Школа пыток бесплатное чтение

Глава 1. Неожиданное соитие

Лена опоздала на урок, и Михаил решил её наказать. Это новый преподаватель, который появился в школе пыток. Ещё никто не знает, чего от него можно ожидать. Все боятся, но все послушно сидят за своими партами. Урок уже начался. Он ведёт предмет «поведение в экстремальных ситуациях». В основном рассказывал, как нужно вести себя, если вдруг господин назначает несправедливое наказание.

«Вы все всегда назначаете несправедливое наказание» – язвительно подумала Лена. Ей не повезло. Она захотела в туалет прямо во время урока. Сильно-сильно захотела и не могла стерпеть, и поэтому ей пришлось поднять руку. Михаил ждал, что она ответит на вопрос по теме урока, но вместо этого она попросилась в туалет. Он гневно посмотрел на неё, но всё же отпустил. Лена сразу же подумала: «дела плохи», но выбора не было.

– Даю тебе 5 минут, – предупредил Михаил, а потом обернулся и показательно посмотрел на часы. – Не больше, не меньше, только пять. А если опоздаешь, я поведу тебя наказывать.

– Но туалет далеко находится. До туда только идти 5 минут, – пожаловалась Лена, а учитель в ответ ухмыльнулся.

– Значит, тебе придётся бежать, и советую поторопиться.

Лена поторопилась. Она тоже посмотрела на часы, а потом умеренно быстрыми шагами направилась к двери и покинула класс. «О Боже! Ну почему я?!» – истерично думала Лена. Уже знала, что попала на наказание.

В коридоре тоже весели часы, и как только она вышла за дверь, посмотрела на них и подумала: «а стоит ли вообще идти в туалет?» А сама уже сжала ноги и пальчиками давила на клитор, чтобы не описаться. Она понимала, что если описается, то её ждёт гораздо более жестокое наказание, чем то, которое ожидает её за опоздание на урок. Выбор был очевиден, и она побежала.

В туалете тоже сидел вредный господин, так и норовил задержать девочек. Особенно тех, которые приходили во время урока. Лена пришла бегом, хотела быстро сделать своё дело и уйти, но Аркадий только посмеялся и сказал:

– Там пока занято!

Лена нахмурилась и жадно посмотрела на дверь кабинки. Но она знала, что там свободно, а он нарочно её не пускает, хочет задержать. Но она не могла с ним спорить.

– Иди, встань пока в угол, – приказал Аркадий. – И разденься.

Он ехидно улыбнулся, а сам смотрел на неё внимательно. В ожидании, когда она разденется. И Лена не стала перечить. Она находится в школе пыток, где никогда нельзя говорить «нет». Она обязана подчиняться каждому служащему и неважно, где тот сидит, в туалете, в столовой или же преподаёт урок.

Лена сняла трусики и снова посмотрела на дверь туалета.

– И кофточку сними, – приказал Аркадий. И Лена снова подчинилась.

Он заставил её раздеться догола, а потом велел трогать себя.

– Но я спешу, – промямлила Лена и сразу же пожалела об этом. Аркадий деловито скрестил руки у живота и откинулся на кресле.

– Очень хорошо. Значит, ты ещё задержишься. Давай, тискай себя. Если что, скажем, что ты долго какала!

Он ухмыльнулся, а Лена нахмурилась и уже была готова расплакаться, но не подчиниться она не могла. Он не приставал к ней, не пытался изнасиловать, но заставлял трогать себя. Одной рукой она массировала свою грудь, а пальчиком второй руки водила по своему клитору.

– И на меня смотри, – приказал Аркадий.

Это было унизительно, но она подчинялась. И чем дольше она так стояла, тем сильнее хотела плакать. Поэтому Лена задержалась. Он позволил ей сходить в туалет только спустя 15 минут. Своё маленькое дельце она сделала буквально за 2 минуты, а потом торопливо вышла из кабинки. Была готова побежать на занятия, но Аркадий снова её задержал.

– Не так быстро! – ухмыльнулся Аркадий. – Я ещё должен отшлёпать твою попку за то, что она не вовремя просится в туалет!

На мгновенье Лена подумала, что ослышалась. У неё замерло сердце от волнения. Она повернулась и жалобным взглядом посмотрела ему в глаза.

– Садись на кушетку и раздвигай ноги, – приказал Аркадий. Он мигом встал со своего места и открыл узенький шкаф, который стоял возле стены. Внутри находились различные орудия для наказаний, в основном плётки, ремни и розги. Так же были различные приспособления для связывания.

Аркадий взял пэддл и направился к ней, а Лена уже подчинилась. Забралась на кушетку, но раздвинуть ноги не решалась, с волнением смотрела на него. Тихо жалобно спросила:

– Можно я уже пойду?

– Сейчас пойдёшь! – ухмыльнулся Аркадий. Он схватил её за колени и сам помог раздвинуть ноги. Громко сказал:

– Я же ведь велел ноги раздвинуть, не послушная девочка!

– Нет, я послушная, – возразила Лена, перебивая его.

– О-о-о! Совсем непослушная! – игриво возразил Аркадий и наградил её первым ударом. Лена услышала шлепок и сразу ощутила лёгкую боль на половых губах.

– За это получишь 20 дополнительных ударов, – сказал Аркадий и снова её ударил, а Лена подумала, что ослышалась.

– Что? 20 ударов?

Аркадий усмехнулся.

– А что? Мало что ли? Надо побольше?

Он даже не дождался, пока она скажет «нет». Шлёпнул её ещё раз и сам утвердил:

– Да, надо побольше!

И потом он снова её ударил, и снова. После каждого следующего удара Лена вздыхала всё громче и громче, и ей становилось всё больнее. Она уже хотела кричать и видела, что её половые губы становятся розовыми, и, причём сильно розовыми. Но он не останавливался и продолжал её шлёпать.

– Я люблю пороть непослушных девочек, – ухмылялся Аркадий. Но Лена больше не стала возражать и молча принимала удары. Надеялась, что ему надоест, и он сам остановится. Но Аркадий не останавливался. Шлёпал её снова и снова, пока её половые губы не сделались совсем-совсем красными. Ей даже стало казаться, что из них начала просачиваться кровь, а удары стали обжигающими и невероятно болезненными.

Потом Аркадий неожиданно развернул пэддл и начал засовывать рукоять в её рот. Она была достаточно толстая, почти как мужской член, и глянцевая.

– Соси, – приказал Аркадий.

– М-м-м… – мыкнула Лена, а он уже прижал рукоять к её рту и начал сдавливать её губки. Лене стало больно, и она сразу же сдалась. Вынужденно открыла рот.

– Лизни его. Хорошенько лизни!

И Лена поняла, что он собирается делать. По её телу сразу же пробежался холодок, а он затолкал рукоять глубоко в её рот и даже ударил им по её горлу.

– А-а-а… – вскрикнула Лена от неожиданной боли и языком пугливо прикоснулась к рукояти.

– Вот так отлично, – ухмыльнулся Аркадий, а потом этой рукоятью прошёлся по её промежности. Легонько придавил её клитор и начал скользить ниже.

– А… а… не надо, – вскрикнула Лена, а в ответ Аркадий только усмехнулся и язвительно спросил:

– Что ты там сказала?

И в эту же секунду он начал вставлять в неё и эту рукоять. Несмотря на то, что она была гладкая и закруглённая на кончике, это была палка. И она ощущала эту палку внутри. Начала жалобно, покрикивая, стонать:

– А… а… а…

А он двигал эту палку вперёд-назад и скользил по её влагалищу. Лена была в ужасе и до жути боялась, что он затолкнёт эту палку глубоко и тогда всё… он же даже может продырявить её этой палкой. Её сердце колотилось в бешеном ритме, но она не сопротивлялась.

Вскоре Аркадий наигрался. Вытянул рукоять пэддла из её влагалища, а потом снова приложил к её губам.

– Смажь ещё, – с ухмылкой потребовал Аркадий. Лене сразу же стало противно, но она открыла рот и лизнула эту рукоять. Почувствовала знакомый и омерзительный привкус своих выделений. Её уже много раз заставляли это пробовать, ведь она послушная девушка и всегда подчиняется. И всегда она это делает с замиранием сердца.

Он подвигал рукоятью, заталкивая её чуть глубже и наполовину вынимая, а потом снова подвёл к её промежности. Лена нахмурилась и заранее со стоном вскрикнула:

– А… а…

– Ещё не «а»! – усмехнулся Аркадий. Он обхватил одну её ногу и поднял чуть выше, а потом прижал кончик рукоятки к её анусу.

– А… только не туда, – вскрикнула Лена.

– Ещё как сюда! – ухмыльнулся Аркадий. И медлить он не стал, сразу же начал заталкивать рукоять в её попу. Сделал это весьма внезапно и грубо, и Лене сразу же стало больно.

– А… а, пожалуйста, – слезливо произнесла Лена. – Я же только хотела в туалет…

– А я всего лишь хочу подрочить тебе, – ухмыльнулся Аркадий, – чуть-чуть!

И он уже двигал рукоять вперёд-назад, пугая её и причиняя боль. Несмотря на то, что она смазала эту рукоять своей слюнкой, она казалась сухой и больно скользила по её анусу.

– А… а… – покрикивала Лена после каждого его движения, но сопротивляться не пыталась. Обеими руками крепко ухватилась за кушетку и пыталась за неё держаться. Но она так хотела закатиться на бочок и упасть на пол, только бы он прекратил. Но он продолжал. Снова и снова двигала эту палку вперёд-назад, а Лена кричала.

Он мучил её попку минут пять в этой невероятно неудобный позе, а потом вытянул рукоять из её ануса и сказал:

– Разворачивайся.

– Ну, пожалуйста… может быть, хватит? – жалобно спросила Лена. Аркадий разозлился, схватил её за волосы и заставил откинуть голову назад.

– А может быть, ты не будешь меня учить? – строго спросил Аркадий, глядя в её глаза.

– А… а, хорошо, я не буду Вас учить, – жалобно взвыла Лена. Она сжала один кулак и приложила к своей груди. Не знала, куда подевать свой страх.

– Живо ложись животом на кушетку, – приказал Аркадий и презрительно толкнул её голову вниз.

– А… а… – вполголоса вскрикнула Лена и сразу же начала разворачиваться.

Слезливо похныкивая, она легла животом на кушетку и обеими руками потянулась к своей попке, начала раздвигать ягодицы. Это было самое унизительное. Она сама раздвигала попу, чтобы он насиловал её этой палкой. Ей было обидно до слёз, ведь она всего лишь хотела пописать, а он издевается над ней и глумится. Гнусно пользуется тем, что она обязана ему подчиняться.

Как только она раздвинула попку, он пригнулся и смачно плюнул. Она думала, что сейчас он снова вставит в неё эту палку, но ошиблась. Она услышала, как за её спиной он расстегнул пуговицу своих джинсов и приспустил молнию. Пугливо повернула голову и увидела, как его джинсы опустились на пол.

– Голову вниз и смотри на пол, – грубо приказал Аркадий. Уже в следующее мгновенье он коленом приложился на край кушетки, а её схватил за плечо возле шеи. Схватил, грубо пощипывая, и навалился на неё сзади.

Вскоре Лена почувствовала его мягкую тёплую залупу. Он прижался к её анусу и начал проталкиваться внутрь.

– Эхе… эхе… – захныкала Лена и чувствовала, что попалась. Она не могла сказать ему «нет». Не могла сопротивляться, ведь тогда её ещё сильнее накажут. Накажут за то, что она не дала себя изнасиловать.

Из её глаз катились слёзы, и одной рукой она всё ещё продолжала раздвигать свою попку. Аркадий сделал толчок и мигом вошёл в неё, а Лена воздержанно вскрикнула:

– А…

– Ч-ч-ч… – наигранно зашипел Аркадий. – Обожаю плотные дырочки.

Он ухмыльнулся и начал двигаться. Входил в неё резкими толчками и настолько глубоко, насколько только мог. Лена сразу же почувствовала, что у него толстый и длинный, и ей было больно всякий раз, когда он двигался. Она покрикивала, но нисколечко не сопротивлялась. Лежала, терпела и стонала.

Он небрежно наваливался на неё и сдавливал её маленькое хрупкое тельце, но Лена ничего не могла поделать. Лежала под ним и плакала. Обиженно думала, что могла всё это предвидеть с самого начала. Он ведь сразу раздел её догола и заставил трогать себя. Наверняка с самого начала планировал изнасиловать её. Хорошо хоть разрешил перед этим сходить в туалет, иначе она бы точно описалась, и всё было бы гораздо хуже. Она слышала множество жутких историй о том, как наказывали писающих девочек. Ей даже представлять такое было страшно.

Аркадий трахал её минут 10. Быстро, без передышки, в одной и той же позе. Явно трахал чисто для себя, чтобы кончить, получить удовольствие и отпустить. И, наконец, произошло долгожданное.

– О, да! Да! – застонал Аркадий, изливая семя в её попку. В этот момент Лена тоже ощутила облегчение, ведь знала, что сейчас он её отпустит. А ещё она знала, что теперь Михаил её точно накажет, ведь она не вернулась через 5 минут. Её сердце колотилось в бешеном ритме, а из глаз текли слёзы. Аркадий шлёпнул её по попке и язвительно сказал:

– Покакать не разрешу! Подбери одежду и проваливай.

– Эхе… эхе… – захныкала Лена. Это было так грубо. Он обращается с ней, словно с живой куклой. Попользовался и выбрасывает. И так как она живая, хочет, чтобы она сама выбросилась.

Глава 2. Чесоточный пластырь

Аркадий весьма много в неё накончал, и почти сразу же она ощутила желание сходить в туалет его спермой. И он явно это предвидел. Её сердце замерло, а попка сжалась.

Похныкивая, она встала на ноги и начала послушно подбирать свою одежду. Медленно одевалась, плакала и зажимала попку. Ощущала в анусе неприятное жжение и всё сильнее и сильнее хотела пукнуть. Только знала, что за этим последует. Если пукнет, из её попки обязательно вытечет его семя, и тогда он разозлится и отправит её наказывать. А на бумажке нагло напишет, что она обосралась. Она не хотела давать ему такую возможность и поэтому терпела. Медленно надела трусики, а потом сразу же начала ускоряться. Хотела поскорее уйти, пока он не передумал её отпускать.

– Срать сегодня не разрешу, даже не мечтай об этом, – язвительно сказал Аркадий. – А если придёшь пописать, я лично прослежу за тем, чтобы не срала.

Он смотрел на неё и хитро улыбался, а Лена хмурилась и помалкивала. От девочек она уже слышала страшные истории о том, как Аркадий над ними издевался. Кончал в попу, а потом долго-долго не разрешал сходить в туалет по-большому. Сутками не разрешал. Пользовался тем, что туалет только один и контролировал их. Некоторых потом ещё дополнительно насиловал, снова кончал в их итак переполненные попки, а потом затыкал их задницы пробкой и велел дальше гулять. И вот теперь это происходит с ней. Хорошо, что хоть пробку не вставил, а то бы ей было ещё хуже. Но Лена уже заранее волновалась, что теперь он от неё не скоро отстанет. Тоже будет мучить, не разрешая сходить в туалет по-большому.

Она пугливо подняла голову и посмотрела на него. Аркадий усмехнулся и начал игриво потряхивать указательным пальцем.

– И не думай, что я не запомню тебя! Я запомню! Вас тут много похожих, хорошеньких и красивеньких, но тебя я запомню. А знаешь, пока не надевай свою кофточку, поставлю тебе метку.

– Какую ещё метку? – взволнованно спросила Лена, а по её телу сразу же пробежался холодок. Она как раз держала на руке кофту. Бюстгальтер уже надела. Оставалось надеть только кофту и уйти, но вот он придумал ещё что-то. Она не была к этому готова. Снова схватилась за сердце и испуганно посмотрела ему в глаза.

Аркадий присел за своё компьютерное кресло, шумно отодвинулся назад и вытянул ящик своего стола. Вытащил оттуда листы пластыря. 2 листа размером 10х10 и начал помахивать ими.

– Вот такие метки! Иди сюда и поднимай ручки.

Лена прекрасно знала, что это такое. Их они называют чесоточными пластырями. Если наклеить такой, спустя некоторое время кожа начинает сильно-сильно чесаться. Волдыри и прыщи не появляются, но кожа становится красной и просто чешется. На неё никогда не наклеивали такой пластырь, но однажды помазали чесоточной жижей. Она всю ночь чесалась и не могла уснуть. И что самое ужасное, чесотка передавалась на другие участки её кожи. Мерзкий садист помазал её клитор, и пальчиками она всю ночь себя теребила. И кончала, и чесалась. Это было ужасное ощущение. Она знала, что он на это и рассчитывал. А потом у неё стали чесаться пальцы. Она чесала их пальчиками другой руки, а потом и те начали чесаться. Она не знала, куда деться от этих ужасных ощущений. Всю ночь стонала, пребывая в дикой истерике. А он всего лишь помазал её клитор ватной палочкой. Быстро помазал, буквально на секундочку приложил влажную ватку и всё, а потом она всю ночь мучилась, а сейчас Аркадий хочет наклеить на неё пластыри.

Лена сразу же подумала, что наверняка из-за пластыря её подмышки будут ещё сильнее чесаться. Но, может быть, в пластыре есть плюс? Может быть, благодаря пластырю чесотка не будет передаваться её пальчикам, но наверняка подмышки будут чесаться от пластыря гораздо сильнее, чем от жижи.

Лена пыталась себя утешить и пугливо смотрела на эти пластыри.

– Ну, пожалуйста, не надо ставить такие метки, – жалобно взмолилась Лена.

– А какие надо ставить? – ухмыльнулся Аркадий и вытащил из ящика зажим, на прижимной части которого была сквозная игла. – Есть ещё вот такая метка, прищепка на замочке! Сама её снять не сможешь!

Лена не сразу поняла, где именно замок, но Аркадий показал. На этой прищепке был малюсенький кодовый замок.

– И это больно, поверь мне, – ухмыльнулся Аркадий. Лена зажмурилась и слезливо захныкала:

– Эхе… эхе…

Аркадий потянулся к её промежности и пальчики через трусики начал массировать клитор.

– Я их нацепляю сюда.

– Ну, пожалуйста, не надо, – в испуге взмолилась Лена.

– Конечно, надо! – ухмыльнулся Аркадий. – Но ты сама выбирай: прищепка с иголочкой или пластыри?

– Пластыри, – промямлила Лена с закрытыми глазками. Она жутко боялась любых иголок и, конечно же, предпочла пластыри. Сразу же подумала, что сон сегодня ей не светит, а ведь она всего лишь хотела пописать, всего лишь пописать, а он так издевается над ней. Изнасиловал её сначала палкой, а потом своим толстым членом, а теперь ещё хочет наклеить на неё чесоточный пластырь.

Она смотрела на него и плакала, а сама послушно подняла свои руки.

– Вот и замечательно, – ухмыльнулся Аркадий. Он взял в руки пластырь, аккуратно отклеил его и налепил на её правую подмышку.

– А теперь давай на левую, – ухмыльнулся Аркадий. Он шустро отклеил второй пластырь от бумаги и налепил и на левую её подмышку. Потом вытащил из своего ящика синий маркер и сказал:

– А теперь подпишем. Пластырь можно носить ровно 3 дня, это максимум.

– А минимум сколько? – спросила Лена. Аркадий ухмыльнулся и игриво стукнул её по носику.

– А минимум тебе не светит! Я обожаю, когда вы долго-долго с ними ходите и мучаетесь, чешетесь и стараетесь не раздирать края. А если раздерёшь края…

Неожиданно он замолчал, а потом внезапно ладошкой хлопнул по столу. Так громко хлопнул, что Лена даже подпрыгнула от страха.

– Но расслабься, сейчас бить не собираюсь, я только предупреждаю.

Он ухмыльнулся и ладошками погладил её подмышки. Уже подписал маркером дату установки пластыря и был доволен. Он продолжал сидеть на своём кресле, откинул голову назад и посмотрел на неё снизу-вверх. Хитро улыбался.

– Ну, всё, можешь опускать ручки.

И Лена сразу же аккуратно опустила ручки, стараясь не задеть его. Потом закрыла глаза и тяжело вздохнула.

– А спасибо сказать? – игриво спросил Аркадий.

«За что я должна сказать спасибо? За то, что изнасиловал меня?» – нервно подумала Лена. Она крепко сжала свои маленькие кулачки, но сказала ему то, что он хотел услышать. Тихо вполголоса произнесла:

– Спасибо.

И Аркадий снова усмехнулся. Подушечкой указательного пальца погладил тыльную сторону её кулака.

– Злишься, девочка? Злишься! Но помалкиваешь, и правильно делаешь!

– Я могу уйти? – спросила Лена с закрытыми глазами.

– Конечно, можешь! – ухмыльнулся Аркадий. Она повернулась, чтобы отойти от него. И когда она уходила, он шлёпнул её по попке. И мысленно Лена снова разозлилась, но ничего не сказала. Только на мгновение замерла на месте, а потом потянулась к своей кофточке. Она уже не помнит, в какой момент её кофта упала на пол. Но она лежала на полу возле его стола.

Лена подобрала кофту, надела её и, наконец-то, ушла. Ушла с ноющей задницей и оскорблёнными чувствами, а ведь хотела всего лишь пописать. Шагала вдоль по коридору этого странного здания и всё повторяла себе: «хотела всего лишь пописать, даже это не дают сделать нормально». И так почти всегда.

Всякий раз, когда она приходит, чтобы сходить в туалет, над ней издеваются. И не только над ней, над остальными тоже. И поэтому туалет здесь находится только в одном месте, на первом этаже. И за туалетом всегда следит этот Аркадий. Контролирует всех, кто приходит и уходит. Всех наказывает за то, что они справляют нужду. На перемене все бегут сюда и зачастую ждут своей очереди, а Аркадий нагло пользуется этим. Выборочно наказывает за то, что они хотят в туалет. Это дико и бесчеловечно.

Впервые Лена напросилась в туалет во время урока и теперь так сожалела. Не спешила. Медленно шла в класс и содроганием думала о том, как же теперь Михаил её накажет? Прежде чем отпустить, он так смотрел на неё: насмешливо и злобно. Явно хотел наказать и хотел, чтобы она опоздала. Она даже знала, он только поэтому отпустил её в туалет, чтобы она опоздала, и чтобы был повод наказать её. Лена подумала об этом, и её глаза снова наполнились слезами.

Как только Лена зашла в класс, Михаил громко хлопнул ладошками и язвительно сказал:

– Явилась, не запылилась! На сколько минут я тебя отпускал?

– На пять, – низко пустив голову, ответила Лена. Михаил сразу же обернулся и показательно посмотрел на часы.

– И сколько тебя не было?

Лена тоже посмотрела на часы, мигом посчитала и виновато ответила:

– Где-то 35 минут.

– 33, – подправил Михаил. – Как думаешь, ты заслуживаешь наказания?

– Наверное, – тихо произнесла Лена и снова низко опустила голову, даже смотреть на него боялась.

– А ты ещё сомневаешься?!

– Нет, я заслуживаю наказания, – ответила Лена. Она знала, что он хочет услышать именно такой ответ, и лучше ему подыграть.

Михаил направил указательный палец на угол.

– Встань пока там и дожидайся звонка, а потом я тобой займусь.

Уроки у них длились по 3 часа непрерывно, а на перемену давали 30 минут. Довольно много, но за эти 30 минут не все успевали сходить в туалет. Поэтому большинство учениц постоянно сидели и терпели. На прошлой перемене Лена не смогла сходить и поэтому не стерпела и напросилась. Подумала, что лучше бы терпела… лучше мучиться и не писать, чем быть изнасилованной.

Глава 3. Урок

Лена встала лицом в угол, прижалась лбом к стене и тяжело дышала. Вспоминала, что с ней сотворил Аркадий и плакала. А ей говорили, что здесь могут изнасиловать. И говорили, чтобы она не сопротивлялась, если вдруг кто-то начнёт к ней приставать. И вот это произошло.

Лена всегда старалась вести себя послушно, чтобы её не наказывали. И вот она послушно разрешила себя изнасиловать. Ей было так обидно, ведь она даже не сопротивлялась. Сама раздвигала попу, чтобы он вошёл. И когда она думала об этом, вспоминала, хотела плакать всё сильнее и сильнее. И плакала. А ещё чувствовала, что её подмышки начинают чесаться.

Она тянулась рукой то к одной подмышке, то к другой. Пыталась чесать, но через пластырь это было сложно сделать. И потом она начала щипать себя за подмышки. Ей было так больно и неприятно. Она щипала себя, давила ногтями те места, которые сильнее всего чесались, и тяжело дышала. Тяжело и громко. Это даже Михаил услышал, а потом грозно спросил:

– Что ты там шумишь? И повернись лицом к классу. Ты должна слушать, что я рассказываю. Если тебя поставили в угол, это ещё не означает, что лекция для тебя отменяется.

Лена сразу же повернулась лицом к классу и оглядела всех девочек, сидящих за партами. Все они сидели тихо, послушно и все смотрели на Михаила. И он продолжил рассказывать различные истории о том, что было раньше. Рассказал об одном господине, который любил несправедливо наказывать.

– Он всегда сравнивал своих служанок и в блокноте помечал послушных и непослушных. терпеливых и дерзких. Он шёл к себе на кухню и выливал кувшин воды, а потом приглашал новенькую в свои апартаменты. Он знакомился с ней, мило общался и даже строил из себя добряка, а потом просил принести ему воды. Говорил: «иди, сходи на кухню и аккуратно налей из кувшина стакан воды. Только смотри, аккуратно, не опрокинь кувшин». И как вы думаете, что происходило потом?

Несколько девочек подняли свои руки, и Михаил обратился к одной из них:

– Катерина.

– Девушка шла на кухню и понимала, что кувшин с водой уже разлит.

Михаила усмехнулся.

– И как вы думаете, она понимала, что её хотят подставить? Или она подумала, что кто-то из других слуг опрокинул кувшин с водой и умолчал об этом?

Многие сразу же пожали плечами в недоумении, некоторые девочки подняли руки. И он снова обратился к той девочке, у которой уже спрашивал:

– Как ты думаешь, Катерина?

– Мне кажется, у неё даже не было времени подумать. Наверное, она просто испугалась, что её обвинят в том, чего она не делала.

Михаил хитро улыбнулся.

– Всё правильно. Как хорошая служанка поступит?

Некоторые девочки нахмурились и низко опустили голову. Все знали ответ, но озвучить его было так неприятно.

– Ну, Катерина, что скажешь?

– Она должна пойти и сознаться в том, что опрокинула кувшин.

– Но тогда её ждёт наказание, – сказал Михаил.

– Да, но она всё равно должна сознаться, даже если не совершала этого. В этом и заключается правило хорошего воспитания.

– Троя из десяти служанок приходили и жалобно говорили, что они этого не делали. И знаете, что примечательно? Они все знали, как нужно себя вести, но всё равно поступали по-своему. У хитрого господина был свой замысел. Служанок, которые не признавали свою вину, он сразу же отправлял в темницу на целый месяц.

Одна из девочек сразу же подняла руку, и Михаил обратился к ней:

– Зоя.

Зоя встала и спросила:

– А что он делал с теми, кто приходил с повинной?

Михаил хитро улыбнулся.

– Велел им раздеться и порол ремнём до крови.

Лена стояла и внимательно всё это слушала. Несмотря на то, что это ужасное место, а само обучение, – это просто попытка сломать их личность, урок был весьма интересный. Михаил умел рассказывать, умел увлечь. Лена с интересом его слушала, но всё равно продолжала щипать то одну свою подмышку, то другую. Чувствовала, что они у неё чешутся всё сильнее и сильнее. И как это стерпеть, она не представляла. Им объясняли, что место пластыря чесать нельзя.

– Иначе ты только раздразнишь свою кожу, и она будет чесаться ещё сильнее, – сказала ей одна из девчонок. И вот Лена щипала подмышки и убеждалась в этом. Чем сильнее она тревожила подмышки, тем сильнее её кожа раздражалась.

Михаил ещё целый час рассказывал и только потом раздался звонок. Тот самый долгожданный звонок. Все сразу же встали из своих парт и направились к выходу, а Михаил повернулся к ней, скрестил руки у живота и деловито сказал:

– А ты остаёшься.

Лена посмотрела ему в глаза и нахмурилась, но возразить не могла.

– Ты же не думаешь, что отбыла наказание, пока стояла в углу?

– Не думаю, – тихо ответила Лена. Михаил дёрнул головой и сказал:

– Пошли.

И Лена послушно последовала за ним в другой угол класса. Там за партами в самом конце была ещё одна дверь, узенькая и неприметная, а за этой дверью была пыточная комната и так называемые личные апартаменты учителей. За этой дверью Лена увидела кушетку, а рядом с кушеткой стояла каталка с различными медицинскими инструментами: ножницы, иглы, уколы. Всё, что её до чёртиков пугает.

– Что Вы хотите со мной сделать? – взволнованно спросила Лена. Михаил ничего не стал ей объяснять и сразу же строго сказал:

– Раздевайся.

– Полностью? – взволнованно спросила Лена.

– Полностью, – ответил Михаил. Он снова скрестил руки у живота и ждал, когда она подчинится. А Лена начала медленно раздеваться. От страха уже почти дрожала и с ужасом думала, только бы и он её не изнасиловал. Если и он тоже… она даже думать не хотела, что будет, если он тоже её изнасилует.

И всё же она продолжала послушно раздеваться. Медленно-медленно расстёгивала пуговицы своей блузки одну за другой. Потом сняла юбочку. Одежду складывала на нижний край кушетки, но Михаил вытянул указательный палец и направил его в ведро, которое стояло на полу у кушетки.

– Одежду клади туда, потом её подберёшь. На кушетку ляжешь ты.

Сказав это, он отошёл, распахнул двери шкафа и начал доставать оттуда миску, какую-то жидкость в баночке, а ещё взял махровые перчатки. Лена искоса смотрела на него и с волнением думала, что он собирается с ней делать? Для чего всё это берёт?

От волнения она уже забыла, что должна раздеваться. Он подошёл, поставил миску на каталку и начал вытаскивать из неё всё, что принёс.

– Что стоишь? Раздевайся, – приказал Михаил. – Раздевайся и ложись на спину.

Миску он понес к раковине, которая была пристроена в углу пыточной комнаты. Лена с волнением смотрела на то, что он делает, и только мысленно задавалась вопросами: зачем ему миска и зачем он наполняет её водой? А сама послушно продолжила раздеваться. Сняла трусики и бюстгальтер и тоже выкинула их в ведро.

– И носки тоже снимай, – приказал Михаил, уже шагая к ней обратно с миской, которую он наполнил наполовину. Он положил миску на каталку, а потом взял в руки стеклянную баночку и начал её открывать.

– Обычно разбавляют один к тридцати, но я ведь несправедливый мучитель, могу и лишнего капнуть! – ухмыльнулся Михаил. В миску он налил почти треть препарата.

– Что это за жидкость? – нахмурив брови, спросила Лена. Михаил усмехнулся.

– А ты не догадываешься?

– Чесоточная жидкость? – предположила Лена, и Михаил игриво подёргал бровями.

– Не надо, пожалуйста, – жалобно произнесла Лена.

– О-о-о! А вот это ты зря сказала! Ты хорошо слушала мою сегодняшнюю лекцию?

Лена уже присела на кушетку, но прилечь не решалась. Виновато опустила голову и тихо ответила:

– Да, я внимательно слушала.

– Ну, в таком случае ты знаешь, что когда служанка перечит, то её наказывают ещё сильнее.

– Но я не перечу.

– Ты же просишь не наказывать тебя, а это всё равно, что перечить. И ты не ложишься.

Сказав это, он схватил её за волосы и грубо потянул. Насильно пытался уложить её на кушетку.

– А… а… – закричала Лена, исказив лицо в гримасе боли. Одной рукой она потянулась к своей голове, а сама сразу же испуганно начала ложиться.

– Вот видишь, мне приходится всё делать самому.

– Простите, Вы неправильно меня поняли. Я послушная, – взволнованно произнесла Лена. Михаил усмехнулся.

– Сейчас посмотрю, насколько ты послушная. Раздвигай ноги и пятками становись на пол.

Кушетка была довольно узкая и низкая. И теперь Лена поняла, почему. Это для того, чтобы ей было удобно лежать в такой позе.

Михаил вытащил резиновые перчатки, надел их, а потом уже поверх надел махровые. Рядом с кушеткой стояла низенькая табуретка. Он окунул свои махровые перчатки в воду с чесоточным препаратом, легонько отжал их и присел на эту табуретку. Лена уже знала, что он собирается делать. Он ведь велел ей раздвигать ноги. Стало быть, начнёт мазать этим препаратом её промежность. И он точно помажет не только её клитор, как тот господин, которого она мысленно обзывала мерзким извращенцем. Михаил явно задумал что похуже, не зря же он так удобно уселся…

Лена до жути боялась, что он начнёт вставлять пальчики в этих влажных в перчатках прямо в её влагалище. И это будет ужасно. Она же всю ночь будет чесаться. А этот препарат действует долго, очень-очень долго. Она больше суток чесалась в прошлый раз.

Но Лена боялась сказать даже слово против. Сжала губки и тихо замычала:

– М-м-м…

Так хотела умолять его, чтобы он этого не делал. Хотела хотя бы попытаться уговорить его сжалиться, но боялась. Понимала, тогда он ещё сильнее её накажет. У него ведь такие принципы, об этом он преподает.

– Сейчас будет хорошо, – ухмыльнулся Михаил и приложил влажную махровую перчатку к её промежности и начал потирать её клитор массирующими движениями. Второй рукой начал пожимать её грудь.

– М-м-м… – ещё громче замычала Лена и снова сдерживалась, чтобы не наговорить лишнего. И вот он самый ужасный момент. Он мажет её тело этим препаратом, и она уже осознаёт, что сегодня не уснёт, всю ночь будет чесаться. Мало того, что ей на подмышки наклеили эти чесоточные пластыри, так ещё и это. Он обмазывает её груди и промежность, теребит её клитор и половые губы.

– Сейчас я хорошенько тебя измажу, – язвительно сказал Михаил. В этот момент он схватил её за сосок и начал потряхивать. Сначала схватил нежно, но вскоре начал прямо сжимать её сосок, будто бы пытаясь раздавить. И Лена не выдержала, начала воздержанно вполголоса кричать:

– А-а-а… а…

– Так и не попросишь остановиться? – ухмыльнулся Михаил. В этот момент он ещё сильнее начал сжимать её сосок. Сжимал и прокатывал между пальцами. Оттого, что он сильно давил на её соски во влажных перчатках, из ткани перчаток начала капать вода. Чесоточная жижа капнула на кушетку и затекла за её спину, и Лена слезливо захныкала:

– Эхе… эхе…

Поняла, что теперь её спина тоже будет чесаться, и ей никуда от этого не деться.

– Пожалуйста, – промямлила Лена и покосила взгляд. Смотрела на свой сосок, который он тянет. Ей было так больно и страшно, но она боялась что-либо ему запрещать.

– Да, урок ты не освоила, – язвительно заключил Михаил и проскользнул рукой к другой её груди. Тоже начал пожимать, а потом схватил за сосок и точно так же начал его подёргивать. И что самое ужасное, Лена почувствовала, что он пытается поглаживать область в преддверии её влагалища. И вот уже в следующую секунду он начал вставлять пальцы внутрь.

– А-а-а… а… – закричала Лена от боли и страха.

– Что такое? – язвительно спросил Михаил.

– Пожалуйста, не надо туда, – жалобно взмолилась Лена. Она повернула голову и умоляющим взглядом посмотрела ему в глаза, но Михаил был жестокий и безжалостный, и в ответ только ухмыльнулся.

– Надо, конечно! Это твоё наказание. И это только начало. Ты даже не представляешь, что я с тобой сегодня сделаю.

Сказав это, он ещё глубже вставил в неё средний палец и начал шевелить им. Вроде бы вставил всего лишь один палец, но так как он был в махровых перчатках, он ощущался ей словно полноразмерный член.

– А… а… – крикливо застонала Лена. Смотрела вниз, кричала и тяжело дышала. – Пожалуйста, я же буду чесаться.

– Конечно, будешь! – ухмыльнулся Михаил. Он ещё немного пошевелил пальчиком, а потом начал массировать её анус. И вот тогда Лена по-настоящему испугалась. Не могла поверить, что он начнёт заталкивать палец в махровой перчатке прямо в её попу и прямо без смазки. Это казалось ей дикостью. Он же может порвать её. Но это явно не заботило Михаила.

– Жопа пусть тоже почешется, – язвительно сказал Михаил, а потом резким ударом вонзил в её попу свой палец.

– А-а-а… – в ужасе закричала Лена и внезапно ощутила резкую боль. Но Михаил не сжалился над ней. Он начал двигать рукой вперёд-назад и всё глубже и глубже заталкивал палец в её попу. Потом начал крутить его, а Лена всё кричала и кричала:

– А… а…

Она не знала, что делать и как это вытерпеть. Хотела сопротивляться, но всё ещё сдерживалась и оставалась послушной. Обеими руками крепко схватилась за края кушетки, смотрела вниз и кричала:

– А… а… пожалуйста… а…

– Да, это твоё наказание, милочка, – язвительно сказал Михаил. Он уже перестал массировать её грудь и проскользнул рукой к её животику. И на это она смотрела с ужасом. Почувствовала, как в её пупок затекла эта жижа и понимала, что теперь её живот тоже будет чесаться. Но самое ужасное было то, что происходит внизу. Ей было очень-очень больно, а Михаил продолжал её мучить. Будто бы знал, что её попа сейчас самая чувствительное место, ведь Аркадий её изнасиловал. Ей итак уже было очень больно, и без таких издевательств.

Глава 4. Бесконечно долгое наказание

Лена подумала, что Михаил уже вытаскивает пальчик. Думала, что наконец-то перестанет её мучить, но ошибалась. Он наполовину вытянул палец, а потом начал сжимать её анус. Грубо сжимал большим и средним пальчиком и начал потряхивать.

– А-а-а… что Вы делаете? А… – в ужасе закричала Лена.

– Лёгкий массаж, – ухмыльнулся Михаил. – Я знаю, что вы это не любите.

– А… а… не надо, не надо, умоляю, – кричала Лена.

– Что я слышу?! Не надо? – ухмыльнулся Михаил. – Это значит надо.

В следующее мгновение пальчиками второй руки он схватил её за клитор и там тоже начал давить, щипать и потряхивать. И Лена ещё громче закричала:

– А-а-а…

– Да, милочка, кричи, – ухмыльнулся Михаил. – Кричи, раз не умеешь быть послушной.

– А… я послушная, послушная, – истерично возразила Лена. – Аркадий меня не отпускал, я поэтому задержалась.

– Это он виноват? – спросил Михаил. Он посмотрел в её глаза, а потом ещё сильнее начал щипать её анус. Лена хотела закричать «да», но понимала, что тогда он ещё сильнее начнёт её наказывать, ведь им ни при каких условиях никогда нельзя ни в чём обвинять господина. Этому он обучает их на бесконечно долгих лекциях, которые они обязаны слушать.

– Нет, это я виновата… я… – истерично закричала Лена и начала плакать. – Ну, пожалуйста, хватит… а…

– Ну, хорошо, раз уж ты признала свою вину, тогда хватит, – деловито согласился Михаил. Наконец он вытянул пальцы из её попки и теперь просто начал её поглаживать. Обеими руками гладил её бёдра и щиколотки. Потом проскользнул к её животику и погладил её бока. Лене было приятно, но она знала, что за этим последует. Ни на секунду она не забывала о том, что он гладит её влажными перчатками, которые обмакнул в чесоточную жижу. И она не может сказать ему «хватит».

– Представляешь, как ты будешь чесаться? – ухмыльнулся Михаил. Лена сразу же зажмурилась и слезливо захныкала:

– Эхе… эхе…

Михаил проскользнул ниже и начал массировать её ступни. Хорошо обмазал во всех местах и прошёлся между её пальчиками.

– Очень сильно будешь чесаться, – язвительно повторил Михаил. – Везде-везде!

И тут Лена вспомнила. Буквально на днях она посещала ещё одну лекцию и в ней рассказывали о том, что есть определённые правила использования чесоточной жижи. В больших количествах она считается вредной, и её запрещено вводить под кожу или применять в качестве уколов. Её также нельзя принимать внутрь, и мучителям запрещено обмазывать подопечных концентрированным раствором. И, что самое важное, запрещается обмазывать всё тело.

– Нам говорили, что Вы не можете так, – взволнованно промямлила Лена. Конечно, она и сама поняла, что невнятно выражает свои мысли, но не могла иначе. Сильно-сильно волновалась.

Михаил усмехнулся.

– Чего я там не могу?

– Всё тело обмазывать нельзя, это запрещено, я знаю правила.

– О-о-о, ну так я не всё твоё тело обмазываю, – усмехнулся Михаил. – Вот здесь ещё не помазал, здесь.

Он прошёлся по её шеи обеими руками, а потом пальчиками начал растирать её ушко. Лена зажмурилась и жалобно протяжно замычала:

– М-м-м…

Но она не пыталась сопротивляться. Уже представляла, как у неё сильно-сильно чешутся ушки, шея и все остальные места, где он помазал. И уже сейчас она ощущала, что внизу творится нечто, начинается этот кошмар. Она ёрзала попой, то напрягала, то расслабляла своё влагалище. По ощущениям ей казалось, что внутри у неё ползают какие-то букашки и кусают её. Будто червяки, ёрзают своими маленькими телами, раздражая её нежную кожу.

Одной рукой она потянулась к промежности и придавила клитор. Ей казалось, что так легче, но, увы, это не помогало. А Михаил жестоко со злорадством продолжал обмазывать её тельце чесоточной жижей.

– Вот здесь ещё не помазал, – насмешливо сказал Михаил и прошёлся по её лицу. Начал потирать её веки, которые она не переставала жмурить.

– М… м… – стонала Лена.

– Расслабься, детка, сейчас будет хорошо, – язвительно сказал Михаил.

– Нет, не будет, – запищала Лена, – пожалуйста…

– Да, ты права, перчаточки почти просохли, нужно их по новой обмакнуть.

Он просто насмехался над ней, и Лена не знала, как это стерпеть. И всё же она помалкивала, похныкивала и продолжала смирно лежать.

Вскоре Михаил отвернулся и обмакнул свои руки в махровых перчатках в чесоточную жижу, которая была в миске. Потом поднял руки вверх, чтобы стекала вода. И Лена слышала, как она булькает. Для неё это звучало так устрашающе, хотя это всего лишь капает вода. Ей хотелось заткнуть свои уши.

Она на мгновение открыла глаза, посмотрела на него, а потом снова зажмурилась и отвернулась. Михаил понял, что вода не перестаёт капать с его перчаток, а снимать их и отжимать он точно не хотел. Он резко согнул пальчики, перевернул ладони, а потом торопливо подвёл руки к её тельцу.

– Ну-ка, быстрее, пока всё не вытекло.

И он по новой начал обмазывать её груди, животик, ещё раз прошёлся по её шеи, подбородку и лицу. Потом прижал влажные пальчики к её губам и приказал:

– Открывай рот.

И Лена в очередной раз жалобно мыкнула, но понимала, что ей придётся подчиниться.

– Открывай, – вскрикнул Михаил и второй рукой схватил её за челюсть. Начал давить на её подбородок, чтобы она открыла рот.

– Тебя заставлять нужно? А сама хвасталась, что ты послушная девочка.

И Лена сразу же от испуга сдалась. Она расслабилась и позволила ему открыть свой рот. Пальчики второй руки он сразу же начал заталкивать в её ротик, прошёлся по её языку, погладил небо и дёсны. Для неё это было ужасно и противно. Чесоточная жижа имела лёгкий горьковатый привкус. Но ведь это не самое ужасное. Ужас ждёт её впереди, когда её рот начнёт чесаться. И Лена знала, что это обязательно произойдёт уже буквально через 3—4 минуты. Её промежность уже чесалась и своей правой рукой она машинально подёргивала клитор, поглаживала половые губы. Еле сдерживалась, чтобы не вставить пальчики. Второй рукой сжимала сиденье кушетки и жалобно мычала:

– М-м-м…

Громко-громко выла, а Михаил продолжал пальцами поглаживать её ротик изнутри. Лена почувствовала, как жижа от его перчатки потекла по её языку в горло, и она ещё громче взвыла.

– М… м…

Михаил усмехнулся.

– Вот так вот! Вот как хорошо я обмазываю непослушных девочек. И горлышко обмазываю и язычок.

И в следующее мгновение произошло ужасное. Он протолкнул пальцы ещё глубже в её рот, и Лена не знала, как это стерпеть. Сразу же захотела закашлять, но не могла. Чтобы она не сопротивлялась, второй рукой он начал давить на её лоб, таким образом заставляя её слегка откинуть голову назад. Средним пальчиком он начал теребить её маленький язычок, поглаживал и сдавливал её гланды.

– Вот так вот, хорошо измажем твоё горлышко, – язвительно сказал Михаил. В этот момент Лена не выдержала и обеими руками потянулась к своему ротику и схватила его за запястье.

– Что такое, хочешь мне помешать? – язвительно спросил Михаил. – Живо руки убрала.

И Лена подчинилась. Она посмотрела ему в глаза и медленно убрала руки вниз, а он жестоко продолжил пальчиками играться с её ротиком. Ещё раз прошёлся по её гландам и основанию языка, и снова Лена почувствовала, как в её горло стекает эта жижа. А ведь её нельзя глотать. Получается, он заставляет её это делать. Нарушает правила.

Он почти всю её измазал, и этим тоже нарушает правила, но ему всё равно. Он ведь учитель, он не должен делать ничего такого, но делает. Лена терпела и больше не пыталась сопротивляться.

– А теперь разворачивайся, – неожиданно приказал Михаил.

– Что? – чуть ли не в ужасе произнесла Лена.

– Я сказал, разворачивайся, потрём твою спинку.

В этот момент он потянулся к её промежности и ещё раз влажными пальчиками потеребил её клитор. Лена ничего говорить больше не стала, только еле слышно слезливо мыкнула и начала разворачиваться. Уже поняла, что сегодня он её замучает. Взялся за неё основательно и не отстанет, пока ему это не надоест. А ей остаётся только терпеть.

И она начала разворачиваться. Медленно повернулась на бочок, а потом легла на живот, а сама уже плакала. Чувствовала, что у неё уже всё-всё-всё чешется: и грудь, и лицо, и губы, язык и горло. Ей даже казалось, что у неё чешется желудок.

Языком она тёрла своё небо и с каждой следующей секундой чувствовала всё большее раздражение. Она понимала, что нельзя так делать, но забывалась и тёрла языком небо снова и снова. Михаил тем временем с большим удовольствием приложил влажные ладони к её попке и начал игриво пожимать.

– Сегодня ты познаешь настоящую несправедливость.

– Но так нельзя, вы не можете обмазать меня всю, – слезливо произнесла Лена. В этот момент он руками поглаживал её спинку и ещё раз прошёлся по её бёдрам. Лена понимала, что на ней уже почти не осталось не обмазанного участка тела, и это приводило её в ужас. Она не знала, что будет дальше, а вдруг ей станет плохо? И она не знала, как стерпеть эту всевозрастающую чесотку?

– Так я не всю тебя обмажу, – усмехнулся Михаил, а потом приложил ладонь к её голове и прошёлся по волосам массирующими движениями. – Вот макушку не буду обмазывать, зачем она мне нужна? Голова всё равно не умеет чесаться!

Почему он так считает, было непонятно, ведь голова у людей весьма часто чешется. Например, из-за перхоти или если долго не моешь голову. Но, видимо, он хотел сказать, что кожа головы не такая чувствительная, как на других участках тела. Он сказал, что не будет обмазывать её голову, но ведь уже это сделал только что. Лена прямо почувствовала влагу, которая пропитала её волосы. Она прямо ощутила там прохладу и ещё громче протяжно замычала:

– М-м-м… м…

– Скоро ты у меня не так повоешь, – усмехнулся Михаил. Несмотря на то, что кушетка была узкая, Лена ровно уложила на ней свои ноги. Михаил неожиданно просунул руку между её бёдрами и столкнул её ноги на пол.

– А теперь живо хватай булки и раздвигай их, как следует.

Она даже не представляла, что он задумал. Понимала, что сейчас он её точно не изнасилует, ведь она вся измазана чесоточной жижей. Если он прикоснётся к ней, то тоже начнёт чесаться. Стало быть, он задумал что-то другое. Что-то зловещее. Может, как Аркадий будет насиловать её какой-нибудь игрушкой? Или будет ковыряться в её попе пальцами? Последнее пугало её сильнее всего. Он ведь уже вставлял в её попу палец, не снимая перчатку, и ей было ужасно больно. Зачем это повторять? Чтобы сильнее её помучить? Лена подумала об этом и слезливо захныкала:

– Эхе… эхе…

А сама сразу же подчинилась. Медленно обеими руками потянулась к своей попке, обхватила ягодицы и начала их раздвигать.

– Замечательно, послушная девочка, – ухмыльнулся Михаил. В этот момент он уже снимал с себя махровые перчатки, а потом повернулся в другую сторону, пригнулся и что-то взял из второй полки каталки с инструментами. Это произошло так быстро, что Лена даже не успела разглядеть, что именно он взял. На мгновение ей показалось, что это была скальпель. Но зачем ему скальпель? Неужели он собрался её резать? «Этого не может быть». И по её телу сразу же пробежался холодок.

Тот предмет, который он взял, напоминал металлическую палочку шириной приблизительно в 1 см, а толщиной в пару миллиметров. Что ещё это может быть, если не скальпель? Но это, действительно, была просто палочка, металлическая с мягкими сглаженными краями. Они называли её толкатель.

Как только Михаил пригнулся над её попкой, Лена от испуга заранее закричала:

– А-а-а… а… пожалуйста, не надо меня резать.

– Резать? – усмехнулся Михаил. – Зачем мне тебя резать? Я сделаю кое-что другое.

Уже в следующее мгновенье он надел на толкать махровую варежку, которую недавно снял, и подвёл к её анусу. Лена и опомнится не успела, что происходит, как вдруг почувствовала дикую всевозрастающую боль. С помощью этого металлического толкателя, он начал запихивать варежку в её задницу.

– Это побудет здесь, – язвительно сказал Михаил.

– А… а… не надо, а… – закричала Лена.

– Что ты там сказала? – усмехнулся Михаил. Он вытянул толкатель, а потом просунул на другую участок варежки и снова надавил. Запихивал в неё эту варежку так грубо, как будто пытался патлей заткнуть протекающее отверстие в стене.

– Пусть твоя попка хорошенько впитает эту жижу, – ухмыльнулся Михаил.

– А… а… мне больно, не надо, пожалуйста. Вы меня рвёте, – истерично кричала Лена. Она не выдержала и пальчиками правой руки потянулась к своей дырочке. Пощупала тот предмет, который изначально показался ей скальпелем.

– Не рву, – усмехнулся Михаил, – но делаю больно! Я бы сказал, делаю тебе неприятно.

И в этот момент он продолжил толкателем запихивать в её попку эту варежку. И всякий раз, когда он делал толчок, Лене казалось, что он рвёт её анус этой перчаткой. Она очень туго пролезала в её попку, а ещё была толстая.

– А… а… – кричала Лена, – очень больно, не надо. Пожалуйста, хватит… хватит…

– А ручку убери, – приказал Михаил. Он схватил её за запястье и обратно приложил ладонь к попке.

– Помнишь, что я тебе велел делать? Раздвигай задницу.

Он усмехнулся и продолжил с помощью толкателя запихивать в неё перчатку.

– Я буду делать так, а ты задницу раздвигай, – с ухмылкой повторил Михаил, а потом рукой грубо похлопал её по попке. Лена уже убрала руку от попки, схватилась за кушетку и просто кричала:

– А… а… не буду…

– Что ты там сказала? – сразу же спросил Михаил. – Не будешь?

А ведь им запрещено так говорить. За любой отказ их жестоко наказывают. Но эти слова буквально вырвались из неё в порыве крика.

– Пожалуйста, пожалуйста, мне очень больно, – заплакала Лена.

– Ничего, потерпишь, – язвительно ответил Михаил. И он продолжил жестоко заталкивать в неё перчатку.

– А… а… – прерывисто кричала Лена и терпела из последних сил. Терпела в надежде, что скоро это всё прекратится, ведь уже сейчас она чувствовала перчатку внутри. Она расширяла её анус, но и не только, растягивала её кишки изнутри. Варежка была словно ком говна, который застрял в ней. И она в ужасе кричала, потому что не понимала, почему он всё это делает? Он ведь уже наказал её. Так жестоко наказал, но ему всё мало и мало. Иногда ей казалось, что он пытается её убить. Хочет понять, насколько её хватит.

Глава 5. Почти всё

– А… а… хватит-хватит, – снова закричала Лена. Она уже чувствовала, что перчатка внутри неё, но он всё никак не остановится и продолжает толкателем тыкать в её зад.

– Я люблю затыкать задницы, – усмехнулся Михаил, а потом шлёпнул её по попке и снова приказал: – а теперь разворачивайся.

Лена уже боялась слышать эти слова.

– Эхе… эхе, пожалуйста, хватит меня мучить. Это нечестно. Меня задержали… я не по своей воле опоздала на урок.

– А это уже меня не волнует.

Лена облокотилась на обе руки, приподнялась и начала разворачиваться. В попе всё ещё ощущала жгучую боль и раздражающую чесотку. А когда она села на попу, перчатка внутри ощущалась как шишка. Она зажмурилась и захныкала, но ложиться не спешила. Вскоре Михаил начал толкать её за плечо и строго повторил:

– Ложись, я сказал. Хватай себя за щиколотки и как следует раздвинуть раздвигай ноги.

– Нет, что Вы ещё задумали? – истерично спросила Лена.

– Не вопросы задавай, а ноги раздвигай, – строго повторил Михаил. А сам вытянул шею в сторону миски с чесоточной жижей. В ней лежала вторая варежка. Он вытащил её, отжал, а потом присел на свою низкую кушетку прямо напротив её промежности.

Лена уже подчинилась, обеими руками схватила себя за щиколотки и раздвинула ноги. Чувствовала, что у неё там уже всё чешется, но он всё равно не доволен и хочет продолжать её мучить. Хочет, чтобы она чесалась ещё сильнее.

Она примерно догадывалась, что он собирается делать. Наверное, и вторую варежку собирается запихнуть в неё, теперь уже во влагалище.

– Пожалуйста… – промямлила Лена, и уже в эту секунду Михаил прижал перчатку в преддверие её влагалища, а потом с ухмылкой сказал:

– Думаю, ты и сама догадалась, куда пойдёт вторая варежка.

А потом он начал заталкивать варежку в её влагалище. На этот раз сделал это пальчиком, грубо и быстро.

– А… а… а… – прерывисто кричала Лена. Кричала, но сопротивляться не пыталась и продолжала лежать с широко раздвинутыми ногами. И этот момент показался ей невероятно унизительным. Она сама раздвигает ноги, чтобы он её мучил. Он ведь уже помазал её чесоточной жижей. Всю измазал и снаружи и изнутри, ну почему он не может удовлетвориться этим? Почему ему нужно мучить её ещё и ещё, так бесконечно долго? И сколько он собрался держать в ней эти перчатки? А вдруг долго? Вдруг всю ночь? Она подумала об этом, и по её телу пробежался холодок. А ведь он задумал именно это, вытащить перчатки не позволит. Будет контролировать её, чтобы и она этого не сделала. Наверняка даже в туалет теперь не отпустит. И только она это сказала, Михаил встал, подошёл к каталке и что-то начал доставать из коробки, которая лежала в самом низу. Сразу же сказал:

– А сейчас наденем тебе памперсы.

– Что? Памперсы? – переспросила Лена. На мгновение даже не поверила тому, что слышит.

– Конечно. Походишь пока в памперсах, чтобы у тебя не было искушения пойти в туалет и вытащить свои чесоточные компрессы.

– Нет, пожалуйста… – жалобно произнесла Лена.

– Любительница ходить в туалет! – усмехнулся Михаил. – Я вылечу тебя от этой привычки.

– Пожалуйста, не надо так делать. Это же чесоточная жижа. Вы не должны заталкивать её…

– Конечно, не должен, – быстро согласился Михаил, перебивая её. В этот момент он уже разложил памперс, а потом приподнял её бёдра и начал засовывать под её попку.

– Но ты ведь об этом никому не расскажешь, – язвительно утвердил Михаил. – Будешь сидеть в моём классе, тихо чесаться и помалкивать.

– Но так нельзя! Мне будет плохо… – в истерике произнесла Лена. Её бросило в жар от волнения. Он говорил так нагло и цинично. Фактически приказывал ей молчать о том, что он нарушает правила и наказывает её сильнее положенного. А ведь это может даже убить её.

– Мне всё можно, дорогуша, – ухмыльнулся Михаил. – Всё, можешь опускать ножки.

Он уже начал закрывать памперс. Осталось только закрепить его липучками по бокам, но он вдруг замер на месте и кое-что вспомнил.

– Ах, да! Чуть не забыл! Я же не надел на тебя резиновые трусики.

– Какие ещё резиновые трусики?

– Стринги, конечно же, – усмехнулся Михаил, а потом присел на корточки у каталки и начал открывать ещё одну коробку. Вытащил оттуда что-то похожее на толстые резиновые шнуры. «И это он трусиками называет?» – промелькнуло у неё в голове.

– Они не позволят тебе высрать варежку!

– Но я не собиралась… – начала было говорить Лена, но Михаил ещё пуще усмехнулся и перебил её:

– Соберёшься, когда срать захочешь!

И Лена поняла, что ей долго придётся ходить в этих памперсах, и ещё долго придётся носить в себе эти варежки. Её сердце сразу же замерло от ужаса. Она хотела закричать от отчаяния, но продолжила слезливо и тихо хныкать:

– Эхе… эхе… пожалуйста, не надо никаких трусиков… пожалуйста, вытащите это.

Она облокотилась на обе руки и смотрела вниз на свою промежность. Михаил схватил её за щиколотку и начал просовывать её ногу в плотное резиновое кольцо. В неё даже её нога тяжело пролазила.

– Немножко будет сдавливать, но это ничего, – язвительно предупредил Михаил. – Прижмет тебя хорошенечко и не будет искушения обкакаться.

– Эхе… эхе… – захныкала Лена, но ничего больше не сказала. А Михаил схватил её за вторую ногу и тоже просунул в резиновые трусики. Когда он натянул на неё, эти якобы трусики, Лена поняла, что это даже не стринги. Подобие трусиков, сделанные из резинового шнура, толщиной в 1 см. Он натянул их небрежно, и резинки болезненно прошлись по её клитору и половым губам.

– А-а-а… – закричала Лена.

– О, да! Хорошо сели! Кажется, я чётко подобрал размер, – усмехнулся Михаил.

– Нет, они жмут… сильно жмут, – жалобно произнесла Лена. Пальчиками она гладила эти резиновые шнуры и тяжело дышала. Они итак уже сжимали и причиняли ей боль, но Михаил не был доволен. Чтобы усугубить её мучения, и чтобы шнур сильнее сдавливал её промежность, Михаил затянул эти трусики максимально высоко, сколько смог.

– А… хватит, хватит, – снова закричала Лена. Когда эта резинка плотно прижалась к её клитору и проскользнула, Лене показалось, что с неё снимают кожу. Она сразу же ощутила жар и боль.

– Я придумал ещё кое-что, – усмехнулся Михаил, а потом из каталки взял бинт. Отрезал лоскуток длиной полметра, сложил его на шесть частей и обмакнул в чесоточную жижу.

– Не-е-т, зачем это? – испуганно спросила Лена, хотя она уже итак догадалась.

Михаил усмехнулся, приподнял её резиновые трусики и приложил эту марлечку к её клитору.

– Пусть у тебя тут постоянно чешется, вот будет весело! Я посмотрю, как спокойно ты посидишь на уроке.

– А… а… пожалуйста, – слезливо протянула Лена.

– А теперь можно и памперс надевать!

Он надел на неё памперс, закрепил его липучками, а потом снова повернулся лицом к каталке и начал шебаршить там вещами.

– А… а… что Вы ещё задумали? – в ужасе спросила Лена.

– Мы ещё твой носик не обработали, – усмехнулся Михаил. – На этот случай у меня есть особенный гель.

– Не-е-т, что ещё за гель? Что Вы собрались делать с моим носом? Пожалуйста…

Он повернулся и щелчком открыл тюбик в какой-то чёрной упаковке.

– На самом деле это обычная интимная смазка, но я её кое-чем разбавил, – весело сказал Михаил, игриво дёргая бровями. – Угадай, чем?

Потом он пригнулся над ней, схватил её за подбородок и сказал:

– Давай, откидывай голову назад.

– Пожалуйста, не надо этого делать… пожалуйста, – истерично взмолилась Лена.

– Я налью немного смазки в твой носик, и ты всосёшь его. Она густая и хорошо облепит твои ноздри изнутри.

– А… а… не надо, нет, – истерично повторила Лена. Наконец-то она поняла, что нельзя молча терпеть всё, что он с ней вытворяет. Ей всё время казалось, что он нарочно её доводит. Ждёт, когда она сломается и начнётся сопротивляться. Она в свою очередь чувствовала, что этот момент уже наступил. Она не может больше молчать.

Он ещё крепче схватил её за подбородок, а потом прижал тюбик к её ноздре.

– Не надо, а… – закричала Лена. Она уже боялась дёргаться, ведь он крепко-крепко её держал. И в следующую секунду начал давить на тюбик. Лена почувствовала, как её ноздря заполняется гелем. Густым прозрачным чесночным гелем.

– А теперь всасывай его в себя, – приказал Михаил. Лена, конечно же, не подчинилась.

– Нет, пожалуйста, не заставляй…

– Ты же не хочешь, чтобы я ковырялся в твоём носу ватной палочкой? – язвительно спросил Михаил. – Я и палочкой могу смазать твой носик. И, поверь мне, это гораздо хуже! Будет больно и неприятно, ведь я глубоко вставлю палочку. Очень глубоко.

Сказав это, он начал ладошкой хлопать по её щеке, а потом грозно повторил:

– Всасывай.

– А… пожалуйста! Пожалуйста! – истерично закричала Лена.

– Всасывай! – вскрикнул Михаил, и Лена сразу же испугалась и подчинилась. Мигом вдохнула носом и почувствовала, как всосала в себя смазку. И хорошо всосала. Через нос, она сразу же проникла в её ротик, и Лена даже почувствовала клубничный привкус интимной смазки. Эх, если бы это была только интимная смазка… увы, он ведь сказал, что подмешал в неё чесоточный препарат. И это её сильнее всего пугало.

– А… а… – истерично закричала Лена, ощущая в носу неприятное раздражение. Михаил снова схватил её за подбородок, заставил откинуть голову назад и снова приложил тюбик к её ноздре. Теперь уже к другой и начал давить на него, заполняя её ноздрю интимной смазкой.

– Вот так вот, а теперь давай опять всасывай.

Лена уже чувствовала себя покорённой. Понимала, что дальше сопротивляться бессмысленно. Её нос всё равно будет чесаться, как и всё тело. Она подчинилась и второй ноздрёй тоже всосала в себя смазку. Михаил победоносно похлопал её по щеке и язвительно сказал:

– Вот и замечательно. Сейчас я положу тебе под язык чесоточную ватку и считай, что мы с тобой почти закончили.

– Нет, пожалуйста… – в слезах взмолилась Лена.

– О-о-о, кажется, ты это уже много раз повторяла! – усмехнулся Михаил.

В который раз она подумала, что её наказание завершилось, и в который раз он говорит, что ещё нет. Лене стало казаться, что она в Аду. И её пытки будут длиться бесконечно.

Глава 6. Прищепки

Михаил взял из каталки рулон ватки, отщипнул довольно большой кусок и обмакнул его ещё чесоточной водичке, которая оставалась в миске. Обмакнул, немножечко отжал пальчиками, а потом поднёс к её губам.

– А теперь открывай рот и поднимай язычок.

Лена нахмурилась, слезливо протяжно замычала, но подчинилась. Уже в следующее мгновенье он начал укладывать ватку под её язык. Ватка была большая и сразу же начала ей мешаться. А ещё была такая влажная. И, конечно же, Лена с ужасом вспоминала, что это за влага. Её рот уже итак чешется. Везде-везде чешется, а теперь у неё будет чесаться и под языком тоже.

– Ну, всё, а теперь вставай и одевайся, – сказал Михаил, а потом насмешливо похлопал её по щеке. Лена, похныкивая, встала и подобрала свою одежду. Вытащила её из мусорной урны и начала одеваться. Даже тут он решил унизить её, заставил бросить одежду в мусорную урну. И она точно знала, что это именно урна, потому что под её одеждой были какие-то бумажки и грязные ватки.

Но Лена старалась об этом не думать. Торопливо одевалась и думала, что сейчас пойдёт в класс. Звонок ещё не прозвенел, и она надеялась, что успеет прогуляться. Ей нравилось смотреть из окна в коридоре. Это напоминало ей свободу. Она представляла себя там, на улице, и ей становилось лучше.

Как только Лена полностью оделась, Михаил направил указательный палец на кушетку и строго сказал:

– А теперь садись.

– Ну, зачем ещё? – взволнованно спросила Лена. – Вы же меня уже отпустили.

Михаил усмехнулся.

– Ничего подобного! У меня к тебе деловой разговор.

Он скрестил у живота руки и с хитрой улыбкой поглядывал на неё.

– Какой ещё… – начала было говорить Лена. Её удивили его последние слова «деловой разговор», но договорить он ей не позволил. Строго сказал:

– Не перебивай. Вот, смотри, что я сейчас с тобой сделал.

Лена зажмурилась, захныкала и слезливо ответила:

– Вы меня почти убили… у меня всё болит и чешется.

Михаил усмехнулся.

– Это можно назвать двумя словами: «сильно наказал». Но знаешь в чём прикол? Этого не видно. Ты сейчас выйдешь, сядешь за свою парту, и все на тебя начнут смотреть. Ты сильно провинилась, и все знают, что также сильно ты должна быть наказана. А если ты в таком виде просто пойдёшь и сядешь, знаешь, что они подумают?

– Что? – в ужасе спросила Лена. И в этот момент она поняла, что её мучения ещё не закончились. Он собирается сделать с ней что-то ещё, чтобы остальным тоже стало видно, что она была наказана. Она была готова разреветься в ту же секунду. Лена замерла, затаила дыхание и со страхом ждала, что он ответит.

– Они подумают, что ты моя любовница, – с ухмылкой разъяснил Михаил. – А ещё решат, что я покрываю тебя, прощаю некоторые провинности.

– Но ведь это не так, не так, – слезливо произнесла Лена. В этот момент он взял из каталки короткий ремешок. Это был обрезок обычного кожаного ремня без какой-либо рукояти или пряжки.

– Ты же понимаешь, что я не могу этого допустить? – сказал Михаил. И он приближался к ней с этим ремешком. Потом схватил её за волосы и заставил откинуть голову назад.

– А… – закричала Лена, в ужасе глядя ему в глаза.

– Я сейчас делаю так, чтобы все увидели, как сильно ты была наказана.

В следующее мгновенье он замахнулся и ударил ремешком по её щеке.

– А-а-а… – закричала Лена и зажмурилась, а Михаил снова её ударил. Он шлёпал её щёчку снова и снова. Язвительно сказал:

– Буду бить, пока розовенькой не станешь.

И каждый следующий удар причинял ей всё больше и больше боли, казался обжигающим, и Лена кричала. Вскрикивала всякий раз, когда слышала шлепок. Он ударил её по левой щеке раз 10, потом пальцами грубо схватил за подбородок и заставил повернуть голову набок.

– А теперь подставляй правую щёчку, – сказал Михаил. Она очень хотела сопротивляться, но боялась это делать. Послушно замерла в той позе, как он её уложил, и теперь он начал шлёпать её по правой щеке.

– А… а… – покрикивала Лена после каждого удара, но терпела и тяжело-тяжело дышала. Всё ждала, когда это прекратится. Ей было так плохо и больно. Всё тело чесалось и болело одновременно. Она чувствовала себя еле живой и была в ужасе оттого, что он так её наказал.

В один из моментов Лена закричала особенно громко. Боль была слишком сильной. Ей даже показалось, что тем временем он содрал с неё кусок кожи, и, что самое ужасное, она и дальше обязана сидеть и позволять бить себя. И это так унизительно. Он насмехается над ней. Бьёт, а она терпит.

– Да ладно тебе! Считай, что я тебя чешу, – насмешливо сказал Михаил и наградил её очередным ударом.

– А… а… мне больно, – жалобно произнесла Лена.

– Ну, конечно больно! На это и расчёт.

Неожиданно он убрал руку от её подбородка, а потом замахнулся и ударил её ремнём изо всех сил. Она не ожидала такого, и этот один удар стоил всех десятерых. Она ощутила на щеке сильнейшее жжение, сразу же дёрнулась назад и схватилась за щеку. Снова истерично закричала:

– А-а-а…

– Это напоследок, чтобы было убедительно, – усмехнулся Михаил. – Наверняка сейчас некоторые девочки стоят под дверью и подслушают. С любопытством думают: интересно, как я тебя тут наказываю? И они точно хотят это знать. Хотят увидеть тебя побитой.

– Пожалуйста, можно я уже пойду? – слезливо произнесла Лена. Михаил усмехнулся.

– Ещё нет!

– Почему? Что Вы ещё задумали?

В этот момент он из каталки взял какую-то коробочку размером 10 на 10, открыл её и всё содержимое вывалил на миску с чесоточной жижей.

– Неужели ты думаешь, что розовые щёчки они сочтут суровым наказанием?

– Пожалуйста, что Вы ещё задумали? – в испуге повторила Лена.

– Это прищепки с мягкими тканевыми подушечками. Я бросил их в миску, чтобы они хорошенько пропитались чесоточной жижей.

– Нет, пожалуйста, не надо, – испуганно взмолилась Лена. Уже поняла, что он собирается щемить её этими прищепками. Но что именно будет ими щемить?

– Конечно же, надо! – ухмыльнулся Михаил. – Это надо для того, чтобы никто никогда не заподозрил, что ты моя любовница.

– Но я не ваша любовница, – слезливо произнесла Лена. Михаил усмехнулся и начал игриво подёргивать бровями.

– Это пока.

Но его слова ничуточку её не утешали, он ведь мучает её и зачем говорить, что они могут быть любовниками?

Неожиданно он взял миску, а потом присел на корточки возле её ног.

– Тебе нравится, когда мужчина снизу? – с ухмылкой спросил Михаил, откинув голову назад и глядя на неё снизу вверх. – Представляешь меня своей слугой?

– Нет, что Вы такое говорите? – нахмурив брови, спросила Лена. Михаил усмехнулся и снова игриво подёргал бровями.

– Сижу на полу и массирую твои ножки.

Лена смотрела на него в ступоре и не понимала, что происходит. Не понимала, что это его очередная насмешка.

– Ну ладно, не массирую, а просто держу твои ножки, – с ухмылкой подправил себя Михаил и вытащил из миски одну из прищепок. – Я просто подумал, что тебе это может нравиться.

– Мне не нравится, что Вы делаете со мной… не нравится, – слезливо запищала Лена. Михаил снова усмехнулся.

– Ещё бы! И тебе ещё меньше понравится то, что я сделаю сейчас.

Но она была спокойна, ведь он всего лишь собирается прижать её пальчик ноги прищепкой. Наверняка, это не особо больно, ведь она часто ради забавы в детстве щемила пальцы бельевыми прищепками. Это даже было приятно, особенно поначалу, когда только-только защемишь пальчик. Правда, если ходить с прижатым пальчиком, потом уже становится больно. Но сейчас она не хотела думать о том, что будет потом. А Михаил тем временем просунул её мизинец между зажимами прищепки и весело спросил:

– Ну, что, готова?

Лена ничего не хотела отвечать, и этот вопрос посчитала нелепым. Зачем вообще спрашивать, готова ли она, ведь он всё равно защемит её пальчик и зачем ей готовиться? Она не ожидала боли, но вскоре поняла, что была наивной, когда думала, что это всего лишь обычная прищепка. Как только он зажал её пальчик, Лена почувствовала резкую внезапную боль. В её пальчик что-то вонзилось, какая-то иголка, и она громко-громко закричала:

– А-а-а… а…

Михаил усмехнулся.

– Ах, да! Точно! Ты же ещё не знакома с моими особенными прищепками. Особенные они тем, что все с иголочками.

Уже в следующее мгновение он вытащил из миски вторую прищепку и прищемил её второй пальчик.

– Не надо, не надо, – успела произнести Лена и вскоре снова ощутила резкую боль и громко-громко закричала: – а-а-а… а…

– Конечно надо, дорогуша! Ещё много раз поплачешься! – усмехнулся Михаил. Незамедлительно он вытащил ещё одну прищепку и теперь уже защемил её средний палец. И снова Лена закричала. Ей казалось, что игла прищепки вонзается прямо до её кости, хотя это было не так. Иголки этих прищепок торчали только на 5 мм, но этого было достаточно, чтобы причинять невыносимую боль.

И вот он защемил её четвёртый палец. Теперь без прищепки оставался только её большой палец. Михаил схватил его и, подёргивая, начал шевелить туда-сюда.

– А вот для этого пальчика у меня совершенно особенная прищепка.

Лена сразу же пригляделась на миску с прищепками и поняла, что такая особенная прищепка, действительно, существует. Она была большая, специально для большого пальчика.

– На ней три иголочки, – с ухмылкой сообщил Михаил. Он в ту же секунду подвёл прищепку ближе к её лицу и открыл, чтобы она смогла разглядеть эти иголки. И они были жутко толстые, где-то миллиметр в толщину, и Лена испугалась.

– Нет, пожалуйста…

– Они как маленькие вилы, – усмехнулся Михаил и уже в следующее мгновение подвёл прищепку к её большому пальцу.

– Нет-нет, пожалуйста, – в испуге взмолилась Лена и даже дёрнула ногой. В этот момент она уже и забыла, что ей нельзя сопротивляться. Забыла, что называла себя самой послушной ученицей.

– А, а, а! – игриво произнёс Михаил и схватил её стопу чуть выше пальщиков. Схватил, а потом поместил её большой палец между зажимами прищепки.

– Сейчас будет больно! – с ухмылкой предупредил Михаил. В следующее мгновение он отпустил прищепку, а прижимные части плотно обхватили её большой палец. Лена сразу же закричала от боли. Прямо почувствовала, как толстые иглы пытаются пробить её кожу и проникнуть в её плоть. Пытаются, но её плотная кожа большого пальца служит неким препятствием. А ещё видимо толщина самих игл. И тогда Михаил сделал ужасное.

– Ещё сделаем вот так, – ухмыльнулся Михаил, и пальцами надавил на прижимные части прищепки, чтобы иглы полноценно вонзились в её палец.

– А-а-а… а… – в диком ужасе закричала Лена.

– Да, это больно! – ухмыльнулся Михаил, а потом схватил её вторую стопу и вытащил из миски ещё одну прищепку, теперь уже маленькую, для мизинца второй её ноги.

– Нет, пожалуйста, не надо больше, – слезливо взмолилась Лена. – Я этого не вынесу…

– О, ещё как надо, – ухмыльнулся Михаил. – Я защемлю все твои пальчики.

И в следующее мгновенье он защемил её мизинец, и Лена истерично вскрикнула. С ужасом смотрела на свою ногу и понимала, что у неё ещё четыре пальца без прищепки. И большой палец… а ведь прищепка для большого пальца самая ужасная, с толстыми иглами. Её правый большой палец, который сейчас с прищепкой, уже до жути ноет. Да и вообще, все пальцы болезненно ноют, и она ничего не может с этим сделать. Не может снять эти ужасные прищепки.

Вскоре Михаил защемил её второй палец левой ноги, и она снова вскрикнула.

– Я защемлю все твои пальчики, и не только на ногах, – с ухмылкой предвещал Михаил.

– Что? И на руках тоже? – в ужасе спросила Лена. Михаил ещё громче язвительно хихикнул.

– А на руках тем более обязательно! Нужно занять твои ручки, чтобы ты меньше чесалась.

– Я не буду чесаться, не буду. Я обещаю, – слезливо сказала Лена, а Михаил только посмеялся над ней.

– Все должны видеть, как ты сильно наказана.

Сказав это, он защемил средний палец её ноги.

– И, знаешь, что самое забавное? Они ведь не узнаю про иголочки. Будут думать, что я просто прижал твои пальчики прищепками, и всё равно будут тебя жалеть.

И он защемил её последний маленький пальчик, а за ним оставался только большой.

– А-а-а… – протяжно прокричала Лена.

– Вот и добрались до моего любимого пальчика, – игриво сказал Михаил и начал потряхивать её большой палец. Потом взял в руки прищепку.

– Нет, ну пожалуйста… ну почему? – запищала Лена.

– Ты же знаешь, почему, – ухмыльнулся Михаил. Он открыл прищепку и поместил между её большим пальчиком, весело сказал: – отпускаю!

– Мм… – в испуге взвыла Лена, ощущая неизбежность, а в следующую секунду внезапно закричала: – а-а-а…

Закричала, как только иглы вонзились в её палец.

– Больно? – ухмыльнулся Михаил. Потом, как и в прошлый раз, он пальчиками надавил на прижимные части прищепки, чтобы иглы лучше вонзились в её палец.

– А… а… не надо, не надо так делать, – завизжала Лена.

– А я уже сделал!

И потом он сразу же начал вставать, прихватив миску с оставшимися прищепками.

– Тут для этого пальчика тоже есть особенная прищепка, – ухмыляясь, поведал Михаил. В этот момент он схватил большой палец её руки и тоже начал потряхивать. – Давай мы на этот раз с него начнём, потом ты даже не заметишь, как я защемлю остальные твои пальчики. Остальным больно не покажется!

– Эхе… эхе… – захныкала Лена. – Ну, пожалуйста, не надо и руки тоже…

– Я же сказал, руки обязательно.

Он сел на кушетку рядом с ней, чтобы ему было удобнее. Потом взял самую большую прищепку из тех, что оставались в миске, и показал ей иглы. Они тоже были невероятно толстые, торчали как крошечные вилы.

– Ну, что? Испугалась? – ухмыльнулся Михаил. – А ты лучше не смотри!

И Лена поняла, что ей действительно лучше не смотреть. Она зажмурилась и жалобно мыкнула, а Михаил защемил её пальчик. И уже в следующее мгновенье она ощутила сильную пронзительную боль на своём пальчике. Второй рукой потянулась к своему большому пальцу, но Михаил успел схватить её за запястье и игриво сказал:

– А, а, а! Только не вздумай снимать её.

– Мне очень больно… больно…

– Сидеть с этими прищепками будет ещё больнее! И ты забываешь о марлевых подушечках. Твои пальчики ещё и чесаться будут. Пусть почешутся! Пусть!

Он ухмыльнулся, взялся за вторую прищепку и торопливо защемил её указательный палец. Потом также торопливо взял ещё одну и защемил её средний пальчик.

– А… а… – кричала Лена всякий раз, когда новая игла вонзалась в её палец. Всё происходило очень быстро. Ей было страшно и больно, но она не решалась сопротивляться. Всё думала, сейчас всё закончится, всё закончится. А ведь она с самого начала так думает. С того самого момента, как он обмазал её промежность варежкой, обмоченной в чесоточной жиже. А ведь после этого уже столько всего произошло. Столько всего, а он всё не отстанет от неё, всё мучает и мучает, издевается.

И вот он уже защемил прищепками её пальцы. Большой палец левой руки оставил на потом, и когда его тоже защемил, она снова громко-громко закричала:

– А-а-а…

Михаил сразу же похлопал её отбитую щёчку и язвительно сказал:

– Уже почти всё, скоро пойдёшь в класс.

– Почти? – в ужасе переспросила Лена.

Михаил игриво стукнул её по носику.

– Да, признаюсь, обманул. Я уже давно сказал тебе «почти», но тогда было ещё не почти! Но сейчас уже точно «почти»!

Ему явно было весело. Он нагло насмехался над тем, что она такая послушная. Терпит абсолютно всё. Плачет и терпит, а сопротивляться боится.

Глава 7. Урок

Михаил лениво потянулся к каталке и притянул её чуть ближе к себе. Начал доставать ещё одну коробку, и тогда у Лены началась настоящая истерика.

– Нет, что Вы ещё задумали? Что ещё? Не надо… не надо…

Она попой начала отползать от него, но с кушетки не вставала. Вскоре он открыл коробочку, а внутри оказались круглые пластыри. Круг, диаметром приблизительно 5 см. И Лена точно знала, что это тоже чесоточный пластырь. Наподобие того, что Аркадий приклеил на её подмышки. Они у неё тоже чесались всё сильнее и сильнее, но сейчас ей было не до подмышек. У неё чертовски ныли пальцы и на руках, и на ногах, а промежность и счесалась и пощипывала.

– Пластырь для твоей пяточки, – игриво сказал Михаил. И, не глядя на неё, вытащил из коробки два пластыря.

– Прошу, не надо меня мучить… я ведь уже наказана, наказана, – плакала Лена и смотрела на его руки.

– И даже не вздумай убегать, я всё равно их наклею. Но перед этим…

Он внезапно замолчал, а потом из открытой баночки, которая стояла на каталке, вытащил маленький шарик. Металлический, меньше чем горошина, и наклеил его на середину пластыря.

– Это, чтобы ты похрамывала, – ухмыльнулся Михаил. – Прищепки будут мешать тебе нормально ходить, и ты захочешь ходить на пяточках. Теперь не сможешь!

– Нет, пожалуйста, – запищала Лена. Михаил пригнулся, схватил её за щиколотку и начал поднимать её левую ногу.

– Ты хотела сказать, пожалуйста, наклей его? Если будешь сопротивляться, я могу сделать тебе специальный укол, чтобы тебе было ещё больнее, – пригрозил Михаил. – Так что не рыпайся.

И Лена сразу же расслабилась, а Михаил приложил пластырь шариком к её пятке.

– Вот и замечательно, а теперь давай следующую ножку.

Она облокотилась на обе руки, а он приподнял её правую ногу и уложил на свои колени. И тоже наклеил пластырь с шариком.

– Сейчас надену на тебя специальный носочек, а потом пойдёшь.

– Носочек? – переспросила Лена, а сама смотрела вниз, на свои измученные ножки. А Михаил тем временем ещё из какой-то коробки вытащил якобы носок. Он был полностью резиновый, а по размеру казался маленьким. Но Лена понимала, почему. Это как трусики. Маленькие, потому что резиновые и тянутся. А потом, когда их надеваешь, они плотно обтягивают.

Михаил взял ножницы и начал отрезать кончик носка.

– Мы же не хотим прятать твои прелестные пальчики с прищепками, – с ухмылкой сказал Михаил. Он обрезал оба носочка, а потом принялся надевать их на её ножки.

– Эхе… эхе… – хныкала Лена.

– Это для того, чтобы твой пластырь случайно не выпал, – объяснил Михаил, хихикнул и подметил: – но мы-то ведь знаем, что случайностей не бывает! Чесаться будешь так, что вместе с кожей захочешь его содрать. А ещё этот шарик… м… сколько болезненного удовольствия тебе доставит.

В этот момент большим пальцем он начал давить по шарику, и Лене стало очень-очень больно.

– А… а… – закричала Лена, а Михаил только ухмыльнулся и сказал:

– Привыкай, ты теперь это будешь чувствовать постоянно. Каждый раз, когда встаёшь и прогуливаешься.

– Можно я уже пойду? Можно? – истерично взмолилась Лена. Так не хотела слушать его насмешки.

– Конечно, можно! Теперь уже точно можно!

Он явно был доволен проделанной работой. Грубовато спустил её ноги на пол, а потом встал и подобрал её обувь, которая лежала на полу рядом с его кушеткой.

– А это я пока уберу в шкаф, в ближайшие дни они тебе не понадобятся.

Лена всё ещё сидела на кушетке и смотрела на свои ноги, до жути боялась встать. Прикладывалась пятками на пол, но встать боялась. Понимала, что будет больно.

– Вставай, – вскрикнул Михаил. – Или тебе надо помочь?

– Нет-нет, я сама, – испуганно произнесла Лена и понимала, что медлить нельзя, иначе он ещё сильнее разозлится. А Михаил взял в руки ремешок и угрожающе хлопнул себя по ладони.

– Могу придать тебе ускорения. Кажется, твои щёчки уже не такие красные.

– Нет, не надо, – заволновалась Лена. – Я встаю, встаю… я ухожу…

– Вот и замечательно, вставай.

Он пошевелил пальчиками, и от испуга Лена торопливо начала вставать. Сразу же вскрикнула:

– А…

Её так пошатнуло от боли, что она еле-еле удержалась на ногах и одним коленом приложилась на кушетку.

– Терпи, – жестоко сказал Михаил. – Здесь все терпят.

Лена хныкала и тяжело дышала, но взяла себя в руки и постаралась полноценно встать. Понимала, что если сейчас же не уйдёт, он продолжит её мучить. И вдруг внезапно в эту секунду раздался звонок. Лена вздрогнула и закричала:

– А…

Михаил усмехнулся.

– Это всего лишь звонок и, кажется, ты должна поторопиться. Если не усядешься за свою парту ко второму звонку, пеняй на себя! После урока я тебя опять поведу наказывать.

– Нет, пожалуйста, не надо… не надо, – слезливо сказала Лена. Она сделала первый шаг, стараясь не наступать на пяток, но это было так сложно. Когда она не наступала на пятки, сильнее прикладывалась пальчиками к полу, а ведь на всех её пальчиках эти ужасные прищепки с иголочками.

– А… а… – со стоном покрикивала Лена, и, похрамывая, вышла к двери. Михаил неожиданно тоже зашагал к выходу.

– Пойду встречать класс. Нужно быть хорошим учителем, нельзя опаздывать на урок!

Второй звонок звонил всегда через 5 минут после первого. Она понимала, что у неё есть время добраться до своей парты. Будет нелепо, если на это у неё не хватит аж 5-ти минут. Но шагать ей было страшно и больно, а его насмешки унижали её ещё сильнее.

Когда Лена покинула пыточную, весь класс уже был на месте. Они шустро забежали и сели на свои места, а она шла, похрамывая. Почти все обернулись и посмотрели на неё. Смотрели на её розовые щёчки и жалели её. Потом посмотрели на её пальцы рук, и пальцы ног. Пожалели ещё сильнее. А их взгляды обижали её, унижали.

Ей было ужасно стыдно. Она всегда славилась самой послушной ученицей и её редко наказывали, а этот Михаил только появился в школе и сразу пристал к ней. Пристал и наказывает, и наказывает. Лена не понимала, почему?

Вскоре урок начался, и Михаил принялся рассказывать очередную весёлую историю. Конечно, они все были про несправедливые наказания, и всё же он рассказывал их весело, и всем было интересно его слушать.

Михаил вёл урок и периодически поглядывал на неё хитрыми глазами, с лёгкой улыбкой. В такие моменты Лена всегда отводила взгляд. Руки держала под партой у себя на коленях. Периодически прикладывала ладони к пальцам с прищепками, будто бы надеялась, что это как-то облегчит её участь. Её пальцы чесались и болели одновременно, тоже самое происходило и с её промежностью, с языком и горлом. Ей казалось, что всё её тело кусают тысячи маленьких червяков. Ползают по ней, а она ничего не может с этим поделать. Не может даже попытаться почесать эти места. Почти постоянно она гладила себя то тут, то там. Перетирала между собой колени, шевелила плечами и головой.

В один из моментов Михаил подошёл к ней и грубовато спросил:

– Это что ещё такое?

Лена откинула голову назад и посмотрела ему в глаза. У них принято вставать, когда учитель к ним обращается. Она понимала, что ей будет больно, ведь на её пятках шарики. Лена нахмурилась, но всё равно попыталась встать.

– Не вставай, – сказал Михаил и снова спросил: – это что ещё такое?

Он дёрнул подбородком и посмотрел на неё злобно, угрожающе. В этот момент Лена подумала, что зря не смотрела ему в глаза, когда он улыбался. Он будто бы обиделся и подошёл к ней, а теперь хочет непонятно чего.

– Я не знаю, о чём Вы, – взволнованно ответила Лена.

– Ты не знаешь, как надо сидеть в школе? Руки на парту, – закричал Михаил. И Лена сразу же положила руки на парту. Пыталась уложить их перед собой так, как учат детей в школе на первом классе, друг на дружку и перед собой.

– Здесь руки кладут не так, – строго сказал Михаил.

Парты в этом классе были одиночные, и он уложил её руку прямо у края парты.

– Ваши ручки должны лежать всегда вот так вот. Должны быть наготове, если вдруг учитель захочет подойти и высечь вас указкой за плохое поведение или плохой ответ. Он всегда должен иметь возможность сделать это без промедления.

Лена поначалу этого не заметила, но на его правой руке была указка. Неожиданно он замахнулся ею и ударил её по пальцам. Удивительно, что не зацепил прищепку.

– А-а-а… – воздержанно вскрикнула Лена. Михаил сразу же схватил её за волосы и заставил откинуть голову назад.

– А кричать нельзя, – сказал Михаил. – У вас, что, тут нет предмета воздержанности? Никто не знает правил поведения?

Все остальные девчонки сразу же уложили руки так, как Лена. Испуганно смотрели на школьную доску.

– Я наведу порядок в этой школе, – сказал Михаил, а потом вернулся на своё место, встал возле доски и продолжил вести урок. Лена удивилась тому, что он ударил её указкой всего лишь один раз, а ведь всё могло быть гораздо хуже. Но после этого она уже не осмелилась опустить руки под парту. Сидела и смотрела на свои пальцы, зажатые прищепками. И они у неё так болели, постоянно ныли и чесались. И она с ужасом задавалась вопросом, когда он позволит ей снять с пальцев эти прищепки? Позволит ли сделать это сегодня? А вдруг заставит спать с этими прищепками? Тогда она точно не уснёт… хотя, и без прищепок не уснёт.

Чем дольше она сидела, тем сильнее у неё чесалось тело. Она ничем особо не занималась, только мирно сидела и только слушала его, и поэтому вынужденно прислушивалась к своим ощущениям. Сильнее всего её беспокоила промежность, пощипывала и чесалась одновременно, и это были ужасные ощущения. Она ёрзала попой вперёд-назад, пытаясь хоть немножечко почесать себя. Когда она ёрзала, её клитор тёрся об резиновые трусики, которые он на неё надел. Но толку от этого не было, ведь её клитор тёрся об марлечку, смоченную чесоточной жижей.

Она понимала, что такими движениями только усугубит своё положение, но всё равно продолжала ёрзать. Это давало ей ощущение, что она чешет себя, и ей казалось, что ненадолго ей как будто становится лучше. Но это было заблуждение. Ей, наоборот, становилось хуже. Чем дольше она тёрлась, тем сильнее у неё там всё чесалось.

Глава 8. Подпиши договор

Следующие 3 часа длились для неё бесконечно долго. Она всё ждала, когда же прозвенит звонок, и вот, наконец, он прозвенел. Все шустро встали со своих мест и покинули класс, только Лена думала, как же ей встать? Она ждала звонка, но даже сама не понимала, для чего ей его ждать? Она ведь теперь не может никуда ходить, ей больно. Ходить в туалет тоже не нужно, на ней теперь памперс и она может мочиться в любой момент, когда сама этого пожелает. Но её мучил голод.

В этой школе пыток нет специального графика пропитания. Как только проголодаешься, можно пойти в столовую и покушать, но там могут ожидать свои беды. Она не поладила с человеком, который накладывает ей трапезу, и теперь он постоянно пытается ей мстить. Он как-то велел ей остаться на ночь и прислуживать ему, а она отказалась. Это было необязательно, и поэтому отказалась. Боялась, что он её изнасилует или всю ночь не разрешит спать, и вот у неё проблемы. Из-за его нападок, она теперь старается ходить кушать как можно реже. Частенько голодает, но потребности берут своё. Она всё равно берёт тарелку и подходит к нему.

Лена посмотрела на Михаила, а потом на открытую дверь класса и всё думала, идти кушать или нет? Михаил сидел и что-то писал на бумажке. Лена тяжело вздохнула. Подумала, что ей надо покушать. Она сегодня только завтракала, а сейчас уже ужин.

Как только она встала и сделала несколько шагов, Михаил сразу же спросил:

– Куда собралась?

– Сейчас же перемена, – промямлила Лена.

– Не для тебя.

– Но я есть хочу, – ответила Лена чуть ли не плачущим голосом. Понимала, что если он сейчас её не отпустит, просидеть голодной ещё один урок будет тяжко. Это же ведь ещё 3 часа голодовки.

Михаил посмотрел на неё и показательно прищурил глазки.

– Интересно, отпускать тебя или нет?

– Мы имеем право уходить на перемене, – ляпнула Лена, и Михаил сразу же ладошкой хлопнул по столу.

– О правах своих забудь. Пока ты сидишь в моём классе, ты моя собственность. Хочу, – выпускаю на переменах, а если не хочу, – не выпускаю. Могу даже в угол сейчас поставить, и будешь стоять как миленькая. А начнёшь права качать, я тебе такую жизнь устрою, что мало не покажется.

В этот момент он толкнул в её сторону бумажку формата А4 и положил сверху ручку.

– Подписывай.

– Это ещё что такое? – заволновалась Лена.

– Будешь принадлежать мне, – ответил Михаил.

– Что? Нет… я не хочу.

– Да. Или подписываешь, или возвращаешься на своё место.

Подписать эту бумажку означало согласие оставаться у него после занятий для того, чтобы помогать ему с уборкой и не только. Означало спать и жить в его апартаментах в качестве прислуги. У каждого учителя школы пыток есть такая прислуга. Так как Михаил здесь только недавно, он ещё не выбрал себе девочку. По правилам выбрать можно только свободную, и Лена как раз была свободна. Она с трудом отказала человеку в столовой, и теперь он ей мстит. Что же будет, если она откажет Михаилу? Это катастрофа. Он просто зверь по сравнению с Никитой. Тот, конечно, вредничает и всё время накладывает ей еду то много, то мало, то даёт разбавленные водой каши. Всё время травит её на кухне, но всё это достаточно безобидно. Никита никогда по-настоящему не пытал её. Скорее забавлялся, насмехался над ней, а ведь Михаил совершенно другой тип. Он любит мучить, издеваться, и сегодня он уже показал, на что способен.

От страха Лена замерла на месте, как заворожённая глядя на листок бумаги.

– Долго мне ждать? – грубо и строго спросил Михаил. Лена начала отрицательно мотать головой и снова повторила:

– Нет, я не буду это подписывать.

– Ещё как будешь. И лучше сейчас подпиши. Не жди, пока заставлю.

– Вы не можете заставить, – промямлила Лена. Так было прописано в их правилах, но здесь повсюду творится несправедливость, и учителя действуют несправедливо. Если хотят, могут и заставлять.

– Кажется, ты не так давно говорила, что я не могу измазать все твоё тельце той замечательной жижкой. И, кажется, я смог!

Он откинулся на кресле, ухмыльнулся и деловито скрестил руки у живота.

– Что ты мне на это скажешь?

– Ну, пожалуйста, я не хочу Вам принадлежать.

– А вот я хочу, чтобы ты принадлежала мне.

Он посмотрел на неё и начал игриво дёргать бровями.

– Будешь мыть полы, стирать мою одежду и не только.

Лена даже думать не хотела о том, что ещё будет входить в её обязанности?

– Будешь массировать мне ножки и сосать член, – нагло сказал Михаил. Такой искренности она не ожидала и снова, нахмурив брови, уставилась на листок бумаги.

– Подпиши, и отпущу тебя ужинать. А если не подпишешь, накормлю своей стряпнёй с добавлением слабительного.

Он уже представил, как накормил её такой стряпнёй, и ухмыльнулся.

– Посмотрю я, как ты потом отсидишь урок с бурлящим животиком!

По её телу сразу же пробежался холодок. Если он даст ей слабительного, это будет катастрофа. Она не сможет терпеть, но ведь и покакать не сможет. Он ведь заткнул её попку той махровой варежкой, которая всё ещё находится в ней. И ей придётся терпеть, а это так ужасно терпеть позывы в туалет, особенно, когда хочется по-большому.

Лена продолжала стоять на месте и смотрела на листок бумаги. И Михаил тоже продолжал ждать, когда она подпишет. Потом неожиданно пригнулся и вытянул один из своих ящиков стола, вытащил оттуда какие-то панталоны с ремешком на замочке. Такие надевают ученицам тогда, когда запрещают им ходить в туалет. И раз уже он даёт ей такие панталоны, это означает, что он отпустит её гулять, но запрещает идти в туалет.

– Надевай, – приказал Михаил, кинув панталоны на её лицо. Лена оперативно их подхватила, а потом посмотрела ему в глаза и уточнила:

– Вы же сказали, что не отпустите меня, если не подпишу договор.

– Так ты подпишешь. Сейчас наденешь панталоны и подпишешь.

Он говорил строго, самоуверенно, и ей было даже страшно возразить. И всё же она возразила.

– Нет, я не подпишу.

А сама начала надевать панталоны. Она уже и раньше надевала такие. Даже знала, как защёлкивается автоматический замок ремешка. Открыть его потом может только тот, кто надел на неё эти панталоны.

– А ты шустрая. Вижу, что проголодалась, – подметил Михаил.

Вскоре она надела панталоны и защёлкнула замочек, потом, как будто бы получив разрешение, попыталась уйти.

– Ты что-то забыла, – громко сказал Михаил.

– Я не буду это подписывать, – самоуверенно повторила Лена. Он сразу же схватил её за запястье и грубо начал сжимать.

– А… – вскрикнула Лена и даже потянулась к его руке, а сама испуганно посмотрела ему в глаза.

– Не шути со мной, – сказал Михаил.

– Вы не можете сделать своей любую, кого выберите.

– Любую свободную могу сделать своей, и я выбрал тебя. Так что бери ручку и дерзай.

Не отпуская её руку, он насильно притянул её к столу.

– Вы не можете меня заставить.

– Ты это уже говорила.

Указательным пальчиком он тыкнул на то место, где она должна подписать, но Лена не реагировала. И тогда он взял в руки указку.

– Накажу тебя за то, что ты неправильно сидела на уроке. Надо хорошенько отбить эти пальчики.

– Нет, ну, пожалуйста, – сразу же запищала Лена.

– А ты любишь это повторять.

Он схватил её за запястье, чутка поднял её руку так, чтобы ему было удобнее её бить, а потом сказал:

– Выпрями пальцы.

– Ну, пожалуйста, я ничего не сделала. Так нечестно… вы хотите наказать меня за то, что я отказываюсь подписать договор.

– Ты неправильно сидела на уроке. Будешь это отрицать? – строго спросил Михаил. И уже в следующее мгновенье он замахнулся указкой и ударил её по пальцам.

– А… – вскрикнула Лена, и он ударил её ещё раз, а потом ещё и ещё. Но она всё равно стояла на своём и не собиралась подписывать этот листок. Хотя понимала, что этим только усугубит своё положение.

Он бил указкой её пальцы и бил, пока у неё не проступила кровь. Местами её пальцы даже опухли, но она всё равно не сопротивлялась. Выпрямляла пальцы всякий раз, когда после удара они у неё сами искривлялись. И после каждого удара она воздержанно вскрикивала и тяжело дышала.

– Похвальное упорство, – сказал Михаил. Он убрал указку на место и кинул на неё недовольный взгляд. – Посмотрим, насколько тебя хватит.

– И что теперь? – спросила Лена.

– А что теперь? Иди ужинать, что теперь!

Сейчас уже он выглядел немного обиженным. Забрал листочек, который она должна была подписать, и тоже закинул в ящик своего стола.

– Я тобой позже займусь. Обработаю, как следует, и как миленькая всё подпишешь.

Она даже представлять боялась, что ещё он собрался с ней делать. Но он жестокий, просто безжалостный человек. Он что угодно может придумать, чтобы её заставить.

Лена отвернулась и, похрамывая, направилась к двери. Слезы ручьём текли из её глаз, но она старалась не хныкать и шла с низко опущенной головой. Боялась, что девочки это заметят. Посмеются или пожалеют её. Неважно. Сейчас любое внимание было бы неприятно ей.

С большим трудом она спустилась на первый этаж и добралась до столовой. Как назло у двери столовой она встретила Аркадия. Ухмыляясь, он подошёл к ней. Прильнул губами к её ушку и язвительно спросил:

– Как моя попка поживает? Ещё не выкакала сперму в трусики? Я с удовольствием готов тебя наказать!

Он шлёпнул её по попе и только тогда понял, что что-то не так. Лена была в юбочке, и поэтому не было видно, что она в панталонах, а под ними ещё что-то. Но как только он её шлёпнул, сразу же догадался. Он не почувствовал её мягкую тёплую попку. Как будто бы шлёпнул по ватной подушке.

– У-у-у, – язвительно протянул Аркадий и сразу же заглянул ей под юбку. – Хе! Кажется, мои дружочки надолго задержатся в твоей попочке! Кто-то прознал про наши шалости, и тебя решили наказать?

Он игриво похлопал её по носику, а сам с довольной улыбкой смотрел в её глаза.

– Обожаю, когда так делают. Это, наверное, новенький Мишутка? Строит из себя не весь кого!

Лена посмотрела на Аркадия и нахмурилась. Удивилась тому, что он так презрительно отзывается о своём коллеге, да ещё Мишуткой его называет.

Аркадий думал о своём. Пришёл в восторг, что она ещё долго не сможет высрать его сперму. Он снова прильнул губами к её ушку и напоследок язвительно сказал:

– Надеюсь, мои живчики надолго в тебе задержатся! В таких панталончиках обычно долго ходят, как минимум пару дней.

– Что? – в ужасе переспросила Лена. Да, она уже надевала такие панталоны, но в прошлый раз их быстро сняли.

Аркадий усмехнулся.

– Будто ты не знаешь! А Миша, зверюга. Наизнанку вывернет и скажет, так надо!

Он ухмыльнулся и потопал по своим делам.

– Я никому не рассказала о нас, – поведала Лена, когда Аркадий уже уходил. Он уже стоял к ней спиной и продолжил отдаляться. Но высоко поднял руку, чтобы сказать, что услышал её.

– И лучше не рассказывай! Говорят, он тебя выбрал. Прихлопнет, если узнает.

Но Лена не понимала, откуда он всё это знает. Наверняка, тесно общается с этим Михаилом. Может быть, Аркадий нарочно изнасиловал её, чтобы насолить ему? Также Лена знала, что если девушка будет кому-то принадлежать, после обучения её не отдадут никакому другому господину. Она останется прислуживать в этой школе, и должна будет делать всё, что велит её новый господин. Он будет контролировать каждый её шаг, и не исключено, что она станет его любовницей и личной секс игрушкой. А в случае с Михаилом, итак уже всё понятно. Он ведь в наглую сам рассказал о своих намерениях.

– Нет, ему нельзя рассказывать. Он не должен узнать, – взволнованно подумала Лена. И она не понимала, почему Михаил выбрал именно её? Они виделись всего ничего. Она только третий день слушает его лекции, а он уже сделал с ней такое.

Глава 9. Вечерний обед

В столовой Лену ожидали новые беды. Никита встретил её с улыбкой, и Лена поняла, что он снова будет её мучить. Она с опаской протянула ему тарелку, а он сразу же схватил её за запястье и посмотрел на её пальчики.

– О-о-о, пальчики-пальчики! Кажется, они хорошо наказаны. Ну-ка, иди сюда.

Он схватил её прямо через стойку, через которую подаёт еду.