Змеиное братство бесплатное чтение

Рис.0 Змеиное братство

Змеиное братство (Змеиная школа № 1–2)

Рис.1 Змеиное братство

© Одувалова А.С., текст, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Том 1

Первое испытание

Рис.2 Змеиное братство

Брахма создал небо, землю, воду и, утомленный творением, отправился отдыхать под сенью дерева шалмали, передав управление миром своим потомкам – богам и асурам[1]. От сыновей Брахмы пошли все живые существа на земле. Мир, отданный на откуп восьми блистательным богам, не замер в неподвижности. Он, омываемый водами Инда, менялся. Количество богов росло. Они погрязли в склоках, распрях, дележе имущества и семейных разборках. Уверенные в своем могуществе, они обленились и не сразу заметили, что люди стали забывать их, вера ослабла, а храмы опустели.

В наше время самые могущественные из древних богов – Вишну, Шива и Индра питаются теми крохами человеческой энергии, которая поступает от верующих. Этого хватает для существования, а идея господства над миром давно оставила их. Несмотря на угасшую веру, по-прежнему популярна Кали. Ее помнят, почитают и до сих пор боятся.

А вот остальным богам намного хуже. Про них забыли. Для того чтобы выжить, приходится снисходить на землю и быть как можно ближе к человеческому теплу. Воплощаясь в людях, древние боги проживают жизнь за жизнью на земле, интегрируясь в мир людей, перенимая их слабости и пороки. Такое воплощение именуют аватарой. Это не человек, но и не бог.

Божественная сущность, возрожденная в смертном теле, не может в полной мере использовать собственную силу и не всегда осознает то, кем является, но все равно превосходит смертного во всем. Жизнь аватары на земле – это жизнь героя, подвижника или великого злодея. Аватары соседствуют с людьми, играя ими, словно куклами. И никогда не воспринимают людей равными себе. Лишь как разменные монеты в собственных забавах.

В течение человеческой жизни нестареющая аватара все больше и больше познает свою божественную сущность, и в момент смерти человека возрождается бог.

Древние, словно мир, индуистские боги зависят от людей и их веры, которой становится все меньше. Поэтому Индию, где остались последователи индуистского учения, плотно оккупировали старшие боги, закрыв туда путь более мелким божкам и демонам, которым пришлось искать другие подходящие места для жизни. Их выбор пал на свою прародину – Россию.

По легендам, предки индийцев Арии изначально жили на севере, на небольшом острове, омываемом водами холодного Белого океана. Теплый субтропический климат создал благоприятные условия для развития цивилизации. Но двенадцать тысяч лет назад началось похолодание, и арийцы вынуждены были двигаться все дальше на юг и юго-восток, пока не обосновались в Индии. Спустя много лет, утратив людскую веру, младшие боги вернулись в те места, где давным-давно зародилась арийская раса.

Избалованные благами цивилизации боги не стали жить недалеко от исторического местоположения горы Меру в Арктике – слишком некомфортные и безлюдные там места, – они обосновались в городах-мегаполисах или недалеко от них.

Именно здесь в толпе прохожих можно встретить чернокожую красавицу Кали, царя всех нагов – Шешу, бога любви Каму и многих других. Только нужно приглядеться. Но вот стоит ли? Боги всегда преследуют свои цели, и горе тому смертному, который волей судьбы окажется втянут в их распри.

Рис.3 Змеиное братство

Пролог

Рис.4 Змеиное братство

Тусклые лучи солнца с трудом пробивались сквозь пыльное окно в большую неуютную комнату, которая не менялась годами. Она лишь обрастала новыми вещами и деталями. Оставшаяся с девятнадцатого века лепнина на высоком облупившемся потолке. «Совковая» – качественная, но некрасивая мебель. Такая часто стояла в кабинетах партийных чиновников – излишне помпезная и громоздкая. И техника начала двадцать первого столетия. Все это вместе создавало неуютную, отталкивающую атмосферу. Зато в нее замечательно вписывался несимпатичный высокий мужчина лет тридцати, с крупным сломанным носом и трехдневной щетиной. Он сидел в высоком кожаном кресле и с брезгливым любопытством смотрел в центр комнаты.

– Это он? – в голосе недоверие и интерес.

– Несомненно. – Одетый в деловой костюм шкафоподобный охранник легонько подтолкнул вперед заплаканного мальчика лет трех-четырех. Малыш едва сдерживал слезы и прижимал к себе потрепанного плюшевого медвежонка. Темные волосы ребенка торчали в разные стороны, словно колючки дикобраза, а на бледном лице с узким подбородком выделялись полные тоски огромные черные глаза с длинными, слипшимися от слез ресницами.

– Ну, здравствуй, Вритра! – хищно улыбнулся мужчина и наклонился ближе, буравя ребенка холодным змеиным взглядом.

Мальчишка испуганно сглотнул и сжался, сильнее обнимая потрепанную игрушку. Отступил на шаг, а потом в его полных слез глазах мелькнуло узнавание. Он замер, расправил плечи, разом став выше и старше. Затравленный взгляд принял взрослую осмысленность и твердость. Черные глаза прояснились, и в них мелькнуло расплавленное золото. Вытерев слезы рукавом рубашки, мальчик медленно произнес с совсем недетской интонацией:

– Рад видеть тебя снова, наставник! Прости, не узнал сразу.

– Это ничего. Ты вспомнил меня? – слабая улыбка мелькнула на узких потрескавшихся губах.

– Конечно, сиятельный Шеша – царь всех нагов. Я приветствую тебя в новом воплощении.

– Я ждал твоего возвращения очень долго. Искал по свету и надеялся. Знал – однажды воды Инда вновь приведут тебя ко мне… – Мужчина помолчал. – Ты выбрал себе очень хрупкую аватару, – покачал головой он, внимательно рассматривая стоящего в центре комнаты ребенка.

– Эта аватара вырастет в сильного и красивого мужчину. Вот увидишь.

– Приятно слышать, так как у меня на тебя грандиозные планы. Я расскажу о них позже, когда ты немного подрастешь. У тебя появится шанс отомстить, ты же помнишь…

– …что со мной сделал Индра? – Злобный прищур темных глаз на миловидном детском личике заставил отшатнуться видавшего многое охранника. – Конечно, помню. Такое не забывается. Из-за него я находился в небытии слишком долго.

– Дольше, чем нам всем хотелось бы. Тебе придется учиться жить заново, Вритра.

– У меня есть время, пока аватара войдет в силу, – соглашаясь, кивнул мальчик и снова прижал к себе игрушку, неуверенно теребя изрядно затертое медвежье ухо.

– Времени достаточно. А сейчас, думаю, тебе стоит отдохнуть. Твоей аватаре нужно спать.

– Нет, играть! – капризно надул губы мальчик. – И к маме!

Из его глаз хлынули слезы, а Шеша закрыл лицо руками, вздохнув. «Ох, уж эти человеческие аватары, столько с ними мороки. С детскими переживаниями, страхами и эмоциями бороться трудно даже тысячелетним богам. Возможность воплощаться в другое существо и проживать полноценную жизнь – это божественная привилегия и проклятие. Пройдет не меньше десяти лет, прежде чем Вритра сможет использовать хотя бы маленькую толику своей божественной силы и в полной мере осознает, кто он». Бог, заключенный в человеческое тело, уязвим, особенно до тех пор, пока не войдет в полную силу. Он даже не всегда способен в полной мере осознать, кем является. Сейчас Вритра обычный ребенок, где-то в глубине души которого затаилось могущественное божество.

Странный симбиоз, именуемый аватарой, позволяет богу испытать в течение человеческой жизни всю гамму давно забытых эмоций, но плата за это – слабость смертного тела и очеловечивание. Оболочка, которую занимает бог, откладывает свой отпечаток на характер, мировоззрение, цели – становится частью одного целого, и эту часть нельзя игнорировать.

Рис.3 Змеиное братство

Глава 1

Лицей им. академика Катурина

Рис.5 Змеиное братство

Пятнадцать лет спустя

– Еще не поздно повернуть назад, – сказала мама как ни в чем не бывало. Она смотрела на дорогу и пыталась сохранить на лице нейтральное выражение, словно все было нормально. Она очень любила так делать. А я ненавидела. Зачем поднимать вопрос, который уже давно решен?

Я промолчала. Не хотела снова скандалить. Я вообще не понимала, как возможность продолжать обучение в крутом лицее имени Катурина могла вызвать такую негативную реакцию у всей семьи? Я получила нереальный шанс получить блестящее образование, прошла кучу тестов и олимпиад, а родные вместо того, чтобы порадоваться за меня, пытались отговорить. Сначала даже в категоричной форме.

Подумаешь, перееду из дома в шестнадцать лет! Так ведь недалеко, каких-то тридцать километров! Стоило ли делать из этого проблему? Я же не в ПТУ на швею поступила, чтобы плакать по загубленному будущему отличницы. Только в последние две недели дома возникло подобие хрупкого мира. Мама даже согласилась отвезти меня на машине.

Лицей имени Катурина располагался в тридцати километрах за городом, в старинной усадьбе, и предполагал только проживание на полном пансионе. Полагаю, именно это послужило основным поводом для недовольства родителей. Они не хотели отпускать меня в самостоятельное плавание так рано. А вот я, наоборот, хотела в полной мере ощутить свободу и студенческую жизнь.

Если бы я знала, что мама снова начнет старую песню, пожалуй, поехала бы на лицейском автобусе. Нам предлагали и такой вариант, но стало лень переть чемоданы. Все же на машине, в сопровождении мамы, которая подскажет, если что, было как-то спокойнее.

Чтобы не спорить с ней, я уткнулась в телефон. Наташка – лучшая подружка – интересовалась, как обстоят дела с симпатичными мальчиками. Ей я отписалась кратко, пообещав рассказать все вечером. Когда этих самых мальчиков увижу. Вернувшаяся с юга Светка звала на традиционный девичник в субботу – пришлось ответить отказом. Насколько я знала, первые полгода из лицея практически не отпускают домой. Остальные сообщения были от моего парня – Данила. Его оставлять было тяжелее всего, но я верила, что настоящая любовь способна выдержать любые расстояния.

Данил белозубо улыбался мне с авки и признавался в любви. На глаза навернулись слезы – я не доехала до места, а уже скучала. А мысль о том, что мы можем не увидеться до Нового года, заставляла сжиматься сердце. Я залезла в его альбомы и выбрала лучшую, на мой взгляд, фотографию, чтобы поставить ее на рабочий стол. Данил, обнаженный по пояс, сидел на борту небольшого катера и улыбался. На этом снимке особенно ярко выделялись его пронзительно-голубые глаза, а светлые, выгоревшие летом волосы теребил ветер. Мне было грустно, но я понимала: это расставание неизбежно. Я слишком хотела учиться именно здесь. А Данил в этом году поступил на первый курс университета в Питере. Возможно, когда он сдаст на права, то будет приезжать ко мне сам.

Доехать без приключений до Голицына, расположенного совсем недалеко от Питера, не вышло. Пробки никто не отменял, но за инет-общением время пролетело незаметно. Ненавязчивая музыка в наушниках и приятный собеседник в Сети вернули мне хорошее настроение. В душе осталась только легкая тоска, постепенно сменяющаяся предвкушением новой жизни. Впрочем, настоящие неприятности нас ждали, когда до лицея осталось совсем немного – километров десять. Я первой заметила, что машину как-то подозрительно тянет вбок. Пришлось останавливаться и производить осмотр.

– Вот же! – сокрушалась мама. – Кажется, мы прокололи колесо. Ну вот как так?! На ровной дороге!

– И что будем делать? – запаниковала я.

– Даже не знаю, – вздохнула мама. – Вызывать кого-нибудь на помощь. Только вот папа быстро не приедет, у него сегодня важное совещание. Может, сразу звонить в сервисный центр?

– Они будут ехать до обеда! – возмутилась я и выскочила на проезжую часть, отчаянно голосуя.

Как ни странно, черная хищная иномарка затормозила рядом с нами очень быстро, и из нее вылез парень. Высокий, с черными непослушными волосами и загорело-бронзовой кожей. Красивый, словно сошедший с постера на стене у меня в комнате. Мы с подружками купили в прошлом году три одинаковых и повесили каждая у себя. Потом придумали «глянцевым мальчикам» историю и имена. Моего звали «Валерыч», и я иногда делилась с ним своими секретами. Жалела, что не могу взять с собой в лицей.

Увидев его живую копию, я на минуту стушевалась.

– Помочь? – голос хриплый, низкий и немного насмешливый.

Я посмотрела вверх и встретилась взглядом с незнакомцем. Он с интересом наблюдал за мной. Таких черных пронзительных глаз мне встречать не доводилось.

При ближайшем рассмотрении парень оказался совсем не похож на плакатного «Валерыча». Моложе. С правильными чертами лица, длинноватым подбородком, небольшим ртом с красивыми тонкими губами, сережкой-змейкой в ухе и портящим идеальный образ шрамом на левой брови. Он рассекал ее, словно молния. Из-за этой легкой асимметрии казалось, что парень насмехается.

В горле пересохло. Я смогла только сдержанно кивнуть в ответ на предложение помощи, мысленно обругав себя за мягкотелость.

«Ну, подумаешь, симпатичный парень встретился! Как будто он один такой! Данил даже симпатичнее будет».

При воспоминании о Даниле щеки вспыхнули, и я поспешила отвернуться. Мы начали встречаться в середине прошлого лета. Пока учились вместе девять лет, не обращали друг на друга внимания. Точнее, он на меня не обращал. А потом совершенно случайно столкнулись на речке, и закрутилось.

– Ой, да! Если вам не сложно! – кинулась к незнакомцу мама, пока я растерянно хлопала глазами.

Она обрисовала ему ситуацию, показала на колесо и рассказала, где лежит запаска.

Парень справился довольно быстро. А пока менял колесо, рассказал, что тоже учится в лицее. В подробности он вдаваться не стал, а я постеснялась спросить. Вместо этого сбегала в салон за влажными салфетками и протянула их парню.

– Как тебя зовут? – белозубо улыбнулся он.

– Алина. – Из-за комка в горле свое имя я прошептала.

– А я – Влад! – представился парень, вытирая руки предложенными влажными салфетками. – Будем знакомы. И аккуратней на дорогах. Ты ведь первокурсница?

Мама ушла в машину, а я замерла снаружи, все еще блаженно пялясь на парня. Даже вопрос расслышала не сразу, только кивнула, как китайский болванчик.

– А ты? – не удержалась от вопроса я.

– Неужели я похож на первака? – хмыкнул парень, и от его взрослой, такой понимающей усмешки подогнулись ноги.

– Не похож… – послушно пробормотала я, а он подмигнул мне, уселся в машину и сорвался с места.

– Алин, ты где? – крикнула мама.

Красавчик из дорогой иномарки не шел у меня из головы. Он был нереально клевый и крутой. Могу же я это признать абстрактно? Да, у меня есть парень, но что теперь, на других даже посмотреть нельзя?

– Уже иду, – ответила я и нырнула в машину, пристегивая ремень безопасности.

– Симпатичный мальчик, – нейтрально заметила мама.

Я отвернулась к окну, чтобы скрыть вспыхнувшие щеки, и безразлично заметила:

– Да? Может быть. Не обратила внимания.

– Ну да, ну да, – хмыкнула родительница, но развивать тему в кои-то веки не стала.

До лицея мы добрались ближе к десяти утра и с трудом нашли место на парковке перед воротами.

Нам предстояло учиться в странном месте. Оно было совсем не похоже на элитный лицей. Скорее уж на старинную усадьбу, куда школьников и студентов водят на экскурсии.

Документы мы с мамой подавали в питерском филиале. Там же проходили собеседования и экзамены. Родителей сюда пускали неохотно даже во время обучения. Здесь был свой, особый мир.

Я бы решила, что попала в девятнадцатый век, если бы не заметила обширный автопарк на площадке перед центральной лестницей. Дорогие иномарки были припаркованы практически у самых ступеней. А что, так было можно? Или тут оставляют свои дорогие тачки лишь избранные? Мне-то пришлось тащить чемодан от самых ворот.

Я увлеченно разглядывала группу старшекурсников, обступивших ярко-красную, маленькую и, судя по всему, дорогую машинку. Рядом с ней я заметила парня, который помог нам на дороге.

– Алин, – одернула меня мама. – Ты что застыла?

– Думаю, куда идти, – соврала я, стараясь ничем себя не выдать. Конечно, мама вряд ли отругает меня за то, что я пялюсь на парня, но потом будет постоянно вспоминать про Данила и подкалывать. Оно мне надо?

– А что думать? – удивилась она. – Нужно узнать. Подожди, я позвоню и уточню. У меня есть телефон администрации.

Мама отошла, а я продолжила наблюдать. Похоже, машинка, которая привлекла мое внимание, приехала только что. Из нее вылезла эффектная черноволосая девушка, этакая инста-модель с белоснежной улыбкой и прямыми блестящими волосами до пояса.

– Я скучала, котик! – призналась она и повисла на шее у Влада.

Мне стало грустно. Хотя чего я хотела? Не может же такой красавчик быть одиноким? Понятно, от девчонок у него нет отбоя. И неудивительно, что он выбрал себе самую эффектную из имеющихся. И раскрепощенную, судя по тому, как она повисла у него на шее, прижимаясь всем телом и без стеснения целуя.

Наверное, подсматривать за поцелуем было неправильно, но я не смогла отвести взгляд. Эти двое удивительно хорошо смотрелись вместе. Оба высокие, красивые и смелые.

– Пошли! – крикнула мама, и я поспешила за ней, надеясь, что мое пристальное внимание к парочке осталось незамеченным.

По лестнице от главного входа навстречу шла высокая статная дама с рыжими волосами и в строгом деловом костюме. На вид ей было лет тридцать с небольшим.

– Добрый день! – поздоровалась она. – Меня зовут Елена Владленовна. Алина? – Проигнорировав маму, женщина посмотрела прямо на меня. – Сейчас я покажу, где ты будешь жить. Поспешим, там ждет еще одна студентка.

Мама порывалась и дальше идти со мной, но Елена Владленовна посмотрела на нее строго, словно на одну из своих учениц, и сказала:

– Нет. У нас правило. Мы не пускаем родителей в жилые корпуса. Документы мы с вами подписали, все обсудили, а разложить вещи, думаю, ваша девочка сможет сама. Если нет, то, вероятно, ей не место у нас. Мы воспитываем самостоятельных личностей.

Нам пришлось поспешно прощаться под ее неприветливым, холодным взглядом. Стало немного жаль и грустно. Я рассчитывала, что мы с мамой попрощаемся нормально, но стоило торопиться.

– Следуй за мной, – скупо улыбнулась Елена Владленовна и махнула рукой, указывая направление.

Она говорила и вела себя, словно королева. Прямая спина, царственная осанка и презрительный взгляд. Рядом с ней я чувствовала себя общипанным воробьем подле лебедя.

Мы прошли в холл и, не успела я оглядеться по сторонам, свернули в темный коридор, в конце которого находилась стойка, где выдавали ключи. Там же я заметила невысокую хрупкую брюнетку, которая увлеченно смотрела в экран телефона.

Она заметила нас и тут же засунула телефон в задний карман джинсов.

– Будете жить вместе, – сказала Елена Владленовна и кивнула пожилому мужичку за стойкой. – Александр Евгеньевич, выдай девушкам ключи. И проводи до комнаты, а то ведь заблудятся.

– Как скажете, Елена Владленовна, – кивнул он и обратился к нам: – Ну что, готовы, красавицы?

Мы нерешительно ответили «да» и, грохоча по полу колесиками чемоданов, отправились следом за вахтером.

– О, перваков завезли! – услышала я за спиной и дернулась от пренебрежительного тона.

Моя будущая соседка по комнате только хмыкнула и, повернувшись, показала кричащим неприличный жест.

– А девчонки ничего! – тут же донеслось оттуда.

– Придурки, – пробормотала девушка и, обратившись ко мне, добавила: – Привет! Я Ксюша. А то не представилась, как-то даже неловко. А нам еще жить вместе.

– Алина, – ответила я.

– Вот и замечательно. Интересно, кто третий?

– В смысле?

– Ну, насколько я знаю, в комнатах живут по трое.

Ксюша оказалась приятной девчонкой. На первый взгляд – без каких-то серьезных тараканов в голове. Если сложится, мы даже сможем подружиться. Я боялась, что найти новых знакомых будет непросто. Я, конечно, общительная, но кто знает? Это все же новое место, новые люди и новые правила. В лицее имени Катурина училось много мажоров, а я самая обычная девчонка, без денег и связей.

Нас поселили в левом крыле, в комнате с рыжеволосой бледной девушкой. Она сидела за столом у окна, когда мы с Ксюшей, смеясь, притащили свои необъятные чемоданы из коридора.

– Меня зовут Маша, – отозвалась наша соседка, даже не подняв глаз от ноутбука. – Добро пожаловать. Моя кровать у окна, остальные две не заняты. Располагайтесь.

– Привет! Ты с какого курса? Тоже с первого? – жизнерадостно отозвалась Ксюха и со всего размаха упала на приглянувшуюся кровать. Я отправилась к последней, оставшейся свободной.

– Нет, я уже учусь год, – лаконично ответила Маша.

В ее голосе не было агрессии, но и особенно дружелюбной девушку назвать было сложно. Она занималась своими делами и не планировала отвлекаться на нас. Я не стала настаивать. Одна хорошая соседка, другая необщительная – не самый плохой вариант.

Рядом с кроватью располагались тумба, небольшой столик и шкаф. На потемневших от времени деревянных дверцах были вырезаны змеи. Они сплетались в причудливый рисунок – герб лицея. Когда мы с мамой приезжали в питерский офис несколько недель назад, картина с изображением этого символа висела над столом в кабинете. Директор пояснил, что герб лицея выбран не случайно: змея – символ мудрости, знания. По мне, змея – символ хладнокровия и мерзости, но свои мысли я оставила при себе.

– Алин, ты распаковалась? – спустя полчаса поинтересовалась Ксюша, которая успела переодеться в форму, выданную нам на входе.

– Почти, – отозвалась я, пытаясь распределить вещи по полкам. – А чего ты хочешь?

– Найти столовую. Нас же должны здесь кормить? А потом, мне просто интересно осмотреться. Тут так здорово!

– Кормить будут через час, – поделилась информацией Маша. – Если хотите, я вам покажу дорогу.

Эта мысль пришлась нам с Ксюшей по душе, и в ожидании обеда мы решили заняться своими делами. Я собралась, как и обещала, подробнее отписаться Наташке о симпатичных мальчиках. Точнее, об одном симпатичном мальчике. А Ксюша улеглась на кровать, воткнув в уши наушники.

Рис.3 Змеиное братство

Глава 2

Первый конфликт

Рис.6 Змеиное братство

После того как мы с Ксюшей разложили по местам свои вещи, комната стала намного симпатичнее. Сначала я расстроилась из-за того, что кровать стоит в самом углу, за массивным трехстворчатым шкафом, но угол быстро оброс дорогими сердцу штучками и стал по-домашнему уютным.

К массивному изголовью кровати, рядом с подушкой, я посадила подаренного Данилом мишку Тедди – серого, смешного и со стразинкой в носу. Копатыча я нежно любила и брала с собой даже на отдых. Сюда без него я приехать тоже не могла. На стену повесила две фотографии: одну – улыбающихся мамы и папы, а другую – себя с Данилкой на фоне Дворцовой площади. И посчитала, что теперь могу чувствовать себя как дома.

Массивный ноутбук, не чета легкому походному планшетнику, лежал на самом дне сумки, мне пришлось попотеть, доставая его. Он занял почетное место на письменном столе, правда, очень быстро перекочевал на подушку: родителей здесь не было, и никто не мог запретить мне просматривать новости «ВКонтакте», лежа в кровати. Это первое преимущество самостоятельной жизни, которое я оценила.

Постельное белье – снежно-белое и накрахмаленное, с вензелями в виде золотых змей на пододеяльнике и в уголках наволочки – нам выдали на месте, как и покрывала для кроватей.

Видимо, лицейское начальство помешалось на змеях. Кобры, раскрывшие свой капюшон, с хищно оскаленными мордами, были в лицее везде. На дверных ручках, витражах в окнах, на мозаике на полу и в качестве нашивки на лицейской форме, которая напомнила мне просмотренное летом аниме. Я не поклонница этого жанра мультипликации, но короткие плиссированные юбочки школьниц запомнила хорошо. Теперь у меня тоже имелись такие – целых две, красные в бело-зеленую косую клетку. К юбке прилагались классическая белая блузка и красная жилетка с «V»-образным вырезом и эмблемой лицея на нагрудном кармане.

Дверь открылась без стука. Я даже подпрыгнула на кровати, едва не уронив ноутбук на пол. В комнату вошла та самая женщина, которая совсем недавно встречала нас с мамой.

– Ну, как устроились, девочки? – ее глубокий, бархатный голос завораживал.

– Добрый день, Елена Владленовна! – Маша выпрямила спину. Мне показалась, что она сейчас отдаст честь.

– Добрый день, Мария, – едва улыбнулась женщина, но в ее холодных змеиных глазах не отразилось ничего. – Как мило… – Она подошла ко мне и приподняла с подушки за лапу Копатыча.

Я попыталась улыбнуться, а женщина, швырнув медвежонка обратно, тихо, с улыбкой, заметила:

– Но если ты хочешь достичь успеха… Придется повзрослеть. Все эти мишки, фотографии в рамочках с сердечками, безусловно, умиляют, но не помогут тебе стать сильной. А слабым у нас не место.

Она развернулась и вышла, оставив после себя шлейф дорогих терпких духов.

– Ничего себе стерва… – против воли выдохнула я.

Маша, вытаращив глаза, прижала к губам палец.

– Кто это? – хрипло отозвалась со своей кровати Ксюша, которая весь визит женщины пряталась за экраном нетбука.

– Елена Владленовна…

– Ну, это мы поняли!

– Здесь не такой большой штат преподавателей. Каждый занимает сразу несколько должностей. Она завуч, преподаватель этики и делового этикета, а также старший воспитатель. Типа следит за тем, чтобы девочки вовремя ложились спать, не хулиганили и у них всегда были заправлены кровати. К ней мы должны идти, если у нас возникают какие-нибудь проблемы.

– Полагаю, не ходит никто, – задумчиво протянула я.

– И как ты догадалась? – с сарказмом заметила Маша и снова уткнулась в ноут, давая понять, что разговор окончен.

Мы с Ксюшей последовали ее примеру.

Час до обеда пролетел быстро, я даже не успела поделиться новостями с Наташкой, все время потратила на переписку с Данилом. Послав ему три смайлика-поцелуйчика, я следом за девчонками вышла в коридор. То, что Маша согласилась проводить нас до столовой, мы с Ксюшей оценили практически сразу же. Коридоры лицея были длинными, мрачными и запутанными, а столовая, ко всему прочему, находилась в соседнем корпусе. Там же располагались учебные классы и актовый зал.

Гулкое эхо шагов раздавалось по коридору. Туфли на каблуках оказались неуместны. В них я чувствовала себя подкованной лошадью. Ступать тише не получалось, хотя я и старалась. Моим спутницам повезло больше. Ксюша, похоже, не расставалась с кедами, а Маша носила мягкие удобные балетки.

Чтобы попасть в главный корпус, необходимо было пройти по узкому и длинному подземному переходу. Жутковатое место – обычный заливной бетонный пол, кирпичные, ничем не обработанные стены, плавно переходящие в низкий сводчатый потолок, и слабое освещение. На голых стенах местами сохранился толстый слой штукатурки, исписанный всевозможным студенческим креативом. Я шла медленно, с интересом читая особо яркие надписи. Преобладали четыре темы: «Я хочу есть», «Я хочу домой», «Скоро сессия» и «Я люблю…».

– Я как-то немного иначе представляла себе элитный лицей, – произнесла Ксюша, рассматривая кирпичную кладку и местные граффити. – Аутентичненько тут все, однако…

– Аутентичненько? – удивилась Маша и снисходительно взглянула на Ксюшу. – Что ты подразумеваешь под этим?

– Ну, готично. Старое все тут. Больше напоминает подворотню, где собираются гопники…

– Аутентичный – значит подлинный. Стыдно этого не знать, – поучительно отозвалась Маша. – А коридор просто очень старый, сохранился с восемнадцатого века. В главном корпусе все иначе. Он выглядит намного современнее. Ремонт сделали всего пару лет назад.

– Да? – Ксюша пожала плечами, проигнорировав слова Маши о главном корпусе. – А мне больше нравится собственное толкование. «Аутентичненько» – это противоположно «гламурненько». Вот Алинка у нас – гламурненькая, а я – аутентичная.

Увидев, как побагровела от подобного заявления Маша, я не удержалась и прыснула в кулак, но почувствовала, что сейчас девушка разразится гневной тирадой. Пришлось примирительно заметить:

– Ну хорош вам спорить! Страшненько тут все! С этим-то вы обе согласны?

Ксюша примирительно кивнула, решив не спорить, а Маша возразила:

– Вы новенькие и не знаете, каково здесь учиться! Угроза отчисления висит над каждым. Поэтому нельзя так легкомысленно относиться к знаниям и толкованию слов. Вам-то ничего, мелочи будут прощать, а вот со второго курса намного сложнее!

– А что начинается со второго курса? – мигом ожила я.

– Спецпредметы. Текущий контроль по ним бывает раз в месяц, а в конце первого семестра – экзамены. К ним допускают пятьдесят процентов учащихся, из них проходят испытания тоже пятьдесят.

– А остальные?

– Те, кого не допускают до экзаменов вообще, просто продолжают учиться до лета. Остальные пятьдесят процентов сдают экзамен. Те, кто сдал успешно, переходят на новый уровень, несдавшие – вылетают.

– Получается, выгоднее вообще быть недопущенной?

– Выгоднее сдать зимой. Те двадцать пять процентов, которые успешно сдают зимнюю сессию, тут на особом счету. Они элита. Вы их увидите, они даже сидят отдельно. Это те, кто обеспечил свое будущее. Их берут под особое покровительство, и они учатся по особой программе.

– Странная система обучения, – выдохнула я.

– Зато эффективная, – пожала плечами Маша. – Я сделаю все возможное, чтобы успешно сдать зимнюю сессию. Если понадобится, буду учить круглосуточно.

– Теперь я сомневаюсь, хочу ли догонять второкурсников… – задумчиво протянула я, ни к кому конкретно не обращаясь, но девчонки тут же встрепенулись и заинтересованно уставились на меня.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Маша, а Ксюша просто подвинулась ближе, готовясь выслушать секрет.

– Понимаете, – нерешительно начала я, ощущая неловкость. Неудачами делиться всегда тяжело. – В прошлом году я не прошла по конкурсу и уже рассталась с мечтой учиться здесь. Но в этом году мне неожиданно пришло письмо с извинениями. Там было написано, что результаты моих прошлогодних тестов пересмотрели и, оказывается, я могу начать обучение. Общеобразовательные предметы я сдала в школе, и мне их зачли. А вот те предметы, которых в школе не было, мне придется учить сразу и с первым, и со вторым курсом.

– Погоди, – остановила меня Ксюша. – Спецпредметы же начинаются со второго курса! Маша говорила об этом минуту назад.

– Тут все равно немного иная программа. – Я пожала плечами. – Больше культурологических дисциплин. Они есть и у первокурсников. Потом тут нет физкультуры, зато есть бальные танцы, верховая езда и еще много всего разного.

– Для мальчишек фехтование или восточные единоборства на выбор.

– Короче, я сомневаюсь, что хочу сдавать зимнюю сессию вместе со второкурсниками. С одной стороны, неохота терять год, а с другой – если тут все так серьезно, может, имеет смысл сидеть тихо и не высовываться.

– Я бы на твоем месте не высовывалась. – Маша поджала губы, мигом став похожей на чопорную старушку.

Я знала таких людей. Правило «Не высовывайся – станет хуже» было их жизненным девизом. Я придерживалась других принципов, но никогда не спорила.

С одной стороны, Маша уже давно учится и лучше знает, как тут обстоят дела. С другой – у меня свой путь, и я хочу идти по нему сама, а значит, буду действовать по обстоятельствам. У меня есть время для того, чтобы определиться.

Столовая была большой и напомнила мне кино про Гарри Поттера. Ну правда, такой же огромный зал с каменными стенами. Только столы не общие, а на четыре человека, расставленные по всему помещению.

Мы определились с меню, набрали на подносы еды и отправились на поиски свободного столика, когда в дверях появилась компания девушек. Первой шла та самая брюнетка, которая целовалась с Владом. Я невольно остановила на ней взгляд. Так, что даже Маша заметила и тихо, шепотом, пояснила:

– Это Вероника Лин – змея, каких поискать. Она встречается с сыном директора, поэтому тут на особом счету. Лучше отношения с ней не портить.

– Влад – сын директора? – вырвалось у меня изумленное, а Маша взглянула на меня почти с ненавистью.

– Даже не думай о нем! – Она поставила поднос на стол и уселась на стул, предварительно с грохотом его подвинув.

– И в мыслях не было, – тут же открестилась я, устраиваясь напротив и гадая, чем вызвана такая агрессия.

Девушки тоже взяли подносы и прошли в самое начало очереди. Меня удивило, что никто не возмутился. Стоящие перед зоной оплаты просто расступились, пропуская Веронику, а она даже спасибо не сказала, будто ей все должны. Чем дальше, тем больше она мне не нравилась.

– Ты не успела начать учиться, но уже знаешь его имя. Не нужно говорить, что ты о нем не думаешь! – прошипела Маша разозленной гадюкой, а я растерялась еще сильнее. – Только вот сохнут по нему все, а он не замечает никого, кроме Вероники. Так что ты будешь в пролете! Вот увидишь.

– Но и ты не исключение, – заметила Ксюха со смешком, верно разгадав причину Машиного возмущения.

Я испытала прилив благодарности. Защита новой знакомой была неожиданно приятна. Маша хотела возразить, но замолчала с не донесенным до рта пирожком, увидев что-то у меня за спиной.

Я обернулась. У моего стула, склонив голову набок и презрительно сощурив тщательно подведенные зеленые глаза, стояла Вероника. В ее образе безупречно было все: от идеального макияжа, тонкого аромата ненавязчивых цитрусовых духов до красных клетчатых полусапожек, купленных в цвет к форме.

– И с чего это такое пристальное внимание к моей персоне? – Ее мягкий голос не оставлял никаких иллюзий. Эта хищная кошка вышла на тропу войны. – Куда ты пялилась добрых пять минут?

– На свой капучино.

Я приподняла над столом чашку, стараясь, чтобы голос звучал тихо и спокойно, а руки не дрожали. Я почти предугадала следующий жест злобной девицы. Она махнула рукой, намереваясь выбить кружку и облить меня кофе, но я чуть отвела руку, и капучино, которого оставалось не больше глотка, пролился не мне на юбку, а на пол рядом, забрызгав лишь носы модельных сапог Вероники.

– А мне кажется, тебя интересовал не кофе. Ты пялилась, когда мы целовались с Владом сегодня с утра, а сейчас буквально прожгла дырку у меня в спине, – будто ничего не случилось, продолжила брюнетка. – Влад рассказал, что помог на дороге двум курицам, проколовшим колесо. Первокурснице и ее мамаше. Подозреваю, тебя впечатлил мой парень. Неудивительно, ты не одна такая безответно влюбленная. Но не питай надежд. Если я хоть раз увижу, что ты на него смотришь, сотру тебя с лица земли. Ты станешь тут ничем, пустым местом. Твоя новая подружка Маша испытала на себе мой характер. Спроси у нее. Она знает, на что я способна.

– Она тоже посмотрела на твоего Влада? – холодно осведомилась я. Только нежелание развивать конфликт удерживало от более едких замечаний. От Вероники меня уже потряхивало.

– Нет, она меня просто бесит, – фыркнула девица и, развернувшись, вышла из столовой.

За нашим столиком воцарилась гробовая тишина. Первой ее нарушила Ксюша, хмыкнув:

– Тебе же Влад совсем не нужен и неинтересен! Ты ведь так говорила пять минут назад?

– Он мне неинтересен, – раздраженно отозвалась я, чувствуя, как дрожат руки. Запивать остатки пирога из-за этой мегеры было нечем, а идти за новым кофе не хотелось.

– А почему она тогда прицепилась к тебе?

– Брюнетки всегда ненавидели блондинок! – отшутилась я, откидывая на спину свои длинные пшеничные волосы. – Негативное отношение заложено на генетическом уровне. Мы больше нравимся мужчинам. А их это бесит.

– Да ну тебя! – возмутилась Ксюша, взъерошивая свои короткие темные волосы. – Кто тебе сказал такую глупость?

– Вот видишь! – победно улыбнулась я. – Даже ты не можешь реагировать спокойно!

Напряженную обстановку удалось разрядить, и девчонки, забыв про стычку, рассмеялись. А у меня все равно в душе остался неприятный осадок. Поругаться с местной королевой в первый же день пребывания – весьма печально. В дальнейшем проблем не избежать.

Я не привыкла ни с кем ссориться. В школе мне удавалось стоять в стороне от разборок. Я не задевала аутсайдеров и старалась не пересекаться с местной элитой. Всегда держалась середнячком, сохраняя приятельские отношения почти со всеми. Поэтому здесь конфликт на пустом месте меня изрядно расстроил. Но я постаралась не подать виду. Вероника подавляла. Когда она говорила, к ее словам хотелось прислушиваться, а очень неприятно прислу

Рис.3 Змеиное братство

шиваться и верить угрозам.

Глава 3

Потайной ход

Рис.7 Змеиное братство

После обеда осталось не так уж много свободного времени до начала общего организационного собрания, на котором велено было присутствовать всем: и вновь поступившим, и старшекурсникам. Я не любила подобные унылые сборища, но Маша сообщила, что увильнуть не получится. Если сказано «быть всем без исключения» – лучше прийти.

Нарываться на неприятности, не успев приступить к учебе, не хотелось, поэтому пришлось отправляться в душ и, сжав зубы, настраиваться на то, чтобы целый час слушать бодрые школьные песни и пафосные речи.

Раньше я была примерной девочкой и никогда не прогуливала, но жизнь без постоянного родительского контроля оказалась полна соблазнов. И я упивалась еще толком не обретенной свободой. Тут я могла решать сама: идти на уроки или прогулять, не беспокоясь, что неправильное решение расстроит маму. Главное – не переборщить. По словам Маши, за посещением следят строго, значит, не стоит слишком рисковать.

Мама позвонила, как всегда, не вовремя: когда я, склонившись над раковиной, мыла голову. Мыльная пена стекала по шее и капала за воротник майки, которую я поленилась снять, затекала в глаза, хоть я и пыталась стереть ее изрядно намокшим полотенцем.

Промокнув пену с лица подолом растянутой домашней футболки, я присела на край массивной чугунной ванны и рассказала маме, что замечательно устроилась и даже поела. Успокоила, сообщив о хороших и вменяемых соседках, обсудила сотню незначительных мелочей и выслушала немногочисленные сплетни. Пока я болтала с родительницей, девчонки успели одеться. До собрания оставалось полчаса. Крикнув мне из дверей «Сама найдешь дорогу!», они унеслись в коридор, не дожидаясь, пока я домою голову и высушусь.

Тяжелые волосы долго сохли и не слушались. Разлетаясь золотистыми шелковыми прядями, лезли в лицо и совершенно не желали держать форму. Их не брала никакая укладка, не справлялись специальные средства, любые кудри развивались за полчаса. Я не оставляла надежды сотворить со своей шевелюрой что-то стоящее, но в результате смирилась с неизбежным. Просто разделила волосы на прямой пробор и откинула тяжелые пряди с плеч на спину.

Невзирая на усилия, быстро собраться не получилось, и своих соседок я не догнала. Дорога, которая казалась не такой уж и сложной, завела меня не пойми куда. Я помнила: подземный переход был прямым и без ответвлений. Как я умудрилась в нем заблудиться, неясно.

– Черт! Черт! – выругалась я и испуганно огляделась. Старые стены и почти полное отсутствие освещения. Я осторожно сделала несколько шагов, замерла и решила, что, пожалуй, поверну назад.

Коридор извивался, словно змея, и совсем не походил на тот, которым мы несколькими часами ранее добирались в столовую. Он был очень старым, и бывали здесь, видимо, нечасто. Полное ощущение заброшенности, сырой запах плесени, влажный бетонный пол и где-то далеко – звук капающей воды. Словно я очутилась в канализации из какого-то дешевого ужастика. Даже воздух изменился. Он стал тяжелым, спертым. Несколько раз на стенах мелькали неясные, похожие на змей тени, заставляя отскакивать в сторону и вздрагивать.

Мне казалось, что я повернула назад, но, похоже, вместо того чтобы выйти к знакомым местам, я уходила дальше и дальше по сырому и страшному подземелью, освещенному лишь тусклыми лампами под низким сводчатым потолком.

Стало жутко. Я услышала впереди торопливые шаги и заметалась, не понимая, что лучше: спрятаться или попросить о помощи. В конце концов, я в стенах учебного заведения, а не в городской подворотне темной ночью.

Выскочивший из-за поворота мужчина выглядел не менее напуганным, чем я. На вид ему было лет двадцать семь – тридцать. Аккуратно подстриженные русые волосы, правильные черты лица, гладко выбритый подбородок. Водолазка и темные брюки завершали правильный и с первых секунд располагающий к себе образ. Такому хотелось доверять. Под мышкой мужчина зажимал коричневую кожаную папку, в таких обычно носят бумаги.

– Вы что здесь делаете? – Он подскочил ко мне, постоянно оглядываясь через плечо.

– Я-я… – Испуганный вид незнакомца заставил дергаться сильнее, и я начала заикаться. – Шла в столовую и заблудилась. Вероятно, свернула не в тот проход.

– Тут опасно находиться, – громким шепотом начал он. – Бегите отсюда. Чем быстрее, тем лучше.

– Знать бы куда, – пожала плечами я, не понимая, откуда взялась такая паника. – Коридор длинный и запутанный. Слабо представляю, как вернуться обратно.

– Не из коридора. Бегите из лицея. Вы не представляете, что это за змеиный клубок!

– Кирилл Дмитриевич, – раздался тихий, спокойный и немного ломкий голос. Влад показался из-за поворота совершенно бесшумно и неожиданно, заставив вздрогнуть и меня, и сильнее занервничавшего мужчину. – Вот вы где! Собрание скоро начнется, Анатолий Григорьевич послал меня за вами. Вам лучше подняться наверх. Там вас заждались.

– Влад… – Голос Кирилла Дмитриевича сел. Мужчина будто испугался этого красивого и немного надменного мальчишку. Пожалуй, это удивило меня даже больше, чем тайный коридор в элитном лицее. – Ты что здесь делаешь?! Тут… тут…

– У вас неприятности? – Влад прищурил янтарные глаза и шагнул вперед.

«Странно, – подумала я, – вроде они были черными. Или их цвет зависит от освещения?»

– Вы обеспокоены чем-то?

– Тут опасно, – неуверенно начал мужчина. Потом еще раз посмотрел на Влада, сбился и отступил на два шага назад.

– О чем вы? – снисходительно улыбнулся парень. Он стоял посередине коридора, спрятав руки в карманы светло-голубых вытертых джинсов. – О какой опасности идет речь? Вы нездоровы? Или, быть может, употребляете запрещенные препараты? Есть что-то, о чем мне следует доложить отцу?

– Все нормально. – Кирилл Дмитриевич поправил очки и неуверенно двинулся по коридору. – Наверное, меня и правда ждут на собрании, – дрожащим голосом заключил он.

– Безусловно. – Влад задумчиво посмотрел вслед удаляющемуся мужчине, а потом резко повернулся ко мне, раздраженно бросив: – Какая птичка залетела в клетку? Уже успела, как и другие, попасть под чары нашего преподавателя-мачо? Это он из-за тебя распинался об опасности? Совсем крыша у мужика поехала.

– Совсем крыша поехала? – невежливо отозвалась я, потому что испытывала смешанные чувства. Меня удивила грубость Влада, испугало это место.

– Не у меня точно. Неужели ты не знаешь, что не следует совать хорошенький носик туда, куда не просят?

– Ну и кто мне этот носик может откусить? – фыркнула я. – Ты, что ли?

После этого я гордо развернулась и потопала по коридору. Понимание, что в этих катакомбах встречаются люди, избавило меня от страха. Я так и ушла бы, если бы в спину не донесся насмешливый голос Влада:

– Такими темпами ты никогда не придешь в зал, Златовласка.

– А куда приду? – Пришлось остановиться и удивленно посмотреть на парня.

– А черт его знает, – признался он и взъерошил пятерней волосы. – Коридоры тут бесконечные. Они, словно кротовьи норы, образуют под землей настоящий лабиринт.

– Ну и куда мне идти?

– За мной, – улыбнулся Влад. – Если, конечно, я захочу тебя отсюда вывести.

– Почему ты можешь не захотеть меня вывести? – спросила я. – Вроде бы мы не ссорились.

– Потому что ты мне хамила и так и не ответила на вопрос.

– Какой?

– Тебя точно не он… – кивок в сторону темного прохода, куда скрылся Кирилл Дмитриевич, – сюда привел?

– Да нет! – возмутилась я, не понимая, что происходит. – Или ты забыл, что я только приехала? Я и узнать-то тут никого не успела, кроме тебя и соседок по комнате. Его встретила буквально за пару минут до того, как появился ты. Он нервничал, все об опасности твердил. Не знаешь, о какой?

– Представления не имею. Странный он, но умный, и девчонки от него тащатся. Именно поэтому и работает тут до сих пор. Ведет предмет по выбору – историю религиозно-философских учений Древнего Востока. Думаешь, пошел бы кто-нибудь изучать этот предмет, будь преподаватель по нему старым и страшным? Не-а… А так на парах у нашего мачо аншлаг. Поэтому отец его и держит. Ладно уж, пошли, Златовласка. Я тебя отсюда выведу, но при одном условии.

– Каком? – тут же насторожилась я.

– Молчи.

– О чем?

– Да обо всем молчи. Вообще, молчание – золото, особенно в этом месте, – загадочно выдал он и повернул в другую сторону.

Я пожала плечами и отправилась за парнем следом.

Мы вышли в середине того самого коридора, который вел в столовую. Я была стопроцентно уверена, что днем этого поворота не видела.

– Ну как так-то? – изумилась я. – Уверена, этого поворота не было еще с утра!

– Вполне возможно, – не стал отрицать парень. – Мне кажется, слишком любопытный Кирилл Дмитриевич прошел в тайный ход и случайно забыл закрыть за собой дверь. А ты, задумавшись, свернула за ним. Но видишь, в чем проблема… Эти ходы никто не реставрировал, и находиться там небезопасно. Мало ли, вдруг рухнет одна из стен?

– Не подумала. – Сердце бешено застучало, а руки задрожали.

– Ты не знала, – примирительно улыбнулся Влад. – Просто не рассказывай подружкам о тайнах этого места, хорошо?

Я кивнула.

– Буду молчать как рыба.

Влад усмехнулся и, подмигнув, пожал мне руку.

Этот ничего не значащий жест неожиданно смутил меня. Я подняла голову и поймала его насмешливый взгляд. Золота в глазах не было, видимо, в коридоре мне показалось.

Я вырвала руку и устремилась прочь, здесь уже было сложно заблудиться. Догонять меня парень не стал. Это и правильно. Не хватало еще, чтобы его мегера увидела нас вместе. Каким бы симпатичным ни был Влад, у меня есть Данил, и неприятности мне не нужны. Ни на личном фронте, ни в отношениях с местной королевой лицея. Вероника даже не скрывала, что кому угодно может устроить «веселую жизнь».

Я успела буквально за минуту до начала собрания и пробралась к своим девчонкам. Хорошо хоть они заняли для меня место, а то пришлось бы сидеть в первом ряду, прямо перед сценой.

Народу было много. Впереди я заметила компанию Вероники: кроме самой змеюки еще пара парней, две девчонки и очень колоритные близнецы. Я их уже видела. Ян и Яна – похожи друг на друга как две капли воды. Красивые, экзотичные, с восточными чертами лица и надменными улыбками. Пожалуй, эти двое пугали меня даже больше, чем Вероника.

Когда в зале появился Влад, я намеренно отвела взгляд и переключилась на своих девчонок. Шепотом рассказала о звонке мамы и попытках уложить волосы и призналась, что пришлось поблуждать по коридорам. Потом на сцене появился директор, и я затихла. Удивительно мерзкий мужик с холодным, каким-то рыбьим взглядом. Как у такого мог получиться настолько красивый и располагающий к себе сын, как Влад?

На собрании нам рассказали об учебных планах и представили большинство преподавателей. К моему неудовольствию, Анатолий Григорьевич вел у нас целых два предмета: мировую историю и введение в политологию.

Кирилл Дмитриевич, с которым я столкнулась в коридоре, уже успокоился и теперь безмятежно улыбался со сцены, рассказывая про свой предмет.

Елена Владленовна молчала. Лишь чуть склонила голову после того, как сам директор зачитал ее заслуги перед лицеем. Все предметы, связанные со спортивной подготовкой, должны были вести два молодых преподавателя. Светловолосая мужеподобная Ника Андреевна и неулыбчивый бугай Денис Сергеевич. Сухая, с колючим взглядом, Зинаида Никифоровна будет обучать нас риторике, русскому языку и аж трем направлениям литературы: зарубежной, отечественной и античной, выделенной в отдельный предмет.

Мне быстро надоело вникать в имена и фамилии, и я перестала слушать, решив, что в любом случае познакомлюсь со всеми преподавателями в процессе обучения. Время близилось к ужину, и хотелось спать. Обычно я никогда не ложилась раньше часа ночи, но обилие новых впечатлений не прошло даром, и глаза в буквальном смысле закрывались. В результате я не отключилась прямо на собрании лишь благодаря Ксюхе, которая пару раз чувствительно толкнула меня под ребра.

– Не спи! Не спи, скоро ужин.

Мечта об ужине заставила меня собраться и досидеть до торжественно-заключительной части. Нам раздали листочки с текстом, включили музыку и заставили спеть гимн лицея. Причем галерка, на которой сидели старшекурсники, пела достаточно громко и слаженно, из чего я сделала вывод, что гимн придется слышать и петь достаточно часто.

Рис.3 Змеиное братство

Глава 4

Суженый-ряженый

Рис.8 Змеиное братство

Темное грозовое небо со вспышками молний. Необычные желтые росчерки, мелькавшие у самого горизонта. Теплый весенний воздух наполнен свежим запахом озона, а огненные столпы сметают все на своем пути.

Ночное небо, расцвеченное сполохами чудовищных вспышек, выглядело ужасно. Гроза была внушительной и монументальной. Трещали каскады пламени, вгрызающегося в земную твердь, молнии раскалывали камни у подножия гор, заставляли вскипать реки. Раскаты грома сотрясали землю, на которой появлялись кровоточащие магмой разломы.

Меж камней полз змей, он был огромен и страшен. Толстое лоснящееся тело извивалось, цепляясь за землю острой, отливающей металлическим блеском чешуей. Он оказался так велик, что исполинские скалы рассыпались под ним в мелкую крошку, а земля содрогалась и стонала. Уродливая тупорылая морда с маленькими злобными глазами дергалась из стороны в сторону, выискивая врага. Из приоткрытой пасти сочилась ядовитая слюна и капала на камни, оставляя на них черные пятна ожогов, а меж острых зубов мелькал раздвоенный язык.

Мужчина, преградивший ему путь, выглядел по сравнению с огромным змеем мелким тараканом. Но это был воин в сверкающих доспехах и с огромной секирой, почти в половину его роста. Казалось, человек не чувствовал тяжести исполинского оружия. Вокруг секиры сворачивались клубком и с искрами разлетались в разные стороны молнии.

Змей задрал вверх уродливую морду и взревел. Земля содрогнулась от этого рева, а с неба посыпался град величиной с человеческую голову. Градины крушили скалы, взрывались, рассыпая ледяные осколки. Одного такого удара было достаточно, чтобы превратить человека в кровавое месиво. Но воин не шелохнулся. Он крепче сжал свое оружие и кинулся на беснующегося змея.

Секира врезалась в оскаленную морду. Заскрежетала чешуя, рассыпая фейерверк искр, но змей лишь дернулся и щелкнул зубами. Воин чудом увернулся от оскаленной пасти и ударил снова. Ему в глаза брызнула едкая змеиная кровь. Но эта царапина только разозлила чудовище. Зашипев, оно обрушилось на человека всей тяжестью извивающегося тела.

День сменил ночь, а затем солнце снова ушло в закат, но битва продолжалась. От молний вскипали моря, дрожала земля и рушились скалы. И на взрытой, словно перепаханной земле смешалась кровь змея и человека. Воин устал. Тяжело дыша, он упал на одно колено и из последних сил защищался, отбивая секирой оскаленную морду.

Змей взревел, торжествуя победу, и, щелкнув зубами, проглотил смельчака. На мгновение мир затих, скорбя по погибшему воину. Уставшее чудовище дернулось всем телом и зевнуло. Из раскрывшейся на секунду пасти кубарем выкатился помятый воин. Извернувшись, он всадил искрящуюся секиру в брюхо змею, пропарывая податливую плоть. Поток хлынувшей черной крови напоминал полноводную реку, а воин, стоя в ней по колено, рубил и рубил дергающегося змея, пока от него не осталась лишь куча дымящихся кусков…

Я проснулась от ужаса в тот момент, когда кровожадный змееборец отпиливал поверженной твари голову.

«Ну ни фига себе сны! – выдохнула я и дрожащей рукой потянулась к мобильнику. На слабо светящихся часах было два тридцать ночи. – Ни за что в следующий раз не поведусь на девчоночьи шутки с гаданием!»

«Давай, Алинка, погадаем на суженого. На новом же месте спим!» – мысленно передразнила я Ксюху.

Я, конечно, отказалась, но не смогла удержаться и, засыпая, пробормотала в подушку: «Сплю на новом месте, приснись жених невесте!»

Приснилось! Страшный и кровожадный змееборец. Жених, лучше и не найти. Я надеялась увидеть во сне Данилку, его красивые ласковые глаза и задорную улыбку, а не эпическую битву нерусского богатыря со змеем, похожим на отвратительного гигантского червяка. Фу, гадость-то какая!

Сон больше не шел, и я раздраженно присела на кровати. Хотелось пить. Горло пересохло, а воды в комнате, как назло, не оказалось. Я было решила, смирившись с ситуацией, идти глотать сырую воду из крана, но вовремя вспомнила, что в холле, совсем недалеко от нашей комнаты, стоит кулер. Конечно, нам запретили после отбоя ходить по коридорам, но вряд ли меня побьют за то, что я вышла попить.

В окно падал холодный лунный свет, и в комнате было достаточно светло. Мы с девчонками с вечера не задернули шторы, да и не от кого тут было прятаться: за окном поле и лес вдалеке. Никаких нежелательных свидетелей – только природа в первозданной красоте.

«И не сбежишь никуда!» – некстати подумала я.

Придирчиво оглядела свой спальный наряд и решила, что он достаточно приличный – можно на пару минут выскочить в коридор, даже если мне вдруг доведется с кем-нибудь столкнуться.

Я никогда не спала в сорочках, предпочитая более удобные и демократичные пижамы. Сейчас на мне была одна из любимых – короткие, до середины бедра, шорты и маечка со шнуровкой на груди. Мишки Тедди с сердечками придавали пижаме несколько детский вид и повышали мое настроение.

Сунув ноги в тапки, я выскользнула в слабоосвещенный коридор.

Здесь была почти домашняя обстановка: бежевый ковер на полу, мягкие диванчики у стен и несколько кулеров. Ночью в коридоре стало тихо и пустынно.

Я вытащила пластиковый стаканчик и налила себе воды. Пока пила, присела на подлокотник стоящего поблизости кожаного диванчика. Уже собралась уходить обратно в комнату, когда услышала тихие раздраженные голоса. Они казались смутно знакомыми. Где-то совсем недалеко переговаривались мужчина и женщина.

– Его нужно найти.

– Его упускать не стоило. И держать здесь, впрочем, тоже, – зло прошипел раздраженный женский голос.

– Ты еще вспомни про то, что было пять лет назад. Проблему нужно решать сейчас и тебе. Пошли кого-нибудь, пока не стало поздно, – отрезал мужчина, и я услышала, как совсем недалеко хлопнула дверь.

Сожалея, что стала невольной свидетельницей чьих-то разборок, я попыталась уйти, но прежде, чем успела встать, суровый женский голос обвинил:

– Для кого-то слово «отбой» ровным счетом ничего не значит!

– Елена Владленовна… – от неожиданности из горла вырвался лишь невнятный писк. – Я просто вышла попить.

Глядя честными и несчастными глазами, я протянула суровой воспитательнице смятый стаканчик.

Даже в два часа ночи Елена Владленовна была на каблуках, при макияже и в элегантном платье цвета красного вина, словно собиралась в театр или в ресторан. Эта женщина умела себя подать. Но испугала меня не она, а стоящий рядом с ней хмурый Влад, одетый в темные спортивные штаны и майку-борцовку. На плечи небрежно накинуто темно-синее махровое полотенце. Словно он только вышел из душа. Но в его глазах застыло странное выражение. Мне показалось, что он злится. На меня.

– В следующий раз запасайтесь водой с вечера, а не бегайте ночами по коридорам! – отрезала женщина и, скомандовав «Быстро спать», пошла дальше, не обращая внимания на оставшегося Влада.

Я запоздало кивнула ее спине и поспешила к своей комнате, чувствуя, как между лопатками буравит злой взгляд. Дойти до двери не успела, так как парень догнал меня, больно схватил за руку и прошипел на ухо:

– Ты слишком часто оказываешься не там, где нужно. И тогда, когда не нужно!

– Но я… – попыталась оправдаться, но он уже уходил по коридору, оставив меня одну. Я чувствовала исходящую от него волну ненависти и злости. Да что тут творится?! Что за ночные встречи? Почему Влад разговаривал с Еленой Владленовной так, будто они давно знакомы и будто имеет право ей указывать? Да, он директорский сын, но даже в этом случае его поведение кажется слишком вызывающим.

Сон не шел. Я еще долго крутилась с боку на бок, раз за разом возвращаясь к сцене в коридоре. Разговор явно шел о чем-то важном, вопрос – о чем. И почему меня вдруг волнует мнение совершенно незнакомого парня, хотя у меня есть Данил? Я должна скучать по нему, а не вспоминать, какие сильные и рельефные руки у Влада! Этот мерзавец будто специально надел майку-борцовку!

А с утра мы едва не проспали. Будильник завела одна Ксюха. Ей нужно было вставать на первую пару, которая относилась к общеобразовательному блоку. Я сдала этот предмет еще в школе, поэтому вместе с Машей продолжила спать дальше и проснулась буквально за полчаса до начала занятий.

Моя соседка подскочила словно ужаленная и кинулась к мобильному телефону.

– Опять вырубился! – запричитала она, пытаясь реанимировать свой «Самсунг».

От ее стенаний я проснулась и села на кровати, потирая не желающие открываться глаза.

– Быстро посмотри, сколько времени! – крикнула мне Маша, на ходу причесываясь и пытаясь натянуть на себя форму.

– Полдесятого, – зевнула я и, осознав, что это значит, тоже подскочила, нашаривая на спинке стула свою блузку.

– Поесть не успеваем! – сокрушенно пробормотала рыжая.

Но меня мало волновал завтрак. С утра я все равно не могла впихнуть в себя ничего, кроме чая или кофе.

– Какой у нас сейчас предмет? – Я застегнула последнюю пуговицу на блузке и запихнула в сумку несколько толстых тетрадок, ручки и планшетник.

– Русский язык. Как понимаю, ты не идешь со мной?

– Да, с первым курсом я буду ходить только на те предметы, которых у нас не было в школе.

– Тяжело тебе придется, – заметила Маша. – Считай, будешь учиться сразу на двух курсах.

– А что делать? – Я пожала плечами, выскакивая в коридор и запирая на ключ дверь комнаты. – Придется успевать все.

В таком суматошном начале дня был один неоспоримый плюс: я совсем забыла о неприятном ночном инциденте с Владом.

Ксюша, убежавшая намного раньше нас, не приставала ко мне с расспросами. Еще вчера она допытывалась, почему меня доставала Вероника, но от неприятного разговора удалось уклониться. Я подозревала, что сегодня соседка продолжит допытываться, а говорить о Владе совсем не хотелось: слишком яркими были воспоминания. Точнее, слишком ярким мне казалось все, что связывало с ним. Каждая встреча, каждый жест, каждая улыбка.

Рис.3 Змеиное братство

Глава 5

Учитель спецкурса

Рис.9 Змеиное братство

С девчонками мы встретились в столовой во время обеда. Я весь день провела с серьезной обстоятельной Машей и начала скучать по заводной энергичной Ксюхе, которая за столь короткое время умудрилась не только три пары отучиться, но и найти новых знакомых. Махнув рукой компании из трех мальчишек и четырех девушек, она подсела к нам за столик, отдышалась и велела:

– Рассказывайте! Как прошел день?

– Да нормально, – смутилась я, не ожидая такого напора.

Рассказывать было нечего. Жаль, но интересных встреч и знакомств у меня не случилось. Второкурсники знали друг друга уже год и не очень любили Машу, а я сидела рядом с ней. Мы устроились на третьей парте и прилежно записывали за преподавателем. Хорошо хоть Вероника не явилась на первую пару в новом учебном году. Это несколько примирило меня с неинтересными, но обязательными занятиями.

Поэтому, не придумав ничего стоящего, я сообщила Ксюше:

– На следующую пару я иду с тобой.

– А! У нас сейчас курс по выбору – «Философско-религиозные учения восточных стран»! – довольно улыбнулась девушка, став похожей на Чеширского Кота из мультика. – С симпатичным и скромным преподавателем, – подмигнула она.

– Кирилл Дмитриевич очень хорошо знает свой предмет, – вмешалась Маша. – Мне нравились его занятия. В этом году пойду на второй уровень.

– Зачем? – изумилась я, краем глаза наблюдая за дверью на противоположном конце зала.

Стоило лишь вспомнить про Веронику, как она тут же появилась в сопровождении таких же нагламуренных подружек. Вошла, словно королева, и заняла пустующий столик в центре зала. Совсем недалеко от места, где устроились мы.

Я так поняла, что она со своей компанией всегда сидела здесь. И в отсутствие лицейской элиты их место никто не занимал.

Отсюда Вероника казалась приветливой. Она вежливо улыбалась, если к ней подходили поздороваться, но глаза не меняли выражения: в них застыли безразличие и презрение.

Несмотря на это, к девушке тянулись. На нее заинтересованно поглядывали парни из-за соседних столиков, а девчонки заискивающе хихикали над каждой шуткой.

Как бы я ни относилась к девушке Влада, она заслуживала уважения: не флиртовала с другими парнями и не реагировала на льстивый смех подружек. Она не играла королеву, она была ей. И к этой королеве я попала в немилость. Странно, но ни Влада, ни других парней рядом с девушками не оказалось.

Я раздраженно отвернулась от Вероники и продолжила разговор с Машей:

– Ты набрала себе столько дополнительных предметов, что будешь вынуждена учить их день и ночь!

– Знаю, – упрямо поджала губы подружка. – Но мне нужно учиться и сдать сессию.

– Так не лучше ли сосредоточиться на чем-то одном? – удивилась я. – Ты просто не даешь мозгу никакой возможности отдохнуть. Так нельзя!

– Здесь нельзя иначе. – Маша выделила второе слово, сделав на него ударение. – И чем быстрее ты это поймешь, тем меньше у тебя возникнет проблем с учебой.

Возразить я не успела, потому что в переполненную столовую с воплями и гиканьем влетела компания парней в простынях, намотанных на голое тело, словно древнегреческие тоги. Ребята, в одном из которых я без удивления узнала Влада, пробежали по столовой, завывая и потряхивая красными, насаженными на швабру шортами, словно флагами. И остановились у стола, за которым сидела Вероника с подружками. Там Влад, припав на одно колено, выдал:

– Прими, о, моя королева, скромный дар! – И вручил девушке импровизированный флаг.

Вероника едва склонила голову и позволила поцеловать себе руку, лишь слегка улыбнувшись – она играла роль. Ни смеха, ни снисхождения. Наверное, она могла бы стать хорошей актрисой. А может быть, и будет.

После этого под возмущенные вопли работников столовой вакханалия продолжилась. Молодым людям показалось мало произведенного фурора, и они начали вполне слаженно танцевать. Непрочно закрепленные простыни сползали, парни их ловили, но исключительно для виду.

– Опять продули своим подружкам в карты, – произнесла Маша, то ли поясняя ситуацию, то ли завидуя, то ли осуждая.

Я не нашла что ответить. Слишком уж яркое представление разворачивалось в столовой.

Столик Вероники находился совсем недалеко от нашего, и импровизированным выступлением я смогла насладиться в полной мере. Запрыгнув на стул, Влад исполнил «танец с простыней» на бис. Я не хотела на него смотреть. Вообще все это безумное представление выглядело ужасно глупо. Но отвести взгляд не могла.

Влад очень хорошо двигался, словно профессиональный танцор. А еще у него было бесподобное, божественное тело. Сильные широкие плечи, развитая мускулатура груди и умопомрачительный пресс – видимо, молодой человек не один час в неделю проводил в тренажерном зале.

По торсу парня, начинаясь от пупка, в сторону груди полз свивающийся кольцами змей. Его хищная оскаленная морда заканчивалась серебряным кольцом-сережкой в соске. Пирсинг приходился на нос вытатуированного змея, и я, как ни старалась, не могла отвести взгляд. Впрочем, по-моему, не я одна. Но Влад почему-то снова зацепился взглядом за мое лицо.

Он спрыгнул со стула и в два шага очутился передо мной.

– Ты снова пялишься на меня! – обвиняюще заявил он, склонившись прямо к моему уху. Я почувствовала запах его шампуня и разгоряченного танцем тела. – Мне не нравится, когда на меня пялятся! – сказал он громче.

– Тогда зачем же ты явился сюда в таком виде? – не выдержала я и демонстративно окинула его оценивающим взглядом.

– Ну не ради тебя точно, – нехорошо ухмыльнулась Вероника и по-хозяйски притянула к себе парня за края простыни.

– Если бы он хотел продемонстрировать свою голую задницу тебе, думаю, сделал бы это в более интимной обстановке, – не осталась в долгу я.

Уже собралась подняться и уйти, но в дверях столовой появился Анатолий Григорьевич собственной персоной. За ним бежала взволнованная Жанна Петровна – полная немолодая женщина с обесцвеченными жидкими кудряшками. Она стояла на раздаче блюд.

– Настучали, – со вселенским смирением в голосе констатировал Влад, погрозил Жанне Петровне пальцем и небрежно бросил королевское: – Не прощу.

Жанна Петровна показала парню массивный кулак и вернулась на рабочее место, а Анатолий Григорьевич, нахмурив брови, коротко скомандовал:

– Влад, живо за мной!

В дверях директор остановился и буднично заметил:

– А все остальные участники милого и зажигательного спектакля – бегом на конюшню в полное распоряжение Никифора Васильевича. Он как раз вчера жаловался, что не мешало бы почистить стойла. Не думал, что так быстро определюсь с кандидатурами.

– Но Анатолий Григорьевич! – возмутился Ян, подтягивая сползающую простыню. – У нас еще пары.

– А я вас от них на сегодня освобождаю. Отработаете в субботу, – отрезал директор и скрылся в коридоре.

Прежде чем выйти вслед за отцом, Влад повернулся к лицеистам, сидящим за столиками, театрально поклонился и, обращаясь к друзьям, нахально хмыкнул:

– Счастливо поубираться в конюшнях! – Поймав недовольные взгляды, он примирительно заметил: – Неужели вы думаете, что мой папочка не придумает для меня отдельного, особо изощренного наказания? Я попал вместе с вами, ребята, но оно того стоило.

Влад накинул свисающий угол простыни себе на плечо, еще раз поклонился публике и под улюлюканье, овации и крики «бис!» вышел в коридор.

– Придурок, – с чувством прошептала я и отвернулась от чашки.

– Да какого лешего между вами происходит? – поинтересовалась Ксюша.

– Ничего, ровным счетом ничего, – недовольно огрызнулась я, чувствуя, что начинает болеть голова. – Он просто феерический придурок с завышенным самомнением. И этим все сказано.

Я допила кофе, поднялась, бросив девчонкам «Ну, вы идете?», и направилась в коридор, предоставив соседкам следовать за мной.

Злые взгляды Вероники я постаралась проигнорировать. Похоже, она боролась с желанием подойти и снова устроить скандал. К моему облегчению, на сей раз подружка Влада решила не скандалить, но я осознавала: она не забудет сегодняшний инцидент, и мне придется неоднократно сталкиваться с местной королевой.

На предмет по выбору я буквально бежала в надежде отвлечься от проблем и неприятных мыслей. Там не будет Вероники – этот спецкурс рассчитан на первокурсников, – а приятный и умный, с Машиных слов, преподаватель поможет сконцентрироваться на занятиях и забыть о Владе.

Размышляя над своим положением, я наивно думала, что хуже не будет, но как же я ошибалась! Нехорошие подозрения зародились в моей душе, когда в кабинет вместо Кирилла Дмитриевича вошел наш директор.

– Добрый день, – поприветствовал он. – К сожалению, Кирилл Дмитриевич неожиданно и без предупреждения нас покинул, поставив руководство лицея в очень неудобную ситуацию. Остается два выхода: либо отменить традиционно любимый первокурсниками факультатив, либо в кратчайшие сроки найти необязательному преподавателю достойную замену. Задача не из легких, но мы вышли из положения. Знакомьтесь, ваш новый преподаватель: Владислав Анатольевич!

Я тихо застонала, когда в кабинет вошел Влад, а директор сдержанно улыбнулся и скрылся за дверями. Ксюхин смешок и идиотский комментарий «Ну, ты влипла, подруга!» не улучшил настроения.

Я готовилась увидеть кого угодно, но только не его. Влада можно было представить отплясывающим на стуле в простыне, но не в строгом деловом костюме и белоснежной рубашке за преподавательским столом.

«Дорогое мироздание, что же плохого я успела тебе сделать? Почему ты поступаешь со мной так жестоко?» – взмолилась я и с тоской посмотрела на находящегося в центре внимания молодого человека. Темно-серый строгий костюм шел ему не меньше, чем простыня.

– Ну что? – парень довольно оскалился. – В моих руках теперь власть, и я буду ей упиваться! Вы готовы пасть жертвами моего интеллекта и обаяния, а потом рыдать, вымаливая свои незаслуженные тройки? Может, заранее сказать спасибо моему отцу? Ну что, группа, вы готовы?

– Готовы для чего? – робко пискнул кто-то с дальнего ряда.

– Как – для чего? – удивился Влад. – Конечно же, кричать: «Спасибо, Анатолий Григорьевич, наш благодетель!»

– Ну же! – скомандовал парень и все же заставил нас три раза проорать благодарности его отцу.

Уверена, директор все слышал, где бы ни находился.

– В общем, считаю, что занятие началось как надо. На позитивной ноте, – довольно отозвался Влад и устроился на краю преподавательского стола, лицом к группе.

В классе послышались редкие смешки. Лицеисты облегченно выдохнули, но меня не обманул легкий и доверительный тон и шуточки. Я была уверена, Влад не так прост, как хочет казаться.

Его следующие слова подтвердили мои подозрения:

– Я знаю предмет, который вынужден вести. Причем, на свою беду, слишком хорошо, – начал он. – Я вообще разбираюсь во многом, многим увлекаюсь, но ненавижу хитросплетения политеистических религий. А религии Востока – мы не рассматриваем в рамках нашего курса ислам, – как правило, политеистичны. Начнем мы с вами с Индии, в которой даже сейчас уживаются сразу несколько религиозных течений. Несмотря на видимые различия, они взаимосвязаны и часто перетекают одна в другую. Поверьте, можно окончательно запутаться, если пытаться понять всю эту сложную структуру, не говоря о том, что, например, брахманизм не только религиозное течение, но и политическое. Кастовость долгое время играла в жизни индусов решающую роль.

Влад сделал паузу, давая нам переварить новую информацию, а потом добавил:

– Вы же понимаете, что преподавать – мое наказание? – Он сокрушенно покачал головой.

– Так, может, мы… ну, того?.. – раздался нерешительный девичий голос с первой парты.

– Того?.. – прищурившись, протянул Влад, и безобидное слово в его устах приобрело какой-то постыдный оттенок. – Стесняюсь даже подумать, в чем заключается ваше предложение, но в любом случае нет, спасибо. Мы будем учить с вами историю религии, философии и политических учений стран Востока. И когда вам на минуту покажется – а вам обязательно покажется, – будто такой сумасброд, как Влад Катурин, неспособен ни к чему относиться серьезно и поэтому на его занятия можно забить, не забудьте наш сегодняшний разговор. Не считаю нужным скрывать свою нелюбовь к вам и предмету. Сейчас вы для меня являетесь частью нелюбимого предмета и частью наказания. Я заранее зол на всех. Но, видите ли, в чем проблема… – Влад легко спрыгнул со стола и подошел к первым партам. – Мои друзья за ту же провинность чистят конюшни. Не такой уж шикарный выбор. Несложно предугадать, какую участь выберу я. Таскать лопатами навоз или пытаться донести до вас разумное, доброе, вечное? Сами понимаете – таскать навоз не мое призвание. Лучше размягчите мое сердце усердием и знаниями, и тогда наши занятия пройдут с обоюдной пользой, – подмигнул он.

Мне захотелось сбежать из кабинета и повеситься где-нибудь на видном месте, потому как мое персональное «хуже» наступило. И время назад не отмотаешь, нас с самого начала предупредили: курс по выбору поменять невозможно. Значит, остается уповать на разумность директора. И надеяться, что он найдет нормального преподавателя по этому предмету быстрее, чем я сбегу из лицея.

Но я быстро забыла про свои слова и вообще про то, что молодой, обаятельный и безусловно умный преподаватель у доски и тот нахальный клоун, который час назад отплясывал на стуле в столовой, – один и тот же человек. Я слушала его с открытым ртом и понимала: у девчонок-первокурсниц появился новый кумир.

Влад не соврал, он действительно знал предмет и умел его преподать. Только слушая его правильную выверенную речь, не верилось, что он не любит и не увлечен тем, о чем говорит. Или он просто очень хорошо умел притворяться.

Полтора часа пары пролетели совершенно незаметно, в гробовой тишине. Ни один из первокурсников даже не пытался прервать речь Влада. Я была заворожена его голосом, и от этого становилось только хуже – не хватало мне еще поводов восхищаться Владом! Я и без этого думала о нем больше, чем следовало бы!

Рис.3 Змеиное братство

Глава 6

Символ лицея

Рис.10 Змеиное братство

Занятия Влада стояли у нас сегодня последними. Я за эту пару вымоталась окончательно и постаралась ускользнуть из кабинета самой первой, лишь бы нечаянно не столкнуться с ним в коридоре. Ксюха едва успевала за мной. К счастью, ей хватило такта и ума не задавать лишних вопросов.

Я сильно расстроилась. Теперь волей-неволей придется в обязательном порядке лицезреть Влада по полтора часа два раза в неделю. Тут не отвернешься и не сделаешь вид, будто рассматриваешь потолок. Вынести подобную пытку достаточно сложно. Я не была уверена в успехе, особенно если он продолжит отлавливать меня в коридорах и высказывать недовольство тем, что я якобы на него пялюсь.

Не я одна! Все девчонки сидели на паре с открытыми ртами. А после занятий у учительского стола собралась небольшая толпа почитательниц таланта и внешности нового преподавателя. О чем только думал его отец, поставив Влада замещать Кирилла Дмитриевича? Оставалось надеяться, что замену найдут достаточно быстро. Я с трудом представляла, каким кошмаром обернется сдача экзамена.

А еще мне не давало покоя одно обстоятельство, и я никак не могла решиться поговорить об этом хоть с кем-нибудь. Исчезновение Кирилла Дмитриевича казалось очень странным. Сначала он предупредил меня об опасности, потом исчез, а я слышала разговор между Владом и Еленой Владленовной про кого-то, кого обязательно нужно найти.

Готова поспорить: эти два события связаны между собой. Влад был в бешенстве, когда заметил меня. Я поймала его гневный взгляд и подумала, что парень злился на меня, но сейчас поняла: он нервничал не из-за моего присутствия. Просто я услышала лишнее, и Владу это не понравилось.

Очень хотелось выяснить, что здесь происходит. Впрочем, все могло быть иначе. И на самом деле исчезновение преподавателя ничего не значит. Вполне возможно, он так неожиданно ушел лишь потому, что сильно испугался чего-то в подземельях.

Желание снова наведаться в тайный ход возникло и тут же пропало. Мне самой стало страшно. Не хотелось нарываться на неприятности, тем более я не только не знала, как открывается тайный ход, но и вообще смутно помнила, где он находится. За сегодняшний день я прошла по коридору несколько раз и не заметила и намека на потайную дверь. Правда, в коридоре толпилось много лицеистов, я шла с соседками и не могла слишком уж внимательно смотреть по сторонам, не рискуя нарваться на расспросы. Маша и Ксюша были очень разными по характеру, но роднило их неуемное любопытство.

Даже сейчас Ксюха не смогла долго сдерживаться и попыталась выведать, что случилось между мной и Владом.

– Ты разве не заметила, как он на тебя смотрит? – в очередной раз заявила она, переходя на легкий бег, чтобы не отстать от меня. – Он запал, по-любому!

– Ксюш, ты издеваешься? – устало отозвалась я и, смирившись, замедлила шаг. Подруга начала задыхаться – болтать на бегу было тяжело. – Он ко мне придирается по пустякам, хамит! И у него есть Вероника.

– Ну, я же не сказала, что ему нравятся неожиданно появившиеся чувства? У него есть Вероника, и ты его раздражаешь. Но все равно, факт остается фактом. Он на тебя запал. Кстати, раздражаешь ты его, потому что он не может не думать о тебе!

– Не хочу об этом говорить, – отмахнулась я, с ужасом осознав, что Ксюша права не только в отношении Влада. Точнее, я не знала, права ли она в отношении Влада, но сама я испытывала сейчас очень похожие чувства. Естественно, признаваться в этом вслух не стоило, поэтому я раздраженно ответила: – Мне все равно. Я собираюсь про него просто забыть!

В комнату я шла с одной-единственной мечтой – завалиться на кровать и отдохнуть, не думая ни о чем. Но моим планам не суждено было сбыться, так как жизнерадостный голос объявил по громкоговорителю, что в честь замечательного праздника – начала учебного года – в актовом зале сегодня вечером состоится первосентябрьская мегавечеринка и быть на ней нужно всем. В программе намечались торжественная часть, море музыки и прочие развлечения.

Я отнеслась к предстоящему мероприятию скептически и решила провести вечер так, как собиралась. Переоделась в домашний халат и завалилась с ноутбуком на кровать, сообщив подружкам, что ни на какую вечеринку не пойду – нет настроения. Но соседки меня не поддержали. На вечеринку собиралась даже Маша.

– Нет настроения? – изумилась она. – Это же знаковое событие. Такое нельзя пропускать ни в коем случае!

– Ну какая может быть вечеринка, если она идет с подачи преподавателей? – попыталась я скрыть истинную причину нежелания. – Там же будет скука смертная!

– Ты совершенно неправа! – горячо возразила моя соседка, эмоционально размахивая руками. – Официальная часть не продлится долго, и она, поверь, тоже весьма занимательна. После этого взрослые уйдут и начнется настоящее веселье. К тому же завтра все занятия проходят во вторую смену, и сделать задания к ним можно будет с утра.

Задания меня волновали меньше всего, тем более ко второму дню обучения готовить было просто нечего. Я значительно больше переживала из-за того, что на вечеринке обязательно будут Влад и Вероника, а видеть эту парочку мне не хотелось. Я боялась стать участницей очередного неприятного скандала.

– Да ладно тебе, Алина! – встряла в наш спор Ксюха. – Ну и чем ты займешься? Будешь сидеть за компом и слать всю ночь сердечки своему Данилу?

– А почему бы и нет? – обиделась я и демонстративно включила ноутбук.

– Потому что альтернатива этому – твоя первая вечеринка, с которой тебе не нужно возвращаться домой к строго назначенному часу…

– Вообще-то вечеринка до отбоя… – начала Маша, но Ксюха отмахнулась от нее, как от назойливой мухи.

– Это совершенно не важно.

– Возможно, ты и права, – согласилась я и распахнула шкаф.

Как и любая девочка, я взяла несколько вещей, которые могли подойти для такого мероприятия. Я не знала, в чем принято приходить на такие вечеринки в лицее, поэтому решила остановиться на классике. Достала простое черное платье до середины бедра, которое сидело на мне, словно вторая кожа. Высокий воротник и длинный рукав делали его почти строгим. Но тонкий трикотаж обрисовывал все изгибы фигуры, которую я считала очень неплохой. Платье было коротким, оставляя открытыми ноги. Ими я гордилась.

К платью я достала туфли на шпильке.

Темно-серая подводка в честь праздника, тушь и светло-розовый блеск для губ – мне самой понравилось отражение в зеркале. Узкий аккуратный подбородок, чуть вздернутый нос и зелено-голубые глаза, которые казались еще больше благодаря тщательно растушеванной дымчатой подводке. «А я ведь ничуть не хуже Вероники», – закралась в голову предательская мысль, но я попыталась ее отогнать. Мне совсем не хотелось сравнивать себя с подружкой Влада.

Полутемный актовый зал интриговал. Ни стульев, ни торжественной обстановки, присущей любым официальным мероприятиям. Только приглушенный свет, декоративные свечи в темных нишах и подозрительная тишина. Все замерли, словно в предвкушении чего-то, лишь сбившиеся в кучки первокурсники изредка переговаривались между собой.

– Сейчас будет самое интересное! – довольно прошептала Маша.

– Что именно? – недоверчиво уточнила я. Было неуютно, а показная таинственность пугала.

– Ты все увидишь, ничего неприятного. Напутствие и еще сюрприз, который сделает вновь поступивших полноправными лицеистами и подтвердит переход старших курсов на новую ступень.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Ксюша, пытаясь протиснуться сквозь плотную толпу у входа.

– А тебе и не нужно, – отрезала Маша. – Смотри, через пятнадцать минут все закончится, и начнется обычная вечеринка. Тут даже бар будет для желающих. Только, естественно, спиртного там не купишь.

– Приветствую вас! – начал появившийся из прохода за небольшой сценой Анатолий Григорьевич. – Сегодня особый день – начало нового этапа и пути. Самые большие изменения, конечно же, ждут первокурсников – вы вступаете в совершенно новый мир. Остальные же учащиеся просто переходят на следующую ступень, которая, безусловно, потребует от них большего усердия, старательности и самоотдачи.

Издавна в нашем лицее существует традиция. Каждый студент обязан носить при себе знак лицея – вы его видели – это змея. Кобра. Символ мудрости и знания. Отличительным знаком, символом нашего лицея служат специальные браслеты, – директор поднял руку с блеснувшими в полумраке тонкими металлическими кольцами. – Я надеюсь, каждый из вас будет носить наш знак с гордостью.

– А у тебя где такой? – шепнула я на ухо Маше.

– Мне выдадут новый, – отозвалась она. – Первокурсники носят бронзовый браслет. После сдачи летней сессии – перед отъездом домой – браслет вместе с зачеткой оставляют в лицее. В следующем году им выдают новый, серебряный. У выпускников золотые браслеты. Их вручают либо после Нового года и успешной сдачи испытаний, либо после летней сессии. Золотой браслет остается на память после окончания лицея.

– Странно… – Я пожала плечами, наблюдая, как директор и несколько учителей раздают браслеты. – Про символы лицея нигде ничего не сказано, я не слышала.

– Это небольшая корпоративная тайна, – улыбнулась соседка. – Ее не принято разглашать. Ведь браслет – личный талисман каждого студента. Поговаривают, что, когда ты сдаешь браслет, его не передают следующему ученику, а просто покрывают серебром. А потом золотом. Змейка – твой личный знак.

Ко мне подошла Елена Владленовна и протянула изящную и очень красивую бронзовую вещицу – мой персональный талисман на ближайший год.

Змейки у всех на браслетах были разные. У кого-то тоньше, у кого-то толще. Они свивались в разное количество колец и вообще выглядели живыми. Я провела пальцами по маленьким поблескивающим глазам, погладила холодный металлический нос и некстати вспомнила татуировку Влада. Моя змейка оказалась похожа на нее – с тупым носом, хищным взглядом крошечных глаз. Рептилия свивалась на запястье в три кольца.

Влад с Вероникой явились поздно, когда почти все браслеты были розданы. Молодой человек небрежно забрал у своего отца последний и отдал его своей девушке. Я заметила, что сам Влад браслет не носил. Может быть, его заменяла сережка в виде змейки у него в ухе или завораживающая татуировка? Этого я не знала. И убеждала себя, что совершенно не хочу знать.

Рис.3 Змеиное братство

Глава 7

Вечеринка со змеями

Рис.11 Змеиное братство

Администрация ушла, пожелав нам прекрасного вечера, и атмосфера тут же неуловимо изменилась. Музыка стала громче, отовсюду послышался смех. Лицеисты раскрепостились. В центре внимания, конечно же, оказались Вероника и Влад – похоже, они являлись самой популярной парой в лицее. И это неудивительно: оба красивые и яркие.

Хотя я все же выделила бы Яна с Яной. Да, эти не были парочкой, зато их экзотичной внешности и умению двигаться можно было позавидовать. Я никогда не любила парней с косами, но Ян притягивал взгляд узковатыми темными глазами, высокими скулами, черными блестящими волосами. А его сестру можно сравнить с цветком лотоса – красивая и необычная, похожая на брата, словно двойник в женском обличье.

Было видно – Яна прекрасно осведомлена, что секрет ее популярности кроется в экзотичной внешности. Она подчеркивала ее не только характерным макияжем, но и одеждой. Сегодня девушка надела узкое, расшитое драконами алое платье с косым воротом и отделанной белым кантом стоечкой.

А еще эти двое удивительно красиво и слаженно двигались. Словно танец был у них в крови. Каждое движение – как вспышка. На их фоне меркли все остальные, даже уверенная и красивая Вероника. Не уступал им, пожалуй, только Влад. Их что, выпустили из какой-то элитной танцевальной школы, где учат двигаться с пеленок? Иначе я не могла объяснить происходящее. Возможно, в этом и заключается элитность лицея? Тут учатся уникумы.

Тогда я точно попала не по назначению. Я не обладаю никакими скрытыми или явными талантами. А тем, что умненькая, тут, похоже, никого не удивишь.

Мы разделились. Маша остановилась с какой-то такой же скучной и унылой девицей, как и она. А Ксюша, как я и предполагала, очень быстро вписалась в местное общество. Есть такие люди, они всегда и везде могут стать своими, не прилагая к этому никаких усилий. Вот ей уже приветливо улыбаются две змеи – Яна и Вероника, – а Ян, тот вообще, похоже, очарован. Мне стало немного обидно. Почему я никогда не училась красиво двигаться? Это ведь здорово.

Я чувствовала себя неловко. Бродила между парами, чувствуя одиночество в этой сумасшедшей толпе. Но, чем дольше я здесь находилась, тем сильнее ощущала кураж. Мощную энергетику, исходящую от окружающих. Я сама не заметила, как начала улыбаться и вот уже оказалась в кругу своих однокурсников. Мы были знакомы всего ничего, но здесь и сейчас рамки стирались, и уже через несколько минут все общались как старые знакомые.

Давно я не была такой раскованной. Казалось, дай волю – буду танцевать до утра. Я не сразу обратила внимание на то, как на меня смотрит Влад – внимательно и жадно. Изучает каждую черточку лица, каждый изгиб тела.

Поймав его взгляд, я смутилась, не зная, как вести себя дальше, и сбилась с ритма. Но парень уже отвернулся, обратив внимание на Веронику. Она словно почувствовала, что его внимание ускользает, и приблизилась, чтобы обнять его за шею.

Местная королева была хороша: не только красива и грациозна, словно дикая кошка, но и харизматична. Я видела, что парни в толпе с замиранием ловят ее взгляды. Она была тут самой желанной и знала об этом.

Я устала, запыхалась, а голова кружилась, словно кто-то подмешал мне в колу хороший алкоголь. Но я не чувствовала головной боли, усталости и тошноты, просто небывалый подъем. Успела потанцевать с несколькими парнями. К одному прижималась ближе, чем надо, чувствуя спиной, что Влад не может отвести от меня взгляд.

Это заводило, и я начала сходить с ума. Хотелось творить глупости, и именно это безумное желание заставило выдохнуть и отступить в сторону. Нужно было отдышаться, успокоить клокочущую в висках кровь и вынырнуть из этого безумия. Может быть, в напитках и правда что-то есть? Потому, что мне несвойственно такое поведение.

Я вышла в коридор и подошла к окну. Оперлась ладонями о подоконник и прислонилась лбом к холодному стеклу. Музыка все еще грохотала в ушах, но тут, без толпы народа, без мигающего света, кураж спадал, дыхание выравнивалось, и я чувствовала какую-то опустошенность и усталость. Наверное, пора идти спать. Пока я и правда не сотворила какую-нибудь глупость.

Я зажигала с парнем, имени которого даже не узнала, лишь потому, что мне нравился обжигающий взгляд другого. Того, о ком я запретила себе думать, того, который так сильно раздражал. Это ведь глупо! Я не такая, и у меня есть парень. Почему я повторяю эти слова как мантру, словно не позволяя себе забыть?

– Мне кажется, ты это делаешь специально…

Я вздрогнула, почувствовав спиной жар чужого тела. Сильные руки легли по обе стороны от моих бедер на подоконник, а в нос ударил запах дорогого терпкого парфюма.

Влад.

– Не понимаю, о чем ты.

– О нет, ты прекрасно понимаешь.

Горячее дыхание обожгло шею, и по ней пробежали мурашки. Парень был так близко, что перехватило дыхание.

– Ты ведь не такая девочка? Все эти грязные танцы с другими парнями… они для меня. Верно?

Я резко развернулась в его объятиях и поняла, что сделала это зря. Влад оказался прямо передо мной. Он и не подумал убрать свои руки с подоконника, а его губы оказались прямо рядом с моими. Бедра касались бедер. И вообще, так близко я была до этого момента только к Данилу.

– Ты снова скажешь, что я за тобой бегаю? – недовольно заметила я и опустила глаза, стараясь не смотреть на гладкую кожу и татуировку змея под расстегнутой рубашкой.

– Ну, прости меня, – мягко заметил он. – Погорячился.

Он взял мою руку и, прежде чем я успела ее отдернуть, нежно провел большим пальцем по запястью. А потом шепнул:

– У тебя синяки. Извини, не хотел вчера причинить тебе боль, просто…

– Как ты их заметил? – фыркнула я, вырывая руку и пряча ее за спину. Дурацкий оборонительный жест, оставшийся с детства. – Сейчас же темно и ничего не видно.

– Я заметил их не сейчас, а на занятиях. Хотел попросить прощения после пары, но не успел. Ты очень быстро сбежала.

– За синяки прощаю. А за остальное… Нет, Влад. Это так не работает. – Я усмехнулась. – Ты не можешь играть со мной, когда тебе угодно. Делая вид, будто я тебе хоть немного нравлюсь.

– А ты и нравишься… – признался он. – Ты такая красивая, что не можешь не нравиться…

– А как же Вероника? Две девушки сразу не могут нравиться. Это неправильно.

Я не удержалась и заглянула в его глаза, утонув в их золоте. Черт! Готова поклясться: секунду назад они были обычными карими.

Влад был так красив, что я поплыла. Забыла о Даниле, о Веронике, обо всем. Но парень сам разрушил волшебство. Если бы не его слова, не знаю, что бы я сделала дальше. Возможно, поцеловала.

– С Вероникой все сложно…

– Будет просто – приходи, – ответила я, стряхивая наваждение. Сдаваться не хотелось. Я не понимала, что происходит, но не собиралась потакать желаниям. Лучше держаться от Влада как можно дальше.

Если еще несколько минут назад я хотела вернуться в зал, то сейчас поняла: пожалуй, стоит закончить вечер, пока не стало слишком поздно. Оттолкнула парня и устремилась прочь от шума и веселящейся толпы.

Пока я шла по коридору в сторону ведущего в общежитие подземного прохода, руки дрожали, а ноги подкашивались. Стало страшно: вдруг Влад последует за мной? Я не знала, что буду делать, если он проявит настойчивость. Запах его туалетной воды пьянил, а красиво очерченные губы заставляли мечтать о поцелуях.

Но Влад совсем не тот, кто мне нужен. Мне нужен Данил. Все мои подружки завидовали и говорили, что мы отлично смотримся вместе. А еще он вежливый, милый и очень привычный. Я ни разу не слышала от него грубого слова, а Влад нахамил мне дважды, и вряд ли извинения в конце вечеринки имеют какое-нибудь значение.

В коридоре оказалось безлюдно, и любопытство победило здравый смысл. Я решила, раз представился такой случай, мельком взглянуть на стену, где должна быть дверь, ведущая в тайный ход. Именно там, внизу, в подземелье, находилось то, что заставило сбежать Кирилла Дмитриевича. Ночью здесь пустынно, еще один шанс выпадет не скоро, а уходить после отбоя из комнаты только затем, чтобы изучить коридор, я вряд ли рискну.

Я подошла к стене и стала внимательно, кирпичик за кирпичиком, осматривать ее, ощупывая и изучая. Скоро заметила, что на этой стене, в отличие от противоположной, почти нет штукатурки. Красные старые кирпичи местами немного выкрошились, а местами сохранились как новые. Приглядевшись внимательнее, я заметила: на многих изображены змеи в разных позах. Ползущие, свернувшиеся в клубок или кобры, раздувшие капюшоны.

Я предположила, что ход открывается, если нажать на змеек в правильной последовательности, но проверить свою теорию не успела. Свет над головой мигнул и погас, коридор утонул в темноте. Стало неуютно. Страх липкими холодными щупальцами прополз по спине, сжал грудь, заставил сердце сбиться с ритма. Мысли путались. Становилось совсем жутко, я не видела даже носков своих туфель. Слабые освещенные пятна виднелись лишь где-то вдалеке, на выходе из мрачного коридора.

Под ногами послышалось шуршание, и я испуганно взвизгнула, подскочив и прижавшись спиной к стене. Я знала – это змеи. Просто чувствовала и боялась еще сильнее. Змеи были повсюду. Казалось, они сползли со стен и теперь окружили меня, приближаясь в темноте и норовя обвить мои ноги.

– Снова ты суешь свой хорошенький носик туда, куда не просят.

Влад неожиданно возник из темноты и подошел вплотную, прижимая меня к стене. В темноте можно было разглядеть лишь его лицо, оно казалось неестественно бледным.

Я попыталась ускользнуть, но он не позволил, прижавшись всем телом. За спиной – жесткая и холодная кирпичная кладка, а впереди – он. И непонятно, что пугает больше. Я с силой оттолкнула парня, упершись ладонями ему в грудь. Влад перехватил мои запястья и поднял руки над головой, прижав их к жесткой стене. Можно было закричать, но крик застрял в горле. Как завороженная, я смотрела в темные глаза стоящего передо мной парня и понимала: он не сделает мне ничего плохого.

– Все вышло случайно, правда, – пискнула я, справившись с волнением. – Я не хотела ничего такого.

– Нет, ты искала здесь то, о чем я просил тебя забыть. Зачем?

– Просто стало интересно. – Я сглотнула, не в силах отвести взгляд от его губ, находящихся слишком близко.

– Нет. Тебе совсем неинтересно, – прошептал он, склонившись к моему уху. Его голос завораживал и усыплял. – Ты ведь шла спать? – поинтересовался Влад.

Заметив мой утвердительный кивок, он наклонился ближе и осторожно поцеловал со словами:

– А быть может, ты уже спишь? Спишь ведь? Такое просто не может происходить наяву… – Он провел языком по моим губам, отпустил руки и, притянув, обнял за талию.

Мне было так хорошо и спокойно! Его губы сводили с ума и заставляли забыть обо всем на свете. Я с радостью поверила в то, что все это сон. Ведь во сне нет места угрызениям совести.

Рис.3 Змеиное братство

Глава 8

Тайны сгущаются

Рис.12 Змеиное братство
Влад

Три года назад кабинет директора модернизировали. Чтобы придать достойный облик старой унылой комнате, специально пригласили дизайнеров. Благодаря их усилиям даже длинный стол из темного дерева сочетался с восседающим за ним Анатолием Григорьевичем Катуриным. И вообще, весь интерьер был подобран так, чтобы специфическая внешность хозяина кабинета не смотрелась здесь чужеродно. Ломаные линии и металл со стеклом, присущие хай-теку, сочетались с роскошными элементами, взятыми из классицизма. Так, например, рядом с низким диванчиком из черной кожи стояла массивная напольная ваза с витыми ручками, привезенная из Каира одним благодарным родителем.

Влад не любил этот кабинет. Он и правда подходил директору лучше, чем любой другой. И поэтому отпугивал.

Сегодня Анатолий Григорьевич пребывал в благодушном настроении и не хмурился при взгляде на сидящего напротив сына. Влад вальяжно развалился на стуле и дремал. Его темная футболка помялась, а волосы растрепались сильнее, чем обычно. Сразу было видно – молодой человек провел бессонную ночь и не пытался это скрыть.

– Что скажешь о новеньких? – поинтересовался директор, открыв перед собой ноутбук. Казалось, собственный сын его интересовал гораздо меньше, чем виртуальный мир.

Но Владу было все равно. Он отозвался, даже не открывая глаз:

– Есть несколько примечательных экземпляров, но все они парни. А парни интересуют нас в меньшей степени.

– Не скажи. С прошлого года многое изменилось. Мы же вроде нашли ту, которую хотели.

Прежде чем сдержанно кивнуть, Влад немного подумал.

– Ты, как всегда, прав. К тому же основная масса новичков – слабые и бесперспективные. В этот раз ваша хваленая кампания по отбору дала сбой. Не знаю, что мы будем делать с ними следующей зимой.

– До следующей зимы далеко. Я надеюсь, к тому времени многое перестанет иметь значение. Меня больше интересует конец года.

– Кстати, одна подающая надежды девушка среди новеньких есть, – осторожно начал Влад, внимательно всматриваясь в лицо отца и пытаясь предугадать его реакцию. – Алина Крылова.

– Ты смеешься? – фыркнул Анатолий Григорьевич. – Она же ушла еще до наступления полуночи! И ее ты называешь «подающей надежды»?

– Ушла, – сдержанно кивнул Влад, не поддаваясь на провокационные усмешки отца. – Но у нее имелись на то причины, не относящиеся к…

– Причины не имеют значения, – покачал головой Анатолий Григорьевич и, подчеркивая серьезность разговора, захлопнул крышку ноутбука. – Ты же знаешь, Влад, вчера было первое испытание. Сильнейший не уходит вечером, он остается до утра. Нам важны не только способности, не только природная предрасположенность, но и личностные качества. Нам нужен лидер. Тебе нужен лидер. К счастью, ты его нашел, так ведь?

– Да, отец, – сжав зубы, кивнул Влад и опустил глаза в пол.

Так было всегда. Его мнение ни для кого не имело значения. Он всегда оставался лишь средством достижения чьих-либо целей. Иногда подобное положение дел расстраивало, но чаще всего Влад принимал его как должное. Он – оружие в руках сильнейших. Это его карма.

– Вот и замечательно. – Анатолий Григорьевич сделал попытку ласково улыбнуться, но вместо этого лицо исказила гримаса. – Вероника сильная девочка, она подходит тебе лучше, чем кто-либо. И я делаю ставку на нее.

– А ты не торопишься, отец? – задал Влад давно интересующий его вопрос, предполагая, каким будет ответ.

– Не думаю. Я ждал слишком долго. А что, возникли какие-то проблемы?

– Нет. Никаких проблем. Просто уточняю: излишняя спешка может привести к провалу. Но тебе лучше знать.

Влад давным-давно научился не спорить, привыкнув, что это бессмысленно. По крайней мере, с отцом, который прислушивался к единственному человеку на свете – себе. Правда, стоило отдать ему должное, практически всегда он оказывался прав.

– Нет, Влад, лучше знать тебе! От меня в нашем деле зависит крайне мало. Смотри, не подведи меня, – прищурился Анатолий Григорьевич и недвусмысленно погрозил пальцем. Его и без того суровый взгляд стал по-настоящему злым и не предвещал ничего хорошего. – И новенькая, Алина, она не та, которая нам нужна. Поверь моему опыту.

– Ты неправильно меня понял, – впервые за время разговора Влад открыто улыбнулся. Сейчас он был похож на обычного озорного старшекурсника. – Я просто отметил очевидное. Алина показалась мне самой перспективной. Вот и все. Ничего личного. Ты спросил про новеньких, я ответил. Кстати, обе ее соседки по комнате вряд ли смогут завершить обучение. Особенно Маша. – Молодой человек талантливо увел разговор от основного предмета, переведя его в безопасное русло.

– По поводу Марии я все давно понял. – Убедившись, что сын согласился с его доводами, Анатолий Григорьевич снова пришел в хорошее расположение духа. – Признаться, надеялся, что она не вернется. Но эта девушка слишком упорна и усердна. Ей не понять всех тонкостей. В нашем деле слишком многое зависит от врожденного потенциала. Не все, конечно, но если его нет, ничего не выйдет.

– Каждый сам выбирает судьбу, – безразлично пожал плечами Влад и вышел за дверь, не попрощавшись. Сантименты в их семье не приветствовались.

Коридор встретил непривычной тишиной. Ранним утром, после вечеринки в честь начала учебного года, мало кто из студентов мог подняться раньше полудня, даже занятия стояли во вторую смену. По зданию лицея, словно тени, ходили лишь довольные преподаватели.

– Елена Владленовна, – едва наклонив голову, поприветствовал Влад стоящую у окна красивую женщину. Прямая узкая спина, силуэт которой подчеркивает стильный черный пиджак, и густые огненные волосы, рассыпанные по плечам. С этого ракурса ей можно дать лет двадцать, не больше. – Вы к моему отцу?

– Зачем же так официально? – хищно улыбнулась Елена Владленовна, сделав шаг вперед и остановившись перед молодым человеком.

Она была высокой – на каблуках не уступала в росте Владу, – и ее пронзительные зеленые глаза с четкими стрелками смотрели прямо, а не снизу вверх. С такого расстояния стал виден ее истинный возраст – хорошо за тридцать. Вокруг ярких молодых глаз – тонкая сеточка первых морщинок, почти невидных, но ворующих драгоценную молодость. Складки у губ и на лбу, тщательно скрытые профессиональным макияжем, но все равно заметные, и стройная подтянутая фигура, которой могла позавидовать любая старшекурсница. Безусловно, эта женщина была великолепна и опасна. Она знала себе цену и не стеснялась выставлять счета.

– Разница в возрасте обязывает быть почтительным, – сдержанно отозвался молодой человек, пряча за вежливым тоном издевку.

Но это не осталось незамеченным.

– Ты никогда не забываешь напомнить мне об этом. Так ведь? – В глазах женщины мелькнули обида и едва сдерживаемая злость.

Он пожал плечами, показывая, что она сама это сказала, и со значением посмотрел на длинный коридор, ведущий к центральному холлу. Разговор тяготил. Влад помнил его наизусть и не надеялся услышать ничего нового.

– Ты же знаешь, возраст не имеет значения, – с усмешкой заметила Елена Владленовна. – По крайней мере, для тебя.

– Может быть, для вас не имеет значения.

– Ты слишком заигрался…

– Думаю, вас заждался отец, – довольно грубо перебил собеседницу Влад и шагнул в сторону, пытаясь уйти. – Вы в курсе, насколько он ревнив? – словно невзначай бросил парень. – Вам следует поторопиться.

– Ты прекрасно осведомлен о моем отношении к твоему отцу. Я уважаю его и не заставлю ждать. И ты в курсе, почему я с ним. Лишь потому, что ты опоздал на каких-то десять лет. Все может сложиться иначе, стоит тебе только захотеть.

– Но я не хочу, – жестко отозвался Влад, желая как можно быстрее закончить разговор. – Ничего измениться не может.

– Я сильнее, чем она, и ты это знаешь.

– Да, но она хочет меня, а ты – власти.

– Тут главное, чего хочешь ты! – ухмыльнулась Елена Владленовна и, развернувшись, скрылась за дверью директорского кабинета.

Влад остался в коридоре, пытаясь разобраться в том, чего же хочет он. Не эту рыжую стерву точно. Проблема в том, что и не Веронику. Только вот знать об этом не должен никто, иначе последствия могут стать необратимыми.

Встреча с Еленой – Влад знал ее с детства и до недавнего времени называл по имени, без отчества – зародила в душе сомнения. В последнее время с ним творилось что-то совсем неправильное. Все чаще вместо Вероники он ловил взглядом в толпе студентов новенькую Златовласку – Алину.

Она ему не нравилась, он ее совсем не знал, не хотел узнавать больше и даже не думал о ней. Но всякий раз, когда судьба сталкивала их вместе, Влад все с большей неохотой возвращался к Веронике. Та, кто всего несколько недель назад казалась совершенством, лучшим существом в целом мире, вдруг потеряла для него свою привлекательность. Сердце не билось при ее приближении, губы не сводили с ума, а слишком грубый голос иногда утомлял.

Влад еще цеплялся за остатки чувства, старался разжечь угаснувшее пламя, и иногда даже получалось, как, например, вчера ночью. Но потом снова слышал в коридоре звонкий смех, видел мелькнувшую в толпе золотистую косу, и все усилия рассыпались прахом.

Он знал: не появись Алина здесь, все оставалось бы как и прежде. Поэтому иногда ненавидел новенькую. Если бы она ушла, все могло бы вернуться на круги своя. Влад ничего не сказал отцу о своем состоянии. Ни словом не обмолвился о том, что ставит под угрозу осуществление грандиозных планов. Если Анатолий Григорьевич посчитает Алину угрозой, то, не задумываясь, избавится от нее. Поэтому следовало разобраться с проблемой самостоятельно. И лучший выход – не общаться со Златовлаской. Даже не смотреть в ее сторону.

Влад давно не жил вместе с отцом. Точнее, он никогда не жил с ним вместе. Раньше, в детстве, они делали вид, будто одна семья. Но притворство тяготило обоих. Сейчас необходимость в фарсе отпала, и Влад, как и любой другой лицеист, делил свою комнату с двумя однокурсниками – Яном и Темой.

Тема попал в их комнату совершенно случайно, год назад. Он не отличался ни красотой, ни талантами. И вообще держался в лицее лишь потому, что жил в компании директорского сына. Влад привык прикрывать и защищать друга. Он знал, что Тема неспособен пройти зимние испытания самостоятельно, и уже в сентябре искал возможность уберечь его от неприятностей. Но сейчас в комнате находился один Ян. Он сидел на столе лицом к окну. Поза лотоса казалась расслабленной и умиротворенной.

Влад готов был биться об заклад: глаза друга закрыты, и он медитирует. Ян помешался на восточных учениях и практиках и мог часами пытаться постичь дзен, ашу или нирвану. Молодой человек знал Яна тысячу лет, и его последнее увлечение настораживало.

– О чем думаешь? – с порога спросил Влад, падая на свою кровать и с подозрением косясь на неподвижную спину соседа в наспех накинутой рубашке.

– Конечно же, о вечном, друг, – безмятежно отозвался Ян. – О жизни и смерти, о бренности бытия. О чем еще я могу думать?

– Действительно, почему же я не догадался? – усмехнулся Влад и закрыл глаза.

– Ты от отца? – посерьезнев, поинтересовался Ян. Он развернулся и, спрыгнув со стола, пересел на стул.

– Да.

– Он до сих пор пребывает в эйфории от предвкушения скорого триумфа?

– Ты его неплохо знаешь, – горько усмехнулся молодой человек и закинул руки за голову.

– А мне немного жаль, – нерешительно произнес Ян. – Есть в сегодняшнем положении дел нечто завораживающее. Я буду скучать…

– Не уверен, что все будет так, как хочет он, – задумчиво отозвался Влад. Слова дались ему с трудом. Он никому об этом не говорил и вообще старался не думать. – Он стал слишком нетерпелив и амбициозен. Словно бежит от чего-то… Или к чему-то?

– У тебя есть причины считать, что годами планируемая операция потерпит крах? – сразу же насторожился Ян. В его черных глазах промелькнул интерес.

– Можно сказать и так, но я не готов об этом говорить. Подозрения, зародившиеся на интуитивном уровне. Возможно, просто волнение…

– А и не надо говорить. Я изначально не был уверен, что Вероника – та самая.

– Я этого не говорил.

– А тебе и не нужно. Я многое могу разглядеть самостоятельно. И с удовольствием посмотрю за тем, как события будут развиваться дальше. Тут становится интересно.

– Для тебя все не больше, чем игра. Так ведь?

Усмешка получилась горькой. Иногда Влад жалел, что нет никого, кто мог бы его понять. Ян никогда и ни к чему не относился серьезно.

– На то есть свои причины. Ты слишком многое пропустил, Ври…

– Не нужно громких имен, – покачал головой парень. – Я действительно пропустил многое и сейчас просто не понимаю, правильно ли поступаю – привык доверять отцу полностью. На сто процентов. Несмотря на то что не всегда с ним согласен, его слово священно. Я не могу иначе и не знаю, хорошо это или плохо. Меня так учили и по-другому не выходит.

– Рано или поздно прозрение наступит. А пока наслаждайся жизнью и тем, что имеешь.

– Думаю, так и поступлю, – стряхнув задумчивость, согласился Влад. – Какие у нас сегодня планы на вечер?

Рис.3 Змеиное братство

Глава 9

Сон наяву

Рис.13 Змеиное братство

Я не помню, когда в последний раз просыпалась настолько поздно. Полуденное сентябрьское солнце светило прямо в окно нашей комнаты, рассыпаясь зайчиками по моей подушке. Я и проснулась от ярких лучиков, прыгающих по лицу. А вот мои соседки, похоже, встали давно. Маша, как всегда, сидела за книгой, а Ксюша валялась на кровати с открытым ноутбуком и дрыгала ногой в такт музыке, играющей в наушниках.

– Ну, ты и горазда дрыхнуть! – отозвалась она. – Мы уже собирались тебя будить. Обед меньше чем через час. И ты не хотела идти на вечеринку! В итоге вернулась последняя и продрыхла до двенадцати часов! Умеешь же ты оторваться, Алинка!

– Мне кажется, я ушла оттуда не так уж и поздно. Правда, взглянуть на часы не пришло в голову, – смущенно отозвалась я и потянулась.

Мысли спросонья путались. Стало не по себе. Весь прошлый вечер был словно во сне. Я не могла его вспомнить и не знала, где заканчивается явь и начинается сон. И тот поцелуй… В какой момент произошел он и как я очутилась в своей постели? Рассматривала я изображения змей на стенах подземного перехода или это мне тоже приснилось?

Охватило странное беспокойство. Оказывается, не помнить минувший вечер – страшно.

Пробормотав пару невразумительных фраз, я проскользнула в ванную. Но даже контрастный душ не помог убрать пробелы в памяти. Я машинально смыла перед зеркалом остатки вчерашней косметики, смазала лицо кремом и расчесала волосы, одновременно пытаясь понять, что же все-таки произошло ночью после того, как я оставила Влада в коридоре.

Я раз за разом воспроизводила в памяти свой путь по подземному переходу и понимала, что снова возвращаюсь в сон, в котором со стен сыпались змеи, вырубался свет, изо всех углов раздавалось жуткое шуршание… А потом появлялся Влад и начинал меня целовать. О поцелуе думать не хотелось. Он хоть и произошел во сне, все равно заставлял краснеть и чувствовать себя виноватой перед Данилом.

Решив, что мучиться бесполезно, я завернулась в полотенце и вышла в комнату к девчонкам.

– Ты почему такая мрачная, Алина? – поинтересовалась Ксюша, выбирая между двумя парами кед – ярко-желтыми и ядовито-зелеными. – Опять повздорила с нашей самой популярной парочкой лицея? Не переживай ты из-за них! Вероника цепляется из вредности. Ревнует девчонка.

– Да все нормально. Мы даже не пересекались, – отмахнулась я, на автомате перебирая чистые тетрадки. У меня было несколько штук с котятками на обложке, три со щенками, две в огромных розовых сердцах и одна – случайно прихваченная в магазине – с мультяшным кладбищем и тыквами. Подстраиваясь под сегодняшнее настроение, я выбрала ее. Тем более сейчас у нас с Машей начинался спецпредмет, который имел длинное и заунывное название. Запомнить его я не смогла ни с первого, ни со второго раза. А у нас две пары этой тягомотины.

– Не обманывай, ты не умеешь, – упорствовала проницательная Ксюха. – Делись, я же все равно не отстану.

– А я тебе говорила, не смотри в сторону Влада, если не хочешь проблем, – не дала сказать ни слова Маша.

Она снисходительно взглянула на меня. На ее лице читалось «я лучше всех знаю, как нужно поступать правильно».

– Вы сговорились, да?! – не выдержала я. – Достать меня хотите? Ни с кем я не ругалась! С Вероникой просто не пересекалась, а Влад подходил в конце вечера, просил прощения и извинялся за синяки…

– Какие синяки? Почему мы не в курсе? – тут же насторожилась Ксюха, а я мысленно застонала, слишком поздно сообразив, что сболтнула подружкам лишнего. Пришлось пересказывать и свой ночной кошмар, и странную встречу в коридоре. Я умолчала только про то, что считаю, будто разговор Елены Владленовны с Владом шел о неожиданно исчезнувшем преподавателе – Кирилле Дмитриевиче.

– Много бы я отдала, лишь бы посмотреть на Влада Катурина, который у кого-то просит прощения, – мечтательно выдохнула Маша.

– Не стоило так рано уходить с вечеринки, – подмигнула я. – Тогда бы и не то увидела. Например, Ксюшу, зажигающую с Яном. Это было, на мой взгляд, гораздо занимательнее, чем извинения Влада.

– Что значит – зажигающую? – На лице Маши промелькнуло и тут же исчезло странное выражение, напоминающее ревность.

– Да так, ничего… – сразу же смутилась я, тем более Ксюха одарила меня гневным взглядом.

– Он просто танцует классно! – отрезала она. – А я тоже танцевать люблю. Одно время хотела профессионально заниматься хореографией. Но пришлось выбирать. Либо сюда, либо в хореографический. А вчера Ян сказал, что в лицее есть своя хореографическая студия. Приглашал заниматься. Не смотрите вы на меня так! У меня чисто профессиональный интерес!

– Правда? – с надеждой уточнила Маша и стала похожа на обиженного спаниеля. Два длинных кудрявых хвоста, в которые она забирала волосы, напоминали висящие собачьи уши.

– Правда-правда! – отмахнулась Ксюха и очень быстро перевела тему: – Так почему ты ушла в самом начале?

– Не знаю, – пожала плечами Маша. – Почему-то в последнее время я очень быстро устаю. Особенно на мероприятиях, где много народа. И рада повеселиться, но вчера разболелась голова, стало душно… И я ушла. Причем дома летом никаких проблем не было, а вернулась в лицей – и все стало по-старому. Может быть, Алина и права: я слишком много времени уделяю учебе. Но иначе тут нельзя.

– Мне, кстати, тоже вчера стало не очень хорошо, – задумчиво отозвалась Ксюха. – Ян предложил прогуляться, мы вышли в коридор, встали у раскрытого окна, и меня очень быстро отпустило. Но навалилась усталость, и я поняла: пора спать! Алин, а ты себя нормально чувствовала? Когда мы уходили, ты отплясывала вовсю!

– Нормально, у меня ничего не болело. Я вообще танцевала бы всю ночь. Но, во‑первых, вы обе ушли, и я осталась одна, а во‑вторых, побоялась, что у меня сегодня отвалятся ноги.

– Да уж, – понимающе кивнула Маша. – Не понимаю, как на таких каблуках передвигаться? А уж танцевать и вовсе невозможно. По крайней мере, долго.

– И не говори, – согласилась с ней Ксюха, наконец определившись с цветом кед. Она выбрала кислотно-зеленые и такой же пояс к лицейской клетчатой юбке.

Мне хотелось расспросить подругу про Яна, но я решила отложить разговор до лучших времен. Интуиция подсказывала: черноволосый красавец не оставил равнодушной нашу скромную праведницу Машу, а значит, при ней эту тему лучше не развивать. Еще не хватало, чтобы девчонки разругались из-за парня. Они и так не больно ладили в силу разницы характеров и жизненных позиций. Насколько была серьезна Маша, настолько Ксюха отличалась легкомысленностью. Для одной вся жизнь представляла собой полосу труднопреодолимых препятствий, а для другой была полноводной рекой, двигаясь по течению которой можно получить максимально много.

– Сейчас в столовую и на пары? – жизнерадостно поинтересовалась Ксюша. – Вы знаете, что сегодня нам поставили совместные занятия общим потоком?

– Да, – пожала плечами Маша. – Произошла накладка, и сегодня почти весь лицей будет присутствовать на «Методике психологической разгрузки и релаксации».

– Я никогда не смогу запомнить название этого предмета полностью! – сморщилась Ксюха.

– Как можно объединить вместе несколько потоков? – возмутилась я. – Уровень знаний ведь у всех разный!

– Ну, во‑первых, здесь не так много учащихся – вспомни общее собрание. Во-вторых, зал очень большой. В-третьих, предмет специфический. Это медитация. Садишься в позу лотоса и представляешь себя бабочкой или цветочком. Муть, короче, я этот предмет терпеть не могу! И зачем нам его поставили? Мало того что бесполезный, так у меня после него вечно голова раскалывается. Лучше бы отдали время под что-то необходимое.

– То есть там будут вообще все-все? – уточнила со страхом я.

– Да нет, только наш, культурологический профиль. Но если ты беспокоишься о Владе и Веронике – они там будут, – с каким-то изощренным удовольствием добавила Маша.

– Ладно, – я примирительно махнула рукой. – Этот предмет, как и сладкая парочка, – неизбежное зло. А сейчас пойдемте скорее, а то в столовой снова будет полно народа. Придется сначала стоять в очереди, а потом обедать второпях.

В столовую мы все-таки опоздали. Когда пришли, очередь растянулась почти до двери. Поэтому толком поесть не получилось. Тетрадку я брала зря, как и надевала лицейскую форму. По дороге в зал Маша осведомилась, не забыли ли мы с Ксюхой спортивные костюмы.

– Да мы и не знали, что их нужно брать с собой! – возмутилась моя подруга. – Ты почему не сказала раньше?

Маша неопределенно пожала плечами, а мы с Ксюшей помчались обратно в комнату. По дороге встретили несколько девушек в спортивных штанах и разноцветных маечках и решили переодеться в комнате, чтобы не тащить с собой лишние вещи. К тому же зал для медитаций находился на первом этаже в корпусе, отведенном под общежитие. От нашей комнаты идти совсем недалеко, нужно лишь спуститься по лестнице и свернуть направо.

И все же в огромный, похожий на футбольное поле, зал мы с Ксюхой вбежали за несколько секунд до звонка. Схватив пару гимнастических ковриков, помчались занимать оставшиеся свободные места.

Студенты сидели хаотично, кто где хотел, сбиваясь в небольшие группки и кружки.

– Ксюш, давай к нам! – махнул рукой Ян, и моя соседка, улыбнувшись, направилась в его сторону.

Мне ничего не оставалось делать, лишь тоскливо двинуться следом. Ян сидел не один. Сегодня собралась вся компания: его сестра, Вероника с Владом и валяющийся на спине Тема. Рядом с ними, похоже, располагались ВИП-места, куда никто не рисковал садиться без приглашения. Поэтому там было просторнее, чем в остальном зале.

Увидев меня, Вероника скривила губы, но промолчала, отвернувшись в сторону и повиснув на шее у Влада.

Взглянув на молодого человека, я покраснела, а он мне лукаво подмигнул. Вот и понимай как знаешь, что это было? «А вдруг поцелуй – не сон?» – промелькнула в голове шальная мысль, но я тут же запретила себе об этом думать. Наяву я не стала бы целоваться ни с кем, кроме Данила. И тем более с Владом.

Присев на ярко-желтый коврик, я стащила кроссовки и скрестила по-турецки ноги так, как это делали остальные. Посмотрев по сторонам, с удивлением увидела Машу, разместившуюся буквально в метре впереди нас. Я не сразу узнала ее со спины. На ней был мешковатый серый спортивный костюм. Волосы она забрала в высокий пучок.

Маша, как всегда, отличилась, выбрав вместо демократичной турецкой позы позу лотоса. Кроме нее так сидели еще несколько человек: Влад, Вероника и Ян с сестрой в том числе.

Я посмотрела на них и решила не экспериментировать. Боялась, что если и загну так ноги, разогнуть обратно не смогу.

Пока я осматривалась, Ксюха уже как ни в чем не бывало смеялась над шутками Яна. Она успела перекинуться парой слов с Вероникой, мимоходом похвалив ее белый узкий топик и отдав должное фирме, которая его произвела.

Сначала настороженная, уже через пару минут пассия Влада увлеченно обсуждала с Ксюхой производителей спортивной одежды и мило улыбалась. Похоже, если Вероника хотела, она могла быть вполне приветливой и милой.

Предмет вел хмурый и неулыбчивый Денис Сергеевич. Он напомнил мне профессионального борца в отставке – сломанный нос и гора мышц, слегка заплывших жиром. От таких людей не ждешь многословности, их изначально подозреваешь в косноязычии и некоторой ограниченности. Поэтому, когда Денис Сергеевич сдержанно поприветствовал группу громким, хорошо поставленным голосом и начал внятно объяснять суть, цели и задачи предмета, я была очень удивлена. Нам не соврали, когда говорили, что преподают в лицее настоящие профессионалы.

– Жизнь в современном мире – это череда непрерывных стрессовых ситуаций. От того, насколько быстро вы научитесь выходить из них с наименьшими потерями для психического здоровья, зависит ваше будущее. Сейчас работодатели ценят не только квалифицированность и компетентность, но и стрессоустойчивость. Из ряда возможных кандидатов предпочтут того, который сумеет быстро и правильно среагировать в сложной ситуации. Работодателям не нужны сотрудники с неустойчивой психикой, они ценят хладнокровие и решительность. Развить эти качества вам и поможет наш предмет. Мы не будем запоминать его длинное и сложное название. Проработав несколько лет, я понял: девяносто процентов лицеистов настолько сильно его коверкают, что проще именовать эту дисциплину «медитация».

На занятиях мы будем учиться правильно расслабляться и медитировать. Методика психологической разгрузки и релаксации – это смесь йоги, восточных учений и моих собственных наработок в этой области. Как понять, что вы делаете все правильно у меня на занятиях? – задал Денис Сергеевич риторический вопрос, на который тут же сам и ответил: – После занятий вы должны чувствовать прилив сил. Два часа мы с вами правильно дышим, расслабляемся и запасаемся энергией на весь оставшийся день. В дальнейшем занятия вам будут ставить в первой половине дня, так они принесут наибольшую пользу. Ну, а сейчас, так сказать, вводная часть. Из-за накладок и неустоявшегося расписания нас сегодня очень много. Объединены и новички, и те, кто занимается у меня очень давно. Отсюда несколько нюансов. Никаких сложных методик не будет, только база. Новички, смотрим и слушаем внимательно, стараемся повторять и почувствовать хоть что-то. Все остальные – работаем вполсилы и не забываем: сегодня на занятиях вы не одни. Для тех, кто занимается давно, самое главное – не перестараться.

Рис.3 Змеиное братство

Глава 10

Трагедия

Рис.14 Змеиное братство

Тепло – в зале хорошо топили. Достаточно удобно. Подо мной мягкий гимнастический коврик, а из динамиков доносится музыка. Только странная. Медленная, протяжная, расслабляющая, но с вплетающимися в основной ритм ударными. Мерная барабанная дробь завораживает, заставляет сердце менять ритм, подстраиваться.

Сначала мне было некомфортно. Биение сердца стало сильным, прерывистым, кровь застучала в ушах… Но я быстро привыкла к музыкальному сопровождению и следующие полчаса лежала на спине со скрещенными на груди руками, пытаясь познать истину и представляя себя бабочкой или мотыльком.

Наконец дыхание и сердечный ритм выровнялись. Ударных я почти не слышала, просто отдыхала и скучала. Едва не уснула, но сумела взять себя в руки. В кои-то веки я была полностью согласна с Машей: предмет оказался на редкость неинтересным и глупым.

Но, с другой стороны, лежать и ничего не делать гораздо приятнее, чем писать диктант или разбираться в непонятных воззрениях ассирийского мудреца Заратустры. К тому же минут через сорок я начала что-то чувствовать: умиротворение, легкость во всем теле и неожиданный прилив сил. Мне стало хорошо и комфортно.

– Перерыв пять минут! – скомандовал Денис Сергеевич, когда я только-только начала получать удовольствие от происходящего.

Я села на коврике, потянулась и, не удержавшись, зевнула. Тревоги отошли на второй план, настроение улучшилось, и я почувствовала себя просто замечательно – отдохнувшей и полной сил. Видимо, медитация не такая уж бесполезная штука – расслабляет здорово. К моему удивлению, не все лицеисты чувствовали себя так же. Сидящая рядом Ксюха поморщилась и шепнула:

– Терпеть не могу валяться без дела! Голова разболелась – вот и все сомнительное удовольствие.

Словно прочитав ее мысли, Денис Сергеевич поинтересовался:

– Все ли хорошо себя чувствуют? Слабость? Тошнота? Головокружение или головная боль у кого-нибудь есть?

Несколько человек подняли руки, и преподаватель, сдержанно кивнув, показал на дверь, разрешая им уйти.

– О, да тут можно валять дурака! – обрадовалась Ксюха и тоже с надеждой покосилась на выход.

– Не обольщайся, – улыбнулся Ян. Он закинул руки за голову и устроился поудобнее на ковре для медитаций. – Узнает, что соврала, будет хуже. Денис Сергеевич у нас неплохой, но уж больно злопамятный.

– А откуда он узнает? – с интересом уточнила девушка.

Я для себя отметила, что у Яна, как и у Влада, нет браслета-змейки. Зато имеется татуировка: черный, профессионально набитый змей, свивающийся в три кольца вокруг предплечья, чуть повыше локтя. Голова змея скрыта рукавом темно-синей футболки.

– Он, может быть, и кажется с первого взгляда простаком, но опыт работы у него огромный, – не заметив моего взгляда, рассказывал Ян Ксюхе. – И лучше ему не врать. Но если тебе стало плохо, лучше уйди. Может стать хуже.

– Да нет, не плохо, – покачала головой Ксюха, – просто скучно. Я люблю бегать и прыгать, а не лежать словно труп!

– А ты думай о чем-нибудь приятном… – загадочно намекнул Ян и демонстративно закрыл глаза, улыбнувшись.

Я перевела взгляд на его сестру, внимательно посмотрела на руки и сделала то же открытие. У Яны не было браслета. Татуировку я не заметила, но это ничего не означало. Она могла быть на любой части ее тела. У всех остальных старшекурсников браслеты имелись. Видимо, эти трое, включая Влада, находились на каком-то привилегированном положении. Хотя это странно. Браслет же – отличительный знак, символ. Зачем его снимать?

Разобраться в этом сейчас было невозможно, поэтому я вздохнула и последовала примеру Яна, иначе взгляд постоянно натыкался на Влада, который, как назло, сидел напротив меня. В узкой майке и серых спортивных штанах он привлекал меня больше, чем обычно. Бронзовые мускулы на его руках не давали покоя и раз за разом заставляли возвращаться мыслями в сегодняшний сон. Я отчетливо помнила, каким сильным казался в нем парень.

Едва закрыв глаза, я тут же погрузилась в воспоминания, которых просто не должно было остаться. Из-за таких откровенных и ярких снов я чувствовала себя предательницей. Неужели этот чертовски красивый парень будет теперь преследовать меня не только наяву, но и в снах?

Додумать мысль мне не дали. Денис Сергеевич скомандовал:

– Ну, все отдохнули? Начинаем второй этап! Выполняем все то же самое. Но чуть с большим усердием. Новички, не расслабляемся! А то я видел, как некоторые из вас бесстыдно спали. Здоровый сон – это хорошо. Но не у меня на занятиях.

Во второй раз в приятное расслабляющее состояние удалось погрузиться быстрее. Повинуясь словам Дениса Сергеевича, я пыталась почувствовать потоки энергии, которые приближаются извне, и почти увидела разноцветные тоненькие лучики, струящиеся со всего зала и наполняющие меня силой. Дышать стало легче, лежать не хотелось. Я чувствовала, что в этом состоянии готова свернуть горы. Время летело незаметно.

– Отдыхаем!

Этой команде повиноваться не хотелось. Я совсем не устала и не видела причин прекращать накатывающее волнами сонное блаженство. Хотелось и дальше витать в плотном облаке живительной силы, но Денис Сергеевич окликнул снова:

– Отдыхаем! Команда касается всех!

Я тут же открыла глаза, с ужасом думая, что единственная ослушалась приказа, но с удивлением увидела, как вместе со мной так же лениво поднимается Вероника. Щеки девушки раскраснелись, а глаза странно блестели. Сидящий рядом Влад смотрел на свою подругу со снисходительной улыбкой. Выражение лица Вероники мне показалось знакомым. Тот же взгляд я видела у девушки на вечеринке, посвященной первому сентября.

Я оглянулась по сторонам и заметила двоих лицеистов, до сих пор лежащих со скрещенными руками. Маша – ну, с ней-то все ясно, она во всем стремится быть лучше – и Тема.

Маша медленно, словно нехотя, начала подниматься, тяжело опираясь на локоть. Тема так и остался лежать.

Яна, которая валялась на животе на коврике рядом с парнем, очень обеспокоенно на него взглянула, потом вскочила и, нагнувшись, шепнула:

– Темыч?

Влад странно посмотрел на нее и, перепрыгнув через ноги Вероники, кинулся вперед.

– Что-то произошло?

Денис Сергеевич устремился в нашу сторону, но Тема медленно открыл глаза.

– Все нормально, – отмахнулась Вероника, не заметив, какой ненавидящий взгляд кинул в ее сторону Влад.

– Темочка! – присела рядом с парнем на колени Яна. – Ты в порядке? Голова кружится?

– Нормально, – чуть слышно прошептал он и попытался сесть.

Взгляд у парня был отсутствующий. Я видела, что от слабости у Темы дрожат руки, и хотела позвать преподавателя, но Яна сделала странную вещь: она наклонилась, обняла Темыча за шею и поцеловала. Это был не мимолетный дружеский поцелуй. Похоже, сам парень не ожидал от подруги подобного поведения. Он отстранился от нее, собираясь что-то сказать, но не стал, замерев с приоткрытым ртом.

А Яна, хитро усмехнувшись, сказала:

– Теперь тебе значительно лучше! Так ведь?

Я возмущенно отвернулась. В моем понимании, подобное поведение прямо на занятиях недопустимо. Тем более Теме нужен врач, а не поцелуи. Я только собралась высказать свое мнение, как услышала крики.

– Денис Сергеевич! Маше плохо!

Я резко развернулась и увидела, что Маша так и не смогла подняться. Она в нелепой позе замерла на полу.

– Как это произошло? – Преподаватель подскочил и перевернул ее на спину. Маша была без сознания.

– Не знаю, – начала девушка, которая сидела рядом с Машей. – Она встала самой последней. Медленно. Я сразу подумала, что ей нехорошо, но она вроде села. А потом начала заваливаться на пол! Почему она отключилась? Это серьезно?

Закрыв рот руками, студентка попыталась сдержать рыдания.

Я переглянулась с бледной Ксюхой, кинулась вперед и присела на пол, взяв прохладную Машину ладонь. Рядом на колени плюхнулась Ксюша. К моему удивлению, следом за нами устремился Влад.

– Эй, вы! – по-хозяйски крикнул он двоим первокурсникам. – Быстро помогите Денису Сергеевичу отнести ее в медблок.

Преподаватель исподлобья взглянул на Влада, но, не сказав ни слова, подхватил бесчувственную девушку на руки и направился к выходу. Парни придерживали перед ним дверь.

– Все нормально, – резко бросил Влад в зал. – Это обычный обморок. Через полчаса она придет в себя, а вы пока наслаждайтесь неожиданной передышкой. Думаю, на сегодня занятия окончены.

– Пойду посмотрю, что с Машей! – Я запоздало бросилась к выходу, но стоящий рядом Влад бесцеремонно поймал меня в охапку со словами:

– Стоп! Ты никуда не пойдешь! Думаю, там прекрасно разберутся и без тебя.

Я замерла в его объятиях не в силах выдохнуть. Парень был таким же сильным, как и в моем сне. Казалось, его руки отлиты из стали.

Наваждение быстро прошло. Я поймала возмущенный взгляд Вероники и попыталась вырваться, но безуспешно. Влад только стиснул меня сильнее, прижимая к себе и не позволяя брыкаться. Почувствовав за спиной его горячее тело, похоже, состоящее только из мышц, я ощутила неловкость и опустила глаза. К щекам прилила кровь, и я лишь надеялась, что окружающие спишут это на возмущение и злость.

– Иди к себе в комнату, с ней все будет нормально, – шепнул Влад мне прямо на ухо, словно невзначай скользнув губами по мочке.

От такой наглости я потеряла дар речи и не смогла возразить, когда он отпустил меня и отступил на шаг. Щеки пылали, сердце бешено колотилось, дыхание сбилось… А Влад стоял напротив и улыбался как ни в чем не бывало.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и вышел в коридор за большинством лицеистов. Вероника выпорхнула за ним, напоследок одарив меня ненавидящим взглядом. Девушка Влада не была дурой и все прекрасно видела. Это пугало. Не хотелось бы встретиться с ней тет-а-тет.

Зал быстро опустел, и мы с Ксюшей остались одни.

– Мне кажется, мы ей ничем не поможем, – вздохнула Ксюха. – Думаешь, ее понесли в медблок?

– Не знаю. – Я поежилась. – Проверим?

Подруга неопределенно пожала плечами. Не сговариваясь, мы пошли на поиски медицинского кабинета. Нашли без труда, но дверь оказалась закрыта.

– Ничего не понимаю. Куда она пропала?

– Представления не имею. Может, «Скорую» вызвали? У кого бы спросить?

Только вот никого из преподавателей не было, и «Скорую» у ворот лицея я тоже не видела. Все будто сквозь землю провалились. Так ничего и не выяснив, мы вернулись в свою комнату.

– Куда все подевались? – всплеснула руками подруга и уселась на подоконник окна, выходящего во внутренний двор лицея. Парковка перед главным входом была видна как на ладони.

– «Скорую» мы отсюда в любом случае увидим, – удовлетворенно заключила Ксюха и обняла колени руками. – Не могу поверить, что с Машкой произошла такая трагедия! И вообще не понимаю, что случилось. Ты думаешь, нам скажут?

– Мы выясним. – Я упрямо сжала губы, не сказав Ксюше о своих подозрениях.

Я предполагала, куда могли деться Маша и наши преподаватели. В подземном переходе между общагой и главным корпусом находился еще один проход – в тайные подземелья. А вдруг там располагается какая-нибудь секретная лаборатория, в которой над людьми проводят эксперименты? Маша пострадала от одного из них, а преподаватели просто стараются все скрыть? Мысль, конечно, совсем глупая, но ничего другого в голову не приходило. С каждым днем мне все меньше нравился этот элитный лицей. Наверное, права была бабушка, не стоило сюда поступать.

– Ты сиди и смотри, вдруг подъедет «Скорая». А я пойду прогуляюсь до медблока? – обратилась я к Ксюше, кинув спортивный костюм в корзину для грязного белья.

– Конечно, но смысл? Там было закрыто.

– Ну мало ли, вдруг кто появился, – не стала сдаваться я.

Не говорить же подруге, что я собираюсь найти тайный проход в секретную лабораторию, где проводят опыты над лицеистами. Мне самой эта мысль казалась безумной, но ее непременно стоило проверить. Хотя бы для того, чтобы не думалось.

Прежде чем выйти в коридор, я с тоской посмотрела на ноутбук. Я почти сутки не выходила на связь. Вчера была вечеринка, сегодня с утра я проспала, и до сих пор у меня не дошли руки черкнуть пару милых глупостей Данилу. Он звонил два раза. Вчера вечером я не слышала звонка из-за громкой музыки, а сегодня не могла взять трубку, так как опаздывала на пару.

Я прихватила мобильник, решив позвонить Данилу и маме по дороге к подземному переходу.

Рис.3 Змеиное братство

Глава 11

Кобра-убийца

Рис.15 Змеиное братство

Из комнаты я отправилась прямо в подземный переход, не надеясь, однако, на то, что там будет безлюдно. Из-за несчастного случая, произошедшего с Машей, занятия прервались на середине, и никто не думал учиться дальше. Лицеисты кучковались в коридорах, взволнованно обсуждали случившееся и пили чай, а преподавателям было не до студентов. Напоминающая хищную птицу Елена Владленовна – и та куда-то пропала, оставив своих шумных подопечных без надзора.

Мне пришлось нарезать несколько кругов по холлу, выпить два стакана чая и один капучино, который я купила в столовой, несколько раз вернуться из одного корпуса в другой, каждый раз останавливаясь у стены, на которой во сне видела изображения змей, прежде чем удалось разглядеть их наяву. Зато я успела поговорить по телефону с мамой и нагло соврать ей, что у меня все хорошо. Потом позвонила Данилу, но он отделался лишь парой ничего не значащих фраз, торопливо чмокнул в трубку и отключился. Пока я разбиралась со своими проблемами, у моего парня появились иные заботы. От этого стало грустно, но ненадолго. Я заметила, что коридор наконец-то опустел, и приблизилась к стене с изображением змей.

Признаться честно, я надеялась, что их там не окажется. Потому как если змейки на кирпичной кладке – не сон, то и поцелуй, получается, тоже? Или он мне приснился? А как это узнать? Не спрашивать же Влада напрямую? Ведь если ничего не было, он поднимет меня на смех. А если и было, тоже поднимет. И в любом случае вряд ли скажет правду.

Змеи, изображенные на старых кирпичах, породили больше вопросов, нежели дали ответов. Тем более я так и не успела понять, как открывается потайная дверь. Пока я разглядывала нечеткие изображения, в коридоре снова начал появляться народ. Из главного корпуса устремились группы взволнованно переговаривающихся учащихся.

– Стой! – Оторвавшись от созерцания стены, я поймала за рукав пробегающего мимо парня из нашей группы. – Что там стряслось? Из-за чего сыр-бор?

– А? – Он затормозил и удивленно уставился на меня большими светлыми глазами в обрамлении пушистых бесцветных ресниц.

– Куда все несутся? Какие-то неприятности произошли?

– Там менты приехали, нас всех из холла выгнали, – запыхавшись, отозвался он и попытался смотаться.

Но я крепко держала его за рукав.

– Не менты, а полицейские, – педантично поправила собеседника я и выругалась, про себя отметив, что становлюсь похожей на Машу. – Зачем они приехали?

– Никто не знал. Но когда Анатолий Григорьевич с Еленой Владленовной стали всех выгонять, Димка, ну такой, рыжий… – начал объяснять парень, но я его перебила:

– Да ладно, не суть важно!

– Короче, он был в туалете, выйти быстро не успел и поэтому подслушал. Случайно, конечно!

– А как он вышел? Проскочил мимо Елены Владленовны? – с ужасом поинтересовалась я. Незаметно проскользнуть мимо нашей местной мегеры было просто нереально.

– Да разве мимо нее проскочишь! – отмахнулся мой сокурсник. – Он до сих пор в туалете сидит, прячется и время выжидает. Но несколько минут назад позвонил мне, чтобы рассказать новости!

– Какие? – холодея, спросила я. Полиция редко сообщает хорошие новости. Но если с Машей случилось что-то серьезное, по идее об этом должна уведомлять руководство лицея не полиция, а наоборот.

– Нашли Кирилла Дмитриевича! – возбужденно начал парень. – В лесу. Мертвого. Видимо, он вышел погулять…

– Неужели? – Чтобы сдержать крик ужаса, я прикрыла рот руками. – Но кто? Как?

– А вот тут начинается самое интересное, – заговорщическим тоном продолжил парень, спеша поделиться новостью. – Знаешь, от чего он умер?

– Нет, конечно. Зачем спрашиваешь?

От страха дрожали губы.

– Его укусила змея. Предположительно, кобра.

– В нашем лесу? Совсем недалеко от лицея?

– И это не самое страшное, – кивнул парень, подогревая мой интерес. – Судя по расположению отпечатков зубов, голова у кобры была величиной с человеческую. И это без учета капюшона. Ты можешь представить себе эту тварь? Какого она должна быть размера? Метров шесть, не меньше.

– И она где-то поблизости? – Я сглотнула, чувствуя, что мне становится плохо. Для полного набора неприятностей нам не хватало только гигантской кобры, ползающей где-то совсем недалеко.

– Что вы тут делаете?

Сердитый оклик заставил нас отскочить друг от друга. Мой информатор, пробормотав слова извинения, как-то очень быстро испарился, а я осталась стоять перед раздраженным Анатолием Григорьевичем, растерянно хлопая глазами и старательно изображая дуру.

– Мне бы хотелось узнать… – заикаясь, начала я, чувствуя, что не могу справиться с волнением. – Как дела у Маши?

– С вашей подругой все будет в порядке, – раздраженно бросил директор. – Просто она переутомилась. Нельзя так сильно себя нагружать. Вот и заработала срыв из-за собственной беспечности.

– И где она?

– В больнице, но все будет хорошо. Полежит, отдохнет. Силы восстановит. А сейчас прошу простить, мне некогда.

Я смущенно отступила, но, поймав тяжелый взгляд, поняла: стоит уйти, и побыстрее. С подозрением озираясь, я направилась в сторону общежития, а Анатолий Григорьевич остался стоять у стены, на которой были изображены змейки. Жаль, что я так и не успела разобраться, как открыть потайной ход. Видимо, сделать это незаметно днем не получится. Придется возвращаться ночью, когда темно, страшно и есть риск наткнуться на Елену Владленовну, от которой обязательно влетит. Вряд ли она простит, если попадусь ночью в коридоре во второй раз.

К себе я шла совершенно подавленная. В голове все смешалось: трагедия, случившаяся с Машей, убийство Кирилла Дмитриевича и особенности собственного мировосприятия. Складывалась странная и пугающая картина. Кирилл Дмитриевич, встретив меня в коридоре, предупредил об опасности и велел как можно скорее отсюда убираться. Сам он последовал этому совету тем же вечером, но далеко не убежал. Его нашли со следами укуса на шее, а я накануне слышала очень странный разговор между Владом и Еленой Владленовной. Я не верила, что эти два случая не связаны! Какие секреты сокрыты в потайных коридорах? Откуда взялась гигантская змея? Хорошо хоть с Машей все обошлось.

– Но я не заметила «Скорую»! – потрясенно сказала Ксюша после того, как я передала ей слова Анатолия Григорьевича. – Зато видела полицейскую машину…

– Они тоже с печальными новостями, – отмахнулась я и поведала другую грустную историю. Точнее, ту ее часть, которую услышала от однокурсника в коридоре.

– Да что же здесь творится? – воскликнула Ксюха. – Кирилл Дмитриевич мертв, как дела у Маши – неизвестно! Если она в больнице, то почему я не видела подъезжающую «Скорую»? Если она не в больнице, то где? И зачем соврал Анатолий Григорьевич?

– Ничего не знаю, Ксюш. – Я легла на кровать и закрыла глаза. Начинала болеть голова. – Но, с другой стороны, сама посуди: зачем им врать по поводу состояния и местонахождения Маши? Кстати, ты, случайно, не знаешь номера телефона ее родителей? Мы могли бы связаться с ними. Они-то точно в курсе произошедшего.

– К сожалению, нет. Я посмотрела ее ноутбук, но на нем стоит пароль, а я исключительно пользователь. Подобрать пароль выше моих сил.

– И у меня вряд ли получится, – вздохнула я. – Люди обычно используют какие-то простые и значимые лично для них комбинации цифр.

– Попробовала ее год рождения и так, по мелочи. Но я слишком плохо ее знала, чтобы вычислить все возможные комбинации. Даже не в курсе точной даты рождения.

– Все, – отмахнулась я. – Больше не могу думать. Голова сейчас просто взорвется. Давай спать, а завтра с утра определимся, что делать дальше. Быть может, все разрешится само собой.

– Всего лишь восемь вечера, – с сомнением отозвалась Ксюха, но после непродолжительных сомнений добавила: – Но ты права, сегодня мы ничего не сможем сделать. Голова болит, и самое верное решение – лечь поспать. А завтра у кого-нибудь узнаем телефон Маши. Как же мы сами не догадались обменяться номерами?

– Необходимости не было, – пожала плечами я. – Мы же везде вместе ходили и жили в одной комнате. Просто не представилось случая.

Я уже присмотрелась к Ксюхе и неплохо знала ее привычки, поэтому преспокойно поставила мобильник на виброзвонок и завела будильник на два часа ночи. Я была твердо уверена: моя соседка не проснется, а я получу возможность проверить, что находится за каменной стеной.

«Любопытной Варваре на базаре нос оторвали», – ехидно нашептывал внутренний голос, но слушать его не хотелось. В этом лицее творилось слишком много странного. Хотелось убедиться, что все нелепые подозрения необоснованны. Я слабо верила в наличие тайной лаборатории в катакомбах под лицеем, куда унесли Машу, как и в то, что смерть Кирилла Дмитриевича не случайна. Но испытывала буквально физическую потребность убедиться в этом. Избавить себя от тени сомнений, которые не давали спокойно спать и прокрадывались в сны серебристыми змейками, ползущими по руке; воителями, стоящими по колено в крови древнего змея и прочими глупостями.

Я сходила в душ и переоделась в спортивные штаны и ярко-желтую футболку. И прямо так залезла под одеяло.

– Ты даже переодеваться не будешь? – сонно отозвалась со своей постели Ксюша и перевернулась на другой бок.

– Нет, – ответила я. – Настроение плохое, буду спать так.

– Ну, как хочешь, – буркнула подруга и через несколько минут засопела.

А я долго не могла уснуть. Перебирала в голове события, произошедшие за последнюю неделю, и автоматически крутила на запястье заметно потеплевший браслет-змейку. Еще с утра он казался мне ледяным, а сейчас словно подстроился под температуру тела. Вместо овец на ночь, пытаясь уснуть, я считала змей, отчетливо представляя перед глазами стену в подземном переходе.

Днем я не успела разобраться в механизме, зато сейчас, вспоминая отдельно каждое изображение, начала немного понимать. На кирпичах была изображена ползущая змея, точнее, несколько ее состояний. Сначала – свернувшаяся в клубок. Потом – расправляющаяся в длинную извивающуюся линию; настороженно поднимающая голову; раздувающая капюшон и последняя – атакующая с открытой пастью. Можно предположить, что на изображения нужно нажать в этой последовательности, чтобы они показывали изменения, происходящие с коброй, когда она готовится к атаке. Если я, конечно, права и потайной механизм работает именно так.

Мне казалось, что после этой догадки вообще не получится уснуть, но, как ни странно, открытие, наоборот, успокоило меня, и я очень быстро провалилась в глубокий, мутный сон без сновидений.

Вибрирующий звук из-под подушки не сразу проник в мое сознание. Я вытаскивала себя из сна, словно из тягучего, черного дегтя. Машинально нажала на будильнике кнопку «отклонить» и села на кровати, не открывая глаз. Первой мыслью было плюнуть на все и спать дальше, но я знала: утром буду мучиться угрызениями совести. Поэтому нехотя поднялась и на ощупь прошла к двери. Подхватила с пола у тумбочки приготовленные вечером кроссовки и босиком проскользнула в коридор.

Было тихо, пустынно и темно. Сегодня даже ночники на стенах не горели, только одна тусклая лампочка в конце коридора. Нужно было прихватить из дома фонарик, но я не могла предположить, что он здесь пригодится. Идти было страшно: в темноте вечерние страхи стали реальнее и осязаемее. Наверное, стоило рассказать все Ксюхе и взять ее с собой. Она бы меня точно поддержала, а идти вдвоем не так страшно.

Я некоторое время боролась с желанием вернуться в комнату разбудить соседку, но решила идти в одиночку. Не хотелось делиться своими бредовыми и необоснованными предположениями.

В подземном переходе оказалось совсем темно и промозгло. Я поежилась и осторожно двинулась вперед, стараясь не стучать зубами от холода и страха. Чтобы разглядеть хоть что-то, приходилось подсвечивать себе мобильником. Руки похолодели, а колени дрожали, пока я негнущимися пальцами нажимала изображения на кирпичах.

Когда коснулась первой змейки, по подушечкам пробежал легкий ток, покалывая кожу. Я испуганно ойкнула и отдернула руку. Но потом осмелилась и нажала снова. Несильный электрический разряд повторился, проскочила едва заметная голубенькая искра. Видимо, механизм сделали в двадцатом веке, но достаточно давно, раз работал он неисправно.

Осталось нажать на последнюю змейку. Сердце от волнения колотилось в бешеном ритме. Я не знала, чего боюсь сильнее: угадать или ошибиться. Наконец осторожно коснулась изображения, и массивный кусок стены бесшумно отъехал в сторону.

Рис.3 Змеиное братство

Глава 12

Подземелье

Рис.16 Змеиное братство

Я ждала скрипа несмазанных шестеренок, свисающей паутины, но ничего подобного здесь не было. Только темный, длинный и знакомый коридор, освещенный тусклыми лампами.

Осторожно шагнув на бетонный пол, я внимательнее огляделась по сторонам, но, как и в прошлый раз, не заметила ничего особенного. Неудивительно, что в первый день я не сразу поняла, что свернула не в ту сторону.

Я погасила экран мобильника и убрала телефон в карман, здесь и так было достаточно светло. Тем более глаза привыкли к темноте. Несколько раз вздохнув, я уверенно направилась вперед по коридору, стараясь ступать бесшумно. Т-образный перекресток возник впереди неожиданно: я просто уперлась в тупик, не сразу сообразив, что вправо и влево отходят два более узких и темных тоннеля.

Поколебавшись, я свернула налево, и тут же услышала за спиной странный шуршащий звук, словно кто-то полз по моим следам. Самым верным решением было бы повернуть назад и бежать куда глаза глядят из этого жуткого места, но страх парализовал. Я остановилась, боясь вздохнуть, и с замиранием сердца вслушалась в давящую на уши тишину. Где-то далеко мерно капала вода.

Кап. Кап. Кап…

Медленно, неторопливо, гулко. Словно отсчитывала время… Только вот до чего? Чем дольше я стояла, тем некомфортнее себя чувствовала. Темный и мрачный коридор угнетал, вгонял в тоску. Бурый пол и серые кирпичные стены с плесенью вызывали неприятные ассоциации. Место походило на канализацию, и запах здесь витал соответствующий – отвратительный, терпкий. Не канализационный, но все равно неприятный и знакомый. Я не сразу вспомнила, где встречала его раньше, так как давно не была в серпентарии. Именно так пахли змеи.

Сердце застучало сильнее. Не раздумывая, я развернулась и кинулась к выходу. Не хватало нос к носу столкнуться с тварью, убившей преподавателя.

Добежав до поворота, я резко остановилась и обомлела, не в силах ни двинуться с места, ни заорать. За углом застыло странное существо, я заметила его краем глаза: огромная змея, которая при моем приближении резко метнулась в сторону, словно испугалась.

Одно неуловимое движение – и тварь, которую я не успела толком рассмотреть, сменила позу. Сначала я не поверила своим глазам. Всхлипнула, не в состоянии выдавить рвущийся из горла крик, а потом в ужасе прислонилась к стене, чувствуя, как слабеют ноги. Я поняла, почему тварь отшатнулась от меня. Потому, что змеиным у нее был лишь хвост.

В конце коридора, спиной ко мне и склонив голову, стоял высокий широкоплечий мужчина или, быть может, парень. Он специально замер так, чтобы было невозможно рассмотреть лицо. Смуглое сильное тело с красивыми плечами и спиной, похожей на перевернутую трапецию, начинаясь от лопаток, покрывали блестящие, темно-зеленые, практически черные чешуйки, которые плавно перетекали в длинный, извивающийся змеиный хвост.

Я наконец закричала. Стоящее впереди существо выглядело завораживающе уродливым и красивым одновременно – я чувствовала исходящую от него силу. Казалось, еще миг – и человекозмей развернется и кинется на меня. Сожмется кольцами, ломая кости, и, умирая, я все-таки смогу рассмотреть его лицо. Почему-то я была уверена, что его узнаю.

Додумать мысль не успела, так как человекозмей и впрямь начал разворачиваться. Я сильнее вжалась в стену, понимая, что бежать бессмысленно.

По чешуйчатой спине прошла металлическая волна. Многочисленные чешуйки словно перемещались по поджарому мускулистому телу, уплотняясь, закрывая все большую и большую площадь кожи. Повернувшись вполоборота ко мне, мужчина поднял руки. Я все еще не видела его лица. Лишь правое плечо и длинное змеиное тело, которое сотрясла судорога, поднимающаяся от хвоста к человеческому торсу. Казалось, что у корчащегося впереди существа ломаются все кости, чешуя с металлическим лязгом поглощает руки, выворачивает назад и, сковывая, прижимает к туловищу.

Я затаила дыхание. Чуть повыше плеч у человекозмея раздулся яркий, с желтыми симметричными пятнами капюшон, и ко мне развернулась огромная шестиметровая кобра. Жуткий взгляд янтарных немигающих глаз с узкой прорезью зрачка и распахнутая пасть с длинными, похожими на клинки клыками, с которых стекает яд.

Высовывающийся раздвоенный язык заставил похолодеть от ужаса. Я знала – распахнутый капюшон не предвещает ничего хорошего. Я не могла соображать или бежать, только стояла у стены и орала, чувствуя, что сейчас потеряю сознание.

Змей смотрел не отрываясь. Его крупные глаза гипнотизировали, и я не могла отвести взгляд от тупорылой, покрытой черной, блестящей чешуей морды. Никогда бы не подумала, что змея может быть столь совершенной. Светло-бежевое брюхо и внутренняя сторона капюшона контрастировали с темной мордой и спиной. Мелькающий между зубами раздвоенный язык походил на тонкую золотистую ленту.

Один молниеносный прыжок – и загипнотизировавшая меня тварь оказалась рядом. Я почувствовала усилившийся змеиный запах и сглотнула, пытаясь подавить тошноту. Огромная блестящая морда застыла прямо напротив моего лица. Янтарные глаза пристально и осмысленно меня разглядывали. Я готова была поклясться – это существо разумно.

– Ш-ш-ш-ляш-ш-шся не там!

Шипение, напоминающее членораздельную речь, окончательно выбило меня из колеи. Я снова всхлипнула, прикрыла голову руками и сползла спиной по стене, чувствуя, что отключаюсь.

* * *

Будильник звонил надсадно и громко. Я засунула руку под подушку и зацепилась хвостом металлической змейки за наволочку. Воспоминания о ночи вернулись сию же минуту. Хлынули потоком, заполняя голову, заставляя задыхаться. Я рывком села на кровати, судорожно сглатывая и оглядываясь. Сбивающееся дыхание вырывалось из груди, а из глаз брызнули непрошеные слезы.

– С тобой все нормально? – испугалась Ксюха и, спрыгнув с кровати, направилась ко мне.

– Все хорошо. – Я поспешно вытерла слезы и отвернулась. – Просто дурацкий сон.

Я слезла с кровати и, прихватив, полотенце, захлопнула дверь в ванную. Из зеркала на меня смотрело изможденное, зареванное, бледное существо. Я разглядывала свое отражение, словно пытаясь понять, что со мной происходит. В зелено-голубых глазах застыл испуг, и от этого они казались еще больше. Узкий подбородок и плотно сжатые губы.

На мне все так же были спортивные штаны и майка, но я не могла поверить, что просто проспала заведенный на два часа ночи будильник.

Ополоснув лицо ледяной водой, я села на пол, прислонившись затылком к эмалированной ванне. Я до мелочей помнила свой сон. В горле комом стоял сильный, приторный змеиный запах, а пальцы покалывало, словно по ним пробегали голубые электрические искорки. Закрывая глаза, я могла воспроизвести каждую чешуйку на спине змеечеловека. Помнила разворот его плеч, каждую мышцу на сильной, словно вырезанной из малахита спине. Его руки с выступающими косточками тренированных запястий и идущие по предплечьям вены в момент трансформации. В голове намертво отпечатался каждый позвонок человекозмея. Выгибающийся, удлиняющийся, прежде чем превратиться в часть змеиного тела.

– Алин! – обеспокоенно крикнула из комнаты Ксюха. – Ты там уснула?

– Иду! – как можно беспечнее отозвалась я.

Быстро встала, снова плеснула холодной водой в лицо, торопливо почистила зубы и натужно улыбнулась своему отражению в зеркале.

– Ксюш, прости, что так долго, – сокрушенно пробормотала я, пропуская подругу в душ. – Просто задумалась…

– Да ничего, я о тебе беспокоилась, – пожала плечами соседка и захлопнула за собой дверь.

А я, присев на кровать, разложила перед собой косметику. Обычно я практически не красилась, но волнение, страх и признаки бессонницы стоило скрыть от любопытных глаз. Я думала, ночью получу ответы, но она породила лишь новые вопросы. Решение, родившееся внезапно, показалось единственно верным: я не хотела учиться здесь и дальше. Но о том, чтобы сказать об этом родителям, не могло быть и речи. Конечно, они выполняли практически все мои капризы, но я не думала, что одобрят этот. А единственное, чего я боялась сильнее происходящих здесь странностей, – это разочаровать папу и маму. Пока не будет веской причины бросить учебу в элитном лицее и вернуться домой, придется находиться здесь и делать вид, что у меня все хорошо.

К тому моменту, как посвежевшая и накрашенная Ксюша вышла из ванной, я тоже успела привести себя в порядок. Тональник скрыл круги под глазами, румяна замаскировали бледность, и я почувствовала себя намного лучше. Даже смогла изобразить подобие беспечной улыбки. Я почти успокоилась. Мой телефон все так же лежал под подушкой, значит, я просто проспала. А сон, каким бы страшным он ни был, можно пережить и забыть.

Перед началом пар нас всех снова собрали в актовом зале. Собрание объявили, как обычно, по громкоговорителю в холле. Мы с Ксюшей только что вышли из столовой и хотели отправиться на занятия. По расписанию у нас стояли пары Влада, и это портило настроение прямо с утра. Мне не нравилось притяжение между нами, которое мешало и мне, и ему. Но приходилось мириться. Я заинтересовалась его предметом, да и читал его Влад интересно. Поэтому нужно не зацикливать внимание на мелочах и постараться просто учиться.

Я думала, на собрании пойдет речь о трагическом случае, произошедшем с Машей. Что мы наконец узнаем о его последствиях и о том, что случилось с нашей соседкой. Но Анатолий Григорьевич заговорил совсем о другом.

– Мы вынуждены сообщить вам печальную весть, – мрачно начал он. – Всеми горячо любимый преподаватель – Кирилл Дмитриевич Соколов – трагически погиб на территории лицея. Его смерть стала для нас настоящим ударом, и мы всем коллективом скорбим по талантливому педагогу и хорошему человеку. Но я собрал вас здесь не только по этому поводу.

Анатолий Григорьевич пригласил на сцену высокого мужчину в форме.

– Это подполковник МЧС Сергей Васильевич Малышев. Скажу сразу, руководство лицея было против столь крайних мер, но ваша безопасность превыше всего. Поэтому, пожалуйста, выслушайте Сергея Васильевича очень внимательно.

Со своего места я заметила, что Анатолий Григорьевич недоволен присутствием в лицее представителя официальных структур. Похоже, его появление было для директора неожиданностью, и он представлял его нам без удовольствия.

– На Кирилла Дмитриевича напала огромная змея, – начал представитель МЧС без предисловий и приветствий. – Он погиб от ее укуса, и в связи с этим мы вынуждены ввести режим чрезвычайной ситуации. С этого дня и до тех пор, пока тварь не поймают, запрещены любые прогулки за забором, ограждающим двор лицея. На остальную территорию и особенно в лесополосу выход строжайше запрещен.

– Что, и конные прогулки отменяются? – возмутился кто-то из первых рядов. – А как же наши занятия?

– От конных прогулок необходимо воздержаться в первую очередь. Мы должны сделать все возможное, чтобы нападение не повторилось, и надеемся, вы проявите благоразумие и поспособствуете нам в этом. Вы все взрослые люди и должны понимать, что от вашей сознательности зависит ваша жизнь.

– И ни слова про Машу! – возмутилась Ксюха, когда собрание закончилось. – Как будто и не случилось ничего!

– Словно ее просто не было, – поддержала подругу я и отправилась за ней на занятия. – Но мы с тобой в любом случае узнаем, что произошло. Сходим после пар к Елене Владленовне, у нее должны быть координаты учеников и родителей.

– Слушай! А ведь это идея! – воодушевилась Ксюха и даже заулыбалась.

Рис.3 Змеиное братство

Глава 13

Урок змееведения

Рис.17 Змеиное братство

Пару Влада поставили в той же небольшой уютной аудитории, в которой занятия проходили в первый раз. Сегодня мы с Ксюшей оказались умнее и уселись на последний ряд. Я хотела находиться как можно дальше от Влада и не привлекать к себе лишнего внимания. Впрочем, первые парты были плотно оккупированы самыми бойкими девицами с нашего курса. От них невыносимо несло смесью различных духов, косметики и лака для волос. Я даже немного пожалела Влада. Наверное, через полтора часа он выйдет отсюда с дикой головной болью. К счастью, на последней парте тяжелый запах косметики почти не ощущался.

К паре младшего Катурина наши девчонки приготовились с особой тщательностью – макияж, почти вечерние прически и незастегнутые верхние пуговицы одинаковых лицейских блузок. Я немного понимала этих влюбленных дурочек. Когда Влад появился в кабинете, перешептывания прекратились. Хитрый прищур темных глаз, небрежно расстегнутый воротник рубашки стального цвета и дорогой, отлично сидящий пиджак. Не преподаватель – мечта. Особенно если учесть его манеру вести предмет – открыто, непринужденно и со знанием дела.

– Нас решили запереть здесь, как в клетке, – скорее констатировал факт, нежели возмутился он. И привычно присел на угол учительского стола. Влад словно подчеркивал, что не совсем преподаватель, а скорее переходная ступень между студентом и им.

– Это вообще ужасно! – стройным хором поддержали его девчонки с первой парты.

– Ну, не так уж и ужасно, – подмигнул Влад и тут же потерял к ним интерес. – Зато мне не пришлось долго думать над темой сегодняшней лекции. Она сама родилась в голове прямо на общем собрании. Итак, записывайте: «Змеи в мифологии Древней Индии. Их роль и значение». Сегодня мы с вами поговорим о змеях и связанных с ними верованиях, распространенных на территории Индии. А также постараемся разобраться в том, как относились к змеям индусы. В конце пары вы ответите мне на вопрос, почему именно змея изображена на гербе нашего лицея. Ответ предоставите в письменном виде. И избавьте меня от банальщины вроде «Змея – символ мудрости». Проявите фантазию и те знания, которые получите в течение сегодняшнего занятия.

Итак, начнем. Исходящая от змей опасность была очевидна для древних индийцев. Укус ядовитой змеи практически стопроцентно означал смерть. Змей боялись и вместе с тем почитали. Местом особого змеиного культа до сих пор является город Баттиса-Шарален. Здесь в день праздника нага-панчами люди ловят определенное количество змей, которые являются символическими воплощениями богов. Змей в течение всего праздника держат в глиняных горшках и корзинах, кормят молоком, мышами и другой пищей, а потом относят в лес и отпускают. По индуистским преданиям, число змей-богов доходит до тысячи. Начало свое они ведут от Кадру, жены создавшего мир мудреца Кашьяпы, и носят название «наги». Существа божественного происхождения со змеиным туловищем и человеческой головой. Вообще в индуистских легендах встречается несколько вариантов описаний нагов. Это связано и с разнообразием источников, и с преданием о том, что наги могут менять свой облик. Иногда нагов изображают как людей со змеиными хвостами вместо ног. Иногда как людей с капюшоном кобры за спиной, а иногда – как змей с человеческой головой. Им принадлежит подземный мир – патала, где наги стерегут подземные богатства. Нагов почитают как мудрецов и магов, способных оживлять мертвых и менять внешность. В человеческом облике наги часто живут среди людей, причем их женщины – нагайны – славятся своей красотой и нередко становятся женами богов и героев.

Я не могла поверить. Все время, пока Влад читал лекцию, он, не отрываясь, смотрел на меня, и в его глазах нет-нет да и вспыхивали пугающие янтарные искры. Он словно специально для меня рассказывал про нагов. Чтобы я прочувствовала их величие и исходящую от них опасность. Зачем? Откуда он знает, что с момента моего приезда в этот чертов лицей меня преследуют змеи? Может быть, не одну меня?

– Самый известный из змееподобных – повелитель нагов Шеша. Один из величайших индуистских богов, хотя его влияние во многих источниках недооценивается, – как ни в чем не бывало продолжал вещать Влад, словно не замечая моего настороженного взгляда и побледневшего лица. – Мы поговорим о нем позже. Наги являются защитниками не только материальных, но и духовных ценностей. Во многих оккультных науках «нагом» – змеем – называют мудреца.

– То есть у нас на гербе изображена совсем не змея? – хихикнули с первой парты.

– Или не совсем змея?

– Кто знает? – улыбнулся Влад. – На все – ваша фантазия. Я жду от вас интересных трактовок герба лицея.

Лекция Влада заставила меня задуматься. И иначе взглянуть на собственный сон. Мне стало страшно. Парень словно знал о том, что со мной происходит, – мои страхи, тайны и, самое главное, сны. Но в работе я написала какой-то высокохудожественный бред. Наверное, как раз потому, что голова была занята совсем иными мыслями. Я раз за разом задавала себе один и тот же вопрос: «Почему в этом месте все завязано на змеях? Даже лекции и мои сны?»

– Пошли? – одернула меня Ксюша, отрывая от раздумий. Она сдала наши работы и стояла у парты, ожидая, пока я сложу в сумку тетрадь и ручки.

– Куда? – дернулась я.

– Как куда? – возмутилась она. – Алин, ты меня пугаешь. Точно все в порядке? А то витаешь где-то в облаках. Встаешь посередине коридора и забываешь обо всем на свете. Куда мы с тобой собирались сходить перед парой?

Я пожала плечами и виновато покосилась на подругу, приходя к выводу, что и правда забыла обо всем на свете.

– Мы собиралась сходить к Елене Владленовне и попросить у нее телефон Машиных родителей.

– Точно! – Я хлопнула себя по лбу. – Прости, видимо, совсем заучилась. Все эти неприятности и странности сбивают с толку.

Идти к Елене Владленовне было боязно. Я недолюбливала ее и старалась не попадаться на глаза, отчетливо помня нашу первую встречу и грубые слова помощницы директора о том, что мне стоит повзрослеть. А я взрослеть не хотела. Меня устраивали мои плюшевые мишки, рамочки в сердечках для фотографий и розовый айфон. Я этим жила и не понимала, почему подобное недопустимо, если милые сердцу вещички делают мое существование веселее и приятнее? Неужели быть взрослым – значит разучиться радоваться мелочам и вычеркнуть из жизни все то, что умиляло в детстве? Если так, то я еще побуду какое-то время ребенком.

Кабинет Елены Владленовны находился на первом этаже главного корпуса, недалеко от столовой. В просторном и светлом холле с высокими, почти во всю стену, окнами, из которых был виден запущенный лицейский сад. Я и предположить не могла, что заросшие аллеи и нестриженые газоны могут смотреться так завораживающе красиво. Багряные листья каштанов выглядели вызывающе на фоне едва пожелтевших берез. Осень началась недавно, и ее краски промелькивали лишь кое-где. На разноцветных кронах низких «чайных» кустов, в бледном золоте листьев липы и побуревшей траве, припорошенной первыми опавшими листьями.

– И разберись, наконец, с этим эмчеэсником! – услышали мы вопль Анатолия Григорьевича из-за закрытой двери кабинета своей помощницы. – И, пожалуйста, не так, как сделала это с Соколовым! Понятно?

Директор едва не сбил нас с ног, когда выскочил из кабинета в коридор. Елена Владленовна с испуганным взглядом и приоткрытым ртом замерла в дверях.

– А вы что здесь делаете? – огрызнулся Анатолий Григорьевич, заметив меня с Ксюхой.

Я вообще потеряла дар речи, а более смелая подруга тихонько пискнула:

– А-а-а-а… мы вот, – она ткнула пальцем в сторону замершей в дверях женщины.

– К Елене Владленовне. – Я прокашлялась.

– Заходите, – пожала плечами помощница директора и махнула холеной рукой, приглашая нас в кабинет.

Я с интересом огляделась. Помещение маленькое, больше похожее на каморку, нежели на полноценную комнату, но обставленное с изысканным вкусом. Женскую руку можно было заметить везде: в идеальном порядке на письменном столе из темного дерева; на полках между симпатичными безделушками и в гармонично подобранных цветах в интерьере – бежевом, шоколадном и кирпично-красном. Они дополняли друг друга. Чашка, оставленная на тумбочке возле светлого дивана с низкой спинкой, и та оказалась коричневой. А на шее Елены Владленовны был небрежно завязан кирпично-красный шелковый шарфик.

– Простите, вы стали свидетелями неприятной сцены, – вздохнула помощница директора. Она повернулась к нам спиной и налила себе в стакан из графина воды. – Это ужасное происшествие с Кириллом Дмитриевичем и последующий приезд МЧС потрясли всех. Подобные события очень плохо скажутся на репутации лицея, – добавила она, и я поняла, что это волнует Елену Владленовну сильнее всего. – Анатолий Григорьевич в последнее время был не очень доволен работой Кирилла Дмитриевича, – она сокрушенно покачала головой, и ни один волос из безупречной прически не шелохнулся. – Ну, вы слышали, какое сильное впечатление он производил на молоденьких учениц. Не все родители относились к его харизматичности адекватно. Я должна была чуть мягче разговаривать с ним. Кирилл Дмитриевич отличался изрядной впечатлительностью. Но мне и в голову не пришло, что он решит демонстративно хлопнуть дверью и уйти! А потом его нашли в лесу…

Елена Владленовна поставила стакан на стол, на секунду прикрыла лицо руками, глубоко вздохнула и повернулась к нам со словами:

– Извините за неуместное проявление чувств. Просто столько всего навалилось… Вы хотели задать вопрос?

– Да. – Я с подозрением посмотрела на Елену Владленовну. – Было что-то в ее поведении неестественное, словно она считала себя обязанной пояснить разговор с директором. Хотя в этом не было нужды. К чему отчитываться перед студентами?

– Так зачем вы пожаловали? – поторопила нас она, присаживаясь на свое рабочее место и включая компьютер. Системник тихо загудел, и атмосфера в кабинете сразу же стала рабочей.

– Мы хотели узнать телефон родителей нашей соседки по комнате, – вместо меня ответила Ксюша. – С Машей вчера на паре случился обморок, и мы не знаем, насколько серьезно она пострадала. И переживаем. Анатолий Григорьевич сказал, что ее отвезли в больницу. Но, возможно, от родителей мы узнаем чуть больше.

– Не беспокойтесь, – приторно улыбнулась женщина. – С Машей все в порядке. Ее действительно увезли в больницу. Она ослаблена, но скоро поправится.

– Она вернется сюда?

– Это будут решать ее родители. Вы можете узнать у них сами. – Елена Владленовна несколько раз щелкнула мышкой, отыскивая нужный документ на рабочем столе, и потянулась за ручкой.

– Вот. – Она отдала Ксюше маленький бледно-зеленый листочек-стикер, на котором размашисто написала номер мобильного телефона. – Это мобильник Машиной матери. А сейчас извините, но мне предстоит обстоятельный разговор с представителями МЧС. Будем надеяться, получится избавить вас от плена в стенах лицея как можно быстрее.

Пропустив нас вперед, Елена Владленовна вышла в коридор и закрыла кабинет на ключ. Мы с Ксюшей подбежали к ближайшему окну и присели на низкий подоконник. Я достала мобильник и аккуратно ввела цифры с бумажки.

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – отстраненно произнес женский голос, который у многих вызывал ненависть. Он был связан с невозможностью дозвониться тому, кому нужно, и в тот момент, когда это жизненно необходимо.

– Почему-то телефон выключен, – расстроенно пожала плечами я.

– Ну, мало ли? У меня у мамы тоже с телефоном вечные несчастья. То сел, то в машине забыла. То поставила на виброзвонок и не услышала, – утешила меня Ксюха и отмахнулась. – Позвоним попозже!

– Возможно, ты права. – Я согласно кивнула и поднялась с подоконника. – Пойдем скорее, а то опоздаем. У нас сейчас занятия порознь, а потом аж две пары «Фитнес-технологий» на улице совместно. Может быть, их отменят в связи с чрезвычайной ситуацией?

К нашему величайшему сожалению, ничего не отменили, и новомодный предмет «Фитнес-технологии», по сути, оказавшийся банальной физкультурой, проходил на лужайке сзади главного корпуса. Кто придумал ставить сдвоенную пару, я не знала, но успела проклясть не один раз. Мы вымотались настолько, что еле доползли до своей комнаты. А там нас ждал сюрприз. Пока мы отсутствовали, пропали все Машины вещи, включая книги, мелкие безделушки и ноутбук. Не переодевшись, мы кинулись выяснять подробности.

Елена Владленовна сухо сказала:

– Врачи констатировали сильное переутомление, и родители Маши выбрали здоровье дочери, которое для них важнее, нежели престижный диплом. Они забрали документы и вещи.

– То есть они были здесь?

– Да, уехали буквально полчаса назад.

– А тот телефон Машиной мамы, он выключен… – робко начала я. – Как так? Почему мы не смогли дозвониться?

– К сожалению, ничем не могу помочь. Другого у меня нет. Думаю, это временное явление. Позвоните позже. Хорошо? Кстати, неужели вы не пробовали звонить на Машин номер? – поинтересовалась помощница директора, демонстративно изучая монитор. Думаю, она давала нам понять, что пора бы заканчивать задавать вопросы.

– Мы не знаем ее номера, – смущенно призналась Ксюха. – Всегда ходили вместе, даже не пришло в голову спросить.

Елена Владленовна еще раз холодно улыбнулась и пожелала нам удачи, но, видимо, не слишком искренне, так как телефон Машиной мамы по-прежнему оставался вне зоны действия сети. Мы пробежались по всем этажам, прежде чем у одной Машиной однокурсницы нашли номер мобильника нашей бывшей соседки. Но этот телефон тоже молчал. Маша не просто ушла из лицея, она словно исчезла.

– У нее не было здесь друзей, – пожала плечами Ксюша. – А на нас она смотрела свысока и немного презрительно. Так что все может быть…

– Не знаю, – вздохнула я. – Как-то все это странно. Не сходится. Не может человек за сутки оборвать все контакты. Наверное, ей хуже, чем нам говорят? И поэтому не отвечает ни один телефон?

– Но, Алин, у нас не получилось выяснить правду. Мы испробовали все, но не получили результата. Я искала ее аккаунты в интернете, но если они у нее и были, то не под своим именем. Мы вряд ли теперь об этом узнаем. Если захочет, то свяжется с нами сама.

Мне не хотелось ничего, но сегодня в актовом зале проходил конкурс ораторского мастерства. Первокурсники в нем не участвовали, но нас обязали прийти послушать и поучиться. Специализированный лицей готовил из своих выпускников отличных специалистов во всех гуманитарных областях, кроме всего прочего, нас учили говорить и убеждать собеседников в своей правоте. В другое время мне даже интересно было бы послушать выступления лицеистов, но сегодня я сидела безо всякого желания. Участники рассказывали о том, кем хотели бы стать в будущем и как планируют осуществить свою мечту, а я думала лишь о том, что сегодня вечером придется переступить через себя и нанести визит Владу.

Я удивилась, когда на сцену вышла Вероника. Я с подачи Маши считала девушку Влада ограниченной, помешанной на шмотках красоткой, но к яркой внешности она оказалась еще и умна. Опасное сочетание. Если есть в мире харизматичность, то Вероника – ее живое воплощение. Она завоевала зал за полминуты. Ее негромкий бархатный голос покорял, словам хотелось верить, а прелести профессии главы пресс-службы Президента Российской Федерации она расписала так хорошо и с таким знанием дела, что я внезапно поняла, что тоже хочу там работать.

К концу ее выступления я не сомневалась в том, что она добьется желаемого. Эта девушка, похоже, всегда добивалась того, чего хотела. На ее фоне я чувствовала себя неуверенной и косноязычной. Хорошо, что нам не пришлось выступать. Мне не хотелось бы опозориться перед пассией Влада.

Я собиралась немного отдохнуть после двух пар физической нагрузки, утомительной беготни по этажам в поисках Машиного номера телефона и полутора часов конкурса ораторского мастерства, но сон не шел. Руки дрожали, а сердце колотилось не только в положенном месте, но и в животе. Отвратительное состояние нервного возбуждения, во время которого начинает болеть голова, тошнит и не получается взять себя в руки.

Рис.3 Змеиное братство

Глава 14

Сбежать на волю!

Рис.18 Змеиное братство

Спустя несколько дней Маша так и не объявилась. Я пыталась поговорить с Владом, Ксюха доставала Яна, но ответов мы не получили ни от того, ни от другого. Влад отшучивался, Ян сделал вид, что вообще не понимает, о чем идет речь, и мы сдались. Просто не понимали, что еще можно сделать.

В пятницу с самого утра меня вызвал к себе директор. Я обрадовалась, так как к вечеру четверга начала переживать, что мамина просьба отпустить меня домой на выходные останется без внимания. Когда мы подавали необходимые для поступления документы, нас предупреждали – в первые полгода лицеисты не имеют права покидать территорию учебного заведения. На выходных часто проходят дополнительные занятия, факультативы или общественные мероприятия, присутствие на которых обязательно. Маму подобное положение дел не обрадовало, да и меня тоже, но хорошее образование казалось важнее, чем еженедельные поездки домой. Да и добираться до города не очень удобно. Лицей располагался в стороне от проезжей части и остановок маршруток. Прежде чем выйти на трассу, где останавливались автобусы, необходимо было пройти около двух километров пешком по пустынной проселочной дороге. В связи с режимом чрезвычайной ситуации, объявленным в лицее после смерти Кирилла Дмитриевича, я боялась, что меня не выпустят вообще.

Несмотря на то что последние несколько дней Елена Владленовна не отходила от подполковника МЧС ни на шаг, строгий запрет на прогулки за территорией лицея все еще действовал, нервируя и лицеистов, и преподавателей. Помощница директора, занятая важным делом, даже перестала за нами следить. Вилась вокруг проверяющего, словно кошка или скорее змеюка, ползущая за жертвой. Улыбалась, хватала под локоток, демонстрировала красоты запущенного сада и готовилась при любом удобном случае сожрать. Но пока безрезультатно. Сергей Васильевич был непоколебим. Хорошо, что минувшие два дня шел дождь, и мы все равно сидели по комнатам. Нам повезло – в общежитии везде имелся бесплатный вай-фай, а то можно было бы умереть со скуки.

– Разрешите? – Я тихонько постучалась в кабинет директора и приоткрыла дверь.

– Да, заходи, Алина, – кивнул Анатолий Григорьевич.

Он сидел за письменным столом у окна. Рядом на стуле расположился Влад. Молодой человек был чем-то недоволен. Он кинул на меня ненавидящий взгляд и отвернулся, перебирая на отцовском столе бумаги. Движения резкие, нервные. Я поймала себя на мысли, что не удивлюсь, если Влад запустит чем-нибудь в меня или в стену.

– Вы звали? – уточнила я, переминаясь с ноги на ногу в центре кабинета. Стул рядом со столом директора занял Влад, а на диван я садиться не решилась.

– Твои родители просили, чтобы на эти выходные ты приехала домой.

– Да, – кивнула я. – У бабушки день рождения, а она в больнице…

– Стоп-стоп! – Директор замахал руками. – Мне не важно зачем.

Он сморщился, показывая, что его не волнуют чужие семейные проблемы, и мне стало не по себе. Этот человек пугал и отталкивал. Своей внешностью, тяжелым взглядом, манерой поведения и пренебрежительным тоном. Сейчас, находясь с ним в одной комнате, я чувствовала себя неуютно. Руки дрожали, а сердце начало колотиться по непонятной причине.

– Так мне можно домой? – сглотнув, спросила я и разозлилась, потому что голос прозвучал тонко и противно. В нем невольно проскользнули просящие, жалостливые нотки.

– Все сложно… – Директор задумчиво побарабанил пальцами по столу и бросил на меня неприязненный взгляд. – На выходные я тебя отпустить не могу, на этой неделе у вас запланировано несколько важных мероприятий. Например, лекция профессора культурологии и истории Радникова Петра Ефимовича. Он человек занятой и, к сожалению, может приезжать к нам лишь по субботам. Пропускать я вам не советую. Второй проблемой является то, что мы не имеем права выпустить вас за ворота без сопровождения. Могу предложить такой вариант. Я отпускаю вас на сегодняшний день. Ваши основные пары заканчиваются в двенадцать, те занятия, которые будут после обеда, вы можете отработать на следующей неделе. Если кто-нибудь из родителей сможет приехать и забрать вас в двенадцать и привезти обратно до отбоя, я вас отпущу.

– Но это нереально! – бледнея, отозвалась я. – И мама и папа не успеют так быстро отпроситься с работы.

– Это хуже… – Анатолий Григорьевич задумчиво потер подбородок и пристально уставился на меня, словно пытаясь запомнить каждую черточку моего лица. Светлые, почти прозрачные глаза смотрели настороженно и недобро.

Я попыталась отвернуться, но не смогла. Внезапно начала кружиться голова и подкашиваться ноги. Никто в жизни еще не внушал мне физический страх. Я и предположить не могла, что такое бывает.

– Но у меня есть для вас еще одно решение. – Анатолий Григорьевич наконец перестал буравить меня взглядом и посмотрел сына. Я вздохнула с облегчением. Головокружение постепенно проходило. – Вас может отвезти и привезти Влад. Ему уже есть восемнадцать, и я не думаю, что на машине вас подстерегает опасность. Ни одна змея, какой бы огромной она ни была, не сможет прокусить металлический кузов автомобиля. Вас устроит такой вариант?

– Нет! – воскликнули мы в один голос.

– Либо так, либо никак, – не дал возразить директор.

– А меня ты спросить не хочешь? – злобно прищурился Влад и в бешенстве сжал кулаки, смяв одну из прихваченных на столе бумажек.

– Я надеюсь на твою сознательность, – жестко заметил Анатолий Григорьевич. – Ты прекрасно знаешь, обычно мы не отпускаем новичков первые полгода без особой необходимости. Мне станет спокойнее, если Алина этот день проведет под твоим надзором.

«Чтобы не сбежала», – мрачно подумала я. Возвращаться сюда не хотелось, но теперь придется в любом случае. Идея провести весь день с Владом казалась мне кошмарной. Да и ему, судя по мрачному выражению лица, тоже. Хотя он-то что переживает? Потому что его оторвали от любимой Вероники?

– Можно идти? – проблеяла я, чувствуя, что не могу дальше находиться в кабинете. Головокружение не просто возобновилось, оно усилилось, и меня начало мутить. Стены в комнате шатались, а перед глазами поплыли темные пятна. Не хотелось бы грохнуться в обморок прямо в кабинете директора.

Дождавшись безразличного кивка Анатолия Григорьевича, я выскользнула в коридор и прислонилась спиной к стене, пытаясь прийти в себя. Мне быстро стало лучше. О плохом самочувствии напоминали лишь легкое головокружение, слабость и подкашивающиеся ноги.

Я попыталась сделать несколько шагов, но меня слишком сильно мотало, поэтому пришлось снова привалиться к стене. Я не представляла, как доползти до комнаты, не могла понять, с чем связано недомогание, и не знала, насколько быстро приду в себя.

Приложив к голове прохладную ладонь, я на секунду прикрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула. Открыла, только когда поняла: стало чуть легче. Запястье затекло. Я перевела взгляд на браслет и почувствовала, что он слишком сильно стягивает руку. Я зашипела, ощутив неприятное покалывание в кончиках пальцев, и поправила змейку, возвращая ее на место. Блестевшая еще с утра бронза потускнела, а покрытый изящными чешуйками хвост стал темным.

Хлопнула дверь, и появившийся в коридоре Влад за какую-то долю секунды оказался рядом со мной. Только справа мелькнула смазанная тень, и вот уже он стоит буквально в шаге от меня.

Я медленно подняла глаза и поймала встревоженный взгляд.

– Алин, ты плохо себя чувствуешь? – обеспокоенно поинтересовался Влад, приобнимая меня за талию и поддерживая под локоть. – Голова кружится? Да? Пойдем, провожу до подоконника. Тебе просто нужно чуть-чуть посидеть, а потом выпить крепкого черного чая с сахаром, поняла?

– Что со мной? – выдохнула я, присаживаясь с помощью Влада на подоконник. Все еще обнимая меня за плечи, он устроился рядом и успокаивающе погладил меня по волосам.

– Все будет хорошо. Просто резко упало давление. Бывает.

– Откуда ты знаешь? – встрепенулась я.

Присутствие Влада рядом действовало благотворно. Мне на самом деле стало лучше, и я попыталась освободиться от его руки, но он не позволил, прижав к себе крепче.

– Посиди спокойно пять минут, – приказал Влад. – Хорошо? А потом, так и быть, я тебя отпущу.

– Я не понимаю, как ты догадался, что со мной происходит? Откуда ты знаешь?

– Ну… – Влад задумался. – Допустим, у меня тоже пару раз резко падало давление. Такой вариант ответа тебя устроит?

Я взглянула в его лукавые глаза и поняла: врет не стесняясь.

– Не устроит, – вздохнула я. – Но ты же все равно не скажешь правду? Так?

– Я всегда говорю правду, – хмыкнул он и встал с подоконника, протянув мне руку. – Пошли?

Я посмотрела на его раскрытую ладонь и отрицательно помотала головой.

– Мне в другую сторону.

– Но ты же не знаешь, куда я иду.

– Это не важно.

– Я буду ждать тебя на улице в десять минут первого, – не стал спорить Влад. – Не опаздывай.

Он развернулся и пошел прочь.

Я задумчиво посмотрела вслед и тоже встала. Недомогание как рукой сняло. Я снова чувствовала себя отлично, а змейка-браслет снова сверкала, словно только что отполированная. Я изумленно уставилась на переливающуюся чешую и сверкающие камушки-глазки и не могла поверить. Может быть, мне просто померещилось, будто браслет потускнел?

Размышлять над странной метаморфозой было некогда. Я уже опаздывала на занятия. Жаль, прошел завтрак, и я не могла последовать совету Влада и выпить крепкого сладкого чая. Но, похоже, в этом уже не было нужды.

На выходе из коридора Влада караулила Вероника. Она обняла его за талию и бросила на меня убийственный взгляд. Я ожидала масштабного скандала, но сегодня девица презрительно молчала, только безмятежно улыбалась Владу и что-то нежно шепнула на ухо.

Мне это не понравилось. Не верилось, что она оставит все так, как есть.

Остаток дня я решила быть осторожнее и по возможности никуда не ходить без Ксюхи, даже в туалет. Нехорошие предчувствия не отпускали меня до обеда. Я привыкла доверять своей интуиции, но Вероники, как, впрочем, и Влада, на занятиях не наблюдалось, и я расслабилась. Как оказалось, зря.

Хитрая брюнетка подкараулила меня в туалете на первом этаже главного корпуса – после пар я забежала туда, прежде чем выйти на улицу к Владу. Идти в комнату отсюда было далековато, и я, попрощавшись до вечера с Ксюшей, решила беспечно заскочить в общественный туалет.

Вероника зашла почти сразу за мной. Я успела только расстегнуть сумочку и достать из нее губную помаду.

– Все никак не уймешься? – холодно поинтересовалась она, злобно прищурив зеленые ярко накрашенные глаза. – Неужели ты думаешь, что сможешь подобным образом заинтересовать Влада? Ты маленькая, глупенькая дурочка. Таких, как ты, очень много, но Влада привлекла я.

– Если бы ты была так уверена, как пытаешься показать, не устраивала бы скандал каждый раз, когда видишь меня на расстоянии метра от своего парня.

– Ну, знаешь ли, доверяй, но проверяй! Я не хочу, чтобы ты крутилась рядом с ним, вот и все. Мне лениво тратить свои силы на то, чтобы защитить его от тебя. Лучше сдайся сразу.

– Понимаешь, я не ищу с ним встреч, – огрызнулась я. Чувствуя, что сейчас наговорю лишнего, закусила губу, но Вероника прекрасно поняла все сама.

– Но эти встречи почему-то происходят…

– Повод задуматься. – Я не смогла сдержать улыбку, и, видимо, в ней было слишком много торжества.

– Ах ты, дрянь! – набросилась на меня подружка Влада, выбивая из рук тюбик.

Я попыталась развернуться, но соперница изо всей силы дернула меня за хвост, толкая к стене. Я успела выставить вперед руки, больно ударившись ладонями о кафельную плитку.

– Ты не понимаешь, когда тебе говорят нормально? – бушевала она, пытаясь ударить меня о стену сильнее.

Я чуть присела и, превозмогая боль, рванула в сторону, надеясь, что мой хвост не останется у соперницы в руках.

– Ты с ума сошла? – моему возмущению не было предела. У меня получилось вырваться и развернуться к бешеной девице лицом. Теперь я медленно отступала, стараясь держать Веронику на безопасном расстоянии. – Совсем больная?

– Я тебе покажу больную! – зашипела соперница и снова кинулась на меня, надеясь достать до лица ногтями.

У меня не было опыта драк, и поэтому я отбивалась от нее схваченной с тумбочки сумкой, прикрывая лицо и верхнюю часть туловища.

Браслет Вероники больно царапнул меня по плечу, кожу под тонким свитером обожгло, и я вскрикнула. Не хватало только приехать домой исцарапанной и потом объяснять всем и каждому, что случилось.

Золотой браслет Вероники сверкнул, словно на солнце, и рубиновые глаза змейки вспыхнули. Завороженная этим зрелищем, я едва не пропустила следующий удар. Вскинула руку и с удивлением заметила, что мой собственный браслет тоже выглядит иначе, нежели обычно. Какой бы бредовой ни была мысль, но на секунду мне почудилось, будто змейки живые и получают наслаждение от драки. Наверное, это бред, но казалось, что моя змейка немного изменилась: острый хвост и голова теперь выступали сильнее, и когда я пыталась рукой закрыться от нападок Вероники, на ее предплечье осталась длинная тонкая царапина.

– Не смей приближаться к Владу, поняла? – К счастью, разгоряченная стычкой соперница даже не заметила легкого ранения. Иначе, думаю, мне пришлось бы совсем туго.

– Он мне не нужен! – зверея, выкрикнула я. – Если ты ему не доверяешь, нападай на него. А меня оставь в покое!

– Не дождешься! – Вероника наконец немного успокоилась и взяла себя в руки. – Влад – красивый парень, самый красивый и богатый в лицее. У него могут быть слабости, он может смотреть на других девчонок. Любая с радостью будет его, но я этого не допущу. Он мой, ты поняла? Если потребуется, я тебя закопаю на заднем дворе лицея или утоплю здесь в унитазе, но Влада не отдам. Я знаю, сегодня он везет тебя в Питер. И ты заплатишь мне за это путешествие. Не дай бог я хотя бы заподозрю, что ты на него вешалась!

– Ты истеричка и параноик, – не выдержала я.

Оттолкнув от себя Веронику, попыталась выйти в коридор, но девица восприняла это как оскорбление и набросилась на меня с удвоенной силой. Пихнув в спину, отшвырнула к стене и снова вцепилась в волосы.

Я врезалась в кафель плечом и зашипела от боли, едва успев прикрыться от нацеленных в глаза пальцев. Стало по-настоящему страшно. Меня еще никогда не били. Маленький крепкий кулак врезался в живот, заставляя согнуться. Я успела сообразить, что хочет сделать соперница, и в последнюю секунду прикрыла лицо руками, получив коленом не по подбородку, а по скрещенным запястьям.

Это стало последней каплей. Я была ниже и худее Вероники и вряд ли смогла бы справиться с ней, но у меня получилось достаточно быстро вывернуться. Огрев напоследок соперницу по голове сумкой с парой книжек, я опрометью выскочила в коридор. Раскрасневшаяся и взлохмаченная Вероника рванула следом, но не посмела кинуться на меня снова, только прошипела:

– Еще увидимся.

Развернувшись, она направилась в сторону лестницы на второй этаж.

Когда Вероника ушла, я постаралась успокоить дыхание и унять дрожь в руках. И вышла на улицу. Меня колотило, я с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться, а внизу на ступенях уже ждал Влад. Я не могла позволить себе проявить слабость в его присутствии.

– Ты что такая растрепанная? – поинтересовался парень, изумленно разглядывая меня. Он стоял у темно-синей спортивной Audi и при моем приближении открыл пассажирскую дверь.

– От твоей подружки отбивалась, – огрызнулась я, залезая в машину и устраиваясь поудобнее на низком кожаном сиденье. Тут я почувствовала себя в безопасности и начала немного отходить от случившегося.

– В смысле? – не понял Влад. – Вероника опять скандалила?

– Эта идиотка напала на меня в туалете, размахивала кулаками и пыталась расцарапать лицо! С чего она взяла, что ты мне нужен? – презрительно выдохнула я, чувствуя, как снова начинают дрожать руки. И отвернулась, словно Влад был виноват в неподобающем поведении своей пассии.

– Ладно, – спустя несколько минут отмахнулась я, наконец отдышавшись. – Ты-то ни в чем не виноват. Это я у тебя должна попросить прощения.

– За что?

– Тебе пришлось везти меня в Питер по просьбе отца. Даже не по просьбе, а по приказу. Твоей вины в том нет, а Вероника в бешенстве. Мне неудобно, что из-за меня вы поругаетесь. Я не переношу на дух твою пассию, но не хочу быть причиной ваших ссор.

– В последнее время Вероника ведет себя неадекватно. Ее любовь переросла в одержимость. А одержимость может убить любые чувства. Вероника не скажет мне ни слова против.

– Почему?

– Она боится меня потерять больше, чем нужно.

– Все равно. Чувствую себя виноватой. Ты вынужден потратить весь день на поездку со мной, забросив собственные планы.

– Не вини себя. Ты всерьез считаешь, что, если бы я не хотел везти тебя в город, кто-нибудь смог бы меня заставить? – ухмыльнулся Влад.

– А зачем же ты это делаешь?

– Ну, например, чтобы прогулять занятия! – подмигнул он. – И позлить Веронику. Вдруг в следующий раз мне повезет увидеть «петушиные бои» воочию. Я нравлюсь девчонкам, но из-за меня никто еще не устраивал драк. Это так заводит!

– Ты придурок! – возмущенно выдохнула я. – Еще хуже, чем твоя пассия. Вы стоите друг друга!

Настроение окончательно испортилось, и весь остаток дороги я молчала, жалея себя и проклиная самую популярную пару лицея. Как же я ненавидела их обоих – самовлюбленных, наглых эгоистов!

Рис.3 Змеиное братство

Глава 15

Тяжелый день

Рис.19 Змеиное братство

Просторная шестиместная палата с выкрашенными в светло-зеленый цвет стенами и пыльными занавесками на грязных окнах. Пациентки все в возрасте, три из них не встают. Запах соответствующий, заставляющий дышать через раз. На обшарпанной тумбочке возле скрипучей панцирной кровати – белоснежные хризантемы с тонкой, ярко-алой полоской по краю каждого лепестка – мой подарок. Цветы неуместны в унылом, пахнущем безнадежностью помещении, они словно вырваны совсем из другого мира. Но я знаю, бабушка им рада, она любит контрасты.

Поездка оказалась не из легких. Я вымоталась и физически, и эмоционально. Не привыкла видеть бабушку такой: слабой, беспомощной, прикованной к кровати. Она почти не могла двигаться и говорить, лишь грустно улыбалась и держала меня за руку. Я по глазам видела, что она знает: я ослушалась. Не выполнила ее просьбу. Я ждала упреков, но видела только тоску и еще долго после того, как вышла из палаты, слышала в ушах тихий шепот:

– Не уберегла.

Протянутое дрожащей рукой письмо – помятый тонкий конверт – я торопливо засунула в сумку, смахнув с глаз наворачивающиеся слезы.

– Что там?

– Напутствие. Запоздалое напутствие, – бабушка слабо улыбнулась. Лишь чуть шевельнулись уголки губ на бледном лице с тонкой пергаментной кожей, похожей на смятую желтоватую бумагу из старинного блокнота. Некогда ярко-зеленые глаза потускнели, а о былой красоте напоминали только правильные пропорции лица – их не смогло исказить даже время. Бабушка все больше молчала. Она уставала. Короткий разговор – и тот давался ей с трудом.

– Почему «запоздалое»?

– Есть вещи, которые нельзя вернуть.

– Скажи сейчас, в чем дело? – От едва слышных слов стало страшно.

– Долго. – Она прикрыла глаза. – А я слишком устала.

– Выздоравливай, – шепнула я, целуя морщинистую щеку.

1  Асуры – в индуизме божества низшего ранга, демоны.
Продолжение книги