Мой Босс Альфа бесплатное чтение

09.09.23

Пролог

Рита

Внутри все клокочет! Хочу рычать, рыдать и топать ногами! Что за черт?! Почему все так?

Долгих три года я выстраивала этот отдел. Вкладывала всю себя, подбирала людей… Шаг за шагом, кирпичик за кирпичиком… И что вышло? Замок на песке, вот что.

Нас продали. С директорами ничего не обсуждалось, сообщили задним числом. Руководство держало переговоры в строжайшем секрете, мы обо всем узнали уже по факту сделки. И вот… Иду бодаться с новым хозяином. Даже не наш шеф, а шеф моего шефа. Тот, которого нам назначили, – просто пустышка. Если кто-то что-то и решает, то явно не он. А этот Седов – вполне может быть.

Это моя последняя попытка. Сколько уже обговорила с Нечаевым. Все без толку. Сволочи из Курьер Маркета! Ненавижу! Им, крупнякам, только дай на наших костях сплясать. Сейчас всех моих ребят, все мое подразделение… Ох…

Тим

Дел по горло, еще эта дурацкая встреча. Какая-то дико амбициозная директриска. Нахрена вообще мне с ней знакомиться? Расформируем и уволим всех в течение квартала. Мне нужен только их бренд и клиентская сеть. Им удалось в свое время захватить нишу, о которой мы не подумали. Маленькая, уютненькая и прибыльная… Если знать, с какой стороны подойти. Их владельцы, видимо, не знали. Доходы падали с завидным постоянством. Ничего, мы это исправим. Только персонал надо подчистить. Сейчас так и скажу этой выскочке.

Стоп! Что? Еще раз!

Замираю на месте, втягиваю в себя воздух. Самка… Моя самка. Этот запах. Его не спутаешь ни с чем. По коже побежали мурашки, и каждый волосок на теле встал дыбом, во рту пересохло, в ушах звенит. Она! Где? Вот… Поднимается, идет к ресепшн. Черт, хороша! Какие ноги, какая линия бедра! Тонкая талия, высокая грудь, длинная шея, а какие скулы. Острые! Того и гляди порежешься. Темные волосы собраны в пучок, а на меня уставились колючие зеленые глаза. Яркие, страстные. Твою ж мать! Меня захлестывает горячая волна предвкушения. Все животное во мне просыпается и рвется наружу, сжигая изнутри. К выдоху примешивается хорошо слышный рык. Самка! Моя!

Рита

Толкаю тяжелую стеклянную дверь, вхожу в фойе бизнес-центра. Нифига себе! И этот офис принадлежит полностью им? Все в мраморе, играет тихая музыка, на стойке ресепшн цветочные композиции, а за стойкой – вышколенные девочки с очаровательными улыбками. И… И? Офигеть какой мужик около турникетов! Красивый, высокий, широкоплечий, но не качок, нет. Гибкий, изящный, поворачивает голову и вдруг идет мне наперерез. Есть в его движениях что-то животное, хищное, от чего мурашки по коже и ноги ватные.

Что? Ноги ватные? Отставить! Пусть и стильный красавчик, но со мной так не надо. Фигли он так ко мне идет? Блин, он преграждает мне путь. Сожрать хочет, что ли? Ничего, отец всегда держал крупных собак. Я знаю, как надо отдавать приказы:

– В чем дело? – тон спокойный, но такой, чтобы у него и в мыслях не было ослушаться. – Дайте пройти.

Смотрю ему в глаза, как учил папа. И тут происходит что-то странное. Из светлых, почти желтых, его глаза становятся карими. Разве так бывает? Мужчина недовольно морщится, фыркает и уходит вглубь коридора, тряхнув головой. Ну и придурок!

Глубоко вдыхаю, пытаясь унять дрожь в коленях, подхожу к ресепшн.

– Меня зовут Волкова Маргарита, – сдержанно сообщаю секретарше. – Мне назначено у Тимофея Леонидовича Седова.

Глава 1

Рита

Меня зовут Маргарита Сергеевна Волкова, мне двадцать восемь лет, и я один из ведущих менеджеров компании «Доставим и точка».

В моем подчинении отдел ценных грузов и корреспонденции. Начинала я обычным курьером, так что нынешнюю должность вполне можно считать гигантским прорывом в карьере. Заслуженным, я думаю. Ведь работе я отдала все. Ни семьи, ни романтических отношений, ни даже друзей. Это был сознательный выбор. На самом деле, моя психотерапевт рада, что у меня есть хотя бы работа.

Все мои утра похожи одно на другое, даже если это утро выходного дня. Подъем в пять тридцать. Без будильника. Душ под музыку, кофе и работа…

Когда в моей жизни случилось то, что я никак не могу забыть, я была на последнем курсе языкового факультета. Мечтала быть переводчиком. Или, на худой конец, работать в международной компании. Однако судьба внесла свои коррективы. Я не доучилась. То, что я выжила, было большой удачей. Долго никуда не выходила – даже из собственной комнаты.

Уже потом я узнала, что мама с папой продали дачу, чтобы оплатить мне врачей. Стыдно было, аж жуть. Но пластический хирург и психолог честно отработали свой заработок. Я встала с кровати, снова начала разговаривать. Как раз тогда я и обратила внимание на то, что квартира сильно опустела, что родители вдруг постарели.

Первый раз я вышла из дома, чтобы прогулять папиного пса. Отцу стало плохо. После того случая приступы гипертонии стали его мучить удручающе часто. Мама хлопотала около него, а крупный немецкий овчар Тайсон, поскуливая, крутился у входной двери. Я взяла собаку, и, как раньше, пошла на улицу. Рядом с ним я всегда чувствовала себя защищенной. Эх, где же ты был тогда, Тайсон…

Прогулка со старым кобелем стала моим ежевечерним и ежеутренним ритуалом. По утрам он теперь шел не к отцу, а ко мне. Тыкался влажным носом, фыркал, щекотал колючими усами. Я ворчала, отмахивалась, но вставала. Трепала загривок с жесткой шерстью, гладила острую морду с умными глазами. Одевалась, выходила на улицу. У отца от пережитого случился микроинсульт, и нормально обслуживать пса он уже не мог. А маме было некогда. Осталась только я. Мы гуляли с Тайсоном по часу, а то и больше, и разговаривали. Конечно, он слушал, а я говорила, говорила, говорила… Все, что не могла сказать ни родителям, ни врачу… Как хорошо, что ты тогда у меня был, Тайсон…

В какой-то момент на прогулке я поняла, что не хочу возвращаться домой. Там тяжело, больно и плохо. А на улице дышать легко, и есть куда бежать. Бежать, двигаться, идти… Смешно, но именно это желание стало тогда основополагающим в выборе профессии. В тот же день я нашла ближайший офис маленькой курьерской компании и устроилась на работу. Пеший курьер срочной корреспонденции. Так началась моя карьера в «Доставим и Точка».

***

– Ритка, ты слышала?

Я уверенным шагом иду по коридору к своему кабинету. Меня догоняет Люсиль, наша секретарша. Прехорошенькая блондиночка с кукольной внешностью. Даже платья носила такие… с пышными бантами.

– Ты слышала? Нас действительно продают! Или уже продали! Коммерсы говорят, у них все договора с полок сняли и куда-то отправили! И аудит был!

– Про аудит слышала, – нехотя отзываюсь я.

Про продажу шептались в курилках уже с полгода. Один из компаньонов ушел, а второму этот бизнес был не интересен. Он начал переговоры еще зимой. Показатели стремительно падали, премии сотрудникам начислялись все реже, и кое-кто заговорил о сокращении. Так что новость была вполне себе ожидаема. Интрига была в том, кто же новые владельцы.

– А кому продают, уже известно?

– Ой, – округлила глаза Люська и понизила голос: – вроде как Курьер Маркету.

– Зачем мы им? – поперхнулась я.

– Да кто их знает! – всплеснула руками Люсиль. – Но вчера вечером именно в их машины наши архивы грузили.

Значит, уже продали! Никто бы не позволил вывезти документы даже для аудита. Курьер Маркет, говорите? Я тяжело вздохнула. Очень крупная компания. Очень. Они нас проглотят и не заметят.

Нахмурилась, толкнула дверь в свой отдел.

–Утро! – в кабинете сидели три координатора. Все остальные работники были уже в полях. – Что у нас плохого? – всегда начинала день этой мультяшной присказкой.

– Доброе утро, – нестройным хором отозвались мои дамы. Две из трех. Третья висела на телефоне и просто кивнула.

– Чего все такие расстроенные? – попыталась приободрить персонал.

– А чему радоваться? – отозвалась Елена. Все время, что работаю с ней, борюсь с желание звать ее по имени-отчеству. Она мне в матери годится. – Сократят нас сейчас всех, и все тут…

Для нее сокращение будет катастрофой. В ее возрасте работу не найдешь, а на ней двое подростков.

– Кто сказал такую глупость? – состроила я строгую гримасу. – Отставить панику! Мы отдел ценных грузов! Что ж мы, цены себе не знаем?!

Мои работницы несмело улыбнулись, я включила кофемашину, открыла почту. Первое письмо от руководства. Всех директоров приглашают на внеплановое совещание. Ну вот и приехали…

Тим

Быстро иду по коридору. Рядом Егор. Отстает на полшага, но очень старается заглянуть мне в глаза. Мы с ним похожи. Оба высокие, оба черноволосые. Только он чуть уже в плечах. Сутулится, из-за чего кажется ниже, а еще у него тонкие, женственные черты лица. Держался бы уверенней, сошел бы за изящного красавца, но он вечно трясется. Из-за чего репутация у него совсем другая.

– Да не дрейфь ты, – губы сами собой кривятся, отворачиваюсь, чтобы он этого не увидел, киваю кому-то. – За твоей спиной целая корпорация! Что бы ты ни сделал, – хлопаю друга по плечу, – мы потом выправим.

Егор боится. Всегда боится. Черт, плохой идеей было отдавать ему руководство новой покупкой. Я говорил об этом отцу. Он не альфа. И даже не бета. Если бы я не любил его всей душой, я бы вообще его с волком не сравнил. Лис, шакал… Умный, но… Черт возьми, запрещаю себе об этом даже думать. Он же мой друг! Брат! Хоть и троюродный… Или какой там?.. Ему безумно тяжело в стае. Надо его поддержать. Останавливаюсь, оборачиваюсь к нему:

– Егор, там нужен именно такой, как ты, – у него взгляд взволнованный, бегающий. – Там нужны твои ум и хитрость. Мы должны забрать всю их базу по клиентам ценных грузов и все наработки. Поставь туда сейчас кого-нибудь горластого, так персонал все контакты сбросит и слова не скажет, – я всплеснул руками, как наша прабабка. – Там нужен ты с твоим вкрадчивым голосом и цепким взглядом, – подмигиваю другу. – Увольнять же тоже надо ласково! – ухмыляюсь.

– Кстати, про увольнения, – Егор приободрился. – Там одна мадамка настойчиво требует встречи с тобой.

– Да нахер ее, – отмахиваюсь.

– Она руководитель ценных грузов! – вскинув бровь, докладывает Егор. – Волкова Маргарита.

– Волкова, говоришь, – ржу в голос. – Наш человек.

Егор ухмыляется, оценив шутку.

– Так что, назначишь?

– Слушай, а точно сам никак? – морщусь, смотрю на него жалобно.

– Если честно, она мне уже весь мозг выела, – фыркает друг. Когда злится, он очень похож на волка.

– Ага! Твой кончился, и ты решил ей скормить мой.

Ситуация ясна. Мягкий Егор не справится с напористой теткой. Что ж, придется принять огонь на себя.

– Ладно, скажи ей, пусть свяжется с моей секретаршей. Я дам распоряжение ее записать.

– Хорошо, – Егор кивает, приободрившись. – В целом по ситуации пока все спокойно. Разрывов контрактов нет, но некоторые затаились.

– Прекратили отправки? – спрашиваю недовольно.

– Да. Уверяют, что у них пока ничего нет, хотя раньше график был намного плотнее.

– Что ж, – шумно выдыхаю, – вот и вотрись к ним в доверие, пригласи на ужин партнеров, что ли.

– Да к ним хрен вотрешься, – фыркает Егор. – Все завязаны на эту Волкову.

Я останавливаюсь, задумавшись.

– Егор, ты же всегда нравился бабам? – удивленно смотрю на него.

– Но не этой, – брат округляет глаза, кривится. – Какая-то ледышка неприступная. От нее мужиком вообще не пахнет!

– Че, извращенка?

– А хрен ее знает! – рычит.

– Ну ладно. Тем интереснее. Пусть она ко мне зайдет, – вскидываю глаза к потолку, вспоминая расписание. – В четверг в три. Я еще уточню, но, кажется, в три свободно.

– Лады, – Егор протягивает руку. – Давай, брат.

Он всегда зовет меня братом. С самого детства. Я не против. В моей семье и так это помнят, но вот окружающие… Всей остальной стае нелишне будет напомнить, что Егор мне родственник. Иначе его просто сожрут.

Глава 2

Рита

Стараюсь выровнять дыхание и унять дрожь в коленях. И так все плохо, еще этот придурок в фойе.

Секретарша профессионально улыбается, предлагает мне чай или кофе. Прошу воды. Дико нервничаю.

Делаю большой глоток, выдыхаю. Что я, в самом деле? Не зверь же он! Пытаюсь вспомнить все, что успела собрать о главе подразделения: Седов Тимофей Леонидович, окончил ВШЭ, имеет MBA, куча регалий, достижений, человек года по версии того рейтинга, предприниматель года по версии этого. И я со своим неоконченным высшим. Сейчас буду доказывать, что нас нельзя сокращать. Ежу же понятно, что им только база нужна!

– Пожалуйста, проходите.

Секретарь, видимо, в чате, получила разрешение меня пропустить. Или у них какая-то телепатическая связь. Ни звонка телефона, ничего другого я не слышала. Еще раз поражаюсь тому, какая это миловидная дама. Идеальная укладка, неброский макияж, деловой костюм. Сильно старше меня, кстати. Наверное, он тоже старик. Обычно же в приемной держат девочек. Ругаю себя за то, что не успела найти его возраст. И с фотографиями в сети было что-то негусто.

Делаю вид, что поправляю юбку, вытирая вспотевшие ладони, захожу в кабинет и тут же теряю дар речи. Твою ж мать!

– Добрый день, Маргарита Сергеевна, – он даже не подсматривает никуда, запомнил мое имя. Еще бы!

– Здравствуйте, – голос меня не слушается, откашливаюсь, – Тимофей Леонидович, – киваю. Стараюсь приветливо, но не получается, вижу это по его губам, расползающимся в улыбке и по желтеющим глазам. Что за хрень? – Прошу прощения, – делаю паузу, подбирая слова, – за инцидент в фойе…

– Да что вы, – он смеется, показывая красивые белые зубы, – это я должен перед вами извиняться, – а взгляд колючий, испытывающий. – Я так неаккуратно преградил вам путь, – понижает голос, подается вперед, – в мой кабинет…

Издевается, зараза!

Опускаю взгляд, стискиваю зубы, подхожу ближе к столу и сажусь, хотя приглашения не было.

– Я бы хотела обсудить с вами новые протоколы работы отдела, – подчеркиваю свои слова кивком, кладу на стол ежедневник. На самом деле у меня все в голове, но так же солиднее, да?

– Вообще-то новым подразделением руководит Егор Анатольевич Нечаев, – он откидывается в кресле. – Я удивлен, что у вас возникли вопросы непосредственно ко мне.

Дрожь в моем голосе пропадает, разговор о работе придает мне уверенности. Тут я в своей стихии, тут я кое-что да значу. Твоей Егор Анатольевич никто и звать его никак. Я поняла это уже на второй встрече. Поэтому мне и нужно поговорить именно с тобой.

– Мне кажется, что вы тоже заинтересованы в том, чтобы ваша покупка продолжала приносить прибыль и наращивала показатели.

Он откидывается в кресле, ухмыляясь. Красив. Очень красив. Правильные черты лица, твердый подбородок, прямой нос. Умные, живые глаза. Только вот доброты в них ни капли. Что ж, тогда будем апеллировать к рассудку.

– Безусловно, наша компания заинтересована в достижениях, – говорит он, ухмыляясь.

– Да! Только достижения совершаются людьми! – я подаюсь вперед, пытаясь придать веса своим словам. – Если я правильно понимаю ситуацию, то вы хотите просто забрать нашу базу клиентов, а персонал расформировать, – слишком поздно замечаю, что повышаю голос.

Его выражение лица становится скучающим:

– Все преобразования будут произведены в соответствии с составленным руководством планом развития.

– Да как вы не понимаете! – вскакиваю со своего места. – Вы с ценными грузами имеете дело! У меня в отделе ротации курьеров вообще нет! За три года только один человек уволился, да и то в связи с переездом.

– Не нервничайте вы так, – его голос становится враждебным, фразы звучат твердо, весомо. – Присядьте.

Выдыхаю, сажусь на место, отвожу взгляд.

– Пожалуйста, – снова смотрю в его сейчас карие глаза, – проанализируйте ситуацию еще раз. В работе с ценными грузами очень важна репутация и стабильность, – меня аж трясет, но я стараюсь говорить заученными деловыми фразами.

– Мы обязательно обратим внимание на ваш отдел, – он скалится. – Собственно, уже обратили. Только сегодня обсуждали с Егором Анатольевичем динамику.

– Ведь показатели снижаются, – я знаю, о чем говорю, заказов нет.

– Пока ни одного расторгнутого контракта! – он довольно разводит руками.

Вздыхаю, встаю. Больше мне сказать нечего.

– Спасибо за уделенное время, – киваю.

– Спасибо за неравнодушие, – теперь улыбается. Формально, неестественно, но улыбается, протягивает руку.

Коснуться мужчины? Черт! Задерживаю дыхание, протягиваю ладошку в ответ. Едва дотрагиваюсь до него, тут же отдергиваю, и, чтобы скрыть неловкость, предпринимаю последнюю попытку:

– Спросите у своей секретарши, кто у вас курьер, – смотрю в его глаза. – Наверное, не у той, что в приемной, а у тех, что на ресепшн! Спросите! Ведь вам что-то должны доставлять не вашей же службой? Спросите имя курьера, спросите, что будет, если приедет другой.

Он чуть прищуривается, улыбается. В этот раз по-настоящему.

– Спасибо за совет, обязательно спрошу.

Мне остается только кивнуть и закрыть за собой дверь кабинета. Бой проигран. Я-то ладно, найду себе работу, но как выкрутится Елена? А Фарид? Наш самый лучший сотрудник. У него пятеро детей! А Димка мелкий? Он же учится. Я уже замучилась график под него подстраивать, но ведь парню и выучиться надо, и денег больше негде взять. Сжимаю большим и указательным пальцами переносицу, бросаю взгляд на излишне внимательную секретаршу, приветливо киваю ей.

– Может, еще воды? – спрашивает она вежливо.

– Нет, спасибо, – улыбаюсь шире. – Я пойду. Работа.

Черный юмор. Да. Пока у меня еще есть работа.

Тим

Сучка! Какая вкусная сучка! Сам себя не понимаю. Хочу выть, орать и кататься по траве одновременно! Хоть одна самка производила на меня такое впечатление? Не помню. Нет. Нравились, влекли, но чтобы вот так сносило крышу? И она меня отшила. Дай пройти! Дать ей пройти?! Ага! Щаз! Никуда ты мимо меня не пройдешь!

Да что ж это такое, этот запах буквально преследует меня. Еще эта идиотка из Доставки напросилась на встречу! Надо бы ее послать и быстренько по камерам пробить, куда шла моя самочка.

Сообщение от секретарши. «Волкова МАРГАРИТА СЕРГЕЕВНА в приемной». Всегда прошу Ольгу выделять имя собеседника. Умница. Только сейчас мне не до этой Маргариты. Но отменять встречу уже совсем неприлично. Так, ладно. Выделю тебе пять минут, потом займусь моей сучкой. Пишу в мессенджере: «Пусть заходит». Поднимаю взгляд. Опа!

– Маргарита Сергеевна, – говорю нараспев, не могу сдержать улыбки. Вот ты и попалась, самочка моя. Как круто, что Егорка у нас лошара! От нее не пахнет мужиком, говоришь?

– Здравствуйте…

Бледнеет, округляет глаза. Что ж ты так испугалась девочка, я вовсе не такой уж и страшный серый волк. Скалюсь. Кровь кипит, мозг отключается. Ее аромат проникает мне под кожу, мурашками бежит по животу, скручивает все мое естество в тугой узел. Безумно хочется рвануться к ней, но черт, она меня боится! Запах страха немного отрезвляет. Что она там лопочет? Извиняется?

– Да что вы, – стараюсь быть доброжелательным, но понимаю, что моя улыбка сейчас больше похожа на оскал. – Это я должен перед вами извиняться. Я так неаккуратно преградил вам путь, – стараюсь не заржать, – в мой кабинет, – чуть не брякнул «в мое логово».

Ух ты! Страх прошел. Злится! Подошла, сама села. Черт, я идиот. Надо было сразу предложить! И не в это кресло, а поближе. Как у нее глаза-то заблестели! Вот это девочка! Щечки заалели, грудь вздымается. Ну-ка, что ты нам еще покажешь?

– Я бы хотела обсудить с вами новые протоколы работы отдела…

Выложила перед собой какой-то потертый блокнот. Но сама даже не заглядывает в него. Девочка, одно твое движение, и мы с тобой тут столько всего обсудим. И протоколы работы, и отделы… Черт, одергиваю себя. Завожусь. Срочно подумать о чем-нибудь постороннем. Егор! Егор должен этим заниматься.

– Вообще-то новым подразделением руководит Егор Анатольевич Нечаев, – представляю Егора в кресле начальника и еле сдерживаю улыбку. – Я удивлен, что у вас возникли вопросы непосредственно ко мне.

И тут я осознаю, что Егор ее начальник. Ее! Непосредственный! Начальник! Еле сдерживаю рык. Не-е. Нафиг!

– Мне кажется, вы тоже заинтересованы в том, чтобы новое подразделение продолжало приносить прибыль и наращивало показатели.

Точно! Заинтересован! В тебе я сейчас очень заинтересован. Вдох-выдох… Что она там говорит? Ее подразделение надо вывести из-под Егора. Или одну ее. Черт, даже сама конструкция «вывести из-под Егора» тупой ложкой скребет мне кишки. Да не бывать этому! Моя! Давай я тебя послушаю. Ты сейчас сама мне скажешь, за что зацепиться.

– Мы обязательно обратим внимание на ваш отдел, – и на тебя лично. А ты не хочешь перейти ко мне в подчинение? В непосредственное подчинение! Воображение рисует настолько непристойные картины, что с трудом продолжаю говорить. – Собственно, уже обратили. Только сегодня обсуждали с Егором Анатольевичем динамику.

– Ведь показатели снижаются, – выкрикивает. Правда расстроена. Смешная. Или нет?

– Пока ни одного расторгнутого контракта! – надо посмотреть, как давно она в этом отделе. Егор сказал, вся клиентура на нее завязана.

Девочка шумно вздыхает. Решает, что ей со мной не о чем больше говорить. По сути это действительно так. Тебя вообще здесь не должно было быть. Но мне сейчас хочется тебя удержать, сучечка моя.

– Спасибо за уделенное время, – встает, кивает. Глаза на мокром месте.

Ну нет! Только не так. Надо тебя позвать на ланч, и только попробуй откажись!

– Спасибо за неравнодушие, – протягиваю ей руку, прикидываю, могу ли я прямо сейчас уйти из офиса, как…

Что за черт? Испуг? Паника? Самый настоящий первобытный ужас от протянутой ладони? Мерзкий запах страха заставляет меня задержать дыхание, но я все равно его чувствую. Слова комом встают в горле, не могу произнести это чертово приглашение. Что происходит? Ты боишься дотронуться кончиками пальцев до моей ладони?

Хмурюсь, не спускаю с нее взгляда, а она руку отдергивает, отпрыгивает от меня и очень быстро идет к двери кабинета. Уже взявшись за ручку, замирает.

– Спросите у своей секретарши, кто у вас курьер? – с последней надеждой смотрит мне в глаза.

Спрошу, девочка, спрошу… И не только это.

Стою ошеломленный секунды три, потом отмираю, сам выхожу.

– Ольга, – великолепно вышколенная дама удивленно оборачивается. На секунду позволяет себе изумление, потом на лице обычная вежливая улыбка.

– Да, Тимофей Леонидович.

– Ольга, свяжитесь с отделом собственной безопасности. – Помолчав, добавляю: – Попросите ко мне Громова.

Начальник эсбэшников может прислать кого-нибудь из своих псов. Но сейчас я хочу поговорить именно с ним. Псы хороши, но тут дело личное.

Моя идеальная секретарша никак не выдает своих эмоций, только кивает.

– Конечно, Тимофей Леонидович.

Обожаю ее. Два года искал. Столько дур уволил, пока наконец нашел Ольгу. Никаких лишних вопросов, никаких взглядов. Только четкое сопровождение и выполнение поручений.

Уже отворачиваюсь, чтобы вернуться к себе в кабинет, как вспоминаю просьбу моей самочки.

– Ольга, – хмурюсь, думая, как бы спросить, – а с кем вы отправляете корреспонденцию?

Она не сразу понимает, чего я от нее жду, и медлит с ответом.

– Обычные письма отдаю девочкам на ресепшн, – смотрит на меня выжидательно.

– А необычные? – прищуриваюсь.

– Срочную и важную корреспонденцию передаю с Мишей Григорьевым, – она по-прежнему напряженно вглядывается в мое лицо. Не понимает, откуда такой интерес.

– А если, – я засовываю руки в карманы брюк, делаю шаг к ее столу, – если он, например, в отпуске? Или болеет?

– Если письмо не срочное, – Ольга нервничает, ее голос еле заметно дрожит, человеческое ухо не различило бы, – то оставляю подождать. А если сроки важны, то передаю с его сменщиком, но тогда обязательно контролирую доставку сама.

– Спасибо, Ольга. Вы идеальный секретарь, – улыбаюсь ей ободряюще.

Даже нашей Ольге, внутри нашей компании просто фирменной куртки недостаточно. Что ж, моя самочка в чем-то права. Люди важны. Хорошо! Улыбаюсь сам себе. У меня есть повод пригласить ее к себе поговорить. Только сначала мне нужен Громов. Срочно нужен Громов!

Глава 3

Рита

Вылетаю из его кабинета, как ужаленная. Черт! У меня на работе все знали, что меня трогать нельзя, а тут… А этот… А что мне еще оставалось делать, если от него весь отдел теперь зависит?

Дрожащими руками достаю ключи от машины. Это была вторая моя покупка с зарплаты руководителя. Первая – дача. Я вернула родителям дачу. Собственно, сейчас они там и живут. Жалко, сейчас бы к маме на кухню, да чая липового…

Закатив глаза, плюхаюсь на водительское сидение, достаю из бардачка влажные салфетки, судорожно вытираю руки. Нет, я понимаю, что Тимофей Леонидович – это не они. И вообще, красавец мужчина. Наверное, умный. И начальник, и все такое. Но ничего не могу с собой поделать. Смыть, стереть с себя чужие прикосновения.

Испортив с десяток салфеток, выдыхаю. Трогаю руками лицо, закрываю глаза. Что ж, в моей жизни грядут перемены. Я выдержу. Я точно знаю, что теперь я все выдержу, а вот что будет делать мой отдел?

Завожу машину и прокладываю в навигаторе курс к своему офису. У меня еще половина рабочего дня.

***

– Самое главное, никто не пишите по собственному желанию! – я сижу в кабинете и медленным взглядом обвожу свою команду. Три координатора и два курьера сидят молча. Глаза прячут. Оно и понятно, мало кому такие новости понравятся. – Нас не увольняют, нас хотят реструктуризировать, – еле выговариваю дурацкое слово. – Но чтобы не лишиться премий и всех выплат, вас либо должны перевести приказом, либо пусть сокращают и выплачивают отступные.

Еще три курьера в полях. У меня их всего пятеро. Мы маленькие. Ценные грузы – небольшая доля рынка. Но прибыльная. Я-то знаю. Бывали месяцы, когда только наш отдел весь месячный план вытаскивал.

– Это отпуска теперь накрылись? – грустно тянет Димка. Он в первый раз собрался съездить на море. Долго копил. Эх пацан, не вовремя, как не вовремя!

– Дим, – смотрю ему в глаза, – у нас график отпусков утвержден, но нам теперь его должны подтвердить новые начальники! В конце концов, везде надо искать плюсы! – вскидываю руки. – Хорошо, что это все на наши головы свалилось летом! Если сократят с выходным пособием, то, считайте, у нас будет по два месяца оплачиваемого отпуска. А в сентябре найти работу раз плюнуть.

Отделу не нравится мой оптимизм. Ребята криво улыбаются, а Елена так и вовсе поджала губы. Она на язык остра, боится что-то резкое ляпнуть. Эх, мои вы хорошие. Надо будет попробовать сходить еще раз к этому Егору Анатольевичу. Хотя теперь, после того, как я поверх его головы к главному вылезла, он меня и слушать не станет. Не стоило идти к Седову. Хмурю брови, вспоминая его взгляд, его касание. Совершенно не стоило!

***

Рабочий день близится к концу, распускаю ребят по домам, еще раз проверяю почту. Пара текущих писем и одно странное из отдела кадров. Элла о чем-то пытается намекнуть. Пишет, что я вдруг стала интересная дама. Этой болтушке никакое соглашение о неразглашении рот не заткнет. Хмурюсь, думаю, кому бы я могла быть нужна. Если только новому начальству. Ищут, за что уволить?

Эх! Тяжело вздыхаю и все же решаю набрать маму. Жаль, что не пятница, я бы сорвалась к ней на выходные. Тут всего-то сто двадцать километров. Ближе не могла купить – очень нужен был благоустроенный поселок. Папа сильно сдал после инсульта, о том, чтобы носить воду из колодца или топить углем, не могло быть и речи. Зато сейчас у них милый, уютный домик. Кухня и комната. Большая, светлая веранда. Я, когда приезжаю с ночевкой, сплю там. А во дворе три старых яблони. Под одной из них закопан наш Тайсон. Его уже года три, как нет. Новую собаку папа не заводит. Говорит, на его век хватило. Я его понимаю.

Тим

Стою и смотрю в окно. Хмурюсь, несмотря на то, что вечер приятный. Красиво подсвеченные закатным солнцем облака диссонируют с тем, что творится у меня на душе. Что за вселенская несправедливость?! Я встретил свою самку… Свою! Одну из тысяч! И она…

С досадой отворачиваюсь от окна, снова просматриваю досье от Громова. На нее было совершено нападение. Восемь лет назад. Подробностей в докладе нет – подразумевается же, что я интересуюсь ей всего лишь, как потенциальной подчиненной, но история, скорее всего, была неприятная. Видимо, ее изнасиловали. Неспроста в графе «личная жизнь/семейное положение» стоит туманное «психологические проблемы». Это вам не «не замужем». И даже не прочерк.

Наверное, произошло что-то еще, что ударило по психике. В Доставке она проходила психологическое тестирование на профпригодность. Уж не знаю, как они это ей объяснили и объясняли ли вообще, но тесты она прошла. В анамнезе боязнь прикосновений, боязнь замкнутого пространства, но на работе это не отражается.

Все описано канцеляритом, языком протоколов, но за скупыми строчками доклада Алексея Дмитриевича громадная жизненная трагедия.

С отвращением закрываю папку. Умница, красавица! Дошла до руководящей должности с обычного курьера. Молодец. Только вот мне какое теперь дело?! Отшвыриваю бумаги. Самка искалечена! Как там Егор подметил? Мужиком от нее не пахнет. И никогда и не будет пахнуть. Черт! А до чего ж сладкая!

Пытаюсь вспомнить ощущение от ее присутствия. Как вскипала кровь, как кружилась голова и мурашки бежали внутри живота. Бля! Да что на ней, свет, что ли, клином сошелся? Достаю мобильник, пролистываю номера, раздумывая. Лена? Нафиг. Катя? Туда же. Ева? Вот ее можно. Тыкаю в номер:

– Алло, Ева? Привет! Поужинаем вместе?

***

Сижу в ресторане напротив этой дорогой соски и откровенно разглядываю ее. Ева крута. Ухоженные волосы, красивый маникюр, профессиональный макияж, стильно одета. Никакой вульгарности, кричащих алых ногтей или накаченных губ. Все сделано качественно, аккуратно. Если только с сиськами чуть перестаралась.

Ева ловит мой заинтересованный взгляд и истолковывает его по-своему: выгибается, выставляя вперед красивую грудь абсолютно правильной формы. Кривлюсь приободряюще. О да, детка, в этом ты хороша. Выгнуться как надо, поработать язычком, постонать, когда я хочу. И тебе со мной хорошо, я знаю. Не то, чтобы ты была мне очень нужна, но своих сучек я с другими не делю. Ты ни под кого, кроме меня, не лезешь, я это чувствую. Оно и понятно: кто раз оборотня попробовал, человеческим мужиком сыт не будет. Хотя ты же не знаешь, кто я на самом деле.

Ева что-то воркует и призывно смотрит на меня, а я пытаюсь вдохновиться ее сиськами. У Маргариты сильно меньше. Под пиджаком и не видно было. И косметикой Ритка почти не пользуется. Только ресницы накрашены. От Евы сильно несет пудрой и парфюмом. У Риты тоже были какие-то духи. Что-то свежее, едва ощутимое, как запах травы в полнолуние. А ее кожа, такая белая, такая чистая, представляю, как касаюсь кончиками пальцев ее острых скул, как аккуратно спускаюсь к мочке уха, веду по шее…

Черт! Бросаю в тарелку приборы, которыми ковырял свой бифштекс. Я уже с час пялюсь на сиськи Евы, и они меня совершенно не возбуждают, а стоило только вспомнить Риту! Сучка…

Шумно выдыхаю, пытаюсь унять возбуждение и злость. Ева ошарашенно смотрит на меня, совершенно не понимает моей реакции. Нет никакого желания продолжать с ней ужин или что-то ей объяснять. Думаю, как бы вежливо слинять, и тут на мою удачу мигает телефон. Подхватываю его: обновилось какое-то приложение. Я притворно хмурюсь:

– Черт, Евочка, прости. Мне надо уйти, – вкладываю в голос всю досаду и раздражение, которые на самом деле сейчас переполняют меня.

– Что случилось? – тянет та сочувственно. У нее глубокий грудной голос. Очень подходящий, чтобы мурлыкать. – Ты весь вечер сам не свой.

– Да эта чертова покупка, – отмахиваюсь. Ева, конечно, следит за делами фирмы по новостям. – Один сплошной головняк! – особенно для меня. Для меня лично. Головная боль, которую зовут Маргарита Волкова. Волкова.

Ухмыляюсь, но тут же трясу головой. Забыть. Забыть ее как можно скорее! Ее не существует! Вообще! Нигде и никак!

Скорбно смотрю на Еву:

– Мне нужно ехать, – тебе все равно сегодня ничего не обломится. Не стоит у меня на тебя. Ее хочу. Черт!

Воображение тут же рисует Риту на месте Евы. С этим же призывным взглядом. Ну нет! Ни за что! Чтоб я еще раз коснулся дел этой Доставим и Точка?! Да никогда. Егорку назначили, пусть он и впахивает. Ему она ничем не пахнет!

Даю себе слово больше не вникать в дела нашей новой фирмы, а телефон снова мигает. На этот раз действительно сообщение. От Егора. Бля, он что, издевается?!

Глава 4

Тим

Откладываю ее на самый конец. На вечер. Не железная же она, уйдет с работы, будем общаться по переписке. Что за манера ходить к начальнику лично! Составила обзор контрактов, добавила примечания и сиди, жди ответа! Нахрена ты мне тут нужна?!

Запускаю руки в волосы, опираюсь локтями на стол. Да, мы сильнее обычных людей, но даже я уже вымотался. С утра шерстил их отделы. Если среди логистов еще есть толковые, то продажников просто всех гнать в шею. Особенно начальника. Такое ощущение, что ему нужен не результат, а процесс. Интересно, как он свою жену ночью имеет? Ну и что, что не кончили, зато как трахались!

Усмехаюсь собственной похабной шуточке и перевожу взгляд на монитор. Документацию в ОСиД я уже посмотрел. По логике вещей сейчас нужно заниматься Волковой. Точнее, ее отделом, но в моем сознании они неразделимы. Ценные грузы – это она.

Шумно выдыхаю, тру лицо, откидываюсь на спинку кресла. Ну что ж. Деваться некуда. Егорка заболел, а у нас совет директоров в понедельник. Надо делать отчет. Заболел, мать его так!

Как вообще чистокровный оборотень может заболеть? Я не чистокровный, у меня мать – человек, но я ни разу не помню у себя ни насморка, ни кашля. Мама рассказывала, что в детстве однажды у меня был отит. Однажды. Все! А Егор? Этот сукин сын умудрился простыть, да еще и с температурой! Ныл мне с утра в чате, что сил нет даже в монитор смотреть, глаза слезятся. И башка ничего не соображает. Интересно, она у него вообще когда-нибудь соображает?

Тут же одергиваю себя. Не смей, Тим. Егор умный. И верный. Он друг. Он свой. Своя кровь. Его родители погибли, когда Егору было восемь. Нечаев воспитывался в моей семье. Растили, как родного. Собственно, он родным нам и был. Наши отцы были двоюродными. У нас с ним несколько месяцев разницы, но он всегда называл меня старшим братом. И относился так же. А отец всегда убеждал меня, что я должен Егора поддерживать, защищать.

Удивительно, но сын двух оборотней был уродом. Отбраковкой. Такое иногда случалось в браках с людьми, особенно если четвертое или пятое поколение подряд брало парой человека. Случай Егора заткнул рты всем чистокровникам. Он, сын волка и волчицы, был недооборотнем. Он был слаб. Не мог обернуться. Если только в полнолуние. Волк, не способный завладеть телом, часто отыгрывался на разуме, и в период первого гона такие ребята сходили с ума.

Но не Егор. Егор был умный. Это было его сильной стороной. Только благодаря интеллекту он держался в стае. Был действительно хорошим аналитиком и ценился в фирме. А физический авторитет ему обеспечивал я. Как в детстве. Иногда просто молча стоял рядом. Иногда кое-кого особо борзого приглашал поговорить. В общем, мы поддерживали определенный статус-кво, и всех все устраивало. До этого момента. Но он же не мог знать, что мне эта Волкова как кость поперек горла! Не специально же он это сделал!

Я еще раз выдыхаю и открываю почту.

«Маргарита Сергеевна, прошу вас подготовить мне таблицу с контрагентами. Интересуют даты окончания контрактов, общий баланс по клиенту и вероятность расторжения договора. Подробные комментарии приветствуются. Срок – завтра».

Жму «отправить» и понимаю, что все это время стискивал зубы. Черт! Что за идиотизм? Это же всего лишь письмо! Я даже ее не вижу!

Не успеваю разобраться в собственных переживаниях, как всплывающее уведомление сообщает о новом входящем. От нее. Текст письма – чистая формальность. Во вложении – таблица. Все очень подробно, раскрашено для удобства разными цветами, и примечания. Читаю и усмехаюсь. Она до последнего будет отстаивать свой персонал. Самая частая приписка: «Останутся с нами, если не почувствуют перемен».

Прекрасно понимаю, что она имеет в виду, но почему-то очень хочу ее одернуть. Переспросить.

«Что значит “не почувствуют перемен”?»

Ответ приходит в ту же секунду. Понимаю, что она сидит перед монитором и ждет. И весь день ждала.

«Клиентам ценных отправок важна стабильность. Привычный координатор, привычный курьер».

Усмехаюсь. Я знал, что она ответит. Молодец, девочка. За своих борешься. Уважаю. Не успеваю придумать ответ, как приходит еще одно сообщение.

«Я могу прокомментировать таблицу лично. Знаю каждого клиента. Последняя переговорная кампания была всего два месяца назад».

Мои пальцы так и замирают над клавиатурой. Она хочет меня видеть? Или получить еще один шанс доказать свою незаменимость? Хочется верить в первое, но понимаю, что это второе. Ну что ж. Не только тебе надо мной издеваться. Прищуриваюсь и печатаю:

«Сейчас?»

Ответа нет не меньше минуты. Раздумывает? Ну что ж. Я поставил ее на место. Я уже готов торжествующе улыбнуться, как приходит письмо.

«Если вы еще работаете, то можно и сейчас».

Смотрю в правый угол монитора. 20:20. Здесь никого. Даже Ольгу я уже отпустил. И Волкова сейчас приедет? Может, там в досье все сильно преувеличили, и не так уж она боится мужиков. Ухмыляюсь. Не торжествующе, а в предвкушении. Конечно, сейчас, сучечка. И только попробуй заявить мне, что ты имела в виду телефонный разговор.

«Работаю. Приезжайте в офис. Сделаю кофе».

Встаю из-за компьютера в нетерпении. Даже если она имела в виду что-то другое, такого письма не посмеет ослушаться. Делаю круг по кабинету. Новых сообщений нет. Выхожу в коридор, запускаю кофе-машину. Ненавижу этот напиток, но кофеин ощутимо бодрит. Да и этот резкий аромат перебьет ее запах. Не так сильно буду сходить с ума. Беру крохотный стаканчик с эспрессо, возвращаюсь к монитору. В почте по прежнему пусто. Останавливаюсь у окна, смотрю на город. Еще не стемнело, скорее сумерки. Люблю это время. Реальность расплывается, предметы теряют форму, и никогда не знаешь, что на самом деле ты увидел. Между нашими офисами десять минут на машине. Пока она спустится, пока припаркуется здесь. Я требовательно посматриваю на часы. В тот момент, когда, по моим подсчетам, она должна въезжать на парковку нашего офиса, раздается звонок с охраны.

«Пропустить?»

«Конечно, пропустить!»

Я кладу трубку и иду к кофе-машине. Я обещал ей кофе. А вот что приготовила мне она?

Рита

Какого черта он тянул до вечера? Это что? Проверка на вшивость? На лояльность компании? Уже все говорят, что Доставку купили только из-за моего отдела, так в чем проблема?

Машка и Виталик мне еще в одиннадцать показали, какие он задает вопросы. Я целый день сидела над этой таблицей. Прошерстила все договора, вынесла в отдельный столбец спецусловия. Даже отметила тех, кто раньше регулярно заказывал, а сейчас затаился. Ясно же, что непонятно кому ценную корреспонденцию доверять не будут. Да, по договору у нас ответственность вплоть до уголовной, но кому это надо, когда цель – посылку передать. Причем часто конфиденциально.

Составляю отчет, три раза перепроверяю. Уже поздно. Мои все разошлись, но меня дома никто не ждет. Я вполне могу себе позволить задержаться. Беру с собой ноутбук, выхожу в ближайшую кофейню за стаканом кофе и какой-нибудь булкой. Покупаю миндальную, но кусок в горло не лезет. Что ж я так нервничаю. Откладываю на поднос едва надкушенную сдобу, думаю, что надо было выпить не кофе, а успокоительного, и тут пиликает почта. «Маргарита Сергеевна, прошу вас подготовить…»

Седов, скотина! Дождался! Или я дождалась?! Ну, получи, фашист, гранату. Открываю системные папки и отправляю таблицу. Отчет проверен и перепроверен. И там куча примечаний, для которых я тебе понадоблюсь. Мой отдел ты так просто не распустишь! А если распустишь, то сам же об этом и пожалеешь.

Спрашивает про примечания. Он что, тупой? Или прикидывается? Ща я тебе все расскажу! Быстро набираю сообщение с комментарием. А потом зачем-то добавляю: «Могу лично».

Зачем я это написала? Правда, надо было пить успокоительное. Что он обо мне сейчас подумает?

В ответ приходит удивленное: «Сейчас?»

Он же телефонный звонок имеет в виду, да? Оглядываю кофейню. Народа мало, можно сесть спиной к той стене, и будет ощущение, что я в кабинете. А может, и без видеозвонка обойдемся. Отвечаю: «Если вы еще работаете…»

Его ответ заставляет меня поперхнуться кофе. «Работаю. Приезжайте в офис!»

В смысле «приезжайте»? В полдевятого? Он что, совсем ку-ку? Уже дергаюсь, чтобы набрать отказ и пойти на попятную, сказать, что имела в виду созвон, как в мессенджере всплывает сообщение от Фарида: «Маргариточка Сергеевна, а на меня на завтра разнарядки нет?»

Вот и приехали. Клиенты бастуют, моих курьеров пусть еще и не уволили, но работы не дают. Он получит минималку. Чем он будет кормить свой выводок?

Жмурюсь, думаю, что я Фариду ничем не обязана. А с другой стороны, что Седов со мной сделает. В прошлый раз у меня сложилось впечатление, что я ему крайне не симпатична. Не съест, побрезгует. К черту. Поеду.

Быстро набираю Фариду, что утром посмотрю график, захлопываю ноутбук и иду к машине. Назвалась груздем, значит, полезу. До его офиса десять минут.

Глава 5

Тим

Стою у окна, чуть прищурившись. Слушаю ее шаги. Она идет от лифта неуверенно. В коридоре еще светло, видимо, она ищет кабинет. Или боится. Замерла перед моей приемной. Не ошиблась. Значит, боится. С досадой стискиваю зубы, слушаю, как она задерживает дыхание и толкает дверь. Выхожу ей навстречу. Трогать не пытаюсь, сразу направляюсь к кофе-машине.

– Маргарита Сергеевна, – киваю с приветливой, надеюсь, улыбкой. Беру наполненный стакан. – Я обещал вам кофе, – взглядом указываю на кабинет, прохожу сам.

Она медлит. У нее стучат зубы. Черт, что ж ты так психуешь?! Скажи, что из-за работы. Я ставлю стакан на переговорный стол. Длинный и узкий. Сам сажусь напротив. Давай, малышка, все же сократим дистанцию. Она кивает, решаясь. Уверенно достает свой ноут, открывает его, подключается к вайфаю. Все это время она на меня не смотрит, зато я ее разглядываю, ничего не стесняясь. Устала. Глаза красные, между бровями морщинка. Целый день сидела за этой таблицей? Тут работы не на полчаса. Многие ее коллеги попросили отсрочку. Дал. Я не зверь какой. До утра воскресенья разрешил работать. Не одному же мне все выходные впахивать.

Зло ухмыляюсь, вспоминая директора продажников, и снова смотрю на Маргариту. Волосы собраны в хвост, на висках и над лицом несколько прядей выбилось. Она то и дело их заправляет за ухо. От нее пахнет кофе с молоком, миндалем и еле ощутимо – потом: она все же нервничает. Это не противный сладкий запах страха, а терпкий, мускусный. Этот запах был бы гораздо ярче, если бы ее часа полтора… Черт!

Дергаюсь, вскакиваю из-за стола, якобы демонстрируя нетерпение. Она смущенно смотрит на меня. Отчеты открываются медленно. Удаленный доступ. Это не ее вина. Но она списывает мое раздражение на медлительность ноутбука. Решаю разрядить обстановку:

– Простите, сливок нет, – смотрю на нее пристально. – Вы же пьете кофе со сливками?

– Не обязательно, – пожимает плечами. – Можно и без. А вы пьете только черный?

Она что, хочет заполнить паузу, пока ее чертова таблица загрузится? Ну ладно, подыграю.

– Если честно, я кофе вообще не люблю, – меряю шагами кабинет, останавливаюсь у нее за спиной. – Но он помогает думать на четырнадцатом часу рабочего дня, – укоризненно гляжу в ее монитор, на котором наконец все открылось. – Что ж, облегчите мне жизнь, комментируйте!

– А что любите? – она напряженно оборачивается ко мне.

– Что? – искренне не понимаю, о чем она.

– Кофе не любите, а что любите? – ни намека на улыбку, только вопросительный взгляд.

– Люблю травяные чаи, – убираю руки в карманы, прищуриваюсь. Зачем ей мои вкусы? – Чабрец, мелиссса, зверобой. Иногда с зеленым чаем, иногда без, – склоняю голову набок. – Я достаточно подробно ответил?

Она поджимает губы и кивает.

– Отлично! Теперь ваша очередь. Первый лист вашей таблицы. Это те, кому плевать на смену руководства. Я правильно понимаю?

Она смотрит на меня с полуулыбкой Джоконды. Торжествует. На первом листе всего три компании. И из этих троих только один стоит внимания.

– Совершенно верно, – подтверждает она. – «Наргиз» и «Маврика» подписали с нами контракт только в этом году. Нельзя сказать, что они к нам привыкли. «Наргиз» выполнил только одну отправку за весь срок действия договора. «Пеппер шоп» заказывает курьера каждую неделю, иногда и чаще, но там текучка кадров такая, что наш Фарид уже стал забывать, как зовут их секретарш. А у него, между прочим, пятеро детей и девять племянников! – произносит она с гордостью. – И он их всех помнит!

Усмехаюсь. Ничего не могу с собой поделать. Хоть и не играю в эти игры с подчиненными, но звучит действительно смешно. Чувак, у которого полтора десятка детей под ногами, стал уже путать секретарш. Что ж, незавидный клиент этот «Пеппер шоп».

Ловлю ее взгляд. Она тоже улыбается. И уже не трясется. Вот так, значит, да? О работе ты говоришь без страха. Тут ты в своей стихии. Хм. А ведь это можно использовать! Мы будем с тобой работать, самочка моя. Мы будем с тобой много работать.

Рита

У меня зуб на зуб не попадает. Нервничаю так, что не сразу вспоминаю, где его кабинет. Вроде этот? Да? Да… Дверь открыта. Вдыхаю, собираюсь с силами и шагаю в приемную. Седов выходит навстречу. Пиджак снят, волосы взъерошены. Сколько он работает? Виталик говорил, ему письмо пришло в шесть пятьдесят.

Здоровается со мной кивком головы. Варит кофе, который обещал. Уходит в кабинет, ставит стакан на переговорный стол, выжидающе смотрит. Это же работа! Просто работа, которую я хорошо знаю и умею. Чего я трясусь?

Открываю ноут. Тот, как назло, слишком долго регистрируется в чужой сети. Виновато поднимаю глаза. Седов что-то говорит про кофе. Мне сливки? Странно, что про сахар не спросил. Сам пьет черный. Спрашиваю, он так любит? Нет, не любит. Только его рабочий день начался четырнадцать часов назад и неизвестно, когда закончится.

Всматриваюсь в него. Сильный мужчина с умным взглядом. На него навалилась куча дел. Чужих, в общем-то. Это же должен был этот, Нечаев, все разгребать. А возится почему-то Седов. И чего я так на него взъелась? Неласково он меня прошлый раз встретил, так я сама ругаться шла. Свой отдел отстаивать. Какой же глупой идеей было с ним воевать. Сильный, решительный, хорошо знает, чего хочет. Такой сметет тебя одной левой и не сразу заметит. Нет. С ним надо дружить. Или, как минимум, сотрудничать.

С какой же стороны к вам подступиться, Тимофей Леонидович. Кофе вы не любите? А что любите? Травяной чай? Не верю своим ушам! Мужчина, который любит чабрец с мятой! Надо будет ему принести. Еще и листьев смородины добавить. Не могу сдержать улыбку, а он принимает ее на счет этой дурацкой таблицы, которая наконец-то открылась. Первый лист – те, кто гарантированно с ним останутся. Их всего трое.

Глава 6

Рита

Время близится к одиннадцати. Мы перебрали почти весь мой список. Вторая закладка – те, кто скорее проявит лояльность. Третья – те, к кому нужен особый подход. На них сидим особенно долго.

– Тут директор самодур, – я уперлась локтями в стол, тру лицо руками. – Вот будет ретроградный Меркурий или не та фаза луны, и хрен вы с ним о чем договоритесь!

Седов вскидывает бровь и иронично смотрит на меня. Будто всерьез о чем-то размышляет. Я вздыхаю, продолжаю:

– Мы обычно все согласовывали с его помощницей. Она там официально секретаршей числится, но по факту его правая рука, нога и немного мозг. Или много, – закатываю глаза.

Седов смеется.

– Вот когда с ней все-все вплоть до графика утрясем, – заканчиваю я свою мысль, – тогда идем к директору, будто бы обсуждать условия. Он пофыркает, попридирается, отправит нас три раза исправлять запятые и буллиты в подпунктах…

– Что в подпунктах? – Седов морщится, не понимая.

– Вот эта фигня, – смотрю на него, как на ребенка, – когда пункт один, а подпункт или «а», или тире, или точечка! Так вот, не дай бог они на весь договор неодинаковые, или где-нибудь на пятом листе выравнивание поехало.

– Придурок, – тихо фыркает Тимофей Леонидович.

– Ну да, – киваю я и вдруг осознаю, что мы сейчас работаем вместе. На одной стороне.

– Хорошо! Я понял. Попрошу Ольгу лично составить этот контракт, – хмурится. – И оборот по нему хороший…

– Да, – киваю. – Хороший клиент. Прибыльный. Более того, – тыкаю пальцами в монитор, – «Декстер» и «Нефаза» от него пришли. По его рекомендации стали пользоваться нашими услугами. Так что, – пожимаю плечами, – один раз в год его потерпеть стоит. Потом мы его не видим и не слышим.

– Ладно. Значит, ему переговоры назначим лично. Все подготовим и постараемся быть нежными и послушными, – говорит Седов задумчиво.

Я не выдерживаю, смеюсь.

– Простите, Тимофей Леонидович, – скашиваю на него взгляд, – мне очень трудно представить вас таким.

– Да? – его взгляд вдруг загорается, глаза светлеют. – А каким легко?

Сознание быстро рисует набор картинок. Страстным, властным, сильным. Может быть, заботливым. Я молчу, отвожу взгляд, краснею.

Седов довольно усмехается, смотрит мою таблицу со своего компьютера.

– Так, кто у нас там следующий?

– На этом листе осталось чуть-чуть, – излишне бодро восклицаю я. – «ЧижСтрой», «Шина», «Щукин», «Эмилия», «Юргал», «Яхонт».

– Ч, Ш, Щ, Э, Ю, Я… – Седов устало откидывается на спинку кресла, прикрыв глаза. – Хорошо, что на букву Ы никого нет.

Я тихонько хихикаю, вспоминая старый студенческий прикол.

– В чем дело? – он смотрит на меня строго.

– Да так, – отмахиваюсь, – шутка из прошлой жизни, – поднимаю на него взгляд, поясняю: – Про букву Ы.

– И какая же? – вроде возмущается, а у самого на губах улыбка. – Поделитесь.

– Я училась на лингвиста, – зачем-то начинаю объяснять я, – и у нас был курс русского как иностранного. Знаете, как англичане учатся произносить букву Ы? – я еле сдерживаю улыбку, а Седов требовательно на меня смотрит. – Они говорят: imagine that you stepped on the balls. You will make this very sound. (Представьте, что вам наступили на яйца. Вы издадите этот самый звук)

Не могу с собой ничего поделать, произнести на русском мне это стыдно, но Седов абсолютно точно понял меня. Выражение его лица меняется на задумчивое, он вскидывает глаза к потолку. Представляет, что ли? Я не выдерживаю и заливаюсь хохотом. Да простят меня боги субординации, но у него сейчас такой вид!

– Простите, – отсмеявшись, выдаю я. Уверена, мне сейчас придется извиняться, однако у него вид не строгий, а веселый. Он тоже улыбается и смотрит на меня, хитро прищурившись.

– Великолепное сравнение, – одобряет он. – Уверен, вы были бы хорошим учителем.

Он это сейчас о чем? Смущаюсь, опускаю глаза и понимаю, что голова уже совсем ничего не соображает.

– Тимофей Леонидович, – усиленно смотрю в монитор. – Может быть, я максимально подробно опишу вам последние шесть компаний в письме?

Он вздыхает. Сам еще готов работать, но видит, что я уже валюсь с ног.

– Ладно, – тяжело вздыхает. – Я все равно собирался выходить завтра. Нужно будет найти и посмотреть вот эти договора, – у него в ежедневнике выписаны двенадцать компаний с самым высоким оборотом. – Мы хоть и являемся правопреемником, но надо будет перезаключаться.

Я хмурюсь. Это моя работа. Выверить договор, учесть все детали. Он же их не знает.

– Давайте я тоже приду, – говорю тихо. – Там столько нюансов – сейчас накосячим, потеряем клиента.

– Вам нравится работать без выходных? – он удивленно выгибает бровь.

– Мне нравится работать, – уверенно киваю. – И всему моему отделу тоже.

Седов криво ухмыляется.

– Ладно, – поднимает на меня ироничный взгляд. – Поговорим об этом завтра. Думаю, рано встречаться не стоит. Приезжайте сюда к двенадцати.

Молча киваю. Встаю, захлопываю ноутбук.

– Тогда до завтра?

А он как-то странно на меня смотрит. Оценивающе, изучающе… В его взгляде есть еще что-то, что я не могу понять.

– До завтра, – отзывается эхом.

Смущаюсь, запихиваю ноут в рюкзак, быстро ему киваю. Радуюсь, что он не пошел меня провожать, но уже в фойе начинаю об этом жалеть. Пустые коридоры и ночь на дворе. Но тут, как по мановению волшебной палочки, появляется охранник.

– Позвольте, провожу вас к машине, – парень держится на расстоянии, совсем не вызывает у меня беспокойства.

Киваю и семеню за ним к моей малолитражке. Уставший мозг не хочет ничего анализировать. Сейчас я хочу только спать.

Тим

Благодарю мироздание за то, что уже вымотан. Мое тело почти не реагирует, просто хочется сидеть рядом и чувствовать ее тепло. Самочка моя с головой ушла в работу, листает свою таблицу, обо всех подробно рассказывает. Егор был прав, они все завязаны на нее. С каждым она общалась лично. Не удивительно. При таком начальнике коммерческого отдела сам дело в руки не возьмешь – все развалится. Она взяла, вот у нее и один из лучших показателей.

– Тут директор самодур…

Она трет руками лицо, ничего не стесняясь. Волосы на висках взъерошены и слегка вьются. От косметики уже не осталось и следа, и все равно она безумно притягательна. Пытаюсь представить на ее месте Еву. Или Лену. Не получается. Всегда холеные, всегда идеальные, всегда искусственные.

– Будет не та фаза луны, и фиг вы с ним о чем договоритесь!

Удивленно смотрю на нее, потом на имя директора. Может, он один из наших? Прокручиваю в голове все дальние ветви. Нет. Не припомню. Я бы знал, что с Доставкой оборотни работают. Я бы этого не позволил! Хм, похоже, и правда просто придурок. Фыркаю, произношу это вслух, за что она награждает меня теплой улыбкой соратника. Мы с ней в одной лодке. Нам. Не ей, не мне, а нам надо найти подход к этому болвану. И не скинешь же его. Показатели хорошие.

– Да, – говорит она, – более того, «Декстер» и «Нефаза» от него пришли…

– Ладно, – думаю, кто способен справиться со всеми запятыми, чтобы ему не вздумалось меня из-за них разворачивать. Я же рыкну и похерю ее многолетнюю работу. – Постараемся быть нежными и послушными.

Она смеется. Не понял? Нет, вы на нее посмотрите, сидит и заливисто хохочет! Ловит мой растерянный взгляд.

– Простите, Тимофей Леонидович, не могу вас таким представить!

Ух ты! Все раздражение моментально улетучивается. А каким ты можешь меня представить? Ну-ка?! Краснеет. Сучечка моя. Представь. Вот именно таким меня и представь. Она прячет глаза, зажимается. Нет, этого я не хочу.

– Так, кто у нас тут следующий?

Остается шесть компаний на все буквы алфавита. Она уже вымотана, сейчас прямо тут уснет. Да и я не отказался бы вытянуться на любимой кровати. Желательно с ней. Трясу головой, смотрю в таблицу. Хорошо, что не придумали название на мягкий знак или на Ы. Самочка моя хихикает. Что в этот раз? Я опять что-то не то ляпнул?

Ан нет. На хорошем английском рассказывает мне похабную шутку. Если кто-то наступил вам на яйца… На короткое мгновение представляю себя волком и… Человеку невозможно наступить на яйца. А она опять заливисто хохочет! Да что за черт! Кто дал ей право?! Но боже, до чего же она хороша! И… близка. Вот сейчас, когда смеется надо мной. Нет? Не надо мной? Над моим выражением лица? Это же не одно и то же?

Откидываюсь на спинку кресла и любуюсь ею. От смеха она чуть-чуть покраснела, глаза заблестели, несмотря на усталость. Смотрит на меня настороженно, будто ждет обиды. Нет, сучечка, ты мне нужна вот такой, близкой, искренней, своей…

– Вы были бы хорошим преподавателем!

Она отводит глаза. И чем эта формальность могла ее смутить?

– Может быть, оставшихся я подробно опишу вам в письме?

Хочет от меня сбежать? Всматриваюсь в нее. Нет, не похоже. Просто смертельно устала. Да, малышка моя, пусть в письме. Все равно мне надо будет это все собрать в кучу, достать несколько договоров, по которым есть вопросы, да и коммерсы ваши в лучшем случае только завтра сводную таблицу пришлют.

Что-то из этого говорю вслух и тут она шепотом предлагает снова приехать. В смысле? Ты ко мне и завтра приедешь? За что такой подарок?

– Любите работать по выходным?

– Люблю работать! И мой отдел тоже…

Ах вот оно что. Про своих ты не забыла. То есть, путь к твоему сердцу лежит через твой персонал. Ну ладно! Нянька из меня херовая, но руководитель, говорят, неплохой. Надо вывести их из-под Егора, чтобы ты по каждому чиху приходила ко мне.

– Ладно, – киваю ей, – поговорим об этом завтра.

Вот только… Завтра я буду выспавшийся. Э, нет. Надо будет что-то придумать. Спортзал! Никогда не хожу в зал по утрам, но тут надо будет. Чтоб не порвать тебя с утра пораньше. Люблю, знаете ли, утренний секс! Черт! От одной мысли об этом у меня встает. А она, спрятав глаза, собирается.

– Тогда до завтра?

– До завтра. Я тоже сейчас пойду, – только не вместе с тобой, иначе поездку в лифте ты не выдержишь.

Стоит ей скрыться за дверью кабинета, набираю охрану. Провести прямо от лифта до машины! Проследить, чтобы села, завелась и уехала без происшествий!

Какого черта она вообще на машине? Была бы пешком, послал бы мужиков ее прямо до квартиры довести. Черт! Я вышел в зону отдыха для персонала и смотрю, как на парковке загораются габариты старенькой малолитражки. Ну что за хрень? Она на этом ездит? Мать моя женщина! Вроде ж неплохой оклад был у нее в Доставке. Надо опять натравить на нее Громова. Может, у нее какие долги? Или кредит неподъемный?

Вздыхаю, запускаю руки в волосы, жмурюсь. Нахера мне все это нужно? Мало ли сук вокруг? Зачем мне эта сломанная самка?

Тут же трясу головой, вспоминая ее запах, ее смех в моем кабинете. К черту! Нужна! Охереть как нужна! К тому же, сейчас мне и правда надо во всех ее контрактах разобраться. В понедельник совет директоров, а стая шутить не любит. Надо выручать Егора. Под него постоянно копают. Я криво усмехаюсь, впервые радуясь такой ситуации. Мне нужно общаться с ней. Ради Егора, ради фирмы, ради себя. Нужно.

Глава 7

Тим

Два часа на тренажерах, сорок минут в воде, и я готов сидеть напротив Риты и думать о чем-то, кроме размера ее сисек. Сегодня дресс-код не соблюдаю: на мне джинсы и футболка. На улице жарко. А в кабинете будет еще жарче.

Я пришел раньше двенадцати. Краем глаза просмотрел почту. Как ни забавно, не один я трудоголик. Есть еще такие же несчастные. Кое на что ответил и отправил на печать договора, которые вызвали вчера вопросы. Вышел в приемное, чтобы забрать бумаги с принтера, и замер. Что это?

Этот запах! Теплые, влажные травы. Будто ты ранним вечером где-то около реки. Солнце уже село, но земля еще горячая. Закрываю глаза и вдыхаю аромат полной грудью. Он щекочет ноздри, вызывает приятную горечь на языке. Я словно бегу по некошеному лугу. Высокие стебли васильков хлещут меня по морде, лапы чуть вязнут в рыхлой влажной земле, а я все равно бегу. Вниз, к воде. Речка подернулась тонкой дымкой тумана, на разлапистых листьях лопухов уже выпала роса… Там на берегу можно плюхнуться на спину и кататься, пока мой запах не останется повсюду, а потом подняться и протяжно выть, заявляя о себе. Чувствуя свою силу, свою свободу. И ее! Она рядом! Здесь, со мной!

Открываю глаза и вижу ее недоуменный взгляд. Она действительно рядом.

– Что это? – я хмурюсь. Это же явно не парфюм.

– Вы о чем? – ее глаза расширены, губы чуть приоткрыты, хочется впиться в них, повалить на еще теплую землю… Черт! Трясу головой.

– Травы. Такой аромат.

– Вот это да! – она скидывает с плеча рюкзак. Сегодня она тоже не в костюме. На ней джинсы и тонкая блузка. В васильках. Из рюкзака моя самочка выуживает термос и со смущенной улыбкой показывает мне. – Я чай принесла! Вы вчера меня кофе угощали, сегодня я вот, – пожимает плечами.

Она притащила травяной чай?! Твою мать, Тим, скажи что-нибудь, она ждет твоей реакции! Нет, у меня просто нет слов.

– Мне нравится, – еле выдавливаю.

– Не думала, что он будет так пахнуть, – откручивает крышку, глубоко вдыхает. – Я почти не чувствую, – конечно, не чувствуешь. Зато меня волна ощущений сбивает с ног. Эти запахи, ты в них, теплый пар, который заставляет тебя смешно щуриться. Сжимаю кулаки. Только бы не кинуться на нее. А она продолжает, как ни в чем не бывало: – Я сама травы люблю. Правда, больше липу или чабрец, – смотрит на меня чуть виновато. – А это сбор: смородина, зверобой, шиповник. Он называется «Бодрящий», вчера бы нам не помешал.

Не могу ничего с собой поделать, губы сами собой расползаются в широкую ухмылку. О да, взбодрил так взбодрил. Тоже травяные чаи любишь, сучечка моя?

– Спасибо! – шагаю к ней и забираю термос из рук. Напугал. Черт!

Отворачиваюсь, иду к бару, достаю пару керамических кружек. Стараюсь на нее не оглядываться, а жутко хочется. Ее от моего резкого движения пот прошиб. Боится. Твою мать, боится! Меня аж потряхивает от возбуждения и негодования. Наливаю себе отвара, делаю большой глоток и, как ни странно, успокаиваюсь. Кайфово. Мне сейчас хорошо.

С трудом заставляю себя вернуться мыслями в кабинет, оборачиваюсь к ней. Она что-то видит на моем лице такое, что заставляет ее удивленно распахнуть глаза. Да плевать. Мне нравится. Этот аромат и ты, окутанная им.

Протягиваю ей чашку:

– Спасибо, Маргарита Сергеевна, это действительно то, что нужно.

– Я рада, – ее щеки покрываются легким румянцем. От смущения или от удовольствия?

Скажи, что второе! Опускает глаза, чуть отстраняется. Нет. Первое. Обидно.

Так, ладно. Что у нас там на повестке дня?

– Я начал печатать договора, – подхватываю листы, которые не успел забрать из принтера, возвращаюсь на рабочее место. – Те, по которым вчера возникли вопросы.

– Хорошо, – она кивает, идет следом.

– Не очень, – смотрю на нее строго. – В двух папках нет версии, подписанной обеими сторонами.

– Не может быть, – хмурится, подходит к моему монитору. Ее ноут еще в рюкзаке. Я замираю, боясь пошевелиться, а она опирается рукой на подлокотник и тянется к мышке. – Можно? – спрашивает чуть запоздало.

Конечно, можно, бля! Можно даже сесть мне на колени и полноценно поработать с клавиатурой! Пока я поработаю с тобой!

Понимаю, что с голосом не справлюсь, и просто киваю.

Она быстро перещелкивает папки, сворачивает одну, открывает другую, в которую я и не подумал залезть.

– «Мистика» вот, – открывает пдф, действительно всеми подписанный, – а «Примы» нет, – расстраивается. – То есть, он есть, но застрял у коммерсов. Они должны были его отсканировать и мне прислать, но не успели, – смотрит на меня виновато. – Договор перезаключали месяц назад.

– И за месяц они не успели! – стараюсь не сильно повышать голос, но эти раздолбаи уже бесят.

– Ну, – тянет она, – они и так-то не быстрые, а тут еще вы стали архивы вывозить. Но подписывали вот это, – тыкает мышкой в макет договора. – Это точно.

– Я бы все же предпочел видеть скан, – это не вредность. Это опыт. Мелочей не бывает. Особенно когда идешь перед вожаками отчитываться.

– Где оригиналы? Вы нашу документацию где храните?

Вот спросила, блин. Но ради того, чтобы ты так спокойно стояла рядом, я даже готов сделать вид, что думаю.

– Если честно, понятия не имею, – вздыхаю. – Подозреваю, что у юристов.

– Получится найти? – смотрит на меня с надеждой.

Рыться с тобой в коробках! Да хоть еще три дня!

– Пошли посмотрим! – подрывюсь с кресла, беру чашку и оборачиваюсь в проходе. – Это на нашем этаже!

Округляет глаза, но идет за мной. А я всеми силами стараюсь сдержать ухмылку.

Рита

Он будет сейчас сам копаться в коробках? Серьезно? У них в Курьер Маркете всегда так? Чай взял. Блин! Неужели правда понравилось?

Куда идти? Плетусь за ним по коридору, рассматривая офис. Я тут и не была-то толком. Да, сильно богаче, чем наш. Ух ты! Зона отдыха для сотрудников. Для сотрудников же? Открытая. Диваны, столики, куча зелени. Классно!

– Это для тех, кто обедает в офисе? – указываю взглядом на столы.

– А? Нет! Это для тех, кому надоело сидеть в кабинете, – говорит как о чем-то само собой разумеющемся. – Есть уникумы, которые сюда в девять утра приходят с ноутбуком и каким-то специальным сортом кофе. Остальные потом страдают без кофе-машины.

– Это же сейчас была шутка?

Он смотрит на меня удивленно и с усмешкой.

– Нет, – пожимает плечами. – Какая разница, как люди работают, пока они работают! Да еще и эффективно.

Я округляю глаза, а он доволен.

– Проходите! – толкает какую-то дверь. – В нашу святая святых! С точки зрения юротдела.

Опен-спейс на десяток рабочих мест. Очень красиво и стильно оформлен. Много цветов, где-то стоят кресла-мешки, на столах у людей фотографии, на стене висит большой коллаж с какого-то корпоратива, на подоконнике – мягкие игрушки, подушки, между ними чья-то забытая чашка. Им тут классно! Они любят это место, иначе не украшали бы так. А компания ценит своих сотрудников.

Первый раз задумываюсь, что может, то, что нас Курьер Маркет купил, не так уж и плохо.

– Вы знаете, как у вас сортировали договора? – слышу его голос откуда-то из глубины соседнего кабинета.

Это архив. Сейчас между стеллажами гигантской пирамидой стоят короба с нашей документацией. Он внимательно смотрит на ярлыки.

– Вот тут, похоже, коммерсы, – оборачивается ко мне. – По алфавиту? Или по годам?

– По годам, – подхожу к нему ближе, тоже смотрю надписи. – А внутри года уже по алфавиту. Только…

Он уже успел найти коробку за текущий год:

– Что только?

– Только есть еще папка с незавершенными!

– Это что значит?

– Если они мне его не прислали, то, скорее всего, еще не зарегистрировали.

– Что за бардак?! – он просто вскидывает руки.

– Тимофей Леонидович, – сокрушенно вздыхаю, – вы не представляете, как я с вами согласна!

Он смотрит на меня во все глаза и готов ругаться, но я уже нашла нужный ярлык.

– Вот эти два, – тыкаю на короба в самом низу.

– Отойдите, – он аккуратно оттесняет меня от пирамиды, подхватывает верхние три или четыре короба.

Сколько же они весят? Каждый килограммов по пятнадцать, не меньше. Я смотрю, как напрягаются мускулы на его руках, сквозь тонкую футболку видно, как работают мышцы спины. Почему-то я тоже вся напрягаюсь, по спине бегут мурашки, а по низу живота разливается теплая волна. Что это со мной? Как?

Отворачиваюсь, шумно вздыхаю.

– Что-то не так? – он уже достал нужные коробки.

– А! Нет, – стараюсь сделать невинное лицо. – Просто пыль, – потираю переносицу, будто собиралась чихнуть. Мне показалось, или он как-то странно ухмыльнулся?

– Давайте искать, – открывает первую.

Там черт ногу сломит. Кипы бумаг без маркировки, без делителей. Ну кто так хранит? Подозреваю, что наши. А Курьер Маркет уже просто погрузил, как было. Стою на коленях перед ящиком, перебирая скрепленные степлером листы. Он тут же, рядом со мной, присел на корточки. О его спине я сейчас не думаю, просто работаю. И он рядом. И мне совсем не страшно. Даже наоборот. Мне очень нравится сейчас чувствовать себя не одной.

– Вот он! – узнаю цветные ярлыки, которые сама же и наклеивала, отмечая места для подписей.

Седов подсовывает ладонь под стопку листов, помогая мне достать контракт.

– Вот, – листаю, – да, с их печатями. Оригинал, – из договора выпадает какой-то посторонний листок, поднимаю его, чтобы положить назад в коробку и дергаюсь: – Черт! Эти раздолбаи на моего Фарида бумаги в МВД не отправили! – плюхаюсь попой на пол, жмурюсь от досады. – У него проблемы с миграционкой будут! И теперь с ними даже не поругаешься! – поднимаю на Седова расстроенный взгляд: – Ваши могут это сделать? Формально мы же уже в составе Курьер Маркета.

Он замирает, сжав губы. Взгляд тяжелый.

– Мы не собирались продлевать контракты курьерам, – отвечает наконец. – Хотели предложить им оформить самозанятость и заключать внешние договора.

– Нет! – выкрикиваю. – Так же нельзя! Только не в ценных грузах! И мои ребята… – снова смотрю на анкету Фарида. – Он так не сможет. Ему миграционное оформлять. У Димки какие-то вечные проблемы с социальными службами, тоже нужна работа официальная.

– Зачем нам сотрудник с проблемами? – Седов быстро встает.

– Это не его проблемы! Это его матери проблемы! А мальчишка классный! Учится еще. Ему надо дать шанс! И он благодарный. Всегда выходит вне графика. Было однажды, что в пять утра в аэропорт вез отправление.

– Послушайте, Маргарита Сергеевна… – Седов смотрит сверху вниз, уперев руки в бока. Не выдерживаю, вскакиваю, хотя я ему едва выше плеча. Не боюсь я тебя!

– Нет, это вы послушайте! – выпячиваю подбородок. – Вы купили целую компанию ради ценных грузов, и сами же нас и гробите! Мы – это не список контрагентов и не контракты, – трясу перед его носом договором. – Это люди! И вы сейчас этих людей сами же и выбрасываете!

Стою и ору на начальника начальника. Наедине, среди коробок. А в чае точно был только зверобой? Первая ярость прошла, и меня начинает трясти. Не знаю, куда деть глаза, опускаю их на договор, который изрядно помяла.

– Дайте, – Седов забирает у меня бумажки. – Мы сегодня здесь вроде бы для другого собрались?

Я послушно отдаю ему договор, несмело поднимаю взгляд, а он смотрит на меня с усмешкой.

– Что я смешного сказала? – огрызаюсь.

– Ничего, – качает головой и уходит сканировать договор. – Я обещаю подумать над стратегией развития вашего отдела.

Тим

Орет на меня. Бессмертная, что ли? Главное, сама мне по плечо, но чуть не подпрыгивает. А мне ржачно. Ничего не могу с собой поделать, стою смеюсь. Хотя любого другого уже в порошок бы стер!

– Дайте, – забираю у нее договор.

Растерянная, удивленная. Она что, ждала, что я тоже сейчас орать начну? Начальница-камикадзе, блин. Иду к общему сканеру в юротделе и кладу под крышку контракт. Пока мфушка жужжит, делая копию, стою и думаю. А ведь это может быть хорошим поводом! Ведь это аргумент! Мы всех курьеров сокращаем и переводим на самозанятость, но с ценными грузами так нельзя! Поэтому мы их выводим из структуры Доставки и переводим в мое прямое подчинение.

В голове сразу же всплывают вопросы, которые мне обязательно зададут вожаки, но я уже знаю, что найду на них ответ. Это именно то, что мне было нужно! Она будет работать у меня. Будет приходить ко мне по сто раз на дню, пока не привыкнет, пока не научится спокойно относиться к моим прикосновениям. Или наоборот. Неспокойно.

Вспомнил ее реакцию на мою спину. Может, это займет не так уж и много времени.

Вытаскиваю из-под крышки договор, бросаю его назад в короб незарегистрированных, смотрю на мою самочку. Пошли, девочка. У нас с тобой впереди длинный день!

Пропускаю ее вперед, сам достаю телефон, чтобы быстро черкануть Егору, и хмурюсь. В почте письмо от Громова – ответ на мой запрос о ее уровне жизни. И в превьюшке видна первая фраза: «А ты точно хочешь это знать?»

Глава 8

Тим

Целый день не нахожу себе места.

Громову на его письмо отвечаю «Да» и получаю от него загадочное «Давай созвонимся». Не похоже на Алексея Дмитриевича. Он, конечно, друг отца и вхож в наш дом, но, во-первых, он всегда четко выполнял мои поручения. Несмотря на то, что тридцать лет назад меня за шкирку зубами таскал. А во-вторых… Не знаю, что «во-вторых», но нервничаю. Егору позвонить возможности нет. Она рядом. Ставлю себе напоминалку – созвониться с ним вечером. А сейчас работа.

Разбираем договора, выясняем все скользкие моменты. Она объясняет все, что у меня вызывает вопросы. Многое мне не нравится – мы так не работаем. Делаю себе пометки, чтобы изменить эти пункты при перезаключении. Время близится к пяти, и я зову ее выйти.

– Может, пообедаем? – стараюсь держаться отстраненно.

– Я… – смущается, заводит прядь за ухо. – Мы же уже заканчиваем!

– Все равно, – откидываюсь в кресле. – Составьте мне компанию, – улыбаюсь, давая понять, что это не приказ. – Ненавижу есть один.

Не хочу ее от себя отпускать, несмотря на то, что не терпится позвонить Громову. Что бы он мне там не приготовил, оно от меня не убежит. А Маргарита может. Сейчас она близкая, теплая. Сейчас мы вместе. Работаем, но это не важно. Важно, что вместе.

Она смущается, но соглашается. Раскованность уходит, но страха нет. Уже хорошо. Я тебя к себе приучу, моя самочка. Нервно хохочу про себя. Шутка эволюции – не человек приручает волка, а наоборот. Интересно, какой глагол уместен в этом случае? При… лапил? Тогда уж «облапил», то есть «облапал». Черт! С усилием отвожу от нее взгляд. Я могу рядом с ней не думать о сексе? Хотя бы минуты две подряд!

Привожу ее в стейк-бар в полуквартале от нашего бизнес-центра. Погода хорошая, люди уже заняли летнюю веранду. Свободных мест нет, но меня тут знают. Официант с услужливой улыбкой ведет нас во внутренний двор. Тихое зеленое место. Ни шума машин, ни любопытных глаз. Нам подают меню, хотя я уже знаю, что буду заказывать.

– Надеюсь, вы не вегетарианка, Маргарита Сергеевна? – смотрю на нее лукаво.

– Нет, – улыбается, краснеет. – Можно просто Рита.

Ух ты! Вот это поворот! Знал бы, давно бы обедать позвал. Или завтракать. Черт!

– У нас в Доставке не принято было отчество, – объясняет. – Полным именем меня только Фарид зовет, у него какие-то свои исламские заморочки. И Димка. Но он просто мелкий совсем, – обезоруживающе улыбается.

– У нас принято обращаться по имени-отчеству, – поднимаю на нее взгляд. – Но мы же сейчас не на работе, поэтому можно просто Тим.

– Тим? – восклицает удивленно.

– Ну да, – пожимаю плечами. – А какие еще короткие формы есть от Тимофея?

Она смущается, одними губами произносит что-то похожее на «Тимоха». Легко считываю, но стараюсь не показать этого. Она и без того покраснела.

– Меня так назвали в честь деда, – зачем-то рассказываю я и тут же картинно хмурюсь: – Но я еще отомщу за это родителям.

Она заливается веселым смехом. Собственно, на этот результат я и рассчитывал. Мне нравится, когда она смеется. Сейчас особенно. Она краснеет, прикрыв нос ладонями, прищурившись, смотрит на меня. Самочка моя. Не выдерживаю, прикусываю губу, прячу взгляд в меню.

– Так что тебе заказать? – мы же на ты, да?

– Можно рыбу, – она рассматривает разворот с горячими блюдами, указывает на треску гриль. – И салат.

– Отлично, – поворачиваюсь к официанту. – Даме треску гриль и салат цезарь, мне как обычно!

– Уже готовится, – официант забирает меню.

– Даже так? – она округляет глаза. – Они заранее знают, что вы закажете?

– Мы договаривались на «ты», – одергиваю ее, стараясь не скалиться.

– Да, – кивает. – Ты закажешь.

– Я тут часто обедаю, – пожимаю плечами. – Они хорошо готовят мясо.

– Любишь хороший стейк? – спрашивает игриво.

– Обожаю, – прищуриваюсь, опять прикусываю губу. А она краснеет. О да! Мы об одном и том же!

Как нарочно, именно в этот момент официант ставит на стол две чашки и чайник с травяным чаем. Мята и лимонник.

– И тут травяной чай, – она улыбается.

– Не такой вкусный, как у тебя…

Рита

Это же просто деловой обед? Да? И обычная вежливость. «Не такой вкусный, как у тебя»… Какой он там особо вкусный? Хотя ему понравился. Весь термос выпил и еще раз кипятком заварил. Было забавно.

Он вообще сегодня интересный. Начать хотя бы с того, как он со мной договор искал. А эта футболка? Черт, нельзя не признать, что он шикарный. Сильный, красивый, богатый. Мы будто из разных вселенных. Рядом с ним должна быть такая же холеная, красивая. Такая же… А я? Кто я?

Пусть он развлечется, похвалит мой вкусный чай. Сделаю вид, что играю в его игру. Сейчас выздоровеет этот Нечаев, и все. Мы больше не увидимся. Если только случайно или на каком корпоративе. Если, конечно, вообще работать тут будем. Вот, кстати, и хороший момент спросить.

– Тим, – делаю паузу, привыкая к звучанию его имени, – ты говорил, что всех курьеров собрались увольнять. А офисный персонал? Менеджеры, координаторы? – стараюсь непринужденно улыбнуться. – А то, может, мне уже стоит искать работу?

– Тебе? Нет! – заявляет категорично. – Ты мне нужна!

– Тебе? – не могу скрыть усмешки.

– Конечно, мне! – уверенно смотрит мне в глаза. – Вы же все уже разузнали, что Доставку купили только ради ценных грузов.

– Боюсь, – опускаю взгляд, – ценные грузы это не только я.

– Да понял я, понял, – раздраженно кивает. – Обязательно нужно оставить абсолютно всех координаторов и Димку с Фаридом, – качает головой. – Если меня когда-нибудь уволят, я пойду к тебе работать. Чтоб у меня был такой начальник! – восхищенно закатывает глаза, а я не могу сдержать смех. Нет, все же в неформальной обстановке он классный! Да и в формальной ничего, если с ним не воевать, а сотрудничать.

– Тим, ты пойми меня, – пытаюсь объяснить, – я этих людей три года подбирала! Они сработанная команда. Я их всех знаю. И даже их семьи, у кого где дети учатся, у кого какие дома проблемы. Я знаю, чего от них ждать. В том виде, в каком они есть, они абсолютно предсказуемы!

– Знаешь, – он задумчиво опускает взгляд, – ты меня убедила, – берет чашку, делает глоток, смотрит на меня хитро и оценивающе. – В твоих рассуждениях что-то есть. Завтра на совете директоров я этот вопрос подниму.

– Спасибо, – выдыхаю облегченно.

– Я ничего не могу обещать, – качает он головой. – Это зона ответственности Егора, – хмурится, делает какую-то пометку в телефоне. – Но поговорю, – взгляд у него какой-то странный в этот момент. – А теперь давай просто поедим?

Я и не заметила, как рядом появились официанты. Рыбу и мясо подают одновременно! Шикарно! В животе заурчало. Я и не думала, что так голодна. Он смотрит на меня, улыбаясь, и желает приятного аппетита.

– Спасибо! Тебе тоже, – в этот раз «тебе» далось намного легче.

Глава 9

Тим

Мы расстаемся сразу после обеда. Она вернулась в офис исключительно за ноутбуком и термосом. Прижимаю его к себе:

– А можно залить кипятком еще раз? – словно выпрашиваю у нее конфетку.

Она смеется:

– Я завтра принесу тебе весь пакет! – и тут же одергивает себя. – Если это уместно.

– Конечно, уместно, – вскидываю брови, показывая глупость ее предположения, хотя она права. Ольга сильно удивится. Но промолчит.

– Тогда до завтра, – очень мило склоняет голову набок.

– Заходи после часа, – улыбаюсь ей в ответ, – с утра совет директоров.

Надо будет оставить сообщение Ольге. А то еще вздумает ее не пустить!

Рита кивает мне и уходит. Я, как и вчера, иду в зону отдыха сотрудников и смотрю, как она садится в свой тарантас. Вздыхаю. Что там дядь Леша хотел мне рассказать?

Не отрывая от нее взгляда, набираю старого друга отца, который сейчас возглавляет отдел собственной безопасности всей нашей фирмы. У него в подчинении маленькая армия и некрупный разведотдел. Отец всегда шутил, что если с Лешкой не дружить, то его надо бояться. Я совершенно с ним согласен, поэтому стараюсь с Алексей Дмитричем быть всегда уважительным и в конфликты не вступать. Последнее не сложно. Он привык быть в тени. Чаще работает чужими руками. Поэтому предложение созвониться настораживает вдвойне.

– Дядь Леш, добрый вечер, – здороваюсь, как только он снимает трубку. – Вы просили позвонить.

– Не просил, а предлагал, – старый волк негромко усмехается. – Запросы у тебя, Тим, интересные.

– Да чего интересного, – пожимаю плечами, хотя и понимаю, что он не может этого видеть. – Новая девочка, отдел ценной доставки. Если на ней висит что, так держать ее от фирмы подальше.

– Угу, – Алексей Дмитриевич молчит. Долго молчит. – А теперь еще раз, но только правду.

– В смысле? – притворяюсь удивленным, но понимаю, что не выгорит. Не с ним.

– Зачем она тебе, Тим? Я тебе досье на нее прислал. Все проверки она прошла. Для работы информации более, чем достаточно.

– Дядь Леш, – сглатываю, – вся эта история с покупкой. Ты же знаешь, на что мы все подписались? – собственно, это целиком и полностью мой проект. Я убеждал совет стаи расширяться в этом направлении. Если я проколюсь, это сильно ударит и по мне, и по отцу.

– Значит, – тянет старый волчара, – не хочешь начистоту…

– Дядь Леш! – возмущаюсь я и замолкаю. Он тоже молчит. Я понимаю, что отпираться дальше бессмысленно, промолчать я уже не имею права. Закрываю глаза и срывающимся голосом признаюсь: – Моя она, дядь Леш. Никогда не верил, что так бывает, а увидел ее и…

Я замолкаю, потому что голос совершенно неприлично дрожит, да и сказать больше нечего.

– Поня-ятно, – тянет Громов. – Я, знаешь, что-то такое и предполагал, – то ли кашляет, то ли усмехается. – Еще до того, как она у тебя в кабинете до полуночи оставаться стала.

Я стискиваю зубы: конечно, охрана ему доложила.

– Девочка тебе попалась непростая, Тимох, – сокрушенно вздыхает. – Точно твоя? Не ошибаешься?

– Дядь Леш, – я начинаю злиться. – Что ты от меня скрываешь? Куда она деньги тратит?

– Да никуда! – с наигранной легкостью отзывается эсбэшник. – Родителей содержит. Дачу им покупала, дом в деревне постоянно каких-то трат требует. И у отца лечение восстановительное. Она дважды в год его в санаторий отправляет с матерью. Вот и все расходы. Сначала они, чтобы ее к жизни вернуть, все сбережения спустили, а теперь она вроде как долг им отдает.

Его беззаботный тон никак не вяжется с мельком прозвучавшей фразой.

– Что значит «к жизни вернуть»? – спрашиваю я, а у самого все холодеет внутри.

– Я же указал в досье, – откашливается Алексей Дмитриевич, – на нее было совершено нападение.

– Что за нападение? – я отказываюсь играть в эти его «вокруг да около», а он молчит. – Говори, дядь Леш.

– Похитили ее, Тим, – его голос меняется, наигранное веселье улетучивается. – И изнасиловали. Подруга заманила на блатхату, а там четыре подонка. Пять дней с ней творили, что хотели. Во всех смыслах этого слова. Девчонка была покалечена и физически, и морально. Они, похоже, живой ее выпускать не собирались. Ее отец нашел. Опер он у нее был тогда. Нашел дочку, вывез живой. Только ее год восстанавливали физически, а психологи с ней и сейчас работают. Вот на это все родители деньги и спустили. На психотерапию, на врачей. Дорого оно, знаешь ли, для среднестатистической семьи. Особенно пластическая хирургия.

Колени становятся ватными, и я медленно оседаю на пол. Это он сейчас о ком говорит? О моей Рите? Этого не может быть. Как? Не с ней! Только не с ней! Мозг отказывается работать, воспринимать информацию. Я только ошарашенно повторяю за ним последнюю фразу:

– Пластическая хирургия?

– Эти суки об нее бычки тушили, – с непрекрытой злостью выдает Громов. – Ножом полосовали. На ней было сто двадцать семь порезов. Я тебе говорю, они ее живой отпускать не планировали. Там и внутренние кровотечения, и… – слышу, как он раздраженно сплевывает, жмурюсь, унимаю дрожь в руках.

– Дядь Леш, – слышу свой голос, как со стороны, – они же все сидят, да?

– Сидят, – расстроенно тянет он. – Отец ценой своей должности и здоровья посадил.

– В смысле?

– Да там у одного из подонков папаша блатной был, – вздыхает эсбэшник. – Дело активно заминали. Вплоть до того, что его вывели из обвиняемых в свидетели. Он на суде прикалывался, что изнасилований не было, что она сама была на все согласная, – Громов зло фыркнул. – Отец ее, похоже, на кого-то компромат нарыл. Позиция прокуратуры вдруг переменилась, и подонка того по этапу все же отправили. Только вот и отца из органов выкинули. С волчьим билетом. Всех выслуг, всех льгот лишили. Он тогда первый инсульт и схватил. А чуть позже микроинфаркт… Как-то так. Он потом друзьям говорил, что ему плевать, главное, что дочь жива, и эти подонки сидят. Но, видимо, все это сильно по нему ударило. Он сейчас фактически инвалид. Маргарита твоя постоянно кого-то нанимает в деревне, то водопровод им прочистить, то забор подправить. Отец не в состоянии.

Я не могу ничего сказать, просто сижу на полу и молчу, уперев локти в колени. И эта девчушка час назад со мной хохотала? Это вот ее? Четыре подонка. Пять дней. Сто двадцать семь порезов? Год на физическое восстановление? Мою Риту? МОЮ?

– Ну вот, – вздыхает Громов. – Я подумал, что не стоит это все в досье указывать. Мало ли кто его захочет посмотреть.

– Дядь Леш, – сиплю в трубку. – Можно тебя попросить, если отец…

Договорить не успеваю, он обрывает меня:

– Мог бы и промолчать! Я без запроса ничего никому не рассказываю. А у твоего отца на твоих подчиненных пока запроса не было, – ерничает. Подчиненных. Как же…

– Спасибо, дядь Леш.

– Тим?

– Да?

– Ты себя точно не обманываешь?

Переживает, не ошибся ли я. А у меня кишки скрутило от боли за нее. Кожа горит, словно это не ее, а меня ножом вскрывали, горло пересохло. Нет брезгливости, нет отвращения. Только дикая ярость и желание убить этих тварей. Хорошо, что они сидят. Не обманываю я себя, дядь Леш. Совершенно точно понимаю, что не обманываю.

Я не отвечаю на его вопрос. Это лишнее. Он не имел права спрашивать. Да и не вопрос это был. Скорее, совет. Только за совет я бы точно ему глотку перегрыз.

– Спасибо за помощь, дядь Леш, – отвечаю уверенно. – Я надеюсь, что весь этот разговор останется между нами.

– Даже факт этого разговора останется между нами, – хмыкает наш эсбэшник. – Ты же на этаже один!

Мы все у него под колпаком. Намекает, что на него лучше не обижаться.

– Дядь Леш, – молчу в трубку, и он молчит. – Я не ошибся, – решаюсь наконец.

– Тогда набирайся терпения, – неожиданно выдает он. – Если она твоя – оно того стоит.

– Определенно стоит! – горько усмехаюсь в трубку и прощаюсь со старым другом отца.

Бросаю телефон на пол, обхватываю голову руками, стискиваю пальцами волосы. Боже, что же это творится! Как это вообще возможно? Как люди такое могут сделать с себе подобными? Волк никогда бы так не поступил. Волк может напасть, когда голоден или когда защищается, но просто так, от злобы, от зависти? Ни за что! Зачем? Почему ее?

Ни на один из вопросов нет ответа. Телефон пытается что-то напомнить, но я просто выключаю звук, с трудом поднявшись, иду в кабинет. Надо собрать презентацию с таблицами и диаграммами. Вадим Николаевич любит наглядность, да и Леонид Тимофеевич тоже. Я улыбаюсь, вспоминая ее смех в ответ на мою шутку про имя деда и коварную месть отцу. Становится немного легче. Все же это давняя история. Да, она не может представить себя с мужчиной, но она уже может рядом со мной смеяться. Это хорошо. Надо заставить себя думать о работе. О том, как вести себя с ней, зная все это, подумаю позже.

Телефон снова несмело гудит, только я на него не смотрю, бросаю на переговорный стол, сам сажусь за компьютер.

Глава 10

Рита

Я стою на кухне, сжимая в руках пакет с травяным чаем. Что, правда нести? Обещала же. А он не шутил? Эти рабочие выходные – какой-то сюрреализм. Параллельная вселенная. Чтобы вот так сидеть с начальником бумаги разбирать, потом обедать вместе, хохотать над его шутками. Это с Седовым? Вот с тем самым. Строгим и страшным.

Блин! Бросаю пакет на стол и стараюсь его не замечать. Только вот он, как магнит, приковывает взгляд. Где я его покупала? Не дарить же початый. Хмурюсь, пытаясь вспомнить. Где-то на трассе, когда от родителей ехала. Причем еще в прошлом году. Для меня этот вкус резковат, вот и стоит нетронутым. А ему, видишь, понравился.

Вздыхаю, засовываю чай в сумку и выбегаю из дома пораньше. Тут рядом есть круглосуточный люксовый супермаркет. Когда сильно задерживаюсь, бегаю туда за молоком. Там наверняка можно купить то, что мне нужно.

***

Весь день места себе не нахожу. Он сказал, что с утра совет директоров. И будет обсуждаться вопрос о нашем отделе. Стараюсь не смотреть в глаза моим координаторам, Фариду отвечаю: «Подожди еще денечек!» Большую часть времени тупо пялюсь в монитор, перебирая все возможные варианты развития ситуации. Наконец, девчата уходят на обед, а я судорожно хватаюсь за свою покупку. Строгая железная баночка быстро наполняется чаем. Убираю ее в наш фирменный пакет. Кручу в руках. Думаю, где бы достать пакеты Курьер Маркета, но их мерча у меня еще нет. Ладно, сойдет.

Подхожу к зеркалу поправить волосы. Корчу себе рожи пару секунд. Не знаю, зачем. Наверное, нервное. Выдыхаю и иду на парковку. Хорошо, что офисы близко. Я вроде как вышла на обед. Хотя… Отчитываться мне теперь предстоит именно перед тем, к кому я иду.

– Здравствуйте, – мило улыбаюсь идеальной секретарше. – Тимофей Леонидович у себя?

– Да! – она улыбается в ответ, одаривая меня странным взглядом. – Проходите.

– Да? – удивляюсь я. – Можно?

– Вам, – подчеркивает она, – можно.

Я еще раз улыбаюсь ей и иду к двери кабинета. Чего-то я не понимаю

Тим сидит за компом. Сосредоточенно смотрит в монитор, что-то набирает на клавиатуре, хмурится. Такой серьезный, такой… классный! Внутри меня что-то сворачивается спиралью и сладко ноет. Дико хочется вот так смотреть на него ну хотя бы час. Или вечность.

– Привет, – он не отрывает взгляд от компьютера. – Заходи, я сейчас.

– Добрый день, – не могу себя пересилить и снова быть с ним на ты. – Я чай принесла, – произношу шепотом, – как обещала.

Ликую где-то в глубине себя, глядя на то, как он преображается. Буквально в одно мгновение. Отрывается от монитора, смотрит на пакет сначала удивленно, потом взгляд становится довольным. Седов потягивается в кресле, закидывает руки за голову и широко улыбается.

– Ты уже обедала? – спрашивает, прищурившись.

– Еще нет, – качаю головой.

– Отлично! – он стремительно встает. – Пошли!

– В смысле? С вами? – меня накрывает волна смущения и… И все… Страха нет.

– А мы что, снова на «вы»? – он замирает, смотрит на меня с вызовом.

– Ну, – мямлю в ответ, – сейчас вроде как рабочее время, и мы в офисе. Вы говорили, что у вас в компании не принято.

Тим картинно крутит головой:

– Никого, кроме тебя, тут не вижу, – и снова вызов во взгляде.

– Окей, – не могу сопротивляться его напору, улыбаюсь. – Я удивлена, что ты меня приглашаешь на обед.

– Почему? – он вскидывает бровь. – Привыкай. С сегодняшнего дня ты будешь проводить со мной очень много времени, – его глаза вдруг опять становятся из карих желтыми, я пугаюсь, а он поспешно отворачивается – Советом директоров ваше подразделение выведено в мое непосредственное подчинение. А мне нужны хорошие результаты! – кивает на дверь. – Обсудим за обедом?

Я стою, онемев от удивления. Что все это значит? Выведены в его подчинение? И что дальше? Нас не увольняют? Обсудить?

– Да!

Его губы расплываются в довольной улыбке. Подхватывает пиджак, распахивает передо мной дверь.

– Ольга, если меня не будет больше часа, можешь переводить звонки мне на мобильный.

– Хорошо, Тимофей Леонидович, – откликается она, старательно не глядя в мою сторону. Это же абсолютно нормально, что Седов подчиненных на обед водит.

А… Может, это действительно нормально?

Тим

Ну и потрепали они мне нервы. Вожаки, мать их так. Они когда-нибудь научатся доверять нам? Или мы всегда для них будем беззубыми щенками? Раз двадцать мысленно благодарю Риту, что она работала со мной в выходные. Мы с ней много обсудили. Ни по телефону, ни в переписке я бы столько подробностей не узнал.

Сегодня я был хорошо подготовлен к совету директоров. Да, большинство контрактов далеки от нашего рамочного, да, показатели доходности стремительно падали. Да, система не прозрачна. Вот за это цепляюсь отдельно. Многое построено на персоналиях и личном доверии. И чтобы не растерять клиентов, мне нужна Волкова. Мне нужна Волкова и ее манера управлять отделом. В течение года мы их перестроим, но сейчас…

Я добиваюсь своего. Я всегда добиваюсь своего!

Выхожу из зала заседаний и первым делом строчу сообщение Егору. Перечисляю все принятые решения, указываю, на какие вопросы отдельно обращали внимание, и… Черт! Понимаю, что не обсудил это с ним заранее. Это косяк. Мой. Ну ладно, Егор поймет. Мы с ним всю жизнь в одной упряжке, скажу ему напрямую, да и все.

Ценные грузы вывели из состава фирмы в мое непосредственное подчинение.

Сообщаю, вроде между делом, а в ответ вместо ожидаемого мною «Ну ок!» прилетает: «Как???????!!!!!! Чья была идея????? То есть меня оставили чисто говно разгребать?????? Все лавры опять тебе?!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!»

Считаю, сколько он поставил вопросительных и восклицательных знаков, и хмурюсь. У него что, истерика? Бля… Не ожидал. Я хотел с ним обсудить заранее. Честно хотел. Тру глаза. «Егор, не утрируй. Их просто под нашу принятую схему гнать нельзя. Выйдешь с больничного, я тебе все объясню. – Тут же добавляю: – И что значит “говно разгребать”. Они не в минусе. Ты же умный. Еще выведешь их на такие показатели, что все обзавидуются».

Егор молчит. Должно быть, рвет и мечет. Перечитываю его сообщение. Мне очень не нравится это «опять». Когда это ему доставалось говно, а мне лавры? Все, что я имею, я своими зубами из такого же говна и выгрызал. Даром, что отец вице-президент. Это ни разу не помогло, скорее наоборот. Так строго, как с меня, тут спрашивали разве только с Даньки Чурина, пока он здесь работал. Оно и понятно, у него отец президент. А предки наши из одного теста.

Что же ответить Егору? Правду написать все же не решаюсь. Он считает, что его задвинули. Если поймет, что его задвинули из-за самки… Черт… Что-то я упустил в общении с братом, не такой реакции я от него ждал. Готовлюсь набрать ему что-то вежливое и дружеское, но тут открывается дверь, и вплывает нежное облачко ароматов. Моя самочка, немного мяты, чуть-чуть багульника. По спине пробегает стадо мурашек, собирается в районе кадыка. Очень хочется рычать, урчать… Выпятить грудь, показать ей, что я тут самый сильный, что никого лучше она никогда не найдет. Показать ей, что я хочу ее.

Но нет. Напрягаюсь. Только не спугнуть. Пока чувствую только ее смущение. Концентрируюсь на мониторе и бросаю:

– Привет.

Она чай принесла. Черт! Смешная. Еще и упаковала? Значит, ты думала обо мне. Ну молодец. Попалась. Пошли дальше. Что значит «вы»?. Ты мне и в постели будешь выкать? Оригинальненько, но пробовать не хочу. Ты. И ты сейчас пойдешь со мной обедать. В какой-то момент одергиваю себя, боюсь перегнуть палку, но нет. Она всего лишь смущается. Ни капли страха. И даже наоборот. Что-то в ней трепещет. О да… Ты будешь проводить со мной много времени, сучечка моя. Очень много. Все дни напролет. И ночи. Я добьюсь этого. Я всегда добиваюсь своего.

Вывожу ее к лифту. Ух ты. Вот сейчас будет испытание. Лишь бы там были еще люди. Тогда у нее не будет повода бояться. И стоять придется теснее. Я скалюсь. Ловлю легкое раздражение у нее во взгляде. Потом разберусь, что это. Сейчас хочу стоять к тебе вплотную, хочу вдыхать твой аромат, хочу плыть от ощущения, что ты рядом. Сучечка моя!

Уже около лифта пиликает телефон: наконец-то приходит сообщение от Егора. Потом, брат, посмотрю. Сейчас не до тебя. Сейчас я думаю о том, что их подразделение надо пересадить в наш офис. Для удобства контроля и координирования, конечно же.

Глава 11

Тим

– Какого черта у них отсрочка девяносто дней?! – бросаю договор на стол. – Кто вообще это согласовал?

– Я! – смотрит на меня с вызовом, гордо.

– Неудивительно, что вы были на грани банкротства! – фыркаю зло, вышагивая вдоль переговорного стола, на котором разложены бумаги. Как же сложно это все сделать в столь короткий срок. Но вожаки слабины не простят. Назвался груздем – полезай в кузов.

Она щурится:

– Уж точно не из-за моего отдела!

– Но кто дает такие отсрочки? – возмущенно указываю рукой на договор.

– Они ни разу ею не воспользовались, – произносит раздельно, хитро на меня смотрит. – Ни разу!

– В смысле? – ничего не понимаю. – Зачем тогда она им?

– Чтобы их директор чувствовал себя крутым переговорщиком, – скрещивает руки на груди, смотрит на меня снисходительно. – Но бухгалтерше их совершенно не интересно оставлять долг на конец отчетного периода, она обычно проводит оплаты до двадцать пятого числа. А всякую мелочевку тысячи на полторы вообще день в день, – прищуривается. – Только вот я уверена, что если это начать обсуждать на переговорах, то лавочка сразу прикроется! Бухгалтерше влетит, а мы будем каждую оплату ждать по три месяца.

– Блин! – падаю на стул, как подкошенный. – Ну ты и подобрала себе клиентов!

– Не ворчи, хороший клиент, денежный, – говорит она примирительно. – Просто им нужен индивидуальный подход. А так совсем не проблемный.

Мы сидим рядом за переговорным столом. Между нами едва ли полметра. Если я кладу руку на стол, могу коснуться ее. Только вот стараюсь этого не делать. Не уверен, что смогу сдержаться. Работать до изнеможения – это выход. Так я могу не думать о сексе с ней. Хотя бы не все время думать о сексе с ней. Поэтому все встречи с Волковой после четырех. Она и сама уже к этому привыкла. В какой-то день понадобилась мне с утра, а ее на месте нет. В полях! Склад себе подбирает сортировочный. И на мое возмущение отвечает удивленно: «Я думала, я тебе только после обеда нужна».

О нет, самочка. Ты мне нужна всегда. Но пусть так. Держу тебя рядом с собой бессовестно долго. Расходимся в восемь, а то и позже. У нас всего месяц, чтобы перезаключить контракты, мне нужно обсудить с тобой все скользкие моменты и еще дать время юристам для составления новых соглашений.

Ольга уже привыкла оставлять нас с ней вдвоем. К вечеру в баре исправно приготовлены две чашки под чай и тарелка со сладостями. Я их не люблю, а Рита таскает сухофрукты. Смешная. Грызет орешки, как белочка. Смотрю на это и чувствую пробуждающиеся охотничьи инстинкты. Так бы и сцапал! Но нельзя. Какие бы слухи ни ползали по офису, мне ее трогать еще рано. Кожей это чувствую.

Делаю пометку на полях соглашения, пролистываю договор дальше.

– Попрошу наших юристов сформулировать как-нибудь так, чтобы и нашим и вашим, – тыкаю карандашом в пункт о порядке отгрузки.

– Проси, – вздыхает. – Только поаккуратнее. Если он расстроится, то возьмет и правда проследит за выполнением всех пунктов.

– А сейчас их никто не выполняет? – вскидываю бровь.

– Не-а! – весело качает головой. – Работаем на совесть и мы, и они, – пожимает плечами с невинной улыбкой. – И всех все устраивает.

Я закатываю глаза.

– Рита, – рычу, – сейчас буду материться!

А она смеется. Смотрит на меня и смеется. Вот коза такая! Только мне отчего-то приятно.

– Ладно, – отталкиваю бумаги. – Давай на сегодня все. К встрече с ними мы готовы, а остальное пока все ждет.

Этот крутой переговорщик пригласил нас завтра на ужин. Да не куда-нибудь, а в одно из самых пафосных мест Москвы. Кухня там, правда, отвратительная. Но приглашение было лично от директора директору. Не откажешься.

– М, – самочка моя догрызает очередной орех, – мы же к семи, да?

– Да. Назначено на семь.

– Можно, я с работы уйду чуть раньше? – скашивает на меня взгляд. – Переодеться и все такое.

Фррр. Женщина!

– Да без проблем. Учитывая все твои переработки, хоть вообще не приходи.

– Нет! Я приду, – улыбается, собирает бумаги. – Мне завтра надо будет помещение посмотреть.

– Где?

– В центре, на Садовой-Черногрязской. Логисты говорят, очень удобно.

Если будет какой-то косяк, стая с меня спросит. Самочка моя умна и добросовестна, но все же склад должен быть по нашим стандартам. Она их еще не все знает. Послать с ней нашего кого-нибудь? Ага! Щаз!

– Давай вместе? – предлагаю, как что-то само собой разумеющееся.

Замирает с сумкой в руках, растерянно пожимает плечами.

– Давай. Я в двенадцать хотела уехать, вроде как на обед.

– На обед – без меня? – хмурюсь. Не смотрю на нее, но чувствую ее недоумение. Улыбаюсь. Она хмыкает.

– Мне с Курьер Маркетом тоже надо будет переподписать контракт, – хитро щурится. – Пересмотреть рамки трудового дня и служебные обязанности.

– Обязательно! – медленно подхожу к ней ближе, смотрю в ее веселые глаза. Безумно хочется впиться в эти аккуратные губы, укусить ее за ушко, за шейку. Ишь, какая дерзкая, стоит тут, дразнит меня.

И вдруг тошнотворный сладкий запах. Страх! Замираю, стараюсь не дернуться. Боится! Стоп, Тим! Назад!

Отшагиваю в сторону, вроде как за пиджаком, и отхожу от нее в другой угол кабинета. Придурок! Зачем?! Держи себя, блять, в руках!

– Я пошутила, – отзывается она тихо.

– А я нет, – стараюсь по-дружески улыбнуться. – Надо пересмотреть вашу структуру. Она не совпадает с нашей. Скорее всего, твоя должность будет иначе называться, и придется пересматривать трудовые договора, – жду реакции, втягивая в себя ее запахи. Успокоилась. – Но это, – улыбаюсь, – после того, как все решим с твоими поставщиками. И так, считай, уже два месяца, как все замерли в ожидании.

– Ну нет, – она идет к двери, оборачивается, ждет меня, – какие-то заказы все же идут.

– Мало, – дергаю головой. Выхожу из кабинета, думая о том, что мы сейчас будем спускаться вместе в лифте. – Я хочу больше!

Рита

Вчера расстались на удивление рано. Еще и восьми не было. Аж смешно. Я скоро там ночевать буду с ним. То есть… Ой, что это я… Это все усталость. Надо было действительно не приезжать. Хотя дел много.

С утра просматриваю графики, проверяю распределение. Седов, конечно, прав. Никак объем заказов не вернется на прежний уровень. Мы совершенно точно не убыточны, но и… Морщусь. Понимаю, что все, что мы делаем, начиная с разбора контрактов и до переформирования отдела, действительно нужно. Чтобы расширяться и наращивать оборот. Очень нужно.

А еще мне очень нужен новый сортировочный склад. Старый Курьер Маркет забраковал. Совсем не по их стандартам. Попросила их логистов сделать мне выписку требований, прошерстила кучу предложений. Несколько уже посмотрела. На Шелепихе мне понравился. И на Бережковской набережной. Но логисты намекнули, что лучше бы еще ближе к их основному узлу. Уф. Ну что ж. Поеду на Садовую-Черногрязскую. Точнее, поедем!

По офису бродят слухи, что от нашей успешности целиком и полностью зависит его карьера. С нашей Люсиль собирать слухи легко. Достаточно просто замедлиться возле ее стола. А если еще и принести пирожных! Интересовало меня, конечно, в первую очередь, его отношение к служебным романам. Не замечен, не состоял, не привлекался. Вроде даже считал это ниже своего достоинства. Этот факт меня сильно успокоил. Хорошо, потому что работать с ним мне нравится. Умный, цепкий, пробивной. Никогда своего не упустит. Не умеет льстить и кривить душой, но умеет промолчать. В общем, идеальный начальник. С таким мы действительно легко удвоим, а то и утроим выручку к концу года.