Корса. Дорогой вора бесплатное чтение

Пролог

Как же глупо все вышло… Так по-дурацки подставиться. Столько времени потратить на тренировки и не успеть сообразить. Не успеть дотянуться до кинжала, висящего за спиной на поясе. Как же глупо…

Крик горящего заживо человека, отчаянно мечущегося по улице в тщетных попытках сбить пламя, стоял в ушах. Живот разрывало болью. Ладони, судорожно зажимающие рану, окрасила кровь. Еще торчавший из живота клинок замедлял скорость кровопотери. Мысли тянулись медленно и вяло. Глупый конец.

Посмотрев в сторону угла, за которым скрывалась дверь в таверну «Старый наемник», я сделал над собой усилие и закричал:

– Помогите! Кха… Помогите кто-нибудь!

На безлюдной сонной улочке никого не было. Никто не спешил прийти на помощь.

– Помогите, вашу мать! Тут человек… – Севший голос с трудом поднимался до крика. Закашлявшись, я перевел взгляд на упавшего и уже затихшего противника, переставшего даже сучить ногами. На лицо наползла кривая усмешка. – …Догорел…

Огонь погас. От обугленного тела несло нестерпимой вонью. С трудом оторвав руку от живота, я взглянул на окровавленную ладонь и вернул ее на место. Как же это все глупо…

– Только не говори, что ты собрался умирать, – раздался шелестящий голос рядом.

Подняв голову, я посмотрел на стоявшую надо мной темную фигуру и зло усмехнулся. Тебя-то мне еще и не хватало. Не сводя взгляда с собеседницы, с судорожным вздохом, помогая себе рукой, принял более удобное положение. Испачканная кровью ладонь неприятно скользила по мокрой грязной брусчатке.

Глава 1. Начало

Максим

Дверь кабинета раскрылась от пинка и громко ударилась о стену. Подняв голову от монитора ноутбука, я перевел взгляд на того, кто так нагло решил ворваться к хозяину кабинета. То есть ко мне.

Через дверной проем прошел Олег с выражением лица, которое говорило как минимум о том, что конец света назначен на сегодня, а он узнал об этом только полчаса назад. На молодом брюнете двадцати с небольшим надет дорогой костюм, галстук был развязан и болтался на шее безвольным куском ткани. В руке – на четверть опустошенная бутылка коньяка. Я медленно перевел взгляд с зашедшего ко мне партнера на открывающийся из окна пейзаж. На улице день был в самом разгаре и ярко светило солнце. После недолгого созерцания вида я вновь перевел меланхоличный взгляд на Олега. Не в его привычке напиваться посреди рабочего дня.

Тем временем парень с такой же силой захлопнул дверь кабинета. И, как оказалось, вовремя. В дверном проеме уже начали появляться заинтересованные лица, принадлежащие сотрудникам нашей небольшой компании, спешившим посмотреть, что же такое творится в кабинете одного из начальников. Передо мной на стол рядом с ноутбуком со стуком опустилась бутылка коньяка. Олег молча прошел к шкафу и достал оттуда две рюмки, что поселились там еще с того дня, как мы вместе с ним открыли нашу небольшую компанию и отмечали это радостное событие в только что снятом офисе с небольшой горсткой сотрудников. С того момента прошел почти год.

Тем временем рядом с бутылкой, также со стуком, опустились рюмки. Я откинулся на спинку кресла и с интересом следил за действиями своего партнера, давшего, судя по всему, обет молчания. Олег с полным скорби лицом наполнил рюмки до краев, резким движением подвинул одну из них ко мне, так что часть ее содержимого расплескалось по столу, а вторую взял сам и резко выпил. Грохнув опустевшей рюмкой о столешницу и посмотрев на меня тяжелым взглядом, партнер с горечью сказал:

– Макс, нас дожали!

После чего подтянул к себе кресло, поместил в него свою пятую точку и снова наполнил рюмку. Я, по-прежнему откинувшись в кресле, прикрыл глаза. Приехали.

– Виктор Сергеевич?

– Он. Сссука… – выдохнул Олег, опять опрокинув содержимое рюмки в себя, и со злостью уставился на ни в чем не повинную бутылку.

– Через кого?

– Налоговики. Счета нашей фирмы замораживают. – Партнер снова наполнил рюмку. – Макс, это конец: мы не сможем сделать выплаты, а ты сам отлично понимаешь, что это значит.

Взяв рюмку, что стояла передо мной, я еще раз посмотрел на вид из окна и тоже выпил. Я отлично знал, что это значит. Это конец нашей компании, которая просуществовала не так уж и долго.

Познакомились мы с Олегом три года назад в сети, на одном из форумов, посвященном продвижению сайтов. Сначала просто общались и делились опытом. Через несколько месяцев общения уже начали запускать первые совместные проекты. Когда мы открыли нашу компанию, мне только исполнилось двадцать два года. Олег был старше на пару лет. За плечами на тот момент у каждого из нас были амбиции, опыт ведения бизнеса в сети, и успели накопиться неплохие сбережения. Связей не было, помощи ждать тоже не приходилось. Хотя нас это не расстраивало, так как, повторюсь, был опыт работы в этой сфере, и мы точно знали, чего хотели.

Сеть онлайн-магазинов, ориентированная на продажу товаров по всему миру, с партнерской программой, которая платила таким же веб-мастерам, какими были раньше мы, процент от покупок приведенных ими клиентов, заработала уже через месяц после открытия. Спустя еще месяц работы мы смогли не только окупить все вложения, но даже выйти в хороший плюс. В конце третьего месяца нам начало казаться, что мы спим, так как запущенное нами детище превращалось в финансового монстра. Наш бухгалтер был очень удивлен, увидев, как его начальство обменялось подзатыльниками, дабы убедиться, что происходящее реально, после того как посмотрело на отчеты за месяц. В общем, в свои небольшие годы мы добились всего, чего хотели, и было бы все отлично, если бы не одно «но»…

Месяца три назад мы попали в поле зрения Виктора Сергеевича. Это был мужчина сорока пяти лет, с поломанными ушами и взглядом удава, смотрящего на кролика. Авторитетный бизнесмен формата девяностых годов. Первая наша встреча состоялась возле моего подъезда. Вечером я вышел из машины после долгого дня в офисе, с единственным желанием дойти до своего дивана, не уснув по пути где-нибудь в коридоре. Подходя к подъездной двери, я услышал, как меня кто-то окликнул:

– Максим Северов?

Я обернулся. Ко мне подходил мужчина с короткой стрижкой, одетый в черное пальто. Я вопросительно поднял бровь.

– Да.

– Можно с тобой поговорить?

– О чем? – Гм, раздражают меня разговоры с неизвестными личностями, которые поджидают меня возле подъезда.

Мужчина протянул мне руку и, улыбаясь, сказал:

– О делах, Максимка, о делах. Меня зовут Виктор Сергеевич.

Я непонимающе на него уставился, но протянутую руку пожал.

– Не по статусу нам с тобой обсуждать серьезные дела на улице. У тебя тут неплохой кабак рядом, пойдем поужинаем да заодно и обсудим дело.

Доверия мне этот тип не внушал, но было довольно интересно, какого черта понадобилось от меня этой мутной личности. Через десять минут мы уже сидели в баре и ждали заказ. Виктор все это время смотрел на меня, и взгляд его мне совершенно не нравился. Такой дружелюбный, но на самом дне глаз таилась угроза. Появилось навязчивое ощущение, что меня хотят развести. Инициатором разговора быть категорически не хотелось: если этому типу что-то от меня нужно, пусть озвучит сам, а ему точно что-то было нужно… Людей у подъездов просто так обычно не поджидают…

– Максимка, до меня дошли слухи о вашем предприятии. Вот что значит двадцать первый век: сидя за монитором, теперь можно зарабатывать больше, чем ведя бизнес в реальной жизни. Да и расходов, я смотрю, у вас по сравнению с прибылью немного. Всегда любил головастых людей.

Я продолжал молчать и смотрел на него, стараясь сохранить каменное выражение лица, что давалось мне очень тяжело. Его легкое упоминание о своей осведомленности нашими счетами заставило мою пятую точку посылать настойчивые сигналы, что ничего хорошего ждать не придется. Тем временем нам принесли заказ. Я подтянул к себе кофе, сделал глоток и опять перевел взгляд на своего собеседника. Тот же хмыкнул:

– А ты, я смотрю, неразговорчивый.

Я оставил от себя чашку с кофе и посмотрел ему в глаза.

– Просто жду, когда вы перейдете к делу.

– Эх, молодежь, – мужчина поморщился, – все куда-то спешите, никакого уважения к старшим. Ну да ладно. Максимка, ты человек серьезный, как я успел узнать, и если хочешь, то давай к делу. Я хотел бы стать совладельцем вашей компании.

– Совладельцем? – Под ложечкой засосало: светская беседа превращается в попытку отжать часть бизнеса.

Мило.

– Да, Максимка, совладельцем. Вы талантливые парни, смогли открыть с нуля такое прибыльное дело, – кандидат в совладельцы сделал глоток пива из бокала и продолжил, со взглядом удава, смотрящего на кролика: – Но вы еще очень молоды, у вас мало опыта и совершенно нет связей. Я же, наоборот, располагаю всем этим и хочу помочь талантливым парням. Притом на более чем выгодных условиях.

– И на каких, если не секрет?

А песец подкрался незаметно… Идиотом он не выглядел, значит, у него должны быть припрятаны какие-то рычаги давления, чтобы с настолько наглой миной подкатывать с таким… гм, как бы сказать помягче, дурацким предложением. Как только закончим диалог, нужно будет срочно узнать, кто это такой. Тем временем собеседник растянул губы в улыбке:

– Условия вполне приемлемые. Пятьдесят процентов от прибыли будет отходить мне, пятьдесят будете делить вы с партнером. Я же, в свою очередь, беру на себя обязанности улаживать все проблемы, которые могут возникнуть у вашего предприятия.

– Проблемы? – Этот разговор мне нравился все меньше и меньше. А если быть совсем точным, он мне совершенно не нравился.

– Да, Максимка. Довольно часто у людей, ведущих бизнес, случаются проблемы. Или недопонимание… например, с налоговой, с валютным контролем, да и много с кем другим. Я же все эти проблемы буду брать на себя.

– У нас нет, – я усмехнулся, – недопонимания с налоговой. Да и большинство возникающих проблем мы вполне в состоянии решить сами.

– Максимка, ты же умный парнишка и должен понимать, что если их нет, то это еще не значит, что они не возникнут, и еще не факт, что вы сможете их решить.

Замечательно, а вот и рычаги давления. Переведем эту фразу: «Если проблем не было, то я вам их обеспечу, если не согласишься». В груди начала подниматься волна ярости. Желание послать этого козла становилось непреодолимым. И как же я ненавижу, когда меня называют Максимкой!.. Медленно сделав глоток кофе, я постарался взять себя в руки. После чего изобразил на лице вежливую улыбку.

– Это очень интересное предложение, – ага, спал и видел, когда предложат, – но вы как деловой человек понимаете, что такие важные вопросы быстро не решаются. Мне нужно обсудить ваше предложение со своим партнером. – Представляю, как пройдет это обсуждение… – Не дадите ли вашу визитку? Как только мы придем к какому-либо решению, я с вами свяжусь.

Собеседник улыбнулся и протянул мне визитку, которую вытащил из внутреннего кармана пиджака.

– Конечно. Буду ждать. Но, Максимка, не затягивайте, мало ли что может случиться.

Надев куртку, я достал из внутреннего кармана бумажник и, вытянув купюру, кинул ее на стол рядом с полупустой чашкой, после чего вернул его обратно вместе с визиткой, немного резко кивнув своему собеседнику:

– Спасибо за кофе.

Выйдя из бара, я сразу набрал Олега. Из динамика раздался запыхавшийся голос партнера и послышался женский смех.

– Да, Макс, что случилось?

– Подъезжай в офис, у нас проблемы.

– Макс, я сейчас с девушкой, до утра не потерпит?

– Не потерпит, проблемы вообще не имеют привычки терпеть. – Стоя возле своей машины, я растерянно похлопал по карманам в поисках ключей. – Я уже выезжаю, буду ждать тебя в офисе.

На этом наш разговор закончился.

Когда стрелка на часах достигла цифры пять и лучи рассветного солнца начали просачиваться в окно офиса, мы узнали, кем же являлся кандидат в совладельцы нашего бизнеса. Краткая характеристика, составленная одним знакомым знакомых, гласила: «Бизнесмен формата девяностых годов, недостаточно умный, чтобы перестать работать по старым схемам, но отлично восполняющий этот недостаток большими связями и природной хитростью». Я отлично понимал, почему он к нам подкатил с таким предложением. Два бывших студента, свалившихся в кучу с деньгами, у которых за спиной ни связей, ни поддержки. Два недоразумения вселенной, которые только и ждут, чтобы на них по-легкому нагрели руки.

С тех пор прошло три месяца. Первый месяц я занимался тем, что пудрил ему мозги и тянул время. Но долго тянуться это не могло, вот тогда и начали возникать первые проблемы. На нас стали сваливаться постоянные проверки, начиная от пожарной безопасности офиса и заканчивая налоговой. Все это время мы искали рычаги давления на этого индивидуума, но не находили. И вот, похоже, его терпение окончательно кончилось. Счета заморожены. И это значит, что наши дела очень плохи. Специфика нашего бизнеса состояла в том, что все держится на репутации. И как только по сети пойдут слухи, что мы не выплачиваем деньги, нам придет конец. И чтобы привлечь людей снова и восстановить к нам доверие, уйдет много времени. Проще вообще все начинать сначала…

Я взглянул на бутылку, из которой Олег снова наполнял рюмки. Партнер совсем расклеился. Да и неудивительно: он понимает, какие нас ждут перспективы, не хуже меня. Взяв сигарету из пачки, что лежала рядом с ноутбуком, я подошел к окну и открыл его. В этот момент распахнулась дверь и показалось милое лицо нашей секретарши, которая с интересом начала созерцать всю колоритную картину, раскинувшуюся перед ней.

– Максим, Олег, у вас все в порядке? Что-нибудь нужно?

Олег осушил рюмку, которую держал в руке, и, развернувшись в кресле лицом к девушке, изрек:

– Все просто великолепно! Лучшего времени у нас, похоже, уже и не будет! – и с этими словами, в который уже раз за этот день, с громким стуком поставил опустевшую рюмку на многострадальную столешницу моего стола.

Я прикурил сигарету, выдохнул в сторону открытого окна дым и перевел взгляд на Оксану:

– Все в порядке.

– Ага, лучше не придумаешь; в тебе оптимист прорезался? – Вот не может он помолчать.

– Оксана, проследи, чтобы нас пока никто не беспокоил.

Когда дверь закрылась, я опять повернулся к окну. Олег подтянул к себе бутылку и перевел взгляд на меня:

– Что, партнер, может, еще выпьем? За наш успешный, но недолгий бизнес!

Предложение Олега я пропустил мимо ушей. Мозг уже заработал конструктивно и начал искать выход из сложившийся ситуации. М-да, отнюдь не шоколадное море подкатывало все ближе ко рту, и выхода из этой ситуации все не наблюдалось.

– Чего молчишь? Прыгать, что ли, собрался?

Я проследил взглядом за пролетающим в небе самолетом и хмыкнул.

– Наклонностями к суициду не страдаю.

– Угум, а получаешь от них только удовольствие, – тоже хмыкнул Олег, опять развернувшись в кресле к стоявшей на столе бутылке.

Вот на черта он в онлайн-бизнес полез? Стал бы юмористом, если уж не захотел идти по профессии, стоматологом. Петросян от манимейкинга нашелся… На этой мысли я щелчком отбросил окурок в открытое окно и взглядом проследил за его падением. М-да… далековато лететь… Встряхнув головой, отгоняя идиотские мысли, я сел опять за стол и откинулся в кресле. Олег поставил передо мной рюмку, наполненную до краев. Я взял ее в руки, повертел, посмотрел на просвет и поставил опять на стол.

– Решил переквалифицироваться из сеошника в алкоголика?

Партнер осушил очередную рюмку и со злой радостью выдал:

– А одно другому нисколько не мешает. – После изречения этого, без сомнения, гениального утверждения Олег взял сигарету из моей пачки и закурил.

Ой, как же все плохо, если некурящего партнера курить-то потянуло…

– Может, перейдем к обсуждению того, что мы теперь будем делать?

– А я уже знаю, что буду делать, – парень усмехнулся, развалившись в кресле, – поеду в Тай, буду держать по старинке пару сайтов, плевать в потолок небольшого бунгало и спать с симпатичными азиаточками. – Партнер хмыкнул. – Предлагаю поехать со мной. После такого – хрен нам светит снова здесь бизнес открыть. А пахать на этого… – партнер на секунду замялся и прочертил дымящейся сигаретой в воздухе замысловатую фигуру, пытаясь подобрать подходящее слово, – козла я лично не намерен, – после нахождения нужного описания Виктора Олег ткнул сигаретой в мою сторону, – и тебе не советую.

– Гм… Похоже на план. А потом?

– Потом? – Олег недоуменно поднял на меня глаза. – Тихо загнусь от сифилиса. – Этим подытожив свой план на будущее, он снова наполнил рюмку.

– Шикарные перспективы. – Я постучал пальцами по столешнице. – А если я предложу другой вариант?

– От гонореи? – партнер хмыкнул, задумчиво рассматривая свою наполненную рюмку.

– Нет. Поиметь с этой сволочи денег, обломать ему весь бизнес и открыть новую контору, до которой он не сможет дотянуться.

Во взгляде партнера появилась надежда.

– Что именно предлагаешь?

– Продать ему компанию.

– Я лучше сдохну. – В голосе Олега прорезались шипящие нотки, он прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, пытаясь успокоиться.

– Предлагаю вспомнить, что большинство программного обеспечения оформлено на нас, а не на компанию. Также треть дохода идет с ресурсов, которые тоже оформлены на нас. Теперь убери нас из фирмы, и все, что принадлежит только нам, и нескольких ключевых сотрудников. Прибавь потерю репутации компании. И учти, что все клиентские базы и базы веб-мастеров мы прихватим с собой. Как думаешь, что останется от компании?

Олег скептически посмотрел на меня.

– И ты думаешь, он не попытается нам после этого нагадить и позволит спокойно держать в этом городе офис?

– Попытается, но новую компанию оформим в офшорах: например, в Гонконге. Один хрен у нас там большая часть поставщиков, и так работать будет даже проще. Дотянуться туда у него руки коротки, а офис… страна большая, да что там страна, вариант перенести офис в тот же Тай – не проблема. У половины наших конкурентов офисы там. Окопались в бунгало на пляжах командами, как партизаны в окопах, и спокойно работают. Это мы до сих пор в Сибири сидим мерзнем. Главный вопрос: ты со мной?

Олег наполнил свою рюмку, вторую, до сих пор полную, пододвинул мне.

– С тобой. – Он поднялся из кресла и подождал, пока я возьму свою рюмку и тоже встану. – За то, чтобы эта сволочь подавилась нашей компанией!

Мы выпили, немного постояли, и я подошел к двери. Приоткрыв ее, позвал Оксану.

– Да, что-то нужно? – Девушка с интересом посматривала мне за спину.

– Пригласи, пожалуйста, к нам Женю, Костю и Алису.

– Да, сейчас. – Девушка еще раз бросила осуждающий взгляд на непотребство, творившееся в кабинете, и убежала искать приглашенных.

Женя занимался в нашей компании поставщиками, вел все переговоры и проводил все сделки. Константин заведовал веб-мастерами, а также финансами. Алиса была общительной девушкой и отвечала за рекламу. Ключевые сотрудники, которые, несмотря на то что некоторые даже не успели закончить институт, отлично справлялись со своей работой. Мы с Олегом долго их искали, но потраченное время того стоило.

Я подошел к открытому окну и снова закурил. В дверь постучали, и все трое сотрудников вошли, с интересом рассматривая раскинувшуюся перед ними картину.

– Привет, у нас проблемы? – Женя, высокий, ушлый тип, сразу чувствовал, когда пахнет жареным.

– И главный приз сегодня выигрывает Евгений, за самое точное определение ситуации! Возьми с полки пирожок! – Кто-то ест, когда нервничает, кто-то грызет ногти, а моего напарника прорывает словесное недержание.

– Что-то не вижу пирожков. – Алиса подошла к столу и взяла бутылку коньяка, оценивая, на сколько она опустела. – Мальчики, а вы не рано сегодня пить начали? Или у начальства каждый день праздник?

– У начальства каждый день траур, так что будь хорошей девочкой и поставь бутылку на место. – И Олег поудобнее устроился в кресле.

– Так что случилось? – Константин, уже успевший усесться на один из свободных стульев, переводил напряженный взгляд с меня на Олега.

Я щелчком выбросил окурок вслед за предыдущим и повернулся к троице:

– Вы уволены.

У Константина открылся рот. Женя с сомнением во взгляде смотрел на меня. Алиса же удивленно подняла бровь.

– Это из-за замечания про выпивку посреди рабочего дня?

– Нет, у нас тут образовалась большая ж… – я взглянул на Алису, – проблема. Так что вы трое сейчас пишете заявления на увольнение с обязанностью отработать еще одну неделю, после чего молчите и никому ничего не говорите. К концу недели мы выдадим вам приличную премию за увольнение, и вы в тот же день, как освободитесь, едете подальше из города. Желательно за Урал, или, например, куда-нибудь на курорт, недели на две.

– Гм… – Женя посмотрел на меня, потом на партнера. – И к чему такая конспирация?

– Скорее всего, я перестраховываюсь, но я должен быть точно уверен, что вас в этой фирме больше не будет и что вы мимоходом не попадете под раздачу.

– Под раздачу чего? – Костян вопросительно на нас посмотрел.

– П… – Черт, Олег, тут же девушка.

– А что будет через две недели? – Алиса как обычно уловила самый важный момент в разговоре.

– Через две недели будет открыта новая компания, ваши должности и зарплаты сохраняются, плюс будете получать процент от прибыли. Постараемся, после того, как все уладим, перетащить и остальных сотрудников. Но есть одна сложность. Возможно, придется переехать, по крайней мере, на время, или, что вероятнее, перейдем на удаленный формат работы. Пока мы не устраним все неприятности.

– Куда переехать?

– Это будем решать позже, на общем собрании.

– Максимка, нехорошо так подставлять людей. Тебя родители этому в детстве не учили?

Ненавижу, когда меня называют Максимкой. Я поднимался из травы, в которую упал после двух сильных ударов одного из мордоворотов Виктора. Еще больше ненавижу, когда меня начинают бить. Обычно на это я сильно обижаюсь и начинаю отвечать. Я скосил взгляд на громилу, разминавшего кулак, ушибленный о мое лицо. Под курткой явно прорисовывался контур кобуры. Но это явно не тот случай.

По лицу текла кровь: кажется, эта сволочь сломала мне нос. Болевой шок притуплял чувствительность. Я начал подниматься на ноги, когда на меня обрушился очередной удар, снова опрокинувший меня обратно на землю.

Мы были в лесу. По моим прикидкам, где-то километрах в сорока – пятидесяти от города. Сюда меня привезли Виктор и двое его подручных, на фоне которых я, со своим несубтильным телосложением, смотрелся как щуплый подросток, никогда не слышавший о физкультуре. Они умудрились перехватить меня на трассе по пути в аэропорт. Если б я знал, что эта гнида на такое пойдет, то свалил бы из города на неделю раньше. Хотя этого отморозка отлично можно понять: он потерял ну просто неприлично большие деньги. Очередной удар ногой по ребрам прервал мои размышления.

Наш ход конем удался на все сто процентов. Сразу после разговора в кабинете Олег связался со своим знакомым, который занимался офшорными фирмами, и на следующий же день вылетел в Гонконг. Оформлять компанию через местные конторы мы не решились, так как боялись, что информация уйдет раньше времени. Я же связался со специалистами из интернет-андеграунда. Хакерами, если точнее. Была уплачена приличная сумма, но дело того стоило. Был получен полный доступ к переписке Виктора, а также к личному компьютеру и смартфону, после чего телефон был поставлен на прослушку. Да и ноутбуки имеют такое полезное устройство, как веб-камера. При нужном опыте и программном обеспечении личный компьютер превращается в отличный инструмент для скрытого видеонаблюдения за человеком.

Также был нанят частный детектив, что опять влетело в приличную сумму, большая часть которой была уплачена за молчание, но после этого источник наших неприятностей был под плотным колпаком. И мы узнали много интересной информации. Начиная его любимым порносайтом и заканчивая съемкой обсуждения сделок, которые проводил Виктор, и они были далеки от буквы уголовного кодекса. Вся эта информация уже была анонимно передана в прокуратуру, и, как удалось узнать у одного из моих знакомых по институту, что там работал, дело шилось вовсю. Наш оппонент успел нагадить многим людям, и они с удовольствием пользовались шансом отыграться на нем.

На той же неделе я связался с Виктором и предложил ему выкупить фирму, если он уж так хочет владеть нашим предприятием. Сбив цену вполовину, он согласился. И со словами: «Максимка, и вот зачем нужно было до такого доводить?» – подписал договор. И стал обладателем пустышки, которая к тому же должна была большие деньги нашей новой фирме за фиктивные услуги. И раз я нахожусь в лесу и меня от души пинают два шкафообразных существа, по недоразумению принявшие образ людей, значит, до него наконец-то дошла вся глубина задницы, в которую он угодил. Хорошо хоть про дело в прокуратуре еще не знает, иначе бы сразу убил и пустился в бега.

– Максимка, тебя совесть не мучает? Спишь спокойно?

Кто бы говорил про совесть…

Я перевернулся на спину и с трудом сел, облокотившись на кусок камня, глубоко вросший в землю. Он некстати напомнил мне надгробную плиту. Лишь бы не мою…

– Как младенец, – я оскалился во все пока еще целых тридцать два зуба, но внутренний голос подсказывал, что такая удача продлится недолго.

Новый удар заставил голову дернуться назад и больно приложиться затылком о плиту. Волосы стали влажными. Похоже, потекла кровь. Говорили же мне, что мой гонор и язык не доведут меня до добра. Я прикрыл глаза, пытаясь заставить окружающий мир не расплываться в цветных сполохах. Нужно терпеть и наобещать ему что угодно и в идеале умудриться смыться до того, как меня заставят выполнить обещанное. Как только выберусь из этой ситуации – в срочном порядке залягу где-нибудь поглубже, и хрен меня кто оттуда выкурит, пока этого отморозка не прижмут. Выберусь. Я хмыкнул про себя. Никогда не думал, что я оптимист…

– Максимка, и что мы с тобой будем делать? – Виктор Сергеевич проникновенно посмотрел мне в глаза.

Я провел ладонью по разбитым губам и взглянул на окровавленную ладонь.

– Я все верну, – произнес я, опустив взгляд и постаравшись придать голосу побольше испуга (что, если не врать самому себе, сделать было не так уж и сложно).

– Конечно, вернешь, – Виктор глумливо улыбнулся, – а куда ты денешься. Ты мне еще возместишь также потраченное на тебя время. А если не вернешь, то навеки упокоишься под ближайшим деревом. Черт, – мужчина сплюнул в траву, – настолько хитрого и наглого щенка встречаю впервые. И к тому же – тупого. Не нужно было лезть во взрослые игры. Согласился бы с моим предложением и работал бы спокойно. А теперь оказался в такой неприятной ситуации. И все, что случилось, это только твоя вина, Максимка.

Глубоко вздохнув, я вытер ладонь от крови о штанину джинсов и опять перевел взгляд на Виктора.

– Молодой, горячий, исправлюсь…

Кто ж меня за язык-то вечно тянет?.. Новый удар был получен от самого Виктора Сергеевича. Хороший удар. Сразу видно – душу вложил. Голова опять ударилась о плиту. Неудачно я как-то сел…

– Не кривляйся, это невежливо, – назидательно произнес Виктор, помассировав руку, которой нанес удар.

Ага, зато бить по морде – это верх этикета…

В глазах все расплывалось, воздух вокруг начал казаться подернутым легкой дымкой. С какой-то отстраненностью я подумал, что, похоже, получил как минимум сотрясение мозга. Виктор отошел на пару шагов, вытащил из кармана пиджака носовой платок и начал брезгливо оттирать мою кровь со своего кулака.

– Поднимайся. Сейчас свяжешься со своим партнером, и молись, чтобы он перевел деньги. Иначе ты получишь прописку посмертно в этом самом лесу, под этим камнем, рядом с которым сидишь.

Я послушно начал подниматься. Черт, как же меня хорошо отделали. Похоже, у меня теперь есть реальный шанс победить в конкурсе «Лучшая отбивная месяца». Я встал. Выпрямиться с первой попытки не получилось. Меня повело в сторону. Чтобы не упасть, я облокотился на плиту и закашлялся. На куске камня красными пятнами растекалась моя кровь. Прокашлявшись и пару раз глубоко вздохнув, собираясь с духом, я силой воли заставил мир вокруг не кружиться.

Выпрямившись, я повернулся к вымогателям. Зрение опять начало выкидывать фокусы. Мир вокруг просматривался будто сквозь пелену дыма. Появилось неприятное ощущение падения в пустоту. Я вновь пошатнулся и на этот раз упал, с размаху ударившись головой о плиту. Последнее, что мне удалось услышать перед тем как отключился, была реплика одного из мордоворотов:

– Что, мля… за чертовщина происходит?!

Глава 2. Новый мир. Нервы сдают у всех

Максим

Сознание пришло рывком, а за ним в голову накатывающей лавиной нахлынула боль. Из груди вырвался сдавленный стон. В расплывающееся сознание пришла мысль: «Какого черта я вообще решил очнуться?»

Сколько времени прошло, пока я не перестал изображать неподвижный труп, в попытках справиться с головной болью, и смог все-таки заставить себя открыть глаза, – так и не удалось понять. Может быть, минута, а может, и все полдня. Открыв глаза, пришлось сразу же их закрыть, так как по ним больно резанул яркий солнечный свет. Похоже, проваляться без сознания пришлось довольно долго, так как когда меня привезли в лес и начинали, гм… уговаривать, только смеркалось, а сейчас уже, судя по яркости солнца, почти полдень.

Собравшись с духом и для уверенности сделав пару глубоких вдохов, я охнул. Ребра обожгло сильной болью. Оставалось надеяться на то, что это просто ушибы, а не переломы. Сделав еще пару вдохов, но на этот раз неглубоких, чтобы не нагружать сильно грудную клетку, и смирившись с мыслью, что нужно прояснить ситуацию и понять, почему меня решили бросить, я поднял веки.

Первое, что бросилось в глаза, это бескрайнее синее небо, которое проглядывало сквозь стебли травы, возвышающиеся над головой. Пролежав около десяти минут и бродя по небу бессмысленным взглядом, я пытался сообразить, когда настолько успела вырасти трава, которой вчера еще не было. Как только мне надоело бесцельно лежать, а прийти хоть к каким-то выводам так и не удалось, попытался сесть. Первая попытка оказалась неудачной, так как резкий приступ головной боли заставил лечь обратно и снова закрыть глаза. Спустя еще минут пять все-таки удалось придать телу сидячее положение и подтянуть себя к чему-то холодному и гладкому. Прислонив голову к поверхности камня, я обрадовался ему как другу. Значит, еще там, где и был вчера.

Осторожный, чтобы не потревожить голову и не вызвать новый приступ боли, осмотр места, на котором я сидел, показал, что вокруг не видно ни черта, кроме травы, вымахавшей, судя по всему, на добрых полтора метра. Также осмотр выявил, что людей вокруг не обнаружено, кроме единственного недоразумения, сидящего посреди поляны и больше напоминающего хорошо отбитый кусок мяса, чем человека.

Безрезультатно поломав голову над тем, какого черта меня бросили в лесу, не доведя дело до логического конца, и как здесь так быстро выросла трава подобных размеров, я так и не пришел ни к какому заключению. Яркое летнее солнце резало щурившиеся глаза. Отложив размышления в сторону, я принялся себя осматривать.

Инвентаризация помятой тушки не порадовала. Хотя грела мысль, что все могло бы быть намного хуже. На лбу нащупалась большая ссадина, похоже, след от встречи с плитой при падении, и на затылке волосы слиплись от крови. Жутко болели ребра, которые вчера нежно погладили ногами мордовороты Виктора. Радовало, что нос все-таки не был сломан, хотя и прилично распух. Губы разбиты и, наверное, больше напоминали вареники.

Вердикт крайне неоднозначный. Жить, похоже, я буду, но сильно сомневаюсь, что в ближайшее время этот факт будет меня безумно радовать, так как болело буквально все. Ну хоть ничего не сломано. Били сильно, но аккуратно, что, впрочем, не слишком удивляло. Должников обычно убивать сразу не принято, иначе они не смогут ничего отдать.

В голову вновь полезли мысли – какого черта меня бросили здесь одного? Решили оставить в покое? Ага, мечтать не вредно. Этот урод явно не склонен ко всепрощению. Или решили, что я приложился о камень намертво, и сделали ноги, оставив тело в лесу? Могли бы и прикопать в таком случае… хотя бы чисто из вежливости…

Я еще раз оглянулся вокруг. М-да, а поляна, похоже, не та…

Над высокой травой возвышались деревья, совершенно мне незнакомые. Как минимум вчера мне их наблюдать не приходилось. Хотя если быть честным, вчера было совершенно не до окружающей флоры и, думаю, меня можно отлично понять. Еще раз присмотрелся к деревьям. Не знаю я таких пород. Хотя больше похоже на клены, но форма листьев ближе к тополям. Прикрыв глаза, прижал голову к камню. Прохлада немного успокаивала головную боль. Так, камень вчера был. Уже хорошо. Тогда с чего пейзаж поменялся? Не открывая глаз, ощупал свою опору и пришел к неутешительному выводу – все-таки придется встать.

Справившись с болью, с третьей попытки мне удалось твердо встать на ноги и обернуться. И застыть…

Плита, возле которой меня превращали в отбивную и о которую я приложился головой, была не больше метра. Эта же вытянулась от земли на добрых метра два, и почти до половины, начиная снизу, тянулись странные узоры. Я прикрыл глаза, борясь с ощущением уплывающей от меня реальности. Какого черта? Нет, серьезно, что за чушь творится в этом мире? Ответы на эти вопросы давать никто не спешил.

Поборов желание встряхнуть головой, прогоняя наваждение, так как боялся вызвать новый приступ боли, я прислонился спиной к плите и медленно сполз по камню, вновь приняв сидячее положение.

Машинально похлопав себя по карманам куртки, извлек на свет пачку сигарет и зажигалку. С удивлением осмотрев содержимое пачки, радостно хмыкнул. Все сигареты остались целы. Достав одну и прикурив, устроился поудобнее, насколько это позволял сделать холодный камень, прикрыл глаза и просто курил, стараясь выбросить все из головы.

Боль начала понемногу отступать. Легкий порыв ветра принес прохладу, освежив избитое тело. В сознание опять полезли отогнанные подальше мысли. На этот раз отмахнуться от них не получилось. Я вздохнул. Период релаксации оказался недолгим. Надо постараться понять, что произошло, пока я был в отключке. Поляна явно другая. Точно не та, на которой меня добрый час доводили до кондиции куска хорошо отбитого мяса и на которой я вырубился. О чем это говорит? А говорит это о том, что меня таскали по лесу без сознания, как мешок с картошкой, после чего бросили. А вот почему бросили, это уже интересно. Не тот Виктор человек, чтобы отказаться от идеи вернуть свои деньги. Странная ситуация…

Может, это юмор такой у представителей современного криминалитета? М-да… о времена, о нравы. Раньше мафиози были солиднее, отрубленную голову любимого коня, например, в постель подкидывали, а это как-то совсем несерьезно. Хотя Виктора тоже можно понять. Коня у меня нет, кота или другого любимца, чью голову можно было бы мне подкинуть, – тоже… Нет, все-таки ситуация отдает откровенным бредом.

Отбросив окурок и минуту попялившись в пустоту перед собой, я пришел к выводу, что ответов на свои вопросы, сидя на месте, найти не смогу. Да и нужно как-то выбираться из этого леса домой. Похлопав руками по куртке, с удивлением нащупал смартфон, завалившийся за подкладку. Хорошо, что меня не обыскали как следует, так хоть связь осталась. А осталась ли? Мысленно читая все молитвы, которые были мне известны, я медленно выуживал телефон из-за подкладки легкой куртки и всей душой надеялся, что он остался цел.

Спустя две минуты, показавшиеся вечностью, добыча была извлечена на белый свет. Продолжая тщетные попытки вспомнить еще какие-нибудь молитвы, включил его. Смартфон, явно издеваясь, утверждал, что сети не обнаружено. GPS также не находила ни одного доступного спутника. Ситуация складывалась невеселая, да и, если честно, веселой она не была и до этого. Взглянув на время, указанное на экране, я окончательно понял, что вчера мозги стрясли не только мне. Смартфон показывал три часа ночи, а солнце на небе говорило, что сейчас никак не меньше одиннадцати утра.

Выругавшись на великом и могучем, я сделал над собой усилие и встал. Осмотревшись вокруг до сих пор мутным от боли взглядом, попытался решить, куда идти. Легкий ветерок взъерошил волосы. С минуту постояв на месте, я с грустью поднял глаза к небу и мысленно послал пешим сексуальным маршрутом Виктора и двух его подручных, что завезли меня непонятно куда, да еще и решили потаскать по лесу. Обведя взглядом окружающее пространство, констатировал, что левая сторона ничем не хуже, чем все остальные, и пошел в выбранном направлении, медленно переставляя ноги, с надеждой выбрести к людям еще до конца дня.

Прогулки на свежем воздухе полезны для здоровья, и от этого даже можно получать удовольствие. Многие люди, ютясь в своих квартирах и душных офисах, только и мечтают о такой вылазке на природу, и мне очень повезло… «Еще бы по почкам не били, было бы вообще отлично», – бесцеремонно вмешался в мой сеанс аутотренинга язвительный внутренний голос.

Уже несколько часов я тащился по лесу, которому не было видно конца, и как мантру повторял: «Мне хорошо. Я на природе. У меня ничего не болит, черт… ну совсем ничего не болит…» С каким же удовольствием я буду сидеть на суде у этого ублюдка, обеспечившего мне отдых на природе и телесные повреждения средней тяжести. А, черт с ним, с Виктором. Выберусь к людям, тогда буду о нем думать, сейчас можно порадоваться тому, что на дворе середина лета, а не зима, да и прогулки на свежем воздухе, как говорят, полезны для здоровья, особенно при моем сидячем образе жизни. Гм, а вот побои – не очень… Интересно, а одно другое компенсирует? Как-то я в этом сомневаюсь…

Ситуация постепенно начала усугубляться жаждой. Последний раз я пил вчера, часов в шесть вечера, если не считать того, что позже наглотался своей же собственной крови. О том, что тогда же я и поел в последний раз, вообще старался не вспоминать. Проснувшийся желудок давал знать о своем присутствии урчанием и явно хотел сказать, что жив и не пострадал после вчерашнего избиения, и не отказался бы что-нибудь переварить, но с ним дела обстояли пока еще терпимо. В довершение меня слегка подташнивало, и как это ощущение уживалось вместе с голодом, я понять был не в силах, серьезно начиная беспокоиться, что получил сотрясение мозга. По крайней мере, это бы меня не удивило.

М-да… я еще наивно предполагаю наличие данного вещества в своей бестолковой голове. Если бы оно там было, то вряд ли бы я оказался в подобной ситуации.

Стараясь не сбиться с выбранного курса, я шел только вперед. Солнце нещадно пекло. Пот тонкими струйками стекал по вискам. Безумно хотелось пить.

Все время моего путешествия, которое длилось уже часа четыре, не покидало ощущение неправильности окружающего мира. Вокруг знакомые породы деревьев странно перемешивались с флорой, про которую я точно знал, что раньше не видел. Никогда не считал себя особым знатоком растений, да и мои вылазки на природу обычно ограничивались шашлыками с пивом, но не покидало ощущение, что вчерашний вечер, как и сегодняшнее утро, не будут уже казаться такими ужасными по сравнению с тем, что меня ожидает.

Четко сформулировать в мысли это ощущение так и не получилось, но я всегда доверял своим предчувствиям. Как показывала практика, на такие вещи у меня чутье. Жаль, что прислушиваюсь я к нему редко…

Спустя пару часов путешествия, когда горло окончательно пересохло и в нем уже можно было жарить яичницу, я услышал еле различимое журчание, доносившееся откуда-то справа. Все мысли в сознании заслонило только одно желание – пить!

Не разбирая дороги, я ломился сквозь кусты, словно ужаленный носорог, стремясь к источнику звука. Спустя десять минут журчание усилилось, и из последних сил, продираясь сквозь заросли колючего кустарника, обдирая и так уже пострадавшее лицо и руки, наконец прорвался на берег небольшой реки. С улыбкой блаженного идиота я кинулся к воде и, запнувшись о корень какого-то растения, растянулся на земле во весь рост.

Пролежав пару мгновений и придя в себя после удара о землю моей многострадальной тушки, я с кряхтением поднялся и отряхнул штаны. В районе правого колена красовалась большая дыра. Переведя взгляд на реку, шириной метра два, я отер ладони от налипшей грязи. В мозгу бродили мысли о том, что после употребления воды неизвестной чистоты веселое времяпрепровождение в ближайших кустах мне обеспечено. Это в лучшем случае. Но мысль надолго не задержалась и, наплевав на все, я опустился на колени рядом с самой кромкой воды и начал пить.

Прохладная вкусная вода принесла долгожданное блаженство. Влага проливалась из сложенных корабликом ладоней. Оторваться от процесса утоления жажды получилось только минут через десять. Упав тут же на берегу, на пятую точку, я прикрыл глаза с улыбкой полностью счастливого человека. Если бы избитое тело не болело и не саднили свежие царапины, я окончательно бы почувствовал себя на отдыхе. Еще бы в идеале мангал с шашлыками и женскую компанию… М-да, как говорится, мечтать не вредно.

Зачерпнув горсть воды, я намочил раскаленные солнцем волосы. Мгновения блаженства, к моему сожалению, продолжались недолго. Голос желудка вновь нагло пробился сквозь чувство нирваны, в которое я погрузился, и решительно отрезал, что одной водой он сыт не будет; но перспектив пообедать не было совершенно.

С грустью посмотрев на быстро текущую воду и слегка встряхнув головой, пытаясь отогнать навалившуюся апатию, взял себя в руки. Смысла оставаться на месте нет, и вряд ли он появится. Нужно выходить обратно к людям, иначе я тут загнусь от голода.

Достав смартфон и узнав, что сети по-прежнему не обнаружено, с тяжелым вздохом потерев разбитый нос, я побрел вдоль берега речки, уже сегодня к ночи надеясь выйти к цивилизации. Ведь меня отвезли не так уж и далеко от города. Но все-таки странно, что до сих пор не появилась сеть и мобильник пока болтается бесполезным куском пластика в кармане…

Сумерки подкрались незаметно. Сосредоточившись на монотонном переставлении ног в попытке абстрагироваться от чувства голода, я осознал, что начинает смеркаться, а лес до сих пор не кончился. Оглядевшись вокруг, я выбрал самое, как мне показалась, удобное место и уселся, опершись спиной о ствол дерева.

М-да. На губах блуждала грустная улыбка. Мы строим планы, чтобы они рушились. Судя по всему, спать придется в этом лесу. Смирившись с фактом и за полчаса собрав сушняк, я развел небольшой костер, чтобы хоть как-то разогнать все больше сгущающуюся темноту, создающую угнетающую атмосферу.

Смотря на языки пламени, я все пытался понять, что за чертовщина творится. По моим прикидкам, уже как минимум должен был кончиться лес и начаться либо деревни, либо дачные поселки, или хотя бы трасса, но складывается ощущение, что ему конца и края не видно. Телефон по-прежнему говорил, что сети нет. Оторвав задумчивый взгляд от костра, я посмотрел на текущую воду реки и зябко поежился. Несмотря на тепло костра, ночь была прохладной.

Ничего не понимаю: такого быть не должно. Я точно помню, сколько времени и примерно с какой скоростью мы ехали в этот лес, и если даже учитывать то, что меня еще передвигали в бессознательном состоянии, бросив в итоге в неизвестном месте, то все равно я не мог оказаться настолько далеко от людей, что за день не смог выйти хотя бы к какой-нибудь дороге, не говоря уже о выходе из леса.

Гнетущее состояние усиливалось. Голод отдавался болью в уже давно пустующем желудке. Апатия навалилась с новой силой и усугублялась окружающим пейзажем, начавшим меня все больше нервировать. Пытаясь поднять настроение, я достал смартфон и включил плеер на первой случайной песне, положил его рядом и, прикурив сигарету, зацепился взглядом за отражение в воде уже успевшей выйти луны.

Не поднимая головы к небу, я встал и нетвердой походкой подошел ближе к реке, недоуменно уставившись на отражающуюся картину. Из телефона доносился жизнерадостный голос певца, а я пытался осознать, не мерещится ли мне то, что я вижу, и собирался с духом, чтобы посмотреть вверх и сверить отражение и реальность. Подняв взгляд, я замер.

Да, я не рок-стар, но моя гитара горит…[1]

Чувство времени исчезло. Я осознал себя стоящим в той же позе, с открытым ртом, все так же пялящимся на ночное небо, когда из динамиков раздавался уже хриплый голос Лепса, поющий о том, насколько он сегодня счастлив. Я же в настоящий момент счастливым себя не чувствовал… ну совершенно… скорее я чувствовал себя психом, внезапно обнаружившим, что он действительно спятил. И если до сих пор я не считал себя сумасшедшим, хотя многие мои знакомые и друзья мне говорили об обратном, то теперь точно был уверен, что вчерашнее происшествие с ударами по моей дурной голове завершило процесс превращения в полоумного. И что-то мне подсказывало, что в скором времени я стану гордым обладателем желтого билета…

В сознании возник яркий образ врача, протягивающего мне на открытой ладони две таблетки, а рядом с ним стоят две симпатичные, мило улыбающиеся медсестры в соблазнительно коротких, будоражащих воображение белых халатиках. Дополняла всю созданную в моем воображении картину и придавала ей еще больше реальности комната с белыми и такими уютно мягкими стенами…

Потерев глаза ладонями, я опять поднял взгляд к небу, но галлюцинация и не думала исчезать.

Медленно выпустил воздух из легких. М-да… не все удары по голове одинаково полезны… Встряхнувшись в попытке отогнать помешательство, я вновь поднял глаза вверх. Врач с доброй улыбкой и веселыми таблетками так рядом и не появился, а с ночного неба на меня по-прежнему смотрели две луны… Две!

Бледно-голубой спутник, почти в полтора раза больше привычной луны, висел посередине звездного неба, слегка загораживая желто-красный шар диаметром вполовину его меньше.

Чувство реальности успело только помахать на прощанье рукой. Первые мысли, пронесшиеся в голове, были бессвязными и преимущественно матерными. Я закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Вокруг по-прежнему раздавалось тихое потрескивание костра, а из динамика смартфона теперь доносился голос солиста «Би-2». Пришло понимание, что наконец-то время пушистого северного зверька настало. Выпускайте кракена!

Я поднял веки и, не отрывая взгляда от ночного неба, отбросил погасший окурок в сторону. Дрожащими руками извлек из кармана пачку сигарет, зажигалку и нервно закурил по новой. Сознание отказывалось воспринимать окружающую реальность и ту картину, что виднелась на ночном небосклоне. Момент, когда я провалился в сон, совершенно стерся из сознания.

Новый день для меня начался с боли во всем теле, затекшем после ночи, проведенной на голой земле. С трудом приняв сидячее положение и придя в более-менее адекватное состояние, вспомнил вчерашнее. Перед глазами стояли две луны, так несвойственные картине привычного мира. Отогнав видение, я потер лицо ладонями и поднял взгляд на небо. Солнце давно взошло. Обычное, до боли знакомое солнце. Лазурный небосвод с редкими перистыми облаками, даже без намека на ночную галлюцинацию.

– Кхе… – Я с кряхтением встал, разгоняя кровь по затекшему телу, и побрел к реке умываться.

Водные процедуры освежили и прогнали последние остатки тумана из сознания. Посмотрев на свое отражение в бегущей воде, криво усмехнулся. Какой только бред не видится, когда с головой обращаются как с футбольным мячом. Усталое, начавшее зарастать щетиной лицо в отражении ответило такой же усмешкой. На этом окончательно списав привидевшуюся ночью картину на сотрясение мозга и лишний раз помянув добрым словом Виктора, я, как и вчера, направился по течению речки.

До обеда монотонно шагал по выбранному маршруту, на ходу проверяя телефон на доступность связи, но радовать он меня не спешил. Окружающий пейзаж все чаще цеплял глаз непривычностью своей флоры и фауны, но сознание отгораживалось и отказывалось воспринимать неестественность мира вокруг. Желудок окончательно обосновался возле позвоночника и периодически только жалобно напоминал о себе, но чего-нибудь более или менее подходящего на роль еды на глаза все не попадалось, кроме странных грибов, которые я так и не решился попробовать, во избежание отравления.

Окончательно выдохшись, я присел на камень у берега, устало вытянул натруженные ноги и в сотый раз проверил доступность связи, но чуда не случилось. Вдруг со стороны реки раздался всплеск. В прозрачной воде отлично было видно крупную рыбу, лениво плавающую почти у самой поверхности.

Желудок вновь начал подавать сигналы, что ему срочно нужна еда. Я быстро обшарил взглядом берег, но, так и не найдя ничего подходящего на роль рыболовной снасти, вновь посмотрел на рыбину. Совершенно не хотелось упускать возможность, хотя и более чем призрачную, набить желудок.

Медленно встав и скинув ботинки, я приблизился вплотную к краю берега и осторожно наступил на скользкий камень, торчащий из воды, чтобы оказаться поближе к своей цели. Представитель речной фауны меня, похоже, не замечал. На протяжении пятнадцати минут, затаив дыхание, я ждал, пока рыба подплывет максимально близко. Сердце бешено колотилось. Ожидание увенчалось успехом. Медленно, чтобы не спугнуть добычу, я нагнулся к самой водной глади и подготовился к броску.

Бросок окончился фееричным провалом. В самом начале движения нога соскользнула с мокрой поверхности камня. Уже падая, я вцепился в чешуйчатое тело рыбы. Речная тварь в панике забилась, пытаясь вырваться из объятий внезапно напавшего хищника. Борьба длилась считаные секунды. И окончилась победой рыбы. Больно оцарапав ладони острыми плавниками, она вывернулась из захвата и, бешено работая хвостом, умчалась вдаль по течению.

Мокрый и злой, я выполз на берег, отплевываясь водой, которой успел наглотаться, и обогащая местную фауну запасом русского матерного языка.

Стоя на четвереньках на берегу и с бешенством смотря на землю, пытался унять дыхание. Какого черта ты решил рыбачить голыми руками! Идиот! Возомнил себя Беаром Гриллсом? Или опытным рыбаком, которому и удочка не нужна? Придурок! Ты на рыбалке-то был последний раз года три назад, и та в основном заключалась в пиве да бренчании на гитаре возле костра!

Я в бешенстве со всей силы ударил кулаком о мокрую от натекшей с меня воды землю, пытаясь выпустить все накопившиеся за эти дни эмоции. Не помогло. Угодив кулаком в небольшой камень и до крови разбив о него пару костяшек, повалился на траву, прижимая поврежденную руку к груди и продолжая оглашать матом окрестности.

Полежав с закрытыми глазами и успокоившись, я сделал глубокий вдох. Выдохнув, сел, хмуро уставившись на медленно текущую воду. Так дальше жить нельзя! Или я выйду из этого чертова леса к людям или сдохну здесь от голода в течение недели.

– Надо было брать уроки по выживанию и ориентированию в дикой местности, – язвительно хмыкнул я в свой же адрес.

Окончательно придя в себя и смирившись с мыслью, что нужно вставать и идти, я опять направился вдоль берега, бурча себе под нос:

– Разговоры с самим собой – плохой признак, не зря тебе две луны привиделись. Сумасшествие прогрессирует…

Сумерки опять застали меня в лесу. Почему до сих пор не удалось не то что найти людей, а хотя бы элементарно выйти из этого леса, мозг понимать отказывался. Вариант того, что мой путь шел кругами, отпадал со стопроцентной вероятностью. Про реки в виде спирали слышать не приходилось, а от берега я не отходил ни на шаг. Доступа к мобильной связи так и не появилось. GPS по-прежнему отказывалась находить спутники. Ситуация начинала все больше нервировать. Сознание балансировало на грани истерики.

Желудок постоянно урчал, и его начало сводить голодными спазмами. Единственное из еды, что удалось найти, это куст какой-то красной ягоды, отдаленно похожей на малину. Точно опознать ее я так и не смог, хотя если быть честным, то не слишком и пытался. Плюнув на предосторожности, объел весь куст. Чувство голода слегка притупилось, на пару часов. Перспективы вырисовывались крайне мрачные.

Мои невеселые мысли прервало чириканье, раздавшееся с ближайшего дерева. Приглядевшись к нижним веткам, я увидел птицу, похожую на голубя, но почти вдвое крупнее. Представитель пернатых издал очередную трель, и, похоже, пытаясь ей подпеть, голодным урчанием отозвался мой желудок. Закусив губу, я начал оглядываться в поисках какой-нибудь палки или камня, чтобы попробовать подбить наглую и, судя по виду, довольно вкусную птицу.

Короткая и тяжелая палка нашлась быстро, буквально в паре шагов от того места, где я стоял. Медленно приблизившись и так же медленно подняв метательный снаряд, чтобы не спугнуть резкими движениями жертву, сидевшую метрах в шести от меня и пока ничего не подозревающую, взвесил палку в руке, приноравливаясь. На лицо наползла мрачная улыбка. Если повезет, то скоро удастся поесть. Главное – не промахнуться.

Сделав небольшой шаг в попытке приблизиться к объекту своей охоты, я замер. Взгляд птицы упал на меня. Зрительный контакт длился пару минут, все это время я старался быть неподвижным. Кажется, даже перестал дышать. Не найдя ничего для себя интересного, голубь отвернулся, а я с облегчением тихо выдохнул и сделал еще один небольшой шаг. Приблизившись на максимально близкое расстояние, я замахнулся и с силой метнул палку.

Бросок почти удался. Снаряд пролетел в миллиметре от крыла и даже слегка задел его. Птица испуганно взмыла в воздух, перед этим обгадив землю под собой во время взлета, и стала наворачивать круги, оглашая окрестности мерзким криком.

– Тварь!

Неудача от броска и режущая боль в желудке разжигали во мне настоящее бешенство. Наглая птица, закончив кружить и орать, уселась на макушке дерева, с опаской осматривая окрестности на наличие хищника. Мой взгляд оторвался от несостоявшейся жертвы. Застыв, я не мигая смотрел на ночное небо.

– Вашу мать… не может быть… все-таки не показалось…

С усыпанного мелкими огоньками звезд неба на меня, как и прошлой ночью, смотрели две луны. Окончательно пришло осознание того, что привидевшаяся картина реальна. Списав вчерашнее видение двух спутников планеты на помутнение рассудка, я за прошедший день смог себя убедить, что все показалось, это игра больного воображения, но подсознательно я опасался наступления ночи, и вот она пришла. Появилось ощущение, что внутри что-то оборвалось, и желудок рухнул куда-то вниз.

– Не может быть… – Голос опустился до шепота.

– Каура-а-а! – раздался голос голубя с макушки дерева.

С трудом оторвав взгляд от спутников, я перевел его на наглую птицу.

– Чему радуешься, тварь? – Я быстро оглянулся в поисках нового метательного снаряда. – Сейчас, сейчас, подожди секунду…

– Куарва-а-а!

– Заткнись! – В приступе бешенства я подобрал с земли первый попавшийся камень и метнул в птицу. Он пролетел в метре от цели. – Сука!

Злость и отчаяние начали захлестывать сознание. Подняв очередной камень, вновь с силой метнул его в наглую пернатую гадину. Снаряд пролетел очень близко, и голубь сорвался в новый полет, оглашая своими мерзкими криками окрестности, а я, не рассчитав силы, потерял равновесие и растянулся во весь рост на земле, больно приложившись лицом о выступающий корень.

Скрипя зубами и срываясь на мат, я встал и опять с ненавистью посмотрел вверх, попеременно переводя взгляд с лун на орущую птицу. Схватив очередной камень, бросил его в наглую тварь.

– Заткнись! – Голос почти сорвался на фальцет. – Этого не может быть! – Новый снаряд пролетел в нескольких метрах от птицы. – Не может!

Пернатое создание, поняв, что покоя здесь, со взбесившимся человеком рядом, не будет, и огласив в последний раз окрестности криком, полетело куда-то вдаль. Я проводил его взглядом, полным ненависти.

– Не может…

Подойдя к дереву, на котором недавно сидела несостоявшаяся добыча, я прижался лицом к покрытому шершавой корой стволу.

– Не может, – удар лбом содрал корочку на успевшей подзатянуться ссадине, – не может, – кулак врезался в ствол дерева, – не может! – вместо членораздельных слов вырвалось рычание.

Спустя мгновение град ударов обрушился на ни в чем не повинное дерево. Крик срывался на неразборчивый рык. В висках пульсировала кровь. Взгляд заволокло красной пеленой. Само «я» отошло на задний план и утонуло в ярости и отчаянии.

– Не может быть!!!

Наверное, именно такое состояние называют нервным срывом. Когда проходит первое удивление и начинаешь осознавать, что коричневое море, подступающее уже ко рту, реально, и это отнюдь не шоколад, и выхода из этой ситуации не видно, – тебя накрывает.

Остатки сознания и того, что раньше было личностью, пропало, и казалось, что уже никогда не вернется. Кровь из разбитых кулаков ложилась красными пятнами на траву вокруг и покрывала собой ствол несчастного дерева, которое молчаливо терпело побои вконец спятившего человека.

Из последних сил ударив по стволу, я, тяжело дыша, прижался к нему. Постояв пару минут, повернулся спиной и сполз медленно вниз, прижимая к груди израненные руки. Боли не было. Ничего не было.

Приняв сидячее положение, я не мог оторвать глаз от двух таких непривычных и невозможных в нормальном мире лун. Слеза скатилась по щеке и упала в траву. Сознание отказывалось принять происходящее за реальность.

– Я здесь умру, – охрипшим голосом озвучил я в пустоту единственную мысль, бившуюся в черепной коробке.

Замерев в нелепой позе, прижимая к себе разбитые в кровь руки, молодой парень не отрывал взгляда от ночного неба, которое было так не похоже на небо его родного мира.

Магистр Адан Магистр Адан Магистр Адан

– Воды… – тихо прохрипел Адан, разлепив пересохшие губы.

Балдахин над кроватью откинулся, и показалось бесстрастное лицо Авариса.

– Учитель, как вы себя чувствуете?

Ученик одного из самых влиятельных магистров Дома ищущих знание склонился над своим учителем, лежащим в постели. Проведенный два дня назад эксперимент дался ему тяжело. Машина древних впервые за десятилетие была запущена, и по всем показаниям процесс шел правильно, но на последней стадии произошел сбой, после чего учитель, испытывавший устройство на себе, потерял сознание.

– Воды… – снова прохрипел Адан.

Ученик скрылся из виду и через минуту вернулся с кубком воды. Магистр жадно присосался к сосуду, поднесенному Аварисом. Кадык заходил ходуном. Капли падали на бинты, опутавшие все тело магистра. Утолив жажду, Адан пару минут лежал, сомкнув глаза, восстанавливая силы.

– Все, я в норме, Аварис, не в первый раз уже со мной это происходит, – все еще слабым голосом произнес шатен лет сорока пяти, с поседевшими висками, и с трудом принял сидячее положение. – Демоны! Все как и десять лет назад! – Он вытер выступившую из носа кровь платком, учтиво протянутым учеником. – Мы перепроверили все манускрипты, по всем данным все маяки работают исправно, но, как и в прошлый раз, что-то вмешалось в процесс!

Прервав себя, он медленно вздохнул и успокоился. Еще слишком мало сил для сильных эмоций. Он вновь взял кубок и сделал большой глоток, после чего кашлянул, прочищая горло.

– Аварис, вы смогли собрать данные по потокам?

– Да, учитель. Доступ к свободным потокам удалось получить только частично, и так же, как и в прошлый раз, идет утечка в неизвестном направлении. Та же ситуация складывается и с потоками, идущими из-за края мира: к утечке, которая образовалась десять лет назад, прибавилась еще одна, нам же удается вытянуть все меньше энергии.

Магистр устало прикрыл глаза.

– Что говорят счетоводы – экранировать потоки удастся?

– В случае с потоками нашего мира есть вероятность успеха, но насколько высокая, сказать пока никто не берется. В случае же с потоками за краем мира дела обстоят намного хуже. Если в отношении внутренних потоков мира складывается ощущение, что кто-то просто присосался к нашему каналу – точнее, он раздвоился, но большая часть силы поступает к нам, то во втором случае наши специалисты говорят, что утечка создана появлением естественных узконаправленных каналов, которые берут свое начало за кромкой, и, судя по всему, добраться к их началу вряд ли получится.

– Да гори эта машина огнем! Не зря Тоар попытался уничтожить все упоминания о ней, после того как запустил! – Магистр перевел дыхание, немного успокаиваясь. – Кстати, удалось перенаправить потоки от него на нас и появились ли какие-то новости о его состоянии?

– Спящий Бог до сих пор спит, мастер… – Аварис понизил голос до шепота. – И хвала небу, что он не замечает наших действий. В результате последнего запуска к нему идет все меньше каналов, и смею надеяться, он так и не проснется даже после того, как мы его отрежем от всех. Я только боюсь, что с вами может случиться то же, что и с ним.

– Успокойся, Аварис. – Учитель сел на кровати и улыбнулся, глядя на ученика. – Тоар допустил ошибки, которые мы учли. Он не подготовил свое тело и сознание и оказался не готов к управлению такими огромными потоками энергии. Но что ни говори, Тоар не был глупцом и смог вогнать себя в состояние временной смерти раньше, чем потоки сожгли его.

– Учитель, разведка Совета Домов говорит, что орты уже развернулись почти на всем юге и скоро могут начать действовать открыто.

Магистр тяжело вздохнул.

– Предоставь мне к вечеру все доклады по состоянию дел на юге, в отдельности по каждому королевству. Будем надеяться, что ортодоксальные твари дадут нам больше времени.

Глава 3. Люди бывают разные

Максим

Утро началось так же резко, как и пришел вчерашний сон. На небе, затянутом редкими дождевыми облаками, все еще были видны блеклые силуэты спутников новой планеты.

– Новой планеты… – Я обкатал непривычное словосочетание на языке и вновь взглянул на бледнеющие очертания лун, скривившись, словно от зубной боли.

Все еще с трудом верилось в произошедшее, но силуэты лун никуда не делись, оставаясь на небе. Хотя была возможность, что я просто сошел с ума. На лицо наползла мрачная улыбка. Шикарно. Никогда не думал, что буду надеяться на собственную невменяемость.

С трудом встав и отогнав прочь все мысли, роящиеся в голове, я потянулся до хруста во всем теле и начал стягивать одежду. Новая планета или просто сошедшая с ума старая, или даже мое безумие… но нужно решать, что делать дальше. И главное, если в ближайшее время не получится поесть, то долго мучиться сомнениями о своем психическом здоровье мне не придется.

Скинув одежду, я направился к реке и занялся водными процедурами. После того как удалось смыть с себя всю грязь и кровь и промыть свежие ссадины на руках, пришло время стирки.

Когда рассвело окончательно, восходящее солнце застало меня голым, сидящим на земле скрестив ноги и задумчиво оглядывающим окружающее пространство. К состоянию голода я уже привык, и желудок все реже сводило спазмами, но взамен пришло полное осознание, что организм перешел на внутренние резервы и их надолго не хватит. Что-то срочно нужно было делать.

Не придумав ничего лучшего, я стал бродить по берегу. Спустя полчаса безрезультатных поисков наконец-то решил углубиться на пару десятков метров в лес. Уже через пятнадцать минут я с задумчивым видом разглядывал стаю улиток, ползающих по широким листьям куста неизвестной породы, и пытался побороть брезгливость, все больше смиряясь с мыслью, что ничего лучшего я найти уже не смогу. Да и улиток уже есть приходилось, в принципе. Правда, эти виноградных не слишком напоминали, да и я специалистом по французской кухне не был.

Сходив на берег за футболкой, я покидал всех улиток в импровизированный мешок и развел небольшой костер, в который раз удивившись тому, что никогда не предполагал, как буду рад своей вредной привычке. Через полчаса костер практически прогорел. Отодвинув в сторону еще горевшие крупные ветки, разворошил угли и скинул туда раковины, словно картошку. Оставалось только ждать. Устроившись поудобнее возле большого камня, я задумался о насущном. А именно где я все-таки нахожусь и что делать дальше.

Собрав все свои наблюдения об окружающем пространстве, я пришел к окончательному выводу: вариантов, кроме того, что это другая планета, просто нет. Единственное, откинул процентов пять вероятности на тот случай, если все-таки окончательно двинулся крышей, но в это мне верилось еще меньше, чем в перемещения между мирами, или планетами, или где я сейчас вообще.

По спине пробежали мурашки; я бросил взгляд на улиток, а потом на реку, из которой пил воду и промывал раны. Вспомнился куст с ягодами, объединенный мной вчера. Внезапно нахлынувшая паника отступила. Если даже это и другой мир, то никаких особо опасных микробов я пока не заполучил. По крайней мере, искренне на это надеюсь. Иначе первые признаки болезни должны были бы уже проявиться. Так что по этому поводу можно пока не волноваться.

Даже если мой иммунитет не выдержит деятельности местных микроорганизмов, с этим я сделать не смогу ровным счетом ничего, так что портить себе настроение смысла нет никакого. Черт, но все-таки путешествия между мирами…

Все естество кричало, что подобной ситуации не могло быть в принципе. Никогда и ни при каких условиях. Просто потому, что это невозможно.

Из памяти всплывали какие-то полубредовые теории о пространственных карманах, временных искажениях, множественности миров и параллельных реальностях. Наравне с ними перед глазами проплывали сюжеты прочитанных книг и просмотренных фантастических фильмов. Роясь в обрывках воспоминаний о последней в своем родном мире ночи, я так и не находил ответа на мучивший меня вопрос. Как?

Последнее, что вспоминалось, это момент, когда я падал. Приближающийся к лицу камень и удивленный возглас одного из мордоворотов… и все. Дальше чернота. Да, еще было какое-то нарушение зрения. Тогда показалось, что мир задрожал и подернулся дымкой. И было также чувство падения куда-то вниз. Дальше – только утро на странной поляне, с почти двухметровой каменной плитой, напоминающей памятный обелиск.

Ситуация отчетливо отдавала бредом. Нашарив рукой куртку, я достал из кармана пачку сигарет. Встряхнув ее, открыл большим пальцем крышку и в очередной раз скривился. В скором времени в дополнение ко всем радостям этого путешествия прибавится и ломка от отсутствия никотина. Я достал сигарету и прикурил.

Судя по всему, с вопросом «как?» я окончательно зашел в тупик, поэтому, откинув его на ближайшее время в сторону, начал изучать окружающий мир и определяться с дальнейшими перспективами. Первое, чему уже можно было порадоваться, – воздух явно пригоден для дыхания. Притяжение на этой планете примерно такое же, как и на Земле, а если учитывать то, что, попив из местной реки и умяв ягоды, я сразу не отдал концы, мое фото смело можно вывешивать на доску почета вселенских везунчиков.

Я весело оскалился. Забавно, насколько гибка человеческая психика. Еще пару дней назад я даже не предполагал, что буду радоваться запеченным в костре улиткам и тому, что не загнулся после первого глотка воздуха на неизвестной планете. Поворошив раковины в углях, порадовался тому, что мое состояние хоть еще и далеко от отметки «в норме», но благодаря вчерашнему срыву нервная система спустила пар, и сегодня я уже мог соображать немного более адекватно.

Ладно, ситуация далека от моего представления о веселом и безмятежном времяпрепровождении, но трупом быть хуже, и с этим не поспоришь.

Необходимо подытожить выводы о мире, в котором оказался… Я не смог удержаться и вновь хмыкнул. Слишком уж дико это звучало. Из всего, что мне известно, можно сделать вывод: местный мир вполне пригоден для обитания homo sapiens, что уже само по себе не может не радовать. Осталось только выяснить, водятся ли эти самые сапиенсы на местных просторах и какой у них сейчас уровень развития. Учитывая, что за пару дней, которые мне посчастливилось здесь провести, я не заметил ни одного самолета, а в ночном небе не было и намека на какой-либо спутник, это наводило на мысль, что либо человек разумный здесь совсем не водится, либо уровень развития местной цивилизации еще не достиг такого технологического уровня.

Я сорвался на истерический смех. Черт! Сижу посреди леса, неизвестно сколько смогу еще в нем прожить и выберусь ли отсюда вообще, но уже строю предположения высоким слогом о цивилизации в этом мире, как какой-то идиотский персонаж в книге про попаданцев. Ха, умора! Ситуация была бы совершенно комичной, если бы не являлась настолько ужасной, и выхода из нее видно пока не было. Попаданец…

Мой смех становился все более истерическим. Что делать, когда ситуация кажется безвыходной? Когда все происходящее выглядит совершенно невозможным и нет никого, кто бы сказал, как выпутаться из окружающего бреда. Лично я повалился на землю и все сильнее смеялся, распугивая живность вокруг.

Картина, думаю, была вполне эпичная. Посреди густого леса неизвестной планеты выходец с Земли с разбитыми в кровь руками валялся на берегу реки в одних трусах и просто ржал, словно взбесившийся конь, катаясь при этом по земле, пытаясь выразить и выплеснуть этим смехом всю горечь от сложившейся ситуации и все безумие, что начало его охватывать…

Отсмеявшись, я вновь сел и вытер выступившие слезы тыльной стороной ладони. Несколько раз глубоко вздохнув, хмыкнул, чуть опять не сорвавшись на смех. С адекватностью своего мышления я явно погорячился. Ладно, поистерил – и хватит, будем считать, что план по нервным срывам на сегодня выполнен. Становиться халявным кормом для местной живности желания не было, а значит, придется как-то выбираться из этой вакханалии абсурда. Определившись со своей главной задачей, я вытащил палочкой из углей улиток и стал с нетерпением ждать, под звуки урчащего желудка, пока они немного остынут.

Так, что нам подсказывают сюжеты книг и фильмов в случае, если это перенос в другой мир? По логике я должен выйти из леса к местному селению папуасов, продемонстрировать зажигалку и закосить под какого-нибудь бога огня, например. Отхватить лучшее бунгало, обзавестись гаремом и начать ковать булат…

Или выйти из леса, наткнуться на местный баронский замок. Вызвать нехорошего эксплуататора крестьянства на бой, победить его и занять почетное место во главе баронства. Также сразу необходимо отхватить принцессу, ну или как минимум герцогиню. А, ну да, и начать ковать булат…

А что, если здесь вообще негуманоидная форма жизни? Ну нет. На таких принцесс я не подписывался…

Ладно, комичность комичностью, но сделать хоть какие-то выводы, пусть даже и неверные, нужно. Остался еще один вариант. Я оказался вне зоны полетных маршрутов и тупо проморгал все спутники. Аккуратно взяв первую раковину и палочкой подцепив из нее запеченную в собственном соку улитку, внимательно осмотрел ее. Короче, как ни крути, придется идти дальше, пока не наткнусь хотя бы на следы обитания человека. Если они вообще есть в этом чертовом мире.

Подытожив свои размышления, я разжевал улитку и скривился. М-да… то ли этот вид сильно отличается от виноградных, то ли без чеснока и масла их вообще готовить не стоит, но вкус у них отвратный. К тому же на зубах поскрипывали какие-то камушки. Если мне не изменяет память, при выращивании улиток для гастрономических целей их заставляют голодать несколько дней и, похоже, не зря. Может, стоило их выпотрошить и промыть? Я скептически осмотрел вторую улитку. Нет, это не вариант. «Потрошить улиток» – звучит еще более дико, чем их есть. Лучше их просто глотать не жуя.

В первый раз с того момента, как очнулся в этом лесу, меня не терзал голод. Ощущение сытого желудка пьянило, а настроение взлетело до небес, и даже небольшой моросящий дождь не смог его испортить.

На протяжении этого дня я прошел больше, чем за все предыдущее время, собирая всех улиток, попадавшихся на пути, и скидывая их в мешок, в который превратилась футболка. Я также впервые подготовил удобную постель из веток и травы и смог наконец отоспаться, а не мучиться на голой земле. Ночь, а с ней и две луны, висящие в небе, я встретил уже без ярких эмоций, только с легким раздражением, которое заменило собой удивление и ужас.

Рассвет нового дня я встретил сидя на корточках, мрачным взглядом наблюдая восхождение солнца и гадая, что именно послужило причиной острого приступа диареи: ужин улитками, местная вода или просто началась акклиматизация. Так ничего и не выбрав, спустя полчаса я отправился в дорогу, решив пропустить завтрак, чтобы не усугублять положение.

К полудню я уже отошел километров на десять от места ночевки. Утренняя слабость прошла, и путешествие давалось все легче. Похоже, просто начал втягиваться в ритм. Обедать улитками категорически не хотелось, так как воспоминания о сегодняшнем пробуждении, когда я еле успел снять штаны и присесть, были еще слишком свежи. Так что увидев на отмели стайку мелких, не длиннее десяти сантиметров, рыбок, больше всего похожих на кильку, я сразу вспомнил один эпизод из передачи о рыбалке, которую не знаю когда именно смотрел и зачем. План действий созрел моментально.

На поиск ветки нужной длины на дереве, похожем на молодой клен, а также ее отламывание и очистку от листьев и сучков ушло почти двадцать минут, после чего я вытряхнул улиток из футболки в куртку. Согнув один конец ветки, закрепил его шнурком в виде петли и натянул на нее предмет одежды. Критическим взглядом осмотрев изделие, решил признать, что за сачок для рыбалки, за неимением альтернативы, сойдет.

Раздробив пару раковин и разделав улиток на несколько частей, я кинул получившуюся приманку в сачок и медленно, пытаясь дышать через раз, начал заводить его в воду, стараясь касаться им дна. Спустя десять минут удалось незаметно, практически не распугав стаю рыбешек, подвести свою рыболовную снасть прямо под них. Усевшись на берег, я стал ждать, пока над сачком их соберется побольше, чтобы шансы выловить хоть кого-нибудь достигли максимума.

Через пять минут я решил, что время пришло. Ждать дальше смысла нет. Скоро эти мини-пираньи сожрут всю наживку, и причин оставаться над сачком у них не останется.

Аккуратно взяв палку, стал медленно поднимать сачок из воды, пытаясь не распугать резким движением рыб. Когда футболка показалась из воды, стая заволновалась и начала метаться по сачку. Десятку удалось выпрыгнуть обратно на свободу, но оставшиеся попались в ловушку. Стараясь не перевернуть сачок, я медленно вытащил его на берег. Отнеся добычу от реки, я окончательно расслабился. Теперь они точно никуда не денутся. Как же я был не прав…

Следующие пятнадцать минут я с матом метался по берегу, вытаскивая из травы рыб, выпрыгивавших из сачка в разные стороны сразу же, как только я положил его на землю, и скидывал их в футболку, снова перепрофилированную в мешок.

Потрошение мелкой рыбы куском острого камня оказалось еще тем удовольствием, но за полчаса получилось кое-как управиться. Критически осмотрев небольшую кучку добычи, я грустно хмыкнул. Могло бы, конечно, быть и больше, но до вечера должно хватить. Вот перед сном придется опять играть с судьбой, перекусывая улитками. Лучше каждое утро удобрять местную растительность, чем мучиться от голода.

Пока рыба запекалась на углях, нанизанная на тонкие прутики, я бродил вдоль берега. Метрах в двадцати от места стоянки в глаза бросилось неестественно черное пятно на земле. Заинтересовавшись явлением, я решил подойти ближе и рассмотреть, что это такое. Не дойдя пяти шагов, удивленно замер.

Сердце радостно забилось. Люди! Здесь есть люди! Я стоял, практически перестав дышать и разглядывая след прогоревшего костра. Вся земля вокруг была утоптана.

Подойдя к кострищу, присел возле него на корточки и потрогал остывшие угли. Они были совершенно холодными. О чем это говорит? На губы наползла саркастическая улыбка. А ни о чем. Следопыт из меня такой же, как и балерина, но как минимум можно понять, что костер прогорел не полчаса назад точно.

Главное, что факт остается фактом. Люди здесь есть! А это давало надежду, что я не умру в этом лесу в одиночестве! Долго в дикой природе, одному и без каких-либо подручных средств, протянуть мне не удастся. Про то, что тут бывают зимы, думать вообще не хотелось. Легкая куртка, рассчитанная на позднюю весну, от мороза защитит вряд ли. Тут же промелькнуло чувство благодарности к судьбе за то, что меня выкинуло в теплый климат, а не куда-нибудь в земли вечной мерзлоты. Хотя, вспомнив про то, что судьба могла бы меня вообще не трогать и оставить в покое в моем родном мире, чувство благодарности мгновенно испарилось.

Вспомнив о том, что у меня жарится рыба, я побежал обратно к костру и успел ее снять до того, как она превратилась в угли. Медленно жуя, пытаясь растянуть удовольствие – все-таки рыба отличается от улиток по вкусу в положительную сторону, – я молился, чтобы организм на этот обед отреагировал не так, как сегодня утром – на вчерашний ужин.

Закончив с приемом пищи, быстро собрал пожитки и начал более детально обследовать стоянку неизвестных мне путников. Судя по количеству следов, здесь было как минимум три человека. Остановились, разожгли костер, наловили рыбы и, похоже, переночевали. Опустившись на четвереньки над наиболее четким следом, внимательно его рассмотрел. След подошвы был странным, полностью плоским, и никакого рисунка, что удивительно, ведь даже на домашних тапочках производители стараются сделать подошву более шершавой. Осмотр показал также, что какого-либо мусора вроде сигаретных окурков, бутылок, пакетов или консервных банок тоже не обнаружилось. Задумчиво потерев подбородок, уже начавший обрастать длинной щетиной, я сел на одну из брошенных лежанок.

Люди здесь есть. Хотя… если мы берем за данность перемещение между мирами, какого черта здесь быть именно людям, а, например, не прямоходящим кроликам? Непроизвольно вырвался смешок. Ладно, чтобы не строить на пустом месте еще и теории о виде местного населения, буду считать, что это люди… по крайней мере, две ноги есть, а значит, вероятность большая. Надеюсь, что смогу к ним выбраться и не сдохнуть среди этих деревьев! Губы растянулись в усмешке. Ага, сможешь как нормальный человек откинуть копыта среди себе подобных от пера в бок, особенно если взять за теорию, основанную на осмотре лагеря, что уровень развития здесь не слишком высок, а ты совершенно не знаешь языка и одет вряд ли по местной моде. Про традиции можно в принципе даже промолчать. Хотя, может, мне попался лагерь сознательных туристов, которые не мусорят где попало.

А если еще предположить, что здесь есть развитая монотеистическая религия, не прошедшая стадию… гм, скажем так, враждебности, то тебя просто запишут в одержимые, по принципу «все что непонятно – опасно», и либо на костре сожгут, либо голову отрежут, и мне лично оба варианта совсем не импонировали.

Я устало потер лицо руками и встряхнулся, пытаясь отогнать подальше мысли о скорой кончине. Какой смысл портить себе нервы раньше времени? Да и зачем так предвзято о монотеизме? Попасть к язычникам тоже будет удовольствия мало, учитывая жертвоприношения и ритуальный каннибализм. Черный юмор начал разжигать злобное веселье. Хотя, может, местные, как у некоторых племен в Африке, просто практикуют поедание себе подобных из чисто гастрономических предпочтений. Короче, вариантов окончания своей жизни можно придумать еще много. Необходимо выдвигаться и решать все на месте.

Тропинку, ведущую от лагеря куда-то в лес, я нашел быстро. Отходить от берега ставшей уже почти родной реки жутко не хотелось, особенно учитывая, что тары для воды у меня с собой не было, а практика показывала, что жажда – вещь крайне неприятная, но упускать шанс нельзя.

– Алкоголик Петя бежал домой с бутылкой водки, случайно попал в другой мир и сразу вышел к дикому племени. Там его встретили вождь и шаман; после того как они на троих распили пузырь огненной воды, местные признали в Пете реинкарнацию их бога. Пете дали лучший дом и двух симпатичных мулаток, видно подрабатывающих на досуге топ-моделями. Наутро, видимо, из-за похмелья Петя не смог вызвать дождь и прекратить засуху, что являлось прямой обязанностью божества; вождь с шаманом признали, что ошиблись, и сожрали Петю этим же утром, сожалея, что огненная вода кончилась…

Атеист Вася шел домой с митинга возле церкви, где убеждал прихожан, что бога нет. Бог решил, что Васе стоит прогуляться по соседним мирам. Вася попал в средневековую деревню, где жил и быстро учился языку; после того как смог более-менее нормально выражаться, ляпнул местному священнику, что религия – опиум для народа. Священник откровения не оценил и сжег Васю на костре как еретика…

Верующий парень Леша шел домой и провалился в соседний мир. Леша решил стать миссионером и нести свет религии заблудшим душам. Язык он выучил моментально и стал читать проповеди. Представители местной религиозной организации не оценили появление здоровой конкуренции и забили миссионера камнями…

Дзюдоист Слава, возвращаясь из спортзала, попал в средневековый мир и сразу напоролся на местных разбойников. Там он узнал, что вертушка с ноги в голову хоть и смотрится эффектно, но мало помогает против толпы мужиков, вооруженных топорами. Разбойники были не очень обрадованы добычей в виде пятисот рублей и мобильника. Светлая память Славе…

Закончив очередной рассказ вслух о том, как здорово на самом деле попасть в другой мир (судя по сюжету – чисто из врожденного мазохизма), что я бубнил себе под нос, идя по слабо протоптанной тропинке, прорвался через очередной заросший кустарником участок и оказался на опушке леса. Впереди виднелась лента дороги!

Я подошел ближе. Не асфальтированная трасса, конечно, а обычная полевая, хотя и довольно широкая, но тем не менее это была дорога! От избытка чувств я упал на колени и просто смотрел на нее. Сейчас она казалась самым прекрасным, что я когда-либо видел. Дорога представляла собой полосу утоптанной земли шириной около трех метров. Это говорило о том, что здесь есть хоть какая-то цивилизация и что скоро я встречу людей, а также рано или поздно смогу выйти к какому-нибудь населенному пункту.

Поборов бурю эмоций, вызванную этим не поражающим современного человека видом, но дающим надежду на спасение начавшему смиряться с неизбежной смертью в одиночестве среди леса, я поднялся с колен и бодрой походкой пошел по спасительной ленте, протянувшейся через равнину.

Спустя час ходьбы по утоптанной земле, по которой было идти куда приятнее, чем по дикой местности и через заросли кустарника, я увидел небольшое облако пыли. Внутри будто что-то перевернулось. Ладони вспотели, сердце в груди забилось быстрее. Впереди кто-то едет!

Приободрившись, я ускорил шаг, а потом сорвался на бег, не в силах оттягивать встречу. Бег длился недолго, учитывая испорченные никотином легкие и общее состояние организма, который еще был слаб после недавних побоев. Запыхавшись, я остановился, выровнял дыхание и посмотрел вперед. Да, это и правда люди. Уже можно было разглядеть повозку, на которой сидели три человека. Сделав несколько глубоких вдохов, я опять быстрым шагом пошел вперед, временами срываясь на бег.

Спустя минут пятнадцать люди на повозке меня тоже заметили и остановились, я же продолжал приближаться к ним короткими перебежками. Чувство самосохранения и здравый смысл покоились где-то в глубине сознания и возвращаться не спешили. В голове билась только одна мысль: «Я встретил людей!»

Добежав до повозки и остановившись в четырех метрах от нее, согнувшись и уперев руки в колени, пытаясь отдышаться, я смотрел на первых встреченных в этом мире людей во все глаза. Одеты они были неброско. Темно-коричневые штаны из грубой, похожей на мешковину материи и серые полотняные рубахи.

Ближе всего ко мне сидел светловолосый парень лет двадцати пяти с широкими плечами, которые своим видом могли внушить уважение любому тяжелоатлету. Рядом с ним – колоритный мужик с лопатообразной черной бородой и рваным шрамом под правым глазом. Вожжи держал самый на вид высокий из тройки сидящих, худой как жердь, коротко стриженный тип с серьгой в левом ухе.

Я смотрел на них, они смотрели на меня. Никто не проронил ни слова. Неловкая пауза стала затягиваться. Не придумав ничего лучше, я улыбнулся во всю ширину рта и помахал ладонью.

– Привет, мужики, до города не подбросите?

Сидящие на повозке люди недоуменно переглянулись, после чего стриженый повернулся ко мне и выдал какую-то тарабарщину. На этот раз пришла моя очередь впасть в ступор.

– Э-э… Ду ю спик инглиш?

Недоумения во взгляде моих собеседников не убавилось. Я предпринял еще одну попытку:

– Франсе? Мон амур, мон ами? А-ля герр ком а-ля герр? Пардон муа? – выдал я все, что вспомнил из французского языка, но прогресса не было. Зато местные, устроившись поудобнее на краю повозки, решили, похоже, послушать, что еще я выдам.

– Спаниш? Амиго! Буэнос ночес. Черт! Ан, цвайн, драй! Швайне! – Я уже начал закипать. – Пицца, макароне. Боне сара! Русо туристо, вашу мать!

После последней фразы произошла первая реакция. Светловолосый, спрыгнув с повозки, подошел ко мне. Обойдя вокруг и внимательно меня рассматривая, он остановился напротив.

– Сафо эра астели вин?

Я с грустью посмотрел на него, потом в поисках поддержки – на двух других аборигенов, но не найдя ее, опять перевел взгляд на светловолосого.

– Я не понимаю, – развел я руками.

Светловолосый вновь сделал круг, внимательно разглядывая мою одежду и перекидываясь короткими фразами со своими попутчиками. Остановившись напротив, он посмотрел по сторонам и, никого больше не обнаружив, широко мне улыбнулся. Я улыбнулся в ответ. И сразу после этого меня опрокинул на землю мощный удар в челюсть.

Придя в себя через пару мгновений и обнаружив перед глазами уже не лицо светловолосого, а бескрайнее синее небо, почувствовал, что кто-то дергает за левую ногу. Приподнявшись на локтях, с недоумением посмотрел на парня, увлеченно стягивающего мой ботинок, даже не потрудившись развязать шнурки. Еще пару мгновений я осознавал нелепость ситуации и, наконец осознав ее, двинул с размаху пяткой в нос светловолосого детины. Парень растерянно сел на пятую точку, одной рукой зажимая сломанный нос и держа во второй мой слетевший с ноги ботинок.

Подскочив, я оглянулся вокруг, и, как оказалось, вовремя. Ко мне уже несся кулак чернобородого. Уйти с траектории я не успевал. Приняв удар на левое плечо, удалось прикрыть голову, а я нанес прямой правой в подбородок. Мужик отшагнул назад. Встряхнув головой и ни секунды не раздумывая, он выхватил нож, висевший на поясе. Быстро шагнув вперед, сокращая дистанцию, он попытался меня пырнуть. Движение было молниеносным и давно отработанным. Развернув корпус, уйти от клинка полностью не получилось. Левый бок обожгло, словно раскаленным железом. Зажимая широкий порез, я отпрыгнул на пару шагов назад и обвел быстрым взглядом поле боя.

Ситуация складывалась прискорбная. Хотя светловолосый все еще сидел на земле, отбросив наконец мой ботинок, и пытался поставить на место сломанный нос, но чернобородый был уже готов к новому броску. Короткостриженый же в это время слезал с повозки, держа в правой руке дубинку.

Похоже, ребята решили, что чужеземец, не способный связать и пары слов на их языке, к жизни в обществе не приспособлен и самым милосердным поступком будет проделать в этом недоразумении пару лишних дырок ножом, дабы избавить беднягу от мучений жизни. Несмотря на все эти дни блуждания по лесу, более шикарной перспективы отдать концы мне еще не представлялось.

Мысленно излив весь свой словарный запас нецензурной лексики за одно мгновение и не дожидаясь, пока бородатый решит предпринять вторую попытку увидеть мои внутренности, я повернулся спиной и дал что есть силы деру в сторону леса, из которого только недавно мечтал выбраться, матерясь по пути по поводу утраты одного ботинка.

Сзади слышались крики; судя по топоту за спиной, чернобородый решил попробовать меня догнать и завершить начатое им дело, но человек, бегущий за людьми, которые, возможно, могут его спасти, и, человек убегающий от психа с ножом, – это совершенно два разных результата по скорости.

Через минуту, показавшуюся вечностью, я вломился в кусты и, не сбавляя темпа, обдирая до крови руки и рвя одежду об острые сучья, помчался в чащу леса.

Брин

Магическая защита дома начала поддаваться. Из правой ноздри коротко стриженного мужчины с черными с проседью волосами потекла тонкая струйка крови. Напряжение достигло апогея. Четверо мужчин, закутанных в черные плащи, подхватили небольшой таран и по кивку вновь нанесли удар по воротам загородной резиденции рода Им Лакуров. Еще десяток, обнажив короткие мечи, ждали, когда будет открыт проход во внутренний двор. Замерший рядом молодой парень в серой мантии напряженно шептал неразборчивые слова, то ли заклинания, то ли просто ругательства.

– Вперед! – крикнул маг, пошатнувшись, и вытер рукавом текущую кровь.

Парень в мантии поддержал мужчину за локоть. Ворота распахнулись под ударом тарана, и в проем сразу же ворвался вооруженный десяток, бросившись на немногочисленную стражу, что находилась за воротами. Звуки боя длились недолго. Через минуту во дворе вновь стояла тишина. Двое мужчин ходили между телами защитников дома и не спеша добивали еще дышавших.

– Пошли, Марин, – произнес старший маг и направился к уже открытой двери дома, брезгливо переступая через лужи крови и обходя тела убитых.

Прогулка по дому была недолгой. Через пять минут, проломив очередную баррикаду, два мага и пятерка бойцов оказались в просторной гостиной где сгрудилось семейство Им Лакуров. В дальнем углу прятались за юбкой женщины два ребенка, мальчик и девочка лет четырех. Впереди женщины стоял молодой, смуглый, как и все семейство, мужчина, обнажив полутораручный меч. Рядом, опираясь на стол трясущимися руками, стоял совершенно седой старик. Глава рода.

– Здравствуй, Хатеп, – улыбнулся вошедший мужчина.

Бойцы уже окружили парня с мечом, озиравшегося, словно затравленный волк. Дергаясь то в одну, то в другую сторону, он пытался закрыть своим телом женщину с детьми.

– И тебе привет, Брин, – ответил вымученной улыбкой истощенный магическим поединком глава рода, – хотя не скажу, что рад встрече.

Марин остановился за спинами бойцов, сделал несколько манипуляций руками – и мечущийся парень сначала выронил меч, а потом осел на пол и потерял сознание. Не проронив ни слова, двое вооруженных мужчин подхватили тело и понесли его прочь из зала. Третий указал клинком женщине, чтобы она пошла следом.

– Он останется жив? – нервно спросил Хатеп, глядя на то, как выводят его внуков вместе с матерью прочь из зала.

– Да, после небольшого допроса он займет твое место в круге Домов юга, – спокойно произнес Брин, – твое же будущее более печально, но если ты нам все расскажешь без сопротивления, то твои последние дни не будут столь ужасными.

– Что тебя интересует? – Глава рода Им Лакуров устало опустился на стоявшее рядом кресло.

– Меня интересует многое, но начнем мы с сети Совета Домов на юге, – улыбнулся Брин, устраиваясь в кресле напротив.

Глава 4. Я хочу жить

Алаиса

На поляне, заросшей высокой травой, рядом с двухметровой плитой, напоминающей памятник давно забытому событию, клубился дым, появившийся из ниоткуда. Через несколько мгновений дым приобрел очертания человека и окончательно воплотился в высокую девушку с длинными рыжими волосами, точеная фигура которой была затянута в алую ткань, ниспадающую до земли. Пока она оглядывалась по сторонам, словно принюхиваясь к окружающим запахам, немного в отдалении точно так же появлялась вторая фигура, ставшая высоким брюнетом, одетым в длиннополый черный жилет поверх снежно-белой рубахи.

– Алаиса, ты уверена, что мы возле правильного маяка?

Девушка раздраженно дернула щекой.

– Более чем. Местные тупицы неверно настроили уловитель и уже в который раз затащили к себе в мир инородную сущность. – Склонившись над вытоптанной травой у основания обелиска, она потянула носом воздух, после чего коснулась бурых пятен засохшей крови, отчетливо выделяющихся на сером камне, и весело рассмеялась. – Человек! Только что круг возможных вариантов наших действий расширился.

Парень внимательно осмотрел окружающее пространство.

– Я бы не радовался раньше времени. В прошлый раз сосуд не то что зациклить потоки, даже в малой степени оперировать ими был не способен.

– Может, и повезет, а если нет, то хотя бы увеличит время для выполнения остальных вариантов. – Девушка погладила тонкими пальцами бурое пятно, после чего отошла от обелиска. – Магистра, эту старую хитрую крысу, уговорить переключить все каналы на нашу сеть точно не получится. Делиться силой с нами, – рыжеволосая выражением выделила последнее слово, – он не станет, а с этим, – она кивком головы указала на примятую траву, – может все получиться. Главное, чтобы он был способен выдержать весь объем энергии и информации, – девушка сузила глаза и кровожадно усмехнулась, – по крайней мере до того момента, пока процесс привязки не будет завершен. Потом он все равно только помешает. – Она снова подошла к камню и провела ладонью по его шершавой поверхности. – Безумный, глупый Тоар… он даже не смог до конца понять, что представляют из себя маяки Первых, а все туда же – захотел получить силы богов! – Девушка злобно хмыкнула. – Надеюсь, ему снятся кошмары в могиле. Теперь из-за этого идиота приходится ловить посредников для получения доступа к потокам.

– Ты сможешь его отследить? – Брюнет тоже подошел ближе к каменной плите.

– Нет, – девушка огорченно мотнула головой, – точнее, не сейчас. Он только прибыл, и его отражение еще не успело записаться в информационно-энергетическую матрицу мира. Слепок энергетики и сознания я сняла, теперь остается ждать.

Максим

– …ть! Вашу ж мать! – воздух с шумом вышел сквозь зубы. – Виктор! Аргххрр… Ссссука! – Я сделал пару крупных вдохов и смахнул пот, обильно текущий по лицу и смешивающийся с потоком слез. – Чтоб тебе в пресс-хате сидеть до самого суда!..

По ночному лесу разносились мои крики, а вокруг витал запах паленой плоти. После встречи с троицей представителей местного населения прошло уже два дня.

Чернобородый гнался за мной довольно долго, но в итоге, судя по всему, решил, что добыча не стоит таких усилий, и бросил преследование. Я же все мчался сквозь лес, забыв про усталость, пока чуть не вбежал в реку, вдоль берега которой шел все эти дни. С десяток минут я прислушивался к окружающему пространству, пытаясь уловить звуки приближающейся погони, но ее не было.

Плюнув на все, я упал на пятую точку там же, где и стоял. Вытянув уставшие ноги и убрав ладонь от раны на боку, оставленной ножом чернобородого, осмотрел ее. Зрелище довольно жуткое, но, похоже, ранение не слишком опасное. Нож порезал кожу и слегка задел мышцы. Кровь начинала понемногу сворачиваться и шла уже не так обильно, как во время бега.

Стянув дырявую футболку и тщательно прополоскав ее в реке, я развел небольшой костер и приступил к быстрой сушке, сделав в процессе еще несколько прорех огнем. После чего плотно обмотал торс импровизированным бинтом, в попытке хоть как-то перевязать рану. Передохнув с полчаса, нервно прислушиваясь к звукам окружающего леса, отправился в дорогу, по инерции идя старым маршрутом по течению реки. Желание оказаться подальше от возможной погони было непреодолимым.

Понимание того, что с раной творится что-то малоприятное, появилось только сегодня утром. Все пространство вокруг пореза покраснело и опухло. К обеду поднялась температура. Когда начало смеркаться, я уже находился в полубредовом состоянии; сидя у костра и нервно прикусив губу, грел на огне металлическую бляху, оторванную с заднего кармана джинсов, зажав ее в щель на конце короткой толстой палки.

Тело била крупная дрожь, и я даже не мог понять, от чего больше – то ли от начинающейся лихорадки, то ли от того, что именно собирался с собой сделать. «Черт, хирург с местным наркозом был бы сейчас очень кстати», – промелькнула мысль, когда я с тоской рассматривал раскаленную бляху и конец палки, покрывшийся малиновыми угольками. Но приемного покоя рядом нет и хотя бы антибиотиков и бутылки водки с бинтами – тоже. Зато есть рана и, судя по ощущениям, внутри полным ходом развивается заражение.

Вытащив палку из костра, я посидел десяток секунд, собираясь с духом и недобрым словом помянул Виктора, из-за которого здесь оказался. Сделав два больших вдоха, резким движением приложил раскаленный кусок металла к ране.

– …ть!!!

Боль была нестерпимой, хотелось орать, скулить и кататься по земле. Я позволил себе только первые два действия, еле сдерживаясь, чтобы не начать биться в припадке боли. По ощущениям, эта пытка длилась вечно. Пришлось еще раз нагревать бляху и обработать участок раны, оставшийся пропущенным. Кажется, несколько раз в процессе отключалось сознание, но экспериментальное самоврачевание, к немалому моему облегчению, подошло к концу.

Откинув подальше палку с зажатым куском металла, принесшим мне столько боли, я уперся мутным взглядом на луны этой безумной планеты. Не глядя, нащупал правой рукой пачку и с трудом достал последнюю сигарету. Оставлять ее до лучших времен не имело смысла. Уверенности, что я завтра проснусь, не было.

Прикурив дрожащей рукой и сделав глубокую затяжку, я вновь посмотрел на ночное небо. А здесь все-таки красиво… И как же глупо все вышло… Полное осознание того факта, что все вокруг реально и это не сон, не бред моего больного воображения и не компьютерная игра, где мне просто отводилась роль стороннего зрителя, пришло только сейчас. Слегка приподнявшись на локтях, принял более удобное положение. Как же больно…

Выпустив дым из легких, я смотрел, как он растворяется в воздухе бесследно. Все-таки я идиот. Выскочил к первым попавшимся людям, даже секунды не пораскинув мозгами, чем это может закончиться, и все, что сейчас со мной происходит, – только по моей вине. Вследствие моих неправильных решений. Я скривился от очередного приступа боли в обожженном боку.

Жаль только одного, что не оставил ничего после себя в родном мире. Черт, нужно было хотя бы завести семью, чтобы родителям остался внук. Я криво усмехнулся. Какая семья в двадцать два года? Да и если бы даже завел, сейчас бы оставил на Земле вдову с маленьким ребенком. Черт знает, что лучше…

Сознание угасло незаметно. Недокуренная сигарета выпала из ослабевших пальцев.

Утро так и не наступило, вместо него со всей мощью навалился лихорадочный бред. Сколько дней я лежал, метаясь по постели из травы и веток, сгораемый заживо от поднявшейся температуры, обливаясь ручьями пота, так понять и не удалось. Сознание билось в смеси галлюцинаций, бреда и изредка прорывающейся реальности.

Во время редких приступов просветления, когда ко мне возвращалось сознание, я, надрываясь, доползал до реки и пил воду. В одну из таких вылазок чуть не утонул на отмели. Упав в обморок, утоляя жажду, я уронил голову в воду.

Ситуация становилась безвыходной. В моменты просветления казалось, что оно будет последним. Я умирал, каждой клеткой тела ощущая, как жизнь уходит по капле. Черт, как же это глупо. Я хочу жить. Жить, вашу мать!

В который уже раз, придя в сознание, услышал рядом с головой журчание, на мгновение пожалел, что успел отползти перед тем как отключиться… Так было бы проще… Затянувшаяся агония полностью вымотала физически и морально. Но в этот раз что-то было не так. К боли в боку и лихорадке прибавилась боль в левой руке.

С трудом разлепив глаза, сощурив их от яркого света и скосив взгляд, увидел колоритнейшую картину, от которой в нормальном состоянии у меня бы волосы на затылке зашевелились, но ни удивляться, ни ужасаться сил больше не было. Здоровая жирная крыса вгрызлась в запястье и уже успела отхватить пару приличных кусков.

Тварь! Я еще не сдох! Бешенство захлестнуло сознание и придало сил ослабевшему организму. С максимальной резкостью, на какую был сейчас способен, схватил крысу поперек туловища. Животное забилось в панике и впилось в ребро ладони. Издав стон, я с трудом перевернулся на бок, а потом лег грудью на падальщика, придавив его всем весом тела. Наша борьба длилась почти пять минут: умирающий человек против крысы. С трудом перехватив животное за шею, сделал резкое движение, и позвонки хрустнули. Издав последний писк, крыса испустила дух. Эта короткая схватка забрала у меня все силы. Уронив голову на землю, я потерял сознание.

Вновь удалось открыть глаза, когда на ночном небе уже взошли луны. Перевернувшись на спину и отодвинув от себя труп невезучего любителя падали, я подполз к реке и утолил жажду. Вернувшись обратно к мертвой крысе, с трудом принял сидячее положение, облокотившись спиной на торчавший из земли булыжник. Мутный взгляд уперся в темноту, разлившуюся вокруг. Сил выносить это состояние больше не было. Все окружающее пространство пропитали запахи пота, крови и экскрементов. Последнее меня злило сильнее всего. Гордость настойчиво протестовала против хождения по-большому в штаны. По крайней мере, с возраста трех лет, ну и как минимум до восьмидесяти…

Нужно либо заканчивать с этим, либо как-то выбираться. Тянуться так дальше больше не может. Мой взгляд упал на труп крысы. С чего-то надо начинать… без еды я загнусь наверняка.

Взяв в руки тело животного и помедлив пару мгновений, смирился с неизбежностью, что развести костер сил просто нет, и вгрызся в бездыханное тельце, пытаясь зубами разорвать шкуру и добраться до мяса, надеясь на то, что оно не успело испортиться. Поедание сырого мяса отобрало все силы. Откинув от себя почти полностью обглоданный скелет и куски шкуры с внутренностями, я лег на землю и уставился на луны.

В голове настойчиво крутились мысли на тему, сколько проходит времени от смерти до появления трупного яда, а также какая концентрация становится опасной для жизни. Жизни… на лицо наползла кривая усмешка. Мое состояние жизнью не назовешь. Да и если брать концентрацию, опасную для здорового человека, в моем случае ее смело можно делить на десять. Хотя я ничего не теряю. В любом случае эта агония когда-нибудь должна закончиться. Так или иначе… В этот раз получилось уснуть, а не потерять сознание.

Пробуждение произошло от того, что на лицо падали капли мелко моросящего дождя. Открыв глаза, я смотрел в ясное небо. На светло-голубой лазури не было и следа туч. Капли дождя словно появлялись сразу у самой земли. Прислушавшись к организму, с немалым удивлением понял, что этот раунд борьбы с болезнью остался за мной. Жутко болел весь левый бок, но это была обычная боль поврежденных тканей, а не воспалившейся раны, что не могло не радовать. Также ныло покусанное запястье, но – злобно ухмыльнулся я – за него я уже поквитался.

С трудом встав и потянувшись всем телом, разгоняя кровь, первым делом я принялся сдирать с себя одежду. Брезгливо отбросив в сторону штаны и трусы, зашел в воду и начал себя отмывать, чуть ли не сдирая кожу в попытке избавиться от въевшихся запахов. Из реки выбрался только через полчаса, и все же не чувствовал себя полностью чистым.

Пожалел, что меня не закинуло в этот мир с набором сменной одежды: пришлось заняться одним из самых противных мне дел, а именно – отстирыванием одежды от всех последствий болезни.

Закончив со стиркой и окончательно выбившись из сил, выбрался из воды и растянулся на траве. В теле еще оставалась предательская слабость, и общее истощение организма пока оставляло желать лучшего. Немного поспав и восстановив силы, я перенес свой лагерь на тридцать метров ниже по течению, чтобы меня не преследовали мерзкие запахи, насквозь пропитавшие старое место ночевки.

Здесь я провел трое суток, лежа на подстилке из травы, восстанавливая силы и периодически устраивая массовый геноцид локального масштаба поголовью улиток, а также гусениц, лягушек и всего, что, хоть и с небольшой натяжкой, можно было назвать едой, в весьма скромной зоне моей досягаемости…

Ветер дул в лицо, приятно холодя кожу, я бодро шагал по берегу все той же реки и думал, что буду делать, когда выйду к поселениям. Если здесь есть такая широкая дорога, то должен быть и какой-нибудь региональный центр, мегаполис местного масштаба, к которому она ведет, и если мне не изменяют интуиция и логика, то находиться он должен как раз по течению этой реки. Выходить на дорогу желание отшибло напрочь. Еще одной подобной встречи с местным населением я могу и не пережить…

– Черт! – вырвался возмущенный возглас, когда я наступил на очередной острый камень левой ногой.

Вот и еще одно напоминание того, почему не следует ходить где попало. М-да, похоже, во мне начала зарождаться ксенофобия ко всем жителям этого мира. Заранее. На всякий случай. Я уже начал сомневаться, сдались ли мне вообще эти люди. В лесу уютно, хорошо, комары не кусают. Интересно, а здесь медведи водятся? Другая мысль, другая мысль…

С грустью поскреб пальцами свои выступившие ребра. Как ни крути, а выходить все-таки придется. На улитках долго не протянешь. Ладно, буду готовиться к худшему. Как говорят, жизнь оптимистов полна разочарований, а вот жизнь пессимистов сплошь наполнена приятными неожиданностями, так что будем решать проблемы по ходу их поступления… На этой мысли я резко остановился, впав в ступор от открывшейся картины, после выхода из очередных кустов.

– Приплыли…

В траве лежало тело невысокого полного мужчины лет сорока с перерезанной глоткой. Вокруг валялось какое-то тряпье, видно не понадобившееся грабителям. В том, что это было именно ограбление, сомневаться не приходилось. На лице на мгновение промелькнула грустная улыбка: угоди нож чернобородого на пару сантиметров левее – и я бы валялся не так уж и далеко отсюда.

Присев на лежавший рядом камень, я рефлекторно похлопал по карманам куртки и, не обнаружив в них пачки, раздраженно дернул щекой, вспомнив, что последнюю сигарету выкурил еще до лихорадки. Легкий ветер доносил от трупа запах недавно начавшегося разложения. К горлу подступила тошнота. Что с этим чертовым миром! Рот искривился в горькой усмешке. То же, что и с нашим. Человек всегда остается человеком. Скатиться ему до состояния хищного животного просто, нужно лишь дать понять, что последствий не будет.

Я еще раз осмотрел место трагедии. Тряпье при внимательном рассмотрении оказалось предметами одежды, залатанными или имеющими прорехи. Видимо, по этой причине ими побрезговали грабители. Начиная себя ненавидеть, я подошел ближе и подобрал мешок с длинным разрезом на дне. С детства меня учили, что нельзя ничего брать с кладбища, но сейчас для меня нет ненужных вещей, а этому парню – я взглянул на труп – они теперь без надобности, и хотя моралистом я не был, такое неуважение к покойнику мне претило.

Собрав все вещи, раскиданные по берегу, я остановился над трупом, мое тело пробила судорога; глубоко вздохнув, я пытался задержать дыхание и нагнулся над покойником.

– Извини, мужик, но мне сапоги все-таки нужнее…

Довольно мерзко ощущать себя мародером. В компьютерных играх, в которые играл последний раз, наверное, в старших классах школы, для меня это был нормальный поступок, но вот обирать настоящего мертвеца было не только противно, но и мерзко. Когда я стянул первый сапог, запах разложения усилился, смешавшись с вонью давно не мытых ног, и ударил прямо в нос всем набором неповторимых ароматов. Успев отбежать от мертвеца лишь на несколько шагов, я скрючился в приступе тошноты.

Стоя на коленях и опершись на обе руки, чувствовал, как мое тело пробивали судороги. Через пять минут в желудке не осталось даже воспоминания о завтраке, а наружу выходила только одна желчь. Отдышавшись, я сплюнул горький сгусток слюны в траву и вытер тыльной стороной ладони рот. После чего отер руку о траву. Сделав пару глубоких вдохов, оглянулся на труп. Ничего не изменилось. Мертвец так и лежал, оскалившись в небо широким разрезом горла. Еще раз сплюнув на землю, я поднялся и побрел обратно.

Стянув с мертвого парня второй сапог и все-таки удивившись (вспоминая свою встречу с местным населением), что грабители их оставили – хотя, судя по небольшим дырам на мысках, может быть, и неудивительно, – я подобрал выпавший из-за голенища нож.

Отнеся все свои трофеи к куче ранее собранного тряпья, я вернулся к трупу с большим куском сухой крепкой коры и начал рыть яму. Все-таки неправильно так оставлять человека лежать на корм зверью, тем более обобрав его.

Через три часа, закончив работу и прикопав труп в неглубокой яме, я постарался как можно быстрее отойти от места захоронения. Ночевать рядом с покойником посреди леса желания не было совершенно. Шагал между деревьями и продирался сквозь кусты, а в голове вертелся припев давно услышанной песни группы «Король и шут» – «Сапоги мертвеца», и скорость движения ускорялась непроизвольно. На душе было мерзко.

Ночь я встретил, сидя возле костра и ужиная ненавистными улитками. Трофейная одежда была уже выстирана и развешана на нижних ветвях деревьев рядом. Закончив с едой и прокляв то, что в этом чертовом лесу нет ни одного ларька с шаурмой, подтянул к себе уже успевшие высохнуть возле костра сапоги.

Сапоги с коротким голенищем были сделаны из черной грубой кожи. На мысках красовались дырки. Поборов брезгливость, вызванную воспоминаниями о том, с кого их недавно снял, натянул сапог на левую ногу и выматерился. На мою лапу эта обувь явно была маловата. Стащив с ноги не подошедший сапог и с грустью взглянув на одинокий земной ботинок, я потянулся к трофейному ножу. Босиком ходить больше невозможно. Левая ступня вся изранена. Так что сандалии были более предпочтительным вариантом, чем вообще никакой обуви.

Попыхтел десять минут над сапогами, срезая мыски, чтобы удалось впихнуть в них свою ногу. Критически осмотрев результат, предпринял новую попытку обуться. Эксперимент удался. Встав и пройдясь по берегу, привыкая к обуви, я остановился и посмотрел на пальцы ног, прилично выходившие за край подошвы. Пошевелил ими и иронично хмыкнул, вспомнив волка из старого советского мультика «Ну, погоди». За неимением лучшего – сойдет.

Закончив с обувью, перешел к другим предметам одежды. Отобрав из кучи тряпья двое штанов и рубашку с наименьшими повреждениями, отложил их в сторону. В более-менее приличном состоянии также оказался плащ, представляющий из себя кусок ткани с завязками и капюшоном. Вся одежда была сделана из мешковины или грубого льняного полотна. Все остальные тряпки, в которых с трудом еще можно было опознать предметы гардероба, отложил в сторону и начал более пристально изучать повреждения отобранной мной одежды.

У одних штанов была распорота штанина, на вторых красовались большие дырки на коленях. У рубахи серого цвета рукав был оторван до локтя. Минуту посмотрев на все это безобразие растерянным взглядом, я резко встал и пошел к тому месту, где во время сбора сушняка видел осколок кости, принадлежность которой распознать не смог.

Вернувшись с ним к костру и взяв нож, попытался отколоть длинную костяную щепку. С пятого раза это все-таки удалось. Сделав небольшую бороздку на толстом крае и разобрав на нитки один из кусков ткани, в прошлом, похоже, бывший рубашкой, приступил к починке одежды. Процесс занял почти полтора часа, а результат получился, мягко говоря, не идеальным. Закончив штопать вещевой мешок, я решил примерить одежду.

Осмотрев себя и весело оскалившись, представил, как на меня будут реагировать. Выглядел я как последний оборванец. Черные сапоги с низким голенищем, из них торчат пальцы, обмотанные самодельными портянками. Коричневые штаны, оказавшиеся короче, чем требовалось, были подвернуты до колен и теперь больше напоминали бриджи, пояс я также немного ушил, так как по ширине они были больше требуемого и спадали. Рубаха потеряла второй рукав, став чем-то вроде футболки грязно-серого цвета, жавшей в плечах и груди. Завершала образ темно-серая шапка, напомнившая короткий поварской колпак. За местного теперь я, может, и сойду, но точно не за зажиточного купца или человека вообще хоть когда-нибудь в своей жизни видевшего деньги.

Почесав затылок, скрытый под шапкой, пришел к выводу, что, может, это не так уж и плохо. По крайней мере, за вот эти вот, с позволения сказать, ботинки, меня убивать точно никто не захочет. Найдя позитивный момент в своем новом образе, я переоделся и упал на лежанку из травы возле костра.

Лежа на спине, по недавно появившейся привычке с ненавистью посмотрел на луны. Жутко хотелось курить. Сон шел плохо, но в итоге получилось отключиться. Во сне ко мне пришли кошмары, где главным действующим лицом был покойник, закопанный днем.

Висящее в зените солнце застало меня на опушке леса, изумленно застывшего возле крайнего дерева и не решающегося выйти из-под защиты зелени.

Буквально через пятьдесят метров начинались поля, засеянные, судя по всему, зерновыми и еще какой-то растительностью, разглядеть которую с этого расстояния не представлялось возможным. Дальше тянулись дома. Обычные деревянные избы, огороженные кривым частоколом. Постройки почти вплотную подходили к каменной стене высотой метров пять, за которой с холма, где и заканчивался лес, был виден крупный город. Полевая дорога, выходящая из-за деревьев по левую руку, превращалась в покрытый брусчаткой тракт, стрелой проходящий меж полей и домов и ведущий к высоким воротам, по которому шли и ехали на повозках люди, стремившиеся попасть в город.

По правую руку из леса вытекала речка, вдоль берега которой я шел все это время, и вливалась в большую реку, шириной около километра. По речной глади сновали корабли. Паруса в основном были опущены, и двигались они на веслах. Участок берега возле города был огорожен трехметровыми деревянными, обмазанными глиной стенами, вплотную подходившими к каменным. Возле пирсов были пришвартованы корабли. С возвышения, на котором я стоял, можно было рассмотреть, как на ближних посудинах сновали люди, разгружая тюки.

Рука рефлекторно потянулась к карману, где обычно лежала пачка сигарет. Вспомнив, что их больше нет и нервно дернув щекой, прекратил движение и сел на землю, разглядывая раскинувшуюся картину. В голове царила пустота. Прохладный ветер резким порывом взъерошил волосы. Только недавно я думал, что уже осознал перемещение между мирами и смирился, но очередное столкновение с окружающей действительностью в который раз привело в шок.

Теперь смело можно утверждать, что выводы, сделанные после первой встречи с местным населением, были верными. Судя по виду города, высоким развитием цивилизации и не пахло. С новой силой навалилась тоска. Что я здесь буду делать – не было никакого представления. В развитом мире были шансы попасть в поле зрения местных ученых и, возможно, обойтись даже без летальных методов моего изучения, а в лучшем варианте надеяться на помощь в поиске дороги домой. В средневековье же надеяться на подобное было глупо. Больше шансов попасть к местным инквизиторам и отправиться на костер, если, конечно, здесь практикуют именно такие методы очищения заблудших душ.

Надежда на возвращение домой таяла. Жить же здесь… Как? Даже если получится выучить язык, то что я буду делать?

– Ковать булат, Макс, в ближайшей кузнице, а заодно делать автомат Калашникова. – Я ехидно улыбнулся.

От дома на отшибе, возле реки, раздавались звуки кузнечного молота. Я заржал, повалившись на спину.

Нужно соответствовать жанру: ты же на Земле читал о подобных ситуациях, у тебя уже есть подготовленный план действий. Дуешь к ближайшему барону, валишь его, желательно наглухо, и все его вассалы признают тебя своим повелителем. Потом на базе хозяйства начинаешь проводить индустриализацию, куя булатные мечи и собирая «калаши». Аха! Булат… черт! Успокоившись и опять сев, попытался начать мыслить в более конструктивном русле.

Так, отбросим булат в сторону. Тем более что я о нем знаю только то, что он бывает кованым и литым. В чем разница, даже не представляю. Самое смешное – о том, чем отличается кованый булат от дамасской стали, я тоже без понятия. Про «калаш» можно даже не вспоминать. Разобрать и собрать его смогу, спасибо еще урокам в школе, но про то, чтобы начертить его по деталям, речи не идет.

Черт, последние пять лет я провел, по большому счету, за монитором, получая навыки, которые крайне маловероятно смогу применить в этом мире. Что-то мне подсказывает, что здесь про онлайн-продажи, линкбилдинг и сайтостроение никто не слышал и, скорее всего, еще долго не услышит. Про грамотное составление продающих страниц и аудит-трафика – тоже. На лицо наползла мрачная улыбка. Ну есть еще высшее образование, но и по нему я – дипломированный менеджер; самая дурацкая профессия, которая на основной профиль никак не тянет даже в родном мире, а в местных реалиях ее, так же как и свою основную деятельность, можно просто отбросить.

Вспомнилась драка на дороге, боевые качества… М-да, тут тоже не особо густо. За плечами бокс, на уровне любителя. Свой уровень я знал хорошо, и врать себе же смысла не было. Любой КМС меня мог раскатать за минуту, чем, в общем, и занимался мой друг детства, пару раз в месяц вытаскивая меня в спортзал на спарринг. На Земле этого было более чем достаточно. Профессиональные спортсмены редко лезут первыми в драку, а на какого-нибудь пьяного идиота в клубе и этого обычно хватало. От толпы же, будь ты хоть десять раз шаолиньским монахом или крутым спецназовцем, лучше бежать: задавят тупо количеством.

Ножевой бой? Вытащив из свертка с одеждой полоску дрянной стали с обмотанной кожей ручкой и скептически ее рассмотрев, сунул обратно. Тут тоже нечем гордиться. Основы, преподанные мне тем же другом, позволяли не порезаться в процессе махания оружием и, если повезет, даже попасть куда нужно. Да и если вспомнить рассказанную им же статистику, что, сходясь в спарринге, два человека, если у одного из них даже есть начальный уровень владения ножом, а у другого – большой опыт, в девяти случаях из десяти режут друг друга… сомневаюсь, что мне захочется выяснять уровень ножевого боя у местных.

На этом можно подвести черту. Стандартного героя боевика, попаданца, я напоминаю разве что отдаленно фигурой, и, как подсказывает опыт, каким бы здоровенным ты ни был, это преимущество заканчивается при первой же встрече с рукопашником хорошего уровня или просто с человеком, держащим в руках лом. Как говорят, чем больше шкаф, тем громче падает. Тот же друг Юра, бывший на полголовы ниже меня и более субтильного телосложения, но зато с хорошо поставленным ударом, натренированным годами, доказывал это не один раз. На этом мои бессмысленные терзания подошли к концу.

Дождавшись наступления ночи, я сделал вылазку на поля и, срезав несколько тыкв, вернулся в свой лагерь. Поджаренная на углях тыква оказалась приятным разнообразием после диеты, где основу составляли улитки. Сон пришел легко, кошмары с покойником меня больше не беспокоили, зато беспокоил завтрашний день. С утра я решил идти в город. Рано или поздно местные заметят, что их огород разграбляет нелегал из другого мира, и что-то подсказывало, что рады они не будут. Значит, придется легализоваться. И именно на завтрашнем выходе к местному населению строился весь сюжет кошмаров, пришедших ко мне этой ночью.

Магистр Адан

– Рад видеть вас в добром здравии, прекраснейшая! – Магистр Дома ищущих знание преклонил колено перед сидевшей в кресле высокой стройной женщиной лет пятидесяти на вид, внешность которой еще сохранила следы былой красоты.