Поможет мандрагора бесплатное чтение

Пролог

– Кира! Запрись и никого не впускай! – строго, но вместе с тем испуганно скомандовала мама.

Я заметила, что её слегка трясёт, а голубая жилка на белой шее бьётся, словно пойманная птица. Только мама ведь знает, что от запретов моё любопытство распаляется ещё сильнее.

– Ну ма-а-а-м! Можно я пойду с вами? Почему ты Никиту берёшь, а меня нет? Я что, до сих пор наказана? – Я изобразила на лице умильное выражение мордочки кота из «Шрека», но на маму такие приёмчики давно не действовали.

– Кира, не спорь со мной! Ты уже взрослая, должна понимать, что нельзя – значит нельзя. Почитай пока книжку. – И мама, подхватив сонного Никиту на руки, стремительно двинулась в сторону домика.

На полпути она резко развернулась в мою сторону:

– Кира, я же сказала, запрись!

Делать нечего, пришлось захлопнуть двери и заблокировать их, иначе бы мама не ушла. Закрывать меня в машине снаружи она опасалась.

Но зачем же мы приехали сюда? И почему мне нельзя зайти в этот домик? А вокруг такая красота: ёлочки, берёзки и много-много цветов.

Сам домик выглядел тоже очень симпатично. Наша дача ни в какое сравнение не шла с этим лесным чудом. Домик был нежно-голубого цвета, а ставни словно вырезали из кружева. Белые-белые. И крыша им в тон. Наверное, такое жилище вполне вписалось бы в сказку о Гензеле и Гретели, но я уже взрослая и в подобное не верю. Да и не люблю выдуманные истории.

Кстати, мама что-то говорила про книжку. Я открыла бардачок и вытащила оттуда небольшой томик, завёрнутый в шероховатую бумагу. Интересно, что это? На миг задумалась и решила помечтать.

Хорошо бы Вильмонт или Пессель. Можно и Кестнера, на худой конец. Их книги мне удаётся украдкой почитать в школьной библиотеке. Домой нести нельзя – сразу поднимется такой скандал. Мама почему-то считает, что детективы – это не женское увлечение. Это мама ещё не знает, что мы с Танькой уже расследовали одно дело. Мелкое: Сидоров украл фломастеры у Левашовой. Но мы с блеском его разоблачили. Мама бы в обморок упала, она и за меньшее ругает.

Вот хотя бы на днях. Щёлкала я каналы и попала на свою любимую передачу. Вёл её, между прочим, старинный друг моей бабушки, они во многих спектаклях играли. Вы его все знаете, усатый такой. Так вот, он рассказывал про первую советскую картёжницу. Ничего страшного в выпуске не показывали: я ведь не в первый раз смотрела эту передачу. А как говорил ведущий в конце: «Но это уже иная глава в книге жизни». И вот тогда-то я и была в первый раз застигнута с поличным!

Мама внезапно пришла домой пораньше, хотя у неё в это время обычно была репетиция. Ох и наслушалась я тогда! Маман ещё и заставила меня текст учить, а потом гоняла весь вечер по роли. Оказалось, Марина Игнатьевна, учительница из театрального кружка, пожаловалась, что я иногда прогуливаю занятия. Но что поделать? Из-за кружка мне и в библиотеку некогда сходить! И когда прикажете читать?

Угу, меня опять заставили ходить в дурацкий театральный кружок. Как же хорошо было эти два года, когда родители поняли, что мой младший братишка – прирождённый артист. От меня отстали, чему я была рада. А Никитке всё это было в кайф.

Только вот за последние несколько месяцев с ним произошло что-то странное. Он сильно похудел, иногда бился в судорогах, да ещё и его ноги время от времени немели, и он не мог ими двигать. Даже сегодня Никита плохо спал из-за очередного припадка. О, кажется, я поняла, куда мы приехали. Это дача врача, лето ведь! Но меня почему не взяли? Странно всё это!

Я вновь бросила взгляд на книгу, завёрнутую в бумагу, и загадала, что если книга интересная, то я останусь читать её в машине, а если скучная – пойду на разведку. Секунда и… увы, это оказалась очередная сказка о принцессах. Таких книг у меня дома уже сотня, любовь-морковь, скучно-о-о!

Аккуратно положив сказку обратно в бардачок, я вылезла из авто и тихонько прокралась к дому. На мою удачу дверь на веранду не закрыли. Я открыла её пошире и просунула голову в образовавшуюся щель. Обрадовалась ещё сильнее, когда обнаружила, что дверь в дом также осталась приоткрыта. Я отчётливо услышала мамин голос. Вслед за ней заговорил кто-то ещё.

Только я хотела зайти на веранду, как о ногу потёрлось что-то мягкое. От неожиданности чуть не закричала, но вовремя опомнилась и опустила взгляд вниз. Котёнок! Серенький, пушистенький, напоминает тучку. Пришлось практически лечь на ступени и прошептать в треугольное ухо:

– Киса, только не выдай меня.

И похоже, котёнок понял!

Мы тихонько подкрались к двери в дом, легли прямо на пол и замерли. Я ощущала аромат, исходящий от шерсти кота, – немного пыльный, но с ванильной ноткой.

Со своего наблюдательного пункта я увидела маму. Она сидела ко мне спиной, а вот лицо незнакомой женщины я смогла разглядеть. Красивая, волосы светлые, лицо приветливое, а самое главное – глаза разные. Один голубой, другой зелёный. И голос у неё такой звонкий-звонкий. Он отличался от маминого с лёгкой хрипотцой.

– …и врачи нам сказали, что у Никиты рано прогрессирующая болезнь Лу Герига. Говорят, что лечения пока нет, можно только препаратами замедлить, – мама чуть не плакала.

Как? Никита болен? Нет, я и раньше подозревала, что он заболел, но думала, что это просто какая-нибудь долгая простуда. Я тоже как-то чувствовала слабость после гриппа, хоть и всего неделю.

– …моя подруга Надя, мы с ней в одном театре служим, посоветовала обратиться к вам. Пожалуйста, спасите моего сыночка, – продолжила мама.

– Екатерина, прошу вас, успокойтесь, – прозвенел голос незнакомки, и она мило улыбнулась. – Вы правильно сделали, что обратились ко мне. Врачи сейчас совсем обленились, да и болезнь, про которую вы говорите, это вовсе не болезнь. Это судьбавес! Кара за грехи предков! Но ничего, сила Здравы Матерницы поможет.

– Здравы… кого? Евпраксия, простите, я верно вас расслышала? – испуганно прошептала мама.

– Не волнуйтесь, Екатерина, я понимаю ваше удивление. Увы, истинную славянскую магию предали анафеме, уничтожили, затоптали, а потом историки придумали разных псевдоидолов. Перунов, Ярил разных. Здрава Матерница – покровительница здоровья, исцеления и детей. Лишь род Магичниковичей, к которому я отношусь, сохранил эти знания и связь с истинными богами. – Женщина неожиданно вытянула ладонь в сторону Никитки, который дремал на маминых коленях. – Екатерина, закройте глазки. Ага, хорошо.

Откуда-то из глубины помещения раздался голос, манящий и таинственный. Вязь слов, источающая магию, витала в воздухе, обволакивая меня невидимыми нитями. Мелодия напоминала пение сирен, от которого исходила аура древности и тайны, а в душе пробуждались неизведанные желания.

– Так. Никита, утросяться, сонливец зи мороку, виддзеркаль вични зорюшки, забегай лучина на чёрные глыбины, пробудись, дитушка моя, пробудись.

Неожиданно Никита спрыгнул с маминых коленей и побежал к незнакомке. Такой резвости от братика я не видела давно. Никита кинулся в объятья женщины и весело засмеялся.

Я и сама, словно заколдованная, слегка подалась вперёд. Половица скрипнула. Евпраксия тут же направила взгляд в мою сторону и тем же мягким голосом пропела:

– О, похоже, у нас гостья. Екатерина, вашей девочке тоже нужна помощь, но от Бережной Дрёмы. Иначе она не даст нам поработать. Екатерина, ещё раз закройте глазки, ага, хорошо. Так. На сон твой зову, в Дрёму ласкую, как ночкой, покой на тебя спаде. Заснися мирно и на зори просприть, в ласках сна отдохни.

Мне резко стало нечем дышать. Словно какой-то груз придавил меня к полу, а рёбра сжала чья-то рука. Дыхание замедлилось, а глаза стали слипаться. Последнее, что я услышала:

– Вы же понимаете, Екатерина, за всё надо платить, платить, платить…

Тень мягко укрыла мою голову, словно мамина ладонь. А дальше чернота.

Пролог

– Кира! Запрись и никого не впускай! – строго, но вместе с тем испуганно скомандовала мама.

Я заметила, что её слегка трясёт, а голубая жилка на белой шее бьётся, словно пойманная птица. Только мама ведь знает, что от запретов моё любопытство распаляется ещё сильнее.

– Ну ма-а-а-м! Можно я пойду с вами? Почему ты Никиту берёшь, а меня нет? Я что, до сих пор наказана? – Я изобразила на лице умильное выражение мордочки кота из «Шрека», но на маму такие приёмчики давно не действовали.

– Кира, не спорь со мной! Ты уже взрослая, должна понимать, что нельзя – значит нельзя. Почитай пока книжку. – И мама, подхватив сонного Никиту на руки, стремительно двинулась в сторону домика.

На полпути она резко развернулась в мою сторону:

– Кира, я же сказала, запрись!

Делать нечего, пришлось захлопнуть двери и заблокировать их, иначе бы мама не ушла. Закрывать меня в машине снаружи она опасалась.

Но зачем же мы приехали сюда? И почему мне нельзя зайти в этот домик? А вокруг такая красота: ёлочки, берёзки и много-много цветов.

Сам домик выглядел тоже очень симпатично. Наша дача ни в какое сравнение не шла с этим лесным чудом. Домик был нежно-голубого цвета, а ставни словно вырезали из кружева. Белые-белые. И крыша им в тон. Наверное, такое жилище вполне вписалось бы в сказку о Гензеле и Гретели, но я уже взрослая и в подобное не верю. Да и не люблю выдуманные истории.

Кстати, мама что-то говорила про книжку. Я открыла бардачок и вытащила оттуда небольшой томик, завёрнутый в шероховатую бумагу. Интересно, что это? На миг задумалась и решила помечтать.

Хорошо бы Вильмонт или Пессель. Можно и Кестнера, на худой конец. Их книги мне удаётся украдкой почитать в школьной библиотеке. Домой нести нельзя – сразу поднимется такой скандал. Мама почему-то считает, что детективы – это не женское увлечение. Это мама ещё не знает, что мы с Танькой уже расследовали одно дело. Мелкое: Сидоров украл фломастеры у Левашовой. Но мы с блеском его разоблачили. Мама бы в обморок упала, она и за меньшее ругает.

Вот хотя бы на днях. Щёлкала я каналы и попала на свою любимую передачу. Вёл её, между прочим, старинный друг моей бабушки, они во многих спектаклях играли. Вы его все знаете, усатый такой. Так вот, он рассказывал про первую советскую картёжницу. Ничего страшного в выпуске не показывали: я ведь не в первый раз смотрела эту передачу. А как говорил ведущий в конце: «Но это уже иная глава в книге жизни». И вот тогда-то я и была в первый раз застигнута с поличным!

Мама внезапно пришла домой пораньше, хотя у неё в это время обычно была репетиция. Ох и наслушалась я тогда! Маман ещё и заставила меня текст учить, а потом гоняла весь вечер по роли. Оказалось, Марина Игнатьевна, учительница из театрального кружка, пожаловалась, что я иногда прогуливаю занятия. Но что поделать? Из-за кружка мне и в библиотеку некогда сходить! И когда прикажете читать?

Угу, меня опять заставили ходить в дурацкий театральный кружок. Как же хорошо было эти два года, когда родители поняли, что мой младший братишка – прирождённый артист. От меня отстали, чему я была рада. А Никитке всё это было в кайф.

Только вот за последние несколько месяцев с ним произошло что-то странное. Он сильно похудел, иногда бился в судорогах, да ещё и его ноги время от времени немели, и он не мог ими двигать. Даже сегодня Никита плохо спал из-за очередного припадка. О, кажется, я поняла, куда мы приехали. Это дача врача, лето ведь! Но меня почему не взяли? Странно всё это!

Я вновь бросила взгляд на книгу, завёрнутую в бумагу, и загадала, что если книга интересная, то я останусь читать её в машине, а если скучная – пойду на разведку. Секунда и… увы, это оказалась очередная сказка о принцессах. Таких книг у меня дома уже сотня, любовь-морковь, скучно-о-о!

Аккуратно положив сказку обратно в бардачок, я вылезла из авто и тихонько прокралась к дому. На мою удачу дверь на веранду не закрыли. Я открыла её пошире и просунула голову в образовавшуюся щель. Обрадовалась ещё сильнее, когда обнаружила, что дверь в дом также осталась приоткрыта. Я отчётливо услышала мамин голос. Вслед за ней заговорил кто-то ещё.

Только я хотела зайти на веранду, как о ногу потёрлось что-то мягкое. От неожиданности чуть не закричала, но вовремя опомнилась и опустила взгляд вниз. Котёнок! Серенький, пушистенький, напоминает тучку. Пришлось практически лечь на ступени и прошептать в треугольное ухо:

– Киса, только не выдай меня.

И похоже, котёнок понял!

Мы тихонько подкрались к двери в дом, легли прямо на пол и замерли. Я ощущала аромат, исходящий от шерсти кота, – немного пыльный, но с ванильной ноткой.

Со своего наблюдательного пункта я увидела маму. Она сидела ко мне спиной, а вот лицо незнакомой женщины я смогла разглядеть. Красивая, волосы светлые, лицо приветливое, а самое главное – глаза разные. Один голубой, другой зелёный. И голос у неё такой звонкий-звонкий. Он отличался от маминого с лёгкой хрипотцой.

– …и врачи нам сказали, что у Никиты рано прогрессирующая болезнь Лу Герига. Говорят, что лечения пока нет, можно только препаратами замедлить, – мама чуть не плакала.

Как? Никита болен? Нет, я и раньше подозревала, что он заболел, но думала, что это просто какая-нибудь долгая простуда. Я тоже как-то чувствовала слабость после гриппа, хоть и всего неделю.

– …моя подруга Надя, мы с ней в одном театре служим, посоветовала обратиться к вам. Пожалуйста, спасите моего сыночка, – продолжила мама.

– Екатерина, прошу вас, успокойтесь, – прозвенел голос незнакомки, и она мило улыбнулась. – Вы правильно сделали, что обратились ко мне. Врачи сейчас совсем обленились, да и болезнь, про которую вы говорите, это вовсе не болезнь. Это судьбавес! Кара за грехи предков! Но ничего, сила Здравы Матерницы поможет.

– Здравы… кого? Евпраксия, простите, я верно вас расслышала? – испуганно прошептала мама.

– Не волнуйтесь, Екатерина, я понимаю ваше удивление. Увы, истинную славянскую магию предали анафеме, уничтожили, затоптали, а потом историки придумали разных псевдоидолов. Перунов, Ярил разных. Здрава Матерница – покровительница здоровья, исцеления и детей. Лишь род Магичниковичей, к которому я отношусь, сохранил эти знания и связь с истинными богами. – Женщина неожиданно вытянула ладонь в сторону Никитки, который дремал на маминых коленях. – Екатерина, закройте глазки. Ага, хорошо.

Откуда-то из глубины помещения раздался голос, манящий и таинственный. Вязь слов, источающая магию, витала в воздухе, обволакивая меня невидимыми нитями. Мелодия напоминала пение сирен, от которого исходила аура древности и тайны, а в душе пробуждались неизведанные желания.

– Так. Никита, утросяться, сонливец зи мороку, виддзеркаль вични зорюшки, забегай лучина на чёрные глыбины, пробудись, дитушка моя, пробудись.

Неожиданно Никита спрыгнул с маминых коленей и побежал к незнакомке. Такой резвости от братика я не видела давно. Никита кинулся в объятья женщины и весело засмеялся.

Я и сама, словно заколдованная, слегка подалась вперёд. Половица скрипнула. Евпраксия тут же направила взгляд в мою сторону и тем же мягким голосом пропела:

– О, похоже, у нас гостья. Екатерина, вашей девочке тоже нужна помощь, но от Бережной Дрёмы. Иначе она не даст нам поработать. Екатерина, ещё раз закройте глазки, ага, хорошо. Так. На сон твой зову, в Дрёму ласкую, как ночкой, покой на тебя спаде. Заснися мирно и на зори просприть, в ласках сна отдохни.

Мне резко стало нечем дышать. Словно какой-то груз придавил меня к полу, а рёбра сжала чья-то рука. Дыхание замедлилось, а глаза стали слипаться. Последнее, что я услышала:

– Вы же понимаете, Екатерина, за всё надо платить, платить, платить…

Тень мягко укрыла мою голову, словно мамина ладонь. А дальше чернота.

Глава 1

– Чёрт, похоже, меня сегодня уволят! – ругалась я на всю квартиру в поисках чистой футболки в шкафу.

Целый год я мечтала об этой должности, но сейчас моя карьера находилась на грани провала. Совсем недавно из безликого копирайтера новостей я превратилась аж в целого интервьюера. Конечно, в маленьком «жёлтом» интернет-издании, которых тысячи, но всё же это было не так унизительно, как писать второсортные статейки. И вот начинающая звезда, у которой я должна взять интервью, написала, что опоздает на целых два часа! Фиаско! Главный редактор меня убьёт или, того хуже, уволит.

Обычно моё утро проходит размеренно и включает в себя два ритуала. Сначала я захожу в рабочие чаты и внимательно изучаю все сообщения и новости. Чего греха таить, нередко получаю на орехи от начальства. После не слишком грациозно соскальзываю с атласных простыней, хватаю скакалку в руки и прыгаю. Благо высота потолков позволяет, главное – отойти подальше от люстры. Закрываю глаза, сосредотачиваюсь на мелодии и двигаюсь в такт музыке. С моим ритмом жизни времени на спорт практически не остаётся, поэтому такая зарядка здорово помогает оставаться в тонусе. Не только телу, но и мозгам.

Но сегодня не до дзена и спорта. От невесёлых мыслей и поисков чистой одежды меня отвлекла трель домофона. Пришлось идти открывать дверь. Получив две коробки от курьера, я тут же набрала сообщение: «Бабуль, приходи, наша еда на месте!»

Придирчиво осмотрела квартиру, провела рукой по столешнице и полкам на кухне и только тогда немного успокоилась. Да, бабуля не против уже готовых блюд, более того, считает, что современная женщина должна готовить лишь в приступе крайнего воодушевления или любовного порыва, но строго следит, чтоб я поддерживала чистоту жилья. Особенно когда родители на очередных гастролях или на съёмках на натуре. А сейчас ведь лето – время «чёса» антреприз по морским курортам.

Из-за постоянной занятости родителей я почти всё детство провела с бабулей – Покровской Екатериной Петровной. В молодости она была известной актрисой театра и кино, а ещё десять лет назад её лицо украшало обложки глянцевых журналов. Все признавали неоспоримый талант бабушки, и она могла бы сниматься и играть на сцене до самой старости. Однако она бросила съёмки и стала вести занятия в театральном вузе.

Такое решение стало неожиданностью для многих, ведь фамилия Покровской считалась синонимом успеха и великого искусства. Но мало кто знал истинную причину такого крутого жизненного поворота бабушки. Это стало нашей семейной тайной. О которой мне не очень хочется вспоминать

Моя бабушка крутая во всём! В том числе и в личной жизни. К тридцати годам бабуля поняла, что изображать тонких и звонких Джульетт ей уже надоело и что пора менять амплуа на более взрослое. Поэтому взяла небольшой перерыв, чтобы устроить личную жизнь.

Открыв записную книжку и перебрав обширный список поклонников, бабуля остановила свой выбор на Александре Жукове. Молодой человек был идеален со всех сторон: красив, высок, спокоен, молчалив, в меру ревнив и, что самое главное, не актёр. Бабуля, не раз крутившая роман с «братьями по оружию», понимала, что спокойная семейная жизнь у двух артистов не сложится.

Она вышла замуж за дедулю Сашу и через год родила сына Вячеслава – моего папу, который также стал довольно известным артистом. И мама у меня артистка. Только я решила не продолжать династию, к большому сожалению родственников.

Я с детства мечтала стать журналисткой. Причём криминальной, а не просто «помадницей»! Правда, пока приходилось довольствоваться «желтухой», но не боги же горшки обжигают. Держалась я за это место исключительно ради опыта. Главное, чтоб редактор не уволила меня сегодня, хоть и задержка с интервью произошла не по моей вине.

– Кирюша, что за кислый вид? – покачала головой бабушка, когда я через несколько минут открыла ей дверь. – Опять не спала до утра и читала? Или проблемы в университете?

– Конечно, читала, но уснула вовремя, не переживай, бабуль, – ответила я и отправилась на кухню.

Дождавшись, когда чайник закипит, я залила заварку в чашках крутым кипятком.

– Да и с университетом всё хорошо. Большинство экзаменов автоматом получила. Нет, тут проблема с гостьей.

– Что же случилось? – бабушка уже успела вытащить нож и срезать скотч, намертво запечатавший коробку с едой. Она придирчиво рассмотрела заказанное, выбирая, чем позавтракать.

– Филиппова написала, что опоздает. Из всех моих «подопечных» она единственная, кто обладает хоть какой-то медийностью. Редактор всегда хочет, чтобы материал на сайте вышел как можно раньше. А тут задержка. И кто виноват? Я!

Бабушка резко «грохнула» лоток с салатом об стол и нарочито истерическим тоном заголосила:

– Люди добрые, что же это делается-то? Вот в моё время материал должен был отлежаться, пройти редактуру, корректуру, получить одобрение начальства. О времена, о нравы! Да ещё и какая-то пигалица берёт интервью у уважаемой артистки! – конечно же бабуля шутила.

Я не смогла сдержать улыбку. Уж больно точно бабушка передала фидбэк некоторых читательниц.

– Ба, ты же знаешь, в каком темпе мы работаем. Контент живёт не дольше пяти минут, ведь в спину ему дышит ещё десяток новостей. Про качество, – я протяжно вздохнула, – можно забыть. А помнишь, как я совсем ещё маленькая делала вырезки из журналов, собирала разные интервью и статьи?

– Да, Кирочка, ты ещё успела застать если уж не смерть, то точно кому печатных изданий. Но раз всё так плохо, то зачем ты продолжаешь упорствовать? Может, ну её, эту журналистику? – лукаво подмигнула ба.

Та-а-а-к. Похоже, начинается. Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Эта битва в нашей семье будет вечной. Наверное, она продолжится даже тогда, когда Пулитцеровская премия будет у меня в кармане. Потому я слегка приподняла бровь и патетически пробасила:

– И ты, Брут?! Бабушка, ну сколько можно? Когда вы уже запомните: Кира – не актриса, Кира – не Сара Бернар, Кира – не Офелия. Кира – журналист, – и, уже понизив тон, добавила: – Просто мне пока не везёт.

Тут уже пришёл черёд бабушки смеяться.

– Боже! Какой типаж! Браво! Браво! – Она легонько хлопнула в ладоши. – Прошу вас, продолжайте.

Нет, моя бабушка вовсе не токсичная, а такие перебранки у нас всегда проходили в шуточной форме. Она начинала, а я подхватывала, и наоборот. Полезное упражнение для развития ораторского искусства. Особенно с таким педагогом. Эх, вот бы Цицерон схлестнулся в споре с моей бабулей. Интересно, кто бы победил? Я ставлю на ба!

Между тем время шло. Хорошо бы поесть, иначе рискую появиться на работе позже Филипповой, и тогда меня уж точно уволят. Если это произойдёт, то мама от меня никогда в жизни не отстанет.

Сепарироваться и переехать я пока не могла. Благо родители были вечно заняты. Только дедушка Саша меня понимал, но и его я видела редко: после одного события он практически не покидал наш загородный домик. А как хорошо было раньше, когда мы все вместе жили на Садовой!

Я обожала нашу старую квартиру с высокими потолками, лепниной и окнами, выходящими на Николо-Богоявленский собор. Я могла часами сидеть на подоконнике и смотреть на собор и опоясывающий его канал. Но больше всего любила слушать, как звенел колокол. Порой его пение было нежным и трогательным, как ласковое прикосновение. А иногда колокол звучал грозно и могуче, словно голос самого неба.

Но вот уже восемь лет мы жили в Мурино. И если я выглядывала в окно, то видела лишь «дом-корабль». Впрочем, и жила в точно таком же. «Новые районы, дома как корабли. Хочешь жить – набивай кулаки…»

Единственное, что мне нравится в нынешнем жилище, – это метро в шаговой доступности. Выхожу из парадной, вставляю в ухо наушник, включаю аудиокнигу, иду минут десять, и вот она – станция «Девяткино». Пусть она не шла ни в какое сравнение с мозаиками «Адмиралтейской» и футуристичностью «Горьковской», но я как-то привыкла. Можно и вовсе добираться до станции на самокате, но я их не жалую.

Сегодня мне повезло – удалось присесть. Хорошо, можно закрыть глаза и отключиться от суеты вагона. Так я и ехала, наслаждаясь аудиокнигой «Тонкий расчёт» пусть уже и не модного, но такого классного Сидни Шелдона, пока не ощутила на себе взгляд. Стало некомфортно. Открыла глаза. Неподалёку стоял парень и откровенно пялился на меня. Что это с ним? Или со мной?

Я незаметно включила селфи камеру и слегка покрутила лицом. Вроде бы всё как обычно. Зубной пастой не испачкалась, и новый прыщик предательски не вскочил. Ну и ладно, пусть пялится, на маньяка не похож. Да и мне было не до того, все мысли крутились исключительно вокруг интервью.

Хотя он довольно симпатичный. Шатен, волосы слегка взъерошены, а глаза какие тёплые, карие. В них словно отражалась душа, сияющая мягким светом угасающего солнца.

И тут парень приветливо улыбнулся. Я испугалась и отвернулась. Не сказать, что мне никто и никогда не нравился, но с личной жизнью пока как-то не складывалось. От внимания противоположного пола я всегда смущалась, а порой вовсе вела себя как идиотка. Надеюсь, он выйдет раньше «Техноложки».

Так я и ехала, одним ухом вслушиваясь в текст аудиокниги, а другим – в стук колёс вагона, напоминающий сердцебиение Санкт-Петербурга. Я не могла оторвать взгляд от чёрного табло, на котором мелькали красные надписи. Будто я гостья города, а не катаюсь по этой линии практически каждый день.

Хочу ли я, чтобы парень подошёл? Не знаю. Но вот, наконец, диспетчер объявил станцию «Технологический институт». Сгорбившись, я выбежала из вагона и махнула к эскалатору, где перевела дыхание. Похоже, шатен перешёл на синюю ветку или вышел ещё раньше. Вот и чудно. С глаз долой – из сердца вон, – так я успокаивала себя, пока шепчущие ступени поднимали меня на поверхность.

Наверху ждал неприятный сюрприз. Пока я была под землёй, грозовые тучи над Петербургом затанцевали в стремительном пасодобле, словно предвестники апокалипсиса. В небе набухли капли дождя. Они окутали город тихим серебряным шелестом.

Я отошла в сторону, чтобы не мешать движению, и потянулась в сумку за зонтом. Резко ощутила удар. Не удержалась и рухнула на землю.

– Ай! – запоздало выкрикнула я больше от испуга, чем от боли.

Перед глазами промелькнул самокат. Им управлял парень, облачённый в жёлтый плащ. Всё понятно – курьер. Вот за что недолюбливаю самокатчиков: летят не глядя, а как собьют, так быстрее уезжают.

За «жёлтым» тут же устремилась какая-то тень. Я и ойкнуть не успела, как она схватила курьера за рюкзак и на полном ходу стащила с самоката. Стоп, да это же тот парень из метро! Просто Эдвард Каллен какой-то.

– Ты что, не видишь, куда летишь? – прошипел шатен.

Курьер только испуганно забормотал: слишком уж грозно выглядел мой защитник. Волосы торчали, как иголки у дикобраза, а густые брови топорщились, словно крылья двух взбешённых птиц.

– А ну-ка пошли со мной, – уже спокойнее пробасил парень и потащил бедолагу в мою сторону. – Видишь, что наделал? Девушку сбил, не остановился. Хотел по-крысиному сбежать?

– Я нечаянно, я не заметил, – чуть не плакал курьер.

– Смотреть надо по сторонам. Вызову-ка я сейчас гаишников, ты ДТП устроил.

Тут я уже не выдержала и вмешалась:

– Да ну, со мной же всё в порядке. Отпустите его.

Шатен удивлённо взглянул на меня:

– Девушка, вы так считаете? А ты счастливчик, считай, повезло. Только сначала извинись перед девушкой.

– Да, простите меня, я больше не буду!

Я кивнула и махнула рукой, мол, Бог простит. Больше беспокоилась о том, чтобы поскорее добежать до редакции и привести себя в порядок. Вымокла до нитки. Даже хорошо, что Филиппова опаздывает.

– Иди, – промурчал защитник.

Курьер быстро отскочил от нас и понёсся к брошенному самокату, который так и лежал на тротуарной плитке, залитой дождём.

А мой спаситель хитро улыбнулся, подошёл ко мне и выставил вперёд локоть.

– Цепляйтесь, барышня.

В другой ситуации я бы возмутилась, но этот бархатный бас так ласкал уши, что мне оставалось только повиноваться. И мы пошли, не открывая зонта. Зачем? Ведь и так уже оба мокрые.

– Спасибо за поддержку.

– Это мой долг, ненавижу несправедливость, – лишь пожал плечами спутник.

– А куда мы идём? – встрепенулась я. – Мне совсем в другую сторону! Видите вон тот дом? Там мой офис.

– Да? Эх, а я хотел чаю выпить, пару шоколадных пирожных в приятной компании слопать.

– Я бы с радостью угостила вас, но надо бежать на работу. Да и не люблю я сладкого.

– Жаль. Но на будущее запомните: настоящий мужчина всегда угостит девушку. Тем более это же я пригласил, – и он многозначительно добавил: – Этикет!

Надо же, этикет. Какой воспитанный. И не подумаешь даже, видок у него уж больно хулиганистый.

Остаток пути мы сетовали на нерадивых самокатчиков и велосипедистов, которые кружили вокруг нас, словно осы. Правда, больше никто никого не сбил.

У входа в офисное здание парень остановился и серьёзным тоном проговорил:

– Я намеренно не спрашиваю ваше имя и не прошу номерок. Я – фаталист. Думаю, скоро жизнь сама нас столкнёт. – И пошёл прочь, но на полпути резко обернулся: – А сладкое почему не любишь? Барышня на диете?

Ага, ясненько, перескочил с «вы» на «ты». Дистанцию сокращает. Я засмеялась и отрапортовала:

– Барышня – мясоедка. Всё, я побежала.

Хорошо, что в туалете редакции был фен. Полностью высушиться не удалось, но привести себя в более или менее приличный вид – вполне.

Конечно же, я получила нагоняй от главного редактора, но, закусив губу, сдержалась. Ничего, всё-таки эксклюзивный материал портал получает только благодаря моим стараниям. Без меня они так бы и рерайтили статьи более звёздных конкурентов. Ну знаете, выложит один крупный портал новость про свадьбу популярной певицы, и перефразированная публикация через десять минут разлетается по другими изданиям. Предложения построены бездарнее, зато уникальность повышенная.

Я спряталась в своём закутке и стала проверять материалы для интервью. А то я уже сталкивалась с саботажем. Собирать материал я обожала не меньше, чем брать сами интервью.

Больше всего я мечтала о том, чтобы человек, прочитавший мои статьи, поразился их нешаблонностью. Потому старалась подбирать интересные массовому читателю вопросы. Для этого нужно было тщательно готовиться к теме. Не плавать в ней, как иные коллеги. Да и к каждому гостю требовалось найти свой подход.

Однажды кто-то «подправил» собранные мной материалы, надеясь, что я не обращу внимания и опозорюсь. Благо, я сразу обнаружила несоответствия с тем, что узнала о госте, и предотвратила собственный провал.

Произошедшее меня тогда сильно удивило. Только после я поняла, что мой быстрый и внезапный успех не мог не вызвать жгучей зависти в нашем болотце. Просто раньше мне не доводилось сталкиваться с подставой. Но всё случается впервые.

С удовлетворением отметив, что сегодня никто не копался в моём рабочем компьютере, я взглянула на часы. Пора бы Филипповой уже появиться, два часа пролетели.

Явилась гостья только спустя пятнадцать минут. Хотя в её случае это почти королевская пунктуальность.

Филиппова была дамой своеобразной. Известность пришла к ней в двадцать пять лет после роли Медеи. Её Филиппова сыграла случайно, в качестве замены основной исполнительницы, которая попала в больницу.

Это произошло на гастролях, на театральном фестивале в Москве. Положение было безвыходное, и Филиппову выпустили, что называется, с горя. Но она блистала, а после её игру отметили критики.

Теперь же Филиппова считалась одной из самых сильных театральных актрис. Её приглашали и в кино. Только вот за последний год артистка снялась в нескольких провальных сериалах, рейтинг упал. К тому же Филиппова славилась нелёгким характером , жёстким и скандальным. Да и нашего брата журналиста она ненавидела.

Вот и сейчас актриса смерила меня убивающим взглядом и мягко опустилась на кресло, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Закрытая поза. Разговорить гостью будет сложно, но и я не так проста.

– Регина, наши читатели интересуются, с какими режиссёрами или актёрами вы мечтаете поработать в будущем? – задала я более чем стандартный вопрос для разогрева.

– Знаете, в наших пенатах сложно найти партнёров и режиссёров моего уровня, – невозмутимо фыркнула актриса. – Сплошные непрофессионалы и те, кого приглашают сниматься по блату. Непо-бейбис.

– Вы намекаете на кого-то конкретного? – забросила я удочку.

Регина звонко рассмеялась и махнула рукой.

– До чего глупый вопрос. Знаете, в кино не так сложно отыграть классную роль. Выучиваешь один-два приёмчика и шпаришь. А если ещё и оператор твой друг, то всё, считай, «Золотой орёл» твой. Взять ту же Капустину. До чего же дерево.

Филиппова вновь залилась смехом, слегка покачнувшись. Со стороны казалось, что звезда подшофе, но это была лишь игра.

До чего хороша, чертовка. Настоящая Эсмеральда или Мерседес Эррера. Темноглазая, смоляные волосы собраны в замысловатый пучок. А какая же у неё чистая и смуглая кожа! Я тут же вспомнила про свою, бледную и покрытую веснушками, словно перепелиное яйцо.

Разогрев прошёл хорошо, и наконец началось интервью, которое с каждым вопросом всё больше напоминало поединок. Сначала темы были стандартные, но затем стала спрашивать о том, о чём она явно не ожидала.

– Регина, недавно на стримингах вышел сериал «Сердечные координаты». Зрители и критики единодушно оценили мелодраму в ноль целых пять десятых звёзд. Это провал? – милым тоном прощебетала я.

Филиппова насупилась, слегка раздула ноздри и сурово процедила:

– Я не рабыня, а зрители и критики для меня не авторитет. И отказываюсь танцевать под их дудку. Я снимаюсь в проектах для думающего зрителя!

Отлично, хоть сейчас выноси цитату в заголовок. Я продолжила повышать градус:

– Приятно слышать, как творец отстаивает своё творчество. Но рейтинги предыдущих проектов «Луна в сердце» и «Эхо ветра» также не радуют. Не связано ли это с вашим расставанием с продюсером Марком Голубевым? После этого вас больше не зовут в потенциально успешные сериалы?

– После нашего расставания я подверглась буллингу, а некоторые и вовсе объявили мне бойкот! – рассвирепела артистка.

– Не является ли зачинщиком бойкота ваша бывшая подруга Дарья Румянцева, которая по совместительству стала новой супругой Голубева?

– Да, именно Румянцева! Пусть читатели знают, что их любимица сорвала мою свадьбу и подло увела жениха!

– Но хочу заметить, что до этого вы сами увели Голубева из семьи, – прищурилась я.

Филиппова манерно заломила руки и нервно вздохнула:

– Вы не понимаете, это другое.

– Регина, а вы хороший человек? – вдруг огорошила я актрису «контрольным» вопросом.

– Что? Сплетни прочли обо мне в Интернете? Мало ли какие гадости там о людях пишут!

– Я ничего такого не имела в виду! Я лишь спросила. Значит, вы не можете ответить на мой вопрос?

– Да что ты себе позволяешь? – закричала звезда и со злобой швырнула в меня стакан с водой.

Регина промахнулась, и я лишь услышала «дзынь!» за спиной, но несколько капель до меня всё-таки долетели. Ну вот, второй раз за день меня обливают. Не везёт.

– Не зря меня предупреждали, что с гениальными актрисами общаться всегда непросто. Вот и мне сегодня было непросто, – спокойно сказала я, завершая интервью.

Регина подскочила со стула и резко подбежала к двери. Постояла в проёме, воровато крутя головой, а потом захлопнула дверь и вернулась ко мне.

Вот, база для материала вроде бы готова, но на меня навалилась такая усталость. И на что я только трачу свою жизнь?

– Ну ты даёшь, просто наизнанку вывернула меня. Молодец, Кирюшка! – прошептала Филиппова. – Прости за стакан, но мне стало вдруг так обидно. Зато по Голубеву и Румянцевой я лихо проехалась, правда? Да и твои коллеги в шоке сидят. Завидуют, поди, такому материалу.

– Что есть, то есть, – кисло отозвалась я.

– А что, «Сердечные координаты» и правда лажа?

– Региночка, я сама не смотрела. Поверишь, даже трейлер не успела.

– Поверю. Ну всё, я побежала, Бельчонок. Бабуле передавай привет. – Регина приобняла меня, окутав вишнёвым облаком духов. Вкусно!

Филиппова была одной из первых и самых любимых учениц бабушки, как и Румянцева. Обе были вхожи в наш дом: бабушка всегда привечала самых талантливых. Из-за цвета волос девушки прозвали меня Бельчонком. Надо же, Регина до сих пор помнит эту кличку. И вот как судьба сложилась – лучшие подруги теперь враги. Хорошо, мне с Таней делить нечего.

Собственно, хорошее интервью получилось, точно привлечёт много читателей. Ведь речь идёт не о приближающемся к Земле астероиде, а о скандалах и интригах, которые так любила публика. Но когда же я смогу писать про расследования? Боюсь, что никогда, ведь я – неудачница. А у Филипповой всё образуется, в неё я верю.

Теперь надо бы обработать материал. В моём распоряжении техника ужасно примитивная для современного журналиста – блокнот и диктофон на смартфоне. Практически все перешли на подкасты, но я работаю на более взрослую аудиторию, который привычен текстовый формат.

Когда я устроилась в редакцию, никто не знал, кто мои родители и тем более бабушка. Мало ли по стране бегает Жуковых Кир Вячеславовных? Но пару месяцев назад я опаздывала на работу, и папа вызвался меня подкинуть. Тут-то редактор меня и спалила.

В её голову пришла светлая мысль: пора перестать паразитировать на чужом контенте и начать создавать свой. Руководство отнеслось к предложению прохладно, ведь новостной сайт уже имел хорошую посещаемость и рекламодателей, но редактор настояла. Вообще, она неплохая дама, хоть и бывает иногда резка и очень держится за своё место. Кто-то говорил, что она воспитывает в одиночку троих детей.

Так о чём это я? Ах да. С тех пор я отвечаю за интервью. И первое взяла, конечно же, у папы. И понеслось. Но теперь я не знаю, как мне дальше быть. Одно дело – знакомые родителей, но ведь они не бесконечные.

– Кир Жукичев, – влетел в мою келью коллега Женя, – спасай!

– Что случилось, Женечка?

– Займи пару соток, плиз.

Я пожала плечами и молча перевела деньги на счёт Женьки. Не сказать, что я шикую, но помочь коллеге, а по совместительству одногруппнику – святое дело. Тем более он опять слетел со стипендии. И всё равно всегда всё возвращает. Прямо Ланнистер, даже немного похож на Джейме.

– Наш человек! – обрадовался коллега. – А как там моя любимая Танечка поживает?

Бедняга. Увидел как-то мою фотку в соцсетях с Танюшей и влюбился, всё требует познакомить. Романтик.

– Звала сегодня в гости. У неё мини-вписка в честь окончания первого курса намечается.

– Кир, а Кир, возьми меня с собой?

– Я ещё сама не решила, пойду ли я. Видишь, что Филиппова устроила? – решила я сменить тему и указала на осколки.

– Блин, жёстко она, – почесал затылок парень.

– Вот-вот, сам понимаешь, настроение не очень. Ещё неизвестно, как Владлена Юрьевна оценит материал. Не слишком ли он «жёлтый» даже для нас?

– Да, дела-а-а. Ладно, пойду я. А ты, если соберёшься к Танечке, маякни, окей?

– Окей!

Через пару часов я сдала интервью редактору. Владлена Юрьевна, конечно, нашла к чему придраться, но в целом осталась довольна. Вскоре материал выложат на сайт, и рейтинги взорвутся. Представляю, сколько тысяч человек его прочтёт. Но я ощущала себя выжатым лимоном. Даже нет, скорее лимонным смузи. И сколько мне ещё терпеть подобное? Год, два? И ради чего? «Ради опыта, опыта. Заруби это на своём курносом носике. А ещё вспомни, как клали болт на твоё резюме в других редакциях», – напомнил мне внутренний голос.

Напоследок Владлена Юрьевна уточнила одну деталь:

– Кира, а твоя бабушка не хочет дать нам интервью?

– Эм, но она сейчас не снимается, как-то повода нет.

– Её помнят фанатки. Я сама недавно побывала на её спектакле, и, согласись, это большая удача – попасть на антрепризу, где играет сама Покровская. Сколько же цветов ей подарили на поклоне!

– Бабушка такие моменты ненавидит. Партнёры стоят с пустыми руками, а она словно клумба, – хихикнула я.

– Верно, но это проявление зрительской любви, – Владлена Юрьевна постучала абрикосовыми ноготками по столешнице, – а вот ты молода и затмеваешь всех в редакции. Все сливки тебе. Народ недоволен.

– Я понимаю, но…

– Но хотелось бы, чтоб ты взяла интервью у Покровской. Подтверди свой статус лучшей. Подумай над этим, Кира. Иначе, ну сама понимаешь…

– Хорошо, я постараюсь.

– Да, и хотелось бы, чтоб ты коснулась одной темы, – взбодрилась редактор так, словно вопрос с интервью уже был решён. – Читателям очень интересно, почему твой брат больше не играет. Снялся ещё малышом в «Семейном пазле», а потом раз – и пропал. Что у вас случилось, Кира?

Мне резко стало нехорошо. Лицо покраснело от гнева, а всё вокруг смазалось, словно картина в тумане, детали которой невозможно различить. В горле пересохло, но я выдавила заготовленную легенду:

– Никита давно учится за границей. Он получил грант как талантливый ребёнок. Помимо актёрства, Никита интересовался и математикой. В дедушку пошёл.

– Хм, интересно. Не знала, но всё же подготовь, Кирочка, интервью. Подготовь. Можешь идти.

Я пулей выскочила за дверь. Спросить про Никиту? Ага, разбежалась. Земля перестанет вертеться и Солнце упадёт на неё, если я не задам этот вопрос. Не разбирая пути я летела в комнату отдыха, словно ветер, набирающий силу в разгар бури. Если сейчас не выпью чаю, то взорвусь. Мамуля, ну почему ты у меня такая строгая и упрямая? Я ведь такая же упёртая, как и ты. Всё стараюсь доказать тебе свою правоту, вот и терплю всяких токсиков.

В комнате отдыха, в нашем оазисе спокойствия, уже расположились несколько коллег. Женька тоже был там и приветственно махнул мне рукой. Другой коллега, с которым мы не так часто общались, при виде меня нажал на кнопку старенького чайника.

– Что, досталось тебе, Кирюха? – участливо спросил Женька.

Я лишь обессиленно бухнулась в кресло. Дождь за окном так и лил, поэтому в комнате стоял полумрак. Свечение исходило только от экрана телевизора, на котором мелькала реклама. Наконец, ролик про йогурт сменила яркая заставка ток-шоу. Я заметила, что всё внимание коллег резко устремилось на экран.

– Чего это они? – поинтересовалась я у Женьки, когда он поставил передо мной чай.

– О, ты такое пропустила!.. Помнишь Каа из Маугли?

– Бандер-логи, хорошо ли вам видно? – зловеще прошипела я.

Лиза Колосова оторвалась от просмотра и, скривившись, взвизгнула:

– Ребята, нельзя ли потише?

Я взглянула на экран, с которого вещало смазливое лицо ведущего – Льва Фирсова. Вообще он профессионал своего дела и однажды даже проводил для нас мастер-класс в универе. Но его ток-шоу «Концентрат Реальности» я терпеть не могла: вроде и социалка, но темы до ужаса желтушные. То «сбитые лётчики» шоу-бизнеса и их выходки, то тесты ДНК на одно село. Фу, гадость. Тухло.

– В эфире продолжение ток-шоу «Концентрат Реальности». Напоминаю, что название сегодняшнего выпуска: «Сверхчувственная интуиция: Путь Элен Мэджик»!

Я напряглась. Ничего хорошего программа не обещала. Внутри уже зарождалось желание взять и разбить телик.

Камера отъехала назад, и я увидела на экране красивое лицо и глаза: один голубой, другой зелёный. Не может быть. Не может же? Или может? Нет, это она: те же глазки, шикарные светлые волосы, белое платье. Только крой и ткань подороже, да и колечко на пальце – оригинальный «гвоздик». Интересно-интересно, что же за путь она прошла?

– Элен, скажите, когда у вас появился магический дар? – подхалимски улыбаясь, начал диалог Лев.

– Высшие силы избрали меня ещё до рождения. Я лишь проводник между ними и людьми. Моё призвание – помочь всем и каждому.

– Как вы помогаете людям?

– Просто вскрываю их души и удаляю из них всё плохое. А взамен дарю хорошее. Для этого мне не нужны ни карты, ни волшебные палочки, ни метлы. Только моя энергетика и благие намерения.

– И помочь можно каждому? Даже неизлечимо больному?

– Да, были и такие случаи в моей практике.

Я задохнулась от наглости шарлатанки и завопила:

– Сволочь!

Все непонимающе оглянулись на меня, даже Владлена Юрьевна. Я и не заметила, как она подошла.

– Жукова, с тобой всё нормально? – поинтересовалась редактор.

– Да, простите.

– Это у неё башню снесло от успехов, – хихикнула Лиза.

– А ты не завидуй, Колосова, – пришёл на помощь Женя.

Лиза лишь закатила глаза. Мы все замолчали и продолжили наблюдать за происходящим на экране.

В студии же продолжился елейный диалог.

– Элен, а кто они – эти Высшие силы? Боги какие-то или? – многозначительно поднял бровь Лев.

– Да, я работаю с целым пантеоном богов. Но мой главный покровитель – Снежная Матерь. Можно сказать, что я её аватар на земле. Часто езжу в Заполярье, чтобы получить благословение и зарядиться божественной энергетикой.

– Снежная Матерь? Никогда не слышал. Можете рассказать поподробнее?

– Не хотелось бы, чтоб тайны мироздания узнали праздно интересующиеся, но я вижу ваш искренний интерес. Расскажу вам немного, насколько позволят Высшие силы, – милостиво улыбнулась блондинка. – Снежная Мать – великое существо из сакральных текстов, обитающее в снежных краях на Севере. Она обладает магической силой холода, способной замораживать врагов дыханием. Сияющие белые крылья богини напоминают заснеженные вершины гор, а её небесная красота обманчива, как ледяная глазница. К своим последователям Снежная Матерь милостива в той же степени, насколько безжалостна к врагам. Её мудрость и благословения велики, но искушения её тёмных сторон коварны, как зимние бури.

«Вау, раньше мы под псевдославянскую ведунью косили, а теперь переобулись в северную богиню», – злобно отметила я.

– А если стать последователем Снежной Матери, то на какие блага можно рассчитывать?

– Лев, вы уже торгуетесь, а это говорит о том, что материальное для вас важнее духовного. Снежная Мать принимает в свои объятья лишь тех, кто безоглядно верит. Сейчас я покажу вам такого человека! Мариша, заходи.

Заиграла торжественная музыка, и в студию вошла красавица. Её тело словно соткали из самого эфира. Стройняшка тоже была одета в светлое платье.

– Марина, расскажите свою историю, – попросил Фирсов.

– Как вы поняли, меня зовут Марина. Всего два года назад я весила сто пятьдесят килограмм.

По залу раздались недоумённые возгласы. На экране появились фотографии Марины: на одной она стояла в прежнем весе, а на второй позировала уже в нынешней форме. Контраст был поразительным.

– Так я и жила скучной, серой жизнью, болела, пока судьба не подарила мне встречу с Элен.

– И что же произошло потом?

– Мы отправились к месту силы, где Снежная Мать благословила Марину, – улыбнулась Элен. – Понимаете, современный человек – раб чревоугодия. А Снежная Мать гневается, когда вместо служения ей человек только ест и ест, забивая каналы для благодати. Оттуда и лишний вес, и проблемы с гормонами, и болезни.

– Благодаря Элен я почувствовала внутреннюю силу и обрела равновесие в своей жизни. А ещё встретила мужчину своей мечты, – вторила Марина, сверкая счастьем в глазах.

– Хочу заметить, что мы с Мариночкой стали лучшими подругами. Впрочем, я дружу со многими страждущими, что обратились ко мне. Более того, мы сейчас строим коттеджный городок, чтобы жить большой и дружной семьёй.

Вновь сменился план. Показывали сюжет: красивые и стройные женщины в светлых платьях на светском приёме. Их окружали мужчины и детишки, также одетые в белое. По периметру зала были расставлены столы, ломящиеся от количества изящных закусок, и много-много белых цветов, в основном орхидей. Японский траур как есть.

На сцене выступала популярная певица – Электрическая Феникс. Стоит ли говорить, какого цвета был её наряд? Видимо, предполагалось, что вся эта красота должна вызвать восторг, но мне всё происходящее показалось криповой хтонью. Того и гляди столы в один миг покроются тёмной плесенью, а орхидеи увянут, обратившись в пыль. Свита же Элен медленно обернётся, раскрыв зияющие чёрные пустоты вместо лиц. Такие у меня возникли ассоциации.

За остальной частью передачи я уже не следила, больше наблюдая за изменениями в поведении коллег. Перерыв проходил без привычной суеты и разговоров – все молчали. И самое главное – никто не жевал. Хотя в нашей редакции все сладкоежки, круассаны и печенье из соседней кондитерской стояли нетронутыми.

– Давно такой наглой «джинсы» не наблюдала. Реклама мошенницы в детское время! – фыркнула я, когда выпуск завершился.

– Ну да, ну да. Элен помогла стольким людям, и лишь наша Жукова опять недовольна, – пошла в атаку Колосова.

– Лиза, ну ты же опытный журналист, с образованием, разве не видишь, что это постанова? А если бы Мэджик из тебя… сущность в виде гномика начала изгонять? – пришёл на выручку Женя, характерно крутя кистями.

Старый мем здорово разрядил обстановку и словно снял чары Элен. Все рассмеялись, даже Владлена Юрьевна улыбнулась. Лишь Лиза надулась. Понять её можно. В отличие от нас, она уже несколько лет работала в редакции, хоть и давно окончила универ, но дальше рерайта не шагнула.

– Что, Жукова, а слабо тебе доказать, что Элен мошенница? Проведёшь журналистское расследование, кнопка? – злобно осведомилась Колосова.

– Отлично, пошли оскорбления, переход на личности, лукизм за маленький рост.

Не знаю, чем бы закончилась наша перепалка, но нас прервала редактор.

– Коллеги, перерыв закончился. Не пора ли поработать? Кира, зайдите ко мне.

Поймав два взгляда, один, ревнивый, от Лизы, а другой, сочувствующий, от Евгения, я медленно поплелась за редактором. Что будет-то? Наверное, зря я с Лизой в перепалку вступила.

Заперев дверь, Владлена Юрьевна кивнула на стул:

– Присядь.

Пришлось подчиниться.

– Кира. Я наблюдала за тобой весь эфир. У тебя есть информация про Элен? Компромат?

– Да, пока не так много, но…

– Ещё пару месяцев назад я бы и не стала делать такое предложение. Но, как видишь, ветка, на которой сидят эзотерики и прочие инфоконтентмейкеры, здорово шатается. Многие не удержались. Упали. Да и тру-крайм сейчас самый популярный формат.

Я затаила дыхание.

– Так вот, Кира, не пора ли тебе попробовать провести первое журналистское расследование? Я не предлагаю ловить маньяков – оставим это дело профессионалам. Но осветить экономические схемы и откаты тебе же по силам?

– Это моя мечта! – я чуть не упала со стула.

– Значит, я в тебе не ошиблась, девочка. Но при одном условии-и-и… – протянула Владлена Юрьевна.

– Взять интервью у бабушки?

– Верно. Всё, даю тебе карт-бланш. Иди, Кира. Только не сильно распространяйся. Сожрут.

Вот и свершилось. А я уже думала, что мне не место в журналистике. Это дело можно и отметить. Танечка звала на вечеринку? Почему бы и нет? И Женьку прихвачу, пусть не грустит. Тут же отправила ему и Тане по сообщению.

Остаток дня я провела за рутиной. Вечером ко мне влетел окрылённый Женька. Я шёпотом пересказала ему предложение Владлены Юрьевны. Он точно не позавидует и не сдаст. Женька, прижав ладони к сердцу, дурашливо пафосным тоном выдал:

– Улыбайся, Керуак! Дерзай и помни: как звёзды следуют за светилом ночного неба, так и вера в себя освещает путь тем, кто осмеливается смотреть дальше горизонта. Да поможет тебе мандрагора!

Я так и обалдела, лишь стояла и хлопала глазами. Спустя пару секунд заторможенно пробормотала:

– Ну Женька, ну могёшь!

– Очень пафосно вышло?

– Просто десять из десяти. Стоп, как ты меня назвал? Керуак? Неужели наш фэнтезист таки дошёл до «Бродяг Дхармы»? И года не прошло. Или когда я тебе советовала прочитать эту книгу? Пора бы уже и Томпсона прочесть. Мне кажется, из тебя бы вышел классный гонзо.

– А, это который «…у нас было…»?

– Он, Жека, он. Но повторять запрещаю. А вот стилистику изучи.

Таня жила на «Балтийской», поэтому нам предстояло проехать всего одну станцию в метро. Пока мы спускались на эскалаторе, я заметила, что из кармашка моей сумки торчит записка. Я развернула её и прочла: «Остерегайся, Кира, тебе грозит опасность…»

Похоже, игра начинается! Как там Женя сказал? Поможет тебе мандрагора? Вот и верно, только от неё помощи и жди.

Глава 2 Часть 1

– А ты предупредила Танечку? Что меня с собой берёшь? – сконфуженно пробормотал Женя.

Ну и ну, что любовь с молодыми людьми делает. Каких-то пятнадцать минут назад мой друг вёл себя как боевой гусар и всё норовил купить цветов Тане. А сейчас испуганно жался к деревянной панели лифта и робко хлопал невероятно огромными глазищами.

– Не трясись, Женька. Я предупреждала, что у Тани есть парень. Потому на роман века не надейся, а вечер в приятной компании получишь.

– Как цинично, что, у меня кампаний этих не хватает? Ничего ты, стальная Кира, не понимаешь в любви.

– Куда уж нам… – кисло скривилась я.

Наконец, лифт поднялся до нужного этажа, и мы медленно двинулись по узкому коридору. Невысокие потолки и унылые стены создавали ощущение заточения, казалось, само пространство стремилось раздавить нас. Шаги звучали глухо и отдавались в эхе.

– Может, такая боевая подруга мне и необходима? – теоретизировал Женя. – Решено, если до тридцати лет не женюсь, то сделаю тебе предложение!

– Сильное заявление. Просто гринфлаг. Так может, ну её, эту вписку? Побежали скорее документы подавать, успеем, – я фальшиво интимно приобняла Женю за богатырские плечи.

В такой довольно интересной позе нас и застала Танюша, которая вышла открыть дверь тамбура. Чёрт, теперь будет думать, Женя мой масик. Я оторвалась от парня и кинулась к подруге.

– Привет! А вот и мы, Таня, познакомься – это Женя. Мой одногруппник и, что главное, коллега. Без него я бы умерла в нашем сказочном серпентарии.

– Здравствуй, – нежно улыбнулась она Жене, а тот ещё больше стушевался и пробасил что-то невнятное.

В квартире уже вовсю гремела танцевальная музыка и пахло чем-то вкусненьким, я только сглотнула слюну. Конечно, ведь нормально не пообедала из-за явления Элен на экране. Но прежде стоило поздороваться с другими ребятами. С кем-то Таня меня знакомила, кому-то кивала сама и всё время гадала: кто из этих ребят Игорь? А Женька уже успел выбежать на балкон к курящими парням. Дым зависал в воздухе, собираясь в плотное облако, которое медленно расплывалось, словно вуаль. Дверь была закрыта, но горький запах проникал через щели в кухню. Видно было через стекло, как Женя что-то рассказывает им и активно жестикулирует. Ха, с представителями своего пола товарищ быстрее находит общий язык, чем с красивыми девушками.

Хотя я сама такая же. Утром хотел со мной познакомиться симпатичный парень, а я что? Сжалась-пережалась, и зачем ему синий чулок? И ни телефон не попросил, ни мессенджер. «Я фаталист», – красиво отбрил. В городе больше семи миллионов человек, вряд ли мы встретимся ещё раз.

Лирические мысли отвлекло сильное урчание в животе. Как там говорят? Любовь приходит и уходит, а кушать охота всегда! Ужасное слово «кушать», но именно этого отчаянно и хотелось, если не сказать грубее.

Я змеёй проскользнула к столу. За что горячо люблю юристов, пусть и будущих, так это за практичность: на праздничном столе еда была сервирована в одноразовую посуду. Думаю, ничего откровенно криминального не случится, если я украду бутерброд с колбасой и огурцом. Положив еду на ладошку, я плюхнулась на мягкий диван, где сидели две знакомые девушки – Лера и Ника. Не успела я и рта открыть, как к нам подлетела Танюша.

– Ешь? А кавалер твой курит с ребятами! – защебетала она.

– Не кавалер он мне. А коллега и одногруппник!

Ника заметно оживилась и тоже вклинилась в разговор:

– Это тот довольно высокий блондин?

– Угу, в чёрном ботинке, – брякнула я и осеклась. Сомнительно, что кто-то, кроме меня, смотрел этот ретрофильм.

Но на удивление девчонки поняли отсылку и дружно захихикали.

– Танюша, а где Игорь? Когда ты уже нас познакомишь? – поинтересовалась Лера.

– Вот да. Таня с ним встречается несколько месяцев, но даже мне его не показала, а мы дружим с первого класса, – я грозно подняла бледный указательный палец вверх.

Таня порозовела, и бездонный взгляд её стал мечтательным. Какая же всё-таки она хорошенькая! Особенно синие глаза, которые здорово подчеркнуло платье в тон, изящно расшитое белыми цветами, создававшими воздушный контраст. Лёгкий шёлк мягко обволакивал, подчёркивая хрупкую фигуру.

– Он ещё не приехал, девочки, немного задерживается. Написал, что мама дала какое-то особое поручение.

– Мама? Постой, ты неоднократно говорила, ему двадцать пять лет, маман должна прекрасно понимать, что у сына есть личная жизнь! – возмутилась Ника.

– Танька, смотри, как бы он не оказался маменькиной корзиночкой, – фыркнула Лера и скрестила руки на груди.

Мне стало немного жалко подружку, и я решила её морально поддержать.

– Да ладно вам, девы, сразу на человека ярлыки вешать. Мы даже за стол не сели. Уверена, с минуты на минуту он придёт и буквально завалит нашу прекрасную даму цветами. А если опоздает, то сам виноват, и Женька отобьёт Таню.

– Нет, спасибо. Я Игоря люблю. А раз Женя не парень Киры, то, дамы, может, вам пригодится? – звонко хихикнула подружка.

Лера заинтересовано поиграла соболиными бровями, а Ника отрицательно покачала головой:

– Мне другой приглянулся, тот шатен.

– А-а-а, москвич, которого Савельев привёл. Брутальный, на героев… эмм, – Таня щёлкнула пальцами, – профессиональный филолог, помогите юристам.

– Ну, ты загнула. Тысячи писателей создали миллионы мужественных персонажей.

– Кира, мы его книгами зачитывались в классе пятом. Опасные приключения всякие, ещё про пса, который возглавил волчью стаю.

– А-а-а, Джек Лондон?

– Точно. Так вот, этот москвич словно со страниц Джека Лондона сошёл. Кстати, твой коллега. Тоже журналист.

– Не нравится мне это причудливое сочетание, брутальный, да и со словом связанный. Его, случайно, не Мартин Иден зовут? – фыркнула я.

– Нет, Миша вроде. И он скорее вайбом похож на Генри Моргана или Дика Форреста.

– И то хлеб, – многозначительно пожала плечами я. – А где он сам?

– Вышел в спальню, по телефону разговаривает.

Квартира, в которой жила Таня, хоть и давила низкими потолками, но была трёхкомнатной, с огромной кухней, где и разместилась наша компания, так что, считай, четырёхкомнатной. Есть куда отойти и где спрятаться. Редкая серия домов, в конце восьмидесятых такие выдавали военным, к кем и относился дедушка Тани. Из окон открывался прекрасный вид на парк, что делало квартиру ещё более привлекательной. Вообще, моя подружка графских кровей, из рода аристократов, чудом избежавших политических перипетий двадцатого века – из тех самых Бестужевых! Не от главной ветви, но всё же.

Девочки продолжали что-то обсуждать, но я не сильно вслушивалась в разговор, а наслаждалась бутербродом. Понемногу и другие ребята начали собираться на кухне, не хватало лишь Игоря и таинственного московского гостя.

– Савельев, давай зови друга! – командовала Таня.

– А как же твой? – тихо шепнула Лера.

Таня лишь обречённо махнула рукой и направилась к холодильнику, открыла его и вытащила два запотевшие бутылки шампанского. Женя вызвался помогать даме, а мимо них к выходу метнулся невысокий парень, видимо, Савельев, с воинственными криками: «Миша, Миша!».

Ох, не люблю спиртное, но для компании решилась поцедить один глоточек. Мы встали в импровизированный круг, Женя протягивал стаканчики с шампанским, а Танечка на правах хозяйки начала произносить тост:

– Дорогие друзья, сердечно поздравляю нас с успешным окончанием первого года учёбы в университете! Пусть учёба продолжается успешно, а профессиональный путь будет плодотворным и интересным. Вперёд к новым высотам и достижениям! Ваша староста – Таня Бестужева!

– Per aspera ad astra! – прозвучал у меня за спиной знакомый бас.

Я медленно обернулась, считая, что мне это почудилось. И тут же от острого испуга осушила свой стакан, холодная жидкость тут же сковала горло как ледяная цепь. На пороге кухни стоял мой утренний спаситель, а бок о бок с ним Савельев. Смотрелись они рядом забавно: натурально – боевой слон и моська.

– Поскольку здесь есть новоприбывшие, то вот мой старинный друг из столицы: любите, жалуйте и горячо приветствуйте – Миша Балашов.

Парень шутливо раскланялся и принял из рук Жени стаканчик. Они также пожали друг другу руки, а вот меня Миша даже взглядом не удостоил. Не узнал или специально игнорирует?

– Раз уж все в сборе, люди, давайте уже присядем к столу. Иначе остынет, – хлопнула в ладоши хозяйка вечера. – Сначала сытно поедим, а потом уже «культурная программа».

Всего нас было двенадцать человек: восемь одногруппников с Таней и нас пришлых трое. Слева от меня оказался Женя, а справа Таня. Конечно, друг хотел быть поближе к объекту любовной страсти, но Бестужева «зарезервировала» стул рядом с собой для всё ещё не пришедшего Игоря. Напротив меня оказался Балашов, которого окружили Ника и Лера.

– Приходить тринадцатым на застолье – плохая примета, – пробурчал на ухо Жека.

– Чего? – не поняла я.

– Вспомни, что говорила профессор Трелони: когда её приглашали тринадцатой за стол, она отказалась. А вот Дамблдор – нет, и что с ним стало? – зловеще потёр руки товарищ.

– Устинов, ты в своём уме?

Таня обернулась к нам:

– Что обсуждаете?

– Белую магию, – нашёлся что ответить Женя.

Ника кокетливо повела плечиком и, смотря прямо в глаза Михаилу, призывно протянула:

– Магию, говорите? А кто в неё верит? Вот мне кажется, что Миша – колдун.

– А я нет. К магическому мышлению склонны лишь необразованные простофили, которые верят ещё в конспирологию, теории заговора и теневое правительство. Того и глядишь, шапочку из фольги начнут носить, – меня круто заносило.

За столом начали обсуждать паранормальщину, а я умирала от кринжа. Меня мутило, и вновь махом осушила ещё один бокал.

– Воу-воу, Жукова, полегче! Что с тобой сегодня? Обычно ты и капли алкоголя выпить не можешь, а сейчас хлещешь? – шутливо заметила подруга.

– Забей, потом расскажу, – и я демонстративно трижды дёрнула себя за мочку уха.

Таня понимающе кивнула: такой сигнал мы выработали классе в третьем, он означал: «у меня животрепещущие проблемы». Я видела, что Бестужева, несмотря на внешнее спокойствие, нервничает. Переживает, что Игоря нет? Ох, не нравится мне он. И Миша этот тоже бесит. Непроходимый дурак! Фу-ты ну-ты, как завернул на латыни «через тернии к звёздам», подумаешь! Правда, парни, знающие латынь, всегда были моими крашами.

Я тоже знаю хорошую и крылатую фразу, только на другом языке. Как говорит моя бабушка: «киш мири ин тухес унд зай гезунд!». Как тебе такое, Михаил Балашов?

В голове же начинал распускаться дурманящий цветок хмеля, и, чтоб окончательно не окосеть, я энергично принялась за еду. На столе были разнообразные блюда: сочные мясные рулеты, ароматный пирог с картошкой и грибами, свежие овощи с домашним соусом, нежное протеиновое суфле с ароматом молочного шоколада. Лежали и фрукты. Гости с удовольствием наслаждались вкусными угощениями и приятной беседой, создавая тёплую и радостную атмосферу праздника.

Когда все утолили голод, Савельев поднялся и открыл ящик кухонного гарнитура, покопался и вытащил фольгу.

– Эй, что ты там делаешь? – крикнула хозяйка.

– Терпение, мадемуазель, терпение, – интригующе сказал парень, отрывая алюминиевый лист от рулона.

Через секунду он водрузил импровизированную шапочку, величаво вскинул голову и сложил руки в районе диафрагмы.

– Горделивая поза больного шизофренией с бредовыми идеями величия, – отчеканил парень. – Кирочка, как тебе моё преображение?

– Эйблизмом тянет, – скривилась я.

– Какие все нежные, – обиделся шутник.

Таня встала из-за стола и решительно сорвала «головной убор».

– Что-то мы засиделись, так, Женя, да? Возьми шампанское, и давайте пойдём в гостиную.

Мне хотелось тайно сбежать, и если бы не Женька, то уже улизнула б под шумок. Но бросать друга в незнакомой для него компании некрасиво, да и увидеть, наконец, таинственного Игоря тоже было чрезвычайно интересно. А вот лицезреть зарождающийся лямур между Мишей и Никой – нет.

Часть ребят вновь убежали на балкон, мы с Женей поплелись за Таней, как свита подле червонной королевы. Пока друзья расставляли новые стаканчики на журнальный столик и наполняли их напитками, приглушили свет, я села на диван и закрыла глаза. Лёгкое помутнение начинало угасать, зато расцветал гнетущий стыд. Ну и зачем нахамила Нике? Она же не виновата, что понравилась Мише.

Зазвучала музыка, наверняка включил Устинов, ведь играл его любимый трек. Внезапно, что-то упало мне на колени.

– А-а-а! – взвизгнула и опустила глаза вниз.

На моих коленях вольготно расположился Савельев, вернее, его голова, тело же он вытянул на диване.

– Чего грустим?

– Встань! – я истерически замахала руками.

– Милая Кира, ну ты чего? Извиниться просто хотел!

Краем глаза я заметила, что побагровевший Женя оторвался от компании Бестужевой и опасно надвигался в нашу сторону. Подошли и другие ребята с девочками.

– Сань, кажется, девушка тебе определённо сказала, чтоб ты встал, – услышала я голос Миши.

– Сейчас я его подниму, – это уже рычал Жека.

– Не стоит, Евген, он сам уйдёт, – примирительно, но жёстко произнёс Балашов.

Савельев и правда подскочил и стыдливо пробубнил:

– Кира, сорри, хотел просто тебя развеселить.

– Ладно уж.

Зато внезапно рассвирепела Таня: она будто быстролётная молния подскочила к несчастному Сане и сильно толкнула его.

– Что ты себе позволяешь? Савельев, от тебя, как всегда, одни проблемы!

– Тань, ты чего? – удивилась я. – Он же извинился.

– Кира, с ним всегда такое! Не представляешь, сколько раз его отмазывала в универе. Он и здесь накосячить успел. Значит так, Саша, иди в ванную и умойся! Охладись!

Ей и самой не мешало остыть. Что это на Бестужеву нашло? Хотя, понятно, Игорь, опять он.

Между тем всем было неловко, и лица как-то погрустнели. Противно заедающая мелодия из динамиков ещё сильнее портила всем настроение. Из беспросыпного сна наяву всех выдернул Миша.

– Что-то мы загрустили, пора и подвигаться, – он подошёл к колонке и скомандовал, – Арина, включи «Сплин» «Романс».

Ничего себе, какая старая песня, давно не слышала. Но радость от красивых переборов серебряных струн тут же потушила грусть. Понятно, он хочет потанцевать с Никой, вон как расцвела и улыбается. Может, Женьку пригласить, чтоб не киснуть на диване? Нет, пусть попробует Бестужеву вытащить. Но Таня плюхнулась со мной рядом и уткнулась в телефон. Жаль.

– Кира, могу тебя пригласить? – Миша навис надо мной и протянул руку.

Была не была! Я покорно взлетела, и он повёл меня подальше от колонки, где уже топтались несколько пар. И тут мне словно что-то обожгло спину. Слегка обернулась и увидела злой взгляд Ники. Заметила, что Устинов настойчиво приглашает Леру. Молодчина, так держать!

– Думаю, Ника хотела, чтоб ты её пригласил, – тихонько сказала я.

– Почему? – удивился он.

– Да так…

Танцевать с ним было приятно и вместе с тем страшно. Порой казалось, что через меня проходит электрический ток, а сердце так быстро билось. Хоть бы он не услышал!

– Люблю «Сплин».

– Знаю, – улыбнулся Миша.

– В смысле?!

– Сейчас окончится песня, мы с тобой отойдём, и всё расскажу.

Его слова меня напугали, но вместе с тем так не хотелось, чтоб музыка, а с ней и танец завершались. Вот бы так вечно танцевать с Мишей, ощущать тепло его кожи, вдыхать терпковатый парфюм с щекочущими нотками цитрусов. «Три минуты назад ты его видеть не могла» – ехидно напомнил внутренний голос. Но я уже плыла.