125 писательских техник. Пособие для авторов художественной литературы бесплатное чтение

План для импровизаторов

Я собираюсь поделиться с вами, любители открытий (также известные как импровизаторы), кое-какими идеями насчет сюжета. Не спешите ворчать! Быть может, вы решили, что я предложу вам составить гигантский документ, где каждая сцена окажется загнана в холодные безжизненные рамки раз и навсегда.

Ничего подобного. Я предлагаю метод формирования сюжета, который покажется вам не менее веселым (и уж точно – более продуктивным), чем импровизация в чистом виде.

В его основе лежат знаковые сцены, как я их называю. Предлагаю вам обмозговать три – всего три – знаковые сцены, способные заложить основу будущего сюжета. Вот они:

1. Нарушение порядка вещей

Вот начало вашей истории. Крючок для читателя. Именно в этот момент становится понятно, что ждет книгу – провал или успешные продажи.

Мне нравится, когда привычный порядок вещей нарушается уже на первой странице, в первом абзаце, даже в первой строчке. Есть некий инцидент (происшествие), из-за чего привычный мир героя переворачивается с ног на голову. Он становится предвестником неприятностей. Необязательно придумывать нечто масштабное, например, перестрелку или погоню на автомобилях. Достаточно маленькой детали – скажем, звонка по телефону посреди ночи.

Суть в том, чтобы заложить основу для будущих проблем. Фильм «Волшебник страны Оз»[7] открывается планом, где Дороти возвращается к привычной жизни, на ферму, но оглядывается через плечо. За ней кто-то гонится.

Или Скарлетт О’Хара в «Унесенных ветром» болтает с парой кавалеров – жизнь ее идет своим чередом. А потом один из них объявляет, что Эшли Уилкс собирается жениться на Мелани Гамильтон. Это здорово нарушает планы Скарлетт, ведь она планировала сама выйти за него.

Возможности бесконечны.

Так что подумайте, как нарушить порядок вещей в самом начале. Если хотите записать, вперед! Я обожаю генерировать разные варианты начала, позволяющие мгновенно захватить внимание читателей. Также можно набросать идею в краткой форме, а потом изменить, пока не получится полноценная сцена – такая, какой вы ее видите.

Смотрите-ка, вот вы и приступили к работе! Ура!

2. Финальная битва

Все верно. Придумайте сногсшибательное завершение, чтобы на разрыв!

ИМПРОВИЗАТОР: Нет, погодите-ка. Я понятия не имею, какой тут сюжет, не говоря уже о злодее!

Я: Какая разница? Вы же чертов импровизатор, верно? Так давайте, импровизируйте! Просто начните придумывать масштабную кульминационную сцену. Пусть она подскажет, о чем будет история. Поиграйте с получившейся зарисовкой. Мысленно представьте ее себе, как эпизод в кино. Пусть актеры сыграют потом все еще раз, только масштабнее и увлекательнее.

И без паники! Слушайте: сцену можно менять и переигрывать сколько угодно, пока пишете черновик. Но если вы заранее продумаете ее, вам будет к чему стремиться при создании текста.

Часто – на самом деле очень часто – у меня заранее имеется она, и злодей, и завершающая действо битва, но ближе к концу настоящий антагонист меняется. Знаете, как это называется? Неожиданный финал!

Так что теперь у вас есть концы сюжетного наброска.

Видите, как весело?

3. Зеркальный момент

Сколько времени обычно уходит у вас, дорогие импровизаторы, чтобы понять, о чем на самом деле ваша история? Всегда по-разному, верно? Иногда удается понять довольно быстро, а иногда вы и сами до последнего не знаете. Или, бывает, заканчиваете черновик, откидываетесь на стуле и задаетесь вопросом: «Что тут вообще творится? Можно ли как-то все улучшить?».

Почему бы не определить сразу, каким будет зеркальный момент?

Эта идея пришла мне в голову, когда я изучал великие фильмы и популярные романы. Должен сразу бесстыдно заявить, что я серьезно описывал подобный нюанс в своей книге «Пишите роман с середины»[8]. Однако суть вот в чем.

Посреди романа главный герой должен внимательно заглянуть в собственную душу, будто во внутреннее зеркало, и увидеть там некий нравственный изъян, скверно влияющий на других. И вот тут персонаж (или героиня) думает: «Так вот я какой человек на самом деле? И таким останусь? Как мне измениться?».

Оставшаяся часть книги отвечает на возникшие вопросы.

Бывают зеркальные моменты другого типа: главный герой становится свидетелем настолько непреодолимой ситуации, что, подобно Китнисс в «Голодных играх»[9], думает: «Я, наверное, умру».

Тогда затем мы читаем о том, найдет ли он в себе силы и стойкость, чтобы выжить.

Придумайте как минимум пять зеркальных моментов. Какие качества ваш персонаж раскрывает в себе и вынужден пересмотреть в разгар действия? Вы подготовите несколько вариантов, и один найдет отклик в вашей душе. Вы поймете, что он и есть правильный. Серьезно взявшись за импровизацию (помните, еще Уайльд говорил, как важно быть серьезным?[10]), вы осознаете, что у вас уже есть продуманная сюжетная линия, практически волшебным образом связывающая все сцены. И вот это действительно весело.

Теперь, когда вы определились с тремя крупными знаковыми моментами (было совсем не трудно, правда ведь?), предлагаю вам придумать несколько убойных сцен.

Что такое убойная сцена? Она наполнена конфликтом и саспенсом[11], когда читатель не может оторваться от текста. Отправьте мальчиков в подвал, в путешествие по подсознанию, проявите изобретательность (им такое нравится!)[12].

Раньше я приходил в «Старбакс» со стопкой карточек три на пять и, пока пил кофе, придумывал двадцать – двадцать пять убойных сцен. Потом перемешивал карточки, смотрел на них еще разок и выбирал десять лучших. После этого я спрашивал себя, куда лучше всего впишутся сцены – в начало, в середину или в конец (смотрите-ка, похоже на трехактную структуру, а?). То же самое я делаю и теперь, разве что пользуюсь программой Scrivener[13] (об этом чуть ниже).

Импровизаторы, придумывать убойные сцены на ходу – прямо-таки ваш хлеб! Вам понравится.

После этого можно сесть и оценить набросок зарождающегося сюжета. Хотите что-то изменить? Подготовьте новые карточки. Таким образом вы проверяете разные сюжетные направления, не запирая себя в клетке черновика. Послушайте, что говорит один бывший импровизатор:

«Честно говоря, мне самому трудно было поверить [что набрасывать сюжет бывает весело], пока я не понял, как на самом деле осуществляется планирование. И знаете что? Планировать и правда может оказаться весело. Появляется возможность изучить все сценарии и возможности, не переписывая страницу за страницей.

Представьте, что герой оказался на перекрестке. Налево – добро, направо – зло. Впереди – приключения. Позади – дом. Куда пойти?

Если бы автор импровизировал, пришлось бы выбрать что-то одно, пройти путь до конца и посмотреть, к чему все придет в конечном счете. В итоге может получиться изумительная книга, а может – 50 страниц бесполезного материала, когда понимаешь, что лучше было бы все сделать иначе.

Когда планируешь, можно с легкостью набросать список возможностей, проследить любой вариант, прочувствовать каждую ниточку. Можно опробовать самые безумные сюжетные ветки и проверить самые нелепые теории – просто чтобы понять, как все будет. Так ты не потеряешь кучу времени на переписывание сцен, ведь заранее будешь знать, что сработает, а что нет.

Считайте планирование романа возможностью изучить все глупые причуды, которые приходят вам на ум, возможностью поддаться искушению. Выложите все идеи, а потом решите, какие из них увидят свет.

В конце концов, все, что вписано в план, остается в плане.

Импровизация для планировщиков

Если же вы, мой друг, предпочитаете все спланировать заранее, при подготовке сцен вам тоже подойдет представленный в предыдущей главе метод. Позвольте себе насладиться импровизацией, прикидывая сюжет, поиграйте с ним, проявите ту же неуемную импульсивность, что ваши коллеги, не бойтесь что-то менять, приступая к долгой работе над первым черновиком.

Импровизации вы предпочитаете следование четкой структуре – помните об этом, раскладывая перед собой карточки. Я придумываю сюжет на карточках формата 3*5. Как уже было сказано выше, я все оформляю в программе Scrivener. Первоначальный шаблон состоит из карточек со знаковыми сценами, и я постепенно заполняю его, добавляю промежуточные карточки, по мере того как появляются новые идеи. Обожаю наблюдать, как сюжет на доске в Scrivener приобретает все более четкие очертания, и мне нравится, что в этой программе можно перемещать карточки так, как мне захочется (знаю, многие из вас уже поглядывали на Scrivener и решили, что осваивать ее слишком сложно, но, если пользоваться только доской, думаю, оно того стоит – премудростям можно обучиться потом).

У моих карточек есть название, чтобы я с первого взгляда понимал содержание эпизодов. Сама карточка может содержать синопсис или большой фрагмент потенциальной сцены. Часто я записываю диалоги, потому что так веселее. Все это я переношу в карточку.

На данном этапе я концентрируюсь на важнейших моментах. Я не думаю о переходах и о стиле. Я размышляю о том, каким образом мне набросать «кости» сюжета, чтобы он будоражил меня самого.

Я накапливаю синопсисы и эпизоды в течение нескольких дней, может, недели. В Scrivener можно распечатать материалы, чтобы потом сесть и прочитать заметки от начала до конца. В некотором смысле у вас появляется краткое содержание романа – вся работа «целиком».

Надо что-то изменить? Может, даже многое? Круто! Вперед. Вас ничто не сдерживает. Всегда можно пойти другим путем.

Напоследок позвольте дать совет: меняйте методологию от романа к роману, пробуйте новое. Изучайте другие подходы. Освойте незнакомую технику. Возможно, сделанные открытия вас приятно удивят.

Процесс создания сюжета

Из моего блокнота (с пометками):

«Создайте горяченький документ (в Scrivener) с пометками для четырнадцати знаковых сцен. С их помощью придумайте еще идеи и побочные сюжеты.

ПРИМЕЧАНИЕ: Как видите, при написании книг я использую Scrivener – от начала до конца процесса (последние правки вношу в Word). Четырнадцать знаковых сцен – из моей книги “Сверхструктура”[14].

Для карточки № 13 (финальная битва) также продумайте неожиданный поворот в самом конце.

Добавьте 15-ю карточку – теневую сюжетную ветку, благодаря чему мы узнаем, что плохой парень творит за кадром, а также как минимум одного второстепенного героя с тайной или нелицеприятным мотивом.

Подготовьте 16-ю карточку – краткую презентацию, которую вы постоянно будете перекраивать по мере работы с текстом».

В процессе создавайте карточки для персонажей и сохраняйте их в другой папке.

Заведите переплет и начните раскладывать предварительно подготовленные карточки в порядке, кажущемся вам наиболее подходящим.

Можно распечатать весь документ – получится отличный набросок сюжета.

Сильная аннотация

Я – фанат старых дешевых журнальчиков. Они разлетались как горячие пирожки – читателям всегда нравились короткие увлекательные истории. Впрочем, журналы так успешно продавались в первую очередь благодаря броской обложке. На них изображали в основном суровых парней и очаровательных дамочек, поскольку основной аудиторией были мужчины. Так, например, издание, творчески названное Weird Tales («Чудаковатые рассказы»[15]), специализировалось на полураздетых женщинах из вымышленных миров.

Также продажи во многом зависели от названия рассказа и/или имени автора. Интригующие заголовки вроде «Убийства на ринге» и популярные имена, например Гарднер, Чандлер, Хэмметт или Баллард, подстегивали покупателей расстаться с парой четвертаков.

В 1950-е обложки стали более горячими. Моду в этом плане задавал журнал Confidential Detective. Публикуемые на его страницах рассказы сопровождались фотографиями и к беллетристике не относились (издание заявляло, что «все истории являются правдой!»). Однако принцип продаж оставался прежним: привлечь внимание обложкой, заинтриговать названием и аннотацией.

Взгляните на апрельский выпуск 1960 года. Неизменная соблазнительная блондинка. Надписи, провоцирующие ненасытное читательское любопытство и желание побольше узнать о том, как мыслит преступник, особенно если в деле замешан секс.

В оглавлении можно встретить следующие аннотации:

КРУПНЫЙ МАФИОЗИ И ПРОКЛЯТАЯ БЛОНДИНКА-УБИЙЦА

Она была великолепна, но по пятам за ней следовали несчастья – особенно когда дело касалось главарей-рэкетиров и шпаны из Murder, Inc[16]. Впрочем, Малышу Оджи все было нипочем – до тех пор, пока ее проклятье не добралось до него.

ОНА ЗАКОЛОЛА ЕГО, ЧТОБЫ НИ С КЕМ НЕ ДЕЛИТЬ!

Быстрым движением она всадила нож ему в грудь – по самую рукоять. Потом вырвала из руки телефонную трубку и закричала блондинке на другом конце: «Слушай, как он стонет… я убила его!»

СМЕРТЬ ТАЙНЫХ ЛЮБОВНИКОВ: ДВОЙНАЯ МЕСТЬ!

В каждой квартире за закрытыми шторами, в каждом баре – повсюду судачили о хорошенькой жене судьи. И вот однажды ночью все сплетни подтвердились – пулями и кровью…

ИСТИННАЯ ЧЕРТОВКА, ИЛИ УБИЙСТВО ОГНЕМ

Пожар, поглотивший тело соперника ее возлюбленного, бушевал несколько часов, но даже ему не под силу было уничтожить все следы яростной страсти этой блондинки.

ПАРАД РЫЖИХ, ОБРЕЧЕННЫХ НА СМЕРТЬ

Девушек у Фрэнки было много, и он всем обещал достать звезду с неба – вечную любовь и брак… Когда же приходило время сдержать слово, он платил сполна – хладнокровным убийством.

РЕВНОСТЬ И ЯРОСТЬ: УБИЙСТВО РАСПОРЯДИТЕЛЬНИЦЫ НОЧНОГО КЛУБА

«Положи пистолет, – умоляла она. – Я никогда, никогда больше не посмотрю в сторону другого мужчины…»

«ВСЕ ДАМОЧКИ УМИРАЮТ ЗА МЕНЯ!»

Поразительная история об абсолютном негодяе, который идет на ложь, двоеженство и даже убийство, чтобы держать женщин в узде.

В таких журналах работали маркетологи, чьей главной задачей являлась разработка, как я их называю, сильных аннотаций. Напишите нечто подобное к своему проекту – это веселое творческое упражнение, и оно точно вынудит вас столкнуться с суровой реальностью коммерческой привлекательности вашей книги. Придумав аннотацию на раннем этапе планирования сюжета или импровизации, вы сможете отслеживать продвижение в правильном направлении.

Отметьте, что короткое описание придумывается, чтобы вы могли менять и оттачивать ее, пока полученный текст буквально не возопит: «Купите эту книгу!».

Вот, например, несколько сильных аннотаций к известным произведениям.

«Молчание ягнят[17]»

ОН СЪЕЛ НА УЖИН ПЕРЕПИСЧИКА – И МНЕ НЕ НРАВИТСЯ, КАК ОН НА МЕНЯ СМОТРИТ!

Блестящий психиатр с неутомимой страстью к каннибализму пытается перехитрить молодую курсантку академии ФБР, которую преследуют кошмары об убийстве ягнят. Есть ли хоть какая-то надежда для этой парочки?

«Старик и море[18]»

АКУЛЫ-ЛЮДОЕДЫ ОКРУЖИЛИ ЕГО ЛОДКУ – И ОНИ БЫЛИ ГОЛОДНЫ!

Обычному старому рыбаку выпадает шанс на улов, какие бывают раз в жизни, но, оказавшись в челюстях смерти, он не может его сохранить!

«Великий Гэтсби[19]»

ОДЕРЖИМОСТЬ ЧУЖОЙ ЖЕНОЙ!

«Она моя, старина, – сказал парень своему другу. – И я намерен вернуть ее!»

«1984[20]»

ГОВОРЯТ, ОН МОЙ БОЛЬШОЙ БРАТ, ХОТЯ И ХОЧЕТ ПОРАБОТИТЬ МЕНЯ!

Он считал, что два плюс два – четыре, пока ему не промыли мозги.

«Правила Ромео»

[21]

ПЛОХИЕ ПАРНИ ПОСПОРИЛИ, ЧТО СМОГУТ УБИТЬ ЕГО, – И ОН ЗАСТАВИЛ ИХ ЗА ЭТО ЗАПЛАТИТЬ.

«Я был связан. Руки за спиной. Я лежал на твердом полу, скорчившись подобно эмбриону. Вот тут-то я и разозлился».

Попробуйте применить подобный подход к тексту, над которым сейчас работаете, или к новой идее. Это заставит вас мыслить как копирайтер бульварного чтива и повысит привлекательность сюжета.

Путешествие героя

Из книги Кристофера Воглера «Путешествие писателя»

(использовано с разрешения автора)

[22]

Путешествие персонажа начинается в обычном мире, где он слышит призыв к странствиям – иногда ему предлагают присоединиться к приключению, иногда сам по ним тоскует, иногда поддается соблазну, а иногда получает сообщение. Однако сначала герой отказывается. Лишь позже, когда ему волей-неволей придется преодолеть первый порог (я называю его дверью, пройдя сквозь которую, не возвращаются), он попадет в мир приключения.

В чем же смысл этого фрагмента? Мой друг и товарищ по преподаванию Крис Воглер в невероятно полезном пособии «Путешествие писателя» дает следующее объяснение:

«Остановка перед началом выполняет важную драматическую функцию: дает публике понять, что грядущее приключение опасно. Это не пустячная забава, а весьма авантюрное предприятие, ставки в нем высоки, и герой может лишиться не только состояния, но и жизни[23]».

Иными словами, у читателя возникает ощущение, что с началом второго акта персонажу и правда может грозить смерть – в физическом, профессиональном или психологическом смысле.

Так, например, Люк Скайуокер видит голограмму – принцесса Лея умоляет Оби-Вана Кеноби о помощи – и гадает, не идет ли речь о «старом Бене Кеноби». Позже он находит Бена и понимает, что догадка верна: это и есть Оби-Ван. Бен смотрит послание Леи целиком и предлагает Люку присоединиться к битве против Империи, но тот отказывается:

БЕН: Ты должен постичь законы Силы, если летишь со мной на Алдераан.

ЛЮК: Алдераан? Я не лечу на Алдераан. Я иду домой – уже и так задержался.

БЕН: Мне нужна помощь, Люк. Ей нужна помощь. Я староват для таких вещей.

ЛЮК: Но я не хочу вмешиваться! У меня здесь работа! Я тоже ненавижу Империю, но пока ничего не могу сделать. Это очень далеко отсюда.

БЕН: Так считает твой дядя.

ЛЮК: О боже, мой дядя. Как я ему все это объясню?

БЕН: Начни постигать Силу.

ЛЮК: Я могу отвезти вас в Анкорхед. Там вы найдете транспорт до Мос-Эйсли или куда вам нужно.

БЕН: Поступай, как ты считаешь нужным.

Или вот другой пример: в фильме «Волшебник страны Оз» Дороти слышит зов к странствиям, тоскуя по месту, где не будет бед, и при первой же возможности сбегает. Однако затем встречает профессора Марвела. Он понимает, что происходит, и с помощью эмоциональных манипуляций вынуждает Дороти отказаться от задуманного. Профессор смотрит в хрустальный шар и притворяется, что видит женщину в платье в горошек: «Кажется, она плачет. Кто-то ее расстроил. Да она просто убита горем». Дороти, расчувствовавшись, возвращается на ферму (выражаясь языком мифологических терминов, Марвел является наставником и, появившись в первом акте, воплощает совесть героя).

В обоих случаях отказ от зова связан с наличием определенного долга. А именно – долга перед семьей.

Еще бывает долг профессиональный. В моем любимом фильме всех времен «Шейн»[24] (1953 г.) таинственный стрелок, бегущий от собственного прошлого, начинает работать на владельца ранчо Джо Старретта. Тот советует Шейну не ввязываться в неприятности в городе, в салуне которого часто собираются скотоводы. Когда мужчина является туда впервые, один из ковбоев оскорбляет его и стыдит за новое занятие. Это – призыв дать отпор. Однако Шейн игнорирует его, поскольку уже взял на себя обязательства перед благодетелем. Поэтому другие поселенцы называют его трусом.

Зная, что ему придется справиться со всем ради местных, Шейн вступает в драку с обидчиком. После чего на него набрасывается вся банда, но Джо присоединяется и помогает стрелку победить. Благодаря стычке оба преодолевают первый порог и оказываются на волосок от смерти.

Также отвержение зова может спровоцировать неуверенность в себе или страх. Знаменитым примером служит фильм «Рокки»[25]. Боксеру-любителю Рокки Бальбоа представляется невероятная возможность сразиться с чемпионом мира в тяжелом весе!

Сначала он отвечает отказом. Когда его спрашивают о причине, Рокки отвечает: «Я ж не профессионал. А ведь он – лучший из лучших. Какой я ему партнер?». Таким образом, заявлены высочайшие ставки, еще до того как Бальбоа соглашается рискнуть.

Мы с Крисом обсуждали этот вопрос по электронной почте, и он добавил еще одну разновидность отказа (указываю с его разрешения):

«Существует еще одна значимая причина, вынуждающая героя отвергнуть зов, – горький опыт. Вот почему прожженые детективы зачастую сначала отказываются от дела. Они интуитивно чувствуют, что расследование будет опасным: они сами окажутся на волосок от смерти или погибнет дорогой им человек. Подобное можно встретить и в комедиях вроде роуд-муви с Бобом Хоупом и Бингом Кросби, где каждый боится ввязываться в схему, придуманную другим, потому что в прошлом подобные затеи неоднократно выходили боком. В романтических фильмах персонажи, чье сердце однажды было разбито, неохотно открываются новой любви».

Изумительным примером горького опыта служит «Касабланка»[26]. Рик Блейн переживает любовную драму: возлюбленная Ильза Лунд бросила его в Париже прямо перед тем, как город оккупировали нацисты. Теперь он открыл в Касабланке свое кафе и пытается забыть девушку. Ему позволено вести дела, поскольку он не принял ничью сторону на войне. Зов к странствиям звучит, когда Угарте, стукач и интриган, убивший двух немецких курьеров ради ценных транзитных писем, умоляет Рика спрятать его от полиции. Тот отказывается, произнося классическую реплику: «Нет человека, ради которого я бы подставил шею».

Как преодолеть отказ

Итак, герой отказался следовать зову. Значит, должно произойти какое-то событие, подталкивающее его к преодолению первого порога (через упоминавшуюся выше пресловутую дверь).

В «Звездных войнах»[27] тетю и дядю Люка убивают имперские штурмовики. Таким образом, избавившись от долга перед семьей, персонаж получает причину и возможность присоединиться к повстанцам.

Или же герой сам избавляется от обязательств – так, Дороти в буквальном смысле уносит из Канзаса в страну Оз.

В «Касабланке» в кафе Рика появляется само воплощение горького опыта – Ильза, да еще и вместе с мужем, борцом за свободу по имени Виктор Лазло. Так что Блейн вынужден преододеть первый порог, когда обычный мир превращается в мир приключений (вопреки желанию!): ему приходится справиться с противоречивыми эмоциями и решить, помогать ли Ильзе с Виктором или остаться в стороне.

Отказ из страха или неуверенности в себе помогает преодолеть сильное эмоциональное потрясение. В мультфильме «В поисках Немо»[28] Марлин, отец Немо, боится открытого океана из-за травматичного события, пережитого в прошлом: из-за нападения барракуды погибла его жена Кора и большая часть их потомства. В живых остался один сын, Немо, и отец чрезвычайно его опекает. Малыш постоянно призывает отца отправиться на поиски приключений – исследовать море, найти морскую черепаху и не только, но Марлин отказывается. Он преисполнен страха и сомневается в способности защитить сына.

Так какое же эмоциональное потрясение вынуждает его отправиться в темноту открытого океана? Немо попадает в руки дайверов! У Марлина не остается выбора: он должен найти сына! Снова в дело вступает долг перед семьей – и, пожалуй, самые сильные эмоции, какие только есть на свете, но на сей раз долг становится стимулом преодолеть первый порог. Если бы мы не знали, что Марлин отказывается от приключений из страха, его последующее путешествие оказалось бы лишено глубины.

Отвержение зова – полезный инструмент в построении истории. Это один из ранних этапов – часть первого акта, так что его можно сымпровизировать или спланировать. Зато, как только вы обзаведетесь такой деталью, читатель много узнает о вашем герое, а у сюжета появится предыстория.

Можно задать следующие вопросы:

• По какой причине мой персонаж сопротивляется зову приключений? Дело в долге? В семейных связях? Или все сводится к страху, неуверенности в себе либо к горькому опыту?

• Какие обстоятельства предшествовали истории и способствовали отказу? Произошло ли какое-то травмирующее для героя событие, воспоминания о котором преследуют его по сей день? А может, все дело в разбитом сердце?

• Какое событие окажется достаточно значимым, чтобы герой пересмотрел решение? Как повысить эмоциональную напряженность момента?

Да начнется путь.

Ключ к отличному сюжету

Одной из первых заметок в моем писательском блокноте стал список, озаглавленный «Ключ к отличному сюжету». Шли годы, я периодически его дополнял и улучшал, и в итоге получилось вот что:

• Свежая концепция, взгляд на персонажа, место действия, занятие.

• Найти центральный мотив, благодаря которому читатели будут поддерживать героя и яростно желать ему победы (намек: изучите популярную рекламу!).

• Уязвимость и прошлое, вызывающее сочувствие.

• Спросить, что ЧУВСТВУЕТ персонаж в каждой сцене!

• Главный герой должен быть масштабной личностью, даже если это обычный человек (и на какие ВЕЛИКИЕ поступки он способен?).

• Начать с нарушения привычного порядка дел, с тайны.

• Пассия: возлюбленные обязательно должны являться ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЯМИ (как Терри Маллой и Эди в фильме «В порту»[29]… одному из них необходимо серьезно измениться, или ничего не получится).

• Главные герои отчаянно сражаются за справедливость/правосудие против плохих людей или неблагополучных событий.

• Проявление основным персонажем изобретательности/ума.

• Нечто неожиданное в каждой сцене.

• ПУСТЬ ДЕЛА ИДУТ ВСЁ ХУЖЕ.

• Действие, стремительное движение вперед, по возможности – отсчет времени.

• Все ради читателя. Предоставить ему развлечение, возможность эскапизма и радости от чтения.

Неприглядные первые черновики

Из моего блокнота:

«Пишите быстро, пропуская фрагменты, используйте КАПСЛОК. Подготовьте первый черновик. То и дело сверяйте с ним первоначальный набросок».

Я по-прежнему прихожу в восторг от этого процесса. Когда пишешь первый черновик (неважно, импровизируешь при этом или планируешь), ты открываешь по ходу дела что-то новое. Однако неизбежно наступает момент, когда писательство превращается в каторгу, в тяжелый труд.

Как продраться через второй акт: небольшая хитрость