Могильник. Жизнь 1: Коробейник бесплатное чтение

Предупреждение

Данное произведение содержит ненормативную лексику, а также сцены, которые могут вызвать тяжёлый негативный отклик. В книге упоминаются следующие темы:

Физическое насилие

Сексуальное насилие

Насилие по отношению к детям

Самоубийство

Жестокость

Расчленение

Трупные явления

Агония

Смерть

Алкоголизм

Наркомания

Мутации

Натуралистические изображения

Педофилия

Арахнофобия

Клаустрофобия

Описания паразитов

Потеря близких

Депрессивные состояния

Маниакальные состояния

Нагота

Проституция

Деградация личности

Расовая дискриминация

Дискриминация по половому признаку

Запрещено для прочтения детям. Разрешено для прочтения только лицам, достигшим совершеннолетия. Не рекомендуется впечатлительным людям и людям, страдающим психическими заболеваниями. Прочтение и взаимодействие с текстом остаётся полностью на усмотрение и риск читателя.

Введение

Скоро вы проснётесь.

В нагромождении домов, заборов и стен.

Там, где серые небеса простираются над серыми полями.

Где короткие дни сменяют долгие ночи.

День – время нечестивых людей.

Когда воры и лжецы, убийцы и насильники, негодяи и грешники вершат преступления на замусоренных улицах.

Ночь – время нечистых чудовищ.

Когда твари и химеры, человекоподобные и невообразимые выползают из тьмы, чтобы кромсать и пожирать.

В городе смрад помоев, гнили и отходов станет для вас привычным.

В городе над вами будет нависать вездесущий Вековечный Шпиль.

В городе вас не найдёт Туман Древнего Мира.

Миллионы живут здесь, грязные, убогие, нищие.

Скоро вы станете частью их.

Скоро вы проснётесь в Могильнике.

Просыпайтесь.

Коробейник

Дмитрий очнулся, не приходя в сознание.

Он лежал лицом в сырой глине. Голова кружилась, жутко хотелось пить, ещё больше хотелось выблевать содержимое полупустого желудка. Не осознавая самого себя, Дмитрий уловил шум бегущей воды и инстинктивно почувствовал, что ему нужно ползти туда.

Он пополз на животе, вдавливая худые бледные руки в землю и подтягивая за ними остальное тело. Бессознательно он считал рывки, чтобы отвлечься от вони во рту, боли в голове и жгущей глотку жажды.

Первый рывок.

Живот трётся об холодную грязь.

Второй рывок.

Глаза не видят ничего, кроме тёмно-коричневой земли.

Третий рывок.

Тошнота подкатывает к глотке.

Ладони Дмитрия погрузились в холодную воду. Он нащупал вязкий ил и, не успев сделать ещё один рывок, широко открыл рот. Из него полилась красная кислая блевотина, забивающая его горло и нос. В ней покоились остатки непереваренного хитина и разбухшие куски заплесневелого хлеба, который Дмитрий давеча выудил из помойки возле трактира, чтобы не отдавать лишних жуков за еду.

Тошнота отняла все его силы. Он не мог держать голову на весу. Дмитрий повернул её набок и продолжил блевать под себя, надеясь не задохнуться. Тёплая жижа потекла вниз по его шее, плечам, заполнила пространство между грязью и его грудью. Он закашливался, сглатывал рвоту и выпускал её обратно.

Это не прекратилось даже тогда, когда запасы личинок, хлеба и вина в желудке исчерпали себя. Он продолжал блевать зелёной желчью, которая обжигала царапины на его языке и внутренней стороне щёк. Дмитрий с трудом дышал, как больной туберкулёзом. Поток воздуха из его ноздрей создавал небольшие круги в бордово-коричневой луже, запах речной грязи смешивался с запахом рвоты. На подкорке бредящего сознания болтались уроки из ушедших к чертям дней в Лицее, где ему рассказывали про рост водорослей и ток воды.

Дмитрий, кажется, отключился, потому что, когда он пришёл в себя, он увидел, что багровое солнце пустило лучи в смердящие желудочным соком лужи под ним и вокруг него. Щека чесалась. Морщинистыми, набухшими от воды руками Дмитрий содрал с неё засохшую рвоту. Встать он всё ещё не мог, но кое-как ему удалось сделать последний рывок и доползти до прохлады отдающей гнильцой воды. Он не засунул в неё голову, потому что боялся потерять сознание и задохнуться. У него ещё была воля к жизни. Он не собирался убивать себя, пока была надежда любым способом получить новую дозу.

Он загребал воду и методично поливал ей своё лицо. Делал он это не столько из желания отмыть себя от грязи, пыли и блевотины, сколько для того, чтобы немного облегчить головную боль. Дмитрий обливал себя, пока мир вдруг не завертелся в водовороте цветов, а его рука не вывернулась, растянулась и не исчезла в дали.

Он снова уснул и неизвестно сколько проспал. В его слабые глаза светило пожелтевшее солнце, лучи которого были просеяны через сито чёрных туч. Пытаясь оклематься и встать, Дмитрий услышал звук падающей рядом струи. Он встал на локти и, как слепой крот, посмотрел по сторонам невидящими ничего глазами.

Как оказалось, он лежал под каменным мостом.

Вторым открытием стало то, что с моста кто-то опорожнял на него свой мочевой пузырь.

Дмитрий сощурился так сильно, как это было только возможно, и разглядел человека на мосту. Это был один из множества городовых Могильника. Тёмно-коричневая кожаная кираса, такой же шлем, закрывающий полосками уши и скулы, подпоясан дубиной. Он видимо спутал Дмитрия с кучей мусора, потому что городовой совершенно не обращал внимания на то, что струя его мочи падает на человека. А может, он знал, что это человек, и просто не хотел усложнять свой только начавшийся рабочий день и проверять, жив ли Дмитрий, или река принесла очередной труп.