Раньше времени бесплатное чтение

Спустя 8 часов после катастрофы «Лагуны»

– Тим! Тиииим!

Ловкая фигура появляется из-за острия скалы. Эти скалы топорщатся вокруг диким полем игл, полностью скрывая горизонт.

– Я здесь, Риа, не кричи!

Тим, цепляясь пальцами рук и ног за редкие выступы, спускается вниз и подходит к женщине.

Он высок и красив, широкоплеч и узкобёдр – этот Второй астронавигатор исследовательского корабля дальней разведки «Лагуна». И на фоне неизведанной природы маленькой планетки с каталожным названием Тильда SX 481 кажется божеством, сошедшим с небес. «Так и есть! – думает Риа, но мысли источают не торжество, а печаль. – Мы – уцелевшие в катастрофе, единственные люди на этой планете этой звёздной системы этого сектора галактики».

Она горько усмехается себе и улыбается подошедшему мужчине. Главное, чтобы затравленный взгляд не выдал страха маленькой потерявшейся девчонки. Негоже Первому научному координатору терять голову, поддавшись панике. Но… В стоимость исследовательских экспедиций дальнего космоса не включают спасательные операции…

– На северо-восток скалы тянутся сплошняком, – говорит Тим, зашнуровывая ботинки. – На юго-запад редеют. Попробуем туда?

Риа кивает, и Тим морщится в ответ. Простое движение, а сколько безнадёги…

…В тот день он наматывал положенные круги по обводному коридору корабля. У него был свободный от дежурства день. Подобное время Тим предпочитал проводить активно – бегать, заниматься в тренажерном зале, плавать в бассейне или играть в минибол с ребятами, так же, как и он, свободными от смен. Он любил чувствовать силу и скорость, собственные мышцы, работающие слаженно и чётко. Ему нравилось себя ощущать.

Откуда взялось предчувствие, заставившее остановиться у одного из информационных терминалов и, назвав код доступа командного состава, вывести на экран данные по всем контурам корабля? Разрозненные графики в сознании Тима чётко сложились в один. Ещё до того, как по кораблю прозвучал «красный» сигнал тревоги, он знал, что есть 40 секунд… 39… 38…

Тим развернулся и побежал к докам. Эта часть внутри панциря Лагуны пустовала: все работы по исследованию Тильды были завершены, данные занесены в звёздные атласы, и уже к вечеру по суточной метрике корабля он собирался отправляться дальше – искать и находить кислородоатмосферные планеты, с тем, чтобы при необходимости Земная федерация могла бы ими воспользоваться.

Судя по световым табло над жерлами доков, только один бот был активирован. Не теряя времени, Тим метнулся к нему и на входе столкнулся с Риа Райве – Первым научным координатором экспедиции. Он почти не знал эту невысокую, неулыбчивую женщину. Точнее, знал не больше, чем большинство из двухсот членов экипажа «Лагуны». Ни слова не говоря, за плечи развернул её обратно, толкнул в кресло. Отшвартовал модуль и резко повёл вниз – к планете, надеясь, что атмосфера Тильды будет тем буфером, который не даст возможности взрыву настигнуть и сплющить маленький бот.

– Что происходит!

Круглые серые глаза Риа от изумления казались совиными. Но даже оно не помешало Первому научному координатору начать анализировать ситуацию, не впадая в панику.

Учёные…

Тим не любил учёных. Они напоминали ему роботов способностью подвергать анализу всё – начиная от местоположения слов в фразе и заканчивая набором продуктов за обедом или составом звёздного вещества на экранах спектрографов.

– Пять, – вслух начал считать он, ибо внутренний таймер был неумолим.

При входе в верхние слои атмосферы бот затрясло.

– Четыре…

Риа активировала кормовой экран. В тот миг, когда бот миновал призрачную границу стратосферы, «Лагуна» расцвела чудовищным цветком гибискуса на чёрном полотнище неба. Кто-то не доиграл свою партию в шахматы… Не допил свой кофе… Не досмотрел телекнигу… Так и не проснулся.

Риа даже не вскрикнула. Тим встревоженно обернулся – лишь на мгновение, убедиться, что женщина по-прежнему в кресле, пристёгнута – даже если упала в обморок. Но нет, она была в сознании. Лишь закрыла рот узкими ладонями. В стальных глазах ни слезинки.

Он сердито отвернулся, стиснул зубы и повёл бот к поверхности планеты.

Женщины должны плакать, разве нет?

Спустя двадцать четыре часа после катастрофы «Лагуны»

То ли гигантское поле, то ли маленькая пустыня…

Пространство вспахано рваными бороздами и усеяно редкими обломками межзвёздного исследовательского кита, не сгоревшими в атмосфере. Эти круги и борозды – письмена гигантского автора на сморщенном листе земли. Автора по фамилии Смерть.

Тим не боится смерти, но не любит вспоминать о ней. Своей неумолимостью в отношении человеческих жизней она напоминает ему роботов. А роботов он терпеть не может!

– Эфир молчит? – не глядя на него, спрашивает Риа, и голос звенит кубиком льда в стакане.

– Да. Никого, кроме нас.

Он не хочет быть жестоким, но он астронавигатор. Точнее, был им. Он умел просчитывать варианты лучше всех на «Лагуне», и не стал Первым только потому, что… А впрочем, это уже не важно.

– Все боты спали в доках, – на всякий случай поясняет Тим. – Я случайно оказался рядом. Бегал… Бег, он… укрепляет мышцы, тренирует сердечнососудистую систему…

Зачем он всё это говорит ей? Будто она и сама не знает!..

Затем, что Риа, наконец, плачет. Острые плечи вздрагивают, и зелёная ткань комбинезона натягивается на спине, словно сейчас прорвётся крыльями.

«Кто из нас стал ангелом? – невесело усмехается про себя Тим и тянет руку. – Тот, кто сгорел или тот, кто осуждён на одиночеством бертолиевым штормом?».

– Эй! – тёплые пальцы касаются её щеки.

Риа поднимает взгляд. Зрачки в зрачки. У него радужки коричневые с золотистыми крапинками. Странные глаза. Медовый взор без страха, сожаления… без покорности судьбе.

– Может быть, мне удастся перенастроить передатчик на прямой сеанс, минуя материнский модуль связи. Давай не будем отчаиваться раньше времени?

– Давай…

Риа сердито вытирает слёзы. Ей стыдно за себя… А ещё Первый координатор!

Они возвращаются в бот, поднимают его и летят дальше – на юго-запад, туда, где нет острых скал и шрамов, оставленных бертолиевым штормом на сморщенном лице Тильды.

Бертолий был назван так в конце ХХI века в честь открывшего его Григория Берта, учёного, в числе многих проводившего исследования столкновений частиц в Большом андронном коллайдере. Именно ему удалось установить, что взрыв некоторых частиц, разогнанных до субсветовых скоростей и пущенных в противоположном по отношению друг к другу направлении, приводит не только к аннигиляции соприкоснувшихся частиц или образованию антивещества в месте соприкосновения, но и – изредка – к появлению новых, ранее не известных частиц вещества, позже названного бертолием. Открытый элемент был нестабилен, но обладал поистине гигантским запасом энергии. Лишь через двести лет люди научились стабилизировать гравитационными полями действие бертолия и использовать его в качестве топлива для космических кораблей. Это была новая веха в освоении вселенной, за которую, однако, приходилось платить чьими-то жизнями. Благословение Святого Григория одновременно стало и проклятием человечества. Из ста кораблей девяносто девять уходили и возвращались в доки. И только один скрывался в огненной завесе катаклизма, который прозвали бертолиевым штормом. Реакция частиц в данном случае была непредсказуема, необратима и занимала около сорока секунд. Первым, сгоревшим во время экспедиции кораблём, был «Сумеречный рыцарь» в 2313 году. Последним, на памяти Тима, стала их «Лагуна». Исследования смертоносной способности бертолия продолжались и до сих пор. Выдвигались предположения, что частицы вещества реагируют на определённый спектр звёзд, их тип гравитационного излучения или нечто, ещё не доступное человеческому разуму. Во всяком случае, все корабли, исчезнувшие благодаря бертолиевому шторму, в моменты катастроф находились в дальнем космосе. И сорока секунд вполне хватало их капитанам, чтобы перенаправить всю энергию на оборудование связи для отправки последнего сообщения в Солнечную систему.