Сердце Неи бесплатное чтение

Глава 1

Я шла и крепко держала за руку свою двухгодовалую племянницу. Забирать её из детского сада было моей ежедневной обязанностью. Впереди маячила необъятных размеров лужа, я бы даже сказала маленькое озеро между домами, – извечный камень преткновения местных жителей и районной администрации.

Единственным пригодным для перехода местом был кусочек земли, находящийся под двумя столбами, образующими букву "Л". Помню как сейчас, в детстве мы с друзьями считали такие места таинственными порталами в другие миры и обходили их стороной, но сейчас это единственный способ не испортить мои новые дорогие туфли, прежде чем мы с Катей доберемся до моей машины. Так что полный вперед! Пока я собиралась с духом, брала на руки мое двенадцатикилограммовое счастье и примеривалась прыгнуть на этот островок суши, нас обогнала пара молодых ребят, бодро прошествовавших прямо под этой импровизированной аркой, полностью развеяв все мои сомнения. Мы с малышкой шагнули следом и… оказались посреди поля, сплошь усеянного пожухлыми побегами каких-то зерновых культур.

Я резко вскинула голову вверх. Над нами было странное серое небо, с каким-то неправильно большим выглядывающим сквозь эту серость светилом. Вокруг не было ни души, впереди виднелся лес, чуть слышно шелестели короткие колосья, а мозг упорно отказывался воспринимать окружающую действительность. Я инстинктивно сделала шаг назад, ещё один. Пейзаж не менялся. Странно, но и паника как-то не приходила. Катя, уютно устроившись у меня на руках, с интересом смотрела по сторонам. Изголодавшаяся по свежему воздуху, постоянно живущая в мегаполисе, я тоже с удовольствием вдыхала ароматы вокруг. Наконец, мозг пришел в себя и начал анализировать.

Я не пила. Вообще после одной знатной пьянки на втором курсе завязала, ничего психотропного в жизни не употребляла, не сплю, ибо мозоли от новых туфель болят также как и весь день до этого. А это значит… да нет, не может быть. Я же не какая-то там героиня фантастической книги, что переместилась в другой мир??!! А даже если и предположить, ну, чисто гипотетически, что это так, то тогда где моя куча красавцев-вампиров, драконов и оборотней, которые будут браво сражаться за меня, ну или старец-друид, наконец, какой, который объяснит мне, что за предназначение у меня здесь такое. Но ничего подобного и в помине не было.

Время шло, постепенно становилось темнее и прохладнее, а я так и стояла с ребенком на руках посреди Богом забытого поля! Ну вот почему у меня всё не как у людей, даже в параллельный мир (мозг решил под тяжестью фактов пока принять неизбежное) попала С РЕБЕНКОМ! Так, Тома, отставить панику. Всё будет хорошо, заночуем в поле, уверена скоро портал ну или что нас переместило, откроется, и мы вернемся обратно. Я внимательно посмотрела под ноги, главное не уснуть на муравейнике, всё остальное ерунда… Не успела я закончить свою мысль, как издалека послышался приближающийся стук копыт. «Ох, не к добру», – пробурчало начинающее впадать в запоздалую панику сознание. Я только успела развернуться, а передо мной уже стоял целый отряд каких-то вооруженных мужчин верхом на конях. Уф, что-то красавцев резко расхотелось. Я осторожно сняли свои высоченные шпильки и отбросила их в сторону, так, на всякий случай.

– Мак ди эв! – громко крикнул мне вышедший вперед конник. Грозный такой огромный мужчина лет за тридцать, с легкой щетиной, в темном плаще, и с кучей всякого оружия по бокам. Ну точно Арагорн из Властелина Колец. Мамоочка… Я растерянно похлопала глазками. Ну вот, приплыли. Я и языка этого мира не знаю, ну что я за неправильная попаданка! Что делать?! Что же делать? Показать «Писс»? А вдруг у них это не знак мира, а совсем даже наоборот? Может, поклон? Ну ведь поклоны это всегда проявление уважения, знак того что я принимаю их власть. Эх, была не была.

– Здравствуй, статный воин, – проговорила я на своём родном и могучем и поклонилась в пояс. В ответ тишина.

Я подняла глаза и внимательно осмотрела всех присутствующих. Взгляд задержался на бывалом воине, с искажённым от многочисленных шрамов лицом, густой седой бородой и такими же седыми волосами, он стоял по правую руку от вожака. Его глаза – острые, цепкие и очень умные внушали опасение. Зуб даю, никакой он здесь не подчиненный, наверняка, самый что ни на есть настоящий серый кардинал. Я закончила осмотр маленького войска, поголовно одетого в длинные черные плащи и с улыбкой посмотрела на главного среди них. Тот в свою очередь так же с улыбкой посмотрел на меня и начал отцеплять от своей лошади что-то очень похожее… на кнут?!!

Тело действовало быстрее впавшего в очередной ступор мозга. Я рванула в сторону леса, петляя как белка, чтобы лошадям было тяжелее меня поймать, но силы были не равны, я почти добралась до кромки густого леса, как поперек горла у меня был приставлен меч того самого старого седого воина. Катя, впавшая в полнейший ступор от происходящего, трясясь всем телом, пыталась плотнее прижаться ко мне. Я сильнее прижала ее к груди, погладила по голове, приговаривая, что всё будет хорошо, мало веря в счастливый исход и с ненавистью посмотрела на державшего передо мной меч. «Я не сдамся без боя», – легко можно было прочитать в моих глазах.

«Хоть пальцем мою малышку тронете, я вот эти самыми зубами горло вам прокушу», – красноречивым взглядом дала я понять это своему противнику. Лезвие меча исчезло. Сзади послышалось неспешное приближение лошади. Я знала кто это, и догадывалась, что будет дальше, поэтому не стала оборачиваться, прикусила край воротника от своего платья и чуть ослабила хватку малышки, чтобы не сжать ее слишком сильно. Удар. Мой крик полный боли пронзил тишину вокруг. Плеть пришлась по ноге. Я как подкошенная упала на колени, слезы брызнули из глаз, нога полыхала, будто в огне, но своих объятий с ребенком я не разжала. «Костьми лягу, всё вынесу, но ребенка в обиду на дам!» Катя, услышав мой крик, надрывно плакала у меня в руках. Я ждала, прикусив губы. Больше ударов не было. Я медленно повернулась и с обреченностью посмотрела на своего мучителя. Смотреть на ногу не было никакого желания, не переношу я вида крови и скорее всего, просто упаду в обморок, а это сейчас непозволительная роскошь. Я ожидала продолжения побоев, но вместо этого мой каратель убрал кнут обратно и что-то крикнул кому-то из отряда.

Ко мне тут же подбежал довольно молодой на вид юноша и, достав из своей сумки странного вида зеленую мазь и бинты, принялся быстрыми движениями обрабатывать мне рану, да так, что спустя пару минут моя нога была полностью забинтована и даже почти не болела. Я потрясенно смотрела на взирающих с любопытством на меня мужчин. Какого черта здесь происходит?! Сначала калечат, потом лечат, это что вид забавы у них такой? Я инстинктивно успокаивающе похлопала девочку по спине, плач немного утих. Седовласый воин, стоявший подле меня, громко свистнул, и что-то тут же появилось в небе. Большое такое, похожее на самолет. Я прищурилась, чтобы рассмотреть получше и застыла пораженной статуей. На то самое место посреди поля, где я недавно пребывала в полной растерянности, села огромная, размером со слона…кошка? Да, пятнистая, похожая по окрасу на леопарда натуральная кошка, но с двумя белыми мощными крыльями.

– Ха, ха, – смех вырвался сам собой.

– Ахахахахахахаха, – я уже не могла остановиться, – кошка, кис-кис, ахахахахаахах, – давясь приступами смеха, я потихоньку подхрамывала к этому странному животному. Оно же, услышав позывной «кис-кис», навострило ушки и с интересом смотрело на меня. Я приблизилась к этому необычному существу. Осторожно протянула к нему руку, дала её тщательно обнюхать, потом аккуратно прикоснулась к манящему меху, и, отойдя от нее на пару шагом, села прямо на землю и начала заливисто смеяться – истерика во всей своей красе, но сейчас можно.

«Я в каком-то чёртовом другом мире, где мужики скачут на лошади, ловят девиц, бьют их плетью, а потом сами же и залечивают их раны, и тут есть огромные просто гигантские ЛЕТАЮЩИЕ кошки! Даааа уж, фух, – я резко выдохнула, прекратив смеяться. Истерика прошла так же быстро, как и началась, я поправила платье, посмотрела на свои босые грязные, все в ссадинах, ноги, (а я еще из-за туфель переживала, – вяло подумала я), перевела взгляд на испуганные глаза Кати и удивленные отряда и молча стала ожидать дальнейшего развития событий.

– Ка дель мне, – сказал главный своей правой руке и, взяв под уздцы его лошадь, вместе с отрядом двинулся туда, откуда пришел.

Ко мне, не торопясь, подошел седовласец и потянул меня за руку. Я послушно поднялась, покрепче перехватила ребенка. Этот воин сел на подставившую ему спину кошку (мое уставшее сознание выдало краткое название «кошколет», что заставило меня невольно улыбнуться) и показал на место позади себя. Я, оценив все прелести возможного полета, и того как мне одной рукой держать Катю, а другой цепляться за спину воина на огромной скорости, быстро села прямо перед ним. Он чему-то усмехнулся и, крепко обхватив меня за талию, прижал к себе. «Старый извращенец». Но лучше уж так, чем с огромной высоты навстречу к земле. Что-то подсказывало, что если начну падать, никто мне не поможет.

– Дилей! – громко крикнул мой сопровождающий, и мы взмыли в воздух. Племянница, увидев уходящую у неё из-под ног землю, решила огласить округу своим громким плачем, и даже встречный ветер не мог приглушить эти девичьи крики. Меня же такая высота почему-то совсем не пугала. Я поудобнее оперившись на сидящего сзади воина, перехватила ребенка, как часто делала это когда она была еще совсем крошкой, повернула её лицом к груди и, наклонившись над ней, тихо запела: «Спят усталые игрушки, книжки спят…» Эта песня всегда действовала на неё безотказно. Не подвела она меня и в такой экстремальной ситуации. Вскоре малышка, тихо посапывая, спала.

Мы летели довольно долго и приземлились неожиданно на каком-то каменном утесе одинокой скалы. Слезть с нашего живого транспорта оказалось не просто. Всё тело затекло и ломило, нога снова начала ныть после удара. Проблема решилась просто. Воин аккуратно (я честно очень удивилась такому отношению) снял меня с животного и, поддерживая за локоть, повел в какую-то дыру в скале. Я бросила последний взгляд на наш чудной транспорт. Взгляд зацепился за крупные раны на ногах кошки. Но времени на осмысление этого не было, впереди ждала неизвестность. Как оказалось, место, куда меня вели было не просто скалой, а довольно уютной и симпатичной обителью местного мудреца.

Старец, живущий здесь, встретил нас очень радушно. Одетый в странный наряд, чем-то напоминающий рясу монаха, он с улыбкой и какими-то вздохами умиления в мою сторону вперемешку с непонятными мне словами о чем-то оживленно беседовал с моим немногословным провожатым. Потом меня вели по длинному петляющему коридору и наконец, вывели в большой зал. Там уже стоял ждущий нас главарь отряда, которого я видела ранее, и еще было много странных неподдающихся опознанию предметов: огромный черный камень в самом центре зала, куча склянок, банок и каких-то растений вокруг. Меня подвели к камню и приложили мою руку к холодной поверхности, которая тут же потеплела и в глаза мне ударила зеленая вспышка, я отдернула руку и с непониманием посмотрела на предмет окаменелости. «Это что сейчас магия была?!»

Рядом раздался восторженный вздох. Я с опаской развернулась. Мудрец смотрел на меня какими-то слишком уж сияющими глазами, потом резко сорвался с места и куда-то убежал. Послышался шум падающих и разбивающихся предметов. Под ложечкой засосало. Ох, не к добру всё это. Спустя еще пару минут безжалостного погрома где-то в соседнем помещении, появился и сам старец, неся на вытянутых руках какое-то дурно пахнущее и шипящее варево в видавшей виды чаше. Я медленно попятилась. «Только не говорите, что мне нужно это выпить?! Что, вначале бить, потом травить?! Нееет, я определённо не хочу. Я продолжала с круглыми от ужаса глазами пятиться от наступающего на меня мужчины.

Он, заметив мое состояние, остановился и, озадаченно почесав затылок, что-то усиленно стал вспоминать. Потом просиял и, показывая на подозрительное варево, сказал: «Учить язык наш». Конечно, всё это было произнесено очень искаженно и с невероятном акцентом, но он говорил на моем русском языке! Слава Богу! Я с радостью посмотрела на него и протянула руки за отваром. Он покачал головой и указал на ребенка. Я тут же отскочила назад и выпалила: «Нет!». Он расстроенно на меня посмотрел, потом махнул рукой, указывая на каменный выступ неподалеку от меня: «Сядь».

Я послушно села на импровизированный стул. Приобняла все еще спящую девочку и протянула руку к зелью. Выпила всё. Залпом. Вы когда-нибудь мешали пиво, водку, коньяк и шампанское? Именно в этой последовательности. Если да, то вы определенно поймете как я чувствовала себя после того как выпила этот отвар. Слава Всевышнему, продолжалось это не долго.

– Ну как, девочка, лучше? – задал мне вопрос старец. Это было так странно. Я понимала, что он говорит на каком-то чужом языке, но воспринимала его как родной и так же могла на нём говорить. Словно овладела в совершенстве иностранным языком. Я с восхищением уставилась на чашу, где был отвар. Семь лет в школе, два года в университете, чтобы худо-бедно переводить со словарем, а здесь всего минута и можешь даже преподавать.

– Да, спасибо вам большое, – вежливо ответила я.

– А теперь малышке, – потянувшись к Кате своими руками, промолвил этот мужчина. Я резко вскочила и встала в оборонительную позицию. Старец снова расстроенно вздохнул.

– Не бойся, девочка, – обратился он ко мне – если вы связаны кровью, а это каждому заметно, то будет достаточно произнести лишь пару слов, прикоснувшись к её голове, и она сможет нас понимать. Не бойся, ей не будет больно, – терпеливо объяснял мне мудрец. Я немного подрагивающими руками поднесла голову своей племянницы к руке этого пожилого мужчины, он лишь слегка коснулся лба Кати, сказал что-то вроде: «Акведлок», – и тут же убрал руку. Малышка, почувствовав чужое прикосновение, тут же проснулась, увидела незнакомую обстановку и зашлась громким плачем.

Сквозь крики ребенка я услышала голос стоящего всё это время неподалеку от нас главаря: «Чужеземка, подойди и встань на колени перед своим хозяином. Теперь ты моя рабыня». У меня аж рот приоткрылся от такой неслыханной наглости. Так и хотелось ему сказать, что и рабство и крепостное право отменили уже очень давно, и вообще-то есть конституция и нормы поведения и ещё много чего. Потом в сознании всплыл такой немалозначительный факт, что я вообще-то сейчас чёрте где, и все известные мне законы и нормы права и морали здесь не действительны. Но даже так. Чтобы я преклонилась перед кем-то?! Да я лучше умру! Серьёзно! Наверное, мой взгляд был красноречивее любых слов. Потому что старец рядом тихим голосом заискивающе запричитал перед главарем: «Понимаете, в мире, откуда она пришла, такие правила неприменимы. Это не потому что она хочет вас обидеть…».

– Молчать! Девка, я знаю, ты теперь понимаешь наш язык, если не поклонишься мне, я убью тебя! – грозно выкрикнул требующий повиновения мужчина и демонстративно вытащил из ножен меч. Я внимательно посмотрела на острое лезвие. Вот честно, умереть я не боялась, но…я посмотрела на притихшую девочку у себя на руках. Была бы одна, всё закончилось бы сейчас. Потому что я из той глупой породы женщин, для которых их гордость важнее жизни. Но Катя, даже если придется ползать всё время на коленях, ради её спасения я готова пожертвовать всем чем угодно. Я осторожно спустила племянницу с рук и с усилием разжала её маленькие ручки, которые не хотели меня отпускать. Нет, моя хорошая, твоя тетя никогда в жизни не позволит тебе унижаться, ты никогда и не перед кем не склонишься, таков всегда был девиз нашей семьи.

Я опустила взгляд и, медленно приблизившись к главарю, опустилась перед ним на колени.

Глава 2

– Простите меня, мой Господин, – тихо промолвила я, едва сдерживая свою ярость, с силой сжимая кулаки.

– Так-то лучше, – сказал мой «господин» – а ты ничего, да и я люблю экзотику. Будешь в моем гареме.

У меня аж в глазах потемнело от того насколько меня злил стоящий передо мной представитель мужского пола. Я бросила мимолетный взгляд на потерянную посреди всего этого хаоса Катю, перевела взгляд на главаря. Ну что ж, я конечно от этого не умру, но прежде чем добровольно идти на полное уничтожение собственного достоинства, можно попробовать и другой метод. Я глубоко вздохнула. Конечно, это рискованно и скорее всего, то, что старец знает русский язык и кое-что о нормах поведения не означает, что он так же хорошо осведомлен о других аспектах моего мира. Ну, была не была! Вот и пригодились тебе Тома, твои занятия в театральном кружке в старших классах.

Я собралась с мыслями и резко подняла голову, чтобы с обожанием посмотреть на стоящего передо мной мужчину.

– Вы, вы, правда, возьмете меня в гарем?! – будто не веря в своё счастье, громко крикнула я. – Вы действительно, будете со мной как мужчина с женщиной?! – всё больше добавляя восторга в голос, говорила я. Мужчина передо мной слегка растерялся от такого напора. Я еле сдержала ехидную улыбку.

– Я так рада, спасибо Всевышнему, что послал меня в этот мир, где есть мужчины, которые не боятся интимной близости со мной! – не зная себя от радости, сложив ладони в благодарственном жесте, продолжила я театр одного актера.

– Почему я должен бояться? – растерянно спросил меня ничего непонимающий мужчина.

– Ах, не берите в голову. В деревне, откуда я родом, все мужчины обходили меня стороной, и только мой муж не верил слухам. Мы были вместе всего одну ночь, но благодаря этому у меня сейчас растет дочь, жаль только мой муж скончался через пару месяцев после нашей брачной ночи. С тех пор вообще все мужчины стали меня сторониться, но теперь! – я коварно блеснула глазами – я попала в ваш мир и буду вашей женщиной! – я даже захлопала в ладоши.

Тут передо мной появилось встревоженное лицо старца.

– Девочка, только не говори, что ты больна? – тихо спросил меня он.

– Ну что вы, я уверена, что такая болезнь как сифилис не перейдет в этот мир, – уверенно заявила я помертвевшему от услышанного мудрецу. «Еесс! Прокатило!»

– Господин Рениред, эта девушка ни в коем случае не должна быть с вами! Ни в коем случае! – обильно жестикулируя руками, говорил старец. Я постаралась скрыть победную улыбку. Отлично. Этот раунд за мной.

– Ладно, Силд, я тебя понял. Тогда отправь ее в работницы, хоть какая-то польза будет, – довольно легко согласился со словами мудреца мой «господин». – И кстати, кто та малявка? – указывая на Катю, спросил Рениред.

– Моя… – я на секунду замялась – моя дочь. От покойного мужа, о котором я только что говорила, – закончила я.

– Катюша, доченька, иди к маме! – крикнула я трясущейся неподалеку малышке. Она с радостью бросилась в мои объятия, не переставая повторять: «Ма! Ма!» Неспособность моей племянницы целиком выговаривать моё имя, определенно сыграло нам на руку для поддержания моей легенды. Вот только быть работницей в столь суровом по отношению к людям мире, да ещё и с двухгодовалой малышкой на руках, означало ту же смерть. Только более долгую и мучительную.

– Мой Господин, – обратилась я к Рениреду. – Вы владеете всей землей этого мира? – подобострастно задала я первый вопрос.

Он гордо приосанился и величаво ответил: «Как только свергну этого идиота Вернера, то буду править единолично!»

Занятненько. Кажется, я определила дальнейший план действий.

– Неужели столь могучему воину и мудрому правителю кто-то в силах мешать?! – в притворном ужасе схватилась я за сердце.

– Он просто мелкая помеха, – был мне короткий ответ. «Помеха, как же».

– Наверняка, этот Вернер, просто дурит людей, рассказывая сказки о том, что все люди должны быть равны и что он хочет создать мир без насилия и притеснения со стороны властей? – попыталась отгадать я политику противоборствующего моему «господину».

Рениред недовольно повел плечами, насупился, но смолчал.

«Неужели я права?», – пронеслось у меня в голове. Ну что ж, это было в принципе очевидно – защитник народа против тирана. Идеальная тактика.

– Но мой Господин, ведь тот человек, Вернер, он же просто всех обманывает. Он лишь говорит о помощи людям, но ничего реально не делает. Так может вам выиграть у него, используя его же оружие? – предложила я.

На меня заинтересованно посмотрели все присутствующие.

Я приняла этот факт за разрешение рассказать о своем плане.

– Мой господин, я предлагаю построить отдельный небольшой дом рядом с вашей резиденцией, где я присматривала бы за детьми всех женщин, работающих у вас. Только подумайте, те из них кто имеет маленьких детей, всё время волнуются о них и не могут выполнять свою работу достаточно хорошо. Поэтому я предлагаю создать место, куда в начале рабочего дня женщины приводили бы своих детей, а в конце дня забирали бы домой. В этом построенном доме будем жить мы с Катей и присматривать за детьми в течение всего дня. Будем кормить их три раза в день, купать их, укладывать спать днем и главное – гарантировать их безопасность. Таким образом, женщины повысят эффективность своей работы, так как не будут ни на что не отвлекаться, а вы прослывете среди народа прекрасным добрым и мудрым правителем. В итоге вы улучшите качество работы подчиненных и победите своего конкурента. Что думаете, мой Господин? – с замиранием сердца спросила я.

Мой «господин» задумался надолго. Я терпелива ждала.

– Напиши все пожелания насчет дома и передай через Седрика, – распорядился Рениред и указал головой на приведшего меня сюда седовласого мужчину.

Я кивнула. Размышляя о чём-то своем, мой «господин» вышел из пещеры, а мне выдали странновато серого цвета (это у них тут что самый распространённый цвет?) бумагу и что-то отдаленно напоминающее карандаш.

Организацией садика никогда не занималась, вообще с детьми, кроме своей племянницы, ладила не очень, но делать было нечего. Я быстро набросала план здания, комнат внутри, перечислила необходимые предметы и передала свой длинный список Седрику. Он даже не взглянул на него и передал мой лист старцу. Тот в свою очередь зачем-то подошел к большому черному камню и прикоснулся к нему моим исписанным листком. Красная вспышка, и мой список исчез. Я пораженно смотрела на всё это.

– Мгновенная доставка, – пояснил специально для меня довольно улыбающийся мудрец. А молчаливый Седрик взял меня за руку и повел обратно к нашему летающему транспорту.

После взлёта история с малышкой повторилась. Спать ей было рано, так что пришлось петь песенку про мамонтенка. Она постепенно успокоилась. Седрик рядом одобрительно хмыкнул. Едва мы приземлились в каком-то саду и спустились с нашего летающего средства передвижения, на ногах животного тут же образовались непонятно откуда взявшиеся массивные цепи. Теперь стало ясно, откуда у кошки такие раны на лапах. Жестокое обращение с животными всегда было моей слабостью, потому я резко отвернулась, чтобы попытаться выровнять дыхание и остановить так некстати навернувшиеся при виде этой картины слёзы.

– За мной, – тихо сказал Седрик и повёл нас вдоль этого полузасохшего сада к небольшому двухэтажному дому. Навстречу нам выбежали пять служанок, все уже немолодые и в потрепанных временем серых платьях. Все женщины выглядели очень взволнованными.

– Господин Седрик! – воскликнули они и рухнули на колени в знак приветствия. Я, скрипнув зубами, отвернулась, а правая рука моего «господина» бесшумно удалился.

– Госпожа! – теперь уже обращались ко мне. Я повернула голову в сторону так и не поднявшихся с колен женщин, – ваши приказы исполнены. Мы только не знаем что такое детские игрушки. Просим нас простить!

Я возвела глаза к ночному небу. Ни луны, ни звезд. Эх, Катюха, куда же мы с тобой попали, тут даже нет детских игрушек.

– Итак, девушки, – начала я, – на меня дико посмотрели пять пар глаз. – Да, девушки, – сделала я акцент на употребляемом мною обращении – вы теперь мои служанки?

– Да, Госпожа, – был мне стройный хор голосов в ответ. – Мы умрем за вас Госпожа! – продолжали выбивать меня из колеи своим поведением эти женщины.

Я устало вздохнула, и поудобнее перехватила непрерывно ерзающую у меня на руках Катю, которая с интересом смотрела на разворачивающийся перед ней спектакль. Да, не самое лучшее в воспитательных целях для ребенка зрелище.

– Всем встать, – командным голосом произнесла я. Женщины тут же поднялись.

– Запомнить главное правило: никогда передо мной на колени не опускаться. НИКОГДА! Приветствовать друг друга будем с помощью слова «Здравствуйте», ясно?

Оробевшие служанки несмело кивнули головой в знак согласия.

– А теперь необходимо ответить честно, кто из вас любит детей? Помните, важна честность, – не убирая из голоса командных ноток, задала я вопрос.

Две женщины подняли правые руки вверх, другие стыдливо потупили глаза.

– Отлично. Знакомиться будем завтра утром. Те, кто поднял руку, остаётесь со мной. Мы вместе будем запускать работу детского сада. Остальные будут приходить вечером и убираться. А теперь, – я пробежала взглядом всех присутствующих и остановилась на самой молодой из служанок.

– Прошу, скажите мне, что в этом доме есть ванная и пригодная для сна постель? – чуть ли не молящим голосом спросила я у выбранной мною взглядом женщины.

Она несмело улыбнулась и открыла парадные двери для меня.

– Конечно, Госпожа, прошу за мной.

– Остальные свободны, хорошенько отдохните, – добавила я и вошла в здание, которое в ближайшее время должно было стать моим первым личным предприятием.

Внутри здания было довольно тепло. Все полы были устланы пушистыми коврами разных расцветок, большие окна украшали шторы золотого цвета. В холле стоял один большой шкаф, видимо вместо заказанных мною маленьких для детской одежды. В центре другой комнаты обнаружились составленные друг на друга три огромных стола и штук десять больших стульев. Смотреть на то, что из себя представляет спальня для малышей, я не стала.

Под чутким руководством нашей провожатой мы с Катей начали подниматься по невысокой (что хорошо – ограждённой перилами) деревянной лестнице на второй этаж, как вдруг меня осенило. Я смогла без труда разглядеть всё, что было в комнатах. А ведь за окном темнейшая ночь, а это значит… взгляд безошибочно нашел большую люстру под потолком этого особняка. Красивую, витиеватую с десятью привычными для меня лампочками из моего мира. А я уж думала, что сегодня больше ничего не сможет меня удивить.

Почему-то люди на конях никак не ассоциировались у меня с развитой цивилизацией. Мне представлялось, что я попала в место, где среди равнин и лесов окружённые рвом возвышаются одинокие холодные каменные замки, кругом царит нищета и бушуют болезни. Но пока всё было довольно неплохо.

Тем временем мы оказались внутри нашей с Катей комнаты. Щелкнул выключатель в руках служанки. Знакомый звук с любовью отозвался в сердце. «Как же хочется поскорее домой». Убранство нашей спальни повторяло интерьер предыдущих виденных мною комнат. В центре стояла большая застеленная двуспальная кровать. А по левую руку от меня была еще одна дверь. Сердце взволнованно застучало, надеясь, что это путь в ванную комнату. И это действительно оказалось так. Сама ванна была слегка странноватой угловатой формы, но главное ОНА была, в ней даже был привычный мне кран с горячей и холодной водой! И ещё, вы мне не поверите, но тут же была расположена довольно современная модель настоящего унитаза. Боже благословили сантехников этого мира! Я готова была просто плясать от радости! Катя, тоже заметив родные вехи цивилизации, впервые решилась спуститься с рук и поближе познакомиться с обстановкой вокруг.

Я с радостным воплем обняла стоявшую всё это время рядом со мной женщину. Она потрясенно застыла.

– У вас есть водопровод! И Унитаз! И даже электричество! – объяснила я ей свой порыв.

Она озадаченно на меня посмотрела.

– Это ванна, туалет и лампа, – указывая на всё по очереди как ребенку в младшей школе, объясняла мне моя провожатая. – Я не знаю что такое электричество.

Мой мозг снова немного подвис.

– То есть как? Лампочка же работает за счет электричества, разве нет? – задала я, как мне казалось, вполне логичный вопрос.

– Простите, Госпожа, но я не понимаю, о чём идет речь. Каждая вещь в этой комнате создана мастерами по их специальным книгам. Мой брат сам пошел учиться на мастера ламп. И знает, как собрать лампу и установить её в комнате, другой информацией учебные книги не располагают, – пояснила мне женщина своеобразное учебное устройство этого мира. «У них тут учат, будто по инструкциям по применению», – подумала я.

– Ясно, спасибо. Пожалуйста, принесите немного хлеба и воды и на сегодня можете быть свободны, – раздала я последние указания и скрылась с Катей в ванной комнате.

Рана на ноге практически исчезла и больше не волновала («надо бы тоже разжиться той целебной мазью»). Я бережно мыла голову моей племянницы и думала о нашем незавидном положении. «Куда бежать? Кому молиться? Что я вообще могу сделать?»

Как это часто со мной бывает в стрессовых ситуациях на смену нервному напряжению пришла полная апатия. Я как сонная муха вяло пережёвывала кусочки непривычно жесткого хлеба, принесенного мне выбранной мною служанкой. Накормила и напоила Катю, забралась с ней на большую кровать, свернулась клубочком, крепко её обняв, и заснула, как только услышала тихое посапывание под боком.

Следующее утро началось с робкого стука в дверь. Я сонно сощурилась, увидела всё те же незнакомые очертания чужой комнаты и вяло поплелась открывать дверь. За ней меня ждали все вчерашние служанки в полной боевой готовности и ещё восемь разновозрастных малышей. Женщины, заметив мое пристальное изучение малышей, синхронно потупили глаза.

– Здравствуйте, Госпожа. Вы вчера говорили об одной идее… мы подумали, что могли бы начать со своих детей…

– Я только за, – бодрым голосом начала я. – Знакомимся. Я Тамара. Мою дочь зовут Екатерина, можно просто Катя. Теперь ваша очередь: слева направо. Представляются мама и её дети. Всё ясно?

Взаимное знакомство не заняло много времени…и началось.

Глава 3

Три дня пролетели для меня словно миг. Измотанная, хронически не высыпающаяся с огромными кругами под глазами, я внешне напоминала злобную панду. Знаете, вот всегда восхищалась теми людьми, кто работал в детском саду, но сейчас я им просто памятник лично воздвигнуть готова была. Дел оказалось невпроворот. Пришлось лично налаживать трехразовое питание, договариваясь с доброй, но строгой поварихой Анфисой, а потом организовывать и сам процесс доставки еды, за который теперь отвечали две мои личные служанки: Михта и Кальна. Столы и стулья были огромными и высокими, поэтому я раздобыла пилу и самолично на заднем дворе нашей резиденции, под заинтересованные взгляды детей, подпилила ножки столов и стульев до нужной высоты. Тоже было сделано и с кроватями, после я распилила шкаф на много маленьких частей, и прибила получившиеся полки на стену вместо шкафчиков для одежды. Никогда не знала, что скрываю в себе такой талант плотника!

Тихий час оказался незнаком в этом мире. В попытке угомонить этих вечно пищащих, кричащих, бегающих и периодически дерущихся детей, я использовала всё: от мирного дара убеждения до настоящих угроз, лучшим оказалось, как это всегда бывает – поощрение. Конфет в этом мире не было (большое упущение!), пришлось пообещать подарить игрушку каждому, кто поспит. Позже из найденной мною ненужной ткани, я наделала тряпичных кукол, нарисовала им лица и подарила просиявшим от радости детям.

На следующий день выпилила каждому по кубику, чтобы потом торжественно построить из них башню, а ещё через день даже сделала своеобразные открытки. Сказки, песни, игры – всё что угодно лишь бы наступило блаженное небольшое затишье.

В конце третьего дня, который показался мне еще одним прожитым годом, ко мне пришла очень красивая, изысканно одетая женщина, которой на вид было слегка за тридцать. Она оказалась самой главной (и самой старшей) наложницей из гарема моего «господина». Марьяна – так звали пришедшую – была женщиной приятной и очень умной. Мы долго говорили, пока Катя, сидя у меня на руках, играла с моими самодельными куклами. Я узнала многое. В гареме было двадцать три женщины. Все в возрасте от восемнадцати и до тридцати пяти лет. Марьяне как раз скоро исполнится этот граничный срок, и она на своё место обязана привести новую девушку, а сама пойти в служанки дворца. «О миры, о нравы!», – мысленно перефразировала я знаменитую цитату.

Когда я спросила не жалеет ли она о том, что выбрала такую судьбу, она отрицательно покачала головой. Потому как в стенах дворца можно было достойно есть, жить и красиво одеваться, а за границами замка, где царит многолетняя засуха и нищета, всё это было недоступно для большинства населения. Единственное о чём жалела Марьяна, так это о том, что она по законам этой страны не может иметь детей.

Единожды становясь наложницей Рениреда, девушка на всю жизнь была обречена быть бездетной, для того чтобы не подорвать власть моего «господина». Любую ослушавшуюся приказа ждала незамедлительная казнь. Меня аж дрожь пробирала, когда я слушала с какой горечью и бесконечной грустью рассказывала мне об этом моя гостья. «В какое же жестокое место я попала!».

Но пришла сюда Марьяна не только чтобы рассказать обо всех прелестях той судьбы, от которой я отказалась, но ещё и с просьбой. Для неё идея детского сада, была тем самым светом в конце тоннеля, о котором говорят все отчаявшиеся в моём мире. Одна из старших дочерей прислуживающих мне служанок оказалось той самой, которую Марьяна оставит после себя в гареме, от неё-то она и узнала все подробности моей работы здесь. Она была восхищена этой идей, захотела встретиться со мной лично и попросить меня предоставить ей право заниматься этой деятельностью. Такого лёгкого способа решения моих проблем, я даже не представляла. Конечно, просто так, ставших мне по своему если не близких, то, по крайней мере, не совсем уж безразличных малышей, отдавать я не собиралась, так что испытательный срок в пять дней устроил нас обеих.

Слава всем местным Богам, мои опасения насчет бывшей наложницы моего «господина» были напрасны. На следующий же день после нашего разговора в двери моего сада постучались и другие мамы, работающие и прислуживающие во дворце. Марьяна и ещё пять её верных соратниц, как она сама их представила, ловко справлялись с поручениями и (трудно это было не заметить) с любовью относились к каждому малышу. Под их чутким руководством, да ещё с авторитетом, пусть и бывшей, но главной наложницы гарема, дети были в безопасности.

Два дня я ещё недоверчиво приглядывала за ходом дел, но потом с облегчением поняла, что теперь я относительно свободна. А значит, все силы надо бросить на изучение дворца и литературы, которая поможет мне вернуться домой. С полным осмотром замка проблем не было. Несмотря на большое количество стражников, путь нигде не был закрыт или запрещен. Я видела даже место, где держат летающую кошку, а также полигон, на котором тренируются люди Рениреда. Что касается тайных ходов и дверей, даже если они и были, то уж точно не могли быть найдены такой дилетанткой в этом деле как я.

Я внимательно обошла весь замок вдоль и поперек, посчитав всех стражников и запомнив по возможности время смены их караула, а после нарисовала подробный план, который всегда носила в самом безопасном месте – маленьком кармашке для подкладок в лифчике. С литературой же, которая помогла бы мне выбраться из этого чересчур жестокого для меня мира, всё оказалось сложнее. Библиотеки не было. Совсем. Никакой. Мест, где обучают так называемых мастеров на территории дворца тоже не было, как и прибывших из другого мира. А к тому замечательному старцу, которой научил меня понимать местный язык и вовсе не добраться кроме как по воздуху (но Грцелла – так звали летающую кошку, подчиняется только Седрику, а он в свою очередь только Рениреду) или по тайному пути внутри горы, о котором знает только сам мой «господин». Прям замкнутый круг невезения какой-то.

За подобными невеселыми размышлениями, сидящую напротив большой клетки Грцеллы меня и нашел наиболее приближенный, как мне удалось выяснить, к правителю этих земель человек – Седрик.

– За мной. Тебя желает видеть повелитель, – был отдан сиплым старческим голосом мне короткий приказ. Я послушно пошла за этим седовласым мужчиной, ведь Катя с новыми друзьями мирно спала во время тихого часа.

Едва я зашла в указанную комнату, (которую после изучения замка я теперь знала, как кабинет Рениреда), Седрик зашёл следом и закрыл за собой дверь на замок. Мне резко поплохело. Что собирались делать со мной этот старый извращенец и сидящий напротив меня во главе письменного стола мой «господин», моя бурная фантазия расписала в красках уже в десяти возможных вариантах, и ни один из этих вариантов мне принципиально не нравился!

– Проходи, гостья из другого мира, – крайне нейтрально начал разговор Рениред. – Ты хорошо воплотила свою задумку, причём не только показала народу меня с выгодной стороны, но и воплотила мечты многих моих наложниц. Теперь я ещё более возвысился в их глазах. Поэтому я решил, что теперь, когда у тебя есть время просто гулять по замку, ты должна больше свободного времени проводить со мной.

– Седрик, принеси одежду, – зачем-то приказал мой «господин». Седовласый воин безропотно повиновался и достал из стоящего по левую руку от меня шкафа какие-то кружевные чёрные кусочки ткани. Под ложечкой нехорошо засосало.

– Мой господин! – рухнула я на колени. – Прошу простить мою дерзость, но я не могу быть с вами крайне долго, ведь моя дочь…

Не успела я договорить, как ошибочно названные громким словом «одежда» куски материи полетели мне в лицо.

– Господин Рениред сегодня переводит тебя и твою дочь в третьи покои слева от этого кабинета. Теперь ты будешь жить неподалеку от правителя и каждый день в течение двух часов в это самое время в ТОЙ одежде (он взглядом указал на кружевное текстильное изделие), которую тебе пожаловал наш главарь, будешь услаждать его взор, пока он занят государственными делами, – разъяснил мне мою новую роль Седрик. Я с силой смяла приготовленное мне одеяние. Хотелось рычать. Не можешь тронуть, так хоть посмотреть?! Как куклу какую-то! Да и, судя по никуда не торопящемуся воину, ещё и другим меня показать! Как же хочется со всей силы врезать этой ухмыляющейся роже сидящего напротив моего «господина»! Я посмотрела на Седрика, он без слов дал понять, что отказаться не получится, и если я не переоденусь сама, то правитель этих земель великодушно мне в этом поможет.

Я отвернулась и, с силой сжимая зубы, начинала расстёгивать платье.

– Ко мне лицом! – послышался громкий окрик Рениреда.

Нельзя плакать. Только не перед этими ничтожествами. Звук расстёгивающейся молнии платья был просто оглушительным в установившейся в кабинете тишине. Я не смотрела ни на одного из мужчин. Просто сделала вид, будто в комнате никого, и сменила своё обычное белое бельё на выданное мне чёрное кружевное. Подошло идеально. Это заставило меня чуть скрипнуть зубами от рвущейся наружу злости. Хорошо подготовились ребята! Поверх этого «одеяния» предполагалась абсолютно прозрачная черная накидка. Вот и весь мой наряд. Я закончила и стала молча ожидать дальнейшего развития событий.

– Хорошо, стой там, – был мне отдан короткий приказ чуть дрогнувшим голосом правителя. Я послушно притворилась манекеном и, ожидая окончания этой своеобразной пытки, раз за разом прокручивала в голове все слова, которые я слышала во дворце от охранников, служанок и наложниц. Теперь, когда дело обернулось таким образом, я готова была даже бежать из замка в нищету и засуху, нежели ждать очередного изощренного унижения со стороны этого заевшегося властью «повелителя».

Тем временем обсуждение государственных дел и правда, велось полным ходом.

Рениред и Седрик обсудили новую стратегию обучения своих войск, долго думали над тем, что делать с вновь понизившимся уровнем урожая и упадническим настроением крестьян. Я в этот момент немного даже позлорадствовала тому, что они ничего так и не смогли придумать.

Наконец время, отведенное мне для длительного стояния, закончилось, и я, подхватив свою одежду, с разрешения моего «господина» пулей вылетела из злосчастного кабинета.

Путь мой лежал… правильно, в гарем!

Там я нашла Вариакру – новую главу гарема и быстро затараторила о том, что срочно нужно подготовить девушку для короля, а лучше двух. Главой гарема не становились просто так. Едва увидев край черного кружевного белья, выглядывающий из-под накинутого в спешке платья, она всё поняла и начала быстро, но без лишнего шума готовить девушек. Как оказалось, вовремя, не прошло и пятнадцати минут, как в гарем вошел правитель этих земель. В это время я успела снять унижающие меня тряпки, немного привести себя в порядок и забрать с ужина заскучавшую без меня Катю. Я взяла её на руки, обняла крепко-крепко и поцеловала в лоб. Узел, стянувший всё внутри и мешающий мне дышать после инцидента в кабинете Рениреда, немного ослабил своё давление.

– Прогуляемся к нашей кошечке? – спросила я у моего единственного лучика солнца в этом мире.

– Да! – был мне радостный ответ. Я не спеша подошла к ставшему уже привычным для меня месту моего свободного время пребывания. Длинные высокие прутья – клетка что удерживает самое прекрасное и необычное создание, что я когда-либо видела, это то место, где мы с Катей коротали наши вечера. Грцелла, вначале демонстративно нас игнорировавшая, теперь в вечерние часы всё чаще без устали прогуливалась взад и вперед вдоль своей клетки, будто желая показать нам всё своё великолепие. Думаю, несмотря на её особенности, как и любой кошке, ей просто нравилось наше внимание.

– Тамара, – тихий голос Седрика рядом заставил вздрогнуть. Я с обреченностью посмотрела на седого воина. Всего на секунду мне показалось, что я увидела сожаление и раскаяние в его глазах, но потом они снова превратились в бесчувственные голубые кусочки льда.

– Вам нужно пройти в вашу новую комнату, – привычным тоном распорядился пожилой мужчина. Я послушно пошла следом и в эту ночь, не найдя в себе сил заснуть на новом месте, до изнеможения думала о том, как же мне сбежать отсюда, пока не вспомнила одну легенду, рассказанную мимоходом мне в ходе готовки Анфисой. «Завтра же с утра я все разузнаю и, даже если это будет безумием, я решусь это попробовать». Успокаивая себя такими мыслями я, наконец, смогла уплыть в сладкое забытье.

Тогда я не знала, что не я одна терзалась разными думами в течение всей той длинной ночи.

Глава 4

Утром разговор с поварихой полностью убедил меня в том, что рассказанная ею история о проходе в потусторонний мир, это наша единственная с Катей возможность вернуться домой.

Теперь я точно знала, что должна сделать, и вечерняя встреча с королем уже не страшила. Я придумала план как мне выбраться отсюда.

Спокойно зайдя в назначенного время в кабинет короля в выданном мне одеянии, я взглядом поприветствовала Седрика и молча стала изображать статую. Когда указанное время закончилось, главарь не спешил меня отпускать. Ну что ж, это было ожидаемо.

– Мои плечи устали. Сделай мне массаж, и будешь свободна, – приказал мне Рениред.

Вот знаете, в моём мире, если здоровый мужчина просит девушку в моём одеянии сделать массаж, то заканчивается это всегда одним – да, да – тем самым. Но в моём особом случае, да ещё и при свидетелях, ибо седовласый воин тоже покидать кабинет не собирался, думаю, всё будет несколько иначе.

Я всё же с некой опаской встала позади правителя этих земель и положила ладони ему на плечи. Потом осторожно сжала напряженные мускулы мужчины и наблюдала за тем, как сжались в кулаках его руки.

– Мой Господин, – посчитав этот момент наиболее благоприятным, обратилась я к Рениреду.

– Вы очень многое сделали для меня, и я хочу ответить вам тем же, – добавляя в голос побольше мягкости, начала я, – до меня дошли слухи, что через три дня будет большой пир в вашу честь. Не сочтёте ли вы за грубость, если я возьмусь обучить восемь ваших прелестниц прекрасному танцу моего мира, чтобы они порадовали ваш взгляд на этом вечере? – чуть понизив голос, воплощала я первую часть своего плана, продолжая разминать плечи уже заметно размякшего от моего массажа местного повелителя.

– Хорошо, я позволяю, – ответил мне Рениред, взяв одну из моих ладоней в свои руки. Я не смогла скрыть отвращение на своём лице при этом прикосновении. Потом вспомнив, что даже если тот, кому я делаю массаж, сидит спиной ко мне, то Седрик всё видит, я с напряжением взглянула на правую руку моего «господин», но ледники его глаз были как всегда непроницаемы.

– Я начну обучать девушек уже сейчас, – постаралась как можно более воодушевлённо произнести я. Потом ненавязчиво вытащила свою руку из захвата правителя и, быстро вернувшись на исходную позицию, преклонила колени и быстрее молнии выскочила за дверь. Никаких криков следом не последовало, а навстречу мне уже шла увешанная драгоценностями, разодетая в лучших эротических фантазиях мужчины очередная наложница для короля. Я уже говорила, что Вариакру умная женщина? Так вот, могу повторить это ещё десяток раз.

Вместе с новой главой гарема в тот же вечер мы отобрали восемь любимиц его Величества и тотчас начали репетиции. По такому случаю меня даже допустили в одну из скрытых комнат гарема. Она представляла собой довольно просторное и светлое помещение, стены которого были сплошь покрыты зеркалами. Идеальное место для обучения танцам. Но настоящим открытием в этот день для меня стало нечто иное – способ проецирования музыки в этом мире. Не было ни кассет, ни дисков, ни флешек. Вместо этого была маленькая черная коробочка, загадочное содержимое которой так и осталось для меня секретом.

Чтобы включить музыку, нужно было просто поднести эту коробочку к виску, сказать кодовое слово и вплоть до слова отмены вся музыка, которая мысленно играла у меня в голове, могла быть услышана и всеми остальными в реальности, словно я включила хорошую стерео систему. Более того, воображаемые мелодии можно было и записывать. Это было так удивительно, так просто и так удобно! Первые два часа я просто сидела с закрытыми глазами и вспоминала мотивы всех знакомых песен, прокручивая их в голове.

В отведенной мне комнате поочередно звучали то мелодичные песни о любви на всех известных мне языках, то задорные танцевальные хиты. Дааа… такой аппаратуре позавидовал бы любой ди-джей моего мира! По прошествии довольно долгого времени, я все-таки смогла совладать с царившим разнообразием мелодий в моей голове и создала самый зажигательный микс в восточном стиле, который я сама когда-либо слышала.

Девушки, выбранные для танца, тоже по достоинству оценили моё творение. Работа с ними шла быстро и увлекательно. За Катей в это время до поздней ночи приглядывала Марьяна.

На следующий день танец, который являлся моей полной импровизацией, был уже разучен. Учить восточным танцам наложниц оказалось на удивление просто. Каждый изгиб тела, каждый поворот у них выходил притягательным и желанным. Девушки по-настоящему хорошо умели владеть своим телом и явно наслаждались самим процессом обучения. Традиционное вечернее «стояние» у повелителя тоже прошло спокойно. Даже как-то удивительно было такое равнодушие ко мне после последнего моего визита, но мне же лучше.

Оказалось, я рано радовалась. Оставалось два дня до пира в честь повелителя этих земель, я как всегда была призвана в кабинет Рениреда. В этот раз он был в прекрасном расположении духа. Это настораживало. Закончив все дела с Седриком, мой «господин» вышел из-за своего стола и подошел ко мне вплотную.

– Силд многое поведал мне о твоей болезни и поверь мне, очень скоро мы будем вместе! – с радостно горевшими глазами сообщил мне повелитель эту «замечательную» новость. А я побледнела.

– После пира я буду ждать тебя у себя, – наклонившись, на ухо шептал мне Рениред, а я всё больше и больше теряла в цвете своего лица. – А пока ограничимся этим, – закончил свою, как этот мужчина считал, «возбуждающую» речь, и поцеловал меня. Поцелуй был жёстким, но не сказать что грубым. Руки правителя обхватили меня за талию и начали медленно спускаться вниз, а сам он попытался углубить поцелуй. В голове у меня было пусто. За свои двадцать четыре года, несмотря на то, что у меня так и не получилось хоть раз завести серьёзные отношения, поцелуи с парнями не были для меня чем-то неизвестным. Но сейчас, впервые в жизни мне было так противно от подобного рода прикосновений ко мне мужчины. Я заплакала. Рениред резко оторвался от меня и вопросительно посмотрел.

– Я просто очень счастлива, Господин, – слегка дрожащим голосом ответила я и, поклонившись, выбежала за дверь. Я шла так быстро как могла, без устали вытирая не перестающие литься противные и глупые слезы.

«Ну что ты как маленькая, Тома!», – говорила я сама себе. «Ничего плохо не случилось», – пыталась заверить я себя, но слёзы упорно не желали прекращать свой поток, а руки сами раз за разом с усердием вытирали губы, словно таким образом можно было смыть с себя то ужасное прикосновение правителя.

Катю скоро должна была привести Марьяна в нашу новую комнату. Немного успокоившись, я потянулась к ручке спасительной для меня двери, но потом опять вспомнила тот ужасный поцелуй и расплакалась вновь. Прерывисто дыша, я опустилась вдоль стены у двери, обняла колени руками и, спрятав в них голову, зарыдала в голос.

Сквозь собственные всхлипы были слышны и мои бессмысленные слова мольбы.

– Мама, мамочка, папа, браатик, кто-нибудь, пожалуйста, пусть этот кошмар закончится! Я больше не могу. Я правда больше так НЕ МОГУ! Ну почему я? За что?! Я в жизни не причинила никому зла, жила самой простой обычной жизнью, у меня есть хорошая стабильная работа, любящая семья, друзья, своя жизнь, в конце концов! Так для чего я попала сюда? Чтобы стать очередной игрушкой этого похотливого местного главаря?! Господи, пожалуйста, если ты есть, прошу, умоляю, ВЕРНИ МЕНЯ ДОМОЙ!!!

Я терпеливо ждала, сложив ладони в молитвенном жесте пред собой, но ничего ожидаемо не происходило.

Видимо, этот поцелуй стал последний каплей. Иррациональность происходящего и ежедневные попытки выжить были слишком тяжелой ношей для меня. Я никогда не была сильной. Я упустила руку на пол рядом с собой и нащупала маленький острый камушек. Будто в замедленной съемке я отстраненно наблюдала за тем, как одной рукой я крепко сжимаю готовый в любую минуту порвать мою тонкую кожу камень и подношу его к вене на другой руке. Всего одно движение, и всё закончится. Краткий миг боли и долгожданная свобода. Упасть в вечное небытие было так желанно.

«Я не выдержу больше. Я устала. Я не обязана никого спасать. Ничем жертвовать», – такие трусливые и бесстыдные мысли вихрем пронеслись в голове, а рука уже с силой прижимала острый край, касаясь гулко бьющейся вены на запястье.

– Ма? – вопросительный окрик моей племянницы рядом заставил меня вздрогнуть, а камень выпасть из моей руки.

Я перевела полу осмысленный взгляд на стоящую рядом Катю и приведшею ее Марьяну, которая с глазами полными грусти и понимания смотрела на меня. Я вдруг осознала, что она не стала бы меня останавливать. Она как никто другой знает, что такое жизнь в этом дворце и что каждый сам волен выбирать свою судьбу. Она слегка поклонилась мне и быстрым шагом ушла прочь.

– Ма? – более встревоженным голоском, теребя меня за руку, потребовала от меня ответа моя малышка.

Я рывком притянула ее к себе и зарылась лицом в ее волосы. От долгого сидения на холодном каменном полу в моих черных обрывках ткани и пережитого стресса меня заметно трясло.

– Прости, прости меня, мое солнышко! Прости меня! – целуя макушку моей крошки, без устали просила я у неё прощения, постепенно успокаиваясь.

Катя, не зная, что со мной, но на интуитивном уровне понимая, что произошло что-то плохое, с беспокойством смотрела на меня своими глубокими карими глазами.

«Вся в отца», – мельком подумала я. Мысль о брате придала уверенности. Если бы он был на моём месте, он бы не стал расстраиваться из-за таких мелочей, а сделал бы все возможное и невозможное чтобы вернуть мне ребенка. Так что я должна сделать то же самое для него. Ради самого дорогого, что есть в моей жизни – моей семьи.

С такими мыслями я решительно встала с пола и зашла в нашу комнату. Стянула ненавистные тряпки, надела обычное здесь серое платье, подхватила теплое одеяло и вместе с Катей отправилась к клетке Грцеллы. Кошка, будто почуяв мое настроение, беспокойно металась вдоль своего загона до тех пор, пока не увидела наши фигуры. После этого она свернулась клубком рядом с нами и задремала. Я расстелила одеяло, села на него, прислонившись спиной к боку кошки за прутьями её стальной тюрьмы и, усадив на колени Катю, внимательно посмотрела на окружающий нас безжизненный пейзаж, кажущийся ещё более мрачным в надвигающихся сумерках.

Сейчас я безумно скучала по моему миру. По бурным чистым рекам, высоким заснеженным пикам гор, по золотистым пышным лугам пшеницы. Я закрыла глаза, представляя родные сердцу места, и запела неожиданно для себя: «Ах ты степь широкая, раздольная…»

Голос мой лился протяжно и уверенно. Кажется, на мгновение я даже оказалась в тех местах, о которых пела, вдохнула полной грудью особенный воздух родного мира, но песнь закончилась, и образ, вставший перед глазами, исчез словно мираж. Я легко поднялась на ноги и с улыбкой повела племянницу за руку обратно в наши покои. Завтра будет сложный день, и я обязана выспаться, чтобы бороться с новыми силами. Теперь я уверена, что смогу биться до конца.

Глава 5

Утром следующего дня, я с улыбкой как всегда отвела Катю к Марьяне, она с заметным облегчением заметила мою смену поведения.

Последние репетиции танца для повелителя прошли на ура. До ежедневного унижения у главаря этих земель, у меня ещё оставалось довольно много времени. Я озорно улыбнулась. Огляделась вокруг, но в пустом зале кроме меня никого не было. Я сняла выданное мне одеяние восточных танцовщиц, оставшись только в черном топе и коротких шортах, распустила стянутые в узел во время тренировок длинные слегка волнистые светлые волосы и сделала быструю разминку. В юности я долгие годы занималась художественной гимнастикой. Конечно, победить на Олимпийских играх мне сейчас не светит, но форму и растяжку с тех времен поддержать у меня вполне получилось, а тело, вбитые с детства движения, помнило так, словно все мои выступления были только вчера.

Я прикоснулась к виску коробочкой, сказала кодовое слово активации, закрыла глаза и встала в начальную позу своего любимого показательного упражнения. «Твои руки и ноги – продолжение твоего тела», – всегда говорил мне мой тренер. – Когда ты выступаешь, вокруг больше нет никого: ни судей, ни зрителей. Есть только ты и музыка. Не пытайся подстроиться под ритм мелодии, живи ею, стать с ней единой». И сейчас я стала. Шаг, плие, батман, разбег, прыжок, прыжок, прыжок, шпагат, ещё, шаг, поворот, упала на колени, переворот, гранд батман, пробежка.

Мелодия, созвучная моим мыслям то ускоряла, то замедляла свой бег, скрипка, барабаны, орган, – всё смешалось в причудливой мелодии, идущей из моего сердца, но всё это было мной. Каждое моё движение было едино с этой уникальной симфонией звуков. Темп все нарастал и, наконец, я смогла это почувствовать. Момент, когда в этом мире нет ничего кроме тебя и твоего дикого танца, все уходит: и боль, и печаль, и люди и мысли, и ты в этот миг чувствуешь абсолютную и всепоглощающую свободу. Взмах руки, шаг, шоссе, разножка, последний аккорд и вот я, прогнувшись назад, касаясь пола руками, застыла в финальной позе и счастливо улыбаюсь.

Сердце звучит так, словно вот-вот готово выпрыгнуть из груди, а душу наполняет искренняя радость. Я открываю глаза, говорю слово отмены и смотрю на свое счастливое отражение. Но мою идиллию нарушает замеченное мною чужое лицо в зеркале. Я резко оборачиваюсь и вижу в дверном проеме застывшего в изумлении Седрика. Краска бросается мне в лицо. Так стыдно. Я не испытывала этого чувства даже после того как он увидел меня голую, но сейчас все по-другому. Ведь я невольно открыла ему душу.

Не смотря на правую руку моего «господина», я быстро подхватила свои вещи и пулей помчалась на выход из зала, надеясь, что он не станет препятствовать моему стремительному побегу. Как бы не так. Едва я оказалась на расстоянии его руки, то была прижата к стене его телом так, что не могла и пошевелиться. Он наклонился к моему уху и прошептал совсем не то, что я ожидала услышать: «Завтра в вечер празднования на правителя будет совершенно покушение. Чтобы ни случилось, оставайтесь с дочкой в своей комнате и ждите меня. Я заберу вас отсюда».

– И ещё, – он легко поднял меня, совсем растерявшуюся от его недавнего заявления, на руки. – Вы сегодня на репетиции подвернули лодыжку, и не сможете присутствовать вечером у главаря, я отнесу вас в больничные покои и сам сделаю перевязку.

И не говоря больше ни слова, этот седой мужчина понёс меня в больничное крыло. К слову, делал он это так, будто я и не весила ничего вовсе. Молча опустил потрясенную меня на больничную койку, перебинтовал ногу эластичным бинтом, долго что-то искал в моих удивленных глазах, а потом, словно не сдержавшись, взлохматил мои волосы и быстро ушел. Мне понадобилось довольно много времени, чтобы прийти в себя.

Нет, поразило меня вовсе не признание как считалось самого верного человека правителя в грядущей измене, а то, что в этот, безусловно, долгосрочный и тщательно продуманный план, были включены мы с Катей. Неожиданно захотелось довериться этому седому воину с умными глазами и сильными руками, однако я тут же отогнала эти слабовольные мысли прочь. В этом мире я могу рассчитывать только на себя, а значит, и надеяться мне не на кого.

Сегодня вечером, я забрала Катю раньше обычного и пригласила бывшую главу гарема к себе в комнату на чай. Она удивленно посмотрела на неумело имитирующую прихрамывание меня, но безропотно пошла за мной.

– Завтра берите всех детей, своих доверенных лиц и после обеда покидайте дворец. О Кате я позабочусь сама. Рада была познакомиться с вами, Марьяна, – начала я без предисловий, едва за нами закрылась дверь моей спальни.

Бывшая главная наложница, лишь секунду стояла с широко раскрытыми от удивления глазами, а потом понятливо кивнула.

– Мне надо подготовиться, тоже была рада встречи с вами Тамара. О детях не беспокойтесь. Я их защищу, – сказала Марьяна и потянулась к ручке двери на выход. Уже открыв её, она негромко, но так чтобы я слышала, не оборачиваясь, сказала на прощание: «Берегите себя, Тамара. Вы очень сильная женщина», – и тихо удалилась, прикрыв за собой дверь. Одинокая слеза скатилась у меня по щеке, и тут же исчезла. «Спасибо, Марьяна, спасибо за всё».

Всё следующее утро и весь день мы с Катей провели у клетки нашей любимой летающей кошки. Она словно знала, что мы пришли прощаться, и тоже не сводила с нас грустных глаз и понимающе лежала рядом с нами. Краем глаза, я заметила, что пара наложниц недоумевали по поводу того, куда подевалась бывшая глава гарема, я улыбнулась уголками губ.

Звуки начинающегося пира доносились даже до нашего отдаленного от празднества места.

Спустя какое-то время, я услышала звуки поставленного мною восточного танца. Я в последний раз протянула руку сквозь прутья клетки и погладила шерсть удивительного животного. «Прости, что не могу помочь», – мысленно раскаивалась я в своем бессилии. Но сколько бы я не билась, всё было бесполезно. Оковы мог снять только сам правитель, а он сам мне однажды сказал, когда я дерзнула спросить его о Грцелле, что никогда этого не сделает.

Я вернулась в наши покои, в глубине души надеясь, что Седрик всё же придет за нами. Но время шло, и никто не приходил, а из-за двери послышались крики и звуки лязгающего металла. Я слегка приоткрыла двери нашей комнаты и увидела ужасающую картину. Вооруженный отряд ненавистного мне повелителя этих земель медленно продвигался по коридору и методично убивал всех попадавшихся ему на пути. Время на раздумья не было, я подхватила малышку на руки, попросив ее молчать, сбросила туфли, звук от которых мог бы меня выдать, и мышкой побежала прочь из дворца.

Я заранее продумала свой план отхода, выбрав самые непосещаемые места замка. Однако сейчас весь замок был похож на разоренное осиное гнездо. Люди носились без разбора, толкали и валили друг друга, кругом в лужах крови стонали умирающие жители дворца и стражники. То и дело проносились стрелы и слышались ругань и крики, я бежала так быстро как могла, сдерживая рвотные порывы, перешагивая через тела и закрыв ладонью глаза Кате. Было страшно.

«Восстание». В книги по истории это просто слово. Иногда к этому слову приписывают дату или указывают число погибших. Всё. В жизни это больше похоже на затянувшийся кошмар наяву. Всё происходящее настолько нереально, что ты надеешься вот-вот проснуться, вот только этот кошмар не прекращается.

Я на секунду перевела дух и слилась с толпой, бегущей из замка через дыру в стене ворот, а рядом, всего в паре сантиметров от меня, просвистела стрела и кто-то из бегущих рядом со мной упал на землю. Из замка послышался собачий лай.

Сердце рухнуло в пятки, но придало сил ногам, и я бежала быстрее прежнего. Вот оно умирающее поле, на котором я впервые оказалась в этом мире, вот он лес, до которого я в тот раз так и не добралась. Разбитые в кровь ноги и оцарапанные жёсткими сухими ветвями иссушенного засухой ельника части тела горели огнем, но бурлящая от напряжения кровь и приближающийся лай ищеек подгоняли быстрее кнута. Ещё пара сотен метров, вот большой иссохший вековой дуб, вот и спаленное дотла молнией дерево в виде сгорбленного старика – все, как и рассказывала Анфиса, ещё немного. Луна, вступившая в полноправную роль основного светила, вышла из-за туч и позволила заметить то, что я так отчаянно искала – небольшое, размером с окно пространство среди деревьев, поддернутое рябью.

Он действительно был здесь, мой путь домой. Я подлетела к неизвестному мне феномену пространства и хотела уже шагнуть в него, но что-то меня остановило. Я подняла лежащую на земле ветку и сунула ее вглубь портала, она тут же разлетелась на тысячу кусочков, словно я положила её в щеподробилку. Паника накрыла с головой. Я вырвала пару своих волосинок, кинула их в портал, но с ними произошло то же что и с веткой. Я чуть ли не скуля от отчаяния, сняла с Кати ее ботинок и, затаив дыхание, кинула его в поддернутое рябью пространство. Его постигла та же участь, что и все предыдущие предметы.

Представлять, что было бы со мной и Катей, если бы мы решили войти, я даже не стала, просто без сил рухнула на землю. Катя на руках громко плакала, сзади я отчетливо слышала приближающийся лай и пока ещё далекий стук копыт. Вот и всё. Здесь мы и умрём.

Грозное рычание одинокого преследователя раздалось совсем рядом. Не знаю, откуда взялось это желание бороться до конца, откуда взялись силы, но место страха и отчаяния заняла холодная решимость.

– Держись крепче, Солнышко, – спокойно, будто не своим голосом сказала я племяннице. Катя крепко обхватила меня руками за шею и ногами за талию. Одной рукой я придерживала девочку, другой достала, захваченный ранее нож, прицепленный к платью. Девушка с ребенком на руках, впервые держащая оружие, и матерый размером с волка бойцовый пес, готовый её разорвать. Никаких шансов. Но страха не было. Совсем. В голове билась только одна мысль: «Защитить».

Прыжок зверя, я уворачиваюсь, пытаюсь ударить ножом, но мое оружие лишь слегка царапает морду животного, что только больше распаляет его. Снова мой колющий удар и снова мимо. Его зубы сжимаются на моей ноге, из рваной раны сочится моя кровь. Зверь ликует, не зная о надвигающейся участи. Я даже не вскрикнула, видимо адреналин, бурлящий в крови, заглушил всё остальное. Резко вонзаю нож в череп схватившего меня животного. Зверь, застигнутый врасплох, отскакивает с диким визгом и начинает, как сумасшедший носиться по окружающему пространству в предсмертной агонии.

Однако звуки приближающей погони всё ближе, и, понимая, что в моём состоянии мне не уйти далеко, выбираю одно из наиболее раскидистых деревьев рядом с собой и собираюсь забраться на него как можно выше, поближе к его верхушке. Ободранная и кровоточащая от укуса нога скользит, всего одна свободная рука так же мешает мне осуществить задуманное. Стук копыт совсем рядом, а я не добралась и до середины дерева, а малышка у меня в руках вот-вот готова разразиться громким плачем вновь. Беззвучно моля Богов всех миров, чтобы только усыпить малышку, а не убить, я крепко прижимаю ладонь, закрывая рот и нос племяннице.

Несколько секунд отчаянного сопротивления ребенка и я чувствую, как она обмякла в моих руках. Сидя на широкой ветке дерева, бережно кладу ее себе на грудь, проверяю равномерный пульс на шее, облегченно выдыхаю и пытаюсь слиться с кроной дерева. Внизу рядом с телом убитого зверя уже собралось пятеро вооруженных человек и трое, воющих в память о погибшем товарище, собак. Я надеюсь просто остаться незамеченной, но, видимо, удача сегодня не на моей стороне и мне всё же придется умереть.

– Там кто-то на дереве! – кричит один из отряда. Другой натягивает лук. Я не успеваю увидеть летящую стрелу, которая вонзается мне в плечо, однако ход своих дальнейших действий я и вовсе не могу припомнить, так как делала всё на чистых инстинктах. Опускаю малышку пониже на уровень живота, и падаю кулем с ветки, спиной вниз, чтобы воины не решили повторить попытки добить свою жертву. Стрела, застрявшая в плече, пронзает его насквозь, но малышку не задевает. Я подгребаю под себя ребенка и закрываю его собой. Выбитый из легких воздух и моя кровь повсюду, должны убрать все сомнения по поводу моей смерти.

Сквозь гул в ушах, я слышу чьи-то шаги совсем рядом.

– Мертва, – раздается грубый голос в шаге от меня, и отряд уходит.

Дыхание восстанавливается с трудом, рваным кашлем возвращаясь в легкие. Связность мыслей уже давно в прошлом. Мир кружится и вертится, периодически расплываясь, когда я пытаюсь сесть, а потом и встать с ребенком на руках. В голове остается всё та же единственная мысль: «Защитить». Она набатным колоколом бьёт по сознанию.

Я вспоминаю, что Анфиса рассказывала не только про этот лес, но и поселок неподалеку. «Чтобы защитить, надо идти», – снова выдает относительно разумную мысль мое искорёженное болью от ран сознание, и я иду. Натыкаясь на деревья, падая, но, не разжимая рук с чем-то тяжелым в моих руках. Связь с реальностью теряется окончательно.

– Нельзя умирать, – шепчет откуда-то издалека мне кто-то слабо знакомым голосом. – Защити её. Защити. Не умирай!

Вдруг я чувствую прикосновение к своим рукам. На секунду ясность мысли возвращается ко мне. Я вижу перед собой чьи-то руки, передаю в них мою племянницу. Не могу поднять голову, не вижу лица стоящего рядом, но меня хватает на тихий шепот: «Защите её», – и падаю в темноту, на грани которой слышу окрик: «Тамара!»

Глава 6

Я плыву, кругом так тихо и спокойно. Методично разгребаю руками небольшие волны, оглядываюсь в сторону берега и вижу свою семью, мирно веселящуюся, как и всегда, когда мы отдыхаем на море. Идиллия. Вдруг резкий порыв холодного ветра, заставляет меня поежиться. Я снова перевожу взгляд на сушу, но никого не вижу. Паника накрывает с головой. Куда все исчезли? Что случилось? Надо их найти.

Я резко открываю глаза и понимаю, что всё, что я видела до этого, было лишь плодом моего воображения, пока я была без сознания.

Комната, в которой я нахожусь, мне незнакома. Рядом с большим окном, из которого видны верхушки сухих деревьев, спиной ко мне стоит высокий мужчина в белой рубашке и черных брюках.

Я попыталась сесть. Зашуршали простыни и мужчина, статуей созерцавший пейзаж за окном, резко обернулся.

– Наконец-то вы очнулись, – сказал он мне приятным голосом. Я же недоверчиво на него посмотрела. Мужчина был мне незнаком. Да и ситуация в целом была какой-то странной.

– Не волнуйтесь, с вашей дочерью все в порядке, – неправильно истолковав мою настороженность, сказал этот представитель противоположного пола.

«Дочь? Какая дочь? У меня есть дочь?» – никак не могло вникнуть в суть происходящего мое едва вынырнувшее из забытья сознание. Я снова посмотрела в окно. Как-то серовато и мрачно…не успела я додумать эту мысль, как словно в фильме в голове одно за другим покадрово всплыли события последних дней.

– Катя! – воскликнула я и попыталась откинуть одеяло, чтобы встать и бежать на поиски малышки, как услышала тихое рядом: «Ма?»

Я увидела полусонную одетую в странное по фасону платье лежащую рядом со мной племянницу и на глаза выступили слезы облегчения. Я внимательно её осмотрела и нежно обняла, крепко прижав к груди, снова заснувшую в моих объятиях девочку. «Господи, спасибо, что спас её, спасибо!» – поблагодарила я Всевышнего.

Я перевела восторженный взгляд на внимательно наблюдавшего за мной мужчину.

– Спасибо, спасибо Вам большое. Я вам очень благодарна, – искренне выразила я свою признательность за спасение незнакомцу.

– Кто вы? – спросила я доброжелательно, пока не пришла внезапная мысль: «Откуда он знает, что Катя моя дочь?», и взгляд мой снова стал подозрительным.

Мужчина, все так же стоявший у окна, усмехнулся: «Я тот самый Вернер, который дурит людей».

Я сидела и пораженно хлопала глазами. Так я говорила только тогда в пещере. И там был только старец, Рениред и Седрик. А если вспомнить что именно Седрик сказал мне о восстании, то можно предположить… а что? Магию в этом мире я уже видела.

Я аккуратно спустила с рук племянницу, уложила её на кровать, а сама поднялась, отметила плотную белую хлопковую ночную рубашку, в которую была одета, села на самый краешек кровати, поближе к возможному правителю, которого надо думать, я сильно обидела, и спросила напрямик: «Вы сейчас притворяетесь молодым или тогда притворялись старым?»

Видимо, такого вопроса он точно не ожидал, ибо тут же разразился громким смехом. Я оглянулась на спящую рядом Катю. Он, заметив мою реакцию, тут же заглушил смех кулаком, пару раз кашлянув.

Я всё так же настороженно продолжала за ним наблюдать.

– Тамара, вам совершенно нечего опасаться. Сейчас я стою перед вами в своём настоящем обличии. Силд всегда презирал способы правления Рениреда, но всё же один не мог с ним справиться. Пришлось действовать изнутри, иначе было нельзя.

Он говорил, объяснял, а я вдруг вспомнила всё, через что прошла в последние дни. И хлыст, и пещеру, и издевательства Рениреда, а ведь этот «Седрик» всегда был рядом. И неважно был он под прикрытием или нет, он ни разу не остановил этого тирана. Он даже не пришел, чтобы забрать нас с Катей. Это почему-то расстроило больше всего.

– Мы ждали вас в тот день, а вы не пришли, – очень тихо сказала я и склонила голову вниз, чтобы Вернер не увидел моих слез.

– Тамара, простите, простите меня, – тихо прошептал мне теперь видимо единоличный глава какого-то королевства в этом мире, присев на колено передо мной и слегка сжав мои ладони. И от этого тихого успокаивающего голоса слезы в виде отдачи от пережитого ужаса полились только сильнее. Матрас рядом со мной прогнулся от присевшего рядом на кровать Вернера и меня очень мягко заключили в объятия. Я поколебалась всего мгновение, но потом с готовностью уткнулась в сильное мужское плечо.

– План был проработан идеально. Однако я не рассчитывал, что и среди моих людей будут предатели. Так всё и пошло наперекосяк. Я вырвался к вам сразу, как только лично прикончил Рениреда в его спальне. Представьте мой ужас, когда я увидел лишь горы трупов вокруг. Я отчаянно вглядывался в лица умерших, но, так и не увидев среди них вас с дочерью, воспрянул духом. Но потом я услышал, как какой-то из идиотов Рениреда, спустил собак. Наши люди зачистили дворец, но пара отрядов ускользнула. Они понимали, что их поимка – дело времени и просто крушили всех и вся на своем пути. Вы знаете, я даже не поверил такому счастью, когда увидел ваш силуэт, выходящий из леса, и как же я испугался потом, разглядев вас с торчавшей стрелой из плеча и всю в крови.

Услышав про стрелу, я тут же оторвалась от груди Вернера и удивлённо посмотрела на свое плечо, потом на ноги. Я даже плакать перестала.

– Вы так удивлены, – нехотя убрав свои руки, которые всё это время обнимали мои плечи, сказал «фальшивый Седрик». – Видимо, в мире, откуда вы пришли, медицина не развита на столь высоком уровне как у нас.

Я лишь отстраненно качнула головой в знак согласия. Никакой тяжести или дискомфорта в теле я не чувствовала.

– И ещё, – замявшись, начал Вернер, – во время лечения мы работали с вашей кровью и… в общем та болезнь, о который вы говорили, у вас её нет. Вы абсолютно здоровы, – непонятно почему просияв, закончил повелитель этих земель.

А я рассмеялась.

– Я знаю. Я слежу за своим здоровьем и выдумала ту историю лишь для того, чтобы не стать грелкой того напыщенного индюка. Знаете, Вернер, я могу вас так называть? – мне одобрительно кивнули головой в знак согласия.

– Так вот, несмотря на то что, как вы верно отметили, мой мир далек от вашего по уровню врачевания, но все те идеалы, которых вы придерживаетесь как правитель, в моём мире уже воплощены. Нет, не все люди равны. Есть и бедные и богатые и свои проблемы, но к женщинам относятся с уважением, никто не имеет права заставить их или кого-либо еще что-либо делать. Если мужчина заставляет женщину быть с собой или угрожает ей, то его сажают в клетку на долгие годы, пока он не исправится. Так что, чтобы я тогда не сказала в пещере, я за мир с равными правами и обязанностями для каждого.

Внимательно слушавший меня Вернер тепло мне улыбнулся.

– Ах, да! – воскликнула я. Разговор о клетках напомнил мне о летающей кошке.

– А Грцелла? – задала я вопрос мужчине. Он сразу погрустнел и отвел глаза.

– После смерти хозяина привязка падает на того, кому хозяин завещал хорнуазама (видимо так назывался вид животного, догадалась я). Обычно это самый близкий человек для погибшего и я рассчитывал, что Рениред считает этим человеком именно меня. Однако, несмотря на весь маскарад в роли «Седрика» он так и не доверился мне до конца. Когда я прибыл на место, Грцеллы уже не было и цепи ее пропали, что означает лишь одно: что на ней улетел другой человек с переданной привязкой, – закончил свою речь Вернер.

Мы помолчали, думая каждый о своем.

– А почему вы дали ударить меня кнутом? – вдруг вспомнила я и зло сощурила глаза, смотря на правителя.

– Вы так прекрасны когда злитесь, – попытался разрядить обстановку Вернер, но я не повелась на это.

– Поймите, Тамара, – заглядывая мне в глаза, словно и правда, ища там понимание и оправдание своим проступкам, начал мужчина. – В наш мир попадают разные существа. Это происходит довольно редко, но всё же происходит, и не всегда пришедшие настроены дружелюбно. Бывают существа, которые попадая в этот мир, принимают обличие самых беззащитных существ: женщин и детей, а потом перекидываются и убивают целые деревни. В речи, повадках их не отличить от обычных людей, единственное, что их выдает – это их цвет крови. Он у них ярко-зелёный.

Я медленно переваривала услышанное, и в итоге все же согласилась с методом приветствия незнакомцев из других миров, хотя кнут всё же перебор, могли и капельку из пальчика взять, но навязывать свои правила не стоит, тем более что здесь я не задержусь.

– Я понимаю, – миролюбиво начала я. – Господин Вернер, я осознаю, что очень много задолжала вам, но хочу попросить вас ещё об одной услуге. Пожалуйста, помогите нам с Катей вернуться домой, – умоляюще попросила я повелителя.

Глаза мужчины гневно сощурились.

– Нет, – сказал он грубо и категорично, резко поднявшись с кровати. Я растерялась.

– Почему нет? – непонимающе посмотрела я на вмиг посерьёзневшего мужчину.

–Если я сказал нет, значит, нет, – как говорят в моем мире «включил мужика» Вернер.

Я рассердилась. Тоже поднялась с кровати, уперла руки в бока и сердито на него уставилась.

– А мне и не требуется ваше разрешение. Если я не смогла сделать это в прошлый раз, это не значит, что я сдалась. Я не принадлежу этому миру и хочу вернуться! Я должна вернуться, я обязана вернуть дочь отцу! – повысив голос, сказала я и тут же прикусила язык, отведя глаза.

– Значит, отец девочки ещё жив и это стремление вернуться к любимому движет вами настолько сильно, что вы даже не боитесь возможной смерти при попытках попасть в этот свой мир?! – схватив меня за руку и вынуждая смотреть прямо в разъяренные глаза стоящего напротив меня мужчины тщательно чеканя каждое слово почти прорычал Вернер. Я была в недоумении от такой резкой смены настроения этого теперь определенно агрессивно настроенного мужчины.

Он резко от меня отвернулся и, снова отойдя к окну, бросил, не глядя на меня: «Этого не просите. Этого не будет. Тем более злиться вам не к лицу, намного больше вам подходит выплескивать свои эмоции в танце», – с ехидной усмешкой заметил Вернер.

Я стыдливо потупила глаза, вспомнив, как он видел меня тогда в зале, да и не только в зале. Я резко подняла голову и посмотрела на наблюдающего за мной повелителя, по его поблескивающим глазам, я поняла, что не только я вспомнила мои визиты в кабинет Рениреда. Стало неуютно. Я вдруг вспомнила, что я сейчас только в одной ночной рубашке, ну и что, что она не просвечивает, все равно хотелось бы что-нибудь более закрытое и официальное, ага, монашью рясу, например, и шубу до пят сверху.

Словно прочитав мои мысли, а может, заметив мой хаотично ищущий что-то по комнате взгляд, Вернер произнёс: «Платье на спинке кровати». Я проследила взглядом по указанному направлению и со вздохом облегчения, не сдержавшись, еле слышно выдохнула: «Слава Богу, не серое».

Мужчина у окна снова рассмеялся. Вообще эти быстрые смены настроения никак не укладывались у меня в голове, когда я представляла себе правителя каких-либо земель.

– Нея не всегда была такой серой, – словно сам себе, снова погрустнев лицом, сказал Вернер. – Кое-кто хотел с вами встретиться, Тамара. Мы зайдем к вам минут через десять, – закончил свою речь Вернер и вышел, не оборачиваясь, тихо закрыв за собой дверь.

Я перевела взгляд на спинку кровати и потянулась за одеянием. Платье село как влитое (кажется, я знаю, кто подбирал мне одежду в прошлый раз по размеру). Насыщенного тёмно-синего цвета с открытыми плечами, тонкими лямками и длинными рукавами оно мягко очерчивало мою скажем довольно-таки выдающуюся фигуру и юбкой колоколом расходилось от талии вниз, длинной чуть ниже колена. В зеркале, расположенном напротив кровати я заметила свое отражение в зеркале и даже на миг не поверила своим глазам. Из зеркальной поверхности на меня смотрела нимфа. Светлые волосы, чуть растрепанные после сна непослушными волнами, обрамляли открытые плечи, глаза, подчеркнутые цветом платья, казались не серыми, а голубыми.

В дверь постучали, и тут же забыв обо всем, я с любопытством приготовилась встречать таинственного гостя.

Глава 7

В комнату вошли двое: Вернер и человек лет сорока в военной форме. Почему-то форма показалась мне знакомой, а когда я внимательнее присмотрелась к рукавам и нашивкам на них я обомлела. Однажды, когда я в очередной раз пыталась устроить свою личную жизнь, мой как я надеялась будущий парень, пригласил меня на свидание в музей военного искусства. На встрече этой он так и не появился, а вот в музей я всё же решила сходить и не пожалела.

Уже в годах женщина-гид очень увлеченно рассказывала обо всех экспонатах, представленных в их музее. Среди прочего была и военная форма времён Великой Отечественной Войны. И вот сейчас передо мной стоял, если я не ошибаюсь, лётчик военно-воздушных сил времён этой самой войны.

– Вы… не может быть… вы же не? – сформулировать что-либо более-менее связное никак не получалось. Я беспомощно переводила взгляд с правителя на мужчину в форме и обратно.

– Я лейтенант военно-воздушных сил Красной Армии, официально погибший в своём мире в 1943 году при неудачной бомбежке противника, – подтвердив все мои самые фантастические предположения, сказал сильным голосом мужчина передо мной.

А я лишь потрясенно продолжала его рассматривать. Вот он сейчас стоит передо мной. Живой и настоящий участник той Великой войны. Герой.

На глазах начали скапливаться непрошенные слёзы.

– Мы…выиграли? – помедлив, слегка сиплым от волнения голосом, спросил меня лейтенант.

А у меня будто пружина внутри разжалась. Я выдохнула легко и свободно и спокойно глядя ему в глаза ответила: «Да. Мы выиграли войну. Мы одержали сокрушительную победу над врагом. С той поры прошло уже более полувека, но каждый год вся страна вспоминает о том, какой ценой была получена эта победа».

Мужчина в потертой временем форме облегченно выдохнул и спрятал глаза в ладонях.

Я подошла ближе к живой легенде, стоявшей передо мной, и медленно с почтением собиралась опуститься на колени и поблагодарить его, но мою руку перехватили, не дав согнуть колен.

– Не сдаемся и не преклоняемся, верно? – с теплотой в голосе сказал мужчина.

Я с улыбкой кивнула и с неким восторгом посмотрела в глаза того, кого и не думала никогда в жизни встретить, мой голос немного дрожал: «Это великая честь лично встретить того, кто участвовал в той кровопролитной войне. Я хочу сказать вам спасибо. Спасибо за то, что сражались за нас, нашу родину, наши жизни. Спасибо, что были непреклонны и вынесли все тяготы. Спасибо, что защитили мой дом и подарили нам мир. Спасибо, что позволили мне и моей семье родиться», – я замолчала, потому что поняла, что не могу больше совладать с собственным голосом.

– Всё хорошо, малышка, – по-отечески похлопав меня по плечу, тихо сказал лейтенант. – Ты сняла с моей души большой камень переживаний, спасибо, милая, и я понимаю, что ты скучаешь по нашему миру, – сказал он, а я удивленно вскинула брови.

Он взглядом указал на застывшего неподалеку Вернера.

– Он рассказал мне о причудливой песне про степи и твой красивый голос, – слегка подмигнув мне, разоткровенничался мужчина передо мной. – Я понимаю, почему ты хочешь вернуться, но поверь и здесь можно найти свое счастье, – закончил бывший солдат, коротко поклонился мне, королю и с мальчишечьей улыбкой вышел, оставив приоткрытой дверь, а я все так и смотрела завороженно вслед ушедшему мужчине.

«Я познакомилась с легендой. Он сказал, что я даже ему помогла». В душе расцветало какое-то странное чувство горечи и радости. Звук щелчка перед носом заставил очнуться. Я тряхнула головой и уже более сфокусировано посмотрела на уже начинающего нервничать правителя этих земель.

– Я в легком смущении от того, что вы оказывается подглядывали за мной в замке Рениреда много больше, чем я могла себе представить, но я рада, что эта встреча состоялась. Спасибо вам за неё большое, – воодушевленно сказала я и даже в порыве чувств с силой сжала руки Вернера в своих руках.

Потом конечно тут же отпустила и слегка смущенная сделала шаг назад. А мужчина передо мной снова меня удивил. Снова рассмеялся. Не ожидала, что он такой веселый человек, интересно, что ещё скрывала от меня личина «Седрика».

Тихое «Ма?» тут же переключило меня на племянницу. Она с удовольствием взобралась на мои раскинутые для объятий руки. Я вдруг заметила, что она стала заметно легче и с испуганным взглядом повернулась к королю: «Сколько я была без сознания?»

– Три дня, – заметив моё напряжение, медленно проговорил Вернер.

Чувствуя, что я снова на грани паники, я глубоко вздохнула, выдохнула и задала главный вопрос: «Как долго Катя не ела?»

– Почти столько же, – все так же тихо отвечал мне правитель этих земель.

Я немигающим взглядом смотрела в светло-карие, почти янтарные глаза Вернера и понимала, что сейчас грянет буря. Наверное, и мужчина это понял, потому что он начал быстро объяснять, что девочка не хотела отходить от меня, долго плакала и отказывалась есть, поэтому ей вливали сонное лекарство и поили специальным способом во сне, чтобы у малышки не было обезвоживания.

Буря внутри после этих слов немного поутихла.

– Вернер, пожалуйста, отведите меня в комнату для готовки, – окончательно перешла я на неофициальное обращение, подхватила на руки Катю, и мы быстрым шагом двинулись в нужный мне конечный пункт назначения.

Влетев в кухню, носившую в этом мире гордое название «Кладовая», я мигом нашла кувшин чистой воды и чашку, усадила девочку на импровизированную табуретку, дала ей воды, которую она с жадностью выпила. Налила ей ещё раз до краев, а сама нашла аналоги привычным мне кастрюле и пшеничной крупе. Взгляд зацепился за небольшую сковородку, неподалёку лежащую рядом с чем-то наподобие мойки.

– Будем варить кашку, если животик после не будет болеть, ещё и блинчики нажарим! – торжественно объявила я племяннице. Она радостно захлопала в ладоши, а я полностью погрузилась в готовку. Всё потом, а приём пищи у ребенка должен быть.

Спустя всего полчаса на плите, которая к слову была точь-в-точь, как и в моём мире, стоял закипающий чайник, а я выкладывала всё приготовленное на стол.

– Ммм…Тамара, ты очень вкусно готовишь, – вдруг сказал мужской голос Вернера неподалеку от меня. Я вздрогнула и перевела ничего не понимающий взгляд на него.

«Что вы тут всё ещё делаете?» так и читалось в моих глазах и, кажется, мужчину это задело. Он недовольно засопел и собирался мне что-то сказать, но тут в комнату вошел другой мужчина. В длинном черном балахоне, он походил на монаха или волшебника из мультфильмов моего детства.

– Быть не может…Родные сердцу запахи в этом мире? – неожиданный визитер откинул скрывающее его лицо балахон и замер, глядя на меня.

– Не может быть, – услышала я его тихий голос. Он переводил ошалевший взгляд с меня на Вернера и обратно.

– Чаю? – решила деликатно прийти я к нему на помощь. Он облегченно кивнул головой и присел за край стола.

В комнате повисла напряженная тишина.

– Это Макс, – первым решил заговорить Вернер. – Он тоже с Земли, как и ты, здесь он нашёл своё предназначение и стал верховным жрецом. А это Тамара и её дочь Катя, это их я хотел представить тебе сегодня для прохождения инициации.

– Какой ещё инициации? – задала я интересующий меня вопрос.

– Не переживайте так, Тамара, – справившись с собой, начал мой новый знакомый. – Инициация означает, что я просто посмотрю в свой волшебный хрустальный шар. Да и вы вместе со мной, и он покажет мне и вам, зачем вы призваны этим миром.

– Призвана? – я непонимающе склонила голову набок. Катя же в это время активно поглощала мои кулинарные изыски.

–Да. Если не вдаваться в вопросы мифологии и мироздания, то этот мир, когда ему ну очень кто-то нужен, открывает портал и берёт кого-то, кто обладает нужными в данный момент знаниями из любого другого мира. Ты, наверное, заметила, что в этом мире есть много вещей из нашего мира, но все они как бы разрознены в плане общей теории и методологии. Все потому, что приходит человек, изобретает то, что нужно и на этом его миссия заканчивается, будь то электричество или водопровод. При этом вовсе необязательно строить электростанции. Магия этого мира через Силда сама создаёт источники нужной энергии или неизвестные доселе материи, пришедшим нужно лишь грамотно объяснить суть того, что необходимо.

– Так вот откуда мастера, – медленно складывая для себя картину этого мира, произнесла я.

– Всё верно, схватываешь на лету. Портал никогда не забрасывает в этот мир никого просто так. Поэтому и надо выяснить, что хочет от тебя или твоей дочери этот мир и сделать это. Возможно, это будет появление традиции масленицы в этих местах, – попытался пошутить Макс, поедая вместе с Вернером и Катей мои блины.

– А что если я не хочу выполнять предназначение? – осторожно спросила я Макса.

– Ох, не переживай об этом. Призвание работает в двух направлениях. То есть тот, кого призвали, в глубине души сам желает сделать то, о чём его попросит этот мир и неважно кем ты был в том мире или какая профессия у тебя была. Ведь именно в этом мире так получается, что ты полностью можешь раскрыть свой потенциал. Вот я, например, ты не поверишь, кем я был в своем старом мире, – загадочно улыбнулся Макс.

– Ди-джеем, – обезоруживающе улыбнулась я своему оппоненту.

Мужчина пораженно застыл.

– Вер, ты что ей сказал? Когда успел? – обращаясь очень фамильярно к правителю этих земель, вопрошал мой новый источник информации об этом мире.

– Не переживайте, Макс. Вернер бережно хранит вашу тайну. Но даже под закрытой рясой на руке я у вас заметила край довольно смелой татуировки, и пирсинг в ухе также намекает на крайне нетипичный образ жизни. Та музыкальная черная коробочка это же ваше изобретение, да?

– Да, – потрясенно подтвердил мои предположения Макс.

– Эй, Вер, она что, была экстрасенсом в том мире? – спросил у своего, видимо, друга музыкальный гений этого мира. Вернер лишь пожал плечами и перевел вопросительный взгляд на меня.

– Что вы, Макс. Я была обычным бухгалтером. Кстати, скажите, а та чудодейственная мазь это случаем не изобретение одного из солдат нашей армии?

– Нет, вы точно были экстрасенсом, Тамара, – сказал Макс и заметно погрустнел.

– Вы уже виделись с ним сегодня, да? – тихо спросил он меня.

– Да, – ответила я, смотря ему прямо в глаза. Он не выдержал мой взгляд и отвёл.

– Это было так странно, – впервые вступил в разговор Вернер. – Когда я встретил Тамару и увидел, с какой ненавистью она смотрела на Рениреда, приказавшего ей преклонить перед ней колени, я всерьёз думал, что она предпочтет умереть, нежели сделать это, но сегодня, – он с непониманием посмотрел на меня, – сегодня Тамара сама была готова опуститься на колени. Я не понимаю.

Макс внимательно посмотрел мне в глаза, будто искал в них что-то и потом, наконец, нашел.

– Это разные вещи, Вер. Там, откуда мы родом, есть некая установка: «Нас не сломить, не сломать, не согнуть». Это особенность нации, воспитания. И я, и Тамара, если надо, умрём за свою родину, поэтому есть такая большая разница между тем, когда нужно преклонить колени по принуждению или когда мы выражаем крайнюю степень благодарности.

– Да, наверное, я понимаю, – откликнулся Вернер. – Но, Макс, тот военный, я вижу, ты тоже восхищаешься им и точно знаком с ним, ведь проводил его инициацию, так почему же он не знает тебя как потомка своей победы?

Макс опустил голову и хотел выйти из-за стола. Я резко вскочила и схватила его за руку.

– Просто ему было стыдно, ведь он не служил. Да и взглядов наверняка был крайне неполиткорректных. Но всё это в прошлом. Лейтенант узнал о счастливом завершении войны, и вы тоже можете выдохнуть спокойно, Макс. Может для этого этот мир и призвал меня? – весело закончила я.

Создатель музыкального совершенства благодарно на меня посмотрел и, доев все до последней крошки, пригласил меня к нему в кабинет на таинственный ритуал. Вернер хотел пойти с нами, но тут на кухню, тихо постучав, зашел полный мужчина с запечатанным конвертом и король этих земель, извинившись, покинул нас.

Глава 8

Я стояла посередине большой комнаты. Обычный кабинет. Шкаф, стол с канцелярскими принадлежностями, стул и магический шар, парящий в самом центре, который в виде проекции только что показал наше с Катей предназначение, точнее только моей племянницы. Когда я прикоснулась к шару, он остался без изменений, но когда ладошка Кати коснулась этого небольшого фиолетового шара и мне показали видения будущего моей крошки, я познала свой самый страшный в мире кошмар.

– Тамара, послушайте, – начал Макс, но увидев, что не добился никакой моей реакции, решил сменить тактику. – Дышите, Тамара, просто дышите.

Вопреки его успокаивающим словам, в висках у меня набатным колоколом грохотала кровь, дыхание было прерывистым.

– На сколько процентов вероятно исполнение предназначения? – спросила я, едва дыша.

– На все сто, Тамара, всегда, – словно забивая последний гвоздь в мой гроб, сказал Макс.

Вместо того чтобы упасть в обморок, мозг решил срочно искать пути спасения.

– Макс, есть ли возможность Кате вернуться домой? – уже спокойным голосом продолжила я расспросы.

– Прости, Тамара, это невозможно, – тихим голосом ответил мне жрец Неи.

– Что невозможно? – раздался голос Вернера рядом со мной, а в моей голове, будто что-то щелкнуло, и снова раздался этот голос «Защитить». Вот я беру канцелярский нож со стола, стоящего по правую руку от меня, вот замахиваюсь и пытаюсь попасть в горло королю этой страны.

– Тамара, нет! – громкий окрик Макса не достигает цели.

Реакция Вернера как воина спасает его от неминуемой гибели, всего пара его движений и вот я уже лежу под ним, крепко зажатая, словно клещами, его телом. Я со злостью смотрю в растерянные глаза Вернера и не собираюсь отпускать зажатый в руке нож.

Он замечает мои попытки вновь ударить его и ударяет мою руку об пол, чтобы выбить злосчастный ножик у меня из рук, я рычу, не поддаюсь, рука горит, но я не разжимаю ударяемую вновь и вновь об пол мою кисть.

– Какого черта здесь происходит, Макс?! – кричит взбешенный Вернер прямо надо мной, всё-таки добиваясь своего. Я с сожалением смотрю на предавшую свою хозяйку кровоточащую руку и прицеливаюсь к шее противника. «Его смерть против смерти моей малышки – выбор очевиден».

– Тамара, прекрати! – громко кричит Макс. – Смерть Вернера её не спасет. Хватит.

Я перевожу на взгляд на обеспокоенные и в то же время злые глаза Вернера и прекращаю всякое сопротивление, глаза наполняются слезами.

– Почему? – тихо спрашиваю я его. – Почему она должна умереть вместо тебя. Почему? Потому что ты Король и её смерть ничто по сравнению с твоей жизнью, так, да?! – голос мой срывается на крик.

– Макс, покажи! – кричит Вернер и снова проекция Катиного предназначения открывается под потолком комнаты. Вот Катя, примерно на полгода старше, чем сейчас в новом красивом платье танцует на балу. Вот она идет к Вернеру, она улыбается и вдруг срывается, бежит к нему со всех ног, он протягивает к ней руки, именно в этот момент неизвестный убийца посылает свою стрелку прямо в короля. Стрела пронзает девочку насквозь, прямо в сердце, а король на троне случайно закрытый ее телом остается невредимым. На этом видение заканчивается.

– Почему? – кажется уже в сотый раз, повторяя это проклятое слово, шепчу я.

– Почему она должна умереть? Ей всего два года, она милый и хороший ребенок. У неё вся жизнь впереди. За что? Почему именно она?! – снова срываюсь я на крик. Тело бьет дрожь.

– Я не допущу этого, – снова успокаиваюсь и безразличным взглядом смотрю на выбитый из рук нож. – Если нет возможности избежать предназначения и вернуться в свой мир, значит, я убью тебя, Вернер, и тогда ей некого будет защищать своим телом и предназначению придется измениться.

– Тамара, послушай, способ вернуться есть. Просто тебе он не подходит, – вдруг выдает бывший житель моего мира.

– Макс! – грозно окликает его Вернер.

Но поздно, я замираю и с надеждой смотрю на мужчину в черной рясе.

– Если ты не хочешь чтобы она убила тебя сейчас Вер, я думаю, ей будет полезно узнать, что способ всё-таки был, – напряженным голосом сказал жрец Неи.

– Разлом миров происходит каждую седьмую лунницу, это раз в полгода и ближайший такой разлом будет сегодня ночью. Через разлом может пройти только невинный человек, который имеет необычайно сильную связь с кем-то на другой стороне, и шансов пройти весь путь до другого мира крайне мало. В истории Неи вернуться обратно пытались семь человек, не получилось ни у одного. Что с ними произошло, думаю и рассказывать не надо, я слышал, ты уже пыталась вернуться через один такой портал.

Наверное, Макс думал, что этим лишит меня последней надежды, и это заставит меня примериться с реальностью, но он ошибался.

– Что значит невинный человек? – спросила я.

Вернер, поняв, что его больше пока никто убивать не собирается, медленно слез с меня и отошел в сторону. Я осторожно села и позвала все это время прячущуюся за диваном Катю к себе на колени.

– Прости, что испугала тебя, – шепнула я ей и вслушалась в слова Макса: «Невинный означает не вступавший ни разу в половую связь, а так как у тебя дочь ты сама понимаешь, Тамара, ты сразу можешь отметать этот вариант.

– Она не моя дочь, – тут же прыгнула я с места в карьер.

Макс с Вернером пораженно застыли.

– Что? – первым отмер Макс. – Не глупи, Тамара, просто сказав нам, что она не твоя дочь, ты не обманешь портал, он размажет вас как щепки.

– Я видел как Силд, прикоснувшись к ребёнку, передал ей твои знания языка, вы связаны кровью, так что хватить говорить эту чушь, – поддержал Макса Вернер.

– Она дочь моего родного брата, – перебила я их протесты. – Мы с братом очень дружны, и именно его я имела в виду, когда говорила о том, что должна вернуть отцу его дочь. Я перенесу предназначение Кати на себя, это же возможно, да? И тогда она сможет уйти, верно? Тогда все будут рады!

– Рады?! Ты вообще в своём уме? Я запрещаю! – грозно кричал на меня Вернер, но мне было абсолютно всё равно.

– Макс, пожалуйста, я умоляю тебя, она совсем ребёнок, её нужно вернуть в семью. Её нужно вернуть отцу, ты же знаешь что я права, ты как никто другой знаешь, что самое главное это спасение детей, спаси её, молю! – не сводя глаз с Макса, кричала я. Он молчал, но я видела, как что-то дрогнуло в его глазах.

– Ты не слышала меня?! – тем временем всё больше распалялся Вернер. – Я сказал, что запрещаю тебе это делать, и если ты настолько упрямая, что не можешь усидеть на месте, то я прикую тебя к твоей кровати, чтобы ты не вздумала больше делать глупостей, поняла?! – рычал мне в лицо король. Потом отвел меня обратно в ту комнату, где я проснулась, пристегнул мою лодыжку на длинную цепь к кровати и запер мою комнату снаружи на замок. Я же со спокойной душой гладила растрёпанные волосы моей малышки. Она сидела в центре кровати и явно не понимала, что творится вокруг.

– Скоро ты вернешься домой, – прошептала я ей и крепко её обняла. За окном смеркалось.

Едва ночь вступила в свои права, окно моей комнаты открылось. В него беззвучно вошел Макс, молча отцепил цепь, помог нам с Катей аккуратно преодолеть барьер в виде окна на втором этаже. Мы как заправские скалолазы спустились по приготовленной веревке на землю. Все так же молча жрец Неи вывел нас за пределы замка Вернера, а потом и дальше к озеру, рядом с которым я увидела уже знакомую мне картину мерцающего рябью пространства.

Мне в руки лёг серебряный клинок.

– Кровь чистой девы откроет путь. Достаточно пары капель. Потом мысленно сфокусируйся на том, кто ждёт тебя на той стороне. Как только увидишь его силуэт, можешь пойти к нему навстречу. Будь осторожна и постарайся не умереть, – очень тихо сказал Макс и отошёл от нас с Катей на пару шагов.

Я глубоко вздохнула. Я прекрасно помнила, что стало с веткой и прочими предметами, что я кидала в похожий портал, быть расщепленной на мелкие кусочки была так себе перспектива, но моя интуиция твердила, что у меня всё получится. Я подошла вплотную к моему единственному пути домой, слегка резанула руку ножом и тряхнула ей в сторону портала. Пара капель попала внутрь и в глубине пространства я увидела тоннель, сплошь усеянный пересекающимися разноцветными нитями.

– Думай о брате, – мысленно приказала я себе. – Только о нём.

Постепенно в голове всплывали образы родного лица. Мы с братом всегда были дружны, вечно помогали друг другу, и сейчас я как никогда хотела его увидеть. Он всегда поддерживал меня, всегда защищал, и сейчас я хотела отплатить ему за его доброту. Наконец вдали загадочного тоннеля я увидела лицо дорогого сердцу человека. Его взгляд был грустным и поникшим, рядом с ним была его жена. Её лицо, всегда жизнерадостное, сейчас было поддернуто маской безграничной печали.

– Меняю жизнь девочки на свою. Прошу передать её предназначение мне и вернуть её домой, – сказала я вслух тоннелю и сделала шаг внутрь. Сотни нитей тут же устремились ко мне. Они безболезненно вошли в мою кожу. Я замерла, но ничего не происходило. Тогда я сделала шаг вперед к брату, несколько нитей натянулись, а я почувствовала жжение в тех местах, где они соприкасались с моей кожей. Еще один шаг и подобно струнам, чересчур натянутые нити порвались. Адская боль пронзила те места, где нити были прикреплены к телу. В голове почему-то пронеслись лица моих знакомых.

Я в испуге глянула на Катю, но её нити не коснулись. Ещё шаг и ещё несколько нитей лопнуло. Мой крик полный боли, потонул в тишине тоннеля, в глазах промелькнули и погасли лица друзей. И я вдруг поняла. Эти нити – это мои связи с моим миром, и с каждым шагом, когда они рвутся, знакомые мне люди забывают обо мне, я стираю само свое существование в том мире.

Я оглянулась по сторонам, ко мне медленно приближались еще какие-то чёрные нити, в голове снова прозвучал решительный голос: «Надо спешить». Я стала шагать быстрее, но чем ближе я подходила к цели, тем больнее было рвать нити. Видимо чем сильнее связь, тем болезненнее она рвется.

Всё то время пока я шла по этому тоннелю, я смотрела только на лицо брата перед собой, теперь же я опустила взгляд на свои руки. Лучше бы я этого не делала. В местах, где были нити, сейчас зияли рваные раны. «Как я вообще всё еще жива», – подумалось мне. Но голос в голове отвлек: «Быстрее». Ещё пара шагов, лица моей семьи проносятся перед глазами и тают в пустоте, и вдруг ноги отказываются идти. Я как подкошенная падаю на колени. Прямо из моего сердца тянется лишь одна ярко красная нить – моя связь с братом.

– Брат! – кричу я из последних сил. Он будто слышит меня. Его лицо преображается. Глаза полные удивления. Я больше не могу идти, единственное, что я могу это протянуть руки с ребенком ему. Он плачет, протягивает руки ко мне в ответ, что-то говорит. Я не слышу, непроницаемая стена, стоящая перед нами не позволяет мне услышать его.

– Я люблю тебя и твою малышку, – говорю я ему и передаю Катю на руки брату. Краткая вспышка, когда наши руки соприкасаются, я вижу, как рвётся моя последняя красная нить, которая связывает меня с братом и моим миром. Вижу, как тускнеет свет узнавания в его глазах. Я теперь стала чужой моему миру. Это конец. Все связи разрушены. Опускаю взгляд на своё тело, или то, что от него осталось. Оно будто рассыпается на глазах. Всего в шаге от меня словно гадюки готовые к нападению, извиваются черные нити.

Наверное, если бы я еще могла что-нибудь чувствовать, то мне было бы страшно или больно. Но даже у меня есть предел. Я закрываю глаза и собираюсь уйти в вечную темноту. Но тут, словно на американских горках, меня рывком кидает вниз. Я чувствую, что на чём-то лежу. Приоткрываю глаза. Всё расплывается, кто-то кричит, но меня это не волнует. Я чувствую странную пустоту внутри.

Вдруг, казалось бы, давно уже должно бывшее остановиться сердце, начинает неистово стучать, кажется, будто оно вот-вот пробьёт рёбра. Мир снова приобретает чёткие очертания, но вместо деревьев, людей и всего остального вокруг я вижу нити. Тысячи разноцветных нитей, уходящих далеко в небо, которое всё тоже состоит из нитей. Вдруг глаза пронзает вспышка, и всё исчезает. Я наконец-то падаю во тьму.

Глава 9

Я третий день безучастно лежу и смотрю в окно на пожухлые ветки деревьев. На ду