Все еще будет бесплатное чтение

Глава 1

Дублин

Последние дни лета были холодными и дождливыми. Осень властно вступала в права, не дожидаясь календарной даты, но Стасю это совсем не огорчало. Она не любила август и радовалась, что он уже заканчивается. Пять лет назад в августе умерла ее мать, а три года спустя, в тот же день погиб отец. Однако, не только не проходившая скорбь терзала душу, девушку мучила и тоска по мужу.

После его ухода минуло полгода, и многие обиды уже забылись. Прокручивая в памяти моменты семейной жизни, Стася находила в ней немало хорошего и веселого, вспоминая, как Стивен любил осыпать ее подарками и с какой гордостью всегда представлял жену знакомым на светских приемах, куда их часто и охотно приглашали.

А еще она пыталась спокойно, без обвинений мужа, разобраться в их интимных отношениях. И главными советчиками для нее стали романы Кристианы, «случайно» попадавшиеся на глаза. В них были настолько ярко описаны эротические сцены, что сначала девушка смущенно краснела и откладывала книгу в сторону. А затем вновь раскрывала ее и перечитывала откровенные моменты по несколько раз, сравнивая с тем, что происходило у них с мужем, и оценивая многое совсем уже иначе.

Словно бутон прекрасного цветка девушка расцвела и превратилась в очаровательную молодую женщину. Ее фигура приобрела соблазнительные формы, а симпатичное личико – окончательную завершенность, становясь по-настоящему красивым. Повзрослев и телом, и душой, Стася изнывала от желания любить.

Воспитанная в строгих традициях, она сознательно сдерживала свои чувства, переживая из-за того, что получает удовольствие от интимной близости. Живя со Стивеном в общине наргонов, Стася ждала ночь одновременно смущаясь и радуясь. Но в Дублине, познав страстную натуру мужа, она совсем растерялась в понятиях – что можно, нужно и должно делать, а что стыдно, позорно и совершенно недопустимо. Разрываясь между противоречивыми ощущениями, она охладела к сексу, и настойчивость Стивена стала угнетать до такой степени, что Стася искренне обрадовалась вмешательству Антэна в их семейную жизнь.

Но свобода недолго пьянила ее, ведь любовь не ушла вместе с мужем, а продолжала жить в сердце, тоскуя от одиночества. И засыпая в холодной постели, девушка все чаще думала о том, что совершила большую ошибку, поставив приличие выше удовольствия. К тому же, приличие каждый понимает по-своему и, возможно, не стоит считать правильным лишь то, что внушала ей мать. Надо самой определить, что приемлемо, а что нет, учитывая только собственные чувства. И окончательно это понять ей помогла Кристиана.

Однажды, случайно заглянув в приоткрытую дверь, Стася увидела, как ее старшая подруга, совершенно не стесняясь яркого света дня, откровенно ласкала полуобнаженного Антэна. Тот задыхался от наслаждения и умолял не останавливаться, на что Кристиана его игриво поддразнивала.

Желание доставить удовольствие любимому было настолько очевидным, что Стася вдруг отчетливо представила себя, смело ласкающую мужа, и Стивена, умирающего от блаженства, подаренного ею.

Девушка поспешила уйти, пока ее не заметили, но весь день была под впечатлением от увиденного. Она знала, что эти двое безумно счастливы, и хоть стараются изображать из себя солидную семейную пару, в укромных уголках целуются, как подростки.

На следующий день, отчаянно краснея, отводя глаза и запинаясь на каждом слове, Стася все же осмелилась спросить у Кристианы:

– Я вчера случайно… проходила мимо вашей комнаты… и увидела тебя с Антэном…

Кристиана абсолютно не смутилась и поощрительно кивнула девушке.

– Мама всегда говорила, что прилично целовать только в губы, и когда Стивен просил поцеловать его в шею и… чуть ниже, я обычно отказывалась, ведь так целуют только распущенные женщины. Но вчера, когда увидела вас, я подумала, может мама была и не совсем права?

Стася наконец подняла глаза на свою названную тетю и неловко выговорила:

– Ты целовала Антэна везде, и тебе это нравилось не меньше, чем ему.

Женщина усмехнулась, вспоминая, как настойчиво уговаривала мужа показать фрагмент любовной сцены. Тот никак не соглашался, отговариваясь, что потом ему будет стыдно смотреть в глаза своей приемной племянницы. Но Кристиана, смеясь, ответила, что в этом нет ничего ужасного. Стася ведь как-то пережила момент, когда он тискал ее грудь.

Антэн искренне возмутился – не тискал, а успокаивал измученное сердце девушки. И, конечно же, поддался на уговоры жены. Правда, выдвинул два условия: ему возместят моральный ущерб за голословные обвинения, и обнаженными они будут лишь до пояса, прикрывшись ниже простыней.

После того, как легкая тень мелькнула за дверью, Антэн откинулся на подушку и тяжело дыша, сказал: «Ну, ты и завела меня, малышка. Но я все равно не понял, зачем мы показали это кусочек секса».

«А вдруг картина семейного счастья вдохновит Стасю вернуть Стивена?» – лукаво улыбнулась ему жена.

Кристиана уже несколько месяцев терпеливо раскрепощала эту славную девочку, которую полюбила всей душой. Когда еще наслаждаться любовью, как не в молодости, а Стася связана по рукам – вроде замужем, и вроде нет. Да и Стивена жаль, он хороший парень. За четыре года Кристиана привязалась к нему, и даже думать не хотела о том, что они больше никогда не увидятся. К тому же, после визита Габриэля они с мужем поняли, что из-за ссоры со Стивеном, могут потерять и Лаки. Дочь ни разу не захотела встретиться, хотя уже полгода не связана никакими обязательствами и живет всего в нескольких часах езды от Дублина.

Короче, женщина задумала всех помирить, чтобы, как в ее романах, все жили долго и счастливо, но для этого нужен был какой-то толчок.

«Ну, не знаю, – задумчиво протянул Антэн, – Стася очень любила Стивена, но он обидел ее до глубины души, а некоторые вещи женщины не забывают никогда».

«Поверь, когда женщина любит, она простит все. Особенно своему первому мужчине», – тихо произнесла ему жена.

Антэн резко отбросил простыню, встал с кровати и запер дверь на ключ, а затем стал нежно любить свою девочку, заглаживая вину за рану, нанесенную им много лет назад…

Кристиана нехотя прервала приятные воспоминания и честно ответила девушке:

– Я обожаю целовать тело Антэна. В такие моменты любимый полностью принадлежит тебе, и так приятно чувствовать себя великодушной. Надо уметь дарить удовольствие, чтобы получать его самой.

– А если понятия об удовольствии слишком разные? Стивен считает, что я должна… – Стася замолчала, стесняясь прямо сказать, на чем настаивал муж.

– Ты не обязана безропотно выполнять все его прихоти. В любовной игре участники выступают на равных и откровенно все обсуждают между собой.

– Но как-то стыдно говорить о таком, – жалобно произнесла девушка.

– Лучше все-таки поговорить, чем молчать и страдать. Но когда любишь по-настоящему, для тебя не существует никаких запретов. Не зря ведь говорят: «Чем выше любовь, тем откровенней поцелуи». Вот и подумай, насколько высока твоя любовь к мужу, если она еще осталась. А если ее уже нет, то надо расстаться с прошлым навсегда и начать поиски нового счастья.

– Я люблю Стивена и скучаю по нему, – тихо призналась Стася, и ее глаза наполнились слезами. – Знать бы только, вспоминает он хоть иногда обо мне.

– Тогда попытайся его вернуть. Встреться с ним и извинись. Да, именно ты должна попросить прощение за то, что установила слишком много запретов. Пойми, твой муж, словно дикая птица, которую надо либо отпустить на волю и забыть навсегда, либо приручить прилетать обратно туда, где ее всегда рады видеть.

– Я не знаю, как позвать его.

– Скажи об этом Антэну. Он хоть изредка, но общается с дочерью. Можно передать просьбу о встрече через нее.

– А вдруг Лаки не захочет помочь? – усомнилась девушка. – Ведь ни она, ни Вик, ни разу не приехали сюда. Они оба сердятся на меня из-за брата.

– Я сама поговорю с Антэном и попрошу его убедить Лаки. Надеюсь, она не откажет отцу.

– Криста, пожалуйста, помоги мне. Так дальше продолжаться не может, я просто не выдержу.

Вечером Кристиана передала мужу просьбу Стаси, на что он с сомнением ответил:

– Лаки давно бы вмешалась, если бы хотела. Но она не желает ни вмешиваться, ни видеть меня. Присылает лишь короткие отписки без обратного адреса, – печально произнес Антэн. – Можно попытаться выйти на Стивена через Габриэля, только надо подумать, как ему все это преподнести. Мне кажется, он ничего не знает об их разрыве, и неизвестно, как отреагирует на просьбу Стаси. Но попробовать все-таки стоит, ведь надо же как-то решить эту проблему.

Удивительно, но следующий день все решилось, само собой.

***

После обеда они сидели в гостиной и с живым интересом смотрели новый фильм, для которого Антэн создавал спецэффекты. Монстры выглядели настолько правдоподобными, что невольно верилось в их реальное существование.

Неожиданно в комнату вошел Викрам, и все встрепенулись. Алан, Антэн и Кристиана с надеждой, что с ним приехала Лаки, а Стася – что Стивен.

– Привет! Как вы тут поживаете? – Вик присел на диван и посмотрел на экран. – Хорошая работа, – одобрил он монстров и сразу известил: – Я ненадолго, дел по горло.

– Где вы сейчас находитесь? – поинтересовался Антэн и с явной обидой добавил: – Лаки так редко присылает сообщения. Уже больше месяца от нее нет никаких вестей.

– Ну прости ее. Сейчас она со Стивеном на юге Испании. В последнее время они стали совсем неразлучными.

– Да? А мне казалось, что они не настолько близки, – удивился Антэн.

– Раньше мы все были другими, – с философским спокойствием ответил Викрам, обводя взглядом комнату. – Сейчас смотрю на эти стены и ничто не цепляет душу, словно никогда здесь и не жил.

Стася вспыхнула от слов брата и прижала ладони к покрасневшим щекам. Это из-за нее бывшие хозяева оставили свой дом.

– Вик, вы в любой момент можете вернуться. Мы все переедем ко мне, – мягко заверила Кристиана. – Я давно уговариваю Антэна, но он каждый день ждет, что Лаки вернется сюда.

– Я из-за этого и приехал. Сестра попросила выполнить несколько поручений, – отгоняя ностальгические мысли, деловым тоном произнес Викрам, раскрывая принесенный с собой кейс.

Достав внушительного размера картонную коробку, он протянул ее Кристиане:

– Это тебе от Лаки.

Женщина открыла коробку и увидела, что она забита футлярами для драгоценностей. Открыв первый попавшийся, Кристиана невольно вскрикнула от удивления. Она когда-то попросила сделать для нее еще несколько оберегов, чтобы менять их под настроение, а девушка с присущей ей щедростью заговорила их штук двадцать, причем в футлярах была отнюдь не бижутерия.

Далее гость достал пластиковую папку и передал ее уже Антэну.

– В ней документы, которые Лаки просит тебя подписать. Ты не мог бы сделать это прямо сейчас? Мне еще надо передать их юристу, а времени в обрез, хочу сегодня же вернуться в Испанию.

Антэн взял папку и, оценив ее толщину, понял, что понадобится не менее получаса, чтобы просмотреть все документы.

– Чуть не забыл, мне же еще дали флэшку, – озабоченно произнес Викрам, поочередно хлопая себя по всем карманам. – Лаки записала для тебя сообщение.

Он достал миниатюрную флэшку, вставил в специальное гнездо, и на экране огромного телевизора высветилась картина морского побережья: пальмы, белый песок и лазурное море. Учитывая, что за окном моросил холодный противный дождь, всем сразу захотелось туда, где так весело светило солнце.

На фоне этого райского уголка ослепительно красивая девушка снимала сама себя. Точеную фигуру едва прикрывало парео, завязанное узлом на высокой груди.

– Привет, папа. Извини, что долго не выходила на связь. Забегалась как-то.

Лаки виновато скорчила умильную гримаску, зная, как беспроигрышно она действует на каждого, и отец не стал исключением. Обида на дочь растаяла, как снег от весеннего солнца, и улыбка расцвела на его лице.

– Вик привезет тебе документы. Подпиши их, пожалуйста, и отдай ему обратно, – легкомысленным тоном, словно речь шла о сущей безделице, попросила девушка. – Постараюсь позвонить тебе через недельку, – неопределенно пообещала она и переключила внимание на Кристиану:

– Криста, я надеюсь, тебе понравится то, что в коробке. Кстати, а где новый роман? Или вы с папочкой пишите свой собственный?

– Смотри, какая волна! Помчали! – внезапно рядом с ней возник Стивен с двумя досками в руках.

С выгоревшими от солнце волосами, он был красив, как античный бог. Стася жадно смотрела на экран, скользя глазами по фигуре мужа – по его широким плечам, плоскому животу, мускулистым рукам. Она вспомнила, как эти сильные руки нежно обнимали ее, прижимая к груди. А сейчас Стивен обнимал за плечи Лаки, а та, смеясь, отталкивала его.

– Не мешай, дай мне поговорить.

– Ты разговариваешь с папочкой? Я тоже хочу сказать ему пару слов.

Стивен развернул руку Лаки на себя, и камера крупным планом выхватила лицо человека, полностью довольного жизнью.

– Привет, Антэн. Как видишь, я выполнил твое условие, теперь твой ход.

Он широко улыбнулся и фамильярно подмигнул ему, а затем резко повернул голову к морю и громко закричал:

– Волна уходит!

Схватив Лаки за руку, Стивен потащил ее к берегу, крича на ходу:

– Сними эту тряпку, еще запутаешься в ней!

Парео упало на песок, и девушка в откровенном бикини, предстала во всей красе. Смеющийся парень подхватил ее на руки и перебросил через плечо. Пара была великолепной, казалось, они созданы друг для друга.

Лаки едва успела произнести: – Пока, папа, – как Стивен уже бежал с ней к сверкающему на солнце морю.

Звонкий смех, слова: «Вик, лови, и не забудь его в Дублине» и беспорядочные кадры пляжа сопровождали полет гаджета, который, судя по всему, закончился весьма удачно.

Отец еще расслабленно смотрел на экран, на котором навстречу волнам неслась его счастливая дочь, а Викрам уже начал настойчиво торопить, демонстративно похлопывая по циферблату своих часов.

– Антэн, пролистай документы в кабинете, или где там еще, и подписывай. Время идет. Кристиана, ты тоже все хорошенько рассмотри, а лучше примерь. Лаки обязательно спросит, понравился ли тебе ее подарки, а мне и сказать будет нечего.

Женщина переглянулась с мужем, тот понимающе кивнул ей. Прихватив папку и коробку, они покинули гостиную, заверив гостя, что не станут его задерживать и быстро все сделают.

– Тебе тоже показалось, что нас выставили оттуда? – уже за дверью тихо спросила Кристиана.

– Это еще слабо сказано. У меня ощущение, что нас подгоняли пинками. Он явно что-то хочет сказать им наедине, без нас.

– Или показать. Давай тихонько вернемся обратно.

Проскользнув в гостиную, они спрятались за кадками с раскидистыми пальмами, стоявшими у двери. Увиденное неприятно поразило обоих. Кристиана даже прикрыла рот ладонью, чтобы не издать ни звука, а Антэн от злости до боли сжал кулаки. На экране телевизора в полуосвещенной спальне шла любовная игра, участниками которой были Стивен и Лаки.

Судя по всему, ей предшествовал легкий романтический ужин при свечах, в конце которого Лаки игриво промурлыкала, нежно поглаживая руку Стивена:

– У меня для тебя есть маленький сюрприз.

– Новое любовное зелье, малышка?

Низкие ласковые интонации были хорошо знакомы Стасе. Обычно голос мужа так звучал, когда они занимались любовью. Девушка растерянно посмотрела на брата, сидевшего с отсутствующим видом, а затем перевела взгляд на Алана, неотрывно смотревшего на экран.

– Оно тебе понравится, обещаю, – интимным голосом прошептала Лаки, разливая в высокие фужеры темно-янтарную жидкость.

Не спуская глаз, они ласкали друг друга взглядами и медленно пили вино, а затем парень подхватил на руки хохочущую девушку, отнес ее на огромную кровать и проворно лег рядом.

– Погоди, у меня для тебя есть еще кое-что, – встрепенулась Лаки, вскакивая с кровати.

Свет в спальне на мгновение погас, а затем вспыхнули десятки ярких лампочек, освещая шест и девушку, танцующую возбуждающий эротический танец и постепенно избавляющуюся от одежды.

Впрочем, до полного обнажения дело не дошло. На ней оставались еще мини-шортики и узкое черное бюстье, как свет вновь погас. И когда загорелся вновь, то ее уже не было в кадре. Вернее, мелькали только руки, привязывающие голого Стивена к столбикам кровати, а затем выливающие ему на грудь какую-то странную жидкость, по цвету похожую на кровь.

Сюжет резко прервался, и в комнате воцарилась гробовая тишина. А Викрам небрежно произнес:

– Я случайно нашел эту запись и решил, что вы должны ее увидеть.

– Хочешь услышать оценку твоего профессионализма? – скучающим голосом спросил Алан и неопределенно пожал плечами. – Не думал, что ты настолько косорукий. Сделал все шаляй-валяй, куски совсем не стыкуются. А последнюю сцену из порнушки скачал?

Холодный тон сына быстро отрезвил Антэна. Он даже устыдился, что в пылу эмоций не заметил огрехов видеозаписи, которую явно смонтировали, и не факт, что в каждом кадре, действительно, были Лаки и Стивен. Да ему хватит и четверти часа, чтобы на экране уже Викрам танцевал стриптиз.

– Пошло, подло и бездарно. Как еще ума хватило не вставить постельную сцену? Впрочем, и этого вполне достаточно, чтобы начистить тебе физиономию.

Последние слова он произнес, уже посылая кулак в скулу Викрама. Тот ловко увернулся, но уйти от расправы все равно не смог.

Алан железной хваткой стиснул его плечи и требовательно спросил:

– Чего тебе надо? Полгода носа не показывал, а тут притащился с этой дешевкой.

– Да пошел ты, – огрызнулся Вик, с трудом высвобождаясь из его цепких рук. – Антэн, мне нужна твоя помощь. Я влепил последние кадры лишь для того, чтобы ты заставил меня все рассказать.

– Так рассказывай! Не буди во мне зверя!

– Давай поговорим без них, – Вик презрительно кивнул на Алана, а затем на Стасю, испуганно смотревшую на разъяренного брата и не понимавшую, чем заслужила его гнев.

– Нет, если начал, то говори при всех. И быстро, а главное правдиво, объясни, зачем принес эту пошлую фальшивку, – строго сказал Бойер и язвительно предположил: – Тебя, наверное, выгнали из семьи, и ты решил так отомстить бывшему брату и сестре?

– Это они попросили меня, – тихо ответил Вик. – Я отговаривал их, как мог, но Лаки настояла.

– Ничего не понимаю. Зачем ей это надо? Я думал, что она уже забыла Алана, за полгода даже ни спросила о нем.

– Получается не забыла, если решила сжечь за собой все мосты. Как, впрочем, и Стивен. Они вдвоем выбирали кадры, чтобы выглядело убедительно.

– Куда уж убедительней? – холодно заметил Бойер. – Или там были более живописные сцены, а ты уже по доброте душевной избавил нас от откровенного натурализма?

Он расстроено покачал головой, не ожидая от дочери столь дурного тона. Все было настолько гадко, что у него даже во рту стало горько. Как она могла, с собственным братом? Ладно, не с собственным, а с магическим, но все равно братом. Демонстрировала такую холодную сдержанность, а на самом деле…

– Погоди, все не так, – поспешно произнес Вик. – Кадры подлинные, но только первый фрагмент специально отснят для этого показа. Ты меня слышишь, Антэн? Они просто пьют вино.

– А потом просто валяются в постели.

– Да ты выслушай до конца, – воскликнул Викрам, злясь на Бойера. Хотя, чего на него сердиться, он же не знает всего, и оценивает лишь то, что видит.

– Сцена со стриптизом была отснята месяц назад, и Лаки танцует вовсе не для Стивена. Она устроила испытание для своих учеников.

– Еще лучше! Каких-таких учеников? Начинающих стриптизеров или танцоров на пилоне? Моя дочь, оказывается, настоящий профессионал в таких делах.

– Не смей оскорблять Лаки! – выкрикнул Вик. – Ты еще не дослушал, а уже сделал выводы. Я пришел сюда за помощью, а не ругаться.

– Так выкладывай все! Что еще за ученики?

– Сейчас не это главное. По просьбе Лаки я должен был склеить две сцены и как бы случайно показать их этим двоим.

Он небрежно взмахнул рукой в сторону Стаси и Алана, даже не удостаивая их взглядом.

– Я спросил, зачем она это делает. Ведь за такое ее никогда не простят и не захотят вернуть. Но Лаки ответила, что никто и не думает ее возвращать. Поэтому ей лучше избавиться даже от малейшего желания что-то изменить. А Стивен сказал – он тоже хочет покончить с искушением вернуться и начать все заново.

Вик глубоко вздохнул, переводя дыхание, и тоскливо продолжил:

– Лаки полгода вытаскивала его из депрессии. Убеждала, что все наладится, он помирится со Стасей, и они будут счастливы. Только надо еще немного подождать. Но неделю назад выяснилось, что ждать ему уже нечего. Впрочем, как и ей.

– И что произошло неделю назад? – требовательно произнес Алан.

– А ты у себя спроси, или у Стаси.

– У меня? – удивилась девушка, абсолютно ничего не понимая. Но брат проигнорировал ее вопрос, и она обратилась к тому, кто за это нелегкое время стал ей настоящим другом:

– Алан, что он имеет в виду?

– Не разыгрывай из себя наивную девочку, Стася! – резко одернул ее Викрам и презрительно спросил у Алана: – Ты тоже такой недогадливый? А кто целовался в парке на виду у всех? Не знаете?

– Значит, это был все-таки он. Помнишь, Стася, я говорил, что видел в парке человека, похожего на Стивена? И что же твоему братцу померещилось, Викрам?

– Ага, померещилось, и ему, и Лаки. Это она убедила его встретиться с женой в парке, чтобы наконец все выяснить и успокоиться. Вот они оба все и выяснили, и успокоились. Больше не потревожат вас, – с брезгливой гримасой ответил Вик. – Милуйтесь, целуйтесь, делайте, что хотите.

– Мы не целовались, – твердо заявил Алан. – То легкое прикосновение ко лбу даже с большой натяжкой нельзя считать поцелуем. Стася так расстроилась, что с Раяном играет не отец, а посторонний дядя, что даже всплакнула. И этот дядя просто по-дружески коснулся губами ее лба. И все.

– Да делайте, что хотите, мне все равно, – вновь повторил Викрам и с отчаянием обратился к Антэну: – Я волнуюсь за Лаки и Стивена. Им нечего терять, и боюсь, что они могут свести счеты с жизнью! Останови их!

– С чего ты взял, что у них такие мысли? Нет, я не верю, что Лаки хочет умереть от несчастной любви. Она боец по натуре!

Антэн сердито возражал Викраму, а у самого душа ушла в пятки. Ему ли не знать, как заканчиваются силы, и нет никакого желания ни бороться, ни жить дальше. Он откровенно признавал за собой слабоволие и даже некую инфантильность в поступках, но его девочка была сильной, как львица, и не сдалась бы без борьбы. Впрочем, любовь и не таких сильных людей подкашивала под самый корень.

Его тревожные размышления прервал взволнованный голос Вика:

– Последние кадры, хоть и напоминают фильм ужасов, но тоже подлинные. Сегодня я зашел в нашу оперативную квартиру, в которой не был полгода и увидел в ней полнейший разгром. Вся техника вдребезги, а вот камера случайно уцелела. В тот вечер я забыл ее выключить и сегодня обнаружил запись, которую никогда не показал бы никому, но меня испугали последние слова Лаки. Один я не справлюсь с такой бедой, Антэн, поэтому пришел к тебе.

Он обреченно вздохнул, доставая еще одну флэшку, и вставив ее, грустно произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Лучше бы они и вправду стали любовниками. Не пойму почему всегда так яростно отвергал саму мысль об этом. Стивен смог бы сделать ее счастливой, да и ей он всегда был дорог. А я бы привык со временем. Надо было еще четыре года назад снять все клятвы, и не было бы тогда никакой Венесуэлы, и всех вас в нашей жизни, – уже с откровенной неприязнью сказал Викрам, имея в виду и Антэна, хотя именно его сейчас просил о помощи. Но кто знает, захочет ли он ее оказать после всего увиденного и услышанного.

– Чтобы понять, надо смотреть с самого начала. Только там есть слова, которые тебе точно не понравятся. Лучше посмотри эту запись один, тем более, что их это совсем не касается, – Вик вновь небрежно кивнул на Алана и Стасю и едва слышно пробормотал: – Откуда вы только свалились на наши головы?

– Нет, это касается нас всех, если мы так испортили вам жизнь, – твердо возразил Антэн. – Давай включай.

Они догадывались, что ничего хорошего не увидят, но даже не предполагали насколько все будет ужасно.

Вик убрал из записи лишь самые откровенные фрагменты, на которых Лаки без всякого смущения лечила Стивена своими методами, остальное оставил без купюр, и теперь с опаской ожидал реакции Антэна. По ходу просмотра он комментировал кадры, пытаясь сгладить неприятное впечатление и от его собственного поведения, и от циничных высказываний Лаки.

Антэн слушал с каменным лицом. На записи дочь абсолютно не походила на своенравного, но доброго ангелочка, каким он привык ее считать. Сейчас перед ним была волчица – сильная и безжалостная, но при этом еще и справедливая, ведь каждое ее слово било правдой наотмашь, а признание, что отец ей не нужен, ударило в самое сердце.

– Да погоди ты сердиться на нее, сейчас не до этого, – быстро проговорил Вик, замечая стиснутые губы Антэна. – Она тогда мне тоже всего наговорила и попрощалась навсегда, но потом-то мы помирились. Я прошу тебя, послушай, что она скажет после того, как закончит лечить Стивена.

Он быстро перемотал запись и остановил ее на оптимистичных словах Лаки: «Вот увидишь, в твоей жизни все еще будет, надо только переждать какое-то время».

Но ее жизнеутверждающее обещание неожиданно сменилось мрачным предсказанием, которое испугало даже саму прорицательницу, а услышавших его сейчас в Дублине так прямо повергло в шок: «Через полгода твоя Стася будет умолять тебя не оставлять ее, но боюсь, это станет последним, что ты услышишь в этой жизни, братик».

А последняя фраза: «Мы вместе посмотрим смерти в глаза, а там уже как получится» окончательно всех убила.

– Я не хочу терять Стивена! – в ужасе закричала Стася. – Я его люблю!

– Прекрати истерику! Раньше надо было сказать ему об этом, а не целоваться в парке, – почти с ненавистью выкрикнул Викрам и налив в стакан воды, безжалостно плеснул ее в лицо сестры, заставляя замолчать. Сейчас было не до нее, она уже сделала все, что могла.

– Завтра будет ровно полгода, и я не знаю, что делать, – безысходно произнес он, глядя на Антэна полными отчаяния глазами.

Кристиана протянула салфетку захлебывавшейся от рыданий девушке и тихо сказала:

– Полгода сегодня, Викрам, и боюсь, что с нами уже попрощались. Не удивлюсь, если в привезенных тобой бумагах окажется завещание.

Антэн открыл папку и лихорадочно пролистал документы:

– Ты права, Криста. С нами действительно уже попрощались.

Он отбросил папку в сторону и торопливо начал мерить шагами комнату, пытаясь быстро сообразить, что же делать.

– Нет! Нет! – выкрикнул Вик, отказываясь верить и одновременно понимая, что так оно и есть.

– Надо срочно ехать в Дармунд, схватить их за руки и не отпускать от себя ни на шаг! – решительно заявил Алан, вскакивая на ноги, чтобы немедленно помчаться спасать любимую.

Он последними словами ругал и себя, и Галларда, убедившего его, что надо еще немного выждать перед примирением с Лаки. Вот и дождался, что в любую минуту может потерять ее. Нужно было никого не слушать, а всеми способами попытаться встретиться с ней и убедить в своей любви. Возможно ради него она постаралась бы вести себя осторожней и не лезла бы на рожон.

– Погоди! Ты ведь не думаешь, что они захотят покончить жизнь самоубийством и выпьют яд? – резко осадил сына Антэн и нервно сгибая пальцы начал размышлять вслух, пытаясь представить, что может сделать дочь.

– Значит, так. Лаки узнала, что Стивену грозит смерть. Брата она ни за что не бросит, но и пить яд с ним за компанию не станет. Получается, что это будет либо бешеная гонка, либо драка, в которую они оба ввязнут. Вик, быстро позвони кому-нибудь и выясни, где они сейчас. Вдруг еще можно задержать их в Дармунде.

Викрам начал лихорадочно звонить бывшим ученикам, но никто не отвечал на его звонки. Он готов был взвыть от бессилия, как вдруг ему ответил Грэди О’Малли.

От услышанного Вика с головой накрыл животный страх. Он едва смог выдавить из себя эти жуткие слова:

– Они схватились с вампирами, а до этого надели белые повязки.

– Белые повязки? Вампиры? – недоверчиво переспросил Антэн, отказываясь верить, что дочь сама выбрала такую страшную смерть.

В магическом мире белая повязка имела такое же символическое значение, как у японских самураев и означала готовность умереть. Такие повязки перед большими драками всегда надевают ликвидаторы, демонстрируя врагам бесстрашие перед смертью. Но ведь Лаки гаситель, а не ликвидатор. У нее нет ни знаний, ни оружия, чтобы противостоять вампирам.

Не дожидаясь ответа Антэн подбежал к замаскированному картиной сейфу и начал поспешно опустошать его.

– Где произошла схватка? Точное место известно? – быстро задавал он вопросы, рассовывая по карманам пистолеты и патроны. Затем сжал в руке квилон и повернулся к Вику.

– Грэди говорит, что они сейчас почти у цели, в районе Форест Драйва, но я не знаю, где это.

– Зато я знаю. Не прекращай разговор, мы используем мобильник для телепортации.

Антэн произнес так уверенно, словно занимался телепортацией каждый день, а не всего два раза в жизни, да еще четверть века назад. И научил его этому не дед, а приятель, обучавшийся в отряде ликвидаторов, который не имел права делиться такими знаниями, но тем не менее поделился.

– Держи меня за руку и продолжай говорить, – негромко приказал он Вику, – сейчас я настроюсь, и мы взлетим.

– Я с вами, – бросился к ним Алан, но был остановлен твердым голосом отца:

– Ты останешься здесь и подготовишь все для костра. И будь постоянно на связи.

Антэн оттолкнул сына в сторону, и тот ничего не успел ответить, как они с Виком буквально растворились в воздухе.

Кристиана изумленно смотрела на место, где мгновение назад стоял ее муж и не верила глазам. Одно дело описывать подобные трюки в романах, а другое – наяву убедиться в том, что перемещение в пространстве не выдумка фантастов. Оказывается, волшебники и правда живут среди обычных людей, только как трудно, даже невозможно, поверить в то, что один из них – самый дорогой тебе человек. Тот, с кем ты делишься всеми мыслями, с кем каждый день вместе ешь, пьешь, да и спишь тоже. Она повернулась к Алану, столь же обескураженному, и растерянным голосом произнесла первое, что пришло в голову:

– Если верить тому, что написано о вампирах, то их нельзя убить из пистолета.

– Можно, если стрелять серебряными пулями. По крайней мере так утверждают все писатели-фантасты, – машинально ответил ей пасынок, также находясь под невообразимым впечатлением от исчезновения отца. Надо же, он двадцать лет прожил рядом с волшебником. Нет, мир магии еще слишком далек от него, чтобы спокойно воспринимать подобные моменты. А он по наивности считал, что сможет быстро стать своим среди друидов.

Алан сердито нахмурил брови, злясь на себя. Надо действовать, а не размышлять о чудесах и хлопать глазами.

– Отец всегда покупал патроны с серебряными пулями, хотя они безумно дорогие, – уже более уверенным голосом заверил он Кристиану. – Я еще посмеивался и спрашивал, уж не с вампирами он собирается драться. Вот и допросился.

И пытаясь успокоить испуганных женщин, да и себя тоже, решительно напомнил:

– Надо срочно заняться костром, чтобы все было готово, когда они вот так же внезапно вернутся обратно, – и словно заклинание убежденно произнес, – обязательно вчетвером.

Глава 2

Белфаст

– Папочка, Артур не отдает мой шар! Он самый глупый и противный мальчишка во всем мире! – со слезами на глазах бросилась к отцу Агнесс. Она была «папиной» дочкой и сразу бежала к нему, а не к матери со всеми своими проблемами. И самой главной проблемой для нее всегда был брат Артур.

Джед обреченно вздохнул и отложил в сторону учебное расписание третьего курса, которое срочно переделывал к завтрашнему дню – к началу нового учебного года в Школе Оватов. Сейчас декану Фоксу предстояли нешуточные разборки со своими детьми, между которыми постоянно шла борьба за лидерство. Родившись на две минуты раньше брата, Агнесс постоянно подчеркивала, что она старшая в их тандеме, на что Артур резонно отвечал, что он – мужчина, а значит главный, и она, как девчонка, должна ему подчиняться. Свободолюбивая и своенравная Агнесс не желала мириться с таким заявлением, и словесные перепалки заканчивались потасовкой, в которой обычно побеждал более сильный Артур. И тогда малышка бежала к отцу —главному судье, который без всяких сомнений всегда обязан выступать на ее стороне.

Джед усадил дочь на колени и рассудительным голосом мирно сказал:

– Давай утрем слезки и успокоимся. Что произошло на этот раз?

– Я смотрела в шар, который мне подарила Лаки… – глотая слова начала торопливо объяснять девочка.

– Тетя Лаки. Мама столько раз тебе говорила об этом, а ты, бестолковая девчонка никак не можешь запомнить, – сразу послышался голос брата, подслушивавшего под дверью, что расскажет отцу эта ябеда.

– Дети, вы оба при посторонних должны называть ее госпожа Лаки. Не забывайте, что она наша будущая правительница, – хорошо поставленным голосом декана напомнила Джулия, входя в кабинет мужа и слегка подталкивая перед собой сына.

Она уже устала от постоянных детских ссор. Почему-то все считают, что близнецы живут душа в душу. Да и она была убеждена в этом, пока не родила двойняшек и не окунулась в мир постоянных баталий. Правда против «внешнего» врага брат и сестра всегда выступали единым фронтом. Соседские дети старались с ними не связываться, боясь попасться на язычок ехидной Агнесс или отведать тумаков Артура, который унаследовал от деда удачу ловца и всегда лез в драку.

Девочка хотела пожаловаться отцу наедине, без свидетелей. А мама вечно защищает Артура, и это так несправедливо.

«Ну вот, опять, как всегда», – недовольно нахмурив бровки, разочарованно подумала она.

– Артур правильно сделал тебе замечание, Агнесс, – все тем же строгим учительским тоном произнесла мать. – Надо уважительно обращаться к нашим друзьям. Пока вы сравнительно маленькие, для вас они: тетя Лаки, дядя Дойл, дядя Брейди и дядя Нолан.

– Лаки сами предложила называть их всех по имени, когда я сказала, что выйду замуж за Нолана, – заявила девчушка, в порыве упрямства выдавая тайну, о которой рассказала только своей духовной покровительнице.

– Это переходит уже всякие границы, – громко возмутилась женщина, негодующе глядя на мужа. – Вот к чему привело твое потакание ее капризам. Теперь она придумывает разные небылицы. Надеюсь, ты не разболтала их никому, кроме Лаки? – с непривычной суровостью обратилась она к дочери, досадуя, что глупая выдумка может отвадить от их дома лучшего друга, считай, родственника. Нолан такой мягкий и впечатлительный. И вполне может посчитать, что лучше не приходить к ним лишний раз, чтобы Агнесс забыла о своих детских фантазиях.

Девочка громко заплакала от обиды на мать за ее выговор, и на себя за свою несдержанность.

– Ничего я не выдумала! Я увидела это в шаре!

Она попыталась слезть с коленей отца, чтобы убежать в свою комнату, броситься на кровать и вдоволь выплакаться, но Джед крепко обнял ее за плечи и строго приказал сыну:

– Немедленно принеси шар и больше никогда не смей отнимать его у сестры! Ты меня понял?

– Понял! – обиженно выкрикнул тот. – Ты меня не любишь и всегда защищаешь эту плаксу!

Через минуту Артур ткнул в руки отца злосчастный стеклянный шар для гаданий и убежал в свою комнату, чтобы тоже выплакаться от злости на сестру.

– Ну вот, Кроха, твой шарик, – мягко сказал Джед, отдавая шар дочке и целуя ее в кудрявую макушку. – Только давай договоримся, что ты никому не станешь рассказывать о свадьбе с Ноланом, – и сразу пресекая обиженные возгласы любимой дочери, доверительно сказал: – Поверь своему папочке – мужчины не любят, когда им заранее говорят, на ком они женятся. А мы ведь с тобой не хотим вспугнуть жениха? Пусть пока это будет нашей тайной.

Девочка согласно кивнула и сквозь слезы улыбнулась отцу, а затем поцеловала его в щеку и прижимая к груди стеклянное сокровище, убежала в свою комнату, чтобы вновь заняться любимым делом. Агнесс могла часами смотреть в шар и разговаривать с ним, а тот иногда отвечал ей необычными картинками, как например два дня назад она увидела, что их кошка родила котят на чердаке соседнего дома, и они с папой пошли и забрали ее оттуда.

– Джед, почему ты сразу не пресек этот дурацкий разговор о женихах, а опять пошел ей на поводу? – напала Джулия на мужа, как только за дочерью закрылась дверь. – Ты и так постоянно балуешь Агнесс, но это уже явный перебор. Не хватало еще, чтобы из-за ее детских выдумок Нолан перестал приходить к нам.

– Джул, я узнал, что он станет нашим зятем еще шесть лет назад, причем от двух разных людей, – невозмутимо ответил Фокс. – У нашей дочери редкий дар видеть будущее, причем не только чужое, но и собственное. Не надо ругать ее за это.

– Агнесс все-таки и моя дочь, но рассказать мне о таком предсказании ты посчитал лишним. Знаешь, как это называется? – недовольно поджала губы его жена.

– Не сердись, любимая, – примирительно произнес Джед, усаживая ее на колени, где еще мгновение назад сидела их дочка. – Я посчитал, что лучше на время забыть об этом, чтобы и в правда не вспугнуть жениха.

Он заговорщицки подмигнул и нежно поцеловал свою Джулию в крепко сжатые губы. Как всегда, она сразу растаяла от его поцелуя и уже с любопытством спросила:

– А кто рассказал тебе про Нолана? Этим людям можно доверять?

– Сначала тетя Лин, но честно говоря, я не слишком верю ее предсказаниям, поэтому решил все выяснить из более надежного источника.

– Ты спросил у Лаки, – утвердительно произнесла уже успокоившаяся женщина, всегда безоговорочно доверявшая младшей подруге, и понимающе кивнула головой, – теперь понятно, почему ты так настойчиво добивался законности происхождения Нолана.

– Мы с тобой любим его, и в любом случае помогли бы избавиться от клейма незаконнорожденного. Предсказание Лаки только утроило мое рвение. К тому же и бабушку удалось порадовать продолжением фамилии Смит.

– Ты прав, дорогой, у нашей крошки действительно есть задатки к ясновидению, – задумчиво произнесла Джулия, – она ведь сразу сказала…

Ее фраза осталась недосказанной. В кабинет с шаром в руках и с перекошенным от ужаса лицом вбежала Агнесс. Она упала на пол прямо у ног отца и хриплым, чужим голосом выдавила из себя:

– Лаки, лес, вампиры, – а затем закатила глаза и потеряла сознание.

Джед бросил дикий взгляд на жену и подхватив дочку на руки, ринулся к выходу из дома. Джулия понеслась следом, крикнув на ходу сыну:

– Артур, быстро за нами без лишних слов!

Мальчик знал, что если мать говорит таким тоном, то надо не спорить, а беспрекословно выполнять ее приказ. Он кубарем скатился с лестницы и побежал за родителями.

Дармунд

Заседание Совета четырех продолжалось уже несколько часов. Завтра начинался новый учебный год, и бесконечное обсуждение планов занятий трех Школ порядком всех утомило. Главный законник клана, как всегда следивший за регламентом, предложил сделать перерыв и продолжить через час-другой, с чем все охотно согласились, но передохнуть им не пришлось.

Дверь с грохотом распахнулась, и в зал заседаний ворвался декан Фокс с маленькой дочкой на руках, за ним бежала жена, на ходу приказывая сыну ожидать родителей за дверью и никуда не отлучаться, на что перепуганный мальчик громко заплакал. Но Джулия не стала успокаивать сына и резко захлопнула дверь, предоставив секретарю главы клана опекать его.

– Что случилось с Агнесс? – встревожился главный лекарь клана, он же духовный покровитель малышки, резко поднимаясь с кресла и устремляясь к Фоксу.

– Она что-то увидела в шаре и впала в транс, – быстро заговорила Джулия, стараясь не терять драгоценного времени, – но успела сказать – лес, вампиры и …Лаки, сэр! Поверьте, наша дочь владеет даром ясновидения, она предсказала, что Кэмпбелл спасет Лаки в Амноре за полчаса до того, как он снял маску. Не знаю, что происходит, сэр, но я боюсь!

Галлард смертельно побледнел и схватился рукой за золотую гривну, висевшую на шее. Такая же гривна, чуть меньшего размера была и у правнучки, что обеспечивало постоянную связь с ней. Но сейчас под его рукой был обычный кусок золота.

«Она сняла гривну, чтобы тайком покинуть Дармунд. А я, глупец, считал, что полностью держу все под контролем».

Он не мог заставить Лаки быть неотлучно при нем. Его своенравная правнучка никогда не позволила бы так ограничить ее свободу, поэтому глава клана дал указания охранникам неустанно и незаметно следить за тем, чтобы она никогда не оставалась одна. Те постоянно докладывали ему, что с ней рядом всегда кто-то из братьев, или оба сразу, и это успокаивало Галларда. Он надеялся, что в Дармунде под надзором охраны, в окружении братьев и учеников, Лаки удастся пережить роковую дату. Получается, что не удалось.

Галлард живо подбежал к Фоксу, положил ладонь на тонкие детские ручонки, сжимавшие хрустальный шар, зловеще светившийся багрово-лиловым цветом, и заглянул в него. Словно наяву он увидел правнучку в кольце огня и услышал ее тихий голос: «Прости, я не успела сказать, что люблю тебя».

С усилием прохрипев: «Форест Драйв», глава клана неожиданно упал, гулко ударившись головой об пол, и замер.

Бирн, отбросив в сторону стул, бросился к другу. С другой стороны стола столь же поспешно выбирался Ардал, но предостерегающий окрик Катэйра заставил обоих мгновенно замереть.

– Не трогать! Он не умер и не в обмороке, а разделился между душой и телом. Если вы сдвинете тело хоть на дюйм, душа Галла уже не сможет вернуться в него обратно!

Бирн с опаской посмотрел на распростертое тело друга и недоверчиво переспросил:

– А ты уверен, что Галл покинул тело на время? Может надо привести его в чувство, пока он не умер?

– Я сказал, не трогайте его! – повелительно выкрикнул Катэйр и уже намного мягче обратился к Фоксам: – Сейчас я взываю не к чувству долга перед кланом, а к вашей дружбе с Лаки. Прошу, позвольте еще немного продержать Агнесс в таком состоянии. Она поможет открыть портал в Форест Драйв. Там действительно произошло что-то ужасное, я это чувствую, хоть ничего и не вижу в этом шаре.

– Сэр, мы все понимаем, поэтому и прибежали сюда, – пробормотал Джед. – Агнесс сама нам не простит, если мы откажемся использовать эту возможность.

– Она любит Лаки и ради нее готова на все, – взволнованно поддержала мужа Джулия, – как и мы, сэр. Говорите, что надо делать, а боги смилостивятся над нашей дочкой и уберегут ее здоровье. Я надеюсь на это.

– Я тоже надеюсь, что с малышкой все будет в порядке, – быстро заверил их лекарь. – Сейчас главное не нарушить связь между ней и Лаки. Это займет какое-то время, и вам лучше присесть, Джед. Постарайтесь не шевелиться.

Фокс осторожно опустился на подставленный к нему стул и замер в ожидании. Джулия села рядом и беззвучно зашептала молитвы.

– Бирн, у нас есть всего несколько минут, дольше девочка не выдержит, – негромко сказал Катэйр другу.

– Мне хватит двух минут, – заверил тот. – Возьму Килпатрика и двоих парней из охраны, и сам все выясню. А ты, Ардал, поднимай отряд ликвидаторов, пусть вылетают в Форест Драйв вслед за нами.

Макбрайду хватило даже меньше времени, чтобы снять со стены четыре арбалета и достать из ящика стола несколько десятков серебряных стрел. Он мысленно похвалил себя за бдительность, когда в свое время настоял на хранении оружия от вампиров в резиденции главы клана. Раздав арбалеты помощникам – Килпатрику и двум охранникам, он приказал им взяться за его руку, а вторую положил на голову девочки, а затем четко произнес древнее заклинание, мгновенно перемещавшее в нужное место.

Ардал вышел в приемную, чтобы дать распоряжение о немедленном вылете ликвидаторов в Форест Драйв, а заодно позаботиться о маленьком Фоксе, которому предстояло провести некоторое время одному без родителей.

В кабинете Галларда остались лишь трое взволнованных взрослых, в бессознательном состоянии ребенок и бездыханное тело главы клана. Потянулись долгие минуты ожидания, наполненные горячими молитвами и надеждой, что никто не погибнет, и все закончится, как страшный сон. Поверить в то, что они больше никогда не увидят Лаки, для них было просто невозможно.

Форест Драйв

Вертолет неуклюже развернулся над лесом, покидая жуткое место, где разыгралась кровавая трагедия.

– Заткнитесь! И так тошно! – с ненавистью на товарищей и на самого себя выкрикнул вихрастый рыжий парень, намертво вцепившийся в штурвал. – Полжизни отдал бы за мобилу! Какого дьявола нам запретили взять их с собой!

Он грязно выругался, сам не понимая, как такие слова вырвались из него, Рональда Даффа – ботаника и заучки, служившего постоянной мишенью для остроумных сокурсников, трое из которых сейчас корчились в истерическом припадке, мочась прямо в штаны. Но брань не помогла даже на миг усмирить клокочущую в груди ярость, и парень в бешенстве ударил кулаком по приборной доске. От удара откинулась крышка одного из отделений, предназначенного для хранения мелочей, и в его глубине он увидел мобильный телефон.

Рон схватил трубку и замычал от разочарования. Телефон был почти разряжен, но надеясь, что хоть несколько минут из него еще можно выжать, он набрал номер телефона брата, единственный, который смог вспомнить.

Дармунд

– Дафф, я не понял, что за переговоры на тренировке? – недовольно выкрикнул Маккензи, заметив, как боец прекратил бой и воровато достал из кармана телефон.

Тот выругался про себя на глазастого тренера. Ну и дрался бы с Килпатриком, а не глазел по сторонам. Все ему надо! А вдруг это звонит Адам, тренер брата? Нет, надо обязательно ответить, и не реагируя на вопли Маккензи, Риган быстро принял вызов. Но это позвонил не Адам, а сам Рон. И то, что он сказал, никак не могло правдой.

– Что ты плетешь, малой? Какие вампиры? – недовольно произнес Дафф, злясь на брата. Он рискует получить нагоняй, или даже оказаться в карцере, а этот дурачок несет какую-то околесицу. – Нашел время шутить. Все, пока. Меня сейчас в порошок сотрут из-за твоего звонка.

Но Рональд заорал так, что сначала у брата заложило уши, а затем онемело лицо и отнялся язык, когда до него наконец дошло – то, что он слышит, отнюдь не тупая шутка. Едва ворочая непослушным языком, парень просипел:

– Рон говорит, что вампиры… Лаки… Стивен…

Джед выхватил у него трубку и требовательно рявкнул в нее:

– Это Маккензи. Быстро повтори все, что ты сказал!

– Вы безмозглые идиоты! – уже со всей мочи заорал Дафф-младший. – На Форест Драйв напали вампиры! Там остались Лаки и Стивен, и эти гады сейчас их сожрут! Сделайте хоть что-нибудь, а не переспрашивайте по сто раз!

– Я все понял! Ты главное не отключай телефон, продержись еще немного.

Джед хлопнул Ригана по щеке, но тот никак не мог отойти от жуткой вести, тогда он ткнул трубку Келли и приказал:

– Отвечаешь головой за связь с Даффом. Мне надо несколько минут.

Келли кивнул и начал разговор с Рональдом, пытаясь все из него выудить, а Маккензи повернулся к остальным ученикам и требовательно спросил:

– У кого еще есть мобильник?

Грэди был вторым, кто в этот день нарушил правила. Он быстро передал телефон тренеру, и тот сразу набрал номер своего друга, начинающего ликвидатора, скороговоркой сообщая на ходу:

– Грин, Ангел в опасности. Стащи пару арбалетов и дуй в пятый сектор, я уже бегу туда.

– Пусть стащит три арбалета, – безапелляционно заявил Грэди, припускаясь бежать рядом с ним.

– Четыре, – подхватил Олиф, устремляясь за ними.

– Ага, десять, – съязвил Маккензи, но сообразив, что парни реально могут помочь, крикнул в трубку: – Грин, ты поднимешь еще двух добровольцев? Тогда захвати и на них. А вы останетесь здесь и сообщите обо всем, кому надо, – приказал он остальным ученикам, тоже бежавшими за ним. – О нас молчок. Потом сами выкрутимся.

Он еще раздавал последние указания, как с огромным холщовым мешком в руках к ним подбежал невысокий худощавый парнишка, в котором никто не заподозрил бы ликвидатора. Впрочем, о ликвидаторах мало, что знали, их имена были известны лишь горстке избранных в клане, но по общему мнению, это были рослые, накачанные парни, способные победить любое чудовище.

Чтобы ученики не увидели лицо его друга, наполовину скрытое бейсболкой, Джед приказал им отойти подальше, а сам выхватил трубку из рук Келли, все это время говорившего с Роном. Никто не успел и глазом моргнуть, как телефон уже упал на землю, а четверо охотников на вампиров исчезли, словно их здесь и не было.

– Ничего себе! – присвистнул Оскар, как и все остальные, никогда не видевший телепортации в действии, и риторически спросил: – Почему нас такому не учат?

– Потому, что мы не ликвидаторы. Это они должны уметь добраться до каждого, – в тон ему ответил Бродерик и пожал плечами. – Надо же, оказывается телепортация по сотовой связи это не выдумка. А я всегда еще злюсь, что нам запрещают брать телефоны на сборы. Сделаешь вот так неосторожный звоночек, и нате – пред тобой уже мафарский ликвидатор.

– Или наш друидский целится тебе в лоб. Говорят, и такое бывает, – иронично продолжил Келли и сразу спохватился, насколько неуместна сейчас пустая болтовня. – Что мы здесь ворон ловим! Нам же приказали доложить о происшествии в Форест Драйве.

Он поднял валявшийся в траве телефон Ригана и торопливо набрал последний номер, пытаясь вновь соединиться с Роном, но равнодушный механический голос ответил, что связь с абонентом отсутствует. Тогда Эйлин позвонил отцу и рассказал обо всем, что узнал от Даффа-младшего, а Бэрр Келли уже сразу напрямую вышел на резиденцию главы клана, где ему ответил главный законник. И все завертелось одновременно – и организация вылета на базу, и поиск команды начинающих ловцов.

***

Пятеро грязных мальчишек сбились в кучу в кабине вертолета и скулили от страха, отчаяния и безысходного понимания, что сейчас там внизу, живьем разрывают на куски безумно красивых и отчаянных парня и девушку, добровольно отдавших жизнь за них – слабых и никчемных сосунков, способных лишь выделываться между собой. Они ведь даже не пытались сопротивляться, а тупо ожидали своей участи.

– Хватит выть! – слизывая с губ злые слезы, срывающимся голосом приказал им Рон, включая сигнал бедствия. – Нам приказали выжить! И мы обязательно выживем, чтобы отомстить!

Рональд Дафф с помощью указаний, подаваемых спецслужбами с земли и с воздуха, сумел посадить вертолет, а затем и убедить полицию в том, что он агент службы безопасности Ирландии, который транспортирует группу подростков, подвергшихся зомбированию в запрещенной секте. Парень протягивал носовой платок и уверенно нес этот бред, а слушавшие его люди действительно видели перед собой мужчину средних лет, выполнявшего важное правительственное задание и настаивавшего на оказании ему содействия.

Товарищи Даффа безоговорочно признали его лидером и не вмешивались в никакие переговоры, натурально вписываясь в роли неадекватных подростков. Им сразу выделили отдельную комнату и оставили в покое до прибытия представителей власти Ирландии.

Ценой невообразимого напряжения Рональду удалось продержаться несколько часов, и только увидев отца, вошедшего в комнату вместе с главным законником клана, он закрыл глаза и потерял сознание.

Придя в себя уже в самолете, уносившем их в Ирландию, Рон твердо заявил отцу:

– Я не буду ловцом.

За время бесконечного ожидания встречи с сыном Ламонт Дафф на все лады проклинал себя. Он очень гордился своим старинным родом, славившимся гасителями и ловцами. Но в отличие от старшего брата, Рональд никогда не был драчуном и любил учиться, а не размахивать кулаками. Увидев у него под глазом очередной синяк, поставленный однокурсниками, отец в сердцах кричал, что он не его сын, если не может достойно ответить обидчикам.

А сейчас Ламонт был готов убить себя за то, что обрек Рона почти на гибель, и услышав его слова, поспешно пообещал:

– Конечно, сынок. Выбирай сам, чем будешь заниматься. Я оплачу учебу в любом заведении, которое ты назовешь.

– Я стану ликвидатором, папа, – непривычно суровым голосом парень пресек суетливые обещания. – Я подам прошение в Совет и добьюсь зачисления в «чистильщики», – и глядя на оторопевшего отца, категорично произнес: – Ты не отговоришь меня. Я все решил.

…Рональд Дафф войдет в историю Дармунда, как самый удачливый ликвидатор, сумевший закончить выполнение миссии живым.

Глава 3

Форест Драйв

Они оказались в густом лесу, в нескольких милях от Форест Драйва, в том самом месте, где ненадолго завис вертолет, управляемый Даффом-младшим. Тот еще не знал, что сумел обеспечить телепортацию четырех смельчаков почти в центр событий. Телефон, с помощью которого ему удалось выйти на связь, полностью разрядился, и только факт, что он смог сообщить о нападении на базу, стал для него хоть каким-то утешением. Рональд больше ничего не мог сделать для Лаки и Стивена, разве только, что выполнить их приказ – остаться в живых. И направляя вертолет на север, он включил сигнал бедствия, запрашивая наземную службу о вынужденной посадке.

Друг Маккензи – Грин, за невысокий рост получивший в братстве шутливое прозвище Гренадер, с хмурым видом достал из мешка арбалеты и раздал всем парням, затем также молча выдал каждому по пять серебряных стрел.

– Больше взять не смог, – лаконично объяснил он Маккензи. – Стреляйте только, когда точно уверены, что попадете в цель.

Грин не спрашивал все ли умеют стрелять. В Дармунде стрельба из арбалета была обязательной дисциплиной, неизвестно только насколько меткими окажутся стрелки. Он досадливо поморщился. Не надо было брать с собой этих юнцов. Их запросто могут «зацепить» вампиры. А ведь главный девиз ликвидатора: «Пленных не брать, раненых добивать» был не пустой болтовней, а руководством к действию. И не только с врагами, но и со своими, которые сразу становились чужими после «поцелуя» вампира. Для этого у каждого ликвидатора всегда имелась в запасе стрела для напарника. Грин тоже сейчас оставил три стрелы на всякий случай, но искренне надеялся, что они не понадобятся.

– Мы почти у цели, – негромко произнес Маккензи, – сейчас я сориентируюсь и полетим.

Он отошел на несколько шагов и прижался щекой к стволу векового дуба. За время, проведенное в братстве, Джед многому научился, в том числе и «разговаривать» с деревьями.

Грин негромко переговаривался с Олифом, пытаясь выяснить хоть какие-то подробности о вампирах, напавших на базу, а Грэди зашел за дерево по естественной надобности и только успел застегнуть джинсы, как в кармане завибрировал мобильник. Достав телефон, он увидел, что звонит Викрам – бывший преподаватель и нынешний друг, и понял, что не имеет права утаивать от него информацию о Лаки. Вик должен знать, что она находится в смертельной опасности.

Грэди торопливым шепотом пересказывал все, что узнал от Рона Даффа, как к нему, словно коршун подлетел Грин и резко заломил руку, сжимавшую телефон.

– Придурок, – злобно прошипел начинающий ликвидатор, пытаясь вырвать мобильник. – Да я сам брошу тебя вампирам, которые сейчас здесь появятся.

– Уже появились, только не вампиры, а мы, – раздался холодный голос мужчины, материализовавшегося прямо перед их глазами.

Грин отбросил в сторону болтливого О’Малли и быстро нацелился заряженным арбалетом в крепкого мужчину средних лет. Его действие синхронно повторили Маккензи и Килпатрик.

Антэн сразу оказался на прицеле у трех арбалетчиков. Четвертый парень, который помог здесь оказаться, быстро поднял с земли свое оружие и тоже наставил на него.

– Эй, стоп! Это внук господина Галларда! – выкрикнул Викрам, появившись на пару мгновений позже Антэна.

– А ты – правнук? – машинально съязвил Грин, но тут же узнав Ольсена, требовательно спросил: – Зачем ты его притащил сюда?

– Это он притащил меня, и он правда отец Лаки, – торопливо объяснил Вик.

– Точно? – недоверчиво переспросил Маккензи, опуская арбалет.

– Точно, – проворчал Антэн, доставая из пакета пистолеты и патроны и начиная быстро заряжать оружие. – Хватит болтать, Вик. До Форест Драйва всего три мили, летим, я знаю это место.

– Тогда летите с нами, – безапелляционно заявил Грин, решивший использовать этого невесть откуда взявшегося отца Лаки, если тот так уж хорошо знает местность. Только надо сразу объявить ему, кто здесь главный. – Покажете место и сразу дерните оттуда, ясно? Правила, которые вам лучше не знать, действуют для всех. И плевать, кто чей внук, моя рука не дрогнет.

– Успокойся, боец. Я знаю, что вы пристреливаете «целованных». Не сомневайся, и моя рука не дрогнет ни на кого из вас, – зловеще предупредил Антэн.

Он уже зарядил все четыре пистолета, два передал Вику, один засунул себе за пояс, а последний зажал в руке и резко взмахнул им, описывая в воздухе дугу, охватывавшую всех стоявших перед ним парней.

– Это касается и тебя, Викрам, – угрожающе произнес Бойер, демонстративно прицелившись в брата Лаки. А затем объяснил ему и троим хмурым парням, которых, судя по их непонимающим взглядам, этот самоуверенный ликвидатор не удосужился предупредить:

– Он застрелит любого, кто «подставится» вампирам, будь это даже его родной брат.

Маккензи быстро посмотрел на непроницаемое лицо Грина и негромко выругался, понимая, что Бойер сказал правду. Вот засада! И зачем он только втянул в такое опасное дело учеников? Надо убрать их отсюда, пока не поздно. Но Джед не успел отдать приказ. Килпатрик опередил его, решительно заявив:

– Я не уйду. Если что, пристрелите.

– Я тоже остаюсь, – без всякой рисовки поддержал его О’Малли и в упор посмотрел на Грина. – Теперь понятно, зачем ты припрятал три стрелы.

– А теперь добавлю еще две, – с вызовом ответил тот, бесцеремонно выдергивая стрелу, заткнутую Грэди за ремень джинсов, а затем выхватил такую же у Килпатрика.

– У меня для тебя тоже пуль хватит, – пробормотал Антэн и не выдержав взорвался, злясь на то, что теряет время на глупую пикировку с молокососами: – Да пошли вы все, мне дочь спасать надо.

Резко развернувшись, он схватил Викрама за руку и наставляя на ходу, потащил к небольшой опушке, удобной для взлета.

– Запомни, наша цель – найти Лаки и Стивена, а не охота на «бессмертных». Главное – не выстрелить, а вовремя увернуться от вампира. Когда подойдет слишком близко, сразу взлетай.

– Не поможет, эти вампиры умеют летать, – угрюмо проворчал Грин, оказавшийся рядом с ними.

– С каких пор они этому научились? – недоверчиво спросил Бойер.

– Да вот уже пятнадцать лет, как появилась летающая семейка Армана. Она и напала на Форест Драйв, – объяснил ликвидатор и приказал своему маленькому отряду: – Парни, мы здесь тоже не на сафари. Держимся парами, идем рядом с Бойером и ищем Лаки. Как только найдем – сразу уходим. Я в паре с тобой, – кивнул он О’Малли. – Джед, идешь со вторым.

Антэн и Вик взмыли в небо первыми, за ними остальные. Они приземлились недалеко от базы, и дальше Антэн пробирался через густые заросли, уже ни на кого не оглядываясь и даже не задумываясь, следует ли за ним Викрам. Сейчас каждый был сам за себя, и его абсолютно не интересовал никто, кроме Лаки. Только бы найти дочь. И тогда он схватит ее, скрутит руки, забросит на плечо, да сделает все, что угодно, только бы заставить уйти из этого гиблого места. К черту альтруизм! Хватит спасать других, надо и о себе хоть иногда подумать! Только бы им выбраться отсюда, а потом он пойдет в Дармунд и потребует освободить его дочь от выполнения миссии. Где это видано, чтобы девчонку бросали на растерзание врагам? И пусть его расстреляют, но он защитит своего ребенка.

Бойер накручивал себя, пытаясь злостью хоть ненадолго заглушить панический страх за жизнь дочери. Сердце билось, как сумасшедшее, и ему казалось, что этот стук слышен на милю вокруг. Он значительно оторвался от остальных, поэтому первый встретил перепуганную парочку – парня лет двадцати пяти и тонкую, как прутик рыжую девчонку, едва перешагнувшую порог совершеннолетия.

И вновь Антэн пережил момент дежавю, как и несколько минут назад, когда оказался в окружении четырех двадцатилетних парней. Он мог поклясться, что ранее видел их всех, и отлично помнил, как от смеха у одного собираются тонкие морщинки в уголках глаз, а другого при споре высоко поднимаются брови, а третий сжимает губы в тонкую полоску, если злится.

И сейчас лицо взволнованного парня показалось хорошо знакомым, как и торопливая манера разговора.

– Сэр, как хорошо, что мы вас встретили, там девушка попала в беду, – глотая слова, произнес парень и неопределенно махнул рукой в сторону. – Такая чудесная девушка с золотыми волосами. Идемте скорее, сэр.

А девчонка громко рыдала и повторяла одно и то же:

– Спасите, спасите ее.

Антэна бросило в холодный пот. Эти люди определенно говорили о Лаки, они знают, где она. Не раздумывая, он бросился вперед, готовый бежать за ними, как в воздухе прозвенела стрела и с силой вонзилась в грудь парня, немного выше сердца.

Резко повергнув голову, Бойер в трех шагах от себя увидел нагловатого ликвидатора, заряжавшего арбалет новой стрелой, и с ненавистью выкрикнул, готовый разорвать его на клочки голыми руками:

– Зачем ты убил его, придурок? Он знал, где моя дочь!

Раненый парень обеими руками вцепился в стрелу, пытаясь ее вынуть, и глядя не верящими глазами на ликвидатора сипло прохрипел:

– Рэм, ты живой? Нет, я же тебя тогда… наверняка…

Странная черная кровь хлынула из его горла, но он все же смог сломать стрелу. Девчонка с криком бросилась к нему, чтобы со спины извлечь второй обломок:

– Вы убили его, твари!

Антэн кинулся ей на помощь, но кто-то с силой обхватил его за плечи, заставляя замереть на месте.

– Привет, Виорика, – раздался голос парня, которого ликвидатор называл Джедом, и серебряная стрела, выпущенная из его арбалета, вонзилась в девушку, инстинктивно повернувшуюся, услышав свое имя.

Она упала на землю, а рядом рухнул и ее приятель, с обломком стрелы в руках.

– Стой на месте, – свистящим шепотом приказал Вик, вырывавшемуся из его рук Бойеру, – это вампиры.

Тела тех, кого он считал людьми, прямо на глазах превратились в пепел. Антэн понял, что лишь чудом избежал смерти и повернувшись к ликвидатору, прошептал онемевшими губами: – Спасибо.

– Не за что, – небрежно ответил тот, наблюдая, как прах мгновенно развеялся в разные стороны. – Я использовал вашу стрелу, так что больше не подставляйтесь.

– Я хотел предупредить, что голос в моей голове настойчиво твердит, что здесь нет людей, одни вампиры. Да разве за тобой угонишься? – упрекнул его Викрам, тоже порядком испуганный. – Давай держаться вместе.

– Что за голос? Женский? Может, это Лаки зовет тебя? – ухватился за его слова Антэн.

– Нет, мужской, – ответил Вик и растерянно добавил, – он называет меня «сынок».

– Сынок? – удивился Бойер. – Ладно, потом разберемся, а пока слушай, что он говорит, и передавай мне, – и вытащив из-за пояса два пистолета, решительно заявил: – Ну, если здесь нет людей, тогда я не буду церемониться ни с кем, кого встречу.

Уже без всякой осторожности он помчался к базе, видневшейся между деревьев, а Викрам бросился следом.

Грин кивнул напарникам и тихо сказал:

– Идем за ними и стараемся не светиться. Ударим из засады, когда Бойер вызовет вампиров на себя.

Антэн выбежал на большую поляну, на которой в конце августа обычно разбивался палаточный лагерь для начинающих ловцов. Хоть он и готовился стать гасителем, но все же побывал здесь несколько раз. Бирн Макбрайд брал его с собой, чтобы научить технике ведения боя, считая, что такое умение всегда пригодится в жизни. Антэн любил горы и с удовольствием проводил здесь две-три недели. Он облазил поросшие густым лесом склоны ущелья в окружности нескольких миль от базы. Особенно ему нравилось спускаться в заброшенные штольни, в которых по преданиям добывали золото гномы.

Торопливо оббежав поляну, он наткнулся на кровавые останки. Фрагменты человеческих рук и ног были разбросаны вокруг лужи крови, еще не успевшей полностью просочиться в землю. Его едва не вывернуло наизнанку, а волосы стали дыбом, и не только от страшного зрелища. Он затылком почувствовал, как сзади к нему подкрадывается вампир, и резко развернувшись, выстрелил прямо в оскалившееся лицо, а затем без перерыва выпустил еще несколько пуль в двух мужчин, выглянувших из-за толстых стволов деревьев.

– Отдайте мне дочь, сволочи! – заорал он, размахивая пистолетом во все стороны, не зная откуда ждать нападение.

– Да это же изгнанный принц Дармунда! Какая встреча, – раздался насмешливый голос и в нескольких шагах от обезумевшего отца приземлился грузный мужчина, одетый во все черное.

Антэну казалось, что он сходит с ума. Лица окруживших его людей тоже были знакомы. Человек, который сейчас обращался к нему, оказался тем самым приятелем – ликвидатором, научившим его телепортироваться четверть века тому назад. А те двое, стоявшие рядом с ним, учились на два курса младше его. Правда сейчас Антэн не назвал бы их ровесниками, они выглядели лет на десять моложе него.

Так кто же они? Вампиры или друидские ликвидаторы, появившиеся здесь, узнав о трагедии? В сомнении его рука опустилась вниз, и в этот момент раздалось несколько выстрелов, весьма удачно сделанных Викрамом. Серебряные пули вонзились в бывших соучеников Антэна, что вызвало удивленные вопли. Они явно не ожидали, что по ним будут стрелять не свинцовыми пулями, которые обычно не доставляли им никаких вреда.

Антэн понял, что перед ним стояли вампиры и взорвался от ярости. Он опять прокололся! А ведь таинственный голос, слышимый Виком, предупредил, что здесь нет людей.

– Где моя дочь? – взревел он, нацеливая пистолет прямо в грудь тому, кто раньше был его приятелем Арманом.

– Посмотри, может от нее что-то и осталось, – издевательски произнес вампир, небрежно кивая на человеческие останки, и демонстративно ковырнул в зубах, – сладкая была девчоночка.

Кровь молотом застучала в висках, глаза заслонила пелена слез, и Антэн в бешенстве начал разряжать пистолет не глядя в кого, уже не задумываясь, попадает ли в цель.

Сквозь шум в ушах он слышал указания Армана схватить его, как только разрядится барабан, и омерзительный хохот вампиров, ловко уходивших от пуль потерявшего голову отца. Но ему было уже все равно, и только яростный вопль Викрама вывел его из состояния исступленного безумия.

– Голос кричит мне, что она в штольне какого-то Ибуна или Ибуса. Ты знаешь, где это?

– Да, – тяжело выдохнул Антэн и на ходу отстреливаясь от вампиров, устремился к штольне, в которой в юности провел не один час, наслушавшись легенд о самом удачливом гноме по имени Ибун.

– Беги, беги, возможно, ее труп еще не успел обуглиться, – засмеялся в след Арман, подавая своим людям знак не преследовать его и пришедшего с ним парня-самоубийцу. Никуда они не денутся. Станут десертом, причем таким неожиданно вкусным. Как же сладка будет месть Галларду Бойеру. Что может быть приятней отправки ему посылки с головой внука? Ну, разве только, если вложить в нее и головы тех полоумных героев, заживо сгоравших сейчас в старой штольне.

– У них почти не осталось патронов. Окружаем и берем сразу, как только папочка наплачется над дочуркой, – цинично отдал приказ Арман, окидывая взглядом «семейку». – А где Виорика и Флинн?

– Наверное, трахаются где-то, – презрительно ответил один из мужчин. – Девчонку всегда тянет на секс после хорошей «еды».

– Ты злишься, что она ушла с Флинном, а не с тобой, – поддел его «сотрапезник». – Ничего, она девочка ненасытная, нам тоже достанется.

– Не отвлекайтесь, дети мои, – высокомерно одернул их глава «семьи». – Сначала покончим с этими двумя, а потом уже поговорим о девчонке.

И вампиры, уверенные, что в лесу, кроме двух бедолаг, помчавшихся к штольне, людей больше нет, уже открыто, не проявляя осторожности и не прячась за деревьями, последовали за ними.

Антэн почти забыл, где находится штольня. Его вело наитие и сердце отца. Он только вспомнил, что вход в нее был завален еще много веков назад, якобы самим Ибуном, после того, как тот стал королем гномов, найдя самородок размером с его рост. Не желая, чтобы кто-то перещеголял его, Ибун приказал взорвать вход в пещеру, но упрямцы, настойчиво пытавшиеся проникнуть в штольню, все равно нашли в нее вход, правда, вертикальный. Прыгнуть в глубокий колодец и пролететь вниз с десяток метров решились лишь немногие смельчаки, о дальнейшей судьбе которых история умалчивала. Ведь выбраться из штольни было еще сложнее, чем попасть в нее, и только благодаря хорошему умению летать юный Бойер смог сделать это много лет назад.

Но добежав до склона горы и начав карабкаться по нему, Антэн с отчаянием увидел огонь, опоясывающий колодец по кругу. Не верящими глазами он уставился на языки пламени, а Викрам, догнавший его, испуганно произнес:

– Голос говорит, что они оба там. И Лаки, и Стивен.

Отчаянный вопль, подхваченный многоголосым эхом, разорвал лесную тишину, и обезумевший от горя отец взлетел в небо, а затем прыгнул вниз, прямо в огненное кольцо.

Глава 4

Форест Драйв

Дышать было уже нечем, глаза слезились от огня, а сознание постепенно угасало. Прекрасный ангел Дармунда умирал.

«Еще немного и все закончится. Только бы хватило сил на…» – мысли стали ужасно неповоротливы, Лаки никак не могла сообразить, что ей еще надо сделать.

– Эй, ты, не смей поджигать себя! – противный визг буквально взорвал мозги. – Хватит разлеживаться здесь! Иди, договорись с вампирами. Я не хочу быть неприкаянным! Сначала передай меня, а потом уже подыхай, если такая идиотка.

– Отстань… – из последних сил прошептала Лаки духу колдовства, передаваемого из поколения в поколение в роду Дашевских. И собрав все остатки друидской силы, направила энергетический импульс на себя, чтобы в последней вспышке огня сгореть вместе с братом.

Импульс неожиданно оказался настолько сильным, что девушку подбросило в воздухе. Но, увидев лежавшие на каменном полу штольни два тела, она поняла, что умерла, и это душа взлетела вверх, чтобы начать свое путешествие в потустороннем мире. И для начала ей предписывалось явиться в Перепутье, где духи смерти определят ее дальнейшую судьбу. А они терпеть не могут, когда кто-то вмешивается в их дела и меняет установленный порядок, поэтому сурово наказывают нарушителей. За то, что она сама оборвала свою жизнь, ее могут приговорить провести в Коллекторе несколько сотен земных лет перед тем, как позволить вновь возродиться.

– Погоди, я с тобой! – прямо возле уха раздался все тот же неугомонный голос, и девушка с удивлением заметила, что рядом с ней парит субтильный мужчина неопределенного возраста с мелкими и довольно приятными чертами лица, если бы их не портило недовольное выражение.

– А вы охраняйте тело девчонки, я хочу в него еще вернуться, – высокомерно заявил он двум размытым силуэтам, которые вдруг начали стремительно обретать четкие контуры.

«Какое знакомое лицо, я его где-то уже видела, – подумала Лаки, глядя на темноволосого мужчину с серебристо-голубыми глазами. А второй и вовсе был знаком. – Это же дед Роман. Я точно умерла, если вижу его и этого странного мужичка, которого он передал мне по наследству».

Она хотела окликнуть старого мафара, но мощный вихрь закружил ее и понес по бесконечным тоннелям, причудливо менявшим направление, словно в калейдоскопе.

***

Дух Галларда стремительно покинул тело и уже через мгновение очутился в заброшенной штольне, находившейся в полумиле от Форест Драйва. Бросившись спасать правнучку, глава клана инстинктивно выбрал самый быстрый способ перемещения, но духи обитают в совсем другой временно-пространственной системе, и только оказавшись на месте, он сообразил, что его возможности весьма ограниченные.

Лаки лежала рядом с братом на каменном дне штольни. Огонь бушевал прямо над ними и грозил через несколько мгновений охватить тела. Галлард бросился к правнучке, попытался приподнять ее и понял, что у него не хватит сил вынести ее отсюда. Ее одну, о Стивене даже думать нечего.

– Не трогай! – неожиданно раздался резкий окрик. – Ее здесь нет, она на пути к Перепутью.

В клубах дыма Галлард различил фигуру человека с плоским, словно фотография, лицом, и понял, что перед ним такой же призрак, каким в данную минуту был он сам. Причем призрак человека, хорошо ему известного при жизни.

– Сташинский? – недоверчиво произнес он.

Призрак не ответил, ему было не до этого. Он пролился дождем на тела парня и девушки, не давая им загореться, и растворился в воздухе. На смену ему появился другой призрак, в котором Галлард узнал своего дальнего родственника – Романа Дашевского.

– Почему ты торчишь здесь? – недовольно буркнул тот. – Девчонку спасать надо, а не болтать. Или ты не за этим явился?

Галлард не успел ответить. Призрак мафара тоже пропал, превратившись в поток воды, защитивший тела от огня.

– Как попасть в Перепутье, хоть кто-то мне скажет? – с отчаянием выкрикнул Галлард.

– Так ты еще живой? – удивился призрак Сташинского, вновь появляясь в штольне.

– Да живой он, – проворчал призрак Дашевского. – Сейчас доставлю его и вернусь.

– Вётлы не отпустят тебя, – расстроено пробормотал Сташинский, уже привыкший к обществу сварливого старика, любившего спорить по любому поводу.

Их свела Лаки, пообещавшая Стефану спасти Стасю. Он не верил ей, но другого выхода кроме, как связаться с правнучкой давнего противника, у него не было. Витая над дочерью он неожиданно столкнулся с призраком, опекавшим друидскую девчонку, и безмерно удивился. Нет, в том, что призрак опекал живого человека не было ничего странного, Стефан и сам занимался тем же самым. Только опекуном был не такой же неприкаянный дух, как он, а душа, сбежавшая из распределителя, причем мафарского.

Вместо того, чтобы проводить время в подготовке к новому возрождению в чудесных садах Подземелья, душа Романа Дашевского уже много лет приглядывала за девчонкой из вражеского клана. И это притом, что при жизни Роман был середином, явно тяготевшим к черной магии.

Со временем Стефан понял, почему Дашевский так заботился о девочке. Она ему тоже понравилась и умом, и смелостью, а главное, безграничной справедливостью, проявляемой во всем. Он тоже стал присматривать за ней, чтобы помочь в случае чего, ведь Роман, вынужденный скрываться от вётел, не всегда мог оказаться рядом с ней.

Вот и сегодня Стефан первый узнал о смертельной опасности, нависшей над Лаки, да и над его зятем-оболтусом тоже. Он позвал Романа, они сразу примчались сюда и застали печальный момент, когда девочка испустила последний вдох и ее душа покинула тело, чтобы отправиться в Перепутье.

Правда за ней увязался семейный дух Дашевских, да и Бойер неожиданно вдруг объявился. Может еще получится что-то сделать, и душа девочки вернется обратно? Иногда, хоть и крайне редко, такое происходит, если служители Смерти посчитают, что человек не закончил все дела в земной жизни. Вот они с Романом и пытаются спасти тела, чтобы Лаки было куда вернуться, да и Стивену тоже. Его жизнь еще теплилась, но уже еле-еле.

– Не торопись прощаться, авось свидимся еще, – криво ухмыльнулся Роман огорченному приятелю и схватил Галларда за руку. – Крепче держись, племянничек, не растрясись в дороге.

С невероятной быстротой он завертелся, как волчок, и через мгновение вызванный им смерч уносил их по бесконечному, причудливо изогнутому и едва освещенному тоннелю, в конце которого, как утверждается во всех учениях о смерти, обязательно будет яркий свет.

Перепутье

Лаки пронеслась по длинным коридорам за удивительный промежуток времени – невероятно короткий, чтобы окончательно поверить в свою кончину, и одновременно бесконечно долгий, чтобы успеть вспомнить всю прожитую жизнь.

Но все когда-то заканчивается и ее путешествие во времени и пространстве тоже подошло к концу.

Девушка оказалась в очень красивой комнате, с высоким сводчатым потолком, с расписанными фресками стенами и цветными витражами на узких окнах. Комната была огромной и абсолютно круглой. Ее стены украшали многочисленные двери, отличавшиеся размером, цветом и материалом, из которого были изготовлены. Деревянные, каменные, металлические, увитые плющом, украшенные коваными фигурками цветов и птиц или разноцветной мозаикой из драгоценных камней они поражали воображение земного человека, и Лаки с волнением ожидала, которая из них сейчас откроется для нее.

У друидов с раннего детства воспитывают уважительное отношение к Смерти, представляя ее как закономерный виток в бесконечном течении Жизни. Именно уважение, а не страх должен испытывать человек к одному из величайших таинств, дарованных ему Природой для осмысления поступков, совершенных им при жизни, для раскаяния и для надежды на новое возрождение в безграничной и вечной Вселенной. И самым величайшим грехом считалось самоубийство. За такое грубое вмешательство в установленный ход событий, прописанный в Книге судеб, предусматривалось суровое наказание, вплоть до растворения души в эфире, если выяснится, что такой проступок повторился дважды.

Лаки не знала было ли совершено самоубийство в ее прошлых жизнях, и сейчас с тревогой ожидала появления стражей, встречавших друидов в распределителе Перепутья. Да, эта прекрасная комната была распределителем, в котором решалась дальнейшая судьба души каждого смертного, и определялся ожидавший ее покой – временный, тянущийся веками или вечный. В лучшем случае на что она могла надеяться, так это провести несколько веков в Коллекторе, постепенно перемещаясь по своеобразной спирали в подготовке к своей новой ипостаси – стать духом земли, воздуха или камня, ведь Природа живая, и каждое ее творение имеет свою душу. А если она не сумела оценить дарованную ей наивысшую милость – возможность жить в облике человека, тогда придется начать восхождение заново, с первых ступеней.

Едва успели промелькнуть ее тревожные мысли, как круглые стены комнаты быстро завертелись, и Лаки оказалась перед огромной деревянной дверью, богато украшенной золотыми дубовыми листьями, которая открылась ни со скрипом и лязгом замков, а под негромкую приятную мелодию.

Девушка ожидала увидеть стражей, облаченных в мантии пурпурного или черного цвета, вроде тех, что обычно бывают на судьях. Но на пороге стояли трое мужчин, одетые в светло-коричневые камзолы и бледно-зеленые рубашки, покроя восемнадцатого века. Расшитый золотом камзол высокого красивого мужчины с короткими и черными, как смоль волосами, указывал на его высокое положение. Глубоким, четко поставленным голосом он громко приказал своим помощникам:

– Выключить музыку и доложить о прибывшей.

По желчному тону и презрительному выражению лица девушка поняла, что Главному стражу уже известно, как она оказалась здесь. Формальное оглашение необходимо лишь для вынесения вердикта – строгого и безоговорочного.

Два других служителя Перепутья, ниже ростом и моложе Главного стража, стоявшие от него по левую и правую сторону, одновременно раскрыли книги в черных кожаных переплетах, которые держали в руках, и начали зачитывать все, что в них было написано о стоявшей перед ними девушке.

– Лаки Бойер, родилась первого марта тысяча девятьсот девяносто второго года в…

– Короче, – кисло скривился Главный страж, недовольный, что его оторвали от роскошной трапезы. Вечно эти самоубийцы делают все невпопад, не соблюдая даже элементарного приличия. Ну что стоило этой девчонке умереть на час позже? Чего торопиться сюда? Еще успеет насидеться в Коллекторе.

Страж заговорил невразумительной скороговоркой, быстро перелистывая страницы, а затем демонстративно захлопнул книгу, передавая символическую эстафету напарнику. Тот, напротив, заговорил громким, размеренным голосом:

– В Книге судеб прописано, что Лаки Бойер надлежало явиться в Перепутье во втором десятилетии грядущего века. Она не только самовольно оборвала свою жизнь, что является грехом высшей степени, но и усугубила вину, замыслив убийство Стивена Маклафлина, для которого в книге судеб прописана смерть от вампиров. Кстати, это должно было произойти сегодня. Мы ожидали его поступления после обеда.

– Это он стоит у нее за спиной? – равнодушно поинтересовался Главный страж и брюзгливо распорядился: – Отправьте его обратно, пусть не нарушает ход событий и приходит вовремя.

Лаки удивилась, что не почувствовала присутствия брата и быстро оглянулась, чтобы увидеть Стивена. Но вместо него стоял тот самый субтильный мужичок, который спорил с ней в штольне.

– Эй, я не хочу быть неприкаянным! – яростно запротестовал тот. – Девчонка обязана передать меня кому-нибудь.

– Что он несет? – раздраженно спросил Главный страж, обращаясь к помощнику, стоявшему справа.

Тот начал торопливо листать страницы, но мужчина ответил сам, высокомерно представившись друидским стражам смерти:

– Мое имя – Тадеуш. Я родовой дух семьи Дашевских. Меня передали девчонке тринадцать лет назад.

– В Книге есть соответствующая запись, сэр, – подтвердил страж своему начальнику. – В восьмилетнем возрасте Лаки Бойер приняла дар от Романа Дашевского, своего дальнего мафарского родственника.

– Не такого и дальнего, чтобы после этого не считаться мафаркой, – возмущенно вскинулся Тадеуш. – Глупая девчонка пыталась убить не себя или какого-то там Маклафлина, а меня! Только не рассчитала силу и вылетела из тела. Она, получается, будет нежиться здесь, а мне прикажете неприкаянному бродить по белому свету?

Главный страж демонстративно зевнул, показывая всем видом, что его крайне утомил этот ненужный разговор:

– Разбирайся с вётлами. А ты, Бойер…

Он не успел вынести вердикт, как в комнате появились еще двое мужчин весьма солидного возраста. Впрочем, один все же был моложе другого лет на тридцать, и обладал необычными волосами, сиявшими, словно золото.

– Разрешите мне занять место моей правнучки, сэр, – почтительно обратился он к Главному стражу.

– У нас сегодня день открытых дверей? – скептически произнес тот, поочередно окидывая взглядом своих помощников. – И кто эти двое?

– Согласно записям, Галлард Бойер должен явиться к нам во второй половине текущего века, – сразу отозвался страж, стоявший по его левую руку. – Кто второй – неизвестно.

– Так какого лешего ты сейчас оказался здесь, да еще непонятно с кем, Бойер? – возмутился Главный страж, теряя уже всякое терпение. С этими назойливыми посетителями он не только обед, но и ужин пропустит.

И не давая Галларду даже рта открыть для ответа, сразу вынес вердикт:

– Свободен, явишься, когда предписано. А ты, красавица, сама разбирайся со своим Тадеушем с вётлами, – холодно сказал он девушке и взмахнул руками, давая помощникам понять, что разговор с посетителями окончен. Те согласно кивнули головами, и дубовая дверь с громким стуком захлопнулась.

Но не прошло и секунды, как распахнулась другая дверь – ослепительно белая, увитая плющом и розами, и на пороге появились три женские фигуры. Это были вётлы – мафарские служительницы смерти, одетые в платья нежных пастельных оттенков, украшенные многочисленными рюшами и оборками. Старшая служительница – невысокая кругленькая женщина средних лет, с уложенными короной светло-русыми косами приветливо улыбнулась посетителям. Улыбки расцвели и на лицах ее помощниц – хорошеньких молодых женщин с длинными распущенными волосами серебристо-лунного цвета, в которые были вплетены веточки ивы.

– Не беспокойтесь, господа, мы устроим вас всех наилучшим образом, – певучим голосом заверила Главная служительница. – В отличие от некоторых, мы всегда рады посетителям, – не преминула подколоть она коллег, красноречиво кивая в сторону дубовой двери, и торжественно спросила у одной из помощниц: – Так кто к нам пожаловал?

– Некая Лаки Бойер, госпожа начальница, – услужливо ответила молодая вётла и тихо уточнила: – Она лишь наполовину мафарская колдунья.

– У нее будет достаточно времени на подготовку, чтобы впоследствии стать ею полностью, – лучезарно улыбнулась служительница. – Проходи, деточка.

– Она не может уйти, не передав меня, – возмутился Тадеуш. – Я не хочу быть неприкаянным.

– Уважаемый, никто не получает всего, чего хочет, – сухо заметила Главная вётла, и ее приветливая улыбка сменилась строгим поджатием узких губ, слегка подкрашенных бледно-розовой помадой. – Если девочка не успела вас пристроить, значит, такова ваша судьба.

– Что значит судьба? – возмутился Тадеуш. – Девчонка сознательно нарушила правило передачи, и вы не можете ее принять, пока она не исполнит свой долг. Я знаю ваши законы.

– Ох уж эти умники, никакого сладу с ними нет, – негромко пробормотала служительница и сладким голосом предложила Лаки, кивая в сторону Галларда:

– Деточка, быстренько передай своего ворчуна, вот хотя бы этому господину с презентабельной внешностью. Вероятно, для этого он здесь и находится.

– Я не хочу старика. Мне понравилось быть в женском обличье, это намного интересней и приятней, чем в мужском, – бесцеремонно заявил Тадеуш. – И поскольку девчонка еще жива, она обязана передать меня тому, кого я одобрю. У меня есть право выбора.

Галлард сразу понял, чего добивается Тадеуш и тоже включился в разговор:

– Старик и сам не будет связываться с мафарским духом, – снисходительно заметил он, скрещивая руки на груди. – Ведь он друид.

– Тогда зачем вы отнимаете наше время, сэр? – ледяным голосом сказала Главная служительница. – Стучитесь в соседнюю дверь.

– Уважаемая госпожа Главная вётла, я прибыл сюда за своей правнучкой, которая, смею вас заверить, еще и наполовину друидская фея. Она не знала ваших законов и по ошибке решила, что должна доставить пана Тадеуша в Перепутье. Но теперь ей известны все правила, поэтому прошу извинить нас за злоупотребление вашим вниманием.

Пока Тадеуш и Галлард объяснялись с вётлами, Лаки незаметно шагнула в сторону. Ее внимание привлекла еще одна дверь – обычная, цвета ольхи и без всяких украшений. Она тихо распахнулась, и в лучах теплого света обрисовался силуэт женщины, так призывно протягивавшей руки, что помимо воли девушка шагнула к ней навстречу.

– Девочка моя, наконец мы будем вместе, – со слезами в голосе произнесла женщина, и Лаки с удивлением увидела себя, только немного старше и вроде, как чуть ниже ростом.

– Ну, что же ты медлишь, иди ко мне, – серебристо-чарующим голосом позвала женщина, специально отступая назад, чтобы побудить Лаки перейти порог.

Девушка встряхнула головой и нахмурилась, незнакомка даже говорила ее голосом, со всеми его модуляциями и полутонами. Внимательно вглядываясь в лицо женщины, Лаки на мгновение перевела взгляд в сторону и растерянно спросила: – Мама?

– Да, да, девочка моя, я твоя мама. Обними меня.

Лаки сделала шаг вперед и жалобно сказала:

– Мамочка, я по тебе скучаю.

– Так иди же ко мне.

– Нет, нет, моя птичка, не делай ни шагу, – взволнованно попросила маленькая черноволосая женщина, пытаясь обойти высокую красавицу, звавшую Лаки. – Тебе сюда еще рано, доченька.

Линда Лаутензак оглянулась и злобно прошипела Рамоне Альварес:

– Убирайся, – а затем умоляюще произнесла, пытаясь переубедить Лаки:

– Не слушай эту женщину. Она украла тебя, и я умерла от горя. Но теперь нас никто не разлучит. Мы с тобой всегда будем вместе.

Она оттолкнула синьору в сторону, и та упала на колени, а сама шагнула вперед, чтобы схватить Лаки за руку и перетащить через порог.

– Доченька, беги от нее! – выкрикнула Рамона, стараясь быстро подняться на ноги, с отчаянием понимая, что ей не удастся помешать той, которая предала свою дочь, а потом еще и проклинала ее все годы.

Но Линде не удался коварный замысел. Высокий широкоплечий мужчина оттащил ее от проема двери и крепко сжимал за талию, не давая вырваться. Линда отчаянно боролась, пыталась освободиться из сильных рук, но к мужчине на помощь пришла его жена. Вдвоем им удалось удержать беснующуюся женщину на расстоянии от двери и не дать ей затащить Лаки.

– Отпустите меня, подлые людишки! Вы украли мой единственный шанс! Будьте вы прокляты! И ты, гадкая девчонка, будь…

Но мужчина не дал ей выкрикнуть проклятие, запечатав рот ладонью, и Линда, буквально, подавилась им.

– Ты стала такой красивой, цыпленок, – тепло улыбнулся Мигель Альварес. – Давай, беги обратно.

– Папа, я хочу остаться здесь, с тобой и мамой.

– Нет, крошка, тебе еще надо прожить свою долгую и счастливую жизнь. Поцелуй за нас Габриэля и Анжелиту.

– У нее твои волосы, папа. И твои глаза, мама.

– Мы знаем это, птенчик. И знаем, как ты любишь ее и Габриэля. Когда-нибудь мы все будем вместе, но еще очень, очень нескоро, – и со слезами на глазах Рамона послала Лаки воздушный поцелуй. – Живи ради нас, доченька, и будь счастлива.

Дверь бесшумно захлопнулась, и последнее, что услышала Лаки, были слова, сказанные механическим голосом: «Вы не использовали единственный шанс вернуться обратно», стенания женщины, родившей ее, и негромкий смех приемных, но самых любящих родителей: «Зато наша дочка вернется туда».

– Хватит болтать, галантный кавалер, они специально тянут время, – прошипел Тадеуш, толкая Галларда в бок. – Еще пять мигов и останешься здесь навсегда, да и девчонка тоже.

Он оглянулся на Лаки и увидев ее у светлой двери, выругался сквозь зубы:

– Она, что, решила обойти все двери?

Галлард тоже бросил быстрый взгляд через плечо и мысленно выругался еще крепче, чем Тадеуш, увидев последнюю разыгравшуюся сцену – мужчина и женщина едва удерживали на месте безумствующую Линду, а правнучка заворожено смотрела на них, стоя почти на пороге двери, за которой начиналось другое существование.

Он схватил ее за руку и потянул к себе:

– Нам надо поторопиться, Лаки.

Девушка ошеломленно посмотрела на прадеда. Находясь в странном оцепенении, она даже не заметила, когда он появился здесь. И главное – почему? Неужели тоже умер?

– Дедушка? Я не хочу никуда идти. Я останусь здесь, с папой и мамой, – тихо сказала Лаки и начала медленно оседать на пол.

Тадеуш понял, что времени почти не осталось. Он схватил Лаки за вторую руку и резко скомандовал Галларду:

– Сматываемся отсюда.

Но силы Галларда тоже были на исходе. Ему, как и Лаки, отпущено всего двадцать мигов. Именно столько душа могла провести вне тела, чтобы еще смочь вернуться в него обратно. И эти миги безжалостно истекали.

Дашевский, до этого скромно прятавшийся за спинами остальных, быстро подскочил к Галларду и толкнул его:

– Пошевеливайся, племянничек, а то увязнешь здесь навсегда.

– Роман Дашевский, немедленно вернитесь! Вы обязаны остаться! – властно приказала Главная вётла, но ее слова прозвучали уже вслед четверке, уносившейся по длинным туннелям.

– Догнать и вернуть его! – приказала служительница своим помощницам, и те звонко хлопнули в ладоши, вызывая охранников, чтобы поймать нарушителя правил, коим был Дашевский, уклонявшийся от пребывания в Подземелье уже тринадцать лет.

Вылетев из последнего туннеля, они разделились. Роман домчал Галларда до самого Дармунда, а затем вновь оказался в заброшенной штольне и увидел, как Тадеуш на последнем миге, но все же, успел втащить обессиленную душу Лаки обратно в тело.

Глава 5

Форест Драйв

Антэн пролетел сквозь огненное кольцо и приземлился на каменный пол штольни. Легкие мгновенно заполнились едким дымом, а глаза, словно ослепли от яркого пламени и слезились до такой степени, что он сначала и не различил тела дочери, лежавшее ничком на Маклафлине. Но сфокусировав взгляд, Антэн увидел Лаки и сразу бросился к ней, не обращая внимания на то, что его одежда уже дымилась в нескольких местах, грозя загореться в любую секунду. Времени на тушение искр, сыпавшихся со всех сторон, у него абсолютно не было. Только одна мысль – немедленно вынести дочь из этого ада – стучала в голове набатом, не давая даже права голоса другой, реальной и жестокой мысли – как это сделать, если у выхода их поджидает десяток вампиров.

– Не прикасайся к ней, – на ходу выкрикнул Викрам, отталкивая Антэна.

Он, не раздумывая, прыгнул в огонь вслед за отцом Лаки и сейчас яростно сбивал искры с одежды.

– Голос говорит, что это пустая оболочка, и если ты сдвинешь ее с места, то душа Лаки не найдет дорогу обратно.

– Она и так ее не найдет, если тело сгорит, а оно сейчас вспыхнет, – возразил Антэн, с тревогой замечая, что огонь уже лижет подошвы туфель Стивена.

Но в эту минуту сверху неожиданно пролился дождь, окатив холодной водой, лежавшие тела.

И тогда Антэн понял, чей голос слышит Вик и прямо спросил:

– Сташинский, это ты?

Ответом стал дождь, принесший небольшое облегчение. В штольне было жарко, словно в печи.

– Так это отец говорит со мной? – растерянно посмотрел на Антэна Вик, и получив утвердительный кивок, несмело произнес, глядя вверх: – Папа, подскажи, что нам делать.

В этот момент тело Лаки неожиданно сильно вздрогнуло, даже можно сказать подпрыгнуло. Антэн упал на колени перед ним, не зная, что делать. Он ведь не мог увидеть, как мафарский дух ворвался в тело девушки, втаскивая за собой ее душу. Как и не мог услышать его высокомерный голос, давший указание Сташинскому:

«Прикажи этим мужланам немедленно вынесли отсюда девчонку. Надо сохранить ей лицо. Я не хочу быть при уродине».

«Сынок, скорее выбирайтесь. Сейчас я окачу вас водой, чтобы вы смогли пролететь сквозь огонь. Поторопитесь», – попросил сына Стефан.

– Спасибо, папа, – выкрикнул Вик и быстро передал слова отца Антэну.

Тому не надо было повторять дважды. Он подхватил дочь на руки и приказал Викраму:

– Поднимай брата.

Вик взвалил на плечо едва дышавшего Стивена и встал спиной к спине Антэна, чтобы вода попала на всех. Ее было на удивление много, казалось, что они промокли до костей. Это Роман, вновь появившийся в штольне, помог Сташинскому, о чем конечно Вик и Антэн не знали. Да им было и не до размышлений. Словно ядра из пушки они вылетели из штольни и сразу же были атакованы вампирами, поджидавшими их снаружи.

Арман знал, что Бойер наверняка попытается вырваться из огня с дочерью, поэтому приказал подельникам окружить штольню. Только кто мог подумать, что Антэн и тот парень с ним, были в лесу не одни. Выпущенные четыре стрелы смешали все планы. Два вампира рассыпались пылью прямо в воздухе, третий с криком упал на землю. А четвертая стрела пролетела в каком-то дюйме над головой Армана, что взбесило главаря до невозможности.

– Уничтожить всех! – заорал он оставшимся членам «семьи», устремляясь вдогонку за друидами, двое из которых летели с тяжелым грузом, а четверо остальных прикрывали их с тыла.

Вампиры были сильней и быстрей, и для друидов все закончилось бы весьма печально. Момент внезапности прошел, враги легко уходили от серебряных стрел, запас которых таял с каждой секундой.

«Семья» привычно предвкушала победу, как в воздухе появились еще четверо охотников с арбалетами, причем, намного опытнее безусых юнцов, неумело выпускавших стрелы. Ситуация стала резко меняться и приняла совсем скверный оборот, когда на базу прибыл отряд ликвидаторов. Теперь вампиров уже заботило не преследование беглецов, а собственное спасение.

Антэн летел, не оглядываясь и не выясняя, что творится за его спиной, но через несколько минут понял, что теряет драгоценное время. На лету он набрал номер сына, и как только раздался ответ, схватил за руку Вика. Уже через мгновение они оказались на лужайке возле дома, где их ожидали измученные неведением и переживаниями домочадцы.

А четверка самозваных ликвидаторов, увидев подкрепление, поспешила покинуть место стычки, питая слабую надежду, что их лица не успеют разглядеть, и они останутся неузнанными.

Это вполне бы удалось, если бы они сразу вернулись в Дармунд, но парни захотели узнать в каком состоянии Лаки и Стивен. Чтобы немного отдышаться и поразмыслить, куда лететь дальше, они приземлились на опушке, на которой встретились с отцом и братом Лаки. И тут Грэди увидел в траве свой телефон, безжалостно вырванный из его рук Грином, когда он разговаривал с Виком.

Схватив телефон, Грэди возбужденно потряс им перед ликвидатором:

– У тебя получится перенести нас туда, где сейчас находится Ольсен?

– Да запросто, – тяжело дыша, заверил тот и с кривой ухмылкой добавил: – Только сомневаюсь, что у него совсем нет ума, и он примет вызов. Но, давайте попробуем.

Они встали в круг, взялись за руки, и Грэди дрожавшими от волнения пальцами набрал последний номер.

Викрам думал только о спасении сестры и брата, и конечно у него хватило ума не отвечать на звонок. Но мобильные телефоны часто срабатывают наоборот. И палец Вика, заскользивший по экрану, вместо сброса вызова нажал на прием.

Дублин

Алан вынес на лужайку перед домом весь запас дров, заготовленных для каминов, и вместе с Кристианой и Стасей начал торопливо раскладывать их по кругу. Они работали не покладая рук, и все поглядывали на небо, словно оттуда должны появиться самые дорогие им люди, но те возникли так же внезапно, как и исчезли, материализовавшись из воздуха, едва Алан успел ответить по телефону «алло».

Антэн и Викрам осторожно опустили на землю свои ноши. Лаки и Стивен едва дышали. На головах обоих были белые повязки, а на запястьях болтались обрывки самодельной веревки, истершие кожу до крови.

Алан бросился к любимой, с тревогой вглядываясь в прекрасное лицо, походившее сейчас на гипсовую маску, а Стася упала на колени рядом с мужем и рыдая, закричала:

– Не оставляй меня! Не умирай! Я люблю тебя!

Вик лихорадочно сорвал с шеи кожаный шнурок. После упрека Антэна в нерадивости он постоянно носил при себе целебный бальзам, и сейчас торопливо отвинчивал крышку капсулы, как по ушам ударила неуместно веселая трель звонка. Выхватив из кармана телефон, он попытался отключить его, но в спешке что-то не срабатывало. От злости Викрам отшвырнул мобильник, и в тот же миг словно из-под земли на лужайке появились люди, уже знакомые и ему, и Антэну.

Четверо парней сразу окружили лежавшие тела, решительно оттесняя всех остальных. Джед Маккензи оттащил Стасю от Стивена и подтолкнул к Антэну.

– Заберите ее, сэр, и отведите всех остальных, – властно приказал он Бойеру. – Теперь будем действовать мы.

Тот инстинктивно подхватил Стасю, не давая ей упасть, и гневно сверкнул глазами на Маккензи:

– Отойди от моей дочери.

– Пожалуйста, сэр, не мешайте нам, – уже мягче попросил Джед. – Спасибо, что вытащили Лаки из штольни, но больше не вмешивайтесь. Она ведь не только ваша дочь, но и наследница главы клана, а вы знаете наши законы. Не лишайте ее отца, да и друзей тоже.

Антэн хорошо помнил то время, когда сам был наследником главы клана, и за одно прикосновение к нему, расцененное, как непочтительное или таящее угрозу, можно было поплатиться жизнью. Но сейчас не боязнь за себя и близких ему людей заставила отступить, а и горькое понимание того, что он ничем не сможет помочь. Так много было забыто им за прошедшие годы. И обнимая Стасю за плечи, Антэн отошел с ней в сторону, негромко призывая сына и жену поступить также.