Морская инквизиция: Штормовой предел бесплатное чтение

Глава 1. Полный вперёд

Фрегат с официальным названием «Дело принципа» и с неофициальным «Серый призрак», следуя рядом с бригантиной «Морской пёс», легко разбивал форштевнем невысокую волну. Ветер трепал на кораблях испанские флаги, словно радуясь тому, что нашёл их на безбрежных просторах Атлантического океана.

Наполняя воздухом пузо парусов, он решительно толкал вперёд оба корабля, настойчиво направляя их в сторону Северной Америки. Ветер был попутный и как бы говорил, что впереди корабли ждут суровые будни, полные незабываемых приключений.

Конечно, разве можно забыть морские приключения? Ведь они никогда не бывают одинаковыми. Море никогда не бывает постоянным, оно всегда в движении, всегда в волнении. Что-то ищет и что-то несёт на своей груди куда-то вдаль.

Морские чайки, громко вскрикивая, постепенно оставались позади, не улетая далеко от береговой линии, которая становилась всё тоньше и тоньше, пока совсем не скрылась за линией горизонта. Это лишь в очередной раз доказывало, что земля круглая.

Эрнандо Гарсия, стоя на палубе фрегата, глубоко вздохнул. Птицам проще, чем людям, они знают, чего хотят и чего боятся, а вот люди… Люди нет, а, казалось бы, чего проще?

Вот вроде и он был сейчас счастлив, достигнув того, чего другие пытались и не могли добиться всю жизнь. У него был свой корабль, он был богат, он стал графом, чего же более? Гуляя по Кадису, он ловил на себе частые взгляды женщин: и молодых, и пожилых.

Молодые поглядывали на него с затаённой надеждой, надеясь, что он обратит на них внимание. Пожилые смотрели оценивающе, прикидывая, смогут ли они отдать за него свою дочь, нежный цветок, засидевшийся в девках. А то и присматривали для себя, если были вдовами.

Но Гарсии было не до них, всё крутилось вокруг Мерседес. Почему? Зачем? Как так получилось? Вот и сейчас, вдыхая солёный морской воздух, он думал о ней. Думала ли она о нём, он не знал. Хотелось бы в это верить. Очень хотелось бы верить. Но…

Очередной сильный порыв ветра бросил в лицо солёные брызги, смешанные с клочьями пены, окончательны выбив из моей головы лишние сейчас мысли. Какая уж тут Мерседес… Нужно было смотреть вперёд, ведь у меня есть, в конце концов, цель. Подошёл боцман, старый Хиль Мендес.

– Капитан, куда держим курс?

– Прямо, боцман.

– Капитан, в море не шутят!

– Я знаю, боцман, так мы уже не в море. Это, боцман, океан… В нём можно и нужно шутить. Да и служба у нас не такая, где все легко. Так что… Ну, да ладно. Сейчас определимся с курсом.

Вытащив из-за пазухи астролябию и сверившись помимо её данных с компасом и картой, я решил плыть пока в сторону острова Мадейра. Так было удобнее для меня.

– Плывём на Мадейру, боцман. Просигнализировать на «Морского пса» об изменении нашего движения. Надо заправиться крепким вином, боцман. Мадера – это прекрасно!

– Несомненно, капитан. Есть, капитан. Лево руля!!! Шевелитесь, прохвосты!

Скрипя рангоутом и такелажем, корабли стали совершать разворот влево. По вантам и реям заскакали марсовые, убирая одни и ставя другие паруса. Покачивающиеся на волнах и спешащие вперёд, два мощных корабля являли собой само совершенство всех парусников. Я залюбовался своим кораблём. Положив руку на планшир, почти слился с судном, став на несколько мгновений с ним одним целым.

Корабль замер и стал рассказывать мне о своих проблемах. О треснувшей рее, оборванном фале на грот-мачте, загаженном моряками гальюне. Но всё остальное было отлично. Успокоившись, я застыл на корме, неотрывно наблюдая за линией горизонта. Временами вдалеке показывались корабли, и, заметив нас, проходили мимо. Испанский флаг на нашем флагштоке их успокаивал, а два хорошо вооружённых корабля внушали уважение возможным недругам.

Остров Мадейра, если смотреть по карте, находится примерно в центре между Азорскими и Канарскими островами. Но почти напротив Мадейры на Африканском побережье располагалась и одна из известных пиратских республик, республика Сале, уже захваченная к этому времени султаном династии Алави. И теперь это стал печально известный город-порт Рабат, откуда постоянно отчаливали пиратские флотилии, рыскающие по окрестностям в поисках добычи, доплывая даже до берегов Ирландии.

Между островом и побережьем проходили важнейшие торговые океанские пути, и с добычей у пиратов никогда никаких сложностей не возникало, главное – верить в свою команду и в удачу. Шабан-реис в свою удачу верил, как верила и его флотилия, состоящая из пяти небольших кораблей разного типа, которая ранним утром, возглавляемая им, отплыла из порта, выискивая добычу.

Я знал, что в этом районе постоянно шныряют пираты, а кто этого не знал? Это в Атлантике их не найдёшь, а недалеко от берегов – сколько угодно. Унылое настроение из-за глупого расставания с любимой девушкой покинуло меня, как только на горизонте замаячило сразу несколько парусов.

Сначала все подумали, что это торговая флотилия, подчас не уступающая по вооружению и повадкам обыкновенным каперам, но оказалось, что мы ошибались.

Через некоторое время стали видны пять гюйсов, обозначающие принадлежность этих кораблей к Османской империи. Рассмотрев нас, команды этих кораблей, сбросив старые, тут же подняли новые флаги, недвусмысленно показывающие их принадлежность к корсарам. В общем, выставили на всеобщее обозрение свои корсарские паспорта.

Апатия и квёлые, как снулая рыба, мысли мгновенно сбежали из моей головы, оставив вместо себя неоспоримое первенство мрачной радости близкого сражения. Чувство опасности и близкой битвы всецело захватило меня. Пиратские корабли были ещё далеко, но уже стали делать поворот оверштаг, чтобы ринуться нам наперерез.

Что-то я стал больно везуч на приключения, не успел сойти с пирса Кадиса и поспать несколько ночей на твёрдом топчане в своей каюте, как уже прибежали благостные вести.

А благостные вести для морского инквизитора – это известия об очередных недоумках, что решили вдруг, что они всех на свете сильнее. А кроме этого, всех румяней и белее, хотя нет, это не про них, они не такие, они все морские… В голову лезла всякая чепуха – явный признак быстро поступающего в кровь адреналина. Да ещё и магическое ядро стало разогреваться, предчувствуя бой.

Окончательно стало ясно, что схватки не избежать, когда носовое орудие моего фрегата рявкнуло предупредительным выстрелом в сторону идущих наперерез кораблей. Облако белого и густого порохового дыма ещё не успело рассеяться, как все корабли корсаров расцвели вспышками выстрелов, в свою очередь, окутавшись клубами сгоревшего пороха.

Все наши ядра ожидаемо не долетели друг до друга, булькнув в воду где-то на полпути. Наше 24-фунтовое ядро выбило из морской глади одиночный фонтан, а россыпь более мелких, выпущенных вражескими кораблями, обозначили на поверхности моря целую «пулемётную» очередь. Фонтанчики от снарядов взлетели вверх и быстро опали, подбросив в и так влажный воздух дополнительную влагу.

Что это? Они, кажется, пытаются запугать сорока восьми пушечный фрегат? Всего лишь пятью разномастными кораблями, очевидно, что не Магрибского производства. Пинк, шебекка, барк и два полакра – вот сборная солянка берберийских пиратов. Вероятно, пираты решили, что их то ли семьдесят, то ли восемьдесят пушек смогут одолеть наши семьдесят четыре орудия. И пять кораблей всегда лучше двух.

Ну, флаг им в руки и попутный ветер в парус. Да и не подозревали они, что встреченный фрегат так отлично вооружён. А может быть, они думают, что их суда более вёрткие. Не знаю, может и у них есть козырь, о котором я даже не догадываюсь. Всё может быть, например, сильный маг.

Выкинув лишние размышления из головы, я спустился в каюту, где принялся вооружаться. Перевязь с пистолями – две штуки, кольчуга морского народа – одна штука, абордажная сабля, названная мною «Шторм», нож дистанционной магии под названием «Клык». Перстни на пальцы: золотой, с запасом маны, и кольцо зелёного камня для усиления магии.

Кольцо мальтийца, ученическое кольцо, шпага, подаренная королём, и разная мелочь – всё осталось в сундуке вместе с запасом золота и серебра на два миллиона реалов.

Пришлось раздеться, чтобы натянуть на себя кольчугу. Сверху я накинул морскую куртку. Перевязи с пистолетами заняли своё место на груди, на шее повис амулет водной защиты, сабля разместилась на поясе, а нож нашёл себе пристанище в сапоге.

Палуба встретила меня гомоном и шумом готовящихся к бою моряков. Было видно, как вдалеке все пять пиратских кораблей готовились к атаке, беспрестанно маневрируя и показывая этим всю свою решительность и силу. Получалось плохо, но мне было всё равно. Моя собственная команда тоже как-то суетилась чересчур медленно.

– Пошевеливайтесь, друзья!

Мой крик тут же подхватил боцман.

– Святая Дева Мария, как можно так долго копаться?! Живо одели доспехи и разбежались по местам. Капитан ужасно злой. Вы заставляете его ждать. Быстрее, вашу мать! Вы не морские волки, вы морские козлы. Быстрее!!!

– Хиль! Пусть мне принесут морион! – спохватился я. Ударил сильный порыв ветра, и я почувствовал, что голова беззащитна. Я же о ней и не думал, беспокоясь об остальном теле.

Надетая на тонкую льняную рубашку, кольчуга приятно холодила, защищая. Она свисала чуть ниже бёдер, предохраняя от любого форс-мажора.

– Сделаем, капитан. Шевелитесь, а то, клянусь морским народом, вы пожалеете, что не сдались сразу пиратам. Сто якорей вам в глотку и плыть до берега на доске.

«Но почему они так уверенно решаются на атаку? – в который раз я задал себе вопрос. Всё же, они нападают не на торговые корабли».

Наконец, мы сократили расстояние, и сошлись на дистанцию выстрела корабельной пушки.

– Пли! – и красавец фрегат озарился яркими вспышками выстрелов левого борта. Идущая следом за ним бригантина Алонсо Переса совершила такой же манёвр и также дала залп левым бортом. Ядра покинули стволы пушек, швырнув в обратную сторону станки орудий. И сразу же вслед за фрегатом бригантина стала разворачиваться правым бортом, чтобы дать залп уже им.

Пиратские корабли пытались отвечать тем же, но вояки они были так себе и хороши только в абордажной схватке. Развернувшись, мы снова дали залп по пинку, казавшемуся слабее, чем остальные.

Первый залп снёс с него грот-мачту и разбил в щепки планшир, а второй, более прицельный, наделал в его бортах множество сквозных дырок и теперь он просил о помощи своих соратников, всё более и более замедляясь.

Последний залп, выпущенный с бригантины, пробил борт пиратского корабля ниже ватерлинии, и тот стал погружаться в воду. Команда на борту засуетилась и стала спасаться, спуская все имеющиеся на корабле шлюпки на воду.

– Алла! Алла! – донёс от них ветер, но корсары на остальных кораблях, откровенно наплевав на неудачников, стали готовиться к абордажу, по возможности обстреливая нас из пушек.

Так просто ранить наш фрегат я не давал, и морская вода, поднимаемая моей магией, сбивала летящие ядра с курса, безжалостно отшвыривая их прочь. Всё же, я решил оторваться от пиратов и попытаться увеличить между нами расстояние, чтобы расстреливать их издалека, не допуская абордажа.

По моему сигналу оба корабля стали совершать манёвр, стремительно уходя от преследования, но бригантина Алонсо была не только меньше и старее, она ещё к тому же получила несколько пробоин от попаданий пиратских орудий. Алонсо владел только заклинаниями, схожими по эффекту с электричеством, и защитить своё судно не мог.

Бригантина спешила изо всех сил, но пираты, сообразив, что она самая уязвимая, стали обстреливать её с оставшихся кораблей. Клубы дыма поползли над поверхностью спокойного моря, временами заслоняя солнце.

Из-за непрерывной пальбы было плохо видно происходящее, зато было очень хорошо слышно. Шум опадающих фонтанов воды, рёв ядер, пронзающих воздух и борта кораблей, крики людей, желающих смерти друг другу, грохот выстрелов – всё рассказывало о разыгравшемся сражении. Корабль Алонсо сражался, отстреливаясь, всё больше отставая от фрегата. Ну, ничего, сейчас всё изменится.

– Поднять флаг морской инквизиции!

***

Шабан-реис, приложив ко лбу ладонь козырьком, всматривался в корабли, с которыми сейчас вел бой. К сожалению, он немного погорячился, приняв их за хорошо вооружённые торговые корабли. Они явно оказались военными. Особенно его огорчило, что пинк, захваченный четыре месяца назад и шедший в его флотилии, был разбит и сейчас тонул.

Аллах Велик! Значит, такова была его судьба. Шабан-реис не так давно был греческим моряком и обладал слабыми магическими навыками. Но надежда в бою была совсем не на него.

– Джафар! Джафар!

Джафаром звали молодого мужчину, который сейчас находился вместе с Шабан-реисом на борту флагманской шебеки. Его должник. Когда-то он был учеником у одного из самых сильных магов. Что произошло – неизвестно, но Джафар оказался в долгах, с которыми ему помог разобраться Шабан. И теперь он вместе с ним бороздил океан в поисках добычи.

– Джафар!

– Я вижу! – Джафар, оказывается, был уже рядом. – Сложный противник и опасный, но мы с ним справимся. Моя магия нам поможет.

– Давай! Начни с бригантины.

– Хорошо.

Джафар встал на носу корабля, чтобы сразу же оттуда сбежать от летящего ядра, пущенного фрегатом. Фрегат, перезарядив орудия, снова поменял галс, переложив руль вправо, и стал возвращаться к бригантине, закладывая крутой вираж.

Забормотав арии и закружив руками пассы, Джафар изрёк протяжный крик. Крик породил воздушную волну, ударившую в бригантину подобно бронированному кулаку. От удара хрустнула фок-мачта, и бригантина резко сбавила ход, накренившись на правый борт. С неё послышались яростные крики, и команда принялась перерубать канаты, удерживающие мачту.

Но следующий удар магией сломал и грот-мачту, судно стало замедляться, грозя скоро остановиться. Судьба бригантины была предрешена. Оттуда последовал залп, разбивший на куски рангоут одного из полакров и убив несколько человек. Но больше с бригантины сделать ничего не смогли.

Оба полакра направились к нему, намереваясь взять на абордаж сопротивляющийся корабль. А шебека с барком решили взять фрегат в клещи. Фрегат же дал прицельный залп, попав в один из полакров. Залп двадцати двух орудий был насколько точен, настолько и разрушителен. Весь залп пришёлся в борт полакра, снеся все его надстройки и проделав сквозную пробоину в трюме. Одномоментно погибло больше десяти человек, а многие раненые ползали по кораблю в поисках своей руки или оторванной ноги.

– Джафар!!!

– Ты мне будешь должен, Шабан!

– Буду! Моё слово твёрдо, как скала.

– Ты сказал, я услышал, – и Джафар обрушил удар воздушного кулака на фрегат. Но он не достиг своей цели. Этого Джафар не ожидал. Вставшая водяная стена приняла на себя весь удар воздушной стихии, умиротворив её. И тут же последовал обратный удар.

Гигантская волна, зародившись под кормой фрегата, быстро набирая скорость, помчалась в сторону шебеки. Джафар, лихорадочно перебирая в уме заклинания, наспех соорудил щит воздуха. Но волна всё равно снесла его, обрушившись со всей силой на корабль, но не разбила его, а лишь немного потрепала и смыла за борт пару ротозеев.

– Сделай же что-нибудь, Джафар!

– Я делаю, ты разве не видишь, Шабан? Если бы не мой щит, нас бы сбросило в море, и твоё тело уже давно бы тащил кракен в самую бездну.

– Я благодарен тебе, но сделай ещё что-нибудь! Убей этого мага.

– Он сильнее или у него есть мощный артефакт, но я попробую. Всё получится, верь мне!

Джафар знал одно из редких заклинаний, называемое «Клинч», мало что ему можно было противопоставить, но к его выполнению нужно было ещё подготовиться.

Став в центре корабля, он стал тщательно готовить его, пока команды барка и шебеки обстреливали фрегат, получая в ответ от него ядра. А в это время один из полакров достиг бригантины и сцепился с нею. Сражение было в самом разгаре.

В это время следующий удар гигантской морской волны обрушился на подраненный полакр, который тоже хотел принять участие в абордаже, но пока не мог.

Гигантская волна с силой ударила в нос, фактически оторвав его, качнув корпусом, полакр стал тонуть. С его палубы посыпались моряки и абордажная команда, которые стали хвататься за доски, бочки, пытаясь сбросить на воду шлюпки, чтобы спастись.

В это момент Джафар собрался с силами, раскрутив до максимума своё магическое ядро, и ударил магией воздуха по фрегату. Два невидимых, но бритвенно острых лезвия обрушились на фрегат, но словно завязли в воде. Поднятая со всех сторон в виде щита вокруг фрегата, она защитила его.

Джафар усилил нажим, и невидимые лезвия, буквально вгрызаясь в воду, стали проникать всё глубже и глубже, отсекая слои воды, как шелуху. Вот, вот, ещё немного, ещё чуть-чуть. Но когда победа была уже близка, неизвестная Джафару магия вывернула выпущенные воздушные лезвия и отбросила их в сторону, где они тут же развеялись.

И тут же на пиратское судно пошла высокая волна. Дико свистнул ветер, и с другой стороны на шебеку стала надвигаться ещё более мощная волна. Удар первой Джафар ещё мог сдержать, а вот вторая ударила с такой силой, что расколола корабль пополам, тут же его утопив.

Все оказались в воде и мало кто смог спастись. А в это время барк, дав последний залп из пушек и правильно оценив обстановку, счёл за лучшее сбежать. Команда первого полакра сражалась с командой бригантины, не ожидая спешащего ей на помощь фрегата.

Со второго полакра пираты, не видя общей картины, сбросили шлюпки и устремились на бригантину, помогать своим. Там вовсю кипела абордажная схватка, в центре которой стоял Алонсо Перес. Ревя, словно дикий медведь, он размахивал абордажным тесаком, круша врагов направо и налево.

Закованный в испанскую кирасу, в морионе, он был недосягаем для корсаров, нападающих без защиты. Он со своей командой почти уже сбросил обратно в море первую абордажную команду. Почти… Но, на беду, до бригантины к этому времени добралась вторая партия пиратов и, вскарабкавшись на борт бригантины, влезла в схватку.

Бой закипел с новой силой. Команда Переса была меньшей численностью, чем на фрегате, эти люди были собраны совсем недавно и не смогли ещё узнать друг друга. И вот, не справившись с натиском пиратов, они дрогнули и стали отступать. Оказавшись в безвыходном положении и практически один, Алонсо использовал свой последний козырь.

Короткая ветвистая молния ударила в скопление атакующих корсаров. Двое из них упали замертво, почернев, словно головёшки. Ещё трое лежали парализованными, остальным досталось немногим меньше. Увы, у Алонсо больше не осталось магии, силы его были исчерпаны, и воспользоваться своими способностями снова он мог бы только через полчаса.

Он бы отмахался со своими людьми, если бы двое позорно не побежали прятаться в трюм, а вслед за ними убежали и оставшиеся. А тут ещё у вновь прибывших пиратов оказались неразряженные пистоли.

Выстрел одного из них оставил здоровенную вмятину на кирасе Переса и отбросил его на перила шкафута. С хрустом проломив их, Алонсо, теряя с головы морион, упал в воду.

Вода мгновенно заполнила его рот, нос и уши, а тяжёлая кираса и наколенники, а вкупе с ними и сапоги, стали тянуть тело вниз. Выронив топорик, Алонсо стал лихорадочно расстёгивать застёжки кирасы, чтобы сбросить её.

Но они не поддавались его грубым пальцам, наконец, расстегнулась сначала одна, а потом другая застёжки, и он смог освободиться от кирасы. Следом удалось скинуть сапоги, но он был уже слишком глубоко, и воздуха в лёгких осталось совсем чуть-чуть. С тоской взглянув вверх, туда, где под толстым слоем воды ярко светило солнце, Алонсо потерял сознание.

***

Последний удар водной магией с помощью сабли достиг цели, и флагман корсарской флотилии развалился и затонул. Взяв подзорную трубу, я направил её на бригантину. Там шёл бой, и происходящее вызывало тревогу.

– Лево руля!

Фрегат послушно стал выворачивать в сторону бригантины. Я решил не преследовать улепётывающий во все паруса барк. А события на бригантине продолжали ухудшаться, битва на нём подходила к концу, и скоро стало видно только одного Алонсо. Фрегат не успевал, магия была здесь бессильна, ударить ею по кораблю было невозможно.

Решившись, я стал сбрасывать с себя оружие, подумав, снял сапоги и одежду, оставшись только в кольчуге. Мою кольчугу впервые увидели и все матросы, но она мне не мешала. Не обращая больше ни на кого внимания, я быстро прыгнул за борт, под протестующие крики команды. В руках остался только Клык, его было вполне достаточно.

Нырнув в море, я энергично задвигал всем корпусом, буквально ввинчиваясь в воду. Кольчуга морского народа плотно облепила тело, придавая ему возможность передвигаться ещё быстрее. А уж плавать я давно уже научился, и всплывать на поверхность мне для этого совсем было не нужно. Плыл я очень быстро, подгоняя себя магией, и вскоре уже смог вынырнуть возле бригантины. На её борту дико орали корсары, добивая остаток команды по всему кораблю. Алонсо не было. Палуба была пуста. А если? Точно! И я снова нырнул, теперь уже внимательно всматриваясь в толщу воды под днищем корабля. Так и есть!

Быстро работая руками и ногами, догнал Алонсо, уже почти захлебнувшегося, схватил и потащил наверх. На ходу вливая в него магическую энергию и не давая затухнуть его искре жизни, вынырнул. Ничего на бригантине за это время не изменилось. Только несколько любопытных рож перегнулись над истерзанным планширом и всё.

Необходимо срочно откачать Алонсо, но для этого нужна была палуба. Поддерживая одной рукой товарища, а другой сжимая Клык, я подплыл ближе. Нож свистнул два раза и вскрыл обоим корсарам горло. Расчистив путь, я подтянулся, перевалил тяжёлое тело друга на палубу. Прикрывшись магией, стал его откачивать. Меня даже сразу и не заметили, занимаясь сбором трофеев.

Да мне и понадобились всего несколько минут. Алонсо закашлялся и стал изрыгать из себя воду, и я оставил его. Несколько человек, наконец, обратили на меня внимание. Дистанционные удары Клыком и магией снесли всё с палубы, очистив её от наглецов. С остальными пришлось разбираться в трюме и тоже все решилось без особых проблем. Магов среди пиратов не было.

Оглядев Переса, перегнувшегося за борт, и бригантину, что являла собою жалкое зрелище, становилось очевидным, что корабль не было никакого смысла восстанавливать. Почти вся его команда погибла в бою, осталось три калеки, которые струсили и чудом остались живы. Толку от них было мало, так что быть Алонсо у меня старшим офицером.

Через полчаса подплыл и фрегат. Сняв с бригантины всё ценное и освободив трюмы, мы подожгли корабль. То же самое случилось и с трофейным пинком, и двумя полакрами. Корсары, те, кто выжил, были сброшены за борт, а корабли сожжены. Обременять свой путь их транспортировкой в любой испанский порт мне не хотелось. А вот отомстить за потерю своего корабля было нужно.

А как можно отомстить? Да очень просто, напасть на сам порт. Алонсо, выслушав, сразу же согласился, как только немного отошёл от общения с подводным миром. Решено! – и фрегат, в очередной раз поменяв свой курс, отправился к Рабату.

Глава 2. Битвы

Старый Сале, отделённый от Нового Сале рекой Бу-Регрег, спокойно отдыхал от трудов праведных, пережидая полуденный зной. Прохлада низких глиняных домов очень благоприятствовала этому. В Старом Сале жили почтенные мавры, поселившиеся здесь ещё с незапамятных времён, тех, когда их предки бились насмерть с крестоносцами.

Мавры не воевали и не пиратствовали, лишь некоторые из неразумных занимались этим, потому что Аллах отнял у них мозги. А вот мориски, а потом и марраны, горели жаждой мести, стремясь нападать на испанские корабли, чтобы хоть чем-то погасить пламя ненависти в своих сердцах.

Все они жили в Новом Сале и дальше в городе-порте Рабате. В Рабате же находились и стоянки пиратских кораблей, защищаемые береговыми укреплениями. У пирсов и в гавани тут и там были живописно разбросаны пиратские и торговые корабли. Когда на горизонте появился очередной парус довольно крупного фрегата, никто не напрягся. Кому бы ни принадлежал корабль, он не мог причинить им вред.

В порту у пристани болтались ещё с десяток мелких корсарских парусников, ещё две крупные флотилии плавали в поисках добычи, а уж сколько одиночек взбивали форштевнем волны по всему Средиземному морю, никто и не считал.

А незнакомый корабль между тем приближался и взял уже курс на порт. Этим кораблём оказался красавец фрегат, а узкий и длинный гюйс, болтающийся на его флагштоке, оказался неожиданно для всех испанским. Вот это уже напрягло население порта и команды корсарских кораблей. Такого никто не ожидал.

Засуетились и на береговых укреплениях, готовя свои пушки к бою. Буквально вчера вечером приплывший барк из команды неудачника Шабан-реиса стоял на рейде в гавани. Увидев силуэт отлично знакомого им фрегата, с него послышались панические вопли и спешная подготовка к отплытию.

Со всех кораблей послышались недоуменные возгласы, чего это они испугались.

– Эй! Что случилось? Что это за корабль?

В ответ только отборный мат и призывы атаковать фрегат всем вместе.

– Это тот пёс с колдуном на борту, что потопил все корабли Шабан-реиса!

А подплывающий фрегат, убрав часть парусов, с ходу выстрелил из носового орудия и стал разворачиваться правым бортом для залпа всеми его орудиями.

Тут уж «загорелось» у всех. С береговых укреплений послышались хлопки старых орудий, коих было совсем немного. На всех кораблях поднялась тревога. Это не было паникой, скорее, готовностью к действиям. Фрегат был один и поэтому никто особо его и не боялся, а зря.

Фрегат замедлил ход и, встав правым бортом, дал залп из всех орудий. Свист тяжёлых чугунных ядер огласил спокойную до этого гавань. Ядра, пролетев над кораблями, врезались в береговые укрепления, подняв в воздух тучи пыли и хлама.

Не успели окутаться дымом орудия фрегата, как от него поднялась гигантская волна и, стремительно набирая ход, обрушилась со всей силой на пристань и стоящие там корабли.

Удар был такой страшной силы, что раскидал крупные корабли в стороны, сорвав их с якорей, а более мелкие выбросил прямо на берег. Жалобный стон раздираемых корпусов, скрип разрываемой обшивки и треск рвущихся канатов вонзился в воздух.

Грохот выбрасываемых волной кораблей, крики людей и треск стен домов, пробиваемых летящими обломками, дополнили страшную картину разрушения. Не успела первая волна закончить своё страшное действие, как вслед за ней поднялась вторая, а за ней и третья, после чего наступило затишье.

К этому моменту ни одного целого корабля в гавани не осталось. Все они были либо затоплены, либо разбиты, лишь некоторым удалось остаться целыми. Выжившие корабли стояли полузатопленными, с насмерть перепуганной командой. А фрегат снова дал залп правым бортом, уже по городу. С левого же борта фрегата грянул залп по тем судам, что стояли в гавани и не попали под действие волны.

Вырваться из этой ловушки не удалось никому, даже тем кораблям, которые не имели к пиратам никакого отношения.

Я с досадой заметил, что в гавани оказалось несколько кораблей с английскими и голландскими флагами, ныне полностью разбитыми. Что ж, им немного не повезло, но времени разбираться не было. Да и у Испании не было никакого договора о мире и дружбе с республикой Сале. Правда, могли возникнуть сложности с османами, так как страны Магриба являлись её вассалами. Англичане и голландцы также могли предъявить претензии за свои корабли. Так что от трофеев придётся отказаться.

Но ничего, зато Алонсо был отомщён. Первоначальный план у меня был такой: напасть, всех потопить, обстрелять город и взять с него выкуп. Но, поразмыслив, я решил так откровенно не светиться, хватит и тех трофеев, что мои люди стали собирать с потопленных кораблей. Торговые корабли не трогали и на пристань не высаживались.

Трофеев было много. Собрав все орудия и порох, фрегат величественно отчалил. Его серый корпус ещё долго был виден жителям полуразрушенного Рабата, но вскоре и он слился с линией горизонта.

Фрегат несколько отяжелел и шёл не так ходко, как раньше. Трюм был забит под завязку стволами корабельных пушек, но пороха было мало. На один или два хороших боя. Выйдя с гавани, я решил идти прежним курсом на Мадейру. Жаль было, конечно, бригантину и её команду, но что поделаешь, главное – друга спас.

Мой одинокий серый фрегат плыл в сторону острова Мадейра и через два дня прибыл в Фуншал. Набрав здесь свежих продуктов и воды, продав часть орудий и закупив немного пороха, мой фрегат вышел из гавани. Паруса наполнились ветром, и он ходко побежал вперёд, устремляясь в безбрежные дали Атлантического океана.

Никто из команды не знал, что, стоя у штурвала, я подгонял судно своей магией. Благодаря этому корабль бежал в два раза быстрее, чем обычно. Мне хотелось поскорее приплыть на Кубу и стать на якорь в порту Гаваны. Посмотреть на красивые здания и вспомнить былое, может быть, мой учитель фехтования все ещё был жив. Я смотрел вперёд, стараясь не оглядываться назад. С Мерседес и прочими девицами я уже расстался в глубине души. Бой убрал из сердца тоску, а спасение Алонсо снова вдохнуло веру в себя.

После произошедших событий команда совсем по-другому смотрела на меня, да и вообще, стала немного побаиваться. Ведь никто не видел, как я выплыл и оказался на борту бригантины. Все видели, как я нырнул, а потом, вдруг, оказался на борту бригантины.

Дни шли своим чередом, океан был пустынен, лишь изредка на его поверхности появлялись косяки рыб или пронзали морскую глубину треугольные плавники морских чудовищ. Попутные корабли не попадались, как и встречные. Вода в железных бочках не протухала.

Продукты уже не были свежими, но их было в достатке. Ну, а чтобы вода дольше оставалась свежей, я решился на эксперимент. Дурацкий, надо признать.

– Алонсо, как настроение?

– О! Превосходно, Эрнандо.

– Алонсо, а не хочешь ли проверить действие своей магии на воде. Давай её наэлектризуем?

– Наэлектризуем?! – с трудом смог выговорить Перес.

– Да, то есть, ты ударишь молнией по бочкам, и она не будет протухать в них дольше, чем обычно, – я сделал паузу, – наверное…

Вместе мы спустились в трюм, и Алонсо ударил молнией в одну из бочек. Электрический разряд пронзил воду, уйдя в железные бока бочки, а от неё в доски. Ничего не произошло, заряд был слабым, ионизация тоже получилось слабой, но очень хотелось развлечений. Путешествие через океан всегда наполнено рутиной и однообразием.

Испанские и португальские галеоны были очень большими, и в этом была не только практическая задумка. Стоит представить, как ты плывёшь по морям от трёх месяцев до года, так сразу становится понятным, что нужно и большое пространство и маломальские развлечения, как для обычных матросов, так и для офицеров.

– А пойдём, ударим в рыбу какую.

– А пойдём! – Алонсо тоже было скучно.

Выйдя на палубу, мы прошли на нос корабля и стали зорко всматриваться в поверхность океана, выискивая цель. Вахтенные с любопытством наблюдали за нами.

Довольно долго ничего в поле зрения не попадалось. Наконец возле корабля появилась какая-то веретенообразная тень, не иначе, гад морской. Тварь была довольно крупной, и я решил её не трогать, чтобы не нарваться на неприятности. Алонсо же был чужд примитивный страх.

– О! Вон! – и он изо всех сил сразу же ударил по ней. Тварь резко потеряла скорость, затрепыхалась и стала всплывать. Она была огромна и явно хищная. И, что интересно, я её не знал.

В голове пискнул знакомый смех и сразу затих. Веретенообразное тело дёрнулось, очнулось, встало на хвост и прыгнуло на нас, разинув пасть, усеянную острыми пилообразными зубами. ХЗ, как звали эту монструозную тварь, но она явно не ожидала от нас столь подлого удара электричеством и резко пошла в атаку. А может, как чувствовала.

«Ни хрена себе!» – только и успел подумать я, как эта тварь оказалась лицом к лицу с нами, точнее, со мной, и точнее, рылом. Мерзко запахло давно протухшей рыбой, тем самым тухлым запахом, что так любят то ли шведы, то ли норвежцы. А мне вот не нравится…

Сабли у меня с собой не было, а Клык, как обычно, торчал за сапогом. Глаза чудовища были направлены прямо на меня, и в этом водянисто-мутном взгляде с чёрным каплевидным зрачком почудилась давно знакомая усмешка. Я хоть и не трус, но один укус – и полбашки нет.

Рядом громко треснул разряд, и голова парализованного монстра всего лишь на мгновение застыла перед моей головой. Этого ничтожного момента мне как раз и хватило, чтобы машинально ударить по ней водяным щитом. Тут же появившись, он оттолкнул морское чудовище назад, и оно с шумом рухнуло обратно в воду, подняв тучи брызг, взлетевших выше бом-брамселя.

Не успели брызги, поднятые с океана чудовищем, упасть обратно, как водяное копьё ударило ему в голову. Череп монстра выдержал это испытание, оно взревело и получило второе копьё прямо в глотку. Рык сразу заглох, но морская тварь осталась жива.

Всё вокруг затихло, я никого не видел, и не слышал, лишь только этот монстр стоял у меня перед глазами, символизируя образ Левиафана.

– Саблю! – заорал я и обрушил град новых ударов магией, изощряясь, как только мог. Удары причиняли повреждения монстру, но не убивали его. Эта битва могла продлиться ещё очень долго, если бы мне не принесли саблю.

– Штооорм! Штоорм! – мой дикий крик подхватил ветер и удар, усиленный магией клинка, разрубил монстра надвое. Из него полились какие-то чернила, мигом окрасив воду в чернильно-чёрный цвет. Скорее по наитию, чем по уму, я подстегнул магией движение корабля, и мы быстро выскочили из сферы действия чернильного пятна, которое обладало силой кислоты и смогло даже разъесть часть досок днища корабля. Весьма продуманный монстр.

Поднявшийся сильный ветер остудил горячность боя и привёл в чувство как нас с Алонсо, так и всю команду, откровенно наложившую в штаны от всего увиденного и пережитого.

Чернильное пятно осталось далеко позади, ветер крепчал, ожидался шторм, и корабль, послушный воле капитана, стал удаляться, минуя самый активный его фронт. Я уже чувствовал благодаря своим знаниям и амулетам направление и силу шторма. Дождавшись того, что корабль стал удаляться от него, я сказал Алонсо.

– Алонсо, ты когда начнёшь думать головой, а не своей задницей? Я всего лишь хотел поразвлечься, а тебе приспичило врезать молнией по первому попавшемуся морскому монстру. Ну, на хрена?

Сказано это всё было, естественно, по-испански и с испанскими идеологизмами, но суть моей тирады была именно такой.

– Так ты же сам сказал – врежь!

– Когда я тебе это сказал? Я сказал, пойдём рыбу глушить твоей молнией.

– А что, эта хрень была не рыбой?

– Смеёшься? Какая это рыба? Это морской монстр!

– Так монстр, разве, не рыба?

– Нет, не рыба, это животное.

– Как это животное? У тебя, Эрнандо, что-то всё перепуталось, это рыба. У неё и пасть, как у рыбы, и тело, как у рыбы, и воняла она, как рыба. Всё совпадает.

– Да хватит уже спорить, Алонсо. Ты, глупый барон, чуть не убил нас обоих своим нетерпением. Что, нельзя было подождать, когда появится обычная акула или косяк сельди либо ставриды? Что, надо было шарахать сразу же по первой попавшейся животине?

– Так ты сам меня просил и настаивал, чтобы врезать хорошенько по чему-нибудь и потом пожарить рыбу. И я давно не барон, а уже виконт и всё благодаря тебе, Эрнандо. Спасибо, что спас меня и себя в очередной раз.

– Ладно, всё. Ты упрям, как осёл, Перес, но я и сам виноват, тут твоя правда. Пойдём, выпьем мадеры в моей каюте и вспомним былое и своих однокашников по академии.

– Точно, я всегда за, только нужно дать возможность и команде выпить по кружке-две. Уж они обосрались, будь здоров!

– Команде по кружке. Приближается шторм и нам не нужно тут гульбищ. Я-то быстро протрезвею с помощью магии и тебя, оболтуса, тоже в чувство приведу, а вот с простыми матросами и солдатами будет сложнее, но выпить надо, пойдём.

– Пойдём, Эрнандо, вспомним и однокашников, и однокашниц, особенно эту Мерсе…

Я скривился, Алонсо заткнулся.

– Да ладно тебе, расскажешь мне, что да как, мы с тобой сейчас кровью повязаны. Друг друга от смерти спасли, я тебе расскажу, какую я красавицу повстречал. Глаз не оторвать, так и просится обнять.

– Ну-ну, – я скептически ухмыльнулся. – Небось, толстая, как корова, и черноволосая, как ведьма.

Алонсо не обиделся, была у него склонность к невысоким женщинам в теле.

– И вовсе нет. У неё светлые волосы, она стройна и мила, лучше твоей Мерседес даже будет.

– Мерседес больше не моя, её отец разорвал помолвку, – поделился я горестной новостью с другом.

– Как так разорвал? Совсем?

– Нет, наверное. Не знаю. Да хрен его знает, то ли разорвал, то ли послал, то ли обманул. Но меня отослали сюда, а её отправили по приказу короля учиться воевать, как сильного мага огня.

– Что у них там, парней, что ли, нет? Женщин и не используют совсем, так уж, когда совсем плохо.

– Вот это плохо, видимо, и наступило. Её забрали, меня послали. Я уже не удивлюсь, что папашка присмотрел ей знатного и богатого жениха. Я-то беден был, оборвыш и сирота. Да он же меня и спас в своё время. А тут дочь за меня отдать, не по чину будет. Мерседес, хоть и злонравна, но с красотой у неё всё в порядке. Да и фигурой святая Дева Мария её не обидела, жениха ей быстро найдут.

– Да, что есть, то есть, – подтвердил Алонсо. – Ну, ты не расстраивайся, помолвку-то ведь не разорвали насовсем, а только отложили.

– Вот-вот. Опять кошки заскребли на сердце острыми когтями, друг. Спасибо тебе, хреновый ты утешитель. Пойдём лучше выпьем крепкого вина, чтобы напиться допьяна. А если выпьем много мы, то и будем сильны, как львы. Море будет по колено, океан по пояс.

– Так твоя правда, Эрнандо, а ты можешь и складно говорить, недаром в тебя, всё же, Мерседес влюбилась.

– Не трави душу, брат!

Слегка покачиваясь на кривых ногах, мы спустились в мою каюту, где сразу же откупорили две бутылки превосходного красного вина.

Вино было из Испании и очень терпким на вкус. Немного похоже на саперави, но саперави было далеко до тонкого букета неизвестного мне винограда.

Быстро набулькав ароматной жидкости в оловянные кружки, мы стукнулись и сразу осушили свои чарки.

– Ещё?

– Ещё! – кивнул Алонсо.

Бульк, бульк, бульк, – заструилась живительная красная влага в кружки. Цок, – громко стукнулись они, и вино полилось в наши глотки ароматной терпкой влагой.

– Эх, хорошо!

– Хорошо, – согласился Алонсо, – но мало.

– Ты что, марафон решил тут устроить по опьянению? Кто первый напьётся, тот и выиграл? Я в такие игры не играю, Алонсо.

– Так и не играй, а мне налей. А то оно не успевает меня пьянить. Я как вспомню челюсти этого гада, так сразу трезвею.

– Точно, – я тоже вспомнил эти челюсти и сразу же набулькал полные стаканы. Две бутылки очень быстро закончились, а шторм только начинался. Можно было пить и дальше.

В углу каюты стоял маленький бочонок мадеры, купленной на острове. Встав, я принёс его ближе и, выбив из него пробку, стал цедить содержимое в наши кружки. Где-то после третьей адреналин постепенно отпустил нас, языки развязались, и мы стали уже нормально общаться. Но тут корабль резко накренился.

– Твою мать! То есть, Святая Дева Мария, помоги!

Бросив всё, я выбежал на палубу и успел схватиться за штурвал, который выпал из рук рулевого. Резкий удар волны, поднятой штормом, снёс его со своего места. Ухватившись за большое колесо штурвала, я выровнял корабль и ещё некоторое время управлял им, чтобы можно было вырваться из цепких объятий шторма. Наконец, корабль перестал накреняться и стал стремительно уходить от грозового фронта, который по моему недосмотру приблизился вплотную к нам.

Примерно через час, промокнув до нитки и трезвый как стёклышко, я спустился обратно. Корабль я вернул на исходный курс и, подгоняемый штормовой волной, он снова поплыл вперёд.

Алонсо тоже поднимался вслед за мной, но спустился гораздо раньше, поняв, что толку от него никакого нет, и он только мешает. И мы продолжили свои винные посиделки.

– Так кого ты там встретил с золотыми волосами, голубыми глазами и длинными ногами?

– Эээ! Насчёт ног не скажу, а всё остальное ты верно, друг, описал. Её зовут Эстрелла, и она – ангел.

– Точно?! – я посмотрел на друга поверх оловянной кружки. – Точно ангел, ты не врёшь? И как ты проверил? У неё крылья за спиной растут, да? Маленькие такие, да? Белые или чёрные?

– Ну, не ангел, конечно, – стушевался Перес, – но очень на него похожа, как бы я его представлял в женском обличье.

– Ну, ясно, понравилась она тебе, и ты решил влюбиться. Отдать, так сказать, своё сердце в её нежные руки…

– Да, – обречённо кивнул Алонсо. – Именно так.

– Ну, что же, поздравляю тебя с любовью. Ты уже посватался к ней?

– Нет, я пока ещё даже не знаю, как её зовут.

– Ты же сказал, что Эстреллой?

– Да, она была ещё с одной девушкой, которая хотела узнать о тебе побольше, как ни странно. А была она очень похожа на нашу общую знакомую Элеонору де Тораль. В конце концов, она призналась, что является её дальней родственницей и зовут её Эльвира. Но я так и не узнал ни фамилию Эстреллы, ни фамилию Эльвиры.

– Что же ты так, Алонсо, ты прямо заинтриговал меня всеми этими девицами. Особенно тем, что у Элеоноры есть похожая на неё дальняя родственница. Это крайне интересно. И что было дальше?

– Да ничего, – поморщился уже Алонсо. – Всё как-то так, раз, и закончилось, и я уехал.

– Понятно. У меня тоже всё как-то также быстро закончилось, не успев и начаться, и я уехал. Ну, что же, мы с тобой, друг, два сапога – пара. Так нам и надо. Кто-то сейчас общается с ними, целует, быть может, а мы с тобой пьём мадеру при шторме в самой середине Атлантического океана. Вот так, Алонсо, и не знаем мы слов любви. Так выпьем же, друг, за то, что мы живы. И не дадим ни одного шанса нашим врагам.

– Выпьем, Эрнандо! – ответил Алонсо, ударившись своей кружкой об мою.

– Ладно, я поднимусь наверх, посмотрю, как дела, и спать. Сегодня был тяжёлый день. Через трое суток мы уже увидим берега долгожданной Кубы, и, быть может, сможем прославить свои имена и вернуться обратно настоящими героями и тогда найдём себе пару по душе. А пока нам стоит набраться мужества и терпения и идти к своей цели.

– Так и есть, так и есть! – кивнул Алонсо и осушил свою кружку, допив последнее содержимое бочонка.

Я хлопнул друга по плечу и вышел на палубу в дождь и ветер. Наверху было спокойно. Рулевой и дежурная смена бдили в напряжении. Успокоившись, я вернулся в каюту, чтобы отойти от пережитого и хорошо выспаться. Через неделю мы должны были доплыть до Кубы.

Глава 3. Мерседес

Мерседес де Сильва собиралась в дальнюю дорогу. Ей не пришлось долго копаться в платьях, решая эпическую проблему, что с собой взять, белое или красное парадное платье, или взять десяток юбок разной длины и расцветки.

Да и с обувью было всё просто. Походные сапожки, несколько пар ботинок на разную погоду и, собственно, всё. Платье она, всё же, взяла, одно, так на всякий девичий случай. Оно было скромного светло-серого цвета, но очень изысканное, сшитое у одной из лучших портних Мадрида.

Вслед за платьем на дно дорожного девичьего сундука лёг запасной походный костюм, юбка-штаны из очень прочной ткани, десяток блуз, костюм для верховой езды и специально пошитая тёплая куртка. Поверх собранной одежды лег изящный берет, который должен был скрыть под собой её длинные волосы. Также в сундук отправились две пары перчаток, три поясных ремня, десяток платков, тёплые носки, дорожный плащ и шейный платок.

Было ещё много необходимых каждой магессе мелочей, вроде того же гребня для волос и десятка заколок для них же. Походное зеркало, набор мазей от загара и огрубевшей кожи, благовония для очистки от грязи кожи без использования большого количества воды и так далее.

В общем, много различных принадлежностей, помогающих блюсти себя в надлежащем виде. Она же не солдат и не обычный маг, она юная магесса аристократического рода и очень сильная при этом. Мерседес очень гордилась своими успехами, не замечая за собой чрезмерного пафоса. Но не только она сама была виновата в этом.

Отец, да и мать, собирая девушку в дорогу, только поддерживали в ней чрезмерное чувство гордости, и зря. Лучше знать свои силы, как недостаточные, чем переоценивать их. Но задача родителей состояла в том, чтобы девушка не передумала уезжать и не кинулась отправлять письмо своему «любимому», чтобы тот вернулся за ней. Вот и старались пробудить в ней гордость и веру в собственное могущество.

Наконец, все сборы были закончены, и лёгкий личный экипаж повёз девушку в Мадрид. Благополучно прибыв к месту назначения, город встретил юную девицу шумным гомоном столицы и суетой на узких улочках. Протиснувшись среди тесно стоящих домов, экипаж подъехал к величественному зданию одного из основных Орденов Испании.

Здесь и собиралась компания молодых боевых магов, которых планировали практически подготовить к ведению боевых действий. Вялотекущие схватки на границе с Францией пока не предполагали полномасштабных сражений, но всё могло измениться в любой момент. А резервы всегда нужны.

Особой нужды в отряде молодых магов, конечно же, не было. Но король пожелал, а его вассалы выполнили. Опосредованно король хотел проверить и качество образования выпускников духовной академии в Толедо. А в случае неуспеха, может быть, и заменить ректора академии. Уж желающих на его должность было предостаточно.

Между тем, Мерседес вышла из экипажа и стала с любопытством оглядываться по сторонам. Было интересно, но ожидаемо. Во дворе толпились слуги приезжающих, местные обитатели и ещё кто-то. К ней почти сразу подошёл слуга, одетый в ливрею, на которой красовался вышитый герб ордена.

– Сеньорита?

– Мерседес де Сильва.

– Да, – слуга сверился со списком. – Мы вас ждём. Пройдёмте сюда, пожалуйста.

Мерседес гордо подняла голову и проследовала за слугой, ловя на себе любопытные взгляды. Один из парней, попавшихся по дороге, стал пристально её рассматривать. Почувствовав взгляд, она повернулась к нему, обожгла в ответ презрительным взглядом и быстро отвернулась.

Несмотря на откровенно хамское поведение этого наглеца, он ей понравился. Что-то было в нём порочно-притягивающее. Светло-голубые до прозрачности глаза, правильные черты лица, пухлые, красиво очерченные губы сластолюбца, крупный породистый нос с лёгкой горбинкой, волевой подбородок и густая щетина, придававшая ему мужественный вид.

«Что за фрукт?» – подумала Мерседес про себя и сразу же постаралась выкинуть его из головы.

Как только она отошла дальше, к парню подошёл его товарищ.

– Что это за девица была, которую ты старался прожечь взглядом насквозь, Себастьян?

– Прибыла та девица, о которой говорил мой отец. Он намеревается сосватать её мне. Вопрос с её родителями почти решён.

– Ааа, так это та самая Мерседес, что вдруг решила выйти замуж за бродягу!

– Нет, Пьер, ты, как всегда, примитивен. Она помолвлена отнюдь не с бродягой. Насколько я понял, это бравый моряк, чуть ли не в одиночку проплывший через Атлантический океан. Весьма мутный субъект, я даже не удивлюсь, если он связан с пиратами. У него есть какие-то связи, и он стал уже графом, да и деньги у него водятся. Так что, ты не прав, но это неважно. Кем бы он там ни был, он никто передо мной.

– Да, Себастьян, ты прав, это точно пират.

– Вот-вот, и видимо, он не угодил кому-то наверху, а этот кто-то шепнул королю. Король приказал, и девку включили в наш отряд, чтобы познакомить меня с ней и насолить этому парню. Девица знатная, папаше нужны связи, мне, собственно, всё равно, но она не в моём вкусе.

– А что так, Себастьян? И знатна, и красива, и фигура соблазнительная. У тебя таких ещё не было.

– Много ты знаешь, Пьер, про то, кто у меня был, а кого не было. Ты за своим языком последи, а то я его тебе мигом отрублю.

– Эээ, извини, я ляпнул, не подумав.

– Думать всегда надо. Слишком своенравная она и взбалмошная. Зачем мне такая? Лучше пусть будет, как серая мышь, но зато сидеть в замке тише воды, ниже травы. Сочувствую этому пирату, мало того, что его так грубо кинули, так и жить с такой – ещё то удовольствие… Впрочем, может ему и повезло.

– А тебе нет? – продолжил за него фразу Пьер.

– Мне? Ты думаешь, что я на ней женюсь? Ха. У меня другие планы на этот счёт. Мне нужны её деньги, а не её тело. Получу деньги и…, впрочем, это не твоё дело, Пьер. Ты лучше о своей Сюзанне думай.

– Так я о ней и думаю. А она ни в какую.

– Ну и дурак же ты, друг. Пусти слух лёгкий, что она уже не девица. Все узнают, забеспокоятся, начнут проверять. Она окажется девственницей, об этом торжественно всем объявят. А осадок останется. Кто знает, как все было, неспроста слух-то прошёл. А девица смогла вывернуться, или её родители вывернулись. А тут ты, весь из себя благородный, тут как тут. Мол, я такой смелый, слухов не боюсь, Сюзанну люблю, денег чуть больше за неё в приданое только возьму. Вот ты и женат на той, кого сам захотел, денег получил, да ещё и «грех» чужой на себя взял. Чем не герой?

– Себастьян, ты просто гений!

– Да, я знаю, я такой. Я тебе помог советом, помоги и ты мне эту девицу охмурить.

– А как?

– Будешь говорить ей, что я очень заботливый, сильный маг, но тут ты не соврёшь. Я имею в виду, что я сильный маг. Ещё очень нежный и романтичный, ну и прочую чепуху, что нравится глупым девицам. Романтика там всякая. Ты же знаешь, я и на мандолине могу сыграть и пою хорошо. Помню, Жанетт такая была недотрога, но песня Вальтера фон Фогервельде её «сломала», и она подарила мне поистине самую жаркую ночь любви.

– А что потом?

– Потом были ещё десятки ночей, потом у неё стал расти живот, и нам пришлось расстаться.

– И что дальше, она же была дворянка?

– Да, дочь одного безвестного идальго. Она родила, а потом бросилась с моста в реку, бедняжка.

– А ребёнок?

– Ребёнка по просьбе моего отца забрали кармелитки в свой монастырь, хорошо, что родилась девочка, с мальчиком было бы сложнее. Пришлось бы пристраивать к крестьянам.

– А её отец?

– Я не знаю, что с ним. Зачем мне знать что-либо о том, кто мне не интересен. Убили, вроде бы, в какой-то пьяной драке, что организовал мой отец.

– Ммм.

– Да ладно, ты понял, что должен делать?

– Да.

– Смотри же, девица должна меня полюбить чистой и искренней любовью, иначе ничего не получится. Такое условие соглашения между моим родителем и её папашкой. Тебе, как лучшем другу, я доверяю. Ну, а если ты проболтаешься, сам понимаешь, ты вассал моего отца, а я его старший сын.

– Да, я всё сделаю, как ты сказал, Себастьян.

– Вот и отлично! – и Себастьян фон Крацлау, старший сын герцога Фридриха фон Крацлау, владельца Брно и наместника всей Южной Моравии, удалился к себе в комнаты.

Пьер фон Врошек только пожал плечами и отправился к себе, слегка покачивая головой, его Сюзанна ни в какое сравнение с этой испанской не шла. Но у богатых свои причуды. Интриги, подковерная борьба за сферы влияния, непонятные со стороны договоры между, казалось бы, далёкими и разными людьми. Ему это сложно было понять, да и не нужно, собственно.

Мерседес же, даже не догадываясь о состоявшемся разговоре, продолжая идти вслед за слугой, пока они не попали в просторное помещение. Яркий свет, пробиваясь через узкие витражные стёкла, освещал несколько столов, скамеек и стульев, хаотично расставленных в зале.

За столом сидели уже ранее знакомые ей мужчина и женщина, которые и направляли её в этот отряд.

– А вот и де Сильва. Мы с нетерпением вас ждём, сеньорита, – проговорил мужчина. – Наконец у нас появился сильный маг огня. Теперь стоит испробовать вас в деле, красавица. Несомненно, вы сможете нас удивить.

Мерседес зарделась ярким румянцем от лестной похвалы.

– Да, – подтвердила и женщина. – Мы вас давно ждём. Осталось подождать ещё двух человек, и отряд может выдвигаться к границе с Францией. Всего вас будет десять магов. Три девушки и семь парней. Парни все предупреждены о корректном поведении с девушками, так что вы можете не волноваться, ваша честь дворянки и честь девушки не пострадает ни при каких обстоятельствах.

Что касается сражений, то вы будете работать позади остальных магов в качестве их поддержки в тылу и как последний резерв. Вы будете использованы в самом крайнем случае. Том, которого и быть не должно, и мы верим в то, что его действительно не будет. Верьте и вы, Мерседес, но готовьтесь ко всему, ведь вы же настоящий боевой маг.

– Да, сеньора, я буду готовиться, спасибо за предупреждение.

– Хорошо, – мягко улыбнулась магесса. – Вы можете проследовать в свои комнаты, приятного отдыха.

– Спасибо, сеньорита, – и Мерседес вышла, направившись вслед за слугой. Всё прошло гораздо проще, чем она предполагала, и впереди её ждало просто море приключений. Даже у Эрнандо столько не было. Вспомнив о море, она вспомнила и о Гарсии. Сразу накатило чувство грусти и вины перед ним. Чтобы подавить его, она сосредоточилась на настоящем, но всё равно она хорошо понимала, что невольно причинила ему боль. Сердце яростно заскребли несносные кошки.

«Ну и что? Я же не виновата, что меня выбрал сам король. Гарсия любит, значит, подождёт!» – думала она. Но червячок сомнения продолжал прогрызать её девичье сердце. Она ведь не кривила душой, когда говорила Гарсии, что тоже любит его.

Её всегда привлекала в нём какая-то открытость, простота поступков, надёжность и запредельное спокойствие в опасных ситуациях. Любой испанец реагировал бы нервно и эмоционально, а у Гарсии всё как-то получалось по-другому.

С самого первого раза, когда она увидела его, измождённым и несчастным, её поразило его поведение. Он ничего не просил и не требовал, да и потом тоже. Она же совсем не такая, она пылкая, как огонь, а он спокоен и неумолим, как вода, капля за каплей разбивающая камень.

Ей хотелось оторваться от него и порвать с ним, не вспоминать никогда, не думать о нём по ночам и не плакать из-за этого в подушку, заливая пух и перья горькими девичьими слезами.

Иногда ей это удавалось, иногда нет. Обидевшись на него, она постаралась выбросить его из памяти, когда он закончил академию и уехал. Но он вернулся и вернулся не просто так, а в ореоле славы. И всё, она ничего не могла с собой поделать. Ни уговоры отца, ни увещевания матери, ни насмешки старшей сестры, не могли отвратить её от неизбежного.

Она хотела быть с ним и всё! Она так решила, она чувствовала, что это единственное правильное решение. Более того, ей однажды приснился сон, в котором её давно умершая бабушка, которую Мерседес едва знала, сказала всего лишь одну фразу: «Ты полюбишь один раз. Всего лишь один раз. Он моряк и ты его знаешь с детства. Если предашь свою любовь, счастья в жизни не найдёшь». Взмахнув чёрным, как ночь, платком, она окуталась дымкой. А Мерседес проснулась вся в поту.

Ночь была тогда тёплой, но не душной. Прошептав три раза молитву пресвятой Деве Марии и перекрестившись несчётное количество раз, она с трудом заснула. Утром приснившейся ей сон предстал перед глазами, словно наяву, и долго ещё слова её престарелой родственницы звенели в ушах комариным звоном.

Сейчас Мерседес снова подумала о них, вспоминая пристальные взгляды идальго, стоящего во дворе, и ей стало не по себе. Несмотря на свой поистине гадкий характер, который признавали буквально все, ей не хотелось провести всю жизнь в приключениях. Отнюдь.

Она тоже хотела стать заботливой матерью и надёжной опорой мужу, но вот обстоятельства и собственный гонор всегда толкали её на необдуманные поступки, почему-то…

Слуга довёл её до общей гостиной, куда выходили двери комнат женской половины отряда. Вместе с ней девиц было трое, а парней семь. Ей это сразу же рассказали две девушки, которые сейчас и сидели в гостиной и активно чесали свои длинные язычки. Впрочем, она и так это уже знала.

Одна из девиц страдала излишней худобой, но при этом имела настолько надменный взгляд, о который можно было буквально споткнуться. Звали её баронесса Эллен Мария Лопес де Вега.

Вторая девушка была прямой противоположностью первой и была несколько плотного телосложения. Толстой её назвать было затруднительно, но и стройности у неё не было совсем. Она скорее было пухлой и смешливой, с тёмными, всегда растрёпанными волосами и карими глазами. Звали её Эмелина Габсбурбон и она тоже была баронессой.

– О! Новенькая! – сразу же вскричала она. – Да ещё и дикая ведьма. Вдвойне интересно. А ты всегда такая?

– Какая?

– Важная, напыщенная, злая и готовая лезть в драку.

– Нет. Я графиня Мерседес де Сильва.

–Ааа! – протянула пухляшка, – слышали, слышали, тебя вроде сюда от жениха спрятали.

– Нет! – с гневом отвергла Мерседес столь подлые предположения. – Это был приказ короля включить меня в группу боевых магов.

– Мы все здесь по его приказу, – неохотно отозвалась худая Эллен. – И у каждой из нас оказался прямо-таки персональный повод для включения в столь доблестный отряд. Просто есть такой фрукт, прямо скажем, гнилой фрукт, маркиз де Тораль. От него и исходит столь блестящая идея. Это всего лишь догадки, графиня. Не надо так краснеть. Ты же маг огня, да?

– Да, но с чего вы это взяли, и что тогда можно сказать о тех семи юношах, что будут вместе с нами в одном отряде?

– О! У них свои проблемы, о которых они не распространяются.

– А зачем маркизу де Торалю расстраивать мою помолвку, что за бред? – возмутилась Мерседес.

– Откуда нам знать? Это вездесущая Эмелина подслушала разговор кураторов, да и то обрывок.

– Да, – встрепенулась упомянутая Эмелина. – Я тренировала свою новую способность обострённого слуха и услышала этот разговор совершенно случайно. Сеньоры Эсмеральды и сеньора Лучано, наших старших магов.

Мерседес, как бы ни была ошарашена, но невольно усмехнулась. Как же? Прямо случайно…

– Сеньора спросила у него, когда приезжает де Сильва, он ответил, что скоро. Та в ответ усмехнулась и сказала, что не сладко придётся её жениху, потому что невесту увели у него из-под носа. Да, наверное, и поделом ему, маркиз де Тораль не прощает никому обид. А этот юноша, видимо, очень сильно насолил ему, либо не настолько хорош для отца невесты, что тот с радостью отослал свою дочь, договорившись с маркизом.

– Ты врёшь, это глупости, так быть не может! – Мерседес ни на йоту не поверила. Это обычные сплетни, основанные на дрязгах и полуправде. Отец действительно был не в восторге от её выбора и даже если сказал такую фразу, то, конечно же, сгоряча.

Эмелина лишь пожала плечами.

– Мы хотели предупредить тебя об этом, и было любопытно, как так получилось, может быть, тебе нужно помочь. Всё же, возможно нам придётся и воевать, и лучше надеяться друг на друга, чем ожидать файербола в спину. Времени, чтобы узнать друг друга, мало, вот и приходится сразу обо всём рассказывать.

– Мм, у вас почти получилось, – холодно отозвалась на это Мерседес. – Я маг огня, а вы кто?

– Я специализируюсь на магии льда и холода, – отозвалась Эллен.

– А я на всём, что связано с воздухом, – сказала Эмелина.

– Ага, тогда понятно. Воздух, огонь и лёд – прекрасное сочетание.

– Не самое плохое сочетание, – признали обе девицы.

– Ну, что же, тогда будем знакомы, уважаемые баронессы.

– А-то! – хмыкнула Эмелина, – пойдём, покажу твою комнату, и ты расскажешь нам о себе, а мы тебе. И что у тебя был за жених. Он, надеюсь, красавчик, или наоборот, такой старый, что даже твой отец передумал отдавать тебя за него замуж! – девушка оглушительно расхохоталась.

Потом вскочила и, пискнув, стала прятаться от небольшого фаербола, который запустила в неё Мерседес. Но фаербол успела перехватить Эллен, выставив ледяной щит, и всё быстро успокоилось. Вот так Мерседес обрела двух подруг, не самых лучших, но в какой-то мере похожих на неё.

Глава 4. Гасконец

Гавана встретила нас ясной погодой и изобилием кораблей, стоящих на якоре в её гавани. Не стоит говорить, что всё это были испанские корабли. У португальцев были свои порты. Англичане базировались на Ямайке и Флориде. Французы на Гаити, а голландцы на Кюрасао.

Вместе с Алонсо мы нанесли визит губернатору Кубы маркизу Раймону Алехандро де Вагильяс и главе католической церкви Кубы епископу отцу Серхио. Встреча прошла в «тёплой, дружеской обстановке», как говорили во времена Брежнева.

– Граф, – отпив из своего бокала, начал беседу губернатор. – А что вы намерены делать дальше? Судя по сопроводительным бумагам, у вас прекрасные возможности разгромить здешних пиратов.

– Этим я и собираюсь здесь заняться.

– Прекрасно. Признаться, эти разбойники нас когда-нибудь доконают. У нашей империи нет возможности гоняться за каждым пиратом и кораблей не хватает. А более всего нам не хватает решительных капитанов и опытных команд. Всё же, английские пираты и французские буканьеры умеют воевать на море намного лучше, чем испанцы. К тому же, их очень много, и они ходят на небольших быстроходных и вёртких кораблях.

У нас подобных кораблей очень мало. Испанский военный флот охраняет только галеоны «Золотого» каравана, а на остальных его просто не хватает. Наши громоздкие каравеллы не успевают нанести пиратам значимый урон, как они уже берут их на абордаж.

Губернатор горестно вздохнул.

– Я знаю, сеньор губернатор, – согласился я с ним. – Когда-то пираты во главе с Генри Морганом ограбили Панаму, убив мою мать и сестру. Выжил только я, но они на этом не остановились, причинив последующую боль. Взяли меня в заложники и, не дождавшись выкупа, оставили умирать на безлюдном острове.

Лишь только заступничество за несчастного сироту святой Девы Марии спасло меня. И я давно уже считаю своим долгом отомстить за себя и за сотни невинных душ, пострадавших от действий пиратов. У меня с ними личные счёты.

– Да. Я слышал смутные слухи о вас, но до конца не верил. Что же, мы вместе с падре будем поддерживать вас в ваших начинаниях.

– Благодарю и вас, и падре за помощь.

– Кстати, граф, портовые чиновники докладывают, что ваш великолепный фрегат перегружен.

– У них меткий взгляд. У меня на борту много трофейных пушек, их надобно продать, и с их помощью можно значительно укрепить береговые укрепления на Кубе. Но мне нужен порох, его у меня почти не осталось.

– Прекрасная новость. У нас не хватает пушек, но есть порох. Мы и купим у вас пушки и выдадим вам порох. Это будет прекрасный обмен! Какие-нибудь ещё есть проблемы?

– Да, мне нужно подремонтировать днище, корабль влез в какую-то дрянь посередине океана, и она изрядно изъела доски с правого борта ниже ватерлинии.

– О! Я немедленно отдам распоряжение, и вам их укрепят в течение трёх дней. После чего вы опять сможете бороздить просторы Карибского моря в поисках пиратов. Я сообщу всему Испанскому Мейну о том, что у нас появился прекрасный рейдер для борьбы с пиратством.

– Благодарю вас, сеньор губернатор.

– Не стоит благодарности. Мы всегда ждём вас живым и здоровым, и обязательно с трофеями.

– Всенепременно!

После приёма у губернатора мы с Алонсо отправились в одну из лучших гостиниц Гаваны, чтобы насладится её кухней и местным вином. Команда тоже получила возможность отдыха и попеременно бывала в городе, посетив все злачные места. Часть её помогала чинить фрегат присланным рабочим.

Забавно было смотреть на Афанасия, который был у меня мастером-канониром и Арсения, что уже стал довольно хорошим шкипером. Они впервые попали в тропики и смотрели вокруг себя в четыре глаза, всему поражаясь и радуясь, как дети. Особенно их удивили негры, они долго даже не хотели верить, что это люди, а не черти.

Но после более тесного знакомства с негритянками убедились, что это всё же люди, а не демоны. В общем, они хоть и не сразу, но стали привыкать к новой жизни. Правда, им было очень тяжело переживать жару и духоту влажного тропического климата. Благо, что это не Африка, где всё обстояло намного хуже.

Через три дня фрегат был отремонтирован, пушки проданы, королевская пошлина с трофеев уплачена, а требуемый порох получен. И фрегат, подняв на флагштоке флаг морской инквизиции, отчалил из гостеприимной гавани. Наш путь должен был пройти по самым опасным маршрутам Испанского Мейна. Фрегат и вся команда были готовы к этому.

Отойдя от Гаваны на приличное расстояние, мы спустили флаг морской инквизиции, подняв вместо него испанский флаг. Чтобы привлечь пиратов своей беспомощностью, я замаскировал половину пушечных портов сборными щитами. Вблизи обман раскрыть можно было легко, но издалека все видели красивый стройный фрегат, вооружение которого насчитывало едва ли двадцать пушек.

Курсируя по Карибскому морю, мы всё же никак не могли никого поймать. Лишь только один раз помогли удирающему от пиратов испанскому кораблю. Обстреляв напавшего и не успевшего сбежать пирата, взяли его на абордаж.

Пленных пиратов-англичан в количестве шестнадцати человек загнали в трюм. Забрав шесть пушек, запас ядер и пороха, мы затопили эту старую посудину с названием «Королева Мэри». Трофеи были никудышние, но лиха беда начало. Сдав пиратов на Кубу, снова ушли в свободный поиск, на этот раз в сторону Флориды. Здесь местные пираты частенько поджидали корабли, плывущие со стороны Кубы в Испанию.

Захваченные в плен пираты рассказали, что, несмотря на нашу мимикрию, многие всё равно опасались нападать на быстроходный корабль. Успеха можно и не увидать, а проблем потом не оберешься. Требовалось ещё что-нибудь придумать, и это что-то и должно было подстегнуть пиратов напасть на нас.

Долго думать не пришлось. Алонсо, особо не отличающийся сообразительностью, просто ляпнул.

– А давай, Эрнандо, мачту сломаем.

Его слова натолкнули меня на мысль.

– Точно, Алонсо. Я наведу морок, как будто грот-мачта обломана на середине, и на нас тогда точно нападут.

– Ммм, – вот и весь ответ, прозвучавший из уст моего друга.

Предложение было хорошее и, потрудившись два часа над приведением фрегата в надлежащий вид, мы смогли показать окружающим всю свою беспомощность. Для полноты картины и правдоподобности морок также показывал разбитый в разных местах планшир, оборванный такелаж и истерзанный нос корабля. Со стороны казалось, что корабль пережил сильный шторм и теперь плёлся до ближайшего порта, чтобы зализать свои раны и восстановиться.

Воодушевлённые удачной маскировкой, мы подняли все паруса и вышли из гостеприимной гавани, направившись как можно ближе к Ямайке. Надежда на удачный выход не оставляла меня, и я не ошибся в своих ожиданиях.

***

Гасконец мрачно смотрел на линию горизонта, его небольшой десяти пушечный барк со старым названием «La Gallardena» рыскал по морям в поисках добычи. Попав в руки испанского правосудия, его вскоре освободили в ходе штурма тюрьмы в Картахене, где он содержался.

Пиратское братство сработало в очередной раз, и его не бросили умирать на виселице. Испанская машина правосудия изрядно замшела и была очень инерционна, не поспевая за происходящими событиями. Имперские колониальные чиновники привыкли делать всё не торопясь. Так что, пирата спасли, и он смог дальше продолжать свою разбойную деятельность, как со старыми, так и с новыми товарищами, благо недостатка в них никогда не было.

Сейчас же его барк, захваченный более полугода назад у испанцев, бороздил море в направлении от Эспаньолы (Гаити) к Кубе, выискивая добычу. Но пока ничего не попадалось. Даже голландские флейты все куда-то подевались, а на большие корабли он нападать не рисковал.

Всматриваясь в линию горизонта, он, наконец, увидел силуэт большого корабля со сломанной посередине грот-мачтой. Словно двузубая вилка, стоящая на тарелке, выделялся он на поверхности моря. Шпенёк посередине корабля недвусмысленно намекал на то, что тот попал в жестокий шторм.

Удача!

– Все наверх! Увеличить скорость! Добыча на горизонте. Абордажной команде приготовиться к бою!

Команды так и сыпались из уст Гасконца, а его руки нетерпеливо поддёргивались в предвкушении боя и добычи. Он ещё не до конца отошёл от того позора, что устроил ему испанский мальчишка, бывший когда-то у него в заложниках.

Гасконец постарел, а мальчишка, по слухам, наоборот, заматерел. Ну, что же, он всё равно когда-нибудь поймаете его, если тот вернётся в эти воды, и жестоко отомстит. Он придумает такую казнь, что черти в аду только восхищённо поцокают от его фантазии. Уж французы это умеют делать лучше, чем другие.

Успокоив себя таким образом, он взял подзорную трубу и через неё стал внимательно рассматривать приближающийся корабль.

Им оказался крупный фрегат, истерзанный бурей. Пушек у него было не меньше двадцати, но это ничего не значило. Его канониры умеют точно стрелять, а трусливые испанцы после пары залпов в молоко сразу же бегут или сдаются. Сейчас они им покажут, с какой стороны у акулы хвост…

Команда, получив приказ, засуетилась вокруг капитана, готовясь к бою. Заряжались орудия. Ядра вкатывались в стволы, засыпался порох, на полки запального отверстия орудий подсыпалось свежее зелье, готовились фитили. Особо тупые наспех затачивали абордажные сабли и наматывали на себя побольше тряпья, вместо кирас и морионов. В общем, жизнь снова заиграла яркими красками, и пираты оказались в своей стихии. Лёгкая добыча ждала их.

Фрегат подплывал всё ближе и ближе. Заметив пиратов, он стал уходить от них, переходя на другой галс. Но у французов скорость была выше, и они стали его нагонять. С фрегата выстрелили кормовыми орудиями. Ядра просвистели мимо, пираты ответили из носового. Бой практически начался. И в его благоприятном исходе Гасконец нисколько не сомневался.

Они стремительно нагоняли испанцев. Те, поняв, что сбежать не удастся, стали разворачиваться к пиратам левым бортом с целью дать полноценный залп. Но Гасконец не понаслышке знал, насколько испанские канониры плохи. Это стало его первой ошибкой.

Фрегат, накреняясь, всё же смог сделать необходимый ему поворот и стал к пиратам левым бортом.

– Эй, на штурвале! Право руля, держи нос в центр фрегата. А после залпа, руль влево. Наградим и мы своими подарками этих мазил!

На эти слова вся абордажная команда одобрительно взревела. Но в это время, словно по мановению волшебной палочки, часть обшивки на фрегате была сброшена, явив взору пиратов не десять пушечных портов, а все двадцать.

У Гасконца была целая минута, чтобы выкрикнуть своим людям команду спрятаться в трюме вместе с мушкетами. Но он этого не сделал, что стало его второй ошибкой. В этот момент пушки фрегата дали слитный залп, от которого весь корабль содрогнулся и окутался до самых верхушек мачт белым густым дымом.

Ядра и небольшой запас книппелей буквально снесли всё с палубы «La Gallardena». Ядра переломили фок и грот-мачту. Уцелела только бизань мачта. Перерубленные в разных местах мачты рухнули вниз, сбрасывая с корабля мёртвые и раненые тела пиратов.

На краткий миг вокруг воцарился хаос.

Упавший от толчка Гасконец оглянулся на штурвал. Его не было, лишь только пятна крови вокруг разломанного руля обозначали место, которое вдребезги разбило вражеское ядро.

Корабль потерял управление и ощутимо накренился на левый борт. Гасконец вскочил и, призывая команду что-нибудь делать, бросился обрубать саблей канаты.

– Тысяча ржавых якорей и буйный шторм! Шевелитесь, голодранцы! Мы попались! Это военный корабль! Чем быстрее мы свалим отсюда, тем больше шансов будет у нас не висеть на рее.

Пираты и сами уже поняли, что ошиблись с выбором жертвы и теперь поменялись местами с испанцами. Суетясь, они стали очищать судно от кусков рухнувших мачт. Но фрегат развернулся и стал быстро приближаться к ним. С его бортов стали палить из мушкетов. Свинцовые пули со свистом стали вонзаться во всё подряд, в основном в дерево, но иногда и в тела пиратов.

Под таким плотным огнём трудно было что-либо сделать, и Гасконец понял, что судьба «La Gallardena» решена. Оставалось только с честью принять бой. Обнажив сабли, все выжившие пираты столпились на палубе, изготовив к стрельбе мушкеты.

Фрегат приблизился, и с него вторично прогремел залп из мушкетов и фальконетов. Большая часть пиратов не пережили этот залп, а испанцы уже бросили кошки, сцепляя между собой корабли.

Одетые в кирасы, испанские солдаты бросились в бой. Гасконец стал драться сразу с двумя и не заметил, как на его корабль спрыгнул сам капитан фрегата.

– Ба! – я удивлённо распахнул глаза. – Какие люди и в который раз!

Передо мной собственной персоной стоял не кто иной, как Гасконец, который уже попадал мне в плен. Но ведь выжил, скотина, и наверняка бежал. Ну, что же, видно, это судьба, а от судьбы, как говорится, не уйдёшь. Поймал один раз, поймаю и в другой.

Удар магией воздуха, и Гасконец кубарем полетел по палубе, залитой кровью. Его сабля запрыгала по ней, уткнувшись в конце пути возле тела одного из убитых.

– Гасконец! Сколько лет, сколько зим! – не обращая внимания на уже почти закончившееся сражение, я приближался к своему старому знакомому. Шаг за шагом, ближе и ближе, внимательно глядя ему в глаза без всякой патетики. Я не злодей, чтобы с пафосом глумиться над своей жертвой. Нет, я за торжество справедливости.

По мере моего приближения Гасконец менялся на глазах.

– Ты? Ты?!

– Я, я! Искренне рад нашей встрече, Гасконец. Приглашаю тебя в свою каюту, ненадолго, но всё же.

– Я не пойду! Лучше убей сразу!

– Не бойся, Гасконец. Ты же бесстрашный пират, гроза морей и океанов! Чего ты испугался какого-то бывшего испанского оборвыша?

– Ты не оборвыш! И ты не Филин! Ты демон! Демон! Демон! Люди, это демон!

– Я не демон, Гасконец, я, всего лишь, маг! – и отвернулся от пирата, который тыкал в мою сторону указательным пальцем.

– Взять его, связать и привести ко мне в каюту.

Гасконец вскочил и попытался прыгнуть в море. Но водяная петля захлестнула его тело, сдавила так, что он покраснел, и швырнула обратно на палубу фрегата. Вслед за ней вернулся на фрегат и я.

– В каюту его. Говорить с ним буду.

Гасконца тут же связали, обыскали и отправили в мою каюту, а захваченных в плен пиратов поместили в трюм. Туда же отправили и все найденные трофеи. Корабль Гасконца сам идти без двух мачт не мог, и его пришлось бросить.

Пара факелов и вот, уже удалившись от него на значительное расстояние, можно было с удовлетворением наблюдать, как пылает старое судно. Войдя в свою каюту, я подождал, когда приведут Гасконца. Его привели и, оставив нас наедине, ушли. Повисла тяжёлая пауза.

– Пути Господни неисповедимы, не так ли, месье пират? Не знаю вашего настоящего имени, месье Гасконец.

Гасконец угрюмо молчал, сверля меня тяжелым взглядом.

– Хорошо. Тогда давайте перейдём сразу к делу. Вспоминать то, что вы проделывали со мной, я не буду. Оба мы прекрасно это помним. Например, я испытывал следующее.

Я проделал небольшой пасс руками, и водяная петля обвилось вокруг горла пирата, слегка его сжав, из-за чего он стал сразу задыхаться. Потом отпустила.

– Вот, примерно так я себя чувствовал. Рад, что ты тоже смог оценить моё состояние и почувствовать те же эмоции.

Гасконец что-то прохрипел, крайне неразборчивое.

– Плохо слышу, ну, да ладно. Могу вас обрадовать, что я не собираюсь вас вешать на рее собственного корабля. Вас и ваших людей отвезут на Кубу и пусть в Гаване решают, что с вами делать и как вас казнить. Мне это неинтересно. Сбежите, я вас снова поймаю, возможно, что вам повезёт, и вы погибнете в бою, а возможно, что нет, и я вас отпущу с клеймом неудачника на лбу. Специально для этого дела придумаю какое-нибудь. Не сомневайтесь.

Но всё же, мне нужна от вас одна информация. Если вы её мне расскажите, то я отнесусь к вашим людям по-человечески, и их даже будут кормить и давать воду.

– Что ты хочешь от меня, Филин? – прокашлявшись, спросил Гасконец.

– Расскажи, откуда у тебя эта вещь?

И, сняв с себя магическую астролябию, я аккуратно положил её на стол.

– Ммм, – Гасконец приблизился и взял в руки астрономический прибор. – Я уже совсем позабыл про неё. Давно это было. Пришлось нам как-то отплыть в сторону юга. Мы надеялись обогнуть континент и выплыть в Тихий океан. Но у нас закончилось продовольствие, и мы бросили якорь у одного из Мальвинских островов. Там, на стоянке один из наших и нашёл на песке эту штуку. Краб затащил её под корни пальмы, а блеск привлёк внимание.

Мы обыскали весь остров, и нашли остатки кораблекрушения, там было несколько скелетов, пара монет и остатки сгнивших товаров, больше ничего не нашли. Пользоваться астролябией мы так и не научились и искали шкипера, который смог бы понять, как она работает. Да…, пока она не попала в твои руки, Филин. А зачем она тебе? Ведь она даже не из золота, и магии в ней немного. Ты уже и без неё можешь ориентироваться в море. Или с ней связана какая-то тайна?

Глаза Гасконца блеснули жадностью и досадой, что астролябия больше не принадлежала ему.

– Да…, – я покачал головой. – Магии немного. Эта астролябия принадлежала моему отцу, что погиб в море. Моя мать, которую убили вы, ничего не знала о нём. Ни того, где он погиб, ни как. Теперь я знаю об этом. Даст Бог, я приплыву туда и похороню останки своего родителя. Я привык отдавать свои долги, и первым я отдал долг за гибель своей матери. Я узнал, что хотел. Спасибо.

Дальнейшую твою судьбу решит суд. Инквизитор уже заждался вас в Гаване. Иди и вспомни все те грехи, что ты натворил в своей жизни. У тебя есть ещё время, чтобы их замолить. И, быть может, в Аду, где тебя встретят черти, они сделают огонь чуть поменьше, и твоей душе будет чуть полегче. Наверное…

– Это не твоё дело, Филин! Это дело моё и моих чертей! И мне плевать на то, что меня ждёт после жизни! Понял!

Я лишь пожал плечами и крикнул.

– Увидите его, он больше мне не нужен.

Глава 5. Куба

Через пару дней фрегат пришвартовался к пристани в Гаване. Пленных пиратов отправили под охраной в местную тюрьму, трофеи – на продажу. Но трофеев было немного. Простояв пару дней в гавани и пополнив запасы воды и продовольствия, красавец фрегат снова вышел в открытое море.

Я решил пройтись вдоль всего Испанского Мейна и сначала взять курс на Мексиканский залив, оттуда направиться в сторону Картахены и, совершив небольшой круг, вернуться в Гавану.

В этот раз я наложил ещё более изощрённые чары на свой корабль, придав ему очертания каравеллы, большой и тяжело нагружённой. Самой лакомой добычи для любого пирата. Образ был настолько схож, что первый попавшийся нам навстречу испанский корабль за такой его и принял.

Ну, а раз так, то фрегат, быстро набирая ход, направился в Мексиканский залив, позиционируя себя, как лёгкую добычу. Довольно долгое время никого не попадалось, точнее, на нас никто не нападал. Пока одним ясным днём на наш кильватерный след не вышел кто-то из английских пиратов.

Фрегат стал имитировать попытку спасения бегством, но тщетную, и вот, через небольшой промежуток времени, совсем рядом показался нагоняющий нас пиратский барк.

Быстро сбросив с фрегата маскировку, я развернулся к пиратам бортом, и тут же залп двадцати пушек смёл с пиратской палубы всё лишнее. Дальше всё повторилось, как и в прошлый раз, и вскоре остатки команды корсаров были погружены в трюм. Пиратский корабль был небольшой, команда маленькая, а бой скоротечный. И снова фрегат отправился разрезать своим форштевнем морские волны, бороздя воды Мексиканского залива.

По дороге до Вальпараисо мы подверглись ещё одному нападению со стороны не в меру наглых пиратов, таким же образом взяли их в плен и в составе уже трёх кораблей вошли в гавань.

Разгрузив груз и сдав пленных, мы взяли денежный залог в счёт продажи трофейных судов, и наш корабль снова вышел в море. На этот раз мы направлялись в сторону Картахены, следуя вдоль побережья. И снова были атакованы, на этот раз голландцами, притворившимися торговым кораблём.

Всё развивалось по одному и тому же шаблону: преследование, атака, абордаж. Ни один из пиратских кораблей не смог предложить ничего нового или свою схему атаки. Каждый из них по-прежнему следовал определённому алгоритму нападения, выработанному годами. Да и не знали они, на кого нападают.

Но, похоже, что через некоторое время об этом будут знать многие. В Картахену я пришёл тоже с двумя трофейными кораблями и с полным трюмом пленных пиратов. Тут были англичане, французы, голландцы, даже негры присутствовали.

В честь прибытия моего корабля с большим количеством пленных пиратов синдиком Картахены был объявлен пир, во время которого часть пиратов, пользуясь слабостью охраны, смогли сбежать из местной тюрьмы. Половину из них поймали сразу, других искали, временами находя и вешая, но человек пять бесследно исчезли.

Узнав об этом, я засобирался в обратный путь, спеша поймать ещё парочку активных пиратов. Надо было уменьшить их поголовье, пока они не стали скрываться и остерегаться. Всё трофейное имущество распродавалось, а деньги от трофеев увеличивали мою казну и кошельки моих матросов и солдат. Прослышав обо мне, многие из местных жителей также захотели присоединиться к борьбе с пиратами.

Фрегат был у меня один, мест свободных на нём не было, нужно было создавать целую флотилию для борьбы с пиратством. Штук пять патрульных кораблей, пусть и проще, были очень необходимы. С таким флотом можно уже будет нападать и на пиратские гнёзда. Всё распродав, я вышел в море.

Свободный поиск увенчался успехом. Пиратские суда, словно услышав известие о том, что идёт богатый караван, массово вышли на его поиски. Первым попался «американский» бриг, нарвавшись на прицельный залп, он стал отходить, умело отстреливаясь. Мне же стало жаль пороха, и огромная волна от моего «Шторма» покатилась прямо на него. На этом сражение закончилось, а бриг сдался.

Следующим оказался двухмачтовый барк, потом шлюп и в конце флейт, который решил напасть на нас, надеясь потом всё списать на пиратов. Флейт был отпущен в обмен на содержимое его трюмов, а фрегат отправился обратно в Гавану.

***

Отец Серхио неслышно шёл по коридорам губернаторского дворца, расположенного на Кубе. Сегодня он получил послание магической почтой от главного инквизитора Испании. В нём тот интересовался, как идут дела у графа Гарсии, какая помощь ему оказывается и сообщал, что король весьма хочет, чтобы граф активизировал свои усилия, насколько это возможно. В Европе назревала очередная большая война, постепенно переходя от вялотекущей фазы в активную. Франция, уже ведя боевые действия с Испанией, активно искала себе союзников.

Отцу Серхио Главным инквизитором предписывалось направить все усилия на поддержку графа Гарсии в этом нелёгком деле. Аналогичные магические послания отправились и вице-королю Новой Гранады Мануэлю Хосе Порталь де Уарте Эрдосаин-и-Гонсалес де Сепульведа, в Мехико тамошнему вице-королю, и вообще всем высшим должностным лицам Испанского Мейна. Всё это было весьма тревожно и даже удивительно. Нет, не простой этот граф Эрнандо Гарсия.

Гарсия на своём фрегате где-то плавал в поисках пиратов, а все начали суетиться, задумываясь, что можно сделать. Решение напрашивалось только одно – штурм Тортуги (Тортю), а потом и Эспаньолы (Гаити).

Письмо главного инквизитора кардинала Франсиско де Сантьяго не говорило открыто, но намекало, что необходимо собрать силы и ударить по пиратам, а то и просто по королевскому флоту Франции. Можно зацепить и англичан, но не так откровенно.

Но кто будет нападать на остров? Кто будет атаковать его и командовать наспех собранной эскадрой? Отец Серхио никого в этой роли не видел. Многие были готовы командовать, ещё больше человек хотели командовать. Вот только отец Серхио, как дальновидный человек, понимал, что все эти флотоводцы обречены на неудачу. Не дано…

Оставался только юный граф, который каждую неделю ловил очередного пирата, топил или привозил пленных. Противопоставить ему пиратам было нечего. Но нужно разрешение короля на нападение.

Отец Серхио вздохнул. Поживём – увидим. А пока надо начинать собирать корабли, но что скажет его Величество Карл III?

В это время Главный инквизитор кардинал Франсиско де Сантьяго находился на приёме у короля.

– Ваше Величество, я очень рад, что вы изволили пригласить меня к себе для частного разговора.

– Да, сеньор Главный Инквизитор. В этом возникла высшая необходимость. Испания вынуждена воевать со многими государствами, утверждая своё могущество. И труднее всего приходится нашему флоту. Мне доложили, что вы всё же смогли организовать морскую инквизицию. Это так?

– Да, Ваше Величество, вас не обманули. Это действительно так. Но выпуск из духовной академии оказался небольшим и состоял всего из пятнадцати человек. Магов среди них не много. Остальные юноши были вынуждены перейти на другие факультеты. У святой Церкви нет денег для строительства и покупки кораблей. А кроме этого, их ещё нужно снабдить припасами и командой. Это совсем непросто.

– Тем не менее, я слышал, что у вас есть уже два боеспособных корабля, и они находятся в Новом Свете?

– Увы, уже один. Второй погиб в битве с магрибскими пиратами.

– Это случайно не в том бою, когда был разрушен город Рабат?

– Нет-нет, Ваше Величество, это произошло недалеко от острова Мадейра.

– Ясно, ясно. Я так и ответил посланнику султана, что я не имею никакого отношения к этому дерзкому нападению. Подумать только, один фрегат, всего лишь один фрегат полностью разгромил пару пиратских флотилий. По рассказам потерпевших, он был серого цвета. Они его называли «Серый призрак». Этот самый фрегат магией и ядрами уничтожил более двадцати кораблей, повредив и торговые корабли европейских держав. Каков наглец?

Кардинал промолчал, демонстрируя огромное внимание.

– Дальше фрегат обстрелял город, разрушив многие укрепления и дома, и, не взяв ни единого золотого в качестве выкупа, поспешно скрылся. По странному стечению обстоятельств, потопил он в большинстве своём пиратские корабли. Республика пиратов, под названием Сале, практически прекратила своё существование. По крайней мере, на какое-то время. Интересно, кто это был?

– Ваше Величество, – поклонился инквизитор, – я тоже слышал об этой истории и очень удивился. Мне трудно предположить, кто это был, ведь мнения людей разнятся, одни считают его героем, другие – негодяем. Из этого я и исхожу. Нужно сначала определиться, кем является этот капитан: негодяем или героем. И мы его обязательно найдём.

– Все те, кто борются за Испанию против её врагов, являются героями, – отрезал король.

– Я понял, Ваше Величество, и напрягу все свои силы для того, чтобы найти этого капитана и привлечь его с командой на нашу сторону.

– Да, надеюсь, что для вас это будет несложно. Если он борется с пиратами в других морях, то стоит ему только совершить серьёзный подвиг и ослабить позиции наших врагов в Новом Свете, как его будет ждать огромная награда и новая должность в моём военном флоте. Мне нужны подобные люди, испанская корона нуждается в храбрецах. Война разгорается, и каждый моряк всегда найдёт для себя достойное место в Испании. Особенно тот, кто уже получил от меня парадную шпагу.

– Благодарю, Ваше Величество, за столь лестную оценку моих возможностей. Я приложу все силы для поиска и направления этого капитана и его команды на благо Испании.

– Да. Я жду от вас результатов и ваших предложений. Надеюсь, что вы сможете меня порадовать. Давно Испания не одерживала морских побед. Пора уже разорвать столь порочный круг. Тем более, при наличии сильных морских магов. Аудиенция окончена, кардинал. Нас всех ждут великие дела на благо Испании.

Кардинал поклонился, а Карл III, взмахнув мантией, степенно удалился во главе своей свиты. Франсиско де Сантьяго вздохнул и неспешно пошёл прочь, обдумывая на ходу возможный план удачного морского сражения. Через десять минут усиленного обдумывания он был вынужден признаться самому себе, что в этом направлении он может рассчитывать только на Эрнандо Гарсию.

Недаром этого юношу называли Филином. Филин птица хищная, ночная и очень умная. Этот не отступит и не предаст, смысла нет. Значит, нужно делать ставку на него. Помочь, подтолкнуть. Если получится, то все от этого только выиграют, если же нет, то попытка будет всё равно засчитана. Да и Гарсия, даже в случае неудачи, сможет дать жестокий бой, и проигрыш будет равен, как минимум, ничьей, на самом деле.

Вздохнув, кардинал быстрее засеменил больными ногами, стремясь, как можно быстрее, покинуть дворец и заняться насущными делами. Например, отослать магические послания многим заинтересованным лицам. Чего уж теперь стесняться.

***

«Серый призрак» величаво вошёл в гавань, ведя за собой два трофейных судна и везя в трюмах пленных пиратов и конфискованные у них товары. Поход оказался крайне удачным, и это следовало отметить в узком кругу с Алонсо и двумя весёлыми девицами. Да и команде не мешало расслабиться и получить увеличенное жалованье за опасную работу.

Но расслабиться после тяжелого похода в полной мере так и не удалось. За время моего отсутствия многое поменялось. Меня нашли и пригласили на личный приём к губернатору. Пришлось идти. Как оказалось, он там был не один.

Кроме губернатора графа Раймона Алехандро де Вагильяс, на встрече присутствовал вице-король Новой Испании герцог Мельчор Антонио Портокарреро и Лассо де ла Вега. Получив магическое послание, герцог решил прибыть на Кубу. Только там можно было поймать неуловимого Гарсию, избравшего Гавану своей базой.

Галеон, с герцогом на борту, выйдя из порта Велакруса, пересёк залив Кампече и прибыл в Гавану буквально накануне приезда Гарсии.

– Так вот вы какой, граф Эрнандо Хосе Гарсия-и-Монтеро, – увидев Гарсию, сказал герцог.

Войдя в зал для приёмов губернатора, я с удивлением обнаружил незнакомого мне вельможу, который восседал в кресле губернатора. Судя по всему, этот человек имел положение гораздо выше, чем губернатор, и поведение отца Серхио только подтверждало это.

– Да, я именно тот, кем вы меня назвали, сеньор. Прошу прощения, с кем имею честь разговаривать?

– Я вице-король Новой Испании герцог Мельчор Антонио Портокарреро. Приехал лично увидеть вас, как героя борьбы против пиратов. Не секрет, что за полтора месяца вашей деятельности мы уже стали получать известия об уменьшении количества морских разбойников. Пираты стали остерегаться нападать на одиночные суда. Это пока единичные случаи, но со всех сторон уже поступают предложения усилить вас кораблями.

Вы же понимаете, что один в поле не воин, и то, что у вас всё замечательно получается, это просто некоторая дань новизне и прекрасному кораблю с командой, мотивированной на победу. В то же время, вы не можете не понимать, что долго это не продлится, и вам рано или поздно придётся стать под чью-то команду, иначе вас ждёт поражение.

Здесь уже были прекрасные бойцы, но все они погибли в неравной борьбе. Карибское море буквально нашпиговано кораблями разбойников, которые каждый день и ночь рыщут в поисках беззащитного судна. Они многочисленны, кровожадны, опасны и умеют воевать. Рано или поздно наступит момент, когда они объединятся и нападут на вас. Это очевидно… Что вы думаете об этом, капитан?

– Да, я понимаю, но я уже встал под команду его Высокопреосвященства Главного инквизитора и именно под его патронажем я и действую. Поэтому я готов бороться с пиратами.

– Да, я знаю об этом, но всё же, вы зависите от государства и Церкви, что обеспечило вас кораблём и командой. Поэтому вы должны принять то, что при создании большой флотилии вам придётся войти под командование человека, более сведущего в морском деле.

Я вздохнул.

– Несомненно, это было бы так, Ваше Величество, но дело в том, что этот корабль полностью мой. Святая Церковь помогла мне набрать команду, которую обучил я и нанятые мной люди. Фрегат, пушки и всё остальное я купил на свои деньги, которые достал при уничтожении пиратов. У меня очень большой опыт в этом деле, иначе я бы никогда не стал из простого идальго сначала бароном, потом виконтом, и наконец, графом. Согласитесь, что за три неполных года это ощутимый прогресс.

Кроме того, король, хоть и не лично, но подарил мне именную шпагу в знак моих успехов на поприще военно-морской службы и борьбы с пиратами. Поэтому я, нисколько не сомневаясь в ваших словах, всё же, хотел бы скромно заметить, что есть и другие факторы, указывающие на то, что найти более достойного, чем я, вам будет очень трудно.

– Ммм, это действительно так, падре Серхио?

– Это, в самом деле, так, – утвердительно качнул головой падре. – У меня есть все подтверждающие документы и решения, в том числе и магическое послание от самого кардинала.

– Да, я тоже получил магическое послание, и именно поэтому я тут. Но я ожидал увидеть умудрённого годами мужа, а вижу очень молодого графа, который, кажется, не совсем понимает, как обстоит дело.

Это несколько уничижающее замечание только слегка раздразнило меня.

– Это возможно, но, Ваше Величество, я, конечно, не вижу всей полноты картины, которая доступна вам. Я офицер морской инквизиции, и не имею чести принадлежать к кругам, определяющим политику Испании. У меня очень скромные возможности, и в подчинении только лишь один корабль, к сожалению. Но я буду рад, если вы захотите просветить меня относительно ваших планов и планов короля насчёт меня.

Герцог усмехнулся и с живым интересом посмотрел на меня.

– Да, теперь я верю, что вы тот юноша, который всё схватывает на лету. На самом деле, я хотел понять, кто вы такой и стоит ли вам доверять. Не сказать, что я во всём разобрался, но вижу и слышу о вас весьма лестные отзывы от многих и многих. Что же, данной мне властью и по приказу нашего короля, я предоставлю в ваше распоряжение ещё два корабля, которые войдут в состав вашей небольшой эскадры.

Эта эскадра должна увеличить возможности борьбы с пиратами, а кроме того, вам, граф, следует подготовиться к возможному нападению на Тортугу или Испаньолу. Пора уже разобраться с пиратскими гнездами и выкурить оттуда всё отребье. Но сил у нас немного, и вам стоит позаботиться об этом самому. Надеюсь, что вы справитесь.

– Несомненно, Ваше Величество, несомненно. Ваше предложение изрядно меня удивило. Штурмовать города и острова мне ещё не приходилось. Если это на самом деле так, то я хочу узнать более подробно о возможности подобного штурма. Но сразу уже могу сказать, что трёх кораблей для этого будет явно недостаточно.

– Нет, граф, – безапелляционно заявил герцог, – трёх кораблей будет достаточно, а вот солдат у нас мало, и вам предстоит как можно лучше использовать их силу. В конце концов, вы же очень сильный маг, насколько я знаю.

– Не так, чтобы очень, но что-то умею.

– Не надо прибедняться, граф. По отзывам разных людей, в том числе и пленных пиратов, вы просто не оставили им ни единого шанса на то, чтобы отбиться от вас. Сначала залп пушек и абордаж, если сопротивление продолжается, то корабль нагоняет гигантская волна и топит любой шлюп. Я вот не умею этого делать, а вы можете. Значит, всё в ваших руках и в ваших способностях.

– Я понял вас, Ваше Величество. Буду работать с теми силами, которые я получу от вас. И я счастлив, что вы делаете выбор в мою сторону. Постараюсь оправдать ваше великодушие.

– Постарайтесь, мы надеемся на вас. Храбрецов у нас не так много, а сильных магов ещё меньше. Все сильные маги сейчас находятся в Старой Испании, а Новой Испании досталось совсем немного из их числа. Но мы справимся. С тем количеством врагов, что сейчас есть у нас, сил хватит.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, Ваше Величество, – склонил голову я в полупоклоне.

– Не сомневайтесь. Через неделю оба корабля будут у вас, и вы сможете осмотреть их и уже выходить в море в составе этой эскадры.

– Слушаюсь.

– Отлично, я надеюсь на вас, граф…

Аудиенция была окончена.

От губернатора я шёл со смешанными чувствами: то ли радоваться, то ли огорчаться такому повороту. Алонсо же, выслушав меня, только разорался от переполнявшего его восторга, что теперь у него будет свой собственный корабль. С чего он это взял, я не знаю, но его энтузиазм развеял все мои сомнения. Как говорится, всё что ни делается, делается только к лучшему.

Глава 6. Мерседес

Мерседес, распустив волосы, оставив их струиться по спине густыми локонами, стояла у зеркала и осматривала себя. Вся их группа уже собралась и теперь готовилась выехать в сторону границы с Францией. Все они надеялись на успех и приятные приключения. Ну, может быть, не все, но многие. Сейчас Мерседес, стоя у зеркала, вспоминала и перебирала в уме события прошедших дней. А вспомнить было что…

Группа не успела ещё собраться, а возле неё уже начали крутиться все юноши-маги. Кто-то невзначай «задевал» её, кто-то любовался издалека, а кто-то имел наглость подкатывать абсолютно откровенно и без всякого стеснения. Особенно был напорист граф фон Крацлау. Он старательно демонстрировал безразличие к Мерседес, в то же время постоянно оказывался у неё на виду.

На двух остальных девушек он не обращал никакого внимания, словно их не было вообще. При этом, где только мог, всячески выпячивал своё высокое происхождение и исключительные, как он думал, магические способности. Своей холодностью и надменностью он старался произвести на Мерседес впечатление, демонстративно выделяя её из всех девушек. Мерседес это, с одной стороны, нравилось, с другой же – откровенно забавляло. И причиной тому были вечерние разговоры с подругами.

Сначала и Эмелин, и Эллен весьма настороженно отнеслись к ней. Зато потом, когда поняли, что Мерседес не заинтересовалась холодным красавцем, перестали стесняться и сдерживать себя.

– А к тебе барон Пьер фон Врошек ещё не подходил?

– Подходил.

– И что говорил?

– Говорил, что очень приятно познакомиться с такой элегантной магессой, да ещё и столь сильным магом огня.

– Ммм, и всё?

– Нет, конечно. Он много рассказывал о своём небольшом поместье, а потом переключился на замок фон Крацлау и долго, и нудно объяснял, насколько замок большой и величественный.

– И всё?

– Да что ты заладила, Эмелина: «И всё! И всё!» – передразнила подругу высунутым языком Мерседес. – Я же тебе говорила, что не всё. Ты что, не знаешь, что большинство юношей рассказывают кучу небылиц, думая, что чем больше они их расскажут, тем сладостней на сердце будет у девицы.

Мерседес громко и забавно фыркнула, показав всё своё презрение к подобным мыслям. Обе девушки громко рассмеялись, одобряя Мерседес.

– Так вот, он начал рассказывать о замке, потом о владельце этого замка – престарелом герцоге. И когда я уже устала слушать бредни про охотничьих собак и породистых рысаках в конюшне, как Пьер фон Врошек вдруг переключился на рассказы о старшем сыне герцога.

Я даже не сразу сообразила, что речь шла обо всем нам известном Себастьяне. И такой он искусный маг, и такой мужественный, и сильный, и влиятельный, и могущественный. Прямо, ах! – Мерседес прижала ладошки к своим щекам и быстро-быстро захлопала ресницами. – Но при этом он очень гордый.

– И что?

– А ничего! Он что, думал, что я брошусь к ногам Себастьяна фон Крацлау и буду умолять его обратить своё гордое внимание на дочь средней руки графа? Вот ещё! – Мерседес фыркнула, как рассерженная кошка.

– Да, я всего лишь виконтесса сейчас, но мой жених – граф. Я буду графиней и без того, чтобы ползать на коленях перед наглецом (дети получали титул на ступень ниже родителя, если это только не старший сын).

– Ну, ты даёшь, Мерседес! Ты такая решительная! Ты такая смелая! Ты такая неразборчивая и глупая! – съязвила Эллен.

– Да, я такая! – гордо выпрямилась Мерседес. Потом до неё дошла последняя фраза, сказанная Эллен. – Что ты сказала?

Тут не выдержав, прыснула смехом Эмелина.

– Ой, я не могу, на коленях ползать, ой, не могу. Ну, ты и дура, Мерседес.

– Я дура?! – вспылила Мерседес.

– Нет, не ты, а та, которая всерьёз заявляет об очевидных вещах. Или ты думаешь, что и мы бы ползали на коленях перед этим напыщенным индюком?

– А?! О?! – Мерседес опешила от такой сильной отповеди.

– Да, начнём с того, что для этого Себастьяна гораздо ближе Пьер, чем ты. Ему вообще больше нравятся юноши, чем девушки. Он, конечно, это тщательно скрывает, но на каждый роток не накинешь платок. Его видели целующимся с…

– С Пьером?

– Нет, не с Пьером. Пьер у него что-то вроде оруженосца на побегушках, да представитель его интересов. С ним нельзя, а вот с другими можно. Так что, ты имей это в виду, глупая Мерседес.

– Меня ещё никто не называл глупой! Ещё скажешь одно слово, Эмелина, и я испепелю твои волосы. Будешь лысой! Лысая баронесса Эмелина, какой пассаж… – и Мерседес скорчила злое лицо.

– Пфф, напугала девицу кружевами. Мне Эллен их отрастит в два счёта.

– А я снова испепелю!

– А я снова выращу.

Их пререкания резко оборвала Эллен.

– Хватит, вы, обе. Достали уже. Тебе ясно сказали, Мерседес, держись от него подальше. Понятно тебе?

– Понятно, но вы и…

– Вот и хорошо. Нам надо держаться всем троим вместе и не доверять никому из нашего отряда. Что-то у меня дурные предчувствия, а они редко меня обманывают.

– Ты думаешь, мы погибнем? – с тревогой спросила Мерседес.

– Вряд ли, но для девушек не всегда смерть является наихудшим выходом из непростой ситуации.

– Ты думаешь, они будут покушаться на нашу честь?

– Нет, и это тоже мимо. Несмотря на твой заманчивый вид, Мерседес, это слишком чревато. Это не простят и сыну герцога. Что-то тут есть ещё, я не знаю пока.

– Ммм, ты просто рассказываешь нам собственные страхи, Эллен. Хватит уже, я сыта ими по горло.

– А я и не настаиваю, но лучше предупредить, чем держать в себе. Хуже точно не будет, а вот лучше весьма может быть.

– Не знаю, не знаю. Мне Себастьян показался, хоть и холодным, и высокомерным, но без всяких этих мрачных изысков или чего-либо ещё.

Эллен только пожала плечами. Мол, кто его знает. На том разговор и закончился.

Мерседес, постояв ещё немного у окна, оборвала воспоминания и стала заплетать волосы в толстую косу. Коса получилась короткой, такую можно будет убрать затем под берет.

Полностью одевшись, Мерседес с вызовом посмотрела на своё отражение в зеркале. Там показалось женственное лицо с каштановыми волосами, убранными под вычурный берет. Глаза горели синим дерзким огнём, изредка меня свой цвет на зелёный, также, как и красивое павлинье перо, что было щегольски воткнуто в сам берет.

«Хороша, – сама про себя подумала Мерседес. – Чудо, как хороша! – и она провела ладонями по плотной кожаной ткани походного костюма, почувствовав руками волнующие изгибы своего упругого тела. – Берегитесь враги! Она готова к любой битве! Как там её жених? Всё плавает и забыл уже, наверное, про неё. А может быть, ей всё же «замутить» с кем-то из влиятельных юношей. Может быть, отец и прав, что отослал её сюда? А может быть…»

Мерседес задумалась, и в её голове возник образ жениха. Вот они стоят вдвоём, совсем юные, вот Эрнандо уже со своим обезображенным лицом получает прозвище Филин. Вот они вместе борются в подвале с призраком.

Вот она гневается на него, рыдает из-за него, дерётся из-за него. Первый поцелуй, жаркий, жадный, глубокий. Это чувство потери земли под ногами, лёгкость пушинки, близость жадных мужских губ. Всё это промелькнуло перед её глазами, словно один миг.

Мерседес тяжело вздохнула. Сердце сладко заныло в щемящей тоске. Хотелось любить и быть любимой, а она опять всё испортила. Вечно она, как сорока, ведётся на всё блестящее. Она действительно любила Эрнандо, но как только он оказывался далеко, любовь как-то тускнела. Ей всё время были нужны новые сильные и яркие эмоции. Эрнандо ей их давал, и она знала, что он её тоже любит.

Не так, как она, он любит её совсем по-другому, но сильнее, крепче, честнее. Она вспомнила сильные руки Эрнандо и её пробила дрожь. Как хотелось прижаться к нему, вдохнуть запах его волос, которые насквозь пропахли морем и далёкими островами. Он весь с головы до ног олицетворял для неё море. Спокойное обычно, но бурное в минуты опасности и неистовое, когда оно хотело доказать ничтожным людям, насколько оно сильнее их.

Нет, с Эрнандо она не расстанется никогда, слишком много она вложила в него сил, можно сказать, растила его. Выпестовала с самого момента спасения с необитаемого острова. Да, она порой была жестока, но мужчину должны закалять трудности, он должен бороться за своё счастье, а не покорно подставлять голову судьбе. На то он и мужчина…

Эрнандо с честью выдержал все испытания и проник в её сердце навсегда. Мерседес только сейчас внезапно для себя осознала, насколько она переменчивая натура, ветреная и сумасбродная. А ведь она даже не удосужилась направить Эрнандо магическое письмо. А вдруг он погиб. Ах!

Она прижала к губам руки, внимательно прислушиваясь к своему сердцу, но оно молчало. Не в том смысле, что оно могло внезапно заговорить со своей хозяйкой. И не в том смысле, что могло подсказать о том, любит она или нет. А в том смысле, что чувствовало, жив ли её любимый или его больше нет на этом свете. Море жестоко, море не прощает ошибки, море мстит беспечным и глупым.

Сердце спокойно билось в её груди, не подавая ни малейших признаков тревоги. Эрнандо был жив, и у него всё было хорошо. Также внезапно, как и взволновалась, Мерседес успокоилась. Её магической стихией всегда был огонь, и языки её жизненного пламени постоянно норовили всё вокруг поджечь. Она даже часто не понимала, зачем это ей, но против природы не попрёшь.

И только Эрнандо мог приглушить пламя её жизненной силы, обуздывая его на корню и подчиняя себе. Спокойная, вечно текущая водная стихия могла проникнуть куда угодно, даже туда, где огонь был бессилен. Там, куда стремилась вода, огонь пробраться не имел никаких шансов. Это, всё же, нервировало Мерседес, она не хотела во всём подчиняться Эрнандо. Она хотела быть именно самой собой, а не чьим-то придатком, и именно из-за этого подчас шла на поводу у окружающих.

Встряхнувшись, она задумалась. Ей и правда следовало отправить Эрнандо магическое послание, а то, не ровен час, он может забыть о помолвке и закрутить любовный роман с какой-нибудь местной красоткой, коих, наверняка, было пруд пруди в этой самой Панаме. Это было бы непозволительно… Непозволительно проиграть какой-то знойной гачупинке, и кому, ей? Ей?! Дворянке в надцатом поколении! Нет, не бывать этому. Мерседес ещё раз взглянула на себя в зеркало, поправила волосы, зачем-то коснулась высокой груди и, решительно мотнув головой, отправилась в ближайший пункт магической почты.

Уж она постарается так оформить послание, чтобы у Эрнандо из ушей повалил пар при виде не только её письма, но и образа, который можно было зашифровать в послании. Это, конечно, было вдвое дороже, но дело того стоило. А она-то, дура, думает, что он с пиратами борется, а он, скорее всего, сплавал пару раз на сражения и по борделям шастает. Да ещё и Перес к нему прибился.

Мерседес начала злиться и продолжала себя накручивать дальше.

Уж этих двоих она знает, как облупленных, где Гарсия, там и Перес, где Перес, там и Гарсия. Друг без друга жить не могут. Не такой человек Эрнандо, чтобы не найти своего друга и не уговорить его плыть вместе с ним в неведомые дали. А тот и рад плыть хоть в Новый Свет, хоть на край света. Ему лишь бы пить вино и драться, и приключений побольше, и про бордели не забывать. Мужчины…

Мерседес негодующе фыркнула при этой мысли и зло посмотрела на старика-прохожего, который вёл под узду старого, как он сам, осла, везущего воду. Старик, случайно поймав взгляд рассерженной Мерседес, отпрянул в сторону, дёрнув при этом за узду осла. Осёл всхрапнул и негодующе разразился длинной ослиной тирадой: «ИАааа! ИАааа! ИАааа!

Мерседес снова фыркнула и взглянула на осла, отвлёкшего её от мыслей. «Вот же, осёл!». Осёл, видимо, тоже почувствовал настрой бешеной девицы и заткнулся, делая вид, что внезапно увидел в конце улицы свежую зелёную травку. Мерседес вторично фыркнула и, задрав нос, прошла мимо, вскоре зайдя в дом, над которым висела вывеска: «Магическая почта» и болтался уже выцветший от времени флажок с изображением летящего филина.

Внутри помещения было светло и прохладно. Сидящий в углу чиновник магической почты вскинул голову на посетительницу и спросил.

– Что вам угодно, уважаемая сеньорита?

Мерседес дёрнула головой, отчего перо павлина чуть не вылетело с её берета.

– Мне угодно отправить послание моему жениху, и не только мыслетекст, но и мыслеобраз. И этот образ должен быть обязательно зашифрован и недоступен никому, кроме своего получателя.

– Всё, что вам будет угодно, сеньорита. Мы делаем всё, главное, есть ли у вас возможность это оплатить?

– Сколько? – сухо спросила Мерседес, снимая со своего пояса тяжёлый кошель.

– О! Не так много, как вам будет казаться. Всего двести реалов за текст и тысячу за мыслеобраз.

– Ммм, а почему не пятьсот реалов за мыслеобраз?

– Потому что мы, сеньорита, предоставляем полную интимность, и вы его делаете сами в свёрнутом пространстве. Потому как были у нас уже прецеденты, когда молодые сеньориты отправляли своим женихам послания, а их перехватывали и… В общем, были большие проблемы у всех.

– Ааа! Ну, тогда ладно.

Мерседес с досадой подумала, что не одна она такая умная, были и до неё, и даже пострадали от любви. Любовь требует жертв, как и всегда. Главное теперь, чтобы родители не узнали. Своим посланием Мерседес хотела показать Эрнандо, что он ей дорог, и она о нём не забыла. А сам Эрнандо должен тоже не забывать о ней и не вестись на других девиц. Пусть помнит, что его ждёт не дождётся настоящая красавица, а не абы что. Рассуждения на этом прервались, надо платить.

– Хорошо, вот вам ваши тысяча двести реалов! – и Мерседес кропотливо отсчитала требуемое количество крупных золотых монет.

– Прошу вас сюда, сеньорита, – получив деньги, пригласил её почтовый чиновник.

Войдя в неприметную дверь, Мерседес оказалась одна в небольшом, полностью изолированном помещении. Дверь за ней закрылась, а чуть позже прозвучал голос почтмейстера уже внутри этого помещения.

– Вы готовы к записи текста?

– Да!

– Включаю!

Мерседес на секунду собралась с мыслями, а потом разразилась горячей и нежной речью. Через пару минут она закончила говорить, и вскоре снова прозвучал голос чиновника.

– Сеньорита, если вы готовы начать запись мыслеобраза, то прошу вас сделать шаг вперёд и записать образ. После чего громко сказать: «Выход» и сделать шаг назад. Если вы захотите что-то подправить в своём мыслеобразе, то вам подскажет зеркало после вашей команды: «Выход».

– Я поняла, – сказала Мерседес.

– Тогда приступаем.

Мерседес кивнула своим мыслям и сделала шаг вперёд. Мир прокрутился и остановился. Лёгкое головокружение исчезло одновременно с появлением прямо напротив неё магического зеркала, отражающего её в полный рост.

На зеркале в верхней его части красным цветом загорелись буквы: «Приготовиться к записи». Она лихорадочно оглядела себя и, расстегнув две пуговички на куртке, приняла образ искушённой соблазнительности.

Буквы сменили свой цвет на зелёный, собравшись в надпись: «Запись начата». Мерседес начала записывать образ. Она кратко повторила предыдущий текст и закончила всё это фразой: «Эрнандо, любимый, я так люблю тебя и хотела бы тебя увидеть, но обстоятельства пока складываются против нас».

Мерседес послала воздушный поцелуй, обняла существующий только в её воображении объект, и всем телом показала, как она была бы рада увидеть Эрнандо. Больше ничего такого она себе не позволила, записав свой образ красавицы с распущенными волосами и в красивом походном костюме. Для того, чтобы выглядеть ещё более соблазнительной, она убрала несколько деталей, затрудняющих рассмотрение её фигуры во всей своей красе.

«На этом всё!» – решила она и крикнула. – Выход!

В верхней части зеркала сразу же загорелись зелёные буквы: «Запись окончена» и следом за ними: «Предварительный просмотр». После этой надписи зеркало показало все кривляния Мерседес. Кое-что из записи Мерседес не понравилось, и она громко выразила своё возмущение.