Только наоборот бесплатное чтение

Глава 1. Утро как идеальное, только наоборот

Будь прокляты те, кто звонит, вместо того чтобы пользоваться мессенджерами.

Будь в квадрате прокляты те, кто звонит утром.

И в геометрической прогрессии – те, кто делает это наутро после вечеринки, с которой ты буквально только домой вернулась и…

Короче, иногда я проклятия пытаюсь сдерживать, но тут у нарушителя сна не было ни единого шанса избежать моего гнева. Приоткрыв один глаз, я обнаружила телефон совсем рядом, подтащила его к лицу, удостоверилась, что звонящий не относится к кругу моих доверенных личностей и дорогих людей и нелюдей, и отчетливо прошептала: «Чтоб у тебя смартфон об пол шмякнулся! Вдребезги». Для верности отклонила звонок, зевнула и с чувством выполненного долга закрыла глаза.

И тут же распахнула их.

Потому что я находилась не у себя дома. Точно. Место было отчетливо незнакомым. И еще я абсолютно не помнила, как сюда попала.

Возможно, для человека, склонного к возлияниям, эта ситуация не казалась бы настолько ужасной.

Но для ши с иммунитетом к алкоголю и исключительным самоконтролем это было из ряда вон.

Я рывком села, откинув плед, и огляделась по сторонам.

Обычная студия, маленькая, с минимумом мебели, судя по виду из окна – на высоком этаже. А по полу от входной двери до дивана, на котором я сейчас сидела, в художественном беспорядке были раскиданы мои вещи. Ботинки, гольфы, балахон и сумка. Та-а-ак.

Я с опаской опустила глаза и уставилась на собственные колени. Колени были обтянуты шелковыми пижамными штанами. С единорогами.

Вот эти самые единороги, нежного розового цвета, с радужными гривами и томными огромными глазами, меня добили. Я слетела с дивана и чуть ли не бегом отправилась в ванную.

Ибо надо было срочно посмотреть в глаза самой себе. И вспомнить наконец, что же, мать моя черная ночь, вчера приключилось.

– Итак, что мы помним? – пробормотала я, глядя в зеркало и барабаня пальцами по стеклу.

Накануне вся волшебная сторона северного Петербурга праздновала Лугнасад. Эльфы из Монрепо заявились в гости к нашим питерским, и в пригороде-под-холмами грянула вечеринка со светлячками, магическими гирляндами, нектарами на любой вкус, самыми черными тенями и самыми смешными домовыми. Даже саламандры с нижних этажей подземных катакомб приползли на праздник, так кто я, чтобы остаться в стороне от веселья? И держалась там, надо заметить, безупречно. Даже танцевальный круг и тот сделала с перескоком во времени всего на пять минут и согласовала с их высочествами эльфийскими принцами. Хотя, признаюсь, был соблазн устроить им аномалию покрупнее. Или, например, заманить человека в холмы… Раз уж никто за весь праздник так и не догадался этого сделать!

Кандидат, кстати, был. С учетом того, что последние три дня мне написывал очередной романтичный ухажер и надоел уже хуже горького одуванчикового сока. Я даже почти согласилась на его уговоры: «О, прекрасная Алла, я увидал стихи твои в сети и понял, что мы созданы друг для друга. Давай же наконец встретимся и я припаду устами к твоей руке!» Прямо за малым не сказала ему: «Да, конечно, милейший Евгений, буду ждать тебя в полночь на тринадцатом километре Выборгского шоссе». Но в итоге решила не портить вечеринку. Точнее, не улучшать ее сверх меры и не вводить эльфов и домовых в искушение.

В этот момент снова зазвонил телефон, который я зачем-то притащила с собой в ванную. Я взглянула на экран и похолодела. Звонили с того же номера, что и минуту назад. Но как это возможно? Если проклятие подействовало, то…

Я мазнула пальцем по экрану и сказала:

– Алло.

С той самой интонацией, от которой мухи на лету дохнут.

– Алла? – А вот и он, легок на помине. – Это Евгений! Ты не ответила мне вчера в Вконтакте на десять сообщений, поэтому я добыл твой номер и решил позвонить! Ты не сердишься?

– Нет, что ты, совсем не сержусь, – сообщила я голосом самурая, который смотрит на отряд врагов примерно в тридцать голов и размышляет, в каком порядке их резать. – Только не мог бы ты ответить мне на один вопрос?

– Конечно!

– Скажи, а у тебя минуту назад телефон на пол не падал?

– Нет! – радостно ответил Евгений. – Иначе как бы я тебе сейчас звонил?

– Жаль, – со всей искренностью ответила я, нажала отбой и занесла номер Евгения в черный список. И мне было действительно ЖАЛЬ. Потому что, раз мое проклятие – самое простое из возможных, направленное на вещь, – не сработало, то дела обстояли куда хуже, чем мне показалось на первый взгляд.

Тут дверь за спиной скрипнула.

Я оглянулась и поняла, что мне срочно хочется застрелиться. Стрелой из длинного английского лука в коленную чашечку.

На пороге ванной стояла чайка.

Чайки – это хаос.

Ши – это изобретательная неопределенность.

Помножьте одно на другое, и вы поймете, почему я стараюсь никогда не иметь дело с чайками. Ибо этот мир еще кажется мне ценным (ну, слегка/временами), и я не желаю, чтобы он аннигилировал, когда магия ши столкнется с чаячьим сумасшествием.

Тем не менее эта чайка была рядом. Сейчас. Стояла. И смотрела.

– Что? – спросила я, приготовившись к длинной тираде. Потому что обычно как бывает? Ты чайке два слова, она тебе десять. Спасибо, если не двадцать.

– Кхм, – ответили мне.

– Что ты тут вообще делаешь?

– Ке-ке.

– А можно как-то более развернуто? – Не думала, что когда-нибудь мне понадобится задать чайке вот такой вопрос. Впрочем, я уже поняла, что это утро таит в себе множество сюрпризов.

В ответ птица панически помотала головой, разинула клюв и потыкала туда кончиком крыла.

– Кхх!

– Говорить не можешь?

Чайка с таким энтузиазмом закивала, что голова перевесила, и птичка кубарем покатилась мне под ноги. Я нагнулась к этому нелепому пернатому и постучала согнутым пальцем по черепу.

– А рисовать умеешь?

Тяжкий вздох.

– Про писать я даже спрашивать не буду.

Следующий вздох был тяжелее раза в два. Примерно как бетонная плита в основании небоскреба.

– А жестами показать сумеешь?

Чайка с надеждой подняла на меня глаза и художественно взмахнула в воздухе ногой. Чтобы снова навернуться. Ибо скользкий кафель не предназначен для таких вот пируэтов.

Я вздохнула и присела перед ней на корточки. Приготовилась к немому театру в исполнении одного актера и тут внезапно вспомнила. Я ведь видела ее вчера на вечеринке. Краем глаза. В этот момент к их высочествам эльфийским принцам подошла процессия скёгстроллей, и я пыталась держаться как можно ближе, чтобы не пропустить чего-нибудь интересного. Ибо нечасто тролли заглядывают в наши места. У меня даже кончики пальцев закололо от предчувствия чего-то… выдающегося. Не обязательно хорошего, но уж точно НЕ СКУЧНОГО.

Именно в тот момент я отметила, что где-то на границе поля зрения под ногами у веселящихся духов, домовых и эльфов вышагивает чайка. С гордо вздернутым хвостом и довольным видом.

Та самая чайка, которая сейчас представляла собой незавидное зрелище. Очень растрепанное и с крайней степенью паники в глазах.

Но мы ничего не успели.

Ни она – начать пантомиму.

Ни я – бросить все силы на разгадывание птичьего языка жестов и символов.

Из комнаты раздался адский, ужаснейший, инфернальный рев.

Вылетев из ванной, я увидела большого, мускулистого, впечатляющего – во всех аспектах – мужчину. Абсолютно голого. И категорически не в моем вкусе. Он стоял, растопырив у себя перед глазами пальцы, и орал. Так, что в ушах звенело.

Дождавшись момента, когда он сделал паузу, чтобы набрать воздуха в легкие, я сказала:

– Помолчи, а?

Но мужчина этому совету – более чем полезному – не внял.

Я тряхнула головой, помассировала уши и решительно направилась обходить комнату по периметру. Не хочет молчать? Сам себе виноват. Сейчас запечатаю его в танцевальном круге, закольцую на пару минуточек, и пусть себе надрывается. А я спокойно и в тишине наконец вспомню прошлый вечер в подробностях и выясню, что хочет поведать растрепанная чайка. Выдохну. Составлю план действий. А потом уже буду прикидывать, что делать с этим большим и громким человеком.

Хорошо, что он не мешал моему перемещению. Стоял себе и орал, изредка чуть меняя диапазон. Вопил и ревел. Рвал и метал. В смысле, рвал волосы на голове и метал подушки в стену. Кажется, именно под этой самой горой подушек он спал. Поэтому я его и не заметила, когда проснулась и отправилась в ванную.

Завершив круг, я топнула босой ногой по ламинату и щелкнула пальцами, предвкушая тишину.

И… ничего не произошло.

Круг не сработал.

Мужчина продолжал орать.

Да еще и к ноге моей припала чайка, обхватила за щиколотку крыльями, захрипела и забилась в приступе… Хм. Что там бывает у чаек в критических стрессовых ситуациях?

Я еще раз щелкнула пальцами.

Ничего не изменилось.

И вот тут – на одно стыдное мгновение – мне захотелось присоединиться к чайке. Потому что, если ши не может создать круг… значит, он либо умирает, либо у него большие, очень большие проблемы с магией. Ни то, ни второе не было пределом моих мечтаний.

– ТАК, ХВАТИТ ВОПИТЬ! ДА, ТЫ! А ТЫ ОТПУСТИЛА МОЮ НОГУ, БЫСТРО!

Как выяснилось, грозовой голос, позволяющий кричать так, что на соседней станции метро слышно, меня этим утром тоже покинул. Вместе с магией. Впрочем, силы голосовых связок в чисто физическом виде и эффекта неожиданности хватило для того, чтобы один замолчал, а вторая послушно отпала от моей щиколотки и распласталась на полу, прикрыв голову крыльями.

Вдоволь понаслаждавшись тишиной – в течение трех секунд примерно, – я не выдержала и спросила, впрочем, без особой надежды на успех:

– Может, кто-нибудь знает, где это мы?

– Конечно знаю, – возмущенным голосом ответил мужчина. Прикрыться, кстати, он так и не подумал. Стоял голый… во всей красе. Поэтому я осторожно предположила:

– Ты что, маньяк? – Ну а что. Это многое объясняло бы. Украл меня, когда я возвращалась со вчерашнего праздника, стукнул по голове, притащил к себе домой, а там чайка голос потеряла, у него настроение пропало, ну и… Хм, нет. Не особо убедительно.

– Ты что, дура? – тут же издевательски отозвался он. Так противно скопировав мой тон, что тут же захотелось треснуть красавца чем-нибудь тяжелым по голове. – Жаль-жаль, а мне всегда казалась умной.

– Мы что, знакомы? – прищурилась я.

– К сожалению, – процедил он. Потом, продемонстрировав скорбную мину, снова поднял руку к лицу и с чувством произнес. – Ну не ужас ли?

С чьей-то очень, очень знакомой интонацией. Единожды услышав которую, забыть невозможно. Как будто весь мир ему должен, и должен лежать у его ног, но почему-то именно сейчас замешкался. И не лежит. Хотя и близок к тому.

Я быстро прошерстила память, пытаясь понять, кто это передо мной, и… обалдела. Кажется, не только у меня в этой комнате наметились проблемы. Большие-пребольшие.

– Сигизмунд? – спросила я. – Ты ли это?

Мужчина посмотрел на меня бесконечно оскорбленно, как будто я поинтересовалась, не земляной ли он червяк. Однако соизволил ответить.

– Несмотря на весь вот этот человеческий кошмар… я, – он сморщил нос и потряс рукой.

– И как же тебя так… угораздило? – спросила я, и тут же, как будто пародируя Сигизмунда – на самом деле нет! – подняла пальцы к глазам и попыталась перейти из человеческой формы в истинную.

Не вышло.

Сигизмунд оценил мое выражение лица и криво усмехнулся. Мол, что не орешь. Теперь твоя очередь.

С пола раздалось громкое «ик». Оказалось, чайка перевернулась на спину и жалобно смотрела на меня, подрыгивая ногами.

– Знаете, что, – задумчиво проговорила я, с трудом сдерживая злость. Я прямо чувствовала, как черная, очень черная волна ярости поднимается внутри меня и затапливает один за другим бастионы сдержанности и самообладания. – Я вот одного не пойму. Почему на мне чужая пижамка с единорогами. А Сигизмунд вообще без трусов.

– То есть другие вопросы тебя не волнуют? – ехидно поинтересовался он.

– Нет, что ты, – отозвалась я намеренно беспечным голосом. – Разве может быть важно, как мы здесь оказались. Куда делась моя магия? Почему я ничего не помню? Почему чайка потеряла голос? Или, например, кто превратил кота в человека? Или ты всегда был оборотнем, но только сегодня перестал скрываться?

– Нет, – отрезал он своим фирменным безапелляционным тоном.

Угу.

То есть на вчерашнем празднике произошло что-то из ряда вон выходящее.

Сигизмунда я знала уже несколько лет, и это был один из самых умных, обстоятельных и разумных владык кошачьего племени, с которыми я сталкивалась. Пушистый мафиози. Его великолепное котейшество. Правда, ко всем этим положительным качествам прилагалось умозрительное белое пальто – столь ослепительное, что глазам больно, – и дичайшее самомнение. Так что в общении Сигизмунд был не самым приятным существом, но в деловом плане на него всегда можно было положиться.

И если рассуждать логически… Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Вместо того чтобы стоять тут и применять логику, мне хотелось вооружиться чем-нибудь острым – раз уж с проклятиями проблемы – и последовательно посетить всех гостей вчерашнего праздника. Чтобы вытрясти из них всю правду по поводу случившегося со мной. Вы… Так, стоп. Я медленно заправила длинную прядь волос за ухо и со свистом выдохнула сквозь зубы.

Если рассуждать логически, Сигизмунд не стал бы напиваться, творить дичь и совершать необдуманные поступки. Так же как и я не имею обыкновения безрассудно проводить ночи, чтобы наутро в голове пусто-препусто. Значит, либо мы абсолютно случайно и синхронно вляпались в какие-то чары-гейсы-изменения-судьбы. Неизвестно откуда взявшиеся. Либо в дело вступила третья сторона. Довольно бесстрашная, учитывая яростный характер Сигизмунда, не говоря уже о моей злопамятности.

У-у-у. Кажется, кому-то жить надоело. Но мы это исправим. Да, Сигизмунд? Я хрустнула пальцами и медленно улыбнулась.

– Надень на себя, пожалуйста, хотя бы простыню, и давай расспрашивать чайку. Кажется, она что-то знает.

– Не она, а он, – наставительно протянул Сигизмунд, заворачиваясь в плед. Полосатый, веселой оранжево-розовой расцветки. Выглядело это ужасно нелепо. – Его зовут Карл.

– Значит, будем проводить допрос Карла, – прищурилась я. – Теперь, раз уж мы все в сборе…

– Не все!!! – пискнул кто-то сверху. – Меня, меня забыли!

В плафоне люстры зашебуршало, и через мгновение оттуда выглянуло зелененькое и очень растрепанное существо. И очень, очень помятое.

– Головушка болит, – пожаловалось оно. – А вы тут кричите.

– О-о-о, – протянул Сигизмунд. – Как все запущено.

Разглядев, кто это смотрит на нас сверху, я моргнула от удивления. Головушка болит? У феи абсента? Которая в одно лицо может перепить целую команду кибербемонов, наколдовать коктейлей на сто персон, а наутро быть огурцом? Да быть такого не может!

Или…

– Крыльями чот, ик, не машется, – продолжила она. – Наверно, я их отлежала.

Сигизмунд подошел поближе, встал на цыпочки и – ничего себе! – дотянулся до люстры. Только сейчас я окончательно поняла, насколько большой человек из него получился. Внушительный. Он осторожно взял фею абсента за шиворот и спустил на пол. Зеленые крылья, которые обычно трепетали в воздухе, бессильно свисали у нее на спине. Похожие на плащ из занавески, сделанный юным толкиенистом, который только что приобщился к «Властелину колец» и сшил свое первое эльфийское одеяние.

– И ровно не стоится, – добавила фея и свалилась набок, в аккурат на чайку. Та явно не ожидала такого подарка от судьбы и возмущенно завопила, лягнув фею сразу двумя ногами. Повелительница абсента в ответ стукнула ее кулачком по клюву. В итоге мы с Сигизмундом примерно минуту наблюдали за потасовкой двух маленьких, нелепых и полных праведной ярости существ. А потом синхронно наклонились и растащили их в разные стороны.

– Стоп, – сказала я. – Давайте не будем усугублять и без того отвратительное утро.

Фея воинственно шмыгнула носом и показала чайке средний палец.

А чайка Карл в ответ агрессивно захрипел и принялся выворачиваться из лап, то есть рук, Сигизмунда.

Тот демонстративно уронил его на пол, прошел к кухонному уголку и взял из шкафа большую кружку. Очень осторожно и медленно двигаясь, видимо, приноравливаясь к человеческому телу и его возможностям, набрал воды и спросил у маленьких дуэлянтов:

– Охладиться желаете?

– Кхх, – помотал головой Карл, нахохлился и отвернулся.

– А можно мне попить? – жалобно пропищала фея. – Я больше не буду драться. Честно-честно.

– Ага, – сказала я, глядя, как фея утоляет жажду. – Как-то ты подозрительно хорошо тут ориентируешься, Сигизмунд. А еще ты говорил, помнится, что знаешь, где мы находимся.

– Знаю, – кивнул он. – Это старая квартира Инны, моей хозяйки.

– Хорошо, – кивнула я.

– Нет, плохо, – ну что за кот, а! Умеет настроение испортить. Хотя, казалось бы, куда уж хуже. – Потому что сегодня суббота.

– И?..

– Инна сдает ее посуточно. В будние дни клиентов не очень много, а вот все выходные обычно заняты. Значит, сюда могут при…

И тут мы все услышали, как в двери громко поворачивается ключ.

За оставшиеся три поворота ключа я успела добежать до входа в квартиру и набрать в легкие воздуха. Поэтому, когда на пороге воздвигся молодой человек с дорожной сумкой, я уперла кулаки в бедра, попыталась закрыть собой хотя бы часть происходящего за спиной и воинственно спросила:

– А что это вы тут делаете?

И одарила его тем самым взглядом, которым обычно смотрю на подземных саламандр, когда они валяются где ни попадя – то есть под ногами, – и надо заставить их убраться прочь, не трогая руками. Не то чтобы я не любила горяченькое, но все же не триста градусов по Цельсию.

Однако ж огненные ящерки лежат и греют пузо на камнях абсолютно бесплатно. А молодой человек то ли уже заплатил за аренду квартиры, то ли твердо собирался это сделать в ближайшее время. Возможно, именно это удержало его от позорного бегства. Но три шага назад он все же сделал, отойдя от двери и дав возможность фее и чайке незаметно скрыться.

– Нет, – ответил молодой человек, прочистив горло. – Это вы что здесь делаете?

– Живу, – пожала я плечами. – До воскресенья.

– У меня забронировано с сегодняшнего дня! – Он полез в телефон и начал судорожно тыкать в экран. – Вот, смотрите!

– Смотрю, – кивнула я. – И вижу, что вы неудачник.

У него даже челюсть отвисла. А потом вернулась на место, и молодой человек покраснел от ярости и смешно сморщил нос.

– Скажите, – продолжила я философским тоном. – Вам кто-нибудь когда-нибудь говорил, что в гневе вы похожи на хомяка?

– Так! – «Хомяк» покраснел и надулся, как будто собрался лопнуть прямо на лестничной клетке. – Я прямо сейчас звоню агенту, и…

И тут он поднял глаза и захлопнул рот, не донеся руку с телефоном до уха.

Я обернулась. За моей спиной высился суровый Сигизмунд с грозно сдвинутыми бровями. Он понадежнее замотался в плед, длины которого хватило даже на некое подобие головного убора в восточном стиле. Живот у Сигизмунда подозрительно выпячивался. Как будто где-то там внутри скрывалась птиче-фейская двойня.

Он молча протянул мне мой телефон – выключенный – и угрожающе зарычал.

– Спасибо, милый Рашид аль Гарунович, – промурлыкала я и приложила телефон к уху. – Уже звоню. Алло? Да, Инна Афанасьевна? Тут пришел молодой человек и утверждает, что у него забронировано. Но ведь мы же… Перехлест, да? Ай-ай-ай, как же так. Решите, да? Трешка на Невском? Не знаю, не знаю… Недалеко от Казанского собора? Ладно, так и быть, мы готовы съехать. Да. Нет, постельное белье не трогали. И вам всего наилучшего.

Я покачала головой:

– Похоже, дело решилось в вашу пользу. Мы сейчас уйдем.

Я мило улыбнулась молодому человеку, который, кажется, все еще не отошел от явления Сигизмунда народу, и вернулась в квартиру, чтобы собрать с пола свои вещи. Кроме них все было в порядке. Сигизмунд даже кружку успел сполоснуть и неровно стоящий диван поправить. Только чуть-чуть пахло полынью. И больше никаких следов нашего присутствия. Я накинула балахон прямо поверх пижамы, быстро зашнуровала высокие ботинки, убрала гольфы в сумку и гордо прошествовала мимо бедного квартиранта, который все еще мялся на пороге. Несмотря на то, что Сигизмунд уже успел отойти к лифтам.

– Хорошего дня, – сказала я и сделала было привычный жест кистью руки, как будто поворачивая невидимую ручку двери… А потом поняла, что это тоже не сработает. Раз уж я ни проклясть, ни круг замкнуть не могу, то стереть память собеседнику – и подавно. – И простите за неудобство.

– Зачем ты сказала про трешку на Невском? – пробурчал Сигизмунд, когда мы дождались лифта и поехали вниз, с тринадцатого этажа на первый. – А если он начнет это Инне предъявлять?

– Чтобы она подумала, что квартирант чокнулся, – я пожала плечами. – Кто в твердом уме и трезвой памяти станет предлагать переехать из студии на Парнасе в трешку в центр? Она ему просто не поверит.

Сигизмунд уважительно посмотрел на меня и хмыкнул.

– Да-да, спасибо, что похвалил, – пробормотала я и полезла в телефон. – Не выходи из подъезда сразу. Сейчас такси вызову.

– Зачем?

– Затем, что сейчас ты слишком заметный. Если мы пойдем куда-то пешком, то нас точно запомнят… многие.

– Верно, – согласился Сигизмунд. – А нам сейчас светиться ни к чему, учитывая, что мы еще даже не начали расследование сего отвратительного инцидента. – Где-то в розово-оранжевом животе Сигизмунда громко и одобрительно крякнули. – Но мы ведь не будем с этим затягивать, правда?

И хищно улыбнулся.

Глава 2. Факты как приятные, только наоборот

Через полчаса после нашего отъезда я уже маялась в магазине одежды перед рядом примерочных, а вокруг меня нарезали круги продавцы-консультанты. Примерно как хищные акулы вокруг зазевавшегося водолаза. Уж очень их занимал большой розово-оранжевый шерстяной комок у меня в руках. Должно быть, глядя на его размеры, консультанты тут же начинали подозревать воровской умысел. Мало ли что я могу туда закатать мимоходом! Да что угодно, от платья до джинсов и от жилетки до носков.

Из глубины комка доносилось тихое сладкое сопение. Смирившись с тем, что в ближайшие пару часов их жизненная миссия сузилась до «скрываться от посторонних глаз», фея и чайка решили еще поспать, обхватив друг друга крыльями. Во сне чайка периодически дрыгала ногой и нарушала стабильность намотки пледа. А фея бессознательно пищала тосты, навроде «еще по одной», «где третья, там и пятая» или «тело засухи не любит, возлияния должны быть регулярны».

Наконец дверь примерочной распахнулась, и оттуда торжественно выплыл Сигизмунд.

– Хм, – сказала я и подняла брови.

– Вот-вот, – тут же отозвался он показательно трагическим тоном. – И где положенное восхищение?

– Здесь, – я показала на плед. Потом перехватила его поудобнее и призналась. – На самом деле неплохо. Вот это прямо реально… твое.

Предыдущие два образа я категорически забраковала.

Сначала Сигизмунд облачился в кожаные штаны, кожаный жилет на голое тело и кожаную кепку, и я смеялась так, что заработала икоту. Когда же Сигизмунд потребовал облечь в нормальные слова ненормальную реакцию, я наотрез отказалась делиться возникшими ассоциациями. Сказала только:

– Август на дворе. Ты чего, в коже свариться хочешь?

Потом он напялил шорты по колено с хипстерской клетчатой рубашкой приталенного покроя и стал чем-то неуловимо напоминать лесоруба из скетча Монти Пайтона. Однако, решив не зарываться в дебри английского дикого юмора полувековой давности, я просто спросила:

– Не слишком ли волосаты у тебя ноги для этого торжественного одеяния?

– Я бы сказал, наоборот, – фыркнул Сигизмунд.

И вот наконец он обрядился во что-то вменяемое. Штаны карго и футболка с кольчужным принтом делали из него нечто среднее между современным норвежским туристом и древним викингом. Суровое, угрожающее и при этом тискательно-мимимишное. Ну, слегка. На полпроцента из ста.

Тут Сигизмунд искренне улыбнулся – впервые за утро, – и я прямо физически почувствовала, как от него расходятся волны харизмы. Вот ведь его котейшество, а! Даже в человеческом облике он феерил. И, спасибо большое, отвлек от меня продавцов, которые уже явно собирались просить развернуть плед.

Выбравшись наконец из торгового центра, я потянулась ко лбу, чтобы опустить на глаза темные очки, и зашипела, вспомнив, что их у меня с собой вчера не было. Значит, и сейчас нет. Но мне слишком хотелось начать уже разбираться в нашей проблеме, поэтому я решила пока не возвращаться в магазин. Ничего не покупать. Не тратить время. Не закладываться на то, что моя новая, отвратительно «человеческая» жизнь без магии затянется надолго.

– А теперь что? – пискнули из пледа.

– А теперь мы едем в гостиницу, заказываем в номер еду и много-много кофе…

– Пить хочу!

– …И минералку для феи. Кстати, ты хорошо играешь в крокодила, Сигизмунд?

– В какого крокодила? – удивился он. Слегка.

– Значит, объясняем присутствующим правила игры, а потом смотрим на то, что нам поведает Карл. Жестами. Надеюсь, это будут не абстрактные понятия или философские термины.

– Зная чаек, – наставительно проговорил Сигизмунд, – я бы поставил надежду на лучшее в угол. Чтобы не мешала.

И, как позже оказалось, был прав. Тоже мне, пророк шерстяной.

Надо признать, сначала чаячье представление было сугубо понятным.

Потоптавшись на гостиничном столе и сожрав для смелости щупальце осьминога – из моего салата с морепродуктами, между прочим, – Карл начал действовать. Показал крылом на Сигизмунда, потом – на меня, сделал вид, что забрасывает на плечо что-то, вздохнул, согнулся в три погибели и зашагал летящей походкой бурлака на Волге.

– Алла несет Сигизмунда, – тут же радостно заявила фея.

Карл панически замотал клювом, снова показал на Сигизмунда и резко развел крылья в стороны. Потом еще немного. И еще. От напряжения свалился набок и тяжело вздохнул.

– А! Типа, он слишком большой, да? Тогда Сигизмунд несет Аллу, – промурлыкала фея.

Карл бешено закивал.

– То есть это он принес меня в квартиру Инны? – уточнила я.

Чайка так сильно увеличила амплитуду кивков, как будто у нее в роду были дятлы.

– И тебя с феей тоже он притащил?

Тут Карл, видимо, почувствовал себя звездой «крокодила», вскочил и принялся торжественно раскланиваться.

– И сделал я это… голым? – проворчал Сигизмунд.

– Судя по его гордым глазам, – я показала на Карла, – да.

– Позор, – прошипел Сигизмунд и поглядел куда-то в сторону. Да уж. Я хорошо его понимала. Статус главы рода Желтоглазых Мурлык не предполагает, что его великолепное котейшество шляется по ночам в раздетом виде на потеху публи…

– Стоп, – проговорила я. – Нас кто-то видел… хм, в таком вот виде?

Карл закивал.

– О нет. – Сигизмунд скрипнул зубами так громко, что фея вздрогнула, закашлялась и захлюпала носом, в который попала минералка.

– Так. Конкретизируем вопрос. Нас видел кто-то с волшебной стороны Петербурга? Из тех, кто был вчера на празднике? – спросила я.

– Драные. Усы. Чертовой. Бабушки, – отчеканил Сигизмунд, потому что Карл и тут продолжил кивать.

– Этот кто-то… – Я замолчала на секунду, пытаясь подобрать правильную формулировку, а потом плюнула и рубанула с плеча. – Нас видели все?

Карл зажмурился и замотал головой.

– Лучшая новость сегодняшнего дня, – буркнул Сигизмунд.

– А кто именно нас видел? – спросила я. И это было ошибкой, потому что с очевидного маршрута вопросов с ответами «да-нет» мы ступили на скользкую дорожку чаячьего актерского мастерства.

Карл сделал страшные глаза, перекосил клюв и заковылял по столу, как горбун из Нотр-Дама.

Мы с Сигизмундом переглянулись и пожали плечами. Навскидку почему-то не угадывалось. Пришлось перебирать варианты.

– Старуха-ведьма?

– Домовой на пенсии?

– Кибердемон с простреленным коленом?

– Саламандра-инвалид?

– Эльф на костылях?

– Тень из ночных кошмаров?

– Чайка-урод?

На все эти предположения Карл мотал головой, бился ею о графин с водой и всячески демонстрировал, насколько мы тупоумные угадыватели. А после последнего варианта и вовсе оскорбился, всплеснул крыльями и повернулся к нам хвостом. И застыл, подрагивая им.

– Ничего, – сказала я. – Можно просто перебрать все расы, роды и виды жителей волшебной стороны. Рано или поздно мы дойдем до нужного. Да, Карл, жаль. что тут актерский талант тебя подвел… но что ж поделать.

Тот моментально обернулся и обиженно на меня уставился.

– Алла права, – кивнул Сигизмунд. – У нас тут не вручение призов «лучшему актеру безудержной самодеятельности». Так что давай без всего этого. Угадываем как можем, уж прости.

Карл закатил глаза.

Потом спрыгнул на пол, доковылял до стула, залез под него, нахохлился, выкатил глаза и захрипел.

– Подкустовный выползень? – тут же отреагировала я.

– Такого существа… не существует! – отрезал Сигизмунд.

– Кто знает, – пожала я плечами. – Люди вон тоже думают, что нас не существует. Хотя, возможно, в реальности есть более глубокое измерение мистики с выползнями и прочими легендарными тварями, специальное, которым можно троллить таких серьезных котов, как ты.

– Ой, что это с ним? – перебила фея.

Я отвела взгляд от Сигизмунда и увидела, что Карл бешено кивает.

– В смысле? Я угадала?

Тут Карл фактически забился в конвульсиях.

– А… что именно я угадала?

– Повтори последнюю фразу. Медленно, – Сигизмунд прищурился.

И на слове «троллить» Карл натурально впал в экстаз.

– Нас видели скёгстролли? – уточнил Сигизмунд.

– Видимо, да, – сказала я.

– Точно! – пискнула фея.

И когда мы с Сигизмундом переглянулись, нашими подозрительными взглядами можно было натурально морковку нашинковать. Или, лучше, парочку врагов.

– А правильно ли я понимаю, – протянул Сигизмунд, – что тролли нас не просто видели, а, хм, выступили первопричиной всей этой… ситуации?

Одни боятся духов темного леса, другие боятся ши. Однако на самом деле нет в мире никого страшнее троллей. Почему так, спросите вы?

Духи природы очень логичны. Они всегда действуют в интересах своего леса, луга, ущелья, фьорда – и так далее. Эта логика часто идет вразрез с человеческой (и не только), в ней нет места сочувствию или жалости, но если соблюдать правила, есть шанс с ними договориться.

Ши – я, например, – любят интересные сюжеты. Да, мы пользуемся запрещенными приемами, мы играем с людьми и нелюдями, запутываем мир так сильно, что потом иногда не знаем, за какую ниточку потянуть, чтобы вернуть все как было. Да и надо ли ее искать, эту самую скучную ниточку… Но если нас вдосталь «накормить» любопытной историей, то можно снискать наше расположение.

Тролли же всегда зловредны. Злонамеренны. И злорадны по итогам своих мерзких деяний. При этом изобретательны, как обиженные на жизнь фокусники, и редкие любители черного юмора. Вечные источники проблем и занозы. И если крупные представители тролльего рода всегда предпочитали северные земли, тихо сидели там под мостами и ограничивались взиманием дани, то лесные мелкие скёгстролли… О-о-о. Сказочками о том, на какие изобретательные гадости они способны, потчуют детишек волшебного народа по всей Земле. В сугубо поучительных целях, ибо мораль у этих сказок одна. Даже если ты ши, подумай трижды, чем связываться со скёгстроллями.

– Так что? – прервал Сигизмунд затянувшееся молчание и мой внутренний монолог «о видах и характерах существ волшебных в подлунном мире обитающих».

Карл задумался на секунду, потом возвел глаза к потолку и развел крыльями.

– Все сложно, – перевела я. – Как статус в соцсетях.

Очевидно, в благодарность за это предположение чайка зажмурилась и… указала на меня.

– Что? – возмутился Сигизмунд. – Это Алла превратила меня в человека, что ли? Ты что, с моста в Невку рухнул?

Карл помотал головой.

– То есть все-таки тролли превратили?

Карл кивнул.

– Но при этом все сложно?

В ответ чайка икнула и снова показала на меня.

– Так, – прищурилась я. – Ты, это… Крыльями в кого попало не тыкай, а то, знаешь ли, можно и без перьев остаться.

Тут Карл с размаху уселся на пол и очень достоверно изобразил, что он несчастен, без сил и готовится отойти в мирную страну под названием «обморок».

– Налейте актеру, – пропищала фея. – Он без сил.

Тогда Сигизмунд молча взял его и переложил на кровать. А потом посмотрел на меня.

– Что последнее ты помнишь? Самое-пресамое распоследнее?

– Вот тот же вопрос у меня к тебе был, – пожала я плечами. – Кажется, сейчас мы будем собирать слово «проблема» из осколков отсутствующей памяти.

Итак… Я задумалась. Последнее, о чем я помнила, – разговор эльфийских принцев с делегацией троллей. Я подобралась к ним уже совсем близко, но все равно толком не могла расслышать, о чем они говорят. И рассмотреть в подробностях. А мне было интересно. Очень-очень интересно. Чрезвычайно. С самого начала праздника домовые и городские эльфы шептались о том, что сегодня к нам пожалует один из верховных троллей Севера, благодаря которому вот уже четыреста лет держалось хрупкое перемирие между всеми волшебными народами.

Слухи и сказания о нем были настолько противоречивы, что мне не терпелось хотя бы одним глазком взглянуть на эдакого героя.

Который выступил против собственных родственников и поверг в океанские глубины трех ледяных троллей, когда те пробудились ото сна и решили на завтрак сожрать Аландские острова.

Который спас сотни белых медведей, которые не могли перебраться с материка на лед, построив для них мост из волшебных кристаллов.

Который заключил мир и подписал договор – да, некоторые тролли знают грамоту и умеют писать! – с эльфийскими королями фьордов, остановив многовековую вражду.

Кажется, со всех сторон положительный персонаж, будто и не тролль вовсе? Как бы не так!

В начале двадцатого века он подговорил человеческих правителей расторгнуть шведско-норвежскую унию и под шумок отхватил себе большую часть казны и укрыл магическим туманом изрядно земель, разрушив людские поселения.

Лишь только начав царствовать над Севером, дотянулся до всех библиотек и магических схронов, уничтожив повсеместно записи с заклинанием северного сияния. Уж очень ему хотелось заполучить его в единоличное владение.

Бесчисленное количество раз вступал в споры с любыми волшебными существами: духами и эльфами, домовыми и гномами, феями и ши, выходил из них победителем и жестоко требовал с проигравших. И хорошо, если дело ограничивалось деньгами, землями или тайными знаниями. Многие лишились жизни, осмелившись попасться на удочку хитрого верховного тролля.

И если он решил официально прибыть к нашим эльфам с визитом… кто знает, чем это могло кончиться? Очередным спором? Подвигом? Никто не знал. А знать хотелось. Так что мне было просто необходимо этого самого владыку хотя бы одним глазком рассмотреть, учитывая, что под холмами все были в своем истинном облике – а троллей в нем, в принципе, мало кто видит из живущих. Эксклюзивное зрелище! Тролли не под уродливыми масками! Когда еще такое увидишь?

Правда, в тот момент я хорошо видела лица эльфов, а вот стоящих ко мне спиной троллей надо было как-то обойти, не привлекая внимания. Я пробежала взглядом по залу, пытаясь придумать достойный повод, и вдруг обнаружила с другой стороны от троллей процессии фею абсента. Она медленно летела куда-то, покачиваясь в воздухе, и…

Я призывно замахала и направилась к ней, делая вид, что мне искренне наплевать на все эти встречи в верхах и делегации гостей, в самом деле – я что, к старой подруге подойти не могу? Конечно, она гораздо интереснее, чем этот, этот… Ухх. Один из троллей прервал разговор и оглянулся на меня. Я сразу поняла, что это он. Тот самый. Легендарный. Лицо у него было словно вытесано из снега со льдом, бледное и угловатое, под кожей плавали синие искры, а в глазах таилась бездна. Но не черная, цвета непроглядной ночи, а морская, холодная до дрожи, с редкими огоньками и танцующими тенями. Тролль окинул меня внимательным взглядом и приподнял уголки губ. Я в ответ усмехнулась и подмигнула – почему бы нет? И чуть не врезалась в фею абсента.

– Ой, приве-е-ет, – пропела она.

– Привет, милая, – проговорила я, отворачиваясь от троллей. Та-а-ак, посмотрели, теперь попробуем послушать. Всего-то и надо, не поворачиваясь к ним, делать вид, что болтаешь с феей, постепенно продвигаясь все ближе, и ближе, и бли…

– Распоследнее, что я помню, – задумчиво сказала я Сигизмунду. – Самое распоследнее. Это то, что мы говорим с феей, она рассказывает анекдот, мы смеемся хором… И всё. Дальше как отрезало.

– После того как вы рассмеялись, наша зеленая красавица уронила бокал, – задумчиво протянул Сигизмунд. – Ты вскрикнула и всплеснула руками, и один из троллей обернулся. Тем временем я заметил, что эльфы прекратили беседу и собираются уходить, поэтому пошел на перехват. Хотел быстро решить не… некие дела, хм. Ты заговорила с троллем, и…

– Я что-о-о сделала?

– Насколько я успел оценить, потеря памяти у тебя не сопровождается потерей слуха, – проворчал Сигизмунд. – Однако повторю, исключительно из уважения. Ты заговорила с троллем.

Ага.

То есть я.

Заговорила с Владыкой Севера.

Ой, как интересно.

– И о чем же мы, хм, говорили? – спросила я показательно безразличным тоном, хотя внутри у меня уже начинался шторм. Родовое любопытство заволновалось и закипело, я даже не смогла спокойно усидеть на месте, встала со стула и принялась расхаживать по комнате туда-обратно.

Сигизмунд, подняв бровь, с интересом проследил за моими перемещениями, выдерживая театральную паузу, и только через минуту соизволил ответить.

– Вы спорили.

– О чем?

– Не «о чем», а «на что». Я прошел не слишком быстро и был занят своими мыслями, поэтому, уж извини, в разговор не вникал и к отдельным фразам не прислушивался. Но абсолютно точно слышал: ты сказала «Хотите, поспорим? Или ши вам не по зубам?»

– Так, – я приложила ладонь ко лбу. – У меня была горячка? Или фея успела споить меня зельем наведенной смелости?

– Вот и я удивился, – кивнул Сигизмунд. – И решил приглядеть за тобой. Буквально краем глаза.

– Спасибо, великолепное котейшество, – очень искренне поблагодарила я. – И как? Приглядел?

– Я начал беседу с эльфами. Делегация троллей тем временем ушла в почти полном составе… Остались только двое из местных, я их знаю, живут под старым мостом в Выборге. Ты говорила с Владыкой, фея мешала коктейль, а чуть позади… – Сигизмунд прищурился. – За спиной у Владыки очень целеустремленно шел Карл. Я успел еще подумать, где чайка, там проблемы. Быстро распрощался с эльфами, а потом – ничего.

Он потер лоб.

Я вздохнула.

– Негусто, – заметила фея.

– Кхе, – сообщил Карл с кровати.

– Стоит ли спрашивать, что ты помнишь, наша хризолитовая прелесть? – обернулась я к фее. Та поперхнулась минералкой и закашлялась. Потом икнула и виновато развела руками.

– С самого начала праздника – как в тумане.

– Значит, расклад следующий, – подвел итог Сигизмунд. – Ты поспорила с одним из самых опасных троллей на Земле. В процессе этого спора нас всех приложило потерей памяти. А очнулись мы уже на квартире у Инны, куда я принес всех… пострадавших. Так?

– Кек, – эхом отозвалась чайка. И, перевернувшись на спину, воинственно задрыгала ногами.

– При разговоре присутствовали эльфийские принцы и трое троллей, – кивнула я. – Кажется, для начала стоит их расспросить. И некоторых я предпочту расспрашивать, приставив нож к горлу.

– Отличный план, – согласился Сигизмунд. – Только давай сначала поймем, как и где мы будем их искать без магии. Когда ни по тайной тропе не пробраться. Ни на изнанку города не выбраться. Ни фейсконтроль не пройти. Ни компанию помощников не собрать.

– Люблю неразрешимые задачи, – улыбнулась я. Но не очень искренне.

Глава 3. Обстоятельства как преодолимые, только наоборот

– Каковы наши активы? – спросил Сигизмунд, отхлебнув молока из стакана, и откинулся на спинку кресла. Ни дать ни взять – настоящий председатель совета директоров в какой-нибудь человеческой корпорации. Та же стать, то же выражение лица, тот же тон. И такое чувство собственного достоинства, что хоть на хлеб его намазывай.

Я посмотрела на историю звонков в телефоне. Конечно, я уже позвонила всем, кому стоило, и один абонент был слишком далеко, а второй и вовсе недоступен.

– Может, начнем с пассивов? В человеческой ипостаси у меня две близкие подруги. Одна сейчас в кругосветном круизе. Вторая где-то в Азии, бродит по развалинам древних городов и изображает Индиану Джонса. Так что на их помощь можно не рассчитывать. Учитывая, что твоя любимая жена сейчас с ней, это особенно печально.

Сигизмунд поморщился:

– И ведь я сразу сказал, что не одобряю эту их поездку!

– Кто ж знал, что так дело обернется, – пожала я плечами. – Мои остальные контакты среди людей – это просто знакомые или сетевые приятели. Мы можем рассчитывать на какие-то мелкие одолжения, но не более того. Можно было бы привлечь к делу ведьминский ковен, но без магии я на них не выйду. Так что вычеркиваем.

– Так же, как и мои связи с сообществом городских эльфов, домовыми и собственным родом, – отчеканил Сигизмунд. – Часть из них в человеческой ипостаси я просто не способен заметить, даже если они пройдут у нас под носом. А другим просто не готов показываться… в таком виде.

– Угу-угу, – протянула я. – Интересно, насколько критичной должна стать ситуация, чтобы ты поступился этим своим… хм, нежеланием глупо выглядеть в чужих глазах?

Сигизмунд одарил меня таким взглядом, что, будь на моем месте обычный человек, а не ши, тот бы уже вовсю прятался за креслом, трясясь от ужаса и пытаясь не отсвечивать.

– Сразу видно, какие ши возвышенные, поэтические и бесконечно далекие от реальной жизни существа. Как говорится: много критики, ноль в политике, – усмехнулся он. – Некоторые существа в правящих родах волшебного мира только и ждут, когда их противник… скажем так, оступится. А потерять связь с магией и превратиться в человека – это более чем оступиться. Если некоторые из моих врагов узнают об этом, последствия могут быть настолько ужасны, что в вопросе жизни и смерти я выберу смерть.

– Ты так просто об этом говоришь?

Сигизмунд поднял бровь:

– А как иначе?

– Даже не знаю. Мне всегда казалось, смертные существа должны ценить жизнь.

– Я ведь отвечаю не только за себя. Я отвечаю за город и большую часть живущих в нем волшебных существ. А еще за вот этих вот оболтусов, – он кивнул в сторону Карла. – И за спокойствие людей. Если враги прознают о моей слабости и начнется раздел сфер влияния, это принесет жителям Петербурга гораздо больше бед, чем… – он хмыкнул и провел ребром ладони себе по шее.

Я медленно выдохнула.

Отрадно, когда в тяжелый момент жизни оказываешься в одной лодке с таким обстоятельным и мудрым мужчиной… то есть котом. С железными нервами.

Печально, что он ставит интересы государства выше своих… а уж о твоих и говорить не приходится.

– Думаешь, тролли и эльфийские владыки никому не разболтали о тебе? – с опаской спросила я.

– В эльфах я уверен. Насчет троллей… – Сигизмунд задумался. – С одной стороны, их словам мало кто поверит. С другой стороны…

– Понятно, – кивнула я. – То есть сначала мы к эльфам в Шуваловский парк. За информацией. А потом в Выборг. Возможно, убирать ненужных свидетелей. При этом в любой момент мы ожидаем начала информационной войны в связи с твоим… исчезновением. Надо бы понять еще, как ее не пропустить.

– Кек, – сказал Карл.

– У нас есть максимум две недели, – сообщил Сигизмунд. – В середине августа я должен отправиться с официальной делегацией в подземный мир. Если я там не появлюсь…

Угу. Кажется, у нас появился еще и тайм прессинг. Вот только его для веселья и не хватало.

Дождавшись момента, когда Сигизмунд ушел – нет, не ушел, а величественно удалился – в ванную, я подсела к чайке на кровать.

– Очень неважный, – прошептала я, – но при этом очень важный вопрос.

– Кхх? – удивился Карл.

– Кто. Надевал. На меня. Пижаму?

Чайка не ответила ничего. Просто сделала глазами вот так: блым-блым.

– Повторяю для самых непонятливых. Кто снимал с меня одежду и надевал пижаму?

Молчание вновь стало мне ответом.

– Так, – пригрозила я. – Либо ты срочно мне все рассказываешь… то есть показываешь. Либо твоя будущая жизнь становится очень скучной.

– Ккке?

– Потому что проведешь ты ее без хвоста.

– Ка-а-а-а!!! – Карл попытался от меня сбежать, но не тут-то было. Я ухватила его и мигом запеленала в покрывало, оставив снаружи только голову. И прищурилась. И сурово посмотрела чайке в глаза. На секунду мне показалось, что я переборщила, и сейчас у бедной птички все перья от ужаса вылезут и голос пропадет окончательно, но нет. Зажмурившись, Карл выпростал одно из крыльев из покрывала и показал куда-то в окно.

– Это был ветер небесный?

Чайка помотала головой. То есть нет.

– Шаловливое облачко?

Нет.

– Карлсон, который живет на крыше, дикий, но симпатичный?

Карл сглотнул и выпучил на меня глаза.

– Ладно, проехали. Сильф?

Нет.

– Юный любитель промышленного альпинизма?

Не знаю, откуда это вообще пришло мне в голову.

Но Карл неожиданно кивнул.

Пришло время мне удивленно таращить глаза.

– Так. Стой. То есть нас было пятеро? Прям вот в материальном виде?

Карл посмотрел в потолок и художественно покрутил клювом. Потом стал истошно вопить и рваться из покрывала.

– Что тут происходит? – пророкотал Сигизмунд, и я от неожиданности уронила сверток на кровать, Карл мигом выпутался и коротенькими неверными прыжками ушел к двери. Потом повернулся ко мне, развернул крыло и продемонстрировал жест, который можно было истолковать только как «ща, все покажу». И поманил к себе фею.

Далее мы с Сигизмундом пронаблюдали короткую, но полную драматизма пантомиму. В ходе нее Карл протащил фею за крыло от порога до середины комнаты и попытался ее по-молодецки закинуть на люстру – в чем не преуспел и уронил ругающееся зеленое существо себе на голову. Потом подошел ко мне и потянул за край балахона. С показательно смущенным видом. Затем потыкал клювом в рукав пижамы и сделал вид, что меня одевает. Возвел глаза к небу. Проникновенно вздохнул. А потом бросился к окну, обернулся на нас с трагически-романтическим видом, махнул крылом и художественно выпал на балкон.

– Мать сыра земля, – прокомментировала я.

– Что? – поднял бровь Сигизмунд.

– Гравитация, говорю. Беспощадная тварь. А если бы там балкона не было?

– Кек? – в окне появилась голова Карла. Очень гордая голова.

– Ты поняла, что он хотел сказать? – Сигизмунд нахмурился и потер переносицу.

– Если я правильно поняла, то у нас был свидетель… точнее, непосредственный участник шоу. В квартиру Инны нас прибыло пятеро. И пятый этот… юный промальпинист. Ушел через окно в ночь глухую.

Немного поразмыслив, Сигизмунд сжал зубы и просто стукнул кулаком по столу. Стол жалобно крякнул и развалился на две части.

– У меня конструктивное предложение, – сказала я, когда чайка и фея перестали наконец наперебой икать и вскрикивать от страха. – Давай в следующий раз ты сломаешь что-нибудь менее дорогое?

– В смысле? – возмущенным голосом отозвался Сигизмунд.

– В том смысле, дорогой, что нас нужно будет заплатить отелю за порчу имущества. А деньги у меня на счете не бесконечны, – я посмотрела на обломки стола. – Или я что-то не знаю, и у тебя в тайнике припасена платиновая кредитка?

– Нет, – сквозь зубы проговорил Сигизмунд.

– Вот и у меня без магии не получится пополнить счет, если что. Поэтому держи себя в руках, пожалуйста. К тому же… – я нахмурилась. – Тебе вообще стоит быть незаметным.

Угу. Сигизмунду. Незаметным. Уж сказала так сказала. Мне даже самой смешно стало.

– Почему?

– Потому что у тебя нет никаких документов. И если вдруг тобой заинтересуются человеческие официальные лица, придется рвать когти. Это точно не пойдет миссии на пользу.

– С этим понятно, – проговорил Сигизмунд. – Но у нас есть проблема почище отсутствия документов. Как мы будем маскировать зелененькую?

– Маскировать? – я пожала плечами. – В сумке носить будем.

– Э! – тут же возмутилась фея.

– Или в рюкзаке.

– Я не согласна.

– Слушай, – проникновенно сказала я, подойдя к фее и гладя ее поникшие крылышки. – Ладно там Карл. Сойдет за дрессированную птицу. Но ты слишком маленькая, чтобы выдать тебя за лилипута. Так что придется потерпе…

– Нет, – фея дерзко мотнула головой. – Я же умею вот так!

И посмотрела на меня абсолютно застывшими, остекленевшими глазами.

– Ты хочешь сказать, что готова загипнотизировать…

– Да нет же! – фея подскочила и встала на месте. Неподвижно. – Я буду как бы кукла. Обещаю даже бровью не дрогнуть.

– И не заржать, когда рядом будут рассказывать смешной анекдот?

– Упаси Менделеев! – замахала руками фея. – Я кремень.

– И держать себя в руках, когда рядом будут распивать коллекционный двадцатилетний выдержанный напиток?

– Конечно, – радостно кивнула фея. А вот голос ее предательски дрогнул.

– Хорошо, – тем не менее согласилась я. – Значит, легенда такова. Ты, Сигизмунд, турист из Норвегии с русскими корнями. Уехал из Питера в детстве, а теперь вот вернулся побродить по памятным местам. Карл – твоя ученая чайка. А я как бы ваш экскурсовод. Эксцентричная особа, у которой есть кукла с зелеными волосами.

– Великолепно, – кисло улыбнулся Сигизмунд. – Ничем не примечательная компания. А вопрос юного промальпиниста уже тебя не волнует? Выветрился напрочь за последние пять минут из белокурой головы?

Я вздохнула:

– Ты предлагаешь отказаться от первоначального плана и, вместо того чтобы ехать к эльфам, идти туда, не знаю куда, и искать этого неизвестного?

– Нет.

– Ага. То есть на самом деле ты предлагаешь всего лишь поволноваться лишний раз по этому поводу и потратить на это душевную энергию? – Я посмотрела на фею, которая выглядела очень уставшей. Измученной минералкой. И на Карла, который все еще не отошел от своего перформанса. – Это неконструктивно. Давай волноваться по расписанию. Уж слишком много у нас для этого поводов.

И как оказалось чуть позже, еще не все поводы для волнения мы учли.

– И почему мы не можем остаться в этом чудесном месте, раз уж оно оплачено на сутки вперед? – расстроенно спросила фея. – Ну или вы с Сигизмундом идите по делам… а мы с Карлом тут посидим.

– Ка!

– Поедим. И поспим.

Звучало это разумно. Точнее, звучало БЫ, если бы не сочетание «фея абсента в печали плюс шкодная чайка».

– Простите, но нет, – твердо ответила я. – Не хочу вернуться к развалинам гостиницы и платить за разрушения. Мне и стола с головой хватит.

– Мы, честно, будем тихо-тихо…

– Знаю я ваше «тихо», – пробормотал Сигизмунд. – Так что пожалуйте на выход.

Подождав для верности полчаса и надеясь, что хотя бы выйти из отеля у этой гоп-компании получилось без дополнительных эксцессов, я вздохнула и отправилась на ресепшен. Там новости о развалившемся столе приняли стоически. Видимо, потому что подкрепила я их готовностью все оплатить и словами о том, что не буду подавать претензию на выплату морального и материального ущерба («я так испугалась, ужасно испугалась! и еще ноготь сломала на ноге, представляете?»).

А потом вышла на улицу, посмотрела в небо и вздохнула. Интересно, будет ли у нас хотя бы минутка для отдыха в следующие две недели? Я никогда не страдала избытком оптимизма и понимала, что поиски будут долгими и сложными, в процессе мы, скорее всего, совершим пару-тройку подвигов, неоднократно поругаемся и отпустим друг другу столько шпилек, что места живого на самомнении не останется, короче… Вряд ли у меня будет время просто полюбоваться на природу и на город. И главное – побыть одной. Наедине с собой. Погрузиться в то самое состояние, в котором мне максимально хорошо. А не в тот кошмар, который ожидает…

– Алла! – позвал меня Сигизмунд, и я поморщилась. Вот оно. Вот. Ни минутки покоя у меня не будет.

Я махнула рукой в ответ – мол, слышу, – еще раз вздохнула и направилась к скамейке, на которую Сигизмунд сел сам и усадил рядом Карла с феей. И, надо сказать, тут же обрел небывалую популярность и успех. Каждый, просто каждый проходящий мимо ребенок тут же начинал показывать пальцем, восхищаясь ручной птичкой и «мама-какая-же-она-крутая-и-зелененькая!» куклой. Да уж. Вот как Сигизмунд понимал пожелание «тебе стоит быть незаметным». К моменту, когда я добралась до скамейки, вокруг уже собралось несколько маленьких зрителей.

– Пошли? – сказала я, подхватила фею под мышку и сурово уставилась на Карла, который решил, видимо, что вот он – его звездный час, и вовсю демонстрировал лунную походку.

– Пошли, – кивнул Сигизмунд, закинул Карла на плечо и, не обращая внимания на возмущенные и обиженные детские вопли, отправился за мной. – А куда, кстати?

– Мне надо подумать, – сказала я. – Что безопаснее, ездить на такси или на метро. Такси быстрее сожрет наши – то есть мои – деньги, зато меньше пересечений… с благодарными зрителями.

– Думай, – милостиво разрешил Сигизмунд, и мне тут же захотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым по наглой морде… то есть скучающему лицу. Делегировал мне ответственность, угу. Сразу видно, кто тут командовать привык, а кто умная.

Мы шли по Невскому в сторону Гостиного двора. Солнце жарило изо всех сил. Я рассеянно смотрела по сторонам, пытаясь определить, как мы будем добираться в Шуваловский парк. На тротуарах были толпы, впереди кто-то пел, потом показывал фокусы, потом зазывал на экскурсию, потом декламировал стихи, потом раздавал рекламные листовки, потом…

И тут кто-то крикнул мне в спину.

– Алла!

Я дернула плечом, но не обернулась. Мало ли девушек именуются Аллами? Много. И чисто статистически звать меня человеческим именем тут было некому, так что оглядываться было бесполезно.

– Алла! Ты все-таки пришла!

И через секунду крик:

– Ой! Эй! Вы чего?

Я медленно обернулась и увидела Сигизмунда. Протянув руку, он держал за шиворот над тротуаром некую личность мужского пола. Личность имела стройное телосложение, чисто выбритое лицо с острыми скулами, была черноволоса, обряжена в старомодную рубашку и отглаженные брюки – это в августе в плюс тридцать градусов! – и забавно дрыгала ногами.

– Алла! – вновь возопила жертва Сигизмунда. Кстати, довольно приятным голосом. – Это же я! Евгений!

– Тот самый Евгений? – прищурившись, уточнила я. Чисто для проформы. Потому что у меня отличная память на голоса.

– Да! – энергично кивнул он. Вот уж кто не сомневался в том, что один во всем мире носит это имя.

– Который разбудил меня сегодня утром звонком по телефону? – нежно пропела я, понимая, что судьба послала редкую удачу. Возможность абсолютно легально и оправданно сорвать злость на первом встречном. Например, сказать Сигизмунду, чтобы дотащил его до очередного моста через канал и швырнул в воду. Размахнувшись. Как княжну. В набежавшую волну. Наверно, мысли о сладкой мести столь явно проявились у меня во взгляде, что Евгений тут же перестал лучиться энтузиазмом и очень, очень вежливым тихим голосом спросил у Сигизмунда:

– Не соизволите ли вы поставить меня обратно на землю?

Видимо, обалдев от такого возвышенного оборота речи, Сигизмунд соизволил.

– Спасибо, – поблагодарил Евгений, поводя плечами и поправляя воротник. – Алла, я на самом деле очень рад, что ты пришла, думал, ты забудешь, и звонил, чтобы напомнить…

– О чем забуду?

– О том, что я пригласил тебя на декламацию стихов. Я позавчера об этом писал, и вчера, чтобы уточнить место и время. Правда, ты не ответила.

Я потерла виски. О, небо! Мы ведь просто проходили мимо. И ждали, пока светофор загорится зеленым, и я смотрела на выступающих поэтов, даже не слушая их голоса, а этот возвышенный Евгений решил… О-о-о. Как там говорил Сигизмунд? Как все запущено.

– А этот… внушительный мужчина, – Евгений покосился на Сигизмунда. – Он тебе кто?

– Он мой друг, – коротко ответила я. – А почему ты вообще решил, что вправе задавать такие вопросы? И почему мы, кстати, на «ты»?

– Так на форуме же вроде на «ты» общались… – стушевался Евгений. – А спрашиваю в надежде, что твое сердце не занято.

– Мое сердце? – я не выдержала и расхохоталась. Вот теперь абсурд сегодняшнего дня стал полным. Нет, не то чтобы за мной раньше не пытались ухаживать человеческие мужчины. Иногда это бывало даже забавно. И приятно, м-м-м. Местами. Но, обладая магией, я в любой момент могла заставить их себя забыть или хотя бы отвести глаза, чем успешно пользовалась – когда мне надоедали людские реверансы, эмоции и чувства. Но надо же было случиться так, что именно сейчас, когда магии не стало, появился очередной обожатель.

Евгений закусил губу:

– О да, я понимаю, что это звучит смешно. Мы ведь ни разу не виделись раньше…

– И позже тоже не увидимся…

– Но сегодня судьба нас свела, – твердо проговорил он. – Прочитав твои стихи, я почувствовал… – вот сейчас по всем правилам повествования он должен был сказать «родственную душу». Но нет. – Почувствовал, что у нас могут быть схожие интересы.

Ладно. По крайней мере, не совсем романтик-без-крыши. А то знаю я таких. На первый взгляд нормальные, а потом и оглянуться не успеешь, как тебе уже посвятили роман в пяти частях с прологом и эпилогом и настоятельно приглашают знакомиться с родителями.

– И какие же стихи навели тебя на эту мысль? – я подняла бровь и приняла показательно скептический вид. Признаюсь, имелось у меня несколько аккаунтов, с которых я выкладывала в Сеть собственное творчество. Даже у ши бывают невинные человеческие хобби. Хотя, признаться, авторы и критики за последние пару веков измельчали. То ли дело поэтические салоны девятнадцатого века, посещая которые можно было разжиться не только листком с проникновенными строками, написанными в твою честь, но также смертельной дозой стрихнина, отравленной иголкой в спину или даже стилетом под ребро. О, эти бледные юноши со взором горящим и вдохновенные девы! Они давали сто очков вперед современным «беззубым» сетевым троллям.

Евгений улыбнулся:

– Те самые, которыми ты играла на рэп-конкурсе. Про битые стекла, что режут небо, и про парня, гуляющего по водосточным трубам и ребрам домов.

– И что же в них такого прекрасного?

– Всё. Еще я нашел спрятанный в паузах бит, – и он фальшиво насвистел нездешний мотивчик, который я и вправду вплела в текст. И который человек без чувства ритма, наслушанности и литературного образования вряд ли заметил бы.

Оу. О’кей. В этот момент Евгений заработал пару очков. Потому что большинство комплиментов я традиционно получала за искусственные красивые поделки, а вот хулиганские песни и речитативы с рваными «краями» и нечеловеческой логикой обычно ругали. Как-то даже расхотелось бросать Евгения с моста. Пожалуй, воспользуюсь подарком судьбы по-другому.

– Скажи, – протянула я задумчиво. – Ты на машине? Или…

– Нет, – качнул головой Евгений.

– Жаль.

– Но есть же каршеринг. – Он вытащил из кармана телефон. Тот самый, который должен был из-за моего проклятия упасть и разбиться. И сейчас наглядно демонстрировал, что ши без магии – это все равно что нормальная ши. Но не совсем. Потому что без магии. – Как раз за углом есть машина.

– Подвезешь тогда на Парнас? – проговорила я, рассеянно глядя на стремительно темнеющего лицом Сигизмунда. И чайку, которая вцепилась в его шею и что-то беззвучно орала. – Раз уж речь зашла о поэзии.

– Конечно, – засиял Евгений. – Рад помочь прекрасной даме и ее… – тут он ревниво покосился на Сигизмунда. – …Кхм, спутнику.

– Руки только к ней больше не тяни, – рыкнул его котейшество и демонстративно поиграл мускулами.

– Это вам, в первую очередь не мешало бы научиться держать себя в руках в приличном обществе, – Евгений вздернул подбородок и наставительно погрозил пальцем. – И не тянуть эти самые РУКИ к чужим воротникам. Там же… хм, ручная вышивка!

В этот момент Карл допрыгался и шлепнулся на тротуар с плеча буквально окаменевшего Сигизмунда, а я поняла, что поездка будет просто незабываемой.

– Ты зачем вообще этого поэта приваживаешь? – прошипел мне на ухо Сигизмунд, пока мы шли к машине.

– Затем, – ответила я.

– А подробнее?

– Затем, что он всю дорогу будет смотреть на меня, слушать меня и думать обо мне. Поэтому вам можно расслабиться. Отвлечение внимания – идеальная маскировка.

– Хм, – Сигизмунд сощурился и посмотрел на меня взглядом бабули, которая думает, отпускать ли любимую внученьку в ночной клуб.

Я не выдержала и хихикнула.

За что получила еще более строгий взгляд.

Тем временем Евгений с победным возгласом ринулся к круглоглазому «Дэу Матизу». Обтер рукавом зеркала и гостеприимно распахнул двери.

– Прошу! Карета подана!

Тут Карл, которого Сигизмунд минутой ранее поднял с асфальта и теперь заботливо нес на руках, встрепенулся и вновь заверещал.

– У него что, клаустрофобия? – хмуро спросила я.

– Не знаю, – поморщился Сигизмунд и потер ухо. – Да прекрати ты!

– А можно погладить птичку? Такая милая! – Евгений потянулся к Карлу, тот взбрыкнул ногами, вылетел из объятий Сигизмунда и снова грохнулся на тротуар. Я тут же автоматически сделала шаг назад, ибо чайка в истерике – это бомба ускоренного действия. И от этого урагана бьющих крыльев, пинающихся ног и хаотично дергающегося во все стороны клюва лучше держаться подальше. Сигизмунд повторил мой маневр, а вот господин поэт, очевидно, этой жизненной мудростью не обладал. Потому что присел на корточки и потянулся к Карлу с умильным:

– Тю-тю-тю!

Еще бы «ми-ми-ми» сказал, в самом деле. Интересно, сколькими царапинами дело кончится? И способна ли вот эта поэтическая личность стойко терпеть боль?

Однако вместо того, чтобы трепыхаться и наносить Евгению телесные повреждения разной степени тяжести, Карл прочистил горло, издал скорбный вопль и замер неподвижно.

– Это он сознание потерял? – Евгений виновато обернулся на Сигизмунда. – Простите, я не думал, что ваша птица такая чувствительная и до потери сознания боится чужих.

Сигизмунд смерил его уничижительным взглядом, поднял Карла и полез в машину. Понаблюдав за его попытками устроиться на переднем кресле, я задумчиво сказала:

– Кажется, авто не твоего размера. Может, назад переберешься?

– Чтобы ты с незнакомым мужчиной рядом сидела? – возмутился Сигизмунд. – Ну уж нет.

– С каким это незнакомым? – тут же встрепенулся Евгений, который тоже все никак не мог уместить длинные ноги так, чтобы не запутаться в педалях. – Мы же только что познакомились. Это лично. А в Сети мы уже давно знакомы! Я даже по имени представлялся.

– Может, поищем другую машину? – вздохнула я. – Эта явно нам… э-э-э, не по росту.

– Она была единственной в центре, – сказал Евгений, растерянно глядя, как Сигизмунд пристраивает бесчувственного Карла на приборную панель. – Можно подождать, когда появится следующая, конечно…

– Ладно, едем так. – Я полезла на заднее сиденье. – В конце концов, нам же не на край света надо.

– С тобой, о прекрасная, хоть на край! – торжественно проговорил Евгений, запуская мотор. – Кстати, ты знаешь, что в жизни ты гораздо красивее, чем на аватарке?

– Кстати, ты знаешь, что за неоригинальные комплименты к незадачливым влюбленным ночью является злая фея метафор и сравнений и ворует слова из головы?

– Ни разу ее не встречал, – покачал головой Евгений. Очень серьезно. – Возможно, это просто городская легенда. Ну, типа как про домовых. Или волшебный народец.

– Наверняка, – кивнула я и наклонилась, устраивая фею у себя под ногами. Пусть там не слишком чисто, зато она сможет размяться. Ведь поэт все равно не увидит. – Ну, что, поехали?

И мы сначала поехали.

А потом чуть не поехали. Крышей.

За следующие полчаса мы собрали почти все мелкие неприятности, которые могут случиться с легковым автомобилем в городе.

Пробки. Почти на каждом светофоре пробки. Донельзя унылые пробки.

Проверку документов (хорошо, что не наших, а Евгения!).

Ремонт дороги.

Объезд по маршруту «добро пожаловать в наши дальние опыля».

Сломавшийся навигатор.

Старушенцию, которая по сугубо собственному желанию переходила дорогу в неположенном месте, а клюкой по кузову в итоге почему-то досталось нам.

Неожиданно выпавшую из кузова грузовика трубу, огромную трубу – прямо «Матизу» в лобовое. Точнее, почти в лобовое. Вырулить Евгений успел в последний момент и врезался в поребрик.

Все это время мне было дико жарко и слишком солнечно, очнувшийся Карл то и дело икал и представлял собой самую вялую и несчастную чайку на свете, Сигизмунд нудел, а Евгений порывался читать стихи вслух. И даже читал. В перерывах между дорожными эксцессами. Условия, что и говорить, королевские. «Карета подана», о да.

Но в тот самый момент, когда Евгений перестал ругаться под нос на летающие стальные трубы и вылез наружу, чтобы посмотреть на нос машины и оценить повреждения, я внезапно поймала себя на мысли, что… Это ведь неспроста, да? Привычно закрыла глаза и попыталась ухватить за хвост ниточку предвидения, но в голове было… пустовато. Вот, значит, как живут обычные люди. И как теперь ориентироваться в вероятностях? Положиться на интуицию, которой у меня нет, потому что я всегда знаю будущее на пару шагов вперед? Точнее, знала… Нет, это натурально какой-то кинокомикс, только наоборот! По условиям задачи, несколько человек получают суперсилы, собираются в дружную команду и отправляются спасать мир. А у нас необычные существа потеряли суперсилы и отправились спасать себя, а мир им ставит палки в колеса. Точнее, трубы в стекло.

Или не мир.

Не жизнь.

И не судьба.

А враг. Даже враги, если их несколько.

Тут я поерзала на сиденье, невежливо заткнула уши, потому что уже не могла слушать возмущения Сигизмунда «напокупают прав, а потом за руль туда же», и мысленно проанализировала последние полтора часа нашей дивной поездки.

Чем ближе мы были к Шуваловскому парку, тем больше помех нам встречалось. Они как будто самозарождались на карте города, лишь бы не пустить нас к эльфийским высочествам. Мешали. Нам. Как будто специально. Хотя почему «как будто»? Совпадение было слишком уж нарочитым, чтобы в него верить. И вот тут я почувствовала, что смертельно устала быть милой, доброй, понимающей Аллой. Если б могла, то прямо на месте перетекла бы от избытка злости в истинную форму, но пришлось довольствоваться прокушенной губой и соленым вкусом на языке.

Через мгновение я вылетела из машины, громко хлопнув дверью – так, что Евгений аж подпрыгнул на месте. И удивленно уставился на меня. Игнорируя его взгляд, я прищурилась и медленно пошла вокруг, направляясь к водительскому месту.

Не хотите по-хорошему пускать нас к эльфам?

Значит, придется по-плохому.

– Алла, ты…

– Завершай поездку. Дальше я поведу.

– Но… – Евгений беспомощно всплеснул руками. – Тут же повреждения. Надо все отфоткать, описать, отправить в офис компании, потом ждать…

Я повертела головой из стороны в сторону.

– Что-то я моря поблизости не вижу.

– В смысле?

– Чтобы ждать у него погоды.

– А, ты шутишь, – улыбнулся он. – Тебе идет…

Наверно, это было последней каплей.

– Не хочешь – просто оставайся здесь. И превентивно испытывай ужас.

– Зачем ужас?

– Ты уверен в том, что я умею водить? – я распахнула дверь, влезла на водительское сиденье и зашипела на Сигизмунда, который вздумал удивляться. – Я вот – не уверена. Но, по некоему приятному совпадению, сейчас машина записана на тебя. Удобно, правда?

Не знаю, чего я ожидала от экзальтированного романтика Евгения. Что он грудью падет на капот машины, прижмет ладони к горячему металлу и возопит: «О нет, Алла, не уезжай, я сам должен управлять каретой»? Или что он срочно сочинит и тут же продекламирует приличествующее случаю стихотворение?

Вместо этого он вздохнул, возвел глаза к небу, а потом устремился к задней двери. Проворно ее распахнул и полез на сиденье.

Тогда я тоже вздохнула. За последний час гражданин поэт меня изрядно утомил.

Или меня, скорее, утомил Сигизмунд, который пользовался любой возможностью, чтобы отпустить шпильку в адрес никудышных романтиков?..

– Серьезно, – сказала я. – У меня кончилось сентиментальное настроение.

– Ты прекрасна в любом настроении, – ответствовал Евгений.

– Я не хочу никого видеть. Кроме Сигизмунда.

– Я могу наклониться так, что пропаду из зеркала заднего вида. Ой! Тут зеленая куколка на полу лежит. Твоя?

Бедная, бедная фея абсента.

Ладно. Последний, бронебойный аргумент.

– Я не умею водить машину.

– У каждого свои недостатки!

Вот тут мы с Сигизмундом переглянулись, не выдержали и стали ржать.

А просиявший Евгений, вопреки собственным заверениям, тут же возник в зеркале заднего вида.

– Дурдом на выезде, – подытожил происходящее Сигизмунд.

Я молча кивнула, потому что сама не сумела бы сформулировать лучше. Потом обернулась и внимательно посмотрела в глаза влюбленному поэту.

– А если серьезно, то зачем ты полез в машину?

– Хочу убедиться, что ты нормально доедешь… ну, на Парнас. И это… за каршеринг плачу я. Иначе было бы не по-мужски.

– Ладно. Только давай договоримся. Никаких стихов больше.

– Почему? – искренне удивился он.

– Чтобы не сбивать мне прозаический настрой, – отрезала я, повернулась, взялась за руль и выжала сцепление.

Нет, водить я, конечно, умела. Научилась еще в середине двадцатого века, когда машин на дорогах было совсем мало (надо сказать, ездить тогда было гораздо приятнее!). И с тех пор регулярно обновляла навыки, чтобы не отставать от технического прогресса. Да, с холодным железом было довольно мерзко взаимодействовать, но я исходила из логики: надо владеть всем арсеналом средств, предлагаемых миром. Вдруг придется куда-то быстро добираться, а магический резерв будет исчерпан? И вот. Наконец такой момент настал. Как в воду глядела.

Выехав на проезжую часть, я замерла на секунду, прикрыв глаза, и вызвала в памяти карту Петербурга. Я знала его от и до. Сумела бы с закрытыми глазами пройти по катакомбам и подземным ходам с севера на юг, по волшебным тропам – с запада на восток… правда, не сейчас. Сейчас я могла пользоваться только знаниями верхнего, физического плана Петербурга. Но и этого хватало.

Потому что когда любишь город и бродишь по нему не первую сотню лет, то помнишь все тайные проезды, повороты, подворотни, отсутствующие секции в заборах, лестницы, по которым проберется машина… Этим знанием еще владели некоторые старые таксисты. Которые начали работать до эпохи навигаторов и буквально нутром чуяли, где можно срезать, где сократить дорогу, а где не стоит. Раз у них – без всякой магии – это получалось, то и я была уверена… почти уверена, что у меня тоже получится.

Надо только забыть про весь этот нелепый зоопарк с влюбленным рыцарем – пожалуй, королем нелепости – в комплекте. Выбросить их из головы. Но не тут-то было.

– Какой же русский не любит быстрой езды?! – продекламировали с заднего сиденья. И ведь не придерешься же, проза, как есть, чистая проза, хоть и поэма. Я скрипнула зубами и так резко рванула с места, что Карл слетел с приборной панели на колени Сигизмунду и возмущенно заголосил.

Выкинешь их из головы. Как же.

Следующие километров десять я пролетела на злости с интуицией напополам. Идеальное топливо для того, чтобы ехать в неидеальных обстоятельствах. Хотя это слишком мягко сказано. Обстоятельства были ужасны и пытались стать непреодолимыми.

Примерно через минуту за рулем я мысленно сняла с Евгения табличку «не самый лучший в мире водитель». Потому что тут и гранд-мастер «Формулы-1» не смог бы противостоять злонамеренной судьбе. Даже лишившись магии, я чувствовала, что нам портит жизнь злой рок. А поэты, как известно, хороши в творчестве на эту тему, а вот в практических делах требовать от них поэтических высот… хм, нелогично.

Во-первых, вокруг начали случаться аварии. От самых банальных, типа «один автомобиль сбил другому зеркало, теперь водители ругаются, а пробка растет в геометрической прогрессии». До максимально нелепых, вроде «на вашей улице сегодня перевернулся грузовик с пряниками, и теперь все их собирают и едят». Я уходила от них переулками, проездами, тротуарами и даже мужественно не остановилась перед теми самыми пряниками. Хотя издали узнала по упаковке свои любимые, имбирные со сливовым повидлом.

Во-вторых, город вел себя, как удав в линьке. Стоило мне притормозить возле какого-нибудь здания, чтобы свериться с картой в голове, как табличка с номером тут же падала на землю. И выходить из машины, чтобы поднять ее, категорически не стоило – потому что первый раз, когда я это сделала по недомыслию, нас тут же чуть не запер в узком дворе гигантский мусоровоз. Который – вот совпадение! – сломался.

Сигизмунд тоже явно что-то чувствовал. Он держался за край приборной панели и сжимал пальцы так сильно, что я всерьез опасалась. За панель, конечно же. Интересно, какой штраф за ущерб нам выкатит каршеринг, если машина не только снаружи будет помята, но и изнутри? Время от времени Сигизмунд щурился и зло шипел:

– Вправо. Нет, прямо держи. Теперь налево.

Короче, помогал как мог.

А вот Карл, наоборот, мешал. Он то и дело пихал меня в бок или в бедро, заполошно махал крыльями и дергал клювом. Доброты и спокойствия мне это отнюдь не добавляло. Наоборот: если бы градус бешенства внутри меня измерялся чайками, то его тычки подошли бы идеально. На пятый-четвертый раз я уже просто кипела. А после второго десятка всерьез подумывала, не вышвырнуть ли пернатого господина в окно. Пусть по воздуху нас догоняет, этот победитель конкурса «самая надоедливая птица в этой машине».

Евгений же просто декламировал отрывки из классической, неклассической и вовсе не известной мне литературы. Это, кстати, больно било по самолюбию. Но не стихи, и на том спасибо.

Как себя чувствовала фея абсента, я не знала и не хотела знать. Наверно, пучила глаза с устрашающим видом, потому что в какой-то момент Евгений задумчиво предположил:

– Слушай, а давно у тебя этот зеленый сувенир? Может, он проклят?

– Это почему же? – спросил Сигизмунд. Я была слишком занята дорогой, чтобы подтверждать или опровергать дурацкие идеи.

– Потому что у меня сегодняшний день сначала начался очень хорошо, а потом… Короче, общество Аллы прекрасно, но вот остальное…

– Ну-ка, поподробнее с этого места. – Сигизмунд даже снизошел до того, чтобы обернуться к Евгению.

– Нет-нет, я не вас имею в виду. Просто подумал: вдруг вы недавно купили эту куклу – перед встречей со мной как раз, а на ней проклятие, поэтому когда она попала в машину, всё пошло не так.

– Угу, – кивнул Сигизмунд. – Или на самой машине проклятие. Или на дороге. Или кибердемон прислал тебе его в виде кода через приложение каршеринга.

– Кибер – кто?

– Кибердемон, – рявкнул Сигизмунд. – Присказка такая у нас… у айтишников.

Молодец какой. Вот и профессию себе придумал.

– Айтишников? – удивленно сказал Евгений. – Вы такой внушительный… В жизни не подумал бы, что вы из этих.

– А вот я сразу понял, что ты из этих, – отрезал Сигизмунд. – Плаваешь как поэт, крякаешь как поэт и выглядишь как поэт. Был у моей хозя… подруги один такой вот ухажер. Очень похожий, кстати. Та же стать, те же романтичные кудри. Тоже Евгений. Нет ли у тебя брата-близнеца с тем же именем?

– Нет, – оскорбился Евгений. – Это вы меня с кем-то путаете. Простите, я думал, что у айтишников память должна быть получше.

– Хм-м-м, – протянул Сигизмунд.

Я покосилась на его задумчивый, очень задумчивый профиль и поняла, что еще немного – и разговор перейдет на зыбкую почву взаимного хамства. Вместе с нарастающей внутри меня безбрежной злостью это могло бы создать натурально ракетное топливо, урони искры – и все взлетит на воздух. Только вот нам надо было не лететь, а ехать, и…

– Твою ж налево, – вежливо сообщила я и с размаху стукнула ладонями по рулю.

Вывернув колеса направо, груда холодного железа по имени «Матиз» окончательно сломалась и намертво встала. Да уж. В сравнении с авариями и путающимися улицами это непреодолимое обстоятельство взяло первый приз.

Глава 4. Дорожки как прямые, только наоборот

Мы с Сигизмундом сидели на лавочке и пребывали в мыслях о вечном. Не знаю, что было вечным для его котейшества, а я который раз размышляла о том, что нельзя полагаться на холодное железо. Ни при каких обстоятельствах.

Единственным приятным фактом можно было считать то, что эта груда металлолома заглохла ровно напротив булочной. Поэтому было чем подсластить горькую пилюлю.

Так что Сигизмунд жевал теперь слойку с творогом.

Я – булочку с вишней.

Карл тусовал у нас под ногами, пробавлялся крошками, зло косился на меня и пытался делать крылом фейспалм [1]. Как будто это я была виновата в том, что мы здесь застряли.

А фея абсента, усаженная рядом на лавке, держала себя в руках, сохраняла неподвижность, но смотрела так злобно, что все куклы из фильмов ужасов нервно курили в сторонке. В самом деле, как может сравниться какое-то инфернальное зло с обидой существа, с которым не поделились булочкой?

Евгений же мужественно – и даже без всякой еды – пытался одолеть техподдержку каршеринга. Он стоял в трагичной позе рядом с машиной, рассеянно постукивая пальцем по стеклу, и смотрел в телефон. Тыкал в него пальцем и снова смотрел. Потом поднес к уху и замер в ожидании. Через десять минут ожидания я встала, сходила в булочную, принесла себе стаканчик с чаем, а Сигизмунду – капучино, где молока было раза в три больше, чем кофе, еще один пакет со слойками и сказала:

– Давай делать ставки.

– На что?

– Сколько он так простоит.

– Я бы ставил вопрос иначе, – Сигизмунд потянулся всем телом, и лавочка угрожающе закачалась. – Почему мы до сих пор пребываем тут в наблюдениях за дикой поэтической природой. Вместо того, чтобы уйти.

– Не знаю, – я пожала плечами. Хотя на самом деле знала. Мне было страшно интересно, во сколько в итоге обойдется эта головокружительно прекрасная поездка. Потянет на самолетный билет до Парижа какого-нибудь? – Ставлю на то, что еще двадцать минут.

– Тридцать, – покачал головой Сигизмунд.

Но спор в итоге не удался, потому что ровно через двадцать пять минут Евгений с чувством выругался и швырнул телефон об асфальт. Стекло хряснуло и окружило труп телефона мелкими осколочками. Художественно.

– Отложенный эффект, – задумчиво протянула я. – Может, моя магия все же работает?

А Евгений решительно направился к нам, взял из пакета последнюю слойку и плюхнулся на лавочку, опрокинув фею абсента. Кажется, в этот момент послышался чей-то злобный рык. Хотя, возможно, это рычал сам гражданин поэт, у которого даже руки тряслись от злобы.

– Что случилось? – мило спросила я.

– Пошли. Они. В одно. Место, – отчеканил Евгений, правда не слишком отчетливо, потому что параллельно жевал слойку. – Сначала я им писал. Долго. Но не мог пробиться через бота. Поэтому потом я позвонил и ждал почти сорок, сорок минут! И что же? Они сбросили звонок. И почистили чат с перепиской. Нормально, да?

– Почистили чат? – приподнял бровь Сигизмунд. – Даже так?

– Оскорбились, наверное, – фыркнул Евгений. – Я называл бота желтым земляным червяком, проклятой железякой и ошибкой цифрового прогресса. А молчащую техподдержку – узниками замка Горменгаста.

– Что? – удивился Сигизмунд.

– Вот и они, видимо, не читали сие великое произведение, – пожал плечами Евгений. – Неучи. Теперь ничего они от меня не получат. Скажу, что телефон украли.

Потом вытер руки в крошках о коленки и улыбнулся мне:

– Ну что, отправляемся дальше, к приюту муз и вдохновения?

– Нет, – покачала я головой. – Прости, любезный Евгений, но у меня передозировка поэзии в организме. Так что давай на этом месте распрощаемся. И мы пойдем своей дорогой, а ты своей.

– Кто же я буду после того, как не проводил прекрасную даму в точку назначения? – Евгений растерянно огляделся по сторонам. – К тому же пока я не очень понимаю, куда, например, ведет моя дорога. Карта была в телефоне. А он… того.

Я улыбнулась, одновременно сочувственно и презрительно. Бедные-бедные дети современности. Как же сложно им без гаджетов. Как же они без умения определять путь по солнцу, мху на стволах деревьев и муравейникам?

– А я бы с удовольствием продолжил путь вместе с Евгением, – внезапно проговорил Сигизмунд. Очень внезапно. – В приятной компании. За не менее приятными разговорами.

И улыбнулся максимально хищно, как будто перед ним стоял не романтичный поэт с черными кудрями, а миска со сметаной.

Карл после этого заявления продемонстрировал крайнюю степень энтузиазма, шлепнувшись на попу и закрыв глаза крыльями. А эманации ярости, исходившие от феи, стали прямо-таки ощутимыми.

Я подняла брови и вопросительно уставилась на Сигизмунда. Он же подарил мне в ответ беспечный взгляд, фыркнул, развернулся и широким шагом отправился на север. Правда, через пару шагов остановился, вернулся, подобрал с земли Карла, подхватил фею абсента и сообщил, что будет разведывать путь.

– Куда? Ты же собирался беседовать с Евгением, – попыталась я остановить его вреднейшее котейшество.

– Подумал и все же решил вам не мешать, – заявила эта нахальная антропоморфная шерстяная сволочь и оставила меня на поэтическое растерзание.

– Как ты думаешь, – тут же воспользовался моментом Евгений, – это можно считать свиданием?

– Что именно это? – устало вздохнула я. – Прекрасную поездку? Погибшую машину? Почивший телефон? Так-то – идеальный набор для свидания, конечно. Каждый раз, когда собираюсь хорошо проводить время, предвкушаю такую же программу дня.

– Ну да! – кажется, этот прекрасный принц принципиально не замечал сарказма в чужих словах – Оригинально! Не какие-нибудь посиделки в суши-баре. Или кофейне.

– Угу, – согласилась я и ускорила шаг, устремляясь вслед за Сигизмундом. И героически смолчала, не послав Евгения далеко и надолго. Все-таки раз Сигизмунд решил от него пока не избавляться… это неслучайно. И нельзя пока выкидывать господина стихотворца из планов на день.

– У тебя щеки раскраснелись, – тут же констатировал Евгений. – Очень мило. Тебе идет, и…

– Мне идет. Я иду. Ты идешь, – прошипела я. – На этом урок грамматики русского языка заканчивается. И начинается урок физики. Из пункта А в пункт Б выдвинулись волк, коза и капуста. Через сколько времени они достигнут цели, если капуста ходить не умеет, а волк случайно подавился козой?

– Какая же ты злая! – восхитился Евгений. – Даже лучше, чем в Сети!

Я не выдержала и обошла его по кругу. И еще раз, на всякий случай.

– Что ты делаешь? – поинтересовался он.

– Ничего. – Я закусила губу и снова поспешила за Сигизмундом. Попробовала – не получилось. Но можно же надеяться, да? Что магия вернулась, ну хоть капелька магии, чтобы заморочить, затанцевать, отвести глаза, использовать любой, самый простой метод из арсенала ши. Только чтобы Евгений прекратил свои ухаживания.

Но нет.

К моменту, когда мы дошли наконец до Шуваловского парка, я приобрела бесценную умозрительную охапку из комплиментов. И потеряла последние крохи доброты и альтруизма.

– Хм… – Евгений задумчиво склонил голову. – А нам точно туда?

За спиной у нас был пустырь, линия электропередач, а еще вдали торчала пара новостроек.

Впереди – грязный овраг, а за ним узкая тропинка, убегающая под полог деревьев.

– А что тебя смущает? – прогудел Сигизмунд.

– Всё, – Евгений пожал плечами. – Как-то это не похоже… на парк.

– А на что похоже?

– На лес. Где аллеи? Где лоток с мороженым? Где репродукторы с музыкой? – горестно вопросил поэт.

– Впереди. Всё впереди, – ответила я. – Если тебе не хватает изысков ландшафтного дизайна и человеческого присутствия, это легко исправить. Еще примерно километр-полтора по сей чудесной обочине, и ты доберешься до приличной части парка. Возможно, даже обнаружишь следы цивилизации в виде клумб и холодильника с лимонадами за все деньги мира.

– А ты?

– А я – то есть мы с Сигизмундом – пойдем по тропинке.

Ибо хватит с меня обочин. Чем ближе мы подходили, тем громче звучала в голове какая-то мерзкая звенящая нота. Иррациональная, не оформленная в понятия. Похожая на… тревогу? Или даже страх? Но ведь ши не боятся. Тем не менее каждый раз, когда слишком близко проносился грузовик, я невольно вздрагивала. Кто знает, на что еще распространяется проклятие, сломавшее нашу машину. Что еще предпримет вселенная, чтобы нас задержать?

В лесу мне точно будет… спокойнее.

– Прошу, – Сигизмунд картинно поклонился и приглашающе махнул рукой. Я уже приготовилась прыгать через овраг, как он неожиданно добавил: – Поэты вперед.

– Почему это? – тут же возмутился Евгений.

«Почему это?» – мысленно спросила я у Сигизмунда, демонстративно подняв бровь.

– Думаю, Алла оценит, если ты немного побудешь в авангарде нашей партии. Как настоящий рыцарь.

Евгений тут же приосанился и осторожно полез через овраг, цепляясь за кусты (молча) и стебли чертополоха (с тихими ругательствами).

– Ну и что ты задумал? – шепнула я Сигизмунду. – Сейчас-то ты его зачем с собой тащишь? Да еще и в первых рядах?

– Затем, – наставительно ответил Сигизмунд. – Ты же понимаешь, что мы с тобой даже в текущем людском виде не потревожим эльфийские маячки? И не попадем ни в одну из ловушек? Просто потому, что чисто рефлекторно избежим опасных мест. А сознательно их отыскать…

– …мы не сможем, потому что точно не знаем, что ищем, – кивнула я.

– Поэтому Евгений будет наживкой. Почему-то мне кажется, что ему чужда походная романтика. И если подвести его поближе к холмам, то он рано или поздно потревожит сигнальные «сети».

– И кто-нибудь из эльфов обязательно подберется поближе, чтобы проверить, в чем дело.

– Нам останется только заметить караульных и подать знак, что мы ищем встречи с владыками. Учитывая, что самостоятельно под холм мы сейчас проникнуть не сумеем, потому что не чувствуем тайных троп… Хорошая, рабочая схема.

– Угу, – сказала я, перепрыгнула следом за Евгением через овраг и махнула ему рукой, мол, иди же дальше. И даже улыбнулась. Мол, я за тобой, не отстану, не беспокойся.

– Что-то я энтузиазма в твоем голосе не слышу. – Сигизмунд легко преодолел препятствие, просто сделав широкий шаг, победно улыбнулся и дунул мне в затылок. Вот еще. Кошачьи нежности.

– А ты спросил Евгения, нравится ли ему быть наживкой?

– Ой-ой, вот теперь я встревожен, – промурлыкал Сигизмунд. – Злая ши внезапно озаботилась чувствами людей… Или тебя волнуют чувства конкретного вот этого стихотворца-любителя? Неужто его комплименты попали в цель? Растопили ледяное сердце?

– Меня волнует сопротивление мира, – я, прищурившись, посмотрела вперед. – Ты же наверняка чувствуешь, как что-то или кто-то нас пытается остановить. Предположим самое худшее. Это проклятие. Втягивая под полог его действия лишнего человека – настоящего человека! – мы рискуем навредить самим себе. Потому что неясно, как сработает коктейль с таким, хм, непредсказуемым элементом.

– Доберемся до эльфов, и пусть идет на все четыре стороны, – фыркнул Сигизмунд. – А пока… Ты же видишь, он из кожи вон лезет, лишь бы перед тобой покрасоваться. Пусть побудет рыцарем.

Карл под мышкой Сигизмунда возмущенно закряхтел.

Евгений тут же обернулся и торжественно вопросил:

– Куда пойдем дальше?

Тропинка дальше разделялась на три, и, конечно же, рядом лежал большой мшистый валун. Я шагнула к нему и присела, на полном серьезе ожидая прочитать: «Налево пойдешь – кота потеряешь…» Или как там было в сказках?

Однако камень не купился на мое предвкушение сказочного сюжета и сурово промолчал, всем своим видом показывая, что он банальный и ничем не примечательный валун. А вовсе не указатель пути для заблудших людей, нелюдей и птиц. Я снова посмотрела на тропинку. И вновь на камень. Не сработало. Что ж, когда мир не желает создавать для тебя знаки и случайности, приходится справляться самой. Я взяла с земли палочку, зажмурилась и вывела на мшистом зеленом боку камня первые слова, которые пришли мне в голову.

Полет.

Поэт.

Ответ.

Получилось даже почти в рифму.

– Что это? – заинтересованно спросил Евгений. – Перформанс?

– Да.

– А для кого? Тут же нет зрителей…

– Для нас.

Сигизмунд уже понял, что происходит, и топтался возле правой тропинки, к которой относился «ответ», всем своим видом демонстрируя, что надо бы поспешить.

А Карл ожидаемо проковылял к левой. Странно было бы ожидать от птицы, что она выберет что-либо кроме полета.

– Эм… – Евгений почесал в затылке. – Тогда я встану вот сюда. А что дальше?

Поэт выбирает «поэта». Как трогательно.

На самом деле вопрос «что дальше» был очень правильным. Дальше мы узнаем, сохранились ли у меня те способности, которые не связаны с магией. Например, способность кроить сюжеты окружающего мира собственными фразами. Современные люди называли это модным словом «нарратив», а древние скальды, например, никак не называли, но менее действенными их висы от этого не становились.

Правильно сказанное или написанное слово перестраивает реальность.

Это факт.

Который мало зависит от количества магии у автора. Иначе не было бы у книг таких преданных читателей. И не было бы людей, которые говорят, что выросли на Даррелле или Толкине. Что первый, что второй колдовать не умели, а вот слова складывали так, что даже я зачитывалась. Хотя ши больше всего любят собственные сказки. Особенно когда в них участвуют.

1 Прикладывал его к лицу, то есть клюву, с крайне разочарованным видом.

Продолжение книги

Мышка для Сердцееда

2024-11-05 13:34:00

Алина Крюкова

После первых глав уже понятно, что дальше будет еще интереснее. Диалоги живые, есть нотка юмора. Жду продолжения, автору спасибо.

Жизнь мальчишки

2024-11-04 15:15:00

AthaloneTaxon

В эту книгу невозможно не влюбиться! Я подписываюсь под всеми положительными отзывами. Этот роман действительно в духе Рэя Брэдбери. Он пронизан лучами его солнца, травы, тайн, загадок и приключений, звука Каллиопы на ярмарке и моментами детства, которые очень быстро пролетают перед нами. Читая историю Кори Маккенсона, на долю которого выпали и радость, и горе, и карусель лета детства и замаячившее на горизонте взросление, ты погружаешься в нее с головой. Ты там, внутри, переживаешь и радуешься, фантазируешь и плачешь, боишься и ненавидишь. Автор создал действительно яркий и глубокий роман, не лишенный юмора; с атмосферой Стивена Кинга, южной готики и магического реализма. Мне иногда казалось, ну сколько еще испытаний выпадет на плечи этого мальчишки?! Не каждый взрослый такое вынесет, но дети сильные, они способны пережить многое и жить дальше. Дочитывать было грустно. Последние строки растрогали до слез, не говоря уж о главе о Бунтаре, где слезы просто лились в три ручья. Очень летний роман, неспешный, трогательный и завораживающий, отправляющий нас в путешествие в затерянный где-то в Алабаме городок с необычным названием Зефир. От души рекомендую!

Между небом и грехом

2024-11-03 07:17:00

Робин

Я прочитала все доступные книги автора и скажу так! Это восторг, нет ВОСТОРГ (вот так). Спасибо за историю от которой невозможно было оторваться, спасибо за приключение и магию. Спасибо автор!Пожалуйста, пишите дальше, у вас получается просто великолепно!

Только наоборот бесплатное чтение

Глава 1. Утро как идеальное, только наоборот

Глава 2. Факты как приятные, только наоборот

Глава 3. Обстоятельства как преодолимые, только наоборот

Глава 4. Дорожки как прямые, только наоборот

Вход на сайт