Шепот Пустоты. Книга 1. Точка возврата бесплатное чтение

Капрал Утер

***

Шо-ко-лад… Какое странное слово. Не знаю такого. Что это? Может, нечто съестное? Непонятная коробочка такая… лежит на единственно оставшейся полке в старом железном шкафу с пластиковым окном, похожем на автоматический секвестр продовольствия. У нас такие же стоят в бытовках казарм… Надо бы потом глянуть в стеллапедии.

Я осмотрел запыленный, покрытый сажей и еще какой-то дрянью прямоугольный ящик со всех сторон. Надписи едва сохранились. Буквы напоминали алфавит общего языка, но я ни черта разобрать не мог. Только слово «шоколад»…

Достать, может?

Недолго думая, я нажал пару кнопок сбоку от пластикового окна. Компьютер, наверное…

Ничего не произошло. Шкаф остался безмолвным. Батареи что ли сели? Хотя вряд ли – вон по полу волочатся провода какие-то… Жуткое дело. Впрочем, чего удивляться? Наверное, здесь и не слышали о современных долговременных зарядах. Ну что ж… Я посмотрел на свой сжатый кулак, облаченный в черную перчатку из валидиевой эластичной брони. Придется хлопнуть разок по древнему пластику и достать… шо-ко-лад!

– Капрал Утер! – раздался громкий требовательный голос в динамиках моего наглухо закрытого шлема. Я даже оглох ненадолго.

– Сержант! – взвыл я. – Зачем так орать? Уши заложило. Проклятье…

– Переживешь. Чего застрял там?

– Да нашел тут… шоколад.

– Что нашел? – подключился к разговору капитан нашего взвода. Голосовая связь имела несколько каналов: можно переговорить индивидуально, а также послать сообщение всему подразделению вплоть до батальона. Сержант обратился ко мне по каналу отделения – он был всегда доступен старшему по званию, командующему всем взводом.

– Ничего говорю не нашел, – пробормотал я в ответ. Вряд ли командиры оценят мои шалости. – Пусто здесь.

– Ясно. Зачищай квадрат и возвращайся к точке Б.

– Пару домов осталось, – пробормотал я, когда капитан уже отключился.

Да, пару домов… А точнее пустынных развалюх – я посмотрел на обожженный по краям пролом в стене. Руины города древних – цивилизации людей, о которой мы забыли. И теперь вернулись, чтобы увидеть пепел и прах.

Древняя родина человечества. Планета Земля.

***

Воздух был пропитан мерзким запахом разложения. Первые несколько дней дышать было трудно. Но сейчас чувствительность постепенно притупилась, ведь гниющие трупы целыми пластами лежали вокруг: на улице, в кафе, в соседней квартире. Когда-то такое можно было увидеть только в дешевых ужастиках. Сейчас это стало реальностью.

Доктор Владимир Долохов чиркнул зажигалкой и закурил сигарету. Табачный дым сейчас казался сладкой патокой. Его хотелось жевать, дышать им, нежиться в нем… Вонь, какая ужасная вонь!

– Владимир Игоревич, – донесся приглушенный голос за спины.

Доктор не отреагировал. Он продолжал курить на балконе своего рабочего кабинета и смотреть в ночь. Некогда горевший огнями город лежал перед ними сейчас темный и мертвый. Иногда в дальних кварталах слышались выстрелы, виднелись всполохи огня… Но затем все неизбежно затухало.

Сопротивление было бессмысленным.

– Доктор, – голос прозвучал ближе. Его холодная, мрачная сила заставила волосы встать дыбом на седом затылке Владимира.

Но тот даже не думал оборачиваться. У него просто не хватит духа…

Долохов поднял взгляд в чистое ночное небо. Звезды улыбнулись ему с далеких… недосягаемых миров. Где-то там исчезли корабли несколько месяцев назад. Достигли ли они места назначения? Смогли ли обосноваться в похожем по данным разведчиков на Земле мире планеты Азуры? Неизвестно… Может сгинули во тьме, рассеявшись пылью среди небесных светил. Никакой связи с колонистами не было.

В рабочей комнате, из которой вел выход на балкон, раздался грохот, что-то разбилось…

И тут же раздалось хищное шипение. Мурашки побежали по спине Владимира.

– Доктор. Кажется, у меня что-то болит, – Долохов почувствовал замогильное дыхание над правым ухом. Холодные как лед руки заскользили по сжавшемуся в комок телу доктора.

– Думаю, у меня есть лекарство, – дрожа и содрогаясь, сообщил Владимир. – Вот это.

Превозмогая страх, Владимир вытянул вперед дрожащую руку и с трудом раскрыл ладонь. На ней лежала граната с выдернутой чекой.

***

704 год со дня Исхода.

Планета Земля.

Эхоплан ловко и плавно маневрировал среди нагромождения разрушенных построек, увязших в лабиринте дорог. Когда-то на месте этих печальных осколков прошлого стояли могучие города наших предков-землян, раскинувшиеся от одного края планеты, до другого. Историографы сообщали, что семьсот лет назад (когда колонисты Азуры покинули родной край) на Земле насчитывалось более восьми миллиардов человек, компактно проживавших в таких вот поселениях из стекла и бетона: здесь они появлялись на свет, росли, получали образование, находили друзей и спутников сердца, работали, строили великие планы и чудеса, производили новое поколение себе подобных… А теперь они все исчезли. Совершенно бесследно.

Экспедиция “Возвращение”, членом которой в качестве бойца сопровождения являлся и я, облетела крупнейшие, по древним данным, места поселения людей и никого не обнаружила… Биодатчики показывали почти нулевую активность животного мира кроме редких насекомых. Особенно ученых удивляло отсутствие таких неизвестных мне зверьков как крыс. Александр Ольк – глава ученого корпуса нашей исследовательской группы – в принципе не мог понять причины исчезновения животного мира. Датчики показывали почти идеальное состояние атмосферы, радиационный фон был в максимально приемлемом состоянии, а растения…

Я сидел рядом с самым большим иллюминатором и с упоением разглядывал пушистую зелень, разросшуюся среди мертвых каменных останков. Она бурлила силой и жизнью, красовалась вязью цветов и колосилась плодами… На Олеоне – спутнике Азуры, где я родился – растительность была очень скудной, в основном состояла из споровых и грибковых образований. До отправки в экспедицию, я проходил службу на Хароне – вообще мертвой и безжизненной планете, полной чудовищно ядовитого для всего живого неочищенного валидия. Слетать же на Азуру мне так и не довелось… Поэтому сочная и богатая мощью естества зелень приводила меня в неописуемый восторг!

Когда же каменные джунгли остались позади, и эхоплан вышел на какое-то просторное плато, я не сразу понял, что увидел океан… Самый настоящий, реальный: он бурлил волнами прямо за окнами нашего летательного аппарата!

Да, в моих школьных планшетах имелись файлы с изображением бескрайних водных просторов на Азуре, но вживую из водоемов я видел только мутный зелено-желтый ручеек, текший близ моего жилого отсека на Олеоне. А здесь… Несколько часов, пока длился наш полет через так называемый Атлантический океан, я сидел совершенно молча, не в силах оторвать взгляд от иллюминатора.

– Словно заколдовали, – донеслись до меня туманные слова. Голос принадлежал девушке.

Я рефлекторно повернул голову на звук. Оказывается, рядом со мной сидела Ксюша Фер – бортмеханик нашей воздушной посудины. Упоение природой тут же схлынуло с меня, сменившись совершенно явным и очевидным природным возбуждением в моем теле.

Очаровательная, хорошо сложенная брюнеточка с четкими и ровными линиями лица приглянулась мне еще с первого дня нашей экспедиции… За четыре недели полета до Земли я при любой возможности старался крутиться рядом, пожирая ее глазами. Но заговорить не хватало духу. С девушками мне по жизни как-то не везло… А рядом с такой красавицей всяческие силы оставляли меня! Хотя такое поведение для сынов Олеона было совершенно несвойственным: азурянки (а брюнетка точно была с Азуры!) с ума сходили по выходцам с моей планеты. У нас гравитация была сильнее, от чего наши тела от природы формировались куда более крепкими и рельефными в отличие от азурянких… Поэтому мужики с голубого шарика проигрывали нам по этой части. Чего, правда, не скажешь об интеллекте… Зато азурянки в отличие от наших… эм… мощных бабищ были куда нежнее и женственнее.

И сейчас богиня мыслей последних моих дней сидела рядом, на одном из пассажирских сидений… Ну конечно на одном из пассажирских! И на каком в принципе ей еще сидеть? Эхоплан – не крупный звездолет. Здесь особо не разгуляешься… Ко всему прочему на спуск отправилась почти вся экспедиционная группа, оставив звездолет на орбите на попечение небольшой части персонала. Никто не хотел оказаться безучастным к историческому событию.

– Я про океан, – сказала Ксюша, прищурившись. Оказывается, я уже несколько минут просто сидел и пялился на нее.

– Да… океан… Он замечателен, – пробормотал я, стушевавшись.

Ксюша рассмеялась, продолжая разглядывать меня. Я почувствовал, что мои щеки налились краской. Словно у девицы. Какой стыд!

– Ты такой смешной, словно ребенок. Большой только и мускулистый, – сказала она. – Меня это забавляет! И как ты вообще попал в солдаты? С детства помню вояк грубыми мужланами…

– Я… Так получилось, – скривился я. Что-то мне не хотелось рассказывать свою… не самую веселую историю пути в армию Конфедерации. – С Олеона обычно попадают… в армию.

– Заметила, что вертишься вокруг меня постоянно… Понравилась? – улыбаясь, продолжала уничтожать меня Ксюша.

Я совершенно наивно выпучился на нее от удивления. Она рассмеялась и, хлопнув меня по коленке, упорхнула со своего места. Через секунду она скрылась за дверью кабины пилотов. Только сейчас я вспомнил, что согласно летной инструкции бортмеханик в ожидании поручений должен находиться рядом с командиром судна и первым помощником.

Так что же? Она пришла сюда ради меня?

Неожиданно все пространство перед моими глазами заслонило мощное тело, затянутое в эластичную валидиевую броню черного цвета с серым отблеском. В отсутствие полного обвеса на доспехе можно было разглядеть каждый контур поджарого тела солдата – специальный сплав валидия с нейропластиком облегал мышцы подобно латексу, повторяя рельеф от подбородка до ступней. Пробить же такую броню не мог даже прямой выстрел в упор из импульсной винтовки: сила попадания равномерно распределялась по всей материи. Другое дело, конечно, что доспех множество зарядов за один раз поглотить не сможет и треснет от резонанса и перегрузки… Да и от старых образцов пушек-автоматов с разрывными патронами 42 калибра броня не спасала – они могли пробивать танки.

Объемная фигура опустилась на место, где пару секунд назад сидела Ксюша. На меня из-под широкого лба смотрели два больших фиолетовых глаза и щерилась довольная скулистая рожа.

– Ну что? Есть сдвиги? – спросил Большой Джонни. Это был мой старый дружище еще с родной планеты. В армию мы попали вместе, потом на одну учебную базу, затем и в одну воинскую часть. И вот уже пятый год мы тянули лямку в роте «Свирепых Кабанов». Естественно, в одном взводе… который нынче являлся отрядом сопровождения экспедиции.

– Так… мы впервые поговорили,– облизнув губы, улыбнулся я.

– Уже что-то. Спорим, обратный путь у тебя пройдет менее скучно?

– А ты не собирался приударить за ней?

– За девушкой, на которую мой друг пялится каждую свободную минуту? Нет. Кстати, ты бы столько же внимания уделял своей винтовке. А то сегодня при сдаче амуниции в камеру…

– Ты про ворчание сержанта? Да пошел он, – усмехнулся я. – Царапинку он увидел! Она была там еще когда мне выдали эту чертову пушку.

– Ладно, твое дело. Только учти, лишний наряд не мне получать.

– Нашел чем пугать, – даже думать не хотелось о такой ерунде. За пять лет лишняя беготня перестала восприниматься как нечто невероятное и угнетающее. Служба!

– Слыхал куда летим-то?

– Нет, мне все равно… – пожал плечами я.

– Ну ты даешь! – на лице Джонни отобразилось неподдельное удивление. – Как все равно?

– Ну вот так… Мы ожидали здесь теплой встречи, переговоров и все такое… А здесь просто пустыня с руинами. Словно на Фатуме. Только здесь руины человеческие.

– Ну ты и мутный тип… Я от наших ученых не отлипаю, а ты хандришь…

– Нет, – пожал плечами я и снова бросил взгляд в иллюминатор. – Я наслаждаюсь природой. Такой я еще не видел.

– Ага… – махнул рукой Джонни. Ему явно не верилось в мое безразличие к заново открытой колыбели человечества. – Короче, летим мы в Санкт-Петербург! Знаешь, что это? Город наших предков! Так уж получилось, что один из дошедших до Азуры кораблей строили рядом с этим городом и экипаж с колонистами в основном набрали там… Ну и еще по мелочи из других поселений. Батька мне говорил, что наши деды точно из петербуржских. У нас в хозблоке лежит где-то книжка. Знаешь, что это такое? Куда тебе! Это настоящий раритет! Древние в таких информацию сохраняли. Тексты писали на этой, как ее… бумаге! Картинка там еще есть с мужиком на зверюге с четырьмя лапами и большой головой как в рекламной заставке квада…

Я нахмурился. На сколько я помнил историю, семьсот лет назад с Земли одновременно ушло четыре колониальных корабля. Два из них принадлежали каким-то объеденным штатам, один строили в области Питай (или Гитай?), а последний собрали и “населили” в России. До Азуры суждено было долететь только российскому.

Штатовский корабль потерпел крушение на спутнике нового дома землян… Его обнаружили поисковые команды и спасли только треть от общего состава колонистов: те влились в большинство из России, культуры и языки достаточно быстро смешались, нация стала единой. Что же стало с другими двумя кораблями до сих пор не известно. Кстати, проблема потери связи с Землей заключалась в каком-то излучении, проложившем границу между старым и новым домом. Пройдя через него корабли полностью потеряли связь, в том числе и между собой.

Сразу же возвращаться обратно на Землю никто не думал. У кораблей кончилось топливо для пространственных прыжков, а для того, чтобы собрать новое требовались технологии, которых на тот момент не было. В общем, остались на Азуре колонисты и принялись создавать новое общество, совсем в отрыве от родного дома. А затем всевозможные заморочки, хозяйство, дети и… своя политика как-то не до Земли стало. А от неё больше никаких вестей не поступало.

– Петербург? Не слышал… – пожал плечами я.

– Бестолочь! Вроде в одной школе числились… – озадачено произнес Джонни. – Впрочем, ладно! Тебе должно понравиться!

– Сомневаюсь, – покачал головой я.

– Да вон, пошли к яйцеголовым. Посидим рядом, послушаем… У них там очередная дискуссия, – кивнул Джонни в сторону сгрудившейся друг с другом группы гражданских и тут же покинул меня.

Ну и пусть катится к черту! Хотя бы перестал гундеть под ухом…

Я, размякнув на сидении, медленно обвел взглядом салон эхоплана: он представлял собой овальное помещение с пятнадцатью рядами попарно стоявших сидений. Мягких, надо сказать, ведь эхоплан принадлежал к научно-исследовательской части, а не просто к десантной. В наших армейских ничего кроме пластика и валидия не предусматривалось… Все скупо, расчетливо и согласно уставу. Хотя у колониальных пехотинцев с их устаревшим снаряжением было все еще брутальнее.

Нет, вы поймите меня правильно. Конечно, я испытывал и гордость, что попал в весьма незаурядную экспедицию, и некоторое волнение за результаты, и даже определенные… сантиментальные чувства что ли присутствовали. Ведь Родина человечества, как никак, заново открывалась наших глазам… Но, если честно, за пять лет военной службы я побывал в таком количестве всяких экспедиций и насмотрелся на такую на кучу руин, причем, не руками людей созданных, что мне от части… все равно. Нет изюминки что ли.

Вот, например, азуряне очень любят путешествия на Олеон. Для птенчиков с голубой планеты суровая и неприветливая природа моего родного камешка что паприка для шанхаса: объект будоражащего кровь интереса. Туда и пострелять по сафивам и сейвам летают, и побродить в лабиринтах Итма – очень древних руинах неизвестной расы, по всей видимости вымершей задолго до нашего появления. Во всяком случае за семьсот лет никого кроме людей там не видели. Ах, ну да! Забыл еще, что у нас, олеонцев, сиреневые, иногда фиолетовые глаза от обилия какой-то дряни в воздухе Олеона. Они, кстати, в ночи светятся… И все это интересно азурянам (говорю только про них, поскольку гости с других планет залетают на Олеон редко – средств на путешествия хватает больше богатым жителям мира океанов), заставляет их дрожать от нетерпения…

А мне что до этого? Родился там, жил там, дышал там. Гонялся за сафивами на аэроциклах, сейвов кормил грибами с руки, руины Итма облазил со всех сторон, даже тех, куда не пускают туристов… Тогда все было интересно. В детстве и юношестве. А сейчас?

Вот так и с археологией. Видели бы вы огромные известняковые пирамиды на Солютисе! Вот там было интересно и загадочно… А здесь? Домики древних. Разрушенные. Мама всегда говорила, что люди сами себя и погубят!

Между тем среди ученых в дальнем конце эхоплана забурлила оживленная дискуссия. Все восемь членов научного комплекса сгрудились на сидениях вокруг своего предводителя – Александра Олька.

Не могу сказать, что испытывал к нему какие-то неприветливые чувства. Вполне себе обычный азурянин – высокий, узкоплечий, с тонкой шеей и острым лицом. На глазах он носил прямоугольные очки с серебристой оправой, взгляд имел несколько надменный, но невероятно умный.

Однако я реагировал на него неоднозначно. То ли чувствовал несколько свою ущербность, то ли… замечал, как он смотрит на Ксюшу. Пару раз. И простить ему эти взгляды я не мог.

Среди подчиненных Александра были еще четверо мужчин и три женщины. С ними познакомиться я не успел, да и не пытался слишком. Только раз мы перекурили с одним блондином – у него была большая родинка на брови. Наверное, это все, что я запомнил о нем. Тоже высокий и тоже умный на вид – технологичный вид человека с планеты океанов.

Я бы, наверное, так и оставил дискуссию ученых без внимания, продолжив рассматривать бушующие волны в иллюминатор, если бы дверь кабины пилотов не открылась, и из нее не вышла Ксюша. Буквально за несколько легких шагов она оказалась рядом с яйцеголовыми и незаметно расположилась на одним из кресел. Впрочем, незаметно для всех, кроме Олька. Тот прекрасно видел, кто уселся по левую руку от него.

Просто так я это оставить не мог.

Решительно поднявшись, я при помощи усилителей в моих сапогах почти моментально подошел к ученым и устроился рядом с Джонни – как раз за спиной Ксюши. Друг недоуменно посмотрел на меня, но тут же отвернулся. Ольк внимательно слушал доклад какого-то кудрявого парня, не старше моего возраста. Мою персону мистер всезнайка оставил без внимания.

–… таким образом, – говорил кудрявый. Я не сразу заметил, что его верхняя губа рассечена старым зарубцевавшимся шрамом. – Мы провели несколько тестов с заборами воздуха – чисто. Никаких вирусов или бактерий, которые могли бы причинить вред организмам азурян или Олеона, а также… Инкурии. От всех иных, которые имеются в составе, иммунитет выработан еще нашими далекими предками.

– То есть за семьсот с лишним лет атмосфера Земли осталась неизменной? – подал голос памятный мне блондин. На его лице застыла ухмылка. Мне почему-то показалось, что он с некоторой надменностью слушал своего кудрявого коллегу.

– То есть сейчас она благоприятна для человека. Что было с ней в течение прошедшего после ухода колонистов с Земли времени неизвестно, – в том же тоне ответил блондину кудрявый и вернул столь же ядовитую ухмылку.

Визави лишь цокнул в ответ.

– Что в таком случае получается? – подала голос низенькая курносая девушка в сером комбинезоне. Она одна из гражданских не была облачена в белый костюм химзащиты.

– Надо спускаться на землю и исследовать почву, – ответила ей сидевшая рядом рыжеволосая девушка с короткой стрижкой "под мальчика". В ее левой ноздре сияло маленькое серебряное кольцо.

Вынужденное украшение, надо сказать. Скорее всего эта девочка происходила с самой немногочисленной колонии на луне Солютиса – Инкурии. На ней не было атмосферы, зато залегало огромное количество ресурсов, ценных для научных разработок – там люди вынуждены были выходить за границу обеспеченных кислородом баз-отсеков и пользоваться не только скафандрами, но и обычными респираторами, крепившимися на поясе и доставлявшими воздух через тонкую трубочку, заканчивавшуюся соплами. От частого соприкосновения с инородным телом начинались раздражения слизистой носа. Чтобы такого не происходило все инкурийцы носили серебряные кольца, пропитанные нужными лекарствами, заживлявшими раздражение. Они так привыкали к ним, что носили их далеко за пределами своей родной луны.

– Не рановато ли? – на этот раз заговорил сидевший по правую руку от Олька бородатый дородный мужчина. Я не сразу заметил, что у него не было правой руки.

– Самое время, – покачала головой рыжеволосая. Ее веснушчатое лицо выглядело очень молодо, с первого взгляда инкурийка смахивала совсем на подростка. Но это был лишь обман сознания. Дело в том, что на Инкурии большинство почвы составляло какое-то минеральное сырье, испускавшее особый газ. Его состав моему простому солдафонскому мозгу был неизвестен. Но от него, как говорят, кожа куда как менее была подвержена старению. Или это уже мутация?

– В конце концов мы сели в эхоплан не для того, чтобы торчать в воздухе, – согласился последний из мужчин-ученых. Долговязый, черноволосый и в очках – такой же азурянин как и Ольк.

– Решать все равно не вам, – снова усмехнулся блондин. – Александр?

– Я выслушал еще не все мнения, – незамедлительно ответил глава яйцеголовых и скользнул взглядом по Ксюше. Меня так и ошпарило, словно каленым железом. Затем Ольк перевел взгляд на другую. – Эви? Что скажешь ты?

Третья девушка в компании всезнаек явно затесалась по ошибке. Красивая, с утонченными чертами лица. По-моему, натуральная блондинка. И как она умудрилась так хорошо выглядеть, изучая всю эту… ученую ерунду?

Эви не сразу ответила на обращение Александра. Уставившись в пол, она молчала чуть ли не полминуты, затем резко вскинула голову и, посмотрев в глаза Александра, четко сказала:

– Здесь нечисто. Садиться нельзя.

Среди яйцеголовых повисло молчание. А вот мне почему-то захотелось рассмеяться. Наверное, я даже глупо заулыбался. Ну прямо очень научное мнение!

Но Ольк отнесся к заявлению свое карманной блондинки со всей серьезностью, чем немало смутил меня. Чего они так испугались? Я уже там был внизу… Тишина и битые камни. Что бы там не произошло, это было давно.

– Мы спустимся, – заявил наконец Александр. – Но сначала вперед пойдут солдаты.

На этом совещание закончилось. Да и скорее всего закончилось бы все равно бесцеремонным вторжением сержанта, который шептал даже громче мотора осадного танка.

– Капрал Утер! – взревел он, видимо, ожидая, что я подпрыгну, вытянусь в струнку, залопочу что-нибудь ему нужное…

Но я лишь поднялся со своего места и молча устремил безразличный взор на смуглое лицо здоровяка-сержанта. На нем застыли явные признаки крайнего недовольства.

– Капрал Утер, почему вы не вместе со всем подразделением? Что вы делаете в салоне гражданских? – зарычал сержант. Звали его Василий, а среди рядовых и капралов – Пес. Он вечно на всех орал, ругался и был недоволен. В учебке такое поведение было к месту, позволяло чаще анализировать себя после очередной выволочки и сближало ребят ненавистью к своему командиру. Но после пяти лет службы бесконечные тычки раздражали.

– Я подготовил амуницию и в отсутствии поломок решил отдохнуть, – без запинки и совершенно ровным тоном ответил я. Признаться, мое спокойствие давалось мне очень непросто. Во-первых, Пес бесил меня одним только своим видом, а сейчас он ко всему прочему очень широко раскрывал пасть. Во-вторых, начало очередных придирок видели яйцеголовые и… Ксюша, которая почему-то не вернулась к своим обязанностям, а осталась. Посмотреть. Я спиной чувствовал ее любопытный взгляд. И это очень смущало меня, ведь как-то показать себя в такой ситуации очень сложно – старший по званию может унизить, если захочет.

– Ты подготовил? Да когда в последний раз ты смазывал свой карабин? Еще на Олеоне? – распылялся сержант. Я молчал и спокойно смотрел в лицо сумасшедшему Псу. Кстати, когда он злился, то левый глаз его начинал заметно дергаться. – И так делают десантники? Ты что, морской пехотинец какой-нибудь?

Вообще, формально особой разницы между десантниками и морской пехотой (условное название, исторически пришедшее от военных с корабля штатов) не было. Вооружали примерно одинаково, награды носили те же. Но по опыту последних войн с корпорациями и пиратами, морскую пехоту чаще бросали "на мясо", массированной атакой в самую гущу. Десантников же использовали более тонко – сбрасывали в отдельные жизненно важные точки, направляли для проведения диверсий или боя в глубоком тылу. Но не менее редко десантники шли в битву рука об руку с морпехами, и любая разница стиралась. Так было как раз со мной, причем большую часть мой службы. Поэтому сравнение Пса мне совсем не показалось обидным – среди мариносов есть ребята куда покруче нашего Васи.

– Это неуважение ко мне, твоему командиру отделения? К своему оружию? Или, быть может, к воинскому уставу?

Если первые два были вполне обычными для армии вещами, то последнее обвинение было очень крутым. Дисциплинарный кодекс содержал более сотни проступков, за которых на солдат и офицеров возлагались разнообразные взыскания от штрафов до различных телесных наказаний. Однако отдельной строкой был прописан самый тяжкий грех – неуважение устава. За него полагалась смертная казнь. Причем значение имело не нарушение устава как такового, а именно выраженное неуважение к уставу как основополагающей идее военного дела.

– И это я уже не говорю о царапинах на карабине, которые ты умудрился сделать, бродя по руинам. Пустоголовый баран!

Здесь меня охватил жар, и мои нервы сдали.

– Я, капрал Утер, товарищ сержант, – сказал я словно молотом ударил по наковальне. – А к кому вы обратили последние слова, я не знаю. Таковых рядом не вижу.

– Что ты сказал, молокосос? – большие глаза сержанта налились кровью, он подался вперед, но между нами встал Джонни.

– Сержант, брейк! Вы чего в самом деле? Смажет он все, будет следить аккуратнее… А вы…

– Заткнись, Румянцев, – прошипел Пес. – В наряде будете сегодня. Оба. И приступайте к мойке полов немедленно. А ты, Утер, еще ответишь за слова.

На этом сержант развернулся на одной ноге и пошел прочь из отсека.

Я сгорал со стыда. Как мне удалось не покраснеть, одной Бездне известно.

Некоторое время мои глаза смотрели в пол. Мне было очень неловко смотреть на Джонни, которому попало из-за меня, и… на Ксюшу, ставшую свидетелем моего унижения со стороны начальника…

Я все же повернулся голову. Ученые частично разошлись, но Ксюша продолжала сидеть. Она смотрела на меня… загадочным каким-то взглядом. Или мне просто хотелось так думать? А затем к ней повернулся Ольк, отвлек каким-то вопросом.

У меня все так и сжалось в груди, я даже повернулся, чтобы подойти к красотке, прервать ее диалог с всезнайкой хотя бы простым своим появлением, но…

– Так, куда это ты? – хлопнув меня по плечу, спросил Джонни. К моему удивлению, он совсем не злился – на лице сияла улыбка. – Хочешь меня одного оставить отдуваться? Пес дважды повторять не будет. Пойдем. Бабам все равно много внимания нельзя уделять.

Мне оставалось только вздохнуть.

***

Хотя в наше время придумали тысячи приборов для уборки помещений без непосредственного участия человека в этом скучном занятии, в армии мойку молов осуществляли по старинке: швабрами. Благо хоть насадки имели возможность набирать достаточно влаги и проглатывать основную грязь – бегать и смачивать их постоянно не требовалось.

Смысл такого армейского подхода опять же лежал в основах дисциплины. Считалось, что приобщенный к труду солдат в последующем будет более внимательно относиться к чистоте, созданной руками других. Отчасти это действительно было так. Но лишь отчасти.

Несмотря на скромные размеры эхоплана, мыть два отсека пришлось довольно долго. Особенно тяжко пришлось в том, где расположился наш взвод: Пес стоял над душой и проверял каждую пылинку. Капитан, дремавший в одном из кресел, разок не выдержал и даже осадил сержанта, после чего мы с Джонни перешли в отсек яйцеголовых. Те почти все спали, что заставило нас с другом работать медленнее и аккуратнее. И не из-за большой любви к всезнайкам – гражданские очень любили жаловаться, у них это было прям в крови. А Псу только дай лишний повод поорать.

Когда мы закончили с уборкой, то решили на всякий случай лишний раз почистить оружие. На глазах у Пса. Может, это его немного остудит.

Мой карабин ML-45 типа "Блейд" покорно ждал меня в личном шкафчике со всей остальном амуницией: подсумками, патронниками, двумя ножами, несколькими гранатами, рюкзаком с сухпайком на две недели и множеством другой всячины. Обычно подобные вещи хранились в арсенале, но в этом эхоплане такого не предусматривалось. Поэтому капитан скрипя сердцем согласился оставить бойцам вооружение на их собственный контроль. Вообще, по статистике вне боевых условий внимательность бойцов к своему оружию и боеприпасам сильно уменьшалась.

Достав Блейд, я отсоединил магазин, нажал на кнопку вскрытия затвора, проверил наличие боеприпаса внутри самого оружия, убедился в его отсутствии и, достав пенал с чистящими средствами, принялся за смазку. На самом деле, ML-45 не требовал особо тщательного ухода. Этот карабин был разработан как раз для случаев ограниченных возможностей по уходу за сложными механизмами. Но Псу было все равно – делай как он хочет и наплевать. Капитан обычно спускал Василию и другим сержантам их выходки. Наверное, ему было так проще командовать нашим подразделением. Скорее всего, так делал бы и я.

Блейд был предназначен для ведения прицельного огня короткими, кинжальными, очередями. Две-три пули ложились аккурат в одну цель с разбросом буквально в пару миллиметров, причем импульсные боеприпасы затем разрывались внутри цели одна за другой, делая рану почти невозможной к заживлению. Без лазерного скальпеля, естественно.

Однако бронебойность Блейда была крайне низкой. Например, броня, что сидела на мне, могла выдержать пару очередей подряд из этого карабина и не разрушиться. Более старые модификации доспех были чуть менее устойчивыми, но тоже держали удар. Но для затяжных боев этот карабин никто и не задумывал. Это оружие скорее относилось к диверсионным, для молниеносных и быстрых атак с минимальным уровнем шума и суеты: звук выстрела Блейда был не громче легкого шлепка по женской заднице, как говорили у нас в десантуре. Точность же была лучшей в классе стрелкового оружия. В принципе, с ним не обязательно стрелять в доспех, можно легко попадать в швы или миллиметровые разъемы между сочленениями доспехов-скафандров. Импульсные боеприпасы доделают остальное, разворотив защиту.

Однако для десантуры (и морпехов) был более привычным менее компактный, но мощный автоматический карабин DS-4 "Раптор" 13 калибра. С таким можно было даже легкую технику пробить. Конечно, это не старая добрая Дурь-пушка, что носят колониальные пехотинцы при помощи усилителей своих огромных доспехов, но для целей десантных операций – самое то. Однако сейчас все взятые в поход к Земле Рапторы остались на звездолете. С собой капитан приказал взять только Блейды.

– Спасибо, Утер, я думала, что сегодня дотру палубу до дыр. А ты оказался джентльменом, заменил меня.

Я на миг оторвался от смазки подствольной коробки Блейда и поднял глаза. На меня смотрели большие глаза Линдси. Одна из трех девушек нашего взвода, первый год службы. Хотя все парни тащились от этой голубоглазой и божественно сложенной азурянки, меня она совсем не привлекала. Короткая стрижка, почти под ноль, тонкие губы и чересчур мощные скулы. Ну а повадки – чисто мужицкие. Не спасали дело даже крепкая высокая грудь и сексуальные бедра. Честно, я сомневался, что все остальное у нее от женской породы.

– Прости, если бы я знал, что ты в наряде, то лучше бы полизал зад сержанту, – я говорил тихо: чистящий в другом конце поножи доспех Пес не должен был услышать.

Линдси хлопнула меня по плечу. Под доспехом это было неощутимо, но если бы не он – точно остался бы синяк. Девчонка не была обделена силой.

– Ну и за что ты так меня не любишь, Ути? – присаживаясь рядом, залепетали она. Сказанное обращение заставило меня прикусить губы.

– Я не Ути, Линдси. Вообще делом занят, не видишь? – почему-то эта девчонка вызывала у меня острую порцию негатива. Стоило только ей со мной.

– Да ладно тебе, ты ведь такой славный. С Олеона обычно приходят громилы как Джонни, похожие на обрубки скалы. А ты ничего так, со смазливый мордашкой.

– Линдси! – вспыхнул я. – Отвали.

– Малыш, ну разве ты не понимаешь, что девочки обожают, когда их отвергают? Я все также буду продолжать плакать в подушку и мастурбировать на тебя в душе! Как ты так можешь со мной?! – у меня даже дыхание перехватило от бесцеремонности этой… неженщины! Она же громко, по-мужицки, расхохоталась и упорхнула со своего места.

Мне лишь оставалось грязно выругаться под нос. Парни неподалеку загоготали, кивая на меня. Среди бойцов взвода уже давно ходят шутки насчет меня и Линдси.

На место несносной девчонки сел Джонни.

– Парень, либо ты ее трахнешь, либо она тебя, – серьезно сказал он. – Причем во втором случае я не уверен, что традиционным для женщин способом.

– Пошел ты, – отмахнулся я.

– Да ладно тебе! Пацаны из взвода тебе завидуют страшной завистью, а ты нос воротишь от такого варианта!

– Мне это совсем не нужно, – сказал я и на несколько секунд задумчиво уставился в пол. Этого хватило другу, чтобы все понять.

– А, ты все по той брюнетке сохнешь? Вариант отличный, согласен. Но… замороченная она, я тебе говорю. Ольк на нее так и зыркает, а она нос от всех воротит.

– Ну и что? – вспыхнул я. – Мне достаточно пальцами щелкнуть, как у Олька хребет сломается.

– Не, ну я не спорю… Однако ты простой вояка. Ты можешь часами травить солдатские байки да полировать цевье. А там… Ольк! Голова! Бабы тащатся от таких мозгов. И наплевать, что у него плоская задница и вислое брюхо.

– Ты решил этим поднять мне настроение? – зло посмотрел я на Джонни.

– Да нет, просто хочу от тебя более трезвого взгляда на вещи. Мы с тобой воины, наша жизнь может оборваться в любой момент. Не стоит ставить перед собой невыполнимые задачи и нужно уметь пользоваться сиюминутными благами.

Я только успел открыть рот, чтобы обрушиться на друга шквалом несогласия, когда в отсеке громыхнул голос одного из лейтенантов: "Становись!".

Обычно эта команда подразумевала обязанность подчиненных занять свои места в строю, но в салоне выстроиться в линию было невозможно. Поэтому все бойцы встали со своих мест: кто с пассажирских, кто с откидных сидений рядом с личными шкафчиками.

Капитан неспешно поднялся и стал медленно мерить шагами проход между креслами. Это был уже немолодой, около пятидесяти лет, воин, с мудрыми, глубоко посаженными газами, короткой стрижкой пепельно-седых волос. Волевой подбородок чуть выдавался вперед, мощные скулы казались неестественно раздутыми.

Капитан второго взвода 458 роты "Свирепых Кабанов" Каменотесов Михаил Лаврентьевич. Среди своих – Скала. Более двадцати лет в армии, участник множества боевых операций и экспедиций. Невероятно опытный и мозговитый командир. Никогда не ругается, редко, когда повышает тон. Ему подчиняются не потому что так требует устав – уважают и признают авторитет.

Одна беда, он очень любит курить сигары. От их вони меня порой реально тошнит. Вот и сейчас Скала достал из покоящегося на поясе подсумка уже подготовленную сигару, положил в рот и, щелкнув электрической зажигалкой, с удовольствием задымил.

– Мы скоро достигнем точки высадки, – заговорил капитан после нескольких сочных затяжек. Интересно, он видел надпись на двери отсека, что курение строго запрещено? – И как в прошлые разы высадимся всем подразделением в старинном городе. Первое отделение поведет старший лейтенант Алин, лейтенант Купер ему в помощь, вторым отделением командует старший лейтенант Уваров, старший сержант Хопс ему в помощь…

Капитан всегда начинал со скучного перечисления непосредственных командиров каждого отделения и их замов. На самом деле, все давно указано в уставе: отделениями в размере двадцати человек командует сержант или лейтенант, а те в свою очередь могут назначать оперативные группы во главе с капралами по ситуации. Взводом из шестидесяти бойцов командует лейтенант или старший лейтенант, хотя иногда и капитан, как в нашем случае. Ротой обычно командуют капитан, за редким случаем – майор. Вот такая нехитрая структура.

Но сейчас наша группа сопровождения насчитывала сорок четыре бойца. Остальные шестнадцать остались на орбитальной станции близ планеты-ледника Оверума – зеленые салаги, прибывшие в качестве пополнения. Совсем недавно нашу роту знатно потрепали в одном из столкновений с пиратами во время рейда по астероидному поясу Оверума. Там я, кстати, получил свою вторую пулю.

–… Третьим отделением командует сержант Василий Ломов при моем непосредственному участии. Капрал Огуст – в помощь Василию. Есть вопросы по схеме командования?

Впрочем, Скала неспроста так много внимания уделял вопросам распределения обязанностей командующих и их взаимодействию. Примерно лет пятнадцать назад, во время одного из очередных восстаний колонии на Солютисе, Каменотесов сбросили в составе его роты и еще двух подразделений прямо в центр поселения восставших шахтеров. Командование Конфедерации посчитало, что быстро разрешит все вопросы, уничтожив верхушку командования мятежников и попутно наведя шороху среди мирян. Такая тактика срабатывала несколько раз. Но не в тот.

Высадившиеся десантники попали под перекрестный огонь, причем восставшие целенаправленно выбивали основных командиров. Глава мятежников – генерал Хорст – в прошлом десантник, тоже хорошо знал устав и не менее хорошо представлял, как солдаты полагаются на своих командиров. Стоило перебить старших офицеров, сержанты и капралы впали в замешательство и пока пытались определить командующего, потеряли половину подчиненных. Если бы не подоспевшие морпехи, вся десантура полегла бы на улицах колонии. Тогда потеряли почти двести бойцов космической пехоты убитыми, Скала же лишился двух пальцев на левой руке – теперь их заменяли едва отличимые от живой плоти протезы. В целом, легко отделался. Но зато приобрел опыт, отныне применяемый постоянно.

– Первым пойдет отделение Василия. Ваша задача обеспечить безопасность плацдарма и установить контроль на территории примерно в один квадратный километр. Работаете двойками. Вопросы?

Мы молчали. Что тут скажешь? Обычная практика. За минувшие пару дней проделывали сказанное раз десять, наверное. Скучно.

– Отделение старшего лейтенанта Алина пойдет следом и обеспечит охрану площадки для посадки эхоплана. Старший лейтенант Уваров – высадитесь вместе с ученым корпусом. Ваша задача охранять их и следовать неотступно. Оперативные действия на остальных отделениях. Вопросы?

Все снова стояли молча и скучающим взглядом рассматривали различные части солона эхоплана: кто ковер под ногами, кто обшивку, кто кресла и шкафчики.

– Тогда на этом… – начал было капитан, но его прервал женский голос ретранслятора внутренней связи эхоплана:

– Мы подлетаем к Петербургу, идем всего в километре над землей. Ребята, эта родина наших предков!

Не знаю почему, я рванул к иллюминатору быстрее Джонни. Может, рассказы друга, а может… потому что голос принадлежал Ксюше…

 Следом к стеклам прилипли другие ребята. Все молчали и смотрели, ожидали что-то… невероятное, но… кое-что в Нью-Орке (так вроде назывался город?), Лондоне и Париже на меня произвело куда более сильное впечатление. Здесь же такие же разрушенные домики, некоторые побольше остальных, разноцветные. Ну мосты (взорванные) и каналы везде, где попало. В общем-то все…

– Я вроде не давал команду разойтись, – прозвучал спокойный голос капитана.

Все тут же опомнились и вернулись к своим местам. Некоторые, из азурян, залились стыдливой краской. Н-да, получилось очень некрасиво....

– Готовьтесь к высадке, у вас минут пять. Еще насмотритесь на руины.

Капитан не ругался, уважения к нему хватало, чтобы мы сами ругали себя за проступки. Но Пес не мог так просто оставить случившийся конфуз: из смеси его ругани и ора все третье отделение поняло, что вряд ли в ближайшие дни армейская жизнь покажется сладкой.

Виго Мартин

***

Воздух был всецело пропитан обманчивым спокойствием. Оно было настолько неестественным, что едва не зудело на губах. Однако старший сержант не подавал вида. Насвистывая что-то себе под нос, вояка без всякой спешки возился с проводами радиоприемника, прикрученного к вбитому в землю столбу. Его подчиненный – рядовой Виго Мартин-Кольвенский – совсем не разделял подобного настроения…

Прикрывая спину сержанта, он внимательно вглядывался в темное плато, раскинувшееся перед ним, и в любой момент ждал беды. Внутри него все так и кричало: садись в стоящую рядом ходку и мчись ты ко всем святым прочь отсюда, хотя бы за стены заставы…

– Долго там еще, сержант? – не выдержал Виго, окликнув командира. Кажется, этот вопрос парень задал уже третий раз подряд.

– Да погоди ты… Провода разъело, здесь плохая защита от внешнего воздействия. Дожди-то здесь, сам знаешь, какие…

Виго прекрасно знал – однажды он попал под такой без боевого скафандра, теперь на его голове не рос ни один волос.

– Так бросьте вы это… – предложил рядовой

– Я тебя скорее здесь брошу, – хмыкнул сержант. – Что мы с тобой, просто так скатались посреди четвертой ночи, делать-то нам нечего, так ведь?

Особых дел на заставе действительно не было, но даже при таком раскладе лишний раз выезжать в проклятое плато посреди ночного цикла мало кому хотелось… А ночи здесь были равны шести Азуровским суткам или 144 часам. День же длился в этой части планеты всего 8 стандартных часов.

Виго не ответил на явно риторический вопрос сержанта. На проверку маяков – так назывались радиоприемники, с помощью которых контролировалось состояние плато, – выезжали редко, но в обязательном порядке. Без них Застава оставалась в полном неведении, что твориться на плато. А это смерти подобно…

На Окусе расслабляться было нельзя и уж тем более оставаться без «глаз» и «ушей».

– Так… ну вроде все, – оповестил рядового командир, захлопывая крышку радиоприемника.

Виго даже выдохнул от облегчения. Однако в тот же миг крупная дрожь пробежала по всему его телу: где-то вдалеке раздался мощный рык чего-то явно большого… И очень опасного.

Парень вскинул оружие и снял с предохранителя: его боевая пушка-автомат была готова к бою. Но сам Виго дрожал под валидиевыми пластинами скафандра. Проклятье, это была его пятая ходка в ночь, но справиться со страхом у него никак не получалось. Наверное, потому что он уже шестой месяц подряд был уверен в ошибочности выбора пойти в треклятую армию!

– Парень, быстро в машину! – скомандовал сержант без лишних раздумий.

Дважды упрашивать Виго не требовалось – он пулей влетел на пассажирское сидение вездехода. Через пару секунд за руль уселся сержант, нажал кнопку зажигания, и ходка загудела своим газовым мотором.

– Смотри за сканерами. Что-нибудь видно? – волновался командир.

На панели на месте пассажира размещалось несколько экранов: они выводили показания разнообразных приборов, которые сообщали о движении в радиусе трех километров, данные тепловых полос разнообразных объектов, инфракрасного излучения, состава воздуха и даже картинку со спутника, сориентированную прямо на машину. Последнее включалось не часто: все же орбита обычно использовалось для более важных целей, чем слежение за машиной дозора.

– Что там? – нетерпеливо спросил сержант, не отрываясь от лобового стекла и продолжая руление ходкой.

– Эм, не знаю, дядя Кейси, – пробормотал Виго. С перепуга он даже не сразу понял, что показывают экраны. Да и про официальное обращение забыл – «дядей Кейси» сержанта рядовые обычно звали в разговорах между собой. А так его полное имя было Кейси Романенков – Вроде ничего…

– Точно? Ты врубаешься, что вообще сканеры показывают? – пробурчал Кейси.

– Врубаюсь я, – с некоторой обидой в голосе ответил Виго.

– Тогда говори нахрен без вроде! Что на сканах? – уже менее терпеливо потребовал сержант.

– Чисто, – после некоторой заминки ответил рядовой. – Хотя… черт! Впереди!

Последние слова Виго прокричал таким тонким голосом, что сам удивился себе.

Кейси среагировал молниеносно – подвела уже видавшая виды техника. Хотя нога сержанта вдавила педаль тормоза в пол, ходка заскрипела, забурчала и стала замедляться очень неспешно. Катастрофически. Виго успел заполнить только, что сканы показали наличие большого объекта рядом с ходкой, а затем последовал удар.

Защитные стекла скафандров обоих бойцов автоматически опустились, закрывая лица от повреждений, крепления безопасности, расположенные по бокам кресел, намертво прицепили людей к занимаемым местам. Скрежет, грохот, чьей-то страшный рев… Мир перед глазами явно несколько раз успел перекувыркнуться.

А затем все стихло.

Хоть ходка была старой, но ее конструкция была простой и незамысловатой – максимум брони и надежности. По свидетельствам специалистов даже столкновение с осадным танком на полной скорости вряд ли причинило бы этой машине большие повреждения, помяло бы только отдельные элементы.

Но проверять это в живую никто не хотел. А вот сейчас два человека внутри старой ходки оценили крепость своей машины по полной. Только от впечатления они отошли далеко не сразу. Прошло не меньше нескольких минут, прежде чем старший сержант разрешил системе своего скафандра поднять защитное стекло и осмотреть кабину. В ней было почти все без изменений, только мигала красная лампа тревоги, расположенная посередине торпедо и рябили экраны сканеров.

Виго так и продолжать сидеть неподвижно. Видимых повреждений на нем не было.

– Виго! Эй, Виго! Ты живой там? – тихо спросил Кейси. Парень не отреагировал.

Кейси активировал систему внутренней связи, заранее настроенной на подчиненного. Если тот не слышал из-за стекла, то теперь слова сержанта должны были звучать внутри скафандра.

– Виго? Ответь! Это приказ! – более настойчиво потребовал Кейси.

Черное стекло скафандра поднялось вверх.

– В порядке, просто… немного в шоке, – заикаясь, ответил парень.

Сержант покачал головой. Эко бойца-то проняло.

– Открой свой интерфейс жизнеобеспечения, я посмотрю.

– Что? А… интерфейс, да все со мной нормально, – пробормотал рядовой, но все же поднял левую руку вверх: на запястье скафандра откинулась серая крышка встроенного пенала-портативного компьютера, и высветился голубой дисплей. На нем было изображено графическое тело человека, рядом прописаны основные показатели пульса, давления, состава крови хозяина скафандра, связанного с ним через нейроузел со стороны затылка. Старая модификация армейской брони, в основном предназначенная для колониальных пехотных подразделений. У боевых частей морпехов (название чисто историческое) и космодесантников «обвес» был куда более современным.

Кейси нажал на маленькую красную кнопку дисплея со словом «скан». По экрану пробежала зеленая полоска с процентом проверки, и спустя всего пару секунд система выдала показатели основного состояния здоровья Виго и отдельных частей его тела. Все было в норме. По версии электроники, по крайней мере.

– Хорошо. Ты успел уловить что это было? – Кейси говорил уже не через внутреннюю связь. Вообще, в экстренных случаях устав требовал полной эфирной тишины во избежание прослушки. Но это так, к слову.

– Тепловизор показал нечто огромное, – последовал ответ.

– Оно что, подкралось незаметно? – нахмурился Кейси.

– Просто возникло впереди и дальше… мы полетели, – сомневаться в словах перепуганного Виго не было сомнений. Даже если парень что-то упустил из виду, то теперь разобраться, как и когда было невозможно.

– Хорошо. Где твое оружие?

– Рядом, к двери прикреплено. По уставу, – рвано отвечал Виго. Он смотрел прямо перед собой, почти не моргая.

Кейси кивнул, без лишней суеты протянул руку к торпедо, нажал на мигающую красным лампочку, оказавшуюся кнопкой. На панели центрального компьютера замигало нечеткое изображение. Электроника пыталась запуститься, но пока что испытывала трудности.

– Проклятье. Если ходка сдохла, мы доберемся до заставы не раньше окончания ночи, – стараясь скрыть волнение, проговорил старший сержант.

– Если вообще доберемся, – пробормотал Виго. Салага совсем не скрывал своего страха.

– Так, отставить панику. Нам нужно осмотреть машину. Поскольку ты ни черта не понимаешь в технике, этим должен заняться я. А вот твоя задача – обеспечить безопасность периметра. Сечешь к чему клоню?

– Давно уже понял, – рядовой так и сидел, вжавшись в спинку кресла, даже не поворачивая головы. По его голому черепу обильно тек пот. В кабине действительно становилось жарко – возможно, накрылась система вентилирования.

Ночью на Окусе было не меньше тридцати градусов. Не от солнца, а от очень горячего ядра.

– Тогда чего сидишь, вылезай. Сначала посмотри, что вокруг. Я следом за тобой. Держим внутреннюю связь, все остальные каналы выключай, чтобы не фонило.

Виго сглотнул, но отпираться даже не подумал. Хоть ему было страшно до остолбенения, отсиживаться в машине точно не вариант. Если не починить ходку, они застрянут на плато очень надолго. Дойти же пешком до заставы им не удастся… Местная агрессивная фауна рано или поздно употребит их в свой небогатый рацион.

Взявшись за прорезиненное цевье своего автомата-пушки, Виго дернул ручку двери и со всей возможной поспешностью выбрался наружу.

На груди и плечах скафандра включились фонари. Их лучи пробивали темноту метров на сто – дальше пучок сильно рассеивался. Для человеческого глаза, по крайней мере. Виго поспешил накинуть защитный экран шлема. Он тут же выдал показания датчика движения. Пока что он показывал, что в кабине шевелится старший сержант.

Выключив фонари, Виго активировал на защитном экране ночное видение: все перед глазами окрасилось в черно-зеленые тона. Честно говоря, обзор лучше не стал – все равно в сравнительном расстоянии все смешивалось со сплошной темнотой.

– Ну что там? – донесся из динамика вопрос Кейси. В эфире слышалось легкое поскрипывание. Что-то создавало помехи.

– Эм, не знаю, товарищ старший сержант, – больше на автомате, чем реально соблюдая устав, ответил Виго. Его закованные в броню руки со всей доступной силой сжимали мощное оружие. Скафандр управлялся исключительно мысленно – мышечной силы удерживать на себе полторы сотни килограмм брони и оборудования не хватило бы ни одному качку, даже пресловутым здоровякам с грибной планеты. А уж пушку-автомат, выплевавшую разрывные снаряды 42 калибра с боезапасом на двести патронов да еще и с подствольными гранатами, бойцы могли поднять только при помощи встроенных в скафандр усилителей экзоскелета.

– Парень, давай дыши ровнее. Я прямо слышу, как ты надрываешься в микрофон, включи вентиляцию. Если ты сейчас не возьмешь себя в руки, нас точно сожрет какой-нибудь… мастодонт!

Виго поморщился. На Окусе не было разумной жизни, зато обитали огромные приматы метров под десять высотой (мастодонты), ящеры с огромными зубами и еще инсектойдные твари, которых яйцеголовые называли анарахмами. Последние как раз были самыми опасными, поскольку жили колониями и обычно нападали стаями. Некоторые ученые даже высказывали соображения, что эти мерзопакостные существа подчиняются чьей-то воле. Однако пока что это были только предположения – осознанных действий в поведении анарахмов вживую не отмечалось. При виде опасности, они собирались вместе и атаковали, либо также поспешно сообща убегали. За добычей анарахмы также ходили толпой – все это на уровне инстинктов. Сами по себе не очень большие по размерам – примерно с сафифа, эти твари имели по шесть острых конечностей и три челюсти с рядами острых зубов. В ближнем бою эти гады вполне могли пробить даже валидий – в состав их хитинового покрова как раз входил этот материал. Соответственно, далеко не первой пулей можно было прикончить такую тварь. Однако ходку сбил точно не один из анарахмов – силенок и веса не хватило бы у двухметровой гадины.

Еще несколько раз осмотрев близлежащее плато, Виго все же отвернулся от темноты, выключил ночное видение и снова активировал фонари, принявшись подсвечивать и рассматриваться ходку.

От нее шел легкий дым, с задней части корпуса. Кажется, потек один из блоков охлаждения. С водительского бока машины задняя дверь была сильно вмята в салон. Чтобы это сделать с валидиевой сталью нужно быть по меньшей мере весом в пятьдесят тон. Да и крепостью не меньшей, чем этот металл. А тут словно масло продавили.

– Ну что там, сынок? – раздался голос сержанта в динамике. Лишние помехи в эфире не пропали.

– Вмятина, дядя Кейси. Больше ничего так не вижу, – с некоторой задержкой ответил Виго. В этот момент он обошел ходку со всех сторон. – Хотя нет, фары на капоте разбились, крыло правое немного согнулось, да и… крыша.

Говоря, Виго внимательно следил за датчиком движения. Тот все также упорно показывал движущимся только сержанта Кейси.

– Ладно, а что там с дымом? Я отсюда вижу в боковое зеркало.

– Ах дым… Это похоже блок охлаждения.

Датчик движения вспыхнул тревогой. На нем отразилось движение, прямо позади Виго, всего в четырех метрах!

Не помня себя от страха, Виго развернулся, припадая на одно колено, и вскинул свою пушку. Как он не нажал на кнопку спуска, он даже не понял. Видимо просто испугался очень. А может, еще голова продолжала работать, ведь впереди никого не оказалось. Во всяком случае фонари осветили пустоту. Датчик молчал.

– Виго, что там? Что там, черт бы тебя побрал? – заволновался сержант. Он даже открыл дверь и высунулся из ходки, держа оружие наизготовку.

– Эм, движение. Было движение…

– Уверен? На моем все чисто!

– Сержант, я, конечно, чуть в штаны свои железные сейчас не кладу, но я отвечаю за то, что видел. Было движение, прямо за мной! – Виго говорил быстро, сбивчиво. Кажется, стук его сердца был подобно грому.

– Но ты же видишь, что никого нет! Барахлят приборы, скафандры все равно старые. Возьми себя в руки, я вылезаю. Сейчас ты прикрываешь не только свою задницу, но и мою.

Еще некоторое время поводя фонарями и автоматом в темноте, Виго поднялся. Согласно инструкции, во время ремонта техники механиком, сопровождающий должен патрулировать периметр в пяти метрах от напарника, ни в коем случае не теряя его из вида и не открывая его тыл.

Кейси выбрался из ходки, достал из-за водительского сидения ремкомплект и принялся за работу. Защитное стекло он поднял. Несмотря на специальные системы вентиляции и охлаждения, в наглухо закрытом скафандре всегда было душно. На Окусе же можно было дышать – атмосфера хоть и была чуть более тяжелой, чем на Азуре, но позволяла жить. Только в первые два месяца пребывания на этой планете бывают мигрени и тошнота. Затем привыкаешь.

Однако сейчас Виго чувствовал, что готов поделиться с округой и своим завтраком, и своим обедом – комок так и подступил к горлу. С чего бы? Скорее всего от нервов – датчики показывали более-менее сносное состояние организма. Разве только учащённый пульс и повышенное давление.

Виго старался долго не стоять на одном месте – постоянно ходил из стороны в сторону, оборачивался. Веры датчикам движения теперь не было. Что бы не врезалось в ходку, оно сумело обойти сканеры – тем более, что электроника как в ходке, так и в скафандрах была невероятным старьем.

Вернулось памятное ощущение напряженности. Нет, страх тоже никуда не делся. Но вот ощущение полной неопределенности витало в атмосфере, нарастая в условиях тягостного молчания окружающего пространства. Даже Кейси работал молча. Воздух вокруг словно сгустился, стал тяжелее.

Виго едва держал себя в руках. А вот Кейси не спеша возился с ремонтом. То он радиоприемник чинит, то теперь машину. А вот их, с Виго, он отремонтировать сможет? А то неровен час такое понадобиться…

Датчик движения пискнул. У Виго даже перехватило дыхание. Темный экран сканера, расположенный в правом нижнем углу защитного стекла скафандра, показал одинокую точку на черном фоне и высветил примерное расстояние – 1037 метров от Виго. Точка некоторое время горела на экране, оставаясь недвижимой, а затем исчезла.

Виго не успел выдохнуть: сканер пискнул снова. Теперь точка была в 998 метрах.

– Эм, сержант, – едва слушающимся языком пробормотал Виго.

– Вижу, работаю, – был дан ответ.

Точка приблизилась на расстояние 953 метров.

– А вы там скоро? А то это нечто очень быстро движется…

В ночи раздался рев, тот самый… Теперь он был очень близко.

900 метров.

– Сержант, это тварь очень быстрая, дьявольски! – теряя себя от страха, забормотал Виго и буквально побежал к ходке. Плевал он на все уставы!

– Стой, крой спину, черт бы тебя побрал! – заорал Кейси. Он что-то активно прикручивал большим электронным ключом.

827 метров, 816 метров, движется с запада.

Виго повернулся в сторону приближавшегося нечто. Где-то вдалеке, даже на темном фоне можно было разглядеть что-то больше. Или нет, так скорее казалось? Однако по данным датчика, нечто было нетривиальных размеров.

– С-сержант, эта хрень здоровая, – поднимая автомат, отметил Виго. И зачем вообще.

– Это хренов мастодонт, дурья ты башка! – шипел Кейси. – Пальни в него, возможно, испугается.

– Может он не к нам? Я не наделаю беды, если…

– Ты точно уже в штаны наделал. Пали в него, говорю!

Виго стиснул зубы и направил автомат в сторону предполагаемого нахождения противника. Облаченный в металл палец нажал на спусковой крючок.

Первая очередь громыхнула так, что в ушах зазвенело. Уж очень грохот автомата-пушки контрастировал со стоявшей в ночи тишиной.

Вторая очередь пошла кучнее, затем, еще и еще. Кажется, с каждым выстрелом напряжение Виго уходило вместе с пулями 42-го калибра. Появилась уверенность.

Он бы так и продолжал палить, если бы не толчок сержанта в бронированное плечо.

– Уходим, бестолочь! – крикнул он, запрыгивая в кабину.

Виго только сейчас очнулся от накатившего на него азарта. Тварь же даже не изменила траекторию, уже приблизившись на 350 метров! Неужели все ушло в молоко?

Рядовой, включив усилители на сапогах, в считанные мгновения подлетел к ходке и вскоре оказался внутри, громко хлопнув дверью. Кейси уже завел мотор – тот урчал и надрывался, но вроде бы работал.

Ходка дернулась, моргнула фарами и… полетела вперед: сержант без жалости давил на педаль газа. Естественно, либо они успеют оторваться, либо…

250 метров. Мастодонт не отставал. Утробный, яростный рев звучал как подтверждение этого.

– Оно не отстает! Какого черта? – волновался Виго. Приборы на панели ходки не работали, зато датчик движения скафандра давал вполне четкие показания.

240 метров.

– Второго столкновения наша малышка не выдержит, – резюмировал Кейси, не отрывая взгляда от лобового стекла. Свет фар разгонял темноту очень плохо – того и гляди, можно въехать в какой-нибудь одинокий валун или редкое дерево-карлик. – Вылезай в люк и стреляй.

– В люк? Чего? – опешил Виго.

– Вылезай в люк над нами, идиот! – заорал Кейси, да так яростно, что Виго даже не подумал более пререкаться.

Откинув удерживавшие его скафандр клемму кресел, рядовой как мог осторожнее извернулся внутри кабины, несколько раз ощутимо толкнув сержанта, повернулся в обратную по ходу движения машины сторону, толкнул рукой люк на потолке, подтянулся и высунул сначала голову, затем половину торса. Просунуть автомат через заполненное им самим пространство люка получилось раза с третьего.

Датчик показывал расстояние до мастодонта – 154 метра. Однако в темноте твари все равно не было видно – включенные фонари скафандра как и прежде высветили пустоту. Виго попробовал включить ночное видение, но система неожиданно отказала. Такое бывает со старым колониальным барахлом. Впрочем приказ был стрелять. Виго вскинул автомат и нажал на кнопку спускового механизма: пушка загрохотала в руках, отплевываясь пулями и гильзами. Куда стрелять, Виго точно не знал – водил автоматом из стороны в сторону, надеясь на чудо. Но оно явно не торопилось посещать двух солдат.

112 метров.

– Ну что там, парень? – раздался в динамиках надрывный голос Кейси.

– Не вижу, стреляю, – ответил Виго, на секунду прервавшись. Вскоре магазин опустел – на дисплее автомата высветились красные нули.

103 метра.

– Я жму на полную, мы идем почти со скоростью в триста километров в час! А это нечто не отстает! Ничто не может двигаться так быстро. Это точно не мастодонт.

Последние слова Виго не расслышал – его автомат снова загрохотал выстрелами. Оно и к лучшему, ведь боевой дух рядового был и так очень далек от идеального!

97 метров. Проклятье! Тварь точно должна была уже появиться в сфере фонарей!

94 метра, 91 метр, 86, 80, 71…

– Эм, сержант, – прекратив стрелять, забормотал Виго. – Вы, видите это?

– Вижу. Оно ускорилось. Это… невозможно. Это бред какой-то…

Турбины ходки ревели на пределе – из них неслось зеленоватого оттенка пламя. На большее старая ходка была не способна.

60 метров. Совсем рядом, но по-прежнему ничего.

55, 45, 35.

Датчик завизжал так, что заложило уши. Виго успел только выключить фонари, когда неожиданно подключилось ночное видение и сканер взвизгнул последние два раза: 20 метров, 0 метров.

Тишина.

Рядовой Виго так и замер в люке. Его окружала темнота и пустота: только надрывались моторы и турбины ходки.

– Виго. Ты видишь что-нибудь? – некоторое время спустя тихо спросил Кейси.

– Ничего. Вообще ничего, – ответил рядовой. Окрашенное в зелено-черный спектр пространство было совершенно пустынным.

Датчики молчали. Словно никто и не преследовал машину.

– Возвращайся в кабину, – прозвучал несколько отстраненный голос Кейси. – Скоро мы приедем.

Виго на этот раз выполнил команду без лишних вопросов. Весь обратный путь до заставы рядовой и сержант просидели молча, слушая натужный рев ходки. Кейси даже не подумал сбавлять скорость.

***

Снять скафандр представлялось не самым простым делом. Для этого требовалось посетить арсенал казармы или на крайний случай – армейский отсек автоматизированных бараков, где имелась специальная аппаратура: для наибольшей прочности основные элементы доспеха пехотинца приваривались друг к другу лазерной сваркой. Такая технология позволяла исключить любые трещины, способные привести к летальному исходу в случае попадания пехотинца в агрессивную среду (например, в полный вакуум на орбитальной платформе). Так, по крайней мере, виделось военными инженерами раньше – теперь у специальных подразделений было куда менее громоздкое и продвинутое вооружение, не требовавшее никакой тяжелой процедуры облачения. Те же валидиевые костюмы с менее громоздкими, пластичными экзоскелетами, облегавшие все тело подобно латексу, и многое что другое. Однако колониальным войскам, выполнявшим в основном милицейские функции, полагалась одно старье.

На входе в казарму стояло два дневальных. Они встретили Виго шутками, на которые рядовой лишь отмахнулся. Ему хотелось поскорее сбросить с себя железки и помыться. Благо это было возможно, несмотря на недавние события.

На лестнице Виго повстречался лейтенант Родман. На воинское приветствие одетый в стандартный военный комбинезон серо-зеленого цвета офицер даже не отреагировал и прошел мимо. Виго слышал разные дурные толки об этом человеке, но лично никогда не встречался – Родман командовал другим взводом.

Задействовав усилители на сапогах, Виго быстро поднялся на нужный этаж, активировал интерфейс двери нажатием на большую красную кнопку: тот засветился синим цветом, мигнул пару раз, считав данные с глаз Виго, и позволил створкам дверей раскрыться.

Виго встретил дым сигар и веселое «охо-хо» механика Руперта Валинскго: низкорослый толстопузый мужичок средних лет всегда был в приподнятом настроении. Не смущало его и отсутствие левого глаза – его заменял механический с зеленой линзой, а также стальная пластина вместо лба. Скорее всего, горькую участь сглаживали литры алкоголя, которые Руперт проглатывал, почти не замечая. Пил он почти все, что горело, а закусывал табаком.

– Ну что, малыш, пришел расчехлиться? – хлопнув в свои огромные ладони, спросил толстяк. Кажется, он происходил с Олеона, но некоторые изменения организма после полученных ранений уничтожили его подтянутую форму. Но природная силища никуда не делась – Руперт мог запросто согнуть в дугу стальной прут.

– Да, сними с меня эти железки, Руп, – пробурчал Виго. Настроение у него было странным, весьма.

– Давай, становись в печку, – выпустив дым, предложил Руп.

"Печкой" среди солдат называлось оборудование для распайки: в состоянии ожидания оно выглядело как арка метра четыре высотой, дуги которой составляла валидиевая рама, обшитая пластиком. Под обшивкой покоились паяльники.

Громко топая по решетчатому полу, Виго взошел под арку (стояла на небольшом помосте) и поставил свои тяжелые железные сапоги на два желтых круга. Расправив руки в стороны, рядовой стал ждать.

Механик Руперт, насвистывая себе что-то под нос, провел ряд манипуляций с плазматической клавиатурой за своим заваленным каким-то барахлом столом.

Некоторое время спустя арка ожила засветившимися лампами, в ней что-то зажужжало и задергалось, затем раскрылись части обшивки, появились паяльные устройства на небольших кронштейнах, засверкал лазер.

Датчики скафандра тут же выдали предупреждение о разгерметизации брони, Виго отклонил тревогу и приказал системам обеспечения приступить к отключению. Спустя пару секунд электроника доспеха затихла, крепления отсоединились, нагрудная пластина вместе с поножами и нарукавниками отскочили в сторону, раскрывая под собой человеческое тело.

Виго со вздохом вылез из скафандра. Костюм автоматически захлопнулся и принял положение "смирно" – обычный порядок при отключении связи между человеком и броней.

– Охо-хо, малыш, вот ты и снова не консервная банка! – воскликнул Рупер и рассмеялся. Виго улыбнулся и рефлекторно потрогал затылок – пальцы нащупали титановую бляшку подключателя, с которым соединяется скафандр. Такая дрянь остается на всю жизнь.

Раздался свист, затем скрежет. Виго невольно перевел взгляд на распайку и скафандр: пол под аркой дернулся, а затем начал опускаться. Теперь доспех Виго отправится по специальным шахтам казармы в арсенал дожидаться очередной встречи со своим хозяином. Кто бы что ни говорил про устаревшие технологии, но к такому доспеху у каждого пехотинца было свое особое отношение.

– Ну что? Как ночная вылазка? – поинтересовался Руперт, что-то пытаясь найти на столе. – Куда же я дел то ее, родимую?

– Очень неоднозначно… Работы тебе прибавится, – ответил Виго, щелкнув кнопку на электрическом чайнике. – Я хлебну чайку у тебя перед сменой?

Руперт кивнул, продолжив поиски.

– Куда же? Гребанный сафив! Ну дела… Ах вот! – Руперт поднял железную флягу и, отсалютовав ей Виго, с удовольствием присосался к горлышку. Словно воды решил попить. Но там точно была куда более горючая жидкость. – Эх, хорошо! Чайку? Надо глянуть, есть ли он. Я обычно такую дрянь не пью.

Пока Руперт рылся в одном из своих ящиков, Виго окинул взглядом мастерскую толстого механика. Хотя нет, неверно. Это все же была индивидуальная часть его рабочей атмосферы: основной ангар для ремонта техники и роботов располагался вне казармы – на территории заставы имелось специальный одноэтажное здание с достаточным пространством для машин и людей, причем работало там не меньше сорока человек (все подчиненные Руперта). В том месте билось сердце заставы. Без умелых рук Руперта и его команды остальные солдафоны в этом богами забытом месте давно оказались бы в заднице. В свободное же время Руперт находился в своей мастерской в казарме. Что-то доделывал, материл, да и вообще просто любил копаться в железках.

– Чего-то ты сегодня сам не свой, – резюмировал Руперт, когда наконец-то закинулся нужной ему порцией алкоголя.

– Так чаю дашь? – Виго усмехнулся.

– А что, сам не знаешь где взять? – скривился здоровяк.

– Нету его на прежнем месте, – осклабился пехотинец.

– Да ну? Чертов сафив! – Руперт потер железную пластину на лбу. –Денек сегодня так себе…

– Не у тебя одного, Руп. Я уже говорил, что у нас чертовщина какая-то творилась на дальнем патруле.

– Н-да? Так, а где же чай-то. Ах вот! Чего-то у меня на полке в столе стоит. Держи,– механик кинул Виго небольшую квадратную коробочку.

Виго тут же нащупал крышку, открыл ее и с удовольствием втянул носом аромат, исходивший из коробочки. Настоящий, заварной чай.

Сейчас в моде была дрянь, что делается из самозаваривающихся таблеток: открываешь вакуумную упаковку, бросаешь в чашку, и после десяти секунд пребывания на воздухе таблеточная гадость начинает шипеть, журчать и испускать воду. Где-то через минуту в кружке вместо таблетки дымиться жидкость бурого цвета, теплая кстати. И это модно называть чаем.

Но Виго страсть к этому ожившему кошмару чайных фермеров не испытывал. Если не сказать, что на дух не переносил. На Азуре у его семьи была целая чайная плантация. Там уже не один десяток лет его род готовил лучшее во всем регионе зелье. Да, семья, плантации…

Руперт тоже не любил всю эту полуфабрикатную дрянь. Вообще, старик помимо алкоголя и сигар (судя по вони как от нестиранных носков – явно недорогих), был очень требователен к напиткам и еде.

Осторожно высыпав в жестяную кружку несколько гранул отличного ароматного чая, Виго налил воды из чайника п принялся активно размешивать свой напиток. Кстати, как ему рассказывал дед, в древности, еще в своем настоящем мире люди делали чай совсем из других растений, сушили и резали его. Теперь же чай обычно выпаривали, устраняя воду, и прессовали в гранулы с добавлением некоторых консервирующих реагентов. При соприкосновении с водой выпаренные листья снова наполнялись силой, отдавая при этом сок и аромат.

– Так что там у вас стряслось? – механический глаз Руперта внимательно оглядывал парня с головы до ног.

– Тебе не доложили, что с нашей ходкой? – Виго уселся на один из мастеровых столов, принявшись пить чай мелкими глотками. Горячий.

– Доложили дежурные, что пришла с повреждениями. Какими – я не уточнял. Уж ходку эти салаги собрать смогут, – в конце своей фразы Руперт раскурил новую свежую сигару. – Охо-хо.

– Там механические повреждения. Мы на крыше покатались знатно.

– На крыше? Да ты что? – толстяк рассмеялся и хлопнул себя по животу. – Мастодонт вас повалял что ли?

– Мы тоже так думали поначалу. Только… если мастодонты научились обходить наши сканеры.

– Чего? – Руперт даже остановил уже поднятую ко рту бутылку.

– Вот я тебе о том же. Чего. Сканеры молчали. Все. Никакого движения, теплового или химического изменения в радиусе нескольких километров. А затем: хрясь! И мы кубарем полетели. И снова тишина. И это мы не в камень врезались.

– Охо-хо, – механик сделал значительный глоток и глубоко затянулся сигарой.

– Затем, когда вылезли, никого рядом не было. Датчики молчали… Сержант принялся чинить ходку, а я на стреме стоял. Ну и что ты думаешь? Примерно в километре с лишним обозначилось движение, причем чего-то огромного. И оно приближалось очень быстро…

– Мастодонт? Или еще какое зверье? Тут не всех же еще изучили. Окус – это хренова дыра, хоть говном замазывай. Если бы не валидий, нечего было бы здесь делать.

– Опять же… Если бы эти твари так быстро двигались и были бы такими огромными, то явно жили бы на земле, а не под ней. Да и датчики в наших скафандрах хреново реагируют на движение под землей… Хотя, возможно, я ошибаюсь. Кстати, мысли о подземном перемещении неизвестного меня даже не посетили. Хотя нет… постой. Я же видел очертания чего-то огромного, вдалеке. Хотя, может, мне все же показалось. Вблизи то ничего не было!

– Ну и чего в итоге? – Руперт облокотился на один из железных шкафов, чьи полки были доверху набиты различными инструментами, болтами, обрезками проводов.

– Ничего! Пока Кейси провозился с этим куском металла, гадина приблизилась на расстояние убойного огня. Во всяком случае по датчикам. Ну я и начал палить как угорелый. Даже руку немного потянул от отдачи… Веришь, нет – нечто шло без остановки и смены курса. Только ревело как стада мастодонтов…

– Ну и чем закончилось то? – Руперту явно хотелось услышать развязку.

– Да… Ничем. Просто оно нас догнало и исчезло. Что это было? Черт его знает. Я так и не понял. Только это… между нами, хорошо? А то Кейси не одобрит мою болтовню.

– Понятное дело! Какие вопросы, – дым от сигары был настолько густой, что голову механика окутало непроницаемым белым полотном. Глаз Руперта в момент его ответа Виго не видел. Но сомневаться в словах старого вояки не приходилось.

Хотя механик любил выпить и порой до беспамятства, а поговорить тем более, но лишнего он никогда не болтал. Наверное, не сказал бы даже под пытками. Это был действительно сильный, не ломающийся человек, принципы которого значили для него гораздо сильнее, чем прочая ерунда.

Но с другой стороны: можно ли называть неломающимся того, кто спился и распустился, потеряв все и более не поднявшись? Виго всегда казалось, что образы тех, кто на удары судьбы отвечает спокойствием и рассудительностью, несколько надуманы.

– А про хреновину всякую я сам могу тебе рассказать, мой мальчик. Я же тоже не все время за стаканом проводил, в боевые ходил, – размахав вокруг себя дым, сказал Руперт.

– Так я и не сомневался никогда…

– Да ты обожди. Слушай. Так вот. Отправили как-то нашу роту на прикрытие штурмовой бригады во время операции «Слепая ярость»1. Мы тогда славно постреляли друг в друга с горняками. Не смотри, женщин не трогали. Это все шакалы из морской пехоты – к ним вопросы. Они такую жесть, творили, что… Ах, ладно! Почти тридцать лет назад было это. В общем, уже к ночи, а на песчаной планете они долгие, холодные, мы заняли позицию в руинах аборигенов. Да, сынок, согласен – не самое приятное место… Но там была возвышенность, все вокруг просматривалось – лучше места не найти. Короче, я тогда еще в дозоре стоял. С Пашкой Любимовым. Как сейчас помню, сидели, курили с ним без устали. Пристрелили его, правда, на следующий день. Снайпер… Охо-хо. Ну да ладно, короче, сидим с ним, курим. И тут как завоет что-то! Не, не варнак и не сайгуль. Точно тебе говорю. Их голоса я хорошо знаю. Короче, хрень какая-то ноет и прямо где-то из середины лагеря, из глубины руин! Представляешь? Ну мы тут же вскочили, схватились за сканеры – движение есть, но все стандартное – людское. Кто поссать там вышел, кто просто слоняется от безделья… Но зверья на экранах не видно. Ну пошли проверять, бродили по всем руинам. Ничего. И что на утро? Два бойца бесследно исчезли. Их потом так и не нашли. До сих пор в списках без вести пропавших числятся.

– М-да, – пробормотал Виго, допив свой чай. Признаться, он ожидал более интересной истории. А про вой какой-то и пропавших солдат… Мало ли что с ними случилось? Причем в тот год были нередки случаи дезертирства – многие не выдерживали творившихся над шахтерами зверств и теряли веру в идеалы Конфедерации. – Спасибо за чай, у тебя только пью такое счастье.

– Охо-хо, всегда пожалуйста, малыш! Всегда рад тебя видеть, – Руперт за два глотка добил бутылку и с причмокиванием затянулся.

– Я тогда на дежурство пошел. Увидимся еще, Руп!

– Давай, давай. Так! А куда я другую бутылку засунул? Вот дела…

Виго бодрым шагом вышел на улицу и пошел в сторону штаба. Атмосфера на Окусе позволяла дышать без масок и скафандров. Хотя содержание вредных веществ в ней было куда больше, чем на Азуре. Поэтому долго все равно не рекомендовалось находиться вне вентилируемых помещений или скафандров.

Штаб представлял собой маленькое, двухэтажное здание. На нижнем сидела строевая и бухгалтерия, на втором – пульт связи, секретка, аппарат начальника штаба и командир заставы.

На входе в штаб, как положено по Уставу, стояли два охранника в боевых скафандрах и лениво курили сигареты.

– Виго! Ты чего шатаешься без дела, засранец? – поприветствовал подходящего пехотинца один из солдат.

Ребята оказались из взвода Виго.

– Судя по твоей довольной роже, Леха, я сейчас больше занят, чем ты, – тут же вернул должок Виго, поглядывая на собрата по оружию снизу-вверх – скафандр прибавлял людям полметра роста.

Товарищу понравился ответ и, сочно затянувшись сигаретой, махнул рукой: проходи, мол.

Вот так вот и несут службу колониальные пехотинцы. Стоят в охране, ходят в патрули, драят казармы и арсеналы, занимаются имитацией боевой подготовки и просто… бездельничают.

Вообще, в соответствии с существующими законами, колониальная пехота – это военные силы конкретных колоний или их конгломератов, предназначенные для решения локальных задач по охране технических объектов и имущества колоний, а также поддержания порядка. Формально, ими распоряжаются военные ведомства колоний. На деле – колониальная пехота также относится к военным силам Конфедерации, как и десантники с морпехами, и весь Звездный флот. То есть пехотинцы также являются частью общей армады Конфедерации и выполняют задачи командования Звездного флота. Колонии же могут только просить через Звездный флот о тех или иных поручениях: обеспечить защиту разработки шахты или научной группы, сделать другую ерунду. Да и в пехотинцы попадают через Звездный флот и не обязательно на той планете, откуда родом. Виго вообще был с Азуры, к Окусу никакого отношения не имел.

А почему для этого не хватает морпехов с десантниками? Да очень просто: кто-то же должен заниматься всякой ерундой. Если из боевых частей сделать раздолбаев, то они и будут раздолбаями, хоть гоняй их с утра до вечера. Колониальная же пехота реальной силы из себя не представляет. Так, делает вид, что она военная. В принципе, Виго видел в этом продуманное предупреждение межколониальных конфликтов: у поселений нет реальной силы – вся власть и мощь в руках глав Конфедерации. Иначе все могло быть как во времена Войн Рассвета2.

Уже внутри, в коридоре, Виго воинским приветствием встретил дневальный. Как и много сотен лет назад, товарищ стоял здесь на специальном помосте и скучал. Его же напарник в это время мыл мол допотопной паровой шваброй. И почему вояки никак не хотят доверить это скучное дело специализированным механизмом? Виго всегда удивлялся этому. Однако Руперт утверждал, что в этом есть какой-то свой смысл: необходимо воспитывать в воинах уважение к чистоте и труду сотоварищей. А так все будут срать, где ни попадя, в итоге будет не войсковой объект, а отстойник. Виго пожимал плечами: если наладить работу спецсредств, то можно вычистить любую грязь – толстяк Руперт только смеялся в ответ и качал головой. Мол, молодой еще.

Кивнув дневальному (кстати, незнакомому), Виго осторожно прошел мимо второго, кряхтевшего над полом со щеткой, и прошел к лестничному пролету. Тут снова навстречу рядовому попался лейтенант Родман.

Его маленькие глазки на этот раз скользнули по Виго, но без всякого интереса. Хвала космической пыли, Виго успел выполнить воинское приветствие без замешки.

Поднявшись по лестнице, солдат максимально быстро прошмыгнул мимо отсеков, где сидела канцелярия аппарата начальника штаба, и оказался напротив нужной ему двери. По нажатию на интерфейс, сканер быстро посветил лучом в глаза Виго, и тяжелая створка отъехала в сторону, открывая путь в узкое помещение с длинной панелью, полной мигающих кнопочек. Над ней чернело окно… Да, пока что на Окусе стояла ночь.

– Виго! Я думал, тебя уже жуки сожрали! Какого черта? – тут же подскочил из-за пульта управления долговязый человек.

– Привет, Рома, – улыбнувшись ответил Виго. – Прости, мы немного задержались.

– Херасе! Задержались… Все, садись, а я валю, – Рома уже пару месяцев был сменщиком Виго, но пока что так и не научился нормально разговаривать. Да и служил он в другой роте, с ним обычно не пересекались.

– Ты все в порядке оставил?

– Да пошел ты, – донеслось из-за закрывающейся двери.

– И тебе до скорого, – усмехнулся Виго. Рома точно был хорошим парнем, просто немного зануда и педант.

Молодой человек налил себе кофе из кофемашины (такое чудо было только в пункте связи и в кабинете начальника штаба), быстро пробежался глазами по журналу регистрации событий на экране информации и уселся за пульт.

Сканеры и данные спутника показывали, что на расстоянии в ближайшие тридцать километров от заставы не было ни одной живой души.

В соответствии с инструкцией, заступившему в наряд по пункту связи требовалось немедленно доложить на Базу о своем прибытии. Виго сделает это с превеликим удовольствием.

– База, прием, говорит Авангард. Как приняли меня? – произнес он стандартную формулировку.

– Авангард, говорит База. Приняли вас хорошо, – раздался мелодичный женский голос из подвешенных к потолку динамиков. – Включай монитор, Виг.

Точно! Видеосвязь отключена.

– Рома ее вырубил. Как обычно, – пробормотал молодой человек, включая экран прямо напротив себя. Темный фон моргнул и тут же высветил красивое лицо белокурой девушки с сережкой на носу. Прекрасная принцесса с Инкурии!

– Знаю. Ты чего-то задержался, – девушка улыбалась, но в ее тоне слышался укор. Виго прекрасно знал, что красавица могла любые эмоции выражать через ослепительную улыбку: и злость, и радость, и… еще что-нибудь.

– Мог бы вообще не вернуться! – съехидничал Виго.

– В смысле? – улыбка впервые за многие недели сошла с ее лица. – Что случилось?

– Погоди, Мег, сейчас вышлю тебе данные самописцев. Сама все увидишь. Только найду, куда тут чип присобачить.

– Жду, – она снова заулыбалась. Ее большие голубые глаза с интересом изучали напряженное лицо Виго, возившегося с приборной панелью.

– Все, нашел. Здесь света мало, эти мини разъемы еще фиг найдешь, – пояснил свою заминку солдат. – Секунду, так. Все. Отправил. Смотри, я пока булочку пожую. Рома точно что-нибудь оставил в ящике.

Мег – была такой же рядовой, военнослужащей колониальной пехоты, но только на Базе пехотных сил – главном месте сосредоточения сил колониальной пехоты на Окусе. Так уж сложилось, что дежурства Виго и Мег по пункту связи совпадали. И они давно уже общались друг с другом. Поначалу только во время дежурств, затем уже на личных коммуникаторах. Виго в силу образования умел складно писать, а Мег когда-то училась в школе искусств, и у них получались неплохие обсуждения, далеко не просто житейских вопросов.

Хотя причем здесь общение? Виго начинал подозревать, что дело было далеко не только в болтовне и скуке.

– Ох, ничего себе! – глаза Мег стали еще больше. – Мастодонт?

– Ты уже не первая, кто так предположил, – усмехнулся Виго. – Это я сейчас так говорю спокойно. Я там так перетрусил, ты бы знала! Одно дело сидеть в казарме, да всякой ерундой в нарядах маяться… Другое дело вот так… Смотри, там будет еще веселее.

Виго говорил прямо, от Мег было бесполезно что-то скрывать или надувать щеки. Девчонка прекрасно чувствовала фальшь – парень уже пару раз накололся на заре общения с ней на тему приукрашивания своей персоны, поэтому сейчас перестал так делать.

– Надо обязательно это показать командованию! – снова без улыбки сказала Мег.

– Не надо. Дядя Кейси все доложит Якимову, а тот уже передаст вашему. Не подставляй меня.

Брови Мег легонько дернулись.

– Ну… Хорошо, Авангард. База согласна, – сказала она и рассмеялась.

На Окусе было три основных центра людского присутствия – колония Варсара, База пехотных сил и Застава. Остальные же объекты – многочисленные шахты, добывающие валидий. База держала контроль над планетой в основном через спутники и приемники, расставленные почти по всей планете, – в случае нужды на точку могли быть высланы пехотинцы на танках или даже эхопланах, реальной надобности в Заставе у нее не было. Однако этот военный объект существовал исторически и, в целом, со стратегической стороны дела не был полностью бесполезен. Поэтому командование скрупулезно следило за тем, чтобы между Базой и Заставой шел постоянный информационный обмен.

– А у тебя что-нибудь интересное было? – после употребления сдобной булочки, поинтересовался Виго.

– Не-а. Скукота… – зевая, девушка прикрыла рот ладошкой. – Правда, вчера пополнение прибыло. Там парочка олеонцев, ничего таких… мальчиков, – хитрющие глаза Мег блеснули при этой фразе.

– Мальчиков говоришь? – прищурился Виго. – Хорошо. Мальчиков, значит. Отлично.

– Что такое? Я слышу в твоем голосе оттенки обиды!

– Обиды? Ну что ты! Какие тут могут быть обиды, – Виго сделал вид, что его крайне заинтересовали мигавшие на панели кнопки.

– Ревнуешь? – Мег азартно подалась вперед, навалившись на панель. Ворот ее комбинезона был широко расстегнут, и Виго не мог не заметить очаровательное декольте.

– Еще чего! – ответил он, всплеснув руками.

– Да ладно тебе! Чистая ревность! – расхохоталась девушка.

– Да нет же! Ревность вообще мне особо несвойственна, и по-хорошему…

Дальше Виго и Мег принялись подробно обсуждать что такое ревность как эмоция и поведение, когда и при каких обстоятельствах она проявляется, когда допустима, когда чрезмерна и все в таком духе. Благо недоучке историку и правоведу было чем полемизировать на этот счет, а бывшей студентке школы искусств тем более.

Так они провели не меньше четырех часов.

Затем они вместе посмотрели пару фильмов, послушали музыку. Когда пришли отчеты и различные пустые "информационки", они с удовольствием поработали в тишине. И все это время раз за разом бросали взгляды друг на друга, через экран.

– Я в ближайшее время возьму увольнительный. Парочку – сказал уже под конец дежурства Виго.

– Да? И как собираешься его провести? Умирать со скуки в казарме? Не слышала, чтобы какой-нибудь гражданский шаттл собирался посетить нашу Бездной забытую планету.

– Вообще-то… думал пригласить одну очаровательную девушку… Эм. Ну это, – щеки Виго залились краской. Признаться, он все двадцать три часа дежурства готовился к этому разговору, но до конца не избавился от нервов. – Короче, в ресторан. Еще посетить парк аттракционов, кино… в Варсаре.

– Интересно. Кто же эта счастливица? – Мег снова подалась телом ближе к экрану.

– Ну, я надеюсь, что это ей… тебе. Ой, блин! В общем, Мег… Как насчет провести пару выходных на Варсаре?

Улыбка Мег изменилась. Она выражала… удовлетворение что ли или наоборот? Живот Виго стянуло тугой нитью. В последний раз он звал девушку на свидание еще на последней декаде социализации3. Как же он тогда провалился! Его гордость была растоптана в грязь…

И тут Мег рассмеялась. В первую секунду Виго хотел выключить монитор и сжаться в комок от боли и разочарования. Неужели снова? Отчего же так несправедлив мир!

– Ты так смущался, словно мальчик на девятой декаде социализации! Виго, это отличное предложение. Я, правда, сейчас не уверена на все сто процентов, что у меня получится, но я тебе сообщу на следующем дежурстве, – кто-то за спиной Мег забубнил, послышались шаркающие шаги. – А вот и мой сменщик. Все, целую, мой хороший. Увидимся через трое суток! Азурянских! Пока!

Мег послала Виго воздушный поцелуй и отключила экран.

Молодому парню показалось, что мир вокруг него расцвел новыми красками. Пришедший через полчаса Рома уже не выглядел мрачным, его ворчание – не настолько занудным. Серые стены штаба отчего-то стали светлее, хмурые лица дневальных – куда менее безнадежными чем обычно.

Виго хотел подпрыгнуть и лететь! Парить над бескрайними просторами Окуса, вскочить на мастодонта и нестись вдаль под его грозный рев! И никто, никто не сможет его остановить!

Капрал Утер

***

Черноволосая бестия не выходила из моей головы. Да еще этот Ольк, его взгляд на нее… Проклятье! Я набью морду этому азурянину! Честное слово!

– Друг, у тебя ремни на ранце не застегнуты! – толкнув меня в плечо, сообщил дружище Джонни. – Ты вообще где витаешь? – теперь он щелкнул пальцами перед моими глазами.

– Отвали, – отмахнулся я.

– Соберись давай! – рявкнул мне на ухо Джонни. – Если ты там внизу будешь ходить такой же упоротый, меня считай убили.

Дружище и напарник в одном лице был прав. Если начинаешь работать двойкой, важно внимание каждого. Грубо говоря, я отвечаю за право, он за лево. Если кто-то из нас не справляется со своей частью, второй погибает – схема строится на полном взаимодействии. Отвлечься от своего направления напарник не имеет права.

Мотнув головой, я все же решил сконцентрироваться на ближайшем мероприятии. А оно обещало быть будничным, но от того не менее сложным.

Эхоплан, нервно подвывая, выбирал наиболее удобное место для высадки, кружа над развалинами древнего города. Скоро загорится красная лампа на приборной панели десантного шлюза и двери откроются. Тогда точно не до всякой любви станет.

Пока я подтягивал ремни своих вещь мешков, патронников, разгрузки и прочих причиндалов, что по уставу полагалось нести с собой в дело, проклятая Линдси подобралась ко мне сзади и сочно шлепнула меня по заднице. Больше звука получилось, конечно, ведь через костюм такой удар не почувствуешь.

Когда я обернулся, чертова баба подмигнула мне и одела шлем-маску, скрыв лицо под валидиевой броней со встроенными респираторами и оптическими визорами. Последние зажглись легким желтым цветом, высветив перед глазами своего обладателя обширную дисплеи с информацией от датчиков движения, данных об общем состоянии здоровья, ритме сердца и дыхания. Кстати, если покрутить пульт управления на предплечье костюма, то на экран шлема можно вывести карту местности, данные спутника, показатели состава атмосферы, сведения о состоянии бойцов подразделения (для командиров). А при желании можно и фильмы посмотреть, музыку послушать, позвонить друзьям, в игры поиграть.

Я скривился в ответ Линдси и резко натянул свой шлем на голову. В области шеи щелкнули защитные клеммы, и последний элемент брони герметично встал на мои плечи. Теперь я дышал через респиратор, встроенный в наглухо закрытый шлем. По идеи он должен отфильтровывать почти все лишнее, кроме кислорода. По идее.

Экран моргнул передо мной пару раз и вскоре выдал картинку. Глаза плотно прилегали к двум пластиковым глазницам внутри шлема и окружающее пространство я воспринимал как будто на голове у меня ничего не было и смотрел я не через высокотехнологичные линзы.

Я вовремя успел подготовиться: красная лампа готовности к сбросу не заставила себя ждать.

– Варсон, Вачовски, вы первые, – загрохотал в динамиках шлема голос Василия – по умолчанию связь была настроена на конкретное подразделение, ее можно было раскрыть для других или задействовать иные каналы. – Лори, Александр – вторые, Утер, Джон – третьи, Алан, Линдси – четвертые, прикрываете зад Варсону и Вачовски, Андрей и Рустам – на вас прикрытие второй двойки, Огуст и Освальд – присмотрите за раздолбаем Утером и его дружком, – мы переглянулись с Джонни. Интересно, какое выражение сейчас застыло на его лице? – Кагон и Кирилл, Шлепа и я – замыкающие. Вперед.

Дверь шлюза с легким скрипом открылась, и двойки начали сброс. Происходил он очень просто: эхоплан зависал где-то в двух сотнях метров над землей, десантники прыгали из шлюза и почти сразу включали гипердвигатели4 на сапогах и в районе поясницы. Они работали по принципу нагнетания воздуха и перераспределения массы. Короче, этакий парашют из древних фильмов. Особо взлетать такие штуки не позволяли, а вот опуститься с высоты до километра с ними вполне возможно. Хотя с их помощью можно было и сделать высотный прыжок.

Когда я ступил в пустоту, все внутри привычно сжалось. Нет, это был не страх. Сколько я уже десантировался! Просто обычные физиологические реакции. Кстати, у олеонцев они проходят тяжелее, чем у азурян.

Не успел я пролететь и пары метров в свободном падении, как гипердвигатели заработали, и скорость моего падения стала неуклонно снижаться. Признаться, в моменты сброса я так сосредоточиваюсь на себе, что порой не слышу болтовни соратников в динамиках шлема. Обычно некоторые шутят, другие что-то поют. Василий злиться на них за это. Однако на этот раз происходило что-то необычное.

Кричала девушка. «Падаю! Падаю!»

Я не сразу понял, что реально происходит, и кто вообще может так истошно кричать. Неужели что-то пошло не так, и из эхоплана выпала… она? Но нет. Это была другая.

– Проклятье! У нее не сработали двигатели! Она сейчас свалится! – зарычал Василий. – Подхватить кто-то может?

– Слишком опасно, расстояние малое, если отключить двигатели…

– Да она сейчас насмерть убьется!

– ПОМОГИТЕ!

Линдси. Черт. Она вроде должна была идти за нами с Джонни…

Что-то черное и барахтающееся пролетело мимо меня. Динамики шлема рвало от крика.

Отказ гипердвигателей был столь же редким явлением, как возвращение в древний мир человечества. То есть, на моей памяти вообще ни разу. Даже не слышал об этом. Но сейчас это происходило прямо на наших глазах. И если они не включатся, Линдси…

Иногда я делаю то, что долго не обдумываю. Джонни часто ругается на меня за это, но… мне кажется правильным иногда поменьше сомневаться. Просто так нужно. Иначе никак.

Я отключил свою «подушку», сложил руки «по швам» и полетел вслед за девушкой. Благо она активно махала конечностями и расставляла их в стороны, поэтому падала чуть медленнее. Это дало мне шанс.

– Стой! Утер!

– Куда без приказа?!

– Два трупа…

Когда я подхватил Лидси и снова активировал гипердвигатели, верность последних слов была очень даже вероятной. Двигатели все же были рассчитаны на вес одного владельца костюма…

Скорость очень медленно снижалась, а лететь то оставалось метров двадцать… Или же?

Внизу замаячила крыша, гораздо ближе, чем хотелось бы. Подтянув вцепившуюся в меня Линдси к себе и прижав ее к груди, я сгруппировался и приготовился к столкновению.

По-моему, когда мои ноги ударились об твердую поверхность крыши, я на миг потерял сознание. Костюм, конечно, принял на себя удар, но от боли спасти он не смог. Мне хорошенько досталось. Не помню, вроде бы какой-то стон вырвался из моей груди, а может и крик…

Затем было падение, удары, перевороты. Я еще обо что-то хорошенько ударился головой. Линдси все это время держалась за меня… Наверное, из меня вышла хорошая «подушка»!

А затем мы приземлились и замерли. Заработал личный медпак, вкалывая обезболивающие и стимуляторы.

В динамике орала куча голосов. Вроде бы больше всех старался Джонни, перекрикивая даже Василия. Я не совсем понимал, что они говорили, а что происходило вокруг – подавно. Только спустя некоторое время я осознал, что лежу на спине, а на мне – Линдси… Не двигается.

– Эй, ты жива? – спросил я, прерывая какофонию голосов по внутренней связи. – Давай не дури, а то я свалился с неба просто так, – я потряс Линдси за плечо. Она зашевелилась.

– Да… я жива. Вроде, – пробормотала девушка.

– Придурки! Вы где? – не замедлил отметиться наш бравый сержант.

– В здании каком-то. Хрен его знает, – я дотянулся до пульта управления на руке и включил режим ночного видения в шлеме – в нем все выглядело словно в подсветке: мы упали внутрь чего-то темного, окон не было – только приоткрытая дверь. – Линдс, ты двигаться-то можешь?

Девушка кивнула и медленно слезла с меня. Понравилось валяться!

– Что показывают сканеры вашего здоровья? – вмешался Кагон, медик нашего отделения. – Переломы, трещины, ушибы внутренних органов?

– У меня только синяки, – сказал я, хотя очень сомневался. Ноги в коленях болели ужасно. Однако сканер здоровья никаких серьезных повреждений не выдавал. Хотя уже работали обезболивающие.

– У меня почти ничего, – спустя пару мгновений ответила девушка.

– Утер все на себя принял, герой наш, – рассмеялся кто-то из десантников.

Я медленно и со стоном сел. Линдси коснулась моего плеча.

– Спасибо. Мой герой, – ее голос звучал честно, без намека на издевку. Однако этого хватило, чтобы по динамикам раздался свист и улюлюканье. Парни явно намекали на продолжение. Эта баба специально сказала это по общей связи отделения!

– Свои своих не бросают, – кратко ответил я и тяжело поднялся.

И тут же похлопал себя по бокам, проверяя амуницию. Все было на месте, кроме…

– Мы потеряли Блейзеры, – ответила за меня Линдси. Использовала сленговое название наших винтовок созвучное с наименованием популярного среди молодёжи напитка. И, кажется, она опять сказала это не по внутренней связи…

– Что вы потеряли?! – наверное, даже рев голодного мастодонта был бы мене тихим, чем возглас сержанта.

– Линдси… – с укором сказал я ей уже вслух.

– Прости, само вырвалось…

– Ищите, гребаные уроды! Если не найдете, я вас изрублю в куски! Чтобы через пять минут были при оружии и на точке!

Я потер голову (а точнее шлем). Глянув верх, я даже не увидел неба. Странно, если мы свалились сверху, то должны бил проделать сквозную дырку…

Что-то зашуршало выше этажом, и свет небес неожиданно разорвал темноту нашего помещения сквозь дыру в потолке.

– Спрятались, голубки? – нависла над проемом огромная фигура. Голос принадлежал Джонни. – Эка вас словно специально накрыло железякой сверху.

– Ты там не видел наших Блейдов? – тут же спросил я.

– Ну а как же? Как только Пес стал орать, я сразу же поисковики включил. Могли бы и догадаться сами.

– Мы не успели. Не каждый день падаешь с двух сотен метров, – к Линдси снова вернулась бодрость.

Джонни сбросил сначала мне, потом девушке наши стволы.

– Не теряйте больше. Пойдем, осталось пару минут, прежде чем Пес начнет снова издеваться над моими перепонками.

Из темного помещения вела старая, в нескольких местах просевшая каменная лестница. Пришлось подниматься медленно, вслушиваясь в хрусты под ногами. Однако пронесло – ничего не обвалилось.

Стоило подняться, как мы оказались в просторном зале с высокими окнами, на нескольких даже еще осталось стёкол. На дворе стоял день, светило солнце.

По всему помещению лежали груды разбитых деревяшек, и бумаги, большая часть которой была просто грудой мусора. Хотя, если присмотреться. Я пригнулся и поднял один листок. Желтый, совсем хрупкий. На нем что-то было написано. Вроде бы по-нашему, но не хватало отдельных букв, другие слова были выглядели совсем по-иному.

Нагнувшись снова, я стал рыться в куче мусора. Все это была старинная бумага, трескавшаяся, рассыпавшаяся, однако исписанная… как это называется-то… печатным текстом, вот! Затем я взялся за деревяшки. Это оказались предметы мебели, правда разбитые и исковерканные.

– Ты чего застрял там, Утер? – строго спросил Джонни. Я обернулся и увидел друга спускающимся в зал с лестницы вниз. Ах, да! Он же нам сверху скинул автоматы.

– Ты посмотри, здесь много бумаги. Ты вообще видел бумагу? – почему-то в моем голосе звучали нотки восторга. От того ли, что я нашел кучу мусора? Или просто потому, что оказался жив и сейчас радовался всякой ерунде?

– Да видел, вообще-то. Говорил тебею Целые книжки. Кстати, ты по таким же сейчас ходишь, – Джонни подошел ко мне медленно, стараясь не наступать на исписанные листы.

– В смысле?

– Это большой Дом Книги. Вроде бы он так назывался древними – здесь располагался крупнейший магазин книг в городе. Кстати, ты продырявил одно из самых красивых и известных зданий Петербурга – Дом Зингера. Мы сейчас прямо на Невском проспекте, а вон там – Казанский Собор. Пошли.

Я аккуратно положил рассыпавшиеся в клочья… книги на пол и проследовал за Джонни. К нам уже присоединилась Линдси. Отчего-то вечная болтушка молчала.

Мы прошли через какие-то две черные доски, торчавшие у входа (кстати, с фонариками на верхушках), и вышли на улицу. И сразу же перед нами предстали развалины… «древнейшего зодчества». Да, последнее сказал не я. Это пробурчал Джонни. Я был куда менее эмоционален при восприятии руин.

Это было внушительное здание, видимо, когда-то тянувшееся к проспекту двумя рукавами колонн. Сейчас лишь левая часть старинной постройки сохранила более-менее первозданный вид, хотя и потрепанный. Правая же часть была оборвана, словно… другую половину содрали подобно мясу с кости. А посередине, над грудой битого камня, торчала половина купола. Кстати, очень похожего на тот, что я видел в этом… как его там… Риме! Интересно, что нетронутой остался золотой треугольник на центральной части здания, с отходившими от него лучами. Только слегка закоптился.

– Не иначе, как война превратила это чудо в обломки… Что же, кроме бесшабашной ярости, могло уничтожить это великолепие? – Джонни иногда заносило.

Я перевел взгляд на близлежащие здания. Все разбитые, изуродованные. Да, такое я видел несколько раз после битв на Солютисе. Мне трижды довелось «понюхать пороху» и пострелять в безумных шахтеров. Но тогда даже раны колониальных городов казались более-менее логичными. Конечно, оружие нынче било с высокой точностью, явно не так, как семьсот лет назад. Однако я уже вдоволь насмотрелся руин на этой планете, чтобы предположить…

– Если они вообще знали, в кого стреляют, – проговорил я.

Джонни только успел обернуться в мою сторону, хотел, видимо, что-то возразить.

– Утер, Джон, Линдси вашу мать! Где маяк, а где вы? – снова зарычал Василий.

– Уже движемся, сержант. Некоторые последствия шока упавших, – ответил за меня мой друг, и я кивнул ему. – Сейчас они восстановились, и мы выдвигаемся.

– Алан, есть что-то в твоем квадрате? – спросил Джон по связи у напарника Линдси.

– Нет. Но я здесь один. Двигайте резче, – Алан был довольно опытным ветераном, некогда дослужившимся до капитана. Однако потом его за пьяную драку разжаловали до рядовых и сейчас он нес службу в звании такого же, как и я капрала, хотя по опыту я ему уступал чуть ли не втрое. И сейчас напряженный голос Алана свидетельствовал не о его собранности, а о… тревоге.

– Я никогда не слышала таким Алана, – пробормотала Линдси, включив голосовой динамик шлема.

– Никто не слышал, – отрезал Джонни. – Ут, я с Линдс впереди, ты замыкаешь. Есть возражения?

– Шевели давай задницей, – кивнул я.

– По пути в помещения не заходим.

Мы двигались вдоль широкой улицы, которую Джон назвал Невским проспектом, на северо-запад, стараясь сильно не прижиматься к зданиям с нашей стороны дороги, но и не отдаляясь от них – самое опасное попасть на перекрестную траекторию – постоянное внимание было сосредоточено на противоположных домах.

Датчики движения молчали. Вернее, они показывали перемещение наших десантников в определенном капитаном плацдарме. Вокруг же него все было недвижно. Точно такая же картина, как и в других, посещенных нашей экспедицией местах.

Дойдя до канала, мы тихо выругались. Мост через мутную, заваленную мусором речку был разбит. Явный подрыв, на Солютисе шахтеры то же самое устраивали. Правда тогда наше продвижение поддерживали флаеры или эхопланы, поэтому долго нас такие неприятности не задерживали.

– Ну что за напасть, а! – всплеснул руками Джонни. – придется ползти по лебедке…

Мне это тоже было не по нраву. Висишь себе как цыпленок, только жди, когда пострелят.

– Первой пойдет Линдси. Возражения? – Джонни всегда был за старшего в нашей двойке. Я никогда не претендовал на роль лидера.

– Нет, здоровяк, – усмехнулась девушка.

Джонни перекинул Блейд за плечо, снял с пояса черный коробок, нажал на кнопку на его середине и извлек оттуда зацепер – маленький такой пистолет без ствола, выстреливает иглой с прикрепленной к ней лебедкой (до трехсот метров). Игла (с пол-ладони), попадая в препятствие, раскрывается словно звезда и добротно закрепляется внутри него. Чтобы вернуть ее обратно, нужно просто второй раз нажать на копку, тогда игла снова сложиться и столь же быстро вернется обратно. Однако в нашем случае пистолет на этой стороне держать будет некому. Поэтому лебедку придется извлечь из зацепера и прикрепить ее к чему-то устойчивому.

Прицелившись в противоположную часть моста, Джонни без проблем вогнал иглу в еще более-менее крепкий камень моста, щелкнул другой кнопкой, открыл затвор зацепера, достал лебедку, размотал ее и принялся привязывать ее к торчавшему из асфальта железному пруту. Что ж, вроде бы на вид он выглядел вполне устойчивым.

– Дамы вперед! – кивнув на натянутую над речкой (или все же каналом?) лебедку, сказал Джонни.

– Если я сорвусь, милый, Пес сожрет тебя живьем, – усмехнулась Линдси.

– Думаю, если это произойдет, дорогая, ты мне сама спасибо скажешь, Пес тебе еще припомнит падение с неба, – ответил ей в том же тоне мой друг. – Хотя Утер тебя все равно спасет.

Девушка, посмеиваясь, коснулась моего плеча и повернула в мою сторону голову. Мне даже не надо было видеть ее лица под шлемом. И так было все понятно.

Внутри меня передернуло. Мое сердце принадлежит другой. Другой!

Пока Линдси переправлялась на тот берег, повиснув на лебедке и быстро перебирая руками, я, вскинув Блейзер наизготовку, внимательно наблюдал за окружавшими нас развалинами. В принципе, если бы враги действительно были поблизости, то давно бы нас перестреляли: любой из разваленных домов представлял собой прекрасное укрытие. Хотя можно ли сидеть совершенно неподвижно так долго?

Теоретически, да, если тебя надежно закрывают новомодные стелс-экраны. С примерно похожей ситуацией мы столкнулись на орбитальной базе Инкурии: от нее поступил сигнал бедствия, и нашу роту двинули в срочный сброс.

Когда мы высадились на платформе с добрый олеонский город (тысячи на четыре населения) величиной, датчики движения аналогично молчали. Доверяя им, мы как слепые котята угодили в устроенную пиратами ловушку. Хорошо помню, как разом заорали в динамиках шлема сигналы датчиков движения и инфракрасных показателей. Враг возник со всех сторон и открыл по нам огонь. Выжить нам тогда удалось только благодаря опыту и отличной экипировке. Пираты были вооружены очень плохо – слишком уж понадеялись на свою стелс-технологию и как только раскрылись, не смогли нанести ощутимого вреда.

Но что могло нас ждать на этой планете, больше похожей на могильник? Оружие ли рук человеческих? Да… что-то меня понесло…

– Ут, давай следующим, – распорядился Джонни.

Перекинув автомат за плечо и закрепив его на специальной клемме, я осторожно присел рядом с лебедкой, взялся за нее руками и стал медленно вытягивать свое тело вперед, пока не повис на руках, и следом закинул ноги. Запрокинув голову, я начал переправляться.

Надо сказать, ощущение опасности усилилось многократно. Мало того, что висишь вниз головой, так еще и эти развалины вокруг… Упасть же даже в костюме в мутную жижу, которая текла внизу, совсем не хотелось. Да и там, наверное, острых штырей торчало под водой с добрый десяток. Впрочем, я же в броне!

Хотя я перебирал руками быстро, мне казалось, что я ползу словно слизнойд. Такие у нас дома на Олеоне метров двадцать могут ползти целый год…

– Эй, полегче, герой! Чуть не снес меня! – воскликнула Лидси, когда я подтянулся на лебедке и вскочил на другую сторону моста.

Не прошло и нескольких секунд, как Джонни стоял рядом. Отцепив конец лебедки, он вытащил иглу из каменной конструкции (надо нажать на кнопку на конце иглы, тогда все раскрывшиеся механизмы сложатся обратно, и устройство можно вытащить обратно). Лебедку же Джонни резко потянул на себя, она тут же стала тоньше, почти как в леска, а затем с мелодичным звуком стала складываться в клубок прямо в руках Джонни – другой конец сам по себе развязался. Вот такая занимательная физика.

– Ладно, двигаемся, а то Пес сейчас с ума сойдет, – решил я взбодрить напарников.

– Такой бесстрашный, а собачек боится, – тут же нашла что ответить Линдси.

Я только покачал головой. Чертовка бессовестно заигрывает со мной.

Мы прошли еще метров пятьдесят до перекрестка. Здесь здания были особенно разрушенными. Кроме того, на некоторых стенах были отчетливо видны следы от точечных попаданий снарядов небольшого калибра.

– Миномет, – коротко сказал Джонни.

Я кивнул. Старенькое, но убийственное оружие. Сейчас в регулярных войсках такие почти не используют, предпочитая ручные гранатометы или даже бластеры, а также реактивные минометы. Хотя где-то еще на вооружении колониальных пехотинцев должны были остаться, естественно более современные и смертоносные. Похожие же на эти, что мы сейчас видели в останках стен, повреждения оставляют пули от дурь-пушки колониальных пехотинцев.

Слева улица уходила под углом направо, там же виднелась высокая арка.

– Арка Главного Штаба, – снова прокомментировал Джон.

– Больше походе на полуарку, – усмехнулась Линдси.

Девчонка была права. Конструкция была сильно повреждена и в некоторых местах даже оплавлена. Сдается мне, оттуда работал миномет или орудие покрупнее. Его же затем и выбили.

– Чего встали на открытой местности, придурки? – раздался по связи голос капрала Алана. – Я вас отсюда поснимать могу как лавранков.

На крыше арки что-то блеснуло. Это было был фонарик на плече десантника. Их как раз обычно использовали для подачи сигналов – режим ночного видения прекрасно справлялся с задачами подсветки местности в темноте. Фонари же шли в ход очень редко.

Мы переглянулись. Действительно, будь мы где-нибудь на Солютисе, то запросто могли бы угодить в ловушку.

– Сержант, мы на границе нашего квадрата. Алан рядом. Готовы занять позицию, – доложился Джонни, медленно отходя к одной из изрешечённых стен.

– Принято, капрал, – раздраженно ответил Пес. – Займите оборону, мы начинаем высадку научного персонала.

– Да, после возвращения нас ожидает серьезная взбучка, – пробурчала Линдси уже по связи между нашей четверкой.

Мы расползлись по руинам, заняв каждый свой сектор обстрела. Джонни стерег дорогу, от которой мы только что пришли, я смотрел в сторону, противоположную от арки, а Линдси закрывала движение дальше по Невскому проспекту. Алан же прикрывал нам спины, просматривая весь наш сектор через свой прицел-излучатель. В него он легко видел через стены, не имевшие специального покрытия. Ну аж била его пушка сквозь эти бетонные «картонки», как сказал бы Джонни, словно через масло.

Далеко в небе над городом блеснул габаритными огнями эхоплан. На время высадки нашего отделения, он поднимался в стратосферу и дрейфовал в ней, ожидая дальнейших указаний после зачистки. Сейчас, когда мы заняли плацдарм, он снова начал путь к земле. Первым делом выйдет второе отделение, затем уже третье вместе с яйцеголовыми. Надеюсь, Ксюше хватит ума остаться на борту…

– Не нравится мне здесь, – совершенно серьезно проговорила Линдси.

– Не нагнетай, – оборвал ей Джонни.

– Мне тоже, – поддержал девушку Алан. – Все здесь как-то не так.

– По мне так тишина и покой. Могильный покой, – скептически заявил Джонни.

Я в принципе поддерживал друга. Все вокруг было совершенно спокойно и безмятежно. Напряжение… ну некоторое имелось, конечно, но чувствовалось скорее подсознательно, чем было реальным наяву. Ну да, руины, да, неизвестны причины полного разрушения всех городов на планете, да, странно, что датчики не засекают никакой жизни… Но мало ли что! Теперь шарахаться от каждой тени что ли?

Моя позиция располагалась в небольшой прямоугольном помещении, заваленным остатками разрушенной стены и поломанной мебели. Я схоронился за одним из самых больших бетонных обломков и, немного высунувшись из-за угла и выставив дуло Блейда, наблюдал за своим сектором. Хотелось зевать.

Вдруг что-то за спиной у меня хрустнуло. Я тут же обернулся. Тишина. Только пыль витала в воздухе. Датчики ничего не показывали.

– Странности постоянные замечаю, – проговорил тут же Алан. – Сенсоры дают сбои. Несколько раз перезагружался датчик электромагнитных волн, часы уже как пятнадцать минут постоянно сбрасываются на нули. А мой прицел… Вижу какие-то мелькания. То тут, то там. Тени что ли.

Внутри меня все похолодело. Я точно слышал какой-то хруст. Однако нельзя было отвлекаться от своего сектора обстрела. Это было против всяких правил, против!

– Может, у тебя с костюмом проблемы или с панелью управления? – предположил Джонни.

– Сегодня все проверял у Фер. Полный порядок, – не согласился Алан.

От слов капрала я поежился. Сразу же вспомнилась одна из наших неудачных экспедиций на Оверум. Тогда как раз-таки исследовательская группа Олька направилась на изучение древних руин в подземельях одной из горных систем. Там был целый заброшенный город, выполненный в форме пирамид, затаившихся в полной темноте в огромных пещерах. Мы, как и положено, обеспечивали безопасность яйцеголовых. Нас тогда был полный взвод, командовал Каменотесов… Прошли первые два года моей службы, во мне не успели еще сделать даже первой дырки.

Все шло четко: вышли с ближайшей базы, высадились с флаера, обеспечили безопасность площадки, дождались экспедицию, вошли в подземелья. Конечно, нас окружали тесные коридоры и сплошная темнота, но новейшая техника и постоянная связь между бойцами не давали чувству страха и неуверенности проникнуть в душу. Поэтому мы двигались быстро и без лишнего шума. Мысли о том, что среди всех этих темных коридоров когда-то бродили нелюди, почти не посещали. Иногда по местной связи бойцы перешучивались друг с другом. Затем мы вышли к пирамидам… Вот тогда все как-то приумолкли. Зловещие сооружения из черного обсидиана встретили нас молчаливыvb провалами бойниц, торчавших на ребрах пирамид, и тысячи острых верхушек, устремленных в высокие своды огромной, просто необъятной пещеры в которой был расположен древний город.

Пирамиды были расположены кругами, причем ближе к окраинам они постепенно мельчали, пока совсем не превратились в небольшие, высотой по колено, торчащие из земли иглы. Через их густой лес шли три дороги, вымощенные потрескавшимися, но в некоторых местах еще гладкими камнями. Мы двинулись тремя отделениями через них, стараясь охватить весь сектор… Однако где-то на середине пути стало понятно, что так мы сами заводим себя в ловушку – основная масса пирамид, где мог схорониться противник, оставалась вне нашего контроля.

Тогда Скала принял решение обеспечить боковое прикрытие дорог и направил дозоры по три человека на сами пирамиды по периметру древнего города. Мы принялись прыгать по ним при помощи гипердвигателей на сапогах как зойки (обычно, конечно, эти штуки служат для торможения при сбросе, но на них можно также подпрыгнуть метра на четыре-пять). Ладно просто по самим пирамидам, Пес нас заставил тащиться внутрь, а там… Лабиринты! Если бы не сканеры и датчики движения, в этих жутких черных штуках можно было заблудиться навсегда.

Впрочем, хитросплетения коридоров и всяких странных комнат с наклоненными от центра стенами, закрученными в разные вязи колоннами, не были самым неприятным во всей этой экспедиции. Очень скоро бойцы стали докладывать о помехах в связи и посторонних шумах. Линдси на полном серьезе сообщила мне и Джону, будто в одной из пирамид за очередным поворотом слышала чьи-то голоса. Тогда даже вечно трезвомыслящий Джонни несколько притух…

Однако экспедиция продолжалась, мы шли в глубь пирамидного города и скоро наткнулись на первые ловушки. Пол под ногами разъезжался, из-за угла летели штыри, а стены некоторые пытались сомкнуться и сдавить нас. Конечно, для наших костюмов это было не самые большие угрозы, но несколько неприятных минут пришлось пережить почти всем. Я свалился в канаву с какой-то шипящей и на вид очень опасной жидкостью. Датчики тут же взвыли и сообщили мне, что это серная кислота. Благо от неё мой обвес стал только чище. Расплавилось, правда, все, что было сделано не из валидия.

Скала запросил Олька о прекращении операции. Формально, яйцеголовый во время экспедиции имел право приказывать военным в качестве командующего экспедицией. Конечно, если бы дело пошло скверно, вряд ли кто-то стал бы слушать этого азурянина, но… пока все были здоровы. Каменотесов только перестраховывался. А Ольк и не думал останавливаться – приказ был идти дальше.

До центра все же дошли, расположились, заняли необходимые позиции. Я примерно также, как сейчас, уселся за одним из выступов и наблюдал в режиме тепловизора черное ничто. Датчики молчали, сканеры молчали… Яйцеголовые делали свои дела, мы скучали.

А затем совершенно невзначай, несколько буднично и безмятежно рядовой Соленс, как сейчас помню его шепелявый голос, доложил о возникновении движения в непосредственной близости от его позиции. Боец был не из моего отделения. Тогда им командовал лейтенант Вазон, погибший в нашей недавней стычке на Оверуме. На сообщение Соленса отреагировали вяло. Хотя на планете-леднике вообще никакой жизни не было, движение могла спровоцировать какая-нибудь из древних ловушек – мы ведь знатно тряхнули местную старину.

Однако Соленс доложил, что объект движется. Парень начал заметно нервничать и даже шутки сослуживцев его не успокоили. Вазон приказал рядовому оставаться на месте, и сам двинулся к нему. А затем раздались несколько выстрелов, и Соленс исчез из эфира, когда лейтенант еще не успел добраться до него. Автоматизированная система боевого оповещения, кратко АСБО, которой обычно связываются все члены отряда и даже роты и батальона, на всех дисплеях наших боевых костюмов выдала сообщение о прекращении жизнедеятельности организма Соленса.

Что тут началось… Скала приказал первому взводу оставаться на месте и прикрывать яйцеголовых, а сам бросился к Вазону в сопровождение третьего взвода. Тот нашел на месте Соленса только три стреляные гильзы. Парень исчез.

Мы начали поиски, облазили все близлежащие пирамиды, пеленговали, сканировали, перезагружали десятки раз датчики… Но ничего. А затем о новом факте движения доложили из второго взвода. Скала немедленно скомандовал об окончании экспедиции. Ольк попытался что-то возразить, то Скала, переключив связь на личный с Ольком канал, что-то внушительное поведал ученому, от чего тот прекратил всяческие попытки сопротивляться в эфире. За считанные минуты мы покинули сектор по одной из дорог, стараясь не разделяться и держать друг друга в пределах видимости. После этого случая исчезновением Соленса заинтересовалось Особое отделение. Нас даже водили на опросы. Но затем историю замяли, мы через пару недель успели попасть в заварушку на Солютисе, мне прострелили плечо, в рану попала какая-то местная зараза и пару месяцев я валялся в медсанчасти на орбите Тритона. Эх, жаль, на саму тропическую планету меня не пустили… Там были в основном курорты, полные довольных и богатых азурян.

– Вы тоже вспомнили историю Соленса? – вдруг спросил Алан. Он продолжал говорить на местной связи между мной, Джонии и Линдси.

– Слушай, Ал, ты чего заладил в самом деле? – недовольно заворчал Джонни.

– А ты ничего не чувствуешь?

– Да к черту все это. У меня хренова куча сканеров и датчиков на обвесе. Пусть они за меня чувствуют. А перед глазами все спокойно…

– Соленс тоже так думал, наверное… – задумчиво пробормотал Алан.

В этот момент у нас над головами в сторону зоны высадки с басистым гулом пролетел эхоплан.

– На площадке чисто, – тут же доложил старший лейтенант Алин.

– Разрешите приступить к высадке? – осведомился старлей Уваров.

– Разрешаю, – последовал ответ Каменотесова.

Датчики запиликали движением у нас за спинами. Признаться, их сигналы несколько нервировали меня. Эти разговоры Алана…

– Вы когда-нибудь слышали об Александре Форсе? – снова завел разговор капрал.

Я поморщился. Не удивительно, что этот воин долго не смог провести в старшем командном составе. Сколько я не видел офицеров выше лейтенантов, все они были мужиками немногословными и обстоятельными. Обычно это были уже бывалые вояки, служившие по пятнадцать-двадцать лет и повидавшие всякого на службе. И отлично знали, о чем стоит говорить с окружающими их сослуживцами, а о чем нет. В армии вообще есть много таких неписанных вещей, которые никто никогда тебе не расскажет и вряд ли вообще заведет беседу об этом. Их начинаешь понимать и чувствовать со временем. И тогда служба идет нормально. А вот если не понимаешь… Начинаются всякие непонятные ситуации, которые в лучшем случае ведут к неприятным объяснениям.

– Алан, заткнулся бы ты на хрен, – буркнул Джонни.

– Так вот. Это один отчаянный исследователь, колесящий по всему миру в поисках разумной жизни помимо людей…

– Пускай слетает на Олеон, пообщается с сейвами. Эти копытные поразумнее многих людей будут, – насмешливо посоветовал Джон.

– Ищет он высокоразвитые расы. Которые либо когда-то жили в этих системах, либо вообще за нами наблюдают.

– Обычная уфологическая чушь, – вставила свои мнение Линдси.

– И вот, – продолжал Алан, не обращая внимания на слова Джонни и Линдси, – по его мнению, оставленному в паре не самых известных журналов, так называемы Иные, давно уже находятся рядом с нами. Они в тысячи раз технологичние нас и даже… находятся на недостижимой для нас стадии эволюции. В принципе они существует в иных измерениях даже…

– Алан, Джон, – ворвался вдруг в эфирное пространство разъяренный голос Пса. – Какого хера у меня постоянно мигает оповещение о местной связи между вами? Вам что нечем заняться нахрен? Будете драить хренов звездолет до прилета домой! Чтобы заткнулись немедленно!

– Есть, – тут же отозвался Джонни с некоторым нажимом в голосе. Понятно было, к кому это было обращено. Алан отмолчался.

И снова нас окружила тишина. Разве что командиры отделений изредка обменивались докладами об обстановке. Высадка прошла успешно. Конечно, яйцеголовые не десантировались как мы – эхоплан сел и только тогда команда Олька неторопливо вылезла наружу. Вскоре они расставили аппаратуру и начали свои заумные процедуры. Нам же осталось только скучать, посматривая на сканеры. Честно говоря, я уже немного устал после весьма своеобразной высадки. С удовольствием бы лег на нашу жесткую койку… А вот если бы еще со мной была Фер…

Мысли о жгучей девчонке снова заполнили мою голову. От них стало немного уютнее. Надо перестать валять дурака и пойти уже с ней поговорить нормально, установить контакт… Может пригласить её поужинать? Когда вернемся на Фаргус. Там очень неплохо варганит местный кок. Думаю, с ним можно договориться, чтобы он придумал что-нибудь необычное. Почему бы и нет? На самом деле, настоящая армейская романтика. Думаю, если эта девчонка пошла в армию работать, ей не модных красавчиков подавай в электрокарах и флаймобилях. Ей нужны настоящие мужчины. С легкой долей романтики…

Датчик движения пискнул. Я даже не сразу обратил на него внимание, так глубоко улетев в приятные мысли о Ксюше. Только когда второй раз раздался писк, я посмотрел на дисплей на плевом запястье. На экране сообщалось о движении метрах в ста от моей позиции.

– Товарищ сержант, – вышел я на линию связи отделения. – У меня движение.

– Что? – тут же отозвался Пес. – Это могут быть помехи? Кто-нибудь из своих?

Датчик снова пискнул. Нечто передвинулось ко мне на два метра ближе.

– Никак нет, – ответил я. – Джонни, Линдси и Алан в стороне от отметки движения. Три тика, цель приблизилась.

– Товарищ капитан, у нас…. ситуация, – Пес вышел на линию связи взвода.

– Докладывай, – коротко ответил Скала.

– Рядом с позицией капрала Утера датчики отметили движение. На помехи не похоже.

– Просканируйте химию и тепло, – приказал капитан, а затем добавил: – Еще на электромагнитные взаимодействия.

Я поджал губы, несколько смущенный, но проделал названные операции. Штатная техника моего костюма в считанные мгновения провела необходимые манипуляции, но ничьего присутствия не выявила. Однако датчик движения снова пискнул. Цель приблизилась еще на целые десять метров.

– Сканеры ничего не показываю. Цель движется, – доложил я, стараясь сохранять спокойствие. Слова Алана, воспоминания о событиях на Оверуме как-то живо стали мелькать в моем сознании. Я крепче сжал Блейд.

– Сержант Ломов, отправьте к позиции капрала Утера подкрепление, – тут же последовал приказ.

– Огуст, Освальд, выдвигайтесь к Утеру. Капрал, доложи обстановку, – голос Пса был напряжен. Наверное, тоже вспомнил про Соленса. А уж как я сейчас его вспоминал!

Датчик пикнул снова. Затем тут же еще, затем еще, еще. Цель начала ускоряться, она двигалась быстрее, чем обычный человек мог бы себе позволить. Я начал нервничать.

– Объект движется. Очень быстро, – мой голос не дрогнул.

– Спокойно, сынок, оставайся на месте и мониторь ситуацию, – неожиданно добродушным голосом сказал Пес.

Надо же, сам что ли испугался? Со стороны я не должен был показаться напуганным.

– Ут, дружище, не кипишуй, – сообщил мне Джонни по личному каналу связи. – Наверное, какая-нибудь кашиса или что-нибудь.

Кашиса. Ну ничего себе придумал! Далекие предки этих кошачьих прибыли на Азуру вместе с первыми колонистами с Земли. Однако выглядели они немного иначе – поменьше в размерах, да и их когти не могли резать металл. Впрочем, о чем это я вообще? Датчик выдал нахождение неизвестного объекта в двадцати метрах от моей позиции. Я даже высунулся побольше, пытаясь рассмотреть, что, забери меня Бездна, ко мне движется. Но ничего. Была лишь пустая улица…

– Капрал, докладывай, – потребовал Пес.

– Сержант, объект в двадцати метрах, в девятнадцати, в шестнадцати.

– Сержант, я иду к Утеру, – вмешался Джонни.

– Отставить, солдат, оставаться на месте! – взревел Пес.

– Четырнадцать, двенадцать… Я никого не вижу! Объект уже должен быть рядом со мной! Одиннадцать.

– Сержант, я нахожусь ближе всего! Освальд и Огуст….

– Я сказал, отставить, солдат! – ярился Пес.

– Девять, восемь, семь… – отсчитывал я, озираясь по сторонам.

– Сержант, я… – начала было Линдси.

– Заткнись, – рявкнул Пес.

– Сержант, мы почти на позиции, – сообщил Огус. – Еще пара домов.

– Четыре метра, три, два, один…

Датчик замолчал. Я бешено вертел головой в разные стороны, но никого вокруг не было. Совершенно никого, полнейшая тишина и спокойствие.

И тут за спиной раздался треск камня.

Я обернулся резко. Исключительно на рефлексах. Но когда уже собирался нажать на спусковой крючок, какая-то далекая, глубинная мысль остановила мой палец – я не нажал.

Из-за дверного косяка выглядывала девочка. Вся чумазая, в каких лохмотьях. Длинные, перепутанные, сальные волосы спадали ей на узкие худые плечи. Она смотрела на меня испуганно. Всего пару секунд, а затем рванула прочь.

– Эй, стой, куда! – крикнул я и рванул следом.

– Капрал, о чем ты говоришь? Доложи! – раздался следом грозный рык Василия.

– Обнаружен объект. Девочка, примерно двенадцати лет, – на бегу рвано докладывал я. – Веду преследование.

Девчонка неслась как сумасшедшая среди разрушенных руин. Я хотел было включить гипердвигатели, но приходилось постоянно вилять, тут скорость может только помешать – сапоги ведь не помогут координировать все тело и уж тем более гасить инерцию.

– Какой девочкой? О чем говорит солдат, сержант Ломов? – включился капитан.

– Утер, постой, мы с тобой! – кричал вдогонку Освальд.

– Двигаемся по следу капрала Утера, – вновь последовал доклад. Скорее всего Огуста.

– Сержант, позвольте я направлюсь следом, – снова запросил Джонни.

– Отставить, Румянцев, – отрезал Пес. – Каков статус, капрал Утер?

– Преследую. Слишком быстро движется, – немного сбиваясь с ритма, ответил я.

– Девочка? Еще раз повтори. Ты уверен? – снова спросил Каменотесов.

– Так точно, – резко и несколько нетерпеливо ответил я.

Я бежал примерно пять минут, проскальзывая через проломы в стенах, перепрыгивая через лестничные пролеты, дыры, подпрыгивая и подтягиваясь с одного этажа на другой. Но угнаться за маленьким ребенком никак не мог! Она мелькала где-то впереди. Причем датчик на этот раз не сообщал ни о каком движении впереди меня. Этот момент я успел отметить на бегу.

Мы выскочили из одного дома, перебежали двор, заставленный ржавыми транспортными средствами, и заскочили в темный подъезд. Если беглянка рассчитывала укрыться в темноте, то явно неудачно. Автоматика моего шлема тут же включила ночное зрение. Девчонка не останавливалась. Она неслась по чудом сохранившейся лестнице наверх, я следом. В какой-то момент я почти мог дотянуться до неё рукой. Однако она заскочила через выбитую дверь в одно из помещений в коридоре, юркнула в одну комнату, другую, а затем устремилась на балкон. Да так резво, что не собиралась останавливаться. Она что, хочет прыгать?

– Стой, куда?! – заорал я, не отключив связь с взводом.

Девчонка выскочила на балкон, а затем прыгнула вниз.

Я не успел каких-то три секунды. Глянул вниз. Никого. Никого! Черт подери! Да тут было этажей пять! Там либо тело осталось бы, либо ковыляющий раненный ребенок… Ничего! Только чертов битый камень и пару ржавых и сожженных машин на Невском проспекте!

– Куда она делась? Куда? – недоуменно забормотал я.

– Капрал Утер, доложить обстановку. Что там черт подери происходит? – бесновался Пес.

У меня за спиной почти бесшумно возникли Освальд и Огуст. Парни раньше служили в спецвойсках, но за какие-то провинности их отправили на общую службу.

– Ут, что у тебя? – спросил Освальд без использования средств связи.

– Хрен его знает, – честно ответил я ему, а затем уже по общей связи. – Товарищ сержант, объект исчез. Все это время я гнался за ним, точнее за ней… в общем, она выбежала на балкон, спрыгнула и… затем исчезла.

– Что сделала? Исчезла? Ты в своем уме? – бесновался Пес. – Может, она спрыгнула и дальше побежала куда-то?

– Здесь пятый этаж, внизу только дорога. Я отставал на мгновения. Балкон выходит на Невский. Здесь нельзя спрыгнуть и убежать незаметно, – восстанавливая дыхание и приводя в порядок мечущиеся мысли, ответил я.

– Капрал, ты как себя чувствуешь? Что показывают датчики твоего здоровья? Отправь мне данные, – приказал капитан. Понятно, психа из меня будут делать.

Я сам проверил все данные на дисплее, что был на левом предплечье, отправил капитану. Тот промолчал.

– Освальд, Огуст, доложите, – потребовал тем временем Пес.

– Ничего, товарищ Сержант. Я не видел никакой девочки, – последовал ответ Освальда.

– Так точно, ничего, – подтвердил Огуст.

– Понятно. Капитан, каков будет приказ? – спросил Пес. Его голос свидетельствовал о крайнем раздражении. Мужика можно было понять. Ну почему именно в его отделении завелся умалишенный?

Каменотесов не отвечал около минуты.

– Что на балконе? Есть что-то? Или вокруг? – спросил он наконец.

Освальд и Огуст переглянулись, но затем стали осматриваться.

– Тут все оплавлено и обожжено. Похоже на следы от взрыва, – через некоторое время ответил Огуст.

– Еще здесь много сгнившей мебели, посуды, – докладывал Освальд, углубившись уже в квартиру.

Я тем временем потерянно стоял на балконе и молчал. Только сейчас до меня стало доходить, какой шум з ничего я устроил. Да мне теперь при отсутствии каких-либо доказательств существования девчонки светит карантин до возвращения домой, а там долгий курс общения с психологом. Ведь действительно: датчик пищал только мой, ребенка видел единственный я, у всех остальных показания отсутствовали… Ну чем не помешательство на фоне стресса или повышенного волнения? Или как там это называется у господ мозгоправов?

Проклятье. Наверное, от этих мыслей я действительно загнал бы себя в полную ловушку, если мой взгляд случайно не упал на маленький кусок пластика, лежавший прямо на краю балкона, в стороне от входа. Тут же подобрав, я осмотрел его – плоский, с какими-то надписями знакомыми буквами, но неизвестно мне значения. USB, 100 ТБ. Долохов.

– Товарищ капитан. Я кое-что нашел, – тут же доложил я, хотя внутренне ругая себя за поспешность. А вдруг это какой-то сущий мусор? – Тут кусок пластика. На нем есть надписи.

– Какие?

Я доложил.

– Хорошо. Уже что-то. Забирай с собой. Прочешите помещение и возвращайтесь на исходные позиции.

– Товарищ капитан, – влез в разговор Джонни.

– Капрал, я же велел заткнуться! – прикрикнул на него Пес.

– Товарищ капитан, – игнорируя Василия, продолжил Джон. – Капрал Алан. Он… это.

– Что с ним? – недоуменно спросил Каменотесов. – АСБО сообщает, что он в полном порядке.

– Да, но… его нет на позиции. Он исчез.

Виго Мартин

***

Последующие три скучных дня до дежурства пролетели без всякого напряжения. Тяжелая ручная работа по рытью дополнительных оттоков канализации давалась Виго очень просто, хотя весь его взвод ворчал и много курил от злости. Парень же держался стойко и с улыбкой. Сержант Кейси хмуро поглядывал на подчиненного, но молчал. Что еще взбрело этому салаге в голову?

А в голову Виго много что напросилось. Особенно мечты и фантазии, благо гуманитарное образование и впечатлительность давали хорошее топливо для этого. Чего только он себе не на придумывал! Эх, прекрасна юность своей наивностью…

За час до дежурства Виго отпросился у Кейси со строевой подготовки (якобы, кое-что посмотреть в учебниках по вопросам радиолокации до заступа в наряд). Сержант с некоторым подозрением выслушал запрос, но возражать не стал.

Виго на этот раз решил просто пораньше прийти в наряд – Мег обычно заступала за час до него. И упустить возможность узнать ответ как можно раньше Виго не мог – несносная девчонка наотрез отказалась окончательно подтверждать готовность пойти на свидание по коммуникатору, намеренно подогрев в нем и без того распыленные эмоции.

– Ну и хрен ли ты приперся так рано? – недовольно забрюзжал Рома, хрустя вафлей. Виго только открыл дверь в станцию связи.

– Тебя не поймешь, – усмехнулся тот в ответ. – То я поздно, то я рано…

– Вовремя надо. Ладно, садись. Я валю.

– Мег на месте? – Виго не удалось до конца скрыть волнение в голосе.

– Кто? А… Эта? Не знаю. Последний сеанс связи я проводил часа два назад вместе с Михой, бабы этой не было. Короче, отвали.

Сегодня Рома казался Виго хорошим и добрым человеком. Его занудство не выглядело столь уж отвратно.

– Нет, это ты давай вали из-за пульта и иди жуй вафлю, – сказал Виго с улыбкой, но в голосе его была такая решимость, что Рома спорить не стал: только исподлобья взглянул на своего сменщика и с недовольным бормотанием покинул пункт связи.

Стоило только двери с легким шипением старого гидравлического доводчика закрыться, как Виго тут же бросился за пульт.

– Мег! Мег! Я на месте! Я включаю камеру, Мег, ты здесь? – затараторил парень как сумасшедший. Больше он не мог сдерживать эмоции. Приказ о предоставлении ему увольнительной он уже держал в руках.

Ответа не последовало. Динамики хранили тишину, а монитор оставался темным – с той стороны не поступало никакого сигнала.

– Мег? Ты тут? Мег, ответь мне, пожалуйста – голос молодого солдата дрогнул. Неужели все сорвалось, неужели она передумала?

Нет, может, она просто отошла, делаете себе кофе как раз по тому рецепту, что скинул ей по коммуникатору Виго? Или ее вызвали к начальству, а за пультом сменщик? Может, у них вообще учебная тревога и она сейчас в скафандре стоит в строю? Но ведь должен быть дежурный!

– База, вызывает Авангард, вы слышите меня? Прием! – хотя до следующего положенного сеанса оставалось как минимум минут сорок, Виго не мог сдерживать нахлынувшие на него эмоции. Он должен знать, почему Мег передумала. Бездна! Неужели он что-то не так сказал? Где-то просмотрел что-то? – База, это Авангард! Вы слышите меня? Ответьте, забери вас космический ветер!

База не отзывалась. Нехорошие мысли гурьбой полезли в голову Виго. Все, конечно, может быть… Но нет, невозможно…

– Компьютер, активирую голосовое управление, – все же не выдержал парень.

– Коммуникатор три-два-ноль-ноль активирован, – тут же отозвался механический голос (не мужской и не женский). Довольно старая модель, не имеет своего графического воплощения и даже самой первичной программы обучения – так называемого "очеловечивания". Современные прототипы с тобой и посмеяться могут, и даже погоревать…

– Коммуникатор три-два-ноль-ноль, имеются ли какие-либо неполадки с каналами связи между заставой и Базой, расположенной у восьмой высоты?

– Проверяю, – сообщил голос.

Пункт связи в целом, предполагал ручное управление. Однако система голосового общения была куда более удобна для экстренных случаев, когда запрос можно было сформировать чуть более обще, без конкретных переменных.

– Неполадок не обнаружено.

Виго нахмурился, собираясь задать уточняющий вопрос, но компьютер его опередил:

– Однако все системы Базы отключены.

– В смысле? – опешил Виго. – У них там авария? Генераторы сдохли? Нет энергии?

– Причины неизвестны. Сканирование показало полное отсутствие активности электроники и компьютеров.

– Но не могло же произойти все внезапно! Сообщения? Аварийные записи?

– Ответ отрицательный. Системы отключились мгновенно. Данных о запуске запасных источников энергии не имеется. Сообщений нет. Однако секунду. Последняя текстуальная запись в данных журнала пункта связи, создана два часа двадцать четыре секунды назад, рядовой Меган Вольфокс, личный номер сорок пять тринадцать....

Мег! Сообщение оставила Мег! Виго зачем-то подался грудью на панель управления, словно так ему было удобнее слушать.

– Запись выполнена текстуально, – зачем-то повторил компьютер. – Содержание: "Виго, на нас напали". Конец записи.

Что происходило в ближайшие минуты после услышанного, Виго запомнил плохо. Кажется, он сорвался с места так быстро, что не успел активировать замок и врезался в дверь, затем чуть ли не руками ускорял ее открытие; несся сломя голову по коридору к начальнику штаба. В голове стоял туман.

Все это, конечно, было не по Уставу. Первым делом рядовой должен был доложить о случившемся дежурному по заставе, затем своему непосредственному командиру. Но молодой солдат так переволновался, что действовал совсем уж по наитию.

Начштаба оказался на месте, с хмурым лицом выслушал сбивчивый доклад Виго, перепутавшего все возможные формулы обращения к старшему по званию и по порядку доклада.

В следующие минуты Застава была поднята по тревоге, завыли аварийные сирены, из динамиков понеслась монотонная речь помощника начальника штаба о боевой готовности всего личного состава заставы, о всех необходимых мерах проверки снаряжения и сохранения дисциплины.

Начштаба никак не отреагировал на нарушение дисциплины и устава. Только приказал вернуться в казарму и ждать приказов.

Когда еще не совсем осознавший происходящее Виго вбежал по лестнице в расположение своего подразделения, бойцы уже стояли в две колонны и ожидали начала "запайки".

– Виго! Ты чего с безумными глазами? – выхватил парня один из бойцов взвода. Кожа у него была смуглой, а волосы завязаны во множество косичек. Правая щека была изуродована шрамом в виде звезды. – Ты же вроде был в наряде на связном? Что случилось?

– Я-я… н-не уверен… Что-то с Базой, – заикаясь, ответил рядовой. Бездна! Почему еще ждем? Почему уже не грузимся в транспортники? Там Мег! Что же там происходит?!

– Виго! – увидел наконец своего подчиненного сержант Кейси. – Какого хрена стоишь тут в раскорячку? Почему не в строю? Что с тобой, парень?

Виго не стал сопротивляться и выложил сержанту все, что знал.

– Меган, говоришь? – сержант прищурился. – Не та ли девочка, с которой ты болтаешь все дежурства напролет?

У парня перехватило дух.

– Товарищ старший сержант….

– Ты это, – отечески положив руку на плечо Виго, сказал Кейси и улыбнулся, – успокойся. И в строю место займи, не баламуть народ. Скоро полетим к твоей девчонке и всем по заднице раздадим. Вот увидишь.

Виго крикнул "есть" и занял место в конце шеренги. Однако нормально устоять не мог, постоянно крутился и дергался. Ожидание казалось ему невыносимым!

А запайка в скафандры затягивалась. К сожалению, в который раз система колониальных войск показала свою неэффективность, чуть ли не игрушечность…

Заставу давно никто не поднимал по тревоге, экстренных сборов подразделений не проводили даже в учебных целях. В итоге "запайки" был исправны только на половину, а шахты, по которым доставлялась броня из арсенала давали сбои и далеко не сию минуту поставляли вооружение из хранилищ. К тому же сломался идентификатор личности солдат – скафандры выдавались из шахт на запайку будучи записанными совсем на других людей, иногда даже из других взводов. Это еще сильнее увеличило неразбериху.

Короче, прошел примерно час, пока рота Виго смогла облачиться в броню и покинуть расположение казармы. Не помогла ни отборная ругать самого сержантов, ни обещание кар небесных подчиненным со стороны капитана Герасименко. Тот вообще был не в себя от ярости: при экстренном сборе из его роты два взвода целый час прокопались при запайке.

Виго посчастливилось все же надеть свой скафандр и получить свою пушку. Однако боезапас треклятая автоматика пополнить забыла. В отсеках-патронташах осталось всего четыре обоймы в запас. Гранаты хотя бы были в полном комплекте.

Выстроенную перед казармой на плацу роту Герасименко, усиленную взводом лейтенанта Родмана, осмотрел лично майор Якимов. Причем старый майор придирался как ко внешнему виду скафандров, так и к выражениям лиц солдат.

С каждой минутой промедления происходящее все больше напоминало Виго театр абсурда. Забери вас космический ветер, на Базе, возможно, идет бой! Там умирают люди, они ждут помощи! Какого черта надо стоять на плацу и слушать бред этого старого маразматика? Что происходит?!

Мег ждет помощи! Виго чуть ли не взвыл от досады.

В конце концов унизительная и бессмысленная процедура закончилась, и двести двадцать бойцов повзводно направились к Ангару, где уже готовились к взлету два транспортных флаера.

– Ну что, Виго, наконец-то дело? – хмыкнул шедший плечом к плечу капрал Райн.

Коренастый, низкорослый олеонец набился в друзья Виго еще на первой неделе его пребывания на Окусе. Парень любил поболтать о жизни и политике, а в более-менее образованный Виго мог составить ему хорошую компанию в этом. Однако самого Виго такая дружба несколько утомляла. Райн был отличным парнем, веселым шутником и даже преданным заступником, однако глупым как пробка. Его широкое и плоское лицо типичного деревенщины с грибных посадок Олеона порой раздражало Виго не менее сильно, чем его пустая болтовня или еще хуже – нечеловеческая упертость. Однако лучше уж хоть какой-то приятель в этом скучном месте, чем никакого. Однако прямо сейчас Виго точно было не до шуток.

– Хотел бы надеяться, что нет, – процедил он сквозь зубы.

К этому моменту взвод Кейси подошел к открытому люку флаера и начал погрузку: солдаты поднимались на борт, вставали у стены и закрепляли на плечах и поясах клеммы безопасности: даже если флаер рухнет, бойцов надежно будет держать защита.

Хотя если оторвет обшивку, бойцы улетят вместе с ней.

Чем меньше становилось расстояние до Базы, тем сильнее возрастало беспокойство Виго. Отсутствие каких-либо данных на сканерах могло объясняться современным глушилками, ведь оборудование колониальной пехоты было достаточно отсталым и, теоретически, хорошие стелс-технологии могло подавить действие сенсоров… Но тогда кто враг? Пираты лишь пару раз в истории использовали новейшие разработки, да и то… на научных базах, где можно было поживиться и было зачем рисковать. Но кто мог в здравом уме напасть на дряхлую военную базу на Бездной забытом Окусе? Глупость какая-то… ерунда.

Километров за пять до Базы флаер опустился на ровную землю и выгрузил роту Герасименко. Небольшой отряд под командованием лейтенанта Родмана остался охранять место высадки. Остальная же часть бойцов выдвинулась в сторону Базы. Снова стояла ночь – все бойцы опустили защитные стекла и включили режим ночного видения. Мир окрасился в зелено-черные цвета.

В голову Виго как назло лезли нехорошие мысли о пришельцах… Да, их никто так и не нашел в известном сегменте космоса. Но ведь были же найдены древние руины! Значит, люди точно были не одни во Вселенной! Теория о вымерших иных формах жизни ничем не подтверждалась помимо болтовни. Что если Иные ушли точно также как люди со своих родных миров и теперь решили вернуться обратно?

Нет, не могли бы они просто так прийти. Все же в системе Родион-4, где располагался Окус, стояла мощная звездная крепость с ультрасовременной начинкой (Звездный Флот всегда заботился о себе), в том числе на ней были установлены системы дальнего обнаружения. На них можно было вообще всю территорию Конфедерации просканировать при желании… Какой бы крутости не был флот… Иных засекли бы так или иначе.

Странно, что никто не получал сообщений с Базы – кто-нибудь из знакомых ребят обязательно бы скинул сообщение друзьям из Заставы о нападении… Однако стояла полная тишина в эфире. Люди словно… испарились в миг.

Когда рота закованных в доспехи бойцов подобралась на полкилометра к Базе, капитан приказал остановиться и занять круговую оборону: пехотинцы едва умело, как учили на нескольких тренировках, рассредоточились на квадрате площадью в километр и уперлись стволами своих автоматов в темноту. Виго стоял как раз напротив Базы и буравил взглядом ее светлые (в зеленной гамме режима ночного видения – светло-салатовые) стены. Ворота были подняты.

Связь молчала. Видимо, командиры совещались о том, что делать дальше между собой по закрытому каналу.

Время тянулось. Напряжение нарастало. Виго отлично слышал, как справа от него грязно ругали командование двое солдат, подняв щитки своих скафандров. Еще бы! Кому могло нравиться стоять посреди поля в зоне досягаемости осадных орудий? На Базе было более пяти десятков осадных танков. Хотя они были старого образца, но в пределе двадцати километров били без промаха. Одно попадание пробивало валидиевую броню что плазменный нож колбаску. Считай, одним слаженным залпом можно было накрыть всю роту раздолбаев, сидевших внутри консервных банок. От осадного ада можно было спастись только постоянным быстрым передвижением или под щитами оплота – установки, генерирующей энергополе. Такие в обязательном порядке состояли на вооружении десантников и морпехов. Колониальным же бездельникам сего не полагалось…

– Внимание, слушай команду, – раздался в динамике голос дяди Кейси. Виго тут же встрепенулся. Сержант говорил по каналу связи взвода. Данные об этом скафандр доложил мозгу своего обладателя по нейроинтерфейсу. – Романов, Долорес, Швайнер, Агапов, Морозова и… Кольвенский, – Виго закусил губу. – Выдвигайтесь на базу. Вы наша разведка, раз уж тупые урюки раздолбали все дроны…

– А какого черта мы? – возмутился кто-то из названных. Вроде бы это был Романов, если Виго ничего не путал. Он с этим парнем общался иногда в нарядах. – Чем заслужили?

– Заткнись на хрен! – посуровел голос Кейси. – Двигай задницей и молчи. Рот откроешь, когда будешь на Базе и доложишь о ситуации. Старшим будет младший сержант Агапов, бегом марш!

– Дожили, Агапов старший! – пробурчал женский голос. Долорес. Всегда подтрунивает над кем-нибудь.

– Шевели булками, красотка, – тут же с усмешкой отозвался названный Агапов.

Увидев отделившихся от общей цепи роты бойцов, Виго поспешил присоединиться к ним. Тут же неожиданно пискнул канал личной связи.

– Виго, никаких геройств, – сурово сказал дядя Кейси и тут же отключился.

Парень даже не стал задумываться, от чего сержант проявлял такую заботу. Рома из связной мог разболтать всем все, что угодно. Недовольный ворчливый болван.

– Двигаемся двойками на усилителях, расстояние – десять метров, – начал раздавать команды Агапов. Этот сержант хотя бы имел какой-то боевой опыт в отличие от остальных. Долорес приходилась ему давней подружкой, поэтому ее скептическое замечание было не более, чем подколом. – Я и Долорес первые, потом Романов и Швайнер, замыкающие – Морозова и Кольвенский. Не тормозите. Мы сейчас как на ладони.

– А то все это время в засаде сидели, – буркнул Романов.

– Виго, я на тебя надеюсь, – сообщила по личной связи Алиса Морозова. – Я совсем новенькая, – голос девушки предательски дрожал.

– Не бойся, – выдавил из себя Виго. Будто бы он был матерым ветераном! За полгода безделья он пару раз побывал на учениях. А так все ерундой какой-то маялся… Но девочка боялась. Вроде бы пришла с КМБ только недели полторы назад. Ей еще служба казалось чем-то опасным. Даже колониальная ерундистика. И тут такое дело: боевая тревога!

Двойки передвигались перебежками. Сначала на десять метров вперед прошла двойка Агапова и Долорес, замерев на месте. Дальше на двадцать метров пробежала двойка Романова и Швайнера, затем – уже расстояние в тридцать метров преодолели Виго с Морозовой. И так по лесенке разведчики передвигались вперед.

В чем был смысл передвигаться перебежками на открытом плато, Виго не знал. Признаться, ему было так страшно, что он мало, о чем мог думать. Пот обильно тек с его лисой головы, попадал в глаза. Система охлаждения помогала слабо. Да и охлаждать было нечего – нервы распыляли организм Виго изнутри.

В любой момент могли ударить из осадной пушки. Да хотя какие пушки? Обычный стрелковый огонь мог нехило накрыть с трехсот метров… Бездна, Мег! Почему же ты несла службу на проклятой Базе?

Только мысли о девушке немного отрезвляли дрожавшего в скафандре Виго. Проклятье, не боец он! Не боец! Ему об этом говорили, когда он на порывах эмоций пошел на эту проклятую авантюру. Зато гордость свою показал! Надо же! Молодец…

Когда до ворот Базы с поднятой створкой, оставалось не более пятидесяти метров, снова проявился Агапов:

– Двойки отставить, сформировать тройки. Я, Долорес, Кольвенский и Романов, Швайнер, Морозова, – приказал он. – Занять позиции с обеих сторон от входа. Ждать команды. Максимальное ускорение.

Виго припустил так, что даже ноги свело от напряжения. Конечно, основную работу сделали усилители в сапогах, но их активация требовала соответствующей работы от человека.

Когда тройки заняли места по обе стороны от входа, Агапов вышел на связь со командиром взвода:

– Сержант, говорит Агапов, мы у входа, как приняли меня?

– Принял хорошо. Обстановка?

– Тишина, сержант. Ничего не происходит, сканеры молчат, – голос Агапова звучал озабочено. – Словно нет никого.

– Заходите, – после недолго молчания приказал Кейси.

– Слушай мою команду, – начал Агапов. – Разбиваемся на прежние двойки. Первыми идем я и Долорес, следом Романов с напарником и потом Виго с Морозовой.

– А почему меня ты не назвал по фамилии? – возмутился Штайнер. Он немного шепелявил, от чего его вопрос в корявой озвучке очень развеселил Долорес.

– Пошел на хрен, – кратко прокомментировал Агапов. – Вперед!

Первые шаги внутри базы Виго не запомнил. В голове отпечатался только громкий стук сердца. А затем страх сковал его с головы до ног.

База была пуста. Одиноко и безмятежно стояли ряды казарм, чернея рядами окон, не функционировал арсенал, молчал и штаб. В окнах связной – ромбовидной пристройки к штабу, выделявшейся на уровне второго этажа рядами телеантенн также было темно. Ни людей, ни даже признаков их жизни. Признаков развертывания ударной техники не было. Во всяком случае, у стен боевых машин не имелось

– Агапов, прием! Доложи обстановку, – затрещал голос дяди Кейси в динамиках.

– Сержант, прием, мы внутри. Никого нет.

– Следы боя?

– Никак нет. Во всяком случае, при входе в Базу ничего нет. Сканеры молчат. Следов продуктов распада боеприпасов в воздухе не обнаружено… Свет в зданиях отсутствует – видимо, отключен генератор.

– Никто не сделал ни одного выстрела, – в ужасе прошептала Морозова.

– Отставить разговоры в эфире! – непривычно громко и раздраженно заорал Кейси. Девушка, наверное, покраснела с головы до пят. – Оставайтесь на месте, мы выдвигаемся к вам.

– Сержант, разрешите возразить? – не согласился Агапов.

– Чего такое?

– Если враг устроил тут засаду, глуша наши датчики, то не откроется на нас, а атакует все подразделение, когда оно войдет внутрь. Предлагаю нашему отряду провести первичную разведку.

– Принято. Проводите, – Кейси не стал спорить. Наверное, такая мысль вертелось у самого вояки в голове, но он запоздал с ее озвучиванием.

– Товарищ сержант, – неожиданно для самого себя и остальных подал голос Виго.

– Рядовой? – Кейси был невозмутим.

– Разрешите обследовать штаб? – не с проста же сержант направил его в эту разведку. Хотя кто знает? О Мег вояка знать не мог… Или?

– Разрешаю. Возьми с собой Морозову, – не заставил ждать себя командир. – Агапов, изучи ангар, научный отдел и казармы. Доложить по результатам.

– Все слышали? Романов, проверьте с напарником казармы. Мы с Долорес посмотрим ангар и научку. Виго, действуй.

Парню два раза повторять не пришлось.

В считанные мгновения Виго добрался до входа в штаб. Тяжелые стальные створки двери были наглухо закрыты. Дисплей замка не подавал признаков жизни.

– Придется взламывать. Алиса, прикрой меня, – Виго уже достал из нагрудного отсека шпионский КПК – дешифратор и взломщик. Такие были у каждого бойца.

Сорвав защитную пластиковую панель с замка, Виго подключил в порты несколько проводков и принялся копаться в настройках подборки ключей. В принципе, особых сложностей возникнуть не должно – какие бы пароли не придумывались, взломать их было делом нескольких минут, причем в автоматическом режиме. Редко, когда для этого нужны были усилия человека, разве что был применен новый алгоритм шифрования и т.д.

– А это поможет? Дверь же закрыта из-за отсутствия энергии! – взволнованно спросила Морозова.

– Когда вырубается генератор, все двери автоматически закрываются, и включается пароль, – Виго сам спрашивал подобное у Руперта. – В наших КПК есть возможность запустить механизмы открытия коротким импульсом сначала для дешифрации, а затем для приведения устройств физического открытия. Его хватило бы даже на пару секунд полета звездолета. Так что не переживай. Сейчас откро…

Скрипнули механизмы, зажужжал моторчик задвижек, и створки двери поползли в стороны. Датчики тут же вспыхнули, сообщив о появлении нового источника движения, но в следующий миг затихли, показывая на сканерах только остальных четырех членов Агапова.

Виго посмотрел внутрь прихожей штаба – тишина и темнота. Ну, или вернее сплошная зелень в подсветке ночного видения.

– Входим внутрь штаба, – передал по каналу связи взвода Виго и медленно двинулся вперед. – Алиса, прикрываешь меня сзади.

– Есть, – дрожащим голосом ответила девушка. Виго бы не удивился, если бы его голос со стороны звучал точно также.

Виго шел без лишней спешки, стараясь производить как можно меньше шума, однако тяжелый доспех не сильно помогал ему в этом – стальная решетка пола предательски гудела при каждом шаге бронированных ног солдата. Однако страх и отчетливое ощущение затаившейся опасности заставляли действовали подсознательно – человеку очень хотелось сжаться, превратившись в маленький комок. Темнота и непробиваемая тишина добавляли жути происходящему вокруг.