Последняя Скрижаль бесплатное чтение

Все символы – лишь ключи к дверям, ведущим к истине, и часто дверь так и остаётся закрытой, потому что ключ кажется настолько значительным, что всё, находящееся за его пределами, остаётся незамеченным.

Если мы сможем понять, что все ключи, все материальные символы – это проявления, всего лишь дополнения к великому закону и истине, мы начнём развивать видение, которое позволит нам проникнуть за завесу.

Жрец, Раннее царство,

Древний Египет, 3100–2778 гг. до н. э.

Глава 1. Германия. Дрезден. Среда. 13:00

Он находился в просторном зале, заполненном людьми. Все стулья заняты. Больше десяти рядов, и ни одного свободного места. Кто-то даже стоял у выхода. И он был среди них.

Аукцион вот-вот должен начаться.

Молодой человек чувствовал себя неуютно среди мужчин в дорогих костюмах и женщин в драгоценностях, на которые даже не решался смотреть. Он не планировал участвовать в торгах, у него нет на это средств, но наблюдать мог.

Гул в зале стих.

На трибуне появился ведущий торгов.

Молодой человек почувствовал, как вспотели его ладони.

Неужели этот момент пришёл? Дождался! Столько лет поисков, ожиданий и надежд, и сейчас он его увидит! Невероятно!

Ведущий объявил первый лот. Начались торги.

Но молодой человек лишь мельком глянул на выставленный предмет, убедившись, что не его он ждёт.

Задумался. Все эти люди вокруг и не подозревают, какую реликвию увидят! Многие из них не догадываются, что за тайна появится перед ними! О! Некоторые даже отдали бы миллионы, выяснив правду! Он улыбнулся своим мыслям. Как приятно знать то, что не понимают другие.

Ведущий огласил второй лот.

Если предмет настоящий, это изменит всё! Буквально перевернёт мир! И он будет во главе этого открытия! Но не сразу, конечно. Сначала насладится моментом, сам воспользуется артефактом. А как же иначе? Ведь именно ему судьба подарила знания и силы искать, желание докопаться до столь древней загадки.

Третий лот также не привлёк его внимания.

Молодой человек отыскал глазами мужчину, сидевшего во втором ряду. Именно ему он поведал о ценности одного из лотов, не раскрывая, конечно, всей значимости. Но и того, о чём рассказал, хватило, чтобы заинтересовать коллекционера. Он должен купить предмет. И тогда откроется возможность его заполучить.

Новый лот объявили.

Молодой человек замер.

Вот он! О боже! Наконец-то!

Тайна, ждавшая веками и сокрытая столь давно, что перехватывало дыхание, теперь окажется в его руках!

Он обретёт то, что человечество отрицало столетиями, не хотело верить, боялось признать! А ему сама Судьба отдала это в руки!

И теперь всё станет иначе.

Мир изменится!

Глава 2. Москва. Среда. 17:10

Мужчина сидел в кабинете, вальяжно устроившись на диване модели «Честерфилд» и удобно положив руку на низкую стёганую спинку.

Задремав, он слушал симфонию номер пять Иоганна Себастьяна Баха.

За окнами шёл крупный снег, неотвратимо быстро погружая город в зиму.

Он любил думать, слушая Баха, чувствуя близость к искусству барокко, а звуки органа всегда поднимали в его душе захватывающие эмоции. В такие моменты мужчина гордился собой и всем тем, чего достиг. И хотя его главное детище никому не известно, он точно знал, что создал нечто великое и уникальное. Орден Янтарной Бездны.

Когда-то, будучи молодым, он вступил в организацию, втайне занимающуюся поиском древних артефактов по всему миру. Поначалу мужчина не понимал основной её задачи, не видел глубины смысла в предназначении, а лишь увлекался исследовательской подоплёкой. Как учёный, он рвался узнать новое, сделать открытие, явить миру давно утерянное, заявить о находках, просветить. И лишь спустя годы понял главную идею. Однажды, работая над расшифровкой старинной рукописи дохристианских времён, найденной в подвалах аббатства горной Шотландии, он прочитал легенду о кельтском герое Кухулине, сражавшемся очень необычным мечом и привязанным к камню, который наделял предмет силой, а героя бессмертием. История настолько его впечатлила, что мужчина отправился в Шотландию и в том самом аббатстве нашёл ещё тексты, повествующие о Кухулине. Несложно оказалось провести параллель с легендарным мечом Короля Артура, и он начал исследовать детали повествования. Вскоре мужчина обнаружил реальные географические ориентиры, где происходили события легенды, а позднее он нашёл и место, там мог храниться сам меч. Найти реликвию ему не удалось, однако во время поисков он вдруг осознал, что не готов ни с кем делиться столь удивительным открытием. Тогда мужчина понял: если бы обнаружил меч – он оставил бы его себе. Рассказать миру о находке означало расстаться с ней. А это не его путь. С тех пор мужчина чётко знал: общество, в котором он состоял, столь бережно хранившее существование втайне, так же усердно скрывало все свои открытия.

Много лет прошло с того момента, но сейчас, создав собственный Орден – Янтарной Бездны, он, Мастер Бездны, так же внимательно относился к находкам. Люди, вступающие в Орден, являлись такими же одержимыми и искренними в поисках, как и он сам когда-то, однако приходилось им сразу объяснять суть миссии и не бояться наказывать, если кто-то стремился предать огласке открытие.

Зазвонил телефон.

Мужчина проснулся и недовольно причмокнул. Он выключил музыку и неспешным движением руки взял мобильный, лежавший рядом на диване.

– Слушаю, – его голос звучал устало.

– Есть зацепка.

– Где?

– Германия, Дрезден.

– Проверенная?

– Да, вполне. Источники совпали. Но…

– В чём дело?

– Это нечто невероятное!

– Вышли мне все материалы. Я свяжусь с тобой, если дело стоящее.

Мужчина положил телефон и включил музыку.

Наконец-то что-то появилось. Не зря он платил огромные суммы учёным, которых привлёк в Орден. Расходы окупались.

Глава 3. Две недели спустя. Германия. Дрезден. Вторник. 15:10

Никита Брюхов шёл по широкому старинному мосту над полноводной Эльбой, разделяющей город на две половины.

Каждый день в течение многих месяцев он ходил данной дорогой с правого берега на левый, где расположился район, называемый Старым городом.

Декабрьский ветер сильно дул с реки, отчего у Никиты слезились глаза. Молодой человек кутался в тёплый клетчатый шарф и спешил покинуть мост, затерявшись в узких улочках Дрездена, сказочно украшенных к Рождеству.

Этот город был прекрасен в любое время года, очаровывая туристов своей утончённой мрачностью и пышной строгостью, присущей готическим немецким городам.

Никита двигался по тихим переулкам, любуясь каменным великолепием фасадов и аккуратностью зимних газонов, их виднелось вокруг в изобилии, несмотря на холод.

Он думал о сложных временах, пережитых городом во Второй мировой войне, о великолепных замках и дворцах, навсегда стёртых с лица земли, об изящной архитектуре улиц, восстановленных, но утративших готический шарм Средневековья, о художественных ценностях, хранившихся в галереях и музеях Дрездена и пропавших в период всё той же страшной войны.

И в итоге Брюхов неизменно начинал размышлять, сколько шедевров искусства сейчас мы могли бы лицезреть, как много красоты присутствовало бы в мире, не случись катастроф и войн!

Свернув в нужный переулок, Никита приблизился к дому с массивной дубовой дверью, за ней размещался просторный дворик с фонтаном, выключенным на зиму.

Дом принадлежал немецкому коллекционеру Клаусу Шпильцу, любителю антикварной мебели в стиле барокко.

Брюхов нажал на кнопку звонка.

Через несколько секунд дверь открыла экономка Марта, худощавая, высокая женщина средних лет, рыжеволосая и приветливая.

– Доброе утро, герр Брюхов, – сказала она, улыбаясь.

– Доброе, фрау Марта, – отозвался молодой человек по-немецки.

– Герр Шпильц у себя в кабинете, ждёт вас.

– Спасибо. – Никита следом за экономкой направился через внутренний дворик, зашёл в дом, снял пальто, отдал его Марте, улыбнулся ей и устремился в кабинет.

Особняк был большим, трёхэтажным и принадлежал семье Шпильц много веков.

На первом этаже располагались гостевые комнаты, кухня, библиотека и кабинет. На втором – хозяйские спальни, а третий занимал зал, заполненный картинами и предметами интерьера. Коллекцию начал собирать ещё прадед нынешнего хозяина дома, скупая понравившуюся мебель. Дело продолжил сын, затем внук и, наконец, правнук.

Когда-то на третьем этаже размещались жилые помещения прислуги, но по мере разрастания коллекции этих комнат становилось всё меньше, пока не снесли все стены – и этаж превратился в просторный зал, заставленный свидетельствами отменного вкуса хозяина и роскоши минувших эпох.

Никита заглянул в кабинет и постучал по двери, распахнутой внутрь.

Справа у письменного стола стоял герр Шпильц и разговаривал по телефону.

За его спиной находилось большое окно, выходившее во внутренний дворик и декорированное тёмными портьерами. В левой части кабинета стояла изящная оттоманка, обтянутая красным бархатом, комод и высокая консоль из ореха, на ней красовались часы в форме мужчины-рыцаря, держащего меч и щит, внутри которого виднелся циферблат. Стены кабинета были задрапированы зелёными тканевыми обоями и украшены картинами в дорогих позолоченных рамах.

Никите нравилась обстановка кабинета, и он с большим удовольствием всегда принимал предложение его посетить.

– Здравствуйте, герр Шпильц.

– А, герр Брюхов, доброе и вам утро! Проходите, садитесь. Чай, кофе? – герр Шпильц закончил разговор и положил телефон на стол, увидев реставратора. Сутулый, невысокий, с маленькими тонкими пальцами на руках и активной мимикой на лице, мужчина казался сильно преклонного возраста.

– Нет, спасибо, я недавно позавтракал, – Никита присел в уютное кожаное кресло.

– Весь день на телефоне с помощником, – произнёс герр Шпильц, вздыхая. – Столько дел.

Никита кивнул, он знал помощника коллекционера, Стефана Ханта, молодого мужчину с аристократичной германской внешностью. Они нечасто виделись, но Стефан всегда вёл себя приветливо, хотя в нём чувствовалась лёгкая надменная холодность.

– М-да, – продолжил герр Шпильц. – А вам, герр Брюхов, я хочу сказать, что очень доволен вашей работой. Вы совершенно чудным образом отреставрировали наши картинные рамы!

– Спасибо, я старался, – пробормотал Никита, краснея.

Он не любил похвалы, стеснялся, когда на него обращали внимание, и никак не мог преодолеть страх перед публикой или большими компаниями. Самое приятное для него было оставаться незаметным, затеряться в толпе, и чтобы никто не приставал, не дёргал, не надоедал.

– Да, заметно, работа проделана фантастическая! – герр Шпильц сел в своё кресло за письменный стол. – Вот почему я сегодня позвал вас сюда. Заказ исполнен.

– Да, – кивнул Никита.

– Но, поскольку вы сделали это так быстро и столь виртуозно, я бы хотел предложить вам ещё кое-что.

– Слушаю, – оживился Никита.

Его сердце затрепыхалось от радости. Вот уже несколько дней он ходил расстроенный, так как работа заканчивалась и ему в скором времени предстояло вернуться домой, а Брюхов так полюбил этот старинный город.

– У меня есть предмет. Он размещён в моём каталоге на сайте, и один покупатель вышел на меня с предложением сделки, но если сказать честно, я даже не ожидал, – герр Шпильц развёл руками в недоумении. – Предмет, конечно, дорогой, но не настолько. За него предлагают больше его стоимости. И мне стало любопытно, действительно ли он столь ценен? Поэтому я хочу, чтобы вы на него взглянули и высказали своё мнение.

– А что за предмет, позвольте спросить? – поинтересовался Никита.

– Секретер.

– Хорошо, я готов посмотреть!

– Отлично, он наверху! Можем пройти туда прямо сейчас. Если хотите? – предложил герр Шпильц, широко улыбаясь и не скрывая радости от столь стремительного согласия Брюхова.

– Конечно, пойдёмте, – Никита поднялся с кресла, ожидая хозяина дома.

Глава 4. Германия. Дрезден. Вторник. 15:40

Герр Шпильц, торопясь, насколько было возможно в его возрасте и позволяли больные ноги, направился к лестнице.

Брюхов медленно шёл позади, размышляя о том, как же герр Шпильц осилит три этажа, если он еле-еле ходит.

Однако, когда они приблизились к лестнице, коллекционер, опершись на перила, проявил завидную прыть и начал довольно быстро подниматься, так что Никита поспешил за ним в своём обычном темпе.

Поднявшись на этаж, где располагалась коллекция, Брюхов и герр Шпильц миновали коридор и остановились перед закрытой дверью.

Хозяин полез в карман, гремя в нём ключами. После чего вытащил один из них, поместил его в замок, провернул несколько раз и отпер дверь.

Внутри оказалось просторное помещение, квадратов в пятьдесят, не меньше, всё заставленное мебелью и завешенное картинами.

Брюхов никогда прежде сюда не поднимался, так как работал внизу, в специально отведённой комнате, поэтому теперь он вертел головой, смотря по сторонам.

Чего там только не было: кресла, обитые ярким бархатом и перегруженные позолотой, комоды с пышными формами из лакированного дерева, обильно украшенные резьбой книжные шкафы и письменные столы, стулья, инкрустированные завитками и цветами, а также диваны в виде трёх скреплённых кресел с общей спинкой и сиденьем, отделанные тканью. Рисунки гобеленов состояли из сложных композиций цветов и животных, характерных для барокко. По периметру стояли консоли разных форм и размеров, многие из них с зеркалами. На стенах висели картины в богатых огромных рамах, так что за некоторыми с трудом получалось увидеть само художество, однако часть легко получилось бы причислить к выдающемуся искусству.

И вся эта коллекция пестрила, сверкала, удивляла, завораживала, манила прикоснуться к ней, раствориться в её великолепии, почувствовав красоту и утончённость эпохи, давшей миру этот неотразимый декоративный стиль.

– Ого, – тихо простонал Никита, не в силах отвести взгляд от всего находившегося перед ним. – Как здесь всего много! – он насчитал не менее восьмидесяти экспонатов. – И всё такое… Шикарное!

– Спасибо, – герр Шпильц явно был доволен столь лестным отзывом. – Я горжусь этими вещами, многим из них несколько сотен лет!

– Кто их реставрировал? – намётанный глаз Никиты не мог упустить тонкую работу.

– Один мой приятель, француз. Но он более не занимается мебелью, – не без сожаления произнёс герр Шпильц.

– А где же секретер? – Никита, наконец, оторвал взгляд от коллекции и посмотрел на её хозяина.

– Ах да, пойдёмте, – коллекционер направился вглубь зала, энергично лавируя между экспонатами.

Брюхов семенил за ним, успевая рассматривать всё, что попадалось по дороге.

– Обычно я сразу реставрирую вещь, которую покупаю. Но здесь получилось как-то иначе.

– Почему? – поинтересовался Никита.

– Дело в том, что секретер я приобрёл на аукционе, – герр Шпильц улыбнулся. – Он в отличном состоянии.

– А какого он года?

– Точно не знаю, но меня уверяли, это начало восемнадцатого века. Очень тонкая работа, впрочем, вы сейчас сами всё увидите. Вот он, – герр Шпильц завернул за книжный шкаф, и Брюхов увидел предмет, у него перехватило дыхание.

Улыбка поползла по его лицу, и он с удовольствием стал рассматривать секретер.

– Ну? Что я вам говорил! – воскликнул коллекционер, видя восхищённое лицо Никиты. – Прелесть, а не экземпляр! Умели же делать мебель, был у людей вкус, да, был!

– Просто восхитительно!

Глава 5. Германия. Дрезден. Вторник. 15:50

Секретер оказался высотой в полтора, а в ширину около метра.

Целиком сделанный из чёрного морёного дуба и покрытый лаком, он, казалось, являлся монолитом, будто сама природа его сотворила, а не руки человека.

В нижней части находилась прямоугольная лакированная доска, от неё вниз шли четыре стройные витые ножки, словно выкручиваясь из дна секретера.

Верхняя его половина состояла из двух частей – одна узкая и вытянутая по размерам доски в основании, а над ней вторая – квадратная и массивная, чуть короче, заканчивающаяся декоративным карнизом с имитацией лепнины.

Обе верхние части были поделены на квадраты – семь в узкой и шестнадцать в большой, а в центре размещался прямоугольник, в котором располагалась картина, изображающая арку, обвитую виноградной лозой, и цветущий сад вдали.

В каждом квадрате пестрили рисунки растений, написанные поверх дерева. Все они дополнялись аппликациями ярких птиц с красочными перьями и раскрытыми клювами.

– Что скажете? – наконец спросил герр Шпильц, выдержав паузу и дав Брюхову возможность налюбоваться секретером.

– Это произведение искусства! – произнёс Никита, вздыхая. – Уверен, предмет стоит очень дорого. Работа французских мастеров, я бы предположил конца семнадцатого века, но лак и краски китайские, судя по цветовой палитре. Более точно я смогу сказать после подробного осмотра.

– Значит, вы готовы изучить предмет?

– Мне надо оценить дерево, – сказал Никита. – Понять, какая порода.

– Да, конечно. Когда вы сможете это сделать?

– Могу прямо сейчас, если у вас остались ещё мои инструменты.

– Разумеется! Я попрошу, чтобы их принесли, – воодушевлённо сообщил герр Шпильц. – Подождите здесь! – Он поспешил вниз, оставив Никиту созерцать экспонат. Секретер действительно представлял собой превосходную работу. В нём чувствовался утончённый вкус автора. Как правило, такие старинные вещи обладали своего рода энергетикой, впитавшей в себя дух эпохи, стиль и моду того времени. Брюхов несколько раз обошёл вокруг секретера, любуясь им.

– Вот. Дядя просил передать, – рядом появился племянник хозяина, молодой парнишка по имени Эмиль, поставивший на пол большой саквояж из кожи.

– Спасибо, – кивнул Никита.

Парнишка моментально исчез, так же неожиданно и бесшумно, как и появился, а реставратор Брюхов углубился в работу.

Глава 6. Германия. Дрезден. Вторник. 16:35

Каждая вещь, по мнению Никиты, достойна бережного с ней обращения, ухода и заботы, только в этом случае она может служить долго и оставаться в том виде, в каком когда-то приобретена.

Он всегда был аккуратен, ещё с самого детства, всё за собой убирая без лишнего напоминания. В его комнате царил безупречный порядок, а вещи лежали на своих местах.

Брюхов регулярно смахивал пыль и делал влажную уборку, чистил до блеска обувь, сдавал одежду в химчистку, а мебель протирал полиролью.

Поэтому, когда перед Никитой встал выбор профессии, долго раздумывать не пришлось. Отношения с мебелью он выстраивал внимательно и деликатно, словно каждый раз перед ним находился не шкаф или стул, а хрупкая капризная девушка.

И теперь, рассматривая секретер, он бережно дотрагивался до него руками, одетыми в бархатные белые перчатки, чтобы не оставлять пятен на лакированной поверхности.

Он обследовал миллиметр за миллиметром в поисках клейма или штампа изготовителя, что рассказало бы ему о том, кем и когда секретер сделан, но ничего подобного найти не удавалось.

Вооружившись лупой, Никита рассматривал дерево, лак и краски.

Внимательно вглядываясь в рисунки и аппликации птиц, он обнаружил, что часть квадратиков является ящичками, но все внутри пустые.

Никита посмотрел на часы.

– Ого, – удивился он, обнаружив, как долго занимается секретером.

Однако результата не было.

Более определённо о предмете Брюхов сказать так ничего и не мог, кроме очевидного, что он уже сообщил хозяину.

От этого реставратор чувствовал беспокойство.

Раньше такого не случалось, всегда быстро получалось определить производителя и период создания.

– Так, – бормотал Никита. – Кто же ты у нас такой? – он привстал на носки, разглядывая мебель сверху, но роста ему явно не хватало.

Аккуратно попробовал облокотиться о секретер, помогая таким образом себе разглядеть верхнюю часть предмета.

– Так-так, что у нас там, – он прислонился к средней выступающей секции, но так как был в перчатках, правая рука неожиданно соскользнула, и он резко упёрся в секретер, пытаясь сохранить равновесие и не упасть, попав рукой на одну из аппликаций в средней секции.

К его огромному изумлению, птица с длинной шеей, смотревшая вверх, сдвинулась с места и опустила голову вниз. Щёлкнуло. Квадрат оказался не ящичком, а дверцей, мгновенно распахнувшейся. Очевидно, там размещалась пружина, срабатывающая, если повернуть птицу.

Брюхов заглянул внутрь открывшегося пространства.

Там что-то лежало.

Он засунул руку и извлёк пыльный свёрток.

Никита быстро положил его на пол, стараясь не испачкать белые перчатки, которые он моментально снял и убрал в саквояж.

Находка выглядела небольшой, увесистой и представляла собой что-то, завёрнутое в бумагу. Никита заворожено смотрел на свёрток, не решаясь его открыть.

Дышать стало тяжело. У него была лёгкая форма астмы, проявлявшаяся в моменты, когда он нервничал или чувствовал напряжение. Реставратор достал из кармана ингалятор с лекарством и сделал несколько вдохов. Помогло.

– Герр Брюхов, – послышался голос из-за шкафа и приближающиеся шаги.

Сердце Никиты судорожно забилось, словно он совершил какой-то низкий поступок, и, повинуясь первому порыву, он закинул свёрток в свой саквояж, закрыв его.

– Как продвигается работа? – Перед Никитой появился герр Шпильц. – Что-то удалось выяснить?

– Ну… Тут, хочу вам сказать, сложный случай.

– Правда? Почему?

– Я думаю, секретер и в самом деле старинный. Это однозначно. Дерево очень редкой породы, а краски высокого качества, – затараторил Никита. – Скорее всего, сам секретер сделан во Франции, как я уже говорил ранее, во второй половине семнадцатого века, но расписывал секретер, я полагаю, другой мастер.

– Понятно, – кивал герр Шпильц.

– Кроме того, манера росписи и краски наталкивают меня на мысли: мастер либо китаец, либо учился живописи в Китае.

– Интересно.

– Да, и ещё, ваш секретер, скорее всего, представляет собой часть ансамбля.

– То есть? Вы думаете, существует ещё один такой?

– Нет-нет. Полагаю, могут быть предметы, расписанные подобным образом.

– А-а-а, – протянул герр Шпильц. – Гарнитур?

– Ну, можно и так сказать. Как правило, так изысканно в то время украшали мебель, состоящую из нескольких предметов. Возможно, стол и секретер, или секретер и консоль, или шкаф.

– Или комод? – подхватил герр Шпильц.

– Да-да.

– Я понимаю.

– Да, и ещё одно. Мне не удалось найти клеймо производителя. Думаю, вещь сделана на заказ неизвестным мастером, который либо слишком молод был в то время, либо беден. В любом случае именно такие мастера не ставили штампов или клейм, так как не могли это себе позволить. К тому же, если предположить, что работу по дереву делал один человек, лаком покрывал другой, расписывал третий, то клейма и быть не может, так как ставить его и некому. Слишком много народу участвовало в процессе. В то время, как правило, всё делалось в одной мастерской, а здесь явно другой случай.

– Ясно, – кивнул герр Шпильц. – Огромное вам спасибо.

– Не за что.

– Один вопрос, последний.

– Да?

– Как вы всё-таки думаете, какова ценность предмета?

– Ну, он однозначно дорогой. Я повторюсь, материалы и краски, использованные при изготовлении секретера, недешёвые.

– Отлично, – улыбнулся герр Шпильц. – Очень хорошо! А теперь не смею вас больше задерживать, – он протянул конверт с вознаграждением. – Спасибо за ваше время.

– Вам спасибо. – Никита положил деньги в карман, взял саквояж и устремился к двери.

– Герр Брюхов, постойте, – крикнул коллекционер. – Что это?

Никита обернулся.

Герр Шпильц указывал на открытую дверцу секретера, откуда реставратор вытащил таинственный свёрток.

– Потайное отделение, – спокойно сказал Никита. – Оно само открылось.

– Внутри что-то было?

– Нет. Я ничего не нашёл, но вы можете ещё раз осмотреть. В ящичках тоже пусто, – Никита пожал плечами.

– Очень жаль, очень, – произнёс герр Шпильц, заглядывая в отделение секретера.

Не медля более ни минуты, Брюхов направился к выходу.

Глава 7. Германия. Дрезден. Вторник. 16:50

На душе было как-то противно.

Почему он соврал? Зачем спрятал свёрток?

Находка принадлежала Шпильцу, как и секретер.

Получается, Никита его украл?

Нет. Ему не хотелось так думать.

Содержимое свёртка неизвестно, а поэтому размышлять, что именно он украл и украл ли вообще, не стоит. Может быть, там ерунда какая-то, старые тряпки или книжка, так зачем это Шпильцу, который собирает лишь уникальные и дорогие предметы интерьера, а в свёртке уж точно не мебель.

Брюхов быстро покинул дом коллекционера, продолжая настраивать и уговаривать себя, что ничего плохого не сделал.

Он поспешил домой, на противоположный берег Эльбы.

Улица сменяла улицу, а Никита шёл, сосредоточенно чеканя шаг, не глядя по сторонам, уткнувшись в шарф и прижимая к груди саквояж.

В такой позе он добрёл до маленького неприметного домика, находившегося в тупиковом переулке, там сдавались апартаменты.

Брюхов вбежал в холл и нырнул на лестницу.

Консьерж Огюст проводил молодого иностранца незаинтересованным взглядом и вернулся к разгадыванию кроссворда.

Однокомнатная квартирка, скромно меблированная, размещалась на третьем этаже и смотрела окнами в сад внутреннего дворика.

Повсюду порядок и всё прибрано, как любил Никита. При этом уборщица, приходившая два раза в неделю, всегда гадала: а не уехал ли жилец, уж больно чисто.

Брюхов вошёл в квартиру, закрыл за собой дверь и глубоко вздохнул.

Он дома, наконец-то.

Бережно повесив пальто и сложив на полке шарф, реставратор снял ботинки и поставил их аккуратно у стены. Затем направился в кухню, заварил себе крепкий чёрный чай с сахаром, отнёс его в комнату на журнальный столик, предварительно положив под чашку подстаканник. Он, как никто, знал, как сильно портят круги от посуды поверхность столов.

Вернувшись в коридор, он взял саквояж и принёс его в комнату, где, сев на диван, Брюхов вытащил свёрток.

Несколько минут он внимательно смотрел на него, сам не понимая почему, а затем, взяв ножницы, разрезал верёвку, перевязывающую бумагу.

Перед ним лежала потрёпанная толстая тетрадь в тёмном кожаном переплёте, обвязанная несколько раз старой резинкой.

Никита повертел находку в руках.

Аккуратно, чтобы не повредить, Брюхов положил предмет на столик. Страницы выглядели пожелтевшими, кое-где даже совершенно сухими, и Никита, надев специальные перчатки, с осторожностью начал перелистывать одну страницу за другой.

В его руках был дневник.

Размашистый, но разборчивый почерк повествовал на немецком языке о событиях давно минувших дней, которые автор переживал день за днём.

Никита взглянул на даты, и мурашки побежали по его спине – одна тысяча девятисотый год, начало двадцатого века.

Посмотрев первую страницу, он увидел имя – Нильс Зибер.

– Ну, Нильс, почитаем, что интересного с тобой происходило, – пробормотал Никита, делая глоток горячего чая и погружаясь в чужой мир воспоминаний вековой давности.

Глава 8. 1900 год

5 августа

Мы прибыли на место. Душно и жарко. Я люблю жару, хотя не знаю, сколько смогу здесь выдержать, но то, что я вижу своими глазами, просто невероятно! У меня захватывает дух только от одной мысли, какое великолепие было на этом месте в те времена, когда город жил полной жизнью!

7 августа

Ждём, когда раскопают площадку и поставят необходимые навесы. Пока установили только палатки. Вечерами здесь прохладно, но это даже приятно после дневной жары. Еда довольно странная, очень пряная, но вкусная. Местные жители употребляют в пищу сладкий фрукт с пальм в вяленом виде. Воду экономим. Работы пока не начаты, но нам разрешено ходить и смотреть, а это дорогого стоит! Красота неописуемая! Я бы отдал всё на свете, чтобы остаться здесь подольше.

12 августа

Наконец-то принялись за работу. Приехали Отто и Виганд. Ходят вокруг, осматриваются. По мне, так Виганд всем только мешает. Хотя парень он, конечно, неплохой. Пока никаких результатов. Мы отчищаем всё от песка, убираем камни.

25 августа

Работа пошла на лад. Все очень воодушевлены. Мы все знали о существовании города, но никогда не думали, что он так прекрасен, не перестаю восхищаться. Особенно красиво смотрится на фоне голубого бесконечного неба и на закате, когда тени прошлого оживают…

29 августа

Работа идёт полным ходом. Я рад, что поехал. Теперь я уверен: останусь здесь до конца. По всей территории комплекса разбросано множество архитектурных фрагментов, очевидно, когда-то составлявших сооружения. Видны длинные остатки колоннады.

7 сентября

Местные жители очень приветливы и добры, но понять их язык я не в силах. Они пытаются что-то рассказать про историю этих мест, но никто их не понимает. Послали за переводчиком.

10 сентября

Болел странной болезнью. Доктор не мог понять, что со мной. Долго держалась высокая температура, а потом резко всё прошло. Надеюсь, больше не повторится.

14 сентября

Виганд – славный парень. Мы сдружились. Много времени проводим вместе. Он рисует всё подряд, рассуждает про Бога, у него есть странные, но интересные идеи.

26 сентября

Сегодня переходим в самый большой из уцелевших храмов. Его раньше называли храмом Вакха. Его надо видеть, чтобы описать великолепие!

Глава 9. Германия. Дрезден. Вторник. 17:10

Брюхов быстро перелистывал дневник.

Записи короткие и лаконичные, каждый день на отдельной странице. Очевидно, автор вписывал только самое содержательное из происходящего. Но читать оказалось легко и интересно.

Однако автор рассказывал не о каждом дне.

Никита сразу заметил, что между записями в дневнике проходили недели и даже месяцы.

Глаза пробегали текст, выискивая самое интересное и пропуская несущественное.

Читая, Никита вдруг осознал, как доволен выученным настолько хорошо немецким языком, что теперь совершенно свободно может понимать подобные документы.

А ведь текст написан не на современном диалекте, фразы были построены так, что Никита перечитывал их дважды, а то и трижды, прежде чем понять суть.

Плюс к этому, написание части слов отличалось от нынешних, но и их Никита в конечном счёте распознал.

Нильс Зибер описывал свои ощущения от места, где он находился, что видел, с кем общался, и по мере того, как Брюхов погружался в его мир, он понимал: автор, скорее всего, археолог, находящийся на каких-то раскопках.

Глава 10. 1900 год

4 октября

Хотел сегодня взглянуть на предметы, которые мы нашли в храме Венеры, но меня не пустили на склад. Говорят, особым приказом императора всё найденное на раскопках – засекречено. Ерунда какая-то! Я поговорил с Вигандом, но он ничего не знает, при этом он совсем не удивился услышанному. Как-то неприятно мне всё это.

15 октября

Храм Вакха воистину прекрасен. Широкая лестница в 33 ступени ведёт в преддверие святилища. Размеры храма 66 метров в длину и 35 метров в ширину. Храм обнесён огромной колоннадой, сохранившейся удивительным образом в отличном состоянии. Колонны стоят вдоль всех стен храма и увенчаны капителями. Прекрасный, украшенный рельефами портал манит внутрь. Божественно!

23 октября

Сегодня шёл мимо склада, где хранятся все предметы, найденные нами на раскопках, и оказалось, вход открыт. Я зашёл внутрь шатра, но там было пусто! Всё пропало! Я побежал к начальнику экспедиции, но тот спокойно мне объяснил. Оказывается, всё найденное отправлено в Германию для подробного изучения! Я не понимаю зачем? В чём спешность? И что такого важного может быть в найденных черепках, камнях и сосудах?

29 октября

Несколько человек уехало. Люди не выдерживают климат. Нам обещают прислать ещё людей, но пока, какое-то время, нам придётся работать в меньшинстве.

30 октября

Сегодня разговорился с Вигандом, который рассказал мне странную вещь, будто бы мы все здесь не случайно, не просто так участвуем в раскопках. Мы здесь что-то ищем! И в этом заинтересован сам император, но что именно – никто не знает. Всё покрыто тайной! Ерунда какая-то, не верю.

5 ноября

Сегодня мы перейдём работать внутрь храма Вакха. Там сохранился каменный алтарь. Плиты внутри храма разного размера и возраста. Это я приметил сразу. Говорят, храм был построен на месте более древнего сооружения ещё до римлян.

12 ноября

Новых людей так и не прислали. Работаем тяжело. Виганд собирается уезжать. Мне будет без него грустно.

17 ноября

Приближаюсь к алтарю. Но работы ещё очень много. Иногда я просто сижу в храме и слушаю тишину.

20 ноября

Я не могу прийти в себя. Мне сложно думать и тем более писать! Но я расскажу. Вчера, осматривая и расчищая древнее основание алтаря, я нашёл потайную нишу, где обнаружил некий предмет. Я не знаю, как мне поступить. Предмет уникальный и, похоже, очень древний.

21 ноября

Я поделился своей находкой с Вигандом. Он советует никому не показывать, особенно Отто, потому как находка может иметь большую ценность. Кроме того, скорее всего, её точно отберут и отправят в Германию, мне даже не разрешат рассмотреть! Мы изучили предмет. Виганд выглядел ещё более потрясённым, чем я. Он не выпускал предмет из рук, что-то бормоча, я не расслышал. Предмет сделан из железа. Очень топорно. А на обратной стороне виден текст. Текста совсем мало. Язык, на котором он написан, нам незнаком. Мы долго изучали его, но так ничего и не смогли разобрать.

Глава 11. Германия. Дрезден. Вторник. 17:20

В голове Никиты Брюхова начали вырисовываться красочные картинки, описанные автором.

Он сразу понял: Нильс – немец в составе какой-то археологической экспедиции.

Однако что они могли раскапывать?

Никита на секунду отвлёкся от чтения дневника, глотнув чаю.

Храм Венеры однозначно отсылает к древнеримской мифологии, а значит, исследования могли проводиться на любой земле, когда-то принадлежавшей Римской империи.

Следуя любопытству, Никита открыл интернет и начал искать информацию о древнем государстве.

Он не очень хорошо разбирался в истории, но имел высшее образование, поэтому в общих чертах представлял, насколько обширные территории были у Римской империи в начале нашей эры.

Именно этим периодом, скорее всего, датировались храмы, упомянутые в дневнике, так как в первом веке на землях империи начало распространяться христианство.

Интернет показал карту трёхсотого года, когда в состав Римской империи входили государства Ближнего Востока, Африки, современной Европы.

Раскопки могли быть где угодно.

Глава 12. 1901 год

6 января

Сегодня пришла ужасная весть: на нашего императора было совершено покушение, и он очень тяжело ранен в голову. Как скоро он поправится, неизвестно.

10 января

Я продолжаю изучать загадочный предмет. За время своей работы мне приходилось видеть много древних языков, но этот! Этот я вижу впервые! Невероятно! Насколько древний этот язык? Я пытаюсь хоть как-то разобраться, но пока не удаётся…

21 января

Экспедицию сворачивают. Нам приказано возвращаться домой. Император спонсировать нас больше не будет. Но мне уже всё равно. Мне просто необходимо скорее добраться до дома и понять, что же написано на обратной стороне предмета, который я нашёл. Хорошо, что я не показал его никому, кроме Виганда. Сейчас начались странные времена, никому нет дела до науки, и никому нельзя доверять!

2 февраля

Я ношу предмет с собой. Не оставляю его ни на минуту. Но когда я сегодня вернулся в палатку, всё было перевёрнуто вверх дном! Не мою ли находку искали?! Очень странно, ведь кроме Виганда никто не знает о ней. Начальник экспедиции странно на меня смотрит.

15 февраля

Мне кажется, меня преследуют! Я видел какие-то тени сегодня в храме, они идут за мной, наблюдают. Может быть, я схожу с ума?! Скорее бы уже вернуться домой. Однако надо что-то придумать, спрятать предмет.

19 февраля

Сегодня я опять изучал текст. Я сидел в своей палатке за столом и вертел предмет в руках. В какой-то момент мне показалось, будто буквы мне знакомы и что-то в размерности слов было узнаваемое, это меня насторожило! Я задумался, рассматривая своё отражение в зеркале, которое стояло тут же на столе, и тут мой взор упал на находку в отражении! Я обомлел. Я увидел совершенно знакомые буквы и слова на моём родном языке! Тот, кто сделал надпись, сделал это прописью в зеркальном отражении! Поразительно! Однако он явно жил несколько веков назад и использовал древнюю форму наречия. По моему мнению, использованный диалект характерен для пятнадцатого века. Но я смог прочитать! Невероятно!

20 февраля

Я не могу избавиться от ощущения, словно я узнал то, на что не имел права. Этот предмет должен остаться там, где я его нашёл. Зачем только я его взял?! Господи, дай мне силы пережить всё это!

26 февраля

Эта ноша слишком тяжела для меня. Если меня кто-то преследует и хочет завладеть находкой, то я должен сделать всё, чтобы она осталась там, где никто не найдёт.

Глава 13. Германия. Дрезден. Вторник. 17:25

Никита перевёл дух.

Хоть это всего лишь текст, но он ощущал страх и волнение автора.

Будто со страниц дневника слова передавали ему настроение Нильса. В тишине квартиры эмоции от прочитанного казались ярче и словно повисли в воздухе.

Брюхов встал и открыл окно.

Мурашки пробежали по его телу, то ли от холодного ворвавшегося ветра, то ли от прочитанного.

Никита достал ингалятор и вдохнул лекарство, чтобы успокоить и выровнять дыхание.

После этого он вернулся к чтению, жадно проглатывая глазами древнее наречие.

Глава 14. 1901 год

25 марта

Я дома. Я вернулся. Сегодня какой-то мужчина ходил за мной весь день, а потом вечером я видел его из окна своей квартиры. Ему явно нужна моя находка. Как же мне быть? Что делать?

27 марта

Зря я, наверное, вообще его трогал! Может быть, он проклят?! Я боюсь.

2 апреля

Сегодня приходил Виганд. Я поделился с ним своими опасениями. Он предложил взять предмет на сохранность, если необходимо, но я отказался. Находки при мне нет, но ему я об этом не сказал. Так же, как и о том, что знаю значение надписи. Лучше сохранить в тайне.

5 марта

Мне страшно! Я опасаюсь за свою жизнь. Зачем только я в это ввязался?!

8 марта

Кажется, мне угрожает серьёзная опасность. О, Господи! Во что же я влип?!

11 марта

Получил сообщение от Виганда, он придёт завтра. Возможно, он мне поможет. Но я уже не знаю, кому можно доверять, а кому нет. Поэтому я всё тщательно продумал и решил: предмет останется там, куда я его спрятал, а местонахождение укажет мой комод.

Глава 15. Германия. Дрезден. Вторник. 17:35

Руки в перчатках вспотели.

Никита листал дневник.

К его удивлению, новых записей не было.

Он перевернул ещё страницу, затем ещё одну и ещё.

Пусто.

Дневник оборвался.

Нильс не записал больше ни строчки.

– Почему? – прошептал Брюхов.

Он старался лихорадочно предположить, что же могло случиться с Нильсом и почему археолог перестал вести дневник? Какой предмет нашёл Зибер? И что на нём написано?

И как, в конце концов, этот дневник оказался в секретере коллекционера?

Никита поморщился.

Он привык к чёткой последовательности, зная, что и к чему, а уж если не понимал, то догадывался, где найти ответ.

Но тут! Эта история начинала его беспокоить.

Он теребил дневник, на всякий случай пролистав его до конца, но перед глазами мелькали лишь белые пустые листы, довольно шершавые на ощупь.

Никита посмотрел по сторонам, словно ища подсказки, как поступить дальше.

– Чёрт, – произнёс он, снимая перчатки. – Чёрт, чёрт! – Вскочил с дивана и начал ходить из угла в угол.

История, рассказанная урывками неизвестным археологом, почему-то сильно зацепила его.

Он прокручивал ещё и ещё всё прочитанное.

Что-то странное сквозило во всём этом.

Странное, но притягательное, словно тайна, которую хочется разгадать быстрее, пока не упущен момент.

– Так, – бормотал Брюхов. – Так, так, – он щёлкал пальцами. – Нильс кое-что нашёл. Но что? И где? – Никита остановился. – Храм Вакха и Венеры, – он на секунду задумался. – Египет? Италия? Турция? Хм-м-м.

Брюхов пожал плечами и снова начал мерить шагами комнату.

– Нильс нашёл предмет с надписью, прочитал. Хорошо. Эту находку, как думал археолог, кто-то хотел присвоить себе. Понятно, – Никита кивал в такт своим размышлениям. – Но неясно, привёз ли он обнаруженное домой?

Брюхов подошёл к столику, вновь надел перчатки и схватил дневник, начав его перелистывать, внимательно читая, но вскоре закрыл и положил его обратно на стол.

– Непонятно. Ладно. Так. А что же нам понятно? А то, что, судя по всему, дневник Нильс спрятал в секретере, и не случайно. Он хотел его скрыть. Хотя не известно, его ли это секретер… Предположим, его, – реставратор не заметил, как начал рассуждать вслух. – Но в дневнике он пишет, что оставил подсказку, где спрятан таинственный предмет. Подсказка в комоде, а я знаю только про секретер… Чёрт! Ерунда какая-то. Хм-м-м…

Брюхов задумался.

Перед ним, очевидно, оказалась задачка, которую не так просто будет решить. События, возродившиеся строчками в дневнике, представлялись столь давними, что понять их или хотя бы восстановить казалось Никите довольно сложным делом.

Но, к счастью, он любил восстанавливать не только предметы интерьера.

Не медля более ни секунды, Брюхов собрался, положил дневник в сумку и вышел на улицу.

Глава 16. Германия. Дрезден. Вторник. 18:55

День шёл на убыль.

Сумерки сгущались, приближая вечер.

Пройдя несколько кварталов, Брюхов нырнул в метро, окунувшись в духоту и суету.

Люди куда-то торопились, толкались, не замечая друг друга.

На лицах прохожих читалась усталость, озабоченность и стремление как можно быстрее попасть домой и завершить очередной прожитый день.

Но только не Брюхову.

Он сосредоточенно пересаживался из вагона в вагон, перебегал с платформы на платформу, петлял длинными переходами, пока не вышел на юге города, и, миновав ещё один квартал, остановился перед красивым зданием из красного кирпича с огромными окнами.

Саксонская государственная библиотека, находившаяся на территории технического университета, являлась одной из самых больших в Германии. В ней размещался крупнейший научный архив, а также фототека, содержащая более двух миллионов изображений по искусству, архитектуре, географии и истории.

Задумавшись о том, где же можно найти сведения об археологических экспедициях прошлого и её участниках, Никита сразу понял: если и искать подобную информацию, то только в этой библиотеке.

Время было ещё не позднее, и он без труда прошёл в библиотеку, оставив пальто в раздевалке. Народу внутри сидело немного.

«Не как в две тысячи двенадцатом году!» – подумал про себя Брюхов, вспоминая двадцать первое декабря – день, который, согласно пророчеству майя, якобы должен стать последним в истории человечества. Тогда библиотеку атаковали туристы со всего мира, приехавшие увидеть рукописную книгу цивилизации Южной Америки. Так называемый Дрезденский кодекс являлся одним из трёх сохранившихся до нынешних времён документов майя, созданных представителями древней цивилизации. Два других кодекса находятся в Париже и Мадриде, но для широкой публики недоступны.

Будучи здесь не первый раз, Никита точно знал, куда ему идти.

Поднявшись на второй этаж, он оказался в огромном читальном зале, где вдоль стен размещались высокие стеллажи, заставленные книгами. В центре на больших гранитных плитах стояли столы, за ними удобно располагались посетители, читая и наслаждаясь полученной возможностью окунуться в знания.

Помещение хорошо и ярко освещалось, создавая комфортные условия для чтения.

В самом конце находился стол библиотекаря, сидевшего за большим монитором и усердно изучавшего конспект по теоретической физике, экзамен по этому предмету его ожидал в ближайшую пятницу.

– Привет, – сказал Никита улыбаясь.

– Приветик, – неохотно отозвался библиотекарь, не отрывая взгляда от монитора.

– Мне тут надо кое-что, – Никита почему-то посмотрел по сторонам, сам не понимая зачем.

– Что?

– Скажи, пожалуйста, где я могу найти материалы по немецким археологическим экспедициям начала двадцатого века?

Библиотекарь перевёл удивлённый взгляд с монитора на Брюхова. Запрос вызвал у него интерес. Давненько никто не спрашивал действительно что-то стоящее, значимое и… никому не нужное.

– Какой год? – спросил библиотекарь.

– Тысяча девятисотый.

– Сейчас, – пальцы забегали по клавиатуре.

Клод работал здесь уже четвёртый год, сразу, как поступил в университет, и ни секунды не пожалел. Место оказалось спокойное, можно готовиться к занятиям, и никто не мешал, платили хорошо, народ не буйный, не как у его приятеля, который подрабатывал в магазине комиксов на соседней улице.

– Так. Есть кое-что, – он просматривал найденные материалы. – Информации не так много, по крайней мере, в электронном виде, – Клод посмотрел на Никиту. – Понимаешь, не всё ещё оцифровали, но многое.

– Да-да, ага.

– Садись за восьмой стол, я всё подключу.

– Спасибо, – Никита развернулся, ища глазами нужный номер.

Заприметив, он быстро направился к нему, на ходу скидывая с плеча сумку.

Глава 17. Германия. Дрезден. Вторник. 19:15

Каждый стол библиотеки был оборудован современным компьютером, чтобы посетители могли получить доступ не только к книгам, но и к электронным текстам.

Реставратор сел на стул, включил компьютер, и перед ним на экране появились ссылки на статьи и документы, подобранные Клодом по его запросу.

Брюхов жадно читал тексты вековой давности, иногда запинаясь на сложных выражениях или речевых оборотах, не используемых в современном немецком языке.

Он просматривал текст за текстом, пытаясь найти какие-то сведения, описывающие события, похожие на прочитанные в дневнике.

Ему очень хотелось приблизиться хоть на шаг к разгадке таинственных событий, найти реальные факты, выяснить, где же проходили раскопки и какова судьба археолога.

Но минуты бежали, библиотека пустела, а Никита не находил ничего даже отдалённо напоминавшего ему историю из дневника.

Он потёр глаза и осмотрелся.

В зале сидело ещё несколько человек, но и те, видимо, собирались уходить.

– Чёрт, – тихо произнёс Никита. Он чувствовал разочарование и усталость.

– Как дела? – рядом неожиданно появился Клод.

Брюхов смутился, а потом внезапно ощутил испуг. А вдруг библиотекарь узнает, что украденный дневник у него? Какой будет позор!

– Нашёл, что искал?

– Да так, не совсем.

– А что нужно, если не секрет?

– Ну… – Никита помедлил. – Я прочитал историю в интернете и заинтересовался. Там шла речь об одной археологической экспедиции, но не пойму, в каком городе проводились раскопки.

– Кто ими руководил?

– Данных нет, – покачал головой Брюхов.

– А что искали или нашли?

– Тоже не знаю.

– Мда-а, – протянул Клод. – Имена археологов ты хоть знаешь?

– Да, есть одно, – сообщил Никита и осёкся.

Проклятие! Зачем он ему рассказывает? Библиотекарь всё поймёт! Стоп! С чего вдруг, если он не в курсе ни про Шпильца, ни про секретер, ни про дневник и его содержимое?

Никите стало легче дышать. Конечно же, никто не догадывается о существовании дневника.

Брюхов мысленно отругал себя за мнительность.

– Если ты не нашёл здесь информацию, то не отыщешь нигде, – улыбнулся Клод. – В библиотеке самый полный архив подобного рода данных. Но если есть имя, то я могу сделать запрос, и завтра ты получишь сведения о нужном тебе человеке. – Клод пожал плечами: – Кто знает, может, поможет?

– Конечно, – воскликнул Никита. – Конечно, поможет!

– Отлично, – библиотекарь вновь улыбнулся. – Давай имя и приходи завтра после полудня.

– Спасибо, спасибо!

Домой Брюхов возвращался воодушевлённый.

Забрезжила надежда, и он почувствовал, как сгорает от нетерпения, от любопытства и яростного желания всё разузнать, словно от этого что-то зависело в его жизни.

История тянула его куда-то, вела по новому пути, ранее неизведанному, дарила незнакомые эмоции и обещала ещё больше.

Как можно упустить такое?

Глава 18. Германия. Дрезден. Среда. 10:45

Утром Никита проснулся в отличном настроении.

За окном ярко светило солнце, обманчиво обещая тепло.

На часах была четверть одиннадцатого.

Реставратор неспешно принял душ, выпил крепкий кофе, съел два яйца всмятку, оделся и вышел на улицу.

Ему не терпелось попасть в библиотеку и получить информацию о Нильсе Зибере.

Никита шёл медленно, прокручивая события из дневника снова и снова, гадая и придумывая возможные пути развития истории. Задачка уже представлялась ему настоящим сложным уравнением со многими неизвестными, но, если определить все отсутствующие составляющие, он точно знал: решить его не составит труда.

Понять, в какой стране происходили раскопки, Никита никак не мог, так как сведений о подобного рода экспедициях он не нашёл. Кроме того, в дневнике не упоминалось, куда именно Нильс спрятал находку. Единственное, чем он располагал, это имя археолога и то, что тот жил в Германии в начале двадцатого века.

Имея столь скудные данные, узнать что-либо казалось почти невозможным, но попытаться стояло.

К библиотеке Брюхов подошёл около полудня.

Он поднялся в зал, где увидел фигуру Клода, маячившую у дальней стены.

– Привет, – Никита радостно обратился к библиотекарю.

– О, приветик! Ты как раз вовремя. Я получил ответ на запрос.

– Отлично! Спасибо! – возбуждение возрастало внутри реставратора. – И что в нём? Удалось выяснить?

– Конечно! – кивнул Клод. – Такие вещи определяют быстро, система работает! Но есть сложность, – он серьёзно посмотрел на Никиту, который замер в ожидании плохих известий.

– Какая?

– Дело в том, что Нильсов Зиберов, археологов, проживавших в Германии в начале двадцатого века, нашлось три.

– Три?

– Ну да, – пожал плечами Клод. – Ты же не знаешь дату рождения или смерти?

– Не знаю.

– Понятно, вот поэтому их три. Правда, они все разного возраста. Вот смотри, – Клод взял из принтера несколько листов, на них распечаталась информация по запросу. Он облокотился на стол.

Брюхов подошёл ближе и нагнулся над листами бумаги.

– Первый Зибер родился в тысяча восемьсот двадцать пятом году, в Берне. Он историк и археолог, изучал древние племена, жившие на территории Германии и Австрии в начале нашей эры. Соответственно, в то время ему было семьдесят пять лет, а умер он в возрасте девяносто лет. Он?

– Не знаю, – сморщил лоб Никита. – Не уверен. Мой участвовал в раскопках не в Германии. Не думаю, что в семьдесят пять лет в то время кто-то мог решиться поехать далеко.

– Да, логично, – Клод отложил лист. – Тогда имеется второй Зибер. Он родился в тысяча восемьсот семьдесят четвёртом году, естествоиспытатель, путешественник, археолог и географ. Видать, умный парень! – Клод рассмеялся.

– Наверное.

– Этому было двадцать шесть лет в начале века. Подходит?

– Ну, теоретически подходит, – задумчиво произнёс Никита, пытаясь вспомнить какие-нибудь детали из дневника, которые могли бы дать подсказку на возраст археолога. – Зибер состоял в экспедиции где-то в южных странах. Молодой человек легко мог там жить какое-то время, без всяких сложностей.

– Ну да, – согласился Клод.

– Он нашёл что-то на раскопках и пытался расшифровать, но не смог, – продолжал Никита.

– Правильно, он же был ещё очень молод, наверное, не хватило опыта?

– Возможно, хотя… – Никита внимательно посмотрел на Клода. – За время его работы ему приходилось видеть немало древних текстов, а если ему всего двадцать шесть лет, то вряд ли он успел повидать много текстов!

– Раз так, то остаётся третий, родившийся в тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году.

– Сорок два года, – быстро подсчитал Никита.

– Ага, в самом расцвете сил. Он жил в Берлине, археолог и… – библиотекарь запнулся.

– Что? – Никита взволнованно смотрел на лист бумаги, но вверх ногами читать по-немецки оказалось сложно. – Что там?

– Ничего, просто странно, – задумался Клод. – Такие совершенно несовместимые занятия. Он археолог, как я уже сказал, и коллекционер старинной мебели.

Брюхов почувствовал, как кончики его пальцев похолодели.

Глава 19. Германия. Дрезден. Среда. 11:35

– Это он, – прошептал Брюхов. – Что там ещё написано?

– Итак, Зибер жил в Берлине, специализировался на античной архитектуре и философии, много ездил на раскопки древних городов. Умер в возрасте шестидесяти лет.

– Всё?

– Есть адреса, где он жил в Берлине, потом в Потсдаме, а затем… не поверишь! – воскликнул библиотекарь.

– Говори!

– Его последний адрес здесь! В Дрездене!

Клод и Никита смотрели удивлённо друг на друга несколько секунд.

– Странное совпадение, – наконец произнёс Брюхов.

– Слушай. А почему ты его ищешь? Родственник?

– Нет, – реставратор махнул рукой. – Просто заинтересовался его работой.

– Понятно. Ну, больше ничем не могу помочь, – пожал плечами Клод.

– Понимаю. Ладно, спасибо, – Никита улыбнулся и направился к выходу.

Было как-то досадно, ведь сведений оказалось немного, но зато теперь у него есть адрес!

Можно поехать и всё уточнить у родственников, они-то уж наверняка должны знать, что случилось с их предком.

Глава 20. Германия. Дрезден. Среда. 12:45

Полуденное солнце ласково припекало бледное лицо Никиты.

Ветерок лохматил курчавые волосы, которые он постоянно поправлял, подумывая о том, что надо постричься.

Реставратор сидел на скамейке, несмотря на прохладную погоду, и ел сэндвич с копчёной индейкой из супермаркета через дорогу. Рядом стоял кофе в ярком бумажном стаканчике. Брюхов решил перекусить перед тем, как поехать по адресу, где, предположительно, когда-то жил Нильс Зибер.

Гамиштрассе, улица, куда Никита добрался через полчаса, оказалась широкой, с высаженными тополями, и застроенной жилыми пятиэтажными зданиями.

Район улицы напоминал пригород, потому как вокруг было тихо, машины стояли припаркованными у тротуаров, перед отдельными домами лежали ухоженные лужайки, а воздух ощущался удивительно свежим.

– Итак, – пробормотал Никита, доставая бумажку с адресом, – мне нужен дом двадцать пять по этой улице.

Он закрутил головой, пытаясь понять, в какую сторону идёт нумерация.

– Туда, – определив, Никита зашагал по улице к старому кирпичному зданию с голубыми балконами.

Подъезд он обнаружил открытым, без кода и без консьержа.

Одинокая жёлтая лампа свисала с потолка, освещая просторный холл, выложенный бледной плиткой. Нужная квартира находилась на пятом этаже, куда Никита поднялся в тесном лифте, разрисованном граффити.

Реставратор нажал на кнопку звонка.

Несколько секунд было тихо, но потом послышался шум, звук открывающегося замка, и дверь слегка дёрнулась внутрь, где в образовавшемся проёме показалось немолодое женское лицо.

– Добрый день, – сказал Никита. – Простите за беспокойство, но я хотел бы задать несколько вопросов про герра Зибера. Я из библиотеки, собираю недостающие сведения про археологов начала двадцатого века. Возможно, вы можете помочь? – он улыбнулся.

Женщина внимательно его рассматривала, не произнося ни слова, но затем дверь открылась чуть шире.

– Что именно вы хотите знать?

Никита почувствовал запах лекарств из квартиры.

– Дело в том… хм-м-м, у нас есть информация, что герр Зибер участвовал в археологической экспедиции в начале двадцатого века. Но в архивах нет данных о том, в каком городе или стране это происходило. Возможно, сохранились документы или фотографии, которые помогут нам понять, где проводились раскопки?

У женщины был уставший вид и спутанные волосы, собранные на затылке.

– Возможно, – тихо произнесла она.

Никита кашлянул.

Странная особа.

– Здорово. А я мог бы на них посмотреть?

– Наверное, – так же тихо ответила женщина.

– А когда?

– Откуда мне знать, – дама пожала плечами.

– Но вы сказали, есть документы и на них можно посмотреть.

– Я не говорила, что есть документы, я сказала – возможно, но откуда же я знаю наверняка.

– Но они же в вашей квартире? – Никита немного растерялся.

– С чего вы взяли? – удивилась женщина.

– Вы сами так сказали!

– Ничего подобного я не говорила!

– А где они, в таком случае?

– Я же вам говорю – не знаю.

– Так, – Никита глубоко вдохнул и натянуто улыбнулся. – Давайте ещё раз. Как вы думаете, есть ли документы, в которых может быть информация о городе или стране, где проходили раскопки с участием герра Зибера?

– Я думаю, да, – женщина посмотрела на Никиту, кивая.

– А у вас такие документы есть?

– Нет, – покачала головой дама. – Откуда же они у меня? Я не знаю этого вашего Зибера.

– Как так? – воскликнул Никита. – Но адрес значится как последний его проживания! Вы не его родственница?

– Нет. Я купила эту квартиру через агентство. Но если предыдущие владельцы – это и есть родственники вашего Зибера, то они уехали из Германии.

– Так, минуточку, – произнёс Никита, – предыдущего владельца квартиры звали Зибер?

– Вроде да.

– Видимо, это точно родственник.

– Да. Кто-то именно с такой фамилией здесь жил, – женщина закивала головой.

– А вы точно знаете, родственники не в Германии?

– Уверена. Когда мы покупали квартиру, в агентстве мне так сказали.

– А давно вы живете здесь?

– Почти год.

– То есть люди с фамилией Зибер переехали отсюда совсем недавно?

– Ну да.

– А после них что-то осталось? Может, какая-то мебель?

– Нет, ничего.

– Спасибо вам большое, – поблагодарил Никита. Кажется, дальнейшая беседа не имела смысла.

– Не за что.

Брюхов развернулся в сторону лифта.

– А вы будете искать этих родственников? – спросила ему вслед женщина, не закрывая двери.

– Да, буду, – Никита обернулся.

– Подождите, – дама юркнула в квартиру.

Пришёл лифт, и в этот момент женщина вновь появилась в дверях.

– Вот, если найдёте их, передайте, – она протянула длинный белый конверт. – Пришло пару месяцев назад на мой адрес, но на имя ваших Зиберов.

Глава 21. Германия. Дрезден. Среда. 13:25

Брюхов забрал конверт.

– Спасибо, – сказал он, заходя в лифт. – Всего доброго!

Двери закрылись, и кабина поехала вниз.

Никита заворожённо разглядывал конверт, где красивым размашистым почерком было написано: «Зибер, Гамиштрассе 25, Дрезден, 24401, Дойчлэнд». Он смотрел и не верил – вот реальное подтверждение того, что археолог из дневника – настоящий! И история, рассказанная много десятков лет назад, – действительно могла случиться с Нильсом Зибером!

Лифт остановился на первом этаже. Реставратор вышел и направился на улицу.

Очень захотелось кофе.

Кафе он нашёл быстро. В соседнем переулке оказалось не так тихо, как на Гамиштрассе, вокруг было много машин, а тротуары заполнены прохожими.

«У женщины, кажется, не все дома», – подумал Никита, усаживаясь за круглый столик в небольшом зале для некурящих.

– Закажете? – к нему подошла официантка в белом переднике.

– Кофе с молоком, пожалуйста, – попросил Никита.

Он достал конверт из сумки и ещё раз изучил адрес.

Написано «Зибер», но Никита понимал, это не археолог, скорее всего, письмо адресовано внуку или правнуку, какому-то родственнику, проживавшему по его адресу.

Реставратор осторожно, чтобы не порвать, открыл конверт.

Внутри лежало несколько листов, свёрнутых в три раза.

Развернув их, Брюхов увидел цифры. Нахмурился, разглядывая бумаги.

– Какие-то счета, – пробормотал он, внимательно изучая записи о продаже.

Понятно, родственник избавился от старой мебели, принадлежащей предку, Нильсу Зиберу, так как, видимо, понадобились деньги, или просто оказалась ненужной.

Допив кофе, Никита поехал обратно. Всю дорогу его что-то беспокоило.

История, безусловно, интересная и таинственная.

Реставратор помрачнел.

Но это не его история.

Он украл её. Украл у того, кому принадлежал секретер. У герра Шпильца.

Брюхов вздохнул.

Так надо было сделать с самого начала.

Отдать дневник и извиниться – вот что правильно.

Он не вор и не будет разгадывать чужие тайны, пусть и очень интересные.

Надо всё вернуть, и, если герр Шпильц позволит и захочет, Никита поможет найти разгадку событий дневника.

Да! Именно так он и поступит!

Брюхов улыбнулся собственным мыслям.

Глава 22. Германия. Дрезден. Среда. 14:30

В вагоне метро он вытащил счета и ещё раз принялся их изучать, цифра за цифрой, страница за страницей.

– Так, продажа, продажа, – тихо бормотал реставратор. – Стол, шкаф, картины, подсвечник, комод… – он насторожился.

Мог ли это быть тот самый комод?

Он внимательно прочитал адрес покупателя, даты, название фирмы – всё написанное. Никита перешёл к последнему листу.

– Так, кровать, стулья, шкаф опять, пуфик, ковёр… – он запнулся. – Пуфик? Ковёр? – Ещё раз просмотрел список. – Какая-то ерунда! Пуфики и ковры, конечно, бывает, сохраняются в хорошем состоянии, но чтобы продавать их как предметы роскоши, коллекционировать… Ерунда какая-то. – Его взгляд упал на цены, указанные в списке вещей. – Кажется, очень дёшево продан коллекционный шкаф! Ничего не понимаю! – Никита потряс головой и поправил волосы. Он посмотрел в начало листа и глубоко вздохнул. – Ну конечно же! Это не продажа, а доставка, – он улыбнулся. – Счёт за транспортировку мебели в… – Никита посмотрел в самый конец списка, где обычно указываются исходные и конечные реквизиты. – Стамбул! Ах, вот оно что! Мебель Зибера перевезли в Турцию! Видимо, туда переехали родственники.

Брюхов улыбнулся, и в этот момент поезд подошёл к его станции.

Он выскочил из вагона и быстрым шагом направился на улицу.

От метро до дома Шпильца не более десяти минут, и Никита спешно преодолел их, размышляя о фактах, которые ему сегодня удалось узнать.

Подойдя к нужному зданию, он толкнул массивную дубовую дверь. Во дворике висела тишина. Реставратор подошёл к входу в дом.

Внутри тоже оказалось подозрительно тихо и темно.

Свет почему-то везде выключен.

Никита осмотрелся, но ничего необычного не увидел.

Он пошёл в левое крыло, где размещался рабочий кабинет герра Шпильца, возможно, коллекционер там и не знает, что отключили электроэнергию. Дверь туда была нараспашку.

Никита остановился перед ней в небольшом коридоре.

Возникало ощущение, будто дом пустой и все срочным образом скрылись.

Куда же все делись?

Никита начал нервничать. Он не любил, когда приходилось чувствовать себя некомфортно, а сейчас наступил именно такой момент.

Стало сложно дышать. Брюхов достал ингалятор и быстро сделал несколько вдохов, успокаиваясь.

Тишина гипнотизировала.

Реставратор замер, прислушиваясь к ней и стуку своего сердца.

Неизвестно, сколько бы он ещё находился в таком состоянии, но внезапно раздался звук, моментально выведший его из оцепенения.

По лестнице кто-то спускался. Никита обернулся, ожидая.

Шаги казались тяжёлыми и уверенными.

Человек, видимо, услышал, как он пришёл.

Должно быть, герр Шпильц, промелькнуло в голове реставратора. Кто же ещё?

Шаги затихли.

Никита, широко раскрыв глаза, боясь пошевелиться, смотрел на ту часть лестницы, которая выводила в холл.

Он ждал.

Шаги возобновились, приближались.

Никита похолодел и почувствовал: дыхание опять сбилось. Реставратора накрыла паника.

В полумраке появился человек, спустившийся в холл.

Он остановился, пристально глядя на Брюхова.

Глава 23. Германия. Дрезден. Среда. 15:30

Женщина неторопливо шла, всматриваясь в окружающие строения.

Улица была застроена красивыми массивными особняками с высокими заборами, из-за них выглядывала жёлтая листва деревьев.

Под ногами лежала брусчатка, и женщина ступала аккуратно, боясь повредить изящные лаковые туфли. Привычка всегда, в любое время года и суток, ходить на каблуках осталась с молодости, и она не собиралась ей изменять. Каблуки делали женщину женщиной, конечно, в те моменты, когда уместно, хотя сейчас модные тренды давали возможность уместности почти во всём.

Пройдя мимо небольшого бара, она притормозила.

Ей ужасно захотелось зайти внутрь и выпить бокальчик её любимого рислинга.

Быть в Германии и не попробовать вина – нет, она не готова так пренебрегать своими желаниями.

К тому же, как она заметила, нужный ей дом находился почти напротив бара.

– Это судьба, – сказала она себе и зашла в заведение.

Заказав бокал с напитком, женщина села за маленький столик у окна, из которого открывался отличный вид на улицу.

Альбина была уже несколько дней в городе, и вот сегодня, наконец, ей позвонили и пригласили. Как только она получит то, за чем приехала, можно будет вернуться домой. Не то чтобы ей здесь не нравилось, даже наоборот, город, украшенный рождественскими гирляндами, наряженными ёлками и праздничными атрибутами, казался сказочным и милым, но дома ждали дела.

Альбина Романова состояла в Ордене Янтарной Бездны несколько лет и ни разу об этом не пожалела. Благодаря ему она могла позволить себе всё на свете, включая жизнь в любом городе, если бы захотела. Но она этого никогда не желала. Всё, что ей нужно, она имела дома. А здесь, сейчас, всего лишь работа. Задание Ордена, с которым она приехала. Седьмая Сестра из Семи.

Альбина сделала глоток, когда какое-то движение у нужного ей дома привлекло внимание. Оттуда кто-то выбежал.

Женщина сделала ещё глоток, и приятная, тёплая кислинка разлилась на языке.

Она допила вино, наблюдая за домом, а затем, расплатившись и перейдя улицу, оказалась у открытой двери, за ней просматривался небольшой ухоженный дворик с фонтаном.

Всё внутри неё – опыт, логика и интуиция – вдруг закричали: «Не ходи туда! Опасно!»

Но у неё есть задание. И его она не могла не выполнить. Даже более того. Она должна, несмотря ни на что.

Глава 24. Германия. Дрезден. Среда. 16:15

Ханна Вильхельм, капитан полиции Дрездена, зашла в кабинет дома по Рингштрассе, откуда поступил вызов. Её лицо выражало крайнее беспокойство и напряжение.

По правую сторону от входа в кабинет виднелось большое окно, рядом стоял рабочий стол. На полу, перед ним, лежало тело.

Приблизившись, следователь увидела: всё лицо лежавшего залито запёкшейся кровью, а на голове большая рана. Он был мёртв.

– Чёрт! – Ханна выругалась.

Стеклянные, широко раскрытые глаза мужчины глядели в потолок.

Женщина несколько секунд смотрела на тело, не в силах оторваться от испуганного, перекошенного лица.

Убийство! Немыслимо! И прежде всего, потому что это впервые в её карьере.

Ханна перешла в столовую, где сидела свидетельница, а может и подозреваемая, капитан пока не решила.

Она остановилась на входе, разглядывая задержанную: лет тридцать пять, азиатская внешность, но русская, судя по паспорту. Ухоженная, стройная, с тёмными густыми волосами, дорого одета, говорит: она клиент хозяина дома.

Второй свидетель, мужчина лет тридцати, худощавый блондин, отправлен в больницу. Его нашли на полу без сознания. Вероятно, пострадал от того же убийцы, а значит, он его мог видеть! Хорошая зацепка.

– Добрый день, – Ханна придвинула стул, сев рядом со свидетелем. – Меня зовут капитан Вильхельм, я следователь уголовной полиции Дрездена и буду заниматься делом об убийстве герра Шпильца.

Женщина кивнула.

– Как ваше имя?

– Вера Скворцова.

Альбина спокойно произнесла свою ложь и посмотрела на полицейскую. Однажды она уже пользовалась этим именем, но бояться, наверное, нечего. Паспорт у неё настоящий, и здесь, в иностранном государстве, она в безопасности. Однако необходимо как можно скорее отделаться от полиции и вернуться домой. То, что она оказалась на месте преступления, было плохо, очень плохо.

Полиция может сделать запрос в Россию по её фотографии, или отпечаткам пальцев, или вымышленному имени, и тогда появятся проблемы.

Но Альбина не спешила уходить.

Задание ещё не выполнено.

Она должна забрать покупку – старинный секретер. Без него ей не хотелось бы возвращаться. Поэтому надо выяснить, где секретер и как теперь его можно заполучить.

– Что вы делали в доме герра Шпильца? – спросила Ханна.

– У меня назначена с ним встреча по покупке антикварного предмета. Я пришла и обнаружила молодого мужчину без сознания, а потом вызвала полицию.

Она говорила очень хорошо на немецком, правильно и с нужной интонацией. Следователь это отметила.

– Во сколько вы зашли в дом?

– М-м-м, – Альбина откинула прядь волос с плеча. – Думаю, в половине четвёртого, я сразу вам позвонила, можете проверить, во сколько сделан звонок.

– Проверим. Вы видели кого-нибудь ещё в доме?

Альбина задумалась. По своему опыту она понимала, слишком много подробностей выдавать не стоит. Всегда нужно знать чуть больше, чем другие.

– Нет.

– Видели ли вы что-то подозрительное в доме?

– Нет.

– Приходили сюда раньше?

– Нет.

– Как давно вы знакомы с убитым герром Шпильцем?

– Я его не знаю. Мой клиент из России приобрёл у него одну вещь. Я здесь, только чтобы забрать покупку.

– Вы встречались с герром Шпильцем раньше?

– Нет, но я говорила с ним несколько раз по телефону. Вчера мы созванивались, и он назначил мне на сегодня встречу.

– А до этого о чём вы говорили?

– До этого?

– Да, вы сказали, общались с ним. О чём?

– Я звонила в понедельник, хотела забрать заказ как можно скорее, но Шпильц попросил пару дней, чтобы подготовить секретер к продаже, его должен был проверить реставратор. Вот и всё.

– Понятно, – Ханна, не отводя взгляда, смотрела на Альбину. – В каком отеле вы остановились?

– Дрезден Альтмарк.

– Хорошо, спасибо, – следователь что-то записала в блокнот. – Прошу вас не покидать город без уведомления, – она протянула визитку. – Возможно, у нас будут ещё к вам вопросы, но, повторяю, если соберётесь уезжать, сообщите мне.

– У меня есть вопрос, – Альбина вновь поправила волосы. – Мой клиент купил ценную вещь у герра Шпильца, заплатил большую сумму. Я бы хотела её забрать.

– А где сама вещь? И что она из себя представляет? – спросила Ханна.

– Это антикварный секретер. Как я полагаю, он в доме, раз герр Шпильц назначил мне здесь встречу.

– Хм, – Ханна задумалась на секунду. – К сожалению, сейчас я не могу отдать вам вашу покупку, так как все предметы в доме на данный момент являются уликами. Пока мы их не изучим и не убедимся, что они не представляют интереса для следствия, я не могу вам ничего отдать.

– Но, повторяю, секретер – собственность моего клиента, – Альбина натянуто вежливо улыбнулась.

– Да, я вас слышу. Но позвольте и мне повторить: всё, находящееся сейчас в доме, является частью расследования.

– Хорошо, – Альбина недовольно вздохнула. – Прошу вас незамедлительно сообщить, когда расследование будет закончено, чтобы я смогла забрать секретер.

Она встала и вышла.

Оказавшись на улице, Седьмая быстрым шагом направилась в гостиницу.

Глава 25. Германия. Дрезден. Среда. 16:40

Капитан проводила взглядом свидетельницу и вздохнула.

Вильхельм было чуть за сорок, но серьёзных расследований в её карьере пока не бывало.

И дело не в том, что в городе не случались преступления или ей не доверяли, а просто убийства раньше никогда не происходили в её дежурство. Коллеги даже шутили: если начиналась смена Ханны, можно расслабиться, в городе ничего страшного не случится.

Конечно, она занималась ограблениями, похищениями, изнасилованиями, мошенничеством и несчастными случаями, за отличную работу над ними она и получила звание капитана полиции. Однако, может, к счастью, а может, и нет, за пятнадцать лет работы в полиции у Ханны так и не появилось опыта в делах об убийстве. Она лишь наблюдала за коллегами, иногда участвовала в оперативных группах, но сама ни разу не вела подобных расследований.

А вот сегодня ей выпал шанс. Это озадачивало.

Вильхельм понимала: к делу будет пристальное внимание как в полиции, так и в прессе, так как герр Шпильц оказался известным коллекционером, много денег жертвовал на благотворительность и часто упоминался в светских хрониках. И значит, у неё нет права на ошибку, на неопытность или некомпетентность. Она должна раскрыть убийство так, как будто делала подобное сотню раз.

Дверь за Альбиной захлопнулась.

Эта русская не так проста, как кажется. Людей Ханна чувствовала.

Но изображать солидного проницательного следователя не собиралась.

Она не такая.

Вильхельм любила, когда всё спокойно, весело и жизнерадостно.

Она не состояла в браке, её сын уже давно вырос, уехал в Италию, и видела женщина его крайне редко. Всё в её жизни просто, без обязательств. Ханна часто улыбалась, смеялась, много времени проводила с друзьями и коллегами, любила кино и пиво. Она была лёгкой.

Зачем тогда она пошла в полицию, где каждый день ей приходилось сталкиваться с несправедливостью, обманом, жестокостью и смертью?

Ханна сама не знала.

Так вышло.

Может быть, для того, чтобы ощущать, как прекрасна жизнь, когда в ней нет преступлений?

А ещё её дядя служил начальником полиции, отец следователем, а брат работал в прокуратуре. Семейное дело.

Однако, как ни странно, служба в полиции её не тяготила, не ломала, даже не портила настроение.

Ханна Вильхельм научила себя относиться ко всему, что видела, как к… работе, не больше и не меньше.

Уходя вечером домой, она забывала всё, с чем сталкивалась в течение дня, и это помогало ей всегда быть такой, какой она хотела. Лёгкой.

Ханна поправила светлые вьющиеся волосы, собранные в пучок на затылке.

В помещение заглянул её напарник, лейтенант Брикс, молодой и энергичный.

– Ну что?

– Поехали в больницу, – капитан поняла: в доме больше делать нечего и сейчас начнут свою работу криминалисты.

Через четверть часа она уже шла по больничному коридору отделения терапии, куда доставили потерпевшего из дома, где произошло убийство.

– Добрый день. Меня зовут капитан Вильхельм, я следователь по уголовным делам.

Она стояла в палате у кровати, на которой сидел худощавый молодой человек с выражением тревоги на лице.

– Как обстоят дела? – спросила Ханна доктора, стоявшего рядом.

– Сотрясения нет, существенных повреждений тоже. Кто-то ударил его по голове, от болевого шока он потерял сознание. Думаю, через пару часов мы сможем отпустить потерпевшего домой.

– Что ж, очень хорошо, – кивнула капитан. – Вы не могли бы нас оставить на минуту?

– Конечно, – доктор, мужчина лет пятидесяти, вышел из палаты.

– Стефан Хант, верно? – уточнила Ханна.

Молодой человек утвердительно кивнул.

– Герр Хант, вы работали у герра Шпильца?

– Да.

– Кем?

– Помощником.

– В чём именно помогали?

– Я делал каталоги его коллекций, размещал информацию на сайте, принимал товар, ездил на встречи, ну… много всего, – он вяло пожал плечами.

– Понятно. Как давно вы у него работаете?

– Два года.

– Какие у вас были отношения с герром Шпильцем?

– Хорошие. Мы прекрасно ладили. Я очень дорожил своей работой.

– Дорожили?

– Ну да, – Хант печально усмехнулся. – Теперь же я безработный.

– Кто ещё приходил к герру Шпильцу? Друзья, родственники?

– Да. Племянник. Эмиль.

Лейтенант Брикс записывал всё, что говорил Стефан.

– Какие у него отношения с герром Шпильцем?

– Понятия не имею.

– Ещё кто-нибудь?

– Клиенты приходили.

– А из персонала?

– Да, экономка фрау Марта. И иногда ещё реставратор. Какой-то русский.

– Русский? – переспросила Ханна.

Почему-то она подумала, здесь может быть связь: двое русских в одном деле – клиент и реставратор. Надо проверить. Она мысленно улыбнулась. Что-то нащупала.

– Как его имя?

– Не помню. В бумагах в доме должно быть.

– А экономка? Сегодня она приходила?

– Нет, у неё выходной.

– Они ладили со Шпильцем?

– Да, она работает у него больше десяти лет.

– Хорошо, мы проверим. Может, у герра Шпильца появились какие-нибудь финансовые сложности?

– Нет.

– Враги? Ссоры с кем-то?

– Нет, насколько я знаю.

– А личная жизнь? Женщина?

– Не видел никогда.

– Расскажите, что случилось в доме? Кто на вас напал?

– Я пришёл после обеда и сразу поднялся на третий этаж закончить каталогизацию новых экспонатов. Потом вдруг услышал шум внизу. Спустился, и в холле меня ударили, – Стефан запнулся. – Я упал, наверное, потерял сознание, а потом, очнувшись, увидел какую-то женщину. Она и вызвала вас.

– Во сколько вы вошли в дом?

– Точно не помню, где-то около трёх часов, наверное.

– Лицо напавшего на вас не видели?

– Нет.

– Но вы можете сказать, это мужчина или женщина?

Стефан задумался, потом пожал плечами:

– Не знаю.

– Что-то особенное про нападавшего запомнили?

– Например?

– Очень высокий или полный? Или, возможно, у вас отложилось в памяти, что он афроамериканец, нет? Или вы запомнили запах?

– Нет, нет, – Стефан мотал головой. – Ничего.

– Ладно. А с женщиной, которая вызвала полицию, вы раньше сталкивались?

– Нет, никогда.

– Как помощник, может, знаете, планировалась ли у герра Шпильца встреча сегодня?

– Насколько я помню, должен был прийти клиент, он купил антикварный секретер. Больше никого.

– Ну, хорошо. Спасибо. Поправляйтесь. – Ханна протянула визитку с номером телефона: – Если что-то ещё вспомните, сразу звоните.

Следователь посмотрела на часы.

Сегодня она планировала встретиться с подругой.

Её настроение улучшилось. Она улыбнулась. О деле можно до завтра больше не думать.

Глава 26. Москва. Среда. 18:10

Рыжеволосая девушка приятно улыбнулась, протягивая книгу.

– Подпишите, пожалуйста, – попросила она.

– С удовольствием, – Филипп улыбнулся в ответ, ставя автограф.

– Спасибо.

– Мы не встречались?

– Вряд ли, – сказала девушка, забирая книгу.

В её серых глазах таилась странная эмоция, которую писатель увидел, но не понял. Радость? Восхищение? Насмешка?

Девушка прижала книгу к груди, разворачиваясь и направляясь к выходу.

Мужчина проводил её взглядом и посмотрел на время. Два часа презентации новой книги пролетели незаметно.

– Это потрясающе! – к Филиппу подошла высокая, красивая брюнетка в чёрном облегающем платье. – Я горжусь тобой! – она обняла писателя и мягко улыбнулась.

– Спасибо, – кивнул Филипп, ему было приятно, что Майя пришла на его презентацию и теперь выражала восхищение. Каждый раз, чувствуя её расположение, он надеялся на очередное начало для их отношений и предпринимал попытки их возобновить.

– Ну, как дела? – к писателю подошёл Серафим Маркович Дятловский, мужчина средних лет, полного телосложения, с лысеющей шевелюрой и маленькими, но внимательными глазами.

– Всё в порядке. Кажется, закончили.

– Ну, отлично. Вроде бы прошло хорошо. Народа пришло много, ты держался молодцом, – Дятловский похлопал писателя по плечу.

– Да, он молодец, – согласилась Майя.

– Спасибо, Серафим Маркович. Но всё это благодаря вам, вашей поддержке и вере в меня.

– Ну-ну, Филипп, – Дятловский рассмеялся, давая понять: услышанное ему приятно. – Без таланта моё участие – пустой звук. Тут главное ты, – он снова рассмеялся.

– Спасибо.

– Может, по бокальчику? – хитро предложил Серафим Маркович, глядя по очереди на Филиппа и на Майю.

– Да можно в принципе.

– Я тоже не против, – кивнула женщина.

Филипп собрал материалы презентации, лежавшие на столе, положил их в рюкзак, куда засунул и ноутбук.

– Пойду Семёна ещё позову, – сказал Серафим Маркович, делая знак Филиппу, чтобы он никуда не уходил.

В сумочке Майи зазвонил телефон.

– Секунду, – она отошла в сторону.

За окном книжного магазина, где проходила презентация, шёл снег. Мягкие белые снежинки порхали то в одну, то в другую сторону, вверх, вниз, а затем кружились, завораживая любого, кто имел счастье наблюдать за ними в этот миг триумфа зимней красоты и грации.

Филипп Смирнов сел на кожаный диван, стоявший среди книжных полок, выдыхая волнение последних часов. Выступление на публике не было его любимым занятием, скорее наоборот. Каждый раз он долго готовился, репетировал и всегда ужасно нервничал. Но в его профессии от такого никуда не деться. Нужно общаться с читателями, организовывать презентации и выступать.

Сгущались сумерки, на фоне которых задорные снежинки поблёскивали и искрились.

Филипп смотрел в окно, наблюдая зимнюю пляску.

Почему-то в этот момент в книжной тишине он вспомнил события, случившиеся с ним год назад осенью в Индии.

Трудно представить, что такое вообще возможно – найти и оказаться в Рудралоке, в Гималаях – затерянном, мистическом, легендарном городе просвещённых и мудрых. Однако представить всё же оказалось проще, чем поверить.

Филипп вздохнул.

Рассказав своему дяде, профессору исторических наук, всё, что с ним случилось, начиная с загадочных событий в Хайдарабаде и заканчивая путешествием в Пакистан1, он понял – никто ему не поверит.

Его дядя, Пётр Иванович Смирнов, был человеком самых прогрессивных взглядов, в том числе и на науку, допуская возможность существования невероятных и альтернативных вариантов изложения истории. Он всегда внимательно выслушивал новые теории, анализируя их и пытаясь найти рациональные доказательства, поддерживая коллег в поисках фактов, и лишь когда становилось совершенно очевидно заблуждение, профессор мог себе позволить потерять интерес к тематике.

Именно поэтому для Филиппа стало большим сюрпризом, когда Пётр Иванович однозначно дал ему понять, что не верит и не хочет слушать рассказ племянника о путешествии в Рудралок, легендарную обитель древнего ведического божества Рудры.

Писатель не стал настаивать.

В конце концов, в историю с золотым шумерским лабиринтом2 тоже никто не верил, и это дало ему грандиозную идею – написать книгу, и она тут же заняла верхние строчки продаж. То же самое он сделал и после путешествия в Индию. Книга про поиски легендарного индийского храма моментально заинтересовала издательство, а особенно главного редактора, Серафима Марковича Дятловского, и в итоге привело Филиппа сейчас сюда, на презентацию книги.

Неожиданно он вспомнил, что во время выступления отключал телефон.

Надо бы включить, вдруг кто звонил.

Писатель достал мобильный. Как только тот заработал, пришло несколько смс-сообщений.

– Ну, готовы? Пошли? – рядом появился Серафим Маркович и Семён, менеджер книжного магазина, помогавший с организацией презентации.

– Да-да, идём, – Филипп, не успев просмотреть сообщения, положил мобильный обратно в карман.

Майя подошла к ним, уже одетая в шубу из тёмной куницы.

Они вышли на улицу.

Свежий морозный воздух приятно защипал лицо.

Глава 27. Москва. Среда. 19:30

В ресторане звучал смех, тихие разговоры и приглушённая музыка.

Официанты любезно обслуживали столики, подливая вино в бокалы.

Писатель чувствовал наслаждение от происходящего вокруг, а особенно от присутствия Майи рядом. Она сидела напротив, живо поддерживая беседу с его редактором, улыбаясь и смеясь.

– Подскажите, у вас уже есть планы на новую книгу? – поинтересовался Семён, делая глоток белого вина из высокого фужера. Майя и Серафим Маркович внимательно посмотрели на писателя, разделяя интерес к заданному вопросу.

Филипп тоже глотнул вина и кашлянул.

Ему не нравились подобные беседы, и вообще он не любил рассказывать о своём творчестве. Иногда даже думал, что он какой-то неправильный писатель. Большая часть его коллег «по цеху» с удовольствием делилась планами о своих книгах, цитировали отрывки из произведений, устраивали чтения и так далее, но не он. Для Филиппа всё связанное с работой над книгой являлось таинством. Он обдумывал сюжет, персонажей, детали описания и совсем не хотел делиться этим с окружающим миром. Это как заранее сообщить о подарке или сюрпризе. Зачем? Ведь потом будет неинтересно!

– Пока нет, – ответил он. – Нахожусь в поиске.

– Но какие-то задумки уже есть? – не унимался Семён.

– Есть, да, но я не хотел бы о них говорить, – Филипп выпил ещё вина. – Чтоб не сглазить, – театрально добавил он с улыбкой.

Семён рассмеялся:

– Понимаю. Последняя книга оказалась очень успешной. «Чёрный Лотос» раскупили буквально за первую неделю.

– Тёмный.

– Простите? – не понял Семён.

– «Тёмный Лотос». Название книги.

– А, да-да, конечно же, «Тёмный Лотос». Надеюсь, следующая будет не менее популярной. За новую книгу! – он поднял бокал, и все за столом повторили его жест.

– Прошу прощения, – Майя встала из-за стола, показывая всем сигарету. – Скоро вернусь.

Она накинула на плечи пушистую шубу и удалилась на улицу.

Официант убрал со стола пустые тарелки.

– Могу я вам предложить горячее? – спросил он.

– А, да, – Серафим Маркович и Семён уткнулись в меню.

Филипп, воспользовавшись этим, взял пальто и вышел на улицу, где стояла Майя.

Крупные хлопья снега серебром падали на её пышные тёмные волосы.

– Ты, кажется, собиралась бросить курить?

Майя усмехнулась:

– Я много чего собиралась сделать.

– Слушай, я хотел…

– Не надо, – оборвала его женщина.

Писатель непонимающе на неё взглянул.

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Не начинай, Филипп, ничего не получится.

– Почему?

– Почему? – она выпустила в холодный воздух сигаретный дым. – Уже и не помнишь? Это ты прекратил наши отношения, разве нет? Или я путаю? – чуть повысив тон, сказала Майя.

Филипп резко выдохнул и отвёл взгляд. Она права. Он сам виноват. Но кто может быть застрахован от молодости? От её ошибок, от безрассудства и глупости?

– Я был дураком, прости.

Майя рассмеялась.

– Я прощаю тебя, но это ничего не меняет. Ты часть моего прошлого, и я люблю тебя. За твой ум, талант, характер, за тебя такого, какой ты есть. Но я не могу полюбить тебя снова так, как раньше.

– Понятно, – Филипп стиснул челюсть так, что в скулах появилась боль. Ему хотелось сказать ей, как он ею дорожит, как готов на всё, лишь бы вернуть их отношения, вернуть её. Но не мог. Он вдруг подумал, что это действительно ничего не изменит. Они оба всё понимают. Так зачем тогда сотрясать воздух?

– Разбитую чашку не склеить, Филипп, – с грустью произнесла Майя. – А даже если и склеить, то рано или поздно трещины всё равно дадут течь.

Она бросила на землю окурок, замяла его ногой в высоком сапоге и зашла в ресторан.

– Интересно сказано, – прошептал Филипп.

Он поднял голову и посмотрел в чёрное небо. Снежные хлопья продолжали кружиться и падать. Удивительно, но порой мы не можем выразить наши чувства так, чтобы другой человек ощутил их так же сильно. Слова – лишь бледное отражение эмоций.

Филипп поднял воротник пальто, чувствуя холод, достал телефон и вызвал такси.

Глава 28. Москва. Среда. 21:40

Тяжёлая книга в красочном переплёте выпала из рук и с грохотом приземлилась на пол. Филипп вздрогнул от звука падения и открыл глаза.

– Ох, кажется, задремал, – тихо пробормотал он.

Писатель встал с дивана, скинул плед, укрывавший его, положил книжку на низкий столик и потянулся. Произведение с названием «Очерки времён Юстиниана Великого», тёплый плед и несколько бокалов вина, которые он выпил в ресторане, погрузили в сладкую дрёму на пару часов.

Писатель подошёл к окну и приоткрыл его.

Холодный воздух ворвался в комнату.

Зима.

– Ух, – поёжился Филипп.

Он вернулся к дивану, где лежал мобильный телефон, вдруг вспомнив, что в книжном магазине получил сообщение, но не успел прочитать, а возвратившись домой, забыл про него.

«Не могу до тебя дозвониться. Прошу тебя, срочно перезвони. Это очень важно! Я жду! Никита».

– Хм, – пробормотал он, просматривая сообщение. – Никита?

Они были ровесниками, познакомились много лет назад на вечеринке у общего знакомого, Максима Велюрова, на даче.

Компания подобралась шумная, и Филипп, ища тишины, уединился в одной из комнат, обставленной книжными шкафами. Он с большим удовольствием устроился в кресле с Эмилем Золя, когда обнаружил, что в комнате не один.

Никита Брюхов – неуклюжий, застенчивый парень с шапкой тёмных вьющихся волос и пронзительными карими глазами, оказался интересным и остроумным собеседником, также искавшим покоя среди сильно выпивших сверстников. Разговорившись, молодые люди нашли схожие интересы, а на следующий день обоим стало очевидно – это начало долгой дружбы. Так и случилось.

Вплоть до прошлого года Никита и Филипп виделись не реже одного раза в неделю, но работа направила Брюхова в Германию, и общаться стало сложнее.

Жизнь Никиты Брюхова текла то медленно и однообразно, когда он просиживал дома в ожидании заказов, то стремительно и увлекательно, если мчался на встречу с произведениями искусства, представляя себе, кто владельцы этих старинных вещей, как они жили, чем увлекались и во что верили. В работе Брюхов специализировался на предметах интерьера барокко, в связи с чем его частенько приглашали в европейские страны, этот стиль стал популярен ещё в семнадцатом веке.

Домосед по натуре, тихоня и меланхолик, Никита трудно сходился с людьми, в отличие от Филиппа, поэтому каждая поездка для реставратора становилась своего рода преодолением собственной натуры, ведь ему приходилось тесно общаться с заказчиками или сотрудниками музеев и галерей.

Очевидно, Никита звонил во время презентации, когда писатель выключил телефон.

Филипп посмотрел на часы, пытаясь вспомнить, какая разница во времени с Дрезденом.

– Позвоню завтра, – решил он, зевнул и, направляясь в кухню, включил по пути свет в тёмной квартире.

Две комнаты на четвёртом этаже в доме, уютно запрятанном в переулках старой части города, были для Филиппа Смирнова не просто жилищем, а местом, где писатель действительно любил проводить время.

Гостиная, она же кабинет, обставлена скромной мягкой мебелью и шкафами, заполненными книгами, журналами и картами, свёрнутыми в рулоны. На стенах висели фотографии Филиппа в разных уголках мира и живописные пейзажи, запечатлённые им же.

– М-да… – разочарование скользнуло в мыслях Смирнова, пока он разглядывал содержимое холодильника. На верхней полке красовался пакет молока и открытая банка зелёного горошка. Ниже лежал кусок копчёной колбасы, плавленый сыр и пачка сосисок, которые, судя по виду, есть уже не рекомендовалось. – Негусто, – Филипп закрыл холодильник, размышляя, сходить ему в магазин или заказать готовую еду домой.

Он посмотрел в окно, а потом на часы.

Поздновато.

Филипп поморщился, представляя, как сейчас, должно быть, промозгло на улице. Он не любил зиму, страдая от избытка холода и снега. Жаркий и влажный климат нравился ему куда больше, повышая тонус и настроение от одного только ощущения, что он находится в тепле.

Писатель вернулся в гостиную и сел за компьютер, открывая сайт с доставкой китайской еды. Быстрым движением он заказал проверенные блюда и удовлетворённо улыбнулся. Скоро будет ужин, хоть и поздний.

Глава 29. Германия. Дрезден. Среда. 22:55

Улица была пуста. Редкие фонари освещали участки у дверей домов, оставляя большую часть в темноте.

Откуда-то доносились звуки проезжающих машин, но в это время суток город уже затихал и основным шумом звенела гнетущая тишина.

Тонкая тень аккуратно пробиралась вдоль зданий, умело игнорируя освещённые участки.

Она подошла к дому герра Шпильца, входная дверь которого оказалась перетянутой полицейской лентой. Это не стало препятствием.

Ловко орудуя отмычками, через несколько секунд тень уже стояла во внутреннем дворике.

Она присела на корточки, прислушиваясь к каждому звуку.

Дверь в дом приоткрыта. Видимо, полиция решила, что достаточно закрыть входную с улицы. Такое ей на руку, ведь не придётся возиться с замком и тревожить пространство ненужными звуками.

Альбина, мягко ступая, подошла к двери.

Ещё раз прислушалась.

Всё тихо.

Она зашла в дом.

Перед ней показалась лестница, ведущая на третий этаж, где располагалась её цель.

Осторожно, зная, что ступени имеют особенность скрипеть, Альбина начала подниматься.

Плавными, скоординированными движениями, не издавая ни одного звука, она быстро взбиралась вверх.

Для неё это удовольствие.

Сотню раз, выполняя задания Мастера Бездны, она проникала в чужие особняки, музеи и на аукционы, забирая требуемое Ордену.

Ордену, ставшему её домом, семьёй, смыслом существования.

Она не имела понятия, как давно создали Орден Янтарной Бездны, но знала: основателем являлся Мастер Бездны, человек, которого она никогда не видела и даже не догадывалась, мужчина это или женщина.

Как-то раз, учась ещё в институте, она получила письмо по электронной почте с предложением подработки курьером. Обязанности выглядели несложно, а деньги были нужны, и Альбина согласилась. Она начала мотаться по городу, отвозя и забирая заказы для антикварной лавки. Платили в итоге хорошо, и она начала интересоваться доставляемыми вещами, но однажды её попросили забрать предмет без ведома хозяина. Им оказался египетский папирус, привезённый частным коллекционером. Гонорар обещали баснословный для студентки, поэтому она выполнила задание.

На следующий день ей позвонил Мастер Бездны, и Альбина согласилась вступить в Орден.

С тех пор она ни разу об этом не пожалела.

Орден открыл ей знания, ресурсы и возможности, о которых она и не мечтала. А главное, теперь у неё появились деньги.

Альбина поднялась на третий этаж и прошла по коридору к нужной двери. За ней появилось помещение, заставленное мебелью.

Женщина поморщилась.

Она понимала, что всё вокруг антикварное и дорогое, однако выглядело как склад старых ненужных вещей.

Среди всего этого ей нужно найти секретер. И быстро.

Глава 30. Германия. Дрезден. Среда. 23:00

На самом деле, надо было забрать секретер ещё два дня назад, но герр Шпильц проинформировал её, что на него должен взглянуть реставратор, дабы избежать дефекта. Альбина согласилась, хотя без особого удовольствия. Ей не хотелось, чтобы кто-то лишний раз трогал ценную вещь.

И вот теперь секретер застрял в доме неизвестно на какое время.

Проклятие!

Альбина не могла ждать. И она решила сама забрать нужное.

У неё ушло около пяти минут, чтобы найти старинный предмет в помещении третьего этажа. Она прекрасно представляла, как он выглядит. Мастер Бездны подробно её проинструктировал. И догадывалась, почему им интересовался Орден Янтарной Бездны. Хотя, собственно, сам секретер не так и нужен.

Внутри него спрятан документ, дневник, его как раз и ожидал Мастер. Он отдал немалую сумму за секретер герру Шпильцу, похоже не подозревавшему, какая находка оказалась у него в руках.

Орден Янтарной Бездны являлся продолжателем идей Argentium Astrum – Ордена Серебряной Звезды, английского братства оккультистов и магов, существовавших в девятнадцатом веке. АА – Аmber Аbyss, Орден Янтарной Бездны, даже название придумано в том же стиле, дабы следовать традиции.

И, конечно, чтобы эти традиции не нарушать, Орден представлял собой магическое сообщество, целями которого являлись поиски мистических артефактов, древних ритуалов и тайных знаний.

Дневник, находившийся в секретере, очевидно, содержал как раз подобные сведения, и ради них Мастер Бездны не жалел ни денег, ни ресурсов.

Однако деталей Альбина не знала. Чей это документ и что в нём такого особенного, не её ума дело. Да она и не претендовала. Меньше знаешь, лучше спишь.

Секретер был из чёрного морёного дуба и выделялся на фоне остальной мебели.

Женщина подошла к нему и осмотрела.

Верхняя часть секретера поделена на квадраты, а в центре размещался прямоугольник, где пестрела картина, изображающая арку, обвитую виноградной лозой.

В каждом квадрате виднелись рисунки с аппликациями птиц.

Альбина знала, какую следует искать. Изумрудного цвета.

Она повернула аппликацию, и дверца квадрата открылась.

Внутри оказалось пусто. Альбина несколько секунд смотрела в полость.

Неужели ошиблась?

Она вновь обследовала всех птиц и на всякий случай попробовала повернуть каждую. Таким образом открывалась только одна дверца. Она не ошиблась.

Мог ли Мастер Бездны перепутать?

Возможно, в секретере ничего и нет?

Нужно позвонить в Орден.

Она вышла из зала и начала спускаться по лестнице.

Внезапно внизу раздался скрип.

Седьмая замерла.

Прислушалась.

Тихо.

Но через несколько секунд звук повторился.

Альбина перегнулась через перила, глядя вниз.

Промелькнул свет от фонарика.

Она резко присела на корточки.

В доме кто-то находился.

Глава 31. Германия. Дрезден. Среда. 23:15

Ханна включила настольную лампу.

Ноутбук вспыхнул синим светом, как только она прикоснулась к клавиатуре.

Проклятие!

Вечер планировался весёлым, спокойным и пивным, а вместо этого она постоянно думала о деле, пропуская реплики подруги и шутки мужчин, подсевших к ним за столик, да и вообще, весь вечер прошёл как будто мимо.

Единственное, чего она хотела, поскорее вернуться домой и начать размышлять о произошедшем преступлении. Возможно, потому что это было её первое убийство и она волновалась, раскроет ли его.

Но как же странно! Не ожидала таких переживаний за работу.

Неужели она превращается в своих коллег, сутками пропадающих на вызовах, гоняясь за уликами, зацепками и подозреваемыми?

Капитан ввела логин и пароль для входа в полицейскую систему и начала читать отчёты криминалистов.

Экспертиза показала: коллекционер умер от удара по голове в височную область. По предварительной информации, орудием убийства могла быть небольшая статуэтка, найденная в коридоре.

Смерть потерпевшего наступила сегодня в районе трёх часов дня.

Дом не перевёрнут, вероятность ограбления пятьдесят процентов.

Обнаружено много разных отпечатков пальцев, в том числе в кабинете. Плохо, но объяснимо, если приходили клиенты. Сложно будет вычленить следы убийцы. Почти невозможно. Разве что найдутся совпадения в базе данных полиции.

Отпечатки Скворцовой найдены только на входных дверях, но это, в общем-то, подтверждало версию свидетельницы.

По информации племянника Эмиля Шпильца, в доме ничего не пропало. Либо всё-таки не ограбление, либо он просто не знает об украденном.

Если второй вариант, размышляла Ханна, то украсть могли что-то очень ценное, скрытое от глаз непосвящённых, что герр Шпильц от всех прятал.

Хм-м-м.

Капитан задумалась. В этом случае можно никогда и не узнать о пропаже…

Она сделала несколько пометок в блокноте относительно получившейся версии.

Если же причиной убийства стало не ограбление, то какой может быть мотив?

Вильхельм прикусила нижнюю губу, постукивая карандашом по столу.

Из ста случаев, как правило, сорок – это убийство из-за денег. Ещё сорок – ревность или преступления на почве страсти. И оставшиеся двадцать – случайные убийства по причине гнева, ненависти, зависти и так далее.

Что же послужило мотивом в этом деле?

Деньги? Возможно.

Герр Шпильц вёл бизнес по продаже антикварных ценностей, которые также и коллекционировал. Может быть, он должен денег? Или продал кому-то подделку? Или обещал и не сдержал слово?

Ханна кивнула.

Подходящее объяснение.

Вариант ревности или страсти она сразу отмела. Как-то не похоже.

Хотя убийство в приступе гнева или ненависти тоже возможно.

Капитан вздохнула.

Для завтрашней летучки в участке достаточно.

Ей будет чем поделиться с опергруппой и начальником. Она изложит свои выводы, и это будет отличным началом её первого дела об убийстве.

Однако кое-что её смущало.

Если преступник убил герра Шпильца, то почему оставил в живых помощника?

Ведь, очевидно, именно убийца напал на молодого мужчину. Хм-м-м.

На этот вопрос у неё пока не было ответа.

Глава 32. Германия. Дрезден. Среда. 23:20

Альбина, сидя на лестнице, размышляла, как ей поступить.

Однозначно, в доме не полиция, они действовали бы открыто. Более того, зачем приходить ночью, если особняк в полном распоряжении в течение дня.

Значит, это кто-то другой.

Она бесшумно начала спускаться. Похоже, проникший в дом прятался в кабинете, значит, ей удастся прошмыгнуть незаметно к двери.

Остановилась. А если герр Шпильц нашёл дневник?

Почему она отмела такой вариант? Он мог осматривать секретер и случайно обнаружить? Или документ сам как-то вывалился при транспортировке?

К тому же Мастер Бездны никогда не ошибается. Он сказал, дневник там, значит, так и есть.

Чёрт!

Если коллекционер не упомянул о документе при продаже, это не означает, что он не в курсе! А раз что-то нашёл, то мог спрятать его где-то в кабинете или в сейфе, например.

Тогда получается…

Альбина вздохнула.

Выходит, человек внизу мог искать именно дневник!

Она опустилась на корточки, раздумывая.

Оставался один лестничный пролёт, прежде чем она окажется в холле.

Как поступить?

Уйти и доложить в Орден?

Или попытаться узнать, что ищет незнакомец?

Выбор оказался очевиден.

Альбина спустилась и прижалась к стене.

За углом находился маленький коридор, из которого можно попасть в кабинет.

Она выглянула.

Дверь открыта.

В темноте мерцали блики фонарика.

Кто-то явно обыскивал помещение. Слышалось шуршание бумаг и глухой скрип выдвижных ящиков.

Альбина подвигала плечами, разминая их, а затем быстро пересекла холл, оказавшись у двери в кабинет.

С этого ракурса ей виден стол и часть помещения.

Фигура в тёмной толстовке стояла, роясь в ящиках.

На голову натянута балаклава. Лица не разглядеть. Предусмотрительно.

Человек вытащил что-то похожее на ежедневник и начал изучать, переворачивая страницы. Затем вырвал одну, засунул её за пояс и задвинул ящик.

Похоже, он нашёл нужное. Не дневник, судя по всему.

Однако Альбине стало интересно, что это.

Фигура в балаклаве обошла стол и направилась к выходу.

Как только человек вышел, Альбина набросилась на него из темноты.

Её преимуществом стала внезапность. Незнакомец явно не ожидал нападения.

Седьмая ловким движением сбила его с ног и с силой ударила локтем между лопаток.

Человек упал на колени, застонав.

В этот момент Альбина выдернула у него из-за пояса вырванную страницу, собираясь бежать.

Но мужчина, а судя по всему, это был мужчина, неожиданно бросился на неё.

Они упали на пол.

Альбина ударила его со всей силой по шее.

Тот закашлял, судорожно глотая воздух и отползая в сторону.

Седьмая выгнулась, встала в стойку и приготовилась к новой атаке.

Но незнакомец, видимо осознав, что противник сильнее, вдруг вскочил и побежал к двери.

Пара секунд, и он скрылся.

Глава 33. Германия. Дрезден. Среда. 23:45

– Бокал рислинга, пожалуйста, – попросила Альбина, улыбнувшись официанту. Он тут же удалился за напитком.

В баре отеля было многолюдно, но не шумно.

Еле слышно играла музыка, виднелись одинокие постояльцы и парочки, выпивающие коктейли.

Альбина сидела за маленьким столиком в уединённой части бара.

Она достала страницу, которую ей удалось заполучить в доме коллекционера.

Судя по всему, она вырвана из записной книжки.

Герр Шпильц, как представитель зрелого поколения, любил всё хранить на бумаге, нежели в телефоне. Что ж, похвально.

На небольшом листке оказался список имён на букву «Б».

Очевидно, знакомые или клиенты Шпильца.

Всего четыре фамилии с номерами телефонов и адресами.

Зачем кому-то понадобились эти имена? И, видимо, нужно всего одно.

Но какое из четырёх?

Альбина задумалась.

Может быть, она ошиблась и дело не в дневнике?

Нет. Её интуиция настойчиво говорила обратное.

Документа не нашлось в секретере и не было в кабинете. Когда мужчина убежал, Альбина не поленилась и обыскала помещение. Раз незнакомец искал эти имена, то дневник у кого-то из них.

Официант поставил на столик изящный бокал с белым вином и плошечку с оливками.

– Спасибо, – кивнула Альбина.

Она отпила. Это всегда лучший, самый яркий и долгожданный момент – первый глоток. Вкус вина разливается на языке и постепенно начинает ощущаться купаж, а на губах остаётся облачко аромата. Второй и третий глоток уже насыщают весельем и градусом, но первый самый приятный. Именно в нём раскрывается вино.

Альбина улыбнулась. Прекрасный купаж.

Итак.

У кого же может быть дневник?

Она сделала ещё глоток вина и откинулась в кресло.

Незнакомец искал адрес того, у кого дневник.

Альбина ещё раз пробежала взглядом все имена в списке.

Из четырёх человек две женщины. Не подходят, решила она. И два мужчины.

Около имени одного из них герр Шпильц, сам того не зная, оставил подсказку.

«Брюхов Никита (реставратор)».

Альбина улыбнулась и допила вино.

Это мог быть тот самый реставратор, о нём говорил Шпильц, он осматривал секретер накануне.

Какое интересное совпадение.

Альбина расплатилась.

Теперь нужно встретиться с этим Брюховым как можно скорее.

Глава 34. Германия. Дрезден. Четверг. 07:10

Утро было солнечным, но прохладным.

Она свернула с улицы в переулок, по которому нёсся приятный аромат свежевыпеченного хлеба, и остановилась у маленького неприметного домика с апартаментами в аренду.

Альбина зашла в холл, где её приветливо встретил консьерж.

– Доброе утро, чем могу помочь? – спросил Огюст.

– Доброе, – кивнула Альбина. – Я приехала к своему брату, Никите Брюхову.

Консьерж с подозрением посмотрел на женщину, и она достала паспорт.

– Мы из России, меня зовут Вера.

Огюст немного расслабился и улыбнулся.

– Вашего брата сейчас, кажется, нет дома.

– М-м-м. Но мы договорились, что я подожду его. Он не предупредил? – Альбина сделала удивлённое лицо.

– Нет, не предупредил.

– Ему пришлось срочно отлучиться, наверное, забыл.

Огюст окончательно расслабился и закивал.

– Да-да, возможно. У вас есть ключ?

– Да. Вот только брат не назвал номера квартиры, такой растяпа, – Альбина рассмеялась.

– Десятая, третий этаж, – доброжелательно сказал Огюст.

– Большое вам спасибо. Ещё увидимся.

Она поднялась в лифте и нашла нужную квартиру.

Ключа, конечно же, у неё нет, но ей не хотелось вызывать ещё больше подозрений у консьержа, прося его. В конце концов, дверь она и так легко откроет.

Альбина достала отмычки и через пару минут зашла в квартиру.

Внутри её ожидал полный хаос.

Вещи вытащены из шкафа и разбросаны, ящики выдвинуты, диванные подушки валялись на полу.

Либо сам Никита так неаккуратно собирался в спешке, либо квартиру обыскивали.

Окно в комнате оказалось распахнуто.

Альбина выглянула.

Внизу просматривался сад во внутреннем дворике.

Значит, Брюхов сбежал. Хм-м-м. Интересно.

Седьмая прошлась по квартире, разглядывая вещи и ища в них подсказку, куда мог поехать реставратор. Неожиданно её внимание привлёк конверт, лежавший на журнальном столике. На нём она увидела надпись: «Зибер, Гамиштрассе 25, Дрезден, 24401, Дойчлэнд». Альбина открыла конверт, сообразив, что перед ней счета за транспортировку груза. Женщина видела такие не один раз. Изучила бумаги.

Быстро спустилась в холл, вышла из дома и поймала такси.

– В аэропорт!

Такси тронулось с места.

– Какой терминал? Куда вы летите?

– В Стамбул.

Глава 35. Германия. Дрезден. Четверг. 07:50

Ханна завтракала в машине.

Она жила в паре кварталов от участка и всегда ходила пешком, по пути заглядывая в булочную. Ароматный кофе и какая-нибудь выпечка неизменно поднимали ей утром настроение, и появлялась надежда – мир состоит не из одних преступлений.

Капитан откусила ещё тёплый крендель с солью и запила сладким кофе. На холоде все вкусовые ощущения казались ярче.

Сегодня нужно поговорить с русским реставратором, поэтому свой завтрак она ела по пути, чтобы не терять время.

– Где он живёт? – спросила Ханна.

– На западе, нам ехать минут двадцать, – ответил лейтенант Брикс, ведя машину. – Вам не кажется необычным, что в деле фигурируют двое русских? Один работал на покойного, а второй клиент? А?

Вильхельм посмотрела на Брикса.

Конечно же, она об этом уже думала. Странность была очевидной.

– Предполагаешь, сговор?

– Не знаю, у Шпильца много ценностей, возможно, они хотели что-то украсть, – пожал плечами Брикс.

– Всё может быть, – произнесла Ханна, отпивая кофе и глядя в окно.

Доехали они быстро.

Консьерж Огюст, вновь отвлёкшись от разгадывания кроссворда, с интересом посмотрел на следователя.

– Вы меня слышите? – Ханна повторила вопрос. – Я вас спрашиваю.

– Да-да, – сообщил Огюст. – Конечно, я вас слышу, просто вы сегодня не первая, кто интересуется герром Брюховым. Так странно, он вроде бы такой тихий человек, а тут…

– Не первая? А кто ещё? – Ханна нахмурилась.

– Буквально перед вами приходила его сестра.

– Сестра? Как её имя?

– Да, я записал, секунду, – Огюст глянул в блокнот, куда вносил всех, кто приходил к проживающим в доме. – Вера Скворцова.

– Скворцова? – повторила Ханна.

Интересно.

Женщина, оказавшаяся на месте преступления, представитель покупателя, тоже русская.

Неужели она действительно его сестра?

Нет. Капитан усмехнулась своему предположению. Конечно, нет. Но проверить всё равно стоит.

– А где сам Брюхов?

– Мне кажется, он вчера вечером уехал.

– Куда?

– Не знаю, не сказал.

– Вы видели, как он уезжал? – поинтересовался Брикс.

– Да, герр Брюхов позвонил из квартиры, попросил заказать ему такси, а потом я видел, как он прошёл мимо.

– Во сколько это было? – не отставал Брикс.

– Ой, – вздохнул Огюст, задумавшись, – кажется, в полночь. Я как раз смотрел телевизор, – он кивнул назад, где за его спиной просматривалась небольшая комната отдыха.

– В полночь?

– Ну да, а что?

– Да нет, ничего, – лейтенант поднял брови, глядя на Ханну.

– Так, понятно. Надо дать ориентировку на него по стране, если обнаружат, пусть сразу сообщат, но не задерживают, – тихо шепнула Ханна. – Мы можем подняться и осмотреть квартиру? – обратилась она уже громче к консьержу.

– Конечно, – улыбнулся Огюст. – А у вас есть ордер?

– Нет, – Ханна ожидала подобного вопроса, но ордера у неё нет, так как она планировала побеседовать с Брюховым, а не обыскивать квартиру. – Но, если вы против, мы вернёмся с официальными документами позже.

– Я не могу вас пустить в квартиру, – развёл руками Огюст. – Жильцы подадут в суд на управляющую компанию, а это значит, у меня вычтут из жалования, а мне…

– Всё, ясно, ясно, – поморщилась Ханна, поднимая руку и давая понять консьержу, что продолжать не стоит. – А кроме сестры к нему кто-то приходил?

– Я никого не видел.

– А где, кстати, она? В квартире? – задала вопрос капитан.

– Нет, она уехала.

Вильхельм недовольно вздохнула:

– Понятно.

– Если Скворцова – сестра Брюхова, то получается, они заодно, – предположил Брикс в машине по дороге обратно в участок.

– Если! Если она сестра. В чём я очень сомневаюсь. Она мне сразу не понравилась. Я думаю, у Брюхова имелось что-то нужное Скворцовой, иначе зачем ей приходить в такую рань к нему домой? Сестрой она назвалась, чтобы одурачить консьержа и попасть в квартиру, – добавила Ханна после недолгого молчания. – На допросе Скворцова мне сказала: Шпильц не разрешил забрать секретер в понедельник, так как хотел отдать на осмотр реставратору. Думаю, это Брюхов.

– К чему ты клонишь? – спросил Брикс, слушая Ханну.

– Она что-то искала в квартире, возможно, связанное с секретером. Скворцова очень хотела его забрать, буквально настаивала!

– Ты думаешь, внутри секретера что-то спрятано? – поинтересовался Брикс.

– Не знаю, но такая мысль прям так и крутится в голове! – Ханна покусывала нижнюю губу. – Слушай, у меня появилась версия, – она чуть развернулась на пассажирском сидении в сторону Брикса. – Эти двое заодно. Реставратор работает с мебелью и находит там какой-то предмет. Они со Скворцовой решают присвоить его. Для отвода глаз женщина выдаёт себя за покупателя и приобретает у герра Шпильца секретер.

– Не, как-то не вяжется, – перебил её Брикс. – Во-первых, Скворцова приехала за покупкой в понедельник, а, как ты сама сказала, реставратор осматривал его позже. Значит, Брюхов не мог обнаружить какой-то предмет раньше.

– Да, ты прав.

– Во-вторых, если это сговор, то зачем покупать секретер, ведь реставратор мог просто забрать то, что находилось внутри, незаметно вынести из дома, и всё.

– Верно, – Ханна закусила губу. – Хорошо. Тогда получается, они не в сговоре. Некий клиент приобретает секретер, зная, что внутри, предположим, да? А реставратор это обнаружил и украл. Скворцова, естественно, хочет вернуть находку и навещает его квартиру.

– Звучит логичнее, – Брикс закивал.

– Но кто тогда убил герра Шпильца? И зачем?

Капитан Вильхельм вопросительно посмотрела на Брикса, тот пожал плечами.

Глава 36. Турция. Стамбул. Четверг. 09:15

Узкая улочка Тахсинбей вела вверх по каменной мостовой.

Булыжник под ногами был крупный и старый. Носки кроссовок то и дело попадали в неровные стыки между камнями.

Надо остановиться, чтобы отдышаться.

Навигатор в телефоне показывал правильное направление пути, а на экране появилось несколько пропущенных звонков от Смирнова. Отлично. Он сейчас очень кстати.

Рядом должен быть нужный дом.

Сзади, внизу улицы, остался отель, специально выбранный максимально близко к месту, где надо проверить зацепку.

Это был адрес в Стамбуле, куда перевезли мебель герра Зибера.

По левой стороне улицы шёл забор, полностью затянутый зелёным вьюном, а между листьями белели красивые крупные растения.

По другой стороне располагались жилые трёхэтажные дома, и все разных оттенков, от грязного желтоватого, серого до кирпичного и кремового. У каждого здания имелось своё невысокое крыльцо с перилами, на них стояли горшки с цветами. Смотрелось красиво.

Нужный дом находился в конце улице.

Внутри размещался дворик, заставленный большими кадками с растительностью, и несколько лавочек.

Пришлось осмотреться.

Судя по номерам квартир, искомая на втором этаже.

Лестница выглядела старой и узкой.

Самое время отправить смс-сообщение и набрать Филиппа. Шли гудки.

– Привет! – послышался голос Смирнова. – Ты где? Что случилось? Я тебе звонил несколько раз недавно.

– Мне нужна твоя помощь!

– Помощь? Да что случилось-то?

– Я попал в неожиданную историю, ты можешь приехать в Стамбул?

– В Стамбул? – удивлённо переспросил Филипп. – Зачем ты там?

– Приезжай, прошу тебя, я всё расскажу. Отправил тебе смс.

– Да, вижу, но ты можешь объяснить, что произошло?

– Кажется, мне угрожает опасность…

В этот момент дверь нужной квартиры открылась.

Глава 37. Москва. Четверг. 09:25

– Никита? Алло, Никита! Алло! Ты меня слышишь?

Филипп посмотрел на экран телефона.

Звонок не прерван. Связь продолжалась. Но Брюхов не отвечал.

– Никита? – ещё раз сказал писатель.

Ответа не последовало. Он сбросил звонок, а затем повторил вызов. Шли гудки. Брюхов не брал трубку.

Филипп положил телефон на стол, допивая кофе.

Что происходит? Почему он сначала просит позвонить, а теперь приехать?

Филипп включил компьютер.

Ближайший рейс в Стамбул через два часа.

Это ему подходит.

Он открыл смс-сообщение, которое пришло от Брюхова.

Текст выглядел странным.

«Было бы очень любезно с твоей стороны меня навестить в месте, где зелёные горы восходят словно золотые рога. Стучать не надо. На доме табличка с моим именем. Если не застанешь меня, то всё важное узнаешь в баре. Вечно твой. Константин».

М-да.

Филипп перечитал сообщение несколько раз.

Пока понятно одно: Брюхов что-то хотел ему сказать. То, о чём он не мог написать прямо. И, очевидно, это какое-то место в Стамбуле, там и находится реставратор.

Зачем такая дикая конспирация?

Так, ладно, надо подумать и вникнуть в смысл послания.

Мысли закрутились в голове писателя.

В этот момент послышался звонок в дверь.

– Кто?

– Доставка еды.

Филипп открыл. Молодой парнишка передал ему пакет. Ранним утром он часто заказывал завтрак из кафе, как, впрочем, и ужин вечером, ловя себя на мысли, что скоро вообще перестанет выходить из дома.

Писатель расплатился и пошёл в кухню.

Там, поставив заказ на стол, он достал тарелку, выложил на неё большой сэндвич с лососем на хлебе чиабатта и с невероятным наслаждением принялся есть, запивая чёрным кофе.

По мере того, как эйфория от завтрака проходила, Филипп продолжил анализировать сообщение от Никиты.

Брюхов просил навестить его в месте, где зелёные горы восходят, словно золотые рога. Дальше шло что-то про имя и подпись.

– Хм. Табличка с твоим именем. Хм-м-м. Выходит, мой дражайший друг прячется в отеле «Константин» в Стамбуле.

Элементарно!

Филипп с удовольствием доел сэндвич.

Но отелей с таким названием в турецкой столице может быть много.

Он опять задумался.

Зелёные горы восходят словно золотые рога… Это может быть реальным ориентиром.

Ну конечно!

Филипп встал и пошёл в гостиную, взял с полки Малый атлас мира.

Пролистав несколько страниц, он внимательно стал вглядываться в карту.

– Ну вот, как я и думал, – писатель улыбнулся. – Золотой Рог – это залив, впадающий в пролив Босфор в месте его соединения с Мраморным морем. Расположен большей частью в черте города Стамбул, – Филипп захлопнул атлас. – Там и надо искать Никиту.

Глава 38. Германия. Дрезден. Четверг. 10:30

В трубке звучали гудки, которые Ханна терпеливо слушала.

– Алло, – наконец произнёс мужской голос.

– Стефан Хант?

– Да, кто это?

– Капитан Вильхельм, уголовная полиция, помните меня?

– Конечно, здравствуйте.

– Хочу задать вам один вопрос. Если не против.

– Задавайте, – голос мужчины звучал глухо, и Ханна подумала, что он едет в машине.