В плену его страсти бесплатное чтение

Пролог

Машина тормозит прямо посреди проселочной дороги.

– Вылезай, – командует водитель.

– Прямо здесь? – нервно спрашиваю, озираясь по сторонам. Ничего же нет вокруг – только лес, да и все.

– Прямо здесь, – подтверждает тот.

– Вы перепутали, – испуганно говорю. – Мне сказали, я буду работать горничной в доме и…

– Будешь, – соглашается он. – Только до дома придётся ножками топать.

– Почему? – наивно спрашиваю я.

– Не расчищено.

Стараюсь разглядеть в окно, правда ли это, но никак не выходит.

– И как же мне тогда дойти до дома?

– Впереди будет тропинка. Пешком самое то. Вот, держи, – он оборачивается ко мне и протягивает что-то. – Магнитный ключ от двери и сигналка для охранной системы.

– Там опасно? – нервно уточняю.

– Хозяин не любит, когда его беспокоят, – терпеливо объясняет водитель. – Поэтому охрана там серьезная. Так что сбежать не выйдет. Если передумала, то говори сейчас.

Водитель выжидающе смотрит, а я молчу. Но что сказать? Нет у меня особых вариантов. Жить мне негде – мать выгнала из дома, решив, что я пыталась отчима соблазнить, из друзей приютить меня некому, а жить в подсобке и сутками мыть посуду – так себе вариант.

Здесь же обещали достойную оплату и крышу над головой. Да, работы будет много, но, по крайней мере, отчим тут меня не найдёт.

– Не передумала, – говорю. – Спасибо за помощь.

Забираю сумку и выбираюсь на улицу. Холодный ветер тут же задувает под ворот. Заматываю шарф и оборачиваюсь к машине. Вижу, как мужчина кивает мне, и все же иду по дороге.

Страшно ли мне? Очень. Если окажется, что никакого дома нет, то я здесь замёрзну до смерти. Но и вернуться – значит, все время оборачиваться и бояться.

Дорога занимает немало времени. Наступает момент, когда я начинаю отчаиваться. Тем более что понемногу темнеет. Зарядка на моем стареньком телефоне садится, так что скоро у меня не будет даже фонарика. К тому же я начинаю довольно ощутимо мёрзнуть.

И когда паника уже начинает захватывать меня, впереди показывается что-то темное. Пытаюсь разглядеть, но выходит не очень. Ускоряюсь изо всех сил, вязну в снегу, мысленно ругаясь на моего работодателя за то, что не чистит дорогу. Конечно, тут машина бы проехать не смогла.

То, что это высокий забор, понимаю только метров через тридцать. А может, и больше.

К этому моменту единственное, о чем я мечтаю – попасть в тепло. Стараюсь торопиться, но сил почти не остаётся. Если бы было можно, я бы плюнула и поползла, но останавливает, что тогда промокну окончательно.

Добравшись до малозаметной калитки, не могу сдержать радостного вздоха. Наконец-то!

Окоченевшими руками достаю ключ-карту, прикладываю и вижу, как лампочка сменяется с красной на зелёную.

Толкаю дверь и осторожно прохожу внутрь. Здесь как раз полная противоположность тому, что творится за забором – весь снег утоптан, а территория расчищена.

Выдыхаю с облегчением и, прикрыв дверь, иду вперёд, оглядываясь по сторонам. Дом довольно большой. Два этажа, но выглядит очень массивно. Дорожка, фонари, подсветка. Все довольно ухоженное и не заброшенное. А ещё красивое.

Учитывая погоду, вообще похоже на зимнюю сказку. Настолько, что я невольно притормаживаю и разглядываю красивую голубую ель с длинными пушистыми ветками.

Здесь такая поразительная тишина, что очень непривычно после города. Пока шла по дороге, все думала – не обманули ли меня? Было как-то не до осмотра достопримечательностей. Но сейчас немного расслабляюсь и с интересом разглядываю место, где я буду теперь жить.

Наниматель сказал, что главное, не обижаться на хозяина дома – у того довольно скверный характер, и надо не принимать близко к сердцу его слова. А с этим проблем нет, учитывая то, как постоянно унижал и словесно цеплял меня отчим.

– Ты кто такая? – резко раздается позади мужской голос.

Вздрагиваю от неожиданности. Оборачиваюсь и замираю на месте.

На крыльце стоит огромный широкоплечий мужчина и смотрит так, словно я – воровка или грабитель. Но даже не это больше всего меня пугает, а то, что у него в руках ружьё…

– 1 Алика -

– Мама, это неправда! – мой голос дрожит, а щека все еще горит от пощечины, которую она только что влепила мне.

– Неправда? – шипит она на меня, наступая. – Неправда, что ты крутила задницей перед Эдиком? Неблагодарная дрянь! Я тебя растила, одевала, обувала, и так ты мне отплатила?

– Но я ничего не делала! – пытаюсь хоть как-то донести до нее, что отчим лжет! – Я не…

И тут же получаю еще одну оплеуху, отчего в глазах слегка плывет.

– Ты малолетняя шлюха! Пошла вон из нашего дома!

Ее лицо некрасиво искажается, и я не могу поверить, что это моя мама. Женщина, которая родила меня, и которая должна всегда быть на моей стороне.

– Мам… – всхлипываю, прижимая ладонь к горящей щеке. – Клянусь, я бы никогда…

– Пошла вон!

Перевожу взгляд ей за спину – там стоит отчим и насмешливо скалится. Все случилось так, как он и обещал – она мне не поверила. А ведь я была уверена, что мама ни за что не ударит меня, ни за что не посчитает предательницей.

Я же ничего не делала! Наоборот – старалась не пересекаться с этим неприятным человеком, который появился в нашей жизни не так давно.

Мама влюбилась как кошка, хотя мне этот Эдуард сразу не понравился. Но она отмахивалась от всех моих просьб быть осторожнее. Что-то он такое делал с ней, что она его буквально боготворила.

Я не понимала, за что! Эдуард был весьма неприятным типом. До моих восемнадцати лет он особо меня не трогал. Только довольно жестко пресекал любые прогулки с друзьями. Мама, которая раньше была довольно лояльна ко многим вещам, во всем с ним соглашалась, и  в итоге, кроме учебы, я не знала совершенно ничего.

Я очень злилась, даже пару раз сбегала из дома в пику запретов матери и отчима. Как итог – после я получала еще более жесткое наказание. Доходило до того, что он высек меня ремнем, а мама… Она тогда сказала, что я обязана слушаться главу семьи. И что я позорю их тем самым.

Но все же между нами не было все настолько плохо – отчим довольно часто отлучался в командировки, и тогда жизнь становилась на порядок лучше. Мама будто вспоминала о своих обязанностях родительницы, вела себя куда мягче со мной. Правда, постоянно твердила при этом, что мужчина – глава семьи, и женщина должна уметь слушаться. Уговаривала быть терпимее к Эдику – ведь он просто хочет вырастить меня хорошим человеком.

Так мы и жили до моего восемнадцатилетия. После него отчим впервые зажал меня на кухне. Не трогал, но делал все, чтобы я его намеки расценила верно.

Это было так гадко и страшно, что я пригрозила все рассказать маме. Даже за нож схватилась. А он ловко скрутил меня, обезоружив и прижавшись сзади так, что я поняла – он не шутил. Его и  правда возбуждала эта игра.

– Либо ты дашь мне по-хорошему, либо я превращу твою жизнь в ад, – пообещал тогда Эдик.

Я не поверила. Целую неделю делала все, чтобы не оставаться с ним наедине, и немного расслабилась. Потеряла бдительность. А он, оказывается, выжидал. Потому что поймал в самый неподходящий момент – когда мама уехала на весь день по делам, а я думала, что они уехали вместе.

Тогда отчиму почти удалось осуществить задуманное. Меня спас звонок  в дверь – приехала доставка, и я просто сбежала из  дома к подруге – Таньке. Наплела ей с три короба, что вышла, а дверь захлопнулась. В итоге до самого вечера просидела у нее, и только когда убедилась, что мама дома, вернулась обратно.

– Вечно бегать не выйдет, – тихо процедил отчим тогда во время ужина, пока мама раскладывала еду по тарелкам. – В итоге я свое возьму.

И вот сегодня он снова попытался меня заставить лечь под него. Я готовилась, собиралась записать наш разговор и дать послушать маме. Глупый план, который провалился, потому что силы изначально были неравны.

– Дура, она тебе не поверит, – рассмеялся Эдуард мне в лицо. Слезы уже выступили на глаза, когда вдруг вернулась мама и застала нас в весьма недвусмысленной позе. Я так обрадовалась, что попыталась отпихнуть отчима и броситься к ней, но он так ловко все вывернул, что теперь… Теперь я оказалась изгоем в  собственном доме!

– Мама, – всхлипываю. – Пожалуйста…

– Чтоб ноги твоей здесь не было!

Она еще и сумку мою швырнула мне в лицо вместе с пальто.

– Видеть тебя не могу, потаскушка!

Выскочив из квартиры, сбегаю вниз на два пролета и сажусь на лестнице. Ведь идти мне некуда. Да и кому я нужна? Кроме мамы родственников нет. За своими переживаниями не сразу разбираю шаги рядом. Зато когда понимаю, кто это, вскакиваю и хочу бежать дальше. Но крепкая хватка удерживает на месте.

– Я тебя предупреждал, сахарок, – шепчет, нагло лапая, отчим. – Теперь будет сложнее, но если не хочешь сдохнуть на улице, будешь слушаться меня.

– Пусти! – кричу, и тут же на рот ложится широкая ладонь. Ужас плещется в крови, я пытаюсь брыкаться, но я слишком маленькая, а он – огромный и сильный.

– Не пущу, Алика. Ты дашь мне. И сейчас, и потом. Столько раз, сколько я захочу. Или продам тебя в бордель, – шипит он. – Хочешь?

Мотаю головой, расслабляюсь, надеясь притупить его внимание.

Резкий хлопок двери наверху отвлекает Эдуарда, и я, пользуясь этим, толкаю его локтем и бегу вниз.

– Эдик? – где-то слышится голос мамы. Надеюсь, что отчим тормознет хотя бы из-за нее, и выбегаю из подъезда. На улице уже темнеет, и я понятия не имею, куда идти, но главное – как можно дальше. Ведь если этот человек прикоснется ко мне снова – я не переживу этого.

– 2 Алика -

Первая мысль – пойти к Тане. Но тут же понимаю – там меня найти будет легко. А отчим, похоже, настроен серьезно. Вот только теперь мама не заступится, не спасет. Значит, надо куда-то бежать.

Но куда? Да еще и на ночь глядя…

Добредаю до окраины города. Холод приличный, еще и есть хочется, а в кармане – только какая-то мелочь.

Заглядываю не то в кафешку, не то забегаловку. Меня замечает полноватая дамочка и вопросительно смотрит:

– Тебе чего?

– Скажите, а у вас пирожки или булочки есть? – тихо спрашиваю, прикидывая, что на это-то денег должно хватить.

– Нет ничего. Заказывать будешь? – и кивает на меню, которое на доске мелом нацарапано. Растерянно смотрю и понимаю, что даже здесь я ничего купить не смогу.

– Спасибо, нет…

Выхожу на улицу, и очередной порыв ветра едва не сбивает с ног. Еще и дождь, как назло. Куда пойти?

Безысходность и усталость дают о себе знать – присаживаюсь на покосившуюся лавочку недалеко у входа. Тут есть хоть небольшой навес.

Кое-как притулившись, закутываюсь в шарф, который все равно продувается. В голове ни одной толковой мысли. Не знаю, как быть дальше. Даже слез почти нет – только дикая опустошенность.

– Эй! – раздается рядом резкий крик. Вздрагиваю и оборачиваюсь – та самая дама из кафе стоит рядом и неодобрительно смотрит. – Ты чего здесь расселась?

– Нельзя? Простите, я сейчас уйду, – бормочу онемевшими губами. Встаю, неуклюже подсказываюсь и почти падаю, но она же меня и удерживает.

– Вот недотепа-то, – беззлобно фыркает женщина. – Есть хочешь?

Смотрю на нее недоверчиво.

– У меня нет денег, только вот, – достаю из кармана горсть мелочи и протягиваю ей. – Больше нет.

– Лет тебе сколько?

– Восемнадцать недавно исполнилось.

– А чего не дома в такую погоду? – Отвожу взгляд, стыдливо прикрывая глаза. – Я кого спрашиваю? – чуть повышает голос женщина.

– Нет у меня дома… Выгнали.

Она неодобрительно цокает языком и тянет за собой. В итоге приводит меня обратно и усаживает за стол, после чего уходит. А затем возвращается с тарелкой горячего супа и куском хлеба.

Недоверчиво кошусь на нее, пытаясь разгадать – верно ли я понимаю ее жест.

– Чего смотришь? Ешь, давай.

– Но мне нечем…

– Ешь!

Больше я не спорю. Тем более что желудок жалобно урчит, и в этот момент мне кажется, что ничего вкуснее я не ела. Даже не замечаю, как все съедаю.

– Значит, жить тебе негде. Работа нужна?

Почему я даже не подумала об этом? А ведь стоило. Да, школу придется бросить – да и какая мне теперь школа? Тут выжить бы. Не уверена, что мама в ближайшее время одумается. А даже если и да… Я не вернусь туда, где живет отчим.

– Нужна, – тихо говорю.

– А мне нужна посудомойка. Моя Лариска тут давеча уволилась. Так что если согласна, то оставайся.

Растерянно смотрю на свои руки.

– Платить буду немного – сразу предупреждаю, а работы много. Но жить сможешь в подсобке.

– Я согласна!

Так у меня появляется временное жилье. Марианна, так зовут хозяйку кафе, оказывается довольно адекватной и в чем-то даже доброй женщиной. Хотя требует, конечно, много. Вроде бы место здесь не особенно проходное, но посуды всегда много – потому что все надо мыть руками. Повар Айнур – крайне неразговорчивый мужчина в возрасте, только молча приносит мне очередную порцию тарелок, и все.

К концу дня я валюсь с ног от усталости. Но каждый раз, когда на меня накатывает желание уйти, я вспоминаю, что идти мне некуда, и снова берусь за работу.

Две недели пролетают незаметно. И тут Марианна приходит и просит мой паспорт, чтобы оформить официально.

Приходится признаться, что документы дома, у матери. Ради такого дела она меня отпускает на полдня, и я очень надеюсь не столкнуться ни с кем, заодно и вещи сменные взять.

Квартира встречает меня звенящей тишиной. Я даже выдыхаю с облегчением. Первое, конечно, паспорт. Нахожу его в том же ящике, что и всегда. Сама не верю своей удаче. Ведь могло и не повезти. Успеваю собрать еще пару футболок и штанов, когда слышу за окном подозрительно знакомый шум мотора. У Эдуарда так звучит его навороченная тачка. Выглядываю в окно, и точно – он. Судорожно хватаю все, что попадается под руку, и выбегаю из квартиры. Лифт, как назло, не едет сразу, поэтому поднимаюсь на пару пролетов вверх, чтобы переждать, пока отчим зайдет в квартиру.

Слышу, как открываются двери лифта, его шаги, поворот ключа в замке и, наконец, щелчок замка. Осторожно выглядываю, тихо спускаюсь вниз. Когда уже прохожу свой этаж, позади вдруг открывается дверь… Наша дверь!

– Ах ты, сучка!

Не оборачиваясь, несусь вниз, перепрыгивая через ступеньку. Его крик так и стоит в ушах, а сердце вот-вот выскочит из груди. Понимаю, что если Эдик догонит, то все.

На улице жадно вдыхаю воздух, нет времени переводить дыхание, но я почти без сил.

И отчим меня догоняет. Хватает за шиворот, дергает так, что я едва успеваю сгруппироваться, чтобы удержаться на ногах.

– Пусти! – кричу, что есть сил! – Пусти!

– Сучка мелкая! Я тебя по всему городу искать должен?! – рявкает он и выглядит при этом совершенно безумно. – Ты у меня отрабатывать замучаешься! Да я тебя…

Замахивается, но на мое счастье из подъезда выходит пара мужчин. Они замечают нас и хмуро смотрят. Кажется, даже собираются подойти – может, крик мой слышали. Отчим мешкает, и я пользуюсь этим, чтобы дернуться и сбежать.

До самого кафе Марианны я почти не останавливаюсь. Еле дышу, но все равно бегу. Пытаюсь петлять, путать следы. В голове так и крутятся слова Эдика, что он меня искал.

Он искал!

Забегаю в кафе, едва живая. Марианна удивленно смотрит на меня.

– Алика, ты в порядке?

– Ага, – рвано выдыхаю.

– Тут к тебе есть предложение… – она кивает в сторону мужчины, сидящего за столиком.

– 3 Алика -

Испуганно пячусь назад.

– Не надо никакого предложения, – бормочу. – Я пойду!

Сбегаю в подсобку, где хранятся мои вещи, и где ночую. Перевожу дыхание, а руки трясутся так, что даже молнию расстегнуть не выходит.

– Слышь, ты чего такая дерганая? – Марианна входит без стука. – Случилось чего?

– А?

– Спрашиваю, что у тебя там?

– Н-ничего! Я уйду, можно? Насовсем. Только не отдавайте меня ему.

– Кому ему?

– Тому, кто пришел за мной!

– Да у тебя совсем с головой плохо, – фыркает она. – От кого бежала?

– От отчима…

– Приставал? – испуганно смотрю на нее. Киваю, втягиваю голову в плечи. Как-то раз я проболталась ей, обронила такую фразу, что в итоге Мариана все вызнала. С тех пор даже относиться лучше стала. – Не бойся. Не сдам я ему. Ублюдок, а… Паспорт-то успела забрать?

– Успела, – киваю на сумку. – Хотела еще вещей взять, но он вернулся. Еле сбежала.

– В полицию на такого надо настучать. Но если он при бабле, то наверняка отмажется, – со злостью произносит хозяйка. И смотрит так, словно не обо мне сейчас говорит. – В общем, вот что – мужик там нормальный сидит. Он ищет горничную для своего босса. С полным проживанием. Платят хорошо.

– И в чем подвох?

– Ну, насколько я понимаю, мужик там с характером – мудак тот еще. Ну, и еще дом большой – все делать самой придется. Помощниц не будет. А ты, я вижу, девка работящая. Но здесь у тебя перспектива какая? Рано или поздно найдет тебя этот твой отчим.

– А если этот хозяин дома тоже ненормальный? Где гарантии?

– Это ты сходи и сама спроси.

Чуть подумав, я все же соглашаюсь. Сегодняшняя встреча с Эдуардом дала понять – он будет меня искать. Вопрос времени, когда выследит в этом кафе. И что тогда? Вряд ли Марианна будет стоять за меня горой. Оно и понятно.

Мужчина так и сидит за столиком, словно и не было моего позорного побега.

– Здравствуйте, – говорю, присаживаясь напротив.

– Добрый день, Алика. У меня к тебе предложение о работе.

– Горничной?

– Именно. Хотя придется еще и готовить. Повара не предусмотрено.

– Какие гарантии безопасности?  – сразу задаю интересующий меня вопрос.

– Безопасности? – искренне удивляется незнакомец. – Разве это не подразумевается при приеме на работу?

Становится как-то неловко за свою, можно сказать, претензию.

– Если я правильно поняла, мне придется жить в том же доме. С вашим боссом.  А он мужчина.

– Ах, вот вы о чем… Что ж, полагаю, официальный трудовой договор снимет эти вопросы?

– А в чем еще будут мои обязанности?

– Содержать дом в чистоте и желательно готовить для хозяина. Он, конечно, слегка с дурным характером, – мужчина морщится, – но думаю, достаточное денежное вознаграждение компенсирует неудобства от его несдержанности и грубости.

– То есть он будет меня унижать и кричать?

– Скорее, он будет всем недоволен, так как не любит людей рядом.

Что ж, стараться быть незаметной – это я могу. Научилась за годы жизни с отчимом.

– А он может меня уволить? Просто потому что не захочет видеть в доме.

– Может, – кивает мужчина. – Но если вы сможете продержаться дольше остальных кандидатов до вас, то получите премию.

Ого! То есть мужик этот настолько капризный ,что его не все еще устраивают. В другом случае я бы не стала ввязываться в это дело. Но сейчас, учитывая стычку с отчимом, я прихожу к выводу, что это шанс – и спрятаться, и заработать. Вряд ли мама одумается и в ближайшее время вернет меня домой, чтобы снова заботиться. Теперь я, увы, сама по себе. И никто не станет кормить меня бесплатно.

Здравствуй, взрослая жизнь.

– Хорошо, я согласна.

– Отлично. Завтра я принесу договор, с которым вы ознакомитесь, и если все устроит, то подпишете.

Я немного в шоке от того, как вовремя подвернулось это предложение. Даже не сразу слышу Марианну.

– Что?

– Работать, Алика. Посуда сама себя не помоет. Раз уж ты пока все еще тут, – усмехается она.

– А почему вы помогли мне? – вдруг спрашиваю. – Почему согласились, чтоб он рассказал мне про работу? И как вообще узнал про меня?

– Василий мой знакомый. Он поинтересовался, нет ли у меня толковой работящей девочки на примете, объяснил, зачем.

– Но вы же могли не рассказывать. Или кто-то другой придет на мое место?

Марианна тяжело вздыхает и смотрит на меня так сочувственно.

– Пока не придет. Просто… Ты мне меня напоминаешь. Я ведь тоже из дома сбежала. Потому что мать била, и тоже из-за отчима. Он не приставал, конечно, но постоянно пил. Я знаю, что такое остаться совсем одной, и как сложно начинать свой путь в одиночку. Вася сказал, там никто тебя не обидит. Хотя работа будет тяжелая.

– Спасибо вам, – ее слова трогают меня настолько, что я всхлипываю и обнимаю женщину.

– Ну, хватит сырость разводить. Посуда, Алика!

– Да-да, конечно!

На следующий день Василий возвращается с договором. Я тщательно читаю его, но, конечно, не все мне понятно. Вроде все пункты адекватные, то, что он мне пояснил, тоже не вызывает особых сомнений. Но главное, я все больше понимаю – что мне и правда надо уезжать. Потому что утром заходил какой-то парень и искал девушку, по описанию похожую на меня. Марианна потом мне сказала. А учитывая, что у меня дурацкая особенность во внешности, скрывать которую теперь не выходит, найдут меня быстро. Все-таки гетерохромия – штука редкая, а линзы, чтобы скрывать это, я больше не ношу.

– Когда я могу приступать? – спрашиваю, как только подписала договор.

Василий бросает взгляд на часы.

– Было бы неплохо прямо сейчас. Готовы поехать?

Оглядываюсь на Марианну – та ободряюще кивает.

– Готова. Что надо брать с собой?

– 4 Алика -

Василий оставляет короткие инструкции, и когда я собираю все вещи, выводит на улицу.

– Звони, пожалуйста, – тихо просит Марианна. – Я, конечно, доверяю Васе, но и ты держи меня в курсе.

Она вроде и не показывает, но я чувствую в ее словах настоящее беспокойство.

– Спасибо вам! Спасибо, что помогли и приютили!

Даже молчаливый Айнур выходит попрощаться. Просто крепко обнимает меня, так и не говоря ни слова.

Я даже подумать не могла, что за каких-то пару недель обрету если не новую семью, то хотя бы людей, которым я небезразлична.

Василия помогает мне сесть в машину.

– Вот письмо, – он передает мне конверт. – Отдаешь его боссу. Не волнуйся, тебя отвезут почти до самого места. Там уже сообразишь, что к чему. Связь там ловит плохо, так что вряд ли выйдет сидеть в телефоне. Да и некогда будет.

– А как же мне связаться с Марианной? – испуганно спрашиваю.

– Если что-то будет нужно, можно прогуляться чуть по территории – где-то можно поймать и мобильную связь.  А вообще там есть спутниковый телефон. Так что не пропадешь. И самое главное – не драконь Камиля. Пусть  Тагаев ворчит себе, не спорь и делай свое дело. Первый перевод получишь завтра авансом на карту, которую я тебе оформил. Вопросы есть?

– Пока нет, но ведь потом могут быть…

– Ну, вот как появятся, тогда и позвонишь. Все, езжайте, а то не успеете до темноты.

Василий закрывает дверь, что-то еще говорит водителю, и тот садится за руль.

Едем мы не в центр города, а за его пределы. Оглядываюсь на указатели, пытаясь сориентироваться, куда именно. Но за свою жизнь я мало куда выезжала, так что названия населенных пунктов говорят мне очень мало.

– Скажите, а нам долго ехать? – все же рискую обратиться к водителю.

– Не меньше часа. Не холодно? Может, печку включить?

– Нет, спасибо.

Дальше мы едем молча. Второй день идет сильный снег. Красивый, большими хлопьями. Такой, что вокруг все похоже на зимнюю сказку. А ведь скоро Новый год. И я думала, что проведу его в кругу семьи, а теперь…

Машина тормозит прямо посреди проселочной дороги.

– Вылезай, – командует водитель.

– Прямо здесь? – нервно спрашиваю, озираясь по сторонам. Ничего же нет вокруг – только лес, да и все.

– Прямо здесь, – подтверждает тот.

– Вы перепутали, – испуганно говорю. – Мне сказали, я буду работать горничной в доме и…

– Будешь, – соглашается он. – Только до дома придётся ножками топать.

– Почему? – наивно спрашиваю я.

– Не расчищено.

Стараюсь разглядеть в окно, правда ли это, но никак не выходит.

– И как же мне тогда дойти до дома?

– Впереди будет тропинка. Пешком самое то. Вот, держи, – он оборачивается ко мне и протягивает что-то. – Магнитный ключ от двери и сигналка для охранной системы.

– Там опасно? – нервно уточняю.

– Хозяин не любит, когда его беспокоят, – терпеливо объясняет водитель. – Поэтому охрана там серьезная. Так что сбежать не выйдет. Если передумала, то говори сейчас.

Водитель выжидающе смотрит, а я молчу. Но что сказать? Нет у меня особых вариантов. Жить мне негде – мать выгнала из дома, решив, что я пыталась отчима соблазнить, из друзей приютить меня некому, а жить в подсобке и сутками мыть посуду – так себе вариант.

Здесь же обещали достойную оплату и крышу над головой. Да, работы будет много, но, по крайней мере, отчим тут меня не найдёт.

– Не передумала, – говорю. – Спасибо за помощь.

Забираю сумку и выбираюсь на улицу. Холодный ветер тут же задувает под ворот. Заматываю шарф и оборачиваюсь к машине. Вижу, как мужчина кивает мне, и все же иду по дороге.

Страшно ли мне? Очень. Если окажется, что никакого дома нет, то я здесь замёрзну до смерти. Но и вернуться – значит, все время оборачиваться и бояться.

Дорога занимает немало времени. Наступает момент, когда я начинаю отчаиваться. Тем более что понемногу темнеет. Зарядка на моем стареньком телефоне садится, так что скоро у меня не будет даже фонарика. К тому же я начинаю довольно ощутимо мёрзнуть.

И когда паника уже начинает захватывать меня, впереди показывается что-то темное. Пытаюсь разглядеть, но выходит не очень. Ускоряюсь изо всех сил, вязну в снегу, мысленно ругаясь на моего работодателя за то, что не чистит дорогу. Конечно, тут машина бы проехать не смогла.

То, что это высокий забор, понимаю только метров через тридцать. А может, и больше.

К этому моменту единственное, о чем я мечтаю – попасть в тепло. Стараюсь торопиться, но сил почти не остаётся. Если бы было можно, я бы плюнула и поползла, но останавливает, что тогда промокну окончательно.

Добравшись до малозаметной калитки, не могу сдержать радостного вздоха. Наконец-то!

Окоченевшими руками достаю ключ-карту, прикладываю и вижу, как лампочка сменяется с красной на зелёную.

Толкаю дверь и осторожно прохожу внутрь. Здесь как раз полная противоположность тому, что творится за забором – весь снег утоптан, а территория расчищена.

Выдыхаю с облегчением и, прикрыв дверь, иду вперёд, оглядываясь по сторонам. Дом довольно большой. Два этажа, но выглядит очень массивно. Дорожка, фонари, подсветка. Все довольно ухоженное и не заброшенное. А ещё красивое.

Учитывая погоду, вообще похоже на зимнюю сказку. Настолько, что я невольно притормаживаю и разглядываю красивую голубую ель с длинными пушистыми ветками.

Здесь такая поразительная тишина, что очень непривычно после города. Пока шла по дороге, все думала – не обманули ли меня? Было как-то не до осмотра достопримечательностей. Но сейчас немного расслабляюсь и с интересом разглядываю место, где я буду теперь жить.

Наниматель сказал, что главное, не обижаться на хозяина дома – у того довольно скверный характер и надо не принимать близко к сердцу его слова. А с этим проблем нет, учитывая то, как постоянно унижал и словесно цеплял меня отчим.

– Ты кто такая? – резко раздается позади мужской голос.

Вздрагиваю от неожиданности. Оборачиваюсь и замираю на месте.

На крыльце стоит огромный широкоплечий мужчина и смотрит так, словно я – воровка или грабитель. Но даже не это больше всего меня пугает, а то, что у него в руках ружьё…

Нервно сглатываю, глядя только на незнакомца.

Оружие. Настоящее оружие!

Делаю шаг назад, второй, вижу, как мужчина вскидывает это самое ружье и спускается по ступеням, чтобы догнать меня.

Точно! Он меня сейчас догонит и…

Перед глазами темнеет, а ноги слабеют. Пытаюсь удержать равновесие, но одна нога проезжает вперед, а сама я куда-то лечу, окончательно теряя связь с происходящим.

А дальше – удар и темнота…

– 5 Алика -

Я прихожу в себя в доме. А точнее, в комнате. Не на улице. Растерянно моргаю. Первое ощущение – очень сильно покалывает руки. Как после долгого нахождения на морозе без перчаток. Пытаюсь растереть их, а заодно осмотреться.

Но тут же замираю – ведь напротив меня сидит тот самый мужчина. Видимо, он и есть хозяин дома. Камиль Тагаев. И, кажется, ружья рядом нет.

Уже хорошо.

– Кто ты такая?

– Г-горничная, – заикаюсь. Не только от того, что замерзла, но и от страха. Уж больно пугающий взгляд у мужчины.

– Какая, к черту, горничная? – он не повышает голос. Но такой у него тон, что у меня мурашки по коже проносятся, а сама я вся натягиваюсь, будто струна.

– Которую для вас наняли…

– Какая красивая сказка, – мрачно усмехается он. – И как же ты прошла через охранную систему? Откуда у тебя магнитный ключ? Кто дал коды доступа?

– Какие коды? – растерянно спрашиваю, пытаясь сесть поудобнее.

Пальто распахивается, и я тут же поправляю его, не желая выглядеть неряхой.

– Мне водитель дал ключ от калитки и штуку какую-то, чтобы сигнализация не сработала, – достаю обе вещи и показываю Камилю.

Тот цепко смотрит на них.

– Кто же тебя нанял?

– Василий. Вот, – достаю из сумки конверт, – сказал вам передать.

Мужчина встает и направляется ко мне, а я нервно сглатываю, потому что сейчас, когда сознание не уплывает, я могу в полной мере оценить, насколько он огромный – высокий, большой и страшный.

Хозяин дома забирает не только конверт, но и ключ с брелоком от сигнализации.

Однако читать, что именно ему передал Василий, не торопится. Окидывает меня пристальным взглядом.

– Пришла в себя? Можешь проваливать.

– Что? Но… Я же должна работать у вас…

– Кому должна?  – резко спрашивает он.

– Ну, вам…

– Мне горничная не нужна! Ясно тебе? Так что собирай свои шмотки, и на выход.

Смотрю в окно – а там уже темно. Ежусь под тяжелым взглядом.

– Как я вернусь? Ведь до вашего дома пришлось идти по тропинке, а там.. Там же даже машины не ездят.

– Это мои проблемы? Сюда же добралась как-то.

– Меня привезли! И высадили, отправив пешком! И знаете что – могли бы и расчистить дорогу к своему дому!

Камиль удивленно приподнимает брови.

– Чего ты сказала?

Ежусь от его интонации. Мысленно уговаривая потерпеть – у отчима вон вообще характер еще хуже. Этот хотя бы не смотрит на меня как на кусок мяса. Скорее, как на назойливую муху.

– Мне некуда идти. По крайней мере, вот прямо сейчас.

Мужчина стискивает зубы так, что я отчетливо чувствую эту его злость.

– До завтра останешься. А утром свалишь, – припечатывает и уходит из комнаты.

Я, конечно, помню про характер Камиля, о котором упоминал Василий, но все же не такого приема ожидала. Ощущение, что хозяин дома вообще ненавидит людей. Или это я ему не приглянулась?

Стоит подумать, что он и правда мог выгнать меня, по телу пробегает легкий озноб. До сих пор никак не согреюсь.

Хорошо хоть сумка моя со мной. Достаю одежду поудобнее и спускаюсь вниз. В доме стоит удивительная тишина. Телефон почти не ловит. Так что каждая моя попытка дозвониться Василию не увенчается успехом.

Однако сдаваться я не собираюсь. Он сказал, что если продержусь, то получу премию. А значит, надо найти способ задержаться в доме. Как? Ну, первое, что приходит в голову – накормить мужчину. Ведь если он не будет голодным, то может передумать.

Иначе… Перспектива у меня так себе. Вернуться в город, где меня ищет отчим – плохая идея. А ехать в чужой город, не имея ни денег, ни знакомых – это просто безумие. Поэтому придется постараться убедить Камиля оставить меня работать в доме.

Кухню нахожу без труда. Несмотря на то, что дом большой, комнат здесь немного. Тут вообще было бы довольно уютно, если бы дом был более обжитым. Но, похоже, даже в этом отражается вредный характер владельца.

В холодильнике относительно скудный набор продуктов. Кое-что готовое, кажется. И все.

Остается только догадываться, чем питается Тагаев.

Первые полчаса я постоянно прислушиваюсь – вдруг хозяин решит спуститься. Но он то ли ушел на улицу, то ли заперся в одной из комнат. А потом я увлекаюсь приготовлением ужина и теряю счет времени.

Так уж вышло, что мама моя готовила всегда так себе. Не любила это дело, но меня к этому пыталась приучить. И пока в нашей жизни не появился Эдуард, мне нравилось с ней возиться на кухне. Когда же я научилась довольно многому, она почти перестала готовить сама, а мне пришлось полагаться только на себя. И постепенно я изучила много всего – просто от нечего делать.

Так что теперь из того небольшого набора продуктов выходит довольно неплохой ужин.

– Что ты делаешь? – резко громыхает позади. Дергаюсь от неожиданности. Втягиваю голову в плечи по привычке и только тогда оборачиваюсь.

– Ужин готовлю…

Камиль смотрит так, будто готов меня лично порезать на этот самый ужин. Такой он грозный сейчас.

– Я разрешил тебе шариться по дому? – лязгает грубо, обводя взглядом кухню. На сковороде и кастрюльке он чуть задерживается.

– Вы сказали, можно остаться, – сдержанно отвечаю. – Меня наняли, чтобы убирать в доме и готовить. Я просто выполняю свои непосредственные обязанности. Вот ужин сделала.

– Да что ты говоришь… – медленно произносит он и делает первый шаг ко мне. – А не боишься, девочка, что я тобой и поужинаю?

Что-то в его взгляде подсказывает, что мужчина не шутит…

Мамочки…

– 6 Камиль -

Руки так и чешутся позвонить Васе и навалять ему по шее за своеволие. Совсем там от рук отбился. Надо же, чего удумал – горничную мне прислал. Идиот старый.

Когда увидел в окно девчонку, сначала глазам не поверил. Решил, что все, кукухой уже поехал. Потому как охранка даже не пиликнула – а она здесь такая, что даже мышь не прошмыгнет без оповещения.

Но нет. Ничего. Абсолютно. Перепроверил – девчонка так и стояла возле голубой ели. Словно в первый раз такую видела.

Впрочем, хер я ей поверил. Даже для антуража ружье прихватил. А гостья эта незапланированная в итоге грохнулась, да так эффектно, что пришлось тащить в дом. Еще когда принес в гостевую спальню, почуял – что-то не так. Но что именно, понял, лишь когда она очнулась и глаза открыла.

Сука, да как же это вышло-то! Девчонка уверенно отыгрывала испуг, растерянность и уязвимость.

Да только меня такое не трогало давно. А вот глаза ее…

Стоило только посмотреть в них, как черты лица стали еще выразительнее, и против воли дернули меня туда, в прошлое. О котором я не вспоминал уже столько лет.

Черт. Еще не хватало этого.

С огромным трудом взял под контроль эмоции, старался выглядеть так, чтобы у девчонки и мысли не осталось не сбежать. Но, увы, бродяжка жалобно намекала на темноту, потом и вовсе претензии стала выкатывать.

Совсем как…

Не к месту были эти ассоциации. Да и волосы у девчонки были черные, а у Маргариты – словно снег. Так что все это игра воображения. Подумаешь, глаза разного цвета. Мало ли у кого бывает. Да и черты лица… Все-таки двинулся кукухой.

В конверте обнаружился трудовой договор. Ну, и краткие данные на девчонку.

Алика. Алика Воронова.

Ни имя, ни фамилия ни о чем не говорили. Кроме того, что Вася вконец охренел, раз решил взять желторотую девку ко мне прибираться по дому.

На хера? Сказал же, не трогать. Сказал же, позвоню, если будет что-то надо.

И чего теперь? До утра придется терпеть эту дурынду в доме.

Поначалу все было тихо. Я даже почти забыл, что не один. Снова включил камеры, гоняя однообразное изображение. На что я надеялся? На чудо?

Блядь, уже сколько месяцев я надеюсь на гребаное чудо. Всего одно! Но, естественно, хер мне.

Про бродяжку вспоминаю, когда выхожу в коридор – чувствуя, что атмосфера в доме неуловимо изменилась. И словно в насмешку, нахожу неугомонную нахалку на кухне. У плиты.

– Что ты делаешь? – спрашиваю, от чего девчонка дергается и медленно оборачивается.

– Ужин готовлю…

– Я разрешил тебе шариться по дому? – обводя взглядом кухню, подмечаю все, что она успела переставить и переделать под себя. Когда, черт подери?

– Вы сказали, можно остаться. Меня наняли, чтобы убирать в доме и готовить. Я просто выполняю свои непосредственные обязанности. Вот ужин сделала.

– Да что ты говоришь… – с трудом сдерживаю бешенство, которое уже клокочет в груди. – А не боишься, девочка, что я тобой и поужинаю? – медленно приближаюсь к этой пигалице, что посмела хозяйничать у меня в доме.

Она, к слову, бледнеет. В глазах отражается дикий ужас, но при этом она даже храбриться пытается.

– Н-нет, – заикается, дрожит, но все равно дерзит, нахалка такая. – Василий сказал, вы меня не тронете.

Прикрываю глаза, сдерживая все, что думаю о своем помощнике в этот момент.

– Но его тут нет, девочка. Верно?

– Вы что… Вы изнасилуете меня? – пищит она. Выставляет перед собой деревянную поварешку. И… И все. Весь запал ругаться сходит на нет. Потому что опять этот ее взгляд с разноцветными глазами.

Да и цель была просто припугнуть. Но эта боевая мышь, похоже, решила драться за свою честь.

Морщусь от ее предположения.

– Больно надо. На что тут позариться-то?

Демонстративно окидываю ее взглядом – она переоделась, кажется. Туника и какие-то джинсы. А может, и нет. Черт знает, не разглядывал же особо. Но вот то, что она почувствовала себя уже как дома, меня бесит.

– И это хорошо, – с вызовом отвечает Алика. – И не надо на меня зариться. У меня другие обязанности.

– Ты так уверена, что не вылетишь отсюда завтра утром?

Нахалка поджимает губы, напрягается – удивительно, но ее состояние будто на расстоянии чувствую.

Ну, точно кукуха поехала от одиночества. Может, все же Вася прав, и надо было девок  хоть иногда привозить?

– А вы сначала ужин попробуйте.

Кошусь в сторону плиты. Пахнет и правда вкусно. Я в еде непривередлив, и пока живу здесь, вполне справляюсь сам, но… Но глупо отрицать, пахнет завлекательно.

– Ну, давай свой ужин.

Девочка тут же будто расцветает – начинает суетиться, достает тарелки и вообще двигается так, будто полностью тут уже освоилась. Я же подмечаю эти детали, и, откровенно говоря, меня это напрягает.

Что, если это не Вася ее подослал? Или кто-то подсунул ее Василию? Так-то Брагин мужик толковый – проверит вдоль и поперек. Знает, что кого попало ко мне в дом тащить нельзя. Хотя…. Черт, никого ко мне тащить нельзя!

Можно позвонить ему прямо сейчас и выяснить детали, но вот какое дело – меня хоть и бесит это самоуправство бродяжки, помимо этого внутри зарождается то, что я не испытывал уже давно.

Азарт. Пусть пока это всего лишь жалкое подобие былого интереса к жизни. Но оно есть.

И вместо того, чтобы позвонить и все выяснить у своего помощника, решаю понаблюдать за девочкой с такими странными глазами. Ведь здесь, в глуши, особо заниматься-то и нечем. Это был мой выбор, да. Но и у него есть своя цена.

Алика напряженно смотрит, ждет приговора, а я как-то не сразу соображаю, что в отличие от меня, себе она тарелку не поставила.

– А ты почему не ешь? – с подозрением смотрю на нее, на что та бледнеет и делает шаг назад.

Да ладно? Вот так просто? Отравить решила?

– 7 Алика -

У Камиля как-то нехорошо так меняется взгляд, что я сразу понимаю – опять что-то не то.

– Так ведь не положено, – бормочу. И в этот момент желудок выдает такое урчание, что  становится безумно стыдно! Да я готова сквозь землю провалиться!

– Садись и поешь, – командует хозяин дома. Мнусь, не решаясь выполнить указание. Есть и правда хочется – утром только позавтракала, потом как-то не до того было.

– Мне ружье принести, чтобы ты слушаться начала?

Вздрагиваю и в ужасе смотрю на мужчину.

– Не надо!

Не знаю, шутит он или… А впрочем, какое шутит! Такие, как он, не шутят – они стреляют. Слишком уж выразительно выглядит мужчина.

Ужин проходит в тишине. Я вся как на иголках, потому что работа эта мне очень нужна. Самое главное, что я поняла – как женщина я Камиля не интересую. А значит, в этом смысле мне ничего не угрожает. Что касается его характера… Ну, это можно вытерпеть, если на другой чаше весов безопасность и крыша над головой. Так что в моих интересах, чтобы Тагаеву понравилась еда, и чтобы мужчина согласился меня оставить в доме.

Закончив, Камиль молча сверлит меня своим изучающим взглядом, и я тут же подрываюсь с места, чтобы убрать посуду.

– Я еще чай заварила. Не знаю, может, лучше было кофе, но вроде бы на ночь… – торопливо тараторю, стараюсь делать все быстро, и, конечно же, выходит криво и косо.

– Давай свой чай, – наконец, произносит Камиль.

– Сейчас! Я еще могу завтра печенья напечь. Ну, или булок…

Он только бросает на меня взгляд, как я осекаюсь и замолкаю на полуслове.

– Останешься до первого косяка, – медленно выдает мой босс. – На глаза мне лишний раз не попадайся. Делай свои дела тихо и незаметно.

Робко улыбаюсь, быстро-быстро киваю. А у самой гора с плеч будто свалилась! Это же значит, что отчим не сможет достать меня.

Обязанности мои прописаны довольно обще – в договоре просто указано приготовление еды и уборка дома. Но лезть с уточнениями я побаиваюсь. Разберусь по ходу дела.

Камиль, допив чай, выходит из-за стола и на прощание бросает:

– Жить будешь в той гостевой.

Оставшись одна, я, радостно пританцовывая, отправляюсь мыть посуду и прибирать на кухне. А ведь был момент, когда я поверила, что мужчина правда выставит меня обратно за дверь и прогонит в ночь.

Все убрав, поднимаюсь на второй этаж и ухожу в гостевую. Теперь, когда стало ясно, что я  тут задержусь, осматриваюсь уже полноценно. И несмотря на минимализм в обстановке, мне здесь нравится. Удобно, комфортно. Даже не скажешь, что дом стоит посреди леса, и до цивилизации прилично топать пешком.

За окном красиво падает снег, та самая ель, на которую я засмотрелась, когда только вошла на территорию, теперь выглядит еще более сказочно. И я впервые искренне улыбаюсь.

Ванная комната у меня своя. Возможно, это предусмотрено во всех комнатах. Зачем? Загадка. Ведь живет тут Камиль один. Но для меня это даже  хорошо – не хватало еще лишний раз с ним сталкиваться.

Проверив перед сном телефон, снова вижу, что связи нет. Совсем забыла про это уточнить у хозяина дома. Но сейчас, конечно же, ради этого не пойду к нему.

Однако, несмотря на хорошее настроение, уснуть мне никак не удается. Вроде и постель удобная, и нет какой-то неопределенности. А я все равно кручусь туда-сюда, никак не засыпая.

В итоге промаявшись так больше часа, выбираюсь из постели и осторожно выглядываю в коридор – в доме стоит звенящая тишина. Помня о словах Камиля, практически крадусь на цыпочках к лестнице. Постоянно торможу и прислушиваюсь. Но ничто не нарушает тишину.

В кухне я уже расслабляюсь, уверенная, что мужчина наверняка наверху в своей спальне. Кстати, тоже надо будет узнать, где она, и стараться не лезть лишний раз – только ради уборки. Ну, и грязные вещи забрать.

Достаю из холодильника молоко, решив прибегнуть к старому методу, которым мне когда-то помогала мама.

Стоит вспомнить о ней, как сразу становится тоскливо. Интересно, она хоть вспоминает про меня? Я же не меняла номер – она могла бы хоть разок позвонить. Но, увы…

Пока молоко разогревается, подхожу к окну и изумленно замираю. Потому что вижу там, на улице, Камиля. В одной футболке и штанах. Он стоит ко мне спиной, чуть запрокинув голову наверх, будто любуется небом.

А ведь там довольно холодно, но мужчина выглядит так, словно ему все нипочем.

Завороженно разглядываю его. Такой огромный, накачанный. Под тонкой футболкой прорисовываются мышцы. Я таких мужчин никогда не видела вживую. Только в журналах, когда девчонки притаскивали полюбоваться на красавчиков.

Подхожу ближе, жду, что вот-вот станет ясно, что ему все же холодно, что он живой. Но Камиль продолжает стоять, а вокруг падает снег, оседает на его темных волосах, оставаясь причудливым вкраплением.

Я настолько увлекаюсь, что не сразу ловлю момент, когда мужчина резко оборачивается ко мне. Свет в кухне хоть и приглушенный, но все же есть. А значит, видно меня отлично.

И я прекрасно понимаю, что смотрит Тагаев именно на меня. Пристально так, изучающе, а затем разворачивается полностью и идет ко мне…

– 8 Алика -

Новый день начинается непривычно. Просыпаюсь рано и в первый момент даже не сразу вспоминаю, где я. Вчера, после того как сбежала в комнату, уснула мгновенно. А ведь даже про молоко забыла – так перепугалась, что Камиль снова начнет ругаться.

Я успеваю не только приготовить завтрак, но и поставить тесто для пирожков.

Тагаева замечаю не сразу – он просто молча стоит и смотрит. Будто изучает. А я словно у него на прицеле оказываюсь.

– Доброе утро, – настороженно отвечаю.

– Доброе, – сухо отвечает он. Медленно проходит за стол, который я тут же накрываю. По выражению лица мужчины и не понять – то ли ему не нравится, то ли ожидал что-то другое. То ли ему вообще все равно.

Правда, уплетает все с аппетитом.

– Сама почему не ешь?

Помня про вчерашний инцидент, я специально поела пораньше. Потому что под его взглядом сложно наслаждаться едой.

– Поела, пока готовила. Вы ешьте, если хотите, есть еще, – киваю на тарелку с блинами, стоящую в стороне.

После я получаю скупую благодарность, и все. Мужчина уходит. Я же мысленно ставлю себе плюсик и переключаюсь на другие дела. Тут я, выходит, сама себе начальница. Нет, конечно, лениться или отлынивать я не собираюсь, но и гонять меня, по сути, некому.

Я довольно легко нахожу кладовку, в которой есть все, что потребуется для уборки. Разглядывая запас инвентаря, невольно задаюсь вопросом – а кто раньше поддерживал тут чистоту? Неужели сам Камиль не брезговал взять в руки швабру, когда выгонял очередную горничную?

От этой мысли становится довольно смешно. Ну, вот как его представить за таким занятием?

На первом этаже я справляюсь очень быстро – хотя бы потому, что здесь царит относительный порядок. А вот на втором действую уже не так решительно.

Во-первых, я уже поняла, что Камилю на глаза лучше попадаться, как можно реже. Тем более утром мне пришло СМС о зачислении аванса на карту. Более чем щедрого, кстати. Так что теперь мотивация остаться у меня становится куда более сильной. Опять же – отчим тут меня не найдет. А эта причина даже более весомая, чем хорошая зарплата.

Подгадав момент, когда мужчина выходит из дома, иду в его спальню. Прохожу пылесосом по ковру, быстро протираю пыль, стараясь особенно не рассматривать обитель хозяина дома.

Мне, конечно, любопытно. Но в любой момент Камиль может вернуться, а это чревато неприятностями. К счастью, я успеваю до этого. Напряжение отпускает, и продолжаю уборку уже в соседней комнате. Там оказывается обычная гостевая спальня, которой, похоже, никто не пользуется довольно давно. Так что работы тоже немного.

Все-таки непонятно, зачем такой большой дом для одного человека. Мне остается всего одна комната в дальнем конце коридора, и я уже предвкушаю, что освобожусь даже раньше, чем планировала.  Поэтому настроение у меня отличное – жизнь-то налаживается. И напевая под нос популярную песенку, дохожу до нужной двери.

Однако я едва успеваю нажать на ручку, как слышу за спиной резкий окрик:

– Стоять!

В одном коротком слове столько неприкрытой ярости, что тело мгновенно деревенеет. Медленно оборачиваюсь, уже понимая, что именно увижу. А точнее, кого.

И точно – Камиль стоит в нескольких шагах от меня. Его взгляд пропитан такой злостью, что я задыхаюсь. Она обжигает, лишает воли, накрывает с головой.

Уже представляю, что будет дальше. Ведь точно такой же взгляд был у отчима в тот день, когда я задержалась после дня рождения подруги, и меня проводил одноклассник. А еще поцеловал возле двери. Невинно – просто клюнул в щеку, но когда я вошла домой, то встретила такой же дикий взгляд у Эдуарда.

Тогда он высек меня ремнем, а мама… Она сказала, что это воспитание, что Эдик просто волнуется за меня.

И глядя на Камиля, я отчетливо понимаю – сейчас, пока он медленно, но неизбежно приближается, идет обратный отсчет до того момента, когда он сделает со мной то же самое.

Ударит.

Он. Меня. Ударит…

Жмурюсь, втягивая голову в плечи и готовясь к физической боли.

– Пожалуйста, – жалобно шепчу, ни на что особо не надеясь… – Не надо…

– 9 Алика -

Оглушающая тишина давит все сильнее. Говорят, ожидание удара страшнее его самого. Не знаю. Возможно.

– Пожалуйста, не бейте, – малодушно повторяю, боясь посмотреть в глаза хозяину дома.

– Не смей заходить в эту комнату, – чеканит Камиль. А затем добавляет: – Я не трону тебя, но если ты нарушишь запрет, я узнаю. И выгоню в лес. Ночью. Одну.

Осторожно открываю глаза. Вижу, что он по-прежнему злится. Между нами всего пара шагов, и уж точно они не остановят его. Но он лишь стискивает зубы и давит взглядом.

– Ты меня слышала? Вон пошла!

– Д-да, – отвечаю, заикаясь, и, бросив все вещи на месте, бегу вниз. Запираюсь в ванной, потому что банально не знаю, где еще можно спрятаться.

Пугает ли меня Камиль? О, да! Успокаивает одно – он хоть и наорал, но не тронул. Просто прогнал. Хотя и пригрозил. Ну, и черт с ней, с этой комнатой! Не так уж я хочу узнать, что там, чтобы снова туда сунуться.

Ассоциация с отчимом никак не хочет исчезать. Чтобы хоть немного отвлечься, достаю мобильный из кармана. Пытаюсь поймать сеть, но безуспешно. Просто чудо, что хотя бы сообщение дошло. Пишу Марианне в надежде, что как только связь появится, она получит его.

Свернув приложение, смотрю на заставку, на которой  я вместе с мамой. Этому фото не один год. Тогда мы еще были вдвоем с ней. Не было отчима, который все разрушил. На глазах выступают слезы. Все же я скучаю по ней. Скучаю по маме.

Почти час сижу взаперти. Никто, естественно, ко мне не ломится. Да и сложно представить, будто Камиль будет такое делать Скорее, уж просто выйдет, когда я выберусь из укрытия, и молча вышвырнет из дома, если задумает это.

Остаток дня провожу на кухне. Готовлю много всего, складываю в холодильник и банально сбегаю к себе в комнату. До нее, к слову, добираюсь, как заправский шпион – выглядывая из-за угла и передвигаясь перебежками.

Вероятно, со стороны такое смотрится весьма забавно. Я же просто боюсь. Что ни говори, а характер у моего босса просто отвратительный. Тут Василий не соврал. Но в нем нет того, что я боюсь больше всего. И это плюс, ради которого можно потерпеть все остальное.

Просто сегодня я не хочу с ним встречаться. Вот и все.

Так как ванная комната у меня своя, то мне даже не надо выходить никуда до самой ночи. А еду… Что ж, хорошо, что за ужин отвечаю я и могу забрать кое-что с собой, чтобы опять же не встречаться с Тагаевым.

Я даже ложусь спать пораньше, чтобы оставить позади сегодняшний инцидент. Вот только вместо спокойного сна выходит что-то невнятное.

Мне снится мама. Как мы гуляем с ней в парке рядом с домом. Мы часто ходили с ней туда по выходным, кормили уточек возле пруда. Это была наша маленькая традиция.

И вот я снова там, с ней. Держу за руку и радуюсь тому, что она снова мне улыбается.

Впервые за долгое время улыбаюсь сама. Но резкий порыв ветра заставляет поежиться, и тут же темнеет вокруг. Появляется Эдуард, который смотрит на меня, а мама рядом с ним тает, словно истончается, и пропадает совсем.

Зато отчим шагает ко мне, а я отстраняюсь, делаю шаг, другой. Но он быстрее, он сильнее. Я разворачиваюсь и бегу, пытаюсь ускользнуть, но буквально слышу дыхание за спиной.

– Стой, сучка малолетняя! – ревет он. Хватает и дергает на себя, а я падаю, ладони обжигает боль. – Я с тобой не закончил. Говорил же, найду…

Подхватывает, прижимает к себе, но я дергаюсь, рвусь на свободу, толкаюсь, вырываюсь и кричу. Кричу, что есть силы.

– Нет! Нет! Отпусти! Ненавижу! Мама! Мамочка…

Он зажимает мне рот ладонью, и я чувствую тот самый тошнотворный запах табака и его одеколона, кусаюсь, сопротивляюсь, даже несмотря на то, что силы неравны. В душе леденящий ужас, страх, который толкает, заставляет биться до кровавой пелены перед глазами…

– Я поимею тебя… Алика…

– Алика! Тихо! – врывается в сознание грубый, низкий голос. Другой, иной. Не тот, что вызывает приступ тошноты.

Резко распахиваю глаза и встречаюсь взглядом с Камилем.

Комната погружена в полумрак – ложась спать, я оставила включенным бра, и сейчас он по-прежнему горит, так что различить черты лица мужчины несложно.

А еще взгляд. Темный, затягивающий взгляд, который меня словно гипнотизирует. Надо что-то сказать, но я молчу… И только смотрю. Словно кролик перед удавом. И где-то на задворках мелькает мысль – кажется, сейчас что-то будет…

– 10 Алика -

– Пришла в себя? – спрашивает Камиль довольно резко.

– Ага…

Мужчина отстраняется и убирает от меня руки, а кожу так и покалывает в тех местах, где он держал меня. Опускаю взгляд, ойкаю и тут же натягиваю на себя одеяло до подбородка. Вот дура-то! Я же спать легла в коротком топе, уверенная, что ко мне в комнату никто не зайдет. Ведь я же заперла ее…

– Вы как здесь оказались? – взвизгиваю, поняв, что дверь почему-то незапертая.

Тагаев выразительно приподнимает бровь. Выглядываю из-за него и вижу, что дверь фактически вынесена. А я даже не проснулась?!

– Ты кричала, – весомо роняет Камиль.

– П-простите…

Он, наконец, поднимается с постели, снисходительно смотрит, как я кутаюсь в одеяло, пытаясь прикрыться, и всем своим видом демонстрирует, насколько ему это неинтересно. Что ж, это и хорошо. Мужской интерес от него мне совсем ни к чему.

– Если будешь вопить по ночам, отправишься…

– … в лес? – ляпаю до того, как успеваю хоть немножко подумать. Тут же испуганно замираю.

– Я хотел сказать, восвояси, но такой вариант тоже подходит, – холодно произносит Тагаев. – Я, кажется, ясно дал понять, что не хочу лишний раз тебя видеть или слышать. Так что…

– Это не повторится! – торопливо заявляю. – Просто тяжелый день. Вы меня напугали и… – судя по выражению лица мужчины, ему плевать на мои проблемы. Что ж, в очередной раз убеждаюсь, что Василий был прав, предупреждая про характер босса. Но ради безопасности и возможности заработать себе на будущее, стоит потерпеть. Бывают условия и похуже.

– Я поняла. Правда.

Камиль удовлетворенно кивает и выходит, прикрыв за собой дверь. Естественно, ни о каком замке уже речи не идет.

Остается надеяться на порядочность мужчины. Впрочем, она-то, похоже, у него имеется. В отличие от адекватного характера.

Переворачиваюсь и морщусь от тянущей боли внизу живота. Неужели…

Судорожно подсчитываю даты – да ну рано еще! Но вместе с этим понимаю, что, собираясь второпях, я упустила важный такой момент – не взяла с собой соответствующие средства гигиены. И хотя до месячных еще должно быть прилично, тянущая боль говорит о том, что затягивать с этим вопросом не стоит.

Вот только как быть? Садясь в машину, я не предполагала, что окажусь в такой глухомани. Была уверена, что не возникнет проблем с тем, чтобы дойти до аптеки и купить все необходимое.

А теперь?

Теперь выходит, что придется как-то добираться до города. Самой? Стоит вспомнить мой путь сюда, и меня тут же озноб пробирает. По идее Камиль должен ездить в город за продуктами. Это хороший вариант. Но, может быть, их ему доставляют, и в таком случае…

Застонав в голос, откидываюсь на подушку. Это мне придется к нему идти и просить купить… Стыд-то какой! Учитывая то, как он ко мне относится, после этого, вполне вероятно, моя работа закончится, не успев толком начаться.

Уснуть получается только под утро, и к счастью, без новых кошмаров. Однако настроение с утра так себе. Поэтому не особенно выдумываю завтрак – стандартный омлет с тостами и кофе. Камиль тоже всячески делает вид, что вчера ничего не случилось, и что нам нет причины вообще контактировать. Возможно, предложи я ему просто оставлять еду, он и на это согласится, лишь бы не видеть друг друга. Удивительный человек, конечно.

И я бы, пожалуй, не стала начинать разговор, если бы не необходимость.

– А как вы закупаете продукты? – захожу издалека, когда Тагаев уже поел. По идее, сытый мужчина – добрый мужчина.

– Тебя что-то не устраивает по качеству?

– Нет, дело не в этом, – краснею под его пристальным взглядом. Господи, как же стыдно-то. – Просто хотела уточнить – вы же ездите за продуктами город. Можно мне  тоже?

– Съездить в город?

– Ну да.

– Где калитка, ты знаешь. Советую вещи тоже сразу прихватить.

Он уже разворачивается к двери, а я понимаю, что плевать этому мужлану на мои проблемы! Все же Василий явно недооценил ужасный характер своего босса. Черствый чурбан!

– Но так же нельзя! – возмущаюсь. – Я же не пленница!

Мужчина медленно оборачивается.

– Разве я тебя держу здесь насильно? Ты, кажется, сама упрашивала остаться, – насмешливо фыркает он.

– Да, но это не значит, что мне не может понадобиться что-то из вещей.

– Каких еще вещей? – начинает раздражаться Камиль. – Половые тряпки не того цвета, или что? Ты же работать сюда приехала, или, может, решила, что надо шмотки повызывающей носить, но сразу не захватила?

– Да вы… вы… – едва не задыхаюсь от возмущения.

– Что “вы”? – передразнивает он меня. – Правда думаешь, что твои прелести могут заинтересовать меня?

– Знаете что? А вот оскорблять меня не надо! – выпаливаю. – Я вам в любовницы не набиваюсь! Более того – даже если бы предложили, отказалась бы! Вы черствый и циничный! Это нормально, что девушке могут понадобиться прокладки раз в месяц, а в вашей этой глухомани ни одного магазина поблизости!

Замолкаю, и до меня доходит, ЧТО я только что наговорила ему, и каким тоном. Камиль хмурится, сдвигает брови и молчит. А я краснею. Да, еще сильнее краснею, потому что в запале ляпнула про прокладки, хотя ведь придумывала специально обтекаемые фразы.

Дурочка. Ну, точно сейчас выкинет из дома, и плакала моя работа…

– Не отказалась бы, поверь, – вдруг криво ухмыляется этот упырь и уходит. Просто уходит, оставив за собой последнее слово.

Я ошалело смотрю ему вслед. С одной стороны, это его заявление, конечно, так и подстрекает возразить. Но с другой – он же не выгнал меня из-за моего наглого выступления. Значит, не все так уж плохо.

Наверное…

Так как вчера я наготовила от души, сегодня мне особо нечем заняться. Кое-что прибираю по мелочам. На второй этаж даже не рискую соваться. Гуляю по территории – красиво тут, конечно. И тихо. Так безумно тихо, что иногда мне кажется, я начинаю глохнуть.

По негласному договору я просто разогреваю обед и ужин примерно в то же время, что и до этого, и ухожу. А затем после ем сама. Так что с Камилем мы не пересекаемся. То есть я, конечно, периодически слышу его шаги, или как скрипнет дверь в коридоре. Но не более.

Зато на другой день раздается настойчивый стук в дверь, которая, кстати, так и осталась без замка. И когда открываю, вижу Тагаева с пакетом в руках. Он молча протягивает тот мне, а я на автомате забираю.

– Что это?

– Надеюсь, этого хватит, – бросает он хмуро и удаляется в свою спальню. Растерянно провожаю его взглядом, а затем закрываю дверь и озадаченно смотрю на пакет.

Подозрения, конечно, есть, но…

Но как?

А когда набираюсь смелости и распаковываю передачу, я даже не знаю, то ли плакать, то ли смеяться. Потому что у меня ощущение, что Камиль просто беспорядочно забирал с полок все предметы женской гигиены, которые видел. Подряд. Не разбираясь ни в марке, ни в размерах.

И это вызывает неконтролируемый нервный смех. Потому что я хоть и не знаю, как и когда он успел съездить в магазин, но почему-то очень ярко представляю, как этот хмурый, пугающий мужчина бродит в отделе с прокладками и сгребает те в тележку.

Если бы я только знала, что всем этим богатством воспользоваться я так и не смогу, не веселилась бы…

– 11 Камиль -

– Что-то случилось ? – совершенно спокойно интересуется Вася, когда все же набираю этому негоднику.

– Думаешь, случилось? – равнодушно отбиваю его вроде как удивление, наблюдая в окно за своей внезапной горничной. Она так искренне радуется простому снегу, что я ей даже немного завидую.

– Ну, ты сам не звонил первым обычно.

– Так ведь обычно и ты слушал мои приказы. А тут смотри-ка, самоуправством занялся…

Вася шумно сопит в трубку, но молчит. Знает, что продолбался. Брагин со мной давно, и я ему в большей степени доверяю. Однако всегда есть “но”… И вот это “но” сейчас кружится во дворе, ловит снежинки и довольно хихикает.

– Ну, накажи меня, – предлагает помощник. – Да только ты там у себя в лесу совсем скоро одичаешь, – добавляет уже более эмоционально.

– А ты никак соскучился, Вася? Или работы нет совсем?

– Да о чем ты, Камиль? – чувствую, что злится мужик. – Я, что, плохо выполняю свои обязанности?

– Раньше я таким вопросом не задавался. До того вечера, как у девчонки оказался ключ-карта на проход и глушилка для сигнализации. Пояснишь? Или мне самому варианты накидать?

Молчание затягивается, но облегчать участь подчиненному не собираюсь. Он знает про мои требования и про то, как я веду дела. Знает, и все равно накосячил. Походу осознанно.

– Решил тебе жизнь облегчить. Пусть поубирается у тебя там, жрать будет готовить. Тем более что у нее и так жизнь не сахар. А так хоть выдохнет немного.

– Ты что, в бюро добрых дел заделался? Какого хера, Вася? Я сюда зачем уехал? Чтобы ты мне баб подсовывал?

– А она не баба, – вдруг вскидывается Брагин. – Девчонка молодая. Тебе, что, бабла жалко помочь ей? Работящая, нормальная девка. Жопой не крутит, руки при деле. Или тебе полуфабрикаты больше по душе? Скажи еще, что готовит она дерьмово.

Ну, тут, конечно, возразить нечего. Девочка и впрямь готовит вкусно. Я уже и забыл, когда в последний раз так ел. В последнее время было наплевать на это. Не для того я сюда свалил, чтобы ресторанные блюда заказывать.

– Откуда у тебя протеже нарисовалась? Да еще и такая… приметная.

Особенность глаз девчонки до сих пор занозой сидит в башке. Гребаная гетерохромия, которая однажды уже была в моей жизни.

И вот главный вопрос – знал ли про это Василий? По идее не должен был. События тех дней не просто вычеркнуты – уничтожены. Так что это – просто совпадение, или же что-то большее?

– Да вот, появилась. Ну, хочешь, я тебе досье на нее полное предоставлю?

– То есть оно уже есть, – усмехаюсь.

– А как иначе? Я же не идиот – отправлять тебе кого-то левого, – обидчиво фыркает Брагин.

Я раздумываю не больше минуты. Проще всего согласиться. Получить досье с момента рождения и успокоиться. Но вместе с тем пропадет и азарт, который в последние два дня помогает дышать. Впервые боль притупляется настолько, что я хотя бы несколько часов могу поспать.

– Так что? Привозить?

– Если понадобится, дам знать, – скупо отвечаю. В этот момент девчонка смешно плюхается в сугроб, выглядит при этом так, что внутри зудит невнятное что-то. Резко отворачиваюсь и ухожу вглубь спальни.

– Ну, как знаешь. Только это… – Вася мнется, и я уже предчувствую очередную проблему. – Ты не лютуй с ней особо, ладно?

– Ты мне правила общения с нанятым персоналом решил прочитать? – удивляюсь его наглости.

– Нет, но… Николай сказал про его последние закупки и… В общем, я тебя знаю, Камиль, не первый год.

– Вот именно, – осаживаю его. – Полагаешь, я должен выплясывать вокруг девчонки?

– Нет, но когда Коля сказал, что ты приказал среди ночи скупить полмагазина женских средств, даже я прифигел.

– Мне, по-твоему, надо было дождаться, пока она тут кровью истекать будет?

– Нет, конечно, – посмеивается нахал. – Но судя по тому, как она поблагодарила меня за аванс и намекнула, что я недооценил твой характер, ты лютуешь.

Черт, ну, это вообще уже зашквар. То есть эта мелкая дрянь еще и жалуется на меня? Серьезно?

– В общем, дай девочке спокойно работать. И тебе хорошо – в доме порядок, жратва есть, и ей тоже.

– Что-то уж больно ты за нее переживаешь, Вася.

– Да не за нее, – вздыхает он. – Ладно, мне бежать надо. Я Алике, если что, сказал, чтобы связываться по спутниковому телефону. Сам знаешь, связь у вас не ловит, а если вдруг что – обратится к тебе.

И все. Гудки короткие.

Пиздец. Пару минут стою и тупо осознаю, что походу где-то я просчитался, раз мой собственный помощник уже ни черта меня ни во что не ставит, если позволяет себе подобное.

Мыслями возвращаюсь к Алике. Занятная девочка. Бесит своим этим норовом, хотя трясется вся, но нет-нет да как выскажется, что рука так и чешется отшлепать нахалку.

Еще и интерес этот Васин. Неспроста это. Но раз уж делать тут все равно нечего, то пусть остаётся. Будет за кем понаблюдать и подумать в перерывах между…

Бросаю взгляд на дверь комнаты, в которой провожу большую часть своего времени.

Когда увидел девчонку рядом с ней, едва сдержался, чтобы не вышвырнуть. Не хватало еще, чтобы разнюхала. Ведь тогда живой ей уже точно не уйти.

Стоит только мыслям свернуть в эту сторону, как за грудиной снова скребет.

Когда? Когда, сука, эта боль остынет? Когда я перестану подыхать от того, что не предусмотрел, не уберег, не просчитал?

Когда смогу снова закрывать глаза и не видеть тот день?

И смогу ли вообще?

Шумно выдыхаю и делаю шаг к комнате, где мой крест, который нести до самого последнего дня. Феликс был прав – таким, как мы, нельзя иметь слабое место, нельзя заводить привязанностей. Я нарушил это правило, и теперь буду расплачиваться всю жизнь.

Щелчок замка – раньше не было необходимости запирать дверь, но теперь в доме появилась неугомонная заноза. Приглушенный свет плавно загорается, освещая комнату, а я вижу уже привычную картину.

Я отдал бы все, что есть, лишь бы случилось чудо.

Лишь бы хоть что-то изменилось.

Лишь бы появилось пусть даже маленькое, но улучшение.

Снова щелчок замка в двери.

Ну, здравствуй…

– 12 Алика -

Несколько дней проходят спокойно. У нас с Камилем будто негласное перемирие. Я готовлю к уже привычному времени, мужчина приходит и, сдержанно поблагодарив после, уходит.

Все.

Идеальное сосуществование. Кроме того мобильная связь нет-нет да пробивается, так что мне удается немного пообщаться с Марианной, которая интересуется моими делами и заверяет, что если что – она свяжется с Василием.

Пакет, который принес Камиль, так и стоит нетронутый. Живот периодически потягивает, но не совсем привычно. Как правило, ощущения эти довольно быстро проходят. Так что можно было бы и не требовать так срочно запас гигиенических средств. Но что уж теперь – не возвращать же обратно.

Убрав после завтрака помытую посуду и приведя все в порядок, выхожу в коридор и торможу, испуганно глядя на Камиля. Потому что он стоит одетый, а в руках у него ружье. То самое.

– Вы куда? – тихо спрашиваю.

– А что, тоже хочешь прогуляться? – вдруг скалится он. И смотрит так, с прищуром, оценивающе.

– Не хочу, – тут же мотаю головой.

– Уверена? Ты вроде регулярно по территории шастаешь.

Вот тут мне становится не по себе. Я-то была уверена, что Тагаев меня не замечает, а оказывается, он в курсе того, как я провожу время… Нет, я от работы не отлыниваю и все, что нужно, выполняю в полной мере. Просто тут ее не так много – сорить и пакостить некому.

– А ружье зачем? – севшим голосом спрашиваю, вспоминая, как испугалась, впервые увидев хозяина дома.

– Так на охоту с ружьем ходят, – ухмыляется мужчина.

– На охоту? В лес?

– Ну, не в магазин же.

Его ответы сбивают с толку, и, похоже, самого Камиля моя реакция забавляет, что начинает раздражать и злить.

– То есть вы будете убивать бедных животных! – возмущаюсь его заявлением.

– А ты что, с утра вдруг стала вегетарианкой? Или забыла, что отлично уплетаешь этих самых животных?

Чувствую себя такой идиоткой, что хочется сквозь землю провалиться. Ведь справедливо же. Просто… Это как-то не так. Не задумываешься об этом, когда кусок мяса покупаешь в магазине и потом готовишь. А тут…

– Или, может, решила и на это пожаловаться Василию? – добавляет Тагаев. Взгляд его неуловимо меняется. Конечно, я понимаю, о чем речь. Но ведь я не жаловалась! Просто Василия спросил, как у меня дела, ну и я не удержалась, сказала, что про характер нанимателя моего он явно приукрасил.

– Извините, я пойду, мне еще уборку надо сделать, – бормочу и бочком двигаюсь к лестнице.

В общем, да, сбегаю. Но, к счастью, Камилю неинтересно меня преследовать, так что отделываюсь малой кровью.

Я никогда не была на охоте и не представляю, как это все происходит. Но как-то мне не по себе от мысли, что Тагаев будет стрелять, а потом… Кстати, что потом? Принесет домой? И еще вопрос – на кого охотится? Это, выходит, в лесу водятся хищники?

Воспользовавшись отсутствием Камиля, быстро навожу порядок в его спальне, кошусь в сторону запретной комнаты. Конечно, любопытно, что там такое. Но все же не решаюсь зайти проверить. Вместо этого проверяю мобильный, и – о чудо – сегодня сеть показывает почти две палочки, и мне даже приходит пара СМС от Марианны.

Я долго-долго смотрю, гипнотизирую экран в надежде, что, может, мама тоже что-то писала, или хотя бы звонила, и сейчас я получу отчет об этом.

Но снова ничего. Боль от этого уже притупляется, но надежда все равно живет во мне.

Сообщения от подруг одноклассниц даже не читаю – все равно ответить им нечего.

Но поговорить хоть с кем-то все же хочется, поэтому звоню Марианне.

– Алика, рада слышать! – отзывается та. – Связь появилась?

– Да вот сегодня повезло. Как у вас дела?

– Все в порядке. Нашла тебе замену. Дурная, конечно, девка, но справляется.

Улыбаюсь на ее слова.

– У тебя все в порядке? Возвращаться не надумала?

– Нет пока.

– Не надо, – вдруг заявляет она. – Вчера вечером снова заходил старый тип, искал тебя – фото показывал. Утверждал, что знает, что тебя здесь видели.

В груди холодеет. Я же понимаю, кто это устроил.

– Вы ему рассказали? – задушенно спрашиваю.

– Рассказала, что ты работала, а потом уехала. Так что мой тебе совет, рыбка – не возвращайся пока в город. Этот твой отчим, похоже, совсем с катушек съехал.

– Спасибо вам! – горячо произношу. – Огромное! И за то, что Василию порекомендовали! И вообще!

– Не за что. Ты не пропадай – пиши хоть иногда.

Когда начинает смеркаться, замечаю в окно, как отворяется калитка, и на территорию заходит хозяин дома. В руках у него какая-то тушка.

Ружье висит за спиной, а сам он идет расслабленный. Пока я пытаюсь разглядеть, кого же он там подстрелил, вдруг слышу довольно громкий сигнал. Вздрагиваю и растерянно оглядываюсь.

Снова смотрю в окно и вижу, как Камиль уже стоит лицом к калитке, которая открыта, а рядом с ней незнакомец. В длинном темном пальто. С небольшой сумкой в руках.

Я уже жду, что сейчас начнется драка, или Камиль вскинет свое ружье, но вместо этого он подходит к гостю и пожимает ему руку. После чего оборачивается и смотрит четко на меня… Так, словно речь сейчас идет обо мне.

– 13 Камиль -

Девчонка все чаще вместо раздражения вызывает странное умиротворение. Стоит увидеть или услышать ее где-то в доме, как внутри отпускает что-то, что до скрипа натягивает нервы.

Я сознательно выбрал одиночество. Сознательно уехал сюда. Мне не нужен был никто, чтобы разобраться с тем, что внутри, пережить боль, которая сводит с ума.

Но впервые самодеятельность помощника оказывается в плюс. Впервые я готов признать, что он не зря ослушался меня.

Ее реакция забавляет. Такая живая, искренняя. Такого в моей жизни давно уже нет. И не будет. Не тот статус.

Когда достигаешь вершины, это накладывает определенные ограничения. Только недалекий человек может думать, что власть и деньги делают тебя свободным. Наоборот. Они вяжут тебя по рукам и ногам обязательствами и условностями, которым ты вынужден следовать.

Охота стала моим вынужденным хобби. Это отец любил это дело. Когда-то учил и меня, и брата, пока мы пацанами были. И вот здесь, в этой глухомани я впервые за долгое время взялся за охотничье ружье.

Просто чтобы не уехать кукухой окончательно. Дичи тут особо не водится. Так, зайцы  только если. И то раз на раз не приходится. Но сам процесс помогает выдохнуть и, возможно, если повезет, то хотя бы одну ночь поспать.

Сегодня удачный день – домой возвращаюсь с тушкой зайца. Вообще настроения стрелять не было, но ради того, чтобы увидеть реакцию девчонки, хожу до победного. Уже предвкушаю, как дам ей добычу, чтобы взяла в работу.

Отец бы сказал, дурость. И я согласен в чем-то. Ведь сам говорил, что видеть лишний раз не хочу, но тлеющий в груди азарт толкает на мелкую пакость девчонке.

Уже прикидывая, что услышу от своей навязанной горничной, прохожу через калитку, но даже до дома дойти не успеваю, как срабатывает сигнализация.

Пиздец. Это что за херь?!

Резко обернувшись, вижу, как сигнал замка сменяется на зеленый, а у меня рука автоматом ложится на ружье. Вот только гостем оказывается Богдан. Мужик, которого я ожидал увидеть в самую последнюю очередь. Даже готов был Багрова лицезреть или его водителя, но Заславский?

– Вечер добрый, Камиль, – здоровается тот, не торопясь проходить дальше. Здравое решение, если вломился на чужую территорию.

Подхожу ближе, пристально разглядываю незваного визитера.

Когда-то мой хороший знакомый спас шкуру этого волчары. Вытащил с того света, считай. Живучий парень оказался. Я еще тогда понял – Богдан крепкий орешек. На такого не грех сделать ставку. И не прогадал. Все эти годы мы плотно сотрудничали. У него есть нужная хватка и достаточно крепкие яйца, чтобы делать верный выбор, не дрогнув.

Матерый волчара.

И от того его визит сейчас выглядит весьма подозрительно.

– Не буду врать, что рад видеть, – отвечаю на приветствие.

Заславский ухмыляется, не обидевшись ни разу.

– Как-то хреново у тебя с гостеприимством.

– Для тебя это не новость. Зачем ты здесь?

– А я не вовремя? Ты, смотрю, не один… – Богдан многозначительно замолкает, глядя мне за спину. Резко оборачиваюсь и вижу в окне Алику. Свет горит так, что ее отлично видно. И то, как напряженно она смотрит на нас. Прищуриваюсь, считывая реакцию девчонки.

Тут явно не только простая настороженность.

– А ты притащил свой зад, чтобы проверить мой дом на наличие свободных гостевых? – скалюсь в ответ.

– Одну-то найдешь? По старой памяти.

Ясно, что просто так Заславский не свалит. Не для того забрался в такую даль. Есть, конечно, подозрения, ради чего, но так у меня для него хреновые новости.

– Найду. Идем.

Стоит нам войти в дом, как сразу чувствуется запах готовой еды. Черт, вкусно. Жрать сразу хочется так, что сводит все. В этом плане Алика, конечно, мастерица. Ни разу не было желания отказаться от ее трудов.

– Да у тебя тут полный пансион, – глумливо усмехается Богдан, косясь в сторону девчонки, которая осторожно выглядывает из-за двери.

– Руки мыть иди, – рявкаю на этого недогостя. – А ты пожрать нам накрой, – добавляю для второй. Алика испуганно кивает и скрывается за дверью.

Надо сказать, Воронова быстро ориентируется, и когда Заславский, наконец, появляется в коридоре и демонстративно поднимает руки, мол, справился, на кухне уже все готово.

Стол накрыт на двоих. Алика быстро расставляет приборы и явно собирается слинять.

– Девушка, а как же вы? – прищуривается Богдан. Та тормозит, испуганно смотрит на него, затем на меня.

– А у меня еще дела есть, – пищит тихо-тихо.

– Неужели Камиль так укатывает, что нет времени даже с гостем посидеть?

– Ешь, давай, что дали, а то обратно почешешь прямо сейчас, – рявкаю на этого наглеца. Девчонка все же сбегает, а Заславский, засранец такой, довольно лыбится.

– И откуда же у тебя такой подарочек?

– Тебе что за надобность? Или у тебя жена вдруг готовить стала херово? На чужие харчи потянуло?

Взгляд мужика неуловимо меняется. Впрочем, как и всегда, когда разговор касается Ольги. Не остыл. До сих пор. Надо же, а я ведь думал, что отпустит Богдашу-то рано или поздно. Даже отчасти завидовал ему – все-таки супруга у него такая, что многим мужикам фору даст. Бедовая, правда, девка, со слов Феликса. Но Заславскому такая и нужна – чтоб в тонусе держала.

– Ты с темы-то не съезжай, – уже совершенно иным тоном заявляет мой гость. – Ты знаешь, зачем я здесь. Когда вернешься из своего добровольного изгнания?

Блядь, ну, нормально же сидели. Какого черта начал?

– Тебя Багров прислал? Так передай этому чертяке, что решение принято.

– В городе неспокойно, в Совете тоже. Твоя епархия, Камиль. Как будешь разгребать?

– Каганович и Феликс сами порешают.

– А ты не в курсе? – расслабленно протягивает Богдан. И полностью сосредотачивается на еде.

Знаю, что он делает, и не ведусь. Ровно настолько, чтобы терпеливо ждать продолжения.

– Друг твой пропал с радаров. Так что никто не в курсе, где он.

Я лишь жму плечами.

– Меня не касается.

Вот теперь Заславский начинает злиться.

– Правда? А когда подминал всех под себя, касалось? Что такое тебя здесь держит, если не эта девка зашоренная?

– Ты, похоже, забылся, – весомо роняю. – Пришел в мой дом, Богдан. А теперь хамишь, девочку обижаешь. Зачем?

Схлестываемся взглядами. Знаю, почему он давит, знаю, чего добивается. Но на хер. Я свое решение принял. Да, болезненно, да, пиздец сложно. Но если это цена… Пусть так.

– Затем, что ты нужен там, – он тычет в сторону леса, где если по прямой, то не так уж и далеко до цивилизации.

– Тебе хвост прижали? Не поверю.

Богдан молчит, только взглядом меня буравит.

– Вот что, ты знаешь, я к тебе отношусь хорошо, но решение мое неизменно. Возвращаться не собираюсь. В Совете достаточно заинтересованных лиц, чтобы вся эта коробочка не развалилась. Дед твоей жены отлично справится.