Клоун-убийца. Маньяк Джон Гейси, вдохновивший Стивена Кинга на роман «Оно» бесплатное чтение

© Holly Bean, 2024

© Мигунова Е.О., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Пролог

Утро 22 декабря 1978 года в северном пригороде Чикаго, Дес-Плейнс, наступило до рассвета: с прибытием полицейских машин. Тихий квартал из одноэтажных домиков, заселенных представителями среднего класса, был разбужен неожиданной активностью. Полицейские перегородили въезд на Саммердейл – улицу, спускавшуюся с холма в низину, – и оцепили желтыми заградительными лентами дом 8213, один из четырех, стоявших в самом низу. Дом, облицованный декоративным кирпичом, с живой изгородью в два человеческих роста, полностью блокировавшей соседям обзор участка, стоял тихий и темный. Полицейские открыли двери, зажгли внутри свет и начали работу. Соседи стали выглядывать из окон, дивясь странному зрелищу: люди в форме входили и выходили, машины с эмблемами Департамента полиции и службы шерифа подъезжали и отъезжали, а за кордонами начинали скапливаться журналисты и фургоны прессы. Люди накидывали куртки – мороз стоял по-настоящему рождественский, суровый и хрусткий, – и выходили на террасы, чтобы посмотреть, в чем все-таки дело.

Судмедэксперт из криминалистической службы округа Кук, Дэниел Дженти, вступил в гостиную дома 8213 в сопровождении своих ассистентов и техника. Гостиная напоминала тропические джунгли: она была заставлена растениями в горшках, пальмами и лианами, в ней царила влажная духота и витал слабый, но отчетливый тошнотворный сладковатый запах. На стенах висели картины – портреты клоунов. Глаза, обведенные гримом, ярко-красные, будто кровавые, рты, белые щеки и круглые носы выглядывали между листьями пальм, и на мгновение Дэниелу показалось, будто за ним подсматривает труппа жутковатого бродячего цирка.

К гостиной прилегала еще одна комната размерами поменьше – очевидно, хозяйский кабинет. На рабочем столе, заваленном бумагами, стояли фотографии: улыбчивый мужчина, полный и рыхловатый, пожимал руки важным городским шишкам, включая мэра Чикаго, а на одной даже первой леди, Розалин Картер, жене президента США. Дэниел наклонился, чтобы не брать фотографии в руки, рассмотрел их внимательнее и поцокал языком. Надо было двигаться дальше, и он вышел в коридор, похожий на темный тоннель. Сходство усиливала коричневая краска на стенах и двери того же цвета. По стенам и дверям бежала узкая оранжево-желтая полоса, временами делавшая зигзаги, – дизайнерский изыск; в нишах стояли деревянные статуэтки, ковровое покрытие на полу слегка пружинило под ногами.

В хозяйской спальне один из офицеров брезгливо поднимал с пола огромный пластмассовый фаллос, испачканный фекалиями, – похоже, его использовали совсем недавно. Другие упаковывали в пакеты для улик книги сомнительного содержания с изображениями взрослых мужчин и юных мальчиков, журналы с гомосексуальной эротикой и конверты с фотографиями.

Дэниел увидел перед собой распахнутые двери стенного шкафа, которым заканчивался коридор. В полу шкафа, под ковровым покрытием, полицейские нашли люк. Он открывался в подпол, темный и вонючий, который, похоже, был частично затоплен. Сказывалось местоположение дома – в низине постоянно собиралась вода. Именно оттуда, из подпола, шел тот самый сладковатый запах разложения, и Дэниела вызвали, чтобы обследовать землю под домом.

Он направил луч фонарика вниз, и свет отразился от поверхности воды. Поводив фонариком, Дэниел увидел канализационный насос, шнур от которого был проброшен через люк в полу. Он воткнул штепсель в розетку, заурчал мотор, и по воде побежала рябь. Помпа начала откачивать гнилостную вонючую жижу. Полицейские, стоявшие в коридоре у Дэниела за спиной, наморщили носы, поскольку запах стал сильнее. Но Дэниел с помощниками привыкли к нему – характерному душку морга.

Дэниел уже понимал, что, скорее всего, найдет в подполе, куда ему предстояло спуститься, как только насос немного осушит землю. Лестницы в люке не было; глубина подпола не превышала полутора метров. Дэниел сунул за пояс саперную лопатку и зажал фонарик зубами. Сел на край люка, на мгновение прикрыл глаза и спрыгнул в грязь, колыхавшуюся внизу. Ноги мгновенно увязли в ней по щиколотки, голова по-прежнему торчала из люка, и он попробовал пригнуться, чтобы двинуться вперед. Это оказалось невозможно – дальше пол шел под уклон и расстояние между ним и землей уменьшалось. Вздохнув и мысленно распрощавшись с любимыми рабочими джинсами, Дэниел встал на четвереньки. Но и этого оказалось недостаточно: по центру строения пролегала опорная бетонная балка, и пробраться под ней можно было только ползком.

Он пополз к южной стене, где темнело два прямоугольника, очень похожих на могилы. На животе, держа фонарик в зубах, поднырнул под балку, снова смог подняться на четвереньки и увидел перед собой несколько лужиц размером с обеденную тарелку. Они были странного темно-фиолетового цвета, и когда Дэниел направил на них луч фонаря, лужицы начали переливаться.

В них кишели черви: длинные, багрово-алые, тонкие, как нитка, длиной с указательный палец, они находились в постоянном движении, конвульсивно дергались и извивались. Оказавшись в пятне света, они кинулись в стороны, иглами вонзаясь в землю, напитанную застойной водой. Дэниел понял, что близок к цели.

Он осторожно поднялся на колени, упираясь спиной в доски пола, ставшего для него потолком. Вытащил из-за пояса саперную лопатку. Замахнулся ею, насколько было возможно, и вонзил острие в жижу перед собой. Невыносимая вонь вырвалась из земли и заполнила весь подпол. Гнилостная, тошнотворная и очень знакомая Дэниелу – запах жировоска, который образуется при разложении плоти.

Дэниел дал себе мгновение отдышаться, вытер рукавом лоб и снова занес лопатку над землей. В следующий миг она наткнулась на что-то твердое. Дэниел подкопал землю еще немного и вытащил из углубления длинную кость. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что перед ним человеческая рука. Он обнаружил скелетные останки.

Продолжая двигаться вдоль центральной балки, ориентируясь на другие лужицы, кишевшие червями, Дэниел Дженти откопал в подполе дома 8213 по Саммердейл коленную чашечку, остатки человеческого скальпа, две бедренных кости и прочие свидетельства массового захоронения. Обыск был остановлен. В подполе требовались полноценные раскопки.

Вылезая из люка в полу, Дэниел, с головы до ног покрытый грязью, перемешанной с человеческими останками, сказал детективу Козенчаку, ожидавшему его наверху:

– Там полно трупов.

Глава 1

В понедельник, 11 декабря 1978 года, Джон Уэйн Гейси явился на встречу, назначенную ему в аптеке, и по совместительству супермаркете «Ниссон», по адресу 1920 Восточная Тауи-авеню в Дес-Плейнсе, Иллинойс. В прошлом он уже занимался там кое-каким ремонтом, и когда владельцы Фил и Ларри Торп решили обновить торговый зал, они обратились к нему.

Гейси прибыл на своем новеньком черном «Олдсмобиле-98» ровно в половине шестого и припарковался у входа. Уже несколько дней в Чикаго шел снег: подтаяв за день, он замерзал по ночам, и повсюду высились плотные обледенелые сугробы. Джон деловито оглядел подъезды к «Ниссону», заваленные снегом, и сделал мысленную заметку предложить владельцам помощь: у него был пикап со снегоочистителем, которым он мог бы запросто расчистить парковку перед магазином.

Джон распахнул стеклянную дверь и вошел внутрь. Потопал ногами по коврику, отряхивая с ботинок снег и грязь, потянул вниз молнию на своей черной кожаной куртке и обратил внимание на белокурую девчушку лет шестнадцати, стоявшую за кассой. Она заметно ежилась от сквозняка, врывавшегося в магазин всякий раз, как дверь открывалась и закрывалась. Хорошо было бы при реконструкции поставить вращающуюся «карусель», чтобы избавиться от сквозняков, – еще одно предложение от рачительного подрядчика владельцам бизнеса. К нему уже спешил Фил Торп, и Джон, забыв о мерзнущей продавщице, направился к нему, протягивая свою мощную лапищу. Он понимал, что может показаться неповоротливым при своем весе за сто килограммов и ста семидесяти сантиметрах роста, поэтому старался двигаться стремительно.

В последний раз Джон виделся с Филом, еще будучи сотрудником компании «П.И. системс», которая специализировалась на ремонте и дизайне аптек. Работая там, он многому научился и решил, что вполне справится с собственным бизнесом подобного рода. Свою фирму Джон Гейси назвал «П.Д.М. Контракторс» – покрасочные и отделочные работы.

Встав у одного из стеллажей, они с Филом немного поболтали про старые добрые времена. Джон поинтересовался здоровьем его брата Ларри Торпа, после чего подрядчик с хозяином перешли к деловым вопросам. Периодически к ним подходили сотрудники Фила, которым надо было что-то спросить или уточнить. В основном это были подростки, подрабатывавшие после школы, чтобы иметь карманные деньги. Кто-то копил на колледж, кто-то – на машину.

В числе прочих в магазинчике работал грузчиком Роб Пист – пятнадцатилетний ученик старшей школы Мейн-Уэст. Мальчик занимался спортивной гимнастикой, мечтал купить собственный джип и потому был не очень доволен оплатой в «Ниссоне», где получал каких-то 2,85 доллара в час. У него уже имелось девятьсот долларов сбережений, но до покупки заветного джипа все еще было далеко, и подсчеты показывали, что работа в аптеке не очень-то приближает его к этому эпохальному моменту. Ему требовалось зарабатывать больше. А братья Торп категорически отказывались повышать зарплату своим служащим с частичной занятостью.

Это подтверждала и его подружка Ким Байерс, благодаря которой он устроился в «Ниссон»: Торпы – скупердяи. Ее, правда, устраивал рабочий график: Ким посвящала все свое время тренировкам в бассейне и подрабатывать могла нечасто. Сегодня она стояла за кассой, продрогшая насквозь. Когда Роб прибежал на работу – его, как обычно, подвезла мама, – Ким попросила у него одолжить голубую дутую куртку, чтобы не простудиться. Роб сразу же сбросил куртку и протянул девушке. Ким была симпатичная – белокурая, голубоглазая, улыбчивая, – и он подумывал приударить за ней. Тот факт, что она его немного старше, Роба не беспокоил: он и раньше встречался с девушками старше себя. Ему, развитому не по годам, они казались более интересными, чем ровесницы. Да к тому же были опытнее в постели.

Размышляя о девушках и машинах, Роб вышел в торговый зал; какой-то незнакомый мужчина разговаривал там с другой сотрудницей, Линдой Мертес. Проходя мимо них, Роб подслушал обрывок фразы: мужчина говорил, что платит своим рабочим по пять долларов в час. Мало того, он упоминал, что любит нанимать подростков – у тех полно сил, и они готовы вкалывать от зари до темна, лишь бы подзаработать.

Роб и сам был такой: энергии хоть отбавляй, а деньги нужны позарез. Им с сестрой достался от родственников целый зоопарк, и он очень заботился о своих кроликах, ящерицах и змеях. Да-да, среди прочего у него жили в террариуме два питона, которых надо было кормить хорошей живой рыбой. Роб специально ездил за ней к поставщику, а тот брал недешево.

Роб поразился тому, что где-то подростки зарабатывают такие суммы. Он запросто мог бы уделять работе три-четыре дня, по четыре-пять часов – сколько это будет в неделю? Восемьдесят долларов? Сто? Да так он за пару месяцев скопит на тот самый джип, о котором мечтал! Ему вот-вот исполнится шестнадцать, и надо встретить эту дату в полной готовности! Как только он получит права, сразу же побежит покупать машину.

Роба так и подмывало заговорить с незнакомцем, который ходил по торговому залу с рулеткой, что-то обмерял и осматривал стеллажи. Он записывал замеры в толстый ежедневник с кожаной обложкой, потирал лоб и негромко бормотал что-то себе под нос. Роб тем временем выносил картонные коробки с товарами и расставлял на полках бутылки и банки. Он старался работать споро и аккуратно, чтобы привлечь внимание подрядчика. Ему даже показалось, что это удалось – вроде бы мужчина несколько раз поглядывал на него.

О том, что это солидный предприниматель, говорила дорогущая машина, припаркованная перед магазином, блестящий черный «Олдс». Когда-нибудь и Роб купит себе такой, дайте только немного времени! Как бы узнать телефон этого человека? Он бы позвонил ему, представился и предложил свои услуги. Или лучше подойти лично?

Пока Роб колебался, подрядчик распрощался с хозяином, Филом Торпом, сел в свою машину и сорвался с места. Роб был страшно разочарован и недоволен собой. Упустить такую возможность! Преодолев стеснение, он подошел к Линде и спросил, с кем это она разговаривала.

– Тот человек? А, да! Это Джон Гейси. У него своя строительная фирма. Будет делать в «Ниссоне» ремонт. Зачем он тебе понадобился?

– Я слышал… – Роб смутился; ему не хотелось признавать, что он подслушал обрывок их разговора. В конце концов он решился: – Мне показалось, он упоминал, что платит своим рабочим пять долларов в час и нанимает подростков. Я хотел бы попробовать.

– Ну что же, – заметила Линда, – почему бы и нет. Наверняка он еще не раз тут появится.

Роба охватило облегчение: ну конечно, раз этот самый Джон будет делать ремонт в магазине, они очень скоро увидятся опять. Может, через день или два. Он еще не знал, что Гейси, уезжая, забыл на прилавке тот самый кожаный ежедневник, в котором записывал замеры. Сам Джон тем временем мчался по Интерстейт-294 в сторону своего дома, уверенный в том, что заказ на обновление торгового зала «Ниссона» у него в руках.

Он всегда умел склонить клиента на свою сторону. Конечно, тысячи парней вполне справились бы с этой работой, но он, Джон Гейси, знал, как произвести впечатление. Другие не умели шутить, как он, рассказывать такие же забавные истории, не умели подружиться с заказчиком. Так что 1600 баксов, которые братья Торп собирались потратить на реновацию, были практически у него в кармане.

Джон похлопал по карману куртки и внезапно понял, что ежедневника, всегда оттягивавшего правую полу, при нем нет. Как же так? Где он мог его забыть? Конечно, в «Ниссоне», где пользовался им в последний раз. Перед ним стояла дилемма: вернуться в магазин сейчас же или заехать домой и послушать автоответчик. Наверное, лучше вернуться – тогда он сможет сразу пересесть на пикап со снегоуборочным отвалом и поехать к Торпу на нем. Предложит свою помощь, расчистит парковку. Не исключено, что владельцы соседних бизнесов заинтересуются его услугами. Заодно и подзаработает, и впечатление произведет. Порешив на этом, Джон помчался дальше – на Саммердейл, 8213. Домой.

Войдя в гостиную, заставленную пальмами и лианами, которую он всегда мечтал превратить в тропический сад с гавайским баром и вот наконец превратил, Джон прямиком отправился к телефонному аппарату. На автоответчике мигала красная кнопка; он достал из холодильника под барной стойкой бутылку пива, откупорил и стал слушать сообщения.

Ричард Рафаэль, с которым они приторговывали рождественскими елками, предлагал заехать и взять себе одну – Рождество на носу. Рафаэль жил в Гленвью, и Джон решил заглянуть к нему после поездки в «Ниссон». Убьет двух зайцев одним выстрелом. Передохнув с десять минут, Джон сел в пикап с символикой своей фирмы «П.Д.М. Контракторс». На борту пикапа стоял номер «5»: так он показывал, что грузовиков у фирмы много. На самом деле пикап был всего один, но заказчикам незачем было знать об этом. Снежный отвал Джон не снимал с него с конца ноября; так и ездил, подняв над землей.

Когда он во второй раз подъехал к «Ниссону», было восемь вечера. Джон привык гонять, не обращая внимания на ограничения скорости, и потому добрался назад в рекордные сроки. Он ставил себя неизмеримо выше всяких мелких людишек, для которых пишутся правила. Он, Джон Гейси, слишком серьезная фигура, чтобы волноваться о дорожных штрафах. Слава богу, у него достаточно денег, чтобы оплачивать их в любых количествах. К тому же он знает нужных людей.

Скрипнув тормозами, он резко остановился перед магазином. В свете фар промелькнула фигура мальчишки, которого он уже видел раньше: тот заполнял товарами полки. Сейчас он, похоже, выскочил, чтобы вынести мусор; на нем была голубая дутая куртка. Мимо проходила компания школьников, и какая-то девочка запустила в него снежком. Мальчик рассмеялся и отмахнулся от снежка, компания двинулась дальше. Джон Гейси опустил стекло водительской дверцы.

– Ты все работаешь? – обратился он к парнишке.

Тот поднял голову, но фары светили ему в лицо, и видеть Джона он не мог. Джон погасил огни, и мальчик подошел ближе. Кажется, он узнал его.

– О! Здравствуйте, мистер Гейси.

Джон благосклонно кивнул. Ему было приятно, что паренек озаботился спросить его имя. Наверное, поговорил с кем-то из постоянных служащих.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Линда сказала.

Про себя Роб подумал: «Сейчас или никогда». И продолжил:

– Она говорит, вам нужны помощники… кажется…

– Помощники всегда нужны. Да и плачу я наверняка получше твоего нынешнего босса. А что? Хочешь заработать?

– Да… я хотел бы, сэр. Но сейчас мне надо назад. Не хочу, чтобы мистер Торп видел, что мы разговариваем. Понимаете… у меня же почасовая… и все такое.

Джон одобрительно ухмыльнулся. Мальчуган определенно знает, как себя вести.

– Рабочая этика, понимаю. И ценю. Я тут еще побуду, можешь потом подойти.

Роб кое-что вспомнил:

– Сэр, мама заедет забрать меня в девять часов.

– Ну, я тоже подзадержусь. У меня еще дела, – солгал Джон.

Мысли о рождественской елке и поездке к Рафаэлю в Гленвью тут же испарились из его головы.

– Значит, тогда и поболтаем. Согласен? – подмигнул он Робу.

– Конечно. Большое спасибо, мистер Гейси, сэр, – ответил Роб, прежде чем бегом броситься назад в магазин. Он уже видел, как садится в свой великолепный джип.

Джон входить не торопился. Он вылез из салона, осмотрел парковку, сбил с подкрылка на правом колесе снежный нарост, и тот плюхнулся на асфальт с гулким стуком. Только после этого мужчина открыл дверь «Ниссона», над которой ярко светилась оранжевым вывеска.

Фил Торп поджидал его с ежедневником в руках.

– Ничего не забыл? – расхохотался тот.

Забрав ежедневник, Джон притворился, что осматривает торговый зал. Он бродил от стеллажа к стеллажу, делая вид, что проверяет крепления, задирал голову и глядел в потолок, на лампы дневного света, пробовал на прочность дверные косяки и стучал по рамам витрины. Без пяти девять в магазин вошла нарядная женщина – похоже, мать Роба. Мальчик о чем-то коротко с ней поговорил, после чего она двинулась к стойке с открытками. Она собиралась дождаться сына и поехать с ним домой. Но у Джона Гейси были другие планы. Он встретился с Робом глазами и кивком головы указал на выход. Роб торопливо кивнул ему, схватил в подсобке свою куртку и выскочил из магазина.

Это был последний раз, когда Роба Писта видели живым.

Джон завел мотор, включилось отопление, и в салоне быстро стало теплеть. Когда Роб выбежал на улицу, Джон наклонился к пассажирской двери и открыл ее для мальчика.

– Как тебя зовут? – спросил он подростка.

– Роберт. Роберт Пист.

Джон улыбнулся.

– А друзья тебя как называют?

Мальчик заметно покраснел.

– Роб.

Он переминался у дверцы, но в машину не садился.

– Что такое? – поинтересовался Джон.

– Мистер Гейси, сэр, мама ждет в магазине. Приехала меня забрать.

Джон уже принял решение.

– Давай договоримся так: вернись и скажи ей, что я тебя подвезу. Она поймет. Она ведь хочет, чтобы ты нашел достойную работу, правда?

Мальчик торопливо закивал, но потом внезапно замер.

– Ой, сэр! У нее же сегодня день рождения! Меня все ждут.

Джон Гейси не зря считал себя опытным манипулятором. У него это было наследственное – от польской родни по отцу. А еще он был упертым. Ему хотелось, чтобы мальчик поехал с ним, и никто не мог этому помешать. Ответ «нет» Джон не рассматривал.

– Любишь маму, да? – ласково прищурился он.

– Люблю, сэр. Очень, – подтвердил Роб.

– А теперь представь, как ты ее порадуешь, когда скажешь, что нашел работу за пять долларов в час. И с хорошей перспективой на будущее. Представь, как она будет счастлива! Вот так подарок она получит на свой день рождения!

– И правда, сэр.

– Я посмотрел, как ты работаешь, парень. Ты трудяга. И мне нравится, что ты так предан своей семье. Семья – главное в жизни мужчины. Семья и родная мать. Свою я люблю просто до чертиков. Все за нее отдам, веришь? Просто если хочешь работать у меня, надо сейчас поехать заполнить бумаги. Работа – это же не на словах. Тебя надо оформить. Офис у меня дома, тут каких-то двадцать минут езды. Я еще до десяти вечера тебя привезу. Ничего сложного.

Роб продолжал топтаться на месте, колеблясь.

– Войдешь ты, значит, такой в гостиную и скажешь всем: у меня, мол, новая отличная работа, а зарплата аж в два раза больше!

Джон озабоченно нахмурил брови:

– Между прочим, чуть не забыл – у меня самого назначена встреча через час. Ну ничего, заброшу тебя домой и помчусь. Так как, ты хочешь эту работу или нет?

– Вы хотите сказать, что берете меня, мистер Гейси?

Роб не мог поверить собственным ушам. Он-то думал, что подрядчик расспросит его, запишет телефон, пообещает позвонить – может, и позвонит попозже. Но никак не рассчитывал, что уже сейчас заполнит документы и будет официально принят. Пять долларов в час! До своего дня рождения в марте он скопит нужную сумму – и вот он, джип!

– А разве я что-то другое сказал? – благодушно поддакнул Гейси. – Заполнишь документы по всей форме и готовься получать денежки. У меня все официально, я плачу налоги, заруби себе на носу!

Роб обернулся на светящуюся вывеску над магазином. Мамы не было видно – стойка с открытками находилась в дальнем конце зала. Конечно, она его поймет и не обидится. У него же будет такая оглушительная новость!

Роб поставил ногу на подножку пикапа и запрыгнул внутрь. Дверца захлопнулась. Пикап, взвизгнув, стартовал с места. Замелькали дорожные фонари; его новый босс гнал как сумасшедший. Робу, конечно, было приятно, что он так торопится ради него – чтобы успеть на мамин день рождения, – но он предпочел бы добраться до места целым и невредимым. Он повернулся и рассмотрел мистера Гейси повнимательнее. Его лицо покрывала отросшая за день щетина, над верхней губой топорщились усы. Заметив, что пассажир его рассматривает, он повернулся к мальчику и осклабился:

– Добро пожаловать на борт!

Гейси захотелось подбодрить подростка.

– Уверен, мы с тобой станем друзьями, – заявил он.

Мальчик кивнул:

– Да, сэр.

– Зови меня просто Джон. Или Полковник. Все мои ребята меня зовут Полковником или Джоном. Я правда полковник Джон Гейси, зарегистрированный в штате Теннесси. Понял?

– Понял, сэр… Полковник.

– Молодец. Теперь так. Я человек непростой. Знаю серьезных людей. Главных в этом городе. Мы большие друзья с мэром Байлэндиком. Так что связи у меня есть. Да, в Синдикате тоже. Знаешь, что такое Синдикат? Ничего, еще узнаешь, пацан. Поработаешь со мной, будешь кое-что знать.

Роб догадывался, что под Синдикатом подразумевается мафия. Его немного удивило, что новый знакомый так запросто похваляется связью с мафиози, но, с другой стороны, чего ему бояться? Он, Роб, – всего лишь мальчишка из пригорода Чикаго. Он не представляет для большого человека никакой опасности.

«Большой человек» тем временем продолжал:

– Тебе понравится у меня работать. Мы, конечно, вкалываем как лошади, но и развлекаться умеем. Работаем вместе и веселимся вместе. Любишь вечеринки, а?

– Ну… да, пожалуй.

– А подружка у тебя есть?

– Постоянной нет.

– Встречаешься с разными, что ли?

– Да, сэр… Джон. Обычно с кем-нибудь постарше. – Роб, хоть и был смущен, не упустил возможности прихвастнуть. – Говорят, я хорош.

Тут они рассмеялись уже оба – поняв, о чем речь.

Джон похлопал его по плечу, сняв руку с руля.

– В этом смысле я человек свободных взглядов. Все парни, что у меня работают, знают – ко мне можно прийти в любое время. Мой дом – их дом. И вечеринки мы закатываем тоже у меня.

Бар всегда полон, и никаких родителей – гуляй не хочу.

Он широко улыбнулся, обнажив кривоватые зубы.

– Кстати, а зачем тебе деньги? Копишь на колледж?

– Хочу купить машину. Уже присмотрел одну. Джип. Поэтому я буду работать изо всех сил, мистер Гейси… Джон. Честное слово. Вы не пожалеете, что наняли меня.

– Я тебе верю. Вижу, ты хороший парень и трудолюбивый. Вкалывал в аптеке весь вечер и даже на перекур не выходил. Молодец! Я оценил.

– Мне очень нужны деньги. Что угодно за них готов сделать.

Гейси прищурился.

– Значит, ты справишься. Не сомневаюсь.

Они уже неслись по Саммердейл, и Роб молился про себя, чтобы с машиной ничего не случилось в последний момент. То, как его водитель преодолевал повороты, наводило на самые прискорбные размышления. Тем не менее он сдержал слово – до дома они добрались меньше чем за двадцать минут. Джон резко дернул руль, пикап влетел на подъездную дорожку и замер как вкопанный. Роб выглянул в окно: перед ним была стена, отделанная декоративным кирпичом, сбоку от дома стоял гараж с поднимающейся дверью, а перед ним на площадке был припаркован тот самый «Олдс», который он видел днем возле «Ниссон». Над крышей «Олдса» торчала коротковолновая антенна – последний писк моды. Похоже, Джон и правда был большой шишкой, раз ездил на машине как у полицейских. Вообще, на такой мог бы разъезжать и сам мэр. Выходило, что Роб завел очень полезное знакомство, сулящее массу выгод. Ну и дела!

Хозяин вылез из машины и предложил мальчику зайти в дом через заднюю дверь. Они сразу оказались в просторной гостиной – кажется, она была пристроена к дому, а не являлась его частью. Робу бросился в глаза стол для бильярда и огромный телевизор, напротив которого стояли кожаный диван и кресла. В углу был выгорожен стойкой гавайский бар: его украшали гирлянды лампочек, искусственные цветы и зелень. По коридору к ним с лаем подбежала маленькая собачка, скотчтерьер. Роб, обожавший собак – у него самого было две овчарки, – бесстрашно нагнулся погладить пса.

Гейси лишь отмахнулся от питомца, но все-таки выпустил его во двор справить нужду.

– Ну что, располагайся, – пригласил он мальчика. – Осматривайся. Ты здесь будешь часто проводить время.

Хозяин снял кожаную куртку и повесил на крючок; ключи от машины он бросил на приставной столик. Роб заглянул за перегородку, где находилась другая гостиная, поменьше. Там повсюду висели портреты клоунов, пальмы в кадках топорщили свои гигантские листья, и почти не было мебели. На стене на вешалке болтался клоунский костюм, похожий на красно-белый мешок с пуговицами. В коридоре было еще несколько дверей, наверное ведущих в спальни или ванную, но туда Роб заглядывать не стал.

– Вам нравятся клоуны? – осторожно поинтересовался он у Джона.

– Я сам клоун, – ответил тот, ухмыляясь.

Роб засмеялся, но хозяин говорил серьезно.

– Нет, это правда. У меня и имя есть, официальное. Я – Пого, состою в организации. Навещаю детишек в больницах и стариков в инвалидных домах. Показываю разные фокусы. Шучу. Участвую в парадах.

Джон приоткрыл холодильник, и лампочка внутри осветила батареи разноцветных бутылок и банок с напитками.

– Хочешь пива? – спросил он через плечо. – Я выпью.

– Я… я выпил бы, конечно, но, Джон, у мамы же день рождения, помните…

Джон поджал губы.

– А ты помнишь, что у тебя сейчас собеседование? Ты ведь не хочешь разочаровать будущего босса, а? Да и вообще, через полчаса уже будешь дома. Так что присядь. Выпей пива. И давай поговорим.

Джон протянул мальчику бутылку.

Роб не знал, что делать. С одной стороны, ему уже следовало быть дома. Он понимал, что родные могут беспокоиться. Отец, наверное, сердится, а брат и сестра недоумевают. Мама волнуется – он ведь так внезапно сорвался из магазина. Раньше Роб никогда так не поступал.

С другой стороны, новый знакомый сулил ему работу мечты. А та обещала машину мечты, и, черт побери, Роб не собирался от нее отказываться. Он пробовал пиво раньше, с друзьями, так что вполне мог выпить и сейчас, со взрослым – будущим начальником. Наверное, так надо, чтобы скрепить их договор. Папа тоже так поступает, приглашает клиентов в ресторан и угощает выпивкой. Пожалуй, стоит потратить четверть часа, чтобы выпить с боссом по пиву. Как-нибудь он объяснит семье, почему задержался, – у него же будет отличная работа. Роб взял бутылку из лапищи Джона. Последнее пиво в своей жизни.

Джон удобно расположился в кресле перед телевизором и похлопал по подушке дивана.

– Сядь и расслабься, дружище.

Он потянулся своей бутылкой к бутылке Роба, ударил горлышко о горлышко и сделал большой глоток. Роб тоже отпил, опускаясь на диван. Потом спросил:

– Так какие бумаги мне надо заполнить?

Джон был явно разочарован тем, что он продолжает говорить о деле, хотя ему предлагают просто поболтать. Он со стоном поднялся с кресла и бросил на мальчика недовольный взгляд.

– Ладно. Раз ты так настаиваешь…

Отставив бутылку в сторону, он пошел в сторону маленького офиса, прилегавшего к гостиной.

– Бумаги я принесу, но мне бы надо познакомиться с тобой поближе, прежде чем их оформлять. Мы же только час назад встретились, не забыл? Я не нанимаю первых встречных, если хочешь знать. Мне нужны ребята, которые подходят для моей фирмы.

Роб сжался в комок на диване. Неужели он поторопился с вопросом и это лишило его желанной работы? Голос Джона доносился из кабинета:

– Я говорил, мы вкалываем как лошади, но и отдыхать не забываем.

Роб изо всех сил старался выкинуть из головы мысли о родных, о мамином дне рождения и своем опоздании. Старался расслабиться – раз так нужно.

Джон вернулся с парой бланков и официальной формой заявления о приеме на работу. Внезапно, когда он передавал бумаги Робу, под ними что-то звякнуло. Роб взял бумаги и увидел, что в руках у Гейси остались наручники. Это еще что такое?

– Хочешь, покажу тебе фокус? – спросил мужчина мальчика.

Роб вспомнил, что его новый знакомый – клоун. Он уже упоминал фокусы, да-да, говорил, что показывает их детям в больнице. Мальчик поднял глаза: Джон стоял перед ним, крутя наручники на указательном пальце. Он широко улыбался – как будто на выступлении. Потом запел шутовскую песенку. Мальчик выдохнул.

– Покажите… покажи, – поправился он, чтобы показать, что готов держаться с боссом на дружеской ноге.

– Обожди минутку, – обрадованно ответил Гейси и нырнул в маленькую гостиную.

Роб перебирал в руках документы: какая-то форма о подаче налогов, заявление, просто чистые листы. Из маленькой гостиной доносился шелест и стуки, открылся и закрылся выдвижной ящик – судя по негромкому скрипу, – Джон тихонько хохотнул. И вот он появился: в клоунском костюме. Том самом, который Роб только что видел на вешалке. Клоун весом за сто килограммов выглядел угрожающе. Гримом на его лице была небрежно нарисована улыбка, вот только уголки рта загибались не вверх, как обычно у клоунов, а вниз, придавая лицу скорбное выражение. Глаза он обвел черными кругами, закрашенными изнутри зеленым. Щеки выбелил – тоже наспех, – и по ним тянулись отчетливые полосы, оставленные его толстыми пальцами.

– Клоун Пого – это радость! – провозгласил он задорно.

У Роба пробежал по спине холодок. Раньше он никогда не боялся клоунов, ведь клоуны – добрые персонажи, которые развлекают детишек. Но этот клоун казался зловещим.

– Клоун Пого – это смех! – продолжал Гейси.

Он поднял вверх одну руку и продемонстрировал наручники публике, в этот раз ограничивавшейся одним-единственным зрителем. Роб сидел ни жив ни мертв.

– Клоун Пого покажет фокус!

Джон открыл один наручник, замахнулся и защелкнул его у себя на запястье. Посмотрел Робу в глаза, улыбнулся еще шире и защелкнул второй. Подергал их, показывая, что они надежно держатся. Цепочка между наручниками звякнула, натягиваясь. Оба браслета плотно обхватывали мясистые запястья Гейси. Внезапно мужчина повернулся к Робу спиной. А в следующий миг развернулся назад – наручники снова болтались у него на пальце. Роб ахнул от восторга.

От страха не осталось и следа. Джон продемонстрировал какой-то удивительный трюк – прямо как Гарри Гудини. Робу очень хотелось узнать, как он освободился из наручников. Если бы так научиться, он всех бы поразил. Фокус был профессиональный. Мастерский.

– Как ты это сделал? – восхищенно выдохнул мальчик.

– Очень просто, – ответил клоун, подмигивая накрашенным глазом. – Вот, смотри.

Он протянул наручники Робу.

– Надень их на меня. Только теперь я буду держать руки за спиной. Так сложнее.

Роб схватил наручники и застегнул их на запястьях Джона. Проверил, плотно ли они сидят, – плотнее некуда. Попытался расстегнуть, чтобы убедиться, что замок сработал. Наручники не поддавались.

– Ну что, ты меня заковал? Мне не выбраться? – весело спросил клоун.

Роб подумал, что, будь они сейчас в цирке, в оркестре зазвучала бы барабанная дробь.

Гейси развернулся к мальчику лицом. Не прошло и секунды, как наручники снова оказались у него на указательном пальце. Руки клоуна были свободны.

– Обалдеть! – воскликнул Роб. – Да как ты, черт подери, это делаешь?

– Показываю! – провозгласил клоун. – Давай сюда правую руку.

Не думая, Роб протянул руку Гейси. Тот мгновенно защелкнул на ней браслет, развернул мальчика и сковал по обеим рукам. Роб пошевелил пальцами, попробовал освободиться, но наручники держали крепко.

– Ну же, Джон, а фокус? – с широко распахнутыми глазами, охваченный любопытством, спросил подросток.

– Фокус? – Красный рот клоуна скривился. – Фокус в том, что нельзя быть безмозглым тупицей.

Вместо дружелюбного болтуна, предлагавшего Робу работу, перед мальчиком стояло жуткое существо: размалеванный клоун с пустыми, мертвыми глазами.

Он покрутил чем-то у Роба перед глазами. Тот сфокусировал взгляд – в пальцах у Гейси был зажат маленький блестящий ключик.

– Всем известно, что из наручников можно освободиться, только имея ключ. У тебя есть ключ, маленький Роб? Или ты безмозглый тупица?

Роб вытаращился на Джона. В этот момент ему показалось, что он смотрит на совсем другого человека. Вместо дружелюбного болтуна, предлагавшего ему работу, перед мальчиком стояло жуткое существо с пустыми, мертвыми глазами. Улыбка исчезла с разрисованного лица, сменившись кровожадным оскалом. У Роба пересохло во рту, а сердце заколотилось с бешеной скоростью, готовое вырваться из груди. Это был даже не страх, а первобытный, всепоглощающий ужас. Он почувствовал, как по щеке, неожиданно для него самого, побежала одинокая слеза. А в следующий момент из кабинета раздалась телефонная трель. И от этого звука Джон как будто пришел в себя. Снова стал собой прежним.

– Не буду подходить. Там автоответчик, – бросил он беззаботно.

Сделал несколько шагов в сторону коридора, поднял вверх указательный палец и прислушался. Он двигался свободно и раскованно, без всякого напряжения. Робу стало чуть легче дышать. Возможно, ему все показалось. Возможно, он вне опасности.

Клоун вернулся к нему.

– Твой начальник звонил. Я имею в виду, бывший начальник, Фил Торп. Похоже, родители тебя потеряли. Пора бы отвезти тебя домой.

Джон поиграл серебряным ключиком от наручников.

– Давай-ка снимем их.

Робу показалось, что он теряет рассудок.

Гейси объяснил:

– В общем, фокус в том, чтобы спрятать ключ между пальцами. Как следует, чтобы никто ничего не заподозрил.

Он наглядно продемонстрировал, как зажимать ключ, – действительно, со стороны его не было видно. Фокус был впечатляющий. Роб уже готовился к тому, чтобы избавиться от наручников, но телефон снова зазвонил.

Гейси вышел в коридор послушать автоответчик.

– Твоего отца зовут Гарольд? – спросил он, заглядывая к мальчику.

– Да. Что он сказал?

– Оставил сообщение на автоответчике. Им известно, где ты. Так что домой можно не торопиться. Он, кстати, вовсе не злился.

– Ну, он же не ко мне обращался, а к вам. Но все равно, все будут недовольны, что я опаздываю на мамин день рождения, – возразил Роб. – Давайте и правда уже поедем.

– Погоди, – остановил его клоун. – Прежде чем я сниму наручники, ответь-ка на один вопрос. Ты сказал, что за деньги сделаешь что угодно, так?

Роб поспешно закивал:

– Да-да. Я очень хочу заработать побольше. Поручайте мне самые тяжелые задания, я справлюсь!

– Я не о том. Я знаю, что ты трудолюбивый парнишка. У меня другое предложение. Помнишь, я упоминал, что взгляды у меня свободные? Ну, насчет секса. Так вот.

Клоун потер руки. Роб ощутил, как пот струйкой бежит у него по спине.

– Не пойми меня неверно. Я не педик, ничего такого. Просто однажды мы с приятелем поехали снимать телочек и он сказал мне кое-что любопытное. Сказал, что с телочками шансы всегда фифти-фифти: она то ли даст, то ли нет. А вот у него шансы – сто процентов. Я спросил, как это, а он ответил, что если не получается с телками, всегда можно снять какого-нибудь парня. Минет он всегда минет – кто бы его тебе ни делал. Удовольствие ровно такое же. Достаточно просто закрыть глаза.

Роба затошнило. Страх поднялся внутри с новой силой. Ему вспомнилась старая пословица о бесплатном сыре, и руки резко похолодели. Неужели он попал в мышеловку? Внезапно подросток осознал, что находится в доме у человека, которого видит первый раз в жизни, что он скован наручниками, а этот человек одет в костюм клоуна – и рассказывает про секс между мужчинами. Роб с трудом подавил рвотный позыв.

Рассказ Джона продолжался:

– И тогда мы попробовали. Я позволил, чтобы он мне отсосал, и, веришь или нет, он оказался прав. Минет – всегда минет. Еще раз тебе говорю, я не педик. Не гей. Нельзя же быть геем и постоянно думать о бабах, верно?

Не то чтобы Роб был настроен против геев. Собственно, он вообще ничего о них не думал. Если Джон Гейси гомосексуалист, это его личное дело. Робу все равно. Но сейчас человек напротив ждал от него ответа, а он не знал, что говорить.

Дрожащим голосом Роб произнес:

– Джон, это не ко мне.

Но клоун не отступал.

– У меня есть деньги. Много денег. Я помогу тебе купить твой джип.

– Нет, – только и пробормотал мальчик.

– Так ты солгал мне! – взревел Гейси. – Ты поганый маленький лжец! Ты сказал, что за деньги готов на что угодно!

Он подскочил к Робу и схватился за его ширинку. Крепко сжал, нащупывая член, потом просунул ладонь за ремень джинсов и подтянул мальчика к себе, живот к животу. Руки Роба были скованы за спиной, и сопротивляться он не мог. Гейси расстегнул молнию, потянул джинсы вниз и обнажил мальчика до колен. Отклонился, чтобы лучше видеть его наготу.

От ужаса Роб заплакал. Слезы хлынули неконтролируемым потоком, потекло сразу из носа и из глаз.

– Пожалуйста, не надо! – взмолился он. – Прекратите!

Внезапно лицо клоуна смягчилось. Глаза снова стали ласковыми, он охнул и начал извиняться. Выхватил из кармана ключ и отпер наручники. Роб торопливо сорвал их и подтянул джинсы. Несмотря на пережитый ужас, он понимал, что должен быть осторожен. Нельзя сердить клоуна – неизвестно, что еще тот выкинет.

– Надеюсь, мистер Гейси, вы меня понимаете, – виноватым тоном сказал он. – Я просто не могу. Я не такой.

– Ничего страшного, – великодушно ответствовал Гейси. – Я сам виноват. Уж прости, если напугал тебя. Я ведь не педик какой-нибудь, Робби. Можешь мне верить. Давай не будем об этом вспоминать, хорошо? Ты же по-прежнему хочешь у меня работать?

– Да-да, я хочу. Мне очень нужны деньги.

Роб сказал бы что угодно, лишь бы угодить Джону. И выбраться из этого страшного дома. Все остальное не имело значения.

– Тогда будем считать, что ничего этого не было. Лады?

– Конечно, Джон. А сейчас мне пора. Ты же не против?

Джон был не против. Он начал торопливо собираться. Оглядел свой клоунский костюм, расстегнул пуговицы и сдернул его одним движением. Заскочил в ванную и мылом смыл с лица грим. Подхватил с приставного столика ключи от машины. Роб вздохнул с облегчением – похоже, на этом его приключение закончится.

– На, возьми документы. – Джон сунул ему в руки стопку бумаг. – Заполнишь по дороге.

Роб удивился, что после всего случившегося Гейси еще думает о документах. Тот уже взялся за дверную ручку.

– Я думал, Джон, ты малость сумасшедший, – успокоенный, заметил Роб. – Решил, ты хочешь меня убить.

Джон Гейси вздрогнул и оглянулся.

– Секунду, – сказал он. – Отложи-ка куртку. Я тебе покажу еще кое-что, на прощание. Тебе понравится.

Словно из воздуха он извлек веревку и какую-то деревяшку, похожую на ручку от молотка. Завязал на веревке узел – явно необычный, потому что с ним пришлось повозиться. Потом еще один, а между ними просунул деревяшку.

– Смотри! – воскликнул он и набросил петлю Робу на шею. Та болталась свободно и ничем вроде бы не угрожала.

– Зачем это? – снова занервничал Роб.

Это были его последние слова.

Одним движением Гейси закрутил удавку на шее мальчика. Роб запаниковал. Веревка душила его; ручка от молотка удерживала петлю на месте, не давая ей развязаться. Глаза Роба выкатились; он пытался ослабить веревку, но та лишь затягивалась сильней. Роб начал оседать на пол. Гейси бесстрастно смотрел, как он бьется в петле. Словно из-под воды, до Роба донесся глухой телефонный звонок. Слух ослабевал, зрение меркло. Пока мальчик умирал, лежа на полу в коридоре, Джон Гейси разговаривал по телефону.

Звонил Ричард Рафаэль. Он был недоволен тем, что Джон не приехал на встречу. Надо было срочно найти оправдание, и Джон вспомнил, что его дядя на днях попал в больницу. Он мог умереть. Пришлось срочно мчаться туда. Может, Рафаэль сам заглянет к нему завтра? Прямо с утра.

– В семь, – буркнул Рафаэль в ответ. – И смотри не проспи.

Гейси повесил трубку. Медленно развернулся и вышел в коридор. Мертвое тело Роба Писта, пятнадцати лет от роду, лежало на полу. Лицо страшно перекосилось. Но мальчик сохранил свою почти детскую привлекательность. Длинные руки и ноги так и манили погладить их. Джону захотелось как можно скорее его раздеть. Ласкать и трогать. Наслаждаться.

Он поднял труп Роба с ковра, протащил по коридору и занес к себе в спальню. Поднатужился, крякнул и положил на широкую кровать.

Телефон снова зазвонил. Как будто весь мир сговорился, чтобы помешать ему!

Кляня звонившего на чем свет стоит, Джон поднял трубку.

Тетушка Леони Скоу, сестра его матери, сообщала, что дяде Гарольду стало хуже. Скорее всего, этой ночи он не переживет.

– Пожалуйста, Джон, приезжай скорее! – глотала слезы Леони.

– Уже еду, – коротко ответил он. Семья прежде всего.

Джон окинул взглядом коридор. На полу валялись документы, которые уронил Роб, пытаясь избавиться от удавки. В большой гостиной на столе остались две початые бутылки пива. Голубая дутая куртка висела у двери на крючке. В остальном в доме царил порядок, который Джон всегда поддерживал неукоснительно. Он был чистюлей и старался, чтобы все вещи стояли и лежали по своим местам. Соответственно, он собрал бумаги с пола и отнес назад в кабинет. Остатки пива вылил из бутылок в раковину на кухне. Снял голубую куртку с крючка и повертел перед собой. Удобная и теплая, она вполне могла пригодиться кому-то из его помощников. Например, Майку Росси. Решив пока оставить ее себе, Джон обыскал карманы. Они были пусты – за исключением маленького розового клочка бумаги. Джон поднес его к глазам: перед ним был отрывной корешок квитанции на проявку и печать фото, выданной в «Ниссоне». Последнее, что он подумал, прежде чем выйти за дверь: парнишка вряд ли заберет свои фотографии.

Глава 2

Родители Роба Писта отнюдь не сидели сложа руки в ожидании сына. Элизабет, мать, приехала за ним, как они договорились, без пяти девять. Роб увидел ее в торговом зале, подошел и сказал, что еще не закончил с работой. Пообещал быстро освободиться и вернулся в подсобку.

Элизабет поздоровалась с Ким Байерс, стоявшей за кассой, – они были немного знакомы. Дальше Элизабет направилась к стойке с открытками, а Роб шепнул Ким, что хочет перекинуться парой слов с подрядчиком, который приехал к Филу Торпу.

В тот день Ким сильно мерзла за кассой, и Роб одолжил ей свою голубую куртку. Теперь он забрал ее назад, собираясь выйти на парковку. Через несколько минут к Ким обратился хозяин, Фил Торп, с вопросом, куда подевался Роб.

– Вышел поговорить с тем человеком, который приехал к вам, – ответила Ким. И добавила, что начальнику не стоит волноваться. Роб – взрослый мальчик.

Следующей к ней подошла Элизабет Пист, обеспокоенная долгим отсутствием сына. Она тоже спросила, где Роб, и Ким ответила, что он еще не возвращался. Элизабет нахмурила брови. С чего это Роб заставляет ее ждать в ее день рождения? Обычно он заканчивал точно в срок и они уезжали. Сейчас же часы показывали 21:20, Роба не было, и миссис Пист немного рассердилась. Она попросила Ким передать Робу, когда он придет, чтобы тот позвонил домой – кто-нибудь приедет за ним. Сама она села за руль и отправилась домой, накрывать на стол.

Правда, по дороге ее начала одолевать тревога. С самого утра Роб крутился вокруг праздничного торта, приготовленного на вечер. Ей даже пришлось шлепнуть его по руке, когда он потянулся к украшению из крема, и сказать, что торт они разрежут за ужином, собравшись все вместе. Элизабет не верилось, что сын мог вот так запросто уйти из «Ниссона», пока она там.

Остальные домашние сильно удивились, когда в 21:25 она приехала домой одна. Элизабет сразу же позвонила в магазин, но Ким ответила, что Роба по-прежнему нет.

– А ты не запомнила имя человека, с которым он собирался поговорить? – спросила миссис Пист.

– Его зовут Джон Гейси. Он подрядчик, будет делать у нас ремонт.

Элизабет повесила трубку.

Еще через четверть часа Писты обеспокоились всерьез. Элизабет снова позвонила в «Ниссон», и ей опять ответила Ким.

– А рождественская елка у вас есть? – спросила девушка внезапно. Миссис Пист опешила.

– С какой стати ты спрашиваешь?

– Это не я, а мистер Торп. Он говорит, Джон Гейси торгует елками. Может, Роб поехал к нему купить одну для вас?

Остальные дети Пистов, Кен и Керри, уже искали в телефонном справочнике номер Гейси. Нужная фамилия никак не попадалась, да они и не знали, как она правильно пишется. Они начали обзванивать друзей Роба, но никто его не видел.

Родители были уверены, что сбежать мальчик не мог. Они прекрасно его знали. Он никогда не считался трудным подростком. Был ответственным, трудолюбивым, покладистым и воспитанным. Рос в благополучной, внимательной и любящей семье. Неужели с ним что-то случилось?!

Гарольд Пист позвонил в «Ниссон» и попросил у Фила Торпа номер телефона и адрес Гейси. Фил дал телефон подрядчика, а насчет адреса ответил, что не знает. Гарольд дозвонился до Гейси, но там сработал автоответчик. Все вместе Писты приняли решение ехать в полицию.

По дороге они на всякий случай притормозили у дома лучшего друга Роба. Того звали Тоддом, и однажды он сбежал из дому. Тогда Роб пустил Тодда к ним переночевать. Тодду предстоял переезд в другой город, и друзья заранее скучали друг по другу. Тодд не мог поверить, что Роб вот так пропал. Писты остановились и возле «Ниссона», где Торп сказал им, что тоже звонил Гейси, но не дозвонился.

Наконец они добрались до полицейского участка Дес-Плейнс. Он располагался в кирпичном двухэтажном доме свежей постройки, в северной части города, и крытый переход соединял его со зданием городского правления. В одиннадцать часов вечера четверо Пистов вошли в участок и обратились к дежурному.

Заявления о пропаже людей – особенно подростков – поступают в полицию в таком количестве, что давно считаются рутиной. По общепринятой процедуре дежурный советует заявителю выждать двадцать четыре часа, так как за это время пропавшие чаще всего объявляются сами. Вот почему дежурного не впечатлило эмоциональное обращение Гарольда и Элизабет Пист, за спинами которых стояли старшие дети. Он объяснил им, что в такое время суток может только принять заявление и зарегистрировать его в системе. А им лучше поехать домой и подождать утра, когда на работу придет офицер по делам несовершеннолетних.

Однако Писты настаивали – их случай не терпит отлагательств. Роб не такой мальчик, он не сбежал и не загулялся с друзьями. С ним что-то произошло. Полиция обязана немедленно принять меры. Дежурный – его звали Джордж Конечны – не мог не отметить крайней обеспокоенности родителей. В 23:50 он зафиксировал их заявление в системе, добавив к нему личное примечание, где подчеркивал, что родителям стоит верить. По приказу начальника по рации была распространена ориентировка на Роберта Джерома Писта, мужского пола, белой расы, пятнадцати лет, худощавого телосложения, темноволосого, с темными глазами, одетого в бежевые джинсы «Ливайс», белую футболку, ботинки из коричневой замши и дутую голубую куртку, которого в последний раз видели по адресу 1920 Тауи-авеню, Дес-Плейнс.

Писты же покинули участок и отправились обратно домой. Они вовсе не собирались дожидаться какого-то там офицера. Разделившись, они взяли двух овчарок Роба и бросились на поиски. Элизабет осталась караулить дома, а Гарольд с Кеном, Керри и собаками обшарили практически все потаенные уголки Дес-Плейнс. Если Роб попал в беду, если он ранен и лежит где-нибудь без сознания, они непременно его найдут. Нельзя же просто сидеть и ничего не предпринимать!

Тем не менее найти мальчика им не удалось. Всю ночь Элизабет проплакала у телефона. А в половине девятого утра потрепанный и измученный отряд Пистов снова явился в полицейский участок. Они хотели видеть офицера, назначенного вести дело Роба. Семью проводили в переговорную, и спустя несколько минут туда вошел офицер Рональд Адамс. Он уже ознакомился с их заявлением, которое принял Джордж Конечны. Адамсу хватило одного взгляда на Пистов, чтобы понять: это не обычный подростковый побег из дома. Он прослужил в отделе по работе с несовершеннолетними шесть лет и сталкивался с беглецами множество раз. Интуиция подсказывала ему, что здесь совсем другое дело. Коротко переговорив с родителями подростка, братом и сестрой, Адамс попросил их подождать, а сам прошел к себе в кабинет и начал звонить.

Спустя полчаса Адамс вернулся – и не с лучшими новостями.

– Я говорил с Филом Торпом, – сообщил он. – Вестей от Роба у него нет. Я расспросил Торпа о мистере Гейси. Он подтверждает, что мистер Гейси вчера дважды приезжал в магазин. Они обсуждали предстоящий ремонт, и он забыл свой ежедневник, поэтому приехал за ним. Торп также подтверждает, что мистер Гейси упоминал, что нанимает подростков на работу к себе в строительную фирму. Но Торп не видел, чтобы Роб разговаривал с мистером Гейси. Он сказал, что после того, как вы позвонили ему вчера, он тоже звонил Гейси, но попал на автоответчик. Гейси ему пока не перезвонил.

Писты сидели перед Адамсом, напуганные и обескураженные. Он продолжил:

– Я также поговорил с мистером Гейси.

Вся семья, как по команде, вскинула головы.

– Вы говорили с ним? – одновременно раздались голоса.

– Да, говорил. Он подтверждает, что был вчера в магазине, но настаивает, что с Робом не встречался и не разговаривал. И никакой работы ему не предлагал.

Лица напротив побледнели. Чтобы пауза не затянулась, Адамс перешел к рассказу о том, что удалось узнать у Ким Байерс. Она заявила, что около девяти вечера Роб пошел поговорить с подрядчиком, приезжавшим к Филу Торпу. Она запомнила это, потому что он забрал у нее свою голубую куртку. Тем не менее своими глазами она их разговора не видела. Роб просто вышел за дверь.

Адамсу ничего не оставалось, кроме как перейти к обычным полицейским формулировкам. Пусть семья позволит им делать свою работу. Ни в коем случае нельзя вмешиваться в ход расследования. Это может быть даже опасно. Сейчас им лучше поехать домой и ждать там. Как только появятся хоть малейшие новости, с ними свяжутся.

Писты поблагодарили Адамса и вышли из участка, обессиленные и расстроенные. А Адамс отправился к своему начальнику, лейтенанту Джозефу Козенчаку. Тот сразу согласился, что дело не терпит отлагательств. Разрешил не ждать сутки и обратил особое внимание, что последним, кто видел мальчика, был, похоже, этот самый Джон Уэйн Гейси. В три часа дня была сформирована следственная группа в составе Адамса и еще двоих офицеров, Джеймса Пикелла и Майка Олсена. Помощники Адамса запаслись школьным телефонным справочником Мейн-Уэст-Хай, где учился Роб, и начали обзванивать его одноклассников. Сам Адамс тем временем проверял, числятся ли за мистером Гейси предыдущие правонарушения. К шести часам вечера 12 декабря следственной группе было известно следующее:

Джон Уэйн Гейси был арестован и осужден за содомию в Ватерлоо, штат Айова, и приговорен к десяти годам в исправительной колонии в Анамозе. Приговор был вынесен 20 мая 1968 года – десять лет назад. Однако заключенный вышел на свободу условно-досрочно, отсидев всего восемнадцать месяцев.

Джон Уэйн Гейси был арестован и обвинялся в нанесении тяжких телесных повреждений 22 июня 1972 года в Нортбруке, штат Иллинойс. Дело было закрыто.

Джон Уэйн Гейси был арестован за нападение и нанесение побоев 15 июля 1978 года в шестнадцатом округе Чикаго, Иллинойс. Дело находилось в разработке.

Естественно, Джон Уэйн Гейси стал главным подозреваемым и в новом деле – номер 78–35203, об исчезновении Роберта Джерома Писта. Пора было нанести этому человеку визит. Дежурство Адамса подошло к концу, и его сменил офицер Дэвид Саммершельд. В 21:00, спустя ровно сутки с того момента, как Роберта Писта видели в последний раз, полицейские – Козенчак с Пикеллом на одной машине, Олсен с Саммершельдом на второй – выехали из гаража в участке и направились на Саммердейл, по месту жительства Гейси.

Если Писты провели ночь в бесплодных поисках, то и Джон Гейси тоже не сидел на месте. Около одиннадцати он примчался в госпиталь Нортуэст, но дяди Гарольда в палате уже не было. Собственно, она вообще была пуста. Гарольд скончался час назад, пока Джон прибирал в доме. Его тело перевезли в морг, а тетушку Леони родственники увезли из госпиталя.

Джон поехал к ней на Каллом-стрит, но там тетки не оказалось. Дом стоял темный, все двери были заперты. Джон вспомнил про брата Леони, жившего по соседству на Каллом. Там горел свет – включая рождественскую елку и гирлянды на террасе. Джон припарковал «Олдсмобиль» и прошел внутрь. Он провел с родными приличествующее случаю количество времени, выражая соболезнования и похлопывая скорбящих стариков и старушек по плечу. Ему предложили пива, и он выпил бокал, но без десяти двенадцать извинился и сказал, что ему пора – рано утром у него назначена встреча. Пообещал позвонить матери и ее сестре в Арканзасе, сообщить печальную новость.

Наконец-то можно было вернуться к себе. Джон вошел через заднюю дверь и прямиком направился в спальню. Тело Роба лежало, как он его оставил. Джон осторожно раздел мальчика. Его белье было испачкано – перед смертью сфинктеры расслабились, – и Джон сложил трусы и футболку в полиэтиленовый пакет. Потом разделся сам и нырнул под одеяло. Ему не хотелось заниматься сексом – только прижаться к стройному телу и ощутить гладкую юношескую кожу под своими ладонями. Он сам не заметил, как провалился в сон, а очнулся в шесть утра с больной головой.

Рядом лежал уже остывший, окоченелый труп. Воспоминания о том, что случилось вчера, накрыли Джона с головой. Ему предстояло избавиться от Роба Писта – и как можно быстрее. В семь часов должен был явиться Рафаэль, и держать тело в спальне он не мог. Джон перелез через Роба, кое-как встал на ноги и потянулся. Спина заболела, и он, сморщившись, застонал. Тем не менее Джон заставил себя наклониться и за руку подтянул тело Роба к краю постели. Наклонился еще сильнее и навалил труп себе на спину, как мешок с цементом.

Трупное окоченение завершилось, тело почти не гнулось, а суставы издавали кошмарные щелчки и скрипы. Мальчишка весил не меньше 75 килограммов – многовато для Джона с его слабым здоровьем и прострелом поясницы. Внутри у Роба булькала какая-то жидкость, и Джон испугался, как бы та не пролилась и не испачкала ему ковры. Он взял первую попавшуюся тряпку и затолкал подростку в рот. В коридоре открывался люк на чердак; Джон дернул за веревку, и оттуда спустилась раскладная лесенка. Он был весь потный и пыхтел, словно борец на ринге. С большим трудом ему удалось затащить тело по шаткой лесенке наверх. Сил оттолкать его подальше уже не осталось; Джон так и бросил труп у самого люка. Потом слез, потянул за веревку, та запустила пружинный механизм, и дверца захлопнулась.

Джон проклинал сам себя. И угораздило же его назначить встречу на семь утра! А ведь надо еще позвонить матери и сообщить о смерти дяди Гарольда. Мать может продержать его на телефоне целую вечность. А у него еще столько дел. Придется напомнить ей, что он – владелец бизнеса и не может тратить время на пустые разговоры.

Пес толкался под ногами, и Гейси выпустил его на задний двор побегать и облегчиться. Сам прошел в ванную, принял душ и побрился. До приезда Рафаэля он успел позвонить матери, приготовить кофе и распаковать печенье. Рафаэль прибыл с еще одним их деловым партнером, Гордоном Небелем, ровно в семь. Джон приветствовал их своей обычной широкой улыбкой. По его виду никто не мог бы предположить, что вчера он задушил пятнадцатилетнего подростка и провел ночь в постели с его трупом, который сейчас лежал на чердаке. Они с Небелем и Рафаэлем поболтали о бейсболе, потом переключились на бизнес. Когда в кабинете зазвонил телефон, Джон подумал было послушать автоответчик, но что-то изнутри подтолкнуло его ответить.

Звонил офицер Адамс из полиции Дес-Плейнс. Представившись, он сказал:

– Мистер Гейси, мы расследуем исчезновение мальчика-подростка из «Ниссон-Фармаси». Насколько нам известно, вы были там прошлым вечером, и я хотел спросить, не согласитесь ли вы нам помочь.

Кровь отлила у Джона от лица, и оно стало почти таким же белым, как было вчера, под клоунским гримом. Тем не менее он ответил спокойным голосом:

– Конечно.

– Видите ли, родители мальчика очень обеспокоены. Их можно понять, вы же согласны? Сейчас они у нас в участке. Вы не припомните, не разговаривали с этим мальчиком вчера? Его зовут Роберт Пист. Нам стало известно, что он собирался обратиться к вам по поводу работы. Вы побеседовали с ним, мистер Гейси?

Джон сосредоточенно сдвинул брови к переносице. Хотя детектив его не видел, это помогло придать голосу нужный тон.

– Я видел в магазине несколько подростков. Девочек в основном. Но какие-то мальчики тоже были. А этот… как вы сказали – Роберт? – какого он роста? Я ни с кем из мальчиков не говорил. Уж имен точно не спрашивал. Мы поболтали с Линдой – она такая темноволосая, в очках. Может, я спросил у кого-то из ребят, нет ли еще стеллажей в подсобке… точно не помню.

– А кто-нибудь из них обращался к вам по поводу работы? Вы предлагали кому-нибудь место?

– Совершенно точно нет. Нет, не предлагал. Никакой работы.

– А за пределами магазина вы разговаривали с кем-нибудь из служащих? После того, как вышли?

– Я видел одного, который выносил мусор.

– Вы разговаривали с ним?

– Нет. С какой стати? Сел себе в пикап да поехал, и все.

– Вы не заметили ничего необычного, сэр?

– Видите ли, офицер, я торопился по делам. Мне уже было не до аптеки. Там я закончил.

– Понятно. Давайте я продиктую вам номер. Если еще что-нибудь вспомните, сразу позвоните мне, хорошо? У вас есть ручка, сэр?

– Да, сейчас.

Джон нацарапал номер на клочке бумаги и повесил трубку.

Когда Рафаэль спросил его, кто это звонил в такую рань, он коротко бросил:

– Какой-то парень пропал из магазина, где я вчера работал. Копы спрашивали, не видел ли я его. Пустяки.

Обсудив все вопросы по «елочному» бизнесу, партнеры Гейси уехали. Он понимал, что ему еще предстоит вывезти тело из дома, но сейчас, при свете дня, заняться этим не мог. Тогда Гейси позвонил в «Ниссон», чтобы побольше разузнать о расследовании, но ответил ему Ларри Торп. С Ларри они дружили меньше, чем с Филом, поэтому пришлось прикинуться, что он звонит по работе, уточнить кое-какие детали.

Прошлой ночью Джон пообещал тетушке Леони и ее дочери Джойс пообедать вместе. Ему казалось, если он будет вести себя как обычно, это поможет отвлечься, так что он направился к тетке, как было договорено. Усадив Леони с Джойс к себе в «Олдс», Джон повез их в «Сиззлер» на Гарлем-авеню, где подавали отличные стейки. Ему хотелось хотя бы так утешить скорбящих родственниц и продемонстрировать им свою поддержку и любовь. Они выпили по паре коктейлей в память безвременно ушедшего дядюшки Гарольда, а после кофе Джон угостил тетку с кузиной десертом.

Вернувшись домой, он позвонил своему подчиненному и приятелю Майку Росси, с которым они раньше собирались съездить за елкой для дома Гейси. Росси пообещал скоро заехать к нему. Майк работал в «П.Д.М. Контракторс» уже два года и стал, вместе с Дэвидом Крэмом, доверенным лицом Джона Гейси, несмотря на разницу в возрасте почти в двадцать лет. Придя к Джону зеленым шестнадцатилетним юнцом, он быстро освоил строительное дело, и теперь ему можно было поручать самостоятельные заказы. Джон разрешал Майку ездить на пикапе, принадлежавшем фирме; кроме того, не так давно он продал Росси доставшийся ему по случаю «Плимут-Сателлит».

В ожидании Росси Джон включил телевизор и плюхнулся на диван с банкой пива. Когда в переднюю дверь постучали, он удивился – Майк обычно входил без стука, сразу в задний холл. Джон и не подумал встать, решив, что Майк уж как-нибудь сообразит, куда заходить. Однако к нему стучался не Майк. Когда тот подъехал, перед домом Гейси стояли два седана «Форд», очень похожих на полицейские – только что без символики Департамента полиции Чикаго. А мужчины, приехавшие на них, заглядывали к боссу в окно. Росси напрягся. Вроде бы никаких причин для волнения у него не было – он не делал ничего противозаконного. Но неприятный холодок все-таки пробежал у Росси по спине. Он сильно недолюбливал копов.

Те оглянулись на пикап с эмблемой «П.Д.М. Контракторс», из которого вылез Майк.

– Если ищете Джона, – первым начал Росси, – так он вас не слышит. Наверняка смотрит телик в задней гостиной.

– Вы друг мистера Гейси? – спросил его один из полицейских.

– А вы кто?

– Лейтенант Козенчак. А это офицер Пикелл из полиции Дес-Плейнс.

Оба показали Майку значки.

– Я работаю на Джона, и мы с ним приятели.

– Как ваше имя, сэр?

– Майкл Росси.

Из-за дома появились Олсен с Саммершельдом, проверявшие задний двор. Олсен подал лейтенанту знак, что хозяин там.

– У Джона неприятности? – спросил Росси.

– Нам просто нужно задать ему пару вопросов.

– А ордер у вас есть?

Офицеры рассмеялись. Похоже, мистер Росси насмотрелся детективных сериалов. В реальной жизни полиция может стучаться к кому угодно в любое время дня без всякого ордера и задавать вопросы, если это необходимо для расследования. Мало того, они могут потребовать от гражданина сотрудничества. У него, конечно, есть право отказаться, но…

Гейси распахнул перед полицейскими дверь.

– Чем могу помочь? – озабоченно спросил он. – Я вроде слышал, как вы стучали, но мне надо было отлить. В чем дело?

В ходе этой – первой в предстоявшей им долгой череде – беседы между Гейси и офицерами полиции Дес-Плейнс тот стоял на своем: он не знает никакого Роба Писта, работы никому не предлагал, ни с кем из сотрудников «Ниссона» работу не обсуждал, а приехал исключительно ради заказа, обговорив который сразу покинул магазин. Очень жаль, но больше он ничем помочь не может. Этой ночью умер его родной дядя, так что голова у него забита совсем другим. Ему предстоит организовывать похороны.

Однако у Козенчака и Пикелла имелись еще вопросы. Линда Мертес подтвердила, что говорила с Робом Пистом насчет того, что Гейси платит своим рабочим пять долларов в час. Робу явно хотелось получить эту работу.

Ким Байерс подтвердила, что Роб Пист говорил, что собирается поговорить с подрядчиком насчет работы, прежде чем покинуть «Ниссон-Фармаси» около девяти часов предыдущего вечера.

Элизабет Пист подтвердила, что Роб сказал ей, что поговорит с подрядчиком насчет работы – тоже в «Ниссон», около девяти.

У Джона Гейси имелись приводы за нападения и побои, а также судебный приговор за содомию. Полицейские подозревали, что он последним видел Роба Писта. И не собирались уезжать просто так. Какое-то время разговор ходил по кругу, и в конце концов лейтенант Козенчак попросил мистера Гейси прокатиться с ним в участок и дать официальные письменные показания. Гейси взорвался:

– У меня похороны на носу! Мать должна вот-вот позвонить из Арканзаса – за мой счет, это заказанный звонок. Я никуда не поеду.

– Позвоните ей сами, – предложил Козенчак. – Мы подождем.

Гейси сделал вид, что звонит, – конечно же, мать не отвечала.

– Я должен дождаться звонка, – заявил он. – Попозже сам приеду в участок, раз вам так приспичило. Вас это устроит?

– Когда вас ждать, мистер Гейси? – Козенчак не ослаблял хватки.

– Через час… может, позднее.

– Мы вас дождемся, сэр. Ваши показания могут очень помочь.

– Слушайте, да я и так вам все рассказал. Я весь вечер был в госпитале Нортуэст – можете проверить, меня там все видели. У них лежал мой дядя, а моя тетка дежурила возле него. Этой ночью он умер – это тоже проверьте! Черт подери, должны же вы иметь хоть какое-то уважение к покойным!

Это говорил человек, державший на чердаке своего дома труп подростка, задушенного им же. Ровно под тем местом, где лежал мертвый Роберт Пист, прошли двое полицейских, направляясь к дверям.

Стоило копам покинуть дом, к Джону влетел Майк Росси.

– Что им понадобилось, Джон? Одна машина так и осталась тут, караулить. Чего они хотели? Ты что-то натворил?

– Естественно, нет! Они ищут какого-то парня, он вроде как сбежал из дома. Я его знать не знаю. Клятые копы! Только и умеют что досаждать людям.

– Ладно, не обращай внимания.

В глубине души Росси не до конца верил своему боссу. Тот вечно бахвалился, рассказывал кучу разных историй, в том числе – Росси чувствовал – полностью вымышленных. То он был полицейским под прикрытием, то секретным агентом, то мафиози из Синдиката. Майк привык делить его рассказы на пять.

– Так что, за елкой-то мы поедем? – обратился он к Джону.

– Поздно уже. Завтра сгоняем, а я пока вытащу украшения с чердака.

Гейси загадочно улыбнулся.

– Ты говоришь, одна машина осталась караулить?

– Ну да, – подтвердил Майк.

– Окажешь мне услугу?

Росси с готовностью согласился. Вот что придумал Джон: Росси должен был прикрыть подъездную дорожку, чтобы Джон сел в «Олдсмобиль» незамеченным. Трюк удался, обе машины – пикап и «Олдс» – выехали со двора и рванули по Саммердейл с такой скоростью, что копы не успели увязаться за ними. Джон немного попетлял по Дес-Плейнс, чтобы убедиться в отсутствии «хвоста», после чего вернулся домой и приступил к делу.

Из гаража он вытащил свернутое в рулон старое ковровое покрытие оранжевого цвета, которое хранил неизвестно зачем, хотя оно давно потеряло всякий вид. Он занес его в дом, развернул на полу под люком на чердак, открыл дверцу люка и вытянул складную лесенку. Поднялся на две ступени, подтянул к себе труп Роба Писта и дал ему сползти по лестнице вниз. Громко ругаясь, пыхтя и обливаясь потом, Джон завернул труп в ковер. Собака удивленно обнюхала его, потом залаяла, и Джон отогнал ее в сторону.

Его машина была припаркована у задней двери. Лишний раз убедившись, что живая изгородь надежно закрывает его от любопытных взглядов соседей, Джон выволок ставший невероятно тяжелым рулон на крыльцо и бросил в кузов.

Усевшись за руль, Джон вывел машину со двора. Постоянно оглядываясь и проверяя, не преследует ли его неприметный «Форд», он выехал на Интерстейт-294 и погнал в сторону пересечения с 55-м шоссе. У него было на примете место, где можно избавиться от тела: мост над Дес-Плейнс-ривер. Старый мост по ночам не освещался, берега реки рядом с ним заросли густыми кустарниками. Единственным источником освещения была расположенная неподалеку заправка «Эксон», украшенная рождественскими гирляндами.

Ему навстречу вылетела из темноты дальнобойная фура; ослепила фарами и скрылась. Радио, работавшее на коротких волнах, внезапно затрещало. Джон прислушался: водитель-дальнобойщик предупреждал товарищей, что видел полицейского в районе моста. Что за чертовщина? Откуда тут взяться копу?

Джон не стал останавливаться; он миновал мост и выехал на Арсенал-роуд. Развернулся на неосвещенной развязке, внимательно глядя по сторонам. Полиция устроила на него засаду? Нет, непохоже. Нигде не было ни одной машины – ни с опознавательными знаками, ни без. Внезапно Джона осенило. Это его дальнобойщик принял за полицейского! Конечно, он же на черном «Олдсмобиле», и на крыше торчит коротковолновая антенна – в точности как у копов.

Была уже почти полночь; детективы дожидались его в участке. Дальше медлить Джон не мог. Не хватало только, чтобы они повторно нагрянули к нему! Гейси еще раз проехал по мосту – в обратном направлении, – снова развернулся. Хвоста не было. Скрипнув тормозами, он остановил «Олдс» в середине моста. Открыл багажник, поднатужился и поднял труп, завернутый в кусок ковра, себе на плечо. Пошатываясь, сделал шаг к перилам, разогнулся и сбросил груз в стремительно бегущую коричневую воду.

Мгновение спустя снизу донесся приглушенный всплеск. Дело было сделано.

Весь обратный путь Гейси гнал как сумасшедший. Больше всего на свете ему хотелось как можно скорее разобраться с полицией. Он понимал, что сильно опаздывает, и изо всех сил давил на газ. Через каждые двадцать километров на шоссе располагались стоянки для фур с ресторанчиками и мотелями. Когда он проезжал мимо одной из таких, перед ним вырулил грузовик. Тот разгонялся слишком медленно, Джон торопился и решил его обойти. Но колеса попали на гололед, «Олдс» занесло, и Гейси вылетел на заснеженную обочину. Когда он остановился, капот машины был полностью зарыт в снег в десяти метрах от проезжей части. Выбраться из сугробов без помощи Джон уже не мог.

Слава богу, он не пострадал, но машина прочно засела. Джон обошел ее несколько раз, оценивая ущерб. Ноги его проваливались в ледяную кашу под слоем снега, он громко ругался и выкрикивал проклятия. Что еще случится в эту гребаную ночь? Джон попробовал старый прием – бросил запаску под заднее ведущее колесо, но трюк не сработал.

Около двух часов ночи шоссейный патруль, проезжавший мимо, заметил машину на обочине. Ему предложили вызвать эвакуатор; поначалу Джон отнекивался, говоря, что это для него слишком дорого, но в конце концов дал согласие. Двадцать минут спустя приехал грузовик с лебедкой, и «Олдс» вызволили из снега и льда.

Патруль зафиксировал происшествие в своем журнале: в 2:30 ночи 13 декабря 1978 года «Олдсмобиль’98» с номерными знаками PDM 42, выданными в штате Иллинойс, был вытащен из кювета на отметке 29-я миля на северном направлении Интерстейт-294.

В двадцать минут четвертого Гейси, весь в грязи, явился в полицейский участок Дес-Плейнс и спросил лейтенанта Козенчака. Естественно, тот уже уехал домой; Джону предложили вернуться в участок утром.

Джозеф Козенчак, дожидаясь Гейси, не терял времени даром. Он служил в полиции Дес-Плейнс шестнадцать лет, но большую часть этого времени в качестве патрульного. Полгода назад его повысили до старшего детектива, и он успел показать себя серьезным и ответственным работником. Он постарался собрать максимум сведений о предыдущих приводах Гейси и узнал много интересного.

7 июня 1972 года, поздно вечером, в полицию обратился некий Джеки Ди двадцати четырех лет. Он заявил, что в 15:40 стоял на тротуаре возле здания Ассоциации молодых христиан и незнакомый мужчина плотного телосложения в форме сотрудника ресторана «Барнаби» предложил его подвезти. Незнакомец представился, назвавшись Джоном. Когда Джеки Ди заметил, что его везут не в ту сторону, он запротестовал. Мужчина вытащил из кармана полицейский значок и сказал, что Джеки Ди арестован. Он достал наручники и хотел сковать ими Джеки, но тот не позволил. Мужчина спросил, что Джеки готов сделать, чтобы его отпустили. Тот ответил, что взятку не даст, потому что у него нет денег.

Мужчина предложил взамен взятки сделать ему минет. Перепуганный, Джеки Ди согласился. Однако заниматься сексом в машине мужчина не хотел. Он сказал, что отвезет Джеки в одно тайное место, от которого у него есть ключ. Оказалось, что это место – ресторан, где мужчина работает, «Барнаби». У мужчины возникли проблемы с эрекцией, Джеки хотел воспользоваться случаем и сбежать, но Джон схватил его, швырнул на пол и принялся избивать.

Кое-как поднявшись, Джеки вырвался из ресторана, бросился бегом по дороге, а Джон на машине догнал его и толкнул капотом. Окровавленный и шатающийся, Джеки добрел до заправки. Тамошний сотрудник вызвал полицию, и Джеки Ди оформил заявление о нападении.

Отыскать нападавшего не составило труда. Уже на следующий день копы допрашивали Джона Гейси, работавшего в «Барнаби» ночным менеджером. Тот утверждал, что ни в чем не виноват и готов рассказать свою версию истории. После пары недель проволочек – то пострадавшему не позволяло состояние здоровья, то Гейси увольнялся с работы – он все-таки был арестован, но обвинения с него сняли, когда он представил доказательства, что Джеки Ди угрожал ему и вымогал деньги.

Якобы через несколько дней после предполагаемого нападения Джеки явился к Джону домой и потребовал сотню баксов за то, чтобы он забрал из полиции заявление. У Джеки действительно обнаружили меченые купюры. Джон представил все дело так, будто Джеки согласился оказать ему услуги интимного свойства, а потом внезапно задрал цену. Когда Джон не захотел платить сверху, Джеки начал оскорблять его, ну а дальше стал шантажировать.

Перед тем как отпустить Гейси на свободу, полицейские сделали отметку в своей базе данных о его гомосексуальных наклонностях. По всему выходило, что Джон Гейси – человек скользкий.

Так и не дождавшись Гейси вечером 12 декабря, Джозеф Козенчак уехал из участка, а на следующее утро позвонил помощнику окружного прокурора Третьего округа Чикаго Терри Салливану. Третий округ, за который Салливан отвечал, занимал площадь около двухсот квадратных миль с населением чуть больше миллиона человек. Он руководил отделом из двенадцати подчиненных, отвечавшим за расследование тяжких преступлений. Несмотря на солидный пост, Салливан работал в крошечном кабинетике, заставленном папками с делами, вместе со своими сотрудниками. Туда и приехал Козенчак, договорившись предварительно о встрече.

Козенчак вкратце изложил помощнику окружного прокурора суть дела. Он считал, что Гейси может удерживать пропавшего Роба Писта у себя в доме. Салливан был согласен с тем, что отметка о гомосексуальных склонностях подозреваемого – очевидный красный флажок в этом деле. Козенчаку надо было знать, могут ли полицейские рассчитывать на получение ордера на обыск.

Салливан объяснил ему, что, перед тем как обращаться за ордером, им лучше выяснить подробности обвинения в содомии. То есть обратиться к властям штата Айова и узнать, за что именно Гейси был осужден на десять лет в исправительной колонии. В помощь Козенчаку Салливан выделил своего старшего следователя Грега Бедоу.

Вместе с Бедоу Козенчак обратился в Департамент полиции Ватерлоо. К сожалению, в соответствии с федеральным законом о персональных данных по телефону подобная информация не предоставлялась. Звонивший, даже представлявшийся полицейским, никак не мог подтвердить свою личность и служебное положение, поэтому в выдаче данных по Гейси было отказано. С большим трудом службе окружного прокурора удалось вытребовать краткий отчет, где говорилось, что в Айове Гейси работал в сети ресторанов быстрого питания и был замешан в нескольких инцидентах с подчиненными. Все это были мальчики-подростки, и по крайней мере одного из них он изнасиловал.

Козенчак лишний раз убедился, что они охотятся за нужным человеком. Гейси точно причастен к исчезновению Роба Писта. Около одиннадцати утра, когда Козенчак вернулся в участок, Гейси сам ему позвонил. Он хотел узнать, нужен ли еще полиции. Получив утвердительный ответ, Гейси заметил, что его машина вчера попала в аварию, но обещал приехать минут через двадцать.

Полицейские были уверены: отметка о гомосексуальных склонностях подозреваемого – очевидный красный флажок в деле о пропаже мальчика.

Когда в 11:40 Гейси явился – уже в чистых брюках, свежевыбритый и умытый, – его проводили в комнату для допросов, чтобы взять показания. Рассказ Гейси звучал гладко и убедительно: в половине шестого прошлого вечера он приехал в «Ниссон», где у него была назначена встреча с Филом Торпом. Они обсудили запланированный ремонт, после чего Гейси уехал, но затем вспомнил, что оставил в магазине свой ежедневник. Около восьми он вернулся за ним, а уехал в 20:50. На этот раз Гейси был уже на пикапе, а не на «Олдсмобиле». В разговоре с одной из служащих, Линдой Мертес, он упоминал, что нанимает на работу подростков, но ни с одним из мальчиков, находившихся в магазине, этого не обсуждал.

Из «Ниссона» он поехал домой, где прослушал автоответчик и узнал, что его дядя умирает в больнице. В живых он застать его не успел; тетку, его жену, увезли с собой родственники. Гейси немного побыл с ними, принес свои соболезнования, после чего отправился спать. На всем протяжении разговора Гейси постоянно упоминал, что знаком с «большими шишками» и «важными людьми». Хвастался тем, что оборот его фирмы в прошлом году составил больше миллиона долларов. По его словам, он принимал активное участие в политической жизни Чикаго; Гейси предъявил детективам визитку, где было указано, что он руководит избирательным участком Норвуд-парк. Он неоднократно встречался с мэром Чикаго и даже с первой леди, женой президента США.

Когда Гейси попросили дать показания в письменном виде, отказываться он не стал. Обрадованные, детективы оставили его в допросной одного с бумагой и ручкой. Они рассчитывали, до того как он закончит писать, получить ордер на обыск. Однако ордер задерживался, а Гейси, закончив с показаниями к половине второго, начал требовать, чтобы ему позволили уйти. Он утверждал, что у него назначено несколько встреч и дольше задерживаться он не может. Гейси связался со своим адвокатом Лероем Стивенсом, и тот дважды звонил в участок. Адвокат настаивал на том, чтобы Гейси либо предъявили обвинение, либо отпустили. Полицейские тянули время, не говоря ни «да» ни «нет». Арестовать Гейси они пока не могли, поскольку у них не было для этого оснований. Его можно было объявить подозреваемым, и в таком случае у полиции появлялась возможность для задержания на 48 часов. В 15:10 ордер на обыск был наконец получен.

Полицейские – Козенчак, Пикелл, Товэр и Каутц – явились к помощнику окружного прокурора Терри Салливану на инструктаж. Им предстояло искать в доме Гейси следы пребывания Роба Писта. Возможно, там осталась его одежда, кровь или волосы. Гейси еще находился в участке, и Пикелл попросил у него ключи от дома. Гейси ответил отказом.

Тогда с ним отправился переговорить Терри Салливан. Он предъявил ордер и предложил выбор: либо он отдает ключи, либо полицейские выбивают дверь. Ворча, Гейси все-таки вытащил из кармана свою связку и отдал Салливану.

Во второй раз за сутки Пикелл с Козенчаком оказались в доме на Саммердейл. И снова их внимание привлекли чистота и порядок, царившие там. Теперь к ним присоединились Каутц и Товэр. Обыск начался со спален. В одной из них были найдены портативный телевизор «Моторола» и шкатулка с украшениями, среди которых обращало на себя внимание кольцо с синим камнем и гравировкой Дж. А. Ш. Это было кольцо выпускника старшей школы Мейн-Уэст, той же самой, где учился Пист. В комоде полицейские обнаружили множество эротических фильмов, самокрутки с марихуаной и таблетки – стимуляторы и транквилизаторы.

Во второй спальне находились личные вещи матери подозреваемого, Мэрион Илейн Гейси, а также генеалогическое древо семьи. При этом в комоде были обнаружены наручники и ключи от них, а за дверью стоял большой деревянный брус с тремя выпиленными отверстиями. На чердаке полицейским попались полицейские значки и резиновый фаллос длиной более сорока сантиметров.

Кроме того, в число улик были внесены шприцы, коричневый флакон, пахнувший эфиром, одежда, не принадлежавшая Гейси (она была слишком маленьких размеров), и книги гомосексуального содержания с названиями вроде «Глубокая глотка» или «История сексуальных девиаций». У двери в ванную криминалисты заметили пятно, похожее на кровь, и вырезали кусок коврового покрытия, чтобы отдать его на анализ.

Детективы обратили внимание на неприятный запах, исходивший из подпола. Очень вовремя к Гейси приехал его помощник, представившийся Дэвидом. Он подтвердил, что в доме частенько попахивало тухлятиной – вроде как у Джона были проблемы с канализационными трубами. Товэр заглянул в подпол, освещенный одной-единственной лампочкой. Там стоял дренажный насос; земляной пол был засыпан желтоватым порошком, очевидно известью.

Перед самым уходом Козенчак заглянул в мусорную корзину. Она была почти пустой – Гейси явно следил за тем, чтобы мусор в ней не залеживался. Однако на дне Козенчак заметил обрывок бумаги. Похоже, это был корешок от квитанции на проявку фотопленки. Там стоял штамп «Ниссон-Фармаси» и номер заказа. На всякий случай лейтенант положил корешок в отдельный пакет для улик и поставил на клапане свою подпись.

Однако своей главной цели обыск не достиг. Детективам не попалось никаких следов Роба Писта. И хотя книги и фильмы гомосексуального содержания указывали на нетрадиционные пристрастия Гейси, повод предъявить ему обвинение отсутствовал.

Пока шел обыск, Гейси оставался в участке. Туда же приехал его адвокат, требовавший проводить его к клиенту. Однако официально Гейси адвоката не вызывал, и полицейские держали их раздельно. По возвращении с обыска Козенчак сообщил Гейси, что обе его машины конфискованы. Тот немедленно начал возмущаться и спрашивать, как же ему теперь добираться домой. Тут-то и понадобился адвокат, и Лероя Стивенса допустили в допросную.

Детективы предложили Гейси подписать «права Миранды» и подтвердить, что он знает: все, что он скажет, может быть использовано против него. Адвокат посоветовал клиенту не подписывать, но детективы напомнили: отказ может расцениваться как указание на то, что клиенту есть что скрывать.

Стивенс обратился к Гейси:

– Скажи прямо, ты что-нибудь знаешь о пропаже этого мальчика?

– Естественно, нет! – рявкнул Гейси.

– Ладно. Тогда можешь подписать.

После этого Гейси еще раз повторил свою сагу о том, как ездил в «Ниссон», потом в госпиталь, потом к родственникам и как свалился в кювет, из-за чего опоздал на встречу с Козенчаком. Тем временем криминалисты спешно исследовали его конфискованную машину в поисках отпечатков пальцев Писта. К сожалению, обнаружить их не удалось.

В половине десятого вечера Гейси покинул участок в сопровождении своего адвоката.

Полицейские по-прежнему были уверены, что Гейси имеет отношение к исчезновению Писта. Все друзья мальчика по школе утверждали, что сбежать он точно не мог. Не такой это был подросток. Родители продолжали собственные поиски, несмотря на указания детективов сидеть дома и ждать. Оставалась последняя надежда, что если Гейси похитил Роба, тот может быть еще жив.

Козенчак решил установить за ним круглосуточную слежку. Возможно, каким-то образом подозреваемый выдаст себя, если следовать за ним неотступно. Для слежки в их департаменте имелось особое подразделение под названием «Дельта». Оно состояло всего из четырех человек под руководством сержанта Уолли Лэнга. Сотрудники «Дельты» работали под прикрытием, ездили в машинах без полицейской символики и одевались в джинсы и кеды.

Слежка за Гейси началась с утра 14 декабря. Офицер Шульц из «Дельты» следил за домом подозреваемого, а Робинсон – за домом его тетки, той самой, что недавно овдовела. Сам же Козенчак решил побеседовать с Дэвидом, помощником Гейси, который явился к нему домой во время обыска. Фамилия Дэвида была Крэм; Козенчаку запомнилось, что при разговоре с полицейскими тот постоянно упоминал о том, что женат, и всячески указывал на свою гетеросексуальность.

Он отправил за Крэмом Рафаэля Товэра. Крэм проживал с женой и маленьким сыном в Норт-Сайде. Крэма не оказалось дома, но жена предложила полицейскому подождать его. Она была очень симпатичная, стройная и миниатюрная. Почему-то она сразу догадалась, что полиция интересуется начальником Крэма, Джоном Гейси.

– Он странный, – рассказывала миссис Крэм. – Зачем-то хочет, чтобы Дэвид нас бросил. Он мне несколько раз звонил, говорил, что Дэвид меня обманывает. Ходит по проституткам. Еще когда мы только встречались, Дэвид жил у Гейси – снимал комнату. И видел там разные чудные штуки.

– Какие, например? – заинтересовался Товэр.

– Здоровенный брус с цепями.

Товэр сразу вспомнил тот самый брус, стоявший за дверью в одной из спален.

Миссис Крэм упомянула и о том, что ее муж как-то ударил Гейси и был арестован. Из-за того случая он до сих пор под надзором. Еще до нее доходили слухи, что Гейси приставал к своим сотрудникам, а ведь все они мужского пола!

Сам Дэвид Крэм все не появлялся, и детективы собрались уезжать. И тут возле дома затормозил белый «Плимут-Сателлит». Дэвида попросили пересесть в машину к полицейским, и по дороге он рассказал, что Гейси ему звонил. Босс попросил на всякий случай снять в банке четыре тысячи долларов – на залог.

В участке Крэм поведал о том, что уже давно работает на Гейси, между ними несколько раз возникали разногласия, но ничего серьезного. При приеме на работу Гейси спрашивал про его сексуальную ориентацию; также он неоднократно упоминал о своих «свободных взглядах». Больше ничего интересного детективы от Крэма не узнали.

Все свои надежды они возлагали на слежку, а также на досье подозреваемого из Департамента полиции Чикаго, за которым лично отправился Товэр. Ему выдали документы, засекреченные в соответствии с законом о защите личных данных. Речь шла о нанесении тяжких телесных повреждений. 20 марта 1978 года Джефри Ригнэлл, студент из Винтер-Парка во Флориде, приехал в Чикаго и гулял по северной части города. Рядом с ним притормозила машина; водитель предложил Джефри прокатиться. Он угостил его «косячком», а потом прижал к лицу тряпку, пропитанную эфиром. Дальше воспоминания пострадавшего были обрывочными: он то приходил в себя, то снова терял сознание. Тем не менее он запомнил местность, по которой они проезжали. В половине пятого утра Ригнэлл очнулся возле мемориала в Линкольн-парке. У него на лице остались сильные ожоги от эфира; из ануса обильно текла кровь. Он с большим трудом добрался до квартиры подруги, у которой остановился в Чикаго.

Не решившись сразу обратиться в полицию, Ригнэлл взял напрокат машину и попытался выследить насильника. Через несколько недель ему действительно попался автомобиль, похожий на тот, на котором его увезли. Ригнэлл сообщил номер полицейским; машина принадлежала Джону Уэйну Гейси. С тех пор состоялось несколько судебных заседаний, но дело все еще находилось в разработке.

Козенчак решил, что им необходимо переговорить с Ригнэллом. На то, чтобы разыскать его, потребовалось несколько часов. Выяснилось, что Ригнэлл находится дома, во Флориде. Адвокат юноши заявил, что его клиент приедет на допрос, если штат Иллинойс оплатит ему билет на самолет. Пока что это было затруднительно, и Козенчак отказался от идеи побеседовать с пострадавшим. Тем не менее он отметил, что Ригнэлла усыпили эфиром, а в доме у Гейси была найдена склянка, пахнувшая именно этим средством.

Детективы шли за Гейси по пятам, рассчитывая если не найти Роберта Писта живым, то хотя бы набрать крепкую доказательную базу против подозреваемого.

Слежка за Гейси была одной из самых странных, какую когда-либо осуществляло подразделение «Дельта». Поначалу полицейские старались не выдавать себя. Они парковались в каком-нибудь укромном месте, но так, чтобы видеть его дом. Гейси стремительно выбегал из дверей, прыгал в свою машину и срывался с места, скрипнув протекторами. Его заносило на льду, он выравнивал руль и продолжал гнать. Дельтовцы не успевали среагировать, как он скрывался из виду на Камберленд-авеню.

К концу первого дня они решили, что скрываться от подозреваемого не имеет смысла. Гейси явно был в курсе, что за ним следят, и намеренно отрывался от «хвоста». А раз так, его можно было преследовать открыто. В результате сформировался сценарий наблюдения, крайне нехарактерный для обычной полицейской работы. Очень скоро Гейси сам начал сообщать дельтовцам, куда едет и чем собирается заниматься.

Он обожал прогуливаться по барам и выпивать. В первый же вечер, зайдя перекусить в ресторан, он позвал копов с собой. Сначала те решили, что он шутит. Ничего подобного – он не только усадил их за свой столик, но и заплатил за ужин. Когда затем он двинулся по барам, то в каждом знакомил дельтовцев с друзьями, представляя их как своих телохранителей – «персональный эскорт». Выпивали они за отдельным столиком, но он неизменно посылал им угощение. Он мог бродить по барам до самого утра и всегда знал, какие еще открыты. Он входил туда как знаменитость или популярный политик, пожимал руки знакомым, кивал направо и налево, широко улыбаясь. Домой он не торопился, и дельтовцы повсюду следовали за ним.

Но, несмотря на показную браваду, Гейси тревожился все сильнее. Преследование быстро начало сказываться на нем. Он подумывал посоветоваться со своим адвокатом, но Лерой Стивенс, который до того вел все гражданские дела «П.Д.М. Контракторс», в пятницу, 15 декабря, уехал из города на выходные, и связаться с ним было невозможно. Гейси пришлось срочно искать кого-то другого. И этим другим оказался Сэм Амиранте.

Глава 3

Джон Гейси был первым клиентом Амиранте. Хотя нет, не совсем так. Сэм в буквальном смысле слова жил в зале суда последние пять лет. Все это время он работал в службе общественных защитников округа Кук, штат Иллинойс. В общественные защитники обычно попадали начинающие юристы, стремящиеся получить опыт, выдвинуться и начать собственную практику. Именно это сделал Сэм Амиранте в конце 1978 года.

Устав носиться по судам, как курица с отрубленной головой, экономить на всем и постоянно задаваться вопросом, правильно ли он выбрал профессию, Сэм пришел к выводу, что ему пора сделать следующий шаг. За год до того его повысили до старшего общественного защитника по Третьему округу. Тем не менее денег на оплату счетов не хватало, а у Сэма недавно родился сын. И вот 10 декабря 1978 года он официально уволился с государственного поста, чтобы заняться частной практикой. Сэм был твердо намерен стать востребованным адвокатом по уголовным делам. В его практике уже попадались такие – мошенничество, нападения и даже несколько убийств.

Сэм снял себе офис в бизнес-центре Парк-Ридж вместе с еще несколькими адвокатами, своими друзьями. Купил подержанную мебель: письменный стол, стеллажи, удобные стулья. Повесил на стену диплом в рамке, лицензию на частную практику и другие документы, подтверждающие его квалификацию. И стал ждать первого клиента.

Полагая, что ожидание может затянуться, Сэм являлся в офис в повседневной одежде – джинсах и свитере. В Чикаго стояли холода, и не имело смысла наряжаться в деловой костюм, пока он не выступает в суде.

По крайней мере, Сэм так думал. Каково же было его удивление, когда 15 декабря, спустя буквально пару дней после его воцарения в новом кабинете, ему позвонил шапочный знакомый.

– Сэм, можешь оказать мне услугу? – раздалось в трубке. – Это Джон. Джон Гейси.

Все в северных пригородах Чикаго знали это имя. Гейси претендовал на участие в местной политике: постоянно старался быть на виду, много рассуждал о своих знакомствах в высших сферах, как будто надеясь, что часть их славы перейдет и к нему. Тем не менее он был человеком приятным, пускай и немного хвастливым. Джон всегда был готов прийти на помощь – неважно, надо было позаботиться об установке нового дорожного фонаря или о состоянии газонов на какой-нибудь улице. Ему не было равных в организации благотворительных мероприятий: он очень быстро распространял билеты и созывал гостей, приводя с собой минимум десятерых человек. Правда, те обычно оказывались неловкими подростками и выглядели так, будто впервые надели парадный костюм. Это были парни из его фирмы – подсобные рабочие со строительства.

Помимо прочего, Джон исполнял обязанности руководителя и казначея Службы городского освещения в Норвуд-парке, которой Сэм Амиранте оказывал юридические услуги. Собственно, поэтому они и были знакомы.

– Что случилось, Джон? – ответил он.

– Ты, кажется, знаком со всеми копами в Дес-Плейнсе, Сэм?

– Ну да, я знаю большинство из них. Мы же в одном здании сидели. Да и пересекались почти по всем делам. А что?

– Понимаешь, они зачем-то пустили за мной «хвост». Понятия не имею, что стряслось, но это начинает вредить моему бизнесу. Если честно, я вне себя, Сэм. Буквально с ума схожу. Может, ты поспрашиваешь у них? Постараешься узнать, чего им надо? С какой стати они мне досаждают?

Голос у него был расстроенный.

– Погоди минутку. Объясни подробнее – что значит они «пустили за тобой «хвост»?

Грешным делом, Сэм подумал, что у его знакомого простая паранойя и слежка – плод его воображения. Но тот продолжил:

– Если я хочу поесть в ресторане, двое сразу увязываются за мной. Заезжаю на заправку – они стоят и ждут, пока я залью бензин. Куда бы я ни ехал, они следуют за мной по пятам. Я пробовал отрываться от них, но они всегда меня нагоняют. Сидят в машине перед моим домом всю ночь. Даже соседи уже жалуются.

Кажется, дело было не в паранойе.

– И сколько это продолжается, Джон?

– День-другой.

– И у тебя нет никаких предположений, чем это может быть вызвано?

– Они вроде упоминали про какого-то мальчишку, который сбежал из дома. Я его знать не знаю. Беглые мальчишки не по моей части.

– Давай-ка я позвоню и поспрашиваю.

– Буду премного тебе обязан, Сэм. Уж поверь, я умею оплачивать долги.

– Не сомневаюсь. Перезвони мне завтра.

– Спасибо, дружище.

Сэм повесил трубку и постарался вспомнить, когда видел Джона в последний раз. Ну конечно – он приглашал его к себе, когда они с женой затеяли перестраивать дом. Джон был подрядчиком и брал такие заказы. Им хотелось пристроить дополнительную детскую для их маленького сына Джона. В конце концов они отказались от своих планов, поскольку пристройка дорого стоила. Теперь, став частным адвокатом, Сэм рассчитывал поправить свое финансовое положение.

Джон Гейси позвонил правильному человеку. Амиранте был абсолютно предан своей работе и полностью погружен в нее. Он давно привык к тому, что адвокаты трудятся круглые сутки, без выходных и отпусков. Ему это даже нравилось. Он ненадолго задумался о том, почему Гейси выбрал именно его. Возможно, из-за его знакомств? Действительно, служба общественных защитников располагалась в одном здании с полицейским участком Дес-Плейнс, и он знал всех тамошних копов. К тому же он был общительным и симпатичным парнем. По-итальянски дружелюбным, открытым и разговорчивым. Все знали его, и он знал всех.

Амиранте принимал участие в политической жизни Чикаго, а это не могло не произвести на Гейси впечатление. Он водил дружбу с прокурорами округа Кук. Стороннему человеку может показаться, что адвокат и прокурор, выступающие по разные стороны, являются непримиримыми врагами. В действительности это не так. Юридическое сообщество в округе Кук было сравнительно небольшим и довольно тесным. Прокуратура с адвокатурой работали рука об руку. И многие их представители дружили между собой.

Поэтому Сэм без промедления набрал номер офиса окружного прокурора. Первое, что его удивило, – с ним не хотели говорить. Точнее, говорить по существу. От него отделывались под разными предлогами и ограничивались туманными намеками. Однако дело явно было серьезное. И могло вот-вот просочиться в прессу.

В конце концов Сэм дозвонился до помощника прокурора Терри Салливана, надзирателя прокурорской службы по Третьему округу. Весь последний год Терри был его непосредственным соперником, так как сам Амиранте возглавлял в округе службу общественных защитников. Они работали вместе над многими делами и успели сдружиться.

Терри был приметным молодым мужчиной: высокий, светловолосый, голубоглазый, он источал характерный ирландский шарм. Однако нельзя было недооценивать его: в зале суда Терри набрасывался на соперников с бульдожьей хваткой. Прознав о том, что Терри занимается делом Гейси, Амиранте позвонил ему.

Они немного поболтали о пустяках: Салливан спросил, как Сэму частная практика, – обычные вежливые фразы. Но стоило Амиранте упомянуть Гейси, как Салливан помрачнел.

– Это грязное дело, Сэм. Мы у него на хвосте и вот-вот утопим.

Похоже, Терри не шутил.

– Да ладно тебе! – возразил Амиранте. – Этот парень из демократической партии. Руководитель избирательного участка Норвуда, черт подери. У него успешный бизнес. Его тут каждая собака знает. А вы делаете из него маньяка? Похитителя детей?

– Вообще-то именно так, дружище. Он нехороший человек. Очень нехороший. Детали я разглашать не могу, но скажу тебе так: с ним нечисто.

– Но доказательств у вас нет, иначе вы уже выложили бы карты на стол. Вы портите Гейси деловую репутацию, ты это понимаешь? На основании одних только подозрений. Да, он оказался не в то время не в том месте. Ну и что? Я хотел попросить тебя поумерить пыл своих людей. Притормозите со слежкой. Хотя бы до тех пор, пока не будете достаточно уверены.

– Мы и так достаточно уверены, Сэм.

– Но предъявить вам нечего, верно?

Амиранте решил, что Салливан использует старый юридический трюк: притворяется, что ему известно больше, чем на самом деле, в попытке заставить оппонента выдать информацию.

– Этого я не говорил. Ты же сам понимаешь, как тут все работает, Сэмми. Я не могу рисковать своим расследованием. Ничего личного.

«Он нехороший человек. Очень нехороший. Детали я разглашать не могу, но скажу тебе так: с ним нечисто».

Теперь Амиранте был по-настоящему заинтригован.

– А ты понимаешь, что я могу подать иск против полиции Дес-Плейнс? Это же преследование, Терри, самое настоящее. Мы получим ограничительный ордер. Конечно, я не могу начать действовать, не посоветовавшись с клиентом. Но предупреждаю тебя, что именно это и буду рекомендовать. Ты не оставляешь мне выбора.

– Поступай как считаешь нужным, Сэм.

Терри Салливан понимал, что угроза Амиранте реальна. Но все равно отказывался говорить. Ясно было одно – вокруг первого клиента Сэма заваривается серьезная каша.

– Буду держать тебя в курсе, Терри. И ты обо мне не забывай. Как только подам жалобу, сразу пришлю тебе копию.

После разговора с Салливаном Амиранте позвонил мэру Дес-Плейнс Хербу Вольбердингу, с которым тоже был лично знаком по работе в демократической партии. Подробностей дела тот не знал или не хотел рассказывать, но подтвердил, что Гейси у полиции на крючке.

Сэм набрал номер Джона. Тот рассказал, что у него в доме был обыск. Все время, пока полицейские шарили на Саммердейл, самого Гейси держали в полиции. Мало того, у него конфисковали много памятных вещей, да еще и машины забрали на экспертизу. Салливан об этом не упоминал, и Амиранте заподозрил неладное. Он велел клиенту немедленно приехать к нему в офис в Парк-Ридж.

С 11:30 15 декабря 1978 года Джон Гейси официально стал клиентом Сэма Амиранте.

Он вошел в кабинет адвоката с широкой улыбкой, как будто ничего не случилось. И это тоже показалось Сэму подозрительным, ведь невиновный человек не стал бы притворяться, что у него все в порядке, когда за ним ходит полиция, а у него в доме проводят обыск.

– Итак, Джон, не буду скрывать, что ты у копов под подозрением. Собственно, ты – объект расследования, которое полиция Дес-Плейнс проводит в связи с пропажей Роба Писта. Давай начнем вот с чего: скажи мне, какие у них могут быть для этого основания?

– Да никаких, Сэм, приятель!

– Понимаешь, Джон, основания наверняка есть. Иначе они никогда не получили бы ордер. Может быть, ты расскажешь мне, что произошло? С самого начала.

Гейси – уже в который раз – поведал про заказ из «Ниссон-Фармаси». Потом про обыск и слежку. Он сидел, вольготно развалившись в кресле, нога на ногу, и рассказывал о событиях последних дней, представляя их исключительно как небольшие неудобства в своей жизни. Этот человек был полностью расслаблен. С таким же успехом они могли обсуждать футбольный матч или вопросы местной политики. Он постоянно не к месту поминал своих знакомых – богатых и знаменитых. Казалось, Гейси не осознает тяжести ситуации. Его подозревали в похищении несовершеннолетнего, а то и в чем похуже, а он похвалялся своими связями в демократической партии. Упомянул о знакомстве с шефом Альфано, начальником полиции Дес-Плейнс. Мол, старик Альфано мог бы все уладить в два счета. Они же сидели вместе на благотворительном балу, черт побери!

Вскользь он бросил, что полиция могла заинтересоваться им из-за наркотиков. Вроде как Фил Торп по секрету ему сообщил, что выращивает травку на крыше здания, в котором находится другая его аптека, на Калифорния-авеню. Что, если кто-нибудь из служащих это подслушал? Правда, пока что полицейские ни разу о травке не упоминали.

В разговоре всплыло, что, когда копы приезжали к нему взять показания, их было четверо.

– Это очень необычно, Джон, – заметил Амиранте, – отправлять четырех офицеров полиции взять показания у потенциального свидетеля.

– Да они еще и дежурство поставили у меня перед домом. Мы с Росси видели.

– Тебя караулили всю ночь?

– Ну как сказать… Понимаешь, у Росси был при себе косячок, ну мы и решили от них избавиться. Потом я малость выпил и принял пару таблеток валиума. В общем, в участок я не торопился. Приехал в четвертом часу утра, а к тому времени и показания у меня брать было некому. Они мне велели вернуться утром. Я-то думал, копы работают и по ночам.