Влюбиться на скорости бесплатное чтение

Влюбиться на скорости

Наталья Семёнова

Эпизод 1. Филипп

Он заигрался с вечностью.

Мчит, не сбавляя скорости. 

Дышит теперь бесконечностью. 

Вольный. Взлетает с легкостью. 

Странный. С налетом беспечности. 

Брезгует он осторожностью. 

Глупый. В глаза его дерзкие 

Кто-то смотрит с влюбленностью.

© Лена Пителина

Не то, чтобы я сильно расстроен, что теперь в моей родной квартирке живёт малознакомый мне чувак, — всё своё я обязательно верну, тут я даже не переживаю, — но перспектива напрашиваться на временное проживание в дом к сестре своей мачехи немного удручает. По сути, эти люди мне никто. И тем менее, они единственные в этом городе, кому моё присутствие не покажется обременительным — дом у них огромный, спален до хрена.

Я вышел из машины такси и поплёлся к главному входу, в дверях которых меня уже ожидала младшая дочь семейства. Да, кажется, это Верка, но здоровая уже какая! Это ж сколько времени прошло с тех пор, как мы в последний раз виделись? Она тогда своей макушкой едва мне до груди доставала! Этакая маленькая принцесса, вечно любознательная и неугомонная.

Интересно, внутренне она изменилась так же, как внешне? 

Особенно обидно за волосы — копна тёмно-русых волос до самой задницы превратилась в блондинистый ореол до плеч. Вот нафига она так? И нафига я сам цепко оглядываю её появившиеся, словно из неоткуда, формы? А маленькая принцесса-то выросла. Похорошела однозначно. Оформилась, так сказать, до возрастной стадии под названием "девушка". Сколько ей сейчас? Семнадцать-восемнадцать? 

Отчего-то хочется, чтобы девчонка оказалась совершеннолетней. Ха, моё привычное состояние, стоит на моём радаре появиться хорошенькой представительнице прекрасной половины человечества. Особенно острым это состояние сделалось в последний год, после той, что так и не стала моей. Чёрт, я же тогда впервые захотел чего-то серьёзного. Знаю, с ней бы у меня всё вышло. Да, живёшь такой в своё удовольствие, и вдруг появляется та самая — пара встреч, пара незначительных обменных реплик, её тайна, о которой ты догадываешься первым и всё. Нет больше обаятельного подонка FilFire. Вместо него появился завистливый неудачник с разбитым сердцем. Потому что мой хороший друг успел первым, причём, сдаётся мне, и палец о палец не ударив.

Как говорится, не судьба.

Впрочем, как и не судьба развлечься в компании повзрослевшей типа родственницы, заинтересованно смотрящей на меня с порога. Саня*, её старший брат, за это со свету меня сживёт, я уверен.

— Филипп, — сузила девчонка глаза, сложив руки под грудью. Словно специально вынуждая смотреть туда, куда не нужно. — Ты совсем не изменился!

— Чего не скажешь о тебе, принцесса, — хмыкнул я. 

— Сам ты принцесса, — звонко рассмеялась она и отошла чуть в сторону, пропуская в дом. — Давно приехал? 

— Да уже год, как живу здесь. Саня не говорил?

— О, в этом доме редко упоминают кого-то, кроме моего великолепного братика, а сам он не горит желанием общаться. И потом, я же совсем недавно вернулась из-за границы — родители избавились от совершенного лишнего ребёнка. Впрочем, я им дала понять, что эти их попытки тщетны. Как у тебя дела? По-прежнему ведёшь образ жизни доморощенного Казановы или мозги всё же встали на место?

Какой острый язычок, и щёчки — щёчки-то! — как зарумянились. Выходит, тот манёвр с руками был осознанным?

— И давно ты, Верусь, стала интересоваться мальчиками? — нагло улыбнулся я. — Над подачей нужно ещё поработать. Обращайся, если понадобится помощь, — щёлкнул я пальцем по её милому носику. Малявка ещё совсем.

— Пошёл ты! — психанула она и, круто развернувшись, направилась к лестнице наверх. — Как был придурком, так и остался!

Я искренне расхохотался ей в спину и получил в ответ на это демонстрацию среднего пальчика. Забавная такая.

— Вер, а мама-то твоя дома? — крикнул я тогда, когда след девчонки уже простыл за поворотом второго этажа.

Людмилу Фёдоровну я нашёл в столовой — женщина распоряжалась на счёт ужина.

— Филипп! Какая приятная неожиданность! — поспешила она ко мне, стоило мне дать о себе знать. — Ты слишком редко бываешь у нас в гостях, дорогой. А ведь моя младшая сестра интересуется у меня твоими делами в каждом нашем телефонном разговоре.

— И в наших еженедельных тоже, — усмехнулся я. — Скучает по мне, что уж.

— Наша Вера вернулась, ты в курсе?

— Ага, она мне дверь открыла. Взрослая уже.

— Глупости! Ей по-прежнему не хватает внимания, — заговорщики подмигнула мне женщина, а затем нахмурилась: — Так. Саши дома нет, — тут она подалась ко мне, словно хотела сообщить некую тайну, — у него, знаешь ли, появилась девушка. Совершенно очаровательная особа! Ну хорошо, о ней он тебе и сам расскажет, а вот чем мне тебя развлечь, пока мы его ждём?

У Сани, и девушка? Если речь о той кудряшке, то... Он вроде как сказал, что они просто друзья, но при этом в инсте запостил общую с ней фотку. Кстати, Надя** мне так и не ответила ничего на это. А она мне понравилась, чего уж. В смысле, серьёзно понравилась. Не как Люба***, но ощущения были похожи... Ладно, сейчас не об этом. Отвлекаешься, Некрасов.

— Людмила Фёдоровна, на самом деле, я пришёл поговорить с вами.

— Вот как, — удивилась она. — Хорошо. Пройдём тогда в гостиную. — И не успели мы присесть на диван напротив камина, как она тут же взволнованно поинтересовалась: — У тебя что-то случилось, Филипп? 

— Ничего такого, поверьте, — хмыкнул я и приступил к изложению выдуманной лжи: — Мой сосед сверху — растяпа. Ушёл на работу, забыв закрыть кран в ванной, и пробку не вытащил. Видите ли, его срочно вызвали на работу. Блестящий хирург, чтоб его. Простите, нервы. Как результат — испорчены стены и потолки в моей квартире. Но, в принципе, я и сам задумывал когда-нибудь там делать ремонт. Всё вроде как к лучшему, — усмехнулся я.

Хм, а врать не так уж и трудно.

— Тебе финансовая помощь нужна, дорогой? С ремонтом?

Финансовая... Нет. Денег я у них не возьму. Откуда вообще у меня эти мысли? Эх, Некрасов, доиграешься однажды.

— Нет, с финансами у меня всё в порядке, — жалкие тысяч пятьдесят на карте остались, жаль их не хватит на новый байк. Впрочем, это поможет скорее отыграть свой старый. Своего рода стимул, чтоб его. — Я к вам за временным пристанищем, Людмила Фёдоровна. Чтобы не мешаться ремонтникам.

А скорее не мешать... какое там слово антоним у ремонтника?

— О... Ну конечно, Филипп, оставайся у нас сколько нужно! — добродушно отозвалась женщина, улыбнувшись. — Ты должен знать, что ты всегда желанный гость в этом доме.

— Только, потому что моё мнение в нём не в счёт! — донеслось возмущённо от лестницы. Мы обернулись к Вере, которая буквально метала молнии своим взглядом. — Мам, а не ты ли мне говорила, что нельзя тащить с улицы в дом кого попало?

— Вера! Разве, так можно? Прости её, Филипп.

— Не нужно мне его прощение, — фыркнула та и снова потопала наверх. Но на полпути остановилась и заметила: — Только, мам, имей ввиду, что он не наш Саша, он не постесняется притащить следом за собой какую-нибудь мымру.

— Я приличный молодой человек, Верусь! — теперь возмутился я. Шутливо. — Все девушки за приделами гостеприимного дома, торжественно клянусь, Людмила Фёдоровна.

Женщина тихонько рассмеялась, а вот Вера, топнув ножкой от досады, громко потопала дальше.

Нравлюсь я ей, что ли?

________________

*/**Александр Тронов/Надежда Перова — главные герои ронама "(Не)Влюбиться по уши"

***Любовь Тихонова — главная героиня романа "Моё сводное наваждение"

Эпизод 2. Вера

Все девушки за приделами гостеприимного дома, и бла-бла-бла! Самодовольный индюк! Права я была — не изменился ни на грамм! Всё такой же напыщенный, самовлюблённый придурок! Ещё и жить собрался в нашем доме! Уму не постижимо просто!

Ремонт у него, надо же!

Вот и снял бы себе на время другую квартиру!

Бесит.

И тут из-за приоткрытой двери я услышала шаги и милое щебетание моей мамы...

Нет-нет-нет!!!

Я сорвалась с кровати и выбежала в коридор:

— Нет! Не в моём крыле, мам!

Мама замерла и строго посмотрела на меня, а Фил... на него я усердно старалась не смотреть, но кажется, взгляд у него насмешливо блестел. Придурок.

— Это гостевое крыло, Вера, — тем временем заметила мама. — И ты сама захотела в нём жить, насколько я помню.

Правильно! Вам же всё равно плевать рядом я или нет. А из окна моей новой комнаты вид лучше. И, как сейчас выясняется — к сожалению, в этом крыле отдельная ванная комната. Одна. И я не хочу её делить с похотливым самцом!

— Посели его в моей старой комнате!

— Вера, прекрати себя так вести. Немедленно.

— Ах да! — издевательски воскликнула я. — Некрасиво себя вести запрещено лишь мне, и ничего, что наш дорогой Саша пропал без вести и даже трубку не берёт — ему-то можно всё, да? Плевать! Сели этого "дорогого" гостя, где хочешь!

Я с силой захлопнула за собой дверь, но всё же услышала, как мама вновь просит прощения за свою непутёвую дочь. Бесит!

— И прекрати за меня извиняться! — заорала я и упала лицом в подушку. 

Меня трясло от злости. Не знаю, что там вчера произошло после ужина, но Саша исчез вместе со своей знаменитой в последние дни в нашем доме девушкой, от которой мама буквально пришла в экстаз, и не ночевал дома. И мама же полночи места себе не находила из-за этого. Но нет, плохо себя веду здесь я! А Сашеньке и выговора не сделают, — что вы! — на него столько надеж возложено, нельзя тревожить его хрупкую натуру. Пусть папа вчера и гневался на него, но я уверена, что при встрече он вновь начнёт целовать пяточки своего горячо любимого сыночка. Лицемер.

Я перевернулась на спину и уставилась в окно, за которым ветер трепал ещё зелёные литья высоких деревьев. Осень. А затем зима. Я скучала по зиме — обожаю лепить снеговиков, перестреливаться снежками; когда-то и Саша любил это дело... А ещё мне нравятся ароматы настоящего Нового года. Крепкий мороз, колющий щёки, и тёплые ладони отца, пытающиеся трением отогреть мои заледеневшие после улицы руки...

Чёрт, ну вот зачем я вспоминаю то, что давно прошло? 

Теперь для папы остался только один ребёнок. Сын! А милая дочурка давно выросла и уже не нуждается в том, чтобы ей дули на оцарапанные колени. 

Я пнула плюшевого зайца так, что он свалился с кровати и раскинул свои непропорционально длинные уши на ковре в разные стороны, и схватила с тумбочки телефон с наушниками. Вскоре я врубила на всю катушку любимую Metallica и закрыла глаза.

Через пару часов мне срочно захотелось покидать мяч.

Я подошла к шкафу и отрыла в его недрах самые из обтягивающих майку и легинсы. Пусть Филиппушка слюной подавится, когда меня увидит! Накинула поверх майки спортивную куртку и вышла из комнаты. Если судить по звуку, мама поселила нового жильца через комнату от моей. Чёрт, ему ближе будет до ванной комнаты, а вот мне каждый раз придётся ходить мимо его комнаты. Сейчас за её дверью было тихо. Слишком тихо для того, чтобы в ней кто-то был. А значит, нарядилась я не зря. 

Готов меня лицезреть, самодовольный индюк? Я, если что, не намерена делать тебе искусственное дыхание, пусть и умею.

Его голос и голос моего дорогого братика я услышала ещё до того, как вышла к лестнице. Надо же! Объявился! 

Они с Филом сидели друг напротив друга в креслах у камина и мило общались. Сейчас-то я и добавлю ложку дёгтя в ваш сладкий мёд беседы!

— О-ой! — воскликнула я с издёвкой, быстро сбежав по лестнице. — Наша заблудшая звезда домой вернулась! Развлекался со своей девчонкой, а, братик? Смотри, у нас тут дома устроили приют для страждущих, ещё раз пропадёшь и лишишься своей комнаты!

— Иди куда шла, Вер, — поморщился брат, даже не глянув в мою сторону. Что вы, что вы!

— Ты бы хоть на звонки отвечал! — разозлилась я. — Мама тут места себе не находила! А папа успел тебе выговор сделать? Или, как обычно, только и хвалил? Ты же вечно у него самый хороший.

— А ты, стало быть, вечно плохая? — усмехнувшись, влез наш дорогой гость.

— А тебя кто спрашивал, нахлебник? — насмешливо подняла я бровь.

— Вер, перегибаешь, — заметил Саша, наконец, посмотрев на меня.

— Твоя сестра просто злится, что ей внимания не уделяют столько, сколько тебе, Сань. Да, язва? — насмехался этот придурок.

Язва?! Да как он смеет!

— Заткнись! — прошипела я, делая шаг вперёд. — Ты вообще здесь никто! И мне плевать, что ты пасынок моей тёти. Плевать, что родители тебя пожалели и приютили. Для меня ты никто!

— Вер, тебе плевать на всё и всех, — раздражительно спокойно сказал мой брат. Вот кто в совершенстве умеет контролировать свои чувства. — Это не новость. Но вот кричать об этом на каждом углу не обязательно. — Он поднялся с места и почему-то решил, что я нуждаюсь в совете: — Это мы терпим длину твоего языка, но знай, что однажды найдётся тот, кто терпеть не будет. И я не уверен, что это закончится для тебя хорошо.

— Думаешь, побегу к тебе за помощью? — фыркнула я. — Ещё чего! 

— Вот и договорились, — бросил он и развернулся в сторону коридора. — Надо зайти к отцу. Фил, заходи ко мне потом, если что.

Кто-то соскучился по поцелуям в попу?

— Обязательно, — кивнул ему Филипп, а затем вонзил свой насмешливый взгляд в меня: — Так и что, Вер? К кому побежишь, если не к Сане?

— Не переживай за меня, — хмыкнула я. — Мне есть к кому обратиться за помощью.

— И кто же этот герой, если не секрет?

— Секрет!

Я развернулась к нему задом и не спеша пошла к столовой, чтобы через неё выйти на веранду, а там и за задний двор, где было установлено баскетбольное кольцо.

Я злорадно и тихо усмехнулась, когда услышала, что Фил поднялся с кресла и направился следом за мной:

— Куда путь держишь, язва?

— Не твоё дело! И не вздумай ходить за мной хвостиком!

— Пока Саня занят, ты, Вер, увы, моё единственное здесь развлечение, — хохотнул он.

— Что, по воскресеньям, твои обожательницы отдыхают? — притворно посочувствовала я.

— Совершенно не понимаю, каких таких девиц ты мне всё время приписываешь? — невинно поинтересовался он. — Вер, — следом замер он испуганно, я тоже остановилась, почувствовав тревогу, — Вер... Да нет... С чего тебе меня ревновать? Но похоже, да. Очень похоже, — нагло улыбнулся он в конце. Совсем, как тогда в коридоре! Ненавижу такие улыбочки.

— Ты! — вспыхнула я. — Пошёл ты, знаешь куда!

Я задвинула за собой дверь и сквозь её стекло показала этому придурку средний палец. Не понимаю, чем он нравился мне в детстве совершенно! Ведь он всегда был неисправимым бабником! У меня на таких аллергия, самая настоящая. Буквально-таки зудят кулаки, чтобы врезать по наглой морде!

Чёрт, а я ещё ждала, когда же он припрётся к нам в гости! Днём я слукавила о том, что не знала, что этот дебил уже давно живёт в нашем городе. Помню, как неконтролируемо обрадовалась. Начала фантазировать на тему того, как он приятно удивится моим возрастным изменениям. Я ведь уже не маленькая, пристающая с вопросами девочка. Я теперь другая. Взрослая и красивая девушка. А он... Он ни черта не изменился!

Эпизод 3. Филипп

Грязные — имя наречённое... Чтобы вы знали, здесь не только гоняют на мотоциклах, ставя на кон бешенные бабки. Грязные заключают в себе всё запрещённое и опасное. Чёрный рынок азартных развлечений, если хотите. Люди, что заведуют этим местом — серьёзные. Такие, с какими человек в здравом уме никогда бы не связался. Саня вот не связался, и меня предупреждал не связываться, но где здравый ум и где я? Однозначно в разных местах.

Вот, например, сейчас я сидел за столиком с кружкой паршивого кофе и невидящим взглядом наблюдал, как за сеткой на ринге колошматят друг друга два бугая.

Я стиснул зубы и думал.

Мне, чтоб его, нечего поставить на кон, чтобы отыграться. Меня просто послали на хрен ещё неделю назад, когда я пообещал, что выиграю гонку и моя ставка совершенно без надобности. В принципе, правильно, что послали. Кто я такой, чтобы мне верить на слово? Да у меня и грёбанного байка нет, чтобы хотя бы начать с низов!

Не хочу обращаться за деньгами к отцу. Он не обрадовался тому, что я укатил из родного города, не обрадуется и тому, что я буду просить у него денег. Причём, не маленькую такую сумму, на ещё одну квартиру.

Я схватился за голову и пропустил волосы сквозь пальцы, чуть ли не выдирая их. Попал ты, Некрасов, не слабо так попал. 

— Может купить тебе выпить? — томно раздалось сбоку, а в нос ударил острый аромат дорогих духов. Я медленно проследил взглядом вверх по тонкой фигурке в слишком обтягивающем и вычурном платье и встретился с тёмными глазами на хорошеньком лице. Девушка небрежно взмахнула своими длинными кудряшками и грациозно опустилась на стул рядом со мной: — А то я гляжу кофе тебя не слишком-то спасает от тягостных дум...

— Я не пью, красотка, — широко улыбнулся я. — Но за предложение спасибо.

— Как скучно, — надула она полные губки. — Впрочем, не важно. Сегодня ты мне идеально подходишь. А то, что ты будешь трезвым даже добавит некую перчинку нашему общению. Я Виктория, — протянула она ко мне свою тонкую ручку и выразительно повела бровью: — Твоя победа.

— Филипп, — усмехнулся я, сжимая аккуратные пальчики в своей ладони. — И ты тоже, Виктория, идеально мне подходишь на сегодняшний вечер.

Пожалуй, мне и правда не помешает отвлечься.

— Ты здесь ради ставок? — кивнула она в сторону ринга. — Или сам участвуешь? 

— Сам. Но не в боях. Я больше фанатею от скорости, чем от побоев. И потом, мне слишком дорого моё лицо, чтобы подставлять его под удары, — выразительно повёл я бровью.

— Тачки?

— Мотоциклы.

— Понятно, — хмыкнула девчонка.

— Ну а ты что здесь делаешь? — подался я вперёд, уложив локти на стол.

— Развлекаюсь! — рассмеялась она. — Пока мой брат не бережёт своё лицо, как ты выразился.

— О, он сейчас на ринге? — присмотрелся я к парням за сеткой. — И как ему? Часто проигрывает?

— Нет-нет-нет! — воскликнула девчонка. — Мы не будем говорить о моём брате! И знаешь, я, пожалуй, выпью.

Она щёлкнула пальчиками и тут же рядом оказался официант. Уже с напитком для неё! Тогда, когда мне вшивую кружку кофе несли полчаса. Я внимательнее присмотрелся к девчонке. Холёная, не жалеет чаевых, держится так, словно находится у себя дома. Видно, её брат частый участник боёв, и её с собой таскает. Но говорить про него мы не будем. Интересно.

Виктория не остановилась на одном коктейле. Смеялась много и громко. Болтала языком в основном о себе. Я слушал её в пол уха, шутил, когда представлялась такая возможность и терпел всё более откровенные ласки с её стороны. 

Пьяные девчонки ужасно доступны. Но в какой-то момент ты перестаёшь быть для них собой. Становишься просто мясом для изголодавшегося гурмана. Я не фанат таких развлечений — с пьяной девчонкой могу дойти максимум до поцелуя. И то, если себя пересилю. И дело тут даже не в запахе и вкусе алкоголя. Если ты сам не пьян, то такие девчонки целуются отвратительно. Это я вам говорю, как парень, перецеловавший много, очень много, девушек. 

Другое дело, когда девчонка не доступна... Вон, как Верка. Её целовать будет интересно. Потому что не знаешь, что она выкинет после. Или даже во время. Маленькая язвочка. Крутится вечно где-то поблизости, а стоит обратить на неё внимание — бросает какую-нибудь колкость и уходит в закат. Словно специально выжидает такую возможность. 

Она меня однозначно интригует. Очень.

Одни её походы из ванной комнаты в одном полотенце чего стоят! И ходит она мимо, когда у меня открыта дверь, словно специально подгадывает момент. Но стоит мне что-нибудь сказать, мне сразу же демонстрируют средний пальчик и высокомерный взмах волос. Вроде как, смотри, но не прикасайся, да и смотри недолго, а то глазки-то я твои выцарапаю. А прикоснуться хочется — кожа даже на взгляд выглядит нежной и бархатной. Молочно-шоколадная — притягательная до обильного слюна-выделения. Солярий и салоны красоты — один из показателей, что принцесса определённо выросла.

Но не для меня.

Нет, я не поступлю так с людьми, которые доверчиво впустили меня в свой дом.

— А ты когда-нибудь любил, Филипп? — раздалось пьяным шёпотом у моего уха. Затем девчонка это ухо облизала. Я едва сдержался, чтобы не поморщиться.

— Конечно, красотка. Родителей. В сестрёнке своей младшей души не чаю.

— Да нет же! — рассмеялась она. — Я о ЛЮБВИ! 

— Мог бы, но те, кого я хотел любить вечно выбирают других, — усмехнулся я. Правда жизни. Моей.

— Вот и я не понимаю, что в ней интересного, — кивнула Виктория, вряд ли вообще меня услышав. — Парни — свиньи, только и умеют, что топтаться своими копытами по твоему сердцу. Нельзя им доверять. Моей абсолютной любви достоин лишь один — мой брат. А для всего остального у меня есть ты, правда, Филипп?

— Не сегодня, красотка, — улыбнулся я. — Я не из тех, кто пользуется доверчивостью пьяненьких девушек. Но мне с тобой было хорошо, честно.

— Всё же ты невыносимо скучный! — шутливо ударила она меня по плечу. — Но благородный. Ты мне нравишься. Встретимся когда-нибудь ещё?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не исключено, — уклончиво ответил я.

— Ловлю на слове, — тыкнула она мне пальцем у носа, хотя, наверное, целилась именно в него. Я усмехнулся, а девчонка вновь рассмеялась. 

Правда, быстро замолкла, когда у нашего стола остановился высокий парень. По тому, как она надулась, я понял, что парень ей знаком:

— Я не хочу уходить! 

— Рус уже давно тебя ждёт, Вик. А ты, — глянула на меня живая шпала, — руки быстро убрал от неё.

— Не указывай ему! Он мне нравится!

— Тебе часто кто-нибудь нравится, Вика, — подхватил он её под локать и поднял с места. — Пошли.

— Но у нас с Филиппом всё по-особенному! Правда, Филипп?

Я поднял руки, сдаваясь. Проблемы с кем бы то ни было мне не нужны, а что-то обещать пьяной девчонке я точно желанием не горел. Хорошо вместе провели вечер, а теперь до свидания. 

Парень мне кивнул на прощание и повёл девчонку мимо столов, она его лупила ладошкой в знак протеста, и при этом громко хохотала. И тут...

Да нет! Не может быть. Или может?

Я сделал вид, что ничего не заметил и, встав из-за стола, направился к туалетам. Безразлично прошагал близко к её столику и завернул за угол. Замер. И, когда девчонка через минуту появилась рядом, я схватил её за плечи и прижал спиной к стене. Грязно выругался и прорычал прямо в напуганное лицо этой засранки:

— Ты какого хрена здесь делаешь, Вер?

Эпизод 4. Вера

— Вегасов самый красивый мальчик в нашей школе, и не спорте, девочки, — заявила Кира, местная королевишна и капитан команды поддержки.

В раздевалке остались только она, её припевалы и я. Лично я так задержалась, потому что в какой-то момент зависла на мыслях о дурацком Филиппе. Мне не давало покоя, что он исчезает куда-то каждый вечер, и очень хотелось узнать куда именно. Но как? Не спрашивать же у него самого!

Вот и разговор о Вегасове снова вернул меня к мыслям о нём.

— Поэтому он и бабник, — буркнула я.

Кругом одни бабники.

— Что ты там проворчала, Тронова? — всё же услышала меня королевишна.

Редкостная стерва, эта Кира. Но дружба с ней принесла бы мне кучу ништяков — я ведь новенькая в этой школе.

— Вегасов, говорю, знает, что он красивый, вот и пользуется вниманием девчонок налево и направо. Такие, как он, не способны на серьёзные отношения.

— И много ты знаешь об отношениях? — фыркнула одна из подружек Киры.

— Да, Тронова? — изогнула бровь сама Кира. — Может быть, ты сама с кем-то серьёзно встречалась?

Насмешливый тон королевишны дал команду её подружкам, и те заржали, как лошади, вместе с ней. Идиотки!

— Я... вообще-то у меня есть парень! — язвительно заметила я. — Так что я кое-что в этом понимаю.

Да, Вер, единственное, что ты понимаешь в отношениях — это как о них соврать!

Стервы заржали ещё громче, но Кира на них шикнула и подалась ближе ко мне:

— Парень? И кто же он?

— Ты его всё равно не знаешь. Он уже давно не школьник, — хмыкнула я.

— Студент? Как интересно... Ты должна нас познакомить, Вер! — мило улыбнулась она. — У меня в следующую пятницу вечеринка по поводу моего совершеннолетия. Я приглашаю тебя и твоего парня. Вы обязаны прийти, хорошо?

Кто-то попал...

— Я... я не уверена, что ему будет интересна школьная тусовка...

— Но ты же постараешься его уговорить? — невинно хлопнула ресницами Кира. — У вас же всё серьёзно, а значит, он должен серьёзно относиться к твоим желаниям. И познакомиться с твоими подругами, верно?

— Подругами... Хорошо, я поговорю с ним.

— Вот и замечательно! — захлопала она в ладошки, а затем развернулась и направилась к выходу: — Пойдёмте, девочки. Вера, ты тоже не отставай!

Блин, и на что я только что подписалась?!

До пятницы время ещё было, потому я решила во что бы то ни стало узнать куда пропадает Филипп. Каким образом он и вечеринка у королевишны связаны? Самым прямым! Он старше, а потому сойдёт за студента, пусть и не учится ни где. Он же единственный доступный парень, который может сойти за моего. Пусть и не по-настоящему. Пусть и не в моём вкусе. Потерпеть его рядом с собой один вечер я смогу. Осталось только как-то затащить его туда. А для этого мне нужно узнать о нём больше.

Поэтому сразу после ужина я села в такси, чтобы за ним проследить.

Ехали мы ужасно долго, и водитель всё это время ухмылялся. Ещё бы! Во-первых, он сдерёт с меня за поездку втридорога из-за пикантных обстоятельств слежки. Во-вторых, он наверняка считал, что я обычная глупая ревнивица. 

В принципе, мне было плевать.

Я кусала ноготь большого пальца и старалась не упустить из виду машину, в которой ехал Фил.

— Девочка, тебе бы поехать обратно, — обеспокоенно заметил водитель, когда мы остановились у комплекса зданий мрачного вида.

— Сама разберусь, — бросила я и, расплатившись, быстро выскочила из машины.

Филипп вошёл в неприметную дверь, у которой стояло несколько бритоголовых мужчин, и исчез за ней. Я испугалась. Нет, не мужиков, а того, что потеряю его. Я прибавила шаг, но у самой двери мне перегородили путь.

— Куда? — пробасил широкий мужчина в чёрном костюме — охранник.

— Туда, — пискнула я.

— Лет сколько? — видимо удовлетворил его мой предыдущий ответ.

— Восемнадцать! — соврала я, не моргнув и глазом.

— Точно?

— Точно, — закатила я глаза, мысленно молясь, чтобы он поверил мне на слово. 

— Деньги есть?

— Нужно заплатить за вход? 

— Первый раз, — кивнул он саму себе. — Ладно, иди. Да смотри, не просади все родительские деньги, — хохотнул он в конце.

Очень интересно.

Я быстро прошла длинный коридор и оказалась в большом помещении, похожем на подземную парковку, тут даже дорога полукругом изгибалась вверх и вниз. И куда мне дальше? Куда испарился Фил?!

Я подошла к краю дороги и тут услышала свист шин, от громкости которого у меня аж уши заложило! А затем я увидела, как на меня на бешеной скорости мчит иномарка!

Время, словно остановилось; как в замедленной съёмке, я видела, как машина заходит на поворот, чтобы в следующее мгновение своим бампером расшибить меня об асфальт...

Но вот меня резко и грубо дернули назад, и время теперь понеслось не медленнее, чем тачка, пролетевшая мимо за очередной изгибающийся полукругом поворот.

— Сдурела?! — заорал парень в татуировках на всё тело, насколько я могла судить по открытым участкам кожи, тяжело дыша. 

А следом раздался громкий женский хохот:

— Рус, ну ты и герой! А могли посмотреть, как эту идиотку размажет об асфальт!

— Я догоню тебя, Вик, иди! — не глядя на девушку, бросил парень и обратился ко мне: — Ты как? Специально вышла?

— Что? — наконец, обрела я дар речи. — Нет, конечно! Просто не знаю куда здесь идти! Ты подумал, что я самоубийца?!

— А куда тебе надо? — проигнорировал он мой вопрос, нахмурившись.

— Тоже не знаю! — психанула я, пнув бортик. Чёртов Филипп!

— Ясно. Иди за мной.

Он серьёзно? Я сомневалась всего секунду, а затем направилась за парнем, который быстро шёл вперёд. Похоже, он здесь не в первый раз, в отличие от меня. А значит, с ним будет чуть безопаснее. Позвонить этому придурку, из-за которого я здесь, что ли? Если со мной что-нибудь случиться — вините его!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Оказалось, что слева от коридора, из которого я вышла, находился другой проход в ещё один коридор. Пошире и с кучей других проходов, где виднелись лестницы. Парень, не замедляясь, завернул в один из них и быстро пошагал вверх по лестнице. Я вздохнула и направилась за ним. Ближе к следующему этажу послышалась громкая музыка. А когда мы вошли внутрь, в свете мигающих огней я увидела ринг с сеткой, за которой кто-то дрался. Теперь понятно, что имел ввиду охранник. 

Кроме того, среди людей за столиком я увидела того, кто мне нужен. Боже, не передать словами, какое облегчение я испытала, а затем я испугалась, что он меня увидит и быстро шмыгнула обратно на лестницу. Татуированный парень вернулся следом за мной:

— Ты чего?

— Ничего. Можешь идти по своим делам, я поняла куда мне нужно.

— Странная ты, — хмыкнул он и махнул на меня рукой, возвращаясь в зал.

Не страннее тебя, если что, ну да ладно. 

Через пару минут я тоже снова вернулась в зал и, двигаясь очень осторожно, нашла свободный столик, позади Филиппа. Он сидел, задумавшись, и пялился на ринг. Значит, делает ставки? Азартный? Любит жестокий спорт? Не ожидала от него. Впрочем, делать выводы рано. Понаблюдаем.

Через пару часов я кипятилась от злости и ругала себя самыми отборными матами. Не надо было мне за ним следить! Это неприятно! Смотреть, как он милуется с идиоткой, которая хотела посмотреть, как меня размажет по асфальту. Я такая дура, раз считала, что этот придурок хотя бы раз в день думает обо мне. Ага! Плевать ему на меня! Хоть голой ходи мимо его комнаты — не заметит. А если и заметит, то лишь для того, чтобы поглумиться, и уже следующим вечером будет развлекаться с очередной девицей. Фу! Противно, слов нет. 

Но я продолжаю сидеть за столом и мучить себя. Мазохистка, наверное. Вы только поглядите, как она к нему льнёт! Совсем нет чувства собственного достоинства! Так... А это кто у нас? Парень девчонки? Вот будет умора, если Филу набьют морду вне ринга — бесплатное представление для зевак. И меня кровожадной. Но нет, парень просто отлепил эту кучерявую мымру от Филиппа и куда-то повёл. Выходит, тот другой всё же её парень? Но с ринга он явно её видел в компании другого! Или у них свободные отношения? Кстати, дрался он очень недурно... Даже в какой-то степени жестко. Победил, разумеется.

Так, за всеми этими мыслями, я вновь чуть не упустила Филиппа из виду! Куда это ты пошёл, мой хороший?

Я завернула за угол и тут же попала в чьи-то сильные руки. Испугалась ужасно — сердце чуть не выпрыгнуло из груди! 

Фил прижал мою спину к стене, выругался себе под нос, а затем вонзил в меня свои горящие негодование глаза:

— Ты какого хрена здесь делаешь, Вер?

Эпизод 5. Филипп

— Я... — выдохнула девчонка, а глазки забегали, но уже через пару секунд во взгляде загорелось возмущение: — Ты совсем того, к стене меня прижимать?!

Её ладошки упёрлись в мою грудь и толкнули:

— Отпусти меня, дурак!

Ну язва же!

Я перехватил её покрепче и склонился к пылающему лицу:

— Отпущу, как только ответишь на мой вопрос.

— А что я могу здесь делать? — фыркнула она. — То же, что и ты!

Хорошая попытка.

— А что здесь делаю я?

— Очевидно, что ставки!

Ставки, ага. Интересно.

— Как ты узнала об этом месте? Как тебя вообще пропустили, Вер?

— Взяли и пропустили! Тоже мне, проблема! Отпускай, раз пообещал!

Я сделал шаг назад, отняв свои руки, и скрестил их на груди. Я не верил ей от слова совсем. Она просто не могла знать об этом месте. А за ужином жаловалась на головную боль и планировала провести этот вечер в кровати. Так как же она всё-таки здесь оказалась?

Ну конечно! Ненормальная.

— Вер, ты следила за мной? — усмехнулся я.

Девчонка вновь вспыхнула, открыла и вновь закрыла рот, не зная, что ответить. Ну точно следила!

— Делать мне больше нечего! — наконец, выдала она возмущённо. — Совсем уже помешался на своей непревзойдённости, да?

Мелкая, несносная врушка. И до чего мило у неё получается врать! Смех, да и только.

— Ладно, — взял я её за руку. — Поехали домой.

— Это не твой дом, — буркнула она, но руку вырывать не стала — послушно зашагала рядом.

— Как хорошо, что ты не дашь мне об этом забыть, — хмыкнул я.

— Не дам, — подтвердила она, кивнув, а затем вдруг замерла на месте. 

Я без особого желания развернулся к ней, застав момент, как она перевела взгляд с ринга на меня и обратно. Её глаза загорелись, словно она только что открыла Америку.

— Ну что ещё, язва?

Вместо ответа девчонка достала из кармана телефон, прислонилась ко мне плечом и, не успел я вовремя сообразить, как она уже сделала селфи.

Вот теперь у нас будут настоящие проблемы, потому что фотографировать здесь нельзя! Вон и бугай-охранник к нам уже спешит.

— Чтоб тебя, Вер! — выругался я. — Стирай фотку. Быстро.

— Нет-нет, — рассматривала она свою работу. — Мы здесь очень хорошо вышли...

— Здесь запрещена фото- и видеосъёмка! — пробасил бугай, протягивая руку к телефону Веры. — Дай сюда...

— Ещё чего! — возмутилась Вера, спрятав телефон в карман. — Но я не буду нигде выкладывать фото, обещаю. Оно мне нужно для других целей.

— Похрен мне на твои цели! Телефон, быстро!

Вера смерила мужика оценивающим взглядом, а затем посмотрела на меня:

— Валим?

— Какого... — только и успел выдохнуть я.

Эта ненормальная тут же сорвалась с места, а у охранника от такой невиданной наглости на лбу вздулась вена, которая явно не предполагала ничего хорошего. Я закатил глаза от досады и помчался следом за своей чокнутой. Вот на кой ей это фотка, спрашивается?

Кстати, бугай пыхтел от натуги позади меня.

Я быстро нагнал Веру, схватил её за руку и уже сам направлял нас по коридорам и лестницам. Повезло, что я хорошо здесь ориентируюсь. 

Мужик орал нам в спины ругательства и угрозы расправы, но явно задыхался от напряга. Вера на это смеялась. Смеялась! Девчонка просто не понимала, какие последствия нас ждут, если мы попадёмся. Но я-то понимал. Потому и бежал вперёд сломя голову. Но, что уж, Верка смеялась так заразительно, что через какое-то время и я начал ржать, как дурак. Тогда, когда мы оторвались.

Вскоре я затащил девчонку в подсобку, прижал её спину к своей груди, накрыв её рот своей ладонью, и закрыл за нами дверь. Мы погрузились в кромешную темноту. 

— Т-ш-ш, — шикнул я ей на ухо.

Примерно полминуты Вера сотрясалась в моих руках от нескончаемого смеха, а затем затихла. Я напрягся. Думаю, мы одновременно поняли, что стоим, тесно прижавшись друг к другу, совсем одни в крохотной комнатке, где такая темень, что хоть глаз коли. Только и слышно наше тяжелое дыхание...

Она в моих руках... Я остро чувствую тепло её тела... И до безумия хочу зарыться носом в её волосы с ароматом лаванды... Чёрт, как же она приятно пахнет. Тот самый запах, что она оставляет после себя в ванной комнате. Не знал, что меня так прёт от него до этой секунды...

Вера засопела мне в руку, когда я сдвинул пальцы другой руки вниз по рукаву её футболки, чтобы коснуться нежной кожи. 

Стоп. Некрасов, притормози.

Это же Верка! Сестра твоего друга, дочь людей, которые предоставили тебе приют. Маленькая язва без царя в голове.

Но такая притягательная, чтоб её!

Я отдёрнул свои руки и сделал шаг назад. Слишком резко. Потому и врезался спиной в полки, с которых на меня посыпалось что-то мягкое. Верка охнула, — наверное, от того, что ей тоже прилетело, — а через мгновение темноту прорезал свет фонарика. 

Девчонка явно хотела съязвить на тему туалетной бумаги вокруг моих ног, но не успела. Дверь открылась, и на нас в недоумении уставилась женщина в возрасте:

— Вы чего тут делаете, негодники? Мало что ли других мест для зажиманий?

Я вновь схватил Верку за руку:

— Валим.

Она снова расхохоталась, ну и я вместе с ней.

Вскоре мы оказались там, куда, наверное, меня тянула душа. Помещение ангарного типа, с высоким потолком и трибунами вокруг искусственной земельной трассы. Ревели движки мотоциклов, мчащих по кругу, ревели и немногочисленные зрители, болея за "своего" гонщика.

— Вау... — выдохнула Верка, бросившись к ограждению. — А конкурсы красоты здесь проводят? Чего только нет...

— Не проводят, к сожалению, — усмехнулся я.

— А то бы вообще отсюда не вылазил, да? — смерила она меня презрительным взглядом.

— Прекращай меня ревновать, Верусь, — подмигнул я ей. — У нас с тобой всё равно ничего не выйдет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сказал в шутку, но в груди образовалась какая-то незнакомая тяжесть. Ой, да хватит! Ни она, ни я, не хотим, чтобы у нас что-то вышло. Откуда эти мысли вообще?

— Прекращай думать, что я тебя ревную, идиот! — прошипела Вера.

Что и требовалось доказать.

— Сразу, как только ты признаешься зачем за мной следила, — всё же не отступился я.

— Не следила я за тобой! Я... Я вон! — кивнула она на трассу. — Пришла смотреть гонки! Кстати, спасибо, что показал, где они проходят. Я знала об этом месте, — Сашка же гоняет, — но сам он отказался показать мне, где именно.

— Уверен, что об этом месте он бы тебе никогда не рассказал. Потому что сам он здесь не гоняет. Здесь гоняю я, а Саня предпочитает Тоннель.

— Тоннель? — заинтересовалась она, а затем нахмурилась: — Сам? Ты... Ты же весь вечер просидел у ринга! Где же твой супер быстрый байк?

— Да вон он, — махнул я в сторону ожидающих своей очереди парней. Стоит себе несчастный, подпёртый задницей урода, что меня тогда обошёл. Чёрт, какой же я всё-таки дурак, что не смог вовремя остановиться... — Проигрался в прошлый раз. Конкретно так проигрался. — Я посмотрел на Веру и закончил свои неожиданные откровения: — Потому и живу у вас, Вер. Я ведь и квартиру проиграл в тот день.

— Ого... — только и выдохнула она. — Но...

— Я всё верну, — твёрдо заявил я, уже жалея о своём признании, и уселся на лавочку. — И у вас долго не пробуду, не переживай. Вот только придумаю, где достать байк...

— Байк, — задумчиво повторила Вера и, вздохнув, села рядом. — Выходит, фотка без надобности. И бегали мы зря, хоть и было весело, да?

— О чём ты? — не понимал я.

— Фил, я знаю, как помочь тебе скорее убраться из нашего дома, — выразительно изогнула она бровь.

Убраться... И чем же я заслужил её нелюбовь?

Эпизод 6. Вера

Я без стука распахнула дверь в комнату Филиппа и застала его у шкафа в одном полотенце на бедрах. Ну что за нерасторопность? Нам выезжать через десять минут!

— Нам ехать скоро, а ты ещё не одет! — возмутилась я, привлекая его внимание.

Фил осмотрел меня с головы до ног, не выдержал и заржал в кулак. Придурок. Я скрестила руки на груди и подняла бровь, ожидая, когда пройдёт его приступ.

— Полегче, ковбой, — прикололся он над моим ядовито-розовом костюмом и добавил с совершенно серьёзным видом: — Я никуда не иду.

Это ещё что за новость? Я всю неделю переживала из-за этой дурацкой — костюмированной! — вечеринки, кое-как отыскала розовый ковбойский женский костюм, потому что это было условием для всех приглашённых гостей Киры, выгляжу в нём, как мы сейчас выяснили, смешно, а он вдруг решил не идти?!

— Фил! Мы же обо всём договорились!

— Тебе показалось, язва, — усмехнулся он, достав из шкафа вещи и кинув их на кровать. — Будешь смотреть? — повёл он бровью, цепляя пальцами полотенце на бёдрах.

Я мигом развернулась на сто восемьдесят градусов и прошипела:

— Ты такой... дурак! Я предлагаю тебе байк! Предлагаю отыграть всё, что ты проиграл лишь за то, чтобы ты один чёртов вечер провёл со мной и моими друзьями! Что здесь сложного?

Я ведь уже начала потихоньку снимать деньги, чтобы родители ничего не заподозрили!

— Не могу я взять у тебя деньги на байк, не понимаешь, что ли?

— Да что здесь такого? — всплеснув руками, развернулась я обратно. — Это всего лишь деньги!

— Большие деньги, Вер, — вынырнул он из ворота футболки. — И чужие.

— Ты же, если что, сможешь их вернуть! Разве нет?

— А если снова проиграю? — сузил он глаза. — Нет, Вер. Я так не могу.

— Тренируйся! Нарабатывай навык! У того же Тоннеля! — Я сделала шаг вперёд и сказала серьёзно: — Чтобы стать в чём-то лучшим — нужна практика и упорство. Взять меня — я тренируюсь каждую свободную минуту, чтобы стать лучше Сашки. И я стану! Отец поймёт, что поставил не на того ребёнка, обещаю!

— Баскетбол и гонки не одно и тоже, язва.

— Принцип достижения цели тот же! — фыркнула я. — Ты пойдёшь со мной, Филипп, — сделала я ещё один шаг и достала из сумочки телефон. — А иначе окажешься на улице, раз не хочешь по-хорошему. 

— О чём это ты? — нахмурился он.

— То милое фото помнишь? У ринга? — помахала я телефоном у его лица и пожала плечами: — Покажу его родителям и скажу, что это ты меня в злачное место затащил. Уверена, им это не понравится...

— Что? — хохотнул он, но немного нервно. — Серьёзно, Вер? Ты ненормальная.

— По-хорошему или по-плохому, но ты пойдёшь сегодня со мной на эту чёртову вечеринку! — прошипела я.

— На кой она тебе сдалась? — разозлился он. — Какой нормальный хозяин заставляет наряжаться гостей так, словно они к нему прямиком с развратной тусовки, или же с дурдома? Не пойму, именинница родом с запада? Или обожает вестерны? Откуда этот ядовито-розовый? Почему на тебе леопардовый лиф, вместо нормальной майки, Вер?

— Это костюмированная вечеринка, — терпеливо пояснила я. — Все девочки будут в розовом. И у всех будут такие лифы и шляпы!

— Нет, Вер, — покачал он головой. — Если я пойду, то наряжается не стану. Тут никакой шантаж не подействует, ясно?

Главное, чтобы пошёл! Костюма и с меня хватит.

— Предельно ясно! — закивала я. — Идём? Нас уже машина ждёт.

Фил смерил меня долгим взглядом, а затем тяжело вздохнул и подхватил с кресла свою кожанку:

— Я всё равно не понимаю на кой я тебе там нужен.

А тебе и не нужно понимать.

Дорога заняла минут пятнадцать, всё из которых мы промолчали. Филипп выглядел непривычно серьёзным. Наверное, ему не нравилось быть жертвой шантажа. Я тоже, между прочим, не была в восторге от того, что мне пришлось прибегнуть к низкому приёму с фото. Я правда считала, что мы договорились на взаимовыгодных условиях, но кое-кто решил повыделываться. Так что пусть не дуется — сам виноват.

При приближении к дому Киры, я нахмурилась — казалось, что вечеринка уже давно в разгаре, хотя я считала, что меня зовут к самому её началу. Кира ещё сегодня утром так и сказала: я хочу, чтобы всё мои близкие подруги пришли самыми первыми, чтобы потом встречать остальных гостей. Но, если судить по расположившимся во дворе ребятам, со встречей гостей она справилась без меня.

Мы с Филиппом вышли из машины и направились к главному входу. Все, кто встречался нам по дороге, по все глаза пялились на меня и явно сдерживали смех. Я начала подозревать что-то неладное, и Фил не упустил возможность поиздеваться надо мной, озвучив мои мысли:

— Похоже, про костюмы было известно далеко не всем. Как же так, а, язва?

— Заткнись.

Мы вошли в дом. Здесь собралась, наверное, вся наша школа...

И это был кошмар. Самый настоящий. Ни одного розового ковбойского костюма я не видела! Рядом тихо хохотнул Фил. А затем смешки посыпались и с других сторон. Поздравьте меня — меня пригласили на вечеринку посмешищем. Громче всех ржали подружки Киры с ней во главе. 

Вот такая я доверчивая дура.

— Боже, Тронова! — воскликнула именинница высокомерно. — Праздничный наряд не равно клоунский! Что на тебя нашло, глупая? Неужели, настолько не хватает внимания? Боже, а она ещё говорит, что у неё есть парень! Да кто в своём уме будет с такой встречаться? Правда, Серёж? — повесилась она на шею Вегасова, расхохотавшись пуще прежнего.

Су... Стерва! 

Вегасов одобрительно ухмылялся, но жадно пожирал мой голый пресс глазами. Бабник, говорила же! Все они одинаковые.

— Думаешь, будет много желающих встречаться со стервой, которая вот-вот захлебнётся собственной желчью? — насмешливо поинтересовался Филипп, обняв меня одной рукой. Кира резко замолкла, оценивая парня взглядом, а Фил поцеловал меня в висок и предложил: — Пойдём отсюда, малыш. Нас уже давно ждут на взрослой вечеринке. Говорил же, что на этом детском празднике нечего ловить. 

— Да. Мы и забежали только для того, чтобы вручить подарок, — кивнула я и подошла к Кире, предварительно вынув красивый конверт из сумки. — Ты как-то обмолвилась, дорогая подружка, что безумно хочешь попасть в этот высококлассный салон СПА, но там очередь на месяцы вперёд. Так удачно вышло, что мой папа знаком с владельцем...

Я помахала конвертом в воздухе, наблюдая, как жадно загорелись глаза королевишны. А в следующий миг я разорвала конверт надвое, затем ещё и ещё. До мелких лоскутков. Этим конфетти я и обсыпала именинницу:

— С Днём Рождения, овца!

Я гордо отвернулась от готовой расплакаться стервы и, обняв одной рукой Фила за талию, направила нас к выходу. В ушах звенели обида и злость. Хотелось сделать ей ещё больней! Унизить её ещё сильней, чем она унизила меня. Но, кроме как вцепиться в её волосы идей не было. Я ведь и правда выгляжу смешно и вульгарно среди нормально одетых людей! Уверена, в понедельник меня будет обсуждать вся школа... Ну что за овца?! Ненавижу!

А ещё улыбалась мне в глаза, ходила со мной под ручку. И всё, ради того, чтобы меня опозорить! Поиздеваться! Выставить посмешищем!

Подумаешь! Я и без подруг отлично проживу этот последний учебный год! Такие, как она, мне и даром не нужны.

— Ну и друзья у тебя, язва, — заметил Фил, когда мы оказались на улице. — Ты серьёзно наврала им, что у тебя есть парень? Зачем? Ты поэтому меня с собой потащила? Хотела выдать за своего парня? Что у тебя в голове, Вер?

— Пошёл ты знаешь куда, — процедила я и, скинув его руку со своих плеч, пошла быстрей.

Прогуляюсь до дома пешком. Мне полезно будет проветриться и, возможно, выплакать эти дурацкие слёзы, что наворачиваются на глаза. Пора уже привыкнуть, что я не нравлюсь не только собственной семье, но и всем вокруг. Впрочем, плевать. Плевать на всё и всех. И на этого придурка тоже.

Эпизод 7. Филипп

Я реально не понимал, что у неё в голове. С каждым днём она озадачивала меня всё больше и больше.

— Вер, ну куда ты рванула? — устало спросил я ей в спину и прибавил шаг. — Я вообще-то тебя спас!

— А я вообще-то тебя не просила! — огрызнулась она, но я услышал, как дрожит её голос.

От обиды? Так-то эти курицы не слабо её подставили. А я ведь сразу догадался, что с этим костюмом что-то не так. И был прав. Чёрт, надо было настоять, чтобы она оделась нормально. Хотя, признать всё же стоит, что заценить её плоский животик было приятно.

— Перестань рычать, Вер, — обнял я её одной рукой за плечи. — Я тебе не враг, и никогда им не был.

— Ой, да ладно! — фыркнула она, быстро отводя взгляд, в котором застыли слёзы. А сердце-то не каменное у нашей девочки. — Думаешь, я не догадываюсь, что все вокруг меня едва терпят? Я им, как кость в горле. И тебе тоже. Вон, шантажировала тебя, чтобы потом опозориться. Мгновенная карма в действии.

— Так оно обычно и бывает, — пришлось мне согласиться.

— Отвали, пожалуйста, ладно? — сбросила она мою руку, вновь отдаляясь от меня.

Вот же упрямая! 

Ладно, чуть отстану, пусть переварит случившееся самостоятельно. Иногда полезно побыть с собой наедине. А то, что её все едва терпят? Чушь. Придумывала сама себе проблем. Видимо, от жизни хорошей.

Так мы и шли один за другим несколько метров под сгущающиеся сумерки. Верка впереди обнимала себя руками и дрожала, то ли от слёз, то ли от холода. Я в какой-то момент не выдержал, снял с себя куртку, догнал мелкую язву и накинул ей на плечи кожанку. Она глянула на меня невидящем взглядом, кивнула отстранённо, видно, в знак благодарности и свернула с дороги в сторону детской площадки. 

Вскоре она уселась на одну из двух качель и уставилась на свои ноги:

— Я ведь им сразу говорила, что не хочу учиться за границей. Родителям. Но нет. Попробуй, Вера, не понравится — вернёшься. Это очень престижно, Вера, — вполне похоже передразнивала она отца, когда я опустился на качели рядом. — Ты нам здесь не нужна, Вер! Мы хотим от тебя избавиться, чтобы сосредоточиться на дорогом сыночке! А мне теперь как быть? — посмотрела она на меня, но вопрос точно был риторическим. — В прошлой школе у меня были друзья! Хорошие... А в этой что? Как в первый раз, в первый класс! Всё заново. Снова и снова. Это бесит, Филипп. Я устала доказывать всем, что чего-то стою. Устала...

— Перестань, — пожал я плечами. — Доказывать. Кому надо сам увидит, что ты чего-то стоишь. 

— Кому это надо? — горько усмехнулась она, посмотрев в сторону. — Папе вообще на меня плевать. Сашке тоже. Мама, вроде бы, заботится обо мне, но учитывая то, как я себя с ней веду, на долго её не хватит. Выходит, я сама всех отталкиваю, да? Вон и ты сказал, что я постоянно рычу. Наверное, мне суждено остаться одинокой старой девой.

— Ну ты загнула, Вер, — не сдержал я смешка. — У тебя ещё вся жизнь впереди, дурёха. На счёт отца твоего ничего не скажу, а вот на Саню ты зря наговариваешь — я уверен, он за тебя любого за кое-что подвесит, пусть только кто попробует обидеть. — Вера усмехнулась, а я продолжил: — И потом, жизнь такая штука... Сколько не отталкивай, а твоё от тебя никуда не денется. Понимаешь о чём я?

— Понимаю, что ты подался в философы, — улыбнулась она.

Я тоже улыбнулся, и некоторое время мы просто молчали. Вера вновь смотрела в сторону, на темнеющее небо над верхушками далёких сосен. А я изучал её профиль. Ей шла ковбойская шляпа. Смешно, но это так. Она в принципе была весьма симпатичной.

Но о чём я думаю?

Тишину разбил далёкий смех, прозвучавший со стороны какой-то площадки, обнесённой высоким забором, на противоположной стороне улицы. Там горел свет, и, если я не ошибался, оттуда доносились звуки ударов тяжёлого мяча об асфальт. 

— Что там? — кивнул я в сторону звуков.

— Баскетбольная площадка для местных придурков, — недовольно поджала губы Вера.

— Почему придурков?

— Потому что несмотря на то, что на дворе двадцать первый век, женщины всё так же не в чести. Что они могут понимать в "мужских" видах спорта, верно? — язвила она.

Это по меньшей мере интересно.

— Пошли, — поднялся я с качели и направился к площадке.

— Куда?

Я развернулся, шагая вперёд спиной, и широко улыбнулся Вере:

— Покажем этим придуркам, что не стоит недооценивать одну конкретную представительницу слабого пола. Или ты струсила?

— Ещё чего! — соскочила она с качели и рванула за мной, придерживая шляпу одной рукой.

Забавная. Очень забавная, чтоб её.

На площадке играли четверо парней, примерно моего возраста. На нас обратили они внимание не сразу, а когда заметили — заулюлюкали. Вера им на это показала средний пальчик. Хорошее начало, ничего не скажешь.

— Сыграем, парни? — предложил я.

Самый высокий из них обнял мяч и вышел вперёд:

— С вами что ли?

— Ну да. Я и моя девочка против вас четверых. Если не испугаетесь, конечно. Можно даже на спор. Тысяч пять для начала, как вам?

— Фил, ты что задумал? — прошипела рядом Вера.

— Задумал верить в твои силы, язва, — усмехнулся я.

— В чём подвох? — спросил тот, что стоял справа от высокого.

— Никакого подвоха, — положил я руку на сердце. — Всё прозрачно, как ваши слёзы, после нашей победы.

Парни ожидаемо насмешливо рассмеялись, Вера тоже хохотнула. Немного нервно, на мой взгляд.

— Ну что парни, нам предлагают лёгкие деньги, — обернулся на своих высокий. — Возьмёмся?

— Вообще легко!

— Ну и самомнение...

— Неудачники.

Я развернулся к Вере и обхватил её руками за плечи:

— Язва, деньги нам нужны. Вся надежда на тебя, ясно? А я не то чтобы хорошо играю.

Вера округлила глаза, смерила парней оценивающим взглядом и вновь посмотрела на меня, состроив недовольную марашку:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Какой же ты всё-таки идиот, Фил. Мы проиграем!

— Нет, если ты как следует постараешься, — подмигнул я ей и снял с неё шляпу и свою куртку. Кто-то из парней присвистнул и получил мой угрожающий взгляд. Мне не нравится, что на Веру смотрят так же, как на неё сморю я сам. Н-да.

Ладно, эта девчонка точно знает толк в баскетболе. Никто из парней не ожидал от неё такой прыти с первых минут игры. Я тоже, кстати. Её явно недооценили. Вера летала по площадке, колошматя мячом асфальт, словно родилась вместе с ним. Я охренел, если честно. Парни тоже. Вот тогда и началась игра пожёстче.

Верку давили числом, но не тут-то было. Она с лёгкостью уходила от блоков и забивала мяч за мячом. Парни начинали злиться, а Верка на это умудрялась хохотать, чем несомненно выводила их из себя ещё сильней. 

Я же в основном наблюдал. И из-за меня же были забиты мячи в нашу корзину. Ну я не лукавил, когда говорил, что играю плохо. В смысле, вообще не играю. Было в школе как-то, давным-давно...

— Фил, блин, соберись! — орала на меня моя баскетболистка время от времени.

В принципе, мы всю игру шли ноздря в ноздрю. 

И вот мяч у меня... Верка пробежала ближе к корзине соперников, чтобы я передал ей пас. Трое парней её тут же закрыли, но она всё равно прорывалась и выкрикивала что-то вроде: давай, Фил, давай, я тут!

Высокий бежал ко мне. Я обошёл его, подобрался уже близко к Верке, но эта шпала вернулся и встал между мной, Веркой и кольцом. Я поймал взгляд девчонки. Парни ждут, что я отдам ей пас, ведь до этого я не забил ни одного мяча — все на счету Веры. Отдам, и они не позволят ей забить победный мяч... Вера незаметно для остальных кивнула мне, я видел в её взгляде такое количество доверия и веры в меня, что сердце на миг запнулось. Я схватил мяч и сделал вид, что хочу кинуть его Вере, но в последний момент изменил направление и отправил его в сторону корзины... Клянусь, время замерло. Всё остановилось. Парни, Вера, я сам. Мы все, затаив дыхание, следили за полётом мяча. 

Медленный удар сердца — мяч задевает железное кольцо. Ещё один удар — мяч чуть подскакивает, и кажется, что сейчас он отлетит в другую сторону. Игра не окончена? Парни выдыхают с облегчением? Я сам кривлюсь от досады? Ещё удар — мяч задевает другую сторону кольца. Вздох. И он проваливается вниз, путаясь в сетке. Бах. Бах-бах. Бах-бах-бах... Пока совсем не затих.

Все в шоке.

Мы с моей язвой победили.

— Да ну на хрен! — взревел кто-то из соперников.

— Да! Победа! Победа! — тут же заверещала Верка и кинулась ко мне.

Я раскинул руки в стороны, а в следующий миг поймал запрыгнувшую на меня с ногами баскетболистку. Баскетболистку от Бога! 

— Да, Фил, да! — кричала она у моего уха, пока я прижимал её к своему телу и кружил нас.

— Ты потрясающая, Вер!

— Да, я потрясающая! — хохотала она, и я вместе с ней. — И ты не облажался в конце!

Я престал кружиться и заглянул в блестящие глаза девчонки. Время опять замерло. С лица Веры медленно сползла улыбка, щеки порозовели. Такая красивая, сил нет... 

— Ф-фил? — выдохнула она с изломом в голосе.

Чёрт.

Я быстро поставил её на землю и обратился к парням:

— Наличные или карта?

Эпизод 8. Вера

— Вера, чтоб тебя, — тяжело вздохнул Филипп, когда машина остановилась у мотосалона.

— Ой, не будь идиотом, — схватила я его за руку и потащила на выход. — Вперёд!

Мы прошли через высокие раздвижные двери и оказались в просторном и продолговатом помещении, где в несколько рядов красовались самые разнообразные мотоциклы. Здесь было столько воздуха и красоты, — блестящий разными цветами металл, — что у меня сердце от восторга замерло на секунду, а затем помчало вскачь. Вот уж не думала, что новенькие байки меня так впечатлят. Что тогда говорить про Филиппа? Его глаза блестели! Жадно так, ярко!

Я вновь схватила его за руку и потащила вдоль рядов, улыбаясь во всю ширь рта:

— Ты только посмотри! Нереальная красота!

— Да, Вер, — словно очнулся он и нахмурился. — Я только посмотрю, ясно?

Я скорчила рожицу, а затем, увидев розовый байк, сорвалась к нему:

— Какая прелесть!

— И как предсказуемо, — усмехнулся Фил, появляясь рядом. — Рассчитано как раз на таких, как ты, не разбирающихся.

— А в чём нужно разбираться? — выразительно подняла я бровь.

— Скорость, манёвренность, обтекаемость ветра... — попался он на мою уловку. — Много в чём, Вер. Но точно нельзя выбирать мотоцикл по цвету.

— И какой на твой профессиональный взгляд здесь самый крутой байк? — усмехнулась я.

— Давай поглядим, — хмыкнул он. — Ну вот, например, тот...

Я мысленно ликовала, пока мы ходили от мотоцикла к мотоциклу. Делала вид, что мне очень интересно слушать разбор от Филиппа, а сама мотала на ус то, от какой модели его прёт больше всего. Мы не уйдём от сюда без мотоцикла, и точка.

— Чёрт... — через полчаса замер Фил у полностью чёрного мотоцикла. Не сказала бы, что он выглядел по-особенному, но что-то в его лаконичности завораживало. — Когда я покупал свой первый байк, этого не было в продаже... А я так хотел именно его. Хрен бы меня обыграли на нём.

— Значит, решено! — воскликнула я. — Берём его.

Меня услышал и консультант, который всё это время тёрся не далеко от нас, пусть мы и сказали ему о том, что не нуждаемся в помощи. Парень поспешил к нам, но Фил его остановил:

— Спокойно. Девушка пошутила. Юмор у неё такой, — выразительно посмотрел он на меня в конце. — Специфический.

— Фил, — шепнула я, сделав шаг к нему, заглядывая в глаза, — только представь... Ты сможешь отыграть всё, что проиграл. Ты же хочешь этого. Ты вернёшь свой первый байк, вернёшь квартиру. Ты сможешь, я знаю.

Фил поджал губы, осторожно глянул на мотоцикл и снова на меня. Во взгляде — сомнения боролись с желанием. 

Ну же! Соглашайся!

Фил снова посмотрел на байк, сглотнул:

— Да, я бы смог... Наверное. Потренироваться как следует... Впрочем, этот красавчик всё сделает сам... Чтоб тебя, Вер! 

— Эй, так не разговаривают с феей-крёстной! — шутливо возмутилась я, а затем обратилась к консультанту: — Нам, пожалуйста, вот этот заверните.

Фил удручённо покачал головой, но улыбка на его лице становилась всё шире с каждой секундой. Уверена, он уже предвкушал будущие победы. И я верила в него так же, как он верил в меня, тогда на площадке. 

Пока нам оформляли покупку, я потащила Фила выбирать себе шлем:

— О, а перчатки мне нужны будут?

— Тебе? — усмехнулся он. — Зачем?

— Ну как же! Я буду твоим вечным пассажиром. Должна же я следить за своим финансовым вложением. Или ты думал, что тебе не придётся брать меня с собой? На каждое соревнование. Ой, смотри какой шлем!

Я влюбилась! Ну, потому что это было жутко символично. Леопардовый! Совсем, как тот топ, что был на мне в ту дурацкую вечеринку. А ещё по низу проходил рисунок ряда острых зубов. То, что доктор прописал, верно?

Фил расхохотался:

— Блин, Верка! Его как для тебя разукрашивали. Берём!

— Берём, — тоже рассмеялась я, наслаждаясь тем, что у нас с Филом появилось что-то общее. Воспоминания, которые веселят. Которые принадлежат только нам двоим.

Плюсом мы купили и шлем для Фила, самый дешёвый, чтобы сразу уехать отсюда на мотоцикле, и защиту для меня.

— Итак, Вер, — информировал меня Филипп, когда мы остались у новенького байка одни. Ветер смешно трепал его волосы, убивая всю серьёзность на его лице. — Держишься за меня очень крепко, не жалея сил, поняла? Куда склоняюсь я на поворотах, туда и ты, ясно? Не прыгать, не крутиться. Руки на мне не разжимать ни в коем случае. Хватит улыбаться, язва, это серьёзно.

— Я всё-всё поняла, Филипп, — положила я руку на сердце. — Куда мы поедем, кстати?

— Немного обгоняем красавца, — широко улыбнулся он, ласково поглаживая металлический бок обновки так, что я даже позавидовала железяке, — а после загоним его на парковку. В доме, где моя квартира. Считаю, что не стоит светить им у вас дома.

— Тоже так считаю, — согласилась я, напяливая на себя свой новенький шлем. — Погнали?

Фил усмехнулся, вглядываясь в меня странным взглядом, тем самым от которого у меня по коже разбегались мурашки. Интересно, все девушки, на которых он смотрит точно так же, испытывают такие ощущения? Я отвела взгляд, жалея, что он смотрит так не на меня одну.

Ну почему он бабник, а?

— Погнали, — кивнул он в итоге.

Мы заняли свои места на мотоцикле, Фил завёл мотор, убрал подножку и чуть обернулся ко мне:

— Давай, язва, не стесняйся. Держись за меня так, словно я самое дорогое в твоей жизни.

— Ты самое дурное в ней! — проворчала я и обняла его за талию, прижавшись грудью к его спине. И почему так волнительно? Почему я вся дрожу? От страха? Или потому что обнимаю Его?..

А затем мы сорвались с места...

Восторг! Это чистой воды восторг! А ещё страх... Неконтролируемый, поднимающийся из самого нутра. Оба эти чувства звенят в крови, набирая интенсивность по мере того, как набирает скорость сам мотоцикл. Они переплетаются внутри в замысловатые и тревожные узоры, то останавливая сердце на несколько мгновений, то заставляя стучать его во всю прыть. Я словно лечу по воздуху! Словно всю жизнь была заперта в коробке и теперь освободилась. Очень классные ощущения, никогда таких не испытывала...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А вскоре я поняла, что Филиппу можно доверять. Словно во мне в одно мгновение что-то переключилось, и я расслабилась. Восторг пересилил страх. Я начала откровенно наслаждаться поездкой и ловить на нас восхищённые взгляды пешеходов. Ну байк у нас реально крутой! А ещё я смеялась. Открыто, громко, заливисто. Фил тоже сотрясался всем телом.

Потрясающе! Крышесносно! Офигенно!!!

Мы обкатывали байк до самой темноты. Я жалела, что этот день закончился, когда мы въезжали на подземную парковку.

— Ну как? — спросил Фил, стоило мне слезть и начать разминать полностью затёкшее тело. Даже не знала, что я настолько была напряжена всю поездку.

— Задница квадратная, — пожаловалась я чисто из вредности.

— Размять? — хохотнул Фил, тоже слезая с байка.

Мы оставили шлемы на сидении и посмотрели друг на друга. Улыбнулись почти одновременно, но быстро отвели взгляды в стороны.

— Мне очень понравилось, — выдохнула я.

— И мне. Наш красавчик даже лучше, чем я представлял. Вер? — вынудил он меня вновь посмотреть в его глаза. Зелёные, с вкраплениями цвета молочного шоколада. Те, что одинаково хорошо могут смотреть насмешливо или будоражаще. — Спасибо. Я не должен был идти на поводу у тебя, у собственных амбиций, но я искренне тебе благодарен. Я всё верну, обещаю.

— А я и не сомневаюсь, — нервно улыбнулась я, сглотнув сухой ком. Потому что он смотрел на меня так... — Я же прослежу за этим.

— Да, — усмехнулся он горько. — Чтобы я поскорей убрался... Точно.

— Филипп...

Не знаю, что я хотела сказать, и потому испытала облегчение, когда меня прервал насмешливый тон какого-то парня, обратившегося к Филиппу:

— Какие люди! И какой агрегат! С удовольствием его обкатаю, когда ты вновь проиграешь. Завтра?

У Филиппа лицо окаменело, он смотрел на парня с такими злостью и призрением, каких я ни разу не видела в его глазах. Я внимательнее присмотрелась к подошедшему к нам уроду и узнала в нём того, кто сидел на байке Филиппа в мой первый визит на Грязные.

— Мечтать не вредно! — заметила я язвительно.

Холодные глаза впились в моё лицо:

— А это у нас кто? Такая симпатичная, а предпочитаешь неудачников?

— Выходит, неудачник здесь ты, раз я не с тобой, — хмыкнула я.

— Вер, помолчи, — прошипел Фил, словно вернувшись в себя. — Иди куда шёл, Игорь.

— Я-то пойду, дел важных много — люблю забирать у лошар последнее, ты-то хорошо это знаешь, да, Фил? — усмехнулся Игорь. Никогда не любила это имечко, вот прям бесит оно и его носители. — А ты, острый язычок, мне нравишься, — подмигнул он мне, вызывая подкатывающий приступ рвоты. — Надеюсь, свидимся ещё. На Грязных, да? Перейдёшь ко мне вместе с этим милым байком.

— Знаешь что... — сорвалась я, но Фил поймал меня за руку и отодвинул себе за спину.

— Мы обязательно встретимся с тобой на трассе, Игорь. И поверь, в этот раз я не проиграю. Так что насладись как следует прибыванием в моей квартире, потому что скоро тебе предстоит с ней распрощаться.

— Ну-ну, — хмыкнул тот и, махнув нам рукой, разблокировал машину. С гаденькой улыбкой на лице занял водительское кресло и через минуту был таков.

— Урод. Ты должен его победить, — твёрдо сказала я.

— А ты должна хотя бы иногда держать свой язык за зубами, Вер! — резко обернулся он ко мне. — Саня прав — однажды ты нарвёшься на неприятности!

Решил сорвать свою злость на мне? Вот ещё!

— Пошёл ты, Фил, — выплюнула я и, подхватив шлем, направилась вон с парковки.

— Куда ты пошла, Вера?!

— Домой, — бросила я себе за плечо. — Надоело мне общество неуравновешенных придурков.

Эпизод 9. Филипп

Не то, чтобы я хвастался, но мы с Веркой отличная команда. Она стала моим якорем, что ли. Или штурманом, которому не обязательно сидеть рядом. Раньше я не особо задумывался о том, как пройдёт гонка, что меня будет ждать в конце и каким образом выиграть. Я просто хотел победы. Гнал на всей скорости, без мыслей в голове. Саня даже как-то назвал меня смертником — настолько я был безрассудным.

Но благодаря моей маленькой язве всё изменилось.

Она заставляла меня тренироваться. Заставляла желать не просто победы, а думать как победить. Как правильно распределить время и скорость. С умом подходить к превратностям трассы: к поворотам, прямым участкам, к её структуре. Мы вместе изучали соперников, выискивали их слабости, видели сильные стороны.

Как результат, у нас за плечами полно побед. Мы выработали стратегию: у Тоннеля повышали, так сказать, квалификацию, а на Грязных побеждали соперников, слабее меня. Выигранные байки продавали, чтобы накопить денег и в конце концов столкнуться в схватке с сильным противником. Да, Игорь хорошо знал своё дело. Мне, чтоб его, ужасно хотелось сойтись с ним в гонке уже сейчас, но Верка отговаривала. Она понимала, что я ещё не готов. Да я и сам это понимал.

А когда мы не были заняты разбором моих полётов, мы играли в баскетбол. Конечно, Верке было не интересно каждый раз меня побеждать. Тут дело в другом. Нам было весело вместе. Мне так точно. Её издёвки совершенно неожиданно каждый раз приносили мне удовольствие. Мне нравилось её доводить. Ей меня — тоже. Мы, можно сказать, превратили в искусство наши перебранки. А ещё я просто обожал наблюдать за ней, когда в её руках баскетбольный мяч. Она поистине талантлива. Или же работала над собой долго и упорно, чтобы отточить своё мастерство до такого уровня.

Вот и сейчас я зашёл в спортивный зал в её школе, чтобы болеть за неё на первом межшкольном баскетбольном матче среди женских команд. Народу была тьма. Все шумели, смеялись, рассаживались на трибунах. Я видел команду поддержки во главе с той стервой-именинницей, она тоже меня заметила, узнала, улыбнулась обворожительно. Я усмехнулся и отвернулся, тут-то и замечая его. Старшего брата моей язвочки.

— Саня! — хлопнул я друга по плечу. — Не знал, что ты здесь будешь.

— Могу сказать тоже самое о тебе, — усмехнулся он.

— Ну... ваши родаки, как я понял, интересуются только твоими успехами, и я решил, что хотя бы кто-то должен поддержать эту вредину. Буду за неё болеть. Вон даже плакат нарисовал, — посмеялся я, махнув в воздухе скрученным в трубочку ватманом. О, Верке понравится! Да так, что она потом, либо расцелует меня, либо убьёт. И скорее всего второе.

— Она не говорила им о сегодняшней игре, — заметил Саня хмуро. — Я сам случайно узнал. Через знакомых. 

Даже так? Верка, ты у меня очень странная...

— Видать, хочет, чтобы они сами её заметили, — пожал я плечами. — Чтобы до них дошли слухи, как до тебя. Или же, чтобы они сами интересовались её делами. А может, переживает, что не сумеет играть как следует, если они будут здесь. Ну знаешь, когда изо всех сил стараешься, чтобы тебя заметили, и вот, наконец, на тебя смотрят, и ты так сильно желаешь себя показать во всей красе, что непременно облажаешься. 

— Ты так хорошо изучил мою сестру? И когда только успел?

— Я живу у вас уже больше месяца, Сань, — хмыкнул я.

— Да, и каждый вечер куда-то пропадаешь... Веру я тоже давно по вечерам не вижу.

— Ты и сам не частый дома гость по вечерам, — прокашлялся я нервно. — Кстати, как там Надежда? У вас всё хорошо?

— Да, — за секунду переключился он, расплывшись в довольной улыбке. — Потихоньку ремонтируем байк. Планирую свозить её на нём в наш домик у озера. Надеюсь, ей там понравится.

— Всяко понравится. Она же там будет с тобой.

Прозвучал сигнал к началу игры, зрители зашумели громче, некоторые даже повставали с мест, чтобы приветствовать появившиеся на площадке команды. Я тоже хотел это сделать.

— Пошли сядем, — предложил я Сане.

— Иди, я тут постою. И, Фил, не говори Вере, что я был здесь, если после игры вы вновь куда-то пропадёте.

Я нервно улыбнулся и кивнул. 

Саня не обрадуется, если узнает, где именно мы пропадаем по вечерам. Он меня прикончит на месте, я уверен. Я и сам понимаю, что не стоит таскать с собой на Грязные Веру. Но без неё... Без неё уже всё не так, как надо. И я ничего не могу с собой поделать.

Я протиснулся по ряду и отыскал свободное место. Мысленно хихикая, раскрутил ватман и задрал его над головой. Нашёл глазами Верку и крикнул, прорываясь сквозь весь этот гвалт:

— Оле-е-е-е, оле-оле-оле-оле-е-е! Чемпио-оны вперёд! Сделай их, Верка!

На меня оборачивались, непонимающе таращились на мой плакат, перешёптывались. Вера тоже меня увидела, улыбнулась приветливо, перевела взгляд выше и согнулась пополам от смеха.

— Фил, ты идиот! — крикнула она, когда справилась с приступом. — Убери этот ужас!

Ужас? Да как она смеет! Я сам сочинял эту речовку! Сам рисовал Верку с мячом в руках и крыльями за спиной. Ну и пусть это не произведение искусства, зато от всей души. Я усмехнулся, а в следующий момент проорал свой стих на плакате:

— Моя Верка супер-игрок!

Раз, два, три, и вы у её ног!

Мяч в корзину забивает,

И вас с носом оставляет!

Еху-у!

— Фил, ты труп! — вновь смеялась Вера. — Даю тебе честное слово!

Я ржал. Громко так, от всего сердца. Смотрел в её блестящие недовольством и весельем глаза и смеялся. Она крутая. Вот без шуток. С ней легко даже, когда мы ругаемся. Потому что быстро миримся. Потому что мы на одной волне, пусть и частоты у нас совершенно разные.

Просвистел свисток, игра началась.

И вновь я наблюдал, как заворожённый, за одним единственным игроком. Мне реально было плевать, как справляются другие. Мне в принципе, было плевать на баскетбол, на эту конкретную игру. Я просто кайфовал от вида Верки с мячом. От вида её стройных ног. От её ловких и сильных рук. Балдел, от вида её раскрасневшегося лица, вспотевших висков, к которым липли выбившиеся из хвоста прядки волос. Она горит своим делом, знает его, любит. И наблюдать за этим — сплошное удовольствие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я и не сомневался ни разу в том, что её команда победит. Потому что у них есть она. Баскетболистка от Бога.

Зал взорвался овациями и криками "ура!", а я нашёл глазами Саню. Он кивнул мне и направился на выход. Снова посмотрел на Верку — её облепила команда. С мест поднимались её одноклассники, бежали к ним, сыпали поздравлениями и благодарностями. Если и были у Веры проблемы с общением из-за той дурацкой вечеринки, то теперь это всё забыто. Теперь они будут её обожать. А стерва-именинница и её подружки захлебнуться собственным ядом от зависти. 

Так им, моя девочка! Так им...

Я смотрел, как её поднимают на руки, подкидывают над головой, лапают своими ручищами её ноги, спину, плечи... Понятно, что так они возносят её над толпой. Признают её превосходство. Дают ей понять, что благодарны за принесённую победу. Но меня это почему-то злит... Особенно вымораживает то, как некоторые парни на неё смотрят. Словно пожирают её глазами.

Чтоб их всех!

Я свернул свой ватман, поднялся с места и направился на выход. По пути до меня долетали обрывки разговоров о предстоящей вечеринке, где все школьники собрались отмечать победу. Верку, конечно же, тоже позовут. Без неё будет не то. Она теперь главная звезда. И я за неё рад. По крайней мере, хотел радоваться за неё. Должен был.

Но...

— Фил! Фил! Я вообще-то обещала тебя убить! Так что остановись немедленно и дай мне это сделать!

Я обернулся и увидел, как Вера прорывается ко мне сквозь толпу. По позвоночнику пробежал ток, когда она кинулась мне на шею и крепко обняла: 

— Ты такой дурак! 

— А убивать ты меня планируешь крепкими объятиями? — прочистив горло, спросил я. — Вер, ты была великолепна. Без шуток.

— Не могла себе позволить выставить тебя вруном, — отстранилась она, широко улыбаясь. — Ты же та-а-ак старался, сочиняя этот дурацкий стишок. А рисунок! Чтобы мне его не припоминали в насмешливом ключе, я должна была его возвести в шедевр. В общем, мы оба постарались, чтобы я выиграла.

— Вер! — окликнул её кто-то из команды. — Ты идёшь?

— Вечеринка, — усмехнулся я горько. — В твою честь. Ты её заслужила.

— Нужна она мне больно! — фыркнула Вера. — А Тина зовёт меня переодеваться. Поедем домой вместе? Подождёшь меня?

— Но ты же страдала от отсутствия друзей, Вер. Вечеринка самое то, чтобы их завести.

— У меня есть ты, балбес. Тот, кто изначально был рядом. А эти... Большинство из них лицемеры. Зачем мне такие друзья, верно?

— Так я твой друг? — сузил я глаза.

Чтоб тебя, Вер. Только не говори, что да... Доля флирта всегда присутствовала в нашем общении, ты не можешь всерьёз считать нас просто друзьями. Но тогда кто мы друг другу, да? Хороший вопрос.

— Не самый лучший, не подумай, — как всегда язвила она. — Но да, друг.

Отлично.

— Иди переодевайся, Вер, — выдохнул я сквозь зубы. — Жду тебя на улице.

Эпизод 10. Вера

Всю последнюю неделю Фил вел себя странно. Мы стали чаще ругаться, и два дня назад наговорили друг другу столько чуши, что до сих пор не разговариваем.

Я даже не помнила из-за чего мы поругались! Но хорошо запомнила, что он меня ужасно выбесил. Чем? Тоже не помню.

Вот и сегодня, в день маминого юбилея, этот придурок испортил мне настроение на весь вечер!

Вы только представьте! Зашёл весь такой самоуверенный в комнату, где мама издевалась над нами с Надей, и заявил с порога: "Привет, будущим красавицам!" Словно мы до преображения были страшилами. Словно красавицей меня можно считать только тогда, когда на мне толстый слой макияжа! Словно мы не ругались вовсе! Словно ему и не обязательно просить прощения!

А это его "я могу себя пересилить"! Что оно значит? Что ему противна даже мысль о поцелуе со мной? Но мы же все знаем, какой он бабник! Чем я отличаюсь от тех, кого он целовал до меня?

Это его вызов мне, да?

И я готова его принять!

По началу я находилась в компании брата и его девушки — они реально выглядят настолько влюблёнными, что тошнит. Или зависть берёт, не знаю! Мы развлекали гостей, мило беседовали с каждым из них, пока я не заметила Филиппа в компании молоденькой девушки. Наверное, чья-то дочь из знакомых моих родителей. В груди мгновенно разбушевался пожар. Вот уж кого он с удовольствием обслюнявит, да? И пересиливать себя не нужно! Козёл!

Я увидела недалеко от них Влада, сына одного из партнёров отца. Он редкостный засранец, не уважает никого вокруг и считает себя центром земли, но сейчас более чем подходит для моего плана.

Я гордо прошла мимо Филиппа, словно вовсе его не знала, взяла Влада за руку и, извинившись перед его собеседниками, потащила на импровизированный танцпол, в центре гостиной. Да-да, мимо этой сладкой парочки.

— Мм... Вер, — по-хозяйски притянул меня к себе Влад, — я тебя даже не сразу узнал. Такой хорошенькой стала...

— Заткнись и просто танцуй, Влад.

Если честно, меня тошнило от себя самой, но... Мне тоже хотелось сделать Филу больно. Если, конечно, он способен на ревность. Если он вообще ко мне что-то чувствует...

Я прижималась к Владу тесней, терпела его многозначительные усмешки и украдкой поглядывала в сторону Фила. Но этот придурок, словно и не видел, как мы прошли мимо него. Вскоре он отошёл от той девушки к кому-то другому, а затем и вовсе исчез из моего поля зрения. Мне стало ужасно обидно. Похоже, ему совсем нет дела до меня. Похоже, я и нужна ему была лишь тогда, когда его дела были плохи. А когда всё более или менее стабилизировалось, то нафига ему девчонка, которая язвит чаще, чем дышит, верно?

Я отлепилась от Влада и, не слушая его возмущения, направилась вон из гостиной. Хотелось запереться в своей комнате и не выходить оттуда миллион столетий. Но у лестницы наверх моё предплечье поймали чьи-то горячие пальцы.

Фил.

И выглядел он разъярённым.

Я уже хотела вырвать руку из его лап, но он дёрнул меня к себе и куда-то повёл. Не знаю, почему я не возмутилась. Нет, я его не боялась. Скорее, мне было интересно то, что он скажет.

Мы спустились в подземный гараж, Фил выпустил мою руку и повернулся ко мне спиной. Даже сквозь пиджак было заметно, как она напряжена. Голова опущена, руки сжаты в кулаки.

Интересно, что его так разозлило? Не уж то мой план сработал? 

— Что происходит, Вер? — спросил он глухо.

— В каком смысле? — тоже поинтересовалась я невинно.

— Не строй из себя дуру! — резко развернулся он ко мне лицом, вонзив в меня свой яростный взгляд. — Мы с тобой друзья? Поэтому ты попёрлась танцевать с этим придурком? Прижималась к нему специально? Пожалуйста! Ты добилась того, чего хотела!

— А чего я хотела добиться?

— Вот не надо этого жеманства! Ты не такая!

— А какая? Не достаточно красивая, чтобы ты хотел меня поцеловать? Так, выходит? Так иди и облизывай ту девицу, с которой так мило общался! А то пересилить он себя может, ну надо же! Больно нужны мне твои поцелуи!

— Ты первая начала! Хотела друга — получите, распишитесь. Только вот я не понимаю, на хрена тогда вызывать мою ревность?

— Вот ещё! Я просто танцевала с интересным парнем!

— Интересным? Ты поэтому досадливо кривилась, когда он тебя лапал? Поэтому, потеряв меня из виду, бросила его на середине танца? Признай уже, что я тебе нравлюсь! И нравлюсь сильно...

— Не нравишься ты мне! — воскликнула я, когда Фил сделал шаг ко мне. — У меня аллергия на бабников, вообще-то!

— Разве, последний месяц я провожу время хоть с кем-то, кроме тебя? — продолжал он наступление, притесняя меня к стене. — Может быть, постоянно кому-то названиваю, или кто-то названивает мне? Вер, я почти целыми днями нахожусь у тебя на глазах! Наблюдаю за твоими тренировками, или же сам тренируюсь под твоим присмотром! Мы катаемся на мотоцикле, я рисую дурацкие плакаты, чтобы тебя поддержать, каждый день забираю тебя после школы! Ты даже во сне меня не оставляешь в покое! Я не хочу быть тебе просто другом! Ты и сама этого не хочешь. Так какого хрена, Вер, происходит?

— Не хочешь, значит? — прошипела я, оттолкнувшись от стены. — Тогда иди и скажи это той девице!

— Она сама ко мне подошла! Мы просто разговаривали!

— А я просто танцевала!

— Ни хрена не просто, — выдохнул он, сгребая меня в свои руки.

У меня сердце остановилось, когда его губы жадно впились в мои... 

Здравствуй, мой первый в жизни поцелуй... Думала ли я, что ты будешь таким спонтанным, тревожным и лишающим здравого смысла? Словно он когда-то у меня был, ха-ха.

Филипп сильнее прижал меня к себе, и я сдалась. Расслабила губы, приоткрыла их, вдыхая в себя тяжёлый выдох Фила. Его дыхание жгло. Скользило огнём по венам, заставляя меня цепляться пальцами за плечи парня, который целовался ужасно круто. Профессионально, я бы сказала. Что не мудрено, верно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Впрочем, сейчас мне об этом думать не хотелось. Слишком долго я мечтала об этом самом моменте. Представляла его в красках, желательно после признания в любви... Но что уж там. И так очень даже клёво. До щекоток в животе, до сбившегося напрочь дыхания, до чувства полёта — сладкого такого, будоражащего...

Но вот Фил прекратил поцелуй и прижался своим лбом к моему:

— И после этого ты продолжишь настаивать на том, что я тебе не нравлюсь?

Естественно! Ведь в твоём вопросе столько самодовольства! Но вслух я сказала другое:

— Поцелуй меня ещё раз и снова задай этот вопрос. Может быть отвечу...

— Язва, — усмехнулся он, обхватил пальцами мой затылок и вновь поцеловал.

Я в ответ обняла его руками за шею, прижимаясь всем телом к его. Голова кружилась, ноги едва меня держали, грудь, словно накачали гелием, чтобы я могла взлететь над землёй. Боже, поцелуи — это потрясающе! Так упоительно, так сладко и волнительно... Словами не передать.

И тут я услышала чьи-то шаги... Ну конечно, ни что хорошее не длится вечно!

Я оторвалась от Фила и посмотрела в сторону лестницы. Забавно, что из нас двоих ничего не заметил именно он. Словно наш поцелуй мог вскружить ему голову сильнее, чем мне. Глупость же.

Надя выглядела растерянной и расстроенной и уже хотела развернуться обратно, но я заставила её остановиться:

— Надь, у тебя что-то случилось?

Неужели умудрились поругаться с Сашкой? Но по какому поводу? Они же без ума друг от друга!

Надя присмотрелось к нам внимательнее, отчего я почувствовала неловкость — ведь мы с Филом до сих пор обнимались. Что она подумает?

— Филипп, — кинулась она к нему, — можешь отвезти меня домой? Пожалуйста!

Фил на это нахмурился:

— Что случилось?

— Просто отвези меня домой! Можешь или нет? — сорвалась она.

Похоже, Сашка неслабо так накосячил... И я полностью была на стороне Нади, пусть и не знала, что конкретно произошло. В смысле, парни в совершенстве умеют лажать, так что... Я быстро развернулась к ключнице на стене и сняла с неё ключи от маминого сидана. Вложила их в руку Филиппа, сказала от какой они машины, и тут мы все услышали голос Сашки, который звал Надю. Девушка не слабо так вздрогнула на это и взмолилась, чтобы Фил поторапливался.

— Он не погладит меня за это по головке, — покачал Фил головой, но всё же направился к машине. — Пойдём.

Не успели они забраться в салон, как в гараж ворвался Саша... О, он выглядел не счастливее самой Нади. Глаза болезненно блестели, на лице мука, беспокойство, сожаление и ещё много чего... Честно, я впервые видела своего брата столь эмоциональным. Ведь он всегда в совершенстве контролировал свои чувства...

Не знаю, зачем я встала у него на пути, женская солидарность, наверное, сработала. За что меня и оттолкнули грубо в сторону. Я не обиделась. А Саша тем временем сорвался вслед за машиной, взревел, как раненный зверь, когда она не остановилась, покинув гараж, и просто замер, как вкопанный.

Я не была бы собой, если бы не заметила:

— Так что ты натворил, братик? В кое-то веки я решила порадоваться за тебя, а тут...

— Заткнись, Вер! — взорвался он, с силой пнув колесо свой машины, у которой остановился. — Чёрт!

На мгновение мне показалось, что он сейчас сядет в тачку и поедет вдогонку за Надей, но мой брат явно задумал что-то другое. Он сорвался обратно к лестнице, и на его лице было столько гнева и ненависти, что я обязательно должна была узнать куда он направился!

Эпизод 11. Филипп

Не то, чтобы я был бездушной скотиной, но меня разрождало вынужденное расставание с Веркой. Потому я и не особо старался выведать у Надежды то, что произошло. Она ответила, что не хочет говорить об этом, и мне этого хватило. Потому что у самого были мысли о своих отношениях с одной маленькой язвой.

Эти двое сами разберутся, я уверен.

А вот моя девочка решила играть не честно. Да и когда она играла честно? Завралась настолько, что сама заблудилась в своих чувствах. Я — бабник? Если только в прошлой жизни. До новой встречи с ней. 

И целовать её оказалось даже приятней, чем я представлял. А представлял я наши поцелуи очень красочно... 

Друзья. Эта мысль с самого начала была абсурдной, но Верка, похоже, привыкла жить в постоянном отрицании чужих проявлений чувств. Привыкла язвить, вредничать, отпираться. Смастерила себе железобетонную стену защиты и разучилась жить без неё. Чтобы никто не смог обидеть, разочаровать.

И в какой-то степени я её понимал, да. Сам долгое время жил так, словно не боялся что-либо потерять. В том числе саму жизнь. Почему мне сразу так понравилось гонять на мотоциклах? Потому что это всегда бешенная скорость, адреналин, безумие. Никаких мыслей — только ты, мягкое сидение под задницей, дорога и стремление к конечной остановке. Какой бы она не случилась. Главное — гнать.

Но теперь всё в прошлом. Верка помогла мне разобраться в себе. Я ей отплачу тем же.

Вернувшись от Нади, я не нашёл среди гостей ни Веру, ни Саню. Но столкнулся с Людмилой Фёдоровной — выглядела она, не то потерянной, не то разочарованной. В ком? Интересный вопрос. Готов руку дать на отсечение, но в моё отсутствие что-то произошло в семье Троновых. Что-то нехорошее.

Я поднялся на второй этаж и свернул в сторону комнаты Сани. Постучал и вошёл. Тот соскочил с кровати и выжидательно уставился на меня.

— Не захотела говорить об этом, — выдохнул я, почувствовав стыд от того, что не постарался выведать из девчонки больше информации — таким подавленным выглядел мой друг. — Но я проследил, чтобы она благополучно зашла в подъезд.

— Спасибо, Фил, — тут же поник Саня, вновь опускаясь на кровать. — И не думай, я не злюсь на твою самодеятельность. Надя была в таком состоянии, в котором просто не услышала бы меня.

— Но что у вас произошло?

— Мой отец, — глухо выдохнул он. — Не забивай голову, я придумаю, как всё исправить.

— Может, посмотрим киноху? Или ещё чего?

— Прости, Фил, но мне хочется побыть одному.

— Понял, — кивнул я и через полминуты закрыл за собой дверь.

Я направился в отведённую мне комнату, гадая о том, где сейчас может быть Верка и известно ли ей больше подробностей. Что не говори, а их семья стала мне ближе за последнее время.

Дверь в её комнату была закрыта, но щель внизу подсвечивал тусклый свет. Я дернул ручку и обломился — заперто. Какого...

— Вер?

— Чего тебе? — донеслось с той стороны недовольно.

Чтоб её!

— Дверь открой.

— Зачем? Чтобы ты снова лез ко мне со своим языком?

— Верка, чтоб тебя! — начал я злиться. Иногда её придушить хотелось за то, что вылетает из её рта. Никакого коннекта языка с мозгами, ей Богу! — Хочешь, чтобы я её вынес? Так и скажи. Любишь ты, однако, доводить всё до крайности.

Я дернул ручку для убедительности и услышал, как она засеменила к двери:

— Ну ла-а-адно. Сейчас открою. 

Господи, дай мне терпения!

Она распахнула дверь настежь с недовольной миной на лице, но тут же засмущалась от моего прямого взгляда и, взмахнув волосами, которые теперь были собраны в хвост, направилась к навесному креслу. Уселась в него, подтянув ноги под себя, и, избегая моего взгляда, выдала:

— Слушаю тебя, Филипп.

Я сцепил зубы и медленно закрыл дверь. Просто невыносимая! И как же мне нравится всё это чувствовать рядом с ней. Словно до этого я и не жил вовсе.

— Я благополучно довёз Надю до дома, если тебе интересно, — уселся я на край её кровати. — И сам, как видишь, на обратном пути не пострадал.

— Чудненько.

— Вер, серьёзно, что тут у вас произошло, пока меня не было? Саня разбит. Твоя мама тоже выглядит потерянной, что ли. Гости расходятся. Ты вон уже сменила наряд на домашнюю одежду... Каким боком твой отец причастен к ссоре Сани и Нади, знаешь?

— Знаю, — вздохнула она, словно снимая с себя маску отчуждённости. Её взгляд погрустнел, а уголки губ печально опустились. — Они оба как-то были замешаны в его бизнес-играх. Мама была в ярости, когда узнала об этом. Хороший же он подарок ей сделал на День Рождения. Кажется, они с папой здорово разругались. Дело в том, что Надя каким-то образом мешала папе купить какое-то здание. Бассейн, кажется. А Саше в это время запретили гонять на мотоциклах, и мама посоветовала ему найти девушку. Папа использовал её совет себе на пользу — предложил Саше увлечь собой Надю, чтобы она не мешалась у него под ногами. Конечно же, никто ни о чём не догадывался. Кроме папы. И сегодня он это всё ей рассказал, и, похоже, вывернул так, что Саша стал для Нади плохим. А на самом деле он её любит. Очень. Она та самая для него, понимаешь? И меня он любит, представляешь? — грустно улыбнулась она. — Следит за моими успехами, а я и не знала. Винила его в том, что из-за него меня не замечают. Он всё-всё высказал папе, заступился за меня. И мне заодно дал понять то, какой я глупой была...

— Видишь? Я был прав — твоё от тебя никуда не денется, как не отталкивай. Саня — хороший старший брат.

— Да... И мне очень жаль, что у них с Надей теперь проблемы из-за моего эгоиста-папы.

— Уверен, они их решат. — Я встал, снял с себя пиджак, потому что он начал меня раздражать, кинул его на кровать и закатал рукава рубашки. Подошёл ближе к Вере и, привалившись плечом к стене, спросил: — А с твоими проблемами что? Будешь их решать?

— А какие у меня проблемы? — глянула она на меня недоумённо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Скажешь их нет?

— Не понимаю, о чём ты, — раздражённо дернула она плечами, отвернувшись.

— Я расскажу тебе одну историю, Вер. О маленькой девочке, которую все вокруг любили. Ей желали самого лучшего, потому отправили учиться в престижную школу за границей. Ей там не понравилось, она хотела быть рядом с любимыми. Но вместо того, чтобы им так и сказать, девочка решила, что не нужна им. Она укрепилась в этом решении, когда всё же вернулась через долгое время, и увидела сколько внимания уделают другому ребёнку в её семье...

— Фил, — предостерегающе прошипела Вера.

— Нет-нет, Вер, послушай. Папа девочки за время её отсутствия увлёкся успехами старшего сына, я бы даже сказал, помешался на них. И как бы девочка не старалась напомнить ему о себе — ничего не выходило. И девочка задалась целью вообще никому не нравится. Так легче, верно? Показываешь сразу, что тебя невозможно любить, и потом не страдаешь оттого, что не любят. Вот только близкие видят девочку насквозь. Видят её доброту, упорство, отвагу, увлечённость и ранимость. Даже твой отец это видит, Вер, но пока погряз в собственных заморочках. Немного подзабыл, что значит иметь дочь. По сути, он просто человек, со своими недостатками. А кто без них, да? Но жажда его признания стала твоей проблемой, из-за которой ты отказывалась замечать, что твои близкие тебя любят. Так может пришла пора разрушить эту стену, Вер?

Её глаза блестели от слёз — я видел это в отражении тёмного окна. Она шмыгнула носом, смахнула рукой слёзы с глаз и, подтянув ноги, уткнулась лбом в колени. Я не хотел, чтобы она плакала, у меня самого сердце болезненно сжималось. Я опустился рядом с ней на корточки, вынудил её опустить ноги и заглянул в глаза:

— Что скажешь, моя язвочка?

— Я тоже их люблю. Всегда любила.

— Знаю. И показывать им свою любовь — не страшно. Потому что это взаимно.

— Я поняла тебя, Фил, — усмехнулась она, вновь шмыгнув носом. — Начну с Сашки. Ему как раз сейчас нужна поддержка.

— Умница. Хочешь, чтобы я тебя обнял?

— Конечно, нет! С чего бы? — фыркнула она в своём репертуаре. Не всё сразу, да?

Я закатил глаза к потолку — терпение, Фил, терпение. Или не спрашивать, когда и так знаешь ответ. Что ж, теперь придётся применить грубую силу. Ну, мы оба в этом виноваты. Я резко поднялся и, склонившись, буквально-таки выдернул Верку из кресла. Конечно же, она заверещала, как сирена. К счастью, у меня был брелок с выключателем.

Я изловчился и закрыл ей рот поцелуем, затем уронив нас на кровать. Вера задрожала подо мной, даже не думая вырываться. Что-что, а целоваться ей со мной нравится. Мне тоже. Такая трепетно-сладкая, сил нет... Так и хочется сжать её в своих руках до хруста костей.

Я целовал её с упоением, наслаждался её частым дыханием, дрожью... Конечно, я ей не нравлюсь, кто бы спорил, да? Но, чтобы искоренить из неё эту червоточину, что сидит у неё внутри и отравляет всё вокруг, потребуется время. Ни один и ни два часа, я боюсь. И не день. Как бы на это годы не ушли. Впрочем, я готов ждать столько, сколько потребуется.

Потому что она нужна мне. Такая, какая есть. Без прикрас. Вредная, колючая, язвительная, но такая трогательная девочка. Сейчас я отчётливо понимал, что она именно та, которую я неосознанно искал всегда.

Кто бы мог подумать, правда?

Эпизод 12. Вера

Саша был абсолютно раздавлен. Надя не хотела с ним ни разговаривать, ни видеть его. Она не появлялась в институте, не ходила на тренировки по плаванию и не посещала репетиции театрального факультатива. А он сходил с ума от невозможности узнать, что с ней.

В конце концов, он тоже заперся в доме и никуда не ходил.

Я была рядом. 

Не подумайте, я не использовала его горе, чтобы избегать оставаться наедине с Филиппом и его сводящими с ума поцелуями. Просто ни к чему хорошему они не приведут. Фил разобьёт мне сердце. Поэтому находиться с ним рядом нужно по минимуму. И пусть моё сердце категорически против, зато разум упрямо стоит на своём. И я благодарна ему за то, что он сильнее этой мышечной размазни.

Мы с Сашей сблизились за это время. Играли в баскетбол, смотрели кино, обсуждали то, что мог наговорить Наде наш отец и то, как это исправить. Саша уже успел пообещать отцу, что всерьёз откажется от мотоциклов и сосредоточится на баскетболе, если он отремонтирует бассейн и оставит его, как есть. К слову сказать, папа и моими спортивными успехами начал интересоваться. То есть, вот оно! Случилось. Но я не чувствовала ни радости, ни превосходства. Мне по-настоящему стало всё равно, что он думает о моей игре в баскетбол. Потому что я любила её, игру, вопреки всему, а не в надежде, что меня заметит собственный отец. Спасибо за это осознание одному умному засранцу, который в совершенстве умеет кружить голову своими поцелуями.

Ну вот опять я думаю о его губах!

Бесит.

На Грязные, кстати, в эти дни Филу приходилось ездить одному. Я разрывалась, потому что хотела его поддержать, но и брата совсем одного оставить не могла. Приходилось выбирать, а Фил и тут мне покоя не давал, потому что, чёрт возьми, понимал меня и говорил, что я всё делаю правильно. Называл меня любящей сестрой. Засранец, говорю же. Умный, чувствующий и крышесносно-целующийся засранец.

Вот и сейчас он сидел напротив и как бы говорил взглядом: да, я знаю, что ты думаешь обо мне, я тоже думаю о тебе.

Придурок.

— Когда у тебя следующая игра, Вера? — спросил папа, разрывая наши с Филиппом гляделки.

Я поймала улыбку мамы, услышала, как беззлобно усмехнулся Саша, и посмотрела на отца:

— Следующая — выездная. Не в нашей школе.

— Я в курсе, что значит "выездная", Вера. Когда? 

— Двадцать четвёртого декабря. В гимназии имени Попова.

— Надя... — вдруг выдохнул Саша и ответил на звонок. Кажется, все за столом превратились в молчание и сплошной сгусток напряжения. Даже папа. — Елена Владимировна, здравствуйте... Вышла из дома? За хлебом... Спасибо, Елена Владимировна, скоро буду. — Саша положил трубку и посмотрел на маму: — Спасибо за ужин, мам. Думаю, сегодня меня можно не ждать.

Он резко поднялся из-за стола и направился к подземному гаражу. Кажется, именно тогда-то все и выдохнули. А у меня самой аж голова закружилась от долгожданного глотка кислорода.

— Не могу я понять, чем она его так зацепила, — пожаловался папа глухо.

— Любовь, дорогой мой, не требует объяснений, — насмешливо-холодно откликнулась мама. Она всё ещё наказывала его за то, что он вздумал манипулировать чужими жизнями. Жизнью собственно сына. — Она либо есть, либо её нет. А твой сын абсолютно точно любит. Поэтому перестань пытаться понять, а просто прими это, как факт.

Папа хмыкнул, но ничего не сказал, а я отложила приборы и тоже поднялась из-за стола:

— Спасибо за ужин.

— На здоровье, милая, — тепло откликнулась мама.

Филипп нагнал меня у лестницы:

— Раз у Сани всё на мази, предлагаю тебе поехать сегодня со мной на Грязные. Ещё немного — и я смогу вернуть квартиру.

— Ну не зна-а-ю, — сделала я вид, что задумалась, а внутри всё задрожало от предвкушения прокатиться с Ним на мотоцикле. — Я думала посмотреть какой-нибудь фильм...

— Ясно, язва, — усмехнулся он и, схватив меня за руку, повёл к главному выходу. 

Каков наглец, а? И как прекратить из-за этого улыбаться, словно меня стукнули по голове огромным розовым леденцом в виде трости?

Через полчаса мы въехали через специальный вход в ангар Грязных.

Меня уже здесь узнавали и, приветствуя, жаловались на то, что меня давно не было видно. Я привычно язвила в ответ. Впрочем, многие уже давно не обращали на это внимания. Кому-то это даже нравилось. Я имею ввиду, в противном таком ключе нравилось. Игорю. Вот кому я грубила по-настоящему, но он, словно тащился от этого.

И конечно же, Фил его осаждал.

Вот и сейчас он завёл меня за спину и с холодком в голосе сказал этому уроду:

— Ты бы лучше готовился к гонке, Игорь. Не долго тебе осталось выигрывать.

Парень сузил глаза и усмехнулся:

— Серьёзно считаешь, что победишь в гонке со мной?

— Именно так, — кивнул Фил.

— А когда она будет? Ты же только и делаешь, что избегаешь встречи со мной на трассе.

Фил сделал шаг вперёд:

— Если мы с тобой встретимся, то только для того, чтобы сыграть по-крупному. Я верну свою квартиру, я тебе обещал, помнишь?

— Так дело стало за ставкой? — наигранно удивился тот. — Не хватает деньжат? Так всё решаемо, Филипп. Слушайте все! — сделал он шаг назад и начал крутиться по кругу: — Я вызываю на "дуэль" нашего дорогого Филиппа! Ставлю на кон квартиру, которую выиграл у него же, а он... Ты, Филипп, — остановившись, посмотрел он на Фила, — когда проиграешь, отдашь мне свой модный байк и... её! — его рука взлетела, а указательный палец тыкнул в меня.

Что-что?

— А так можно? — не удержалась я от вопроса.

— Это Грязные, детка, — ухмыльнулся Игорь. — Здесь можно всё!

— Мы согласны! — воодушевлённо воскликнула я. 

— Нет, — тут же отрезал Фил, посмотрев на меня безумным взглядом. — Вер, ты сбрендила?

Я подошла к нему, обхватила ладонями его скулы и зашептала так, чтобы меня слышал только он:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это же наш шанс, Фил. Мы же стримились именно к этому...

— Я могу проиграть, идиотка, разве, не понимаешь? — процедил он сквозь зубы.

За идиотку ты мне ещё ответишь, а пока...

— Не можешь. Ты знаешь трассу, знаешь свой байк. Ты тренировался для этой схватки, помнишь? Вернёшь квартиру, как и хотел! Мне ничего не угрожает, потому что ты выиграешь. Лёгкие деньги!

— Те парни на баскетбольной площадке говорили так же, помнишь? И проиграли.

— Потому что у них не было нас, Фил, — закатила я глаза. — А у нас есть мы и вера друг в друга, так? Так. Я знаю, что ты готов, Филипп. — Я прижалась своим лбом к его и твёрдо повторила: — Ты. Готов.

— Верка... — покачал он головой, зажмурившись, а затем порывисто меня обнял.

— Прощальные объятия — то, что нужно! — расхохотался урод-Игорь.

Фил выпустил меня из рук и бросил на него угрожающий взгляд:

— Не в этот раз, кретин. Я принимаю твой вызов!

Игорь вновь расхохотался, как больной, и даже попрыгал на месте от восторга, а затем послал мне воздушный поцелуй. Дебил.

— Трасса свободная — идём!

Возле меня появилась Настя, девушка, фанатевшая от гонок и не пропустившая ни одной из них, и потянула к трибунам, но я успела поцеловать Фила в щёку и тихо пожелать ему удачи. Мы не отрывали глаз друг от друга, пока я не заняла место на лавке. Вот тогда, Фил, словно отмер и направился к нашему байку.

Волновалась ли я? Переживала ли о том, что могу стать добычей для больного урода? Ни капельки! Думайте, что хотите, но я точно знала, что Филипп победит. Не может не победить.

Судьёй выступал один из завсегдатаев, стыдно, но я не помнила его имени. Хороший такой мужик, справедливый. Он, кстати, частенько судил гонки.

Парни одели на себя защиту, шлемы и покатили свои байки к стартовой линии. Я видела, как Фил был напряжён, а вот Игорь, наоборот, чувствовал себя расслабленно. Именно поэтому он и проиграет. Он ужасно недооценивает своего противника. Фил уже давно не тот сумасшедший гонщик без мыслей в голове. Он изменился, повзрослел даже.

Взревели моторы, прозвучал сигнал к гонке. Первый, второй... третий! Байки сорвались с мест и помчались на бешенной скорости по неровной трассе в погоне за победой. Я соскочила с места и вцепилась пальцами в ограждение.

Первый круг Фил отставал от Игоря на долю секунды. На втором — вырвался вперёд. А на третьем случилось непредвиденное... Грязные назывались Грязными лишь из-за баснословных ставок, сами участники всегда играли честно. Непреложное правило, если не хочешь, чтобы тебя с позором выперли отсюда. Наверное, Игорь психанул, испугался, что проиграет и, возможно, думал, что его низкий финт не будет заметен со стороны, да и на такой скорости. Но вот его рука на секунду оторвалась от руля, а в следующий миг мотоцикл Фила немного повело, что позволило Игорю его тут же обогнать.

— Этот урод что-то сделал! — заорала я, тыча пальцем в Игоря. — Он играет не честно!

Мужчина-судья лишь пожал плечами, продолжая наблюдать, то за гонкой, то за секундомером. 

Я тоже вновь вонзила свой взгляд в Фила. Он сумел выровнять свой байк, но теперь здорово так отставал от Игоря. А это последний круг! Он просто не успеет нагнать этого козла!

И тогда Фил решил пойти на опасный манёвр...

Вот здесь я и начала по-настоящему волноваться.

У меня пальцы онемели, пока я наблюдала, как Филипп на всей скорости вознамерился зайти на нижний поворот. Тот, из которого при такой ширине трассы вырулить почти нереально... Если сделать это слишком резко, то ты просто потеряешь управление над байком, перевернёшься, и гонке конец. Если выруливать плавно — здравствуй бетонное ограждение! Оно слишком близко для того, чтобы у тебя хватило времени выйти на прямую.

Фил, если ты остаешься в живых, то я тебя убью!

Кажется, всё вокруг замолкает, когда Фил входит в поворот, обгоняя на нём соперника. Я перестаю слышать даже рёв моторов. Лишь бешено громкий стук собственного сердца в ушах. Набатом. Дыщ-дыщ-дыщ...

И этому засранцу в сантиметре от ограждения-таки удаётся выйти на прямую и помчать к финишу на всех парах. Игорь остаётся позади. На четверть корпуса мотоцикла, но всё же... Ему уже не обогнать Филиппа...

Я, наконец, выдохнула, следом глотнув новую порцию кислорода. Голова закружилась, ноги подкосились, и, если бы я не цеплялась пальцами, как утопающий, в ограждение — свалилась бы на пол, как мешок картошки.

Я точно его прикончу!

С трудом оторвав руки от перил, я со всех ног побежала к финишу. 

Фил победил, если кому интересно. Мне же интересней было стукнуть его как следует по голове! Вот о чём он думал?! А если бы...

Но... Кажется, Фил был намного — много! — злее меня.

Он пнул мотоцикл, что тот повалился боком наземь и, буквально-таки сорвав с себя шлем, с силой отшвырнул его в сторону. Вонзил в меня свой болезненно-яростный взгляд и крикнул:

— Всё! С Грязными покончено! А если ты ещё хоть раз, язва, заставишь меня поставить на кон тебя... Ве-ра, — сломался его голос, и сам он, словно сломался — весь обмяк, а на лице появилось выражение бесконечной муки.

Я успела вовремя — упала в его крепкие объятья, чтобы поддержать. Он уткнулся носом в мою шею, сжал меня в своих руках так крепко, что мне стало трудно дышать. Но моё сердце... Оно буквально разрывалось от незнакомых мне чувств.

— Я чуть не проиграл, мелкая ты вредина, — шептал он, обжигая мою кожу своим порывистым дыханием. — Чуть не проиграл... Ты хоть представляешь, что было бы? Как бы я жил, если бы...

Ладно, он был прав, что я идиотка.

Эпизод 13. Вера

Мне было безумно стыдно. Некомфортное такое чувство... Из тех, что я отрицаю.

Я закрылась в себе, что раздражало Филиппа, но он не мог ничего поделать. А ещё я поняла, что очень ему дорога. И это тоже смущало. Беспокоило. И звенело в груди непонятным чувством. Страхом, наверное...

Да, я боялась верить в то, что у нас с ним может что-то выйти. Что-то хорошее. Потому что, если всё же не выйдет — мне будет ужасно больно.

В общем, квартиру мы вернули, с Грязными завязали, доказали, что Игорь играл нечестно, и ему помогая завязать с Грязными — его выперли со скандалом.

Домой ехать в таком состоянии мы не хотели оба, потому кое-как договорились прокатиться к Тоннелю. Проезжая мимо парковки, кстати, я заметила того парня в татуировках, которого встретила здесь в свой первый раз. Весьма символично, правда? Ведь сегодня я была здесь в последний раз и снова увидела его. И его не то девушку, не то кого. Сразу вспомнилось, как она липла к Филу. Фу.

Я отвернулась от них и их машины и постаралась выкинуть эти мысли из головы.

И какого же было моё изумление, когда мы остановились у Недоэфелевки, заброшенной вышки, а через пару минут, я увидела, как крутая уже знакомая тачка паркуется там, где обычно стоят машины. Они, что, ехали за нами? Но зачем?

Это стало понятно, когда брюнеточка повисла на шее Филиппа. 

Клянусь, мне впервые захотелось оттаскать кого-то за волосы.

— Рада тебя видеть, Филипп! — воскликнула кудрявая, когда Фил за плечи отстранил её от себя. — Это мой брат, Руслан, а это... твоя сестра?

— Здравствуй, Вика, — хмурился Филипп. Похоже, тоже ничего не понимал. А затем он пожал руку Руслану, который смотрел на меня как-то странно, но уже скоро отвёл свой взгляд.

— Так ты сестра Филиппа? — бросила мне в лицо брюнетка.

— Разве, мы похожи? — хмыкнула я, скрестив руки на груди.

— Вик, ты каким... каким ветром здесь? — спросил Фил, провожая неприязненным взглядом Руслана, который решил оставить нас втроём.

— О, я разве тебе не говорила, что люблю здесь иногда бывать? — состроила она вполне невинное лицо.

— Да конечно! — фыркнула я.

— У тебя какие-то проблемы не сестра Филиппа? — зло зыркнула она в мою сторону.

Я услышала, как Фил усмехнулся, а затем он и вовсе махнул на нас рукой и куда-то пошёл. Ну не негодяй ли? Или решил таким образом отомстить мне за мою холодность? Проучить? Ладно!

Брюнетка дернулась за ним, но я остановила её своим замечанием:

— Тебе что нужно от моего парня, Ви-ка?

Филипп не слышит, а я сама и под дулом пистолета не признаюсь, что так сказала о нём.

— Чего? — подняла она брови. — Ты и он? Чушь!

— Чушь — это твои попытки привлечь его внимание. Кто вообще способен провести с тобой больше одного вечера? За километр же видно, что ты ненормальная!

— За языком следи! — раздула она ноздри. — Именно такие, как я, нравятся парням! Они к моим ногам готовы ложиться! Облизывать мои туфли на высокой шпильке! А ты что? Никчёмное подобие девушки, с которой можно, разве что, дружить. И то недолго.

— Ты не только тупая, но и глухая? — усмехнулась я, внутренне кипя от злости. — Фил мой!

И тут я увидела своего драгоценного в компании моего брата. Он смотрел на меня обеспокоенным взглядом, но выглядел, кажется, ещё хуже, чем в прошлые дни. Выходит, разговор с Надей прошёл не лучшим образом... 

— Вот только что-то он не спешил говорить о том, что ты его девушка, — вновь переключила на себя моё внимание брюнетка. — Больше того! Оставил тебя здесь и не позвал с собой, словно ты ему никто!

— Хочешь доказательств? — подняла я бровь.

— Каких? Побежишь его подговаривать, чтобы он притворился твоим парнем?

— Притворился? — фыркнула я и глянула в сторону Фила и Саши — они разговаривали между собой. — Смотри и завидуй, овца!

Последние слова я выплюнула и сорвалась с места. 

Внутри злость смешалась с волнением. Боролись там не на жизнь, а на смерть. С одной стороны, я хотела утереть этой стерве её миленький носик, с другой — поцеловать Филиппа мне хотелось ужасно давно. В чём, собственно, я ни за что не хотела признаваться даже самой себе. И уж тем более, делать это на глазах у всех. У брата!

Господи, меня с ума сведут все эти противоречивые ощущения. Но, да, я сейчас поцелую Филиппа! И будь, что будет!

Я буквально с размаха врезалась в губы Фила своими, и поначалу он был ошарашен. А затем он выдохнул мне в губы и прижал к себе сильней. Я поплыла. Вспомнилось, как он обнимал меня после гонки — крепко, отчаянно, словно я самое дорогое в его жизни. Упоительно себя так чувствовать, если в это поверить. Хотя бы на мгновение...

Я поверила и даже забылась в его горячих руках на какое-то время...

А затем я услышала, как эта дура досадливо вскрикнула. Я с трудом оторвалась от губ Фила, посмотрела себе за плечо и довольно улыбнулась, наблюдая за тем, как брюнетка ретировалась с поля боя. Так тебе, стерва! И тут я наткнулась на взгляд Саши, отчего мгновенно смутилась, чувствуя жар у щёк.

— Это чем я заслужил? — тем временем недовольно поинтересовался Фил. — И брата не постеснялась же...

— Пусти, — выдохнула я, не поднимая глаз. — И не придумывай себе ничего. Просто эта овца много о себе возомнила.

— Прекрати себе врать, Вер, — встряхнул он меня, вынуждая посмотреть в его глаза. — Назови мне вескую причину, по которой ты продолжаешь упираться.

— Фил...

— Нет, Вер! — прорычал он. — Вот он я — перед тобой. Весь. В твоей власти. Тебе осталось протянуть руку и быть со мной! Хватит отрицать свои чувства. После всего... Вер, чего ты боишься? Разве, не видишь, что мне кроме тебя никто не нужен? Что с ума схожу от невозможности целовать тебя, прикасаться, заботиться? 

— Да с чего тебе все это хотеть?! Я не меньше и не больше, чем очередная девчонка в твоей жизни!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не мели чушь. Ты сама знаешь, что это не так.

— Именно так! — вырвалась я из его рук и побежала догонять Сашу.

Зачем Он это всё сказал? Вика права — с такими, как я, максимум дружат! Я ведь совершенно невыносимая! Не могу я Ему всерьёз нравится! Не могу! А, если могу, то это вообще за гранью! Потому что безумно пугает. До колик в животе. До настоящего первобытного ужаса.

— Ты домой, братик? — подхватила я под руку Сашу. Голос предательски дрожал. — Я с тобой!

— Вера, блин! — позади наших спин крикнул Фил. — Ты не сможешь убегать от меня вечно.

— А что мне помешает? — бросила я.

— Забыла, что мы временно живём в одном доме? — появившись с другого бока от меня, хмыкнул он.

— Ключевое слово: временно!

Тем более, ты вернул квартиру и скоро от нас съедешь! Бросишь меня, забудешь, как страшный сон...

Сашина машина мигнула габаритами, и я сразу же кинулась к дверце с пассажирской стороны, но Филипп опередил меня, заграждая дорогу.

— Подумаешь! — скорчила я рожицу и быстро запрыгнула на заднее сидение.

Этот дурак уселся в машину вслед за мной, я возмутилась:

— Ты не можешь ехать с нами! У тебя тут мотоцикл остался!

— Я знаю того, кто о нём позаботиться, — хмыкнул он.

— Только не говорите, что мне всю дорогу придётся слушать вашу ругань, — попросил Саша и завёл двигатель.

Фил усмехнулся и с вызовом посмотрел на меня, я на это скрестила руки на груди и, отвернувшись в сторону, откинулась спиной на сидение. Он тоже невыносимый! Зачем-то попёрся за мной! А мне просто нужно остаться одной и обо всём подумать! Разве, я о многом прошу?

Саша порулил машину к дороге, в тишине салона послышался сигнал входящего сообщения, а затем раздался крик Филиппа:

— Б***! Что она творит?!

Кто? Я посмотрела в другую сторону и увидела, как на нас несётся иномарка, за рулём которой сидела брюнетка с безумным выражением на лице...

Фил в ужасе обернулся ко мне, протянул руку, и тут случился удар. Никогда не забуду этот пугающий звук скрежета металла о металл. Меня отбросило по сидению к дверце, а впереди сработали подушки безопасности... 

Разрывающий сердце крик Филиппа мне тоже никогда не забыть.

Эпизод 14. Руслан

Я уже давно привык к вывертам сестры, многие из них даже поддерживал, некоторые затевал сам. Но, когда её клинило на парнях — это не приносило мне ничего, кроме досады. Впрочем, и она сама не выносила, когда я кем-то увлекался.

Такие уж мы — всегда вместе, против всего мира. И пусть нас иногда заносит.

— Блондинистая тварь! — прошипела Вика, останавливаясь рядом со мной. Её глаза недобро блестели. — Где она, и где я? Ты только посмотри! Вцепилась в него — не отодрать!

— Брось, Вик, — отбросил я окурок сигареты. — Он тебе и нужен был всего на один вечер. 

— Да! Но после одного вечера со мной, парни хотят ещё, а этот... Ненавижу!

Ясно, задели самолюбие.

— Поехали обратно. Может, я ещё успею на бой.

— Поехали, — слишком быстро согласилась она и протянула ко мне ладонь: — Я за рулём.

Я хмыкнул и вложил в её руку ключ.

Мы сели в машину, и Вика с чего-то решила пристигнуть ремень безопасности, посоветовав и мне сделать тоже самое. Я всё ещё не распознал подвоха, потому лишь усмехнулся на её предложение, на что та равнодушно дёрнула плечами.

А затем началась настоящая хрень.

Вика ударила по газам и за секунды набрала хорошую скорость. А ехала она прямиком на тачку, в которой сидели те двое, что посмели оскорбить своим поведением её достоинство.

Проклятье.

— Вик, ты что творишь?!

— Говорила же, пристегнись! — звонко расхохоталась она, увеличивая скорость.

— Вик, не глупи, сбрось скорость!

— Сейчас они поймут, что значит действовать мне на нервы! Она обозвала меня овцой, ты представляешь?! Не-е-ет, я такое с рук не спускаю. Никому!

Мы были в паре метров от машины, когда я понял, что она настроена серьёзно. 

Я скрипнул зубами и дернул ручной тормоз, заодно выворачивая руль из рук сестры.

— Нет, Рус, нет! — орала она, навалившись грудью на руль, в попытке мне помешать. 

Поэтому и приложилась об него лбом, когда машины столкнулись. Я сам ушиб правое плечо, но боль была привычной, не назойливее комариного писка. Водитель той тачки, в бок которой мы въехали, тоже ударил по тормозам. В открытое окно донесся рёв боли, рядом ревела Вика, колошматя меня кулаками. Думаю, она расцарапала бы мне лицо, если бы ей не мешал ремень безопасности. 

Я вышел из машины и отправился смотреть кто, и как сильно, пострадал.

Блондинка выскочила из машины первой — лицо зарёванное, но на первый взгляд девчонка совершенно цела. Следом за ней вышел водила и быстро обошёл машину, чтобы открыть пассажирскую дверь. Он тоже выглядел вполне здоровым.

А вот незадачливый кавалер моей сестры во всё горло орал ругательства.

Я отодвинул в сторону водителя, сообщив ему, что разбираюсь в травмах, и склонился над пострадавшим:

— Плечо, — констатировал я, глядя на то, как он в него вцепился другой рукой. Парень сцепил зубы и зачем-то кивнул. Блондинка начала что-то причитать, пуская сопли. 

— Ты можешь помочь? — по делу спросил высокий парень. Вот такой подход в моём вкусе.

— Да.

— Нет! — тут же взревела моя сестра. — Не смей ему помогать! Слышишь, не смей! Я тебе этого никогда не прощу, Рус!

Я убрал руку парня с пострадавшего плеча, обхватил его сам и резко дёрнул, ставя сустав на место. Парень снова взревел, как резаный, но через полминуты замолк.

Я распрямился:

— Визит в травмпункт будет не лишним. Буду благодарен, если и нас с сестрой туда подкинете. Пойму, если откажите.

Нашей тачке хана — уже и дымит, как паровоз.

— Садитесь, — кивнул водитель и пошёл обходить машину.

— Никуда я с ними не поеду! — выскочила из машины Вика и ожидаемо начала оседать.

Скорей всего сотрясение.

Я не дал ей упасть, подхватив на руки, а когда усадил нас в машину, понял, что она отключилась. Так даже лучше.

До травмпункта мы ехали молча, если не считать причитания и бесконечные слёзы блондинки. А когда ей ещё и позвонили, видимо для того, чтобы узнать, как дела, она разревелась в трубку пуще прежнего.

Сестру и пострадавшего парня сразу забрали врачи. Вслед за нами в пропускник ворвались парочка взрослых, женщина сразу кинулась к блондинке, мужик остановился на середине и обвёл всех присутствующих глазами.

— Кто виновен в аварии? — спросил он холодно, глядя на высокого парня.

Теперь я разглядел некоторое сходство между девчонкой, парнем и их родителями. 

 — Авария случайная, — глухо отозвался парень и исчез за дверью, за которую увели пострадавших.

Я опустился на скамейку и стал ждать.

— Вера? — вопрошал мужик.

Девчонка бросила неосторожный взгляд на меня и замотала головой:

— Я хочу к Филиппу!

Мужику хватило этого взгляда.

Он начал сыпать угрозами, я его игнорировал, думая о том, что будет с Викой, если об этом случае станет известно родителям. А именно это обещал этот мудило. Я ему верил — непростой человек, таких сразу видно. Олегу и Римме это не понравится — за Викой и так уже достаточно много косяков. Впрочем, как и за мной.

Проклятье, и приспичило же Вике показывать, чего она стоит. Хоть бы раз задумалась о последствиях перед тем, как что-то выкинуть.

Идиотка.

____________

Руслан Климов, главный герой книгти "Держись подальше"

Эпизод 15. Филипп

Меня отпустили восвояси где-то после обеда — на плече бандаж. 

Веру я нашёл на заднем дворе — кидала мяч в корзину. Знал, что она будет здесь, потому что знал все её повадки, знал её так хорошо, что в груди закипала злость. Потому что ещё не скоро признается самой себе в своих же чувствах, а соответственно и мне предстоит долго ждать её признаний. Это изматывало, если честно.

— Фил... — выдохнула она, стоило ей меня увидеть.

Мяч упал и покатился в сторону. Сама Вера замерла, глядя на меня широко открытыми глазами, в которых облегчение боролось со... страхом? 

Чтоб его.

— Я в порядке, — усмехнулся я и сел на лавочку. — Как здесь дела?

— Н-нормально, — запнулась она, а затем сорвалась за мячом. Подхватила его в руки, подошла чуть ближе ко мне и опустила его на землю, чтобы затем на него усесться.

Это тоже одна из её привычек, чтоб её. 

Я скрипнул зубами и отвернулся в сторону, а Вера начала сбивчиво рассказывать последние события:

— Папа ужасно зол из-за случившегося. Нам с Сашей не удалось убедить его в том, что авария была случайной. Он твёрдо настроен, чтобы эти двое ответили за неё... Кажется, мне тоже хочется, чтобы эту чокнутую брюнетку наказали... Потому что ты из-за неё пострадал.

— Я пострадал из-за собственной тупости, — горько усмехнулся я.

Потянулся к Верке зачем-то, словно мог её как-то уберечь. Инстинкт, чтоб его.

— Ты испугался, что я пострадаю, да? — тихо спросила Вера.

Я посмотрел на неё — глаза опущены, пальцы дергают шнурок на кроссовке. Волнуется? Переживает? Считает себя виноватой? Господи, что у неё в голове? Ведь никогда не угадаешь.

— Я рад, что ты не пострадала. И пусть мой порыв был напрасным, — снова усмехнулся я.

До невозможности хочется прикоснуться к её щеке, обнять, успокоить в её глазах тревогу... Но мы оба знаем, что будет. Снова оттолкнёт, слова станет притворяться, что я ей безразличен.

Чёрт.

Я резко поднялся с лавки с намерением уйти, но Вера меня остановила:

— Ты вернёшься в свою квартиру?

— Придётся. Не жить же мне у вас вечно, — ответил я, не оборачиваясь.

— Хорошо, — тихо выдохнула она, поднимая в моей душе ураган. Чтоб тебя, Вер!

Больше я не мог — не хватило терпения. Нет, я не решил сдастся, просто события вчерашнего вечера довели меня до точки кипения. Гонка, на кону которой стояла моя девочка, и которую я чуть не проиграл. Холодность Веры, после моего признания, её отрицание, страх. Ещё и авария до кучи. Боль была просто невыносимой. И сейчас — неизменившееся желание Верки, чтобы я убрался из их дома. 

Я же тоже не железный, в конце концов.

Я вошёл в свою комнату и осмотрелся. Разбросанные по углам вещи, ноут на кресле, читалка валяется на кровати, пара легких гантелей лежит на полу у её изножья. Не хило я здесь обосновался. Но всё равно скучал по своей берлоге. Не так, чтобы очень, но там я мог вовсю экспериментировать с приготовлением блюд. Интересно, Верка запомнила, что я люблю готовить? Я ей как-то об этом говорил...

Что вообще она во мне замечает, кроме собственной убеждённости в том, что я бабник?!

Скрипнул зубами и направился к шкафу, чтобы достать спортивную сумку. Кинул её на кровать, раскрыл и уставился в её глубь невидящим взглядом.

Не представляю, как я буду жить, вернувшись к себе. Совершенно.

Верка, как же ты так умудрилась забраться мне под кожу? Прочно обосноваться в костях, в крови, в сердце?

— Ты... Ты уезжаешь прямо сейчас? — спросил мой ад во плоти, стоя на пороге комнаты. 

Глаза круглые, как монетки, бегают с меня на сумку и обратно.

Я дёрнул здоровым плечом:

— А почему бы нет?

— Ещё чего! — возмутилась Вера и засеменила в мою сторону. Схватила сумку, закинула её обратно в шкаф, громко хлопнув дверцей, развернулась ко мне и сложила руки под грудью. — У тебя... плечо! Тебе нужны... забота и покой! Никуда ты сейчас не поедешь, ясно?

— И кто ж мне предоставит заботу, и уж тем белее, покой? Не представляю такого в этом доме.

— Ах так? — сузила она глаза, делая шаг вперёд. — Когда тебе некуда было податься, то наш дом тебя устраивал. А теперь — всё? Стал противен?

— Не, Вер, без меня, — устало вздохнул я и опустился на край кровати. — Надело мне цапаться каждый раз...

Я смотрел в окно, но чувствовал её взгляд, чувствовал её нерешительность, внутреннюю борьбу, слышал её частое и тяжёлое дыхание.  

— Прос-ти, — вдруг выдохнула она порывисто, а через пару ударов моего сердца опустилась на колени у моих ног и заглянула мне в глаза: — Прости-прости-прости...

У меня не галлюцинации, случаем? Вера реально простит у меня прощения?

— За что ты извиняешься, Вер? — выдохнул я, касаясь ладонью её щеки.

— Твоё плечо... — стояли в её глазах слёзы. — Я виновата в том, что она психанула... Гонка... Я настояла на том, чтобы ты участвовал... Да и всё остальное... Прос-ти, — всхлипнула она, — меня за меня... Я ужасная... Ты столько натерпелся из-за меня...

— Глупая, — сжалось у меня сердце, и я скатился с кровати на пол, чтобы быть ближе к моей невероятной девочке. — Вер, ты научила меня жить, слышишь? Дала мне смысл существования. Ты... Вер, ты та самая, понимаешь? Такая, какая есть. Мне нравится в тебе всё без исключения. А знаешь почему? 

— Почему? — тихий дрожащий шёпот.

— Потому что я тебя... Я тебя люблю, моя язва. 

Вера порывисто вздохнула, а затем всё же разрыдалась, уткнувшись лбом в мою грудь. Дурёха моя. Такая трогательная, сил нет... Я обнял её одной рукой и прижался губами к макушке. Люблю так сильно, что сам не верю в то, что так умею.

— А я... — минуту спустя резко отстранилась она. — Я... Ты... Ты мне всегда нравился! — воскликнула она обвинительно и даже кулачком легонько треснула по здоровому плечу. — Всегда! Думаешь, зачем я приставала к тебе с дурацкими вопросами? Оттого, что мне больше не у кого было спрашивать? А вот и нет! Бегала за тобой хвостиком... Ты же... Ты же такой красивый! Сильный! Добрый! И чертовски обаятельный! С первой встречи, понимаешь? Я втюрилась в тебя с первой встречи! Ещё тогда, когда мы с мамой навещали тётю! Я знала, что ты переехал в наш город, с нетерпением ждала нашей новой встречи, ни о чём другом думать не могла. А потом я тебя узнала лучше... И всё стало только хуже! Ты... Ты такой классный, Фили-и-и-ип, — вновь завыла она, падая мне на грудь. — Тако-ой клас-сный... Умн-ый, пони-ма-ющий... И... целу-ешься кры-ше-сно-сно! 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это да, — хмыкнул я и тихо рассмеялся.

На самом деле, внутри у меня всё перевернулось. Я ощущал такое удовольствие от её слов, что буквально был готов лопнуть.

Вера и в чувствах признаётся по своему. Ну вот как её не любить? У меня тупо не было ни единого шанса избежать то, что между нами происходит.

— Я... я тоже тебя люблю, идиот... — глухо всхлипнула она мне в грудь. — Всем своим сердцем.

— А слабо повторить это мне в глаза? — выдохнул я напряжённо.

Вера мгновенно затихла, медленно отстранилась, вытерла с глаз слёзы, не встречаясь со мной взглядом, выдохнула и, наконец, посмотрела на меня:

— Я люблю тебя... Идиот.

Уверен, она хотела язвительно улыбнуться, но я ей не позволил. Обхватил её затылок рукой и притянул к себе, чтобы крышесносно поцеловать.

Моя. И точка.

Эпизод 16. Вера

— Так ты останешься у нас? — затаив дыхание, спросила я у Филиппа.

Мы валялись на его кровати, смотря на ноуте какой-то фильм. За окном уже давно стемнело, дверь была заперта, и мы не откликались, когда в неё кто-то периодически стучал. Думаю, это была мама, и думаю, она догадывалась о наших с Филом отношениях. И не была против, потому что доверяла нам обоим. Хотя Филу она, скорее всего, доверяла больше.

— Сама же сказала, что мне нужны забота и покой, — усмехнулся он.

— Возможно... на счёт покоя я погорячилась, но заботу гарантирую, честно! — тихо посмеялась я, а затем, перевернувшись на живот, приподнялась на локтях и заглянула своему парню в глаза: — Фил... Что будет дальше? С нами... С тобой... С Грязными ты завязал, даже на мотоцикле пока не покатаешься, — бросила я выразительный взгляд на его плечо. — Да и не можешь же ты всю жизнь беззаботно гонять на байке, верно? Ты хоть раз задумывался о будущем?

— Вот прямо сейчас и задумаемся, — улыбнулся он и покряхтел, укладываясь удобнее. — С тобой всё понятно — спортивный институт, по стопам брата...

— По своим стопам, вообще-то! — возмутилась я.

— Хорошо, по своим, — прищурившись, легко согласился он. — Что касается меня... Я давно посматриваю в сторону поварского училища. Да, связать своё будущее с готовкой, а затем и открыть ресторан — будет не дурно.

— Ресторан на колёсах, — хихикнула я. — Мне нравится!

— Согласен, интересная идея. — Филипп всматривался в меня долгим взглядом, а затем хмыкнул. Ласково погладил мою щёку большим пальцем и кивнул себе на плечо: — Иди сюда — сейчас расскажу тебе, как всё будет. Закрой глаза и представь, — припросил он, как только я улеглась. — На следующий год ты поступаешь на Спортфак, а я иду получать кулинарное образование. Вскоре тебе исполняется восемнадцать, и ты переезжаешь ко мне...

— Серьёзно? — усмехнулась я, поднимая на него глаза.

— Глаза закрой, язва, — дернул он плечом, под моей головой. — Серьёзно. Днём я вожу тебя на тренировки. На нашем байке...

— Я тоже хочу байк, кстати! И научиться на нём ездить. Научишь?

— Если прекратишь меня перебивать, — шутливо рыкнул он.

— Молчу, — хихикнула я.

— Так вот. А по вечерам я готовлю нам ужины, к вкусу которых ты постоянно придираешься, ну, чтобы я не расслаблялся, а на самом деле, ты в восторге от моего таланта. Хорошо, иногда мы ездим на какой-нибудь автодром, чисто для того, чтобы порадовать тебя. Потому что учить тебя чему-либо та ещё задачка...

— Не правда! Я буду очень стараться. И когда-нибудь обыграю тебя в гонке, понял?

— Ага, как если бы я решил обыграть тебя в баскетбольной игре, — хмыкнул этот самоуверенный наглец.

— Вызов принят. Ладно, рассказывай, что дальше, — разрешила я.

— Вскоре я открываю ресторан. На колёсах или нет — ещё подумаем. Мы навещаем раз в месяц моих родственников или твоих. Ходим в гости к Сане с Надей. Мой ресторанный бизнес разрастается до сети, ты — играешь за женскую сборную России по баскетболу какое-то время. Мне, кстати, не нравится тебя отпускать на игры, но я мирюсь с этим, потому что для тебя это важно. Наигравшись вдоволь, ты бросаешь сборную, чтобы родить мне сына. Потом дочь, потом ещё сына, потом ещё дочь...

— Фил! — захохотала я. — Я тебе не фабрика по производству детишек!

— Ладно, к вопросу количества детей мы ещё вернёмся. А в остальном... Мы будем спорить, ругаться, доводить друг друга до белого каления...

— Мм... вот это самое заманчивое, — скептически усмехнулась я.

— Будем, да, но ещё мы будем каждый раз мириться. А самое главное, — приподнялся он на локте, нависнув надо мной, — любить друг друга до хруста костей. До луны и обратно, если хочешь. До изнеможения. Вопреки всему.

— Обещаешь? — тихо спросила я, чувствуя, как сердце переполняется от чувств.

— Обещаю.

Я потянулась к его губам и поцеловала их.

Всё будет именно так, как рассказал Филипп. Я в это верю. 

В смысле, я и есть сама Вера. Не зря же меня так зовут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍