Тилиус бесплатное чтение

Глава 1

Вглядитесь в свои города… Не называйте их скучными: вы не знаете, что они скрывают в своих глубинах. Не торопитесь говорить, что о своём селе вы знаете всё. Не говорите, что вам открыт каждый уголок вашей деревни. Ибо это не так. Каждое, даже самое родное для вас место, скрывает свои тайны, не желая вам их показывать.

Слышали ли вы о городе Пѐарлеоте? Не спешите отчаиваться, если это название вам не знакомо. Редко, кто признается незнакомцу, что слышал от нём, а, тем более ‒ видел.

Знаете, на любых картах есть неначерченные миры, о которых пока никто не подозревает… Они существуют рядом с нами. Надо только уловить их мгновенный полёт над нашим сознанием. Тогда можно ощутить эту невидимую стену, разделяющую нас. Через которую можно иногда пройти туда и обратно, и вернуться домой. Если при этом нигде не потеряешься…

Вот где-то там, в неизвестности, и находится этот необычный город Пѐарлеот. На одной из его улиц, где невысокие дома из старого кирпича покрывает тёмно-зелёный драконий плющ, обвиваясь своими пушистыми ветками аж до самого высокого, пятого этажа, живёт зеленоглазый рыжий мальчишка. Тили́ус. Он любит выглядывать по утрам в круглое окно и смотреть на то, как фиолетовые насекомые, похожие на наших шмелей, сражаются за ароматную пыльцу на цветах плюща.

Обычно этого мальчишку мог разбудить только запах вкусных оладий по утру. Особенно, когда на дворе каникулы. Но гудение фиолетовых пчёл вдохновляет его: мальчишке кажется, что это ‒ его солдаты, которые идут на штурм крепости, сражаясь не за оранжевые цветы, а яркие штандарты противника. Впрочем, ему никогда не хотелось поймать шмеля живьём ‒ все знают, что это принесёт неудачу.

Тили́ус, как и все, верит в то, что рыжий цвет волос оберегает его от неприятностей, и что на его лицо в детстве пролился золотой свет солнца. Оттого и веснушек на нём не счесть.

Однако вот он, стоит перед зеркалом и пытается водой выпрямить свои курчавые волосы. Вчера, в результате одного из экспериментов, они завились так туго, что, кажется это уже навсегда. Всё-таки не надо было сыпать в банку столько жучиного перца и сразу поджигать. Но, кто ж знал, что так оно обернётся? На то и нужны эксперименты, чтобы понять, что получится.

Мальчишка ещё раз побрызгал на волосы водой из умывальника, попробовал причесаться, но расчёска выплюнула пару зубцов.

‒Безобразие! ‒ в который раз прошипел Тили́ус, безуспешно пытаясь вернуть всё, как было, ‒ Меня же задразнят девчонкой!

Он сердито бросил щётку на пол, и, почесав в затылке, плюхнулся на диван, который терпеть не мог такого с собой обращения. Диван, издав лёгкий щелчок, сложился, оставив незадачливого экспериментатора внутри.

Торчащие наружу ноги мальчишки беспомощно дёргались, пытаясь спасти хозяина.

‒ Му… пумусти муменя! ‒ промямлил Тили́ус, отплёвываясь от пыли. Диван не то глухо заворчал, не то утробно рассмеялся. Так, не надо было оставлять внутри него камни силы! Вот к чему приводит забывчивость!

‒ Мымы! ‒ возмущалась «начинка» диванного бутерброда. ‒ Оо-ох!

Диван разжал свои мягкие челюсти и малость помятый хозяин вылез наружу.

‒Бессовестный и наглый… Аа..! ААПЧ-ЧХИИИ!!! ‒ проговорил Тили́ус, чувствуя, как вековая пыль окутывает его туманом.

Диван сердито затопал латунной ножкой.

‒ Ладно, не сердись, ‒ примирительно сказал Тили́ус, почёсывая нос. ‒ Я больше не буду, ‒ и осторожно опустился на краешек дивана.

Вот он ‒ подарок прабабушки. Никогда не стоит забывать, что мебель, подаренная феей, будет иметь свой особый характер. Поди уживись с таким! Мальчишка содрогнулся при мысли, что могло бы случиться, если б диван был менее отходчив.

Прабабушка, у которой в родне были суровые горные феи, всегда одаривала внука по праздникам, но на беду, как и он, очень любила эксперименты. Тили́ус очень радовался, когда ему приходилось бывать у прабабушки дома, где каждый шкаф или картина были полны неразрешимых для него загадок. Поговаривали, что в молодости Лимлоцеона была невероятно красива, и другой волшебник, ухаживая за ней, сумел упрятать в картины своих конкурентов. Никто не знает, как было на самом деле, но мимо полотна с оскалившимся волком Тили́ус старался проходить как можно тише и всегда затаивал дыхание, чтобы волк его не учуял…

Занятия “чепухологией„ по мнению мальчишки было самым бессмысленным видом экспериментов прабабушки: ну, скажите, зачем давать волю и характер вещам, когда их задача просто быть и выполнять своё назначение?

Его мысли опять вернулись к дивану с голубой обивкой, который чуть не сожрал паренька. Как хорошо, что у прабабушки есть ещё множество других интересов, а то с такими сюрпризами и свихнуться недолго.

Тили́ус икнул и начал спускаться по узкой витой лестнице на запах оладий. В этом году можно будет пойти на дополнительные курсы по управлению ездовыми вивернами. Жаль только, что жать придётся ещё целых пять лет, пока на сам деле разрешат ездить на них. Но и до восемнадцатилетия можно обжаться с этими удивительными существами, или даже пойти после курсов работником в вивернарий. Конечно, ухаживать за крылатыми очень не просто, но ещё много времени впереди и будет, чему научиться. Главное, уметь управлять своим гневом, потому, что иначе виверна будет чувствовать гнев, яриться и дышать на всех огнём.

Когда были деревянные дома, штрафы за гнев были настолько велики, что многие предпочитали механический транспорт, только бы не попасть под юрисдикцию огненной полиции.

Сейчас очень популярны лёгкие вертолёты, когда можно преспокойно сидеть в уютной кабинке, смотреть на город и быть защищённым от любой непогоды. Лишь очень немногие люди продолжают ухаживать за вивернами и ездить на них.

Но ни того ни другого Тили́усу не полагалось. В его распоряжении был велосипед гномьей работы, доставшийся по наследству от отца и целая гора ароматных оладушек на столе.

Мама внимательно посмотрела на крупные кудряшки Тили́уса. Он снова сделал попытку их пригладить и скрыть тем самым свою причастность к разгадыванию гномьего металла, но ничего не вышло, и мальчишка вздохнул.

Горячее какао и оладьи вернули его в бодрое расположение духа.

Что ни говори, а жизнь хороша: как только завершится завтрашний учебный день, Тили́ус будет абсолютно свободен всё лето!

Главное, чтобы на уроках Брисентезия не заметила, что он превратился в пуделя. Иначе ни одни оладушки не исправят его настроения, если она вдруг начнёт насмехаться.

А пока можно помечтать о высоких деревьях, на которых можно построить настоящий тайный домик, о быстрой горной реке, вода в которой настолько холодная, что там плавать может только Оська. Да, повезло сестрёнке жить в деревне. Там, наверное, всегда можно найти интересные приключения, да и взрослые разрешают уходить далеко от дома. Никто не волнуется и не паникует, если ты сидишь перед костром допоздна.

Хоть Оська и была на год младше Тили́уса, он всё равно относился к ней словно к маленькому ребёнку. Когда она не видела. В глубине своей души. Иначе, сначала тапком по лбу, а потом ‒ настоящий бойкот. И, если ему не изменяет память, в прошлый раз она сумела как-то очаровать старого ворона, который теперь готов заклевать любого, кто проявит к девчонке неуважение.

Эх, хоть бы прабабушкины способности к ней не перешли по наследству, а то будет ещё одна ведьма. Брррр!

Тили́ус содрогнулся и покрепче обхватил пальцами глиняную чашку с какао. Отломил кусочек оладьи и, насвистывая, опустил руку под стол, пока мама не видит. Глухой топот маленьких лапок подсказывал, что Бубер почуял угощение.

Большой и наглый крыс вечно куда-то пропадал, но являлся на запах выпечки мгновенно.

‒ Вооот ты где, обжора, ‒ сказал мальчишка, поднимая на руки упитанную серую тушку. Крыс шустро шевелил усами, запихивая в себя угощение.

‒ Он загрыз мой каблук и все провода в доме, ‒ сурово сказала мама и стала смотреть, не мигая на Тили́уса. ‒ А вчера сделал дыру в стене, прикрыл её обоями и отправился к соседке. Трескать её новый сыр!

‒ Ты ж моя умница, обоями закрыл, ‒ мальчишка чмокнул крыса в розовый нос и спрятал улыбку. Крыс, казалось, улыбнулся ему в ответ. А, может, это была игра света?

‒ Тили́ус! Она кричала так, что дрожали стены в соседнем районе! А этот громко рыгул, вылез из дыры с куском сыра и потащил его на диван. Скажи на милость, от кого он подхватил дурные манеры?

‒ Маам, ты его очеловечиваешь донельзя! Бубер, тебе не стыдно?

‒ Положи оладушек в свой рот, а не крысе и продолжай завтракать!

‒ Но что делать с погрызенным сыром? ‒ Тили́ус распахнул глаза и снизу вверх посмотрел на маму, стараясь не улыбнуться.

‒ Ничего. Соседка снова кричала, что ничего не удалось из-за геомагнитных бурь и выбросила всё на помойку. Как и всегда. Может, ей стоит попробовать себя в другом виде кулинарии?

‒ Ну, да, например, в приготовлении какао. Как ты, ‒ улыбнулся мальчишка.

‒ Ну нет, секреты своей кофейни я не выдам никому. Ещё чего не хватало, ‒ одёрнула мама, клетчатый передник и, напевая, спустилась вниз по лестнице на первый этаж в кофейню, которая стоит тут уже третье столетие и варит чудесный какао, как в день открытия.

Тили́ус разделил с крысом последний оладушек и начал писать список вещей в дорогу. В доме пахло какао, корицей, свежей выпечкой и летними приключениями.

Глава 2

Металлический звонок будильника заставил Оську открыть глаза. Девочка потянулась и радостно вздохнула. Сегодня последний школьный день! Последний день учёбы…

Мохнатый паук сосредоточенно создавал новое произведение искусства, в котором застревали капли росы. Раннее утро всегда обещало приключения, словно ты собираешься идти непросто по тропинке среди деревьев, мимо садов до школы, а отправляешься открывать неизведанные земли. Особенно, если в твоём рюкзаке лежат бутерброды. Ведь это настоящая походная еда! Никто же не берёт с собой в путешествие тарелку овсянки.

Оська намурлыкивала известный мотивчик и заплетала волосы в длинную рыжую косу. Сегодня надо будет заехать за братом на станцию, успеть обменять книжку в библиотеке, нет, в обратном порядке. Всё-таки, не она одна хочет всё знать про виверн, кому-то ещё книга может понадобиться.

В круглое окошко, под самой крышей, где, как она сама говорила, «гнездилась» Оська, ворвался свежий майский ветер, принеся сочный аромат зелени и луговых цветов, что росли неподалёку. Рядом с домом возвышались Драконьи холмы. Говорят, что раньше эти холмы были самыми настоящими драконами. Но только драконы заснули на много-много лет, из спины занесло землёй и семенами, а затем выросли и деревья.

Никто не собирал ягоды и плоды на холмах. Боялись потревожить спящих драконов. А ну, как вылезут и начнут всё рушить? Характер у них не больно-то мирный. Только вот по легенде, когда самое большое и крепкое дерево доберётся корнями до носа спящего дракона, тот чихнёт и проснётся… Не многие верили в это, хотя высокое дерево давно росло на большом уступе холма. А уступ был подозрительно похож на нос…

Оська выбросила из окна верёвочную лестницу и, насвистывая, стала спускаться вниз, поправляя рюкзак. Если спуститься обычным способом, по винтовой лестнице, обязательно попадёшь в кухню, где заставят пить рыбий жир! Фу! Тоже, мне, витамины! Поэтому, всегда проще изобрести что-то новое и захватывающее вместо того, чтобы пить всякую невкусную пакость, пусть даже сто раз полезную!

Оська давно тренировалась совершать невозможные вещи и находить нестандартные решения. Ей всегда казалось, что если жизнь немного скучна, никто не мешает добавить туда свежих красок…

Прыгнув в седло велосипеда, как заправский ковбой, девочка изо всех сил раскрутила педали: так можно нестись с пригорка, представляя, что летишь на виверне, и вместо ветровки за спиной развеваются огненно-красные крылья!

Эта девчонка никогда не отличалась спокойным нравом. Её мечтой было стать настоящим изобретателем, да таким, чтобы её творение жило в веках и приносило пользу людям. Даже тем, кто никогда не пользовался магией.

‒Оська Норт! Самая бойкая из ваших знакомых! ‒ любила представляться она, всегда при этом широко улыбаясь.

Её главным изобретением и гордостью был фиолетовый паук, который мог на солнечной энергии продержаться несколько суток без подзарядки. Благодаря пауку ей не приходилось лишний раз спускаться с дерева, где находился её любимый домик. Стоило запустить паука с помощью пульта, как тот, бодро шурша коричневыми ножками, отправлялся выполнять задачи. В основном ‒ приносил гаечные ключи. За что и был прозван «ключевым сотрудником».

На больших деревянных полках в Оскиной семье всегда стояло множество книг в разных переплётах, некоторые были на незнакомых языках, и папа часто запирался в своём кабинете, чтобы их дешифровывать.

Из одних книг нередко высыпались семена странных растений, которые потом сразу увозила мама в лабораторию. Хотя Оська могла поклясться, что до этого никто не клал странные зёрнышки в фолианты. Родители утверждали, что некоторые книги, слегка сияющие в темноте синим светом, был чем-то вроде крошечных порталов, дверей между реальностями. Но как это всё работало и, тем более, о каких мирах шла речь, никто не знал. Просто некоторые жители Пеарлиота посвятили себя разгадке этих тайн. И Оська очень надеялась, что ей тоже что-нибудь удастся поразгадывать…

А пока она на всех порах мчалась в самую обыкновенную школу, где были учителя, домашние задания и вредный одноклассник Ник.

Оська сделала крутой вираж, объезжая поющую жабу. Велосипедные шины резко шурхнули, окатывая зелёную певицу толстым слоем коричневой пыли. Жаба прервала свои свадебные трели и пронзительно свистнула, напугавшись. Но девчонка уже не слышала, что происходило за её спиной. А если бы обернулась, то заметила бы, как из её кармана выпали странные белые семена и укатились в овраг. Семян таких она прежде не видела…

***

Обшарпанное трёхэтажное здание, больше похожее на гигантский белый купол, возвышающийся над землёй, встретил Оську прохладой и запахом пыльных книг: в школьной библиотеке как раз велась уборка, и весь коридор был заставлен стопками книг так, что напоминал небольшой лабиринт.

Ученики, до этого радостно носившиеся по коридорам, уже не галдели наперебой и неспешно прогуливались вдоль книг. Они были наслышаны про разные свойства некоторых экземпляров и с интересом высматривали ‒ не выпало ли что из страниц.

У одного мальчугана заиграла на губах лукавая улыбка, едва он поднял с пола нечто, напоминающее яркую белую бусину, но тут же погасла: это была действительно оброненная кем-то бусина.

‒ На! ‒ протянул первоклашка, разочарованно Оське свою находку. Та, чтобы не огорчать малыша, взяла перламутровый шарик, сунула в карман и проскользнула неслышно в свой класс, тих притворив дверь.

Большинство учеников внимательно записывали свои отметки. До её фамилии пока не дошли девчонка облегчённо вздохнула.

Оська с неимоверной скукой слушала речи одноклассников о прожитых школьных месяцах, ‒ дань ежегодной традиции, что ввели в незапамятные времена. Смотрела, как растения-мухоловки, лениво захлопывают жадные алые бутоны с липкими мухами внутри, и ждала, когда наконец завершится этот скучный час.

Оставалось совсем немного времени. Вот скоро ей предоставят слово, она выйдет к доске и начнёт перечислять самые запоминающиеся моменты ушедшего года…

Голоса слились в единый монотонный гул и на минуту Оське показалось, что за окном что-то ярко блеснуло. Потом ещё. И ещё. Широкое оконное стекло превратилось сияющую белыми искрами поверхность, а затем ярко вспыхнуло. Оська прикрыла ладонью глаза и тут же ей в руку врезался яркий самолётик из лёгкого неизвестного материала. За окном раздался протестующий детский писк, что-то рассудительно говорил взрослый голос, а затем вновь вернулся гул голосов одноклассников.

‒ Норт! Нооорт! Вы меня слышите? Ваша очередь говорить Финальное слово, ‒ нетерпеливо забарабанила учительница по столу, видно было, что и она боролась с искушением заснуть

‒ Было бы неплохо, если б здесь обучали систематической подготовке к высшему разряду разведчиков, ‒ хохотнул Ник, пытаясь передразнить тонкий голос Оськи. Рядом радостно хихикнули. ‒ Здесь наша звезда изобретений не знала бы равных!

‒ Потому, что на моём месте хотел бы находиться ты? ‒ хитро прищурилась девчонка. ‒ Открыть тайну Виверного моста?

‒ Неее, такое под силу настоящему посону, как ты! ‒ хрюкнул Ник, изображая плечистого героя. Он сощурил глаза, чтобы черты лица стали похожи на Оськины, и покрутил у виска пальцем. ‒ Все изобретатели ‒ чокнутые!

Девчонка взглянула на него поверх голов одноклассников и представила, как на его голове медленно вырастают ядовито-зелёные рожки, поблёскивая так, как до этого сияло оконное стекло.

‒ Зато у нас нет рогов, ‒ вполголоса прошептала она, прикрыв глаза и представляя, как было бы здорово, если б рога действительно выросли.

‒Ник, не время для маскарада, ‒ упрекнула хулигана учительница, ‒прибереги свой наряд для летнего карнавала.

Оська вгляделась в мальчишку. На его голове, в белоснежной кудрявой шевелюре ярко искрились изумрудные рожки. Волосы обрамляли новое украшение на голове так, словно рожки росли там всю жизнь Ника. Он потрясённо ощупывал голову, под придушенное хихиканье класса.

Оська, не отрываясь смотрела на рожки, открыв рот.

‒ Это он от счастья, ‒ прыснул кто-то, не понимая, что рожки вполне настоящие, и никаким маскарадом не пахнет.

‒ Неужели это я? ‒ прошептала Оська, сунув руки в карманы. Нащупала круглую бусину. Та была очень горячей, но приятное тепло не жгло, а просто втекало в ладонь, поднимаясь всё выше. Девочка попыталась вцепиться в горячий шарик, прокатить его между пальцами, вытащить из кармана… Но горячей белой бусины там уже не было…

Глава 3

Возвращаясь домой, Оська ехала тише и была более задумчивой чем обычно. Для тех, кто знал её давно, девчонка показалась бы очень тихой: не было слышно ни насвистывания весёлых песенок, ни стука сандалий о высокие стволы деревьев, с которых девчонка так любила сбивать большие созревшие шишки. Более того, Оська держала велосипед «в поводу» и просто шла рядом.

Таинственное проявление магии никак не шло у неё из головы. Да, многие из её семейства обладали магическими способностями. Эти случаи даже заносили в особые архивные книги, где отмечался каждый уникальный случай. Редко кто мог именно контролировать себя в магических экспериментах и, тем более, заставлять неведомые силы подчиняться своей воле. Всегда либо не хватало «мощности», либо выходило иначе, «сделать хотел козу, а получил грозу», часто напевал крёстный неизвестную Оське песню.

Раньше и много удивительных людей приходило в эти места. Так и появилась необходимость в егерях: они искали тех, кто, громко топая, причинял неудобство лесу. Это были Чужаки. Выглядели они почти как местные жители, но у некоторых была неизвестная речь, о которой никто никогда не слышал, странные коробки, похожие на местные фотоаппараты, но гораздо тоньше, без алмазных линз и выдвижных объективов. Вот чудаки! Хотя, наверное, этим странным людям просто не хватило монет на покупку настоящих, качественных фотоаппаратов. Ведь и сейчас подобные вещи позволить себе мог не каждый. Гораздо проще с помощью минеральных прозрачных плиток запечатлеть яркие моменты, или, на худой конец, позвать художника для семейного портрета, чем трать баснословные деньги ради аппарата, который необходим, скорее учёным и разным исследователям, чем простым жителям у которых полно своих самых разных забот…

И к Максу сейчас не пойдёшь с рассказом об этих странностях – он занят исследованием виверн. Вряд ли у старшего друга будет на такие вещи свободное время.

Мдааа, делааа… поскорее бы приехал Тилиус! С братом обсудить можно очень многое и он точно никому ничего не расскажет. Вместе можно придумать, что делать дальше.

Оська пнула носком сандалия яркий чёрный камешек, переливающийся на солнце. Камешек подлетел и врезался в дерево, резко отскочил в сторону кустов.

− ОЙ! – гаркнули в кустах и оттуда появилась голова в сером капюшоне и в круглых очках с тёмно-синими линзами.

Из кустов на дорогу вышел невысокий человек средних лет. Под мышкой он держал светло-серого зверя, похожего на ондатру, только на лапках у животного не было перепонок.

− Мааакс, − выдохнула Оська глядя на то, как лбу её старшего друга медленно набухает красная шишка. – Я не…

− Приветсс! – широко улыбнулась жертва Оськиной несдержанности, − Хороший, очень хороший бросок. Говорил же, научишься и в баскетбол играть!

− Да я не… − начала она. Друг лишь махнул рукой.

− Вот. Познакомьтесь: Сапогопар, это Оська. Оська это – Сапогопар! – мужчина протянул изящную крысиную лапку для пожатия. Гигантский крыс посмотрел на девочку с большим интересом, словно что-то хотел сказать.

− Очень приятно, − кивнула Оська и поджала губы. Лапка была очень тёплой и морщинистой. – Откуда твой интересный гость?

− Нашёл недавно в горах, в экспедиции, когда изучали новую руду, − сказал Макс, поудобнее перехватив питомца. – Мы с ним теперь два сапога пара. Всё время в одной палатке жили. Так и назвал.

− А чего это вы тут тогда…? – но исследователь не дал ей договорить.

− Решили с поезда пройтись пешком, да вот приспичило в кустики, − прокряхтел Макс, вытаскивая из плотных зарослей ежевики свой походный рюкзак. Сапогопар при этом спрятал мордочку за пазуху учёному, словно что-то вынюхивал. – А когда у пострадавшего зелёные рога-то отвалятся?

− Не зна… что!? – Оська выронила велосипед. – Откуда ты знаешь? Тебя же в здесь не было!

Макс тщательно отряхивал рюкзак от пыли. Казалось, он пытается добиться от видавшего виды снаряжения идеальной чистоты.

− Видишь ли, друг мой, − он вздохнул, − не все вещи могут происходить незамеченными. И к тому же, твоя жертва внутриклассовой тирании давно уже тебя допекала. А легенда гласит, что в твоей родне…

− Были ведьмы. Сильные ведьмы. Знаю, − перебила Оська рассказчика, прокручивая слетевшую цепь. – Знаешь, я не думала. Что ты тут появишься! Не надо так ехидно на меня молчать. И, да, когда я разозлилась тоже не думала. Просто хотела, чтобы он пожалел о своих словах. Я не знала, что так выйдет. Хотела рассказать Тилиусу или тебе при встрече.

Макс хмыкнул. Сапогопар нервно заёрзал на руках учёного, когда тот попытался на весу надеть тяжёлый рюкзак.

− Давай подержу, − предложила Оська бережно взяв зверя на руки. Тот был тёплым и тяжёлым. От его гладкой и мягкой шерсти пахло лавандой и терпкой полынью. Захотелось обнять его и уснуть. Оська удивлённо стряхнула с себя оцепенение и отдала Сапогопара обратно. Тот уселся на руке исследователя, недовольно поджав лапы и хвост.

− В горах нашли новый рудник с неизвестным металлом. И после этого, говорят, у людей стали просыпаться разные магические способности. А ещё находят слёзы тумана. Знаешь, что это? – Макс внимательно покосился на Оську.

Та лишь помотала головой. Идти в ногу за другом занятие было хлопотное: нагруженный, он продолжал делать семимильные шаги, словно не вернулся из экспедиции час назад, а мирно отдыхал на Сапфировом озере, греясь на солнышке.

− Ходят легенды, что когда-то это были слёзы мраморных статуй, что стоят во всех наших фонтанах. Статуи плакали о своей судьбе, о том, что им никогда не стать людьми и не ходить по дорожкам, которые они видели каждый день. И вот однажды вместе с водой в фонтаны стали падать крупные твёрдые капли. Которые не таяли, а просто исчезали, когда появлялся туман. Люди не могли взять их в руки, хотя капли пересыпались через края фонтанов, настолько их было много. Те просто выскальзывали из рук. Но лишь с густым туманом, когда белая радуга поднималась над Драконьей горой, исчезали навсегда…но это всего лишь легенда, −улыбнулся Макс погрустневшей Оське.

Она всегда впечатлялась его рассказами и часами могла слушать легенды, которые тот привозил из дальних стран.

Девчонка прищурилась, глядя, как тучка набегает на яркое солнце.

Ей казалось, что какая-то странная нить протянулась между ней и вредным рогатым одноклассником. Словно она, как к мягкой игрушке, пришила ему эти злополучные рога своими руками. Оська попыталась представить, как дёргаются эти смешные рожки на голове мальчишки, словно пытаются оторваться и сбежать, а она, крепко держит их за основание и пришивает. А если… девчонка представила, как вынимает из воображаемой иглы нитку и пальцем вытаскивает её из швов. Рожки, брыкаясь, растворяются перед её мысленным взором, когда последняя нитка, соединяющая их и курчавую голову, растворяется в туманном пространстве. Вот они ярко вспыхнули и пропали совсем.

− Прекрасно, − сказал негромко чей-то глухой голос.

Оська вздрогнула и огляделась.

Они по-прежнему шли по пыльной гравийной дороге к дому. Макс тащил тяжёлый рюкзак и дивного зверя, ровно печатал шаг, любовался яркой зеленью и подставлял лицо прохладному ароматному ветру.

«Наверное, в Драконьих горах настолько надоедают камни, что невозможно оторваться от нашей природы, пока ты снова к ней не привык», подумала Оська.

На мгновение ей показалось, что рядом кто-то прошелестел «спасибо» и облегчённо вздохнул.

Но это мог быть и ветер, играющий с зелёной листвой, и чей-то затерявшийся вдали голос, который принесли потоки воздуха.

Перед калиткой Оська обернулась на Макса. Тот, как ни в чём ни бывало, улыбнулся ей, помахал рукой и направился к своему дому. Из-под локтя свисал длинный хвост дивного Сапогопара и мерно покачивался в такт шагам исследователя.

Глава 4

Тилиус громко вздохнул и направился собирать вещи по всей квартире. Паковать чемоданы было одним из самых скучных дел в мире, но ради путешествий он мог с этим смириться. «Любишь путешествовать, люби и паковаться», говаривала бабуля, и мальчишка был с ней согласен. До поры до времени. Когда не надо было разгребать бардак в шкафу в поисках чистых штанов.

Из шкафа в этот раз, вместо моли, вылез пыхтящий Бубер. В зубах о сжимал ярко-фиолетовую бусину, словно боялся, что её отберут. Приостановился и внимательно посмотрел на хозяина. Тилиус мельком взглянул на питомца, подхватил его под мохнатые лапы и посадил на пол, сам же закопался поглубже в поисках зубной щётки.

Крыс радостно затопал в переноску. Секунду спустя раздался глухой звук, словно на мягкую поверхность уронили что-то круглое и тяжелое. Затем раздалось уютное сопение и возня, что говорило об уютном обустройстве крыса в новом домике.

Тилиус вздохнул: вот бы вещи сами шли, куда ему нужно и устраивались сами в уютной темноте рюкзака. Но вместо этого приходилось делать всё самому.

В самый разгар сборов в комнате появилась сердитая голова отца, а затем и сам родитель с погрызенным деревянным стулом.

‒Так! ‒ потопал отец ногой для пущей острастки, ‒ сколько можно говорить, чтобы ты не выпускал этого вредителя в зале? Он потом пробирается в мой кабинет и точит все деревянные стулья!

Тилиус замер и покосился на переноску с крысом. Тот сидел тише воды, ниже травы. Казалось, что там вообще никого не было.

‒ Может, это древесная моль? ‒ предположил мальчишка.

Отец демонстративно потряс перед носом отпрыска длинной крысиной шерстью.

‒Подстава! ‒ пискнул Тилиус. ‒ Они могли забраться в твой кабинет и сожрать ещё что-нибудь. А шерсть подбросили.

‒ И ещё набросали голубых шариков, угу. От самих себя. По всему кабинету их нахожу, ‒ он покачал головой и вышел из комнаты, задумчиво печатая шаг по деревянной лестнице.

Тилиус пожал плечами и продолжил сборы. Он что-то слышал раньше про странные круглые жемчужины разных цветов. Но это было настолько давно, что скорее стало сказкой или легендой, нежели реальной историей.

Круглые шарики находили и раньше. Они появлялись в основном в садах, и многие биологи спорили, пытаясь определить источник их появления. Но часто случалось так, что любопытные предметы исчезали из кабинетов учёных, при этом исчезновения были также загадочны.

Поскольку помимо всего ещё была уйма работы, исследователи решили, что торопиться с выводами рановато и стали заниматься неотложными делами, на пользу обществу. Загадочные шары-жемчужины стали потом считать самым обыкновенным чудом, на которое не стоит обращать внимания: пользы никакой от них нет, а просто голову ломать неизвестно над чем никому не хотелось. Это просто осталось “неразрешимой загадкой” на которую у взрослых учёных уже более ста лет не было ни времени, ни интереса…

* * *

Тилиусу повезло: вагон, в котором он ехал, освещался особыми яркими светлячками, которые давали возможность читать в темноте и их свет был ровный, немигающий, бархатно оранжевый. Можно читать, сколько хочешь!

Клетка со стрекочущими светляками располагалась прямо над его головой. В маленькой кормушке для светящихся насекомых как раз заменили фрукты и сахар, поэтому те облепили глиняную пиалу и радостно гудели, сияя ровным оранжевым светом, наслаждаясь поздним ужином. Тёплое мерцание оранжевых животиков погружало Тилиуса в сон, поэтому он не заметил, как окно слегка приоткрылось и в купе влетели два прозрачных существа. Там, где они жили, почти не было света а, значит, и не нужно было как-то выглядеть. Прозрачность их вполне устраивала. Да и хищников особо страшных не водилось.

Их было двое. Они улыбались серповидными улыбками. Прищуренные глаза с интересом рассматривали мальчика. Время от времени незваные гости наклоняли голову на бок и прислушивались к дыханию спящего. Убедившись, что у Тилиуса крепкий сон, двое переглянулись. В этот момент луч полной луны упал на их прозрачные тела и они засияли, словно состояли из мельчайшей серебряной пыли. Существа встрепенулись и высунули яркие раздвоенные языки, затем, потянувшись за лунным лучом, облизнули его. И свет не прошёл сквозь них, более того, двое неизвестных засияли ещё ярче, а лунный свет померк. Затем вспыхнул и засиял вновь. Но поезд уже ехал быстрее, увозя странных пассажиров прочь.

Один дёрнулся было вперёд, но его спутник ловко поймал за ладонь, покачав большой головой. Затем кивнул на Тилиуса. Никто не издал ни звука. Было лишь мелькание теней и света, но случайному наблюдателю могло почудиться, как где-то далеко задребезжал тоненький голосок колокольчика и затих. Первый сияющий нахмурил брови и взглянул на напарника исподлобья. Тот продолжал невозмутимо висеть в воздухе, словно ничего не случилось. После выдохнул.

Из его дыхания соткалась туманная дымка, словно в купе было холодно. Одновременно, подняв правую руку с когтистыми тонкими пальцами, существо стало дышать и рисовать перед собой спираль, захватывая всё новые и новые частицы дымки. Спираль разрасталась. Её сердцевина горела ярко-синим пламенем. Чем дальше, тем бледнее был синий свет. Но сиял он также ослепительно.

Два существа, растянув рты в серповидной улыбке, смотрели, обнажив острые зубки, как спираль летит к Тилиусу. Она прикоснулась к коже мальчишки и впиталась в предплечье, оставив лишь капельки росы на коже.

Существа радостно переглянулись, когда Тилиус вздрогнул, словно от холода. Наклонили синхронно головы, а затем прикоснулись к своим отражениям в стекле и, поддавшись вперёд, исчезли в отражениях многих огней.

Заворочался крыс, сердито царапая стенку купе. Ночные светляки проснулись от шороха и стали вновь сиять тёплым светом.

Брови Тилиуса были нахмурены, словно ему снился неприятный сон. Кулаки стиснуты. Он глубоко и часто дышал.

Крыс открыл глаза, внимательно посмотрел на мальчишку, уткнулся ему в ладонь холодным носом. Тилиус глубоко вздохнул и прижал питомца к себе.

Крыс приподнялся и долго всматривался в лицо хозяина. Тот спал безмятежным сном.

Где-то рядом ходили сонные пассажиры. А в воздухе отчётливо пахло розмарином. Крыс принюхался. Розмарин. Действительно розмарин.

− Псцех!

− Будь здоров, Бубер, − пробормотал Тилиус.

Крыс забрался мальчишке в карман и достал оттуда яркую золотую жемчужину. Повертел в лапах и замер, словно пытаясь рассмотреть что-то в глубине золотых переливов. Затем куснул сферу и золотая дымка вылетела в окно. В лапах теперь остался прозрачный маленький шарик. Крыс аккуратно положил его мальчишке в карман и долго смотрел в окно, пока не погасли звёзды.

Глава 5

Весёлый гомон учёных оборвался, едва они перешагнули порог.

В лаборатории опять кто-то был.

Пятеро исследователей заметили сразу ‒ некоторые предметы лежали не на своих местах. Между колбами и фонографом не было стопки почти исписанных старых карандашей из синего дерева. Они приятно мерцали прочной древесиной в темноте и радовали глаз, но, к сожалению, годились только на это. Однако, пропали…

‒ Да, ну, опять что ли?

‒ Гвенион, неужто ты опять носки потерял? ‒ хохотнул пожилой исследователь и бросился стрелой к столу.

Там, на полированной поверхности не хватало старого доброго бинокля, с которым учёный любил ходить на охоту. Повсюду валялись странные жемчужины, которые уже успели порядком надоесть. Часто они были причиной травм и постоянного ворчания младшего персонала, которому приходилось убирать надоедливые круглые штуки, сортировать их по цвету и весу, а так же относить это всё в подвал.

Деревянные дощечки, которыми закрывали окна в кабинетах, сейчас были влажными, от них шёл пар. Со стороны казалось, что комната полна дыма и запаха горькой подгнившей древесины.

Светящиеся жучки беспокойно метались в клетках, свет их брюшек из спокойного оранжевого сменился на кислотно-жёлтый. Чрезмерное гудение крылышек наполняло кабинет тревогой.

Учёные бросились проверять реактивы, записи, книги, другое оборудование. Но всё было в порядке. Так же стояли на своих местах приборы и пробирки, колбочки и баночки, научные труды возвышались стопками на столах и шкафах, и даже старая карта миропорядка висела, как и прежде, на своём месте, занимая всю стену.

Не хватало только личных вещей, о которых могли позабыть хозяева. Что-то, лежавшее в дальних ящиках, покрытое слоями пыли, повешенное в угол, или небрежно брошенное больше месяца назад, постоянно пропадало. Не то из виду, не то навсегда. Но в кабинете привыкли ‒ если вдруг личную вещь никто долго не трогал, и не дай дракон, она вся в толстом слое пыли ‒ жди пропажи.

Самый молодой исследователь, Макс, подошёл к своему столу. На месте, где раньше стеклянная стояла фигурка дракона, остались лишь отпечатки крошечных лапок в пыли стола.

‒ Да-а-а-а, давно тебя тут не было, ‒ хохотнул учёный с пышными рыжими усами, ‒ видимо, приглянулась воришкам твоя безделушка.

‒ Мне её племянница, подарила, Хогри, ‒ угрюмо пробормотал Макс, заглядывая под стол. ‒ Как талисман…

‒ Ну, что пропало, то пропало. Как будто первый день такое происходит. Такое со всеми случается, ‒ развёл руками добродушно Хогри. Затем улыбка сползла с его лица. ‒ Твою же чешую крокодилью! Чтоб тебя виверн проглотил да не подавился!

‒ Надеюсь, это не мне, ‒ хмыкнул Макс, тщетно пытаясь отыскать на полу фигурку.

‒ Расческу!!!

Все с интересом посмотрели на лысую голову учёного.

‒ Для усов расчёску украли! ‒ он гулко хлопнул по столу широкой ладонью. На пол упала большая синяя жемчужина.

***

«Нам холодно»

«Нам теперь тяжело согреться»

«Ещё раньше мы не думали, что так может быть»

«Кто-то отвергает дары, кто-то доволен»

«Не все считают равноценным обмен»

«Раньше смеялись!»

Множество полупрозрачных, сияющих существ кружилось в ночном воздухе. У них не было крыльев, но это не мешало им парить над землёй. Иногда они касались пальцами деревьев и те трепетали в ответ, словно по всему дереву шла мелкая дрожь.

«Кто может рассказать им?»

«Потомки прежних»

«Ищите»

«Ищите!»

«Так мало…»

Некоторые, самые сияющие и самые быстрые существа, зачерпнули ладонями воду. Но пить не стали. Вместо этого, наоборот, начали кружиться, стремительно набирая высоту, словно собирались достать до луны. Вслед за ними взвилась серебряная пыль. Туман окутал подлесок. Чем сильнее вращались молчаливые существа, тем гуще становился туман.

Где-то далеко башенные часы пробили четыре раза.

Туман продолжал стелиться и ползти к человеческому жилью, словно он был живой и мечтал согреться у очага. Существа прекратили свой танец. И теперь радостно улыбались друг другу. Даже те, кто недавно был у ручья.

«Не все молчат воду ‒ сложно»

Мимо пролетела птица, словно не замечая странного собрания. Существа обернулись ей во след и вздохнули.

«Сейчас тепло»

Звук, похожий на тихое мурчание сотен кошек, вплёлся в предрассветные сумерки. Каждое из существ прислонилось к дереву. Те, кто был поменьше, протянули тонкие когтистые пальцы к кустарникам.

Когда рассеялся туман, никого у ручья не было. Только очень крупная роса лежала рядом с деревьями, переливаясь в первых лучах нового дня.

Радостно пофукивая вылезли из нор барсуки, резвые белки снова затеяли чехарду в поисках сытных орехов.

Толстый колючий ёжик, сердито засунул мордочку в неизвестно как взявшийся под ежевикой бумажный белый стаканчик с зелёной наклейкой. Запах был бодрящий, но резкий. Капли коричневой жижи внутри были горькими и невкусными. Хотя, сперва показалось, что пахнет жжёными орехами, как бывает в лесу после удара молнии в ореховое дерево.

Ёжик куснул стаканчик и отбросил в сторону бесполезную несъедобную вещь.

Где-то очень далеко человек поднял с асфальта странного вида лист. Казалось, тот принадлежал вязу: такой же широкий, со множеством резных уголков… только уж очень большой, почти с две ладони. Но вот незадача ‒ покрашенный природой во все оттенки красного, жёлтого, и, как ни странно, фиолетового цветов. Хотя, объяснение синему цвету тут не требуется: кто-то из детворы вполне мог покрасить его так ради смеха и принести сюда, чтобы взрослые гадали ‒ откуда он взялся в городском парке.

А что, очень здорово! Художник залюбовался игрой красок на необычном листке и бережно положил находку в блокнот.

В траве, прямо около старого ботинка художника, таилась и сияла матовым светом большая фиолетовая жемчужина.

Глава 6

Оська задумчиво накрывала на стол в старом саду.

Семья всегда тщательно готовилась к приезду родни. Тем более, Тилиус не гостил у них почти два года. Интересно, смогут ли они поладить теперь? Ведь до этого они были совсем детьми. Очень многое меняется за два года, когда тебе исполняется тринадцать. Кто-то рассказывал, кажется, дядя, что в былые времена у людей в этом возрасте просыпались магические способности. Но настоящих волшебников почти не осталось. Магия куда-то ушла давным-давно, и людям пришлось изворачиваться.

Так придумали способ выращивать светящиеся цветы, изобрели приборы вроде окулюсов, благодаря которым значительно упростилась жизнь без волшебства, и вроде бы пошло всё своим чередом. Люди почти перестали тосковать о магии. Она стала неким излишеством, новым уровнем искусства, которое стало доступным на досуге развлечением. Кто-то пытается заставить часы произносить время на древних языках, выводит музыкальные растения, создаёт, мерцающие всеми цветами радуги, ткани в темноте… Но сил на это тратилось столько, что не все могли и хотели так проводить время. Многое стало доступно с помощью техники. А потому вера людей в технический прогресс год от года всё укреплялась.

Остались, конечно, безумные мечтатели, которые хотели вернуть всё так, как было раньше. Однако, о том, как именно это «всё» было, говорилось только в легендах. Да, когда-то жили старые драконы, с которыми люди могли найти общий язык, виверны, единороги, другие дивные звери и даже – русалки. Но про них уже давно никто не слышал.

Правда, однажды Оське рассказали легенду: чей-то прадед женился на русалке и построил для своей семьи настолько необычный дом, что многие ходили посмотреть на такое чудо. Эта история обросла таким количеством подробностей и догадок, что никто уже не мог сказать, где кончается правда и начинается вымысел. Да и Подводный мост, найти который мечтают все дети, наверняка просто выдумка. Зачем кому-то строить мосты ПОД водой? Какая тогда от них польза?

На скатерть, которую так идеально расправила Оська, внезапно прыгнул брошенный кем-то мячик. Девчонка подпрыгнула.

− Эй! Это чьё!? – она выпрямилась и огляделась. Шумели кроны толстых деревьев, птицы продолжали суетливо объедать ягоды с кустарников, в цветах гудели пчёлы. За мячиком никто не шёл. Должно быть, детишки испугались грозного окрика и удрали. Хм-м. Ну, и ладно, потом разберёмся. Оська закинула мячик в карман платья. Тёплый и округлый, он странно прокрутился в кармане, словно живое существо. Но, наверное, это только игра ветра – он сегодня особенно силён и ароматен.

Прибирая комнату для гостей, Оська вновь выгнала с полсотни пауков, которые, недовольно семеня лапками, сердито уползали во двор. Если бы Тилиус так не боялся до жути этих мохнатых, можно было и не ставить синие цветы в изголовье: пауки так не умеют смирно сидеть в углах и ловить назойливых толстых мух. Зато, в отличие от синих мухоловок, пауки умеют ползать по лицу…

Девочка усмехнулась, вспомнив, как однажды в сердцах пожелала брату: «Да что б в твоей комнате пауков полно всегда было!». Хотя тогда Тилиус сам напросился – облил любимого кота водой. Кот же стащил тогда бутерброд и радостно урча, ел на кровати, перепачкав покрывало вкусной начинкой.

Тогда они с братом впервые попробовали привести в действие заклинание чистоты, которое прочитали в старой бабушкиной книге по домашнему волшебству. Но, кроме дырки в покрывале и наказания от родителей, ничего не добились.

Эххх, поскорее бы Тил приехал! Можно было бы о таких интересных вещах поговорить! Особенно сейчас, когда происходит столько всего.

Во дворе раздался шуршащий звук камней о шины таксомобиля. Мягкий свет оранжевых ламп коснулся окон, словно погладил рукой и померк.

радостно крикнула Оська, свесившись из окна наполовину. В этот же миг она крепко ухватилась руками за толстые узловатые ветки драконова дерева и повисла на них, радостно болтая ногами в воздухе. Выходить из дома через дверь она всегда считала скучным занятием, а потому старалась найти самые оригинальные способы спуститься.Брааааатец!

Тилиус только входил калитку, как вдруг на него обрушился кто-то радостный, вопя, что наконец-то его можно не только увидеть, но и сгрести в охапку.

Этот кто-то заметно подрос после их последней встречи, обзавёлся мелкими веснушками и множеством царапин на руках и коленях. Несмотря на возмущение родителей, Оська, как и её дядя, любила носить широкие шорты с карманами, в которых, как говаривал папа, могло уместиться полрюкзака и книга в придачу, чтоб почитать на досуге.

Заметив, что брат внимательно смотрит на шорты, Оська просияла:

− Нравится? Сама сшила! – и гордо надулась, потому, как до такого местные портные просто не додумались. Шить мужские, да ещё и походные короткие брюки для девочек! Неслыханно же!

− А-ааа, кла-аа-ас! Такие же хочу! – вместо приветствия восхитился Тилиус. Оська загадочно улыбнулась.

− Пошли, отнесём рюкзак в комнату, да умоем тебя с дороги и сразу – за ужин! Он сегодня будет в саду, по случаю твоего приезда. Давненько такого не случалось, давненько, − улыбнулась сестра. – Оуу! Д-рр-раконьи когти! А это ещё кто?

Из капюшона Тилиуса высунулась радостная морда Бубера. Длинные подвижные усы с любопытством коснулись девочки, а блестящий нос забавно подёргивался, обнюхивая пространство.

− Это мой крыс, Бубер, − гордо сказал Тилиус, погладив капюшон свободной рукой. – Его папа из экспедиции привёз. Маленького такого, с ладошку. Он только глаза открыл. Так папа сказал. Вот. А потом Бубер вымахал вон какой!

Крыс радостно повозился, вцепившись в плечо хозяина аккуратными лапками, словно давая себя рассмотреть: да, вот такой я, пушистый и крепкий, вон как ловко в капюшоне езжу!

Оська протянула ладонь к зверьку. Тот сперва принюхался, а потом радостно ткнулся в ладошку влажным носом и засопел.

− Совсем как у Макса…

− Кто? – не понял Тилиус.

− Крыс… они очень похожи: Сапогопар и Бубер, − задумчиво произнесла Оська. Крыс перестал трогать носом пальцы девочки и очень внимательно на неё посмотрел.

* * *

Тилиус под конец ужина сонно клевал носом, забравшись с ногами в плетёное круглое кресло. Как ни странно, никто из родителей Оськи не журил его за такой поступок, не требовал слезть немедленно и принять приличную позу.

Взрослые общались со своими друзьями, которые зашли «на огонёк», да так и остались в уютной компании. Расспрашивали мальчишку о дороге, о том, как ему удалось вырастить такого толстого питомца, узнавали, ловит ли Тилиус бабочек и хочет ли стать заводчиком виверн: говорят, где-то в соседнем государстве открыли новый вид этих драконоподобных, чего несколько столетий с таким нетерпением ждали учёные.

Тилиус старался бойко отвечать, но шевелиться уже было лень. Сытный ужин, свежий воздух и добрая компания сделали своё дело, и мальчишка молча улыбался, смотрел на то, как светлячки медленно гаснут в высоких деревьях, а потом вновь взмывают вверх, садятся на толстую кору и озаряют оранжевым светом зелёный сад.

В кустах кто-то суетливо зашуршал, но Тилиус не обратил на это внимание: крыс сидел на его коленях, взрослые к шороху отнеслись равнодушно, а, значит, это могла быть ночная птица или суетливый зверёк, которому нетерпелось утащить угощения со стола. Наверняка в густую траву упало много аппетитных крошек, которые только и ждут, когда их съедят.

Где-то вдалеке хлопнула калитка. Сухой деревянный стук растворился в тумане и затих. Видимо, расходились друзья родителей по домам.

Тилиус поднял глаза, почувствовав, что на него смотрят чьи-то очень любопытные глаза. Уцепившись лапками за толстую ветку, висела вниз головой мохнатая летучая мышь. Она был на редкость симпатичная по сравнению с теми летунами, которых Тилиус видел раньше. Мышь сонно моргала, явно собираясь на ночную прогулку.

‒ Ну, это тебе на вылет пора, а мне, наоборот ‒ приземляться, ‒ шутка вышла не очень, но Тилиус почти засыпал на ходу. Дорога явно его утомила.

‒ Пойдём! ‒ Оська потянула брата за руку, и они, медленно пошли по дорожке из тёплого шершавого камня в дом. Тилиуса встретили запахи свежих яблок, печёного хлеба, старого дерева, наглаженного белья, всего того, что наводило умиротворение и желание наслаждаться жизнью, никуда не спешить…

Мальчишка уже лежал в кровати, но, как на зло, сна не было ни в одном глазу. Он перебирал в голове события этого дня. Казалось, что в двадцать четыре часа уместилась целая жизнь.

Деревянный потолок медленно окрашивался в бледно-розовые оттенки рассвета. Тилиус перевернулся на другой бок, чтобы создать иллюзию тёмной ночи. Перевернул подушку на холодную сторону, высунул ногу из-под одеяла. Закрыл глаза. И только мальчишке удалось провалиться в сон, как где-то в саду раздался протяжный, но глухой звук.

Тилиус сел. Огляделся. Прислушался. Он готов был уже смириться с тем, что ему померещилось, как где-то под окнами услышал приглушённый голос сестры:

‒ Давай быстрее, уже итак много времени прошло, а его ещё и кормить!

‒ Иду, ‒ пробасил кто-то, словно на нём был шарф.

‒ Принёс? ‒ Тилиус услышал, как Оська в волнении хрустнула костяшками пальцев.

‒ Угу, ‒ по шуршанию ткани казалось, что обладатель баса закивал.

‒ Вперёд! ‒ скомандовала Оська.

Едва слышные торопливые шаги зашуршали прочь, в сторону задней калитки.

Тилиус впрыгнул в шорты, а потом ‒ выпрыгнул в окно, как это делала Оська, на ветку дерева.

«И за что получила от тёти нагоняй, а я ‒ нет! Гы-гы!» ‒ мысленно порадовался мальчишка.

Две уходящие фигуры он заприметил сразу. Тонкая Оськина с большим рюкзаком за плечами и широкоплечая ‒ Макса?… Как же его голос он сразу не узнал?

В руках у мужчины был средних размеров мешок. Содержимое ноши тускло светилось в свете предрассветных сумерек так, что даже туман не смог скрыть матового сияния.

Время от времени свет преломлялся, и Тилиусу казалось, что в мешке спрятан большой фонарь со множеством цветных стёклышек.

Тилиус пригнулся и побежал следом, стараясь не шуметь. Пару раз холодная роса прокрадывалась к нему за шиворот и медленно ползла по спине. Мальчишка вздрагивал, шевелил плечами, чтобы согреться, но футболка уже сильно намокла. В тонкие парусиновые ботинки также попала роса с травы, да ещё и мелкие камешки. Откуда же они взялись?

Тилиус поджал губы и не сводил глаз с Оськи и Макса. Те остановились около перекрёстка узких дорожек. Спорили, показывая то в одну, то в другую стороны. Мальчишка хихикнул, увидев, как сестра стоит с вытянутой ладонью, словно флюгер на крыше. В полумраке тёмная фигурка девочки выглядела, словно картонная, казалось, лёгкий ветерок сейчас развернет её в другую сторону.

Но развернул Оську Макс, дважды указав пальцем в сторону засеянного поля. Узкая тропинка змеилась между высокими колосками и, наверное, выходила к самому драконьему холму.

Девочка взмахнула руками, резко опустила их вниз и пошла вслед за Максом по тропинке.

Сердце Тилиуса колотилось о рёбра, казалось, что оно заполнило собой всю грудную клетку. Дыхание начало сбиваться, но мальчишка упорно бежал, ожидая, когда откроется второе. Тилиус, кусая губы, побежал следом.