В ловушке мажора бесплатное чтение

Глава 1

Полина

Содрогаюсь, когда пробегающий мимо парень что-то выкрикивает. Мне приходится отойти в сторону, чтобы пропустить группку студентов. Поправив сумку на плече, проверяю, закрыла ли машину, и двигаюсь к зданию университета. Выискиваю глазами старосту моей группы, с которой договорилась встретиться на парковке.

Блуждаю взглядом и спотыкаюсь, когда смотрю на группу парней, тусующихся возле своих машин. В моем предыдущем университете тоже такие были.

Мажоры.

Короли универа.

Принцы империй, возомнившие себя богами.

– Наша местная элита, – раздается голос справа, и я перевожу взгляд на Римму, нашу старосту. Она смотрит на группу парней. – Я бы тебе посоветовала не попадаться им на глаза, но Плахов уже на тебя смотрит. Это плохо. Пойдем.

Римма берет меня за локоть и тащит в сторону здания университета. Я невольно поворачиваю голову и вижу, как один из тех парней смотрит на меня. Он сидит на капоте черной матовой машины и, склонив голову набок, рассматривает меня через стекла темных очков. Мне не видно его глаз, но я отчетливо ощущаю этот взгляд.

Тяжелый.

Давящий.

Прожигающий до самых костей.

Ускоряюсь, торопясь к зданию. Хочется как можно скорее сбежать отсюда и не попадаться на глаза этой компании.

Римма провожает меня по коридорам, показывая на карте, где нужные мне в первый день аудитории. Подводит к той, в которой сейчас должна начаться лекция, и останавливается. У меня почему-то по спине начинают бежать мурашки.

– Не переживай, у нас тут не принято перед всем потоком поднимать новеньких и представлять. Разве что преподы могут просто назвать твою фамилию, чтобы увидеть, как ты выглядишь.

– Публичное представление напрягает меня меньше всего.

– А кто это тут у нас такой красивый? – раздается за моей спиной голос, и Римма закатывает глаза.

– Зак, эта красота не про твое счастье, – произносит она, и нас окружают четверо парней. Я крепче сжимаю ручки сумки.

– Ох, поплатишься ты когда-нибудь за свою борзоту, Туманова, – симпатичный парень из тех мажоров с парковки легонько касается пальцем кончика носа Риммы.

– Я уже поплатилась за твою. Отвали, ладно? И так мне новенькую перепугали.

– А как зовут нашу новенькую? – подключается еще один наглец. У него очаровательная улыбка, но она хищная. Видно, что таких, как я, он ест на завтрак, обед и ужин.

– Адам! – осекает его Римма когда он тянет ко мне руки. – Отстаньте вы уже!

– Это сложно сделать, учитывая, что в универе свежая кровь, – встревает третий с татуировками на шее. – Ну, кровь? Имя как? – кивает он мне.

Я бросаю взгляд на Римму, недовольно скривившуюся и отбивающую руку этого Зака, который не дает ей покоя с момента, когда только подошел. У меня по коже снова бегут мурашки. Хочется встряхнуться, чтобы они исчезли наконец.

– Немая, что ли? – подначивает меня этот с татуировкой. Перестает улыбаться и подается вперед, приближаясь к моему лицу.

– Разошлись, – слышим мы еще один голос.

Парни расступаются, пропуская того самого в темных очках, который прожигал меня взглядом. Он так и не снял их в помещении.

Я до скрипа сжимаю в ладони ручки сумки, пялясь на то, как он приближается. Бросаю испуганный взгляд на Римму и вижу, что и она притихла. Не шевелится и почти не дышит.

– Лев, – тихо произносит она, а он отмахивается от нее, как от назойливой мухи.

Я успеваю только увидеть, как парни отходят, и тот, кого Римма назвала Заком, оттаскивает ее в сторону.

Лев останавливается передо мной и, как и в прошлый раз, склоняет голову набок. Смотрит на меня внимательно. А я буквально каждой клеточкой тела ощущаю этот взгляд. Он пробирает до костей и будоражит внутренности.

– Имя? – произносит он, а я вздрагиваю.

Хотя Лев говорит тихо, его энергетика буквально сшибает с ног. Ощущается так, будто меня прошибает током от макушки и до кончиков пальцев. Я сглатываю.

– Лев… – снова слышу голос Риммы.

Этот Лев поднимает руку и молча велит моей старосте заткнуться. И он продолжает меня сверлить своим тяжелым взглядом.

– Полина, – отвечаю наконец и задираю подбородок, вспоминая, что я дочь военного, а не какая-то пугливая крольчиха.

Интерес на лице Льва сменяется мрачным выражением. Он сжимает челюсти и играет желваками. На гладко выбритом лице получается очень выразительно.

– Полина, – повторяет он таким голосом, от которого снова бегут мурашки по рукам.

Подавшись вперед, берет прядь моих волос. Накручивает на палец, а потом отпускает, глядя на то, как они пружинят.

– Покатаемся после пар, Полина? – задает он вопрос, от которого мои внутренности сжимаются в тугой, болезненный комок. Даже самая наивная глупышка поймет, что этот Лев опасен. И только круглая дура добровольно сядет в его машину.

– Спасибо, воздержусь, – произношу так тихо, что сама себя едва слышу.

– Повтори, – произносит Лев и подается вперед.

Я делаю глубокий вдох и чувствую аромат его туалетной воды. Если бы его можно было так описать, я бы назвала этот запах агрессивным. Он холодный, как и его владелец. Резкий и терпкий. Такие ароматы обычно называют спортивными, но у меня для него другое название.

– Я… воздержусь, – повторяю громче и прочищаю горло. – Спасибо за приглашение.

На красивом лице появляется кривая ухмылка. Лев снова склоняет голову набок, и я чувствую, как он прожигает меня взглядом.

– Что ж, Полина… Я предлагал мирно. И у тебя был шанс согласиться добровольно. Но раз ты решила пойти длинным, болезненным путем… – Улыбка становится шире. – Тогда добро пожаловать в игру.

Он отстраняется от меня, кивает своей свите, и они уходят. Только Зак на секунду задерживается. Резко подается вперед, как будто собирается поцеловать Римму, а она отшатывается, как от огня.

– Я еще вернусь, Няшка.

Подмигнув мне, он торопится за своими друзьями, а Римма подходит ко мне.

– О какой игре он говорил? – спрашиваю старосту.

– Ой, Полина… – вздыхает она, а я напрягаюсь еще сильнее.

Глава 2

Лев

– Что за лев этот тигр? – тянет Инга, повиснув у меня на шее.

– Блядь, Инга, не напрягай, – сбрасываю с себя ее руки.

– Разве ты по мне не соскучился?

– Мы не виделись две недели.

– Да, и я истосковалась, мой Лев.

– Ты пересмотрела дорамы? – кривлюсь на ее заискивающий тон.

– Ну что ты такой ледяной? – психует она.

– Инга! – выкрикивают ее подруги, вываливаясь все вместе из красного джипа.

– Ладно, мальчики, пойду. Девичьи дела. Встретимся позже, красавчик? – она немного спускает очки по переносице и стреляет в меня взглядом.

– Посмотрим, – киваю.

Развернувшись, Инга направляется к подругам, выразительно виляя задницей в коротких шортах.

– Вот это походка! Не идет, а пишет, – ржет Зак.

– Одной ногой пишет, другой зачеркивает, – подхватывает Ярик, и пацаны ржут.

Достав сигарету, прикуриваю и осматриваю университетский двор, который постепенно начинает наполняться студентами.

– Сегодня особенный день, – произносит Адам, довольно потирая руки. – Нужно выбрать жертву и решить, кто будет играть первым.

– Ты еще не заебался играть? – хмыкает Ян, затягиваясь вейпом.

– Разве от такого устанешь? – Адам принципиально не матерится, и каждый раз, когда это делаем мы с друзьями, напоминает, что в мире существуют нормальные слова. – Это же самый смак. Пока наиграемся, половина семестра пролетит. А то и весь.

– Лео, когда натрахаешься с Ингой, поделишься? – спрашивает Ярик, рассматривая мою постоянную подстилку.

– Да хоть сейчас забирай, заебала уже, – лениво отвечаю я.

– Так, друзья, хватит размазывать сопли по лобовухе, – решительно заявляет Ян и достает из кармана коробок спичек с логотипом СПА-курорта на Бали. Встряхивает им и довольно скалится. – Готовьтесь, сучки, мы идем.

– И это он не хотел играть, – Адам качает головой, а Ян тычет ему фак.

Я перевожу взгляд на парковку, куда заезжает ярко-розового цвета Миник. Хмурюсь, потому что такой машины в прошлом году не было. Машина паркуется на свободном месте, и из нее выходит… обычная девчонка. Я ждал появления какой-нибудь дивы типа Инги. Но нет. Самая заурядная из всех девиц. Ноги, правда, зачетные. И вообще фигурка что надо. А походка такая, будто она гимнастка или что-то подобное этому. Интересненько. Новенькая, что ли?

– Ты видишь то же, что и я? – спрашивает Зак, и мы все смотрим в сторону этой девчонки. – Серая мышка с претензией. Можно даже не напрягаться, выбирая первую жертву. Пусть она станет ею. Как вам идея?

– Годится, – отвечает Адам.

– Спина как струна, – тянет Ярик.

– Не в моем вкусе, – заряжает Ян.

Я же склоняю голову набок и пялюсь на новенькую, которая выискивает кого-то в толпе студентов.

– Играем на нее, – выношу вердикт, и Ян достает пять спичек, одну из которых ломает. Потом отворачивается и аккуратно складывает их, чтобы они спрятались за его пальцы, выстроенные рядком. Поднимает руку так, чтобы мы видели только зеленые спичечные головки.

– Если и в этом году играть будет Зак, я, нахер, сливаюсь, – произносит Ярик, недовольно кривясь. – Этому говнюку вечно достается все самое сладкое.

– Это сладкое в прошлом году его так продинамило, что у нашего славного друга Захара до сих пор яйца звенят, – ржет Адам. – Звон как из колокольни на Пасху.

Мы подхватываем его смех. Зак показывает средний палец, а Ярик толкает его в плечо.

– Блядь, вот посмотрите, в этом году я ее завалю.

– Готов даже свечку подержать ради такого дела, – хохочет Адам. – Хотелось бы мне посмотреть, как сын бандоса завалит дочку прокурора. Охренеть, парочка будет.

– Так, все! Ну-ка сосредоточьтесь, – говорит Ян и протягивает руку со спичками Заку. Тот вытягивает длинную.

– Зато булки расслаблю, – скалится он. – Будет больше времени на то, чтобы нагнуть недотрогу. – Облизывается, как котяра, предвкушающий сливки.

Следующим тянет Адам, и ему тоже попадается длинная.

– Лошара, – Ярик толкает его в плечо и тоже тянет спичку. – Сука! – выкрикивает он и ржет, когда идущие мимо девчонки шарахаются от него. – Простите, дамы.

– Лео, тяни, – зовет меня Ян.

– А что, уже все вытянули?

– Ага. Остались только ты и я. Длинная и короткая спички.

– Барабанная дробь, – произносит Адам и начинает быстро тарабанить пальцами по капоту моего монстра. – Бамцс-с-с! – выдает он звонкий звук, когда я вытаскиваю короткую спичку.

– Беги, девочка, – смеясь, говорит кто-то из парней, но я уже никого не слушаю.

Присматриваюсь к девчонке. Внезапно она поворачивается лицом ко мне и впивается взглядом. Я вижу, как напрягается все ее тело, но она продолжает пялиться, пока Римма со второго курса не оттягивает малышку в сторону здания универа.

На моем лице растягивает хищная улыбка.

– Ну что? Пойдем знакомиться? – встаю с капота.

– Игра начала-а-ась, – нараспев произносит Зак. – Там и моя жертва с ней. Я приступаю.

– Не наломай нам еще до начала! – выкрикивает ему вслед Ярик, и парни срываются на бег.

До самого входа дурачатся, отталкивая друг друга и подъебывая Зака, который уже поймал в фокус Римму. А если этот зверюга взял след, его уже не остановить. Он так несется, что чуть не сбивает с ног препода по внешнеэкономической деятельности.

– Захар! – осекает она его.

– Простите, Машенька Григорьевна, – с улыбкой произносит он и аккуратно пожимает ее руку.

В прошлом году Мария Григорьевна была молодым специалистом, выпускницей универа, которая пришла преподавать к нам. Поначалу пацаны кружили вокруг симпатичной молодой аспирантки, но декан пресек попытки флирта, а потом и женился на ней. Так что мы теперь ее любим и оберегаем. Но по уже сложившейся традиции называем Машенькой.

Захожу за пацанами в здание универа, еще не зная, что мне готовит встреча с новенькой. Если бы знал, уже бы тогда, наверное, повел себя иначе. Но даже дрожь в грудной клетке меня не насторожила. Как и вызов во взгляде. Мой пугливый маленький котенок, на которого я начинаю охоту.

Глава 3

Полина

– Так что за игра? – провоцирую Римму договорить, но нас перебивает подошедший преподаватель.

– Римма, звонок уже был, заходим в аудиторию.

– Потом, – бросает она мне и подталкивает зайти внутрь.

Пока идет лекция, я поглядываю на старосту. Но она молчит и усиленно записывает материал, который диктует преподаватель. Мне бы тоже надо, но я никак не могу выбросить из головы слова того парня. Лев, кажется. Еще хуже то, что я не видела его глаза. Это делает его образ в моей памяти еще более зловещим.

Во время лекции Римма достает телефон, что-то там рассматривает на экране. Потом бросает на меня взгляд, сжимает губы и убирает гаджет назад в сумку.

Когда начинается перемена, мы все встаем.

– Римма? – зову ее, она оборачивается. – О какой игре говорил тот парень?

Она смотрит на дверь, а потом на меня. Подается вперед и тихо быстро говорит:

– Я не знаю, о чем точно речь, но мой тебе совет: держись от этой шайки подальше. Особенно от Льва Плахова. Какую бы игру он не затеял, тебе она не понравится, поверь мне.

– Туманова, в деканат! – выкрикивает кто-то от входа.

– Мне надо бежать. Помнишь, где следующая аудитория?

– Да, я не заблужусь.

Она бежит по проходу вниз к двери, за которой исчезает, а я смотрю ей вслед, игнорируя взгляды на меня. Мне не привыкать быть новенькой. Папа был военным, так что мы переезжали с места на место при каждом его переводе.

Остаток лекций проходит без происшествий, и я немного расслабляюсь. Как мне кажется, Римма тоже. На первой она была какая-то дерганная. А после посещения деканата уже спокойно смеется и общается со всеми.

На последней лекции к нам заглядывает заместитель декана.

– Через месяц у нас планируется осенний бал. – По аудитории прокатывается недовольное мычание. – Его будут готовить первокурсники. Но я предлагаю и всем остальным присоединиться и сделать общий вклад в праздник.

– Ну мы же уже в прошлом году отстрелялись, – летит с задних рядов.

– Не спорю. Я лишь предлагаю тем, кто захочет помочь добровольно. Основная работа ляжет на плечи первокурсников. Вашей задачей будет только помощь. Ну что? Есть волонтеры?

– Я могу помочь! – поднимаю руку. – В прошлом году я помогала организовывать в своем предыдущем университете. И в этом с радостью окажу содействие.

– А ты новенькая, правда?

– Да.

– Имя?

– Полина Шубина.

– Хорошо. Зайди после пар в деканат, запишись. Отличный способ завести новых друзей. Так что? Кто еще готов?

– Оно тебе надо? – спрашивает Римма.

– Спросила та, которая уже второй год является старостой на добровольных началах, – улыбаюсь я.

– Староста – это другое, тут можно какие-то плюшки выторговать. А волонтерить на осеннем балу – это одна сплошная головная боль.

– Мне нормально. Я люблю студенческие праздники.

Я вообще любые праздники люблю. Особенно с ровесниками. Из-за частых переездов мне так и не удалось завести друзей, с которыми я бы до сих пор общалась. Я настолько привыкла к такому положению вещей, что уже и перестала пытаться сблизиться с кем-то. Устала расставаться с людьми, близкими по духу. Но, оказывается, все еще тянусь к ровесникам.

Римма коротко пожимает плечами на мои слова и тихонько хмыкает.

– Дело твое.

После лекций, попрощавшись с моей новой приятельницей, иду в деканат. Отдаю секретарю документы, которых мне недоставало при переводе.

– Скажите, пожалуйста, а могу я получить место в общежитии?

– Ты разве иногородняя? – спрашивает она, просматривая мои документы.

– Нет. Но я сирота.

– У тебя же прописка есть.

– Да, но…

– У нас маленькое общежитие, – перебивает она меня. – Мест хватает только иногородним.

– Ясно, спасибо, – выдыхаю и, развернувшись, покидаю деканат.

– Полина? – зовет меня в коридоре заместитель декана, и я поворачиваюсь к ней лицом. – Завтра собрание по поводу осеннего бала. Будем придумывать, как его организовать. В четыре часа ждем тебя в актовом зале.

– Хорошо, я буду.

Попрощавшись, иду на улицу. Точнее, бреду. Мне так сильно не хочется ехать домой, что даже тянет ногу.

После смерти родителей мне пришлось переехать к тетке. Я бы могла жить отдельно, мне уже не нужен опекун, но моя работа не позволяет снимать квартиру в столице. Слишком дорого. А переезжать в меньший город я не хочу. Наверное, не так уж тетя Лида меня и допекла, раз я все еще считаю, что у меня есть выбор.

Но недавно тетка притащила домой своего… как бы это поделикатнее выразиться? Мужчину. Хотя мужчиной этого подонка уж точно не назвать. Он уже считает себя хозяином в доме и партнером для всех женщин в нем. И неустанно добивается от меня взаимности на свои приставания. Ненавижу его!

Но, к сожалению, квартира, в которой живет тетка, предназначалась именно мне. Не знаю, что двигало моими родителями, когда они записали ее на тетю Лиду. Она жила в ней, и у родителей с теткой был уговор, что я после восемнадцати перееду в столицу. Тогда-то тетка и должна была переписать на меня квартиру.

Только вот в мои восемнадцать здоровье мамы ухудшилось, и мне было не до переезда. А потом она и вовсе умерла, и моим единственным родственником осталась тетка. Которая, конечно, сделала вид, что никаких договоренностей не было. Но удивила меня, любезно предложив пожить у нее.

Так что теперь я ищу возможности для того, чтобы съехать от тетки. Стараюсь откладывать деньги, а теперь еще и буду пробовать все же выбить для себя место в общежитии.

Выйдя на улицу, иду к своей машине, и мое внимание привлекает свист справа. Бросаю взгляд на компанию мажоров, которые снова тусуются возле тачки этого Льва. Сейчас он сам без солнцезащитных очков, но с такого расстояния я, конечно, не вижу его глаз.

Он опять медленно склоняет голову набок, и меня бросает в холодный пот. Не знаю, кажется, ли мне, но, по-моему, я с его вызывающей позы и взгляда могу считать обещание того, что мне наверняка не понравится.

Глава 4

Полина

– Марина Петровна, давайте уже домой, поздно, – просит какая-то из девочек, бросая взгляд за окно. Там уже темнеет.

– Ладно, все свободны. Полина, задержись на минутку. Руслан, зайди в деканат за материалами! – замдекана перекрикивает толпу студентов, которые уже ринулись к выходу. Марина Петровна подходит ко мне. – Ты сказала, что хорошо рисуешь. – Я киваю. – Надо будет обновить буквы для вывески на осенний бал. Краски и материалы можно будет забрать в деканате завтра-послезавтра.

– Хорошо.

– Все остальное ребята сделают сами. Ты займись только этим.

– Хорошо, я все сделаю.

– Укрась их там как-то, – она неопределенно машет рукой.

– Конечно, – отзываюсь с улыбкой.

– Ну все, беги. И правда поздно уже.

– До свидания, – прощаюсь, но она уже отвечает на звонок своего телефона, так что я просто выхожу из аудитории.

До работы остается еще два часа, так что у меня будет время заскочить домой перекусить, принять душ и переодеться. Правда, если тетка сегодня на вечерней смене, есть дома я не стану. Просто приму душ и переоденусь. Может, теткин хахаль сегодня тоже на вечерней, и я смогу нормально собраться на работу.

Быстро пересекаю длинный коридор, спускаюсь по лестнице и выхожу на улицу. На парковке еще стоят несколько машин. Видимо, не все студенты после встречи успели уехать. Иду, опустив голову и заглядывая в сумку в поисках ключей от машины. Дергаюсь, когда справа от меня резко загораются фары, и раздается громкий звук работы автомобильного двигателя.

Выдыхаю и продолжаю путь, наконец выудив ключи из сумки. Тут справа снова включаются фары, и машина буквально ревет, оглушая меня. А потом следующая за ней, и еще одна. Узнаю в той, что справа, машину Плахова, и кровь стынет в жилах.

Ускоряю шаг, но последняя в ряду тачка внезапно вырывается вперед, преграждая мне путь. Сердце разгоняется на максимум буквально за секунду.

Делаю рывок влево и хочу уже убежать, но эта машина начинает двигаться вместе со мной. Дыхание застревает в горле, когда я пытаюсь свернуть, и автомобиль делает то же самое, буквально загоняя меня в ловушку, потому что позади уже выстроились другие машины.

Обернувшись, вижу, что нахожусь в центре круга из ревущих автомобилей. Они газуют и ревут, а шины дымятся, скользя по асфальту. И тут они начинают двигаться. Ездят по кругу, заставляя мое сердце биться в неровном ритме. Рев двигателей и визг шин оглушают меня. Я чувствую свое сердце уже где-то в горле. Дыхание застревает там же. Руки немеют, а кончики пальцев становятся ледяными.

Я знаю, кто это. И примерно представляю, зачем они это делают.

Пытаюсь успокоить себя, что это всего лишь представление. Игра, как сказал Плахов. Ничего серьезного, просто развлечение для мажоров. Но, к сожалению, это не помогает. Мне страшно. Просто потому что я не знаю, что будет дальше.

Но самое ужасное, я не знаю правил этой игры. И есть ли что-то, что позволит ее остановить.

Потому что шестое чувство подсказывает мне, вот эта игра с автомобилями – всего лишь цветочки по сравнению с тем, на что способны эти парни.

Не знаю, откуда у меня такое убеждение. Может, я прочитала это в глазах друзей Плахова. Или считала с него самого. Но я почему-то уверена, что это игра без правил.

Машины набирают скорость, и теперь кружат передо мной так быстро, что я не успеваю следить, кто где. Меня накрывает волной паники. Хочется сесть на корточки, зажать уши руками и зажмуриться. Но страх, что меня могут переехать, пересиливает, так что я остаюсь стоять. Хоть это тоже чертовски сильно пугает.

Наконец машины замедляются, и боковое окно в тачке Плахова съезжает вниз. Меня тут же оглушает басами из салона. В окне показывается кончик сигареты, к которому Лев подносит зажигалку, на секунду освещая свое лицо. Возможно, мне только кажется, но его взгляд хищный, и в нем совершенно нет ничего человеческого.

Прикурив, Лев разворачивает машину и выезжает за пределы университетской парковки. Остальные его друзья, сделав круг, следуют за ним.

Я остаюсь стоять на том же месте. Теперь меня оглушает тишина. Она звенит в ушах, перебивая все еще стоящий там рев двигателей.

Положив руку на грудную клетку, пытаюсь дышать. Получается так себе, но уже лучше, чем еще минуту назад.

Развернувшись к своей машине, переставляю одеревеневшие ноги, не до конца понимая, как сейчас поеду за рулем. И все же мне это удается. Времени до работы все меньше, а свою униформу я оставила дома. Ну что за дура! Сейчас бы уже ехала на заправку.

Когда захожу домой, меня всю трясет. Последствия всплеска адреналина, который мне устроили местные мажоры. Молюсь, чтобы хахаля тетки не было, еще один такой мощный стресс сегодня я не переживу.

Дома тишина, и я медленно выдыхаю. Забегаю в душ, быстро ополаскиваюсь, потом переодеваюсь в своей комнате. Я все еще дрожу, словно замерзла. Знаю, что сейчас мне бы не помешал горячий чай с мятой и какая-то спокойная музыка. Но времени на это уже нет. Из-за этих зарвавшихся говнюков я даже поесть не успею. Придется на работе хватать на ходу.

Собравшись, выбегаю в коридор. Внезапно дверь в квартиру открывается, и прямо передо мной появляется любовник тетки, Игорь. В последнюю секунду мне удается сдержать себя, чтобы не вскрикнуть.

– О, малышка дома, – он расплывается в тошнотворной улыбке.

А я в последний момент до того, как закроется входная дверь, успеваю прошмыгнуть мимо и под мерзкий смех теткиного сожителя вырваться из квартиры. Один пролет по ступенькам – и я на свободе на ближайшие несколько часов.

Глава 5

Полина

До заправки, на которой работаю, еду медленно. В голове сумбур, а сердце колотится, пробивая грудную клетку. Я боюсь попасть в аварию, поэтому даже проговариваю вслух, когда мне двигаться, а когда остановиться.

На станции несколько машин у колонок, и Стас, заправляя одну из них, уже бросает на меня недовольный взгляд.

– Прости, – произношу одними губами и сворачиваю за здание на парковку для персонала.

Оставляю  свою машинку там и несусь в здание заправки. Скоро здесь совсем станет жарко, потому что на ночевку приедут дальнобойщики, люди после работы будут заправляться и мыть машины. Вбегаю в помещение и под осуждающие взгляды коллег тороплюсь в раздевалку. Заталкиваю личные вещи в шкафчик, запираю его и бросаю ключ в передний карман комбинезона.

Выхожу в торговый зал и смотрю на старшего смены – Валерия Олеговича.

– Полина, бегом на улицу, там нужна твоя помощь, – отправляет он меня.

Выхожу на улицу, попутно вытягивая из кармана грубые перчатки. Осматриваюсь, чтобы увидеть, кому нужна помощь с заправкой автомобиля. Вижу женщину, которая пытается одновременно удержать пистолет колонки и успокоить ревущего на заднем сиденье ребенка. Тороплюсь к ней.

– Добрый вечер. Давайте я помогу.

– О, спасибо, – произносит она. – Алина, подожди минуту! – прикрикивает на дочь.

– Но я хочу хот-дог! – канючит девочка лет пяти.

– Подожди, я сказала! – психует мать и достает сумку с переднего сиденья. – Сколько я вам должна? – спрашивает, открывая кошелек.

– Мне вы ничего не должны.

– Ну мам! – не успокаивается ребенок.

– Сейчас поедем и купим!

– У нас вы тоже можете купить хот-дог, – с улыбкой произношу я – А  еще напитки. Еще последние несколько дней будет продаваться холодный чай с мятой. Успокаивающий и освежающий.

– Считаете мне нужно успокоиться? – цедит она.

– Нет, я совсем не это хотела сказать. Просто перечисляю его свойства.

– Может, и надо, – вздыхает она, глядя на дочку, которая колотит ножками по переднему сиденью. – Ладно, идем уже.

Женщина вытаскивает ребенка из машины и захлопывает дверцу как раз когда я заканчиваю  заправлять ее машину.

– Готово, – киваю.

– Спасибо.

Заблокировав автомобиль, она идет в здание заправки, а у меня даже язык не поворачивается сказать ей, чтобы отогнала свой транспорт на парковку и уступила место у колонки. Представляю себе, как ее дочь снова начнет кричать, и у самой сводит внутренности.

Оборачиваюсь в поисках человека, которому еще нужна моя помощь, и замираю. Сверкая фарами, к заправке подъезжают пять автомобилей, которые я уже слишком хорошо знаю. Двигатели ревут, перекрикивая музыку, долбящую из колонок.

Я в панике мечусь взглядом, прикидывая, успею ли скрыться в здании. Понимаю, что незамеченной мне не уйти, и уже жалею, что решила сегодня не надевать фирменную кепку. Мечусь, словно загнанный зверек, а потом резко присаживаюсь, когда машины Плахова и его банды медленно проезжают мимо. Две из них остаются в очереди к колонкам, остальные паркуются на специально отведенном месте.

Что же делать? Бежать в здание не вариант, заметят. К тому же, Валерий Олегович наверняка отправит меня назад на улицу. Посижу тут немножко. У кассы очередь, и наверняка эта женщина с ребенком пробудет там еще минут пятнадцать.

– Что вы делаете? – внезапно раздается ее голос над моей головой.

– А вы… вы уже купили хот-дог? – задаю самый дебильный вопрос, на который способна.

– Что вы делаете с моей машиной?

Перевожу взгляд на ее минивен, потом снова на нее, и понимаю, как все выглядит со стороны. Я сижу на корточках у заднего колеса ее машины. У меня бы тоже возникла парочка вопросов, будь я на ее месте.

Незаметно бросаю перчатку на землю и демонстративно поднимаю ее.

– Вот, упустила, когда возвращала на место пистолет.

Женщина смотрит на меня с подозрением. Сидящая на ее руках девочка перестает жевать хот-дог и повторяет выражение лица матери.

– Раз подняли, отойдите от моей машины.

– О, я ничего такого… – бормочу, вставая.

– Отойдите, я сказала!

Делаю шаг в сторону, а она внимательно осматривает заднее колесо. Бросив на меня еще один сканирующий взгляд, усаживает дочку на сиденье, пристегивает и через минуту уезжает.

Поворачиваю голову и вздрагиваю от взгляда Плахова. Он облокотился бедрами о багажник своей машины, напоминающей страшного монстра. Сложил руки на груди и смотрит на меня так внимательно, что мои внутренности завязываются в тугой узел.

Я тяжело сглатываю, боясь даже моргнуть. Мне кажется, стоит хоть на секунду отвести взгляд, и Плахов сделает нечто, что навредит мне.

К счастью, наша игра в гляделки длится не долго, передо мной тормозит большой джип, и из него выходит гламурная девица.

– Добрый вечер, – здороваюсь дрожащим голосом.

– Добрый. Дизель до полного, – командует она, даже не глянув в мою сторону, и лючок ее бака с негромким щелчком открывается.

Я с облегчением снимаю с колонки пистолет и откручиваю крышку бака.

Меня не видно с места, где стоит Плахов. И я молюсь, чтобы он не решил обойти эту огромную машину и посмотреть на меня. Или, что хуже, заговорить.

Пока заправляю машину, поглядываю по сторонам. Из-за джипа мне чуть-чуть видно соседний ряд, где заправляются друзья Плахова. Они перекидываются только им понятными шуточками, а потом садятся в машины, и наконец вся банда покидает заправку. Чтобы убедиться в этом, фиксирую крепление пистолета и, оставив его в баке, делаю пару шагов в сторону. Выглядываю из-за джипа и вскрикиваю, когда прямо передо мной появляется лицо Плахова.

– Бу! – выдыхает он громко, и я отшатываюсь, как будто он дал мне пощечину. – Любишь игры, пугливый Котенок? – спрашивает он, после чего разворачивается и идет к своей машине.

Садится за руль, разворачивается и уезжает вслед за своими друзьями. Я кладу ладонь на машину, потому что ноги не держат.

– Эй! Я только с мойки! Убери руки! – выкрикивает гламурная девица, и я отдергиваю руку.

– Простите, – бормочу и иду заканчивать заправку этого джипа.

Глава 6

Полина

Возвращаюсь домой после полуночи. В доме тишина, и я на цыпочках прокрадываюсь на кухню. Достаю со своей полки холодильника последнюю баночку йогурта и сажусь на подоконник. Медленно ем, думая о том, когда выкроить время сходить в магазин и приготовить себе нормальную еду. Из-за мужика тети Лиды стараюсь бывать дома набегами. А так я долго не протяну. Надо хотя бы в универе на обед ходить, а не хватать на ходу.

Вспоминаю, как питалась, когда занималась художественной гимнастикой, и содрогаюсь от ужаса. Из-за того, что тренер готовила нас к соревнованиям, она контролировала каждую крошку. Но с переездами и гимнастика моя закончилась. Я пыталась заниматься с другими тренерами, но постепенно все сошло на нет из-за частых переездов.

Сейчас я не могу посещать ни бассейн, который так люблю, потому что на него нужны деньги. Ни гимнастику, потому что давно утрачена форма. Меня радует только то, что у нас на занятиях по физкультуре дважды в неделю будет плавание.

На следующее утро я приезжаю в университет за час до начала занятий. Успеваю проскочить на парковку до того, как банда Плахова появится на своем месте. Поднимаюсь к нужной аудитории и до самого начала пары сижу на подоконнике, глядя в окно.

Я вижу, как двор университета постепенно наполняется людьми. Как приезжают мажоры. Как они тусуются возле машины Плахова. Толкаются, смеются, окидывают оценивающими взглядами проходящих мимо девчонок, курят.

На стоянку заезжает Ауди ТТ, которая паркуется неподалеку от моей машины. Из автомобиля выходит Римма, и я радуюсь, что скоро буду не одна. Она успевает только забрать сумку и запереть машину, как рядом с ней, словно из-под земли, вырастает тот парень. Как же его? Зак. Он перекрывает Римме проход. Она что-то со злостью говорит ему, а он с улыбкой тянет ее за одну из двух кос. Римма отбивает его руку, а потом и вовсе отталкивает и под дружный смех его приспешников торопится в здание университета.

На этаже староста появляется с пылающим лицом и практически дымящимися ноздрями. Злость сочится из каждой поры.

– Что он от тебя хочет? – киваю на улицу, когда она подходит ближе.

– По роже еще раз он хочет, – выплевывает она.

– А что, уже получал?

– Долгая история. Ты купальник взяла? – она переключается на другую тему.

– Да, – киваю с улыбкой. – Обожаю плавать.

– Сегодня наплаваешься вдоволь. Две пары подряд в бассейне. Так, тут скорректированное расписание. – Она достает из сумки листок. – Это тоже пока еще не постоянное, но уже добавили пару предметов, преподы по которым вышли из отпуска. По  аудиториям разберешься?

– Да. Спасибо.

– У нас с тобой несколько предметов не совпадают. Зато у тебя есть совпадения с четвертым курсом. Там наверняка будут эти шакалы, – она кивает за окно. – Так что будь осторожна.

От этих слов по моему телу проходит дрожь, но я киваю и благодарю за предупреждение.

Первые три лекции пролетают быстро и легко. Я в предвкушении похода в бассейн, так что настроение у меня на высоте.

Перед четвертой мы с Риммой и еще парой девчонок спускаемся на цокольный этаж и по длинному переходу идем в бассейн.

– Дана Романовна просто зверь, – рассказывает одна из девочек. – Мастер спорта по плаванию и тренер юниоров в сборной. Так что требования у нее ого-го. Будь готова.

– Я хорошо плаваю, – улыбаюсь.

– Хорошо плавать мало. Надо стремиться к рекордам, – смеется она и толкает дверь в женскую раздевалку.

Переодевшись, выходим в бассейн. Он просто огромный, и я обвожу помещение восхищенным взглядом. Парни с нашей группы рассматривают девчонок и бросают какие-то комментарии, но я к такому уже привыкла и не обращаю внимания. Поправив лямки купальника, подхожу к преподавательнице.

– Сегодня делаем пробный заплыв. По очереди. Я хочу посмотреть технику каждого, и не утратили ли вы свои навыки за лето.

– Мы оттачивали их на Бали и Ибице! – выкрикивает кто-то из парней, и остальные дружно смеются.

– Знаю я, какие навыки вы там оттачивали, – бормочет преподавательница и открывает планшет. – Погнали по списку. Первый Анурьев.

Мне приходится тусоваться у бассейна довольно долго, потому что я почти в самом конце списка. Смотрю на то, как другие плавают, и завидую им. Каждый проплывает до противоположного бортика и возвращается, после чего уступает место следующему в списке.

– Шубина, – называет преподавательница мое имя, и я стягиваю с головы очки для плавания.

Надеваю их, поправляю и, подняв руки вверх, прыгаю в бассейн. Плыву, рассекая водную гладь, и кайфую от того, как приятно ноют мышцы от нагрузки, от которой я уже отвыкла. С радостью вспомню, каково это – нагружать мышцы спортом, а не беготней по заправке и от теткиного ухажера.

Не выныривая, отталкиваюсь от противоположного бортика и гребу назад. Периодически поднимаюсь над водой, чтобы вдохнуть, и снова погружаюсь. В какой-то момент мне кажется, что в бассейне стало тихо, но я списываю это на то, что одногруппники просто уже устали болтать.

Доплываю до бортика. Выныриваю, снимаю очки. Подняв голову, замираю и давлюсь воздухом, который успела втянуть. Перед моими глазами голые мужские ноги. Поднимаю взгляд выше по коротким шортам, татуированному голому торсу, цепляюсь им за колечко в одной ноздре и наконец сталкиваюсь с непроницаемым взглядом карих глаз.

– А я думал, кошки боятся воды, – присаживаясь, произносит визитер. Я быстро оглядываюсь и понимаю, что ни преподавателя, ни моих одногруппников в бассейне нет. Только я и… он. – А они, оказывается, отлично плавают.

– Я не кошка, – произношу, задыхаясь.

– Как же нет? Ты маленький пугливый котенок.

Глава 7

Полина

– Я бы вдул, – раздается позади голос одного из приспешников Плахова.

Оборачиваюсь и вижу, как он запрыгивает в воду на ту же дорожку, где нахожусь я. Сердце дергается и начинает колотиться быстрее.

– А задницу ты видел? – еще один голос справа, и еще один из друзей Льва прыгает в воду.

– Вот в нее бы и вдул, – добавляет голос слева, и в воду погружается третий.

Сзади меня выныривает тот, который прыгнул в воду раньше всех. Хочу рвануть вправо, но ко мне уже приближается еще один из друзей. Слева такая же картина. Я буквально зажата в кольце из четырех огромных парней.

– Чего ты хочешь? – вскрикиваю нервно, глядя на Льва.

– Разве это не очевидно, Котенок? Я хочу играть.

– Почему со мной?

– Потому что в этот раз мы с парнями выбрали тебя, – спокойно произносит он своим бархатным, но уже таким ненавистным голосом.

– И во что вы собрались играть?

– В тебя, Котенок.

– Я… ты…

– Ну же, – подначивает меня один из его друзей, встав за спиной. – Смелее, Котенок.

– Прекратите меня так называть! – рявкаю я.

– А как ты предпочитаешь? – спрашивает тот, который справа. Я растерянно мечусь взглядом между ними. На лице каждого зловещая ухмылка.

– Я предпочитаю, чтобы вы оставили меня в покое и вообще не обращались ко мне.

– О, ну это уже за гранью, Котенок, – говорит тот, что слева.

– А ты почему молчишь? – нервно вскрикиваю, останавливаясь взглядом на Льве.

– То есть, со мной ты все же хочешь разговаривать, – усмехается он.

– Нет! Отзови своих… Да перестаньте вы ко мне прижиматься! – вскрикиваю, когда кольцо начинает смыкаться, оттесняя меня ближе к бортику.

В ответ на мою краткосрочную истерику парни только смеются.

– Кого – своих? – спрашивает Плахов, склонившись еще чуть ниже. – Мы тут все равны. Каждый поступает так, как считает нужным. Или ты думаешь, я управляю ими?

– Плахов! – слышу от входа и радостно мечусь между парнями в надежде, что мужчина, который пришел в бассейн, увидит меня.

Уже даже открываю рот, чтобы позвать на помощь, но мою спину резко вжимают в твердую мужскую грудную клетку, а рот закрывают ладонью. Я мычу, но прекращаю, услышав шепот на ухо:

– Будешь вести себя тихо, отпущу. Будешь мычать, утащу под воду. Кто знает, сколько нам придется там просидеть. Я вот занимаюсь плаванием и могу долго удерживать дыхание под водой. А ты, котенок?

Я беспомощно повисаю на руках того, кто меня держит. А потом понимаю, что так могу никогда не выбраться из бассейна, и начинаю колотить руками по воде.

– Что вы здесь делаете? – спрашивает тот мужчина. – Что там у вас?

– Все нормально, – лениво отвечает Плахов.

– Лев! Это вы сказали, что в бассейне змея?

– Тут нет змеи, – отзывается он.

– Только маленький пугливый котенок, – нашептывает мне голос на ухо.

Я поднимаю голову как раз в тот момент, когда из-за плеча Льва выглядывает охранник.

– Лев, – устало выдыхает он. – Отпустите девочку.

– Да мы ее и не держим, – говорит тот, что стоит у меня за спиной и делает шаг назад.

– Выходи, – кивает мне охранник.

– Мы еще не договорили, – тихо произносит Плахов, а я, проигнорировав его, проскальзываю между парней, подплываю к разделителю и, поднырнув, выплываю на другой стороне.

Тороплюсь к лестнице под взглядом четырех парней и охранника. Выскакиваю из бассейна, как будто в нем и правда есть змея. На выходе сталкиваюсь с Даной Романовной.

– Ты что здесь делаешь? – строго спрашивает она. – В бассейне змея.

– Она там действительно есть, – бормочу, пробегая мимо и мчу со всех ног в раздевалку.

Только когда дверь раздевалки за мной захлопывается, выдыхаю с облегчением.

– Полина! – зовет меня Римма. – Иди скорее переодеваться! В бассейне нашли змею!

– Нет там никакой змеи, – устало произношу я и тащусь к своему шкафчику.

– Откуда ты знаешь? – староста подходит ближе.

– Это все Плахов со своей бандой устроили. Почему ты не сказала мне, что все уходят?

– Я думала, ты слышала. Мы все в панике побежали в раздевалку. Я даже не сразу заметила, что тебя с нами нет.

– Ладно, я в душ, – вздыхаю.

– Хорошо, встретимся в столовой.

– Дождись меня, пожалуйста, – прошу я.

Римма внимательно смотрит на меня.

– Что случилось в бассейне?

– Там был Лев с этими своими… цепными псами.

– Можешь не объяснять. Застращали тебя, да?

– Мгм, – отвечаю, сглатывая.

– Ладно, я жду тебя. Девчонки, посидим еще пять минут, пока Полина в душ и оденется.

– Блин, там лучшие места займут, – канючат подруги Риммы.

– Ладно, идите. Я сама подожду.

Я максимально быстро принимаю душ, постоянно оборачивась на дверь. Потом подсушиваю волосы ровно настолько, чтобы с них не стекала вода, и одеваюсь. Прячу под футболку свой счастливый талисман – медальон с головой льва. Надо было не снимать его перед походом в бассейн. Может, тогда эти придурки не пристали бы ко мне. Но я боюсь его потерять. Он был со мной в самые тяжелые периоды моей жизни.

Пока я собираюсь, Римма копается в своем телефоне, листая ленту соцсетей.

После этого мы обедаем. Ну как обедаем? Мне кусок в горло не лезет, но я заставляю себя съесть куриную котлету с салатом, потому что до вечера другой еды не предвидится.

Следующая пара совпадает с лекцией четвертого курса. Я даже на мгновение задумываюсь прогулять ее, но беру себя в руки. В конце концов, что может случиться со мной в присутствии преподавателя и в набитой до отказа аудитории?

Сажусь рядом с подружками Риммы, Олей и Мариной. Пока они болтают, я рисую на полях кружочки в ожидании начала лекции. Но карандаш в моей руке вздрагивает, когда я слышу голос над головой:

– Котенок, ты села на неправильное место.

Поднимаю голову и сталкиваюсь взглядом с Плаховым. Он хватает с моего стола тетрадь, достает из-под парты мою сумку и, развернувшись, идет в конец аудитории.

– Эй! Это мои вещи! – выкрикиваю ему вслед.

– Так приди и забери, – отвечает он, не оборачиваясь.

Оглядываюсь в поисках того,  кто поможет мне, но все только с интересом пялятся то на меня, то на Плахова. Помогать мне никто не намерен.

Тяжело вздохнув, пытаюсь поглубже засунуть свою ярость. Встаю с места и, сжав карандаш практически до треска, иду за Плаховым на галерку. Главное действовать решительно и не давать этому зарвавшемуся наглецу ни шанса на победу надо мной.

Глава 8

Полина

Подхожу к этой компании и замираю, глядя на парней. На лицах циничные ухмылки. Они окидывают меня оценивающими взглядами, и один из них хлопает по стулу между собой и Плаховым. Перевожу взгляд на последнего.

– Отдай мои вещи.

Он демонстративно передает мою сумку своему другу, а тетрадь кладет на пустующее место.

– Теперь ты сидишь здесь, Котенок.

– Я сижу там, где сама захочу, – цежу недовольно.

– Ты сидишь там, где я скажу, – парирует он. – Таковы правила игры.

– В нее играешь только ты, так что правила меня не касаются.

– Дерзкая, – насмешливо бросает кто-то из его друзей.

– Сочная.

– И яркая.

Они по очереди присваивают мне какие-то прилагательные, но я их не слушаю. Впилась взглядом в глаза Плахова и пытаюсь его пересмотреть. Или подавить. Я ведь нависаю сверху. Должен же он почувствовать, что я довлею над ним!

– Добрый день, – раздается от кафедры, и я бросаю взгляд на преподавательницу, вошедшую в аудиторию. Она проходит к столу и ставит на него сумку. Кладет остальные вещи и приближается к кафедре. – Почему вы стоите? Вам не хватило места? – спрашивает она меня. – Лев, возле тебя есть место, пропусти девушку.

– Я предлагал ей присесть, Машенька Григорьевна, – елейным голосом отзывается он. – Да вот она отказывается.

Он проезжает по полу на своем стуле, издавая мерзкий скрежещущий звук и склоняет голову набок.

– Проходи.

Его колени наполовину скрыты столом, и пройти можно только если забраться ему на руки. За Львом проход настолько узкий, что не протиснусь даже я со своими довольно скромными формами.

– Я бы села на другое место, – произношу тихо, когда преподавательница начинает лекцию.

– Или сюда, или сразу на мой член, – он тоже понижает голос. – Что ты выберешь, Котенок?

– Козел, – шиплю я и пытаюсь оттолкнуть его колени, чтобы сесть на стул. В конце концов, не стоять же мне целую лекцию!

Ахаю, когда Плахов хватает меня за талию и приземляет прямо к себе на колени.

– За козла ты еще ответишь, – шепчет он мне на ухо и, крутанув меня, усаживает лицом к преподавательнице.

Я дергаюсь, чтобы встать, но он жестко дергает меня за бедра, впечатывая попкой в свой пах.

– М-м-м, вкуснятина, – тянет он.

– Лев! – зовет его преподавательница.

– Я лишь помогал нашей новенькой устроиться поудобнее, – отвечает он и пересаживает меня на соседний стул.

Вокруг раздаются смешки.

– На его члене, – тихо добавляет один из его друзей.

– Ян! Я все слышала! Немедленно прекратите!

– Только из уважения к вам, Машенька Григорьевна, – один из клоунов, которого она назвала Яном, привстает и картинно кланяется.

– Так, друзья, начнем, – произносит она и что-то говорит, но мне ожидаемо не дают послушать.

– Знаешь, Лео, я бы поставил ее раком, – говорит кто-то за спиной. – И вжарил бы так, чтобы аж визжала.

– А если она целка? – спрашивает еще один голос. Я даже не хочу смотреть, кто с кем разговаривает. Пыхчу от злости и смотрю только на преподавателя. Практически не моргая, снова боясь пропустить момент, когда буду в опасности.

– А если целка, ее можно распечатать, а потом драть.

– Не, она классно будет смотреться сверху. Я в бассейне заценил ее сиськи. Даже прижатые купальником выглядят зачетно. Они будут классно прыгать, когда она будет скакать на члене.

– Ты любишь сверху, Котенок? – спрашивает Лев, приблизив свое лицо к моему. – Я бы посмотрел на твои скачущие сиськи.

– Можно еще нагнуть над столом и всадить по самые…

– Адам, – зовет преподавательница. – Разве я когда-нибудь разрешала разговаривать на моей лекции?

– Простите, Машенька Григорьевна! – выкрикивает он.

– Еще одно замечание, и вся ваша честная компания отправится прочь из аудитории.

– Вот только ей готов такое позволять, – тихо произносит один из парней. – Любого другого препода уже бы на хуй послал. А Машеньку обижать не хочется.

– Да уж. Она нас любит и защищает, – тянет Ян с улыбкой. – Слушай, Котенок, а ты девственница? – спрашивает он.

Я уже отчаялась искать способы свалить от них подальше, когда мне приходит в голову гениальная идея.

Я приставляю руку ко рту и довольно правдоподобно имитирую рвотный позыв.

– Какого хера? – шипит кто-то из парней. Я повторяю фокус. – Фу, бля, она сейчас тут блеванет.

Лев вскакивает со своего места. Я пользуюсь этим. Хватаю сумку и, зажав рот рукой, несусь вниз по ступенькам и к выходу. Игнорирую вопросы преподавательницы, шепотки среди студентов. Кто-то предполагает, что я беременна, кто-то шутит, что меня тошнит от Плахова, но затыкается, когда он угрожает. Наконец я выбегаю из аудитории и, закрыв дверь, делаю глубокий вдох. Как хорошо, что Плахов не знает, что вызвать у меня рвоту не так-то просто.

Повесив на плечо сумку, расслабленно иду по коридору. Меня еще потряхивает от злости после очередного столкновения с этой бандой избалованных парней. Но в этом раунде я чувствую себя победительницей.

Притормаживаю и хмурюсь. Получается, меня насильно втянули в игру, правила которой я приняла, даже сама того не осознавая?

– Эй, Котенок! – раздается за моей спиной, и я замираю. Медленно оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядами с Плаховым. Он стоит, прижавшись плечом к стене и сложив на груди руки. – До вечера, – ухмыляется.

Развернувшись, срываюсь на бег и лечу к своей машине так, будто этот дьявол гонится за мной. Прыгнув в салон, завожу свой миник и еду домой. Да, там тоже есть зло. Но зло уже знакомое. И если мне повезет, я даже смогу избежать встречи с ним.

Но мне не везет. Я успеваю только зайти домой и сбросить обувь, как Игорь зажимает меня у стены.

Глава 9

Полина

– Долго еще будешь от меня бегать? – обдавая меня парами алкоголя и запахом немытого тела, спрашивает Игорь.

– Пусти! – вскрикиваю, пытаясь сбросить с себя его руки и выкрутиться из захвата.

Он сжимает мою попку своей отвратительной лапищей и резким рывком вдавливает в свой пах. Там уже все готово к тому, к чему совсем не готова я.

– Ну что ты кобенишься, дурочка? – ухмыляется этот подонок. – Тебе понравится. Вон тетка твоя орет по ночам, когда я ебу ее. И ты будешь орать.

К горлу подкатывает ком, от которого тут же начинает мутить. Я бьюсь в руках мерзкого теткиного хахаля.

– Да пусти ты меня! С ней и спи! Зачем тебе я?

– Ну как же? Сладкое, молодое мясо. У Лидки сиськи уже обвисшие, а у тебя торчком, я видел.

– Что? Где? – брезгливо кривлюсь.

– А у нас в душе хреновый замочек, забыла?

Замок там и правда так себе. Точнее, сам замок сломан. И вместо того, чтобы его починить, Игорь прикрутил туда шпингалет, тем самым испортив хорошую деревянную дверь. И да, если ее немного потянуть, когда она закрыта на этот хлипкий шпингалет, то образуется небольшая щель.

Меня начинает тошнить сильнее, когда я представляю себе, как этот придурок пялится на меня сквозь щель. И хочется сразу помыться. Даже не так. Хочется драить себя мочалкой до красноты, чтобы хоть чуть-чуть почувствовать себя чистой.

Когда же эта сволочь успела? Я не хожу в душ, когда дома только я и он. Лишь в случаях, когда тетка тоже здесь, или я вообще одна. Именно потому, что ожидаю от этого гнусного типа любого омерзительного поступка. Судя по всему, даже присутствие тетки его не смутило.

– Ты извращенец! – рявкаю прямо в его лицо и едва успеваю увернуться, когда он тянется ко мне своими слюнявыми губами. – Отстань! Я все тете расскажу!

– Хрен она тебе поверит. И выгонит скорее тебя, чем меня. Потому что никто, кроме меня, ее жохать не будет. Так что она держится за меня, как за спасательный круг.

К сожалению, это правда. Хахаль намного дороже для тети Лиды, чем родная племянница.

– Я все расскажу своему парню! – выкрикиваю.

– Какому? – хмыкает. – Воображаемому?

– У меня он есть! И он разорвет тебя, когда узнает о твоих приставаниях!

– Ну-ну, – ухмыляется этот подонок. – Расскажи-ка мне про своего парня.

За секунду в голове проносятся все, кого я могла бы таковым назвать, но никто не является достаточно устрашающим. А в ситуации острого стресса я вряд ли смогу врать убедительно. Поэтому не придумываю ничего лучше, как ляпнуть:

– Его зовут Лев. Он ездит на страшной черной машине и может убить человека. И, знаешь, он так сильно меня любит, что замочит тебя, даже не моргнув глазом! – выпаливаю на одном дыхании и замолкаю в ожидании реакции.

– Да ты что? – наконец мерзко усмехается Игорь. – У-у-у страшно!

Я уже открываю рот, чтобы добавить еще какие-то ужасающие выдуманные подробности, но за моей спиной в дверной замок вставляют ключ. Я облегченно выдыхаю, потому что Игорь отскакивает от меня. Правда, успевает бросить взгляд, полный отвратительных обещаний. Я тоже отхожу от двери и скидываю обувь.

В этот момент в квартиру заходит тетка.

– А вы чего собрались здесь?

– Встречаю свою сладкую вишенку, – расплывается в улыбке Игорь, и тошнота новой волной накрывает меня. – Полька тоже минуту назад зашла.

– Ясно, – бросает тетка сухо и позволяет Игорю заключить ее в объятия.

Сбегаю от пошлых, тошнотворных звуков влажных поцелуев этих двоих.

Раз уж тетка пришла домой, то у меня будет возможность принять душ. Правда, теперь уже зная, на что способен этот подонок, кладу полотенце на край раковины, а раздеваюсь уже за шторкой душевой. Радуюсь, что родители не установили современную кабину со стеклом, через которую меня было бы видно даже во время мытья. Тетка просто повесила шторку над ванной.

Максимально быстро помывшись, вытираюсь тоже за шторкой, и одеваюсь там же. Выхожу из ванной, слыша голоса на кухне. Я планировала перед работой еще сходить в магазин за продуктами и приготовить какую-то еду. Но поскольку все дома, решаю, что лучше съем хот-дог на заправке.

Забежав в комнату, выкладываю из рюкзака все учебные предметы, кроме книги по всемирной истории. Мне нужно подготовиться к предстоящему семинару. Говорят, преподаватель по этому предмету лапочка только на лекциях. А на семинарах просто дьявол, который сдирает со студентов три шкуры.

Собрав все необходимое, набрасываю курточку и закидываю на плечо рюкзак. Голодный желудок неприятно тянет, но я успокаиваю себя тем, что совсем скоро буду на заправке, и у меня еще останется время на то, чтобы спокойно поесть и заодно почитать учебник.

Выхожу из комнаты, прислушиваясь к звукам в квартире. Тетка с Игорем по-прежнему на кухне. Он разговаривает с ней мерзким мурлыкающим голосом, а она хихикает. Чувствуется запах сигарет, и я кривлюсь, быстро обуваясь. Потом возвращаюсь к своей комнате, дверь в которую забыла запереть. Провернув ключ, бросаю его в карманчик рюкзака, туда же отправляется и телефон.

Хлопнув дверью, выхожу из квартиры. Наверняка тетка будет недовольна, но прямо сейчас я даже получаю какое-то странное удовольствие от того, что злю ее.

Сбегаю по ступенькам вниз и наконец вырываюсь на улицу. Уже стемнело, но еще не все фонари во дворе зажглись. Перед нашим подъездом оба еще пока не горят. Аккуратно спускаюсь по ступенькам и вдыхаю поглубже. Даже коктейль из запахов города с примесью выхлопных газов и ароматом жареной картошки из открытого окна квартиры, расположенной напротив нашей, кажется мне свежим воздухом.

Прямо перед подъездом стоит здоровый черный джип, перекрывая проход. В нем тонированные стекла, и не видно, есть ли там внутри кто-то. Я шепотом чертыхаюсь, намереваясь обойти громадину. Но тут сзади кто-то хватает меня, закрывая мне рот ладонью. Я мычу в нее, пока задняя дверца джипа открывается, и меня втягивают в темный салон.

Глава 10

Полина

У меня выхватывают рюкзак, и я даже не успеваю увидеть, куда его дели. Четверо мужчин в балаклавах забираются в салон. Сзади сижу я, зажатая между двумя, и мычу в мужскую ладонь. Руку отнимают всего на мгновение, я успеваю только вскрикнуть, как мне в рот засовывают какую-то тряпку, после чего надевают на голову мешок.

Паника накрывает удушливой волной. Мне кажется, я не могу дышать даже через нос. Сердце грохочет в горле, резонируя до самых кончиков пальцев. Все тело вздрагивает от каждого звука, которые я сейчас слышу очень уж остро.

Что-то щелкает, потом заводится двигатель, и я начинаю метаться быстрее. Пытаюсь сорвать с головы мешок, но мои руки тут же заводят за спину и сковывают наручниками. Все. Теперь я абсолютно беззащитна.

Машина начинает двигаться, а я дергаюсь сильнее. Чем дальше отъезжаем от дома, тем страшнее мне становится. Кажется, я сейчас умру от тахикардии.

Но самое страшное то, что никто не разговаривает! В машине тихо, еле слышно работает радио, но, кроме этого больше никаких звуков! Если бы хоть кто-то проронил слово, может, я бы поняла, кто и зачем меня похитил.

Догадки одна хуже другой крутятся в моей голове. Сразу в памяти всплывает криминальная хроника, которой я раньше так увлекалась. Похищения, изнасилования девушек, их растерзанные трупы в лесопосадке, а потом закованные в наручники преступники с размытыми лицами на камеру показывают и рассказывают, как измывались над своими жертвами.

Тело бьет крупная дрожь от осознания перспектив моей поездки в этой машине. И нет, я точно не жду, что меня, как в любовном романе, выставят на аукцион, где купит какой-нибудь состоятельный мужчина, который влюбится в меня по уши. Реальность гораздо страшнее, и сейчас у меня есть все шансы испытать это на собственной шкуре.

Мы едем долго. Я все еще ерзаю и пытаюсь дернуться, но меня быстро усаживают на место.

Истерика то подкатывает, то отступает. Я стараюсь не плакать, потому что тогда и нос будет на мокром месте, и я лишусь последнего органа, через который могу дышать. Но это я такая умная стала через время. А в самом начале уродливые рыдания сами вырываются из меня, сжимая тисками мои шею и грудь. Удушающая волна паники ненадолго стихает, а потом снова набирает обороты, когда машина замедляется.

Все? Это конец? Вот так я умру, да? Где-нибудь в лесопосадке. Вся окровавленная и синяя от побоев, с неестественно раскинутыми в стороны руками и ногами. Растерзанная мерзким зверем, который не в курсе об эмпатии и ценности человеческой жизни.

Пальцы покалывает от потребности прикоснуться к своему кулону. Он бы немного меня успокоил. Помог бы обрести равновесие, впившись острыми гранями в ладонь. Но мне до него не дотянуться. Он надежно спрятан под толстовкой, а мои руки скованы за спиной.

Наконец машина останавливается, и я слышу, как открываются дверцы. Меня колотит и тошнит. Хочется нормально вдохнуть, но еще больше – на свободу. Чтобы меня отпустили.

Когда меня вытаскивают на улицу, активируются все мои чувства, которые еще не перекрыли мои похитители.

Я чувствую запах осени и свежего воздуха. Он смешивается с затхлым ароматом мешковины, наброшенной мне на голову. Прислушиваюсь к звукам, не улавливая ничего особенного. Только шорох листвы в тишине позднего вечера и мужские шаги. А еще в машине опять что-то клацает.

Меня отпускают, и мужчина отходит в сторону. Трясущиеся ноги обретают силу. Адреналин резко впрыскивается в кровь, и я понимаю, что это мой единственный шанс. Всего одна попытка на спасение.

Разворачиваюсь влево и, сделав рывок, бегу. Сама не знаю, куда. И даже не задумываюсь о том, что могу упасть и, например, разбить себе голову. Или врезаться во что-нибудь. Просто бегу, не видя ничего, кроме черноты.

Мычу испуганно, попадая в мужские руки. Слышу тихий смех, после которого мужчина разворачивает меня и толкает в другую сторону. Бегу туда, но там меня снова ловят руки. Такой же тихий смех, и меня снова толкают.

Этот бег по кругу продолжается снова и снова, пока я не выдыхаюсь и не осознаю наконец, что все эти метания бесполезны. Останавливаюсь, задыхаясь. А потом кто-то просовывает руку под мешок и выдергивает кляп у меня изо рта. Я со свистом втягиваю воздух.

– Кто вы?! – кричу истерично. – Что вам нужно?! Снимите с меня мешок! Развяжите руки! Вы не имеет права! Меня будут искать!

В ответ я слышу только тихие смешки, но никто, конечно, же не торопится отвечать мне и, уж тем более, освобождать.

– Пожалуйста! – перехожу на мольбы. – Я заплачу! У меня есть деньги. – Их не так много, чтобы выкупить саму себя у похитителей, но мне бы только добраться до телефона, и я вызову полицию. Поэтому блефую, изо всех сил стараясь врать уверенно. – Ну же! Сколько вы хотите? – спрашиваю, кружась на месте, не обращаясь ко всем и ни к кому конкретно. – Да что вам нужно, черт побери?! Отпустите меня!

Стою, задыхаясь, в ожидании ответа. Но все присутствующие молчат. Я чувствую на себе их взгляды.

Кто-то хватает меня за локоть и куда-то тащит. Я слышу, как гремит железная дверь, потом меня практически кубарем спускают по ступенькам в холодное сырое помещение. Ничего не видно, только тусклый свет, пробивающийся через волокна мешковины. Но они настолько плотные, что рассмотреть обстановку мне не удается.

Меня толкают на какой-то стул, и я захлебываюсь новой волной паники. Горло сдавливает железными тисками. Что похитители сделают со мной?

Слышу негромкий стук, и у моей головы кто-то склоняется.

– Где-то здесь есть ключ от наручников. Я бросил его на пол, – шепчет незнакомый мне голос. – Найдешь – сможешь освободить руки. Будь осторожна, здесь есть крысы. – От этой информации меня передергивает. – Только выйти у тебя не получится, даже не пытайся. Сладких снов, маленькая сучка.

Шаги мужчин удаляются, а я продолжаю сидеть и трястись. Гремит закрывающаяся железная дверь, и от этого звука я вздрагиваю. По телу бегут крупные, противные мурашки.

Что он там сказал насчет ключа? Где-то на полу? Но как я найду его, черт подери, со скованными руками?

Заходясь в истерике, сползаю на пол и молюсь, чтобы про крыс он пошутил. Падаю на задницу и начинаю медленно ерзать на ней по полу, шарясь руками по холодному бетону в поисках ключа. Мне приходится потратить уйму времени, пока я нащупываю крохотный ключик, а потом, выворачивая запястья и роняя его несколько раз, наконец не отстегиваю первый наручник. Со вторым уже проще, я делаю это перед собой.

Сдергиваю с головы мешок и осматриваюсь, прищурившись. Я в каком-то месте, похожем на подвал. Бетонные стены, пол, потолок. По центру стоит грязный, ржавый металлический стул. Ни окон, ни дверей. Но есть лестница. Подскочив на ноги, бегу к ней.

Тут темно, ступеньки не освещаются. Держась за стены, поднимаюсь вверх. Добираюсь до двери и начинаю колотить по ней.

– Выпустите меня! – кричу, срывая голос. – Эй! Есть там кто-нибудь?! Помогите!

И почему-то не покидает чувство, что кричу я в пустоту…

Глава 11

Лев

Сначала в наш общий чат падает видео. Я смотрю, как Полину отталкивает каждый из парней, когда она к ним приближается. Жалкая, с мешком на голове и скованными руками. Мечется, запинаясь, из стороны в сторону. Но не сдается, что странно. Не просит пощады. Она просто не знает, что все могло бы закончиться уже давно, если бы она была чуть сообразительнее.

Зак заводит ее в подвал. Адам ведет репортаж и оттуда. Усаживают на стул, Зак что-то бормочет ей на ухо, перед этим бросив ключ на пол подальше от Полины. Потом пацаны разворачиваются и уходят. Последний кадр вылавливает темную фигурку на стуле.

Дальше прилетает ссылка, и я сразу перехожу по ней. Это онлайн-трансляция из подвала. Там две камеры, реагирующие на движение. Установлены временно ради моего развлечения. Сегодня я сам не смог поучаствовать в похищении, которое мы планировали последние пару дней. Отец срочно вызвал домой.

Когда пришло первое сообщение в чат, я закрылся в ванной, чтобы посмотреть. И сейчас наслаждаюсь тем, как Полина ерзает задницей по бетонному полу и шарит по нему руками в поисках ключа. Жаль, что в подвале нет нормального света, чтобы все было видно. Но мне хватает и того, на что я могу полюбоваться.

Эта девочка, сама не подозревая, стала моим самым приятным развлечением за последние полгода. Я истосковался по таким эмоциям. Чистым, открытым. Я вообще жадный до эмоций красивых девочек. Обычно они сами дарят их мне. Преподносят на блюдечке восторг и благоговение. А это не интересно. Настоящие, пробивающие грудину эмоции – вот что вкусно. Они будоражат и заставляют волоски на теле встать дыбом.

– Лев! – зовет отец с той стороны двери, и мне приходится закрыть сайт с трансляцией и смыть унитаз, которым я не пользовался, а потом открыть кран, имитируя мытье рук. – Ты идешь?

– Иду, пап! – выкрикиваю и полоскаю руки, глядя в зеркало.

На лице расплылась дьявольская улыбка. Сейчас, когда в моей семье происходит полный пиздец, мне нужны эмоции Полины. Они, словно хорошее топливо, будут помогать мне держаться на плаву. Заправят полный бак, чтобы я пережил армагеддон в семье Плаховых, и вышел из этого дерьма с наименьшими повреждениями.

Открыв дверь, направляюсь в отцовский кабинет. Мама уже не рыдает, но пока еще всхлипывает. Отец смотрит на нее брезгливо, когда она подносит ко рту бокал с вином. Далеко не первый за этот вечер.

– Что будет дальше? – спрашивает мама, поворачивая голову и глядя на отца.

Я сажусь на диван и, закинув щиколотку на согнутое колено, упираюсь локтем в подлокотник и накрываю губы пальцами. Тоже сверлю папу в ожидании ответа.

– Все, что записано на тебя, ты перепишешь на Льва. Все равно все это покупалось и строилось ради его будущего. А потом соберешь свои вещи и пойдешь к своему нищеброду жить.

– Рома…

– Не обсуждается! – рявкает отец. – Ты поставила меня в унизительное положение. Ты заслужила такое отношение.

Я солидарен с отцом. Сколько себя помню, они оба трахались на стороне. Но никто не вел себя настолько вызывающе, чтобы попасть на злые языки сплетников из высшего света. А это уже залет. И никто не хочет мараться, выставляя проблемы в семье напоказ.

– Хотя бы квартиру в городе мне оставь, – просит она, снова всхлипывая.

– Пап, я точно нужен? – кривлюсь.

Эти выяснения отношений сильно царапают грудную клетку изнутри. Я всегда жил и живу в ожидании того, что рано или поздно момент выяснения отношений и развода родителей наступит. И я уже вроде как взрослый, живу отдельно, и их жизнь меня не касается. Но вся эта поебень ковыряет что-то такое болезненное внутри, что хочется сбежать.

– Я хочу, чтобы ты понимал, какое имущество будет на тебя переписано.

Встаю и поправляю пояс джинсов.

– Я погнал, пап, – произношу твердо. – Мы говорим не об имуществе, а о ваших отношениях. Я тут точно лишний. Можешь потом скинуть список. Ну, или будет сюрприз у нотариуса.

– Лева, – зовет мама.

Я молча пожимаю ее плечо и сваливаю.

Во дворе прыгаю в тачку, только сейчас отмечая, как противно и неровно колотится сердце. Как будто мне есть дело до того, будут ли мои родители вместе. Уже должно быть похуй, но, оказывается, еще не совсем.

Срываю тачку с места. Автоматические ворота едва успевают открыться прежде, чем я вылетаю со двора. Делаю музыку погромче, чтобы басы прошивали насквозь. Чтобы грудная клетка содрогалась не от неровного биения сердца, а от музыки.

Прикурив, открываю окно и спокойно доезжаю до трассы в сторону города. Понимаю, что ни музыка, ни никотин не спасут. Притормаживаю перед перекрестком, щелчком выбрасываю окурок и, втопив тапку в пол, вырываюсь на трассу. Проскакиваю между внедорожником и грузовиком, мчащихся навстречу друг другу, чудом не оказавшись зажатым между ними и смятым до размеров консервной банки.

– Юху-у-у! – ору в открытое окно.

Сердце разгоняется на максимум, дыхание вырывается из груди рывками.

– Фух, блядь, – выдыхаю, когда первая доза немного отпускает.

Чутка полегчало. Но только самую малость.

Сейчас я бы еще отпиздил кого-то и трахнул кого-то другого. Жоденько, чтобы сорвала голос до хрипа, а потом вышвырнул бы за ненадобностью. Но вместо этого заезжаю в город, снова закуриваю и медленно двигаюсь в сторону своей квартиры наблюдать за мечущейся по подвалу жертвой.

Дома, бросив ключи в коридоре на комод, сбрасываю кроссовки и сразу направляюсь в ванную. Открываю воду и наполняю ванну, добавив в нее ароматную пену. Сегодня у меня вечер увлекательного кино, ни одну секунду из которого я не хочу пропускать. Ставлю на ванну подставку, на нее – планшет.

Пока посудина наполняется, открываю общий чат.

Адам: Видел?

Зак: Она так верещала, у меня аж встал

Яр: Да, у меня даже была мысль позвонить тебе и спросить, включим ли дополнительный пункт в план?

Зак: Какой?

Яр: Девочка по кругу))

Адам: Придурок

Яр: Может быть, но я бы не отказался. Пока усаживал ее в машину, успел немного потискать. Сочная девочка

Ян: Кто-то видел? Она уже отстегнулась? Не могу посмотреть

Адам: Она быстро нашла ключ

Ян: Еще и сообразительная девочка

Адам: Лео, долго будешь ее там держать?

Лео: До утра

Вырубаю телефон, чтобы пьяная мать не пыталась до меня дозвониться. Она всегда так делает. Как только ссора с отцом – начинает бухать, а потом наяривать мне, чтобы рассказать, как он ее унизил.

Первое время я связывался с отцом, ругался с ним по этому поводу. Раз чуть не втащил ему. А потом понял, что это манипуляции с ее стороны. И теперь не беру по вечерам и по ночам от нее трубки.

Сбросив вещи, погружаюсь в ванну и запускаю трансляцию. Полина стучит в дверь и кричит о помощи. Уже даже хрипит, а не кричит. Но это музыка для моих ушей. Широко улыбнувшись, кладу голову на бортик ванны и из-под полуопущенных ресниц любуюсь своей пленницей.

Может, не выпускать ее утром? Будет кормить моих ебанутых демонов.

Облизываюсь и склоняю голову набок, рассматривая только серые контуры ее перекошенного от ужаса лица на камере ночного видения. Красивая. И эмоции у нее вкусные. Давно я не жрал такой отменный деликатес.

– Помогите же кто-нибудь! – рыдая, выкрикивает она, а я довольно облизываюсь.

Глава 12

Полина

Эта ночь стала воплощенным кошмаром. Я так долго билась в эту дверь, что теперь не чувствую толком рук, только сплошную боль. Костяшки сбиты, как и носы моих кроссовок. Ладони исцарапаны неровной поверхностью двери и стен. Голова гудит и пульсирует от боли. Во рту пересохло, а желудок, кажется, сжался до размера спичечной головки.

Я подтащила стул к стене и периодически садилась на него, чтобы набраться сил. Плакать уже просто не могла. Из меня как будто вылился весь годовой запас слез. Откинувшись на стуле, отключалась на некоторое время. А когда начинала заваливаться на бок, резко вздрагивала и просыпалась. Шла снова колотить в двери. Выдыхалась, возвращалась на стул, вырубалась. И так по кругу.

Из-за того, что в подвале нет ни единого окна, я потеряла счет времени и не знаю, день сейчас или ночь. А если ночь, то та же или уже наступила новая? Мне кажется, я нахожусь здесь целую вечность.

Под утро ко мне пришла догадка, кто мог похитить меня. Только я не понимаю, зачем? Если это и правда те мажоры из университета, то ради чего они это сделали? Просто забава или они еще вернутся и будут развлекаться совсем другим способом? От предположений меня передергивает, и я кутаюсь в свою курточку. Я им не дамся. Лучше умру, но не позволю надругаться надо мной.

Вцепившись трясущимися пальцами в свой кулон, гипнотизирую взглядом противоположную стену. Опять набираюсь сил, чтобы попытаться достучаться… до кого-нибудь.

Вздрагиваю, услышав грохот ключа в замке железной двери. Вскакиваю на дрожащие ноги и ковыляю к лестнице. Дверь со скрипом открывается.

– Полина? – слышу голос Риммы и облегченно выдыхаю. Из глаз снова текут слезы, непонятно откуда взявшиеся.

Ускоряюсь и вылетаю на лестницу.

– Поля, – выдыхает Римма в ужасе.

Я быстро взбираюсь по лестнице и, щурясь, выхожу на залитую солнцем улицу.

– Господи, что эти уроды с тобой сделали? – в ужасе шепчет она. – В этот раз превзошли самих себя.

– У тебя есть вода? – хриплю я.

– Да, в машине. Пойдем. – Она берет меня под руку и ведет к своей машине. Открыв пассажирскую дверь, усаживает на сиденье. Достает из бардачка бутылку с водой и протягивает мне. Пью жадно, проливая несколько драгоценных капель прямо на джинсы. Но уже плевать, они и так грязные. – Они били тебя? – спрашивает.

Качаю головой.

– Что это за место? – спрашиваю сиплым голосом.

Полина отходит чуть в сторону, и мы вместе осматриваем покосившийся заброшенный дом и двор, поросший бурьяном. Среди всего этого великолепия зияет распахнутой пастью двери вход в подвал. Меня передергивает. И в этом ужасном месте я провела ночь?

Оглядываюсь по сторонам и вижу, что вокруг пустырь и какие-то заросли. Ни одного другого дома поблизости. Какое-то странное адское место.

– Поедем? – спрашивает Римма, возвращая свое внимание. – Я опоздаю на лекции. Надо еще тебя домой завезти.

– Я тоже поеду на пары.

– С ума сошла? – хмурится она. – Ты себя видела? Тебе надо отдохнуть.

– Ты сказала, что они превзошли самих себя. Кто – они?

Впиваюсь взглядом в красивое лицо приятельницы, уже зная ответ на этот вопрос. Но мне нужно подтверждение, чтобы я знала наверняка.

– Садись, по дороге расскажу, – твердо говорит она, и я разворачиваюсь, чтобы нормально сесть и закрыть за собой дверцу.

Римма устраивается за рулем и, приоткрыв окно, заводит машину. Выруливает с этого адского места. Я бросаю на него последний взгляд. Запоминаю, чтобы будоражащее, ужасное, липкое чувство страха возвращалось каждый раз, когда буду видеть своих похитителей. Оно будет напоминать мне не дарить этим ублюдкам прощения.

– Римма, расскажи, – прошу, и она делает тише музыку в машине, а потом и вовсе выключает.

– У этих говнюков есть развлечение. Они выбирают жертву и начинают гонять ее. Такая у них ублюдочная игра. В прошлом году я так попала. Они устроили мне аттракцион с гонками. В смысле, гнались за мной по улице. Я убегала и, упав, сломала ногу.

– О, господи, – выдыхаю.

– После этого их игра закончилась. Зак пытался потом ко мне подкатить, но был так далеко послан, что до сих пор блуждает в дебрях этого направления, – цедит она со злостью. – Подонок! Ненавижу!

– Почему ты не предупредила?

– А что, это не первый раз, когда они тебя трогают? – хмурится она. – Ну, кроме знакомства в первый день. Я думала, Лев просто познакомился и на этом дело кончилось.

– Не первый, – шепчу, глядя в окно.

– Надо было сказать, Поль.

– Зачем им это? – спрашиваю, судорожно втянув воздух.

– Я же говорю, такая у них игра.

– И что, на них нет никакой управы?

– Какая управа? – вздыхает Римма. – Зак сын местного авторитета, Лев – миллиардера, у Ярика папа нефтяной магнат, а Ян сын депутата. А, и Адам. У того отец судья верховного суда. Или как там он называется? Понимаешь? Золотые дети. От меня они отстали, потому что я дочь прокурора области. Может, скажешь своему отцу?

– Некому говорить, – шепчу с грустью и прижимаюсь лбом к окну. – Нет у меня никого.

Некоторое время мы едем молча. Я фантазирую о том, что сделал бы папа, чтобы защитить меня в этой ситуации. Он был простым военным, не каким-то там высоким чином. И все равно, я уверена, смог бы меня защитить. Может, каким-то своим способом. Да хотя бы просто увез меня из этого города, чтобы зажравшиеся мажоры не могли найти меня. Но суровая правда такова, что, кроме меня самой, защитить меня некому.

– Как еще можно остановить игру?

– Я не знаю, – вздыхает Римма.

– Может, пожаловаться в деканат? Или ректору?

– Они все сосут из родительских кормушек мажоров. Поэтому даже если ты расскажешь, Лев первым узнает о том, кто его сдал. Тогда, боюсь, игра станет еще более ожесточенной.

– Значит, буду защищаться.

– Как?

– В такие игры обычно играют, чтобы увидеть, как они сломили жертву. Я просто не доставлю им такого удовольствия. – Выпрямляюсь на сиденье и тру глаза, которые просто слипаются в тепле автомобиля. – Я поеду на лекции. Только мне надо забрать у этих ублюдков свои вещи.

– Ой, совсем забыла. Твой рюкзак на заднем сиденье. Лев отдал. Поль, а что ты собираешься делать? – аккуратно спрашивает Римма.

– Покажу им, что меня можно сломить только физически, – отвечаю хрипло, но твердо. – Я дочь военного, и у меня, в отличие от изнеженных детей богачей, психика покрепче. Прости, если обидела.

Римма улыбается, бросив на меня взгляд.

– Я рада, что они не поломали тебя и не обидели так, как… могли бы.

– Они меня только разозлили, – шепчу.

Глава 13

Полина

– Говори адрес, – произносит Римма, выезжая на дорогу, ведущую в город.

Она вбивает мой адрес в свой навигатор и немного прибавляет скорость.

– Ты меня возле дома высади, а дальше я сама.

– Уверена, что хочешь поехать в универ? – спрашивает Римма, бросив на меня взгляд.

– Я не подарю им свою капитуляцию, – бурчу, доставая из карманчика рюкзака телефон. Вздыхаю, видя пятнадцать пропущенных от начальника и еще несколько – от коллег. Набираю номер Валерия Олеговича и зажмуриваюсь.

– Полина, еб твою мать! – выдает он вместо приветствия.

– Знаю-знаю, – пищу виновато. – Простите, пожалуйста. Валерий Олегович, моя тетя ночью попала в больницу по скорой, – вру. А что еще я могу сказать? Что банда разгильдяев, почувствовавшая свою безнаказанность, заперла меня в подвале в пригороде? – Я забыла телефон дома, когда поехала с ней. И теперь мне надо за ней ухаживать. Можно мне отпуск на неделю?

– Только за свой счет, – цедит недовольно, но я слышу, что его ярость немного поутихла. – Тетка-то хоть жива?

– К счастью, да.

– Ладно. Неделя, Полина. Не явишься в следующую пятницу на работу, уволю.

– Понимаю. Спасибо большое! – восклицаю и медленно выдыхаю, когда он кладет трубку.

Римма никак не комментирует мое вранье. Молча ведет машину, позволяя мне молча сгорать от стыда. Ненавижу лгать, но мне и правда надо время, чтобы прийти в себя после этого потрясения. Правда, провести это время дома будет не слаще, но лучше, чем в подвале, так что я и этому рада.

Убрав телефон, смотрю на свои поцарапанные грязные ладони. Ничего критичного, но ранки неприятно дергают. Да и выглядит это так себе.

– Промой, как вернешься домой, – советует Римма, сворачивая в мой двор.

– Обязательно. Спасибо, что вытащила меня и довезла до дома.

– Мне было не сложно, – отзывается она, останавливаясь напротив подъезда, на который я указываю. Затягивает ручник и поворачивается лицом ко мне. – Слушай, Поль, ты только сильно не лезь на рожон. Я могу попросить своего папу помочь тебе отбиться от этих говнюков.

– Не надо, спасибо. Я справлюсь.

– Я готова помогать, если что.

Я грустно улыбаюсь. Хорошая она девчонка.

– Спасибо.

– И прикрою тебя на парах, если решишь сегодня не приходить.

– И за это спасибо. Встретимся в универе.

Римма кивает, а я забираю свой рюкзак и выхожу из машины.

К счастью, и тетка, и ее хахаль на работе. Это дает мне небольшой тайм-аут от нервных потрясений.

Сначала я сбрасываю с себя всю одежду и долго отмокаю в душе. Снова немножко плачу, но уже от злости, а не от того, что жалею себя. Потом обрабатываю свои ссадины, укладываю волосы и наношу легкий макияж, который скрывает бледность лица.

Спать хочется просто адски. Пока крашу глаза, периодически кошусь на свою не самую роскошную, но чертовски удобную кровать. Слова Риммы о том, что она прикроет, соблазняют остаться дома и хоть немного поспать. Но желание заглянуть в глаза больным ублюдкам перевешивает. Я просто хочу посмотреть, есть ли там хоть капля сожаления.

Накрасившись, одеваюсь, а перед уходом загружаю в стиралку все вещи, в которых провела прошлую ночь. Я бы с радостью сожгла их, но у меня не так много одежды, чтобы вот так легко расстаться с ней.

В университет приезжаю перед началом второй пары. Я даже не пыталась успеть на первую. Разве что, если бы приехала прямиком из подвала. То-то мои обидчики потешились бы, глядя на меня в таком уязвимом состоянии. Зато сейчас я ощущаю на себе броню из одежды и макияжа. Я даже ботиночки надела на каблуках, чтобы чувствовать себя увереннее.

Паркую машину недалеко от этой своры придурков. Вижу их, как всегда тусующихся возле своих драгоценных тачек. Как же хочется взять ключ и хорошенько протянуть им по лоснящемуся боку Ламбы одного из них или по матовому покрытию машины Льва. Но это такая банальная месть. Я придумаю что-то более изощренное. Мне надо только вернуть полностью мой боевой дух.

Медленно покинув машину, демонстративно цокая каблуками, иду к пассажирской двери. Смех в компании мажоров затихает, и они начинают негромко переговариваться. Я знаю, что они смотрят на меня. Чувствую их мерзкие взгляды.

Специально наклоняюсь немного ниже, чтобы они успели оценить мои формы. Не знаю, зачем дразню этот зверинец. Но одно я знаю точно: если начну прятаться от них, эти идиоты еще сильнее мной заинтересуются. Потому что игры, подобные той, которую они затеяли, строятся на принципе охоты. Они загоняют жертву, преследуют ее в ожидании, пока она не сдастся.

И тут меня осеняет.

Я тяну сумку за ремешок и неторопливо разворачиваюсь. Прищурившись, впиваюсь взглядом в главаря этой шакальей стаи. Он смотрит на меня так же с некоторым подозрением. Но его губы искривила ироничная ухмылка.

Он ждет, что я сдамся. Что попрошу пощады. Что буду умолять оставить меня в покое. Точно! Именно ради этого и затеяна игра! Как же я сразу не догадалась?

Захлопываю дверцу и высоко задираю подбородок, давая понять этому ублюдку, что сдаваться не намерена. Более того, я планирую сделать так, чтобы он ползал передо мной на коленях. Пока еще не знаю, каким образом достигну своей цели, но я теперь ни перед чем не остановлюсь.

Подогреваемая новой догадкой злость снова закипает в венах, и ноги сами несут меня ко Льву. Рядом с ним сидит какая-то девушка, на которую я едва ли обращаю внимание. Его друзья расступаются, когда я приближаюсь.

– Как спалось, малышка? – спрашивает один из них, и я бросаю на него уничижительный взгляд, полный презрения.

– Сладко… малыш, – отзываюсь и перевожу взгляд на Льва. – Думаешь, сильнее всех? – выжимаю максимально ядовитым тоном. – Думаешь, бога за бороду взял?

Когда его губы расплываются в самодовольной ухмылке, у меня перед глазами встает пелена ярости. Не думая дважды, замахиваюсь и отвешиваю ему звонкую пощечину.

Кто-то рядом ахает, кто-то тихо произносит “пиздец тебе, девочка”, а кто-то просто говорит “беги”. И когда пелена спадает с моих глаз, а перекошенное от злости лицо Льва попадает в мой фокус, я понимаю, что последний совет был дан от чистого сердца.

Глава 14

Лев

Щека горит. Предполагаю, что взгляд тоже. Потому что я готов эту сучку сейчас разорвать на ошметки. Как она посмела поднять на меня руку? Совсем охуевшая или без инстинкта самосохранения?! Меня подмывает дать ответку, но я не бью женщин. Даже таких нарывающихся на мою ярость. Хотя ладонь чешется.

Лицо Шубиной перекошено от ярости. Она прищуривается, и внутри меня что-то дергается. Я уже видел этот прищур. И это выражение гнева на красивом лице.

Где? Где, блядь, я мог это видеть, если девка только перевелась в наш универ?

Но перед глазами снова проскакивает какое-то необъяснимое узнавание, которое тут же рассеивается.

Полина резко разворачивается и сваливает в сторону универа.

Я на автомате дергаюсь следом, но на моей руке повисает Инга.

– Да оставь эту убогую, – тянет она манерно. – Хочешь, ради тебя я устрою ей ад?

Прислушиваюсь к себе. Хочу ли я? Может, и правда дать Инге позабавиться с этой дикаркой?

Блядь, ну вот какого хера она ведет себя, как бессмертная?! Уже бы давно попросила пощады, и мы с пацанами переключились бы на что-то другое. Нет, эта дрянь задирает тут свой острый подбородок, демонстрируя свое превосходство!

И это цепляет. Ее поведение цепляет. Я злюсь на то, что Шубина своим поведением провоцирует во мне еще больше интереса. Хочется додавить и довести до истерики. И в то же время притормозить. Рассмотреть свою жертву со всех сторон. Попытаться понять ее феномен. Откуда такая мощная броня? Почему она не ломается, а продолжает сопротивляться? Я же даже ни разу не видел ее слез. Если не считать ее рыданий в подвале. Но даже после этого она не сдалась. Почему?..

– Не трогать, – мрачно произношу в ответ на предложение Инги. – Она моя.