S-T-I-K-S. Дикарь. Книга 4. Дикая охота бесплатное чтение

© Каменистый Артём (Мир S-T-I-K-S, его устройство и терминология)

© Собинин Николай

© ИДДК

Содержание цикла "Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S":

Alex Andr "Грибы с зубами"

Алекс лав "БОМЖ"

Алефиренко Александр "Пират. Встреча с прошлым"

Алефиренко Александр "Пират. Потерна в прошлое"

Алефиренко Александр "Пират. Красавчик без глянца"

Андреев Игорь "Трансформация"

Архипов Андрей "Второй Хранитель. Книга 1"

Архипов Андрей "Второй Хранитель. Книга 2. Антагонист"

Блэк Петр "Леший"

Блэк Петр "Леший. Книга 2. Добро пожаловать в ад!"

Богданов Арт "Сердца трех"

Видина Нелли "Чёрный рейдер"

Вэй Катэр "Мечты сбываются. Книга 1"

Вэй Катэр "Охота на скреббера. Книга 2"

Вэй Катэр "Филант. Книга 3"

Гришанин Дмитрий "Рихтовщик. Пешка в чужой игре"

Гришанин Дмитрий "Рихтовщик. Книга 2. По ту сторону жалости"

Гришанин Дмитрий "Рихтовщик. Книга 3. Угрюмые твари"

Гришанин Дмитрий "Рихтовщик. Книга 4. Прятки среди огней"

Гришанин Дмитрий "Рихтовщик. Книга 5. Соленые брызги ярости"

Гришанин Дмитрий "Рихтовщик. Книга 6. Призраки мертвого города"

Гришанин Дмитрий "Рихтовщик. Книга 7. Дорога без начала"

Горшенев Герман "Всех кого ты возьмёшь в плен"

Горшенев Герман "Изолированный стаб"

Горшенев Герман "Товарищ Резак"

Горшенев Герман "Товарищ Резак 2"

Деев Денис "Ночь Грядущая"

Дёмин Игорь "Тарч"

Дорохов Михаил "Быстрее судьбы"

Дорохов Михаил "Дорога в рай"

Евстратов Василий "Гаситель"

Евстратов Василий "Нафаня"

Евстратов Василий "Шатун"

Евстратов Василий "Шатун. Книга 2"

Евстратов Василий "Шатун. Книга 3"

Крам Дмитрий "Вмерзшие"

Крам Дмитрий "Вмерзшие. Книга 2. Клейменые холодом"

Крам Дмитрий "Вмерзшие. Книга 3. Рожденные холодом"

Крам Дмитрий "Подкидыши Улья"

Кручинин Сергей "Беглец"

Куликов Даниил "Пчелиный Рой. Книга 1. Уплаченный долг"

Куликов Даниил "Пчелиный Рой. Книга 2. Вторая партия"

Куликов Даниил "Пчелиный Рой. Книга 3. Секреты внешников"

Лебэл Дан "Долгая дорога в стаб"

Лебэл Дан "Долгая дорога в стаб. Книга 2. Фагоцит"

Лебэл Дан "Долгая дорога в стаб. Книга 3. Вера в будущее"

Лебэл Дан "Долгая дорога в стаб. Книга 4. За пределами"

Мясоедов Владимир "Огородник"

Панченко Сергей "Брат во Христе"

Панченко Сергей "Брат во Христе. Второе пришествие"

Поляков Сергей "Нолд"

Сидоревич Алексей "Детство: дорога к именам"

Сиянов Дмитрий "Скил"

Сиянов Дмитрий "Скил. Книга 2. Тропы зверей"

Собинин Николай "Дикарь. Книга 1. Игры на выживание"

Собинин Николай "Дикарь. Книга 2. Тест-драйв бессмертия"

Собинин Николай "Дикарь. Книга 3. Трехмерное безумие"

Собинин Николай "Дикарь. Книга 4. Дикая охота"

Старский Валерий "Змей"

Текшин Антон "Окаянный"

Фролов Сергей "Стекловата"

Шатров Дмитрий "Везунчик из Пекла или в поисках золотой жемчужины"

Шатров Дмитрий "Везунчик из Пекла или в поисках золотой жемчужины. Книга 2"

Шатров Дмитрий "Везунчик из Пекла или в поисках золотой жемчужины. Книга 3"

Шмаев Валерий "Лучник (свежак)"

Шмаев Валерий "Лучник 2 (кваз)"

Южный Владислав "Новичкам везёт"

Глава 1

По огромному помещению с тоскливым воем гуляли сквозняки, поскрипывало ржавое железо, где-то потрескивала короткими замыканиями старая проводка. Дикарь напряг уши и крутил головой, пытаясь сосредоточиться и вычленить из этой аудиопалитры важные для себя звуки. Спустя несколько мгновений ему это удалось, он услышал дробный частый перестук, словно кто-то, обутый в крепкую обувь на жёсткой подошве, быстро пробежал по листовому металлу.

Едва определившись с местоположением своего противника, он рванул вперёд. Теперь счёт шёл на секунды. Дикарь с грохотом взлетел по порыжевшей от времени лестнице, оказавшись на втором уровне склада. Здесь находились галереи и лестничные переходы, с которых открывался широкий обзор на целый лабиринт из разноцветных грузовых контейнеров и заставленных разномастными коробками и паллетами стеллажей. Но любоваться этим видом у него сейчас времени не было. Рейдер очутился перед несерьёзной с виду дверью в небольшое конторское помещение, находившееся под потолком ангара. Не сбавляя скорости и используя этот импульс, он с размаху ударил ногой в район дверного замка. В своей прошлой жизни он ни за что бы не решился на такой трюк – несмотря на кажущуюся хлипкость конструкции, под пластмассой скрывался надёжно стянутый болтами и стальными стяжками каркас, и умник, решившийся провернуть такой трюк, рисковал заработать себе перелом свода стопы. Кроме того, стоило немного промахнуться, и нога пробьёт ломкий декоративный пластик, пройдя насквозь. И окажется в настоящем капкане, потому что попытка вынуть её обратно приведёт к тому, что рваные края пластмассы подобно пиле пройдутся по мышцам и связкам, оставляя страшные кровоточащие раны.

Но теперь всё иначе. Дикарь идёт на риск осознанно и прекрасно отдаёт себе отчёт в собственных возможностях. Поэтому пластиковая створка, жалобно всхлипнув изувеченным замком, распахивается, пропуская его внутрь. Скромных размеров помещение, в котором он очутился, насквозь пропахло пылью, типографской краской и старыми бумагами. Несколько столов с допотопными компьютерами, офисная техника да шкаф у дальней стены, заставленный папками с бухгалтерской отчётностью внутри. Здесь наверняка находились рабочие места начальника этого грузового склада и клерка, ведущего учёт приходящих и уходящих грузов.

Впрочем, ему сейчас до лампочки, кто здесь заседал и чем тут занимался. Окинув быстрым взглядом окружение, он уцепился за то, ради чего вломился в эту подсобку. На столе начальника лежало оружие. Правда, оружие такое, от вида которого он поначалу едва не взвыл от разочарования. Красиво украшенная резьбой по деревянному ложу и затейливой гравировкой на никелированном замке курковая двустволка с претензией на антикварность. Выругавшись про себя, он сграбастал ружьё и пошарил взглядом вокруг в поисках патронов. Но тут его ждало повторное разочарование – их просто-напросто не было. Дикарь с хрустом переломил стволы и убедился, что хотя бы внутри казёнников патроны есть. Два ярких пластиковых цилиндрика, напичканных порохом и волчьей картечью, чуть-чуть скрасили бочку с дёгтем, что вылилась ему на голову за последние секунды.

Но предаваться гневу и самобичеванию некогда – с тем грохотом, что он поднял, его соперница теперь тоже совершенно точно знает, где он, и не заставит себя долго ждать. А значит, ему пора уносить ноги, если он не хочет схлопотать внезапную пулю в спину. В том, что его оппонентка уже тоже смогла завладеть стволом, сомневаться не приходится.

Закинув двустволку себе за спину, он пересёк крохотное помещение и повторил процедуру выламывания двери с противоположной стороны. Возвращаться тем же путём, каким он попал сюда, было очень опасно, вполне возможно, что та лестница уже находится под прицелом врага. Такое уже случалось ранее, и проверять эту гипотезу на своей шкуре сейчас у него не было никакого желания. Поэтому выбор был очевиден – движение только вперёд, иначе неминуемая смерть.

Напрягая мышцы рук и ног, он заскользил вниз по лестнице на пожарный манер, не касаясь перекладин и тормозя себя лишь прижатыми к её стальному основанию рантами подошв берцев. И дальнейшие события наглядно продемонстрировали, что его решение уйти с другой стороны было очень даже верным. В просвете промелькнула белокурая шевелюра девушки, что, прищурив глаза, уже навела на него ствол короткого пистолета-пулемёта, а после по металлу за его спиной с дробным перестуком ударили пули, оставляя на железном профиле неаккуратные рваные отверстия. От неожиданности он ослабил хватку, сорвался вниз, и последний метр до пола пролетел мешком, больно ударившись ступнями о бетон. Но жалеть себя было некогда, нужно срочно сменить позицию, иначе в следующий раз пули встретятся уже с его телом.

Отступая внутрь лабиринта из стеллажей и разнообразных коробок и контейнеров, он подумал, что нимфе – а его соперником была именно она, в отличие от него, повезло значительно больше. Она нашла не антикварную курковку с двумя картечными патронами внутри, а скорострельный ПП. Одна сплошная несправедливость, как ни посмотри.

Но, ухмыльнувшись про себя, Дикарь со щелчком взвёл курки и взял двустволку наперевес. Он петлял в рукотворном лабиринте, подыскивая подходящую арену для завершения этой схватки. Теперь, когда карты вскрыты, и соперники знают о местоположении друг друга, тянуть с этим больше не имело смысла. Следующая минута решит исход этой битвы.

Дикарь, пригнул голову и перебежал открытое пространство между двумя стеллажами. Но реакции девушки можно было лишь позавидовать – она не только заметила его, промелькнувшего на открытом пространстве, но и за долю секунды успела отреагировать, наведя мушку на цель и утопив спусковой крючок. Хлопнул выстрел, пуля вжикнула позади него, оставив холодок на коже затылка, после чего взлохматила картон, размочалив угол коробки, стоявшей на полке неподалёку.

Рейдер снова выругался и нырнул в укрытие. Судя по звуку выстрела, девушка уже успела спуститься с лестничной галереи и шла параллельным курсом, петляя между стеллажами и высматривая свою цель. Дикарь упал на колено и, вскинув ружьё, прицелился в узкий просвет между полками.

Почти в ту же секунду он увидел лицо девушки, выделявшееся светлым пятном в сумраке помещения склада. Нимфа занималась тем же, чем и он – она высматривала противника через просвет между контейнерами, выглядывая оттуда, словно через бойницу. Вот только девушка смотрела чуть левее того места, где был он – туда, где он должен был находиться, по её мнению.

Бесспорно, огневая мощь двуствольного ружья не шла ни в какое сравнение со скорострельным «Кедром», который сейчас находился в руках у блондинки. Да, ему конкретно не повезло, но он уже давно уяснил, что навыки того, кто держит оружие, намного важнее самого оружия. Привычка, реакция, навык, личный опыт решают, ведь одного-единственного выстрела будет достаточно, чтобы оборвать жизнь оппонента. А у него патронов было ровно в два раза больше, чем требовалось.

Дикая утка летит со скоростью в среднем около тридцати метров в секунду, в то время как уверенная зона поражения дробового выстрела составляет не больше тех же тридцати-сорока метров. Выстрелишь чуть дальше – и тебе обеспечен долгий и, скорее всего, безрезультатный поиск подранка, упавшего в кусты или траву и затаившегося в них. В итоге у охотника есть всего две или три секунды на то, чтобы заметить стремительно летящую цель, вскинуть оружие, внести поправки в прицел и произвести выстрел. Это очень сложный в освоении навык, который требует способности к мгновенной концентрации и потрясающей скорости реакции. Ведь не зря словно «снайпер» произошло от английского snipe, что переводится как «бекас» – название вёрткого и стремительного кулика, охотиться на него могли лишь лучшие стрелки из лучших, навык стремительной стрельбы которых вызывал зависть и уважение у всех прочих охотников.

Дикарь, ещё в бытность свою Егором Журавлёвым, спалил не одну тысячу патронов на стенде, стреляя по тарелочкам и вырабатывая этот невероятный навык. А после несколько лет кряду оттачивал его на Вологодчине, куда ездил на осеннюю утиную охоту. Кто бы знал, что сейчас это умение сыграет решающую роль!

Девушка, несмотря на свою умопомрачительную реакцию, опоздала – пули, выпущенные из её оружия, ударили чуть левее его головы, высекая искры из стальной стойки. Рейдер непроизвольно дёрнулся, ощутив, как мелкая крошка раскалённого металла обжигает кожу левой щеки. Но латунная мушка уже уселась на светлое пятно, маячившее на тёмном фоне, палец рефлекторно утопил отполированный спуск. Грохнул выстрел, взметая пыль и голубоватые клубы порохового дыма. Тонкий слух, дезориентированный грохотом выстрела, смог, однако, уловить вскрик девушки. Но даже если бы и не уловил, сомневаться не приходилось – на стене, позади того места, где секунду назад стояла соперница, красовалось внушительное красное пятно.

Дикарь бросился в обход полок, держа ружьё навскидку. Короткий рывок, и он стал свидетелем того, как раненая девушка пытается дотянуться до своего оброненного на пол оружия. Картечный сноп изуродовал ей нижнюю часть лица, шею и ключицу, превратив тело в кровавое месиво, перемешанное с обрывками картона и одежды, но она ещё была жива. Боль, что она сейчас испытывала, наверняка была просто невыносимой, но даже так нимфа не собиралась сдаваться. Рейдер поморщился и добил её вторым выстрелом, превратив голову в кровавые ошмётки. Девичье тело содрогнулось в конвульсиях и обмякло. Дикарь судорожно вздохнул и опустил разряженное ружьё – безумное напряжение схватки скрутило его не хуже смертельной конвульсии проигравшей. В следующую секунду помещение потемнело, наливаясь чернотой, и растворилось во тьме.

* * *

– Поздравляю, хозяин! Вы победили!

Дикарь саркастично усмехнулся.

– Ага, победил. С разгромным счётом семнадцать – три! Причём не в мою пользу!

– Не будьте так строги к себе! Ваш противник впечатляюще силён. К слову, а почему вы сражаетесь лишь с этой девушкой?

Он на мгновение задумался.

– Ну, ты сама сказала – она сильнее меня, причём значительно. Откровенно говоря, она сильнее всех, с кем мне доводилось сталкиваться. Даже удивительно, что свой единственный бой в реальности я смог у неё выиграть. Статистика твоих симуляций говорит о том, что это иначе как чудом не назвать.

Настя очень по-человечески хмыкнула. Она вообще последнее время зачастую вела себя так, как ты меньше всего ожидаешь от компьютерной программы. Хотя, если так подумать, после вмешательства в её код нолда вряд ли Настю можно было назвать простой программой. Она совершенно точно нечто гораздо более сложное, опережающее по своей структуре всё, что существовало в мире из его прошлой жизни. К тому же она явно обладает отличными способностями к обучению и развитию – наблюдение за окружением и общение со своим владельцем даёт ей много пищи для собственного развития и осмысления человеческой психологии. Вон как правдоподобно эмулирует человеческие эмоции. Её голос уже давно не звучит как у простого электронного болванчика.

– Позволю себе отметить, что в тот раз она явно недооценила ваши способности. И это сыграло с ней злую шутку.

– Вероятно, в твоих словах есть смысл. В любом случае ты ведь сама сказала, что собрала максимум информации о боевых возможностях именно нимфы. Следовательно, твоя симуляция девушки ближе всего находится к реальному прототипу. А значит, сражения с ней дают мне максимально приближённый к реальности опыт.

– Это звучит резонно.

Рейдер помолчал несколько секунд, размышляя о своём.

– Однако ты тоже права. Мне нужно тренироваться с разными противниками. Иначе мой опыт будет очень однобоким. А мне бы этого очень не хотелось, я не для того так себя истязаю! Решено, следующую практическую серию загрузишь с другими, случайными соперниками. Пора мне двигаться дальше.

– Принято!

– Ладно, а пока я приму душ.

Дикарь клацнул настенным выключателем, зажигая свет. Лампа под потолком осветила небольшую модерновую квартиру, его холостяцкую берлогу в многоэтажке на Ленинградке в Москве. Вернее, то, какой она выглядела в его памяти, а после была смоделирована Настей по этим данным. Раз уж он заперт в собственном подсознании, то его темница должна быть максимально комфортной. Дикарь не видел никакого смысла находится в той душной, пропахшей вонью Голода камере. Это ведь его разум – а значит, он волен превратить это место во что угодно.

Мозг человека очень странная и сложная штука. Вот скажите на милость, зачем ему сейчас принимать душ? Ведь грязь, пот и кровь, заработанные им во время симуляции, были спроектированы его сознанием, а не реальны. Но его мозг воспринимал это тело как самое что ни на есть реальное. И реагировал на внешние раздражители так же, как привык за долгие годы жизни. Нейронные связи в его сером веществе, что составляли саму суть личности Дикаря, работали по отточенным многократными повторами шаблонам и были непреклонны. Раз ты получил дозу стресса, нагрузку и усталость, будь любезен помыть своё виртуальное тело, а после выспаться, дабы почувствовать себя отдохнувшим. Иначе получишь состояние побитой собаки.

Поэтому рейдер не стал изобретать велосипед и просто провёл привычную гигиеническую процедуру, дабы внушить себе чувство чистоты и комфорта. А пока он стоял под тёплыми струями воды, смывая с себя последствия кровавой схватки, в памяти всплыли события последних недель.

* * *

Вначале были лишь тьма и опустошение. Его жизненный путь в Улье, яркий и стремительный, словно росчерк метеора на небосводе, подошёл к своему закономерному итогу. Телом завладел Голод, а сам он проиграл их трёхстороннюю схватку, уступив своё место монстру, дабы не позволить завладеть собой Тритону. И он считал такой размен вполне справедливым. Ведь если бы отморозок воскрес в новом теле со способностями Дикаря, это стало бы настоящей катастрофой. Нимфа не зря так этого опасалась. Так что сделка с Голодом стала оправданным меньшим злом. Дикарь с готовностью пошёл на это, полностью осознавая, на что подписывается. И когда они поменялись местами, принял свою участь, приготовившись исчезнуть окончательно. Учитывая тот ментальный урон, который он получил после манипуляций мозголома килдингов над его головой, это было ожидаемо.

Но время текло, а его существование так и не прекратилось. Отупляющая липкая пустота постепенно исчезла, и вместо неё вернулась способность мыслить здраво. Как однажды Тритон повторил слова Декарта: «Мыслю – значит существую!»

Осознав это, Дикарь понял, что он не только по-прежнему жив, но сильнее, чем когда-либо, жаждет вернуть себе утраченное. Чёрт возьми, в конце концов это его тело и его разум! Какого лешего он должен его отдавать какому-то левому вторженцу?! Однажды он одолел Голода и сделает это снова, сколько бы времени это ни заняло. К тому же он сейчас находился в глубине своего собственного подсознания. А это его территория, здесь он полноправный хозяин. Поэтому мрачную темницу, где были заточены Голод и Тритон, он с помощью Настиных мощностей преобразил в уютную квартиру из своего прошлого. И сейчас скрашивал свой досуг чтением книг, просмотром фильмов и прослушиванием музыки – всего того огромного массива информации, что ИИ смог выудить из его памяти. А также сражался с виртуальной копией нимфы, которую опять же смоделировала на основе собранных данных Настя. Пусть тренировка мышечной памяти сейчас была ему недоступна, но тренировать свой разум ему никто не мог запретить.

Глава 2

Пальцы мерно шевелились, заталкивая латунные цилиндрики в магазин МР-5. Когда он наполнялся, девушка брала следующий и продолжала своё занятие. Равномерная механическая работа помогала разработать мышцы и связки на недавно отросших пальцах левой руки. К тому же это отвлекало от едва сдерживаемого желания сорвать с себя опостылевший за долгие часы ношения противогаз. Лицо зудело и чесалось в том месте, где резина маски прилегала к коже. Длительное ношение неизбежно ведёт к тому, что в месте контакта скапливается грязь от пота и кожных выделений. Больше всего на свете Авроре сейчас хотелось сорвать намордник и как следует умыться. Но годы, проведённые в Улье, приучили её к терпению, к тому же она прекрасно понимала всю опасность этого подсознательного желания. Девушка за последние недели уже неоднократно принимала участие в вылазках на заражённые кластеры Зоны, раз за разом облучаясь радиацией, поэтому усугублять ситуацию, снимая маску на грязных территориях, не стоило. Злоупотребление приёмом радиопротекторов, которыми она в последнее время закидывалась как конфетками, даже в её сильном и модифицированном Ульем организме постепенно вызывало очень неприятные изменения. Если так продолжится и дальше, последствия не заставят себя долго ждать. Поэтому Буран взял с неё слово, что этот рейд к АЭС станет последним, после чего девушка возьмёт перерыв.

Она и сама прекрасно понимала, что слишком близко подошла к границе, за которой иммунного ждало превращение в атомита. Кому, как не ей, об этом знать, ведь её знахарский дар мониторил тело лучше любой медицинской техники. Но после того, что случилось в бывшем убежище МЧС и разговора с Компасом, у неё не оставалось какого-то выбора. После тех событий нимфа постоянно ощущала себя крысой, мечущейся по пылающему лабиринту, который прямо за её спиной превращается в настоящий ад. И ничто не могло избавить её от этих предчувствий.

Девушка стала дёрганой, раздражительной, ходила мрачнее тучи, огрызаясь на окружающих по малейшему поводу. Это заметил не только Буран, но и другие стронги. И теперь её старались избегать, опасаясь нарваться на новую вспышку гнева. Блондинка понимала, что это не ведёт ни к чему хорошему, но поделать с собой ничего не могла. Впервые за долгое время, проведённое в Стиксе, внутри неё угнездился страх – противный, сосущий под ложечкой, заставляющий сжиматься внутренности. Лидер Дикого стаба пытался вызвать её на разговор, ведь они с Бураном слишком хорошо знали друг друга, чтобы он мог игнорировать её состояние. И Аврора, как могла, попыталась рассказать ему о своих тревогах. Но сделать это было не так-то просто, ведь разговор и откровение о её скорой гибели, полученное ею от Компаса, пришлось сохранить в тайне. Всё, что касается Великих, должно оставаться тайной знахарей. Не она придумала это правило, и не ей его нарушать. Поэтому у неё не вышло передать всей полноты картины тех мрачных и гнетущих мыслей, что терзали её после той судьбоносной встречи. Хотя она пыталась вразумить Бурана и других стронгов, сообщив о нависшей над ними угрозе.

Она чувствовала себя Кассандрой – её предупреждения касательно планов килдингов сталкивались с непониманием. Большинство считало, что со смертью Тритона и его подручных, с пережёвыванием основных сил внешников, муров и атомитов всё, что планировали килдинги, пошло прахом, и теперь бояться нечего. В Диком стабе за месяц, прошедший с момента пропажи Дикаря, дела шли на лад. В группировку продолжали вливаться новые группы – как стронги, слетевшиеся на её зов, переданный на запад Лемехом, так и простые рейдеры, ищущие заработка на новом месте. Ведь не зря говорят, что рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. Стронги подавили последние очаги сопротивления Чертей, а после нескольких разгромных засад и стычек с отрядами атомитов, те заползли так глубоко в свои радиоактивные норы, что про них на какое-то время можно было забыть. И теперь кластеры, ранее недоступные для рейдов групп и одиночек, превратились в настоящий Клондайк, куда стекались бродяги из Флюгера, Трехстенка, Сестёр и других, более мелких поселений. Дикий стаб как мог старался контролировать этот процесс, застолбив кластеры с самой жирной добычей под себя. В этом неплохо подсобила карта мёртвого рейдера, оставленная Бурану Дикарём. Если рейдеры со стороны обыскивали вновь открывшиеся кластеры вслепую, то стронги из Дикого уже знали, что, где и когда стоит проверять, поэтому снимали с перезагрузок все сливки.

На фоне этого в Диком стабе царила приподнятая атмосфера. Бывшая лаборатория теперь превратились в новый дом для стронгов, где они, впервые за долгое время, могли почувствовать уверенность в завтрашнем дне.

Но нимфа знала, что этот благостный период рано или поздно закончится. Предостережение Дикаря всё ещё звучало у неё в ушах – килдинги никогда не отступают от своих целей, не остановятся они и сейчас. Поэтому девушка в перерывах между рейдами неприкаянной тенью, придавленной тяжёлыми и мрачными предчувствиями, шаталась по галереям бункера, чувствуя себя чужой на этом празднике жизни. И она бежала от этой лживой мирной жизни, вновь и вновь срываясь в опасные рейды на рад-кластеры.

Единственным, кто хоть как-то скрашивал её нынешнюю жизнь, был Шут. Молчаливый парнишка, которого они с Греком когда-то вытащили из пылающей школы на свежем, захваченном матёрыми тварями кластере, и сам избегал общества других людей, не горя желанием общаться с малознакомыми стронгами. А у Бурана сейчас хлопот был полон рот, всё его время съедали свалившиеся с лёгкой подачи Дикаря ему на голову заботы о группировке стронгов и их новом доме. Поэтому нимфа взяла над ним шефство и таскала на вылазки с собой, несмотря на сдержанное, хоть и явное недовольство приёмного отца парнишки, которым, по сути, и стал Буран. И Шут сейчас был едва ли не единственным человеком в Улье, который хоть как-то мог скрасить и приподнять мрачное настроение нимфы.

От размышлений, в которые девушка погрузилась с головой, её отвлёк сигнал вызова рации.

– Движение на двенадцать часов!

Сейчас их отряд прятался на границе городской черты Полярных зорь. Отсюда была отлично видна красно-белая труба АЭС, да и вообще место это было выбрано неспроста – они засели в водонапорной башне, служившей отличным наблюдательным пунктом, с которого открывался великолепный обзор на весь кластер. Этим и воспользовался Фидель, засевший на её вершине, где они прятались несколько последних часов. И вот теперь он подал голос по рации, заметив кого-то снаружи. После той истории с огромной бандой атомитов, которых отряду Дикаря и Якута удалось знатно потрепать, девушка сдружилась с парнями и теперь частенько моталась на вылазки именно с ними. С отрядом Кавказа у неё в последнее время отношения не складывались, она чувствовала немой укор, идущий от них. Её винили в смерти Тамтама, ведь это именно она настояла на том, чтобы сенс отправился во Флюгер с Дикарём. И не сказать, чтобы этот укор был беспочвенным, девушка подсознательно признавала их правоту. Поэтому с людьми Кавказа она в рейды старалась не ездить. А прочие отряды стронгов, примкнувшие к Дикому стабу, были ей по большей части незнакомы. За тот год, что она провела в плену, многое изменилось, большинство тех, кого знала раньше, либо погибло в стычках с мурами, внешниками и тварями, либо подалось в другие края. Поэтому как-то незаметно девушка прикипела к Якуту и его людям – та история с атомитами сблизила их.

– Кто там?

Блондинка отозвалась для проформы, хотя уже успела ощутить отклик своего ключевого дара. Она почувствовала вибрации тонких незримых нитей, соединявших её с подконтрольными ей марионетками.

– Твои болванчики идут. И с ними один свежий пассажир! Всего восемь тел. Минут через десять будут у нас.

Восемь – это хорошо. Это значит, что из десятка отправленных на суицидальную вылазку муров смогли выжить целых семеро. Учитывая весь тот кромешный ад, который творится на только что перезагрузившейся Зоне, это отличный результат – она ожидала гибели не менее половины марионеток. Не зря она с такой тщательностью и старанием выбирала себе подшефных, фильтруя попавших ей в руки Чертей. Буран не был в восторге от этой идеи, но альтернативой этой идее было то, что под чёрный дождь придётся отправлять своих собственных людей, поэтому у него не оставалось выбора, кроме как согласиться. Марионеток было не жалко.

– У них на хвосте рад-мутант. И похоже, что твоих матрёшек немного потрепали.

– Ну, они же не на прогулку в летний парк мотались! Мут серьёзный?

Снайпер некоторое время не отзывался, явно изучая обстановку через оптику своего мощного прицела. Но потом всё же откликнулся:

– Кусач вроде. Но страшный, как моя жизнь! Не пойму даже, из кого такое чудо-юдо вылупилось.

– Сработать его можешь?

Снайпер лишь усмехнулся.

– Обижаешь!

Некоторое время ничего не происходило, но потом ухо нимфы уловило едва различимый через шум дождя и ветра щелчок выстрела «Выхлопа», практически скрытый внушительным глушителем крупнокалиберной винтовки.

– Готов! Отправишь своих подшефных полутать его?

– Чёрт с ними, с потрохами, мы тут не за этим! Не будем тратить время, не хватало ещё пассажира окончательно облучить.

Фидель горестно вздохнул, явно представив себе богатства, что останутся лежать бесхозными в споровом мешке рад-мутанта, но спорить не стал. Сейчас отряд Якута вместе с ним самим подчинялся приказам нимфы. Новичков здесь не было, и люди прекрасно понимали, что ради парочки рад-горошин не стоит ставить под угрозу сложный и опасный рейд.

– Больше хвоста нет!

Узнав о том, что томительное ожидание подходит к концу, девушка закончила свою возню с набиванием магазинов и даже на мгновение забыла о раздирающем лицо зуде.

Наблюдатель ещё какое-то время вглядывался в серо-чёрную пелену дождя, который к тому времени уже успел значительно поредеть, после чего ответил ей:

– Угроз не наблюдаю, вроде всё спокойно. Несколько пустышей и бегунов на периферии прячутся в укрытиях, но ничего, что вызывало бы опасение.

– Ну и отлично, тихо пришли, тихо и уйдём!

Это голос подал молчавший прежде Якут. Этот невысокий и круглолицый, весьма общительный в обычной обстановке, но молчаливый и собранный в рейдах человек, несмотря на свою заурядную внешность, вызывал приязнь и уважение у нимфы своей внутренней основательностью и серьёзностью. В своём отряде у него был непререкаемый авторитет, приказы лидера никогда не подвергались сомнению, и этим он набрал очень много очков веса в глазах Авроры. Ничто так не говорит о человеке, как коллектив, которым он руководит. И отряд Якута смело можно было ставить в пример другим группам.

– Не накаркай!

Спустя несколько минут к водонапорной башне, где укрылся от разрушительного действия чёрного ливня отряд стронгов, приблизились марионетки нимфы. Весь этот рейд был затеян в основном с целью заполучить иммунного специалиста-ядерщика из числа персонала АЭС. Это был уже третья по счёту вылазка в Зону, организованная Диким стабом, и впервые она достигла какого-то прогресса. В первом рейде стронги даже не смогли пробиться к станции, наткнувшись на ожесточённое сопротивление атомитов, второй раз рейдерская группа попала на станцию, но со спецом с иммунитетом им не повезло, весь персонал обратился. К тому же половина группы серьёзно облучилась, угодив под радиоактивную бурю, традиционно сопровождавшую перезагрузку Зоны. Они до сих пор продолжали отлёживаться в лазарете, поэтому вопрос о третьей вылазке встал ребром. Без ядерного реактора приходилось гонять аварийный генератор бункера, а он жрал дизтопливо, что называется, в три горла. Население стаба стронгов росло, а это увеличивало нагрузку на энергосистему. К тому же Буран планировал вынести само поселение на затяжной кластер по соседству, а бункер использовать как укреплённый командный пункт, отрезав сюда доступ обычным обывателям, число коих медленно, но верно росло. Буран хотел исключить любую возможность проникновения на территорию бункера шпионов и диверсантов, маскирующихся под обычных иммунных. А учитывая характер существования данного поселения, это лишь вопрос времени. СБ бункера пока существовала лишь в зачаточном состоянии, и в этом направлении ещё предстояла куча работы. Как и во многих других, связанных с существованием нового стаба.

Вот только для нормального функционирования жилого поселения тоже требовалась электроэнергия. И реактор бункера вполне мог её обеспечить – его мощность, рассчитанная на энергозатраты, связанные с работой портала, вполне это позволяла. Поэтому запустить основной источник питания было крайне важно. Но со слов Насти, после сброса стержней и экстренной заглушки реактора ему требовалась полная диагностика, которую без профессионала делать было верхом глупости. Словом, руководство Дикого стаба попало в тупик.

И тут Аврора предложила использовать в качестве пушечного мяса своих марионеток. За этот месяц стронги неоднократно сталкивались с остатками сил Чертей, поэтому в лапы нимфы угодило множество муров, которых она не стеснялась использовать на полную катушку. Буран после непродолжительных раздумий дал добро, и вот теперь отряд Якута дожидается засланцев с посылкой на границе кластера с АЭС. И судя по докладу Фиделя, мурам удалось то, что не вышло у стронгов. Похоже, они таки смогли найти иммунного инженера-ядерщика, что нужен был Дикому стабу, как воздух.

Как только группа муров вошла в здание водонапорной башни, нимфа дала стронгам указание готовиться к отходу, а сама проверила состояние работника атомной станции. Судя по виду лысеющего интеллигента, свежаку крепко досталось – мало того что приложило откатом, так ещё и группа сопровождения угодила под радиоактивный дождик. Несмотря на то что инженер был обряжен в радиационный костюм весёленького ярко-жёлтого цвета, делавший его похожим на забавного неуклюжего телепузика, свою дозу микрозивертов он получил. По посеревшему лицу свежака градом катился пот – муры двигались быстро и загнали явно не привыкшего к таким физическим нагрузкам мужика, как скаковую лошадь. Едва они вошли под своды водонапорки, тот рухнул на пол и распластался на бетоне, словно яркая птица. Девушка приблизилась к нему и знаком приказала отстегнуть защитный экран. Проверив состояние ценного свежака, она накормила его дозой радиопротекторов и, игнорируя вялый протест, влила в него несколько глотков живчика. Попутно она отмахнулась от расспросов растерянного инженера, лишь сказав ему, что время вопросов ещё не подошло. Раз уж цель рейда достигнута, пришло время покинуть это место. И по возможности сделать это стоило тихо, без лишнего шума и пыли, как того и желал Якут, да и все прочие члены отряда.

Глава 3

– «Это пойдёт вашему стабу на пользу, клянусь!» Да эта курва белобрысая нашими руками прибрала к себе в карман белый жемчуг! И мы теперь должны закрыть на это глаза, а, босс?!

Смуглый поджарый человек, в жилах которого текла значительная доля восточной крови, не скрывал своего негодования, яростно сверкая чёрными глазами и потрясая крепко сжатыми кулаками перед носом у лидера Флюгера.

– Жгут, следи за своим языком! Ты сейчас говоришь о моём хорошем друге! Мы с Авророй топтали кластеры, когда тебя ещё даже в проекте Улья не было!

Лицо Грека налилось тёмными красками от едва сдерживаемого гнева. Он с хрустом сжал кулаки и сверлил тяжёлым взглядом начальника службы безопасности и разведки Флюгера, словно вознамерился прожечь в нём дыру. Палаш вздохнул – у этой парочки уже давно не клеились отношения. Формально Грек находился в подчинении у Жгута, но фактически он прожил в Стиксе, да и во Флюгере, значительно дольше и имел гораздо больше авторитета в глазах большинства опытных бойцов стаба. Откровенно говоря, именно Греку полагалось стать правой рукой Палаша и отвечать за те функции, что сейчас исполнял Жгут. Но у начальника караульной службы напрочь отсутствовали амбиции и карьеризм. Он и свой текущий пост занял лишь из-за значительной разницы в оплате по сравнению с заработком рядового охранника, и своевременного втыка своей благоверной. Причём, как весьма резонно считал Палаш, весомое слово Дины в этом его решении наверняка сыграло ключевую роль. Жгута, очевидно, это положение вещей всегда бесило, и он время от времени срывал на Греке своё раздражение, причём зачастую без особого повода. Тот, в силу своего довольно флегматичного характера, эти шпильки дипломатично игнорировал. До сегодняшнего дня, по крайней мере. Но сегодня Жгут перешёл ту черту, за которую заступать не стоило. И Палаш, который обычно старался не влезать в их взаимоотношения, дабы не нарушить хрупкий баланс и не лишиться одного из этой парочки, понял, что пришла пора поставить своего подручного на место. К тому же тот в последнее время и вправду стал многовато себе позволять.

– То, что мы прохлопали ушами наличие на наших территориях скреббера, это твоя прямая недоработка! – Тон лидера Флюгера был таков, что им вполне можно было замораживать воду. – И что-то таких недоработок в последнее время у тебя появилось многовато. Что скажешь на это?!

Жгута, который ещё мгновение назад буквально кипел от раздражения, словно окатили ледяной водой. Он резко вспомнил, кто тут начальник, и проглотил уже готовую сорваться с губ следующую гневную фразу. Палаш уже не в первый раз напоминал ему его промах, связанный с полным незнанием о деятельности килдингов на кластерах Флюгера, и это именно та реальная причина, из-за которой Жгут заимел зуб на нимфу. Ну а скреббер был, скорее, просто поводом, чтобы высказать собственное негодование.

Не дожидаясь ответа, лидер стаба кивнул лысеющей головой на дверь.

– Сходи проветрись пока, горячий парень! Потом с тобой поговорим.

Осознав, что его только что вышвырнули с совещания, словно нашкодившего кота, начальник службы безопасности скрипнул зубами, развернулся на каблуках и, гремя обувью по металлу, покинул капитанский мостик контейнеровоза.

Посмотрев в спину своему протеже, Палаш вздохнул. У Жгута было достаточно достоинств, но вот болезненное самолюбие к ним точно не относилось. Он не переносил, когда его тыкали носом в собственные промахи. Но только так Палаш мог быть уверен, что подобная ситуация не повторится вновь.

– Заносит его опять!

Собеседник лишь неопределённо пожал плечами. Лицо Грека практически сразу после этой перепалки вновь приобрело меланхоличное выражение, словно это его и не касалось вовсе. Он, в принципе, довольно редко терял самообладание. И если бы Жгут не прошёлся по нимфе, не утратил бы спокойствия и сейчас. И за эту вот непробиваемость Палаш его очень ценил.

Палаш налил себе воды и сделал несколько глотков. Несмотря ни на что, в словах начальника службы безопасности и впрямь было зерно истины. Нимфа, взяв взаймы у Флюгера «Грады», прибрала к рукам скреббера. Конечно, тот факт, что Палаш и его люди проморгали наличие хозяина Улья на своих территориях, это не её проблемы, но поступок всё равно не слишком красивый. С другой стороны, будь Палаш на её месте, он тоже вряд ли бы добровольно уступил такую добычу другим. А зная характер Стервы с Востока, можно было предполагать, что той такая мысль даже не пришла в голову. В любом случае махать кулаками после драки уже не имело никакого смысла. Белый жемчуг уплыл из рук Палаша, даже не успев там побывать. Да и обострять отношения с Греком, выражая своё недовольство по этому поводу, было бы весьма недальновидно.

К тому же стаб получил рад-жемчужину и закрыл давний долг перед группой Ржавого. Лидер Флюгера о нём не забыл, и теперь, когда нимфа вернулась с того света, выполнить свои обязательства считал своим долгом. Кроме того, тело скреббера само по себе имело немалую ценность. Буквально через несколько дней после убийства Хозяина к нему на порог прибыл посланник Института с запросом на покупку останков скреббера. И оплату за это институтские умники предложили довольно серьёзную. И как только умудрились разнюхать обо всём так быстро?! Собственно, от него Палаш и узнал, что нимфа арендовала его «Грады» вовсе не для того, чтобы наказать муров, атомитов или полосатых. И только выдержка и самообладание не дали ему опростоволоситься и продемонстрировать изумление от новости об убийстве скреббера прямо у него под носом.

Так что Флюгер в любом случае получил свою долю профита с этой истории. С паршивой овцы, как известно, хоть шерсти клок, а стаб получил целую кудель пряжи.

– Что тебе удалось выяснить насчёт вырезанных мелких стабов?

Несмотря на то что формально Грек отвечал лишь за систему охраны стаба, он зачастую выполнял разные тактичные поручения своего начальника. А всё потому, что имел множество связей среди рейдеров, трейсеров и стронгов. Чем Палаш и не гнушался пользоваться.

– Да эти поселения даже стабами называть стыдно. Так, места концентрации всякого сброда и мутной братии. Там никакого контроля, так что контингент подбирается соответствующий. Муры и их прихвостни, отщепенцы разные, всякие отбросы из чёрных списков ментатов и тому подобная шушера.

– Тем не менее это уже третий случай за месяц! А это уже серьёзный повод для раздумий! Что вообще удалось выяснить?

Начальник караульной службы пожал плечами.

– К тому моменту, когда туда пришли посланные мной группы, над телами хорошенько поработали заражённые. Их туда словно мёдом приманили, со всей округи сбежались. Одно могу сказать точно – напали на них внезапно и вырезали в мгновение ока. Там даже стрельбы практически не было, просто не успели дать никакого отпора. И убивали их, похоже, холодным оружием. А может, у нападавших была какая-то странная способность – тела словно на части разрубило и разорвало. Настоящее месиво, хрен что разберёшь, все трупы вперемешку.

Палаш потёр переносицу двумя пальцами. На него свалилась очередная головная боль.

– И что, никаких выживших?

– Ни одного. Тех, кто пытался улизнуть, догнали и прикончили всех до единого – в кустах остались лежать обгрызенные скелеты.

– Великолепно! Значит, у нас ровно ноль информации о том, кто и за что их приговорил?

Грек, не стесняясь признать собственную неудачу, вновь лишь неопределённо пожал плечами.

– Выходит, что так.

– Твою мать!

Палаш впервые за долгое время позволил себе продемонстрировать подчинённым собственное раздражение. Но быстро взял себя в руки и перевёл разговор в иное русло.

– Крест, что насчёт мерцающего кластера? Когда там следующая перезагрузка С-24?

Ментат, прежде сидевший неподвижно, словно изваяние, и не проронивший за всё это время ни слова, наклонил обритую наголо голову вбок, после чего вынул из нагрудного кармана блокнот и полистал свои записи, перебирая листки сухими, длинными, словно древесные ветки, пальцами. Найдя нужную запись, он кивнул сам себе.

– Судя по той информации, за которую мы заплатили Догме, перезагрузка у него состоится в течение ближайших четырёх-шести дней. А с ней мы сотрудничаем уже очень давно, так что информация, скорее всего, достоверная.

– Передай Мичману, пусть готовит рейдовую группу. Через два дня они должны выдвинуться в нужный квадрат. И пусть там вокруг носом пороют – я хочу знать, есть ли ещё желающие урвать кусок от нашего пирога. Не удивлюсь, если Буран тоже отправит туда своих людей, он ведь в курсе насчёт мерцающего кластера. Хотя у него и без этого сейчас наверняка забот полон рот. Но на всякий случай подстраховаться не помешает.

– И какой будет наш ответ, если «дикие» тоже туда заявятся?!

Палаш побарабанил пальцами по столешнице, несколько секунд размышляя на эту тему.

– Будем договариваться. Территория смежная, так что подмять всё под себя вряд ли выйдет. Передай Мичману, что пока пусть делят хабар фифти-фифти, потом обговорим с Бураном все детали уже предметно. Если нарисуется кто-то кроме «диких», разрешаю шугануть. Нечего ценное добро разбазаривать, нам оно самим пригодится.

Крест кивнул, а Палаш, внезапно вспомнив об одной вещи, вновь обратился к Греку:

– Слушай, а что там насчёт той девахи, которую тебя попросила потренировать Аврора?!

Тот вновь пожал плечами.

– Ну, Аврора попросила, я поднатаскал. В чём вопрос?!

Палаш и сам не особо понимал, зачем поднял эту тему, поэтому лишь сделал неопределённый жест рукой в воздухе.

– Ну… как она, если в целом?

– Для новичка неплохо справляется. Базовую тренировку прошла, физические показатели на терпимом уровне, с оружием управляется хорошо. В принципе, вполне готова для зелёных и даже жёлтых рейдов.

– Уверен, что потянет жёлтый уровень?

– Вполне, девка замотивирована по уши, себя хорошо проявила.

– Что насчёт её дара?

– Она пробудилась, способность тонкой кинетики. Уже неплохо с ним освоилась, на финальной проверке применяла его по делу.

– А что насчёт того типа, что Аврора оставила нам на лечение?

И снова начальник караула пожал плечами в своей излюбленной манере.

– Это тебе лучше у Монаха спросить. Тем более что он сам к тебе явился.

Грек кивнул на железную дверь за своей спиной, что вела на палубу контейнеровоза.

– Ладно, тогда возвращайся к своим обязанностям. Если услышишь что-то подозрительное – сообщай мне незамедлительно.

– Разумеется.

Начальник караульной службы поднялся на ноги и размеренной походкой покинул мостик, по пути кивнув проскользнувшему внутрь Монаху. Знахарь Флюгера, традиционно обряженный в свои чёрные просторные одежды, смахивавшие на рясу священнослужителя, кивнул ему в ответ, после чего приземлился на кресло, где несколько секунд назад сидел Грек. Он сцепил пальцы, положив кисти рук на обитый зелёным сукном стол, после чего посмотрел задумчивым взглядом на лидера Флюгера. Глядя на него в ответ, Палаш на некоторое время завис. Взгляд у опытного знахаря был такой, что в нём можно было утонуть. И он каждый раз попадался на эту удочку.

– Здравствуй, Палаш!

Стряхнув с себя короткое оцепенение, тот кивнул ему в знак приветствия.

– И тебе не хворать! С чем пришёл?

– Я ухожу!

– Когда?

– Ну вот поговорю с тобой, и в путь-дорожку!

Лидер стаба опешил от таких известий. Хотя знахарь уже давно сообщил ему, что в скором времени планирует покинуть поселение, новость эта всё равно была сродни грому среди ясного неба.

– Значит, оставляешь нас?

Ответ лишь констатировал очевидный факт, но других слов ошарашенный Палаш сейчас не нашёл.

– Ласка хоть и не в совершенстве, но наше ремесло постигла. Со временем окончательно освоится со своим знахарским даром. Я тебя ещё полгода назад предупредил, что скоро покину этот стаб. Время пришло.

– Предупредил, да. Так понимаю, что спрашивать о том, куда уходишь, бесполезно?!

Монах лишь смежил веки, сверкая обманчиво-безразличным взглядом из-под ресниц, словно в подтверждение озвученному вопросу.

– Ладно, а что насчёт твоего пациента? Ну, того, что тебе наша замечательная нимфа подкинула? Как его там, Лунь вроде?!

Знахарь прошёлся двумя пальцами по каёмке рукава своего одеяния.

– Ну так он уже третий день, как на своих ногах ходит. Вроде бы без проблем, но если вдруг что, моя ученица с этим вполне способна справиться.

– Вернёшься когда-нибудь к нам? – И сразу же извиняясь за глупый вопрос, Палаш добавил с грустной усмешкой: – Привыкли мы к тебе. Я привык. Даже как-то странно представлять, что теперь наше поселение будет обходиться без твоего присмотра. Всё же шесть лет – это немалый срок. Ты ведь, как и я, стоял у истоков появления этого стаба!

Монах всё так же с прищуром смотрел на лидера Флюгера с непонятным выражением. То ли соглашался, то ли о своём чем-то размышлял. По его лицу редко было можно понять, какие мысли угнездились в голове бывалого знахаря.

– Немалый, это верно. Но кому, как не тебе, знать, что нет ничего незыблемого и вечного. Даже горы под влиянием времени разрушаются, что уж говорить о слабых и бессильных людях. Особенно здесь, в пределах Стикса!

Монах снова задумчиво прошёлся пальцами по кромке ткани рукава.

– Я бы на твоём месте пригляделся к этому свежаку, к слову. Сдаётся мне, что он может сыграть интересную роль в будущем.

Палаш удивлённо приподнял бровь. Меньше всего он ожидал, что на прощание знахарь заговорит о каком-то свежаке.

– Тебе что-то известно?

Впрочем, как и ожидалось от знахаря его уровня, Монах не стал отвечать ничего конкретного.

– Так, интуиция нашептала, вот и решил с тобой поделиться перед уходом. Ладно, Палаш, не будем затягивать прощание! Бывайте!

– И ты береги себя.

Знахарь протянул сухую и твёрдую ладонь для прощального рукопожатия, после чего быстрой размашистой походкой, делавшей его немного похожим на странную птицу, покинул мостик.

Проводив его задумчивым взглядом, Палаш переключился на Креста.

– Ты когда на блокпост вернёшься, шепни Греку, пусть он с этим Лунём пообщается – вдруг тот захочет к рейду на С-24 присоединиться, ножки свои, так сказать, размять после выписки. Раз уж Монах за него словечко замолвил, нужно найти ему применение. А заодно и девице этой, которую он по просьбе Авроры натаскивал, пусть тоже удочку закинет. И насчёт Дины отдельно скажи – она наверняка захочет её отговорить от участия, девчонка ведь у неё в баре работает. Так что пусть Грек барышне своей жабру прищемит, хотя бы на этот раз.

Ментат безразлично ухмыльнулся. Улыбка его, как и глаза, в этот момент, как, впрочем, и в любой другой, не выражали абсолютно ничего. Профессиональная деформация своего рода. Многих людей от этого взгляда пробирал мороз, и Палаш не был исключением. Но за годы совместной работы как-то притерпелся к отталкивающей наружности своего подчинённого. К тому же Крест ни разу не дал повода усомниться в собственной надёжности и лояльности стабу.

– Я могу и сам с ними поговорить, если на то пошло.

Палаш лишь осклабился в ответ на это предложение.

– Ты на себя в зеркало когда последний раз смотрел? Девчонка небось до сих пор свой первый и единственный разговор с тобой вспоминает с содроганием. А у Грека с ними обоими уже налажен контакт, так что шанс, что эта парочка согласится, сильно выше будет.

Ментат сухо кивнул и тоже поспешил покинуть рубку контейнеровоза. А лидера Флюгера, оставшегося в одиночестве, внезапно посетила мысль о расхожем суеверии, будто знахари зачастую покидают стабы перед тем, как туда приходят проблемы вселенского масштаба. От этой мысли у него по спине пробежали неприятные мурашки. Но Палаш был закалённым Ульем человеком, что уже давно привык нести на себе груз ответственности за сотни жизней. Поэтому он просто отмахнулся от дурных предчувствий и занялся бумажной работой.

Глава 4

Сделав плавный взмах, кисть правой руки отправила дротик в цель. Свистнув в воздухе, снаряд должен был угодить в центральный сектор. Но вместо этого он в самый последний момент резко отклонился в сторону и вонзился в самый край мишени. Удовлетворённо хмыкнув, Лунь взялся за экспандер и со скрипом принялся сжимать его ладонью.

– Наконец-то получилось!

Голос Евы преисполнился искренней радостью, глаза девушки расширились, а на сосредоточенном лице, секунду назад ещё максимально собранном, заиграла победоносная улыбка. Увидев её ликование, разведчик испытал чувство, что принято называть отцовской гордостью.

– Умница, дочка!

Весь тот месяц, что Лунь провалялся в лазарете Флюгера, Европа регулярно навещала его, не позволяя падать духом и скучать. С подачи девушки они совместили тренировки разведчика, которые ему прописал Монах для разработки восстановленной кисти, с её собственными. Дело в том, что знахарь в первую очередь форсировал восстановление правой руки, а уже только потом принялся за ногу, обосновав это тем, что одновременная ускоренная регенерация обеих конечностей слишком нагружает ещё не до конца освоившийся в Стиксе организм свежака. Поэтому первой подвижность обрела именно правая рука.

И вот теперь, когда она вернула себе частичную функциональность, а нога ещё ощущалась чужеродным куском плоти, не позволяя ему покинуть опостылевшую за эти недели кровать, Лунь регулярно гонял экспандеры, возвращая работоспособность регенерировавшим нервным окончаниям и нетренированным мышцам, а для улучшения координации играл в дартс, швыряя дротики в мишень. Ева же, с самого первого дня регулярно заходившая к нему в палату, скрашивала его больничный разговорами, а также взяла на себя роль носильщика дротиков. А спустя несколько дней, когда её здесь застал Монах, заглянувший осмотреть своего пациента, он посоветовал девушке присоединиться к метанию дротиков – с помощью её дара тонкой кинетики сбивать снаряды с траектории, дабы превратить праздное времяпрепровождение в занятие с пользой.

Задачка оказалась не из простых – для того чтобы применить направленный импульс к быстро летящему в воздухе снаряду, нужна была предельная концентрация и отменная скорость реакции. Первую неделю девушка вообще не могла привести поставленную знахарем задачу в исполнение и начала считать, что это просто-напросто невозможно, а Монах некрасиво над ней подшутил. Но потом, к огромной радости девушки, у неё всё же вышло, и с тех пор она всё чаще повторяла этот фокус, сбивая с траектории летящие дротики.

Правда, тут стоит внести небольшую поправку, что стоило Луню метнуть дротик на ускорении, применив краткосрочно собственный дар сверхскорости, и шансы девушки на повторение этого трюка сразу стремились к нулю – уследить за дротиком на такой скорости она уже не могла.

Лунь был очень признателен Еве. После схватки со своим крёстным, вернее, с заражённым, захватившим его тело, разведчик оказался прикован к постели, превратившись в инвалида. И происходи это не в Улье, на его жизни в этот момент можно было бы поставить крест. Но Стикс милостив и восстанавливает утраченные конечности. А универсальное лекарство Улья вкупе с регулярными приёмами гороховой настойки и процедурами, что проводил знахарь, колдуя над Лунём, дополнительно ускоряли этот процесс.

Тем не менее первую неделю разведчик пребывал в очень мрачном настроении духа, грозившем перейти в настоящую депрессию. Столкновение с Голодом нанесло Луню не только физические увечья. Он очень остро переживал случившееся с его крёстным и винил себя за слабость. Если бы он был достаточно проворен, то смог бы избежать увечий, и не превратился в балласт для нимфы. Накручивая себя всё больше, прикованный к больничной койке Лунь погружался в это состояние всё сильнее.

И если бы не Ева, внезапно решившая регулярно его навещать, кто знает, куда бы его завели подобные мысли. Девушка в свободное время могла часами сидеть в изголовье его кровати, развлекая разговорами и вырывая охотника из цепких лап собственных невесёлых дум.

Но сейчас, когда его лечение уже было практически завершено, всё это осталось позади. И разведчик испытывал неподдельную признательность перед Европой.

Скрипнула дверь, пропуская внутрь сухопарую фигуру знахаря, традиционно обряженную в свою тёмную рясу. Он скинул с плеч рюкзак, прислонив его к стене, кивнул в знак приветствия, после чего принялся за ставший уже привычным осмотр. Задрав одеяло, он начал ощупывать восстановленную ногу, проверяя работоспособность мышц, и колол кожу небольшой иглой, тестируя чувствительность нервных окончаний.

– Ну, похоже, что моя работа тут окончена. Твоя рука уже в полном порядке, с ногой тоже никаких проблем нет. Какое-то время ещё будут преследовать локальные онемения и временная потеря чувствительности, но это пройдёт. Дальше физические нагрузки окончательно сведут на нет все неприятные ощущения и вернут конечностям былую форму. Так что, мой дорогой друг, пришла нам пора прощаться.

– Спасибо за заботы, уважаемый! Значит, я могу уже перебраться отсюда в гостиницу?

Знахарь на мгновение задумался.

– Ну, согласно принятой оплате за курс лечения, ты можешь оставаться здесь ещё в течение трёх суток. Но я думаю, тебе это местечко уже порядком опостылело, верно? Поэтому если желаешь перебраться на постоялый двор к Дине или в «Чайку» Дикса, не вижу причин тебя останавливать. Если появятся какие-то вопросы, можешь обратиться к моей ученице. Отныне она заведует всеми делами в этом стабе. Ну а мне пора в дорогу, караван не будет меня ждать!

– Хорошей дороги!

Новость об отбытии знахаря из стаба не была шокирующей – сегодня утром девочки в баре Дины все только об этом и говорили. Монах пожал на прощание руку Еве и Луню и, не утруждая себя лишними разговорами, покинул больничные покои, разминувшись в дверях с Греком.

Начальник караульной службы Флюгера проводил его спину долгим взглядом, после чего присел на скрипнувший под его немалым весом стул. Поприветствовав девушку и разведчика, он некоторое время задумчиво наблюдал за сборами Луня. Тот, обрадованный новостью о своей выписке с энтузиазмом принялся паковать собственные вещи, опустошая тумбочку возле кровати от скопившихся там за время вынужденного отлеживания боков бытовых мелочей.

– Вижу, ты уже окончательно встал на ноги?

Вопрос был риторическим, поэтому Лунь, продолжая складывать манатки в рюкзак, лишь неопределённо пожал плечами.

– Есть у меня для тебя предложение. Через два дня из стаба отправится рейдовая группа. И пойдёт она на тот кластер, где ты загрузился в Улей. Я предлагаю тебе присоединиться к ней в качестве проводника. Прошлый раз группу вёл Буран, а теперь это место вновь вакантно. У нас мало бойцов, которые хорошо ориентируются по ту сторону речки, так что твоя помощь не помешает. От стаба, само собой, тебе за участие капнет приятный бонус в гороховом эквиваленте.

Грек подмигнул ему, состроив многозначительную мину. Разведчик замер, обдумывая услышанное.

– Помощи от меня вашему рейду будет мало – я тогда был как в тумане после переноса и по пути мало что запомнил.

Грек усмехнулся себе в усы.

– Это лучше чем ничего. Кроме того, я связался с Авророй, и она мне сообщила, что тебя сможет подхватить рейдовая группа из Дикого стаба. Так что после того, как Мичман со своими парнями закончит дела на мерцающем кластере, тебе не придётся возвращаться обратно во Флюгер. Ты ведь так и так после выписки собирался в сторону Дикого двигать, верно?

Как и рассчитывал Грек, этот довод возымел действие – Лунь тут же принял его предложения без дальнейших раздумий.

– Что касается тебя, краса девичья, ежели ты ещё не передумала, предлагаю и тебе тоже присоединиться к данному рейду. Мой тренировочный курс для тебя окончен, считай это предприятие своим выпускным экзаменом.

Увидев секундное замешательство на лице Европы, начальник караульной службы стаба вновь ухмыльнулся.

– Ну, это если ты не передумала валить из Флюгера. Так-то тебе нет особого смысла отсюда уходить, вроде уже обжилась, работа тоже есть. Да и Динка этой новости не обрадуется.

– Нет, я уже давно всё для себя решила. Оставаться здесь дольше я не планирую.

Глянув на решительное лицо девушки, отбросившей все колебания в сторону, Грек не стал утруждать себя дальнейшими попытками отговорить девушку от её безумных идей покинуть насиженное место в стабе.

– Ну раз так, то благоверной моей сама эту новость сообщи перед уходом. Не хватало мне ещё попасть ей под горячую руку. Собирайтесь, группа уходит послезавтра в шесть утра. Мичмана я насчёт вас предупрежу сам.

Более не тратя время на разговоры, Грек встал, пожелал им удачного рейда и покинул палату.

После того как дверь за ним закрылась, Лунь отложил свои пожитки в сторону и долгим взглядом посмотрел в глаза девушке.

– Дочка, ты уверена, что хочешь отправиться вместе со мной?! Ты ведь помнишь, о чём я рассказывал: житуха за стенами стаба, – он неопределённо мотнул головой куда-то себе за спину, – не сахар. Там проще простого отдать Богу душу. И способы это сделать один другого хуже.

Ева ответила не сразу. Она мысленно вновь пробежалась по событиям, минувшим с того дня, как ей довелось повстречать нимфу и узнать от неё подробности ранения разведчика и таинственного исчезновения Дикаря. Все эти недели Грек, который по просьбе Авроры взялся её тренировать, натаскивал девушку без всякой жалости и скидок на пол. В стабе была обустроена полоса препятствий, на которой двое инструкторов-профи обучали и тестировали на профессиональную пригодность кандидатов на службу, бойцов из охраны и рейдеров, что работали на стаб на постоянной основе. К вопросам безопасности и боеспособности руководство Флюгера относилось очень серьёзно и средств на привлечение спецов и подготовку кадров не жалело. С подачи Грека Ева получила доступ в этот закрытый для обычных обывателей ангар и проводила там львиную долю свободного времени, сжигая без счёта патроны и калории. Бойцы из охраны стаба поначалу посмеивались над причудами упёртой девушки, подшучивали над ней, но Ева не обращала на них внимания, впитывая наставления своего тренера, как губка. А после того как она вошла в десятку лучших результатов по прохождению полосы препятствий, и вовсе стали относиться к ней с уважением.

Лунь, довольно быстро смекнувший, что девушка, зачастившая к нему в палату и постоянно донимавшая его расспросами об их с Дикарём похождениях, делает это не просто так, уже не в первый раз пытался отговорить её от желания отправиться на поиски крёстного вместе с разведчиком. Но характер Евы отличался настойчивостью и упрямством, поэтому преуспеть ему было не суждено. Что, впрочем, не мешало ему пытаться сделать это снова и снова.

После непродолжительного молчания Европа демонстративно вытянула ладонь перед своим лицом и продемонстрировала её Луню. Пальцы девушки за последние несколько дней начали заметно подрагивать, из-за чего она начала испытывать приступы раздражения. Монах, однажды заставший её в палате разведчика, просветил о причинах этого неприятного явления:

– Видишь?! Пальцы уже неделю как дрожать начали. Это первые симптомы трясучки. Мне так или иначе нужно убираться из стаба, пока она ещё в лёгкой форме. К тому же я тебе уже не раз говорила – я всё решила и отправлюсь вместе с тобой.

– Отрадно слышать, что ты настроена всерьёз. Вот только учти, что рано или поздно тебе придётся стрелять в другого человека. А это дело такое – не каждый осилит. Уверена, что сможешь? Потому как если не сдюжишь – может погибнуть кто-то из твоих соратников. К примеру, я!

Девушка почти до крови закусила губу, сжала кулачки так, что ногти впились в нежную кожу, но от своего не отступила.

– Я это понимаю! И если потребуется, я смогу, клянусь тебе!

– Ох, дочка, надеюсь, что тебе не придётся!

Её собеседник сокрушённо покачал головой и вернулся к своему рюкзаку.

* * *

Кусок родного города Евы, который местные называли просто кластер Б-12, выглядел удручающе и совсем не так, как девушка помнила свою малую родину. Разрушенный и опустошённый, местами выгоревший, заваленный разбитыми и покорёженными машинами и обглоданными костями, он смотрелся словно мрачная декорация для какого-нибудь голливудского блокбастера про зомбиапокалипсис. Редкие фигуры пустышей и бегунов, бесцельно шатавшиеся по опустевшим захламлённым улицам, лишь усиливали эту ассоциацию.

Единственное, что радовало в картине разрушенного родного города, так это то, что сейчас тут нигде не было муров. Не висели в воздухе дроны внешников, не стояла на перекрёстках военная техника ренегатов, готовая открыть огонь при малейшем намёке на угрозу. Если верить тому, что её рассказывал Лунь и другие рейдеры, – Черти за прошедший с момента её загрузки в Улей месяц практически прекратили своё существование. От одной только мысли об этих тварях в человеческом обличье у неё мороз шёл по коже и волной накатывали ужасные воспоминания, оставившие на всю оставшуюся жизнь шрам где-то глубоко у неё внутри. И не описать словами, как данная новость обрадовала девушку.

Колонна, состоявшая из двух грузовых машин, двух пулемётных пикапов и одного «бардака», как называли боевую машину сами рейдеры, затормозила на границе между въездом в город и обширными промзонами, тянувшимися на несколько километров до самой границы со следующим кластером.

– Эй, Европа! Подойди-ка, вопрос к тебе есть.

Её, сидевшую на лавочке в одном из грузовых «Уралов» и нервно сжимавшую цевьё МР-9, поманил пальцем один из подручных Мичмана. Девушка послушно встала и выпрыгнула наружу, направившись следом за рейдером в начало колонны. Ведущий рейда осматривал окрестности в бинокль.

Мичман нервничал. Здешние кластеры были ему мало знакомы – он обычно водил рейды на запад и на юг. По местным кластерам ответственным лицом был Фантомас. Но Фантомас не вернулся из последнего рейда на мерцающий кластер – если верить тем немногим выжившим, что вернулись в стаб, он погиб от пули снайпера в середине заварухи на Складах, когда в бой включилась группа Фашиста. Поэтому на место выбывшего ответственным за эту вылазку назначили именно его, Мичмана.

– Это ведь твой родной кластер?

– Его копия – вывески другие, деревья в аллеях других пород, да и подстрижены так, как у нас никогда не бывало. Много других мелких отличий.

– А ты глазастая. Это ерунда, основная планировка городской застройки должна сохраниться. Мне нужно понять, как кратчайшим путём доехать через этот кластер до моста через реку. Так что мне пригодится твой совет. Пора отрабатывать гонорар.

Ева на мгновение задумалась.

– Езжайте направо, по Окружному шоссе – оно просторное, вряд ли там есть заторы и пробки. Потом сверните налево, на Северный проспект, а через два квартала снова направо – по Гоголя. Она как раз упирается в Предмостную, там уже разберётесь, что и к чему.

– Кирзач, слышал?!

Мичман обратился к крепко сбитому коренастому мужчине со шрамом на левой щеке, лицо которого было хорошо знакомо девушке – он частенько протирал штаны за стойкой в баре у Дины.

– Бери Умника на борт, и дуйте в разведку. Пусть осмотрится с квадрокоптера вокруг. Муров тут быть уже не должно, но кто их знает. Заодно на предмет развитых заражённых пошуршите, может, затаился где какой урод. Но долго не копайтесь, у нас времени в обрез. А ты давай ко мне в «бардак» залезай, может, по дороге ещё твоя подсказка потребуется! – Это уже было сказано в адрес девушки.

Рейдер лишь кивнул коротко стриженной головой, запрыгнул в кузов пикапа и постучал по крыше ладонью. Машина взвизгнула покрышками и укатила в начало колонны, подобрав там ещё одного человека, в руках которого находился миниатюрный дрон с камерой.

Спустя тридцать минут разведка доложила по рации, что путь свободен и колонна может выдвигаться. А спустя ещё полчаса техника притормозила на площади перед мостом.

Глава 5

– Твою мать!

Пуля ударила в откинутую крышку бронелюка командирской башенки бронемашины и с визгом срикошетила, улетев куда-то в небеса. Мичман, который высунувшись наружу по пояс, рассматривал в бинокль противоположный берег реки, схватился за щёку – мелкие осколки биметаллической оболочки пули, разлетевшиеся веером от вмятины на листовом металле люка, посекли ему лицо. Выронив оптику из рук, командир рейдерского отряда нырнул внутрь, дабы не изображать из себя ростовую мишень. Оказавшись под защитой брони, он дал команду водителю отъехать под защиту здания, стоявшего по соседству, и схватился за гарнитуру рации.

– Откуда огонь?!

Посыпались отрицательные доклады наблюдателей, пока стрелок пулемётной спарки одного из пикапов не ответил:

– Дот на левом берегу!

Командир отряда повторно выругался, и некоторое время постукивал носком ботинка по железному днищу БРДМ, обдумывая ситуацию. Европа напряжённо следила за выражением его лица, ожидая, как разрешится эта неприятная заминка. Некоторое время ничего не происходило, лишь потрескивал медленно остывающий двигатель боевой машины. Приняв решение, Мичман вновь взялся за рацию.

– Кирзач, вези Умника назад, пусть выкатывает свои ништяки – зря мы их, что ли, с собой возим?! Эскорту выдвинуться в кварталы левее и правее моста, занять позиции для наблюдения за противником. Десанту циркулярно занять оборону.

Бойцы вокруг девушки зашевелились и, бряцая оружием, покинули десантный отсек «бардака». Ева после непродолжительных раздумий последовала за ними – внутри БРДМ было довольно жарко, к тому же неприятно пахло разогретым машинным маслом, топливом и потом, выделяемым несколькими мужскими телами. Оказавшись на свежем воздухе, она пристроилась на пожухшей траве неподалёку, разглядывая унылые окрестности разорённого городского квартала, стараясь не перекрывать обзор и сектора обстрела рейдерам из Флюгера – так, как учил её вести себя Грек на тренировках. Раньше это место пользовалось популярностью у горожан – с набережной открывался отличный вид на реку, и люди любили проводить тут время за вечерними прогулками. Сейчас же выбитые витрины магазинчиков, раскуроченные и окровавленные автомобили, а также разбросанные повсеместно кости с присохшими к ним почерневшими кусочками плоти и обрывками ткани лишь вселяли в сердце тоску по оставшейся в прошлом мирной достиксовой реальности.

Спустя непродолжительный промежуток времени вернулся пикап Кирзача, из которого резво выскочил Умник и с помощью нескольких бойцов принялся отвязывать брезент, укрывающий неизвестный предмет, примотанный репшнуром к крыше бронетранспортёра. Через несколько минут на свет появился странный предмет – непонятный летательный аппарат в форме диска с обтекаемым дюралюминиевым корпусом. Умник взялся колдовать над планшетом, и вскоре дрон зажужжал приводом, раскручивая несущие и рулевые винты, и приподнял корпус в воздух, оторвавшись от поверхности брони. Европа вспомнила, что подобные штуковины ей уже доводилось видеть прежде – в день, когда её город провалился в реальность Улья. Тогда множество подобных дронов летало над городской застройкой, а после, когда отряд Дикаря и Бурана отбил пленных свежаков у муров и ретировался со свежего кластера, эти смертоносные машины расстреливали их грузовик из бортовых пулемётов и закидывали ракетами. Красная четырёхлучевая звезда на черном поле, нанесённая на боковую поверхность дрона Умника, была хорошо знакома Еве – этот символ, увиденный ею мельком на технике Чертей, намертво отпечатался в памяти.

Девушка приблизилась к технику, который явно взял на себя управление дроном и, глянув через ему через плечо, утвердилась в своих догадках – экран планшета демонстрировал картинку с оптического блока беспилотника. Движениями подушечек больших пальцев, что елозили по изображению джойстика на дисплее, Умник направил летательный аппарат в глубь городской застройки, прикрывая его от глаз вражеского снайпера корпусами жилых домов и офисных зданий.

Обратив внимание на незримого наблюдателя, Умник бросил взгляд на девушку, улыбнулся ей в половину рта и прокомментировал свои действия:

– Нам несколько таких подарков досталось от внешников – после того как стронги потопили Баржу, дроны посыпались на землю. Некоторые, что уцелели при падении, подобрали наши разведосы и притаранили их в стаб. Я неделю над ними колдовал, ковыряясь в прошивке – очень уж код оболочки оказался мудрёным.

– Судя по тому, что я вижу, время было потрачено не впустую?!

Техник вновь улыбнулся – на этот раз с явными нотками самодовольства.

– Ну а то?! Я свою погремуху ношу не за красивые глаза! Так что ты сейчас увидишь «блин» во всей красе!

Европа не стала лить воду на водяное колесо мельницы эго Умника и принялась наблюдать за полётом БПЛА. Тот на бреющем полёте пересёк водную гладь и, следуя указаниям оператора, взмыл над зарослями следующего кластера, резко набрав высоту, и принялся облетать бетонное укрепление на противоположном берегу реки, в котором и засел вражеский стрелок.

Когда в поле зрения оптики появилась серая нашлёпка ДОТа, заглублённого в береговую кручу так, чтобы находившиеся внутри стрелки могли держать на прицеле мост через реку и её противоположный берег, Умник нажал клавишу. Ева увидела на экране планшета, как с пилона «блина» сорвались две ракеты, яркими и стремительными метеорами полетевшие в сторону редута. Потом холм, где находилось укрепление, накрыло облако взрыва, а до ушей девушки долетел его грохот. Оператор дрона удовлетворённо хмыкнул, но в следующую секунду принялся ругаться, судорожно вцепившись в планшет. На экране мелькнули росчерки трассирующих пуль – с земли кто-то вёл огонь по летательному аппарату. Умник крутанул джойстики подушечками больших пальцев, уводя «блин» из-под огня, после чего в поле зрения камеры мелькнула земля, по которой ползла коробочка БТРа и рейдерского пикапа, с кузова которого стрелок вёл пулемётный огонь, задрав орудийный ствол вверх. Стрельба с движущейся по ухабистой грунтовке машины не слишком располагала к точности, поэтому пулемётчик закономерно промазал. Ещё одно нажатие на клавиши, и новая партия ракет веером ушла к новым целям. Взрывы лизнули огнём силуэты бронетранспортёра и пикапа. БТРу это не нанесло видимого ущерба – он вломился в зелёнку, сбивая прицел дрону, а вот для не защищённого бронёй автомобиля это кончилось печально. Объятый пламенем пикап врезался в берёзу на обочине и замер, с водительской стороны распахнулась дверь, и охваченная огнём человеческая фигурка принялась кататься по земле в попытках потушить пылающую одежду, но вскоре замерла неподвижно.

– Командир, там бэтээр в кусты рванул!

Мичман высунулся из нутра БРДМ.

– Опознавательные знаки видишь? Чья техника?!

Умник перемотал назад видеопоток, передававшийся с дрона на планшет, после чего увеличил картинку, насколько это позволяло разрешение, так что на борту бронемашины стал вполне заметен символ – чёрный клинок на белом круглом поле.

– Это Ножи! – подал голос Кирпич, старший среди разведосов, как они сами себя называли. Он наклонился к экрану планшета и многозначительно постучал по нему крепким ногтем.

Мичман задумчиво почесал подбородок.

– Эти-то чего тут забыли? Они ж из своих болот на левом берегу никогда не вылезали.

– Раньше в эту сторону Черти ходу не давали – конкуренты им тут были не нужны. Сейчас место освободилось, вот они и прощупывают почву. Я так думаю.

Мичман прислушался к реплике Кирпича и после непродолжительной паузы согласно кивнул.

– Похоже на то.

– Так чего, мне коробочку отслеживать или как?

Руководитель группы лишь покачал головой.

– Плевать на них, у нас другие задачи. По рогам разок дали, и нормально – они теперь долго тика́ть будут. Сделай облёт по местности, вдруг у них где секрет в зелёнке притаился. Потом глянем, что там в доте происходит, и будем выдвигаться. Время не резиновое.

* * *

После того как рейдерский отряд покинул городскую застройку и пересёк пресловутый мост, девушку дипломатично высадили из командирского «бардака», и она снова очутилась в кузове грузовика.

Под равномерные покачивания автомобиля Ева некоторое время вглядывалась в лица окружавших её людей. Больше всего её внимание привлекла игра в гляделки между Лунём и сидевшим напротив него молодым парнем. Его лицо было знакомо Европе, ведь именно он помогал ей бинтовать раненых в тот памятный день, когда она оказалась в лапах муров. Звали его Бисмарк, если её не подводила память. С тех пор как Дикарь с Лунём отбыли из Флюгера, парень куда-то запропал – в стабе девушка больше с ним не встречалась. И судя по обветренному и загорелому лицу, тот с момента их последней встречи тоже не скучал, сидя на месте. Тогда в этой парочке остро ощущалось напряжение, но сейчас они, судя по их взглядам и языку тела, скорее разглядывали друг друга с некоторым интересом. Ну, в отношении Бисмарка это и понятно – Лунь за последний месяц прилично изменился, глубокие морщины, что разрезали его лицо, словно горные ущелья, разгладились, количество седины в шевелюре и щетине значительно поубавилось. Даже прежде водянистые, чуть подслеповатые глаза сейчас смотрели зорко, радужка наполнилась краской. Стикс знатно поработал над сибирским охотником, омолодив его, выправив спину и позволив расправить довольно широкие и крепкие плечи.

Для Бисмарка это время, судя по всему, тоже не прошло даром. Он уже не чувствовал себя загнанным зверем в окружении русскоговорящих людей, вёл себя расслабленно, иногда перекидываясь несколькими словами с соседями. К тому же он основательно поработал над своим владением русским языком и уже совершенно свободно изъяснялся на нём, сохранив лишь свой специфический австрийский акцент. Девушке захотелось выяснить, где австрийца носило весь последний месяц. Дав себе слово расспросить его об этом при случае, она прикрыла глаза и задремала. Момент, когда на очередной остановке Луня забрали в командирскую машину, она уже не видела.

– Ну что, поводырь, давай выкладывай, куда дальше ехать. Честно говоря, тут мои полномочия всё – я понятия не имею, как нам двигаться дальше.

Мичман стоял на крыше «бардака», с сомнением оглядывая окрестности. Смотреть тут особо было не на что, по обе стороны дороги уже какое-то время тянулись лишь заросшие смешанным либо хвойным лесом кластеры. Однообразие пейзажа убаюкивало, но ведущий рейда знал, что если сейчас ошибётся с выбором направления, то вполне может завести группу в ловушку болотистых кластеров, которые, если верить схематической карте, длинными языками пронизывали этот крупный лесной массив. Слава у тех мест была довольно дурная, в обширных заболоченных низинах, если верить словам немногих рейдеров, что рисковали туда заходить, грузились очень людные кластеры, и, как следствие, там водилось множество развитых тварей. Беспилотная авиация внешников те места не патрулировала, соответственно, популяция мутантов была необычайно высока. Лишним подтверждением этому служил тот факт, что свежаки из тех мест выбирались крайне редко. К тому же где-то там угнездилась банда Чёрных ножей – мутная группировка, про которую поговаривали, что они муры и приторговывают с внешниками людскими потрохами. Рейдеры Флюгера, в силу географических причин, крайне редко имели с ними дело, поэтому имевшаяся у него информация о данной банде была под большим вопросом. Проверять правдивость всех этих слухов на своей шкуре Мичман не горел желанием, поэтому предпочёл не соваться в вотчину Ножей. Особенно сейчас, когда давление на них со стороны Чертей исчезло, и они наверняка захотят прощупать освободившиеся территории, на что более чем прозрачно намекает уничтоженный ими блокпост. Это лишь первая ласточка, в будущем количество таких отрядов наверняка увеличится.

Советский разведчик встал рядом с командиром отряда и принялся разглядывать схематическую карту кластеров. Прикидывая положение нужной им точки, крутил компас. Потом некоторое время раздумывал, поглядывая на солнце, и, наконец, выдал азимут для движения отряда.

– Разумею я, что ежели вот так будем двигаться, километров через десяток должны выйти на грунтовку. Она уже ведёт на вырубку, где мы с фрицами в прошлый раз схлестнулись.

– Тогда будем выдвигаться – время у нас поджимает, кластер должен вот-вот перезагрузиться.

Мичман вместе с Лунём залез внутрь БРДМ и дал отмашку Умнику, чтобы тот пустил вперёд квадрокоптер, дабы осматривать местность впереди на предмет возможности проезда и всяких неприятных сюрпризов. После чего колонна по его команде свернула влево, съехав с трассы, по которой сбежал БТР Ножей и, с треском ломая кусты, поехала по заросшему зарослями полю.

Спустя полтора часа петляний по пересечённой местности искомая дорога была найдена, и комфорт поездки сразу заметно повысился – боевую машину перестало трясти и мотать из стороны в сторону при наезде на кочки и канавы, скрытые в траве и зарослях кустов. О том, как чувствовали себя всё это время сидевшие в кузове грузовика люди, Лунь вообще старался не задумываться. А спустя ещё полчаса техник, сидевший с ними в «бардаке», сообщил, что засёк прямо по курсу какую-то активность.

На экран смартфона, который умелец закоммутировал с простым радиоуправляемым коптером, подавалась картинка с камеры дрона. Этот простой дрон сменил на боевом посту «блин» внешников. Сейчас его оптика демонстрировала не слишком усердно замаскированный в кустах немецкий грузовик «Опель-блитц», рядом с которым стоял мотоцикл с коляской весьма характерного вида. Несмотря на не самое лучшее качество картинки и приличное расстояние, рядом с техникой можно было разглядеть парочку фигур в форме полевой жандармерии вермахта с бляхами на груди, неподалёку от которых отиралось с десяток фигур в гражданской невзрачной одежде, но вооружённых винтовками.

– Это что ещё за зоопарк?!

Лунь, внезапно ощутив, как внутри него начала разгораться злоба, поднёс картинку ближе к глазам, пытаясь разглядеть мелкие детали.

– Это вспомогательные войска фрицев, жандармы. А это – он постучал ногтем по фигурке одного из гражданских, на рукаве которого была заметна широкая белая повязка – полицаи. Бандеровцы да поляки, коих фашисты к себе нагребли в подмогу. Слышал я про них, к нам в расположение попали отступающие откуда-то из-под Ровно артиллеристы, вот они про этих уродов рассказывали. Окруженцев и отступающие войска отлавливают, гады, сёла разоряют. Пёсье племя!

Мичман кивнул, переваривая полученную информацию.

– Выходит, мы добрались? И кластер наш уже подгрузился?

Лунь вернул смартфон Умнику, после чего кивнул, подтверждая догадку ведущего.

– Выходит, что так. С этими сучьими детьми что делать будем? Они у нас прямо на пути.

Мичман, недолго думая, откинул ногой крышку деревянного ящика и выудил оттуда толстую трубу характерного зелёного цвета с ремённой лямкой.

– Внаглую поедем. У них всё равно ничего серьёзнее пулемёта нет. Да и не ожидают они, что кто-то здесь такой демарш может устроить, тут же вроде как тыл уже. Садану из «Шмеля», пускай загорают.

Лунь протянул руку к реактивному гранатомёту.

– Дай-ко мне! У меня к этим сукам свои счёты есть!

Рейдер пожал плечами, после чего передал РПО разведчику.

– Пользоваться-то умеешь?

– Доводилось! – Луню уже приходилось видеть, как подобной штукой пользовалась нимфа, да и сам уже несколько раз стрелял из подобных ручных гранатомётов, так что в себе он был уверен. Он по памяти нажал на стопор и раздвинул оружие, поставив его на боевой взвод.

– Метров на сто подъедем, и жги их. Я, если что, из курсового пулемёта прикрою. Над люком только сильно не высовывайся раньше времени, а то вдруг издали пулемётом причешут. «Бардаку»-то ничего не будет, а вот ты пулю хлебалом словить можешь запросто. Ладно, погнали, чего тянуть.

Лунь высунулся в командирскую башенку, прикрываясь от возможного обстрела откинутой крышкой бронелюка, вытянул наружу трубу реактивного гранатомёта и приготовился. Спустя мгновение колонна, шурша зубастыми покрышками по гравию, тронулась вперёд.

Глава 6

Ева подхватила свои пожитки с оружием и выпрыгнула из кузова «шишиги». Чуть впереди разгорался допотопно выглядевший грузовик, трещали рвущиеся в пламени патроны. В ноздри ей ударил дразнящий запах сочного прожаренного шашлыка. В первое мгновение она с огромным удовольствием втянула носом этот аппетитный запах, но потом взгляд девушки упал на жёлтые обгоревшие трупы, на которых тлели лохмотья немецкой формы и гражданская одежда. Осмыслив, откуда взялся это манящий аромат жареного мяса, девушка ощутила, как внутренности скрутило тугим узлом, а завтрак нетерпеливо попросился наружу, подкатив к горлу противным комком. Только невероятным усилием воли она загнала приступ тошноты обратно и вцепилась в бортик грузовика рукой так, что пальцы побледнели, а под аккуратными ногтями проглянула зловещая синева. Несколько секунд понадобилось ей, чтобы взять себя в руки. Этот момент рано или поздно должен был наступить, она прекрасно понимала это сама. Об этом ей на каждой тренировке твердил Грек, об этом же предупреждал Лунь. Но одно дело понимать мозгом, и совсем другое – увидеть зарумянившиеся, словно на гриле, тела с опалёнными волосами, обгоревшими ушами и носами, с лопнувшими и вытекшими от запредельной температуры термобарического взрыва глазами. Ещё и этот жуткий, совершенно не вяжущийся с окружающей реальностью запах, что настойчиво лез в нос.

Но воля Европы ещё в детстве была закалена довольно жёсткими балетными тренировками, поэтому мгновение слабости прошло незаметно для окружающих – меньше всего девушка хотела сейчас выглядеть бесхребетной в глазах окружавших её мужчин. Поэтому она стиснула зубы и чётким шагом приблизилась к Луню. Разведчик, пользуясь помощью Бисмарка и парня из экипажа Кирзача, как раз откатывал в сторону от разгоравшегося грузовика мотоцикл с коляской, который принадлежал полевым жандармам – парочка их валялась в окружении тел бандеровцев, – явно собираясь сохранить трофей в целости и не дать ему пострадать от пожара.

– А чётко ты их положил, прямо в самую мякотку! Так кружком и полегли!

Лунь лишь пожал плечами в ответ на реплику одного из рейдеров. Он, пыхтя, налегал на руль, морщась от жара, что волнами накатывал со стороны «Опель-блитца». Когда мотоцикл очутился на безопасном расстоянии от источника открытого огня, он вытер пыль со лба выцветшей пилоткой с жестяной красноармейской звёздочкой, покрытой облупившейся краской.

– У меня к этим пёсьим детям свои счёты есть! Мы, когда отступали с Украины под налётами авиации фрицев и артобстрелами, несколько раз попадали в их засады. Они ссыкливые паскуды – постреляют с лесочка и тикать. А у нас раненые и убитые. А потом вышли к деревне, где эти выродки всласть повеселились. Ребятишек, стариков, баб штыками покололи, да в колодец скинули. Мужиков, кто на фронт не ушёл, загнали в амбар, облили бензином и подожгли. Деревня вся выгорела дотла, одни печи почерневшие стоят, словно могильные кресты. Запах тот мне сниться до самой смерти будет.

Охотник с хрустом сжал кулаки, скомкав головной убор. Про иновременное происхождение разведчика теперь, спустя месяц с лишним, знали многие. В стабе слухи разлетаются быстро, да и сам Лунь не делал из этого особого секрета. Правда, и распространяться о своём прошлом он не любил, поэтому сейчас, в редкий момент откровения, большая часть окружавших его рейдеров слушала сибирского охотника с интересом.

Справившись с минутной эмоциональной слабостью, Лунь спихнул ногой с дороги обгоревший труп полицая, усадил за руль драндулета Бисмарка, который, если верить его уверенному виду, умел им управлять, сам же с невозмутимым видом уселся в коляску, взяв на изготовку MG-40, привинченный к специальному вертлюгу.

К слову, отсюда уже вполне отчётливо слышны звуки перестрелки и грохот пушек. Теперь проблема направления отпала – азимут движения был установлен чёткий, и небольшая колонна, пополнившаяся ещё одной единицей мототехники, двинулась вперёд.

В этот раз застать весь накал страстей на мерцающем кластере рейдерам не удалось. Когда разведчики вышли к краю огромной вырубки, бой уже закончился. Дымили кое-где подбитые и чадившие маслянистым дымом коробки немецких танков, на развороченных и перепаханных миномётным огнём позициях советских солдат тоже что-то горело, среди кочек и возвышенностей лесного поруба лежали неопрятными кучками трупы немецких солдат, что шли на приступ окопов русских. Но резко начавшееся (как обычно и бывает на быстрых кластерах) обращение поставило жирную точку в теперь уже совершенно неактуальной схватке, вынудив солдат враждующих сторон сражаться уже не с врагом, а со своими обратившимися сослуживцами. А теперь и эти очаги сопротивления были уничтожены, и лишь вяло ковылявшие по полю боя свежие пустыши в форме солдат вермахта и РККА были свидетелями случившейся тут буквально только что трагедии.

Лунь осматривал лесосеку в компактный бинокль. Судя по всему, расположение окопов и блиндажей в этой перезагрузке имело мало различий с его реальностью. По крайней мере, он не увидел большой разницы – стрелковые ячейки и укрепления были вырыты там же, где и в прошлый раз.

– Будете заходить на позиции к фрицам со стороны леса – осторожнее, я в прошлый раз там у них мины-противопехотки видел. Понатыкали на случай, если мы попытаемся контратаковать их с фланга.

Рейдерская группа из Флюгера разделилась на две практически равные половины – одна, ведомая Бисмарком двинулась на позиции к немцам. Его знание языка могло сыграть на руку рейдерам в том случае, если на их позициях кто-то сохранил жизнь и разум. Сам же Лунь повёл вторую половину к укреплениям советских воинов. Мичман, оставшийся сидеть в «бардаке», координировал действия обеих рейдерских групп. Тем же самым занимался Умник, вновь пустивший на облёт свой разведывательный дрон.

Картины, что открылись перед взглядом Луня тяжким грузом легли ему на сердце. Он везде узнавал знакомых – и в окровавленных обезображенных телах в советских гимнастёрках, что в неловких позах лежали на дне окопов, и в бессмысленных физиономиях свежих пустышей, что уже сейчас вяло грызли трупы своих бывших сослуживцев. Каждый раз, когда ему приходилось добивать клювом заражённых, что некогда были его друзьями и боевыми товарищами, холодные пальцы сжимали ему внутренности, отдаваясь тупой болью во всём теле.

Рейдеры Флюгера, напротив, лишь с интересом посматривали вокруг, занимаясь своими первоочередными задачами, – они собирали уцелевшее оружие и боеприпасы, обыскивали гранатные подсумки и вещмешки павших бойцов, осматривали стрелковые ячейки. Одним словом, занимались тем, зачем и заявились сюда, то бишь мародерили иновременные ништяки. Для них окружающая обстановка была лишь любопытной декорацией очередного перезагрузившегося кластера. Но для разведчика она была личным горем. Он словно перенёсся на месяц назад. И теперь вновь переживал все ужасы кровопролитных боёв, что без всякого счёта забирали у него друзей и побратимов. Тех, с кем он прошёл огонь, воду и медные трубы первых, самых трудных месяцев Великой Отечественной войны, когда советским воинам приходилось снова и снова обороняться от превосходящих сил врага, отступать и вновь защищаться, щедро поливая собственной и вражьей кровью просторы своей родины.

Но главное испытание для него случилось, когда они достигли левого фланга русских окопов. Здесь они впервые нашли живого человека, ещё не совсем утратившего разум. Вот только личность его вызвала у Луня холодный приступ ярости.

Майор Нахрапин не был штатным особистом их батальона. Его группа отвечала за ликвидацию архива областного отдела НКВД в городе Житомир. При отступлении колонна особого отдела попала под авианалёт, понесла серьёзные потери и лишилась транспорта, вследствие чего была вынуждена отступать пешим порядком. Вскоре они вышли на позиции пехотного батальона Луня и временно к нему присоединились. Майору-энкавэдэшнику не по чину было занимать должность комиссара этого батальона, однако он в силу чиноподчинения подвинул с этой должности младшего лейтенанта, замполита Щеглова. Тот был свойским парнем и имел отличную репутацию среди бойцов. А вот Нахрапин своим высокомерием, вечными придирками и претензиями, зачастую совершенно надуманными и необоснованными, как к простым солдатам, так и руководящему составу батальона очень быстро заработал себе репутацию человека крайне неприятного. Словом, его фамилия очень соответствовала внутреннему содержанию этого уникума. В среде народного комиссариата внутренних дел люди служили разные, и Нахрапин был далеко не самым лучшим его представителем.

Сейчас перед глазами Луня всплыла картинка из первого дня его пребывания в Стиксе. Тогда майор госбезопасности, который явно уже начал своё обращение, размахивая пистолетом, прибежал на позиции охотника, явно намереваясь понаделать в нём несколько не предусмотренных природой дыр. Совершить непоправимое ему помешали действия Дикаря – тот натравил на энкавэдэшника свежего пустыша, в которого к тому моменту обратился напарник Луня.

В этот же раз никого, кто смог бы остановить произвол особиста, в окопах не оказалось, и Лунь стал свидетелем картины, как тот, вращая безумными глазами и размахивая пистолетом, стоит над окровавленными трупами Глеба – того самого напарника и самого Луня. Вернее, не Луня, а одной из версий Архипа Петровича Федулова. Разведчик испытал очень странную, смешанную гамму чувств, глядя на своё собственное бездыханное тело.

– Вы кто ещё такие?! – Нахрапин пришёл в себя и мутным взглядом окинул группу необычно снаряжённых и вооружённых нестандартным для войск РККА бойцов оружием. – А ну стоять!

Он недвусмысленно поднял свой маузер – копию того самого, что когда-то прибрал к рукам Дикарь, и направил его ствол в сторону отряда рейдеров.

– Федулов? Я ведь тебя только что… – Особист снова посмотрел на одно из окровавленных тел, лежавших у его ног.

В этот момент Лунь испытал неописуемый приступ ярости к подгнившему особисту, который совершил то, чего не смог сделать при прошлой перезагрузке. Разведчик вошёл в состояние ускорения, в мгновение ока очутившись рядом с энкавэдэшником, вырвал из его вялой ладони пистолет и жёстким пинком по печени прервал зарождающийся внутри особиста поток брани и претензий. Тот икнул и с хрипом повалился на землю.

– Ты что себе позволяешь! Да я тебя…

Разведчик, давая разрядку собственным чувствам, ещё несколько раз хорошенько приложил его по рёбрам и с удовольствием услышал, как прежде всесильный майор госбезопасности, который не стеснялся одёргивать даже командира батальона, заскулил, как побитая собака.

Но продолжить ему не дали – под руки его схватили рейдеры.

– Тихо, браток, тихо! Сам ведь знаешь – со свежаками надо помягче, подушевнее! Хотя мы тебя понимаем – на собственный труп не каждый день случается посмотреть. Но ты всё же того, остынь, приятель, от греха подальше!

Эти слова произвели на разведчика эффект холодного душа. Он прекратил попытки дотянуться до собственного убийцы, после чего буркнул, что пришёл в норму и чтобы его отпустили. Когда рейдеры исполнили его просьбу, разведчик некоторое время наблюдал за методичной работой рейдеров, продолжавших мародёрку, потом глянул на злобно смотревшего в его сторону энкавэдэшника. После чего убрал за пояс трофейный маузер, взялся за рацию и вызвал на связь Мичмана.

– Командир, моя работа тут выполнена, дальше уж вы сами. Пора нам разбегаться!

Начальник рейдерской группы из Флюгера после непродолжительного молчания ответил согласием:

– Твоя правда! Давай ко мне подваливай – рассчитаемся, как договаривались. Тут как раз твоя приятельница пожаловала.

Лунь не стал уточнять по рации, о ком идёт речь, собственные догадки на этот счёт у него уже имелись. Он лишь кивком подозвал к себе всё это время тенью следовавшую за ним Европу, после чего попрощался с окружавшими его бойцами, бросил последний взгляд на угрюмо нахохлившегося особиста и покинул мрачные окопы с трупами советских солдат, направившись в сторону командирской БРДМ.

На подходах к боевой машине его перехватил Бисмарк. Он некоторое время молча шагал рядом, после чего озвучил не дававший ему покоя вопрос:

– Слышал, что ты собираешься на поиски Дикаря. Правда это?

Разведчик, который за прошедший месяц много чего повидал и пережил, что заставило его переосмыслить многие вещи, в том числе и своё отношение к австрийцу, лишь молча кивнул в ответ.

– Не против, если я буду к вам присоединяться?

– Зачем тебе это? Ты ведь тогда оплату за этот рейд от Флюгера не получишь!

Бисмарк лишь флегматично пожал плечами.

– Ну, не получу так не получу, не страшно. Я ещё с прошлой своей командировки с торговым караваном не потратил спораны и горох.

Надо отметить, что Бисмарк и впрямь сильно преобразился – от прежнего испуганного пацанёнка, что невнятно лопотал, коверкая русские слова, почти ничего не осталось. Его нынешней экипировке могли бы позавидовать самые серьёзные рейдеры, двигался и держал оружие он теперь не в пример увереннее, обветренное лицо с огрубевшими и заострившимися чертами придавало австрийцу мужественности. Одним словом, если бы Лунь не знал этого парня лично, мог бы его сейчас и не признать.

– А насчёт зачем – Дикарь для меня такой же крёстный, как и для тебя. Глупо спрашивать, разве нет?!

Разведчик одобрительно хмыкнул себе в усы.

– И то верно! Ладно, я, в общем-то, и не против, только учти, что лёгкой прогулки не получится. Я в прошлый раз такого страху натерпелся, врагу не пожелаешь. Да и в этот раз, думаю, не легче выйдет.

Австриец вновь флегматично пожал плечами.

– Я ведь этот месяц тоже не на пляже с девочками загорал, в Улье, как тут любят говорить местные, лёгких дорог не бывает.

– Ну, смотри сам, моё дело предупредить.

На этом полемика была свёрнута, поскольку их троица достигла точки назначения. Из глубины «бардака» вышел руководитель поисковой операции и с сомнением окинул взглядом их разношёрстную компанию, задержавшись на секунду на фигуре Бисмарка, после чего остановился на Луне.

– Договор закрываю, вы с девчонкой свою часть сделки выполнили полностью. Ваше вознаграждение!

Он перекинул в руки разведчика сетчатый пакет, внутри которого перекатывались несколько горошин – та сумма, которую озвучивал Грек перед рейдом.

– Теперь насчёт тебя, горячий парень! Вижу, ты тоже с ними заодно лыжи навострил? У нас с тобой уговор был на полный рейд – туда и обратно. Если сейчас соскочишь, контракт обнуляется без оплаты, имей в виду!

Бисмарк лишь безразлично махнул рукой, сигнализируя, что эта сторона вопроса его не слишком заботит.

– Ну, раз с этим вопросом решили, будем прощаться! – Он поочерёдно пожал каждому руку. – Ваш эскорт вон уже сидит, вас дожидается. Спасибо за помощь, и берегите себя, ребята! Желаю удачи!

Он махнул рукой в сторону девичьей фигуры, ожидавшей, когда они закончат с насущными проблемами, после чего вернулся в БРДМ.

Лунь же, забрав из «шишиги» рюкзаки их троицы, с улыбкой поспешил навстречу к нимфе – их дожидалась именно она. Он с удивлением для себя обнаружил, что чертовски рад видеть эту колючую, словно репейник, острую на язык дамочку. Как-никак они вместе пережили такие превратности судьбы, что иным и не снилось. А это сильно сближает людей. Кроме того он был обязан девушке жизнью, она собственноручно спасла ему шкуру, на своей спине вынеся его раненную изуродованную тушку из разгромленного логова килдингов.

Аврора, сидевшая на бревне, встала им навстречу и рассеянно оглядела троицу, тоже задержавшись на лице Бисмарка. С её губ едва не сорвался вопрос, но девушка в последний момент передумала его озвучивать.

– Закончили? Если да, то давайте выдвигаться, путь нам предстоит неблизкий.

Луня покоробила показушная холодность, которую продемонстрировала девушка. Она вела себя так, словно они были чужими людьми. Но, подавив собственное неудовольствие, разведчик принялся паковать вещи в коляску немецкого мотоцикла, что приватизировал у немецкой полевой жандармерии. Спустя несколько минут им удалось разместиться – девушкам пришлось делить коляску на двоих, благо обе были довольно скромных габаритов, а на Бисмарка вновь свалилась роль водителя. Оглядев напоследок мотоцикл и окрестности на предмет забытых вещей, Лунь закинул рюкзак на спину, перехватил поудобнее карабин и дал отмашку на выдвижение. Яростно треща двигателем, мотоцикл скрылся за поворотом запущенной грунтовой дороги.

Глава 7

Водораздел тянулся и тянулся, дорога, его штурмовавшая, петляя разбитой ниткой, уходила вверх. За каждым новым осиленным пригорком оказывалось, что это лишь очередная часть внушительного хребта, рассекавшего местность на две области своим каменистым телом.

Доехать до конца этого казавшегося бесконечным подъёма фельдъегерскому драндулету было не суждено. Нацистская техника образца начала-середины прошлого столетия не потянула нерасчётных нагрузок и замерла, забуксовав в глинистой каше одной из дорожных рытвин, куда по неопытности загнал её не самый опытный водитель в лице Бисмарка. Австриец ещё минут десять пытался реанимировать ветерана, пиная ногой кикстартер, но аппарат лишь утробно хрюкал движком, выплёвывая воду из залитой водой выхлопной трубы. В итоге продукт научно-технического гения третьего рейха пришлось бросить на бесславное прозябание, и группа принялась разбирать пожитки и оружие и настраиваться на пеший марш.

Лунь снял с вертлюга, приваренного к мотоциклетной коляске, MG-34 и без лишних слов передал его на руки Бисмарку, присовокупив три полных пулемётных ленты, обнаруженных в запасах полевых жандармов. Тот, не без недовольного ворчания, принял ношу. Понять его недовольство можно – у него и без того имелся свой Steyr AUG, похоже, один из тех, что некогда были экспроприированы у Чертей на Б-12, а лишние двадцать килограмм нагрузки вгонят в уныние кого угодно. Но наличие у группы скорострельного пулемёта в качестве средства крайней аргументации перечеркнуло его неудовольствие. После чего группа двинулась вперёд, преодолевая остатки довольно крутого склона холма, по которому взбиралась разбитая колеями трасса, лишь условно способная называться дорогой.

Нагрузив компаньона, Лунь тут же позабыл о нём и его ворчании. Австриец, даже будучи раненым, вполне успешно тягал на своих плечах тяжеловесную ПТРД. К тому же парень заметно окреп за месяц, прошедший с их с Лунём последней встречи, и вряд ли эта нагрузка теперь станет для него неподъёмной. Сейчас голову разведчика занимали совершенно иные мысли. Они тревожили его, крутясь где-то на периферии сознания, но оформить их охотник никак не мог. Всё, что он смог понять – тревога его связана с нимфой. Что конкретно его беспокоило в поведении девушки, он пока не понял, вроде бы всё как обычно. Но наблюдательность сибирского промысловика была отточена годами промысловой охоты, и за свою уединённую жизнь он осознал – если тебя что-то беспокоит, то, скорее всего, это неспроста.

Так и не придя ни к какому выводу, он пока отодвинул свои тревоги на задний план. Тем более причина сделать это имелась, и вполне весомая. Спустя полчаса они смогли-таки перевалить через гребень водораздела, и перед глазами группы раскинулась величественная и тревожная картина. Оказалось, что левее примерно на километр от того места, где они очутились, находилась внушительная плотина. Судя по сверкавшим на солнце потокам, что струились по растрескавшейся бетонной конструкции, сбегая вниз, вода по другую сторону имелась.

Берега водохранилища, скрытого за плотиной, были закрыты от них гребнем водораздела, что несколько повышал свой уровень относительно места, где сейчас стояла группа. Но то, что хранилище там имелось, не вызывало сомнения – при взгляде на циклопические размеры плотины становилось понятно, что объём его должен быть очень солидным.

По другую сторону дамбы раскинулась широкая долина, сейчас укрытая клочьями густого белого тумана. Но даже сквозь редкие прорехи проглядывали отдельные детали ландшафта. Широко раскинувшиеся лесные и сельскохозяйственные кластеры, кластеры с городской застройкой, промышленные объекты – всё по эту сторону плотины было основательно подтоплено водой и заболочено. Порыв ветра донёс до ноздрей Луня тяжёлые запахи тины и разлитых нефтепродуктов, гниющей растительности и прелой древесины из полузатопленных лесопосадок и рощ, от мокнувших в застоявшихся озёрах скирд сена, в которые превратились покосы. Целый букет самых отвратных запахов мешался с запахом тлена разбухших и разлагавшихся в стоячей воде тел людей и животных. Эта концентрированная гадость так била по обонянию, что даже уловив отдалённые её эманации, Лунь непроизвольно прикрыл нос ладонью. Его примеру последовали и остальные, за исключением разве что Авроры. Вонь эта была по-настоящему удушающей.

Судя по всему, процесс переноса и смена почвенного состава под многотонной конструкцией плотины подрывали её структурную целостность, что неизбежно вело к разрушению и прорыву удерживаемого бетонной стеной водного массива. Когда это происходило, все кластеры внушительной долины, уходившей своей юго-западной частью к реке, оказывались в той или иной степени затоплены. Постепенно уровень наводнения спадал, но его цикличность при перезагрузках превратила долину в огромную смесь затопленной городской и сельской застройки, мангровых зарослей, мутных, затянутых ряской озёрец и топких смердящих болот.

Разведчику уже неоднократно доводилось слышать, что по эту сторону реки есть огромные площади заболоченной местности. Но никто из его собеседников не говорил ему, что болота эти имеют происхождение не природное, а связанное с устройством Стикса. Судя по всему, не так уж много было тех, кому удалось увидеть местные кластеры своими глазами, а ещё меньше тех, кто смог об этом рассказать.

– Нам нужно туда!

Нимфа указала острым ногтем правее – в противоположную сторону от дамбы. Там сквозь туманную дымку угадывались серые петли серпантина, что взбирались на кручу каменистого кряжа, служившего водоразделом со стороны заболоченной долины.

– Правда, придётся немного с верёвками попотеть, ну да это ерунда.

Девушка поправила лямки рюкзака, поудобнее перевесила оружие и направилась вперёд. Их крошечная группка прекратила любование сумрачным апокалипсическим пейзажем и последовала за ней.

Вскоре слова блондинки подтвердились. Здесь обнаружился стык двух кластеров, и на его границе оказалась очередная причуда Стикса. Он по своей традиции постарался состыковать две похожие структуры ландшафта, вот только холмы с той стороны границы серьёзно не дотянули по высоте до гранитного водораздела с этой. По причине чего каменистый останец оказался срезанным по границам, словно лазером, и гладкой, как стекло, стеной уходил вниз метров на тридцать, где начиналась уже земля следующего кластера. Дорога, петлявшая вверх серпантином, по той же причине резко оканчивалась крутым обрывом. От того места, где находилась наша весёлая компания, дорогу внизу отделяли три десятка метров почти отвесной скалы. Именно про это препятствие и толковала нимфа.

Решение по его преодолению у неё было заготовлено заранее. Девушка вынула из рюкзака моток паракорда, зафиксировала один его конец вокруг крупного валуна и стала разматывать. Когда с этим было покончено, она кивком подозвала Еву и принялась обвязывать её по талии и через бёдра. Европа хоть и прикусила нервно губу, поглядывая с обрыва вниз, изо всех сил старалась не демонстрировать своего страха. Когда с обвязкой было покончено, они в три пары рук принялись спускать девушку, понемногу стравливая верёвку. Обошлось без происшествий, и когда Ева достигла поверхности шоссе, то сразу принялась распутывать узлы, завязанные руками нимфы. Вслед за девушкой вниз поехали пожитки – рюкзаки и оружие. Потом настала очередь австрийца. И тут пришлось попотеть – он прилично обгонял девушку по весу. Но Лунь с Авророй медленно вытравливали стропу, страхуя друг друга, и дело продвигалось без происшествий.

Но ровно в тот момент, когда Бисмарк преодолел середину спуска, за их спинами раздалось недоумённое урчание.

– Твою ж за ногу, откуда так не вовремя?!

Нимфа невнятно выругалась. Уши разведчика уловили шлёпанье ног заражённого, бросившегося к ним из жидких зарослей на вершине останца. Как он там очутился и почему не среагировал на их появление раньше – тот ещё вопрос. Спасибо хотя бы за то, что копытами не стучит, значит, там угроза не страшнее жрача. Который, впрочем, вполне способен и сейчас устроить массу неприятностей тем, кто остался наверху, а Бисмарка отдать на волю гравитации.

– Держись!

Лунь почувствовал, как девушка бросила верёвку, и резко возросшая нагрузка потащила его к краю обрыва. Разведчик шлёпнулся на пятую точку, ощущая, как подошвы ботинок скребут по камню задниками. Руки обожгло заскользившим в них паракордом. Осознав, что если он сейчас разожмёт пальцы, то болтающийся внизу напарник отправится в стремительный полёт, Лунь стиснул зубы и откинулся назад. Пятки очень вовремя нащупали выемку в каменном массиве, позволив задержать скольжение. Шнур заскрипел, перетирая синтетические волокна об острый край камня, затрещали связки и мышцы. Тело охотника напряглось, удерживая критическую нагрузку, но положение худо-бедно стабилизировалось.

Урчание между тем опасно приблизилось, и в этот момент нимфа начала стрелять. Стрелять суетливо, нервно дёргая спуск и заставляя пистолет неравномерно чихать глушителем. Так стреляет человек, который пытается максимально быстро опустошить магазин. Куда подевалась её всегдашнее хладнокровие, которое в любых, самых критических ситуациях позволяло ей валить даже серьёзно развитых заражённых одним-двумя выстрелами? Мысль эта молнией мелькнула в голове у Луня, но тут же была вытеснена болью в обожжённых руках. И что гораздо хуже – он почувствовал нарастающее онемение в правой, только-только восстановленной руке.

На пятом или шестом выстреле урчание наконец оборвалось и послышался шум упавшего тела.

– Быстрее!

Разведчик прохрипел призыв о помощи, явственно ощущая, как теряет контроль над паракордом. Но в этот момент нимфа вернулась на своё место и схватилась за конец верёвки, резко снизив нагрузку на онемевшие пальцы. Разведчик вздохнул с облегчением.

Стараясь не обращать внимания на боль в обожжённых и разодранных ладонях, он принялся помогать девушке стравливать паракорд, опуская Бисмарка вниз. Когда стопы австрийца коснулись дороги и нагрузка исчезла, он с облегчением выдохнул и принялся трясти кровоточащими ладонями. После чего непослушными пальцами открыл клапан на разгрузке, где хранилась аптечка, выудил оттуда пакетик с антисептиком, надорвал его пальцами, зажав уголок в зубах, и щедро присыпал обезображенные кисти и пальцы. После чего принялся неловко бинтовать их стерильным бинтом.

Девушка тем временем отвязала конец верёвки от валуна, пропустила её конец через ствол растущей неподалёку кривой, но вполне крепкой сосенки, после чего скинула один конец вниз. Теперь спуск оставшихся наверху членов группы будут осуществлять те, кто находятся внизу, постепенно вытравливая свой конец, который они так же предусмотрительно пропустили через железное ограждение трассы.

После чего они совместными усилиями обвязали разведчика, и он принялся медленно опускаться вниз, перебирая ногами по каменной стене. Висеть над пропастью, ощущая, как вибрирует под его весом верёвка, было откровенно страшно. Но Лунь успокоил себя тем, что раз уж с этим справилась Европа, ему и вовсе грех давать слабину.

Но всё равно, очутившись внизу, он не смог сдержать вздоха облегчения. Тем временем парочка, отвечавшая теперь за спуск товарищей, выбрала свободный конец, и очередь дошла до нимфы.

У девушки, впрочем, не возникло никаких проблем со спуском. Как только она спрыгнула вниз, преодолев последний метр гранитной стены, то сразу же принялась сматывать свободно повисший конец шнура. Когда верёвка вышла из соприкосновения с деревом наверху, то свободно упала вниз и была помещена обратно в рюкзак. Таким образом, пути назад у их группы больше не осталось.

– Каковы наши дальнейшие действия?!

Вопрос, адресованный нимфе, озвучила Ева. Девушка вглядывалась в петли серпантина, которые постепенно спускались ниже и уходили в плотные слои тумана, клочья которого постепенно сносило в сторону реки.

– Нужно спуститься по дороге, после чего преодолеть затопленную низину. Там всё в воде, но если знать маршрут, то вполне можно пройти по мелководью!

Блондинка вновь указала пальцем в серо-молочную муть, за которой с трудом угадывалась местность, о которой она говорила.

– Потом прямо по курсу будет небольшой стаб-тройник с элеватором, там всё давно превратилось в натуральное болото и проржавело. Соваться к постройкам не будем, обойдём кластер по краю, после чего двинем на юг, к реке. Где-то там есть протока с рыболовно-туристической базой. Попробуем найти себе лодку, моторную по возможности. Главное, в тумане к городскому кластеру не прижаться, там тварей до чёрта. – Она махнула рукой куда-то левее. – Тут их тоже хватает, так что держите ухо востро и оружие из рук не выпускайте. Смотрите по обстоятельствам, старайтесь мелких тварей зачищать клювами, в крайнем случае работайте с глушителем. Шуметь тут нежелательно, могут набежать неприятные гости.

Судя по тому, что говорить девушка старалась вполголоса, опасения её были совсем не беспочвенными. Да и изуродованные в хлам машины со следами чьих-то внушительных когтей лишь подтверждали её слова наглядно.

Когда манатки снова были распределены и каждый был готов к выдвижению, отряд принялся спускаться по серпантину в долину, обходя разбитые и брошенные автомобили. Судя по запылившимся лакированным поверхностям и ржавчине в местах, где металл получил повреждения, перезагрузка на этом кластере случилась уже довольно давно. Находиться на подобных кластерах за время, проведённое в Стиксе, для Луня стало занятием нервным – он ещё не забыл, как они едва не угодили под перезагрузку при попытке пройти насквозь кластер Европы, тот самый уже набивший оскомину Б-12. Этот опыт ему совсем не понравился, и с тех пор у разведчика развилась своеобразная фобия – он испытывал глубинный страх и дискомфорт на давно не перезагружавшихся кластерах, опасаясь, что вот-вот может начаться новая перезагрузка. Его страхи усиливал стелившийся вокруг из-за дикой влажности густой и вязкий туман. А это означает, что один из главных признаков приближавшейся перезагрузки может остаться незамеченным, и ориентироваться придётся лишь по запаху кисляка.

Впрочем, вскоре ему пришлось позабыть о своих страхах по простой и банальной причине. Слова нимфы о том, что тут полным-полно заражённых, оказались верны. Даже на дороге среди машин бесцельно слонялось неприлично много заражённых. Правда, тут не было никого страшнее бегуна – в основной своей массе ослабевшие ползуны и джамперы. Что вполне объяснимо – кормовой базы на этой трассе у них нашлось не то чтобы много.

Лунь заставил активно работать клювами Еву и Бисмарка, зачищая местную фауну: первую – в качестве тренировки, которую она выполняла с видимой гримасой отвращения, второго – просто в силу молодости. Сам же Лунь контролировал окрестности, водя вокруг красной точкой коллиматора, закреплённого на «Вепре» – точной копии когда-то купленного в магазине у Надфиля и конфискованного мурами Тритона. Ему очень не хотелось, чтобы откуда-нибудь из тумана на них внезапно выскочил излишне резвый лотерейщик или топтун.

После того как разведчик окончательно освоился со своим даром, он перестал опасаться среднеразвитых тварей. Главное, успеть вовремя активировать свою способность, которую разведчик про себя окрестил «киселём» в силу того, что мир вокруг него после активации дара резко замедлялся. А уж потом он с ювелирной точностью понаделает дырок в любом заражённом. Особенно чётко он это осознал во время схватки с Голодом, захватившим тело крёстного. Тогда ему пришлось выложиться на полную, выжав из себя все силы до капельки. И это впоследствии помогло ему осознать новые грани и пределы своего дара. К тому же он не просто отлёживал бока в больнице весь последний месяц, пока шла регенерация потерянных конечностей. Он продолжал тренировки, даже оставаясь в лежачем положении, и теперь был полностью уверен в своих силах.

Глава 8

От висящих в воздухе волн тумана и срывавшихся с ветвей кустов капель одежда набрала влаги и противно липла к телу. Под ногами там и тут хлюпало, как и в ботинках. Вода здесь была повсюду – где-то лужицами, где-то отдельными озерцами не всегда понятной глубины, а иногда целыми заводями, разливами. И на звуки, издаваемые группой, из затопленных зарослей, тесно обступивших редкие постройки, к ним то и дело выскакивали заражённые. Разбухшие и отёкшие от постоянного пребывания в воде и запредельно влажном воздухе, с рожами, напоминавшими ассиметричные тутовые грибы, к ним с невнятным урчанием выскакивали твари. Стоило им оставить петли серпантина у себя за спиной, как всё резко поменялось – концентрация мутантов вокруг резко подскочила, как и их качественный состав. Слабые ползуны и джамперы полностью исчезли, им на смену пришли бегуны, жрачи и даже несколько топтунов, упокоить которых удалось лишь согласованными и стремительными действиями всей группы. Их урчание и чихание глушителей привлекало новые действующие лица, благо звук в плотном тумане распространялся не слишком далеко, и это ограничивало число потенциальных участников веселья.

Теперь клювы пришлось отложить в сторону и работать из тихих стволов. И всё чаще вместо Евы в дело приходилось включаться разведчику. Он взял на себя основную нагрузку по хладнокровному отстрелу разнообразных тварей, то и дело вываливавшихся на них из застройки и зарослей, окутанных клубами тумана.

Теперь, благодаря полной интеграции выданного ему Стиксом дара, разведчик принялся проворачивать тот же номер, которым ещё месяц назад так удивляла зелёного новичка нимфа. Он активировал «кисель», разгоняя себя на доли секунд в те короткие мгновения, когда целился из оружия в набегавших заражённых. Эти кратковременные разгоны позволяли ему поражать наиболее уязвимые части тел атаковавших их тварей – глазницы, раззявленные рты, либо удачно подставленные споровые мешки. То, что раньше казалось ему какой-то фантастикой, сейчас превратилось в рутину. И теперь его мало трогало, кто перед ним находится – вялый бегун или серьёзно обросший мышцами и бронёй топтун. Потому что после того, как ему удалось поучаствовать в охоте на суперэлитника, нынешние враги не вызывали у него сколько-нибудь серьёзного страха. Сейчас он крайне трезво оценивал уровень угрозы и свои возможности ей противостоять. Всё, что от него требовалось, – экономный расход собственных сил, дабы не очутиться в опасном переплёте с отключившейся способностью. Единственное, что прилично раздражало и нервировало, это отсутствие в составе группы сенса. Подсказки покойного ныне Тамтама стали чем-то настолько привычным, что теперь обходиться без них было очень тяжело.

Их группа, ведомая нимфой, петляла в каких-то подтопленных сельскохозяйственных угодьях, время от времени натыкаясь на хозяйственные постройки, брошенные поржавевшие комбайны и трактора. Кажется, перезагрузка застала этот кластер в самый разгар страды. Мутанты хаотично и бессистемно слонялись по этой местности, явно без какой-либо конкретной цели. Возможно, сырая погода выгнала их из убежищ, либо где-то неподалёку перезагрузился свежий кластер, что взбудоражило местных тварей. А может быть, они и вовсе постоянно так вели себя на этих территориях. Ответ на этот вопрос знала разве что Аврора, но она была необычайно молчалива и неразговорчива, поэтому подобные детали Луню приходилось додумывать самостоятельно.

Спустя несколько часов такой напряжённой прогулки они достигли границ стабильного кластера-тройника, о котором ранее говорила нимфа. Узнать его оказалось несложно – он представлял собой топкое вонючее болото, на фоне которого все пройденные ранее территории были настоящим раем. Прогнившая и поржавевшая махина элеватора, очертания которого терялись в молоке тумана, медленно и неуклонно погружалась в эти неприглядные топи, уйдя за долгие годы под болотную жижу минимум на треть. Одного взгляда на местность хватало, чтобы отбить всякое желание туда соваться. И вообще разведчик на собственной шкуре остро ощутил тревогу, которая пропитала тут даже воздух. И, судя по встревоженному виду австрийца и Евы, они хоть и смутно, но разделяли его опасения.

– Мы ведь туда не полезем?

Чувство притаившейся где-то неподалёку угрозы было настолько велико, что Лунь бессознательно перешёл на тихий, едва уловимый шёпот, приблизив губы почти к самому уху нимфы. В одно мгновение, едва запах, исходивший от тела нимфы, коснулся его ноздрей, тело разведчика словно пробил электрический разряд. Разрозненные, казалось бы, абсолютно не связанные друг с другом элементы, которые последние несколько часов подсознательно беспокоили его, с отчётливым, как от взведённого курка щелчком собрались воедино, соединившись в стройную картину. В картину, от которой его прошиб липкий страх, а спина покрылась холодным потом.

Собрав в кулак всё своё хладнокровие, Лунь постарался не выдать нахлынувших на него чувств даже дрогнувшим мускулом на лице. И вроде бы это сработало – нимфа никак не среагировала на его секундное замешательство.

– Нет, конечно! Сейчас правее возьмём, пройдём по границе между кластерами. На этом стандарте запросто можно утонуть, там такая жижа, что с головой уйдёшь и даже ойкнуть не успеешь.

Девушка поправила оружие и, неловко перепрыгивая с кочки на кочку, направилась в гущу подтопленных зарослей. Троице не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней.

Когда жутковатый стаб остался позади и они вышли на небольшую полянку посреди рощи, щедро сдобренную неглубокими лужами, голос внезапно подала Европа. Девушка какое-то время мялась, явно разрываясь между желанием удалиться подальше от места, внушавшего потаённый страх, и естественными потребностями молодого тела.

– Мне надо в туалет!

Нимфа синхронно с разведчиком оглянулась назад и с неудовольствием посмотрела на неё. Лунь не дал ей высказать его вслух и подал голос первым:

– Бисмарк, сходи-ко вместе с ней до ближайших кустиков. Недалече только!

Австриец тоже помялся несколько секунд, видимо, смущённый причиной этой просьбы, но потом согласно кивнул и направился в ближайшие заросли. Девушка подалась следом за ним.

– Оружие из рук не выпускайте!

После того как чавкающий звук шагов удалявшейся парочки оборвался в кустах, над проплешиной повисла тишина. Нимфа ёрзала на месте, поскрипывая амуницией, а разведчик замер статуей и крепко, до хруста в пальцах, сжал ладонью пластиковую рукоять «Вальтера» – пистолета, что он прикупил у Надфиля взамен потерянного где-то в глубинах подземелья килдингов «Глока». Модерновая версия кардинально отличалась от того трофейного «Вальтера», что разведчику однажды довелось снять с пленного фрица, но он уже давно перестал обращать внимание на подобные вещи. К тому же сейчас все его мысли были поглощены нимфой, чью спину он буравил взглядом в данный момент.

– Жутковатое, однако, местечко! – Он напряжённо кивнул себе за спину, стараясь выговаривать слова так, чтобы не выдать охватившего его напряжения. – Надеюсь, там не ошивается никаких элитников вроде той страхолюдины, что ты в прошлый наш забег миной подорвала!

– А, ты про это? Не, не должно, не волнуйся. Самые серьёзные твари здесь надолго не задерживаются, не любят они местную сырость, уходят на восток.

Нимфа ободряюще улыбнулась или попыталась это сделать. Разведчик улыбнулся ей в ответ – этот короткий, незначительный разговор избавил его от последних колебаний. Он отщёлкнул клипсу, удерживавшую пистолет в кобуре, и потянул его вверх, одновременно входя в состояние «киселя». Мир вокруг него замедлился, все движения вокруг обрели плавность, в том числе его собственные. Аврора говорила ему однажды, что существует дар, заковыристое название которого он позабыл, что действовал ещё сильнее, практически замораживая время и всё вокруг. Его способность была не настолько мощной, она лишь замедляла всё вокруг него раза в два. Однако это уже само по себе было огромным преимуществом.

Он наблюдал за тем, как планка пистолета вальяжно занимает нужное положение, и мушка наводится на фигуру девушки. Выражение лица той так же медленно и неторопливо стало меняться с наигранно безмятежно-ободрительного на настороженное, в глазах молнией мелькнуло непонимание. Разведчик специально не стал рисковать и активировал свой дар заблаговременно, чтобы у противницы осталось как можно меньше возможностей, чтобы отреагировать. Про разнообразие даров у местных – порой самый неожиданных и удивительных, Лунь был наслышан и рисковать лишний раз не хотел, смирившись с перерасходом сил.

Палец, преодолевая сопротивление, медленно потянул спуск назад, лицо девушки, на котором недоумение медленно сменялось выражением ужаса, закрыло облачко пороховых газов и ослабленная глушителем дульная вспышка. И в этот миг разведчик отключил способность, возвращая бегу времени привычную скорость. Оружие брыкнулось в ладони, выбросив блестящий латунный цилиндрик гильзы и запоздало хлопнув глушителем, а в следующую секунду Лунь с удовлетворением услышал звук попадания пули в тело, а следом приглушённый вскрик, в котором смешались изумление и боль. И нажал на спуск ещё раз.

А дальше разведчику пришлось как следует удивиться, и он поблагодарил себя за предусмотрительность. Тело нимфы, вернее, того, кто пытался ею прикинуться, подёрнулось рябью и стало полупрозрачным. Вторая пуля прошла сквозь него, лишь создав небольшое возмущение там, где находилась ставшая призрачной фигура соперницы. Потом и это едва уловимое взглядом возмущение в воздухе, подобное тому, какое бывает, если бросить камень в прозрачный пруд, растворилось без следа, и враг окончательно исчез из поля зрения озадаченного Луня. Но длилось это недолго, всего три или четыре секунды, и она с чертыханием вновь предстала перед охотником в своём нормальном виде, правда, очутившись метрах в пяти от того места, где пробившая бок девушки пуля оставила на берёзе кровавую кляксу. Она вернулась в реальность и припала к стволу дерева, обняв сосенку слабеющими руками. На боку девушки сквозь одежду быстро начала проступать кровь, расплываясь алым пятном на камуфляжной ткани. Обмякшее тело съехало вниз, ломая сухие сучки, и осело на землю.

– Как ты догадался?!

Хриплый голос совсем не походил на интонации и постановку речи нимфы. Фигура девушки вновь подёрнулась рябью, и разведчик с изумлением увидел, как сквозь черты её лица проступает физиономия совершенно незнакомого ему мужчины. И вот теперь разведчика отпустило напряжение – принимая решение открыть огонь, больше всего на свете, больше, чем когда бы то ни было, он боялся ошибиться.

– Ты можешь напялить на себя чью угодно личину, скопировать голос, но чужой запах и привычки уже вряд ли. Да и чуйку мою не проведёшь. Я с самого начала насторожился, а сейчас вижу, что не ошибся. Не срослось у тебя, паря, меня вокруг носа обвести. Не дорос ещё, хлопец, и уже не дорастёшь.

Он усмехнулся себе в усы, продолжая держать на прицеле обмякшее тело, и был готов в любой момент вновь спустить курок. То, на что способен враг, он уже успел лицезреть воочию, и давать ему шанс Лунь не был намерен.

– Что тут происходит?!

Поражённый возглас Европы, вернувшейся из своего похода в кустики, был наполнен искренним изумлением. Она шла впереди австрийца и замерла столбом, неверяще уставившись на лежавшую неподвижно окровавленную фигуру. Разведчик на долю секунды отвлёкся на её появление, а когда вернул взгляд назад, обнаружил, что смотрит на лежавшую на земле точную копию самого себя, которая отличалась от оригинала разве что кровавым пятном на одежде. И эта копия его собственным голосом внезапно выкрикнула, обращаясь к так некстати вернувшейся парочке:

– Ева, это враг! Стреляйте!

Этот сдавленный вопль застал разведчика врасплох, он потерял драгоценные секунды, в течение которых Бисмарк и Европа колебались, и очнулся уже тогда, когда прямо ему в лицо смотрели два чёрных дула – пистолетное и автоматное, увенчанные саундмодераторами. Впрочем, он не утратил присутствия духа и после секундного замешательства попытался вернуть инициативу себе.

– Брехня! Я настоящий, а вот он блазнит, хочет вас в искушение ввести. Смотри внимательно на него!

Девушка, на лбу которой от напряжения вздулась бьющаяся жилка, перенацелила пистолет на лежавшую в луже копию разведчика. Бисмарк продолжал целиться в оригинал, по его резко взмокшему лбу скатилась одинокая капля пота.

– Не слушайте его, стреляйте! Иначе я сейчас копыта откину! Быстрее!

Девушка вновь заколебалась, ствол оружия в её руках дрогнул. Мысли в голове разведчика метались мотыльками, он судорожно искал выход из сложившейся патовой ситуации. Он мог бы ускориться на мгновение и добить подранка, но где гарантия того, что в следующую секунду его соратники не откроют огонь уже по нему?! Очевидно, расчёт врага именно на этом и строился – если уж ему не светило привести свой коварный план в исполнение, он явно нацелился забрать с собой в могилу хоть кого-то.

Продолжение книги