Красивый и чайлдфри бесплатное чтение

Глава 1

Время поджимало. Самолёт уже этой ночью, а нужно было ещё успеть переделать кучу разных дел. Прикупить новые кроссовки для бега, чтобы хорошо дышали. Те, в которых Алиса бегала здесь, в Барнауле, во Вьетнаме не годились – ноги можно угробить. Фотоаппарат нужно забрать с профилактики. Камера хорошая, дорогая. На морском берегу ей тяжко придётся – бриз, песок. Алиса надеялась, что профилактика поможет продлить срок службы камеры, да и вообще пора было почистить и смазать «орудие производства». Всё-таки, как ни опротивело фотографировать туристов, для Алисы это был хороший источник доходов – селфи, конечно, здорово, но снимки от профессионального фотографа пользовались спросом, тем более что Алиса умела фотографировать людей «красиво».

Но главное – нужно зайти к родителям, попрощаться. Как никак расстаются надолго. Алиса ещё не решила, когда вернётся в Барнаул. «Когда Земля перевернётся», – шутила она, если ей задавали этот вопрос. Собственно, к родителям она сейчас и направлялась.

Чтобы сократить дорогу, Алиса пошла не по улице, как обычно, а напрямки, через гаражи. Тропинка, хоть и тропинка, но была заасфальтирована, поэтому Алиса не то что не сбавила шаг, а даже немного ускорилась.

Впереди виднелась разрисованная граффити приоткрытая дверь гаража. Рядом стояли два мужика, разговаривали. Обычные мужики, в возрасте. На Алису не обратили никакого внимания. Она на них тоже. Почти. Чиркнула глазами и отвела взгляд к белому пятну в по-октябрьски пожухлой траве между мужиками и асфальтом тропинки.

Алиса пригляделась и увидела, что это лежит птица. Голубь. Лежит не так, как обычно валяются больные голуби. Те скрючиваются, ссутуливаются, крылья подобраны. А этот лежал как-то неумело, распластано. Алиса подумала, что голубь ранен, но боится мужиков и притворяется мёртвым, глупенький. Видимо желторотик, малыш совсем. Она даже рассердилась на мужиков – могли бы зайти внутрь гаража и дать птице спокойно улететь. Алиса решила, что сейчас подойдёт и заберёт птицу, унесёт её на безопасное расстояние и там отпустит. А если птица вдруг ранена, то отнесёт её в ветеринарку. Подумала и поморщилась – к и так напряжённому графику добавлялись ещё хлопоты. Что ж, в крайнем случае можно будет сократить визит к родителям.

Птица не шевелилась. И Алиса пожалела её – это ж сколько напряжения и выдержки нужно! И злость на мужиков возросла – стоят тут! Алиса уже приготовилась, когда поравняется, отчитать их, как вдруг увидела, что у голубя нет головы.

Нет, голова не была оторвана или отгрызена кошкой. Голова была отрублена. Кожа с белыми перьями, почти не измазанными кровью, оттянулась к плечам, оголяя красный обрубок шеи – с мышцами, жилами, белеющими позвонками. И судя по тому, что под птицей было сухо, а перья сияли белизной, отрубили птице голову не здесь.

Вот этому белому голубю отрубили голову и выбросили его.

Алиса в ужасе посмотрела на мужиков.

Они продолжали разговаривать, не обращая внимания ни на неё, ни на птицу.

Алиса поравнялась с ними и, опустив взгляд, быстро прошла мимо.

Теперь не нужно было спешить к ветеринарному врачу, не нужно было уплотнять график и сокращать общение с родителями. Но это не принесло облегчения. Наоборот, Алиса расстроилась. Она уже сроднилась с птицей. Почувствовала себя нужной. Она уже в мыслях начала заботиться о слабом, беззащитном создании и вдруг вот так всё закончилось.

В горле Алисы стоял ком. Но слёзы не успели подкатить к глазам – тропинка влилась в тротуар, и через несколько минут уже Алиса стояла рядом с дверью подъезда и жала кнопку домофона.

– Кто? – послышался из динамика голос мамы.

– Я, – ответила Алиса.

– У тебя ж есть ключ! – удивилась мама.

Но сигнал, означающий, что замок открыт, раздался сейчас же, и Алиса потянула тяжёлую дверь. Уже в подъезде, поднимаясь по лестнице, ответила маме, не думая о том, что та её не слышит:

– Я забыла про ключ…

Расстроенная Алиса забыла не только про ключ, но и про лифт. Вспомнила про него лишь на третьем этаже, когда от нагрузки сбилось дыхание. Но родители жили на пятом, поэтому Алиса не стала вызывать кабину, а просто сбавила темп.

Дверь в родительскую квартиру была приоткрыта – мама оставила для дочери.

Едва Алиса щёлкнула замком, как в коридор вышла мама с полотенцем через плечо.

– Пешком что ли поднималась? Молодец! А я вот никак не соберусь. Всё-таки развращают нас удобства. Привет, дочунь! Разувайся, проходи, сейчас папа придёт и чай пить будем, – выпалила мама, подошла, обняла Алису, чмокнула её в щёку.

– Приве-ет! – протянула Алиса, подставляя щёку для поцелуя, и добавила: – А где папа?

– Ушёл в магазин за пирожными. Сейчас придёт, – ответила мама.

– Пирожные? – возмутилась Алиса. – У него же лишний вес!

– Ну… он захотел тебя побаловать.

– Себя он захотел побаловать. – Алиса усмехнулась.

На кухне что-то зашипело, и мама поспешила туда.

Снимая кроссовки и переобуваясь в тапочки, Алиса почувствовала, как история с голубем понемногу отпускает её. Она подивилась ракурсу – ведь до самого последнего момента казалось, что птица жива и просто лежит. Пока не стало видно, что у неё нет головы… Алиса мысленно покрутила голубя, представляя, как эффектнее можно было бы его сфотографировать. Наверное, лучше сделать серию снимков с наезжающей камерой, чтобы отрубленная шея хорошо была видна на предпоследнем снимке, и на последнем чтобы была только оголённая шея – крупным планом. А на первом – белое пятно в пожухлой траве на переднем плане и размытые, но угадываемые мужики – на заднем.

На смену растерянности и страху пришла злость – как так? Убили птицу и выбросили. Даже если получилось, что голубь случайно сунул клюв куда не надо и остался без головы, выбрасывать-то зачем? Можно ж было, если не похоронить, то хотя бы донести до мусорного контейнера – он в пяти метрах от гаража, где стояли мужики.

– Ты что такая хмурая? – спросила мама, когда Алиса зашла на кухню. – С Геной поссорились?

– В смысле? – удивилась Алиса. Но потом поняла, что мама имеет в виду и ответила: – Чего мне с ним ссориться? Чтобы ссориться, нужны отношения, а у нас их нет.

– Как нет? – мама подняла крышку кастрюли и принялась очень внимательно рассматривать содержимое. – Разве он ещё не сделал тебе предложение?

– Какое?

– Такое!..

– Нет, конечно!

– А мы все ждём… Он готовится… Кольцо купил… красивое!

– Кто готовится? – не сразу поняла Алиса – перед её глазами всё ещё белел голубь – и не то чтобы расстроилась, но досадливо поморщилась.

– Ой, похоже, я случайно тайну выдала… – По голосу мамы было понятно, что тайну Гены она выдала совсем не случайно.

Это разозлило Алису ещё сильнее. Это, и то, что бойфренд, которого она уже записала в бывшие, строит по поводу неё какие-то планы, и то, что мама вмешивается в её жизнь.

– Я думаю расстаться с ним, – ответила Алиса, стараясь говорить спокойно.

– А зря! – мама закрыла кастрюлю и повернулась к дочери. – Он мог бы стать тебе хорошим мужем. Тебе уже пора.

– Замуж выходят не от того, что пора. А от того, что любят и хотят всю жизнь провести вместе, – ответила Алиса.

– Тебе уже скоро тридцатник. Тебе рожать нужно.

– Рожают не от того, что нужно, а потому что хотят родить.

– Тебе уже именно нужно! Нужно замуж и родить. Иначе ты просто останешься одна! Можно хотеть, когда есть выбор. У тебя выбор между нормальной жизнью и одиночеством. Это, можно сказать, нет выбора.

Мама говорила и резала зелень в салат. Алиса подошла к окну и посмотрела на крыши гаражей. Ни мужиков, ни голубя отсюда, естественно, видно не было. Тогда она повернулась к окну спиной и, смерив маму взглядом, ответила:

– Мам, не надо за меня решать. Я очень ценю твою заботу обо мне. Так о многих девочках мамы заботятся. И эти девочки послушно выходят замуж за хороших парней. А потом этим парням надоедает, и девочка остаётся одна с ребёнком и кучей проблем. У меня все мои одногруппницы замужем и с детьми… А – нет! Не замужем мои одногруппницы! Они уже в разводе! Сидят дома толстые, глупые, с ребёнком или двумя и хотят построить карьеру распространителей «Мэри Кэй». Нахрен никому не нужные! Они несчастны и представляют из себя жалкое зрелище!..

Алиса сама не заметила, как перешла на повышенный тон. Последние слова она произнесла со всем презрением, на которое была способна.

Мама примирительно подняла руки, а потом сунула Алисе салатницу с салатом и сказала отнести в зал, поставить на стол.

Поставив блюдо на стол, Алиса не стала возвращаться на кухню, а забралась с ногами на диван и, открыв смартфон, погрузилась в WhatsApp. Написала мастеру, который чистит фотоаппарат, что придёт часа через два. Увидела галочку, что сообщение отправлено. Подождала второй галочки – что сообщение просмотрено, но не дождалась. Открыла приложение «ВКонтакте», полистала группу путешественников – посмотрела, одобрил ли администратор её пост о том, что если кто не знает, чем заняться в Муйне, то пусть приходит на чудесную фотосессию, которую можно провести хоть на пляже, хоть в клубе, баре, спа, йога-центре, на гольф-поле. Для любителей активного отдыха можно запечатлеть занятия кайтингом, сёрфингом или виндсёрфингом. «Ваши друзья будут в восторге, увидев ваш, качественно снятый на фото или видео стайловый грэб или дабл бек ролл!» А для любителей вкусностей можно сфотографироваться в тени пальмы на пляже с коктейлем из свежайших фруктов. Администратор разместил пост полчаса назад. Счётчик показывал сотню просмотров и одиннадцать лайков. Репостов не было совсем. Алиса нахмурилась: слабо! Сделала репост на свою стену.

В комнату вошла мама с хлебницей и порезанными яблоками и грушами.

Алиса мельком глянула на фрукты.

– Ты завтра уже не такие будешь есть… – прокомментировала мама взгляд дочери.

Алиса согласно кивнула.

– И всё же ты не права, – продолжила мама. – Из страха, что у тебя может не получиться, и вы разойдётесь, ты рискуешь остаться совсем одна, ты обрекаешь себя на одиночество.

– Ни на что я себя не обрекаю, – ответила Алиса, открывая Instagram. – Мы с Геной разные. Разного хотим. Мне не о чем с ним разговаривать. Не люблю я его.

– И всё же…

– Мам, свет клином на Гене не сошёлся. Это просто он вам с папой нравится… А у меня с ним секса уже полгода не было.

– Ну пусть не Гена, пусть кто-то другой. Я ж добра тебе хочу! Пройдёт время, и эти, как ты говоришь, толстые дуры, вместе с жизненным опытом наработают мозги, и окажется, что они всё правильно сделали.

– Да и хер на них! Если я выйду замуж без любви, то разведусь максимум через год. И будет только хуже, потому что может ребёнок получиться. А он мне на данный момент не нужен. Я его не хочу. Мне и так отлично!

– Да ещё несколько лет, и у тебя детей вообще не будет! – усмехнулась мама. – Даже если захочешь! Тебе тридцать! Ты уже не взрослеешь, а стареешь!

– Чёрт! Мама! – взвилась Алиса. – Что за дрянь ты говоришь?! Что на тебя нашло? Ведёшь себя как в тупейших американских фильмах! Я сама решу, за кого и когда мне идти замуж! Потому что мне с этим человеком жить. Я хочу для себя счастья и буду идти к нему!

– Попрыгунья стрекоза лето красное пропела… – Мама изобразила пальцами порхание крылышек и добавила уже другим тоном: – Старость приходит очень быстро!

– Ой, всё! – Алиса соскочила с дивана и направилась в прихожую, начала обуваться.

– Ты куда? – крикнула вслед мама.

– Ухожу! – отрезала Алиса.

В этот момент открылась дверь, и в квартиру вошёл папа.

– Что за шум, а драки нету? – спросил он, протягивая пакет с продуктами жене.

Алиса, продолжая обуваться, кивнула в сторону мамы:

– У неё спроси.

Мама, автоматически забирая пакет, продолжила, обращаясь к Алисе:

– Просто ты после своего Коленьки вообще с катушек слетела! Ты хочешь быть совершенной, чтобы тебя больше не предавали, а так не бывает! Лучшее – враг хорошего! А в несовершенстве отношений есть своя прелесть. Ну нарвалась разок на идиота, готового тебя продать, так не все же такие! Есть же нормальные парни! Вот Гена, например…

– Всё! Хватит! Если ты сейчас не замолчишь, я больше к тебе не приду!

– Я добра тебе хочу…

Но Алиса больше её не слушала. Она повернулась к отцу, обняла его, чмокнула в щёку и, пробормотав:

– Привет, пап, и пока! – вышла из квартиры.

Нажала кнопку вызова лифта. Дверь сразу же открылась – видимо, после того как папа поднялся, лифтом ещё никто не пользовался.

Алиса уже заходила в кабину, когда мама крикнула ей вдогонку:

– Семья и дети – замечательный источник для радости. Естественно, бывают и огорчения. Но радостей больше, поверь мне!

Алиса ничего не ответила. Нажала кнопку первого этажа. Дверь закрылась и пол на миг ушёл из-под ног – кабина лифта начала движение вниз.

Когда Алиса вышла из подъезда, раздался телефонный звонок. Звонил папа.

– Это, дочь… – услышала Алиса. – Счастливой тебе дороги. Напиши, как долетела, как устроилась, хорошо?

– Напишу, – ответила Алиса.

– Жаль, что поговорить не успели, ты так быстро ушла.

– И мне жаль, пап.

– Не теряйся, хорошо?

– Хорошо, – ответила Алиса и нажала кнопку отбоя.

Но не успела спрятать смартфон в карман, как пришла смс. Мама писала: «Извини меня если я тебя обидела. И давай не будем ссориться».

– Уже… – сказала вслух Алиса и выключила телефон. Отвечать на смс она не стала.

Самый короткий путь на остановку был мимо гаражей, и Алиса направилась было в ту сторону, но вспомнила про голубя, развернулась и пошла в обход – снова видеть мёртвую птицу ей не хотелось.

Вспомнив голубя, она вспомнила и свои переживания из-за него, что возможно придётся сократить визит к родителям. Ну вот! Сократила! Хоть и не планировала… Только в ветеринарку нести некого.

От маминых слов мысли готовы были сорваться, как лавина с гор, но Алиса привычно придавила их. Долго думать, чем заняться в неожиданно высвободившееся время, она не стала – поехала за кроссовками. Но ничего подходящего в магазине найти не смогла. Дело в том, что хоть и только второе октября, а на прилавки уже выложили осенне-зимнюю коллекцию, а Алисе нужны были кроссовки для жаркой погоды. Она надеялась, что летняя коллекция ещё есть в продаже и, более того, сейчас продаётся со скидками, но в магазине только развели руками. Даже старший администратор торгового зала ничем помочь не смог.

«Придётся покупать на месте», – решила Алиса и пошла в мастерскую за камерой. Там встретилась с коллегами-фотографами, поговорили о планах на зиму. Егор, с которым когда-то начинали карьеру – фотографировали и брали для городского портала интервью у приезжих знаменитостей, – пошутил, мол, рад, что главный конкурент уезжает, но Алиса увидела в его глазах зависть и предложила присоединиться к ней – зимовать лучше в тёплых краях.

– И пропустить детсадовские ёлки? – с нарочитым ужасом спросил Егор и сделал встречное предложение – сходить в бар, выпить по пивку, чтобы дорога была лёгкой, а клиент на югах – щедрый.

Домой Алиса вернулась уставшая. Есть не хотелось, готовить – тем более. Да и смысл готовить? Такси придёт через пять часов. Времени осталось сложить вещи в сумку, да может ещё вздремнуть часа два-три. Если, конечно, получится.

Глава 2

Такси, регистрация, паспортный контроль, посадка на самолёт, ожидание взлёта, взлёт… Наконец-то самолёт набрал высоту. Алиса достала повязку на глаза и подушечку для шеи, и попросила у стюардессы одеяло – очень хотелось спать, да и от иллюминатора отгородиться не мешало – несло холодом. Но стюардесса сказала, что сначала одеяла раздадут пассажирам с детьми, а потом, если останутся… Алиса вздохнула и укуталась в толстовку.

Но поспать ей не удалось. Двое мальчишек лет пяти играли в догонялки по всему салону – с визгом и криками.

Алиса быстро вычислила их мамашу – дети подбегали к ней и заглядывали в глаза, но мамаша сидела, уткнувшись в планшетник. Алиса с ненавистью посмотрела на неё, раздумывая, сейчас сказать всё, что думает о ней и её отпрысках, или подождать.

Кто-то из пассажиров попросил утихомирить ребятишек, на что мамаша ответила, что они – ещё малыши, и не могут сидеть шесть с половиной часов, им нужно двигаться – они же дети!

Начал было завязываться скандал, посыпались взаимные оскорбления. И тут один из мальчишек запнулся и растянулся в проходе. Визг и крики сменились истошным плачем. Мамаша соскочила со своего места, готовая кинуться в драку на того, кто, якобы, толкнул её ребёнка.

Пришла стюардесса. По её глазам Алиса догадалась, что она в этот момент ненавидит весь белый свет и свою работу. Тем не менее стюардесса, убедившись, что травм у ребёнка нет, попросила мамашу посадить детей в кресла, мол, сейчас будут развозить ужин и прохладительные напитки.

Мамаша была очень недовольна, но стюардесса профессионально улыбнулась и вежливо повторила свою просьбу. Это, плюс падение пацана, возымело своё действие. Но ненадолго. Дети не хотели сидеть, они хотели бегать.

А Алиса хотела спать.

Но мамаша со своими отпрысками лишили её этой возможности. Даже наушники с музыкой не помогли.

Наконец, после того как пассажиры, и дети в том числе, перекусили, ночь и еда свалили пацанов с ног и те, к огромному облегчению всех пассажиров, уснули.

Алиса едва закрыла глаза, как уже объявили, что нужно поднять шторки, привести спинки сидений в вертикальное положение и пристегнуть ремни – самолёт пошёл на посадку.

Глянув на себя в зеркальце, Алиса усмехнулась – не хватало ещё сейчас встретить какого-нибудь симпатичного парня – лицо её было помято, под глазами темнели круги. «Ничего, посплю в слипбасе» – решила она.

Детей разбудили. И теперь уже не выспавшиеся мальчишки принялись капризничать по новой.

Стараясь не обращать внимания на них, Алиса глубоко вдохнула и выдохнула. Холодная Сибирь с ворчащей мамой, постоянными заботами, хмурыми лицами и мёртвым голубем осталась позади. Впереди были море и солнце – другая жизнь. Жизнь, где от Алисы никто ничего не требовал, где она сама решала: работать ей или отдыхать, рожать или не рожать – чем таких, как эти пацаны, так лучше никаких, выходить замуж или не выходить и даже – встречаться ли с кем-нибудь, и если да, то с кем. Собственно, дома тоже никто особенно ничего не требовал – Алиса жила одна в квартире, которая досталась ей по наследству от бабушки – папиной мамы – и давно уже сама зарабатывала себе на жизнь, денег у родителей не просила. А раз сама себя обеспечивала, то и сама решала, как ей жить. Но в Барнауле её не покидало ощущение долга. Здесь же, во Вьетнаме, с самого первого своего приезда она почувствовала свободу. А если к свободе добавить солнце, море, фрукты и морепродукты, то это и есть настоящий рай.

Алиса глядела в иллюминатор и видела бесконечную синеву. И небольшие острова… И маленькие лодочки рыбаков… и край берега… И сразу же шасси самолёта коснулось посадочной полосы. Самолёт зашёл на посадку с моря.

Едва бег по взлётно-посадочной полосе прекратился, Алиса перевела время на смартфоне. Джинсы она решила заменить на шорты, когда будет ожидать паспортный контроль – она прилетела сюда уже не в первый раз и знала, что в международном аэропорту Камрань, куда приземлился самолёт, перед паспортным контролем есть удобные и чистые туалеты, где можно переодеться.

Когда подали трап и открыли двери, к застоявшейся влажности самолёта добавилась свежая влажность морского побережья. Алиса вдохнула её и улыбнулась.

Пассажиры, оживлённо переговариваясь, направились на выход. Алиса не спешила. Её время здесь, во Вьетнаме, было ограничено только её желанием – продлевать визу она умела. Это для туристов-пакетников во Вьетнаме безвизовый режим, а для тех, кто приехал на зимовку, нужна виза, её дают на три месяца. Потом достаточно выехать из страны хотя бы на день. Но Алиса и так планировала путешествия – в Камбоджу, Малайзию, Таиланд…

Спустившись с трапа, она вдохнула полной грудью морской воздух и надела солнцезащитные очки – так много света разлилось вокруг. У неё было такое ощущение, словно она вернулась домой после путешествия в суровые сибирские края. «Путешествия, без которого я вполне могла бы обойтись!» – подумала Алиса.

Около самолёта деловито сновали четверо невысоких плотных вьетнамцев – служителей аэропорта. Они не обращали внимания на пассажиров. К багажному люку подъехала специальная машина, и вьетнамцы начали выгружать багаж.

Алиса глянула на них, как на родных, поправила рюкзак-кофру с камерой, перехватила поудобнее сумку с вещами и вслед за остальными пассажирами направилась в здание аэропорта – на паспортный контроль. Самолёт подрулил близко к зданию – до дверей было метров двадцать, не больше, так что сразу же насладиться теплом, солнцем и морским воздухом времени не было, но Алиса не переживала – всё впереди!

Войдя в здание, она заняла очередь на паспортный контроль и пошла в туалет переодеваться. Когда вернулась, очередь сильно продвинулась.

Потом Алиса не спеша отправилась в багажное отделение за багажом. Свой рюкзак увидела быстро – он был красный. Алиса предпочитала выбирать такие вещи, которые будут выделяться среди подобных, чтобы сразу находить их.

Водрузила рюкзак на плечи, снова надела солнцезащитные очки и вышла из здания аэропорта. И прямиком отправилась на стоянку такси. Ей предстояло сначала доехать до Нячанга, там купить билет на междугородний автобус и уже на нём отправиться в Муйне.

Дорога из Камрани в Ньячанг лежала вдоль берега. Алиса смотрела на море и мысленно здоровалась с ним. Обещала, что уже сегодня вечером обязательно искупается в благодатных волнах – нужно только чуть-чуть потерпеть. Вот доберётся до гостиницы в Муйне, где забронировала комнату, оставит там вещи, купит байк, съездит к Танечке с Михаилом и Софочкой, а потом – на пляж!

На автобус Алиса успевала. Купила билет на слипбас до Муйне и присела на скамейку, обдумывая, чем заняться в течение часа, который оставался до отправления автобуса. Есть она не хотела. Гулять по городу – тоже. Да и час – это не так много времени, особенно, когда только что совершила длительный перелёт.

Однако и сидеть просто так на одном месте тоже не могла – ночь без сна давала о себе знать – в голове шумело и глаза сами закрывались. Тем более что утреннее солнце ласково согревало и радовало глаз даже сквозь очки. И цветы, которые росли вокруг в изобилии, тоже радовали. И пальмы… И небо… И даже вьетнамцы – в одежде, почти полностью закрывающей тела от солнца. Всё вокруг дарило умиротворение.

И тем не менее, несмотря на то что тело требовало отдыха, дремать сейчас Алиса не собиралась – боялась проспать автобус. К тому же ей хотелось поскорее скинуть с себя холодную Сибирь и полностью погрузиться в атмосферу юга, солнца, моря. И не просто погрузиться в рай, а в рай среди своих!

Конечно, в Муйне тоже есть туристы, но там в основном кайтеры – те, кто катаются на волнах с парашютом – кайтом. Любителей семейного отдыха и бэкпэкеров – тех, кто ходит в походы с рюкзаками, там нет. Есть, конечно, пакетные туристы – те, кто покупает путёвку и им предоставляется пакет услуг, но таких немного. Всё-таки сейчас в интернете доступна информация по любым туристическим зонам, и те, кто хоть немного ответственно относятся к выбору места отдыха, выбирая Муйне, знают, куда летят. Знают, что пляжный отдых из-за высоких волн тут не лучший. Так что они либо присоединяются к кайтерам, либо весь отдых проводят в разъездах по достопримечательностям и особо не досаждают. Хотя встречаются и такие, кого в турагентстве ввели в заблуждение, разрекламировав Муйне как тихое место. Что ж, не надо быть лохом, а то освобождаться от лапши на ушах придётся под постоянным ветром. Таких туристов Алисе не было жалко, она считала, что к своей жизни нужно подходить ответственно и планировать её.

Собственно, уже то, что вокруг не звучало русской речи, а только вьетнамская и английская, было хорошо.

Хотя…

До Алисы донеслось раздражённое:

– Ну что за?.. Это ж каким кретином надо быть, чтобы сунуть деньги так глубоко!

Алиса повернула голову и увидела симпатичного парня, который, разложив рюкзак на скамейке, копался в его внутренностях и бурчал под нос.

Она сначала хотела было разозлиться, что нигде нет прохода от соотечественников, но чем больше смотрела на парня, тем большую симпатию к нему испытывала – накачанный, с ровным загаром, русоволосый, с модной причёской «top knot». Одет в хорошие, брендовые вещи… Спортивный рюкзак – человек явно ведёт здоровый образ жизни. Красавчик!

– Авария? – спросила Алиса.

– Да вот, засунул портмоне подальше, чтоб не потерять случайно, – пожаловался парень.

– Бывает, – посочувствовала Алиса.

– О! Вот он! Вы… мадмуазель… – молодой человек вопросительно посмотрел на Алису, она согласно кивнула, – …принесли мне удачу! Пошёл за билетом!

И молодой человек направился к кассе.

Вернулся он не один. Рядом с ним шагал с рюкзаком на одном плече голубоглазый блондин – высокий, спортивный, тоже хорошо одетый. Он о чём-то выговаривал первому, в его голосе слышались капризные нотки.

Алиса с досадой поправила очки, чтобы скрыть круги под глазами – последствия бессонной ночи…

Услышав проскользнувшее в разговоре парней слово «Муйне», она многозначительно подняла бровь.

– Вы в первый раз в Муйне? – спросила Алиса, когда молодые люди расположились на скамейке рядом.

– Да. Приятель позвал покататься… – ответил первый.

– Вообще во Вьетнаме в первый раз, – добавил второй, брезгливо осматриваясь, куда бы пристроить рюкзак.

– Кайт или виндсёрфинг? – спросила Алиса.

– Кайт… – ответил первый, а второй согласно кивнул.

– Да, Муйне можно сказать столица кайтсёрфинга, – улыбнулась Алиса.

– А вы туда же? – спросил первый.

– Ага, – Алиса кивнула.

– Тоже кататься? – уточнил второй, поставив рюкзак на скамейку и придерживая его рукой.

– Не-а! Фотографировать тех, кто катается, – ещё шире улыбнулась Алиса, похлопав по кофре с фотоаппаратом, и протянула первому руку: – Алиса.

Он сдвинул солнцезащитные очки на нос и оценивающе скользнул взглядом по Алисе. Улыбка, полная очарования, тронула его хорошо очерченные губы.

– Глеб, – ответил он и мягко пожал руку Алисы. – А это Артур, – добавил он и кивнул на блондина.

«Какой же он Артур? – подумала Алиса. – Он Артурчик!..»

Артурчик тоже скользнул по Алисе оценивающим взглядом и протянул руку. И Алиса пожалела, что не наговорила гадостей мамашке в самолёте, хоть душу отвела бы за свой помятый вид.

Улыбнувшись, она ответила на рукопожатие.

– Волна в Муйне высокая? Ветер зачётный? – спросил Артурчик, подставляя лицо утреннему солнцу.

– Идеальные! – ответила Алиса. – А вы уже катались раньше или учиться?.. Что-то ни кайтов, ни досок не вижу, – Алиса кивнула на рюкзаки парней.

– Доски и кайты уже в Муйне, – ответил Глеб. – Приятель увёз. У него там прокатный центр, он за новыми бордами ездил, заодно и наши забрал. А мы в Далат заезжали.

Алиса понимающе качнула головой. Жизнь налаживалась. Как минимум хорошая компания и как минимум до Муйне Алисе была обеспечена. Начиная с того, что на парней было приятно посмотреть – стройные, красивые, спортивные, так ещё и общие темы для разговора есть.

– Крейзи Хаус, водопад Понгур?.. – со знанием дела спросила Алиса.

– Ага. А ещё пагода Линь Фуок… И так, по мелочам… На канатной дороге покатались, достопримечательности посмотрели, – ответил Глеб.

– Местные вина попробовали, – добавил с заговорщицкой улыбкой Артурчик. – Винтажно!

– И как общее впечатление о Вьетнаме?

– Прикольно. А вы тут, судя по всему не в первый раз?

– Далеко нет, – засмеялась Алиса. – Постоянно зимую. Мы с друзьями на байках проехали весь Вьетнам с севера на юг, посетили аутентичные деревеньки, национальные парки и пустынные пляжи…

– О! – Глеб посмотрел с уважением на Алису. – И где лучше всего?

– Смотря зачем ехать, – Алиса пожала плечами. – Для каждого отдыха своё место. В Ньячанге лучше семейный отдых, в Муйне – рай для кайтеров.

– Это да, – согласился Глеб и повернулся к Артурчику.

Парни потихоньку переговаривались о чём-то своём и Алиса, чтобы не быть навязчивой, принялась рассматривать тысячу раз рассмотренные местную архитектуру, растения, людей…

Светило яркое солнце. Такое, какого в Сибири не бывает даже в самые солнечные дни. Алиса захлёбывалась солнцем, и это было здорово. Стоит ли думать о чём-то грустном, когда светит такое солнце? И немного пахнет морем. Немного, потому что автовокзал находился в центре Ньячанга и далековато от пляжа, а, следовательно, от мест обитания туристов. В этом были свои плюсы и свои минусы. То, что далеко от туристов – несомненный плюс. То, что далековато от берега – минус. К воде уже хотелось поближе. Но, чуть-чуть терпения, и вечером море будет совсем рядом.

Алиса лениво наблюдала, как к автовокзалу подруливает двухэтажный автобус с сиденьями, которые легко превращаются в лежанки – слипбас.

Внезапно парни поднялись и направились к автобусу. Алиса удивлённо посмотрела на них. И тут же сотрудник автовокзала объявил:

– Mui Ne…

Сдав вещи в багаж, Алиса поднялась на второй этаж и легла на лежанку, укрывшись одеялом. На улице было уже жарко, но все автобусы во Вьетнаме оборудованы кондиционерами. А в этом автобусе был ещё и Wi-Fi, о чём сообщал плакатик над лобовым стеклом.

Алиса отключила на смартфоне режим «Полёт» и отправила отцу сообщение в WhatsApp, что долетела хорошо и теперь едет в Муйне. Сделала несколько снимков салона и вида улицы, и тоже отправила.

Места Глеба и Артурчика были далековато от места Алисы, поэтому она, получше укутавшись одеялом, приготовилась спать – как ни крути, а отдых нужен.

Повертевшись на лежанке, Алиса устроилась поудобнее. И когда автобус выезжал из Ньячанга, Алиса уже крепко спала.

Глава 3

Волна несла Алису в светлую даль – огромная, каких и не бывает сроду. Она ласково поддерживала доску для сёрфинга – аккуратно, чтобы Алиса не упала, чтобы сполна насладилась силой, мощью и красотой моря.

Алиса раскинула руки в стороны и летела навстречу судьбе. Как летучая рыбка, стремилась освоить пространство, изначально не предназначенное для морских обитателей. Но море шло навстречу, и Алиса – летела.

Рядом с ней на сёрфбордах летели Глеб и Артурчик, чуть дальше – Танечка с Михаилом, владелец школы кайтеров и прокатного центра в Муйне Эдуард, другие сёрферы – и парни, и девушки. Все молодые, красивые, все совершенные! И все весело смеялись, потому что – вечное лето, потому что – бесконечное море, потому что – вокруг настоящий рай. И полная свобода от всех условностей.

Солнце играло со стайкой людей, как со стайкой летучих рыбок, отражалось бликами на воде, солнечными зайчиками светило в глаза. И люди счастливо смеялись.

Вокруг голубело небо и синело море. И никакой Сибири на тысячи километров вокруг! И только море качало людей, как в колыбели, и повторяло: «Муй-не, Муй-не, Муй-не…»

Алиса почувствовала, как кто-то трясёт её за плечо. Она повернулась и с трудом разлепила глаза.

Поначалу размытый, постепенно сфокусировался вьетнамец. Поняв, что Алиса его видит, он повторил:

– Mui Ne… – и пошёл дальше по салону.

Автобус стоял. Алиса обернулась туда, где сидели, точнее, лежали Глеб и Артурчик. Парней в салоне уже не было. Она посмотрела в окошко – парни стояли рядом с открытым багажным отсеком и ждали, когда водитель подаст им их рюкзаки.

И тут до Алисы дошло – она приехала! Это первый поворот на хайвей – она называла водителю именно это место. Здесь неподалёку была гостиница, где она забронировала номер.

Быстро собравшись, выскочила на улицу, под палящее солнце и бодренький ветер, который всегда поднимается в Муйне во второй половине дня.

– О! Проснулась! – прокомментировал Артурчик, улыбаясь во все тридцать два зуба и расправляя ремни своего рюкзака.

– В самолёте поспать не удалось, – сама не понимая почему, начала оправдываться Алиса. – По соседству сидела яжемать с двумя беспокойными отпрысками…

Глеб тем временем принял свой рюкзак и начал критически рассматривать его – не испачкался ли в багажном отделении.

Алиса рассердилась на себя, за то что оправдывается – она видит парней в первый и, возможно, в последний раз, и вдруг ни с того ни с сего – оправдывается… Она нахмурилась и шагнула ближе к открытому люку. Её красный рюкзак выделялся среди всего остального багажа, и она показала на него водителю.

– Какие планы? – спросил Артурчик у Алисы, пока она пыталась разместить на плечах и в руках рюкзак, кофру с фотоаппаратом, сумку с ноутбуком и другую сумку – с вещами.

– Сейчас в гостиницу, тут недалеко. Устроюсь, брошу вещи. Потом куплю байк, его подгонят к гостинице, я договорилась. А потом в гости к друзьям. Вечером на море – купаться. А вы?

– Будешь жить в гостинице? – удивился Глеб. – Мне говорили, что народ тут предпочитает гестхаусы.

– В гостиницу временно! Пока не найду подходящий гест.

– А что, разумно, – Артурчик пожал плечами и многозначительно посмотрел на Глеба. И, подмигнув Алисе, добавил: – Показывай, где твоя гостиница. Может, там для нас есть свободные номера.

Гостиница располагалась неподалёку. Это было трёхэтажное здание, сильно вытянутое. Узкой стороной оно выходило на центральную улицу, здесь же блистал яркой вывеской центральный вход. По обе стороны широкой стеклянной двери в больших горшках росли кустами мандарины. Вообще-то они деревца, но несколько растений, посаженных в один вазон, выглядели как куст.

Алиса не первый раз останавливалась тут, поэтому сразу прошла к ресепшену.

Молоденькая вьетнамочка вопросительно посмотрела на Алису и на Артурчика с Глебом, стоявших чуть позади.

– Good morning! – поздоровалась Алиса.

– Good morning! – ответила вьетнамочка.

– I booked a room in your hotel, – сказала Алиса и улыбнулась. Она неплохо разговаривала по-английски и сейчас перед парнями испытывала некоторую гордость.

– Are you Russians? – поинтересовалась вьетнамочка, глянув на Глеба и Артурчика, которые позади Алисы тихонько что-то обсуждали.

– Да, – удивилась вопросу Алиса.

– Вам одну-у комнату на трои-их? – с небольшим акцентом спросила вьетнамочка.

Приготовившаяся разговаривать по-английски, Алиса растерялась и не сразу сообразила о чём её спрашивают. Сколько она тут останавливалась, обслуживающий персонал гостиницы по-русски не говорил. И русская речь девушки с ресепшена оказалась совершенно неожиданной.

Парни по-своему расценили заминку Алисы.

– Ты хочешь, чтобы мы с тобой жили в одной комнате? – томно проговорил Артурчик, играя бровями и приобнимая Алису.

Она покраснела и немного отстранилась. Вдобавок к помятому лицу ещё и выглядеть глупо – это было уже слишком. Но и объяснять, в чём заминка, Алиса не стала. Она скорчила Артурчику мордочку и, повернувшись к вьетнамочке, отрицательно помахала рукой.

– No no… – и добавила по-русски: – То есть, нет-нет. Мы не вместе.

Парни засмеялись.

– Чего уж сразу не вместе?.. – делано обиделся Артурчик.

– Ладно, не смущай девушку, – засмеялся Глеб.

Оформившись и получив ключи, Алиса поспешила в свою комнату. Оставшись одна, она рассмеялась: вот что называется: «не везёт». А впрочем, что с ними, детей крестить? Или свет клином на них сошёлся?

Отбросив мысли о парнях, Алиса раскрыла рюкзак и достала свежую одежду. Нужно было принять душ и пойти посмотреть байк, о покупке которого ещё до поездки договорилась в интернет-группе «Барахолка Муйне» и который через полчаса подгонят к гостинице. Так что, нужно поспешить, если она хочет сегодня попасть на море. А она хочет!

Сторговавшись с хозяином байка и получив шлем в подарок, сунув заламинированную бумажку – документ на байк – в карман, Алиса привязала на руль приготовленную ленточку и поехала на заправку. Потом вернулась к гостинице – нужно было взять подарки для Танечки и Софочки.

Припарковавшись рядом с мандариновыми кустами в вазонах, Алиса направилась в номер и столкнулась на лестнице с Глебом и Артурчиком.

– Алиса, ты нас преследуешь? – строго поинтересовался Артурчик.

– Конечно! – засмеялась Алиса и хотела обойти парней.

Глеб, пропуская её, отступил в ту же сторону. Алиса удивлённо подняла на него взгляд. Глеб хмыкнул и ушёл с дороги.

Улыбаясь своим мыслям, Алиса поднялась в номер, взяла приготовленные подарки и пошла на выход.

Парни стояли около её байка.

– Что? – спросила Алиса.

Глеб примирительно поднял ладони.

– Ты же тут всё знаешь?.. – спросил он. – Где можно нормально поесть?

– В любой уличной кафешке. У вьетнамцев культ еды, так что тут всё вкусно и чисто – ответила Алиса и пожала плечами. Потом многозначительно добавила: – Если увидите, что в кафешке едят вьетнамцы, то смело заходите. Значит, там и еда качественная, и цены нормальные…

– Вот это ценно! Спасибо! – ответил Глеб. – Ты-то поела уже?

– Я к друзьям, там поем.

– А мы к друзьям только вечером, – вздохнул Артурчик. – У нашего приятеля сегодня днюха. По этому случаю сегодня вечером будет пляжная вечеринка.

– Хорошо вам повеселиться, – ответила Алиса, убирая подарки в багажник и снимая байк с тормозов.

Танечка с Михаилом и Софочкой арендовали дом с отдельным входом и своим двором. У них был долгосрочный договор. Михаил очень ценил комфорт, поэтому предпочитал жить в стороне от тусовки. Он был хорошим программистом и работал на удалёнке.

Отдельное жильё с небольшим закрытым от посторонних глаз двориком он выбрал ещё и потому, что увлекался примитивными технологиями и многое из того, что смотрел в роликах, опробовал. И ему не хотелось, чтобы приятели знали об этом его увлечении – ещё подумают, что он гик…

Танечка же лепила из полимерной глины вьетнамские сувениры и сдавала их знакомым вьетнамцам в сувенирную лавку. Ещё Танечка увлекалась рисованием. Её восходы и закаты на берегу моря тоже пользовались спросом у туристов.

Софочка росла обласканная и ухоженная, словно нежный цветочек. Активная, любознательная в свои три года, она играла с маминой глиной, лезла в папин компьютер, рисовала, поливала цветочки, которые росли в горшках и вазонах у дверей и вдоль забора, любила слушать, когда мама или папа читали ей книжки.

На пляж ходили всей семьёй. Михаил и Танечка увлекались сёрфингом. Была своя доска и у Софочки. Впервые Михаил поставил дочку на доску, когда она и стоять-то ещё толком не умела. Они заплывали на мелководье не далеко от берега, и Михаил поднимал Софочку так, чтобы она ножками касалась доски. Софочка радовалась и приплясывала в папиных руках. Сейчас она уже вполне умела поймать небольшую волну и самостоятельно встать на доску. Естественно, под присмотром отца.

Когда Алиса остановилась около дома подруги, первой её встретила Софочка. Сначала она с интересом рассматривала «тётю» через забор, но когда Алиса сняла шлем и достала из багажника пакет с подарками, Софочка узнала её и закричала, запрыгав и захлопав в ладошки:

– Ула! Алиса плиехала!

На шум из дома вышла Танечка, а следом за ней выглянул Михаил.

Обнявшись с подругой, Алиса прошла в маленькую кухоньку. Софочка бросила свои игрушки и теперь крутилась рядом, зная, что сейчас будут подарки.

И Алиса не обманула её ожиданий – новая кукла, книга сказок, книжка-раскраска и шоколадный батончик – всё это было вручено ребёнку под неодобрительный взгляд Михаила. Он много раз повторял, что излишнее внимание посторонних людей не пойдёт дочке на пользу.

Софочка убежала «читать» книжки, а Алиса отдала Танечке её заказы.

– Как долетела? – спросил Михаил.

Алиса понимала, что это просто вежливый вопрос, и на самом деле Михаила не интересует, как она долетела, но ради подруги Алиса ответила:

– Кошмарно долетела! – пожаловалась она, точно зная, что Михаилу это будет приятно. – Купила билет на чартер, думала повезло – дешевле, чем на рейсовый. А рядом сидела… женщина с двумя детьми. Они непослушные… – смягчила Алиса ситуацию.

Михаил усмехнулся.

– Что ж ты при покупке билета не указала, что не хочешь сидеть рядом с пассажирами с детьми?

– Да я билет случайно купила, – начала оправдываться Алиса.

– Поездки нужно планировать заранее! – отрезал Михаил. – Безответственное поведение как раз и приводит к таким последствиям…

– Ты же голодная, наверное? – как бы извиняясь засуетилась Танечка. – Сейчас есть будем. Мы ждали тебя, не садились…

– Да, голодная! С самолёта ничего не ела, – улыбнулась Алиса, она совсем не хотела выслушивать нотации Михаила и рада была, что Танечка прервала его.

Танечка хлопотала, накрывала на стол, Михаил ушёл вместе с Софочкой рассматривать подарки, Софочка ела батончик и слушала, как папа читает ей новую книжку, а Алиса сидела на стуле и смотрела то на суетящуюся Танечку, то на Михаила с Софочкой. И вспоминала Колю… Они вот так же были счастливы, когда его мама решила, что Алиса не подходящая партия её сыну. Не стесняясь Алисы, она предложила ему выбирать: или Алиса, или новенькая Infiniti FX и поездка в Питер.

Алиса тогда засмеялась в лицо Колиной мамы – однако её высоко оценили! А Коля задумался… Но думал недолго – уже на следующий день съехал, оставив Алису одну на съёмной квартире…

Именно Танечка больше всех поддержала Алису. Она сказала: «Солнце, он променял тебя на Infiniti FX и Питер! Infiniti FX и Питер, Карл! Женскую машину и российскую столицу геев… Тебе не нужен такой мужчина…»

И Алиса смирилась… Но не забыла.

– Жильё ещё не искала? – прервала Танечка Алисины воспоминания.

– Нет. Я ж только прилетела, – ответила Алиса и улыбнулась подруге.

– Здесь недалеко место в гесте освободилось… Миша ходил смотрел, хороший домик…

– В начале сезона уехали? – удивилась Алиса.

– Ну, у них там на родине что-то случилось. А они проплатили за полгода. Ты позвони, я вот телефон тебе записала. Мне кажется, тебе пересдадут подешевле.

– О, спасибо! – обрадовалась Алиса, принимая бумажку с номером и доставая смартфон. Но тут же вздохнула. – Я ещё не успела купить местную симку.

– Возьми мой телефон, – ответила Танечка и кивнула на холодильник.

Алиса взяла трубку и набрала номер. Хозяин был в отъезде. Договорились встретиться завтра вечером.

Между тем Танечка накрыла на стол. Ризотто с морепродуктами было великолепным! Танечка любила и умела вкусно готовить. Алисе иногда казалось, что Танечка способна из ничего сделать кулинарный шедевр.

Потягивая зелёный чай со льдом, сытые и довольные Алиса, Танечка и Михаил сидели и неспешно разговаривали. О море, о волнах, о сёрфинге и сёрфингистах. О том, что у Алисы скорее всего тут будут клиенты.

– О! – поделилась новостью Танечка. – А Эдуарда новая пассия! Елена прекрасная!

– Да ты что! – засмеялась Алиса. – Как неожиданно…

Эдуард был владельцем кайт школы и проката оборудования для разных видов сёрфинга. У него была мечта найти идеальную доску. Он опробовал, наверное, все виды и все фирмы. После тщательного исследования на море, доска, парус, кайт отправлялись в прокатный пункт. Поэтому у него был самый широкий выбор и он мог рассказать о любых парусах, кайтах, сёрфбордах – как они ведут себя на море. Некоторые доски задерживались у него. Единицы переходили в разряд любимых…

Эдуард был фанатом сёрфинга. В тридцать пять лет он продал свою успешную фирму, бросил жену, детей, друзей и уехал в Муйне. И теперь не было дня, чтобы он не катался на волнах.

Вокруг него всё время тусовалось много народа – Эдуард заряжал своей любовью к сёрфингу. И постоянно рядом были молодые симпатичные девушки. Они пытались покорить сердце Эдуарда, не понимая, что его сердце вот уже семь лет как безвозвратно отдано сёрфингу. «Сёрфинг – это, в первую очередь, having fun, а не тяжкий труд!» – любил повторять Эдуард.

– Я думаю, Елена Прекрасная будет твоей первой клиенткой, – напророчила Танечка и засмеялась.

Дело в том, что все девушки Эдуарда фотографировались у Алисы. В кругу своих Алису так и называли: личный фотограф пассий Эдуарда.

– Кстати, – добавила Танечка, – у него сегодня день рождения. Будет вечеринка. Мы идём. Ты с нами?

– Конечно! – воскликнула Алиса. – Как я могу такое пропустить!

А сама подумала: «Так вот кто приятель Артурчика и Глеба! Значит, увидимся с ними и не раз!»

Между тем на улице стемнело. Алисе всегда казалось забавным то, что в Муйне в шесть часов уже наступал вечер.

В дверь постучали.

– Это, наверное, Миа. Хозяйская дочка, – прокомментировала Танечка, вставая. – Она у нас иногда няней подрабатывает, сидит с Софочкой. А вместо оплаты изучает русский язык.

– Выгодный бизнес, – засмеялась Алиса. – Причём, обеим сторонам.

– По-настоящему выгодный бизнес всегда выгоден всем сторонам, – заметил Михаил.

– Эх, не все бизнесмены так считают, – вздохнула Алиса.

– И это неправильно, – ответил Михаил.

Вошли Татьяна с вьетнамской девочкой подростком.

– Вот Миа, – представила Татьяна Алисе хозяйскую дочку.

– Здраастуйте, – поздоровалась Миа, и Алиса отметила, что произношение у неё вполне хорошее.

– Добрый вечер, – ответила Алиса.

– А это Алиса, наша подруга.

– Поодрууга, – повторила Миа и вопросительно посмотрела на Танечку.

– Мальчик – друг. Девочка – подруга.

Миа поняла и засмеялась.

– Поодрууга Алиса, – повторила она и протянула руку для рукопожатия. – Миа.

Алиса пожала протянутую ладошку.

– Ну что?.. – сказал, вставая, Михаил. – Миа тут. И нам пора собираться. Таня, надень кофточку, ночью у воды прохладно. Софочка, дорогая, мы скоро вернёмся. Миа почитает тебе перед сном. Не бойся, моя принцесса, хорошо?

Собирались недолго. Алиса не успела заскучать. Она подумала было, что надо бы съездить в гостиницу и переодеться во что-нибудь более нарядное или хотя бы взять купальник, но потом решила, что и так пойдёт. Да и купаться ночью, конечно, здорово, но небезопасно. Можно легко поймать обратное течение. Его, конечно, и днём поймать можно, но днём видно, а вот ночью бывает трудно сориентироваться. Да и морские ежи выползают кормиться. И ещё много кто… Ноги она, само собой, помочит, поздоровается с морем. А вот полноценное купание придётся отложить на завтра.

Пока Алиса раздумывала, Танечка и Михаил переоделись и вывели свой байк.

До места добрались быстро. Всё же, как ни крути, Муйне маленькая деревушка.

Рядом с прокатным центром Эдуарда на хорошо освещённой площадке был организован бар, за стойкой стоял бармен в бабочке на голой шее и шортах, и профессионально крутил шейкер. Все доски и кайты были убраны внутрь, кроме одной – её вкопали в песок перед баром и прикрепили к ней карту вин. Ярко горели фонари – в дополнение к обычному освещению, были протянуты светодиодные ленты. Чуть в стороне стояло несколько барбекюшниц, которые источали умопомрачительный аромат. Гремела музыка, кое-кто уже танцевал.

Рядом с открытой дверью прокатного центра стоял Эдуард в безумных огромных мигающих очках. В руках его была открытая бутылочка пива «Сайгон». Рядом с ним пританцовывала в блестящем топе и коротких шортах стройная девушка лет двадцати – двадцати пяти, очевидно Елена.

Эдуард разговаривал с Глебом и Артурчиком.

Глава 4

– Ну что, пойдём поздравим именинника? – спросил Михаил, направляясь к Эдуарду.

Танечка несла картину, которую она нарисовала специально для Эдуарда. Там сёрфингист летел на гребне неправдоподобно высокой волны навстречу восходящему солнцу. Картина называлась «Икар».

С точки зрения пропорций, на картине всё было странно, но доску для сёрфинга Танечка выписала с особой тщательностью.

– Это она, твоя идеальная доска, на которой ты оседлаешь самую большую в мире волну и взлетишь к солнцу! – сказала она Эдуарду, протягивая подарок.

– Чем Икар закончил, мы знаем, – засмеялся Эдуард. Обнимая Танечку и пожимая руку Михаилу, добавил: – Но оно того стоило! Спасибо, дорогая! Я повешу эту картину над своей кроватью, чтобы всегда помнить, что где-то в мире есть такая доска, на которой можно взлететь к солнцу! Елена, детка, – обратился Эдуард к девушке в блестящем топе, – отнеси картину, положи на мой стол.

«I like to move it, move it…» – неслось над пляжем. Гибкая и пластичная Елена, пританцовывая, явно играя на публику и тем самым привлекая к себе внимание всех находящихся рядом мужчин, скрылась в здании прокатного центра.

Алиса скользнула по ней взглядом, а потом посмотрела на парней.

Все: и Эдуард, и Артурчик, и Глеб, и даже Михаил – уставились вслед Елене.

Алиса поглядела на Танечку.

Та смотрела на танцевавших гостей и улыбалась. И не видела, каким взглядом её супруг провожает эту вертихвостку.

И Алиса поняла, что ненавидит Елену. От обиды за подругу и от того, что вслед самой Алисы редко так смотрели…

– Кхм, – почистила она горло, чтобы сбить наваждение.

Михаил, очнувшись, быстро повернулся к Эдуарду.

– С днюхой! – сказал он и протянул руку.

– Спасибо, бро! – ответил Эдуард, и мужчины коротко обнялись. – О, Алиса! Когда приехала?

– Сегодня. Как говорится, с корабля на бал, – ответила Алиса, подставляя щёки для поцелуев. – Поздравляю! От меня фотосессия в подарок!

– Мне повезло! – засмеялся Эдуард. – Лучший фотограф пляжа Муйне-Бич будет меня фотографировать! – и, дурачась, добавил вполголоса: – Елена прекрасная иззавидуется!

– Чему я должна иззавидоваться, котик? – спросила Елена, которая уже вернулась.

– Ты бы видела, как Алиса фотографирует! – ответил Эдуард и подразнил: – Но фотосессию она подарила мне!

– Да? – спросила Елена и задумчиво посмотрела на Алису.

Алисе слова Эдуарда были очень приятны. Она не удержалась и глянула в сторону Артурчика и Глеба, слышали ли они.

Эдуард перехватил её взгляд и понял его по-своему.

– Знакомьтесь, мои друзья Глеб и Артур. Тоже приехали только сегодня… А это Михаил с Танечкой. Ну, Танечка занята Михаилом, так что… А вот Алиса совершенно свободна!..

– Да мы знакомы! – засмеялась Алиса. И на удивлённый взгляд Эдуарда добавила: – Вместе с Ньячанга ехали.

Глеб согласно кивнул, а Артурчик заговорщицки подтвердил:

– Точно, точно! И в одной гостинице поселились!

– Что делается в этом мире?! – нарочито сокрушился Эдуард. – Где таинство первой встречи? Я тут их, понимаешь, можно сказать того, этого… А они уже знакомы, и даже живут вместе!.. Всё! Идите танцевать!

Все засмеялись.

– Идите, идите!.. Танцуйте, пейте, угощайтесь, развлекайтесь… Веселитесь от души!.. – повторил Эдуард, легонько подталкивая и Артурчика с Глебом, и Алису с Татьяной и Михаилом. – Идите! Дайте возможность другим желающим поздравить меня…

Алиса подошла к танцующим. Звучала интересная композиция, которую она раньше не слышала. Музыка лилась мягко, и Алиса, вливаясь в ритм, заскользила по ней, как по волнам. Рядом начала танцевать Танечка. Мужчины ушли за коктейлями.

Музыка звучала, и в неё, едва слышный за усилителями, мощный в своей основе, живым ритмом втекал прибой – набегал, шурша песчинками, и отступал, зовя за собой в море.

Пришёл Михаил и принёс коктейли – себе и Танечке. Глеб тоже подошёл, потягивая коктейль. Артурчик остался около барной стойки, он разговаривал с кем-то из гостей. Алиса в этой небольшой компашке одна осталась без напитка. Она, улыбнувшись, пошла и взяла себе бокал. Но танцевать с бокалом в руках стало неудобно, и Алиса отступила в тень. А потом потихоньку ушла к воде.

Босоножки лежали на берегу. Алиса стояла на мокром песке. По пляжу разносилась музыка, шумели гости, но Алиса их не слышала. Она слушала море. Слушала всей душой, всем своим существом.

Море набегало на её ноги, мягко обхватывало их, и тянуло к себе. Алиса оставалась на месте. Тогда море начинало потихоньку вымывать песок из-под её ног. Алиса зарывалась ступнями глубже, но море ласково убирало преграду и снова обнимало ноги. Ласкало пеной, щекотало песком, гладило водой…

Это была только их игра – тайная, сокровенная. Море звало Алису, а она делала вид, что не хочет, и ждала, когда желание станет невыносимым, чтобы отбросить все условности и отдаться волнам.

Море тоже ждало, когда Алиса созреет, чтобы принять её всю, обнять, проникнуть во все самые сокровенные места, а потом качать на волнах до изнеможения.

– Я тоже люблю так играть с морем, – раздался голос позади.

Алиса вздрогнула и обернулась. Рядом стоял Глеб. Она даже не услышала, как он подошёл.

Смутившись, словно Глеб подсмотрел что-то запретное, Алиса вышла на сухое и села на песок около своих босоножек. Глеб опустился рядом.

– Люблю море, – задумчиво сказал он. – Уже столько объездил всего… Море везде разное, но одинаковое.

– Как это? – спросила Алиса.

Глеб пожал плечами.

– Для меня это загадка. На каких только побережьях я не был! Вот кажется сейчас посмотрю на море с этого пляжа, и разгадаю его тайну. А вместо этого вижу какой-то новый ракурс, и загадок появляется ещё больше.

– А какие тайны? – заинтересовалась Алиса.

– Ну… – протянул Глеб. – Например… Там ведь в глубине что-то есть! Не случайно же жизнь вышла именно из моря!

– Ну да… – ответила Алиса и сама задумалась.

Перед её внутренним взором замелькали круглые рыбацкие лодчонки вьетнамцев, большие круизные лайнеры, сёрферы на волнах и дети, купающиеся у берега. А над пляжем неслась, звучала, разливалась, тормошила, приглашала, звала песня из старого-старого кинофильма «Человек-амфибия»:

«Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы всем на дно.

Там бы, там бы, там бы, там бы пить вино.

Там под океаном

Мы трезвы или пьяны –

Не видно все равно.

Эй, моряк, ты слишком долго плавал.

Я тебя успела позабыть.

Мне теперь морской по нраву дьявол.

Его хочу любить…»

– А тут, в Муйне что тебе открылось? – спросила Алиса.

– Пока не знаю, я ещё вот только сейчас добрался до моря.

– Я тоже только сейчас, – вздохнула Алиса.

Волны набегали на берег и отступали, шурша песком. Словно море шептало людям: «Не беспокойтесь! Мои тайны вам не разгадать! Вы даже не представляете, какие сюрпризы вас ждут!»

А может, это только казалось Алисе, что море им шептало. Скорее всего, оно просто не замечало их. Скорее всего, для моря они были такими же песчинками, как и тысячи, миллионы других песчинок здесь, на пляже. Может, море вот так же поиграет ими, а потом утянет в глубину?..

Алиса поёжилась, ей вдруг стало тревожно.

– О! Вот вы где, красавчики! – воскликнул Артурчик.

Он подошёл и плюхнулся на песок рядом с Глебом. В другой раз Алиса, может, и обрадовалась бы ему, но сейчас внезапная тревога защемила сердце. Алисе вдруг захотелось оказаться подальше от воды. Ей вдруг почудилось, что море смотрит на неё – пристально, не мигая. И этот взгляд проникает до самых печёнок. Алиса почувствовала, как огромные мураши побежали по спине. Внезапно стало холодно и тоскливо. Словно море хотело ей что-то сказать, а она больше не понимает его языка.

Вздохнув глубоко, она стряхнула наваждение и обнаружила, что всё ещё сжимает в руках бокал с коктейлем, и что коктейль в бокале ещё есть.

Допив содержимое одним глотком, Алиса спросила у парней:

– А не пойти ли нам, не потанцевать?

– Ну вот! А я только к морю пришёл! – закапризничал Артурчик не трогаясь с места.

Глеб ничего не ответил. Он, как заворожённый, смотрел в темноту.

«Ну и хрен на вас!» – подумала Алиса, поднялась и отряхнула песок.

Глянув ещё раз в морскую даль, открытую, не защищённую островами, беспрепятственно уходящую в океан, Алиса повернулась к ней спиной и пошла к танцующим. Музыка заглушила звуки моря, но ощущение близкого прибоя осталось в душе.

«Видимо, я просто устала. Надо же хоть иногда спать», – подумала Алиса и отправилась к барной стойке, вернуть бокал.

И увидела, что Михаил с Танечкой идут в сторону парковки. Их лица были озабочены, казалось, что музыку они не слышат совсем, как будто находятся сейчас вообще в другом мире.

– Что-то случилось? – спросила Алиса, подбегая к ним.

– Да что-то у меня от музыки голова разболелась, – ответила Танечка.

И Михаил добавил:

– Мы вчера плохо спали, Софочка капризничала. Вот, решили уйти по-английски, не прощаясь.

«А что? Это отличная мысль! Нужно поехать в гостиницу и наконец выспаться! А то как-то нехорошо мне…» – подумала Алиса и тоже направилась к байку.

Она быстро нашла его глазами – привязанная ленточка была хорошей приметой, помогала Алисе легко найти свой байк, несмотря на то, что она пока не привыкла к нему.

– Алиса, подожди! – раздалось сзади.

Алиса оглянулась. К ней подбежала Елена, подруга Эдуарда и, запыхавшись, спросила:

– Ты уже уходишь?

– Я ночь не спала, надо выспаться, – ответила Алиса, глядя в спины Михаила и Танечки. Друзья, не обращая ни на кого внимания, уже подходили к своему байку.

– Я по поводу фотосессии… – выпалила Елена, и Алиса подумала, что эта пассия Эдуарда слишком нетерпелива.

– Я слушаю тебя, – профессионально улыбнулась она девушке.

– Как ты смотришь, если мы завтра утречком пофотографируемся?

«С места в карьер? А что? Может, она сама чувствует, что ненадолго, и старается успеть урвать как можно больше…»

– А ты не будешь с кругами под глазами после сегодняшней вечеринки? – подчёркнуто заботливо спросила Алиса.

– Не буду, – отрезала Елена и добавила: – Если что, подретушируешь…

– Хорошо, – усмехнувшись, согласилась Алиса.

Ретушировать бесплатно ей совсем не хотелось. Даже ради сёрфинга. Труд фотографа – это не столько тогда, когда ищешь ракурс и жмёшь кнопку затвора, сколько когда обрабатываешь фотографии. Иногда Алиса отдавала обрабатывать снимки фрилансерам и платила за это. Но так можно было делать, когда заказ денежный. А вот с бесплатным – придётся самой сидеть перед компьютером.

– Так во сколько встречаемся? – нетерпеливо спросила Елена.

– Ну, лучше фотографироваться утром или на закате, когда солнце мягкое.

– На закате тут народу будет тьма, давай утром. Часов в десять нормально?

Алиса мысленно усмехнулась – у девушки были замашки большого начальника, по меньшей мере министра. И Алиса решила подразнить пассию приятеля.

– Нормально, – ответила она. – Как поступим с оплатой?..

Елена нахмурила бровки. Почти физически ощущалось, как у неё в голове ворочаются мысли. Видно было, что Елена оказалась не готова к такому повороту. Алиса поняла, что девушка навела о ней справки, и ей сказали, что её Алиса сфотографирует бесплатно. Точнее, не совсем бесплатно, а за право кататься на доске из прокатного центра Эдуарда.

Алиса всегда так делала – своей доски у неё не было, а тратиться на прокат ей было жалко. Выход подсказал сам Эдуард ещё в первый раз. Тогда его пассию звали Анжелика, и она был намного милее и мягче Елены, хотя и старше.

Если Елена всё это выяснила, то не мудрено, что её смутил такой прямой вопрос.

Алиса знала, что денег Эдуард Елене не даст. Она смотрела на девушку и ждала ответа. И никак не помогала выбраться из затруднительного положения. Ей доставляло почти садистское удовольствие наблюдать сейчас за Еленой прекрасной.

Наконец, та сухо спросила:

– Сколько?

– Ну… – протянула задумчиво Алиса. – Если Эдуард согласится…

Алиса ещё договорить не успела, как увидела облегчение на лице Елены.

– Дать тебе доску покататься? Конечно согласится! – затараторила та. – Котик мне ни в чём не отказывает… Он меня так любит…

– Ну вот и хорошо. – подвела итог Алиса. – Тогда до завтра. Встречаемся около прокатного центра Эдуарда в десять утра. Не опаздывай! И постарайся выспаться. – Развернулась и зашагала к своему байку.

Танечка с Михаилом уже уехали. Алиса надела шлем, завела двигатель, села на сиденье и отжала газ.

Вечерний Муйне не был пустынным. По улицам гуляли туристы и местная молодёжь. Днём вьетнамцы закрывали одеждой всё тело, чтобы солнце никак не могло добраться до кожи и оставить след в виде загара – во Вьетнаме царил не только культ еды, но и культ белого тела. Зато после заката штаны, кофты с длинными рукавами, шляпы и маски снимались, и на улицы выходили симпатичные азиаты. Они катались на роликах, дружили, гуляли с детьми, любовались прибоем… Тут, на улице, они не смешивались с европейцами, а словно бы существовали параллельно.

Алиса знала, что ещё чуть-чуть, и вьетнамцы в большинстве своём уйдут спать – они ложились пораньше, зато и вставали до солнца. На улицах останутся только те, кто обслуживает туристов.

До гостиницы Алиса доехала быстро. Оставила байк около вазонов с мандаринами, рядом с другими байками и поднялась в номер. На ресепшене сидела другая девушка. На пожелание доброй ночи она ответила на английском.

Вещи в номере были ещё не разобраны. С одной стороны, Алиса не собиралась долго жить в гостинице, а с другой – у неё ещё не было времени. Поэтому она просто сложила всё сверху на рюкзак, отодвинула его к стене, разделась и пошла в душ.

Вода была уже прохладной. Подогревалась она в гостинице солнцем – на крыше располагались большие пластиковые бочки. Самая хорошая вода для душа была часа в три-четыре дня, и до шести – если постояльцы не сливали тёплую воду после купания в море.

Но и прохладная вода была для Алисы сейчас хороша. Она освежила и сняла напряжение.

Лёжа в кровати, Алиса подумала про то, что завтра она встретится с хозяином геста и, возможно, сразу переедет. Хотя нужно сначала посмотреть комнату. С другой стороны, Танечка не стала бы брать номер телефона хозяина, если бы жильё было не подходящее. Всё-таки они с Танечкой знакомы уже много лет, и хорошо знают привычки друг друга.

Прежде чем уснуть, Алиса подумала, что на завтра у неё запланирована фотосессия с Еленой, и встреча с хозяином геста. А между ними есть время, значит, она покатается на волнах. Можно будет даже взять кайт и покататься с ним. Хотя можно и без парашюта – просто на доске для сёрфинга.

Глава 5

Утром вставать не хотелось, но нужно было спешить на завтрак. Завтрак в гостинице был рано. К восьми часам многие блюда уже заканчивались – Алиса в этом убеждалась не единожды. Вариант обслуживания был организован по системе «шведский стол». Поэтому гости, которые приходили первыми, быстро съедали всё самое вкусное.

Договорившись с собой, что если захочет, то после завтрака ещё подремлет, Алиса встала, привела себя в порядок и спустилась в столовую.

Народу было много, и Алиса порадовалась, что поднялась пораньше. Взяв поднос, она пошла вдоль длинного стола, на котором размещались блюда на выбор.

Первой на разносе появилась чашка с супчиком – он был мутный, но пах вкусно. Потом Алиса положила в тарелку что-то мясное – это блюдо брали особенно активно. К мясу добавила тушёные овощи. Взяла рисовые булочки, несколько пластиков сыра, фрукты – маракую, арбуз, папайю, манго, красного дракона, ещё что-то. Больше на разносе места не было. Алиса отнесла его на столик и за кофе пошла во второй раз – кофе тут всегда был вкусным. По пути налила ещё и апельсинового сока.

– Ого! И ты всё это съешь? – услышала Алиса, когда осматривала разнос, соображая, с чего начать.

Взяв стакан с соком, она подняла взгляд. Рядом стоял Глеб.

– А почему нет? – спросила Алиса.

– Просто ты такая… Не знаю… тонкая. Куда в тебя всё это вместится?

– Вместится! – заверила Глеба Алиса и поднесла стакан к губам.

Пила сок она медленно, с таким выражением удовольствия, что Глеб смутился.

– Пойду тоже выберу себе что-нибудь, – сказал он и отправился к Артурчику, который в это время изучал меню.

Алиса проводила его взглядом и развернула разнос так, чтобы перед ней был суп, и взяла ложку.

Суп был с морепродуктами, и он был вкусным. Чашка опустела быстро. Алиса даже подумала, не взять ли добавки. Но решила сначала попробовать мясо с овощами.

Тарелка ещё не освободилась и наполовину, как Алиса почувствовала, что уже сыта. Но мясо оказалось таким изумительным, что остановиться было невозможно.

Когда закончилось и мясо с овощами, а жижка полностью вычерпана рисовой булочкой, Алиса была уже не просто сыта, она объелась. Но перед ней в тарелке, источая аромат, зазывно поблёскивали сочными гранями кусочки фруктов.

Алиса вспомнила, как мама ставила на стол тарелку с покупными яблоками и грушами.

«Да! Тут фрукты другие!» – мысленно ответила она маме и наколола на вилку дольку манго.

«Фрукты – это не еда, – повторяла она, не спеша поглощая сочные кусочки. – К тому же вполне возможно, что завтра я уже буду готовить себе сама. И покупать продукты тоже буду сама, так что… А тут завтрак входит в стоимость номера».

Через некоторое время оставался только кофе, который уже точно не еда. И тогда, неспешно потягивая его, Алиса оглядела столовую. За год здесь ничего не изменилось. Всё те же деревянные столики, они были разных размеров – и на одного посетителя, и на двух, и на четырёх, и длинные, рассчитанные на большие компании. Всё так же в горшках и вазонах зеленели растения. Всё так же несколько гостей предпочитало завтракать на балконе – там столики были со стеклянными столешницами, а стулья – плетёными. Казалось даже, что и гости те же самые – большая часть китайцы, вьетнамцы и, конечно же, европейцы. Так только, одежду поменяли да лица…

Кофе закончился. Идти за добавкой было лень. Сидеть за столиком с грудой грязной посуды не имело смысла. И Алиса вспомнила, что договаривалась с собой, что подремлет чуток.

Она встала и не спеша направилась в номер. Когда проходила мимо столика, где Глеб с Артурчиком тоже заканчивали завтракать, пожелала им приятного аппетита.

– У тебя на сегодня какие планы? – спросил Глеб, он выглядел немного помятым.

– Поеду на пляж, фотографировать Елену прекрасную, – вздохнула Алиса и добавила мечтательно: – А потом покатаюсь, опробую волну.

– Мы, наверное, тоже поедем на пляж, – неуверенно сказал Глеб и глянул на Артурчика.

Тот сделал вид, что не услышал.

– Там и встретимся, – сказала Алиса и вышла из столовой.

До назначенного Елене времени оставалось ещё два часа, добираться до пляжа на байке минут двадцать, так что час вполне можно было поспать. Или даже час двадцать…

Алиса поставила будильник и легла. Но сон не шёл. На душе почему-то было тревожно. «Возможно, потому что объелась», – решила Алиса.

Вспомнился разговор с мамой. Интересно, мама понимала, что бьёт в самое больное? Алиса и сама уже подумывала о том, что годы идут и, наверное, пора что-то делать. Но потом вспоминала своих бывших одноклассниц и одногруппниц и понимала, что нет. Была, конечно, Танечка, но это другое дело. Хотя чем жить с Михаилом, с его вечными придирками и занудством, то лучше одной.

И оседать опять же где? В Барнауле? Алиса не переносила зимой морозы, а летом – многочисленных комаров и мошек. Хотя даже не это останавливало её, а серость, недостаток солнца, неулыбчивые люди… Жить в Барнауле несомненно тяжелее, чем в том же Вьетнаме. Всё это скапливалось и оседало на душе плотной неприязнью. Нет, несмотря на то, что Алиса родилась и выросла в Барнауле, жить там постоянно она не хотела.

Можно было бы, конечно, поселиться в Муйне. Как Танечка с Михаилом, например, или как Эдуард. Но тут летом свои минусы. Летом во Вьетнаме становилось очень жарко. И скучно – потому что все друзья-сёрферы разъезжались в апреле… и до октября, до следующего сезона.

Танечка в это время рисовала картины и лепила сувениры, а Эдуард изучал, покупал, исследовал новые доски, ремонтировал кайты, крепления и старые доски. А работа Алисы зависела от людей, точнее, от их наличия. Ещё точнее, от желания этих людей фотографироваться. А таковых летом тут не оставалось совсем.

Алиса подумывала над тем, чтобы организовать какой-нибудь бизнес. Но бизнес хотелось такой, чтобы работали наёмные работники, а она могла руководить ими издалека, с морского побережья, например. И чтобы этот бизнес приносил хороший доход. Но никак не могла определиться, что это должно быть.

За размышлениями Алиса не заметила, как прошло время. Зазвонил будильник, нужно было вставать и быстренько собираться.

Алиса сомневалась, что Елена придёт вовремя и, скорее всего, её нужно будет ждать, но вот опаздывать самой… Хотя какого чёрта! Фотосессия бесплатная, так что подождёт!

Но уйдёт освещение и придётся фотографировать ещё раз. Нет уж! Если фотосессия не состоится, то не по вине Алисы!

Она встала, быстро надела шорты, футболку, бейсболку, обулась в тапочки-вьетнамки – придётся много ходить по песку, и вьетнамки будут удобнее босоножек, – закинула за плечи кофру с фотокамерой и вышла из комнаты.

Кофра для фотоаппарата была очень удобной, в форме рюкзачка. Кроме самой камеры внутри были деньги – не поменянные на вьетнамские донги доллары, паспорт и кредитка – их Алиса никогда не оставляла в номере. В дополнительном отделе лежали расчёска, зеркальце, влажные салфетки, небольшое полотенце – вытирать руки, чтобы не брать камеру мокрыми… В специальном отделе покоился смартфон. Алиса так и не купила местную симку. Поэтому смартфон пока был бесполезен, а, следовательно, выключен, Алиса сунула его в кофру скорее по привычке. Сбоку в сеточке торчала литровая бутылка с водой.

Можно было взять и полулитровую, но вода в ней быстро заканчивалась.

Ездить на байке с таким рюкзачком было удобно.

Когда Алиса припарковалась около прокатного центра, на волнах уже был народ – не так много, как вечером, но всё-таки. Она удивилась – обычно сёрферы подтягиваются где-то к часу, когда ветер становится сильнее. Но сегодня как будто что-то витало в воздухе, какое-то напряжение.

Среди тех, кто плавал в море, Алиса увидела Михаила с Танечкой. Они были без Софочки и пользовались случаем – Михаил учил Танечку новым трюкам с длинной доской лонгбордом.

Около пункта проката Эдуарда стояли и рассматривали кайты Глеб с Артурчиком. Эдуард что-то говорил им. Глеб слушал внимательно, а Артурчик недовольно хмурился. Одеты парни были для катания – в длинные шорты и в футболки с длинными рукавами.

Глеб увидел Алису и подмигнул ей, а Артурчик глянул, как на злейшего врага. Впрочем, сейчас Артурчик так смотрел на всех, даже на Глеба с Эдуардом.

Из дверей вышла Елена прекрасная. На ней было шикарное красное бикини, выгодно подчёркивающее красивые формы. Длинные волосы струились по плечам, придавая облику Елены некоторую незащищённость – точно выверенную.

Парни замолчали и повернулись к ней.

Довольная произведённым эффектом, Елена направилась к Алисе.

Алиса шагнула навстречу и тут…

…земля ушла из-под ног.

Земля ушла из-под ног не только у Алисы. Попадали парни, упали доски для сёрфинга, красиво расставленные на витрине прокатного центра. По стене здания поползла трещина и часть стены с шумом обвалилась, в небо взметнулся столб пыли.

Сердце Алисы заколотилось, как бешеное, она начала задыхаться, страх подскочил к горлу и сжал тисками, не давая ни вздохнуть, ни закричать.

Словно в кошмарном сне Алиса видела, как медленно поднимается Эдуард, как кричит что-то и машет руками в сторону моря… Как Глеб встаёт и смотрит на неё, и лицо у него бледное… Как Артурчик вскочил и тоже кричит, потом разворачивается, хватает первый попавшийся лонгборд из тех, что только что были на витрине, и бежит к воде.

Эдуард матерится, и Алиса наконец понимает, что же он кричит:

– Хватай, твою мать, доску и плыви в море! Если хочешь жить! Сейчас будет цунами!

– Какое цунами? – глухо, как будто из другой жизни спрашивает Елена.

– Землетрясение было! Будет цунами! Бери доску! – Эдуард протягивает Елене лонгборд.

Елена хватает его и бежит к морю.

«Это было землетрясение?» – не понимает Алиса. Встаёт. Эдуард суёт доску и ей тоже и толкает к воде.

– Беги! – командует он.

– Зачем? – удивляется Алиса. – Нужно же наоборот, подальше от воды. И повыше…

– Нужно в море!!! – страшно кричит Эдуард. – Только в море!

Он толкает Алису. Она смотрит на свой байк. Она тянется к нему, но Эдуард снова кричит:

– Ты жить хочешь?

– Хочу!

– Тогда беги к морю!

И Алиса подчиняется.

Она не понимает почему, но подчиняется.

Она хочет что-то сказать Эдуарду, но он не слушает. Он бежит рядом и подгоняет:

– Быстрее, твою мать, если хочешь жить! Нужно уйти в море как можно дальше.

Алиса не понимает зачем, но бежит.

Потом цепляет на ногу страховочный трос.

Потом ложится на доску и гребёт.

Гребёт.

Гребёт…

Гребёт!

Руки уже не слушаются, но Алиса цепляется за воду и отталкивает её назад. Она не понимает, зачем уплывать в море, когда по технике безопасности нужно садиться на байк и уезжать подальше от берега, но гребёт.

Большинство так и сделали – побежали к байкам. Алиса просто отмечает это, продолжая загребать воду.

Рядом на досках плывут Глеб и Артурчик, чуть дальше – Танечка и Михаил, с другой стороны Елена и Эдуард. Есть ещё люди… Кто-то с кайтами, кто-то с парусами, кто-то на лонгбордах. На воде остаётся не так много людей. В основном все бегут к байкам и уезжают, как, в общем-то и положено делать при землетрясении на побережье.

Мощный порыв ветра кладёт кайты и паруса на воду.

Потом начинается сильнейший отлив, и Эдуард кричит:

– Быстрее! Быстрее, твою мать! Нужно уйти на глубину!

И они гребут, обгоняя отлив…

А потом на горизонте появляется она – огромная волна.

Она несётся навстречу с бешеной скоростью, растёт прямо на глазах.

– Наверх! – кричит Эдуард. – Нужно попасть на верх!

И Алиса гребёт из последних сил. К счастью, отливом их оттащило очень далеко от берега, и волна ещё не успела образовать гребень.

И всё равно волна вздымается, подхватывает, словно щепки, сёрфборды с сёрфингистами и с огромной скоростью затягивает к небу.

У Алисы закладывает уши, её тошнит, у неё кружится голова.

Алиса больше не может грести, потому что доска становится почти вертикально.

Алиса вцепляется в неё мёртвой хваткой и кричит от страха.

Глава 6

Волна шла не с моря, как обычно движется цунами. Она наплывала вдоль берега.

– Так не бывает, так не бывает… Это сон… – повторяла Алиса и держалась за доску и руками и босыми ногами – вьетнамки смыло почти сразу.

Грести она больше не могла. Да это и не имело смысла – их затащило на гребень. Был момент, когда во время подъёма доска начала выскальзывать из рук, но Алиса вцепилась в неё мёртвой хваткой. И продолжала держаться. Ничто на свете сейчас не могло бы оторвать Алису от доски.

Было холодно и страшно. Нет, не так. Было очень страшно и до ужаса холодно. Было мало воздуха. Алиса ничего не соображала. Её тело действовало помимо воли. Вся жизнь, начиная с белковой клетки, плавающей в первичном бульоне, все предки, вся их способность цепляться за жизнь вышли на первый план, захватили Алису, подчинили её тело себе.

Это они сейчас цеплялись за доску, прижимались к ней. Это они, услышав окрик Эдуарда, развернули наверху доску лицом вперёд. Это они подгребли и, непонятно откуда взявшимся стропами от кайта и самим кайтом, скрепились с бордами Глеба и Елены, а те в свою очередь – с бордами Артурчика, Танечки, Михаила и Эдуарда, образовав гибкий хрупкий плотик.

Алисе было очень страшно. Но оттого, что друзья рядом, было капельку легче. Капельку, в огромном океане страха и ужаса.

Но этой мизерной капельки хватило, чтобы цепляться за доску и за жизнь изо-всех сил.

Волна была огромной.

Она неслась с бешеной скоростью.

Сверху казалось, что волна медленно наползает на сушу, поглощает города, леса, пустыни… Даже горы…

Поглощает одно за другим…

И не теряет своей силы и мощи…

Даже ниже не становится.

Волна несёт Алису вглубь материка.

Очень далеко вглубь.

Глава 7

Море. Что это мешает на спине? Рюкзак? Это кофра. Камера, наверное, промокла. Нужно будет посушить, а потом отдать в мастерскую. Пусть проведут техобслуживание. Байк, наверное, утонул. Жалко, хороший байк. Может, найду его потом по ленточке? Но тоже придётся сушить и ремонтировать. Может, даже двигатель перебирать. Его ведь наверняка залило водой. Нужно посмотреть мастерские в Муйне. Телефон в кофре…

Держаться!

Телефон не поможет. Он скорее всего мокрый и нет местной симки. Ещё один город. Это же город? Не может же это быть городом? Как быстро его накрыло водой. Уже сбилась со счёта, который. А что если я соскользну с волны? Меня тоже накроет?

Держаться!

Какой сильный ветер! Забавно, вода тащит вниз, а ветер сдувает назад, в результате мы остаёмся на самом верху. Только холодно очень. И кислорода не хватает. Должно хватить, я ведь почти не двигаюсь. А хочется уже.

Держаться!

Вещи не успела разобрать. Хорошо, что рюкзак застегнула. А то расплылись бы по всему Муйне, собирай потом. А так просто рюкзак нашла и всё. Он может даже из номера не выплывет. Нужно будет просто посушить. Хотя нет, нужно будет ещё и постирать от морской воды. Рюкзак-то не герметичный.

Держаться!

Родители расстроятся, когда узнают про цунами. Нужно будет позвонить им, сказать, что у меня всё в порядке. А вдруг уже по телевизору сообщили? Нужно позвонить, телефон…

Держаться!

Солнце высоко, а холодно. Почему? И ветер. Сдует вниз и что делать?

Держаться!

Надо же, уехали. Сняли гест и уехали… В самом начале сезона. Мне повезло. Или им повезло? Они знали про цунами? Или это совпадение?

Держаться!

Холодно. У меня хоть кофра на спине и футболка с шортами, а Елена в бикини. Лицо на фото будет синее, придётся ретушировать. Или фотографировать в другой день. А что поделаешь, форс-мажор, цунами…

Держаться!

Сколько времени мы уже на воде? Наверное, целую вечность. Хорошо, что я плотно позавтракала, а то тут обед не принесут, как в самолёте. И кафешек по дороге нет. Хотя есть, там, внизу…

Держаться!

Что там слева? Горы? Со снегом! Или облака? Нет, горы. Снежники. Какие высокие… А если нас выбросит на снег? А мы мокрые…

Держаться!

А как Танечка угадала с картиной. Только не угадала, что сёрфингистов будет семь. Да и не стоим мы, а лежим. Интересно, а что будет, если встать?

Держаться!

Солнце опустилось к закату. Мы всю ночь будем плыть? Мы обогнём весь земной шар и вернёмся обратно? Хорошо бы туда же… А вдруг на северный полюс, или на южный?

Держаться!

И этот голубь ещё… Голова отрублена, а сам жив. Как может быть жив голубь с отрубленной головой? Разве можно жить с отрубленной головой? Это же невозможно! А есть во что? В голову же едят.

Держаться!

Мы завернули? Солнце сместилось. Совсем в этих горах заблудилась. Обтекаем их… Надо же!

Держаться!

Волна стала меньше или мне показалось? Нет, показалось. Хотя… Горы закончились. Тогда что, там были Гималаи? Чушь! Этого не может быть! Это моя фантазия. Но мы действительно спускаемся. Что будет? Что теперь будет?..

Нужно держаться. Держаться!!!

Господи, помоги нам! Господи, помоги мне! Хоть я и не верю в Тебя. И не уверена, что буду верить потом. Но если Ты есть, помоги нам! Господи, что делать?

ДЕРЖАТЬСЯ!!!

Глава 8

Земля надвигалась. Волна уже изрядно потеряла скорость и высоту, она уже не перехлёстывала даже невысокие горы, а обтекала их, оставляя вершины сухими. Но хоть напор и уменьшился, он продолжал быть достаточно сильным для встречи с землёй.

Алиса с ужасом смотрела на приближающиеся деревья и камни. Измотанная многочасовым полётом на гребне цунами, она продолжала цепляться за доску, как за спасительную соломинку. По-прежнему обнимала её и руками, и ногами. Только теперь рядом с их хрупким плотиком плыли брёвна, ветки, разный мусор. Вода стала вязкой, тяжёлой от накопленного ила. И это ещё сильнее замедляло её движение, ослабляло мощь и давало шанс выжить. Хотя этот шанс был настолько призрачным, что и говорить о нём, думать о нём не имело смысла…

Но как не думать, когда всё естество Алисы хотело жить?!

Она изо всех сил цеплялась за доску. На протяжении нескольких часов именно это спасало ей жизнь. Когда, словно молитву, она снова и снова повторяла одно только слово: «держаться!».

И вот теперь неотвратимо приближались деревья и скалы, и Алиса не знала, что делать. Она гадала: успеет ли волна достаточно сбросить скорость… Или их разобьёт о камни… Или о деревья… Или они зацепятся за что-нибудь… Или волна погребёт их под слоем ила… Или они смогут выжить… Ведь не зря же столько времени…

Алиса хотела зажмуриться, чтобы не видеть стремительно приближающуюся землю. Хотела, но не могла отвести взгляд. Всё происходило как будто в кошмарном сне. Ей казалось, что вот сейчас она проснётся, и всё будет в порядке. Но волна несла и несла… Уже не так быстро и не так высоко, но от этого было ещё страшнее.

Алиса в который раз повторяла: «Так не бывает!».

Но так было. И Алиса ничего с этим поделать не могла. Ей оставалось только наблюдать и держаться…

Проскочили над деревьями… между деревьями… В какой-то момент Алиса подумала, что связанные кое-как сёрфборды зацепятся за макушку высокой сосны, но плотик обошёл дерево с одной стороны. А если бы начал обтекать с двух, то повис бы… И тогда всё закончилось бы…

Алиса не успела даже пожалеть о том, что не зацепились… Сломанная, словно спичка, сосна легла на воду… Зацепись они, уже запутались бы в ветках и гарантированно погибли бы.

Земля неудержимо приближалась. Лес остался позади, по правую руку возвышалась гора. Впереди расстилался пологий склон, поросший травой, среди которой торчали валуны и обломки скал.

– Подбери ноги! – прохрипел Эдуард.

Алиса, не задумываясь, подняла ноги на доску. Хотя ей это стоило труда – тело после многочасового пребывания в одной позе плохо слушалось.

В следующий момент по дну её сёрфборда проскребли камни. Алиса физически ощутила, как плавники начали зарываться в грунт, а потом обломились.

Рядом раздался крик боли, и Алиса догадалась, что кто-то не успел или не смог выполнить команду Эдуарда. И порадовалась за себя, что она успела.

Доска уткнулась в небольшой куст, Алису стащило с доски и окатило водой, перемешанной с песком, ветками, листьями, травой.

Окатило и схлынуло – основная волна, оставив после себя разрушения и мусор, пошла ниже по склону.

Алиса продолжала лежать, боясь пошевелиться. Казалось, если она встанет, то земля провалится, превратится в жидкую субстанцию, и Алиса утонет.

Алиса лежала, и её качало, как будто она всё ещё летела на гребне через материк.

– Нужно вставать, – снова прохрипел Эдуард, и Алиса удивилась, тому, как изменился его голос.

«Ну да, он же кричал, сорвал, наверное», – вяло подумала она.

– Нужно вставать, может быть вторая волна, нужно уйти повыше.

«Вторая волна? – мысленно ответила Алиса Эдуарду. – А разве в океане есть столько воды?»

Вслух она сказать ничего не смогла. Повернула голову и увидела Глеба. Его лицо было перекошено от боли. Он пытался повернуться набок, его нога, приподнятая над доской, кровоточила.

«Значит, это он кричал», – догадалась Алиса.

– Алиса, вставай! – приказал ей Эдуард. – И доску забери, чтоб не смыло! Пригодится ещё!

Шевелиться было очень больно. Болело всё тело. Болело невыносимо.

«Нужно двигаться», – пришла откуда-то мысль. А может, это кто-то сказал? Кто? Михаил? Да, это Михаил помогал Танечке подняться.

– Ты как? – раздался рядом голос Эдуарда.

Эдуард обращался к Глебу, которому удалось-таки сесть и пристроить ногу так, чтобы ничто не касалось раны. Икра была распорота, по ноге бежала кровь, вперемешку с грязью.

– Нужно промыть… – сказал Эдуард. Его голос звучал уже не так хрипло.

– Вода, – попробовала сказать Алиса и поняла, что и у неё нет голоса.

Как во сне она села, сняла рюкзачок, достала бутылку и подала Эдуарду. Потом открыла кофру и достала пропитанное морской водой полотенце. Всё это Алиса проделала на автомате, не задумываясь. Потому что рану нужно было обработать.

Эдуард аккуратно обмыл ногу и рану. Воду использовал очень экономно. В результате после всех манипуляций воды в бутылке осталось ещё с четверть.

Когда Эдуард начал перевязывать рану полотенцем, Глеб взял отставленную бутылку и допил остатки воды.

Эдуард аж остановился с полотенцем в руках. Он сидел и смотрел, как Глеб пьёт воду.

Алиса тоже смотрела, как Глеб пьёт, но сил что-то сказать или сделать у неё не было. Она автоматически взяла из рук Глеба пустую бутылку и так же автоматически сунула её в карман кофры.

Эдуард тоже промолчал. Он, нахмурившись, закончил перевязку.

Пока Эдуард обмывал ногу Глебу и перевязывал её полотенцем, Михаил, Танечка, Артутрчик и Елена поднялись.

Алиса тоже встала – с трудом. В первый момент стоять было очень непривычно и страшно. Потом, глядя на Артурчика, она начала, превозмогая боль, двигать руками и ногами – разгонять кровь.

– Артур… – позвал Глеб.

– Эд сам справился. Мне после Эда лезть не камильфо, – отозвался Артурчик и отвернулся, осматривая окрестности.

Алиса тоже огляделась.

Ниже по склону ещё бежала грязная мутная река – бывшая цунами. Но она на глазах теряла силу и мощь, на глазах превращалась из суперволны в реку, речку, речушку, ручеёк… оставляя след из поваленных и вырванных с корнем деревьев, мусора и ила.

С той стороны, откуда их принесло, темнел лес. Линия, где прошла волна выделялась чётко – деревья там были если не повалены, то поломаны. Если не полностью, то остались без веток.

Лесу впереди повезло больше – вроде и расстояние небольшое, а волна уже сильно ослабла, пока добралась до него. Поэтому он подвергся значительно меньшим разрушениям.

Чуть выше по склону была не тронутая сухая трава – сухая не только потому, что вода не дошла до неё и не намочила, но и потому, что осень. Здесь, в этом уголке мира, куда их занесло волной, царила осень.

Гора, на склоне которой их выбросило, была не самой высокой, какие видела Алиса. И встреться эта гора на пути полной силы цунами, та и не заметила бы её существования, но сейчас, на исходе волны, оказалась не по зубам водной стихии.

– Идти сможешь? – спросил Эдуард у сникшего Глеба.

Тот попробовал подняться и опереться на ногу. И чуть не упал. Его подхватили Алиса и Эдуард. Они были ближе всего.

– Берите доски и кайт, и пойдёмте. Нужно подняться повыше, а то не дай бог второй волной накроет…

– А будет вторая волна? – спросила Елена. Она уже посинела от холода и сильно дрожала.

Собственно, Алиса тоже дрожала, но осознала это только глядя на Елену. И теперь вместе с ней смотрела на Эдуарда и ждала ответа.

– Будет. В любом случае, лучше перестраховаться, – ответил Эдуард, поддерживая Глеба.

– Достало меня уже это! Скорей бы домой!.. – пробурчала Елена, высматривая, куда поставить ногу.

Эдуард ничего не ответил, он был занят тем, что помогал Глебу идти. Тот не мог наступить на раненую ногу, и прыгать тоже не мог. Отчасти потому, что мышцы задеревенели, отчасти потому, что усеянная камнями и колючками земля не была приспособлена для прыжков на одной ноге.

– Твою ж мать! – заругалась Елена, осторожно ступая босыми ногами по камням.

Её длинные волосы, такие шелковистые утром, теперь грязными космами спадали на малиновую от загара спину – целый день на воде, без солнцезащитного крема, в бикини давали о себе знать.

Здесь, неизвестно где посреди материка, в своём красном бикини, с обгоревшей спиной и синим лицом Елена выглядела уже не так сексуально, как прежде. Она с трудом тащила свою доску и порванный кайт со стропами. Было видно, как тяжело ей удерживать ношу трясущимися руками. Как больно ей идти. Как больно двигаться…

На самом деле Алису тоже колотило. И не понятно, от чего больше – от холода или накрыла реакция после стресса. Да и какая разница, когда зуб на зуб не попадает, а одежда насквозь мокрая и согреться негде.

Солнце клонилось к закату. «Это ж сколько времени мы были на воде?» – вяло подумала Алиса, выбирая, куда поставить ногу. Она вдруг вспомнила, что кроссовки так и не купила. Ну и что, что в магазине не было летних, сейчас вполне подошли бы и хорошие горные ботинки.

Мысленно выбирая в магазине подходящую обувь, Алиса пошла за Еленой.

Идти босиком по камням было больно. А нужно было не просто идти, а карабкаться в горку и тащить два длинных – около двух с половиной метров, и тяжеленных – килограммов по десять, сёрфборда – свой и Глеба – доску Эдуарда взял Артурчик. Но ничто на свете сейчас не заставило бы Алису бросить борды, ведь эти кусочки пластика спасали их жизни на протяжении нескольких часов. И если вдруг вторая волна… То пусть доски будут рядом.

Хотя Алиса понимала, что ещё раз такой полёт она не выдержит.

Когда начались деревья, идти стало немного полегче – трава там была ещё зелёная, а местами и вовсе рос мох. Елена обогнала Михаила с Танечкой, и Алиса увидела, что Михаил несёт два сёрфборда и буквально тащит на себе Танечку.

– Тоже поранилась? – участливо спросила Алиса, поравнявшись с подругой.

Слова Алисы словно послужили краником. Он открылся, и Танечка зарыдала в голос. Михаил не смог её удержать, и она без сил опустилась на землю. Закрыв ладонями глаза, Танечка раскачивалась и повторяла:

– Софочка! Моя Софочка!..

Алиса растерялась. Она совсем забыла про дочку Танечки и Михаила. Софочка осталась там… Алисе было очень жалко подругу, но она не представляла, чем можно ей помочь.

Михаил бросил доски и опустился на колени перед женой.

– Малыш! – прошептал он и попытался убрать прядь волос с лица Танечки.

Но она от этого прикосновения взорвалась и закричала:

– Не смей так называть меня! Это всё ты виноват! Это ты не пустил меня… Ты говорил, что любишь Софочку, что она твоя принцесса, а сам бросил её!

Танечка оттолкнула Михаила, вскочила и побежала вслед за Еленой.

Михаил растеряно посмотрел ей вслед и ответил Танечке, хоть она его уже не слышала:

– Я спасал тебя. Мне тоже больно, что Софочка осталась одна. Я вынужден был выбирать, и я спасал тебя.

Алисе впервые стало жалко Михаила, она впервые за всё время их знакомства была на его стороне, хотя Софочку тоже было жалко, и ещё жальче Танечку.

«Ещё один довод за то, чтобы не заводить детей», – подумала Алиса, похлопала Михаила по плечу и, сказав ему:

– Пойдём, – зашагала вслед за подругой.

Глава 9

Растянулись на подъёме очень сильно. Впереди всех довольно быстро шагал Артурчик. Два лонгборда никак не влияли на его скорость. Он лез в гору и не оборачивался, не обращал внимания на то, как там остальные. Некоторое время яркие доски ещё мелькали среди ветвей, но вскоре Алиса потеряла Артурчика из виду.

Много ниже него, опустив голову и ссутулившись, шла Танечка. Поначалу на эмоциях она обогнала Елену, но вспышки гнева хватило ненадолго, и теперь Танечка вновь еле брела.

Следом почти наступая ей на пятки тащила доску и кайт Елена прекрасная. Её бикини такое нелепое в осеннем лесу вновь и вновь цепляло взгляд Алисы. И как ни странно, служило своеобразным ориентиром – именно по Елене Алиса сверяла направление.

Сама она очень устала и хотела уже куда-нибудь прислониться. Но когда останавливалась передохнуть, почти сразу начинала дрожать от холода. И благодарила судьбу за кофру, которая хоть немного согревала спину.

За Алисой шёл Михаил. Он тащил две доски, и казалось, что это именно они, а не потеря дочери и не ссора с женой лишили его сил.

Замыкали Эдуард и Глеб. Глебу было очень тяжело прыгать по камням и корням на одной ноге, но Эдуард нашёл для него подходящую палку – костыль. И теперь Глеб опирался с одной стороны на палку, а с другой – на плечо Эдуарда. Так они и продвигались потихоньку.

Алиса карабкалась, выбирая, куда ступить и, словно мантру, повторяла: «Так не бывает… Так не бывает…» Она смотрела на деревья, но перед глазами плескалось море, вспоминались какие-то моменты… То головокружительный подъём на волну, то полёт, как на Танечкиной картине, которую она подарила Эдуарду, то смеющаяся Софочка, то голубь с отрубленной головой… то мама с полотенцем через плечо… то растерянный папа в дверях… то Коля с машиной… то снова море… Всё это в солнечных бликах и мельтешении пожелтевшей листвы.

Впрочем, солнечные блики и мельтешение пожелтевшей листвы были на самом деле.

Картинки мелькали, Алиса шагала. Автоматически переставляла ноги. Шагала так же, как держалась за доску на волне – на воле к жизни, на упрямстве, на… не понятно на чём.

Но усталость, холод и голод всё сильнее и сильнее давали о себе знать. И вот, когда Алиса уже готова была сдаться и упасть, Артурчик крикнул:

– Здесь пещера!

Новость всем прибавила сил. Пещера не решит всех проблем, но хотя бы скроет от ветра – несильного, но пронизывающего и холодного.

Где-то в спинном мозге Алисы пещера ассоциировалась со спасением, с безопасностью. И она прибавила шагу.

Это был достаточно глубокий грот с высоким потолком, с расщелиной чуть сбоку и наверху. Через расщелину в грот попадало немного света. Пол был относительно ровным. Под толстым слоем коровьих лепёшек и помётом более мелких животных, угадывался камень. Стены были каменными, сухими. Вообще грот был сухой, несмотря на расщелину. В глубине темнели два узких прохода, скорее всего ведущих в другие камеры пещеры.

Когда Алиса вошла, Артурчик уже лежал на доске, расположив её на самом ровном и относительно чистом месте. Вторая доска стояла, прислоненная к стене.

Рядом с Артурчиком на своей доске сидела Елена и куталась в тонкую парашютную ткань кайта. Она дрожала. Наверное, её сильно морозило.

Ни на жалость, ни на злорадство у Алисы сил не было – она и сама замёрзла. И тоже не прочь была закутаться в кайт. Но кайт был у Елены. У одной…

Алиса разозлилась – всё Елене! И мужики, и кайт, и фотосессия! Она что, самая крутая? Кто ей это сказал? Конечно, она обгорела на солнце, но, например, у Танечки дочка осталась в Муйне… Да и самой Алисе было не сладко и очень холодно… Все замёрзли! А греется только Елена… Это не справедливо!

Но сил забрать кайт у Алисы не было. Она прислонила к стене рядом с уже стоящим там сёрфбордом доску Глеба, свою положила на пол и села на неё и, в попытке согреться, обхватила себя за плечи. Увидев, что Танечка сидит на камнях, встала, подошла к ней, принудила безвольную подругу подняться, отвела к своей доске, посадила и села рядом, обняв её за плечи.

Танечка дрожала. И Алису трясло. Хоть ветер в пещеру и не задувал, и одежда немного подсохла, пока шли, осень никто не отменял. Температура воздуха была явно выше нуля, но также явно тут был не Вьетнам.

Алиса снова посмотрела на кайт на плечах у Елены. Та дрожала так, что плечи ходили ходуном…

Вошёл Михаил. Поставил доски к уже стоящим. Потоптался, бросая взгляды на жену, потом развернулся и вышел наружу.

Алиса проводила его взглядом.

«Что? Тебе нечего ей сказать?» – подумала она. Я утешаю Танечку, а ты даже обнять не можешь!

Танечка сильно дрожала, да и Алису колотило. Она только крепче прижимала к себе подругу, пытаясь если не успокоить её, так хотя бы унять дрожь.

Услышав шум, Алиса подняла голову. Это Михаил вернулся с охапкой хвороста в руках.

– У тебя что, зажигалка в трусах спрятана? – с усмешкой спросил Артурчик.

Михаил глянул на Танечку и ничего не ответил. Сложив хворост в кучу, снова вышел. Вернулся с большой сухой берёзовой веткой. Положил ветку рядом с хворостом и снова вышел, так же молча.

Алиса с неприязнью посмотрела ему вслед – чего выпендриваться с дровами? Костёр зажечь всё равно нечем. Зажигалки нет, Михаил не курил. И никто из присутствующих не курил, так что… А вот Танечке сейчас требуется внимание, ей плохо!

Наконец до пещеры добрели Эдуард с Глебом. Лицо Глеба было серым.

Алиса несколько отрешённо посмотрела, как Глеб ковыляет, повисая на плече Эдуарда, как кусает губы… С неохотой встала, взяла стоящую доску, молча положила её на землю к самым ногам Глеба и вернулась к Танечке.

– Спасибо, – поблагодарил Эдуард и с облегчением отпустил Глеба. Повернувшись к Артурчику, сказал: – Ты уже отдохнул. Иди помоги Михаилу с дровами. Нам нужен огонь.

– Смысл идти? – спросил Артурчик, не двигаясь с места, даже не шевелясь. – Как мы его зажжём? У нас нет спичек, у нас нет зажигалки, у нас не фига нет.

– У нас есть Алисина камера. Используем объектив, как лупу. Пойди помоги! – повторил Эдуард.

– А солнце ты где возьмёшь? – Артурчик насмешливо глянул на Эдуарда. – Нету солнца-то! Село оно!

– Ещё не совсем, ещё краешек торчит. Нужно попробовать, – настаивал Эдуард.

Алиса слушала спор и до неё медленно доходило, что Эдуард предлагает использовать её камеру! Её фотоаппарат! Её источник дохода! Единственный источник!

Протест поднялся в душе Алисы. Она с ненавистью посмотрела на Эдуарда и набрала уже воздуха сказать ему категоричное: «Нет!», когда Артурчик процедил:

– Я устал. И сил на бессмысленную работу у меня нет. Ты хочешь – иди!

Эдуард вздохнул и ничего не ответил. Сел на сёрфборд и обнял колени. Его тоже трясло.

Алиса отупело смотрела на них и думала, что огонь – это было бы хорошо. Но камеру свою она не отдаст ни за что! Она только вот провела профилактику, сезон только начался, и если они испортят камеру, то ей не на что будет жить. И ремонт камеры в Муйне ей дорого обойдётся, а денег мало. И так после этой идиотской волны скорее всего придётся камеру чистить…

Хотя огонь нужен!

Алиса вспомнила – в каком-то фильме видела, как при помощи лупы разжигали костёр. Направляли лупу так, чтобы солнечные лучи падали прямо на стекло, а в фокусе размещали сухую траву, и она очень быстро начинала дымиться, а потом и вспыхивала.

В принципе, можно было бы попробовать, но солнце действительно ушло за гору. Так что пусть уж камера полежит на месте…

Пыхтя и чертыхаясь Михаил заволок бревно, явно бурелом, пролежавший в траве как минимум лето – бревно было поросшее мхом и несколько трухлявое. И снова вышел.

Вышел и вышел. Алиса немного пригрелась рядом с Танечкой. Их одежда почти просохла. Усталость всё сильнее давала о себе знать. Алиса закрыла глаза. Она краем сознания понимала, что к утру будет ещё холоднее. И если поспать – то лучше сейчас. Или… Нужен огонь. Но Артурчик прав, у них ничего нет.

Наверное, Алиса задремала, потому что очнулась от фразы Эдуарда, что Михаила долго нет.

В гроте стало совсем сумрачно. «И что? Кто-то пойдёт его искать? – подумала Алиса. – Или никто не пойдёт? А вдруг там волки и они его съели? Ну и путь… Нечего бродить по темноте!»

Вот только Танечка…

Алиса вздохнула и покрепче прижала к себе подругу.

Наконец в просвете входа появился Михаил, он тащил большую сосновую ветку в потёках свежей смолы. По пещере разнёсся сильный хвойный аромат – освежающий и прочищающий сознание.

Алиса вдохнула его и подняла голову. Она с удивлением посмотрела на Михаила, на то, как он уверенно двигается, и надежда затеплилась в её душе – неужели он что-то сделает? Неужели у него получится?

Когда он бросил ветку, Алиса увидела, что в руке у него остались длинная ровная палочка, очищенная от коры и короткая ветка потолще, расщеплённая пополам – её края были измочалены. «Камнем, что ли отбил?» – лениво подумала Алиса.

Михаил посмотрел на Танечку, но она дремала, и он не стал её будить. Он оценил грот, выбрал место на плоском камне примерно в центре, повытаскивал из карманов пучки лишайника, сухой травы, положил их рядом с палочками. Надрал бересты с веток, добавил её к сухой траве, начал ломать тонкие сосновые веточки с пожелтевшей, но ещё не осыпавшейся хвоей.

Всё это он делал молча и размерено, не останавливаясь и не давая шансов сомнению. Как будто в этой ситуации только так и надо действовать.

Его спокойствие уже не раздражало Алису. Сначала она злилась, что он занимается бессмысленным делом, вместо того чтобы как-то помочь жене пережить трагедию, пожалеть её, успокоить. Вместо того чтобы попросить у неё прощения, наконец! Разве он не видит, как она страдает?

Но спокойные размеренные движения Михаила подействовали так, что Алиса расслабилась. И когда Михаил сел на пол и начал между ладонями вращать длинную палочку, уперев её в расщеплённую, к ней вдруг пришла уверенность, что всё будет хорошо. Теперь всё будет хорошо…

Алиса огляделась. А ведь не она одна – все с интересом наблюдали за Михаилом! Все, кроме Глеба. Он лежал с закрытыми глазами. И было непонятно, он спит или пребывает без сознания.

«Глебу, наверное, сейчас хуже всех, – подумала Алиса. – Или Елене? Что у неё там со спиной? Температура, наверное, поднялась? Согрелась зато! Под кайтом-то…»