Приключения попаданки в каменном веке бесплатное чтение
© Галина Сундина, 2024
ISBN 978-5-0064-1126-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Приключения попаданки в каменном веке
Глава 1. Пролог
С выходом на пенсию появилось много свободного времени, которое я с большим удовольствием использовала для чтения книг. Читала все, что попадалось в руки: исторические и современные любовные романы как наших, так и зарубежных писателей, космическую фантастику, детективы и, полюбившиеся больше всех, книги жанра фэнтези: любовное, юмористическое, приключенческое, боевое, детективное и, конечно, про попаданок. Как же без них? Почитала и творчество мужчин, которые писали и альтернативные истории и боевики, и боярь-аниме.
На мой юбилей внуки подарили мне планшет, и теперь у меня появилась возможность: и в интернет сетях зависать, и интересный фильм посмотреть, и какую-либо книгу загрузить.
Однажды засиделась за чтением очередного романа про попаданку с неунывающим характером, в теле графини. Было интересно наблюдать за развитием событий любовной линии между девушкой и герцогом, и на всем протяжении истории, улыбка не покидала моего лица.
Уже за полночь, когда уставшие глаза закрывались сами собой, отложила бестселлер, решив, что дочитаю днем.
Не придала значения болезненному уколу в области сердца, спихнув на межреберную невралгию. Покрутила несколько раз вправо-влево туловище, разминая затекшие ноги и спину, сделала пару глотков воды, якобы оберегающие от преждевременного инсульта, погасила свет и отправилась набоковую.
Лежа в постели, прокручивала в голове прочитанные главы романа, поражаясь выдумке автора, и не заметила, как уплыла в объятия Морфея.
Глава 2. В пещере
Первое, что почувствовала, когда очнулась, это сильную головную боль, и что стою на четвереньках, упираясь грудью обо что-то твердое и холодное похожее на камень, а сзади меня имеют.
От неприятных болезненных ощущений в промежности – застонала. Что-то пропищала на непонятном языке и попыталась освободиться, но мужик, рыкнув, сильнее обхватил мои бедра и, прижав к себе, продолжил грубо вколачиваться, раскачивая меня взад и вперед. С огромным трудом разлепила ресницы и обнаружила обступившую темноту. Кое-где на стенах с неровной поверхностью, плясали едва заметные блики света.
Сознание прояснилось и я поняла, что я – это я, но как бы тело не мое и место, и окружающая обстановка мне совсем не знакома, да и мужик этот, насилующий меня, тоже ни каким образом не вписывался.
Меня насторожило, что что-то было не так в этой позе. Прислушавшись к своему телу – поняла, и это мне не понравилось – огромный живот, который сейчас сотрясался вместе со мной в такт движениям.
Где я? – проскользнула первая мысль. – Лида, ёк макарёк, откуда у тебя, довольно-таки стройной пенсионерки живот, достающий, почти до пола? Как я помню, такой он был, когда ходила второй беременностью, да плюс набрала лишних двадцать килограмм. И вот сейчас, я ощутила то же самое состояние полноты.
С мужем я разошлась уже лет двадцать назад. Любовников всех разогнала. А мужик, который сейчас грубо использовал меня, ускорил темп и, совершив еще несколько фрикций, разрядился, издав утробное рычание, похожее на рык животного.
Покинув лоно, мужчина не торопился отпускать мои бедра, а наоборот, еще сильнее сжал их, впиваясь пальцами в кожу, причиняя боль, отчего я не сдержалась и вскрикнула, тем самым разозлив его. Отстранившись, он оттолкнул меня, при этом ударив кулачищем по пояснице и, удалился вглубь пространства.
Отлетев в сторону, я ударилась головой обо что-то острое, и в глазах померк свет. Обморок продолжался недолго. Резкая боль в животе вернула меня в реальный мир, а я почувствовала, что между ног побежало что-то тепленькое.
Похоже, я описалась, – первое, что пришло в голову, но схватившись руками за живот, опешила от осознания – я беременна!
Протерев кулаками глаза от чего-то липкого, похоже разбила лоб до крови, медленным взглядом осмотрела помещение. Крик осознания и ужаса, попытавшийся было вырваться из недр моего рта, застыл на губах:
Я попала в ад! – и в данный момент находилась не где-нибудь, а в пещере с высоким каменным сводом.
Свет, блики которого играли на стенах грота, был ничем иным, как свет от солнца, едва проникающего через единственное отверстие, служащее входом и выходом.
Тут и там валялись различного размера обглоданные кости от неизвестных животных, а в самом центре виднелось черное пятно – похоже, на то, что это было когда-то кострище, о чем напоминали угли сгоревших дров.
Вдоль стен, прижавшись, друг к другу, сидели женщины с всклоченными, нечесаными волосами и испуганными лицами, а к их истощенным телам прижимались дети, возраста примерно от пяти до двенадцати лет.
У некоторых, так называемых мам, я их узнала по обвисшим грудям и оттянутым черным соскам, между ног копошились малыши с явными признаками рахита.
И что особенно меня поразило – абсолютно все были голыми, не считая каких-то повязок на бедрах у взрослых женщин.
Почему-то все, в ожидании чего-то, пялились в мою сторону. Еще раз, обведя присутствующих взглядом, отметила, что мужчин, кроме того, кто имел меня, здесь не было.
О, Боже! Где я? Неужели я попала в лапы к маньяку? Он что держит здесь, в неволе, украденных женщин? И, по-моему, достаточно давно, раз здесь полно детей подросткового возраста.
Этот же лохмач, отошедший от меня к дальней стене, помочился у всех на виду и, вновь вернулся ко мне.
– Ры-а-а, – вырвалось из его открытого, почти беззубого рта, но как не странно, я его поняла, и означало это: Вставай!
– Не могу, больно, – попыталась сказать я, обхватив живот руками, но это прозвучало как: Ва-а-а-рак.
Боже, что за дикий язык! Куда я попала? Это что концентрационный лагерь у фашистов и над нами проводят опыты? Но…
Домыслить я не успела, дикарь дернулся в мою сторону и, открыв рот, попытался еще что-то сказать, но видимо передумал. Размахнувшись, он двинул ногой в мой огромный живот и, развернулся, чтобы пойти в сторону выхода.
Закричав от резкой боли, пронзившей меня, я почувствовала, как по ляжкам вновь побежала тепленькая водичка. Воды? Конечно же, это отошли воды.
«Сволочь! – крикнула мужику с нотками ненависти, но прозвучало это как: Хырк!
Тем не менее, дикарь почувствовал в моем голосе недовольство и вернулся. Схватив пятерней меня за волосы и, наклонившись надо мной, стал трясти и мычать, видимо, пытаясь что-то произнести на этом непонятном языке. Что именно, я даже не пыталась вникать из-за резкой боли, вновь пронзившей мое тело, к которой добавилась боль от выдираемых волос.
Одной рукой я обхватила его руку, сжимавшую мои бедные волосы, а другой стала нащупывать камень, об который совсем недавно ударилась головой.
Наконец-то я добралась до камня и, схватив его, треснула дикаря по лохматой голове. Его тело ослабло, а разжатая рука отпустила мои бедные волосы.
Я не успокоилась, и еще пару раз приложилась камушком к его головушке. Мужик захрипел и повалился навзничь, а из раны потекла кровь, наполняя пещеру ароматом смерти. Из приоткрытого рта, виднеющегося из зарослей бороды, неизвестно когда мытой, вырвался последний хрип, а его тело передернуло предсмертной судорогой.
Я его убила! По висящему на шее ожерелью, из когтей, перьев и костей каких-то животных поняла – это был вожак.
Кое-как поднялась и, глянув на притихших женщин и детей, со страхом поглядывающих в мою сторону, рыкнула:
– Сидеть и молчать! – на их языке это прозвучало как, – А-р-р-к-та-рак!
Глава 3. Побег и роды
По резкой боли, охватившей живот, поняла, что это схватки и в скором времени начнутся роды. Надо срочно покинуть это место, пока не подоспели отсутствующие члены дикарей. Неизвестно, как они поступят со мной, увидев безжизненное тело лидера.
Опираясь одной рукой о стену пещеры, а другой – придерживая живот, стала продвигаться на выход. Боковым зрением заметила шевеление среди напуганных женщин.
– А-р-р-к! – повторила рык и ускорилась. Я не знала, какая по счету была беременность у девушки, но по ощущениям почувствовала, что до появления ребенка на свет оставалось совсем мало времени, и надо как можно дальше отойти от места стойбища.
Выбравшись на улицу, едва не ослепла от яркого солнца, резанувшего по глазам. Куда? В какую сторону продолжить свой побег? Привыкнув к свету, прищурилась и осмотрела незнакомую местность.
Если взять, что сейчас солнце находилось с правой стороны со стороны гор, это означало, что там восток. Соответственно слева непроходимый лес – запад, перед лицом – север, а сзади – юг. Север нам не нужен – там холодно. Значит, разворачиваемся, Лида, и топаем на юг.
Да и окружение поменялась, если с правой стороны от меня горы становились выше и скалистее, заканчиваясь снежными шапками, то теперь мне предстояло идти вдоль непроходимого леса, уходящего вниз по склону.
Сама пещера располагалась с северной стороны на небольшом плато под скальным выступом, что скрывало вход от дождя и любопытных хищников.
Заметила среди камней тропинку, скрывающуюся среди кустов, по которой мне ни в коем случае нельзя идти, избегая столкнуться с возвращающимися с охоты дикарями.
Очередная схватка сковала живот. Склонившись над камнем, задышала, вспоминая, как учили в родильном доме. Сколько мне отпущено времени до потуг? Поэтому, как только отпустило, потопала в противоположную от тропки сторону, петляя среди валунов. Думаю, меня не станут искать в каменной пустыне.
Шла долго, периодически останавливаясь, чтобы переждать очередную схватку.
Удалившись от пещеры на значительное расстояние, свернула к лесу и пошла вдоль кромки, стараясь не углубляться.
По дороге подобрала палку, которая заменила мне посох, и на которую я периодически опиралась, когда меня пронизывала очередная схватка.
Не знаю, сколько длился мой путь, когда почувствовала, что между ног вот-вот покажется головка ребенка.
Спрятавшись между валунами, оперлась спиной на один из них, предварительно сняв с бедер повязку из шкуры животного и, отложив ее в сторону, чтобы не запачкать кровью.
Меня раздирала дикая боль внизу живота – это ребенок торопился покинуть родовые пути. А до меня только сейчас дошло, что в данной ситуации я не обладаю необходимыми материалами и инструментами. Чем разрезать пуповину? Чем ее перевязать? Во что завернуть родившегося младенца? Недолго думая, вырвала клок волос и скрутила в жгут – пригодится перевязать пуповину, ну а вместо ножниц придется воспользоваться зубами.
Очередная потуга подталкивала малыша к выходу. Я схватила с земли, валяющуюся поблизости палку и зажала между зубами, чтобы заглушить крик, и не привлечь к себе ни дикарей, ни диких животных, которые вскоре, так или иначе все равно пожалуют на запах крови.
Поднатужившись при очередной сильной потуге, выдавила на подстилку ребенка с остатками околоплодных вод. Маленькое тельце новорожденного лежало между моих окровавленных ног и не подавало признаков жизни.
На мгновение опешила перед дилеммой первоочередных действий: либо перевязать пуповину, и перегрызть ее зубами, либо попытаться реанимировать ребеночка.
Подхватив младенца, а это был мальчик, положила себе на живот и приступила к реанимации, заодно вспоминая, как проходили мои первые роды, когда сынок наглотался околоплодных вод.
Акушерка, используя резиновую спринцовку, удалила воды из ротовой полости и носа. Я же попыталась это сделать ртом, прижавшись к малюсенькому носику и, втянув в себя содержимое, выплюнула в сторону.
Удалив воду, приняла меры по искусственному массажу сердца. Боясь повредить нежные косточки грудной клетки, осторожно проделывала это двумя пальцами. Но тщетно – ребенок все также безмолвствовал и не проявлял признаков жизни. Его ручки и ножки безвольно свесились вдоль маленького тельца. Слезы градом потекли по щекам от осознания потери малыша. Но рыдать было некогда…
Острая боль вновь пронзила живот, но я знала, это детское место покидает матку. Свою функцию, защищать и питать в утробе малыша, оно выполнило. Очередной плюх между ног и тело охватило негой. Сразу стало легко, захотелось спать, как это было после рождения ребеночка в больнице.
Там, дома, заботливая акушерка, положит холод на живот, укроет одеялом, и ласковым голосом прошепчет: – Поспи дорогая! Скоро тебя ждут бессонные ночи. Когда еще поспишь, как не после родов. А потом начнется: то кормить, то поить, то пеленать, то запор, то колики, уже и не до себя будет время.
Но я сейчас не в больнице, а в неизвестном мире, в диком лесу рядом с дикарями. Да и высоко в небе, как раз над моим телом кружил пернатый хищник. Некогда разлеживаться, надо поторопиться и уходить подальше от этого места. Животные вот-вот нагрянут, учуяв кровь.
Сдерживая кряхтение, поднялась и еще раз посмотрела на бездыханное тельце малыша. Похоже, роды произошли преждевременные, уж больно мал был ребеночек.
Скорее всего, у женщины, в чье тело попала моя душа, это первая беременность? Да еще и такие истязательства со стороны дикаря. Кто она ему жена – не жена? Какие у них порядки? Размышлять буду потом, сейчас надо скрыть место своей стоянки и похоронить малыша. Хорошо, хоть кровяные выделения не обильные, значит – разрывов нет.
Покидала мелкие камушки на результат родовой деятельности и, прижимая к груди тельце с последом, поспешила к ближнему дереву.
Завернула ребеночка в огромный лист не то лопух, не то мать-и-мачеха, положила у корня.
Посмотрела по сторонам, в поисках орудия труда и, подхватив обломок ветки, стала ковырять между оголенных корней, где по моим понятиям земля была мягче. Сковырнутую землю выгребала руками и складывала рядом. Где не справлялась палка, помогала плоским камнем.
Когда ямка достигла нужной глубины, положила на дно послед. Затем взяла конвертик и, прижав губы к маленькому лобику ребеночка, так и не увидевшего белый свет, положила на послед и, прикрыв сверху другими листами, закидала землей, а сверху доложила горку камней, чтобы не добрались звери.
Немного посидев, и погоревав, решила не затягивать и как можно скорее покинуть это место.
Подхватив кусок шкуры, служившей повязкой на бедрах, пошла по склону вглубь леса.
По ногам текли кровавые струйки, сокращающейся матки. Решение пришло сразу, видимо сработала память пещерной девушки: нарвала с дерева каких-то плотных листьев и, помяв их, сначала обтерла кровавые потеки, и уже из других – соорудила подобие прокладки, которую уложила между ног. Но, как удержать ее, чтобы не падала? Но тут уже сработала моя память и подсказала, что нужно сделать.
Сорвала огромный лист, обернула вокруг бедер и, просунув уголок между ног, так мы это делали с пеленками, в пору, когда еще не было памперсов, закрепила сооружение сухой иглой, не то от акации, не то от сосны, и продолжила путь.
Надо было как можно скорее найти место ночевки и что-нибудь поесть, но для начала бы конечно смыть с себя остатки родовой деятельности.
Свернув к камням, взобралась на самый большой валун и, вновь осмотрела местность. Передо мной по склону простирался девственный чужеродный лес. Кроны деревьев между собой так переплелись, что были похожи на зеленый ковер. Опасный ковер! Наполненный коварными дикими животными и различными растениями, о назначении которых, я априори, не имела понятия.
Глава 4. Еда сама пришла в руки
Неожиданно мой обостренный слух уловил какое-то шуршание. Упав на камень, распростерлась и затаила дыхание, всматриваясь в то место, откуда доносился шорох. Каково же было мое удивление, когда из щели под камнем выползла черная змея с оранжевыми пятнышками на голове. Уж! Надо же здесь водятся ужи?
Под рукой ничего не оказалось, и тогда решила, что возьму его голыми руками, лишь бы, не ускользнул в другую щелку при виде меня. Рептилия же, взобралась на валун, где замерев, лежала я, и расположилась рядом со мной, видимо после сытного обеда решила погреться на солнышке.
Дождавшись, когда пресмыкающееся расслабится и прикроет свои черные глазки-пуговицы, схватила его у основания головы и, размахнувшись, ударила об камень. Черный хвост в агонии обвил мою руку, а на валуне остались кровавые ошметки от раздробленной головы.
Из уроков биологии вспомнила, что ужи относятся к классу рептилий и являются земноводными, которые обитают и охотятся, как на земле, так и в воде. Значит… В моей голове промелькнула догадка, где-то рядом есть водоем.
Уже строя планы, как наконец-то помоюсь, в нетерпении покинула камень. Тушку ужа закрепила вокруг пояса. Особь оказалась довольно-таки длинной и толстой.
Может дикарка и привыкла, есть сырое мясо, но сейчас в ее теле я – Лидия Соколова, а я люблю жареное: либо на мангале, либо гриль. Ну, а тут уж, как Бог пошлет. Костров поблизости не наблюдается.
Перепрыгивая с камня на камень, удивлялась ловкости тела. Интересно, какими еще навыками обладала девушка, и какие передались мне?
По появившимся то тут, то там растениям определила, что я на верном пути, и что скоро меня ждет «ванна» в виде водоема.
Какой-то нарастающий шум, подтвердил мою догадку, я приближалась к горной реке. Обогнув очередной валун, в изумлении остановилась, от представшей передо мной картины.
Глава 5. Озеро
На небольшом плато, в виде чаши располагалось озеро с чистейшей водой, которое наполнялось из падающего со скалы водопада. Так вот откуда этот шум! Миллионы брызг пронизывали лучи солнца, образуя над творением природы нимб из радуги.
Не дойдя до кромки воды, скинула с себя шкуру и бросила ее на сухое место. Туда же последовала тушка ужа. В нетерпении сорвала «памперс» и, выбрав глубже местечко, недолго думая, нырнула в воду.
Водичка оказалась настолько холодной, что тысячи мурашек покрыли мое тело, и мгновенно вынырнув, я зафыркала. Как я могла забыть, что горные озера и реки – это тающий снег. Но другого варианта в данный момент не предвиделось. Водопад манил, чтобы лучше его исследовать, но это можно сделать чуть позже.
Подплыв ближе к бережку, где было намного теплее, просто легла на мели и стала греться под ласковым солнышком, которое уже перевалило за полдень и значит скоро вечер. Взгляд блуждал по поверхности озера, по скале, по водопаду, любуясь радужными каплями.
Вдруг из воды выпрыгнула огромная рыбина и, сверкнув на солнце зеркальной чешуей, махнув на прощание хвостом – скрылась в глубине.
Форель! Только эта рыба водится в чистой горной воде. По инерции тела, подхватилась, вдохнув воздуха и, задержав дыхание, нырнула вслед за рыбиной.
Раскрыв глаза, увидела песчаное дно с мелкими белыми камешками и, мелькавшую среди них молодь. Разгребая толщу воды, направлялась к месту всколыхнутого песка. Ухватилась за выступ огромного валуна, лежащего на дне и, перебирая руками, обогнула его.
Несколько особей взрослых рыб создавая круг: терлись боками друг о друга, соприкасались губами, как будто целовались, отплывали на небольшое расстояние и снова возвращались в «свадебный танец».
Это было прекрасно! Чешуя, под лучами солнца, проникающего через слой прозрачной воды, сверкала как бриллианты.
Я почувствовала, что запасы воздуха на исходе и, развернулась, чтобы снова спрятаться за камнем. Забравшись на валун, оказалось, что я всего лишь на половину погружена в воду. Теперь я знаю, где и каким образом, можно поймать рыбку на обед, о чем подсказала память девушки.
Решила вернуться на берег. Не очень-то приятно сидеть в холодной воде. Не заболеть бы, после переохлаждения. Но для начала на мелководье, где более-менее прогрелась водичка промыла волосы, которые оказались достаточно длинными и волнистыми, да к тому же рыжими, как мех лисицы, я о таком только мечтала.
Выйдя на песок, после банных процедур, не стала разлеживаться – это тебе не пляж. Место открытое, просматриваемое со всех сторон. Мало ли кто забредет: либо дикарь – одиночка, либо животное на водопой.
Приладив на бедра «памперс» из новых листьев, прикрыв сверху шкурой, подцепила ужа, и пошла вокруг озера, надеясь найти пристанище на ночь.
Ближе к скале на берегу озера валялись камни различных размеров, обтесанные водой. Вдруг, что-то попало под ногу, оцарапав ступню. Наклонившись, подняла серый камень, что-то до боли напоминающий. Когда же напрягла свою память, то вспомнила: я держала пемзу. Этот камень появляется в результате извержения вулкана. А значит, здесь когда-то произошло растекание лавы. Не зря же у меня по географии пятерка. Теперь есть чем отдраить пяточки на досуге.
Так-так-так, Лида, внимательно посмотри по сторонам, где-то здесь обязательно есть кремень – камен, используемый в зажигалках и для разведения костра. А мне это – ох, как необходимо в ближайшие часы: запечь на углях ужа, согреться ночью, да и зверье отпугнуть.
Подобрала какой-то камень и, приблизившись вплотную к сплошной каменной стене, стала постукивать камушком по разным выступам. Возилась долго, пока не достигла успешного результата. Почти у самой земли, один из камней при ударе выдал сноп искр. Бинго! Есть чем развести костер!
Немного удалившись в заросли, насобирала сухих веток и коры. Наткнулась на поваленное небольшое деревцо, покрытое сухим мхом – для костра бы сгодилось.
Глава 6. Временное жилище
Эх, еще бы пещерку какую-нибудь недоступную. Постояла у каменной стены и, глядя на водопад, вспомнила, как в каком-то фильме за стеной водопада скрывался вход в тайную пещеру. Ну, чем черт не шутит? Вдруг и мне повезет! Да и поторопиться не мешало.
Глянув на небо обнаружила, что пока плескалась, солнышко уже склонилось к закату, а на освободившееся место выплыла яркая Луна.
Боже – это Луна! Но еще не полная или уже убывающая? Мысленно провела линию, соединяющую рожки и получилась буква «Р» – это означало растущая луна, а через несколько дней будет полнолуние.
Внезапно меня озарило… Да я же на Земле! На родной матушке Земле! Вот только волею судеб меня забросило в Каменный век! Еще бы узнать в какую эпоху?
Пришлось снова раздеться, чтобы исследовать скалу. Ступая вдоль скалы по мелководью, пробиралась к падающей сверху стене воды. Просунула руку сквозь водяную завесу, и не почувствовала опоры – полость. Провела вниз, то же самое – пустота.
Юркнула за водную преграду и обрадовалась, как ребенок – за стеной воды, действительно был раскол в скале, достаточно широкий. Проникнув в него, обнаружила, проход, а метра через три, я попала в пещеру, да к тому же совершенно сухую.
Тут же развернулась и поспешила на берег, надо дотемна все перенести и разжечь костер. Сначала завернула кремень и сухой мох в листья, а затем в шкуру, чтобы не намочить, когда буду проходить под водопадом. Попадет на него вода – беда, не получится выбить искры, и не разожжется костер, и не исполнится моя мечта согреться и поесть.
В пещере было темно, поэтому поспешила, принести ветки и кору, так же завернув их в шкуру, и приступила к разведению костра.
Ветки постаралась сложить шалашиком вокруг коры и мха и приступила к выбиванию искры, стуча камнем о кремень. Какая я везучая! При первом же ударе вырвавшийся сноп искр упал на мох и стал тлеть. Я наклонилась и легонько подула, мох охватило пламя и перекинулось на кору, захватывая ветки.
Костерок разгорелся, затрещали сухие ветки, съедаемые огнем. Подбросила еще немного веток и вернулась на берег за бревнышком. Подняв корягу, потащила к воде, но засомневалась, пройдет ли оно в лаз по длине. Пришлось вернуться на берег.
Взявшись за конец бревнышка, поднатужившись, подняла и резко опустила его о рядом лежащий камень. Дерево раскололось на мелкие поленья разного размера. Перетаскав их в пещеру, решила еще немного добрать толстых веток, чтобы хватило на всю ночь.
Подбросив пару поленьев в костер, занялась тушкой ужа. Размозжила до конца голову и, зажав кончиками пальцев, обрывки кожицы, стала тянуть ее вниз. Ну, это точно не мои навыки. Таких манипуляций Лида Соколова в своей жизни не проделывала никогда.
Костер разгорелся, согревая вокруг воздух. Нанизанное на веточку, жарилось мяско рептилии, распространяя аромат, от которого заурчало в животе, а рот наполнился слюной. Сколько же времени находясь в теле дикарки, я не ела.
Обведя взглядом пещеру, освещенную бликами костра, поняла, что когда-то здесь жил зверь. Крупный такой! Возможно тигр или медведь?
Подхватив горящее полено, обошла все закутки, и действительно нашла лежбище животного, в котором остались кусочки меха. Сгрудив все в кучку, немного их потормошила, взбила и разложила ровным слоем, устраивая себе постельку, попутно вспоминая историю каменного века.
Из уроков по истории древнего мира, вспомнила, что этот век по протяженности, был самым долгим, и состоял из трех эпох. На моей памяти их было три: Палеолит, Мезолит и Неолит. Интересно, в какой оказалась моя душенька?
Судя по одежде дикарей это либо палеолит, либо мезолит. Эти люди вроде уже и имеют сходство с человеком, но еще не изобрели орудия труда. Да и судя по остывшему костру, они понятия не имеют, как его нужно поддерживать, да и добывать.
Точно помню, что третья стадия была неолит. Люди научились использовать камень как орудие для охоты и труда. Им убивали животных и выделывали их шкуры. Откапывали в земле различные корешки. А еще, в каменном веке появилась скальная живопись.
Позднее люди стали оставлять пещеры и перебираться в равнины, где научились: складывать из камней хижины, обрабатывать поля и разводить животных.
Ну что Лидочка, ты выбрала правильное направление. И да! Будем двигать прогресс!
Главное быстрее покинуть эти глухие, дикие места, кишащие дикими животными и птицами.
Пока вспоминала историю, кусочки мяса прожарились, и я с жадностью набросилась на долгожданную еду.
Подбросив слегка намокшие полешки дров в костер, легла на подготовленное спальное место.
Только сейчас почувствовала, что очень устала, и хотелось спать. Ныли ноги, видимо не привыкшие к длительной ходьбе.
Не смотря на костер и прогретый воздух, в пещере было зябко. Свернувшись в позу эмбриона, обхватив голые плечи руками, попыталась заснуть, но по телу, то и дело пробегала зябкая дрожь.
Первое, что пришло в голову – отравилась! Но, ни тошноты, ни каких-либо других признаков отравления не наблюдалось, но то, что температура поднялась – ощутила, тело начало потряхивать. Зубы отбивали ритм чечетки. А потом я провалилась в забытье.
Глава 7. Воспоминания
То, что я увидела в забытьи, были не мои воспоминания, а девушки, в теле которой находилась в данный момент.
Стоп! А может я и не умерла вовсе? Может быть, я лежу в коме на грани жизни и смерти, подключенная к аппаратуре ИВЛ? Такое случается. Не всем же суждено сразу умереть при инсульте. И умирать мне еще рановато, всего-то шестьдесят годочков стукнуло. Да и внучкам я обещала, что на свадьбах у них попляшу. Тут Лидочка, не стоит торопиться с выводами. Может моя душа решила попутешествовать, пока я в коме. О таком как-то прочитала в журнале «В мире интересного».
Сейчас, главное не паниковать и здраво рассуждать: для чего Богам понадобилось закинуть мою душу в прошлое, а именно в древний мир, даже не в какой-то параллельный мир, где присутствует магия. Здесь ее точно нет!
Мое тело содрогнулось в очередном приступе лихорадки. Голова метнулась из стороны в сторону, и на меня нахлынули воспоминания девушки, в теле которой находилась моя душа.
Первое, что увидела я, как маленькая рыжеволосая девочка лет пяти, и другие ребятишки плещемся голышом не то в озере, не то в заводи реки. Всем весело! Мы смеемся, брызгаемся водой, создавая радужные искры, от яркого солнца пронизывающего своими лучами капли воды.
Кто-то из детей, окликнув меня, показывает вдаль пальцем. Я оборачиваюсь и вижу двух людей: мужчину и женщину. У мужчины белые волосы до плеч, он высок и статен. Рядом с ним, прижавшись, идет женщина. Ее рыжие волосы развеваются на ветру. Ей хорошо, и она счастливо улыбается. На них шкуры животных со светлым окрасом, прикрывающие большую часть тела, а на ногах подобие тапочек из такой же кожи.
На бедрах мужчины повязка, на ней закреплен каменный нож и небольшая сумочка, напоминающая колчан, из которого видны наконечники, и, по-моему – это стрелы. Непонятно из чего они сделаны: то ли камень, то ли кости какого-то животного.
Я срываюсь с места и со всех ног несусь к ним. Завидев меня, мужчина раздвигает руки в стороны, ловит в захват и подбрасывает вверх. Я заливисто смеюсь от нахлынувшего счастья – это мои родители. Затем отец сажает меня к себе на плечи, и мы идем в стойбище – это огороженная плетнем площадка, на которой разместились небольшие домики – лачуги, из некоторых вьются струйки дыма через отверстие на крыше.
Почти около каждой лачуги заборчики из плетня, там ходят овцы и козы.
О! Так эти люди на пути к цивилизации, не то, что те, от которых я сбежала – вот уж дикари, так дикари.
Мы подходим к одной из хижин и, откинув полог закрывающий вход, входим в наше жилище. Вдоль стен лежат скрутки шкур животных, а в центре костер с едва тлеющими углями, для безопасности, по кругу обложен камнями.
Само строение изготовлено по типу плетня, а с улицы обмазано глиной, защищающей от ветра, холода и обжигающих солнечных лучей. Ни о каких окнах, естественно не может быть и речи.
Ну, ничего ребятки, баба Лида в теле девушки к вам доберется и сдвинет ваш быт с мертвой точки. Уж я-то вас научу: и овец стричь, и шерсть прясть, и вязать, да и многому другому. Только бы дойти благополучно, не пропасть по дороге. А то, что я на правильном пути ни на миг не сомневалась.
На миг я выплыла из забытья, облизала пересохшие губы. Меня неимоверно мучила жажда, но чтобы подняться и попить воды не хватало сил.
– Пить! – прошептала осипшим голосом и снова провалилась в воспоминания.
Я стою рядом с мамой, а она гладит свой округлившийся живот. Затем, она берет мою голову и прижимает к себе, и я ухом ощущаю, как что-то плавно перекатывается у нее в животе. Поднимаю голову и вижу улыбку на любимом лице и глаза, сияющие от счастья.
Как будто в диапроекторе, всплывает другое изображение: я с мамой иду в лес недалеко от поселения, чтобы добыть вкусных ягод. Набрав две емкости, напоминавшие лукошко, отставили их в сторонку и стали лакомиться, забыв об опасности, а она пришла – откуда не ждали.
Четверо полуголых дикарей, с темным цветом кожи и с дубинками в руках, вышли из густого кустарника. Один из них схватил меня поперек туловища и прижал спиной к себе, закрыв рот грязной ладонью, не оставляя возможности закричать и позвать на помощь.
Двое других схватили маму, у которой от неожиданности пропал голос. Залепив ей рот куском шкуры, они распластали ее на земле, прижав руки и ноги своими телами.
Один из дикарей, гораздо крупнее остальных, сорвал с мамы шкуру и лег на нее. То же самое проделали с ней и остальные дикари, передавая меня с рук на руки. Мама уже не шевелилась, а ее глаза были широко распахнуты и, не мигая устремлены к небу.
Я, выбившись из сил, перестала сопротивляться и уже не плакала, потому что рот по-прежнему был закрыт воняющей ладошкой дикаря. Я в ожидании смотрела на нее, и не могла понять, почему она молчит и не зовет на помощь.
Самый крупный дикарь, вытащил у мамы изо рта шкуру и, запихнув ее мне в рот, перекинул через свое плечо мое маленькое тельце. Другие подхватили наши лукошки с ягодами, и пошли туда, откуда пришли.
Осознав, что мы удаляемся от поселения, я с новой силой возобновила сопротивление, и начала брыкаться. Разозлившись, дикарь, уносивший меня от родного поселения, тряхнул так, что голова дернулась, и я потеряла сознание.
Когда же я очнулась, то совсем не узнавала местность. С одной стороны были камни и камни, а с другой – незнакомый непроходимый лес с высокими деревьями, кроны которых смыкались вверху, не позволяя проникнуть солнечным лучам.
Все, что запомнилось мне, и частенько всплывало в памяти – это мои родные места. Просторные лужайки, поросшие разнотравьем и пасущиеся на них стада прирученных животных.
Несколько ночей и дней мы шли по лесу. Чтобы облегчить себе передвижение, они сплели из гибких веток клетку и, усадив в нее меня, тащили по очереди на спине. В пути, мы питались в основном ягодами, и пили воду из ручьев.
Вскоре лес кончился, и сколько хватало взгляду, тянулись горы и каменные россыпи.
Спустя еще несколько ночей мы наконец-то достигли пещеры, где и располагалась стоянка дикарей. Когда клетку опустили на пол и вытряхнули из нее меня, все племя собралось вокруг. Вот тут, я хоть и маленькая, но заметила, как сильно они отличались и от меня, и от жителей моего поселения.
Не то грязные, не то смуглые, с темными немытыми волосами на головах, со слегка раскосыми глазами. Почти все дети младше меня имели выпуклые животы, но уже тогда, я заметила, что очень отличаюсь от местных дикарей.
Моя кожа обладала молочной бледностью, но не из-за того, что получала мало солнечного света, тогда как остальные дикари были очень темными.
И если мои волосы имели огненный цвет, то у моих похитителей, были темные, блеклые и свисали паклей с головы.
В этой пещере мы задержались всего лишь на несколько ночей и дней. Потом племя собрало свои пожитки, в принципе, им и собирать-то нечего было, так несколько шкур, и все пошли выше в горы.
Меня уже не стали сажать в клетку, но намотав на шею кусок кожи и, закрепив ее конец на палке, тянули, чтобы я не отставала и не вздумала убежать.
Много дней и ночей длилось наше перемещение, и наконец, мы пришли на небольшое плато со скальным выступом, под которым зиял вход в пещеру.
С момента, как я ступила под каменные своды, и стала постигать премудрости жизни пещерных людей, моя душа окончательно приняла тело, в которое попала. Я осознала, что не могу себя называть просто – девочка, и тогда я дала себе имя – Сол, от слова солнечная.
Я вынырнула из воспоминаний от того, что тело сотрясалось в ознобе. От мышечной дрожи и ощущения холода кожа покрылась колкими мурашками.
Я еще ближе подтянула ноги к груди, и опять мой разум уплыл в воспоминания.
Днем женщины и дети выходили на площадку перед входом, чтобы погреться под солнечными лучами, а в случае опасности быстрее юркнуть под своды пещеры.
Несколько дикарей-мужчин уходили с рассветом на промысел, а остальные оставались, чтобы охранять племя. Возвращались охотники к заходу солнца: то с рыбой, то с тушками птиц. Иногда, им удавалось убить крупное животное, и тогда путем трения палки о палку, в пещере разводили костер, и племя пировало, объедаясь пережаренным мясом. После таких пиршеств, почти все мучились животами, и воздух пещеры наполнялся – вонью от испражнений.
Я хоть и маленькая, но помнила, что надо ходить в одно место в выкопанную ямку, которую потом закапывала. Дикари смеялись надо мной, но через какое-то время видимо поняли, что так у них нет возможности наступить на собственные испражнения, поступали как я.
Девочек в пещере было мало. В основном появлялись на свет большеголовые мальчики, которые жили совсем недолго. Нас редко выпускали из пещеры, опасаясь нападения диких животных.
Когда у повзрослевшей девочки появлялась первая кровь, а было это по моим соображениям, где-то в пору совершеннолетия.
Вожак племени, брал ее к себе на ложе, состоящее из огромных листьев, уложенных в несколько слоев и сверху прикрытого шкурой животного.
Все находящиеся в пещере слышали сначала возню и рыки вожака, а потом плач девочки. Через какое-то время у нее начинал увеличиваться живот, а потом появлялся ребенок, но редко какой выживал. А если и выживал, то бегал по пещере с огромным животом.
От наблюдательного вожака не возможно было скрыться. Он внимательно следил за всеми самками, и указывал определенному дикарю, какую из всех он должен покрыть. К себе же на ложе, он брал каждую ночь другую дикарку.
Живя в пещере вместе с похитителями, я удивлялась такому образу жизни, ведь в моей памяти еще сохранились картины, как жили мои родители и соплеменники – они жили парами: мужская особь и женская.
Прошло много лет со дня похищения. Я выросла, окрепла, у меня округлилась грудь и появилась первая кровь.
И вот подошел и мой черед идти спать с уже состарившимся вожаком. Я очень боялась его разгневать, чтобы он меня не побил. Поэтому, как только наступила ночь, сама подошла к его ложу и безропотно легла, раздвинув ноги.
Не ожидающий такой прыти от пленницы, он что-то прорычал и спихнул меня прочь. И в этот раз он спал один.
А на другой день, произошла битва между старым вожаком и молодым дикарем. В схватке победил молодой и проворный дикарь, вот он то и занял лежанку, теперь уже бывшего вожака. По-праву сильнейшего из всех, он совершил со мной то, чему подвергались остальные самки.
Этот вожак, из всех женских особей выбрал для себя единственную – меня.
По его грозному рыку, означающему приказ выбрать себе одну самку, мужчины-дикари выбрали себе пару. Какое-то время они не понимали, для чего так поступил, но боялись его и продолжали тайком поглядывать на других особей женского пола.
Меня после ночи с вожаком никто не трогал, но так продолжалось недолго. Когда на небе появилась новая луна, вожак пальцем указал, чтобы я вновь легла к нему, и пока луна не проделала круг, я спала с ним, а он брал меня каждую ночь.
Потом, целую луну по приказу вожака, меня никто не трогал, а если у меня, вновь, появлялась кровь, вожак становился зол и вновь брал меня к себе на лежбище. И так продолжалось длительное время.
В конце концов, он так разозлился, что отдал меня другому дикарю. Но и этот дикарь не смог совершить того, чтобы у меня прекратилась кровь.
Так я кочевала от одного дикаря к другому, пока однажды, в один из дней, когда все мужские особи ушли на охоту, а в пещере остался бывший старый вожак, и женщины с детьми. Вот он то и, совершил то, что не смог сделать ранее.
Завалив меня, раздвинул мои ноги и, пропихнув в меня свой отросток, затрясся и излился. После этого и пропала моя кровь на несколько лун.
В один из дней, когда дикари ушли за добычей, в пещере остались одни женские особи и дети. Тогда то и решил старый вожак повторить попытку изнасилования.
На тот момент я была уже беременна. Он попытался лечь сверху, но выпирающий живот мешал произвести ему задуманное, да к тому же, я бурно сопротивлялась.
Тогда, разозлившись, дикарь ударил со всей силы меня кулаком по голове, попав в висок. Мое тело обмякло, и я погрузилась во тьму.
Именно в этот момент душа девушки покинула ее тело, а моя – странница, заняла ее место.
Глава 8. Неожиданная находка
Из сновидения выходила долго и мучительно. Едва-едва, но все же удалось разлепить веки. Что-то вязкое висело на ресницах, не давая их распахнуть полностью.
Проведя пальцем по глазам – поняла, что это гной. Вот же, еще и конъюнктивит прицепился. Что значит Древний мир! Ни лекарств тебе, ни медицины! Ну что ж, будем применять народные средства.
С большим трудом отлепилась от ложа и поняла, что мех животного, на котором заснула, пропитался моим потом. Что же это за животное такое, что его мех впитывает влагу? Скорее всего – это подшерсток, нижний, нежный пушок. Вот бы собрать его, только сначала подсушить не мешало.
Хряхтя, встала на четвереньки и, раскачиваясь взад-вперед, оторвала от пола руки и приняла вертикальное положение. Медленно, еле-еле, переставляя ноги, пошла в уголок, чтобы облегчиться, заодно попробую лечить сама себя, дедовским способом.
Урина – вот лучшее деревенское лекарство во все времена, это я еще с детства помнила. Присела и, нацедив в ладонь теплой жидкости, промыла один глаз. То же самое проделала со вторым, отплевываясь от соленой водички, случайно попавшей в рот. Глаза, после непродолжительной рези, видеть стали лучше, и я сразу заметила в верхней части свода, в темном углублении что-то светлое.
Поразмыслив, решила подкинуть в почти потухший костер остатки хвороста. Но сначала подошла к водопаду и от души напилась водички. Затем юркнула под прохладные струи, ополоснулась, а заодно умылась, смыв с глаз остатки гноя.
Вернувшись к костру, стала смахивать с тела брызги, чтобы быстрее обсохнуть и провела руками по груди. Неожиданно почувствовала болезненное уплотнение молочных желез. Обхватив их ладошками – поняла, прибыло молоко и надо бы перевязать грудь, только где здесь возьмешь простынь.
Придется выходить в лес обшарить ближайшие заросли кустов, возможно и найду что-то похожее на лопух. Видимо, придется здесь задержаться на несколько дней. А что? Пещерка мне понравилась – сухо и тепло, водичка рядом, а в озере рыбы полно. Но сначала надо глянуть: что там такое светлое я приметила в глубине, чтобы обезопасить себя.
Подцепив вспыхнувшую ветку, поспешила в темноту. Оказывается, эта пещера не так уж и мала, как показалось на первый взгляд. Мрак скрывал еще одну расщелину, правда, немного уже, чем основной вход, но достаточно свободную, чтобы протиснулось мое маленькое тельце.
С трудом преодолев препятствие, задев грудь, еще раз отметила их болезненность.
Очутившись в другой пещере гораздо большей, чем та, в которой, мне пришлось провести ночь, просто поразила меня своей красотой.
Моему изумлению не было предела. Вся ее полость была выстлана белым камнем. Удивительным камнем, который переливался под лучами солнца скользящими по стенам. В центре как постамент возвышался сталагмит, размером с двухсотлитровую бочку.
Во мне проснулось желание прикоснуться к этому чуду природы, почувствовать его гладкость или шершавость, ощутить его древность.
Устремив взгляд на камень, я не глядя под ноги, ступила и, вскрикнув от резкой боли, пронзившей ступню, присела, чтобы посмотреть причину.
Оказалось, что хоть и грубую, задубевшую кожу ступни, не знающей какой-либо обувки, сумел пропороть небольшой острый камешек и засел, как заноза. Выдернув помеху, приблизила к глазам, заодно смазала кровь пальцем, и стала рассматривать кристаллик.
На первый взгляд, или мне показалось, что это кусочек мрамора, но при более детальном рассмотрении я поняла, что держу в руках соль. Обычную каменную соль, а сталагмит оказался глыбой. Чтобы удостовериться – лизнула. Обрадовавшись, что я не ошиблась, чуть не запрыгала от радости, но вовремя остановилась.
Теперь у меня появилась возможность поймать рыбку и засолить ее, а это значит – я могу заготовить ее впрок, чтобы продолжить путешествие.
Вновь ощутив тяжесть груди, вспомнила, что задумала сделать вылазку в лес, да и об обеде пора подумать – болезненная ночь силы выкачала.
Глава 9. Вылазка в лес
Собрала в ладонь обглоданные с вечера косточки земноводного и, проскочив, под струями водопада вышла на песчаный берег и вновь залюбовалась живописной картиной.
Водопад, срывающийся со скалы в озеро, создавал огромное облако брызг, сверкающих на солнце, как бриллианты.
Выбросила в воду косточки от ужа поближе к берегу, в надежде прикормить крупную рыбку, и направилась к ближайшим зарослям, в поисках лекарственных растений.
Не доходя до кустов, подняла здоровую палку, похожую на посох и, раздвигая им сомкнутые ветки, вошла вглубь.
За плотными зарослями оказалась довольно-таки обширная, свободная от деревьев поляна, поросшая, мне по пояс, папоротником. Это растение я узнала сразу, что в Древнем мире, что в России – он одинаков.
Постояла немного, прислушиваясь к окружающей обстановке, отмечая при этом, что где-то в кроне перекликаются птицы, с ветки на ветку прыгает какой-то небольшой хвостатый зверек. Может белка, – подумалось мне.
Посмотреть бы поближе, интересно – она такая же длинноносая, как в мультике о ледниковом периоде, или как в нашем мире – красавица с пепельной спинкой и рыжим хвостиком.
Раздвигая ковер папоротника клюкой, пробиралась вперед, не забывая осматриваться по сторонам. Под ногой громко хрустнула ветка, а я, испугавшись, что привлеку хищника, замерла.
Немного постояла, задрав голову, обострив слух. Птицы как щебетали, так и продолжают громко перекликаться между собой.
Но неожиданно мой слух уловил какой-то писк, похожий на писк маленького котенка. Сначала подумала, что показалось, мало ли – какая птица такой звук издает, но писк повторился, и я решила разведать, откуда это доносится.
Определив сторону, развернулась и направилась туда. Среди зарослей появилась тропка и, забыв обо всем, что я в другом мире, полном опасностей, пошла по ней, ведь там детеныш, возможно брошенный. А может быть он в беде?
Совсем рядом повторился писк. Я остановилась, прислушиваясь, и стала обшаривать место, раздвигая посохом заросли папоротника и, продвигаясь вперед по тропе.
Внезапно заросли кончились, и я оказалась на небольшой полянке с высохшей листвой и пожухлой травой. И вновь, буквально совсем рядом, вернее, впереди по тропе раздался писк.
Я сделала шаг, и уже почти поставила посох, как вдруг – он не найдя опоры, провалился в пустоту, а моя нога, занесенная для шага, по инерции проваливается вместе с посохом и со мной.
Последнее, что я помню, как вся поляна, на которую я наступила, рушится вместе с моим телом, поднимая вверх листву и облако пыли.
Глава 10. В ловушке
Не знаю, сколько находилась в беспамятстве, но когда открыла глаза, крик ужаса и безысходности застрял в горле.
Я лежала на дне неширокой, но глубокой ямы! И, похоже, что эта яма – человеческое творение.
– Твою ж дивизию, – ругнулась вслух, но из горла вырвалось какое-то карканье, – вот это ты попала. Что за напасть? Это будет похлеще, чем то, что я попала в тело девушки.
Так, Лидок, надо разрабатывать голосовые связки. А то и речь забудешь, если молчать все время.
Рядом с моим тельцем валялись ветки, разной длины и толщины, и листья, что видела ранее на тропе. Еще я заметила несколько небольших камней, об один из которых и треснулась головушкой.
Потрогав рукой саднившее место, определила, что повредила кожу, из которой сочилась липкая кровь.
Неплохо я так приложилась. И, Слава Богу, что дикари не додумались до того, чтобы натыкать острых палок на дно. Даже представлять не хочется, что со мной бы стало, угоди я в такую ловушку.
Ну, теперь дорогая мозгуй, как будешь выкручиваться из этой ситуации, потому что, прикинув глубину ямы и, видневшиеся верхушки папоротников, поняла, что до них мне просто не дотянуться. При моем-то нынешнем росте, чтобы добраться до края ямы надо быть не меньше двух метров.
Лида, что бы ты предприняла дома, если вдруг бы оказалась в подобной ситуации?
Для начала я бы покричала и позвала на помощь. Но я не там, а тут! А тут – лишних звуков издавать нельзя, неминуемо накличешь беду в виде хищника.
И вновь, прерывая мои размышления, раздался знакомый писк, но уже совсем рядом. И, по-моему, в другом конце ямы, под грудой веток.
Я опустилась на четвереньки и стала медленно подползать, разгребая мусор перед собой.
Внезапно я нащупала что-то мягкое и теплое. В страхе отдернув руку, я замерла и присмотрелась: сквозь листву виднелся мех животного светлого окраса.
Не дождавшись какой-либо реакции со стороны животного, стала дальше разгребать мусор.
Освободив тело животного, поняла, что опасность мне не грозит, потому что оно было мертвым, а из разорванного брюха вывалились внутренности.
По кисточкам на ушах, по короткому хвостику и рыжему меху с темными пятнышками, определила – это была рысь, и довольно-таки крупная особь.
Внезапно во мне проснулась дикарка и я, почуяв запах крови, стала руками раздирать рану на брюхе, стараясь добраться до сердца и печени, чтобы утолить голод.
Но, когда же, все-таки разум человека превозобладал над инстинктом дикаря я замерла, и совсем рядом услышала писк.
С трудом перевернув тушку мертвой рыси, остолбенела от увиденной картины. Под телом, а это оказалась мать – лежали три маленьких не больше моей ладони котенка. Слезы горечи полились из моих глаз. Как это случилось? Почему погибла рысь?
Взяв в руки одного из них, увидела пуповину, тянувшуюся к рыси. Двое других тоже были с пуповинами. Боже, да она даже не успела их родить, и перегрызть пуповину.
Вдруг котенок в моих руках издал писк. От неожиданности, я чуть не отбросила его, но во время сообразила, и что необходимо сию секунду предпринять.
Сначала, наплевав на все – перегрызла пуповину. Потом поняла, что котенок, скорее всего – голоден. Тело матери-рыси еще теплое, а значит, у меня есть время и надежда спасти детеныша.
И как же вовремя прибыло молоко. Я перевернула котенка на спинку и, захватив пальцами свой сосок, выдавила несколько капелек молока, которое было насыщенного желтого цвета.
Молозиво, пришли ко мне воспоминания, самый ценный продукт для новорожденных детей, в данном случае, детеныш рыси. Я приблизила котенка к груди и ткнула соском по малюсеньким губкам. Но он, бедненький, был так обессилен, что у него даже не хватило сил открыть ротик.
Тогда, я слегка надавила на его щечки и в приоткрытый ротик попала первая капля теплого молозива. Видимо почувствовав еду, детеныш обхватил сосок и, присосавшись, стал вытягивать из набухшей груди молочко.
Боже, какое же это наслаждение, когда ребенок, пусть и детеныш хищника, сосет грудь, выцеживая молоко. Но надо остановиться, я же – не знаю, сколько ему можно сосать. Судя по его размерам, на первый раз хватит. Отняв котенка от груди, поняла, что вовремя. Животик детеныша округлился и двигался в такт дыханию и, сейчас наевшись, он спал. Его маленькое сердечко быстро-быстро отстукивало ритм. Я его спасла! Теперь бы самой как-то выбраться. И не мешало бы поторопиться. Кто его знает, кто сюда может нагрянуть? Либо дикари – проверить ловушку, либо какой хищник, почуяв запах крови.
Положив котенка на сухую листву, выкопала неглубокую ямку и положила туда два мертвых тельца котят рыси, присыпав трухой от листвы и мелких веток.
Глядя на тело матери рыси, решила не раскидываться ценной находкой, а именно теплой шкуркой, которую можно снять, а применить как одежду.
А чем воспользоваться? Что применить, чтобы снять шкуру? Ну где тут взять нож? Он бы мне сейчас ох как пригодился. Но сейчас ты Лидочка, не в том времени и не в том месте, а значит включай голову и думай! Думай Лида! Думай, чтобы сейчас предприняла дикарка, в теле которой твоя душа?
Так, вокруг меня много веток больших и маленьких, их можно применить для сооружения лестницы, а перекладины скрепим кишками, которые еще сырые и эластичные, а значит крепкие.
Ох, и угораздило же меня попасть в каменный век к дикарям, нет бы в какую Академию магическую, или владелицей какой-нибудь таверны, или усадьбы, да и магии крохи не помешали. А здесь? Ни какой магии, и выживай, как можешь!
Подползла к тушке и стала вытягивать из нее кишки, попутно освобождая их от содержимого. Собрала все палки, валяющиеся на дне, в кучу и стала мастерить лестницу.
Сначала выбрала две самые длинные и толстые – это будут опорные стойки. К ним выбрала несколько короче – это перекладины. Положила их на стойки, распределяя под шаг, а потом стала закреплять, обматывая кишками.
Подставив к стене готовую конструкцию, попробовала взобраться по сооруженной лесенке, и она выдержала.
Мысленно похвалила себя за сообразительность и вернулась к рыси. Попыталась ее подтащить к лестнице, чтобы вытянуть наружу, но поклажа оказалась неподъемной. Как же мне ее вытащить? Ведь это мяса чистых килограмм тридцать, да ценная шкурка.