Глазами смерти бесплатное чтение

ГЛАЗАМИ СМЕРТИ

Василий Ветлугин

Глава 1

«Писатель всегда должен быть голодным» – никогда не верил этой фразе. Возможно, я слишком самолюбив, но мне легче писать, зная, что в кармане всегда найдется пару сотен на обед.

Идея стать писателем мне пришла ещё в детстве. Я читал «Над пропастью во ржи», и понял, что если такая простая история сыскала славу, то чем хуже я? В тот же вечер я сел за стол, чтобы начать творить. Но вот камень преткновения всех новых писателей – о чем же писать? Мой первый рассказ занял у меня около года. Я зачитал его в школе, и в этот же момент я стал главным претендентом на место лузера #1. Так продолжалось несколько лет, пока в выпускном классе я не издал свою первую полноценную книгу. Все подростки нашли в ней себя. Мной заинтересовались многие издательства. Предложения о сотрудничестве лились рекой. Студии хотели выкупить права на киноадаптацию. Самомнение мое достигло небывалых высот. Я думал, что весь мир у моих ног. Деньги, женщины, все, чего бы я не захотел, у меня было. Ни капли сомнения, что я всегда буду купаться в роскоши. Фильм провалился, деньги закончились, все издательства расторгли со мной контракты, ибо я не мог и одной страницы нового романа предоставить. И такая тишина длиною в десять лет. Пока мою жизнь не изменил один случай.

По началу я должен вам кое-что объяснить. Я никогда не любил ужасы. Как жанр считал его слишком простым, скучным и достаточно предсказуемым. Книги, фильмы, сериалы или же комната страха в городском парке развлечений, все было безразлично. Этот жанр вызывал только позывы ко сну.

Немного отвлекся от рассказа, прошу прощения. В то время я работал обычным менеджером маленького звена в какой-то маленькой компании, за какие-то маленькие деньги, проводя свои вечера перед печатной машинкой в поисках идей. Но сколько бы я не искал этих идей, лист бумаги так и оставался пуст.

Обычный вечер пятницы. Вместе с коллегами с работы, мы идём в наш бар. «Наш бар» мы называли самый дешёвый бар в пяти кварталов от работы. Как всегда, искал девушку в баре, чтобы просто подцепить на одну ночь. Не скажу, что я в этом был мастер, но иногда попадались дамы, в очень нетрезвом виде, которые соглашались поехать ко мне. В точности такая же ситуация. Молодая девушка в нетрезвом состоянии, фанатка рок-группы “Nirvana”: потертые рваные джинсы, такая же футболка, откуда можно было немного разглядеть грудь. На руке кривая татуировка имени басиста из этой группы. Девушка стояла среди ей подобных. Не самая симпатичная из них, но и не страшная. Самое то, для вечера. Разговоры их были плоские – какая их любимая песня, с кем бы они переспали из группы, какие наркотики они пробовали, и все в этом духе. Такие девушки были очень доступны. Без пяти наркоманки, которые велись на костюм тройку, в ожидании, что перед ними богатый бизнесмен.

Я как обычно подошёл, познакомился, пообщались на разные темы, которые у меня не могли вызвать восторга, но я ее слушал и соглашался, где нужно было, и отрицал там, где это было необходимо. Грубо говоря – я ее «клеил». Всего через час я предложил поехать ко мне. Но она почему-то отказалась и решила, что лучше поехать к ней, ведь у неё там есть ещё алкоголь и пара граммов порошка. Какой «порошок» она имела в виду, я до сих пор не знаю, да и мне никогда это не было интересно. Я поймал такси, и мы поехали к ней. Уже на пол пути, я понимал, что она живет в очень неблагоприятном районе и эта была очень плохая идея поехать к ней. Но я даже не представлял, что меня ждёт. Зайдя к ней в подъезд, я ужаснулся от увиденного. Все было в крови, рвоте, везде валялись использованные шприцы и презервативы. Я точно выделяйся из этой колеи. Она жила на третьем или четвёртом этаже, точно не помню, но помню, что на каждом пролёте были слышны крики, ссоры, музыку, наркоманов и все, что можно услышать в подобных районах. И ее квартира была не лучше. Было темно, всюду валялись вещи, презервативы, прозрачные пакетики. Стены были в крови. Но между этим ужасным зрелищем и бардаком я увидел детские фотки. Они были черно-белые, старые. Коснувшись их, я понял, что теперь мне уготована своя судьба.

Я не знаю, как это объяснить, но коснувшись фото я попал на несколько лет в прошлое. Я видел все наяву. Я чувствовал все эмоции, всю боль. Я видел, что случилось в этой квартире. Как эту небольшую семью убили наркодилеры из-за долгов отца этих детей с фото. Я чувствовал тот же страх, что испытывал ребёнок. Нож, вонзившийся в этого ребёнка, проскользнул режущей болью во мне. Я видел кровь, крики. И даже сам кричал, хотя этого не хотел. Я очутился в шкуре одного из детей, убитых тем вечером.

Очухавшись от ужасного ведения, я заметил, что даже секунды не прошло, но для меня это длилось не меньше часа. Я отчётливо помню в мельчайших подробностях, как лежал на полу, истискал кровью, чувствуя, как жизнь покидает это тело. Я не мог объяснить увиденное. Мое сознание не поспевало за потоком моих мыслей. Я тут же убежал. Бежал и бежал, пока не понял, что я уже возле того бара. Заказав виски, я сел в самый дальний угол, и просто пялясь на свои руки. Просидел там около часа, так и не притронувшись к виски, я пытался дать хоть какое-то логическое объяснение увиденному. На голову приходило лишь одно – наркотик. Девушка подсыпала мне наркотик. Но в квартире я ничего не выпивал и не ел, значит она сделала это в баре. Но до той квартиры я ничего не чувствовал, даже до момента, пока я не прикоснулся к тому фото. Я знал, все время, пока я сидел за этим столиках в поисках догадки, я знал, что мне следует сделать. Но все же, выпив все залпом, я пошёл домой. Придя домой, я не мог отделаться от мыслей, что кровь до сих пор на мне. Душ не помогал и тут я увидел печатаную машинку. Я сел за неё и так и печатал. Не прекращал печатать днём и ночью. Я был как заведённый. Из меня выходила вся история этого трагического случая, и чем больше я писал, тем легче мне становилось. Напечатав около 200 страниц, я в понедельник отнёс их на почту и отправил в издательство, которое печатала подобную литературу. Где-то внутри я чувствовал, что наркотики тут не причем, а что это что-то сверхчеловеческого понимания. И вот так я начал свою писательскую карьеру в течение 12 лет, ища по всей Америке интересные, в основном загадочные случаи убийств, пока это не привело меня в маленький город штата Индиана.

Обычный вечер за просмотром почты. За эти годы многие люди писали мне и рассказывали свои страшные истории, которые хотели бы увидеть на бумаге. А все дело в том, что несколько лет назад, я отправился в глушь на границе Техаса, где уже больше 10 лет пропадали дети. Три недели я провёл там в поисках каких-то зацепок, чтобы хоть что-то увидеть, пока не набрел на старый заброшенный дом, полный детских вещей. ФБР уже здесь побывало, но не каких улик не нашло. Но для меня это оказалось настоящим испытанием. Там я провалился на несколько месяцев жизни этих детей. Я даже не мог представить, даже видя столько ужасов и описывая их, что есть настолько страшные люди. Каждый мой шаг давал мне новые видения этих зверских убийств, почти пол сотни детей. Я испытывал их страх, их боль. Это было ужасно. Даже до сих пор я дрожу, как вспомню все эти события. Но эти события, которые я описал в книге, смогли привести ФБР к реальному маньяку, которому приносило удовольствие причинять детям боль.

Конечно, ФБР и мной занялось, но я все смог объяснить тем, что писательская работа, основанная на реальных событиях, требует дедуктивных и индуктивных знаний. Не охотно, но они в это поверили, да и доказательств моего причастия к этим зверствам у них не было. А самое главное, что они поймали маньяка.

И вот теперь я каждый вечер понедельника разбираю письма от людей, которые пишут в надежде, что я смогу разгадать их случай, которые будоражит умы многих. Честно признаюсь, большинство таких писем, это обычное бытовое убийство, на почве ненависти, ревности, опьянения. Так что с годами я научился определять интересную историю, которую я смогу описать моему читателю или простое бытовое убийство, которое смог бы разгадать даже обычный патрульный, который лопает пончики целыми днями.

Вот так я и наткнулся на письмо от некой Саманты из Индианы.

Несколько раз я перечитывал письмо и не мог понять, что это такое. Ложь? Сказка? Мистика? Или же что-то иное?

Она описывала события пятидесятилетней давности. Группа сектантов, одного из лучшего района небольшого городка в один день провели массовый суицид. Вроде бы ничего особенного, но меня заинтересовала одна деталь, что в этот же вечер, все дети исчезли, кроме одной девочки. И она никогда и никому не рассказывала, что случилось пятьдесят лет назад.

Она приложила буклет музея этой секты. А в конце попросила приехать.

Я долго размышлял над этим. Днями потратил на поиски информации в библиотеке. Но кроме небольшой статьи об массовом суициде сектантов, ничего не нашёл. Вот именно поэтому я собрался ехать в маленький город в штате Индиана.

Глава 2

Найдя единственный мотель в этом городке, где-то на краю города, сняв одиночный номер, я бросил свои вещи, взяв только необходимое, вышел в город.

В каждом таком городке есть небольшое кафе, в котором многие завтракают, обедают и ужинают. Все друг друга знают, и поэтому там всегда сидят эксперты, которые знают все о городе и здешних жителей. Приезжая в новый городок после того, как заселюсь в мотель, я всегда иду в такое кафе. Заказываю себе блюдо дня и чёрный кофе без сахара. И этот город был не исключением. Придя в кафе и сделав заказ, я сел за отдельный столик, и просто слушая разговоры людей, уплетал свой жаренный бекон с жаренным яйцом и парой тостов. Допив кофе, я подошёл к официантке, чтобы поинтересоваться, где же находиться музей той безымянной секты. Реакция была предсказуемой. Видимо это единственная достопримечательность данного городка, и каждый турист приходит в это кафе и спрашивает, где же этот музей. Уставшая девушка, объяснила мне, как и многим до меня, уставшим голосом, путь к этому музею. Музей находился на окраине города, сразу за тем районом, который описывала Саманта.

На мое удивление, город оказался ещё меньше, чем я думал. До того района всего пятнадцать минут пешком, вверх по западной дороге. Дойдя до этого района, нельзя было не отметить, что это пустой, пропитанный неким загадочным ужасом район. Район мертвецов. Даже воздух тут пахнет по-другому. Разбитые окна, куча надписей на домах, сделанные подростками. Заросший газон, сломанные заборы, прогнившие крыши. И вершиной этого мрачного района был музей, как вишенка на торте. Он был совсем рядом от этого района, вверх по дороге, прямо на небольшом холме. Это было большое и старое поместье, такие строили для состоятельных людей в конце 18 века.

Но вот ещё одна странность. Домов в этом районе было мало. Меня это сразу удивило, ведь такие районы строились для среднего населения. Но их было всего 16. Конечно, мне тут же захотелось зайти в каждый, узнать все ужасы этих домов, если они кончено есть. Когда ты писатель, особенно на реальных событиях, ты всегда знаешь финал и тебе остается только подвести всю историю к этому финалу. И я чувствовал, что ответ на мой немой вопрос был не в домах, а именно в том старом поместье. Возможно, я встречу там Саманту, и она мне расскажет все более подробно, нежели на этом клочке бумаги, которое прислала мне.

Подниматься на холм было сложно. Не столько физически, а сколько эмоционально. Это место давило на меня. Вызывало необъяснимый страх. Очень угнетающая обстановка. Поместье находилось за сломанными железными воротами. Частично стриженный газон свидетельствовал о том, что все же сюда приезжают туристы пощекотать нервишки, и это значит, что есть человек, который ухаживает за этим местом. По среди двора стояло четыре белых колонны, метра три длинной. А по среди них был выжженный круг, диаметром около 20 метров. Проходя по этому кругу, я чувствовал страдания, боль, смерть. В такие моменты я обычно что-то вижу. Мои ведения посещают меня, но не в этот раз. Из-за чего это? Может я утратил эту способность, и я просто чувствую остатки страданий, произошедших здесь 50 лет назад? Но этого не может быть. Ещё ни разу за 12 лет меня не подводили мои ведения. И было не важно, был это маньяк в подвале или же пьяный муж. Не может это сейчас закончиться. Может наоборот. Я стал чувствовать ещё больше, ведь раньше мне нужно было прикоснуться к вещам погибших, чтобы увидеть какова была их скоропостижная смерть. Рано ещё судить. Надо зайти в музей. Ведь если это музей, значит тут должен быть гид!

Стоя на пороге этого старинного поместья, меня овладел холод. Мне было страшно туда заходить. Хотя до этого момента такого никогда не было. Моя самоуверенность и наглость, давала о себе знать, да и магнум, который всегда хранил возле сердца, не мог меня подвести.

Чем ближе я был ко входу, тем погода становилась хуже. Поднялся жуткий ветер, все небо затянули хмурые тучи. Мне кажется, что я возле двери уже час стою, и внутреннее чутьё не даёт мне зайти. И прежде, чем коснуться двери. Всего то в пару сантиметров от неё, двери распахнулись. У меня замерло сердце. Рука сразу дернулась за пиджак к револьверу. Пульс повысился. На лбу хлынул холодный пот. Что же со мной происходит? Откуда такой страх? Двери раскрылись, я стал ожидать худшего. Вена на лбу пульсировала, правая рука все крепче сжимала револьвер в кармане. Но оттуда вышли двое молодых людей, а за ними женщина средних лет. Молодые люди смеялись, им было весело. Но как из этого здания можно выйти в хорошем настроении? Все, что здесь есть, приводит меня в ужас, а я ведь и не такого насмотрелся. За своим потоком сознания, я и не заметил, как молодая пара ушла, и ко мне подошла женщина. В ней не было ничего не обычного. Среднего телосложения, среднего роста, в обычной одежде, что носили в маленьких городках женщины средних лет, но глаза. Ее глаза не давали мне покоя. Я в них видел отражение себя. Она как будто смотрела сквозь меня.

– 

Чем я могу помочь вам, мистер…? – наконец-то она обратилась ко мне. Голос у неё был приятный, успокаивающий. Самое то, для гида, если она им, конечно же, является.

– 

Меня зовут Айзек Уайт, я бы хотел посмотреть здешний музей. Не подскажите, как это можно сделать и есть ли здесь гид, который помог бы мне рассказать всю тайну этого дома?

– 

Мистер Уайт, я миссис Портер. Я являюсь владельцем, а также гидом этого музея. И с радостью расскажу вам про этот старинный дом с приведениями. – скромно посмеялась она. Даже наигранно. Но это часть ее профессии, вызвать интерес туриста, такой плохой шуткой. – Экскурсия будет стоить 10 долларов. – Вежливо произнесла она, с той долей почтения, которая была присуща в те далекие времена. Хоть я и удивился такой большой сумме, для маленького захолустного городка, с музеем, который примечателен лишь тем, что здесь когда-то были сектанты. Но мой страх, который все усиливался, так же подталкивал мое любопытство. Я отдал эти десять долларов в надежде, что получу нечто большее, чем просто скучную экскурсию по старому дому. Она проводила меня рукой внутрь этого старинного поместья. Дом был и правда большой, пыльный. Запах здесь стоял жуткий. Чувство страха, тревоги только усиливались, но и любопытство становилось только сильнее. И мне пришлось отложить свои переживания, чтобы послушать миссис Портер.

«Дом был построен одним землевладельцем в 1824 году. Как многие предполагали, что он построил его на Индийском кладбище, что было не очень хорошо. Землевладельца никто не запомнил, ведь он и его семья, и вся их прислуга погибли от тифа спустя всего несколько лет. По изначальному плану хотели сжечь поместье. Но сделать им не дала местная католическая церковь. Храм святого Иосифа выкупила здание у мэрии, чтобы сделать из поместья детский дом. Но задумка так и не пришла в негодность. Нет точных причин, лишь известно, что церковь так и не смогла въехать в здание, и после оно пустовало больше ста лет, пока в 1944 году его купил некий Освальд Тильдельсон. Никому неизвестный молодой человек начал скупать здешнюю землю и строить новые дома по всему холму. Построив 16 домов, он прекратил строительство нового жилого района. Ходили слухи, что мистеру Тильдельсону просто не хватило денег, поэтому через пару недель он объявил о окончании строительства, и выставлении домов на продажу по значительно низким ценам. Мистер Тильдельсон само лично разговаривал с каждым желающим и отобрал 16 семей в новые дома. Уже через год одна семья съехала из этого района, но не успев и двух недель пройти, как мистер Тильдельсон нашёл новую семью. Через пару лет пошли слухи, что в этом поместье происходят странные собрания, не похожие на обычные соседские посиделки. Первый раз полиция наведалась в поместье мистера Тильдельсона весной 1949, но ничего странного не заметив, уехали. Это был последний раз, когда кто-то из города видел мистера Тильдельсона. Говорят, что он стал сидеть все время дома, а его единственная служанка, которая работала на него со дня его въезда в поместье, ходила в магазины за продуктами, средствами гигиены и одеждой. Но вам, как и всем туристам интересен больше культ, секта и раковая ночь. Мы дойдём и до этого. А сейчас пройдите в эту комнату» – она указала на единственную комнату, из которой доносился свет. Она была странно сделана, ведь она была сделана ниже уровня пола. Всего пару ступенек, но это не давала мне покоя. Зайдя в эту комнату меня охватила дрожь. Что-то было здесь не так. Почему в старинном поместье есть маленькая комната, стены которой были окрашены в желтый цвет? По среди пола была траншея, как будто здесь когда-то сливалась вода. Но больше меня поразило наличие длинной тумбочки для телевизоров. На ней стояло аж восемь телевизоров разных годов, компаний. Тут были и американские и японские телевизоры. Маленькие и большие. Черно-белые и цветные. Старые модели и новые. И все показывали одну и туже запись. Запись больше была похожа на рекламу заправки. Но вот странность. Телевизоры показывали одну и туже заправку, но каждая реклама соответствовала году выпуска телевизора. Тут были и черно-белые 50е. Желтоватые 60е. Яркие 70е. Более молодежные 80е. Тёмные 90е. И даже наши 00е. Все показывали одно и тоже видео, но каждый своим временем. Даже помеха на видео была одна и та же, и показывалась одновременно на всех экранах. Как будто это одна и та же запись, показываемся в разных временных отрезках. Но что больше меня заинтересовало, так это то, что находилось под телевизорами. Полкой ниже лежали бумаги, документы, вещи, какие-то мантии. Я упорно и долго разглядывал, пока мой взор не упёрся в шкатулку. Большая шкатулка лежала в дальнем углу. Наверное, это вещи, документы Тильдельсона. Возможно, в них что-нибудь мне укажет на секту, и что здесь случилось 50 лет назад. Но мои мысли прервала миссис Портер, продолжаю свою лекцию об этом старинном доме.

«Вот здесь главная загадка дома, которую можно вам показать. Эта неизвестная комната была сделана самим мистером Тильдельсоном. Как вы можете наблюдать, здесь находятся разные телевизоры, показывающие одну и ту же рекламу. Самое примечательно, что ни один из этих телевизоров не подключён к сети. В них не поступает ток. Нет не одной антенны. Вы заинтересуетесь, как такое возможно? Вот эта и есть загадка. Ведь если вынести телевизор из этой комнаты, то он перестанет работать, но если занесёте, и не важно какой, старый или новый, то тут же появится эта реклама заправки. Вы даже можете заметить адрес заправки. Она находиться всего в пару километром от этого района. Но сколько бы не искали, ее там никогда не было. Она входила в план стройки этого района, и земля там принадлежала мистеру Тильдельсону, но так и не была построена. Различные ученые приезжали в этот дом на протяжении 30 лет, чтобы разгадать тайну этой рекламы и работы телевизоров. Но никто ничего не смог сказать. Самое распространённое мнение, что здесь присутствуют точечные электро-магнитные поля, благодаря которым телевизоры работаю, но человек их не чувствует. Единственное, если сюда завести собаку, ей будет становиться все хуже и хуже. Конечно, до смерти животное никто не доводил, но не отрицают этот факт, что если оно проведет в этой комнате слишком много времени, то просто умрет. В последствии все ученые бросили это дело. И сколько бы мне не предлагали денег за это место, я никогда и не думала им его продавать. А ниже вы можете наблюдать вещи культа. Это все, что смогли найти в доме. И эти экспонаты запрещено трогать, если даже очень хочется. Конечно, ваше любопытство съедает вас, но могу заверить, что здесь нет ничего интересного. Это всего лишь документы на жилье, на строительство района, заправки и прочее земельные документы. Мантию, как предполагают, надевали члены культа на своих собраниях. Несколько безделушек и пустая шкатулка. Все остальные вещи возможно хранятся на втором этаже. Но туда, к сожалению, нету доступа, если вы не хотите заблудиться в этом большем поместье» – и опять этот странный смех. Но теперь он прошёл холодным потом на моей спине. Что она имела в виду, упоминая второй этаж? И почему у меня чувство, что ни в коем случае туда нельзя подниматься? Все эти вопросы я предпочел оставить при себе. Ни в коем случае она не должна подумать, что я здесь что-то вынюхиваю. Я простой турист, который решил посмотреть единственную достопримечательность этого маленького городка.

Она проводила меня в гостиный зал и продолжала: – «Это большая гостиная. Мебель сохранилась со времен постройки. Есть старые записи, которые свидетельствуют о том, что семья землевладельца была найдена мертвыми именно здесь. В документах было указано, что мать умерла вместе с детьми. Они были усажены за обеденный стол. Как предполагают, это было сделано для запечатления семьи на фотоаппарат. Но никаких снимков или же самого фотоаппарата не было найдено. Заранее скажу, что фотоаппарат был изобретен позже, но первый изобретатель фотоаппарата Жозеф Ньепсон был другом землевладельца, и есть теория, что, произведя первые фотографии мертвой семьи, он, проявляя печать, не смог вынести, что на них изображено и уничтожил свое творение. Об этом свидетельствует записи его соседа во Франции, который знал, что он уехал к больному другу в Америку, а вернувшись, уничтожил свой странный прибор и больше никогда не говорил об этом. Но напоминаю, что это лишь теория. Позже, когда сюда приехал священник из храма святого Иосифа, да бы посмотреть это поместье. И только зайдя в этот зал, он тут же начал проводить освещение данной комнаты. Поговаривали, что вылитая святая вода тут же испарялась, не успев задеть не одну часть комнаты. Даже вызывали кардинала, дабы он смог освятить поместье, но только зайдя внутрь, его сердце прихватило. Хотели уже окрестить это место «проклятым», но позже стало известно, что у кардинала был недуг с сердцем, думаю, он страдал от инфарктов, а здесь его прихватило лишь потому, что подъем сюда немного крутой, ведь раньше не было асфальта, да и где сейчас дома, была большая растительность. Посмотрите на лево и увидите большие окна, именно здесь впервые заметили собрание культа, в странном одеянии, предположительно в тех мантиях. Именно в этой комнате и была найдена та мантия. Пройдемте за мной, следом нас ждет кухня.» – Она проводила меня через тесный коридор к помещению, которое было огорожена двумя прибитыми досками. – «К сожалению, мы не можем пройти именно внутрь, и придется осмотреть вам все отсюда. Я вам расскажу и вы поймете почему. Именно здесь нашли мертвую прислугу землевладельца. Около пяти человек были найдены мертвыми в этой тесной кухне. Свидетельства о том, освящали это место, у меня нет. Но поговаривают, что Освальд Тильдельсон использовал эту кухню для своих химических опытов, ведь очень много химикатов было вылито на пол, и в последствии он начал гнить. Здесь не безопасно ходить, и мной было решено закрыть кухню, но как часть музея, я решила оставить место для просмотра, если выключить свет и включить ультрафиолетовую лампу, то вы увидите,» – она выключила свет и в свете ультрафиолетовой лампы я увидел кучу детских отпечаток ладоней и стоп. Тут явно творилось что-то ужасное. Мне хотелось коснуться хоть чего-нибудь для того, чтобы воспользоваться своим даром, но надо было отвлечь как-то. И естественное мне пришло в голову лишь банальное. Я указал в дальний угол и спросил: – «А что там?». – Она отвернулась, а я быстро засунул руку и провел по стене. Холодный пот снова пробежал по моей спине, но сколько бы я не водил рукой, я ничего не смог увидеть. Я настолько старался, что даже не заметил, что миссис Портер обратила на меня внимание, и на повышенных тонах возмущалась, что здесь ничего нельзя трогать, и если я еще раз ослушаюсь, то экскурсия будет закончена и меня выведет отсюда полиция. Я, конечно, извинился и как отруганный ребенок, я вышел обратно в гостиную.

Дальше я только молчал и с опущенной головой ходил за миссис Портер. Она не много рассказала. Да и прошли мы всего в два места. В гардероб, где когда-то прислуга хранила свои вещи и прошли к подвалу, который был заперт изнутри. Она что-то рассказывала, но я уже не слушал. На второй этаж мы не пошли. Как она объяснила, что второй этаж был устроен как лабиринт, и однажды, одна пожилая пара заблудились там. Несколько часов ушло на их поиски и было решено, что больше туристов она туда пускать не будет. Вы могли подумать, что я испугался ее, но на самом деле я не мог перестать думать о кухне, о детях, которые там были, и что же там могло произойти. Это явно была насильственная смерть, и всех детей привели в эту комнату.

Она молча проводила меня к двери, и мы вышли на улицу. На улице стояла все та же пасмурная погода. Ветер дул мне в лицо, обжигающим холодом. Мой взор упал на обгорелый круг в центре, между столбами. Внутренние чувство говорило мне, что именно здесь произошло массовое самоубийство сектантов. Но как они убили себя? Сожгли? Но почему тогда такой ровный круг, да и поверхность газона выжжена идеально ровно. Надо все-таки спросить у гида, узнать по максимуму, не зря же я ей заплатил такие деньги. Но не успев даже повернуться к ней, она сама заговорила. Продолжая историю, тесно связанную с этим поместьем.

«Конечно, вы могли заметить идеально выжженный круг, и конечно, вы задаетесь вопросами, что же случилось? Но точного ответа на ваш вопрос нет. Через какое-то время, тут нашли всех членов той секты, но не самого мистера Тильдельсона. По кругу стояли большие железные колбы, провода торчали из верхушек, а внутри были сгоревшие тела всех жителей этого маленького района. Установленная причина смерти – смерть от электричества. По-простому говоря – они сгорели от тока, который пустили по ним. Нет не одного доказательства, что с ними это сделали насильно. Но для всех до сих пор загадка, к чему же они были подключены? Ведь никакого аппарата не нашли на месте смерти. Основная теория, что все это был обман, что секта была создана с целью получения больших денежных средств. Мистер Тильдельсон специально выбирал семьи с детьми, чтобы убить родителей, а детей продать, заработать большое состояние и уехать отсюда. Говорят, что-то похожее было в Германии, в 1942 году, но все это лишь слухи. Точно мы уже никогда не узнаем, что именно здесь произошло, только если сам мистер Тильдельсон не объявится, и не расскажет нам все» – вот такой шуткой она закончила свой рассказ.

Не сказать, что рассказ меня сильно удивил. Работорговля детьми и сейчас встречается в мире, но кто будет так заморачиваться, ведь легче нанять бугаев, чтобы они ездили на фургоне и заманивали детей конфетами. Да и зачем так сложно убивать их родителей? Легче было же отравить, они бы даже не успели бы понять всего этого. Столько вопросов. И ответы мне самому вряд ли найти. Сейчас я не попаду в поместье, не смогу там полазить, только если ночью, когда уйдет миссис Портер. Но мне нужно найти Саманту.

Я даже не заметил, как над всеми своими мыслями ушёл из этого района и пошёл обратно в город. Странно, но погода прояснила. Обычный солнечный полдень. И следа не осталось от пасмурной погоды.

Медленно, наслаждаясь погодой я дошёл до кафе. Надо было перекусить. Может, там будет Саманта, и она сама ко мне подойдет. Да и будет время в спокойной обстановки, чтобы размыслить над всеми гипотезами по поводу этих смертей и пропажи детей.

Сев за столик, ко мне подошла очень красивая и молодая официантка. Своей красотой она отбила мне дар речи. Глаза у неё были ярко голубые, черные, как смоль, волосы были аккуратно сложены. Ее фигуре позавидуют многие модели. Бело-розовая кожа наполняла ее жизнью, а лучезарная улыбка из любого мужчины сделает робкого ребенка. Ей надо сниматься в кино, красоваться в обложках глянцевого журнала, а не прожигать свои лучшие годы, поднося кофе, таким старым брюзгам, как я. Слишком я на неё засмотрелся, с каждой секундой я все больше превращался в маленького мальчика. Любуясь ее красотой, я даже не расслышал ее вопроса. Дважды ей пришлось переспросить меня.

– 

Мистер, вам кофе или ещё что-нибудь?

– 

Что? А, да. Кофе. Можно ещё кусочек вашего лучшего пирога. Простите меня. Вы отключили во мне все мои чувства, кроме глаз. Вы очень красивы, не мог оторвать глаз от вас. – Странный конечно подкат. Но бывали и хуже.

– 

Ага. – Безразлично она ответила. Наверное, ей было это привычно. Наверняка к ней часто подкатывают эти деревенщины, она привыкла к любым фразам и действиям. Но она очень быстро вернулась и поставила тарелку с кусочком пирога. Пирог был обычный, клубничный или вишнёвый. Но она не ушла, и уже пристально разглядывала меня. Может я в чем-то испачкался, или где-то залысины появились? Что ж она так смотрит? Наверное, ей также неловко было, когда я пялился на неё. Вот теперь я понимаю женщин, на которых часто смотрят парни. Ты как будто голый.

– 

Вас случайно зовут не Айзек Уайт? – вот теперь я понял, почему она рассматривала меня. Она меня узнала. Как и у многих писателей, мой портрет красуется на обратной стороне моих книг. Конечно, там я моложе, стройнее. Когда-то у меня не было отбоя от девушек, но сейчас я постарел, появились морщины, несколько седых волос, а там, где когда-то был пресс, теперь небольшой животик. Ещё пять лет назад, если бы она подошла ко мне, то я точно знал, что ночью буду познавать ее, как она мои книги. Но сейчас это все реже происходит. Молодые девушки видят во мне отца, доброго дядю, а не знаменитого красавчика. Но я все равно не теряю надежды, особенно с такими милыми созданиями, застрявшими в этой дыре. Каждая же хочет заполучить принца на белом коне, который увезёт ее из этой дыры.

– 

Да, это я – сказал я своим сексуальным голосом, втянув живот и сделав свою сексуальное лицо. Но всего через мгновение я понял, что лучше бы я это не делал.

– 

Вам плохо стало? Может вам воды принести? Или вызвать врача? – забеспокоилась официантка. Конечно же я старый дурак. Какое сексуальное лицо. Мне почти сорок. Когда я его делаю, я не становлюсь сексуальнее, больше похоже, что у меня запор. Тут же я убрал эту физиономию со своего лица, и заверил ее, что все хорошо. – О, я обожаю ваши книги, «Отель крови», «Канадский душитель», «Маньяки

XXI

века», это все прям в душе у меня застряли… – каждый раз, когда я слышу свои произведения, я понимаю, что никогда не умел давать названия книгам. Они либо самые типичные, либо звучат так, как будто это ребёнок сочинил. – ночами я их читала, они оставляли дрожь в коленях.

– 

Если хотите, я мог бы дать вам автограф. – Конечно я знал, что у неё нет с собой книги. Это был предлог, чтобы встретиться вечером, возможно даже у неё дома. Самонадеянно, но зато часто работает.

– 

Ой, у меня нет с собой книги…– не успев договорить, я тут же предложил ей встретиться вечером, чтобы дать автограф попозже и возможно что-то даже больше. Но она отказала, объяснив, что у нее нету книг, она брала их у подружки, когда она ещё жила в другом городе. Да и ее бы мать никуда не отпустила, тем более со взрослым мужчиной средних лет. Меня, конечно, это задело. Когда молодые говорят о тебе, как о старике, всегда приходит грусть упущенных возможностей. Особенно, когда говорят это молодые красивые девушки. Но видимо девушке очень скучно здесь, а я хоть какая-то знаменитость, да и поговорить ей видимо не особо есть с кем. Поэтому она подсела ко мне. Я бы не сказал, что сильно рад этому. Она со мной разговаривала, как с отцом или дядей. Народу не было в кафе, поэтому она могла спокойно сидеть и ныть о своей жизни. Я знал, что она расскажет – обычная девушка из провинциального городка, которая мечтает завоевать этот мир, показать, что она не обычная девушка. Ничего особенного. Столько вечеров я провёл, выслушивая своих читательниц. Даже не надо было думать в эти моменты. Отвечать типичными фразами – «мир не загорании», «у тебя все получиться», «я в тебя верю», «я знаю, что ты сможешь всего добиться», и периодически киваю и улыбаюсь им. Но там у меня была цель, залезть к ним под юбку, а тут я точно знал, что мне ничего не светит, так что можно было не притворяться заинтересованностью, но зато можно узнать чуть больше о том, что случилось здесь 50 лет назад.