Представление в Старом Риме бесплатное чтение

Пролог

Моя практика началась со знакомства с очень интересным человеком: мой руководитель, профессор Ли Джеймс Филлипсон, подозвал меня после лекции и сказал, что я могу начать свою исследовательскую работу по журналистике со знакомства с крайне занимательной личностью, неким мистером Мариусом Форном.

– Тебе сказочно повезло! – воскликнул профессор Филлипсон и начал быстро писать записку, по всей видимости для того самого мистера Форна. – Он остановился в отеле Хартвелл, неподалеку от Центрального парка, можешь прямо сейчас идти к нему: передай эту записку и скажи: профессор Ли Джеймс будет рад видеть его у нас в университете.

Довольный, что мне так повезло с началом практики, я взял записку, горячо поблагодарил профессора, и сейчас же отправился в отель Хартвелл.

Идти было недалеко, отель располагался в десяти минутах ходьбы от университета, на закрытой территории, чтобы постояльцев никто не беспокоил. 
Выйдя из университета я бодро зашагал в сторону отеля, рассуждая о том, какой он из себя – этот мистер Форн: профессор не стал бы рекомендовать того, в ком не уверен или того, кто не стал бы помогать его студентам… Одним словом – мне было дико любопытно!

Отель Хартвелл – великолепное четырехэтажное здание, построенное буквально рядом с Центральным парком, так что вид постояльцам открывался потрясающий. Обычно здесь останавливались писатели, журналисты, знаменитые адвокаты и судьи- в общем непростые люди. Зайдя внутрь, я сразу направился к стойке, где меня ждал консьерж – статный мужчина лет пятидесяти.

– Добрый день, сэр. – обратился я к нему. – Подскажите пожалуйста, в какой комнате расположился мистер Мариус Форн?

– Добрый день, молодой человек, сэр Форн расположился в 217 комнате, на втором этаже. Вы хотели что-то передать ему? – поинтересовался консьерж.

– Мне необходимо лично передать ему послание, а также я бы хотел получить от него консультацию.

– Я Вас понял, молодой человек, сейчас уточню у достопочтенного сэра, сможет ли он Вас принять или нет, подождите несколько минут.

– Благодарю Вас. – ответил я, и направился в фойе отеля – просторное и элегантное, как и весь отель Хартвелл.

Не прошло и десяти минут, как консьерж вернулся с помощником и сообщил мне, что сэр Мариус ожидает меня у себя в номере. Помощник провел меня до комнаты 217, учтиво поклонился и оставил меня наедине с массивной дверью, на которой весела табличка с красивыми цифрами. Я вдохнул и постучался. За дверью послышались шаги и дверь открыл мужчина, примерно сорока лет.

– Добрый день, молодой человек! – звонко сказал Мариус Форн – не стойте в дверях, проходите.

– Добрый день, сэр Форн! – как можно увереннее и громче произнес я – благодарю Вас, что уделили мне время.

Зайдя в номер, первое, что мне бросилось в глаза – это рабочая обстановка: на массивном столе лежали книги, документы и множество черновиков, часть которых уже ютилась в мусорном ведре. Книжный шкаф был заполнен книгами и папками, а на журнальном столике лежала газета, по всей видимости свежая, от сегодняшнего числа.

– Сэр Мариус Форн к Вашим услугам! – нарушил молчание мужчина, стоящий напротив меня.

Я представился и с почти нескрываемым любопытством начал рассматривать моего собеседника: статный мужчина, с рыжими волосами, усами и великолепной бородой. Белая рубашка, серая жилетка и брюки, на ногах были до блеска начищенные коричневые броги. Яркие, «горящие» голубые глаза сияли живостью, будто говоря: мы повидали многое и нам есть что рассказать.

– Итак… – сделал паузу Мариус. – Вы пришли ко мне с посланием, я правильно понимаю?

– Ах, да! – поспешил я ответить. – Меня прислал профессор Ли Джеймс Филлипсон, он просил передать Вам эту записку, а также сказал, что будет рад видеть Вас в нашем университете.

– Профессор Ли Джеймс! – воскликнул Форн, беря из моих рук записку. – Сколько лет, сколько зим! Обязательно загляну к нему при первой возможности. – Но что же Вы стоите, присаживайтесь. – пригласил он меня, указывая рукой на одно из кресел у журнального столика.

Усевшись в кресло я перевел взгляд на мистера Форна: он подошел к окну, из которого открывался великолепный вид на Центральный парк. Внимательно прочитав записку, он задумчиво посмотрел в окно, затем спросил меня.

– Вам необходима моя консультация по журналистской практики, что ж, тогда сразу перейду к делу, какую именно тему Вы бы хотели осветить в своей работе? – повернувшись ко мне спросил Форн.

– Хотелось выбрать необычную и загадочную новость или историю, если такое возможно. – робко ответил я. – Но мне подойдет любая тема, которую Вы бы посчитали актуальной.

– Загадочная и необычная… – протянул стоящий у окна Мариус. – Да, необычная, подходящее слово! – направившись к книжному шкафу добавил он.

Внимательно осмотрев книги и папки, Мариус выбрал небольшую желтую папку, довольно улыбнувшись он сел в кресло напротив меня и положил ее на журнальный столик.

– Вы слышали что-нибудь о семье Фантóни?

– Если честно, впервые слышу – ответил я.

– Возможно что-нибудь слышали о мафии Старого или Нового Рима? – загадочно улыбаясь спросил он.

– Вообще я не очень знаком с историей Италии, да и не особо много новостей оттуда доходит до нас. – попытался я вспомнить, хоть что-то интересное из новостей оттуда, но так ничего и не пришло мне на ум.

– Тогда данная история Вам точно подойдет. – радостно взяв в руки папку, ответил довольный мистер Форн.

Я было потянулся за листами, чтобы записать информацию, как мой собеседник остановил меня.

– О, не спешите молодой человек. – открывая папку сказал он. – Для начала внимательно выслушайте историю, а затем я отвечу на Ваши вопросы и помогу выделить необходимую информацию.

Я кивнул, удобнее расположился в кресле, и все свое внимание обратил на сидящего напротив меня мужчину, чьи глаза, как мне показалось, засияли еще ярче.

– Мы отправимся в 1957 год… – медленно начал он. – В Старый Рим, где произошла необычная и неоднозначная история…

Глава 1. Бьянка Адзурра Фантони

1957 год. Новый Рим. Красивый и богатый район Монти – обитель элиты: знаменитых артистов, спортсменов, судей, прокуроров, чиновников и просто богатых людей. В одном из домов горит свет и слышен смех – это семья Фантони празднует первое день рождение своей дочери Бьянки. Вивиан – знаменитая тридцатилетняя клоунесса, выступающая в большом цирке Нового Рима и ее муж Марко, работающий одним из главных инженеров на автомобильном заводе. Сегодня у них множество гостей, а главное к ним пришел отец Марко – Бернардо, заботливый отец и дедушка, который очень сильно любит свою внучку: прекрасную маленькую девочку с невероятно большими голубыми глазами. В этот день ей дарят подарки, желают счастливой жизни и беззаботного детства. Но главным подарком стал браслет подаренный ей родителями – золотой, с великолепным орнаментом, настоящая драгоценность, которая всегда будет напоминать дочке о семье, заботящейся и любящей ее.

1961 год. После белой полосы всегда приходит черная – это жизнь, как ни крути. Взлет в карьере Вивиан ознаменовал новый виток в жизни семьи Фантони, но всегда найдутся завистники, недоброжелатели и откровенные вредители. Они словно паразиты – будут получать только выгоду и материальные блага, пока от этого будет хоть какой-то смысл или польза. И, в конечном итоге, получив все нужно погубят свою жертву – так и стало с бедной Вивиан: коллега, которая улыбалась в лицо, превозносила и восхищалась ее талантом, за спиной поносила и таила зависть. Отвратительное чувство, которое буквально не дает покоя, съедает изнутри все нутро, отравляет существование. Это не может длиться бесконечно и, разумеется, находит не менее отвратительный выход – ложное обвинение в связях с мафией, с преступным миром, который якобы дал Вивиан возможность выступать по всей стране. Дал ей ту самую популярность и защиту. Словно стервятники, злопыхатели накинулись на Вивиан – теперь то у них есть возможность! Один за другим ее вчерашние друзья превратились в обвинителей, но больше всех старалась та особа, которая и начала все это «представление».

Арест, суд и сфабрикованное дело – полное обрушение карьеры… Пятилетняя Бьянка помнила только множество людей, которые пришли за мамой. Дедушка Бернардо закрыл ее глаза руками, чтобы она не видела весь тот ужас. Все было словно во сне: крики матери, возгласы тех, кто пришел за ней, мольбы отца, руки дедушки и ее полные слез, большие голубые глаза…

Далее был суды, на которые не допускали даже Марко. Закрытые, бесконечные процессы: ни журналистов, ни родственников, только сторона обвинения и адвокат с подсудимой. Бьянка не помнит этого, лишь рассказы дедушки. Но это лишь первый удар судьбы, неожиданная гибель отца, который трудился на фабрике, который был так нужен семье… Несчастный случай, такое решение приняла комиссия расследовавшее обстоятельства смерти Марко. После смеха приходит плач – так говорил дедушка Бернардо. В одно мгновенье жизнь перевернулась, оставив Бьянку сиротой.

Дом в элитном районе пришлось продать, чтобы оплатить адвоката и похороны. Вивиан уже отчаявшись отдала последние средства, чтобы Бьянка и Бернардо смогли иметь крышу над головой – это двухкомнатная квартирка в ветхом доме, на окраине Старого Рима. Лишь на это хватило тех малых денег, которые остались у нее: ни накопления, ни драгоценности, ни дорогое жилье – ничего из этого не хватило, чтобы покрыть суды и похороны дорогого мужа. Вивиан лишилась всего – семьи, дома, чести. Адвокаты лишь разводили руками, суд был непреклонен – пожизненное заключение. Связи с мафией не прощают – ни в Новом, ни в Старом Риме!

Бьянка так и не простилась с матерью, ей этого не позволили. Зависть взрослых отняла у пятилетнего ребенка мать, а несчастный случай забрал отца – миг, и жизнь рухнула, оставив после себя лишь руины. Единственный кто держал маленькую девочку за руку – ее любимый дедушка Бернардо, который ни за что не бросит ее. И снова, полные слез, большие голубые глаза…

1975 год. Старым Рим. Летняя жара в выходные заставляет прохлаждаться в кафе или парках. Деревья манят своей тенью, а лавочки будто приглашают присесть и отдохнуть. Люди не спеша бредут по улочкам вымощенным узорчатой плиткой, местами треснувшей и провалившейся. Домохозяйки поливают цветы на небольших балкончиках или развешивают разноцветные простыни, мужчины возвращаются с работы, старики собравшись в круг обсуждают спорт, а дети бегают и играют – мирный выходной день. Но не везде так тихо и спокойно: если пройти через парк де Рисаро, затем свернуть на узкую улицу Витторио Фантини, а потом после пройти немного вдоль улицы Виа Ромоло, то можно увидеть небольшой шатер – это один из первых цирков в истории Старого Рима. Уже ветхий от времени красно-белый шатер, с деревянной табличкой, на которой потускневшими золотыми буквами написано «Circo Pino Pinelli», скрывал арену. Зайдя внутрь, первое, что бросается в глаза – это круглая сцена, выкрашенная в красный цвет, стоящие по кругу деревянные скамейки, плотный занавес синего цвета. Подняв голову вверх, можно увидеть подвешенные на потолке канаты и множество красивых разноцветных ленточек – все это освещается лампами, которые находятся на самом верху шатра. Занавес, отделяющий круглую арену от технических помещений цирка приоткрывается, и на арену выходит клоунесса, одетая в бело-синий атласный костюм, с выделяющимися красными полосками. Воротник – украшенный золотыми вышитыми фигурами. На голове большая сине-красная клоунская шапка, с двумя синими шариками на концах, на ногах синие туфли с блестящими красными бантами. Лицо клоунессы покрыто тонким слоем белого грима, на котором будто-то размазали красноватые пятна. Алые волосы небрежно торчат из-под шапки, а большие голубые глаза смотрят на пустые скамейки. Она не спеша подходит к центру арены и совершает низкий поклон:

Звучат аплодисменты, это уборщик Леонардо подбадривает Бьянку, весело жонглирующую синими, красными и белыми шариками, которые она достает из карманов костюма. Затем шарики падают на пол арены, а клоунесса делает великолепное сальто назад. Веселая музыка, льющаяся из динамиков, создавала праздничное настроение. Репетиция продолжалась: на сцену вышли силачи – здоровые усатые богатыри, под два метра ростом, с тяжеленными гирями, которые они подбрасывали будто пушинки. Под потолком появились канатоходцы – с длинными шестами, чем очень сильно обрадовали Леонардо, который одобрительно засвистел. На арену вышли две лошади, на которых стояли наездницы, держащие багеты – тонкие полуобручи, через которые они перепрыгивали, как через скакалку. Задорная музыка, карнавал цветов, великолепная атмосфера веселья – все это перемешалось на арене цирка.

– АП! – раздался резкий крик мужчины в красивом красном костюме!

Все участники, находящиеся на сцене остановились и посмотрели на мужчину, который медленно начал хлопать.

– Молодцы, молодцы! – одобрительно закивал он. – Вступительная часть великолепна, но где же Марилена и ее попугаи?

– Наверное, заболела. – сказал один из силачей.

– Она на прошлой репетиции уже чувствовала себя плохо и жаловалась на головную боль. – заметил второй богатырь.

– Так не пойдет, у нас через несколько недель представление, а мы теряем такой прекрасный номер! – возмутился мужчина в красном костюме. – Может кто-то после репетиции проведать ее и узнать, что с ней случилось?

– Я смогу – сразу отозвался Леонардо.

– А я его провожу – задорно подхватила Бьянка.

– Великолепно! – потирая руки добавил мужчина. – А теперь продолжаем репетицию.

После репетиции Бьянка и Леонардо пошли навестить Марилену, которая жила на улице Клаудио Вилле. С небольшой улицы Ромоло, они свернули на улицу Фоско Гиачетти, на которой было множество бакалейных лавок, сиявшие пестрыми вывесками, зазывающими потенциальных покупателей. Сейчас же, в выходной день тут было необычно много народу, что невозможно было и протолкнуться: криков покупателей, пытающихся сбить цены, возгласы продавцов, которые по их словам продавали «исключительный и уникальный товар». Пройдя мимо лавок Леонардо обратился к Бьянке:

– Ну что же Бьянка, здесь так много народу, да и до дома Марилены рукой подать, лучше беги домой, я сам узнаю, что с ней и как она. – добродушно сказал старый уборщик.

– Ну смотрите сами! – ответила Бьянку.

– Чао, лучшая молодая клоунесса!– попрощался Леонардо.

– Чао, самый трудолюбивый и умный уборщик! – засмеявшись ответила Бьянка.

Попрощавшись, она направилась домой – на улицу Виа Марио Ленза. Идти было совсем недалеко: достаточно было свернуть вниз на длинную и широкую улицу Энрико Гуаззони, пройтись по красивым и широким тротуарам, а затем свернуть направо – на улицу Ленза. Этот день не стал исключением и Бьянка бодро зашагала по узорчатой плитке в сторону дома. Жила она в четырехэтажном строении, на втором этаже. Небольшая двухкомнатная квартирка – это все, что осталось у Бьянки от отца и матери. Жила она с дедушкой Бернардо – он взял опекунство над, тогда еще, пятилетней девочке. Обстановку нельзя было назвать богатой: небольшая кухонька, на которой ютились плита, маленький круглый стол, да два стула. Комната Бьянки и комната дедушки, ванная с туалетом. Все было максимально простым, без каких либо излишеств. Зайдя домой и поднявшись в квартиру, Бьянка прибрала костюм и обувь в небольшой шкафчик – их следовало почистить, но сделает она это позже. Сейчас же ей нужно поприветствовать любимого дедушку:

– Il nonno! (Дедушка с итальянского) – громко произнесла Бьянка. – Я дома! Репетиция была великолепной, директор цирка был в восторге. Он похвалил нас всех и сказал, что это будет лучшее представление в следующем месяце, ты можешь себе это представить?! – не умолкая, словно боясь остановиться, рассказывала она.

Бернардо, сидящий за столом с газетой в руках, одобрительно кивнул.

– Ты все читаешь и читаешь, дедуля. Я тебя целых два года так и вижу с газетой в руках, чтобы не происходило вокруг. – делая вид, что обижается, надула губы Бьянка. – Ты обещаешь, что придешь на мое первое выступление, обещаешь же? – взмолилась она.

Дедушка вновь кивнул, перелистывая газетный лист.

– Я все запомнила, теперь ты уже не сможешь найти причину, чтобы не выходить из квартиры. – победоносно заявила клоунесса.

Бернардо очень сильно переживал за свою внучку: в пять лет остаться сиротой, без отца и без матери, которые души не чаяли в своей любимой дочурке. Потеря сына Марко и суд над Вивиан с ее последующим арестом только усугубляли ситуацию. Получив шанс найти жилье для своей внучке, он взял на себя роль опекуна и собрал все необходимые документы. Шестидесятилетнему старику было очень трудно доказать, что он в состоянии дать пятилетней девочке крышу над головой, а также все необходимое для образования. Очень помогли последние средства, оставленные Вивиан, а также сбережения и связи самого Бернардо.

Бьянка, довольная тем, что дедушка наконец-то сможет оценить ее труды отправилась умываться, а затем пошла в свою комнату – день выдался тяжелым: репетиция, подготовка грима и костюма. Комната была небольшой, но уютной – кровать с мягким матрасом, небольшой столик с зеркалом, где Бьянка могла практиковаться в нанесении грима и макияжа, вместительный шкаф с одеждой и сундук возле окна, в котором хранились некоторые вещи матери и отца. Напротив кровати, возле входной двери висела фотография в рамке – это фото Бьянки и дедушки Бернардо, сделанное два года назад. Дедушка в своем черном парадном костюме и Бьянка в выходном платье.

Приготовившись ко сну, она села на кровать и задумалась, что сейчас с Мариленой – как она и сможет ли продолжить репетиции. Головная боль… да, это не редкость, но когда к ней присоединятся усталость, недосып – это гремучая смесь, способная вызвать кошмары и не что еще хуже… То она просыпалась с листовками в руках, то могла очнуться ночью на кухне с дедушкиной газетой в руках, которую он оставлял на столе – но Бьянка старалась не предавать этому особого значения: подготовка и обучение роли клоунессы, постоянный стресс и переживания – всякое бывает: так она себя успокаивала. Но несколько месяцев назад, произошло то, что уже действительно напугало Бьянку: она очнулась ночью, посреди главной площади Старого Рима, в клоунском костюме, с газетой в руках – ее заголовок гласил, что некто в клоунском костюме начал охоту на членов мафии и город ждут неприятности. Самое угрожающее было то, что костюм и руки Бьянки были покрыты красной краской, отдаленно напоминающие кровь. Столь страшное пробуждение запомнилось ей и теперь она стала внимательно следить за головной болью, режимом сна и общим состоянием. Никому не пожелаешь очнуться ночью посреди площади, да еще и в рабочем костюме клоунессы – думала про себя Бьянка, с отвращением вспоминая это происшествие. И сегодня ее также начала беспокоить сильная головная боль, также она чувствовала себя разбитой и уставшей, но она не стала никому об этом говорить – не сегодня, только не сегодня, ведь именно сейчас ей выпал шанс участвовать в настоящем представлении и не просто участвовать, а еще и открывать его!

– Завтра будет отличный день, мне нужно выспаться, а головная боль пройдет – это не беда. – подбадривая саму себя, произнесла Бьянка. Спокойной ночи дедуля, спокойно ночи папочка, спокойной ночи мамочка – вы будете гордиться мной – шепотом добавила она и легла в постель.

Старый Рим днем и Старый Рим ночью – это два совершенно разных города. Яркий, шумный и «живой» – днем, ночью он превращается в мрачный, тихий и «мертвый» – на улицах не души, только иногда проезжают черные машины – это мафия разъезжает по районам и проверяет их. Иногда слышны разговоры в закоулках или на окраинах улиц, это информаторы, они же «уши и глаза» мафии передают друг другу важную информацию и детали, которые необходимы их боссам. Не редки и перестрелки, в ходе которых погибают мафиози, но на утро – полиция не обнаружит ни следов разборок, ни трупов погибших бандитов, ни даже напоминаний, что здесь вообще что-то произошло. Ночью не стоит гулять, не стоит высовываться на улицу – ночь это время мафии, это время ее правил и законов.

Старый чердак дома, Бьянка здесь впервые – это можно утверждать на все сто процентов, в углах куча хлама – доски, мешки из-под строительного мусора и пивные банки. В небольшое окно попадал лунный свет, который освещал стоявшее напротив окна зеркало, а также часть чердака. Опять кошмар? Вновь злую шутку сыграла усталость от репетиций? Или это опять повторяется… Головная боль… Нужно было принять таблетки, не спускать на самотек… Мысли проносились в голове одна за другой. Бьянка почувствовала боль в висках, дыхание стало прерывистым – голова начал трещать.

– Это точно не сон! – крик вырвался из уст девушки.

Бьянка посмотрела в старое зеркало, стоявшее напротив окна: в нем отражалась девушка. На ней был старый темно-фиолетовый костюм, с белым воротником и черными полосками, который носили клоунессы лет двадцать назад. Голову же украшала шапка: на концах которой шипели и извивались, будто в диком танце – жуткие змеи. Девушка в отражение ужасающе ухмылялась, скрывая в своих ядовито-зеленых глазах нечто зловещее и… до боли знакомое.

– Мамочка… это ты? – прошептала Бьянка.

Глава 2. Подготовка

– Моя единственная… Дочка… Бьянка – ты стала такой красивый и взрослой! – восхитилась девушка в отражении зеркала, похожая на Бьянку, как две капли воды, за исключением цвета глаз: они были ядовито-зелеными и таили в себе нечто жуткое.

–

Бьянка будто лишилась дара речи, настолько ее поразило то, что она увидела в отражении – это было нечто невероятное, мистическое!

– Ты так и будешь стоять молча? – с притворной обидой в голосе произнесла девушка из зеркала. – Бьянка, ты не узнаешь свою мамочку?

– Мама – это на самом деле ты? – едва слышно прошептала она.

– Вивиан Адзурра Фантони, твоя любящая мама! – с гордостью ответило Бьянке отражение.

– Но это невозможно! – воскликнула девушка и закрыла рот ладонями, уже начиная рыдать. В ее голове все перемешалось – ночь, непонятный чердак, девушка в отражение, которая утверждает, что она ее мать… Что вообще тут происходит? Как она тут очутилась? Это сон? Может быть, виденье? Столько вопросов и ни одного ответа.

– Нет ничего невозможного, моя дорогая. – ухмыляясь ответила Вивиан. – Я тут только ради тебя.

– Ради меня? Но где ты, в зеркале? – Бьянка уже ничего не могла понять, ей становилось плохо. Голова начала болеть еще сильнее, будто огромные стальные тиски потихоньку сжимают ее. Пульсирующая, тупая боль…

– Я в твоей голове Бьянка, всегда с тобой. – Вивиан поднесла указательный палец к виску и улыбнулась.

Это было будто гром среди ясного неба: ее мама, по рассказам дедушки уже четырнадцать лет находилась в тюрьме, куда не допускали никого, даже самых близких родственников. Всех кто был обвинен в сотрудничестве с мафией – лишали любых связей с родными и близкими, чтобы не было ни малейшей возможности передать какую либо информацию или документы.

– Это все нереально… – Бьянка была в полном смятении, отказывалась верить в происходящее.

– Я тут не просто так, дочка. Моя задача помочь тебе вернуть нашей семье честь, отомстить тем, кто виновен в том, что нас разлучили. – уже со злобой сказала ее мать.

– Отомстить? Разве это вообще возможно? Ты в тюрьме, а я всего лишь подросток… – в недоумении спросила Бьянка, которой все больше казалось, что все это просто ее бредовый сон.

– Ты себя недооцениваешь, моя дорогая. – зловеще улыбнулась Вивиан. – С моей помощью у тебя все получится, поверь мне. Ты ловкая, находчивая, умная и никто не будет предполагать, что ты можешь нести угрозу для мафии.

– Значит во всем действительно замешана мафия? – спросила Бьянка у матери. – Я думала тебя, подставила коллега…

– Это все проделки мафии, нескольких противоборствующих кланов, но суть одна – это бандиты виноваты в том, что случилось с нашей семьей. И я сделаю все, чтобы помочь тебе отомстить за нас. – лицо Вивиан помрачнело, а змеи стали извиваться еще сильнее, будто в диком экстазе.

– Ты знаешь кто виновен, мама? – с надеждой воскликнула девушка. – Тогда мы можем обратиться в полицию, они помогут!

– Нет! – закричала девушка по ту сторону зеркала. – Полиция с ними заодно, мафия пустила свои щупальца по всему Старому и новому Риму: цирки, уличные артисты, театры, магазины, фабрики и полиция с политиками – везде у них есть свои люди. Мы должны действовать самостоятельно. – подытожила она.

– Но что я могу? Это же мафия, а я всего лишь ребенок – вытирая слезы прошептала Бьянка.

– У нас будет три основных противника, которые замешаны в деле против меня. Это влиятельные мафиози дочка, но не переживай, я – с тобой, и мы составим план, подход к каждому из них. Главное помни, я больше не оставлю тебя, я в твоей голове, в твоем сердце – Вивиан приложила ладонь к груди. – Я тут, моя девочка – она сжала ладонь в кулак и ударила себя в грудь.

– Мама… – уже рыдала Бьянка. – Мама не оставляй меня, пожалуйста! – она коснулась рукой зеркала и головная боль резко усилилась.

– Не бойся дорогая, сейчас тебе нужно отдохнуть, мы поговорим в следующий раз, дотронься до моей ладони. Вивиан протянула руку по ту сторону зеркала. Змеи зашипели и уставились на Бьянку.

– Я не хочу потерять тебя снова… мама… не хочу. – говорила сквозь слезы девочка.

– Не потеряешь, я совсем скоро вновь приду к тебе, обещаю! – с твердой уверенностью ответила Бьянке ее мать.

Дотронувшись до зеркала, именно туда, где была ладонь матери, Бьянка будто провалилась сквозь стекло – в бездонную темноту, которая была за зеркалом. Провалившись, она падала и падала, потеряв себя в пространстве и времени. Ей было настолько страшно, что не получалось даже закричать, от того ужаса, который объял ее: будто все внутри сжалось, страх парализовал ее, словно змеиный яд, а еще это боль в голове… – все перемешалось и она потеряла сознание, так ей показалось.

Бьянка пришла в себя в своей кровати. Мягкий матрас, небольшой столик с зеркалом, фотография в рамке, шкаф и сундук возле окна – все как всегда. Будто ничего и не было этой ночью: ни чердака полного хлама, ни зеркала, в отражении которого она увидела свою маму. Все это было похоже на очень странный, фантастический сон. Головная боль прошла – это было еще одним открытием, значит, все действительно было сном. Мистическим, загадочным, очень реальным – но все-таки сном… Бьянка встала с постели и подошла к окну: на улице было немноголюдно, выходные продолжались, поэтому люди лениво слонялись по тротуарам выложенным старой узорчатой плиткой.

Заправив постель и умывшись, Бьянка пошла завтракать – на кухне, впрочем, как и всегда, сидел дедушка Бернардо и читал газету.

– Дедушка, ты так рано встаешь, откуда у тебя на это силы? – уже в который раз задала она этот вопрос.

Бернардо перевернул страницу газеты.

– Уже позавтракал? – не дождавшись ответа, сразу спросила Бьянка.

Он кивнул и продолжил чтение.

– Вчера так болела голова, просто ужас. – делая себе бутерброд воскликнула девушка. – Может быть стоило выпить таблетки? – обращаясь к девушке, спросила она.

В ответ, он лишь отрицательно покачал головой и перевернул еще одну страницу газеты.

– Думаешь будет только хуже? Мне, кажется, терпеть головную боль наоборот вредно для здоровья. – наливая себе чай в кружку продолжала Бьянка.

Дедушка лишь пожал плечами и погрузился дальше в чтение газеты. Бьянка не спеша выпила чай и доела бутерброд, затем посмотрела в окно на кухне: солнце светило все ярче, через два часа, будет полдень и на Старый Рим опуститься зной жары, поэтому лучше всего идти на улицу прямо сейчас. Она встала, помыла посуду, пошла в свою комнату и переоделась для прогулки – ее настроение стало куда лучше.

– Дедушка, я схожу и проведаю дядюшку Леонардо. – с энтузиазмом произнесла Бьянка. – К тому же, не хочется сидеть дома в такую хорошую погоду. – добавила она.

Дедушка одобрительно кивнул и посмотрел в окно, затем вновь обратил свой взгляд на страницы газеты.

– Не скучай дедуля, я приду к ужину – не теряй меня! – весело прокричала Бьянка, закрывая за собой входную дверь. Она специально не стала рассказывать своему любимому дедушке, что ей привиделось ночью, чтобы он не волновался, не переживал.

«Ему не стоит знать об этом, он будет только сильнее переживать и волноваться. Может дойти до того, что он запретит мне посещать репетиции, из-за того, что я переутомляюсь, но мне хватит сил: я могу сдаться, только не сейчас – когда я в шаге от своей мечты, от своего первого большого выступления на арене цирка». – думала про себя девушка.

Прогулка до цирка была отличной идеей – это возможность развеется после тяжелого вчерашнего дня и минувшего кошмара этой ночью. Свежий воздух развевал волосы девушки, приятно обдувал лицо, солнце светило ярко, но не настолько, чтобы ослеплять и обжигать своим теплом, Бьянка вдохнула чистый воздух полной грудью – одним словом, день ожидает быть чудесным и полным событий – так ей показалось.

Леонардо всегда дежурил по выходным: убирал территорию цирка, следил за чистотой реквизита, кормил цирковых животных и ухаживал за ними. Он работал тут уже двадцать пять лет и считался старожилом. Ему нравилась атмосфера цирка – веселая музыка, яркие цвета, захватывающий дух представления, броские костюмы актеров, а особенно ему нравился запах: для него в цирке пахло опилками, кормом для лошадей, а также мандаринами, конфетами и сладкой ватой – будто он снова попал в свое детство, когда мог беззаботно гулять с родителями по паркам, смотреть представления на арене цирка, кушать ту самую сладкую вату, а дома его ждали любимые игрушки и теплая кровать. Леонардо часто предавался ностальгии: в такие моменты на его глазах выступали едва заметные слезы, он старался быстрее смахнуть их, ссылаясь на то, что опять повсюду в воздухе эта пыль и пора бы все тут убирать. Он был очень добр к Бьянке, постоянно хвалил ее и подбадривал. По его словам у нее большое будущее на арене цирка – главное, чтобы она постоянно совершенствовалась и усердно трудилась.

Девушка хотелось поделиться своими переживаниями именно с ним, не потому что он был единственным, кто мог ее выслушать и поддержать, а потому, что она не хотела беспокоить своего дедушку: ему и так тяжело, он уже столько потерял в этой жизни и теперь постоянно переживает за свою единственную внучку – он просто не может потерять и ее, свою «последнюю радость», которая осталось у него на этой планете.

Дойдя до цирка «Circo Pino Pinelli» Бьянка сразу направилась к заднему двору, где находились конюшни, в такое время Леонардо убирался в денниках – это огороженные боксы в конюшне, предназначенные для содержания лошади без привязи. Пройдя вдоль денников, девушка действительно увидела пожилого уборщика: он набирал в тележку сено, чтобы развозить его лошадям. Ловко управляясь вилами, он быстро заполнял тележку.

– Дядюшка Леонардо! – замахав руками поприветствовала его она!

– Mia giovane stella*! – воскликнул уборщик.

– Ты уже во всю занят делами. А как поживают наши Балерина и Туз? – поинтересовалась Бьянка.

– С ними все хорошо, вот только поели свежего сена, а вечером проверю подстилку из соломы. Навоз я уже убрал, не переживай. – засмеялся Леонардо, увидев как поморщилась девушка.

– Все равно пахнет – это ужасно! – сделав смешную гримасу ответила она.

– Ничего страшного, зато этот навоз можно будет продать местным жителям, которые смогут использовать его, как удобрение для своих садов. – парировал уборщик. – К тому же это позволяет нам сотрудничать с местной администрацией района, а ты понимаешь, как это важно для нас.

– Да, конечно, понимаю, что для полноценной работы цирка, необходимо сотрудничать хотя бы с тем районом, в котором мы находимся. Но все таки так тяжело понимать, что мы буквально зависим от чиновников. – с грустью ответила Бьянка, после сделала небольшую паузу и добавила – И от мафии.

– Тише Бьянка. – озираясь по сторонам сказал Леонардо. – Ты знаешь правила, я, конечно, все прекрасно понимаю и знаю, но хотя бы на улице будь аккуратна в своими словах.

– Пожалуйста, прости. – надула она губы. – Вчера выдалась тяжелая ночь, сильно болела голова. Да-да я никому не сказала, но пойми, – Бьянка сложила ладони в умоляющем жесте – Я не хотела пропускать такую важную репетицию, ты ведь прекрасно это понимаешь.

– Разумеется понимаю, и вообще я догадывался об этом, ведь ты в гримерке очень сильно терла виски – Леонардо оперся на вилы и ткнул пальцем Бьянку в лоб. – Это сразу бросается в глаза, поверь мне. – рассмеялся он.

– Спасибо тебе дядюшка, что никому не рассказал об этом. Ты ведь знаешь, как для меня важно это выступление. Я шла к нему всю сознательную жизнь – оно станет первой ступенькой в моей карьере.

– Скажу в сотый раз – уже серьезно начал Леонардо. – Ты невероятно талантлива, Бьянка, но помни: талант лишь крупица успеха – только усердный труд, большое терпение и контроль сделают из тебя профессионала.

– Ты будто древний мудрец, дядюшка Леонардо! – с восхищением произнесла Бьянка. – Из тебя вышел бы отличный политический деятель, уж ты бы навел там порядок. – подытожила она.

– Ох, нет, нет и нет. – замахал руками старый уборщик. – Мне и тут отлично: лошади, попугаи, кролики и прочая живность – это мне по душе, здесь я чувствую себя в своей тарелке.

– И все же возвращаясь к мафии… – Бьянка перешла на шепот, – ты что-то слышал в последнее время?

– Было пару неоднозначных новостей, как мне показалось. – с недовольным видом буркнул дядюшка Леонардо. – Старый Рим приходит в движение, особенно по ночам. Я бы не советовал тебе задерживаться на улице после семи. Полиция неохотно влезает в дела мафии, они все связаны, я думаю, ты и сама это прекрасно понимаешь. – тихо закончил он.

Бьянка и Леонардо были знакомы уже девять лет. В десятилетнем возрасте дедушка Бернардо привел ее в небольшой цирк «Circo Pino Pinelli» на улице Виа Ромоло. Тогда еще маленькая девочка была застенчивой и скромной, но цирк помог ей раскрыться. Она стала более общительной и веселой, даже несмотря на ту ужасную судьбу, что ее постигла. В эти минуты радости и счастья, Бьянка буквально сияла – настолько арена цирка преображал ее. В такие моменты она особенно была похожа на сою мать – Вивиан. «Как бы она была счастлива если бы видела свою дочку здесь – выступающей в цирке» – думал в такие моменты Бернардо.

Леонардо сразу заметил талантливую клоунессу, а узнав ее печальную историю – пообещал самому себе всячески помогать и оберегать ее. За эти девять лет многое поменялось: устройство и состав их небольшого цирка, отношение властей к актерам и цирковым животным, а также отношение зрителей – что-то стало лучше, а что-то деградировало, к великому сожалению старого уборщика. Но им всем нужно было двигаться вперед, особенно таким молодым артистам, как Бьянка: «У нее все впереди, она сможет, она справится» – так считал уборщик.

Бьянка помогла пожилому уборщику прибраться на территории цирка, угостила лошадей сахаром, а также покормила попугаев. День пролетел незаметно и пора уже возвращаться домой. Дядюшка Леонардо проводил Бьянку до улицы Виа Марио Ленза и попрощался с девушкой. Бьянка направилась домой. Сегодня у нее снова болела голова, но она постаралась не подавать виду, ей нельзя было пропускать репетиции, нельзя было подводить труппу.

Старый Рим. Ночь… Затхлый, старый чердак, в котором по углам лежат груды мусора, в грязное окно пробивается лунный свет, напротив стоит мутное зеркало… Бьянка уже была тут, вчера… Голова вновь раскалывалась, девушка никак не могла вспомнить, как она дошла до дома, как легла спать и как она вновь оказалась на этом чердаке. Первое, что пришло из более или менее логичных мыслей снова посмотреть в зеркало. Бьянка подошла к нему и разумеется увидела в отражение свою маму, которая все также хитро и зловеще ухмылялась, змеи на ее шапке извивались, словно танцуя.

– Это же не сон, я права? – сквозь боль в голове произнесла Бьянка.

– Разумеется не сон. Я же обещала скоро вернуться к тебе, а твоя мамочка не будет обманывать свою любимую дочку. – спокойно ответила девушка в отражении. Словно они виделись тут каждый день и это просить очередная встреча.

– Что ты хочешь мне сказать? Мне действительно нужно это знать, потому что я запуталась. – с надеждой спросила она свою мать.

– Ты здесь для того, чтобы я дала тебе информацию о нашей первой цели. Это будет серьезный противник, но не переживай Бьянка, я тебе помогу. Мы соберем все детали воедино, проведем слежку, выучим каждый его шаг, буквально научимся читать его мысли и в конце концов победим его. Только так мы вернем семье Фантóни доброе имя, только так мы сможем отомстить. – Вивиан вновь злобно ухмыльнулась.

– Я точно смогу это сделать? Я точно смогу вернуть честь нашей семье? Другого пути нет? – начала сомневаться Бьянка.

– Нет дочка, как они поступили с нами, так и мы поступим с ними. Око за око! – прокричала Вивиан из зеркала. – Слушай внимательно и старайся все запоминать. Наш первый враг тот, кто покрывал стукачей, тот, кто защищал лжесвидетелей, будь он проклят! – тут змеи на голове матери противно зашипели, а она понизила голос. – «Грустный» клоун – Джованни Донато.

Mia giovane stella* – с итальянского – Моя юная звезда.

Глава 3. Грустный клоун

Джованни Донато – родился в 1928 году в семье сапожника Лоренцо Донато, он был старшим сыном из троих детей. У него были младший брат Тони и сестра Андреа. С самого детства мальчик отличался особой любовью к братьям нашим меньшим, особенно собакам и кошкам. Родители не позволяли детям держать дома домашних питомцев, поэтому Джованни частенько подкармливал бездомных животных, строил им будки, всячески ухаживал за ними и мечтал, что когда вырастит, у него будет много хвостатых товарищей, для которых он станет хозяином и другом. Джованни рос крупным, коренастым мальчуганом, который мог дать сдачи если его задирали или обижали его младших брата и сестру. Он рано бросил школу, чтобы помогать отцу и матери в мастерской, поэтому не отличался красноречием и обширными знаниями в различных сферах науки, зато прекрасно справлялся с работой подмастерья в лавке своего отца. Свободное время мальчик проводил на улице, где играл со сверстниками, заботился о бездомных животных и продолжал мечтать…

На улице Джованни познакомился с ребятами постарше, которые имели определенный авторитет и влияние, и, как обычно, происходит в таких ситуациях, попал в плохую компанию. Небольшая группировка подростков начала с простых грабежей сверстников, а закончила связями с мафией. И вот, уже двадцатипятилетний Джованни стал одним из вышибал крупного мафиозного клана. Его карьера шла в гору также быстро, как быстро он полнел, становился больше и сильнее. В множестве рейдов на спорные районы, точки торговли и в битвах за сферы влияния, наш, уже взрослый мужчина заработал себе прозвище – «Грустный Джованни». Получил он его не просто так: чрезмерная жестокость, с которой он решал проблемы своих боссов поражала. Никакого сострадания и жалости, абсолютное хладнокровие с которым он подходил к своей «работе». А его любимым оружием были молоток и кувалда, которыми он ломал пальцы на руках, переламывал кости на ногах и в итоге разбивал голову тем, кто отказывался от сотрудничества или был предателем. Он улыбался все реже, грустное и апатичное выражение не покидали его лицо. Джованни становился все старше, угрюмее, злее и только четвероногие друзья нашли в его гниющем и зачерствевшем сердце – любовь и приют. Ими он дорожил больше всего на свете…