Темное дело бесплатное чтение

Служебный УАЗик, скрипнув тормозами, остановился. Впрочем, не только тормозами – отечественный внедорожник скрипел полностью, от покрышек до мигалок на крыше, будто скрипом щедро снабжали автомобиль еще на заводе, дабы компенсировать аскетизм интерьера и тяжесть руля. Здесь, возле дома в частном секторе, стояли еще два полицейских УАЗика – точные копии того, на котором приехал майор Соловьев, вплоть до ржавчины по низу кузова, тоже, кстати говоря, входившую в заводскую комплектацию.

В стороне от машин собралась пестрая толпа зевак под присмотром пары скучающих пэпсов, которые чаще открывали рты чтобы зевнуть, чем чтобы пресечь попытки любопытствующих проникнуть на место преступления.

Следак спрыгнул с подножки джипа в грязь, поморщился, разглядев в синих бликах мигалки свежие кляксы на форменных брюках, и махнул рукой, приглашая стажера следовать за ним.

Оба прошли комнату три на четыре метра, насквозь пропахшую нафталином и ладаном. В центре помещения – стол со стеклянным шаром и двумя толстыми свечами, догоревшими почти до основания. Перед столом – стул, за ним – кресло, еще дальше, у стены, по сторонам от окна – пара шкафов, заставленных черепами, склянками, пентаграммами и прочей атрибутикой, свидетельствующей о близких отношениях хозяйки с нечистой силой.

Хотя такие связи ведьме не слишком помогли. Женщина, по виду – немного за шестьдесят, лежала на полу как раз между креслом и окном. Ее вьющиеся седые волосы растрепались по ковру, успевшему впитать в себя кровь, а лоб украшало отверстие, не предусмотренное природой. Рядом, сидя на корточках, устроился эксперт в белом халате, бойко водя ручкой по бумагам, закрепленным на планшете.

– Олег Константинович, – кивнул, здороваясь, Соловьев.

– Михал Иваныч, – ответил кивком эксперт.

– Коля Попов, стажер, – пояснил майор, не дожидаясь вопроса, махнув в сторону своего спутника.

– Здравствуйте, – прошипел молодой человек, не сводя широко раскрытых глаз с тела.

Лицо его было белее простыни, даже с примесью некой зелени. Стажер при каждом вдохе широко открывал рот, подобно рыбе, выброшенной на берег, пытаясь глотнуть кислорода.

– Так, – опередил всех Олег Константинович. – На улицу! Быстро!

Попов замотал головой – дескать, все в порядке, но уже через секунду пулей выскочил из помещения.

– Он у тебя в первый раз, что ли? – усмехнулся эксперт.

– Вчера прислали, – поведал Михал Иваныч. – Только-только из упаковки достал.

– Едва не осквернил чистоту места преступления… – вздохнул мужчина в белом халате.

– Ладно, что тут у тебя?

– О причине смерти сам догадаешься?

– Отравление? – оскалился Соловьев.

– Ага, свинцом! Смерть наступила… – криминалист тряхнул рукой, высвобождая часы из объятий манжета. – Смерть наступила около восьми вечера. Оружие, скорее всего – ТТ, но подробности после вскрытия.

Позади громко хлопнула дверь.

– Коля, тебе если еще плохо – лучше еще погуляй, – не оборачиваясь дал совет майор.

– Михал Иваныч, это я, – произнес капитан-участковый. – Твой, что ли, там душу изливает?

– А, это ты, Рыбаков, – протянул ладонь для приветствия следователь. – Да, мой. Стажера прислали на мою седую голову…

– Так я и понял, – вздохнул Саша, отвечая на рукопожатие.

– Что тут у нас? – Соловьев повторил вопрос, теперь адресуя его участковому.

– Покойная – Роза Булатовна Биджоева, – капитан ткнул пальцев в диплом на стене, надпись на котором утверждала, что хозяйка жилища – магистр черной магии в четвертом поколении. – Шестьдесят три года, постоянной регистрации не имеет, проживала здесь. Судимостей – две, в первый раз – сто сорок седьмая, еще по кодексу РСФСР, не знаю, что это…

– Мошенничество, – машинально произнес офицер.

– Ну… понятно! Второй раз – сто пятьдесят девятая, уже по УК РФ. Род занятий – думаю, тут все понятно… тело обнаружила внучка.

– На обходе был?

– Какой обход, – пожал плечами Рыбаков. – Если весь поселок тут собрался?

– Чего видели?

– Машину, говорят, видели. Черный джип, номер "вор" и три шестерки…

– Несомненно, уважаемый человек, – усмехнулся майор.

– Скорее всего, – согласился Саша. – Приезжал днем, часа в два…

– Пробивал?

– Нет еще. Да и незачем. Юра Порох ее грохнул.

– Постой, – вздрогнул Михал Иваныч. – Ему ж еще сидеть да сидеть!

– Третий месяц уже гуляет, – покачал головой капитан. – По УДО откинулся.

– Это вот эта вот погань? – изумился следователь. – И по УДО?

– Сам знаешь, – вздохнул участковый. – Все сокращают. Нас сокращают, ФСИН сокращают. Честному человеку скоро сесть некуда будет!

– Ладно, – отмахнулся майор. – Не нам это решать… а почему Юра Порох? Видели его?

– Нет, но… – замялся Саша. – Но все так говорят!

– Все говорят, что в Москве кур доят, – перебил коллегу Соловьев. – А в Рязани – пироги с глазами. Их едят, а они глядят! Почему именно Юра Порох? Он – что? Пятнашку отмотал чтобы выйти, через три месяца грохнуть старую ведьму и обратно – досиживать пойти? Не насиделся еще?

– Тут, Михал Иваныч, тонкие материи. Днем сегодня, около двух, на том джипе приезжал Юра Порох с двумя торпедами, чтобы покойная погадала ему – сколько жить осталось. А она ему брякни – мол, меньше, чем через сутки, скопытишься. И помирать будешь в страшных муках, – рассказал Рыбаков. – Тебе б такое понравилось? Вот и Юре Пороху не понравилось! За это он и грохнул бабку!

– Мне тоже много чего не нравится, – возразил майор. – Но я ж от этого никого не убиваю! Как ты сказал? Юра Порох приезжал в районе двух. А бабку-то грохнули… Олег Константинович?

– Примерно в восемь вечера, – напомнил криминалист.

– Вот! – поднял палец следак. – Восемь вечера! Только с двух до восьми – шесть часов! Шесть часов, Саша! Он – что, сидел тут все эти шесть часов и бабкины бредни слушал? Или целился так долго, чтобы в лоб ей маслину плюхнуть?

– Да не знаю я, – воскликнул капитан, вспотев от напряжения. – Не знаю я, откуда они знают! Но они – знают!

– Вот ты молодец, орел, – хлопнул себя по колену Соловьев. – И в обвинительном заключении я напишу "все знают, а откуда знают – того мы не ведаем"! Ты еще экзорциста предложи свидетелем в суд вызвать, чтобы он бабку с того света вытащил, чтобы она сама показания дала!

– Вообще-то, экзорцист изгоняет демонов, – поправил вернувшийся со свежего воздуха стажер. – А с покойными общается медиум!

– Смотри, какой умный выискался, – нахмурился майор. – Ты, Коля, раз такой умный – садись и пиши протокол осмотра места преступления!

– Это как это?

– Это так это! Тебя ж где-то учили! Бери бумагу, ручку, вот тебе стол. И пиши: так, мол, и так, обстановка в комнате такая-то, труп лежит так-то, смотрит третьим глазом в потолок.

– Как-то нехорошо это, – поежился Попов. – Не уважительно!

– Что – не уважительно? – не понял наставник.

– Ну… труп…

– А ты, Коля, пиши уважительно, пиши "труп" с большой буквы "Т"! С большой буквы уважительно будет?

– Ну… наверное…

– Вот и пиши! А ты, орел, – ткнул следователь в участкового. – Пойдем, покурим.

Покинув дом, Михал Иваныч заложил широкую дугу, чтобы обойти место душеизлияния подчиненного. Тоже молодец – мог хотя бы до кустиков добежать.

С другой стороны – чего еще ожидать? Идут в органы все, кто попало. Насмотрятся телевизора, начитаются Шерлока Холмса – и все, бегут в школу милиции, ожидая романтики. Погони, слежки, перестрелки. А работа в полиции – это вовсе не погони, слежки, перестрелки! На девяносто… нет, пожалуй, на все девяносто девять процентов работа в полиции – это вот такая проза жизни. Протоколы, постановления, допросы. Ручек больше изнашивается, чем патронов расходуется! Многим за все годы службы и пострелять-то приходилось разве что в тире, да по банкам.

Да и Мориарти в жизни не встречаются. Все просто, грубо, без изысков. Убийцей, чаще всего, оказывается собутыльник, любовник, сосед. И берут его тепленьким, что называется "по горячим следам", едва ли не на месте преступления. И, как правило, еще не успевшего протрезветь.

Словом, если снимать кино по реальной жизни – его никто и детективом-то не назовет. Скорее – детективосодержащий продукт.

– Дай сигарету, что ли, – попросил Соловьев участкового.

– Ты ж бросил, – заметил капитан.

– Бросишь тут с вами…

Вынув сигарету из протянутой пачки, майор, тем не менее, отказался от зажигалки и провел сигаретой под носом, втягивая табачный запах. Некоторое время оба стояли молча. Рыбаков пускал дым, а следак нюхал сигарету, насыщаясь ароматом.

– У тебя телефон Юры Пороха есть? – осведомился Михал Иванович, возвращая сигарету, "накурившись".

– Конечно, – кивнул Саша. – Он же каждый месяц отмечаться у меня приходит.

– Диктуй…

– Позвонить ему хочешь? – испугано распахнул глаза капитан. – А не свинтит? Может, подождем, когда снова отмечаться придет – там и повяжем?

– Если он чует, что наследил – не придет он к тебе отмечаться, – возразил следователь. – Уже сквозанул. А если считает, что у нас на него ничего нет – сам ко мне прибежит.

– Позлорадствовать?

– Поразнюхивать. Что мы знаем, что предъявить можем.

– Как знаешь, – пожал плечами участковый.

Офицер, достав из кармана кителя трубку, продиктовал номер коллеге. Долго никто не отвечал, немудрено – время позднее, даже бандитам спать пора. Их там, в колонии, к режиму приучили. Это только менты круглые сутки впахивают. Наконец из телефона раздалось:

– Кто там такой смелый в такое время звонить?

– Пороховщиков Юрий Алексеевич?

– Э… да, гражданин начальник…

– Соловьев моя фамилия.

– Ба! Михаил Иванович! Гражданин начальник! Сколько лет, сколько зим! Чем обязан?

– А ты ко мне в отдел приедь – я тебе и расскажу.

– Как скажете, гражданин начальник! Утром – первым делом к вам. Даже зубы чистить не буду!

– Не нужно мне этого утром, – поморщился майор. – Я на сутках сегодня, завтра – отсыпной. Нужен ты мне – твою рожу перед сном видеть. Боюсь, кошмары сниться будут, не усну вовсе. Давай часика через два…

– Так это… это половина четвертого ночи будет!

– Вот! Зато без пробок доедешь! Видишь, как о тебе родная милиция… тьфу, блин… полиция беспокоится? Цени, пока я на пенсию не ушел!

– Ладно, – буркнул Юра Порох. – Приеду.

– Вот видишь, – самодовольно усмехнулся Соловьев, убирая трубку в карман. – Даже бегать ни за кем не нужно! Ты, кстати, найди кого-нибудь из родственников, чтобы посмотрели, не пропало ли чего…

Офицер вернулся на место преступления, а участковый направился к сильно поредевшей толпе зевак в поисках родственников усопшей гадалки.

Олег Константинович уже собирал свой чемоданчик, а стажер все еще корпел над протоколом осмотра, исписав едва ли четверть листа.

– Дай посмотрю, – потребовал Михал Иваныч. – Господи! Ну и почерк у тебя! Как кура лапой!

– Так я все больше на компьютере, – попытался оправдаться Попов. – Кто сейчас ручкой-то пишет?

– Следаки пишут, – проворчал наставник. – И опера пишут.

– И эксперты – тоже, – добавил криминалист.

Соловьев намеревался еще высказаться по поводу современной системы образования, но течение мысли прервал Рыбаков, приведший родственницу покойной. Майор содрогнулся, едва завидев ее. Маленькая, сухонькая старушенка, сгорбившаяся под тяжестью прожитых лет. С крючковатым носом и блеклыми, выцветшими глазами. Вся в черном, родственница устало опиралась на узловатую клюку. Ей бы в мультиках сниматься – вылитая ведьма!

– Кем приходитесь трупу? – официальным тоном спросил следователь.

– Сестрой, милок, сестрой…

– Э…

– Эльза, – подсказала старушка.