Смешарики. НЕхулиганские истории бесплатное чтение
© ООО «Смешарики»
© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2023
Невоспитанный клон
В каждом из нас, даже в самом пушистом котёночке, живёт маленький плохиш. Обычно он прячется, но иногда – прыг! – выскакивает наружу. И вот тогда приходится его ловить и обезвреживать!
Пин сладко посапывал в своём холодильнике. На улице бушевала гроза, выл ветер, дождь барабанил по крыше. Бум! Бум! БУМ! БУМ! БУМ! БУМ! – повторилось сильнее. Пин открыл глаза. Нет, это не дождь! Кто-то настойчиво колотил в дверь.
Пин пошлёпал к двери. На пороге стоял Лосяш. Рога и копыта у него тряслись, зубы стучали, и весь он был бледный-бледный, как привидение.
– КАТАСТРОФА!!! – закричал учёный, врываясь внутрь. – КЛОН вернулся! Он нашёл меня!
Пин ничего не понял, но на всякий случаи запер дверь на два замка. Сгрёб со стола железяки, усадил дрожащего учёного и налил ему чаю. Лосяш залпом осушил стакан и сделал признание.
Оказалось, что в юности Лосяш был капризным и вздорным обалдуем! Дня не мог прожить без шалостей! Наливал на стулья товарищей клей, бросал мух в суп, дразнил… В конце концов на него обиделись ВСЕ. Даже те, с кем он хулиганил! Лосяш остался совсем один. И заскучал. Даже обалдуям нужен приятель.
– У меня были знания, талант и… ключ от кабинета биологии, – прошептал учёный. – И я решил сделать себе двойника! Тайно клонировать себя!
Двойник удался! Он получился таким же хулиганом и забиякой, как и Лосяш. Даже намного хуже! Вместе они рисовали жуткие рожи на заборах, швыряли кирпичи в окна, таскали кошек за хвосты, а девчонок за косички…
– Даже не хочу вспоминать, что мы вытворяли. Ужас! – схватился за голову учёный.
Лосяш во всём помогал Клону. Пока тот воровал яблоки, Лосяш болтал со сторожем о погоде. Пока Клон ломал забор, Лосяш отвлекал хозяев дружеской беседой… Со временем он увлёкся ролью душки и симпатяги. Ему расхотелось быть противным хулиганом, от которого все шарахаются. Быть милым добряком, которого все любят и зовут играть, оказалось гораздо приятнее.
И Лосяш начал исправляться. Завёл новых добрых друзей.
Шалости заменил на чтение умных книжек. На карманные деньги купил телескоп.
Клону всё это очень не нравилось. И он стал подбивать Лосяша забраться в соседский сад и разорить гнездо дрозда. Но учёному так не хотелось, что он решил убежать от Клона. И побежал. Он бежал, бежал, бежал… А хулиган его преследовал и преследовал. Но в конце концов выдохся и отстал. Как оказалось, ненадолго…
Учёный затих и начал всхлипывать.
– Не волновайся, – Пин похлопал товарища по плечу. – Я тебе помогу. Где он?
– У меня дома, – всхлипнул Лосяш.
Друзья решили пойти к Лосяшу и разобраться с Клоном по-мужски.
Клон сидел за письменным столом и уплетал ужин Лосяша.
На раскрытых книгах валялись надкусанные бутерброды. В колбы был налит чай. С громким чавканьем Клон дожевал яблоко и запустил огрызок в угол.
– А! – гаркнул он, увидев Лосяша с Пином. – Дружбана привёл. Тут самим есть нечего!
Пина не на шутку разозлило такое хамство.
– Я вас собираться попросить, битте, – сказал он. Когда Пин волновался, он всегда начинал говорить на родном языке.
– Битте-дритте, – загоготал Клон, передразнивая.
Пин показался ему жутко смешным. Хулиган сразу же придумал ему кличку – Чиполлино. Луковица! Такой же въедливый.
Сытый, а потому довольный Клон выскочил на улицу. Друзья поспешили за ним. Дождь закончился. Пахло травой и влажной землёй. Двойник приобнял Пина и Лосяша за плечи.
– Ну что, ребзя, наведём шороху на это садоводство? – хитро ухмыльнулся он.
– Во-первых, мы вам не есть ребзя, – отрезал Пин. – Во-вторых…
Клон не стал выслушивать скучные чиповские замечания. Как молния метнулся он к домику Кроша. Кролик только сегодня смастерил очередную розовую скамейку. Клон с разбега поддел её копытом. Скамейка подлетела, сделала воздушную петлю и шмякнулась на землю, сломав ножку. Клон загоготал и поскакал пакостить дальше.
«Барашка-Чебурашка», – со злорадным хохотом выцарапал Клон на стене домика поэта.
Вж-ж-жик…! – спилил дерево, под которым Смешарики любили отдыхать в жару. Шлях, плях, брях – выдрал в огороде Копатыча всю морковку и свёклу. Лягнул капусту. Стащил тыкву… Швыряя в окна картофелины, добежал до домика Нюши и стал барабанить в дверь. Когда Нюша в одной сорочке вышла на порог, в мордочку ей ткнулась безобразная тыквенная рожа. А через секунду с крыши скатился мерзко гогочущий Клон. Нюша ойкнула и бухнулась в обморок.
По всей долине стал зажигаться свет. Разбуженные Смешарики в ночных колпаках и пижамах с опаской выглядывали из побитых окон.
Пин и Лосяш были в отчаянии! Они не знали, как утихомирить разошедшегося Клона. Только носились туда-сюда и пытались его поймать. В конце концов друзья придумали спрятаться в кустах, а когда этот хулиганище пробежит мимо, схватить его. Пока они искали подходящие кусты, Клон нашёлся сам. Устав от похождений, он спокойно дремал на полянке, уткнувшись носом в ромашки. Довольно улыбался во сне, похрапывал и даже подрыгивал копытом.
– Я не перенесу этого позора! – прошептал Лосяш. – Я должен уехать.
– Нет! – возразил Пин. – Мы найдём какой-нибудь выход.
Через пять секунд в его гениальной голове созрел план, как навсегда избавить Смешариков от этого монстра.
Всю ночь Пин чертил, пилил, стругал, прибивал… Уже начало всходить солнце, а он всё суетился, нажимал на разные кнопочки, закручивал и привинчивал. Только бы успеть доделать, пока Клон не проснулся! Только бы успеть! Лосяш стоял рядом, повесив свой учёный нос. Он был слишком расстроен, чтобы помогать.
Наконец Пин всё сделал.
– Мы посадим его в эту штуковину и включим автопилот, – сообщил изобретатель, похлопывая по обшивке большой подводной лодки. – Фьють! – и он уже на моей далёкой снежной родине. Когда Клон попадёт туда, то сразу узнает, что такое железная дисциплина. Быстро станет как шёлковый. Главное, заманить его в лодку.
– Кого собираетесь заманить? Меня? – прогремел в утренней тишине до ужаса знакомый голос.
У Лосяша душа ушла в пятки. В секунду их прекрасный план зашатался и рухнул. Клон всё слышал!
– Чиполлино, – забияка неторопливо приблизился к Пину, угрожающе уперев копыта в бока. – Я думал, мы друзья…
– Я вам никакой не Чиполлино! – Пин сделал шаг вперёд, пряча за спину дрожащие от волнения крылья. – А вы мне не друг! Вы невоспитанный и злобный хулиган!
От этих слов Клон рассвирепел ещё сильнее. Даже зубами заскрипел. Сейчас он проучит этого мастера-фломастера. Будет знать, как храбриться. Клон сжал кулаки и сделал шаг вперёд.
Лосяш больше не мог терпеть! Он кинулся к другу, заслонил его собой и потребовал, чтобы двойник немедленно уходил отсюда.
– Я – это ты, – напомнил Клон, ожидая, что Лосяш придёт в себя. – Ты меня таким сделал!
– Я давно стал другим, – воскликнул Лосяш. – И ты за это время мог бы хоть чему-нибудь научиться, а не писать до сих пор гадости на заборах и бить стёкла. Мелкий хулиган!
Клон недобро сверкнул глазами. Сейчас он сделает ТАКУЮ гадость, ТАКУЮ… что они век этого не забудут! Он с хрустом сжал копыта и помчался к домику Пина.
Раздался звук разбиваемой лампочки, а через секунду из домика вылетел холодильник и с треском упал на землю.
Уворачиваясь от летящих отвёрток и молотков, Пин и Лосяш вбежали в домик. Секунду стояла полная тишина. Потом что-то упало, покатилось, зазвенело. Кто-то закричал. Наконец из домика вынырнули две тени с извивающимся мешком. С трудом дотащили его до лодки и запихали внутрь. Пин нажал на пульт и перевёл дыхание – уф-ф-ф-ф!
– Там его перевоспитают! – торжествующе сказал он.
– Не знаю, Чипа, не знаю. Он так изменился, – послышалось за спиной.
Пин оцепенел. С трудом повернув голову, он увидел неловко переминающегося с ноги на ногу учёного, который попытался улыбнуться.
«Шуточки у вас, учёных… – подумал Пин. – Не смешные какие-то».
И, покрутив у виска крылом, побрёл домой. Отсыпаться.
Масленица
Рано утром в Страну Смешариков пришла весна. Это была очень воспитанная весна. Она вошла совсем тихо, как будто на цыпочках. И принесла с собой гостинцы: первые набухшие почки, звонкие голоса птиц и вкусные запахи.
Бараш открыл глаза и улыбнулся. Как и любой поэт, весну он очень любил. Потому что весной была Масленица – самый блинный день в году!
Медлить было нельзя. Печь блины умела только Совунья, а желающих поесть блинчиков так много. Поэт спрыгнул с кровати, вытащил из буфета большую тарелку с сердечком и выскочил на улицу.
И вот домик Совуньи совсем близко. Бараш уже чувствовал запах свежих блинов. Но тут над самым его ухом раздался крик:
– Бараш! Тебя-то нам и не хватало!
С этими словами из рук поэта выхватили тарелку, а его самого подняли и поставили на большой жестяной таз. Ничего не понимающий Бараш огляделся.
Вокруг полным ходом шло строительство чучела Масленицы.
Крош, Пин и Копатыч подносили солому. Лосяш, стоя на плечах у Ёжика, закреплял ее на деревянной основе. А Кар-Карыч всеми руководил.
– Бараш, руки выше! – прикрикнул он на ошарашенного поэта. – Не выходим из образа!
Бараш вздрогнул и растопырил копыта как можно шире, отчего стал похож на звёздочку. Кар-Карыч довольно улыбнулся и подумал: «Какой же я все-таки умный! Придумал собирать чучело по образу и подобию Бараша! Другие бы ни за что не догадались!»
Тем временем другие вовсю принюхивались к запахам, доносящимся из домика совы.
– Блины уже готовы, а мы тут с этим чучелом возимся! – недовольно бурчал Крош.
– Как вы можете так говорить! Чучело Масленицы – важнейший символ плодородия и урожайности! – возразил ему Лосяш и сглотнул слюну.
– Несомненно! Легче представить Масленицу без блинов, чем без чучела! – подтвердил Кар-Карыч, решительно развернулся и скомандовал: – Ну всё, хватит болтать. Пошли за блинами!
Все убежали за лакомством, только Бараш ненадолго задержался.
Он подошел к чучелу и придирчиво его оглядел. Так и есть! Зря он позировал целых пять минут! Чучело получилось ужасным! Ноги косолапые, глаза косые, руки как у рака… Ни кусочка от его, Бараша, красоты не осталось! Нет уж, важнейший символ Масленицы должен быть другим!
– Просто немного исправлю! – пробурчал поэт и пододвинул к чучелу тазик. – Я тоже кое-что понимаю в искусстве!
На тазик Бараш взгромоздил табуретку, на табуретку – связку соломы, а сверху залез сам. Конструкция получилась не слишком устойчивая, зато высокая. Поэт приступил к работе над ошибками. Разгладил на голове чучела мятые соломинки, нарастил на руке соломенные мышцы…
Чучело сразу как-то похорошело. Оставалось только подкрутить ему правый глаз, чтобы не косил, – и всё готово. Бараш крепко вцепился в глаз копытами и дернул. Чучело качнулось…
Поэт потерял равновесие, попытался схватиться за какую-нибудь соломинку, но было уже поздно! Широко раскинув соломенные руки, чучело рухнуло прямо на него!
Соломенный шар с крепко вцепившимся в него Барашем понёсся вниз по холму, разбрасывая вокруг комья земли. Бараша мотало из стороны в сторону…
– А-а-а-а! По-мо-ги-те! Ух! Их! Ах! Ох!
От страха он вцепился зубами в соломенный бок и прокусил его в нескольких местах сразу. Солома разошлась, и на очередном ухабе Бараш с треском провалился внутрь чучела…
…Очнулся он минут через десять. Вокруг было темно. И только сквозь узкую дыру проникал маленький лучик света. Поэт подполз поближе и осторожно выглянул наружу.
Невдалеке стоял домик Совупьи, окружённый со всех сторон Смешариками.
– Блины! Блины! Блины! – дружно кричали они.
«Надо срочно поставить чучело на место, – испугался Бараш, – пока они не обнаружили пропажу!»
Бараш вытолкнул нижние копыта наружу и поскакал вверх по холму. Никогда ещё ему не было так тяжело! Чучело качалось из стороны в сторону, заваливалось на бок и больно царапалось соломинками. Но Бараш, сжав зубы, продвигался вперёд.
Ровно через пятнадцать прыжков он, наконец, оказался на вершине холма и впрыгнул на законное место. «Никто и не заметит!» – похвалил поэт сам себя, втащил копыта внутрь и собрался вылезти. Но тут откуда-то снаружи раздался голос Совуньи:
– Спокойно! Блины на подходе!
Барашу ничего не оставалось, как юркнуть обратно. Он быстренько подправил чучело изнутри и затаился. Ровно через секунду на холм высыпали все Смешарики. Они притащили большой стол, накрыли его скатертью, расставили тарелки и расселись по местам. Копатыч вытащил из-за пазухи гармошку, и праздник начался.
Целая гора блинов, мёд, варенье, сгущёнка. Вот это праздник так праздник! Смешарики весело уплетали блины и громко пели народные песни.
Если бы вы знали, как хотелось Барашу присоединиться к друзьям. Он целый год ждал Масленицу! И к тому же с самого утра ничего не ел! Но испортить друзьям праздник он не мог! Бараш свернулся в клубок и начал поскуливать от горя.
Тем временем Совунья принесла новую порцию румяных блинов и трёхлитровую банку варенья.
– А кому клубничного варенья? – спросила она.
– Мне! Мне! Мне! – взметнулись вверх лапы, крылья и копыта. Все стали накладывать сладкие ягоды себе на блюдца.
– Ой! А где Бараш? – вдруг вспомнила Нюша. – Он же обожает блинчики с клубничным вареньем!
Смешарики прекратили жевать и посмотрели на конец стола. Там стояла одинокая тарелка с сердечком. Она была совсем пустая…
Быстрее всех опомнился Крош.
– Да ничего страшного! Мы ему оставим парочку этих, блин, кусочков! – весело закричал он и подбежал к чучелу. – Лучше скажите, что нам с этим чучелом делать?
– Ну как же! – важно заявил Кар-Карыч, намазывая сметаной восемнадцатый блин. – В конце праздника, чтобы урожуй, то есть урожай, был хорошим, чучело Масленицы сжигают дотла!
У Бараша подкосились копыта. Чтобы не упасть, он схватился за стенку своей темницы.
– Как весело! – обрадовалась Нюша и захлопала в ладоши.
– Да! Да! Отличная традиция! – поддакнул Крош и запрыгал вокруг чучела.
А Копатыч, одним глотком допив весь мёд, схватил пук соломы и кинул его под чучело. Все повскакивали с мест и начали собирать соломинки для костра. Когда всё было готово, медведь достал из-за пазухи большой коробок спичек.
– Эх, копать-перекопать! – сказал он. – У меня в этом году такой урожай будет!
И зажёг спичку…
Бараш в ужасе метался внутри чучела. Ещё секунда – и прожорливое пламя проглотит его! А ведь он ещё так молод! И столько стихов не написано! Он просто обязан сохранить себя для потомков! Бараш зажмурил глаза и представил, как сорвёт соломенную шкуру, задует огонь и предстанет перед друзьями. А потом…
А что потом? Потом друзья расстроятся, что он сломал чучело и испортил урожай!
– Неужели ты не мог немного потерпеть? – обиженно всхрюкнет Нюша.
– Это же был важнейший символ Масленицы! – схватится за голову Лосяш.