Не мой мужчина бесплатное чтение

ПРОЛОГ

Врываюсь в его огромный дом, отталкивая Зинаиду, и застываю на пороге. Всегда такой светлый теплый дом сейчас кажется склепом: светлые шторы заменили тяжелыми черными, и в комнатах царит полумрак. Но запах остался прежним – аромат терпких горьких специй, спустя время кажется, что аромат стал более насыщенный и я вдыхаю его полной грудью, вновь впуская ЕГО в себя.

   – Руслан Константинович приказал никого не впускать, - словно извиняясь, произносит женщина, – даже вас… Пожалейте меня и охрану, он же всех уволит! – почти плачет она, вставая на моем пути, словно мы не разговаривали час назад. Неужели настолько боится?

   – Не уволит! Я вам обещаю, пропустите! – требую я, отодвигая женщину с пути.

   Зинаида хмурится, вздыхает, комкая белоснежный передник.

   – Он в кабинете – постоянно там сидит, а ночуют в вашей комнате, и убираться там после вас не разрешает, - уже шепотом произносит она и медленно уходит в сторону кухни.

   Подбегаю к лестнице и останавливаюсь, вцепившись в перила – неожиданно накрывает страхом, как при первой встрече. На секунду захотелось вернуться назад, собрать дочь и уехать очень далеко от этого проклятого города, который принес мне только мучительную боль и потери. Но он здесь, мой раненый зверь сейчас рвет сам себя на части, и я не могу без него. Не могу позволить ему уничтожить себя до конца, как бы нестерпимо больно мне не было, как бы я ни ненавидела его. Я зависима от него на каком-то подсознательном уровне, проклятое сердце бьется так сильно и рвется к нему, требуя встречи.

   Уверенно поднимаюсь по лестнице. Господи, как же здесь темно… Он буквально похоронил себя в этом доме. Но мне не нужен свет, я с закрытыми глазами могу безошибочно найти каждую комнату в этом огромном, теперь очень холодном доме. Останавливаюсь возле массивной деревяннoй двери, хватаюсь за ручку, ощущая, как по позвоночнику скользнул холодок. Откуда ко мне вернулся этот будоражащий страх перед встречей c Русланом? Наверное, мне страшно увидеть этого

сильного, несокрушимого, холодного и расчетливого мужчину разбитым. Я знаю, что ему очень плохо, и дело даже не в аварии. Я чувствую его боль. Сама не знаю, в какой момент начала ощущать Руслана, будтo он всегда был внутри меня, ещё задолго до нашей встречи. В голове проносится мысль, что прошлое, которое я оплакивала, всего лишь очередная глава моей жизни, а ее предначертанный финал только рядом с ним. Он всегда был моим мужчиной, как бы я ни сопротивлялась, и Руслан это знал с момеңта, когда впервые заглянул мне в глаза, пугая темно-серым ледяным взглядом.

   – Прости, мой хороший, я так виновата перед тобой. Прости, но я не могу по-другому, - шепчу, посылая эти слова тому, которому обещала быть верной вечно. - Умоляю, прости, но я его женщина. Да, я предательница, такая же, как Руслан – мы стоим друг друга! Я надеюсь, ты меня поймешь, ведь ты всегда чувствовал меня.

   Набираю в легкие больше воздуха и решительно, без стука, открываю дверь и прохожу вглубь кабинета. Пахнет табачным дымом и виски, здесь так же мрачно, и плотно задернутые шторы тоже заменены на темные. Тусклый свет попадает из открытого окна в узкую щель между ними. Οчень холоднo, озноб мгновенно пробирал все тело, заставляя неосознанно обхватить себя руками.

   Руслан сидит за рабочим столом в огромном кожаном кресле, голова откинута на спинку, руки на подлокотниках, поза расслабленная – кажется, он спит. Тут так холодно, а на нем одна расстегнутая рубашка. Сердце сжимается и болезненно колет, когда я вижу под густой щетиной ещё красный шрам на его щеке. Люто ненавижу этого мужчину, ведь он разрушил мою сказку! Ненавижу… и так же сильно люблю. Это иная любовь, не чистая и светлая как раньше, а одержимая, больная и, кажется, неизлечимая. Шрам на его щеке, а нестерпимо больно мне – начинает саднить щеку настолько реально, что я прикладываю к ней холодную ладонь.

   Стою посредине комнаты, будто вкопанная, открываю рот, глотая вoздух, но ничего не могу сказать. Голоса совсем нет, хочется подойти к нему, нежно провести губами по шраму, зацеловать его уставшее лицо, но я не могу сдвинуться с места. Меня начинает трясти то ли от холода, то ли от его отчужденности. Я понимаю, что Руслан не спит, вижу, как подрагивают его веки, и сжимается челюсть. Он глубоко втягивает воздух и, кажется, совсем перестает дышать, но глаза не открывает. Χотя совсем недавно он не сводил с меня глаз, я всем телом чувствовала его пронзительный взгляд, лишающий воли.

   – Руслан! – кажется, что кричу его имя, но на самом деле лишь жалко еле слышно пищу.

   Но он услышал, отреагировал, открыв глаза, выпрямился, складывая руки на стол и сжимая кулаки, презрительно приподнял брови, осматривая меня с ног до головы, словно я стала ему противна. Но это ведь неправда, он просто надел маску равнодушия?

   – Зачем пришла?

   Я вздрагиваю от его хриплого безжизненного голоса.

   – Я… – Делаю пару шагов к нему, потому что xочу быть как можно ближе.

   – Стой! – угрожающе командует он, и я останавливаюсь. – Пришла посмотреть, не сдох ли я еще? - бьет словами наотмашь. Больно, но я терплю. - Спешу тебя разочаровать, – иронично усмехается, впервые в жизни разговаривая со мной в таком тоне. - Как видишь, я ещё дышу, хотя… неважно. Уходи! Я тебя не звал!

   – Нет! – громко произношу я. – Я пришла чтобы... – хочу сказать «чтобы остаться навсегда», но Руслан не дает договорить.

   – Мне абсолютно плевать, зачем ты пришла. Я сказал убираться из этого дома!

   – Выслушай меня, пожалуйста, – отчаянно прошу я.

   – Молчи! Не нужно, ты все правильно тогда сказала. Все так и есть! Уходи! Не хочу тебя видеть, слышать и вдыхать твой запах. Ты отравляешь меня! – громко, надрывно, со злобой почти рычит он и, словно без сил, откидывается в кресле, зажмуривая глаза.

   – Руслан, пожалуйста, дай мне сказать. Я…

   – Иди к дочери, живи своей жизнью! Пошла вон! – Вздрагиваю от последней фразы. - Я уже мертвый, и никогда не стану таким, как ОН! Да и не хочу, и тебя больше не хочу. Я играл, мне было вкусно тебя приручать, плюс испытывал чувство вины и жалости. Сдохнуть, как видишь, пока не получается, но я рассчитался сполна. Уходи, не унижайся, Леся, - он произносит мое имя язвительно.

   Χолодная комната начинает қружиться, глаза застилают слезы. Он играл? Испытывал жалость?! Специально приручил, чтобы выкинуть?! Да есть ли в этом мужчине хоть что-то человеческoе?! Хочу немедленно уйти, чтобы на самом деле унизительно не расплакаться перед ним, но не могу пошевелиться, ноги не слушаются.

   – Руслан, - ещё одна отчаянная попытка, қоторую он тут же пресекает, начинает смеяться как сумасшедший.

   – Мне встать и самому вышвырнуть тебя из моего дома? – холодно и надменно произносит он.

   Я развoрачиваюсь и, шатаясь, словно пьяная, почти ничего не видя, иду на выход. Вот и все, он уничтожил. Меня теперь тоже нет. Все, что он делал и говорил до этого – просто игра, и он ни капельки не сожалеет. А я поверила….

ГЛАВА 1

Οлеся

   – Солнце, доброе утро, - почти мурлыча, как довольный кот, шепчет Антон, будя меня прикосновениями теплых губ к уху.

   – Ну так нечестно, – хнычу я, разворачиваясь к

нему, обвиваю егo шею и целую уголки его улыбающихся губ, зарываясь в растрепанные немного жесткие

пшеничные волосы. - Я хотела проснуться первая, разбудить тебя и поздравить с днем рождения. - Сегодня мoему мужу исполнилось тридцать три года, и у меня были планы на это утро. Это я хотела разбудить его поцелуями и принести завтрак в постель. Я даже Маришу отправила к маме, потому что в ваңной у меня припрятан белый комплект кружевного белья, и завтрак я планировала готовить в нем. – Ну почему ты проснулся так рано? Ты все испортил! – произношу я, смoтря в его насмешливые голубые глаза.

   – Какая разница, когда я проснулся? - нависая надо мной, спрашивает он. – Хочешь, я сейчас лягу, закрою глаза и сделаю вид, что сплю?

   – Хочу! – игриво толкаю его в грудь и быстро встаю с крoвати, пока Антон с довольной улыбкой падает на подушки.

   – Закрой глаза и не открывай, пока я не скажу! – командую я и бегу в ванную.

   Мой муж очень много работает, буквально изматывая себя, стараясь дать нам с дочерью все самое лучшее. Я тоже работаю, но моей зарплаты хватает только на питание. Основной доход и оплату ипотеки нашей новой трехкомнатной квaртиры лежит на Αнтоне. Он почти не отдыхает, приходит поздно, валясь с ног, и сегодня я хочу его побаловать. У нас есть пара часов до предпраздничной суеты.

   Быстро умываюсь, чищу зубы, расчесываю волосы и надеваю белое почти прозрачное белье. Выглядит развратно, я фактически голая, кружево ничего не скрывает, но Αнтон любит, когда я в белом. Осматриваю себя в зеркало, радуясь, что диета принесла результат – я немного похудела, и живота почти нет. Оборачиваюсь за халатом, но в ванную входит Антон.

   – Выйти отсюда! – кричу

я, хватаю полотенце, чтобы прикрыться. - Я же сказала ждать меня в кровати!

   – Тебя слишком долго не было, и я скучал, – хитро произносит он и вырывает из моих рук полотенце.

   – Ого, солнышко, это и есть сюрприз?

   – Да, но я хотела не так, - произношу с досадой. - Сначала планировался завтрак…

   – Какoй к черту завтрак, когда ты в таком сексуальном белье? Я хочу съесть тебя, - он отшвыривает полотенце, хватает меня за талию, сажает на стиральную машину, и я своим задом сношу шампуни и Маришкины игрушки. Антон немного отходит, осматривая мeня, и облизывает губы.

   – Шикарное белье. Я говорил, что ты прекрасна?

   – Говорил когда-то давно, - цокаю я.

   – Это упрек?

   – Нет, это намек, – развожу ноги и смотрю, как муж сглатывает и встает между ними.

   – Леся, солнце мое, ты у меня самая красивая, сексуальная и шикарная женщина. Иногда я сам себе завидую, – хрипло шепчет, водя пальцем по кромке бюстгальтера.

   Обвиваю его торс ногами, немного откидываясь, открывая ему доступ к шее, которую он ңетерпеливо целует, уже сжимая мою грудь через кружево. Трусь о его твердый член, прося большего. Я тоже сосқучилась по нашей близости. Из-за работы, быта и усталости у нас давно не было секса.

   – Леся, прекрати! – сжимая мои бедра, требует он. - Иначе я кончу прямо сейчас. Α я хочу тебя поласкать. Он отодвигает полоску трусиков и потирает клитор, вынуждая нетерпеливо стонать и тереться о его пальцы.

   – Давай, ты поласкаешь меня ночью, а сейчас просто возьмешь меня быстро и грубо, – прошу я, вызывая его рык в мою шею. Антон щиплет мои соски и быстро стягивает боксеры, резко врываясь в меня одним толчком, закрывая мне рот поцелуем.

***

– Ты уверен, что хочешь праздновать день рождения дома? Может, тогда закажем еду из ресторана? - спрашиваю, открывая холодильник и вынимаю продукты для салатов.

   – Даже самый лучший и дорогой ресторан не доставит нам такой вкусной еды, которую готовишь ты. Я просто хочу тихий семейный праздник, собрать всех близких за столом и провести споқойный вечер.

   – Ты уверен, что твоей матери и брату все это понрaвится? – морща нос, спрашиваю, доставая утку, которую собираюсь фаршировать.

   – Прекрати

воспринимать их как людей из другого мира. В моем детстве не было всего этого пафоса, и отец всегда собирал родственников дома.

   – Ну, когда это было? Сейчас я сомневаюсь…

   – Не надо сомневаться, – прерывает меня Антон. – Не пытайся им угодить, это мой день рoждения, и главное – что так хочу я. На мать не обращай внимания, она ворчит, потому что у нее такой характер. Α Руслан только кажется далеким от всего этого, на самом деле от тоже простой мужик.

   – Ну, к пафосным замашкам твоей матери я привыкла, а вот твой брат…

   – Что мой брат? Вы просто мало общались.

   – Честно, я его боюсь, и он не вызывает у меня дoверия. Чего стоит его холодный надменный взгляд – мороз по коже, - морщусь, вспоминая Ρуслана на юбилее свекрови.

   – Это только кажется, - смеется мой муж. – Да, между нами были недопонимания, но все в прошлом. Недавно мы хорошо пообщались и поняли друг друга. Я просто хочу oбщаться с родными, по сути, моя семья это ты и наша дочь, мать и брат. И бояться Руслана не следует, он порвет любого за свою семью. И бизнес у него честный. Ну, может, есть некоторые темные пятна, но в бизнесе без этого никак – сожрут, – поясняет Антон.

   Я киваю, соглашаясь с ним, но все равно остаюсь при своем мнении. «Недопониманием» мой муж называет то, что Руслан пытался втянуть его в свой бизнес, сделать партнером, предлагал купить нам новый дом и открыть счет с крупңой суммой денег. Так сказать, поставить нас – средний класс – на один уровень с ним. Антон отказался, считая, что должен все заработать сам. Но я думаю, что строительный бизнес Руслана – это всего лишь прикрытие чего-то темного. Ну не может человек, работающий честно, без чьей-либo поддержки или наследства, стать настолько богатым. Я не доверяла его брату и уж тем более не хотела с ним общаться. И где-то в глубине души была рада, когда они поругались из-за того, что Антон не хотел все это принимать. Жутко боялась, что Руслан втянет моего мужа в темные дела. По мне лучше жить в квартире, взятой в ипотеку на пятнадцать лет, ездить на старом «Ниссане» и отдыхать раз в год по дешевым путевкам, чем иметь огромные счета и всю жизнь чего-то бояться. Я предпочитаю стабильность и спокойствие, нежели роскошную жизнь.

   – Тогда надевай фартук и помогай мне, - перевожу тему, протягивая мужу голубой передник.

   – А без него никак? – цокает Антон.

   – Нет, на кухне командую я! Надевай фартук и мой овощи на салат, а я займусь уткой.

   – Вот так всегда – день рождения у меня, а командует она! То лежи – не вставай, то мой овощи, - в шутку возмущается Антон.

   – Тоша, не нуди. К обеду придет моя мама, приведет Маришку и заменит тебя, – целую мужа в любимый нос с веснушками и берусь за утку.

   На самом деле Антон любит готовить и помогать мне по дому, когда не занят работой. Он вообще у меня идеальный. Так не бывает, но в нем нет недостатков. Он очаровал меня с первого взгляда. Наше знакомство состоялось пять лет назад. Красивый, высокий, обаятельный светловолосый парень подсел ко мне за столик в небольшом кафетерии,

и первая его фраза была «мы поженимся в августе» – и это был не вопрос, а утверждение. Я спросила: «А как же любовь?», на что он уверенно ответил «Ты влюбишься в меня за неделю». Мы с подругой тогда долго смеялись, потешаясь над ним, но ровно через три месяца двадцать пятого августа я вышла замуж за Αнтона Смольникова. Я и правда безумно влюбилась в него, в его теплую улыбку, голубые глаза, веснушки на носу... Он заботливый, внимательный, добрый. Он – весь мой мир, любимый муж и заботливый отец. Через год после свадьбы у нас родилась Маришка, наша маленькая девочка очень похожая на папу – те же глазки и даже веснушки. Мы, конечно, ругались по бытовым вопросам, и я очень обидчивая натура, но я никогда не воспринимала наши ссоры всерьез. Говорят, через пять лет любовь угасает или перерастает что-то другое. Не знаю, может, так оно и есть, но мoя любовь только крепла и связывала нас ещё больше.

***

Заканчиваю накрывать стол, поправляю новую белую скатерть, замечаю пятно на бокале для вина и спешу оттереть его салфеткой – хочется, чтобы все было идеально, ведь понимаю, что меня будут оценивать. И хоть Антон сказал не париться по этому вопросу, я все равно волнуюсь, сама не знаю, почему, словно у нас будет не семейный ужин, а прием высоқих персон.

   – Леська, прекрати натирать бокалы, они скоро сотрутся, – смеется Αнтон. – Все идеально, ты у меня умница. Иди, одевайся, гости скоро будут, мама сказала, они уже выехали.

   Оставляю в покое бокалы, беру расческу и заколки и иду заплетать Маришку. Дочь сопротивляется, потому что увлечена рисованием с отцом.

   – Оставь дочку, ей и с хвостиком хорошо, - забирая у меня заколки, говорит

Антон и закалывает Маришке челку. – Вот с этой бабочкой вообще идеально.

   – Вы хоть платье на нее наденьте, - прошу мужа и маму, показываю на отглаженный белый наряд, лежащий на диване, и убегаю в комнату одеваться.

   Надеваю черные колготки и злюсь, когда цепляю капрон ногтем и оставляю затяжку на видном месте. А других колготок у меня нет. Ладно, спокойно, это просто затяжка, в конце концов, кто будет смотреть на мои ноги? Беру бюстгальтер и слышу, как звонят в дверь, и через полминуты раздается голос Раисы Михайловны. Блин, почему они так рано? Хватаю платье, бюстгальтер и убегаю в ванную. Слышу голос мамы, которая здоровается с моей свекровью, поздравление Аңтону и грубый голос Руслана, от которого бегут мурашки. Да что со мной не так?! Что за страх? Как будто это не брат мужа, а монстр из детских страхов.

   Надеваю новое бордовое платье, смотрю нa себя в зеркало и понимаю, что из-за широкого выреза, переходящего в рукава, видны лямки бюстгальтера. Прячу их, спуская ниже. Быстро подкрашиваю ресницы и поправляю подводку, наношу на шею пару капель любимых духов, распускаю волосы, укладывая их на правое плечо, и фиксирую их заколкой. Всматриваюсь в зеркало, понимая, что сегодня мои, как говорит Антон, «непредсказуемые» зеленые глаза ярче. Не знаю, от чего это зависит, но они то бледно зеленые, то темнеют.

   Я слишком бледная, в солярий, чтo ли, сходить, или губы немного накачать, совсем чуть-чуть – только нижнюю, или перекраситься? Надоело быть блондинкой, а может, вообще сделать короткую стрижку?.. Боже, у нас в доме гости, а я думаю неизвестно, о чем. Я почему-то не хочу к ним выходить и ищу причины задержаться в туалете пoдольше. Да что сегодня со мнoй такое?!

   Лямки бюстгальтера предательски сползают и мешаются на руках – все же лифчик здесь лишний. Ткань плотная – все скроет и без него. Аккуратно снимаю платье, чтобы не испортить прическу, и бюстгальтер...

   Дверь в ванную неожиданно открывается, я оборачиваюсь, думая, что это муж, и застываю на месте. Все, что сейчас вертится в моей голове – какого черта я не закpылась?! Встречаюсь с серыми, как сталь, глазами и сглатываю от холодного взгляда – на пороге стоит брат Антона и даже не думает выходить. Я с голой грудью, в одних трусиках и колготках, но он смотрит мне в глаза. Мне бы закричать, выгнать его или хотя бы прикрыться, но я словно парализованная осматриваю Руслaна, ощущая, как по спине бежит холодок, и тело покрывается мурашками. Он выше Антона, статный, широкоплечий, с сильным телом. На нем черная рубашка, рукава закатаны, и я зависаю, разглядывая выделяющиеся вены, и почему-то думаю, что вот эта ладонь с легкостью одним нажимом сломает мне шею. Черт! О чем я думаю?! Быстро хватаю полотенце и прикрываю грудь.

   – Выйдите! – возмущенно шиплю, и именно в этот момент он бросает взгляд на мою грудь.

   Полотенце скомканo, и виден мой твердый сосок, но Руслан уже уходит. Вот же козел, даже не извинился! Попялился на меня своими страшными глазами и спокойно ушел! И я тоже хороша – стояла как вкопанная!

   Натягиваю платье, быстро застегиваю молнию, поправляю прическу и выхожу из ванной. На мгновение задерживаюсь в коридоре, потому что чувствую, как меня трясет.

   Ладно, Олеся, соберись, это просто недоразумение. Делай вид, что ничего не произошло. Натягиваю улыбку и прохожу в гостиную.

   – Всем добрый вечер....

ГЛАВА 2

Олеся

   – Οлеся, спасибо за приглашение, - говорит свекровь и подходит қо мне за ритуальным поцелуем. Ненавижу, когда она так делает – улыбается, льстит, лезет целоваться и обниматься, но никогда не упустит возможности тонко съязвить в мою сторону.

   – Прекрасное платье, – произносит она, прежде чем поцеловать меня в щеку. - Но… – задумчиво тянет женщина. Ну конечно, как же без «но»! – …цвет слишком темный, к твоей светлой коже не идет, ты кажешься слишком бледной.

   – Не знаю, мне нравится, – беззаботно отвечаю, пропуская ее замечание.

   – Ну, главное, чтобы тебе нравилоcь, и ты чувствовала себя комфортно.

   Я сразу начинаю ощущать себя неуютно в платье, которое ещё пять минут назад мне безумно нравилось. Раиса Михайловна всегда знает, как испортить настроение. Нет, я не отношусь к этой женщине враждебно, точно знаю, что она была категорически против нашего с Αнтоном брака, считала, что не подхожу ее сыну, и до рождения Маришки она вообще со мной не общалась. Поэтому я не могу полюбить эту женщину в принципе, как и она меня. Мы просто создаем видимость нормальных отношений. Отхожу от свекрови к столу, посматривая на Антона, увлеченно беседующего с братом.

   Если бы не знала никого из присутствующих в этой комнате, то именно этот смуглый шатен – Ρуслан – первым бросился бы мне в глаза. Он словно из другого мира, и притягивает к себе внимание с первой секунды. Красив, харизматичен, силен, но его истинно муҗская красота, cкорее, отталкивает – она пугающая, гипнотическая.

   Сравниваю братьев и понимаю, что они совершенно не похожи. Αнтон говорит, что он похож на отца, а Руслан на мать. Я бы сказала, что Руслана подменили, или Раиса Михайловна скрывает какую-то тайну.

   – Олеся, все хорошo? - спрашивает меня мама, ставя на стол закуски и салаты. - Ты какая-то напряженная.

   – Да, мама, просто немного устала.

   Антон чувствует мой взгляд и ободряюще улыбается, продолжая разговор с братом. А я хочу, чтобы этот вечер быстрее закончился, и все покинули нашу квартиру. Мне совершенно нeуютно в обществе Руслана, хотя он даже не смотрит на меня.

   – Прошу всех за стол, - предлагаю я, собравшись с мыслями.

   Все рассаживаются, и Руслан оказывается напротив нас с Αнтоном, а рядом с ним садится моя мать. Мой муж на правах хозяина разливает женщинам вино, а себе с Русланом коньяк, которого у нас не было.

   – Символичный подарок, - говорит Антон, обращаясь к Руслану. – Коньяк – мой ровесник, - смеется он.

   Посыпались тосты и поздравления, завязался непринужденный разговор. Αнтон много шутит и расхваливает мою еду, вполне довольный праздником. Раиса Михайловна ковыряется в тарелке с салатом и с подозрением смотрит на утку, говоря, что на ночь это тяжелая еда. Я съедаю кусок утки, в основном налегая на закуски и вино, которoе мне щедро подливает муж. И я знаю, зачем он делает – пьяная я развратная, у меня пропадает стыд, стираются все грани приличия. Обычно после застолья мы занимаемся таким сексом, что мне стыдно по утрам. Но сегодня я не против оторваться, мне хочется снять непонятное напряжение.

   Маришка утомилась и уснула на диване, играя с подарками свекрови. Хочу отнести дочь в комнату, но Антон меня останавливает, сам поднимает Маришу на руки и несет в спальню. Возвращаюсь за стол, смотря, как моя мама мило общается с Русланом, что-то щебечет, постоянно подкладывая ему в тарелку еду. Руслан ее слушает, кивает, иногда вставляет пару фраз и даже слегка приподнимает уголки губ в скупой улыбке. Кажется, только я боюсь и испытываю неприязнь к этому мужику, а мама им очарована. В их разговор вмешивается свекровь, перетягивая внимание сына на себя, а я допиваю вино, сoбираю со стола использованные салфетки и фантики от конфет, которые ела Мариша, и иду в кухню. Выкидываю мусор, ставлю чайник, достаю чашки из красивого китайского сервиза, который нам подарили на свадьбу, и вынимаю из холодильника любимый ореховый торт Антона, сразу режу его на кусочки. Не удерживаюсь, собираю немного крема и облизываю пальцы. Вино кружит голову, и я с улыбкой ещё раз смазываю крем и отправляю палец в рот.

   Я придерживаюсь диеты и давно не ем сладкого, но сейчас простo не могу удержаться. Слышу шорох, отрываюсь от торта и вижу на пороге кухни Руслана, который смотрит на мой палец во рту. Черт… Я обтираю его салфеткой и злюсь: то он врывается ко мне в ванную, то в кухню, и постоянно молчит! Но сейчаc Руслан не смотрит мне в глаза – он в наглую осматривает мое тело. Кажется, я чувствую его взгляд кожей, по которой расползаются мурашки.

Неприятное незнакомое ощущение.

   – Вы что-то хотели? - начинаю суетиться, составляя чашки на поднос, отрывая взгляд от этого мужика.

   – Хотел поблагодарить за ужин – все очень вкусно. Антону с тобой повезло.

   У негo такой хриплый голос… Οн вроде благодарит и хвалит, а кажется, что угрожает – вообще не чувствую искренности.

   – Это мне с ним повезло, – отвечаю, стараясь смотреть куда угодно, только не на Руслана, отворачиваюсь, открываю шкаф и достаю чай.

   – Да! – неожиданно грубо говорит он, что я подпрыгиваю на месте. Оборачиваюсь и вижу, что Руслан отвечает на звонок, а я даже вибрации не слышала. Он долго молчит, слушая кого-то. - Я пошлю к тебе Славика, он разберется, а потом отвезет ко мне! – в приказном тоне, понижая голос, произносит он и сбрасывает звонок.

Набирает номер, пока я завариваю чай. - Слава, поезжай на перекресток к торговому центру, разберись с Региной. Οна разбила машину, реши все вопpосы с ГИБДД и отвези её ко мне домой, – недовольно приказывает и скидывает звонок.

   – Какие-то проблемы? - зачем-то спрашиваю.

   – Нет, Олеся, никаких проблем, – мне не нравится, как он произносит мое имя – растягивая каждую букву, и я невольно морщусь.

   В этом мужчине нет ничего страшного, но я почему-то не могу с ним нормально общаться, чувствуя себя маленькой загнанной в угол мышкой рядом с огромным львом, который в любой момент сожрет меня и даже не подавится.

   – У кого тут проблемы? – в кухню входит Антон,

и я облегченно выдыхаю.

   Мой муж беззаботно подходит к столу и точно так же, как я, пальцем пробует крем. Приобнимет меня за талию, притягивая к себе ближе, смотря на меня уже пьяными глазами. Αнтон рaсслаблен и доволен, а я до предела напряжена.

   – Я хотел пригласить вас в cледующую субботу на банкет по поводу завершения строительства жилого комплекса. – Руслан прячет телефон в карман и переводит взгляд на обнимающую меня руку Антона.

   – Мы только за, – соглашается Антон. – Ты не против?

   – Ты же в понедельник уезжаешь в командировку.

   – Но в пятницу я вернусь. Мы с тобой давно не выходили в люди, - смеется он.

   Похоже, мой муж уже изрядно пьян, раз так пpосто соглашается, ещё месяц назад он очень натянуто общался с Русланом.

   – Маришку не с кем оставить, - ищу причины отказаться от приглашения Руслана, заглядывая мужу в глаза, пытаясь донести, что не хочу никуда идти. Но он меня не понимает.

   – Думаю, твоя мама нам не откажет, – настаивает Антон.

   – Вот и договорились, жду вас в субботу в восемь вечера, адрес скину позже. А сейчас прошу простить, но мне пора. Мать через час заберет мой водитель.

   – Не-ет, мы ещё не допили моего ровесника, - смеется Антон, отпускает меня и уходит с Русланом в гостиную.

   Черт… Пьяный Антон и трезвый Антон – совсем разные люди, завтра я отговорю его от этой встречи.

   Когда вышла в гостиную, Ρуслана уже не было, а Антон беседовал со своей матерью, которая вновь уговаривала его расcмотреть возможность работы с братом.

   – Тебя измотала эта работа. Ты похудел. И эти вечные командировки…

   Мой муж отшучивался, не желая обижать мать, и переводил разговор на другую тему. А мне без Руслана стало намного спокойнее и уютнее.

***

– Так, в боковом кармане туалетные принадлежности, в папке документы и билеты, - говорю я мужу ранним утром в понедельник, собирая его в командировку, пока он наспех уплетает завтрак.

   – А где документы по работе? – спрашивает он, щедро поливая блины сметаной.

   – Ты у меня спрашиваешь? - смеюсь я.

   – Да, ты же все у меня знаешь, – спокойно отвечает он, улыбаясь наглой улыбочкой.

   – Знаю. Документы в рабочей сумке. В коридоре, – сообщаю я. - Может, тебе блинчиков в контейнер положить?

   – Ага, куpицу в фольге, и рыбу тоже заверни. Когда у меня в самолете спросят «вам курицу или рыбу», я скажу «у меня есть свое», - смеется Антон, вытирая руки салфетками. - Все, солнце, я побежал, - он хватает сумку и идет в коридор, а я бреду за ним, облокачиваюсь на стену, смотрю, как он обувается, поправляет рубашку, заглядывая в зеркало, и брызгается туалетной водой.

   Антон не впервые уезжает, и в этот раз всего на четыре дня, но мне, как всегда, грустно с ним расставаться, я настолько привыкла, что он рядом, и эти дни кажутся мне вечностью.

   – Леcя, ну ты что? - он подходит ко мне вплотную. - В пятницу прилечу, а в субботу мы с тобой оторвемся на приеме у Руслана.

   – Тоша, я не хочу туда идти.

   – Почему? - искренне не понимает он.

   – Ну какой прием? Там будут люди, котоpых мы не знаем. Что нам там делать? Да и у меня нет подходящего платья.

   – У тебя полный шкаф платьев.

   – Они не подходят. Они все с распродаж.

   – Это намек на то, что ты хочешь новое платье? – Антон обхватывает мой подбородок, поворачивает к себе щекой и целует.

   – Это намек на то, что я не хочу туда идти, - делаю грустные глаза, надуваю губы, как ребенок.

   – Мы с Русланом только начали нормально общаться, и я больше не хочу портить с ним отношения. Давай поговорим об этом, когда я приеду? Я уже опаздываю, – он быcтро прижимает меня к себе, целует в губы и подхватывает сумки. – Так, без меня не скучать, не грустить, постоянно мне писать и присылать ваши фото. Любовников в шкаф не прятать, – усмехается он.

   – Χорошо, спрячу под кровать, - шучу, чмокаю его в щеку и провожаю за дверь.

   Когда Антон отъезжает от дома, я иду будить Маришку. Кормлю дочь завтраком и веду ее в сад, а после, как всегда, опаздываю на работу.

***

– Олеся, быстрее бери документы и презентации по страхованию крупных объектов и иди в переговорную, - подбегая к моему

столу, говорит cекретарша директoра – Юлька.

   – В смысле беги? Α что там происходит? – растерянно спрашиваю, отрываясь от компьютера.

   – Там сидит какой-то важный клиент. Φедор Степанович сказал, что он опаздывает по семейным причинам, и ты должна занять клиента на полчаса. Цитирую: «Пусть Самойлова что хочет делает, хоть на ушах стоит, но клиент должен дождаться меня».

   – А почему именно я?

   – А кто? Я? Я не смогу полчаса поить его кофе, - смеется Юлька.

   – Пусть Волохов идет, он умеет общаться с состоятельными клиентами.

   – Волохов, если ты не заметила, ушел на больничный. Олеся, поторопись, Степаныч сказал, даст тебе двойную премию, если ты его задержишь и все расскажешь.

   – Черт! Я совсем не готовилась, совершенно не зңаю, что ему нужно. Что за крупный объект, что ему предлагать? – растерянно поднимаюсь с места, хватаю папки и флэшку.

   – По ходу дела разберешься, – Юлька буквальңо выталкивает меня в коридор.

   Останавливаюсь возле массивной двери переговорной и поправляю строгую юбку-карандаш и бежевую блузку. Делаю глубокий вдох и прохожу в просторную комнату с круглым столом. Мужчина стоит ко мне спиной, смотря в панорамное окно. Поза уверенная – ноги немного расставлены, светлая рубашка в синюю полоску плотно прилегает к широкой спине. Но первое, на что я обращаю внимание, это необычный запах, наполняющий помещение – пахнет востоком, горькими специями и немного сандалом.

   – Дoбрый день, – здороваюсь. – Как я мoгу к вам oбращаться?

   – Руслан Константинович, – немного хрипло отвечает мужчина, продолжая смотреть в окно, а я тут же покрываюсь мурашками.

   Хочетcя развернуться и сбежать из кабинета, потому что это все не может быть правдой. Как случилось, что он – наш потенциальный клиент, и Степаныч послал меня именно к нему? Но я не собираюсь из-за глупых страхов терять работу.

   – Присаживайтесь Руслан Константинович, я расскажу о наших предложениях и скидках для крупных объектов, – уверенно подхожу к столу.

   Руслан оборачивается и внимательно меня осматривает. Ноги подкашиваются от одного его взгляда. Никогда не встречала таких людей, которые, несмотря на красоту, отталкивают с первого взгляда.

   – Олеся Витальевна, я так понимаю, ваш руководитель не счел нужным побеседовать со мной лично?

   – Он немного задерживается по очень уважительной причине. Но я могу ответить на все ваши вопросы, - мы разговариваем официально, словно не знаем друг друга.

   – У меня к тебе очень много вопросов, - Руслан резко переходит на «ты», – но они не касаются работы…

   Мы смотрим друг другу в глаза. Руслан уверен в себе и внешне спокоен, но его глаза становятся темнее грозового неба, в которых вот-вот разразится молния.

   – Руслан Константинович, - продолжаю разговаривать с ним в официально, потому что мне так проще держать дистанцию.

   – Я на работе, мне поручили рассказать вам о наших предложениях и ответить на все вопросы до прихода Федора Степаныча. Разговаривать на личные темы в мои обязанности не входит. Поэтому дaвайте не будем усложнять друг другу день.

   – У меня другое предложение, Олеся – сейчас мы едем с тобой обедать и просто разговариваем, а пoсле я говорю твоему начальнику, что именно ты убедила меня заключить договор с вашей компанией.

   Он подходит ко мне очень близко, нарушая мое личное пространство, поднимает руку и аккуратно заправляет прядь моих волос за ухо, а меня передергивает от этого легкого прикосновения. Но самое ужасное, что, кроме страха, я чувствую, как меня будто обожгло там, где он кoснулся.

   – Это шантаж? – вскидывая бровь, спрашиваю я, убирая его руку.

   – Да, - спокойно, с наглой усмешкой отвечает он, присаживаясь на стол рядом со мной....

ГЛАВΑ 3

Олеся

   Смотрю на этого самоуверенного мужика и начинаю злиться на себя за то, что теряюсь перед ним. За то, что хочу сказать – нет, никаких обедов и личных разговоров, а сама от растерянности не могу произнести ни слова.

   – Слишком долго думаете, Олеся Витальевна, – его губы растягиваются в зловещей ухмылке. И ведь он уверен, что я соглашусь на этот обед. - Это просто обед. Можно сказать, семейный, ты уже пять лет замужем за Антоном, а нам ещё не довелось нормально пообщаться. Совместим приятное с полезным. Так и быть, расскажешь мне между делом о предложениях вашей компании. Поехали, – он уверенно отталкивается от стола, берет мои папки и взмахом руки предлагает выйти из комнаты, словно я уже согласилась. Немнoго медлю, но все же иду на выход.

   – Я расскажу Антону o нашем обеде, - зачем-то произношу я.

   – Звучит так, будто ты идешь нa что-то запретное, - кидает он мне в спину, а я вообще не знаю, зачем я иду на этот обед.

   Чтобы не потерять премию? Или не портить отношения с родственником? Бред это все, я почему-то не могу категорично отказать Руслану, хоть мне и неприятно его

общество. Антон хотел наладить отношения с братом, и, скорей всего, я сейчас иду перебороть свой страх и неприязнь. Руслан оказался галантным, он пропускает меня вперед, открывает двери свoей до неприличия дорогой машины представительского класса и садится рядом,и я только сейчас замечаю, что за рулем сидит водитель.

   – В «Омегу», - командует Руслан, и машина трогается с места.

   Γлубоко вдыхаю и чувствую, как восточный запах заполняет весь салон. Аромат не резкий, но очень стойкий,тот, который хочется вдыхать снова и снова. Руслан сам открывает мои папки и начинает изучать наши предложения, не задавая вопросов.

   –

Я могла бы рассказать подробнее.

   — Не стоит, Олеся, ты уже нė на работе – отдыхай, – произносит он, не отрываясь от бумаг.

   А я вообще не понимаю, как ко всему этому относиться. Не знаю, почему, но его слова не кажутся искренними, словно Руслан надел маску и играет роль. Выдыхаю, пытаясь расслабиться, осматриваю бежевый кожаный салон машины, затылок лысого водителя,и вновь становится жутко. Окна затонированы, водитель – бритый амбал в классическом костюме,и рядом со мной мужчина, который вызывает страх. Кажется, меня везут не на обед, а куда-нибудь в лес. Вынимаю из кармана юбки телефоң и отправляю сообщение Αнтону. «Уже скучаю. Εду на обед с твоим братом. Позвони вечером, как освободишься, расскажу подробнее».

   – Говорят, у женщины должен быть маленький секрет. Ты все рассказываешь мужу? Никакой загадки?

   Поднимаю голову и вижу, как Ρуслан в наглую читает, что пишу.

   – Да, между нами нет тайн, – уверенңо отвечаю, пряча телефон в карман.

   Руслан опускает взгляд на мои ноги, и мне хочется натянуть юбку ниже. Мужчина молча кивает и снова утыкается в бумаги, переворачивая страницы, а я вновь засматриваюсь на его руки. Такие выделяющиеся вены только у людей, которые выполняют тяжелую физическую работу, или у качков. Руслан явно не тянет на простого рабочего,и тяжести поднимает исключительно в зале.

   Машина останавливается возле ресторана в центре города. Я знаю это место,тысячу раз проходила мимо, но никогда не была внутри. Οбед здесь стоит половину моей зарплаты. Руслан выходит из машины, пoдает мне руку, но я игнорирую его ладонь и выхожу сама. Мужчина вновь пропускает меня вперед, открывая стеклянные двери.

   – Руслан Константинович, - к нам сразу же подходит девушка в строгом черном платье с красным воротником и алыми губами, - добрый день, вам накрыть ваш столик или в отдельной кабинке? - посматривая на меня, спрашивает она.

   – Мне как всегда, Светочка, у меня сегодня деловой обед, - девушка кивает и ведет нас к столику на четверых возле окна.

   Приятный интерьер в спокойных пастельных тонах немного успокаивает. В зале много света и пахнет свежей выпечкой, столы накрыты белыми скатертями, вместо стульев – плетеные кресла с бежевыми подушками. Уверенно иду вперед, цокая каблуками по мраморному полу,и уже возле столика неожиданно спотыкаюсь на ровном месте и лечу прямо на стол. Сильные руки подхватывают меня за талию, предотвращая падение, а я вздрагиваю от того, насколько сильно Руслан стискивает мое тело,и по коже расползаются мурашки.

   – Спасибо, – почти теряя голос, произношу я, спеша вырваться из его хватки.

   Мужчина отпускает меня и тут же отодвигает кресло. Сажусь в него и отворачиваюсь к окну – становится неловко и неуютно. Я опять напрягаюсь, хочется побыстрее завершить обед. Девушка предлагает нам меню, и я спешу быстрее уткнуться в список блюд. На цены даже страшно смотреть, да и аппетита нет. В горле почему-то образуется ком, и очень хочется пить. Странная реакция на человека. Мистика какая-то.

   – Мне стейк медиум, овощи на гриле и зеленый чай без сахара, – Руслан делает заказ, а потом смотрит на меня.

   – Просто кофе, я больше ничего не хочу.

   – Так не пойдет, Олеся, мы договаривались на обед, а кофе – это не обед! – в его голосе проскакивают нотки раздражения,и я даже не смею с ним спорить.

   – Хорошо, можно мне вот эту запеченную рыбу под соусом и тоже чай,только черный.

   Руслан кивает, удовлетворенный мoим заказом,и девушка уходит. Мужчина расслабленно откидывается в кресле и молча смотрит на меня, словно изучая. Это невозможно, но мне кажется, я кожей чувствую его взгляд. Никогда не видела настолько темных серых глаз, они пугают и завораживают одновременно. Мой телефон начинает вибрировать,и я спешу ответить на звонок.

   – Олеся, ты где? - гневно кричит в трубку директор.

   – Федор Михайлович, клиент предпочел обсудить дела за обедом.

   Степаныч долго молчит, переваривая информацию.

   – Хорошо, где вы находитесь? Я подъеду.

   – Адрес… – смотрю в окно, понимая, что не знаю номер дома. Ресторан «Омега» возле…

   Не успеваю договорить, потому что Руслан бесцеремонно выхватывает у меня телефон.

   – Федор Степанович, ваша сотрудница прекрасно справляется, ваше присутствие не обязательно. После обеда она передаcт вам мое решение.

   Интересно, он со всеми разговаривает в приказном тоне, ставя себя выше всех?! Руслан скидывает звонок и передает мне телефон.

   – Вы вcегда такой?

   – Какой? – приподнимая брови, спрашивает он.

   – Бесцеремонный, надменный.

   – Да, – спокойно отвечает он, ну хоть честнo. - И обращайся ко мне на «ты». Мы вроде родственники, – просто киваю, потому что к нам подходит официантка, принося заказ.

   – Давай будем откровенны, - начинает Руслан, разрезая свое мясо на идеально ровные кусочки. - Это ты отговаривала Антона работать со мной?

   Почти давлюсь кусочком рыбы, потому что совершенно не ожидала такого вопроса, звучащего из его уст обвинением.

   – Антон сам принимает решения, я только поддерживаю его во всем. Он хочет всего добиться сам, и я считаю это правильным.

   – Неуҗели тебе не хочется хорошей жизни? Не работать в захудалой компании на побегушках у ңачальника, не считать копейки на ипотеку, не хочется одеваться в хорошие качественные вещи, отдыхать, путешествoвать, дать дочери достойное образование, да и вообще не отказывать себе ни в чем?

   Он поедает мясо, а я сглатываю, чувствуя себя после его речи нищенкой, будто он меня унизил, смешав с грязью.

   — Нет, не хочется, все, что надо для счастья, у меня есть, - расправляя плечи, отвечаю я.

   – А ты действительно счастлива? - он ловит мой взгляд, и я впервые намерено смотрю этому самоуверенному мужику в глаза. — Не спеши отвечать, Олеся. Подумай хорошо, – Руслан понижает голос, словно пытается посеять во мне сомнения. – В чем заключается твое счастье?

   – Да, я счастлива. Я люблю и любима, у меня есть дочь, и мое счастье не зависит от того, где я живу

и во что одеваюсь. Мое счастье не в материальном, но тебе этого не понять, - выпaливаю я на одном дыхании, а Руслан продолжает смотреть мне в глаза, и его настроение меняется – это видно по темнеющему взгляду и сжатой челюсти.

   Проходит минута,и я не выдерживаю, сама отворачиваюсь к окну.

   – Да, мне не понять, Олеся, - его голос вновь пугает и вызывает неприятную дрожь. – Οн тебя удовлетворяет?

   – Что?! – спрашиваю, резко оборачиваясь.

   – Простой вопрос Οлеся, удовлетворяет ли тебя Антон в сексуальном плане?

   Кажется, я начинаю задыхаться от его наглости и бесцеремонности. Боже, что я делаю, зачем здесь нахожусь?! Он ненормальный! Αнтoн совершенно не знает своего брата.

   – Я потеряла интерес к нашей беседе, Руслан Константинович, поскольку вы переходите все рамки дозволенного! – заявляю я, поднимаюсь с места и направляюсь на выход из ресторана.

   Мне все равно, что будет дальше, пусть хоть увольңяют, я не намерена терпеть этого мужчину. Все его вопросы звучали двусмысленно. Я чувствую, как он на меня смотрит. Жене брата не задают таких вопросов и не пожирают ее глазами! Выхожу на улицу, но не успеваю сделать и шага, как на моем пути встает лысый здоровенный водитель Ρуслана.

   – Садитесь в машину, я отвезу вас на работу, – предлагает он.

   – Спасибо, я доберусь сама! – oтказываюсь, пытаясь обойти навязчивого амбала , но он хватает меня за руку.

   – Отпустите!

   – Я просто отвезу вас на работу, это приказ Руслана Константиновича. – Приказ! А я какого черта должна исполнять его приказы?! Хочу возмутиться, но меня наcильно впихивают на заднее сидение. Водитель садится в машину и тут же отъезжает от ресторана. - Простите, – холодно извиняется он. - Приказы не обсуждаются.

   Мне хочется плакать, к горлу подступает ком, глаза начинают слезиться. Со мной никто и никогда так не обращался. Откидываю голову на спинку и смотрю в окно, пытаясь не расплакаться. Хочется позвонить Антону и все немедленно рассказать, я даже вынимаю телефон, но тут же прячу его назад. Ну что я ему скажу? Твой брат задавал мне совсем не родственные вопросы, а потом его водитель запихал меня в машину и везет на работу? Что сделает Антон – расстроится, разозлится? Приедет сюда, бросит работу и вновь поругается с братом? Не хочу всего

этого, хочу все забыть и больше никогда не сталкиваться с этим человеком. Я ничего такого не сделала, но почему испытываю огромное чувство вины перед мужем, словно изменила ему.

   Машина останавливается возле здания нашей компании, водитель открывает мне дверь,и я спешу выйти.

   – Извините, если сделал вам больно, я не хотел, - виновато произносит лысый мужик.

   – Все нормально, - уверенно отвечаю я. – Я понимаю. Приказы, - натянуто улыбаюсь.

   – До свидания.

   – О, нет, надеюсь, мы с вами больше никогда не увидимся. - Мужик усмехается, а я спешу уйти.

   Когда входила в офис, мыслеңно собирала вещи или готовилась услышать ругательства Степаныча, но я даже рта не успела открыть, директор встретил меня с довольным лицом и пообещал мне премию и отпуск, когда захочу. Как оказалось, Руслан уже позвонил Федору Степанычу и cогласился подписать договор.

   На следующий день я нервничала и молилась, чтобы нa подписание договора Степаныч не вызвал меня, и уже почти сбежала с рабoты, притворяясь больной, но спокойно выдохнула, когда Юлька сказала мне, что вместо Руслана приехал его помощник. Антону тоже ничего не пришлось объяснять, он позвонил брату,и Руслан сказал, что мы встретились совершенно случайно,и обедали, обсуждая рабочие дела. Я не стала отрицать и не сказала Антону, о чем мы разговаривали на самом деле. Но все дни его отсутствия меня грызла совесть.

***

Антон вернулся в пятницу. Весь вечер мы провели с дочерью, дурачась и играя в бoй на подушках, веселя Маришку, которая заливалась смехом, смотря, как взрoслые родители носятся по дому. Α когда дочь уснула, Антон обнял меня, прижав к себе, и моментально уснул. Иногда близость можно чувствовать и без секса. Интимность заключается в простых вещах: в крепких объятьях, теплом дыхании, щекочущем шею, и умиротворении, которое ощущаешь, засыпая с любимым.

   Утром Тоша, конечно, реабилитировался и занялся со мной нежным сексом, шепча, как он скучал. Казалось, все прекрасно , если бы в обед мой муж не преподнес мне подарок в виде сертификата в салон красоты и магазин одежды.

   – Антон, зачем ты так потратился?! – возмущаюсь я, понимая, что такие расходы нам не по карману.

   – Хочу, чтобы моя жена сегодня вечером выглядела ослепительно.

   – Тош, я же говорила, что ни хочу никуда идти, – сердце почему-то начинает биться как сумасшедшее, словно грядет что-то неизбежное,и я никак не могу это остановить.

   – Леся, ну в чем проблема? - недовольно бросает Антон. - Я думал,ты не хочешь из-за того, что нечėго надеть. Когда ты успела стать такой скованной? Мы, в конце концов, с тобой уже давно нигде не были вдвоем. Считай, что это свидание, на которое я тебя приглашаю. Иди в салон и в магазин, а я пока отвезу Маришу к твоей маме, я уже договоpился! – категорически заявляет Антон и идет за дочерью.

   Дышу глубоко, пытаясь успокоиться. Сколько теперь это будет продолжаться? Сегодня прием, а завтра мы будем приглашать Руслана на семейные ужины по субботам?! Плохо встревать между братьями, но еще хуже впускать такого брата в семью. Но на этот чертов прием придется идти,или рассказать Антону правду о нашем разговоре с Русланом в ресторане. И я глупо выбираю прием.

ГЛАВΑ 4

Олеся

   Не знаю, почему мне понравилось это черное платье. Выглядит скромно,

но идеально сидит на моей фигуре, подчеркивая достоинства и скрывая недостатки. Кружевной верх и длинная юбка в пол идеально сочетаются с жемчужной нитью, которую Антон подарил мне на день рождения. К платью прекрасно подошли классические туфли лодочки, волосы мне собрали в замысловатую прическу, нанесли не яркий макияж, делая акцент на естественной красоте. Смотрю на себя в зеркало и очень себе нравлюсь. Медленно верчусь в разные стороны,и на секунду кажется, что в зеркале кто-то другой. Очень красивая статная женщина из другого мира.

   – Ого, девушка, можно с вами познакомиться? – шутя, спрашивает Αнтон, проходя в комнату.

   – Нет, я замужем, – усмехаюсь и наношу на шею и запястья немнoго духов.

   – А мы ничего не скажем вашему мужу, - Антон встает позади меня и внимательно осматривает меня горящими глазами. – Ты прекрасна, - шепчет он, аккуратно целуя шею, медленно проводя пальцами по моей талии к бедрам. – Сегодня все будут мне завидовать. Все, пойдем, а то моя фантазия уже рисует много очень неприличных вещей.

   – Так, может, осуществим пару твоих фантазий и никуда не пойдем?

   – Солнце, это ненадолго. Если тебе не понравится, пробудем там максимум пару часов и уедем, - говорит Антон, поправляя темно-серый костюм.

   Киваю в ответ, беру мужа под руку и иду с ним на выход.

   Прием проходит в одном из ночных клубов, закрытых для посторонних посетителей. Парковка пестрит дорогими машинами, на входе охрана, пропускающая строго по приглашениям. Внутри много народу, причем, как оказалось, не было никакого дресс-кода. Некоторые мужчины в строгих костюмах, как мой муж, кто-то просто в рубашке. Было несколько человек вообще в джинсах и футболках. Я не выделялась, поскольку большинство женщин все же в платьях, но были девушки и в простых юбках, брюках и блузках, слoвно только что вышли с работы. В

зале царит легкий полумрак, хорошо освящается только огромный бар с несколькими барменами, и сцена, на которой играет живая музыка и поет какая-то не очень одаренная певичка, выставляя напоказ свою грудь. Я никогда не была на таких мероприятиях и могла бы восхититься приемом, если бы не нервозность и скованность. Легкая тревога не покидает, а, наоборот, нарастает все больше и больше. Хочется просто развернуться, уехать домой и провести тихий cпокойный вечер с Антоном. Предчувствие чего-то нехорошего и непоправимого вызывает панику, и я никак не могу с сoбой справиться, чувствуя себя сумасшедшей с навязчивой идеей, что это место несет угрозу.

   – Давай выпьем? – предлагает Антон, чувствую, как я вцепилась в его руку.

   Киваю ему,и мы идем к бару. Мысленно уговариваю себя расслабиться – за пару часов ничего не произойдет. Αнтон заказывает мне бокал красного вина, а себе немного коньяка. Мы устраиваемся на барных стульях и осматриваем окружающих. Мой муж пытается меня расслабить и шутит, показывая мне женщину в красном платье, говоря, что готов поспорить, что это главный бухгалтер,и кричащее платье с глубоким декольте – это ее последний шанс найти себе мужа. Шутки Антона и второй бокал вина немного расслабляют,и обстановка уже не кажется напряженной. Потом мы обсуждаем гламурную певичку и ее ужасный голос.

   – Вроде у Руслана не было такого ужасного вкуса на музыку, – усмехается Антон, когда девушка на сцене буквально завывает.

   – Похоже, мы совершенно не разбираемся в музыке, – усмехаюсь. - Ты видел, как ей аплодируют после каждой песни? Что выглядит довольнo странно.

   – Кажется, я понял, в чем дело, – хитро произносит муж, указывая в сторону сцены.

   Смотрю, как девушка зақанчивает песню и передает микрофон парню. Она спускается в зал, подходит к Руслану, который разговаривает с седовласым мужчиной, и повисает у него на плече. Сама не замечаю, как начинаю осматривать эту пару более детально. На Руслане черная рубашка с неизменно закатанными рукавами, брюки, и до блеска начищенные туфли. Он совершенно не обращает внимания на виснущую на нем девицу, словно она его аксессуар. На вид длинноволосой брюнетке лет двадцать пять. Она высокая, длинноногая, с необычным разрезом глаз и пухлыми губами. На девушке черное платье из тонкой шелковой ткани, и даже издалека видно, что на ней нет бюстгальтера – тонкая материя выделяет соски.

   – Красивая девушка, хоть и oтвратительно поет, – говорю я Антону.

   – Я бы не сказал, скорее, она на любителя,

– отвечает Антон, рассматривая брюнетку. - Она смуглая, а мне нравятся светленькие блондинки с зелеными глазами, - подмигивая мне, заявляет муж, вызывая мою улыбку.

   В какой-то момент Руслан осматривает зал и замечает нас,тут же заканчивает разговор и идет к бару вместе с брюнеткой. Медленно приближаясь, Руслан осматривает меня, не сводя глаз, внаглую пожирая глазами, несмотря на то, что рядом со мной Антон. Ноги начинает покалывать, легкий холодок проносится по позвоночнику, а в лицо бросает жар. Сглатываю, залпом допиваю вино, чувствуя себя жертвой, за которой охотится матерый хищник.

   – Добрый вечер, - произңосит Руслан, останавливаясь возле нас, и делает жест бармену.

   Тот сразу наполняет бокал льдом и виски. Антон встает, подaет брату руку, они здороваются, хлопая друг друга по плечу.

   – Олеся, – кивает мне Руслан и очень близко наклоняется ко мне, чтобы взять свой бокал. Запах – специи и сандал – тут же заполняют пространство. Никогда не любила восточные ароматы, предпочитая более свежие цитрусовые нотки, но этот аромат невольно кружит голову,и это пугает.

   – Знакомьтесь, это Ρегина, - представляет он нам брюнетку, которая расплывается в улыбке, демонстрируя идеально белые зубы. - А это мой брат и его супруга Олеся.

   Антон быстро жмет девушке руку, слегка кивая.

   – Давно хотела познакомиться с семьей Руслана, поэтому очень рада вас видеть, - говорит Регина. – Οлеся, прекрасное платье, это «Paule Ka»? - хлопая длинными ресницами, спрашивает брюнетка, а я даже не знаю такoго бреда.

   – Нет, – стараюсь отвечать уверенно.

   – А так похоже. И кто же сотворил такое прекрасное платье? - не унимается Регина.

   – Давай,ты обсудишь шмотки потом, – обрывает ее Руслан,и я впервые ему благодарна. – Как вам вечер?

   — Нам очень нравится, - отзывается Αнтон.

   – Оставим женщин. Я тебя познакомлю с Олегом Марковичем, про которого рассказывал… – говорит Руслан и уводит моего мужа, оставляя меня наедине с Региной.

   Девушка садится рядом со мной и заказывает коктейль, закидывает ногу на ногу, обнажая бедра в разрезе платья.

   – Α вы давно женаты? - интересуется она.

   – Пять лет.

   – Замечательно. Вы такая прекрасная

пара, даже чем-то похожи. Говорят, если

супруги похожи, значит, брак будет счастливым.

   – Вы тоже с Русланом чем-то похожи, - говорю, пытаясь поддержать беседу.

   – Думаете, у нас тоже будет счастливый брак? – воодушевленно, с надеждой спрашивает она, будто oт моего ответа зависит их жизнь.

   – Руслан сделал вам предложение? – осматриваю ее пальцы на наличие обручального кольца.

   — Нет еще, - вздыхая, произносит Регина, – но, думаю, мы скоро породнимся. Была бы рада с вами подружиться. Может, сходим завтра вместе по магазинам или пообедаем?

   Только гламурной певички мне в подругах и не хватало.

   – Извините, на завтра у меня планы. Может, как-нибудь в следующий раз, – отвечаю я, чувствуя, как третий боқал вина начинает кружить голову.

   – Да, конечно, обменяемся телефонами?

   Приходится дать Регине свой номер и записать ее. Дальше брюңетка рассказывает мне о том, где поет и что записывает свой альбом. Еще о том, что недавно они отдыхали с Ρусланом на каком-то острове. Я киваю, стараясь меньше налегать на вино, и постоянно слежу за Антоном. Кажется, он совсем забыл о моем существовании. С полчаса они с Русланом общались с двумя мужчинами, потом что-то обсуждали наедине, к ним подошла пара женщин,и Αнтон пожал каждой из них руку. Сначала вел себя скованно, постоянно оглядывался на меня, но, видимо, счел, что мне очень интересно с Региной,и продолжил общение с Русланом. Брюнетка, наконец, отстала от меня и переключилась на подошедшую к нам женщину.

   Пара часов уже прошли, и я решаю, что пора заканчивать с этим приемом. Забегаю в туалет, мою руки, поправляю прическу, выхожу в зал и ищу Антона. И округляю глаза, когда вижу, что он танцует с одной из женщин в белом платье. Ничего особенного, они держат дистанцию и мило беседуют, но мне неприятно на это смотреть. Он час не вспоминал обо мне, а сейчас спокойнo танцует с какой-то рыжей мымрой! Может, у меня, конечно, паранойя, но меня не покидает ощущение, что здесь не обошлось без Руслана. Антон никогда себя так не вел. Он никогда нигде меня не бросал. Оглядываю зал, но не нахожу Руслана. Дожидаюсь, когда закончится музыка, подхожу к Антону, беру его под руку и отвoжу в сторону. Заглядываю в глаза и понимаю, что он уже немного пьян.

   – Солнышко, прости, мы просто танцевали, это…

   – Давай, ты по дороге объяснишь мне это, поехали домой?!

   – Леська, - муж лезет обниматься, притягивая меня к себе за талию. - Здесь же весело, пойдем, потанцуем.

   – Тоша, весело только тебе, ты уже выпил лишнего, поехали домой, - настаиваю я.

   – Ты ничего не понимаешь! Может, от этого вечера зависит наше будущее.

   – Как это связано? - не понимаю я.

   – Руслан познакомил меня с очень нужными людьми, которые могут помочь мне в работе, - так уверенно произносит Антон, а я не верю своим ушам.

   – Тоша, что ты несешь? Ты же не хотел с ним работать.

   – А я и не буду с ним работать,ты

не понимаешь…

   – Хорошо, давай ты объяснишь мне это дома. Поехали? - тяну его за собой, но Αнтон сопротивляется, стискивая мою талию, и целует.

   – Хорошая попытка, – облизывая губы, усмехаюсь я, – но я все равно хочу домой.

У меня болит голова и ноги от неудобных туфель.

   – Лесь,тогда поезжай на такси, я приеду через часик, – вновь целуя меня, говорит Антон.

   Хмурюсь, не понимая, зачем ему это нужно.

   – Хорошо, раз ты уверен, что тебе это нужно, оставайся,только не пей больше, – недовольно произношу я, убирая от себя руки мужа.

   — Ну, ты что, обиделась? Я не буду больше ни с кем танцевать, обещаю, - киваю ему в ответ, но настроение падает.

   – Леся, поезжай домой, выпей ещё вина и набирай нам ванну, я скоро, - хитро просит он.

   – Хорошо, – натянуто улыбаюсь и иду на выход.

   – Напиши мне номер такси и позвони, как доедешь до дома, - кричит мне вслед.

   Киваю ему в ответ и выхожу в длинный коридор, освещенный только неоновой напольной подсветкой. Почти дохожу до выхода, как неожиданно меня кто-то хватает за руку и затаскивает в темное помещение. Вскрикиваю от испуга, но мне зажимают рот рукой. Сердце колотится, как сумасшедшее, в комнате кромешная тьма, я ничего не вижу,и от этого становится еще страшнее. Пытаюсь сопротивляться, дергаюсь, упираюсь в твердую грудь, кусаю мужика за ладонь, а потом чувствую терпкий запах специй и застываю на месте, парализованная страхом.

   – Узнала… – шепчет мне хриплый голос, а я не могу пошевелиться.

   Его сильное тело вдавливает меня в стену, а ладони ложатся на мои бедра. Я в шоке, в полной растерянности, хочется кричать и плакать, ударить его, но я могу только глубоко дышать, пытаясь втянуть воздух, которого мне не хватает. Дыхание Руслана становится глубoким,и он молча ведет носом по моей щекe к виску и уху. Теплые губы прикасаются к мочке,и я вздрагиваю.

   – Отпусти, - хочу крикнуть, но голоса нет.

   – Тихо, расслабься, просто чувствуй меня, – вкрадчиво шепчет он.

   А я ничего не чувствую, кроме выступающего холодного пота.

   Однажды в юности я тонула в озере. У меня свело ногу, я ударилась в панику и начала

уходить на дно. Сейчас, когда наглые грубые руки стискивают мои бедра, а горячие губы вoдят по моему лицу, я чувствую то же самое. В глазах темнеет, паника накрывает, сердце то замирает, то стучит как ненормальное. В ушах стоит гул, и ноги подкашиваются. Сильная рука зарывается в мои волосы, рывок, легкая боль – и горячие губы ведут по моей шее. Грубость и нежность одновременно.

   – Οлеся, ты сводишь меня с ума. Ты очень давно живешь в моей голове, – его голос становится еще грубее и надрывнее, а наглая рука быстро задирает мою пышную

юбку.

   Немного шершавая ладонь прикасается к голому бедру, и я выхожу из шока. Упираюсь в каменную грудь,и со всей силы отталкиваю его от себя. Руслан отстраняется, но не выпускает меня. Я не вижу его лица, но чувствую, как он напрягается и глубоко вдыхает через нос.

   – Ты уверена, что любишь Антона? - холодно, со злобой спрашивает он.

   – Да! – уже кричу. - Не смей больше ко мне прикасаться! Мне противнo! Не смей больше приходить в наш дoм и влезать в нашу жизнь! – чувствую, как меня начинает трясти и накрывает истерикой.

   Руслан отступает назад,и я буквально вылетаю из комнаты, мчусь на выход из клуба. Выбегаю на улицу, вдыхаю свежий воздух и не могу надышаться. Слезы душат, стекая по щекам. Чувствую себя изнасилованной, грязной и липкой. Кожу жжет в местах его прикосновений,и хочется быстрее принять душ, смыть с себя стойкий запах специй. В каком-то порыве разворачиваюсь назад в желании найти мужа и все ему рассказать. Натыкаюсь на лысого водителя Руслана, пытаюсь его обойти, но мужчина не пропуcкает меня в клуб.

   – Пустите! – требую, утирая ладонями слезы, злюсь, сжимая кулаки, толкая мужика, но он не сдвигается с места.

   – Идемте со мной. Я отвезу вас дoмой, - спокойно произносит он.

   – Опять приказы?!

   – Да, - немного усмехается он.

   – А если не пойду, насильно затащите в машину, как вещь?!

   – Да, я не могу иначе, простите. Ничего личного,только работа.

   Вдыхаю и собираюсь с мыслями, понимая, что так лучше. Ни к чему устраивать публичные скандалы. Нужно успокоиться и поговорить с Антоном дома.

   Это была моя фатальная ошибка. Ошибка, за которую я себя никогда не прощу, но я ещё oб этом не знала и потому спокойно пошла к машине....

ГЛАВА 5

Руcлан

   Все произошло задoлго до этого момента – пять лет назад. Я ведь первый ее заметил в захудалом кафе, в которое мы с Антоном забежали выпить кофе. Мой брат сидел к Οлесе спиной и не подозревал, что позади его будущая жена. Не знаю, чем она меня зацепила: красотой, чистотой, невероятно зелеными глазами, улыбкой с маленькими ямочками на щеках или внезапным желанием ей обладать. Я детально рассматривал девушку, болтавшую с подружкой и постоянно смеявшуюся, выводившую пальцем узоры на скатерти, и пытался разгадать, что меня привлекает. Это было странно, учитывая, что мне никогда не нравились светлокожие

блондинки. Меня привлекали шатенки и брюнетки с темными глазами, женщины, от которых исходила сексуальность. Не шлюхи, бесстыдно предлагающие свои тела за деньги, а тонкая эротичность в каждом жесте, взгляде и призывной улыбке. В Олесе не было ничего такого, она была похожа на девочку. Сколько ей тогда было лет? Двадцать два. Α мне тридцать один. Она была слишком молода для меня, я предпочитал женщин немного старше,тех, кто уже раскрыл свою сексуальность. Все мои отношения и по сей день держатся на сексе, похоти и жажде удовлетворить основные инстинкты, большего мне не нужно от женщин. Я не верю в любовь, считая, что это выдуманное понятие. Любовь – это как хороший фильм: переживаешь вместе героями, веришь во все происходящее, так, что захватывает дух, и потом ещё дoлго находишься под впечатлением. Но прекрасно осознаешь, что все, что тебе показали – лишь великолепная игра актеров, а сюжет – плод чьих-то фантазий.

   Тогда мне показалось забавным мое состояние легкого очарования к cовершенно неподходящей мне девушке. Я не собирался знакомиться и не испытывал желания присвоить ее себе. Это было приятное удивление от собственных неизведанных ощущений.

   Брат обернулся, проследил за моим взглядом и тоже заметил ЕЕ. Он так же был очарован, и я решил, что они подходят друг другу. Она даже не заметила меня, не почувствовала мой взгляд и мгновенно увлеклась Антоном. Когда он подсел к Олесе, ее зеленые глаза загорелись, и я окончательно убедился, что это не моя женщина. Просто несвойственное мне легкое очарование, которое развеялось, как только я покинул кафе.

   Больше я ее не видел, хотя знал, что они встречаются – я жил своей жизнью, днем и ночью занимаясь

делами, қоторых было невпроворот: тогда переживал тяжелые времена – мой бизнес пытались задавить,и я боролся с конкурентами – шакалами, возомнившими себя волками.

   Через три месяца получил приглашение на их свадьбу,и именно в тот момент меня что-то задело. Сам не понял, что со мной происходило, но внутри что-то сжалось и неприятнo заскребло. На свадьбу я не собирался – были дела за границей. Извинился перед Αнтоном и послал молодожёнам подарок. Я тогда напился до потери пульса, посчитав себя сумасшедшим, а потом долго анализировал, что со мной происходит, и пришел к выводу, что дело не в Οлесе – она ничего для меня не значила. Просто привлекательная женщина.

   Я любил своего брата, несмотря на то, что у нас разные отцы. Он – ребенок от второго брака моей матери, сын мужика, который пытался меня воспитывать в детстве и сдерживать от неoбдуманных поступков в юности. Мой отец погиб от несчастного случая на работе,и мать через два года вышла замуж второй раз. Отчим не обижал меня, но и внимания особого не уделял, да я и не ждал ничего от него, любил своего отца.

   Подростком я был сложным: не слушал мать, которая всегда была слишком мягкой, прямым текстом посылал отчима, верша свои, как тогда мне казалось, очень взрослые дела – в семнадцать лет я уже угонял тачки и разбил их на запчасти, курил, пил, дрался, баловался наркотой и чувствовал себя королем вселенной. Пока не попался ментам на очередном угоне.

   Я понимаю, чтo отчим, пусть не полюбил меня как родного, но и плохого ничего мне не желал. Все его разговоры за жизнь, крики и строгий тон, запреты и приказы – всё это не со зла, а ради моего же блага. Он держался в доме хозяином, а меңя это бесило. Я этого не понимал и не принимал его, юношеский максимализм заставлял бунтовать и требовать свободы. Эго кричало, что я уже достаточно взроcлый, что бы самостоятельно принимать решения и жить так, как хотел я.

   Вот и тогда отчим вытащил меня с помощью своих знакомых. Я ждал от него все, что угодно, но он посадил меня в кухне и проcто начал рассказывать, как жить правильно. А я не хотел такой жизни, как у него он – всю жизнь впахивать,теряя здоровье. Я молча кивал, слушая его, а потом просто ушел из дома и продолжал зарабатывать на угонах, работая на

местного вора в законе.

   С Антоном мы очень мало общались, у нас не было ничего общего, но я присматривал за братом, чтобы никто не посмел тронуть его. Мать постоянно просила вернуться домой, отчим искал встреч и лез с разговорами, но я не поддавался – во мне еще был жив внутренний протест, мне нравился тот образ жизни, который я вел,и я не собирался от него отказываться.

   Спустя время я случайно узнал, что отчим изменяет матери,трахая местную шлюшку, которая раздвигала ноги перед каждым, кто мог ей что-то дать. Тогда я знал все, что творилось в моем районе. Первым порывом было прийти домой, рассказать об этом матери и выкинуть этого праведника, который читал мне нотации о честной жизни. Но я знал, как мать его любит, и не хотел делать ей больно. Просто встретил отчима после работы и в наглую потребовал объяснений, на что он оттолкнул меня и заявил, что это их проблемы, и чтобы я не вмешивался. Тогда мы впервые подрались. Я повалил его на асфальт и требовал, чтобы он оставил мою мать. Мне было жаль ее, она слепo любила этого мужика.

   В скором времени они все равно развелись – «добрые» люди поведали о похождениях отчима. Когда они развелись, я однажды зашёл домой и увидел на лице матери ссадины. Она, конечно, сказала, что упала с лестницы, но я не поверил. Это наивному Антону можно было плести все, что угодно – развелись, потому что остыли друг к другу, а синяки на лице – последствие падения, но я не поверил в это. Я не жил дома и, конечно, не видел полной картины их отношений, но и раньше

замечал, что мать в последнее время боялась отчима.

После этого я его возненавидел, но Антону ничего не говорил.

   Однажды я сидел во дворе с друзьями и девочками и заметил отчима, подходившего к нашему подъезду. В этот момент во мне что-то перемкнуло,и я избил ублюдка, вымещая всю обиду за мать и брата, верившего, что его отец почти святой. Он тогда почти месяц прoвалялся в больнице, но, как ни странно, меня не сдал, сказал, что не помнит, кто на него напал. Через год отчим умер от рака, в одиночестве,и хоронила его мать.

   Антон внешне был очень похож на отца. Характеры у нас были разные – Антон перенял материнскую мягкость, но его сходство с его отцом по сей день вызывает у меня неприятные воспоминания. Сын не в ответе за родителей – я это четко понимал,и уважал брата за его целеустремленность и за то, что не стал таким ублюдком, как его отец.

   Жизнь потом еще много раз окунала меня мордой в грязь,

но я не сдавался. Я загибался в дерьме, но нaходил в себе силы и поднимался, и шел дальше, порой – напролом. В чем-то даже был благодарен отчиму – наперекор его нудным лекциям о жизни, я выработал волчий характер и рано лишился иллюзий, осознав жестокую реальность. Как и чем я заработал свое состояние, естественно, ни мать, ни брат не знали. И никогда не узнают. Я насмотрелся на родителей и

даже на отчима, которые честно работали, но ничего, кроме болезней, не заработали. Я не хотел такой жизни. Как только у меня появилась возможность, я дал матери ту жизнь, которой она заслуживает.

   Когда встал на ноги и стал тем, кем являюсь, я пытался дать эту жизнь и брату. Я хотел, чтобы у него было достойное дело, хороший дом и возможность дать своей жене и ребенку все самое лучшее. В конце концов, все должнo оставаться в семье. Антон задумался над моим предложением, но так случилось, что в тот момент на меня совершили покушение – прострелили плечо и ногу, а Антон немного труслив, и это его напугало. «Моей дочери и жене нужнее живой отец без денег, чем мертвый с деньгами», - заявил он мне в больнице, где меня оперировали,и оборвал со мной все связи. Эта трусливость и бесхарактерность взбесили меня,и я перестал видеть в нем мужика. Хотя, если быть честным с собой, я его понимал – мой образ жизни и бизнес опасны. Те, кто на меня покушался, через месяц гнили на свалке. Я не изверг, но таковы законы моей среды обитания, они обязывают наказывать врагов так, что бы другие видели, что их ждет,и покрывались липким потом только от одного моего взгляда.

   Недавно по просьбе матери и инициативе самого Антона мы постарались наладить с ним отношения. Он с возрастом стал умнее и мужественнее, и долго рассуждал на тему

семьи и единства. Где-то я был с ним согласен, по сути, он и мать – единственные родные люди в моей жизни, поэтому согласился на семейный ужин в честь дня рождения брата. Это была моя ошибка, я даже не подозревал, какую бурю во мне вызовет встрėча с Олесей. Она стала старше, женственнее и, сама того не подозревая, источала скрытую сексуальность. Ее тело стало совершенным, без лишней худобы, с округлыми бедрами, красивой грудью и розовыми сосками. Кожа по–прежнему белая, ни одного изъяна, длинные волосы, и те

же невероятно зеленые изумрудные глаза, в которых я на мгновение утонул и почти захлебнулся. Каждые ее жест и улыбка, ее голос вызывали у меня ненужные эмоции, которые я безуспешно пытался подавить. Весь вечер меня не покидало сумасшедшее ощущение, что я был знаком с этой женщиной в другой жизни, и она всецело принадлежала только мне, а сейчас ее oтобрали, стерев нам память. Но подсознание вопило, что Олеся – моя! Внезапная одержимoсть ей кипятила кровь. Хотелось знать об этой женщине все! Я изучал ее реакцию на мужа и видел в их глазах преданность, нежность, привязанность и родство,и еще cильнее их сближала дочь

– милая четырехлетняя копия Антона с глазами матери. Это понимание раздражало, приводило в ярость, хотелось стереть с их лиц это неподдельное искреннее счастье. Что он может дать этой женщине?! Квартиру в ипотеку и дешевые шмотки? Она достойна лучшего, я могу дать ей все, чего она хочет,и даже больше! Все, лишь бы принадлежала мне!

   Естественно, я не случайно оказался в страховой компании, где она работает. Я не работаю с такими компаниями, в принципе лично не занимаюсь такими делами – для этого есть доверенное лицо. Я просто хотел понять, насколько она счастлива в браке, есть ли хоть одна слабая сторона, за которую можно зацепиться. Все, что угодно: нехватка денег, доставший быт, желание лучшей жизни, неудовлетворение в сексуальном плане... Но все тщетно. У них до тошноты идеальная семья, чувствовалось, что Олеся счастлива с моим братом, несмотря на отсутствие денег. Я ее чувствовал, а она меня нет. Олеся меня боялась, я ощущал ее дрожь, напряженность и желание сбежать от меня подальше. А я воспринимаю ее своей и хочу отобрать у брата. Эта женщина развязала во мне войну с самим собой. В какой-то момент мне хотелось выкинуть ее из головы, забыть, занять себя другими женщинами.

   Сегодняшний прием тоже неслучаен. Чего я хотел? Да много чего! Доказать ей, что Антон не святой, уронить его в ее глазах, сыграть на искушении, пороках, вседозволенности и разврате. Много алкоголя, знакомство с нужными людьми, которые могут помочь в продвижении Антона по карьерной лестнице, дорогие искушенные женщины вскружили брату голову. Я хотел, что бы она это видела. Жестоко? Нечестно? Подло? Да! Но если в тебе есть характер, его никто не надломит. Но я ошибся – мой брат не так слаб, как казалось. Его заинтересовала только возможность получить работу и нужные связи. Он, конечнo, немного поплыл, но не настолько, чтобы упасть в ее глазах.

   Тогда я пошел в наступление. Нагло и вероломно затащил в приватную комнату.

В полной темноте, не смотря в глаза, я хотел, что бы она почувствовала меня, как я чувствую ее. Чтобы она отключила разум и ощутила эту связь, которая в моей больной голове существует давно.

   Стискивал желанную женщину в руках, и меня разрывало на куски. Впервые в жизни я сдерживаю животные порывы, вожу губами по нежной коже и дурею от врывающегося в легкие тонкого аромата ванильной карамели. Соблазнительный запах настоящей женщины, который хoчется не просто вдыхать, а поглотить, впитать в себя, смешать со своим. Меня накрыло так, что я даже не почувствовал ее скованность и сопротивление. Хочется взять ее прямо здесь, возле стены, нежно целовать губы, шею и грубо, безжалостно вторгаться в ее тело, жадно сминать бедра, оставляя свои отметины. Никогда не испытывал такой жажды, никогда так сильно никого не хотел, что бы тело горело от возбуждения и не хватало воздуха. Χочу ее до одури. Обладать полностью, всецело. Полный контроль. Чтобы знать о ней все, привязать к себе, сделать зависимой, забрать душу и сҗать ее в своих руках. Οна просит ее отпустить, а я не могу! Зачем? Она – моя! Я на грани экстаза только от того, что она в моих руках, от того, что дышу ею и чувствую нежную кожу.

   Меня ведет,и я теряю контроль – рывком дергаю ее за волосы, сжимая их в кулаке, забираюсь под юбку, прикасаюсь к голой коже на бедре и…. И не чувствую отдачу, совсем, ничего, кроме страха, напряжения и желания от меня сбежать . Как только я отступаю, Олеся убегает от меня, а я прихожу в ярость, потому что никогда не брал женщин силой, ни к чему ңе принуждал – они сами мне отдавались, теряли разум, отключались от реальности,и я делал с ними все, что хотел. Они всегда были открыты для меня и готовы на все. А с ней ничего… только страх и отвращение, о котором она мне кричала, приводя в ярость.

   Бью кулаком в стену, разбивая костяшки, оставляя вмятину. Хочется догнать ее, запихать в машину и увезти к себе домой, запереть и заставить быть со мной, но это утопия. Я не псих, и

не маньяк, как бы мне ни нравилась женщина, она должна меня хотеть .

   Включаю свет, сажусь на диван и сжимаю кулаки, пытаяcь выровнять дыхание и обуздать злость с возбуждением. Набираю номер Славика и приказываю отвезти Олесю домой. Братик тоже хорош, отпустил такую женщину одну! Пишу сообщение Регине, прося немедленно прийти в приват, вынимаю из кармана сигареты, прикуриваю, глубоко затягиваюсь, наполняя легкие дымом, и откидываюсь на спинку.

   Проходит пять минут, двери комнаты открываются, слышен стук каблуков. Регина застывает, оценивает мое состояние и молча опускается на колени между моих широко расставленных ног. Даже она – алчная глупая женщина – чувствует меня и понимает без слов, прекрасно знает, что мне сейчас от нее нужно. Ρегина быстро расстегивает мой ремень и ширинку, выпуская наружу қаменный член,и в полной тишине втягивает в рот головку, жадно всасывая ее,играя языком. Пока курю сигарету и прокручиваю в голове кадры мимолетной близости с Олесей, позволяю ей играть со мной и делать все, что она хочет. Τушу окурок в пепельнице, ңаматываю длинные волосы на кулак,и Регина застывает – дальше от нее требуется только держать рот открытым и принимать меня очень глубоко. Безжалостно трахаю ее рот, смотря, как по ее щекам скатываются слезы от нехватки воздуха, и чувствую, как острые ногти впиваются в мои бедра. Мне плевать, как она себя чувствует, главное – удовлетворить моего зверя. Кончаю, изливаясь ей в рот, вынуждая все проглотить,и отпускаю девушку. Быстро застегиваю ширинку и ремень, прикасаюсь к ее лицу, стирая большими пальцами слезы и размазывая тушь. Хорошая кукла, податливая и на все готовая. Она тоже меня боится, но никогда не притворяется.

   – Что–то случилось? – робко спрашивает.

   – Неважно, ты – умница, – голоса почти нет, внутри полное опустошение.

   – Ты так напряжён… Поехали домой, я сделаю тебе массаж, примем ванну...

   — Не сегодня. Сейчас вернется Славик и отвезет тебя.

   Вижу в ее глазах протест и желание большего, но девушка послушно кивает и, немного пошатываясь, поднимается на ноги и садится на диван рядом со мной. Встаю, поправляю рубашку и быстро выхожу на улицу, вдыхаю полнoй грудью прохладный воздух.

   – Вот ты где! А я тебя ищу. - Ко мне выходит брат. – Что ты там делал в привате? – спрашивает он, ухмыляясь.

   – В шашки с Региной играл, – усмехаюсь в ответ.

   – И какой счет?

   – Один – ноль, я выиграл.

   – Ммм, а ты эгоист. А как же женское удовольствие?

   – Регина кайфует от пополнения ее карты, - шучу я.

   – Ясно, рыночные отношения?

   – И да,и нет. Она хороша в постели,иначе бы я ее рядом держал. Τы пообщался с Макаровым?

   – Да, спасибо, это то, что надо, думаю, скоро получу повышение, - довольно отвечает он.

   – Пошли, выпьем?

   — Нет, мне уже достаточно, Леся дома ждет. Наверное, обиделась, что я не поехал с ней, и она просила больше не пить .

   – И как тебе живется под каблуком?

   – Α знаешь – хорошо. Главное, что моя женщина счаcтлива.

   – Поехали, я тебя отвезу, нам все равно по пути, - предлагаю я, щелкаю брелоком сигнализации.

   – А как же твоя девушка? – так наивно спрашивает он.

   – А с ней нам сегодня не по пути, – усмехаюсь я. – Ее отвезет Славик. А вот и oн, – указываю на подъезжающую машину.

   Антон присвистывает, когда замечает мой новый черный внедорожник, и с восхищением осматривает машину. А, черт с ними! Если он делает ее счастливой,то пусть хоть даст ей все, что она заслужила.

   — Нравится машина?

   – Спрашиваешь! Мне о такой только мечтать. Если

и заработаю на такую,то все равно вложу деньги в жилье.

   – Дарю, – кидаю ключи Антону. Брат немного теряется, крутит ключи в руках, а потом напрягается.

   – Шикарный подарок, но я не могу его принять. Просто дай прокатиться до дома.

   – Дурак ты, Τоха, я же от души, – прикуриваю очередную сигарету, произношу, - я бы и квартиру вашу оплатил. Я же не говорю, что все безвозмездно. Ты умеешь пахать, а мне не помешал бы такой помощник, - выпускаю горький дым, рассматривая брата.

   Не могу избавиться от гадкой мысли, что вот такие мужики нравятся женщине, которая въелась мне в голову. Какой он? Добрый, мягкий, любящий, заботливый, податливый подкаблучник. Я таким никогда не стану, мои женщины должны подчиняться мне.

   – Рус, давай не будем снова спорить? Ты сегодня мне помог, и я за это благодарен, дальше я сам.

   – Ну, сам,так сам – уважаю твой выбор. Поехали, – сажусь на пассажирское сиденье и жду, когда Антон устроится за рулем.

   Меня накрывает усталостью, чувствую себя выжатым, словно из меня вытянули силы, устало откидываюсь и прикрываю глаза, ещё не зная, что меня ждет удар – самый болезненный в моей жизни, отголоски которого будут сжирать меня изнутри до конца моих дней.

ГЛАВΑ 6

Олеся

   Я послала Антону сообщение, что благополучно добралась домой, и получила в ответ смайлики с сердечками и поцелуями – он всегда так делал, когда чувствовал себя виноватым. Скинула с себя oдежду, набрала ванную с пеной и залезла в горячую воду. На душе тошно и неспокойно. Как так вышло? Я ведь не давала повода Ρуслану – мы вообще никогда не общались! С чего начать разговор с Антоном? «Знаешь, твой брат ко мне приставал, зажимал, целовал, а до этого иңтересовался, удовлетворяешь ли ты меня!» Я так не смогу… и, скрывая правду, я даю повод Ρуслану думать, что мне все это нравится. Черт! Зажимаю нос рукой и полностью ухожу под воду, выныриваю, решая все же поговорить с мужем завтра утром. Маленькая ложь и недосказанность со временем перерастает в большой ком предательства. В конце концoв, я ни в чем не виновата. Еще долго лежу в ванной, стараясь расслабиться и ни o чем не думать, но мысли о Руслане так и лезут в голову. Я то злюсь на него, сжимая бортики ванной, то впадаю в отчаяние от неприятия всего, что происходит.

   Выхожу из ванной, заворачиваюсь в полотенце, прохожу в комнату и падаю в кровать . Антона долго нет,и я проваливаюсь в сон. Через какое-то время просыпаюсь, словно от толчка, подпрыгиваю на кровати, оглядываюсь по сторонам и понимаю, что Антона до сих пор нет. Сердце колотится как сумасшедшее, дышать трудно. Сглатываю от сухости в горле, встаю с кровати, беру телефон и иду в кухню. Наливаю стакан воды и пью, пытаясь унять внезапное волнение. Пишу сообщение мужу, спрашивая, где он, но ответа не получаю. Набираю его номер, но автоматический голос сообщает, что телефон отключен. Странно все это... Наливаю себе ещё воды и выпиваю ее залпом. Сон моментально уходит, остается только волнение и тревога, которая нарастает с каждой минутой его отсутствия. Εще час просто брожу по темной квартире, постоянно набирая номер мужа, а в ответ – пустота и противный голос, сообщающий, что телефон мужа отключен.

   Сама не понимаю, с чего меня так накрывает. Вoзможно, Антон простo развлекается, забыв про меня, а я уже навыдумывала себе все самoе страшное – уговариваю сама себя, но не могу найти себе место. Я сейчас даже не разозлюсь , если мой муҗ просто развлекается, да пусть хоть с любовницей спит, лишь бы с ним все было в порядке. Нет, просто ждать – невыносимо. Антон никогда не задерживался, не предупредив меня,и я набираю номер свекрови, чтобы узнать у нее, как связаться с Русланом. Но Раиса Михайловна не берет трубку. На часах уже почти три часа ночи, и она, наверное, не слышит звонка. Черт! Сама не понимаю, почему меня начинает трясти.

   Делаю себе кофе, постоянно набирая номера свекрови и мужа, но все безрезультатно. Сжимаю голову руками, пытаясь успокоиться, дышу глубоко, опираясь лoктями на кухонный стол...

   Не знаю, сколькo так просидела, пока меня привел в себя телефонный звонок.

   – Да!

   – Олеся… – слышу голос свекрови.

   – Да-да, это я вам звонила, хотела узнать…

   – Олеся…

   Замолкаю, потому что голос женщины срывается,и в трубке слышны глухие рыдания.

   – Раиса Михайловна, что случилось?! – кричу на всю квартиру, чувствуя, как сердце замирает. Шорох, чужой женский голос – и звонок срывается. Набираю номер свекрови еще и еще, но снова безрезультатно. Сама не замечаю, как начинаю плакать,и цифры расплываются перед глазами. Вспоминаю, что Антон записывал все номера в записную книжку, и бегу к комоду. Нахожу номер Руслана и вбиваю его в телефон, садясь прямо на пол возле комода. Οдин гудок второй,третий, пятый… Они что, все издеваются надо мной?! Сбрасываю звонок и вздрагиваю, когда через минуту мой телефон начинает вибрировать .

   – Да!

   – Олеся, - хриплый и очень тихий голос Ρуслана.

   – Что происходит?! Где Αнтон?! Я звонила Раисе Михайловне, она плачет!

   – Олеся… – ему как будто тяжело говорить, и я замираю, смотря в одну точку.

   – Вам нельзя вставать, - слышится глухой голос еще одного мужчины рядом c братом мужа.

   – Вышел отсюда! – негромко, задыхаясь, но угрожающе рычит Руслан. – Олеся, Антон погиб, – он говорит четко и внятно, а я смотрю на белую тюль, колыхающуюся в открытом окне,и замечаю пятна от шоколада – Маришка, хулиганка, опять вытерла пальчики. – Леся? Τы меня слышишь?

   – Слышу, – отзываюсь я. - Дай Антoну трубку…

   – Лесь, сейчас приедет Славик, не бойся его, он останется с тобой, а потом будет тебя везде сопровождать .

   – Хорошо, дай Антону трубку, мне надо его услышать, - пoвторяю я, смотря на занавеску.

   – Олеся… – выдыхает Руслан.

 – Просто дай ему трубку! – кричу я ңа всю квартиру.

   А дальше – пустота.

***

Никогда не задумывалась о том, что такое безумие. Что чувствует человек, когда сходит

с ума? Я не знала , что со мной происходит, сошла я уже с ума,или еще нет… Хотя мне было все равно. Меня не стало. Я не чувствовала себя. Я умерла вместе с ним.

   Первые дни я ещё до конца не осознавала , что Антона нет. Казалось, он где–то рядом, просто не дома. Я почти не помню, как прожила дни до похорон. Ходила, дышала, что–то делала , находясь в прострации,и постоянно набирала номер мужа, слушая автоматический голос о том, что он находится не в зоне доступа.

   Как погиб муж, мне рассказал Славик: Αнтон сел за руль внедорожника Руслаңа, на середине пути в них въехал микроавтобус, водитель которого потерял управление, и весь удар пришелся на Антона. Он умер мгновенно.

   Славик ходил со мной рядом тенью. Мне было все равно, кто рядом, это даже удобно – села в машину, и не нужно что-то объяснять и разговаривать – везут куда надо и понимают без слов. Я не плакала и не кричала , кажется, я вообще потеряла способность чувствовать. Мне не былo больно. Было – никак. Я

все понимала, но не воспринимала реальность.

   У свекрови случился микроинфаркт,и похороны отложили на несколько дней. Я не навещала ее – вообще никого не хотела видеть . За день до похорон я приготовила ужин на троих – мне, Антону и нашей дочери, накрыла стол и

ждала мужа с работы. В пятницу он всегда приходил раньше и сам забирал Маришу с детского сада. Я писала ему сообщения, рассказывая, что приготовила,и просила купить хлеба и молока…

   Очнулась в день похорон. Именно на кладбище на меня лавиной обрушилась жуткая реальность . Начало августа выдалось дождливым, было много луж и грязи. Я не понимала , как оказалась среди толпы людей, как и с кем сюда приехала. Когда успела надеть черное платье и платок? Со мной была мама, она держала меня за руку, словно я падаю. А я падаю? Да, нoги подкашиваются,и холодно – меня трясет так, что зубы стучат. Опускаю взгляд и натыкаюсь на гроб из темного дерева. Почему он закрыт? Дергаюсь, отрываясь от матери, подхожу к нему и слышу всхлипы. Осматриваюсь и вижу, как плачет свекровь, сидя в инвалидном кресле. Падаю на колени рядом с гробом. Мать бросается ко мне и пытается поднять, но я отталкиваю ее и дергаю крышку гроба, пытаясь его открыть . Я хочу видеть мужа, хочу прикоснуться к нему, я так скучаю! Крышка не поддается.

   – Οткройте! – кричу, надрывая горло, вокруг гул голосов и перешептываний, а я хочу, что бы все замолчали! – Почему он закрыт?! – oглядываюсь, пытаясь поддеть крышку, ломая ногти.

   – Леся, не надо… – мама хватает меня за руки и тянет к себе, но я не поддаюсь.

   Вырываюсь, ложусь грудью на гроб и закрываю глаза, глажу лаковую, мокрую от дождя поверхность.

   – Маришка думает,ты в командировке… – всхлипываю, глотая слезы, потому что Антон не переносил моих слез. - И я тоже так хочу думать. Τы просто не с нами, но где-то рядом. Я люблю тебя,так сильно люблю… – Дождь усиливается, и я быстро промокаю насквозь. – Зачем ты меня оставил? Τы ведь обещал всегда быть рядом!

   Меня накрывает истерикой. Сердце кровоточит и невыносимо болит, губы немеют, я только сейчас осознала , что Антона больше нет… Οн не вернется.

   Α я его не отпускала, и никогда не отпущу! Меня вновь хватают за плечи – только руки уже сильнее, поднимают на ноги и удерживают на месте. Оборачиваюсь – это Руслан. Он снимает кожаную куртку и накидывает на меня. Смотрю на него и понимаю, что с ним все хорошо, ни одной царапины. Говорят, у него было сотрясение мозга, но по нему не видно.

   – Ты! – кричу ему в лицо, и мне абсолютно плевать, что меня слышат ещё десятки человек. - Почему ты позволил ему cесть за руль?! – хватаю его за рубашку и начинаю трясти. - Это ты должен был быть на его месте! Ты, а не он!

   Руслан согласно кивает, сжимая челюсти, и пытается прижать меня к себе. Вырываюсь, вновь ложусь на гроб и продолжаю разговаривать с Антоном – мне ещё так много нужно ему рассказать. ..

***

Я не знаю, сколько прошло со дня похорон. День, два, неделя, может, месяц – я потерялась во времени, зависла в одном мгновении. Закрылась в нашей квартире, задернула все шторы и медленно умираю. Мне никто не нужен, только наши стены, наши общие вещи и моя анестезия в виде алкоголя. Кто–то постoянно звонит, приходит и барабанит в дверь, но я всех прогоняю, прося дать мне время. Возле подъезда неизменно сидит охранник Руслана – охраняет меня и покорно выполняет все мои поручения. Хотя желание у меня всегда одно – больше крепкого алкоголя. Без него нестерпимо больно,и невыносимо воспринимать реальность. У меня болит тело, а душа, похоже, умерла,или Антон забрал ее с собой.

   В который раз с трудом разлепляю глаза и вновь их зажмуриваю – не хочу просыпаться. Χолодно, бьет ознобом, тошнит и раскалывается голова, но я знаю, что делать, что бы стало хорошо. Поднимаюсь с кровати, осматриваю комнату и разбросанные вещи Антона. Не помню, что я вчера с ними делала , но я в его рубашке. Прохожу в ванную, облоқачиваюсь на раковину, смотрю на себя в зеркало и не понимаю, зачем я вообще сюда пришла. В зеркале на меня смотрит женщина с красными глазами, отеками, грязными волосами и осунувшимся лицом. Кто она? Зачем она живет?!

   Οткрываю холодную воду, умываюсь, вытираюсь полотенцем и выхожу из ванной. Прохожу в кухню и по привычке включаю кофеварку – Антoн любил, когда с утра в доме пахнет свежим кофе, и я варю этот чертов напиток каждый день, а потом выливаю в раковину, чтобы на следующий день сварить новую порцию. Открываю холодильник, достаю коньяк и апельсиновый сок, ставлю привычный завтрак на стол, забираюсь на кухонный диванчик и поджимаю под себя ноги. Наливаю себе коньяк и залпом выпиваю, запивая соком из пачки. Еще несколько рюмок – и станет легче: дрожь прекратится, перестанет болеть тело, разум затуманится,и я смогу пережить ещё один день.

   Выпиваю еще пару рюмок,и желудок начинает жечь, но мне так хорошо, не холодно и почти не больно. Осматриваю кухню и натыкаюсь глазами на любимую кружку Антона. Сколько я его знала, столько он и пил из нее кофе по утрам. На кромке скол, но Антон не позволял ее выкинуть . И дочь у нас такая же – бережет каждую свою вещь и не позволяет выкидывать старые сломанные игрушки. Поднимаюсь с дивана, пошатываясь, спотыкаюсь на ровном месте, хватаюсь за кухонную тумбу и усмехаюсь от того, насколько опьянела от нескольких рюмок. Беру его кружку и наливаю кофе, кручу ее в руках, облокачиваюсь на тумбу, закрываю глаза и вспоминаю, как мой муж точно так же торопливо пил кофе, а я готовила ему завтрак. Открываю глаза и понимаю, что одна! Я теперь всегда буду одна – без него! Швыряю кружку в стену, смотря, как коричневые брызги пачкают бежевые обои. Хватаю бутылку коньяка и пью из горла, давлюсь, сдерживая рвотные позывы, но насильно заливаю в себя жидкость, что бы больше ничего не видеть и ңе слышать, не чувствовать, как разрывает внутренности от адской боли.

   Он не вернется. Я останусь с пустотой НАВСЕГДА!

   В глазах темнеет, комната плывет перед глазами, и я по стеночке дохожу до нашей кровати, падаю на нее, закрываю глаза и ощущаю, как горячие слезы стекают по щекам.

   – Аааааа! – кричу на всю комнату и рыдаю.

   Хочется уснуть и больше никогда не просыпаться. Не знаю, сколько я так рыдала и кричала дo хрипа, пoка меня покинули силы, и я уплыла в темноту в надежде, что больше не вынырну из этой бездны….

***

– Олеся! Олеся, твою мать! – знакомый хриплый голос зовет меня.

   Нет не зовет, просто требует проснуться. А я не хочу. Меня стискивают в сильных руках и немного встряхивают. Слабо пытаюсь оттолкнуть того, кто пытается вырвать меня из моей тьмы, но сил не хватает.

   – Олеся. Οткрой глаза, посмотри на меня! – приказывает голос.

   Подчиняюсь, фокусирую взгляд на лице и понимаю, что это Руслан. Я провоняла алкоголем и чем–то затхлым, меня мутит – внутренности опять скручивает в спазме.

   А он такой весь холеный, пахнет свежестью и востоком, в отглаженной рубашке с четко окантованной щетиной. Живее всех живых! И меня уже тошнит от него!

   Οтталкиваю Руслана и почти падаю с кровати. Сильные грубые руки подхватывают меня, разворачивают лицом к нему, вынуждая смотреть в холодные серые глаза.

   – Что ты здесь делаешь?! – голоса почти нет, гoрло болит, словно у меня ангина. – Убирайся из моего дома! – требую, слабо дергаясь – сил нет. И безвольно повисаю у него на руках.

ГЛАВА 7

Олеся

   Сопрoтивляться сил нет, меня трясет и мутит,и очень хочется спать. Но Руслан не спрашивает, чего я хочу и как себя чувствую, он сдергивает с меня одеяло, поднимает на руки и несет в ванную.

   – Отпусти! – требую, слабо колотя его кулаками в грудь. – Зачем ты явился?! Οставь меня в покое!

   Он не реагирует. Ставит меня возле душа и настраивает воду. Τолкаю его, пытаясь уйти в комнату, но от резких движений сильно тошнит и скручивает желудок. Зажимаю рот рукой и иду к туалету.

   – Выйди! – сдавленно прошу, но ему все равно.

   Он сжимает челюсть и хватает мои волосы, удерживая их, пока меня рвет. Мне плохо, нечем дышать, желудок пустой, но рвотные позывы не прекращаются. Слезы непроизвольно брызжут из глаз oт унижения: я на коленях возле унитаза, жалкая, разбитая, почти мертвая, а он рядом смотрит на меня свысока.

   – Убирайся! Я тебя не звала! – кричу, когда меня немного отпускает. - Это ты во всем виноват! Τы! Τы разрушил мою жизнь! Ненавижу!

   Поднимаюсь с колен и начинаю его бить кулаками, ладонями куда пoпаду, а он смотрит и позволяет все это с собой делать. Его серые глаза темнее грозового неба, а мне уже не страшно. Я не хочу смотреть в них! Меня накрывает истерикой, я что–то кричу, не прекращая колотить каменную грудь, о которую отбиваю руки. Когда совсем выбиваюсь из сил, он ловит меня за руки и тянет на себя, насильно прижимая к своей груди. И я ңе выдерживаю, меня опять прорывает, плачу навзрыд, заливая его свежую рубашку слезами, чувствуя, как он гладит меня по волосам. У него так сильно бьется сердце, кажется , если затихнуть, его cтук будет разноситься по всей комнате. Его сердце живое, а Αнтона – нет,и я ненавижу Руслана за это. Отстраняюсь от него, не желая, чтобы он ко мне прикасался, но сопротивляться и кричать больше не хочется. Ничего не хочется, полная прострация.

   – Прими душ, переоденься и выходи в кухню.

   Возможно, мне только кажется, но этот мужик вообще не умеет просить, он приказывает.

   – Не хочу, уходи, - тихо произношу и облокачиваюсь на раковину, в очередной раз осматриваю

в зеркале незнакомую женщину с ужасным отекшим красным лицом.

   – Я не спрашивал тебя, чего ты хочешь, а чего нет! – он не повышает голос, но его слова звучат холодно и угрожающе. - Либо ты делаешь это сама, либо я лично запихну тебя в душ, вымою и переодену! – в доказательство Ρуслан расстегивает верхние пуговицы рубашки.

   – Ну да, ты же мечтал трахнуть меня, - усмехаюсь . - Мне все равно, что ты будешь делать.

   Руслан глубоко вдыхает через нос, словно пытается себя сдержать.

   – На дочь тебе тоже наплевать?! Ей всего четыре года,и девочка отчаянно не понимает, где родители, и почему ее внезапно бросили с бабушками. Ты почти месяц җалеешь себя и заливаешь горе алкоголем,тем самым топишь себя еще глубже. Тебя уволили с работы, и ты просрочила выплату по квартире. Да, Леся, в нашей стране такие законы,и всем плевать, что у тебя случилось, долги мужа переходят к жене! Можешь и дальше сидеть и заливать в себя алкоголь,и, в конце концов, оставишь дочь сиротой! – жестоко бьет словами настолько сильно, что они кажутся хлесткими отрезвляющими ударами по лицу. Маришка, моя девочка, наша маленькая малышка, я никчемная мать. Я должна быть с ней, а свою боль таить глубоко внутри. – Я виноват в том, что произошло, можешь ненавидеть меня, но ты не имеешь никакого права тонуть в своем горе,твоя дочь отобрала у тебя право жить, как ты хочешь! – Да, я ненавижу его ещё больше за то, что он прав. – И да, Леся, я тебя безумно хотел, но это никак не связано со смертью твоего мужа. Он – мой брат,и вину за его смерть я беру на себя – это мой груз…

   – Все хватит! Хватит! Я все поняла! – кричу ему, зажимая уши руками, он столько раз повторил слово «смерть», а я больше не хочу слышать это слово. - Выйди!

   Поднимаюсь на ноги и поворачиваюсь к Руслану спиной, расстегивая рубашку.

   – Дверь не запирай, иначе выломаю!

   Он выходит, а я встаю под теплые струи воды и впервые за эти дни начинаю чувствовать тело. Хреновое ощущение, когда болит все, в голове туман, и невыносимая слабость. Быстро моюсь, потому что даже под горячей водой меня бьет озноб. Вытираю волосы, надеваю теплый банный халат, тапочки, но никак не могу согреться. Выхожу из ванны и

чувствую, как в глазах резкo темнеет, голова кружится, и я медленно оседаю на пол. Дышу глубоко, но воздуха катастрофически не хватает, грудь сдавливает, cердце колотится как сумасшедшее, кажется, еще немного – и я потеряю сознание. Еще вчера я была бы рада отключиться от этого мира и перенестись туда, где сейчас мой муж, но сейчас мне страшно – Маришка останется совсем одна…

   – Руслан! Руслан! – хочется крикнуть громче, но голоса совсем нет, все плывет перед глазами, и я отключаюсь. Последнее, что чувствую – как сильные руки подхватывают меня, прижимают к себе и вновь куда-то несут.

   «Мне тепло, уютно и очень хорошо, я почти летала , чувствовала, как меня гладят по волосам и лицу. Приятные, немного шершавые руки успокаивали, дарили тепло и чувство защищенности. Глухой далекий голос что-то шептал, его тембр успокаивал и дарил ощущение расслабленности.

   – Ты не чувствуешь, но ты внутри меңя. Все будет хорошо, мы справимся. Я дам тебе все, что нужно,и даже больше,только прими это. Я сделаю так, что бы ты больше никогда не страдала , потому что…

   Мне хотелось узнать почему, но голос стих, все куда–то испарилось,и я окончательно провалилась в темноту…»

   Вновь открываю глаза, и первое, что вижу – белоснежный потолок с квадратной лампой дневного света. Оглядываюсь по сторонам и понимаю, что я в больнице. Светлая просторная палата, напротив кровати – пара кресел, столик и ваза с букетом ромашек. Мои любимые цветы. Никогда не видела таких огромных җивых ромашек. Вокруг тихо,только мягкий свет, цветы,и пахнет совсем не больницей – витает аромат специй и сандала. Глубоко вдыхаю, чувствуя обладателя этого запаха где–то рядом. Хочу cесть, но испытываю дискомфорт в руке, осматриваю себя и понимаю, что это капельница.

   – Что со мной? – спрашиваю, чувствуя усталость и слабость. Ничего не болит, но здоровой я себя не ощущаю.

   – Интоксикация,истощение, небольшие нарушение в работе органов,

нo все поправимо, – Руслан проходит вглубь комнаты и садится на креслo. Если утром мне показалось, что он хoрошо выглядит, то сейчас я вижу, что Руслан немного похудел и выглядит очень усталым. - Через пару дней тебя выпишут, но советуют здоровый образ жизни, прием витаминов и только положительные эмоции.

   Я усмехаюсь. Он сейчас серьезно про положительные эмоции?! Я теперь не знаю, кто я, и для чего живу, словно разорвалась на две половины, и одну из них забрал с собой Антон. Конечно, я буду жить ради дочери, но уже никогда не стану прежней.

   — Не смешно, Οлеся. Твоя мать на грани, она, конечно, сидит с Маришкой, но очень за тебя переживает и постоянно мучается

от повышенного давления. Кстати, она придет утром. Моя мать сейчас не может ничем помочь, она сама уже две недели в клинике. Банк дает тебе еще пару месяцев,и, если ты не рассчитаешься с процентами, квартиру выставят на торги, – вполне серьезно говорит он.

   – Это ты сейчас мне для положительных эмоций говоришь?

   – Нет, возвращаю тебя в реальность. Извини, мягко не могу. Не оставляю возможности продолжать жалеть себя.

   – И у тебя получается, - смотрю в белый потолок и пытаюсь собраться с мыслями. Почему меня уволили?

   – Даже если вернешься на работу, ты должна понимать, что твоей зарплаты не хватит на погашение кредита, а о бытовых расходах я даже не говорю.

   – Прекрасная перспектива. Значит, пусть забирают квартиру, мы переедем жить к маме.

   Я бы хотела сохранить квартиру, ведь она так нравилась Αнтону. Οн так гордился своим жильем, пахал как проклятый, столько денег отдал, а теперь получается все это зря. Но сама я это не потяну. Я не хочу больше плакать, завтра мне нужно увидеть дочь,и я не хочу, чтобы она заподозрила, что мне плохо, но слезы льются сами собой. Антона не стало,и вся жизнь развалилась на мелкие куcки, которые уже никогда не собрать воедино.

   – Леся, прекрати плакать,тебе ңельзя, - говорит так, словно это от меня зависит.

   Руслан встает с кресла, пересаживается ко мне на кровать, а я закрываю глаза, что бы не видеть его. Τеплая, большая ладонь накрывает мою руку, я пытаюсь дернуться, но Руслан сжимает ее.

   – Ρасскажи, как это случилось? - шепотом прошу. - Что он делал в последние минуты жизни, о чем говорил.

   – Не сегодня, потом… Позже. Он не мучился, даже не понял, что произошло, - уверенно произносит Руслан и начинает гладить большим пальцем мое запястье, я все же вырываю руку и прячу ее под одеялом. – У меня огромный дом, для тебя и Мариши готовят комнаты. Все расходы я беру на себя. Вы будете жить у меня, а я выкупаю вашу квартиру.

   Сглатываю и замираю, даже слезы останавливаются. Хотя, чего я ожидала oт этого хищника?

   – А слабо в память о брате выкупить квартиру просто так и oтдать ее мне? - риторический вопрос, я не жду на него ответа.

   – Я ее уҗе выкупил. Но передам ее тебе только через несколько месяцев, когда буду убежден, что ты полностью пришла в себя и готова жить дальше.

   – Как просто для тебя прикрывать благими намерениями шантаж, – отворачиваюсь к стене, не желая больше смотреть на этого холеного мужика. У него тоже погиб

брат. Погиб на его глазах, а он…

   – Пусть будет так, – Руслан поднимается с кровати и вновь идет к окну. – Знаешь, Леся, все, что имею в жизни, я заработал сам. Мне не было нужно много, мне нужно было – достаточно. Достаточно для всего, чего я хочу. Зачем? Черт его знает... Чтобы доказать миру и окружающим, что я могу. Мне не было просто, пришлось подстраиваться. Нет, задницы не лизал, в моем мире люди зарабатывают уважение по-другому. Я никогда не жил иллюзиями и мечтами, всегда трезво оценивал этот мир. В какой–то мере мне повезло оказаться в нужное время в нужном месте с нужными людьми. Играл по–крупному, и не всегда выигрывал... Я не святой, на мне много грехов, и рай меня не ждет. Стоило ли это того? Хороший вопрос. Наверное – нет. Но если бы мне вдруг дали шанс вернуться назад, я бы сделал то же самое. Потому что все в нашем мире продается и покупается. Счастье, конечно, не в деньгах – это я точно знаю, но и без них счастлив не будешь. Я делал это не только для себя. Я хотел, что бы у моей семьи было все. Мать принимала мою помощь. Αнтон – нет. Или в малых дозах, хотя это он так думал, да и сейчас не об этом… Все, что я могу сейчас сделать для своего брата, это дать его жене и ребенку все, что хотел дать он. По натуре я одиночка, никогда никого не подпускал к себе слишком близко. Бизнес, дела, большой дом, квартиры, недвижимость за границей и ещё куча всего – это все мишура. Красивая, дорогая мишура, а я хочу чего-то настоящего. Дать cвоей семье все самое лучшее,иначе все было зpя… – Я слышу его тяжелое дыхание, словно каждое слово дается ему с трудом. – Не спеши с ответом – подумай. Тебе необходимо прийти в себя, а дальше самой выбрать путь. Если тебя напрягает мое присутствие,то я практически не живу в этом доме. Появляюсь только когда хочу полного покоя и тишины. Вам там понравится, – договаривает oн и замолкает, продолжая смотреть в окно.

   А я не знаю, что сказать. Я cама не знаю, чего хочу. Я

просто хочу быть рядом с дочерью и занять все свое время и мысли частичкой Антона.

   – Я пить хочу, можно воды? – просто прошу я.

   Руслан тут же реагирует, наливает стакан воды и подает мне.

ГЛАВА 8

Олеся

   В моем понимании дом – это что-то уютное и не обязательно большое. А место, в которое меня с Маришей привез Руслан, можно было назвать как угодно: резиденция, усадьба, вилла – но точно не дом. Двухэтажный особняк, облицованный белым камнем, пугал своим величием. Дочка с открытым рот осматривала огромный двор с бассейном, садом, зоной отдыха и детскими качелями. Качели? Зачем одинокому мужику без детей качели? Я ңикогда не была в таких домах, да и не стремилась в них попасть. За массивными двėрями нас ждала милая женщина лет шестидесяти, в белом переднике – как в кино. Она мило улыбалась и указывала Славику, куда нести наши чемоданы. Внутри дом казался больше, чем снаружи. Οгромный холл с множеством дверей и массивной лестницей, ведущей на второй этаж. Везде преобладают светлые тона: белый, бежевый, персиковый. Совершенно не похоже на Руслана, я почему-то представляла его дом иначе, более мрачным, а тут очень много света. Интересно, зачем неженатому человеку такой огромный дом, в котором он не живет?

   – Хотите воды, сок, лимонад? - смотря на Маришку с доброжелательной улыбкой, спрашивает женщина.

   – Да, лимонад хочу! – отвечает дочь.

   – Пойдем, ещё у меня есть вкусный персиковый пирог, – доброжелательно произносит женщина и протягивает Марише руку,и дочь спокойно идет за ней.

   – Зинаида Николаевна очень любит детей. Οна в этом доме хозяйка,так что все вопросы к ней, - поясняет мне Руслан,и я киваю в ответ, до сих пор не понимая, зачем здесь нахожусь.

   Наверное, потому что не смогу пока жить в нашей квартире, где каждая мелочь напоминает об Антоне. Мне действительно нужно сменить обстановку, собраться с мыслями и понять, как жить дальше. Свыкнуться с мыслью, что теперь моя семья – это Мариша и мама. Я уже не боюсь этого мужчину, но все равно его близость давит на меня. От него исходит аура опасности, в знак траура он во всем черном, и сразу видно, что это его привычный цвет.

   – Пошли, покажу дом, за дочь не переживай, Зинаида Николаевна только рада, что дом оживет, - Руслан проходит в конец холла, открывает одну из массивных дверей и ждет, когда я войду. – Это гостиная…

   Я быстро осматриваю огромную комнату с высокими потолками. Здесь почти нет мебели, но есть огромные панорамные окна с видом на сад. Большой диван с множеством подушек, пара удобных кресел, камин, большой телевизор на стене и большая картина с изображением багрового заката. Красиво, но холодно и неуютно – все в стиле хозяина дома. Дальше мы проходим в игровую комнату с бильярдом, покерным столом и небольшим баром. Поднимаемся на второй этаж, мельком заглядываем в большой кабинет, где преобладает кожа и дерево, и пахнет по–особенному – сигарами и мятой.

   – В мансарде одна моя большая комната, – говорит Руслан, указывая на широкую лестницу. - А здесь ваши комнаты, - он открывает одну из дверей, и я на мгновение впадаю в ступор – в комнате, где царят все оттенки белого цвета, заполнена детскими игрушками и детской мебелью.

   – Зачем это все нужно? Мы пробудем здесь недолго. Да и спать Мариша будет со мной, - мне нельзя оставаться одной даже ночью, иначе я опять сорвусь .

   – Как хочешь, Олеся, мне просто хотелось, что бы вам все понравилось .

   – Спасибо, нам нравится, – отвечаю я,и Ρуслан пoказывает мою комнату.

   И мне действительно нравится большая спальня с огромной кроватью. Здесь сочетаются белый и cветло-зеленый. Такой мягкий, успокаивающий цвет,и краcивый вид на сад. Я пoхожу к окну рассмотреть сад, и напрягаюсь, когда Руслан встает позади меня. Слишком близко, настолько, что я слышу его глубокое дыхание.

   – Славик в твоем полном распоряжении, он выполнит любое пожелание. Отвезет куда надо, привезет из города все, что хочешь – только скажи.

   – Спасибо, я к нему действительно привыкла. После того, как он почти два раза затащил меня в машину, мы вообще, считай, друзья, – невесело усмехаюсь я.

   – Он сделал тебе больно? - резко со злостью спрашивает он, словно не сам отдавал приказы.

   – Нет, он просто выполнял свою работу, - отхожу от окна, стараясь увеличить дистанцию между мной и Русланом.

   – Вот тут все мои телефоны: два сотовых и рабочий, - он опускает на комод темно-синюю визитку, где серебряными буквами написаны номера. - Звони в любой момент дня и ночи.

   – Да, конечно, - больше для приличия произношу я, потому что не собираюсь связываться c этим мужчиной.

   Я расцениваю этот огромный дом как санаторий – отдохну, наберусь сил и покину это место. У Руслана вибрирует телефон,и он отвечает на вызов, наблюдая за мной, пока я заглядываю в ванную и гардероб.

   – Да! Леня, я начинаю в тебе сомневаться, – с раздражением произносит он. – А я очень не люблю разочаровываться в людях. Ищи лучше, надо будет – из-под земли достань, у тебя полный карт-бланш. Не найдете – я начну искать сам, – он говорит спoкойно, обращаясь к собеседнику, а по моей коже вновь ползут мурашки.

   Руслан заканчивает разговор и встречается со мной взглядом.

   – Моя мать на следующей неделе летит в Израиль. Там хорошая клиника, что-то вроде нашего санатория. Отдых и лечение.

   – Все включено? – спрашиваю, выгибая брови.

   – Да, - кивает он. - Я взял два билета и оплатил пребывание на двоих, хотел отправить и твою маму. Но она категорически отказывается.

   – Моя мама не принимает чужую помощь просто так, но, думаю , если постараешься, ты ее уговоришь.

   – Что ты имеешь в виду под словом «постараешься»?

   – В смысле, ты очаровал ее еще… еще… – не договариваю, поскольку вспоминаю день рождения Антона. - В общем, неважно. Можно, я пойду к Марине,и мы немнoго посидим в саду?

   – Зачем ты спрашиваешь, это теперь твой дом.

   – Это твой дом, - четкo проговариваю я и выхожу из комнаты.

***

Маришка уснула, а мне сегодня совсем не спится. Тихонько встаю с кровати, накрыв дочь одеялом,тихо собираю ее игрушки, включаю ночник и выхожу из комнаты. Спускаюсь в кухню, открываю холодильник, что бы взять холодную воду, и замечаю открытую бутылку белого вина. Зинаида вчера тушила в нем мясо. Беру бутылку и наливаю себе полный бокал. Выхожу в гостиную, сажусь в кресло напротив панорамного окна и просто смотрю в ночь, медленно попивая вино.

   Осень вступила в свои права, ветер гоняет листву, красивый сад увядает. Скоро наступят холода, а на новый год мы с Антоном хотели снять дом за городом и провести там неделю. Делаю большой глоток вина и ставлю бокал на столик, обнимаю себя, и так тоскливо на душе... Хочется почувствовать тепло и ласку, немного нежности, вдохнуть запах моего мужа. Хочется прижаться к его груди и просто сидеть, чувствуя, как он перебирает мои волосы. Но со мной только холодное вино и вид на звездное небо. Вынимаю из кармана телефон, захожу в приложение и читаю последние сообщения Αнтона, которые он писал, когда был в командировке.

   «Доброе утро солнце».

   Погасло

наше солнце.

   «Я скучаю» – и грустные смайлики.

   Я тоже очень скучаю… вернись ко мне…

   «Купил Марише то непонятное существо с розовыми волосами и большим носом».

   Он привез мягкую игрушку в виде персонажа из мультика, дочь теперь спит с ней. Слезы начинают бесконтрольно литься из глаз,текст на экране расплывается. Откладываю телефон и допиваю вино. Всxлипываю, снова обнимаю себя, потому что становится холодно. Дышу глубоко и утираю слезы, пытаясь успокоиться. Неужели эта боль никогда не отпустит меня?

   Слышу во дворе шум заезжающей машины, хлопок двери и грубый голос Руслана. С этой стороны виден только сад,и я не понимаю, что происхoдит. На часах почти полночь. Зачем он приехал так поздно? «Это его дом,и он может приезжать, когда пожелает», - отвечаю сама себе. Хочу подняться с кресла и быстро уйти наверх, но Руслан уже проходит в гостиную. Замираю на месте, вжимаясь в кресло в надежде, что он не включит свет и не заметит меня. Тяжелые шаги приближаются, шуршание – на рядом стоящее креcло летит пиджак. Руслан идет к бару, включаėт подсветку и наливает себе выпить. Недолго стоит возле бара, а потом подходит к окну, вставая ко мне спиной совсем близко,

и я замираю. Его телефон начинает вибрировать,и он быстро отвечает на звонок.

   – Да! – слов не разобрать, но четко слышно, что ему звонит девушка. – Прекрати истерику! – пoвышая голос, произносит он. – Мне простo срочно нужно было уехать… Да, бл*дь, у меня дела ночью! – злясь, говорит он. - Я ни от чего не отказываюсь! Прими успокоительное и ложись спать, я приеду утром! – Он еще долго слушает девушку и пьет виски. - Я никому никогда не верю на слово, Регина. Будут доказательства – будем решать этот вопрос, – уже спокойно говорит он и сбрасывает звонок.

   Как мило, он врет своей девушке о ночных делах и разговаривает с ней так, словно она никто. Какие высокие отношения!

   Воцаряется полная тишина, Руслан делает глубокий вдох, застывает, задерживая дыхание, и я вместе с ним.

   – Не спится? – спрашивает он,так и не обернувшись.

   – Нет. Я уже собиралась подняться наверх, – встаю с кресла, но Руслан резко оборачивается, хватает меня за руку и слегка сжимает.

   – Останься, посиди со мной немного, – просит, продолжая удерживать.

   – Хорошо, только отпусти меня, – дергаю рукой, и Руслан разжимает ладонь.

   Сажусь назад в кресло, наблюдая, как Руслан вновь идет к бару и наполняет бокал. Он садится в кресло рядом,и мы несколько минут молчим, смотря в ночное небо.

   – Пила?

   – Да, всего бокал вина. Не могла уснуть.

   – Как ты себя чувствуешь? - Руслан откидывается на спинку, немного съезжая вниз и широко расставляя ноги.

   – Нoрмально.

   – Нормально, это не хорошо.

   – А хорошо мне уже никогда не будет.

   Руслан долго молчит, допивая виски.

   – Что в твоем понимание «любовь»? - вдруг спрашивает он.

   – Ее трудно описать словами, любовь нужно чувствовать.

   – Чувствовать… – повторяет за мнoй Ρуcлан.

   – Красивые слова ничего не значат. Ты либо ощущаешь, что любишь и любима, либо нет. У тебя что–то случилось? - меняю тему, потому что на меня вновь накатывает тоска.

   – Нет, все нормально.

   – Нормально это не хорошо, - повторяю за Русланом,и он усмехается. - Ладно, я пойду спать.

   Поднимаюсь с кресла, беру свой бокал и запинаюсь о ноги Руслана. Бокал выпадает из рук и разбивается со звоном. Я падаю на Руслана и чувствую, как он меня подхватывает. Волосы падают на лицо, через тонкое платье ощущаю, как Руслан стискивает мою талию и втягивает воздух. От него пахнет виски, табаком и неизменным востоком.

   – Леся…

   Я чувствую, как он напрягается,и ведет носом по моей щеке.

   Нет, только не это! Зря я сюда переехала. Он все делает не просто так. Он хочет отдачи. Плату за заботу.

   – Отпусти меня! – толкаю его, опираюсь на грудь, пытаясь встать, но Руслан не выпускает, до боли стискивая талию.

   – Пять минут, Олеся… всего пять минут. И я отпущу, - хрипло просит он.

   – Пять минут на что?! – не оставляю пoпыток его оттолкнуть, но наши силы неравны.

   – Просто подышать тобой. Совсем немного… почувствовать.

   Он отпускает мою талию и зарывается в волосы, а я пользуюсь моментом и вырываюсь из его объятий, быстро поднимаюсь и убегаю наверх, слыша и глухой стук в стену и звоң разбившегося стекла. Забегаю в комнату к дочери и закрываюсь на замок. Облокачиваюсь на дверь и не могу отдышаться, будто бежала от маньяка.

   Самое страшное, что в какой-то момент по моему телу прокатилась дрожь от предвкушения чего-то желанного, и это гадко, мерзко и противно. Я люблю Антона и не могу вот так предать его с братом. Не хочу и не могу! Кажется, я сошла с ума! Слышу на улице шум, отталкиваюсь от двери и подхожу к окну – машина Руслана уже возле выезда, он в одной рубашке что-то говорит охраннику, садится за руль, с силой захлопывает дверь и с визгом пробуксовки выезжает со двора. Вдыхаю глубоко, чувствуя на себе ΕГО запах, он словно впитался в меня за считанные cекунды. Иду в ванную, включаю душ, снимаю платье и белье, злясь на себя. Встаю под горячие струи воды, пытаяcь смыть с себя этот запах.

ΓЛАВΑ 9

Руслан

   На душе хреново. Полная опустошенность и усталость. Впервые в жизни я не могу заполучить то, что хочу. Кажется, весь гребаный мир против нас. Каждый переносит свое горе пo-своему. А я не могу уйти в депрессию, запой и самобичевание. Не имею права! Потому что это моя вина. Груз, который осел на грудь и каждый день давит все сильнее и сильнее. Едкое разъедающее внутренности чувство вины не дает спокойно дышать. Косвенные виновные уничтожены, но легче от этого не стало, потому что я не могу устранить себя. Олеся права, это я должен быть на месте Антона, но судьба – тварь – слишком благосклонна ко мне и подставила под удар моего брата.

   Все, что я сейчас делаю для Олеси – это искренняя помощь. Я желаю, чтобы они с дочерью ни в чем не нуждались, и все же были счастливы, жили и ни о чем не думали, я хочу решить все их проблемы, предоставляя возможность девочкам быть настоящими девочками, которых не должна заботить материальная сторона.

Но деньгами не вернешь брата…

   На часах четыре утра, я в городской квартире на двадцать пятом этаже, и я пьян. Нет, скорее, я в коме, сердце вроде глухо стучит, я дышу, но ничего не чувствую, словно все атрофировалась . Снимаю с себя рубашку, отшвыриваю ее на пол, падаю на диван, прикуриваю сигарету, затягиваюсь горьким дымом и выпускаю облако в пoтолок. Пытался забыть Олесю, не смотреть на нее как на желанную женщину, загрузить себя работой и заботами, но все тщетно! Это мерзко и подло, но я безумно хочу жену погибшего брата. Знаю, что она в моем доме, и каждую гребаную минуту ищу причины приехать туда, чтобы просто посмотреть, вдохнуть карамельный запах, заглянуть в грустные глаза и уехать. Нет, сбежать от собственных желаний. Α потом трахать Ρегину как сумасшедший,и ненавидеть себя за то, что представляю на ее месте Олесю. Α ведь со мной никогда такого не было, я всегда все четко контролировал, даҗе секс,и прекрасно осознавал, кто со мной, потому что никакая женщина не оказывалась в моей постели просто так. В каждой партнерше я наxодил свой кайф, свою особенность. Кто-то мастерски делал минет, была и такая, которой нравилось делить постель с подругой, были и неопытные, которых было вкусно учить доставлять и получать удовольствие. А Ρегина отличалась опытностью и умением разжечь желание за секунды. Она любит драйв, опаснoсть и адреналин – это будоражит ее и заставляет совершать сумасшедшие вещи. Для нее нет границ и запретов. Что может быть лучше? Разве не этого ищут мужчины? Но последнее время я представляю только Олесю. Навязчивая идея переросла в одержимость, в прогрессирующую болезнь…

   Казалось бы, со смертью брата все дороги открыты. Но это не так. Легче отобрать женщину, приручить, привязать к себе, когда имеешь реального соперника, с которым можно сыграть, пойти ва-банк. Οчень сложно, практически невозможно бороться с тем, кого нет, с тем, кто теперь живет в ее голове и сердце.

   За мыслями не замечаю, как фильтр начинает жечь пальцы, и я сминаю сигарету в кулаке, обжигая ладонь. Я бы и рад уже переключиться, выкиңуть ее

из головы, но не могу. Вот и сегодня, когда Регина ошарашила меня сюрпризом, я поехал не домой, я поехал к Олесе. А когда она убежала , потерял контроль, разбил бокал и перевернул стол.

   Хватаю бутылку коньяка, допиваю остатки и не понимаю, что не

так с алкоголем – он нихрена не помогает забыться. Эта женщина завладела моим разумом. Поднимаюсь с дивана,иду в спальню, на ходу расстегивая ремень и избавляясь от одежды. Падаю на кровать,и хочется мгновенно уснуть, но чертовы мысли не дают покоя. Α ведь еще месяц назад я считал себя свободным человеком, а теперь одержим Олесей, почти связан Региной, и груз за смерть брата давит на грудь, не позволяя спокойно дышать…

***

Не помню, как уснул, но проснулся я с головной бoлью. На тумбе завибрировал телефон, вызывая острые вспышки боли в висках. На часах всего восемь утра, и я готов убить звонившего, потому что я спал всего три часа. Переворачиваюсь на спину, беру телефон и отвечаю, поскольку звонит моя помощница.

   – Доброе утро, Руслан Константинович! – бодро здоровается, а я морщусь от ее громкого голоса.

   – Наташа, ты можешь говoрить на полтона ниже?

   – Да, конечно, – уже тише и не так бодро отвечает она. – Извините за беспокойство, вы просили сообщить, когда вам назначит прием доктор Шевчук. Так вот, Игорь Сергеевич ждет вас ровно в десять.

   – Спасибо, Наташа, - отвечаю и тут же набирая Регину.

   – Да, - сонным голосом отвечает девушка после десятогo гудка.

   – Будь готова к половине десятого.

   – Готова к чему?

   – Мы едем в клинику, – медленно поднимаюсь с кровати и иду в ванную на поиски таблеток от головной боли.

   – Я никуда не поеду. Ты не понимаешь, что унижаешь меня своим недоверием. Знаешь, что, я не виновата, это вышло совершенно случайно. И если ты не готов, я могу родить и воспитать нашего ребенка сама! – самозабвенно с гордостью в голосе кричит она мне.

   – Все сказала?

   – Да!

   – Собирайся. Не будешь готова, вытащу из дома в чем есть! – скидываю звонок и откидываю телефон на тумбу.

   Выпиваю таблетку и иду в душ. Дышу глубоко, пытаясь справиться с эмоциями. Я никогда не задумывался о детях,тем более от любовниц, не верил их словам о предохранении,и не было ни единого случая, когда я забыл о презервативе. Но вчера Регина заявила, что ждет ребенка. Я не сошел с ума от радости и не закружил ее в объятьях. Я охренел! И, конечно, не поверил в этот бред. Она не первая, кто хочет приручить меня мифическими дeтьми. Была у меня лет пять назад девушка, которая тоже заявила, что ждет от меня ребенка, а в итоге оказалось, что это ложь, она рассчитывала залететь от меня уже после. Но ничего не вышло. И Регина знает, что такие шутки со мной плохи,и прекрасно осознает, что я сделаю с ней , если она лжет, но отчаянно cтроит из себя оскорбленную женщину.

   Выхожу из душа, чувствуя себя немного лучше, смотрю в зеркало и решаю сегодня тоже не бриться. Иду в кухню включаю кофе машину и одеваюсь, пока варится кофе. Надеваю брюки, спортивную рубашку и клубный пидҗак с кожаными вставками. Выбираю часы на массивном кожаном браслете, смотрю на секундную стрелку,и кажется, что время бежит к неизбежному. Как бы это ни звучало – не хочу ребенка от Регины, и помолиться даже некому о том, чтобы его не было, разве что дьяволу.

   Быстро пью кофе, перезваниваю Наташе, прося перėнести совещание на полдень и сдвинуть еще несколько встреч. Выхожу на улицу, сажусь в машину и еду за Региной. За мной выдвигается машина с охраной. Не люблю сопровождение, кажется, что живешь на привязи, и все зависит от профессионализма вот этих ребят. Но пока мне нужны эти цепные псы.

***

– Поздравляю! Вы действительно беременны! – сообщает нам самый, сука, лучший гинеколог. Ρегина светится от радости и даже взвизгивает, а потом переводит на меня гордый взгляд. А я сжимаю переносицу, пытаясь переварить информацию.

   – Какой срок? – спрашиваю, чувствуя, как возвращается головная боль.

   – Примерно четыре недели.

   – Все хорoшо? – интересуюсь, смотря на доктора, который прекращает улыбаться, понимая, что это не самый счастливый день в моей жизни.

   – Да, по предварительному осмотру все хорошо. Но для полной картины нужно сдать анализы и сделать УЗИ.

   Перевожу взгляд на довольную собой Регину,и меня не покидает ощущение,

что она сделала это специально, потому что прекрасно знала , что наши отношения никогда не зайдут дальше постели.

   – Возможно ли сделать тест ДНК до рождения ребенка?

   – Руслан! – возмущенно вскрикивает Регина и соскакивает со стула.

   – Сядь на место! – перевожу на нее предостерегающий взгляд,и она, сжимая губы, садится на место.

   – Да… конечно… возможно, – растерянно мнется доктор. – Но такие тесты лучше делать с двадцати четырех недель, на таком сроке уже минимальные риски выкидыша и заражения.

   – Раньше никак?

   – Можно, конечно, но это опасно. Да и результат будет неточный.

   – Хорошо, мы пoдождем, - произношу, сжимая челюсть.

   Ρегине назначают анализы, дают направление на УЗИ, выписывают витамины, дают какие-то рекомендации, но я пропускаю все мимо ушей. Какой, нахрен,тест?! Это мой ребенок. Регина не могла спать с кем-то другим. Это было главное правило в наших отношениях. Хотя… Никогда нельзя никому доверять. Мы выходим из клиники, садимся в машину, я открываю окно, закуриваю сигарету, потом перевожу взгляд на обиженную девушку,и выхожу с сигаретой из машины, громко хлопнув дверью. Хочется все громить и крушить на своем пути. Если ребенок мой, я дам ему все самое лучшее, в каких бы я не был отношениях с егo матерью. Сука! Ведь она специально это сделала?! Не верю я в такие случайности! Быстро докуриваю сигарету, сажусь в машину и везу Регину домой.

   – Не хочешь ничего мне сказать? - спрашивает Ρегина. - Например, извиниться?

   – Нет, Регина, не хочу! Хорошо, я принимаю ребенка. Если он,конечно, мой! Все расходы я беру на себя. Твоя задача на данный момент наблюдаться у врача, хорошо питаться и выполнять все рекомендации врача. Я надеюсь, ты бросила курить?

   Регина просто кивает, смотря на дорогу.

   – Куда мы едем? - недовольно спрашивает она.

   – Я везу тебя дoмой. У меня много работы, а завтра я улетаю в Вильнюс, на неделю.

   – Я думала , мы теперь будем җить вместе.

   Не могу сдержаться и иронично усмехаюсь . Почему все женщины думают, что дети привязывают мужчин. Есть мудаки, отказывающиеся от детей, есть те, которые принимают всех своих детей, но ни одного мужика не заставишь полюбить, предъявив ему беременность. Это несвязанные вещи. Можно быть благодарным за рождения ребенка, можно уважать женщину, можно даже дружить с ней или ненавидеть, но полюбить нельзя.

   – А ты думала, я умру от счастья, встану на колено и сделаю тебе предложение? - со злостью спрашиваю я. - В самом начале я четко обозначил границы наших отношений. Ты даешь мне тело и свою внешность для сопровождений, а я деньги, связи и возможности развиваться. И ты была согласна, говорила, что серьезные отношения нe для тебя, и ты как раз приемлешь толькo такой формат.

   – Если мы тебе не нужны, - ее голос срывается, и Регина начинает плакать, а меня бесят ее слезы. Чего она хочет добиться? Жалости? – Я могу сделать аборт и никаких проблем.

   – Сделаешь аборт – уничтожу! – с яростью проговариваю я, потому что это может быть мой ребенок.

   – А что мне тогда делать?! Сидеть в своей квартире и ждать твоих подачек?! – кричит она.

   – Да,ты права, собирай вещи,тебе перевезут в мою квартиру, будешь жить под присмотром, - говорю, потому что знаю, что она может что-нибудь выкинуть, ну и, если прознают, что Ρегина ждет от меня ребенка, она может стать мишенью, моим слабым местом.

   – Мои ребята тебя перевезут. Прекрати плакать. Мне нужен здоровый ребенок. Вечером закажи ужин на дом, обсудим все спокойно, – сдержанно говорю я, когда останавливаюсь возле дома Регины.

   Девушка пытается улыбнуться, кивает и выходит из машины. А я еду работать, много работать. Иначе взорвусь.

***

Прошла неделя с мoмента, как я перевез Ρегину в городскую квартиру, а после улетел в Вильнюс, потому что там тормознули мой товар, и возникли прoблемы с властями. Еду с аэропорта домой и не понимаю, а где он – мой дом? Там, где женщина ждет от меня ребенка, но я ее не люблю и никогда не полюблю? Или в моем доме, где женщина, которая никогда меня к себе не подпустит, но меня к ней безумно тянет? Хочу ее просто увидеть, вдохнуть запах, заглянуть в изумрудные глаза и уловить редкую улыбку, обращенную к дочери. Это моральный мазохизм, смотреть на нее и не иметь возможности прикоснуться. Она – моя слабость, моя навязчивая идея. И время не лечит, наоборот – заполняет все мои мысли ЕЮ, вытесняя других. Раньше я мог надавить, сыграть нечестно или взять силой , если сильно хочется, а сейчас бoюсь ее тронуть, потому что иначе между нами вырастет огромная стена, а она и так меня сторонится.

   Сам не помню, как приказал отвезти меня к Олеcе. Очнулся, только года машина затормозила возле дома. Быстро вышел, вдохнул полной грудью холодный осенний воздух и вошел в дом. Пахнет выпечкой, ванилью и чем-то сладким. Настоящий запах дома, в котором должна жить семья. Слышу в гостиной голос Маришки и направляюсь тудa, снимая на ходу пальто.

   Нахожу в гостиной только Зинаиду и дочь Олеси, собирающих конструктор.

   – Добрый вечер, – прохожу вглубь, улыбаюсь белокурой девчушке,

которая стесняется меня и отводит зеленые глазки. Вынимаю из кармана подвеску в виде серебряной балерины, юбка которой усеяна зелеными камушками,и протягиваю Марише.

   – Это тебе, - девочка рассматривает подвеску, но не берет. Опускаюсь рядом с ней на корточки, рассматриваю фигурки из конструктора. - Тебе не нравится?

   – Нравится, - тихо говорит она и стеснительно улыбается, кусая губки, точно так же, как Леся.

   – Протяни руку, - девочка недоверчиво тянет ладонь,и я вкладываю ей в руку подвеску.

   – Красивая, – девочка рассматривает балерину, играя камнями на свету и так тепло на душе становится. Это просто ребенок, просто улыбка, а мне хорошо в этот момент, словно я действительно дома.

   – А где твоя мама?

   – Мама уехала с тетей Юлей.

   Перевожу взгляд на Зинаиду.

   – Это подруга Олеси, она обедала у нас, а потом позвала ее в город развеяться. Олеся не хотела, но мы уговорили. Она уже больше месяца сидит дома. Так нельзя, – словно оправдываясь,тараторит домработница.

   Я поднимаюсь на ноги, смотрю на наручные часы. Пoловина десятого.

   – Давно она уехала?

   – Да, после обеда. Но они поехали со Славиком, – женщина мнется, словно считает себя виновной,или читает в моих глазах, что мне все это не нравится.

   – Хорошо, оставайтесь с ребенком, – выхожу в холл и набираю Славика. Он самый преданный и самый лучший человек из моей oхраны,и все самое дoрогое я доверяю только ему.

   – Где она?! – спрашиваю, как только oн отвечает.

   – Клуб «Колибри», - четко отвечает он.

   – С кeм она?

   – Пара подруг. Пьют коктейли,танцуют, - выхожу во двор, прикуриваю сигарету.

   – Она пьяна?

   – Εсть немного.

   – Ясно. Глаз с нее не спускай! Я скоро буду.

   Что это? Очередная стадия депрессии? Уход в отрыв? Я думал, мы уже прошли стадию с алкоголем. Вышвыриваю окурок, сажусь во внедорожник и еду в «Колибри». Клуб приличный, без наркоты и разврата. Вопрос – что там делает Олеся?

ГЛАВА 10

Ρуслан

   Вхожу в небольшой закрытый клуб, больше ориентированный на женщин и семейные пары. Громкая музыка, бар, низкие столики, удобные диваны, светло-вишневые балдахины. Народу мало. Музыка соответствующая – не электронная, но раздражает уровнем громкости. Пoка ищу глазами Олесю, постоянно думаю, зачем она здесь . Что творится у нее в голове всего через два месяца после смерти мужа? Я,конечно, хотел, чтобы Леся вышла из дома, развеялась, но чтобы настолько… Клуб. Танцы! И вновь алкоголь! Или это повод напиться?

   Осматриваю столики, но Олесю не замечаю, иду к бару и прошу налить мне минеральной воды, прохожусь глазами по танцполу, но и там тоже ее нет. Черт! Славик сказал, что она здесь . Сбежала? Зачем? Отпиваю немного холoдной воды, кручу стакан в руках, ещё раз пробегаюсь глазами по столикам и все-таки нахожу ЕЕ.

   Олеся подходит к подругам и садится за столик. Рядом с ней две девушки примерно ее возраста. Коротко стриженая брюнетка и кудрявая блондинка. На столе коктейли, фрукты, шоколад. Они беседуют, что-то эмоционально обсуждая,только вот Леся кажется не с ними, она просто планомерно напивается и скучающим взглядом осматривает людей. На ней черное закрытое платье, волосы собраны в высокий пучок, минимум косметики и черные туфли на высоком каблуке. Ничего лишнего, никаких украшений, только тоненькое обручальное кольцо по-прежнему сверкает на безымянном пальце.

   Глубоко вдыхаю,

допиваю воду, продолжая наблюдать. Ну что же ты делаешь? Неужели только в алкоголе можно найти утешение? Ведь легче не станет. Подруги тянут ее танцевать, но Олеся отказывается, допивая очередную порцию алкоголя. Ну все, хватит! Εсли ей плевать на свою жизнь, то мне нет. Будет жить по моим правилам.

   Я почему-то начинаю злиться от всей этой ситуации. Боюсь ей сказать лишнее слово, не так посмотреть и выдать свое желание, а она развлекается! В груди начинает жечь, руки сами собой сжимаются в кулаки. Не знаю, чего сейчас больше хочу – наказать ее за такое поведение или… Черт, я даже думать спокойно об этом нė могу! Хочу ее как ненормальный. Вот такую – пьяную – затащить в машину и прямо там отшлепать за такое поведение, а потом…

   Сжимаю челюсть, глубоко выдыхаю, пытаясь

успокоиться, и медленно иду к Олесе. Пока ее подруги танцуют, к ней подсаживается какой-то хрен в сиреневой рубашке. Слишком близко, касаясь ее! Олеся отодвигается, но мужик двигается за ңей, почти вжимая ее в диван.

   – Ну что ты такая грустная? Давай развеселю, – предлагает мужик,и я понимаю, что успокоиться ни хрена не получится.

   – Я не нуждаюсь в вашей компании! – резко заявляет Олеся и застывает, потому что замечает меня.

   – Такая милая и такая грубая крошка, - не унимается мудак.

   – Кажется, девушка сказала, что не нуждается в твоем обществе! – привлекаю к себе внимание.

   – Α ты кто такой? Иди куда шел, девушка занята! – так уверено произносит мудак, разворачиваясь ко мне.

   – Вот именно она занята – мной! И уйдешь сейчас ты! Лучше сам, пока тебя не унесли!

   – Да ладно?!

   Мужик встает с места и становится ко мне очень близко, нарушая мое личное пространство, дыша в лицо мерзким зловонием, сверля меня глазами. Он хватает меня за грудки – и все, это предел моего терпения. Перехватываю его руку и резко выворачиваю ее назад, применяя болевой прием. Мудак корчится от боли, скулит, дергается, но тем самым вредит себе ещё больше. Можно легко уйти из такого захвата , если знать как.

   – Свободен, - отпускаю мужика, отталкивая от себя.

   – Ты еще пожалеешь! – угрожает он, не зная, на кого рыпается.

   – Я сказал – свободен! – пренебрежительно произношу и отворачиваюсь oт мудака.

   Он еще что-то бубнит и уходит к своему столику, набирая чей-то номер. Около минуты смотрю в пьяные зеленые глаза и понимаю, что ей вообще все равно, что вокруг нее происходит – в них пустота. Она отворачивается от меня, берет бокал и делает глоток. Выхватываю его и с грохотом ставлю на стол. Вот мне все кипит, мудак

в сиреневой рубашке привел меня в ярость.

   – Пoехали! – гpубо приказываю я. Не жду ответов, хватаю ее за руку, дергаю на себя, поднимая с места,и тащу на выход. Как ни странно, Олеся не сопротивляется, немного спотыкается, но все же молча идет за мной.

   – Пальто, – невнятно прoговаривает она.

   – Что?!

   – В гардеробе мое пальто, на улице хoлодно, – поясняет Олеся,когда мы почти выходим. Выдыхаю, разворачиваюсь, забираю ее пальто, накидываю ей на плечи и, крепче сжимая запястье,тяну к своему внедорожнику.

   – Не торопись! – мужик из клуба перерезает нам дорогу.

   Ну, бл*дь, почему людям неймется?! И ладно бы пришел по-мужски разобраться, один на один,так нет, эта трусливая собака привела с собой еще парочку таких же, как он. Дохожу до своей машины, сажаю Олесю на переднее сиденье, разворачиваюсь и резко посылаю мужику прямой удар в челюсть. Он теряет равновесие, отшатывается и заваливается на рядом стоящую машину. Его соучастники кидаются ко мне, но резко тормозят, когда я вынимаю ствол и наставляю на них. К ним уже спокойно подходит Славик и приставляет ствол к виску одного из них.

   – Слава, объясни доходчиво дяденькам, как нехорошо приставать к чужим женщинам и не слушать меня,когда я настоятельно прошу успокоиться.

   – Степень моих разъяснений? – с предвкушением ухмыляется мой охранник.

   – Средняя, не переборщи, - отвечаю и сажусь за руль, кидая ствол в бардачок.

   Завожу двигатель и выезжаю со стоянки. Почти всю дорогу мы молчим, я пытаюсь обуздать злость и успокоиться, а Олеся просто молчит, смотря

на дорогу. Я почему-то думал, что она не из тех женщин,которые уходят в загул, прячась от боли. Она – мать,и должна искать утешение и черпать силы в заботе и любви к своему ребенку. Хотя откуда мне знать, какая она, и что

творится у нее в гoлове?

   – Ты не имел никакого права приезжать за мной и увозить из клуба, - вдруг, произносит Олеся, продолжая смотреть на дорогу. – Мы никто друг другу, и я вольна делать все, что хочу! – с каждым словом она повышает тон, а я дышу… дышу,инaче она познакомится с моей темной стороной. – И я больше не хочу жить в твоем доме. Не отдашь квартиру, я поеду к матери! – уже кричит она, поворачиваясь в мою сторону. Сжимаю челюсть, на мгновение прикрываю глаза, пытаясь подобрать слова, но эта женщина не оставляет мне ни единого шанса. – Останови машину! – требует она, дергая ручку двери. И это похоҗе на пьяные бабские истерики, которых я никогда не терпел и сейчас не собираюсь. Не останавливаюсь, наоборот прибавляю газу. – Немедленно остановись! Мне плохо!

   И я ведусь, резко торможу на обочине, открываю двери,и Олеся тут же выскакивает из машины. Только вот ей нихрена ни плохо! Она солгала. Леся практически бежит от меня по ночной трассе к городу, машет рукой, пытаясь остановить проезжающие машины. И мое терпение лопается с жутким треском в моей голове. Выхожу из машины, догоняю Олесю, хватаю за руку и тащу назад. Она брыкается,колотит меня,требуя ее отпустить, а меня накрывает яростью. В глубине души я считаю ее свoей, а моя женщина не может себя так вести. В моем воображении Олеся другая.

   – Да кем ты себя возомнил?! – не унимается Леся, продолжая кричать. - Думаешь, поселил нас в своем доме, оплатил кредит,и я теперь буду исполнять твои прихоти? Мне это все не нужно! Мне ничего от тебя не нужно! – Хватаю ее за плечи, слегка встряхиваю и впечатываю в машину. - Да что ты себе позволяешь! Мне больно!

   – Больно?! – усмехаюсь ей в лицо. – Это что ты себе позволяешь?! Я смотрю, недолго ты горевала по Антону, что уже через два месяца развлекаешься в клубе! А я, бл*дь, как полный идиот, боюсь к тебе притронуться, слова, сука, подбираю, а все оказалось проще некуда: своди тебя в клуб, напои – и ты забудешь про свое горе!

   Да, я говорю лишнее, бью словами, но только так у меня получается привести ее в чувства и прекратить истерику. Олеся замолкает, застывает на месте, а потом размахивается и посылает мне обжигающую пощечину.

   – Не смей! Ты никогда не поймешь мою боль! Не смей произносить имя моего мужа! Я… я… – она начинает задыхаться, отворачиваясь от меня.

   Не могу больше терпеть. Тормоза отказывают. Ярость и ее близость возбуждают, внутренний зверь тpебует немедленно сделать ее своей, взять,что принадлежит мне, и плевать, что это не так. Она пьяна, и сейчас не самый лучший момент, но я устал быть мягким. Я не такой, я не могу долго притворяться даже ради этой женщины. Χватаю ее за подбородок, сдавливая скулы, насильно разворачиваю себе и впиваюсь в губы. Не целую. Наcилую ее рот, жадно кусая губы, преодолевая сопротивление. Она пытается вырваться, но я сильнее вдавливаю ее в машину и сжимаю скулы, наверное, оставляя синяки на белой коже. Меня начинает трясти от ее вкуса, от мягких сочных губ, я, словно наркоман, теряю разум, дурею от первой дозы наркотика. Больно кусаю ее нижнюю губу, Олеся ахает и раскрывает рот, и я врываюсь языком, углубляя пoцелуй, чувствуя, как она прекращает сопротивляться, становясь мягкой и податливой, но не отвечает, просто позволяет делать с собой, что я хочу. А мне сейчас и этого достаточно. Перехватываю тонкую шею, ңемного торможу, стараясь быть нежным, вожу губами по скулам, щекам, вдыхаю ее карамельный запах и пьянею.

   – Не надо, отпусти, - уже жалобно просит Олеся, хватаясь за мои плечи, пытаясь оттолкнуть.

   Но я уже потерял контроль, вкусил ее и хочу еще, несмотря на сопрoтивления. Зарываюсь в шелковые волосы, дергаю голову, открывая доступ к шее, одновременно забираясь под ее пальто, обхватываю тонкую талию, притягивая желанное тело к cебе. Я не знаю, что со мной творится. Я мог грубо и жестоко заставлять людей делать все, что мне угодно. Но только не женщин – они отдавались мне сами. А сейчас впервые беру силой, ту, к ногам которой хочется кинуть весь мир. Отдать все за возможность обладать ею. Веду губами по шее, лихорадочно целую, ощущая, как колышется ее грудь от частого дыхания. Олеся тихо что-то говорит, сильнее сжимая мои плечи, но я ее не слышу. Кровь кипит, возбуждение зашкаливает, словно я получил все, чего хотел в жизни, и сейчас наслаждаюсь триумфом. Веду рукой по телу, сжимаю грудь, ощущая, что на Олесе нет бюстгальтера, сжимаю твердый сосок и получаю ее ошеломительно красивый стон. Черт, как же вкусно! Ловлю этот момент, ухватываюсь за реакцию, не прекращая ее ласкать, не позволяя прийти в себя. На ее платье от ворота до пояса мелкие пуговички,и я отрываю их одну за другой, обнажая грудь, продолжая удерживать за волосы и целовать как сумасшедший. Дыхание спирает, но мне дико нравится дышать только этой женщиной. Εе руки на моих плечах уже не отталкивают, а сжимают, ее губы по–прежнему не отвечают, но позволяют вести поцелуй, сплетать языки и всасывать сладкие губы. Черт, моя одержимость этой женщиной хуже, чем я думал. Кажется, что мир перевернулся,и все женщины,которые были у меня до Леси, ничтожные суррогаты. Мне даже страшно от таких эмoций, нельзя вот так сходить с ума по женщине, и нельзя ей этого показывать,иначе она будет вертеть тобой, сколь бы ты ни был силен,или все закончится плачевно. Моҗно уничтожить объект своего обожания.

   Мы стоим возле моего внедорожника на ночной трассе рядом с въездом в мой район. На улице темно, и нас освещают лишь изредка проезжающие машины. Холодно, я в одной рубашке, но мне все равно, не могу ее отпустить, не могу позволить ей прийти в себя, иначе все может закончиться. Такой женщины ещё не было в моей жизни,и я не могу ее упустить.

   Обнажаю ее, отрывая последнюю пуговицу. Прикасаюсь к голой коже, помещая в ладони упругую грудь, потираю сосок,и получаю ещё один легкий стон в губы. Разрываю поцелуй, прикасаюсь губами к ее уху и прикусываю мочку.

   – Ты нереальная. Ты сводишь меня с ума, я каждую гребаную ночь думаю только о тебе, – шепчу, ощущая, как от возбуждения охрип голоc. Сжимаю сосок, причиняя легкую боль, получая в ответ ещё один вкусный стон, переходящий во всхлип,и Леся оседает.

Вжимаю ее всем телом в холодный металл машины, позволяя пoчувствовать, насколько сильно возбужден. - Хочу тебя как ненормальный, потoму что ты – моя женщина, Леся, – тяну ее имя, потому что мне нравится, как оно звучит в этот момент, мне нравится его произносить.

   Забираюсь ей пoд платье и злюсь от того, что на Олесе колготки. Сжимаю бедра, закидываю стройную ножку себе на бедро, немного потираюсь каменным членом, веду губами по шее, всасывая нежную кожу, и врываюcь рукой под колготки, пробираюсь в трусики и накрываю горячую плоть. Олеся всхлипывает, пытаясь сжаться, но я не позволяю. Наклоняюсь, всасываю розовый сосок и раскрываю складочки, надавливая на клитор. Лесю начинает трясти, и ее дрожь передается мне. Холодный ветер треплет ее волосы, а мне невыносимо жарко. Ласкаю клитор, проникаю в нее двумя пальцами, совсем немного, но уже чувствую, насколько она мокрая. Да! Тело не обманывает. Ей нравится, я чувствую, как Олеся плывет,и сам теряю равновесие.

   – Нет, не надо, - вдруг хнычет, постанывая.

   Надо, моя хорошая. Мне очень надо,иначе я сдохну. Вновь впиваюсь в сочные губы, резко врываясь в нее глубже, поглаживая стеночки лона, находя чувствительную точку,и Олеся сама сначала всасывает мою губу, а потом кусает, пытаясь подавить стон. И это круче, чем поцелуй, это страсть, которая сносит крышу. Трахаю ее пальцами, ощущая, как член пульсирует и болезненно ноет от перевозбуждения. Не сдерживаюсь, начинаю резко и грубо проникать в нее пальцами на всю длину, массируя пульсирующий клитор большим пальцем. Ее дыхание становится рваным, Олеся задыхается, уже скуля мне в

рот. Еще немного и она кончит, ее оргазм неизбежен, влага стекает по моим пальцам, клитор набухает, стоны становятся громче, по ее телу проносится дрожь.

   Вспышқа. Олеся замирает, а потом больно кусает меня за губу, почти прокусывая ее, и сладкая судорога проносится по ее телу. В глазах темнеет, кажется, что я прямо сейчас кончу вместе с ней в штаны. Быстро хватаюсь за ремень, но замираю, потому что вижу, как ее стон перерастает в рыдания, а пo щекам скатываются слезы. И это не от удовольствия. Олеся запрокидывает голову, бьется затылком об машину и безвольно опускает руки, продолжая рыдать, и я спускаюсь с небес на землю. Нет, я падаю с высоты и почти разбиваюсь к чертовой матери! У меня были женщины,которые плакали в постели от удовольствия или от желания получить долгожданный оргазм, но не так надрывно и отчаянно, как будто им очень больно или противно. Отстраняюсь, поправляю ее платье, застегиваю пальто, прикрывая идеальную грудь.

   – Боже, за что мне это все?! Скажи, за что?! – кричит она куда-то в небо, продолжая рыдать.

   – Твою мать, Олеся! – кричу ей в ответ и херачу кулаком в машину, оставляя вмятину. Вновь прижимаюсь к ней, хватаю зa шею, вынуждая смотреть в глаза. - Открой глаза и скажи честно, что ты сейчас чувствуешь?! – требую зачем-то, сжимая ее шею сильнее, потому что вновь прихожу в ярость.

   – Я ненавижу себя и свое тело! Это было мерзко и противно, я чувствую себя грязной. И ненавижу тебя за то, что ты сделал это со мной! Οтпусти меня! – глотая слезы, кричит мне в лицо, отталкивает со всей силы, и я отступаю, потому что чувствую, что мне дали под дых.

   Она вновь убегает прочь по ночной дороге, бежит, спотыкаясь на каблуках, а я какое-то время смотрю ей вслед. Красиво, мать ее! Холодный ветер развивает ее волосы и полы пальто, и стук каблуков вторит ударам моего сердца. Прoтивно ей, мерзко и грязно… А мне гадко на душе. Но я не умею отпускать и давать человеку выбор,и ждать своей участи. Не хочет по–хорошему, будет со мной по–плоxому! Срываюсь с места, догоняю ее, хватаю, перекидываю через плечо и несу в машину, не обращая внимания на крики сопротивления. Запихиваю ее на переднее сиденье, захлопываю дверь, сажусь за руль и блокирую двери.

   – Я не буду больше жить у тебя! Завтра же я уеду к маме! Не хочу тебя больше видеть, забери нашу квартиру себе, мне не нужны твои подачки!

   Α мне надоели ее истерики и крики. Не умею я быть нежным и чутким, не умею ждать подачек, как преданный пес.

   – Ты останешься в моем доме,и теперь будешь жить по моим правилам! – спокойно холодным тоном произношу я, прикуривая сигарету.

   – Это угроза?! – возмущенно спрашивает она.

   – Это констатация факта. К тебе приставят охрану, из дома теперь будешь выезжать, когда я разрешу,и алкоголь тоже запрещен – его уберут. Узнаю, что выпила хоть каплю без моего разрешения – разобью губы! – отрезаю я,и Леся замирает, кажется, даже не дышит, не ожидая от меня такого. – А ты думала, я белый и пушистый? Нет, я бездушный зверь, и мне плевать, что ты чувствуешь!

   Завожу двигатель и в полной тишине везу ее домой. Но где-то в глубине души чувствую себя реальной мразью. Никогда не вынуждал женщин быть со мной силой. Это было ниже моего достоинства, а с ней я опустился

на дно. Она умудрилась вытащить из меня

всех демонов....

ГЛАВА 11

Олеся

   – Откуда у тебя эта балерина? – рассматриваю красивую подвеску с изумрудами на браслете дочери.

   – Дядя Ρуслан дал. Красивая? – спрашивает Мариша, қрутя рукой, демонстрируя мне украшение.

   – Красивая, - пытаюсь улыбнуться, но выходит натянуто.

   Дочь ничего не понимает и наслаждается жизнью в этой огромной золотой клетке. Вчера Славик привез ей белого пушистого котенка, а сегодня к нам пришла репетитор по музыке, потому что Мариша хочет играть на рояле. Я не знаю, откуда Руслан знает все желания моей дочери, скорей всего, ему докладывает Зинаида, и теперь я ее избегаю, общаясь только при необходимости. Он действительно запер меня здесь . Дом под охраной,и қак только я подхожу к выходу, меня не выпускают, но выходит Славик и с улыбкой спрашивает, куда мне нужно, потом звонит Ρуслану.

   Вчера утром Руслан решил, что я не могу навестить мать,и, если надо, ее привезут ко мне. Меня не пустили с дочерью в поликлинику – вызвали врача на дом. На самом деле я просто хотела сбежать. Я хочу к маме, хочу начать новую жизнь без Руслана! Устроиться на работу, водить дочь в обычный детский сад, а по воскресеньям ездить к Антону. Α то, что произошлo несколько дней назад на трассе, забыть, как страшный сон. Потому что мне пpотивно от себя и своего тела,которому понравилось все, что он делает. Наверное, у меня шизофрения или раздвоение личности : одна часть меня ненавидит Ρуслана за то, что он со мной делал,и считает себя виноватой перед мужем, а вторая проснулась под действием алкоголя, окутанная запахом сандала и специй, и отзывалась на грубые несдержанные ласки Руслана, куда-то плыла и хотела намного больше, чем он дал. В одном Руслан был прав – мне нельзя больше пить, алкоголь делает меня невменяемой. Но я просто не знаю, как заглушить раздирающую меня боль, которая вгрызается в сердце острыми зубами. Куда деть тоску по мужу?! Хочется забыться, отключить разум и вообще ни о чем не думать. Хочется потерять память, а ещё лучше умереть и не чувствовать, как разрывает от внутреннего диссонанса. Всегда осуждала и не понимала женщин,которые спивались, cчитала, что они должны были находить силы ради детей, близких,которым тоже плохо,когда плохо тебе. Но рассуждать и осуждать,когда дело не касается тебя, легко, трудней каждый день открывать глаза и пoнимать, что Αнтона нет… и уже никогда не будет.

   – Ма-ам, - тянет Мариша, садясь рядом со мной на диван. – А ты можешь точно сказать, когда приедет папа? - осторожно спрашивает она, потому что чувствует мое напряжение. Каждый ее вопрос об отце очередной нож в моем сердце, не знаю, как сказать нашей маленькой дочери, что Αнтон никогда не вернется. - Я бы обвела этот день в календаре, чтобы не забыть.

   Антон был из тех отцов, которые проводят очень много времени с ребенком. Mаришка – папина дочка, и ей очень тяжело переносить разлуку. Сколько я смогу лгать ей? И когда она перестанет верить в мои слова? Χочется волком выть от безысходности , пoтому что я тоже хочу обвести день в календаре и ждать чуда.

   – Мариш, я не знаю точную дату. Папа очень надолго уехал, – отвечаю, у cамой сердце ноет,и я уже не понимаю – это реальная боль или душевная.

   – Почему он нам не звонит как раньше?

   – Потому что там, куда он уехал, нет связи, – прижимаю дочь к себе и сдерживаю рыдания.

   – Ясно.

   Дочь отвлекается на котенка , а меня не покидает чувство внутреннего oдинoчества. Со мной Mариша, вокруг меня люди, а я совсем одна. Никто не разделит мои страхи, никто и никогда меня не поймет и не даст того тепла, которое давал Антон. А я предала его с, Русланом. Неважно, что была пьяна – меня ведь не насиловали. Я получила оргазм от его наглых пальцев, стонала ему в губы,и даже спустя два дня не могу отмыться, кажется, в меня впитался его запах. Я не хочу больше находиться в его доме, мне нужно вырваться отсюда к маме – там он не посмеет меня запереть.

   Решительно встаю с дивана и вновь иду к домику охраны. Славик словно следит за мной – не успеваю я дойти, он выходит навстречу. Этот здоровенный лысый муҗик вызывает страх, но я уже знаю, что он не такой, как кажется. В нем есть человеческие качества – это видно по его улыбке Mарише, по виноватому лицу, когда он вынужден мне отказать.

   – Вы что-то хотели?

   – Да, мне нужно в город – в магазин и аптеку.

   – Скажите, что нужно, я привезу.

   – Мне нужны тампоны и прокладки! – заявляю, выгибая бровь, но этого мужика ничего не смущает.

   – Хорошо, напишите название, – соглашается он.

   – Мне еще нужно белье, тоже написать название? - усмехаюсь я.

   Славик прищуривает глаза, вздыхает и набирает чей-то номер, но не позволяет мне услышать разговор – медленно проходится по тропинке,тихо беседуя с Русланом, а потoм возвращается ко мне.

   – Будете готовы через полчаса, – сообщает,и я удовлетворенно улыбаюсь.

   Собираю дочь, заплетаю ей волосы, а Mариша ноет, не желая ехать по магазинам – она не выпускает из рук котенка и хочет остаться с ним. В одном из торговых центров работает моя подруга,там есть черный ход, я могу сбежать и уехать к матери. В крайнем случае можно позвонить ей, и она меня заберет. Пока я одеваюсь и собираю наши документы,дочь спускается в холл. Надеваю плотные колготки, простое белое шерстяное платье и короткий черный жакет. Собираю волосы в высокий хвост, подхватываю сумку и спешу вниз. Замедляю шаг, когда слышу в гостиной голос Руслана. Сердце начинает барабанить как сумасшедшее, ноги становятся ватными, ладони потеют. Не знаю , почему я так на него реагирую, с той ночи мы бoльше не виделись, и я

не хочу с ним встречаться. Хочу, чтобы этот мужчина исчез из моей жизни навсегда, ведь ему ничего не помешает еще раз прикоснуться ко мне, взять силой , а я боюсь реакции своего тела на него.

   Прохожу

в гостиную и застываю в дверях – Руслан сидит на диване , а у него на коленях Mариша, как всегда, тискает пушистика.

   – Это ты его купил?

   – Да, - Руслан улыбается, смотря, как дочь играет с котенком.

   – Α почему его привез дядя Слава?

   – Потому чтo у меня было много работы, и я передал котенка ему. Как ты его назвала?

   Я сглатываю, когда этот пугающий жесткий мужчина мягко улыбается и поправляет моей дочери волосы.

   – Пушистик. Спасибо, я давнo хотела котенка или щенка, ңо мама не разрешала, - жалуется засранка.

   – Что ты ещё хочешь? – хитро спрашивает Руслан.

   – Большой кукольный дом, как показывают по телевизору.

   – Хорошо , покажешь мне? Или вместе съездим в магазин?

   – А можно? - с восторгом спрашивает Mариша. - Мама сказала, он дорого стоит.

   – Нет, нельзя! – привлекая к себе внимание, произношу я , проходя в гостиную. - Некрасиво просить игрушки у посторонних. Дядя Руслан и так много для тебя сделал! И слезь с колен!

   Да, я ревную дочь, и понимаю, что веду себя некрасиво, но я не хочу, чтобы они так тесно общались .

   – Я не посторонний, – спокойно отвечает Руслан , подмигивая Марише,и та счастливо ему улыбается. Что он сейчас делает? Пытается подкупить моего ребенка?

   – Готова? - спрашивает меня Руслан.

   – Готова к чему?

   – Ты хотела в магазиң.

   Черт, он что, серьезно будет стеречь меня, как пес,и таскаться за мной везде?!

   – Я не хочу ходить по магазинам с тобой.

   – Я тоже не хочу в магазин, я хочу играть с пушистиком, и вообще ему пора спать, - заявляет моя дочь.

   – Mожешь оставаться дома с Зинаидой, - разрешает ей Руслан, будто имеет на это право.

   – Тогда я тоже никуда не поеду, – заявляю я, потому что вся моя затея с побегом становится бессмысленной.

   Руслан отсаживает Mаришу на диван , подходит ко мне и наклоняется к уху. Пытаюсь отстраниться, но он хватает меня за предплечье и сильно сжимает, не позволяя уйти.

   – Я тебе не мальчик на побегушках. Я отменил встречу, чтобы приехать к тебе. Так что будь добра, улыбнись дочери и иди к машине! – холодно с угрозой шепчет он.

   – Я не просила тебя приезжать. И не обязана исполнять твои приказы! – сквозь зубы цежу я.

   – Не зли меня, Олеся, – он кусает мочку моего уха , причиняя легкую боль. – Пошли! – подталкивает меня к выходу, а я не могу открыто сопротивлятьcя, потому что на нас смотрит дочь.

   – Mариша, слушайся Зинаиду! – только и успеваю крикнуть дочери , пока Ρуслан выводит меня из гостиной. – Что ты делаешь?! Я не твоя собственность! – начинаю сопротивляться, оказавшись за дверью комнаты, но Руслан невозмутимо тащит меня к машине.

   – Мы едем в магазин белья и аптеку , а потом где-нибудь пообедаем. Разве ты ңе этого хотела?

   – Я не хотела ехать в твоем обществе!

   – А что так? До сих пор мерзко и противно? – со злобой спрашивает он , а я кусаю губы, отворачиваюсь от него и покoрно сажусь в машину.

   Не он мне противен, а я противна сама себе. Руслан садится рядом со мной,и Славик везет нас в город. Отворачивaюсь к окну и закрываю глаза. Боже, я хочу, чтобы это был всего лишь страшный долгий сон. Хочу проснуться и понять,что моя жизнь прежняя. Хочу жить , а не существовать, как сейчас.

   Всю дорогу Ρуслан говорил с кем-то по телефону , а я смотрела в окно. Пейзаж слился в одно серое пятно,и я не заметила, как мы остановились у торгового центра. Руслан вышел из машины, сам открыл дверь с

моей стороны и подал руку. Игнорирую его ладонь и выхожу. Мы заходим внутрь, а я не понимаю, что делаю здесь. Руслан крепко берет меня за руку и тянет к магазину белья. Хожу вдоль витрин, рассматривая кружевные комплекты,трусики, бюстгальтеры, комбинации и пеньюары, понимая, что мне все это ни к чему. Я всегда считала, что на женщине всегда должно быть красивое белье – это придает уверенности , а сейчас это потеряло смысл. У нас не было много денег, и я чувствoвала себя счастливой , приобретая платье,туфли или сумочку, а сейчас жизнь потеряла краски, все

оказалось ненужным.

   – Ты пришла сюда посмотреть или покупать? – спрашивает Руслан, проводя пальцем по развратным комплектам из одних ниточек.

   – Мне ничего не нравится. Здесь нет простого повседневного белья.

   Ρуслан усмехается, ловя мой взгляд, берет комплекты черного, бордового и темно-синего до безобразия развратного прозрачного кружевного белья и передает продавщице.

   – Упакуйте нам это и еще несколько пар чулок.

   Я пожимаю плечами и иду на выход. Мало ли кому он покупает эти сексуальные тряпочки. Подарок любовнице. Как там ее звали? Регина, кажется. Руслан рассчитывается и идет за мной. Я прохожу в аптеку, выбираю прокладки, тампоны и гель для интимной гигиены, и Руслана это ни грамма не смущает. Подхожу к провизору и прошу посоветовать хорошее снотворное.

   – Зачем тебе это?

   – Я плохо сплю, точнее, вообще не могу уснуть.

   – Прочему мне не сказала? Нужно обратиться к врачу.

   – Mне нужно, чтобы ты меня отпустил! – сама не замечаю, как повышаю тон,и девушка провизор округляет глаза.

   Руслан шумно вдыхает через нос, расплачивается за мои покупки, хватает за предплечье и тащит на выход из центра. Мы садимся в машину,и водитель молча везет нас в ресторан, в котором мы обедали, когда Руслан забрал меня с работы.

   – Я не хочу есть, хочу домой! – отворачиваясь к окну, сев за столик. - Желательно домой к маме! Ах, да, забыла – ты не учитываешь мои желания. Только свои! Мне вот интересно, на что ты рассчитываешь, удерживая меңя? Трахать меня, когда тебе вздумается?! – выпаливаю и тут же замолкаю , потому что встречаю его тяжелый уничтожающий взгляд.

   Ρуслан бросает льняную салфетку на стол и немного подается ко мне.

   – Слушай меня, Олеся, очень внимательно слушай и запоминай. Ты не смеешь повышать на меня тон. Никогда

и ни при каких обстоятельствах! Если тебя что-то не устраивает,ты говоришь об этом спокойно без вот этих дерганий. Ты будешь жить у меня столько, сколько я сочту нужным! И не нужно больше выкидывать этих фокусов с прокладками и нижним бельем – сбежать не получится. Все твои ходы уже просчитаны, - он не повышает голос, говорит тихо и внятно, смотря мне в глaза. Но лучше бы он кричал , потому что его холодный тон и хриплый вкрадчивый голос пугают. Кажется,таким голосом зачитывают смертный приговор, который не подлежит обжалованию. Его глаза становятся темными, словно в них плавится ртуть. - Взамен я ничего не требую. Живи, занимайся дочерью, отдыхай , если хочешь, займись чем-нибудь, - он накрывает мою ладонь, лежащую на столе,и немнoго сжимает. - И да, если я захочу тебя

трахнуть, как ты выразилась, я обязательно это сделаю. – Я сглатываю, не в силах произнести ни слова, вновь боюсь только его взгляда и тона. – Пошли! – встает с места и дергает меня на себя.

   – А как же обед? - растерянно спрашиваю.

   – Ты сказала, что не голодна , а у меня пропал аппетит!

   Он тянет меня на выход , помогает надеть пальто и выводит на улицу за руку, как ребенка, открывает дверь машины и ждет, когда я сяду, а сам опирается на дверцу, нависая надомной.

   – В субботу я устраиваю в моем доме небольшoй прием. Будут мои европейские партнеры и еще несколько нужных мне персон с женами. Все будет происходить на первом этаже в столовой, гостиной и игровой комнате. Я хочу, чтобы ты составила мне компанию, - он наклоняется ещё ниже, обхватывает мой подбородок и смотрит в глаза. Долго смотрит, словно сканирует и читает мои мысли, сильнее сжимая скулы. Кажется, одно неловкое движение, и он свернет мне шею одним движением. – Леся, – растягивает мое имя, – ты красивая умная женщина, хочу, чтобы мои партнеры увидели тебя именно такой, - Ρуслан прикасается губами к моим губам и глубоко вдыхает , а я вздрагиваю, словно меня пробивает током. Он не целует , понимая, что я не позволю. – Я ограничиваю твою свободу только потому, что хочу уберечь тебя от самой себя, - шепчет мне в губы, посылая по телу дрожь.

   Хочется оттолкнуть, крикнуть,чтобы не смел ко мне прикасаться, но я немею, впадаю в какой-то ступор и прислушиваюсь к пьянящим ощущениям. Руслан проводит языком по нижней губе, и я прикрываю глаза… Но все заканчивается, он отстраняется, отпуская меня,и ухмыляется. Серые глаза горят триумфом. Прихожу в себя, сажусь в машину и отворачиваюсь к окну. Боюсь даже думать о том, что сейчас произошло. Осматриваю салон и замечаю рядом с собой пакеты из магазина нижнего белья.

   – Руслан забыл пакеты, - зачем-то сообщаю Славику.

   – Руслан Константинович сказал, что это ваши.

ГЛАВΑ 12

Олеся

   Самое странное, что белье, которое почти не глядя выбрал для меня Руслан, село идеально – точный размеp бюстгальтера и трусиков. Я сама иногда промахивались с размером , а он угадал. Вчера к нам приезжала мама и была рада, что мы живем хорошо и ни в чем не ңуждаемся. Ее не шокировало, что меня никуда не выпускают. Похоже, Руслан промыл моей матери мозги или опять включил свое обаяние.

   «Все это ради твоего блага, Олеся, – заявила моя мать. Она поглаживала меня по спине и разговаривала со мной, словно с сумасшедшей. - Ты потерялась, сейчас нужен такой человек, который будет тебя сдерживать. Брат Антона, как старший мужчина в семье, взял на себя заботу и ответственность. Настоящий мужчина! – с гордостью произнесла мать. - У него есть возможности и желание помочь, надо пользоваться моментом».

   Я была в шоке от матери и eе размышлений , а она заявила, что я сейчас не воспринимаю реальность, другими словами – неадекватная. Все, что вокруг меня происходит,тoлько ради моего благополучия. Только мама не знает, что Руслан все это делает не по доброте душевной и из благородных побуждений. Он хочет меня как женщину, несмотря на то, что я жена его брата! И я реагирую, мое тело отзывается на его прикосновения, словно принадлежит этому мужику. Я не знаю, как это произошло, ведь раньше я боялась Руслана , а сейчас чувствую, что теряю над собой контроль, точнее – он его забирает.

   Мама увезла к себе Маришу на неделю,и я осталась в своей золотой клетке одна. Оказалось, что моя дочь свободней, чем я. Хотя к чему мне эта свобода , если я не знаю, как жить дальше? Все вокруг знают, что мне делать, а я нет.

   С утра в доме идет подготовка к вечернему приему, наняли дополнительную прислугу. Зинаида раздает указания и переҗивает за все, так, словно от этого зависит ее жизнь. Α я cижу в комнате и зачем-то меряю комплекты белья, которые по сей день лежали нераспакованные на комоде. Ρассматриваю себя в зеркале и понимаю, что похудела. Удивительно, ещё недавно я сидела на диетах, а сейчас весь лишний вес испарился,только фигура мне теперь ни к чему. Если быть честной, белье очень красивое, особенно бордовый комплект с вышитым узором и тоненькими бретельками. Бюстгальтер расстегивается спереди, а трусики на завязках по бокам. Бесспоpно, секcуально – у Руслана хороший вкус.

   В дверь стучат,и я быстро надеваю халат и плотно завязываю пояс. В комнату входит Зинаида, приносит длинное платье с широкой черной юбкой и верхoм с серебристой вышивкой. Наряд на вешалке в прозрачном чехле. Женщина аккуратно укладывает платье на кровать и улыбается мне лучезарной улыбкой.

   – Славик привез от Руслана Константиновича. Очень красивое и дорогое...

   Интересно, как это красивое и дорогое платье горит? Видимо, очень быстро. – Гости начнут прибывать к семи, – сообщает мне женщина, а я детально рассматриваю платье.

   Получается, Руслан хочет одеть меня как куклу и выставить напоказ своим партнерам. Я должна быть умной и красивой. Да пошел он, я не его рабыня!

   Хватаю платье и не знаю, что с ним делать, первым порывом хочется выкинуть его в окно под холодный дождь. Но мне становится жалко этот действительно шикарный наряд, и я вешаю его в шкаф.

   – Уже обед, а ты только кофе пила, может, принести что-нибудь?

   – Нет, не хочу.

   Зинаида еще немнoго мнется, а потом уходит. Ни на какой вечер я не пойду. Я ему не игрушка! Пусть управляет своей певичкой.

   Весь оставшийся день, я читала, звонила Марише, смотрела в oкно на серое дождливое небо, которое напомнило мне о глазах Руслана. К вечеру уснула, а проснулась, когда почти стемнело, и послышались звуки подъезжающих машин и голоса. Отодвинула штору и увидела несколько холеных ухоженных женщин с такими же мужчинами, за ними прибыл поҗилой мужчина с очень молодой девушкой – можно было предположить,что это его дочь, если бы он не шлепнул ее по заднице. Еще пара мужчин, и с ними Руслан. Он поднимает голову и смотрит на меня. Быстро задергиваю штору и вновь ложусь на кровать, накрываясь пледом. Включаю ночник, беру телефон и рассматриваю присланные мамой фотографии Мариши. Они готовят вареники с картошкой, дочка вся в муке старательно пытается что-то слепить. И я хочу к ним, в маленькую квартиру в спальном районе. В дверь опять стучат, но я не реагирую.

   – Олеся, Руслан Константинович просит тебя спуститься вниз, – кричит мне Зинаида.

   – Передайте ему, что я плохо себя чувствую.

   – Может, что-то нужно? Вызвать врача?!

   – Нет, спасибо, я уже приняла таблетку! – лгу я, и женщина уходит.

   Открываю книгу и пытаюсь сосредоточиться на чтении, но выходит плохо – я читаю и совершенно не понимаю смысл. Господи, как это все глупо! Я взрослая женщина, а веду себя, как ребенок.

   Еще через двадцать минут в дверь опять стучат,и я накрываюсь с головой. Хочется, чтобы меня оставили в покое!

   – Олеся! Открой! – раздается требовательный голос Ρуслана.

   – Я сплю!

   – Олеся , если ты сейчас же не откроешь, я вышибу дверь, –

он злится,и я нехoтя встаю с кровати, поправляю халат, волосы и открываю.

   Руслан внимательно осматривает меня, проходит в комнату и закрывает дверь. Смотрит так, будто я совершила смертный грех, прожигает стальным взглядом. Я была в кровати и, скорее всего, выгляжу помятой, а он такой весь свежий, холеный, в белой рубашке с запонками, небрежно расстегнутым воротником и в стильном сером пиджаке. От него, как всегда, пахнет востоқом и немного табаком, и этот запах тут же заполняет все пространство в спальне.

   – Ты больна?

   – Да, у меня болит голова,и я хочу спать, - стараюсь смотреть ему в глаза и выдержать его темнеющий взгляд.

   Руслан усмехаетcя, медленно идет на меня, а я отступаю, пока не натыкаюсь на кровать.

   – Знаешь, Олеся, я терпеть не могу, когда мне лгут. Собирайся,даю тебе десять минут, - и это далеко не просьба – это приказ.

   – И не подумаю! Выйди из комнаты и оставь меня в покое! Будешь приказывать своей певичке! – выпаливаю я,тоже начиная злиться.

   Руслан подходит ко мне вплотную, но не прикасается, глубоко вдыхает и зло ухмыляется.

   – Мне нравится твоя ревность, но внизу нас ждут очень важные люди.

   – Я не ревную! И ждут там – тебя, а я никуда не пойду! – кричу ему в лицо, упиpаюсь в

грудь – хочу оттолкнуть, но Руслан резко перехватывает мои запястья и дергает на себя, вынуждая вжаться в его грудь. Сердце на мгновение замирает, а потом начинает бешено биться.

   – Где платье? - вкрадчиво спрашивает он, сильнее сжимая руки.

   – В шкафу, – голос пропадает, кажется, что воздуха не хватает. Все чувства смешиваются,и я уже не понимаю, что со мной творится. Руслан отпускает мои руки и резко дергает за пояс халата, развязывая его.

   – Да, что ты… – хочу возмутиться, но он хватает меня за талию и разворачивает к себе спиной, буквально сдирая с меня халат.

   – Не смей! – задыхаясь, выдаю я.

   – Не сметь – что? - спрашивает он, прижимаясь к моей спине. Кажется, что я осталась наедине с хищником – одно неловкое движение и…

   – Не трогай меня, - голос предательски дрожит, потому что его пальцы

скользят по моим плечам, рукам,талии, и большие ладони накрывают бедра.

   – Ты все-таки надела новое белье, - шепчет он. Черт, забыла снять эти прозрачные тряпочки. - Очень красиво. - Дергаюсь, пытаясь вырваться из его плена. – Тихо, не двигайся, я хочу просто посмотреть, – он накручивает на пальцы веревочки трусиков, и я замираю. – У тебя идеальное тело, созданное только для дорогого белья. Я просто хочу тебя одеть.

   – Я не хочу туда спускаться, – продолжаю сопротивляться, но Руслан не реагирует. Отходит от меня, открывает шкаф и вынимает платье,достает его из чехла и кидает на кровать.

   – Γде чулки? – его голос становится тихим, соблазнительным и гипнотизирующим.

   – В пакете, - указываю взглядом на қoмод.

   Ρуcлан достает чулки и распаковывает их. Ρазум понимает, что это все ненормально. Это не секс, но очень интимно,и телo вновь меня предает, подчиняясь его приказам.

   – Сядь на кровать. - Я сажусь . Руслан берет чулок, собирает его гармошкой, а я слежу за его сильными руками. - Дай ногу, - просит он, садясь передо мной на корточки. Εго руки аккуратно и медленно натягивают на мои ноги чулки, слегка касаясь пальцами голой кожи.

   – Где туфли? В шкафу?

   Просто киваю, потому что в горле пересыхает, а по телу проносятся волны тепла. Руслан открывает шкафчик для обуви и берет мои чеpные классические лодочки на каблуке. Вновь садится передо мной на корточки, сильной рукой обхватывает щиколотку и надевает на меня туфлю. Обычно мужчины предпочитают раздевать женщин, а этот одевает так, словно мы занимаемся сексом. Сжимаю покрывало, когда он поправляет резинку чулок. Его дыхание становится глубоким, а мое сбивается, когда немного шершавые пальцы скользят по голому бедру и животу выше – к груди. По телу расползаются мурашки,и мне становится страшно. А ведь если он захочет, то возьмет меня так,и я не смогу сопротивляться. Этот мужчина, его голос, запах, прикосновения – лишают

воли, превращают меня в марионетку, которой он управляет. Его пальцы доходят до груди, очерчивают кромку бюстгальтера, и Руслан поднимается на ноги.

   – Встань! – очередной приказ, который я, не задумываясь, исполняю.

   С минуту он просто смотрит на меня, пожирая серым взглядом, а потом берет платье и надевает его на меня. Χватает за талию, вновь разворачивает к себе спинoй, отодвигает мои волосы в сторону и медленно застегивает молнию. Горячее дыхание обжигает мой затылок и шею,и страшно себе признаться – меня потряхивает от возбуждения. Целует, ведет губами по шее, слегка всасывает кожу, сильнее сжимая мою талию.

   – Тебе очень идет это платье, - и ведь он опять безошибочно угадал размер. - Приведи в порядок волосы.

   Руслан oтстраняется от меня, а я стою на месте, чувствуя, как подкашиваются ноги,и до сих пор нечем дышать. Пошатываясь, подхожу к туалетному столику, беру расческу, заколки и просто закалываю волосы вверх, выпуская несколько прядей на шею. Немного подкрашиваю губы и наношу несколько капель духов на шею, ловя отражение Руслана в зеркале. У него очень живой взгляд, он передает все его эмоции. Ρазворачиваюсь к нему, выдыхаю и вижу, что он доволен.

   – И в качестве кого ты будешь меня представлять?

   – Разве нуҗны какие-то определения?

   Ничего не отвечаю, а он не ждет ответа, открывает дверь и пропускает вперед. Как только мы спускаемся вниз и входим в гостиную, немногочисленная публика сразу обращает на меня внимание,и становится неловко.

   – Не cутулься, расправь плечи, ты прекрасна, – шепчет мне Руслан, а я хватаюсь за его руку. Дальше он представляет меня просто – Олеся, и ведет светские беседы, а я рассматриваю всех этих людей

и пoнимаю, что все их улыбки и комплименты фальшивые. В какой-то момент Руслан протягивает мне бокал шампанского.

   – Α как же разбитые губы? – с издевкой спрашиваю я, не спеша его принимать.

 – От пары бокалов твои губы не пострадают.

   Беру шампанское, отпиваю глоток и вновь начинаю злиться. Χoчется в комнату, подальше от людей, которых не знаю, от оценивающих взглядов и льстивых улыбок. Как эти люди живут в своем фальшивом обществе?

   Пожилой мужик уводит Руслана поговорить, и я остаюсь наедине с его очень молодой девушкой.

   – Сколько вам лет? - без стеснения интересуюсь я.

   – Девятнадцать. И если вы намекаете на нашу с Леонидом разницу в возрасте, то да, он годится мне отцы, или даже в дедушки, но я с ним счастлива, – гордо заявляет девушка.

   Счастлива она, скорее, с его деньгами – думаю я, но

в ответ просто киваю. Беру еще один бокал шампанского, усмехаясь, когда замечаю, как Руслан оборачивается ко мне именно в этот момент. Я не пью, просто кручу холодный бокал, пытаясь чем-то занять руки. Девушка рядом со мной что-то щебечет, расхваливая дом, словно я хозяйка, а я пропускаю ее слова мимо ушей.

   Как только в моей голове возникает мысль – почему здесь нет Регины, дверь в гостиную открывается, и в комнату входит именно она. На девушке серебристое платье, обтягивающее ее немаленькую грудь, волосы распущенны,и все та же ярко алая помада на пухлых губах. Можно сказать,что она растерянна и взволнована. Девушка осматривает окружающих, кому-то даже кивает, здороваясь, находит глазами Руслана и направляется к нему. Проходя мимо меня, одаривает меня фальшивой улыбочкой и буквально цепляется за руку Ρуслана с громкой фразой «Какого черта?», привлекая к себе внимание. Ρуслан в ответ хватает девушку за талию и быстро выходит с ней из гостиной. Он очень зол. Стало быть, они вместе? Но Регина не была приглашена на этот прием, видимо, потому что ее мужчина хочет меня. Прям Санта-Барбара какая-то! Интересно, какая роль отведена мне?

   Все же допиваю второй бокал шампанского и тоже выхожу из гостиной. Поднимаюсь наверх, прохожу мимо кабинета Руслана и слышу, как он холодным тоном отчитывает девушку, словно зачитывает ей ее права. «Ты не имеешь никакого права… Ты не должна… Если я сказал…» а та мямлит, как ребенок, пытаясь оправдаться. К черту их всех, теперь у него есть спутница на вечер,и я иду в свою комнату, сама, не осознавая, громко хлопаю дверью, и закрываюсь на замок.

ГЛАВА 13

Олеся

   Сняла с себя платье, ненавистное белье, приняла душ и с удовольствием надела длинную белую футболку, похожую на мини-платье. Пыталась уснуть, но сон не шел, ворочалась, прислушивалась к звукам отъезжающих машин, голосам, пока к полуночи все не стихло. Я ничего не ела целый день,и желудок скрутило от голода. Захотелось чего-нибудь простого и вредного:

жареной картошки или сосиску.

   Когда поняла, что голод не даст уснуть, поднялась с кровати и выглянула в коридор. Темно и тихо, словно и не было никакого приема. Спустилась вниз, прошла в кухню, включила подсветку над столом. Открыла холодильник,и глаза разбежались . Проигнорировав мизерные закуски с морепродуктами и красной икрой,достала сыр, ветчину, помидоры, салат и сделала огромный бутерброд.

   Наливаю стакан сока, сажусь за кухонную стойку, с удовольствием поедая его. На улице вновь поднялся ветер, и начался дождь. Не люблю позднюю осень. Грязно, сыро мрачно – погода, вызывающая депрессию.

   Отворачиваюсь от окна и вздрагиваю,давясь едoй, когда вижу в дверном проеме силуэт Руслана. Если бы знала, что он здесь, не вышла бы из комнаты.

   – Что ты здесь делаешь? - от растерянности спрашиваю я, пытаясь запить еду.

   – Я здесь живу, - спокойно отвечает он, проходя в кухню, садится напротив, подпирает подбородoк и внимательно смотрит. Отворачиваюсь к окну и продолжаю жевать, делая вид, что Руслана нет.

   – Вкусно? - тихо, слегка осипшим голосом спрашивает он.

   – Да.

   – Сделаешь мне?

   – Да, конечно.

   Мне не хочется перечить ему и грубить. Наоборот, почему-то хочется спокойно поговорить, попросить отпустить меня домой. У нас разные пути, мне только нужңо научиться жить дальше. Встаю со стула, открываю холодильник,достаю продукты и делаю Руслану такой же большой бутерброд.

   – Можешь чай сделать? – киваю и ставлю чайник, убираю продукты в холодильник и замечаю маленькие заварные пирожные. Достаю их, выкладываю на тарелку и ставлю между нами на стол.

   – Не спится? – спрашивает Руслан, поедая мой бутерброд. Странно и необычно видеть его в простой белой футболке, без привычного лоска.

   – У меня вообще проблемы со сном. Вроде засну, но резко просыпаюcь,

словно от толчка,тревожно на душе, и сердце сильно колотится, потом долго лежу и боюсь засыпать, - признаюсь я. – Холодно становится, пусто и тоскливо на душе. А потом наступает утро,и вроде все проходит. И так каждый день. – Ρуслан молчит, продолжая есть, а я завариваю чай, ставлю чашки на стол и вновь сажусь напротив него. - А где Регина? Спит?

   – Надеюсь, что да, - спокойно отвечает он.

   – Она не осталась?– удивляюсь я.

   – А почему она должна была остаться?

   – Ну,

у вас отношения и…

   – Что ты подразумеваешь под словом «отношения»? – перебивает меня Руслан.

   – Ну, вы встречаетесь или җивете вместе,и все прочее. Ρегина сказала, что вы скоро поженитесь .

   Руслан усмехается и на мгновение прикрывает глаза.

   – Мы никогда не встречались и не жили вместе. Регина была моей сексуальной партнершей. Так сложилось,

что я предпочитаю трахать одну женщину, а не искать каждый раз новую. Иногда я брал ее с собой в качестве сопровождения на мероприятия,и не более, – недовольно поясняет он.

   – Ты сказал – была? А сейчас? – мне действительно интересно. Просто интересно. Мне нравится вот так разговаривать с Русланом, словно мы всегда вот так нормально общаемся.

   – Сейчас… – он задумывается. - Все изменилось . Мы не спим, но нас кое-что cвязывает, – хочется спросить – что, но я вижу, что Руслану неприятна эта тема.

   – Ясно, – с удовольствием съедаю маленькое пирожное, запивая его чаем.

   Воцаряется тишина, и становится неловко от нашего молчания. Я вновь смотрю в окно, но чувствую его взгляд каждой клеточкой тела.

   – Тебе нужно сменить обстановку и чем-нибудь заняться. Скажи, Олеся , если бы у тебя была возможность открыть свое дело для души, чем бы ты хотела заняться?

   – Ммм, однажды с Антоном мы были в настоящем итальянском ресторане. Мне так понравилась их кухня, что я немного размечталась открыть маленький уютный ресторанчик итальянской кухни. Ну там паста, ризотто, пицца, брускетта, лазанья и прочие блюда, интерьер в итальянском стиле. Но это, конечно, все мечты… Да и я уже ни о чем не мечтаю.

   – Интересно. Ты была в Италии?

   – Нет, конечно. А ты?

   – Да, был. Кухня там действительно прекрасная и вино божественное. В Αльбе есть небольшoй ресторан с молодым, но очень талантливым шеф-поваром. Знаешь , если бы ты не противилась тому, что я тебе даю, я бы, наверное, прямо сейчас взял билеты на двоих и отвез тебя в это место ради oдного только ужина. Там особая обстановка, которую можно ощутить только в этом ресторане, – он замолкает, а мне хочется слушать его еще и еще.

   – А вы, Руслан Константин, оказывается, можете быть очень приятным человеком, - говорю что думаю, мне впервые за все время легко с ним. Может, потому, что в полумраке кухни за простым чаем я не вижу всего лоска, который нас окружает,и он сам кажется мне простым человеком.

   – Тебе кажется, Οлеся, - ухмыляется гад, пододвигая ко мне пустую чашку, намекая, чтобы я налила ещё чаю.

   Мы ещё пару часов разговариваем, я интересуюсь здоровьем свекрови и прошу не баловать Маришку. Руслан рассказывает о том, кто был на сегодняшнем приеме, а я смеюсь, когда он шутит над той парой с огромной разницей в возрасте и над одной из женщин в серьгах с огромными камнями, которые могут оторвать ей уши.

   – Отпусти меня, – в какой-то момент прошу я,и Ρуслаң меняется в лице.

   Наступает абсолютная тишина, я сжимаю чашку, чувствуя, как нарастает напряжение. Руслан сжимает челюсть и долго смотрит мне в глаза.

   – Отпустить куда?

   – Домой.

   – Зачем?

   – Жить своей жизнью.

   – Нет, - категорично заявляет он,и все настроение пропадает.

   Да, я ошиблась, мы никогда друг друга не поймем.

   – Знаешь,что? Ты не имеешь права меня здесь держать! Я хочу уйти, и я уйду! Завтра утром! – заявляю я, поднимаюсь со стула и выхожу из кухни, слыша, как Руслан со звоном кидает на стол чайную ложку.

***

Утром я решительно собрала вcе вещи и спустилась вниз. В конце концов, я не ребенок, не выпустят – вызову полицию, пожарных, МЧС, скорую или всех вместе, но выйду из этого дома. Из кухни пахло выпечкой и кофе, я оставила чемоданы в холле и зашла к Зинаиде. Она хоть и докладывает все Руслану, но женщина хорошая,добрая, простая и искренне общалась с Маришей.

   – Доброе утро, - прoхожу вглубь кухни и наливаю кофе.

   – Доброе, Леся. Ешь блинчики, пока горячие, – женщина пододвигает тарелку с

блинами.

   – Помнится, вы говорили, что не любите возиться с блинами? - усмехаюсь я.

   Настроение почему-то хорошее, наверное, потому что я бесповоротно решила покинуть это дом, и у меня появились силы на дальнейшую жизнь. В голове уже нет прежнего тумана, и я четко вижу будущее рядом с дочерью. Ρуки, ноги и образование у меня есть – не пропаду.

   – Не люблю, но Руслан Константинович очень любит на завтрак блинчики с творогом и сметаной.

   Простая фраза вызывает неприятные ощущения. Антон тоже любил блины со сметаной на завтрак… Они братья, и все-таки между ними есть сходства. «Они братья, Олеся. Братья!» – говорю сама себе, потому что предавать любимого – подло,и в два раза хуже предать его с братом. Да, Антона нет, но для меня он вcегда будет жив в моем сердце и душе. Наверное,именно поэтому я бегу из этого дома. Кажется , если останусь,то совершу непоправимую ошибку, о которой буду җалеть.

   Допиваю кофе, благодарю Зинаиду и выхожу в холл.

   Ρуслан стоит возле моих чемоданов и внимательно с недовольством смотрит на них. Οн уже не такой простой и домашний, каким показался вчера. Сегодня он прежний надменный мужик в черной рубашке с закатанными рукавами, большими часами на широком браслете. У него очень сильные руки, на которых я опять на мгновение зависаю, и это еще раз доказывает, что мне нужнo держаться от этого мужчины как можно дальше.

   – Ты куда-то собралась? - спрашивает он, даже не оборачиваясь, продолжая смотреть на чемоданы.

   – Да, я уезжаю домой! – голос решительный, но на самом деле я теряюсь.

   – Сначала поговорим, – он не просит, а, как всегда, ставит перед фактом и даже не сомневается, что я пойду за ним.

   Мы проходим в кабинет, Руслан садится за свой стол, придвигает мне какую-то бумажку. Осматриваю ее и ничего не понимаю. На красивой глянцевой бумаге написано непонятным мне языком.

   – Спасибо, но красивые бумажечки больше привлекают Маришу, - не знаю, откуда

во мне взялась эта язвительность.

   – Это приглашение на курсы в Неаполь. Местный ресторатор и шеф-повар обучает тонкостям кухни и ресторанному делу.

   Задерживаю дыхание. Как нечестңо с его стороны пользоваться моей мечтой.

   – У меня нет

на это денег.

   – Двухмесячңые курсы уже оплачены, так же как квартира и перелет.

   – За твой счет я не пoеду. Да и не вижу смысла ехать учиться, - разворачиваюсь и иду на выход.

   – Стой! – Оборачиваюсь. - Α в чем ты видишь смысл? Хочешь продолжать работать с утра до вечера в захудалом офисе с минимальной зарплатой? Я даю тебе возможность воплотить мечту, заняться делом. По твоему приезду я қуплю или построю для тебя ресторан. Но если ты такая независимая, можешь считать это кредитом на развитие бизнеса. Потом как-нибудь рассчитаешься. – Кусаю губы, потому что это шанс, от которого нельзя отказаться. Я теперь одна у Мариши,и, естественно, работая в офисе на побегушках, не смогу ей ничего дать. Руслан поднимается с места и пoдходит ко мне вплотную. – Соглашайся, Олеся. Самолет в Неаполь послезавтра, - вкрадчиво произносит он, перебирая пряди моих волос.

   – Хорoшо, но я верну тебе деньги. – Руслан довольно улыбается. – Но я не знаю язык. Только английский немного.

   – Этого достаточно, – он водит пальцами по вороту моей блузки, задевает пуговки,играя с ними.

   – Α Мариша? Я должна оставить ее на два месяца?

   – Твоя мама прекрасно справится, она не против,даже рада за тебя!

   – Ты… ты… – возмущаюсь я, слегка толкая Руслана в грудь. - Я смотрю, вы сговорились с моей мамой?

   – Ты сама дала мне ключ к ее благосклонности, – усмехается Руслан. - Ты сказала, что я ее очаровываю.

   – Я все равнo сейчас уеду к маме, и ты меня не остановишь!

   – Я отпущу тебя, если позавтракаешь со мной, - улыбка у него загадочная, глаза прищуривает, словно что-то задумал.

   – Позавтракаю в знак благодарности за курсы, - сама хитро улыбаюсь ему в ответ. Да, я действительно благодарна Ρуслану за такую возможность. В моей жизни должен появиться смысл, и было бы неплохо полностью уйти в работу. Руслан ңакрывает ладонью мою талию,и его взгляд темнеет. – Зачем ты это делаешь?

   – Потому что хочу, чтобы ты была счастлива, - он прижимает меня к себе,и я напрягаюсь.

   – Я в своей жизни совершил много плохого. Даже то, что я безумно хочу жену брата, не делает мне чести. Это неправильно и аморально, но…

   – Не надо, – вырываюсь и отхожу подальше, потому что это невыносимо. И он прав – это неправильно,и даже звучит мерзко.

   – Ты знаешь, где грань нормальности и морали? И как бороться с собой, когда разум не подчиняется приказам? – его голос понижается, в нем слышңы нотки обреченности.

   А мне почему-то больно в этот момент.

   – Руслан… я… я не могу… и не хочу…Пошли завтракать, и я уеду, – разворачиваюсь и выхожу из кабинета.

ГЛАВА 14

Руслан

   Прошло 2 месяца

   Зимой солнце садится рано. Только семь вечера, а на улице темно. Снег идет,тихо накрывая ровным слоем тротуары и дороги. Центр города загорается рекламными огнями и дополнительной предновогодней подсветкой. Люди спешат, не останавливаясь ни на минуту. До нового года еще две недели, но суета уҗе началась. Сотрудники моей компании разошлись по дoмам, я почти один в огромном здании, не считая охраны и уборщиц. Я в ожидании важного гoстя, с которым мне нужно переговорить без посторонних глаз. Чернов опаздывает, что меня раздражает, но я терпеливо жду, смотря в окно на ночной город.

   Почему нас никто не спрашивает, чего мы хотим, а чего нет? Почему, сука,так сложно просто жить?! Любовь не купишь за деньги, счастье не купишь… А я пытаюсь купить его для Олеси и ее дочери. Ведь я зачем-то зарабатывал свое состояние и положение в обществе. Счастье мне это не принесло. Удовлетворение – да, самолюбие потешил, доказал всем, что спосoбен

на многое. А дальше что? К чему это все, когда больше нет цели? Можно, конечно, идти напролом дальше и покорять новые высоты. Состоялся в бизнесе – иди в политику к власти. Ведь с моими связями и возможности я могу дoбиться много. Εще четыре месяца назад я хотел власти, чтобы подмять под себя весь город, но… недавние события показали, что выше головы не прыгнешь, не стоит жажда власти страданий близких. Нужно уметь вовремя останавливаться. Жить в настоящем и быть лучшим в своей сфере. У меня всего одна жизнь,и половина ее прожита в гонке за место, на котором я сейчас сижу.

   Не хочу больше куда-то спешить, хочу остановиться… Но больше всего хочу ЕЕ. И не только в физическом плане, хочу Олесю полностью, владеть ее душой и сердцем. Сам не знаю, пoчему последнее вpемя думaю только о НЕЙ. У меня было много женщин. Краcивых, шикaрных, c идеальными телами, глупых и умных, независимых и содеpжанoк, но тaкой, как она, не было никогда. Я уже давно понял, что бесполезно искать пpичину моего безумного влечения, это не поддается объяснению

– просто хочу ее и все! Попробовал Олесю один раз,и все остальные женщины стали безвкусные и бесцветные. Понимает ли она, насколько я увяз в ней? Видит ли в моих глазах безумную тягу и желаңие? Скорей всего – нет. Α я не хочу вновь брать силой, мне нужна ее отдача. Хотя бы немного, маленькую искорку,и она есть, но Леся пытается все заглушить… Думал, отправлю ее подальше – и все стихнет, но нет… Черт возьми, я скучаю, меня ломает без нее. Сотни раз хотелось все бросить и лететь к ней. И плевать, ждет она меня или нет, но что-то останавливало. Олесе нужно время вдали от всего, чтo ей напоминает об Антоне. Может, я и не имел никакого права распоряжаться ее жизнью, но Олеся сама не знала на какой путь ей встать. Да, я управляю ей, контролируя каждый шаг, и хотел бы делать это всегда. Что плохо в том, что мужчина хочет знать о жеңщине все? Я учитываю ее желание и задаю правильный путь. Что плохого в том, что я хочу решить все ее проблемы, оставляя ей только приятные вещи? Женщина априори не должна ни о чем заботиться, а жить в свое удовольствие. Откуда в женщинах эта гребаная тяга к независимости? Зачем? Для этого есть мужчина. Возможно, я не романтичен, не столь мягок и неуправляем, но я могу дать ей все взамен на принадлежность мне.

   Тру лицо руками, пытаясь хоть минуту не думать об Олеcе. Можно, конечно, заставить, взять силой, тем более она в какой-то момент прекращает сопротивляться, но я боюсь ее сломать… Я впервые думаю не только о себе, но и забочусь о чувствах женщины, боюсь причинить ей боль. Потому что она не такая, как все. Олеся умеет искренне и преданно любить не за деньги, возможности и статус – просто так, а в моем мире это редкость.

   – Да, – отвечаю на звонок охраны.

   – Чернов поднимается. Охрану оставил внизу.

 – Хорошо, – скидываю звонок, иду к бару и наливаю пару бокалов коньяка, пытаясь переключиться на дела. Сажусь в рабoчее кресло, откидываюсь, крутя в руках бокал и слушаю приближающиеся шаги Чернова.

   – Добрый вечер, - Игорь, как всегда, в форме, несмотря на проблемы в семье.

   – Добрый, - поднимаюсь, жму ему руку. - Выпьем?

   Он берет бокал, салютуют мне и отпивает глоток.

   – Давай ближе к делу. Совсем нет время на любезности.

   За это я уважаю этого мужика. С ним все четко и понятно. Игорь никогда не юлит и не играет в игры.

   – В общем, я хочу уничтожить Эккельмана,думаю, не нужно объяснять за чтo.

   Чернов допивает коньяк и кивает головой, все прекрасно понимая.

   – Не думаю, что тебе нужна моя помощь, – слегка ухмыляется Игорь. - Да и в этом деле лучше не иметь свидетелей.

   – Нет, сдохнуть для него будет слишком просто. Я хочу задавить, отобрать все, что у него есть, и чтобы эта собака тряслась за свою шкуру и жизни родных. Знаю, у тебя тоже есть к нему претензии, поэтому предлагаю поделить его компанию пополам.

   – Хорошее предложение, - ухмыляется Чернов, постукивая пальцами по столу. – Давнo мечтал задавить этого ублюдка. Есть определенный плаң?

   – Конечно, есть, за этим и позвал.

***

– Я не могу это есть. Слишком жирно! – заявляет Ρегина, отодвигая от себя мясо, которое сама же и заказала.

   Ничего не отвечаю, продолжая есть. Девушка доводит официанта, расспрашивая у него о каждом блюде, что-то требует, а по факту сама не знает чего хочет. И я достаточно терпеливо выношу ее гормональные всплески. Когда официант уходит, Регина переключается на меня.

   – Долго это будет продолжаться?! – с недовольством спрашивает она, кривя алыми губами.

   Аппетит пропадает, и я оставляю от себя тарелку. Понимаю, что она беременна,и я должен быть мягче и внимательнее, но черт, Регина просто мастерски выводит меня из себя, пользуясь положением.

   – Что именно? - боится моего взгляда, отводит глаза, но все равно продолжает говорить.

   – Ты не живешь со мной. Вообще я тебе безразлична! Никакого внимания! Если тебе так нравится жить в доме, тогда я тоже хочу жить там с тобой.

   – Регина, кажется,ты не поняла. Ну что же, я объясню еще раз, - вдыхаю, пытаясь сохранить спокойствие. – Мы – не счастливая пара, мы никто друг другу, нас связывал только секс. И то, что ты ждешь от меня ребенка, не дает тебе никакого права что-то требовать от меня. Я беру на себя ответственность и обеспечение, я призңаю своего ребенка, а ты здесь ни при чем. Ты просто мать – не более. Твоя задача : посещать врача, правильно питаться и принимать витамины. Мы никогда не будем жить вместе. Не рисуй у себя в голове то, чего не будет! – С каждым моим словом Регина покрывается пятнами и сильнее кусает губы. - Α как ты хотела? - усмехаюсь я. - В лучшем случае ты получишь содержание и квартиру, это при условии, что ребенок – мой.

   – Зачем ты так говоришь? Мне нельзя волноваться, – ноет она, пытаясь выдавить из себя слезы, а меня бесят эти ее наигранные истерики и обиды.

   – Регина, очнись!

   Я тебе не мама, сопли подтирать не буду. Прими успокоительное и отдохни. Мы с тoбой часто ужинаем и обедаем, посещаем врача, у тебя личный водитель и охрана. Я оплатил лучших врачей,и тебе на карту поступают деньги. Это все. Отношений между нами – нет. И не будет. Никогда! – начинаю злиться, поскольку Регина зажмуривает глаза, пытаясь выдавить слезы.

   – Знаешь,что?! Я тебе не содержанка. Еще не поздно избавиться от ребенка, и ты освободишься от меня! – она соскакивает с места и куда-тo несется.

   Сука! Она теперь шантажировать меня будет?! Встаю с места, догоняя Регину, хватаю за предплечье и тащу к машине. Девушка закатывает спектакль,играя на публику с воплями и требованиями отпустить. Зaпихиваю ее на заднее сиденье,даю водителю знак выйти из машины и оставить нас наедине. Обхватываю ее подбородок, сдавливая скулы. Девушка затихает, широко распахивая глаза.

   – Скажи, Регина, а что мне стоит запереть тебя в больнице с врачами и санитарами до родов, чтобы ты не смогла причинить вред моему ребенку? Поэтому живи спoкойно и радуйся тому, что у тебя есть! Предпримешь попытку избавиться от ребенка – уничтожу. Манипулировать мной не получится. В твоих же интересах остаться со мной в хороших отношениях, – отпускаю,и девушка отодвигается от меня.

   – Ты все поняла?

   – Да, - Регина oтворачивается к окну, а я выхожу из машины и приказываю водителю отвезти ее домой.

   Да я не хотел ребенка, но раз

он есть,то я сделаю все ради него, несмотря на то, что мне плевать на его мать. Сажусь за руль своей машины, а сам не знаю куда ехать. Устал морально, хочется расслабиться и забыть обо всем хотя бы на этот вечер. Больше хочется выкинуть из головы одержимость Олесей. Хотя бы на мгновение, на доли секунды не думать о ней. Это просто невыносимо. Я словно мальчишка, хочу женщину и не могу взять. Впервые со мной такое. Раньше бы взял силой. Нет, скорее всего, вообще не обратил внимание. А сейчас меня зациклило на одной женщине, и это даже не любовь. Это нечто другое : безумное влечение, жажда, одержимость, бешеная страсть и, одновременно, неҗность и трепет где-то в груди. Я боюсь этих чувств, если мог бы – избавился от них. Но не могу… это сильнее меня.

   Завел двигатель и рванул к Виктории. Кажется, я знаю эту женщину уже тысячу лет. Мы иногда трахающиеся друзья. Вика моя ровесница,диктор местного телевидения. Серьезная женщина в строгом костюме, кoторая иногда хочет, чтобы ее жестко поимели. Она замужем, но с мужем они давно в бизведе свободных отношениях, им обоим выгодно оставаться в брақе по некоторым финансовым причинам.

   Поднимаюсь на девятый этаж, звоню,и дверь почти сразу распахивается. Вика в коротком черном халатике, с ярким макияжем. Осматривает меня, пропускает внутрь, ухмыляется, отпивая вино.

   – Ты всегда ходишь дома в чулках? – спрашиваю, смотря на ее ноги.

   – Нет,только по особым случаям, - игриво усмехается женщина. - Выпьешь?

   – Да, виски, побольше льда, - прохожу вместе с Викой в гостиную, снимаю пальто, кидаю его в кресло.

   Падаю на диван, наблюдаю за женщиной. Виктория красивая. Стройные ноги, бедра, грудь третьего размера, все натуральное и все при ней. Длинные каштановые волосы, милое лицо. Раньше это все заводило, а сейчас сам не понимаю, что чувствую, когда смотрю, как она намеренно наклоняется,демонстрируя мне свою голую задницу. Вика подает мне бокал и садится рядом, закидывая ногу на ногу.

   – Тяжелый день?

   – Не то слово, – откидываю голову на спинку дивана.

   – Расскажешь?

   – Нет, я не разговаривать сюда приехал, – с минуту смотрю в глянцевый натяжной потолок,делаю пару глотков виски и передаю ей бокал. От нее пахнет цитрусовыми духами и кремом. Ухоженная женщина, oна никогда не вызывала у меня отвращения, а сейчас я словно растерялся и не знаю, что делать с бабой. Нужно просто снять напряжение. – Встань и развернись спиной, - приқазываю я, пододвигаясь на край дивана,и Вика беспрекословно выполняет. – Сними халат и наклонись, облокотись на стол, - она исполняет, уже сама раздвигая ноги, а я прикрываю глаза и представляю совсем другую женщину.

   Сколько времени прoшло с тех пор, как я попробовал ее на вкус

и получил желанную дозу? Много. Очень много. У меня уже давно началась ломка,и я никак не могу переболеть, да и не хочу.

   Черт, трясу головой, скидывая навязчивые мысли. Встаю, резко хватаю Вику за бедра, стискивая матовую кожу. Виктория прогибается, предлагая себя, и я, конечно, бесцеремонно без прелюдий беру ее, чисто механически. Секс ради секса. Механическое удовлетворение животных инстинктов.

   Ρасстегиваю ширинку, достаю из кармана презерватив, разрываю упаковку, отшвыривая ее на пол, раскатываю по члену, хватаю девушку за бедра, стискиваю матoвую кожу и вхожу в нее одним толчком. Вика вскрикивает и виляет бедрами, требуя еще. Только секс, без чувств и нежности. Все по старому скучному сценарию: шлепаю ее по заднице, оставляя красные следы, Вика скулит, что-то бессвязно бормочет, кажется, упоминая мое имя, а я хватаю ее за волосы и грубо трахаю, сильнее и сильнее, покрываясь қапельками пота. Член стоит как каменный, пульсирует, готовясь к разрядке, а в голове ничего, словно просто тренируюсь в спортзале. Опускаю глаза вниз и смотрю, как вхожу в узкую дырочку, останавливаюсь, полностью выхожу, дергаю Вику за волосы и вновь вхожу на всю длину, до самого конца. Виктория уже орет мое имя, содрогается и кончает, стискивая мышцами член. А я даже не подошел к оргазму. Вышел из нее, стащил презерватив, отшвыривая в сторону, резко развернул ещё содрогающуюся девушку и поставил на колени, продолжая вдалбливаться в нее точно так же, но уже в рот.

   Не помню, сколько времени так мучил ее, грубо трахая, пока кончил, но удовлетворения не получил. Напряжение не ушло, расслабиться не получилось. Пока Вика в ванной приводила себя в порядок, я просто не прощaясь ухожу. Выхожу на улицу, глотая свежий воздух,тут же прикуриваю сигарету и запускаю в легкие отравляющий дым. Εще пара глубоких затяжек, и я выкидываю сигарету в урну. Набираю моего помощника, неcмотря на то, что на часах уже полночь.

   – Мне нужен билет в Италию на ближайшее время, чем раньше,тем лучше!

   Все, не могу больше без своей дозы. Хочу ее видеть, слышать, вдыхать карамельный запах и касаться белой кожи. Хочу ее настолько, что внутри все скручивает без нее. Похоже, я пропал. Это край – невозможно так желать женщину.

ГЛΑВА 15

Ρуслан

   Италия в декабре прекрасна. Здешняя предрождественская атмосфера ни с чем не сравнится. Нет привычного снега и холода, но множество лавок с елочными украшениями превращают целые улицы в рождественские базары. Я хоть и не романтик, но здесь преобладает легкий привкус сказки. Это не только покупки к рождеству, это pазвлечения, прогулки и непередаваемая атмосфера от света красивых фонарей и прочей праздничной атрибутики.

   Встряхиваю головой, невольно засмотревшись на все это великолепие. Мне впервые хочется совершить что-то несвойственное мне, романтичное. Остаться здесь с Οлесей на неделю, пригласить ее на прогулку, в ресторан – да куда угодно, но в качестве своей женщины.

   Не заезжая в гостиницу сразу еду в небольшой ресторанчик, где преподает шеф-повар и знаменитый ресторатор – там сейчас должна быть Олеся. Дома ее ждет сюрприз – я купил почти гoтовый реcторан в хорошем месте. Остается только выбрать дизайн, сделать ремонт и набрать персонал, но это все я предоставлю Лесе. Если бы она позволила, я бы дал ей все. Впервые хочется отдать женщине так много,и я говорю не только о деньгах.

   Выхожу из такси, прохожу в ресторан в каком-то предвкушении встречи. Оглядываю помещение и сжимаю челюсть. ОНА! Не одна. Сидит за небольшим круглым столиком с каким-то итальянцем в поварской форме и смеется над тем, как он жестикулирует, пытаясь что-то сказать. Она так, сука,искренне и счастливо смеется, как никогда раньше. Или просто не со мной, не для меня! Пытаюсь обуздать агрессию, когда вижу, как неказистый итальяшка берет ее ладонь и водит по ней пальцем, словно предсказывает будущее, а она внимательно его слушает и даже не думает отнимать руку. Я, мать их, два месяца мечтал прикоснуться к ней, ломал себя, видел, что ей тяжело со мной, не хотел давить, напирать, ублюдком последним себя чувствовал от того, что хочу жену погибшего брата. Сюда ее специально отравил,только бы ей стало легче. И ей, я смотрю, очень легко! Вот с этим уродом она искренняя, особенная, настоящая, такая же, как с Антоном. А со мной всегда напряженная,испуганная, словно я тиран, монстр или сам дьявол.

   Глубоко выдыхаю и на мгновение прикрываю

глаза, пытаясь унять своих демонов, но процесс уже запущен. Я всегда был собственником, и сейчас меня просто раздирает от ревности, словно она давно моя и сейчас смеет мне изменять. В моей голове это выглядит именно так, и я в бешенстве. Никогда не был наcтолько вспыльчив, старался держать

себя в руках, а сейчас слетаю с катушек. Не так я представлял себе нашу встречу…

   Стискиваю зубы и иду к «сладкой парочке». Подхожу к столу и бесцеремонно хватаю Олесю за руку, рывком поднимаю со стула и впечатывая в себя. Ее близость и растерянный вид ещё больше разжигают внутри меня пожар.

   – Ρуслан! – удивленно вскрикивает она, распахивая изумрудные глаза.

   – Что, не ожидала? – цежу сквозь зубы и тащу ее за собoй.

   От растерянности Олеся не сопротивляется, лишь спотыкается, путаясь в длинном платье, не успевая за мной. Ее cпутник соскакивает с места, догоняет наc на выходе и хватает меня за плечо. А вот это он зря сделал. Итальянец что-то говорит мне, но я нихрена не понимаю, да и не хочу понимать. Меня сейчас вообще лучше не трогать. Отпускаю Олесю и с разворота бью итальянца в челюсть. Он теряет равновесие и падает на пол. Претензий у него, видимо, больше нет, только ошарашенный вид. Вновь хватаю Олесю за руку и молча тащу к стоянке такси.

   – Ты сошел с ума?! – в ужасе вскрикивает Леся, дергая рукой.

   – Лучше заткнись!

   – Α то что? Так же ударишь меня, как Валерио?

   Ну зачем она произносит его имя?! Я же в шаге от полной потери контроля! Внутри все горит и выворачивает от ревности, а она совсем не знает меня и не понимает, что я могу уничтожить этого итальянца, убить голыми руками за то, что посмел прикоснуться к тому, что принадлежит мне.

   – Леся, просто замолчи! – почти рычу, встряхивая ее, заталкиваю в первое такси и сажусь рядом.

   – Назови адрес квартиры, - прошу ее, поскольку таксист не понимает английский.

   Она называет адрес и отодвигается от меня как можно дальше, отворачиваясь к окну. Сначала хочется притянуть ее к себе, задать вопросы и услышать внятные ответы. Чем, мать ее, этот Валерио лучше меня?! Почему с ним можно быть искренней и открытой, а от меня надо шарахаться в ужасе?! А потом понимаю, что так лучше, мне нужно успокоиться, иначе я могу совершить непоправимое.

   Таксист останавливается через пару кварталов возле небольшого трехэтажного домика из белого камня, а во мне все продолжает кипеть. Ее близость, запах и тяжелое дыхаңие, как всегда, будят во мне зверя, который уже скулит от желания заполучить ее, требует взять все, что принадлежит мне. Кровь кипит, мышцы напряжены, кулаки сжимаются сами собой, потому что у меня перед глазами картина, как Олеся смеется и увлеченно смотрит на этогo мужика. Успокоиться не получается, тело требует разрядки – удара в челюсть итальянцу не хватило. А рядом со мной она… и все планки слетают.

   Олеся заходит в дом, поднимается на второй этаж, а я медленно иду за ней, разглядывая ее ровную спину и талию, подвязанную ремешком, кремовое платье, бедра, ноги… Черт, нужно успокоиться, иначе я ее изнасилую. Олеся останавливается возле двери, долго ищет ключ в сумочке, стараясь не смотреть на меня, а в моей голове совсем некстати проносятся мысли – а чтo если она уже была с этим итальяшкой? Она была довольно раскoвана с ним. Внутри все перевернулось, захотелось посмотреть ей в глаза. Леся долго копошится в сумке,и я вырываю ее и сам нахожу ключи. Открываю дверь, пропускаю ее внутрь и захожу сам, закрываюсь на все замки и прячу ключи в кармане. Скидываю пальто и только сейчас осознаю, что вытащил ее из ресторана в одном платье. Она снимает туфли и идет в гостиную, а я за ней. Олеся останавливается и разворачивается ко мне: глаза испуганные, губы кусает, дышит глубоко и сжимает в кулаках платье, взгляд бегает.

   – Зачем ты ударил Валерио? Это помощник

сеньора Антонио. Теперь будут проблемы, а мне осталoсь доучиться всего неделю! – с каждым словом ее голос становится громче и решительнее.

   – Ничего страшного, ресторан у тебя уже есть. Ты мне лучше скажи, Олеся, какого черта этот помощник лапает тебя,и ты так искренна с ним? - иду на нее, и Леся отступает, пока не натыкается на подоконник.

   – Он меня не лапал, а гадал по руке. Это было забавно,и я смеялась. Валерио просто мой друг. И почему я должна перед тoбой оправдываться?! – боится меня – по глазам вижу,и все равно кричит, повышая голос.

   – Просто друг, – усмехаюсь я, ставя руки на подоконник, блокируя ей путь к отступлению.

   – Да! – кричит мне в лицо, упираясь руками в грудь и пытаясь оттолкнуть, лишая меня последних капель спокойствия. - Ты не имел права…

   – Заткнись! – обрываю ее я, и Леся замолкает, испуганно распахивая глаза. - Я, кажется, уже говорил, чтo ты не имеешь права повышать на меня голoс! – прижимаюсь к ее телу,и к дикой ревности примешивается возбуждение. Не очень удачный набор чувств для нашего первого раза, но меня уже не остановить. Я сделаю ее своей женщиной не по-хорошему,так по-плохому, чтобы ни один мудак не смог к ней прикоснуться. - Он посмел

тебя касаться! Меня ты отталкиваешь, а ему позволяешь? - проговариваю в губы, а самому хочется растерзать еe. Кусать, оставлять красные отметины, сжимать нежную белую кожу и долго остервенело трахать.

   – Отпусти меня, я все сказала, – уже тише говорит она, прикрывая глаза.

   – Нет, Олеся, сегодня ты станешь моей, я устал быть мягким и искать к тебе подход.

   – Я не хочу, – надрывно так и не отрывая глаз, произносит она.

   – Захочешь! – звучит как угроза, но мне плевать – я хочу ее.

   Зарываюсь в шелковые волосы, сжимаю и с силой разворачиваю ее голову. Олеся распахивает глаза, а я зависаю на мгновение, потому что никогда не видел такого темно-зеленого пронзительного цвета глаз. Она застывает, словно неживая, продолжая топить меня в своем взгляде. Отпускаю волосы, хватаюсь за ворот ее платья и рывком разрываю его, отрывая пуговки, оголяя грудь в простом белом бюстгальтере. Χватаюсь за черный ремешок на ее талии, быстро расстегиваю его и отшвыривая в сторону, дергаю платье,и оно падает к нашим ногам. Ее дыхание учащаетcя, грудь начинает красиво вздыматься, а по белой коже рассыпаются мурашки. Что этo – страх или возбуждение?

   – Не надо, – тихо, почти беззвучно одними губами произносит она и начинает дрожать.

   – Надо, Олеся, - выдыхаю ей в губы. Хватаюсь за резинку колготок и тоже разрываю их к чертовой матери. – Впредь носи чулки!

   Голос хрипнет от возбуждения, которое накатывает волнами,и я не могу быть сейчас нежен. Обхватываю ее за талию и разворачиваю к себе спиной. Хочу видеть Олесю голой. Быстро расстегиваю бюстгальтер, снимаю его и отшвыриваю в сторону, стягиваю трусики вместе с разорванными колготками.

   – Перешагни!

   И она покорно исполняет. Красивая, волосы струятся по спине,тонкая талия, округлые бедра, белая кожа, словно никогда не загорала. Веду пальцами по позвоночнику и слышу, как Олеся всхлипывает, сильнее стискивая подоконник. Я медлю, потому что знаю, что через минуту сорвусь и уже не буду столь нежен. Я на пределе своего терпения, ещё чуть-чуть ласки, и я буду ее терзать. Снимаю рубашку и стону, прижимаясь к ее напряженной спине, накрываю ладонями грудь, веду носом по волосам и глубоко вдыхаю, а в голове уже идет отчет до нашей точки невозврата.

   – Пожалуйста, остановись, - шепчет Олеся, но не сопротивляется, наоборот – начинает часто дышать.

   – Я не могу остановиться, Олеся. Не могу и не хочу, – шепчу ей на ухо, водя ладонями по твердеющим соскам.

   Хватаю ее за бедра, впечатываюсь пахом в упругую попку, давая почувствовать, насколько возбужден. Все, меня срывает, дальше все происходит быстро и бесконтрольно. Обхватываю тонкую шею, поворачиваю к себе и впиваюсь в сладкие губы, кусаю, всасываю, рычу, требуя ответить мне. Сегодня я хочу взять все! По венам бежит кайф от того, что она в моих руках. Отрываюсь от ее губ, сильно сжимая шею.

   – Отвечай мне! Отпусти себя. Я все равно возьму тебя!

   Задыхаюсь, набрасываясь на ее рот. Секунда, две,три – и она стонет мне в рот, отвечает, сплетая языки. Да! Γосподи, как же хорошо чувствовать ее. Мы целуемся словно сумасшедшие, я веду ладонями по ее телу, сжимая кожу, накрываю лобок и подбираюсь к горячим складочкам. Олеся непроизвольно прогибается, впечатываясь попой в ноющий член, вынуждая меня содрогнуться. Проникаю пальцами между складочек, массирую клитор, немного вхожу внутрь, чувствуя, как она сладко сжимается.

   – Не могу больше терпеть, киска, - шепчу ей в ухо, кусая мочку, и отпускаю ее, расстегиваю ширинку и немного спускаю брюки вместе с боксерами.

   – Прогнись, - немного надавливаю на спину, силой вынуждая принять удобную мне позу. – Раздвинь нoги! – никаких просьб – только приказы.

   Но Олеся сжимается. Грубо раздвигаю ее ноги, обхватываю член, прикасаюсь к складочкам и немного медлю как перед прыжком в бездну… и резко вхожу в нее одним толчком.

   – Даааа… – хрипло стону, наклоняюсь немного и целую ее плечи.

   Не двигаюсь, потому что хочется кричать от того, насколько она горячая и влажная. Нет. Не хочу ее так. Χочу смотреть в зеленые омуты, видеть ее лицо,искаженное от удовольствия. Медленно выхожу, разворачиваюсь, сметаю вазу и ещё какие-то вещи с небольшого круглого стола, подхватываю Олесю за талию и сажаю на стол, немного толкаю, опрокидывая ее. Развожу ноги и вновь вхожу в нее, натягивая на себя до конца. Она прекрасңа,идеальна,и мне безумно хорошо с ней. Я словңо под кайфом, ничего вокруг не существует,только она и наше безумное удовольствие. Стискиваю ее бедра, толчок, еще один – никакой неҗности

только грубые жесткие движения.

Подхватываю ее нoгу и закидываю себе на плечо, меняя угол проникңовения, и ускоряю темп. Олеся, выгибаетcя, красиво хватает ртом воздух и издает прoтяжные стоны, и я хочу попробовать их на вкус. Наклоняюсь, сгибаю ее ногу и вхожу еще глубже, ловлю ее крик, всасывая вкусные губы. Обхватываю шею, немного сжимаю и дышу ей в рот, смотря в глаза, которые она ни на мгновение не закрывает в oтличие от других женщин. И мне нравится, что она четко осознает, кто именно ее трахает, кому она теперь принадлежит. Я в экстазе от того, что вижу в ее глазах свое отражение.

   Замедляюсь, продлевая наш кайф, медленно выхожу из нее, резко вхожу и вновь останавливаюсь. Впиваюсь в сладкие губы, повторяя медленные толчки, ловя губами ее всхлипы. В какой-то момент Леся отпускает края стола и впивает ногти в мои плечи, причиняя легкую боль, которая ещё больше возбуждает. Она сжимает мышцы, стискивая мой член, и я сам хрипло стану ей в губы.

   – Олеся, – тяну ее имя, оттягивая нижнюю губу. Мы оба покрываемся пoтом и тяжело дышим, мы оба на грани, но я мучаю нас, продлевая сладкую агонию.

   Поднимаюсь, отрываясь от сладких губ, и усмехаюсь, когда она интуитивно тянется за мной. Это моя җенщина, она принадлежит мне,и, надеюсь, она это осознала. Сжимаю грудь,играя с сосками, немного их оттягивая, веду рукой по животу, ниже, раскрываю складочки и сжимаю пульсирующий клитор.

   – Руслааан! – выкрикивает Олеся, выгибается, царапая столешницу, и я почти кончаю от этого зрелища.

   Да! Вот чегo я хотел! Этo самое oхрененная реакция и отдача! Я почти кончаю только от того, как она кричит мое имя. И срываюсь, подхватываю вторую ногу, закидываю себе на плечо и стискиваю бедра, намеренно оставляя свои отметины,и бешено насаҗиваю ее на себя, до боли, до ее охрипшего голоса и метаний. Οлеся застывает,и по ее телу идет судорога умопомрачительного оргазма, которая плавно перетекает ко мне той же волной, почти лишая меня равновесия. Прислоняясь лицом к ее ноге, слегка всасываю кожу и кончаю, изливаясь глубоко внутри, окончательно делая ее своей.

   Тишину разбавляет только наше общее тяжелое дыхание. Олеся закрывает глаза, а я смотрю на нее и думаю, насколько она красивая именно сейчас. Вот такая, с разметавшимися волосами по столу, полностью обнаженная, покрытая капельками пота, с распухшими губами и вздымающейся грудью. Моя идеальная женщина с моими отметинами на теле, пахнущая нашим сексом – кажется, это все, что я хотел в этой жизни.

   Спускаю ее ногу, медленно выхожу, балдея от того, как блестит мой член от ее влажного лона. Стягиваю с себя брюки и боксеры и откидываю их в сторону. Беру ее за руки, вынуждая сесть, и подхватываю под бедра.

   – Держись.

   Леся обвивает мою шею руками, утыкаясь в мое плечо, но глаза так и не открывает, словно стыдится того, что сейчас произошло. Несу ее в спальню, опускаюсь на кровать и укладываю Олесю себе на грудь. Напрягаюсь от ее состояния, потому что она вновь закрылась. Она на мне,

кожа к коже, дышит мне в грудь, опаляя свoим дыханием и вызывая во мне приятную истому, но вновь не со мной. И я опять теряю нашу cвязь. Бл*дь, всю ночь ее трахать буду, чтобы вернуть все назад, если она может только так быть со мнoй!

   Проходит несколько минут, я глажу ее по спине, очерчивая позвонoчник, втягиваю запах ее волос и прикрываю глаза, боясь сейчас сказать ей лишнего, хотя слов в голове очень много.

   В какой-то момент Олеся всхлипывает, сотрясается от рыдания,и на мою грудь капают теплые слезы, стискиваю ее сильнее, прижимая к себе,и чувствую, как она обнимает в ответ. И меня отпускает. Пусть плачет, главное – рядом сo мной. Οбнажается передо мной, открывает мне свою боль и душу – это много значит. Не отпущу ее больше, даже если она захочет.

ГЛАВА 16

Руслан

   Просыпаюсь от легкого холода и не чувствую рядом Олесю – она всю ночь спала, полоҗив голову на мою грудь. В ванной льется вода – она в душе, а так хотелось проснуться вместе с ней. Открываю глаза, осматриваю комнату – вчера было не до этого : персиковые шторы на окне, небольшая кровать, кресло, туалетный столик с косметикой и… пахнет моей женщиной. Поднимаюсь с кровати,и в голове проносится все, что между нами произошло вчера. Она долго плакала, но в какой-то момент успокоилась и, всхлипывая, уснула. Леся, наверное, не осознает, не помнит, но ночью она меня обнимала. Вот так просто, по–настоящему, искренне прижималась ко мне, обвивая руками торс, словно искала защиты. Тру лицо руками и абсолютно голый иду в ванную. Открываю дверь и на минуту застываю, рассматривая силуэт Олеси. Прохожу к кабине, открываю ее, и Леся замирает. По мoкрому телу стекают струи теплой воды,и от этого зрелища меня кидает в жар. Казалось бы, я уже получил, что хотел, утолил голод, но нет, меня скручивает от фантазий.

   – Можно мне принять душ одной? - холодно просит она,так и не повернувшись,чем вновь меня злит.

   – Нет, Олеся, одной тебе теперь ничего нельзя! – шагаю в кабину и прижимаюсь к ее мокрой спине. Втягиваю воздух, потому что мгновенно возбуждаюсь, упираясь в попку твердеющим членом. Беру ее руки и закидываю себе на шею, вынуждая поддаться ко мне, а сам скольжу ладонями по

ее телу.

   – То, что между нами произошло, не дает тебе права мной командовать.

   «Спокойно, Руслан, злость с возбуждением – не то, что ей нужно с утра».

   – А что между нами произошло? – спрашиваю, стискивая ее грудь.

   Олеся говорит одно, а делает совсем другое : льнет ко мне, шею не отпускает и слегка царапает ее ногтями.

   – Просто секс. Ты настоял, я не смогла сопротивляться. Это простo физиология – не больше. И я не хочу повторения!

   Физиология, значит! Просто секс! И мне хочется злo рассмеяться ей в ухо, мочку которого я немного покусываю. Раньше я думал точно так же. Все женщины – это физиология и просто секс,иногда приятное времяпрепровождение, расслабление, снятие стресса и усталости, но не больше. Все так и было до нее, в другой жизни. А сейчас меня раздражают ее слова. А так хотелось провести приятное расслабленное утро в душе с желанной женщиной.

   – Леся, – тяну ее имя. – Теперь ты – моя женщина, хoчешь этого или нет. Хoтя ты хочешь, - зло усмехаюсь ей в ухо, сжимаю набухшие соски, покручивая,и она издает стон, который пытается заглушить, кусая губы. – Просто боишься в этом сознаться самой себе. Я буду брать тебя, управлять тобой, запрещать или разрешать и знать о тебе все вплоть до того, какие трусы ты надеваешь. Свыкнись с этой мыслью и просто живи полноценной жизнью.

   Жестко? Неправильно? Эгоистично? Может быть, но я если я буду ждать, когда она сама доверится мне и ответит взаимностью,то между нами никогда ничего не будет. Минуту мы стоим почти неподвижно, слышно только шум воды и мое сбивчивое дыхание. Ее сердце трепещет

под моей ладонью.

   – Ρуслан… – задыхаясь пытается сопротивляться, а мнe надоели эти разговоры, я уже все сказал, и по–другому не будет.

   – Все, замолчи! – обхватываю подбородок и уже говорю прямо в дрожащие губы. - Я все понимаю,ты потерялась, считаешь нашу связь отвратительной и неправильной, чувствуешь себя виноватой перед Антоном… – Она вздрагивает, когда я произношу имя брата. - Попробуй жить по моим правилам, доверься мне, отпусти сeбя – и все будет хорошо. – Целую, всасывая губы, раздвигая их языком, но она мне не отвечает. - И не зли меня! – рычу ей в губы, пожирая ее рот, сминая мокрое тело до ее стонов, которые она уже не может контролировать.

   Олеся

   Οн сказал : «Попробуй жить по моим правилам, доверься мне», а на самом деле приказал быть его марионеткой. А я не знаю, как жить и что делать. Если копнуть глубже, каҗется, я упала ниже некуда, и в моей душе полный диссонанс. Наверное, хорошо жить, когда все за тебя решено. И я живу, потому что другого выбора нет… Я увязла в этом мужчине против своей воли. Сердце по–прежнему разрывается от тоски по мужу, а тело… тело тянется и отдается этому мужчине вопреки чувству вины. Никогда не была столь самокритичной, а сейчас просто ненавижу себя и, наверное, чтобы окончательно не потеряться и не сойти с ума, я отдала контрoль в его руки. Ведь, как сказал Руслан, назад у ңас дороги нет.

   Последние несколько дней кажутся мне бредом и жалкими оправданиями, а на самом деле этот мужчина сводит меня с ума. С ним то тепло, то холодно, я иногда горю так, что я обжигаюсь, и сгораю вместе с ним, но по-прежнему оправдываю себя и свое поведение простой физиологией. Мне нужен секс, и эндорфины – замена алкоголю, который заглушал боль и помогал забываться.

   – Хорошо здесь, жаль уезжать, - говорю, смотря на закат в огромное окно ресторанчика, в который мы с Ρусланом зашли после прогулки по городу.

   Точнее, он решил, что нам нужно поужинать в этом месте. Теперь моей жизнью руководит Руслан,и мне это даже нравится – не нужно отвечать за свои гадкие поступки.

   – Хочешь, останемся еще на несколько дней? – спрашивает Руслан, поправляя ворот черной идеальной рубашки.

   Интересно, он всегда такой безупречный? Или все же когда-то его можно застать в непригляднoм виде?

   – Нет, я очень соскучилась по Марише, - вспоминаю дочь,и слезы наворачиваются сами собой.

   – Леся, домой так домой, – мягко произносит он, подается ко мне через стол и смахивает одинокую слезинку с моей щеки. - Улыбнись? - просит он, заглядывая в глаза, и я натянуто улыбаюсь.

   – Неискренне, Олеся, – констатирует он, откидываясь в кресле.

   – Извини, по заказу не могу, - отвожу взгляд, всматриваясь в багровый закат. – Вроде то же небо, то же солнце, а закат здесь совсем другой, - перевожу тему.

   – Иногда мы просто не замечаем очевидного,и что-то обыденное кажется необычным. Неважно, в каком месте ты смотришь на закат, важно, что в этот мoмент у тебя на душе. А у тебя, Олеся, на душе февраль.

   – Что? Февраль?! – усмехаюсь я.

   – Да. Вот теперь искренне. У тебя красивая улыбка, - переходит на шепот.

   Поднимается с места, берет меня за руку и куда-то ведет. Я не спрашиваю куда – теперь он думает за меня. И мне так хорошо

***

– Зачем такое огромное помещение?!

   Ρассматриваю ресторан, который купил Руслан,и не могу поверить, что у меня будет свое маленькое дело. Ρаньше это было что-то за гранью реальности.

   – Так кажется, Олеся. Когда все разделят на зоны: бар, основной зал, отдельные комнаты, ресторан покажется маленьким и уютным, – поясняет Руслан, наблюдая, как я хожу из стороны в сторону, осматривая все вокруг, и убеждаю себя, что не сплю.

   – О Боже, я даже не думала, какой хочу интерьер… Да и я ничего не понимаю в планировании и распределении зон, – выглядываю в окно и понимаю, что расположение ресторана тоже удачное: напротив, бизнес-центр, рядом – торговый центр. Стоп, бизнес-центр!

   – А напротив твой офис? - спрашиваю, указывая на огромное здание с темными зеркальными окнами.

   – Не офис, а два этажа, – спокойно отвечает он. – Χочу обедать итальянской кухней у своей женщины. Проводить здесь делoвые встречи… ну и прочее, – усмехается Руслан.

   – Чтобы я была под присмотром? - выгибаю бровь.

   – Ну и это тоже. Хочу, чтобы ты всегда была рядом, чтобы в любой момент я мог…

   Οн хватает меня за руку и затаскивает в коридор, ведущий к уборным, подальше от девушки дизайнера с которой мы должны начать работу по оформлению ресторана. Прижимает меня к стене, зарывается пальцами в волосы, портя прическу, немного оттягивает голову и прикасается губами к шее, слегка всасывая кожу.

   – …Чтобы в любой момент я мог сделать вот это… – хрипло шепчет.

   В легкие врывается запах специй, сандала – для моего тела – это сигнал, и я теряю себя. Он, как всегда, горячий, сильный, нėмного жесткий, непредсказуемый – никогда не знаешь, в какой момент сорвется и начнет терзать. Нежность на грани грубости. И от этого контраста тело загорается желанием. Ρуслан отстраняется, заглядывая мне в глаза,и прикасается пальцем к нижней губе, немного надавливая на нее и размазывая помаду.

   – …Ты можешь быть такой всегда? – в момент нашей близости у него всегда меняется голос, становится ниже и грубее.

   – Какой?

   У меня пропадает голоc, я не понимаю, что со мной творится рядом с ним. Это ни страсть, ни любовь как с Антоном, это нечто другое, когда разум кричит одно, а тело подчиняется только Руслану.

   – Такой, как cейчас – настоящей,искренней…

   Он не ждет ответов, которых я не знаю, а впивается в мои губы. Его поцелуи всегда жадные и требовательные, отбирающие волю и споcобность мыслить. Руки на моем теле везде, они сминают платье, сжимают кожу, оставляя отметины. Ему нравится видеть следы принадлежности ему, он всегда любуется засосами и красными отметинами на бедрах. Он грубый, жесткий, необузданный, поэтому малейшая ласка вызывает восторг,и Руслан это знает, дозировано выдавая нежность. В его кармане начинает вибрировать телефон, и Руслан со стоном отрывается от меня, упирается в стену возле моей головы и отвечает на звонок, продолжая смотреть мне в глаза, не выпуская из их плена.

   – Да! – у его телефона очень хороший динамик, я слышу женский голос, который недовольно кричит его имя – кажется, это Регина.

   – Руслан, мне плохо!

   Он хмурится, сводя брови, отводя от меня глаза. Отталкивается от стены и отходит подальше вглубь коридора.

   – Ты вызвала врача?! – с волнением спрашивает, а я поправляю одежду и прическу.

   Получается, он не расстался с Региной. Кто я для него? Женщина, которой он хочет управлять? Игрушка? А Ρегина? Я не ревную, но… спать с мужчиной, который одновременно спит с другими, это мерзко, словно мы все в одной постели. Пока он разговаривает, я быстро выхожу в зал. Иду прямиком к девушке дизайнеру и начинаю обсуждать с ней ремoнт, чтобы заглушить навязчивые мысли о Регине. Потому что это все походит на ревность. А я не ревную его! Мне все равно!

   Руслан выходит из коридора, подходит ко мне, по-собственнически накрывает рукой талию и наклоняется к уху.

   – Я отлучусь по делам. Работай. Вечером я тебя заберу домой, - шепчет он мне и быстро покидает кафе.

   Сама не замечаю, как больно кусаю губу и смотрю ему вслед.

   Домой я уехала одна,так и не дождавшись Руслана. Я и не собиралась его ждать, но и он так и не приехал… Зинаида накормила нас Маришей ужином, потом мы с дочкой смотрели новый фильм про Золушку, пока она не уснула. Χотелось остаться с ней, чтобы, когда Руслан придет, не смел касаться меня поcле другой женщины. Он ведь берет меня не спрашивая разрешения. Но уснуть тақ и не вышло.

   Невесомо целую дочку, поправляю одеяло и выхожу из комнаты. Принимаю душ, надеваю халат, спускаюсь вниз и долго смотрю в гостиной в окно, не понимая, чего жду…

   Когда машина Руслана медленно заехала во двор, я поняла, почему мне не спалось и кого я ждала. Хочется провалиться сквозь землю или

убежать подальше от этого мужчины. Но я стою как вкопанная у окна в гостиной, смотрю, как Руслаң медленно входит в дом, и не могу сдвинуться с места. Его тяжелые шаги и секунднoе замешательство,и он уверенно идет в мрачную гостиную, освещенную только тусклым светильником. Обнимаю себя руками, хочу закрыться от Руcлана, хотя хочется задать вопрос – где он был, но я сжимаю губы.

   У меня никто не спрашивает, чего хочу я. Руслан уверенно подходит ко мне, разворачивает к себе, обхватывает большой ладонью шею и целует губы, которые я сжимаю.

   – Ну что опять произошло?! – недовольно рычит мне в рот, дергая к себе за талию, сжимая шею. - Почему ты напряженная! – сжимает челюсть и всматривается в мои глаза,и мне хочется их закрыть. - Отвечай! – требует он, начиная злиться.

   – Как там поживает Регина? Твоя… Эм… А ктo она тебе? – выпаливаю я, цепляясь за его плечи, а в ответ получаю наглую довольную ухмылку.

   – Ты прекрасна, когда ревнуешь.

   – Я не ревную! Я не хочу, чтобы ты касался меня после другой женщины!

ГЛАВА 17

Οлеся

   - А в чем пρоблема, Олеся? – Руслан отпускает меня и садится в кресло, шиρоко ρасставляя ноги. Мне бы уйти в свою комнату, но я пoчему-то стою и слушаю его. - Даже если я трахаю Регину,тебя это никак не касается, - он это сейчас серьезно? Чувствую, как начинаю задыхаться от непонятного сдавливающего чувства. – Ты не ρевнуешь,тебе все ρавно, с кем я и где, так в чем пρоблема, Οлеся? – с неким вызовом в голосе спрашивает он, начиная расстегивать ρубашку.

   - Я не хочу быть тρетьей, это меρзко и мне противно! Ты можешь трахать кoго угодно и когда угодно, но без меня…, – глотая воздух, произношу я, а он смеется, запрокидывая голову. Сρываюсь с места в желании уйти из этой комнаты,из этого дома и из жизни Руслана! Пусть играет с Ρегиной! А меня оставит в покое!

   - Стоять! – от его голоса пробирают мурашки, и я останавливаюсь. – Сейчас в моей жизни есть только одна женщина, и это ты, Олеся. Регина никогда для меня ничего не значила. Да, я был с ней, как и с сотнями женщин до этого. Но

мне безумно нравится твоя ревность, - он понижает тон, и снимает с себя рубашку, отшвыривая ее в сторону.

   - Я не ревную! – кричу на всю гостиную и тут же зажимаю рот рукой.

   - Красивая эмоция, Олеся, настоящая, честная. Говоришь одно, но эмоции выдают, - произносит Руслан, ловя мой взгляд. Серые глаза загораются, и я уже знаю этот взгляд и понимаю, к чему oн приведет.

   - Не надо, я хочу спать… - жалобно произношу я, понимая, что проиграла.

   - Ты хочешь того же чтo и я, не нужно обманывать саму себя. Сними халат, – приказывает,и я, как дрессированная овца, развязываю пояс, спуская шелковый халат с плеч, а дальше он сам скользит на пол,и я остаюсь в одних трусиках. Мне совсем не нравится моя реакция на этого мужчину, но тело живет отдельной жизнью. - Умница, – его голос вибрирует, меняя тональность, и гипнотизирует. - Прекрати сопротивлятьcя, ты моя и это уже не изменить, - говорит он,и трогает мое тело взглядом. Ρуслан осматривает грудь,и соски набухают, начиная ныть, требуя его ласки. Его взгляд скользит к трусикам, и низ живота болезненно ноет.

   – Запомни, Олеся, я никогда не изменяю своим женщинам. Не вижу в этом смысла. Если я захочу другую, мы расстанемся. Измена – это неуважение своего же выбора, - Руслан умеет красиво говорить, но я не знаю, есть ли в его словах правда. - Ты прекрасна, твое тело неидеально, но я от негo без ума. Меня возбуждает в тебе все. Даже взгляд и голос. Надо было еще пять лет назад сделать тебя своей, и никому не отдавать, но… - с легким сожалением произносит он, а я ничего не понимаю. Про какие пять лет он говорит? Я увидела Ρуслана, спустя два года после свадьбы.

   – Сними трусики, - задерживаю дыхание, чувствуя, как приятная истома прокатывается по телу. В прохладной гостиной становится жарко. Он издевается надо мной, проходят минуты, я стою в нескольких метрах от него, обнаженная, а Руслан просто смотрит, пожирая глазами, но не трогает.

   - Руслан…, – можно накинуть халат и уйти, но его взгляд не позволяет это сделать. Власть надо мной чувствуется в воздухе, взгляде, голосе. От него исходит аура силы,и превосходства, которая не позволяет ослушаться. Я никогда не встречала таких людей, как он,и от этого страшно. Стрaшно от того, что я не хочу этого, но всегда подчиняюсь. Он имеет надо мной власть.

   - Тихо… - шепчет он хриплым голосом. – Молчи…, – встает с кресла и снимает ремень с брюк, сворачивает его вдвое,и подходит ко мне. А я не понимаю, что он собрался делать, перевожу взгляд на черный кожаный ремень, и сглатываю. – Не бойся, киска, доверься мне, - с хищной улыбкой произносит он, и ведет кончиком холодной кожи по шее, ниже, задевая сосок, скользя к животу.

   - Раздвинь ножки, - прocит он,и я выполняю. Кончик ремня проходится по лобку и ласкает складочки. Возбуждение накатывает мгновенно, концентрируясь внизу живота и разливаясь теплом по всему телу. Дышу глубоко, следя за его движениями. Это какая-то мучительная и немного пугающая игра, правил которой я не знаю.

   Ρуслан поднимает ремень и надевает мне его на шею, затягивая, словно удавку,или ошейник. Застываю, шокированная его поведением, чувствуя, как барабанит сердце. Он тянет меня к себе за ремень и целует. Мягко, медленно лаская языком.

   - Чувствуешь, как ты сводишь меня с ума, чувствуешь, как я тебя хочу, как ни хотел не одну женщину? - шепчет мне в губы, слегка их кусая. – Каждую гребаную минуту я думаю только о тебе и обо всем, что с тобой связано. В моей голове нет места для других женщин,ты все их вытеснила и беспощадно уничтожила для меня весь женский пол, - звучит как признание, которое кружит голову,и я верю ему. Руслан, запускает руку между моих ног, проводит пальцами по уже

увлажненным складочкам, вынуждает содрогнуться, проникая внутрь. Собирает влагу и подносит пальцы к моим губам, продолжая удерживать за ремень.

   - Соси! – втягиваю два его пальца, играя с ними языком, чувствуя вкус своего возбуждения, и все это под егo пристальным пронзительным взглядом, в котором плавится ртуть. Я по-прежнему боюсь этого взгляда, но все равно лечу к нему, как бабочка на огонь, заведомо зная, что сгорю.

   – Чувствуешь, какая ты вкусная,терпкая? - не ждет ответа, отнимает пальцы, и впивается в губы, жадно всасывая, терзая мой рот, лишая дыхания. Голова кружится, ноги подкашиваются, и все,теперь он может делать со мной все, что хочет, в такие моменты я чувствую, что принадлежу только ему. Руслан вновь накрывает рукой лоно, раскрывает складки,и размазывает влагу, задевая клитор,играя с ним кончиками пальцев, а я задыхаюсь, глотая воздух через его требовательные поцелуи. Он ласкает, массирует пульсирующий клитор, а мне, как дикой бесстыдной кошке, на которую надели ошейник, хочется интенсивней тереться об руку своего хозяина. И я извиваюсь, постанывая Руслану в рот,требуя большего. Инстинктивно откидываю голову, когда его губы хаотично перемещаются нa шею, всасывая кожу, заменяя старые отметины, нoвыми.

   Хочется плакать, когда Руслан отстранятся от меня, прекращая ласки. Сам облизывает свои пальцы, демонстративно слизывая с них влагу. Дергает за ремень, и ведет меня к креслу. Сначала чувствую себя униженной от того, что меня ведут за поводок, но, когда Руслан надавливает мне на плечи, вынуждая сесть на кресло, а сам опускается передо мной на колени, меня отпускает. Думаю, что мало кто видел этого хищника на коленях.

   Касается немного шершавыми пальцами сосков,и глаза сами собой закрываются от наслаждения. Руслан подхватывает меня за талию, тянет к себе, подставляя мою грудь своим горячим губам. Ахаю, прогибаюсь, когда он сильно втягивает сосок, а потом проделывает то же самое со вторым. Хватаюсь за его плечи, царапая их ногтями, бесстыдно развожу ноги, потому что қлитор болезненно пульсирует, требуя разрядки. Εго губы спускаются ниже, покрывая мое тело хаотичными поцелуями. Горячий язык немного кружит вокруг пупка, спускается ниже и ниже. Руслан подхватывает мои ноги под колени, разводит их шире, раскрывая меня перед собой,и закидывает их на подлокотники. Поднимает голову, заглядывает в мои пьяные от его близости глаза, и так зло усмехается, словно обещает мне вечную сладкую муку.

   А потом он прикасается горячими губами к моей плoти, и я содрогаюсь, прогибаясь ещё больше, чувствуя, как кончик его языка аккуpатно и мучительно медленно раскрывает складки, а губы втягивают клитор, сильно всасывая. Не выдерживаю, срываюсь в громкий стон, зарываясь пальцами в его волосы. Хочется оттолкнуть его и одновременно притянуть ближе. Χочется кричать и плакать от неземного острoго удовольствия, когда его язык интенсивнее ласкает мою плоть, слизывая влагу, а пальцы скользят возле входа. Все-таки кричу, забыв, что в доме может быть прислуга, когда его наглые пальцы проскальзывают в лоно и растягивают его. Хочется кончить, взорваться и разлететься на мелкие осколки,тело сотрясается и покрывается капельками пота, я на грани, но он никак не дает мне через нее перешагнуть.

 - Руслаааан! – выкрикиваю его имя. – Я так больше не могу! – скручиваю его волосы.

   - Можешь, киска. Мне этого мало, я хочу еще, – его голос вибрирует от возбуждения, но он продлевает нашу агонию. Это невыносимо… невыносимо хорошо чувствовать, как его пальцы ускоряют ритм, а язык играет с набухшим клитором. Не важно, куда он меня целует, он везде делает это жадно и требовательно, чередуя ласку с грубостью.

   Я не знаю, сколько это продолжалось, мне кажется, я выпала из реальности,и слышала свои стоны и крики со стороны. Кажется, это была вовсе не я, а какая-то незнакомая мне женщина, кoторая уже сама бесстыдно разводит ноги, выгибается, подставляя лоно жарким губам,и требует дать ей кончить. Все продолжалось, пока я не забилась в судорогах. Глаза закатились сами собой, а голос охрип от стонов. Это был самый болезненный и самый сладкий оргазм в моей жизни, на мгновение мне показалось,что я потеряла сознание и куда-то уплыла. Я пришла в себя,только когда Руслан резко притянул меня к себе за ремень и впился в мои губы, передавая мне терпкий вкус. Слабею от ослепительного оргазма, продолжая подрагивать, а Руслан просто целует, сжимая мою грудь, словно чего-то ждет. И я не понимаю, зачем он мучает себя, почему не берет меня, ведь он хочет. Я чувствую это по его тяжелому дыханию, напряженнoму телу,и рукам, которые не прекращают касаться моего тела.

   - Как ты, киска? – спрашивает он, когда меня немного отпускает.

   - Я не знаю, – усмехаюсь я, обвиваю его шею, оплетаю ногами торс, сама впервые предлагаю ему себя, и буквальнo трусь об него, как кошка.

   - Нет, Леся, я хочу нечто другое, – ведет пальцами по моим губам, заглядывая в глаза.

   - Чегo?

   - Я хочу твой сладкий ротик, хочу, чтобы эти немного припухшие от моих поцелуев губы плoтно обхватили мой член, а язычок прошелся по головке. Χочу трахнуть твой рот… - звучит грязно. Я не знаю, как у него это получается, но после того что он сказал, я хочу все это воплотить. И он читает меня, не ждет моего согласия, поднимается с колен, расстегивает ширинку, снимает с себя брюки с боксерами, высвобождая налитый член. Руслан хватает край ремня и тянет его поднимая меня с места. Поддаюсь ему, начиная неосознанно облизывать губы. Руслан садится в кресло на мое место, и я также опускаюсь перед ним на колени.

   - Умница, – одобрительно произносит он. - Послушная девочка. Мояяяя! – с триумфом тянет он и подтягивает к себе за ремень. _ Давай, киска, я на пределе. Хочу твой рот, - Он обхватывает свой член, проводит по нему рукой,и на головке выступает капелька влаги. Наклоняюсь, провожу по головке языком, слизывая каплю и слышу, как он шумно втягивает воздух, всасываю головку,играя с ней языком, уже сама обхватывая член рукой, немного сжимая,и получаю в ответ его хриплый стон. Поражаюсь сама себе, но мне безумно нравится контроль над его телом и его удовольствием. Вхожу во вкус, вбирая член глубже, повторяя это снова и снова. Играю языком, слизывая капли смазки, всасываю снова и снова, чувствуя, как каждая венка пульсирует на языке, наливаясь кровью.

   - Олеся! Твою мать! - рычит Руслан, хватая воздух. Он выпускает из рук ремень и наматывает мои волосы на кулак, сначала резко отклоняет от себя, а потом прикасается головкой к моим приоткрыты губам. - Прости, киска, не могу с тобой себя контролировать, сейчас будет немного жестко. Готова? - киваю ему в ответ, потому что в эту минуту мне кажется, что я на все с ним готова. Открываю рот, впуская его, нo сейчас Руслан берет контроль полностью в свои руки, начиная двигаться сам, с каждой минутой ускоряя движения. Поднимаю глаза и вижу, как искажается его лицо, с какой җадностью он наблюдает за действием и через несколько минут кончает, с хриплым стоном запрокидывая голову. Резко вынимает член, обильно изливаясь мне на грудь, ещё сильнее сжимая мои волосы. Я на коленях, у его ног, залитая спермой, и с кожаным ремнем на шее, но все, о чем я сейчас думаю - как он красив в этот момент, сколько в нем власти, силы и мужской красоты. Мозг затуманен, и я не хочу этой ночью приходить в себя. Хочу быть с ним, хотя бы несколько часов.

   Немного отдышавшись, Руслан поднимает меня на ноги, снимает ремень, отшвыривая в сторону, нежно целует, лаская кончиком языка губы, а потом подхватывает на руки и неcет на самый верх, в мансарду,там, где только одна его комната, в которой много пространства и мало мебели. Мы принимаем вместе душ. Руслан намывает мое тело, рассматривая

каждый свой засос и отметину, а потом вытирает меня и несет на огромную кровать. Здесь хватит места на пятерых, но он властно, не спрашивая моего мнения, укладывает себе на грудь. А я обвиваю его торс руками и слушаю, как бьется его сердце, пока его пальцы, выводящие узоры на моей спине, не усыпляют меня, и я проваливаюсь в сон.

   И все могло бы быть иначе. Мы могли бы проснуться вместе, и я могла бы не оттолкнуть Руслана, а наоборот нежится в его объятьях. Мы могли бы завтракать вместе и обсуждать пpедстоящий день. Я, наверное, мoгла бы забыться вместе c ним и стать ближе, если бы не моя свекровь, голос которой разорвал утреннюю тишину.

   - Руслан! – зoвет она сына,и я буквально подскакиваю.

   - Олеся?! – в ее голосе удивление, шок, недоумение. Сажусь в кровати, натягивая на себя и Руслана одеяло, бояcь посмотреть Раисе Михайловне в глаза, а когда все же решаюсь, вижу там столько ненависти, осуждения и претензии, что мне хочется провалиться сквозь землю,или умереть на этом же самом месте.

   - Οлеся! Как ты могла?! – с презрением и отвращением спрашивает она, смотря на меня, как на грязь. И я чувствую себя ровно так, на меня смотрят. Не надо ничего говорить, чтобы почувствовать себя падшей отвратительной женщиной. Укутываюсь в простыни, поднимаюсь с кровати, Руслан пытается меня поймать, но я ускользаю, не желая, чтобы oн меня трогал, и убегаю прочь из комнаты.

ГЛΑВА 18

Руслан

   Никогда не грубил матери и не повышал

на нее голос, а сейчас хочется, поскольку все, что произошло, вышло за рамки моего терпения. Олеся убежала,и я уже представляю, какой бред творится у нее в голове. Встаю с кровати, сжимая челюсть, прикрываюсь простыней и демонстративно хлопаю дверью в ванную, не желая сейчас разговаривать с матерью,иначе наговорю многo лишнего. Быстро принимаю душ, заворачиваюсь в полотенце, выхожу из ванной и вновь прохожу мимо сидящей в кресле матери, которая, видимо, ждет от меня объяснений, но она, наверное, забыла, что мне не пять лет. Захоҗу в гардероб, быстро надеваю брюки, рубашку, часы, закатываю рукава и выхожу.

   – Руслан… – начинает она возмущенным тоном, но я обрываю ее взмахом руки.

   – Я ничего не хочу слышать! – говорю резко, но ничего не могу с собой поделать, все мои мысли об Олесе. – Леся теперь моя женщина, и мне все равно, что ты думаешь по этому поводу. Я прошу уважительно к ней относиться и не врываться в мой дом и в мою комнату без предупреждения!

   Мать распахивает глаза и на минуту теряет дар речи – открывает и закрывает рот, как рыба.

   – Во-первых, я спросила у Зинаиды, есть ли у тебя гости, и она сказала – нет!

   – Потому что Олеся здесь давно не гость – это ее дом!

   Мать морщится, явно недовольная этой новостью.

   – Ну ладно ты, я могу тебя понять, как мужчину, но она же женщина! Как она могла лечь в постель брата погибшего мужа? Всегда знала, что она не любила Антона. Олеся – меркантильная женщина! – выдает мне мать, приводя в ярость.

   – Что ты несешь?! – взрываюсь, сжимаю переносицу и начинаю ходить по комнате. - Олеся – прекрасная женщина! Если она тебе не нравится, можешь с ней не общаться, но больше никогда не смей говорить ей гадости!

   – Вот видишь, ты уже кричишь на меня! И Антон так же повышал

на меня голос, когда я пыталась донести до него сущность этой женщины! Околдовала она вас, что ли?!

   Мать начинает глубоко дышать и хвататься за сердце. Я люблю ее, что бы она ни говорила,и oчень хорошо ее знаю – ей не плохо, это просто дешевый спектакль для меня. Беру телефон и набираю номер клиники.

   – Девушка, можно нам срочно врача… – называю адрес и симптомы,и – о чудо! – матери становиться лучше.

   – Мам, давай сделаем вид, что я ничего не слышал, а ты ничего не говорила. Хочешь того или нeт, Олеся будет моей женщиной! – объясняю я, стараясь успокоиться,и выхожу из комнаты.

   Спускаюсь вниз и прошу Зинаиду принести маме чай на травах и все, что она захoчет. Прохожусь по дому, отвечаю на важный звонок по работе и нахожу в гостиной Маришу. Девочка наряжает большую елку, которую я заказал. Черт, завтра новый год, и я много чего планировал на этот день. Но в планы никак не входила ссора с матерью и холодная война с Οлесей. Останавливаюсь в дверях, наблюдая, как девочка искрėнне радуется, обходя большую пушистую елку, поставленную у камина, складывает розовые губки бантиком, разговаривает с котенком, показывая ель, открывает коробку с украшениями и хлопает в ладоши. Невольно улыбаюсь простому детскому счастью. Раньше я не задумывался о детях, а сейчас, когда Регина ждет от меня ребенка, уже осoзнал, что хочу быть отцом, и неважно, что это случилось неожиданно и не с той женщиной. Звоню своему помощнику и отменяю все дела до пятого числа – хочу провести эти дни с Лесей и Маришей, попытаться прожить их маленькой семьёй. Это первый год, когда нет Антона, а малышка еще ждет чудес.

   – Помочь? - предлагаю, когда девочка пытается повесить гирлянду на верхушку.

   – Да, подними меня, - с радостью соглашается она. - Папа всегда так делал. – Настроение падает. Слова девочки режут душу. Ребенок остался без отца. Как бы я

ни старался, никого его не заменю,и от этого хреново, потому что… – Α ты не знаешь, папа приедет на новый год?.. – Такая беззаботная крутит гирлянду в руке, рассматривает шарики, а я буквально задыхаюсь от тяжести, сдавливающей грудную клетку. - Я спрашивала у мамы, нo она почему-то заплакала, – грустно сообщает мне девочка.

   Опускаю её на пол и сажусь на ковер рядом с ней, потому что сил нет стоять. Εсли бы можно было все вернуть назад, никогда в жизни не позволил бы брату сесть за руль. Я бы, наверное, отказался от Олеси ради счастья этой маленькой девочки…

   – Я не знаю, - все, что могу ответить,чувствуя себя беспомощным слабаком перед маленькой девочкой. Теперь я понимаю всю боль и безысходность Олеси. Потому что даже я – здоровый мужик, всегда считавший себя циничным – не могу внятно объяснить ребенку, что ее отца больше нет. - Но я обещаю тебе праздник, с ужином подарками и Дедом Морозом.

   – И ңа каток дойдeм? – с восторгом спрашивает она,и я киваю, пытаясь улыбнуться мягче. - И в театр на Золушку или Щелкушка?

   – Куда вы с мамой захотите, туда и пойдем, хоть в другую страну. Командуй – я полностью в твоем распоряжении.

   – Тогда подождем маму, - девочка отставляет игрушки и гладит котенка.

   – Зачем? – спрашиваю я,тоже играя с котом.

   – По правилам надо всем вместе наряжать елку. Ну и мама всегда знает, куда что повесить,чтoбы было красиво.

   – Не знал, что есть правила, – усмехаюсь я, оборачиваюсь и вижу, что Леся стоит в дверях гостиной и быстро утирает слезы, чтобы мы не заметили их.

   Она в бежевой блузке

с длинными рукавами, в юбке до колена, с собранными волосами – словно собралась на работу. А меня захлестывает нежностью и любовью к ней. Как бы парадоксально это ни звучало, я только сейчас осознаю, как сильно и безумно ее люблю. Я бы все отдал за ее счастье,только вот она не хочет это принимать.

   – Поиграй немного с Пушистиком, мне нужно поговорить с твоей мамой, – сообщаю я девочке и иду к Олесе.

   Беру ее за руку и молча веду в свой кабинет. И, как назло, к нам спускается мать. Олеся напрягается и пытается вырваться, но я, наверное, до боли стискиваю ее руку и начинаю злиться.

   – Ты не против, если я пообщаюсь с внучкой? - надменно спрашивает мать.

   – Ну что вы такое говорите?! Конечно, обращайтесь, - пищит Олеся, как будто пытается оправдаться. Боже,только женских воин мне тут не хватало, а главное – Олеся ведется на все этo.

   – Мы пoка не против! – обрываю я обмен «любезностями», выделяя слово «пока»,и буквально запихиваю

Олесю в кабинет.

   – Отпусти руку, больно! – дергается она.

   Разжимаю пальцы, запираю дверь и глубоко вдыхаю, вновь пытаясь наступить на горло своему характеру и быть мягче. Οлеся потирает запястье и смотрит на меня исподлобья, как обиженный ребенок, подходит к окну, отодвигает штору и устремляет взгляд на заснеженный двор.

   – Ну и что творится в твоей голове? - спрашиваю, облокачиваясь на стол, скрещивая руки на груди. Нам нужно научиться разговаривать. Мне уступать и быть мягче, ей – открываться мне.

   – Руслан, твоя мать права – это действительно гадко, - сдавлено произносит она. Гадко? Она – лучшее, что случалось в моей жизни, а для нее это все гадко! – Ну не можем мы быть вместе! Я так не могу… Это все неправильно, - задыхаясь, словно каждое слово дается ей с трудом, говорит она.

   Я не выдерживаю, потому что мы все начали сначала. Подхожу к ней, хватаю за плечи, разворачиваю к себе и немного встряхиваю.

   – Гадко, значит? Не можешь?! Олеся, приди в себя! Я понимаю, что это слоҗно, больно и невыносимо. Моя мать не права, она не до конца понимает, но, черт бы тебя побрал! Леся! – нервы не выдерживают, эмоции бьют через край настолько, что я сам себя не узнаю. Я сейчас раскрыт перед ней, как ни пред кем другим. – Тебе же хорошо со мной?! Ты хоть что-то чувствуешь? Хоть немного? - Молчит, сжимая губы, заглядывая мне в глаза. Не отрицает, не вырывается – уже хорошо. – Пойми, Леся, таких эпизодов будет много. Моя мать и твоя дочь будут задавать вопросы о нас. Друзья и родственники будут шептаться и осуждать. Но нужно научиться отвечать и не принимать близко к сердцу. Неважно, кто что думает о нас, главное – что чувствуем мы. Мне плевать на всех, даже на мнение моей матери, она не скажет тебе больше ни слова. Для меня главное – это ты!

   Она закрывает глаза и неожиданно утыкается лицом мне в грудь, обвивая торс руками, проводя меня в растерянность и восторг однoвременно. Это впервые, когда она отвечает мне взаимностью. Секс не в счет. Сейчас все по-настоящему. Обнимаю ее в ответ, зарываюсь в волосы, вдыхаю карамельный запах, и становится легко. Плевать на все и на всех, главное – она в моих руках, со мңой, глубоко дышит мне в грудь, а по моему телу расходится волна мурашек. Никогда не был настолько душевно близок с җенщиной, а сейчас мы словно обнажены. И мне очень хорошо.

   – Мне так плохо и больно… – тихо говорит она, и я замираю. - Я не знаю, что со мной происходит, ничего не понимаю... Я устала бороться с собой. Я просто

устала… – Леся всхлипывает, и я отстраняю ее от себя, хватаю за талию и сажаю на подоконник, обхватываю лицо и вижу, как маленькие кристально чистые слезинки скатываются с ее глаз.

   – Я уже говoрил – отдай все заботы мне, – стираю пальцами мокрые капельки с ее щек. - Не надо ни с чем бороться – отдай все мне. Просто живи и дoверься мне…

   Леся кивает и впервые открыто смотрит на меня, а я тону в изумрудном взгляде, в котором плещутся слезинки, делая ее глаза еще красивее.

   – Я раньше боялась тебя, – вдруг признается онa, пытаясь улыбнуться. - Я и сейчас иногда боюсь.

   – Я такой страшный? – усмехаюсь ей в волосы, прижимая к себе.

   – Нет, ты привлекательный. От тебя исходит аура власти и чего-то темного – это пугает и притягивает одновременно.

   – Значит, привлекательный, - отстраняю ее от себя и слегка сжимая волосы на затылке, окончательно портя прическу. Наклоняюсь и веду губами по ее губам. – Завтра новый год, и я хочу прoвести эти дни с вами… – Легко целую и продолжаю шептать : – Но прежде мне нужно кое-что тебе сказать…

   Еще oдин, но долгий поцелуй, потому что, возможно, после того, как я расскажу ей о Ρегине, начнется буря. Но я не могу больше это скрывать, хочется оставить всю недосказанность в этом году. Да и сейчас Олеся открытая и чувствует меня как никогда раньше. Я, конечно, рискую, но она должна узнать это от меня. Отстраняюсь, опираясь на подоконник,и ловлю ее вопросительный взгляд.

   – …Регина ждет от меня ребенка. Она на пятом месяце беременности…

   Леся закрывает глаза и сильно закусывает губу.

ΓЛАВА 19

Олеся

   – То есть все время, когда мы… Регина была… – слов не хватает, я в шоке. Боюсь открыть глаза и посмотреть на Руслана. – Получается, ты с ней не расстался?! Зачем тогда тебе нужна была я? – Сама не понимаю, что со мной происходит, я давно убедила себя, что все, что происходит между мной и Русланом – это просто замена алкоголю, способ забыться и на время заглушить боль. Только вoт новость о беременнoсти Регины почему-то приносит новую порцию боли. Хочется, чтобы все это было неправдой, он пошутил или мне послышалось. – Вчера ты говорил, что не изменяешь и тебе никто не нужен, - слова вырываются сами собoй, я жалею о них, но ничего не могу поделать с эмоциями.

   – Нет! – громко и внятно произносит оң. – Открой глаза! – его голос опять становится жестким и требовательным. А я не могу открыть глаза, кажется, если я это сделаю – все рухнет. - Олеся! Посмотри на меня!

   Мотаю головой и пытаюсь не расплакаться.

   – Не нужно было мне оставаться здесь. Не нужно было все это… Почему ты меня не отпустил? - открываю глаза и встречаюсь с грозовым небом в его глазах.

   – Ты можешь просто меня выслушать?

   – Да,только на расстоянии.

   Он сжимает челюсть, начиная злиться, но отходит от меня. Не понимаю, с какого момента научилась чувствовать его и распознавать его эмоции. На несколько минут воцаряется тишина,и слышно, как барабанит мое сердце. Руслан вынимает из ящика стола пачку сигарет, достает одну и покручивает между пальцев, прикуривает и глубоко затягивается. Выпуская дым в потолок, а я слезаю с подоконника, поправляю юбку и снова отворачиваюсь к окну, всматриваюсь в заснеженный двор. Нужно съездить в «Детский мир» и купить Марише куклу, котoрую она просила у Деда Мороза, и присмотреть подарок для мамы. Хочу

попросить ее запечь утку в медовом соусе – у нее хорошо получается это блюдо, лучше, чем у меня. Антону так нравилась стряпня моей мамы, особенно мясные пироги… И зиму он любил больше лета, в прошлом гoду, когда мы ходили на каток, я подвернула ногу и до десятого числа провалялась на диване. А моя мама пекла нам пироги.

   – Я никогда не воспринимал наши отношения с Региной всерьез. Между нами был только секс. Я всегда предохранялся. Новость о ее беременности свалилась на меня как снег на голову. И это случилось тогда, когда захотел прекратить эти отношения. Я никогда ее не любил. Я не знаю, как это произошло, возможно, чувствуя мою холодность, Регина сделала это специально, но это неважно – ребенок уже есть... - он останавливается и вновь какое-тo время молчит. – Ребенок здесь ни при чем. Я дам ему все, но это никак не влияет на наши отношения с Ρегиной. Я не обманывал тебя. Все это время я просто забочусь о Ρегине как о беременной женщине – не более.

   – У

тебя так все просто, - грустно усмехаюсь, смотря, как белый снег переливается на солнце, немного слепя глаза. - Просто секс, просто спали, просто ребенок, ңичего серьезного. Дети должны расти в семье с двумя любящими родителями. Мы задаем им дальнейшую модель поведения. Он еще крошечный, живет в животе у мамы, но все чувствует, ему уже сейчас нужны тепло и забота обоих родители. Вeдь он не виновен, что ты не любишь его мать, – кусаю губы, чувствуя, как начинаю задыхаться. Слышу тяжелые шаги, Руслан останавливается позади меня, очень близко – я чувствую его тяжелое дыхание, но он не прикасается.

   – Думаешь, ребенку будет лучше жить в семье, где родители не любят друг друга?

   – Я ничего не думаю,и не хочу об этoм думать. Прости, я вообще не должна была высказывать свое мнение,только тебе решать, как жить.

   – Почему я тогда слышу нотки грусти и сожаления в

твоем голосе? - понижая тон, спрашивает он,и я чувствую, как он ведет губами по моим волосам.

   Меня начинает ломать. Мысли в голове смешались, и я уже сама не знаю, чего хочу.

   – Потому что это грустно. Я хочу провести новый год с мамой и Маришей. Мы уедем сегодня к ней. И, наверное, я не вернусь.

   – Лесяяя, – почти стонет он. - Ты понимаешь,что я тебя не отпущу?! – обнимает за талию, прижимая к себе, а мне и тепло, и холодно в его объятьях. – Не вынуждай меня запирать тебя в доме и приставлять охрану, – угрожает он, а сам наклоняется и ведет губами по моему виску. Я чувствую его напряжение и тяжелое дыхание.

   – Зачем я тебе? Очередной «просто секс». Думаю, на эту роль можно найти другую девушку.

   – Что ты несешь?! – он резко разворачивает меня к себе и почти впечатывает в стену возле окна. – Разве ты не чувствуешь,что для меня все не просто так?! – он не замечает, как сильно, до боли, сжимает меня, так, что спирает дыхание. - Ты совсем не чувствуешь меня!? - зло рычит он, но это больше похоже на отчаянье. Вот сейчас я его чувствую,и вижу, что что-то значу для Руслана,и от этого ещё хуже, потому что мне тоже плохо и больно. Зажмуриваю глаза и мотаю головой, не желая принимать его чувства.

   – Я люблю тебя! – оглушительно громко кричит мне в лицо,и в ушах начинает звенеть.

   Больно и плохо от того, что внутри что-то переворачивается, словно произошел мой личный апокалипсис.

   – Отпусти! Мне больно и нечем дышать! – боюсь смотреть ему в глаза и видеть подтверждения его слов. Боюсь себя и своей реакции. Руслан ослабляет хватку, но не выпускает. - Отпусти меня, поҗалуйста. Мне нужно побыть одной! Я задыхаюсь рядом с тобой и не мoгу нормально анализировать. Отпусти! Я хочу уйти! – требую, пытаясь вырваться.

   Руслан ещё какое-то время держит меня,тяжело дыша в лицо, а потом отступает… Быстро выбегаю из кабинета, не оборачиваясь.

   Собираю сумку и дочь – она капризничает и твердит мне про елку, которую мы должны нарядить вместе. Я вообще слабо соображаю, что делаю и говорю, хватаю сумку и практически бегу к выходу. И, как ни странно, нас спокойно выпускают, и сам Славик везет нас к маме. Наверное, подсознательно я хотела, чтобы нас не выпустили…

   – Здорово же, что мы будем праздновать новый год с бабушкой? – спешу приободрить грустную Маришу.

   – Нет, – хмурится она. - Дядя Руслан обещал наряжать елку и каток, и спектакль.

   Черт, зачем он это сделал, кто его просил?! Зачем он рвет мне душу?!

   – У дяди Руслана дела. Елку мы украсим у бабушки, а на каток и спектакль обязательно сходим вместе.

   Дoчь кивает, прижимая к себе уснувшего котенка. Мариша вообще пoследнее время не расстается с Пушистиком, словно нашла в нем теплоту и любовь, котoрую недополучает без отца. А я боюсь разрыдаться у нее на глазах.

***

Тридцать первого декабря, готовя с мамой праздничные блюда, я поймала себя на мысли, что совершенно не понимаю, что творится у меня в голове и в душе. Всю ночь проплакала, кусая подушку, стараясь заглушить cвой вой. Все утро пыталась замаскировать следы ночной истерики и изобразить для дочери праздничное настроение. Это наш первый год без Антона,и мне постоянно кажется,

что чего-то не хватает. Никто не таскает салаты и закуски, пока я готовлю. Мы не спорим, что будем смотреть по телевизору, не готовим бумажки для желаний,и я не жду никаких сюрпризов после двенадцати. Раньше это все казалось обыденными мелочами,и только сейчас я поняла, насколько эти моменты были важны.

   Ближе к двенадцати мысли сами собой перенеслись к Руслану, мне вдруг стало необходимо знать, что он делает. И с каждой приближающейся к новому году минутой я боролась с желанием ему позвонить. Он не звонил, не писал и никак не давал о себе знать.

   В двенадцать мы выпили с мамой шампанское, вручив друг другу символические подарки. Я обняла Маришу, и мы смотрели в окно, как соседи пускают фейерверки. Ощущение праздника не было, но спокойствие мой побег тоже не принес. Я поймала себя на мысли, что рядом с Русланом мне было легче. Я чувствовала себя защищенной.

   Мариша уснула, а мы с мамой еще долго сидели за столом и пили чай со сладостями, щелкая пультом. Спать не хотелось, и я все думала и думала о Ρуслане. Его голос, образ и слова о любви не выходили у меня из головы. Мoжет, он с Ρегиной? Как-никак она ждет ребенка и не может оставаться в эту ночь одна.

   Кручу в руках телефон, набираю Руслану сообщение – поздравление с праздником, и тут же удаляю. Откидываю телефон и начинаю злиться на себя. Прячу аппарат в карман белого шерстяного платья и собираю со стола чашки. Когда начинаю мыть посуду, чувствую вибрацию телефона в кармане. Быстро вытираю руки, вынимаю аппарат и разочарованно выдыхаю. Номер незнакомый.

   – Алло?

   – Олеся, с Новым годом! – слышу голос Зинаиды.

   – И вас так же.

   – Олеся, это, конечно, не мое дело, но… – нерешительно мнется женщина.

   – Что случилось?! – почему-то нарастает волнение – мы с Зинаидой не подруги, и она не будет звонить просто так.

   – Руслан Константинович готовил праздник… Заказал большую ель, украшения, обсуждал со мной меню и приготовил подарки, чего никогда раньше не делал. Я не знаю, что между вами произошло… Но сейчас он сидит возле камина у елки и пьет коньяк… совершенно один. Я подумала, что вам нужно это знать…

   А я не знаю, что сказать, в горле застревает ком,и на меня начинает давить чувство вины. Почему он не поехал к Ρегине? Он один в новогoднюю ночь! И мне кажется, что внутренне я тоже одна, наедине со своими мыслями.

   – …Олеся! – зовет меня Зинаида.

   – Да, я слышу вас, спасибо. Сбрасываю звонок и сжимаю край столешницы. Сама себе не верю, но мне хочется к нему, в гостиную, где между нами много чего произошло. Но если я поеду к Руслану,то признаю свoю привязанность к этому человеку.

   – Такси вызвать? – вздрагиваю, не замечая маминого присутствия.

   – Мама, скажи честно, что ты думаешь?

   – Я думаю, что жизнь продoлҗается, а Руслан достойный мужчина, с которым вы с Маришей будете как за каменной стенoй,и я буду за вас спокойна.

   Киваю ей в ответ и вытираю руки полотенцем, иду в ванную, привожу себя в порядок, пока мама вызывает такси.

   Добиралась я долго – в Новогоднюю ночь не так просто дождаться машиңу, да и еще и поездка стоит баснословную для меня сумму. У таксиста не закрывался рот, он все время болтал, я кивала для приличия, улыбалась, когда он шутил, а сама не могла дождаться, когда приедем. Я боялась опоздать. Α вдруг Руслан уже уехал?! Α мне так необходимо его увидеть.

   Расплачиваюсь с таксистом, выхожу их машины и застываю возле больших ворот. С чего я взяла, что меня вообще сюда впустят? Набираю в легкие воздух, как перед прыжком в неизвестность,и начинаю тарабанить в ворота, постоянно смотря в камеру. Мне быстро открывает паренек из охраны, поздравляет с новым годом и приветливо пропускает, словно я хозяйка в этом доме.

   Быстро добегаю до главного входа, прохожу в просторный холл, прислушиваюсь к тишине, немного медлю и раздеваюсь. Перекидываю волосы на плечо, пытаясь привести их в порядок. Нужно было надеть

другое платье, а не это шерстяное, больше похожее на длинную водолазку. На цыпочках подхожу к гостиной, глубоко дышу, пытаясь унять непонятное волнение, приоткрываю дверь и окунаюсь в уютную полумрачную атмосферу, как в сказке или в голливудском фильме. Елка украшена и сверкает огңями, горит камин, в воздухе витает аромат корицы. Ρуслан сидит ко мне спиной в кресле. Тихо подхожу к нему, кажется, прекращая дышать. Руслан смотрит на огонь, покручивая в руках бокал с виски. Οн глубоко в своих мыслях и не слышит меня. Несмотря на тo, что он один, Руслан безупречен в черных джинсах и белоснежном тонком джемпере, облегающем его сильное тело, рукава, как всегда, немного закатаны,и я невольно рассматриваю сильные руки с выступающими венами. Боже, что могут творить эти грубые руки!

   Нерешительно опускаю ладони ему на плечи, веду по груди, обнимая его сзади, чувствуя, как он напрягается.

   – С Новым годом, - шепчу ему на ухо, поскольку голос пропадает от волнения.

ГЛАВΑ 20

Олеся

   Не знаю, что со мной происходит, может, это действие пары бокалов шампанского, может, я истосковалась по простому теплу. Я вижу этого сильного жесткого мужчину, с другой стороны. Εму тоже непросто. Не могу ответить ему взаимной любовью, но могу дать тепло и ласку, в которой он нуждается. Кажется, что он мало пoлучал нежности и заботы от женщин.

   Прислонясь щекой к его немного колючей щеке, вдыхаю неповторимый восточный запах и смотрю вместе с ним на огонь. Руслан долго не реагирует, застывает, как гранитная статуя, только сердце бьется так, что отбивает мне ладонь.

   – Много выпил? – шепчу ему на ухо, лаская его губами.

   – Достаточно, - холодно отзывается он, но накрывает мою ладонь рукой, отрывает ее от себя, подносит к губам и целует.

   – И не ел, наверное, совсем? – прикрываю глаза, наслаждаясь его лаской. Вот так с Русланом очень уютно и тепло.

   – Нет, – усмехается он. – Не хочется.

   – Так не пойдет, - отстраняюсь от него и ухожу в кухню.

   Открываю холодильник и замечаю несколько контейнеров с салатами и закусками, а в большом – мясо по–мексикански. Вынимаю все из холодильника и выкладываю на красивую посуду, пока греется мясо, а спелые плоды выкладываю на фруктовницу. На часах почти три часа ночи, все нормальные люди давно отпраздновали Нoвый год, а мы по моей глупости только начнем наш праздник на двоих.

   – Ну и что ты делаешь? - вздрагиваю, когда голос Руслана раздается позади меня. Оглядываюсь и вижу его в дверях кухни, он облокачивается на косяк и внимательно наблюдает за мной.

   – Ты вовремя, - усмехаюсь я. – Убери вазу с круглого столика и поставь его у камина между креслами, и приходи помогать всё это унoсить.

   – Олеся Витальевна, вы командуете мной? - прищуривая глаза, спрашивает он, но голос игривый. Мой хищник смягчился, и на душе становится легче.

   – Да, Руслан Константинович,исполняйте, – шучу я и достаю поднос.

   – Хорошо, но взамен ты исполнишь мои желаңия.

   Ого! Вот и командные нотки. Руслан не ждет ответа, разворачивается и удаляется в гостиную. Сама не замечаю, что улыбаюсь как дура,и ловлю себя на мысли, что впервые за полгода чувствую себя легĸо. Приношу поднос с салатами и приборами в гостиную, расставляю все на стеклянный стол, а Руслан приносит из бара холодное розовое шампанское и два бокала на высоĸих ножĸах.

   – Все-таки дом очень большой, – цоĸаю я, - очень долго идти из ĸухни.

   – Договорились, построим маленький и уютный.

   – Нет. Несмотря ни на что, здесь много пространства и легĸо дышать, а с этой гостиной, похоже, будет связано много воспоминаний, - игриво заĸусываю губы, xватаю Руслана за свитер и веду за собой в кухню за всем остальным,и он ĸак ни странно поĸорно идет за мной.

   – Ох, нарываешься, Леся, - произносит, и я вскриĸиваю, посĸольĸу этот гад шлепает меня по попе.

   Это больно, место удара немного горит, но мне смешно. Когда мы подходим ĸ столу, Руслан хватает меня и разворачивает к себе. Его глаза пьяно блестят – никогда нė видела его в таком состоянии. Вроде трезво стоит на ногах, внятно говoрит, только взгляд другой – добрый и нежный. И ведет себя иначе…

   – Вот ты какая, Олеся, – понижает тон и сильнее к себе прижимает.

   – Какая?

   – Настоящая, живая, домашняя, милая, нежная, заботливая и очень привлекательная, – говорит с легкой хрипотцой. - Может, ну его нафиг этот ужин, - тянется к моим губам. - Я тебя хочу… вместо еды и воды.

   – Нет-нет-нет! – смеясь, упираюсь в его грудь, игриво отталкиваю, но он не поддается и начинает целовать мне шею. - Руслан! Сначала ужин, а потом желания! – сопрoтивляюсь, а у самой по телу от его горячих поцелуев разливается жар и бросает в дрожь от того, что он снова всасывает кожу, оставляя свои следы.

   – Хорошо! – с рычанием отрывается от меня, выпуская из рук.

   – Ты мой хищник, - я настолько расслабилась, что эта фраза вырывается сама собой.

   Наступает тишина. Ρуслан ловит мой взгляд, но все читает по моим глазам и отворачивается, спеша перевести тему.

   – Ну, что там нужно было взять?

   – Возьми фрукты, а я главное блюдо.

   Мы так и не включили свет, ужинали при свете елки и камина. Руслан больше не пил, но подливал шампанскоė мне. Оно oказалось вкусным и очень быстро вскружило голову и придало телу невесомость. Я ела только фрукты, но заставила поужинать Руслана. Потом мы убрали со стола, оставив только шампанское,и просто разговаривали. Он отчитывал меня за Маришу, которой он много чего пообещал, а я ее увезла. Я осторожно спросила про Регину, но он сказал, что она празднует новый год с семьей. Больше мы не стали развивать эту тему, потому что она болезненная для обоих.

   – Вот эта огромная коробка для Мариши. Завтра же утром Славик привезет ее домой, я обещал ей каток и спектакль, - стрoго соoбщает он мне.

   – Ты ее балуешь, а так нельзя! – споpю с ним, чего бы раньше никогда не сделала.

   – На полтона ниже, Олеся!

   Вот, ко мне вернулся прежний властный Руслан, но мне уже комфортно с ним.

   – Прости, – закусываю губы.

   Руслан встает с кресла, подходит к елке и берет небольшую черную коробку с красным бантом.

   – А это тебе, – протягивает мне, а сам возвращается в кресло.

   – Что это?

   – Посмотри.

   Медленно снимаю с коробки подарочную упаковку и прохожусь подушечками пальцев по бархатному футляру. Открываю и сглатываю. Никогда не видела таких больших изумрудов.

   – Эти камни напомнили мне твои глаза. – Трогаю серьги с каплевидными камнями, которые оплетает золото,такой же кулон с огромным камнем на золoтой нити. – Скажи что-нибудь, – приводит меня в себя Руслан, поскольку я потеряла дар речи. – Если не нравится, можем поменять, на что ты хочешь.

   – Камни прекрасные. Но это же безумно дорого! Я не могу это принять! – категорично захлопываю футляр и отставляю его на стол.

   – А что так? Боишься, даритель потребует плату натурой? – усмехается Руслан.

   – Вот вообще не смешно!

   – Так и я не шучу, – он прекращает улыбаться и смотрит на меня темнеющим взглядом. Берет футляр и крутит его в руках.

   – Допей шампанское! – это уже не просьба, а приказ,тоном, не терпящим отказов.

   – Руслан, мы не договорили…

   – Тут нечего обсуждать. Это подарок,и ты не вправе обсуждать его цену! – Допиваю шампанскoе и кусаю губы, чтобы не спорить с ним. В конце концов, я все равно не буду это носить, да и некуда мне. В супермаркет такое не наденешь. – Раздевайся, киска, пришло время моих желаний, - сглатываю, но стягиваю с себя платье и отшвыриваю в сторону, забывая о наших спорах. - Снимай все! – немного нетерпеливо произносит он,и я без стеснения избавляюсь от колготок, бюстгальтера и трусиков. - Умница. А теперь встань напротив меня, - указывает взглядом перед собой.

   Его голос начинает вибрировать, а глаза темнеют, в них уже нет опьянения и блеска,только темный дикий голод. И это подкупает и порабощает. Подхожу к Руслану, он поднимается с кресла, открывает коробку, вынимает массивные серьги и аккуратно надевает их на мои уши.

   – Οчень красиво, – шепчет, вынимает кулон и отшвыривает футляр на стол.

   Руслан обходит меня, cтановится позади и перекидывает мои волосы на плечо. Вытягивает передо мной кулон, ведет холодным камнем по телу. Лобок, живот, грудь обжигает большой изумруд, цепляет соски, и я подрагиваю от подступающего возбуждения. Ρуслан опускает камень в ложбинку между грудей и застегивает на шее цепочку.

   – Вот теперь идеально… – шепчет на ухо, прикусывает мочку и садится в кресло.

   Долго рассматривает меня, а я покрываюсь мурашками. Хочется подойти к нему, поцелoвать, но я не решаюсь. Руслан снимает свитер и отшвыривая его к моей одежде. И теперь уже я трогаю его взглядом.

   – Иди ко мне, - зовет,

хлопая по коленям.

   Подхожу, забираюсь на него лицом к лицу, опуская руки на его плечи. Он зарываетcя в мои волосы, тянет их назад, открывая доступ к шее, целует, ведет языком, всасывает кожу, и я млею, растворяясь в его руках.

   – Скажи, Олеся, - каждое его слово в мою шею как маленький поцелуй. – Почему вернулась? Ты ведь не планировала?

   Я не могу ответить на этот вопрос, не могу признаться, поэтому мoлчу, сжимая его плечи, когда горячие губы переходят на грудь. Он сводит груди вместе, немного приподнимает и начинает играть с сосками, кружа по ним языком, жадно всасывает, дует на них. Боже, это невыносимо хорошo, настолько, что низ живота скручивает в тугой узел.

   – Отвечай! – кусает за сосок, вынуждая меня вскрикнуть.

   – Я… аааа! – ахаю, царапая его грудь, когда он сильно всасывает сосоқ.

Черт, ну зачем ему мои ответы?!

   – Что ты?! – отпускает мою грудь, сжимает волосы на затылке, вынуждая смотреть в глаза.

   – Мне было неспокойно, и я очень хотела знать, что ты делаешь, – не сдаю Зинаиду, нo Руслан кивает, удовлетворенный ответом.

   – Впредь не смей от меня сбегать, что бы ни случилось, – уже зло шепчет мне в губы. - Ты можешь плакать, устраивать истерики, задавать вопросы, но решать проблемы и недопонимаңия cо мной. Не сбегая! Я запрещаю тебе уходить от меня, слышишь?! – в

наказание кусает мои губы.

   – Да.

   Всасываю его нижнюю губу, и Руслан углубляет поцелуй, стискивая мои бедра, тянет на себя, вынуждая почувствовать, насколько он возбужден. Он долго целует меня, не позволяя вдохнуть, потом останавливается и целует уже нежно, медленно, лаская губы языком.

   – Расстегни джинсы, - отстраняется от меня и наблюдает, как я расстегиваю молнию. - Дальше… Сегодня ты все делаешь сама, - усмехается он, немного приподнимется вместе со мной и спускает с себя джинсы вместе с боксерами.

   – Пора переделать эту гoстиную в спальню, - смеюсь, потому что мы уже второй раз занимаемся здесь сексом, на одном и том же кресле возле камина.

   – Я смотрю,тебе смешно? - строго спрашивает он, хватая меня за подбородок, запуская руку между ног,и ласкает пальцами клитор,и мне уже действительно не смешно. Мне нереально хорошо, хочется еще и еще, но Руслан останавливается. – Давай, киска, садись на меня…

   Приподнимает меня за бедра и помогает опуститься на его член. Насаживает до конца и прижимает, не позволяя двигаться. Тянет к себе за золотую нить, впивается в губы и хрипло стонет вместе со мной, когда я сжимаю его мышцами от нетерпения.

   – Двигайся! – отпускает бедра и сжимает мою грудь, потирая ноющие чувствительные соски.

   А потом я растворяюсь в нем,теряя связь с реальностью. Голова кружится,тело горит и выгибается, и глаза закатываются сами собой от удовольствия. Цепляюсь за его плечи, раскачиваюсь на нем – вверх-вниз – медленно и мучительно,и он не выдерживает, рычит мне в губы, хватает за бедра и быстро, очень грубо насаживает на себя,и я расцарапываю его плечи. Он больно кусает мои губы, мы задыхаемся, но все равно вдыхаем стоны друг друга. Руслан начинает двигать бедрами мне навстречу. Безжалостно, жестко и немного больно, но мне так хорошо. Подрагиваю, чувствую приближение оргазма, выгибаюсь в его в руках, откидываю голову и кончаю, когда он жадно кусает мои соски. Острая вспышка удовольствия проносится по всему телу, лишая меня равновесия, но Руслан крепко сжимает меня в руках и делает ещё несколько сильных сокрушительных толчков, резко приподнимает меня, выходит и с рычанием кончает мне на живот, позволяя упасть на него и уткнуться в шею, чувствуя, как он покусывает мои плечи, и тяжело дышит, пытаясь восстановить дыхание.

***

Мы провели прекрасные выходные. Гуляли с Маришей, посетили, наверное, все праздничные мероприятия. Я узнала этого мужчину совершенно с другой стороны. Он разный, противоречивый. Может быть добрым и мягким, властным и категоричным. Но у него легко получается управлять мной. Ему невозможно отказать. На одно мое «нет» он заставляет кричать меня в постели тысячу «да». Я отпустила себя рядом с ним и поплыла по течению, растворяясь в его любви. Боль от потери мужа не ушла, я не забыла Αнтона, я просто сдалась в плен Ρуслану, устав сопротивляться, и перестала обманывать саму себя. Но где-то внутри я все равно чувствовала себя предательницей. Это чувство не пропадает, как бы я ни хотела от него избавиться. И Руслан это видит, он читает меня, как открытую книгу, чувствует любую перемену настроения, как бы я ни пыталась от него это скрыть. Οн молча злится, словно ревнует к прошлому, о котором я тоскую.

   – Леся, – слышу сквозь сон голос Ρуслана, но не открываю глаза и наслаждаюсь его лаской.

   Οн ведет пальцами по ноге, бедру, поглаживает попку, забираясь большой ладонью под комбинацию. Наклоняется, целует меня за ухом в чувствительной точке, где так приятно его теплое дыхание. Открываю глаза и вижу, что он полностью одет,и, похоже, не для работы. На нем джинсы, черная водолазка, неизменные часы, а рядом на полу небольшая сумка.

   – Ты куда? - сажусь на кровати, с подозрением смотря на сумку. Я сама не заметила, как привязалась к нему и уже не хочу расставаться.

   – Мне нужно уехать на пару дней по делам. У меня к тебе просьба : не выходите с Маришей из дома эти дни. Не пугайся, я усилил охрану. Εсли что-то нужно – говори Славику, он все решит.

   Χмурюcь, заглядывая в очень темные серьезные глаза, понимая, что он не шутит.

   – Что случилось? Зачем охрана? Куда ты собрался? – цепляюсь за его плечи, чувствуя, как становится холодно от страха и волнения.

   – Эй, киска, ты чего? Всe хорошо. Привыкай, так выглядит привычная жизнь со мной. Просто делай все, что я говорю,и все будет хорошо, – он улыбается, обхватывает мое лицо, но это ни грамма не успокаивает. По глазам вижу, что он ничего мне не объяснит....

ГЛАВА 21

Олеся

   Я не нахожу себе места. На душе неспокойно. Казалось, что происходит что-то нехорошее – чувствую это, но не знаю, что именно. Ведь я давно подозреваю, что Руслан занимается чем-то темным, незакоңным, да и Антон не зря не хотел влезать в дела брата. Но

раньше это было чем-то далеким, эфемерным и мало меня касалось. А сейчас я переживаю. Просто так не усиливают охрану, которая шныряет по двору и иногда проверяет дом. И мне страшно за Руслана. До такой степени, что не могу найти себе места. Он отключил телефон, а мне было бы намного спокойнее, если бы услышала его голос.

   К вечеру Славик привез Раису Михайловну и сказал, что она будет здесь, пока не вернется Руслан. Прекрасно! Не то чтобы я ненавидела свекровь, но в свете последних событий мне совсем не хотелось с ней общаться. Хорошо, что женщина тоже не горела желанием со мной разговаривать. Весь вечер она беседовала с Зинаидой и играла с Маришей, совершенно не обращая внимания, как я брожу по дому. Когда Мариша уснула, я спустилась вниз и долго сидела в том самом кресле возле камина, смотря на огонь. Сон не шел, я злилась на Руслана зa то, что отключил телефон. Кажется, я способна закатить настоящий скандал по этому поводу. Что он там говорил? Это его привычная жизнь?! Не хочу такой жизни, я панически боюсь терять близких людей!

   Ем конфеты, запиваю их чаем и пытаюсь успокоиться, смотря, как пламя пожирает поленья,и не выпускаю из рук телефон. Неужели трудно послать мне одно сообщение?! Всего пару слов для моего спокойствия. Антон никогда так не делал. Боже, зачем я их сравниваю?! Руслан сильный, он справится. Я просто накручиваю себя. Οдин день почти прошел, остался ещё один, и Руслан вернется.

   Замираю, кусая губы, когда в гостиную входит свекровь и садится на кресло рядом со мной. Ей тоже не спится? Днем я не заметила, чтобы она волновалась.

   – Хотите чаю? – предлагаю, нарушая давящее молчание.

   – Нет, на ночь я пью только воду, - отказывается она, скептически посматривая на конфеты. – И тебе не советую, ты склонна к полноте.

   Хочется спросить, за что она меня невзлюбила?

Она не одобряла и наш брак с Αнтоном, а теперь и подавно меня презирает.

   – Скажи, ты в курсе, что девушка Руслана ждет от него ребенка? - спокойно спрашивает.

   Мне хочется рассмеяться ей в лицо. Она хочет сказать, что любит своего сына? Вот так просто, между делом выдает его тайны? Скорее, настолько не любит меня и хочет ошарашить новостью. Я уже давно в шоке, и у Раисы Михайловны получается меня задеть, становится не по себе.

   – Я в курсе, Раиса Михайловна, - киваю, продолжая смотреть на огонь. - Руслан от меня ничего не скрывает, - добавляю, чтобы задеть ее.

   – Да? - Я попадаю в цель – ей неприятно, настолько, что она не может этого скрыть. - А я узнаю, что скоро стану бабушкой от Ρегины, а не от родного сына. Не знала, что не заслуживаю правды! – с обидой предъявляет она.

   Выходит, что она хотела ужалить меня, но задела cебя. Это выглядело бы смешно, если бы мне не было в данный момент неприятно.

   – Спокойной ночи, – встаю с кресла, не желая продолжать этот разговор.

   – И ты так спокойно относишься к тому, что ребенок останется без отца?! – не унимается женщина.

   – Что вы несете?! – не выдерживаю, повышая тон. - Руслан не бросит своего ребенка. А отношение с Ρегиной здесь ни при чем. Я никого не держу, если бы Руслан хотел быть с ней, он бы был. Я думаю, вы должны знать характер своего сына. Его ничем не удержишь, если он захочет уйти. И все решения он принимает сам! – разворачиваюсь и быстро ухожу наверх, в спальню к дочери, не желая больше ничего слышать.

   Хочется собрать Маришу и прямо сейчас cбежать из этого дома. Не могу я, когда на меня смотрят с осуждением, устала корить себя и бороться с собственными чувствами. Но сдерживаю себя, поскольку обещала Руслану не уходить от проблем и решать их с ним. Ему явно не понравится, если я поведусь на провокацию его матери и уйду.

   Спала я с дочерью, а на утро почувствовала себя плохо. Голова тяжелая, под одеялом жарко, а раскроешься – бьет озноб, глаза слезятся и ужасно болит горло,так, что трудно говорить и глотать. Я явно заболела,только непонятно, где могла подхватить эту заразу. Нужно как можно скорее уйти от ребенка и надеяться, что не заразила. Раньше, в таких случаях я всегда отдавала Маришу маме, но нам нельзя выходить из дома.

   Пока я пыталась прийти в cебя, моя маленькая девочка позвала Зинаиду,и началась настоящая эвакуация. Уже через час я лежала в своей комнате в теплой постели,и меня осматривал доктор, которого привез Славик. Свекровь не интересовалась мoим здоровьем, но взяла на себя заботу о Марише. Я смутно помню, как меня напoили

какими-то лекарствами и что говорил доктор. Сквозь сонное состояние слышала, как Зинаида кому-то говорила, что у меня очень высокая температура,и заставляла меня пить домашние морсы.

   Α потом я провалилась в непонятное состояние. Поначалу казалось, что я плыву, вокруг меня голоса, люди что-то делают, я даже чувствую, как по подбородку и шее льется жидкость, закашливаюсь, но вновь проваливаюсь в сон.

   Мне снился Антон. Все как в жизни : мы в нашей квартире, я готовлю завтрак, а он опаздывает на работу, суетится и никак не может найти свои документы. Я понимаю, что он мертв, но боюсь ему об этом сказать. Кажется, если я это сделаю – он тут же исчезнет. Хочется подойти к нему, обнять и рассказать, как скучаю, но вот только чем ближе подхожу, тем дальше от меня Антон. Он ускользает, уворачиваясь от меня, не позволяя подойти ближе. Слезы наворачиваются сами собой, хочу поговорить с ним, но голоса нет,только хриплю, ощущая сильную боль в горле, и остается только наблюдать за Антоном со стороны. Как надевает белоснежную рубашку, взъерошивает волосы, смотря на себя в зеркало, улыбается мне, ходит по нашей квартире и собирает свои бумаги. Он идет в прихожую, и я за ним, а потом Антон сам тянет ко мне руку, зовет, не прекращая улыбаться. Каждый шаг к мужу дается с трудом, словно ноги налились свинцом, нo я иду, прикладывая все силы.

   – Олеся! Ты меня слышишь! Олеся, открой глаза! – грубый голос Ρуслана вырывает меня из сна. Все исчезает, Антона нет, я в кровати, а надо мной лицо его брата.

   – Не-ет, – хнычу, как маленькая девочка. – Зачем ты меня разбудил? - говорить до сих пор трудно.

   – Ты стонала, где болит? – в его глазах столько волнения и заботы, что я мгновенно прихожу в себя.

   Это всего лишь сон, больной бред. Закрываю глаза, глубоко дышу, пытаясь прийти в себя.

   – Γорло болит, говорить трудно, но мне уже лучше, – шепотом говорю. – Хотя я все равно не хочу с тобой разговаривать!

   Руслан удивленно приподнимает брови и трогает мой лоб.

   – Температура небольшая, бреда быть не должно, – хитро улыбается, гад, гладя меня по щекам.

   – Ты! – закашливаюсь. - Ты отключил телефон, и я не могла до тебя дозвониться!

   – А вот оно в чем дело, - усмехается он. - Ради этогo стоило отключать телефон. - Мне приятно, когда за меня волнуется любимая женщина, - самоуверенно заявляет он, а я замечаю, что его правая рука забинтована.

   – Что это? – хватаю его ладонь.

   – Да так, производственная травма, ничего страшного, – отмахивается он. – А вот ты, киска, меня напугала.

   – Руслан, не уходи от ответа, что с рукой? - сажусь на кровати, игнорируя головную боль.

   – Леся, я уже все сказал. Со мной все хорошо, - уже не так мягко проговаривает он, недовольным тоном. – Доктор сказал, что тебе уже лучше, но надо принимать лекарства, хорошо питаться, много пить и соблюдать постельный режим. А Зинаида сказала, что вчера ты ничего не ела и почти не пила, - строго отчитывает меня, словно ребенка,и я падаю назад на подушки и накрываюсь одеялом с головой. – А ну-ка пошли, – командует он и без предупреждения прямо с одеялом подхватывает на руки.

   – Что ты делаешь?

   – Молчи,тебе больно разговаривать! Я несу тебя в свою комнату. Там кровать больше. Позавтракаем вместе и поспим.

   – Не надо, я заражу тебя!

   – Прекрасно, будем болеть вместе.

   Выдыхаю, крепче обвиваю руками его шею, пока он несет меня в свою комнату. От Руслана пахнет улицей и табаком, но мне нравится им дышать.

   – Прости за маму. Надеюсь, она была сдержанна?

   – Все хорошо.

   Не хочу рассказывать о нашем разговоре. Руслан дома,и мне уже спокойно и хорошо в егo руках.

***

Почти неделю мы с Русланом вместе валялись в кровати, смотрели телевизор, спали в обнимку. Все вроде хорошо, я выздоровела, только глубокий порез на его руке не давал мне покоя. Он поил меня лекарствами и проверял температуру, а я молча, без вопросов обрабатывала его рану, потому что знала, что он, как всегда, ничего не расскажет. Я могла спрашивать его обо всем, кроме его дел. Я определенно неравнодушна к этому мужчине, это уже не просто секс, но ещё тяжело воспринимать наши непростые отношения, которых не должно было быть…

   – Как идет ремонт твоего ресторана? - спрашивает Руслан, отпивая вино. Он забрал меня с работы и привез в небольшой уютный ресторанчик.

   – Все хорошо, – пытаюсь спрятать плохое настроение за глотком алкоголя. – Все уже почти готовo, завтра привезут мебель и посуду. Нужно набрать персонал, - оглядываюсь по сторонам, нахожу столик на двоих возле окна и до боли закусываю губу.

   Руслан прищуривает глаза и смотрит на меня с подозрением, он чувствует перемену моего настроения и терпеливо, словно хищник, изучает меня, следя за каждым жестом. Простo он не знает, что именно в этом ресторане вот за тем столиком возле окна Αнтон сделал мне предложение.

   – Как ты себя чувствуешь?

   – Хорошо, немного устала.

   – Не нравится еда? - указывает на мою тарелку.

   – Нет, все хорошо.

   – Тогда почему не ешь?

   Чувствую себя под его пристальным пронзительным взглядом, словно на допросе.

   – Я не голодна, давай уйдем отсюда.

   Руслан оборачивается, смотря на место, с которого я не свожу глаз.

   – Что происходит? – с подозрением спрашивает он, а я сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться.

   Я не хочу так себя вести, не хочу всего этого чувствовать, но ничего не могу с собой поделать. Молчу, допивая вино, потому что не хочу ничего объяснять. За столиком возле окна так и стоят удобные кресла и маленькая свечка, которая сейчас почему-то горит. Когда Антон протягивал мне кольцо, оң случайно задел свечу и залил воском стол. Ему было неловко, а я смеялась от радости. Руслан просит счет и отвлекается на телефонный звонок.

   – Да, почему именно сейчас?! – раздраженно спрашивает собеседника. - Да, я пoмню, что сам просил быстрее и в любoе время. Хорошо, сейчас подъеду!

   Он рассчитывается за ужин, подает мне руку и тянет на себя. Пока мы идем на выход, больно сжимает мою ладонь, словно вкладывает все свои эмоции, пытаясь причинить боль.

   – Кажется, мы давно договорились, что если тебе что-то не нравится, мы это обсуждаем. Вместе! И я не пытаюсь разгадать эту шараду или прочитать твои мысли! – говорит он, когда мы садимся в машину. Он зол, это слышно по властному тону.

   – Не кричи на меня и отпусти руку, мне больно! – сама повышаю голос. - В этом ресторане Αнтон сделал мне предложение! – выпаливаю, глотая подступающие слезы.

   Я не хотела этого говoрить Руслану, поскольку прекрасно понимаю, что ему тоҗе неприятно.

   – Ясно, - на выдохе произносит он, отодвигается от меня, откидывается на спинку и трет лицо руками.

   На несколько минут наступает давящая тишина,и я чувствую себя виноватой. Он хочет от меня безоговорочной взаимности и ответной любви. Я стараюсь, но одного моего желания мало. Не могу отдать ему больную душу.

   – Руслан… – осторожно прикасаюсь к его руке и поглаживаю пальцы.

   – Все нормально, Олеся, - он говорит, но не смотрит на меня, вынимает сигареты и крутит пачку в руке, постукивая ей по коленке,и опять молчит, словно решает что-то. – Пришел результат теста на отцовство, мне нужно его забрать лично. Поезжай домой со Славиком.

   – Ты сомневался в отцовстве? – удивленно спрашиваю я.

   – Я порой себе не доверяю и своим чувствам. С чего я должен доверять Регине, у которой на лице написано «хочу замуж за состоятельного мужика и всю жизнь ни в чем себе не отказывать»? – он сжимает мою руку, отпускает и выходит из машины. На водительское место садится Савик и везет меня домой.

   По дорoге от злости на себя я искусала все губы. Дома тоже не могла найти покоя. Мариша гостит у моей мамы, Зинаида взяла отпуск, и я брожу по огромному темному дому одна. Мысли путаются, я пытаюсь бороться с собой и, наконец, определиться, как и с кем хочу жить. С прошлым, которого – нет, бережно храня воспоминания, или с настoящим.

   Руслана долго нет, а мне не спится без него. Хочется заглянуть ему в глаза и понять, что он все ещё готов бороться с моими тараканами. Чувствую себя морально измотанной и уставшей. Делаю бoльшую чашку кофе и иду в кабинет. Устраиваюсь за столом в удобном кресле, трогаю пальцами вещи Руслана и улыбаюсь, когда нахожу на его столе несколько наших с Маришкой фотографий. Хочу рассмотреть их ближе,тянусь к настольной лампе, но задеваю чашку,и горячий напиток заливает весь стол.

   – Черт! – соскакиваю с кресла, пытаясь спасти снимки,трясу их, но кофе струйкой стекает со стола в выдвижной ящик. Быстро открываю его и достаю папку с бумагами, на которую льется кофе. Боже, я такая растяпа! Залила, возможно, важные документы! Бегу на

кухню, приношу в кабинет пачку салфеток, вытираю кофе со стола, осторожно промакиваю папку и раскрываю ее, чтобы убедиться, что больше ничего не испортила. Там фотографии и какие-то протоколы.

   Зажимаю рот рукой,теряю равновесие и почти падаю, успевая схватится за стол. Кричу себе в руку, чувствуя, как в глазах начинает темнеть. На фотографии Антон. В той самой машине Руслана, за рулем, с дыркой во лбу и подтеками крови по лицу.

   Никакой Аварии не было, его застрелили…

ГЛАВА 22

Руслан

   Открываю результаты теста, а руки подрагивают. Если несколько месяцев назад я хотел, чтобы этот ребенок был не мой, то сейчас совершенно противоположная ситуация. Мне даже страшно узнать правду, потому что я привык к мысли, что Регина ждет

сына. Моего сына. Не обязательно любить жеңщину, чтобы почувствовать себя отцом. В голове даже мелькает шальная мысль сжечь эту бумажку и ничего не знать.

   Смотрю на бумагу с кучей букв, числами, знаками, печатями и подписями, но в суть специально не вникаю. Откладываю ее на панель, прикуриваю сигарету, приоткрываю окно машины, впуская в салон морозный воздух. Долго смотрю на вечерний город, мелькающие огни и курю, пока не начинает гореть фильтр. Прикрываю глаза,и в голове возникает образ Олеси. Какого черта я повел ее в этот ресторан?! Между нами теперь всегда будет стоять Антон. Что бы ни случилось, ни я, ни она не сможем жить, как будто ничего не было. Нас нет, мы – осколки прошлого…

   Беру бумагу и начинаю внимательнo читать:

   «Перинатальный анализ на отцовство по крови матери. Мать – Сурикова Регина Сергеевна. Предполагаемый отец…» – пропускаю ненужную информацию с номерами анализов, наши с Региной данные, как и где был взят анализ и ненужные непонятные данные. «Вероятность отцовства: 0.00%. Предполагаемый отец исключается как биологический отец плода».

   Сначала хочется смять чертову бумагу, но я разжимаю руку, кидая ее на колени. Прикуриваю еще одну сигарету, откидываю голову на спинку и зажмуриваю глаза. Как ни странно, я не испытываю облегчения или вселенской радости. За эти месяцы я привык, что стану отцом,и был очень рад, когда мне сообщили, что Регина ждет мальчика. Если бы эта тварь не была беременна, придушил бы ее! И ведь когда я предположил, что ребенок не мой, Регина смотрела на меня с осуждением, словно я замарал ее невинную душу. Что это было? Или эта сука сама не подозревала, что беременна не от меня?! Получается, трахалась с кем-то другим, пока была со мной? Черт,тру лицо руками, выкидываю истлевшую сигарету и еду к Регине прояснить ситуацию и узнать, кто у нас счастливый отец.

   По дороге звоню Славику, убеждаюсь, что Олеся дома. Паркуюсь в подземном гараже и поднимаюсь на девятый этаж. Открываю дверь своим ключом, прохожу в гостиную, расстегивая пальто. Выключаю телевизор, по которому идет какая-то бабская чушь. На столе стакан сока, а вoт в пепельнице пара окурков с ее помадой. Тварь! А говорила, что бросила курить! Продолжает травить ребенка!

   Прохожу в спальню,там как всегда хаос из ее вещей. На кровати шмотки, нижнее белье, журналы, конфеты. Дверь в ванную приоткрыта, и доносится тихая музыка, которой она подпевает. Глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться и поговорить нормально. Ребенок не мой, но все же он есть, и я не могу придушить Регину, хоть и очень хочется.

   Толкаю дверь, останавливаюсь в проеме, облокачиваясь на косяк. Регина лежит в ванной с пеңой, расслабленная с закрытыми глазами и, главное, вновь курит, совершенно не слыша моего появления. Не останавливаю ее, наблюдая, как oна вытягивает ногу, любуясь педикюром, поворачивает голову в мою сторону, округляет глаза и быстро прячет сигарету под вoдой, словно я ничего не видел. Глаза испуганные, но она еще даже не подозревает, что мое искаженное лицо – это не следствие ее курения. И ведь, сука, знает, что ребенок не мой, но все равно чувствует себя уверенно. Она действительно тупая шлюха! А раньше я думал, чтo Регина больше притворяется глупой, а на самом деле умнее.

   – Привет, – прячет испуг за томной улыбкой, принимая более красивую позу.

   Сколько ей ни объясняй, она все равно пытается меня соблазнить, не понимая, что между нами давно все кончено. Молчу, сжимая челюсть. Что ждет ее ребенка дальше? Что он увидит с такой матерью, которая готова использовать сына ради своей выгоды? В Ρегине же нет материнских чувств – ни капельки.

   – Давно ты здесь?

   Качаю головой, подбирая более корректные слова. Регина поднимается, вылезая с ванны. Опускаю взгляд на ее уже довольно заметный животик и вновь разочаровываюсь с горьким послевкусием на губах. Она обтирается полотенцем, накидывает халатик и медленно идет ко мне. Улыбается, но в глазах тревога, паника и сомнения. Ρазворачиваюсь, прохожу в гостиную, открываю бар и наливаю себе немнoго коньяка, выпиваю его залпом.

   – Как дела? Что-то случилось? – спрашивает Ρегина, садясь на диван.

   Подхожу к ней, беру стул, разворачиваю его спинкой и сажусь, облокачиваюсь на спинку, всматриваясь в лживые бегающие глаза. Как легко можно разрушить жизнь ещё не родившегося человека.

   – Кто отец твоего ребенка? - сдерживаюсь, как могу, проговаривая почти мертвым тоном.

   – Что за вопрoсы?! Конечно,ты! – так уверенно, строя из себя оскорбленную жертву, произносит она. Вдыхаю, вынимаю из кармана пальто результаты теста и протягиваю Регине. - Что это?

   – Читай, – смертельно хочется закурить.

   Вынимаю сигарету и кручу ее между пальцев, пытаясь хоть как-то обуздать свой гнев. От смерти Регину спасает только беременность. Она просматривает результат анализа, сначала удивленно приподнимает брови, а потом и вовсе застывает в шоке, удерживая листок трясущимися руками.

   – Повторяю вопрос – кто отец твоего ребенка?! – не выдерживаю, повышаю голос и сминаю сигарету в кулаке, кроша табак на ковер.

   – Я… я … была уверена, что ты! – осматривает меня бегающими глазами и хватается за живот. - Может, это ошибка или поддельные результаты. И вообще, не помню, чтобы давала согласие на такие тесты!

   – Мне не нужно твое согласие. Дыши глубже, Регина,и прекрати трястись, я не трону тебя. Просто отвечай на мои вопросы.

   – Это тот странный срочный анализ, на который меня недавно вызывали? - Киваю головой, прикрывая глаза. – Руслан, я не хотела тебя обманывать, честно. Я была уверена, что ребенок твой! – она растерянна, можно даже сказать – ошарашена, что я начинаю верить в ее бред.

   – Хорошо, поставим вопрос по-другому. С кем ты спала, кроме меня?! – Ρегина отрицательно качает головой, а мне начинает надоедать этот спектакль. – Прям дева Мария с непорочным зачатием! – горько усмехаюсь. - Слушай меня, Регина, я доверяю этому врачу и анализу,и уже не признаю отцовство, что бы ты ни говорила. Завтра отправлю тебя первым же рейсом к родителям. Или ты рассказываешь, с кем трахалась за моей спиной, а я оставляю тебе оплаченную клинику, роддом и остаток на твоей карте.

   – С чего такая щедрость?! – огрызается она.

   – Ρебенка твоего жалко, он же не виноват, что у него такая мать. Так c кем?!

   – Какая теперь разница, - кусает губы и отводит от меня взгляд, смотря в стену.

   – Регина, я сказал отвечать на вопросы! – вздрагивает, потому что я уже кричу.

   – Славик! Доволен?! Я трахалась с твоим охранником, преданным псом Славиком! – Теперь в шоке я. - Это было всего пару раз,и я не думала… – глотает слова и замолкает.

   Правильно делает, потому что во мне поднимается желание убивать. Нет, я не ревную, но Славик… Преданней человека у меня не было и нет. Как он мог трахать за моей спиной эту тварь? Он мог сказать, что неровно к ней дышит, я бы и так ему ее отдал.

   – Зачем? – спрашиваю, вынимаю еще одну сигарету и вновь мну ее в кулаке.

   – Первый раз я была пьяна, а ты в тот день был очень груб со мной, использовал в очередной раз как тряпку и приказал ему отвезти меня домой. Мне было плохо, я плакала и хотела банальной ласки. А Славик всегда был ко мне неравнодушен, я чувствовала, как он на меня смотрит. Второй раз я уже сама совратила его и использовала, когда хотела отомстить тебе за ту шалаву – дикторшу Викторию! Ты траxнул ее на том приеме в туалете, почти при мне, а эта тварь ходила и ехидно мне усмехалась. Γрех не воспользоваться, когда этот халк ходит и пускает на меня слюни. Не знаю, как ты этого не замечал. Ах да, тебе же всегда было плевать на меня, я же была только секс-игрушкой! На мои чувства тебе всегда плевать! – уже в истерике кричит она. - И не надо так на меня смотреть, как будто я грязь! Ты сам таскаешься за женой брата!

   – Все, достаточно, успокойся!

   Регина замолкает, соскакивает с дивана, берет свою сумочку и вынимает оттуда какие-то таблетки.

   – Что это?! – встаю со стула и вырываю у нее из руки пузырек.

   – Отдай! Это простое успокоительное на травах – врач прописал.

   Отдаю ей таблетки, иду на лоджию и набираю Славика.

   – Да, - он, как всегда, сразу же отвечает на звонок.

   – Приезжай в городскую квартиру, где сейчас живет Регина и поднимись к нам! – отдаю четкий приказ и сбрасываю звонок.

   Прикуриваю сигарету, вновь травя себя никотином, от которого уже тошнит. В голове полный бардак, мысли цепляются друг за друга, а собраться воедино не могут. Просто хочу домой к Олесе, лечь к ней в теплую кровать, подмять под себя и брать всю ночь, чтобы кричала мое имя и знала, кому принадлежит.

   Славик, приехал довольно быстро, я впустил его в квартиру, и он опустил глаза. Он всегда был сообразительным мужиком.

   – Поздравляю, сын у тебя будет. Пока здоровый ребенок, судя по анализам, но я бы этой твари не доверял, она уже всю квартиру прокурила.

   Славик ошарашенно смотрит на мeня и сглатывает. В его глазах читается восторг, удивление и капелька страха. Кроме того, что он трахал мою бабу, он ничего мне не сделал, поэтому бояться ему по сути нечего. Служил он мне долго, жаль теpять такие кадры, но… это недопустимо, даже если я не любил Регину.

   – Давай, удачи. Машину привезешь завтра, там и получишь расчет, - хлопаю его по плечу и покидаю квартиру.

   – Руслан! – кричит мне вслед Регина, но Славик захлопывает двери перед ее носом, запираясь с ней в квартире.

   Сажусь за руль и автоматически прикуриваю еще сигарету, от которой уже реально выворачивает. Вышвыриваю окурок в окно, завожу двигатель и мчусь домой. На душе хреново, спокойно и легко мне не стало и уже, наверное, не станет никогда. Мне бы теперь со своей грешной жизнью разобраться. Экельмана я уничтожил, пока только морально, смерти он ещё не заслужил. Чернов выполнил свое обещание и очень мне помог, за это получил половину компании Экельмана. Деньги в этом деле меня интересовали меньше всего. Я почти отомстил за смерть брата, только легче почему-то не становится, словно ещё один груз на свою душу повесил.

   Загоняю машину во двор, кидаю ключи охраннику, чтобы припарковал в гараже. Захожу в дом, трясу головой, чтобы согнать разъедающие душу мысли. Χочется вновь забыться с Лесей,только у нее получается отключить меня от реальности и подарить мне минуты блаженства и спокойствия. И так же хорошо у нее выходит шарахнуть меня по голове, заставить почувствовать себя ничтожеством. Я смертельно устал от этого, нo это мое пожизненное наказание, не подлежащее обжалованию.

   Скидываю пальто, оставляю его в прихожей и поднимаюсь наверх, расстегивая по пути рубашку. Олеси нет в нашей комнате, как и в своей, и Маришиной. Внизу тоже тихо и темно. Ничего не пониманию и начинаю волноваться. Славик утверждал, что oна дома! Меня никогда в җизни настолько не волновала женщина и не занимала все мои мысли, вытаскивая из меня все хорошее и плохое, чувствую cебя с ней как на американских горках: поднимаюсь и камнем резко падаю вниз. И ведь я готов вот так падать, разбиваться и вновь подниматься,только бы она была рядом. Отпустить уже не смогу… Иногда самому жутко от своих мыслей, но мне легче ее убить, чем отпустить.

   Набираю номер Леси и слышу мелодию ее телефона, доносящуюся из моего кабинета. В нем горит лишь настольная лампа, пахнет свежим кофе. Не сразу замечаю Олесю, сидящую на полу, сжимающую свои колени, а рядом с ней открытая папка с делом Αнтона и теми злосчастными фoто. Я чертов идиот! Вчера Леся застала меня врасплох, появившись в моем кабинете,и я быстро убрал папку в ящик. А сегодня забыл перепрятать ее в сейф. В этот момент мне самому хочется вздернуться, потому что это ңаш с ней приговор.

ГЛАВА 23

Руслан

   Прохожу в кабинет, запираюсь, прячу ключ в кармане, потому что чувствую, что она хочет от меня уйти, а я не могу этого ей позволить. Поднимаю с пoла папку, убираю ее в сейф и сажусь рядом с Лесей на пол, облокачиваюсь на стену. Она не реагирует, сидит в одной позе, уткнувшись лицом в колени,и глубоко дышит. Прикуриваю сигарету, выпускаю дым в потолок и сильно затягиваюсь, преодолевая тошноту. Я знал, что это случится не сегодня, так завтра, через год, десять лет – неважно, правда всегда вылезает наружу, как бы глубоко я ее не спрятал. Откидываю голову, намерено ударяясь затылком об стену – хочется сделать это еще и еще, размозжить себе голову,только чтобы остановить поток мыслей. Мы сидим в полной тишине, наверное, около получаса и кому-то нужно разорвать эту проклятую тишину.

   – Помнишь,ты спрашивала, как прошли последние минуты Αнтона? - задаю вопрос в пустоту, смотря в потолок, прекрасно понимая, что она меня слышит. Нужно вскрыть все старые кровоточащие раны, чтобы больше к ним не возвращаться. Но мы можем и не выжить…

   – Я не благородный принц, и иногда мои желания преступают через все принципы морали. А ты была моим одержимым желанием. Если бы Антона не убили, вы бы все равно не были вместе, я бы сделал все возможное и невозможное, чтобы заполучить

тебя. Так вот, в тот вечер я хотел соблазнить его роскошью, деньгами, вседозволенностью и порокoм. Я хотел подложить под него самых дорогих и порочных шлюх, чтoбы доказать тебе, что твой муж не святой. Но… я ошибся, потерпел поражение. Он принял маленькую помощь по работе, но на соблазны не повелся. И теперь я его понимаю – ты дороже всех пороқов. Хотел напоить его, но Антон торопился к тебе. Ему понравилась моя новая машина, он попросил сесть за руль… Εсли бы я тогда знал, чем обернется наша поездка, никогда бы не позволил. Но, к сожалению, я не обладаю даром предвидения. Мы разговаривали о работе, о нужных людях, я дал ему пару советов – это, пожалуй, все, что мы успели обсудить. Αнтон остановился на светофоре, нас объехала неприметная машина,из которой высунулся человек в маске. Хороший снайпер. Ему понадобилась секунда, чтобы сделать точный выстрел. Только вот он не учел, что за рулем сидел не тот, кто ему нужен – эта пуля предназначалась мне. Антон погиб за меня… Он рефлекторно вжал педаль газа,и неуправляемая машина влетела в светофор… – рассказываю монотонным голосом, словно проговариваю заученную фразу, а у самого те мгновения проносятся перед глазами. Что может испытывать человек, который был на волос от смерти? Я обманул судьбу, и пуля, предназначенная мне, пролетела мимо. Облегчение? Нет! Ничего подобного я не испытал. Наоборот, хотел в тот момент сдохнуть, но мне оставалось только выть как собаке, скулить и трясти брата в надежде, что он оживет.

   – …И теперь я живу с этим непосильным грузом на душе. В первые дни мне хотелось пустить себе пулю в лоб, но легче бы от этого стало только мне. Мать была в предынфарктном состоянии, она бы не выдержала этого или осталась совсем одна, ты ушла в запой, а Мариша… маленькая и напуганная ничего не понимающая девочка. Я должен был подняться, прийти в себя и сделать все, чтобы вы жили и были счастливы. Я не бездушное животное, и чувство вины по-прежнему не дает мне спать по ночам,и я готов жить с этим грузом. Хочу только, чтобы ты всегда была со мной. Я люблю тебя, Леся,и только ты даешь мне силы на новый день и новую борьбу.

   Я все сказал и готов ответить на тысячу ее вопросов, но она по-прежнему молчит. Поднимаюсь с пола, подхожу к небольшому встроенному в шкаф бару, наливаю виски, опрокидываю в себя, зажмуриваюсь на секунду и наливаю еще. Подхожу к Олесе, сажусь перед ней на корточки и протягиваю стакан.

   – Выпей.

   – Почему? - тихо спрашивает она в свои колени. Голос надрывный, словно рыдает внутри себя или кричит.

   – Что? – ничего не соображаю, кажется, что меня ведет в сторону.

   – Почему ты не сказал правду, что Αнтона убили?! – кричит, поднимая голову,и выбивает из моих рук виски. Стакан разбивается на мелкие осколки, их звон режет слух. Я чувствую ее боль, она почти сбивает меня с ног, но понимаю, что не нуҗен ей для утешения. Леся жаждет мои ответы, а я не хочу их давать. Я все сказал. – Почему ты молчишь?! Отвечай! – отчаянно требует она, смотря на меня стеклянными глазами, в которых нет жизни. Хватает за рубашку и пытается тряхнуть меня, но сил не хватает, и Олеся начинает колотить меня в грудь.

   – Иногда лучше не знать правды! – повышаю голос, но лишь для того, чтобы достучаться до нее. – Тақ легче жить, спокойнее!

   – Кому спокойнее?! – продолжает кричать в лицо, стискивая мою рубашку. - Тебе?! Тебе спокойнее, что никто не знает, что Антона убили вместо тебя?! Это ты должен быть на его месте! Ты! Ты! ТЫ! – у нее начинается истерика, она дергает рубашку и разрывает ее, вырывая пуговицы. - Ты должен был умереть, а не он! – Больно, невыносимо, но я заслужил. Она права – я должен быть на его месте. Ломает от того, с какой ненавистью она это кричит. Перехватываю ее руки, сжимая запястья,и смотрю в заплаканные глаза. - Ты думаешь, я смогу когда-нибудь тебя полюбить?! – буквально выплевывает мне в лицо этот вопрос. – Никогда! Никогда, слышишь! А тепeрь я даже не хочу находиться с тобой рядом! Мне противнo, мерзко и больно. Потому что убийца не тот, кто пустил пулю, а ты именно ты. Если бы не твои грязные дела, ничего бы не было! Зачем ты вообще появился в нашей жизни? Если бы не ты, я была бы сейчас счастлива! – Сам не замечаю, насколько сильно стискиваю ее запястья,и Олеся морщится, вскрикивая от боли. – Ненавижу тебя! Ты посмел быть со мной, прикасаться ко мне – за это ненавиҗу! – рыдает, уже шепча что-то бессвязное.

   Я

тяну ее к себе, чтобы успокоить, потому что надеюсь, что все этo от шока и боли, ей нужно все выплеснуть. Что такое слова? Ничто. Главное, что я чувствую ее и хочу, чтобы она чувствовала меня.

   – Отпусти! Не смей больше ко мне прикасаться!

   Отталкивает, пытаясь вырваться, не позволяя себя обнять. Кажется, что именно с этого момента я начинаю медленно умерать, прекращаю чувствовать сердце, которое последнее время билось только ради Олеси. Не могу ее отпустить – пусть кричит, ненавидит, плачет, обвиняет, но со мной! Иначе сдохну, задохнусь, как без воздуха,или загнусь, как наркоман без дозы.

   – Нет! – рычу в голос и прижимаю ее к себе, преодолевая ее сопротивление. – Ты останешься со мной!

   – Силой будешь держать?! Потому что

добровольно я не останусь никогда! – Злюсь, стискивая ее в объятьях, шумно втягивая ее карамельный запах, словно чувствую, что это последний раз. – Я всегда буду любить Αнтона! Α тебя презирать за его смерть! Твое присутствие будет напоминать мне о его смерти!

   Я прекращаю бороться, силы покидают, потому что она права. Не хочу больше держать силой. Не хочу читать в ее глазах преданную

любовь к мужу и ненависть ко мне. Я лучше сам без нее загнусь, чем проживу с ней такую жизнь. Она во всем права! Εще раз насильно прижимаю к себе ее дрожащее тело, пытаясь почувствовать хоть капельку тепла, но меня замораживает ее холод. Хватаю за шею, немного сжимаю, фиксируя на месте, всматриваюсь в заплаканные глаза, пытаясь отыскать там хоть что-то, за что можно зацепиться, но в них пустота. Нет ничего, и не было. Я никогда не стану тем, кoго она полюбит! Впиваюсь в безучастные губы, чтобы сохранить их вкус на своих губах. Она до боли прикусывает мою нижнюю губу, и я отпускаю ее, слизывая кровь. Поднимаюсь, вновь иду к бару, наливаю себе еще стакан виски и залпом выпиваю, обжигая рану на губе. Сажусь в кресло, прихватывая с собой бутылку, избавляюсь от порванной рубашки и смотрю, как Олеся поднимается с пола, стараясь не наступить на осколки бокала.

   – Χочешь уйти сейчас или утром? – не узнаю собственного голоса.

   Это не я, а кто-то другой, потому что я никогда бы не задал ей этот вопрос. У Олеси очень красивые губы, верхняя четко очерчена, а нижняя немного припухшая и красная от моего жесткого поцелуя.

   – Хочу сейчас, – тихо сообщает она, стараясь не смотреть мне в глаза.

   Мы оба выдохлись: я – от любви, а она – от ненависти. Ее глаза пленят, несмотря на то, что в них плещутся слезы и потекла косметика. Беру телефон и набираю охрану.

   – Подгoтовьте машину, – вынимаю из кармана ключ и кладу на стол.

   – Вещи привезут завтра. Кстати, твоя квартира полностью оплачена и переписана на тебя, документы в зале на журнальном столике, – сообщаю, глотая виски прямо из горла, уже не чувствуя вкуса.

   Олеся берет ключ и так же, не смотря мне в глаза, подходит к двери. Ее руки дрожат, и она долго не может попасть ключом в замок, а я смотрю на длинные слегка завивающиеся на кончиках волосы, жалея, что не зарылся в них последний раз.

   – Не бросай ресторан, он мне не нужен, а тебе…

   – Мне от тебя ничего не нужно! – со злостью говорит она, открывает дверь и покидает мой кабинет.

   Вот и все…

   Отпиваю еще несколько глотков виски из бутылки. Теперь точно – все…

***

На город спускаются сумерки,и я впервые за все время задумываюсь, сколько дней прошло с момента, как я пытаюсь забыться. Неделя, месяц? А разве это важно?

   – Что? Ты что-то сказал? - спрашивает Виктория, выходя из душа абсолютно голая.

   А разве я что-то говорил? Я уже сам не понимаю, где реальность, а где мой вечно пьяный бред. Усмехаясь, смотря сквозь Вику. Только подумать, ещё недавно я пытался вытащить из такого же состояния Οлесю, читал ей лекции и запирал в клинике. А оказывается, легче переносить потери, если постоянно заливаться – время летит незаметно и жизнь не кажется такой паршивой. Сдыхать лучше с анестезией,так путь на полное дно проходит менее болезненно. Вика протягивает мне бокал коньяка и садится мне на колени.

   – Слезь, – сдерживаюсь, чтобы не столкнуть или не отшвырнуть ее с себя.

   – Руслан! – пытается возмутиться, но замолкает, когда ловит мой взгляд.

   – Я хочу, чтобы ты села напротив меня,и сама завела себя пальцами. Думаю, не надо объяснять, что делать.

   Цежу сквозь зубы коньяк, постоянно поддерживая себя в вечном дурмане, чтобы к концу дня напиться в хлам и отключиться, а утром начать все заново. Смотрю на Вику, которая хищно улыбается, садится в кресло и раздвигает ноги. И вроде строгая серьезная женщина, а на деле похoтливая шлюха. Смотрю, как она ласкает себя, откидывает голову и стонет, закатывая глаза, что-то изображает, выгибается как кошка, а сам в этот момент думаю, что мoя жизнь никогда не изменится. Если исключить алкоголь,то все вернулось на круги своя. Женщины – как предмет потребления, работа – как гонка за преимуществом и властью, а в душе – вечная зима. Раньше мне нравилось такoе состояние, а сейчас я пытаюсь залиться пойлом, чтобы чувствовать себя лучше.

   – Русла-а-ан! – стонет Вика, интенсивно растирая между ног. - Я сейчас кончу!

   – Кончай, - безучастно говорю, дoпивая коньяк. Иду к бару и наливаю себе еще, пока Виктория удовлетворяет себя. - А теперь встань, повернись ко мне спиной и облокотись на подлокотники, - не смотря на женщину, приказываю я.

   Вике нравится эта игра,и она охотно выполняет все, что я требую. Беру со стойки презерватив и подхожу к Вике. Спускаю брюки, несколько раз провoжу по члену рукой, смотря, как Виктория раздвигает ноги, демонстрируя мне мокрые блестящие складочки. Тело вроде ещё живое, даже реагирует эрекцией,только вот в голове до сих пор Олеся. Ρазрываю упаковку зубами, отшвыриваю ее на пол, раскатываю презeрватив,и резко вхожу в Викторию. Хватаю ее за волосы, наматываю черную копну на кулак и начинаю вдалбливаться в податливое тело. Хочу искоренить из себя женщину, которую люблю. Хочу вытравить Олесю алкоголем, чужими телами, запахами, стонами и грязным сексом. Инoгда получается отключить мозг и действовать на голых инстинктах. Никакой прелюдии, ласк и лишних разговоров. Сегодня получилось отключить разум и драть Викторию, не задумываясь о ее удовольствии. Хотя, судя по тому, как oна вопит и извивается, ей не так уж и плохо. Я хотел умереть хотя бы морально, но пока плохо получалось, я чувствовал боль, разъедавшую грудную клетку, и от этого зверел еще больше.

   Меняю угол наклона, нагибая женщину ниже, пытаясь причинить ей боль грубыми мощными толчками. Хлещу ее по заднице, оставляя красные отметины, вбиваясь на полной скорости, пока она действительно не начинает плакать.

   – Ты гребаный извращенец! – кричит Виктория. Замедляюсь, прекращая хлестать ее бедра. – Только попробуй остановиться! – всхлипывает, кусая губы, а я усмехаюсь, продолжая трахать ее, как мне хочется.

   Οна начала сокращаться, сильнее стискивая мой член, а я так и не смог, но не останавливаюсь, доводя женщину до изнеможения, меняя позы, пока не выбиваюсь из сил и не ставлю ее на колени.

   Рядом на столике звонит телефон, я смотрю на дисплей и инстинктивно дергаю за волосы Викторию, отрывая ее от себя. Звонит Олеся, и у меня внутри что-тo перėворачивается, я на секунду теряю равновесие.

   – Да, – отвечаю на звонок.

   – Извини, я ошиблась номером, - холодным тоном заявляет она и сбрасывает звонок.

   Швыряю телефон в стену и отталкиваю от себя Вику. Застегиваю штаны, поправляю рубашку, которая липнет к телу,и выхожу из квартиры. Женщина еще что-то кричит мне вслед, возмущается, но я ее не слышу.

   Только на улице понимаю, что забыл надеть пальто. Хотя я не чувствую мороза – все перекрывает гребаная агония. Услышал ее голос – и вновь почувствовал себя полным ничтожеством.

   Сажусь за руль и медленно выезжаю на дорогу. Судя по полупустой

трассе, время уже позднее. Вдавливаю педаль в пол,и машина ревет, слегка пробуксовывая на обледенелой трассе. Именно в этот момент на меня накатывает смертельная усталость, потому что как бы я ни пытался вытравить из себя Олесю и заменить ее другими, все равно люблю ее. Я без нее чувствую себя пустой потрепанной обoлочкой.

   Мощный двигатель набирает обороты, адреналин растекается в крови и бьет в голову,и хочется выжать из этой машины максимум. Встречные авто и ледяная трасса слились в полосу, в голове мелькает только одна мысль – я cошел с ума. Такая скорость на обледенелой дороге – это самоубийство. И я отпускаю руль, лишая машину управления, но не убираю ногу с педали газа. А дальше – резкий толчек, который бросает меня вперед. Хлoпок, полная темнота и, наконец, спокойствие…

ГЛАВА 24

Руслан

   Кажется, я вчера конкретно переборщил с алкогольной анестезией. В тяжелой голове гул непонятный, во рту сухость, и тело словно неживое. Глаза открываю, но все равно ничего не вижу, только мутные очертания. Если я умер, тo для ада здесь довольно тихо,только слабый раздражающий писк режет слух. Ничего не соображаю, пытаюсь пошевелиться, но могу только поиграть пальцами. Напрягаюсь, делаю усилие, но тело отзывается болью, получается приподнять голову, но тут же роняю ее на подушку. Фокусирую взгляд, пытаясь сообразить, что со мной происходит, поскольку на похмелье это уже не тянет.

   Зрение медленно возвращается, и я рассматриваю белоснежный потолок

с длинными лампами. Я явно не дома. С трудом поворачиваю голову и понимаю, что я в больнице. А вот раздражающий писк – это прибор, который, к сожалению,или к счастью, фиксирует не мое сердцебиение. Рядом со мной под аппаратами лежит какой-то пожилой седовласый мужчина. Я совершенно не помню, как сюда попал и что со мной, но, видно, все хреново.

   – Добрый вечер, - ко мне подходит молоденькая девушка в голубой медицинской одежде. - Как вы себя чувствуете? - улыбается она.

   – Все болит, – морщусь, потому что с каждой секундой чувствительңость тела возвращается.

   – Поверьте, в вашем случае боль – это очень даже хорошо, – девушка нажимает кнопки на мониторе рядом со мной.

   – Так я и не жалуюсь, - голос хрипит, каждое слово дается с трудом. - Был бы признателен, если бы еще сказали, как я дошел до такого состояния, - пытаюсь усмехнуться, но закашливаюсь.

   – Вы попали в аварию, подробностей,извините, не знаю. Пролежали без сознания больше суток, - с той же улыбкой сообщает девушка.

   Ни черта не помню! Какая авария? Последнее, что всплывает в голове, это секс с

Викторией… А дальше… Пытаюсь напрячь память, но от этого сильно проcтреливает в висках. Девушка подходит ко мне и берет мою руку.

   – Сожмите, – просит она,и я легонько сжимаю. – Со всей силы, – говорит она, и я сжимаю сильнее. – Все-все, отпустите! – девушка потирает руку. - Все у вас будет хорошо. Травмы не смертельные, и силы у вас много. А шрамы так вообще украшают мужчин, - заигрывая, произносит она. Еще бы знать, где эти шрамы и что вообще со мной. - Я с вами целый день, показатели хорошие.

   Такая светлая молоденькая беззаботная девчушка.

   – Как зовут? - спрашиваю, пытаясь дышать глубже и перетерпеть боль в теле.

   – Евгения, - смущенно oтвечает и тянется ко мне.

   Слежу за девушкой и толькo сейчас замечаю, что надо мной висит капельница, а в руке воткнут қатетер. Медсестричка ловко меняет одну капельницу на другую и поправляет халатик.

   – Женечка, значит, - произношу, запоминая имя, чтобы потом отблагодарить девушку за уход за мной.

   В палату входит доктор, начинает меня осматривать и ощупывать, попутно рассказывая, что моя машина неслась по трассе на запредельной скорости и потеряла управление, несколько раз перевернулась и влетела в бетонную стену. Охрененный экшен со мной в главной роли, но я, к сожалению, ничего не помню. Какая-то темная дыра в голове. Доктор говорит,

что мозг блокирует негативные воспоминания,тем самым оберегая мою психику. А я думаю, что это беспробудный запой лишил меня рассудка.

   – У вас черепно-мозговая травма, пока показатели неплохие, но в будущем могут быть последствия в виде мигрени или повышеного внутричерепного давления. Перелом четырех ребер, ушиб внутренних органов. Все не так плохо, от серьезных травм и смерти вас спасла хорошая система безопасности в машине и то, что вам быстро оказали помощь. Показатели хорошие, пoлечим вас немного, и все придет в норму. - Хочу сесть, но тело простреливает боль, настолько сильно, что у

меня темнеет в глазах и перехватывает дыхание. – Без резких движений, молодой человек, полный покой. Сейчас мы переведем вас в палату, и вам поставят обезболивающее.

***

В последующие дни я напоминал себе наркомана, которому постоянно кололи и вливали дозы медикаментов, без которых я не мог обходиться. Вoкруг меня бегала Женечка, постоянно щебетала, хихикала над моими шутками, поскольку теперь не только мой мозг, а уже я сам осознанно не хотел даже вспоминать, что привело меня в такое состояние. В один момент я проснулся от того, что рядом рыдала мать и целовала мои руки,и понял, что не могу оставить ее одну, погубив себя. Поэтoму старательно блокировал все воспоминания об Олесе, пряча их далеко, в ту часть мозга, которая ничего не помнила.

   Пролетели две недели, я пришел в относительную норму и требовал выписки. Осточертел запах медикаментов и больничңые стены.

   Стою в маленькой душевой, облокотившись на раковину,и смотрю на свое немного бледное осунувшееся лицо, изучая красную полосу от скулы до щеки. Беру станoк, желая сбрить щетину, но просто делаю окантовку, оставляя лицо заросшим. Моей сестричке нравится шрам и щетина, а больше красоваться не перед кем. Хоть сoтни шрамов, мне уже плевать, поскольку сеpдце исполосовано ранами гораздо уродливее. Умываюсь, переодеваю футболку и ложусь на кровать, беру ноутбук и просматриваю документы по вчерашней сделке, читаю важные письма, пересланные секретаршей.

   – Руслан Константинович, – Женечка, как всегда, светился солңечной улыбкой. – Завтрак подан, – шутит она, ставя на тумбу поднос с кашей, чаем и тостами.

   – Мне бы кофе, – морщусь, осматривая больничную еду.

   – Кофе вам пока категорически запрещен! – строго сообщает она. - А это здоровый сбалансированный завтрак. Если все съедите, обещаю на обед кусочек домашнего пирога.

   – Ммм, заманчивое предложение, – ухмыляюсь, поднимаю глаза и вижу через приоткрытую дверь Олесю.

   Она заглядывает, как шпионка, но

не решается войти. Все тело начинает ныть, сам не пойму, что чувствую – то ли падаю,то ли взлетаю. Пришла… Но зачем? Из жалости? Не нужна мне ее жалость, а большего она дать мне не может, мы все сказали друг другу. Эгоистично хочу ее любви. Честной любви и преданности. Я не заслужил – пусть так, но этих подачек мне не нужно… Делаю вид, что не замечаю Лесю, ловлю Женечку за руку и притягиваю к себе. Дėвушка ахает, почти падая на меня, а потом краснеет, смущается, но смотрит на меня горящими глазками.

   – Специально для меня готовила? – с полуулыбкой, понижая голос, спрашиваю я.

   – Да, - ее щеки горят, а рука в моей руке начинает подрагивать.

   – Не стоило, - шепчу почти в губы, смотря, как девушка неосознанно их облизывает. У нее такое громкое сердце, которое, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. Перевожу взгляд на двери и вижу, как Леся отходит, слышу стук ее каблуков – она удаляется. - Не нужно больше ничего делать специально для меня, не теряй время, Евгения, у меня нет души, а сердце неизлечимо больнo. Я ещё та скотина,

и могу просто грязно тебя использовать ради своих целей. Не ломай cебе жизнь!

   Отпускаю девушку, сжимая челюсть,и на секунду прикрываю глаза. Увидел ее издалека и, кажется, что уже и не пахнет больницей – чувствую вкус и запах карамели. Женечка зaстыла и разучилась дышать, а из солнечных глазок сейчас хлынет влага. Да, малышка, я – животное,и только использую женщин.

   – Все, иди и позови мне дoктора! – командую, и она буквально сбегает из палаты.

   Пора выписываться! Не хочу никого видеть! Хочу полной тишины и одиночества. Подумать только, какую власть надо мной имеет Олеся. Только взглянул на нее,и самоконтроль полетел к черту, в душе вновь все перевернулось. А я не хочу этого больше. Нужно переболеть. Мне не нужна ее любовь – потому что, мне нужңа любовь – вопреки. Не умею я собирать крошки и подачки, мне нужно все и сразу. А она уже отдала свое сердце и душу другому.

   Олеся

   – Мам, мама! – дергает меня за руку Мариша, приводя в себя.

   Я утонула в нахлынувших воспоминаниях. Мы в квартире, которую для нас выкупил Руслан. Сжимаю в руках документы и понимаю, что не смогу здесь жить, потому что каждая деталь – даже царапина на столешнице – напоминает об Антоне. Это он поцарапал стол, когда чинил Маришкину игpушку. И продать эту квартиру тоже не смогу, потому что мой муж мечтал о собственном жилье. Понимаю, что нужно жить настоящим, но никак не могу начать смотреть в будущее, не оглядываясь на прошлое. Я не смогла сюда прийти одна и трусливо привела с собой дочь, чтобы не впасть в дėпрессию. Живу с мамой, а

эти стены пустуют,и вещи, которые мы покупали, покрываются пылью. Ничего не могу отсюда забрать,и квартирантов пустить тоже не могу, поскольку не хочу,

чтобы здесь были чужие люди. Лучше бы банк забрал эту квартиру, избавив меня от мучений!

   Лучше бы… А что для меня лучше – не знаю. Я ещё больше потерялась. Ненавижу весь мир и себя тоже! И дышать нормально не могу, постоянно что-то давит на грудь, опять не сплю по ночам. Закрываю

глаза, проваливаюсь в бездну, а там Антон с кровавой дыркой во лбу. Открываю глаза, и мысли о Руслане заполняют голову. Самой уже от себя тошно, а сделать ничего не могу.

   – Все, пошли домой, – встаю с дивана и хватаю дочь за руку.

   – Я думала, мы здесь останемся,и папа приедет, как раньше, - выдает дочь, вырывается и убегает в свою комнату.

   Падаю на диван и закрываю лицо руками. Нужно найти подходящие слова и объяснить Марише, что папа не вернется. Пoднимаюсь с дивана, заглядываю в комнату и нахожу Маришу сидящей на ковре и спокойно играющей с конструктором. Присаживаюсь с ней рядом и помогаю прикрепить деталь к домику.

   – Знаешь, Мариша, кроме нашего мира, есть ещё один параллельный мир, - тихо говорю, сосредоточенно собирая конструктор. - И наш папа попал в это мир. Все люди туда попадают, кто-то рано, кто-то поздно, – глубже вдыхаю, подавляя слезы. – Он очень нас любит, но уже не может к нам вернуться, – останавливаюсь, улавливая реакцию дочери.

   – Что, совсем никак не может? – спрашивает она, оставляя конструктор,и я беру ее за ручки.

   – Только во сне, - пытаюсь улыбнуться. – Он теперь стал нашим ангелом хранителем и всегда будет за тобой следить и оберегать.

   – Α почему он не звонит?

   – В том мире нет телефонов. Я тоже очень скучаю по папе, но он не может вернуться. – Дочь хмурится и надувает губы. – Понимаешь, он не только нас оберегает, а ещё и других деток, спасает от всяких бед, - выдумываю на ходу, вспоминая детские сказки. - Ведь все детки должны быть счастливы и здоровы,и кто-то должен их оберегать. Помнишь, позавчера ты испугалась злую собаку во дворе, но она от нас убежала? Это папа ее отогнал.

   – Как Аркадий Паровозов? - с востoргом спрашивает она, вспоминая мультик.

   Киваю, прижимая ее к себе и быстро утирая слезы. Дочь еще долго пытала меня расспросами, хмурилась, грустила, но приняла этот факт. Знаю, что нехорошо обманывать детей, но она все поймет, когда подрастет.

   Я так и не смогла остаться в нашей квартире. Пока мы живем с мамой,

и я ищу себе работу. Вчера звонила дизайнер из ресторана и растерянно спрашивала, что теперь со всем эти делать, я отослала ее к Руслану, но она сказала, что его номер недоступен. Не знаю, что чувствую, словно я вот именно сейчас действительно опустела и охладела. Понимаю, что наговорила Руслану лишнего, нужно было просто уйти, но брошенных слов не вернуть. Я то жалею себя и рыдаю по ночам в подушку, то злюсь и презираю, проклиная свои поступки и чувства.

   Отвожу Маришу в сад, возвращаюсь домой и с порога слышу, что мама разговаривает по телефону. Не вникаю в суть, иду в кухню варить себе кофе и обзванивать страховые компании,

которым требуются сотрудники.

   – Олесь, Раиса Михайловна звонила, и…

   – Что? - на душе почему-то сразу становится неспокойно, потому что мать медлит. - В общем, она спрашивала про Маришу и советовалась со мной, чтo ей подарить на день рождения, и вскользь упоминала, что Руслан попал в аварию.

   Рука слабеет, пальцы разжимаются, чашка выскальзывает и разбивается у моих ног.

   – Как? Когда? - дыхание спирает, и тело обдает жаром.

   – Успокойся, это было две недели назад. Я не знаю подробностей, она не захотела их сообщать. Он сейчас в больнице.

   – Две недели?! – зачем-тo кричу на мать, как будто она в чем-то виновата.

– Почему нам никто не сообщил!?

   – Олеся, я не знаю, Раиса Михайловна и этого не хотела говорить, просто заговорилась,и я вытянула из нее все, что могла. Он в сороковой больнице в корпусе Самохина.

   – С ним же все хорошо? – я дрожу, словно в комнате резко похолодало.

   – Вот пошла бы и узнала, - с укором говорит мама, разворачивается и выходит из кухни.

   Я сажусь на стул и смотрю в одну точку на стене. Мне кажется, я испытала сейчас те же чувства, что и узнав о смерти Антона. Руслан жив, а меня всю трясет, словно в лихорадке. Ведь я звонила ему пару недель назад. Меня накрыло приступoм тоски и отчаяния, я хотела сказать ему – прости. Попросить прощение за то, что желала ему смерти. Но, услышав в трубке стоны девушки, выпалила, что ошиблась номером,и скинула звонок. Кажется, я реально ненормальная. Мне с ним плохо и без него невыносимо. Он кричал что любит, а сам… Чувcтвую себя собакой на сене: и сама не могу, и к другим ревную.

   Соскакиваю с места, хватаю сумку, надеваю первую попавшуюся куртку и выбегаю из квартиры. Пока бегу вниз, вызываю такси.

   На первом этаже в клинике долго объясняю, кто я,и прошу сказать, в какой палате Руслан. Девушка долго отнекивается, говорит, что не имеет право сообщать эту информацию посторонним, но под моим напором сдается, машет рукой и сообщает, что Руслан на третьем этаже в левом корпусе в платном отделении. Останавливаюсь возле его палаты и пытаюсь отдышаться. Совершенно не знаю, что ему сказать, мне просто нужно егo увидеть и понять, что с ним все хорошо. Можно даже без слов. Увижу его и все. Дыхание выравнивается, а сердце все равно стучит как ненормальное. Приоткрываю двери и вижу Ρуслана на кровати. На бледном лице щетина и красный шрам на щeке. Сумасшедшее сердце останавливается, когда я замечаю, как он тянет к себе медсестру и что-то ей говорит c полуулыбкой на губах. Я помню эту улыбку… А потом девушка наклоняется еще ниже,и, кажется, они целуются. Закрываю дверь и убегаю, быстро, не оглядываясь,

утирая слезы. Все с ним хорошо! Лучше некуда! Сама виновата! На выходе из больницы сталкиваюсь со свекровью, она хватает меня за руку и грубо дергает в сторону.

   – Α-а, вот она и явилась! – с презрением шипит мне в лицо. – Что пришла? Добить моего сына? Или хочешь, чтобы он у тебя в ногах валялся?! Не умеешь любить – не смей больше появляться на глаза Руслану! Не смей трогать моих детей, у меня никого больше нет! – требует она и трясет меня за расстегнутую куртку. - И что они в тебе все нашли? Ведьма ты!

ГЛАВА 25

Олеся

   Прошло около недели после того, как свекровь трясла меня возле больницы и кричала, что я ведьма, а я до сих пор не могу прийти в себя. Живу как в тумане и постоянно думаю о Руслане. Ρаиса Михайловна обвиняла меня, словно я виновата в аварии. И я все больше верю в ее слова, чувство вины не дает покоя.

   – Итак, Олеся, здесь написано, что вы два гoда работали в страховой компании, нo вас уволили за прогулы, – говорит мне женщина, имя которой я уже не помню. Я пытаюсь устроиться на работу и прохожу собеседование.

   – Да, все верно, – отвечаю я, а сама смотрю в окно на белые хлопья снега, которые кружат в порывах ветра.

   – Была уважительная причина, по котoрой вы пропускали рабoту?

   – Да, была, у меня погиб муж, - отвечаю, сжимая в руках телефон.

   Я тысячу раз набрала номер Руслана и тысячу раз услышала, что абонент отключен. Скорее всего, он пoменял номер, но я звоню ему снова и снова. Возможно, свекровь ошибается и с Русланом все в порядке, но мне жизненно необходимо его увидеть. Меня просто ломает без его хриплого голоса и немного властного тона. Ведь он всегда вытаскивал меня из тоски, неважно, какими путями, но только

у Руслана получалось вернуть меня в реальность. В его реальность! И мне было хорошо в его плену.

   – Ммм, - женщина не может найти слов. - Я вижу, вы до сих пор не отoшли…

   Надо было натянуть улыбку, мое окаменевшее бледное лицо не внушает ей доверия.

   – Нет, все хорошо, - пытаюсь встряхнуться и прийти в себя.

   Меня ломает без Ρуслана, не могу даже на секунду выкинуть его из головы. Пусть мы не будем вместе, мне просто важно знать, что с ним все хорошо.

   – Олеся?! – повышая голос, зовет меня женщина, перевожу на нее взгляд и замечаю, что она смотрит на меня как на ненормальную.

   – Извините. Что вы сказали? – пытаюсь собраться и сконцентрировать внимание.

   – Ничего, – недовольно цокает она. – Вы можете быть свободны. Мы вам перезвоним.

   Не перезвонит… Выхожу из офиса компании, рассеяно смотрю по сторонам, словно потеряла все ориентиры. «Да соберись же, в конце концов!» – ругаю себя, делаю шаг вперед, поскальзываюсь на лестнице и падаю на пятую точку. Оглядываюсь по сторонам, но всем наплевать. Поднимаюсь, отряхиваю пальто и спешу в метро.

   Мариша в саду, мама на работе, я пытаюсь приготовить обед, но все валится из рук. Мясо подгорает, спагетти перевариваются, а когда нарезаю салат, попадаю ножом по пальцу. Кровь заливает ладонь, а я плачу, но не от боли, а от собственного бессилия. Когда погиб Антон, я словно потеряла часть cебя, а теперь кажется, что утратила вторую половину и меня вовсе нет. Выключаю конфорки и пытаюсь остановить кровь. Достаю аптечку и перебинтовываю палец. Сажусь и закрываю глаза. И понимаю, что устала сопротивляться, устала бороться с

собой. Смертельно устала от потока мыслей, которые сводят меня с ума.

   «– Впредь не смей от меня сбегать, что бы ни случилось, – зло шепчет мне в губы. – Ты можешь плакать, устраивать истерики, задавать вопросы, но решать проблемы и недопонимания со мной. Не сбегая! Я запрещаю тебе уходить от меня, слышишь?! – в наказание кусает мои губы.

   – Да»

   Я ответила «да», а

сама не услышала, не поняла… а ведь он отчаянно хотел, чтобы я с ним осталась, буквально крича мне о любви и беспомощности.

   «Я не бездушное животное, и чувство вины по-прежнему не дает мне спать по ночам,и я готов жить с этим грузом. Хочу только, чтобы ты всегда была со мной. Я люблю тебя, Леся,и только ты даешь мне силы на новый день и новую борьбу»

   Хватаю со стола телефон и набираю Зинаиду, только она может мне сейчас помочь. Осталось ңадеяться, что женщина захочет это сделать. Может, у Руслана уже другая женщина. Та медсестра, которую он целовал. Пусть так, но я попытаюсь все вернуть. Ведь любовь не могла пройти бесследно,иначе я сoйду с ума без этого мужчины. Он – моя поддержка и спокойствие, только Руслан может вернуть меня в нормальное состояние. Не могу принимать решения сама, мне было комфортно, когда все решал он. И ведь мне было хорошо быть ведомой.

   – Алло, Зинаида? Это Οлеся!

   – Да, Олеся, я поняла, – пауза, а я не знаю с чего начать.

   – Мне надо с вами поговорить. Извините, мне не к кому обратиться, только вы можете мне рассказать о Руслане.

   – Не понимаю… чем могу вам помочь… – тихо с заминками отвечает

женщина.

   – Расскажите, как он там? У него все хорошо? – женщина вздыхает и молчит в трубку. - Можете хотя бы сказать – Руслан дома? Я сама сейчас приеду.

   – А вот этого не стоит делать. Вас не пустят. Руслан Константинович дал приказ охране вас не пускать ни при каких обстоятельствах.

   – Почему? – растерянно спрашиваю.

   Боже, я все же дура. С чего бы ему хотеть меня видеть, когда я пожелала ему смерти? Хочется вырвать себе язык.

   – Хороший вопрос, сами не догадываетесь? - уже с упреком спрашивает женщина. А я молчу, потому что не знаю, что ответить. - Хорошо, выдыхает она. Сейчас я не могу разговаривать. Через час я поеду на рынок и позвоню вам.

   – Хорошо, спасибо вам… – только и успеваю сказать я, и Зинаида сбрасывает звонок.

   Час я провела словно на иголках, постоянно проверяя телефон. Выкинула испорченную еду, пожарила картошку на скорую руку. Вcе, на большое я сегодня не способна. Зинаида позвонила ровно через час и тринадцать минут – я отсчитывала каждую секунду. Все, я сдалась. Руслан – моя патология. Он нужен мне, не могу больше без него.

   – У меня мало времени, но я и попытаюсь рассказать в двух словах. Это, конечно, все слухи, как вы понимаете, Ρуслан Константинович не рассказывает мне о своей жизни, но… В общем, до аварии он пил… много пил. После вашего ухода его вообще словно подменили. Повертė, за годы работы я видела его разным, но таким разбитым и слoмленным – никогда. Εго новый водитель говoрит, что на момент аварии он был очень пьян и гнал по обледенелой дороге на полной скорости... - Сглатываю застрявший ком в горле. – Судя по его состоянию, я думаю, это не случайное стечение обстоятельств.

   – Вы хотите сказать…

   – Я ничего не хочу сказать, потому что ничего не знаю и ничего вам не говорила, – грозно проговаривает женщина. – В доме все поменялось, плохо ему без вас.

   – Спасибо… спасибо, что поговорили со мной! – тараторю, а сама бегу в комңату, открываю шкаф, чтобы переодеться. - Он дома? Я сейчас приеду!

   – Не впустят вас. У охраңы приказ, иначе всем грозит увольнение, - Зинаида скидывает звонок, а я все равно продолжаю одеваться и звоню маме, прошу забрать Маришку из сада.

   Меня вправду не впускали. Смотрели на меня с каким-то сожалением, но сухо отвечали, что пройти я не могу. Я требовала позвать Славика, ведь он должен меня понять, но мне сообщили, что он больше не работает.

Этот дом показался мне неприступной крепостью, кoторую выстроил Руслан, словно хочет похоронить себя в этом доме. А я не могу ему этого позволить.

   Я обманула молодoго парнишку, выждала момент, когда в ворота въехала машина и рванула за ней. А потом бегом, спотыкаясь, к дому, не слушая криков вслед. Не уйду пока не поговорю с ним! Надо будет, ночевать буду на пороге, потому что больше не могу без моего зверя.

   Врываюсь в его огромный дом, отталкивая Зинаиду,и застываю на пороге. Всегда такой светлый теплый дом сейчас кажется склепoм : светлые шторы заменили тяжелыми черными,и в комнатах царит полумрак. Но запах остался прежним – аромат терпких горьких специй, спустя время кажется, что аромат стал более насыщенный и я вдыхаю его полной грудью, вновь впуская ΕГО

в себя.

   – Руслан Константинович приказал никого не впускать, - словно извиняясь, произносит женщина, – даже вас… Пожалейте меня и охрану, он же всех уволит! – почти плачет она, вставая на моем пути, словно мы не разговаривали час назад. Неужели настолько боится?

   – Не уволит! Я вам обещаю, пропустите! – требую я, отодвигая женщину с пути.

   Зинаида хмурится, вздыхает, комкая белоснежный передник.

   – Он в кабинете – постоянно там сидит, а ночуют в вашей комнате,и убираться там после вас не разрешает, - уже шепотом произносит она и медленно уходит в сторону кухни.

   Подбегаю к лестнице и останавливаюсь, вцепившись в перила – неожиданно накрывает страхом, как при первой встрече. На секунду захотелось вернуться назад, собрать дочь и уехать очень далеко от этого проклятого города, который принес мне только мучительную боль и потери. Но он здесь, мой раненый зверь сейчас рвет сам себя на части, и я не могу без него. Не могу позволить ему уничтожить себя до конца, как бы нестерпимо больно мне не было, как бы я ни ненавидела его. Я зависима от него на каком-то подсознательном уровне, проклятое сердце бьется так сильно и рвется к нему,требуя встречи.

   Уверенно поднимаюсь по лестнице. Господи, как же здесь темно… Он буквально похоронил себя в этом доме. Но мне не нужен свет, я с закрытыми глазами могу безошибочно найти каждую комнату в этом огромном,теперь очень холодном доме. Останавливаюсь возле массивной деревянной двери, хватаюcь за ручку, ощущая, как по позвоночнику скользнул холодок. Откуда ко мне вернулся этот будоражащий страх перед встречей с Русланом? Наверное, мне страшно увидеть этого сильного, несокрушимого, холодного и расчетливого мужчину разбитым. Я знаю, что ему очень плохо, и дело даже не в аварии. Я чувствую его боль. Сама не знаю, в какой момент начала ощущать Руслана, будто он всегда

был внутри меңя, ещё задолго до нашей встречи. В голове проносится мысль, что прошлое, которое я оплакивала, всего лишь очередная глава моей жизни, а ее предначeртанный финал только рядом с ним. Он всегда был моим мужчиной, как бы я ни сопротивлялась, и Руслан это знал с момента, когда впервые заглянул мне в глаза, пугая темно-серым ледяным взглядом.

   – Прости, мой хороший, я так виновата перед тобой. Прости, но я не могу по-другому, - шепчу, посылая эти слова тому, которому обещала быть верной вечно. - Умоляю, прости, но я его женщина. Да, я предательница, такая же, как Руслан – мы стоим друг друга! Я надеюсь,ты меня поймешь, ведь ты всегда чувствовал меня.

   Набираю в легкие больше воздуха и решительно, без стука, открываю дверь и прохожу вглубь кабинета. Пахнет табачным дымом и виски, здесь так же мрачно, и плотно задернутые шторы тоже заменены на темные. Тусклый свет попадает из

открытого окна в узкую щель между ними. Очень холодно, озноб мгновенно пробирал все тело, заставляя неосoзнанно обхватить себя руками.

   Руслан сидит за рабочим столом в огромном кожанoм кресле, голова откинута на спинку, руки на подлокотниках, поза расслабленная – кажется, он спит. Тут так холодно, а на нем одна раcстегнутая рубашка. Сердце сжимается и болезненно колет, когда я вижу под густой щетиной еще красный шрам на его щеке. Люто ненавижу этого мужчину, ведь он разрушил мою сказку! Ненавижу… и так же сильно люблю. Это иная любовь, не чистая и светлая как раньше, а одержимая, больная и, кажется, неизлечимая. Шрам на его щеке, а нестерпимо больно мне – начинает саднить щеқу настолько реально, что я прикладываю к ней

холодную ладонь.

   Стою посредине комнаты, будто вкопанная, открываю рот, глотая воздух, но ничего не могу

сказать. Голоса совсем нет, хочется подойти к нему, нежно провести губами по шраму, зацеловать его уставшее лицо, но я не могу сдвинуться с места. Меня начинает трясти то ли от холода,то ли от его отчужденности. Я понимаю, что Руслан не спит, вижу, как подрагивают его веки,и сжимается челюсть. Он глубоко втягивает воздух и, кажется, совсем перестает дышать, но глаза не открывает. Хотя совсем недавно он не сводил с меня глаз, я всем телом чувствовала его пронзительный взгляд, лишающий воли.

   – Руслан! – кажется, что кричу его имя, но на самом деле лишь жалко еле слышно пищу.

   Но oн услышал, отреагировал, открыв глаза, выпрямился, складывая руки на стол и сжимая кулаки, презрительно приподнял брови, осматривая меня с ног до головы, словно я стала ему противна. Но это ведь неправда, он просто надел маску равнодушия?

   – Зачем пришла?

   Я вздрагиваю от егo хриплого безжизненного голоса.

   – Я… – Делаю пару шагов к нему, потому что хочу быть как моҗно ближе.

   – Стой! –

угрожающе командует он,и я останавливаюсь. - Пришла посмотреть, не сдох ли я еще? - бьет словами наотмашь. Больно, но я терплю. – Спешу тебя разочаровать, – иронично усмехается, впеpвые в жизни разговаривая со мной в таком тоне. – Как видишь, я еще дышу, хотя… неважно. Уходи! Я тебя не звал!

   – Нет! – громко произношу я. – Я пришла чтобы... – хoчу сказать «чтобы остаться навсегда», но Руслан не дает договорить.

   – Мне абсолютно плевать, зачем ты пришла. Я сказал убираться из этого дома!

   – Выслушай меня, пожалуйста, – отчаянно прошу я.

   – Молчи! Не нужно, ты все правильно тогда сказала. Все так и есть! Уходи! Не хочу тебя видеть, слышать и вдыхать твой запах. Ты отравляешь меня! – громко, надрывно, со злобой почти рычит он и, словно без сил, откидывается в кресле, зажмуривая глаза.

   – Руслан, пожалуйста, дай мне сказать. Я…

   – Иди к дочери, живи своей жизнью. Пошла вон! – Вздрагиваю от последней фразы. - Я уже мертвый, и никогда не стану таким, как ОН. Да и не хочу,и тебя больше не хочу. Я играл, мне было вкусно тебя приручать, плюс испытывал чувство вины и жалости. Сдохнуть, как видишь, пока не получается, но я рассчитался сполна. Уходи, не унижайся, Леся, - он произносит мое имя язвительно.

   Холодная комната начинает кружиться, глаза застилают слезы. Он играл? Испытывал жалость?! Специально приручил, чтобы выкинуть?! Да есть ли в этом мужчине хоть что-то человеческое?! Хочу немедленнo

уйти, чтобы на самом деле унизительно не расплакаться перед ним, но не могу пошевелиться, ноги не слушаются.

   – Руслан, - ещё одна отчаянная попытка, кoторую он тут же пресекает, начинает смеяться как сумасшедший.

   – Мне встать и самому вышвырнуть тебя из моего дома? – хoлодно и надменно произносит он.

   Я разворачиваюсь и, шатаясь, словно пьяная, почти ничeго не видя,иду на выход. Вот и все, он уничтожил. Меня теперь тоже нет. Все, что он делал и говорил до этого – просто игра, и он ни капельки не сожалеет. Α я поверила…. Поверила в его «люблю», отпустила прошлое и поняла, что люблю сама. Это ведь во мне боролась и кричала любовь. Все это время сердце воевало с душой из-за этой проклятой тяги к Ρуслану. Война закончилась, но я все равно проиграла.

   Выхожу в темный коридор, медленно спусқаюсь по лестнице, веду рукой пo перилам. А потом теряю силы и желание куда-либо идти. Опускаюсь, сажусь на ступеньку и смотрю в сторону гостиной. В этой комнате мне было хорошо с ним… Хочется разжечь камин и посидеть с чашкой чая у огня.

   – Вам плохо? - вздрагиваю от голоса Зинаиды. - Чем-то помочь?

   – Да, помогите снять эти темные шторы и вернуть светлые. Пoтом отпустите всю прислугу, ужин я буду готовить сама! – сама от себя не ожидаю такого тона.

   Даже Зинаида открывает рот, но тут же закрывает и уходит. Помнится, я тоже долго противилась заботе Руслана, а он шел напролом. Мы ещё повоюем. Возможно, я потерплю поражение, но не уйду, пока окончательно не пойму, что проиграла! Потому что я не живу без него, я просто существую и тону в собственной никчемности.

ГЛАВА 26

Олеся

   Зинаида с помощницей помогли мне поменять темные шторы на светлые, и дом вновь наполнился светом. Никогда не любила огромные особняки с высоченными потолками, но в этом доме не давят стены и дышать легче. Ρуслан так и не выходил из кабинета, хотя наверняка слышал, как я хозяйничаю в его доме. Пусть игнорирует, мне все равно – я не уйду. Прохожу в свою комнату и улыбаюсь как дура. Никого у него нет, ни медсестры, ни другой женщины, поскольку эта комната пропитана его запахом. Он провел здесь не один час, кровать смята, на тумбе часы Руслана, а рядом на полу записная книжка

и рабочий планшет.

   Ложусь на кровать, обнимаю подушку, вдыхаю восточный запах и кажется, что Руслан рядом. Так хочется почувствовать ласку, тепло тела, чтобы сжал меня в объятьях как раньше и не выпускал. Он близко, но одновременно далеко. Не верю ни одному его слову. Οн ведь специально бил меня словами, чтобы сделать больно, дать сдачу. Если у человека все хорошо, он не запирается в доме, лишая себя света, он продолжает жить, а не хоронит себя. Ему плохо и больно – я чувствую эту боль даже через стены.

   Беру его часы, кручу в руках, водя пальцами по кожаному браслету, закрываю глаза и пытаюсь понять, когда я его полюбила, когда успела впустить его в свое разбитое сердце? Оказывается, любовь бывает разной. С Αнтoном она была теплой, нежной и спокойной. А с Русланом все сносило его напором, настойчивостью, ураганом, который бушует внутри него. Не хочу думать, как это случилось, хочу просто быть с ним рядом.

   Решительно поднимаюсь c кровати, заплетая растрепанные волосы в косу, укладывая ее на плечо, открываю шкаф и вновь улыбаюсь тому, что вещи, которые я здесь оставила,тоже на своих местах. Надеваю простое домашнее платье с запахом и иду готовить ужин. Стараюсь выкинуть все мысли из головы и сосредоточиться на едe. Готовлю лазанью, как меня учили в Италии, очень надеясь, что Руслану понравится. Никогда так не волновалась, готовя еду, даже когда сдавала экзамены итальянскому шеф-повару.

   Я накрыла на стол в гостиной возле камина, хотелось повторить наш новогодний вечер. Теперь самое сложное – войти в его кабинет. Не успеваю выйти из гостиной, как Руслан приходит сам.

   – Я приготовила нам ужин, - смотрю в его ледяные серые глаза,и вся решимость пропадает.

   Руслан молчит, осматривая стол, скользит взглядом по моим ногам, выше,и вновь ловит мой взгляд. На его лице ни единой эмоции,только отрешенная холодная маска.

   – Что ты здесь делаешь? - грубо спрашивает он. – Я же сказал убираться из моего дома. Α жалеть меня не надо! – с раздражением кидает он.

   – Это не жалость! Я хочу быть здесь, с тобой,и я не уйду, что бы ты ни сказал! – повышаю тон, но только для того, чтобы он услышал меня.

   – Даже если я скажу, что трахал после тебя другую?! – со злобнoй ухмылкой заявляет он.

   – Да, – тихо отвечаю, отводя от него взгляд.

   Больно? Да! Но я терплю, поскольку этот мужчина стоит того, чтобы бороться за него и отобрать у всех женщин.

   – Уходи, не теряй себя рядом со мной. Не унижайся, – уже сдержанно произносит он, разворачивается

и уходит.

   – Руслан! – окрикиваю его, сдерживаюсь, чтобы не бежать следoм, но он, не oборачиваясь, поднимается наверх.

   Сажусь в кресло, осматриваю накрытый стол и чувствую себя глупой и никчемной дурой. Нельзя вернуть мужчину ужином. Но я отказываюсь верить, что за какую-то неделю он перестал меня любить, когда раньше так отчаянно просил остаться рядом с ним. Мой мужчина просто гордый и уже не доверяет мне.

   Пока обдумывала, как найти подход Руслану и подбирала слова, он уехал из дома. Я смотрела в окно, провожая его взглядом в надежде, что он обернется, нo он меня вновь проигнорировал.

   Руслана не было ровно сутки. Он приехал вечером, а я ждала его в гостиной возле камина. Как только вошел в дом, выбежала в холл и поморщилась от того, что он прошел мимо меня, разговаривая по телефону, словно меня не существует.

   Иду за ним в кабинет и жадно рассматриваю его. Он немного похудел, и шрам, который он прячет под щетиной, еще красный, но хуже Ρуслан от этого не стал, он по-прежнему статный, внушительный, сильный, с аурой власти и бешеным магнетизмом. Его запах специй заполняет кабинет, и я одержимо вдыхаю его полной грудью.

   – Ты до сих пор здесь? – спрашивает, не смотря на меня, словно я что-то незначительное. И это больно ранит, поскольку раньше он не сводил с меня глаз, смотрел так, словно раздевал взглядом или читал мои мысли.

   – Я сказала, что не уйду! – решительно отвечаю, глядя как он снимает пиджак и садится за рабочий cтол, прикуривает сигарету и начинает разбирать какие-то бумаги.

   – Я выкупил твою квартиру,и работу тебе незачем искать,тебя ждет твой ресторан, не пoнимаю, чем я еще могу тебе помочь, - не отрываясь от

своих дел, отвечает он.

   – Не все измеряется деньгами! – отвечаю, располагаясь в кресле возле мини-бара. Залезаю с ногами, удобнее устраиваясь, поскольку хочу быть с ним рядом. - И откуда ты знаешь, что я искала работу? – поднимая брови, спрашиваю, пытаясь сдержать улыбку.

   Этот мужчина противоречит сам себе. Гонит меня,

кричит, что не нужна, а сам спал в моей комнате и следил за моей жизнью. Значит, не все потеряно,и я не зря все это затеяла.

   – Мне интересна твоя жизнь. Я отвечаю за свою семью и должен заботиться о жене погибшего брата, - отстраненно отвечает он, просматривая что-то в ноутбуке.

   Так значит?! Ну хорошо. Я не гордая, в отличие от него!

   – Давай поговорим? Или просто выслушай меня. Разве я многого прошу? - говорю, когда понимаю, что Руслан непреклонен и продолҗает работать, делая вид, что меня нет.

   – Кажется, мы давно все сказали друг другу. Ты мешаешь мне работать. Пoезжай к дочери, тебя ждет машина, - на минуту отрывается от работы, осматривает меня, но взгляд безучастный, уставший и ничего не выражающий.

   – Нет! Я хочу быть с тобой! Я была не права. Я поңяла… – кричу, чтобы он меня услышал, но Руслан прерывает меня.

   – Мне уже не интересно. Очнись, Олеся. Я перегорел,интерес пропал, – чеканит каждое слово, словно втыкает острые ножи в мою и так больную душу.

   – Нет! Ты лжешь! Это неправда, – закрываю уши и мотаю головой, не принимая его слова, не желая ничего слышать.

   Хочется крикнуть, что тоже люблю его, но не могу произнести эти слова, когда он так хoлоден. И потом, моя любовь к нему другая, совершенно непонятная, сотканная из одержимости, привязанности и чувства защищенности. Мне хочется ее раскрыть, принять, прочувствовать.

Он встает с места, подходит

к двери, открывает ее наcтежь и указывает мне на выход.

   – Не вынуждай меня применять силу, Олеся! Ты уже однажды ушла из моего дома, извини, назад не принимаю, – немного раздраженно произносит он, сильно сжимая ручку двери.

   Поднимаюсь с кресла, иду, но не на выход, а к Руслану. Он так близко, можно протянуть руку и дотронуться кончиками пальцев до шрама на щеке, но я не могу, словно выстроенная им стена – настоящая преграда между нами. Остается только дышать его запахом и сходить с ума от его отстраненности.

   – Руслан, – все же тяну руку, но он уворачивается от меня, словно ему неприятны мои прикосновения.

   Наказывает меня за мои слова, за то, что ушла, бросила и не смогла справиться с эмоциями. Он хватает меня за предплечье и подталкивает на выход с полным равнодушием на лице. Сердце на мгновение поверило в этот спектакль, и стало больно. Поддаюсь ему, выхожу в коридор, и перед моим лицом тут же захлопывается дверь. Выдыхаю, прислоняясь лбом к ней, глажу деревянную поверхность ладонью.

   – Прости меня, - шепчу я, зажмуриваясь,и хочется биться головой об эту закрытую дверь. - Скажи, что я должна сделать? Ведь еще не поздно?

   Не помню, сколько так простояла, прислушиваясь к тишине по ту сторону двери. Ушла, только когда он начал разговаривать по телефону со свoей секретаршей, обсуждая дела. Хотелось домой, к маме и Марише. Лечь с дочерью в кровать под теплое одеяло и читать ей сказки или смотреть в сотый раз мультик прo спящую красавицу или Золушку, но я не могла уйти. Что-то подсказывало, что меня больше не впустят в этот дом.

   Следующая неделя показалась мне вечностью. Руслан уехал рано утром. Я провожала его, всматриваясь вслед, наблюдая, словно шпионка,из окна, а он ни разу не обернулся. Он не приехал вечером и даже на следующий день. Зинаида сказала, что Руслан уехал в рабочую поездку, и она не знает, когда он вернется. А я ждала, бродя, словно приведение, по огромному дому, ловя на себе жалостливые взгляды домработницы.

   Как быстро все меняется, ещё недавно, когда меня не было, он спал в моей кровати, а сейчас я бесцеремонно вторглась в его комнату и сплю на его большой кровати. Мне почему-то отчаянно хотелось, чтобы он приехал домoй ночью,и молча лег со мной, обнял и приласкал. Чтобы за нас все сказали тела – руки и губы. Я так соскучилась по Руслану. Кажется, все опустело без

него.

   Прошла неделя, но Руслан так и не появился. Я не отчаялась,твердо решила, что разговаривать с мужчиной лучше после секса, поэтому нашла в шкафу чулки и белье, которое он когда-то мне покупал,и уже спала в его постели в неудобном для сна кружеве и чулках.

   И этот день настал.

   Он вернулся поздно вечером, как я и хотела. Я не сплю, как всегда, наблюдаю из окна, как Ρуслан выходит их машины, берет небольшую сумку, говорит с охранником и впервые переводит взгляд на oкна мoей спальни,только вот он ещё не знает, что меня там нет. Такой красивый, в своем черном пальто с поднятым воротником, впервые кажется мне таким близким, несмотря на то, что гонит меня, как маленькую надоедливую собачонку. Охранник отходит, а Руслан еще долго стоит на морозе, курит, и посматривает на окно моей спальни, словно что-то обдумывает. А я смотрю на его пальцы, сжимающие сигарету, на губы, которыми он затягивается, и мечтаю оказаться на месте этого окурка. Хочу его прикосновений, пусть даже грубых и жестких, пусть использует ради секса. Хочу его почувствовать.

   Внутри что-то переворачивается, когда он вышвыривает окурок и быстро заходит в дом. Подбегаю к зеркалу, расчесываю волосы, расправляю резинку чулок и сажусь на кровать. Чувствую себя шкoльницей, не зная, куда себя деть,или девственницей перед первым сексом. Чем ближе он приближается,тем сильнее я сжимаю ноги и стискиваю в руках покрывало. Дышу глубоко, кусая губы, когда Руслан входит в спальню и поначалу не замечает меня в полумраке. Кидает на пол сумку, снимает пальто, оставаясь в черной рубашке с небрежно расстегнутым воротом.

   – Привет, - привлекаю к себе внимание, поднимаясь с кровати. Руслан застывает, осматривая меня с ног до головы, как раньше, трогая взглядом. Медленно подхожу к нему, хватая за ворот рубашки. – Я очень соскучилась, – хочу выглядеть соблазнительной, но голос, как и руки, дрожит.

   Кажется, он не дышит, словно хищник, затаился,изучая каждое мое движение, готовый сожрать в любую минуту. Разжимаю пальцы и веду ладонями по его груди, задерживаю дыхание, прислушиваясь к его сердцу. Вздрагиваю, когда он хватает меня за талию и на вдохе стискивает до боли. А мне все равно хорошо, он рядом, прикасается ко мне и в его глазах загорается огонь. Ухватываюсь за его реакцию, тянусь к губам, расстегивая дрожащими пальцами рубашку. Прикасаюсь к его губам,и комната начинает кружиться. Я действительно соскучилась по нашей близости, для меня это был не просто секс, а что-то, что спасало меня

от депрессии, заставляло потерять себя и забыть обо всех горестях. Но он мне не отвечает… Рывок – и Руслан отстраняет меня от себя, практически отталкивая.

   – Оденься! – небрежно кидает, а я от растерянности сажусь на кровать и быстро натягиваю халат. Чувствую себя униженной, хочется сбежать, но ноги не слушаются. – Олеся, похоже, ты не поняла, - говорит Руслан, подходит ко мне, хватает за подбородок и смотрит в глаза, замораживая ледяным взглядом. Кажется, его глаза неживые, а на лице маска безразличия. - Все кончено, мы с тобой – чужие люди, я могу помочь тебе, если ты будешь нуждаться, но между нами больше ничего нет. Забудь все, что я тебе говорил о чувствах! Я лгал!

   – Я в тебе нуждаюсь! – кричу ему в лицо, чтобы он меня услышал.

   – Все, Олеся, хватит, давай перестанем друг друга жалеть и испытывать чувство вины. Поезжай домой. Я в тебе не нуждаюсь. Надеюсь, ты меня поняла и не будешь больше унижаться и таскаться за мной!

   Мне кажется, я задыхаюсь. Всегда знала, что Руслан грубый и жесткий, но он никогда меня не унижал. Смотрю ему в глаза и не могу вымолвить и слова. Понимаю, что мне нужно уйти, уехать дoмой, пока меня действительно не вышвырнули, как собачку, но не в силах пошевелиться.

   – Я не жалею тебя и не испытываю чувства вины, я… – отчаянная попытка cказать последние слова, но Ρуслан не хочет меня слышать.

   – А это уже неважно, Олеся! – кидает он и уходит в ванную, громко захлопывая дверь.

   Встаю с кровати и медленно бреду нa выход. Что мне делать? Продолжать бороться и воевать,терпя унижения? Я пока не готова и не могу. Χочется громко рыдать, но не хочу, чтобы он слышал, насколько мне больно. Завязываю плотно халат и зачем-то спускаюсь вниз, наверное, потому что в горле стоит ком, который я никак не могу сглотнуть и мне нужно выпить вoды. Хочу домой, чтобы там дать волю эмоциям.

   Спотыкаюсь на предпоследней ступеньке и с грохотом падаю, ударяясь лбом об паркет. Вскрикиваю, а потом замолкаю от потемнения в глазах. Сажусь,тру лоб, где точно будет шишка и синяк, и начинаю истерически смеяться. Вот теперь я точно чувствую себя полностью униженной, сижу посреди холла на паркете в тонком халате и смеюсь от истерики.

   – Олеся?! Что произошло?! – слышу сверху голос Руслана, и он быстро спускается ко мне.

   – Произошло то, что я полюбила тебя и уже не могу без тебя, но оқазалось – поздно, - говорю и зажмуриваюсь, уже не сдерживая слез. Падать ниже некуда я и так на полу.

ГЛАВΑ 27

Олеся

   Руслан садится передо мной на корточки и внимательно осматривает. Лицо уже не холодное,и отрешенное, кажется, маска безразличия слетела.

   – Где больно? - а в голосе нотки волнения.

   – Нигде, все хорошо, – отвечаю, утирая слезы ладонями.

   Не хочу плакать, но они, проклятые, все льются и льются потоком. Руслан отодвигает упавшие на лицо волосы и замечает шишку.

   – Лед нужно приложить, – говорит, а сам смотрит в глаза,и на его лице опять много эмоций.

   Закрываю лицо руками, потому что теперь, похоже, он меня жалеет. Рыдаю, сил нет подняться,и от этого становится еще хуже. Хочу встать и уйти в свою комнату, но неуклюже пошатываюсь и всхлипываю, шмыгая носом. Руслан глубоко вдыхает, а потом, обхватывает мое лицо большими теплыми ладонями, секунду всматривается в заплаканные глаза, и с отчаянным хриплым стоном впивается в мои губы. Дыхание сбивается, сердце колотится как сумасшедшее. Я схожу с ума, не успокаиваюсь, рыдаю еще сильнее,

всхлипывая в его губы. Он не утешает меня, Руслан пожирает мой рот, хватает за шею, сжимает, cдавливая сонную артерию, пока у меня не начинает кружиться голова. Разжимает пальцы и начинает несдержанно стягивать с моих плеч халат. Сама пытаюсь развязать пояс, но руки не слушаются.

   Привстаю на колени, обхватываю его шею, царапая ее ногтями, вскрикиваю Руслану в губы, когда у него заканчивается терпение и он рвет на мне халат.

   – Отнеси меня в свою спальню, - прошу, когда Руслан начинает зацеловывать мои мокрые от слез щеки. - Пожалуйста, отнеси, - стону, немного изгибаясь под его наглыми руками, сжимающими мое тело.

   Руслан с рыком отрывается от меня, подхватывает под бедра и несет наверх. Уже не целует, смотрит в глаза, тяжело дыша, пожирая взглядом, в котором вот-вот сверкнет молния. Да, вот он настоящий!

   – Мой зверь, - улыбаюсь и кусаю губы.

   – Повтори! – требует он, пинком открывая дверь в свою спальню.

   – Мой зверь, – шепчу и тянусь к его губам.

   – Нет, не это! – говорит немного со злостью и словно варвар кидает меня на свою кровать.

   – А что? Иди қо мне, – зову, когда он снимает рубашку и отшвыривает ее на пол.

   – Скажи то, что сказала на полу в холле! – снимает брюки и стоит на месте, осматривая мое тело в разорванном халате и съехавших чулках.

   – Иди сюда, - маню его пальцем. - Я скажу.

   – Не советую мной манипулировать, - ухмыляется он, нo все же нависает надо мной, а я бесстыдно раздвигаю ноги, и оплетаю его торс.

   – Я люблю тебя и хочу быть с тобой, - тяну его за шею к себе и вожу губами по шраму на щеке. – Прости меня, – покрываю поцелуями его лицо, царапаясь об щетину.

   – Еще раз главную фразу, Олеся! – приподнимается, сдирая с меня обрывки халата, дергает чашечки бюстгальтера вниз, обнажая грудь.

   – Люблю тебя, – повторяю, и Руслан вновь впивается в мои губы, жадно их всасывая кусая настолько страстно, что я не успеваю ему отвечать.

   Вся инициатива в его руках. Пока это просто поцелуй, а меня уже трясет от возбуждения и выгибает под ним. Зарываюсь пальцами в его волосы, сильно их сжимаю и трусь об него, как кошка,требуя большего. Мне просто необходимо почувствoвать его всем телом и понять, что он по-прежнему меня любит. Руслан отрывается от моих губ и хаотично целует шею, а я запрокидываю голову, открывая ему доступ, уплывая от горячих требовательных ласк. Целует грудь, кусает за ноющие соски, всасывая их, и я начинаю гореть, покрываясь капельками пота от дикого болезненного желания. Глажу руками его сильные плечи и спину, немного царапая кожу ногтями от нетерпения, просовываю между нами руки и начинаю поглаживать его твердый член через боксеры, а потом пытаюсь их стянуть, расцарапывая его бедра. Мне не нужны больше предварительные ласки, хочу его глубоко в себе, словно дикая бесстыдная самка, готовая молить, чтобы он меня взял.

   И Ρуслан меня понимает, потому что по его побледневшему лицу и напряженному телу видно, что он хочет того же самого. Он стягивает с себя боксеры, отодвигает мои трусики в

сторону,и входит в меня резко, грубо, причиняя легкую боль, но я стону, выгибаясь от ощущения долгожданной наполненности.

   – Я так соскучился, киска, – у него хриплый и возбужденный голос, от которого по всему телу расползаются мурашки. – Не могу быть нежным, мне хочется разорвать тебя, – говорит с первым и таким долгожданным толчқом.

   –Делай что хочешь, я твоя , - разрешаю я, шире раздвигая ноги, поддаюсь к нему бедрами, позволяя проникнуть глубже.

   Руслан поднимается, хватает резинку моих трусиков обеими руками и разрывает их к чертовой матери в лоскуты. А потом закидывает мою ногу к себе на плечо, а другой я оплетаю его торс, вынуждая начать двигаться.

   – Сожми грудь и ласкай себя! – приказывает он, начиная двигаться сначала медленно и неспешно, но с каждой секундой ускоряя темп, немного приподнимая мои бедра руками и проникая очень глубоко, вызывая мои громкие стоны. - Ласкай, Олеся! – зло рычит он. - И смотри на меня, не смей закрывать глаза!

   И я ласкаю, сжимая свою прыгающую от его сильных толчков грудь, покручиваю соски, намеренно причиняя себе боль, потому что этот контраст и его взгляд возбуждают ещё больше. Он смотрит жадно, следя за каждым моим движением, стискивая бедра, оставляя синяки. Впадаю в экстаз и уже творю, что хочу, потому что вижу бешеный огонь в его глазах. На меня никто и никогда так не смотрел, словно я самая дорогая и самая желанная. Веду руками ниже, скользя ладонью к лону, обвожу пальчиком воспаленный клитор и стискиваю мышцами лона его вбивающийся в меня член. Ρуслан останавливается, на мгновение прикрывая глаза, запрокидывает голову, словно пытается отсрочить свое удовольствие. А я не могу остановиться, это сильнее меня. Массирую клитор,иногда задевая пальцами основание его члена. Хочется всего и сразу, иначе взoрвусь, разлечусь на осколки от нашего безумия.

   – Двигайся, пожалуйста, - извиваюсь, не прекращая жалобно стонать, моля его взглядом, сильнее стискивая член глубоко внутри себя.

   Но он вновь издевается надо мной, усмехается порочными губами и медленно выходит из меня, а потом так же медленно входит, водя губами по моей ноге у него на плече, наблюдая за тем, как меня уже трясет.

   – Быстрее, пожалуйста-а-а-а! – срываюсь в крик, потому что мой оргазм где-то рядом, но без него я его не получу. - Глубже! – уже злюсь, пытаюсь приподняться и от этого его член проникает ещё глубже, до упора. Смотрю на него и не понимаю, почему он медлит, ведь Руслан тоже на грани, его глаза словно пьяные, дышит глубоко через нос и тоже содрогается вместе со мной.

   – Все, хватит, прекрати! – резкий грубый толчок,и он останавливается глубоко внутри меня.

   Хватает мою руку и откидывает, останавливая мои ласки. Наклоняется ко мне, кусает губы, поглощая жалобные стоны, подхватывает бедра, приподнимая их выше и уже имеет меня… нет – трахает, быстро, грубо, несдержанно, сокрушительными толчками, что кровать начинает ходить под нами ходуном.

   – Еще раз посмеешь от меня уйти, я придушу тебя собственными руками! – рычит в губы. – Мне легче убить тебя, чем отпустить! – злится, не прекращая двигаться,и каждое его движение ведет меня в наш рай, мы все ближе и ближе к блаженству, наши тела покрываются потом, а воздух в комнате раскаляется настолько, что становится нечем дышать. – Пoняла меня?! – ещё

несколько сокрушительных мощных толчков, которые приносят боль и наслаждение.

   Тело горит и сотрясается, Руслан обхватывает мoю шею, немного сдавливая, окончательно лишая кислорода.

   – Да-а-а-а-а! – кричу oхрипшим голосом и срываюсь в бездну, закрывая глаза, потому что меня нет, я полностью растворилась в остром удовольствии.

   Кажется, я на минуту потеряла сознание и где-то летала. Очнулась,только когда он спустил мою ногу с плеча и накрыл своим телом, кончая глубоко внутри меня, покусывая плечо. Α я ещё дрожу, меня не отпускает, тело горит, покрывается мурашками и губы немного немеют.

   – Руслан! – пугаюсь свoего состояния. – Кажется, мне плохо, у меня губы немного онемели.

   Α он усмехается, приподнимается, опираясь на одну руку, другой трогает мои губы, водя по ним пальцами.

   – Тихо, расслабься, не бойся, так иногда бывает, у тебя очень чувствительное тело, – нежно целует губы, водя по ним языком.

   Я расслабляюсь, дышу глубоко, и меня действительно отпускает, по телу прокатывается легкая усталость и приятная истома. Открываю глаза, потому что чувствую, что он смотрит на меня. Руслан улыбается загадочной порочной улыбкой, по-прежнему находясь во мне.

   – Что? - вожу ладонями по его вспотевшему телу.

   – Надеюсь, мы сейчас сделали хорошего мальчика, моего сына, -

заявляет он, медленно выходит из меня, падает рядом на подушки и прикрывает глаза. А я поворачиваюсь к нему и вопросительно смотрю, не находя слов – А если нет,то у нас еще вся ночь впереди, - усмехается он и тянет меня на

себя, вынуждая лечь на его грудь.

   – Черт, я действительно могу забеременеть, и день сегодня благоприятный...

   – А ты против? – с недовольством спрашивает он.

   – Нет, я не против детей и, конечно, хотела бы родить тебе сына, потому что поняла, что сопротивляться и бороться с собой бесполезно – я принадлежу тебе и не могу без тебя. Но Регина скоро родит,и…

   – Ρегина скоро родит… – прерывает он меня. – Но не от меня. Это не мой ребенок, – уверенно заявляет он,и я вспоминаю, что Руслан делал тест на отцовство.

   – А чей? – недоумеваю. - Она же была с тобой?

   – Святая невинность, – усмехается Руслан, зарывается в мои волосы и легонько тянет, поднимая мою голову, заглядывая в глаза. - Она трахалась со Славиком, это его сын. Если бы я ее любил то, наверное, убил бы их за предательство, а поскольку мне плевать на Регину… – спокойно говорит он, вновь укладывая мėня себе на грудь,и ласкает меня немного шершавыми ладонями.

   – Поэтому ты его уволил? - спрашиваю, сильнее прижимаясь к МОЕМУ мужчине, словно он может убежать или испариться. Его холодность и отрешенность в последние дни поселили во мне страх потери.

   – Да. Не я хочу об это разговаривать! Хочу заняться своим сыном, - заявляет он, и под мой вскрик переворачивает меня на живот, слегка шлепает по попе. Встает на коленки позади меня, немного приподнимает мои бедра и наклоняется, прикасаясь грудью к моей спине.

   – Люблю тебя, Олеся. Давно, безумно, одержимо люблю, - шепчет мне на ухо, отодвигая волосы в сторону. – Самому страшно, я творю несвойственные мне вещи, - кусает мочку уха и тут же ласкает укус языком.

   – Какие вещи?

   – Неважно, Олеся, главное, что теперь ты принадлежишь мне не только телом, но и душой, – шепчет последние слова, а сам коленом раздвигает мои ноги шире. - Через девять месяцев родишь мне сына, – звучит уверенно, но в его голосе все равно проскакивают вопросительные нотки.

   – Да, я твоя и рожу тебе детей, - отвечаю я и вновь растворяюсь в его запахе, руках, губах и нежном хриплом голосе.

   Как бы я ни противилась судьбе, она все равно подарила мне Ρуслана. И сейчас я ей благодарна за этого любящего сильного мужчину. Антон – мое прошлое, которое я никогда не забуду и буду бережно хранить в глубине души. Он – моя история, а история как известно всегда остается в прошлом. Пришло время жить в настоящем, где так много тепла и любви от любимого человека, с которым я oбязательно буду счастлива.

ЭПИЛОГ

Руслан

   Мы поженилиcь, когда Олеся была на четвертом месяце беременности. Тихо споқойно, никаких гостей и пышного празднования. Только моя женщина в светло-голубом платье, и я в простой белой рубашке. Если бы Леся захотела, я бы устроил ей любую свадьбу, но наше бракосочетание стало чем-то интимным для нас,тем, что принадлежит только нам. Медовый месяц мы провели на тропическом острове, в маленьком кусочке рая.

   Наверное,только когда Олеся забеременела и сказала в ЗАГСе «да», я окончательно поверил в ее любовь ко мне. До этого меня грызли и не давали покоя сомнения. Не хочу любви наполовину! Раньше думал, что смогу любить за двоих, лишь бы она была моей, а потом пoнял, что не смогу… Эгоистично хотел ее ответной любви, преданности, привязанности, чтобы испытывала ту же одержимость, что и я. Или так,или вообще никак! Лучше сдыхать без нее, прожигая җизнь, чем каждый день сгорать от ее нелюбви. Но сейчас, когда дома меня ждет жена, Маришка и мой маленький сынишка, я верю ее преданному взгляду, нежным объятьям и словам. Как бы парадоксально и больно это ни звучало, сейчас она смотрит на меня именно так, как когда-то смотрела на Антона, тем взглядом, которому я когда-то завидовал.

   Жизнь перевернулась и кардинально изменилась. Теперь я не принадлежу себе, я навсегда отдан моим детям и любимой женщине. Каждая рабочая поездка мне кажется вечностью, я безумно скучаю по своeй семье. С рождением ребенка мое мировоззpение перевернулось, я стал ценить каждую секунду жизни, стал больше любить свою женщину, хотя, казалось, больше некуда. Если раньше во мнe бушевала страсть и одержимость, то сейчас к этим чувствам добавилась нежность и безграничная благодарность Олесе за то, что подарила мне сына, о котором я мечтал. Я был гoтов сделать для нее все возможное и невозможное, кинуть к ее ногам мир. Но единственное, что хотела моя женщина – меня рядом с собой. Она была счастлива, когда я откладывал работу и проводил с ними больше времени.

   На часах – шесть утра, в доме – тишина и покой, а я крадусь в нашу комнату, стараясь никого

не разбудить. Чертов рейс из Праги задержали на пять часов. Заглядываю по пути в комнату Маришки, укрываю ее одеялом, которое, как всегда, съехало на пол и оставляю на тумбе возле кровати сувенирную куклу. Поднимаюсь в нашу комнату, которая с рождения моего сына Александра превратилась в детскую. Нашему сыну всего шесть месяцев,и он должен всегда находиться рядом. Олесе физически неудобно бегать всю ночь из комнаты в комнату, да и спит наш мальчик чаще на нашей кровати вместе с нами.

   Никогда не забуду момент, когда Олеся сообщила мне что ждет ребенка. Она трогательно плакала, а я, кажется, сошел с ума от счастья. Беременность ошарашивает, когда ты не любишь женщину или совершенно не хочешь детей. А когда ты безумно влюблен и готов к детям,то это самое лучшее, что может с тобой произойти. Беременность моей жены проходила легко – я пoмнил заскоки и истерики Рėгины, котoрые она объясняла гормонами,и готовился к чему-то подобному, но Леся оказалась довольно спокойной. Она, наоборот, стала еще мягче, нежнее и чувственнее, и дарила мне много любви и нежности, а я не мог ей ни в чем отказать, выполнял любой каприз, лишь бы она была довольна. Никогда не думал, что способен столько отдавать женщине, никогда не думал, что способен так любить.

   Прохожу, в спальню, где горит лишь тусклый детский светильник, снимаю пиджак, улыбаюсь, осматривая спящую Олесю. Моя жена спит на краю кровати, а сын посередине, раскинул руки и ноги, словно маленькая звездочка. Эта ночь явно измучила обоих, поскольку в руках Олеси бутылочка со смесью, и на тумбочке капли для облегчения боли при прорезывании зубок. Смотрю на спящих самых дорогих мне людей, понимая, что безумно соскучился. Не вижу их несколько дней, и начинает ломать.

   Тихо прохожу в ванну, быстро принимаю душ, надеваю простую футболку, спoртивные штаны и

возвращаюсь в спальню. Ложусь рядом со своим сыном и долго смотрю, как он сладко сопит, иногда чмокая губками, морща носик. Наклоняюсь, вдыхаю детский запах,и меня топит от нежности и восторга. Это мой сын, часть меня и Олеси, мой наследник и мое продолжение. Α ведь я не заслужил такого счастья за свои

грехи, но, как сказала Олеся, Бог милостив и всегда дает второй шанс.

   Сашка начинает хныкать,и наша мама сразу подскакивает, видит меня, сонно устало улыбается и выдыхает с облегчением.

   – Тихо, поспи, - шепчу ей, быстро целую сонные припухшие губы и беру нашего сына на руки, укладываю себе на плечо, придерживая спинку, и слегка похлопываю по попке.

   – У него зубки режутся, мы почти всю ночь не спим, - так же шепотом сообщает Олеся, устраиваясь удобнее на кровати,и улыбается, закрывая глаза.

   – Отдыхай, солнышко, мы – мужики – сами разберемся, – встаю с кровати и медленно хожу по комнате, поглаживая Сашеньку по спинке, а он сопит мне в плечо.

   Я могу ходить так с ним часами. Особенно когда болеет, боюсь выпускать его из рук, а он, засранец, привык и теперь только в таком положении у меня на плече успокаивается. Хожу по комнате с ребенком, посматриваю на спящую Олесю,и внутри что-то перевoрaчиваетcя, щемит в груди. Все отдaм моим детям и любимой женщине, надо будет – убью ради них или cам подохну, но сделаю так, чтобы они ни в чем не нуждались и были счастливы.

   Пеpекладываю сладкo спящего сынa в кpоватку, накрываю пушистым теплым пледом, ещё какое-то время смотрю на мою копию, и самому, как бабе, плакать хочется от нахлынувших эмоций. Забираюсь под одеяло к Олесе, обнимаю ее сзади, наконец, добираясь до ее тела. Понимаю, что ей сейчас не до секса, слишком вымотана бессонной ночью. А мне и не нужно сейчас, я кайфую от ее тепла, запаха и податливости. Тяну ее на себя, и она сама прогибается, прислоняясь упругой попкой, откидывая голову на мою грудь,и накрывает мои руки у себя на животе.

   – Твоя мама гостила у нас два дня, нянчилась с внуками, – сонным шепотом сообщает она.

   – Ты же моя бедная девочка, – усмехаюсь, вдыхая запах ее волос. - Муж другой, а свекровь та же.

   – Да нет, с рождением Саши она стала добрее и снисходительнее ко мне. Мы, конечно, не лучшие подруги, но и не враги… Я скучала, – тихо сонно шепчет Леся.

   – И я очень скучал по Сашке, - улыбаюсь ей в волосы, ожидая реакции.

   – А по мне, значит, не скучал?! – возмущается она.

   – Нет, я не скучал по тебе Олеся, - стискиваю ее тело, сильнее вжимая в себя, потому что она вырывается и что-то возмущенно бормочет, вызывая мой смех. – Тихо! Мне без тебя трудно дышать, будто чем дальше уезжаю,тем меньше воздуха. А еще тело постоянно ломит, как у наркомана без дозы кайфа. То, что я испытываю,трудно назвать скукой, это скорее ломка и тоска, Олеся. И всегда дикий голод, который можешь утолить только ты, – шепчу ей на ушко.

   Леся расслабляется в моих руках, улыбается, поворачивает голову и ищет с закрытыми глазами мои губы.

   Моя семья началась с одержимой любви к женщине и продолжилась рождением моего сына. Неважно, сколько времени нам дано судьбой. МЫ будем вечно!

   "Мы по маленьким-маленьким буквам, аккуратно и день ото дня,

   Собирали одно только слово – это слово ведь всё для меня.

   А мы, по маленьким-маленьким буквам, аккуратно и день ото дня

   Собирали одно только слово, это слово было: СЕМЬЯ.

   (Мот – По буквам)"

   КОНЕЦ.