Выстрел по фотографии бесплатное чтение

Серия ироничных детективов

Позитивное мышление или женская глупость

Книга третья

Когда раздался звонок, и мужской голос попросил подтвердить заказ. Птичка на минуту задумалась, а потом, вспомнив недавний разговор с Сашей, решила, что речь идет о ее портрете. Она подтвердила заказ, но попросила нарисовать двоих, чем поставила собеседника в тупик. Сделав паузу, он ответил, что цена удвоится. Птичка с радостью согласилась. Мужчина попросил адрес, где можно увидеть пару «живьем», Светлана продиктовала свой адрес , а он ответил, что позвонит. «Как таинственно! Портрет по фотографии!» Она представила Сашино удивление, когда он увидит на картине себя. Через некоторое время подруги случайно узнали про заказ, им это показалось странным, но Птичка только отмахнулась, а через некоторое время звонок от этого мужчины заставил ее встревожиться, а девчонки вообще сказали, что это вовсе не художник, а киллер! Что же теперь будет? Как отменить заказ?!

У меня все-таки родился сын, хотя и я, и все наши родственники пребывали в полной уверенности, что будет дочка. Одна Ольга Андреевна, Сашина бабушка, загадочно улыбалась и о будущем ребенке говорила исключительно в мужском роде.

Мой ребенок должен был появиться на свет раньше, чем у моих подруг, которые тоже были сильно беременные. Наблюдал меня врач из дорогой клиники, где я и должна была рожать. В тот день я была одна: Ольга Андреевна уехала к Илье Алексеевичу, (он простудился), и она поехала ухаживать за своим сыночком, но подозреваю, чтобы не допустить к нему его пассию, которую она на дух не переносила.

Я, одетая в просторный трикотажный костюм, сидела на кухне и подумывала, что неплохо бы пригласить Наташку на завтрак. Встав со стула, вдруг обнаружила, что брюки мои совсем промокли. Вначале я ничего не поняла, решила, что облилась, чаем и не заметила, но потом почувствовала, что жидкость вытекает из меня. Я, что, описалась? И тут до меня дошло – это же лопнул какой-то пузырь, про который что-то там талдычил гинеколог. Я бросилась к телефону.

– Наташка!! – Заорала я в панике. – Беги скорей ко мне, у меня пузырь лопнул! –

– Какой пузырь? Мочевой? – Пыталась выяснить Наташка.

– Дура! При чем здесь мочевой? –

– А какой? –

– Что ты прицепилась, любознательная наша? Я не помню, как он называется! Короче, я сейчас рожу!! –

– Мама!! Уже бегу!! –

Я подошла к двери. Не успела ее открыть, как в квартиру ввалилась Наташка в тапочках и почему-то в пальто.

– Я даже трусы не надела, – она скинула пальто и оказалась в легкомысленной ночной рубашке.

– Что делать-то? – Она закружила вокруг меня, внезапно остановилась и подняла вверх указательный палец, значит, пришло озарение. – О! Надо позвонить Лариске. – Но у той не отвечал телефон, и Наташка опять стала бестолково носиться по квартире. У меня начались схватки, и периодически я охала и хваталась за живот. Наташка с ненормальной скоростью тыкала пальцем в кнопки телефона.

– Лариска!! У нее пузырь лопнул! Схватки уже начались! Что делать? Поняла. Ты вызовешь «Скорую» и придешь. Хорошо, все сделаю. Так, – она пристально на меня посмотрела, – через сколько у тебя схватки? –

– Не знаю, – простонала я и опустилась в кресло под часами.

– Очень хорошо. Так и сиди, – деловито распорядилась Наташка. – Лариска вызовет «Скорую» и прибежит. – Наташка смотрела на часы и на меня. – Ну вот, все ясно. Схватки через каждые пять минут. Все отлично, сейчас родишь. –

– Как сейчас?! – В испуге закричала я.

– Не волнуйся, лучше скажи, где у тебя белье лежит? Ну, там, простыни, полотенца? –

– Ты что? Идиотка! Я не собираюсь здесь рожать! И хватит светить своей голой задницей! Накинь мой халат. –

Лариска прибежала одновременно со «Скорой». Врачиха, не обращая на меня внимания, сразу уставилась на Ларискин внушительный живот и стала ее спрашивать, когда начались схватки. Лариска не успел открыть рот, как подлетела Наташка

– У нее пузырь лопнул. –

– Что-то непохоже, – с сомнением покачала головой врачиха, ощупывая покрасневшую Лариску, а я корчилась в кресле от смеха.

– Какой у вас срок? –

– Восемь месяцев, и я не рожаю. –

– Что же вы мне голову морочите!? – Она вздрогнула от моего вопля и обернулась, но Наташка ее перехватила и сообщила, что она тоже беременная. Врачиха тупо уставилась на нее, но в это время я опять завопила от боли, и она, наконец, подошла ко мне. В перерывах между схватками я стала объяснять, в какую клинику меня надо отвезти.

– Вы что, женщина! Мы же вас не довезем! Поедем в ближайший роддом. – Пресекла наши уговоры строгая докторша. Лариска влезла вместе со мной в «Скорую». Наташка тоже попыталась втиснуться туда.

– Ты-то куда прешься без штанов? – Остановила ее Лариска, и ей пришлось остаться дома.

Наташку угнетало, что она оказалась вне центра событий и сидит тут в неведении. Через каждые пять минут она названивала Лариске, пока та не разозлилась и не послала ее по известному адресу. Тогда Наташка вспомнила, что ей предстоит не менее почетная роль, надо оповестить родственников. Она тут же позвонила Саше на работу и радостно сообщила его секретарю, что жену их шефа увезли рожать. Саша, услышав новость, сразу стал звонить в клинику. Узнав, что меня там нет, стал звонить во все больницы и роддома. Короче, через два часа его самого чуть не отправили в больницу. Наконец, Юра, который теперь занимал должность начальника службы безопасности, но по-прежнему всегда был при Саше, догадался позвонить Лариске и выяснил, куда меня отвезли. А меня, между тем, доставили в ближайший роддом. Лариска прошла со мной в приемный покой. Медсестра, бросив «Ждите», ушла. Я вцепилась в Лариску, боясь, что она меня покинет. Почему-то было страшно оказаться одной. Но вот пришел врач и опять уставился на Ларискин живот. Она нахмурилась и показала на меня – Это она. – Тогда он быстро меня осмотрел и сказал какой-то старушенции, копавшейся в тряпках: «Срочно на каталку и в предродовую». Он вышел, оторвав от меня упиравшуюся Лариску. Я осталась с бабкой, которая совсем не торопилась расстаться со своими тряпками. Тогда, чтобы ускорить процесс, я сама залезла на каталку, и тут такие схватки начались, что я заорала, как сумасшедшая

– Бабка! Гони!! –

Бабулька встрепенулась, схватилась за каталку и вприпрыжку покатила по больничным коридорам. От тряски я боялась, что рожу прямо на этой телеге, но до палаты меня все-таки доставили. Неожиданно схватки прекратились, я прислушалась к себе. В это время влетела медсестра и напялила на меня нечто странное, назвав это рубашкой. Сначала мне показалось, что так называемая рубашка как-то завернулась, потому что доходила ровно до пупка, но потом я бросила безуспешные попытки ее натянуть до колен и стала искать одеяло, которого не оказалось. Через несколько минут меня затрясло от холода, и возобновились схватки. Я стала орать и тут поняла, что почему-то, когда кричу, боль усиливается. Тогда я зашипела как змея

– Дайте чем-нибудь прикрыться.

А тут еще женщина, тихо лежавшая рядом и с интересом взиравшая на мои манипуляции с «рубашкой», вдруг заорала благим матом. Я отметила, что ее вопли также болезненно на меня действуют, и что есть силы, зашипела на нее

– Сволочь, что ты так орешь? Повернись на бок и дыши.

Она вняла моему совету и затихла. Я прислушалась к себе, вроде схватки прекратились. Подошел врач и стал меня осматривать

– Так, так, так. Придется накладывать щипцы.

– Я все поняла. Сделаю, что смогу, – испугалась я. Через пять минут мне велено было топать в родильную. Я доковыляла туда, быстренько улеглась на кресло и решила отдохнуть. Руки положила за голову и расслабилась.

– Дура! Руки опусти! – Раздался грозный окрик

– Не надо нервничать, лягу, как положено.

А дальше я даже не поняла, что произошло. Помню только, как акушерка сунула мне под нос маленькое сморщенное тельце

– Смотри, какой красавец!

– Ой! Какие ручки маленькие и ножки, – умилилась я. – А это что такое? Это же мальчик! –

– Конечно, мальчик, – подтвердил врач.

– Как же так? У меня должна быть девочка. – Я почувствовала себя обманутой

– Значит УЗИ не показало, так часто бывает. –

– Не делала я никакого УЗИ –

– Тогда почему вы решили, что будет девочка? – Удивился врач.

Действительно, почему я так решила? Просто очень хотела девочку. Но теперь, глядя на своего сыночка, подумала, что уже не хочу никакой девочки. Господи! У меня сын. Я попыталась рассмотреть его получше, но его унесли обмывать и взвешивать, а меня увезли в палату, где уже лежали три женщины. Я сразу же провалилась в сон, и познакомилась со своими соседками только на следующий день. Мы отлично проводили время в разговорах и в разглядывании своих младенцев. Мои родственники вначале сходили с ума от беспокойства, а потом от счастья. Когда я включила свой сотовый, начались непрерывные звонки с поздравлениями. Причем, поздравляли меня исключительно с девочкой. Приходилось всем объяснять, что это никакая не девочка, а мальчик, и «все у него мужское». Неразбериху внесла моя мамуля. Она без конца названивала в регистратуру, узнать, родилась девочка или нет. Когда она в очередной раз позвонила, ей сообщили, что да, ребенок родился, рост 52 см, вес 3,5 кг, но не успели сказать, что это мальчик, мамуля уже повесила трубку, чтобы скорее позвонить Саше и остальным родственникам. Саша кричал мне в трубку, как он счастлив, говорил нежные слова и разные глупости и все допытывался, на кого похож наш сын. Я отвечала, что на нас. На кого он еще может быть похож? А потом мой муж завалил нашу палату цветами и вкусной едой. Моя соседка, работавшая маляром на стройке, жуя бутерброд с черной икрой, вздохнув, сказала

– Слушай, когда надумаешь в следующий раз рожать, сообщи, пожалуйста, я третьего рожу, только чтобы вместе с тобой полежать. –

Провожать меня вышел весь медперсонал. Саша раздал всем цветы и конверты, а провожающие уговаривали меня не тянуть с девочкой.

Дома был настоящий праздник. Все толпились около детской кроватки,

восхищались нашим сыночком и спорили, в кого у него курносый нос. Люся с мамулей старательно держали фиги, «чтоб не сглазили». Мы с Сашей смогли рассмотреть нашего ребенка только поздно вечером, когда остались одни. Маленький вдруг закряхтел, я поняла, что пора менять памперс. Саша помог мне, я опасалась отрицательных эмоций и жутко боялась его уронить, но все прошло замечательно и, удивительное дело, было совсем не противно, а я боялась. Уже лежа рядом с Сашей, я предложила назвать сына Владимиром в честь моего деда. Саша не возражал, только заметил, что зарегистрировать его надо поскорее, чтобы у родственников не возникло споров по поводу имени.

Из Петербурга приехали Сашины родители посмотреть на внука, а из Израиля прибыл мой папа с тетей Раей. Все они не отходили от ребенка, и каждый хотел подержать его на руках. Если бы не Ольга Андреевна, они бы задушили его от счастья. Бабушка была на страже и никому не позволяла брать его на руки. А сама не отходила от его кроватки и называла его только полным именем. Вначале мы над этим смеялись, А потом привыкли и тоже стали называть Владимир, вызывая недоумение окружающих. Наташка с Лариской просто со смеху умирали, когда я, проходя мимо орущего красного комочка, важно говорила

– Владимир, немедленно замолчи.

****************************************************************************

Пока мы еще жили в квартире на Сретенке, но вскоре должны были перебраться за город. Наш старый знакомый Семен Аркадьевич, завидев как-то нашу троицу на пороге своей риэлторской конторы, чуть со стула не свалился, надо полагать, от счастья. Он с энтузиазмом встретил наше предложение и вскоре подобрал нам три дома, стоящих рядом, в коттеджном поселке недалеко от Пестовского водохранилища. Дома были одинаковые снаружи, но без внутренней отделки.

– Это даст полет вашей фантазии, – сказал Семен Аркадьевич.

И наша фантазия летала во всех направлениях. В нашем доме было два этажа плюс цокольный, в котором мы сделали бассейн, сауну, тренажерный зал и бильярдную. На первом этаже – холл, гостиная с камином, Сашин кабинет, столовая и зимний сад, а также кухня, а на втором – детская, наша спальня и еще две комнаты. У девчонок примерно так же, только без бассейна и тренажерного зала. На покупку этих коттеджей и отделку мы ухлопали почти все деньги. У нас остался клуб, который приносил неплохой доход. В связи с беременностью, родами, бесконечными поездками загород, за строительными материалами, поисками рабочих, покупкой мебели и так далее, клубные дела отошли на второй план. Одна Лариска сидела там до последнего, и сразу после родов и переезда в коттедж она вышла на работу.

Когда папа с тетей Раей приехали в Москву из Израиля, мы поселили их в нашей старой квартире на Соломенной Сторожке, и они приезжали к нам на Сретенку каждый день. Я свозила папу посмотреть наш коттедж, он пришел в восторг и сказал, что всегда хотел жить за городом, что очень рад за меня, и чтобы я берегла мужа.

– Доченька, ты, конечно, умница и красавица, но не всем красавицам так везет с мужьями. Сашенька такой замечательный человек, такой великодушный и щедрый. Смотри, какой дом отгрохал.

Я кивала головой, не буду же ему сообщать, что на дом я потратила свои деньги, иначе пришлось бы объяснять, откуда они появились. А в остальном, я была с ним согласна. Конечно, Саша хороший муж и человек замечательный.

– Папуль, Саша хочет построить домик для гостей, и вы сможете там жить, если захотите.

– Спасибо, доченька, – расчувствовался он и поцеловал меня в макушку, как в детстве.

Саша действительно построил домик для гостей, отделкой занималась я. Теперь домик готов и можно звонить папе и подтвердить приглашение, что я и сделала.

Владимиру скоро три года. Он очень хороший мальчик, несмотря на то, что все его балуют. Ольга Андреевна его обожает, но держит в строгости. Забавно смотреть, как она его учит говорить по-французски, он и по-русски-то говорит плохо. Ларискина дочка Светочка младше его всего на месяц, а Наташкин Васенька на четыре. Когда они приходят к нам, Ольга Андреевна тоже говорит с ними по-французски. Маленький Васенька удивленно таращит на нее голубые глазки, а Светочка бойко повторяет и вовсю кокетничает с нашими мальчишками. Мамусик приезжает к нам на выходные, каждый раз привозит кучу игрушек и возмущается, что Владимир называет ее бабушкой.

– Вот интересно, – с обидой спрашивала она, – почему он зовет меня бабушка, а Люсю просто Люся? –

– Но ведь вы же его бабушка, а не Люся, – объясняла ее Ольга Андреевна.

Как только мы переехали в коттедж, Ольга Андреевна настояла на няне, хотя мамусик горела желанием сидеть с внуком. Я поехала в агентство, вернулась домой довольная с анкетами на трех кандидаток.

– Вот, смотрите, тут и фотографии. Все красотки, незамужние и с педагогическим образованием, – я с гордость разложила их на столе, показывая бабушке. Она бросила критический взгляд на фотографии и с сожалением сказала

– Знаешь, mon chere, предоставь это мне, только отвези в агентство.

На следующий день, оставив Владимира с мамулей, я повезла бабушку в агентство. Она пересмотрела все анкеты, переговорила с множеством женщин и, наконец, выбрала одну. Валентине Петровне было 50 лет, она жила одна. Дочка с зятем и внуком жили в Петербурге, откуда она сама была родом. Мне кажется, что это и сыграло решающую роль в бабушкином выборе. Она скучала по Петербургу и очень любила поговорить о нем. У нашей няни не было специального образования. Много лет она работала простой чертежницей в конструкторском бюро, познакомилась с командировочным инженером из Москвы, вышла за него замуж и переехала в столицу. В Петербурге остались ее родители, к которым потом переехала дочка Валентины Петровны, поступив там в институт. Потом она удачно вышла замуж, родила сына, и когда у Валентины Петровны умер муж, звала ее к себе. Но та не решилась на переезд даже после того, как осталась без работы. Она пыталась торговать, брала надомную работу, но ничего из этого не вышло, тогда она пришла в агентство и предложила себя в качестве сиделки или няни. Валентина Петровна была спокойной, выдержанной и очень обаятельной женщиной. К Владимиру относилась как к собственному внуку, и буквально через месяц нам казалось, что она живет с нами всю жизнь. Наташка, позавидовав, тоже решила нанять няню и с этой просьбой обратилась к Ольге Андреевне, но Валентина Петровна, узнав, в чем дело, предложила кандидатуру своей приятельницы Раисы Васильевны, одинокой женщины-пенсионерки. Ольга Андреевна встретилась с ней и, переговорив, одобрила. Наташка была счастлива, наконец, она стала свободна, могла поехать на работу в клуб, пойти в гости и поехать отдыхать. Самое главное, не надо было просить посидеть с ребенком свою мать или свекровь. У Лариски этот вопрос решился просто. Как только они перебрались за город, к ним переехала ее мать Людмила Ивановна.

Как-то я спросила бабушку, почему она отвергла моих кандидаток в няни, ведь все они были с педагогическим образованием.

– Mon chere, ты правильно делаешь, что доверяешь своему мужу, но нельзя создавать для него благоприятных условий. Представь себе, молодая, одинокая и красивая женщина будет жить с вами под одной крышей. Иногда муж увидит ее в неглиже, иногда ты где-то задержишься, а она всегда рядом. Этого нельзя допустить ни в коем случае. -

«Да, бабушка мудрая женщина, – думала я, собираясь на работу и критически разглядывая себя в зеркале. Как все-таки тяжело держать себя в форме. Все время надо помнить, что хлеб нельзя (но как удержаться, когда он теплый, весь дышит и пахнет вкусно), от мороженного лучше отказаться (хотя холодненького так иногда хочется), коктейли добавляют лишние калории (но они помогают взбодриться и улучшают настроение). Вообще я заметила, что все, что нельзя очень поднимает настроение. Какая-то в этом несправедливость. Нет, я не права. Вот брюки прошлогдние уже великоваты, и это радует, хотя чего, собственно радоваться, придется покупать другие. Зато грудь у меня стала больше, что очень вдохновляет моего мужа. Кстати, что-то последнее время вдохновение как-то поубавилось. Наверное, неприятности на работе, он последнее время что-то нервный стал. Так, брюки выбрала, вот этот джемперок очень сюда подойдет. Надену коротенькую шубку. Она с капюшоном, весьма удобно.

– Ты сегодня вовремя? – Спросила бабушка, одобрительно разглядывая мой наряд.

– Да, как всегда. Наташка не звонила? –

Но бабушка не успела ответить, как та нарисовалась собственной персоной.

– Я сегодня на своей машине поеду. Хочу ее на сервис отогнать, что-то там стучит. Обратно ты меня захватишь?

– О чем речь? А Лариска с нами?

– Да она уже давным-давно укатила. В последнее время с ней невозможно общаться. Чего она злится?

– Потому что в клубе основную работу выполняет она.

– Ну и что? Подумаешь, перетрудилась. Как говориться – Не привыкай за других выполнять свою работу. Ха-ха-ха. Ой! Здрасьте, Ольга Андреевна. – Наташка увидела бабушку.

– Здравствуй, Натали. Ты как всегда прекрасна.

Наташка расцвела.

– Что-то Петю совсем не видно?

– Я и сама его вижу редко. Горит на работе, весь там. – Ответила Наташка с раздражением.

Действительно, Петька очень много времени проводил на работе. Последние годы они с Витькой здорово раскрутились. У них два автосалона, причем, как я поняла, Петька там рабочая лошадка, так как лучше во всем разбирается. Все свободное время он проводит на работе, Наташка все время одна. В этом году они были в отпуске всего неделю, потому что Витька заболел, и кто-то еще уволился. Но Петька совсем не переживал из-за прерванного отпуска, наоборот, он был в счастье, что вернулся к любимой работе, в отличие от Наташки, которая приехала злая как фурия, бросалась на всех и жаловалась на Петьку.

– Все, мы поехали. Бабушка, проследите, чтобы Владимир не бегал по лестнице.

– Не волнуйся, Валентина Петровна не позволит ему. Езжайте с богом! – Ольга Андреевна нас перекрестила. Она всегда так провожала нас.

Ехать одной было непривычно тоскливо. Почти всегда мы с Наташкой ездили вместе, чаще всего на моей машине и трепались всю дорогу. Лариска предпочитала с нами не связываться, просто удивительно, как ей одной не скучно. Я ехала за Наташкой и думала о том, что она в последнее время что-то стала темнить. Среди бела дня убегает куда-то и пропадает на несколько часов. Вчера сказала, что надо из квартиры забрать комнатные цветы, но цветы так и не появились, на морде блуждала идиотская улыбка, а в глазах появился сумасшедший блеск. Лариска, прищурилась, взглянув на нее, и презрительно фыркнула. Значит, она о чем-то догадывается, а мне ничего не говорит. А на прошлой неделе Наташка сказала, что ее мать заболела, и ей надо навестить ее. В воскресенье тетя Катя, ее мать, зашла к нам с Васенькой и я, естественно спросила, как ее здоровье. Она, смеясь ответила, что пока болеть не собирается. После этого я пыталась вывести Наташку на чистую воду, но она ловко уводила разговор в сторону. Вот ведь партизанка какая. Конечно, я выпытаю у нее все, но сначала надо в своей семье разобраться… У меня муж нервный стал. Я понимаю, что неприятности на работе, но все-таки как-то странно, иногда звоню на мобильный, а у него там музыка играет. Говорит, что встречи. В печенках у меня сидят эти встречи. Вечером не ужинает, объясняет, что поел. Может быть и так. Но внимания мне уделяет мало. Конечно, он спит со мной, но не так, как хотелось бы, без всякой романтики, как-то механически. Нет, надо обязательно освежить наши отношения. Я еще подумаю над этим вопросом.

В клубе было все как обычно. Наум Григорьевич орал на экспедитора

– Я тебя сразу узнал, бандитская твоя морда! Только и знаешь, что водку жрать гранеными стаканами! А кто за тебя работать будет? А?

«Бандитская морда» молча ухмылялась, с преданностью глядя на Наума Григорьевича. Все-таки Наум чудной. Где сейчас можно граненые стаканы найти? На кухне Зоя Тимофеевна гремела посудой и на каждое замечание Платониды, нашего диетолога, отвечала коротко – Не п….и! – Но Платонида, не обращая внимания, продолжала гнуть свое

– Зоя, пирожки и так очень калорийные. Давайте, хотя бы сократим количество масла в тесте. Вкус не изменится.

– Говно получится, – отрезала Зоя.

– Но так слишком жирно, – настаивала Платонида.

– А чего ж сама их ох….шь? – Подбоченилась Зоя.

Платонида неожиданно улыбнулась

– Потому что очень вкусные – удержаться нельзя.

Зоя Тимофеевна покраснела от удовольствия, но для порядка продолжала еще что-то бубнить себе под нос.

В баре царил Руслан. Несмотря на ранний час, как всегда в окружении женщин, которые кокетничали с ним напропалую. Он был великолепен: острил, делал комплименты, жонглировал шейкером, бокалами и бутылками. Заметив меня, расплылся в улыбке, а женщины проводили меня ревнивым взглядом. Лариски на месте не оказалось, она уехала в муниципалитет. Звонила оттуда, вредным голосом сообщила, что сидит в очереди на прием к какому-то чиновнику.

– Между прочим, это не моя работа. У нас же есть ценный работник по связям с общественностью. Хотелось бы знать, где этот работник сейчас пребывает? Не подскажешь?

– Ларис, она на сервис поехала, у нее машина барахлит.

– Не выгораживай ее, знаю я эту машину. – В трубке послышались гудки

Ну вот, совсем разозлилась.

День шел как обычно. Я пообщалась с женщинами в маленькой гостиной. Тема там сегодня была интересная. Обсуждались косметические салоны и новинки косметики. Я даже записала несколько рецептов масок для лица. Но потом разговор вдруг перешел на красивую улыбку и, естественно, на зубы. Ну, уж нет, про это ничего слушать не хочу. Больше всего на свете боюсь стоматолога. Вернулась в кабинет и разобрала стол. Однако, сколько нам пишут. В основном, чего-то предлагают. А вот это на мое имя. «Уважаемая Светлана Петровна». Здрасьте, приехали, никакая я не Петровна, а Михайловна. Читаю дальше «Предлагаем Вам собрание энциклопедии в пятидесяти восьми томах,… иллюстрированы, …. красочно, …. переплете. Они украсят ваш офис….» Ха-ха. Ничего себе пятьдесят восемь томов энциклопедии украсят наш офис. Куда их ставить-то, тома эти? Ну-ка посмотрим, сколько это стоит? Ни фига себе! Ладно, что еще предлагают? Звонок!

– Ланочка! Это мама! Как у вас дела? Как Владимир, не кашляет?

– Почему он должен кашлять?

– Я видела, как Валентина Петровна давала ему йогурт прямо из холодильника.

– Это нормально, мамуль. Мы стараемся ему ничего не подогревать.

Она еще поспрашивала меня про домашних и в конце сказала –

– Лана, я тебя прошу, съезди на Соломенную Сторожку, посмотри, что там делается.

– Мамуль, ну что там смотреть? Туда Саша с Юрой заезжали, сказали, все в порядке. И, в конце концов, мне кажется это неудобно, человек заплатил до конца года. Вдруг я приеду, а он там спит или еще что-нибудь делает. Буду как дура.

– В том-то и дело, что он там не показывается. Я думаю, он уже съехал.

– Мамуль, а может, ты сама съездишь?

– Во-первых, там хозяйка ты, а во-вторых, у меня сейчас есть работа. Мне дали небольшой перевод.

Вот так всегда. Сама мне всю плешь проела: «Надо сдать квартиру. Чего она зря пустует? Пусть хоть доход какой-нибудь принесет». В конце концов, я согласилась, и буквально через неделю она сообщила, что нашла замечательного жильца, который заплатил сразу за полгода.

Пришлось ее заверить, что обязательно туда заеду, тогда она успокоилась. Вскоре прискакала Наташка

– Хочешь украсить наш офис?

Наташка удивленно посмотрела на меня – В каком смысле?

– На, почитай, – я протянула ей письмо. Быстро пробежав глазами, Наташка стала хохотать, потом посмотрела на часы

– Слушай, Птичка, поедем пораньше, мне в «Детский мир» надо заехать. Я обещала Васеньке самолет купить.

Я легкомысленно согласилась, совершенно позабыв, как это ходить с Наташкой по магазинам. Она будет носиться по отделам, рассматривая все подряд и покупая совершенно ненужные вещи. То ли дело я. Покупаю только то, что запланировала. Договорившись с Наташкой встретиться у машины, я сразу же прошла в отдел игрушек, не разевая по дороге рот на разные глупости, например, на новую витрину с хорошенькими сувенирами, даже головы не повернула в сторону, хотя там что-то красочное висело и прямо-таки приковывало взгляд. Но, я была тверда, благоразумно решив, что загляну сюда как-нибудь в следующий раз, когда буду одна, спокойно похожу по отделам и все рассмотрю, а пока быстро подошла к прилавку и выбрала Владимиру паровоз, почему-то они ему страшно нравились. Оплатив покупку, направилась к выходу. Подруги моей, конечно, еще не было на месте. Я почитала журнал, позвонила Нинке, а Наташка все не появлялась. Сколько можно бесцельно бродить по магазину? Ну, ладно бы еще с женской одеждой или косметикой. Сейчас позвоню ей на мобильный и все выскажу. Но в тот же миг увидела Наташку с объемным пакетом.

– Такой большой самолет? – Я показала на пакет.

– Ой! Забыла! Я сейчас, – она бросила на заднее сиденье пакет, а сама опять скрылась в магазине. Я стала злиться, но она вернулась очень быстро с маленькой коробочкой.

– Такую игрушку могла купить в любом ларьке.

– Да? Но в «Детском мире» все равно лучше. Послушай, давай поедем по Тверской, я хочу себе пелеринку меховую купить. Знаешь, тут видела по телевизору… – Дальше шло подробное описание пелеринки и безвкусной косметики телеведущей, которая красовалась в ней. Что же это получается? Народ вовсю носит пелеринки, а я ни сном, ни духом. Может, это последний писк?

– Если ничего интересного здесь не будет, заедем в Столешников, оттуда два шага до Пассажа, – продолжала разглагольствовать Наташка.

Я с воодушевлением ее поддержала. На Тверской пелеринок не было, зато были красивые блузочки. В Столешникове были палантины, но Наташка сказала, что это совсем не то, и мы направились в наш любимый Пассаж. Там я купила красивый деловой костюм и случайно заглянула в отдел белья.

– Смотри, какая клевая пижама, – Наташка вертела в руках нечто розовое и воздушное. «Пожалуй, это то, что надо», – подумала я и пошла платить.

А Наташка купила сногсшибательное белье.

– Петька с ума сойдет, когда увидит, – одобрила я.

– Да что он в белье понимает, этот Петька?! – Внезапно выкрикнула Наташка и пошла к выходу.

– Наташ, а как же пелеринки? – Я не могла понять, чего она разозлилась.

– А давай в «Снежную королеву» заедем, – неожиданно предложила она.

– Ничего себе! В такую даль – Возмутилась я.

– Совсем не даль, а очень даже удобно. Выезжаем на Тверскую и все время пилим прямо по Ленинградке, на «Войковской» заезжаем в «Снежную королеву». Быстро себе что-нибудь прикупаем или просто присматриваем и едем дальше до кольцевой, а там до нашего Осташковского шоссе рукой подать. Очень удобный маршрут. Сама здесь сто раз ездила. И потом, магазин так рекламируют, а мы ни разу там не были.

Этот аргумент меня убедил. Я позвонила домой, узнала, как там дела и предупредила, что мы немного задержимся. Потом позвонила Саше. Голос у него был немного странный, слышались голоса и женский смех. Значит, не на работе. Сказал, что тоже задержится. Выходит, очень вовремя я купила пижаму. Пора освежить наши отношения.

***********************************************************************

Будь проклята эта Ленинградка! Этот магазин! И Наташка! Весь Ленинградский проспект – это сплошная пробка. Мы час ползли до Сокола, и недалеко от тоннеля машина вдруг заглохла, встав точно посередине поперечного движения. Сразу же со всех сторон раздались сигналы и ругань, так же наблюдались неприличные жесты. Нет, чтобы культурно поинтересоваться, что у нас произошло и помочь двум красивым беспомощным девушкам. Так нет же! Сразу надо орать! Видимо, вид женщин за рулем очень оскорбляет мужское достоинство. Когда около открытого капота на дороге видят мужика, ему посочувствуют, а в лучшем случае даже помогут, но женщине – ни за что! Одно злорадство, так вам, кошелкам, и надо, нечего лезть не в свое дело. Оскорбления сыпались со всех сторон, я чуть не плакала от обиды и злости. Наташка же была совершенно спокойна, копалась в своих пакетах и рассматривала покупки.

– Что ты дергаешься? Главное, не нервничать. Давай пока по бананчику съедим, успокоимся, все не так скучно будет сидеть. Потом позвоним кому-нибудь. Да, музыку вруби погромче, чтобы этих козлов не слышно было. –

Она протянула мне банан, и я стала задумчиво его жевать. Возмущению проезжавших водителей не было границ. Один остановился, вышел и стал стучать в окно.

– Сделай потише, кажется, нашелся один приличный человек, – Наташка опустила стекло и широко улыбнулась. Раздался такой мат…

– Надо же, с такими внешними данными вы еще и не ленивый, – с этими словами

Наташка убрала улыбку и подняла стекло, а мужик заморгал и захлопнул рот, некоторое время постоял, переваривая услышанное, потом в сердцах плюнул и залез в свою машину, и в это время кто-то въехал ему в бампер.

– Это баба! – Закричала Наташка. – Что сейчас будет?! – Она прилипла к стеклу, а

я машинально попробовала завестись, машина зафырчала и покатилась. Выруливая на дорогу, Наташка показала язык стукнутому дядьке. Но это было лишнее, он и так, по-моему, до точки дошел. Мы плавно миновали тоннель.

– Давай правее, – руководила Наташка, – магазин прямо здесь.

– Раньше надо было говорить, – проворчала я, нахально проталкиваясь вправо.

– Слушай, ты стала очень прилично рулить, – похвалила Наташка.

Зря она это сказала до парковки. От похвалы я окрылилась, почувствовав себя Шумахером, и лихо припарковалась между БМВ и АУДИ. У БМВ помяла заднюю дверь, а у АУДИ слегка поцарапала крыло. Черт! Так и знала! Я вылезла и осмотрела свою машину. Вроде ничего страшного.

– Представляешь, только бампер раскололся. Ой! Еще дверь передняя помята и задняя тоже. А с этой стороны …. Боже мой!

– Давай смоемся. И потом, все равно темно, может, не заметят.

– Нечего было под руку хвалить! То слова хорошего от вас не дождешься, а то вдруг… – Я замолчала, к АУДИ подошел водитель, открыл дверцу, неодобрительно покосившись на нас. Мы замерли и ждали. Он с трудом вырулил на дорогу и укатил.

– Ха! А ты боялась! Видишь, даже не заметил ничего. Давай смоемся, – опять предложила она.

– Нет нехорошо, лучше заплачу, лишь бы не орал.

– Что толку здесь сидеть и ждать, когда он появится. Лучше пойдем в магазин, а он пусть пока померзнет здесь, за это время устанет нас ждать, успокоиться, будет торопиться и не станет придираться по мелочам.

– Молодец! Очень разумное предложение.

Наташка скромно потупила глазки, и мы направились в магазин.

– Ни фига себе цены! – Присвистнула Наташка, рассматривая шубу из норки. Как говорится, «Купив у нас вещь по цене трех, вторую получаете бесплатно». Да из Греции я могла бы на эту сумму три таких привезти. А народу полно. Вот что значит реклама, – назидательно добавила она. Мы прошли в отдел кожаных изделий. Здесь народу было еще больше. – А все говорят, что у нас нищее население.

Толкаться не хотелось, но возвращаться к машине было, пожалуй, рановато.

– Делать нечего, пойду сдаваться, – с тоской сказала я.

– Знаешь что? Давай я первая пойду, так сказать, возьму огонь на себя. Он весь пар выпустит, и ты как раз подойдешь, когда он совсем выдохнется или охрипнет.

Я с благодарностью на нее взглянула.

– Наташка. Ты настоящий друг. Возьми, на всякий случай, мои документы. А через сколько мне подойти?

– Я думаю, минут пятнадцати хватит. Лучше я тебе позвоню.

Она весело помахала мне на прощание и ушла. От нечего делать я стала мерить шубы. Вроде мех хороший, но пошито как-то не так. Совсем недавно мы с Сашей были в Канаде. В одном магазине я перемерила весь их шубный ассортимент. И просто не знала, на чем остановиться. Что не примерю, все отлично сидит, а здесь все не так. О! Звонок!

– Ты что, умерла там? Уже полчаса прошло! Он охрип окончательно, но все еще нервный. ГАИ я вызвала и Юру.

– Что, так плохо? – Но Наташка уже отключилась.

Я вышла и направилась к машине. Наташка припрыгивала около нее, а рядом глыбой нависал гигант.

– Вот и хозяйка, – услужливо показала на меня Наташка и юркнула за машину.

Гигант обернулся, я остановилась. Он поманил меня «пальчиком», больше похожим на сардельку.

– Спасибо, я здесь постою.

– Лучше подойди, а то он кричать не может и очень нервничает, – высунулась Наташка и опять нырнула вниз.

«Не убьет же он меня, – уговаривала я себя, – подумаешь, немного дверь помяла. Кто же знал, что БМВ окажется таким хлипким. Между прочим, я тоже пострадала». Растянув губы в самую дружелюбную улыбку, решительно шагнула вперед.

– Да, да, да, я знаю, что виновата. – Для убедительности прижала обе руки к груди. Просто кающаяся Магдалина. – Немного не рассчитала. – При этих словах он как-то дернулся, а я отступила. – Знаете, не стоит так переживать из-за машины. В конце концов, я же не на вас наехала. Вы целы и невредимы, только охрипли немного. Но это потому, что на морозе кричали, а это для связок очень вредно. Надеюсь, вы не оперный певец, тогда, конечно, … – Договорить он не дал, а что-то захрипел. Понятно было только «твою мать». Я заволновалась и сразу вспомнила, когда у дедушки случился инсульт, он тоже очень четко говорил «твою мать», а все остальное непонятно. Неужели от переживания у него удар случился? Господи, из-за какой-то машины!

– Наташка вызови «Скорую», вдруг у него инсульт, он говорит невнятно. Хорошо только матом ругается. –

Мужик кинулся на меня с кулаками. Я с воплем «Мама!» бросилась бежать. Но тут с воем подъехала машина ГАИ, и сразу за ней очень вовремя подоспел Юра. Никогда я так не радовалась его появлению. Он очень быстро утихомирил мужика, о чем-то поговорил с гаишниками, куда-то позвонил, и все в порядке – можно ехать.

– Ничего себе, всю изуродовала, – покачал он головой, разглядывая мою машину. – На сервис надо отогнать. Ну, все, Птичка, я поехал.

– Стой! А Саша?

– Что?

– Где Саша? Ты ведь к нему едешь?

– Да. Там встреча очень важная. Извини, тороплюсь.

Я открыла рот, чтобы спросить, где эта встреча, но поняла, что он все равно ничего не скажет. Ну и, пожалуйста. Я заняла свое место за рулем. Наташка плюхнулась рядом. Не нравится мне эта встреча. Какие-то бабы там смеялись, а меня даже не позвал.

– Птичка, ты еще любишь Сашу? – Нарушила молчание Наташка.

– Что за вопрос? Конечно! – Я покосилась на нее, помедлила, не решаясь спросить, но, не удержавшись, все-таки спросила

– А ты?

Наташка отвернулась к окну, потом заерзала.

– Ну, вот скажи, что такое Петька? Ну, хороший он, ну, любит меня и Васеньку. И что? И это все?

– Ты его разлюбила? А может, и не любила вовсе?

– Теперь даже не знаю, – вздохнула она и, немного помолчав, продолжала – Просто так получилось. Лариска замуж вышла, ты собралась. Мне тоже замуж захотелось, прямо до жути. А Петька всегда рядом, в рот смотрит, влюблен по уши. Мне казалось, что я тоже его люблю. А потом он вдруг полюбил работу, просто ненормальный какой-тот стал. И еще в придачу его родственнички прилагаются и вообще … Она опять замолчала и уставилась в окно. Мы, наконец, доползли до кольцевой дороги, здесь движение повеселее пошло. Я больше ни о чем ее не спрашивала, но она внезапно сама начала

– Понимаешь, все такое пресное и скучное. Надоело. Ты с Сашей куда-то ходишь. На какие-то встречи, презентации, а с Петькой куда пойдешь?

– Но Саша занимает другое положение, и потом, вы же с нами иногда ходите.

– Вот именно с вами! А с ним куда пойти? К его мамаше? И вообще, с ним и в постели скучно, никакой фантазии.

– Зато у тебя фантазии хоть отбавляй.

Наташка хотела возразить, но тут зазвонил мой сотовый.

– Что значит, где меня носит? Надо было в магазин заехать кое-что купить. Я уже к дому подъезжаю. А ты где? Скоро приедешь? Да ничего страшного с машиной не случилось. Только дверь помяла. Ну, и заднюю немного. Бампер треснул. А фара вроде цела. Я в порядке. Целую. – Я обернулась к Наташке – Представляешь, Юра уже настучал. И как он все разглядел так быстро? – Я в сердцах запихнула телефон в сумку. – То же мне, блиндер-сокол. –

– Вот видишь, ты переживаешь, не знаешь, где муж, а мне все заранее известно. Если задерживается, значит, пьет с Витькой, если фильм смотрит, то боевик, если подхалимничает, родители должны приехать. Он меня раздражает. Понимаешь?

Наташка ждала сочувствия. Я сочувствовала всей душой, но не знала, кому больше, Петьке или ей. Теперь ожил ее сотовый.

– Ну вот, сейчас будет говорить, что он волнуется. Да? Едем с Птичкой. Уже на повороте. Чего волноваться? Скоро будем. Пока.

Едва подъехав к дому, увидели Петьку, который маялся там, гуляя с Васенькой и поджидая Наташку.

– Что так долго, Наташ? Мы с Васькой волновались. Да, Васек? – Васенька с криком «Мама приехала!», бросился к ней. Петька стал выгружать из машины ее покупки.

– Птичка, где это тебя так? Смотри-ка, две двери, бампер и крыло.

– Как?! Еще и крыло? – Я осматривать свою пораненную машину.

– Свет, я завтра с тобой. Ладно?

– Поедем вместе, – предложил Петька.

– Нет, ты очень рано встаешь, – Наташка подхватила его под ручку, Петька взял Васеньку на руки, и они ушли.

– Mon chere, что-то ты задержалась. Антонина Ивановна не дождалась тебя и поехала на автобусе. – Бабушка сидела в гостиной и раскладывала пасьянс. Антонина Ивановна приезжает убираться, живет она в Мытищах, и почти всегда я отвожу ее до станции.

– Maman, maman, – Обрадовался Владимир, торопясь вниз по лестнице. Каждый раз сердце замирало от страха – вдруг упадет. Я достала коробку с паровозиком.

– Мелсимаман, мелсимаман, – лепетал мой сыночек, вызывая умиление.

– Бабушка, что он сказал?

– Merci, maman, – с гордостью перевела Ольга Андреевна. – Он очень благодарный мальчик. Совсем, как Сашенька. Где же он? Разве не с тобой?

– Мне бы тоже хотелось это знать, – с раздражением ответила я, поднимаясь к себе наверх. – Сейчас переоденусь и будем ужинать.

За ужином я рассказала им все клубные новости, в какие магазины заезжали и что купили. Бабушка живо заинтересовалась меховой пелеринкой и попросила показать костюм, что я купила. Владимир играл в гостиной с паровозом, и все пытался меня заинтересовать, что-то показывая. Я присоединилась к нему, Валентина Петровна стала мыть посуду, а бабушка вернулась к пасьянсу. Ровно в половине десятого мы с Владимиром отправились наверх. Когда мы с Сашей вечером никуда не уходили, то старались сами укладывать его спать. Я рассказала ему историю про паровозик. Как он скучал в одиночестве, пока его не купили одному мальчику, как тот играл с ним, познакомил его с остальными своими игрушками и старыми паровозами. Теперь паровозику не скучно, потому что его все любят. Владимир внимательно слушал, а потом попросил принести паровозик и положить рядом. Пришлось спуститься вниз и принести ему игрушку. Владимир гладил паровозик, шептал что-то ласковое, и вскоре уснул. Я полюбовалась на него, поцеловала, просто удержаться невозможно, такой сладкий, и пошла вниз. Валентина Петровна вскоре поднялась к себе, а я помогала бабушке раскладывать пасьянс. Правда, она не любила, когда кто-то вмешивался, тем более я вечно все запутывала. Позвонил Саша, сказал, что скоро приедет.

– Ужинать будешь?

– Нет, ничего не хочу, только спать. Устал ужасно.

Здрасьте, приехали. «Только спать». Ну, уж нет! А как же романтический ужин? Хотела освежить наши чувства. Я достала поднос, поставила на него фужеры, бутылку вина. Что бы еще? Свечи! Конечно, обязательно свечи. Да, можно еще апельсин порезать. Бабушка искоса следила за моими приготовлениями, но ничего не спросила. Пожелав ей спокойной ночи, взлетела наверх. Поставила подсвечник на подоконник и зажгла свечи. Теперь заняться собой. Долго священнодействовала над собой в ванной и вышла оттуда вся благоухающая. Надела новую пижаму. Коротенькие обтягивающие трусики и свободная маечка на бретельках выглядели очень сексуально. Хлопнула входная дверь, я легла поверх одеяла и приняла соблазнительную позу.

– Ты еще не спишь? – Саша быстро разделся и пошел в ванную. Черт возьми! На пижаму – ноль внимания. Он вышел. Я встала и медленно прошлась по комнате, делая вид, что ищу что-то. Он прошел мимо меня к окну, задул свечи и лег спать.

– Спокойной ночи.

Ничего себе! «Спокойной ночи»! Какая к черту спокойная ночь?

Утром, наспех чмокнув меня в нос, он укатил на работу. Я поставила на поднос все, что вчера принесла сюда и спустилась вниз. Владимир еще спал. Бабушка в одиночестве пила чай. Посмотрев на поднос, сказала

– Ничего, дорогая, так бывает. Подожди немного, и все наладится.

Я только вздохнула. – Да, звонила Натали, просила передать, что они с Ларисой ждут тебя к завтраку. –

Девчонки по старой привычке сидели на кухне.

– Омлет будешь? – Я утвердительно кивнула, и Наташка очень ловко стала взбивать яйца, развела молоком, вылила на сковородку, накрыла крышкой и повернулась к нам.

– Вот скажи, когда к тебе последний раз свекровь приезжала? – Запальчиво спросила меня Наташка.

– Летом.

– Видишь, к тебе летом, к Лариске два месяца назад, а ко мне каждый выходной! Она повернулась к плите. Лариска лукаво посмотрела на нее и подмигнула. Наташка протянула мне тарелку с омлетом и вдохновенно продолжала

– Мало мне Петьки! Так еще его родители без конца таскаются. Алексей Константинович нормальный дядька, но Евдоха! –

Так она за глаза называла свою свекровь в отместку за Натаху. Да, тут Наташке можно только посочувствовать. Евдокия Семеновна совала свой нос куда надо и не надо. При этом любила давать указания. Наташку она всегда недолюбливала и называла ее вертихвосткой. С трудом пережила, что ее единственный сын, обожаемый Петенька, женился на ней. Когда с Соломенной Сторожки мы переехали на Сретенку, Петькины родители приезжали лишь на семейные торжества. Но, с появлением коттеджа сразу зачастили. Евдоха, выросшая в деревне, не понимала, как это, столько земли зря пропадает. «Засеяли целый участок сорняками, которые выпалывать надо, лужайку делают. Зачем им она сдалась? Столько картошки можно было бы на этой лужайке посадить. И хранить есть где, вон под гаражом какой подвал». Наташка скрипела зубами, убеждая, что огороды сейчас никто не сажает, все можно купить.

– Да ты что, Натаха?! Там же химией обработано, а здесь все свеженькое, с грядочки, удобрено только навозом, все с витаминами и полезное.

Лишь сошел снег, и земля оттаяла, Петькины родители, вооружившись лопатами, перекопали лужайку перед домом. Наташка в истерике позвонила Петьке. Тот примчался и орал на весь поселок. Евдоха притихла и сдалась.

– Да, тут нехорошо картошку сажать, ее надо на позадках или можно вдоль забора. А мы пока тепличку соберем.

– Какую тепличку? – Застонал Петька

– Ну, как же без огурчиков, без помидорчиков? Я уж и крышки купила, банки приготовила.

Наташка безнадежно махнула рукой. Черт с ними, лишь бы лужайку не трогали.

Петькины родители ездили все лето, каждый выходной. Алексей Константинович жужжал газонокосилкой, приговаривая «Вот это техника», а Евдоха полола, подрезала, поливала, а в конце лета стала закатывать банки, которыми щедро нас одаривала. Между прочим, огурцы у нее были, что надо. Евдоха любила стол накрывать на улице, и чтобы еда на столе была полезная. В ее понятии это были отварная говядина с картошкой, «зеленушка» с огорода, салат, заправленный маслом или сметаной, поскольку майонез вредный и обязательно лапшичка (очень оттягивает). Наташка зеленела от злости, но справиться со свекровью не могла, а Петька только посмеивался. Угощал отца «Виски», тот крякал «Ну чистый самогон», а Евдокию отварной осетриной. Рыбку она уважала, говоря, раз отварная, значит, не вредная. Когда Петька от возлияний делался чересчур румяным, Евдокия строго говорила

– Петя, знай свою меру, три стакана выпил и хватит.

Мы покатывались от этих наставлений, но Наташке сочувствовали. И сегодня неспроста она завела эту тему.

– Лучше бы с Васенькой занималась, а она шмон устраивает в шкафах. Обязательно надо знать, что я себе купила. Как увидит новую тряпку, начинает выговаривать «Зачем ты это купила? Уже вешалок не хватает. На работу скромно надо одеваться. Темная юбочка и белая блузка. Очень культурно, а на выход достаточно два платьица» – Наташка так здорово ее копировала, что мы прыснули.

Телефонный звонок прервал ее стенания. Наташка схватила мобильник и отошла в дальний угол.

– Специально, чтобы мы не слышали. По-моему, мужик звонит, – шепнула Лариска, – смотри, как заворковала.

– Тебе жаловалась на Петьку?

– Ага, почву подготавливает. – Лариска прищурилась.

– Вообще-то, я за Наташкой зашла.

– Я тоже сейчас поеду. Вчера ничего не успела. Просидела к одному чиновнику, оказывается, он не в курсе и направил меня к другому.

– Что на этот раз?

– Теперь за благоустройство платить. Достали!

– Ничего, мы справимся, мы такие. Сколько раз на нас наезжали и доставали, однако выкручивались как-то.

– Ну что, поехали? – Подошла Наташка, блестя глазами.

– Кто звонил? – Невинно спросила Лариска.

– Да, так

– Так, это кто?

– Ну, мужик звонил, и что? – Наташка с вызовом уставилась на Лариску. – Нельзя? Или ты будешь мне мораль читать? –

– Делай, как хочешь, – Лариска надела дубленку. – Ты с кем?

Наташка, не глядя на нее, надела шубку и очень стильные сапожки на высоченной шпильке.

– Я с Птичкой поеду. Она хоть доставать меня не будет нравоучениями.

– Господи! – Лариска увидела мою пострадавшую машину. – Кто это тебя так помял?

– Не будем о грустном. – Как-то не хотелось признаваться, что я сама виновата, но нашлись неблагодарные люди.

– Это Птичка так парковалась. Представляешь? – Лариска вытаращилась на меня.

– Да, так получилось. А все потому, что некоторые очень любят под руку говорить. – «Удавить ее не жалко». – Может, ты с Лариской лучше поедешь, а то у меня машина очень непрезентабельно выглядит. – Наташка поняла, что сделала промашку и сразу заюлила

– Птичка, ты что, обиделась? Я же тебе правду сказала, ты здорово водить стала. – Она преданно заглядывала в глаза.

– Черт с тобой, – смилостивилась я, – садись. Ларис, встретимся в клубе, хорошо? –

Некоторое время Ларискина машина маячила впереди, а потом пропала из вида. Наташка сидела тихая, как мышка. Очень хорошо, пусть помолчит. У меня сегодня настроение паршивое. Саша даже не заметил мою новую пижаму, а я, между прочим, возлагала на нее большие надежды, прямо налюбоваться не могла на себя, так в ней сексуально выглядела. А он и не взглянул. «Спокойной ночи», правда, не забыл сказать. Спасибо ему за это большое! Спокойная ночь, спокойная ночь, когда у человека совершенно другое настроение. Полночи провертелась. Еще и машину помяла. Теперь надо на сервис тащиться. Вообще ее менять пора, постоянно что-то ломается. А ему совершенно все равно, на чем жена ездит. Нет, так нельзя. Чего ради я себя завела? Надо подумать позитивно. Так, что у меня хорошего? Один сыночек у меня хороший. Нет, неправда, мне повезло с бабушкой и с Валентиной Петровной. Что еще хорошего? Хороший муж, хотя, с другой стороны он не делится со мной своими проблемами. Что-то не пойму, хорошо это или плохо? Наверное, хорошо. Зачем мне его проблемы? Ну вот, пошел позитив… Недавно даже завел разговор, чтобы заказать мой портрет. С другой стороны, когда я поинтересовалась, когда он его закажет, Саша как-то небрежно отмахнулся, вроде не до того. У меня хорошие подруги. Вон одна сидит, задумалась и помалкивает, что совершенно ей не свойственно. Явно что-то скрывает.

– Наташка, колись, когда мужик появился?

Она вздрогнула от неожиданности и попыталась меня отвлечь какими-то одеялами, продававшимися на обочине. Но одеяла меня не завлекли, это вам не меховая пелеринка. Ладно, не хочешь говорить, не надо.

– А у меня дома проблема, – вздохнула я.

– Поругались? – Оживилась Наташка.

Я не ответила, сделав вид, что увлечена дорогой.

– Черт с тобой, слушай, – И Наташка рассказала, что примерно два месяца назад случайно на заправке познакомилась с одним молодым человеком.

– Два месяца! И ты молчала?

– А что надо было по радио объявить?

– Ладно, не злись. Он красивый?

– Не то слово. Весь такой культурный, умереть, не встать. Шикарный «Мерседес». Папаша его владелец одного крупного холдинга, и он тоже там трудится. Был женат, разведен, детей нет. Птичка! Он такой обалденный! А ухаживает как! – Она в экстазе закатила глаза. – Я влюбилась по уши.

– А он? –

– И он, – прозвучало неубедительно.

– Ты с ним спишь?

– Нет, в бирюльки играю, – Наташка презрительно дернула плечиком. – Только папаша его достает, все время его проверяет.

– Довольно странно. Взрослый мужик. Чего его контролировать?

– Просто они вместе работают, и он постоянно находит для Кирилла какие-то дела.

– А-а, – протянула я, – так его зовут Кирилл?

– Да, Кирилл Полиенко.

Я еле успела затормозить на красном свете светофора.

– Ты что!? – Заорала Наташка.

– Извини, чуть светофор не проскочила.

Вот так фокус. Неужели это тот самый Кирилл, мой бывший бой-френд, из-за которого я так страдала? Он был очень красивый. Что-то не помню, знакомила я его с девчонками или нет. Точно, не знакомила. Я все пыталась, очень хотелось похвастаться перед подружками красивым парнем, но он не горел желанием знакомиться ни с кем из моего окружения. А может, это просто совпадение. Не буду ей ничего говорить.

– Подвези меня к «Динамо», он меня там будет ждать.

– Так и быть, заодно на Соломенную Сторожку заеду, а то мамуля достала «посмотри, как там». А чего смотреть? Там наш неутомимый страж смотрит, Марья Степановна. –

– Теперь ты расскажи, что у вас произошло? –

– В том-то и дело, что ничего, – с грустью ответила я.

– Ты что издеваешься?

– Даже не думаю. – И я передала Наташке, как я старалась освежить отношения, но все мои старания пропали даром.

– Тоже мне проблема! Если бы Петька ко мне не приставал, я бы только спасибо сказала.

– Это потому, что у тебя есть другой.

– Да возьми и просто скажи ему об этом.

– Правильно, я скажу: «Знаешь, Шурик, мне не 50 лет»…

– Постой! – Перебила Наташка. – Разве в 50 лет уже не занимаются любовью? –

– Действительно, как-то я не подумала. Хорошо, я скажу: «Знаешь, Шурик, мне не 60 лет» …

– Подожди! А в 60 что, уже ничего?

– Да откуда мне знать?! Что ты прицепилась?

– Вспомнила! – Наташка сделала значительное лицо.

– Что?

– Помнишь Надькину бабку? Она в 65 лет вдруг возьми, да и выйди замуж за какую-то старую развалину. Ему, наверное, за 70 было. Мы еще ржали над этой «сладкой парочкой».

– Да, – задумалась я, – тогда 60 лет не проходит.

– Слушай, скажи сразу 100.

– Точно. Я скажу: «Знаешь, Шурик, мне не 100 лет… -

Наташка от смеха чуть на пол не сползла. Я хотела оскорбиться, но не успела, мы подъехали к «Динамо». Наташка вышла, а я немного помедлила. В зеркало увидела, как она уселась в «Мерседес». Мужчина не вышел и дверцу ей не открыл. Тоже мне, «он так красиво ухаживает». Мог бы поднять свою задницу. Вот Саша до сих пор открывает мне дверцу, правда, чаще это делает Юра, но это потому, что он везде таскается вместе с нами.

*****************************************************************************

Всю дорогу я думала о Наташке. Почему так получилось? Вроде все у них было хорошо. Петька ее так любит, он оказался хорошим мужем и замечательным отцом. Вспоминая прежнего Петьку, я бы никогда не подумала, что он станет таким хорошим. А если он узнает? Лариска, конечно, догадалась и молчит, «партизанка», нет, чтобы с подругой поделиться. Вообще-то мы, женщины, странный народ – никогда не ценим, что имеем. И уж, если западем на мужика, так прилипнем, пока не достанем. Самое удивительное, чем больше мужчина сопротивляется, тем больше липнем, а если совсем стойкий попадется, тогда начинаем его ненавидеть и презирать. Странно, однако …

Ну, вот и наш бывший дом. Такой обшарпанный, а раньше был беленький и казался нам очень высоким. Хотя он и сейчас возвышался среди пятиэтажек. Вон мои окна на последнем, двенадцатом этаже. Мне было двадцать лет, когда я стала хозяйкой в двухкомнатной квартире. Родители разошлись, папа уехал с лучшей маминой подругой в Израиль, а маме оставил квартиру и деньги. Она купила себе однокомнатную квартиру на Дмитровском шоссе, а эту оставила мне. Я так ею гордилась. Не у всех в моем возрасте была отдельная квартира, да еще на улице с интригующим названием – Соломенная Сторожка. Как только услышат про Сторожку, сразу вопросы: «Это где? Там действительно сторожка? Она соломенная? Это загородом?» Конечно, никакой сторожки там и в помине нет, но когда-то, видимо, была. Сейчас это вполне современная улица. Напротив понастроили новые дома, а с нашей стороны все, как прежде. Вдоль дороги стоят кирпичные пятиэтажки, а за ними возвышаются три двенадцатиэтажных дома. В одном из них мы и жили. В этом же доме жили и мои закадычные подруги: Лариска и Наташка. После замужества мы приобрели квартиры тоже в одном доме на Сретенке, работаем вместе в женском клубе «Веселые птички».

Наш «рентгенолог», как всегда, на месте. Марья Степановна долго не отпускала меня, расспрашивая о девчонках, о сыне, муже, моих родителях и обо всем на свете. Доложила, что наш жилец почти и не жил в квартире. Видела его всего несколько раз. Я прервала ее, пообещав, что обязательно к ней загляну на обратном пути. Взяла у нее ключи от квартиры, одну связку мы отдали ей на всякий случай, и поднялась к себе на двенадцатый. Странное чувство, как будто квартира чужая, вроде вещи мои, но выглядят не так. Вот мои фигурки – знаки зодиака, на полочке рядом с компьютером. Когда я творила, всегда на них поглядывала, черпая вдохновение. А в это кресло я любила залезть с ногами и хрустеть чипсами, болтая по телефону. Конечно, это очень неинтеллигентно и мусора полно, как ни старайся, зато кайф какой, и потом меня же все равно никто не видел. Только сейчас я поняла, что женщине иногда полезно побыть одной. Вот теперь у нас большой дом, никто друг другу не мешает, но нет чувства раскрепощения. Вот это здорово я загнула, надо бы где-нибудь ввернуть. Точно, нет чувства свободы, голой, например, уже не походишь и чипсы в кресле не пожрешь. Да мало ли что…

Я села за свой рабочий стол, машинально выдвинула доску для клавиатуры. Господи, мои папочки с тех времен лежат. Выбросить их что ли? Чего без толку пылятся? А это не моя, у меня никогда не было кожаных папок. Я повертела ее в руках. Ну, конечно, это Сашина, вон на ней логотип банка. Между прочим, я сама его придумала и даже получила за это премию, в то время очень приличную для меня. Это что же Сашина папка с тех пор так и лежит? А-а, наверное, он забыл ее, когда недавно сюда заезжал. Ладно, захвачу ее с собой, может там что-то важное лежит. Я бесцельно бродила по квартире. Пылищи! Но если здесь убраться, будет очень даже ничего. Ощутив трудовой порыв, я пошла на кухню. Сейчас попью чайку и уберу немного. Но пока отмывала чайник, чашки и раковину, трудовой порыв пропал. Поставив чайник на плиту, стала искать чай. Я открыла полку, где когда-то хранила чай в металлической коробке с надписью «Горох». Чай был в целости и сохранности. Понюхала, вроде хорошо пахнет. Но пить пустой чай было скучно. Я люблю с чем-нибудь вкусненьким. Все, доложу мамуле, что квартиру осмотрела, все в порядке. Звонок! Наверное, она.

– Я насчет заказа, – глухо прозвучал низкий мужской голос. – Вы подтверждаете? -

«Что еще за заказ? – Подумала я. – «Может, мамусик что-то заказала?»

– Да, да, конечно, – на всякий случай ответила я.

– Тогда нужна фотография и адрес, где я могу увидеть, – он замешкался, – лицо.

«Фотография, лицо. Чье лицо?» Я уже хотела спросить его об этом, но тут вспомнила загадочного Сашу и недавний разговор. Ну, конечно, он хочет заказать мой портрет, чтобы сделать сюрприз. Как я сразу не догадалась?

– А что, живьем нельзя нарисовать?

*************************************************************************

«Наверное, извращенка», – с тоской подумал он. Вот, блин, вляпался! Зачем он только согласился? Неужели сможет? Одно дело по мишени стрелять, другое – в живого человека. Откуда у него умение стрелять, он не помнил. Он вообще ничего не помнил. Помнит с того момента, как бродил в лесу около железной дороги, как вышел к станции, сел в электричку и доехал до Москвы. Прямо на вокзале он подошел к милиционеру и сказал, что ничего не помнить, не знает, кто он и откуда. Его отправили в психиатрическую больницу. Врачи, обследовав его, сказали, что, кроме гематомы на голове, он абсолютно здоров и в прекрасной физической форме. Его никто не разыскивал, и он не представлял, что будет делать, когда его выпишут. В больнице он познакомился с Черепом, который приходил навещать братана, лечившегося от наркомании. Один раз Череп пересказывал содержание одного боевика, где герой очень метко стрелял. Он внимательно слушал, в сознании что-то щелкнуло, и он неожиданно сказал – Я это умею.

– Что? – Не понял Череп.

– Мне кажется, я умею стрелять. –

Череп договорился с дежурным врачом, отпустить его на выходной, и повел в тир. Там он легко выбил все мишени, вызвав восхищение окружающих. Пребывание в больнице затянулось. Череп сказал врачам, что нашел ему работу, и те с облегчением оформили выписку. С паспортом опять же помог Череп. В паспорте была его фотография. И звали его Иван Николаевич Поляков, 1980 г. рождения. К новому имени он привык довольно быстро, а ко всему остальному с трудом. Череп устроил его дворником за казенную квартиру. Дом был новый, и его квартира была новая и абсолютно пустая. Опять помог Череп, привез необходимую мебель, дал немного денег, сказав, «Потом сочтемся».

По выходным Череп вывозил его за город стрелять по мишеням. Стрелял Иван отлично и в оружии разбирался хорошо. Его мучил этот вопрос постоянно, и когда он разгребал снег, и когда оставался один, и когда брал в руки ружье. Откуда он умеет так хорошо стрелять? Может, он был охотником? Он неплохо ориентируется в лесу. Иван закрывал глаза и воображал, как целится в кабана или белку. Потом встряхивал головой, нет, он не убивал животных. Иногда его мучили совсем ужасные мысли. Он представлял, что целится в людей. Убить человека? Нет. Ни животное, ни человека он не убивал. А вдруг? Голова начинала раскалываться от этих мыслей. За что такая мука? Господи! Помоги вспомнить хоть что-нибудь. Ведь жил же он где-то. Он часто катался по Москве в надежде вспомнить знакомые места, но пока безрезультатно. Возможно, он жил в другом городе, а вовсе не в Москве. Может у него есть родители, жена, дети? Но если они есть, почему не ищут? И еще он стал догадываться, какую благодарность потребует Череп за свою помощь. Да, он многим ему обязан и мечтал отблагодарить его, но боялся, что цена будет слишком высока. И вот, недавно тот пришел и сказал, что есть заказ на одного человека. Заплатят хорошие деньги. Иван сможет и с ним рассчитаться и уехать хоть в Австралию и начать жизнь заново. Череп уже обо всем договорился с заказчиком.

– Вот фотография мужика и адрес банка. Запомни его и фотку уничтожь. Напротив банка жилой дом, оттуда удобнее всего это сделать. Уйти можно через чердак. Перейдешь в соседний подъезд, там черный ход есть, так что все очень просто. –

– А телефон зачем? –

– Надо было кое-что уточнить у заказчика, но он уже не понадобиться. Там все равно никого нет. Не забудь, все уничтожь.

После ухода Черепа Иван долго рассматривал фотографию. Молодой, интересный мужчина. За что его хотят убить? А, ну да, в банке работает. В газетах часто пишут об убийствах банкиров. Почему-то в них часто стреляют. Нет, стреляют не в рядовых служащих, а в директоров. Может, и этот директор? Иван налил крепкого чаю в большую кружку, в это время кто-то позвонил в дверь, он дернулся и пролил чай на фотографию. Чертыхнувшись, положил ее на подоконник и пошел открывать. Оказалось, один из жильцов просил лопату, расчистить снег. Он пошел в подвал, выдал лопату и побежал домой. Фотография была безнадежно испорчена. Он запомнил лицо и адрес, но вдруг ошибется. Как быть? Есть телефон и, хотя Череп сказал, что заказчика там нет, попробует завтра позвонить и подтвердить заказ.

Вот он и позвонил, но не ожидал, что заказчик – женщина, да еще, похоже, извращенка какая-то. Ничего себе вопрос

– Живьем нельзя нарисовать? – Как она себе это представляет? Что означает «нарисовать»? Может, это жаргон такой? В трубке опять зазвучал нежный голосок

– Знаете, я хочу, чтобы были двое, он и она. Чтобы они были вместе, и чтобы у нее в руках обязательно был букет из белых роз или из красных, это зависит от цвета одежды. Если в белом, то цветы должны быть красными, а в темном – белыми. Ну, вы понимаете, на контрасте. Да? –

Он ошалело слушал поток слов, окончательно тупея.

– Вы что, двоих хотите? – Наконец выдавил из себя. – И его и ее?

– Ну конечно! – Жизнерадостно прощебетала эта полоумная. – Вместе же лучше. Вы не находите?

«Надо цену заломить, может тогда откажется» и мрачно заметил

– Гораздо лучше, но стоить будет в два раза дороже.

– Да, да, – не задумываясь, сказала женщина. – Я все понимаю и заплачу. Мы все будем хранить в секрете. И фотографии используйте только мои. Если он вам будет что-нибудь говорить, не выдавайте меня. Я сделаю вид, что ничего не знаю. Хорошо?

Иван уже ничего не понимал. «Кому не говорить? Черепу? Про нее не говорить? Или про двоих? А вдруг это какая-то ошибка?»

– Мне нужны две фотографии, его и ее и адрес.

– Собственно, почему две? Я вам много принесу, а вы выберите лучшие. А когда принести?

– Когда хотите, – Иван совсем растерялся.

– Так мы с вами встретимся?

«Встречаться ни с кем нельзя» и сказал вслух – Нет, вы положите фотографии в почтовый ящик вашей квартиры.

– Какой квартиры? Этой, на Соломенной Сторожке?

– Да, этой. Забыл номер дома.

Женщина назвала номер дома и квартиры.

– Тогда ждите звонка. – Он хотел повесить трубку.

– Подождите, подождите! – Заверещала женщина. – Я не могу тут сидеть и ждать звонка! Мы живем в другом месте. Запишите адрес, где вы увидите их «живьем», – она хихикнула и продолжала трещать, – а теперь наш телефон. Если подойдет кто-нибудь из домашних, скажите, что вы дизайнер и вам нужна хозяйка. Кстати, а как вас зовут? –

– Иван, – вырвалось у него. Дурак! Ведь нельзя говорить ничего лишнего, никакого контакта. А как тут обойтись без контакта, если она трещит, как сорока.

– До свидания, Ванечка. Я прямо завтра положу в почтовый ящик конверт с фотографиями и часть гонорара. Буду с нетерпением ждать вашего звонка. Уверена, все получится в лучшем виде, – ласково пропела трубка.

– До свидания, – пробормотал он и повесил трубку.

Иван был ошарашен. Он ничего не помнил из прошлой жизни. Неужели так было всегда? Молодые, кровожадные женщины легко и цинично делают заказ на убийства людей. Нет, она все-таки извращенка! Идиотка и извращенка! И что сказать Черепу? Впрочем, зачем ему что-то говорить? Про звонок говорить нельзя, ведь он не велел звонить. Зависимость от него пугала. Голову опять заломило, боль пульсировала в правом виске. Он схватился за голову и побрел в дворницкую.

*****************************************************************************

Ну, Шурик, ну, хитрец. Настроение после разговора с художником у меня

резко повысилось. То-то, я смотрю, он согласился заехать на Соломенную Сторожку. Я-то подумала, чтобы просто отвязаться от мамули? Оказывается, он втайне заказал мой портрет, наверное, хочет сделать сюрприз. А я ему сделаю сюрприз, заказав и его портрет тоже. Ха-ха-ха, представляю, как он удивится. Какая все-таки я балда! Придумала себе глупую обиду. Подумаешь, не заметил мою пижаму, просто он устал, ничего страшного. У меня замечательный муж!

В самом благодушном настроении я подъехала к нашему клубу. В кабинете Лариска с постной физиономией сидела за столом и постукивала ручкой по бумаге, задумчиво глядя в окно.

– О чем задумался, детина? – Пропела я

– О том, что вскоре придется учить слова другой песенки. –

– Какой? –

– Подайте милостыню ей, – с чувством пропела Лариска, протянув мне руку ковшиком, как за подаянием.

– У тебя хорошо получается. Только непонятно, ты это к чему?

– Птичка! – Взорвалась Лариска. – Ты хоть дальше своего носа видишь что-нибудь?

– В каком смысле? А-а, это ты намекаешь на то, что я плохо вижу? Действительно, что-то в последнее время стала щуриться. Неужели так заметно? – Я подошла к зеркалу. – У меня же будут «гусиные лапки» вокруг глаз. Просто кошмар! Надо с этим как-то бороться, пожалуй…-

– Птичка! – Лариска хлопнула по столу, я вздрогнула и обернулась. – Я не о том. -

– Ларис, я только что настроилась на позитив, не пытайся мне испортить настроение. –

– Я хочу поставить тебя в известность, а ты уж после попробуй и меня настроить на позитив. – Она опять схватила карандаш и застучала по бумаге. «Как дятел», – подумала я и улыбнулась, но, встретившись с ней глазами, улыбку убрала и попыталась сосредоточиться.

– Ты во дворе у нас ничего не заметила? Никаких перемен?

– Во дворе? Там что-то перестраивали в соседнем доме. А что?

– А то, что перестройка давно закончилась. И вывеска уже висит. Случайно не прочитала?

Я покачала головой.

– Так вот там написано «Фитнес – клуб».

– Ну и что?

– Как это что?! – Взвилась Лариска и подпрыгнула.

«Что она скачет все время, может ягодицы тренирует? Никогда с подругой не поделится».

– Ты слушаешь меня? – Не на шутку разозлилась Лариска.

– Конечно, слушаю. Ты никак до сути не дойдешь.

– А суть в том, что это наши конкуренты! – Заорала Лариска. – Неужели непонятно?

– Ну, ты загнула. Разве это конкуренты?

– Там будут тренажеры, солярий, массаж и бар.

– Это мне уже не нравится. А ты откуда знаешь?

– На вывеске все написано! – Рявкнула она, отшвырнула ручку и стала нервно перекладывать бумаги.

Так, главное сейчас успокоить Лариску, как-то я побаиваться ее стала, когда она раздражается. И потом такое настроение плохо сказывается на окружающих, мешает работе, а также позитивному мышлению.

– Какая ты молодец! На каждую мелочь обращаешь внимание. Подошла и все прочитала. – «Вроде смягчилась». – Зато теперь мы во всеоружии.

– Это как? – Опять нахмурилась Лариска.

– Смотри, мы все про них знаем, значит, можем подготовиться. Давай запишем, что есть у них, и что у нас. – Я провела черту, разделив лист пополам, и стала записывать. – У них – тренажеры, у нас, их нет. У нас ресторан, психолог, диетолог, у них этого нет. Теперь, что у нас общее. Массаж, солярий и бар. Бар у нас лучше – это уж не ходи к гадалочке, а вот массаж и солярий … Знаешь, надо туда кого-нибудь заслать и все выяснить.

– Ты права, бар у нас отличный – и ассортимент и бармен. Все-таки хорошо, что мы не выгнали его тогда вместе с Димкой.

Дверь открылась и показалась мамуля.

– Ой! Мамусик! Как хорошо, что ты пришла. Нам нужна твоя помощь.

Лариска, не понимая, что я имею в виду, недоверчиво смотрела на мамулю, которая удивленно застыла в дверях. Усадив ее в кресло, я спросила

– Мамуля! Хочешь позаниматься на тренажерах?

– Что такое? – Заволновалась мамуля и подошла к зеркалу. – Я поправилась? Так заметно? – Она разглядывала себя, Лариска фыркнула, пробормотав «Вы все-таки ужасно похожи». – Странно, – мамусик повернулась к нам, – вроде недавно взвешивалась. Надо к Платониде заглянуть, пусть… -

– Вы в прекрасной форме, – успокоила ее Лариска.

– Тогда зачем ты мне голову морочишь тренажерами? – Спросила меня с укоризной.

– Ты, запишешься на тренажеры для видимости, а сама будешь все высматривать, как «казачок засланный».

– Какой казачок? – Заморгала мамусик.

– Казачок здесь ни при чем. Это так, для примера. Будешь разведчицей. Пойдешь в соседний дом. Там открылся фитнес – клуб. Ты как будто заниматься туда пойдешь, а сама станешь партизанить, все разузнаешь, что почем. – Мамуся молчала. Я понизила голос и добавила – Это наши конкуренты.

– Мне что, надо будет вывести их из строя? – Испугалась мамуля.

– Кого?

– Ну, тренажеры эти.

– Не надо понимать все буквально.

– Если надо, я, конечно, могу что-нибудь сломать, но, согласись, Лана, это не метод борьбы с конкурентами.

– Мамусик, ты, что действительно вообразила себя партизанкой? Не надо ничего ломать, просто разузнай обстановку. Что, сколько стоит, что у них в баре продают, сходи на массаж и в солярий.

– А-а-а-, – поняла мамусик. – Когда идти? – Она быстро схватила сумку и встала в боевой готовности у двери. Я, гордая за мамульку, посмотрела на Лариску.

– Мамуля, ты такая у меня молодец. Ну, раз собралась, пойди сейчас. Чем раньше мы узнаем, как обстоят там дела, тем быстрее примем ответные меры. Да, вот тебе командировочные.

– Лана, дай мне блокнотик, я буду туда все записывать.

Лариска выразительно округлила глаза. Я занервничала.

– Ты что? Зачем же так людей пугать? Они подумают, что ты из налоговой или еще откуда-нибудь, уж постарайся так запомнить. Необязательно все сегодня. Ты пока запишись на занятия и ходи туда каждый день.

Мамуля в нерешительности замешкалась, вернулась в комнату и села. Нужен веский аргумент, чтобы укрепить ее.

– Представляешь, уже через неделю у тебя будет такая фигура, что все обзавидуются.

– Тогда я пошла, – она с такой скоростью скрылась за дверью, что мы с Лариской только подивились ее прыткости.

Через два часа она явилась очень довольная и с объемными пакетами.

– Ну, все, – запыхалась она. – Я все узнала.

– Так быстро? – Изумились мы.

– Конечно. Я уже в «Спортмастер» съездила и в «Детский мир». Купила спортивный костюм, купальник, кроссовки и еще всякую мелочь. Занятия оплатила за двоих, и командировочные кончились.

– Почему за двоих?

– Что же только у меня будет красивая фигура? Я и Люсю записала, вдвоем веселее. Познакомилась с тренером, очень симпатичный.

– А цены узнала?

– Только на тренажеры. Ты же сама сказала, что необязательно все в один день. И потом вместе с Люсей мы быстрее все выясним.

– Все правильно, в самом деле, наша Люся такая общительная, она сразу со всеми познакомится и быстрее все узнает.

Мамуля стала хвастаться покупками.

– Смотри, какой красивый костюм. Кстати, вот если бы ты съездила на Соломенную Сторожку, то привезла бы мне свой старый костюм,

– и не надо было бы тратиться на новый.

– Между прочим, я сегодня туда заезжала. Там все в порядке, только убраться надо. Вообще я больше не хочу сдавать квартиру.

– А Люся говорит, что глупо терять деньги. – Возразила мамуля, зная, что Люся для меня авторитет. Неожиданно позвонил Саша и сказал, что мы приглашены сегодня на юбилей к известному кинорежиссеру.

– Ты что, не мог заранее предупредить?

– Как-то из головы выскочило. Но если ты не можешь, я один поеду.

Миленькое дело, он поедет один. Там будут красивые артистки, а он будет один.

– Ты домой заедешь? – Поинтересовалась я.

– Придется заехать переодеться.

– Тогда я тоже поеду, уже выезжаю.

На ходу ответив, куда мы приглашены, я пулей помчалась домой. Саша меня опередил. Он уже переоделся и в кабинете о чем-то беседовал с Юрой.

– Вчера звонил Николаев. В субботу будет в Москве, хотел встретиться. Говорит очень важный разговор.

– Ох, не ко времени этот важный разговор, – вздохнул Юра.

– Мне самому страшно. Вдруг он решит… – Саша не договорил и выглянул в холл. Увидел меня, кивнул и плотно закрыл дверь.

Тоже мне, секретные агенты. Вот уж ради бога, кому нужны ваши секреты. В данный момент меня интересовало только одно, что надеть? Вот в чем вопрос. Чего там Гамлет мучился, ему бы мои проблемы. Вытряхнув из шкафа свои наряды, и все перемерив, я пребывала в растерянности, не зная, на чем остановиться. Вспомнилось Наташкино изречение «Женский гардероб – надеть нечего, а вешать некуда». Точно про мой.

– По-моему, это платье то, что надо. – Подошла бабушка и показала на панбархатное платье шоколадного цвета с нахальным декольте и не менее нахальным вырезом на спине до попы.

– Оно мне тоже очень нравиться, но я его уже надевала к Люсе на день рожденья.

– Так в чем проблема? Люсиных гостей ты вряд ли там встретишь, значит, можно смело надевать.

Бабушка, как всегда, права. Конечно, лучше ничего не придумаешь. И туфли есть к нему и маленькая сумочка на золотой цепочке. Шубу новую достану. Я надела платье, и вместе с бабушкой спустилась вниз.

– Ты что, в этом собираешься идти?! – Встретил меня Саша, а Юра одобрительно щелкнул языком.

– Я же в нем была у Люси. Ты, вроде тогда ничего не имел против?

– Это другое дело. Там были родственники. Вырез просто неприличный, и вообще оно все просвечивает.

– Скажи лучше, что будешь умирать от ревности, – вставила бабушка. Он недовольно засопел, но заткнулся. По дороге мы купили роскошный букет.

– А подарок? – Вспомнила я.

– Подарок я давно купил. Старинную книгу.

– Мне кажется, она совсем старенькая, – я вспомнила, как с сомнением вертела довольно потрепанную книжонку. – Слушай, ты уверен, что ее прилично дарить? Что-то выглядела она весьма непрезентабельно.

– Он будет в восторге. – Уверил меня Саша и оказался прав.

Юбиляр прыгал от радости и целовал мне ручки. Среди гостей было много известных артистов. Женщины были красивы, и, как оказалось, Саша многих знал. Вокруг него сразу образовался небольшой кружок из декольтированных дам. Напрасно он переживал по поводу моего декольте. На фоне других оно совершенно не бросалось в глаза. Кстати, я тоже не была обделена вниманием. Меня наперебой приглашали танцевать, и на какое-то время я даже выпустила Сашу из вида. Захотелось пить, и мой очередной кавалер принес воды. Мы стояли с ним в стороне и о чем-то трепались. И тут я заметила вновь прибывшую пару, при виде которой настроение мое резко испортилось. Это были родители Кирилла. Про себя усмехнулась, как это они решились придти сюда и петь дифирамбы имениннику, зная, что он и многие его гости были как раз той национальности, которую они хотели уничтожить.

–  Кто это? – Я показала на ненавистную парочку своему временному кавалеру.

– О, это очень влиятельный и богатый человек. У него то ли скважина нефтяная, то ли газовая труба, во всяком случае, он является спонсором нескольких присутствующих деятелей. -

Я смотрела на них во все глаза. Сам Полиенко немного оплыл, но был представительным мужчиной, а жена стала даже красивее и, кажется, моложе. Наверное, пластику сделала. Куда это они направились? Неужели к Саше? Полиенко полез к нему с рукопожатием, Саша в ответ энергично потряс его руку и, видимо, сказал что-то приятное его жене, потому что она засмеялась, показав все тридцать два зуба. (Чтоб у тебя кариес начался!) Саша стал озираться по сторонам. Только не это! Ну, все, так и знала, он нашел меня глазами и стал махать рукой, приглашая подойти. Сейчас знакомить будет. Я хотела сделать вид, что не заметила и шагнула за спину своего кавалера, но он уже сам шел мне навстречу. Полиенки семенили за ним.

– Вот моя жена. – Саша сказал это с ноткой гордости. Какой он все-таки милый.

– Очень приятно с вами познакомиться. – Полиенко пристально на меня смотрел, видимо, не мог вспомнить, а вот у жены его память оказалась лучше, поскольку улыбка с лика сползла.

Очень хотелось сказать какую-нибудь грубость, но я понимала, что делать этого нельзя, поэтому стиснула зубы и процедила, как рада знакомству. Все, на большее меня не хватит. Полиенко о чем-то спросил, ответить я была не в состоянии, и стояла, как дура с вымученной улыбкой. Саша посмотрел на меня с удивлением и ответил на вопрос, потом извинился и увел меня танцевать.

– Что это с тобой случилось?

– Знаешь, так туфли жмут, просто сил никаких нет, – пожаловалась я.

Вроде он поверил. Конечно, я могу ему рассказать, как была влюблена в Кирилла, и как его родители дали мне понять, что я девушка не их круга, а, услышав, что мой папа живет в Израиле, заявили, что всех евреев надо расстрелять. Как же я разозлилась тогда, еще вазу их антикварную грохнула, а потом мучилась и переживала, потому что Кирилл больше не позвонил. Сейчас мне кажется, что это было давным-давно, в другой жизни, но, если расскажу Саше, он будет ревновать и вообще …

– Что-то ты на себя не похожа, – Саша выглядел озабоченным. – Тебе не понравилась эта парочка. Верно? – Я кивнула. – Я так и понял. Если бы ты видела, какую гримасу состроила. – Он фыркнул, и я засмеялась.

– Шурик, ты, когда со мной танцевал в последний раз? Давай выпьем по этому поводу.

Нам удалось сделать только по глотку шампанского, а потом к нам подошли какие-то Сашины знакомые, один из них пригласил меня танцевать, и, наплевав на семью Полиенко, я самозабвенно отплясывала, а после трех коктейлей «Маргариты»

вообще о них забыла.

 Во время танцев было сделано несколько неприличных предложений, назначено

несколько свиданий, а один дядька даже пригласил сниматься в кино, нашептывая комплименты и обслюнявив всю шею. Хотя к тому времени я прилично выпила и веселилась от души, но дядька здорово достал. Я уже искала глазами Сашу, но в это время к нам подошла солидная дама и, что было силы, дала подзатыльник моему кавалеру. Он начал оправдываться, называя ее «ласточка моя». От хохота у меня свело живот, а может, от шампанского. Хотелось посмотреть, чем закончится семейная разборка, но Саша бесцеремонно вытащил меня оттуда. Я сопротивлялась, только веселье началось, но мой муж был неумолим. Пришлось подчиниться. В холле я увидела одевавшуюся чету Полиенко и затянула процесс одевания, чтобы дать людям возможность вдоволь полюбоваться моей новой шубкой. Судя по их вытянувшимся рожам, она произвела на них должное впечатление. А впрочем, мне было уже не до них. В машине я заснула и плохо помнила, как оказалась в постели. Когда я проснулась, Саши уже не было. Кажется, вчера был перебор, синдром похмелья налицо. Нет, скорее, на лице. Я подумала, что сейчас самое время порезвиться в бассейне. Очень освежает. Немного поплавав и приняв душ, поднялась в гостиную. Сыночек мой позавтракал и собирался на улицу. Он сообщил мне, что вчера Васеньку толкнул один нехороший мальчишка, а он защитил его и треснул обидчика лопаткой. Я не знала, похвалить его за это или нет. На всякий случай сказала, что он молодец, раз заступился за друга, но лопаткой лучше не драться.

– А как драться? – Последовал вопрос. Я оглянулась на бабушку за поддержкой, но она сделала вид, что не слышит. Черт, понятия не имею, как драться.

– Давай спросим вечером у папы. Он точно знает, как можно драться. Хорошо? –

Владимир согласился и пошел на улицу вместе с Валентиной Петровной.

– Mon chere, расскажи, как все прошло? – Бабушка присела за стол и, глядя, как я пью апельсиновый сок, налила себе тоже. Я вкратце поведала о вчерашнем вечере, не упоминая о чете Полиенко. Зачем лишний раз ее расстраивать? Мы немного посмеялись, и тут я вспомнила про портрет.

– Бабушка, вы не помните, куда я засунула фотографии, где мы на Кипре и в Греции?

– Они в коробке из-под чудовища, которое Илья подарил Владимиру. – Не задумываясь, ответила Ольга Андреевна.

Вот это память! Я живо притащила эту коробку, к ней присоединила наши многочисленные альбомы с фотографиями. Бабушку заинтересовали мои действия. Она подсела поближе.

– Обожаю смотреть фотографии. Но ты, кажется, что-то ищешь? – Пришлось ей все рассказать, уж она-то не проболтается. Она стала помогать мне в поиске удачных снимков.

– от эта, по-моему, хороша, – она показала на фотографию, где мы загорали на Канарах.

– Нет, у меня здесь обгорел нос. Лучше в Праге. Пожалуй, нет, эта тоже не годится. Я в шубе, не видно фигуры, правда, шуба красивая. –

– А вот вы в горах, оба такие спортивные, в красивых костюмах и на лыжах.

На лыжи я тогда встала один-единственный раз, чтобы сфотографироваться. Наконец, после долгих поисков остановились на тех, где я в вечернем платье, а Саша в смокинге.

– Придется опять на Соломенную Сторожку тащиться, чтобы опустить фотографии в почтовый ящик.

– Как это романтично! Так таинственно! – Ольга Андреевна была заинтригована, – и совершенно не похоже на Сашу, – добавила она задумчиво. – Вот, что делает любовь!

Хотелось бы и мне так думать. Но на раздумья не было времени.

– Бабушка, девчонки не звонили?

– Забегала Натали, сказала, что поедет с Ларисой. Какая-то она в последнее время возбужденная. Ты не знаешь, что с ней происходит?

Догадалась! Не удивительно, скоро все будут знать. Черт, не знаю, говорить ей или нет.

– Не мучайся, я и так все поняла. Как-нибудь поговорим об этом. –

Я вздохнула с облегчением, поцеловала ее и умчалась.

На Соломенной Сторожке, к своему удивлению, не обнаружила нашего верного стража около подъезда, но заходить к ней не стала. Ключи мне сегодня не нужны. Опустила конверт с фотокарточками и деньгами в почтовый ящик и сразу же уехала.

************************************************************************

После звонка Иван места себе не находил. Разбираясь в подвале, все думал о происшедшем. Вот это попал! Вместо одного заказа получил два. Как же так вышло? Он не хочет никого убивать и не будет это делать ни за какие деньги. Зачем он ляпнул тогда, что умеет стрелять? Просто, когда Череп рассказывал про стрельбу, он вдруг ясно увидел мишень и ощутил тяжесть винтовки на плече, но больше, как не силился, ничего не мог вспомнить. Для чего Череп таскал его стрелять, он в начале не понимал. Со временем смутная догадка мелькнула, но он прогонял эти мысли. И, выходит, зря. Значит, Череп специально возил его тренироваться. Иван понимал, что Череп имеет отношение к криминалу, но убийство… А если он откажется? Иван мрачно усмехнулся, подумав, что в таком случае, его самого убьют. Очень удобно. Искать его все равно не будут. Черт! Он даже поежился от этой мысли. Его не оставят в живых. Зачем он будет нужен? Мысли занозой сидели в голове. Бросить все к чертовой матери и уехать, куда глаза глядят. Его окликнул жилец из второго подъезда, просил разрешения на время ремонта поставить в подвал кое-какие вещи. Иван помог ему занести коробки. В благодарность жилец притащил ему старый телевизор. Иван отнес его к себе в квартиру и вернулся в подвал. В это время появился Череп.

– Ну, как ты? Думал о нашем деле? – А сам так и впился в него глазами.

– Скажи, за что его хотят… – Иван замялся, не решаясь продолжить

– А это нам с тобой без надобности знать. – Череп улыбнулся и хлопнул его по спине. – Не бери в голову. Я как раз зашел сказать, что все отменяется.

Иван так громко выдохнул, что Череп захохотал.

– Что, сдрейфил? Ладно, в следующий раз что-нибудь подвернется.

– В выходные поедем стрелять?

– Нет, в эти не получится, я зайду на следующей неделе. –

Он сказал еще что-то о погоде и ушел так же внезапно, как и появился. Иван взял лопату и пошел чистить снег, хотя его участок и так был в идеальном состоянии. Но ему надо было чем-то занять себя. Мысли были невеселые. Череп наврал ему, заказ не отменяли, просто он не доверяет ему. А если заказ не отменяли, кто будет стрелять? Может, сам Череп?

***********************************************************************

На крыльце курил Руслан

– Пусть свою стоянку делают, нечего сюда машины ставить, – он кивнул в сторону Фитнес-клуба. –

– Разве это их машины стоят? А я обрадовалась, думала у нас народу полно.

– Скажите им, чтобы больше не ставили сюда машины.

– Не надо ссориться с соседями, Руслан. Попробуем договориться мирным путем.

Я вошла в холл, он последовал за мной.

– Я восхищаюсь вами, Светлана. Вы такой тонкий человек. – Всем своим видом он выражал свое восхищение и так смотрел на меня. Не скрою, мною часто восхищались, но такие слова «тонкий человек», слышала впервые. Бросив на него нежный взгляд, поднялась в кабинет. Девчонок не было на месте. Интересно, где их носит? Ну, Лариска, понятно, по делам, а Наташка? Так, пока их нет, можно плодотворно провести время. С этими мыслями я направилась в солярий (надо поддерживать здоровый вид), потом сделала массаж, выпила безалкогольный коктейль и вернулась в кабинет, чтобы накрасить ногти. В это время появились две сестрички-шизофренички (бабушкино выражение), то есть, мамуля и Люся. Обе возбужденные, раскрасневшиеся и довольные. Мне не терпелось узнать, что им удалось выяснить, но они явно не торопились делиться новостями. Уселись в кресла, пристроив сумки на коленях, и стали в них рыться.

– Лана, нам тоже надо подавать травяной чай. Там все его пьют. – Мамусик извлекла пудреницу и стала увлеченно разглядывать себя в зеркальце.

В этом что-то есть, посоветуюсь с Платонидой.

– Жуткое говно, – изрекла Люся, достав сигареты и закуривая одну.

Пожалуй, не стоит торопиться с чаем. А Люся продолжала

– Какой-то вонючий напиток. Пусть они сами пьют эту дрянь. –

– Ну почему? – Слабо возразила мамуля.

Быстро пресечь, иначе спору не будет конца, и мы никогда не дойдем до сути.

– Мамусик, что вы узнали?

– Там очень тренер симпатичный, – задумчиво сказала мамуля.

– Про тренера ты уже говорила, – я стала раздражаться.

– Знаешь, – начала Люся, – совсем не просто корячиться на этих тренажерах. Не знаю, на сколько меня хватит.

Нет, они все-таки решили достать меня.

– А мне даже нравится, – мамуля подошла к зеркалу, видимо, ожидая там увидеть результат сегодняшней тренировки. – Месяц я точно выдержу. –

– В жопу перышко, попутный ветерок! – Напутствовала ее Люся. – Светка, закажи что-нибудь вкусненького. –

– Например, что? –

– Можно «Маргариту» и креветки под соусом –

Я стала звонить в бар.

– Пожалуй, мне тоже закажи, хотя это, наверное, вредно сразу после тренировки.

– Мамуль, ты не забыла, какое задание получила? – Не выдержала я.

– У меня пока нет склероза, – обидчиво ответила она и полезла в сумку. – Мы все выяснили, и я записала, не бойся, никто не видел. Вот, смотри. – Она протянула листок, я стала просматривать. Ну что ж, не так страшно. Может, из конкурентов нам стать союзниками? Мы отлично дополнили бы друг друга. Официант принес заказ.

– Интересно, кто у них директор? –

– Да кретин какой-то, – тут же ответила Люся. – Я с ним поругалась. –

– Да, Ланочка, он, правда, не очень, – туманно объяснила мамуля.

– Это бывший спортсмен, очень на бандита смахивает, – дополнила Люся, – во всяком случае, морда точно бандитская.

Бандитов мы не боимся, у нас поддержка есть, но сам факт неприятный. Ладно, что-нибудь придумаем.

– Что-то девочек не видно, – мамусик отпила из фужера и зажмурилась от удовольствия. – А в Мексике по-другому делают этот коктейль. – Задумчиво произнесла она.

– Что он сказал? – Люся со скоростью звука расправилась с креветками.

– Что соскучился. Ты, собственно, о ком? – Встрепенулась мамуля.

– О Раймондо, конечно. – Люся невозмутимо выпила коктейль и уставилась на мамулю. Та заерзала.

– А почему ты спросила о нем?

– По ассоциации. Ты вспомнила про Мексику, а я про Раймондо. Может, все-таки расскажешь, что там у вас произошло?

Я навострила уши. Мамусик вздохнула

– Понимаешь, Мексика – это не Европа.

– Эту песню ты нам уже пела, давай по существу.

– А по существу ,я не могу там жить, а Раймондо отказывается переезжать сюда. Вот и все. – Она расстроено смотрела на пустой фужер. Я позвонила в бар, попросила повторить и еще заказала для себя.

– Мамуль, все не так плохо. Мне почему-то кажется, что он обязательно приедет. –

Она вопросительно посмотрела на меня.

– Ты же сама сказала, что он звонил и соскучился. Если соскучился, значит, приедет. –

– Я тоже так думаю. – Присоединилась Люся. Мамусик благодарно на нас смотрела. Люся нарушила молчание

– А, правда, где девчонки? Ну, Наташка, шляется, а Лариска куда подевалась?

– Что значит, шляется? Она на сервис поехала, – я попыталась выгородить подругу.

– Эту сказку ты для ее мужа прибереги, а нам нечего врать.

– В конце концов, это ее личное дело.

– Пока Петька ей морду не набил – это ее личное дело. И потом это не самое плохое, что может случиться. Он просто бросит ее. Вот тогда она попляшет. Очередь, между прочим, за ней не стоит, – добавила она свое любимое выражение.

– Ланочка, у них, что, так серьезно? – Мамуля смотрела на меня вопросительно.

– Она влюблена.

– Понятно, – изрекла Люся. – Значит, наделает глупостей и испортит себе жизнь. –

В это время дверь открылась и появилась Наташка собственной персоной.

– Здрасьте! На улице такая погода чудесная, солнце светит. Давайте в выходной на лыжах покатаемся. – Она разделась и подсела к нам.

– Что-то последнее время ты стала редко здесь появляться, – заметила Люся, потягивая «Маргариту».

– Человек рождается уставшим и живет, чтобы отдохнуть, – откликнулась Наташка. – А, кстати, что вы пьете? Я тоже хочу. – Наташка заказала себе «Маргариту», выслушала новости про «Фитнес-клуб» и заявила, что нам необходимо открыть косметический кабинет

– Я поговорю об этом с Лариской – и отправилась в солярий.

– И ты еще будешь вкручивать нам мозги? – Люся возмущенно дернула плечом и стала собираться, мамуля поспешила за ней, а я позвонила папе, узнать, как дела, ну и вообще.

Лариска появилась ближе к вечеру и такая злющая, что мы с Наташкой решили поскорее смыться.

**********************************************************************

С пяти часов он на ногах, расчищал снег, сгребая его на обочины дороги. Уже

образовались огромные сугробы, а снег все падал и падал. Иван работал как заведенный до 10 часов. Потом пошел домой, выпил чаю и опять начал грести. А через час выглянуло солнце, и, казалось, что никакого снега не было и в помине. Иван убрал лопату в подвал и подумал, что сейчас самое время съездить на улицу с идиотским названием Соломенная Сторожка. Где она находится, он выяснил у водителя мусоровоза. Он же и подсказал, как туда лучше доехать. Оказалось, не так далеко. От Ховрино, где он жил, на двух автобусах. Дом был блочный двенадцатиэтажный. Перед домом прогуливалась бабка, каждого прохожего провожала бдительным взглядом, с некоторыми разговаривала. Он быстро прошел мимо, завернул за угол и сделал круг. Вернулся к пятиэтажкам и оттуда, прогуливаясь, следил за бабкой. На какое-то время она исчезла. Иван хотел уже идти, но она появилась вновь с сумкой. Значит, в магазин пошлепает. Он дождался, пока она скроется из виду, и подошел к подъезду. Дверь закрыта на код. Ну, это просто. Смотри, какие кнопки затертые и нажимай. Но даже этого делать не пришлось. Из дома выбежал мальчишка с собакой, и Иван спокойно зашел внутрь. Он поднялся на площадку к почтовым ящикам, нашел нужный. Черт, ящик-то закрыт, замки открывать ему не приходилось. Но опять же это оказалось очень просто. Слегка поддел ножичком и все. Вот он конверт. Иван хотел сразу сунуть его в карман, но не удержался и открыл. На фотографиях был тот же мужчина и молодая красивая женщина. Оба улыбались, довольные и счастливые. А это что? Деньги? Ну да, она же сказала, что положит часть гонорара. Хлопнула входная дверь. Иван быстро спрятал конверт и поднялся на третий этаж. Нажал на кнопку и в лифте спустился вниз. Около подъезда стояла пожилая пара, которая внимательно изучала какое-то объявление на двери. На него даже не взглянули.

Всю дорогу он подавлял желание достать фотографии. У дома его окликнула уборщица, сказала, что его искал участковый.

– Зачем? –

– Не знаю, сказал, подойдет попозже.

Что ему понадобилось? Иван не стал заходить в квартиру, а пошел в подвал. Там и нашел его участковый.

– Здорово, тезка.

– Здравствуйте, Иван Лукьянович.

– Я вот чего зашел. Тут некоторые жильцы бдительность проявили. Говорят, в подвале что-то прячешь.

Иван похолодел. В подвале лежала спортивная сумка, которую прятал здесь Череп, и в которой, Иван знал это точно, находилась винтовка.

– Это что за тюки?

– Да вот, жилец из третьего подъезда попросил на время ремонта кое-какие вещи положить.

– Неправильно это Ваня. В подвале ничего лишнего не должно быть.

– Надо было мне сразу к себе в квартиру затащить, все равно пустая, места полно. Я все сейчас перетаскаю, не беспокойтесь.

– Да, вот тут еще фоторобот, посмотри, говорят, в нашем микрорайоне видели похожего. – Иван Лукьяныч протянул ему листок с размноженными фотографиями. Иван про себя усмехнулся, разве можно по этим снимкам кого-нибудь узнать? То ли дело фотографии в конверте. И вдруг невольно вздрогнул.

– Ты что, признал кого? – Участковый бдительно наблюдал за ним.

– Нет, показалось, – Иван старался сохранить спокойствие, хотя сердце заколотилось как сумасшедшее.

– Молодежь больше не беспокоит?

– Как только домофоны поставили, кончились подъездные посиделки. Да там ребята нормальные собирались, на гитаре играли, песни пели.

– Да, негде им собираться, вот в чем дело.

Они еще поговорили о проблемах подростков и разошлись. Иван перетаскал вещи к себе в квартиру, подумал и туда же отнес сумку. Есть захотелось ужасно. Он сварил картошку, порезал луковицу и селедку толстыми кусками, не очищая. Селедка была жирная, малосольная, необыкновенно вкусная, картошка рассыпчатая. Он ел, хрустя луком. Сейчас пивка бы! Но пить он боялся. Врачи в больнице категорически запретили пить, грозя какими-то ужасными последствиями. Он включил телевизор, а сам думал об одном. В фотороботе он сразу узнал Черепа. «Вооружен и может быть опасен…» – читал он. Ежу понятно, что Череп не из Армии Спасения, но все равно, это было неожиданно. Он взял фоторобот и долго рассматривал его. Да, сомнений нет, это Череп. Иван достал конверт с фотографиями. Какие красивые! Женщина какую-то артистку напоминает. Кому же они поперек дороги встали? Наверняка какая-нибудь любовная история. Голос у заказчицы был молодой. Верно, из-за ревности. Ну, заказала бы одного мужика. Так нет же и бабу тоже. Почему-то женщину ему было особенно жалко. Вот ведь бабы, какие стервы, ну, застукала с другой, врежь ему по морде, скандал закати, так нет же, сразу убить обоих, да еще про цветочки говорила. Сука! В общем-то, и мужика жалко. Черт их знает, что у них там произошло. А может, из-за денег? Мелькнула мысль рассказать все участковому, тот очень доброжелательно относился к нему, но тогда придется сказать, что живет он по поддельным документам и вообще про все.

*********************************************************************

В субботу позвонила мамуля