Фея из комиссионки бесплатное чтение

© Т.И. Луганцева, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Глава первая

Вечерело. За окнами в домах зажигались первые тёплые огни. На стуле в кабинете следователя Виталия Николаевича Лебедева сидела, недовольно поджав губы, его давняя приятельница Яна Карловна Цветкова и отрицательно качала головой.

– Нет, Виталий, даже не проси…

Следователь отложил папку с документами, которые пытался просматривать, и недовольно сказал:

– Ну, а ты, моя дорогая, сколько раз обращалась ко мне за помощью, и я ведь ни разу тебе не отказал.

Яна недобро прищурилась.

– Ты не отказывал, но всегда меня отчитывал. И такая я была у тебя, и сякая…

Цветкова отличалась удивительной способностью влипать в самые невообразимые истории, из которых выкручиваться ей всегда помогал ее друг полковник Лебедев.

– Но ведь я тебе всегда помогал, а ты…

– Помогал… – прервала его Яна. – Куда же я без тебя? Хочешь сказать, что пришла моя очередь помогать тебе? – спросила она.

– Замуж ты за меня отказалась выходить, – напомнил Виталий.

– И правильно сделала, хоть дружбу нашу сохранила. Я не знаю, что тебе ответить. Глупая ситуация.

– Ты не знаешь мою маму. Для нее вопрос брака – это очень серьезно. Она объявила мне, что не умрет счастливой, пока я не обрету семью.

– Так женись! – не поняла Яна, накручивая длинные, абсолютно белые волосы на палец.

– Не хами! Ты знаешь, что это не мое.

– А со мной что тогда было? – удивилась Яна.

– С тобой случай особый, – смутился Виталий Николаевич, – а так я далёк от мыслей о женитьбе. Но когда мать наседала, я много раз упоминал тебя. И она затвердила твое имя, как название любимого печенья. Моя мама – очень проницательная женщина, и если я предъявлю ей какую-нибудь другую девушку в качестве своей будущей жены, она ни за что не поверит. Она – мать сыщика, и это звание несет гордо и со страданием.

– Хочешь сказать, что если ты сообщишь ей, будто я твоя невеста, она поверит? – спросила Цветкова.

– Вот тебе, Яна, точно поверит! И имя на слуху, да и актриса ты очень хорошая! – заверил ее Виталий Николаевич.

Цветкова окинула своего приятеля оценивающим взглядом.

Лебедев был мужчина среднего роста и среднего телосложения, с приятным, мужественным лицом, карими глазами с прищуром, с густыми, вьющимися темными волосами. Правда, сейчас они уже были подёрнуты сединой. Отличительной особенностью Виталия был его внешний вид, вернее, то, как и во что он одевался. Какие-то дико старомодные, не подходящие по размеру, мятые и всегда в пятнах костюмы. Они все были словно с чужого плеча и размера на четыре больше, чем нужно. Всегда на нем были мешковатого вида брюки и пиджак со спущенными плечами чуть ли не на уровне локтя. Яна недоумевала: где Виталий берет такую одежду? Ну, явно не в магазине! В магазинах одежды кроме этого незадачливого покупателя присутствуют вполне вменяемые продавщицы, которые дорожат своим рабочим местом и борются за звание лучшей работницы месяца. Костюмы Виталия оставались загадкой века. Рубашек у Лебедева было огромное количество, но он вряд ли их гладил. Рубашки также были жутко старомодными и по цвету, и по крою, и по форме воротничка, словно их пошили в шестидесятых годах прошлого века. Складывалось впечатление, что он где-то ограбил склад старой лежалой одежды.

Обувь тоже была под стать. Обязательно пыльные, вроде когда-то дорогие, но безумно стоптанные ботинки, давно потерявшие и цвет, и форму. Естественно, Виталий уверял, что они очень удобные, что его нога просто срослась с ними, а удобная обувь для следователя – уже залог успеха половины дела.

И еще старомодная стрижка и часто небритое лицо. Причем сразу было ясно, что это не модная лёгкая небритость, создаваемая специальной насадкой на дорогом триммере, а общее наплевательское отношение к себе. Одного взгляда было достаточно, чтобы любая женщина поняла, что перед ней холостой неухоженный мужик, который просто забыл побриться одноразовым станком и вот уже несколько дней не вспоминал об этом.

Но была и приятная черта. Виталий был очень чистоплотным и обожал дорогой мужской парфюм. Это его во многом оправдывало.

Коллеги подсмеивались над ним, но называли русским Коломбо. В следственном деле Лебедев был дока.

– Ты забыл, что я врач-стоматолог? Ты эти свои… эротические видения оставь в покое. Нашел актрису! – возмутилась Яна.

– Генетика, – не согласился Виталий Николаевич, намекая на то, что мать Яны, Валентина Петровна, всю жизнь служила ведущей актрисой в Театре юного зрителя провинциального театра.

– И что я должна делать? Конкретнее, – спросила Яна, понимая, что он от нее не отстанет.

– Мама объявила, что тяжело болеет и ей уже недолго осталось… Я не хочу, конечно, об этом думать. Но чтобы она уже успокоилась за меня… А я для мамочки – острый, неулаженный в этой жизни вопрос. Мы приедем к мамочке вместе, ты с ней познакомишься, попьём чайку – и всё. Я твой должник!.. – уговаривал ее Виталий Николаевич.

– И когда ты планируешь меня представить своей родительнице?

– Когда тебе будет удобно. Мама сейчас в Сочи.

– Вот как? О, нет! Только не туда! У меня что-то не очень хорошие впечатления от этого города. Вроде курорт, едешь отдыхать, развлекаться, а у меня там какой-то треш получается. Я уже боюсь услышать название города – Сочи!.. – поёжилась Цветкова.

– Это потому, что ты ездила без меня, а со мной всё будет спокойно и хорошо, – заверил ее Виталий Николаевич.

– Ну почему представлять нас друг другу надо обязательно в Сочи? Что за спешка? Может, подождать, когда она вернётся? – капризничала Яна.

– Мама находится там на лечении.

– Лечится от чего? – уточнила Яна.

– От старости, – вздохнул Виталий. – Пансионат для пожилых.

– Постой-ка! Ты свою мать сдал в богадельню? В дом для престарелых? – Большие голубые глаза Яны вспыхнули недовольством.

– Не нагнетай! Во-первых, это было ее решение. Во-вторых, это очень дорогой и хороший пансионат. Морские купания, свежие фрукты, медицинский уход, приятная компания. Дома она страдала от одиночества и тоски, а там у нее полно друзей. Мы разговариваем с ней по скайпу каждый день. Как только у меня выдаются свободные дни, я навещаю ее.

– И всё-таки ей с тобой было бы лучше, – возразила Цветкова. – Если бы ты был нормальный сын, то мать не ушла бы в дом престарелых.

– Я ни в чем ей не отказывал! Я всегда приглашал ее жить ко мне…

– Ну, да! Несмотря на твою любовь к чистоте, в твоей холостяцкой берлоге, наверное, грязные носки разбросаны по всем углам, можно их собирать в новогодние гирлянды! Не так ли?

Лебедев неуверенно пожал плечами. А Яна продолжала:

– Ухаживать за тобой. Гладить, стирать и убирать, и это человеку в возрасте. Да еще терпеть твой характер и обострения язвы, которые ты лечишь только водкой.

Виталий Николаевич удивлённо поднял брови.

– Ты знакома с Лидией Васильевной? С моей мамой?

– Не имела чести, – ответила Яна.

– Так откуда же ты знаешь, что она говорила мне – слово в слово? – спросил Виталий Николаевич. – Именно поэтому мать категорически не хотела ехать ко мне жить. И мне жизнь портить не хотела, да и себе усложнять не желала. Характер у нее в меня…

– У тебя в нее, – поправила Яна.

– Мама всегда обожала морские курорты, поэтому и выбрала пансионат именно там. Москву, если честно, не любила. Пансионат дорогой, хороший. И ты не думай, что я этому не сопротивлялся. Кто бы меня слушал и соглашался бы со мной!.. Мне пришлось включить все свои связи, чтобы устроить ее туда. Я устал выслушивать чуть ли не каждый день стоны и плач о том, что «я умру, и ты останешься один».

– Ты сейчас рассчитывал, что я тоже пущу слезу? И брошусь убеждать твою маму в обратном? Но я уже, как это…

– Опытная? – предположил Виталий.

– Считай, что я не слышала этого определения. Я, милый мой, тёртый калач, меня на мякине не проведёшь. Я всегда горой стою за женщин. И если это решение твоей мамы, я принимаю его. Нужно помочь тебе? Я тебе помогу. Что уж тут поделаешь… Хотя всё это как-то неприятно, и ты, конечно, полный паразит. Ведь мог бы познакомить маму с женщиной, которая тебя любит многие годы, верна тебе…

– Ты, как всегда, имеешь в виду свою подругу Асю? – усмехнулся Виталий Николаевич.

Яна с Асей дружили всю жизнь – с детского сада. Интересно, что Ася Юрьевна была полной противоположностью Яны, как внешне, так и внутренне, но дружба с годами только крепла. У Аси было несколько неудачных замужеств, она воспитывала двух дочек. Одна была приёмной. Но никто об этом не знал. Она взяла ребёнка из роддома чуть ли не через неделю после рождения и растила девчонок, не делая никаких различий. Ася была адвокатом, и весьма успешным. Только одна существенная проблема омрачала ее жизнь. Она давно любила Виталия Николаевича, но любовь была безответной Она даже Яне – своей лучшей подруге – не могла в этом признаться очень долго. А когда та сама догадалась, Ася сказала:

– Что толку? Он же всю жизнь сохнет по тебе.

Так невольно Яна стала участницей этого очень даже неприятного для нее любовного треугольника, в котором страдали два ее близких человека, а она не могла никому из них помочь.

– А что ты имеешь против Аси? – фыркнула Цветкова. – Ты бы был для нее идеальной половинкой.

– Я половинкой быть не хочу, хочу быть цельной личностью. И пудрить мозги твоей подруге тоже не собираюсь. Мы попробовали быть вместе. Нам было хорошо, но дальше ничего не происходит, потому что я ее не люблю, – ответил ей Виталий Николаевич довольно резко.

Так каждый раз разговор превращался в разговор ни о чем.

Яна очень долго и мучительно шла к своему личному счастью. Ей было уже далеко за… когда она подумала, что, видимо, не способна никого полюбить по-настоящему, принести кому-то счастье. Она влюблялась, уходила от своих мужчин, разрушая их жизни. Невольно, но разрушая. Даже старалась больше не заводить ни с кем серьезных отношений, чтобы никто к ней больше не привязывался и не питал никаких надежд и прочих иллюзий.

Но жизнь приготовила ей сюрприз. Она встретила любовь. И жизнь Яны разделилась на до и после. С годами Яна поняла, что, оказывается, способна быть верной, терпеливой. Хотя нет, не с годами, а со встречи с Мартином Романовичем Вейкиным. Он развеял ее опасения, что с ней что-то не так, раскрасив ее жизнь всеми цветами радуги и наполнив сердце Яны очень сильными чувствами. Она словно ждала его всю жизнь и дождалась. Они до сих пор не дошли до загса, но жить друг без друга уже не могли. Впрочем, Цветкова не изменяла себе и даже успевала очень сильно трепать любимому нервы. Любя…

– Ну, так что? – вырвал Яну из сладкого омута ее мыслей Виталий Николаевич, а точнее сказать, вернул с небес на землю.

– Мне не привыкать общаться с дамами почтенного возраста со сложным характером, – ответила она. – Взять хотя бы мою маму, Валентину Петровну! Сколько я выслушала истерик, мол, как ей, бедной, тяжело и как она сногсшибательно должна выглядеть в свои пятьдесят, чтобы бегать по сцене в красной шапочке и с корзинкой пирожков для бабушки. А моя несостоявшаяся свекровь Стефания Сергеевна – ого-го! Она считает сына пупом Земли! Конечно, не безосновательно. Мартин – идеал. Но найти с ней общий язык, когда ты сама далека от идеала, было тоже сложновато. Мягко выражаясь… Так что ты меня своей мамой не испугаешь. Я готова к встрече с ней и легко докажу, что ты вполне будешь счастлив со мной после ее кончины. Мне, Виталий, это будет нелегко. Нужно ведь как-то объяснить мое отсутствие Мартину…

Яна, похоже, уже задумалась о деталях.

– Он меня явно недолюбливает.

– Да ты что? – притворно удивилась Яна. – Может, из-за того, что ты уже организовал свадьбу со мной?

– С которой он тебя и украл, – напомнил он.

– Вообще-то, Мартин очень ревнивый, – согласилась Яна.

– А ты ревнивая? – спросил Виталий, с привычным интересом рассматривая свою любимую блондинку.

– Я? Всегда думала, что нет. Но когда я вижу какую-то женщину рядом с Мартином, то мозг у меня отключается. Просто вот черная пелена. Сердцебиение, давление, перебои с дыханием. Да, похоже, я ревнивая. Влюблена как кошка.

– Говорят, что ревнуют, когда боятся потерять. Когда не доверяют партнеру, – подливал масла в огонь Виталий Николаевич. – Или когда сами себе позволяют на стороне… Судят по себе.

– Я Мартину не изменю, даже не надейся. А вообще, я бы на твоем месте замолчала. А то еще передумаю!.. – сказала Яна, и в голосе ее прозвучала угроза.

– Всё! Молчу! Самолет? – спросил следователь. – Шучу! Билеты на поезд.

Он прекрасно помнил о том, что Яна боялась летать самолётами.

– Сейчас сезон, билетов, скорее всего, нет, – предположила Цветкова.

– Ты забыла, кем я работаю? По моим связям и спецканалам мне выделят бронь. Как будто мы с тобой, Янка, едем на сложное задание, как в добрые старые времена.

Яне совсем не понравилось, как игриво загорелись у Виталия глаза.

– Никаких старых добрых времён! Руки прочь! Сразу предупреждаю!

– Что ты за человек такой, Цветкова? Дала бы хоть помечтать.

Яна жила в Москве, владела небольшой частной стоматологической клиникой. Тем же вечером она хотела позвонить Мартину в Санкт-Петербург, чтобы сообщить о том, что ее не будет на месте недели две.

У Мартина Романовича за плечами была и спортивная карьера, и военная. Имелись награды. Потом он стал крупным бизнесменом. У него был ночной клуб и еще несколько фирм. Совершенно внезапно Мартин сам позвонил Яне, словно прочитал ее мысли.

– Яночка, извини, не удержался до вечера. Решил сейчас позвонить…

– Ты знаешь, что я всегда рада тебя слышать… И видеть… Ты на субботу, воскресенье планируешь приехать? – закусив губу, издалека начала Яна, не зная, как построить разговор так, чтобы Мартин не приезжал.

– Любимая моя, я на этой неделе не приеду, может быть, даже и на следующей… Надо отъехать по делам, по службе. Вот звоню, чтобы ты не волновалась, предупредить.

Яна на секунду даже замешкалась.

– Уезжаешь? Как же так…

Недавно Мартин вернулся с поля военных действий. О командировке не рассказывал. Яна и его мать, Стефания Сергеевна, были в шоке от того, где он побывал. Давно ушел со службы, и вот вдруг… Как объяснил Мартин, он не мог отказать друзьям, и никогда и в будущем не сможет отказать. А им понадобился именно такой специалист, как Мартин. В тот раз он был ранен, лежал в госпитале. И вот опять…

– Янка, я сейчас тебе ничего рассказать не могу. Но ты не волнуйся, это совсем не опасно. Связи тоже может некоторое время не быть, предупреждаю, но это нормально. Ты что, плачешь?

Яна зашмыгала носом.

– Не плачь, дурочка! Я тебя люблю! Я тебя обожаю. И мы будем вместе всегда-всегда!

Яна всхлипнула:

– Ага… Когда-нибудь…

Если честно, она очень расстроилась.

На вокзал Цветкова приехала на такси с большим чемоданом и большой сумкой. То есть вещей было очень мало, что говорило о нахлынувшей на Яну депрессии. Обычно за ней по перрону везли тележку с десятком чемоданов.

Виталий же Николаевич выглядел как всегда, то есть черт-те как: взлохмаченный и помятый, с одной небольшой спортивной сумкой. Хорошо хоть не с логотипом «Олимпиада-80»! Но настроение у него было прекрасное, и энергия била ключом. Заметив Яну, он кинулся к ней с распростёртыми объятиями, сгреб в охапку, а потом подхватил ее вещи.

– Я так рад! До конца не мог поверить, что ты согласишься сделать это для меня! Мама будет счастлива, я буду счастлив!..

– Рада за вас с мамой… – отстранилась от него Яна.

– А ты что, не в настроении? Всё будет хорошо, отдохнёшь на море, на лучшем курорте России. У своего отпросилась? Сказала ему правду, что будешь изображать мою невесту? Представляю его лицо! Постой! Ты такая грустная… Поссорились, что ли? Из-за меня? Вот чего-чего, а причинять тебе боль не собираюсь! Хочешь, набью ему морду? То есть поговорю с Мартином, как мужик с мужиком, и заверю его, что пальцем тебя не трону. Что ты для меня делаешь большую, дружескую услугу…

– Нет, Виталий… Этого не требуется. Я ему ничего не сказала. Не пришлось. Он первый сообщил мне, что сам уезжает.

– Как сам? Куда сам? – удивился Виталий Николаевич. – На задание? Как ты?

– Вот именно. Знаешь, у него тоже бывают командировки. Нечего удивляться. Задания бывают разные. И чего ты веселишься? Мне плохо, а ты веселишься. Хоть бы серьёзную мину сделал, что ли… Вот куда он отправился?

– Янка, успокойся. Я уверен, что это деловая поездка. Близким нужно доверять, – серьёзно сказал следователь.

– И проверять, – добавила Яна.

– Не нагнетай. Делаешь из мухи слона.

– Я-то ему тоже правду не сказала, а это нехорошо. Мы когда-то договорились, что будем честны друг с другом.

– Мы же не делаем ничего предосудительного! Не сказала ты ему ничего – и что? Плохо ему от этого? Нет! Многие знания – многие печали… А если у него ответственное задание, зачем парню отвлекаться на ненужные мысли? Поэтому пусть едет без тяжёлых дум, а мы вернёмся до его возвращения. Без шума и пыли, как говорится. Это приключение останется нашей с тобой маленькой тайной. Я тебя не подведу. Пошли!

И он направился уверенной походкой к вагону СВ.

– Интересно, других билетов не было? – спросила Яна, спеша за ним в туфлях на высоченных каблуках. – Это я так могу разбаловаться…

– Что ты как маленькая? Не было других! Ну, постой! – остановился Виталий и поставил вещи Яны на перрон. – Дай отдышусь. Между прочим, бронь выпросил на работе. Бронь следственного комитета! Это тебе не кот начихал!

Яна поджала ярко накрашенные губки и недовольно дёрнула плечиком. Вся эта ситуация ее не очень радовала.

Виталий Николаевич подхватил снова вещи, и они наконец добрались до своего вагона. Он протянул проводнице документы, та сверила со своим списком, а потом звонко рассмеялась, глядя на пассажиров.

– Что вы смеетесь? – недовольно поинтересовалась Яна. – Что вас так рассмешило? Рассказ Задорнова?

Проводница вытерла тыльной стороной ладони слезинку.

– Простите, пожалуйста. У вас третье купе. – А потом не удержалась и добавила: – В сопроводиловке отмечено, что поедет сотрудник органов со служебной собакой! – И она снова засмеялась.

Яна недовольно хмыкнула, испепелила Виталия яростным взглядом и гордо прошествовала по узкому вагонному коридору к своему купе.

Виталий, пыхтя, тащил за ней вещи.

Проводница смотрела им вслед и улыбалась.

Глава вторая

Малинина Эвелина Эдуардовна родилась в семье высокопоставленного чиновника и домохозяйки. Эдуард Изольдович обеспечивал всю семью. Сам себе мог, конечно, позволить чего-нибудь лишнего. Но не увлекался. Дом для него всегда был на первом месте и являлся храмом отдыха для души и тела. И порядок любил без всякой меры. Домашних держал в железных рукавицах. А так как жену и дочь он видел только дома и редко, потому что в основном был занят на работе, то со временем они тоже превратились для него в очень дорогие, элитные предметы интерьера и стали серьезными составляющими его имиджа, имиджа состоятельного и успешного человека.

Мама Эвелины, Дарина Валерьевна, была кроткой и милой женщиной. Друзья Эдуарда утверждали, что ему очень повезло с женой. И только такую оценку своей супруги Эдуард Изольдович и был готов слышать.

Те же требования совершенства предъявлялись и к дочери Эвелине, Эве. Девочка красотой и статью пошла в маму. А уж в нее, как в шкатулку с драгоценностями, чего только не было вложено! С детства она занималась с педагогом по рисованию, ходила в музыкальную школу и к репетиторам французского и английского языков. Усиленно практиковалась в разговорной речи. Эве очень хотелось знать эти языки в совершенстве. Но вот с фортепиано у нее не заладилось. К музыке склонность она точно не имела, хотя с удовольствием занималась бальными танцами, была пластичной и очень в этом плане одарённой. Училась в школе она ровно, звёзд с неба не хватала, но и не плелась в хвосте. Эдуарда Изольдовича это обстоятельство беспокоило, ему бы хотелось, чтобы его дочка была совершенством во всём, раз бог не дал ему сына. Эва окончила школу и тихо-мирно поступила в институт, где непременно выигрывала все студенческие конкурсы красоты.

Она была красотка что надо! Высокая, стройная и длинноногая, с пышной гривой белокурых волос, Эва сводила с ума своих однокурсников, да и мужчин постарше. Даже некоторые преподаватели заглядывались на эффектную голубоглазую девицу, вокруг которой постоянно роились парни всех мастей, да и с девчонками Эва ладила и дружила.

Замуж Эвелину отец выдал сам – за сына друга. Свадьба была пышная. Эва поклялась в любви и в желании создать новую образцовую ячейку общества. Но клятву не сдержала, потому что характер у нее был все-таки не мамин. Десять лет в браке они с мужем как-то все-таки просуществовали – с постоянными ссорами и руганью. Муж Эвелины, Макар, ревновал ее не то чтобы к каждому столбу, а к легкому дуновению ветра, который смел касаться стройных ножек жены, выреза ее декольте… Следил днем и ночью. Постоянно рылся в ее телефоне. Порой доходило до драк! И Эва все-таки ушла от него, вернее, вырвалась. Не без помощи своих влиятельных друзей, которые не хило вломили Макару, предупредив, что в следующий раз вообще убьют.

И молодая женщина пустилась в свободное плавание. Она умела пользоваться своей красотой. И получала за это приличное вознаграждение. Поручения она выполняла порой самого деликатного свойства и умела держать язык за зубами. Отец ценил это качество и иногда рекомендовал ее своим знакомым для разрешения весьма сомнительных дел. Последний раз Эва играючи решила вопрос с дорогой краденой иконой, которую нелегально хотели вывезти за границу. Она ловко выкрала ее из квартиры гражданина-вора, с которым ненавязчиво познакомилась в ресторане и напросилась в гости. Гражданин, конечно, кипиш поднимать не стал, и дело тихо-мирно замяли. Икона заняла свое законное место в музее.

И вот как-то дождливым, но теплым вечером Эвелина вошла в один из престижных ночных клубов Санкт-Петербурга. Пришла она сюда не случайно. Ее пригласили для очередного задания. Она села за столик, за которым уже сидел импозантный мужчина средних лет. Об этом было договорено заранее, и он ждал ее. Мужчина, который сидел на мягком диване, очень напоминал звезду Голливуда. Плотный, широкоплечий, он сразу привлекал к себе женское внимание. На нем была стильная рубашка, две пуговки у ворота были расстёгнуты, и Эва могла полюбоваться его крепкой шеей. Эва мгновенно оценила незнакомца по самой высокой категории, она вообще всё и вся первым делом оценивала и прикидывала, как можно использовать. Мужчина улыбнулся, показав крепкие белые зубы, и откинул лёгким движением со лба прядь темно-рыжеватых волос. Глаза его лучились добродушным восторгом.

– Добрый вечер, – сказал он. – Я ждал незнакомку, но не ожидал, что увижу такую красавицу.

Он не успел улыбнуться даме, как услышал голос:

– А вы уже здесь!.. Уже познакомились? Нет? Извините, подзадержался вот… – Это был Станислав Сергеевич, друг отца Эвелины. – Отличный у тебя клуб, Мартин, воздух просто супер, прохладно, хорошо. – Грузный мужчина плюхнулся на диван и внимательно посмотрел на Мартина и Эвелину. – Эй, вы окаменели, что ли? Что с вами?

– Здравствуйте, Станислав Сергеевич, – улыбнулся Мартин. – Простите, в гаме людском не заметил, как вы появились.

Мартин поднялся и подошёл к девушке. Она оценила его и рост, и статность, и аромат парфюма… И Эве всё понравилось. Она предпочитала респектабельных мужчин.

– Простите, я не представился. Мартин. Мартин Романович Вейкин.

Улыбка тронула губы Эвелины с яркой помадой.

– Эвелина. Давай сразу на «ты». Ты прощен, – великодушно сказала она.

– Присаживайтесь, – пригласил его Станислав Сергеевич. – Вот и познакомились.

Мартин сел. Девушка непринужденно положила ногу на ногу и улыбнулась ему.

– Итак, друзья! У меня к вам огромная просьба помочь в сверхважном деле. Дело это – серьёзное! Люди вы энергичные, умные и ответственные. Вот фото, – выложил Станислав Сергеевич на стол цветной снимок десять на пятнадцать.

Все посмотрели на снимок.

Ничего особенного. Фото брюнета в белых брюках и белой рубашке. Он позировал посреди виноградника и улыбался, держа в руках большую гроздь спелых ягод. Просто рекламный снимок для винодельческого журнала.

Станислав Сергеевич пояснил:

– Этого красавца зовут Люк Мортерелли. Он итальянец. Очень богатый человек, очень крупный бизнесмен. И очень любит Россию. Во всяком случае, заявляет об этом на каждом углу. Приехал в Россию два года назад. Развил бурную деятельность, арендовал много земли, развёл виноградники, даже построил небольшой винный завод на перспективу. В энергии ему не откажешь – крутится, как электровеник. Пока привозит виноград с родины. Но есть момент, о котором я сейчас вам говорить не буду, это не существенно, но который настораживает его партнёров. Короче, парня нужно проверить, как говорят, на вшивость.

– Даже так? – улыбнулся Мартин. – И где же он прокололся? На чём?

– Сейчас это неважно. Короче, мне нужна любая информация об этом итальянце, любого свойства, до мелочей. Всё, что можно о нем раскопать. Могу добавить, что ему сорок лет, любит яхты, дорогие машины и обожает красивых женщин.

– Вот как? – усмехнулась Эвелина. – Оригинал.

Официант принёс и поставил перед ними на столик коктейли. Эвелина зажала в губах трубочку и втянула освежающий пряный напиток.

– С этого места поподробнее, – добавила она.

Станислав Сергеевич взял свой бокал, пригубил и отставил в сторону.

– Женщины – это слабое место итальянца. За красотку-блондинку он многое готов отдать. Блондинки – это его предпочтение. Королевы красоты. Но не дуры. Дур он просто терпеть не может. Девушка должна быть умна, в меру образованна, очаровательна, и никакой пошлости и заурядности. Короче, уникальный экземпляр. Еще парень помешан на чистоте и порядке. Просто маньяк! И женщина должна быть такая… с иголочки. А не фея из комиссионки.

– Задачу я поняла, – подалась вперёд Эвелина, колыхнув бюстом. – Я должна стать его девушкой?

– Ну, Эва, дорогая моя, ты же понимаешь, что образец абсолютной красоты и совершенства являть миру можешь только ты. Итальянец не сможет не обратить на тебя внимания. Ты должна стать его ближайшей подругой, это ясно? Я бы сказал – задушевной.

– Можете не сомневаться. Задача мне ясна. Я попробую захомутать вашего иностранца-трудоголика. – Тут Эва посмотрела Мартину в глаза. – А ты что молчишь? К примеру, тебе-то я нравлюсь?

– Тебя интересует мое мнение? – повернулся к ней Мартин. – Что ж, изволь. Конечно, нравишься. Станислав Сергеевич правильно сказал, что на тебя нельзя не обратить внимание.

– А влюбиться в меня ты бы смог? – вовсю уже флиртовала Эвелина.

Мартин без тени иронии ответил:

– А это обязательное условие?

– Конечно! – взмахнула ресницами Эвелина, не отводя взгляда от Мартина. – Влюблённость – лучшее чувство на свете. Вырастают крылья за спиной.

– Я вам не мешаю? – поднял брови Станислав Сергеевич. – Эвелина, детка, хочу тебе напомнить, что Мартин Романович – не цель твоего обольщения.

– А жаль!.. – вздохнула Эвелина и вновь взяла недопитый бокал. – Но я вот вопрос задала…

– Ах, да! Про любовь, – кивнул Мартин. – Конечно, в тебя может влюбиться любой мужчина, при условии, что он не взят в плен какой-нибудь другой чаровницей. Ты же не считаешь себя единственной и неотразимой женщиной на Земле? Или считаешь?

– Понятно, – слегка прикусила нижнюю губку Эва. – Но можно же разлюбить и полюбить другого? Сердцу не прикажешь.

– Это точно. Но любовью первоначальное чувство уже не назовёшь, согласна со мной? Если так легко можешь заменить одного человека другим, – ответил Мартин и перевёл насмешливый взгляд на Станислава Сергеевича. – Я хотел бы знать, зачем вы пригласили меня? Эвелина – девушка хваткая, похоже, что крупная специалистка, и сама может легко управиться с любым любителем виноградных улиток.

– Не нужно так сразу ставить на малознакомой даме клеймо! Я вам не Миледи, а вы не Атос. Ничто человеческое мне не чуждо, – откликнулась Эвелина. – К чему скороспелые выводы?

– Это ты о чем? – хмыкнул Станислав Сергеевич и осёкся под строгим взглядом Эвелины. – Что касается тебя, Мартин… Я просто не закончил свой рассказ. Было отмечено, что очаровательных блондинок в нынешнее время пруд пруди. Выбирай любую. Но есть у нашего итальянца одно «но»… Извини, Эва.

Эва приподняла вопросительно чётко очерченные брови.

– И что это за «но», позвольте спросить?

Мартин рассмеялся.

– Вы интригуете, Станислав Сергеевич! Откройте же карты.

– Не смейся. Я к тому, что нашего итальянского господина особо интересуют дамы, которых он отбил у других мужчин. Но не просто у кого попало, а обязательно у солидных, деловых мужиков. Этим он как бы доказывает, что он – лучший, что именно он – альфа-самец.

– Этим он доказывает, что козёл полный, – презрительно дёрнула плечиком Эвелина.

– У него проблемы какие-то? Чтобы такое доказывать. Кто-то у него увел жену? – спросил Мартин.

– Возможно. Не знаю. Но, отбив добычу, он к этой женщине относится очень хорошо, пытаясь удержать ее разнообразными способами.

– Э-э… Что-то мне это не очень нравится, – фыркнула Эва. – Что это за способы.

– Тип он странный и опасный, как нам кажется, – продолжил Станислав Сергеевич. – Ты, Мартин, идеально подходишь для того, чтобы у тебя увели девушку. Такую дамочку заполучить – это же классно! На первое время он, сто процентов, потеряет бдительность. И второй момент… Если вдруг что-то пойдёт не так. Чтобы никто не пострадал, особенно ты, Эвелиночка, Вейкин тебя подстрахует. А лучше, чем Мартин, тебя не защитит никто. Он, вообще, профессиональный телохранитель.

Мартин отмахнулся.

– Да ладно вам. Телохранитель! Скажете тоже. Когда это было-то? Этим я занимался совсем недолго. Но ход ваших мыслей понял.

– И еще!.. Всё-таки Эва в технических вопросах не очень разбирается, да, Эва? Тут ты, Мартин, будешь незаменим. Если сам не сможешь, подключишь свои связи, у тебя толковых ребят море, я знаю. Ты, Эва, должна доверять Мартину и советоваться с ним. Одна голова хорошо…

– А две некрасиво, – закончил за него Мартин.

– Да ладно тебе, шутник! – улыбнулся наконец и Станислав Сергеевич.

– Да всё будет хорошо. Не волнуйтесь. Когда нужно выдвигаться?

– Как говорится, вчера. Собирайтесь – и в путь. Солнечный Сочи ждёт вас, мои дорогие! Там и травмированную ногу свою подлечишь, всё-таки курорт.

– Я и массаж могу сделать… – многообещающе посмотрела на Мартина Эвелина.

– Эва, твоя цель – не твой напарник, – напомнил Станислав Сергеевич.

– Мы разберёмся… – ответил ему Мартин.

А Эва, соглашаясь с ним, качнула головой.

Глава третья

– Если бы я был не при исполнении… – вздохнул Виталий Николаевич, прижимая ладонь к щеке.

Яна с удивлением взглянула на него с узкой полки поезда.

– И это говорит полковник полиции?

– При чем тут полковник? Я же не могу тебе дать сдачи. Взяла моду – по морде хлопать!

– Ах, ты о пощёчине… – делано удивилась Яна. – Не стоит лезть с поцелуями.

– Это еще почему? Так… Избиение. Хулиганство. Нападение на сотрудника правопорядка. Что-то вы, мадам, совсем распустились, – ответил Виталий.

– И сколько бы ты мне дал лет? – прищурилась Яна, копаясь в дорожной сумке. – Какой бы срок намотал?

– Намотал бы лет десять. Не меньше.

– Почему так много? Подумаешь, пощёчина…

– Ага! Много! Посмотри, щека аж опухла… Нет, десять лет, а потом поселение. Или вот еще лучше – расстрел.

– Размечтался… – хихикнула Яна, хрустя чипсами. – Хочешь?

– Не подлизывайся. Нужны мне твои чипсы. Ешь всякую гадость, – отмахнулся Виталий Николаевич, не отходя от зеркала. – И после расстрела – каторга. За унижение человеческого достоинства.

– Ну что ты разнылся как девчонка? – с детской наивностью посмотрела на Виталия голубыми глазами Яна. – Точно не хочешь чипсов? С солью? Вкусненькие.

Виталий рассмеялся.

– Несносный ты человек, Цветкова!

– Зачем же ты такую невесту себе выбрал?

– Какая уж попалась…

Виталий достал бутылку с мутной жидкостью и со стуком поставил на стол.

– Что это? – спросила Яна, на секунду перестав жевать.

– Самогоночка. Моя фирменная.

– Господин полковник…

– Очень качественная вещь! Дорога длинная. А за закуской сбегаю в вагон-ресторан.

– Можно заказать в купе. Сами принесут, – ответила Яна, усаживаясь поудобнее. – Сходи к проводнице, притащи стаканчики.

– Лосось суховат, брокколи из разморозки, – ковырял вилкой в тарелке Виталий Николаевич с кислым выражением лица.

Яна хмыкнула:

– Нет, шеф-повар тебе лично брокколи на крыше вагона выращивал. Такой спецпоезд здорового питания… – ответила Яна. – Нормальная дорожная еда… А вот эта твоя самогонка… Чёртова вещь! Внутри горит всё. Доедем ли живыми? Ты что в нее добавил?

– Секрет фирмы.

– Как бы нам потом твой секрет боком не вышел. Как бы в больничке не оказаться. В соседних палатах.

– Господь с тобой! Обижаешь. Работал профессионал!

Виталий Николаевич для убедительности сделал еще пару глотков.

Яна с недоверием посмотрела на него. У нее кружилась голова и даже чуток подташнивало. Она прилегла на подушку и через секунду словно провалилась в тёмную яму.

Виталий Николаевич бережно раздел ее и накрыл одеялом. Через пару минут спал и он.

Очнулась Цветкова, словно ее кто-то толкнул в бок. Голова гудела, чувствовала она себя так, словно ее прокрутили через мясорубку. Виталий Николаевич храпел на полке сверху.

– Господи, как же мне хреново! – простонала Яна, держась руками за голову. Ее трясло, но в первый миг она решила, что это трясётся поезд. – Куда так гонит машинист? Что за ралли? – прошептала она пересохшими губами. Яна нащупала свои тренировочные штаны, натянула их на себя, не открывая глаз, сунула ноги в резиновые шлёпки.

Она открыла глаза, встала, и ее качнуло. Она схватилась за верхнюю полку, посмотрела в окно и с удивлением отметила, что поезд стоит на какой-то станции. Был день, по перрону носились люди с тяжёлыми вещами.

– Господи, полцарства за стакан холодной воды!.. – Яна пошарила в сумочке и сунула кошелёчек в карман тренировочных штанов. – Виталик, я скоро… – сказала она накрытому одеялом похрапывающему сугробу, но ответа не получила.

Держась для равновесия за поручень, на ватных ногах Яна вышла в тамбур и спустилась на перрон. Свежий воздух закружил голову. Оторвавшись от поручней, она поняла, что ей трудно сфокусировать взгляд. Мимо галопом промчался мужик с бутылкой минералки в руках и в одних семейных трусах.

– Господин хороший, простите, а сколько стоим?! – крикнула ему Яна.

Тот на секунду обернулся:

– Полчаса.

«Хорошо, – решила Яна. – Пойду сейчас минералочки куплю. Успею…» Она осмотрелась. На перроне, естественно, палаток не было, но она заметила вокзальный магазинчик. Правда, попасть в него можно было, только пройдя по переходу над путями.

– Полчаса… Быстренько-скоренько…

Яна стала быстро подниматься через две ступеньки и тут поняла, что ей что-то мешает. Она с удивлением обнаружила, что на ней широкие треники Виталия Николаевича с вытянутыми коленками и – да! – большим карманом сзади, где она кроме своего кошелька нашла его телефон, пачку сигарет и зажигалку. А на ее ногах с ярким педикюром красуются растоптанные мужские шлёпанцы.

– Твою дивизию!.. – прошептала она. – Ладно, добегу. Здесь и не такие бегают, – припомнила Яна мужика в трусах.

Конечно, выглядела она в изящной голубой гипюровой кофточке с рюшами, в растянутых портках и шлёпках на пять размеров больше очень даже примечательно, но Яна была не из тех, кого беспокоят такие пустяки. Она была выше мнения окружающих.

Уже на переходе Яна с ужасом заметила, что ее поезд бесшумно тронулся и стал набирать обороты. Он уходил-уползал от неё зелёной змеёй прямо под ней.

Яна, спотыкаясь и оступаясь, бросилась за ним и, чуть не скатившись по крутым ступенькам лестницы, спустилась на перрон и рванула за набравшим ход поездом, рискуя потерять шлёпки не со своей ноги. Но поезд уже показал ей скучный зад последнего вагона, на крыше которого для пущей абсурдности не хватало только крокодила Гены с гармошкой и ушастого Чебурашки.

Яна, тяжело дыша, остановилась и дрожащей рукой схватилась за сердце. Ей стало по-настоящему плохо.

– Привет еще раз! Как жизнь? – выплыл из этой ненадёжной действительности мужик в трусах. Теперь он держал в руках кулёк с варёной молодой картошкой.

– Да плохо всё с жизнью! – взъярилась Яна. – Вы же сказали, что полчаса стоянка!

– Уже двадцать минут, – взглянул мужик на наручные часы.

– Какие двадцать? Поезд ушел! Опять я отстала!..

– Так вы с того, который на Сочи? А я думал, с нашего… – кивнул мужик на состав, стоящий на противоположной платформе, и философски почесал затылок.

Яна отмахнулась от него и затрусила в здание вокзала. Она отыскала справочную и прильнула к окошку.

– Где я нахожусь? – задала она вопрос девушке-дежурной.

– А куда вы следуете? – спросила та.

– В Сочи.

– Понятно. Отстали?

– Да. Так получилось… Вышла воды купить.

– Сочувствую. Теперь только на такси. Следующий поезд завтра днём. Деньги-то есть?

– Кошелёк захватила… За водой пошла.

– Это хорошо! Вам туда… – махнула девушка рукой в непонятном направлении. – На привокзальной площади стоянка такси. Желаю удачи.

– Спасибо, – кисло отозвалась Яна.

Она вышла из здания железнодорожного вокзала. Перед ней расстилалась оживлённая вокзальная площадь, напоминающая разворошённый муравейник. Палило солнце, и перед глазами у Яны качалось горячее марево. Ей по-прежнему было плохо и смертельно хотелось пить. Она увидела ларёк и бросилась к нему, как пассажир с тонущего корабля бросается к последней шлюпке. Она даже не обратила внимание, что перебегает улицу с очень интенсивным движением. Яне показалось, что загорелся зелёный свет. Она думала только о ледяной воде.

Жуткий звук тормозов заставил ее замереть на месте. Она боялась даже голову повернуть в ту сторону, потому что понимала, что имеет к этому душераздирающему звуку самое непосредственное отношение. По спине, под кофточкой, побежала противная струйка пота. Она всё-таки обернулась и увидела белого, как мел, человека, вылезающего из открытого спортивного автомобиля. На него было страшно смотреть, черные короткие волосы водителя, кажется, стояли дыбом.

– Святая Мадонна! Как вы могли?! – орал он, выпучив большие карие глаза и неумолимо приближаясь к Яне. – Где ваш разум? Почему вы бросаетесь под колёса? – Голос у водителя срывался от волнения на фальцет.

Яна с ужасом посмотрела на длинный черный тормозной след, который оставил его красный «Ламборджини», на вывернутые в сторону колеса.

«Мама мия! – пронеслось у нее в голове. – Да это же иностранец! Вот влипла!»

Она отступила от разъярённого мужчины на два шага и выставила вперёд ладонь, словно защищаясь.

– Ой, извините! Вроде на зелёный свет шла. По сторонам не смотрела…

Мужчина остановился перед ней и впился в нее взглядом.

– На какой зелёный? Вы на тот свет шли! Здесь даже светофора нет!

– Ну, как же… – залопотала Яна, подняла глаза и с ужасом уставилась на зелёный крестик аптеки. – Упс! Простите!..

Ноги у Яны подкосились. Она вдруг ясно поняла, что могла погибнуть под колёсами скоростного автомобиля. Мужчина слегка попридержал ее за талию – Яна явно собралась рухнуть в обморок. Глаза у нее закатились.

– Синьорита! Святая Мадонна!.. – Он легонько похлопал Яну по щекам.

Яна открыла глаза и молча уставилась на несчастного водителя. Тот захлопал ресницами:

– Вам лучше? Давайте я помогу вам…

Яна опёрлась на протянутую руку. Голова у нее теперь кружилась в обратном направлении.

– Благодарю вас. Со мной уже всё в порядке. – Неверной походкой она направилась к аптеке.

Водитель посмотрел ей вслед и только развёл руками.

Яна вошла в прохладное помещение аптеки и купила большую бутылку боржоми.

– Вам нехорошо? – не смогла не поинтересоваться из-за прилавка фармацевт, женщина средних лет, в белом, как и положено, халате. – На вас лица нет!..

– Да только что под машину чуть не попала, – махнула рукой Яна, подхватывая сползающие штаны Виталия Николаевича. – Но есть и хороший момент – после наезда я уже не так остро переживаю, что отстала от поезда. Поняла, что есть в жизни и хуже ситуации.

– Так это вы были! – забеспокоилась фармацевт. – А я слышу – визг тормозов… Вы целы?

– Всё нормально, водитель больше испугался.

– Но вас трясёт. Купите успокоительное.

– А давайте! – махнула рукой, еще разок роняя штаны, Яна. – Я тоже думаю, что оно мне может понадобиться. А еще от похмелья что-нибудь.

У женщины округлились глаза.

– Не мне! – быстро заверила Яна. – Моему жениху, – пояснила она. – Он спит в поезде, от которого я отстала, и мне предстоит теперь этот поезд догонять.

– Жених? Пьющий?.. – уточнила дама. – Не муж… Может, и не надо повышать его статус? Вы молодая интересная женщина! Зачем вам пьющий мужчина? Это же гибель.

– Его мама желает видеть его женой только меня, – вздохнула Яна.

– Конечно, это важно!.. Исполнить мечту мамы жениха… Но, может, она и относится к вам так, потому что других дур не нашлось – за ее запойного-то идти? – предположила фармацевт.

– Я над этим подумаю, – улыбнулась Яна. – Спасибо. – Прихватив бутылку, она вышла в жаркое и душное уличное марево.

Над клумбой с поникшими ноготками Яна наклонилась и вылила часть воды на затылок, чтобы привести себя в чувство. Отряхнув длинные волосы от минеральной воды и сделав два глотка из бутылки, Яна направилась к стоянке такси и столкнулась с высоким брюнетом.

– Привет! Это опять я, – сказал парень, только что чуть не сбивший ее на своей машине. – Я решил, что вы мне все-таки что-то должны… – сказал он, улыбаясь.

– Я всё-таки повредила собой ваш автомобиль? – нахмурилась Яна. – Боюсь, не потяну… Вот… – Она протянула ему на ладони сдачу от покупки боржоми. – Это всё, чем я располагаю.

– Вы меня не так поняли. Я услышал в аптеке, куда зашел за вами, что вы отстали от поезда. Разрешите, я вас подвезу?

Яна взмахнула ресницами.

– Что же, я, наверное, соглашусь. Не в моем положении отказываться от такого предложения. – Она вновь подтянула спадающие штаны. – Если это вас, конечно, не очень затруднит.

Она направилась к красному автомобилю. Незнакомец подсуетился и распахнул дверцу машины со стороны пассажирского сиденья. Яна устало плюхнулась в кресло.

В машине работал кондиционер, верх был закрыт. Яна в блаженстве зажмурилась.

– Давайте познакомимся, – предложил мужчина, садясь за руль на водительское сиденье, обтянутое белой кожей.

– Я… – чихнула Цветкова. – На!

– Куда? – не понял незнакомец.

– Яна.

– А… Меня зовут Люк, – представился он.

Яна вежливо улыбнулась.

– Я итальянец, – пояснил он. – У меня бизнес в России. У вас для бизнеса широкие возможности, но бюрократов не меньше, чем у нас в Италии.

– А чем вы конкретно занимаетесь? – вполне здраво поинтересовалась Яна.

– О-о… У меня плантации винограда, большой завод по производству вина, гостиница, здравница.

– Да, хозяйство не пустяшное, – совершенно безучастно согласилась Яна.

– А вы вино любите? – спросил Люк и тут отпрянул от неожиданности.

Это Яна, резко повернувшись, выскочила из машины. Ее вытошнило.

Люк обеспокоенно выбежал следом.

– Чем помочь? Это от испуга?..

– Просто пить надо меньше, – ответила Яна. – Нет ли у вас бумажной салфетки?

– Одну минутку… – Люк мгновенно принес ей пачку влажных салфеток из бардачка.

Яна вытерла лицо и губы.

– Мой спутник напоил меня самогоном. Тьфу! Не говорите мне ничего про вино, пожалуйста. Нет, к хорошему вину я отношусь прекрасно. Белое лучше, розовое… Ой, не могу, – подавила Яна новый приступ тошноты. – Сейчас про это говорить не могу.

– А самое любимое у вас какое?

– Странные вы люди – иностранцы. Говорю, не надо мне ничего сейчас о спиртном, а вы спрашиваете, что я больше люблю. Ну, хорошо… Шампанское брют люблю больше всего. Господи, как там мой Виталий?

– Извините! А Виталий и самогонка – что такое?

– Виталий скорее «кто», а не «что». Жених мой по легенде… – пояснила Яна.

– По какой легенде? – не понял Люк.

– Вы не поймёте сейчас. А вот самогон – это народный промысел русских. Между прочим, – оживилась Яна, – вы, как человек, занимающийся виноделием, должны познакомиться с этим удивительным явлением русской культуры. Вдруг это сподвигнет вас на новые творческие открытия! Но нужно быть очень осторожным при знакомстве с этой огненной водой! А Виталия я убью, как только увижу, ведь говорила же, что не хочу пить его гадость! Нет, говорит, пей! Просто как слеза ребёнка! Как же мне плохо-то теперь!.. – покачала головой Цветкова.

Люк сочувственно покивал.

– Понимаю.

Они сели в машину. Взревел мотор, и машина тронулась.

– И куда мне вас отвезти? – спросил Люк.

– А я куда ехала? Ах, да! В Сочи! – воскликнула Яна.

– Так Сочи – это большой город, куда именно?

– Так на вокзал… или в больницу!

– Это разные заведения.

– Я помню, – сказала Яна. – Поясняю: Виталий – это тот приду… то есть мой жених, который сейчас прибывает в Сочи на железнодорожный вокзал. А он, между прочим, принял этого зелья много больше, чем я. Я выпила совсем чуть-чуть, за компанию, и едва не померла. Виталий Николаевич – опытный боец, но и ему может поплохеть, – пояснила Яна, не совсем уверенная, что ее красивый итальянский попутчик понимает все ее слова.

– Все-таки вокзал – первая точка? Летим туда? – уточнил он.

– Летим. Но на дорогу-то смотрите! А не на меня. Если можно, опустите крышу, так хоть лицо обдует, в себя приду…

– Вы очень интересная женщина!.. – Люк выполнил ее пожелание и с интересом кинул взгляд на худой подтянутый животик Яны. Мужские штаны спустились, обнажив женское кружевное белье.

– Я такая! – кивнула Яна. – Но на дорогу все-таки смотрите. – Чтобы не продолжать разговор, Яна сказала: – Я немного посплю, хорошо? Голова всё еще кружится. – Она откинула голову на высокую спинку сиденья и закрыла глаза.

Открыла Яна их только тогда, когда машина остановилась.

– Вокзал, – сказал Люк. – Мы приехали.

Яна ласково улыбнулась:

– Огромное спасибо вам, Люк! Я очень тронута вашим вниманием. До новых встреч! – И она открыла дверцу машины.

Люк растерянно молчал и только улыбался.

– Мы еще встретимся! – Яна послала ему воздушный поцелуй и поспешила к зданию вокзала, придерживая руками спадающие спортивные штаны и теряя шлёпанцы.

– Что это было? – Сам себя спросил Люк, глядя, как она заходит в широкие двери вокзала. – Белиссимо!

Яна поразила его воображение.

Глава четвертая

Яна поняла, что долго ходить, держась за сползающие мужские штаны и в мужских шлёпанцах по вокзалу, не привлекая внимания полиции, она не сможет, поэтому зашла в отдел с одеждой и попросила показать ей юбку.

Продавщица окинула покупательницу опытным взглядом.

– На ваш размер у меня только платья-мешки, парео. Юбочка есть, но она детская. Коротковата будет…

– Ничего страшного, я ношу короткое, – согласилась Яна, примеряя сабо на высоких каблуках.

Продавщица пожала плечами. Если эту странную дамочку не смущает детская юбочка с воланчиками и с рисунком в мелкую клубничку, а также с болтающимся на молнии брелоком в виде божьей коровки, то почему это должно смущать продавщицу? Яна расплатилась за вещи и снова пошла искать остановку такси, по дороге выкинув треники и резиновые шлёпки в мусорку. «Юбка, конечно, не по возрасту, но зато сидит на мне как влитая, не надо ничего держать и поправлять…» – подумала Цветкова.

Люк Мортерелли, сидя в машине, внимательно следил за входом в вокзал, боясь пропустить новую странную знакомую. Она его чем-то крепко зацепила. Внезапно в поле его зрения возникла молодая женщина, словно сошедшая с обложки модного журнала. Безупречная фигура, ярко-изумрудное платье. А талия! Нежный золотистый загар и заманчивое колыхание груди под шёлковой тканью. Сочные губы, ярко накрашенные глаза, светлые, красиво уложенные волосы, манящий аромат духов…

– Привет! – Она лучезарно улыбнулась, показав белоснежные зубки. – Я Эвелина.

– Привет! – ответил Люк и замолчал, ожидая, что еще скажет незнакомка.

– Классная тачка, – сказала Эвелина и провела изящной ладошкой с ярким маникюром по крылу машины. – Твоя?

– Да.

Дамочка внимательно посмотрела на него.

– А ты тоже ничего. Красавчик!

– Спасибо за комплимент, но я сейчас занят…

Эвелина снова улыбнулась.

– Понимаю, что такой мужчина, конечно, занят. Но может, у тебя найдётся минутка для одинокой приезжей девушки?

– Всё может быть! Но не сейчас точно…

Эвелина открыла изящную сумочку.

– Вот моя визитка с номером телефона. Буду ждать звонка…

Люк не среагировал на протянутую визитку, поэтому Эвелина, загадочно улыбнувшись, положила ее на сиденье рядом с ним.

– Я буду ждать, красавчик. Мне нужно многое тебе рассказа…

Она не успела договорить, как невесть откуда взявшаяся Яна с силой оттолкнула ее в сторону и плюхнулась на сиденье рядом с водителем.

– Это отлично, что ты не уехал! – громко провозгласила она, пытаясь отдышаться. – Я еще издалека увидела твою машину, пришлось бежать, а на каблуках знаешь как это трудно! Что стоишь, поехали! Давай, жми на газ!

Ошалевший от такого напора Люк включил зажигание. Машина рванула с места, оставив изумлённую Эвелину с раскрытым от удивления ртом. Рядом с ней, словно осенний листок, унесённый ветром, упала на асфальт ее визитка, вылетевшая из машины.

Яна продолжала тараторить:

– Поезд пришёл, я узнала у носильщика, что Виталика увезли под капельницей в больницу. Едем туда! Ты знаешь, где городская больница?

Люк кивнул:

– Знаю.

– Ну и чудесно. – Она одёрнула свою детскую юбчонку.

Люк с удивлением посмотрел на ее обновку.

– Штаны потеряла, купила юбчонку, правда детскую, но зато модненькую, – пояснила Яна, перехватив его удивлённый взгляд.

– Ты меня не перестаёшь поражать, – сказал Люк. – А на шее у тебя что?

– Это? – Яна тронула ожерелье из вяленых вобл, которое болталось у нее на шее.

– Запах у этой рыбы такой… такой…

– Это я в пивном ларьке на вокзале прикупила. Пригодится. Виталика порадую. Сумки у меня нет, пришлось на шею повесить, – ответила Яна беспечно.

Люк только головой покачал.

Выйдя из вестибюля больницы, они двинулись по дорожке, ведущей к больничным воротам, за которыми Люк оставил машину.

– Да, не повезло Виталику, – сказала Яна. – Он в реанимации. И передачку не удалось передать… – Она коснулась ожерелья из рыб, по-прежнему болтающегося у нее на шее.

– Я на твоем месте тоже лег бы в больницу, – сказал Люк.

– Зачем? – не поняла она.

– Ты ведь с ним пила. Вдруг тоже отравилась! – пояснил Люк.

– Так я и отравилась, мне было так плохо, что думала – умру. К счастью, я выпила чуть-чуть. Можно сказать, только пригубила.

– А вдруг тебе станет хуже? – не унимался итальянец.

– Хватит каркать! Куда уже хуже? Виталия доставили с вещами, но мне вещи мои не отдают. Он должен подтвердить, что я с ним ехала. А подтвердить это он сейчас не может.

– Совсем плох?

– Состояние стабильно тяжёлое, – вздохнула Яна. – Алкогольная интоксикация. Он не способен говорить и воспринимать информацию. Около девяноста процентов алкоголя разлагается в печени, остальное выводится через лёгкие и мочу. Нужно ждать.

– Ты медик?

Яна кивнула. Люк был явно удивлён.

– Я детский стоматолог. А что? Не похожа? – усмехнулась Цветкова.

– Ни капельки! Ты вообще ни на кого не похожа, просто какой-то неопознанный объект, честное слово. Ты инопланетянка?

– Догадался? – прошептала ему на ухо Яна. – Только никому не говори, а то мне еще жильё искать. Могут инопланетянку и не пустить…

– Будешь ждать выздоровления жениха? – догадался итальянец.

– Конечно. А ты бы бросил человека в беде? Я не просто так приехала с Виталиком сюда. Я буду знакомиться с его мамой.

– О! Это очень важный момент! У нас в Италии очень многие и не женятся, если мама против. Мама – это самое главное в жизни! – воскликнул Люк, придерживая Яну за локоток, когда она споткнулась на своих высоких каблуках.

– Спасибо! Золотые слова! Жалко, что их не слышат мои дети!

– А у тебя и дети есть?

Он остановился словно вкопанный около своего автомобиля.

– Здрасьте! Мне сколько лет-то! – подняла указательный палец к небу Яна, словно повышая планку разговора. – У меня их трое!

– Сколько?! – Люк вытаращил глаза. – У тебя такая фигура! Как же ты ее сохранила?

– Секрет. Мужчинам это знать не обязательно.

Люк распахнул перед ней дверцу и галантно помог сесть. Сам сел за руль и включил мотор. Машина мягко двинулась.

– Куда мы едем? Может, обратно на вокзал? Там часто предлагают недорогое жилье. Или ты знаешь какой-нибудь отельчик?

– Яна, ты меня обижаешь! У меня собственный отель. Только туда! Нас же судьба свела! – Было заметно, что Люк обиделся.

Яна это отметила и сказала:

– Хорошо. Это не очень далеко?

– Да почти центр! – воскликнул он.

– Замечательно, но я заплачу. Деньги у меня есть.

– Деньги жениха? – улыбнулся Люк.

– Не поверишь, мои собственные, – гордо посмотрела на него Цветкова.

– Ты всё время пытаешься меня оскорбить, Яна! Ну, какие деньги? При чем тут твои деньги! Огромный отель! Я что, не могу поселить друга?

– Можешь! Но я тебе не друг, – сделала Яна серьёзное лицо и, толкнув его локтем, рассмеялась. – Я тебе подруга! Я уже так устала от этой поездки, что готова поселиться хоть у чёрта на рогах.

– Я не черт и рогов у меня нет, – успокоил ее Люк и заявил: – Я джентльмен!..

Яна улыбнулась:

– Это такая русская пословица. Так говорят, когда нужно ехать очень-очень далеко. Кстати, что это за красотка в зелёном платье тёрлась у твоего авто? Что ей нужно было? – спросила вдруг она.

– Не знаю, я особо не приглядывался, – пожал плечами Люк. – Подошла, стала заигрывать. А почему ты спрашиваешь? Если бы мы были больше знакомы, я бы обрадовался, что ты меня приревновала.

– Я ревную только мужчин, которых люблю, – строго ответила Цветкова.

– Жениха? – уточнил Люк.

– Ну… да. Его… – Яна серьёзно посмотрела на Люка. – А дамочка-то непростая, как мне кажется. Это не вокзальная девушка с низкой социальной ответственностью. Красивая, ухоженная. Ей явно что-то от тебя было надо.

– Не знаю. Я ее в первый раз видел, – честно ответил итальянец.

– Красивая женщина всегда к беде, – вздохнула Яна.

– О’кей! И я именно с такой бедой мчусь сейчас в отель, – пошутил Люк. – Ты красивая женщина, Яна.

Яна качнула головой, соглашаясь.

– Расскажи мне про мужчину, в которого ты влюблена. Ты же влюблена? – попросил Люк.

– О, да! Очень сильно!

– И какой он? Мне интересно.

Яна откинулась на кожаную спинку сиденья и чуть прикрыла глаза.

– Он лучший на свете. Самый сильный, самый надёжный, остроумный, щедрый, весёлый, умный. Самый сексуальный, самый желанный. Высокий, с самыми красивыми глазами на свете. Грива волос как у льва. И самый родной запах на свете. Ты знаешь, может, в нем и есть какие-то недостатки. Просто я их не вижу. Для меня он – моя половинка, вот и всё. Не всем везёт встретить свою половину, а мне повезло! Поцеловал меня мой ангел-хранитель, дал возможность встретиться с любимым.

– Ты так хорошо о нём говоришь!.. Как бы я хотел, чтобы кто-то так говорил обо мне!

– А ты разве одинок? Не поверю, не похоже.

– Я не одинок. Просто не нашёл ту, о которой мечтаю. Годы идут, а я в поиске…

– Понятно. Бабник, значит. Слушай, а сколько тебе лет? – заинтересовалась Цветкова.

– Сорок два.

– Знаешь, пора найти уже… даму сердца… Определиться.

– Сам знаю. Вот сделаю самое лучшее свое вино… Это моя главная мечта! И женюсь.

– Вот и правильно! – одобрила Яна. – Слушай! А где здесь пансионат для пожилых? Дорогой, элитный. Не знаешь?

– Зачем тебе? Кто же тебя туда примет? Тебе еще рано! – ответил Люк.

Яна засмеялась:

– Ну и комплимент! Лучший в моей жизни!.. Я туда не на жительство устроиться хочу. Хочу навестить маму жениха. Скажу: здравствуйте, меня зовут Яна, это я буду отравлять жизнь вашему сыночку, когда вас не станет. Да, кстати, он сейчас здесь, в местной больнице, заправился алкоголем, как всегда! – прощебетала Яна, понимая, что не о таком знакомстве мечтал Виталий Николаевич.

– Мне кажется, что вы вдвоём должны навестить пожилую женщину и не пугать даму известием об отравлении, о больнице… – рассудил Люк здраво.

– Правда? – округлила глаза Яна. – Ты такой умный! Как бы я сама без тебя разобралась! Ты вообще юмор понимаешь?

– Русский юмор не всегда, – честно признался итальянец. – А будет юмор, если я скажу, что знаю, о каком пансионате ты говоришь? Он находится у меня на территории. Не совсем в моей юрисдикции, но они платят за аренду и покупают у меня вино.

– Нет, Люк, это не смешно, это не юмор, – ответила Яна. – Это странное совпадение. А зачем им твое вино? – не поняла она.

– Старикам наливают на ужин по бокальчику красненького. Говорят, что полезно для здоровья. Если твоя потенциальная свекровь там, то место-то райское. Живут они там не бесплатно, содержание оплачивают родственники.

– Мне Виталий говорил. Наверное, она там…

– А как ее зовут? Хочешь, узнаю?

– Лебедева Лидия Васильевна.

– Если ее сын сейчас в больнице… Как это у вас говорят? Ласты склеит? Коньки отбросит?.. – продемонстрировал Люк свое знание терминологии. – Короче, навернётся. За синьору Лебедеву никто платить не будет?

Странно, что его вдруг обеспокоила судьба женщины.

– Да ты с дуба рухнул!.. – добавила Яна в копилку иностранца еще одно заковыристое выражение. – С чего это он навернётся? – возмутилась она. – Виталий тёртый калач! И не из таких передряг выбирался!

– Я ему завидую. У него такая женщина и такая поддержка, – вздохнул итальянец.

– Завидуй молча.

Машина въехала в широкие ворота, которые распахнул охранник.

Особняк поражал архитектурными излишествами и величием. Большой белый корпус, напоминающий морской лайнер. Наверху золотыми буквами было написано «Юпитер» и светились пять звёзд.

– Это мой отель. Будешь жить в президентском люксе, – пообещал Люк.

– Мне кажется, что это лишнее. Я не баллотировалась в президенты, – хмыкнула Яна.

– Мой отель, что хочу, то и делаю! – заявил Люк.

Отель окружал красивый ухоженный парк с фонтанами, бассейном, беседками, увитыми цветущими растениями, ажурными скамеечками, диковинными цветниками, садовыми скульптурами и прочими атрибутами красивой необременительной жизни.

Люк поставил машину на охраняемую стоянку для персонала и помог Яне выйти из машины.

Яна с удивлением смотрела по сторонам. Люк стал рассказывать ей, отчаянно жестикулируя:

– Как тебе мой отельчик? Нравится? А вон там, видишь, уже начинаются мои виноградники, а за ними мой заводик. Но его отсюда не видно, я тебе потом покажу. Если захочешь, конечно.

– Конечно захочу, – согласно кивнула Цветкова. И вежливо добавила: – Винный заводик – это так интересно.

Люк воодушевлённо подхватил:

– Я тебя провожу в подвалы, где по самым последним технологиям зреют и хранятся мои драгоценные вина. Ведь это целая наука. Ты, наверное, не догадывалась, но вино имеет свои правила и условия хранения. После созревания оно разливается по бутылкам, но даже в них оно продолжает изменять свои характеристики. Да-да, процесс идёт! Вино в бутылках должно храниться при правильном освещении, важны влажность, расположение бутылок, температура и состояние воздуха. Например, слишком яркий свет провоцирует быстрое старение вина, на вкус оно становится горьким. Наиболее чувствительны к свету белые вина. Ты знала об этом? В помещении, где хранятся бутылки, всегда должно быть темно и покойно, бутылки нельзя тревожить. Если всё правильно делать можно достичь отличных результатов хранения без потери вкуса.

– Слушай, да ты просто фанат винного дела!

Люк приосанился.

– Я очень увлечен виноделием. Мечтаю завоевать мировой рынок.

Яна посмотрела вокруг.

– А где находится пансионат для пожилых? – спросила она.

Люк указал рукой:

– Вон там, справа, двухэтажный зеленый дом. Видишь? У пансионата своя территория, но он находится под охраной отеля. Старики никому не мешают, на них никто не жалуется, – пояснил Люк.

Они вошли в прохладный холл отеля – помпезность, роскошь, монументальность и лепнина. С потолка свешивалась грандиозная люстра с хрустальными подвесками, блестел мраморный блестящий пол. Яне всё это напомнило сталинский ампир.

– Ты тут присядь, я возьму карточку от номера, – сказал Люк и направился к стойке администратора отеля.

Яна проводила его взглядом и… обомлела!

Совсем рядом с ней стоял… Мартин! Да не один, а с той самой особой, которую она отшила от машины иностранца! Девица вцепилась в Мартина, как в свою собственность, и глядела на него с игривым обожанием, часто взмахивая явно приклеенными ресницами и обворожительно скалясь.

Вот это да! Вот это встреча! А ведь он ей при расставании сказал буквально следующее: «У меня срочное задание. Но ничего опасного, не волнуйся. При первой же возможности дам о себе знать!»

«Ну, Мартин Романович Вейкин, погоди! Уж я прорежу твои медные кудри, а дамочке твоей глазки выцарапаю!..»

Яна не успела додумать план мести, потому что к парочке подошла служительница отеля, и они направились прямо в ту сторону, где стояла Яна. Она и сама не поняла, как оказалась на полу, между диванами, скользнув рукой по журнальному столику и перевернув на себя пепельницу с окурками. Это было место для курения. Ей казалось, она перешла в режим зомби, потому что не чувствовала свое сердце совсем, а ведь продолжала жить. Хотя очень хотела мгновенно умереть…

«Вот гад! – злилась она, прижимаясь щекой к полу. – Соврал и укатил в Сочи покувыркаться с новенькой любовницей! Так подло, так мерзко! Неужели на самом деле все мужики одинаковые? Я была так слепа? Я доверяла ему как самой себе, а он… Скотина! Нет, все мужики козлы, никому нельзя верить! Измену я ему не прощу ни за что на свете… Господи, какая я же всё-таки дура…» – Яна зашмыгала носом.

Валяясь на полу, она не увидела, как Люк остановил парочку и девушку-администратора. Они снова подошли к стойке. Девушка явно оправдывалась, указывая на Мартина и его спутницу. Люк внимательно посмотрел на них. В первую минуту он не узнал Эвелину, но она так захлопала ресницами и заулыбалась, что он тоже невольно улыбнулся, узнавая ее.

– О-о, добрый день!

Девушка-администратор затараторила:

– Господа просят президентский номер.

Люк повернулся к гостям.

– Очень сожалею, но президентский номер забронирован.

Эвелина вцепилась Мартину в руку.

– Как забронирован? Дорогой, я хочу президентский! Я же лучшая девочка у тебя? И номер хочу лучший! – закапризничала блондинка.

– Нам сказали, что номер свободен, – обратился к итальянцу Мартин, сурово глядя на него и не желая уступать.

– Господин Мортерелли – хозяин отеля, – пояснила девушка-администратор, желая прояснить и сгладить ситуацию.

– Приношу свои извинения, я не успел оповестить служащих, что номер забронирован, – ответил Люк, глядя на Мартина и понимая, что уговорить этого гостя будет непросто.

– Я оплачу номер в двойном размере, – настаивал на своем Мартин.

– Извините, к вашим услугам любой другой номер, – остался непреклонен Люк. – У нас шикарные номера. Поверьте, я знаю, что говорю.

Мартин усмехнулся, темная прядь упала ему на лицо. Он отрицательно покачал головой.

– Нет.

– Могу предложить трёхкомнатный люкс. Сногсшибательный номер!

– В нем даже арабский шейх останавливался!.. – пискнула девушка-администратор.

– Сколько комнат? – переспросил Мартин.

– Три, – быстро ответила администраторша.

Мартин секунду помолчал, раздумывая, потом кивнул:

– Хорошо. Я согласен.

Люк просиял:

– Уверен, вы не пожалеете. Чудесный номер, вы останетесь довольны. – Он жестом подозвал посыльного. – В номер господина бутылку шампанского и фрукты. – Он улыбнулся Мартину: – Завтрак за счёт заведения.

– Благодарю, – сказал Мартин.

Девушка на ресепшн протянула ему карточку.

– Ваша карточка от номера, пожалуйста.

Мартин со спутницей удалились, о чем-то мило болтая.

Люк оглянулся, ища взглядом Яну, но никого не увидел. Он обеспокоенно двинулся к тому месту, где ее оставил. Первое, что он заметил – это женские ножки в сабо, торчащие за диваном. Он наклонился и с удивлением увидел Яну на полу, присыпанную пеплом и бычками.

– Святая Дева Мария! Яна, тебе опять плохо? Что случилось? – кинулся он к ней.

– Мне худо. Мне очень-очень худо… – ухватилась она за него, вставая. – Это что за парочка была? Что им надо было?

– Какая парочка? Ах, эти… Это постояльцы. Требовали президентский номер, а я ведь обещал его тебе.

– А что они говорили?

– Что говорили? Да ничего особенного не говорили. Мужчина сначала настаивал на своем, но потом мы договорились.

– О чём договорились?

– Боже мой, Яна, да зачем тебе это всё знать? – Люк принялся отряхивать ее от пепла и окурков. – Я предложил другой номер, тоже шикарный – три комнаты! Они согласились.

– А сколько там спален?

– Одна спальня. Кровать как аэродром. – Он хихикнул. – Думаю, им понравится.

Яна побелела. Люк заметил это и, думая, что она опять грохнется в обморок, придержал за талию.

– Тебе опять нехорошо? Надо срочно врача…

Но Яна его уже не слышала. Она рухнула в черную пропасть и действительность перестала для нее существовать.

Люк успел подхватить ее и крикнул:

– Помогите!

Глава пятая

– Небольшое переутомление, и, как вы утверждаете, отравление. Покой, пропить таблеточки, и всё, – услышала Яна незнакомый голос, но глаза не открыла, дождалась, когда захлопнется дверь за врачом.

Она открыла голубые глаза вместе со стуком двери и обомлела. Потолок комнаты весь был в причудливой лепнине. В глазах пестрело от ярких нарисованных птиц, насекомых и бабочек. Стены были украшены мозаикой всё с тем же пернато-энтомологическим уклоном. Павлины с богато распущенным оперением, ослепительно-яркие жучки, расправившие свои волшебные крылья бабочки…

Яна возлежала на высокой и широкой кровати под балдахином из бирюзово-золотой гобеленовой ткани с золотыми шнурами и кисточками. Вторым воздушным слоем над ней струился полупрозрачный тюль. Балдахин покоился на четырёх резных столбиках с фигурными набалдашниками в виде маленьких арабчат. Изголовье кровати было обито в технике капитоне – ромбы на стёганой обивке были утоплены в обивку золотыми пуговками. С потолка свисала роскошная люстра с висюльками, которой самое место было бы в зале или фойе театра. Простенки были заполнены огромными зеркалами в разноцветных стеклянных рамах. На полу топорщился длинным ворсом ковёр со сложным восточным орнаментом. Окна были распахнуты, но в номере было очень душно, наверное, от обилия мебели – столики, тумбочки, напольные бра и шкафы занимали всё оставшееся пространство.

Яна поёжилась – лежать среди такого великолепия было ужасно неуютно.

– Господи, где я? – прошептала она, натягивая до носа огромное шёлковое одеяло.

– В президентском номере, – тут же появился в поле ее зрения Люк.

– Что это? – слабо повела она рукой в сторону зеркал.

Люк приосанился.

– Это муранское стекло. И зеркальное полотно, и мозаичные рамы, – сказал он гордо. – Потрясающей красоты вещи. Я заказал зеркала в Мурано – это такой венецианский остров, который славится своими изделиями аж с тринадцатого века. Тебе нравится?

– Сногсшибательно.

Люк присел к ней на краешек кровати.

– С древности венецианский сенат строжайше оберегал тайны изготовления муранского стекла. Разглашение стекольного мастерства каралось тюрьмой или смертью. Стеклодувам предоставлялись особые привилегии, чтобы удержать их на острове. Нынче муранское стекло часто подделывается, но у меня оно самое настоящее. Видишь вон те вазы? Это тоже муранское молочное стекло с золотой росписью.

– В других номерах так же? – поинтересовалась Яна.

– Там скромнее. Тебе не нравится? – забеспокоился Люк.

– Буйство красок… А как здесь со звукоизоляцией? – спросила она.

– Не беспокойся. Тут всегда тишина. Только пение птиц за окном.

– Я про соседей в люксе сверху. Они не шумели в порыве страсти? – спросила Яна.

– Опять ты про них! Дались они тебе! Это их личное дело.

Яна откинула одеяло и села на кровати. Ей было жарко. Вяленую рыбу с нее сняли добрые люди, а вот запах остался. В пепле она была или нет, этого не видела, но вкус песка во рту ощущала.

– Давление поднялось, уши заложило.

– Доктор сказал, что у тебя, наоборот, пониженное давление.

– Да? – удивилась Яна и соскочила с кровати. – Ну, Люк, ты тут и налепил! Дизайнер! Я, конечно, жила в настоящем замке, – будь он неладен! – но там таких красот не наблюдалось.

– В каком замке ты жила? – заулыбался Люк, предполагая, что Яна явно преувеличивает.

Яна обидчиво надула губки.

– Замок в Чехии. Карла Штольберга, – ответила она. – Эй! Люк, ты что? Что побледнел-то так? Эй!.. Вернуть доктора? Может, он не успел далеко уйти.

– Яна… Яна Карловна Цветкова? – выдохнул он.

– Это я… Откуда ты меня знаешь?

– Так я знаком с Карлом! Знал, что он был влюблён в роковую женщину, блондинку. Пресвятая Дева, это ты! – то ли с ужасом, то ли с восхищением сказал он.

Яна небрежно махнула рукой.

– Это было давно. Всё в прошлом. После нашего расставания Карл женился и даже родил дочь Настю.

– И она сейчас живёт с тобой? Я слышал об этом.

– Да, так получилось. Карл погиб.

– Это ужасно. Да, в его судьбе ты сыграла роковую роль. Он не был моим близким другом, но был очень хорошим знакомым. Известие о его гибели меня потрясло…

– Мутная история. Карл не был белым и пушистым, это был сложный человек с непростым характером. С ним было нелегко.

– Князь! Потомок древнего рода. Эрудит! Красавец! Что он в тебе нашёл?! – воскликнул Люк.

– Знаешь… если хочешь иметь успех у российских женщин, научись сдерживать глупые эмоции. Что значит «что нашёл»? Ты просто оскорбляешь меня! Разве во мне и найти ничего нельзя? Может, ты плохо смотрел? Сейчас у Карла и не спросишь, – дёрнула плечиком Яна.

Итальянец замельтешил:

– Извини, извини, извини! Я не то хотел сказать. Русский язык мне не родной. Иногда я попадаю впросак, как у вас говорят. Я хотел сказать, что Карл так любил тебя, что я так бы не смог. Я думал, почему он так зациклился на этой женщине, что в ней такого особенного? Но теперь-то я понимаю его… Ты необыкновенная, не такая, как все. Инопланетянка. Ты прилетела с другой планеты и тебя нелегко понять…

– Ты преувеличиваешь, – буркнула Яна. – Опять завёл песнь про инопланетян…

– И ты теперь увлечена другим мужчиной, который сейчас лежит в реанимации, потому что он что-то не то выпил? – не переставал удивляться Люк.

– Кто? Я?.. – подняла брови Яна. – Ах, да, конечно… Так бывает… Так бывает. Жизнь идёт… Я жила с Карлом в Чехии, но это не моё – замки, пиво, экскурсии по Праге. Скукота.

– Патриот?

– Патриотка, – кивнула Цветкова.

– Я хоть вот и не русский, но очень сильно полюбил Россию. Не знаю, откуда у меня это, в роду, насколько мне известно, у меня русских не было. Но здесь же реально есть где развернуться.

– А почему ты остановился на Сочи? У нас еще выращивают виноград в Крыму, Чечне, Ингушетии и Дагестане, на Дону, в Адыгее и Северной Осетии, даже в Томской области. Почему Сочи?

– Я выбрал Краснодарский край. Присмотрел завод. Предприятие было убыточное, оборудование старое, не справлялось. Место мне понравилось. Я купил, моментально модернизировал завод, построил отель. Тебе ведь мой отель понравился?

– Честно?

– Ну, конечно!

– На мой вкус ты переборщил с роскошью.

– Что значит «переборщил»? При чем тут борщ? Это ведь суп?

– Ладно, не напрягайся. Просто у нас так говорят, когда чего-то слишком много, чрезмерно. Слишком богато.

– Это твое личное мнение.

– Конечно, – согласилась она. – На вкус и цвет товарищей нет.

– Еще одна русская пословица?

– Да, – улыбнулась Яна.

– Что ты желаешь? – сменил тему Люк. – Вот телефон, любая еда в номер.

– Спасибо за предложение, может, и воспользуюсь. Пока не хочется. Завтра пойду в больницу. Должен уже мой… суженый в себя прийти.

– Яна, я хотел тебя просить… Мне очень надо, – несколько смутился итальянец.

– Смотря что, – ответила Яна.

– Сегодня вечером, фактически ночью здесь будет большой праздник. Вечер, посвящённый Дионису – богу виноградарства.

– Меня уже затошнило. Извини, я еще не отошла.

– Нет, ты можешь совсем ничего не пить. Это не попойка, а праздник, мероприятие. На него приедут, может, уже приехали директора государственных и частных винных заводов. Цель проекта – создать площадку для общения, получения новой информации, обмена опытом, обсуждения технологических проблем. Это всё очень важно и интересно.

– У тебя такое мероприятие на носу, а ты со мной возишься? – удивилась Яна.

– Что значит «возишься»? Я же не один всё это организовал. У меня очень хорошие помощники. Моя заместительница Изольда Игоревна, она же директор отеля, заведующий винопроизводством Глеб Артёмович. Целый штат работает. Я первый год как винодел, хорошо себя зарекомендовал как хозяйственник. В рекордные сроки сделал на заводе ремонт, поставил оборудование из Европы. Но мне важно, чтобы меня приняли в закрытый клуб виноделов. Признали мое молодое вино пусть не лучшим, но одним из лучших. Этот праздник должен стать моим пропуском в элитарный клуб виноделов России.

– Планы у тебя амбициозные и, наверное, правильные. Я при чем? Какой из меня знаток вина? Если честно, люблю шампанское брют. И пью его неправильно, не охлаждённым, а комнатной температуры. И не под сыры, икру и морепродукты, а с клубникой. Так что вкус у меня еще тот…

– Это неважно! Я хочу, чтобы рядом со мной присутствовала самая красивая женщина – это ты.

Яна зарделась.

– Ты быстро учишься делать комплименты. Конечно, я не самая… Но что-то во мне есть.

– Это точно. Я от тебя в восторге.

– Ты про моего жениха не забывай.

– Я не прошу ни о чем недозволенном. Только будь моей спутницей.

– Еще бы ты просил! От меня и прилететь может. Перевести? – спросила Яна, улыбаясь.

– Не надо. Я понял. Не сомневаюсь в тебе. Пока жених всё время рядом не может быть, прошу, стань королевой мероприятия.

– Звучит очень заманчиво. Но нет. Извини…

– Я могу что-то сделать, чтобы ты изменила свое решение? Буквально всё? Хочешь, звезду тебе куплю? – спросил Люк.

– Уже есть и вроде как не одна. Слишком много звёзд, посвящённых Яне Цветковой в космосе, к добру не приведут, – уклончиво ответила Яна.

– Я хотел хоть один вечер побыть счастливым. Это разве много?

– Увы, иногда да. Найди себе другую богиню.

– Нет, значит, этот вечер я проведу один. Это мое решение. Пусть все будут с жёнами и подругами. Надеюсь, это не повлияет на мой рейтинг.

– Не дави на жалость, – прокомментировала Цветкова.

– Я удаляюсь?

– Удаляйся.

Люк направился к дверям, но на полпути остановился и обернулся к Яне.

– Яна, место встречи гостей будет украшено гирляндами из живых цветов и разноцветными фонариками. Хрустальные лебеди наполнены вином, фигуры изо льда и такие же ледяные столы с рыбой, фруктами… Будет фонтан из вина – для красоты. А мое именное, молодое вино в середине вечера будет подано в золочёном чане. Гости опробуют его, и потом самая красивая женщина опустится в этот чан с вином.

– Голая? – Яна подняла брови.

– Ну, почему сразу голая? Как уж захочет… – смутился Люк.

– Меня терзают смутные сомнения… И ты эту миссию отвёл мне? – догадалась Яна. – Чтобы я плавала, как селёдка в винном соусе?

– У тебя идеальная фигура, чего тебе бояться? О какой селёдке ты говоришь?

Яна махнула рукой:

– Нет уж. Хорошо, конечно, искупаться в шампанском, но не думаю, что для кожи это полезно. Да, дорогой, замутил ты на все сто. Надеюсь, что получится без перебора.

– Как в интерьере? – уточнил Люк.

– Именно! И надеюсь, вечер удастся.

– Спустись хоть посмотри, – попросил Люк.

– Я буду отдыхать.

– Извини, понял, ухожу. До встречи, – попрощался итальянец и закрыл за собой дверь.

Яна осталась одна. Она села в огромное кресло и задумалась. В голове крутилось только одно – её Мартин там, наверху, с этой раскрашенной куклой! Которая так и просится, чтобы ей выцарапали наглые глаза и выдрали крашеную паклю с башки. «Если бы я случайно здесь не оказалась, – думала Яна в расстройстве, – то и не узнала бы, что он так спокойно изменяет мне. Так бы и была беспечно счастлива. Боже! Какие же честные и любящие у него глаза, когда он объясняет, как любит меня! Как же так можно врать? Это же бесчеловечно. Или мне показалось? Может, я видела в его глазах то, что хотела видеть? А на самом деле там ложь и пустота? Как же так… Я же поверила, что счастлива. А почему он не сказал мне, что разлюбил? Трусом-то он точно не был никогда. Хочет сохранить хорошую мину при плохой игре? Удобно? Может, еще я ему нравлюсь? Хотя что я себя утешаю? Он боится, что я буду препятствовать его общению с нашей дочерью. Точно! Но как он посмел так думать обо мне? Получается, что он совсем меня не знает. Я никогда бы не сделала ничего, что могло бы повредить дочери. Отец у нее останется всегда. Да и Настю он удочерил, и всё это выглядело вполне искренне. Зря Мартин так плохо думает про меня. Мужчины… Тонут в своих фантазиях и интригах. Выглядят потом как шелудивые псы, пойманные с поличным. Нет, спасибо моему ангелу-хранителю, что он мне раскрыл глаза! Это не просто так. Лучше знать, чем гадать. Я не закрою глаза на эту мерзость, никогда не буду жить ни в треугольниках, ни в многоугольниках, ни в кругах… Мой путь – это прямая. Из пункта А в пункт Б… Тьфу! Кстати, не забыть бы поинтересоваться, как там чувствует себя мой жених в пункте Б. В смысле, в больничке…»

Яна вышла на балкон своего помпезного номера. Полукруглый балкон украшала ажурная решётка, увитая плющом и милыми трогательными вьюнками нежно-розового цвета. Проход на балкон ограничивали две мраморные фигуры атлантов, которые как бы держали верхний балкон, чуть поменьше площадью. Яна вцепилась в одного из них и поползла вверх.

– Извини, друг, – сказала она, цепляясь за атланта руками, – не успокоюсь, пока не посмотрю, что там делается. Терпи, мужик…

Яна вскарабкалась по нему и зацепилась за верхний балкон. Она стояла на локте одного из атлантов, ее скрывала густая зелёная растительность чужого балкона. «Главное, не смотреть вниз, – подумала она, – а то так можно навернуться, что и костей не соберёшь». Костяшки пальцев у нее побелели от напряжения, но она вся превратилась в слух, пытаясь разглядеть то, что происходило в номере.

В плетёном кресле, закинув ногу на ногу, сидел Мартин и потягивал шампанское из бокала. Лицо его было задумчивым и немного уже чужим. Неожиданно его окликнули: «Мартин!» – и к нему подошла его спутница. Вид ее Яну поразил в самое сердце. На красотке было такое тонкое нижнее белье телесного цвета, что казалось, будто бы она голая.

– Достался какой-то идиот! Он даже не смотрит на меня!.. – проговорила красотка и присосалась к своему бокалу с шампанским.

– Теряешь квалификацию? – усмехнулся Мартин, взглянув на нее.

– Ты бы видел его бабу! Стрёмная такая!.. Не знаю… Что он в ней нашёл?

– Есть такое слово – «любовь», – заметил Мартин.

– Ты серьёзно? Ты вроде большой мальчик, чтобы верить в такие глупости. О какой любви ты говоришь? У меня задание, и я должна его выполнить. – Она подошла к нему и приблизила свое лицо к лицу Мартина.

– Нравлюсь? – спросила она с вызовом.

– В стриптиз я бы тебя взял… Но при условии! Если бы ты хорошо танцевала, была пластична и эффектна на пилоне, – ответил Мартин. – Тут одной внешности мало.

– Хочешь проверить? – приспустила дамочка бретельку бюстгальтера.

Яне захотелось огреть ее чем-нибудь тяжёлым, но она только крепче вцепилась в решётку чужого балкона.

Мартин поставил бокал на столик.

– Хочу, чтобы ты оделась.

– Думаю, с этим не стоит торопиться. Два человека, мужчина и женщина, пьют шампанское, наслаждаются южным ветерком и комфортом. Ну что еще требуется, чтобы они стали близки? – промурлыкала она, сбрасывая с плеча вторую бретельку. – И ты увидишь, что никуда не денется этот итальяшка. Сегодня вечером он будет моим, потому что лучше меня здесь нет.

– Не трать попусту время, – ответил Мартин лениво. – Право, ты теряешь время зря. Я не настроен на лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения. Мне это не интересно.

Яна мысленно, так как руки у нее были заняты, зааплодировала Мартину.

Дамочка фыркнула:

– Подумаешь, какой герой! Ты что, мой папочка? Чтобы читать мне лекции, как себя вести? – Она скинула явно не нужную ей деталь туалета и попыталась сесть к Мартину на колени.

Мартин встал, дамочка повисла на нем.

– Ты же хочешь… Я чувствую… У нас полно времени…

И тут Яна сорвалась, пересчитав своими костями все, извините, выпуклости и вогнутости на теле мраморного атланта.

– Чёрт! – вскрикнула она, оказавшись на своём балконе и заползая в номер на карачках.

Мартин отстранил от себя девушку.

– Что это было? Что за шум? Оденься, в конце концов. Что за цирк, Эвелина?

Мартин перегнулся через перила, но ничего подозрительного не заметил. Эвелина, злая и неудовлетворенная, схватила сигарету и нервно закурила.

– Да, ладно, не воображай! – скривила она губы, выпуская струйку дыма. – Очень ты мне нужен. Я просто пошутила.

– Я такие шутки не люблю, поняла? Помни об этом!

Эвелина дёрнула плечиком:

– Очень надо! Учи свою жену.

– Я обойдусь без твоих дурацких советов.

– А она красивая?

– Кто?

– Да твоя любимая?

– Самая лучшая на свете.

Жаль, что Яна не могла слышать эти слова.

Глава шестая

В жизни каждой женщины бывают такие форс-мажорные обстоятельства, когда за очень короткое время надо привести себя в порядок. Яна, сидя в номере, рассматривала себя в зеркало из муранского стекла и шипела:

– Ну, погоди! Ишь ты, лярва болотная! Возомнила о себе невесть что! Посмотрела бы на себя со стороны – корыто раскрашенное! Шлюха в ботах. Вешается на кого ни попадя. Я бы у таких на лбу писала: «Тётка с низкой социальной ответственностью. Дёшево!» А Мартин-то, Мартин… Не замечала за ним такого. Вот она – тёмная сторона мужской личности. Сидит, шампанское дует… Ножку на ножку положил… Ничего, родной, я тебе покажу, где раки зимуют! Ну, ребятки, я преподам вам хороший урок. Посмотрим, кто будет со щитом, а кто на щите. Ух, как я зла! Просто лопнуть готова! Взорвусь, как противопехотная мина…

Яна позвонила в ресторан и заказала десять упаковок минеральной воды с газом. Этот метод приводить себя в порядок она разработала сама. Ванна из минералки позволяла словно заново родиться. А свои длинные красивые волосы Яна вообще предпочитала мыть минеральной водой. Они становились лёгкими, летящими и ароматными. Словно эти пузырьки вселяли новую жизнь, насыщали кислородом каждую клеточку тела. Кстати, о теле – Яна окинула себя критическим взглядом – несколько синяков, коленки ободраны, на плече царапина. Ничего, для этого существует тональный крем. Волосы феном Яна сушить не любила, все эти укладки, вытягивания выглядят всегда неестественно. Они высыхали у нее сами – естественной, красивой волной.

Яна завернулась в махровый халат и, шмыгая тапочками, спустилась в холл. Теперь ей нужна была словоохотливая местная женщина. И она ее встретила. Судьба благоволила Яне. Яна подошла к стойке с сувенирами, за которой сидела на стуле полная дама в парео.

– Интересные у вас сувениры.

– Очень интересные! – тут же подхватила продавщица. – Просто загляденье! Ручная работа! Обычные ларьки – это на линии пляжа. А у меня эксклюзив! Авторские вещи. Выбирайте, вчера как раз завоз был, к вечеру всё разберут. Вы, кстати, очень хорошо выглядите! Фигура у вас – шик, волосы – просто отпад…

– Спасибо большое! Я стараюсь… А сколько стоит соломенная шляпка с голубой ленточкой?

Продавщица обернулась и посмотрела на полку.

– С голубой – три тысячи, с цветочками по две пятьсот отдам. Дешевле не могу. Вы только гляньте, что за прелесть: тут и васильки, и маки, и незабудочки. А вот моделька с вуалью. Прелесть, правда? И все шляпки, заметьте, в единственном экземпляре. Вторую такую не встретите, а ведь это тоже плюс, не так ли?

Яна кивнула.

– Да, действительно, шляпки прелестные. Скажите, а сколько их у вас?

– Шляпок?

– Ну да.

– Сейчас скажу… – Продавщица пересчитала шляпки на полке и даже заглянула под прилавок. – Десять. И все разные.

– Все возьму. Все красивые, и действительно трудно выбрать. – Яна достала кредитную карту, боясь, что женщина потеряет сознание от радости.

– Ой, как хорошо, вот и правильно!.. Будут у вас шляпки под любое платьице! Это не шляпки, а загляденье! Мастерица, которая мне шляпки на реализацию даёт, заслуживает международного признания.

Яна улыбнулась:

– А вы дадите мне ее адрес? Я, может, еще что-нибудь куплю? – Она оплатила покупку.

– Конечно! Это здесь совсем рядом! Частный дом! Она с мамой живёт. Сейчас напишу, карандаш где-то был… – засуетилась женщина.

– Я вижу, что вы местная жительница, всех знаете. Можно спросить?

– Всё, что угодно!

– Сегодня в отеле мероприятие… – начала Яна.

– Это да! Подготовка в самом разгаре! Пыль столбом! – снизила голос дама.

– И часто у вас проходят такие мероприятия?

– Конечно! Это же Сочи! – многозначительно посмотрела на Яну продавщица. – Море, солнце.

– Я вижу, вы дама со вкусом. – Яна с одобрением окинула взглядом пёстрое парео продавщицы. – А как принято у вас одеваться на такие встречи? Ну, в целом. Платья? Причёски? – пояснила Яна.

Дама на какое-то время зависла.

– Я поняла, о чем вы… Значит, так. В основном это классические длинные платья с декольте. Спина, как правило, открыта. Хотя многим не следовало бы так обнажаться. Цвета пастельные, приглушенные, белые или черные, никакого жабьего шика, всё строго. Причёски самые разнообразные, но тоже классические, никаких свисающих лохм. Ну и драгоценности…

– Я поняла, спасибо, – кивнула Яна.

– Постойте! Я сейчас шляпки разложу по коробкам. Куда отправить? В каком вы номере живете? – забеспокоилась продавщица.

– Знаете, тут на территории находится дом престарелых. Пансионат… Не знаю, как это заведение правильно называется. Отправьте все шляпки туда. Пожилые женщины – тоже женщины, пусть у всех появится по шляпке, – сказала Яна. – Имя спонсора неизвестно! Спасибо!

Она направилась к стойке администратора. Продавщица зачарованно смотрела вслед покупательнице в белом гостиничном халате и шлёпках.

Яна обратилась к дежурной:

– Будьте любезны, мне срочно такси. Я должна ехать в больницу.

– Что-то случилось? Может, «Скорую помощь»? – испугалась черноволосая девушка.

– Спасибо. Мне нужно навестить знакомого, а времени у меня в обрез.

Девушка сняла телефонную трубку, что-то сказала и потом повернулась к Яне:

– Такси у входа будет через три минуты. – А потом с удивлением смотрела, как необычная постоялица в махровом халате садится в жёлтую машину.

В больнице Яну ждал неласковый приём.

– Вы куда? – загородил ей вход охранник.

– Я хочу навестить близкого человека, – ответила Яна и смерила старичка с усами гордым взглядом.

– А почему вы в халате?

– Покажите мне инструкцию, где сказано, что пускать посетителей, одетых в халат, запрещено, – железным тоном ответила Яна. – Это мой стиль.

Охранник на мгновение потерял дар речи, а Яна величественно прошествовала мимо него и двинулась вверх по лестнице. На втором этаже она подошла к посту дежурной медсестры.

– В какой палате лежит Лебедев? – строго спросила она.

Высокая женщина в очках окинула ее взглядом, хмыкнула, но ответила:

– В двести шестой.

– Спасибо, – сказала Яна и двинулась по коридору, ища нужный номер.

Женщина посмотрела ей вслед и тяжело вздохнула – кто тут только не ходит…

Яна открыла дверь нужной палаты и вошла. Здесь находились четыре пациента. На крайней кровати у двери лежал бледный и осунувшийся Виталий Николаевич. Увидев Яну, он отложил кроссворд.

– Яна… Я так рад видеть тебя! Вот стул. Ты почему в халате? Садись, садись… – заторопился он.

– Здравствуй, Виталик. – Яна спокойно села на стул. – Как ты тут?

– Да уже нормально. На днях должны выписать. – Он виновато посмотрел на нее. – Ты уж прости меня, дорогая…

Яна взмахнула ресницами.

– Да, Виталик, ты дал стране угля. С тобой не соскучишься.

– У тебя были неприятности из-за моего первача?

– Нет, из-за печенек! Конечно! Заканчивал бы ты варить свое зелье колдовское, – ответила Цветкова, понимая, что он даже не помнит или не знает, что она отстала от поезда. Да и зачем ему сейчас эта информация?

– Яна, а почему ты в халате? – снова спросил Виталий Николаевич. – Ты что, тоже отравилась? Тоже в больнице? Из-за меня?