Красные всадники бесплатное чтение
Глава 1. Бен
Стоял жаркий полдень, середина июля. В ярком голубом небе ни облака.
Спелая рожь клонила тяжелые колосья к земле, желтое поле уходило за бескрайний горизонт. Горячий ветер гонял по ниве золотистые волны, вдоль пыльной проселочной дороги шумели высокие тополя. На пригорке скособочился маленький домик с черепичной крышей, рядом на веревке сушилось белье. Ветер раздувал белые простыни, как паруса маленькой лодки.
Бен с раннего утра работал в поле – убирал урожай, по старинке, серпом, доставшимся еще от деда. Связывал аккуратные снопы и двигался дальше.
Он вообще был трудягой. Всю жизнь прожил в родительском доме на отшибе – до ближайшей деревни несколько километров. Занимался сельским хозяйством с раннего утра и до позднего вечера, держал скотину, птиц и даже старенькую гнедую лошадь.
Так жили все его предки сотни лет, так жил и он сам.
Бен не считал себя одичалым отшельником – он ездил на мельницу или в соседний городок продавать урожай. Был смекалистым, сообразительным, пользовался уважением среди таких же работяг из других деревень.
Несколько раз он даже приезжал в столицу. Правда, чувствовал себя там неуютно, терялся. На растерянного крестянина давили высокие каменные дома, звуки проезжающих машин пугали, а из толпы разряженных горожан хотелось убежать как можно дальше.
Куда лучше у себя дома – вокруг только широкие поля, бесконечный простор, каждая тропинка знакома, каждое дерево росло вместе с ним. Здесь не было городской духоты, суеты и торопливости, а к тяжелому физическому труду Бэн привык с раннего детства.
Каждый предмет в стареньком доме был сделан его руками или руками его предков, со стен смотрели пожелтевшие фотографии в рамках – все знакомые и любимые лица.
И хлеб свой, простой, домашний, был гораздо вкуснее приторно-сладких кренделей, купленных на городском рынке.
Жену он нашел себе хорошую – молчаливую и работящую девушку из соседней деревни. Она тоже любила одиночество и простор полей. Красавица не гналась за пустым блеском больших городов, а в птичнике с курами чувствовала себя гораздо счастливее, чем в лавке с нарядными тканями.
И сыновей в семье подрастало двое – старший совсем взрослый, шустрый, во всем помогает отцу. Ранним утром парень уехал на рынок продавать теленка. А младший – вот он, рядом, принес обед, заботливо завернутый в белое льняное полотенце.
Жара стояла невыносимая, но жатву отложить нельзя. Еще немного – и упадут на землю драгоценные зерна, так и половину урожая можно потерять.
Когда Бен жадно пил воду из глиняного кувшина, то краем глаза заметил на горизонте странные фигуры. Из-за высоких тополей, ограждающих поле от выветривания, выехали пять всадников и направились в его строну.
«Как они посмели прямо на лошадях вытаптывать урожай!» – подумал Бен и пожалел, что не захватил из дома ружье. За такие проступки в деревнях не жалели, слишком дорогой ценой доставался каждый кусок хлеба.
Но праведное возмущение довольно быстро сменилось тревогой.
Всадники уверенно направлялись прямо к нему, и стало очевидным, что едут они не с добрыми намерениями.
Несмотря на дикую жару, все наездники были одеты в темно-красные длинные плащи с большими капюшонами. Абсолютно черные лошади – высокие породистые жеребцы с длинными ногами – легко неслись по полю, издалека казалось, что они вообще не касаются земли. Под черной, лоснящейся на солнце кожей играли мускулы.
Бен с тоской вспомнил свою гнедую старенькую лошадку, низкорослую, с широкими мослами и торчащими ребрами. Куда ей до таких красавцев!
Всадники смотрелись красиво и угрожающе одновременно в своих красных развевающихся плащах на фоне золотистых волн.
Карательный отряд стремительно приближался.
Бен спрятал маленького сына в недовязанный сноп, прикрыл его желтой рожью и сказал не высовываться – возможно мальчика не заметили.
А сам побежал в сторону дома, отвлекая внимание на себя.
Интуиция подсказывала, что встреча с безжалостными всадниками добром не закончится. Успеть бы добраться до ружья, хоть умрет как мужик с оружием в руках! А там глядишь и уложит пару лихих наездников. И еще появилась тревога за жену – ведь женщину тоже могут обидеть. Несмотря на тяжелый сельский труд, она оставалась красавицей – высокая, видная, с длинной русой косой.
До дома Бен не добежал…
Когда услышал сопение и топот лошадей за спиной, остановился, повернулся навстречу всадникам и хотел посмотреть им в глаза. Умирать как последний трус он не собирался. Предки научили, что конец жизни надо принимать достойно, и не важно, когда он наступит, – в глубокой старости или прямо сейчас, жарким июльским днем во время уборки урожая.
Но глаз у всадников не было, как не было видно и лиц – под тяжелыми красными капюшонами зияла темная, затягивающая взгляд пустота.
Бен с радостью заметил, что все пятеро преследователей столпились вокруг него, черные кони хрипели и выдыхали пар из ноздрей прямо ему в лицо. Значит, сына эти сволочи не заметили.
В ярком солнечном свете блеснул острый изогнутый меч, и для Бена наступила полная темнота.
Мальчик все же вылез из укрытия.
Он стоял среди высоких колосьев и смотрел, как отец убегает от пятерых людей в красивых ярких плащах. Недалеко от дома беглец остановился… кто-то из всадников взмахнул рукой и от отца в сторону отлетело что-то круглое, похожее на мяч, а его тело как подкошенное упало в желтую рожь.
Всадники не обернулись, направились прямо к дому. Из дверей покосившейся хижины выбежала мать. Один из наездников легко подхватил испуганную женщину, перебросил через круп лошади и вся шайка мгновенно исчезла, словно одновременно вошла в невидимую дверь.
Все так же светило яркое летнее солнце. Ветер гонял золотистые волны по бескрайнему полю и раздувал белые простыни, как паруса маленькой лодки.
Глава 2. Майк. Планета Грязь
– Горько! – зычно крикнула мадам Эммануэль и отправила в рот целиковую фаршированную куропатку.
– Горько! – подхватили порядком пьяные гости, и жениху с невестой в очередной раз пришлось целоваться у всех на глазах.
Из общей веселой толпы под конец вечера трезвыми оставались только трое: счастливые жених с невестой и Майк.
Он впервые оказался на мутантской свадьбе.
Вообще такие разгульные вечеринки Майк с детства не любил. Собиралась хренова туча малознакомых людей, дальних родственников или соседей, все орали, пели песни, потом участвовали в дурацких конкурсах вроде «хлопни задом шарик».
Хорошо, что его родители жили обособленно и дальних родственников не имели. А если быть точнее, то не имели совсем, кроме деда Димитриса и его сухонькой глуховатой сестры.
Но на соседские праздники пришлось походить, да и старшую сестру Мию выдавали замуж. На свадьбе тогда гуляла вся улица, подружки невесты и множество родни со стороны жениха. Даже вроде драка какая-то была…
И вот он сидит на свадьбе лучшего друга.
Праздничные гулянья мутантов не сильно отличались от человеческих, разве что публика собралась более разнообразная, а конкурсы проводились очень экзотические. Ну вроде тех, кто быстрее перегрызет ножки у деревянного стула или битва замороженными рыбами, пока не поменяется форма головы.
Когда гости окончательно надрались оранжевого пойла, то начали мериться языками, ушами, количеством рук, ног и другими конечностями. У каждого второго приглашенного оказался хвост. Кто-то поражал умением липнуть к потолку, другой надуванием грелок через нос и прочими мутантскими штучками.
Майку было очень весело, как, впрочем, всегда на планете Грязь – родине его друга Марка. Здесь всегда царила особая атмосфера, и чинная дорогая свадьба под конец вечера все равно превратилась в отвязную мутантскую вечеринку.
Грязь расположилась на стыке нескольких галактик и пересечении основных путей следования большинства космических кораблей. Формально планета была нейтральной и подчинялась только Королю, а на деле никто не хотел прибрать себе такое «сокровище».
Из-за серьезной экологической аварии, произошедшей несколько столетий назад, все жители в одночасье стали мутантами – из тех, кто выжил, конечно. Население разделилось на относительно нормальных особей с небольшими отклонениями во внешности (ну и, чего скрывать, в поведении) и совершенно диких уродов, проживающих на свалке за пределами огороженного высоким забором города.
Вечные кислотные дожди, радиоактивные озера, грязные бары с химическим пойлом и уродливыми танцовщицами Майка не смущали – в этой помойке он чувствовал себя гораздо счастливее, чем на родной и невероятно красивой планете Мо.
Про свою родину Майк никому и никогда не рассказывал.
Исключение составлял только лучший друг Марк, с которым он познакомился во время службы в армии.
Все жители из Галактики врага подчинялись жестоким Смотрителям и королевской семье и больше напоминали рабов, чем нормальных людей. Большинство планет были полностью разграблены и превратились в колонии – где-то коптили дряхлые заводы по добыче полезных ресурсов, а несчастные работяги пытались заработать на кусок хлеба. На окраинах остались совсем непригодные для жизни места – пристанище космических пиратов и даже людоедов.
Планета Грязь расположилась особняком в большом космическом хозяйстве Его Величества – там царила полная анархия и свои весьма специфические законы.
В большой и относительно цивилизованной части города в небо уходили остовы огромных брошенных небоскребов – каменные монстры остались еще с тех времен, когда Грязь была убогим, но относительно пригодным для жизни местом. А потом правительству еще живой планеты дали большие взятки, и на Грязь стали свозить радиоактивные отходы со всех галактик.
В один не самый удачный день рванул старый химический завод, началась цепная реакция взрывов, и несчастная Грязь заполыхала, как разноцветный факел. Большинство населения вымерло, остальные стали мутантами и продолжали мутировать до настоящего дня.
Самые дикие и уродливые особи проживали на свалке за пределами города, на них иногда приезжали охотиться скучающие богатеи из других галактик. Ради этого одичалых мутантов прикармливали, свозили пищевые отходы с других планет.
Небольшая часть относительно нормальных жителей огородились, залезли в бункеры и продолжали жить как ни в чем не бывало. Горожане держали бары и притоны, организовывали охоту на своих же сородичей, торговали всякой дрянью, проворачивали незаконные сделки – в общем, выживали как могли.
Друг Майка мутант Марк внешне полностью походил на среднестатистического человека – иначе бы его просто не взяли служить в ряды королевских войск. Первостепенные уроды были Его Величеству не нужны.
Парень выглядел совершенно обычным, за исключением небольших мелочей – слух и нюх обострены до максимального, а в основных ушах притаились дополнительные кожистые уши. Марк мастерски их прятал, чтобы не шокировать приличное общество, и даже своей невесте Энн показал такую красоту не сразу.
Майку было все равно, какие уши у его лучшего друга, – да хоть бы он весь был уродом. Они столько всего прошли вместе, так часто оказывались на грани жизни и смерти, что такие мелочи как четыре уха в какой-то момент перестают волновать, наоборот – полезная дополнительная опция.
По меркам Грязи семья Марка считалась респектабельной, проживала в подземном шикарно оборудованном бункере и даже держала бар и туристическое агентство.
Правда, отдых и путешествия на Грязи всегда были специфическими, но именно за этим сюда съезжались многочисленные туристы и проходимцы со всех галактик. Где еще можно порыбачить на зеленом озере с масляной краской и поймать рыбу, из которой делают светильники?
Охоту на своих одичалых сородичей Марк никогда не устраивал и всячески осуждал за это других. И вообще, для мутанта из нищей дыры он оказался на редкость порядочным, большинству его собратьев все же доверять не стоило.
Сам Майк родился и вырос в совершенно других условиях – в соседней галактике на невероятно красивой планете Мо.
Существование абсолютно другого мира держалось в строжайшем секрете от неспокойных соседей. Узнай Король и его приспешники о неразграбленных богатых планетах всего в тысяче световых километров – множество головорезов уже направили бы свои корабли на завоевание новых трофеев. А от планеты Мо осталось бы привычное безжизненное пепелище.
Правители Мо понимали, что опасный и хорошо вооруженный враг может напасть в любой момент – требовалось держать руку на пульсе.
Специально обученных людей вроде Майка внедряли в армию Короля с единственной целью – доносить своим о планах потенциального противника, срывать выгодные сделки и даже совершать диверсии на космических заводах и энергетических станциях. Засланные шпионы любыми путями старались не допустить прилета космических войск в свой спокойный и уютный мир.
Именно служа в рядах Королевских войск Майк познакомился с Марком. Служба в армии осталась в прошлом, а вот всякие нехорошие и даже опасные истории для них все никак не заканчивались.
В этот раз прилет на планету Грязь все же был по очень приятному и торжественному поводу – Марк женился на скромной девушке Энн, с которой встретился на планете Мо, когда гостил у Майка. Правда, «гостил» – не совсем правильное слово… Дрался с двадцатиметровыми кровожадными бабами в бархатных платьях – безжалостными Костяными вдовами.
Очередные опасные разборки остались в прошлом, и сейчас пришло время радоваться за лучшего друга и веселиться на полную.
Майка как почетного гостя посадили за стол с родителями жениха.
Напротив него восседала мама Марка – огромная веселая мадам Эммануэль со сбитым на сторону во время очередного конкурса париком. Рядом сидела такая же огромная и прожорливая сестра Марка Жюли, как две капли воды похожая на мамашу, только немного помоложе.
Когда дамы одновременно распахивали здоровенные рты и отправляли туда тушки молодых цыплят, жуткие майонезные салаты, трясущиеся пудинги и целые шпаги шашлыка из непонятных животных, а потом лихо чокались оранжевым пойлом, залихватски опрокидывали рюмки и одновременно заливисто смеялись – Майку казалось, что у него двоится в глазах.
У обеих женщин наблюдалось расстройство пищевого поведения, обе жрали в три горла, весили центнер и нисколько по этому поводу не переживали.
Разбитные тетки оказались самыми веселыми и заводными на вечеринке. Под конец вечера они даже сбацали зажигательный танец под песню «Секси-бомба», чем окончательно завели толпу.
Многорукий охранник из бара вытащил из расстегнутой рубашки еще две недоразвитые руки, махал бенгальскими огнями и напоминал светящееся колесо. Многорукий пианист долбасил по клавишам, многоногий друг семьи бил чечетку прямо на рояле, кто-то плевался огнем… Потом его дружно тушили пенным огнетушителем.
Невеста казалась невероятно красивой в нежном белом платье и длинной фате, Марк смотрел на нее влюбленными глазами и был безумно счастлив.
А Майк был рад за друга и тоже отрывался по полной, правда, веселье омрачало одно обстоятельство.
Сотрудница туристического агентства Марка, зубастая Мелани, не теряла надежды на серьезные отношения. На ее милом личике зиял огромный провал – здоровенная пасть с тремя рядами мелких острых зубов.
Неизвестно, кто надоумил ее обвести губы ярко-алой помадой, но от этого рот девушки выглядел еще страшнее – словно она уже сожрала кого-то и размазала кровь по лицу. Кстати, конкурс, кто быстрее перегрызет деревянный стул, выиграла именно она.
Майк за весь вечер почти ничего не пил.
Во-первых, помнил, как сутки блевал в ведро после отвязной вечеринки с оранжевым пойлом из рыбы в одном из местных баров.
А во-вторых, чтобы не потерять контроль над собой и наутро не проснуться в объятиях зубастой красотки с откушенными конечностями. Не исключено, что она вообще его загрызет в порыве страсти. Хотя неизвестно, сколько ему надо выжрать алкоголя, чтобы просто перестать вздрагивать, видя ее кровавую улыбку от уха до уха.
Свадьба состоялась через несколько месяцев отлета Марка с невестой на родину.
Его друг потом несколько раз приезжал на секретную планету Мо, где жил Майк, за настойкой из плесени для своей невесты. Да и просто потому что скучал. Любовь – штука хорошая, но проверенных друзей тоже не на помойке находят, надо ценить.
А сам Майк приехал на Грязь за месяц до свадьбы, чтобы помочь с организацией торжества.
Правда, на деле всю организацию взяла в свои мощные руки сестренка Марка, необъятная Жюли. Хорошо хоть троих прожорливых детишек она оставила дома с няней на одной отдаленной планете.
Невеста Марка, застенчивая Энн, как ни странно, прижилась в этом мутантском логове и чувствовала себя на планете Грязь прекрасно. Мамаша Марка в ней души не чаяла, все старалась накормить – это как раз и стало основной причиной, почему молодые съехали в отдельное жилье – небольшой комфортабельный бункер на соседней улице. Там же остановился Майк в комнате для гостей.
Энн работала в турагентстве Марка, парочка продолжала развивать новые направления для посещения – Изумрудную долину и Горячие источники.
– А что с твоим Розовым озером? Возил невесту на романтическое свидание? – подколол друга Майк.
Он помнил котлован с розовой краской и как сам едва не угорел от химического запаха. А еще сотню дохлых птиц на палках, выкрашенных в розовый цвет и замаскированных под фламинго. Его друг Марк пытался создать романтическую атмосферу и впаривал туры влюбленным парам.
– Нуу… – Марк замялся, – мы пока прикрыли это направление. Случилась там одна нехорошая история. Парочка недоделанных романтиков осталась на ночевку, полезли вечером купаться в озеро и чуть не сдохли. Так что пока не рискуем. Говорят, они до сих пор розовые, никакой растворитель эту краску не берет. Зато у нас есть новинка – Изумрудная долина, можем завтра слетать.
– Дай угадаю: там взорвали цистерну с зеленой отравой?
– Обижаешь… – протянул Марк. – Там был какой-то синтетический завод, потом он ушел под землю, провалился, а теперь все вокруг зеленое. Красота неимоверная! – у Марка было свое понятие о прекрасном, и Майк не всегда его разделял.
– Нет уж, давай на Горячие источники. Кости погреем.
– Ты прямо как дед старый! У нас туда в основном пенсионеры ездят. Ну ладно, источники так источники, завтра едем. Девчонок с собой возьмем.
К несчастью, Энн очень подружилась с зубастой Мелани.
Глядя как девочки шли вечером под ручку впереди и о чем-то весело болтали, Майк тихо спросил:
– А ты не боишься, что твоя зубастая сотрудница сожрет невесту за месяц до свадьбы?
– Наоборот, я очень рад, что они подружились. Знаешь, с Мелани я могу спокойно отпустить Энн куда угодно, в магазин там, погулять… Ни одна мутантская сволочь к ним не пристанет.
– Значит, ты мне втирал про мою нежность и впечатлительность, а на деле полгорода мутантов боятся твоего улыбчивого крокодила?
– Ну, в общем, наверное, да, – неохотно протянул Марк. – А вообще жалко, что такая хорошая девчонка останется старой девой. Если ты, конечно, не передумал.
– Марк!
– Ладно, я пошутил.
Поездка на источники с девчонками означала присутствие Энн с зубастой подружкой.
Столб горячего кипятка взлетел к серым небесам, и здоровенная розовая туша с плеском упала в мутную воду.
На планете Грязь вторую неделю висели темные осенние тучи и моросил мелкий грязный дождь.
Над большим бетонным котлом стоял густой пар, в нем плескалось довольно много красных разгоряченных тел, в плохую погоду Майк и сам был рад погреться в теплой воде.
Что это было раньше за предприятие и почему вдруг из земли стали бить горячие источники, он не спрашивал – на Грязи такие вопросы лучше не задавать, выйдет себе дороже. Но бетонный котел оказался чистым, на дне не было слизи или водорослей, озеро хотя бы не воняло и не было токсичным, что для Грязи уже являлось высокоэкологичным объектом.
Майк с Марком сидели по уши в теплой воде, как две красномордые обезьяны из передачи про животных, Майк видел такие в познавательных фильмах.
Большинство отдыхающих не вылезали из воды, исключение составляла только толстокожая Жюли – сестренка Марка тоже увязалась понырять.
Сейчас девушка опять выползала по лесенке из бетонного котла – ее распаренная розовая фигура выделялась ярким пятном на фоне серой свалки и брошенных черных небоскребов.
Котлован с кипятком притаился среди развалин малообитаемой части Грязи и был заботливо обнесен забором с колючей проволокой, чтобы совсем одичалые мутанты не лезли купаться и не занесли в воду какую-нибудь инфекцию.
На Жюли был очень откровенный купальник со шнурком в необъятной попе и множеством завязок, опоясывающих толстое бесформенной тело, – издалека она напоминала большую кровяную колбасу из мясной лавки с планеты Мо. Там такие висели прямо в витринах для привлечения покупателей.
На необъятной ягодице пышной Жюли красовалась цветная татуировка огромной пчелы, размером с баскетбольный мяч.
Сестричка Марка комплексами не страдала, оказалась заводной и веселой, и в юности у нее не было отбоя от кавалеров. Тем более у большинства мутантов было свое понятие о прекрасном.
Сейчас, сбагрив троих детей на няню, Жюли отрывалась по полной.
Розовая колбаса разбежалась и, как глубинная бомба, плюхнулась в котел с кипятком, обдав всех вокруг фонтаном горячих брызг.
Сидящие в котле мутанты радостно зааплодировали. Сестричка Марка пыталась даже сделать в воздухе кульбит, но немного не дотянула и шлепнулась на спину, отчего горячая волна накрыла даже стоящих на берегу зрителей.
Энн смеялась от души, пасть Мелани от радости растянулась еще больше, оказалось, что она не от уха до уха, а гораздо шире – зубастый провал сходился где-то на затылке. Почему-то Майку в его ночных кошмарах никогда не снились настоящие монстры, вроде Пожирателя или Костяных вдов. А вот милая улыбочка сотрудницы туристического агентства, принадлежащего его другу Марку, – постоянно. И как Энн ее не боится? Прямо лучшие подружки.
Однажды Энн даже решила похлопотать за влюбленного в Майка крокодила и максимально деликатно стала намекать, какая Мелани хорошая, веселая и порядочная, как ей одиноко и как было бы здорово, если бы Майк обратил на нее внимание.
– Энн! – Майк рявкнул громче, чем хотел. – Меня Марк уже достал с этой зубастой красоткой. Теперь ты начала. Не вам же с ней целоваться!
– Он ее боится, – ввернул Марк.
Энн на секунду задумалась, но потом приняла сторону Майка:
– Ну вообще да… я как-то об этом не подумала.
Несмотря на здоровую пасть, улыбающуюся прямо из воды, купание в горячих источниках удалось, и через пару дней Марк потащил своего друга еще на одно развлечение, на этот раз для особо подготовленных любителей экстрима.
До свадьбы оставалось две недели, Жюли с Энн выбирали украшение зала и полностью погрузились в этот процесс. А Марк был заранее со всем согласен, что бы они ни выбрали.
Стоя напротив высоченного заброшенного здания на отшибе обитаемой части Грязи, Марк радостно сообщил:
– Полезем на небоскреб. По внешней стене. И заметь, никаких страховок.
– Марк, я не мутант, – напомнил Майк. – Да и ты вроде по отвесным стенам раньше не лазил.
– Для этого у нас есть специальный инвентарь! – Марк бросил перед Майком яркие кроссовки и перчатки. – Это новое направление нашего турагентства, я специально закупил особое оборудование.
Майк с недоумением посмотрел на кроссовки, а когда взял их в руки, то поспешно отбросил в сторону.
– Марк, кроссы замечательные, но ты в них встрял в говно мамонта, вся подошва измазана. Причем мамонт тоже был мутант, это говно зеленое, – Майк поморщился, а потом пригляделся к перчаткам. – Марк! Ты и руками это говно трогал? Все перчатки в этой дряни. Воняет – просто жуть!
– Спокойно, – Марк взял свою пару кроссовок, где на подошве тоже толстым слоем была размазана вонючая зеленая жижа. – Я забыл, что ты у нас нежный деревенский мальчик. Это кроссы-сопленосы.
– Что?!
– Кроссы-сопленосы. Подошва и перчатки пропитаны специальным… – он замялся, видя округлившиеся глаза друга, – составом. Дает идеальное прилипание к поверхности без полного приклеивания. Так что надевай боты и погнали.
– Марк, хорош говорить как рекламный агент. Что за дерьмо?
– Ну ладно, – Марк закатил глаза. – Это сопли одного мутанта… Встречаются среди нас с патологией носоглотки. Раньше такие ползали по свалкам, все в соплях, все ими брезговали. А потом умные люди решили использовать их в деле – и бизнес пошел. Клей из этих соплей получается отменный, насмерть все приклеивает, даже железо! Еще герметики из них хорошие делают, только разбавляют состав. Ну а тут сопли усовершенствованные, свеженькие… полгода можно лазить по любым отвесным поверхностям, липнет шикарно. Давай, чего расселся, погнали наверх, кто быстрее!
И он ловко прилепился кроссовками и руками в специальных перчатках с фиксированными ремнями прямо к стене здания. Потом начал довольно быстро переставлять руки и ноги, раздались мерзкие чавкающие звуки, и Марк поднялся на приличную высоту.
Майк соплям мутантов не доверял, но соблазн попробовать сопленосы в деле был велик. Ничего себе, новая разработка! Интересно, в армии уже используют, или только для любителей экстрима на Грязи такое удовольствие?
Он надел кроссовки, прилепился к стене и тоже довольно быстро начал подниматься. Главное найти нужный ритм – и вот ты уже на отвесной стене небоскреба, шлепаешь, почти как по тротуару.
Марк был намного впереди, и Майка охватил азарт – хотелось первому подняться на нужную высоту. Перчатки и кроссы чавкали при каждом движении, словно он постоянно целовал взасос гладкую бетонную стену облезлого дома.
Когда друзья поднялись на уровень восьмого этажа и Майк почти нагнал мутанта, тот неожиданно не смог оторвать сначала ногу, а потом и руку.
Майк направился к нему на подмогу, чмокая здание руками и ногами и чувствуя, как с каждым разом движения даются все тяжелее.
Через несколько метров Майк тоже забуксовал и застыл – он никакими усилиями не мог оторвать сопленосы от стены.
– И чего дальше? – спросил он.
– Пришли. Я первый, – озадаченно сказал Марк, оглядываясь по сторонам.
Смеркалось. Поднялся сильный ветер.
Незадачливые экстремалы висели на отвесной стене грязного небоскреба уже три часа, у Майка зверски замерзли руки и ноги, подъем не подразумевал теплой одежды. Вариантов спуститься не было – сопленосы намертво прилипли к стене, а до ближайшего окна метров десять, не меньше.
– Вот сволочь! – клацая зубами от холода ворчал Марк. – Продал просрочку. Сопли несвежие, схватились намертво. Выберемся – морду ему набью.
Марка опять накололи свои же соотечественники.
Майк вспомнил, как отец с дедом в один голос твердили: «Не верь мутантам!», и понял, что правда в их словах все же была. Такого доверчивого лопуха как Марк среди мутантов надо еще поискать. Все его соплеменники – редкостные проходимцы.
– Ты кому-нибудь сказал, где мы? – трясясь всем телом, крикнул Майк. Под ними по улице за три часа не прошло ни одной живой души, место было совсем безлюдным.
– Ну, Жюли вроде… правда, я не уверен, что она меня услышала. Они выбирали начинку для торта, она ела в этот момент. А когда она жрет, то отключает сознание.
Но, видимо, сознание у Жюли отключилось не полностью или начинка попалась невкусная, потому что еще через полчаса, когда Майк думал, что насмерть замерзнет здесь на стене, снизу послышался зычный голос:
– Марк, ты долго там будешь сидеть?! Энн без тебя ужинать не идет!
Все понятно, чувство голода освежило сестренке память и погнало на поиски брата.
– Жюли, мы застряли! – заорал Марк. – Сволочь продавец подсунул просроченные сопленосы!
– Какие сопли?! – снова заорала Жюли. – Слезай! Я ничего не слышу!
Хорошо рядом стояла Энн, она услышала Марка и что-то заговорила необъятной Жюли. С высоты они смешно смотрелись вместе – большая розовая гора в бархатном спортивном костюме, обтягивающем бесформенное тело, и маленькая худенькая девочка.
– Идиоты! – опять гаркнула сестренка Марка, но не зло, а задорно, и убежала куда-то за поворот.
Энн снизу смотрела на Марка, в ужасе прижав руки к лицу.
Наконец Жюли вернулась, и девочки побежали в небоскреб с большим мотком веревки.
Через некоторое время из ближайшего окна высунулась веселая голова с тремя подбородками, ветер остервенело трепал розовый парик – того и гляди унесет. Сестренка Жюли была полностью лысая, как и мама Марка – мадам Эммануэль. Но такая мелочь никого не смущала, и парики дамы носили ради разнообразия, а не с целью скрыть гладкую, как бильярдный шар, голову.
– Лови веревку! – Жюли бросила конец довольно толстого каната Майку.
Тот вытащил руку из перчатки, но пальцы заледенели, и он смог поймать веревку только с третьего раза. Потом Майк обвязал себя вокруг пояса и вопросительно глянул на Марка:
– Она меня вытянет?
– Не сомневайся, – уверенно ответил друг, – она на соревнованиях грузовики из грязи вытягивала. У нас такие проходят по весне… Всегда брала первое место. Только кроссы сними, они теперь навсегда приклеились.
Майк посильнее затянул узел на поясе, расшнуровал сопленосы и на счет «три» как пушинка влетел в окно небоскреба. Жюли и правда оказалась очень сильной, натренировалась на грузовиках.
Следом выдернули Марка, и вся компания пошлепала по лестнице вниз. Майку казалось, что у него протезы вместо ног, так одеревенел от холода.
– Погнали на горячие источники, не хватало всем заболеть перед свадьбой! – распорядилась Жюли. – Только еды прихватим, я умираю с голоду.
Потом они вчетвером грелись в источниках, благо лететь до них было совсем недалеко. А еще ели дрянную пиццу с ошметками каких-то субпродуктов прямо из коробки и смеялись почти до слез – вся история теперь казалась жутко веселой.
Майк поднял голову и посмотрел в черное осеннее небо.
Только на Грязи можно глубокой осенью сидеть в старом котловане с неизвестным кипятком в компании мутантов, есть какую-то дрянь из картонной коробки и чувствовать себя невероятно счастливым. В душе он, наверное, точно мутант.
За несколько дней до свадьбы парни устроили мальчишник.
Марк был слишком влюблен в свою невесту и не захотел устраивать банальную пьянку. Друзья чинно посидели в «Баре для своих», выпили пива в компании приятелей Марка и коллег по работе, поболтали ни о чем и разошлись по домам.
Правда, когда парни вернулись в уютный семейный бункер, Энн там не оказалось. К двенадцати ночи Марк начал дергаться, ходить туда-сюда, вздыхать и смотреть на часы.
Ближе к двум часам ночи ввалилась нетрезвая компания девиц. Точнее,
Энн оказалась трезвой, ей вообще нельзя было пить по состоянию здоровья, а вот остальные подружки невесты прилично поднабрались. В коридоре топталась зубастая Мелани и еще пара знакомых – высокая сутулая мужеподобная мутантиха и еще какая-то маленькая, плоская, как доска.
Естественно, возглавляла девичник отвязная Жюли, облаченная в короткое золотистое платье с блестками и блондинистый парик.
– М-а-а-а-рк, забирай невесту! – пьяно закричала Жюли, распространяя на весь холл запах алкоголя вперемешку с удушливым парфюмом.
– Где вы так долго гуляли? – голос Марка не предвещал ничего хорошего.
– Как и положено, в стриптиз-клубе, – икнула Жюли.
Мужеподобная мутантиха вместе с тощей быстро откланялись, остались только Мелани, с обожанием смотревшая на Майка, золотая Жюли и Энн.
– А оно тебе надо было? – Марк повернулся к невесте.
– Марк, они все такие смешные… я как в зоопарк сходила. Представляешь, там у одного глаза были по всему телу!
– Зашибись! Через пару дней свадьба, а она голых мужиков разглядывает. И где именно были у него глаза?
Кажется, Майк стал свидетелем первой семейной ссоры, а ему этого совсем не хотелось.
– Марк, он был не голый, – начала Энн, – немного одетый…
– Марк, ну не будь ханжой! – миролюбиво загудела Жюли. – Можно подумать, ты сам никогда не ходил на стриптиз. И это классика всех девичников, у меня так было перед свадьбой! Я вообще домой под утро пришла.
– Тебя пьяную принесли на носилках два полуголых стриптизера, – уточнил Марк.
– Вот видишь! А тут пришли рано, трезвые, твоя любимая домой захотела. Мы ее и привели. Даже не потанцевали толком, – Жюли явно была настроена отрываться дальше.
Муж необъятной сестренки должен был приехать перед самой свадьбой, тощий задохлик занимал высокий пост в банке на какой-то отдаленной планете.
Вот сестричка и расслаблялась по полной, Майк даже пожалел бедолагу с фотографии – как он живет с такой огненной красоткой? Правда, Жюли была очень веселой и обаятельной, Майку она нравилась. По-дружески, конечно.
Он пожелал всем спокойной ночи и пошел спать, еще не хватало стать участником семейных разборок. Мелани грустно проводила его взглядом.
– Кстати, это были не глаза, а мигающие бородавки, – весело сказал Марк, уходя к себе в комнату.
– Ф-у-у-у, Марк, какая гадость! И я на это смотрела, – Энн побежала следом, а девочки снова рванули в клуб продолжать веселиться.
На следующий день утром за завтраком Майк тихо спросил:
– Че, правда, мигающие бородавки? Такое вообще бывает?
– А хрен его знает! – засмеялся Марк. – У нас этих мутаций миллион вариантов. Я все думаю энциклопедию сделать – начал уже фотографировать всех, кто приходит в агентство. А в стриптиз-бар она точно больше не пойдет, – шепотом добавил он.
Глава 3. Димитрис. Мо
Димитрис сидел, задумчиво глядя в монитор, на паузе стоял очередной видеоролик с познавательной информацией о большой аграрной планете Тайгета. Протоколы допросов и показания свидетелей лежали распечатанные, тут же, на столе.
«Да уж, за райскую жизнь надо платить. Не бывает так, чтобы жить без проблем», – с тоской думал старик.
Смерть несчастного Бена и пропажа его жены не привлекли никакого внимания.
Ушлый городской следователь поочередно обвинял в жестоком убийстве сначала сына трудяги-фермера, а потом его жену. Убила мужа и сбежала. Показания мальчика следователь выслушал со скучающим лицом, посчитал полным бредом и с чувством выполненного долга объявил в розыск его мать. Беглую крестьянку, естественно, никто искать не собирался, бытовые разборки между колхозниками никого не интересовали.
Но спустя месяц самым жестоким образом было вырезано пять деревень.
Все мужчины, старики и дети были жестоко убиты, все молодые женщины пропали без вести. Живых свидетелей не осталось.
Утверждать, что действует целая банда женщин-убийц, хладнокровно отсекающая головы несчастным мужьям и детям, проходимец-следователь уже не мог, уголовное дело передали выше.
А потом начались кровавые налеты на города…
Беда пока затронула небольшие городишки, а точнее их окраины, но замалчивать жестокие преступления уже не получалось – население было в панике, требовалось срочно начать расследование.
Все необычные и странные дела обязательно попадали к Димитрису. Правда, сначала к его помощникам, а потом уже к самому престарелому гению. Руководство его холило и лелеяло, как драгоценный столетний алмаз, – старик был на особом счету у правительства Мо, а именно эти люди контролировали всю обширную Галактику и прилегающие территории.
Димитрис не строил из себя важную шишку, предпочитал быть незаметным и вмешивался только по самым сложным и необычным поводам.
И видимо, такой повод в очередной раз наступил.
Не успели отделаться от Костяных вдов, как на тебе – новая напасть! В банду озверелых крестьянок он не верил, хотя такая версия тоже разрабатывалась его более приземленными коллегами.
Но какой был мотив? Куда они все исчезли? Вопросов было больше, чем ответов.
Именно Димитрис обратил внимание на самую первую смерть несчастного фермера, проживающего с семьей в нескольких километрах от небольшой деревни.
Старик не поленился, сгонял на отдаленную и не сильно развитую аграрную планету Тайгета и побеседовал с единственным живым свидетелем – замкнутым восьмилетним мальчиком с испуганными глазами.
Ребенок жил вместе со старшим братом все в том же старом доме.
Парнишки изо всех сил тянули большое хозяйство, часть которого все равно пришлось продать. Старший брат, еще более замкнутый и угрюмый парень, неприветливо встретил Димитриса и сначала даже не хотел пускать его в дом.
Правда, потом хорошее воспитание и уважение к старости взяло верх, и он разрешил войти усталому старику. Димитрис враз прикинулся дряхлым и немощным, вынужденным на старости лет заниматься нудной рутинной работой.
Хотя случился в биографии престарелого гения один очень необычный эпизод, в корне изменивший всю его жизнь.
После посещения одной неприятной планеты много лет назад старик словно застыл в возрасте шестидесяти лет и мог дать фору любому более молодому напарнику. Ему претило ломать комедию перед двумя несчастными мальчишками, разом оставшимися без родителей и с трудом пытающимися свести концы с концами, но иного выхода не было.
Старику нужна была информация, и единственным источником был испуганный угрюмый ребенок. Он мастерски изобразил доброго участливого дедушку, и мальчик хоть неохотно, но все же рассказал о том жарком июльском дне, когда был убит его отец и похищена мать.
Димитрис сходил осмотреть место преступления.
Сейчас, глубокой осенью, поле было темным, безжизненным, землю уже прихватывали первые заморозки, и на лужах образовалась тонкая корочка льда.
Поднявшись на холм, откуда, по словам мальчика, прискакали всадники, Димитрис не увидел ровным счетом ничего.
Такая же перепаханная земля, проселочная дорога и тополя с голыми ветками, ветер остервенело трепал их редкие бурые листья. Ни пещеры, ни какого-либо укрытия, где могла бы засесть шайка разбойников, поблизости не оказалось.
«Значит, женщину все же похитили», – думал Димитрис, возвращаясь назад на планету Мо в своем современном комфортабельном катере.
И еще у него из головы не шли двое мальчишек, уныло сидящих в пустом родительском доме. Старик пытался уговорить ребят ехать с ним на планету Мо, обещал решить вопрос с учебой и проживанием, но оба категорически отказались покидать родные края.
Аграрии с удаленной планеты Тайгета всегда жили особняком и почти никогда не уезжали из родных мест.
Димитрису удалось договориться с местным мэром небольшого городка, ближайшего к дому мальчиков, чтобы тот присматривал за ребятами, старшему дал работу и разрешил привозить в магазины свой нехитрый урожай для продажи. Ничего, парни деловые – справятся. Старший уже почти взрослый, скоро женится, в деревнях это быстро происходит. А Димитрис будет за ними приглядывать, он своих подопечных из поля зрения не выпускал.
Толстый одышливый мэр городишки прекрасно знал, что неприметный вежливый старичок – серый кардинал всей галактики, обманывать настырного деда не стоит, проблем не оберешься. Он клятвенно пообещал взять под опеку несчастных ребят и помочь им встать на ноги.
Глядя в звездное небо за стеклом иллюминатора, Димитрис опять вернулся к мыслям о загадочном преступлении. Показания мальчика мало что объясняли, тем более ребенок мог многое придумать или приукрасить – в этом возрасте детская фантазия работает на полную, защищает психику ребенка от тяжелых воспоминаний.
Но кто-то все же шарит по деревням и устраивает жестокие казни мужчин, похищает женщин.
Димитрис просто обязан разобраться, за кем тянется этот странный кровавый след. Старик нутром чуял опасность, а внутренний голос в таких вещах его никогда не подводил.
Глава 4. Диллис. Планета аграриев
Ночь выдалась слишком темная и какая-то вязкая, как чернильная лужа.
Диллис возвращалась домой после работы, дорога пролегала по узким малоосвещенным и безлюдным улочкам. В последнее время все горожане были перепуганы, и лишний раз из дома никто не выходил.
Она и сама бы рада сидеть безвылазно в маленькой квартирке на последнем этаже старого дома. Но продуктовая лавка, где Диллис работала продавцом, закрывалась поздно, приходилось каждый день возвращаться одной по темным улицам.
Бабушка умерла полгода назад, и дома теперь можно спокойно отдохнуть после тяжелого рабочего дня.
Старуха была злой и вредной, в былые времена она вообще не хотела знать ни Диллис, ни ее мать. А к старости, когда стала больной и немощной, вдруг вспомнила про внучку – потребовала помощи. К тому времени Диллис осталась одна, мама умерла несколько лет назад от тяжелой болезни.
Девушка не смогла выбросить на улицу беспомощную старуху, а домов престарелых на их планете не строили, пожилых родственников всегда досматривал кто-то из родни.
За короткий промежуток времени бабка умудрилась превратить и так непростую жизнь внучки в полный ад.
Пока старуха самостоятельно ползала по квартире на костылях, то постоянно лезла в шкафы и ящики, всех осуждала, всем была недовольна. Диллис удивлялась: как можно так яростно ненавидеть весь мир, ну должны же остаться у человека какие-то привязанности или добрые чувства? Но озлобленная бабка бросалась на всех, как старая больная собака, и больше всех глодала саму Диллис.
Тихо открыв дверь своим ключом и стараясь незаметно попасть в квартиру, девушка с ужасом слышала стук костылей. В коридоре появлялась неопрятная старуха, и начинался очередной грязный скандал.
Бабка таскалась за ней, как унылая черная тень с грязными седыми космами, и предметно выедала ей мозг, иногда дико орала, срываясь на визг.
Виноваты вокруг были все: соседи, продавщица из молочной лавки, дворник, врач и, естественно, сама Диллис. Все обижали несчастную беспомощную бабушку, все норовили украсть несметные богатства, которые никто в глаза не видел.
Если Диллис пыталась что-то объяснить или оправдаться, старуха заводилась еще больше, начинала махать костылем, грозить всем и вся. Как профессиональный упырь, она вытягивала жизнь и последние силы из всех окружающих ее людей, но особенно из любимой внучки.
Диллис с тоской вспоминала тот день, когда согласилась приютить это чудовище у себя дома.
Сейчас выставить склочную старуху на улицу уже нельзя, соседи не поймут. Да бабка и не ушла бы просто так – закатила грязный скандал на всю улицу, поволоклась к мэру или местному священнику, взывая к совести. Образ бездушной сволочи, обидевшей несчастную бабулю, прилип бы к Диллис навсегда – городок небольшой, все друг друга знают.
К слову сказать, в церковь бабка никогда не ходила, а ее саму горожане побаивались, обходили стороной.
Ее покосившийся старый дом стоял на отшибе и напоминал черную мятую поганку, которая одиноко догнивает в лесу глубокой осенью.
На первом этаже притаилась лавка, полностью забитая банками и бутылями с настойками, старыми книгами, сушеными травами и прочей дребеденью. Бабка всю жизнь колдовала – варила какие-то мерзкие зелья, увлекалась заговорами и имела свору постоянных клиентов. Да что говорить, к ней приходило много женщин, некоторые даже приезжали из отдаленных деревень. Почему-то все снадобья склочной старухи помогали страждущим. Кого-то лечили, кому-то приваживали женихов или возвращали неверных мужей, и даже наказывали обидчиков.
Диллис физически не могла находиться в мрачном ведьмином логове, быстро забегала в черный дом, хватала бабкины вещи и убегала к себе. А той, как назло, требовались то старая книга, то банка с какой-то дрянью.
Диллис подозревала, что в ее отсутствие старая карга продолжает втихую принимать клиентов уже у нее дома, хотя основным условием пребывания бабушки в квартире внучки был полный отказ от всякого колдовства.
Потом старуха слегла и еще год терроризировала Диллис и всех приходящих сиделок, швыряла заботливо приготовленную еду прямо в белую стену, а однажды даже ударила внучку костылем. Сила у парализованной бабки оказалась приличная, спина потом еще долго болела.
Диллис всеми силами оправдывала старушку, постоянно напоминала себе, что та уже выжила из ума и не может себя контролировать. Но все же вздохнула с облегчением, когда бабуля наконец умерла.
Умирала старая колдунья долго, сильно мучилась, довела Диллис до нервного срыва и до последней минуты проклинала всех и вся.
После ее смерти девушке показалось, что она попала в рай в собственном доме.
Вечерами в квартире было тихо, чисто, никто не орал дурным голосом, не требовал ежеминутного внимания. Можно было просто отдохнуть, выспаться, даже едкая вонь от неопрятного старого человека наконец выветрилась. Вредная бабуля упорно не хотела мыться и не давала стирать свои вещи.
Старый бабкин дом догнивал на окраине города, желающих купить такое сокровище вместе с колдовскими атрибутами не находилось.
Думая о своей чистой уютной квартирке, Диллис прибавила шаг, хотелось скорее принять ванну и почитать перед сном.
На улице стало еще темнее, вдалеке качался одинокий тусклый фонарь. Звук шагов по брусчатке отскакивал от мостовой и, как теннисный мячик, отражался от каменных стен узкого переулка, создавая ощущение, что Диллис идет не одна.
Когда сзади раздался стук копыт, она не удивилась – в городишке многие держали лошадей, часто приезжали крестьяне из близлежащих деревень продавать или покупать товар.
Девушка посторонилась, прижалась к стене, давая лошади проехать. Но высокий черный скакун остановился прямо рядом с ней, она чувствовала горячее дыхание взмыленного животного, словно рысак долго несся во весь опор.
Всадник в темно-красном, почти черном плаще пристально смотрел прямо на нее, хотя лица и глаз Диллис не увидела.
– Пора платить долги, – глухо сказал человек в плаще.
Звук доносился из глубины капюшона, казалась, что там черная бесконечная бездна, и где-то вдалеке, словно из глубокого колодца, раздается хриплый нечеловеческий голос.
Диллис не успела ничего сказать или даже подумать, всадник легко подхватил ее, перекинул через лошадь и рванул прямо в черную стену дома.
В переулке раздался крик – кричала пожилая женщина, которая случайно проходила мимо и увидела похищение.
В домах стали загораться окна, горожане высовывались на улицу посмотреть, кто же так кричит, но узкий переулок был пуст.
Кроме испуганной кричащей старушки там не было ни души.
Глава 5. Майк. Мо
Майк и его друг Марк, вместе с молодой женой, возвращались на планету Мо.
В прошлом осталась развеселая мутантсткая свадьба.
Под конец торжества в зал на тележке вывезли огромный торт, похожий на перевернутую кремовую люстру, с карамельными бусами и светящимися лампочками.
Венчали шедевр кулинарного искусства две съедобные фигурки жениха и невесты, причем жених был сделан с дополнительными кожистыми ушами, точь-в-точь как у Марка. В обычной жизни мутант их ловко прятал в основных ушах и использовал только в случае крайней необходимости, но кондитер, видимо, решил, что такую красоту нельзя скрывать.
В разрезе белоснежный кремовый торт оказался ярко-зеленого химозного цвета с малиновой начинкой – она вытекала из бисквитного гиганта, как радиоактивная красная лужа. Чтобы гости не забывали, что свадьба проходит именно на токсичной планете Грязь, а не где-то в другом месте.