Смертельно белые ночи бесплатное чтение

Пролог

С сопки открывался вид на Мурманский порт. Баржа с углем медленно подползала по реке в зону разгрузки. Пестрели портовые краны. На вечном причале стоял ледокол Ленин. Нежно зеленели сопки на противоположном берегу Туломы. Гудел клаксонами автомобильный мост на горизонте. Лазорево-синее небо с редкими перышками облаков опрокинулось в воду и поблескивало солнечными искрами. А за спиной высился Алеша, внимательно глядящий в сторону неприятеля.

Хорошо.

Борис любил приходить на сопку у подножья памятника. Несмотря на бегунов и собачников, тоже облюбовавших самую высокую точку города, здесь он чувствовал себя единственным человеком на земле.

Это ощущение щекотало нервы, будоражило воображение и пробуждало смутно-сладкие образы. Боря любил эти странные видения и побаивался их одновременно. Не зря побаивался.

Обычный мальчик из обычной семьи. Грезивший холодным морем. Как и все сверстники в Мурманске, с детства мечтал быть моряком, уходить на атомных ледоколах к Северному полюсу и возвращаться на берег, где его ждет любимая… Но прагматизм родителей и так неудачно посаженное компьютерными играми зрение довели парня до прикладной математики в Мурманском Арктическом Университете.

Уже три года Борис наблюдал, как школьные друзья покоряли основы навигации, давали подписки о неразглашении и проходили практику на настоящих кораблях атомного флота. Он же корпел над формулами, учился программированию, с головой зарывался в сложные коды и выбирался на студенческие тусовки. Словом, вел нормальную жизнь молодого парня.

Но сейчас на улице стояла середина июня. Солнце практически не пряталось за горизонт, а воздух напитывался настоящим летним теплом. Боря собирался отправиться летом на подработку. Студент-третьекурсник, досрочно закрывший сессию с двумя автоматами, последовал за менее успешными одногруппниками и вместо практики договорился разгружать уголь в порту. Но до начала тяжелых физических испытаний, суливших настоящее мужское развлечение, оставалась пара недель.

Борис уставился вдаль на искрящуюся воду. Еще несколько дней назад он предвкушал эти недели свободы и намеревался съездить в Териберку. Прогуляться по берегу Баренцева моря. Побродить по заповеднику. Постоять на краю водопада. Попить звеняще-прозрачной воды из озера. Да что там, взять палатку! И уйти в поход на три дня. Обойти весь заповедник. А может быть, найти сумасшедшего экскурсовода и отправиться на полуостров Рыбачий. Туда, где Земля больше похожа на Марс.

Парень вздохнул скорее по привычке, чем по необходимости. Суждено ли теперь сбыться этим планам? Что вообще теперь будет? От печальных мыслей сердце должно было пронзительно заныть. Если бы не одно но. Сердцу было все равно. Оно не билось. Боря был мертв уже три дня.

Глава 1.

Утро три дня назад было самым обычным. Ясным, чрезмерно ранним и пьяняще свежим.

Боря лениво потянулся и продолжил валяться в кровати. Разглядывал, как в солнечных лучах танцуют пылинки, и думал, что неплохо бы убрать в своей комнате. Черные джинсы валялись прямо посреди комнаты, футболка с лаконичным изображением спортивного бренда свисала с подлокотника компьютерного кресла, на сидении скомканная лежала балахонистая темно-зеленая толстовка. Стопка книг накренилась и грозилась упасть со стола, огромные наушники валялись поверх запыленной клавиатуры, и из них орал тяжелый рок. Плакаты с анимешными героями из недавнего детства все еще висели на стенах в компании групповой фотографии друзей с прошлого Бориного дня рождения.

Парень лениво перевернулся на другой бок и решил, что уборка подождет еще денек. В конце концов, ему уже двадцать. Сколько осталось вот так свободно жить в своей комнате, завтракать маминой яичницей и предупреждать, что придет поздно? Вдруг он сегодня влюбится, и следующее лето встретит в компании жены в съемной квартире, которую придется убирать самому?

Наслаждаться полной свободой молодого парня без забот и обязательств Боре действительно оставалось недолго. Вот только причина была вовсе не в женитьбе и не в съемной квартире. Хотя без любви, конечно, не обошлось.

Борис еще немного повалялся без дела, попытался снова уснуть, но бьющий прямо в глаза луч солнца был против. Парень сполз с кровати, натянул вчерашнюю футболку на поджарый торс, предварительно обнюхав ее на предмет свежести и остатков вчерашних сигарет. Впрыгнул в джинсы и отправился в ванну.

Все же двадцать лет – отличный возраст. Что бы ты вчера ни делал, утром ты бодр, весел, красив и даже вполне популярен у девушек. Борис это понимал, но не умел до конца оценить. Он брызнул на лицо холодной водой и вскользь пробежал глазами по зеркалу. В нем отражался белобрысый в рыжину парень, с взлохмаченным отросшим ежиком волос, огромными зелеными глазами и длинными пушистыми ресницами. На узкую переносицу парень нацепил очки в модной широкой оправе, и отражение приобрело четкость.

Боря провел ладонью по колючему подбородку и решил, что сойдет и так. Встречу с потенциальной девушкой он назначил на вечер, а прогуляться до сопки можно и небритым.

На залитой солнечным светом кухне его по старинке ждала записка от мамы с подробным рассказом о том, что взрослый парень должен поесть на завтрак и обед. Боря хмыкнул, достал из холодильника холодное молоко и сделал пару жадных глотков. Мамиными указаниями он, конечно, пренебрег.

Борис сбежал с пятого этажа по лестнице, захватил в кофейне внизу пол-литра латте и бодро пошагал через Центральный парк в сторону сопки. Утренний Мурманск пах свежестью, угольной пылью и надеждой на длинное лето с практически не уходящим солнцем. Странное северное лето.

Дорога до сопки была выверена регулярными прогулками. Вид на город портовых кранов запал в душу парню с самого детства, когда папа впервые привел его к памятнику защитникам Заполярья, который в народе по-свойски называли Алешей в честь созвучной песни. Тропинками через парк, потом по прямой, как стрела, улице. Несколько крутых лестниц вверх, петляя между военными мемориалами и парой церквей. Снова в парк и, наконец, по диковатой каменистой тропке наверх. К подножью гиганта-солдата.

Не доходя до памятника, Боря остановился на вытоптанной лужайке, поросшей кустами брусники и карликовой березой, пригибающейся к земле. Самая красивая точка, разумеется, по мнению парня, находилась именно – Забрался на камень, включил в наушниках подборку русского рока и погрузился в себя. Впервые он заметил странное медитативное состояние в этом месте пять лет назад. Его будто отрывало от земли, и Боря смотрел на Мурманск сверху. Удивительная чувствительность для парня, утверждавшего, что любовь – ерунда.

С любовью действительно не ладилось. Вокруг постоянно вились девчонки: симпатичные, веселые, иногда даже умные. Реже – все вместе. Борис оценивал их и с удовольствием назначал встречи, но чего-то особенного, этого самого екающего сердца не ощущал. Может быть, люди вообще переоценивают это чувство. И никакой любви с первого взгляда не бывает. Во всяком случае, не в двадцать лет.

После стадии «вознесения над собой», как сам парень окрестил свои ощущения, наступал этап «падения». Боре начинало казаться, что он врастает в камень, на котором сидит, пускает корни, опускается под землю, и мир вокруг погружается в темноту.

Сегодняшний день шел по классическому сценарию. Боря собирался пару часов полюбоваться городом, потом спуститься с обратной стороны сопки через парк, забежать к институтскому другу, поболтаться по городу и прийти домой на обед. Бессмысленные свободные деньки студента на каникулах. Что может быть прекраснее!

Борис почувствовал неясную тревогу так неожиданно, что чувство полета оборвалось в самом его зародыше. Словно душа попыталась воспарить над бренностью, а ее насильно втянули обратно в тело.

Припекающее солнце вдруг скрылось за единственным облаком, и сразу стало зябко. Подул пронзительный ветер, впрочем, вполне привычный для мурманчан. Мир как будто потерял краски и покрылся коркой льда. Полярный день сменился полярной ночью. Холодной, непроглядной, вечной. Конечно, все это Боре только показалось. В действительности ничего не происходило. Всего лишь естественный ход вещей, но что-то было неуловимо неправильно. Например, девушка, появившаяся рядом с Борей, словно из неоткуда.

Борис вздрогнул, когда рядом с ним на камне очутилась женская фигура.

Он скорее почуял ее, чем увидел. Резко повернулся, чтобы высказать свое негодование: неужели в этом городе больше нет мест?! И оторопел.

Незнакомка очаровывала, сражала, лишала возможности мыслить, затягивала в неизведанную пучину. Сердце заколотилось в висках, а мозг, сгенерировавший десяток колкостей, растерял остатки когнитивных способностей.

– Ты что здесь делаешь? – только и смог проговорить Боря с запинкой и сам удивился нахлынувшему смущению.

– Один здесь отдыхаешь? – нагловато хохотнула девица.

– Я не совсем отдыхаю, я… – Почему-то стало неловко и захотелось оправдаться.

– Расслабься, – обезоруживающе улыбнулась незнакомка и протянула ладонь с длинные заточенными ногтями кроваво-алого цвета. – Я – Ада.

– Необычное имя. А я – Борис. – Парень ответил на рукопожатие и невольно оценил бархатистость кожи.

– Знаю, – просто пожала плечами Ада, всем своим видом показывая, что не собирается объяснять, откуда она знает.

Боря подумал, что стоило бы спросить, как девушке удалось так незаметно подобраться, не следила ли она за парнем, и что ей нужно. Вместо этого он глупо улыбался во весь рот.

– У тебя красиво разбегаются морщинки вокруг глаз. Мне нравится, – прямолинейно заявила Ада.

– Ты мне тоже нравишься.

Борис зарделся, как подросток, от вылетевшей фразы, а Ада только радушнее улыбнулась.

«Это самое странное знакомство в мире», – промелькнуло в голове парня.

Девушка, действительно, поразила воображение, а заодно и сердце парня. Тоненькая, хрупкая, с затянутой в черный корсет талией и белой кожей она выглядела фарфоровой статуэткой, которой просто не могло существовать в современном северном городе. Длинные черные волосы струились по плечам и падали до талии, лишь оттеняя бледность. Пронзительно-зеленые глаза, гораздо зеленее, чем у Бори, смотрели с хитринкой и немного с вызовом. Пухлые приоткрытые губы манили и зазывали. Просили приблизиться к ним, приникнуть и никогда больше не отрываться.

Боря тряхнул головой, чтобы сбросить наваждение. Ада внимательно за ним наблюдала.

– Ну что, Борис, расскажешь о себе?

– Да что тут рассказывать. Учусь в МАУ, это арктический универ. На математика и немного программиста, ничего интересного. Живу у центрально парка с окнами на Азимут. Мама – повар, папа трудится в порту и зимой подрабатывает гидом. Возит смотреть на сияние.

– Какое подробное досье, – широко улыбнулась Ада. – Я ожидала чего-то менее развернутого.

– Я слишком много болтаю?

– Нет-нет, что ты. Просто парни обычно отвечают односложно, а ты удивил.

– А ты?

– Что я?

– Ну, откуда ты взялась? Я живу в Мурманске всю жизнь. Всех ровесников знаю либо лично, либо через кого-то. Тебя, такую, я бы заметил еще в детстве.

– Какие логические цепочку, – ухмыльнулась Ада. – Ты прав. Я переехала. Из Сортовалы.

– Давно?

– Месяц назад.

– Ого! Зачем? И почему сюда?

– Закончить некоторые дела.

– Какие?

– Боря, Боря, может, притормозишь? Есть некоторые личные вещи, которые я не готова вываливать через пять минут после знакомства.

– Да, конечно. Извини. Просто я как будто тебя знаю. Всю жизнь знаю.

– И не одну, – еле заметно хмыкнула девушка.

– Что?

– Ничего. Так, мысль пришла. У меня бывают… хм… озарения.

– Озарения? – Глубоко внутри проскользнула едва заметная тревога, которую Борис поспешил прогнать.

– Ну, знаешь, могу предсказать судьбу. Вижу будущее, гадаю по руке.

– Как цыганка? – недоверчиво поинтересовался Боря.

– Не веришь?

– Честно говоря, я не верю в магию. Ну, посмотри вокруг: атомные ледоколы, портовые краны, шахты. Какая уж тут магия!

– И ты никогда не ощущал ничего необъяснимого? – В голове Ады промелькнуло лукавство.

По спине Бори пробежали мурашки страха. Внутри всплыли его воспарения над землей и закапывания вглубь. Как будто он ощущал все это наяву. Но парень не подал виду:

– Нет, ничего такого.

– Что ж, ты – счастливчик. Живешь в реальности. А хочешь…– Ада осеклась.

– Что?

– Ничего. Понимаю же, что не хочешь.

– Нет, ты скажи! Вдруг, я хочу.

– Что ж, ты сам попросил! – В зеленых глазах промелькнула бесовщинка. – Хочешь, я предскажу твою судьбу? По руке.

– А давай! – Боря хорохорился, но ситуация нравилась ему все меньше. Кто знает, что удумает эта странноватая хиромантка. Хотя, скорее всего, она обычная шарлатанка или просто слишком увлекающаяся персона, как все это тарологи, нумерологи и прочие –ологи.

– Тогда протяни руку ладонью вверх.

Боря подал руку и заметил, как в венах предплечья возбужденно пульсирует кровь. Словно ждет или боится.

Ада нежно покрутила его кисть, что-то пробормотала на непонятном языке, провела по центру ладони острыми коготками. Замерла на секунду. А потом подняла на Борю затуманенный взгляд и с нескрываемым ехидством проговорила:

– У меня для тебя не очень хорошие новости.

– Ну-ка? – Снова этот неприятный тревожный холодок и снова попытка скрыть предчувствие от себя самого.

– Ты сегодня умрешь. Прямо сейчас.

– Что?

Желание расхохотаться захлебнулось в вязкой жидкости с металлическим привкусом, заполнившим рот. Ада наотмашь полоснула по горлу Бори скальпелем, кровь хлынула потоком. Боли не было. Был лишь немой вопрос: «За что?».

Борис пытался зажимать рану руками. Бордовая кровь заливала толстовку, штаны, липла к рукам. Попала даже на новые очки. Все это странные мысли промелькнули слишком быстро, чтобы иметь значение. Боря не успел даже подумать о том, что будет с его семьей, и почему его жизнь оборвалась так рано.

Последнее, что отпечаталось в его голове, были слова Ады: «Я потом тебе объясню», и ее смутный образ, забрызганной кровью. Следом наступило небытие.

Глава 2.

Ада знала, что убьет именного сегодня. Летнее солнцестояние – лучшее время для ритуального жертвоприношения. И лучшее время, чтобы поднять мертвеца. Впервые – человека.

Странная, притягательно-манящая и угрюмо-нелюдимая. Привлекательная той красотой, которой не бывает в настоящем. Девушка из прошлого. Ада.

Душа Ады действительно жила в прошлом. Воспоминаниями об истории, которая могла стать прекрасной в вечности, но которой суждено было оборваться вместе с жизнью шамана…

Ада стряхнула непрошеную слезу и вынырнула из рвущих душу воспоминаний, обрывочными картинками мелькавшими в подсознании с первых дней ее жизни. Этой жизни.

Она тщательно готовилась к этому дню. Исподтишка следила за Борей, ходила с ним одними путями, вынюхивала, выискивала, выспрашивала. Мониторила социальные сети. Невзначай перекидывалась парой слов с его друзьями, бродила по порту, заглядывала туда, куда обычно гражданские люди не проникают. Даже заходила в кафе, где готовила его мама.

Знала, как он учится, когда выходит из дома, сколько спит, о чем мечтает. Как, оказывается, много информации можно узнать о человеке в современной реальности. Не то что тогда, двести лет назад…

Мысли снова ползли не туда. Вновь и вновь возвращали ее в тот ужасный день, когда Мурманска толком не существовало, а Териберка процветала и намеревалась стать портом. Когда небольшая группа саамов обосновалась на краю становища. Когда юный шаман…

Ада выдохнула и облокотилась о кухонный стол. Уже полчаса она сидела над чашкой чая и яичницей, пытаясь заставить себя проглотить хоть кусочек. Но в горло ничего не лезло. Спазм не давал не только проглатывать пищу, но и нормально дышать.

Этот день, самый обыкновенный летний день, и день победы света над тьмой у саамов должен был изменить будущее. С раннего детства в Сортавале Ада убивала и воскрешала. Нет. Сначала просто убивала. Мелких птичек, мышей, жуков. Странное увлечение для девочки из приличной благополучной семьи.

Еще страннее было то, что Ада делала после убийств. Красивый мужской голос по ночам шептал ее страшно: учись воскрешать. Пару раз девочка попыталась поделиться странными видениями с родителями, но они все списали на бурное воображение и быстрый рост. Пришлось скрываться.

Начинающая некромантка притаскивала трупы животных на задний двор и начинала ритуал. Сначала она просто пыталась водить над ними руками и шептать слова, которые слышала во сне. Потом начиталась инструкций в интернете и начала использовать самодельные талисманы, кости с ближайшего кладбища, чертила магические круги, добывала беладонну и белену. Но ничего не получилось.

Мыши не оживали, птицы не начинали петь. А Ада понемногу отчаивалась. Лишь образ из сна, который поднимал что-то неясное в душе маленькой девочки, не давал ей сдаться. Ритуал впервые удался в двенадцать, когда девочка перестала быть ребенком и вступила в страшный период подросткового бунта. Этот день совпал с весенним равноденствием. Тогда-то Ада догадалась, как Луна и Солнце влияют на ритуалы.

Образ во сне стал открывать ей новые знания, поведал о саамах, что до сих пор живут на русском севере. Передал легенды и назвал себя шаманом.

Ада стала пытаться снова и снова. С каждый разом получалось все лучше. За птицами и мышами пошли кошки и собаки. Девушка ликовала – воскрешенные животные продолжали бродить по улицам и даже привязывались к некромантке, словно теперь она была их хозяйкой. Но стоило ей подумать, что животное надоело, и мысленно отпустить его, оно падало замертво. Ада всегда горевала.

Она вспомнила все год назад. Именно тогда парень из сна приказал ей попробовать поднять мертвого человека. Ада была в ужасе – он не спала трое суток, лишь бы не видеть этого психа и не слышать его ужасных слов. Как бы она его ни любила, убить человека…

А прошлым летом Ада увидела Бориса. Парень с друзьями приезжал в Сортавалу на экскурсию. Два дня беспечные студенты дурачились на берегу Ладожского озера, катались на катере и обследовали мраморный карьер. А Ада шла по пятам и закипала от злости.

Она смотрела на Борю, вглядывалась в непосредственные юношеские черты и не понимала: неужели он ничего не помнит. Почему шаман приходит к ней в каждом сне, а его убийца живет как самый обычный человек. Радостно, полноценно.

Ада хотела убить его на месте. Убить и сбежать. Но парень во сне рассказал, что нужно делать. Тогда же он впервые представился – Александр. Обычное имя звучало для Ады, как нектар.

Тогда она отпустила Борю живым и принялась готовиться. И вот сегодня целый год теории и практики некромантии должен был вылиться в результат, к которому она неосмысленно стремилась всю жизнь.

И именно сегодня ей вдруг стало невыносимо жалко парнишку. Обычный студент, в меру веселый, вполне симпатичный, даже привлекательный. Он ничего не помнил и ничего не знал. Просто жил, дышал мурманским воздухом с примесью угля, о чем-то мечтал, с кем-то встречался. Не думал ни о каких саамах, шаманах, некромантах и прошлых жизнях. И наверняка даже не мыслил об убийствах.

Может быть, это вообще не он… Нет, Ада не могла перепутать. И Александр подтвердил. Она должна. Должна!

Как бы там ни было, а решить на настоящее убийство человека сложно. Практически невозможно, если ты не сумасшедший и не одержим местью. Ада хотела отомстить, очень хотела! Но как-то по-другому…

Убийство казалось правильным тогда, год назад. И тогда – двести лет назад. А сейчас, когда она успела, пусть и издалека, но все же привыкнуть к Боре, оно стало ужасом наяву… Конечно, парню недолго предстоит пробыть мертвым. Всего какие-то минуты, пока длится ритуал воскрешения. Но потом… Потом ему вновь предстоит умереть. Уже навсегда.

Она могла бы очаровать его живым и увезти в эту Териберку, но Александр приказал привязать. Необходимость или перестраховка?

Ада вздрогнула, и длинные почти черные от природы волосы рассыпались по плечам. С трудом запихнув в себя одно яйцо из двух и сделав пару глотков кофе, девушка поднялась из-за стола.

Бедно обставленная кухня выходила окнами на самую обыкновенную серую улицу, каких в Мурманске десятки. Ада, привыкшая к необъятным водным просторам перед глазами, сперва хотела поселиться с видом на реку. Или хотя бы поближе к воде, но за год подготовки удалось скопить не так много денег, чтобы выбирать жилье по велению души. Зато почти ежедневный путь Бориса до сопки пролегал мимо ее окон.

Вот и сегодня девушка быстро умылась, надела платье, в котором, по ее собственному мнению, выглядела особенно изящно, и быстрее ринулась к окну. Борис не заставил себя долго ждать – через пять минут он прошествовал мимо с блуждающей улыбкой и стаканом кофе в руке.

Сумка с необходимыми для ритуала атрибутами еще с вечера ждала у входа. Но самым главным атрибутом было Солнце – которое сегодня не спрячется за горизонт ни на секунду. Ада предпочла бы в этот день уже быть в Териберке и проводить обряд, но Александр сказал выждать две недели. И что она будет делать с несчастным мертвяком все это время? Как прятать от мира, как ехать в Териберку? Конечно, теоретически Ада была готова, но коленки тряслись, а ладони потели.

Она вышла спустя пару минут после того, как Борис показался за окном. Ада даже увидела его силуэт у подножья лестницы. Дело оставалось за малым – идти по пятам, очаровать, завести разговор и убить. Бедный мальчик… Зачем он так сглупил в прошлой жизни…

Ада вздохнула и отправилась следом за своей жертвой.

Глава 3

Борис с трудом разлепил глаза. Голова туманилась, и парень не сразу понял, где он находится. Солнце вновь появилось из-за облаков и пригрело лицо. Боре показалось, что кожа лица будто покрыта чем-то липким. Он поморщился.

Тело плохо слушалось и ощущалось как-то по-новому. Боря попытался поднять руки, чтобы осмотреть их, но ватные конечности не повиновались и лишь вздрагивали.

Голова лежала на чем-то шелковисто-мягком. Точно не трава и уж тем более не камни. В мыслях пробежало воспоминание – Боря добрался до сопки и завязал разговор с девушкой. Точно, Ада! Парень скосил глаза и понял, что покоится головой на его коленях, а руки девушки с заточенными коготками придерживают его за плечи.

– Что за черт? – попытался выкрикнуть Борис, но осилил лишь жалобный хрип.

– Я немного перестаралась, когда перерезала тебе горло. Задела связки. Но ничего, еще пара минут, и они срастутся, как и шрам на шее, – совершенно буднично ответила Ада, будто не было в ее словах ничего необычного.

И тут к Борису начала возвращаться память. Ада, эта безумная красотка, со смехом предсказала его скорую смерть, а потом… Убила его! Перерезала горло ножом!

Боря вспомнил едва заметную боль и горячую тягучую жидкость, которую безуспешно пытался собирать руками. Вот что сейчас коркой запекалось на лице и липло к рукам – его собственная кровь. Вспомнил обещание этой проклятой девицы все объяснить. И ощущение, похоже на последние минуты перед сном, когда сознание цепляется за какую-то мысль и все же меркнет. А после ничего. Он словно перестал существовать. Уснул навсегда. Собственно, так и было.

Тогда какого же черта он сейчас жив? Он же не мог воскреснуть? А если мог? Это что ж получается – второе пришествие? И он, Боря, – настоящий мессия? Да ну, бред какой-то!

Борис попытался помотать головой и стряхнуть бредовые мысли. В этот раз получилось уже лучше. Туман постепенно уходил, в руках и ногах появлялась сила. Он поднапрягся, прочистил горло и сплюнул на траву кровь.

– Что за черт? – повторил он свой вопрос, и лишь хрипотца в обычно чистом голосе выдавала, что не так давно Борис был мертв.

– Быстро восстанавливаешься. Сильный.

– Ты сказала, что объяснишь, перед тем, как… как… Объясняй, черт тебя дери! – Борис попытался вскочить, но пошатнулся и шлепнулся на траву.

– Еще и память на месте, – задумчиво проговорила Ада. – Как это все интересно. – Она перевела взгляд на Борю. – Не торопись, телу надо привыкнуть к новому состоянию. Не стоит сразу бегать.

– Объясняй! – Его зеленые лучистые глаза стали грозными, и полуулыбка сползла с лица Ады.

– Ладно, ладно. Я же обещала. Итак, Боря, для начала ты мне соврал.

– Что?

– Ты сказал, что никогда не сталкивался ни с чем необъяснимым. Это ложь. Не смотри на меня так! Я прекрасно знаю, что иногда ты как будто проваливаешься во времени. Так происходит со всеми душами, которые уже жили и что-то задолжали в прошлом.

– Что ты несешь?

– Правду, Боря, исключительно правду. Двести лет назад ты сделал одну очень нехорошую вещь, и теперь должен за это ответить.

– Сумасшедшая! – в сердцах выкрикнул Борис и скользнул взглядом по своей залитой кровью толстовке. – Мне не нужны эти дебильные сказки. Лучше объясни, нафига ты перерезала мне горло, и почему я жив.

– Именно это я и пытаюсь сказать! Если бы у тебя была хоть капля терпения, ты бы уже все знал. Вообще ничего рассказывать не стану.

– Ладно, ладно… Я слушаю. Внимательно. – Он сделал паузу и добавил со вздохом: – И не перебиваю.

– Так-то лучше. Мне пришлось убить тебя, чтобы я смогла восстановить справедливость. Ты нужен мне вот таким, привязанным. Теперь ты будешь делать то, что я говорю, и поможешь осуществить мой план.

Борис залился неистовым хохотом и сквозь слезы проговорил:

– Ты насмотрелась фантастических фильмов или книг начиталась? Ада, или как там тебя на самом деле, что за бред ты несешь? Признайся, кто тебя подослал с этим розыгрышем? Костян? Или Вовка? А может, Маша решила так оригинально отомстить? Она всегда генерировала сумасшедшие идеи. Ну скажи, ты незаметно вколола мне какой-то снотворное? А кровь – это какая-то краска? К ножу был приделан пакет с красителем, да?

– Боря, ты слишком веришь в реальность, – усмехнулась Ада. – В примитивную реальность, принятую в обществе. Ты даже не задумываешься, что живешь на северной земле, где проливалась кровь, где древние саамские шаманы творили свои ритуалы. Где солнце прячется за горизонт на всю зиму. Где мир тьмы встречается с миром света…

– Так, все. Мне надоел этот бред. – Борис поднялся на ноги почти уверенно. – Передай этим шутникам, что они – придурки. И все это абсолютно не смешно.

Парень попытался отряхнуть одежду, понял, что кровь или краска впиталась, махнул рукой и зашагал наверх – в сторону памятника. Надо добраться до дома, не попадаясь людям на глаза. Может, отсидеться где-то в кустах или позвонить парням, чтобы принесли сменную одежду. Идти так через полгорода нельзя. Не хватало еще в полицию загреметь или в больницу.

Ада смотрела вслед уходящей фигуре с нескрываемым сожалением.

– Поверь, я не хотела этого делать. Ты не оставляешь мне выбора! – крикнула она Боре.

Парень, не оборачиваясь, показал ей средний палец и пошел дальше.

– Сам напросился, гаденыш, – обиженно пробурчала Ада и сжала кулак.

В ту же секунду он рухнул на колени и схватился за горло. Борис задыхался и хрипел. Хватал ртом воздух, но невидимая удавка лишь плотнее стискивала шею. Он чувствовал, как к лицу приливает кровь. «Надо же, она не вся из меня вытекла», – проскользнула странная мысль.

Боре показалось, что именно сейчас наступит настоящая и окончательная смерть. То ли от удушья, то ли от аллергии. Наверное, в краске, которой полила его девица, была какая-то химия, и теперь молодой парень умирает от отека Квинке.

Мысли, противоречащие сами себе, роились и разбегались. Голова снова начала гудеть, а ноги – неметь. Когда Борис собирался прощаться с миром, над ним выросла Ада. Она ухмылялась, глядя сверху вниз.

Девушка опустила руку и разжала пальцы. В ту же секунду незримая удавка исчезла, и Борис начал судорожно хватать ртом воздух.

Ада достала из сумки бутылку воды и протянула парню. Он сделал несколько жадных глотков и с напором выдохнул.

– Что это было?

– Поводок.

– Поводок?

– Да. Твой шрам на шее – твой поводок. Когда я воскресила тебя, то привязала к себе. Теперь могу тебя контролировать. Я не собираюсь быть злой и жестокой. Не буду морить тебя голодом и запирать дома. Ты можешь делать все, что хочешь. Даже успеешь попрощаться с семьей и друзьями. Но если я увижу, что ты пойдешь в полицию или кому-то расскажешь правду, я верну тебя в ту же секунду. Ты будешь задыхаться и ползти ко мне. Уверена, это неприятно.

– Да кто же ты такая? – Борис обессиленно опрокинулся на спину в нескольких метрах от вечного огня у подножья памятника Алеше.

– Я – твоя судьба. Твоя боль. Твой рок. Твой наказание. Выбирай.

– Как сформулировала. Заранее фразу готовила? – фыркнул Боря.

– Честно? Да. – Ада улыбнулась, совсем как нормальная девушка. Красивая, немного странная, но совершенно точно не опасная и не способная на убийство и уж тем более воскрешение.

Боря в ответ тоже улыбнулся. Девушка протянула ему руку и помогла подняться. Бережно отряхнула от прилипших камушков.

– Я не желаю тебе зла. Честно. Возможно, раньше и желала. Но сейчас как будто отпустила свою обиду. Мне даже немного жаль, что тебе пришлось пройти через все это. Но впереди нет ничего страшного. Ты поможешь мне, и я отпущу тебя.

– Помочь? – Боря скептически поднял бровь. – Давай-ка по порядку. Ты меня вроде как убила, потом воскресила. Имеешь надо мной полную власть и просишь помочь, чтобы потом отпустить. Я ничего не упустил?

– В двух словах так и есть.

– Я, конечно, не могу поверить в этот бред. Но если вдруг, с вероятностью в полпроцента, это правда, может, ты посвятишь меня в подробности?

– Посвящу. Не сомневайся. А теперь пошли домой. Надо тебя помыть и переодеть.

Боря замер в нерешительности и не успел озвучить свой вопрос, как Ада ухмыльнулась:

– Ко мне домой, разумеется. Неужели, ты думал, что я отпущу тебя у родителям.

Она развернулась и пошагала прочь от памятника по покрытому трещинами асфальту. Поманила пальцем, и Борины ноги сами последовали за девушкой.

Глава 4

Боря шел след в след за Адой. Боялся сделать шаг в сторону, обогнать и даже поравняться с ней. Он украдкой поглядывал на свою заляпанную кровью одежду и щупал шею, все еще ощущая на ней удушающее свойство поводка.

В голове, словно на медленной перемотке, пробегали картины сегодняшнего утра. Неубранная комната в лучах солнечного света, просторная кухня, где еще пахло маминой стряпней. Вернется ли он еще туда? Сможет ли вновь попробовать мамины фирменные пирожки и салаты? Может, ему вообще больше не нужно есть…

От этих мыслей желудок заурчал так жалобно, что Ада обернулась и хмыкнула:

– Дойдем до дома, покормлю.

– Я ем?

– Я не знаю. Может, солнцем питаешься.

– Я серьезно.

– Борь, ты практически обычный человек. Успокойся. Ешь, спишь и все такое. Я даже вытекшую кровь обратно в тебя собрала. Никаких последствий.

– Ну да, совсем никаких, – угрюмо пробурчал Борис и снова погрузился в свои мысль.

В его голове здравый смысл боролся с тем, что парень пережил за последние часы. Его убили. Совершенно точно убили. А потом воскресили. Это тоже факт. Теперь он привязан к какой-то странной девице, которая может им управлять. Должен помочь ей исправить свою же ошибку, и тогда освободится. Вроде бы все так. Есть только один нюанс. Разве этот бред может существовать в реальности?

В Мурманске с его живописными сопками, низкими березками и обшарпанными советскими домами. В России с ее природными богатствами и политическими дрязгами. На планете Земля с океанами и материками. В галактике, где звезды и планеты уныло плывут в бескрайнем пространстве.

Есть физика и астрономия, география и экономика. Но какая, к черту, некромантия!

– Пришли! – прервал волну размышлений голос Ады, казавшийся сейчас отвратительным, несмотря на мелодичность и задор.

Боря взглянул на дом. Обыкновенная панелька, мимо которой он ходил чуть ли не каждый день. Ему и в голову не приходило, что в таком безликом месте может происходить какая-то мистика.

– Ты живешь здесь? – уточнил она на всякий случай.

– А что, должна ютиться в склепе на кладбище?

– Это было бы логично.

– Оставь эти глупости, Борь. Ты взрослый мальчик, а веришь во всякую чушь.

– Вообще-то в чушь я как раз не верил, пока мне не попалась ты.

– Ну-ну. Это же так нормально для парня – приходить на сопку, часами пялиться вдаль и отключаться от внешнего мира.

– Я так стресс снимаю! Это медитация.

– Ага, конечно! Успокаивай себя, что ты нормальный. Что встал у входа? Хочешь, чтобы на твою кровавую одежду сбежалась поглазеть толпа?

Боря вздрогнул и шагнул в открывшуюся подъездную дверь.

Квартирка на первом этаже оказалась совсем скромной. Одна бедно обставленная комната, достаточно чистая, но неуютная. В углу громоздился стеллаж, забитый книгами. Рядом открытая вешалка, на которой болтались в основном длинные платья и юбки. И только сбоку на стуле аккуратной стопкой лежала нормальная человеческая одежда – джинсы и футболки. В углу стояла кровать, узкая для двоих, но широкая для одного. Письменный стол и окна с одинокой лампочкой. И странная тумбочка, уставленная потекшими свечами. Из нее торчал ключ.

– И давно ты здесь живешь? – спросил Боря, осмотревшись под пристальным и словно извиняющимся взглядом Ады.

– Нет. Я же говорила, что только недавно приехала из Сортовалы.

– Может, ты наврала.

– Зачем мне тебе врать?

– Может быть, потому что ты меня убила? – всплеснул руками Боря.

– Убила, но не врала.

– Как великодушно.

– Иди в душ, твоя одежда лежит на стиральной машинке. Эту придется выкинуть – столько крови отстирать не получится. А я пока приготовлю что-то поесть. Я тоже голодная. С утра кусок в горло не лез – волновалась.

– Мне тебя пожалеть или что? – огрызнулся Боря и заметил, как Ада плавно сжимает кулак. – Ладно, ладно! Уже иду.

– Вот и молодец.

Душ действительно помог расслабиться. Парень долго растирал тело мочалкой, даже когда кровь смылась, и вода перестала окрашиваться в розоватый цвет. Он ощупывал шею, намыливал ее и смывал снова и снова. И каждый раз находил пальцами тонкий, незаметный глазу шрам.

Боря вытерся полотенцем, пахнущим лавандой, и взглянул в зеркало. Будто ты ничего не поменялось. Такой же, как утром. Только во взгляде что-то неумолимо иное. Странное, неживое. Он прогнал эту мысль. Ну как же неживое – вот он, стоит на своих ногах, думает, чувствует. Разве мертвые так могут?

Ада оставила парню черные свободные штаны с карманами по бокам, темно-зеленую футболку в стиле милитари и черную толстовку на молнии. Надо же, угадала и с размером, и со стилем. Сколько же она за ним следила?

– А ты хорошо. Как будто не умирал, – похвалила Ада, когда Борис зашел в кухню и остановился в проходе.

– Очень смешно.

– Очень, – кивнула девушка. – Садись, обедать будем.

Ада на удивление вкусно готовила. Конечно, не как мама, но для молодой девушки просто замечательно. Боря даже на секунду подумал, что с такой вполне можно жить. С голоду точно не умрешь. Если бы еще не убивала и не воскрешала людей…

Боря мигом проглотил макароны в сливочном соусе и пару котлет. Заел все это салатом. Выхлебал две чашки чая и целиком отправил в рот пряник. Ада молча поглядывала на него, качала головой и, когда Борина тарелка оказалась пустой и почти вылизанной, хохотнула:

– Я с тобой разорюсь.

– Так делай быстрее, что тебе от меня нужно, и отпускай. Я хотел отпуск от родных, но не такой же.

Ада странно смутилась и отвела взгляд. Но Борис не придал этому значения. Кто ее знает, эту сумасшедшую девицу. В ее голове может быть все что угодно.

Борис вызвался помыть посуду. Ада фоном включила ненавязчивый русский рок, сытая развалилась на стуле и следила за ловкими движениями парня.

– У тебя хорошо получается.

– У нас с мамой уговор: если она готовит ужин по моему заказу, посуда – за мной.

– Резонно. Что ж, можешь и мне что-то заказывать. Я вроде бы неплохо готовлю.

– Это факт. Я растерялся и не поблагодарил. Но все, правда, было очень вкусно. Даже неожиданно.

– Снова скажешь, что я тебя убила, и поэтому не должна теперь вкусно кормить?

– Вовсе нет. – Боря задумался. – Хотя и это тоже. Но скорее потому что девушки в твоем возрасте нечасто умеют готовить. Они больше просят, чтобы их водили в кафе.

– Ты просто не встречался с нормальными, – пожала плечами Ада.

– А ты, значит, нормальная?

– Вполне.

– Вот только…

– Вот только людей убиваю, – перебила девушка Бориса. – Знаю, знаю. Поверь, я не мечтала об этом и не горжусь этим. Будь у меня возможность быть полностью нормальной, я была бы гораздо счастливее.

– Все в твоих руках. – Борис вытер полотенцем последнюю тарелку и убрал на полку над раковиной.

– Увы, ты не прав. Я расскажу тебе потом. Это важный момент.

Парень опустился на стул рядом с Адой и заглянул в ее глаза, ставшие еще более пронзительными от набежавших слез.

– Я, конечно, не собираюсь тебя жалеть и утешать. Но, может, расскажешь уже, в чем дело? У меня складывается ощущение, что здесь не только я жертва, но и ты.

– Умный что ли? – огрызнулась Ада.

– Не глупый уж точно. Так что давай, колись. Что там за дело? Мне надо что-то изучить? Ты будешь показывать какие-то ритуалы? Демонов вызывать, души умерших… Я понятия не умею, что надо делать.

– Забавный, – улыбнулась Ада. – Сначала я расскажу тебе сказки саамов. Про саамов ты хоть знаешь?

– Обижаешь! У нас в школе было краеведение.

– Уже лучше. Я боялась, ты настолько прагматичен, что и в легенды не поверишь.

– Не поверю. Но охотно послушаю. Так что там с демонами?

– Никаких демонов не будет. Ни сегодня, ни потом. Сегодня тебе нужно отдыхать. Восстановление целостности тела требует сил. Во сне ты проще справишься. У тебя был непростой день.

– А знаешь, кто в этом виноват? – улыбнулся Борис.

Почему-то искренне и не зло. Он и сам не понимал, как может испытывать симпатию к девушке, которая его убила. Стокгольмский синдром? Не так же быстро… Или есть что-то еще? Что-то застрявшее в памяти, потерянное в толще времен и теперь рвущееся наружу.

– Знаю, – так же по-доброму ответила Ада. – Ложись спать.

– А ты?

– А мне как раз-таки нужно поизучать. Думаю, ты проспишь до завтрашнего утра. Тогда и будем разбираться, что делать дальше.

Борис приподнял одну бровь, зашел в комнату и оттуда прокричал:

– Ничего, что здесь одна кровать? Ты ночью где спать собралась? Или ты – нечисть, и не спишь?

– Борь, я – человек. И спать я буду рядом с тобой. Не бойся, приставать не стану. Но другого места нет, уж прости.

– Даже если бы ты пристала, я бы отбился. Ты не в моем вкусе, – хмыкнул Боря, понимая, что нагло врет.

– Ну да.

Ада поманила парня пальцем, и он против воли приблизился к замершей в дверях девушке. Она была значительно ниже ростом. И ее дыхание с лавандовым ароматом сейчас приятно щекотало шею. То самое место, где теперь был поводок.

Девушка подняла голову и кивком головы заставила Бориса податься навстречу. Его губы оказались так близко к приоткрытому рту Ады, что сдержаться было практически невозможно. Повинуясь инстинкту, он потянулся к девчонке, а она в ответ засмеялась и прошептала: «Спать!».

В два шага Борис оказался у кровати, рывком лег, закрыл глаза и в ту же секунду вновь отправился навстречу тьме.

Глава 5

Ада спать не могла и не хотела. Убедившись, что Боря спит, как будто он мог ослушаться приказа и не повиноваться, девушка вышла из дома. Прохладный вечерний воздух заставлял ежиться и поднимал волоски на руках. Но Ада не пыталась укутаться – так она чувствовала себя живой. Обычной. Нормальной.

Некроматнтке, а теперь Ада точно была ею, хотелось побродить без дела и осознать, что она сотворила. Черт возьми, она по-настоящему убила человека. Неважно, что сейчас этот человек спит в ее кровати, сытый, способный улыбаться и даже симпатичный.

Ада одернула себя. Как она может считать его симпатичным? Человека, который убил любимого…

Любимого. С детства, как Александр первый раз явился Аде во сне, девочка знала, что способна любить только его. Она росла с этим знанием. Слушалась и училась у давно умершего шамана, приходящего во сне. Берегла себя для него. Ждала всей душой, когда сможет принести в жертву глупого паренька и вернуть к жизни любимого.

Далекая фантастическая мечта была смыслом жизни, путеводной звездой, поводом просыпаться по утрам. А теперь она становилась реальностью. Первая часть плана уже позади. Она, Ада, обычная девочка со странными снами и непонятными ей самой способностями, убила человека. Убила и оживила. Привязала к себе. Осталось только укрепить связь и навсегда обменять его душу на душу любимого, таящуюся в камне…

Самое сложное позади. Впереди только счастье. Настоящая любовь и вечна преданность. Но почему именно сейчас стало так страшно? Откуда столько сомнений?

Вдруг этот Александр – никакая не любовь? Ада не сомневалась, что их жизни и души – единое целое. Но вдруг… Вдруг ритуал не сработает, и Ада убила зря? Борис убил в прошлом, не дал состояться союзу Ады и Александра. Значит, он – единственно правильная жертва, и все получится. Но вдруг… А может, шаману нужна вовсе не любовь…

Стоп. Не думать! Даже не допускать мысли!

Ада сжала кулаки и до боли впилась ногтями в ладони. Ускорила шаг и перешла на бег. Не думать. Не думать. Не думать.

Не допускать жалости к Боре. Не общаться с ним как с равным. Только как с привязанным мертвяком. Он даже не человек уже. Все, как учил Александр.

Мысли путались и раздирали на части. Почему именно ей пришлось нести этот груз? Неужели наши прошлые жизни способны так сильно влиять на настоящее, и нет никакой возможности отбросить их, забыть и начать заново? Почему мы вынуждены раз за разом возвращаться долги…

Ада вернулась домой, когда время перешагнуло за отметку «вечер». Мурманск по-прежнему не засыпал – белые ночи все ставили с ног на голову. Физических сил не осталось. Впрочем, как и моральных. За несколько часов брожения по городу девушка успела миллион раз задать себе сложные и странные вопросы. И столько же раз пообещать, что не будет о них думать. У нее есть цель. Есть средства для ее достижения. Все остальное неважно и не заслуживает внимания.

Без сил она рухнула на кровать, где Боря, свернувшись в позе эмбриона с поджатыми ногами и скрещенными на груди руками, спал почти неслышно. Аде мерещилось, что он стонет во сне, потирает шею, но не рискует предпринять побег. Даже мысленно. Боится. Он ее боится.

Было бы странно, если бы не боялся. Разве можно не бояться собственного убийцу?

Ада вздохнула. Не хотелось ей быть тем, кого боятся. Но путь есть путь. Приходится принимать все его особенности.

Она разделась, отвернувшись к стене, будто бы Боря посмел сейчас проснуться. Натянула длинную растянутую футболку светло-серого цвета, расчесала густые черные чуть вьющиеся к вечеру волосы и примостилась на краю кровати так, чтобы не касаться парня даже волоском. Ада отправилась изучать, как и пообещала Боре. Изучать во сне то новое, что должен быть открыть ей Александр после совершенного ритуала.

Любимый не заставил себя ждать. Он словно бродил где-то на краю подсознания Ады и нетерпеливо выстукивал ногой ритм, как бы намекая, что девушка слишком долго ведет свои внутренние монологи, а пора переходить к делу.

Впервые Ада испытала смутные чувства. Сначала она побаивалась голоса и смутного образа во снах и ничего не понимала, потом стала ждать встреч. В последние же годы испытывала исключительно восторг и ощущала странное желание поклоняться и повиноваться. Такая сильная любовь.

Сегодня она смутилась. Ада ждала Александра, предвкушала, желала рассказать, что ей удалось. Ей, обычной девчонке, удалось воскресить человека! В ней не было саамской крови, девушка не обладала силой шамана, но все же смогла. Во имя любви. Во имя справедливости. Во имя…

Ада поняла, что говорит все это вслух. Не настолько вслух, чтобы ее услышал спящий безвольный Борис, но настолько, чтобы Александр показался не смутным сном, а во всей красе. Ярко-синяя рубаха с высоким воротником и вышитой окантовкой, оленья шкура через плечо, нож в кожаной оплетке на ремне. Пронзительный взгляд умных полупрозрачных глаз, не упускавших из вида ни одну мелочь. Темные до плеч волосы. Изогнутые в хитрой усмешке тонкие губы и шрам, проходящий от подбородка до глаза, пересекая рот и всю щеку.

Странный, ненастоящий, мертвый шаман. От которого захватывало дух, а глаза загорались безумным огнем. Ада и сама не понимала, что в образе этого человека так на нее влияет.

– Я смогла, – прошептала девушка и склонила голову, словно так было нужно.

– Знаю. Чувствую. Но есть что-то еще.

Ада не ответила и лишь потупила глаза.

– Ты жалеешь.

– Ни секунды! Ведь эта жертва поможет вернуть тебя.

– Нет, ты жалеешь не о содеянном. Ты жалеешь его.

– Я… – Ада собралась было оправдаться, но вспомнила, что неведомым образом общается во сне с давно умершим человеком. И по большому счету, все это происходит в ее голове, а значит, она не может врать. Ведь этот шаман – иллюзия, воспоминание или неупокоенная душа, которой удается проникать в сознание и диктовать свои условия. Но также он – единственная любовь на века. Любовь, которая победит смерть, время и законы Вселенной.

Словно уловив и эти мысли, Александр растекся в счастливой улыбке, и шрам сильнее побелел. Это привлекало и пугало. Раньше Ада никогда не видела, чтобы шаман улыбался. Она вообще не видела его так четко, как теперь. Будто принесенная жертва уже дала ему плоть.

– Ада, любовь моя, ты не можешь его жалеть. Вспомни, что он сделал.

– Он убил тебя и разлучил нас, – уверенно отозвалась девушка.

Она знала это точно, жила с этой мыслью с первых дней, но не помнила. Не помнила подробностей, выражения лица Бориса, своего ужаса, стекленеющих глаз Александра. Знание – не есть воспоминание. И это не давало действовать с той решимостью, с какой требовал Александр.

Ада помнила свой первый порыв растерзать Борю на месте, но первый шок прошел, оставив страх и неуверенность, присущую обычным людям. Ада не выбирала некромантию. Это некромантия выбрала Аду против воли. Говорили же ей – не связывайся с шаманом. А кто и когда говорил…

– Вот именно. Он лишил нас будущего тогда, но вы оба воплотились, чтобы ход времен вернулся на круги своя. Слушай меня, любимая. У тебя есть две недели, чтобы парень полностью подчинился тебе. Почаще наказывай и используй поводок. Не давай ему тянуться к дому, он должен забыть все – дом, друзей, свои мечты.

– Разве это возможно?

– Возможно. Чем дольше мертвяк находится вдали от прежней жизни, тем меньше воспоминаний у него остается. Стань для него центром миром. Добейся того, чтобы он выполнял твои приказы даже без наказания.

– Но как?

– Хочешь – кнутом, а хочешь – пряником.

– Может, нам сразу уехать в Териберку?

– Он хотел туда на экскурсию. Придумаю что-нибудь, заманю.

– Нет, нельзя. Пусть привыкает здесь. Ему нельзя оказываться близко ко мне, пока парень не привязан полностью. Сейчас он может порвать ошейник и сбежать.

– Он же умрет!

– Вот именно. Тебя поймают и казнят…

– Сейчас так не поступают с преступниками. Их сажают в тюрьму.

– Правда? Как гуманно, – хмыкнул Александр. – Это неважно. Он умрет, ты будешь в тюрьме, а я – в камне.

– Даже не думай об этом! – Ада ощущала физическую боль, когда вспоминала об участи Александра. – Я сделаю все, как ты говоришь.

– Я уверен в тебе, любимая. Вместе мы сможем все. Я вернусь, и мир изменится для нас. Я принесу забытые знания, я буду владеть стихиями, как мои предки. Осталось всего две недели, и я вернусь в мир. Смогу пройти ногами по лишайнику. Вдохнуть запах моря. Ощутить вкус морошки.

– И мы будем вместе… – завороженно продолжила Ада.

– Навсегда. Пока последи за мальчишкой, сблизься с ним и не отпускай далеко от себя. Приглядывай даже во мне. Не позволяй вспоминать, занимай его мысли.

– Я все поняла, любимый.

– Тогда увидимся завтра.

Ада ощутила, как уголка ее рта касаются обветренные горящие губы, жаждущие воды вот уже пару веков. И сама запылала.

Некромантка открыла глаза, когда часы показывали шесть утра. Рядом с ней, свернувшись клубочком, спал Борис. Плечи его не вздымались, как положено живому человеку. Но от парня исходило настоящее человеческое тепло и едва уловимый мужской запах, к которому хотелось тянуться. Провести рукой по хорошо сложенному торсу, обнять и погрузиться в нормальное человеческое счастью.

Вот еще! Что за глупости! Что это за мысли…

Все девушки возраста Ады давно с кем-то встречались. Влюблялись, расставались и напивались от горя. А у нее – давно умерший избранник и убитый ею паренек, спящий с ней в одной кровати. И за что ей такая жизнь?

Глава 6

Боря лениво открыл глаза и потянулся. В первое мгновение он хотел широко зевнуть и похрустеть шеей, но ощущения подсказали: что-то не так. Воздух попадал в легкие, но болтался в них как-то бессмысленно, как будто был лишним. А шея… шея странно болела, словно что-то сжимало ее изнутри.

И комната вокруг. Да где он, черт возьми? Что вчера была за пьянка? Парень приподнялся на кровати и осмотрелся в попытках вспомнить, что приключилось накануне.

Он вспомнил. Слишком стремительно, слишком невозможно и слишком больно. С бессильным ревом откинулся обратно на подушку, и пружинная кровать жалобно скрипнула.

Из-за двери появилась девчонка. С пронзительными зеленющими глащами и собранными в лохматый пучок длинными волосами, в свободной футболке на одном плече и в пацанских шортах. Как ее? Точно – Ада. Чертова убийца… Сегодня без макияжа она выглядела моложе, свежее и как будто живее. Хотя с чего ей не выглядеть живой, ее-то никто не убивал.

– Доброе утро! – Девушка выглядела слишком приветливой для того, кто вчера перерезал гостю горло. – Я завтрак приготовила. Ты, наверное, проголодался.

Желудок согласно заурчал, и Боря понял, что несмотря на свое странное не до конца живое состояние, есть он хочет едва ли не больше, чем при жизни.

– Так ты мне не приснилась? – Парень потер шею в месте, где теперь тонкой полоской шрама проходил поводок.

– Неа.

– Очень жаль.

Ада в ответ только фыркнула и скрылась на кухне. Вслед за ароматом чего-то жарено-сладкого потянулся запах кофе. Здесь Борис оказался бессилен – ради утреннего кофе он был готов пережить смерть еще разок.

Боря зашел в ванную и на миг замер. Он привык каждое утро смотреться в зеркало и находиться себя «вполне ничего». Не то чтобы уверенность в своей привлекательности, но здравый смысл и объективная оценка. У настоящих мужиков только так.

Но вряд ли настоящие мужики даже изредка так боятся увидеть свое отражение. Вчера вечером бездушный кусок стекла показывал самого обычного Борю. Но кто будет смотреть из зеркала сегодня – тот же Борис или разлагающееся тело, по непонятным причинам передвигающееся в пространстве. Или когда там мертвецы начинают разлагаться… А может, и того хуже – в зеркале не будет никого. Или это у вампиров? Черт! Почему взрослому двадцатилетнему парню вообще приходится думать о таком бреде!

Боря сделал над собой усилие и рывком предстал перед небольшим зеркалом. Тусклая лампочка не позволяла рассмотреть мелочи, но в целом было понятно: парень выглядел молодым, здоровым и вполне живым. Борис невольно издал победный вопль, и в кухне засмеялась Ада. Вот дрянь – еще смеет над ним насмехаться…

Впрочем, завтрак быстро исправил Борино утреннее недовольство. Обычно он не завтракал, чем расстраивал маму, и обходился огромным стаканом кофе на улице. Сегодня же аппетит превратился в жор. Видимо, поддержание сил в мертвом теле требовало дополнительного топлива. Боря смел сковородку яичницы, заел половиной батона хлеба и выпил две большие чашки кофе, про себя отметив, что черный кофе из турки тоже очень неплох. При жизни он предпочитал разбавлять кофе молоком. Не потому что так вкуснее, а говорят, для сосудов полезнее. Теперь он мертв, и сосудам пофиг. Может быть, начать курить?

От дурных мыслей его отвлек вкрадчивый голос Ады:

– Я точно разорюсь.

– Отпусти меня, и проблема решена.

– Пока не могу…

– Кстати об этом, – Борис переместился к раковине и по инерции намывал посуду, – что мы будем делать дальше? Например, сегодня? У меня был привычный распорядок дня, а теперь я вдруг куда-то исчез. Мне надо позвонить маме и что-то объяснить. Она, наверное, уже с ума сходит. А если еще нет, то к вечеру точно начнет. Пока она думает, что я заснул у парней, а телефон разрядился. Кстати, телефон мой где?

– У меня. – У Ады забегали глаза.

– Ну, дай его мне. Я позвоню домой. Скажу, что все в норме. И вообще надо на эти две недели придумать правдоподобную легенду, раз уж ты собралась все это время держать меня при себе.

– Ты не будешь никому звонить.

– Почему это?

– Никто не должен знать, где ты и что с тобой.

– Ага. Пусть две недели все сходят с ума, а потом я приду и скажу, что меня убила сумасшедшая девица?

– Ну…

– Ты же собираешься отпустить меня через две недели? – Боря сказал это вслух, почти не задумываясь, но по спине пробежали нехорошие мурашки, и волосы на затылке встали дыбом.

– Да, конечно. – Ада казалась совершенно спокойной. Если бы она не сидела спиной к парню, он мог бы заметить, как нервно бегают глаза, и тонкие пальцы теребят уголок скатерти.

– Тогда позволь мне хотя бы позвонить.

– Нет! – Ада вскочила. – Нет и все! Может быть, завтра. Я… Я не подумала над этим…

– Ты – отвратительная убийца и похитительница. Ничего не понимаешь в удержании людей.

– Я и не планировала этому учиться. Я вообще ничего этого себе не желала!

Ада сначала вскочила, всплеснула руками, а потом рухнула на стул, и ее плечи нервно задрожали. Лицо спряталось в ладонях, пучок развалился, и черные волосы растеклись по плечам.

Замечательно, разрыдалась. Боря не понимал, как вести себя с девчонками, когда они плачут. Особенно когда плачут из-за него. Одни кричат: «Не трожь!» и дерутся острыми кулачками, другие требуют срочно их обнимать. Но Ада плакала вроде бы не из-за него, и странный внутренний порыв заставил парня опуститься рядом с ней на колени, взять ее ладони в свои и легонько приникнуть к ним губами.

Ада подняла на него удивленные заплаканные глаза, и Боря смутился. И правда, дурь какая-то. Успокаивать собственную убийцу, жалеть и испытывать какую-то странную нежность. Эта таинственная девица вызывала в нем необъяснимое чувство родства, будто они уже были знакомы. Когда-то.

– Пойдем в комнату, попробую тебе рассказать честно. Только ты все равно не поверишь. – Ада шмыгнула носом.

– Наверное, я поверю уже во что угодно.

– Сомневаюсь.

Девушка заправляла кровать и наводила порядок, а Боря замер в углу с подушками в руках, выданными ему на хранение, и во все глаза следил за плавными движениями и хрупкими изгибами. Ада двигалась как балерина, как неземное создание, которое невозможно ненавидеть, убей она хоть всех людей на земле. И собственные перепады отношения к некромантке Бориса раздражали. Что же эта девица из себя представляет? Почему так странно влияет?

Наконец Ада забрала у него подушки, водрузила их на законное место в изголовье кровати и жестом предложила Боре присесть. Борис не растерялся и забрался с ногами, тогда Ада хмыкнула и приняла позу лотоса. Футболка соскользнула с одного плеча, а девица будто не заметила да так и осталась.

Боря мотнул головой, сбрасывая накатившее из неоткуда томление. Хоть одно радует – может, она и не совсем живой, но ничто человеческое ему не чуждо. Отогнав и эти мысли, парень с добродушной улыбкой обратился к своей убийце:

– Ну, что?

– Приготовься слушать.

– Нам не нужны какие-то книги по колдовству или еще что?

– Борь, ну ты взрослый мальчик. Какое колдовство.

– Еще скажи, что ты – не ведьма.

– Нет, Боря. Ведьм не бывает.

– А ты тогда кто?

– Слушай. Думаю, ты поймешь. Вряд ли поверишь, но поймешь точно. Ты вроде умный.

– Ну спасибо. – Боря усмехнулся.

Ада замерла, погрузившись в мысли, а потом неистово расхохоталась. Борису удивленно вытаращился, но не знал, что сказать. Странностей во всей этой ситуации было столько, что любой вопрос казался неуместным. Ада отсмеялась и вытерла набежавшие слезы:

– Я представила, как сейчас начну: давным-давно в некотором царстве… И что самое смешное, там оно и было.

– На сказку это все пока смахивает не очень. Слишком уже чернушная.

– Вообще-то все сказки злые и жестокие, для детей их просто адаптируют. Ты не знал?

– Может, уже к делу?

– Да, конечно. Итак, почти двести лет назад на берегах Баренцева моря раскинулось крупнейшее на севере становище Териберка. В нем жило почти пять сотен человек. Местные ловили рыбу, собирали ягоды и принимали пароходы. Поселение росло и процветало, когда Мурманска еще не существовало. Люди жили хорошо, промыслы развивались, а пароходы привозили то, чего не хватало местным.

Становище населяли русские, пришедшие из других регионов. Кто-то привык к северным условиям, кто-то тяжело переносил долгую ночь и пронизывающие зимние ветра. Но жили в тех местах люди, созданные самой северной землей. Те, кто сотни лет кочевал по мерзлоте, жил в гармонии с миром и соседствовал с оленями. Это саамы.

– Замечательно, мы прослушали краткий пересказ истории. Я учился в школе. Дальше-то что?

– Саамы не сбежали из Териберки, когда становище стало развиваться. Они попыталась соседствовать с нами.

– С нами?

– Да, с нами. Слушай. Саамы поселились на окраине и приглядывали за людьми. Меняли оленьи шкуры и украшения на ткани и товары из-за океана. А русские захаживали к саамским шаманам – нойдам, чтобы подлечиться или получить совет. Некоторые русские парни захаживали в гости к саамским девушкам, но редко получали ободрение на союз. Оленеводы грозили им местью гейду – ведьм. На самом деле никаких ведьм не существовало.

– Как и шаманов.

– А вот тут ты в корне не прав. Саамские шаманы сильны. Они могли договариваться с природой, успокаивать ветра, лечить людей и оленей. Их бессмертная душа не уходит в небытие перед возрождением, она переселяется в камень. Нойда рождаются редко, но когда умирают, остаются в этом мире. Они особенные, а их жизни куда ценнее наших.

Ада на мгновение замолчала, выдохнула и продолжила:

– Шаманы способны не только лечить, они умеют воскрешать из мертвых, вызывать души. Вот только… неспособны воскресить себя. Могут лишь передать свои знания кому-то, чтобы обычный человек помог их воскресить. Ритуал запускает в день летнего равноденствия и завершается через две недели.

– Та-а-ак. Кажется, я начинают понимать, к чему ты клонишь. – Илья пытался изобразить безразличие и скепсис, но руки потели, а в ушах звенело. – Кого ты собралась воскрешать?

– Я же говорила, что ты умный. Это предыстория, дальше самое важное. Двести лет назад мы с тобой жили в Териберке. Ты был сыном рыбака, а я приехала уже подростком вместе с семьей. Мой отец ходил в рейсы на пароходе и редко бывал дома. Меня не сразу приняли местные. Девчонки обходили стороной, парни заигрывали, но чурались. Однажды я так расстроилась, что не разбирая дороги, бежала прочь из становища. Так я забрела в Саамскую деревню. На удивление меня не прогнали и не обругали. Накормили, укутали в оленью шкуру и позволили посидеть у костра. Я слушала легенды о том, как бог Солнца женился на Лунной деве. Как раньше саамы жили в вечной ночи, а на небе боролись силы света и тьмы, и их мечи высекали искры северного сияния.

Там же я увидела его. Шаман с непривычным для саамов именем Александр не был похож на простого человека. Он будто бы плыл по воздуху. А его глаза… Он смотрел сквозь тебя, и во взгляде отражалась мудрость веков… Я влюбилась сразу же. Стала иногда захаживать в деревню, общаться с местными, лишь изредка видеть его. Меня стали принимать за свою, никто уже не удивлялся странной русской девице.

Я и не думала, что Александр полюбит меня в ответ. Когда однажды он помогал мне лечить подвернутую ногу, взял мою опухшую лодыжку в руки, растер мазью, а потом совсем немного, но так нежно погладил, я не поверила своему счастью. Подняла глаза и увидела в его взгляде все ответы.

Через два месяца я узнала, что жду ребенка, а Александр пришел к моему отцу просить моей руки. Отец колебался, но согласие дал.

– Пока история тянет на легенду с хэппи-эндом. Но позволь вопрос, – скептически проговорил Боря, – ты утверждаешь, что все это происходило с тобой двести лет назад. Ты сошла с ума?

– Умный, но ни за что не поверишь… Так я и думала. У этой истории нет хэппи-энда. Александра убил человек из Териберки. Приревновал. Решил, что я должна достаться ему. Да, этот парень проявлял знаки внимания еще до того, как я попала к саамам, но вряд ли осмелился бы попросить моей руки у отца. Поэтому просто ударил моего любимого ножом в сердце, а потом сбежал на пароходе. Я осталась одна и от горя потеряла ребенка. А через несколько лет умерла. Что стало с тем парнем, я не знаю. Но знаю, что бессмертная душа нойда Александра переселилась в камень в Териберке. И я знаю, где искать этот камень.

– Так-так-так. Стоп. Ты что-то там говорила про справедливость. Не хочешь ли ты сказать, что это я в прошлой жизни прикончил того шамана? И теперь ты меня убила, чтобы вернуть его?

– Именно.

– Да ты совсем свихнулась, Ада! Какая, к черту прошлая жизнь! Какие шаманы! Это ж чушь собачья.

– Чушь? А тогда расскажи, как я тебя воскресила?

– Ну… э… я все еще надеюсь, что это розыгрыш.

– И поводок тоже? – Ада подняла руку, чуть сжимая кулак, и горло сдавило судорогой. Боря на миг подумал, что ему больше не нужен воздух для дыхания, так почему же он задыхается, но девушка пощадила его и опустила руку.

– Ладно-ладно. Хорошо. Пусть все так и было. Но что я должен делать, чтобы спасти твоего шамана? И если с душой еще что-то понятно, то что делать с его телом? Куда эта душа из камня собралась вселяться?

У Ады забегали глаза. Она пару раз попыталась что-то сказать, но не смогла.

– Так. Что ты недоговариваешь?

– Его тело закопано там же, – выдавила она.

– Ты что, откапываться его собралась?

– Мы собрались.

– Жесть. То есть я поеду с тобой в Териберку, мы вызовем этого твоего шамана из камня и откопаем его тело. Он оживет, и ты меня отпустишь?

– Если кратко, то да. – Некромантка потупилась и напряженно разглядывала свои руки.

– Звучит бредово. Но в качестве летнего приключения пойдет. Если ты меня просто разводишь, напишу потом книгу. Хотя нет, в любом случае напишу. Такую дичь просто так не придумаешь!

Ада выстрадано улыбнулась.

Глава 7

Ада не понимала, чем занять время до отъезда. Она рассказала Боре всю историю за пару часов, скрыв, разумеется, главное. Теперь оставалось укреплять связь и продумывать маршрут.

Связь. Странную связь с Борей Ада почувствовала в тот самый момент в Сортавале, когда впервые увидела его в этой жизни, обычного беспечного парня. Своим поступком в прошлом он не только изменил ход вещей, но и привязал себя к некромантке гораздо раньше, чем она убила и воскресила его.

Ход вещей. Ада истово верила, что нойда Александр – ее судьба как в прошлом, так и в настоящем. И его смерть – досадная ошибка, искалечившая ее жизнь. А что если… Что если он должен был погибнуть. Это неожиданная мысль пронзила разум Ады, когда она в одиночку отправилась в магазин за продуктами, оставив Борю одного дома и строго-настрого запретив покидать квартиру. На прощание они пригрозила поводком и обостренным чутьем.

На самом деле ее связь с Борей не была настолько уж магической. Она бы не ощутила ничего, уйди он из дома и отправься куда-то в пределах города. Ада могла почувствовать только сильные Борины эмоции и то пока слабо отличала от своих собственных. Иметь привязанного к ней человека раньше девушке не приходилось. Все было в новинку. И эта новизна пугала.

Александр. Почему сомнения закрались только на финишной прямой? Ада не раз слышала фразу: «Все что ни делается, все к лучшему», но никогда не примеряла ее на свою жизнь. Шаман существовал всегда, был частью ее самой. Важной частью, без которой ничто не имело значения. Как она вообще могла подумать о том, что ему не стоит воскресать! Должен! Кто, если не он? Кто, если не могущественный шаман?

Нойда вернется в этот мир, и мир изменится. Все у них будет: и счастье, и любовь, и ребенок. Он обязательно вернется, чего бы это ни стоило. И пусть ради этого придется обмануть Бориса, пожертвовать его жизнью и отдать душе шамана тело. Он заслужил.

К вечеру бестолкового дня Ада окончательно потерялась в собственных сомнениях. Мысленная жвачка не давала покоя. Хотелось спасти Александра, сказать правду Боре, отпустить парня на волю и убить, чтобы не мучился. Или вообще убить себя. Плевать, что нет никакого загробного мира, но эту попытку жить она снова проваливает.

Боря наблюдал за ней молча. Некромантка ерзала на стуле у окна, заламывала тонкие пальцы и выглядела, как человек, готовый вот-вот сорваться. Борис пару раз видел маму такой. В далеком детстве, когда однажды вечером отец пришел странно взъерошенный, не в меру разговорчивый и со следами чего-то красного на рубашке. Тогда они долго ругались, а потом мама сидела на кухне, вертела в руках опустевший бокал и так же заламывала пальце.

Это сейчас он понимал, что случилось в тот злополучный летний вечер. А тогда с удивлением наблюдал, как папа молча складывал вещи в чемодан, потрепал сына по голове и ушел в белую ночь. Борю тогда отправили спать без песен и сказок на ночь, а мама тихонько выла. Папа вернулся через неделю, принес огромную машинку, а маме – цветы. Родители долго о чем-то говорили на кухне, и с тех пор папа больше никогда не уходил и никогда не возвращался таким веселым, как в тот злополучный вечер.

Умом Боря понимал, что не имеет никакого отношения к Адиному настроению. В конце концов, кто знает, что на уме у этих ведьм, и что вообще творится в ее голове и душе. В конце концов, она убила его. Наверняка это оставляет отпечаток. Не так-то просто воткнуть нож человеку в горло. По крайней мере, Боре точно было бы сложно.

И все же мужская особенность впадать в панику при виде женских истерик взяла верх. Уже второй раз. Да сколько же эта девица может изображать страдания? Закончила бы уже со своими делами, воскресила этого шамана и отпустила Бориса домой. Как же хочется домой… Сказать маме, что все нормально. Она наверняка уже начинает сходить с ума. Звонит друзьям и ищет его. Представляет, какой нагоняй устроит, когда Боря вернется. Вернуться бы поскорей…

Боря вздохнул, подошел к девчонке и осторожно обнял ее за плечи. Ада всхлипнула и подалась навстречу.

– Только не реви, – попросил Борис.

– Вот еще. Даже не думала.

– Это хорошо. Вам девчонкам только дай повод, вы сразу сырость разведете.

– Нашелся тут знаток женщин.

– Ну, кое-что я в них понимаю. – Борис гордо вскинул голову и поправил сползшие на нос очки. – У меня было достаточно девушек.

– Достаточно – это одна? – хмыкнула Ада, ляпнув наугад.

– Вообще-то три, – обиделся Борис. – Ну, как три. Одну я любил, а две другие – так, просто интересно было.

– И как ты с ними расстался? – Ада заинтересованно подняла голову на Борю и теперь со своего стула смотрела снизу вверх, хотя под ее взглядом «снизу» себя ощущал именно Боря.

– Ну, я переставал им писать.

– И все?

– Ну да.

– И они не приставали к тебе с расспросами, что случилось?

– А я не отвечал.

– Наверное, еще и встреч избегал?

– С Катькой – да, там и получилось. А Машка… Ходила за мной, все мозги мне проела. Пришлось сказать, что я пока не готов к отношениям.

– Да уж, герой, – укоризненно качнула головой Ада.

– А что я, по-твоему, должен был сделать?

– Сказать все честно и сразу. А лучше не начинать отношений с девушками из праздного интереса. Чужие чувства – это не игрушка.

– Как гуманно для убийцы!

– А третья девушка? Которую ты любил, по твоим словам.

Боря сразу сник и скукожился. Широкие плечи сжались и ссутулились, очки снова поползли на нос.

– Я попала в точку? – хмыкнула некромантка.

– Она сама меня бросила.

– Так же молча?

– Нет. Сказала, что полюбила другого. И пожелала мне счастья.

– Давно?

– Полгода назад.

– И ты не пошел убивать ее нового парня?

– Нет, конечно! Я же не сумасшедший! Зато начал часто ходить на сопку и смотреть на город…

– Не сумасшедший… Что ж ты не рассуждал так, когда убивал Александра?

– Ада, черт возьми! Откуда я знаю? Это было в прошлой жизни, если вообще было!

– Ладно, не верещи. Уши закладывает.

– Врешь! – Борис прищурился.

– С чего бы это?

– Я знаю, что у меня красивый голос. А когда приходится повышать его, получается глубоко и пугающе.

– Это кто тебе сказал?

– Девчонки, – гордо задрал нос Боря.

– Надо было твоим девчонкам меньше болтать. Может, и не зря ты их так некрасиво бросил.

Боря на секунду замер, а потом расхохотался. Ада вторила ему звенящим девичьим смехом. И тогда в ее голову впервые закралась мысль, что и в прошлой жизни ей стоило бы приглядеться к парню, а не сбегать к шаману.

В голове вдруг запестрели картинки, которые никогда прежде не являлись ни во снах, ни в воображении, ни в рассказах Александра. Ада в свой первый день в Териберке сидит на ступенях бревенчатого домика. Пахнет свежим деревом, которое привезли пароходом специально для новых домов. Вокруг валяется стружка, каменистая почва так похожа на родную, Карельскую. Только северное солнце ярче и холоднее, а растительность, наоборот, низкая, убогая, недолюбленная теплом.

Мимо ходят взрослые и маленькие дети, появляются стайки шушукающихся подростков. Смотрят на нее косо, хихикают и проходят прочь. Они, в основном светловолосые с прозрачными рыбьими глазами, которым не хватало света по полгода, очень отличаются от Ады с черными косами, перекинутыми через плечи, и колким внимательным взглядом.

Среди подростков выделилась одна фигура. Боря не боялся осуждения и первым подошел познакомиться. Они немного поболтали о чем-то неважном, и Аду позвал отец. Парень показался милым, но немного неуверенным.

Вот девушка провожает отца в плавание, шепчет слова молитвы и боится, что тот попадет в шторм. Ада всегда боялась за отца. Борис возвращался по берегу с ведром рыбы. Скрылся ненадолго из виду, а потом возник из неоткуда и вручил девушке три здоровенные рыбины. Сказал, это чтобы не голодала без отца. Обещал вечером занести вяленой оленины – купил у саамов.

Вечер. Лучи предосеннего солнца скользят по береговой линии. Пустынно, из домов валит дым – люди готовят, кто-то топит печь и греет воду. Детей уж укладывают спать. Собаки стайками носятся между домами и потявкивают. Шум прибоя Баренцева моря ощущается скорее кожей, чем слухом. Прохладно, но по-августовски нежно. Рука Бориса лежит на плече Ады и легонько поглаживает. Приятно. И в душе удивительно тепло. А в теле – горячо.

Молодые люди знакомы недавно, но уже успели понравиться друг другу, несмотря на косые взгляды и шепотки. Ада склоняет голову на плечо парню, а Боря робко целует ее в волосы. Девушка жмурится и растворяется в нежности, какой никогда прежде не бывало в ее жизни.

Ада дернулась и ошалело посмотрела на Борис. Теперь она увидела его иначе. Знакомыми показались зеленые глаза, привычной легкая щетина на узком лице, даже запах вдруг стал родным. Это что же получается – она была влюблена в Бориса до того, как познакомилась с Александром? Разве это возможно? И почему она не помнила?

Как же она могла позабыть обо всем и полностью вверить шаману? Кто же монстр? И можно ли судить Борю за убийство?

– Что? – Борис не выдержал ее внимательного взгляда.

– Знаешь, не сиди завтра дома. Пройдись, развейся. Не хочу, чтобы ты сошел с ума.

– Что ты увидела в своем трансе, что так резко поменяла мнение?

– В трансе? – нахмурилась Ада.

– А как еще назвать то, что ты зависла минут на пятнадцать и не отзывалась? Я не стал удивляться, ты же ненормальная.

– Действительно, – девчонка тряхнула головой и сбросила остатки морока. – Я увидела то, что тебе можно доверять. Ты не сбежишь.

– Надо же какая просветленная.

Борис невзначай провел рукой по волосам девушки, ощущая их шелковую тяжесть. Сам не понимая своего порыва и разыгравшегося в душе чувства, сделал шаг назад и поспешил скрыться в комнате. Давай, Борь, влюбись в чокнутую убийцу! Только этого тебе не хватало!

Глава 8

Утро третьего дня после смерти было удивительно нормальным. Борис п