Черчилль говорит. Цитаты, экспромты, афоризмы, размышления бесплатное чтение

Richard M. Langworth (ed.)

CHURCHILL IN HIS OWN WORDS

Настоящий перевод опубликован с согласия Curtis Brown UK и агентства «Ван Лир»

Text © The Estate of Sir Winston S. Churchill, 2008

Editorial arrangement and contribution © Richard M. Langworth, 2008

© Перевод на русский язык. Издательство «Око», 2021

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2021

КоЛибри^®

Предисловие переводчика

Уинстон Черчилль, лауреат Нобелевской премии по литературе, премьер-министр и национальный лидер Великобритании в годы Второй мировой войны – один из самых цитируемых авторов XX века.

Человек аристократического происхождения, не имевший, однако, наследственного титула или состояния, Черчилль с молодых лет зарабатывал на жизнь литературным и журналистским трудом. В отдельные периоды – например в 1930-х годах, когда Черчилль был фактически изгнан с государственной службы и даже лишен свободного доступа на радио из-за жесткой оппозиции политике умиротворения Гитлера, – это занятие становилось едва ли не единственным источником существования для его большой семьи.

Начав в 1895-м, в возрасте двадцати одного года, с военных репортажей, посвященных Кубинской революции, Черчилль затем попробовал себя как романист в узком смысле слова. Роман «Саврола, или Революция в Лаурании» (1898, журнальная публикация), по его собственному мнению, не удался, и он полностью сосредоточился на том виде прозы, к которому испытывал наибольшую склонность: описании приключений не выдуманных, но испытанных им самим. Благо военная гусарская служба в разных уголках огромной Британской империи давала для этого множество поводов.

В том же году, что и «Савролу», Черчилль издал первую поистине свою книгу – «Историю Малакандского полевого корпуса»[1], посвященную ожесточенным стычкам между британо-сикхскими войсками и мусульманскими повстанцами в приграничье Индии и Афганистана. Поразительно, но уже в этом раннем произведении (составленном из дополненных заметок, еженедельно отправляемых в газеты) явлен почти полный прообраз уникального авторского стиля Черчилля: подробное и яркое изложение личных впечатлений и действий на фоне масштабного политико-исторического, географического и этнографического полотна – своеобразное сочетание художественной прозы, мемуаров, путевых очерков и исторической хроники.

Развивая свой стиль и одновременно, как сказали бы сейчас, продвигая бренд «Уинстон Черчилль», будущий премьер-министр ввязывается еще в два вооруженных конфликта: подавление махдистского восстания в Судане, описанного в «Войне на реке» (1899), и Вторую англо-бурскую войну, которой посвящены «От Лондона до Ледисмита через Преторию» (1900) и «Поход Иэна Гамильтона» (1900). Основой этих книг также послужили репортажи, которые Черчилль как военный корреспондент (и часто как непосредственный участник боевых действий) отправлял в газеты с полей сражений. Плодовитость начинающего автора восхищает даже строгих критиков: пять книг за три года, причем «Война на реке» в первом издании – в двух томах и на тысяче страниц!

Еще в Индии, работая над своими первыми крупными произведениями, Черчилль решает постепенно сворачивать военную карьеру, чтобы заниматься более выгодной литературной и журналистской деятельностью, а также, если повезет, политикой. Его отец был видным представителем Консервативной партии, а какое-то время даже вторым человеком в правительстве – канцлером казначейства (министром финансов). Но в 1895 году сорокапятилетний отец умирает, и юный Уинстон чувствует себя обязанным продолжить отцовское дело. Позднее Черчилль посвятит отцу свой первый опыт биографии («Лорд Рэндольф Черчилль», 1907) – еще одного жанра, принесшего автору славу. В этом жанре также будет создан сборник «Великие современники» (1937) и четырехтомная эпопея о прапрапрапрапрапрадедушке Черчилля «Герцог Мальборо, его жизнь и время» (1933–1938).

А между тем в 1899 году Черчилль впервые пробует избраться в парламент на внеочередных выборах, терпит почетное поражение, а затем побеждает на всеобщих выборах в следующем году. Свое место в палате общин он займет в феврале 1901 года. Так начинается политическая карьера одного из величайших государственных деятелей XX века. Перечислим ее главные вехи:

1901 – первая речь в палате общин

1904 – переход в Либеральную партию

1905 – замминистра по делам колоний[2]

1908 – министр торговли

1910 – министр внутренних дел (формально третья по значению должность в правительстве)

1911–1915 – Первый лорд Адмиралтейства (военно-морской министр)

1916 – служба на Западном фронте

1917 – министр вооружений

1919 – двойная должность военного министра и министра авиации

1921–1922 – министр по делам колоний

1924–1929 – министр финансов

1925 – официальное возвращение в Консервативную партию

1929–1939 – политическая изоляция («годы саранчи»)

1939 – снова Первый лорд Адмиралтейства

1940–1945 – премьер-министр и министр обороны

1940–1955 – лидер Консервативной партии

1951–1955 – второй премьерский срок

1955 – последняя речь в палате общин

За пятьдесят с лишним лет службы родной стране у Черчилля, разумеется, были свои взлеты и падения, но чаще всего его вспоминают как одного из ключевых участников двух мировых войн. И если относительно оценки его участия во Второй мировой существует почти всеобщий хвалебный консенсус, роль Черчилля в Первой мировой вызывает противоречащие друг другу суждения.

В 1915 году Черчилль был одним из инициаторов и самым горячим сторонником Дарданелльской операции – попытки вывести Турцию из мировой войны и обеспечить для Британии и Франции сообщение с союзницей-Россией через черноморские проливы. Когда операция потерпела катастрофический провал, Черчилль признал свою долю вины и смирился с тем, что его сделали козлом отпущения. Хотя справедливость требует заявить, что ответственность за дарданелльскую катастрофу лежит на всем военно-политическом руководстве союзников, а не на одном Черчилле. Основными причинами провала послужили отсутствие единого центра управления сложнейшей амфибийной операцией, что привело к рассогласованию действий армейских и флотских подразделений, а также, в определенной степени, недооценка способности Турции оказать сопротивление. Военный менеджмент по инерции строился на принципах малых войн Викторианской эпохи, что абсолютно не соответствовало масштабу событий мировой войны. Черчилль хорошо выучил этот горький урок: став премьер-министром в 1940 году, он первым делом учредил пост министра обороны и назначил себя на эту должность, чтобы осуществлять личную координацию всех военных действий.

Из должностей Черчилля, не связанных с мировыми войнами и военной сферой, следует особо упомянуть его эффективную работу на посту министра по делам колоний: он содействовал заключению Англо-ирландского договора и значительному снижению напряженности между имперским правительством и Ирландией, а также поддерживал еврейскую иммиграцию в Палестину, будучи последовательным сторонником сионизма. А вот главной персональной неудачей его карьеры, что он и сам признавал, следует назвать пребывание на посту министра финансов в преддверии Великой депрессии, а конкретно – его санкцию на возврат к золотому стандарту по довоенному курсу фунта стерлингов, что оказало затяжное негативное влияние на британскую экономику и затруднило ее восстановление в годы после финансового кризиса.

Наконец, на втором премьерском сроке Черчилль упорно пытался вернуть Великобритании статус великой державы, в значительной мере утраченный ею в годы послевоенного правительства лейбористов, которые проводили планомерную политику демонтажа Британской империи, считая ее пережитком прошлого. Кульминацией усилий престарелого Черчилля стало получение Великобританией в 1952 году атомного оружия – третьей страной после США и СССР. Четвертой станет Франция лишь в 1960-м.

Все же именно трагедия двух мировых войн и личная причастность к грандиозным событиям вдохновили Уинстона Черчилля создать два самых монументальных произведения его жизни – «Мировой кризис» и «Вторая мировая война». Задуманные и исполненные в рамках подхода «не история вообще, но моя история», они во многом продолжают традиции его юношеских «приключенческих» очерков, только совершенно в ином личностном и политико-историческом масштабе. Они также дают исследователям богатейший документальный, фактический и аналитический материал из уст высокопоставленного участника описываемых событий. Уникальность этих сочинений еще и в том, что в истории нет другого государственного или военного деятеля сопоставимого ранга, который оставил бы настолько подробный отчет о своей деятельности; например, солидные мемуары Дуайта Эйзенхауэра «Крестовый поход в Европу» по объему приблизительно в шесть раз меньше черчиллевских воспоминаний того же периода.

Из важных текстов Черчилля остается упомянуть еще два. В 1930 году он издал блистательную автобиографию «Мои ранние годы», раскрывающую перед читателями его становление как личности до 1900 года. А в 1958-м завершил работу, начатую еще в 1930-х годах, но прерванную войной – четырехтомную «Историю англоязычных народов»; по сути, это обоснование важнейшей для Черчилля темы «особых англо-американских отношений», вдохновленной его собственным бинациональным происхождением (его мать была родом из штата Нью-Йорк).

Здесь, казалось бы, уместно поставить точку. Но нет. Дело в том, что письменные произведения Черчилля составляют лишь половину его обширного наследия – как минимум, не меньшее значение имеет его живое слово: речи в палате общин с 1902 по 1955 год и радиовыступления в период возвышения нацизма и Второй мировой войны.

При жизни Черчилля между 1903 и 1961 годами в Британии и Америке было напечатано 27 сборников его речей, из них 13 только в 1940-х годах, что неудивительно. Его речи против умиротворения нацистов во второй половине 1930-х и в поддержку боевого духа британцев и европейцев в тяжелейший период 1940–1943 годов – вершина ораторского искусства XX века.

Нобелевский комитет, формулируя причины для присуждения премии, особо отметил эту сторону черчиллевского гения: «За мастерство исторического и биографического описания, а также блистательное красноречие, благодаря которому он стал защитником высоких человеческих ценностей».

Чтобы проследить истоки будущих заслуг, нужно вернуться в те же далекие дни поздней Викторианской эпохи.

Ораторский пыл Черчилля впервые проявился публично за год до его кубинских опытов в журналистике. Осенью 1894 года вокруг театра-варьете «Эмпайр» в Вест-Энде разгорелось нешуточное противостояние между самозваными блюстителями нравственности, требовавшими закрыть «развратное» варьете, и «антиханжами», выступавшими в защиту широко понимаемой свободы: первые возводили вокруг театра баррикады, вторые, и среди них юный кадет Черчилль, эти баррикады сносили. В одно из «сражений» Уинстон взобрался на вражескую баррикаду и обратился к толпе с пламенной речью, призывая голосовать на ближайших выборах против сторонников репрессивных методов. В те же дни он написал письмо в либеральную The Westminster Gazette, мудро аргументируя позицию «антиханжей» тем, что попытки утвердить нравственность с помощью принуждения обычно вызывают противоположный эффект. Письмо он подписал своими полными инициалами, едва ли кому-либо известными в тот момент вне круга семьи: WLSC – Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль.

Но целенаправленно развивать свои ораторские способности он начал позднее – в Индии и Египте в период с 1898 по 1899 год, когда уже принял решение попытать счастья в политике и работал над «Войной на реке». Желая убить сразу двух зайцев, он обращается к услугам стенографисток, чтобы диктовать текст и одновременно практиковаться в выразительной устной речи. Этот метод он будет применять при сочинении всех последующих трудов: они не столько «написаны», сколько надиктованы.

Выйдя в отставку и вернувшись в Англию в середине апреля 1899 года, Черчилль намеревался участвовать в выборах 1900 года, представляя Консервативную партию в Олдеме близ Манчестера. Однако подворачивается случай испытать себя раньше: текущий депутат от Олдема скоропостижно умирает, и на 6 июля назначаются внеочередные выборы. За шесть дней подготовившись к избирательной кампании, Черчилль начинает выступать на митингах, иногда произнося по три-четыре речи за один вечер. Хотя он и проиграл с незначительным отрывом, именно тогда он прочувствовал, насколько это занятие близко ему и каким мощным может быть его воздействие на слушателей. На всеобщих выборах в следующем году он побеждает и, ожидая сбора парламента, проводит месячный лекционный тур по Великобритании и Ирландии, рассказывая о своих южноафриканских приключениях и делясь взглядами на животрепещущие политические вопросы, а затем отправляется на два месяца в такой же тур по США и Канаде. Возможность хорошо заработать он использует также для совершенствования своих ораторских и полемических навыков. В 1902 году его первая речь в палате общин становится самой широко освещаемой и обсуждаемой речью начинающего политика в британской истории.

Русскоязычному читателю доступны переводы почти всех больших произведений Черчилля, кроме написанных им биографий (отца и Мальборо). Однако наследие Черчилля как оратора представлено весьма избирательно. Для читателя, желающего начать знакомство с огромным и разнообразным наследием великого британца, освежить в памяти любимые места из его речей и произведений или просто узнать его мысли по тому или иному поводу, такие сборники незаменимы.

Предлагаемая читателю книга не просто восполняет возможные пробелы – она сразу дает наилучший из ныне существующих образец.

Составитель книги Ричард Лэнгворт (р. 1941), командор ордена Британской империи, многолетний руководитель Международного Черчиллевского общества и главный редактор ежеквартального издания Finest Hour – один из ведущих мировых специалистов по Черчиллю. После безвременной кончины в 2015 году официального биографа Черчилля Мартина Гилберта его по праву можно назвать первым среди небольшого круга равных.

Ричарду Лэнгворту удалось воплотить в одном объемном томе наиболее полный и всесторонний свод главных изречений, размышлений и ключевых фрагментов речей и текстов Уинстона Черчилля. В этой безупречно структурированной книге Черчилль разнообразно представлен как политик, военный лидер, оратор, мыслитель и живой человек, небезосновательно считавшийся эталоном мудрости, красноречия и остроумия.

Сам Черчилль считал свое время эпохой больших событий и маленьких людей, в отличие от предыдущих эпох «великих людей и незначительных событий». Однако его собственная жизнь вносит важный корректив к этому суждению. Она доказывает: при всех потрясениях и ужасах первой половины XX века находились личности, способные не только противостоять огромным событиям, но и направлять их к всеобщему благу. В наше непростое время это внушает надежду на то, что и сейчас такие люди есть среди нас.

Арсен Петросян

Пролог

Настоящий Черчилль

Меня часто спрашивают: «Зачем изучать Черчилля? Ведь ему нечего сказать в наше время». Однако в моей работе, открывая папку за папкой в архиве Черчилля, с момента его прихода в правительство в 1905 году и до отставки в 1955-м (а это полвека!), я неизменно поражаюсь истинности его суждений, современности его мысли, оригинальности его ума, конструктивности его предложений, его человечности и – что удивительнее всего – его предвидению[3].

Сэр Мартин Гилберт, Командор ордена Британской империи

У этой книги простое назначение: предложить читателю самое полное собрание когда-либо опубликованных цитат, экспромтов, афоризмов, поговорок и размышлений Уинстона Черчилля – с указанием источников, комментариями и перекрестными ссылками. Используя знаменитую фразу Томаса Джефферсона, можно сказать, что в этом сборнике содержится всё, сказанное Черчиллем о жизни, свободе и стремлении к счастью[4].

«Всё» – это, пожалуй, преувеличение. Приблизительно из 350 000 слов этой книги подавляющее большинство принадлежат Черчиллю. Однако эти слова представляют лишь 0,2 % из его 15 миллионов опубликованных слов – книг, статей, речей, писем и документов. Несомненно, я пропустил какие-то заслуживающие внимания цитаты, но при этом уверен, что сущность его остроумия, мудрости и непреходящей актуальности отразить здесь удалось.

Слова Черчилля и еще 35 миллионов слов о нем, написанных или сказанных коллегами, биографами и друзьями, составляют информационный массив, на который опирается настоящая книга (см. раздел «Благодарности»). Цифровая база данных, составленная из оптических сканов этого обширного материала, позволяет проследить цитаты до их истока. Каждая из 4120 записей в базе данных подкреплена надежными источниками; в ней нет ни одного высказывания, исключающего точную атрибуцию. Эта же технология позволила выявить многочисленные «ложные следы» – цитаты, приписываемые Черчиллю ошибочно; они приведены в Приложении I.

Зачем нам нужен еще один «цитатник» Черчилля? Затем, что, несмотря на отдельные прекрасные попытки, ни одна из предыдущих книг не дает всеохватного и точного отображения его вневременного значения, его предвидения, остроумия и мудрости.

Интернет, очень полезный во многих отношениях, может помочь в этом деле лишь отчасти: он переполнен цветистыми искажениями или высказываниями, которые Черчилль никогда не делал. В одном случае Черчилль цитирует чужие слова, в другом – мы сталкиваемся с городской легендой, которую невозможно с достоверностью приписать кому-либо. Например, вопреки тому, что Черчилль прославился замечанием, что демократия – «наихудшая форма правления, не считая все прочие, которые человечество пробует время от времени», он не был автором этих слов – и никогда не претендовал на это. (Вообще-то у него было множество куда более мудрых мыслей о демократии: все они в этой книге.)

Подобно Библии, Уинстона Черчилля цитируют философы, мыслители и политики любых взглядов. В этом нет ничего удивительного: он исполнял ведущие роли на политической сцене в течение полувека (что само по себе достижение, не превзойденное ни одним другим политиком) – а это достаточно долгий срок, чтобы успеть наговорить много чего, с чем согласится каждый или что можно толковать по своему вкусу. Однако, как мне кажется, причина, по которой Черчилль – настолько притягательный источник цитат, это высокое качество его слов.

Опираясь на фотографическую память о прочитанных в юности книгах великих писателей и собственный впечатляющий словарный запас, Черчилль оттачивал свою прозу в самых трудных условиях из всех возможных – в палате общин. Майкл Доббс, автор исторических романов настолько точных, что они выглядят документальными, отмечает ключевые особенности опыта, который дает палата общин:

Выступающие в палате общин отдаются в руки опасности, ибо, еще не начав говорить, они вдруг понимают, что зеленый ковер, на котором они стоят, превратился в песок. Иногда им удается запечатлеть след в парламентских песках, который сохранится – оставить по себе память, которая будет восхищать их детей и внуков. Впрочем, намного чаще их следы смывает вечерний прилив. А иной раз политики обнаруживают, что ступили на зыбучий песок, который вот-вот поглотит их целиком[5].

Невозможно переоценить влияние на Черчилля этого прославленного законодательного собрания, которое он считал своим «естественным обиталищем». Треть приведенных здесь цитат – со значительным перевесом это самый большой из отдельных источников – относятся к дебатам в палате общин. Черчилль порой действительно ступал на зыбучие пески, однако он оставил след, который не исчез и поныне.

Сам Черчилль скромно отмечал: «…вы должны помнить, что я всегда зарабатывал себе на жизнь пером и языком»[6]. Его письменный канон так же объемен, как и его речи: его перу принадлежат свыше сорока печатных произведений в более чем шестидесяти томах, а также тысячи статей. Необъятная переписка Черчилля представлена в сопроводительных томах его «Официальной биографии» или в сборниках, подобных этому: «Сами о себе: личные письма Уинстона и Клементины Черчилль» (Speaking for Themselves: The Personal Letters of Winston and Clementine Churchill) леди Соумс.

Пожалуй, я не зайду слишком далеко, если предположу: в 1940 году Британия смогла выжить и сберечь свободу для всего мира благодаря тому, что ею руководил профессиональный писатель. В то время, когда у его страны был крайне ограниченный арсенал других вооружений, Черчилль «мобилизовал английский язык и отправил его в бой», как выразился Эдвард Р. Мёрроу.

Каждому, кто сомневается в ценности чтения «великих книг», стоит вспомнить Черчилля. Что он не придумал сам, то обычно черпал из своих широких познаний в классической литературе, от Библии до Шекспира. В апреле 1941 года, в тот мрачный период Второй мировой войны, когда Британия сражалась в одиночку и вмешательство американцев и русских еще не предвиделось, Черчилль напомнил соотечественникам слова Клафа, понимая, что в ту более просвещенную эпоху их сразу же узнают:

Этого требовал момент – и таких моментов, связанных с делами великими и малыми, было еще много. В 1955 году Черчилль писал королеве, перед которой преклонялся:

Наш остров более не обладает таким же авторитетом и могуществом, как в дни королевы Виктории. Огромный мир бушует вокруг него, и даже после всех наших побед мы не могли бы претендовать на то положение, которое занимаем, если бы не уважение к нашему характеру и здравому смыслу и не всеобщее восхищение, не лишенное, впрочем, зависти, нашими общественными институтами и образом жизни. Последние лишь упрочились в начальные годы нынешнего царствования. И то, что здание нашего новообразованного Содружества скрепляется и озаряется блистательным присутствием на его вершине, я считаю самым прямым знаком Божьей милости, какого мы еще не удостоивались за все долгое время моей жизни[8].

«И если вы, дамы и господа, позволите мне замечание в скобках, – вопрошает профессор Дэвид Дилкс, процитировав этот отрывок, – не тоскуете ли вы иногда по личностям на вершине нашей общественной жизни, которые были бы способны мыслить и писать на таком уровне?»[9]

Черчилля часто цитируют по частным беседам, в которых он, как вспоминает его дочь леди Соумс, был недалек от своей «ораторской ипостаси». По какой причине, помимо славы Черчилля, столь многие люди записывали его высказывания? Радиоведущий Коллин Брукс полагал, что Черчилль был «эталоном» редкой породы людей – тех, кто говорит и много, и хорошо, даже если и не всегда по какой-то глубокой теме:

Его славе оратора не помогают, но вредят образчики его быстрого, порой злобного остроумия, которые разлетаются по клубам и попадают в газетные разделы сплетен…

Никогда еще не встречалось оратора, одаренного столь разнообразно, оратора, которого слушали с таким же упоением и в котором было так мало от резонера. Никогда еще в человеке, столь преданном точности и словесной утонченности, не было так мало от педанта… Сэра Уинстона Черчилля в равной мере приветствовали бы и Фальстаф в Истчипе, и Бен Джонсон в таверне «Русалка», и Эдмунд Берк с Сэмюэлом Джонсоном в «Митре» – то есть в любом окружении, где речь мужественна, остроумие и юмор спонтанны, эрудиция непритворна и где вкус – главнейшее качество[10].

Если Черчиллю приходила на ум удачная фраза, он не колеблясь использовал ее снова, вследствие чего его мысли удивительно последовательны на протяжении полувека. Например, я часто наталкивался на словосочетание «любопытный факт», которым описывалась какая-нибудь характерная черта британцев. Я ввел эту фразу в свою поисковую программу и обнаружил, что Черчилль употреблял «любопытный факт» десять раз, и каждый из них – чтобы проиллюстрировать нечто странное или заслуживающее внимания, от спора Гурта и Вамбы о происхождении норманнской говядины (в черчиллевском пересказе «Айвенго» в 1933 году) до склонности парламентариев обсуждать телевидение вместо внешней политики в 1953-м. Каждый пример «любопытного факта» включен в настоящую книгу. Эта подборка может очень много рассказать нам о мышлении Черчилля.

Кропотливо исследуя черчиллевское словесное наследие, я был впечатлен его суждениями, которые – вопреки всем его критикам со времен Дарданелльской операции в Первую мировую – были в высшей степени уместны и обычно обоснованны. Тед Соренсен, советник и спичрайтер президента Кеннеди, подчеркивал приоритет суждений перед организацией, структурой, процедурами и аппаратом: «Все это, разумеется, важно, но это ничто по сравнению с правильными суждениями». Два профессора экономики, несколько лет изучавшие лидерство во всех сферах американской жизни, пришли «к неизбежному выводу, что способность суждения в большинстве случаев превосходит опыт… Лидерство, по своей сути, – это хроника решений на основе личного суждения»[11].

Однако Черчилль часто смягчал свои первоначальные суждения, пересматривал их и, если необходимо, изменял. «У него всегда были мысли второго и третьего порядка, – пишет Уильям Манчестер, – и обычно они улучшались со временем. Его способ реагирования на любую политическую проблему характеризовался тем, что его первый отклик часто бывал эмоциональным и даже недостойным его, однако затем разум и великодушие, как правило, перевешивали»[12].

Если бы не Вторая мировая война, отдельные упоминания об ораторском таланте и мудрости Черчилля, вероятно, остались бы лишь в сносках учебника истории. Однако у нас все равно была бы его литература, заслужившая Нобелевскую премию; пять объемных томов речей до 1940 года; размышления о жизни, тирании и свободе; незабываемое остроумие и радостная человечность. Кто сказал бы, что подобная книга невозможна?

Грэм Которн, проницательный наблюдатель парламентской сцены, приоткрывает для нас механику подготовки выступления и ораторскую технику Черчилля, которую трудно передать в письменном виде: расчетливое использование моментов, когда его речь прерывало замечание кого-либо из коллег в послевоенном парламенте:

Планируя свою речь, Уинстон учитывает все. Говорят, он даже пытается предусмотреть, в каком месте его, скорее всего, перебьют. И тогда, если это происходит, у него обычно заготовлена эффектная реплика. Несомненно, он поступал так в речах о бюджете, когда был канцлером казначейства. Эти речи строились таким образом, что объявление об изменении налогов оказывалось ответом на возражение. Он обычно «ходил вокруг да около», пока кто-либо из оппозиционных парламентариев не восклицал нетерпеливо «Что с того?» – и тогда, словно удар, следовало объявление…

«С чего начинается семья?» – задавал Уинстон риторический вопрос. И сам же отвечал на него: «С того, что молодой человек влюбляется в девушку!» Его оппоненты охотно пользовались случаем посмеяться. Но он ни капли не был обескуражен. Казалось, он заранее рассчитывал именно на такую их реакцию, ибо, широко улыбаясь и сдерживая смех, он провозглашал им: «Лучшей альтернативы пока не придумали!» Благодаря шутке его пассажи запоминались надолго[13].

Единственной статьей, посвященной Черчиллю в первом издании Оксфордского словаря цитат (Oxford Dictionary of Quotations), опубликованном в мае 1941 года, была «терминологическая небрежность» (глава 2). Однако месяцем ранее Черчилль произнес по радио вышеприведенные строки Клафа в ответ на февральское обращение Рузвельта, когда тот цитировал Лонгфелло (см. «Дайте нам орудия!» в главе 1), и редактор ОСЦ Бернард Дарвин отметил это в своем предисловии: «Мы были, как никогда, уверены в том, что г-н Черчилль – именно тот человек, который нам нужен». Сейчас в ОСЦ включена сорок одна фраза Черчилля: похвально, но едва ли достаточно.

В последнем довоенном издании «Известных цитат» Бартлета (Bartlett’s Familiar Quotations) (Черчилль: «…изумительная книга, и я внимательно изучил ее»[14]) не было вообще ни одной цитаты Черчилля. В текущем издании их шестьдесят девять. Достойна восхищения редакторская бережливость, породившая столь рафинированный сборник. Но надеемся, что настоящая книга добилась несколько большего.

Как составитель я пытался избегать предположений о соотносительности высказываний Черчилля с современными делами. То, что сейчас у нас на уме, через десять лет может показаться не таким уж и захватывающим. Хотя я идентифицировал для читателя людей, места и события, я старался не объяснять и не рационализировать мысли Черчилля. Ему не нужен толкователь, чтобы подчеркнуть его актуальность среди огромного множества проблем, похожих на его проблемы, но не тождественных им.

Например, мессианская настойчивость, с которой левые лейбористы противодействовали британским испытаниям атомной бомбы в 1950-х годах, напоминает пылкое сопротивление современных политиков определенного рода любым мерам национальной обороны. Однако пройдут годы, и эти вопросы, если на земле установится мир, будут сняты с повестки дня. А слова Черчилля в любом случае останутся. Они говорят сами за себя.

Не все цитаты исключительны, и я не отстаиваю тот тезис, что наш герой – единственный источник выдающихся суждений. Однако Черчилль обладал уникальным красноречием, и в оставшихся после него обширных архивах в виде публичных и частных документов обнаруживается больше ценных цитат, чем в наследии большинства других лидеров.

Могут сказать, что в своих примечаниях я пытаюсь, насколько это возможно, представить слова Черчилля в самом выгодном свете. Однако Черчилль проживал жизнь по-крупному. Если его ошибки, как и его достижения, и были масштабными, последние, я уверен, перевешивают первые. Никакого «ревизионизма» тут нет.

Эта книга – действительно «Черчилль дословно». Как он отметил в Фултонской речи о железном занавесе в 1946 году: «Здесь нет ничего, кроме того, что вы видите». Все цитаты принадлежат исключительно ему. Изо всех сил я старался цитировать Черчилля так, чтобы цитаты не казались вырванными из контекста. Кто-то скажет, что те или иные его замечания – это просто здравый смысл; мой ответ таков: как часто нам встречаются политики, в словах которых так же много здравого смысла?

Обычный порядок в книге – алфавитный по темам, затем хронологический по датам (как в главе 1 «Бессмертные слова»). Однако отдельные главы требуют иного порядка для удобочитаемости. Например, цитаты об Америке (глава 8) разделены на два подраздела: вначале идут англо-американские «особые отношения» (одна из главных тем Черчилля на протяжении всей жизни), а затем общие замечания об Америке и американцах.

В других главах, как, например, тех, что посвящены двум мировым войнам, межвоенному периоду и атомному веку (главы 16–19), цитаты вначале приводятся по годам (синхронно с происходящими событиями), а затем, в качестве «общих наблюдений», в алфавитном порядке по темам. Благодаря этому принципу читатель, например, сможет отслеживать события Второй мировой войны, не нарушенные строго алфавитным изложением.

Ради краткости я не привожу полное название каждого источника, но указываю (в этом Прологе и везде в книге) ключевые слова, которые расшифровываются в Библиографии.

Например, «OB» означает «Official Biography, Winston S. Churchill» («Официальная биография Уинстона С. Черчилля»). «OB, CV5/3» – «Official Biography, Companion Volume V, Part 3: Documents: The Coming of War 1936–1939» («Официальная биография, сопроводительный том V, часть 3: Документы: Приближение войны, 1936–1939»). «Crisis IV» («Кризис IV») отсылает к тому IV «Последствия» (The Aftermath) в мемуарах Черчилля о Первой мировой войне «Мировой кризис» (The World Crisis). «Марш» – к книге Эдди Марша «Несколько человек» (A Number of People), «Nicolson II» – ко второму тому дневников Гарольда Николсона. Труды плодовитых авторов, таких как Мартин Гилберт, обычно идентифицируются по двум словам: «Gilbert, Search» («Гилберт, Поиски»), что отсылает к превосходному отчету сэра Мартина о собственной работе «В поисках Черчилля» (In search of Churchill). Все ссылки исчерпывающе идентифицируются по Библиографии.

Любая цитата без указания источника относится к речам Черчилля в палате общин: их источниками могут служить официальные отчеты о парламентских дебатах (Hansard) или «Уинстон С. Черчилль: полное собрание речей, 1897–1963» (Winston S. Churchill: His Complete Speeches 1897–1963 / CS I – CS VIII). Атрибуция высказываний, относящихся к другим местам, приводится всегда – либо по «Полному собранию речей», либо по отдельным сборникам речей Черчилля (см. раздел «Библиография»).

В нескольких случаях – таких как «Лестница в темную пропасть» (глава 1) и «Войны великих держав» (глава 30) – речь в палате общин цитируется не по официальным парламентским отчетам и не по «Полному собранию речей», но по одному из сборников речей Черчилля. В данном случае – по сборнику «Вооружения и Устав» (Arms and the Covenant), Covenant. Эта прекрасная заключительная часть речи не была воспроизведена в парламентских отчетах и, следовательно, отсутствует в «Полном собрании речей». Возможно, Черчилль, неутомимый редактор, добавил эти слова в книжной версии. В тех немногих случаях, когда его книги расходятся с парламентскими отчетами, я опираюсь на опубликованный им текст.

Приведенная дата – всегда самая ранняя из относящихся к данной цитате. Иногда можно точно датировать цитату периода Второй мировой, даже если она взята из послевоенных мемуаров Черчилля, потому что ее датировка указана самим Черчиллем. Если же такой возможности нет, то приведенная датировка повторяет дату первой публикации книги или статьи.

Например, лаконичное замечание Черчилля о политике военного времени «безопасность прежде всего» (глава 12 «Война»: «Принятие риска») датируется 3 ноября 1940 года, поскольку именно так она датирована в «Их самом славном часе»[15], хотя эта книга и была издана лишь в 1949 году. Однако его высказывание о том, что «нельзя гарантировать успех на войне» (глава 12 «Война»: «Афоризмы и размышления»), датируется 1949 годом, потому что в той же книге не указано никакой конкретной более ранней даты.

Места и населенные пункты, кроме Лондона, Чартуэлла и Даунинг-стрит, указываются, если они известны. Цитаты из выступлений по радио приводятся именно в этом качестве и с указанием источника. Если высказывание встречается и в статье, и в книге, ссылка дается на книжное издание.

Забавный пример дурного совета, который часто повторяют составители сборников цитат: «Если сомневаешься в авторстве, припиши любое широко известное уместное высказывание Черчиллю, Шекспиру, американской Декларации независимости, председателю Мао или Библии. Это добавит авторитета, и, если повезет, никто ничего не заметит». Как же, не заметят!

Сэр Мартин Гилберт продолжает: «Дилемма аутентичности всегда актуальна в случае Черчилля, которому каждый, естественно, хотел бы приписать свою любимую историю». Многие старые анекдоты «объявляют Черчилля своим автором, чтобы повысить к себе интерес. Разве Черчилль говорил когда-либо Нэнси Астор: «Если бы я был вашим мужем, я бы выпил его» после ее фразы «Если бы я была вашей женой, я бы подсыпала вам яд в кофе»? Не имею ни малейшего представления, хотя несколько старожилов намекали мне, что прототипом Уинстона в этой истории был Ф. Э. [Смит][16] (значительно превосходивший Черчилля в пристрастии к алкоголю и известный своим едким остроумием)»[17].

Как все знают, интернет – это настоящий электронный Уголок ораторов, подобный тому, что в Гайд-парке. Полагаться на него при подтверждении цитат Черчилля опасно. Интернет полон предполагаемых цитат – фраз, которые Черчилль либо никогда не произносил, либо позаимствовал у другого оратора. Проверка каждой цитаты, в интернете или где-либо еще, – это прежде всего установление того, сопровождается ли она атрибуцией. Если нет, это может быть чистейшей воды выдумкой – словами, кем-то вложенными в уста Черчилля.

Возьмем в качестве примера знаменитую фразу Черчилля, якобы сказанную Рузвельту[18] после выхода нагишом из ванной: «Премьер-министру Великобритании нечего скрывать от президента Соединенных Штатов»[19]. Можно ли поверить в это? Поскольку с этим не связано ничего особо важного, и при условии, что едва ли разумно подозревать телохранителя Черчилля Уолтера Томпсона (который первым цитирует эти слова) в неправде, а также при значительном правдоподобии, я заключаю, что в это можно поверить.

Гарри Гопкинс, советник Рузвельта, достаточно часто повторяет свою версию этой фразы (используя «утаивать» вместо «скрывать»), что дает дополнительное основание для признания ее достоверности. Этим соображениям, как кажется, противоречит свидетельство самого Черчилля. Роберт Шервуд однажды набрался смелости и спросил напрямую, соответствует ли эта история действительности. Черчилль ответил, что это «вздор» – что он «никогда не принял бы президента, не обернувшись хотя бы банным полотенцем».

Относительно содержания этой фразы Черчилль добавил: «Едва ли я мог сделать подобное заявление. Да и сам президент понял бы, что это не может быть правдой в строгом смысле слова». Однако Черчилль также признавался королю, что был «единственным в мире человеком, который принимал главу государства нагишом» (глава 33 «Экспромты»: «Встреча в голом виде»).

Итак, истина уклончива, но что особенно важно в этом легкомысленном эпизоде – каковы бы ни были реальные факты, приведенные слова согласуются с личностью Уинстона Черчилля. Еще существеннее то, что они согласуются с полным отсутствием церемоний во взаимоотношениях Черчилля и Рузвельта: их товарищеским сотрудничеством, несмотря на многие разногласия.

Как четвертьвековой редактор Finest Hour[20] я постепенно пришел к пониманию уникальности нашего героя. Недавно, обсуждая с леди Соумс одно из провидческих высказываний ее отца, я был поражен ее вполне спонтанным и, как мне показалось, немного грустным замечанием: «А ведь он был единственным в своем роде, не так ли?» Это правда.

Пусть же Грейс Хэмблин, его секретарь с 1932 года, резюмирует сущность Уинстона Черчилля словами, совпадающими по духу с признанием Мартина Гилберта в начале этого пролога:

Потом я поехала с семьей на погребение, которое должно было состояться недалеко от его любимого места рождения – Бленхеймского дворца. Тихая и скромная служба на деревенском погосте была для меня куда трогательнее грандиозной помпы и торжественности государственной церемонии в Лондоне… Я задумалась над тем, что заставляло любить и уважать эту энергичную, но мягкую личность – и такого прекрасного начальника.

Как мне кажется, прежде всего – смелость. Он ничего не боялся, ни в моральном, ни в физическом смысле. Также в нем была искренность, правдивость и прямота: он не мог намеренно обмануть ни министра правительства, ни каменщика, ни секретаршу. А еще умение прощать, теплота, нежность, верность и, пожалуй, самое важное в нашей требовательной жизни – чувство юмора, которым он обладал в избытке…

Одно из многих и многих писем с соболезнованиями леди Черчилль получила из Америки, от одного из ваших соотечественников, и я навсегда запомнила эти слова: «Не важно, что он умер, ибо мы все должны умереть. Но то, что он жил, имеет огромное значение для судьбы всех порядочных людей в мире. Он не ушел. Он живет везде, где люди свободны»[21].

Благодарности

В 1997 году Карл Георг Шон, исследователь Черчилля и студент университета из Германии, предложил прислать мне цифровые сканы «нескольких книг сэра Уинстона и о сэре Уинстоне». У него был доступ к относительно новому тогда сканирующему оборудованию и замечательной библиотеке, посвященной Черчиллю. Меня обрадовала возможность получить несколько книг с помощью компьютерной команды «Поиск».

К моему изумлению, г-н Шон подарил мне большую коробку теперь уже устаревших дисков с zip-файлами. Здесь были не только все опубликованные труды Черчилля, но и сотни других работ: 100 биографий и специализированных исследований Черчилля; 60 мемуаров его коллег или современников; 30 работ о семье Черчилля; 50 – на исторические и политические темы, тесно связанные с Черчиллем или затрагивающие его.

Особенно полезными были сканы 16 сопроводительных, или документальных, томов «Официальной биографии», опубликованных к тому времени, указатели которых содержали только фамилии. Сэр Мартин Гилберт, составитель большинства из этих томов, был рад получить их цифровые копии для собственного использования.

Позднее важную дополнительную помощь при сканировании мне оказал Уэйн Брент, президент корпорации Zuma, сканирующей компании из Калвер-Сити в Калифорнии, и технический волшебник этой компании Альфред Альварес. Они снабдили меня сканами 8-томного и 10 000-страничного «Полного собрания речей 1897–1963 годов», уникальных «Избранных эссе сэра Уинстона Черчилля» и всех выпусков Finest Hour, которые я редактировал с 1982 года.

Опубликованные труды Черчилля насчитывают 13 миллионов слов, в том числе свыше 5 миллионов в посмертном «Полном собрании речей». Добавив по меньшей мере 2 миллиона слов в сопроводительных томах «Официальной биографии» и даже допустив, что некоторые речи издавались дважды, мы легко получаем свыше 15 миллионов опубликованных слов Черчилля. Литература, посвященная ему, насчитывает свыше 35 миллионов слов, из которых только вклад сэра Мартина составляет 10 миллионов.

Несколько лет я не мог получить легкий доступ к отсканированным документам, поскольку большинство из них хранилось в виде 100-страничных rtf-файлов. Например, одна 6-томная «Вторая мировая война», содержащая 1 600 000 слов, была отсканирована в виде 37 отдельных файлов. Например, чтобы найти в этих файлах только высказывания Черчилля о де Голле, требовались часы работы, притом что во многих файлах соответствия часто вообще отсутствовали. Лишь с появлением компьютера Macintosh G-4 я получил возможность доступа к этим файлам на своем жестком диске, и все равно огромное количество отдельных файлов делало поисковый процесс, так сказать, стрельбой наудачу.

И тут на сцену выходит мой сын Иэн, инженер-программист, который смог разместить мои цифровые сокровища на частном веб-сайте с поисковым движком, который был способен за несколько секунд найти любое слово или фразу (в подавляющем большинстве случаев – из собственных трудов Черчилля).

Творение Иэна позволило не только идентифицировать каждое опубликованное слово или фразу Черчилля, но и сравнить варианты их использования Черчиллем или различные редакции в разных контекстах или книгах. Теперь я могу одолеть весь канон из 50 миллионов слов за такое же время, какое требуется, чтобы найти кулинарный рецепт в Google.

Мой цифровой инструментарий дает забавные возможности для демонстрации сверхъестественных способностей. Благодаря ему в ученой дискуссии, посвященной «Надвигающейся буре», первому тому мемуаров Черчилля о Второй мировой войне, я торжественно заявил, что Черчилль использовал фразу «нет сомнений» 13 раз – и во многих случаях именно тогда, когда на самом деле были большие сомнения! «Я впечатлен тем, что г-н Лэнгворт прочитал “Надвигающуюся бурю” настолько внимательно, делая такие подробные заметки», – сказал профессор, проводивший дискуссию. Я кротко признался, что поиск этих данных занял целых 30 секунд.

На протяжении всех этих занятий мной руководил единственный интерес: подтвердить слова Уинстона Черчилля, и только Уинстона Черчилля. Я пытался избежать цитирования вместо него других авторов и всегда стремился указывать тех, кто первым опубликовал каждую цитату. Я лишь сожалею, что потерял связь с Карлом Георгом Шоном. Я должен ему экземпляр книги.

Лучшая в мире справочная система бесполезна, если ты не знаешь, что искать. Приведенная здесь подборка, тщательно исследованная с помощью моей базы данных, опирается на мой двадцатипятилетний опыт читателя, автора и редактора Finest Hour – «Журнала Уинстона Черчилля», издаваемого Черчиллевским центром и Музеем Черчилля при правительственном музее-бункере «Военные комнаты» (www.winstonchurchill.org), а также на мое общение с людьми, которые пишут в Центр.

Отбору материала особенно способствовал мой редакторский опыт. Я редактировал 120 выпусков Finest Hour, и в мои обязанности, кроме прочего, входило отвечать на запросы, ежедневно получаемые Черчиллевским центром – до 6–8 в день, около 1500 в год – от людей со всего мира. Правительственные чиновники и журналисты, ученые и ученики школ постоянно интересуются, говорил ли Черчилль «X» и по какому поводу (или, еще чаще, «Что он говорил об Y?»).

Пример частого запроса: «Пожалуйста, сообщите мне все, что Черчилль говорил о русских, и могу ли я получить это до конца недели?» (Мы отвечаем, что не пишем обзоры, и отсылаем интересующихся к поисковой системе на сайте winstonchurchill.org.)

Но главная причина обращений – подтверждение цитат. Иногда присылаемые нам высказывания оказываются искаженными или такими, которые Черчилль вообще никогда не делал, – это послужило основой для моего собрания ложных цитат в Приложении I. Мы любезно пытаемся отвечать на все запросы, часто полагаясь на мои компьютерные файлы, иногда – привлекая специалистов, которые пишут для Finest Hour. Десять или двенадцать лет я тщательно фиксировал все эти ответы – они составляют основную часть моего авторского текста для настоящей книги.

Среди множества книг, приведенных в библиографии, есть три первых сборника черчиллевских цитат, которые заслуживают особого упоминания: «Афоризмы и размышления достопочтенного сэра Уинстона Черчилля» (Maxims and Reflections of the Rt. Hon. Sir Winston Churchill) сэра Колина Кута (1947), позднее дополненные и переизданные как «Сэр Уинстон Черчилль: автопортрет» (Sir Winston Churchill: A Self-Portrait) (1954); «Мудрость Уинстона Черчилля» (The Wisdom of Winston Churchill) Ф. Б. Чарномски (1956); и «Неутомимый Черчилль» (Irrepressible Churchill) Кей Холл (1966).

Сэр Колин, некогда редактор Daily Telegraph, был другом и коллегой Черчилля: ему первому пришла мысль собрать в одной книге знаменитые высказывания сэра Уинстона. Профессор Ф. Б. Чарномски составил всеобъемлющий труд, с датировками и примечаниями на основе прежде всего парламентских источников. Кей Холл, которая едва не вышла замуж за Рэндольфа Черчилля, была другом его семьи в течение тридцати лет. Я имел удовольствие переписываться с ней много лет, и мне даже удалось найти экземпляр «Лорда Рэндольфа Черчилля» (Lord Randolph Churchill)[22] с ее экслибрисом: Рэндольф подарил ей эту книгу, но она потерялась.

Каждый из них был честным составителем, стремившимся не приукрашать и не выдумывать речевые обороты, не редактировать и не «улучшать» то, что говорил Черчилль. Изо всех сил они пытались хорошо организовать материал, привести даты и снабдить примечаниями. К сожалению, всех троих уже нет среди нас. Но их труд жив и бережно хранится.

Я безмерно обязан упоминавшимся Карлу Георгу Шону, Уэйну Бренту и Альфредо Альваресу, которые сканировали материалы, и Иэну Лэнгворту, чьи навыки программиста дали мне возможность выполнять быстрый поиск по этим материалам. Попросту говоря, без этих людей этой книги не было бы.

В равной степени я благодарен моей жене Барбаре, которая поддерживала меня на всем протяжении работы над этим проектом, как и в нашей совместной жизни. Ее редакторская проницательность и рассудительность, ее способность находить ответы на трудные вопросы были незаменимы. Ее терпение при работе с интернетом (намного превосходящее мое) почти так же велико, как и ее терпение по отношению ко мне. Заимствуя слова сэра Уинстона, сказанные о леди Черчилль: «Тверда, хоть все вокруг дрейфует».

Вместе с Барбарой долго и усердно трудилась Гейл Гринли, единственный секретарь, который у меня когда-либо был, вводя вручную бесчисленные цитаты в базу данных; я глубоко признателен им за их усилия.

Леди Соумс и сэр Мартин Гилберт, которые написали предисловие и введение к книге, оба близкие друзья в течение многих лет, постоянно поощряли меня как рецензенты и критики своим глубоким знанием того, что я называю сагой. Я также благодарен Нони Чепмен, которая старательно распечатывала стопки электронной переписки для удобства леди Соумс.

Два сотрудника Finest Hour, Пол Кортни и Джеймс Ланкастер, отважно пробрались сквозь джунгли черновиков, предложив многочисленные исправления и улучшения и рекомендовав десятки важных цитат, которые я упустил. В последний момент мы осознали, что я забыл сличить саму базу данных с печатными источниками – неточности встречались, и каждое высказывание нуждалось в перепроверке. Г-н Ланкастер проверил главы 10, 12, 16, 18, 20, 28 и 29. Заместитель редактора Finest Hour Дэвид Террелл без какой-либо подготовки быстро и умело проверил главы 21–23, 26, 27, 30, 31 и 34. Мы с Барбарой проверили остальные. Этот марафон потребовал трех недель упорного труда, но существенно улучшил черновой вариант книги. Мы с Барбарой продолжили эту работу при подготовке настоящего переиздания.

Уинстон С. Черчилль, владелец литературных авторских прав своего деда, просмотрел окончательный черновик, любезно ободряя меня с самого начала проекта.

Администраторы Черчиллевского центра Дэниел Н. Майерс, Мэри Дуайер и Карен Лайнбарджер помогали мне в работе, перенаправляя и комментируя многочисленные ежедневно поступающие запросы о проверке цитат – и уберегли меня от повторов, записывая мои ответы, которые в дальнейшем использовали самостоятельно, когда поступали такие же вопросы. Несколько попечителей, директоров и почетных членов Черчиллевского центра помогали и вдохновляли при работе над отдельными статьями сборника, в том числе Рэнди Барбер, Дэвид Боулер, Кристофер Мэтьюс, Маркус Фрост, генерал Колин Л. Пауэлл, посол Пол Робинсон, Сьюзан Сигмен и Дэвид Террелл. Фил Рид, директор Музея Черчилля и музея-бункера «Военные комнаты», оказывал сердечную поддержку.

Также спасибо Ральфу Кизу, автору-редактору «Верификатора цитат» (The Quote Verifier), за увлекательный совместный поиск атрибуций к высказываниям Черчилля в его книге, а также за помощь в доскональном понимании того, каким должен быть хороший сборник цитат. Фред Шапиро, редактор «Йельского цитатника» (Yale Book of Quotations), также был источником здоровой критики и рекомендаций по нескольким важным статьям настоящей книги.

Я никогда не смогу в полной мере отблагодарить Гордона Уайза, моего агента из литературного агентства Curtis Brown, за лучшего из всех издателя в лице Ebury Press и за его постоянные полезные советы. Его ассистент Шахида Сабир никогда не отказывалась отвечать на многочисленные вопросы или решать разнообразные проблемы; их коллега в Нью-Йоркском отделении Curtis Brown Натан Брэнсфорд нашел для этой книги американского издателя.

Изначально я предложил эту книгу предшественнице Гордона Антее Мортон-Сейнер – однажды вечером в Лондоне за бутылкой австралийского шардоне, позаботившись предварительно открыть вино. Антея не только одобрила идею, но еще и придумала название: я должен ей ящик шампанского «Поль Роже» за ее дружбу и вдохновение.

Редакторы Эндрю Гудфеллоу и Шарлотта Коул из Ebury Press и Клайв Приддл из Public Affairs, импринта издательского дома Perseus Books в Нью-Йорке, заслуживают благодарности авансом, поскольку, когда я пишу эти строки, почти вся моя работа закончена, а их – только начинается. Их способности и проницательность соответствуют задаче.

Многие другие – некоторых, благослови их Бог, уже нет среди нас – заслуживают упоминания за их помощь, вдохновение, исследования или предоставление материалов в течение многих лет. В число этих людей входят (список неполный): профессор Пол Эддисон, сенатор Гарри Ф. Берд-младший, профессор Антуан Капе, Минни С. Черчилль, Перегрин С. Черчилль, почтенный Кларк Клиффорд, Рональд И. Коэн, сэр Джон Колвилл, профессор Дэвид Дилкс, Майкл Доббс, Рональд Голдинг, Грейс Хэмблин, Глен Горовиц, Ральф Киз, профессор Уоррен Кимболл, сэр Фицрой Маклин, сэр Энтони Монтегю Браун, профессор Джеймс У. Мюллер, Эдмунд Марри, Элизабет Нэл, Оскар Немон, Кристиан Поль-Роже, профессор Дэвид Рейнольдс, Эндрю Робертс, достопочтенная Селия Сэндис, Кристофер лорд Соумс, профессор Дэвид Стэффорд, Хаакон Вааге, Марк Вебер и леди Янг, дочь Оскара Немона. Наконец, я благодарю незаменимую личность, которая оставила нам столь величественные слова для изучения: самого сэра Уинстона. Где бы мы все были без него? Действительно, где?

Я с нетерпением жду сообщений от читателей, которые пожелают предложить комментарии или исправления, по электронному адресу, указанному ниже. Все опечатки, регулярно обновляемые, будут публиковаться на веб-сайте редактора http://richardlangworth.com.

Ричард М. ЛэнгвортВилла «High Tide», Эльютера, Багамские острова

Предисловие

Этот солидный фолиант – ибо требуется более сильное слово, чем «том», чтобы охарактеризовать эту благородную книгу, – в равной степени послужит интересам и нуждам как истинных и хорошо осведомленных «черчиллианцев», так и новичков в изучении того, что сам Ричард Лэнгворт называет сагой.

Ричард (родившийся в 1941 году) заинтересовался фигурой Уинстона Черчилля почти случайно – увидев (как он сам рассказывал) государственные похороны по телевизору: «…на меня снизошло, что об этом человеке я должен узнать больше». Так он и приступил к выполнению этой задачи.

Не будет преувеличением сказать, что сэр Мартин Гилберт (официальный биограф Черчилля) и Ричард Лэнгворт вдвоем охватили в глубокой фактической полноте всю жизнь Уинстона Черчилля (и контекст, в котором эта жизнь проживалась).

Ричард создал архивное хранилище фактов, связанных с каждым аспектом жизни Черчилля. В этой работе значительную помощь ему оказал его сын Иэн, гуру в сфере IT. Теперь Ричард предлагает плоды их трудов всем, чья заинтересованность обрела легкодоступную форму. Мы должны быть благодарны им за это.

Мэри Соумс

Введение

Все интересующиеся личностью Уинстона Черчилля в долгу перед Ричардом Лэнгвортом. Эта книга – превосходный компендиум письменных и устных высказываний Черчилля, настоящая энциклопедия остроумия и мудрости, значительно более исчерпывающая, чем все прежние попытки. Она станет важным помощником для писателей, учителей и учащихся, а также людей любой сферы деятельности, которые желают получить подлинное представление о Черчилле, исходя из его собственных слов: кем был Черчилль и за что он боролся.

Мне посчастливилось быть знакомым с Ричардом почти столь же долго, сколько я работаю с черчиллевским наследием. Немногие обладают таким же обширным знанием опубликованных высказываний Черчилля и контекста, в котором они были написаны или сказаны. Это знание – без которого настоящая книга не могла бы появиться на свет – опирается на огромный массив трудов, написанных самим Черчиллем.

Опубликованные труды Черчилля включают в себя ряд важных исторических работ и собрания речей: всего более 50 томов его собственных текстов и слов. Со времени его первой, изданной в 1898 году книги, «Истории Малакандского полевого корпуса», и до его последней большой работы, четырехтомной «Истории англоязычных народов», опубликованной в 1956–1958 годах, Черчилль никогда не чуждался выражать свои мысли в словах и не стеснялся этого. Ричард Лэнгворт дополнил эти источники материалами официальных отчетов о парламентских дебатах, полным собранием черчиллевских речей под редакцией Роберта Родс-Джеймса, многочисленными автобиографиями и биографиями, «Официальной биографией» Черчилля, два первых тома которой были написаны сыном Черчилля Рэндольфом, а остальные шесть мною, а также сообщениями тех людей, которые присылали ему цитаты. Здесь также широко использованы всеобъемлющие сопроводительные тома с документами, являющиеся составной частью «Официальной биографии».

Как свидетельствуют наименования глав, нет такой сферы жизни и мысли, о которой Уинстону Черчиллю нечего было бы сказать. Среди тридцати четырех тематических категорий – изречения, черчиллизмы, анекдоты и истории, Германия, Россия и Америка, мировая сцена, холодная война и атомный век, политическая теория и практика, образование и война. В этой книге представлено удивительное разнообразие, от коротких фраз до развернутых размышлений, и выдающаяся мудрость.

Читатель, который полностью охватит структуру, придуманную Ричардом Лэнгвортом, получит истинное представление о личности Черчилля, его идеях и идеалах. Начиная с «Бессмертных слов» – раздела, который нужно декламировать во весь голос тем людям, которые любят, когда слова выражают мощные чувства, – мы, подобно Колумбу, Магеллану, Кортесу или Куку, отправляемся в драматическое и непредсказуемое путешествие. Читайте вслух, что с удовольствием делал Рэндольф Черчилль, когда писал о своем отце, читайте наизусть или по книге эти первые страницы, как и многие другие, следующие за ними, – это волнует кровь, согревает душу, развлекает и просвещает.

Это объемная книга, что вполне оправданно. Весьма вознаграждены будут те, кто прочтет ее целиком. Но ее можно читать и фрагментами, отложить, потом взять снова – читать в моменты досуга или во время размышлений. Черчилль был последователен в мыслях и разнообразен в выражениях. Своим остроумием и мудростью он умел оживлять заурядные эпизоды истории или политики.

Ричард позаботился о том, чтобы читатель мог проникнуться и насладиться каждым аспектом долгой, противоречивой и яркой карьеры Черчилля, каждой гранью его разностороннего, необычного и масштабного ума. При этом читатель может последовать совету самого Черчилля, приведенному здесь, – о книгах в его библиотеке: «Загляни в них. Позволь им раскрыться там, где они сами захотят. Начни читать с первого же предложения, на котором задержится взгляд. Переверни страницу. Отправься в путешествие за открытиями, бросая лот в неизведанных морях».

Этот авторитетный том приглашает именно в такое путешествие. О немногих книгах с полной искренностью говорят, что от них невозможно оторваться. Эта книга – одна из таких, что в значительной степени объясняется комбинацией двух факторов. Первый – это начитанность, знания и энтузиазм современного черчиллианца Ричарда Лэнгворта, командора ордена Британской империи за распространение наследия Черчилля в Соединенных Штатах и во всем мире. Второй фактор – это сами слова сэра Уинстона Черчилля, превосходного оратора и вершителя великих дел, который в течение полувека находился в самом сердце британской политической жизни и доминировал на международной сцене в военное и мирное время.

Мартин Гилберт Мертон-колледж, Оксфорд, почетный член

Глава 1

Бессмертные слова

Мы должны… не отказывать в жертве, не жалеть труда, не искать корыстной выгоды и не бояться врага. Тогда все будет хорошо[23].

Уместно начать книгу с этих знаменитых цитат, которые принесли Уинстону Черчиллю всемирную славу целую жизнь тому назад. К великим словам 1940 года я добавил несколько более ранних и поздних высказываний, заслуживающих включения в эту главу по причине их лирической красоты, эмоционального воздействия либо поразительной актуальности в наше время.

Черчилль не всегда был оригинален. Покойный Колин Кут, составивший первый сборник черчиллевских высказываний более полувека назад[24], отметил, что «Никто, проникнутый историей, не оригинален, ибо, сознательно или бессознательно, в любой ситуации он помнит, что подобное уже случалось прежде и как при этом поступали благородные натуры».

Кут уточняет, что, например, «кровь, труд, слезы и пот» было «непосредственным эхом обращения Гарибальди к своим сторонникам после провала обороны Римской республики, когда лидер Рисорджименто собирался начать поход по Италии». Или, например, в своей первой речи в качестве премьер-министра Черчилль определил свою политику как «ведение войны», что отсылало к словам Клемансо «Je fais la guerre» («Я веду войну»); и знаменитый пассаж из более поздней речи о сражениях «на побережье, среди холмов и на улицах» напоминал горячее заявление того же государственного деятеля в 1918 году: «Я буду сражаться перед Парижем, в Париже и за Парижем»[25].

Но ничто, как говорил сам сэр Уинстон, не превзошло 1940 год. Хотя и неодобрительно названные кое-кем слишком витиеватыми, эти слова объединили нацию, когда ей почти нечем было сражаться. Рональд Голдинг, один из скотленд-ярдовских телохранителей Черчилля в 1946 году, был командиром эскадрильи Королевских военно-воздушных сил, когда впервые услышал этот великий голос, потрескивающий в эфире примитивного радио. «После этих речей, – рассказывает он, – мы хотели, чтобы немцы пришли».

Далеко в казармах молодой солдат по имени Каспар Уайнбергер услышал те же самые слова по американскому радио. «Не знаю, как другие, – говорит человек, который впоследствии стал министром обороны США, – но я точно был тронут до глубины души: ни одна речь потом на меня так не действовала»[26].

Возможно, эта проза сейчас действительно звучит несколько витиевато, но я могу привести множество случаев, когда люди, слушавшие подпольные радиотрансляции речей Черчилля в оккупированной Европе, крепко пожимали руку леди Соумс и говорили, как много значили для них слова ее отца в те времена, в тот трудный час.

Цитаты в настоящей главе приведены в хронологическом порядке и озаглавлены своей самой знаменитой фразой. Объем книги позволяет предложить вниманию читателей лишь важнейшее из важного. Больше можно найти в замечательной коллекции «Никогда не сдаваться! Лучшие речи Уинстона Черчилля», отобранной и отредактированной внуком сэра Уинстона, в сборниках военных речей Черчилля и в основательном «Полном собрании речей» под редакцией сэра Роберта Родс-Джеймса.

Они звучат так осторожно и безупречно, эти смертоносные слова. Спокойные, тихие голоса шелестят, произнося учтивые, веские, точно выверенные фразы в больших мирных комнатах. Но без подобных предупреждений пушки открывали огонь и та же самая Германия наносила удар по другим нациям. И вот радио Адмиралтейства шепчет сквозь эфир высоким мачтам кораблей, и капитаны меряют шагами палубы, погрузившись в раздумья. Нет, обошлось. Не могло не обойтись. Слишком глупо и нелепо допускать саму мысль о подобном в XX столетии! Разве огонь и смерть вдруг выскочили на нас из темноты, а торпеды вспороли днища наполовину проснувшихся кораблей? Разве наше морское превосходство исчезло в одночасье, а наш остров, прежде хорошо защищенный, вдруг оказался беспомощен? Нет, ничего подобного. Никто не сделал бы этого. Цивилизация уже преодолевала такие опасности. Взаимозависимость наций в торговле и транспорте, публичное право, Гаагская конвенция, либеральные принципы, Лейбористская партия, финансовый капитал, христианское милосердие и здравый смысл делают подобный кошмар немыслимым. Вы вполне уверены? Было бы жаль ошибиться. Такую ошибку можно совершить только однажды – раз и навсегда.

1911 г. (Crisis I, 48, 49)

В 1992 году генерал Колин Пауэлл попросил меня установить источник этой замечательной цитаты. В одном из своих лучших пассажей о войне Черчилль описывает Агадирский кризис 1911 года, когда, прервав обмен спокойными дипломатическими посланиями, Германия и Франция начали бряцать оружием после подхода германского военного корабля к порту Агадир во Французском Марокко.

Было без нескольких минут одиннадцать часов одиннадцатого дня одиннадцатого месяца. Я стоял у окна в своем кабинете и смотрел вдоль Нортумберленд-авеню в сторону Трафальгарской площади, ожидая, когда Биг-Бен возвестит окончание войны… И вдруг раздался первый удар колокола. Я снова посмотрел на широкую улицу подо мной. Она была пуста. Когда раздался следующий удар Биг-Бена, из подъезда одного из больших отелей, занятых теперь правительственными ведомствами, выскочила тоненькая фигурка растерянно жестикулирующей девушки-клерка. И вдруг отовсюду на улицу стали выбегать мужчины и женщины. Людские потоки изливались из всех зданий. Зазвонили колокола Лондона… Словно по волшебству откуда-то появились флаги. Колонны мужчин и женщин прибывали от Темзы. Они смешивались с людскими реками, текущими из Стрэнда, и двигались дальше, чтобы приветствовать короля…

Занавес опустился над протяженным фронтом Франции и Фландрии. Успокаивающие руки Времени и Природы, а также быстрое восстановление мирной промышленности уже почти сгладили поля с воронками и боевые траншеи, которые широким поясом от Вогез до моря еще недавно пятнали веселые луга Франции… Конец ли это? Или это всего лишь глава жестокой и бессмысленной повести? Будет ли новое поколение в свой черед принесено в жертву, когда тевтоны и галлы опять примутся сводить свои черные счеты? Будут ли наши дети снова проливать кровь и задыхаться на опустошенной земле? Или из самих пожарищ раздора родится то примирение трех великих воинов, которое сплотит их дух и обеспечит каждому в свободе и безопасности участие в возрождении европейской славы?

1927 г. (Crisis III, Part 2, 541–544)

Министр координации обороны, как обычно, спорит с Министерством военного снабжения… Первый лорд Адмиралтейства в своей речи пошел еще дальше. Он сказал: «Мы постоянно пересматриваем положение». Как он заверил, все абсолютно изменчиво. Я убежден, что это правда. Каждый может видеть, каково реальное положение дел. Правительство просто не способно принять решение само или побудить к этому премьер-министра. Поэтому и продолжается этот странный парадокс: единственное, что они решили, – ничего не решать и пребывать в нерешительности, непоколебимые в дрейфе, твердые в изменчивости, всемогущие до бессилия. Нам нужно готовиться к тому, что еще месяцы и годы – драгоценные, возможно, жизненно важные для величия Британии – будут пожраны саранчой[27].

12 ноября 1936 г.

Я наблюдал за тем, как наш славный остров неуклонно и беспомощно спускался по лестнице, ведущей в темную пропасть. Вначале эта лестница красива и широка, но вскоре ковровая дорожка заканчивается. Чуть дальше остаются лишь плиты, а еще дальше под ногой вдруг оказывается провал… если смертельная катастрофа постигнет британскую нацию и Британскую империю, историки и через тысячу лет будут ломать себе голову над загадкой наших текущих дел. Они никогда не поймут, как это могло произойти, чтобы победоносная нация, располагая всем необходимым, позволила унизить себя и отбросила все, добытое безмерными жертвами и абсолютной победой, – пустила все это по ветру!

Ныне победители покорены, а те, кто бросил оружие на полях сражений и просил о перемирии, стремятся к мировому господству. Таково положение дел – такова ужасная перемена, произошедшая мало-помалу. Мне радостно слышать от премьер-министра, что очередное величайшее усилие нужно приложить к тому, чтобы обеспечить нам безопасное положение. Теперь наконец пришло время пробудить нацию. Возможно, это наш последний шанс: пробудив нацию, предотвратить войну или завершить ее победой, если наши попытки предотвратить войну окажутся тщетными. Мы должны устранить все препятствия и, объединив силы и дух нашего народа, попытаться воскресить великую британскую нацию перед лицом всего мира. Ибо такая нация, проявив свою старинную мощь, даже в этот час способна спасти цивилизацию.

24 марта 1938 г. (Covenant, 465, 466)

Это прекрасное завершение речи с последних страниц предвоенного сборника Черчилля «Вооружения и Устав»[28] не было воспроизведено в «Полном собрании речей» под редакцией Родс-Джеймса, который отталкивался в основном от официальных парламентских отчетов, где этот текст, впрочем, содержится. Для наших целей преимущество, разумеется, должно быть отдано «Вооружениям и Уставу», а не «Полному собранию речей».

Я начну с того, что все хотели бы игнорировать или забыть, но о чем тем не менее необходимо заявить, а именно что мы потерпели абсолютное и безоговорочное поражение и что Франция пострадала даже больше, чем мы. Самое большее, чего смог добиться мой достопочтенный друг премьер-министр [Невилл Чемберлен] своим непомерным напряжением, а также всеми огромными усилиями и мобилизацией, имевшими место в нашей стране, и всеми мучениями и тяготами, через которые она прошла, – самое большее, что он смог получить для Чехословакии по спорным вопросам, – это то, что германский диктатор, вместо того чтобы схватить сразу все лакомства со стола, согласился, чтобы их подали ему блюдо за блюдом…

И не надейтесь, что это конец. Это лишь начало расплаты. Это лишь первый маленький глоток, первое предвкушение горькой чаши, которую нам придется испивать год за годом, если только полнейшее восстановление нравственного здоровья и боевой мощи не помогут нам снова подняться на защиту свободы, как в былые времена.

5 октября 1938 г.

Итак, приступим к работе, к борьбе, к труду – каждый в своей роли и каждый на своем месте. Наполним армии, возобладаем в воздухе, извергнем боеприпасы, подавим подлодки, сметем мины, вспашем землю, построим корабли, охраним улицы, поможем раненым, воодушевим опечаленных и почтим храбрых. Вместе пойдем вперед во всех частях империи, во всех уголках нашего острова. Ни одной недели, ни дня и ни часа нельзя терять.

27 января 1940 г., Зал свободной торговли, Манчестер (CS VI, 6186)

Я повторю палате общин то, что уже говорил министрам, вошедшим в правительство: «Мне нечего предложить вам, кроме крови, труда, слез и пота».

Нам предстоит тяжелое испытание самого печального свойства. Перед нами многие и многие долгие месяцы борьбы и страданий. Вы спросите: какова наша политика? Я отвечу: вести войну на море, на суше и в воздухе, всей нашей мощью и всей нашей силой, которой Господь наделил нас, – вести войну против чудовищной тирании, которую в мрачном и скорбном перечне человеческих злодеяний ничто не превзойдет. Такова наша политика. Вы спросите: какова наша цель? Я отвечу одним словом: победа – победа любой ценой, победа вопреки всем страхам, победа, какой бы долгой и трудной ни оказалась дорога к ней. Ибо без победы не будет спасения.

13 мая 1940 г.

Первая речь на посту премьер-министра. У этих знаменитых слов было продолжительное созревание. Впервые Черчилль использовал «кровь и пот» в своей книге «От Лондона до Ледисмита через Преторию» (1900); он также использовал «их пот, их слезы, их кровь», говоря о борьбе русских с Центральными державами на Восточном фронте Первой мировой войны (1931). «Кровь, пот и слезы» снова встретились в 1939-м в его статье «Сможет ли Франко восстановить единство и силу Испании» (Daily Telegraph, перепечатано в книге «Шаг за шагом» (Step by Step) под названием «Надежда Испании»). См. Приложение III.

В долгой истории Франции и Британии это один из тех периодов, который будет вызывать наибольшее благоговение. Вне всяких сомнений, и самый возвышенный. Плечо к плечу, без чьей-либо помощи, кроме друзей и родни в великих доминионах и обширных империях, покоящихся под их щитом, – плечо к плечу британский и французский народы выступили вперед ради спасения не только Европы, но и всего человечества от самой скверной и подлой тирании, которая когда-либо омрачала и пятнала страницы истории. За ними… группа поверженных государств и униженных наций… на которые опустится долгая ночь варварства без единой звезды надежды, если мы не победим, а мы должны победить, и мы победим.

Сегодня Троицын день. Много веков назад были написаны слова, назначение коих – служить призывом и побуждением для верных слуг Истины и Справедливости: «Опояшьтесь и будьте мужественны и готовы к борьбе, ибо лучше нам погибнуть в сражении, нежели видеть крушение нашей страны и нашего алтаря. А какая будет воля Господа на небе, так да свершится!»

19 мая 1940 г., радиопередача, Лондон (Blood, 334)

Черчилль прекрасно перефразировал эти слова из библейской Книги Маккавейской, которая присутствует не во всех вариантах Библии, но есть в той версии, которую он знал и любил. Во второканонической Первой книге Маккавейской (3: 58–60) мы читаем:

И сказал Иуда: опояшьтесь и будьте мужественны и готовы к утру сразиться с этими язычниками, которые собрались против нас, чтобы погубить нас и святыню нашу.

Ибо лучше нам умереть в сражении, нежели видеть бедствия нашего народа и святыни.

А какая будет воля на небе, так да сотворит!

…мы не падем духом и не подведем. Мы пойдем до конца, мы будем сражаться во Франции, мы будем сражаться на морях и океанах, мы будем сражаться с растущей уверенностью и растущей силой в воздухе, мы будем защищать наш остров, чего бы это нам ни стоило, мы будем сражаться на побережье, мы будем сражаться в местах высадки, мы будем сражаться в полях и на улицах, мы будем сражаться среди холмов. Мы никогда не сдадимся, и даже если наш остров или большая часть его, во что я ни на миг не поверю, будут покорены и будут голодать, даже тогда наша империя за морями, вооруженная и под охраной британского флота, продолжит борьбу, пока Новый Свет, Божьим Промыслом и в надлежащее время, со всей своей мощью и силой, не выступит вперед, чтобы спасти и освободить Свет Старый.

4 июня 1940 г.

То, что генерал Вейган[29] называл Битвой за Францию, закончилось. Я ожидаю, что скоро начнется битва за Британию. От этой битвы зависит сохранение христианской цивилизации. От нее зависит наша британская жизнь и непрерывность наших установлений и нашей империи. Вся ярость и мощь врага очень скоро должна обратиться против нас. Гитлер понимает, что он должен разбить нас на нашем острове, иначе он проиграет войну. Если мы выдержим его напор, то вся Европа сможет освободиться и жизнь всего мира – устремиться к просторным и залитым солнцем нагорьям. Но если мы дрогнем, тогда весь мир, включая Соединенные Штаты, включая все, что мы знаем и любим, погрузится в бездну новых Темных веков, более зловещих и, возможно, более продолжительных из-за достижений извращенной науки. Поэтому отдадимся всей душой нашему долгу и будем вести себя так, чтобы даже если Британская империя и Содружество просуществуют еще тысячу лет, люди все равно сказали: «Это был их звездный час».

18 июня 1940 г.

И вот мы должны в одиночку принять на себя удар и смело встретить самое худшее, на что только способны мощь и враждебность тирана. Будучи кроткими пред Господом, но помня, что мы служим великому делу, которое постепенно открывается перед нами, мы готовы защитить нашу родную землю от вторжения, грозящего ей. Мы сражаемся без помощи и одни. Но мы не сражаемся только за себя. Здесь, в этом сильном Городе для Убежища[30], который хранит величайшие достижения человеческого прогресса и имеет огромное значение для христианской цивилизации; здесь, опоясанные морями и океанами, где владычествует наш флот; защищенные с воздуха мастерством и преданностью наших летчиков – мы стойко ожидаем предстоящий штурм. Возможно, он произойдет сегодня. Возможно, он начнется через неделю. Возможно, он никогда не произойдет. Мы должны доказать, что в равной степени способны и отразить внезапный яростный удар, и, что, пожалуй, еще труднее, выдержать продолжительное пребывание на страже. Но каким бы ни было тяжелое испытание, суровым или долгим, или и тем и другим, мы не будем искать соглашения, мы не потерпим никаких переговоров. Мы можем проявить милосердие – но мы не станем просить о нем…

Это не война вождей или правителей, династий или национальных амбиций. Это война народов и дел. Огромное число людей не только на этом острове, но и в каждой стране готово верно служить в этой войне – людей, чьи имена никогда не будут известны, чьи подвиги никогда не будут описаны. Это война неизвестных воинов. Так давайте бороться все вместе, не слабея в вере и преданности долгу, и тогда мы сможем снять темное проклятие Гитлера с нашей эпохи.

14 июля 1940 г., радиопередача, Лондон (Blood, 391–394)

Благодарность каждого дома на этом острове, в нашей империи и во всем мире, кроме жилищ виновных, принадлежит британским летчикам, которые, неустрашимые в трудностях, неутомимые в постоянной борьбе и смертельной опасности, изменяют ход мировой войны своим мастерством и преданностью. Никогда еще на полях человеческих сражений столь многие не были обязаны столь немногим. Всем сердцем мы сопереживаем пилотам истребителей, чьи блестящие действия видим изо дня в день собственными глазами. Однако мы не должны забывать, что все время, ночь за ночью и месяц за месяцем, эскадрильи наших бомбардировщиков отправляются в глубь Германии, находят свои мишени в темноте благодаря высочайшему навигационному искусству, нацеливают свои атаки, часто под тяжелейшим огнем, часто с серьезными потерями, но с намеренной и старательной разборчивостью, и наносят сокрушительные удары по всему техническому и военно-промышленному устройству нацистской державы. Ни на одну часть Королевских военно-воздушных сил война не возложила более тяжелого бремени, чем на подразделения дневных бомбардировщиков, которые сыграют неоценимую роль в случае вторжения и чье непоколебимое рвение пока приходилось сдерживать множество раз.

20 августа 1940 г.

Vive la France![31] Французы! Более тридцати лет, в мире и войне, я шел вместе с вами, и я продолжаю идти тем же путем. Сегодня я обращаюсь к вам у ваших очагов, где бы вы ни были и какой бы ни была ваша судьба. Я повторяю молитву на ребре луидора: «Dieu protège la France»[32]… Здесь в Лондоне, который герр Гитлер грозил обратить в пепел и который теперь бомбят его аэропланы, наш народ держится непоколебимо. Наши военно-воздушные силы не просто постояли за себя. Мы ждем давно обещанного вторжения. Как и рыбы [в Ла-Манше]… Французы, воспряньте духом, пока не слишком поздно! Вспомните, что сказал Наполеон перед одной из своих битв: «Эти же самые пруссаки, которые так хвастаются сегодня, были три к одному у Йены и шесть к одному при Монмирае».

Никогда я не поверю, что душа Франции умерла. Никогда не поверю, что Франция навсегда утратила свое место среди величайших наций мира!.. Помните, мы никогда не остановимся, никогда не устанем и никогда не сдадимся… Мы намерены выбить дух из Гитлера и гитлеризма. Именно это наша цель, все время и до конца…

Итак, спокойной ночи. Спите, чтобы набраться сил для утра. Ибо утро придет. Ярким светом воссияет оно над всеми храбрыми и верными, теплым – над всеми, кто страдает ради дела, славой – над могилами героев. Так воссияет рассвет. Vive la France! И да здравствует борьба простых людей во всех странах за их справедливое и подлинное наследие, за более свободную и счастливую эпоху.

21 октября 1940 г., радиопередача для Франции, Лондон (Blood, 463–465; Battle, 295–297; Кристиан Поль-Роже – составителю)

Согласно сборнику черчиллевских речей «В бой!» (Into Battle), это выступление было передано как на английском, так и на французском. Последняя версия начиналась так: «Français! Pendant plus de trente ans, en temps de paix comme en temps de guerre, j’ai marche avec vous et je marche encore avec vous aujourd’hui, sur la meme route» («Французы! Более тридцати лет, во время мира, как и во время войны, я шел вместе с вами, и я снова иду вместе с вами сегодня все тем же путем»). Записывая после войны эту речь на пластинку (запись недавно переиздана компанией Би-би-си на аудио-CD), Черчилль после «Français» сказал: «C’est moi, Churchill, qui vous parle» («Это я, Черчилль, говорю с вами»).

Это потрясающее послание, в самый разгар французской агонии и лондонского блица, всколыхнуло преданные сердца французов и, как говорили многие патриоты, вдохновило Сопротивление. Численно превосходящие пруссаки были наголову разбиты Наполеоном в сражениях при Йене 14 октября 1806 года и при Монмирае 11 февраля 1814 года.

На днях президент Рузвельт дал своему оппоненту по недавним президентским выборам [мистеру Уэнделлу Уилки] рекомендательное письмо для меня, где собственной рукой записал строки Лонгфелло, которые, как он сказал, «применимы к вашему народу, как и к нам». Вот эти строки:

Какой ответ я должен дать от вашего имени этому великому человеку, трижды избранному главе стотридцатимиллионной нации? Вот мой ответ президенту Рузвельту: доверьтесь нам. Поверьте в нас и благословите нас, и, клянусь Провидением, все будет хорошо. Мы не подведем и не дрогнем, мы не ослабеем и не устанем. Ни внезапные потрясения битвы, ни затянувшиеся испытания нашей бдительности и выносливости не изнурят нас. Дайте нам орудия, и мы закончим работу!

9 февраля 1941 г., радиопередача, Лондон (CS VI, 6351)

Приведенная строфа – из длинной поэмы Лонгфелло «Постройка корабля» (1849).

Когда я в последний раз обращался к вам, я цитировал строки Лонгфелло, которые собственноручно записал для меня президент Рузвельт. Есть несколько строк, которые менее известны, но которые, как мне кажется, уместны и соответствуют нашей нынешней участи. Я уверен, что их именно так воспримут везде, где говорят на английском языке или где развевается флаг свободы:

27 апреля 1941 г., радиопередача, Лондон (Unrelenting, 100)

Эти строки образуют две заключительные строфы стихотворения «Не говори: “Борьба была напрасна”» (Say Not the Struggle Nought Availeth) Артура Хью Клафа (1819–1861). Цитируя профессора Дэвида Дилкса:

…если вы, дамы и господа, позволите мне замечание в скобках, не тоскуете ли вы иногда по личностям на вершине нашей общественной жизни, которые были бы способны мыслить и писать на таком уровне?

Сейчас старая львица вместе со своими львятами в одиночку противостоит охотникам, которые вооружены смертельным оружием и движимы отчаянной и разрушительной яростью. Должна ли трагедия повториться снова? О нет! Это не конец истории. Звезды на своих орбитах предвещают освобождение человечества. Не так легко помешать прогрессу народов. Не так легко загасить огни свободы.

Но времени в обрез! Каждый прошедший месяц увеличивает длительность и опасности путешествия, которое мы должны предпринять. Объединившись, мы выстоим. Разделенные, мы падем. Разделенные, мы позволим вернуться Темным векам. Объединившись, мы спасем и поведем за собой мир.

16 июня 1941 г., радиопередача, Лондон (Unrelenting, 167, 168)

Выступление по радио для Америки после получения почетной степени доктора права в Университете Рочестера.

Не отчаивайтесь, храбрые норвежцы: ваша земля будет очищена не только от захватчика, но и от подлых квислингов, ставших его орудиями. Будьте уверены, чехи: ваша независимость будет восстановлена. Поляки, героизм ваших соотечественников, противостоящих жестоким угнетателям, смелость ваших солдат, моряков и летчиков никогда не будут забыты: ваша страна снова оживет и снова займет свое законное место в новом устройстве Европы. Выше голову, отважные французы: не вечно бесславие Дарлана и Лаваля[35] будет стоять между вами и возвращением ваших первородных прав. Сильные и стойкие голландцы, бельгийцы и люксембуржцы, замученные, униженные и позорно брошенные народы Югославии, славная Греция, ныне терпящая величайшее оскорбление в виде правления итальянских выскочек: не отступайте ни на шаг! Сохраняйте свою душу не запятнанной никакими сношениями с нацистами: пусть они помнят даже в мимолетный час своего звериного триумфа, что они – нравственные изгои человечества. Помощь придет: могучие силы вооружаются ради вас. Верьте. Надейтесь. Освобождение неотвратимо.

24 августа 1941 г. (Unrelenting, 236, 237)

Дух Британии питает справедливое и мудрое отвращение к любой форме мелкой и преждевременной экзальтации. Сейчас не время для хвастовства или радужных пророчеств, но мы можем сказать: год назад наше положение выглядело плачевным и почти отчаянным в чьих угодно глазах, кроме наших собственных. И сегодня мы имеем полное право громко заявить потрясенному миру: «Мы по-прежнему властелины своей судьбы. Мы по-прежнему капитаны своей души»[36].

9 сентября 1941 г.

Я – питомец палаты общин. В отцовском доме во мне воспитали веру в демократию. «Доверяй народу» – такой была основная мысль моего отца. Я часто видел, как его приветствовали на митингах и на улицах толпы трудящихся людей в ту самую аристократическую Викторианскую эпоху, когда, по словам Дизраэли, мир принадлежал немногим и очень немногим. Поэтому всю свою жизнь я был в полной гармонии с движением против привилегий и монополий по обе стороны Атлантики, и я всегда уверенно держал курс на геттисбергский идеал «власти народа, именем народа, во имя народа»[37]…

Понадобился оглушительный набатный колокол, чтобы мы снова сплотились. Или, если вы позволите мне выразиться иначе, поистине слепцом в душе должен быть тот, кто не видит, что на нашей грешной земле осуществляется некий великий замысел, верными слугами которого нам выпала честь являться. Нам не дано заглянуть в тайны будущего. Все же я поделюсь с вами своей верой и надеждой, твердой и нерушимой, что в грядущие дни британский и американский народы ради собственной безопасности и во благо всему человечеству выступят плечом к плечу в достоинстве, справедливости и миролюбии.

26 декабря 1941 г., конгресс Соединенных Штатов, Вашингтон

Источник заключительных слов см. в главе 20: «Кокран».

Мы не прошли бы весь этот путь через столетия, через океаны, через горы и прерии, будь мы робкого десятка.

Посмотрите на лондонцев, на кокни[38]; посмотрите, что им пришлось выдержать. С суровой усмешкой они повторяют: «Мы справимся!» Со стойкостью военного времени они говорят: «Что годится для других, годится и для нас». Мы не просили менять под нас правила игры. Мы никогда не опустимся до уровня немцев и японцев, но если кому-то нравится играть грубо, то и мы на это способны. Гитлер и его нацистская шайка посеяли ветер, так пусть пожинают бурю…

Французское правительство по собственному усмотрению торжественно обязалось перед нами не заключать сепаратного мира… Но французские генералы сбили их с пути. Когда я известил их, что Британия будет сражаться и в одиночку, какое бы решение они ни приняли, эти генералы заявили своему премьер-министру и его расколотому кабинету: «Через три недели Англии свернут шею, словно цыпленку». Но какой цыпленок! Какая шея!

30 декабря 1941 г., парламент Канады, Оттава (Unrelenting, 365–367)

Немцев превзошли и победили тем же самым родом оружия, которым они разбили столь многие малые народы, а также большие неподготовленные страны. Нацистов разгромил тот самый технический аппарат, на который они рассчитывали в своем стремлении к мировому господству. Это особенно верно в отношении авиации, танков и артиллерии, которые добились своего на поле боя. В полной мере мы вернули немцам тот огонь и металл, который так часто они обрушивали на других.

Но это не конец. Это даже не начало конца. Хотя, пожалуй, это конец начала.

10 ноября 1942 г., Мэншн-хаус, Лондон (End, 266)

Вскоре после победы в Битве при Эль-Аламейне.

За время моей жизни длинная рука судьбы дважды протягивалась через океаны и вовлекала все американское общество и мужское население Соединенных Штатов в смертельную борьбу. Было бесполезно говорить: «Мы не хотим этого, мы отказываемся от этого. Наши предки покинули Европу, чтобы избежать всех этих раздоров. Мы основали новый мир, который не связан со старым». Это было бесполезно. Длинная рука протягивалась безжалостно, и жизнь каждого, его окружение и взгляды претерпевали быструю и неотвратимую перемену…

Однако молодежи Америки, как и всем молодым британцам, я скажу: «Вы не сможете остановиться». Для привала здесь нет места. Наше путешествие достигло той стадии, когда передышка невозможна. Мы должны идти дальше. Либо это будет мировая анархия, либо всемирный порядок. Сколько бы ни длилось это суровое испытание и противостояние, составляющее суть нашей эпохи, вы найдете в лице Британского Содружества и империи надежных товарищей, с которыми вас объединяют не только узы государственной политики и общественной необходимости. В значительной степени это узы кровного родства и истории. Разумеется, я, будучи сыном и Старого, и Нового Света, чувствую эти узы.

Право, язык, литература – все это важные факторы. Общие представления о добре и порядочности, подчеркнутая приверженность честной игре, особенно в отношении слабых и бедных, глубокое чувство непредвзятой справедливости и прежде всего любовь к свободе личности или, как это назвал Киплинг: «Отроду даны нам вольности и право… / Нас хранят законы от возможных бед»[39] – все это общие свойства англоязычных народов по обе стороны океана.

6 сентября 1943 г., Гарвардский университет, Кембридж, Массачусетс (Onwards, 182, 183)

Возникает вопрос: «Что такое свобода?» Есть несколько простых способов практической проверки, с помощью которых это можно узнать в современном мире в мирных условиях, а именно:

Сохраняется ли право на свободное выражение мнения, на оппозицию и критику текущего правительства?

Есть ли у людей право распустить правительство, в котором они разочарованы, и конституционные средства, чтобы ясно проявить свою волю?

Свободны ли суды от любого насилия со стороны исполнительной власти, от угроз и бесчинства толпы и от любых связей с отдельными политическими партиями?

Ведут ли эти суды дела в соответствии с ясными и хорошо обоснованными законами, которые в сознании людей ассоциируются с общими принципами порядочности и справедливости?

Действуют ли одинаковые правила как для бедных, так и для богатых, как для частных лиц, так и для правительственных чиновников?

Будут ли защищаться, провозглашаться и превозноситься права гражданина при условии, что он исполняет свои обязанности перед государством?

Свободны ли обычные крестьяне и рабочие, добывающие хлеб насущный ежедневным трудом и стремящиеся прокормить семью, от страха перед жестокой полицейской организацией, подчиненной единственной партии – наподобие гестапо, учрежденного фашистами, которое могло подвергнуть любого обычного человека аресту и дурному обращению без справедливого и открытого суда?

Эти простые способы практической проверки – часть конституционных принципов, на которых может быть основана новая Италия.

28 августа 1944 г. (Dawn, 170)

Ответ на вопрос о том, станет ли новое итальянское правительство подлинно демократическим.

Это ваша победа! Это победа дела свободы в каждой стране. За всю нашу долгую историю мы не знали более великого дня, чем этот. Каждый мужчина и каждая женщина проявили все, на что были способны. Ни долгие годы испытаний, ни опасности, ни яростные атаки врага никоим образом не ослабили независимость и решимость британской нации. Благослови вас всех Бог!

8 мая 1945 г., Министерство здравоохранения, Лондон (Victory, 129)

Я возлагаю большие надежды на этот состав парламента и сделаю все, что только в моих силах, чтобы его работа была плодотворной. Он может исцелить раны войны и обратить на пользу новые идеи и силы, добытые нами посреди бури. Я не преуменьшаю трудности и запутанности стоящей перед нами задачи. Я слишком хорошо их вижу, чтобы питать тщетные иллюзии. Однако такая победа, какую мы одержали, – это прекрасное время в наших маленьких жизнях и в нашей великой истории. Это время не только для радости, но еще больше – для принятия решений. Если мы оглянемся на все опасности, сквозь которые мы прошли, на могучих неприятелей, которых повергли, и на все темные и смертельные замыслы, которые мы расстроили, то поймем, что можем не опасаться за свое будущее. Мы благополучно преодолели самое худшее.

16 августа 1945 г. (Victory, 238, 239)

Это было заключительное выступление Черчилля о войне и его первая большая речь в качестве лидера оппозиции.

Поперек континента от Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике опустился железный занавес. По ту его сторону оказались все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы: Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест и София. Все эти прославленные города и народы, обитающие вокруг них, пребывают теперь там, что я должен назвать Советской сферой. Все они, в том или ином виде, не только подвержены советскому влиянию, но и находятся под очень значительным и, во многих случаях, возрастающим контролем со стороны Москвы. Только Афины – Греция с ее бессмертной славой – вольны определить свое будущее на выборах под британским, американским и французским наблюдением…

В то же время я отвергаю мысль о том, что новая война неизбежна, тем более – что она вот-вот начнется… Если мы будем строго придерживаться Устава Организации Объединенных Наций и двигаться вперед в сознании своей спокойной и разумной силы, не желая ничьей земли и ничьих сокровищ, не стремясь деспотически контролировать мысли людей; и если все духовные и физические силы и убеждения британцев соединятся с вашими в братском согласии, то прямые дороги в будущее откроются не только для нас, но и для всех людей, не только для нашей эпохи, но и для грядущего столетия.

5 марта 1946 г., Вестминстерский колледж, Фултон, штат Миссури (Sinews, 105)

Если люди хотят достичь продолжительного и неограниченного периода материального процветания, им всего лишь нужно относиться друг к другу миролюбиво и предупредительно, и наука сделает для них все, что они желают и о чем даже не могут мечтать… Ничто не окончательно. Перемены непрестанны, и вполне возможно, что человечеству предстоит узнать еще очень многое, прежде чем оно придет к цели своего путешествия… Может даже оказаться, что через несколько лет мы будем уверенно двигаться мощеной дорогой мира и изобилия, вместо того чтобы блуждать в преддверии ада. Лично я оптимист – я не вижу особого смысла в том, чтобы не быть им. И я не могу поверить в то, что человечество не найдет решения проблем, стоящих перед ним, хотя оно и разделено более глубокой пропастью, чем любая известная ему в прошлом… Итак, если мы будем терпеливы и отважны и будем последовательно идти вперед, нашим приютом станет более спокойная и благоприятная эпоха.

9 ноября 1954 г., Гилдхолл, Лондон (Alliance, 193–195)

В августе 1965 года канал National Geographic выпустил пластинку с отрывками из речей Черчилля, где эти вдохновенные высказывания объединились со словами из речи 1952 года в Канаде: «Мы должны… не отказывать в жертве, не жалеть труда, не искать корыстной выгоды и не бояться врага. Тогда все будет хорошо».

Глава 2

Изречения

Когда мы выродимся, что в конце концов неизбежно, когда утратим присущее нам превосходство… наша мораль исчезнет, но останутся наши руководящие изречения[41].

За свою долгую жизнь Черчилль изрек так много мудрых советов, что составление их полного списка – задача поистине неподъемная. Чтобы сократить количество высказываний, которые могли бы подойти для этой главы, я отдавал предпочтение краткости, изречениям, полностью принадлежащим Черчиллю, и, насколько это было возможно, замечаниям на одну определенную тему. Более развернутые высказывания собраны в главе 3 («Черчиллизмы»); интересные высказывания, заимствованные Черчиллем у других, включены в главу 4 («Писатель и оратор»). Возражения и находчивые ответы, иногда принимавшие форму афоризмов, собраны в главе 33 («Экспромты»). Изречения, приписываемые Черчиллю, но принадлежащие другим, рассматриваются в Приложении I.

Любовь Уинстона Черчилля к английскому языку, совершенное владение этим языком и его многолетний опыт парламентария – все вместе явили на свет изречения о человеческой жизни и поведении, которые обладают исключительным очарованием и непреходящей значимостью. Убеждения Черчилля были глубоки и основательны. Он хранил им верность, никогда не приспосабливая свои высказывания к сиюминутной политической выгоде, и часто говорил противоположное тому, что могли бы посоветовать ему исследователи общественного мнения.

Мы живем в мире «если».

1899 г. (River I, 235)

…антисемитизм может быть хорош на старте, но он плох на финише.

30 августа 1932 г., Мюнхен (OB V, 448)

Черчилль – другу Гитлера Эрнсту Ганфштенглю (1887–1975), который безуспешно пытался организовать встречу двух политиков. На выборах 31 июля 1932 года Нацистская партия получила 230 мест, притом что 133 получили социал-демократы и 78 – коммунисты. Намного позже в своих речах Черчилль видоизменил эту фразу на «…хороший спринтер, но плохой стайер». См. также главу 17.

Мы придаем форму нашим зданиям, а потом наши здания придают форму нам.

28 октября 1943 г.

Немецкая бомбардировка разрушила зал палаты общин 10 мая 1941 года. Зал был перестроен в своем старом виде в 1950 году с недостаточным количеством мест для всех членов палаты. Черчилль был против того, чтобы «предоставить каждому члену стол, за которым можно сидеть, с крышкой, которой можно хлопать». Как он объяснил, большую часть времени палата будет почти пуста, тогда как в кризисные моменты и при критическом голосовании она будет переполнена, с парламентариями, наводнившими проходы, что будет создавать уместное «чувство толпы и настоятельной необходимости».

…угроза беды необходима для развития уверенности в себе.

28 апреля 1925 г.

Дела не становятся лучше сами по себе. Если не приводить их в порядок, они взорвутся от сокрушительной взаимной детонации.

1927 г. (Crisis III, Part 1, 239)

Эта мысль противоречит содержанию первого тома той же самой книги; Черчилль слишком упрощает.

Не позволим бездельникам ликовать.

1940-е гг.

По свидетельству лорда Маунтбеттена Черчиллевскому обществу Эдмонтона, 1966 год.

Пытаться везде быть защищенным от опасности – значит нигде не быть сильным.

1951 г. (WW2 IV, 14)

Черчилль – австралийскому премьер-министру Джону Кэртину, который ответил:

Подобно тому как вы предвидели события в Европе, нам кажется, что мы видим тенденцию развития тихоокеанской ситуации более ясно, чем это представляется в Лондоне.

Черчилль комментирует:

Тщательно изучать собственное положение было их долгом. Нам же приходилось думать за всех.

Огромная ошибка – полагать, что бережливость порождается лишь страхом. Она происходит как от страха, так и надежды. Где нет надежды, там, несомненно, не будет и бережливости.

10 октября 1908 г., Данди (People’s, 146)

Ничто не пробуждает в человеке большего благоговения, чем библиотека.

Декабрь 1921 г. (Painting as a Pastime. Strand Magazine; Thoughts, 218)

…у каждого человека наступает его день, и некоторые дни длятся дольше, чем другие.

29 января 1952 г.

…благоприятный вердикт всегда нужно ценить, даже если это вердикт несправедливого судьи или подкупленного рефери.

29 апреля 1931 г.

Во время дебатов, посвященных бюджету 1931 года, Ллойд-Джордж и либералы похвалили предыдущую администрацию казначейства, во главе которой стоял Черчилль (1924–1929).

Производство нового богатства должно предшествовать общему благосостоянию, иначе не будет ничего, кроме общей бедности.

16 августа 1945 г.

Можно попытаться уничтожить богатство, но единственное, что вы получите, – это рост бедности.

12 марта 1947 г.

Стремиться к богатству – не значит расхищать богатства общества.

29 декабря 1934 г. (Roosevelt from Afar. Collier’s; GC rev. ed., 241)

Нужно привыкнуть к ним. Угри привыкли, что с них живьем сдирают кожу.

Июнь 1940 г. (Secret, 10)

Образец черного юмора во время выступления на закрытой сессии парламента. См. также главу 22: «Карикатуры», где впервые использованы эти слова.

Будущее непознаваемо, но прошлое внушает надежду.

1958 г. (HESP IV, 387)

У бульдога нос вздернут, чтобы он мог дышать, не ослабляя хватки.

11 сентября 1914 г., Лондонская опера (OB III, 76)

28 августа 1914 года в Гельголандской бухте Королевский флот потопил три германских крейсера и повредил еще три других, не потеряв ни одного корабля[42]. Черчилль использовал это выражение, имея в виду британский флот, в своей первой публичной речи после начала Первой мировой войны. Manchester Guardian писала:

В момент произнесения речи, что было исключительно уместно, оратор благодаря своему артистизму живо напоминал того самого бульдога, о котором говорил.

Заявление о предполагаемом профиците – краеугольный камень любого бюджета…

28 апреля 1925 г.

…никогда не знаешь заранее, не окажется ли невезение в конечном счете везением.

1930 г. (MEL, 116)

У всех нас появляются силы, когда мы призваны служить великому делу.

15 марта 1946 г., отель «Уолдорф-Астория», Нью-Йорк (Sinews, 120)

Мы всегда должны быть готовы к жертвам ради великого дела. Только так нам следует жить, если мы хотим сберечь свою душу.

12 мая 1948 г., отель «Бристоль», Осло (Unite, 330)

Те, кто служит величайшему делу, должны думать не о том, что они могут получить, но о том, что они могут отдать.

11 августа 1950 г., Совет Европы, Страсбург (Balance, 351)

Один из признаков великого человека – способность производить длительное впечатление на людей, с которыми он встречается.

Февраль 1930 г. ([Joseph] Chamberlain. Pall Mall; GC, 35)

Часто из случайных высказываний великих людей мы сокровенным образом узнаем их подлинные мысли.

1936 г. (Marlborough III, 212)

Когда мы торжествуем, мы можем быть и милосердны. Когда мы сильны, мы можем позволить себе и великодушие.

21 марта 1906 г.

Пример последовательности Черчилля: через сорок лет он скажет: «В победе – великодушие». См. «Вторая мировая война» в настоящей главе.

…человека следует повергать лишь для того, чтобы потом возвысить его в лучшее состояние ума.

25 марта 1949 г., отель «Риц-Карлтон», Нью-Йорк (Balance, 35)

Было намного выгоднее подкупить человека, чем убить его, и намного выгоднее быть подкупленным, чем убитым.

30 апреля 1953 г. (Czarnomski, 50)

Лучшее в мире сочетание – это власть и милосердие. Худшее – слабость и вражда.

3 марта 1919 г.

Где большая власть – там большая ответственность… где никакой власти, там, я полагаю, не может быть и ответственности.

28 февраля 1906 г.

Однако в целом в человеческих делах, в том числе правительственных, мудро отделять помпу от власти.

14 января 1952 г., Шато-Лорье, Оттава (Stemming, 218)

Развернутую версию цитаты см. в главе 7: «Монархия».

Еще никого не ранили дважды в один и тот же день.

1899 г., Южная Африка (Taylor, 173)

Черчилль сказал эти слова машинисту бронепоезда, попавшего в бурскую засаду возле Чивли. Позднее он представит машиниста, который остался хладнокровен и в итоге благополучно увел поезд, к медали Альберта.

Возраст женщины – на сколько лет она выглядит. Возраст мужчины – на сколько лет он себя ощущает. Возраст мальчика – на сколько лет с ним обращаются.

14 января 1942 г., Белый дом, Вашингтон (Ward, 166)

Замечание Черчилля за обедом, согласно дневникам Дейзи Сакли (1891–1991), родственницы президента Рузвельта.

Мы не знали ничего, кроме войн, с тех пор как демократия встала у руля.

1947 г. (OB VIII, 369)

Эти слова (см. также главу 5: «Видение») демонстрируют определенные опасения, связанные с демократией, которые Черчилль высказывал на протяжении всей жизни. Он считал, например, что встреча монархов и глав государств могла бы предотвратить Первую мировую войну; что пленарное заседание Большой тройки (Великобритании, США и СССР) могло бы ослабить холодную войну – независимо от действий демократических органов.

…тот, кто способен выиграть войну, редко способен заключить хороший мир, и тот, кто мог бы заключить хороший мир, никогда не выиграл бы войны.

1930 г. (MEL, 346)

Черчилль добавляет: «Я, пожалуй, зашел бы слишком далеко, если бы заявил, что способен как на одно, так и на другое». Поразительное предвосхищение его чувств через пятнадцать лет, когда родина отправит его в отставку после победы в войне.

…воображение без глубокого и всестороннего знания – это западня…

1950 г. (WW2 III, 516)

Никто не вооружается ради забавы. Все вооружаются из страха.

23 ноября 1945 г.

Время и деньги в значительной степени взаимозаменяемы.

19 июля 1926 г.

Ни один день нельзя тратить впустую.

30 апреля 1948 г., Альберт-холл, Лондон (Unite, 308)

Встретиться и поболтать лучше, чем воевать.

26 июня 1954 г., торжественный обед в конгрессе, Вашингтон (OB VIII, 1004)

Обычно цитируется неправильно как «Болтовня лучше, чем война» – выражение, придуманное четыре года спустя премьер-министром Гарольдом Макмилланом во время визита в Австралию.

…выдвигать встречные обвинения прошлому – способ увеличить наши возможности в настоящем.

29 мая 1936 г.

Через четыре года, будучи уже премьер-министром, Черчилль исповедовал иной подход (см. следующие цитаты).

Наше положение сегодня не позволяет нам сказать: «Прошлое – в прошлом». Если мы скажем «Прошлое – в прошлом», мы откажемся от собственного будущего.

14 марта 1938 г.

…если мы развяжем спор между прошлым и настоящим, то вскоре обнаружим, что потеряли будущее.

18 июня 1940 г.

Черчилль повторил это высказывание 28 ноября 1945 года на собрании Центрального совета Консервативной партии. Похожее замечание см. в главе 18: «Потребность в единстве».

Ничто не превзойдет 1940 год.

1949 г. (WW2 II, 555)

Полный контекст этого высказывания см в. главе 6 «Британия и Империя»: «Достижения».

В войне – решимость. В поражении – сопротивление. В победе – великодушие. В мире – благосклонность.

1930 г. (MEL, 346)

Черчилль впервые опубликовал это наставление в автобиографии 1930 года, сообщив, что предложил эти слова в качестве надписи на военном мемориале во Франции, но они не были приняты. Он не забыл их и использовал снова для своих мемуаров о Второй мировой войне. Первая фраза изначально звучала: «В войне – ярость».

Не оставляйте господствующие высоты.

25 ноября 1943 г. (WW2 V, 636)

Когда вы занимаете у другой страны деньги ради священной цели национального восстановления, недопустимо растрачивать их на привилегии.

4 августа 1947 г., съезд Консервативной партии, Бленхеймский дворец (Europe, 109)

Никакое техническое знание никогда не перевесит знание гуманитарных наук.

12 мая 1948 г., Университет Осло (Europe, 327)

Дайте нам орудия, и мы закончим работу!

9 февраля 1941 г., радиопередача, Лондон (CS VI, 6351)

Обращение к США и президенту Рузвельту относительно Закона о ленд-лизе. Сопутствующие замечания см. в главе 1.

Двойной контроль – это когда два человека пытаются контролировать одну вещь. Противоположный процесс – это когда один человек пытается контролировать две вещи.

11 марта 1920 г.

…надежда велика, если совершаются действия, достойные имеющихся возможностей.

1952 г. (WW2 V, 35)

Демократия мстительнее любого правительства.

13 мая 1901 г. (MBA, 23)

См. также главу 30: «Война в Европе».

Дипломатические отношения нужны не для обмена комплиментами, но для удобства.

17 ноября 1949 г.

За исключением силы, не может быть равенства между добром и злом.

27 мая 1945 г. (WW2 VI, 504)

Черчилль – Клементу Дэвису, лидеру Либеральной партии, который рискнул предложить, чтобы президент Трумэн встретился наедине со Сталиным, прежде чем встречаться с Черчиллем; Черчилль достаточно натерпелся этого с Рузвельтом.

…подлинный ориентир в жизни – всегда делать то, что правильно.

15 октября 1951 г., Хаддерсфилд (Stemming, 147)

Добродетельные побуждения, скованные инерцией и робостью, не сравнятся с вооруженным и решительным пороком.

1948 г. (WW2 I, 149)

Черчилль добавляет:

Искренняя любовь к миру не оправдывает втягивание сотен миллионов простых людей в тотальную войну.

[Налоговая скидка] заменит порочный круг добродетельным кругом.

24 апреля 1928 г., радиопередача, Лондон (CS IV, 4400)

О сокращении тарифов на уголь, кокс и запатентованное топливо, а также крепежный лес, бурый железняк, железную руду, марганцевую руду и известняк для доменных печей и сталелитейных заводов.

Во время шторма нужно доверять человеку у штурвала…

13 апреля 1900 г., Бетани, Южная Африка (Hamilton’s, 24; Boer, 235)

Иметь достаточно – все равно что пировать.

25 апреля 1918 г.

Черчилль, в то время министр вооружений, объясняет, что производство снарядов могло бы быть еще больше, хотя его и было «достаточно».

Дружба всегда измеряется тем, как она проявляется в тяжелые времена.

10 июля 1948 г., Вудфорд, Эссекс (Unite, 368)

См. также главу 20: «Бивербрук».

…если ты вступил на путь дурных поступков, потом очень трудно понять, где именно остановиться.

22 февраля 1911 г.

Иногда мудро позволить событиям развиваться естественным образом, чтобы за преступления и безрассудство расплачивался печатный станок виновника.

22 февраля 1938 г.

После отставки Энтони Идена с поста министра иностранных дел в кабинете Чемберлена; Черчилль имеет в виду возможный уход Италии из Ливии и Эфиопии после столкновения с неожиданными трудностями.

Трудно, почти невозможно укорять красивых женщин: они остаются прекрасными, и укор отскакивает рикошетом.

1900 г. (Savrola, 57)

Обычно юность – за свободу и перемены, зрелость – за благоразумный компромисс, а старость – за стабильность и покой.

Июль 1927 г. (Consistency in Politics. Pall Mall; Thoughts, 26)

Жизнь – это целое: следует принимать и добро, и зло.

Март 1931 г. (A Second Choice. Strand Magazine; Thoughts, 10)

Живи опасно; принимай все, как есть; ничего не бойся, и все будет хорошо.

5 января 1932 г. (My New York Misadventure. Daily Mail; Essays IV, 88)

Это путешествие было приятным и вполне заслуживающим того, чтобы совершить его – один раз.

Январь 1965 г. (Лорд Соумс – составителю)

Сказано на смертном одре зятю Кристоферу Соумсу.

Очень важно диагностировать зло, ибо попытки найти лекарство будут тщетными, если болезнь не распознана.

21 июня 1926 г.

Сотворить зло можно намного быстрее, чем исцелить от него.

2 октября 1951 г., Ливерпуль (Stemming, 123)

Ничего нельзя делать ради утоления злобы.

26 мая 1944 г. (WW2 V, 628)

Злодеи не всегда умны, как и диктаторы не всегда правы.

1950 г. (WW2 III, 329)

Прогресс человеческого рода невозможен без идеализма…

12 апреля 1942 г. (WW2 IV, 194)

Идеи обладают собственным побудительным импульсом.

Июль 1927 г. (Consistency in Politics. Pall Mall; Thoughts, 26)

Я полагаю, ни одна идея не может быть настолько нелепой, чтобы не заслуживать рассмотрения… пытливым, но в то же время твердым умом.

23 мая 1940 г.

Это правило во многом объясняет отношение Черчилля к военным начальникам, которых часто удручала невыполнимость некоторых его военных предложений.

Пока существует мир, всего всегда будет не хватать. Чем больше дано, тем больше нужно еще.

Июнь 1926 г.

Черчилль добавляет: «Поэтому жизнь так интересна».

…империализм и экономика вступают в противоречие так же часто, как честность и эгоизм.

1898 г. (Malakand, 150)

Империи будущего – это империи разума.

6 сентября 1943 г., Гарвардский университет, Кембридж, Массачусетс (Onwards, 185)

Красноречиво обрисовав возможности бейсик-инглиш[43] (см. главу 4), Черчилль воздействовал на слушателей этой фразой.

В современном мире нам нужно много инженеров, но мы не хотим, чтобы он стал миром современных инженеров.

12 мая 1948 г., Университет Осло (Europe, 327)

Перед этим Черчилль заметил:

Постепенно, преодолевая превратности жизни, я пришел к твердому убеждению, что университетское образование не должно быть слишком практичным в своих целях. Молодые люди учатся в университетах, чтобы приобрести знания, а не овладеть ремеслом. Мы все должны уметь содержать себя, но мы также должны научиться жить.

Ты хочешь быть силен нравственно или физически? Ты должен сопротивляться искушениям.

1898 г. (Savrola, 114)

…намного лучше испугаться сейчас, чем быть убитым впоследствии.

28 ноября 1934 г.

Истина неопровержима. Паника может негодовать на нее, невежество – осмеивать ее, злоба – искажать, но все равно – вот она перед нами.

17 мая 1916 г.

В военное время Правда настолько драгоценна, что ее всегда должна сопровождать телохранительница-ложь.

30 ноября 1943 г., Тегеран (WW2 V, 338)

Черчилль произнес эти знаменитые слова, когда Сталин одобрил опубликование фальшивых планов вторжения. Так «Операция “Телохранитель”» стала названием отвлекающего плана перед «Оверлордом» – операцией высадки в Нормандии в 1944 году. М. Хирш-Голдберг в «Книге лжи» (The Book of Lies, 1990) утверждает, что автором замечания о «телохранителе» был Сталин, который использовал старинную русскую пословицу, и что Черчилль процитировал его в ответ. Советские архивы сообщают, что Черчилль сказал: «Правду приходится охранять путем неправды»[44], однако не упоминают русской пословицы.

…если истина многогранна, то ложь – многоязыка…

8 мая 1940 г. (OB, CV6 II, 1247)

Черчилль защищает правительство после провала Норвежской кампании.

Пусть никто не отклоняется от прямой дороги истины и чести.

14 февраля 1945 г., Афины (Victory, 42)

Речь, произнесенная перед 50 000 греков о будущем их страны.

Главенствующие силы человеческой истории происходят из восприятия великих истин и преданного служения великим делам.

28 марта 1950 г.

Упорно добивайтесь тех целей, которые зажгли для нас вся мудрость и вдохновение прошлого.

7 мая 1948 г., конгресс Европы, Гаага (Europe, 315)

Учите историю и еще раз учите историю. В истории заключены все секреты государственного управления.

27 мая 1953 г. (OB VIII, 835)

Сказано в Вестминстер-холле после торжественного обеда по случаю коронации: Черчилль – Джеймсу Хьюмсу, американскому школьнику в частной школе Стоу, о стипендии Союза говорящих на английском языке. Впоследствии Хьюмс – президентский спичрайтер и автор книг о Черчилле.

…запрягать в телегу породистого скакуна неправильно.

17 февраля 1942 г. (Kennedy, 80)

Первый из министров информации в правительстве Черчилля, Альфред Дафф Купер, ушел в отставку, потому что настаивал, что обладает исключительным правом решать, какую информацию обнародовать. Это замечание было сделано преемнику Даффа, Брендану Брэкену, в присутствии Даффа. Последний воспринял его с улыбкой. См. главу 20: «Дафф Купер».

Врожденный порок капитализма – неравное распределение благ. Врожденная добродетель социализма – равное распределение нищеты.

22 октября 1945 г.

Все способы выражения коллективного мнения людей подвержены изъянам.

14 июня 1928 г.

Черчилль твердо верил в верховенство парламента и правление большинства, однако он также признавал, что мнение большинства небезупречно.

Великолепие света невозможно без теней.

Март 1931 г. (A Second Choice. Strand Magazine; Thoughts, 10)

Надежда летает на крыльях, а международные конференции едва плетутся следом пыльными дорогами…

7 января 1925 г., Париж (OB, CV5/1, 334)

Замечание по случаю конференции министров финансов.

Смерть короля не может быть позором, если он пал от меча туза.

1912 г. (Bonham Carter, 211)

Черчилль – личному секретарю Эдварду Маршу после потери короля на взятке.

Критика в политическом органе подобна боли в органе человеческого тела. Она неприятна, но что стало бы с органом без нее?

27 января 1940 г.

Изречению предшествовали слова:

Нас не обижает благонамеренная критика со стороны любого человека, который желает победы в войне. Нас не пугает любая справедливая критика – самая опасная из всех. Наоборот, со всей серьезностью мы принимаем ее близко к сердцу и пытаемся извлечь из нее пользу.

Критиковать легко; добиться успеха труднее.

22 января 1941 г.

Во времена кризиса легенды приобретают историческое значение.

Около 1933 г. (Dilks, The Greatness of Bill Deakin, Finest Hour 131, Summer 2006)

Черчилль – Биллу Дикину, литературному помощнику при работе над «Историей англоязычных народов». Черчилль настаивал на включении в книгу эпизода (считающегося обычно легендой) о том, что король Уэссекса Альфред (ок. 849–899) прислуживал на кухне у саксонской хозяйки, которая выбранила его за то, что он не уследил за ее пирогами, сгоревшими в печи, пока готовил оружие для решающей битвы с датчанами (HESP I, 114).

Немногие люди практикуют то, что проповедуют…

Август 1929 г. (Bernard Shaw. Pall Mall; GC, 30)

Я предпочту лицемерие миротворцев откровенному и подлому пороку, принявшему форму неограниченной войны.

14 апреля 1937 г.

Нет двух таких разных людей, как тот, кто сбивает тебя с ног, и тот, кто оставляет тебя в покое.

24 мая 1944 г.

…как мало нас должно беспокоить все, кроме того, чтобы приложить максимум усилий.

1951 г. (WW2 IV, 494)

Ничто не обходится так дорого и не приносит так мало, как месть.

5 июня 1946 г.

Месть – самое дорогостоящее и расточительное излишество.

10 декабря 1948 г.

…Молодежь, молодежь, молодежь – толковая молодежь, марширующая в будущее с полей сражений…

29 ноября 1944 г. (Dawn, 260)

Гарольд Николсон искаженно цитирует это высказывание в своем дневнике как «Молодежь, молодежь, молодежь и обновление, энергия, безграничная энергия».

…лучшая инвестиция для любого общества – вкладывать молоко в младенцев.

21 марта 1943 г., радиопередача, Лондон (Onwards, 40)

Черчилль улучшил собственное замечание, сделанное 28 июня 1939 года в лондонском клубе консерваторов «Карлтон»:

Для страны нет более дальновидной инвестиции, чем вложение молока, пищи и образования в маленьких детей.

Вся мудрость – это не новая мудрость…

5 октября 1938 г.

Черчилль использовал эту фразу несколько раз в своих речах между 1938 и 1947 годами; это первый раз.

Если бы мудрость можно было распространять так же легко и быстро, как глупость, это стало бы великой политической реформой.

10 сентября 1947 г.

Невозможно стать мучеником без таких приспособлений, как столб и вязанка хвороста, и если человек протестует, он должен быть готов заплатить за это.

19 июля 1904 г.

Лорд Дандоналд командовал канадским ополчением, которое сам же подвергал критике, за что потом был отозван.

Человеку, как правило, лучше выражать мысли своими словами.

19 июля 1940 г. (WW2 II, 21)

Мысль, возникающая из реального опыта, может быть и уздой, и шпорой.

1952 г. (WW2 V, 514)

В конце концов, Жизнь человека должна быть посвящена либо Мысли, либо Действию.

1930 г. (MEL, 127)

Питай надежды, но не игнорируй факты.

31 мая 1935 г.

Мы должны идти вперед и вперед, как артиллерийские лошади, пока не упадем.

1940-е гг. (Nel, 37)

Черчилль – Элизабет Нэл, своему секретарю во время войны: «…однажды он остановился и спросил, не устала ли я, и, когда я сказала, что нет, он произнес [эти слова]».

Когда один горный гребень пришлось оставить, необходимо вернуться на соседний. Делать привал на полпути в долине смертельно опасно.

Январь 1906 г.

Это подобно подъему в горы. Каждый последующий пик кажется высочайшим, и все равно оказывается, что за ним еще более высокая вершина.

31 июля 1906 г.

О составлении новой конституции Трансвааля.

Продолжайте надоедать, придираться и язвить.

26 марта 1941 г. (WW2 III, 142)

Черчилль – сэру Рональду Кэмпбеллу, британскому послу в Белграде, убеждая его продолжать попытки склонить Югославию к совместному с Грецией выступлению против немцев.

Мы должны одинаково хорошо уметь действовать как быстро и решительно, так и долго и упрямо.

29 октября 1941 г., школа Харроу (Unrelenting, 286)

…никогда не сдавайтесь, никогда, никогда, никогда и никогда – ни в чем, великом или малом, важном или второстепенном, – никогда не сдавайтесь никому и ничему, кроме соображений чести и здравого смысла.

29 октября 1941 г., школа Харроу (Unrelenting, 287)

Черчилль добавил: «Никогда не уступайте силе, никогда не уступайте кажущейся сокрушительной мощи врага». Иногда говорят, что Черчилль однажды выступил с речью, состоящей из трех слов «Никогда не сдавайтесь». Речь, содержащая эти слова, продолжалась около двадцати минут и была произнесена перед мальчиками его старой школы Харроу во время первого из многих визитов туда в последние годы его жизни.

Когда страна переживает катастрофу, хаос воспроизводится в миниатюре во всем.

Июль 1941 г. (Hassall, 631)

Секретарь Эдди Марш: «Уинстон был в прекрасной форме… говоря о затруднениях среди “Свободных французов”[45]».

Бесполезно изучать национальную оборону отвлеченно…

30 июля 1934 г.

Черчилль добавляет:

…и произносить туманные общие фразы о гипотетических опасностях и стечениях обстоятельств, которые невозможно описать.

Настаивать на подготовке к обороне – не значит утверждать, что война неминуема. Наоборот, будь война неминуема, готовиться к обороне было бы слишком поздно.

28 ноября 1934 г.

Нация без совести – это нация без души. Нация без души – это нация, которая не сможет выжить.

16 сентября 1951 г., радиопередача, посвященная Благотворительному фонду Королевских военно-воздушных сил, Лондон (Stemming, 117)

Редкое и драгоценное явление – действительно незаинтересованный человек.

1899 г. (River I, 26)

Каждый живой гунн[46] – это война в перспективе.

13 октября 1940 г., Чекерс (OB VI, 841)

Ненависть играет в политике ту же роль, что кислота в химии.

1929 г. (Crisis IV, 304)

Необучаемое с рождения и до могилы – таково первое и главное свойство человечества.

21 мая 1928 г., казначейство (OB, CV5/1, 1291)

Письмо лорду Бивербруку после прочтения его книги «Политики и война» (Politicians and the War). Перед этим замечанием Черчилль пишет:

Подумайте обо всех этих людях: порядочные, образованные – перед ними открыта история прошлого: чего избегать, что делать и т. д. – патриотичные, верные, чистые – стараются изо всех сил. И к какой ужасной путанице приводят их действия!

В конце письма Черчилль добавляет: «Больше никаких войн!»

В 1946 году, выступая перед Законодательным собранием штата Виргиния, Черчилль сказал: «Как говорят, главный урок истории заключается в том, что человечество необучаемо». Ключевое слово, как и его использование в 1928 и 1929 годах (см. главу 11: «1929/Канада»), заставляет предположить, что автором этого выражения был сам Черчилль.

Бесполезно говорить «Мы делаем все, что в наших силах». Ты должен преуспеть в том, что необходимо делать.

7 марта 1916 г. (CS III, 2409)

Элемент неожиданного и непредсказуемого… спасает нас от попадания в механическое рабство логиков.

7 мая 1946 г., Лондон (Sinews, 123)

Речь по случаю присуждения звания почетного гражданина Вестминстера.

Даже величайшие упущения и неудачи могут принести человеку пользу. Даже его величайшие достижения могут причинить ему вред.

1936 г. (Marlborough III, 136)

Мы должны остерегаться ненужных новшеств, особенно руководствуясь одной логикой.

17 декабря 1942 г.

Нравственная сила, к сожалению, не заменит вооруженную силу, но она является огромным подкреплением…

21 декабря 1937 г.

Лучше быть источником новостей, чем их потребителем, как лучше быть актером, чем критиком.

1898 г. (Malakand, 97)

Итак, нам пришлось обходиться без самого необходимого.

11 июля 1922 г.

Опасности, которые удалось предотвратить, и трудности, которые удалось преодолеть, прежде чем наступил кризис, никогда не признаются. Добро быстро забывается.

29 октября 1919 г.

Пока опасность далеко, можно размышлять о своих слабостях; когда она близко, нельзя забывать о своей силе.

28 июня 1939 г.

Опрятность – это добродетель, симметрия – часто составляющая красоты…

22 октября 1945 г.

Когда каждый шаг чреват серьезными последствиями и сопряжен с настоящей опасностью для дела, взвешенные и тщательно спланированные действия не только благоразумны, но и уместны.

22 февраля 1910 г.

Он постоянно слышал, что откладывание – вор времени, однако в настоящем случае откладывание оказалось исключительно прибыльным.

2 августа 1906 г.

Имеется в виду повышение правительством цейлонских квот на вылов рыбы, которое довольно долго откладывалось перед рекордным уловом 1905 года.

Некоторые люди готовы отрицать все на свете, но порой никакое отрицание не способно изменить факты.

31 марта 1910 г.

Отчаиваться – это преступление. Мы должны научиться извлекать из неудач средства для будущей силы.

4 октября 1938 г. (France after Munich. Daily Telegraph; Step, 275)

…пусть нас оценивают не по критике наших оппонентов, но по результатам наших поступков.

22 апреля 1926 г.

Люди могут совершать ошибки и учиться на своих ошибках. Кому долго не везло, может повезти.

2 июля 1942 г.

Назначение парламента – заменить кулачные бои дебатами.

6 июня 1951 г.

Перестаньте убивать и начните спорить.

2 октября 1920 г., Военное министерство (OB, CV4/2, 1217)

Черчилль – своему двоюродному брату Шейну Лесли, который спросил Черчилля, какой совет он дал бы «Шин Фейн»[47] в Ирландии.

Изменить свое мнение – это одно, но набрасываться на тех, кто следовал твоим прошлым советам, – совсем другое.

31 августа 1922 г. (OB, CV4/3, 1972)

Лорду Сиденхему, который сказал, что он передумал и теперь он против еврейского национального очага в Палестине и что Декларация Бальфура[48] в его поддержку была принята с использованием закулисных методов.

В переменах нет ничего плохого, если они происходят в должном направлении. Улучшаться – значит меняться, поэтому, чтобы достичь совершенства, нужно меняться часто.

23 июня 1925 г. («Эфесец» (Ephesian), 3rd ed., 1936, 288)

Перепалка в палате общин с одним из лидеров Лейбористской партии Филиппом Сноуденом (1864–1937), когда Черчилль, будучи министром финансов, отстаивал свой первый бюджет.

Я надеюсь, что вы поймете: перемена – лучший вид отдыха.

17 декабря 1939 г. (WW2 I, 413)

Платежеспособность ничего не стоит без гарантий, а гарантии невозможны без платежеспособности.

5 марта 1953 г.

Недостаточно держаться на плаву. Мы должны плыть…

11 июня 1952 г., Ассоциация прессы, отель «Савой», Лондон (Stemming, 300)

Замечание Черчилля о том, что угрозы мирному сосуществованию по меньшей мере так же велики, как и во время недавней войны.

Если мы победим, никого это не будет заботить. Если мы проиграем, не о ком будет заботиться.

25 июня 1941 г.

Едва ли не главная загадка жизни – то, что заставляет человека действовать.

Февраль 1931 г. (Personal Contacts. Strand Magazine; Thoughts, 31)

В испытаниях, которые Всевышний посылает своим смиренным слугам, события никогда не происходят дважды одним и тем же образом…

1948 г. (WW2 I, 374)

Противоречащие высказывания см. в статье «Военные ранения» в настоящей главе и в главе 31: «Дежавю».

Если ты хочешь, чтобы лошадь тянула телегу, нужно дать ей немного сена.

5 февраля 1945 г., Ялта (Gilbert, Life, 818)

Черчилль выступал против чрезмерных репараций со стороны Германии, подобных тем, которые она выплачивала после Первой мировой войны.

Это увлекательно – играть в политическую игру, и она вполне достойна того, чтобы дождаться, когда у тебя на руках будут хорошие карты, прежде чем по-настоящему втягиваться в нее.

16 августа 1895 г., Олдершот (OB, CV1/1, 583)

Черчилль – своей матери.

Восхождение политиков – это тяжкий труд и борьба. Они ожидают падения, они надеются подняться снова.

Июль 1931 г. (Alfonso the Unlucky. Strand Magazine; GC, 131)

В политике, когда ты сомневаешься, что делать, не делай ничего… когда ты сомневаешься, что сказать, говори то, что действительно думаешь.

26 июля 1905 г., Северо-Западный Манчестер (CS I, 413)

Как ответил один мужчина, теща которого умерла в Бразилии, когда его спросили, что делать с телом: «Бальзамируйте, кремируйте и похороните. Лучше не рисковать!»

28 апреля 1938 г. (Britain’s Deficiencies in Aircraft Manufacture. Daily Telegraph; Step, 226)

Помогайте друг другу, когда можете, но никогда не вредите.

22 ноября 1938 г. (WW2 I, 259)

Черчилль – Альфреду Даффу Куперу (1890–1954), будущему виконту Норвичу[49].

Насколько легче связаться с плохими попутчиками, чем отделаться от них!

31 августа 1943 г., радиопередача, Лондон (Onwards, 177)

На поражение есть лишь один ответ… – победа!

10 июня 1941 г.

Перед этим Черчилль сказал:

У поражения горький привкус. Попытки объяснить поражение бесполезны. Людям не по нраву поражение, и им не нравятся любые объяснения, какими бы продуманными и правдоподобными они ни были.

…нельзя падать духом из-за поражений в юности; наоборот, нужно продолжать учиться всю свою жизнь.

12 мая 1948 г., Университет Осло (Unite, 326)

Польза и значение поступков заключаются в том, что у них есть последствия.

14 октября 1949 г., конференция Консервативной партии, Эрлз-Корт, Лондон (Balance, 107)

Где смерть и опасность, там и почести…

24 июля 1916 г.

Первое правило английского правоведения – тот, кто подает иск, должен прийти в суд с чистыми руками.

28 апреля 1914 г.

Пожалуй, лучше не нести ответственности и быть правым, чем нести ответственность и заблуждаться.

26 августа 1950 г., партийно-политическая радиопередача, Лондон (Balance, 355)

Премьер-министр Эттли сказал, что Черчилль может предлагать участие Германии в системе обороны Западной Европы лишь потому, что не несет политической ответственности. Черчилль добавил, что он «благодарен судьбе за то, что не несет ответственности за все, произошедшее с нашей страной и ее империей в последние пять лет».

…лучше всего быть и правым, и последовательным. Но, если приходится выбирать, ты должен выбрать правоту.

11 октября 1952 г. (Stemming, 344)

Речь на ежегодной конференции Консервативной партии.

Не всегда то, что трудно, – правильно. Но, если что-то правильно, тебя не должно заботить, трудно ли это.

9 октября 1948 г., Лландидно, Уэльс (Europe, 419)

Быть честным прекрасно, но для премьер-министра также важно быть правым.

16 ноября 1923 г., Зал свободной торговли, Манчестер (CS IV, 3399)

Перед этим Черчилль упомянул премьер-министра: «Господин Болдуин – очень честный человек; он сам сказал нам это». Менее чем через год, к всеобщему удивлению, в том числе и самого Черчилля, «Честный Стэн» назначит Черчилля министром финансов.

…жизнь – это бег с препятствиями, и всегда, когда появляется барьер, ты должен перепрыгнуть через него.

1930 г. (MEL, 218)

На какой тонкой ниточке могут висеть величайшие из дел!

10 августа 1940 г., Чекерс (Gilbert, Life, 670)

Размышления Черчилля по поводу Битвы за Англию.

Расти сад, в котором сможешь отдохнуть, когда дни труда будут позади.

Декабрь 1921 г. (Painting as a Pastime. Strand Magazine; Thoughts, 229)

Когда отправляешься в неизвестном направлении, благоразумно прицепить вагон-ресторан к хвосту поезда.

11 октября 1922 г. (Beaverbrook, Decline, 221)

Ответ Черчилля на вопрос, почему сэр Филип Сассун, личный парламентский секретарь Дэвида Ллойд-Джорджа, столь удачлив в своей карьере. Это было накануне всеобщих выборов, на которых коалиционное правительство Ллойд-Джорджа потерпело поражение.

Как мало мы можем предусмотреть последствия как своих мудрых, так и немудрых поступков, как своей добродетели, так и злобы!

1948 г. (WW2 I, 157)

Черчилль добавляет:

Без этой безграничной и постоянной неопределенности драма человеческой жизни была бы испорчена.

Иногда очень приятно отклонить приглашение, но вначале хорошо бы его дождаться.

22 февраля 1911 г.

Находить и провозглашать общие принципы всегда намного проще, чем применять их.

31 марта 1936 г., Лондон (WW2 I, 164)

Частное обращение к представителям Консервативной партии в парламентском комитете по иностранным делам, датированное концом марта.

Люди, не готовые принимать непопулярные решения и пренебрегать ропотом, не годятся на должность министра в тяжелые времена.

29 ноября 1943 г., Каир (WW2 V, 637)

Черчилль благосклонно отозвался о решении кабинета поддержать министра внутренних дел Герберта Моррисона, выпустившего из тюрьмы супругов Мосли. Сэр Освальд и леди Мосли были арестованы в начале войны по подозрению в симпатиях к фашистам.

В критических и неопределенных ситуациях всегда разумнее всего прибегать к основополагающим принципам и простым действиям.

17 марта 1951 г., партийно-политическая радиопередача, Лондон (Stemming, 34)

…насколько труднее копить и приобретать, чем тратить и разбрасывать.

1933 г. (River abr. ed., XI)

Черчилль имеет в виду Индию, отделению которой от империи он противодействовал, хотя и тщетно. Этому замечанию предшествовали такие слова:

Я надеюсь, что рассказ, содержащийся на этих страницах, будет полезным и ободряющим для тех юношей и девушек, которые все еще верят в предназначение Британии на Востоке.

Природа не позволяет восхищаться собой по доверенности.

1898 г. (Malakand, 118)

Черчилль объясняет свое нежелание описывать ночные красоты северо-западных рубежей Индии.

Проблемы победителя намного приятнее, чем у потерпевшего поражение, но от этого они не становятся легче.

11 ноября 1942 г. (End, 290)

Оптимистический характер – не единственное условие, чтобы быть пророком.

30 апреля 1927 г.

Из крайней сложности возникает крайняя простота.

1927 г. (Crisis III, Part 1, 140)

Жизнь, которая в важных вопросах столь сложна и трудна, почти всегда проявляет себя в простой форме.

27 марта 1941 г.

Все величайшие идеи просты, и многие можно выразить одним-единственным словом: Свобода, Справедливость, Честь, Долг, Милосердие, Надежда.

14 мая 1947 г., учредительное собрание «Движения за объединенную Европу», Альберт-холл, Лондон (Europe, 77)

Мы просто должны ПСД.

11 декабря 1941 г. (OB VI, 1273)

Черчилль – личному секретарю Джону Пеку. Известная фраза Черчилля, которую он обычно использовал в кругу коллег и семьи и сокращал в виде аббревиатуры, когда нужно было выражаться прилично. «ПСД» означает «продолжать сношаться дальше»[50].

Всегда кажется, что так легко решать проблемы по пути наименьшего сопротивления.

24 мая 1946 г. (Sinews, 150)

Бесполезно делать то, что ты любишь; ты должен любить то, что делаешь.

Декабрь 1925 г. (Hobbies. Pall Mall; Thoughts, 217)

Многое узнают те люди, которые посвящают всю жизнь своей главной работе…

Август 1928 г. (Herbert Henry Asquith. Pall Mall; GC, 86)

Я неизменно убеждаюсь в том, что каждый раз, когда радикал увлекается империализмом, он воспринимает его в крайне резкой форме.

13 мая 1901 г.

Сэр Чарльз Дилк (1843–1911), либеральный империалист, выступил в поддержку увеличения военного бюджета.

Давайте бережно хранить радости, вместо того чтобы горевать о наших печалях.

Март 1931 г. (A Second Choice. Strand Magazine; Thoughts, 10)

Трезвость и сдержанность не обязательно препятствуют радостным проявлениям человеческого сердца.

1 мая 1945 г.

Намного легче разбить посуду, чем починить ее.

21 апреля 1948 г., Женская организация Консервативной партии, Альберт-холл, Лондон (Unite, 297)

Самые жестокие раздоры возникают лишь тогда, когда обе стороны в равной степени правы и не правы.

10 августа 1936 г. (The Spanish Tragedy. Evening Standard, London; Step, 38)

Тот, кто рассчитывался гинеями, обычно не принадлежал к классу малоимущих.

26 июня 1903 г.

Гинея – золотая монета, впервые отчеканенная в 1663 году из золота, привезенного из Гвинеи, – изначально равнялась 30 шиллингам. С 1717 года она была приравнена к 21 шиллингу (одному фунту одному шиллингу), и обычно использовалась представителями высших классов или в рекламных объявлениях, предназначенных для них.

Всех младенцев из саней уже выбросили, и, даже если стая сгрызет кости возчика, зима от этого не закончится.

2 февраля 1914 г. (OB, CV2/3, 1861)

Из письма премьер-министру Г. Г. Асквиту:

…Мне не по нраву эти расходы на флот, и грустно, что я оказался в положении надсмотрщика. Но я сам – раб фактов и сил, не поддающихся контролю, если только мы не решим открыто отказаться от эффективности нашего флота. Вследствие всего этого давления и полемики я тревожусь главным образом о том, чтобы сокращение необходимых подразделений не было чрезмерным.

Мы не можем изменить прошлое, но мы обязаны критически рассматривать его, чтобы извлекать из него уроки, которые сможем применить к будущему…

16 апреля 1936 г.

Чем дольше ты можешь смотреть назад, тем дальше ты сможешь видеть вперед.

22 марта 1944 г., Королевская коллегия врачей, Лондон (Dawn, 24)

Часто цитируется неверно (см. Приложение I). Черчилль продолжил:

Это не философский или политический довод – любой окулист скажет вам, что это правда. Чем шире и полнее охват, тем сильнее чувство долга в мужчинах и женщинах, посвящающих свою короткую жизнь труду ради сохранения и прогресса страны, в которой они живут, общества, членами которого являются, и мира, которому служат.

Довольно трудно повлиять на человеческое общество послеобеденной речью.

Март 1941 г. (Ben-Moshe, 282)

Реакция на черновик длинной послеобеденной речи, которую британский посол в Вашингтоне Галифакс намеревался произнести в марте 1941 года.

Ты должен засунуть голову в львиную пасть, если это представление сулит успех.

19 февраля 1900 г., перешеек Синголо, Южная Африка (Ladysmith, 388, 389; Boer, 175)

Рыцарская галантность не является одной из характерных черт возбужденной демократии.

1899 г. (Savrola, 102)

Разрушьте свободный рынок, и вы получите черный рынок.

3 февраля 1949 г.

Черчилль добавляет: «Если вы установите десять тысяч правил, вы полностью уничтожите уважение к закону».

Слабость – это не измена, хотя может привести к таким же пагубным последствиям.

1948 г. (WW2 I, 154)

Смелость не только всеобща, но и космополитична.

1898 г. (Malakand, 207)

Один из друзей леди Рэндольф, матери Уинстона, также приписывал Черчиллю следующие слова: «В спорте, в смелости и перед Богом все люди встречаются на равных условиях». Однако эта фраза отсутствует в письменном каноне Черчилля.

И простых людей, и королей следует оценивать в критические моменты их жизни. Смелость справедливо считается первейшим из человеческих достоинств, ибо, как уже было сказано, оно гарантирует все остальные.

Июль 1931 г. (Alfonso the Unlucky. Strand Magazine; GC, 137)

«Как уже было сказано», вероятно, отсылает к словам Сэмюэла Джонсона (1709–1784): «Сэр, вам известно, что смелость считается величайшей из всех добродетелей; ибо, если у человека нет этой добродетели, не может быть уверенности, что он сохранит любую другую». Цитата включена в эту главу, потому что Черчилль улучшил высказывание Джонсона.

Посмотрим, что ты почувствуешь, когда события примут иной оборот. Не так уж легко умереть, когда смерть близка.

24 ноября 1899 г., Претория (Ladysmith, 107; Boer, 49)

Черчилль – бурскому солдату, который сказал, что будет сражаться до конца.

На войне тебя могут убить лишь один раз, в политике – много раз.

Около 1904 г.

Предполагаемое, но не подтвержденное высказывание. Многие цитируют его без атрибуции. Кей Холл ссылается на газетное интервью 1902 года, но не сообщает ни название газеты, ни точную дату. Манчестер в подстрочном примечании указывает несуществующую пометку в сопроводительных томах «Официальной биографии», что Черчилль якобы сказал это репортеру в 1904 году как раз перед тем, как перейти от консерваторов к либералам.

В театре человеческой жизни ничто не совершенно…

16 ноября 1948 г.

…не следует искать совершенные решения наших затруднений в этом несовершенном мире…

17 ноября 1951 г., Шеффилд

Принцип «Все тщетно, кроме совершенства» можно сократить до одного слова: «Паралич».

6 декабря 1942 г. (WW2 IV, 808)

Единственный вожатый человека – это его совесть. Единственная защита памяти о нем – честность и искренность его поступков.

12 ноября 1940 г.

Из надгробной речи о Невилле Чемберлене. Черчилль добавляет:

Было бы крайне опрометчиво прожить жизнь без этой защиты, поскольку крушение наших надежд так часто насмехается над нами… но с этой защитой, как бы ни распорядилась судьба, мы всегда будем маршировать в почетной колонне.

Больше об этой цитате см. в главе 20: «Чемберлен».

Совесть нельзя примирить с путаницей в голове; совесть отдельно от истины – не более чем глупость.

15 июля 1948 г.

Лучшим признаком справедливости любого соглашения является тот факт, что оно в полной мере не удовлетворяет ни одну из сторон.

27 января 1926 г., казначейство, Лондон (CS IV, 3824)

Черчилль говорил о подписании договора о погашении итальянского военного долга Британии.

Это своеобразная британская идея – что когда ты достиг соглашения, ты должен мужественно встретить любые последствия.

16 февраля 1948 г.

Любая социальная реформа… которая не опирается на устойчивость национальной валюты, – это мошенничество и обман.

4 октября 1947 г., Брайтон (Europe, 158)

…размышляя над неудобствами вступления в союзы, не следует забывать о том, насколько больше преимуществ.

21 сентября 1943 г.

Только одно хуже необходимости сражаться вместе с союзниками: необходимость сражаться без них.

1 апреля 1945 г., Чекерс (Bryant, Triumph, 349)

Цитируется в дневниках Аланбрука[51]. Клементина Черчилль упоминает похожее замечание, сделанное ранее, в письме Черчиллю от 23 ноября 1943 года:

Не позволяй им злить тебя. Я часто думаю о твоих словах, что единственное, что хуже союзников, – это не иметь союзников!

Если тебе нужно взять горячий кофейник, постарайся не отломать ручку…

22 февраля 1944 г.

Разумеется, способность давать намного приятнее, чем необходимость получать.

28 апреля 1949 г.

Справедливость действует медленно и беспощадно, но неотвратимо достигает своей цели.

23 июля 1929 г.

Вначале справедливость, потом щедрость.

6 декабря 1947 г., Бель-Вью, Манчестер (Europe, 216)

Не позволяйте масштабным планам относительно устройства нового мира отвлекать ваши силы от спасения того, что еще остается от старого.

6 января 1941 г. (WW2 III, 638)

Премьер-министр – министру общественных работ и строительства.

Ничто в жизни так не бодрит, как когда в тебя стреляют, но безуспешно.

1898 г. (Malakand, 117)

Как известно, эти слова процитировал хорошо знавший письменное наследие Черчилля президент Рональд Рейган, выжив после покушения в 1981 году.

Завесы будущего поднимаются одна за другой, а смертные должны действовать изо дня в день.

21 апреля 1940 г. (WW2 I, 500)

Только с одним звеном в цепи судьбы человек может справиться разом.

18 февраля 1945 г.

Перед этим Черчилль сравнил 1945 год с 1940-м:

Если человек плывет из-за океана, чтобы убить тебя, ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы он умер до конца путешествия. Это может быть трудно, это может быть мучительно, но, по крайней мере, это понятно. Мы же вступаем сейчас в мир непредсказуемости, и на каждом шагу возникают поводы для самоанализа.

Это всегда мудро – смотреть вперед, но трудно смотреть дальше, чем ты способен видеть.

23 июля 1952 г. (Правительственный час)

См. также «Ретроспектива» выше и ложную цитату в Приложении I: «Смотреть назад».

Когда события уже произошли, легко выбрать наилучшие умственные и нравственные позиции, из которых следовало исходить.

1950 г. (WW2 III, 207)

Порой суровые законы лучше, чем полное отсутствие законов.

28 февраля 1906 г.

…это удивительно, насколько хорошо люди умеют хранить тайны, которые им не доверили…

31 марта 1900 г., возле Питерса, Наталь, Южная Африка (Hamilton’s, 4; Boer, 226)

После безуспешных попыток узнать план предстоящей военной кампании от старших офицеров.

Согласись с теорией, и у тебя не будет проблем с практикой.

19 марта 1945 г. (Diaries Of Cabinet Secretary Sir Norman Brook, New York Times, 22 января 2006)

О разрешении женщинам избираться в парламент.

Всегда будьте на страже против тирании, какую бы форму она ни принимала.

15 ноября 1945 г., Брюссельский университет (Sinews, 38)

У нас много тревог, и очень часто они аннулируют друг друга.

22 сентября 1943 г.

Трудности не должны пугать нас. Если одни выстояли, то тем более все остальные должны сплотиться.

20 июля 1936 г. (How to Stop War. Evening Standard; Step, 27)

Черчилль был бы сбит с толку современной модой заменять слово «трудности» словом «вызовы». Он точно знал, что такое трудности, и не потерпел бы от них нелепицы.

Не нужно спорить по этому поводу. Трудности поспорят сами за себя.

30 мая 1941 г., Лондон (WW2 V, 66)

Премьер-министр – командующему общевойсковыми операциями: первая директива Черчилля о том, что впоследствии стало гаванями «Малберри» (Mulberry Harbours), использованными при высадке в Нормандии в 1944 году: «Они должны подниматься и опускаться вместе с приливом и отливом…» См. главу 18: «День высадки: гавани “Малберри”».

Преодоленные трудности – это приобретенные возможности.

21 марта 1943 г., радиопередача, Лондон (Onwards, 38)

Трудности, которые издалека казались поистине непреодолимыми, вблизи очень часто оказываются в стороне от нашего пути.

27 октября 1944 г.

Одно дело – чувствовать уверенность, и совсем другое – передать эту уверенность людям, которым не нравится твой план и которые так же уверены в своих знаниях, как ты – в своих.

10 июня 1925 г.

Как часто в жизни мы должны довольствоваться тем, что можем получить!

26 декабря 1943 г. (WW2 V, 385)

…удовлетворение жалоб побежденных должно предшествовать разоружению победителей.

Ноябрь 1935 г. (The Truth about Hitler. Strand Magazine; GC, 167)

…когда пытаешься доставить удовольствие, всегда нужно делать это наилучшим способом из возможных.

6 ноября 1951 г.

Преврати свой ум не в склад с боеприпасами, но в винтовку, чтобы расстреливать боеприпасы других.

1900 г. («Эфесец», 73)

Совет Черчилля двоюродному брату Шейну Лесли, учащемуся Итонского колледжа, перед лекционной поездкой Черчилля по США и Канаде.

Успех всегда требует еще большего усилия.

13 декабря 1940 г. (WW2 II, 541)

Черчилль – Роберту Мензису, премьер-министру Австралии.

Ты должен следить за фактами, потому что они следят за тобой.

7 мая 1925 г.

Факты лучше, чем мечты.

1948 г. (WW2 I, 527)

О вступлении в должность премьер-министра 10 мая 1940 года. См. также главу 31: «Премьерство».

Желания людей вместе с их доброй волей не могут превзойти грубые факты.

1951 г. (WW2 IV, 290)

Сэр, не только факты следует принимать в расчет.

8 марта 1948 г. (Europe, 268)

Черчилль протестовал против сокращения Королевского флота правительством лейбористов, утверждая, что упомянутые печальные факты стали результатом еще более печальной политики.

В финансах все, что приятно, неразумно, и все, что разумно, неприятно.

15 марта 1926 г., отель «Уолдорф», Лондон (CS IV, 3871)

Иногда, когда Фортуна хмурится самым зловещим образом, она готовит нам свои прекраснейшие дары.

30 августа 1931 г. (B-P [Baden-Powell]. Sunday Pictorial; GC, 235)

День вдалеке от Чартуэлла – это потраченный впустую день.

В разное время (Hamblin, Churchill Proceedings1987, Даллас)

Часто повторяемое признание в любви к своему дому в Кенте. Многолетний секретарь Черчилля Грейс Хэмблин вспоминает:

…как только мы въезжали в поместье, он откладывал все дела. Все бумаги взлетали в воздух, и автомобильный плед сбрасывался на пол. Верный пес, секретарша и все заботы отодвигались в сторону, готовые в любой момент снова привлечь внимание. И он часто повторял: «О Чартуэлл!» Лично я всегда чувствовала то же самое, и мне также хотелось сказать: «О да, Чартуэлл!»

Человек – это дух.

5 апреля 1955 г., Даунинг-стрит, 10 (OB VIII, 1123)

Прощальные слова своим министрам после ухода в отставку с должности премьер-министра по свидетельству лорда де Л’Айла и Дадли, которое цитирует Мартин Гилберт.

Власть человека возросла во всех сферах, за исключением его власти над самим собой.

10 декабря 1953 г., Ратуша Стокгольма (CS VIII, 8515)

Леди Черчилль зачитала эту речь от имени своего мужа по случаю присуждения ему Нобелевской премии по литературе. В это время Черчилль вел переговоры на Бермудах с президентом Эйзенхауэром и французским премьером Ланьелем.

Производительные способности человеческого рода сегодня больше, чем когда-либо прежде.

4 октября 1947 г., Брайтон (Europe, 158)

…энергия разума не зависит от энергии тела… энергию нужно использовать, а не истощать…

1 января 1944 г., Марракеш (WW2 V, 393; OB VII, 632)

Малые народы очень ценят, когда признают их языки.

31 июля 1906 г.

Из речи в поддержку конституции Трансвааля, признающей африкаанс, язык буров. Черчилль считал это щедрым жестом в их адрес.

Глава 3

Черчиллизмы

Я накопил… обширный словарный запас, и мне нравятся слова, как и то чувство, которое возникает, когда подходящее слово опускается на свое место, словно пенни в щель автомата[52].

Любовь Черчилля к английскому языку с наибольшей полнотой проявляется в словах и выражениях, созданных им самим, или в старых фразах, в которые он вдохнул новую жизнь. Все слова и словосочетания, собранные в настоящей главе, придумал Черчилль, включая «Битву за Выступ», «Минимальный стандарт» и «Флотские каникулы». Выражения, которые Черчилль не придумал сам, но прославил, такие как «Железный занавес», представлены в следующей главе.

Что примечательно для человека его талантов, у Черчилля не было университетского образования и он был слаб в латыни, хотя и мог читать на этом языке. Свой словарный запас он черпал из «запойного» чтения – от приключенческих повестей Джорджа Альфреда Хенти и Роберта Льюиса Стивенсона до исторических трактатов Гиббона и Маколея и философских и научных трудов Платона, Дарвина и Мальтуса. Его могучая память впитала «Известные цитаты» Бартлета, протоколы парламентских дебатов, большие отрывки из Шекспира и Маколея[53]. Однако, как пишет Даррел Холли, Библия короля Якова была для Черчилля «основным источником интересных примеров, наглядных образов и вдохновляющих фраз… Для него она была magnum opus[54] западной цивилизации…»[55].

Старые слова, как говорил Черчилль, были лучшими из всех, и он позволял себе баловаться ими: корректность, палимпсест, парламентер, беспризорник, подслеповатый. Если подходящего слова не существовало, он придумывал его сам: рисовальческий (paintatious), improvose (прош. вр. от improvise), отнамсусили (Namsosed), бутыляж (bottlescape). Когда Черчилль хотел «дестригулировать» рододендроны (destrigulate – убирать увядшие бутоны с цветов), его намерение было понятно друзьям, хотя такое слово и неизвестно лексикографам. Черчилль также имел обыкновение составлять новые слова из обычных слов: перепереметнуться (re-rat), говоря о переходе из партии в партию во второй раз, страхомыслие (fearthought) для описания тщетного беспокойства. Французским Черчилль владел намного лучше, чем притворялся, и он был не прочь придумать и французское словцо, как, например, его предупреждение де Голлю: «je vous liquiderai» («я вас ликвидирую»).

Увлеченность Черчилля словами породила его лучшие создания. Если достойный человек получает пэрство, то почему бы не наградить недостойного «беспэрством» (disappearage)? Если есть слова инхоативный (inchoate) и бездна (abyss) – не должны ли существовать слова хоативный (choate) и дна (byss)? Названия городов часто оканчиваются на «-полис», поэтому город, где производится хлопок, можно прозвать Хлопкополис. Если в армии есть генералиссимус, то почему не быть адмиралиссимусу на флоте? Социалисты стремятся к утопиям, однако создают лишь «кьютопии» (queuetopias – от «queue», очередь). Приставки со значением отрицания представляли особый интерес, как в случае бесскаредного (unsordid), когда речь шла об американском ленд-лизе во время Второй мировой войны, или раздезинфляции (undisinflation), когда Черчилль пародировал жаргон одного из коллег. Мы можем вообразить, что подумал бы Черчилль о политкорректных словах-заменителях, таких как «вызовы» вместо «трудности». «Трудности» – вполне подходящее слово, как он говорил, они спорят «сами за себя» (см. предыдущую главу).

Черчиллевское словоупотребление было эксцентричным, но изобретательным, как, например, тогда, когда он назвал курятник своего загородного дома Куриценбургом (Chickenham Palace) или когда он сравнивал людей с ламами, орлами, бульдогами, мопсами и пчелами либо использовал их фамилии, чтобы описать их обязанности. Например, его шофер Буллок[56] управлял «воловьей упряжкой». Игра с именами была его хобби: Какнелопнулос (Can’tellopolus) вместо фамилии греческого премьер-министра Канеллопулоса, «принц Паралич» (Prince Palsy – от Prince Paul) в адрес князя Павла Карагеоргиевича[57]. Благодаря Черчиллю фамилия фашистского правителя Норвегии Квислинга вошла в словари в качестве синонима предателя. По информации от его последнего личного секретаря, Черчилль называл Джона Фостера Даллеса[58] «даль-дальше-Даллесом» (dull-duller-Dulles), и это было вполне в его духе.

Черчиллю нравилась аллитерация, когда он говорил об эпохе «разинутых ртов и глаз» (gape and gloat), о «тупой, вымуштрованной, послушной» (dull, drilled, docile) германской солдатне. Ему нравилось переворачивать вверх тормашками общеизвестные выражения: «перебиваться свистом» (mouth to hand) и «проповедуй то, что практикуешь». Либо он переделывал пословицы и привычные фразы, чтобы они соответствовали его замыслу: целью Японии было «метать железо, пока горячо» (make hell while the sun shines), а венерическая болезнь стала «Сыпь Британника» (Pox Britannica – от Pax Britannica – «Британский мир»). Была такая тюрьма «Уормвуд-Скрабс» (Wormwood Scrubs), и Черчилль говорил, что Лейбористская партия хочет «свести все наше существование к одной огромной тюрьме “Уормвуд-Скрабс”». Сожалея о том, что во время Второй мировой войны не было песен, подобных патриотическим песням Первой мировой, он с горечью размышлял над воображаемой песней «Погасите домашний очаг» (Stop the Home Fires Burning)[59].

А еще у него есть оригинальные словосочетания, которые, похоже, никому раньше не приходили на ум – предвосхищающий плагиат (anticipatory plagiarism) (об идее, высказанной кем-то до тебя), терминологическая небрежность (terminological inexactitude), морось империй (drizzle of empires), лицемерный водитель автобуса (canting bus driver), наморщившийся маркиз (wincing marquis), труп-эпилептик (epileptic corpse) и, наконец, эта замечательная строка, написанная на ферме Хоу в июне 1915 года: «Сад мерцает самоцветами лета» (The garden gleams with summer jewelry).

При 367 упоминаниях Черчилля во втором (текущем) издании Оксфордского словаря английского языка (Oxford English Dictionary) довольно многие черчиллевские находки стали вкладом в английскую лексикографию: parlementaire (парламентер), revirement (резкий поворот), roulement (ротация), quislings (квислинги), sangared («сангарированный»), triphibian («трифибия» – способный действовать на земле, на воде и в воздухе). Хотя этимологически первые три слова – французские, теперь они считаются частью английского языка.

Однажды у меня возникло чувство, связанное с математикой, будто я обозрел ее всю: мне открылась глубина за глубиной – Дна и Бездна (the Byss and the Abyss).

1930 г. (MEL, 41)

Более развернутую цитату см. в главе 24: «Математика». О близком словесном изобретении см. «Хоативный» ниже.

Я должен написать Новелло и попросить его сочинить годную военную песню, только на этот раз ее следует назвать «Погасите домашний очаг».

1940 г., Чекерс (Halle, Irrepressible, 172)

Черчилль – сэру Джону Слессору, размышляя над относительным дефицитом песен Второй мировой войны по сравнению с Первой. Согласно Кей Холл, из загородной резиденции премьер-министра они действительно могли видеть на горизонте далекий Лондон, пылающий от бомбардировок. Айвор Новелло (1893–1951) написал песню «Пусть горит домашний очаг» во время Первой мировой войны.

Si vous m’obstaclerez, je vous liquiderai![60]

5 июля 1943 г. (Kersaudy, 248; Nicolson II, 303)

Хотя liquider – обычное французское слово, в этом языке нет глагола obstaclerer (от англ. obstacle – «препятствие»); Черчилль снова создает глагол из существительного. Это версия де Голля (см. Керсоди); Гарольд Николсон цитирует на нормальном французском, но я полагаю, что де Голль точнее. Слова Черчилля не так давно еще больше исказили в литературном приложении к The Times: «Et, marquez mes mots, mon ami – si vous me double-crosserez, je vous liquiderai» («И запомните мои слова, друг мой: если вы меня надуете, я вас ликвидирую»).

Если при общем revirement военно-морской политики кабинет министров решит понизить квоту, возникнет необходимость избрать нового исполнителя.

13 декабря 1913 г., Адмиралтейство (Crisis I, 173, 174)

Черчилль – премьер-министру Асквиту. Французское слово «revirement» означает крутой поворот или резкую смену мнения. В другом письме, сэру Эдварду Грею через неделю, Черчилль цитирует это замечание Асквиту. В одном из писем 1919 года он упоминает о «revirement» французской политики в отношении российских большевиков.

Разве британцы не могли, когда кризис сражения миновал, начать «roulement» уставших британских дивизий на тихие участки французского фронта?

1927 г. (Crisis III, Part 2, 436)

Французское слово «roulement» означает ротацию. Оно введено в английский язык Черчиллем и появилось благодаря ему в Оксфордском словаре английского языка. Черчилль также дважды использовал его в своих мемуарах о Второй мировой войне, написанных годы спустя.

Sofari sogoodi![61]

Ноябрь 1907 г., Африка (Hassall, 138)

Фраза Черчилля во время его африканского путешествия в конце 1907 года. Рэндольф Черчилль пишет:

После двадцатидневного сафари, которое привело Черчилля и его спутников от озера Виктория до Гондокоро в 900 милях к югу от Хартума, Черчилль имел обыкновение вечером каждого дня перехода произносить «sofari so goody».

«Сафари» на суахили означает «путешествие».

Я обыскал взглядом скамьи напротив, но не смог разглядеть каких-либо признаков дородной и привлекательной фигуры этого достопочтенного джентльмена. Он исчез – «spurlos versenkt», как гласит немецкое выражение: утонул, не оставив после себя и следа.

31 мая 1946 г. (CS VII, 7337)

Имеется в виду отставка г-на Бена Смита, министра продовольствия в послевоенном правительстве лейбористов.

[Леди Черчилль: «Я надеюсь, это не было ошибкой с дипломатической точки зрения».]

Ну, мы узнаем Suñer or later![62]

1954 г. (Джон Спенсер Черчилль в Halle, Irrepressible, 328)

Леди Черчилль сообщила мужу о просьбе испанского министра иностранных дел Рамона Серрано Суньера (1901–2003), которого подозревали в симпатиях к нацистам, помочь устроить его племянницу в английский женский монастырь.

Ямамото, японский адмиралиссимус, собирался бросить вызов американскому господству в Центрально-Тихоокеанском регионе, захватив атолл Мидуэй…

1951 г. (WW2 IV, 220)

«Генералиссимус» есть почти во всех словарях, но не «адмиралиссимус». Оксфордский словарь английского языка приписывает это слово Черчиллю.

В Министерстве вооружений мы были адскими пчелками, запасая в своих ульях саму суть массового убийства. Сейчас, в эти последующие годы, я поражаюсь, читая о дьявольских замыслах уничтожения людей в огромном масштабе с использованием техники и химии, которым мы тогда так горячо посвящали себя.

1927 г. (Crisis III, Part 2, 481, 482)

Для Марка Кларка и Беделла Смита, из которых последний в начале сентября стал начальником штаба Эйзенхауэра, я придумал прозвища Американский орел и Американский бульдог. Достаточно посмотреть на их фотографии, чтобы понять почему.

1951 г. (WW2 IV, 472)

Все недостатки не находятся на одной стороне, и, разумеется, не все они на нашей стороне. Я полагаю, это согласуется со стандартами антисамодовольства, характерными для нашей страны.

11 февраля 1943 г.

Это прекрасная возможность представить всю мою историю в приемлемой для внимательных читателей форме. И барыш будет для нас весьма кстати. Поэтому в часы ночной тьмы ты будешь лицезреть меня в моей горячке, пишущим, диктующим и просматривающим бумаги, подобно редактору грошовой газетенки.

29 декабря 1921 г., Канны (OB, CV4/3, 1707)

Черчилль – жене по поводу работы над «Мировым кризисом»:

Ллойд-Джордж прочитал две главы в поезде и был вполне доволен упоминаниями его особы.

Хотя «pelf», слово из среднеанглийского языка, происходящее от французского pelfre («добыча, трофеи») и буквально означающее «отходы», и не придумано Черчиллем, оно показывает глубину его самообразования. Ближайший смысл к тому, что хотел выразить Черчилль, – «презренный металл».

Самоотверженный натиск русских армий, спасший Париж в 1914 году; преодоленная агония безбоеприпасного отступления… разве [Николай II] не внес вклад в это?

1927 г. (Crisis III, Part 1, 224)

Я помню, как в детстве меня однажды взяли в прославленный цирк Барнума, в котором была выставка уродов и монстров, однако экспонат… который я хотел увидеть больше всего, назывался «Бескостное Чудо». Мои родители посчитали, что это зрелище будет слишком потрясающим и деморализующим для моих юных глаз, и мне пришлось ждать целых 50 лет, чтобы увидеть наконец Бескостное Чудо сидящим на скамье правительства[63].

28 января 1931 г.

Сказано о премьер-министре Джеймсе Рамсее Макдональде (см. также главу 20).

Да, скорее беспэрства…

14 августа 1953 г. (Colville, Fringes, 675)

Зятю Кристоферу Соумсу, который высказал мнение, что сэра Гарри Макесона, члена парламента от Консервативной партии, следует поддержать в качестве министра заморской торговли, но что он не заслуживает пэрства.

[Президент Рузвельт] разработал чрезвычайные меры помощи под названием ленд-лиза, которые навсегда останутся самым неэгоистичным и бесскаредным финансовым поступком какой-либо страны в истории.

17 апреля 1945 г.

Это слово для характеристики ленд-лиза Черчилль впервые использовал 10 ноября 1941 г.; см. главу 8: «Ленд-лиз». Часто ошибочно утверждается, что это было сказано о послевоенном Плане Маршалла.

Для любой страны тяжело, когда никто не заботится о ней. В мистере Эттли ограниченный кругозор сочетается с высокой сопротивляемостью. Теперь он снова возглавляет то скопище бесстрашных банных листов… которых объединяет желание держаться за должность ценой любых потерь для собственной репутации и судьбы страны, откладывая до последнего момента всеми доступными им средствами встречу с демократическим электоратом.

27 апреля 1951 г., Лига подснежника[65], Альберт-холл, Лондон (CS VIII, 8196)

Премьер-министр Эттли вернулся в парламент после короткой госпитализации.

Несомненно, это сражение будет известно как Битва за Выступ.

16 мая 1940 г., Париж (Ismay, 127)

Черчилль использовал эту фразу более чем за четыре года до попытки Гитлера совершить прорыв в том же самом Арденнском лесу, где немцы прорвались в 1940 году. Черчилль заметил это французскому генералу Гамелену, хлопнув его «дружески по плечу (генерал при этом вздрогнул)», как вспоминает генерал Исмей. Черчилль забыл французское слово для выступа (saillant) и довольствовался английским словом (bulge), произнесенным на французский манер (boolge).

Подобно Генриху VIII, он обезглавливал папистов и сжигал ярых благовестников в один и тот же день за их отклонения в противоположных направлениях от его центрального, личного и искусственного компромисса[66].

1923 г. (Crisis I, 29)

Культурные люди – всего лишь блистающая пена на глубокой реке производства.

26 августа 1929 г., Калгари, Альберта (Gilbert, Life, 493)

Возражение Черчилля на замечание сына Рэндольфа о том, что нефтяные магнаты слишком некультурны, чтобы понимать, как должным образом тратить свои деньги (после посещения нефтяных месторождений Альберты).

Над ландшафтом, залитым солнцем, снег расстелил блистающий покров.

1906 г. (LRC, 820)

Лично я считаю Ллойд-Джорджа вульгарным и болтливым грубиянчиком…

23 декабря 1901 г. (OB, CVI/2, 104)

Черчилль – Дж. Муру Бейли (1858–1911), адвокату и политику-консерватору, почитателю лорда Рэндольфа, отца Черчилля. Отношение Черчилля вскоре изменится, когда он вначале станет соратником Ллойд-Джорджа по Либеральной партии, затем его учеником, затем участником его кампании против привилегий и за государство всеобщего благосостояния и, наконец, министром в правительствах Ллойд-Джорджа.

Я надеюсь, что название «Центры общественного питания» не будет принято. Это одиозное выражение, которое отсылает к коммунизму и работным домам. Я предлагаю называть их «Британские рестораны». Для каждого слово «ресторан» ассоциируется с хорошей едой, и такое название вполне допустимо, если для них не придумают ничего лучше.

21 марта 1941 г. (WW2 III, 663)

Черчилль – министру продовольствия.

И запомните, британский народ более не намерен терпеть эту буйную дезорганизацию.

1943 г. (Cawthorne, 69)

Это мой бутыляж.

В разное время

Слово было придумано в качестве названия для его знаменитого натюрморта из бутылок. См. в главе 25: «Бутыляж», как Черчилль велел детям искать бутылки для этой картины.

Заходите, заходите, но не говорите мне о великолепных делах государства (great affairs of State). Таковых нет. Есть лишь великолепное состояние дел (great state of affairs).

1951 г. (Cawthorne, 41)

Я слышал о людях, нацеливающихся на комара, а верблюда поглощающих, но я никогда прежде не слышал о людях, которые, проглотив верблюда, заявляли бы, что их глотка недостаточно вместительна для комара.

12 апреля 1910 г.

Черчилль вносил маленькую поправку к большому законопроекту. Фраза, вероятно, принадлежит не ему («Я слышал…»)[67], однако она пришлась ему по вкусу, потому что он повторил ее по меньшей мере дважды.

Три программы 1912, 1913 и 1914 годов содержали такие значительные приращения мощи и бюджета Королевского флота, каких еще не знала история. …большие военные корабли, от которых зависело само наше существование, работали теперь на нефти, и только на нефти. Решение перевести на нефть и меньшие суда последовало естественным образом. Если ты проглотил верблюда, комары проходят довольно легко.

1923 г. (Crisis I, 131)

Теперь, когда я показал почтенным членам палаты, какого верблюда они уже проглотили, я надеюсь, они отнесутся с обновленным чувством меры к этому довольно-таки незначительному комару.

27 февраля 1941 г.

«Верблюдом» было освобождение недавно назначенных министров от требования вступать в должность посредством дополнительного голосования в палате общин, а «комаром» – определение понятия «прибыльной должности» («оплачиваемой государственной должности») как должности, приносящей прибыль государству, а не должностному лицу.

Я тоже помню эту мудрую французскую пословицу: «On ne règne sur les âmes que par le calme».

1951 г. (WW2 IV, 54)

Близкий перевод – «будь спокоен, и ты будешь властвовать над душами людей».

Выслушав его [г-на Уильяма Грэма] емкое разглагольствование, безукоризненно преподнесенное, никто не подумал бы, что говорящий был представителем правительства, которое довело эту страну почти до нищеты и потом бежало со своих постов в ужасе от грядущих последствий.

15 сентября 1931 г.

Уильям Грэм (1887–1932) был шотландским членом парламента от Лейбористской партии, затем министром торговли.

Я думаю, моя воловья упряжка скоро прибудет.

1950-е гг. (Hamblin, Churchill Proceedings 1987)

Грейс Хэмблин, секретарь, поясняет, что имелся в виду большой «хамбер» из правительственного автопарка, на котором Черчилль обычно ездил в Лондон и из Лондона; фамилия шофера была Буллок (буквально значит «вол»).

Эл за всех, и все за Эла!

10 августа 1928 г. (Soames, Speaking, 327)

Альфред Э. Смит (1873–1944), четырехкратный губернатор Нью-Йорка, кандидат в президенты от Демократической партии в 1928 году. Черчилль предложил этот девиз для избирательной кампании Смита его другу Бернарду Баруху. Начиная с 1912 года Черчилль неофициально симпатизировал демократам на каждых президентских выборах в США.

Какое это облегчение – спорить с граф-маршалом вместо маршала авиации!

Декабрь 1940 г. (Colville, Churchillians, 77)

Замечание герцогу Норфолку, наследственному граф-маршалу Великобритании, имея в виду постоянные разногласия, которые Черчилль был вынужден терпеть между его другом Максом Бивербруком, министром авиационной промышленности, и маршалами Королевских военно-воздушных сил. См. также главу 20: «Бивербрук».

Слава Богу, мы видели в последний раз этот Грозовой перевал!

Около 1940 г. (Churchill the Conversationalist. Колин Брукс в Eade, 246)

Сказано об одном «высоком и мрачном коллеге», по словам Колина Брукса, редактора Sunday Dispatch в 1936–1938 годах. Большинство источников единодушны в том, что имелся в виду сэр Джон Рейт, который, будучи директором Би-би-си, не пускал Черчилля в эфир в период его политической изоляции (Wilderness Years) в 1930-х годах, но позднее стал министром транспорта, а затем общественных работ в коалиционном правительстве военного времени. «Грозовой перевал» – единственный роман Эмили Бронте (1818–1848), опубликованный в 1847 году.

Разве нет другой альтернативы, кроме как отправлять наши армии грызть колючую проволоку во Фландрии?

29 декабря 1914 г. (Gilbert, Jews, 25)

Черчилль – премьер-министру Асквиту, убеждая в необходимости найти альтернативу окопной войне.

Однако же мы отвергаем с презрением все ученые и вымученные мифы о том, что Моисей был фигурой лишь легендарной… Нас нисколько не трогают тома профессора Грэдграйнда и доктора Драйездаста.

8 ноября 1931 г. (Moses. Sunday Chronicle; Thoughts, 214)

Грэдграйнд – строгий школьный учитель из романа Диккенса «Тяжелые времена». «Драйездаст» пришел как из сочинений Вальтера Скотта (1771–1832), так и Томаса Карлейля (1795–1881), предисловие которого к «Письмам и речам Оливера Кромвеля» называлось «Анти-Драйездаст». В 1933 году в письме Черчиллю Альфред Дафф Купер благосклонно сравнивает «Герцога Мальборо» Черчилля с трудами «этого хладнокровного, словно Драйездаст, историка».

Март 1938 г. (Hassall, 612)

Эдди Марш, личный секретарь Черчилля, использовал выражение «дестригулировать рододендроны» (обрезать ростки и удалять засохшие соцветия) – это слово, как он утверждал, придумал Черчилль. Кто-то спросил у Эдди, можно ли сказать: «дестригулировать избыточные эпитеты»? «Конечно нет, – ответил Эдди, – это понятие сугубо садоводческое».

[Г-н Ллойд-Джордж], забывшись на миг и, вероятно, охваченный своего рода дружественной злобой, проявившейся в нем тогда, сказал, что велась вульгарная и невежественная агитация и трюкачество в связи с этим вопросом, и так далее.

13 апреля 1927 г.

Я ненавижу, когда Гитлера сравнивают с Наполеоном, поскольку мне кажется оскорблением великого императора и воина любое его сопоставление с этим жалким партийным выскочкой и мясником.

28 сентября 1943 г.

См. также главу 20: «Гитлер».

…если этот достопочтенный джентльмен не изменит свою политику и методы… он станет таким же большим проклятием для своей страны в мирное время, каким жалким недоразумением он был во время войны.

6 декабря 1945 г.

Едкий сарказм в адрес своего частого политического критика Эньюрина Бивена (1897–1960), лидера левого крыла лейбористов.

Жевун должен исполнять свой долг и помогать тебе с молоком, так и передай ему от меня. В его возрасте жадность и даже свинство за столом – это добродетели.

2 июня 1911 г. (OB, CV 2/2, 1087)

Черчилль – Клементине («моей драгоценной кошечке») вскоре после рождения сына Рэндольфа, которому они дали это звучное прозвище. У других детей тоже были яркие прозвища, хотя и не столь уникальные: Упрямица (Сара) и Котенок Кремголд (Мэриголд).

Траншеи пересекают друг друга: памятники разных лет мертвым командирам и растерзанным обстрелами полкам. Земляной палимпсест трагедии!

16 декабря 1929 г. (What I Saw and Heard in America. Daily Telegraph; Essays IV, 47)

Не новое слово, но туманное и привлекательное. Палимпсест – это манускрипт, написанный поверх другого, более старого и частично скрытого манускрипта таким образом, что оригинальный текст по-прежнему можно прочитать под новым текстом. Служит здесь для описания полей сражений Гражданской войны в Соединенных Штатах; слово появилось снова в 1947 году, когда Черчилль использовал его для критики лейбористского правительства. См. главу 4: «Слова и выражения: любимые».

Цели разоружения не достичь излияниями, стенаниями и увещеваниями. Она будет неуклонно приближаться благодаря истощающим расходам на флоты и армии, а также росту веры в прочный мир.

26 мая 1932 г. (Some Plain Speaking About Geneva. Daily Mail; Essays I, 299)

Мудрые слова, сэр, выдерживают испытание временем, и я очень рад, что палата позволила мне после пятнадцатилетнего перерыва снова поднять этот изорванный флаг, подобранный мной на поле брани.

12 мая 1901 г.

Вторая речь Черчилля в палате общин была исполнена бравады. «Изорванный флаг» – это призыв его отца лорда Рэндольфа, высказанный пятнадцатью годами ранее, к большей бюджетной экономии. См. также «Поле брани» в этой главе. Через тридцать девять лет, в своей первой речи в качестве премьер-министра, Черчилль поднимет другой изорванный флаг на том же самом поле брани.

[Черчилль своему военно-морскому советнику:] Я послал ему сигнал – «Импровизировать и рисковать»… Он импровизил и рискил[68].

24 ноября 1943 г. (Pawle, 266)

Пример словесной игры с английским языком: Черчилль создавал слова там, куда лексикографы и ступать боятся. Генерал сэр Генри Мейтленд («Джамбо») Уилсон, главнокомандующий на Ближнем Востоке, защищал с незначительным количеством войск греческий остров Лерос.

Как я уже говорил однажды вечером в предрассветные часы… [Смех.] Это ирландизм. Я имею в виду однажды днем в предрассветные часы.

12 декабря 1925 г.

Канеллопулос, Как-не-лопнулос, Какнеллопулос… Хорошо, я встречусь с ним!

Август 1942 г., Каир (Eden A., 339)

Панагиотис Канеллопулос (1902–1986), греческий премьер-министр в 1945 и 1967 годах. Черчилль часто придумывал прозвища для разных греческих политиков. Сэр Александр Кадоган, замминистра иностранных дел, слышал подобное бормотание из ванной Черчилля среди плеска и бульканья. Другую греческую шутку см. в главе 33: «Пластирас» («Ноги из глины»).

Когда я известил их [французское правительство], что Британия будет сражаться и в одиночку, какое бы решение они ни приняли, эти генералы заявили своему премьер-министру и его расколотому кабинету: «Через три недели Англии свернут шею, словно цыпленку». Но какой цыпленок! Какая шея!

30 декабря 1941 г., парламент Канады, Оттава (Unrelenting, 365–367)

Непокоренные патриоты утрачивают единство; в избытке появляются всевозможные квислинги и коллаборационисты; партизанские предводители, каждый с личными последователями, ссорятся и дерутся.

22 февраля 1944 г.

Видкун Квислинг (1887–1945), норвежский офицер и политик-фашист, министр-президент оккупированной Норвегии в 1942–1945 годах, казненный за измену после войны. Он был командором ордена Британской империи (возведен в звание в 1929 году, лишен звания в 1940 году) за содействие британским интересам в России в конце Первой мировой войны. Черчилль ввел употребление его имени как синонима предателя.

…коллективные идеологи (эти профессиональные интеллектуалы, которые наслаждаются десятичными дробями и многосложными словами).

10 октября 1953 г., конференция Консервативной партии, Маргит (Alliance, 61)

Знакомясь с взглядами двух этих почтенных членов парламента, я неизменно изумлялся экономности природы, которая умудрилась вырастить крапиву и щавель из одного и того же стебля.

24 июля 1905 г. (из устного сообщения)

Эдгар Винсент, 1-й виконт Д’Абернон (1857–1941), член парламента от консерваторов в 1899–1906 годах, был дипломатом. Его брат, сэр Чарльз Эдвард Говард Винсент (1849–1908), член парламента от консерваторов в 1885–1908 годах, был военным.

И теперь этот кровожадный беспризорник посылает свои механизированные армии на новые поля бойни, грабежа и разорения.

22 июня 1941 г., радиопередача, Лондон (Unrelenting, 171)

Прозвище Гитлера, ставшее знаменитым, когда тот напал на Советский Союз в июне 1941 года.

Мне нечего предложить вам, кроме крови, труда, слез и пота.

13 мая 1940 г.

В Приложении III рассматривается долгая предыстория этой фразы и вариации на ее тему, которые Черчилль начал развивать еще с 1900 года. Истоки фразы можно проследить до Цицерона и Ливия («пот и кровь») и поэта Джона Донна («…ни слезами, ни потом, ни кровью», 1611). См. также: Keyes, 15, 16, 28.

Я придерживаюсь своей изначальной программы – крови, труда, слез и пота… и через пять месяцев я добавил к этому «много недостатков, ошибок и разочарований».

27 января 1942 г.

Почему очереди должны стать постоянной и неотъемлемой чертой нашей жизни? Теперь вы ясно видите, что у них на уме. Мечта социалистов – это больше не Утопия, но Кьютопия. И если они получат власть, эта их мечта, несомненно, осуществится.

28 января 1950 г., муниципальная средняя школа для девочек, Вудфорд (CS VIII, 7912)

Больше никогда не хочу видеть этого такого-такого лицемерного водителя автобуса.

1941 г. (Churchill the Conversationalist. Колин Брукс в Eade, 246)

Черчилль написал это (красными чернилами) о Фрэнке Пике, главе Лондонского пассажирско-транспортного совета, в записке министру информации Даффу Куперу, когда узнал, что Пика освободили от должности. См. главу 20: «Пик».

Изучать вопросы страхования – очень бодрящее занятие, потому что они таят в себе возможность новых и возросших сил, поставленных на служение человечеству. Это не только вопрос порядка перед лицом смятения. Не только вопрос коллективного могущества нации, способной действенно использовать бережливость и усилия отдельных граждан. Саму магию средних величин мы призываем на помощь миллионам.

25 мая 1911 г. (CS II, 1819)

Первое появление фразы, использованной Черчиллем, по меньшей мере по восьми различным поводам в связи с государственным страхованием между 1911 и 1948 годами. Он также упоминал «доктрину средних величин» в письме матери от 6 апреля 1897 года, когда отметил, что не был убит в ходе военной экспедиции в Малаканде.

…возможно, японцам, чью игру я называю «метать железо, пока горячо», стоило бы заняться… захватом морских баз на островах в целях обороны…

27 января 1942 г.

Эти мастера [Муссолини и Гитлер] микрофона и убийства…

Ноябрь 1936 г. (Young, 124)

Красноречие Черчилля в лучшем виде, по сообщению Фрэнка Оуэна, впоследствии редактора London Evening Standard в 1938–1941 годах. Оуэн добавляет:

…мы услышали от Уинстона энергичную защиту либеральной демократии (с трудящимися классами на подобающем им месте).

По ту сторону пропастей невежества мне смутно видятся очертания политики, которую я называю Минимальным стандартом. Она скорее национальная, чем министерская. Я сомневаюсь в своей способности конкретно описать ее. Если бы я попытался, то, пожалуй, вскоре начал бы противоречить кое-кому из своих лучших друзей, например Джону Морли[71], который под конец изысканий и размышлений, занявших целую жизнь, пришел к выводу, что ничего нельзя сделать.

14 марта 1908 г., Министерство по делам колоний (OB, CV2/2, 755)

Черчилль – Г. Г. Асквиту, имея в виду страхование на случай безработицы, во внедрении которого Черчилль позднее сыграет заметную роль, занимая пост в либеральном правительстве этого премьер-министра.

Морось империй висит в воздухе.

30 октября 1918 г. (Hassall, 456)

Черчилль – Эдди Маршу после капитуляции Турции 29 октября 1918 года:[72] «Вчера сдалась Турция, – записал Марш, – завтра это будет Австрия».

Лорд Лансдаун объяснил, к изумлению всей страны, что он не требует права от имени палаты лордов пропустить бюджет через мясорубку. Как он говорит, все, о чем он просит, насколько это его касается, – это право поморщиться, когда он будет глотать это блюдо. Что ж, это требование куда скромнее. Консервативной партии судить, насколько героическим является это заявление со стороны одного из ее лидеров. Если наморщившийся маркиз доставит им удовольствие, у нас нет причин протестовать.

26 июля 1909 г., Сэнт-Эндрюс-холл, Норидж (CS II, 1294)

Мы платим восемь миллионов в год за привилегию сидеть на неблагодарном вулкане, от которого ни при каких условиях мы не получим ничего стоящего.

1 сентября 1922 г. (OB, CV4/3, 1974)

Из неотправленного письма Ллойд-Джорджу; речь идет об Ираке.

Это нежное подбрюшье Европы…

В разное время (Leasor, 228, 286; Nel, 50)

В августе 1942 года в Москве Черчилль нарисовал для Сталина очертания крокодила и сказал: «Нам следует рассечь нежное брюхо Средиземноморья». Позднее он часто использовал «нежное подбрюшье», чтобы описать стратегию наступления с юга.

Совсем недавно я слышал выступления министров и читал дипломатические документы, в которых утверждалось, что перевооружение немыслимо: «Что бы ни случилось, мы не можем себе этого позволить. Перевооружение немыслимо». Итак, мы возлагаем все надежды на то, чтобы контролировать немыслимое. Контролируемая немыслимость – вот что сейчас на повестке дня; и очень скоро встанет вопрос о необходимости смириться с неконтролируемой немыслимостью.

14 марта 1934 г.

Кто бы что ни думал о демократической форме правления, очень полезно обладать практическим опытом в ее грубых и неопрятных основаниях.

Октябрь 1929 г. (Lord Rosebery. Pall Mall, GC, 6)

Слово «дезинфляция» придумали, чтобы избежать непопулярного термина «дефляции»… Я полагаю, теперь, когда и у «дезинфляции» появилась дурная слава, канцлер [сэр Стаффорд Криппс] назовет ее «нераздезинфляцией», и все начнется сначала.

27 октября 1949 г.

Лучше назвать его неразохлаждающим.

22 июня 1950 г.

Стаффорд Криппс, тогдашний канцлер казначейства, назвал налог на покупку «охлаждающим» (disincentive). Когда один из тори в палате общин сказал, что ему этот налог не кажется фискальным средством, Черчилль бросил реплику со своей характеристикой налога.

И теперь британская хозяйка, стоя в очереди за пайком хлеба, будет тщетно нащупывать в своем кармане серебряный шестипенсовик. При правительстве социалистов с нее довольно будет и никеля. В будущем мы сможем сказать: «У каждой тучки есть никелевая подкладка»[73].

5 октября 1946 г., Блэкпул

О решении лейбористского правительства чеканить шестипенсовые монеты из никеля.

Я уверен, вы разрешите мне приехать на недельку, чтобы увидеться с вами и с нянюшкой Вумени.

12 января 1888 г. (OB, CV1/1, 152)

Прозвище, придуманное Уинстоном для его любимой няни Элизабет Эверест (см. главу 20), – как кажется, это слово соединяет в себе образы женщины и дома («woman and home»), которые няня всегда олицетворяла для Черчилля.

Как я могу принять орден Подвязки, когда народ Англии только что удостоил меня ордена Башмака?

Сентябрь 1945 г. (свидетельства разнятся)

Черчилль отказался от ордена Подвязки, предложенного королем Георгом VI после выборов 1945 года. Примечательно, что у этого знаменитого высказывания сомнительная родословная. Оно встречается лишь дважды в отсканированной литературе: в часто неточной «Моей дорогой Клементине» (My Darling Clementine) Джека Фишмана и намного лучше подготовленной работе Джона Чармли «Черчилль: конец славы» (The End of Glory). Ни один из этих источников не указывает время и место. Фишман ошибочно утверждает, что король предложил Черчиллю орден Бани, и Черчилль якобы саркастически добавил «с холодной водой»…

Недавно я жил «Второй мировой войной». Теперь я живу «Историей англоязычных народов». Я должен откладывать по одному яйцу в год: один том каждые двенадцать месяцев – это не такая уж большая работа.

19 августа 1953 г. (Moran, 486)

«Сейчас “отложить яйцо” в моей профессии несет совершенно иной подтекст»[74]. (Актер Роберт Харди во время выступления в Черчиллевском центре, Сан-Франциско, 1991 г.)

Для этого [новой высадки на побережье Норвегии] нам понадобятся лыжи, и мы не хотим, чтобы нас отнамсусили снова. Нам хватило и прошлого раза.

9 августа 1940 г., Чекерс (OB, CV6/2, 639, 745, 764)

Черчилль имеет в виду исход военных операций, при которых враг господствовал в воздухе, таких как кампания в норвежском Намсусе к северу от Тронхейма, откуда британцы были вынуждены эвакуироваться в апреле 1940 года. 30 августа Черчилль сказал, что бортовые самолетные радиолокаторы не позволят «отнамсусить нас снова»; 3 сентября он полагал, что «армия уже способна высадиться во многих местах, не рискуя быть отнамсусенной».

На рассвете 21 числа генерал Клоппер послал парламентера с предложением капитулировать, и в 7:45 германские офицеры прибыли к нему в штаб, чтобы принять его капитуляцию.

1951 г. (WW2 IV, 376)

О капитуляции британского гарнизона в Тобруке в июне 1942 года. Это слово, подобно «revirement», оказалось в Оксфордском словаре английского языка благодаря Черчиллю[75].

Каждый может переметнуться, но нужна определенная сноровка, чтобы перепереметнуться.

26 января 1941 г., Чекерс (Colville, Fringes I, 410; Halle, Irrepressible, 53)

Эта известная форма черчиллевского выражения, возможно, сфабрикована, потому что мне не удалось точно атрибутировать ее. Однако «перепереметнуться» (re-rat) упоминается в надежных источниках слишком часто, чтобы сомневаться в том, что именно Черчилль придумал это слово. Самое надежное упоминание содержится в дневнике сэра Джона Колвилла, который перефразирует Черчилля: «Как говорили, можно переметнуться, но нельзя перепереметнуться».

Снова и снова канцлера [сэра Стаффорда Криппса] предупреждали как с этой стороны палаты общин, так и финансовые авторитеты за ее стенами, что он пребывает в блаженном неведении. Однако все увещевания оказались тщетными. Мне кажется, у него было какое-то замечание о «Печальных Чарли». Это его фраза или кто-то из его товарищей измыслил этот шедевр аллитерации?

28 сентября 1949 г.

«Печальный Чарли» (Dismal Desmond) – довоенная мягкая игрушка: розовая собачка со свисающими ушами. Стилист и любитель аллитераций, Черчилль непременно должен был обратить внимание на это словосочетание.

Авеню де Шампань, 44, – самый питейный адрес в мире.

1947 г., Эперне, Франция

Черчилль – Одетте Поль-Роже об адресе производителя его любимого шампанского «Поль-Роже». (Кристиан Поль-Роже – составителю.)

…есть бездумные дилетанты и подслеповатые космополиты, которые иногда спрашивают у нас: «За что сражаются Британия и Франция?» Им я отвечу: «Если мы перестанем сражаться, вы сразу же узнаете».

30 марта 1940 г., радиопередача, Лондон (Blood, 290)

Эмир [Ахмед Федил] преданно исполнил свой долг и теперь спешил на помощь своему господину с сильным и хорошо обученным войском числом не менее 8000 человек, когда, еще в шестидесяти милях от города, получил новости с «поля брани».

1899 г. (River II, 255, 256)

Первое появление любимой фразы. Черчилль мог прочесть ее у Вальтера Скотта или Маколея, однако более вероятно, что он запомнил ее из стихотворения Джона Маккрея (1872–1918) (позднее прославившегося «Полями Фландрии»). В «Непокоренных мертвецах» (1895) в первой строфе Маккрей пишет:

Черчилль использовал «поле брани» в отношении сражения у горы Маюба (Boer, 275); своего отца в палате общин в 1901 году (см. «Изорванный флаг» в этой главе); Империи дервишей (MAJ, 117); маршала Фоша (Blood, 166) и Карла II (HESP II, 298).

Если судить в послесвете, едва ли можно оспорить эти взгляды.

1923 г. (Crisis I, 493)

Черчилль также использовал «послесвет» в «Мальборо», «Великих современниках» и «Второй мировой войне».

Мистер Лоу, как кажется, пошел по моим следам прежде, чем я их оставил, потому что заявил, пытаясь объясниться перед весьма строгим парламентом тех дней: «Каждый год забирает деньги у своего преемника, и так может продолжаться до конца времен, хотя я и затрудняюсь сказать, как все уладится, когда этот конец наступит». Это был невольный предвосхищающий плагиат.

19 мая 1927 г.

Забавный способ признать, что у кого-то была хорошая мысль прежде тебя. Роберт Лоу, 1-й виконт Шербрук (1811–1892), член парламента (1852–1880) от Либеральной партии, канцлер казначейства (министр финансов) в кабинете Гладстона (1868–1873). Черчилль восхищался им и, несомненно, его замечанием, сделанным в 1870 году:

Канцлер казначейства – это человек, обязанности которого превращают его, до известной степени, в налоговую машину. Ему вверено определенное количество страданий, и его долг – распределить эти страдания настолько справедливо, насколько возможно.

Эти поля сражений были удивительны… я смог вновь наполнить их призрачными, но блистающими армиями. Поражал их огромный размер. Поля Рамийи, Ауденарде и Бленхейма казались мне больше Аустерлица и Геттисберга и намного больше, чем Ватерлоо.

19 сентября 1932 г., Зальцбург (OB, CV5/2, 475)

Историку Киту Фейлингу во время посещения полей сражений герцога Мальборо.

Наша интервенция в Греции вызвала революцию в Югославии, из-за чего был изгнан принц Паралич и германское вторжение в Россию отсрочилось на шесть недель.

Август 1948 г. (Boothby, 61)

Югославский князь Павел (1893–1976) был регентом Югославии при короле Петре II с 1934 года и подписал пакт с нацистской Германией в марте 1941-го. Вызванные этим протесты вынудили его бежать из страны, и к власти пришло пробританское правительство, однако Гитлер вскоре напал на Югославию.

Боюсь, я не смогу дать какого-либо объяснения причудам удачи в этом мире.

20 июня 1910 г. (Czarnomski, 141)

Давайте проповедовать то, что мы практикуем, – давайте практиковать то, что мы проповедуем.

5 марта 1946 г., Вестминстерский колледж, Фултон, Миссури (Sinews, 97)

Это состязание между черепаховым супом консервативного империализма и псевдочерепаховым супом империализма либерального.

1900 г. (Broad, 31)

Выступление Черчилля во время выборов в палату общин в Олдеме в 1900 году; вторая попытка занять место в парламенте оказалась удачной.

Социалисты не поскупились на траты, чтобы составить программу для следующих выборов. Многое в ней звучит здраво, но еще больше – пустозвонства и вздора.

20 марта 1959 г., Вудфорд, Эссекс (Alliance, 312)

Я не намерен валяться на дне клетки подобно раненой канарейке. Вы сбросили меня с жердочки – теперь вам придется снова посадить меня туда. Иначе я не буду петь.

2 апреля 1944 г. (Nicolson II, 358)

О статье в проекте Закона об образовании, которая грозила правительству вотумом недоверия. «Все были обеспокоены и раздосадованы, – пишет Гарольд Николсон. – Единственным, кто, похоже, получал удовольствие от происходящего, был Уинстон. Он все время ухмылялся».

Это – в высшей степени рисовальческое место!

В разное время (Soames, Clementine, 204)

Выражение, которое Черчилль использовал на протяжении всего своего увлечения живописью (1915–1958). В «Клементине Черчилль» (Clementine Churchill) Мэри Соумс пишет об отпуске в 1921 году:

…его постоянно тянуло в «рисовальческие» (его собственное прилагательное) места, где солнце, как ожидалось, будет светить ярко и постоянно.

Они – не более чем букетик розовых цветочков[76].

19 декабря 1945 г. (Nicolson, 1907–1963, 330)

Черчилль – Малкольму Буллоку о молодых членах Консервативной партии. Гарольд Николсон комментирует:

Его воинственный дух делает его нечувствительным к тонким оттенкам человеческого ума.

Я жил, фактически перебиваясь свистом.

1948 г. (WW2 I, 62)

Черчилль любил переворачивать общеупотребительные обороты. См. также «Проповедуй то, что практикуешь».

[Это] Куриценбург. А это [показывая на дурно пахнущий и неухоженный клочок земли] – сады Куриценбурга.

1949 г. (Gilbert, Search, 313)

Из письма сэра Арчибальда Синклера лорду Бивербруку после посещения Чартуэлла:

Он повел меня по ферме, показал коров шортгорнской и джерсейской пород, а затем каменный курятник, который построил сам: Куриценбург… «Куры какой породы?» – спросил я. «О, подробности меня не волнуют», – проворчал Уинстон.

Самка ламы, которую застали врасплох при купании.

6 декабря 1959 г. (Moran, 313)

Моран пишет:

«Правда ли, – спросила у Черчилля леди Лимерик, – что он сравнил де Голля с самкой ламы, которую застали врасплох при купании? Уинстон надул губы, улыбнулся и покачал головой. Однако тот способ, каким он дезавуировал это замечание, убедил меня, что он действительно виновен в этой бестактности, хотя по размышлении, вероятно, счел излишним, чтобы ее приписывали ему».

…сад мерцает самоцветами лета. Мы живем очень просто, но со всем, что нужно для жизни правильно понятой и хорошо обеспеченной – горячими ваннами, холодным шампанским, молодым горошком и старым бренди.

19 июня 1915 г. (OB, CV3/2, 1042)

Черчилль – брату Джеку. Черчилль проводил отпуск на ферме Хоу в Годалминге в Суррее, где размышлял над своим увольнением с поста Первого лорда Адмиралтейства и учился рисовать.

И пехотинцы, и орудия надежно сангарированы среди скал и камней на возвышенностях, с семидневным по меньшей мере рационом продовольствия.

25 июля 1900 г., Кейптаун, Южная Африка (Correspondent, 340)

«Сангар» («sangar», ранее «sungar») широко использовался британской армией в Индии (а также в 2003-м в Ираке и Афганистане) и означает бруствер из камней, предоставляющий укрытие в скалистой местности, где невозможно копать окопы. Происходит от слова sangar на языке хинди. Черчилль превратил существительное в глагол, однако я не уверен, что оно отражает его обычное почтение к английскому языку[78].

Самый практичный костюм из всех, какие я когда-либо носил. Вы не знали, что я сам придумал дизайн? Как вы заметили, у меня есть один большой дополнительный нагрудный карман. Это для моих сигар.

1940–1950-е гг. (Reynolds Q., 148; Nel, 32; Murray, 238)

«Сигнальный костюм» («siren suit», костюм «Сирена») иногда называли «комбинезоном» Черчилля. Изначально из повседневной ткани эти костюмы стали изготовляться из все более дорогих материалов, когда Черчилль пристрастился к ним. По особым поводам он иногда надевал такой комбинезон из синего вельвета. Телохранитель Эдмунд Мюррей пишет, что Черчилль обычно пользовался таким нарядом, когда предстояло приятное времяпрепровождение с друзьями на свежем воздухе, тогда как серая пиджачная пара указывала, что ожидаются посетители не из числа близких друзей.

Что ж, свет наконец-то погас в этой старой репе.

1937 г. (Halle, Irrepressible, 134)

О Стэнли Болдуине, который появился в курительной палаты общин после отставки с поста премьер-министра.

Страхомыслие – это тщетное беспокойство по поводу того, что невозможно предотвратить или что, вероятно, вообще не произойдет.

15 октября 1937 г. (War is Not Imminent. Evening Standard; Step, 164)

Сыпь Британника!

1907 г. (Dalton, Winston: A Memoir, New Statesman, 1965)

Во время поездки в Африку Черчилль узнал от колониального губернатора о тревожном распространении венерических заболеваний среди туземных народов.

Положения Ордонанса о Трансваале, которые регулируют сейчас труд китайцев, не устанавливают, по моему мнению, состояния рабства. Трудовой договор… – возможно, не здрав и не правилен, но его нельзя классифицировать в заявлениях правительства его величества как рабство в полном смысле этого слова, не рискуя впасть в терминологическую небрежность.

22 февраля 1906 г. (OB II, 167)

Рэндольф Черчилль пишет:

Этот прославленный пример многосложного юмора всегда истолковывался неверно как вежливая замена слова «ложь», каковой заменой он, очевидно, не предполагался быть.

Его [лорда Луиса Маунтбеттена] я рискну назвать «совершенной трифибией»…

31 августа 1943 г., радиопередача, Лондон (Onwards, 179)

Слово triphibious («трифибийный», способный жить или действовать на суше, в воде и в воздухе) вошло в Оксфордский словарь английского языка в 1986 году. Впервые оно появилось в Times 4 ноября 1941 года в статье Лесли Хор-Белиши (1893–1957), который писал об «амфибийных – или скорее трифибийных – рейдах» на вражеское побережье. Черчиллю обычно приписывают существительное «трифибия», хотя оно впервые, похоже, появилось на страницах The Baltimor Sun 26 октября 1935 года. Некто Константин Влахос провел испытание своего изобретения, окончившееся неудачей:

«Аппарат… названный трифибией, так и не смог взлететь», – рассказала его жена.

Война сейчас голая – она лишена и выгоды, и всего своего блеска. Ее пышность и церемонность остались в прошлом. Война сегодня – это лишь труд, кровь, смерть, грязь и лживая пропаганда.

10 марта 1932 г., радиоинтервью, Нью-Йорк (Gilbert, Wilderness, 45)

Историю фразы «Кровь, труд, слезы и пот» см. в Приложении III.

Он ничем не лучше трупа-эпилептика.

1936 г. (Halle, Irrepressible, 131)

В адрес премьер-министра Болдуина, не посмевшего сказать правду о перевооружении Германии.

Я также вижу тупые, вымуштрованные, послушные звериные массы гуннской солдатни, наползающие, словно рой саранчи.

22 июня 1941 г., радиопередача, Лондон (Unrelenting, 172)

Превосходный пример аллитерации из знаменитой речи в связи с гитлеровским вторжением в СССР.

…соблюдая любую форму официальной корректности, он беспощадно искал выход из положения.

Ноябрь 1931 г. (The U-boat War. Daily Telegraph; Thoughts, 90)

Одно из его любимых слов XIX века – «correctitude»: сочетание «correct» (правильный, точный) и «rectitude» (честность, прямота); в сочинениях Черчилля оно встречается дюжину раз.

Вы уже говорили с Тыквой? [Фицрой Маклин: «Тыквой, господин премьер-министр? Боюсь, я не понимаю, что вы хотите сказать».] Ну, с этим моим огромным генералом. И что вы сделали с Семечком?.. О Боже, они не знают код! Нужно расшифровать?

Весна 1944 г. (Maclean, Churchill Proceedings 1987)

Разговор Фицроя Маклина с Черчиллем по радиотелефону. «Тыквой» был дородный генерал Мейтленд Уилсон (1881–1964); «Семечком» – сын Черчилля Рэндольф, который сражался вместе с Маклином и югославскими партизанами. Услышав о шифраторе, Фицрой ответил, что он считал, будто разговор уже шифруется. Позднее Маклин встретил симпатичного сержанта из американской Женской службы сухопутных войск и разыграл ей разговор, покачиваясь от смеха. «А еще и английский акцент», – сказала она.

Идеал социалистов – свести все наше существование к одной огромной тюрьме «Уормвуд-Скрабс».

12 марта 1946 г.

Далее Черчилль объясняет, что в тюрьме «Уормвуд-Скрабс» в Западном Лондоне…

…есть только один служащий на четверых заключенных, тогда как мы пока пользовались преимуществом содержать лишь одного служащего на каждых восьмерых работников или производителей.

Было очень любезно с вашей стороны написать мне такое длинное письмо. Оно будет бережно храниться в уинстонианских архивах.

9 мая 1905 г., Маунт-стрит, Лондон (OB, CV2/1, 391)

Когда не было подходящего слова, Черчилль в молодые годы придумывал собственное. Приблизительно через год, когда кто-то спросил его о политических взглядах его личного секретаря Эдди Марша, Черчилль ответил: «Я надеюсь, он вполне годный уинстонианец». Спустя годы его современники, естественно, начали использовать это слово, чтобы характеризовать друзей и цели Черчилля – не всегда в положительном смысле.

«Уоп» далекого взрыва повторился, словно эхо хлопка.

1899 г. (River I, 423)

…если эти меры не будут приняты, мы позволим уже устаревшим докам устареть до полной устарелости.

12 ноября 1908 г. (CS II, 1127)

Черчилль требовал правительственного контроля над лондонскими доками.

Британия всегда опиралась на свой флот. Ее великая Индийская империя исчезла одним махом, и теперь Адмиралтейство объявляет, что флот британской метрополии исчезнет другим махом. Удивитесь ли вы теперь, при таких-то вооружениях, если вас уязвит Уругвай, оскорбит Аргентина и высмеет Венесуэла?[80]

8 марта 1948 г. (Europe, 268)

Яркий пример аллитерации, когда Черчилль протестовал против сокращения Королевского флота послевоенным правительством лейбористов.

Перед войной я предложил [командующему германским флотом] фон Тирпицу флотские каникулы. Если бы он принял предложение, это существенно ослабило бы напряженность в Европе и, возможно, предотвратило бы катастрофу.

17 сентября 1937 г. (Friendship with Germany. Evening Standard; Step, 155)

Черчилль предлагал временно остановить строительство новых боевых кораблей Германией и Британией; предложение поступило в 1911 году и было отвергнуто немцами.

Когда я говорю «хлоп», мисс Шерберн, именно это мне и нужно.

[В другие разы:] Дайте мне хлоп!

В разное время (Secretary to Churchill. Mary T. G. Thompson в Eade, 158; Gilbert, Search, 300)

Черчилль питал неприязнь к скобам и зажимам бумаги и предпочитал, чтобы документы «схлопывались» и скреплялись шнурком. Когда одна из его первых секретарей Кэтлин Хилл в ответ на подобную просьбу с гордым видом принесла 15-томное «Падение королевского дома Стюартов» (Der Fall des Hauses Stuart) немецкого историка Онно Клоппа (1822–1903), Черчилль прорычал: «Господь Всемогущий!»

[Мы] абсолютно зависимы от сохранения этого чудесного устройства ланкаширской промышленности, которая одно из чудес света и которая создала Хлопкополис в этом неожиданном месте; абсолютно зависимы от свободного импорта продовольствия и сырья.

6 декабря 1909 г., Зал свободной торговли, Манчестер (CS II, 1380; Crisis V, 246)

Это первый из двух случаев употребления «Хлопкополиса». В «Последствиях» (Aftermath) Черчилль охарактеризовал этим словом польскую Лодзь.

Как могут народы знать?.. Как могут они сформировать о чем-либо хоативное и полное представление?

1929 г. (Crisis IV, 127, 128; Rowse A., 400)

А. Л. Роуз пишет:

Эдди [Марш] спустил на Уинстона разъяренную свору грамматиков, когда передал им слово «хоативный», которое, как полагал последний, должно существовать в языке: если есть слово «инхоативный» (inchoate) – разве не естественно предположить, что должно быть и слово «хоативный»?.. [Эдди] посчитал это полезным пополнением английского языка.

Мужчина или женщина, искренне стремящиеся в зрелом возрасте… станут лучшими из учеников в наш век шумихи и слухов, разинутых ртов и глаз.

11 марта 1953 г. (Пол Эддисон – составителю, цитируя письмо в PREM 11/35, Public Records Office)

Черчилль – Флоранс Хорсбро, министру образования в 1951–1954 годах. Конгресс профсоюзов получил разрешение Черчилля напечатать это письмо в ежегодном отчете за 1953 год, стр. 173, 174.

Глава 4

Писатель и оратор