Профессор философии бесплатное чтение

Глава 1. Дом на краю земли.

Май всегда ассоциировался у Лизы с кустами цветущей сирени, от одной мысли о ней, уже чувствовался этот сладкий аромат и нежный цвет. Но в большом и современном городе почти не осталось зелени. Девушка ехала в такси по душным пробкам уже целую вечность. В конце учебного года в университете всем назначили проходить практику, и над ней придется работать все лето.

После школы Лиза поступила на факультет психологии. Наверно, из-за сложных отношений с родителями. С ранних лет девочке было интересно понять природу человеческих чувств и поступков. Особенно часто Лиза не понимала, почему её мать принимает иногда очень странные и необдуманные решения. Их связь нельзя было назвать близкой и доверительной. Скорее, родители девочки были равнодушны к её жизни, желаниям и мечтам. Часто выбор делали за неё, совсем не спросив мнения.

Живя постоянно в одной квартире с мамой и папой, больше времени Лиза проводила с бабушкой. Она отводила её в школу и встречала после. Дочь появилась у совсем юной пары, родителям было по двадцать лет. Все годы ей не хватало внимания и любви, но как будто, повзрослев слишком рано, Лиза каждый раз мысленно принимала и прощала семью. Но даже несмотря на занятость родителей своей карьерой и делами, они сурово контролировали каждый шаг девочки. С таким укладом детства маленькой Лизе было сложно найти друзей, а после нескольких лет безуспешных уговоров завести хотя бы собаку, девочка просто смирилась с одиночеством в тесном семейном кругу.

Сейчас на первом курсе университета, Лиза по-прежнему жила с родителями, поэтому была рада сменить привычную обстановку, и ждала летнюю практику, за возможность погрузиться в любимую тему. Ей только исполнилось восемнадцать лет и с совершеннолетием пришло четкое и осознанное желание наконец вырваться из родительского дома. Она больше не девочка-школьница, которая никому не интересна и не заметна. Теперь хорошие или плохие оценки не имеют значения. Будут интересоваться ее внутренним миром, профессиональным мнением и суждениями.

Студентов-психологов обычно отправляли получить первый опыт к старшим коллегам в различные фирмы или учебные заведения. Лиза не знала, что выпадет ей, но с предвкушением ждала новых знакомств и эти три летних месяца. Она так увлеклась сборами и отъездом, что ни разу не открыла папку с заданием и подробным описанием практики. Она поспешила сделать это в машине, в надежде, что такой долгий путь до места назначения почти пройден.

«Уважаемая, Елизавета Н., на вашу первую летнюю практику вы назначаетесь ассистентом профессора Красовицкого А. С., в написании научной работы.»

И это всё? Одно напечатанное предложение – всё «подробное» описание. Куда и к кому её везут. На какую тему научная работа? Лиза ожидала интересный опыт в большой компании, хотя бы практику в школе или детском саду, всё что угодно, но не это. Глазами девушка снова перечитала пару строк на белом листочке, удрученно закатила глаза и попыталась хоть что-то понять из этого короткого послания.

Красовицкий? В голове промелькнула шальная мысль, не тот ли это профессор философии, про которого ходили странные слухи в начале учебного года. У некоторых однокурсниц явно не было другого интереса, кроме как обсуждать бывших преподавателей университета. Рука потянулась к телефону. Девушка не интересовалась этими разговорами, зная как реальность смешивается с придумками молодых фантазерок. Но сейчас ей надо было срочно узнать хоть какую-то информацию о том, к кому её везут на целое лето.

Открыв несколько первых ссылок и попав на что-то вроде форума, Лиза освежила в памяти всё, что слышала об этом человеке. Пару лет проработав в университете, в прошлом году, профессор ушел на удаленную работу из дома. Конечно, для этого, может быть, множество вполне понятных причин. Например, проблемы со здоровьем или переезд. Говорили, что профессор замкнут и хмур, с ним связывали какие-то жуткие истории о его то ли девушке, то ли жене. Кто-то утверждал, что его девушка без вести пропала больше двадцати лет назад, а он так и не смог оправиться от потери и всё больше отстранялся с каждым годом от внешнего мира. Были те, кто предполагал, что он сам убил свою жену из-за измены или просто на почве ревности. Или спрятал бедную молодую девушку так далеко, как смог.

Лиза не верила этим слухам, но всё же было довольно жутко отправляться на работу к человеку, о котором известно только несколько мутных историй, с крупицами правды. Она надеялась, что университет не мог отправить её к кому-то сумасшедшему или опасному, но провести целое лето слушая старого и странного профессора, звучало как наказание. Девушка попыталась найти в интернете ещё хоть немного подробностей или фото, но в этот момент страницы перестали загружаться и секунду спустя связь вовсе пропала. Только сейчас девушка посмотрела в окно и поняла, что они уже давно выехали за пределы города и мчаться по трассе в неизвестном для неё направлении.

Дорога казалось бесконечной, попытки узнать что-то у водителя не увенчались успехом, видимо он сам не знал куда едет. Они даже пару раз останавливались, чтобы свериться с картой, потому что в этой глуши не работал даже навигатор. В пути Лиза поглядывала на свою сумку с вещами и надеялась на теплое лето. Обычно она очень тщательно и основательно собирается куда-то, не забыв взять каждую нужную мелочь. В этот раз, девушка даже представить не могла, что у нее не будет возможности забежать в привычный магазин или, на крайний случай, вернуться домой за всем необходимым. Опрометчиво, Лиза взяла слишком мало вещей на три месяца. Это было на неё не похоже. Начало летней практики задалось так себе. Осталось, надеяться, что в этом путешествии будет хоть что-то приятное и полезное.

Как только Лиза собралась поразмышлять на возможную тему научной работы, машина замедлилась и свернула с дороги в глубь леса. Быстро они выехали на пустырь вдали которого уже виднелся одиноко стоящий двухэтажный дом. Машине было трудно ехать по земле. Изрядно уставший водитель, кажется, из последних сил, медленно подвез девушку ближе к террасе. Лиза взяла сумку и с облегчением вырвалась из многочасового плена на заднем сидении. Она могла только с ужасом думать о том, сколько времени заняла поездка, как далеко она сейчас от дома и что она будет делать в месте, где не работает связь и интернет.

Дом стоял в окружении какой-то длинной сухой травы. Солнце то выглядывало, то пряталось за облаками и цвет травы менялся золотистыми переливами. Лиза набрала полную грудь воздуха и робко постучала в большую деревянную дверь. Она знала, что профессор живет совсем один и может быть где угодно, но так как была уверена, что в доме её будут ожидать, прождав пару минут, решилась войти. Внутри было довольно пусто, минимум мебели, приглушенный свет и во всем доме совсем нет зеркал, картин, фотографий и даже часов. Да, возможно, взрослому мужчине все это не нужно, но выглядело это странно, как будто в доме не хватало жизни, будто хозяин давно уехал и не возвращался. Пространство замерло и не дышало.

Лиза подняла глаза и взглянула в окно. Дом стоял на высоком холме и только сейчас она увидела вид, который открывался за его пределами. Песчаный пляж и берег моря. Только ради этого вида стоило приехать в эту даль. Завороженная, она смотрела, не отрываясь несколько минут, а может и больше. Вид в окне был не отличим от картин в рамке, на которые Лиза любовалась, когда мечтала, как снова увидит море. Маленькой девочкой родители увезли ее в мегаполис, утверждая, что так будет лучше для нее самой. Якобы, она много болела и боялась бушующих волн, но Лиза всё больше понимала – это было лишь отговорками. Ее всегда тянуло к морю и песку.

Семья постоянно переезжала и эта непрерывная череда новых домов, улиц и школ наводила невыносимую тоску. Сменяющиеся декорации больших городов со временем не вызывали ничего кроме головной боли. Казалось, Лиза жила в вечной попытке убежать и спрятаться от неведомой силы.

Какое-то время было сложно поверить, что это реальность. Девушка решилась плавно двинуться к выходу и спуститься по деревянной лестнице к берегу. Как только ноги коснулись песка, Лиза ступала медленно, чувствуя, как сначала пальцы, а потом и вся стопа утопает в песчинках.

Бескрайнее гладкое море пугает и манит одновременно. Тонкая линия горизонта едва различима, казалось, вода и небо слились в одно всепоглощающее пространство. Девушка приближалась к нему отдавая усталость и дурные мысли, накопившиеся за эти дни.

Она остановилась, когда до края самой раскатистой волны оставался всего шаг. Казалось, сделав его холодная вода капканом утащит на дно, а отступив назад окажешься предательски далеко от любимого моря. Да, в этом идеальном месте, Лиза наконец почувствовала, какое-то облегчение и смогла вдохнуть полной грудью и выдохнуть все томительные годы ожидания. Здесь она оказалась первый раз, но кажется хотела этого всю жизнь.

Чувствуя ветер в волосах и между пальцев, девушка почувствовала еще кое-что. Это странное чувство чужого взгляда, пристально сверлящего тебя. Лиза повернула голову вправо лишь вполоборота и увидела на краю холма возле дома силуэт профессора. Конечно, это был он. На этом безлюдном уголке планеты не поселиться больше никто. Фигура стояла неподвижно и только его чуть отросшие волосы развевались на ветру.

Девушка отвела взгляд обратно к морю, понимая, что на сегодня пора прощаться. Но она обязательно, снова придет сюда и море залечит все её раны, пусть даже, соленной водой и сильным ветром. За долгое время поездки сюда, Лиза с самого начала боролась со множеством сомнений и страхов. В эту минуту она призналась себе, что чтобы не произошло дальше, ради этих минут наедине с морем, она усмирит свой вспыльчивый характер и стерпит звенящую тоску этого дома.

Обернувшись второй раз, девушка уже не обнаружила фигуры профессора и даже подумала, не показалось ли ей, возможно, коварное воображение играет с ней злую шутку, не давая расслабиться и почувствовать наконец себя в полной безопасности. И от этого чувства пришлось спасаться парой резких взглядов вокруг. Быть может, профессор успел спуститься к ней, а она еще не готова отвечать на вопросы и тем более заводить разговор.

На берегу было все также пустынно. Лиза побрела к дому, через шаг выводя ногой полукруги на песке. Нехотя поднимаясь по старым ступенькам, внутри нарастало чувство тревожности перед неизбежной встречей с незнакомым мужчиной. Она не знала, как справится со стеснением и неловкостью момента первого знакомства. Сразу два противоречивых чувства поселились в голове. Желание как можно дольше приходить на берег моря и как можно скорее закончить все университетские задания.

Лиза точно не собиралась проводить так свое лето, это какое-то странное стечение обстоятельств, привело её в это место. Откуда-то промелькнула мысль, что он, наоборот, ждал её. Почему именно она из всех студентов оказалось в таких условиях. Сейчас эти размышления были уже бесполезны.

Зайдя снова в дом и окунувшись в эту пустоту и тишину, Лиза не сразу поняла вернулся ли профессор. Она почувствовала, что теперь живет в двух мирах. Внутри дома, с его давящими стенами и безжизненными коридорами и вне этих стен, на свободе, в морском воздухе и белых песках. Заметив мужскую обувь и строе пальто в прихожей, девушка поняла, что наконец встретится с профессором и узнает, какая работа ее ждет ближайшие месяцы. С волнением она всё-таки решилась пройти внутрь уже не пустого дома. Пройдя пару комнат, Лиза обнаружила профессора в его кабинете. Это было понятно. Единственная комната с таким количеством предметов. Безусловно, многочисленные книги. Они заполняли высокие стеллажи вдоль стен до самого потолка и, повсюду, стопки бумаг, только не разобрать, пустых или исписанных. Профессор стоял спиной к девушке, лицом к полке с книгами, в руке у него стопка из двух увесистых старых книг и, вероятно, в поисках третьей, он замер с протянутой рукой.

– Здравствуйте… – вырвалось у Лизы через неловкое покашливание.

– Елизавета, здравствуйте, – прозвучало низким голосом.

Мужчина потратил еще несколько секунд на поиск нужной книги и опустив ее на стопку в другой руке, придерживая ладонью сверху, повернулся к его новой и, скорей всего, единственной гостье за много лет.

Он смотрел таким спокойным взглядом, что его лицо не выражало ничего. Такая пауза могла вызвать только смущение.

Лиза была озадачена, увидев достаточно молодого стройного мужчину, вопреки своим представлениям о профессоре-отшельнике, чья прошлая жизнь покрыта мраком. На вид его возраст едва приблизился к сорока годам. И он, скорее, годился в ровесники её молодым родителям, чем походил на седовласого ученного. Темные слегка вьющиеся волосы, были небрежно растрепаны, а через крупные очки в черной роговой оправе на неё смотрели светло-серые глаза. В них отражался свет настольный лампы и, казалось, они светятся.

Девушка решила – всё что остается делать показать заинтересованность и желание поскорее приступить к работе, быть может, это будет ее спасением от затянувшегося смущения и безмолвия. Она перевела взгляд на книги в темных, но разноцветных переплетах, почувствовала аромат бумаги, как в библиотеке. Знакомый, неуловимый, один из любимых забытых запахов. Почему люди почти перестали бывать в библиотеках и держать в руках настоящие книги. Здесь время остановилось. Лиза подумала, что ещё вчера она металась в большом шумном городе между всего этого автоматизированного современного прогресса, а сегодня ее откинуло на пару веков назад. Машины, компьютеры, интернет и сотовая связь, это было всего пару дней назад, а через еще столько же всё позабудется. Несколько месяцев она проведет без связи с внешним миром. С ней будут книги, безлюдный пляж и бескрайнее море. В этом месте, сама природа, даже вопреки сильному желанию человека, отвергнет всё новое, что помешает её первозданной красоте и сути. Но это совсем не пугало. К своему удивлению, Лиза почувствовала, как всё, что осталось далеко в городе ей осточертело и как она рада, что оказалась здесь. Именно это ей сейчас было нужно. Возможно, несмотря на странное сотрудничество с её новым наставником, она сможет, наконец, как птица, выпорхнуть из родительского гнезда, реализовать свой внутренний потенциал, быть услышанной, завоюет уважение коллег…

Прежде чем почувствовать переживания за свои действия, Лиза уже двигалась к стеллажам. Книги притягивали ее и мысль, сколько невероятных открытий хранят в себе эти произведения, будоражила больше всего остального. Она приблизилась к полкам и медленно и осторожно протянула левую руку. Удивительно, что в этот раз не появилось ни одной мешающей мысли, что кто-то может окликнуть ее и запретить так бесцеремонно трогать чужое. Любовь к книгам ей не нужно было изображать. Иногда, Лиза, так сильно погружалась в их выдуманный мир, что забывала про реальный. В книгах она находила всё то, чего ей не хватало в реальной жизни. Верных друзей, любящих родителей, искреннюю и непорочную любовь.

Кончиками пальцев девушка провела по десятку аккуратно сложенных томов, про себя прочла неизвестные имена на широких корешках книг. Её переполнило восхищение и предвкушение перед изучением всех этих текстов. Для неё это было подобно обнаружению настоящего тайника с древними сокровищами, тем более, некоторые книги в кожаных переплетах с золотыми буквами были похожи на произведения искусства.

В реальность Лизу вернул мужской голос.

– К работе мы приступим завтра, – не отводя взгляд и, кажется, даже не моргая произнес профессор.

– Хорошо, А… – речь Лизы резко прервалась, ведь она осознала, что даже не знает полного имени человека, к которому приехала. Девушке казалось, что сейчас её захлестнет с головой чувство стыда, а за такое отношение к куратору летней практики ей точно не поздоровится.

– Арсений Сергеевич… – будто прочитав в её округлившихся глазах немой вопрос, представился профессор, – Ваша комната наверху, надеюсь вы с легкостью найдете дорогу без моей помощи.

«Ну вот! Уже выгоняет, ничего не объяснив. Точно посчитал меня глупой невоспитанной студенткой!» – Лиза робко кивнула, ещё раз глянула снизу верх на высокие книжные стеллажи и побрела из кабинета. Почти сразу её встретила резная лестница на второй этаж, и девушка поднялась искать свою комнату.

Профессор не соврал. На всём этаже Лиза насчитала всего пять дверей, но только одна – не заперта. Одна из самых дальних дверей была приоткрыта и в проеме можно было разглядеть край кровати и тумбочки. А вот остальные двери… На всех остальных красовались маленькие амбарные замки. Зачем человеку запирать почти весь второй этаж, если он живет в доме один. Неужели, он так «подготовился» к приезду девушки. Лиза медленно проходила по коридору, мимо закрытых дверей и разглядывала замки. Нет, они были не новые, но и не покрытые многолетней ржавчиной. От странного профессора можно было ожидать чего угодно. Лиза невольно вспомнила все страшные байки, которые разносились по университету о хозяине этого дома, но они вызвали лишь усмешку у девушки, она фыркнула и зашла в свою новую комнату.

Почти всю середину комнаты занимала довольно большая кровать, придвинутая изголовьем к стене, она была даже больше её собственной в родительском доме. Лиза подумала – на ней она сможет хотя бы высыпаться после утомительных дней работы. Рядом прикроватная тумбочка с настольной лампой, в углу небольшой платяной шкаф. Открыв его всего на секунду, девушка закинула туда свою небольшую сумку и присела на кровать.

Теперь Лиза могла разглядеть вторую часть комнаты, где стоял письменный стол со стулом, а на столе…это что, печатная машинка? Она нахмурилась. Неужели он правда собирается заставить её печатать на этом. Последний раз девушка видела такие в кино и в музее. Она точно попала в прошлое. Может профессор не знает о существовании всех современных технологий. Но ему же не сто лет!

Немного успокоившись, Лиза призналась себе, что просто испугалась такого старого прибора. Она совсем не умела пользоваться печатной машинкой, хотя на обычной клавиатуре печатала быстрее всех, еще на уроках машинописи в школе. Девушка успокоила себя – даже если ей придется набирать текст на этом, она постарается быстро освоиться. Ведь, на самом деле, большинство её обожаемых книг было создано именно на печатных машинках. И, возможно, ей удастся сотворить что-то по-настоящему значимое.

Голова коснулась подушки. Лиза перевернулась на спину и поняла, что ела сегодня только ранним утром перед отъездом. Это было уже так давно. Первый день её летних каникул тянулся невыносимо долго и наконец закончится, если ей удастся уснуть. Сильнее чувства голода ощущалось чувство огромной усталости. Девушка с трудом наполняла грудь воздухом, а выдыхала резко, пытаясь уложить в мыслях сегодняшние события. Теплилась маленькая надежда – завтра она узнает, что ей предстоит сделать для успешного прохождения практики, она сможет погрузиться в работу и дни полетят быстрее.

Глава 2. Во власти стихии.

ИЮНЬ.

Распахнув глаза и почувствовав спертый нагретый воздух, Лиза зажмурилась от солнечного света, наполнившего комнату. После такого тяжкого вчерашнего дня было сложно понять сколько часов она пробыла в кровати, утро сейчас или полдень. Пол был теплым от июньского солнца. Девушка отодвинула ажурный тюль, заслонявший окно и впустила морской ветерок. Вдохнув его, она ещё раз поблагодарила судьбу, что дом, в который её занесло, стоит на морском побережье, а окно её комнаты открывает чудесный вид на дикий пляж.

Пора было спускаться и начинать работу с профессором. Побродив без результата в поисках по первому этажу, Лиза решила, что перед началом, всё-таки, надо позавтракать, не будут же её здесь ещё и голодом морить.

На кухне на нескольких практически пустых полках хранились какие-то приправы, немного яиц, макарон и многочисленные пачки овсяной крупы.

Наспех девушка сварила безвкусную овсянку и перекусила, чтобы появились хоть какие-то силы на сегодняшний день. Лиза уже домывала тарелку, после своего скромного завтрака, когда услышала, что-то похожее на захлопнувшуюся дверь в прихожей и тяжелые мужские шаги. Девушка сразу же поспешила в кабинет профессора, подумав, что долго скрываться от работы будет подозрительно.

Арсений Сергеевич уже сидел за своим письменным столом и готовил бумагу. Перед ним стояла почти такая же печатная машинка, как у Лизы в комнате, может только чуть больше. Мужчина заправил чуть желтоватый лист в машинку, вышел из-за стола и взглянул на девушку. Это было понятное приглашение занять своё рабочее место. Теперь она окончательно убедилась – ей придется печатать под его диктовку. Лиза совсем не успела разобраться, как эта штука работает, но надеялась совладать с ней в процессе.

– Мы с вами, Елизавета, должны подготовить мой трактат по философии для издательства, – наконец пояснил профессор. – Прошу Вас отнестись к заданию серьезно, внимательно, не делать ошибок и не перебивать.

Лиза присела за печатную машинку и пока её начальник рассматривал книги, успела задаться десятком вопросов. Наверно, самый главный – неужели вся её практика просто заключается в том, чтобы стучать по клавишам и успевать фиксировать личные умозаключения профессора.

Научную работу, которой ученые посвящают всю свою жизнь, ей придется подготовить за три месяца и всего с одним человеком. Да и её работа всего лишь в том, чтобы сохранить для истории абсолютно чужие мысли и теории.

Изменить что-то уже не представлялось возможным, а провалить практику в первый же учебный год хотелось меньше всего. Лиза поднесла пальцы к своему рабочему инструменту и приготовилась. По каким-то старым рукописным записям Арсений Сергеевич зачитывал свои монологи иногда делая короткие паузы, разбираясь в пометках и исправлениях. Иногда он читал цитаты из книг дополняя их своими пояснениями, погружаясь в эти долгие изречения, они всегда работали без перерыва, по шесть или семь часов. Профессор чаще стоял к ней спиной, бурча что-то себе под нос. Он всегда говорил тихо и в кабинете, и во всём доме его почти не было слышно.

Так прошел почти месяц или около того. Первый месяц из трех. Всего один. Лиза иногда поглядывала на маленький календарик, который нашла в своей комнате. Сверяла тянувшиеся недели, но не была уверена, что не сбилась со счета. Дни проходили однообразно. Взгляд совсем замылился, в пустом доме глазу не за что было зацепиться, даже запертые двери не вызывали уже никакого интереса.

Коробки с овсянкой, кажется, были бездонными и совсем не заканчивались, не было даже одного шанса поменять начало очередного предсказуемого дня, позавтракав чем-то кроме это серой жижи.

Первую неделю было тяжело управиться со старым печатным агрегатом. При каждой опечатке Лиза закрывала глаза в страхе позора. Под осуждающее молчание профессора приходилось перепечатывать весь лист, не смея снова допустить хотя бы одной ошибки.

Спустя несколько недель скорость печати значительно увеличилась. За эти дни Лиза так усовершенствовала свой навык стенографистки, что стучала по клавишам уже на автомате, даже не вникая в смысл слов профессора. Он долго и монотонно надиктовывал что-то о работах известных философов, рассуждал о времени и людском предназначении. Девушке было интересно высказать своё мнение на многие философские темы, но это был чужой труд и её роль в этом творчестве была невелика.

Работа Лизы длилась примерно половину дня. Обычно, после раннего завтрака она находила профессора в его кабинете, ожидающего свою гостью. Всё остальное время, она блуждала по тихому зданию и в его окрестностях. Иногда, Лизе мерещился силуэт мужчины рядом с домом на холме или вдалеке на морском побережье, в окне её комнаты. Удивительно, как в таком небольшом доме двум людям удавалось почти не пересекаться. Завтракала, обедала и ужинала, девушка всегда в одиночестве, а на кухне вовсе не было следов существования ещё одного человека. Набор продуктов был довольно скуден и прост. Чаще Лиза ела два или даже один раз в день, аппетит пропадал, а его место занимала пожирающая скука.

Зато почти ежедневно после того, как профессор в конце своей долгой тирады произносил: «на сегодня закончили», Лиза понимала, что может быть свободна. Она выходила из кабинета аккуратно и беззвучно, неслась к выходу и сбегала по лестнице к морю. Бродила вдоль берега по песку пока не темнело и не начинало холодать. Дышала морским воздухом, слушала чаек и шум ветра. Это было её спасением, но всё чаще появлялись мысли о возможности уехать хотя бы на пару дней: рассказать родным, как и где она проводит лето. С другой стороны, девушка сомневалась, что осилит предстоящий путь в обе стороны. Будет невыносимо сложно, вырвавшись из этого «рабства», снова сюда вернуться. И, конечно, она не знала как на эту просьбу отреагирует профессор.

Июнь подходил к концу. В один из дней, профессор зачитывал что-то особенно банальное. После очередной законченной мысли, в воздухе повисла пауза. Лиза, под властью отчаянной смелости, выпалила:

– Могу ли я уехать на пару выходных?

– НЕТ! – неожиданно резко и грубо зазвенело в комнате.

Профессор развернулся молниеносно, как будто ещё на середине вопроса. Его короткое «нет!» прозвучало так громко, что девушка оторопела, отклонилась и вжалась в спинку стула. В глазах мужчины читался угрожающий испуг, губы были плотно сжаты.

Несколько минут оба молчали. Очевидно, никаких объяснений ни с одной из сторон не последует. Арсений Сергеевич стоял перед дверным проемом и в тот момент Лизе чудилось, что его широкие плечи преграждают ей выход из комнаты. Она стыдливо опустила глаза в пол и чувствовала, как профессор вцепился в неё своим пронзающим взглядом. С момента их первой встречи это был второй раз, когда они встретились взглядом так надолго. Теперь казалось, что весь этот месяц, они случайно или специально избегали столкновения вне рабочего кабинета.

Сначала, Лизу обидело и испугало такое потребительское отношение к подчиненной. Столько дней подряд, она до красноты стирала пальцы о клавиши, чтобы профессор успел вовремя сдать свой трактат в печать. Хотя она с уверенностью могла предположить, что молодой мужчина мог и сам прекрасно справиться с этой задачей. Всё это время, девушка служила ему бесплатной рабочей силой, а как только попросила пару дней отдыха – рассвирепел.

Лиза быстро остыла, оправдав такое поведение, боязнью не закончить труд всей своей жизни в установленные редакцией сроки. Да и что ей оставалось делать при таком раскладе. Было мало шансов, что ей удастся до конца лета отсюда выбраться.

Девушка сложила напечатанные листы и растерянно прошептала тихое: «хорошо». Разумеется, на сегодня рабочий день окончен. Он завершился непривычно безмолвно. Под провожающий взгляд профессора, Лиза проплыла мимо него, едва коснувшись локтями и выпорхнула из кабинета.

За дверью она остановилась в смятении. Если бы это заточение не длилось целое лето или было бы хоть немного интереснее и разнообразнее, не случилось бы этой нелепой сцены. Раз в жизни Лиза попыталась попросить что-то для себя и получила очередной отказ, без объяснения причин.

Этот короткий и неловкий разговор, умудрился отбить желание даже совершать ежедневный ритуал вечерней прогулки у моря.

Поднимаясь на свой этаж, Лиза дала себе ещё одно обещание, как можно быстрее и спокойнее завершить начатое. Треть пути пройдено и совсем скоро она сможет вернуться к учебе, в поисках других способов проявить себя. В маленькой комнате, как в тесной клетке, девушка металась от окна к столу. Наблюдала за волнами, рисующими плавные линии на песке, разглядывала свою печатную машинку на столе. Думала о том, как в данных условиях можно связаться с внешним миром. Отсюда даже письмо не отправить.

Она дорожила учебой, но, возможно, всё-таки, лучше сбежать из этого места сейчас и попросить у декана другое задание на практику. Условия ей достались, мягко сказать, тяжелые. Но как вызвать такси из этого дома или выйти пешком на трассу и ловить попутку. Запутавшись в этих мыслях, девушка незаметно для себя уснула.

Утром хотелось верить, что вчерашний инцидент был всего лишь неприятным сном. Лиза покорно спустилась на кухню, съесть свою законную порцию каши. По центру стола, ярким пятном, выделялась маленькая коробочка. Приблизившись, девушка разглядела, что на самом деле это прозрачная упаковка спелой красной клубники. От такой непривычной картины, даже не возникло предположения откуда и для кого этот сюрприз. Сверху на небольшом квадратном стикере для заметок всего два слова: «Сегодня – выходной».

Может ли это быть знаком извинения или способом загладить вчерашнюю грубость. И откуда профессор раздобыл такой экзотический продукт для этого дома. Лиза подумала добавить клубнику в овсянку и хоть так раскрасить начало своего единственного выходного за столько времени. Но попробовав первую ягодку не смогла остановиться. Вкус был настолько сладким, будто до этого никогда она не пробовала ничего кроме пресной каши и воды. Одна за другой клубника растворилась во рту.

Итак, теперь есть целый выходной, чтобы выдохнуть и побыть наедине с собой. К сожалению, освободившийся день потратить на что-то новое здесь было просто невозможно. Выбор времяпрепровождения в этом поместье был невелик. Лиза решила спуститься к морю раньше обычного, возможно, там её посетят светлые идеи.

Так рано Лиза еще не приходила на пляж. В полдень тут ярче светило солнце, ветер был гораздо теплее и спокойнее. Она сидела на горячем песке и прислушивалась к ощущениям. Кожа сильно нагрелась, стало душно дышать и пришла мысль – окунуться в прохладную воду и немного поплавать.

Лиза стянула юбку и осталась в тонкой длинной футболке поверх белья. Девушка медленно заходила в море, чувствовала, как руки покрывает вода, кожа остужается. Не хотелось выходить из воды, покидать её оживляющую прохладу и возвращаться под палящее солнце, ноги несли всё дальше и дальше.

Когда волна коснулась лица Лизы, она потеряла дно под ногами и ушла под воду. Как будто кто-то сбил её с ног. Она не хотела верить, что любимое море может так поступить с ней. Жуткий страх обуял девушку. Кончиками пальцев она пыталась нащупать песок, чтобы оттолкнуться, руки и ноги хаотично сопротивлялись воде, беспомощная она из-за всех сил боролась со стихией.

Прохлада воды уже не была желанной и освежающей, её холод окутывал Лизу ледяным ужасом, воздух закончился, она уже не могла шевелиться и в надежде потянула руки вверх. Даже в самых страшных мыслях, она не представляла, что её жизнь оборвется таким образом.

Не успела девушка выпрямить обе руки, как почувствовала – что-то сжимает её вокруг, чуть выше талии и сильным рывком тянет по течению. Когда вода стала опускаться, Лиза мутным взглядом рассмотрела большую мужскую руку, обхватившую её в области груди, а её руки безжизненно болтались сверху. Профессор вытянул её на берег и держал за плечи, пока она на коленях опираясь на слабые ладони пыталась откашляться и оправиться от перенесенного шока. Если бы он не оказался рядом, известно, как закончился бы этот день. Видимо, выходные не идут ей на пользу.

Лиза подняла глаза и посмотрела на своего спасителя, хотя после всего пережитого ещё не знала какие подобрать слова для такой ситуации. Она увидела этот полный страха взгляд и окончательно потеряла дар речи. Арсений Сергеевич стоял рядом на коленях, весь мокрый, тяжело дышал и смотрел на Лизу широко распахнутыми глазами. На его лице не было очков и, по-прежнему широкоплечий, в насквозь промокшей и налипшей одежде, он выглядел меньше обычного. Его костюмы всегда висели на нем, будто были на один-два размера больше положенного. С белой рубашки, вплотную покрывшей торс, не переставая лилась вода.

– Я не хочу снова потерять тебя… – еле слышно разобрала Лиза речь профессора. Слова звучали очень тихо, но, кажется, он повторил эту фразу несколько раз.

Зря всё-таки она вчера завела эту тему с отъездом. Видимо, он воспринял всё слишком серьезно. Лиза смотрела на потерянного профессора с безусловной благодарностью. «Конечно, я помогу закончить ему его работу, раз для него это так важно»: подумала Лиза, поднимаясь на подкосившиеся ноги.

Утомленные и вымокшие они молча побрели в дом. Профессор шёл за девушкой по пятам, став щитом за её спиной, загораживающим от сброшенных оков. Внутри, пока Лиза на кухне наливала себе горячий чай, мужчина опять где-то затерялся, но через несколько минут вошёл на кухню с большой морской раковиной в руках. Он протянул её девушке. Лиза, не раздумывая, приложила красивую ракушку к уху, придерживая двумя ладонями. Она закрыла глаза и услышала плавный шум волн.

– С самого детства мы знаем – что раковины, даже покидая своё море, хранят внутри память о нём. Всем нравится верить в эту романтичную сказку, – профессор говорил иронично смотря через окно на берег. – Море коварно и обманчиво. Характер его изменчив и вспыльчив. Не стоит доверять тихой морской глади. Под ней сотни подводных течений. Неизвестно, какое подхватит тебя и куда унесет.

Лиза опустила раковину на колени и завороженно слушала профессора.

– Море выкинет и забудет. А в тебе поселится вечный страх встретиться с ним вновь, – Арсений Сергеевич посмотрел на Лизу, а потом на её руки. – Море в ней больше не живет. Последнее напоминание о нем, забыто с испарившимися каплями соленной воды. Шум, который мы слышим в раковине, всего лишь отражение окружающего мира. Только здесь и сейчас. Звук отражается от стенок и закручивается в маленьком сосуде, а мы погружаемся в иллюзию, будто даже маленькая ракушка, переносит нас на берег теплого моря. – Профессор с ухмылкой опустил глаза. – В каждой стеклянной бутылке, если прислушаться, тоже поселилось море. Хотя они никогда его не видели. И мы без удовольствия поверили бы в эту легенду.

Лиза с разочарованием отложила ракушку, взяла в руки кружку с остывшим чаем и решила – на сегодня потрясений хватит. Она кинула прощальный взгляд в спину задумавшегося профессора и направилась в кровать. Лучше постараться пораньше уснуть.

Глубокой ночью девушку разбудила мучительная ломота в теле. А ещё, от бушующего ветра, распахнулось окно, стоял гул и холод. В комнату пробрался туман, залитый лунным светом. Лиза с трудом встала и облокотилась на подоконник.

В небе сияла огромная круглая луна, было не по-ночному светло. На песке девушка отчетливо разобрала выведенные большие буквы: «ТВОЯ ОЧЕРЕДЬ». Не успела Лиза опомниться, как увидела на берегу темную фигуру профессора, заходившего в море. Испугавшись, она бросилась наружу. В проходе, выйдя из комнаты, девушка услышала тихий стук за одной из запертых дверей и в эту же секунду скрежет ногтей с обратной стороны другой. Не было времени осознать всё происходящее, попятившись на шаг назад, Лиза решительно сбежала по лестнице, выскочила из дома и кинулась к воде. Сильный ветер раздувал волосы, в одной тонкой ночной сорочке, девушка зашла уже по колено в волны, но не чувствовала холода. Она пыталась окрикнуть профессора, открывала рот в попытке вдохнуть и произнести хоть что-то, но не слышала собственного голоса. Лиза почти дотянулась до руки профессора, как он резко обернулся. Они замерли друг напротив друга, стоя в бурлящем море. Профессор возвышался на фоне серого неба в черном плаще, край которого расплывался по воде. Внезапно он крепко схватил Лизу за запястье. Его голос громыхающим эхом разнесся по небосводу: «ТЕПЕРЬ ТВОЯ ОЧЕРЕДЬ!»

Будто это был уже не человек. Сгусток темной материи потянул девушку в морскую пучину. Она сопротивлялась, не понимая зачем ему всё это. Днём он спас её из подлых лап стихии, а теперь пытается утопить?! Сама она пыталась вытянуть его на берег, но силы были на стороне противника. Будто маленькая и слабая жертва в плотно сжатой пасти оголодавшего хищника, противостоять уже было бесполезно. Профессор снова развернулся к Лизе: «ТЫ ДОЛЖНА ДОВЕРЯТЬ МНЕ!»

Девушка была не готова оказаться снова глубоко в море, она зажмурила глаза, собрала все свои оставшиеся силы и рывком отпрыгнула назад.

В холодном поту Лиза очнулась в постели. На стуле висела еще сырая одежда, на краю письменного стола чашка недопитого чая. Окно плотно закрыто, за ним розовый рассвет. «Это был кошмар?!». Остается надеяться, что в этот раз она проснулась по-настоящему.

Глава 3. Новый друг.

Давно Лизу не мучили кошмары. Ей, в принципе, уже очень давно не снились сны. Она была совсем не рада такому незваному возвращению. Когда-то она слышала, что не так важно, что именно тебе приснилось, важнее какое чувство остается после пробуждения. А после таких мрачных ночей, состояние было соответствующее. Весь месяц прибывания здесь и последнее несчастное происшествие сильно вымотало девушку.

Ночные кошмары повторялись всё чаще. Было тяжело возвращаться в реальность дома и спокойно бродить по его коридорам, после ужасов, которые выдавало замученное подсознание девушки. С виду мирный профессор, его монотонные речи и тихая обитель днём, ночью превращались в устрашающего призрака, приходящего в самых страшных снах. Ей снова не давали покоя запертые на навесные замки двери и все темные слухи о хозяине дома. Его грузный силуэт, изредка мелькающий где-то неподалеку, заставлял девушку каждый раз испуганно содрогаться и всматриваться в очертания.

Всё реже она гуляла на берегу, потому что, как и завещал профессор, Лизу теперь не покидал страх войти в воду. По-прежнему величественное море, не привлекало своим могуществом, а устрашало. Но девушка надеялась вновь подружиться со стихией, ведь в этом месте больше не было никого, кому она могла доверять. Лес вокруг песчаного пляжа, даже в спокойную и безветренную погоду выглядел беспросветно печально. А в пасмурные вечера, под черными облаками и вовсе внушал уныние и грусть.

Лиза погружалась в себя, анализируя свою жизнь, вспоминая детство и перебирая свои чувства и эмоции. Из-за отношений в семье и увлеченности родителей своей работой, девочке пришлось рано повзрослеть. Она была мудра, рассудительна и самостоятельна не по годам. А уж в самокопании ей не было равных. К сожалению, такая страсть к внутреннему анализу, приносила сомнительные плоды. Девушка становилась всё более замкнутой и отстранялось от своих сверстников. Интересы и увлечения подростков ей были чужды. Только окончив школу, в университете, она смогла почувствовать себя наконец не просто умной девочкой-отличницей, а взрослой, принимающей решения и берущей за них ответственность девушкой. И вот, ей уже восемнадцать, а она снова чувствует себя загнанной в обстоятельства, которые она не выбирала, как в школьные годы. Будто она опять тот подросток в своей комнате, мечтающий поскорее вырасти и уехать далеко отсюда.

Лизе сложно было понять, что именно гнетет её здесь. Неоправданные ожидания от работы и упущенные возможности в карьере или, всё-таки, тоска по родному дому, пустота и скука этого места. Ей становилось жутко от мысли, что кто-то выбрал вечную жизнь на этом глухом островке планеты. Вокруг кусочек моря, вечнозеленый хвойный лес и картинка из окна не меняется круглый год. Как тут не спятить через несколько лет. С каждым днём ей казалось, что она всё больше боится человека, с которым волею судьбы заточена в этом доме.

Когда стало совсем невыносимо терпеть тревожные сны, девушка решила, что избавиться от навязчивых мыслей и страхов ей поможет только правда. Она должна попытаться узнать профессора, как человека. Его бесконечные монологи должны стать диалогами. Лиза всегда старалась понимать других людей, вставать на их место, находить объяснения их поступкам. Только так в голове и душе поселиться настоящий живой человек, а не его вымышленный и пугающий образ. Девушка надеялась, что странной жизни профессора есть какое-то простое человеческое объяснение, а не истории про убийство, пытки и сумасшествие.

Лизе думалось, что ещё несколько таких мучительных дней и она сама сойдет с ума. Она плохо спала ночью, и от усталости, в звенящей пустоте дома в ушах стоял гул, в сумерках ей казалось, что морские волны вздымаются так высоко, что способны накрыть их дом целиком. А высокие деревья вокруг, как живая изгородь, будто становились всё ближе, окружая Лизу, загоняя её в комнату, в которой она и без того чувствовала себя пленницей в темнице.

По необъяснимому совпадению, сегодня профессор рассуждал о безумии и одиночестве.

«Интересно, все безумцы одиноки или можно разделить безумие на двоих, или найти кого-то, такого же безумного и одинокого, как ты» – Лизу увлекли собственные мысли.

– Никто не пожелает себе жизни без друзей, даже если бы он имел все остальные блага. Дружба – самое необходимое для жизни… – профессор вопросительно посмотрел на удивленную Лизу. – это сказал не я… Аристотель. – мужчина замолчал и самодовольно ухмыльнулся. Он явно был не согласен с этим умозаключением, но нарочно съязвил, чтобы застать девушку врасплох. Продолжая молчать, он выжидал паузу, которая уже длилась достаточно долго.

Лиза давно напечатала все произнесенные слова профессора и задумавшись смотрела на клавиатуру машинки. Вдруг, на мгновение, ей показалось, что вопросительный взгляд профессора и его молчание, это ожидание ответа.

– Люди боятся одиночества и стремятся найти хотя бы одного друга. Того, кому можно рассказать свои мечты, страхи и даже самые безумные сны. – произнесла Лиза, подняв глаза. – Если не поделиться хоть чем-то, что поселилось в тебе, спустя время, может показаться, что тебя разорвет изнутри. В человеке просто нет столько места, чтобы поместить внутрь и хранить всю жизнь, боль и счастье, накопленные годами. Отдать кому-то немного своих страданий и подарить часть радости, бывает так же необходимо, как принять всё это от кого-то. Знать, что на Земле есть кто-то, кто нуждается в тебе, так же сильно, как ты в нём, достаточно, чтобы твоя жизнь обросла смыслом.

Лиза говорила и не могла остановиться. Слова прорывались наружу от горькой детской обиды. А последний месяц добавлял надрыва голосу. На последнем предложении голос девушки дрогнул, а глаза намокли, она еле сдержала слезы. Даже зная, что циничный профессор с ней поспорит, Лиза говорила всё, что думала, раз у неё появилась возможность высказаться.

– Я не боюсь остаться наедине с собой, я сам себе главный друг… и главный враг, – прозвучал голос профессора, – Больше всего чувство одиночества возникает в толпе, где тебя не замечают, где тебе дарят ощущение, что ты не такой, как все, ты неправильный. У человечества есть телефоны, письма, интернет, но нет ничего более грустного, когда тебе некому написать, а твой телефон молчит. Не все способны выдержать уединение. Но одинокого сложнее обидеть, он может позволить сделать это только самому себе… Я не ищу дружбы и здесь она меня тоже не найдет.

Лиза подумала, что профессор прячется тут от всех. Он сбежал от внешнего мира и поселился в месте, где никто не найдет ни связи, ни пути к нему. От чего он так бежал, чего опасается. Или ему есть что скрывать от посторонних взглядов. Если ты намереваешься сделать что-то жуткое, то это место отлично подойдет, чтобы уничтожить все следы и улики. А возможно это слова обиженного человека, который провозгласил одиночество своим доблестным крестом. И увидел спасение в уединении. Что мог пережить профессор, чтобы захотелось отринуться от всего, что его окружало и жить наедине с морем и чайками. Лизе вспомнились все сплетни о тайнах профессора и ещё больше захотелось понять, есть ли среди них правда, а если нет, то узнать, что же на самом деле случилось в прошлом этого мужчины.

«Кто по доброй воле и в здравом уме, так круто поменяет свою жизнь? А может…он безумен? И, если ты выбрал одиночество, зачем тогда тебе понадобилась я?» – Лиза перепуганными глазами посмотрела на профессора, с опаской, что могла сказать это вслух.

– Каждый безумен в своем уединении. – Как будто прочитав мысли, профессор вернулся к теме, – Но кто определяет твоё безумие, безумцы вокруг? То, что для одного покажется безумием, для другого обычный понедельник. А одиночества боится тот, кому не о чем с собой поговорить, кто не может сам себе ответить на свои вопросы. Люди боятся быть отвергнутыми обществом, не принятыми такими, какие они есть. Сначала нужно подружиться с собой, а после этого, возможно, получится встретить такую же одиночку, с которой можно разделить тяжкое бремя друг друга. Я выбрал добровольное одиночество, вместо участия в маскараде лицемерия.

– Но…– Лизе стало не по себе от таких печальных слов профессора, – в таком случае, жизнь превращается в драму…

– У жизни нет ни сценария, ни жанра, – ответил Арсений Сергеевич, – наша жизнь начинается не по нашей воле и её конец нам не известен. Возможно, события в нашей жизни предопределены свыше. Тогда, человек не властен над своей судьбой, если в это искренне верить.

– Разве человек не делает свой выбор сам? – предположила Лиза, – и тем самым не является автором своей судьбы?

Профессор молчал, чем смущал девушку и заставлял думать, что её слова прозвучали глупо.

– Это один из вопросов, на который мы попытаемся ответить в нашей научной работе…– снова заговорил профессор, присаживаясь на стул напротив, – у нас всегда есть множество вариантов, но мы не можем выбрать их все и даже предположить куда нас заведет каждый из них. Невозможно пройти сразу по двум дорогам, и не выбрать ничего мы тоже не можем, остаться на месте и никуда не идти – тоже выбор, но кого к тебе приведет с другой стороны дороги?

Лиза чуть слышно хмыкнула. Её точно занесло сюда по какой-то нелепой случайности. Но, если верить в судьбу, для чего-то ей было уготовано это путешествие. А если не верить? Она точно не выбирала такое лето. Кто же за неё сделал этот выбор и что тогда это, если не проделки судьбы.

– И всё-таки, – подхватила девушка, – мы выбираем или нас выбирают? И, получается, даже если убежать и спрятаться от всего человечества, путь к тебе найдет тот, кому ты был нужен и кто был нужен тебе…

Профессор прищурился и задумался над ответом.

– Не всё так просто, Елизавета…Сидя в своей комнате, не жди, что твой человек зайдет в дом и постучится в дверь. Но стоит сделать хотя бы шаг навстречу, выйти из дома и, возможно, ты столкнешься с ним на улице. Иногда, приходится пройти чуть больше, но пока ты двигаешься, ты живешь. Кто-то пройдет рядом или будет преследовать тебя по пятам, но остановиться значит опустить руки, бросить попытки, что-то изменить…

– Ожидание – это ведь тоже действие, – рассудила Лиза.

– Иногда остается только одно – надеяться и ждать… А порой, с тобой случается то, чего ты совсем не ждёшь…Но, хуже всего… – профессор сделал паузу и нахмурился, – когда с тобой происходит то, чего ты больше всего боялся.

Девушка вслушивалась в каждое слово профессора и пыталась понять, что стоит за всем этим. В них бесспорно прослеживалась связь сказанного и лично прожитого опыта. Но какие события натолкнули мужчину на такие удручающие выводы. Каждая мысль Арсения Сергеевича была наполнена какой-то внутренней болью и страданием. Мог он быть обижен кем-то или сожалеть о том, что сам причинил кому-то зло. И всё никак не выдавалось подходящего момента спросить про прошлое.

– А чего вы боитесь? – невпопад спросила Лиза.

Мужчина обернулся на девушку, посмотрев ей в глаза.

– На сегодня закончили, – произнес он.

Профессор резко оборвал диалог, так и не ответив на вопрос. Их рабочий день, и правда, уже подошел к концу. Несмотря на это, девушка была довольна и воодушевлена, наконец поучаствовав в обсуждениях и услышав что-то личное от мужчины. Лиза очень рассчитывала, что завтра им удастся продолжить общение и по крупицам она соберет информацию, чтобы разгадать причины такого самозаточения профессора.

А завтра уже июль.

ИЮЛЬ

Сегодняшнюю отработку практики Лиза ждала с особым трепетом. Вчера она спустя месяц безмолвной работы, высказалась и внесла хоть каплю своего труда, если так пойдет и дальше, возможно, оставшееся лето пройдет не так уж и плохо. Тем более, сегодня первый день июля – второго летнего месяца. Треть позади. Её прибывание здесь первые четыре недели длились болезненно долго, но девушка чувствовала и искренне верила, что совсем скоро она сможет это изменить.

От переполняющего Лизу предвкушения, девушка проснулась на рассвете, сделала пару своих бытовых дел, быстро позавтракала и ждала в гостиной прихода профессора, листая одну из книг с полок домашней библиотеки.

Дверь в прихожей захлопнулась, и Лиза ожидала увидеть в дверном проеме заходящего Арсения Сергеевича, но неожиданно в комнату ракетой влетело небольшое животное и понеслось на девушку. На колени к ней пытался забраться подросший щенок золотистого ретривера, он радостно вилял хвостиком и облизывал руки шершавым языком. Этот комочек светился и заливал всё вокруг своей непосредственной жизнерадостностью.

За псом появился профессор, он замер на входе и наблюдал за милой картиной в гостиной. А Лиза не могла понять, что захлестывает её больше, удивление или восторг, от того, что в этом доме появился новый прекрасный житель.

– Арсений Сергеевич… как его зовут? – Лиза спросила, первое, что пришло на ум.

– Вы мне скажите, Елизавета, это теперь ваша собака, – профессор многозначительно смолк.

Лиза не могла поверить – у неё теперь будет долгожданный верный друг.

– Я буду звать его…Арис! От Аристотеля… – недолго думая ответила девушка, – Арис, тоже считает, что без друга ему будет очень плохо и скучно, – почесывая пса за ушком, заключила она.

Профессор отправил Лизу с псом прогуляться до начала работы. Девушка поспешила на побережье, наконец, не одна, а в компании нового спутника.

Невозможно было не заразиться частичкой безмятежности, с которой пёс радовался встречи с морем, играл в песке и лаял на наглых чаек. Светлая шерсть Ариса отражала яркое июльское солнце, и он как огонек вспыхивал в разных частях пляжа, быстро перебегая с места на место.

Профессор незаметно вырос за спиной девушки, напугав её такой неожиданностью. К морю она всегда спускалась одна, а с Арсением Сергеевичем привыкла соседствовать только в рабочем кабинете. Конечно, он неспроста спустился к ней этим утром.

– Вчера мы не закончили тему страхов, – нарушил тишину профессор.

Неужели он решил признаться Лизе в своих фобиях. Но когда мужчина продолжил, стало понятно – речь пойдет совсем о другом.

– Я знаю – про меня может сложиться ошибочное впечатление, а в университете вы могли слышать разные истории о моем прошлом. Люди бывают изобретательны в попытках дойти до правды, которая им недоступна. Но никто из них не имеет к ней отношения. От того и пускать любопытные глаза и уши в свою жизнь я был не намерен.

Профессор продолжал смотреть в даль моря, которое вместе с заинтригованной девушкой притихло в ожидании продолжения.

– Есть одна история, которую пришло время поведать… Когда я только пошёл в школу, я увидел девочку и первый раз влюбился. Первый и последний. Это была чистая и непорочная любовь, она продлилась десять лет, и с каждым годом становилась всё сильнее и крепче… Все школьные годы, с первого по последний класс, внутри меня росли теплые чувства привязанности и желание быть рядом. Я верил, что мы созданы друг для друга и должны быть всю жизнь вместе, как две половинки одной души. Я не представлял своей жизни без неё, а наша крепкая дружба на протяжение десятилетия, подобно нашему взрослению, перерастет во что-то большее. Поэтому, я испугался, что после окончания школы наши пути разойдутся, и я больше не смогу её увидеть. На выпускном я решил признаться в своих чувствах. Но она не ответила мне взаимностью…

Профессор замолчал, вглядываясь в горизонт. Лиза не ожидала услышать такого откровения, было безумно интересно узнать, что же случилось дальше. Почему-то она даже не могла представить, что пережил профессор, услышав отказ. Как это повлияло на его жизнь. Ей казалось, что это то самое главное событие его жизни и именно из-за него он так обижен на весь мир, он разрушил все мостики к внешнему миру и возвел вокруг себя огромные стены.

Пока девушка рассуждала внутри себя, глаза Арсения Сергеевича покраснели, он тяжело дышал, пытался собраться с силами, что-то произнести, но его скулы как будто сводило.

– С того момента всё изменилось…что-то внутри меня отключилось, – наконец высказал он.

– Любовь может изменить человека до неузнаваемости, – Лиза хотела как-то поддержать профессора и с трудом подбирала слова.

– Согласен… но не всем понравятся эти изменения, – серьезно и даже злобно, сквозь зубы, сказал мужчина.

– Влюбиться по-настоящему, хотя бы раз в жизни…разве не об этом мечтает каждый?

– Одурманивающее чувство влюбленности всегда находит нас в самый коварный момент жизни. И мы живем в этом розовом сладком обмане, так долго, пока не признаемся, не откроемся человеку, которому полностью и слепо принадлежим, – профессору тяжело давались слова, – Чувство, которое все так вожделеют, стремятся найти и испытать, превращает нас в раба, добровольно прикованного к объекту своей любви. Но как только мы решаемся разделить свои переживания с ним, впустить в свою душу, в этот самый момент, влюбленности обязательно придет конец. Неминуемо, она должна переродиться. Во взаимную любовь или в ещё одно разбитое сердце – это уже как повезет.

«Значит, отказ разбил ему сердце»: подумала Лиза. Сейчас сложно было представить, что этот мужчина, со своим циничным и отрешенным взглядом на мир, мог любить так преданно, долго и не оправиться до сих пор. В его безжизненном доме нет ни следа любви. Если профессор и любил когда-то, это было двадцать лет назад.

– А разбитое сердце, если оно ещё бьется, непременно, продолжит спорить с разумом. И никакие человеческие усилия, не способны победить природу истинных желаний. Можно попытаться обмануть всех вокруг, но себя не получиться, как ни старайся. Чтобы я не делал, мне не удавалось подавить в себе чувства и мечты…

Профессор выдохнул, закончив рассказывать свою историю, а на девушку находил ужас, ей казалось, что от речей профессора над ними сгущаются серые тучи. Ей было страшно и до жути любопытно узнать, чем же закончилась история его первой любви. Могло ли произойти, что-то по-настоящему плохое, что-то из того, что она слышала и читала в сплетнях о профессоре. Признается ли ей в этом Арсений Сергеевич. И стоит ли доверять всем его словам.

Вокруг раздались приближающиеся звуки грома. Как только Лиза подняла голову к небу, её щеки покрылись теплыми каплями дождя. Редкие капли быстро превратились в сильный ливень. Девушка подозвала резвившегося в воде Ариса и побежала в дом. Краем глаза она видела, что профессор последовал за ней, но не спеша, он брел по песку медленно и остался сильно позади.

Лиза с псом забежала в прихожую. Арис прилег в гостиной у остывшего камина. Одежда промокла несильно, но уже успела замерзнуть, да и внутри дома было гораздо холодней, чем на улице. Переодеться было не во что. Лиза только сегодня утром постирала все свои немногочисленные вещи, поэтому знала – высохнуть они ещё точно не успели. Она сходила перекусить на кухню, заварить себе горячий чай, а потом вернулась в гостиную. Здесь, на тумбочке, по-прежнему лежала раскрытая книга, брошенная девушкой утром.

Проливной дождь помешал узнать продолжение внезапного признания профессора. А, возможно, это всё, во что он был готов её посветить. Зачем он решил раскрыть ей правду своего прошлого и вся ли это правда. Любил девушку десять лет и не смог оправиться после отказа и расставания?! Всё слишком просто и недостаточно исчерпывающе, для того, чтобы принять эту историю за полноценную причину такого образа жизни. Ведь, после окончания школы он получил образование, и спустя много лет, ещё работал какое-то время в Лизином университете. Он жил, как-то существовал в обществе, и этот дом… слишком большой для одного человека. Что-то не сходилось, недоставало деталей и подробностей, для того, чтобы всё стало на свои места. Лиза не была любопытна до чужих дел, но тут, другое. Азарт и желание докопаться до истины, какая она не была бы, в девушке породил сам профессор, приоткрыв ей дверь в тайну своей жизни. Она знала – пока не найдет ответы на свои вопросы, не сможет спокойно спать, её будет мучить недосказанность. Лиза призналась себе – во что бы то ни стало, она хочет узнать секреты дома и его хозяина.

Спустя время в комнату пришел профессор с небольшой кучкой дров в руках, он принялся растапливать старый камин. От утреннего теплого солнца не осталось и следа. Первый за всё лето, июльский день выдался таким холодным и дождливым. Лиза устроилась в большом кресле, а Арис присел рядом, уложив голову на колени своей хозяйки. В комнате приятно затрещало дерево в пламени, воздух потеплел, Лиза согрелась и её сильно потянуло в сон.

Когда девушка проснулась, Арис уже спал у неё в ногах. Лиза обнаружила себя в том же кресле у камина, заботливо укрытую пледом. Она не помнила, как уснула, видимо, это произошло слишком быстро, пока профессор возился с огнем. От этого факта девушка почувствовала неловкость. А от того, что Арсений Сергеевич принес свой плед для неё, совсем засмущалась.

Утро ещё не наступило, за окнами темным-темно. Укутавшись в темно-синий плед, пытаясь не разбудить собаку, девушка осторожно встала и направилась в свою спальню.

Лиза даже толком не знала в какой из комнат ночует профессор, но в такой тишине боялась, что скрип старых досок пола, разнесется по всему дому и может разбудить его. Она не хотела привлекать к себе внимания или оказаться застигнутой врасплох блуждающей по ночному дому.

Поднявшись на второй этаж, Лиза случайно заметила открытую дверь у лестницы. Одна из запертых комнат оказалось отварена, а внутри светил тусклый свет. Немного поколебавшись, девушка нерешительно заглянула за дверь, но осталась стоять за порогом.

Это была давно заброшенная комната, где все крупные предметы мебели были накрыты простынями. Ткань выцвела и покрылась внушительным слоем пыли. Кажется, здесь хранилось больше вещей, чем комната могла вместить. Лиза не успела сделать шаг вперед, как свет исходивший из дальнего угла помещения дрогнул, тени разбросанные по стенам и потолку заходили в разные стороны и к ней из-за большого шкафа вышел профессор. В руках он держал бронзовый канделябр, в котором горели три высокие белые свечи. Несколько секунд он смотрел на неё, вглядываясь, будто ему померещился призрак, а Лиза боялась пошевелиться, пока не понимая, кто кого застал за более странным действом.

– Вам нельзя здесь быть, – произнес профессор и двинулся вперед.

Глава 4. Звуки в тишине.

На потолке едва можно было уловить движение тонких серых теней, тянущихся с окна. Лиза лежала на спине, смотрела вверх и думала о ночной встрече. Зачем профессор превратил комнату в склад, опустошив весь остальной дом. И что он хранит в других комнатах.

Под дверью тихо заскулил Арис, заскреб лапой – это значило, что пора вывести его на утреннюю прогулку. Лиза не могла оторвать себя от уютной кровати, закутавшись в мягкое одеяло, она высунула из него одну ногу, в доказательство решимости вот-вот встать. Она проспала всего пару часов, на улице ещё светила луна, сон сегодня уже точно не вернется.

Девушка лениво сползла на пол и обнаружила на нём россыпь светлых крапинок, полукругом покрывших часть комнаты под подоконником.

За окном кружился…снег? Лиза вытянула ладонь на улицу, ожидая, что, несмотря на июль, её пальцев коснутся прохладные снежинки. Руку за пару минут медленно облепили крупинки чего-то серого, но скорее теплого. Пепел? Она ловко нырнула в окно и всмотрелась в предрассветное небо. Темно-синее, чистое и звездное. Удивительно спокойная ночь, прямые деревья, как солдаты выстроились вокруг, охраняя эту скрытую от всех обитель. Легкий ветерок практически не трогал гладь моря, оттого вода будто застыла, не выдавая себя ни движением, ни звуком. Лиза даже пару раз сильно зажмурилась и собиралась ущипнуть себя, чтобы убедиться, что точно не спит. Хотя ей самой это казалось странным, но её бессонница давала о себе знать. Арис заскулил ещё требовательней, пока девушка натягивала спортивный костюм и искала поводок.

Лиза ещё не покидала островок побережья, где находился дом. Она не уходила далеко вправо или влево, не доходила до деревьев, окружающих берег. Выйдя на прогулку со своим псом, они шли вдоль берега под самыми первыми лучами приближающегося рассвета. В воздухе явно ощущался любимый аромат девушки. Его мало с чем спутаешь, так пахнет земля после проливного дождя. Оказывается, у этого удивительного явления есть название – петрикор. Здесь он смешивался с морской солью и хвоей.

Присмотревшись, откуда потоки ветра тянут струйку пепла, Лиза последовала по этому шлейфу. Интерес пересилил чувство опасности перед ночным походом в лес, и она дошла до самого его края. Пепел в воздухе почти рассеялся, лишь редкие одиночные крупинки поблескивали среди деревьев. Не пришлось заходить глубоко в чащу, чтобы заметить всего за парой стволов небольшое, уже остывшее, пепелище. Девушка подошла ближе, но ничего кроме небольшой кучки золы с мелкими кусочками бумаги не обнаружила. Кто-то еще обитает в этих краях или профессор решил устроить ночной пикник?

Думая об этом и уже собираясь идти назад, Лиза заметила, как запутавшись в ветках, у самой земли виднеется белый прямоугольник. Девушка осторожно вытянула его – это оказалось обрывком старой фотографии, обгоревшей наискосок. Но вполне ясно она разглядела на фото молодого профессора на крыльце школы с несколькими взрослыми людьми, похожими то ли на родителей, то ли на учителей, и детьми. Но больше её удивила надпись на оборотной стороне карточки. Там значилось место и время, когда и где была сделана фотография. «Да, раньше фото печатали и обязательно подписывали» – подумала Лиза перед тем, как осознала, что для неё значит эта надпись. Это был её город и год, когда Лиза пошла в школу в первый класс. А перевернув фото снова, девушка, вглядевшись в этот раз пристально и внимательно, разглядела знакомое крыльцо своей родной школы. Все люди, изображенные на фото, были ей не знакомы или она просто не помнила никого из них. Вереница вопросов в голове пополнилась еще одним. Они с профессором могли встречаться много лет назад? Что он мог делать в её школе? Работать или приводить ребенка? Это какое-то очередное странное совпадение, но от него стало не по себе. Тот человек, с которым еще чуть больше месяца назад ничего не связывало, какой-то тонкой ниточкой вплелся в её прошлое.

Всё больше и больше вопросов, как кирпичики собирались в стену внутри девушки, ещё немного и она достигнет опасной высоты.

Пока Лиза не представляла, как узнает у профессора подробности этой части его молодости, после её вчерашнего бесцеремонного вторжения в запертую комнату, было вдвойне неловко появляться ему на глаза.

Лай Ариса раздался со стороны берега, он зазывал хозяйку, потеряв из виду. Девушка сложила пополам фото, убрала в карман олимпийки и вышла из леса. Арис радостно завилял хвостом при виде хозяйки и послушно последовал за ней, предвкушая второй день в своем новом доме.

В прихожей стояла обувь профессора, но верхней одежды не было.

Как по волшебству, вместе с новым жителем, в доме появилось всё необходимое для собаки: мешки корма, миски, игрушки, лежанка, даже щенячьи печеньки. Непонятно, как ему это удалось, но профессор предусмотрел всё до мелочей.

Лиза заботливо наполнила одну миску пса кормом, вторую водой. И только после этого, сама принялась завтракать.

Девушка сидела за печатной машинкой в кабинете, оперевшись на локти, в ожидании профессора. Вскоре он вернулся, чем-то удрученный и встревоженный. Его глаза растерянно прыгали по комнате, он кидал взгляд то на книги, то на девушку, то на печатную машинку.

– На чем мы остановились? – казалось, он вообще забыл зачем мы тут собираемся каждый день.

Лиза сделала вид, что копается в прошлых записях, а сама думала, воспользоваться моментом и повернуть разговор в нужное ей русло. Ей нужно было узнать, что значит найденное фото, что профессор хранит в своих комнатах, какие ещё есть секреты у этого мужчины. Но нужно быть крайне аккуратной и осмотрительной, ведь теперь, она ещё больше опасается скрытного и продуманного профессора. Под приятными подарками и проявлениями заботы, может скрываться всё, что угодно. Возможно, даже, попытки усыпить бдительность, сыграв на детской наивности девушки.

– м… мы говорили о чувстве, которое может поменять человека… с которым сложно совладать… и о прошлом… – Лиза не смогла придумать ничего более подходящего, как вспомнить их последний диалог у моря, где он приоткрыл ей завесу над переживаниями молодости, хотя они, конечно, не вели его под запись.

– Прошлом… – профессор сделал несколько широких шагов в дальнюю часть комнаты и распахнул окно. Ветер перевернул несколько страничек раскрытых книг на письменном столе, они приятно зашелестели.

Лиза уже практически свыклась со звоном в ушах, но слышать что-то кроме него было безумно радостно. Редкие новые звуки возвращали её к жизни и отдаляли от постоянно приближающегося чувства безумия.

– Возможно ли вернуться в прошлое и изменить его… – продолжил профессор.

– В нем можно только застрять! – вырвалось у Лизы. Она настолько удивилась сама от себя, что дернулась и подпрыгнула на месте. Все в этой комнате догадаются кого она имеет в виду.

– Ха… – профессор нервно усмехнулся, – Иногда жизнь будто замирает. Случается что-то, что заканчивает одну её главу и, неизбежно, приходится перелистнуть страницу – узнать, что уготовано в новой. Некоторым нужно какое-то время, чтобы осознать необходимость продолжать «читать», для кого-то может потребоваться десять-двадцать лет, а кто-то забрасывает эту книгу на всю жизнь.

– Но разве не интересно узнать, что же там дальше в новой главе жизни? – девушка подхватила понравившуюся книжную аналогию профессора.

– А что если каждая новая глава в точности похожа на предыдущую, ничего не меняется, и хочется всего лишь одного, чтобы череда печальных финалов наконец закончилась, – профессор потупил взор и говорил спустя долгие паузы, – бесконечные попытки что-то изменить… лето сменяет осень, а надежду – разочарование и так по кругу…

– И поэтому человек бежит от пугающей его неизвестности? – Лиза не успевала подобрать подходящие слова, боясь, что мужчина вот-вот перестанет говорить откровенно. Скорее всего, уже оба говорили о жизни профессора.

– Бежит от пугающей неизвестности? – переспросил Арсений Сергеевич и легкая улыбка скользнула по его бледному лицу, – страх не всегда заставляет прятаться… иногда он побуждает нападать.

Профессор поддался немного ближе и в глазах, за очками, заблестели огоньки. Лиза поерзала на стуле, чтобы согнать побежавший по телу холодок.

– В любом случае, – робко продолжила девушка, – каждый человек пытается найти и отстоять своё место в этом большом мире…кто как умеет.

Арсений Сергеевич всё чаще смотрел в глаза Лизе то ли усмехаясь, то ли надменно поучая с высоты своих лет. Но ей почему-то всё это время было жалко профессора, казалось, что в нём не осталось ни веры, ни надежды в других людей. Все его речи, пронизанные неизлечимым отчаяньем, навевали скорбь по прошедшим временам, будто по жизни человека, которого уже не вернуть.

– Мир вокруг стремится к хаосу, а моя жизнь ищет порядок и спокойствие вдали от него, – профессор заговорил словно оправдываясь и отстаивая себя в суде, – кто слишком полон внутри, не окружает себя множеством вещей… и я запер внутри всё, что когда-то чувствовал, видел и ощущал… поэтому снаружи такая пустота.

Лиза смотрела снизу вверх в лицо профессору, под страхом отвезти взгляд, а руки сводило от напряжения – она была готова отбиваться ими, как от готовящегося к нападению хищника.

Вот, что значит – избегать жизни. Всё, что напоминает человеку о том, что он живой было спрятано глубоко внутри и убрано в запертые комнаты. Профессор может сколько угодно утверждать, что он нашёл себя в таком существовании, но разве это жизнь? Попытка убежать от прошлого, обмануть судьбу и остановить время.

Эта пустота помогала профессору прятаться от жизни, а Лизу сводила с ума. Что в душе человека, поселившегося за высокими деревьями и окружившего себя голыми стенами. Может девушка и правда слишком мало прожила на этом свете, чтобы понять, чего достаточно для счастья. Да, ей всегда казалось, что главные в жизни вещи – это не вещи. Но всё же, она стремилась почувствовать себя живой, свободной, дышать полной грудью и чувствовать силу всех возможных человеческих эмоций. Поэтому она не могла примириться с мыслью, что профессор по собственной воле загоняет себя в рамки, из которых она так стремится вырваться всю свою сознательную жизнь.

– Если прислушаться… – Арсений Сергеевич почти опустился до шепота, – можно услышать ответы. Тишина отвечает на вопросы, если ей не мешают посторонние звуки. Если внутри не убеждают чужие голоса, не довлеет другое мнение.

Лиза старалась запомнить и расшифровать все аналогии и метафоры профессора, но лавировать среди этого потока становилось всё труднее. Порой казалось – профессор говорит о своей судьбе, а где-то он будто переключается на нравоучения молодого поколения, как отец, отчитывающий непонимающую дочь. Но рассуждать о пустоте и тишине, которые в этом доме сводили девушку с ума, и ничего кроме белого шума в ушах не приносили, она точно была не готова.

– Если остаться наедине с собой, – продолжал профессор, – может оказаться, что всё, что ты принимал за свободу и мечты, на самом деле лишь грамотно навязанная стереотипная картинка счастья, где всё, как у всех. А твоя истинная свобода в другом… но не каждый способен признаться, что будет счастлив жить так, как большинство примут за сумасбродство. Личная свобода у каждого своя.

Мужчина рассуждал, облокотившись на стеллаж с книгами, почти всегда стоя, возвышаясь над печатающей девушкой, иногда следя за ней сверху вниз, делая короткие паузы и продолжая после того, как Лиза переставала набирать текст.

«Он снова восхваляет одиночество!» – думала девушка. У философской работы профессора ещё нет названия, но Лиза считала, что этот труд – манифест одиночки, отрицающего все возможные человеческие взаимоотношения. Только одного она не могла уместить в этой системе жизненных ценностей. Зачем здесь она, разве самостоятельному и свободному профессору нужна помощь, посторонние глаза и уши. Для чего пускать в свой спрятанный дом, рассказывать истории,которые много лет хранил в тайне. И что Лизе делать с ними, когда она вернется после практики обратно. Ведь ей осталось всего полтора месяца.

– Елизавета, если Вам, что-то нужно, – остановился профессор, почти у самого выхода из кабинета, – Вы можете взять из комнаты на втором этаже.

Мужчина вышел из кабинета оставив девушку одну, очередной день подходит к концу. На улице ещё светло, но летом день порой тянется слишком долго, а ночь наступает внезапно.

Лиза поднялась по лестнице, крутя в голове мысль – профессор разрешил ей зайти в одну из комнат за чем-то необходимым. Она, взволнованная, ещё не знала, что сможет найти там, да и после разговоров о ценности вещей, не была уверенна в чём именно нуждается.

Кроме спальни девушки, была открыта ещё одна дверь, в которую Лиза уже пыталась зайти вчера, но только сегодня получила официальное приглашение. Внутри ничего не изменилось, только через небольшое окошко света проникало чуть больше, чем от свечей ночью. Девушка осторожно протискивалась, как по лабиринту, через узкие проходы между массивной мебелью, вглядывалась в очертания предметов и долго думала, перед тем как нарушить их многолетней покой.

Под одной из блеклых простыней виднелась массивная рама, можно было догадаться, что это большое напольное зеркало. Лиза не спешила стягивать с него ткань, будто боясь увидеть там не свое отражение, а уже совсем другого человека. Всего полтора месяца в доме без зеркал, и она уже чувствовала себя призраком. Девушка нечасто смотрелась в зеркало, но никогда бы не подумала, что не имея возможности видеть собственное отражение, ты словно теряешь уверенность в своем существовании.

Оттянув и зажав манжету кофты пальцами, Лиза провела по пыльному стеклу рукавом. Теперь у неё снова есть подтверждение, что она ещё не потеряла себя. С той стороны на неё смотрела всё та же молодая девушка, хоть последние недели и отпечатались мешками под глазами и выгоревшими на солнце каштановыми волосами. С ними юная девушка выглядела старше своих лет, и, при без того удивительной схожести, ещё больше походила на свою мать. На секунду, увидев отражение, девушка затосковала по дому и родителям. Они с матерью были действительно сильно похожи, настолько, что люди могли спутать их на улице или по голосу. К сожалению, эта близость ограничивалась только внешним сходством. Лиза отдернула себя в мыслях, ей не стоило расклеиваться раньше времени, раз она решила стать самостоятельной и независимой, это всего лишь выход из зоны комфорта долбит по ней желанием вернуться в привычную скорлупу. Всё потому, что первый раз она покинула дом так надолго и предоставлена себе в своих поступках и решениях. Но ведь именно об этом она мечтала.

Лиза попыталась сдвинуть из стороны в сторону зеркало, оценив сможет ли она перетащить его в свою спальню. Тут же она подумала, что ей не помешали бы в комнате часы. Если профессора устраивало жить вне времени и пространства, то для Лизы было пыткой не понимать границ между днем и ночью, закатом и рассветом.

В одном из ящиков большого заброшенного комода в углу, который с трудом открывался, девушка нашла единственный предмет. Простую деревянную шкатулку, без узоров и прочих изысков, на вид сделанную вручную, топорно.

Внутри кроме канцелярских скрепок и пары карандашей лежали золотистые наручные часы с тонким жестким браслетом, римскими цифрами и надписью на циферблате стройными буквами «ЧАЙКА 17 камней». Часы были явно женскими и довольно старыми хоть и хорошо сохранившимися. Примеряя их на правую руку, Лиза вдруг поняла, как же нелепо иметь часы и не знать который сейчас час, чтобы завести их. У тебя есть устройство, созданное для определения времени, но сначала нужно узнать его где-то ещё. Глупо было надеяться обнаружить здесь идущие часы, но Лиза всё равно убрала их в карман, недоумевая, как вообще заводятся механические часы. Они отправились к найденной утром фотографии профессора, до сих пор лежавшей в правом кармане кофты.

Зеркало отлично вписалось ровно посередине между окном и письменном столом, Лиза установила его напротив кровати и очистила от пыли. Это оказалось не так-то просто, перетащить единственное зеркало из одной комнаты в другую. Оно не было неподъемной ношей, но для хрупкой девушки с уставшими руками стало тяжелым делом. Но, останавливаться на пол пути, не в правилах Лизы. Она сидела в комнате рассматривая покрасневшие ладони, даже не представляя сколько времени заняла у неё эта перестановка.

На несколько секунд показалось, что в доме звучит музыка. Где-то на первом этаже, прерывисто, то появляясь, то исчезая. Девушка решила проверить, не появились ли у неё еще и слуховые галлюцинации.

В углу гостиной стоял спиной профессор, что-то крутя, склонившись над резным комодом. Он уже успел растопить камин, за окном снова свирепствовал шторм. Лиза осмелилась подойти ближе и заглянуть через плечо Арсения Сергеевича. Профессор завел старинный патефон и в доме зазвучала музыка, будто из старых черно-белых фильмов. Ничего удивительного, современные пластинки к нему просто не подошли бы. Звук отражался легким эхом от голых стен дома и уносился во все проходы, заполняя пространство.

Арис сидел перед входом в комнату, наклонив голову вбок, внимательно прислушиваясь к новому и непонятному источнику звука. Это было невероятное чувство – услышать в этом умирающем доме музыку, ещё и такую красивую и приятную. Лиза зачарованная стояла на месте, немного покачиваясь в ритм музыки, наслаждаясь наконец пропавшим звоном в ушах. Жар от огня обдавал кожу лица и рук. Она обхватила ладонями свои локти, пытаясь придать себе устойчивое положение.

– Я вспомнил, про этот агрегат, возможно, не кстати, – профессор не отрывал взгляд от кружащейся пластинки, – Я был не уверен, что патефон ещё в рабочем состоянии и, честно сказать, думал, что давно избавился от него. Пластинки сильно устарели и больше подходят для прослушивания зимними вечерами.

Лиза, потерявшаяся во времени, даже не стала вспоминать какое сейчас время года, утром у неё практически не вызвал удивления тот факт, что за окном мог пойти снег.

Когда профессор чуть двинулся назад, Лиза разглядела бутылку вина и два бокала, один из которых был уже на треть наполнен. Судя по всему, профессор пил один, но и не исключал, что кое-кто составит ему компанию. Он наполнил второй бокал и протянул девушке. В голове раздался предостерегающий голос, несколько раз настойчиво повторивший: «Не пей! Не пей!»

Лиза к своим восемнадцати годам, будучи нечастой гостьей на молодежных вечеринках, пробовала алкоголь всего несколько раз и не заимела к нему интереса и любви. Но в этот раз отказываться не стала. Подумала, жалко заставлять профессора пить в гордом одиночестве целую бутылку.

В тонком стекле бокала на длинной ножке переливалась жидкость насыщенного пурпурного цвета. Лиза сделала первый глоток и почувствовала – теплое, терпкое и немного кислое на вкус вино.

– Музыка на виниловых пластинках – для любителей старины, – профессор приподнял брови и уголки рта, – коим я, как Вы могли заметить, являюсь. Над некоторыми вещами время не властно, остальное дело рук человека.

– Мне нравится, – искренне ответила девушка, – раньше…

– … было лучше?! – совершенно точно подхватил профессор.

Непонятно, от чего больше бросало в жар, от пламени в печке или от действия вина. Арсений Сергеевич в светлой рубашке, в тусклом свете и отражении огня кажущейся от тепло-коралловой до кроваво-красной, редкими глотками осушал бокал и продолжал:

– Да, часто кажется, что в прошлом было лучше, потому что мы сами позволяем себе доставать из воспоминаний исключительно приятное, сохранять, беречь и погружаться в них, в противовес неподвластному и пугающему будущему. Мы стараемся помнить только хорошее, подавляя боль и обиду. Но прошлое, как неизлечимая болезнь, всегда с тобой, даже если кажется, что зараза отступила, ты идешь вперед с не покидающей оглядкой.

– Постоянно прокручивать в мыслях травмы прошлого грозит медленным разрушением изнутри, – для Лизы это умозаключение было вымученно собственной жизнью, её решением простить и забыть всю недолюбленность и недопонимания детства. Настолько, насколько это возможно. Но как же профессор прав. Прошлое преследует, часто резко хватая за плечи, оглушает и опрокидывает в своё вязкое болото. Профессор молчал. Казалось, он мог снова воспринять слова девушки на свой счет и думал над ответом или попросту злился, за такую осуждающую критику. Но скорее, как всегда, пытался убедить в правоте, склонив на свою сторону.

– Первая любовь редко заканчивается взаимно, но каждый помнит её всю оставшуюся жизнь.

Безусловно, профессор привел самый яркий пример события, подарившего почти всем людям без исключения незабываемый опыт душевных терзаний и мук. Выделяющий в сердце каждого маленький уголок для имени и образа особенного человека. И, несмотря на грустный финал, каждый хранит память о нём. Кто-то пронесет его с собой пару лет, а кто-то десятилетия. Без всяких сомнений профессор долго и безмерно много обдумывал эту тему. А что касается Лизы, она не влюблялась ещё ни разу, в памяти всплыли всего несколько мальчишечьих взглядов в школе, валентинок на День Влюбленных, которые девочка всегда оставляла без должного внимания. Не до того было маленькой, не по годам мудрой Лизе, любовь – для взрослых, а её жизнь занимало важное соревнование – заслужить у себя самой же уверенность, что она достойна уважения и похвалы родителей. А встретить свою вторую половинку, она ещё обязательно успеет, когда-нибудь в далеком или скором будущем. Если только поймёт, что это её.

– Всему своё время… для нужных людей… для правильного места, – короткий вывод сделала Лиза. В присутствии профессора она аккуратничала в словах, стеснялась сказать лишнего, не хотела больше позволять брать вверх эмоциям. Говорил больше профессор, в силу специфики их работы или ему было, что сказать, а Лиза слушала и пыталась расслышать, что же скрывается за бравадами о вечном, высоком и неосязаемым. Арсений Сергеевич виделся ей сложным человеком, говорить прямо, называть вещи своими именами такому не с руки. Требуется мастерство детектива, чтобы разгадать, как ребус тайный посыл каждой речи, поток которой, подобно размашистым ветрам уносящим, то к краю пропасти, то возвращая в безопасные стены. Иногда, после слов девушки, профессор молчал и эта уступающая пауза, разрешающая и даже требующая говорить дальше, позволяла Лизе с уверенностью продолжать. Так было и в этот раз. Мужчина поставил пустой бокал рядом с патефоном и вопросительно смотрел на девушку.

– Да, в первый раз мы чаще ошибаемся, – Лиза перебирала в прошлом случаи своих попыток завести знакомства, дружбу, редкие моменты счастья зарождающихся изменений, – но бывает приятно прокручивать в памяти чувства, подобных которым мы никогда больше не испытаем, постоянно возвращаться в это запоминающееся время, думать о том как всё могло бы быть… но иногда случай меняет всё, и у нас появляется новый шанс, пережить…

Глаза профессора увеличились, он оживился, выпрямился и не в силах дослушать, перебил:

– А это, Елизавета, главная тема нашего философского трактата – второй шанс! – в расширенных зрачках Арсения Сергеевича буквально запрыгали дьявольские огоньки, он продолжил тихим и низким голосом, – как часто человек вожделеет и умоляет судьбу послать ему ещё один шанс, всё переиграть? Ему невозмутимо кажется, что пройдя по тому же пути заново, он сможет всё исправить, не повторит ошибок, проживет лучший сценарий жизни. Но просто так такая возможность никогда не выпадает. У вселенной всегда есть свои условия. Каким образом этот второй шанс будет дан, чем нужно будет пожертвовать, согласишься ли ты на такую возможность?

Профессор с сожалением выдохнул, а Лиза не выдержала:

– Вы правда считаете, что могли бы что-то изменить…тогда? – девушка, на мгновение, потерявшая стеснение искренне недоумевала, как можно на двадцать лет погрязнуть в одной невзаимной симпатии, бросить себя в этом моменте и, не пытаясь вытянуть, погружать всё глубже. – Просто… просто это был не ваш человек, не правильный!

– Не правильный? – переспросил профессор, – как же это понять, когда не любил прежде? Говорят, правил в любви нет, как правильно не знаешь, ни когда идешь в первый класс, ни когда заканчиваешь последний, в школе этому не учат. Мы были слишком юны… если бы сейчас передо мной снова стояла бы она, восемнадцатилетняя…

Скрежет мелодии резко оборвался, иголка соскочила с края пластинки. А профессор, не шелохнувшись, смолк. Кажется, его ничуть не сбила неожиданная тишина, он и не собирался заканчивать мысль.

Арсений Сергеевич вынул маленькую иголочку из патефона и поднял к свету, рассматривая наконечник:

– Одна пластинка – одна игла, такова цена.

Опустив глаза на бокал у Лизы в руках, профессор закрыл крышку патефона, взял в руки пустую бутылку и свой бокал, проверил тлеющие угли в камине и пожелав доброй ночи, удалился.

Лиза, без посторонних глаз, одним решающим глотком допила вино, обступая Ариса, давно дремлющего в проходе, тихо вернула бокал на кухню и направилась в комнату.

Сегодня Лиза спустя долгое время засыпала легко и быстро. Она мечтала выспаться так, чтобы отражение в зеркале на утро порадовало свежим отдохнувшим видом. Во рту послевкусие, что-то между горьким шоколадом и вяжущим гранатовым соком. Гул в ушах отступил, а его место заняли отголоски сегодняшней мелодии, звучавшей в доме. Под них засыпать было гораздо приятней… а может это всё от вина.

Глава 5. Один день.

Вчерашний вечер, по ощущениям Лизы, будто был не впервой. Она наконец смогла расслабиться, ушло чувство одиночества и рабства. Быть может, заглушив звенящую пустоту стен, этот дом стал чуть милее. Такие теплые вечера в гостиной с вином, патефоном и беседами, уносили тревожные мысли и останавливали бегущее время, а Лиза молящая лето скорее закончиться, вдруг осознала, что наслаждается моментом. Не зря, лето называют маленькой жизнью. Прошло около половины её практики, но этот опыт, уже стал значимой частью жизни девушки. Профессор заставил задуматься девушку над многими вещами, но до сих пор, не ясно, какие темы остались под запретом и стоит ли опасаться личности из прошлого, скрывающегося под маской мудрого интеллигента.

Лиза не могла оторваться от нового друга. Арис почти всегда был рядом со своей хозяйкой. Он тихо лежал за дверью кабинета, пока Лиза работала с профессором, а после бегал за ней по ступенькам на второй этаж. Вечером он скребся под дверью её комнаты, тоскливо скуля, до тех пор, пока девушка не жалилась над щенком и не пускала его внутрь. В свободное время она прогуливалась со своим псом у моря, играла, учила с ним команды. Профессор иногда мелькал где-то рядом на берегу, застывая словно тень.

Июль был очень переменчив, погода менялась по несколько раз в день и было практически невозможно предугадать картину за окном. Лиза могла выйти из дома под палящее солнце, а вернуться замерзшей и мокрой от неожиданного проливного дождя. Светлое голубое небо, резко затягивалось тучами и на тихом побережье начинали бушевать ураганные ветра. И также, черные облака могли мгновенно рассеяться, уступив место ярким лучам летнего солнца.

Потоки ветра доносили шелест веток, шум моря и запах травы. Боковым зрением девушке показалось, что возле дома мелькнул рыжий огонек. Лиза вгляделась в эту яркую точку и, как только поняла, что перед ней, непреодолимой силой её откинуло в воспоминания детства. У подножия здания, под согревающими землю лучами распустился цветок лилейника, точно такого же, как каждое лето выращивала бабушка девушки. Эти цветы очень хорошо были знакомы Лизе, с ними связана одна из немногочисленных семейных историй и день начала цветения всегда был особенным. Бабушка останавливалась и долго любовалась на цветок, иногда грустно вздыхая, но всегда еле заметно улыбаясь, и так, каждый июль.

Когда Лиза была маленькой, а семья ещё жила в частном доме, единственными на территории расцветали эти летние цветы. Однажды бабушка поведала девочке историю их появления, и она помнила её до сих пор. В молодости женщине повстречался молодой красавец-иностранец, студент по обмену из соседней страны. Юная пара полюбила друг друга с первого взгляда и хоть их роман продлился недолго, бабушка всю жизнь помнила мужчину. Через несколько месяцев после их расставания парень прислал со своей родины пакетик с семенами лилейника, бутоны насыщенно оранжевого цвета напоминали ему капну огненно-рыжий волос возлюбленной. А девушке в напоминание о первой любви остался округлившийся животик – дочка, в будущем мама Лизы. Девочка помнила, как только в июле распускался первый бутон, бабушка приговаривала: “Прекрасные и удивительные создания. Ты знаешь? Каждый цветок лилейника живет всего день. Он рождается, радует нас и погибает. Всего день, колышется на ветру, греется под солнцем. Его век короток, но оно стоит того. Как и наша встреча.”

Летом женщина с трепетом ждала появления цветов и в эти дни ненадолго она будто становилась снова молодой, влюбленной и беззаботной. Это было лучшее время и для девочки. Мир вокруг оживал и преображался. Первый цветок всегда ознаменовал один из самых необыкновенных дней в году. Мама Лизы почти никогда не делилась историями своего детства и тем более собственного рождения, но как бы она ни противилась, в такие дни ничего не могло испортить хорошее настроение, витающее в воздухе.

Лиза будто снова та маленькая девочка у родного дома, ждет бабушку, которая обязательно напомнит ей о редком свойстве этого красивого цветка. Поливая клумбу из шланга, спасая от жары, пару раз нарочно обрызгает внучку и рассмеётся под девичья весёлые визги. Дергающий за поводок Арис вернул девушку в реальность, в первое лето без бабушки и мамы. Такой привет из прошлого, маленькое напоминание навело Лизу на мысли – все мы родом из детства, взрослеем, переезжаем, а такие простые и крохотные детали способны переносить нас во времени. Даже случайно выросший далеко от дома цветок подарил ощущение теплоты и спокойствия, надежды и ожидания чего-то лучшего и светлого, как каждое семейное лето.

В доме время от времени звучала музыка, когда по вечерам профессор возвращался и устраивался читать в гостиной. Сама Лиза даже не пыталась включать патефон, приближаться и прикасаться к прибору в три раза старше её.

Продолжая каждый день часами работать над трактатом, Лиза сильно отдавалась процессу. Теперь профессор нередко выслушивал мнение девушки, уводя свою мысль во взаимные прения.

От накопившейся усталости пальцы краснели и горели. Боль пульсировала в ладонях, но Лиза, не останавливаясь, печатала слова Арсения Сергеевича:

– Стоит дать человеку всё, чего он желает и в ту же самую минуту он почувствует, что этого ему уже недостаточно. Ему всегда будет мало. Иногда мы получаем то, о чем даже не мечтали, но быстро привыкнув к такому подарку судьбы, перестаем ценить и благодарить, а начинаем требовать. Тогда мы получаем по заслугам. Получаем или теряем.

Профессор остановился и присмотрелся к рукам ассистентки.

– Елизавета, принесите мне, пожалуйста, стакан воды.

“Всё-таки, я еще и работу секретарши должна выполнять”, – подумала девушка, но решила выполнить просьбу мужчины, заодно дать отдохнуть рукам хоть ненадолго.

Лиза вернулась в кабинет и обнаружила профессора, сидящего на её месте, перед печатной машинкой. Они поменялись ролями?

– Итак, на чём мы остановились. – Он даже не прикоснулся к стакану, поправил очки и исподлобья взглянул на растерянную девушку. – Стоит ли нам выбирать? Мечтать о большем и жить с вечным чувством неполноценности или, лишив себя высоких амбиций, довольствоваться меньшем, чтобы получая чуть больше, как раз испытывать неподдельный восторг.

– Мне кажется… – начала осторожно Лиза, – Заставить себя выбрать чего хотеть – невозможно. Глубоко внутри каждый из нас точно знает, чего хочет на самом деле. На протяжение всей жизни, голос, сидящий в недрах сознания, обязательно напомнит о себе, едкой усмешкой или колким замечанием. Он когда-нибудь вырвется наружу громогласно заявив, что у тебя не получилось подавить его, спрятать и перехитрить. И именно тогда он градом обрушит сверху всё, что удавалось сдерживать до рокового дня.

Лиза ушла в размышления, и слышала, как стучат клавиши машинки. Неужели профессор включит в книгу, мысли его юной подопечной. Способны ли они тягаться со знаниями и опытом, человека в два раза старше девицы. И имеют ли они хоть какое-то значение и истину. Девушка отдернула себя, но взгляд профессора закончившего набирать текст на клавиатуре, заставил её продолжить. Лиза успела отметить скорость работы мужчины и снова холодком пробежал интригующий подвох всего разворачивающегося в доме мероприятия. Девушка продолжила:

– Мы те, кто мы есть, – Лиза еще раз вспомнила утренний вояж в своё детство. Вряд ли сегодня её отпустят воспоминания.

Сегодняшний день с каждым часом становился всё примечательней.

– Сегодня у меня день рождения.

– Простите я не знала…

– Ничего… я давно уже отвык как-то особенно проводить этот вполне обычный летний день

– И подарка никакого у меня нет…

– Не стоит… я сам вполне в состоянии организовать себе всё, что нужно. – Профессор опустил глаза. – Если вы не против, разделите со мной сегодня вечер и бокал вина. Этого скромного события вполне достаточно для напоминания о моем существовании.

Посередине кровати ближе к краю появилась небольшая коробка. Лиза неспешно закрыла за собой дверь в спальню и приблизилась к подарку. Здесь это мог оставить только один человек в доме, и это не было случайно забытой вещью. В этих стенах почти всё происходило просто и понятно. Если в доме появлялись новые предметы их назначение не вызывало вопросов и споров. Вот и в этом случае, посылка точно пришла по адресу. Хотя состояние коробки нельзя было назвать новым, его содержимое было таковым, о чем девушке намекнула подвязанная этикетка. Развернув хранившийся внутри сверток, Лиза обнаружила милое, немного старомодное летнее платье. Такой ретро-фасон сейчас сложно было найти на прилавках магазинов, но скорее всего профессор этим и не занимался. Платье точно хранилось много лет в его доме. Неизвестно кому оно предназначалось изначально, ведь было куплено явно до рождения девушки, но было понятно, что первоначальной хозяйке оно так и не досталось. Это было странное чувство получить старинное платье в свое распоряжение, зная, что эта вещь непременно окутана какой-то давней историей.

Лиза подошла к зеркалу, прислонила хлопковое платье к телу и не стала отрицать, что безмерно рада такому обновлению своего скудного гардероба. Откроется ей или нет секрет этой вещицы, но девушке уже натерпелось примерить обновку. Темный насыщенный зеленый цвет ткани в отражении напоминал вечнозеленый густой лес за окном. Длинные рукава и струящийся подол платья обняли обнажённую кожу.

Лиза переоделась и без раздумий и колебаний достала из шкафа хранящиеся там найденные часы. Даже с застывшими стрелками на циферблате, золотистый браслет изящно смотрелся на тонком белоснежном запястье девушки. И такое украшение идеально дополнило новый образ на вечер особенного дня.

Придерживая юбку, Лиза медленно спустилась по лестнице на первый этаж, где в главной комнате уже разносилась, потрескивая тихая плавная мелодия. Ей казалось, что она босиком зашла в комнату почти бесшумно, но профессор развернулся и взглянул на девушку снизу вверх. В доме редко горели лампы, зато свет от разведенного пламени и тройного подсвечника вполне хватало для уютного освещения, мягко окутывающего комнату. Взгляд мужчины проследовал от оголенных щиколоток, по подаренному платью и задержался ровно на часах на левой кисти.

Профессор поставил бокал на столик у камина, подошел к девушке и подал правую руку:

– Разрешите пригласить Вас на танец.

Лиза взяла Арсения Сергеевича за руку и последовала за партнером в медленном вальсе. Мужчина нежно, но уверенно придерживал спутницу за талию, а Лиза осторожно положила руку на плечо профессора. Она танцевала впервые. Даже на школьном выпускном девушка осталась без пары. Но в этом доме, встретившим её тяжелыми ночами и тягостной тишиной, многое происходящее с ней было в новинку.

Первый месяц, пугающий страшными снами, остался в прошлом. Второй месяц лета затмил все мрачные моменты приятными сюрпризами, лавиной, накрывшей девушку.

Глава 6. Сыворотка правды.

Гуляя каждое утро с Арисо