Чернобыль. Зона неприкасаемых бесплатное чтение

Недалёкое будущее

Территория СССР (Союз Свободных Стран и Республик)

Чернобыльская научно-испытательная зона особого назначения

Сектор Черный

Транспорт со следователем Сабуровой на борту летел низко, позволяя единственной пассажирке во всех деталях рассмотреть подступы к объекту. Первая линия, отделявшая зону от материка – четырехметровый забор из стальной сетки, увенчанной спиралью колючей проволоки По синим искрам, пробегавшим по металлу, понятно, что объект под напряжением. Сразу за ним ярко-желтая широкая контрольно-следовая полоса песка. Чуть в глубине виден отдельный цементный квадрат зоны посадки.

Приземление. От крутящихся лопастей вертолёта в воздух поднялась и закружилась песчаными воронками мелкая взвесь.

– Прибыли, – обрадовал пилот.

Марина потерла затылок в месте прокола – ранка затянулась. Еще день-другой, и ничего не будет напоминать ей о двух часах, проведенных под мониторами. Сотрудник лаборатории уверял, что никаких ощущений от присутствия в организме наносхем она чувствовать не будет, но затылок ныл. Что это? Разновидность фантомных болей? Или ее мозг, зная, что в теле есть чужеродные штуки, требовал от них избавиться?

Не выйдет. Микрочипы не извлекаемые. Она под колпаком. Навсегда. Где бы не оказалась. При необходимости, система найдет ее.

Заключённых особой зоны «Чернобыль» от свободы изолировали не только решетки, вода и невидимая сеть, накинутая на весь стокилометровый радиус. Мир от них отделяла преграда куда более мощная: охранная системы «Заслон 2100». Убежать, спрятаться, обойти ее невозможно. Марина теперь тоже часть этой системы. Не извлекаемые наносхемы в ней, как и в теле любого, кто хоть раз оказывался в периметре. По-другому нельзя. Токов протокол безопасности.

Невидимые запоры лязгнули. Зеленые железные ворота с эмблемой корпорации – красного трилистника с сердечником в виде шестеренки – поехали в сторону И скрылись в стене.

– Проходите, – поторопил охранник.

Марина прошла вперед. Ворота за спиной вернулись на место, железный щелчок подтвердил закрытие замка. Она оказалась в изолированном узком пространстве, между двух стен. На мгновение накрыло неприятное липкое ощущение неволи, всегда посещавшее ее в тюрьмах. Марина приоткрыла рот, заставляя себя выдохнуть. Спокойно.

– Пройдите в зону сканирования, – подсказал механический голос. На полу перед дверью загорелся красный квадрат.

За второй стеной неожиданно ослепило солнце, оглушил лай собак.

– Я думала, у вас тут все по последнему слову науки, – обижено отшатнулась Марина.

Вольеры с кидавшимися на решетки животными стояли впритык ко входу.

– Так и есть, – улыбнулся охранник. – Собак больше для антуража держим, по привычке.

Обоих обдало порывом свежего весеннего ветра. Марина приятно удивилась – ожидала душных коридоров и тесноты, а тут…

От самой стены открывался чудный, свободный вид на реку, залитую солнцем. Здесь через Припять перекинулся мост. Большой, словно свитый из железных прутов. Красивый. На его центральной арке крупными красными буквами написано: «АО “ЗАСЛОН”: инновационные технологии и решения». Чуть ниже черным: «Проект особого значения: Чернобыль». Дальше мелким шрифтом – информация о том, как после создания Союза перед учеными поставили задачу окончательно обезопасить фонившую изотопами точку и очистить территорию от радиации.

Невозможно? В прошлом веке – да, но теперь, с современными технологиями… А когда за дело берутся настоящие гении… Задачу решили, способы отыскали, только добровольцев разгребать ошибки прошлого не находилось. И пусть самую тяжелую работу делают механизмы, пусть говорят, что костюмы не пропускают радиацию, пусть в подтверждение слов молчат дозиметры, но менять безопасную спокойную жизнь на бесконечные командировки к черту в гости желающих не было.

Изменили несколько законов. Нет, совсем не ради Чернобыля. Просто тюрьмы переполнены, а люди, нарушившие закон сидят без дела. А так… Научный проект превратили в социально-экспериментальный. Зону разбили на секторы, и желающие выйти на свободу по УДО половину срока заключения должны провести здесь, в Чернобыле. В секторе, соответствующем тяжести совершенного преступления. Чем темнее цвет, тем дольше срок, тем тяжелее преступление.

А это кто? Сам начальник зоны? Хорош. Холеный, уверенный в себе, симпатичный. Человек знающий себе цену.

– Здравствуйте, коллега, – улыбка, будто увидел лучшего друга.

Тянет руку для пожатия. Хорошо хоть обниматься не полез… коллега. А глазки бегают. Боишься меня?

– Лично встречаете каждого? – протянула вместо руки пропуск.

Не переставая дежурно улыбаться, мужчина заглянул в бумагу. Просто формальность. Ты ведь уже все знаешь? Следователь по особо важным делам Марина Сабурова. Цель визита засекречена. Пункт назначения: Черный сектор. Содействовать. Не препятствовать. И т.д. и т.п..

– Гости у нас редкость. Еще и такие… – Многозначительно дернул бровями. Комплимент? – Только зачем? Не пойму. Там ведь несчастный случай?

– Возможно…

И не надейся никакой информации от меня ты не получишь. Засекречено. Жди официальную бумажку после окончания расследования. И молись, чтоб этот большой косяк случился не по твоей вине. Замять не удастся.

– Ну раз так… – Отвернулся. Не понравилось? – Отдохнете?

– Отдохнула в транспорте.

– Сразу собираетесь приступить к делу? Может, хоть чаю попьете?

Она отмахнулась. Сухпаек в сумке, поесть можно и по дороге к пункту назначения.

– Тогда разрешите представить: ваш сопровождающий по Черному сектору, лейтенант Денис Васильев. – Неизвестно откуда вынырнул худощавый парень. – Он тут что-то вроде участкового. Лучше всех знает местность и заключенных. Будет помогать вам во всех вопросах. Если понадобится что-то еще, то обращайтесь лично ко мне. Сделаю все возможное. И, Марина, – начзоны всё-таки поймал ее руку. – Я вам не враг.

Кивнула. Учту.

Обменялись приветствиями с лейтенантом. Смешной. Похож на овсяное печенье – такой же терракотово-выщербленный и полезный.

– Мы разве не по мосту поедем? – насторожилась Марина.

Рыжеволосый Васильев вел куда-то вниз, к речке.

– Нет, – широко улыбнулся.

Два передних непропорционально крупных резца с широкой щелью посредине придавали его веснушчатому лицу карикатурную несерьезность. И одет… Фуражка набекрень, мятые штаны с лампасами заправлены в стоптанные кирзовые сапоги, китель болтается как на вешалке. Видно, что форма непривычна ему, надел ради начальства. Длинный, худющий. Как говорила бабушка, такого соплей перешибешь. Он вообще ест? И вот этот вот самый лучший знаток Черного сектора? Мальчишка? Боже, помоги.

– Мы на катамаране поедем. До Черного дороги по земле нет. Это остров. Не знали? – оглянулся к ней, хитро лыбясь.

Вот же лисья морда.

– Нет, не знала. Его место, на картах не указано. Засекречено. – Марина осторожно ступила на крутые деревянные ступени, ведущие к пирсу. – Сверху вся зона кажется сплошным лесом. Разве здесь есть острова?

– Есть несколько. Черный – самый большой и единственный населенный.

Они подошли к ряду небольших судов, выстроившихся вдоль причала.,. Каждый в своем цвете.

– Это наш катер?

Черные линии на бортах подчеркивали футуристическую форму лодки.

– Катамаран. Давайте помогу, – галантно подал руку Денис Васильев. – «Грифон 23300» спецвыпуск. Специально для зоны разработан, – пояснил с гордостью, будто сам это плавсредство создал. – Есть похожие в массовом выпуске. Этот меньше, а по мощности – просто зверь. Ну и проходимость будь здоров. Везде можно проплыть, хоть залив, хоть мелкая лужа. – Он с любовью погладил «Грифона» по перилам.

– Это тоже компания «ЗАСЛОН»?

– И это, и вся техника. Корабли, вертолеты, коптеры.

– Наносхемы в наших головах…

– И они тоже, – усмехнулся. – Все мы часть проекта особого значения «ЗАСЛОН».

Катамаран оказался суперкомфортным. Да это не простая лодка, это пятизвездочная яхта. И поездка – словно прогулка по Венеции. Не плыли, а будто парили над водой. Марина не желала оставаться внутри капитанской рубки. Хотелось ощутить на себе этот ветер, брызги воды. Прическа растрепалась, щеки покраснели. Но как свежо здесь, как свободно после каменных городских улиц!

Пирс словно вынырнул из камышовых зарослей. Новенький, железный. Острыми линиями под стать катамарану. Инородный предмет в этом зеленом месте, но как аккуратно, ювелирно вставлен.

– Мы на месте.

– Красота… – огляделась Сабурова.

– Да, природа тут – закачаешься.

– А люди? – пришло время прощупать парня.

– И люди ничего. Не навязчивые, – хитро улыбнулся лейтенант.

– Убийцы, осужденные на пожизненные сроки? – жестко уточнила Марина.

– На свободе ходят люди и похуже.

– Вы считаете, что эти заключенные заслуживают прощения? – Марина всегда выступала за смертную казнь. Жизнь за жизнь. – Потому что полжизни провели за решеткой?

– Я не судья, чтобы казнить или миловать. А что касается личного отношения, то я прежде всего смотрю на мотивы и обстоятельства, побудившие человека совершить преступление. Что двигало человеком? Что творилось вокруг? Отсюда отношение к нему.

– Верите, что преступник может исправиться?

Денис усмехнулся:

– Почему нет? Все течет, все меняется…

– Не боишься работать с такими?

– А вы? – прищурился. – Я тут, считай, свой. Зона меня приняла. – И пошел вперед по дорожке к низкому сарайчику. – А вы…

Марина невольно улыбнулась. Вот нахал, пугать её вздумал.

– Нужно было вашему руководству сюда мужика присылать, – обернулся парень от широких дверей.

– Не нравится, что я женщина? – тут же ощетинилась Сабурова.

– Не нравится, что вы в юбке, – открыл дверь показывая квадроцикл.

Упс!

– Машины нет?

– Говорю же – дорог нет. Да и зачем? На квадрике удобнее и быстрее. В любое место проедешь.

– А зимой?

– На снегоходе. – Денис вошел в сарай, снял с себя китель. Вместо него надел фуфайку, видавшую лучшие времена. Марине протянул такую же. – Извините, но запасные штаны не припас.

– Обойдусь.

Да, Маринка, дала ты маху, расслабилась в городской среде. Оделась не по «погоде». Юбка, ботильоны на каблуке. Но откуда было знать, что ехать придётся в лес? Рассчитывала поговорить с заключенным в привычной кабинетной обстановке. Оказалось, в Черном секторе, осужденных с мест проживания перевозить нельзя. Совсем. Хочешь поговорить? Ступай в гости.

– Ну что? Куда едем, начальство?

Марина достала планшет, отсканировала палец.

– Во-первых, мне нужен этот человек.

– Так… – Васильев закатил рукав, показывая что-то типа больших часов. – Вот смотрите. – На экранчике открылась карта с огромным количеством движущихся по ней синих точек. Еще одно нажатие, и синие точки исчезли, но появилось немного красных. Марина догадалась, что красные – это заключенные. – Тринадцатый размещен в северной части. Вот здесь, – указал на сужающуюся часть острова.

– Я так понимаю, каждый заключенный выполняет определённые работу?

Марина сняла китель, повесила рядом с васильевским и надела фуфайку. Утонула в ней.

Васильев кивнул. Приложил палец к панели квадроцикла. Экран загорелся. Еще пара нажатий – и мотор тихо загудел.

– Опишите его работу в общих чертах.

– Тринадцатый занимается био и геологией.

– Точнее.

– Ну там разное… Почву на изучение собирает, за зверьем следит: количество, места обитания. Что-то вроде лесника.

– А где проживал Кировский?

Лейтенант моргнул, замер на секунду. Ну да. А ты как думал, милый? Решил, что я сюда за подснежниками приехала?

– Девятый в том же секторе, только ближе к воде, вот здесь, – указал на небольшой мыс. – Прикреплен к метеорологическому отделу. Проверяет уровень осадков. Проверял. Собирал пробы воды в разных участках своего района и пробы рыбматериала.

– Это как?

– Очень старик рыбалку уважал. Прямо морской бог. Ни одна рыбеха от него не спасалась. А рыбу как вялил! Пальчики оближешь. Ну и из каждой пойманной рыбки кусочек отправлял в лабораторию. Еще ее фото, размеры, вес.

– Понятно. То есть из соседей Краснов был к нему самый ближайший?

– Можно сказать, единственный. – Васильев, сморщившись, словно от боли, потер шею. – Неужели убийство?

Что-то было в нем такое… Вызывало доверие. Простота, может быть, без чиновничьей хитропродуманности?

– Скажем так, в деле слишком много странностей. Это вы первым осматривали место происшествия? – Марина перешла на деловой тон и активировала записывающее устройство: – Внимание, начать запись.

Мини-дрон размером с теннисный мяч, который за полосатую окраску она любя, называла пчелкой, взлетел. Тихо жужжа, закружился над головами. Лейтенанта все равно нужно опросить, почему не сейчас?

– Я, – протирая невидимую пыль с квадрики, ответил Васильев.

– Где вы находились в момент происшествия? Что делали?

– Был на материке. Что делал? В пять утра? Спал. Суббота была, у меня законный выходной.

– Дальше.

– Позвонил дежурный врач. Говорит, наносхемы зафиксировали смерть носителя.

– Дальше.

Почему так неохотно отвечает? Боится сказать что-то лишнее?

– Мы, я значит и дежурный врач – выехали на место происшествия. Обнаружили труп заключенного, связались с главком отрапортовали. Следуя инструкциям, задокументировали, упаковали тело и медицинским дроном отправили на материк. Всё.

– Спасибо. Отбой. Завершить запись.

«Пчелка» среагировала на команду и опустилась на ладонь.

– Отправить запись в базу? – запросила механическим голосом пчела.

– Отправить запись в базу, – подтвердила Марина.

Через пару секунд у шефа на компьютере пропиликает оповещение, и он просмотрит официальную версию допроса.

– А теперь без записи и подробно. С вами связался врач…

– Ну, голос у него был перепуганный, даже заикаться начал. Орет в трубку: «ЧП! ЧП!» – Денис сел на квадроцикл боком, как на скамейку, и, разглядывая свои ладони, быстро выдавал подробности. – Я говорю: «Чё орешь? Ну, умер и умер. С кем не бывает? Старый. Первую помощь по-любому теперь не окажешь, до острова двадцать минут плыть. Что случилось-то? Проморгал первые признаки инфаркта у старика? А лекарь опять орет: «Не знаю!» И выдал: «Происшествие не зафиксировано наблюдением!»

– А вы?

– Я? Просто охренел!

– Такое бывало раньше?

– Чтоб все наблюдение разом отключилось? – подчеркивая несуразность вопроса, Денис выпучил глаза. – Нет!

– Совсем-совсем? Ни разу?

– Нет! Вернее, бывало, ну что дрон вырубился или камера перестала фиксировать – любая техника выходит из строя, ничто не вечно под луной. Но вот так! Одним разом все. Там ведь камеры на каждом шагу, все дублируется, плюс дроны, плюс следилки на каждом заключённом.

– Вы про внедренные наносхемы?

– Занозы?

– Занозы? Вы так их называете? – усмехнулась Марина.

– Занозы они и есть. И они, конечно, имелись. Но помимо них на каждом зэке еще дополнительная следилка есть. Типа моей, но попроще. – Он показал свои «часы». – А тут все одновременно вырубилось. Показаний ноль Первое ЧП со смертельным исходом за столько лет – и ни одной записи. И самое странное – комп ошибки не выдает. Тревогу не поднимает. Показывает одну картинку, время идет, а что на самом деле происходит, не видно. Если бы не показания наносхем, вообще бы никто не понял. Глюк?!. Мы рванули на место, а там… Картина маслом.