Дорога на Джербу бесплатное чтение

Глава 1

Алла стояла у окна и смотрела вдаль на высокие розово-перламутровые небеса. Сегодня они были какими-то особенно красивыми и очень тревожными. В животе разливалось ожидание, ведь завтра она должна лететь в самолете в далекую страну, первый раз на другой континент. Сердце плакало от обиды и боли, от разочарования последних лет, от одиночества длиною в молодость.

На дворе стоял май. Точнее, он уже заканчивался, и лето маленькими шажочками подступало к Петербургу. Всю весну Алла чувствовала себя самым несчастным и одиноким человеком на земле. Это всепоглощающее одиночество убивало ее изнутри и делало очень маленькой и ранимой. Она не привыкла показывать свои слабости, и только её мама всё чувствовала и говорила ей в последнее время одну и ту же фразу:

– Бедная моя доченька!

А потом нежно целовала в висок.

– Да чего я бедная-то? – смущенно отвечала Алла и отвечала маме, что все наладится. Говорила она так уже восьмой год…

Ее муж, Сергей, почти не появлялся дома. Он приходил только на завтраки, которые она готовила с большой любовью, всячески пытаясь ему угодить. С годами она приучила его к разнообразной и полезной еде. Например к кашам, которые он раньше совсем не ел, но со временем уже не мог без них обходиться. Также она делала в духовке вкусные творожные запеканки или жарила сырники, а иногда блины или оладьи. Зачастую они садились есть в девять часов утра, когда он приходил домой неизвестно откуда. Это был их маленький и последний ритуал. Это было чувство, когда они пытались надышаться перед смертью, но ощущали неизбежность этой кончины и им ничего иного не оставалось, как принимать все как данность и каждый раз на этом проклятом, но в то же время самом святом завтраке на свете, потихоньку хоронить свою любовь.

Да! Они по-прежнему любили друг друга. Любили крепко и вопреки всему. В них не было страсти и легкости: это была любовь настоящая, земная, с целой горой проблем и испытаний, которые они уже были не в состоянии вынести. Эта любовь проросла корнями внутрь их сердец, она пробивалась сквозь будни и праздники, которых последнее время никогда не было, через привычки, через повадки и пристрастия – через всю их жизнь.

Он был изуродованный судьбой человек. Травмы жизни отражались не только в поведении, но еще и на лице, еле заметно просвечивая сквозь глубокие морщины. Но больше всего была исковеркана душа – она была грязная, непонятная, мечущаяся.

Алла любила его за те хорошие качества, которые еще остались в нем. За ту былую человечность, которой он обладал в минуты прозрения, за собачью преданность, о которой он всегда говорил. Он называл свою жену лучиком.

– Ты – одно светлое в моей жизни… Больше у меня не осталось ничего. Ты – мой единственный светлый луч…

Но потом он снова продолжал ранить ее. Иногда ей становилось совсем невыносимо, особенно по утрам. Она так ждала его… Каждый вечер… Каждый час. Звонила, спрашивала когда придет. Он отвечал, что уже скоро, и спустя время она снова звонила, а он снова не приходил, и уже измученная, к утру, она забывалась во сне.

Каждый раз она пыталась понять, что происходит:

– Серёжа, милый, скажи мне, что с тобой не так? Скажи, и я постараюсь понять. Ты меня мучаешь, моё сердце скоро разорвется на части!

– Аллочка, я скоро всё расскажу, уже скоро… Завтра… Обязательно… У меня проблемы, но ты все узнаешь! Обещаю!

И она снова засыпала со слезами на глазах. С утра она говорила со своей подругой Дашей.

– Он опять не пришел?

– Нет.

– Алла, я переживаю за тебя, и не понимаю что творится… Пожалуйста, не плачь, я прошу, не надо!

– Спасибо, Даша. Если бы не ты… Я не знаю, я бы наверное не выжила… Такое даже не расскажешь никому. Позор такой. Сидеть у окна и ждать того, кто никогда не приходит. Я такая идиотка…

– Все мы идиотки, когда любим…

И, повесив трубку, она снова смотрела в окно… В это проклятое стекло, которое ненавидела.

Раньше Алла была задорной хохотушкой, часто улыбалась и не могла себе представить, что в какой-то миг почувствует себя полностью опустошенным и глубоко несчастным человеком. «Не дай Бог кому-то прочувствовать это» – думала она… Самое страшное, когда ты не нужен самому любимому и дорогому человеку, ради которого ты готов отдать всю жизнь.

Сергей изменился в последнее время. Она совсем перестала его узнавать. Еще год назад он был спокойным и уверенным в себе. Ничего не могло нарушить его твердую мужскую непоколебимость. Но последнее время с ним начали твориться странные и очень страшные вещи. Он не приходил домой по ночам, отговариваясь, что устроился работать на мойку. Периодически Алла замечала странные глаза – они были как стекло и подозрительно блестели. Ей было очень страшно, как будто рядом с ней находился незнакомец. В доме появился странный запах, который она тоже не узнавала. Это был запах тревоги и чего-то потустороннего… Такое чувство, что с ней проживал совсем другой человек – двойник, но он не являлся ее прежним мужем. В голове не сходилось ничего. Сначала она думала, что это наркотики, но никогда не находила следов и всегда пыталась отогнать от себя эти мрачные мысли. Сергей не был свят и даже являлся зависимым человеком, который раз в год уходил в крепкий запой. Алла всеми силами и нервами пыталась его оттуда вытащить. Когда терпение заканчивалось, она уезжала к маме. Пропившись, он снова превращался в самого лучшего мужчину на свете и делал все, чтобы загладить свою вину перед Аллой. А она хотела уйти навсегда! Эти мысли не отпускали ее, но каждый раз возвращалась по одной простой причине – она любила его. Сергей всегда казался ей особенным и она знала, что больше такого не встретит.

Он и правда был слишком непосредственным и не любить его было сложно. Несмотря на свою потрепанную внешность, он обладал безукоризненной харизмой и взглядом с поволокой, как у игривого кота, который очень мягок и пушист, но не стоит забывать, что все-таки он хищник. Опасный взгляд, каре-зеленый омут, и походка как у милого медвежонка – вот что привлекало женщин в нем. А еще ум – хитрый и изворотливый. Сергей всегда ходил по опасной дорожке, но в этот раз было что-то другое…

Алла замечала, что он может развлекаться игрушками на телефоне целую ночь. Иногда она встречала его в машине, сидящим около подъезда – он просто сидел и как загипнотизированный смотрел в экран телефона. У нее стали пропадать деньги. Ни уговоры, ничего другое не действовало. Но Сергей скрывал что-то еще, а что, она никак не могла понять, да и устала уже пытаться разгадать эту нелепую истину.

Она решила, что улетит с коллегой отдыхать, а там будь что будет. У нее не было сил больше думать о плохом, она хотела лететь куда угодно, хоть в Антарктиду, но подальше от этого проклятого дома, где одиночество стало ее главным другом. Иногда ей казалось, что она сходит с ума. Это безумное одиночество делало из нее душевнобольного человека, убивало ее личность.

– Стихи…Когда ты последний раз их писала? – спросила Дарья.

– Я уже не помню! Мне кажется, что не умею больше писать…

За день до поездки Алла и Сергей сильно поругались.

– Я больше не могу! Ты издеваешься надо мной!? Ты стал странным, не знаю, какой черт в тебя вселился?! Ты говоришь, что придёшь, и не приходишь. Обещаешь заехать за мной и забываешь, опаздываешь везде. Раньше такого не было, ты был пунктуальным и сдерживал обещания. Торчишь на своей поганой мойке круглые сутки. Все кончено! С меня хватит!

– Ты истеричка!

– Да, может я и истеричка, но та, которая сдерживает свои обещания! Что это за свитер, откуда ты его взял? Почему он грязный? – Алла потянула его за рукав.

– Отойди, животное!

– Животное…?

Она зарыдала и ушла в другую комнату. Ей казалось, что голова развалится на части от напряжения. Никогда за все восемь лет он не смел оскорблять ее. Никогда! Даже дурой не назвал. А тут… «Животное». Да что с тобой…?

Спустя несколько минут Сергей подошел к ней и крепко обнял.

– Прости меня, Алла, прости… Я не хотел! Я не знаю что на меня нашло. Этот свитер не мой. Мне его отдал Влад с мойки.

– Животное это ты! – захлебывалась Алла. – Ты превратился в зверя! Все кончено. Я больше не могу. Это невозможно больше выносить, – она рыдала, закрыв лицо ладонями.

Он ушел, виновато наклонив голову, и тихонько закрыл дверь.

На следующее утро она вызывала такси в аэропорт. В этот момент явился Серёжа.

– Отмени заказ, я сам отвезу тебя!

– Я не хочу, чтобы ты отвозил!

– Я отвезу.

Они вышли на улицу. Солнце жарило не по-питерски. На улице стояла самая настоящая июльская жара, хотя на календаре был конец мая.

Алле было душно, тошно и невыносимо. Она не любила жару, а на сердце ее уже не было боли и тревоги. Была духота. Сердцу было некомфортно в пределах грудной клетки. Оно хотело выпорхнуть на свободу, на свежий прозрачный воздух.

Сергей обнял ее и погрузил чемодан в багажник. Ей не стало легче после этого, наоборот, появилось ощущение, что в эту сердечную баню подвесили еще пять килограммов кирпичей.

Весь путь они молчали. Приехав в аэропорт, Сергей снова крепко обнял Аллу на прощание. Он всегда так делал, чтобы она не вздумала забыть его.

– Я очень тебя люблю и буду ждать! Слышишь? Очень люблю…

Алла долго смотрела на его болезненные черты лица, молча, а потом сказала:

– Пока.

Что-то погибло в ней сейчас. У нее не было никаких чувств, словно она превратилась в вымершего мамонта. Мамонт ведь тоже животное…Как там ее называл муж…ЖИВОТНОЕ…И действительно, только безмозглое и мертвое животное могло терпеть все эти унижения. Он очень верно подметил. Такое ощущение, что ей только что удалили сердце и отправили в кунсткамеру на хранение. Она как робот продвигалась к стойке информации в поисках своего рейса.

С Наташей они уже не первый раз путешествовали. Коллега была надежным человеком, с добрым и понимающим сердцем. Алла чувствовала себя комфортно и весело рядом с ней.

Натали была красивой девушкой средних лет и всегда обижалась, когда ее называли женщиной.

– Женщина, вы стоите в очереди?!

Наташка покосилась и отошла.

– Не обижайся! – сказала Алла. – Ведь мы все – женщины, и это прекрасно!

– Надеюсь со временем я научусь это нормально воспринимать.

Она была на высоком каблуке-танкетке, на ногах был сделан красивый педикюр вишневого цвета. Джинсовая куртка идеально облегала ее пышногрудую фигуру.

Алла всегда любила наблюдать за формами, которыми сама похвастаться не могла. Сама она была высокая, стройная, можно сказать даже худоватая и всегда по-доброму завидовала женщинам в теле.

– Как дела? Как твой? – спросила Наташа.

– Да все хорошо!

Алла никому не показывала, как ей плохо на самом деле. Ее боль была могилой, она зарыла это глубоко, на самом дне своей души.

Девушки прошли регистрацию на рейс. Наталья все время была недовольна тем, что в аэропорту какие-то дурацкие правила. Ее заставили снимать красивые босоножки на каблуке, а потом отобрали воду.

– Я что наркотики с собой везу?

– Помнишь, ты обещала мне, что в этот раз мы будем всем довольны, что бы не случилось в нашем отпуске?

– Так, ладно, сейчас я сяду в самолет и замолчу.

– Да нет, я вовсе не хочу, чтобы ты молчала, просто давай получать удовольствие от того, мы летим отдыхать! Ура!

И они радостные пошли в зону дьюти-фри. Обе наших путешественницы очень любили косметику. Только Алла могла утонуть в ароматном мире парфюмов на целый день, в поисках того-самого идеального, а Натали любила уходовую косметику, и еще никогда не могла пройти мимо хорошего алкоголя.

– Давай возьмем с собой наливку, вот эту вишневую или клубничную, она должна быть вкусная!

– Ой, я не знаю… Там же будут давать алкоголь…

Алла как-то равнодушно относилась к этим покупкам.

– Так, короче, я поняла, ты мне в этом не советчик, возьму обе!

В предвкушении полета они уселись в самолет. Алла любила взлетать, но ненавидела садиться. В то время, пока все хлопали в ладоши, когда самолет еще не коснулся колесами земли, она суеверно думала о глупости и какой-то дурацкой неосторожности этих людей и сходила с ума от боли в голове. «Когда-нибудь я не выйду из самолета», – думала она, – «Останусь сидеть в кресле с закрытыми глазами, пока какая-нибудь очень красивая, аккуратно причесанная стюардесса не подойдет и не начнет толкать меня по плечу».

– Девушка, полет окончен, просыпайтесь!

А девушка так и будет сидеть в кресле с закрытыми глазами, спокойная и тихая. Она останется в мире снов…

С такими мыслями они поднялись в воздух. На высоте всегда прекрасно – там солнце, облака, текст какого-нибудь интересного автора и хорошая воодушевляющая музыка, которая обязательно заставляет верить в лучшее и направляет мысли к высокому и правильному. Там сонная Наташка, которая не разделяет любовь Аллы к высоте и ждет скорейшей и мягкой посадки, потому-что голова ее как под супрастином в момент полета, и она с этим ничего не может поделать. Как поведет себя тот или иной организм в данных условиях известно, пожалуй, только тем самым небесам, в которых находились наши героини.

Глава 2

Самолет приземлился на Джербе – небольшом острове у побережья Туниса. Когда воздушное судно приближалось к земле, девушки видели желто-зеленый остров с неровными краями. Получив багаж, они вышли к ожидающим их гидам. Наташа с Аллой были поражены мягкости климата этого места. Было тепло, но не сильно жарко, от земли исходил приятный зной, окутывающий тело невероятным комфортом. Несмотря на усталость от перелета, Аллу настигло непонятное чувство веселья и расслабленности. Она сразу ощутила совсем иной мир и легкую атмосферу, витающую в воздухе. Не сбивало этот настрой даже то, что когда они отъезжали от аэропорта, около автобуса их сопровождали взглядами, люди полностью одетые в черное, с автоматами в руках. Для туристов из Санкт-Петербурга это была какая-то дикость, ведь в северной столице принято договариваться мирно, и каждый имеет свое мнение, но уважает чужое, и, чаще всего, конфликты решаются полюбовно. Но, повторюсь, это был другой мир, и присутствовала в нем какая-то опасность. Вот только Алле сейчас было на это абсолютно наплевать. Ей не было страшно, ведь хуже, чем в ее жизни быть уже не могло. Именно такие мысли приходили в ее голову. Если бы она была человеком с суицидальными наклонностями, то уже точно вышла в какое-нибудь окно. Но она никогда не понимала самоубийц, руководствуясь тем, что если ты кончаешь жизнь, значит находишься на полном безнадежном дне, но ведь от любого дна можно оттолкнуться и прыгнуть вверх. Да, ты упадешь обратно, но в какой-то миг ты увидел что-то на высоте, а это уже не дно, и, значит, ты не в полной безнадеге, и смысла кончать жизнь нет. С такими странными рассуждениями она ехала в свой отель, в то время как гид вещал всякого рода общую информацию об острове Джерба:

– Посмотрите на пальмы, вы в Африке как-никак! Многие считают, что Северный Тунис это не Африка, но, увы, эти люди заблуждаются, и я советую вам быть очень осторожными, хоть и местная полиция работает здесь на все 100 %. А знаете, что в Тунисе совсем не ценятся худые девушки? В былые времена тунисских невест держали в чуланах за несколько месяцев до свадьбы и откармливали финиками. Кстати, угадайте, какая самая частая смерть джербинцев? Не поверите, но это падение с пальмы, когда они собирают финики.

Джерба больше всего славится своими финиками, инжиром и оливковым маслом. Так что не забудьте приобрести в подарок и то и другое.

– Занимательно, – хихикнула Наташка. – А смерть наших мужчин чаще всего случается от ожирения и лежания на диване. Эти хоть финики собирают, и на том спасибо!

Алла тоже усмехнулась и снова начала наблюдать за местными пейзажами, которые были достаточно однообразны, но ее очень радовала здешняя атмосфера. По дороге они проезжали огромное количество пальм. Было ощущение, что это наши русские ели, но у них совсем иная, летняя и веселая интерпретация. Какие-то из них стояли ровно, а некоторые пригибались к земле, склонившись. Автобус проезжал кучу маленьких отелей и гольф-клуб, который тоже был прикреплен к какому-то дорогому отелю. Переглянувшись, девушки поймали себя на мысли, что им такое совсем не по-карману. Обе они работали медсестрами, и у них всегда был стабильный, но не очень большой доход.

– Расслоение в обществе на этом острове очень большое, – продолжил гид. – Основная часть людей здесь очень бедны и не могут позволить себе даже самую дешевую машину. Но есть очень богатые, которые просто плавают в своих состояниях. Население острова представляют в основном арабы и берберы. Раньше здесь была еврейская община, но во второй половине двадцатого века они все выехали в Израиль и Францию.

Девушки всё любовались местными пейзажами. Путь до отеля длился около часа, и этого времени было вполне достаточно, чтобы погрузиться в атмосферу острова, яркого солнца и пальмовой зелени. Когда они смотрели в противоположное окно, перед их глазами простилался залив, который по виду больше был похож на лужу с какими-то водорослями. Алла смотрела на белые дома и автобусные остановки, которые были разукрашены граффити. Эти рисунки были достаточно простыми и детскими, но очень приятными и милыми. Было ощущение, что этот остров не был бы самим собой без этих самодельных картин. Это были верблюды, корабли, рыбаки, дети, и еще куча всякой всячины, которая незамедлительно рождала ассоциации с Джербой.

Гид продолжал вести свой рассказ:

– Джербинские рисунки занимают особое значение в культуре острова. Местные жители с особым трепетом относятся к этим художествам и стараются все белые стены, которые только встречаются им на пути, зарисовать местной символикой. Эти рисунки добавляют некой сказочности острову.

В детстве бабушка часто читала Алле книжки о заморских купцах, арабские сказки, и маленькая девочка уже тогда представляла это все в своих фантазиях, но воочию никогда еще не встречала такие места. А здесь за один единственный час, она почти что попала в ту самую сказку. Она была под сильнейшим впечатлением, и чувствовала, что очутилась в совсем ином мире, в другой реальности, культуре и даже все ее глубокие страдания и обиды куда-то растворились за один миг. Они пропали в красоте местной природы, в атмосфере этой северной, но, все-таки, Африки, в волшебных граффити на белоснежных стенах, в быстро-мелькающих пальмах и долгом рассказе веселого гида.

Автобус остановился у отеля с огромным куполом. Уже на пороге можно было разглядеть красоту необычайных колонн, деревянные двери с множеством вырезанных узоров и местной символикой. Сердце Аллы радовалось от увиденного. Наконец-то перед ее взором предстало что-то диковинное и необычное. Она очень не хотела, чтобы отель был похож на множество одинаковых современных отелей в Турции, где она отдыхала предыдущие годы. Ей хотелось поменьше слышать русскую речь и видеть родные лица, ей нужно было попасть в другой мир, иначе бы она непременно погибла от своей тоски. Увидев мраморные ступени и красивую арку, соединяющую колонны между собой, она почувствовала, что попала именно в то место, которое было ей так необходимо сейчас.

– Наташ, вроде неплохой отель, да? – с улыбкой заметила Алла.

– Ну ничего тебе не могу сказать пока что… Ты же сама знаешь, как бывает во всех этих отелях, – скептически подметила Наталья.

Тут к ним подбежали несколько загорелых негритят, как в последствие их называла Алла. На самом деле это были арабские молодые мальчишки, которые работали в этом отеле. Девушки не успели и глазом моргнуть, как их чемоданы уже стояли у ресепшена. Туристы расселись по местам за столики в холле отеля, а обслуживающий персонал начал угощать их какими-то освежающими коктейлями с трубочками. Настроение Аллы еще больше заиграло и, пока они ждали, когда их вызовут на стойку регистрации, она пошла осматривать отель.

Повсюду распространялся невероятно вкусный запах арабских парфюмов – это были терпкие пряные ноты восточных ароматов. Они согревали и уносили северный холодный разум в загадочную и неведомую долину, где мысли сплетались в один бурный поток песков пустыни. А потом они сразу же раздувались ветром, разлетаясь на песчинки, по разным краям земли.

Пол и все стены отеля были сделаны из какого-то мрамора или камня, который охлаждал помещение от сезонной жары. На белом полу были нарисованы красивые четырехугольные звезды темно-синего цвета, а рядом с ними красовались маленькие восьмиконечные звездочки.

Алла с открытым ртом ходила и осматривала всю эту красоту. Вся мебель: столы, стулья, ручки кресел и диванов состояли из натуральной древесины и впоследствии она поняла, что все запахи этого отеля перемешиваются и создают одну красивую и невероятно приятную парфюмерную композицию с ароматом арабских духов, древесины и огня. Да! Именно огонь она почувствовала, когда зашла в этот отель. Никогда ранее не приходилось ей ощущать такие нотки в ароматах, хотя она являлась ярой поклонницей парфюмерии.

Девушки сидели и ждали, пока их позовет на регистрацию красивая арабская женщина в синем. Её африканская внешность прекрасно сочеталась с этим строгим брючным костюмом, по серьезности напоминающем, как минимум, английское общество. У нее были глубокие темно-синие глаза, волосы аккуратно убранные в пучок, элегантный европейский макияж, с красиво наложенными тенями в цвет ее глаз и очень темная кожа, напоминающая о том, что все-таки это не Европа. Она стояла с идеально прямой осанкой, и было в ней что-то статное и благородное.

– Алла и Наталия, подходите!

– Наталья! Правильно Наталья! – поправила ее Наташка.

– Натталлиииа, – попыталась правильно произнести арабка. – Ваши документы готовы, проходдьиите в номер.

Девушки отправились на четвертый этаж разбирать вещи и осматривать свою комнату.

Там было две кровати, красивая столешница и тумбы. Все это тоже было выполнено из дерева. На потолке был большой купол, и Алла вспомнила, как гид им рассказывал, что практически во всех отелях здесь были большие выемки в потолке для того, чтобы горячий воздух уходил наверх и оставался там, не дав, тем самым, умереть от жары. Кондиционер не работал, хотя имелся в номере и был больше похож на какие-то ржавые стальные полосы в стене. Окна их выходили на дорогу, а за ней была песчаная местность с сухими пальмами.

Девчонки были очень голодными, но до ужина было еще около двух часов. В самолете их тоже внезапно не покормили, потому что авиакомпания решила, что четыре с половиной часа это не особо дальнее путешествие. Они решили пойти на море и осмотреться вокруг, но купальники одевать не стали, потому что особой жары не было, и нужно было немного адаптироваться.

Когда они вышли на другую сторону отеля, перед их взором предстал очень красивый вид на бескрайнее море и большой бассейн, который был разделен маленьким деревянным мостиком посередине. Девушки вышли на большую террасу со столиками, облокотились руками на перила и, переглянувшись, улыбнулись.

– Ты знаешь, а мне здесь уже нравится, – заметила Алла.

– Ну да, милая обстановка, и правда!

На террасе все было усеяно красивыми розовыми цветами, а на полу стояли большие клумбы с этим замечательным разноцветьем. Около бассейна было много высоких пальм, лежаков, а также бар с веселыми туристами. Играла очень современная заводная восточная музыка.

Алла стояла на балконе и смотрела вдаль на море, представляя, что это край земли. Ей и правда казалось, что здесь, на этом песчаном берегу, все заканчивается, и за линией горизонта ничего больше нет. У нее прозвенел телефон. Пришла смс от Сергея.

– Ты хоть добралась!? – с укором спрашивал он.

– Да, все хорошо! Мы уже в отеле.

Отравляющая горечь подступила к ее горлу в этот момент. «С каких пор он интересуется моим местоположением?»

Последнее время он не писал, не звонил и вообще не интересовался ее жизнью, только приходил завтракать, а потом снова исчезал в неизвестности.

Но она постаралась быстро утопить в себе эти негативные мысли и решила предложить Наташе спуститься вниз к бассейну.

– Пойдем лучше к морю? – ответила Наташа.

– Натах, сходи одна, – в задумчивости сказала Алла. – Я здесь пока побуду.

– Ладно, странная ты какая-то, задумчивая… Встретимся у бара тогда через пол часа.

И Алла с тонной своих грузных мыслей, одолевающих разум, поплелась через деревянный мостик над бассейном. Она даже не заметила, что рядом с ней идет парень и пытается с ней разговаривать. Потом она опомнилась, и перед ее взглядом предстало очень необычное и, скажем так, непривычное создание. Она и не припоминала, чтобы что-то подобное видела вживую. Перед ней стоял молодой симпатичный араб, который напомнил ей какого-то очень красивого футболиста или бразильского киноактера из топового сериала. Униформа у него была очень похожа на спортивную: шорты и майка синего цвета, на спине было написано «Animation». Прическа была модная и аккуратная – высокий хвост, больше напоминающий пальму, и ровно выбритые виски. Идеальные брови и ровный нос с небольшой горбинкой очень хорошо подчеркивали его глаза коньячного цвета, которые сияли на солнце словно янтарь, обрамленный в золото.

Алла немножко опешила, пока разглядывала этого араба. Она стояла, вылупившись, и смотрела на него, будто он ее совсем не видел. Парень первый прервал молчание:

– Привьет! Как дела? – произнес он с акцентом.

– Хорошо, – ответила Алла и пошла дальше, не оглядываясь на него.

– У нас же любовь? – спросил араб, смягчив тон.

Алла нередко получала такие слова от работников отеля, ее это не особо удивило, и она ответила:

– Да-а! Любовь!

Араб разулыбался своей белоснежной красивой улыбкой.

– Увидимся! Я Вилли.

– Ты говоришь по-русски?

– Немного, – смущенно ответил Вилли.

И Алла пошла в бар ждать Наташку. Бармен был очень веселый, но не такой красивый как тот парень, и тоже немного разговаривал по-русски.

– Что вам, красавица?

Алла и правда очень неплохо выглядела с новой прической. За пару месяцев до отъезда она решила подстричь волосы короче обычного. Это было каре чуть выше плеч. Такую длину Алла никогда не делала и обычно носила волосы гораздо ниже лопаток. Для нее эта прическа была крайне непривычной, но что-то дернуло ее пойти в парикмахерскую в тот день. Ей надоели бессонные одинокие ночи, длинные дни, полные непонятности и каких-то жизненных ребусов, эти дурацкие завтраки, эти стены в большой красивой квартире, настолько пустой и несчастной, что иногда ей казалось, что они прогибаются внутрь, чтобы прижать ее к себе, обнять и утешить. Даже стены понимали, что нельзя так поступать с человеком, ведь он живой, пускай и нелюбимый. Каре было чем-то новым и совсем внезапным. Алла помнила, как её мастер отговаривала от такой стрижки, но девушка была тверда в своем решении. Ей все надоело и хотелось хоть что-то поменять, хотя бы прическу. С тех пор ей стало легче. Она твердо и четко знала, что уйдет от мужа и обдумывала план действий в голове, все же еще надеясь, что он поймет хоть что-то для себя, и ей не захочется расставаться с ним. Но человек вел себя крайне изнурительно и, казалось, специально делал так, чтобы Алла его бросила, но при этом всегда напоминал ей как любит её, и как она все же ему дорога. А теперь она стояла у бара и выглядела очень стильно и строго. Она напоминала какую-то бизнесвумен с этим каре и своими светло-русыми волосами. Красивые солнечные очки придавали образу еще более чёткий вид. На ней было ярко-голубое длинное платье из хлопка, которое идеально подчеркивало ее стройную фигуру. А голова её была переполнена самыми разными мыслями, идеями и новым волнительным вдохновением.

– Мне Колу, только Колу.

Взяв стакан, она отошла от барной стойки и уселась за столик, устремив свой взгляд на море, которое находилось немного подальше, чем бассейн.

Тут подошла Натали, и Алла рассказала ей о красавчике, который предлагал любовь.

– Мда… Они любую полюбят, главное деньги давай, – скрупулезно подметила Наташа.

– Ой, ладно тебе, Наташ, не будь такой серьезной. А вдруг это настоящая любовь, и я нашла её здесь, на Джербе!?

Алле стало самой смешно от сказанного, и обе девушки громко рассмеялись.

Вдруг на пальму села какая-то разноцветная птичка и начала кричать.

– Ох, какая же красивая! – воскликнула Алла. – Может, это колибри?

– Ага, колибри… Она по-другому вообще-то выглядит!

– Может, это тунисская колибри, – хихикнула Алла.

– Пошли на ужин, выдумщица!

– А что, уже время? – спохватилась Алла. – Здесь оно видимо летит незаметно…

Девушки вошли в громкую столовую. Наконец-то они дождались ужина. В такие моменты понимаешь, что все остальное уходит на задний план: колибри, мечты и расстройства. Когда ты голоден, то сразу осознаешь ничтожность своего жалкого существования. Насколько несовершенен человек в целом, если голод забивает все основные чувства, иногда даже самое сильное – любовь…

Здесь был самый настоящий аппетитный рай. Еда была похожа на европейскую. Все было очень разнообразно и вкусно.

Девочки от счастья наполнили себе целые тарелки еды и собрались все это употребить вместе с красным сухим вином, но обнаружили, что нигде нет столовых приборов.

За соседним столиком сидела сладкая парочка – муж с женой в приличном возрасте, – очень интеллигентно одетые, и покорно ждали. Наташа прислушалась к тому, о чем они говорили. А говорили они именно о столовых приборах, которые нужно было подождать, пока первая партия людей поест, и тогда сотрудники столовой вынесут еще вилок и ложек.

– Бардак! – воскликнула Наташа.

– Надеюсь, это не каждый раз теперь так будет, – поддержала ее Алла, даже немного расстроившись.

Тут появился работник столовой. Он нес большое количество приборов в огромном корыте из нержавейки. Люди тут же подбежали разбирать вилки с ложками. Еда и вино оказались вполне вкусными и девчонки, наевшись досыта, пошли в холл, чтобы еще раз оглядеться и поделиться друг с другом впечатлениями. По холлу бегали красиво одетые молодые аниматоры и подходили к туристам, чтобы пригласить их на вечернее развлечение, поболтать с ними и рассказать свои детские шутки. Основная часть парней были действительно очень молоды, и Алла никак не могла определить их возраст. По наивным детским глазам ей казалось, что они совсем молодые, но слишком темный цвет их кожи будто придавал возраста.

Все они были одеты как с иголочки, надушены и очень аккуратно причесаны.

– Натах, наконец-то на красивых парней посмотрим, в России мне реально не хватает этого лоска.

– Как по-мне, они обычные обезьяны!

– Ну, ты просто в лица не вглядывалась! Посмотри! Этот похож на футболиста, а вон тот совсем молодой… Не напоминает тебе актёра известного американского, комика… Как его?

– Эдди Мёрфи!

– Да-да, точно, Мёрфи! Посмотри как он на него похож!

Наташа пригляделась, мимо них прошел парень, лицом похожий на Эдди Мёрфи, но будто это был арабский вариант комика. У него были большие карие глаза с высоким веком, очень кудрявые волосы с короткими завитушками, широкая белоснежная улыбка и пухлые губы. По фигуре он был жилистый и высокий, но телосложение его было по-парнишески недоразвитым. Он подходил к гостям по очереди, а потом подошел к Наташе и начал ей долго и обрывисто рассказывать про свою жизнь на разных языках. Он постоянно говорил про Францию и как хочет туда попасть, рассказывал какие-то смешные истории про то, как пытался добраться туда вплавь. Алле все эти разговоры казались бредом сивой кобылы, она никогда не воспринимала такое всерьез и хихикала, когда видела, что у него и Наташи складывается продуктивный диалог, и она даже что-то понимает по его рассказу. Они смеялись и переговаривались жестами. Когда Алла поняла, что развлекательный бред этого молодого араба перешёл все границы, то одернула Наташку и предложила сходить в бар попить кофе. Бар находился прямо напротив холла и вечером там собиралось очень много народу. Девчонки взяли по чашечке кофе и уселись на удобные кожаные сидения.

– Хочешь, погадаю? – спросила Алла. – У меня есть карты с собой.

– С каких это пор ты увлеклась гаданием, и на что гадать будем? Жениха мне не надо!

Наташка была немного разочарована в мужчинах, за плечами у нее был девятилетний брак с человеком, который высосал у нее приличное количество жизненных сил, но оставил замечательную дочь, которую Наташа забрала с собой, когда решила переехать в новый город. Она уехала и изменила всю свою жизнь. Дочка была уже взрослая, а Наташа жила, спокойно работала и наслаждалась свободой, но где-то глубоко в душе верила, что если по судьбе ей дано встретить любовь, то она обязательно к ней придёт!

– Гадать можем на вопрос, на любой вопрос. Подумай что тебя интересует!?

Люди начинают гадать тогда, когда теряют надежду, ищут путь, или вообще полностью заблудились в этой жизни.

Вот и Алла, отчаявшись, решила заглянуть на один ютуб-канал и, к своему удивлению, обнаружила у себя способность к пониманию и интерпретации карт.

– Спроси у этих своих карт, поступит ли Вика моя в институт?

– Так… Давай глянем… Карты неплохие, но вот валет пик показывает пустоту. Либо она не поступит, либо эта профессия не будет приносить ей пользу.

– Ладно поживем – увидим! – буркнула под нос Наташка. – Вообще-то, я не сильно в это верю.

– Ну и хорошо, – ответила Алла.

В этот момент к ним подошел тот парень, с которым она разговаривала на мостике. Он был одет очень привлекательно: его крепкую фигуру облегали вельветовые бордово-красные штаны, а наверху была рубашка в тон к брюкам. Волосы аккуратно были убраны в высокий пучок и приглажены гелем. С его приходом появился и его восхитительный парфюм, от которого голова начинала кружиться необычайным образом. Это был сладкий шлейфовый аромат с переливисто-игристыми пряными нотками и восточным уклоном.

– Что, играете? – спросил Вилли.

– Мы гадаем! – ответила Алла.

– «Гадаем» это что? – напористо спросил Вилли и посмотрел на Аллу яркими гипнотическими глазами, похожими на сливы.

Алла не знала как ему объяснить по-русски, чтобы он понял.

– Take 3 cards! – сказала она по-английски, хотя кроме некоторых слов почти ничего не знала.

Вилли вытянул три карты. Это была дама червей, девятка червей и крестовый король.

– У тебя будет интерес к какой-то светлой даме!

– Что интересно? Что такое дама? – не понимая спросил Вилли.

– Ладно. Ничего. Ты не поймешь, – смеясь ответила Алла.

– Как тебя зовут?

– Меня – Алла, а это – Наташа.

– Наташа, Наташааа, ты мое сердце и душа, – запел с улыбкой Вилли, и его скулы стали еще более красивыми и выразительными.

– Алла, ты будешь здесь еще?

– Да, неделю.

– No… Today?

– Ну пока мы тут.

И Вилли быстро исчез, как какой-то волшебник, который умеет растворяться в воздухе.

Арабы бегали и развлекали народ разговорами. Анимация в этом отеле работала хорошо, в отличие от тех, где Алла с Наташей были в предыдущие годы.

Вдруг свет немного притушили, и заиграла очень красивая известная музыка. Аниматоры из разных концов бара собрались в одну линейку посередине помещения и начали танцевать в такт. На Аллу это произвело впечатление, потому что она очень любила музыку, танцы и вообще в душе была очень артистичным человеком, хоть и работала медсестрой. Аниматоры зажгли не на шутку! Такое ощущение, что в этот отель набирали профессиональных танцоров, все они двигались превосходно, но взгляд Аллы не мог оторваться от одного человека, этот человек стоял в центре линейки и только что вытащил карты, от которых, не меньше чем от его парфюма, у Аллы закружилась голова, и даже странно защемило сердце.

После вечерних развлечений с радостным настроением девушки пошли в номер. Алла, на свое удивление, почти не вспоминала все свои жизненные горести и её печальная судьба незаметно растворилась в теплом вечере этого прекрасного острова. От странных запахов кружилась голова. Африканская атмосфера погружала отдыхающих в уютную и расслабляющую негу.

– Может, достанем настоечку? – предложила Наташа.

– А давай! – согласилась Алла.

И они, расслабленные, сели на балкон и устремили свой взгляд на звезды. Слушая шум прибоя, они наслаждались вкусной клубничной настойкой, купленной в дьюти-фри, и шоколадкой, которую Наташа заботливо приберегла в чемодане. Обсуждали все эмоции, которые они получили здесь за пол дня.

Вдруг Алла увидела жука, который быстро полз по направлению к ее ноге. Жук этот не вызывал у нее особого доверия, поэтому она встала со стула и отошла в сторону. Наташка засмеялась, а жук снова пополз в сторону Аллы. Она снова села на стул. Потом приполз еще один жук, а потом еще два или три, а потом они начали заполнять весь балкон. Но девушки сидели до того момента, пока один из них не взлетел.

– Ну его… Этот балкончик расчудесный… Пойдем наслаждаться настойкой в номере? – предложила Алла.

И они пошли в номер, выпили еще по рюмке настоечки и легли спать.

Заснули они, правда, не скоро. Они обсуждали работу, смеялись над всякими прелестями своей непростой жизни. У них были какие-то общие черты характера и понимание друг друга, хотя если посмотреть с другой стороны, девушки были абсолютно разными, но всё-таки они были медиками, а шутки медсестер – это особо острые и саркастичные вещи, которые часто граничат с очень большой человечностью и пониманием. Но для окружающих, не связанных с медициной, это вряд ли было бы смешно. Скорее всего они сочли бы это за обычное невежество человека, который, по их мнению, кроме того, что утки выносить ничего больше и не умеет вовсе.

Поэтому Наташе и Алле сейчас было очень комфортно в их закрытом и понятном медицинском мире. Наболтавшись сполна, они уснули в первую ночь на Джербе.

Глава 3

Девушки проснулись около полудня. За окном рассеивалась дымка и слабые лучи утреннего солнца пробивались сквозь неё.

– Мы не успели на завтрак! Пошли хоть на пляж, позагораем, – предложила Алла.

Наташка потягивалась в постели и не собиралась торопиться.

– Мне нужно принять душ, выпить чашечку ко-о-…

– Так, я пошла, а ты приходи, я не хочу проспать весь отпуск!

Натали одобряюще кивнула, и Алла побежала надевать купальник, а потом намазалась солнцезащитным кремом. Выйдя к бассейну, она услышала красивую романтическую музыку с восточным мотивом. На маленькой площадке, недалеко от воды, арабская девушка-аниматор проводила утреннюю йогу. Проходя мимо занимающихся, Алла почувствовала шлейф красивых духов, которые томной вуалью исходили от арабки.

– Что это за духи? Что-то до боли знакомое, – подумала Алла и прошла мимо.

– Ты куда? Давай к нам! – крикнула девушка в сторону Аллы на ломанном русском языке.

Тон у нее был не просто призывающим, а даже угрожающим. По взгляду было видно, что если Алла не присоединится, то аниматор бросит её прямо в бассейн.

– Я?.. Я вообще-то ещё не хочу, я только приех-…

Девушка подошла к Алле, грозно посмотрев своими черными, как ночь, глазами, взяла её руку так крепко, что та чуть ли не взвизгнула, и поставила в первый ряд.

– Ты будешь с нами сейчас танцевать, и ничего не знаю!

Алла опешила. Потом арабка совершенно изменилась в лице. Оно сменило маску жестокой бескомпромиссности, на лицо самого дружелюбного человека на свете. Она улыбнулась своей белоснежной улыбкой и добавила:

– Вот! Так-то лучше!

Алла расхохоталась от удивления, а арабка дружелюбно подмигнула ей левым глазом.

Потом заиграла быстрая музыка, и аниматор стала одевать на всех красивые юбки со стразами, которые крепились на бедра.

Йога плавно перешла в танец живота, и все дружно начали двигать бедрами.

Девушка-аниматор источала бурную африканскую энергию, на нее хотелось смотреть бесконечно.

– А ты хорошо танцуешь, продолжай! – крикнула она Алле и поставила её в ряд вместе с собой.

Все танцевали и заряжали своей позитивной энергией площадку и отдыхающих, которые, открыв рты, смотрели на бесплатное выступление, валяясь на своих лежаках.

Утренние танцы закончились, и аниматор деловым тоном на английском языке добавила:

– Will see you tomorrow! Всех люблю! – и она распустила свои воздушные поцелуи женщинам.

Заряженная позитивом Алла поплелась к лежакам, там ее уже поджидала Наташка:

– Я не поняла… Звала меня загорать, а сама пустилась в пляс?

– Меня заставили. К тому же, этой девушке невозможно отказать. О, кстати! Dahlia Divine!

– Это её имя?

– Да нет Dahlia Divine – парфюм, которым от неё пахнет!

– Как ты узнала?

– Он был у меня раньше, но на мне так не благоухал и казался слишком тяжелым. В этом африканском тепле он раскрывается как-то по-другому… А может, на ней он так восхитительно играет. Не знаю. Здесь вообще всё иначе. Я ощущаю себя в другом мире…

Наташка посмотрела на неё, как на ненормальную, которая фанатично чем-то вдохновлена. Она надела очки, легла на лежак, вытянув ноги, а руки закинула наверх, чтобы успеть насладиться солнцем, которое здесь имело непостоянный характер и часто пряталось за тучи.

Девчонки болтали, смеялись, обсуждали загорающих, спорили о чем-то, любовались пальмами, которые шатались от ветра, и радовались, что они находятся сейчас в милом отеле. Им не нужно было бежать и спасать кого-то на работе, но длилось всё это до тех пор, пока к бассейну не подошел Вилли и не начал орать во весь голос, созывая людей на Аква-аэробику. Потом он подошел к Алле, и его лицо изменило эмоции. Он посмотрел на неё серьезным взглядом и промолвил:

– Пойдем ты тоже…

– Нет, Вилли, дай полежать, я только что танцевала, как умалишённая с твоей напарницей.

– Умалишённая напарница? Кто это?

– Да нет, – засмеялась Алла. – Ты все опять не так понял. Вон та девочка, как её зовут? Я там сейчас танцевала.

– А-а-а… Это Адиля, но здесь она Адель.

– Так ты тоже не Вилли?

– Я Ваэль, но для туристов Вилли!

– Хм… Ваэль… Необычное имя… Красивое! – «И сам ты очень красивый» – про себя подумала Алла.

Ваэль будто поймал ее мысли, опустил глаза и строго сказал:

– Всё, теперь работа!

Отвернувшись, он снова приобрел обличье клоуна и начал развлекать народ. Он действительно обладал харизматичностью и уверенностью в себе, от которой невозможно было отвести взгляд. Он дурачился и превращался то во взрослого ловеласа, от которого кружится голова, то в ребенка, который прыгал и хохотал, закатывая шорты, превращая их в трусы.

– Раз… Два… Двигаемся быстрей, быстрей. Эй, дамочка, ты что там остыла уже? Давай! Вилли на тебя смотрит и всё-ё-ё видит, – протяжно говорил он. – Вилли – король Аква-аэробики, и пока вы не сбросите все свои жирки, он будет смотреть за вами.

Наташа и Алла смотрели на это выступление, будто находясь в театре, и смеялись над ним. В Ваэле сочеталась какая-то детская непосредственность и одновременно взрослый шарм, переплетающийся с брутальностью взрослого мужчины.

За Аква-аэробикой последовал отельный танец аниматоров на мостике. Они все собрались вместе и танцевали, показывая туристам очень смешные движения. Ваэль подошел к Алле, схватил ее за руку и повел на мостик, чтобы она танцевала с ними. Её всё это очень забавляло, потому что душа радовалась, а телу хотелось воспроизводить все эти движения и очаровывать окружающих.

Она любила, когда на нее смотрят, но не в обычной жизни, а в любом проявлении творчества. Алла самовыражалась с максимальной отдачей во время танцев или пения. Это ее душа вырывалась наружу – то сокровенное, больное и неизведанное, что таилось глубоко в сердце.

Отдохнув у бассейна, девушки бежали на обед, потому что проснулись поздно. Время летело очень быстро, и они не успевали за ним. Зайдя в столовую, они сразу обратили внимание на крабов, которые лежат у всех по тарелкам. Крабы очень украшали меню и даже, можно сказать, выделялись на фоне разнообразных европейский блюд.

Также на столах лежала картошка, мясо, курица, приготовленная разными способами. С овощами здесь было гораздо сложнее, чем в турецких отелях. Они присутствовали, но выглядели какими-то высушенными и некрасивыми.

Также тут было множество разнообразных пирожных, круассанов и дыни с арбузами, порезанные на большие куски. На завтраке девушки уже успели попробовать эту выпечку и оценили вкус круассанов. Они были истинно-французскими. И вообще, здесь присутствовал дух Франции не только в выпечке, а также в языке. Многие сотрудники отеля общались не на арабском, а именно на французском. За этим было очень интересно наблюдать. В воздухе витала атмосфера смешения разных стилей и культур.

Тунис был французской колонией с 1881 до 1956 г. За больше чем пол века, эта страна впитала часть французской культуры, и естественно это ощущалось в манере общения между людьми.

Алла на радостях, что наконец-то наестся крабов, от души наложила их в свою тарелку.

– Хм… А как это есть, интересно?

Наташка громко рассмеялась:

– Ты посмотри, как это делают за соседними столиками!

Алла начала пристально наблюдать за людьми, поедающими крабов.

Так и не поняв, как они это делают, она пыталась раскрыть его, чтобы достать хоть немного мяска из клешней этого морского красавца. Но краб был не так-то прост. Он смотрел на Аллу, будто бы улыбаясь, и напрочь отказываясь повиноваться. Панцирь и клешни были до того крепкие, что Алла чуть не повредила себе пальцы. Еле-еле открыв этого злополучного краба и еще парочку, она решила, что обойдется курицей и вовсе не так хочется ей уже всех этих изысков.

Наташка смотрела на все это и тихонько подхихикивала.

– Вот что ты смеешься? Попробуй сама! Тут больше изуродуешься, чем наешься!

Наташка взяла себе краба и ловко разделалась с ним.

– Ты что, забыла, что у меня руки-ножницы?

И они обе залились диким смехом. У Наташи, и правда, были сильные руки, и сложно было представить что-то, что может быть неподвластно им. На работе она была очень ответственным сотрудником и Алла была несказанно рада, когда Натали появилась в их неполном коллективе. Ей сразу понравилось работать вместе, и она почувствовала, что это её человек.

Довольные и сытые девчонки поднимались в номер, по круглой мраморной лестнице на четвертый этаж.

Они легли отдыхать на свои кровати и снова начали делиться впечатлениями.

– Мне кажется этот Вилли на тебя глаз положил! – заметила Наташка.

– Да пусть даже и так! Пусть ухаживает, я не против, – ответила Алла.

Она была сегодня энергична и взволнована до такой степени, что ей было не уснуть. Наконец-то она попала именно в такой отель, о котором мечтала. Аниматоры были энергичны, и действительно пытались развлекать людей и занимать их интересными делами. Еда была вкусная и привычная. Джербинский климат тоже очень радовал ее. Он был мягок, бархатист, и заметно улучшал здоровье.

– Натах, тут хоть аниматоры адекватные. Помнишь, как в Турции было в первом отеле?

– Ой, не напоминай мне об этом счёте…

И девушки снова засмеялись. В одном турецком отеле была очень нелепая анимация. Каждый вечер всех отдыхающих сажали на стулья и начинали играть в игру, где нужно было что-то считать. Минуте на двадцатой девушки начинали засыпать и шли в номер, в негодовании от такой нелепости. Ни музыкой, ни танцами их не баловали, и лишь два раза вывезли на какую-то странную дискотеку и то, где они чуть с ума не сошли от приставания местных мужчин.

Наташа уже начинала засыпать, но Алла, вся какая-то взбудораженная, спать не могла, и решила выйти к бассейну, чтобы посмотреть, что там происходит.

Она взяла безалкогольный коктейль и села на лежак, чтобы понаблюдать за людьми, которые занимаются степом или аэробикой.

Не успела она присесть, как к ней подбежал незнакомый ей еще аниматор, схватил за руку и вот она уже снова стояла на площадке и выполняла движения вместе со всеми.

– Хей-хей, меня зовут Джой… Раз-два, раз-два, раз-два, повторяй за мной!

Откуда-то бралась энергия, и Алла прыгала, как энерджайзер. Она не понимала откуда у нее берутся силы на все это. В молодости она занималась спортом, но вот так как сегодня она давно не двигалась, и была сама себе поражена.

– Хей-хей, кто там слабак?.. А ну, давай, делай вот так! – подбадривал всех Джой и продолжал энергично двигаться под музыку, которая создана специально для аэробики.

Это был не самый любимый жанр Аллы, но ее ноги продолжали переступать с места на место.

Другие аниматоры ходили рядом, дурачились и пытались изображать Джоя, мешая ему нормально работать.

Разминка закончилась, и Алла села обратно на лежак. После зарядки ее тело чувствовало себя совсем иначе. Она ощущала себя бодрой, молодой и подтянутой девчонкой. У нее давно не было такого ощущения легкости в теле.

К ней подошла Наташа. Оказывается она проснулась и искала её, а потом записала всю эту разминку на видео. Алла взяла телефон и начала рассматривать себя: тело её было подтянуто, на ногах черные лосины, на верхней части туловища яркий оранжевый вязанный топ, белые кеды и прическа, заколотая крабиком в виде пальмы.

– Ох, да я сама как фитнес-инструктор. Кстати, у меня была мысль быть тренером. Хотя, кем я только не хотела быть: и полицейским, и актрисой, и в авиаинститут хотела, и в морской колледж. Хорошо, что я хотя бы медсестра. Натах, пошли со мной в следующий раз тоже прыгать – это так заряжает! Непередаваемые чувства!

– Ой, нет, я что то не любитель…

Наташа была расслаблена и довольна. Ей совершенно не нужен был этот Аллин кипиш. Она умиротворенно смотрела на морскую даль и думала о чём-то своем.

Поужинав, девушки пошли в номер.

И тут Аллу накрыл какой-то непонятный приступ тошноты и головокружения.

– Ну, всё, началось… Я же ни один отдых без болезни.

Алла подумала, что отравилась, и уже начала впадать в панику, но Наташа посоветовала ей полежать и просто прийти в себя после всех этих прыжков.

– Ты просто переутомилась, все в один день и сразу. Ты лежи и отдыхай, а я пойду посмотрю, что там внизу творится!

– Без меня?

– Лежи, я сказала!

Наташа ушла и закрыла дверь.

Понятие «лежи» и Алла были не совсем совместимы, но тошнота накатывала все больше и больше. Она легла и положила намоченную холодную тряпку на лоб.

Глава 4

Девушка бессмысленно пялилась в потолок и пыталась собрать все свои мысли в кучу. Перед глазами мелькали море, бассейн, танцы, аэробика, верблюд, которого выводили на берег фотографироваться, сотни красивых цветов, крабы, арабы, аниматоры, приветливые уборщицы и дыни с арбузами. Всё было настолько красочно, что сложно было представить, как совсем недавно она была в унылом Петербурге, который несомненно любила всей душой. Но последние месяцы этот город вводил ее в поток бесконечного уныния и тоски. Тоска эта была невыносимой и изнуряющей. Заплыв в нее, девушке не удавалось выбраться. Словно это не чувства, а самое настоящее болото, в которое затягивает вязкой трясиной. Обдумывая все это, Алла постепенно приходила в себя, и ей становилось легче. Она поймала себя на радостной мысли, что безумно счастлива сейчас находиться именно в этом красочном и уютном мире. Ей хотелось остаться здесь навсегда и никогда не возвращаться в прежнюю жизнь. Чуть позже пришла Наташа и позвала на ужин.

– Нет, Наташик, я сегодня пропущу, хотя мне уже легче. Видимо правда переутомление было…

– Конечно, так скакать! Хорошо, тогда будь нарядна и красива к моему приходу!

– А что, есть повод?

– Да, пойдем танцевать!

– Ой, это я с радостью!

– Все, тогда позвоню!

Наташка вышла из номера и пошла на ужин. Алла же осталась одна, в раздумьях что сегодня надеть на дискотеку. С одной стороны, она не очень хотела выделяться и лишний раз привлекать внимание оголодавших арабов. С другой, душа ее пела и требовала ярких красок, которые хотели влиться в общую гармонию разноцветного мира Джербы. Посомневавшись несколько минут, Алла и весь ее веселый настрой потянулись за самой яркой красной помадой из всех тех, что лежали в косметичке. К приходу Наташи это была девушка с аккуратно уложенными волосами, помадой алого цвета, в серебристом коктейльном платье, красиво облегающим фигуру, и босоножками в цвет него.

– Вау! – воскликнула Натали. – Я смотрю, ты зря времени не теряла!

– Ты тоже будешь в платье?

– Думаешь надо?

– А я по-твоему для чего тут голову ломала что надеть? Меня заставила, и сама давай иди наряжайся!

– Ну, как скажешь!

Через десять минут перед глазами Аллы предстала сексуальная женщина в черном коротком платье, расклешенном книзу. Рукава платья были прозрачные, но закрытые по всей длине, на голове красиво уложенная шевелюра, на ногах изящные босоножки на высоченном каблуке.

– Да с вами опасно выходить в свет, мадам! Как ты ходишь всегда на этих шпильках, ума не приложу? И как ты так быстро собралась?

– Ну, ты же знаешь… Я взяла свои руки и быстро ими расчесалась. А каблуки… Да не знаю, хожу да и все.

Алла засмеялась, зная, что это чистая правда. Наташа обладала яркой естественной красотой и безукоризненной харизмой под знаком скорпион. Ее глаза были настолько выразительными и колдовскими, что ей не обязательно их было красить сильно – лишь немного подчеркнуть. А густые темные блестящие волосы почти не требовали никакой укладки. Наташа почти всегда укладывала их руками, и выглядела превосходно.

Красивые и надушенные девчонки вышли из номера.

В холле отеля было очень оживленно. В баре играла веселая музыка. Отдыхающие сидели за столиками: кто-то пил кофе, кто-то – виски, а кто-то резался в карты.

– Давай тоже поиграем? У меня карты с собой!

И Алла достала из своей маленькой сумочки смятую колоду. Девушки присели и только начали было играть, как тут же прибежали заводные аниматоры, которые подходили к каждому столику, и предупредили, что ровно в 22:00 начнется задорное веселье в зале для развлекательных программ. Алла пыталась не поднимать глаз на аниматоров, ведь среди них был и Вилли тоже. Он постоянно бросал свои горячие взгляды на нее, даже находясь за дальним столиком. Чуть позже, он всё-таки присел на подлокотник кресла, где сидела Алла, наклонился над ее ухом и тихо прошептал:

– Ты будешь сегодня на дискотеке?

– Да!

– Это хорошо, – также тихо прошептал Вилли.

Потом он долго рассматривал девушку и по-детски смущенно произнес:

– Инстаграм?

– Что, инстаграм? – опять не поняла его Алла.

Он достал из своих белых джинс телефон и начал показывать свою страницу в соцсети, чтобы она подписалась на него. Алла кокетливо засмеялась и шепнула ему на ухо:

– Я запомню. Добавлю потом. Может быть…

– Может быть? – раздосадовался Вилли. – А может и не быть, да?

Потом его доброе смешное лицо сменило мимику на маску обиженного человека, он надул щеки, а глаза приобрели совсем иное выражение. Он будто повзрослел сразу лет на десять. Не оборачиваясь, он встал с подлокотника, пошел в сторону другого столика и начал демонстративно весело общаться с парочкой девушек, которые только сегодня приехали в отель. Сегодня Вилли был одет во всё белое, и на его голове красовалась шляпа, которая придавала ему какой-то особый шарм и подчеркивала его красивые и мужественные скулы. Алла внимательно наблюдала за ним, не отводя глаз, и теперь он пытался что есть мочи не ловить ее взгляды.

– Ну, вот… Обидела мальчика, – саркастично подметила Наташка. – Что, не пойдем на дискотеку?

– Ничего. Думаю, он переживет, мальчик этот, – хихикнула Алла. – Как это не пойдем, почему не пойдем? Еще как пойдем!

Смеясь, они направились в зал развлечений.

Народ толпился в большом помещении со сценой. Дети бегали по ковровому покрытию темно-розового цвета, а ребята-аниматоры догоняли их и хватали за руки.

Выключился свет и заиграла детская подборка мелодий. Аниматоры встали в круг и начали развлекать детей танцами. Один малыш испугался громкой музыки и начал сильно рыдать. Вилли подбежал к нему, взял на руки и начал целовать его красные щечки. Когда малыш перестал всхлипывать и уставился на Вилли с вытаращенными глазами, тот начал прыгать словно маленькая макака, бить себя по груди и издавать обезьяньи звуки. Малыш засунул палец в рот и начал смеяться над этим чудным зверьком. Родители стояли недалеко и с улыбкой наблюдали за ними. Потом Вилли взял малыша за руку и поставил в круг со всеми вместе. Все начали танцевать и веселиться. Аниматоры показывали смешные движения, а дети повторяли их. Алла наблюдала за тем, как трепетно относятся эти арабские мальчишки к детям. Было ощущение, что они разговаривали с ними на одном и том же языке – тонком языке чувств и эмоций. Здесь не было рамок и ограничений, здесь не было зависти, злобы и предрассудков. Здесь царствовала доброта, мир и понимание, а также танцы, веселье и безрассудное дурачество. Когда детская программа закончилась, родители забрали детей что поменьше, а остальные зрители расселись по местам и начали смотреть сценки, которые им приготовили аниматоры. Они дурачились на сцене и вживались в эти смешные роли так, что даже скептичная Наташка улыбнулась несколько раз. Дальше началось время для караоке. Алла обожала петь, поэтому сразу исполнила парочку песен, а потом даже уговорила Наташу спеть любую песню вместе с ней. Наташа выбрала «Императрицу» Ирины Аллегровой, и они вместе радостно и звонко запели. Аниматорам до того понравилась «Императрица», что они просили спеть ее несколько раз «на бис». Арабы приседали и вставали так, будто это была «Калинка-малинка».

– Странные у них ассоциации! – хихикнула Наташка.

– Да и не говори! – залилась смехом Алла.

Все веселились и танцевали, выхватывая микрофон друг у друга. Вдруг свет стал еще приглушеннее. Заиграла до боли знакомая и романтичная музыка. Алла увидела Вилли сквозь лучи света на сцене. Он пел:

– Aisha, aisha… – на французском языке.

Его низкий красивый голос проникал глубоко в сердце. Глаза его горели бешеным огнем, и вся энергия была направлена в сторону зала. Такого артиста нужно было выпускать на сцену побольше, а не на этот маленький подмосток на тунисском острове. Возможно этот молодой парень и сам не понимал насколько талантлив. Алла стояла очарованная пением, проникающим в самую душу. Наташе тоже понравилось это выступление. Когда песня закончилась, Вилли, отбросив микрофон, вышел на середину зала и крикнул:

– А теперь повторяем!

Он начал выделывать модные движения, которые отдыхающие должны были выучить за время пребывания в отеле. Кто-то уже отточено выполнял их, а кто-то, путаясь в своих ногах, не мог ничего повторить.

– Иди, танцуй, ты же хотела! – сказала Наташа.

И Алла пошла. Но она не стала повторять все, что показывал аниматор. Она танцевала свои танцы. Её душа была свободна в этом зале, и она не хотела заходить ни в какие рамки. Она слушала лишь свое сознание, и то, в свою очередь, давало импульсы ко всем частям ее тела.

– Хорошо танцуешь, – сказал ей какой-то проходящий аниматор. Но Алла даже не обратила на него внимания. Ей не нужны были сейчас эти оценки, она и так прекрасно знала, что хорошо танцует. Ей нужна была музыка… Прекрасная музыка. Алла настолько хорошо себя ощущала здесь, что кроме танцев её вообще ничего не интересовало. Все мысли куда-то улетучились и растворились в едином музыкальном потоке. Потом пошли медленные танцы и аниматоры начали приглашать девушек. Наташа уже танцевала, с тем парнем который был похож на Эдди Мерфи, за пару дней они сдружились, и у них уже были даже общие шутки. «Эдди» каждый раз рассказывал ей как пытался переплыть залив, чтобы попасть во Францию, но каждый раз эти попытки не увенчивались успехом. Казалось, что Наташа знает эту историю уже наизусть, и она ей даже снится.

Вилли танцевал с детьми, которые остались на дискотеке, и даже не смотрел в сторону Аллы. Сама же она танцевала в углу и находилась в каком-то эйфоричном расположении духа, но все же посматривала на Вилли, и ей было интересно сменит ли он гнев на милость. Под конец дискотеки в зале осталось очень мало народу. Вилли все же подошел к Алле со спины, нежно взял ее за руку и спросил:

– Потанцуешь со мной?

Алла молча согласилась.

Было ощущение, что они ждали этого момента все последние часы и минуты и жили приятным предвкушением соприкосновения. Ток пробился по их телам. Сумасшедшая и невероятная связь образовалась в это мгновение. У Аллы подкашивались ноги и кружилась голова. Она и не помнила, когда с ней последний раз случалось подобное. Это была влюбленность и страсть немыслимой силы. Запах Вилли сводил ее с ума, ей хотелось прижаться к нему еще ближе. Время летело ужасно быстро, и они пытались остановить его, чтобы навсегда остаться в этих головокружительных объятиях и потоке незримой нежности, которая проскользнула между ними. Его тело тоже дрожало, и было видно, как сильно он взволнован.

– Что за вкусный аромат? – прервала она молчание.

– Аромат, это что?

– Ну духи… Парфюм.

– Ah, perfum… Это «Silver gold», он из Франции.

– Не знаю такого.

– Ты хорошо танцуешь.

– Откуда знаешь? Ты не смотрел на меня.

– Нет. Я все время смотрел. Только на тебя!

– А ты так красиво поешь. Еще и такую песню…

Вилли коварно улыбнулся.

– Я пел её для тебя! Тебе правда понравилось?

– Очень.

– Давай вот так, – Вилли начал разворачивать тело девушки в нужном направлении. Он прекрасно двигался и пытался обучить Аллу.

Она уже много лет не танцевала с партнером, и её тело было будто закаменевшее и не хотело правильно выполнять движения.

– Сколько тебе лет, Вилли?

– Мне… – Вилли замешкался. – Мне два и еще пять.

И он показал на руках свой возраст.

– А-а-а… Двадцать пять.

– Да. Двадицать пиать.

– А мне целых тридцать!

– Тридцат это сколько?

– Это твои 25 и плюс еще пять.

– Нет, тебе тоже 25! – Вилли быстро смекнул, что Аллу смущает его молодость, и отвесил ей комплимент.

Было уже достаточно поздно, и девушки радостные и расслабленные шли в свой номер. По отелю, как и прежде, рассеивались сладкие аккорды согревающих парфюмов, перемешанных с запахом древесины. Из дерева состояла большая часть мебели в этом отеле. На душе было легко и комфортно. Совсем не хотелось вспоминать про работу, мужей, детей. Не хотелось думать про вечные ежедневные, до безумия скучные обязанности, которые все вынуждены так или иначе выполнять в жизни, – полной проблем, недопонимания и всеобъемлющей суеты, которая превращает нас из спокойных душевных людей в какой-то комок загруженных мыслей. Мысли эти о том, чем мы будем жить завтра, и чем будет наполнен этот радостный или, наоборот, печальный день. Алла и Наташа шли по разные стороны коридора.

Наташа думала о своем будущем – она выстраивала план своей безоблачной жизни, с ответственностью не только за себя саму, а еще за дочь, которая стала уже совсем взрослой и скоро отправится в свободное плавание, но предварительно Наташа подстелет ей теплую почву под ноги, чтобы её дочери шлось спокойно по взрослой дороге и не приходилось переступать сложные овраги. Она была полна сил и радостно-позитивных мыслей. Она верила, что все в её руках, и весь ее путь зависит от нее самой. «Что ж, – думала Наташа. – Кто знает… Может, это самое лучшее и прекрасное – надеяться на себя. Вставать с утра с кучей планов и мыслей и ни от кого не зависеть, просто идти вперед и совершенно не оглядываться на все эти страхи, предрассудки и уныния. Жизнь у меня одна и прожить я ее хочу так, как мне хочется, я и так слишком много посвящала себя ненужным людям». Подумав обо всем этом, она еще раз мило и задумчиво улыбнулась.

Алла же шла окрыленная танцами и не думала ни о чем, разве что о том, как она отключится сейчас ненадолго и даст волю своим безбашенным эмоциям, но потом непременно соберется в кучу и прекратит весь этот детский сад. Она уже и забыла что такое чувство влюбленности… Совсем забыла. Она думала, что сердце ее стало настолько черствым и измученным, что просто не способно ощущать такое. «Эй, да ты оказывается живое, – разговаривала она с ним мысленно. – Что нужно тебе? Сколько страсти в тебе таится? Ответь же! Почему столько лет ты молчало? Неужели вот этот остров… Ну, это, конечно, слишком непредсказуемо. Если бы я знала, то давно бы сюда приехала, дабы не мучать тебя». Дальше к этому разговору подключался мозг, тоже опьяненный душным африканским воздухом: «Не хотел бы вам всем мешать, вы все здесь очень развесёлые, но включите свой разум, хотя бы немного… Ах, у вас ведь нет разума – в тебе, сердце, одни эмоции и чувства, а с этой дурочкой сейчас совершенно бесполезно о чем-то говорить… Посмотрите на нее – она идёт и пялится в стену! Будь под твоими ногами люк – ты бы туда упала прямо вниз и даже не заметила, что летишь вверх тормашками, как Алиса в стране чудес! О, боги… Да закрой хотя бы рот, ведь на тебя люди смотрят… Позорище. Ладно, я отключаюсь!»

– Ты куда? – спросила Наташа.

Алла встрепенулась и поняла, что пытается открыть дверь чужого номера.

– Ой, видимо, последний бокал был лишним, – ответила она, но сама понимала, что была трезва, как стекло.

Только они зашли в номер, как тут же зазвонил телефон.

– Кто это может быть? – Наташа взяла трубку. – Это тебя…

– Меня?! – с удивлением спросила Алла. – Кто мне может звонить мне в этой Африке, я никого здесь не знаю!

Это был Вилли. Она сразу узнала его низкий бархатистый тон.

– Приходи в холл, куда ты ушла?

– Я – спать, зачем ты звонишь мне?! Я же не одна!

– Приходи вниз, я тут, – сказал он со странным акцентом.

– Слушай, не надо сюда звонить, у меня подруга спит, и я тоже ложусь спать, пока!

И она положила трубку. Потом телефон звонил еще несколько раз, но девушки не брали, а просто пытались понять, что ему надо…

Потом наступила тишина, и каждая погрузилась в свои мысли снова.

Аллу разозлили эти звонки. «Пусть знает границы, – думала она. – Это уже совсем нагло и бесцеремонно трезвонить по ночам. Завтра буду вести себя холодно с ним, и он отстанет. Я сюда приехала отдыхать от мужиков, а не кадрить их».

Странное тепло разлилось по ее телу, и она крепко уснула.

Проснулась она в четыре утра от сильного ветра, который раздувал белые прозрачные шторы. Уже светало. Алла, увидев что ее подруга спит, встала закрыть окно. Выйдя на балкон, она увидела страшную картину: пальмы сильно наклонялись от ветра почти до земли, ветер поднимал песок и создавал из него песчаные вихри, небо собралось в большую черную густую массу и накрывало собой все пространство. Она стояла и смотрела на это, как завороженная. Это было очень волнующе, но в то же время красиво. Она накинула на сорочку тонкую длинную кофту и снова вышла на балкон. Воздух был свеж и заполнял своей чистотой всё вокруг. Должен был начаться дождь, но Алла так и не увидела ни одной капельки. Она стояла и смотрела на эти беспокойные пальмы, а в душе её, напротив, было спокойствие и какое-то приятное облегчение, как после хорошего сна. Она закрыла окно, легла в кровать и снова сладко уснула.

Глава 5

Наступил новый день. За окном ярко светило солнце, и на дворе не было даже намека на утренний ураган. На какое-то мгновение Алла подумала, что всё это ей только приснилось, но, открыв сонные глаза, поняла, – чудо африканской природы она видела наяву.

– Быстро же здесь меняется погода!

– Это ты о чём? – буркнула Наташка.

– Ты что, не слышала этот ветер? Я даже окно закрыла, думала что не удастся нам сегодня позагорать.

– Не-е-ет. Видимо, я вчера утомилась и очень крепко спала.

Алла радостно подскочила.

– Тогда пошли скорее на пляж! Там такое солнце, такое небо! И море… Оно прекрасно!

– Ну, допустим, на море мы еще ни разу не были толком…

– Да и всё равно! Море не может быть плохим! Натах, ты знаешь, я кое-что поняла…

– То, что влюбилась в этого чумазика?

– Да не-е-ет! При чем тут это! Просто мы живём, бежим куда-то и совсем не замечаем той красоты, которая окружает нас, защищает, успокаивает, понимаешь?

– Куда уж мне… Понять, – Наташа подозрительно посмотрела на нее.

Алла включила музыку на телефоне и начала кружиться по номеру и танцевать. Наташка покачала головой и засмеялась.

– Пошли уже на море… Танцор кордебалета.

– Сию секунду, мадам… Но я должна надеть купальник, через 10 минут я буду в вашем распоряжении!

В прекрасном расположении духа они вышли из номера. Погода была просто замечательная, легкий ветерок развевал их волосы. Наташа к пятому дню отдыха уже совсем расслабилась и подобрела. Это был действительно другой человек-свежий, отдохнувший и, самое главное, довольный.

– Ты пойдешь со мной на море или всё-таки будешь у бассейна?

– Нет, пойдём, я не хочу чтобы Ваэль ко мне подходил, я хочу посмотреть море, за эти дни я ни разу не видела его вблизи.

Берег был весь очерчен водорослями. Девушки ни разу в жизни не видели такое количество их на берегу. На территории отеля находился один из лучших спа-центров, где как раз предлагали разные виды лечения этими водорослями. Природа рождала лучшее на этом острове. Она действительно рождала что-то неповторимое. Трактор каждый день убирал водоросли с берега, чтобы туристы могли спокойно подойти к воде, но они снова появлялись на побережье, копились целыми кучами, а потом скатывались в маленькие ровные шарики, которые заполоняли всю ближнюю часть берега.

Море сегодня сияло лазурным цветом. Вода блестела на солнце и была райски-чиста. Чуть подальше от берега вся эта лазурь переходила в зеленый цвет неописуемой красоты. Песок был чистый и теплый, как само море.

Искупавшись, девушки легли на разгоряченную землю и распластали руки.

– Баунти! Райское наслаждение! – засмеялась Алла.

– Да уж! Баунти! Еще бы водоросли нормально убрали, было бы вообще баунти, – хихикала Натали.

Казалось, отель находился так далеко от берега, и они были в каком-то маленьком отчужденном уголочке. Но уже скоро пришло время обеда, и девушки пошли переодеваться. Проходя мимо бассейна, Алла услышала отельный танец и побежала на мостик танцевать со всей кучей радостного народа, который еще не устал веселиться.

«Так, понятно, – подумала Наташа, – пускай эта шальная женщина пляшет тут дальше, а я пошла в номер, встретимся в столовке».

Алла уже вовсю отплясывала на мостике, ей было очень весело и даже все равно, что к обеду она не успеет переодеться и пойдёт есть в мокром. Аниматоры и туристы выстроились в ряд и держались за руки. Все исполняли танец, который назывался «Maria luna». Он был похож на греческий, но немного переделанный на свой лад. Алла держала за руку девушку в красивом зеленом купальнике. Мир и теплая дружеская атмосфера объединяли всех этих людей. Здесь не хотелось думать кто и что из себя представляет. Все обменивались взаимными искренними улыбками и танцевали, держась за руки. Сами аниматоры были как дети, им тоже нравилось происходящее. Эти загорелые арабские мальчишки удивляли, порой, своей наивностью и искренними добрыми улыбками. Алла смотрела на них и поражалась насколько искажённым казался этот мир или, напротив, тот, в котором она привыкла жить, был обезображен до беспредела. Здесь она могла не притворяться и не улыбаться кому-то сквозь зубы. Она делала это чисто и искренне, как все они. Первый раз в жизни ей нравилась такая дружеская атмосфера. Люди в линейке поменялись местами и она почувствовала, как кто-то крепко схватил ее руку. Повернув голову, она увидела Вилли. Он серьёзно и молча смотрел на неё, не сказав ни единого слова. Алла улыбнулась, а он с таким же серьёзным видом продолжал молча танцевать и крепко держать её руку. От этого рукопожатия у неё начала бурлить кровь, и, к сожалению, Алла ничего не могла с этим поделать. В данный момент времени, на этом острове, она не могла совладать со своими чувствами и эмоциями. Конечно, он ей нравился, но она очень боялась признать это. Ей нравилось в нем всё: как он танцует, говорит, злится, смотрит, улыбается. Ей нравилось, с какой отдачей он относится к своей работе, как общается с людьми, их детьми, и, в конце концов, ей нравились его, до безумия красивые глаза, которые смотрят на неё с такой нежностью, с какой не смотрят ни на одну туристку в отеле. Танец закончился, Вилли отпустил её руку и также безмолвно ушел. Алла пошла в холл, чтобы дождаться Наташу. Она села за деревянный маленький столик и достала телефон, чтобы посмотреть время. Там она, к своему удивлению, увидела сообщение от Сергея. Он не писал все эти дни, и что-то пробрало его сегодня. В сообщении было видео о том, как он в одиночестве едет в Зеленогорск и снимает грустные сосны, которые мельтешат на его пути. Очень тоскливо и пусто стало на душе в этот миг. Будто бы он закинул своим сообщением в её бочку меда, свою маленькую ложку грусти, с привкусом дегтя. Улыбка сменилась недовольной гримасой, настроение в один миг было испорчено. Тут к ней подсел Вилли.

– Почему ты грустная? – спросил он.

– Я не знаю, – соврала она. – Зачем ты звонил ночью? Со мной так нельзя! Ты хочешь заполучить мое тело?! Но ничего не получишь! – зло ответила Алла.

Вилли взял ее руку и нежно поцеловал.

– Нет! Ты меня не поняла! Я не такой, как ты думаешь! Поверь мне, пожалуйста!

– Я думаю, ты всем так врёшь!

Вилли улыбнулся.

– Алла. Ты мне нравишься! Ты не такая, как все туристки, – он изъяснялся на ломанном русском, и она еле понимала что он имеет ввиду. – Ты другая! Я не могу спать.

– Почему?

– Я не могу спать, как ты приехала, не знаю что со мной…

Он отошел на секунду и вернулся с маленьким розовым цветочком, сел на колени и протянул ей.

– Я звонил, чтобы ты дала мне номер.

– Нет! Я не могу.

Вилли вскочил и резко добавил:

– Oh, girl! Все хотят быть с Вилли, а Вилли хочет быть только с тобой!

Он покраснел от гнева и быстро исчез.

Алла хихикнула про себя, ещё раз посмотрела на экран телефона и безразлично кинула его в сумку. На обеде Вилли просто сиял. Он был одет, как всегда, с иголочки, и его парфюм разносился по всей столовой невероятно красивым шлейфом. Обычно так делают люди, которые пытаются всем видом привлечь к себе внимание и показать свое сверх-превосходство. Он радостно ходил по рядам и внимательно выбирал еду, которую хотел положить себе в тарелку. Он любезно общался и шутил с туристами и их детьми, здоровался со всеми, кроме Аллы конечно, но когда проходил мимо неё, тысяча искр летели в разные стороны, и для этого совсем необязательно было здороваться и произносить приветствия. Это было то ощущение, когда можно вообще не разговаривать, не знать языки и не объясняться. Это было чувство сильнейшего притяжения и интереса к человеку, который для тебя является тайной, бездной, но на каком-то тонком уровне ты понимаешь про него всё и это приводит к осознанию, что вы сильно похожи, и вас неукротимо тянет друг к другу. Алла внимательно наблюдала за Вилли, не отводя глаз. Она, как милая и умная кошечка, смотрела на дурного кота, который выделывает перед ней невероятные финты. Кошка, конечно же, всё понимала и знала, что он повыпендривается и перестанет, она ощущала его любовь к себе, и от этого чувства было легко и задорно. Её жесты и движения были плавны и грациозны, походка и мимика стала ещё более женственной и привлекательной, а кровь внутри бурлила, словно быстрый водопад, которому срочно необходимо коснуться земли. На сердце по-прежнему царил праздник, с тех самых пор, как она попала на эти африканские земли, и, в коем то веке, ничего её не тревожило: ни её скучная жизнь в Петербурге, ни отношение к ней её странного мужа… Ничего её не тревожило.

Девчонки поднялись в номер, чтобы отдохнуть перед вечерними мероприятиями. Выйдя из душа, Натали рассказывала что-то про парня с ресепшена, который не очень вежливо общался с ней насчет сломанного кондиционера, но Алла ничего не слышала. Она смотрела в одну точку и думала о своем. Мысли эти были до одури примитивными. Она мечтала о вечерней дискотеке, где непременно увидит его – своего африканского спасателя. Да! Именно так она называла его в своих мыслях. Он спасал её от ежедневной грусти, от сложной жизни, от кучи бесконечных невзгод, с которыми ей пришлось столкнуться в своей молодости. Ведь, и правда, ей было меньше тридцати, всего 29 лет, а она уже была такая несчастная и никому ненужная, кроме, пожалуй, мамы, и то, у которой был папа, и они жили своей отдельной семьей. Конечно, когда она приезжала к ним, ей становилось легче, но, переходя порог своего дома, она снова погружалась в эту страшную всеобъемлющую тоску, страх не найти себя в будущем, и кучу грузных одиноких мыслей, которые просто убивали эту молодую девушку.

Здесь же, в ней проснулось что-то свежее, новое. Она начинала раскрываться как утренний цветок, который сложил свои лепестки на ночь. На Джербе в ней пробуждались надежды, и ей было хорошо в своих лёгких мыслях. Внутри, на уровне тонкого подсознания, она понимала, что Вилли такой же, как многие парни в отелях, цель которых заработать побольше денег, но также она понимала, что прежде всего он человек, который тоже способен чувствовать и любить. И она ощущала его симпатию. Ей это льстило, ведь он был самым красивым аниматором в этом отеле.

– Алла! Алла-а-а-а! Очнись уже от своих мечтаний! – прокричала Наташа. – Ты как не в себе последнее время! Ты что, влюбилась в него? – с укором проговорила она.

– Не знаю… Может и влюбилась…

– Да ты в своем вообще уме… Он альфонс… Ты что, не видишь?

– Да… Но он красивый, и мы чувствуем друг друга. И ещё, помимо его красоты, в нём есть стержень, понимаешь? Я чувствую его сильную энергию, мужественность. Когда он рядом, мне не страшно.

– Он всех чувствует, особенно когда ему нужны деньги!

– Натах, я денег никому не дам, не переживай, у самой их нет…

Наташка улыбнулась и добавила:

– Я уж надеюсь на твою рассудительность…

Вечером всех туристов собирали на мероприятие. Какое-то шоу сегодня устраивали аниматоры. Наташа с Аллой сидели в баре и пили кофе, чтобы не уснуть. Воздух здесь опьянял и приводил тело в расслабляющее чувство нирваны. Утром хотелось бодрствовать, а вечером – сладко спать. Эти тёмные южные ночи всегда действовали на Аллу усыпляюще. Несмотря на свою расслабленность, она всё же одним глазом наблюдала за бегающими аниматорами, которые зазывали туристов на мероприятие, но никак не могла найти среди них Вилли. Внутри уже начало даже появляться грустное чувство. Зря она сегодня целый день ждала их встречи… Все туристы веселой толпой пошли в зал: кто-то пел отельные песни, кто-то приплясывал на ходу, а кто-то был уже настолько пьян, что не мог делать ни того, ни другого. Алла теперь была не такая радостная и ловила взглядом всех проходящих сотрудников отеля. Этим вечером арабы развлекали туристов смешными номерами, сценками и песнями. Но ни в одном номере не был задействован Ваэль. Без интереса смотря на всё происходящее, Алла еле сидела на стуле, почти засыпая. Вдруг занавес поднялся, и сцена осветилась сине-фиолетовыми софитами. Заиграла ирландская музыка, несколько аниматоров и девушка, Адель, встали посреди сцены. Они были одеты во всё белое, а на ногах были какие-то сапоги типа казаков. Вилли стоял в самом центре, и от него невозможно было оторвать взгляд. Сердце Аллы замерло, она с вниманием смотрела на танцоров. Они исполняли чёткие ирландские прыжки, скрестив руки на плечах, и поворачивали голову то в одну, то в другую сторону. На лице Ваэля не дрогала ни одна мышца. Волосы были убраны в высокий пучок, что еще сильнее выделяло его скулы и красивые брови. Глаза сверкали, словно черные ониксы. Сейчас он был похож на дикого индейца, у которого очень серьёзный вид. Какая-то загадка таилась в этом человеке. Будто целая пустыня Сахара скрывалась в его неумолимой мимике. Черты его лица стали ещё красивее в этом танце. Он был настоящим артистом, от которого было не отвести глаз. Сердце Аллы сначала билось как сумасшедшее, но потом чуть не остановилось от мыслей в голове: «Я люблю его! Господи, это невозможно… Как можно полюбить человека за 5 дней? Но я люблю его! Я не знаю, как описать это чувство… Пусть это будет любовь или влюбленность… Мне всё равно как это называют люди, но сейчас я не на земле, а где-то парю, и там не обязательно давать чувствам объяснение… Одно я знаю точно: не хочу с ним разлучаться… О, боже… Но ведь мне придётся разлучиться, я живу не то что в другой стране, я живу на другом континенте… – у Аллы сильно защемило сердце, – живу? А что, я разве не умерла несколько лет назад? Разве можно это назвать жизнью? Нет! Это Ад! Может быть на земле и есть самый настоящий ад! А живу я сейчас вот в этом моменте, и мне хорошо здесь, и всё, что происходит, – это и есть моя истинная жизнь! Здесь я свободна от своей печали и бесконечной тоски. Здесь мир танца, музыки и тонких ощущений, здесь не надо думать о плохом, здесь и сейчас – мой дом, и я не хочу возвращаться».

Она даже не заметила, как начался медленный танец, и люди закружились по залу. Также не заметила, как подошел Ваэль и плавно включил её в свои движения. Она видела, как Натали танцует с арабом, похожим на Эдди Мерфи, и ещё несколько парочек, толкающихся возле них. Все было каким-то призрачным и ненастоящим, она была опьянена своими чувствами, купалась в эйфории и ловила момент, словно знала, что очень скоро он от неё ускользнёт, как прекрасный нежный сон, как и все самые лучшие моменты в жизни.

– Алла, ты очень красивая! Я люблю тебя! – Вилли еле-заметно, с нежностью дотронулся губами до её щеки.

Она ничего не ответила, лишь улыбнулась. Она знала, что все эти арабские сказки – одна сплошная неправда. Алла была интуитивным и сообразительным человеком, который понимал, что арабская игра ведется неспроста, но также не могла не ощущать трепет и влюбленность, которые без слов исходили от Ваэля. Безусловно, он ощущал к ней то же самое в эти мгновения.

– Приходи сегодня… – он замолчал, он не знал как объяснить. – Я хочу, чтобы была ты, чтобы был я… Они все – не надо! Я напишу тебе, куда идти.

– Я не знаю…

– У нас мало времени… Тебе будет жалко потом, что ты не пришла.

– Я really не знаю…

И она пошла… Она пошла по этим тёмным коридорам… Он указал ей путь до их гримёрки, где они могли спокойно поговорить и побыть наедине. Она шла со своими спутанными мыслями о происходящем: «Какая ты дура! Куда ты идешь по этому тёмному огромному коридору? Ты находишься в чужой арабской стране! Ты идешь в темноте, совершенно не зная этой местности».

Алла шла под огромной каменной аркой, вдоль длинного коридора с высоченными потолками. Она любила большие помещения, но сейчас этих пространств было слишком много и она не могла справиться с ними, со своим головокружением от всего этого, от страха, который пронизывал весь её организм с головы до пят. Она не знала куда идёт и зачем, она не понимала, что её несет туда. Но это чувство овладело ей. Желание увидеть его и прикоснуться без чьих-либо любопытных глаз оказалось сильнее ее страхов.

В коридоре была темнота, и ей страшно было идти в эту бездну дальше.

Она остановилась, и в голову начали приходить какие-то мутные мысли…

«Он обманул меня… Он решил посмеяться… А я, как идиотка, стою сейчас одна посреди этого темного коридора и надеюсь на какую-то встречу… Какая нелепость… Тупость… Тьфу! Мне противно от себя.»

Её начали мучить страшные угрызения совести перед собой. Медленно её голова начала возвращаться на место. Опьяняющий дурман уходил из сознания, и только пришло решение срочно выбираться отсюда, как дальняя дверь в коридоре открылась и вертикальная жёлтая полоска осветила пол.

– Go to me! – зашептал кто-то.

«Господи, а вдруг это не он?» – подумала Алла, но на свой страх и риск пошла к свету.

Подойдя, она увидела Ваэля и выдохнула. Её тело дрожало от страха и собственного безрассудства. Зайдя в комнату, на неё напал приступ гнева.

– Зачем ты меня позвал? Там страшно, темно!

– Я не понимать… Что ты?

– Dark, scary! Understand?!

– О-о-о… Sorry, Alla!

– И вообще! Я русская и хочу говорить на русском, а если мы не понимаем друг друга, то я пошла!

– Ты мне друг?

– О-о-о! – Алла схватилась за голову. Чтобы он что-то понял ей надо было говорить отдельными словами, и это очень раздражало, особенно сейчас, после всей этой ужасающей темноты, ведь ей хотелось выразить все свои чувства очень многогранно.

Они сели на пол и пару минут молча смотрели друг на друга. Сейчас Вилли был похож на негра, он был настолько черным при этом лампочном вечернем свете, что Алла ужаснулась. Он смотрел на неё огромными и очень красивыми глазами. Его ресницы были такими густыми и пушистыми, что можно было только позавидовать. Одет он был просто: в футболку и шорты, и не было в нём этой деловитости и напыщенности, которая была на публике. Алле стало легко и спокойно рядом с ним. Ей показалось, что она много лет знает этого человека. Он взял её руку, они сидели и пытались разговаривать на каком-то ломанном англо-русском языке. Периодически у него промелькивали арабские слова, и Алле очень нравилось их слушать. Ей нравился этот язык. Он таил в себе что-то загадочное и казался звонким, переливистым и красивым.

– Меня могут выгнать из отеля, если узнают, что я тут с тобой.

– Тогда давай я пойду?

– Нет! Подожди! Ты лучше, чем эта работа. Она делает меня плохим парнем.

– Почему? Ты так хорошо играешь с детьми и красиво танцуешь!

Вилли замолчал, наклонил голову и добавил:

– Это грязная работа! Dirty…

Потом он отошел к окну. Сейчас он был другим человеком. Не тем клоуном, которого в нем видели окружающие. Он был серьёзным парнем со своими мыслями, чувствами и видимо, какой-то непростой жизнью. Алла уловила в его взгляде что-то скорбное и неприятное. Странная печать высветилась на его лице. Потом он снова сел к ней на пол и спросил:

– Сколько дней ты еще здесь?

– Только сегодня. А завтра уезжаю.

Вилли приблизился и поцеловал ее с такой тоской, с таким отчаянием, что у неё перевернулся весь мир. За пол минуты этого поцелуя, перед глазами промелькнула вся жизнь. Она и не помнила, чтобы кто-то целовал её подобным образом. В темноте её закрытых глаз крутилась голубая планета. Она вращалась быстро, как сумасшедшее торнадо. Алла очень хорошо видела её на чёрном фоне закрытых век. Этот поцелуй длился всего несколько секунд, но за это время она изведала что-то очень мощное и важное, что-то такое, что ранее ей никогда не приходилось ощущать. Ей было и хорошо и плохо одновременно. Было сложно совладать со всем своим огромным потоком мыслей и чувств, которые резко навалились на неё в этот вечер. Ваэль оторвался от её губ, погладил светлые шелковистые волосы и вновь прислонился спиной к стене. Он достал сигарету и закурил, медленно выпуская клубы дыма изо рта. Они сидели молча и наслаждались тем важным для них двоих моментом, который невозможно было поймать или остановить. Он, как песок, пытался ускользнуть сквозь пальцы. Такие мгновения можно лишь запомнить, оставить их в своей памяти на всю жизнь и вспоминать в моменты внезапной грусти. Позже они смеялись над какими-то ситуациями внутри отеля. Он рассказывал ей про некоторые нюансы своей, на первый взгляд, лёгкой, работы. Он крепко держал её руку и смотрел на неё широко раскрытыми глазами коньячного цвета. Им было очень хорошо и весело вместе. Они не хотели расставаться, но, увы, время поджимало, и Вилли проводил её до лестницы, крепко поцеловал в щеку и сказал:

– Will see you tomorrow.

Наташа несколько раз за это время звонила Алле на телефон. Та успокаивала подругу и просила не беспокоиться.

– Могу я теперь ложиться спать? Я уже испереживалась вся!

– Спасибо, Наташенька, спи спокойно, все хорошо, мы просто посмеялись, поболтали, посидели на полу!

– А что стульев в помещении не было?

– Ха-ха-ха. Были, но он боится, что его увидят с туристкой и уволят, у них с этим очень строго.

– Понятно, романтика… Я спать, искательница приключений…

– Спокойной ночи, моя дорогая коллега!

Алла вышла на балкон. По дороге ездили мотоциклы, а внизу отеля охранники разводили свои эмоциональные разговоры на арабском языке. Алла слушала это и наслаждалась. Ей было так хорошо на этом острове. Она чувствовала себя настолько счастливой, что даже боялась этого давно позабытого чувства. Что-то перевернулось в ней этой ночью. Она нежно прикоснулась к счастью, одним глазом заглянула в помещение под названием «Любовь» и не могла поверить в это. Ей казалось, что её самой уже не существует. Что она просто контейнер, который носит органы и гоняет по жилам кровь, но души в ней уже не осталось. В этот волшебный и загадочный вечер, на этом пустынном острове, душа Аллы возродилась. Она снова захотела жить, любить, творить…

– Что ты там делаешь? – спросила Наташа следующим утром.

– Я пишу новый стих!

– А что, ты пишешь стихи? – удивленно поинтересовалась коллега.

– Я писала, когда была жива.

– Ты сегодня говоришь загадками, я буду ждать у бассейна!

И Наташа с довольным и весьма отдохнувшим лицом вышла из номера.

Алла вышла на балкон, протянула руки кверху и потянулась. Улыбаясь, она смотрела на пальмы, которые как обычно шатались от ветра. Ветра в этой местности были явлением постоянным и каким-то не совсем обычным. Климат обладал сухостью и яркой переменчивостью. Организм Аллы чувствовал себя полностью обновленным. Она, радостная и веселая, вышла в холл, чтобы попить кофе в баре. Проходя мимо зала с развлечениями, она увидела Вилли на репетиции. Он был одет в красный костюм, ближе к цвету бордо, и танцевал на сцене под какой-то современный трек, изображая движения змеи или ящера. Ваэль увидел Аллу и перестал танцевать, остановив взор на ней. А она подмигнула ему, проскользнула в щелку двери и пошла дальше.

Алла вышла на балкон бара. Перед ее взором, как и прежде, простирался бассейн и бескрайнее море. Как и прежде, она чувствовала себя на краю земли. Как и прежде, весь балкон был усеян красивыми розовыми цветами. Но вот что не было как прежде, так это чувства опустошения, ненужности и угнетающей пустоты. Она сейчас не осознавала, что скоро покинет этот прекрасный и необычный остров с голубым лазурным бескрайним морем, которое делает ее очень счастливой. Она пыталась надышаться и получить максимум удовольствия от всего окружающего.

Кофе, заваренный барменом, был сегодня особенно вкусным, и печенье, которое подавалось к кофе, необычайно свежим. Девушки встретились у бассейна и отлично провели время сегодня. Погода была замечательная, водичка в бассейне бодрящая, крабы вкусные, вино пьянящее. Алла за неделю отдыха ловко научилась расправляться с этими красными негодниками с клешнями. А сколько здесь было вкусных пирожных… М-м-м… Прелесть… И арбузы, и дыни… Всего этого Наталья с Аллой наелись вдоволь.

После обеда девушки решили пойти посмотреть расписание своего рейса. На следующий день они должны были улетать. Рейс был назначен на очень удобное время, но его перенесли немного пораньше. Наталья отошла посидеть в холле. Алла стояла и смотрела на расписание. К ней медленно и печально начинала приходить реальность. Было ощущение, что все приятные картинки, которые проплывали у неё перед глазами последнее время, начали сливаться в одну какую-то совсем нежеланную. Возникло чувство, что она просыпается ото сна. На глазах появились слезы и вместе с ними шок от того, что она оказывается умеет плакать. Она попала в какую-то неловкую ситуацию, ведь никогда не плакала на публике. Она умела очень хорошо сдерживать свои эмоции внутри себя, а тут разрыдалась прямо в холле. Ей надо было срочно попасть в номер. Аккуратно, пробираясь вдоль стенки, она пошла в сторону туалета, чтобы её никто не видел, но, как назло, её окликнула Наташа.

Алла разговаривала с ней, не поворачивая головы, но не удалось… Наташа увидела её слезы.

– Ты что, плачешь из-за нашего уезда? – и она посмотрела на Аллу крайне осудительно.

Той хотелось провалиться сквозь землю.

Следом за Аллой прибежал аниматор Джой. Он не нравился Алле, но являлся другом Ваэля. Араб начал заглядывать в глаза и подробно расспрашивать что же с ней случилось… Алла была раздражена до предела… «Это первый раз когда я разрыдалась на людях, и тут же всем надо сразу интересоваться, почему же я плачу? Как мне вам всем объяснить?! Я же не скажу: «Вы знаете, я была самым несчастным человеком на всей земле, а Ваэль тут поцеловал меня, и я сразу стала счастливой…» Всё гораздо глубже, но как вы это поймете…». Ах, да, Ваэль… А вот и он… Он тут же увидел плачущую Аллу и подбежал к ней. Все остальные как-то внезапно растворились, и эти двое остались наедине. Ваэль смотрел на Аллу с удивленными глазами. Он интересовался, что с ней, и пытался успокоить. Потом обрадовался, когда понял причину слёз, а потом как-то грустно посмотрел и в задумчивости отошел в сторону. И наконец-то она осталась одна со всеми своими чувствами – голыми и тонкими, а также ощущением безысходности и какой-то сладкой грусти по прожитым дням.

Вечером снова было мероприятие в зале. Оно было достаточно неожиданным и мистическим. Играла тревожная этно-музыка, и полная женщина, выступающая на сцене, ставила себе белые огромные горшки на голову. С этими горшками она умудрялась исполнять танец живота. Горшков становилось все больше и больше, а музыка становилась все громче и громче. Зал ликовал, а Ваэль и Алла переглядывались в этом зловещем шуме и сверкающем свете софитов. На их лицах была непреодолимая печаль. Их связывала тонкая нить эмоций и понимания происходящего, сквозь шумное ликование арабской устрашающей и тревожной музыки с громкими бубнами и барабанами. Глаза Ваэля были такими же красивыми, но теперь слишком грустными. Он автоматически хлопал танцорше, на лице у которой просвечивался ведьминский взгляд, соответствующий танцу, музыке и сложившейся между ними ситуации. Такое чувство, что это был танец на костях, танец затаптывающий только что родившегося ребенка по имени «любовь». Алла не выдержала этого напряжения и ушла из зала, а Ваэль долго и грустно смотрел ей вслед.

Глава 6

Самолет спускался в серые питерские облака, но город был освещен разноцветными огнями и бликами желтых фар, которые напоминали, что даже в ночное время жизнь в мегаполисе кипит и бушует.

Алла сидела, вжавшись в кресло, и рассматривала небольшое кольцо из жёлтого золота, которое лежало у неё в ладони. На кольце была гравировка «With hope for the future»[1]. Но будущее Аллы призрачно мельтешило перед глазами серым питерским дождем. Она не боялась посадки – просто не знала, как себя вести. Сейчас, как и в последние дни, она была переполнена эмоциями и чувствами.

Ваэль подарил кольцо, но сам не пришёл провожать её. Он передал эту вещицу через своего друга – Джоя. Аллу это сильно расстроило: уж очень она хотела увидеть Вилли в последний раз, но он не удостоил её этой чести.

И вот она, со всеми своими мыслями, кольцом, Наташей и заложенными ушами, ехала по посадочной полосе и думала, что ей сказать Сергею, который заботливо соизволил встретить её и даже не перепутал время, что крайне удивило её. Последнее время он не обладал безукоризненной памятью и вниманием.

Распростившись с Наташкой, она неохотно пошла на встречу своей неизвестности. Сергей ждал её у машины. Он внимательно наблюдал за каждым движением своей жены и пристально смотрел на нее. Когда она приблизилась, он сразу заключил ее в крепкие объятия.

– Ну, привет путешественникам! – с иронией произнес он.

– Привет, Серёжа.

Они сели в машину и поехали в их странный неопределенный дом. Это был дом пустоты и непонимания, пограничных состояний и расстройств. Это был страшный дом. Алла не то чтобы не хотела туда возвращаться, она просто очень сильно боялась снова попадать в это психоделическое пространство, где её несчастье доминирует над всем нормальным, где стены жмутся и прогибаются внутрь, чтобы прижать её к себе, обогреть и утешить.

– Ну, как отдых? – прервал молчание Сергей.

– Ты знаешь, очень хорошо! Мне все безумно понравилось.

– Настолько, что ты даже не писала мне?

– Ну, ты тоже нечасто меня радовал, так что давай не будем…

И тут Сергей крепко сжал её руку:

– Я скучал по тебе!

Мимика Серёжи превратилась в диснеевскую мультяшную. Он умел расположить к себе, когда ему это было выгодно. Он сморщил лоб и посмотрел на неё, как кот из «Шрэка». Алла засмеялась. Атмосфера стала более расслабленной. Они начали болтать обо всем. Они часто могли разговаривать часами, могли не спать всю ночь, держась за руки, и заснуть только перед рассветом. Когда Сергей уезжал в командировку, звонил Алле из Москвы, и они болтали по 3–4 часа к ряду. А один раз целых 6 часов – весь его путь до дома.

– Ну, что тебе там особо понравилось, в этом Тунисе?

– Да все. Прекрасная еда, развлечения… Аниматоры тоже были веселые.

И она рассказала ему про всех ребят, и про Вилли тоже. Она могла общаться с Сергеем, как с другом, говорить обо всём, о чём угодно, ну или почти обо всем… Наконец, они подъехали к дому. Алла вошла в опустевшую квартиру и оцепенела. В доме царила идеальная чистота. Пока Сергей раздевался, она обошла всю квартиру целиком, зашла в ванную комнату, кладовку и на кухню тоже. Её удивлению не было предела, ведь в доме была непривычная чистота и порядок. Такое за семь лет совместного проживания она видела впервые.

– Ничего себе! Что на тебя нашло?

Сергей исподлобья посмотрел своими вдумчивыми грустными глазами на неё и ответил:

– Я же говорил тебе, что скучал!

– Но ты же никогда не прибираешься! Никогда!

Алла действительно была поражена. К горлу подступил какой-то твердый комок, переполненный различными чувствами.

Она пошла в ванную мыть руки. Разглядывая их, она видела, как вода стекает вниз. Мелкая струя разбивалась на маленькие водяные капельки, которые передавали отблеском света все её чувства. Время в этот момент остановилось. Каждая капля, словно полоска радуги, ассоциировалась у нее с внутренним переживанием происходящего. Сердце тягостно щемило и просило её не верить в эту чистоту. Она чувствовала, как Сергей пытается затянуть её снова в их тугое болото. Всё нутро противилось этому.

На Джербе она пережила самый лучший эмоциональный подъем, который случился с ней за долгие годы. Она упорно не хотела опускаться вновь на прежний уровень. Алла в недоумении разглядывала раковину, в которую медленно сливалась разноцветная струя, и не понимала, что ей делать теперь со своей жизнью.

«Как же не вовремя он начал пытаться угодить мне… Лучше бы он этого не делал. Лучше бы он был таким же безобразным мужем как всегда. Зачем он так испытывает меня сейчас? Это действительно тяжело и совсем не вовремя. Смешно, вроде бы такая мелочь – чистая квартира к моему приезду. Но я давно уже забыла, что такое бывает. На эту мелочь никто даже и внимания бы не обратил, но мне это слишком заметно, ведь человек, который никогда даже не пытался угодить, сейчас угождает. Хотя, вряд ли это угода для меня. Скорее всего жест… Показательный жест. Видно, что он очень переживал здесь без меня и, конечно же, всё чувствовал. Ему было плохо тогда, когда мне было слишком хорошо. И я, конечно, его слишком люблю, чтобы ранить… Что за дурацкая жалость?! Разве он жалел меня хоть когда-то? Но какая разница, что делал он? Любить – это ведь и есть жалеть. Наверное так… Нужно всё забыть, что было между мной и Вилли. Я обязательно всё это забуду!»

Алла действительно глубоко и крепко любила Сергея. Она слишком много прощала ему. Наверное, ни одному мужчине она не простила бы столько неприятностей, сколько принес в её жизнь он.

Они познакомились, когда ей было всего 23 года. Алла была наивной и доброй девушкой. Но годы, проведённые с ним, немного ожесточили ее. Она вышла из своего розового мира и видела теперь все реалии окружающей жизни, благодаря его странным связям и людям, которые крутились вокруг. Она видела всё самое плохое, но правдивое, что только есть на белом свете.

Ей было некомфортно существовать в таком грязном окружении. Его пьянство подливало масла в огонь и было лишь способом забыться от неправильного пути. Алла была единственным светлым, за что его выживающее нутро хотело зацепиться, но всегда огорченно соскальзывало и снова падало в свою тёмную и запутанную пропасть.

Мать Сергея была интересной, развитой и очень хозяйственной женщиной. Она развивала и своего мальчика в детстве. Уже тогда он был не глуп и учился совсем без троек. Только вот, глядя на его детские фотографии, можно было увидеть взгляд брошенного щенка, который потерял свою собаку-мать. А мать и правда была собакой, которая иногда убегала на улицу. Она тоже была слаба в пьянстве. А маленький Серёжа сидел у двери и скулил, в ожидании единственного по-настоящему близкого человека.

Отчим не любил и не понимал его. Слишком сильно была развита индивидуальность мальчика, и он всегда, уже в детстве, имел свое мнение. Отчима это страшно раздражало. Он выгонял Серёжу на улицу, прямо на мороз. А морозы в Сибири, где они жили, были ох какими лютыми и бескомпромиссными.

Подростком он ввязался в плохую компанию и начал нюхать клей, а дальше пошли тяжёлые наркотики. Но, повзрослев, желание выжить и победить свои детские обиды все же преобладало. В двадцать пять лет он уехал в Питер и остался.

Сергей очень любил этот город! Гулял по каналам, наблюдал за утками, которые плавали по тихой темной питерской воде. У него была отличная память и аналитический ум. Он общался с разными людьми и хорошими, и плохими. Некоторые его развивали, а некоторые – обратно тянули на безнадежное дно. Он снимал комнату в коммуналке и усердно работал, чтобы в итоге приобрести собственное жилье, что с его упорством и некоторой наглостью в итоге удалось. Он умел достигать своих целей и ужасно злился, когда цели ускользали. Юркость и умение приспосабливаться остались из наркоманского прошлого. Ведь хитрее наркомана существа найти сложно…

Когда он встретил Аллу, сразу признался, что идёт не по той дороге, но очень хочет выпутаться из всего. Он был достаточно искренним и доверял ей некоторые секреты из своего прошлого. С матерью он общался почти каждый день и очень обижался на нее, когда она бралась за старое.

Алла очень любила Серёжу и всеми силами пыталась навести его на правильный путь. Это были и слёзы, и долгие ночные разговоры с признаниями, и длительная изнурительная работа над собой и над ним. Алла вложила в его исправление всё сердце и очень огорчалась, когда он снова срывался, пропадал и бросал её на несколько дней, впадая в крепкий запой. Он сбегал, также как его мать. Но потом всегда возвращался и очень стыдился того, что снова так себя повел и оставил Аллу наедине со всеми их совместными печалями. Он плакал у нее на коленях и обещал, что будет лечится, бороться, подшиваться, брать всю свою силу воли в кулак. Он хорошо понимал, что сам медленно рушит их отношения. Ему действительно было тяжело и стыдно, он всегда пытался всеми способами загладить свою вину. Алла снова выдыхала, а он продолжал быть мужчиной и их семейной опорой.

Алла положила целую молодость на то, чтобы человек одумался, осознал и начал жить по-другому. Она всегда видела в нем потенциал. Она видела в нем надежность, твердость в убеждениях, и, в конце концов, она всегда видела в нем ум, который на удивление было не убить даже таким огромным количеством выпивки.

Но чего не было никогда – это чистоты, которую она так любила, а сейчас она смотрела в идеально очищенную раковину и не могла поверить своим глазам. Это было очень странно. Это будто предупреждало о чем-то. Будто он чувствовал неизбежное и не мог, как всегда, умело развернуть ситуацию в свою сторону. В этот раз он чувствовал слабость и уязвимость. Чувствовал, что скатывается на самое дно, и уже не может контролировать ситуацию как раньше. Какая-то настороженная тишина встретила Аллу в доме, а также напряжение и тревога. И даже за ужином, несмотря на то, что они оживлённо разговаривали, туча со знаком вопроса висела над кухонным столом, и они оба действительно не понимали, что будет дальше.

Ночью Сергей очень нежно обнимал Аллу, несмотря на свою нелюбовь к тактильности. Всю ночь держал её за руку крепко-крепко, не выпуская ладони. Алла немного смягчилась к утру после длительного напряжения и даже сама поцеловала Сергея на прощание со словами:

– Ты же придёшь сегодня? Я буду ждать тебя!

Ей было очень страшно задавать этот вопрос. Ведь она знала, что он может не вернуться ночью. Опять, как и все предыдущие пол года. И она будто нажимала на клавишу игрового автомата, спрашивая это. Эта бесполезная лотерея надоела ей в последнее время, и лишь остров Джерба дал ей возможность не бояться ничего, а просто жить. Хотя бы просто жить. И быть немного счастливой.

Вилли не выходил из её головы ни на секунду. Он плотно поселился там со всеми своими африканскими чемоданами.

Съездив к маме, она смогла отвлечься от разного рода мыслей о их жизни с Сергеем и, когда ехала в своей машине домой, слушала разные арабские треки, которые скачала по приезду.

Переливчатая музыка возвращала её в приятные воспоминания о влюблённости, в эту сладкую теплую ностальгию, но также она не могла дать ей ответ на вопрос – почему он не написал до сих пор? Как же так? Ведь между ними возникли такие прекрасные чувства. «Мне не могло это померещиться. Наверное, весь отель видел эти искры и чуть не загорелся от пожара. А тут – ни одного звонка, ни одного сообщения. НИЧЕГО. Этого не может быть.»

Тут же на смену приходили другие вразумляющие мысли: «Господи, хоть бы он не позвонил. Хоть бы он никогда не позвонил… Ведь я на грани. Но я никогда ему не напишу сама, если он так быстро может забыть меня. Но лучше бы он не звонил. Так будет лучше для всех. Не нужно этого, Алла! Это глупо! Это очень глупо! Пройдёт день, два, неделя, и ты остынешь. Это просто курортная страсть. Влюбленность. Новые чувства. Все это пройдёт. Это никчемно. Нельзя сравнивать это и настоящую крепкую любовь. Что за вздор! Хотя это безумно приятно и будоражит. Это оживило меня! Я написала первый стих за много-много лет. И это не может не радовать. Это просто удивительно, если честно. Я вообще не понимаю, что за чакры у меня там открылись. Я будто задыхалась, когда приехала туда, а эта африканская земля открыла какие-то новые и неведомые чувства в моем теле, в моей душе. Я ощущала себя такой счастливой только лишь в детстве, когда сидела на качелях у бабушкиного дома и пела свои любимые песни с кассеты Союз-21. В тот момент я представляла себя суперзвездой и чувствовала, как выхожу на сцену и пою для большого зала со зрителями. Это было поистине невероятное чувство».

Доехав до дома, Алла очень долго сидела в машине и смотрела, как капли дождя медленно стекают с лобового стекла. Она не могла перестроиться на питерский лад. Ей не хватало музыки, амбровых и пачулевых запахов. Ей не хватало того уюта и тепла, которые так внезапно изменили её мир. А самое главное, ей так сильно не хватало Вилли. Она ужасно скучала по нему. Алла очень любила Санкт-Петербург, но сейчас в её голову лезли одни и те же строки:

Иногда, когда она ездила в метро или просто шла по улице, очень хотела начать танцевать прямо посреди переулка или метрополитена, чтобы все прохожие точно также подхватили все эти движения, и вся улица, дома и кафе разукрасились теплыми яркими тонами, и люди стали добрыми и улыбчивыми. Они бы брались за руки и синхронно двигались, как будто заранее репетировали эти движения. Но город сохранял свое благородное смирение и спокойствие.

Алле действительно тяжело порой было существовать в этом сером настоящем. Это не значит, что она не хотела заниматься серьезными делами. Она ими занималась, и всё, к чему прикасалась, выполняла ответственно, но иногда ей очень бы хотелось, чтобы этот серый мир хотя бы на какие-то мгновения превращался в чудную сказку, в разноцветную паузу между неинтересными буднями, переполненными делами.

Зазвонил телефон и отвлек взор Аллы от каплей дождя. Это была подруга – Катя.

– Приветик! Ну чего, как ты скаталась то? Расскажи хоть!

– Приветик, дорогая! Я отлично съездила, будто заново родилась.

Алла всегда очень рада была слышать подругу. Они вместе учились несколько лет назад. Замужняя жизнь обеих развела их, и чаще они общались по телефону, но иногда и виделись. Встречи были всегда тёплые и интересные, будто и не пробегали между ними эти суетные годы.

– Ну, рада за тебя! А то ты и правда была не в себе последнее время! Приезжай хоть в гости.

Алла пообещала, что обязательно приедет и рассказала Кате все свои переживания по поводу сложившейся истории.

Катя настороженно отнеслась ко всему этому, но не стала переубеждать подругу, видя состояние её влюбленности. Она много раз говорила ей, что пора уже подумать о новых отношениях, и так, как ведет себя Сергей, нормальный мужчина вести себя не должен. Но также она никогда не настаивала на своем, а просто предупреждала подругу и желала ей самого лучшего.

Так и сейчас, она просто выслушала Аллу, порадовалась, что та хорошо отдохнула, и не стала выдавать никаких советов.

Да и какие тут могли быть советы, если разум не мог совладать с сердцем. Сама Алла прекрасно знала, что не надо ничего продолжать и пора бы уже настроиться на домашний лад и взяться за ум, но её сердце с пульсирующей частотой говорило другое и очень сильно скучало по Ваэлю. Оно в тайне мечтало хотя бы на мгновение услышать его красивый голос, хотя бы на долю секунды уловить запах его парфюма и посмотреть в глаза. Да, эти глаза могли уносить в бескрайнюю даль. Вилли был козерогом и сиял как бриллиант, со свойственной этому знаку самоуверенностью и лоском. Но, помимо своего природного нарциссизма, он обладал какой-то земной и притягательной харизмой и твердостью. Казалось, что несмотря на всю его клоунаду, на него все же можно было положиться.

В общем, Алла была влюблена и ничего, совсем ничего она не могла с этим поделать. Она очень скучала по Вилли, жалела Сергея, хотя он этой жалости не заслуживал, очень перед ним стыдилась за свои чувства и потихоньку сходила с ума.

Вот так и начались два с половиной месяца летних терзаний.

Глава 7

Вечером Сергей опять не пришёл. Мысли твердыми импульсами бились в висках. И если раньше Алла звонила как ненормальная ему на телефон, пока он не возьмет трубку, то сейчас наконец-то поняла, что это абсолютно бесполезно. «Если он не пришёл, значит не хочет быть здесь или не может… Значит, есть что-то такое, что тянет его гораздо больше. Опять все эти его трудности, проблемы, болезни. Достало это все! Достал он меня до чёртиков вместе со своими тяжестями. Сколько можно?»

Она, отчаявшись, смотрела в окно с пятнадцатого этажа на блестящую дорогу и светофоры. Потом залезла на широкий подоконник и долго смотрела на движущиеся машины, которые то останавливались, то снова начинали ехать на зеленый сигнал. Обида и боль ломали тело изнутри. Она медленно выпускала дым от электронной сигареты и снова вдыхала внутрь никотин, который, вместо того чтобы помогать справляться с нервами, делал только хуже. Он делал хуже в сто раз, отравляя её организм, который и без того был уже чрезмерно токсичен. Все мысли и чувства губили её как человека, убивали личность. Они травили в ней ту женщину, которой она когда-то являлась, и делали из неё бесполое немыслимое существо. Они выкручивали жгутом её нервы и сосуды, оплетали разум каким-то тёмным бессмысленным мороком.

С утра Алла проснулась отравленной и усталой.

Опять Даша была на трубке. Опять она вместе с Аллой ничего не понимала. Переживала вместе с ней все вопросы, на которые невозможно найти ответ.

– Уйди от него, хватит!

– Нет сил, Даша. Я уже вошла в этот дом, который снова меня не отпускает. Ведь это наш дом. Ты же знаешь! Мы уже не можем друг без друга!

– Надо уходить.

Алла и сама знала, что надо. Она много раз готовила и прокручивала в своей голове план отступления. Она даже стала больше работать, чтобы точно постелить себе почву под ногами, но ведь дело было совсем не в финансовом благополучии. Есть вещи, которые гораздо сильнее. Эти вещи называются «корни», которыми ты врастаешь в другого человека – в родного человека, даже если он уже превратился непонятно во что. Но ты живешь с верой в него. Ты живешь той памятью, которая крепкими узлами скрепила вас когда-то. И сам человек точно также врос в тебя. Вы как два дерева, которые только ураган может выкорчевать. Вы гниёте рядом и стареете. Но корни крепко-крепко держат друг друга.

Сергей пришёл, как всегда, под утро. Лег рядом и сильно прижал к себе Аллу. Этому не находилось объяснения. Она уже перестала искать ответ и просто медленно умирала здесь, в этой квартире, на этом чистом белье, на пятнадцатом этаже нового многоэтажного дома.

Она уже не ругалась, тихо вставала и снова готовила завтрак. Шла на кухню, а там в вазе стоял огромный букет из двадцати пяти роз. Нежные розово-кремовые цветы издавали приятный запах и плакали вместе с ней. Они немного украшали её утро, но, смотря на них, почему-то было еще больнее, и горечь снова подступала к самому сердцу.

Алла снова прощала Сергея, правда, уже не спрашивая, придёт ли он. И он также молча уходил и оставлял её в одиночестве в пустой молчаливой квартире, где тишина давит на уши, подобно давлению на морском дне. И Алла откуда-то находила смирение и снова начинала готовить, жить, правда, непонятно для кого. Обустраивать дом, читать, смотреть фильмы. Но это не сильно успокаивало её. Оно лишь маленькими частичками заполняло пустую дыру, которая образовалась в душе.

Вечером на нее накатила непреодолимая грусть, и она решила сходить в кинотеатр одна. Даша временно жила в другом городе. Но они и так почти круглосуточно общались в мессенджере. Это был тот человек, который молниеносно появился в жизни, будто в тот момент был крайне необходим. У Даши тоже была очень непростая жизнь с большим количеством подводных камней. И обе подруги являлись друг для друга спасательными жилетами. Они были как две близких сестры, которые поддерживали друг друга двадцать четыре на семь. Но сейчас у Аллы было такое отрешенно-странное состояние, что она не хотела запускать в свое тонкое и изменчивое настроение даже самых близких. И она пошла в кино одна.

Уже пару лет она могла одна гулять или ходить в кино. Можно сказать, что она свыклась со своим одиночеством, но всё равно постоянно чувствовала нехватку Сергея. Его всегда было мало. У Аллы было много хороших знакомых, но она хотела обособиться в своем горе и любви и не запускала в этот личный мир никого. На работе тоже никто не знал о её личных отношениях, и все думали, что она живёт в хорошем стабильном браке уже много лет. И даже вопросы о её бездетности совсем не интересовали коллег. Алла была закрытой книгой и не любила обсуждать с посторонними свою личную жизнь, а уж неудачи в ней и подавно.

В этот день в кино показывали какой-то французский фильм, который ещё больше напомнил ей о неудачном замужестве. Но, так как европейские фильмы бывают достаточно легкими и непринужденными, а иногда даже напоминают о том, что если ни один мужчина так другой, Алла вышла из кинозала в довольно легком расположении духа.

Вообще, она была реалистичным человеком и, несмотря ни на что, всегда старалась не отчаиваться, но тупик жизни расстраивал её, и она совсем не находила выхода. Она пыталась смотреть в сторону других мужчин до поездки на Джербу, но ей никто не нравился. Сергей занял слишком много места в её сердце. В этот день она как-то особо навязчиво думала о Вилли. Не было сил терпеть больше эту скуку по нему и по сказочному острову. Как бы она хотела оказаться там… Придя домой, только она начала раздеваться, как раздался звонок с инстаграма. Это был другой звук, нежели телефон, поэтому она очень удивилась.

Удивилась ещё больше, когда увидела, что именно Ваэль звонит ей через интернет. Радость и волнение охватили её душу. Она не решилась сразу взять трубку. Как же она скучала по нему… Как же ощущала его присутствие целый день рядом… Как это возможно?.. Он на другом континенте! Это просто мистика.

Ваэль извинился в сообщении, что побеспокоил её. Написал, что не будет тревожить более, так как Алла уже позабыла его.

«М-да уж, тебя забудешь… – подумала она. – Да ты уже прописался в моём сердце, вместе со всей своей Африкой в придачу.»

Она выдержала паузу, подошла к зеркалу, убедившись, что выглядит нормально, но глаза её были очень усталые и невыспанные. Хотела накрасить помаду, но не стала. «Я же не ждала весь день этого звонка… – успокаивала она себя, – хотя если так подумать, я уже с самого приезда ждала его… Что ж я вру-то сама себе?"

И тревожными пальцами она нажала на вызов.

Перед ней предстал Вилли на фоне пальм, сидящий около песка на каком-то бревне. Он улыбался и красиво выкуривал сигарету.

Увидев Аллу, он обрадовался еще больше. Глаза его излучали счастливый свет и надежду. Она тоже улыбалась и не могла скрыть своей радости. Они оба, как два дурака, смотрели друг на друга и не могли произнести ни слова. Время шло, но они только улыбались и жадно рассматривали друг друга.

Вилли был таким красивым, таким молодым! Кожа его сияла смуглой вуалью, глаза блестели и выражали искреннюю радость. Он первым прервал молчание:

– I miss you!

– Miss you too, – ответила Алла, забыв, что находится в квартире своего мужа.

– Почему ты не звонила? – спросил он с дурацким арабским акцентом.

– Ты даже не пришёл!

– Прости, меня не отпустили! У нас были танцы… репетиция.

Алла еле-еле разбирала, что он говорит.

– Джой отдал тебе кольцо?

– Да! Спасибо! Оно со мной… Оно такое красивое! Но зачем? – Алла вытащила кольцо из сумки и надела на палец.

– Алла, всё, я побежал! Мне надо идти в дом, помогать отцу. Я позвоню тебе ещё, хорошо?

И глаза его стали такими грустными, как у человека, который не может влиять на ситуацию.

– Пока Алла!

– Пока Ваэль!

Алла, точно также как он, смотрела на него и хотела расплакаться. Она все эти дни скучала по нему, но, когда увидела его в экране телефона, поняла, что скучает во много раз сильнее, чем ей казалось. Сердце колотилось и выпрыгивало из груди. Она пыталась успокоить этот трепет, но ей не удавалось.

Потом она ходила по квартире из угла в угол и думала: «Всё, надо уходить отсюда. Это невозможно, даже если с ним ничего не выйдет, надо бежать из этого дурдома». Потом она начинала вспоминать многое, что связывало их с Сергеем, и снова накатывала какая-то смурная реальность, но всё же это была реальность, а то, что сейчас произошло, было на грани фантастики и какой-то влюбленной истерии… Другой континент… Это дурдом. Она посмотрела стоимость билетов в один конец. Тридцать тысяч рублей. Нет! Все это нереально. Это недостижимо. И хотелось выть от той мысли, что она никогда больше не увидит его вживую. Чувства накатили мощной волной, и она снова не способна была с ними справиться.

Жизнь полилась медленной монотонной рекой. Алла пыталась отбросить мысли об арабе, и иногда у неё получалось. Она умела настроиться на нужный лад. Ей всегда смешно было слушать истории о том, что человек, находящийся в паре долгие годы и случайно влюбившийся в другого, не может перевести свои эмоции в нужное русло. Она считала, что всегда можно побороть свои чувства, и всё это лишь блажь – развлечение, мимолетная влюбленность, которая может случиться с любым человеком. Но всегда надо понимать и разделять, что тебе на самом деле важно, а что может подождать или вообще отойти в сторону.

Был у неё один человек, который ждал её. Звали его Соколов. Точнее, это была его фамилия, но она звала его именно так. Он звонил Алле раз в полгода и уточнял, всё ли у нее хорошо в личной жизни. Поговорив с ней около часа, он ясно понимал, что она продолжает тонуть в своем болоте, своей болезненной привязанности к Сергею, и снова оставлял её в покое на год, но всегда добавлял на прощание:

– Самойлова, это не любовь!

Соколов был для Аллы спасательным кругом, психологической поддержкой. Он был для неё чем-то светлым и хорошим. Он был жилеткой, в которую она выплакивала всё то, что стыдно было выплакать в любую другую жилетку. Она не могла никому рассказать то, что рассказывала ему. Он внимательно и молча слушал её, пытаясь перевести всю трагедию в шутку, но внутри по-настоящему сочувствовал. Ведь он любил ее. Он ценил ее красоту и порядочность. Он чувствовал в ней что-то свое. Они даже внешне были чем-то схожи.

Как-то раз он предложил ей: «Самойлова! Переезжай ко мне жить! Просто возьми и переезжай. У меня теперь есть квартира. Устроишься на работу рядом с домом. Будем ходить по вечерам к моим друзьям и играть в покер, пить хорошее сухое вино.»

Алла даже согласилась и думала собрать вещи и уехать из своего несчастья.

Но, вынашивая эту идею в себе целый день и встретив Сергея, который вечером просто посмотрел на неё своим глубоким взглядом, она со слезами на глазах ещё раз поняла, что слишком сильно любит его, и не может уйти к Соколову, даже если он простелет дорогу в рай из самых светлых на свете чувств. И она написала:

– Прости, я не могу.

Он пропал в этот раз больше чем на год. Он не понимал – почему? Ведь они так подходят друг другу. Он такой же утонченный, как она. Любит и понимает музыку, искусство.

Когда они появлялись вместе где-нибудь, прохожие одаривали их взглядами, как бы одобряя этот союз. Но они были лишь друзьями.

«Несвоевременность – вечная драма, где есть он и она.» – Тальков Игорь.

Когда Алла выходила на улицу с Сергеем, ей было стыдно за его потрёпанный вид. Ей было стыдно и некомфортно в этом несоответствии их образов. Они были как из двух разных миров. Тёмное и светлое. И тёмному всегда хотелось прикоснуться к светлому. Но светлое его не понимало и отталкивало. А он снова и снова трогал эти лучи. Но они сжигали его своим теплом, и ему самому становилось слишком душно. И опять он ускользал из этого тёплого места, в свой тёмный комфортный мир. Да, он понимал, что Алла хорошая девушка. Но его снова и снова тянуло в загадочную порочную и интересную темноту.

И сегодня он не пришел домой, а она снова легла спать одна. Она не плакала. Она грустно засыпала и молчала.

Потом проснулась и долго смотрела в окно на застекленную вышку со шпилем.

Эта газпромовская вышка не должна была ассоциироваться у нее с чем-то хорошим, но ассоциировалась.

Многие называли её «кукурузиной», но Алла считала, что это новый опознавательный знак их района. Раньше здесь совсем не было достопримечательностей, но после появления этого высокого здания он стал каким-то иным, обновлённым что ли. Будто бы он по-праву мог называть себя Приморским. Ведь застеклённая вышка по виду напоминала якорь и стояла на берегу солёного финского залива, и омывалась водами петербургского моря. Ещё весной Алла наблюдала за шпилем из своего тревожного окна и видела, как мартовские нежно-пастельные облака обрамляют башню. Они смешивались как на холсте у художника и выливались из нежно-голубого в кричаще-розовый перелив, разбавлялись светло-оранжевым и оголяли в груди наблюдающего такие трепетные чувства, которые были подобны чистой росе, зародившейся на ещё не взошедшей траве.

Газпромовская вышка напоминала о той темноте, которая существует в мире, но также она давала шанс. Да! Своим устремлением в небо она давала немалую надежду на светлое будущее, в которое Алла не сильно-то и верила, но, глядя на это красивое небо, которое подчеркивала башня, ей становилось немного легче. Ей просто нравилось смотреть на это вознесение в небеса. Ей нравилась эта высота и устремление. Она всегда чувствовала некий подъём внутри себя, когда направляла задумчивый взор на башню. И смотрела она на неё почти из любой точки района. Когда гуляла в парке одна, когда ехала от метро на машине.

Её радовала эта устремлённая вверх архитектура. Для неё это было подобно фантастике, ведь сама она находилась на таком беспробудном дне, с которого можно было смотреть на вышку как на божество из мифического мира. Как на что-то нереальное и недостижимое. Это сооружение придавало ей сил и, самой маломальской, но веры.

Арабская музыка постоянно играла в голове и, несмотря на вроде бы полную безнадёгу, Алла была воодушевлена в этот тёплый июльский день. Она танцевала бачату, которой научил её Ваэль, и улыбалась, глядя в солнечное окно. Алла отлично владела своим телом, и ей это нравилось. Она станцевала бачату и выложила сторис в инстаграм. Получив реакции от каких-то непонятных поклонников, села позавтракать и почитать книгу, которая попалась ей на работе. Кто-то из пациентов оставил.

В книге описывалась фантастическая история о том, как люди на одной планете разделились на кланы, и у одних ребят из разных кланов сложились отношения. Их родители были против этой связи, но чувства влюблённых были сильнее. И вот они решились на самое страшное – побег! Но самая большая проблема состояла в том, что эти ребята не понимали языки друг друга и общались через специальный прибор-переводчик.

Алла допивала утреннюю чашку кофе и поражалась тому, что в её жизнь всегда приходят книги, люди, фильмы, как нельзя кстати подходящие в тот самый момент. Так и эта книга поразила её до глубины души. Она испытывала трудности в общении с Ваэлем. И оба они так хотели выразить свои трепетные чувства, которые возникли между ними в то лето, но кроме жестов и взгляда им не помогало ничего. Да! Безусловно все эти части тела тоже передают эмоции. Но слово на то и придумано, чтобы более ясным образом объяснить всё происходящее. А слов не хватало. И им было не по себе от этого. Было ощущение, что лава чувств преграждается дамбой и возвращается снова в исходную позицию, так и не излившись наружу, и весь этот огненный океан горит внутри, сжигая сердце дотла.

В задумчивости Алла вышла во двор прогуляться по знакомым местам и побыть в своих мыслях.

Она села на скамейку и дочитывала книгу, размышляя над похожестью ситуаций. В какой-то момент её сердце сладко защемило. Она вспомнила образ Вилли, его харизму, глаза, все повадки, которые так забавляли её. Она и не услышала сразу, как зазвонил её телефон.

Снова звонок из инстаграма. И снова Вилли по видеосвязи. Он широко улыбался и любовался её образом. Светлые укороченные волосы развивались лёгким летним ветерком. Алла сидела на скамейке на фоне зеленых кустов, пытаясь быть серьёзной, но милая улыбка просвечивала сквозь строгую мимику. Её было не скрыть. Она слишком скучала по нему.

– Вилли, привет! А я читаю книгу про нас с тобой!

– Book? Как, про нас? Уже книга про тебя и меня?

– Да! Мальчик и девочка не понимают друг друга и общаются через переводчик.

– Translator Google?

– Ну, почти. Но не гугл, – и тут Алла остановилась, она не знала как объяснить ему смысл… Все эти обороты… Он ничего не понимал, а она не знала английский так хорошо, чтобы объяснить.

Улыбка сменилась грустью, но Вилли продолжал улыбаться.

– Алла! Ты такая красивая, – говорил он со смешным акцентом. – Я может скоро поеду в Москву. У нас там конкурс будет.

Алле захотелось обнять его через камеру, но как же сделать это… Она была так счастлива от этой новости. Конечно она поедет в Москву тоже… Это такой шанс ещё раз увидеться. Понять, разобраться во всем.

– Как я рада! Я так хочу, чтобы ты приехал в Россию. Мы сможем увидеться?

– Да! Да! – закричал Вилли. – Алла, я люблю тебя, скучаю! Ты веришь мне?

Его глаза сияли бешеным блеском, у Аллы тоже. Они как два безумца смотрели в камеру и ощущали этот паршивый барьер, который так гнусно разделяет их в этот важный эмоциональный момент.

Потом Вилли стал каким-то очень серьёзным. У него бывали моменты, когда его клоунада резко сменялась чем-то взрослым и осознанным.

– Я позвоню тебе сегодня!

– Я не знаю… У меня муж может дома будет… Я вообще не знаю, зачем я с тобой общаюсь до сих пор…

– Что, Алла? Ты меня больше не любишь? – и он снова стал грустным и каким-то растерянным.

– Вилли, всё сложно! Ты – мальчик с Джербы, я – девочка из Питера. Как же мы будем вместе?!

– Я всё смогу! Я сильный!

– Я знаю и чувствую это, но здесь ломает и не таких как ты.

– «Ломает»» – это что?

– Ладно, Вилли, я пошла! Мне надо идти! Пока! – и она повесила трубку.

Она не знала как ему объяснить, но знала, что всё это просто нереально. Их разный менталитет. Незнание языка, его бедность, и ещё много прочих трудностей.

Она, конечно же, не планировала его спонсировать и понимала, что их союз просто недостижим. Да и вообще, что за вздор в её голове. Она создала себе какой-то иллюзорный мир. Иллюзорную любовь. Может, она делала это, чтобы просто выжить? Все эти мысли душили. Она не знала, что делать с Сергеем. Но сердце билось часто, и она хотела на крыльях своей любви улететь прямо в Африку. Её нахождение в Питере было лишь физическим. Душа её была там, на острове Джерба. Там ей было хорошо и без всяких планов на будущее. Это было её лекарство. Это была её самая прекрасная отдушина.

Немного успокоившись от своих мечтаний, Алла пришла домой и приготовила ужин. Сергей так и не звонил, и она уже подумала, что он не придет. Собралась ложиться спать. И тут снова позвонил Ваэль.

– Ваэль, я дома и уже ложусь спать!

– Я понял! Ты мне не веришь! Хочешь я дам свою мать?

– Нет! Нет! Ты что? Какая мать? Зачем?

И тут Вилли вместе с телефоном начал ходить по своему большому дому!

– Это моя мать!

– Мархабан, Алла! – сказала мать и вежливо улыбнулась.

Алла улыбнулась ей в ответ и всё, что могла сделать, помахала рукой.

– Это мой отец!

– Саламалейкум, Алла!

Алла вежливо улыбнулась и с ужасом подумала: «Господи, он знакомит меня со своей родней. Что вообще происходит? Мне страшно! Что он там задумал?»

Потом Вилли начал ходить по дому и всё ей показывать. Он показал ей всех братьев, показал, где они спят, и добавил:

– Вот, теперь Goodnight, моя любовь!

– Спокойной ночи! – произнесла Алла и в ужасе повесила трубку.

С одной стороны, ей было приятно, что Вилли рассказал про неё своей семье. От него веяло теплом и любовью, от всего его дома тоже. Все они были очень доброжелательными и милыми. Но, с другой стороны, она не понимала что происходит. Он был таким домашним и милым, каким она его ещё не видела ни разу, но всё это казалось ей каким-то помешательством. Безумием!

В этот момент дверь в квартиру открылась и вошел Сергей. Алла даже не улыбнулась и подумала, что сегодняшний день реально странный и что наверное сейчас пойдет снег…

– Ты что, мне не рада? – весело спросил Сергей. – В коем-то веке домой пораньше придёшь, и то тебе не рады. Ну, ладно… что поделаешь… Пойдем пиво попьем с рыбой. Я вкусную купил.

И Алла как зомби поплелась на кухню есть рыбу и разбираться со всеми навалившимися на неё мыслями в одну секунду.

Сергей, как всегда, был немногословен и с аппетитом ел рыбу. Он всегда разбирал её до последней косточки. Алла же, несмотря на свое медицинское образование, неохотно ковырялась в копчёной рыбе и подозрительно смотрела на мужа.

«Чего это он припёрся так рано? С чего это вдруг… Как всегда что-то чует?.. С другой стороны, может и хорошо. Хоть спущусь с этих арабских небес на питерскую землю.»

И действительно, ей полегчало очень быстро, и она мысленно молила: «Серёженька, пожалуйста, не покидай меня, не давай впадать в это безумие».

Когда они легли спать, он тут же заснул, так и не обняв её. А она крепко-крепко прижалась к нему. К его холодному и безразличному телу. Она мысленно молила Бога о пощаде. За что ей все эти испытания? «Где же я так нагрешила? Помоги мне понять, где выход? И ты, Серёжа, убереги меня от обмана. Будь рядом, просто будь со мной рядом! Я буду лучшей женой и выброшу этого араба из своей головы. Просто согрей меня, пожалуйста! Согрей меня, милый, как же я одинока! Не будь камнем, не будь таким чёрствым, ведь я такая хрупкая сейчас. Убереги нашу любовь. Я больше не в силах беречь, а ты убереги, молю!»

И с такой мольбой она заснула. Ей снилась Джерба и красивый Ваэль, пальмы и лазурное море. Он держал её за руку. Он танцевал с ней сальсу. Он крепко прижимал её к себе и нежно гладил по спине. И, когда она проснулась, Сергея как всегда не было рядом. Он снова куда-то убежал, даже не простившись с ней. Но с ней было странное и очень сильное чувство, что Вилли рядом, что он оберегает её от всех невзгод даже на таком недостижимом расстоянии…

На следующий день, когда Алла была на сутках в больнице, в инстаграме написал другой аниматор, который дружил с Наташкой и хотел переплыть море и поселиться во Франции. Он начал предупреждать её о том, что Вилли её обманывает, что он использует всех девушек в своих целях. Алла не знала, что думать. С одной стороны это не было каким-то большим открытием, ведь он был таким харизматичным красавцем и удивляться, что он кому-то нравится, было сущей глупостью. Еще и араб с горячей кровью. С другой стороны, эти предостережения от «Эдди Мёрфи» как-то очень не вписывались в тот мир, который себе нафантазировала в голове Алла. Как-то было очень дискомфортно от всех этих признаний. Будто ты сидишь на воздушном облаке нежных оттенков, а какой-то ворон летает вокруг и поклёвывает его. И вроде ты сначала не замечаешь этого маленького вороненка, а потом он всё больше и больше начинает докучать тебе, и легкое облако постепенно начинает превращаться в грозовую тучу.

Вот и Алла, работая с пациентами, всё больше и больше теряла свою натянутую улыбку и становилась всё более и более задумчивым человеком. Когда пришло время отдохнуть, она и вовсе загрузилась по полной программе и твёрдо решила, что завтра она поругается с этим Вилли, который доставляет ей столько проблем и не дает войти обратно в прежнюю жизнь…

«Да! Разорву это все, – подумала она. – На том и закончим…»

Глава 8

Придя домой после суток, Алла легла спать и отключила телефон. Ей снились сны про остров, будто она стоит одна посреди большого холла отеля, а вокруг неё крутится много аниматоров и туристов. Каждый начинает звать её и доказывать свою правоту. Эти голоса перекрикивают друг друга, и в конечном счёте у Аллы начинает кружиться голова. Они все начинают тянуть её за руки, и она не может сопротивляться, у неё не двигается ни одна конечность. Она кричит, но её связки не могут издать ни единого звука.

Алла проснулась в смешанных чувствах и была рада, что это всего лишь сон. Скинув с себя одеяло, она раздраженно вскочила и пошла умываться. В голове крутились разные неприятные мысли:

«Это лето доконает меня. Ненавижу неопределённость. Какой-то вздор происходит со мной. Я не могу прийти ни к одному решению. Я гоняю эти мысли днями, неделями, это становится просто невыносимо… Этот проклятый Вилли. Зачем он появился? Ненавижу вообще его! Ненавижу! Сергея ненавижу еще больше.»

Алла налила себе крепкого чаю и взяла в руки телефон.

«Ни одного звонка, ни одного сообщения. НИ ОТ КОГО! Я что, вообще никому не нужна? Занятно. А мне разве нужен кто-то? – она затянулась электронной сигаретой и, выпуская дым в потолок, глубоко задумалась. – Нет! Мне сейчас никто не нужен, кроме… Кроме Пушкина! Да! Я пойду к нему. Он мне расскажет о том, что правильно.» Она включила чтение стихов Александра Сергеевича на ютубе. У чтеца оказался очень приятный спокойный голос. Алла постепенно успокаивалась и умиротворялась. На злобу дня он читал письмо Татьяны к Онегину:

В этот момент зазвонил телефон. На связи был Ваэль. Он серьёзно и вопросительно смотрел на Аллу, щёки которой были надуты как у бурундука, а взгляд метал гром и молнии и вполне мог убить всех неугодных.

– Алла, что с тобой?

– Будто ты сам не знаешь!

– Что я должен знать?

– Мне твой друг сказал, что у тебя много девушек!

Наступила напряженная пауза, и Вилли с удивлением смотрел на Аллу.

– Какой друг? Джой? – Вилли разозлился, и глаза его налились красной яростью. – Какой друг, говори! – он был таким злым, что Алла даже прекратила обижаться на него дальше, но всё же строго ответила:

– Тот, который похож на Мерфи.

– П-ф-ф… – Вилли заходил по комнате. – Как ты можешь верить ему? Как можешь?

Он начал говорить по-английски и по-арабски, выкидывая резкие фразы. Потом сел на кровать и серьёзно посмотрел на неё.

– Как можешь ты верить ему? Ты просто нравишься ему, и он хочет быть с тобой!

– Я уже вам никому не верю! Я не знаю кому верить! Ваши арабские сказки мне надоели!

– Ты должна верить мне! Мне!

И Вилли снова начал бегать из угла в угол. На лице его была досада. Губы обиженно опустились вниз.

Но Алла тоже была обижена, и у неё вырвалось:

– Не звони мне больше! Тебе понятно?

– Ах, не звонить… Хорошо-о-о-о-е-е-е, – Вилли демонстративно, как клоун, протянул последнее слово. И вместо буквы «О» слышался звук «ЕЕЕ». Он итак говорил с дурацким смешным акцентом. А тут, это слово исковеркалось до неузнаваемости. Он с обиженным взглядом ещё раз посмотрел на Аллу и бросил трубку.

Ей было всё равно на его обиды, гнев, злость. Ей было уже всё равно даже на свою жизнь. Она, как призрак, летала по Питеру и пыталась зацепиться хоть за что-то в этой реальности. И этим «чем-то» были парки, деревья, памятники, выставки, фильмы. Это то, что ей давало хоть какой-то шанс на выживание. Все остальное не имело никакого смысла. Ни Вилли со своими нелепыми обидами, ни этот жестокий Сергей, который все больше и больше изгалялся над её бедной душой, ни её будущее, которое было закрыто чёрной завесой перед глазами. Алла помыла голову, уложила короткие волосы, надела на себя летнее красивое платье, кожаную куртку поверх него и вылетела на улицу. Она села за руль, включила какую-то кантри-музыку и полетела на место дуэли Пушкина. В голове, отголоском звуков чтеца, крутились слова:

Она сидела у места дуэли и смотрела на Пушкина. На улице было тепло и комфортно. Вечерний летний воздух согревал душу. Август уже почти подкрался к городу вместе со своими туманами и загадочностью. Алла была спокойна и уверена, несмотря на то, что ничего не решилось. Но она почувствовала какую-то опору под собой в этот момент. Как прекрасно, что я не одна такая. Татьяна вот тоже мучилась. Не могла найти ответ. Как же много нас таких…Таких слабых и уязвимых, которые ищут, даже сами не зная чего…

Когда мысли успокоились, она пошла обратно к машине. Тёплый воздух ласкал её шею, волосы и лицо. Вилли мысленно был рядом, она чувствовала его тепло и любовь. Эту связь между континентов невозможно было разорвать. Он тоже думал о ней, и его мысли перелетали через моря из жаркой Африки в северо-западный мокрый Петербург.

Этим мыслям было не страшно ничего – ни расстояние, ни разница в возрасте, ни то, был ли кто-то в отношениях. Эти мысли были неудержимы, неподвластны разуму и пониманию. Казалось, что сильнее этих чувств нет ничего. Они были свободны и легки. Когда Алла села в машину, то увидела сообщение от Эдди. Он писал, что она ему нравится, и что он хочет быть с ней. Алла удовлетворённо улыбнулась, приехала домой и сладко заснула. Ей снились пески Сахары, которые разлетаются по миру, пальмы и лазурное море. Ей снились добрые и милые люди. Арабские улыбчивые женщины и всё то тепло, которое хранится на Джербе.

На следующее утро Алла решила зайти на сайт с объявлениями о сдаче квартир. На этот сайт она периодически заходила, но ничего привлекательного для себя не видела. И тут она увидела, что сдают неплохую комнату в её же районе. Цена на комнату была вполне адекватна. Но Алла подумала, что это обманное объявление и закрыла вкладку на телефоне.

Она уже не раз мониторила квартиры, но когда находила что-то подходящее для себя, тут же закрывала рекламу, отговариваясь мыслями, что ей что-то не подходит. На самом деле всё прекрасно подходило, но, как говорится, худому танцору всё кто-то мешает. Всё это были лишь отговорки… Всё это был лишь страх и нежелание двинуться с места. Это была лишь та неопределённость, с которой она жила все эти годы. Какая-то странная зона комфорта, из которой давным-давно пора уже было выскользнуть, ведь разве это можно было назвать комфортом? Скорее, это были иллюзии благополучия и Алла, будучи трусихой по своей натуре, не могла сделать шаг. Она лишь мечтала, что когда-нибудь геройски закроет за собой эту дверь. Засыпая в своей несчастной квартире каждый день, она всегда вспоминала фразу «мыши плакали, кололись, но продолжали есть кактус». Также, она вспоминала своих домашних крыс, которые и правда всегда посягали на кактусы, которые стоят у неё на окне. Они ходили вокруг да около колючих цветов и никак не могли понять, что же им мешает сожрать содержимое горшка. Кактусы всегда интересуют мышей и людей. Есть в них что-то манящее.

В это же утро всё было иначе. Всё будто перевернулось с ног на голову. И Алла не принимала в этом никакого участия. Она, также как и прежде, отводила от себя мысли о переезде и считала это недопустимым, но думы в её голове сверлили громкой и навязчивой дрелью. Девушку будто кто-то подталкивал взять в руки телефон и позвонить по номеру. «Сейчас я вот позвоню, и точно это будут мошенники, я умею их распознавать» – свербили мысли в голове. «А если нет… А если это реальное объявление… Я готова снова начать перетаскивать вещи?» – задавала себе вопрос Алла. Она столько раз переезжала за последние годы жизни с Сергеем и убегала от него, что решиться на очередной переезд было не так просто, как хотелось. Но какой-то попутный ветер сегодня дул в спину и с силой подгонял её. У неё не оставалось права выбора в этот день. Мама Аллы увлекалась астрологией и говорила своей дочери, что август для неё будет месяцем перемен, и либо она навсегда останется в своём прошлом, либо изменит жизнь раз и навсегда. Сегодня Алла не вспоминала об этих предсказаниях, но какие-то неведомые силы поднимали её и приказывали взять телефон. Алла ещё раз заглянула в объявление, надеясь, что её хоть что-то в нём разочарует, но нет. Там всё было идеально. Большая квадратная комната, новый дом, вся необходимая мебель, лес рядом и двухкомнатная квартира с хозяйкой бабушкой, которая отсутствует полгода, начиная с апреля месяца и так по октябрь. Алла осторожно набрала номер. Трубку взяла очень милая и чёткая женщина-агент. Она предложила посмотреть квартиру до 12 часов утра.

«Господи, уже сегодня?» – подумала Алла, но что-то опять шепнуло ей на ухо, что никаких отлагательств нельзя допустить, и она быстро села в машину и приехала смотреть квартиру. Двор около дома был чистый и высаженный красивыми кустарниками. Алла сразу заметила какое-то приятное спокойствие здесь. То место, где они жили с Сергеем, было хорошее, но слишком суетное. Со всех сторон ездили машины, и это было больше похоже на муравейник. Здесь же, был лес и тишина, машины тоже были, но ездили редко. Зайдя в квартиру, Алла ощутила приятный запах чего-то чистого, может это было мыло или стиральный порошок, но запах чистоты ей сразу очень понравился. Её встретили хозяйка – Галина Владимировна и агент по-недвижимости. Хозяйка сразу спросила кем Алла работает, и приятно оживилась, потому что сама отработала сорок лет в медицине, но только в психиатрии. Она тоже была медсестрой. Алла обрадовалась, встретив коллегу. Квартира была в точности, как в описании. Алла прошла в комнату, всё осмотрела, заглянула на кухню и поняла, что это место полностью подходит ей.

– С Украины? – грубо спросила хозяйка.

– Да нет… С России! – точно также грубо ответила Алла.

Она конечно имела украинские корни, но не совсем поняла в чем же был укор, и почему хозяйка спросила её об этом. Даже если и с Украины. Что бы это изменило? Агент решила смягчить обстановку и предложила подписать договор. Женщины сели за стол.

– Ты аккуратная? – в лоб спросила Галина Владимировна.

– Я очень аккуратная, вы за это не переживайте, я буду всё прибирать, готова взять на себя нашу общую территорию, мне вообще не сложно.

Лицо старушки смягчилось, и она улыбнулась. Хотя, и старушкой эту женщину назвать было сложно. Она была одета в короткие бриджи, на голове аккуратно уложенное каре и волосы седого, но какого-то очень приятного цвета. В целом, она выглядела очень аккуратно и была симпатична Алле, несмотря на всю свою строгость.

– Ну, всё. Вот тебе ключи, переезжай 18 августа. Четыре дня же подождут? У меня пока внучка тут будет. Я 17-ого уезжаю, так что можешь спокойно располагаться. И да… Не надо никого водить… Договорились?

– Боже, упаси… Думаю, у меня вообще мужчин больше не будет…

Галина Владимировна понимающе улыбнулась.

Алла с агентом Татьяной вышли на улицу.

– Всего вам самого хорошего Алла! Счастья вам! – сказала Татьяна, и её глаза и румянец сверкнули каким-то необычным волшебством.

– Спасибо, вам тоже! – удивленно ответила девушка и пошла к машине.

Так ей было странно, что Татьяна желает ей счастья. Будто она знала, что именно его и не доставало в её жизни. Татьяна показалась Алле загадочной женщиной, даже какой-то сказочной.

«Вот и всё, – подумала Алла, сев в машину, – вот и всё!»

Когда она пришла домой, никого не было. Она решила обдумать, что ей нужно для переезда. А нужны были только скотч, коробки и маркер. А, ну и ещё брат.

– Алло, Денис? Сможешь мне помочь?

– Что, опять шмотьё собираешь? И на сколько в этот раз? На месяц, два?

– Навсегда.

– Ну-ну, конечно… Хорошо, я приду!

– Спасибо тебе! Я позвоню, когда надо будет таскать вещи.

– Пока, – задумчиво сказал Денис.

Вдруг зазвонил телефон. Это был Сергей. Он не звонил ей уже долгое время и вот сейчас… Впрочем, её это совершенно не тронуло. Она взяла трубку.

– Алла, я уезжаю сегодня в Москву, – как-то грустно сказал он.

– Я тоже уезжаю сегодня… От тебя…

– Зачем ты уезжаешь? Куда?

– Я сняла комнату.

– Зачем, Алла? Одумайся! Ты что? Позвони скажи, что ты не будешь снимать! Я отдам тебе эти деньги, – у Сергея началась паника, голос был пропитан отчаянием.

– Нет, я всё решила. Нет смысла меня переубеждать.

И она повесила трубку. Сергей начал писать ей много сообщений. Он просил её одуматься, он просил её остаться дома.

– Как же наш дом без тебя? Как же дом? Ты хозяйка здесь. Он пропадёт без тебя. Ты не можешь нас так просто оставить – меня и наш дом.

Алла написала лишь одно:

– Сдай билет. Приезжай. Обними меня.

– Аллочка, я не могу. У меня срочное дело! Мне никак это не отложить.

Алла заплакала, сидя на кровати. «Почему всё что угодно важно… Всё что угодно, но не я? Мне нужно лишь то, чтобы он обнял меня… Не уезжал сегодня… Этого хватило бы, чтобы я отменила переезд. Мне так нужно, чтобы он хоть раз откинул все свои дела, откликнулся на мои «неважные просьбы» и приехал, просто побыл со мной рядом. Нет! Всё! Хватит!»