Бывший. Я больше не твоя бесплатное чтение

1. Наши дни

Быстро шагаю по коридору офиса – кажется, ещё немного, и из-под моих каблуков начнут вылетать искры.

Просто не могу поверить в то, что случилось! Точнее в то, что минутой ранее мне сообщили девочки на ресепшене… Надеюсь, это какой-то дурацкий розыгрыш.

«Кира Владимировна, вы уже в курсе наших новостей? Нет? Полянский продал компанию! И знаете, кто её купил?».

А купил её, если верить этим сплетницам – Тихомиров Богдан. Мой бывший муж. Человек, которого меньше всего на свете мне бы хотелось видеть и слышать. Тем более в стенах офиса любимой работы – единственного смысла, оставшегося в моей жизни.

Врываюсь в кабинет Полянского без стука. Виктор Павлович стоит у своего стола и переводит на меня удивлённый взгляд.

С директором и владельцем компании «Алькор» мы давно общаемся на короткой ноге, но раньше я никогда не позволяла себе вот так вламываться в его кабинет. Поэтому возмущённый вид Полянского вполне оправдан. Но мне сейчас не до приличий.

– Виктор Павлович, как это понимать? – с порога выпаливаю я, мысленно приказывая себе успокоиться. Но как назло, ничего не выходит. – Вы что, и правда продали «Алькор» моему бывшему мужу?

– Ну во-первых, здравствуй, Кира, – спокойно отвечает босс. – Во-вторых, как прошёл твой отпуск? Хорошо отдохнула? Ну а в-третьих, да, я действительно продал «Алькор» Тихомирову. Он предложил выгодную сделку, на моём месте только дурак бы не согласился. Но для тебя это ничего не меняет. Мы с Богданом договорились – состав руководителей компании останется прежним. Сокращений не будет.

– Виктор Павлович, для меня это меняет всё, – упавшим голосом произношу я, хватаясь за голову. – Я не смогу работать под его началом.

– Кирочка, не стоит мешать бизнес с личным, – назидательным тоном советует Полянский. А я понимаю, что ему просто плевать на мои проблемы. Впрочем, кому на его месте было бы не плевать? Бизнес есть бизнес. Так уж устроен этот мир. – Я уверен, вы сумеете найти общий язык. Правда, Богдан Русланович?

От произнесённого вслух имени-отчества бывшего я вздрагиваю и с опаской прослеживаю за взглядом Виктора Павловича.

Грудь больно простреливает. Оказывается, мы с Полянским в кабинете не одни.

В стороне у окна стоит Тихомиров собственной персоной. Опираясь плечом на откос и засунув руки в карманы брюк, наблюдает за мной с непроницаемым выражением лица.

Высокий, красивый, представительный мужчина в строгом деловом костюме. Которого я любила больше жизни. А он просто уничтожил меня.

Ровно полгода после нашего развода я не живу. Существую.

Всё, что у меня осталось – это работа.

Что же ты творишь, Богдан? Решил добить?

С минуту мы смотрим друг другу в глаза.

Меня пробирает до мурашек. Хочется реветь.

Но на работе я привыкла держать лицо. Слёз моих тут никто не увидит. Да и Богдану я их больше никогда не покажу.

– Здравствуй, Кира, – произносит он, вызывая очередную волну мурашек по коже одним только звучанием своего бархатно-низкого голоса. Того самого, который я обожала. Который прошептал мне столько признаний и ласковых слов, что и не сосчитать…

– Здравствуй, Богдан, – отвечаю я, с сожалением отмечая, что мой собственный голос звучит жалко.

Мы не виделись всего шесть месяцев. А кажется, будто целую вечность. Я только-только перестала плакать по ночам в подушку. Но теперь чувствую, моя тоска по нашей потерянной любви выйдет на новый уровень.

– Виктор Павлович, оставьте, пожалуйста, нас с Кирой наедине, – обращается Богдан к Полянскому, а мне хочется завопить: «Нет, пожалуйста, не делайте этого!».

Но я, конечно же, молчу.

– Что ж, Богдан Русланович, мы с вами все вопросы уже обсудили, поэтому я, пожалуй, поеду, если не возражаете. В случае чего – звоните. Желаю удачи. Всего доброго, Кира.

Полянский покидает кабинет, и вместе с ним будто исчезает весь воздух. Мне становится сложно дышать.

Богдан усугубляет ситуацию, подходя ко мне ближе. На расстояние вытянутой руки. Я чувствую такой родной аромат его духов, который когда-то сводил меня с ума.

Пульс стучит в висках, в груди всё сдавливает до боли. В горле назревает ком.

Нет. Только не реветь.

– Зачем ты это сделал? Зачем купил «Алькор»? – наконец выдавливаю я из себя, нарушив мучительную паузу. Впиваясь глазами в бывшего. В такое родное и такое любимое мною когда-то лицо… Которое по-прежнему не выражает никаких эмоций.

– Даже не спросишь, как у меня дела? – флегматично интересуется он, выгибая смолянистую бровь. – Мы не виделись с тобой шесть месяцев.

– Я бы предпочла не видеть тебя больше никогда, – бью словами я. Возможно, слишком жестоко. Зато честно. Как он любит.

– Что ж, – сухо произносит Богдан после долгой паузы, – придётся потерпеть.

– Я не понимаю, зачем тебе это нужно? Чего ты хочешь добиться?

Бывший пожимает плечами, сохраняя непоколебимое спокойствие.

– А я не понимаю, что тебя так удивляет. Это выгодное вложение. «Алькор» сейчас на пике.

– Выгодное вложение, значит, – горько усмехаюсь я. – Что ж, ладно. В таком случае, я здесь больше не работаю, Богдан. Сегодня же напишу заявление об уходе. Поздравляю с приобретением.

Он подходит ещё ближе, заставляя меня всю внутренне подобраться. Теперь нас разделяют несчастные несколько сантиметров, и от такой близости кружится голова.

Тихомиров пытливо смотрит мне в глаза.

– Почему, Кира?

– Разве ты сам не понимаешь? – выдыхаю я.

– Ты никуда не уйдёшь отсюда, – отрезает он.

Мне становится ещё больнее, хотя казалось бы, куда уже? Но так было с самого начала. Меня всегда ранил его резкий тон.

– С чего вдруг?

– Если уволишься, Кира, другой работы не найдешь. Поверь, я сделаю так, что больше тебя никуда не возьмут, – добивает меня Богдан.

Я отшатываюсь назад, будто мне залепили пощёчину. Не думала, что однажды Тихомиров позволит себе так разговаривать со мной.

А самое ужасное в том, что я знаю: он вполне способен выполнить свою угрозу.

До чего же мы докатились с тобой, Богдан? Ведь у нас всё так красиво начиналось…

2. Прошлое

Возвращаясь поздно вечером из кафе, где подрабатывала официанткой, я никак не ожидала встретить у себя в подъезде Богдана Тихомирова. С жестяной банкой какого-то модного напитка в руках. Ещё и сидящего на порожке прямо под дверью моей квартиры.

Это было настолько неожиданно, что у меня буквально отвисла челюсть.

На улице уже давно стемнело, но прямо у подъездного окна ярко светил фонарь, кстати, единственный в нашем дворе. Его свет заливал площадку, и ошибки быть не могло. Парень, удобно расположившийся под моей дверью, был точно Богданом Тихомировым.

Самый популярный красавчик в нашем университете. Все девчонки, начиная с первокурсниц и заканчивая выпускницами, включая даже двух моих лучших подруг, Наташку с Есей, – бегали за ним, как сумасшедшие.

Ну, то есть, не все, конечно. Я-то за ним никогда не бегала и даже не собиралась. Но не потому, что такая гордая и неприступная, а просто – ну где он и где я?

Нет, у меня всё было в порядке с самооценкой. Просто я не принадлежала к числу романтичных дурочек, что верят в великую любовь между принцами и золушками.

Богдан Тихомиров был из очень обеспеченной семьи. В университет его привозил личный водитель на дорогущей машине, а на стоимость одних только тёмных очков парня моя семья с лёгкостью могла бы одеться полным составом. Причём в очень даже приличном магазине.

Но даже если бы мы с Богданом Тихомировым не стояли на столь разных и далёких друг от друга ступенях социальной лестницы, вряд ли такой парень, как он, мог обратить на меня своё внимание. Потому что Богдан был нереально хорош собой. А я далеко не красавица. Обычная серая мышка. Зубрилка. И даже никакой изюминки во мне не было. Ну, помимо непомерных амбиций. Но об их существовании никто кроме меня не знал.

Мне тоже очень хотелось когда-нибудь ездить на дорогой машине с личным водителем и покупать себе тёмные очки стоимостью с три маминых зарплаты. Поэтому я и училась изо всех сил, а ещё хваталась за любую подработку, потому что нужно было помогать семье. Разбогатеть, успешно выскочив замуж, как мечтали другие девчонки, я считала ниже своего достоинства.

Короче, в отличие от моих подруг, о парнях мне думать было некогда. Особенно о тех, кто на меня даже не смотрел.

Тем не менее, уже один только вид скучающего под моей дверью Богдана Тихомирова вызывал странную дрожь в моих коленках. Особенно когда парень, наконец, заметил моё появление и с интересом уставился на меня.

– Привет, ты не мог бы отойти от моей двери, – робея, попросила я, замерев на последней ступеньке.

Богдан ухмыльнулся одним уголком рта. Только глаза его мне показались печальными.

– Привет, солнышко, – вдруг неожиданно ласково отозвался он.

Мои щёки заалели.

Какое я ему солнышко?

Хотя, разумеется, ко мне это милое прозвище не имело никакого отношения. Этот парень или был пьян и перепутал меня с кем-то, или просто ко всем так обращался – такой стиль общения. Скорее второе, потому что это как же нужно было напиться, чтобы начать путать людей? А у него даже и язык не заплетался.

Вообще-то, я догадывалась, что Богдан Тихомиров мог забыть в моём подъезде. Наташка как-то рассказывала, будто видела его в парке гуляющим за ручку с Ангелиной. Моей соседкой сверху. Эта девушка, в отличие от меня, настоящая красавица. С ногами от ушей и длиннющими роскошными волосами, густыми и светлыми от природы.

– Ангелина живёт этажом выше, – на всякий случай подсказала я, отчаянно краснея. И ругая себя мысленно за невесть откуда взявшуюся робость.

Никогда не уважала вот этой людской особенности блеять перед более успешными, богатыми и красивыми.

– Я знаю, – улыбнулся Богдан.

У меня в груди приятно защекотало от его улыбки. Кажется, я начинала потихоньку понимать, чего мои подружки так с ума от него посходили. Вот ради одной такой улыбки можно и душу дьяволу продать.

– Составь мне компанию, – внезапно предложил Тихомиров. – Посиди со мной?

И протянул мне свою банку.

– Мне завтра в университет к первой паре, – промямлила я, испугавшись того, с какой лёгкостью меня очаровывал этот парень. Хотя самой безумно хотелось согласиться.

Когда ещё выпадет такой шанс пообщаться с самым крутым парнем нашего университета?

– Ну не будь такой занудой, – задорно подмигнул он. – Не бросай меня тут одного. Пожалуйста.

Богдан смотрел исподлобья и улыбался одними уголками губ. Густая тёмная чёлка спадала на его лоб. Какой же он всё-таки симпатичный и милый!

Ему же просто невозможно отказать…

Я сняла с плеча свою тряпичную сумку, набитую до отказа всевозможной ерундой, бросила на пол у стены напротив Богадана и уселась на неё, сложив по-турецки ноги.

Богдан довольно улыбнулся и снова протянул мне банку со своим напитком.

Я взяла её и сделала небольшой глоток. Напиток оказался очень горьким и терпким на вкус. Я поморщилась и вернула банку Богдану.

– Божечки, что это ты пьёшь? Гадость какая.

Он тихо рассмеялся.

А у меня в груди сердце заскакало от какой-то несказанной радости. Я его рассмешила! Надо же, как это, оказывается, приятно…

Кто бы мог подумать, что я вот так запросто буду сидеть в своём подъезде с Богданом Тихомировым и болтать, как будто мы с ним друзья или хорошие приятели.

– Ну да, это не для девчонок напиток, – заметил он. – Но больше у меня ничего нет, извини.

– Я бы удивилась, если бы ты принёс сюда с собой целый бар, – хихикнула я и тут же смутилась.

Я никогда вот так запросто не общалась с парнями. Они вообще меня не замечали. Тем более такие, как Богдан Тихомиров. Страшно было выставить себя перед ним какой-то глупенькой дурочкой.

Но к моему облегчению, Богдан снова рассмеялся над моей шуткой.

– А что ты здесь делаешь в такое время? – спросила я.

– Да так, – поморщился Богдан, – с предками поругался. Приехал к девушке своей, а её дома нет. Решил дождаться.

В голове не укладывалась, что такой парень, как Богдан, мог кого-то поджидать в подъезде. Пусть даже обворожительную Ангелину. Ведь у нас в университете полно красивых девчонок. Одна лучше другой. И большинство из них готовы броситься в его объятия, только пальцем помани.

– А почему ты ей не позвонил?

– А она трубку не берёт, – улыбнулся Тихомиров. Как будто его это забавляло.

– Так может, она спит?

– Не-а, – покачал он головой. – Я здесь с девяти вечера торчу. Её мама сказала, что она ушла гулять с подружкой.

– Думаешь, что-то случилось? – обеспокоено поинтересовалась я.

– Может быть, что-то и случилось, – вздохнул он, – только Ангелина мне говорила, что дома сегодня будет. И пораньше ляжет спать, потому что завтра у неё зачёт. А сама ушла гулять с подружкой, получается. И трубку не берёт.

– Да уж, неприятная ситуация, – нехотя признала я. – И сколько ты собираешься здесь её ждать? Поздно ведь уже.

Богдан пожал плечами. Вообще он выглядел довольно весёлым для обманутого парня.

– Мне ужасно любопытно, почему она меня обманула. Пока не выясню это, не уйду.

– Но здесь ведь неудобно сидеть, да и прохладно у нас в подъезде. Ты, наверное, уже устал как не знаю кто? Давай я тебе хотя бы стул потихоньку вынесу?

Богдан улыбнулся шире.

– Как тебя зовут, солнышко? – спросил он, проигнорировав моё заботливое предложение.

От этого его «солнышка» у меня прямо мурашки по коже рассыпались.

А я ещё раньше не понимала, почему девчонки от него так млеют. Да он ведь сам как солнышко! Мы две минуты всего поговорили, а у меня уже настроение до небес поднялось. И даже забылось, что я сама катастрофически сегодня устала.

– Кира, – ответила я.

– А меня Богдан, – представился он и протянул мне руку для рукопожатия.

Я вложила пальцы в его сухую горячую ладонь, и он слегка их сжал. Чтобы ещё несколько секунд не выпускать. Отчего у меня снова по спине и плечам побежали мурашки. Только на этот раз будто внутри, под кожей. И ещё сладко потянуло где-то в области груди.

– Очень приятно, Богдан, – смущённо промямлила я.

– Ты откуда так поздно возвращаешься, Кира? – поинтересовался он, наконец, выпустив мою руку. – Тоже с кем-то гуляла?

– Нет, я со смены в кафе, – краснея, призналась я. Почему-то неловко было говорить золотому мальчику, что я подрабатываю официанткой. Получалось, между нами целая пропасть: он практически принц, а я… обслуживающий персонал.

– Ого, серьёзно? – вскинул он свои густые чёрные брови, искренне изумившись.

А я поджала губы от досады. Так и есть. Для него это, наверное, полная дичь.

– Серьёзно, – вздохнула я и решила поскорее перевести тему. – А из-за чего ты поссорился с родителями, если не секрет?

Богдан как-то сразу помрачнел. Я уже было пожалела, что задала такой бестактный вопрос. Чем я только думала? Но после небольшой паузы Богдан всё-таки ответил.

– Да вот из-за неё и поссорился, – невесело усмехнулся он, качнув головой вверх. – Ангелина им с самого начала не понравилась. Меня это жутко бесило. А сегодня отец заявил, что она распутная девица и со мной дружит только из корыстных целей. Я психанул и приехал сюда.

Я искренне посочувствовала Богдану. Вот уж правду говорят, что богатые тоже плачут. У всех свои проблемы. Кто-то переживает, как бы раздобыть денег на хлеб насущный. А кто-то – как бы понять, с чистым сердцем к тебе человек относится или же хочет использовать ради выгоды.

В свете открывшейся причины ссоры Богдана с родителями поступок Ангелины стал выглядеть в разы хуже.

Вообще-то, для меня такое её поведение не стало большим открытием. Репутация Ангелины, по мнению наших соседей, не отличалась безупречностью, да и я сама не испытывала симпатии к этой девушке. Хотя одно время, когда была помладше, очень хотела с ней подружиться. Меня восхищала её яркая внешность и умение себя подать. Но Ангелина всегда относилась ко мне слегка высокомерно и даже будто с каким-то пренебрежением. Чуть-чуть повзрослев, я неизбежно начала отвечать ей взаимностью.

В общем, я не горела желанием защищать или оправдывать Ангелину. Но мне ужасно хотелось как-то поддержать Богдана. Я представляла себе, насколько ему, должно быть, неприятна вся эта ситуация.

– Ну, может быть, есть какое-то объяснение её отсутствию, – с надеждой предположила я. – Почему ты сразу думаешь о самом плохом?

– Я ненавижу обман, Кира, – строго заявил он. – Но давай не будем о грустном. Расскажи лучше, чем ты ещё занимаешься, помимо работы в кафе?

Ответить я не успела. Потому что с улицы раздался звук подъезжающей машины.

Богдан бодро подскочил на ноги, в два шага пересёк площадку и выглянул в окно, из которого отлично просматривалась подъездная дорожка к нашему дому.

Я тоже поднялась, подхватила свою сумку с пола, перекинула через плечо и подошла к окну, остановившись рядом с Богданом.

У нашего подъезда стоял джип. Из него вышел достаточно взрослый мужчина, судя по лысеющей макушке. Он обошёл машину и открыл дверь с пассажирской стороны, помог выбраться наружу девушке, которая оказалась… Ангелиной. А потом вдруг этот мужчина притянул её за талию к себе и по-хозяйски поцеловал губы.

В животе неприятно потянуло от этой картины. Я скосила глаза на Богдана – его правая рука сжалась в кулак, а на скулах заходили желваки. Страшно было представить, что чувствовал в эту минуту он.

Богдан повернул голову в мою сторону и неестественно улыбнулся. У меня мороз пробежал по коже от того, какими холодными стали его глаза.

– Иди домой, солнышко. Спасибо, что составила компанию.

Мне хотелось сказать ему что-то утешительное, но как назло, не могла найти ни одного подходящего слова. В итоге смогла выдавить из себя только скупое:

– Угу.

Он развернулся и стал спускаться вниз по ступенькам. А я так и осталась стоять у окна и провожать взглядом его широкую спину до тех пор, пока она не скрылась из вида.

А потом я снова повернулась к окну.

Ангелина всё ещё стояла рядом с джипом, а мужчина уже забирался внутрь.

Когда высокая фигура Богдана показалась из подъезда, машина как раз отъехала, а моя соседка развернулась и, увидев Тихомирова, дёрнулась всем телом и закрыла ладонью рот.

Богдан же продолжал шагать и просто прошёл мимо, кажется, даже не взглянув на Ангелину. Несколько мгновений она провожала его обескураженным взглядом, а потом, словно опомнившись, бросилась за ним.

Богдан продолжал идти, не обращая внимания на попытки девушки остановить его. Лишь когда Ангелина двумя руками вцепилась в его локоть, Тихомиров рывком высвободил руку, посмотрел на мою соседку и что-то сказал. После этого Ангелина осталась стоять на месте, а Богдан спокойно зашагал дальше.

Я отошла от окна, испытывая смешанные чувства. Было обидно за Богдана так, что в груди жгло. А где-то под этим жжением сердце согревала трепетная радость от того, что мы с ним познакомились. И за это я даже была Ангелине немножко благодарна.

3. Наши дни

Возвращаюсь домой, чувствуя себя выжатым лимоном. Боль, совсем немного притупившаяся за последние полгода, вернулась и начала одолевать с новой силой. Мучить меня, выворачивать наизнанку.

Съёмная квартира встречает привычным холодом и тишиной. Она вполне приличная, с хорошим дорогим ремонтом и мебелью. Но всё то время, что я провела в ней, ненавидела здесь жить. Ненавидела своё одиночество. Ненавидела Тихомирова, ведь именно из-за него я оказалась в этой квартире.

После развода Богдан настаивал, чтобы я осталась жить в его доме. Который он называл нашим. Говорил, что съедет сам. Но я даже представить себе не могла, как проведу хотя бы одну ночь в стенах этого дома без него. Где всё, буквально каждый сантиметр напоминал о том, как мы были счастливы. Зная, что как прежде уже не будет никогда.

Да и без этого я бы ни за что не осталась. Гордость не давала принять от бывшего мужа даже малейшую помощь. Я не позволила ему помочь с переездом. И оставила там все драгоценности и другие вещи, что Тихомиров мне дарил.

К счастью, у меня имелись сбережения на счетах. Вообще, я с лёгкостью могла бы позволить себе взять собственное жильё в ипотеку. Но не хотелось заморачиваться. Когда твоё сердце разбито, становится безразлично, где жить. Ведь от этой страшной пустоты, что поселилась внутри, нигде не спрячешься. Не спасёт хоть даже целый дворец.

Сбросив туфли, прохожу в квартиру, едва сдерживаясь, чтобы с порога не начать рыдать и рвать на себе волосы. Но каким-то чудом не даю волю чувствам.

Снимаю пиджак, бросив на спинку стула в кухне-студии. Наливаю себе стакан воды, жадно пью.

Надо как-то собраться.

Говорят, время лечит. Все эти шесть месяцев я просто, стиснув зубы, ждала. Ждала, когда пройдёт эта ноющая боль, выматывающая тоска, и мне станет легче. Чтобы хоть как-то от неё отвлекаться, с головой ушла в работу. Вкалывала по двенадцать часов в сутки, чаще всего приезжая в эту квартиру, только чтобы принять душ и переночевать.

Полянский заметил моё рвение и повысил в должности. Сделал руководителем коммерческой службы. Я затащила в компанию таких заказчиков, о которых раньше даже сам Полянский не смел мечтать.

Конечно, «Алькор» сейчас на пике. В какой-то степени это ведь моя заслуга. Я всегда ставила себе амбициозные цели, а после развода и вовсе озверела. Наверное, хотелось показать всем, чего я стою, и в первую очередь самой себе.

Полянский меня ценил, не скупился на похвалу и даже намекал несколько раз, что если так пойдёт и дальше, то он отдаст мне долю в бизнесе. Десять или даже пятнадцать процентов. Кому-то может показаться, что это немного. Но на самом деле для обычного человека, даже для того, кто очень хорошо зарабатывает, – это более чем. Такой стимул мотивировал меня, как ничто другое. Стать совладельцем «Алькора»… Высшая ступень в карьерной лестнице. Для меня это обернулось бы настоящим достижением.

Но теперь пришёл Богдан и всё разрушил. Придётся начинать всё с нуля где-то в другом месте. Я ведь всё-таки написала заявление на увольнение. Прямиком из бывшего кабинета Полянского пошла к кадровикам и написала.

Плевать на угрозы Богдана. Пусть топит меня, если хочет.

Зато это поможет мне справиться с чувствами. Злость намного лучше тоски по нему. Может, так я, наконец, смогу возненавидеть бывшего мужа по-настоящему.

Напившись воды, иду в спальню, чтобы раздеться и взять полотенце.

Больше всего на свете хочется упасть на кровать и лежать там долго-долго, не двигаясь. В идеале – уснуть. И проспать до самого утра.

Но как назло, именно сегодня день рождения у моей подруги. Я в прошлом году его пропустила. Если и в этом не явлюсь без уважительной причины – жестокой обиды будет не избежать.

Поэтому я заставляю себя принять в душ, переодеться в нарядное платье и нанести свежий макияж.

Такси привозит меня в ресторан «Атлант» без пятнадцати минут пять, и ещё какое-то время я скучаю одна за столиком, дожидаясь своих неизменных ещё со времён университета подруг – Наташу с Есенией.

Когда они, наконец, появляются, невольно начинаю улыбаться, заражаясь их приподнятым настроением.

– О, ты уже здесь! – выпаливает Наташка, обнимая меня. – Мы с Еськой немного в пробке застряли, давно ждёшь?

– Да нет, не очень, всё нормально. С днём рождения тебя, красота моя! – целую её в щёку и вручаю подарочный конвертик с деньгами.

Как-то так у нас повелось ещё с голодных студенческих времён, что мы дарим друг другу деньги. Хоть и ни для одной из нас это давно уже не так актуально.

– Спасибо, дорогая!

– Привет, Кир, – подходит Еська, чтобы тоже поцеловать меня.

Усевшись за стол, мои подружки начинают щебетать без умолку, наперебой рассказывая о последних новостях своих таких разных жизней.

Еська у нас образцово-показательная жена и мать троих детей. Но каким-то чудом эта супер-женщина умудряется не превращаться в скучную домохозяйку, выглядит потрясно, регулярно ходит на фитнес и всякий там маникюр-педикюр, ведёт популярный блог в интернете, одним словом – с тайм-менеджментом у Еськи всё в порядке.

Наташка же счастливая владелица небольшого туристического агентства и очень много путешествует. Дважды побывала замужем, оба раза недолго, и всё ещё находится в поисках идеального мужчины.

Я их обеих очень люблю, почти так же сильно, как сестру с братом и маму. Даже несмотря на то, что мы в последнее время как-то отдалились. После развода мы с Есей и Наташей виделись всего дважды, и оба раза для меня эти встречи были пыткой, потому что девочки жаждали подробностей нашей с Тихомировым ссоры, а мне каждое слово давалось с трудом.

Вот и сейчас они оживлённо делятся своими новостями, а я сижу с натянутой улыбкой, пытаясь не испортить кислым видом Наташке праздник.

Но бесконечно отмалчиваться мне, конечно, никто бы не позволил.

– Кир, ты как вообще? Как на работе дела? – спрашивает Еська, когда Наташка закончила делиться эмоциями от своей поездки во Вьетнам.

Как бы мне хотелось соврать им сейчас. Сказать «всё в порядке» и быстренько перевести тему на что-то другое. Но за годы жизни с Тихомировым его убеждение, что нужно всегда говорить близким людям только правду, каким-то невообразимым образом въелось в подкорку и не даёт ни малейшей возможности озвучить спасительную ложь.

– Я сегодня написала заявление на увольнение, – глотнув принесённый официантом коктейль, скупо выдаю я.

Лица у девчонок вытягиваются, они обе округляют глаза.

– Почему? – спрашивает Наташа.

– Потому что Тихомиров купил «Алькор». Я не смогу работать под его началом.

Над нашим столиком на несколько мгновений повисает тишина.

– А зачем он это сделал? – первой отмирает Еся. – Неужели таким образом хочет тебя вернуть?

– Говорит, выгодное вложение, – с неохотой отвечаю я. Вот бы побыстрее как-то свернуть этот разговор. Но вряд ли получится.

– Вот же гад, – тут же заводится с полоборота Наташка. – Неужели не понимал, что ты не захочешь с ним работать! А других выгодных вложений у него не нашлось? Нет, ну надо же быть такой скотиной, а…

– Наташ, прекрати, – холодно одёргиваю я её. И следом пытаюсь выдавить из себя улыбку: – Девчонки, давайте сегодня не будем об этом. День рождения всё-таки, не хочется портить никому настроение.

– Просто что ты теперь делать будешь, Кир? Новую работу искать? Ты же так любила «Алькор», до такой должности доросла, – встревожено говорит Еська.

– Я пока не знаю, Есь. Правда, давайте не будем об этом. Не сегодня.

Но моя сердобольная Еся никак не желает отступать.

– Может, не стоит тебе вот так сразу рубить с плеча? – с жалостью вглядывается она в моё лицо. – Уволиться всегда успеешь. Мне кажется, Богдан уже просто не знает, как тебя вернуть, вот и решился на такой отчаянный шаг. Кир, ну может, ты хотя бы посмотришь, что из этого выйдет? Дай ему шанс.

– Сдурела? – тут же набрасывается на неё Наташка. – То, что он сделал, не прощают. Я бы на месте Киры даже разговаривать с ним не стала. Нужно иметь гордость.

– Да причём тут гордость! – возмущается Еська.

Между подругами завязывается словесная перепалка не на жизнь, а на смерть. А я смотрю на них и чувствую, как в моей голове с каждой секундой нарастает противный звон.

К счастью, в эту самую минуту в сумочке оживает телефон. Достав его, я быстро сбегаю из-за столика, лишь бы только не слышать этих двоих.

Выйдя в прохладный холл ресторана, принимаю вызов.

– Да, Стелла. Здравствуй.

Это один из моих менеджеров по продажам. Точнее, уже не из моих.

– Здравствуйте, Кира Владимировна, – приглушённым голосом отвечает она. – Вы так быстро сегодня уехали. У вас всё в порядке?

Секунду размышляю над тем, как бы ей сообщить, что я больше не её начальница. Но оказывается, это довольно сложно.

– Стелла, я сейчас немного занята, у тебя что-то срочное?

– Я только хотела спросить, вы уже знаете, что наш новый, кхм, босс сегодня уволил Литвинову?

У меня внутри всё холодеет. Ольга Литвинова – одна из лучших спецов в моём отделе.

– Ты имеешь в виду, Тихомиров её уволил?

– Ну да. Ваш бывший муж, – зачем-то уточняет Стелла.

– За что? – ледяным тоном спрашиваю я.

– А он ей не объяснил даже. Такое ощущение, будто она ему просто не вовремя на глаза попалась.

4. Наши дни

Тихой трелью птиц звенит мой будильник на телефоне, как и всегда, ровно в шесть ноль-ноль. Только сегодня я к этому времени уже три часа как не сплю.

Вернулась бессонница. Самый ненавистный спутник всех моих стрессов и неврозов.

Прохладный душ бодрит, но не приносит облегчения. Внутри всё свербит и жжёт от необходимости ехать в офис, встречаться с бывшим мужем, обсуждать с ним рабочие моменты, как-то выстраивать диалог.

Кажется, Тихомиров всерьёз задался целью окончательно превратить мою жизнь в ад.

Уложив феном волосы и надев нижнее бельё, застываю на мгновение перед шкафом, поймав себя на слабовольном желании надеть сегодня что-то особенное. Хочется выглядеть на все сто. Чтобы Богдан лишний раз пожалел о нашей растоптанной любви.

Но потом вспоминаю слова Полянского: нужно разделять личное и работу.

Бог ты мой, кто б только знал, как это сложно! Особенно, когда твой оппонент действует как раз из личных соображений.

Вчера, после того, как Стелла сообщила мне об увольнении Ольги, я чётко для себя поняла, что не смогу просто взять и уйти. Бросить своих девчонок, свою команду. Как минимум они не должны страдать из-за меня. И какие бы душевные муки мне это ни приносило, бежать и прятать голову в песок – не самый достойный поступок.

Надеваю свой серый брючный костюм размера оверсайс, сейчас такие как раз в моде. Наношу минимальный макияж. Подумав немного, собираю волосы в строгий низкий пучок. Стою у зеркала с минуту, придирчиво разглядывая себя. Потом беру ярко-красную кричащую помаду и несколько раз провожу по губам. Теперь я выгляжу как стерва, настоящая акула, и чувствую себя намного увереннее.

Бизнес-такси привозит меня в офис без пятнадцати восемь.

Шагаю по коридору, пялясь в смартфон, но боковым зрением всё равно улавливаю, что коллеги пялятся на меня сегодня с особенным интересом. А их приветственные улыбки выглядят какими-то натянутыми.

В чате руководителей приходит оповещение о внеплановом собрании с новым владельцем «Алькора» в восемь пятнадцать.

Захожу в свой кабинет, оставляю сумку и, прихватив только смартфон, отправляюсь в конференц-зал.

В холле сталкиваюсь с секретаршей Полянского. Точнее, теперь уже с бывшей.

– Доброе утро, Кира Владимировна, – с ехидным выражением лица приветствует меня Анна. Наверное, уже в курсе о моём увольнении.

– Доброе утро, – сухо отвечаю я, буквально физически ощущая её неприязнь.

С тех пор как меня продвинули по службе, и я стала частым гостем в кабинете её босса, Анна резко невзлюбила меня. Такая глупость.

В нашей компании всё по классике жанра – Виктор Павлович, успешный бизнесмен и примерный семьянин, состоял со своей длинноногой помощницей в особых отношениях. Весь офис об этом знал и относился с пониманием, только одну меня, наверное, их связь коробила. Но тут уж личное я не мешала с бизнесом. В конце концов, меня это не касается.

Интересно, теперь Анна станет секретаршей Богдана и будет с таким же рвением служить ему? От этой мысли меня начинает тошнить.

Уже на подходе к конференц-залу встречаю Ерохина, директора производства. С ним у нас тоже не лучшие отношения – почти открытая конфронтация. Этот человек делает всё, чтобы мешать продажам, хотя по идее мы должны быть заодно и работать в команде.

– Привет, Кира. Ну что, немного проредили твой серпентарий? – сходу начинает злорадствовать он. Всё же слухи в нашей компании разносятся со скоростью света.

– Если бы не мой «серпентарий», как ты выражаешься, ты и твои люди остались бы без работы. И, соответственно, без зарплаты, – огрызаюсь я.

– Пока мы производим качественный продукт, без работы не останемся. А продавать – много ума не надо, – снисходительно замечает он. – К счастью, новый владелец это понимает, раз не трясётся так над вами, как Полянский.

В первое мгновение я даже теряюсь от такого хамства. Ерохин и раньше выражал пренебрежительное отношение к коммерческому отделу, но так открыто обесценивать наш труд – это уже переходит все границы.

– Ерохин, ты совсем офигел? – интересуюсь я как можно сдержаннее, хотя хочется общаться исключительно матом.

Но тут мы оба одновременно замечаем, что из холла показывается высокая фигура Тихомирова вместе с Филипповым, начальником планового, и, не сговариваясь, дружно замолкаем, чтобы быстро юркнуть в конференц-зал.

Кажется, не только я избегаю раньше времени встречаться нос к носу с новым руководством.

Большинство наших коллег уже присутствуют за продолговатым овальным столом для собраний. Я занимаю свободное кресло и утыкаюсь в смартфон, делая вид, что очень занята, чтобы никого не видеть и ни с кем не разговаривать.

Удивительное дело, но когда Богдан входит в помещение, я это чувствую буквально всем своим естеством. Хоть и не вижу ничего вокруг, кроме экрана гаджета и тёмного лакированного дерева столешницы под ним.

Подняв взгляд, убеждаюсь – действительно, только что в конференц зашёл Богдан. Мы встречаемся взглядами всего на долю секунды, но этого хватает, чтобы мои внутренности ошпарило кипятком.

Расстроенная донельзя, отвожу глаза, изо всех сил стараясь сохранить «покер-фэйс».

– Доброе утро, коллеги, – произносит Богдан, заняв место во главе стола. – Меня зовут Тихомиров Богдан Русланович. Как многие из вас уже знают, со вчерашнего дня я являюсь новым владельцем и генеральным директором компании «Алькор». Сегодня мы просто познакомимся с вами. Если у вас есть вопросы и предложения, я выслушаю каждого позже в индивидуальном порядке…

Богдан говорит что-то ещё. Озвучивает свои планы по управлению компанией. Все присутствующие слушают его, внимая, едва ли не затаив дыхание. Кроме меня. Я всё пропускаю мимо ушей. Потому что в горле стоит ком.

Кажется, разделить работу и личное на этот раз мне не по силам.

5. Прошлое

Мы с Наташкой стояли в очереди у раздевалки в главном корпусе. Вот уже неделю мы с ней ходили вдвоём, потому что Еська подхватила грипп и с температурой валялась дома, бедолага.

Пары закончились рано, народу возле гардероба было немного – хоть мы и стояли в самом хвосте толпы, но быстро продвигались вперёд.

Наташка без умолку трындела о новом ухажёре своей мамы, а я слушала её вполуха, держась изо всех сил, чтобы случайно не зевнуть. Не потому что мне было неинтересно, наоборот, в другой раз я бы уши развесила – рассказчицей Наташка была от бога, она такие эпитеты порой подбирала, что хоть стой хоть падай.

Вот только сегодня я страшно устала, просто катастрофически. И без того последнее время редко высыпалась из-за частых смен в кафе, а тут ещё младшая сестрёнка заболела гриппом, прямо как Еська. Я всю ночь продежурила возле неё, боялась, как бы температура не шарахнула.

– Так вот, представляешь, скоро, походу, у меня появится новый папочка! – недовольно заключила Наташка, подавая гардеробщице свой номерок.

– Наташ, ну он же нравится твоей маме, это ведь главное? – попыталась подбодрить её я, шагнув вслед за подругой ближе к стойке.

– Да ей все нравятся, у неё стабильно раз в год новая любовь, – проворчала Наташка, забирая свою крутку. – А я-то почему должна терпеть всех этих придурков? Общаться с ними, делать вид, что…

Отдав работнице раздевалки свой номерок, я развернулась полубоком и облокотилась на стойку, потому что ноги уже едва держали от усталости и недосыпа. И мой взгляд наткнулся на очередную группу студентов, что спускались с лестницы, направляясь прямиком к гардеробу. Среди них был Богдан Тихомиров.

Моё сердце сделало кульбит, и кровь с удвоенной скоростью побежала по венам.

С тех самых пор, как я повстречала Тихомирова ночью в своём подъезде, прошла ровно неделя. Я уже видела Богдана дважды в стенах университета, но он сам меня не замечал. Точнее, я не оставляла ему шанса меня заметить. Отворачивалась и давала дёру куда угодно, лишь бы случайно не пересечься с ним взглядами.

Сама не могла объяснить себе такого неадекватного поведения. Чего я боялась? Что он не узнает меня? Или узнает, но не посчитает нужным здороваться. Или поздоровается, но сделает это сухо. Или не сухо, но я покраснею, ляпну какую-нибудь глупость и выставлю себя полной дурой.

В общем, кажется, я втрескалась по уши и ужасно боялась, что кто-нибудь об этом узнает и поднимет меня на смех. В первую очередь сам Богдан.

По той же причине я не рассказывала про наше знакомство своим подругам, и все переживания держала внутри, отчего они лишь становились острее.

Вот уж никогда не подумала бы, что со мной может произойти что-то подобное! Бред какой-то, да и только.

Тем не менее, этот раз не стал исключением, как только я увидела Богдана, в мозгу снова тут же зажглась красная лампочка с надписью «Срочно бежать».

Проигнорировав Наташкины жалобы, я выхватила из рук гардеробщицы свой плащ, дёрнула его на себя через стойку, в самое последнее мгновение заметив, что ненароком смахнула лежащий там чей-то телефон. Который полетел на пол с пугающей скоростью.