333 бесплатное чтение

Артем Дубов сидел на крыльце деревенского дома. Это был дом его дедов, он тут родился, а потом перед школой переехал вместе с родителями в городок неподалеку.

Спустя годы, после долгой и трудной службы в полиции, он вернулся в старый обветшалый дом, опустевший после смерти бабушки.

Рядом на скрипучих качелях сидела Вера – его двенадцатилетняя дочь. Эти качели сделал для Артема дед, когда он только родился. Вера уткнула нос в телефон и ждала, когда ее заберет отчим. Артем окончательно развелся лет пять назад, но в реальности они с Любкой разбежались, когда Вере было три года.

Он начал гоняться за маньяком почти сразу, как заступил на службу. Горячий пыл сменился опытностью, а убийца все ускользал от правосудия, множил свои жертвы. И как будто дразнил, в какой-то момент совсем потерял страх и перестал скрываться от своих преследователей. Тринадцать лет Артем упорно расследовал дело маньяка, несмотря на то, что руководство уже не верило в поимку злодея, вставляло палки в колеса. Без повышения, без поддержки, даже без веры в себя он продолжал тянуть лямку своей судьбы. Потому что убийца продолжал убивать женщин.

Любка терпела, жалела, просила, а потом устала, надорвалась тащить их отношения в одиночку, делать вид, что не замечает ночные смены и командировки, его вечную депрессию и службу на износ. Перестала ждать, когда вот-вот, еще чуть-чуть, и маньяк будет схвачен, и начнется совсем другая жизнь.

А дочь Вера воспринимала его таким, каким он был всегда – загнанным на всю голову трудоголиком.

Жизнь в отставке превратилась в доживание. Маньяк был пойман, интервью журналистам розданы с лихвой. Начальство сурово кивнуло, мол, спасибо за службу, и подсунуло заявление на увольнение по собственному желанию.

Дочь с болью наблюдала за тем, как он деградирует в деревне. Хотя в те дни, когда Вера гостила у него, Артем старался не начинать день с пары банок пива. Он варил себе адски черный кофе, как раньше, на своей чертовой любимой работе.

Сначала он хотел взять отпуск и подумать, как отстроить свою жизнь заново. Но отпуск затянулся на целое лето, потом сожрал осень. Летом Вера часто приезжала к нему, и он стал догадываться, что это мать просила ее приезжать почаще. Любка боялась, что он сопьется. Переживала, значит.

Тридцать первое октября было похоже на торжественный праздник осени. Обычно к Хэллоуину все деревья уже облетали, но в этом году золотая осень будто специально продлила свою красоту. Для его тридцать третьего дня рождения.

Желтые березы, пламенеющие клены сыпали и сыпали листья, и им не было конца. Безветренная солнечная погода звала на прогулку. Утром они с Верой обошли всю деревню, потом побродили по старой железной дороге – ржавой однопутке, которая обрывалась в заброшенной шахте. У входа в шахту они собрали кучи листьев и валялись там, жмурясь от солнечных лучей.

Такой день, после которого не жалко и умереть. Дело всей жизни выполнено, долгов нет, дочь воспитывает хороший мужик. Да, с Олегом его девочкам очень повезло. Все было в новом муже Любки хорошо, только его имя бесило Артема. Олег. Что это за имя вообще?! Бывшая жена ходила красивая и счастливая, Вера завязала с отчимом дружеские отношения, она с восторгом подрабатывала в его зоомагазине, в его приюте для бездомных животных…

Эх, ему бы и самому, как бездомному псу, не помешал какой-нибудь тихий приют.

День почти закончился, внезапный зябкий ветер напомнил о том, что скоро зима.

Наконец, подъехал Олег, пожал руку Артему, тревожно оглядел его похудевшую фигуру, поздравил с днем рождения.

И забрал Веру.

Артем лег на крыльцо навзничь и начал смотреть в голубое небо. Ему захотелось выпить, но лень было двигаться.

Зазвонил телефон. Незнакомый номер с шестерками настойчиво потребовал его внимания. Трезвонил, кажется, целую минуту. Потом затих. Потом снова начал звенеть. Артем раздраженно поднес смартфон к уху.

– Добрый вечер, Артем. – вежливо сказал низкий мужской голос.

– Вы из сбербанка? – устало спросил Артем.

– Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. – вежливо возразил голос.

– Крыс травите или тараканов? – почти пошутил Артем. Его начал забавлять этот разговор. – Меня крысы не беспокоят, пусть живут.

– Представьте себе некий отряд, который занимается поимкой серийных убийц по всей стране. С неограниченными полномочиями, с хорошим бюджетом… – голос начал намекать на то, что хочет его пригласить на самую лучшую работу в мире.

– О, я такое кино знаю, Гай Ричи его режиссер, кажется. Бюджет, и правда, неплохой.

Артем поднялся с крыльца и сердито нажал сброс звонка. Но голос не отключился:

– Как хотите, Артем. Но ваш поезд уже едет…

В лесу, в самом деле, раздался гудок паровоза. Не сердитый зов электропоезда, а пронзительный свист старого чугунного паровоза. Артем усмехнулся, а потом подумал, что по старой однопутке никогда не ходят поезда. Тем временем стук огромных колес все приближался и приближался. Артем слушал этот стук, и ритм отдавался пульсом в его теле.

Вдруг он сорвался с места и сломя голову побежал к шахте. Артем никогда так не бегал, никогда. Как будто от этого зависела его жизнь. Когда он добрался до шахты, паровоз уже исчезал в ее темном проеме. Вагонов не было – только старый паровоз.

Артем зашел в шахту следом, там еще было тепло, воздух хранил запах гари и угля. Но паровоз исчез.

Телефон остался на крыльце, поэтому Артем не смог осветить пещеру. Однако он с детства помнил все, что там было: вбитые в стену ржавые крючья, деревянный подгнивший настил, закрывающий огромный пролом в шахту…

Вдруг Артем поскользнулся в темноте и упал вниз, прямо на настил. Старые доски проломились, и он полетел вниз…

Артему снилось, что он Мальчик шести лет. Сумбурные мысли на чужом языке подсказали ему, что Мальчик только что пришел из школы домой, и мать рассказала ему страшное. Что его отца, маленького исполнительного чиновника, сегодня арестовали. Мальчик не питал иллюзий – из тюрьмы отец никогда не вернется: ему придется расплачиваться за действия своего вышестоящего начальства, ведь кого-то же нужно посадить за халатность. Мальчик взял старое дедовское радио и отправился к любимому месту – на прибрежный выступ возле маяка. Мать не стала его останавливать, она надела перчатки и принялась мыть весь дом, тщательно, с отчаянным рвением.