Айф бесплатное чтение

Глава 1

Глава 1

Глухая тишина в доме. Но такая уютная, спокойная, она ластится к тебе, и только тихие звуки дыхания собаки немного разбавляли тоскливое молчание. В доме была абсолютная темнота, но видно все хорошо. Конечно, столько времени в темноте провести, тут не только каждый контур увидишь, но даже блик от луны на влажном носу лабрадора разглядишь. Тихое посапывание успокаивало мою нервную систему сильнее любых успокоительных, но вот заснуть все равно не получалось.

Придется идти в огород за мятой и мелиссой. Они должны помочь.

Пружинистой походкой я отправилась через весь дом на кухню. Хороший дом всё-таки построили родители. Хоть он и довольно старый, но стена кухни была полностью стеклянная и через нее проглядывал идеальный огород с особо выраженными ровнейшими грядками, залитым светом полной луны.

Папа всё-таки очень сильно постарался над этим местом. Дом, огород – все было идеально и без зазоринки. Как и его хозяин. Конечно, некоторых бесит его идеальность, просто жуткий перфекционизм, но что вы хотели от учителя алгебры и геометрии? Не мне ли говорить, что папа с линейкой ходил и даже сделал план нашего огорода в масштабе 2:1? Зато сейчас грядки радовали потрясающей ровностью, даже сами растения словно солдаты не пытались выставить свою листья куда-то за свою территорию. С сорняками поступали без церемоний – жестоко вырывали и иногда присыпали землёй, если корни сорняка слишком много забирали земли. А ещё за огородом идёт сразу лес. Смешанный.

Но больше всего мне нравится именно сочетание кухни и огорода. Мама всегда видит, чем занимается папа, папа видит маму. Почти все наши продукты растут здесь и очень нравится мне видеть, как из обычной тыквы выходит прекрасное блюдо, достойное ресторана со звездой Мишлена. Мама обожала готовить. И у нас НИКОГДА не было пустого холодильника. Даже когда продуктов в нем нет. Мама умудряется из даже одного продукта сделать блюдо, достойное короля, не меньше. Да и сейчас, когда родители уехали в отпуск, мама оставила просто доверху забитый холодильник едой. Названия у этих блюд, конечно, специфические, но вкус – самое главное.

И несмотря на то, что я сразу сказала, что весь холодильник я не съем, мне строго-настрого сказали доесть все, и чтобы когда они вернулись – там была повешенная мышь. Объясняли это тем, что мышечную массу мне набирать надо, ибо кости да кожа в нынешнее время нравится только собакам. И то эти ели только мясо, как моя Кесси. Собственно, она и занималась поглощением содержания холодильника, тогда как я иногда поделала что-то максимально вкусное.

И все равно по графику уничтожения еды не успеваем. Но ладно, справимся как-нибудь.

А сейчас за мятой. И мелиссой.

Стеклянная дверь поддалась легко и впустила волшебно прохладный воздух начинающейся осени. Вдыхать такой не полной грудью считается грехом. Особенно если выходишь из уже натопленного дома.

Да, предки прям сильно любят, когда дома жарко. И уже 1 сентября врубают отопление. Я тоже не могу терпеть холод, но сейчас ситуация другая. Волшебство. Магия. Просто мистический вид на серебристый огород, небо абсолютно без облаков, а луна смотрела на меня своим прекрасным стальным глазом. Как же красиво.

От разглядывания очаровательной картины меня отвлек удары часов в доме. Дверь то я не закрыла.

Прислушалась. Оп па. Уже полночь. То есть через пару минут я уже рожусь.

Итак, да. У меня сегодня день рождения. Но я абсолютно одна в доме, если, конечно, не считать Кесси.

А, собственно, почему?

А все просто. Родители решили, что в мои прекрасные семнадцать стоит отмечать день рождения уже с друзьями, а не с родителями, поэтому и умотали на моря. Вот только в их системе произошел один маленький прокол.

У. Меня. Нет. Друзей.

Кроме собаки и семьи.

Плохо?

Вообще нет.

Почему родители не волнуются?

А вот все просто. В комнате у меня стоит фотография, где я обнимаюсь с 6 другими девочками, и по моей моське видно, что я очень довольна жизнью. Кто эти девчонки?

Понятия не имею. Седьмая, которая якобы я, вообще мне не знакома и на меня не похожа. Но вот мои навыки в вырезании фото и приклеивании выше всяких похвал. И теперь даже я иногда сомневаюсь, не делал кто такую фото со мной?

Нет.

Но тем не менее родители уверены, что у меня есть друзья. И что они сегодня придут ко мне. Праздновать. Угу.

Пришли.

К мяте пришли. С мелиссой. И стоило мне наклониться, как поясницу резко прострелило. Ауч! 17 лет уже старость?

Но вот после поясницы мне резко прострелило колени. Одновременно. И я повалилась новыми штанами на чернозем.

И тут бы из моего рта вывалилось ещё больше ругательств, как все мое тело выгнуло в другую сторону. И из моего вырвалось только одно. Крик боли.

И мое сознание покинуло меня.

***

Я очнулась от холода. Прохладный ветер гулял по моему телу так, словно на мне не было… одежды?

Когда я открыла глаза, мне показалось, что я их и не открывала. Было очень темно. И очень сыро. Пахло землёй, прелой листвой и… Мышиными какашками. Мои глаза начали выхватывать какие странные гибкие очертания. Змеи?

 Я взвизгнула. Но змеи, если это и были они, то не двигались. И очень аккуратно, идя полшага за час я прикоснулась к чему-то холодному. Но не живому. Неужто… Корни?

Мои глаза начали различать хоть что-то в сплошной тьме, и только сейчас и увидела небольшой просвет между, как оказалось, корнями.

– Не иди на белый свет, говорили они – проворчала я, начиная забираться на комковатой и влажной земле наверх.

– Очень странный сон. Мне никогда не снилось, чтобы я была голая. В лесу. Да блин! – я опять скатилась по земле.

– Лаааадно, я тебя поняла. – и сделала резкий рывок.

Спустя парочку минут мои попытки увенчались успехом, и я выползла из норы. Если быть точнее, то это было огромное поваленное дерево, под которым раньше была чья-то нора. Явно не мышиная, слишком глубокая.

Лежа спиной на прелых листьях, я все ещё смотрела на серое небо, которое с одной стороны окрашивались нежно оранжевым.

Красиво. И лес очень красивый, смешанный. И пень очень знакомый, я с него неделю назад грибы срезала…

Так. Я рядом с домом?

Я встала и подошла ко пню. И правда, срезанные грибы, и небольшая вырезанная ножом отметка – крест.

Отлично, я правда рядом с домом.

Если вспомнить, как мы с отцом ходили по лесу зигзагами, то получается, то дошли до этого пня минут за 40. А сейчас минут за 10 максимум окажусь в родном доме. Во сне. Интересно, а я увижу себя со стороны на кровати?

Чертыхнулась. Все-таки ветер очень прохладный, шерсть дыбом встаёт. Но, в любом случае, нужно идти домой, потому что до дома лесника двигаться часа два точно. А там мне делать нечего.

Ещё раз внимательно посмотрев на пень, я отправилась в предположительном направлении к дому.

И как же хороша осень. Обожаю это время года. Особенно те две недели, когда лес поражает разнообразием красок. Даже сейчас, в ранние утренние часы, деревья ошеломляют своей яркостью и контрастом. Красный, багряный, жёлтый, золотой, цвет мха, зелёный, болотный. И снизу богатейший ковер, словно сотканный самыми искусными мастерицами. Правда, ковер мокрый. Утро же. Роса холодит стопы, ветер прогуливается по моему телу, развивает волосы. Красота.

И так, напевая песенку, я шла по лесу, пока моя нога не поскользнулась и я чуть ли не задохнулась от боли вывернутой ноги.

– ....! – прогремело на весь лес, а я пыталась убаюкать ноющую ногу. И тут мой взгляд упал на руки. Они были в грязи и… В чем-то ржавом или коричневом, словно в … Крови.

Мое сознание прострелило мысль того, что это не сон. Боль слишком яркая. А я не помню, как я засыпала.

Помню только грядку мяты и мелиссы. И боль в выгнутом теле.

Это все. Следующий кадр – мое пробуждение в норе.

Тогда откуда кровь? Моя?

Быстрый осмотр тела показал обратное. На мне были лишь мелкие царапины, старые шрамы, синяки и т.д., но ничего, чтобы могло заставить мой организм потерять столько крови.

Тогда, откуда?

Но больше мой разум поражало другое. А где одежда? Почему я ничего не помню? В плане, я помню себя, кто я, но с момента полуночи… Моя голова взметнулась вверх. Рассвет.

Прошло часов 7, не меньше. Что за это время произошло?!

Я искренне попыталась унять начинающуюся истерику, но лучше всего мне помогла боль в ноге. Отрезвило.

Так… Мне надо вылечить ногу. Добраться до дома. Домой. Надо домой.

Моя внутренняя карта говорила мне, что осталось идти меньше трёх минут. С больной ногой время удваивается. Поэтому, отломав от ближайшего сухого дерева палку, и используя ее как трость, я попрыгала домой. Избегая особо скользкие места.

Через минуты лес расступился и показал знакомые стены родного забора. Калитка при этом была заперта.

На секунду я остановилась, пытаясь понять, как я вышла в лес, но решила, что подумаю об этом позже. Запасной ключ лежал на своем законном месте, мрачно поблескивая сталью. Щёлкнул замок.

Открылась калитка.

И я задохнулась от крика. На идеальной дорожке, которую выкладывал отец, лежало нечто в луже крови. С некогда светлой шерстью. Это нечто было настолько изуродовано, что даже определить существо я была не в силах. Но тут проблеснул знакомый медальон…

– Нет… Нет, нет, нет!

Мое тело оказалось быстрее, про боль я вообще забыла, и рванула к тому, что когда-то было моей Кесси. Боже! Кесси! Кто? За что? Зачем?

Почему так жестоко?! Я нашла ее глаза. Или в них навсегда застыл холодящий душу ужас.

Я обняла ее голову и начала покачиваться. Меня била крупная дрожь. Кесси! Моя любимая, моя ласковая собака! Я росла с тобой, Кесси!

Мои пальцы начали зарываться в мокрую шерсть, и тут мой взгляд упал на пальцы. На одном была ещё свежая кровь, но черная, как деготь, а на другом словно осталась ржавчина.

Боже…

– Кесси!

Я завыла раненным зверем. Моя Кесси! Я не понимаю, что случилось, Кесси! Вернись, прошу тебя! Ты мой единственный друг, Кесси…

Мой вой потихоньку перерос в безмолвные рыдания. Тело трясло, и тело собаки было ужасно холодным.

Она умерла давно.

Она остыла.

***

Ванная встретила жутким молчанием. Раньше Кесси всегда ходила за мной по пятам и даже соглашалась на легкие брызги на ее светлую морду. Но сейчас тихо. Ужасно тихо. В зеркало я не смотрела, просто сразу включила воду в раковине и быстро умылась, жмуря глаза.

Главное не смотреть на бурую воду… Опять подкатила тошнота, и мои пальцы буквально со скрежетом держали надежный край раковины. Но в этот раз раковина не выдержала, и руки сжали в себе куски фаянса.

Взгляд упал на руки. Бурые руки и белый фаянс. Сука.

Тело метнулось в ванную. Кое-как получилось включить воду, и, отдышавшись от очередного приступа рвоты, села. Вода холодная, но, главное, что глаза подняты, потому что со всего тела стекает кровь. Не моя.

Кесси. Я была уверена, что ее кровь была на мне. Но кто убил ее? Через забор не смогли бы пройти дикие звери, да и Кесс лежала так, словно увидела опасность со стороны дома… А в доме были только двое. Неужели я… Мамочки!

Мама! Папа! Нет… Если смогла убить Кесси, то смогу ли я убить их? Я не смогу… Но Кесс же мертва…

Всхлип прошелся по всей ванной. Моя потеря памяти об этой ночи – плохой знак. Я слышала о том, что некоторые маньяки не помнят своих убийств… Крайняя форма психологического расстройства. Я что, тоже такая же?

Слезы обожгли глаза, а мозг настойчиво говорит только одну фразу. Я убью их, рано или поздно.

Мне нужно бежать.

Я напишу записку, чтобы не искали, и уйду. Очень далеко, где нет людей и животных. Где я… Никого не убью. Надеюсь.

Через полчаса я уже стояла у шкафа и собирала вещи. И когда сумки уж были собраны, меня шатало от усталости и, пока я падала на кровать, сознание уже отключилось.

Глеб Минински, знающий.

Утро выдалось на удивление спокойным несмотря на то, что ночью я слышал драку собак. Главное, не встретить труп одной из них, а то аппетит себе испорчу. Легкой трусцой я оббегал загородные дома, пока за веселыми зелёными воротами не показалась знакомая лысая голова.

– О, господин Гослинг, а вы мне нужны! – подбежал я к мужчине, который закрывал на ключ ворота.

– О, Минински, привет! Чем обязан?

– Сегодня ночью слышал драку собак где-то во дворах, довольно крупных, судя по звуку. Явно не домашние. Пропустил, что-ли?

– Я? Я тебя умоляю, я не то, что по деревне прошелся, я весь лес прошерстил, даже следов собак не было. А из местных собак у нас только лабрадор, но и тот домашний, не дворовой. Поэтому если кто и дрался, то волки.

– Если только волки не умеют лаять. Я уверен, что это были собаки.

– Вот если пришлешь мне фото собак или хотя бы следы, тогда и поговорим. Понятно?

– Хорошо, старый черт, я тебе их найду. Если докажу, что это собаки, с тебя бутылка скотча, ясно?

– Да хоть две. Но если не собаки, то тогда с тебя уже ящик пива. По рукам?

– По рукам!

Обратно я бежал еще медленнее, огибая дома со стороны леса и вглядываясь в кучки листьев и следы. Может, все-таки лабрадор с какой собакой подрался? Может, у хозяйки спросить?

Сегодня было свежо ночью, я уверен, следы видно, а собака из драки без ран не уйдет точно. Точно ведь?

А вот уже и забор красивый. О, и калитка открыта. И следы… Что?

Рядом с мелкой лужицей в грязи был четкий отпечаток лапы. И несмотря на то, что охотником я никогда не был, след волка или собаки отличу. Но это точно не они. И следа была два. Один в сторону леса, другой… Во двор.

Там же живет ребенок!

Я рванул во двор, но через секунду застыл. Посреди двора лежал изуродованный труп собаки. Лабрадор. А рядом клочки шерсти и все больше и больше следов. Это не волк. Это была большая кошка.

И у нас такие не водятся.

Кошка…

Неужто оборотень?!

Я пошарил в кармане, чтобы отыскать телефон. Почти не глядя на мобилу, а все больше всматриваясь на то, что осталось от собаки, я набрал номер.

– Майкл… Походу, я нашел нового оборотня.

Глава 2

Глава 2.

Я проснулась от какого-то неправильного ощущения. Почему меня не будит Кесси? Она же должна в это время проситься на улицу. Едва разлепив глаза, я посмотрела на мятую, но пустую собачью подстилку. А где Кесс?

И тут мой мозг напомнили вчерашние воспоминания. Мамочки, неужели это просто плохой сон? Я мигом подорвалась и пролетела через весь дом, но двор меня встретил опустошающей тишиной. И птицами. Они словно замерли, как только я выскочила на террасу. У одной из них в клюве блеснул кусок мяса…

Горло свело спазмом и желудок скрутило в приступе рвоты, но тошнить было нечем. Кое-как, придерживая себя за перила, я спустилась по лестнице и на грани слышимости просипела:

– Кыш!… Прочь!…

И птицы улетели, что-то возмущенно каркнув в ответ. Пока они не улетели, они скрывали то, что ели. Но, а сейчас, еще и при свете дня, моим глазам предстала холодящая нутро картина. У моей светлой песочной девочки была перегрызена шея и вскрыто нутро. Вороны доделали свою грязную работу и теперь понять, что это была собака, можно было лишь по когда-то чистой шерстке и ошейнике, что болтался на последнем лоскутке кожи. Рядом валялись еще ошметки моей одежды, словно ее кто-то порвал. Надо убрать…

И смотря на этот ужас я ничего не чувствовала. Только горькое осознание того, что это некогда близкое мне существо нужно похоронить с почетом, достойного самого лучшего создания, которое умерло такой ужасной смертью. Поэтому я зашла в сарай, где взяла брезент и, разложив его в огороде, аккуратно начала затаскивать на него тело. Остатки своей одежды я швырнула в мусорку. Странно, что следов на ней почти не осталось, хотя крови… Точно было много.

Гулко сглотнув, я поддела брезент и потащила его в сторону леса. Тащить было тяжело, голова нещадно кружилась и пару раз мне приходилось садить на землю, чтобы восстановить дыхание.  Наконец, мы пришли. Это была наша любимая поляна, именно на ней я и учила Кесс командам, и мы часто носились среди разнотравья летом.

Стоит ли говорить, что в глазах снова стало мутно и щеки обожгло слезами?  Пришлось встать и быстро идти к дому, за лопатой. Когда вернулась, я заметила, что лес подозрительно тихий, словно ожидает чего-то. Или чего-то испугался. Хотя кого я обманываю? Он испугался кого-то. Возможно, меня.

А яма рылась удивительно быстро – земля была влажная. Уже мимо моего сознания промелькнули моменты, как я укладываю тяжелый брезент в землю и сверху засыпаю землей. Получился совсем небольшой холмик, у которого явно не хватало важной детали. Креста. Руки сами нашли два палки, с превеликим трудом оторвали от ивы гибкую ветку и, наконец, верх черного холма был украшен кривым крестом. И в этот момент я словно очнулась. Стало неожиданно зябко. Еще больше удивило осознание, что я без одежды. Даже не заметила. Поэтому, в последний раз мазнув взглядом по могиле, я побрела в дом. Тело меня не слушалось, меня качало из стороны в сторону, а потом в мертвой тишине леса оглушительно пророкотал мой желудок.

 Да, стоит поесть. Иначе мне станет еще хуже. Дом меня встречал с молчаливым укором, но теплом. А кухню заливал серый и тусклый свет неба, с особым упреком указывая на немытую посуду и грязь на плите. Тихо порыкивал холодильник, призывая к себе, а особенно к своему нутру. Черт. В нем же блюда по большей части мясные…

Тяжело вздохнув, я быстро достала молоко, спрятанные за крупами мюсли и сделала себе аналог дешевого завтрака. А в дома так тихо… Слышно только удары ложки о тарелку. Неужели все одинокие люди так живут, в такой оглушающей тишине? Хорошо, что мама с папой скоро приедут.

Мама с папой скоро приедут! Боже мой, нет! Если я смогла убить Кесси, то что я смогу сделать с ними?

А что мне делать? Бежать?

***

– А вы, собственно, кто? – спросила я стоявшего на пороге парня. Молодей человек выглядел внушительно: большие, натренированные руки, короткий ёжик светлых волос и очки на глазах. Солдат? Военный? Неужели они уже всё знают?

– Мисс Моут?

– Не миссис? Вам нужна именно мисс? – уточнила я.

– Абсолютно верно. Я зайду? – парень сделал шаг в сторону двери.

– С какой целью? Кто вы такой? – возмущенно сказала я.

– Айф Мессер. Миледи, прошу, не задерживайте меня на пороге, я хочу поговорить по поводу этой ночи.

– Н-ночи? О чем вы вообще?

– А где ваша собака?

– С-собака?

Пока я замешкалась, он проскользнул внутрь. В смятении я закрыла дверь и незаметно взяла со стола ключную связку с небольшим складным ножиком в виде брелока. Когда я развернулась, наглый парень уже шел в сторону кухни.

– Мисс Моут, можете ли вы мне налить чай? Разговор у нас будет очень долгий.

– Мистер Мессир, о чём?

– О чём? – задумался парень и тут резко сменил тему. – Подскажите, а где у вас ванная? Я бы хотел помыть руки.

Я не задумываясь указала направление и на автомате зашла на кухню и поставила чайник. Кто этот человек? Как он узнал? Неужели… Он заберет меня в психушку? Если это так, то нужно его срочно выпроваживать и… Бежать. Далеко отсюда.

– Мисс Моут? У вас чайник кипит. – неожиданно возник он, прерывая сои сумбурные мысли.

– А? Да-да… Вы… Какой чай будете?

– Черный. Две ложки сахара.

И пока я делала чай с сахаром, вторженец рассматривал кухню, а еще пристальнее рассматривал огород за окном.

– Спасибо. – сказал он, когда я поставила кружку чая перед ним и села за стол напротив.

– Мисс Моут, огород вашей семьи прекрасен. Даже не огород – сад. И кто же им занимается?

– Папа. И я. Мама не любит там копаться.

– Очень мило. И всё же… – он взял кружку в руки – Мисс Моут, где ваша собака?

– Кесси? Её… Мистер Мессер, мою собаку ночью загрызли волки. Её тело покоится в земле. – сказала я, пока моё голо в очередной раз не сжало спазмом от слез.

– Тут есть волки? Любопытно. Миледи, подскажите, а кто сломал вашу раковину?

– У вас очень странные вопросы.

– И всё же?

– Я случайно ее сломала. Уронила… Уронила большую колбу с гелем, раковина откололась, колба разбилась.

– И вы поранились?

– Конечно! Осколки задели мою кожу.

– Покажите порезы.

– Что?

– Покажите порезы.

– Я вам ничего показывать не буду. Зачем вы пришли в мой дом?!

Парень резко выпрямился и навис надо мной.

– Слушай меня сюда. Вчера в полночь тебя скрутила резкая боль, ты потеряла сознание и ничего не помнишь. Скорее всего утром ты проснулась в лесу, без одежды, а когда вернулась… Вот там – он указал на место, где лежала когда-то тело Кесс – покоилась твоя растерзанная собака. Я прав?

– Вы… Нет… Вы не правы.

– Я не прав? Ты же понимаешь, что ты, скорее всего, в подобном состоянии, навредишь не только себе, но и своим родным? Хочешь убить их?!

– Я никого не хочу убивать! – выкрикнула я.

Он тяжело вздохнул.

– Мисс Моут, я понимаю, что вы ничего не понимаете, боитесь за своих родных, пережили шок от убийства собаки и впервые не помните, что вы сделали. Но зачем вы мне врете?

– Я не хочу, чтобы меня забрали в психушку…

– В психушку?! О Боже… Мисс Моут… Понимаете, дело в том, что такой случай, как у вас, случается редко. Конечно, мы вам поможем и обучим, я вас отвезу в ближайший интернат, и вы научитесь этим управлять…

– Интернат? Что за интернат?

– Оборотней.

***

– В смысле, оборотней…? – пораженно прошептала я… В голове не укладывалось то, что он сказал.

Он тяжело вздохнул и сложил руки в замок.

– Ты оборотень. Юный, не умеющий себя контролировать, способный убить все свое окружение из-за неспособности сдержать себя. Я хочу отвезти тебя в интернат, для таких, как ты. Там ты три года будешь учиться контролировать оборот. Всё понятно?

– Мне ничего не понятно! Я же не оборотень! Может, у меня крайняя форма лунатизма?

– Боги… – он посмотрел куда-то наверх – Как тебя зовут?

– Мелисса. А… Откуда вы узнали мою фамилию?

– Не важно. Фамилию запомнил, а имя нет. Итак, Мелисса… Ты хочешь проверить, оборотень ли ты?

– Я не хочу ничего проверять.

– А надо – хмыкнул он и встал из-за стола. – Что же… Оборотни обладают очень хорошим слухом, ты знала?

– Ну… из легенд да.

– О, так ты читала легенды, очень мило. Сейчас я уйду в другую комнату, что-то очень тихо скажу и вернусь. Если ты услышишь, что я сказал, то это, скажем, бонус к звериной шкуре. А еще… Если уж совсем мне не веришь, зайди-ка в ванную в полной темноте и подойти к зеркалу.

– Да не могу я быть мифических созданием. Вот сейчас пойду в ванную, а вы останьтесь здесь. Сейчас я докажу вам, что я обычный че-ло-век. Вам ясно?

– Туманно. Иди давай.

И я выскочила из кухни, громко хлопнув дверью. Невыносимый человек с психическими проблемами. Оборотень, называется. Фи! Пока заходила в ванную, на автомате все-таки включила свет. Вот и я – Человеческая девушка. Нет ничего странного! Рукой нащупала включатель и погасила свет. И когда я взглянула на зеркало… На меня смотрели две яркие желтые точки. Сияющие. Как у кошки.

– А я говорил – услышала я на грани восприятия.

У меня пропал дар речи. Пока я смотрела в эти жуткие глаза, вдруг поняла, что детство резко закончилось. Больше нет маленькой Мелиссы Моут. Есть монстр внутри меня. Или… Я сама и есть этот монстр?

В дверях показалось создание, которого не должно быть. Но он стоял, и смотрел на меня.

– Ну что? Пойдем поговорим о будущем?

– О школе?

– Об интернате. Когда возвращаются твои родители?

– Сегодня… Вечером. Что мне им сказать?

– Пойдем на кухню. Что-нибудь придумаем.

***

– Мама, это же хорошая школа!

Мама с папой сидели на кухне, загорелые и хмурые. Конечно, с чего им улыбаться, если дочь сообщила, что выиграла обучение в какой-то школе, которая находилась в двух сотнях милях от дома?

– Миссис Моут, Мистер Моут, позвольте… – Айф достал визитные карточки интерната и раздал родителям. Явно подставные.  – Если хотите, можете связаться с директором школы, она очень ожидает вашу дочь, у юной Мисс Моут – он кивнул в мою сторону – есть способности к физико-математическим наукам. Но я думаю, вы и так знали. Если я не ошибаюсь, мистер Моут – преподаватель математики.

– Вы не ошиблись, я и правда преподаватель математики –сказал папа – но всё-таки она еще маленькая для такой далекой от дома школы. Какой там контроль? Как они будет жить?

– Я выдам свой номер телефона, я непосредственный куратор девушки – Звоните в любом момент, я передам трубку юной леди. В конце концов, если мисс Моут не понравится школа, то в течение месяца она сможет перевестись обратно. А домой она будет возвращаться раз в семестр на две недели. Летом на два месяца, если, конечно, Мелисса не будет участвовать в соревнованиях. Они идут всё лето.

– Лис, пойдем-ка посмотрим твои документы? – вдруг сказала мама и вывела меня в коридор. Из зала играла забавная музыка – Алайа смотрела мультики.

– Мелисса, ты ничего мне рассказать не хочешь? – уставилась на меня мама, сложив руки на груди.

– Мам, да, каюсь, я не рассказала тебе про ту олимпиаду. Но ты же знаешь, что я и так много где участвую. Просто в этот раз я выиграла обучение в этой… школе.

– Я никогда о ней не слышала. Но… – мама тяжело вздохнула – Если тебе нравится, то… Хорошо. Ты точно уверена?

У меня перед глазами мелькнуло разодранное тело Кесси. Я не выдержу смотреть на тела своих родных. Тем более зная, что я – убийца. Поэтому…

– Да, мам, я уверена. Для меня это шанс.

– Хорошо. А где Кесси?

– Ее… она… Мам… Она подавилась косточкой… И я не смогла ее спасти. Она сейчас на поляне.

– О Господи! – мама обняла меня. Я уткнулась в неё, впитывая всеми фибрами души то тепло и участие, что было в маме. С ней всегда так спокойно и легко. Но только не когда ей врешь… Но лучше ложь, чем пытаться объяснить, что со мной происходит. Мы так простояли какое-то время, после чего из кухни вышел папа.

– Диана, в целом, я согласен отправить туда дочь. А ты? Что-то случилось?

Мама очень грустно усмехнулась.

– У нас больше нет собаки, Демиан. Но… Сейчас не об этом. – Мама подняла голову, откинула волосы со лба и фальшиво улыбнулась. – Мелисса! Ну что, ты собралась? Всё взяла?

– Я думаю да, мам.

– Уже пора? – как-то грустно сказал папа.

– Долгие проводы – лишние слезы. – сказала мама и влетела в зал, где сидела моя младшая сестра. – Алайа! Пойдем провожать твою сестру!

***

– А ты надолго? – спрашивают меня мои самые любимые глаза на свете. Огромные, относительно всего лица, глаза ребенка смотрели в душу. И какой же хороший вопрос она задала… Мистер Мессер сказал, что если в мае не сдам контрольный экзамен сдерживания оборота, то всё лето я буду якобы на «соревнованиях», а на самом деле – нагонять программу, скажем так. Ужасно. Но могу ли я говорить пятилетнему ребенку об этом?

– Я буду приезжать летом. Это обучение всего на три года. Не волнуйся, потом я вернусь и будем жить вместе, в одном домике, как я и обещала. Ну что? – наклонилась я к ней, раскрывая объятия. В меня тут же врезалось детское тельце на скорости метеора и повалило на землю. Раньше я выдерживала подобные фокусы, но после… оборота еще не восстановилась. Я была слаба, как после болезни.

– Ну что же ты… – погладила я ее по голове, когда услышала тихие всхлипывания – Я же ненадолго. Ты даже глазом не успеешь моргнуть, а я уже тут! У тебя же столько всего интересного! Скучать не придется.

– Ну это не будет мешать мне скучать по тебе. – пробурчали мне в ухо.

– Я люблю тебя, Алайа. И я скоро вернусь.

– Я тоже люблю. И я буду очень-очень сильно ждать.

Алайа слезла с меня, подала мне руку, чтобы я встала. Папа в это время таскал мои сумки, а мама опять допрашивала мистера Мессера. Мы с сестрой за руки пошли к ним.

– Я всё! – крикнул папа, начиная сгибать-разгибать спину.

– И я всё – сказала мама с улыбкой, пожимая руку моего будущего куратора.

– И мы… всё. – сказала Алайа и над двором повисла грустная тишина.

Честно говоря, мой мозг до последнего думал, что это сон, но сейчас… Сейчас всё. Сейчас конец. Или начало. Посмотрим.

– Ну что же, господа Моут – начал Мессер – Если все уже закончили, то мы поехали. Мелисса, ты готова?

– Готова. – «К этому никогда не бываешь готов. Никогда.» – подумала я.

– Садись. Поехали.

И в таком же безмолвии я закрывала заднюю дверь машины. Так же молча пристегивалась и также смотрела на своих родных, пока они не скрылись из виду. А потом салон машины помутнел, и я ощутила дорожку соленых горячих слез.

С переднего сидения донесся вздох.

– Я тебя… понимаю. Частично. Всё-таки твой случай – уникальный. Обычно каждый оборотень с рождения знает, что будет. Странно, но ты сформировалась как оборотень в очень позднем возрасте. Обычно все уже с 14 в интернате. Поэтому не удивляйся, что ты будешь в группе самая старшая. Комнаты всем выдают отдельные, но небольшие. Стены толстые, делай всё что хочешь – не слышно. А ещё… Давай, пока не учимся, я не буду мистером Мессером, а Айфом? По правда говоря, я не сильно старше последнего курса.

– Э, хорошо, Айф. А почему вообще так получилось, что я… Ну, оборотень?

– Вопрос к твоим родителям. Либо тебя удочерили, либо… Большие вопросы к твоей матери.

– Но… Я так похожа на отца. Разве такое возможно?

– Сколько в мире похожих людей, ты знаешь? Есть теория, что в мире есть 7 абсолютных твоих копий. А тут всего лишь схожесть. Но кстати… Конспирации ради сейчас не стоит спрашивать твоих родителей о твоем происхождении. А то у них могут вызвать подозрения твои вопросы. Если всё будет хорошо, следующим летом можешь спросить лично.

– А если плохо?

– Не спросишь.

Диалог закончился. В голове гуляли тысячи вопросов, но ни один я не решалась задавать – страшно. Если я начну задавать вопросы, это значит, что я приняла реальность. А принимать мне её… Тяжело.

Как бы это грустно ни было, но, прислушавшись к своему состоянию, я чувствовала что-то странное, сидящее у солнечного сплетения. Это «что-то» постоянно ворочалось. И я с точностью могу сказать, что раньше такого не было. Хотя… Эффект самовнушения исключать не стоит.

За окном стремительно темнело. Мы мчались через степь – ни души в округе. Интересно, а мы сегодня успеем приехать? Принимают вообще в такое время новоиспеченных… меня?

– Айф, мы сегодня доедем до интерната?

– А? А, нет. Сейчас заедем в отель, рано утром подъем и на автобус.

– Какой автобус?

– Обычная машина на территорию интерната не заедет – нет ни пропуска, ни карты. Поэтому каждый год с разных концов страны едут автобусы. Завтра в 9 утра посадка на автобус – и в добрый путь. Кстати, как приехать, так и уехать можно только на автобусе. Ни ногами, ни лапами оттуда не уйти – ведьмина магия.

– Ты пытался оттуда бежать? Неужели там всё так плохо?

– Ну… Сложно сказать. Обучение специфичное, но поверь мне: оборотни – очень свободолюбивый народ. И даже такая огромная клетка – всё равно клетка, хотя и работающая на благо. Через это проходил каждый.

– Подожди… А как вы туда попадаете? В плане, преподы, кураторы?

– На отдельном автобусе. Если что, машина, на которой мы едем – съемная. Была бы своя, год пылилась.

– Так вы тоже заперты?

– С недавних пор – да. Один недоумок попытался сбежать на автобусе преподов, который раз в неделю выезжал в город – вот и прикрыли лавочку.

– Как-то несправедливо.

– Скажу честно, в город каталось всё равно мало людей. Там скучать не приходится. Если вдруг совсем будет скучно, можно попросить дополнительную программу освоить – получится как законченный курс колледжа.

– Ого… Подожди… Ты сказал про ведьмину защиту. Это же не шутка? Есть еще иные существа?

– Есть. Оборотни тоже делятся на разные типы. Например, мы не только волки. Большие кошки, медведи, псовые. Тут много кто – вам расскажут. Есть ведьмы и ведьмаки. Вампиров – нет. Это была болезнь оборотней, которая иногда даже людей касалась – жуткая штука. А так – всё.

Вот сейчас мое неумолимое любопытство началось нестись со скоростью пятилетней девочки, обожающей сказки. Ведьмы, оборотни… А может, были, например, эльфы?!

– А были ли еще какие-то народы?

– В этом плане мы недалеко ушли от вас, людей. Почти все сведения утеряны.

– А они были?

– Были. Так! – машина начала подъезжать к зданию с надписью «Отель». – Тебе всё расскажут в школе. Если будешь много знать уже сейчас, что на уроках будешь делать?

– Спать.

– Даже не сомневался. – автомобиль остановился и затих. Я даже как-то привыкла к этому гулу, непривычно тихо. – На выход.

Глава 3

Глава 3.

Отель был, на удивление, хороший. Хотя городок, судя на карте на стене, был совсем небольшой. Часы над ней показывали 10 часов вечера. Круто, гостиница еще и круглосуточная. Раньше я часто путешествовала с папой, но мы никогда не останавливались в отелях или даже мотелях. А тут даже немного роскошно. Приятный персиковый зал, зеленые кресла, деревянная стойка, за ней милая девушка администратор. Мне как-то говорили, что у них за стойкой нет стульев, и они всё рабочее время просто стоят. Интересно, правда ли это?

– Здравствуйте. Номер на двоих с раздельными кроватями. – сказал Айф.

– Доброй ночи. Одну минутку. – девушка сначала опустила глаза, чтобы что-то проверить, потом посмотрела на меня. – Пожалуйста, дайте ваши документы. Девушке есть 18?

– Простите?

– Вы ее сопровождающий или родственник?

– Сопровождающий. – скрипнули его зубы.

– У вас есть нотариально заверенный документ, подтверждающий, что вы можете сопровождать девушку?

– Нет. Но у меня есть письмо директора пансионата, в который я ее везу. Этого достаточно?

– Ааа, в пансионат? Тогда вполне.

И нас начали оформлять. Почему он взял совместный номер? Это странно. Хотя… Наверно, это дорого, останавливаться здесь, два одиночных номера стоят явно больше. Наверно.

– Идем.

Пока размышляла о стоимости моей перевозки, я как раз пропустила озвучивание этой самой стоимости. Теперь вряд ли узнаю. Сегодня я точно утомила моего сопровождающего тоннами вопросов и моей истерикой. Очень неловко. Но всё же меня смущает кое-что:

– А почему номер совместный?

– Старшие оборотни могут контролировать не только свое обращение, но и чужое. Подавлять волю. Сегодня ты спишь со мной. Полнолуние еще не закончилось. – он задумался, а потом ехидно уточнил – Или ты хотела им оплатить разнесенную одиночную комнату?

– Я даже боюсь представить, во сколько это выйдет. Ты и так на меня много потратился.

– Ты по этому поводу волнуешься? Расслабься, мне всегда было интересно посетить это место. Совмещаю приятное с полезным. О, комната 14. Наша.

Он провернул ключ и толкнул дверь. Но вместо того, чтобы меня пропустить, зашел первым. Включатель он проигнорировал и сразу пошел дальше, во тьму. Я услышала, как он напряженно втягивает воздух, потом фыркнул. Неужели другая ипостась так меняет поведение человека?

– Заходи. Чисто.

– Хорошо. – я щёлкнула включатель и небольшие настенные торшеры на стене окутали комнату теплым светом. – Тут что-то было не так? Вроде же ничем не пахнет.

– В холле пахло волками. Но они останавливались в другом номере дня три назад.

– А что не так с волками?

– Всё в порядке. Просто меня удивило, что они тут были так рано. Уж кто-кто, а волки редко бывают вовремя. Особенно в полнолуние.

– Почему?

– Так, Мелисса – он резко развернулся ко мне – Много вопросов, мало КПД, дай мозгу отдохнуть. Есть хочешь?

Я, неожиданно для себя, поняла, что мы всё время поездки толком не ели. Но, несмотря на это, есть мне не хотелось. От мысли, что мне попадет что-то в рот, меня мутило, но вот что-то попить стоило. И когда я подняла глаза на Айфа, он очень удивленно смотрел на меня.

– Ты не хочешь есть?

– Честно говоря, нет. Я хочу пить. Молоко там, или сок. Это что, ненормально?

– У тебя сейчас усиленный метаболизм. Ты ребенок, плюс оборотень. Ты должна не просто хотеть есть, ты должна хотеть жрать. Ты точно уверена, что хочешь просто сок?

– Д-да, сок или молоко. Хотя… Лучше молоко. И всё.

– Если я сейчас в номер закажу только молоко, у той дотошной девушки на ресепшене явно появятся вопросы. Я возьму всё же ещё две порции еды.

Я молча кивнула. Айф вышел из номера почти бесшумно. Только замок на двери защелкнулся. Меня заперли?

Жуть. На самом деле, сколько бы я не задавала вопросов, в моей голове ситуация становилась всё хуже и хуже. Если подытожить, то мне предстоит три года… Выживать. Среди таких же, как и я. В тюрьме. От этого где-то внутри меня появлялось странное давящее чувство беспокойства, хотя… Если быть рассудительной, а я пытаюсь, честно… То моё беспокойство тут вроде абсолютно нормально. Но всё равно это всё…

Так! В воду, срочно. В душ. Пока копалась в рюкзаке в поиске пижамы, мне в голову пришел довольно очевидный вопрос. А какое…животное Айф? Если он таким голосом говорил о волках, то я не думаю, что он из их стаи. И кто же он? Так, ладно, допустим, я узнаю кто он, но… Кто я?!

Боже, как странно думать о себе в таком роде. Я животное. Годы эволюции насмарку. Интересно, а есть ли оборотни водные, например. Типа, рыб?

С тихим смешком я прошла в душ. Вглядываясь в темноту душевой, я видела почти все. Видимо, ночное зрение – особенность вида… зверя? Как это вообще назвать?

А вот глаза в темноте всё также светились. Сейчас слабенько, словно это зависело от моих сил, но светились. Интереса ради я решила посмотреть, что еще изменилось в моем теле. Щелкнула свет, заперла дверь и разделась. Жаль, зеркало небольшое, мне по грудь, всю себя не увижу. С чего начнем? Уши? Я убрала волосы за уши, но в этот раз я даже обрадовалась моим прежним странным, чуть вытянутым ушкам. Это на месте. Зубы?

Я провела языком по всей эмали, но вроде бы всё чисто, без изменений. Рот подвергся тщательному осмотру, но зубы, в особенности клыки были прежней формы. Таак, а что же изменилось то?!

Минут через 10 внимательного осмотра тела был вынесен результат: изменились только глаза. И царапины остались. На этом всё. И кстати, где повышенная регенерация? Где в наших сказках миф, а где реальность?

И самое печальное, что мой кладезь знаний не особо любит отвечать. Надеюсь, всё-таки в этой школе мне всё расскажут. Очень сильно надеюсь. Пора купаться.

Я переоделась в самую милую и скромную пижаму в клеточку. В конце концов, я ночую с малознакомым парнем в одном номере, хоть он и мой сопровождающий.

И я услышала, как Айф вошел в номер и закрыл за собой. Он ходил очень тихо и как-то по-кошачьи. Надо спросить, всё-таки.

– С легким паром – произнес он, лежа на кровати. На прикроватных тумбочках стояли порции горячей еды и стакан молока.

– Спасибо – я схватила стакан молока и начала жадно пить. Вот что-что, а пить хотелось ужасно. Словно после болезни. Я уже почти допила молоко, когда глазами наткнулась на очень пристальный взгляд оборотня. Молоко потекло явно не в то горло, и я подавилась.

– Что? – вырвалось из горла, пока пыталась откашляться.

– Удивительный ты оборотень, Мелисса. Не ешь, не ругаешься, не злишься, не пытаешься напасть… Я подумал бы, что ты нехищный оборотень, но мне сказали, что у тебя следы крупной кошки.

– То есть… Ты сам не знаешь, кто я?

– Ну я лично не видел твоего зверя, а тут обращаться ты не будешь – я не позволю. Уже в следующее полнолуние, наверно, увидим тебя во всей красе. Или тебя доведут до обращения.

– Что значит «довести до обращения»?

– Это когда человеческая форма не справляется со стрессом, эмоциями или… болью. Тогда мы обращаемся. Это своеобразная защита.

– Это твоя работа?

Он удивленно посмотрел на меня

– Как ты догадалась?

– Тебе явно не нравится этап «боль». А… часто к нему прибегают?

– Это выпускной экзамен.

В комнате повисла ужасающая тишина. Чтобы контролировать себя и случайно не навредить другому тебе нужно будет, возможно, вытерпеть ужасные побои и моральные издевательства. Что же это за место такое…

– Это для тебя ужасно, я понимаю, но через это проходил каждый. – сказал он, смотря в потолок.

– Даже ты?

– Даже я.

Я не могу себе представить того, что этот улыбчивый парень был множественно раз избит и морально уничтожен… Но самое ужасное не то, что было, а то, что он будет совершать подобное над другими. И эти другие – дети и подростки, беззащитные и маленькие. Вот тут и есть часть животного жестокого мира… В людях.

– Давай так – он резко сел, потянулся за едой и быстро, как военный, начал есть – задаешь один вопрос и спать. Завтра нам рано вставать.

Один вопрос? Честно говоря, в этот момент в голове ничего не было, только пульсирующее давящее чувство на сердце. Ну или около него. Новую часть себя я ощущала удивительно отчетливо, словно прикоснувшись к солнечному сплетению можно было погладить шерсть своего зверя. Точно. Я вспомнила.

– Какой твой зверь? В плане, какого он вида?

– Я лев. Спать.

И мы и правда через пять минут выключили свет. Айф даже не купался.

***

Проснулась я от странного зуда. В комнате было всё также темно, возможно, около трех ночи. Айф вроде спал, по крайней мере, его ровное дыхание я слышала. И если в прошлый раз я ощущала зверя, то в этот раз это было что-то другое, оно было глубже. И зверю это сильно не нравилось.

Странно было ощущать его эмоции, как свои. Но, прислушавшись, я поняла, что зверь скорее неприятно удивлен, чем раздосадован. Странное соседство его не устраивало, и он…

Начал вырываться.

Айф мигом подскочил с кровати, как только я судорожно схватила одеяло и стиснула зубы, чтобы не заорать. С каждым ударом сердца я чувствовала всё дальше от точки невозврата, я ощущала, как мои конечности начинают выгибаться под немыслимым углом.

Я всё-таки не выдержала и заорала.

Удар в висок оказался для меня неожиданным.

Но вместо привычной мне тьмы я погрузилась в… Сон? На грани сознания я всё еще ощущала боль от перевоплощения, но тут было гораздо легче. Кругом серое марево, какие-то холмы, редкие деревья. Но самое важное то, что я здесь – человек. Нет лап, только мои руки, что безумно радовало. Хоть в моем сознании я всё еще человек. Хоть здесь. И тут я решила вдохнуть воздух. Спертый, мертвый поток проник в мои легкие и заставил неистово кашлять. Да что происходит!?

В этот раз я повалилась на какой-то из холмов. Земля оказалась черной и влажной, как дома. Именно такую землю иногда привозил мой отец на огород для грядок. Дом… Как я хочу домой.

Как оказалось, пока я валялась на земле, мои легкие уже спокойно воспринимали местный кислород и активно насыщали им мою кровь. Я подняла глаза и… наткнулась на надгробие. Имя: Хизельда Линн. Моя бабушка.

Почему-то наша семья редко общалась с бабушкой. Я к ней приезжала только на месяц, да и то раз в три года. Но почему-то каждый проведенный с ней день я помню особенно четко. У нее был большой дом в городе в 200 милях от нашего города. В доме было два этажа, и бабушка часто сдавала комнаты разным людям. Сама она жила в задней части дома, где была большая терраса. Как сейчас помню, какой одуряющий запах цветов и трав там стоял. Часть трав сушилась, цветы стояли в горшках. В закат всю террасу заливало солнце, и мы с бабушкой читали сказки, либо пили чай.

Еще до моего рождения моя бабушка работала преподавателем в школе, но позже вышла на пенсию. Видимо, ей было сильно скучно, и она делала мне всякие задания, упражнения и квесты, чтобы, например, найти мою же спрятанную игрушку. Часто я просто не находила игрушки, и я видела, как бабушка сильно из-за этого расстраивалась. Честно говоря, я до сих пор не понимаю почему. Да и в целом, я не понимаю, почему мой «сон», если его можно назвать так, показывает мне ее могилу. Мы ее похоронили еще прошлым летом, сделали ей красивый памятник, на котором словно расцветали мраморные цветы. Этот же крест даже близко не походил на то, что было у бабушки. Да и цветов здесь не было. Тут ужасно пусто.

Как и у меня в груди сейчас. По-моему, моё обращение в том мире всё-таки прекратилось, либо… я сейчас открою глаза животным. Пора отсюда убираться. Вот только как?

Я поднялась легко, дышать здесь становилось всё проще и проще, и даже потихоньку мне нравилось это место. Спокойно тут. У меня появилось очень странное ощущения дома. Словно меня здесь ждали. Или ждут?

– Мелисса! – закричал кто-то.

Я попыталась повернуть голову, но неожиданно начала опять падать. Под моими ногами разверзлась огромная яма, на дне которой лежало кучи полевых цветов. Словно… Могила. Моя могила?!

–ААА! – я подскочила.

– Мелисса! – Айф крепко держал меня за плечи. В темноте его глаза светились голубым, в темноте было видно, как заострились черты его лица. И несмотря на то, что я не разбираюсь в перевертышах, я с точностью могла сказать, что он был тоже в любую секунду обернуться. Даже майка, что была на парне, начала трескаться и под белой тканью наливались красивые литые мышцы. Особенно меня привлекла сумасшедше бьющаяся жилка на шее. От нее голубыми ручейками расходились вены, которые увеличились, набухли, но от этого зрелища… В моей голове были очень смущающие мысли.

– Мелисса! Ты меня слышишь? Смотри мне в глаза – сказал он и я сразу же выполнила приказ. Зря. Голубые глаза немного светились и зрачок начал удлиняться, черты лица хищные и очень-очень красивые. Мужественный, сильный. А запах…

В той оглушительной тишине, что мы были, протяжное втягивание воздуха носом звучало как выстрел. Очень громко. Но мне было всё равно, ведь запах мужчины, что был рядом со мной был похож на смесь самых притягательных запахов мира: сухая трава, знойное солнце и запах большого кота. Дикого кота. Ммм…

В ответ на мой вдох через несколько секунд втянул носом мой запах он. Его руки, которые, казалось, были каменными, стали еще сильнее и сжали мои плечи.

– Твою мать. Течка. Слишком рано. – Айф резко подорвался, вытащил из халата пояс и повернулся ко мне. – Мелисса, ты меня сейчас слышишь? Понимаешь меня?

Почему он со мной разговаривает, как с недоразвитой? Но когда я попыталась хоть что-то произнести, то горло выдало только низкие рычаще-хрипящие звуки. Айф все это время внимательно смотрел на меня:

– Плохо. Уже частичное обращение. Ты меня понимаешь? Кивни!

Пришлось кивнуть. Парень подошел ближе.

– Сейчас я частично свяжу тебя. Так надо. Потом тебе надо будет смотреть мне в глаза. Понятно? – кивок был ему ответом. Хотя, честно скажем, я не понимала зачем меня связывать? Он взрослый, я взрослая, что нам мешает…?

Дальше всё произошло как-то непривычно быстро. Меня резко перевернули, отвели руки назад и плотно связали колючим поясом. Потом также резко развернули и начали смотреть мне в глаза. Уж что-что, но вот в моей голове сложилась настоящая дилемма: он лучше в очках или без? Ладно, можно и так, и так, он сам по себе хорош. Уж что-что, а этот мужчина мне нравится… Что?!

Только сейчас словно толчком я ощутила… себя? Свою личность, себя любимую маленькую меня, которая в истерике билась за чертой сознания. И она была в ужасе от того, что я думаю, и что я делаю. А что я делаю то?

И тут я поняла, что, пока меня держит пояс и Айф, я всё еще пытаюсь развязаться, чтобы освободить руки и потрогать его торс. Пояс начал трещать. А глаза Айфа начали сильнее сиять.

– Смотри. Мне. В глаза! – прорычал он. Словно приказ, он подавил мою волю и я, как доверчивый щенок посмотрела ему душу. Всё глубже и глубже. И в какой-то момент мне стало…

Стыдно.

Я перестала вырываться, пояс натер мои запястья, болели зубы, голова, но всепоглощающий стыд меня накрыл сильнее. Что же я натворила…. Какой кошмар. Я… Нет мне оправдания. А еще ему в глаза смотреть продолжать надо. Ыыы!

– Ты здесь? – задали мне очень странный, но очень своевременный вопрос. Да, это была не я. Но убивало меня то, что эта сущность часть… Меня. Новой меня. И она теперь недовольно ворочается в груди, недовольная случившимся. Хотя, скорее, она недовольна НЕ случившимся.

– Да, я… Здесь. Простите. – я опустила глаза и уронила голову себе на грудь. Лишь бы волосы скрывали моё полыхающее лицо.

– Развернись.

Мне развязали руки и я начала потирать запястья. В некоторых была словно снята кожа. Насколько же я сильна? Или она? В любом случае, это ужасно. Ужасно стыдно. И больно.

– Мелисса, понимаю, что сейчас тебе не очень хорошо, но послушай меня внимательно. – сказал Айф и сел на корточки около моего лица. – Твой организм очень странно себя ведет. Это не норма. У тебя сейчас течка, хотя она должна была начаться только через год после первого обращения. В школе есть необходимое лекарство, чтобы чувствовать себя нормально, и чтобы другие ребята не сходили с ума из-за запаха. У меня с собой этого лекарства нет, а в автобусе будут и юноши тоже. Тебе нужно будет… Оружие. Поэтому держи.

Мне в ладонь вложили крошечный клинок. Лезвие было чуть меньше длины моего пальца и в лунном свете он отсвечивал серебром. У меня вырвался истеричный смех:

– Всё-таки серебро вас убивает? То есть… нас?

Айф кивнул.

– Только будь осторожна. В голову никому не втыкай, в сердце тоже не желательно. Достать, конечно, достанет, но не проткнет. Если что-то случится – втыкай в ноги, в руки, в брюхо парням. Будет больно, но не смертельно.

– А почему надо втыкать? Почему надо так защищаться?

– Потому что… – он тяжело вздохнул – Потому что этот запах очень сильно влияет на парней.

– В том числе и на вас, да?

– Да.

Абсолютный тотальный кошмар. И стыдно, и страшно. Я свесила ноги с другого конца кровати и поднялась. Нужно было уйти в ванную, обдумать все. И хоть провести какие-то гигиенические процедуры. И какой музыкой для души был звук запирающейся двери. Ноги подкашивались от страха. Пришлось опуститься на пол. Пока садилась, почувствовала неприятную влажность. Реально начались. И как-то рано. И что мне делать? Ничего из средств гигиены тут просто нет. И в магазин сейчас самой не сходить, а Айфа просить… Стыдно. Хотя, казалось бы, за эти сутки он видел всё. Это как стесняться врача. Но всё равно…

Да и сказать честно, не только той части меня нравился Айф. Но и мне, человеческой части он нравился. И из-за этого было мучительно понимать, что я доставляю столько проблем взрослому, казалось, мужчине. А мне всего лишь 17, но вспоминая свои же мысли…

Я закрыла пылающее лицо руками. Вот уж что что, а такого я никогда даже подумать не могла, а сейчас. Та, что во мне, словно старается мое сознание подмять под себя, изменить. У нее другие мысли, желания и цели. Она сама по себе другая. И то, что со мной она не больше трех дней, не меняет ее влияния на меня. У нее свой характер. Мой зверь – моя противоположность или мои тайные желания? Очень сильно надеюсь на первое. Очень сильно.

– Мелисса. – послышался из-за двери Айф. – Держи.

Под дверь он просунул какой-то конвертик. Я взяла его в руки и покраснела еще сильнее. Прокладка. Мне её купил малознакомый мужчина. Боже мой…

– Спасибо… – смущенно пробормотала я и включила воду. Еще раз искупаться надо.

Когда я уже выходила из ванной, Айф опять лежал в кровати и якобы спал. На моей прикроватной тумбочке лежала пачка необходимых мне гигиенических средств. Надеясь на то, что в темноте смущенный румянец не видно, я прошмыгнула в кровать и наконец заснула. И до утра не просыпалась.