Объединение Этерии бесплатное чтение

Глава 1. Сплетни.

Исабель Кортис шагала по просторному коридору, устланному ковром глубокого винного оттенка, едва слышно шурша подошвами изящных туфель. За высокими офисными окнами золотились лучи солнца Этерии, рассеиваясь по полу бликами, словно россыпь драгоценных камней. Воздух был пропитан терпким и пряным ароматом кофе с корицей из Лианории, который, казалось, смягчал холодную строгость корпоративных стен, придавая утру почти домашнее тепло. Легкая улыбка тронула ее губы – с бодрящим утренним напитком мир казался чуть ярче, а возможности безграничными.

Но внутри кабинета аналитического отдела царила совсем иная атмосфера.

Привычный деловой гул внезапно стих, едва Исабель переступила порог. Вместо него в воздухе повисло напряженное молчание, словно перед грозой. Девушки за столами – каждая безупречно одетая, с безукоризненными прическами и холодновато-сдержанными улыбками – переглянулись, и в их взглядах мелькнуло что-то острое, словно лезвие, прикрытое шелком.

– Считаешь себя особенной, Бель? – раздался сладковатый голос Ланы.

Она сидела, откинувшись в кресле, играя кончиком карандаша, но ее глаза, яркие, как два каплевидных изумруда, сверкали насмешкой. Вокруг мгновенно образовался незримый круг – остальные сотрудницы замерли, будто зрители перед началом спектакля, с аппетитом предвкушая горечь чужих обид.

– Неужто надеешься на снисхождение дитя самого Владыки на такую кроху, как ты? – продолжала Лана, растягивая слова, будто нанизывая их на нитку, – Никому еще не удавалось оказаться чем-то большим, нежели временной игрушкой, чья судьба приписана и тебе. Ты же опытный аналитик и не можешь слепо верить в дешевый роман на один вечер.

Исабель чувствовала, как десятки глаз впиваются в нее, словно иглы. Она медленно прошла к своему столу, стараясь не реагировать, но каждый шаг давался с усилием – будто воздух вокруг сгустился, стал вязким, как смола.

Шепотки, будто ядовитые искры, вспыхивали тут и там:

– Его отец никогда не одобрит…

– Только навлекает на нас беду…

– Армандиус накажет всех…

Она знала, о чем говорят. Знала, что каждое ее движение, каждый вздох, каждое слово тут же разбирают на части, как чертеж, ища изъяны. Они ненавидели ее не только за свежие идеи, которые нарушали их привычный уклад, но и за то, что она осмелилась смотреть на Адриана – не как на начальника, не как на принца Алькантара, а как на привлекательного юношу и жаждала его любви.

Исабель опустилась в кресло, сжав пальцы так, что ногти слегка впились в ладони. В зеркальном отражении монитора она видела, как за ее спиной переглядываются, как губы складываются в язвительные улыбки.

Но она не собиралась отступать.

Потому что за этим окном, за стенами этого офиса, был целый мир – и где-то в его тенях скрывалась правда, ради которой она здесь.

Рабочий день тянулся медленно, как густой сироп, но мисс Кортис не позволяла себе отвлекаться на пересуды. Она склонилась над отчетом, пальцы быстро стучали по клавиатуре, а на экране выстраивались строки аналитических данных. Вокруг царило притворное спокойствие – будто все внезапно увлеклись работой, но она чувствовала, как взгляды то и дело скользят в ее сторону.

И вдруг – резкий стук каблуков по мраморному полу.

Яна, секретарша с острым языком и холодной красотой алькантарской аристократки, шла прямо к ней. Ее строгое платье цвета ночного неба было идеально скроено и подчеркивало высокомерную осанку, а темные волосы, собранные в безупречный пучок, блестели, словно полированный эбен. В ее глазах читалось не просто раздражение – это было что-то личное.

– Да с чего ты решила, что он может обратить на тебя внимание?! – Яна остановилась вплотную, так близко, что Исабель уловила тонкий аромат ее духов – горьковатый, как полынь, с едва уловимыми нотами чего-то дорогого и недоступного.

Тишина в офисе стала абсолютной. Даже Лана, любившая быть в центре внимания, замерла, затаив дыхание.

– Многие пытались, – продолжала Яна, медленно обводя взглядом остальных, словно ища поддержки. – И красивые, и из хороших семей. Он никогда не увлекался никем всерьез.

Ее голос звучал так, будто каждое слово было отчеканено из льда. В нем не было просто злости – там была уверенность, почти королевская, словно она имела право выносить приговоры.

Исабель медленно подняла глаза. Она не стала вскакивать, не повысила голос – просто откинулась в кресле, встретив взгляд Яны с холодным спокойствием.

– Ты права, – сказала она тихо, но так, чтобы слышали все. – Многие пытались. Но разве это значит, что я должна перестать?

Яна слегка прищурилась, будто не ожидала такого ответа.

– Ты зашла слишком далеко, – прошипела она. – Армандиус не потерпит…

– Не ему решать, – перебила ее Исабель, – Адриан уже взрослый и не нуждается в советах отца в делах сердечных.

Тишина в кабинете стала еще глубже. Кто-то из девушек ахнул.

Исабель снова опустила глаза на монитор, но теперь в груди у нее горело что-то новое – не злость, не страх, а странное, почти радостное предвкушение.

Она знала: это только начало.

А где-то в глубине офиса, за тяжелой дверью своего кабинета, начальник аналитического отдела, наблюдая за ними, улыбнулся.

Яна замерла, ее пальцы сжались в кулаки, но через мгновение ей удалось обуздать эмоции, оставив за собой шлейф раздражения и не высказанных угроз.

– Не думай, что ты такая особенная. У тебя все равно ничего не выйдет. – Секретарь понадеялась оставить последнее слово за собой.

Тишина в кабинете стала звенящей, будто воздух наполнился статикой перед ударом молнии. Все замерли, ожидая, чем закончится эта перепалка. Но Исабель не собиралась отступать. План требовал активных действий, и если раньше она продвигалась к цели осторожно, то теперь пришло время открытого вызова.

– Естественно, я особенная, – прозвучало ее холодное, отточенное как клинок, признание.

Глаза коллег расширились от шока. Даже Лана, любившая драму, прикусила губу.

Исабель медленно поднялась из-за стола, и в этом движении была не просто уверенность – в нем читалась власть. Она знала себе цену.

– Вы все прекрасно знаете, что я всегда добиваюсь поставленных целей. Это неоднократно доказывали результаты моей работы. – Ее голос звучал ровно, без дрожи, но каждое слово било точно в цель. – Так почему же вы думаете, что можете указывать, что мне делать и, тем более, как себя вести?

Яна стояла, будто окаменев. Ее бледное от злости лицо резко контрастировало с темными волосами, а глаза горели яростью.

– Ты ведешь себя отвратительно! Бессовестная распутница! – вырвалось у нее, и последнее слово повисло в воздухе, как пощечина.

Но Исабель лишь усмехнулась.

– Распутница? – Она сделала шаг вперед, и что-то в ее взгляде заставило Яну инстинктивно отступить. – Всего лишь та, кто не боится своих желаний.

Вокруг зашипели перешептывания. Кто-то снова ахнул. Кто-то замер, ожидая взрыва.

Яна дрожала от бессилия. Она, коренная алькантарка, привыкшая к тому, что ее слово – закон, теперь чувствовала, как почва уходит из-под ног. Вся ее злость, вся зависть к этой выскочке, к ее успехам, к ее дерзости, к тому, как на нее смотрит Адриан – все это клокотало внутри, но она не находила слов.

Исабель же повернулась к остальным, обводя взглядом комнату.

– Если у кого-то есть еще претензии ко мне, говорите прямо. А если нет… – ее губы тронула легкая улыбка, – то, может, хватит тратить время на сплетни и пора заняться работой?

Тишина.

Исабель медленно вернулась на свое место. Она знала: теперь все изменилось. Теперь она не просто новенькая, не просто объект зависти – сегодня она бросила вызов.

И самое главное – Адриан уже не сможет сделать вид, что ничего не замечает.

Где-то в глубине здания, за тяжелыми дверями своего кабинета, он сидел, откинувшись в кресле, и его темные глаза светились чем-то, что было далеко от гнева.

Интересом.

Игра началась.

– Ты позоришь весь отдел аналитики своим вульгарным поведением! – тут же поддержала Яну Лана.

– Лана, всего-то полгода назад ты страстно желала сравнять с землёй Алькантар, возглавляя повстанцев долины Солейл. – спокойно парировала Исабель, добавив с легкими нотками сарказма: – А сейчас вдруг переживаешь за честь отдела аналитики главного управления. Так быстро забыла кто уничтожил твою Родину и поработил твой народ?

Тишина в кабинете стала гулкой, как перед ударом грома. Даже те, кто до этого смаковал конфликт, теперь застыли в оцепенении. Лана стояла, сжимая кулаки так, что костяшки побелели, а по ее щекам катились слезы – не от слабости, а от ярости, смешанной с болью.

– Прекрати… – ее голос дрогнул, но в нем не было мольбы. Только предупреждение. В этом ответе был гнев, привычно сдерживаемый вынужденным молчанием. Ее пальцы впились в край стола, оставляя на полированной поверхности бледные отпечатки. Слезы, сверкнули на ресницах, но это не было знаком покорности – это были слезы солдата, знающего, что битва проиграна, но не желающего сдаваться.

Исабель не отводила взгляда. Она знала, что задела самое больное – ту рану, которую Лана месяцами скрывала под маской холодной деловитости. Бывшая глава повстанцев, сломленная, но не смирившаяся.

Тишина в кабинете стала плотной, как туман перед грозой. Даже Яна, всегда готовая ввязаться в перепалку, замерла, осознав, что игра вышла за границы обычных офисных склок.

– Ты права, Лана, – вдруг сказала Исабель, и ее тон изменился – в нем появилась странная, почти сочувственная твердость. – Мы все здесь не по своей воле. Но если ты думаешь, что молчание и покорность спасут нас от гнева Армандиуса, то ошибаешься.

– Ты не понимаешь, во что играешь! – прошипела она. – Он не просто накажет тебя. Он сожжет всех нас, как сжег дотла Долину Солейл!

Вокруг зашептались. Кто-то потянулся к амулету на шее – суеверный жест, будто пытаясь отвести беду.

Но Исабель не дрогнула.

– Мы уже в огне! – ее голос прозвучал тихо, но так, что услышали все. – Ты называешь меня вульгарной, но разве не хуже – притворяться, что все в порядке? Что мы не рабы? Что у нас есть выбор?

Лана замерла. Ее губы дрожали, но слова застряли в горле.

Исабель стояла неподвижно, ощущая на себе десятки взглядов – шокированных, испуганных, осуждающих. Но она не опустила глаз.

– Здесь у всех нас равные права, а точнее их отсутствие, – ее голос звучал холодно и четко, будто лезвие, рассекающее ложь. – Одинаковы и печальные перспективы. Вы думаете, мы построим блестящие карьеры и станем уважаемыми гражданами Алькантара?!

Кто-то из коллег нервно переступил с ноги на ногу. Кто-то потупил взгляд.

– Никто из таких как мы, военнопленных, не проработал здесь больше года, – продолжала Исабель, медленно обводя взглядом комнату. – А отдел аналитики – это вообще просто развлечение для сына Повелителя. Настоящие отчеты Владыка Теней лично получает напрямую от системы – Центра Управления. Мы здесь не более чем декорации. Ну, максимум, можем сгодиться для досуга… и то если очень повезёт.

Лана резко подняла голову, ее глаза горели.

– Ты сама подписываешь себе приговор! – выпалила она. – Такие слова – прямая дорога в тюремные шахты, если не хуже!

– А что изменится, если я промолчу? – Исабель усмехнулась, и в этой усмешке было что-то безнадежное и одновременно бесстрашное. – Мы все знаем, чем это закончится. Поэтому я не вижу смысла скрывать или сдерживать свои чувства. Я хочу жить здесь и сейчас и буду использовать любую возможность обратить на себя внимание Адриана. Пусть на одну ночь, но быть счастливой…

Последние слова повисли в воздухе, обжигая своей откровенностью.

Яна фыркнула, скрестив руки на груди.

– Наивная дурочка, – бросила она, но в ее голосе уже не было прежней уверенности.

Лана же смотрела на Исабель с каким-то странным выражением – не злости, а почти… понимания.

– Ты играешь с огнем, – тихо сказала она. – Но хуже всего то, что ты тащишь в этот огонь всех нас.

Исабель встретила ее взгляд.

Никто не нашелся что ответить.

Мисс Кортис медленно вернулась на свое место, чувствуя, как взгляды коллег жгут ей спину.

Она знала: точка невозврата пройдена.

Теперь оставалось только ждать. И готовиться.

В этот момент дверь кабинета распахнулась.

Все замерли.

На пороге стоял Адриан.

Его высокую фигуру окутывала легкая тень – странный эффект, будто даже свет в коридоре за его спиной становился тусклее. Темные глаза скользнули по комнате, и все, включая Яну, инстинктивно отпрянули.

– Кажется, я прервал что-то важное, – произнес он мягко, но в этой мягкости была сталь.

Никто не посмел ответить.

Только Исабель медленно повернулась к нему – и встретила его взгляд без страха.

– Мы как раз обсуждали, насколько лояльность к Алькантару… избирательна, – сказала она, и в углу ее губ дрогнул едва уловимый намек на улыбку.

Адриан замер на секунду. Потом его брови чуть приподнялись – не в гневе, а в странном, почти одобрительном удивлении.

– И каков же вывод? – спросил он, делая шаг вперед.

Исабель не отвела глаз.

– Что некоторые вещи уже нельзя замалчивать.

Тишина.

Даже дыхание замерло.

Потом Адриан медленно кивнул – не Яне, не Лане, а именно ей.

– Ко мне в кабинет. Сейчас.

Он развернулся и вышел, не дожидаясь ответа.

Исабель последовала за ним, чувствуя на себе десятки взглядов – шокированных, испуганных, восхищенных.

Она знала: теперь пути назад нет.

Но она и не собиралась отступать.

Потому что игра только начиналась.

Глава 2. Он.

Дверь в кабинет Адриана закрылась за Исабель с мягким щелчком. Звуком, который почему-то показался ей громче любого приговора.

Она сделала шаг вперед, и ее сразу окутала прохлада просторного помещения – чистый, почти стерильный воздух, пропитанный едва уловимым ароматом железа и свежего льна. Кабинет был оформлен в стиле строгого минимализма, ни одной лишней детали, только функциональность и точный расчет.

Адриан стоял у огромного панорамного окна, за которым простирался вид на Алькантар – город, закованный в стекло и сталь, окутанный дымкой вечных сумерек. Его фигура, стройная и подтянутая, четко вырисовывалась на фоне мерцающих огней. Он не обернулся сразу, давая ей время осмотреться – или, может быть, просто наслаждаясь моментом его власти.

Исабель позволила себе несколько секунд тишины, чтобы собраться с мыслями.

"Не забывай, кто ты. Не забывай, зачем ты здесь."

Но сердце предательски забилось чаще, когда он наконец повернулся.

Адриан, единственный сын Повелителя Алькантара и начальник отдела аналитики главного управления корпорации, обладал внешностью, которая не оставляла равнодушной ни одну женщину. Его природная красота в сочетании с ухоженным внешним видом и деловым стилем одежды делали его самой заметной фигурой в корпорации. Эстетически выразительные черты лица и уверенная осанка принца создавали образ человека, который умеет ставить и достигать цели. Темные глаза, холодные и проницательные, будто видели ее насквозь. Он не улыбался, но в уголках его губ читалась какая-то странная, почти хищная уверенность.

– Что за спектакль ты сегодня устроила? – сурово спросил он, и его голос, низкий и ровный, словно скользнул по ее коже холодным лезвием.

Исабель не опустила взгляд.

– Я просто сказала то, что все и так знают.

Адриан медленно прошелся по кабинету, его пальцы скользнули по поверхности голографического стола, активируя проекции данных.

– Ты рискнула. Зная, чем это может обернуться.

Он остановился в шаге от нее. Ближе, чем положено начальнику и подчиненной.

Исабель почувствовала легкий озноб.

"Цель превыше всего. Не поддавайся."

Но тело не слушалось. Тепло, исходившее от него, казалось почти осязаемым.

– А что мне терять? – она слегка наклонила голову, позволяя улыбке тронуть губы. – Как я уже сказала, перспективы у всех нас одинаково мрачные.

Адриан изучающе смотрел на нее, и в его взгляде было что-то новое – не гнев, не раздражение, а… интерес.

– Ты не такая, как они, – наконец сказал он.

– А кто они?

– Те, кто смирился.

Он сделал еще шаг, сократив дистанцию до минимума.

Исабель почувствовала, как перехватывает дыхание.

"Он тебя проверяет. Не отступай."

– А вы? – она не отодвинулась. – Вы смирились?

Вопрос повис в воздухе, дерзкий, почти опасный.

Адриан замер, и на его лице впервые промелькнуло что-то неуловимое – тень, пробежавшая по темным глазам.

– Ты очень смелая, – прошептал он.

– Или очень отчаянная.

Он рассмеялся – коротко, беззвучно, но в этом смехе было больше искренности, чем во всех его официальных улыбках.

– Но мне нравятся те, кто боится.

Его рука поднялась, почти касаясь ее волос, но в последний момент он опустил пальцы, словно передумав.

– Поэтому запомни: здесь ты играешь по моим правилам.

Исабель почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

"Он не знает, что правила уже установлены не им."

– А если я не люблю чужие правила?

Адриан наклонился чуть ближе, и его дыхание коснулось ее кожи.

– Тогда тебе придется научиться подчиняться.

Они стояли так, в напряженной тишине, и мир вокруг будто сузился до этого кабинета, до одного мгновения.

Исабель знала: она на грани.

Но грани чего – опасности или чего-то другого – она боялась даже подумать.

"Не теряй голову. Цель. Помни о цели."

Но когда он наконец отошел, дав ей пространство, она поняла – что-то уже изменилось.

Игра стала сложнее.

И ставки – выше.

Кабинет Адриана, залитый холодным светом голографических экранов, казался еще более стерильным после его резких слов. Исабель стояла перед столом руководителя, чувствуя, как тяжелый взгляд принца буквально впивается в нее. Но она не опустила глаз – вместо этого слегка наклонила голову, будто изучая его реакцию.

– Соблюдение приличий и четкое выполнение должностных обязанностей необходимы для работы аналитиком, – его голос звучал как лезвие, отточенное годами дисциплины. – Твое поведение абсолютно недопустимо.

Она видела, как сжались его пальцы, лежащие на столе. Видела тень разочарования в его обычно непроницаемом взгляде.

"Попался," – пронеслось у нее в голове.

Адриан немного смягчился. Все таки она всего лишь юная девушка, потерявшая родных и свободу совсем недавно, круглосуточно находится здесь в корпоративном секторе без права даже выйти в город. Возможно это сказывается накопившаяся усталость и эмоциональное напряжение – ведь именно у Исабель самые высокие показатели эффективности на работе. Решил уже ограничится выговором для мисс Кортис, а потом попросить у отца устроить для всего отдела корпоратив – в этом месяце они хорошо поработали, наверняка Повелитель разрешит.

Он действительно верил в эту игру – в то, что их отдел что-то значит. В то, что его усилия не просто прихоть отца.

– Ты получаешь выговор, – сказал он, но в его голосе не было гнева. – Официально. Но…

Он замолчал, словно взвешивая слова.

– В этом месяце отдел показал хорошие результаты. Возможно, стоит устроить корпоратив.

Исабель едва сдержала улыбку.

"Идеально."

– Спасибо, – она слегка кивнула, изображая смирение.

– И, Исабель… – он задержал ее взгляд. – Больше таких выходок не будет?

Она сделала паузу, будто задумавшись.

– Не могу обещать, – наконец ответила она, и в ее глазах мелькнул игривый огонек.

Адриан хмыкнул – коротко, неожиданно. Почти как смех.

– Недопустимо ставить свои личные интересы выше, чем интересы корпорации, – продолжал Адриан, и в его тоне появилась едва уловимая горечь. – Нужно уметь сдерживать эмоции и достойно себя вести. Думать, как быстрее и качественнее выполнять свою работу, а не пытаться устроить личную жизнь при каждом удобном случае.

Исабель позволила себе тихий вздох.

– Да у меня давно уже ничего нет, кроме работы, – она опустила глаза, изображая покорность, но в голосе оставила легкую дрожь. – Как и у вас, впрочем.

Пауза.

Адриан замер, словно ее слова задели что-то глубоко спрятанное.

– Вот скажите, – она осторожно подняла взгляд, – когда вы последний раз развлекались? Куда выбирались из этих… угнетающих стен?

Его брови чуть приподнялись.

"Сработало."

Она видела, как его плечи слегка расслабились. Как жесткость в глазах сменилась на что-то более усталое, почти человеческое.

– Это не имеет значения, – отрезал Адриан, откинувшись в кресле. Но даже он слышал, как дрогнула его обычно железная интонация.

Исабель не отступила. Она сделала шаг вперед, ее пальцы легли на край его стола, слегка впиваясь в полированную поверхность.

– Вы когда-нибудь хоть что-то делали для себя, а не просто чтобы угодить отцу?! – ее голос звучал не как дерзкий вызов, а почти… как боль. – Мне больно видеть, как вы заняты одной работой. Разве это жизнь?! Да у любого нищего на улице больше свободы, чем у вас – он хотя бы может уйти куда захочет. А вас отец контролирует ежедневно и круглосуточно.

Тишина.

Губы Адриана сжались в тонкую белую линию. Его пальцы, лежавшие на подлокотниках, впились в кожаную обивку так, что суставы побелели.

– Замолчи немедленно!!! – его голос грянул, как удар грома, заставив задрожать даже голограммы на стенах. – Вон из кабинета!

Исабель не шелохнулась. Она стояла, сжав кулаки, ее дыхание было учащенным, но в глазах – ни капли страха. Только вызов.

– Выгоните меня. Накажите. Отправьте в шахты. Но это не изменит правды.

Адриан вскочил, опрокинув кресло. Его тень, искаженная голубым светом экранов, гигантским пятном легла на стену.

– Ты не имеешь права говорить такое!

– А кто имеет?! – она тоже повысила голос, впервые за все время. – Ваши подхалимы из Совета? Ваши охранники, которые докладывают Владыке каждый ваш шаг? Или, может, ваша невеста из политического альянса, которую вам навязывают?!

Последняя фраза повисла в воздухе, как взведенный курок.

Адриан замер.

Она знала.

Конечно знала. Слухи о предстоящем браке по расчету с дочерью главы Торгового синдиката ползли по Алькантару уже месяц.

– Выходи, – прошипел он, но в его голосе уже не было ярости. Только ледяная, мертвая тишина. – Пока я не вызвал охрану.

Исабель медленно выпрямилась. Ее губы дрогнули – не от страха, а от чего-то другого. Почти… от жалости.

– Вы заслуживаете большего, – прошептала она.

Потом развернулась и пошла к двери, не оглядываясь, но чувствуя, как его взгляд провожает ее.

Дверь закрылась.

Кабинет погрузился в гнетущую тишину, нарушаемую лишь тихим гудением голографических проекторов. Адриан стоял посреди комнаты, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. Где-то за спиной лежало опрокинутое кресло – немой свидетель его несвойственного срыва.

"Я кричал. На подчиненную. Как последний неудачник."

Он медленно провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть следы только что пережитой ярости. Потом резко развернулся, поднял кресло и опустился в него, уставившись в мерцающие экраны. Отражение в темном стекле выглядело чужим – бледное лицо, сведенные брови, глаза, полные чего-то, что он не решался назвать страхом.

"Отец узнает. Обязательно узнает."

Мысль ударила, как нож под ребро. Повелитель Алькантара не терпел проявления слабостей. А крик, потеря контроля – это была худшая из возможных оплошностей для наследника.

"С девчонками справиться не может! – ехидная внутренняя усмешка звучала в его голове голосом отца. – Тоже мне, успешный лидер. Достойный руководитель."

Годы дисциплины. Годы попыток доказать, что он не просто марионетка, не просто лицо на портретах в корпоративных отчетах. Один день – нет, один разговор – и все рухнуло.

Адриан с силой ударил кулаком по столу, заставив голограммы снова задрожать.

И тут мысль, тихая и неожиданная, проскользнула сквозь ярость:

«И все-таки, почему же меня так задели её слова?»

Он замер на мгновение, глядя в пустоту. Его дыхание все еще было неровным.

Где-то в глубине сознания шевельнулась мысль: "Она первая, кто осмелился сказать это вслух."

И это было страшнее любого бунта.

Потому что теперь он не мог делать вид, что не слышал.

И самое ужасное – не мог забыть.

Не то, какой она была дерзкой. Не потому что бросала ему вызов.

А потому что ее слова были правдой.

Горькой, неудобной, невыносимой правдой, которую он годами заталкивал в самый темный угол сознания.

"Вы когда-нибудь хоть что-то делали для себя?"

Он… не помнил. Последний раз, когда он что-то выбирал для себя? Не для отца, не для корпорации, не для имиджа?

"А вас отец контролирует ежедневно и круглосуточно."

Даже сейчас, в этом кабинете, он знал – где-то в системе остались записи их разговора. Где-то уже докладывают Повелителю о срыве наследника.

"Разве это жизнь?"

Глоток воздуха застрял в горле.

Внезапно он осознал, что дышит так, словно только что пробежал километр. Сердце колотилось, будто пытаясь вырваться из клетки, грудной клетки.

И самое страшное —

Он не мог сказать, что злится на нее.

Он злился на себя.

Потому что Исабель посмотрела сквозь него – сквозь титулы, сквозь должности, сквозь годами выстроенную маску – и увидела то, что не должен был видеть никто.

Увидела его.

Настоящего.

И этот настоящий был…

"Слабый. Испуганный. Запертый."

Адриан резко встал, подошел к окну и уперся лбом в холодное стекло. Алькантар сверкал внизу, безупречный и бездушный.

"Что мне теперь делать?"

Он закрыл глаза.

Ответа не было.

Только тихий, навязчивый голос в голове, повторяющий последние слова Исабель:

"Вы заслуживаете большего."

И самое ужасное – где-то в глубине души он начал в это верить.

Тишина стала невыносимо давящей.

Где-то за окном пролетел дрон, отбрасывая мерцающую тень на стены.

Адриан наконец вздохнул и медленно опустился в кресло, откинув голову назад, и закрыл глаза.

Голограммы на стенах продолжали мерцать, транслируя потоки данных, отчеты, графики – бесконечную работу, которая никогда не заканчивалась. Но сейчас цифры и диаграммы казались ему пустыми, лишенными смысла.

"Что, черт возьми, только что произошло?"

Он провел ладонью по лицу, словно пытаясь стереть остатки напряжения. Исабель… Она всегда была идеальной сотрудницей. Быстрой, умной, безотказной. Ее отчеты были безупречны, решения – точны, а работоспособность – выше всяких похвал. Отец похвалил именно ее работу. Впервые за все годы его службы в корпорации.

И теперь эта же девушка стояла перед ним и заявляла, что все их усилия – просто фикция.

"Мы здесь не более чем декорации."

Его пальцы непроизвольно сжались.

Он ненавидел эту мысль. Ненавидел, что кто-то мог видеть его отдел – его достижения – как нечто незначительное. Но хуже всего было то, что и этих ее словах также была доля правды.

Отец действительно получал основные отчеты напрямую из Центра Управления.

Адриан резко встал и подошел к окну. Алькантар раскинулся перед ним – холодный, сверкающий, безупречный. Город, построенный на дисциплине и контроле.

"Но я не пустое место в этом офисе."

Он стучал кулаком в закрытые двери Совета, доказывая, что его аналитики достойны большего. Он заставлял их считаться с его мнением.

А теперь Исабель одним махом разрушила эту иллюзию.

И что хуже всего – она знала, что делает.

Она была… другой.

Не такой, как остальные.

Лана, Яна, другие сотрудницы – все они играли по правилам. Боялись. Притворялись. Старались угодить.

А Исабель?

Она смеялась в лицо этим правилам.

"Пусть на одну ночь, но быть счастливой…"

Что это было? Вызов? Искренность? Или просто отчаяние?

Адриан сжал зубы.

Он не мог позволить себе таких слабостей. Не сейчас. Не когда отец наконец начал замечать его успехи.

Но…

Он вспомнил, как она смотрела на него. Без страха. Без лести.

Как будто видела в нем личность, а не просто жаждала внимания принца Алькантара.

Конфликт сегодня лишь обнажил то, что он давно чувствовал.

С ее приходом отдел аналитики фактически стал полем битвы.

Каждая из его подчиненных приходила сюда со своими амбициями, страхами, расчетами. Лана – бывшая мятежница, сломленная, но не смирившаяся. Яна – коренная алькантарка, уверенная в своем превосходстве.

И все они смотрели на него не как на начальника.

Как на принца. Как на шанс.

И это рушило все, что он пытался построить.

Адриан глубоко вдохнул и вернулся к столу.

Корпоратив.

Да, это могло бы сработать. Дать им почувствовать, что они команда. Что их ценят.

Но Исабель…

Она перешла черту сегодня. И в ее словах была правда, которую он не мог игнорировать.

"Я хочу жить здесь и сейчас."

Может быть, именно поэтому он не стал наказывать ее строже.

Может быть…

Он потянулся к экрану, вызывая расписание.

"Нужно поговорить с отцом."

Но в глубине души он уже знал, что этот разговор будет не о корпоративе.

А о чем-то гораздо более опасном.

О чем-то, что начинало пугать его.

О том, что Исабель Кортис действительно ему нравится.

И это было хуже любой служебной ошибки.

Тем временем Исабель, покинув кабинет начальника, медленно шла по главному зданию корпорации. Коридор казался бесконечным. Шаги девушки глухо отдавались в пустых переходах, смешиваясь с прерывистыми всхлипами. Она шла, судорожно вытирая слезы тыльной стороной ладони, нарочито громко шмыгая носом – чтобы камеры наблюдения уловили каждый ее жест, каждую дрожь в голосе.

"Должно получиться, – стучало в висках. – Сейчас или никогда."

Но под этой показной истерикой, под маской униженной сотрудницы, в глубине души клубилось нечто иное.

“Он не такой, как все они. В нем еще есть что-то живое.”

Его глаза, когда он кричал… В них не было холодной жестокости Повелителя, бездушной расчетливости алькантарской элиты. Там горело что-то настоящее – ярость, боль, отчаянное нежелание слышать правду, которую он чувствовал.

Исабель резко свернула за угол, в слепую зону между камерами, и тут же выпрямилась. Слезы мгновенно высохли. Пальцы, только что дрожащие, теперь уверенно поправили растрепавшиеся волосы.

"Слишком рискованно. Слишком лично."

Она сжала кулаки.

План был прост: спровоцировать Адриана на эмоции, заставить его увидеть абсурдность их положения, подтолкнуть к бунту против отца.

Но она не учла одного – он действительно начал ей нравиться.

Не как пешка в игре. Не как инструмент миссии.

А как человек.

Человек, который, несмотря на всю свою вымученную холодность, все еще мог испытывать чувства.

Исабель резко встряхнула головой, словно отгоняя навязчивые мысли.

"Не сейчас. Не здесь."

Она снова вошла в зону видимости камер и, сделав лицо обиженной девочки, потопала к своему рабочему месту.

Но внутри все сжималось от странного, непривычного ощущения.

Сомнения.

"Что, если он сломается?”

"Что, если я его погублю?"

*"Что, если…"*

Она резко оборвала себя.

“Нет. Я пришла сюда не для сантиментов, и тем более не могу сейчас сдаться. Тысячи жизней на кону. Свобода Этерии. Крах тирании Армандиуса. Никаких 'если'."

Но когда она села за стол и машинально открыла очередной отчет, перед глазами снова встало его лицо – искаженное не гневом, а болью.

Исабель глубоко вдохнула.

"Значит, придется играть дальше."

"Даже если это будет больно."

"Даже если…"

Она не договорила, даже мысленно.

Но где-то в глубине души уже знала правду.

Она боится.

Не провала миссии.

Не смерти.

А того, что когда все закончится, и пепел битвы осядет…

Она не сможет забыть его глаза.

Глава 3. Повелитель Алькантара.

Черная Башня пронзала небо Алькантара, словно кинжал, вонзившийся в саму плоть небосвода. Ее стены, выкованные из обсидиана и темного сплава иридиевого стекла, поглощали любой свет, жадно впитывая саму надежду. На вершине, в зале, где даже воздух казался застывшим от мрачного холода, восседал Армандиус – Владыка Теней, Повелитель Алькантара, некоронованный властитель Этерии.

Кабинет Армандиуса не был просто рабочим помещением – это был алтарь власти, высеченный из ночи и стали. Высокие потолки, заостренные, как пики, уходили вверх, растворяясь в полумраке. Стены, отполированные до зеркального блеска, отражали не свет, а тени – будто сама комната впитывала в себя слабость и страх тех, кто осмеливался войти.

В центре, на возвышении из черного кристалла сутриума, стоял трон. Не кресло, не рабочее место – трон. Спинка его была выкована в виде стилизованных крыльев коршуна, готового сомкнуться над добычей.

И на этом троне…

Он.

Его длинные пальцы с мертвенной бледностью перебирали голографические отчёты, всплывающие перед ним в воздухе. А лицо Владыки – резкое, с высокими скулами и тонкими губами – казалось вырезанным из того же камня, что и его трон. Холодные, почти бесцветные глаза скользили по данным, не мигая, не выражая ни усталости, ни интереса. Лишь иногда в их глубине вспыхивал огонёк чего-то хищного, когда он находил то, что искал.

Его одеяние – тяжелая мантия из изысканной ткани, похожей на смесь кожи и бархата, включала драгоценности и символы его могущества. Каждый шов на ней рассказывал истории завоеванных государств и покоренных народов. Она лежала на его плечах, как вторая кожа. Роскошные узоры, вышитые нитями из расплавленного золота, раскрывали детали его побед: здесь – падение Долины Солейл, там – гибель вражеского флота у изумрудных берегов Лианории. Каждый шов, каждая застёжка была символом его безграничной власти. Черные и темно-бордовые тона доминировали в его одеянии, словно отражение пламени и крови, которыми он заплатил за свое подъем.

Но истинная сила Армандиуса была не в регалиях.

Она была в его Системе.

Голограммы вокруг него пульсировали, передавая данные из каждого уголка Этерии: дроны-надсмотрщики докладывали о настроениях в городах, сканеры считывали биоритмы рабов на рудниках, алгоритмы предсказывали малейшие признаки бунта еще до того, как он мог вспыхнуть.

Он видел всё.

И знал всё.

Даже сейчас, когда его сын кричал на какую-то девчонку в аналитическом отделе, Армандиус наблюдал. Не потому что беспокоился за Адриана – нет.

Потому что никому, даже наследнику, нельзя было доверять.

– Интересно… – его голос, тихий и ровный, заставил бы содрогнуться даже самого храброго воина.

На экране застыло лицо Исабель Кортис – крупным планом, в момент, когда она вытирала слезы.

Армандиус наклонился ближе.

– Почему ты плачешь так… искусственно, маленькая мятежница?

Его пальцы провели по изображению, увеличивая его, анализируя каждую микромимику, каждый нюанс выражения.

Система уже выдавала досье: "Исабель Кортис. Бывшая гражданка Лианории. Попала в плен во время чистки. Прошла отбор в аналитический отдел благодаря выдающимся когнитивным способностям. Поведение в пределах нормы… до сегодняшнего дня."

Армандиус усмехнулся.

– Нет. Не в пределах.

Он знал людей. Знавал тысячи таких, как она – тех, кто думал, что может обмануть Систему. Тех, кто верил, что под маской покорности можно скрыть бунт.

Все они ошибались.

Все.

Но эта…

Он снова посмотрел на её лицо. На глаза, в которых, даже сквозь показные слезы, читалось что-то другое.

– Кто же ты на самом деле?

За окнами башни сгущались сумерки, окрашивая Алькантар в кровавые тона. Где-то внизу, в городе, люди спешили по домам, боясь даже взглянуть в сторону Черной Башни. Армандиус сидел в своём троне, погружённый в размышления, и тени вокруг него шевелились, будто живые.

Он не спешил.

Он никогда не спешил.

Потому что знал – рано или поздно…

Она совершит ошибку.

И тогда он сломает её.

Как ломал всех остальных.

Уникальная Система Управления Алькантаром – это проявление технократической тирании, возглавляемой искусственным интеллектом, который был разработан Армандиусом для поддержания абсолютного контроля над гражданами и ресурсами государства.

После его восшествия на престол Алькантар уже не был городом.

Он стал машиной.

Отполированная до блеска сталь, стекло, не пропускающее взгляды наружу, улицы, расчерченные словно по линейке – всё здесь работало с холодной, бездушной точностью. Даже воздух казался фильтрованным, лишенным чего-то живого, что когда-то называлось свободой.

Армадиус наблюдал за своим творением с высоты Чёрной Башни, и его губы растянулись в тонкой улыбке.

Так и должно быть. Контроль. Порядок. Совершенство.

Он не просто завоевал Этерию – он пересоздал её.

Камеры. Око, которое не спит.

Они были повсюду. В парках, где гражданам разрешалось отдыхать ровно 47 минут в день. В жилых блоках, где датчики отслеживали частоту дыхания во сне. Даже в туалетных кабинках на заводах – потому что нигде не могло быть уголка, куда не проникал бы взгляд Системы.

Армандиус лениво провёл пальцем по голограмме, выводя на экран случайную улицу.

– Увеличить.

Изображение тут же приблизило мужчину, который на секунду задержал взгляд на запрещённом граффити – полустертой надписи "Сопротивление".

– Пометка: 382-й сектор, гражданин номер Л-2479. Девиантное поведение. Отправить на коррекцию.

Он даже не стал ждать подтверждения. Система уже знала.

Деньги? Примитивно. Грубо. Неэффективно.

Экономика послушания – в Алькантаре каждая потребность гражданина регулировалась талонами.

– Хлеб? – По карточке. Ровно 300 грамм в день.

– Лекарства? – Только если Система сочтет тебя достаточно полезным.

– Новая пара обуви? – После 18 месяцев безупречной трудовой отчётности.

Армандиус с наслаждением вспоминал, как рухнули первые торговые палаты после его реформы. Как богачи, копившие состояния годами, вдруг оказались наравне с нищими.

– Равенство, – прошептал он, – это когда ни у кого ничего нет.

Индустрия смерти – заводы Алькантара – не производили ничего лишнего.

Ни детских игрушек. Ни книг. Ни даже краски, чтобы стены не казались такими серыми.

Только оружие. Дроны-надсмотрщики. Пушки, стреляющие снарядами подавления воли. Кибернетические импланты для солдат, чтобы те чувствовали меньше и убивали эффективнее.

Армандиус обожал бывать на предприятиях. Смотреть, как живые люди становятся шестеренками в его машине войны.

– Выбор? – Он усмехнулся, глядя на толпу рабочих, механически собирающих очередной боевой дрон. – У них был выбор. Они могли умереть. Но предпочли служить.

Он знал, что они называют его тираном.

Знал – и смеялся.

Потому что слабые всегда боялись силы.

– Они думают, я делаю это из жестокости?

Нет. Это необходимость.

Этерия до него – это гниль. Дворяне, которые дрались за троны. Купцы, которые грабили народ. Мятежники, которые сеяли хаос под лозунгами "свободы".

Он положил этому конец.

– Я дал им порядок, – его пальцы сжали подлокотники трона. – Я дал им надежду на выживание. Только сильные смогут выстоять, слабаки падут.

Сила – единственное, что имеет значение.

А если для этого пришлось раздавить несколько тысяч жизней…

Значит, так было надо.

Голограммы перед ним переключились. Новые отчёты. Новые территории для захвата.

Армандиус улыбнулся.

Алькантар был лишь началом.

Скоро вся. Этерия будет такой.

Идеальной.

Беспощадной.

Его.

Тронный зал был погружен в полумрак, нарушаемый лишь мерцанием голограмм, проецирующих бесконечные потоки данных. Армандиус сидел, откинувшись на спинку кресла из черного кристалла, его пальцы медленно барабанили по подлокотнику в такт тиканью невидимых часов.

На экранах перед ним мелькали кадры: серые толпы граждан в одинаковых одеждах, движущиеся по улицам Алькантара синхронно, как части одного гигантского механизма.

Одежда как клеймо.

Он с наслаждением наблюдал, как исчезли последние следы индивидуальности.

– Разноцветные ткани? – Излишество.

– Украшения? – Тщеславие.

– Стиль? – Преступление.

Теперь все носили одинаковые тусклые цвета.

Серые комбинезоны для рабочих.

Темно-синие костюмы для служащих.

Черные мундиры для надсмотрщиков.

Армандиус провел пальцем по экрану, увеличив изображение молодой женщины, поправившей воротник.

– Отметить. Девиантный жест. Коррекция.

Она коснулась одежды. Будто хотела что-то изменить. Будто ей что-то не нравилось.

"Глупая. Разве она не понимает? Это – милость. Раньше люди мучились выбором, тратили время на глупости. Я избавил их от этого бремени."

Смерть развлечениям.

Голограммы переключились. Пустые залы бывших театров. Заброшенные библиотеки с книгами, превращенными в запасы целлюлозы для переработки.

Армандиус улыбнулся.

– Искусство? – Разложение.

– Музыка? – Отвлекает.

– Литература? – Оружие бунта.

Теперь были только учебные фильмы.

О том, как славить Корпорацию. О том, как эффективнее работать.

О том, как благодарны они должны быть за свою участь.

Моя система идеальна.

"Я дал им правду вместо лжи. Порядок вместо хаоса. Разве это не величайший дар?"

Жизнь это служба.

На следующем экране – казармы рабочих.

4:00 – подъем.

4:15 – питательная паста.

4:30 – построение.

5:00 – смена на заводах.

Ни минуты пустоты.

Армандиус закрыл глаза, представляя тысячи жизней, текущих по заданному маршруту.

– Они думают, что страдают?

Ошибаются.

Он страдал когда-то. Когда был ребенком и видел, как его отец сам был раздавлен системой, где сильные становились богаче, а слабые – лишь топливом для их роста.

Теперь не будет богатых. Не будет бедных.

Только его Система. И те, кто ей служит.

Разве есть цена у совершенства?

Где-то в глубине башни зазвонил сигнал тревоги.

На одном из экранов вспыхнуло красное предупреждение:

"Сектор 19. Попытка нарушения режима."

Армандиус даже не шелохнулся.

– Уничтожить.

Через секунду тревожный сигнал погас.

Порядок восстановлен.

"Они не понимают. Каждый бунт, каждый крик – это просто вирус, который надо выжечь. Чтобы система оставалась чистой."

Он поднялся с трона и подошел к огромному окну.

Весь Алькантар лежал перед ним – идеальный, предсказуемый, его.

– Свобода? – Армандиус рассмеялся, и звук этот был похож на скрежет металла. – Я дал им нечто лучшее. Я дал им предназначение.

Где-то внизу, среди одинаковых зданий и одинаковых людей, возможно, еще оставались те, кто шептал о сопротивлении.

Пусть шепчут.

Система всегда услышит.

И тогда…

Он повернулся к экранам, где уже высвечивались новые отчеты, новые планы.

– Показать проект "Восточные рубежи".

Пришло время расширять границы.

Весь континент должен стать Алькантаром.

И он сделает это.

Ради их же блага.

Кабинет Владыки погрузился в зловещую тишину, нарушаемую лишь мягким гудением голографических экранов. Армандиус сидел в своем троне из черного кристалла, сосредоточившись на всплывающем сообщении. Перед ним мерцали три заявления о переводе Исабель – все от его лучших командиров.

"Как она это сделала? Как эта девчонка обвела вокруг пальца всю мою систему?" – мысленно бушевал он.

Дверь открылась беззвучно, впуская в кабинет высокую, сухопарую фигуру.

Армандиус не повернулся. Его пальцы продолжали перебирать голограммы прошений, заставляя их вспыхивать кроваво-красным.

Солтис вошел с той же бесшумной, практически змеиной, грацией, с какой тень скользит по стене перед тем, как исчезнуть. Его черный мундир без опознавательных знаков сливался с полумраком комнаты, и только бледное, словно лишенное крови лицо выдавало его присутствие.

"Наконец-то. Единственный, кто не разочаровывает", – мелькнуло у Армандиуса.

– Вызывали, Повелитель? – голос Солтиса был мягким, почти ласковым, но каждое слово падало в тишину кабинета с четкостью капель воды в бездонный колодец. А его глаза – эти всевидящие глаза серого цвета – выдавали холодный аналитический ум.

– Ты видел это? – Армандиус резким жестом развернул перед ним голограммы трех заявлений.

Солтис едва заметно улыбнулся уголками губ:

– Видел. Любопытно.Три лучших генерала империи запросили перевод одной сотрудницы в течение двух часов.

– И?

Тот даже бровью не повел.

"Он уже все проанализировал", – понял Армандиус.

Солтис слегка наклонил голову, будто прислушиваясь к чему-то за пределами человеческого слуха.

– Необычно. Особенно учитывая, что до сегодняшнего дня мисс Кортис не проявляла… столь выдающихся профессиональных качеств.

Армандиус резко встал, и его тень, удлиненная светом экранов, накрыла Солтиса с головой.

– Необычно?! Это чертов заговор! – он ударил кулаком по столу, заставив дрогнуть нейроинтерфейсы. – Трое моих лучших командиров, и все как один вдруг возжелали какую-то девчонку из аналитического отдела! Ты что, веришь в эту чушь про "повышение эффективности"?

Солтис медленно моргнул.

– Нет.

– Ну конечно нет! – Армандиус заходил по кабинету, его мантия взметнулась за ним, как крылья разгневанной птицы. – Она их всех обвела вокруг пальца! Моего сына, генералов, весь чертов Центр Управления Корпорации! И знаешь что самое смешное?

Он резко остановился перед Солтисом.

– Я сам чуть не поверил в ее "невинность".

Солтис слегка наклонился вперед.

– Прикажете… устранить проблему? – продолжил шпион, перебирая в уме варианты. – Публичная казнь или… тихое исчезновение?

Армандиус задумался. Потом медленно, очень медленно улыбнулся. В его глазах вспыхнул знакомый первому помощнику огонек – тот самый, что появлялся, когда Повелитель находил новую игрушку.

– Не сейчас. Сначала я познакомлюсь с ней лично.

"Он хочет поиграть", – мгновенно осознал Солтис.

– Повелитель, это рискованно, – осторожно возразил он. – Она определенно мятежница.

Армандиус резко встал, его тень главного шпиона:

– А где был твой аналитический гений, когда ее направляли к моему сыну? Разве я не приказывал отбирать только глупеньких и послушных?

Солтис опустил глаза, мысленно проклиная себя за промах.

– Виноват, Владыка.

"Он прав. Как я мог пропустить такую угрозу? Она прошла все проверки… Или обошла их?"

Армандиус смягчился, в его голосе зазвучали почти игривые нотки:

– Она перехитрила даже датчики слежения. Представляешь, Солтис? Эта девчонка смогла обмануть искусственный интеллект моей безупречной Системы Контроля!

"Он что, восхищен ею?" – с ужасом осознал шпион.

– Она попытается убить вас, – тихо сказал Солтис.

– Надеюсь! – Армандиус рассмеялся. – Ты же знаешь, как я люблю эти моменты, когда в их глазах гаснет последняя надежда.

Солтис кивнул, вспоминая десятки таких сцен.

– Подготовлю все для перевода, – поклонился он. – Она будет под круглосуточным наблюдением.

– Смотри у меня, – пригрозил Армандиус, но в глазах его светилось предвкушение.

Он повернулся к экранам, где уже всплывало досье Исабель Кортис.

– Если она так хороша в манипуляциях… представь, какую пользу она может принести нам.

Солтис впервые за весь разговор проявил эмоцию – легкое сужение зрачков.

– Вы предлагаете… вербовку?

Армандиус провел пальцем по голограмме, увеличивая изображение лица Исабель.

– Я предлагаю игру.

Его пальцы сомкнулись вокруг голограммы, словно ловя бабочку.

– Найди все. Каждый ее шаг за последний год. Каждую встречу. Каждую мысль, которую она осмелилась записать. Я хочу знать, кто она на самом деле.

Солтис склонил голову.

– И если окажется, что она…

– Тогда, – Армандиус повернулся, и его глаза вспыхнули в полумраке, как у хищника, – мы сделаем ее главным призом в нашей маленькой охоте.

Когда Солтис вышел, он замер в коридоре, анализируя ситуацию.

"Она опасна. Слишком опасна. Но если Владыка хочет игры… Значит, мне придется подчиниться."

Кабинет Владыки погрузился в тяжёлую тишину после ухода шпиона. Лишь голубоватое мерцание голограмм нарушало мрак, отбрасывая причудливые тени на стены. Армандиус стоял у панорамного окна, сжимая в руке бокал с густым, как кровь, вином. Его взгляд скользил по огням Алькантара – идеального, послушного, его города.

Но мысли Повелителя были далеко.

Они крутились вокруг одного имени.

Исабель Кортис.

Он снова смотрел на голограмму девушки, и в его взгляде смешались ненависть и… восхищение.

"Ну что, маленькая мятежница, посмотрим, кто кого переиграет?"

За окнами башни сгущались сумерки, окрашивая Алькантар в багровые тона. Где-то внизу, в лабиринтах корпоративного сектора, мисс Кортис даже не подозревала, что стала пешкой в игре, где ставки были куда выше, чем внимание принца.

А Повелитель уже предвкушал новую забаву.

Ведь что может быть веселее, чем сломать того, кто осмелился играть с самим Владыкой Теней?

Глава 4. Сила притяжения.

Последние пару дней Адриан чувствовал себя так, будто ходил по тонкому льду, который в любой момент мог треснуть под ногами. После того скандала в офисе все вокруг словно замерли в ожидании – что же сделает Владыка? Что будет с Исабель?

Но хуже всего было это незнание.

Он не видел ее с того момента, как выгнал из своего кабинета. Не успел ничего сказать, ничего объяснить. А теперь – этот приказ о переводе в Черную Башню.

"Отец забрал ее у меня."

Адриан стоял перед зеркалом в своих покоях, механически поправляя мундир. Сегодня ему предстоял разговор с отцом, и он должен был держать себя в руках. Но мысли упрямо возвращались к ней: “Эти проклятые вопросы! Они не покидают голову ни на секунду!”

"Почему она так себя вела?"

Он сжимал кулаки, вспоминая ее слова, ее глаза – в них не было страха. Только вызов.

"Зачем все это сказала?"

Она знала, на что идет. Знала, что это может стоить ей жизни.

"Почему мы не поговорили раньше?"

Потому что он был трусом. Потому что боялся признаться даже себе, что она для него давно уже не просто сотрудница.

Адриан резко отвернулся от зеркала.

"Непрофессионализм. Чистой воды."

Он – начальник отдела аналитики, наследник Алькантара, а вел себя как мальчишка, радующийся похвале.

"Я сам дал ей повод думать, что это взаимно."

Но было ли это правдой?

Или он просто хотел верить, что ее интерес – не игра?

Эта мысль пронзила его, как лезвие.

"А если она действительно только делала вид?"

Если все ее томные взгляды, все эти случайные встречи у кофемашины, близкие касания, даже тот спор в кабинете – всего лишь расчет?

"Тогда я и правда дурак."

Но хуже всего было другое.

Даже если так – он все равно хотел ее видеть.

Хотел услышать ее голос. Узнать правду.

Даже если эта правда убьет его.

Хоть корпоративная культура и подразумевала создавать иллюзию равных прав и возможностей для всех сотрудников, сын Повелителя Алькантара прекрасно знал, что это абсолютно не так. Во всех высказываниях Исабель была правда – от первого до последнего слова! Вот почему её слова его так задели. Юный принц действительно живёт на работе и до дрожи боится разгневать отца. И конечно же, Владыка Теней никогда не одобрит его союз с подчиненной, тем более с военнопленной.

Адриан всей душой ненавидел этот режим тотальной слежки и вмешательства в личную жизнь граждан со стороны государства. Система управления должна обеспечивать безопасность и способствовать процветанию всех жителей Этерии, а не ущемлять их права и свободы. Кроме того уже тошнило от этой лжи и притворства, которые насквозь пронизывают всю корпорацию. Вместо реальных заслуг, поощрялось только лизоблюдство перед Повелителем.

Но никак не хватало духа поговорить с отцом по поводу его тирании, выходящей уже за все допустимые границы. Да и, надо сказать, отношения между Армандиусом и Адрианом не были доверительными. Единственный сын Повелителя только один раз, ещё в детстве, попробовал сделать что-то наперекор отцу – попытался расспросить его о своей матери, что было категорически запрещено делать после ее безвременной кончины. Естественно Владыка был сильно разгневан неповиновением принца, поэтому Адриан больше не пытался идти наперекор родителю. Мальчику было больно видеть, как тяжело отец переживает утрату и он не хотел расстраивать его еще больше своим непослушанием. Но придворные по-своему истолковали их взаимоотношения. Настолько Повелитель вселяет ужас в душу каждого жителя Этерии – даже собственный сын боится гнева Владыки Теней. Так отсутствие открытого диалога между принцем и Армандиусом вошло в привычку и распространилось на все сферы их взаимодействия. Получается, что Исабель абсолютно права – он сам, точно так же как и весь Алькантар, находится под гнетом всепоглощающей власти Повелителя.

А сейчас ему предстоял разговор с Владыкой.

Дверь в кабинет отца казалась тяжелее, чем обычно.

Адриан сделал глубокий вдох и вошел в кабинет Повелителя с той же холодной сдержанностью, что и всегда. Его черный мундир безупречно сидел на широких плечах, но в глазах – тех самых, что унаследовал от матери – читалось что-то новое.

“Вызов.” – мысленно удивился отец.

"Не показывай слабость. Не дай ему понять." – едва держался Адриан.

Но когда он вошел и увидел отца, стоящего у окна с тем же презрительным спокойствием, что и всегда, что-то внутри него сжалось.

– Ты звал меня, отец?

Армандиус медленно обернулся. В его руке бокал с вином – густым, как кровь.

– Да. Присаживайся.

И Адриан понял:

Это будет худший разговор в его жизни.

Владыка не предложил вина. Не сделал ни одного жеста, который мог бы смягчить обстановку.

Это была проверка.

Адриан сел, положив руки на подлокотники. Спокойный. Собранный.

"Хорошая маска," – подумал Армандиус.

– Ты знаешь, почему я вызвал тебя?

Адриан слегка наклонил голову.

– Если бы знал, уже начал бы отчет.

Армандиус усмехнулся.

– Отчет? Нет. Сегодня я хочу поговорить.

Он щелкнул пальцами, и между ними всплыла голограмма – лицо Исабель.

Адриан не дрогнул.

– Моя сотрудница. Что с ней?

– Твоя? – Армандиус приподнял бровь. – Интересно. Потому что вот…

Он развернул три других голограммы. Прошения генералов.

– Она вдруг стала чужой сотрудницей. Одновременно. Удивительно, не правда ли?

Адриан на секунду опустил взгляд.

– Она талантлива. Лучший аналитик в отделе.

– Ах, вот как? – Армандиус сделал шаг вперед. – Тогда объясни мне, сынок…

Его голос стал тише. Опаснее.

– Почему ты кричал на нее вчера?

Адриан замер.

"Попался."

– Она нарушила субординацию. Высказала… неуместные мысли.

– Какие именно?

Пауза.

– Она сомневалась в системе.

Армандиус рассмеялся.

– О, это я уже знаю. Солтис предоставил полную запись.

Он подошел вплотную, опустив руку на плечо сына.

– Но мне интересно другое…

Пальцы впились в ткань мундира.

– Почему ты отпустил ее? Почему не отправил на допрос? Почему не доложил мне?

Адриан поднял глаза.

– Я справился сам.

– Нет. – Армандиус наклонился, пока их лица не оказались в сантиметрах друг от друга. – Ты проиграл. Она заглянула тебе в душу, сынок. И ты испугался.

Тишина.

Потом Адриан улыбнулся.

– Ты ошибаешься.

Он встал, заставляя отца отступить.

– Я не испугался ее. Я заинтересовался. Как и ты, судя по всему.

Армандиус замер.

"Ах вот как?"

– Она переводится в Черную Башню, – резко сказал он. – С сегодняшнего дня.

Адриан лишь кивнул.

– Как прикажешь.

Кабинет Владыки погрузился в тягостную тишину после холодных слов Адриана. Армандиус медленно обходил сына, как хищник, оценивающий добычу. Его черные сапоги глухо стучали по отполированному до зеркального блеска полу.

– Ты также заслуживаешь наказания, – наконец произнес он, и в голосе его звучало ледяное удовольствие. – Поедешь в провинцию Дульдиган. В командировку.

Адриан не дрогнул, но пальцы его незаметно сжали подлокотник.

– Надеюсь, управляющий Тиберий хоть чему-нибудь полезному тебя научит, ха-ха! – Армандиус грубо хлопнул сына по плечу. – Чтобы ты перестал быть таким нюней и размазней. Мне уже осточертело твоё постоянное нытьё.

Принц молчал, глядя куда-то поверх плеча отца. В горле стоял ком, но слезы – никогда. Он не доставит ему этого удовольствия.

– Немедленно собирайся. Вылетаешь сегодня. – Повелитель развернулся к окну, демонстративно показывая спину. – Свободен.

Адриан встал, сделал шаг к дверям, но не ушел.

– Отец…

– Что ещё? – Армандиус не обернулся.

– Исабель Кортис…

Повелитель резко развернулся, глаза его вспыхнули яростью:

– Забудь о ней! Или ты хочешь, чтобы я устроил показательную казнь специально для тебя?

В воздухе повисло напряжение, густое, как смог над промышленными районами Алькантара.

– Она ничего не значит для меня, – наконец сказал Адриан ровным голосом. – Я лишь беспокоюсь о репутации моего отдела.

Армандиус фыркнул:

– Ах вот как? Тогда тем более – в Дульдиган и побыстрее! Может, там научишься врать убедительнее.

Он подошел вплотную, так что Адриан почувствовал запах дорогого вина и металла – вечный аромат власти.

– И запомни: если я ещё раз услышу это имя из твоих уст… – пауза была красноречивее любых угроз.

Адриан молча кивнул.

– Вон.

Когда дверь за принцем закрылась, Повелитель Алькантара подошел к экрану и вызвал досье Исабель.

– Итак, мисс Кортис, – прошептал он, – посмотрим, стоит ли мой сын таких жертв.

Армандиус остался один.

С бокалом вина. С голограммами. И с новой мыслью:

"Он никогда прежде не спорил со мной так открыто."

Повелитель Алькантара поднял бокал в тосте за невидимого собеседника.

– Ну что, маленькая мятежница…

Он сделал глоток.

– Посмотрим, кто из нас первый дрогнет.

А в коридоре Адриан шёл, сжимая кулаки до боли.

"Я ещё вернусь. И мы поговорим, отец. И она не будет следующей публичной казнью."

Но сначала… сначала ему нужно было понять, как спасти её.

Даже если это будет последнее, что он сделает.

Кабинет Армандиуса встретил Исабель гнетущей тишиной. Высокие своды из черного обсидиана поглощали свет, создавая иллюзию бесконечного пространства. Голограммы данных мерцали в воздухе, словно светлячки, пойманные в паутину Системы.

"Приветствую, Повелитель," – её голос прозвучал удивительно чисто, нарушая тяжёлую атмосферу.

Армандиус медленно поднял голову от документов. Его холодные глаза сузились, став похожими на змеиные.

"Хах, и тебе привет, – он оскалился, обнажив слишком белые зубы. – Откуда ты у нас такая дерзкая взялась?"

Но внутри Владыка почувствовал себя странно: 'Интересно… Обычно они дрожат как осиновые листья. А эта… будто пришла на чаепитие.'

"Уверена, вы помните, Лианория была захвачена сравнительно недавно," – ответила Исабель, не опуская глаз. Её голубые глаза – два бездонных озера спокойствия – встретились с его взглядом без тени страха.

Армандиус почувствовал странное покалывание в пальцах. Этот взгляд… Эти глаза подобно двум прозрачным лазурным океанам, захватывали своей глубиной и ясностью. В их свете отражалось чистое небо и спокойствие души девушки, манящее к себе и в то же время обещающее бесконечное многообразие чувств и эмоций.