Как сестра бесплатное чтение

Пролог

Дима давно приметил эту девочку, уж слишком тихая для детдомовских. Никогда не заговорит первая, но всегда вежливо отвечает, если к ней обратятся. И зелёные глаза начинают блестеть, словно солнечные блики на озере. А озеро Дима за свои короткие двенадцать лет видел всего однажды и впечатлился очень сильно. И её глаза так же впечатляли.

И ещё один момент.

Он случился накануне.

В детский дом, где жил Дима сколько себя помнил и куда полгода назад переехала Дарья, завезли партию игрушек. Разнообразных, на любой вкус. Остальные дети с энтузиазмом, спорами, смехом и плачем – оттого, что кому-то другому удалось перехватить понравившегося зайца – налетели их разбирать. Но не Дарья. Она терпеливо и совсем тихо стояла в сторонке, с интересом и доброй улыбкой на устах наблюдала за бесновавшимися детьми. А когда ажиотаж новообретений покинул её ровесников и все они разбрелись кто куда, она, хмуря лобик, подошла к тому, что осталось, и сосредоточенным взглядом прошлась по игрушкам. Самого Диму игрушки давно не интересовали, а вот наблюдать за ней было любопытно и весело. Он усмехнулся, когда её лобик разгладился при взгляде на одну из мягких игрушек, лицо приобрело выражение влюблённости и бесконечного восторга, а глаза заблестели, словно звёзды на небе. Даша, закусив нижнюю губу, в нетерпении протянула руку и выудила из кучи игрушек совершенно немыслимого вида белку. Уставилась с обожанием во взгляде на это коричневое с белыми вставками на пузе и мордочке чудо с безумными глазами, растрёпанной бахромой на ушах и сильно пушистым хвостом, и, в следующее мгновение притянула игрушку к груди, крепко прижимая её и прикрывая глаза от удовольствия.

Забавная и странная девочка, решил для себя Дима.

В новом доме никто не горел желанием общаться с Дашей. Каждый из этих ребят был уже в своей, давно сформировавшейся компании. И если Даша раньше расстраивалась, что её не звали дополнить своим обществом избранный круг, то сейчас ей было абсолютно всё равно. Теперь у неё есть Керч! Милый бельчонок, в которого она влюбилась с первого взгляда. Они станут друзьями и будут впредь неразлучны, развлекая друг друга.

Именно об этом размышляла Дарья, сидя на бортике песочницы и щурясь от ласкового солнышка, когда чья-то нога беспардонно пнула Керча на землю, прямо в неглубокую грязную лужу рядом.

– Этому чудовищу там самое место! – зло засмеялся парнишка лет тринадцати, остальные мальчики и девочки, что подошли с ним, его поддержали, поддакивая.

Даша, ощутив укол негодования от столь жуткого поступка, резко поднялась и возмущенно уперла руки в бока.

– Как вы смеете? – воскликнула она и тут же подскочила к бельчонку с намерением достать его из лужи.

– И тебе тут самое место! – раздалось около неё, и через секунду она оказалась в луже, перед этим ощутив болезненный толчок в спину ботинком.

Грязная вода попала в нос и намочила любимое платье. Глаза защипало от злых слёз несправедливости и жестокости по отношению к ней и Керчу.

– Это вы свиньи, а не я! – зло бросила она, пытаясь подняться.

Но ей не дали, наступив ботинком на спину и удерживая в склизкой грязи.

– Что ты там пропищала, малявка? – выплюнул мальчик под гогот остальных, наклоняясь к ней.

– Вам тут место, а не мне, – силясь не плакать, объяснила Даша.

– Ах так! – усмехнулся задира и сильнее надавил ей на спину ногой, а затем кивнул остальным: – Приступайте!

Смеясь и улюлюкая, ребята начали при помощи ног плескать в Дашу грязь и воду. Даша зажмурилась и пыталась не дышать, чтобы не нахлебаться грязной воды, а иногда и морщилась от боли, потому что чей-нибудь ботинок то ли специально, то ли нет ощутимо задевал её. Она испугалась, что они никогда не остановятся, так же сильно, как поразилась их жестокости. Так с ней поступали впервые. И зачем её только перевели в этот детский дом?!

– Остановитесь! – услышала она гневный оклик какого-то мальчика.

– Или что? – издевательски рассмеялся всё тот же зачинщик.

– Или пожалеете!

– Не смеши, придурок.

Даша услышала топот ног, а после почувствовала легкость на спине, а рядом упали два тела. Они кувыркались по земле, нанося друг другу удары. Даша поднялась и увидела, как остальные быстро побежали в разные стороны в попытке избежать наказания в лице бегущей со всех ног в направлении драки воспитательницы.

– Прекратите драться! – взмолилась Даша, наблюдая сжимающее сердце страхом за её спасителя действо.

– Ах вы, гадкие мальчишки! – выкрикнула, тяжело дыша, Любовь Петровна. – А ну-ка расцепились, драчливые негодяи!

Она ухватила обоих за шиворот своими огромными ручищами и как следует встряхнула. У Дашиного спасителя была рассечена губа, а у обидчика подбит глаз и кровоточило из носа.

– Посмотрим, какое наказание вам достанется от Эдуарда Климовича! – прошипела воспитательница и повела мальчишек в сторону корпуса, где находился кабинет директора.

– Ты в порядке? – успел тихо спросить спаситель Дашу.

Даша лишь кивнула, провожая его спину благодарным взглядом, а после подняла Керча и прижала к груди.

Глава 1

Дима

Я целовал её шею, плечо, а она тихо стонала от наслаждения моего в ней пребывания. Извивалась как змейка, при этом не сбиваясь с моего ритма, и поглаживала тёплыми пальцами мою спину.

Обожаю её бархатную кожу. Помутневший взгляд с расширенными зрачками. Стоны из её приоткрытого рта. И красивое лицо с выражением полного удовольствия.

Мы вместе уже почти год, а она всегда, как в первый раз, отдаётся мне без остатка.

Я впился ей в губы и под её шумный вдох кончил.

На секунду задержался в ней, затем перевернулся на спину и быстро стянул презерватив, сразу же отбросив его на пол. Потом уберу. Повернулся боком и сгрёб в объятья мою сладкую девочку, которая, как довольная кошка, съевшая жирную рыбёшку, расползлась в улыбке.

– Ты моё чудо, Насть, – шепнул ей на ушко.

– Знаю, – без стыда согласилась она, закрыв глаза.

Я тихо рассмеялся и поцеловал её бархатное плечико. Очертил пальцем её скулу, изгиб тонкой шеи, нежно провёл по ключице и накрыл ладонью мягкую окружность с тёмным ареолом ещё твёрдого соска. На секунду сжал, затем продолжил путешествие по её нежной коже и, скользя по плоскому животу, добрался до мягких волос самого чувствительного места её тела. Проник во влажную теплоту двумя пальцами, вызвав очередной стон из её горла, чуть надавил и задвигал пальцами по кругу, стимулируя точку её наслаждения.

Люблю доводить её до оргазма подобным образом. Наблюдать за её лицом. Как она шире открывает рот. Как жмурит глаза. Как её берда неспокойно пытаются повторить движение моих пальцев.

А затем, сотрясаясь, она выгибает спину и сжимает бедра, захватывая в плен мою руку.

Сладкая моя девочка.

Она распахнула глаза, заглядывая нежным взглядом в мои, и схватив тонкой рукой за затылок, притянула для поцелуя.

И тут раздалась трель звонка от входной двери.

Выругался ей в губы, получив в ответ смех, и поднялся с дивана. Тяжело вздохнул и натянул домашнее трико.

– И кому приспичило прийти в гости на ночь глядя? – задал вопрос в темному зала.

– Не узнаешь, пока не откроешь дверь, – хихикнула Настя, поднимаясь вслед за мной. – Я в душ.

И когда она пробегала мимо меня, я всё же успел легонько хлопнуть её по попке. Она снова хихикнула и скрылась за дверью ванной комнаты, а я подошёл к входной и заглянул в глазок. Снова раздалась трель назойливого звонка и прекращаться не собиралась, судя по тому, что мой визитёр не собирался убирать палец с кнопки. Пьяный визитёр. Лицо заплаканное, а под глазами следы потёкшей туши.

Быстро распахнул дверь. В левой руке – бутылка шампанского. Джинсы в районе колен – в подсыхающей грязи. Каштановые волосы растрёпаны. Руки тоже грязные. Пьяные глаза нашли мои и уголки губ поползли вниз, искривляя лицо.

В душе забурлило волнение, захотелось собственными руками задушить того, кто посмел её обидеть.

– Даша? Что случилось? – выдохнул я, сжимая кулаки.

– Меня бросил Андре-е-ей! – завыла она на весь подъезд и кинулась мне на шею, больно припечатав бутылку о мою спину.

Нашла из-за чего переживать.

Мгновенно расслабившись, я легонько похлопал её по спине, а она, сотрясаясь в рыданиях, слюнявила моё плечо.

– Тише, тише, – успокаивал я. – Пойдём расскажешь, что и как.

Аккуратно отстранил её, быстро закрыл дверь, пока она скидывала балетки, и приобняв за плечи, повёл в зал. Усадил в кресло, очерченное светом луны, льющегося из окна, и включил комнатный, по дороге забрав из её рук бутылку. Она хотела возмутиться, но быстро передумала и прерывисто вздохнула, подобрав под себя ноги и уткнувшись в колени подбородком. Уставилась на пол пустыми глазами, продолжая тихонько всхлипывать, и одновременно со мной наткнулась взглядом на свидетельство недавних событий, произошедших на диване.

– Настя? Ты не один, – Даша подняла голову и посмотрела извиняющимся взглядом.

– Да, она в душе, – кивнул я, мол, всё в порядке, и быстро прошёл к дивану, сконфуженно поднимая и пряча за спиной использованный презерватив.

Чёрт. Наведался на кухню, сполоснул руки и вернулся в зал. Даша как раз вставала с кресла. Вроде более-менее успокоилась, но воспалённые глаза блестели изумрудами слёз.

– Прости, что помешала, – снова хныкнула она. – Я пойду…

– Не говори глупостей, – махнул я рукой. Ага, так я её и отпустил в таком-то состоянии. – Сядь обратно и расскажи, что у вас произошло.

Снова прерывистый вздох и короткий взгляд на взбурлённые простыни и покрывало. Даша пожала плечами и вернулась в кресло, возвращаясь в любимую позу, а я пока, как смог, наскоро застелил диван, присев с краю.

– Ну? – слегка нетерпеливо потребовал я.

– Дим, я правда не хотела помешать, – она встрепенулась, чтобы подняться, но я взглядом пригвоздил её к месту. Сглотнула, а лицо снова приняло вид послевкусия от съеденного лимона и, опустив глаза и сжав свои пальцы на лодыжках, Даша заплакала навзрыд: – Извини-и, я идио… о… тка… На… до бы… ло позвони… ить…

Сердце болезненно сжалось. Я сорвался с места и сел на пол рядом с ней, погладив голень. Чёртов Андрей! Был бы сейчас рядом – хорошенько бы врезал ему.

– Даш, всё в порядке. Помнишь? Мой дом – твой дом.

Она поймала мой взгляд, в очередной раз всхлипнув, и начала успокаиваться под его действием. Так всегда происходило. Стоило ей расстроиться, я брал её за руку и не отводил глаз от её изумрудов, а она почти мгновенно им доверяла и успокаивалась. Моя маленькая ранимая глупышка.

– Привет, Даша, – промурлыкала Настя с прохода. Уже полностью одетая. В шикарном сарафане бирюзового цвета, подчёркивающем её сногсшибательную фигуру. Моя красотка. – Дим, можно тебя на минуту?

Я вернулся взглядом к Даше – ушла в себя, немного зарумянившись. До сих пор стыдится, что будто бы помешала нам.

– Да, – кивнул я. – Сейчас вернусь, – тихо сказал Даше, вставая. Она промолчала, уткнувшись лбом в колени.

Пройдя за Настей на кухню, я с удивлением обнаружил на столе две кружки дымящегося кофе. Золото, а не девушка. И когда успела? Потом до меня дошло, что кружки только две. Нахмурившись, я посмотрел в озабоченное лицо моего чуда.

– Дим, я поеду. Такси уже вызвала, – улыбнулась она, взяв меня за руки. – Даше нужна твоя поддержка, а в присутствии меня она не сможет расслабиться. Никогда не могла.

– Глупости, – возразил я, но лишь по инерции. Дашка и правда всегда вела себя сконфуженно при Насте. Я это списывал на её неуверенность в себе. Красивые и уверенные в себе девушки были её ахиллесовой пятой. – В этом нет необходимости. Останься. Она выговорится, и я отвезу её домой.

– Не будь ослом, – нежно рассмеялась она. – У неё женское горе, а единственный, кому она может пожаловаться – ты. И лишние уши здесь… будут лишними.

Невероятным образом в ней сочетаются ум и красота. Не устаю поражаться её понятливости.

Конечно, поначалу она, как и всё мои прошлые девушки, ревновала к Дашке. Но быстро поняла суть наших отношений, в отличии от других, которые так и не смогли свыкнуться с присутствием в моей жизни другой девушки.

Я заглянул в небесную синь дорогих глаз, коснувшись ладонью щеки.

– Спасибо, – тихо шепнул я.

– За осла-то? Обращайся, – рассмеялась она, прикрыв глаза и накрыв своей тонкой ладонью мою.

– Непременно, – тоже рассмеялся я и, наклонившись, впился в пухлую сладость её губ, другой рукой прижимая к себе за поясницу.

Даша обняла за плечи, выдыхая в меня свежее дыхание, а я начал возбуждаться, чувствуя через тонкую ткать упругость её мягкой груди. Чёрт. Захотелось рычать от досады. Встречу Андрея – точно врежу.

Она мягко отстранилась, улыбнувшись раскрасневшимися губами, и схватила верещащий смартфон.

– Такси, – выдохнула и направилась в зал за сумочкой.

Я постоял минуту, приходя в себя, для надёжности попрыгал на пятках и прошёл в коридор, чтобы проводить моё такое всё понимающее счастье.

– Пока, Даш, – обернулась она у прохода в зал. – Надеюсь, у вас с Андреем всё наладится.

Черта с два! И на миллиметр теперь не подпущу его к ней.

– Угу, – услышал глухое согласие Дашки. Бедный мой бельчонок.

Настя улыбнулась мне нежно и, быстро коснувшись моих губ, попутно вспорхнув в свои туфельки, вышла за порог. Я проводил её взглядом до следующего этажа и, закрыв дверь, удручённо уткнулся лбом в косяк.

– Я же говорила, что мне надо было уйти, – тихо всхлипнула Даша за моей спиной.

Почувствовав вскипающую злость, обернулся – смотрит в пол, переминается с ноги на ногу. Затем она подняла глаза, а изумруды блестят болью. Мгновенно отпустило – ну как я могу злиться на свою маленькую несмышлёную белочку? Я подошёл близко, обхватил ладонями острые скулы и заглянул в наивные омуты озер её глаз.

– Всё. В порядке, – повторил я, чеканя каждое слово, и улыбнулся. – Иди умывайся, и будем пить кофе. А то скоро остынет.

Робко улыбнулась и, на мгновение прижавшись щекой к моей груди и обхватив руками за талию, Даша пошла в ванную.

Тринадцать лет прошло, как мы познакомились, и я всегда был ей старшим братом, и прекращать не собираюсь, твердо намереваясь оберегать её от любых невзгод. В том числе от невзгод, носящих имя Андрей.

Я сходил за кофе и сел в ожидании на диван. Пять минут. Десять.

Пошёл проверять, а она сидит на кухне и попивает прямо из горлышка шампанское! Поперхнулась и закашлялась, наткнувшись на мой гневный взгляд. Так ей и надо.

– Дашка! – зарычал я и вырвал из её рук бутылку, теперь вылив остатки содержимого в раковину. Надо было сразу так поступить, а не оставлять на столе.

– У меня ведь женское горе, – икнув, пьяно протянула она, подозрительно похоже на интонацию Насти. Слышала наш разговор? – Так что имею право напиться! А ты взял и вылил!

– Рассказывай уже, – подпёр я задницей мойку, скрестив руки на груди.

– Он меня не бросал. Это я его бросила! – гордо заявила Даша, вздернув подбородок.

– Чем дальше, тем интересней, – усмехнулся я.

Продержалась она ровно пять секунд, сверля меня полным достоинства взглядом, и снова скуксилась, блеснув слезами.

– Он мне изменяет!

– Уверена?

– Да! Он пошёл готовить ужин, а на его телефон пришло сообщение от некой Василисы Леоновой с текстом, в котором она с нетерпением ждёт завтрашней встречи!

– Ты его спросила, что значит это сообщение?

– Нет, – тихо шепнула она, опустив глаза.

– Почему? Даш, ведь конструктивный разговор всегда лучше домыслов друг за друга.

– Знаю я! – воскликнула она, вперив в меня блестящий негодованием взгляд. – Но он точно изменяет! Он стал каким-то другим в последнее время. Постоянно шифруется, умалчивает, если я спрашиваю, где он в какой-нибудь момент. Всё мужики рано или поздно начинают изменять…

– Не все, – терпеливо поправил я.

– Ты не в счёт. Ты, вообще, как будто не с этой планеты.

– У тебя предвзятое мнение о мужчинах. Где ты этого нахваталась?

– Нигде, – буркнула она и подобрала под себя ноги.

– Ладно, у него поменялось поведение, – вдохнул я, понимая, что в своём плачевном состоянии Дашка виновата сама, потому что накрутила себя почём зря. – И опять же – почему не обсудила с ним его поменявшееся поведение?

Она всхлипнула, уткнувшись в колени. Раз. Другой. Затем подняла глаза, внутренне страдая.

– Я боюсь, – тихо шепнула. – Боюсь, что он подтвердит мои подозрения.

У меня опять защемило сердце. Глупышка моя. Ну зачем себя мучить? Я медленно подошёл к ней и присел рядом на корточки, опуская со стула преграду в виде её колен и крепко сжимая её холодные ладони своими.

– Даш, ну когда же ты поймёшь, что ты – свет в жизни любого мужчины? Я почти уверен, что ты всё надумала, а Андрей на самом деле тобой дорожит.

– Правда? – шмыгнула она носом.

– Правда, – улыбнулся я.

– Любого-любого? – светились детской надеждой её изумруды. – И в твоей жизни я – свет?

– Особенно в моей, – твердо кивнул я, улыбнувшись. Дурёха моя.

Она молчала, успокаиваясь под действием моего взгляда, а потом неожиданно наклонилась и коснулась моих губ своими.

Глава 2

Даша

Не знаю, почему я к нему потянулась. Дура. И вот тебе рвотный рефлекс оттого, что целуешь брата. Я зажала рот рукой и под его недоуменным и абсолютно ошарашенным взглядом побежала в ванную комнату. Внутренности скрутило неприятными спазмами, и белое керамическое покрытие ванны забрызгало желтоватое содержимое моего желудка. Потом ещё. Идиотка! Зачем я его поцеловала?!

Я включила воду и выплюнула неприятный осадок горечи. Вот только с души такой осадок не сплюнуть. Дашка-а-а-а… Какая же ты кретинка. Списать на алкоголь? Игнорировать, если захочет узнать, зачем я так поступила? Сделать вид, что ничего и не было? Да, наверное, так будет правильнее всего.

Фух. Желудок, вроде, успокоился. Теперь бы успокоилось сердце. Вспомнила вкус его губ, слегка отдающий ароматом кофе, и сердце снова ухнуло в пропасть, вибрируя в кончиках пальцев. Я простонала, опустившись на холодный кафель и пряча лицо в ладонях. Хотелось рвать на себе волосы. Дура, дура, дура! Хоть бы он понял, что этот поцелуй не что-то большее, чем секундный бзик пьяной идиотки. Да. Он так и решит. Дима всегда был умнее всех, кого я знала.

Я поднялась, выдавила себе на палец зубной пасты, растёрла на зубах и, набрав воды в рот, прополоскала и сплюнула. Затем сполоснула лицо исключительно холодной водой в надежде остудить жар стыда.

– Ты как? – донесся до меня озабоченный голос с той стороны двери, и в ушах зазвенело с новой силой.

Хотелось реветь, но, кажется, весь резерв своих слёз я уже выплакала. Дурацкая Василиса! И Андрей гад! Ну кто она такая? Неужели он правда мне изменяет?

– Даш? – снова позвал Дима.

Я не знала, как смотреть ему в глаза, и в голову не пришло ничего лучше, чем притвориться спящей. Тихо устроилась на черной плитке, подложив под голову полотенце, которым наспех вытерла лицо.

Как раз когда закрыла глаза, я услышала скрип открывающейся двери и тихий полу-смешок полу-выдох Димы. Звук босых ног по кафелю, скрип закрывающейся ручки крана – и тишина. Сам Дима, судя по моим ощущениям, сел на бортик ванны. Как пить дать раскусит, что я притворяюсь, если будет продолжать пялиться. Всхрапнуть, что ли, для убедительности?

Я почувствовала, как Дима наклонился и, аккуратно подхватив одной рукой за шею, второй – под коленки, легко поднял, словно я была невесомой. Я сонно покряхтела для приличия, надеясь за этим скрыть стучащее на всей скорости сердце, ещё и в нос ударил его аромат – всегда тащилась от его запаха – а он тихо рассмеялся, обдав своим дыханием моё лицо, увеличивая на максимум звон в моих ушах. А ещё этот его дурацкий обнажённый торс! И почему мне так некомфортно? После поцелуя? Раньше любые прикосновения для нас были, как дышать. Дура!

Дима уложил меня на диван, и теперь в нос ударили ароматы недавно произошедшего здесь секса. Стало противно и невероятно больно, что простыни сохранили её память. Такой всей из себя: уверенной, красивой, сексуальной. Ещё и умной. Неудивительно, что Дима с ней так долго. Блин, да она идеально ему подходит! Как два сапога пара. Подумала и еле сдержалась, чтобы не фыркнуть.

Дима снял с меня прозрачные носки. Чуть поднял футболку, чтобы добраться до пуговки на джинсах. Ну да, они грязные – упала по темноте. В лужу. Моё любимое место с детства.

Его пальцы коснулись обнажённой кожи под застёжкой, вызвав волну тока по всему телу, и замерли. Ну же! Ты сто раз меня раздевал, ничего такого в этом нет. Не было, по всей видимости. Идиотка! Через бесконечно долгую секунду и надрывный вздох с его стороны он убрал пальцы и накрыл меня простыней.

Всё. Я всё испортила.

Дима выключил свет и ушёл на кухню. В звенящей тишине квартиры я услышала, как чиркнула зажигалка, затем – как скрипнул стул под его весом. Курит и наверняка думает, как объяснить мне, что между нами ничего не может быть.

Не заморачивайся, Дим. Я поняла это ещё много лет назад.

Я отвернулась к стене, притянув колени к груди, и обхватила их руками. Глаза защипало и дышать стало трудней – не весь, оказывается, резерв исчерпан.

Не хочу терять его. Он самое родное, что есть в моей никчёмной жизни. Боже, пусть завтра всё будет как прежде! Умоляю!

Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Спокойно, Даш. Всё, что ни случается – всё к лучшему. Ведь так?

Я услышала его шаги и попыталась дышать ровней и размеренней. Дима остановился у журнального столика и, судя по звуку, взял телефон. Сердце укололо – будет звонить, чтобы узнать, как добралась его ненаглядная.

– Алло? – чуть раздражённо спросил он в трубку и очень тихо, чтобы меня не разбудить.

Я непроизвольно улыбнулась.

– Наконец-то! – в тишине я очень хорошо различила нотки недовольства и волнения механического голоса Андрея. Сердце встрепенулось. – Почему так долго не брал трубку?

Дима вздохнул и присел на край дивана.

– Стоял на беззвучке, – холодно отрезал он.

– Даша. Она у тебя? – чуть менее агрессивно. Переживает, гад. Так тебе и надо.

– Да. Спит. Что у вас случилось?

– Я сам ничего не понял!

Звучит вполне искренне. А может просто-напросто – хороший актёр.

– Рассказывай по порядку, – сказал как отрезал Дима. Есть в его арсенале интонация, которой абсолютно любой человек беспрекословно подчиняется. Даже такой, как Андрей, а он, надо заметить, не из робкого десятка. Да и старше Димы на два года.

– Тут и рассказывать-то нечего. Ушёл на кухню, возвращаюсь – её нет. Рюкзак и телефон лежат, а её нет. Думал, в туалет пошла. А потом заметил, что обуви её нет и шампанское исчезло. Она тебе что-нибудь сказала? Почему она ушла вот так? Я тут места себе не находил!

– Но всё же остался на месте, – тихо, сквозь зубы. Уверена, что Андрей даже не услышал. И через секунду Дима прямо спросил: – Ты ей изменяешь?

Я не заметила, как затаила дыхание, пока Андрей на том конце провода поражённо молчал.

– Нет! – воскликнул он в итоге. – Она… Она думает, что я ей изменяю? Как?! Вот так просто сидела и вдруг решила?

– Сообщения проверял у себя на телефоне?

– Да… Но там только по работе… Какое сообщение её смутило?

Чуть не фыркнула вслух.

– От Василисы, – тяжело вздохнул Дима.

– Какого?.. Встреча? Она же по работе! Ну Дашка! Нельзя было, что ли, спросить?

– Она не из тех, кто спрашивает, – невесело усмехнулся Дима, а я скрипнула зубами. – Ладно, Андрей, можешь расслабиться – она в порядке. И в следующий раз – носи телефон с собой.

– Да, спасибо, Дим. Передашь ей, что я звонил? И пусть с утра едет сразу ко мне.

– Передам, – пообещал Дима и отключился.

По ушам снова резанула звенящая тишина. Дима так и остался сидеть не шевелясь.

Дим! Всё хорошо! Я ни на что не рассчитываю! Умоляю, пойми! С каждой тягучей, как плавящаяся резина, секундой сердце, словно заведённое, набирало обороты. Его затишье пугало. Было невыносимым. Выворачивающим душу. Сердце бухало уже у самого горла, а от нервов застучали зубы.

Наконец он отмер и прилёг рядом.

– Не спишь? – весело и в тоже время с некой грустью шепнул он.

– Нет, – расслабляясь, выдохнула я.

– Переживает. Слышала?

– Да.

Дима тихо рассмеялся и повернулся на бок.

– Иди ко мне, дурёха, – ласково позвал он.

Я чуть не разревелась в голос и, быстро перевернувшись, уткнулась лбом в его горячую грудь, одной рукой обнимая за талию.

Дима поцеловал в волосы и прижался подбородком, теснее сжимая в объятьях.

Дома. Я дома. Всё в порядке. Я его не потеряла.

Глава 3

Даша

Я проснулась и непроизвольно коснулась указательным пальцем своих губ. С нажимом провела по нижней и закусила ноготь, а сердце пошло на взлёт.

Что я творю? Я отдернула руку и посмотрела на Диму – спит сладким и безмятежным сном. Утреннее солнце отбрасывает тень от светлых ресниц. Губы слегка приоткрыты…

Стоп.

Я резко села. Обхватила себя руками. Качнулась. Раз. Другой.

Хватит, Даш. Надо брать себя в руки и возвращаться в свою жизнь.

Я аккуратно встала и, прихватив свои носки, на цыпочках прошла в ванную. Наспех умылась и через некоторое время закрыла за собой входную дверь.

Ни денег, ни телефона. Придётся возвращаться к Андрею пешком, так же, как и пришла сюда. Только вот бутылка шампанского уже не составит мне компанию. Зато пополнить коллекцию луж шансов гораздо меньше. Я невесело усмехнулась и побрела по ещё не совсем проснувшимся улицам.

Где-то через минут сорок набрала знакомые цифры на циферблате домофона, и из динамика заиграла стандартная мелодия, почему-то вызывая раздражение.

– Да? – раздался сонливо-взволнованный голос.

– Это я, – хмуро бросила я в ответ.

– Дашка, – облегченный выдох, и дверь, пискнув, открылась.

Я неспеша поднялась на третий этаж, а Андрей стоял в дверях в ожидании меня. На губах взволнованная улыбка, взгляд напряжённый, выискивающий на моём лице признаки владевшего мной настроения, по которым он сможет строить дальнейший план общения. Тактик. Всегда им был.

– Я за вещами, – холодно бросила я, проходя мимо.

Андрей посторонился, коротко вздохнув, и закрыл за мной дверь. Что телефон, что рюкзак так и лежали на черном кожаном диване, где я вчера их отставила. Потянулась за девайсом и ощутила на своей спине тепло тела Андрея, а затем и широкие ладони на животе. Он прижал меня к себе, выпрямляя и обжигая горящим дыханием, шепнул на ухо:

– И в мыслях не было тебе изменять.

По коже пробежали мурашки от знакомой близости и уже такого родного аромата его парфюма.

– Ну-ну, – больше из вредности возразила я, прикрывая глаза.

Уверенные пальцы пробежались по краю футболки, задирая её и дотрагиваясь до обнажённой кожи под ней. Другая рука нежно завела мои волосы за правое плечо, а тёплые губы коснулись изгиба шеи. Я замерла, наслаждаясь его дыханием.

– Даш-ш-ш, – нежно прошипел Андрей в кожу. – Я люблю тебя и ради одноразового секса терять тебя не хочу.

Я ничего не ответила, отклоняя голову вбок, предоставляя его губам больший простор.

Хотелось забыть вчерашний вечер. Раствориться в знакомых ощущениях. Словно и не было вырвавшегося поцелуя с неправильным мужчиной. Не моим мужчиной.

Мой мужчина выдохнул и продолжил ласки, сильнее втягивая губами кожу. Пальцами сжал талию, вызывая привычное томление от предвкушения дальнейшего. А в следующее мгновение резко перевернул к себе лицом и заглянул в глаза синим огнём. Я коснулась пальцами подбородка, чуть коловшегося светлой щетиной, и улыбнулась краешком губ. Он тоже ласково улыбнулся и, медленно приблизившись, нежно поцеловал.

А затем, как это обычно случалось, он потерял контроль. Поцелуй углубился, став напористым, резким, яростным. Руки оставили талию, выбрав местом дислокации ягодицы, и попеременно с силой сжимали их.

Через секунду Андрей опрокинул меня на диван и быстро освободился от плена домашней одежды, предоставляя моему взгляду своё твердое возбуждение. Так же быстро и рваными движениями он освободил от одежды меня. Передвинул на удлинённый край дивана, доставив небольшой дискомфорт от трения кожи об искусственную ткань, раздвинул мои ноги и резко вошёл.

На секунду замер, а затем задвигался, словно боялся опоздать, допустим, на поезд.

Почему-то сегодня это больше раздражало, чем приносило удовольствие.

Слушая характерные звуки скрипа обивки дивана, я постаралась отключить мыслительный процесс, полностью сосредотачиваясь на ощущениях внутри.

Сработало, и я уже сама спешила, подстраиваясь под его ритм. Стонала. Выгибала спину. Закусывала губы.

В какой-то момент, повернув голову, увидела на засветившимся дисплее своего смартфона фотографию Димы. Внутренности пронзил тягучий спазм, и мозг взорвался доселе незнакомым и невероятно острым оргазмом.

Боже! Я хочу его. Своего почти брата. Свою опору. Саму свою жизнь.

Нехорошо.

Андрей не заставил себя долго ждать и легко выскочил из меня, поднявшись с дивана и рукой помогая себе закончить. Бедный ковёр. Хотя чего это я переживаю – клининговая компания о нём позаботится.

Секунду смотрела на рельефный торс Андрея. Первое, что меня в нём привлекло – это его внешность. Потому что ангельским характером он не блистал. Но легко мог быть милым, если видел выгоду для себя. Адвокат. Наверное, они все такие.

В тот день, когда мы познакомились, он случайно забрёл в кафе, в котором я подрабатываю в свободное от учёбы время.

Влетел вихрем в помещение – в лоснящемся дорогом костюме и с прической волосок к волоску – и ошарашено замер, губы поджались от отвращения, пока его надменный и недовольный взгляд ощупывал деревянные столики с металлическими стульчиками за ними. Брезгливо выдохнул и уже хотел развернуться, чтобы уйти, но наткнулся взглядом на мои глаза. Левая светлая бровь удивлённо дернулась вверх, губы коротко улыбнулись, и от надменного хлыща не осталось и следа. Занял один из столов, которые минуту назад вызывали в нём отвратные чувства, и буквально засиял обаянием в ожидании, когда я подойду, чтобы принять заказ.

Был обходителен, бесстыдно заигрывал, смущая меня. Я бесспорно знала, как мои глаза привлекают внимание, но хорошо запомнила выражение его лица при взгляде, скажем прямо, на наше не шикарное кафе. По сути, я и сама была таким же кафе. Для таких людей, как он. И потому под его прямым, пронизывающим до костей взглядом молча краснела, принимая заказ.

Свидания ему пришлось добиваться две недели. Приходил Андрей каждую мою смену, вызывая зависть ко мне у моих сменщиц и пророчества шикарного будущего у тех, кто ко мне хорошо относился. Я сдалась под напором его обаяния, решив для себя, что в какой-то момент он наиграется, но и мне перепадёт немного сказки.

Игра длится уже седьмой месяц.

Я перевела взгляд на всё ещё звонивший телефон. От Димы я никогда не уходила без предупреждения. Наверняка злится. Но сколько бы я ни убеждала себя, что всё будет по-прежнему – вчера я что-то безвозвратно сломала. И если не в отношении Димы ко мне, то в своём отношении к нему – точно. И этот оргазм… Как стыдно! Перед ними обоими.

Из раздумий меня вырвал скрип обивки дивана, когда Андрей упёрся в неё руками, нависая надо мной и оставляя горячий влажный поцелуй на моём плече.

– Хм, надо почаще заставлять тебя ревновать, – улыбнулся он, обнажая белые зубы.

Я поджала губы, стыдясь ещё больше оттого, что он принял это на свой счёт.

Он, конечно, понял мою реакцию по-своему.

– Нет-нет, не буду, – резко наклонился и поцеловал возле уха. – Обещаю.

– Всё хорошо, – тихо шепнула я и попыталась встать. – Пусти в душ.

Андрей посторонился, снова улыбнувшись, и кивнул на сотовый:

– Завела новую привычку?

– О чём ты? – я замерла, так и не развернувшись от дивана, сдвинув брови.

– Уходить без предупреждения. Или он по другому поводу тебе трезвонит?

– Пусть, – махнула я рукой, на ходу бросив: – Он спал. Не хотела его будить. Потом перезвоню.

Прошла в ванную и включила воду душевой кабинки. Поначалу было непривычно без самой ванной – иногда хотелось полежать в ароматизированной воде с бокалом вина. Тем более что вино Андрей покупал всегда хорошее, дорогое. Он в принципе не признавал ширпотреб. Когда месяц назад он предложил мне въехать в его квартиру – отсутствие ванной было первым моим аргументом для отказа. Да, я отшутилась, сама толком не понимая, почему пока не хочу жить в одной квартире. Возможно даже невзирая на признания в любви, я всё ещё думаю, что в конечном итоге ему надоем, и мне будет намного сложней привыкать к отсутствию его в своей жизни после совместного проживания. Да, я так предполагала… Но теперь…

По телу заструились ласковые капельки. Я подняла лицо вверх, зажмурив глаза и надеясь, что вода смоет всё ненужное. Обновит мои мысли. Вернёт прежнюю меня.

– Теперь он звонит мне, – услышала я усмехнувшийся голос Андрея.

Обернулась на него – стоит, упираясь плечом в косяк, и пренебрежительно вертит в пальцах свой дорогой телефон.

– Ответь, – пожала я плечами и отвернулась, взяв с полки флакон шампуня. Помню, как смущалась, когда он накупил профессиональных средств гигиены специально для меня.

Руки тряслись из-за барабанившего, как сумасшедшее, сердца. Какая же я непроходимая дура!

– Алло? – спросил в трубку Андрей, а я замерла, так и не выдавив себе на ладонь вкусно-пахнущую субстанцию. – Привет… Да… Неприятные ощущения, согласись? – усмехнулся по-доброму. – Ей было некогда. Сказала, потом перезвонит… Не могу – она в душе… Дим, расслабься – я позабочусь о том, чтобы она так больше не поступала… Эй, всё в рамках закона… Да, это я уже слышал. Я приму меры, которые будут исключительно ей приятны… Всё, Дим, – чуть раздражённо. – Мне как раз надо приступать к этим мерам.

И тишина, а потом совсем рядом:

– Нужна помощь?

Я расслабила напряжённые плечи и, улыбнувшись ему через плечо, передала флакон. Андрей переступил через невысокий бортик, прожигая взглядом. Взяв шампунь, убрал его обратно на полку. Провёл ладонями по моим плечам, чуть прижимаясь торсом к моей спине и давая понять, что уже готов ко второму раунду.

– Что он говорил? – вырвалось у меня помимо воли.

– Ничего нового, – посмеялся он, целуя мою шею.

Я постаралась выкинуть Диму из головы, прикрывая глаза и наслаждаясь теплом ладони Андрея на моём животе. Вторая рука сжала грудь, вырвав у меня прерывистый стон. Покусывая кожу на шее, Андрей пальцами коснулся нежных складок между моих бедер, прижимаясь к спине сильней, буквально заставляя меня желать большего, томиться от нахлынувшего возбуждения. Надавил там, и я изогнула спину, подаваясь бедрами назад, ягодицами упираясь в его твёрдое желание. Повела бедрами в одну сторону, затем в другую и довольно улыбнулась, услышав его рык. А потом вдруг ощутила раздражение.

Не то. Чего-то не хватает.

Губ! Мне не хватает губ. Резко перевернулась и, привстав на цепочки, впилась в знакомые губы. Мне нравились губы Андрея. Воспоминания нашего первого поцелуя по сей день вызывают трепет в сердце. Но сейчас не то. Не хватает лёгкого аромата кофе…

Боже! Дашка! Ты того.

Вдруг представила на месте Андрея Диму, и ноги подкосились. Уже хотела устыдиться, но возбуждение было слишком сильным, соблазн слишком доступным. Да и кто узнает об этом, кроме меня?

Я подала Андрею знак, чтобы садился на выемку в душевой и, когда он сел, наклонилась для поцелуя, в тоже время перекидывая ногу через его бёдра. Вызвав образ Димы у себя в голове, с закрытыми глазами отклонилась от лица Андрея и медленно присела на его горячую плоть. Да! Внутренности пронзило невероятное наслаждение, и я задвигалась быстрей.

Стоны, хрипы, характерные звуки. Я впивалась ногтями в рельефы груди Андрея, когда он стискивал мои бёдра. Быстрей, до пика. До взрыва вспышки в голове. До освобождения от ненормальных желаний и фантазий.

Внутри стало тесней, а Андрей, издав рваный хрип, взорвался во мне, доводя тем самым до невыносимо желанного оргазма и меня.

– Прости, Даш. Мозги совсем отключились, – прохрипел Андрей, сильнее стискивая мои бёдра.

– Не страшно, – выдохнула я, тяжело дыша и поднимаясь. – Через пару дней «эти дни».

Андрей поднялся вслед за мой и, ласково улыбнувшись, нежно поцеловал.

– Люблю тебя, – выдохнул, отстранившись.

– И точно не изменяешь? – отшутилась я.

– Точно, – поцеловал он меня в лоб.

Андрей сполоснулся под продолжавшими литься струйками воды и не вытираясь пошлёпал в комнату. На пороге обернулся, улыбнувшись:

– Мне скоро на встречу, долго не задерживайся, чтобы я успел накормить тебя завтраком.

Я молча кивнула, и как только дверь закрылась, села в угол кабинки, больше не сдерживая рвущихся наружу слёз стыда.

Глава 4

Дима

– Привет! Наверное, я сейчас занята и не могу вам ответить, но обязательно перезвоню, как только освобожусь! – в очередной раз воспроизвел мне оператор запись голоса Даши.

– Ну конечно! – чертыхнулся я, скидывая вызов. – Только что это за занятость такая, что ты уже почти неделю не можешь мне перезвонить?

После того, как Даша слиняла без предупреждения тем утром, она ни разу не перезвонила, отделываясь от меня скупыми сообщениями, что с ней всё в порядке и она занята то на работе, то на учёбе.

Даш, что происходит?

Быстро набрал эсэмэс: «Может, сходим в кино? И когда ты уже соизволишь со мной поговорить?!»

Незамедлительного ответа не последовало, и я, скрипнув зубами, откинул телефон на диван.

Дело в поцелуе? Думает, что после него я буду относится к ней как-то по-другому? Глупышка. Я прекрасно понимаю, что она была всего-навсего морально подавлена, да и под изрядной долей алкоголя.

Чёрт, Даш, иногда ты бываешь просто невыносимой.

Я сел за компьютер и решил доделать заказ. Посвящу вечер работе и может тогда отвлекусь от навязчивых мыслей.

Поприще веб-дизайна далось мне легко, сложно было заработать на подручные средства, чтобы заняться этим делом вплотную. Я разгружал вагоны, получая несчастные пятьсот рублей в час. Приходилось работать на износ, чтобы откладывать, да помогать Дашке. После детдома учиться я не пошёл, обнаружив в себе страсть к компьютерам. В моей голове созрел чёткий план, как сложится моя жизнь в дальнейшем. План сбоя не давал по сей день. Теперь намного легче – я отлично зарабатываю, так как за достаточно короткие сроки добился хороших успехов и не скупой клиентуры. Обо мне знают в нужных кругах и принимают за своего. О том, что я выпускник детского дома и самоучка, знают лишь близкие, у других же даже мыслей таких не возникает. Первые тяжёлые два года принесли мне не только закалку, но и отличных друзей. Даже когда наши пути разошлись, общаться мы не перестали. Вот и завтра у нас ежемесячный покер. Карты – наша слабость и клей, что нас связывает.

Зато Дашке отлынивать от дальнейшей учёбы я не позволил, настояв на высшем образовании. В кафе работать она пошла по своему желанию, хотя к тому времени, когда она выпустилась из детского дома и поступила в институт, я уже мог ни в чём ей не отказывать. Но спорить тоже не стал, всё-таки собственный труд растит в нас ответственного человека.

Телефон ожил, сигнализируя о входящем сообщении. Я сорвался с кресла, чуть не налетев на журнальный столик.

Чёрт! Дашка! Увижу – надаю подзатыльников, честное слово.

«Прости, с кино не получится. На носу экзамены, полный завал».

И всё? Твою мать, Даша! Неужели двух минут нет?

Снова жму на вызов. Долгие пару гудков, и она скидывает звонок. Следом прилетает другая эсэмэс: «Не могу говорить – мы с Андреем на ужине с его партнёрами».

Я обречённо опускаюсь на диван и в раздумьях начинаю теребить прядь волос. То есть на андреевских партнёров время она находит, а на разговор со мной – нет?

Начинаю строчить гневное сообщение, но через пару секунд останавливаюсь и, удалив весь текс, набираю одно-единственное слово: «Соскучился» и добавляю: «Позвони, как сможешь».

Я реально соскучился. Как давно мы просто сидели и болтали ни о чём? Очень давно. Сначала Настя, затем и Андрей. Личная жизнь каждого из нас не позволяла видеться настолько часто, насколько хотелось. Но именно сегодня, сейчас, в данную секунду времени я осознал, как мы отдалились друг от друга. Не в плане наших крепких отношений, а в плане совместного времяпрепровождения. А ведь раньше мы не сговариваясь шли на премьеру любого мало-мальски стоящего фильма. Бельчонок, ну зачем ты вырос?

Прождал ответа пять минут, пялясь пустым взглядом в экран смартфона. Может, и не в поцелуе дело, может, без меня ей комфортней? Может, она уже и не нуждается в старшем брате? Ведь теперь её вполне способен защищать и обеспечивать Андрей. Напыщенный индюк, но заботливый, тут не поспоришь. Дашку он ценит и относится к ней трепетно, словно она одна из его самых ценных наград. На самом деле так и есть. Ему нереально с ней повезло. Только вот сама Дашка до сих пор не понимает свою значимость. И сколько бы я ни бился, продолжает считать себя недостойной чей-либо беспрекословной и бескомпромиссной любви.

Телефон отозвался любимой мелодией, заставив вздрогнуть и ощутить всплеск радостной надежды, что Дашка всё же нашла время для звонка. Но взгляд на экран неминуемо разочаровал, увидев в звонившем контакте фото Насти. Я тут же отругал себя, что не могу разочароваться её звонком.

– Привет, моя хорошая, – улыбнулся в трубку, пусть ей и не видно. – Как погода в городе, который отнял тебя у меня?

Настя рассмеялась переливом колокольчиков и радостно выдохнула:

– Уже неважно, я возвращаюсь и завтра буду у тебя. Соскучилась ужасно! Но всё же переманила желанного специалиста!

– Не сомневался, – искренне порадовался я.

Настя умеет добиваться своего. Вот и спец, что нужен был для одного из её салонов красоты, не устоял перед ее предложением.

Она частенько переманивает к себе понравившихся ей мастеров, даже несмотря на то, что проживают те в других городах. И делает это исключительно сама. Её салоны – её гордость, и даже если она впечатлится чьими-то работами, то не спешит их звать к себе, пока лично не познакомится с каждым.

Она вообще нестандартный представитель золотой молодежи из богатой семьи. В то время, когда её ровесницы из того же высшего круга прожигали молодость и заодно деньги родителей, Настя училась. Швейцарское экономическое образование и, соответственно, вложения её родителей не были напрасными. Вернувшись, она за короткие сроки построила свой успешный бизнес. Почему именно сеть салонов красоты? Да потому, что она обожает красоту и уж тем более – её создавать.

Я вспомнил про встречу с друзьями и расстроенно протянул:

– Завтра покер, Насть.

– Точно, – прощебетала она, слегка поникнув. – Тогда вся твоя суббота будет полностью посвящена мне. Договорились?

– Конечно, Насть, – снова улыбнулся я и почувствовал, как вибрирует телефон от входящего сообщения. – Наверстаем все дни разлуки.

– Тогда целую тебя и жду встречи.

– Пока, моя хорошая, – сбросил я вызов и нетерпеливо открыл новое сообщение.

«Место завтрашнего покера – твоя квартира. Готовь закуску, с нас алкоголь», – гласил текст от Витали.

Снова почувствовал досаду – Дашка не посчитала нужным ответить.

– Первая игра, а мы уже до ривера дошли, – усмехнулся Вадим, выкладывая на стол последнюю карту. – Все упрямо настроены на победу?

– Все, кроме Витали, – захохотал Антон, кинув на сбросившего карты ещё в первом торге друга насмешливый взгляд.

Тот, усмехнувшись, глотнул из стакана виски и показал ему средний палец.

Остальные заржали, в том числе и я. Но меня веселило и то, что они уже все проиграли и даже не догадываются.

Наконец все перевели взгляды на карты, и Антон от злости заходил желваками и скрипнул зубами.

– Да идите вы! – психанул он, бросив карты на стол.

Снова взрыв смеха.

Я отпил из своего стакана, почувствовав приятное тепло в груди от хорошего напитка. Всегда был равнодушен к алкоголю, но стоящий алкоголь, да ещё и в отличной компании, пить никогда не отказывался.

– Вскрываемся, – серьёзно кивнул Богдан.

Хороший мужик, но почти всегда слишком сосредоточен, позволяет себе лишь изредка расслабляться. В данный момент расслабиться ему не позволяло недостаточное количество выпитого.

Самодовольно улыбаясь, я дождался, когда Вадим и Богдан откроют карты, и медленно положил на стол свои.

– Роял стрит флеш, ребятишки, – состроил я невинное лицо и пожал плечами.

Началась вполне ожидаемая какофония ругательств и проклятий в мой адрес, а я спокойно и с легкой усмешкой на губах сгребал к себе свой выигрыш.

– Чёртов везунчик, – добродушно усмехнулся рядом со мной Виталя и хлопнул меня по плечу.

Я подмигнул ему и поднял свой стакан:

– За вас, недотёп, позволяющих мне быть везунчиком!

– Не будь так самонадеян – это всего лишь первая игра, – засмеялся Антон, но всё же стукнул свой бокал о мой.

Не успел я сделать и пары глотков, как услышал звонок от входной двери. Непроизвольно улыбнулся – наверняка Настя не захотела ждать и пришла сегодня, но в тоже время я ощутил каплю досады – теперь парни не смогут нормально сосредоточиться на игре и будут сыпать в её адрес комплименты и тупо шутить. Знаю я их.

– Сюрприз? – растянул губы в улыбке Вадим, показывая белые зубы.

– Раздавайте, – кивнул я им всем, вставая. – Скоро вернусь.

Не заглядывая в глазок, я распахнул дверь с приветливой улыбкой на лице. Но на пороге стояла не Настя. Там стояла Дашка. Пьяная Дашка. Снова.

Да что ж ты творишь, бельчонок?

Пьяные изумруды нашли мои глаза, и её губы искривились в подобии улыбки. Она дернулась в мою сторону, но настолько плохо держала равновесие, что мне пришлось её ловить. Даша крепко обхватила меня за шею и горячим дыханием выдохнула возле уха:

– Я тоже соскучилась.

Меня тут же пробрало от раздражения. Значит, теперь для того, чтобы со мной увидеться, надо обязательно напиться?

Я схватил её за талию и, резко прокрутив по полукругу, припёр к стене.

– В ванную, – гневно рыкнул я. – И приходить в себя.

Даша уставилась невинным взглядом, подняв тонкие брови, и даже ресницами хлопнула пару раз. Правда, чуть медленнее, чем это требовалось.

– Бегом! – махнул я рукой в сторону ванной комнаты, вложив во взгляд всю свою злость, и отвернулся, чтобы закрыть дверь.

Даша хихикнула – хихикнула! – и, сбросив обувь, побрела в глубь квартиры, цепляясь за стены. Как вообще сумела добраться до меня?

Не успел я оглянуться, а она уже ввалилась в зал и радостно заверещала:

– Ой, ма-а-альчики!

Те не менее бурно отреагировали на её появление, зашумев в ответ приветствиями. Придурки.

Я скрипнул зубами и вошёл следом за ней.

– Вади-и-им! – повисла она на чужой шее. – Как давно я тебя не видела!

– Да, давненько, Дашк, – рассмеялся он, приобнимая её за талию.

– Антон! – взвизгнула она, направляясь к следующему. – Ого, как ты возмужал! И борода!

– Агамс, от девок отбоя нет, – заржал тот, усадив её к себе на колени и, выпятив подбородок, добавил: – Хочешь потрогать?

– Конечно, – рассмеялась она, запуская пальцы в его бороду. – Мя-я-ягкая-я-я…

Из всех четверых нормально себя вёл только Богдан, сдержанно улыбаясь.

Даша обошла всех и вернулась на колени к Антону. Еле сдерживаясь, чтобы не наорать на неё при всех, я занял своё место.

– Ну как? – спросил тем временем её Антон. – Нашла себе парня?

– Угу, – закивала она головой, жеманно опустив уголки губ.

– Жаль, а то я бы за тобой приударил, – снова заржал он.

Ну всё! Я резко поднялся на ноги, опрокинув стул и прожёг Дашку свирепым взглядом:

– Умываться. Сейчас же!

Она сразу притихла и, опустив плечи и встав с колен Антона, вышла из зала. Остановив взглядом хотевшего возмутиться Антона, я спокойно, но доходчиво продолжил:

– Игра закончена. Простите парни.

Все начали ворчать, но всё же засобирались, и уже через десять минут я закрыл за ними дверь.

Ничего. Встретимся на следующей неделе.

Дашку я застал сидящей на кафеле ванной. Еле подняла на меня голову, то ли улыбнувшись, то ли оскалившись. Дурёха.

– Помочь? – получилось грубее, чем хотелось.

Неопределённо кивнула. Я подошёл ближе и снял через голову её футболку. Поднял на ноги и, наклонив над ванной, крутанул кран с холодной водой, попутно переключив режим на душ. Сверху, захлебнувшись, забрызгали капли, и я направил голову Даши под струящуюся воду. Она шумно втянула воздух, пытаясь оттолкнуть меня слабыми руками.

– Холодно-о-о, – захныкала она, словно маленький ребёнок.

Я уже хотел сжалиться, но вовремя вспомнил, что пьёт она как взрослая. Вот и пусть приходит в себя и потрудится мне всё объяснить.

– Дим, всё! Всё! Пожалуйста, – минуты через две произнесла Даша более твёрдым голосом. – Я уже как стёклышко!

У меня и самого руки подмёрзли от холодной воды, да и её начало заметно потряхивать.

Прости, бельчонок.

Я отключил воду и, выпрямив Дашку, укутал её плечи и голову в махровое полотенце. Зубы стучат, в глаза не смотрит. Сердце сжалось от жалости, но это не умаляло моей злости на неё.

– В зал, – мягко приказал я. – Сейчас сделаю горячий кофе.

– Угу, – слабо кивнула Даша и, обогнув меня, пошла куда направил.

Я быстро приготовил кофе, заодно выкурив сигарету, и вернулся в зал с двумя дымящимися кружками. Поставил на журнальный столик и сел на диван рядом с Дашей, подобравшей ноги под себя и уткнувшейся лбом в колени.

– Отогрелась? – спросил я сухо.

Глухо угукнула, не поднимая головы. Убрал с её волос полотенце и передал кружку:

– Пей.

Она молча отхлебнула, поморщившись. Знаю – крепко и горячо. Но это должно помочь. Взгляда моего продолжала избегать, наблюдая, как колышется жидкость в кружке от её дыхания.

– Даш, что происходит? – тяжело вздохнул я, обжигая губы и горло своей порцией кофе.

– Ничего, – буркнула она и вернула кружку на стол, сразу же снова спрятавшись за своими коленями.

Ушла в себя. Закрылась. Я прекрасно понимал, что когда она в таком состоянии, из неё и писка не выдавишь. Понимал и принимал. Всегда. Но сейчас меня это ещё больше злило.

– Посмотри на меня, – произнёс я, добавив в интонацию ледяные нотки.

Ноль реакции, лишь слабо шевельнулись плечи. Я пролез рукой между её колен и несильно сжал подбородок, приподнимая и заставляя посмотреть на меня.

– Неделю. Неделю ты меня почти игнорируешь, а теперь заявляешься пьяная с посылом, что тоже скучала. Что? Происходит? – последние слова я отчеканил.

Уголки её губ поползли вниз, и через секунду она шмыгнула носом, а затем всё-таки заглянула в мои глаза блестящими от слёз изумрудами.

– Наваждение, – тихо выдохнула Даша.

Её взгляд ошарашил меня своим желанием, словно пуля, прострелив сердце. А в следующее мгновение в мозгу что-то щёлкнуло и я, резко наклонившись, поцеловал прохладные губы. Их вкус и порыв вырвавшегося дыхания – снова выстрел в сердце, напрочь отключающий возможность думать. Она мгновенно опустила колени, обхватывая руками мою шею и теснее прижимаясь ко мне. Я положил ладони ей на талию и сжал пальцы, вырывая из неё тихий стон.

Всё. Остановиться уже не смогу. И не хочу.

Я проник языком в теплоту, чувствуя вкус кофе на её языке, одновременно с этим за поясницу прижимая сильнее к себе.

Перехватил за бедра и, отклонившись на спинку дивана, пересадил её к себе на колени. Оторвался от губ и, мазнув губами по тонкой шее, прижался в ложбинку на груди, втягивая в себя кожу с лёгким ароматом лимона. Она выпустила воздух, перебирая теплыми пальцами волосы на моём затылке и сильнее прижимая к себе мою голову. Я расстегнул её лифчик и, быстро его стянув, отбросил на пол.

Снова выстрел, на этот раз простреливающий по нервам до самого паха от взгляда на нежную и красивую грудь.

Дашка!

А она сжала в пальцах мою футболку на плечах и потянула вверх с намёком, чтобы я её снял. Я поднялся с дивана вместе с ней и стянул всё лишнее.

Вечернее солнце сквозь прозрачную тюль очерчивало теплым светом контуры её фигуры. Блестело в её и так горящих огнём глазах.

Нетерпеливо зарычав, я притянул её к себе и впился в мягкие губы. Целовал долго, пальцами исследуя каждый кусочек спины, запоминая каждый изгиб позвонка. Она тоже в долгу не оставалась, стягивая горячими пальцами кожу то на моих плечах, то на спине, то сжимая их на талии.

В паху уже давно невыносимо потяжелело.

Хочу её. До безумия хочу.

Она, словно прочитав мои мысли, начала расстёгивать мои джинсы, освобождая моё желание от тесноты.

Рукой я проник к ней в джинсы, получив влажное доказательство, что она хочет меня не меньше, чем я её.

Всё.

И вот я уже усаживаю её, полностью обнажённую, на покерный стол, перед этим скинув с него всё, что мешало. Об пол грохнула бутылка виски. Пусть. Даже если бы и разбилась – мне всё равно.

Её руки на моих плечах, голова запрокинута, чтобы не мешать моим жадным ласкам на шее. Хочу быть в ней до изнеможения, но чего-то не хватает.

Замираю, стискивая пальцы на её бедрах, и жду, когда изумруды прострелят мне сердце.

Она медленно вернула голову в нормальное положение и, не торопясь, распахнула глаза. Слегка помутневшая зелень гипнотизировала, прожигая невинностью с невероятным образом смешавшимся с ней желанием, и я, не прерывая зрительного контакта, резко вошёл в желанную мной теплоту.

Глава 5

Даша

Да!

Блаженство исполнившегося желания. Взрыв чувств, накрывающий с головой, словно лавина снега с гор. Задыхаюсь. Под лавиной собственных ощущений. Ощущений поглощающих. Испепеляющих своим неистовством. Он во мне. Со мной. Двигается, каждым толчком наполняя моё сердце невероятным упоением. Опьянением.

Я потеряла себя, полностью растворяясь в нём. И в то же время нашла себя. Себя истинную. Настоящую. Не подстраивающуюся под чужие желания.

Сейчас исполнялись мои желания. Упоительное чувство. Новое и всеобъемлющее. Словно вселенная разбивалась на миллионы горящих огоньков лишь для меня. Моя собственная вселенная.

Нет. Не моя. Наша. Наш космос, сужающийся до одной конкретной точки соприкосновения, одновременно расширяясь до неведомых пространств.

Наслаждение на грани боли. Боли душевной от осознания, что нельзя остаться в этом мгновении навсегда.

А затем меня накрывает волна. Уносит от действительности, рассыпая мелкими брызгами. Растворяя, словно сахар в горячем напитке. Поглощая и освобождая от терзавших мук.

Я упала на спину, чувствуя, как к горячей коже мгновенно прилип глянец игральных карт.

Дима опустился вслед за мной, тяжело дыша и буквально испепеляя дыханием кожу моей груди. Я пропустила пряди его волос сквозь свои пальцы, блаженно улыбаясь. Очень медленно возвращаясь в реальность. В ту, где у Димы есть Настя, а у меня – Андрей…

– Дашка, – выдохнул Дима на изломе голоса. Болезненно. Не веря до конца в произошедшее.

Уже сожалеет.

Всё хорошо, Дим. Теперь наваждение должно пройти.

– Дим, – остановила я его от дальнейших терзаний. – Просто секс. Ты и сам наверняка понимаешь, что это когда-нибудь должно было случиться.

Сказала и зажмурила глаза, силясь сдержать просившиеся слёзы.

Дима молчал. Вдох-выдох, ветерком по коже. Безумно приятно, но нужно заканчивать болезненную негу. Чтобы избежать привыкания и не наделать ещё больших глупостей.

Вдруг он резко выпрямился, вышел из меня и, встав у окна, тихо спросил:

– Лучше поздно, чем никогда? – горькая усмешка, и, не дожидаясь ответа, продолжение: – Это имеет смысл. Да…

Я села, чувствуя растекающуюся влажность между бёдер. Бархатная обивка стола безнадёжно испорчена. Что ещё мы так же безнадёжно испортили? Очень надеюсь, что не всё, не до основания.

Впитав в себя вид его широких плеч, узкой талии, крепких ног и ягодиц, подсвеченных, словно ореолом, светом заходящего солнца, я спрыгнула со стола и, собрав свою одежду, направилась в ванную. Прибывая в полной прострации, сполоснулась под прохладными каплями воды. По телу блуждала приятная слабость, от воспоминай прошибало до дрожи. Каждый вдох-выдох, стон, поцелуй электрическим разрядом проходил по телу, бил в сердце, заставляя его замирать. Сейчас невероятно хорошо, как никогда не было раньше… А потом наступит откат. Стыд, сожаления, терзания.

Сожаления? Нет. Жалеть не буду. Не хочу. Обещаю себе.

Я вышла из ванной и аккуратно заглянула в зал. Дима, все так же обнаженный, сидел на краю дивана, уперев локти в колени и обхватив ладонями голову. И слово не слышал ничего вокруг.

Нужно уходить. Не хочу смотреть, как он переживает о случившемся, и видеть в сером омуте его глаз желание повернуть время вспять.

Я тихо закрыла за собой дверь и стремглав помчалась по лестнице вниз. Веду себя, как трусливая девчонка. Но мне необходимо время, чтобы всё осмыслить, принять новую действительность, решить, как в ней жить. Успокоиться и попытаться не умереть от стыда за своё предательство по отношению к Андрею.

Уже на первом этаже услышала оклик Димы:

– Даш? Вернись!

Я застыла на мгновение, а сердце подскочило к самому горлу.

– Дашка! – гневный рык, заставивший меня вздрогнуть.

– Позвоню завтра, Дим, – отозвалась я тонким голосом, не уверенная, что он услышал, и пихнула вперед подъездную дверь.

На экране смартфона высвечивалось фото Димы. Уже пятый раз. Не могу заставить себя взять трубку.

Следом высветилось фото Андрея. Тоже не могу ответить. Ещё слишком живы воспоминания губ Димы у меня на шее. Горячих рук, тяжёлого дыхания.

Сильнее сжала Керча в своих объятьях. Бельчонок, тоже считаешь, что я поступила плохо?

Я целую неделю изводила себя, пытаясь не думать о Диме в сексуальном плане. Ограничила общение, хотя до безумия хотелось взять трубку и пожаловаться ему, получив поддержку. Пожаловаться на то, что хочу его… Усмехнулась. Хороший бы вышел разговор.

Я держалась, как могла, а его последняя эсэмэс разбила вдребезги все мои старания.

Еле досидела претивший сердцу ужин с партнёрами Андрея, тем более что всегда чувствовала себя не в своей тарелке на таких мероприятиях. Их жеманные улыбки, искусственный смех – раздражали. Узкое коктейльное платье, купленное Андреем для таких случаев, душило и смущало глубоким вырезом и своей обтянутостью, словно оно – моя вторая кожа.

Когда всё закончилось, я отказалась ехать к Андрею и провела бессонную ночь в мыслях, как прекратить мучения. Под утро со всей ясностью поняла, что чтобы перестать чего-то хотеть, нужно это получить. Приняв решение, смогла вздремнуть пару часов, а затем сходила за вином, чтобы успокоить нервы и добавить себе смелости.

Добавила. Я горько рассмеялась в тишине тёмной и пустой квартиры.

А следом раздался сигнал сообщения.

«Всё в порядке? Весь вечер не могу до тебя дозвониться. Уснула над лекциями? (улыбающийся смайлик) Позвони завтра. Целую».

Боже! Прости, прости, прости меня, Андрей! Теперь я окончательно тебя не стою.

Телефон снова завибрировал в моей руке.

Дим, всё хорошо. Тебе не надо оправдываться за свой незапланированный порыв, я всё понимаю. Тем более всё случилось по обоюдному желанию.

Положила телефон сбоку от себя и снова схватила, когда пришло новое сообщение.

«Твою мать, Дашка! Поговори со мной! Я хочу обсудить случившееся».

Что обсуждать? Момент, который больше никогда не случится? Уж теперь я не позволю себе дать слабину. И постараюсь восстановить наши крепкие отношения без лишних подоплёк. Не в первый раз себя перебарывать. Просто мне необходимо время.

Глава 6

Дима

«Просто секс. Всё нормально. Ничего не изменилось».

В десятый раз читаю сообщение от Даши, в десятый раз пишу ответ и в десятый раз стираю текст.

Всё не то. Да и не знаю, что будет «тем».

Наваждение? Да. Другим словом и не назовёшь случившееся.

Пожалуй, оставить всё как есть – наилучший вариант.

Как там она сказала? Это должно было когда-нибудь случиться? Соглашусь, хоть я всеми способами этого избегал.

Впервые мысль, что я её хочу, возникла, когда ей было лет семнадцать-восемнадцать. Неудивительно – когда перед тобой бегают в нижнем белье. Но я легко справился, потому что не хотел её терять. Она моя младшая сестрёнка, мой самый лучший друг, мой свет. Та, что наполняет жизнь смыслом. А секс бы всё испортил. Потому легко было выкидывать из головы ненужные мысли.

А сейчас? Не могу понять, испортил ли секс всё. Не знаю, как мы будем общаться дальше.

Мне было круто, с послевкусием, как от исполнившегося давно желанного события. По всей видимости и Дашка не сожалеет, а значит, и правда ничего не изменилось. Сделаем вид, что ничего не было, и будем жить дальше. Только вот жутко бесит, что приходится обдумывать это одному, не обговорив с ней. Но раз она не считает разговор нужным, далее настаивать не буду.

Всё. Пусть будет, как будет.

– Дим? – в зал заглянула Настя и ласково улыбнулась. – Чай, спрашиваю, будешь?

– Зелёный? – незло усмехнулся я. – Да, конечно. Спасибо.

Чай…

Вот что мне необходимо. Нет, не чай. Настя. Её взгляд добрых глаз, вкус сладких губ, изгибы шикарного тела, которые выветрят всё лишнее из моей головы.

Отличный способ, работающий уже много лет.

Кстати, первые полгода мы с Настей просто занимались сексом. Познакомились по работе – она заказала у меня сайт для своих салонов. Те, что были сделаны другими руками, работали плохо, и ей кто-то порекомендовал меня. Незримое ощущение обоюдного желания случилось при первой же встрече, при первом взгляде в разряд молний синих глаз. А затем наши свободные отношения незаметно переросли во что-то большее, в доверие к друг другу и взаимное уважение. И вчера я предал это доверие…

Хотел признаться, как только увидел искрящиеся радостью глаза, но не смог. Не хотел видеть её разочарование. Я продолжаю считать, что честность самое главное в отношениях, но боюсь, она не поймёт случившегося между мной и Дашкой простого наваждения…

Я ещё раз пробежался глазами по сообщению и заблокировал телефон. Выдохнул лишний груз мыслей и, поднявшись, решительно направился на кухню, к нежным губам, к приятному аромату её тела.

Настя стояла спиной ко мне и окунала чайный пакетик в одну из двух дымящихся кружек. По бёдрам струилось серебро легкого платья, а солнечный свет из окна просвечивал через него изгибы бедер и упругой попки. Светлые волосы блестящим каскадом закрывали от моего взгляда нежные плечи и спину. Но это исправимо.

Я подошёл близко и медленно убрал мягкий шёлк её волос за правое плечо. Под её смешок наклонился и коснулся губами изгиба шеи, шумно выдыхая воздух носом. Тут же ощутил, как поменялось её настроение. Рука замерла над кружкой, дыхание утяжелилось. Продолжая пробовать на вкус нежную кожу, я положил ладонь на её бедро и пальцами начал собирать в гармошку ткань её платья. Добравшись до внутренней стороны бедра, услышал её выдох с легким стоном удовольствия. А мне чего-то не хватало, и я продолжал втягивать в себя аромат её кожи в попытке отыскать… что?.. нотки лимона? Встряхнул головой и захватил губами мочку уха, прошёлся по ней языком, заставив Настю бросить ярлычок чайного пакетика и упереться ладонями в стол. Второй рукой обхватил её грудь, смял, ладонью чувствуя твердость соска.

Хочу сделать ей приятно.

Нежно провел пальцами по влажной ткани её белья в глубь бёдер. Вернулся. И пробрался под кружево, касаясь горячей кожи, нежных волос, а затем и жаркой влажности.

Привычное давление на чувствительную точку и круговые движения вырывают из неё стоны наслаждения близившейся разрядки.

И она будет готова принять меня… Только вот я не готов! Твою ж мать!

Сильнее сжимаю грудь, мну. Прижимаю её спину теснее к себе, трусь пахом о её упругую попку и яростнее работаю правой рукой, доводя её до пика.

Её колени подгибаются, тело сотрясается, а из горла вырывается невероятный стон, от которого я и сам мог бы кончить в другое время… Бл..!

Настя от бессилия ложится на стол, расплёскивая по нему же чай из кружек. Тяжёлое дыхание и блаженная улыбка на лице.

Скрипнул зубами и, быстро наклонившись, поцеловал через ткань платья её спину.

– Прости, – горько выдохнул я и ушёл в зал.

Через три минуты Настя вошла вслед за мной. Томный прямой взгляд, чуть румяные щеки. Я открыл рот, чтобы снова извиниться за своё поведения, но она, коснувшись пальцем моих губ, дала понять, чтобы я молчал, и опустилась на колени между моих ног. Нырнула тёплыми пальцами под футболку, не отводя горящую синеву глаз от моих, и начала гладить мою грудь, пресс, иногда легонько царапая ногтями кожу. Приятно… Но возбуждение не приходит.

Настя, зацепив пальцами резинку моих домашних штанов, потянула их на себя, заодно снимая и боксеры. Опустила глаза на моё чёртово равнодушие и нахмурилась:

– Тебя что-то беспокоит?

Да, чёрт возьми! Моё нежелание тебя… Девочка моя…

– Даша? – не стала она ждать моего ответа, а у меня сердце остановилось.

– Что Даша? – вышло поспешно и немного раздражённо.

– Ну, – повела она бровями и отвела взгляд, – её проблемы тебя всегда очень сильно трогают. Вот я и подумала.

– Прости, – выдохнул я. – Наверное, ещё не отошёл от покера. Голова до сих пор болит.

Ложь. Зачем я её умножаю?

Настя тут же вернула взгляд и хитро улыбнулась. Провела подушечкой указательного пальца по коже моего пениса и лукаво шепнула:

– Я знаю, как тебе помочь. Расслабься.

И я, проклиная самого себя, откинул голову на спинку дивана, полностью доверившись её ласкам.

Даша… Чёртова Даша!

В паху дернулось. Я начал ощущать накатывающее возбуждение. Очень медленно.

Настя уже коснулась влажными и горячими губами моего естества, провела по головке языком, заставляя шумно выдохнуть. Да… Лучше. Намного лучше…

И вчерашние события не испортят мою сексуальную жизнь. Нет, Даш, не позволю себе желать только тебя… Желать твоих рук на моих плечах. Твоих пальцев, стягивающих кожу. Звуков учащённого дыхания. Стонов. Губ, таких мягких и доверчивых. И изумрудов, простреливающих сердце.

Твою мать! Хочу её!

Возбуждение на пределе. Я резко выпрямляюсь и за плечи поднимаю Настю на ноги. Под звук колокольчиков её смеха ставлю лицом к окну и наклоняю на подоконник, быстро задирая подол платья. Удерживая её за крестец в нужном положении, второй рукой проскальзываю за кружево проверить, готова ли она меня принять.

Готова.

Насть, прости меня.

Стягиваю трусики ровно настолько, чтобы они мне не помешали, и на секунду коснувшись горячей влажности своей возбуждённой плотью, резко насаживаю её на себя.

Настя стонет, выгибая спину и ногтями царапая пластик подоконника. А я хватаю её за бедра и начинаю яростно двигаться.

Забыть. Не возвращаться мыслями не к той.

Бесполезно. Начинаю злиться от воспоминаний солнца на её плечах. Чёрт, Дашка! Что ты со мной сделала? Наваждение, если и прошло, то только у тебя. У меня же словно только-только начинается.

Плевать. Отпускаю мысли на волю, вызывая образ расширенных зрачков зелёных глаз и приоткрытых губ, с которых слетает громкий стон наслаждения.

Невозможно.

Быстро выскальзываю из Насти и, бросив взгляд на покерный стол, кончаю.

Бл..!

Глава 7

Дима

– Расслабься, – руки Насти, поправив мой галстук, легли на мои плечи и сжались. Добрые глаза заглянули в мои чуть насмешливым взглядом: – Помни о том, что на этом приёме будут важные люди, необходимые для расширения твоей клиентуры. Мы десять раз такое проделывали.

– Да, – быстро кивнул я.

Настя частенько таскает меня на подобные мероприятия, организованные какими-нибудь крупными шишками, только вот нервничаю я не из-за этого. Мой бельчонок снова меня игнорирует уже который день. А мне просто необходимо обсудить с ней случившееся между нами, чтобы уже к чёртовой матери оставить ту ночь позади!

Дашка, что же случилось с доверчивой девочкой, искавшей защиты под моим крылом? Или получила желанное и выкинула? Черт возьми! Заставляешь меня думать о себе как об использованной вещи, словно я наивная восемнадцатилетка, павшая жертвой обаяния подлеца.

Чёрт!

Настя улыбнулась и подошла к огромному зеркалу, завершая свой образ блестящими всеми гранями брильянтов серьгами. Вечернее платье с открытыми плечами тоже блестело россыпью камней, отражая во все стороны комнатный свет. Шикарна. Впрочем, как всегда.

Я подошёл к ней, обхватив ладонями талию, оставил поцелуй на плече, после заглянул в глаза через отражение в зеркале:

– Ты великолепна!

– Спасибо, – улыбнулась Настя, блеснув соблазнительным блеском помады, который мгновенно захотелось слизать с губ. – Нет! – строго посмотрела на меня, легко распознав мои намерения в жадном взгляде. – На макияж потрачено слишком много времени, а нам уже необходимо выезжать.

Я вздохнул, осознавая, что не сильно и расстроился и, взяв её ладонь в свою, повел к выходу из квартиры.

Через тридцать минут мы зашли в офисное здание и поднялись на лифте с прозрачными стенами на тринадцатый этаж в холл, украшенный и переоборудованный для званного приёма высокопоставленных людей. Снобы.

Настя сразу повела меня здороваться с теми, кого знала. А знала она много кого. Около часа мы блуждали от толпы к толпе, от столика к столику, фальшиво улыбаясь и приветствуя людей, на которых лично мне глубоко наплевать. Но я смеялся их шуткам и шуткам Насти, попивая играющее, разбивающееся пузырьками на моём языке шампанское, начиная чувствовать бьющее молотком в виске раздражение.

И тут меня отпустило. При взгляде на родное лицо и в зелень родных глаз. Дашка… Коротко улыбнулась мне и отвела взгляд, выражение которого красноречиво говорило, что она тоже не ожидала меня здесь увидеть, но тем не менее рада. Вот и появился смысл у этого вечера.

Я перестал слушать о чём говорят рядом стоящие люди, полностью сосредоточив внимание на своей белке. Скучал, я опять скучал. А она стоит и робко улыбается людям, которых не знает. Ей так же некомфортно здесь, как и мне. Это видно по напряжённым плечам, прямой, как струна, спине и взгляду с каплей усталости. А ещё она знает, что лишняя на этом «празднике жизни», как и я знаю, что тоже здесь лишний. Не наш круг. Не наша высота. Мы из другого мира.

Хотя, надо отдать должное – выглядит она, словно рождена для красивой жизни. Чёрное платье в пол, юбка струится, словно чёрная гладь озера, треугольный вырез на спине, который уходит в россыпь камней, опоясывающих талию. Блестящие и мягкие локоны волос, перехваченные заколками с одной стороны, обрамляют сияющее лицо с макияжем – как назвала бы его Настя – с иголочки. И если бы не усталость в её изумрудах, я бы решил, что ей нравится такая жизнь.

А может, и действительно нравится – судя, как она льнёт к Андрею, как с обожанием заглядывает в глаза, как краснеет, когда его пальцы «случайно» касаются обнажённой поясницы в вырезе платья. А усталость? Да может, просто устала ходить на чёртовых шпильках?! С чего я вообще взял, что всё о ней знаю? Может, она уже давно другой человек. И встреча с Андреем изменила мою маленькую девочку.

Бл..! Мне срочно нужно с ней поговорить!

– Дим, – сквозь улыбку прошипела мне Настя, пытаясь удержать за руку.

– Извини, – я бросил на неё виноватый взгляд и аккуратно отнял её ладонь от своей.

Обошёл людей, так некстати появлявшихся на пути. Кивнув в знак приветствия Андрею, я схватил за руку слегка испуганную Дашку и быстро повёл прочь от толпы.

– Это её брат, – услышал за спиной голос Андрея, успокаивающий своих собеседников. – Им просто нужно поговорить. Дела семейные. Дарья скоро вернётся.

– Дима! – тихо простонала следом Даша. – Ты что творишь?

– Это тебя надо спросить! – рыкнул я в ответ, чуть дергая её руку, чтобы шла быстрей.

Не знаю, куда я её вёл. Просто хотелось избавиться от окружающего гама чужих людей. Остаться наедине. Услышать её голос, которого она лишает меня вот уже который день.

А толпа всё не становилась меньше, мешаясь под ногами!

– Где здесь можно поговорить? – подтянув Дашку к ближе к себе, снова рыкнул я, остановившись.

– О чём нам разговаривать? – прошелестела она, бледнея от страха и округлив глаза.

– Где? – уже спокойней, но с ледяными нотками переспросил я.

Даша сглотнула и, словно смирившись, повела в глубь толпы, а затем мы вышли к тёмному коридору и, завернув за угол, оказались в относительных тишине и одиночестве.

Она остановилась у стены, и я, выпустив её руку, встал напротив, наблюдая, как она отводит глаза и складывает в замок руки на груди.

Я молчал. Хотелось столько всего сказать, и в тоже время я не знал, что говорить.

Чёрт, Дашка!

Через минуту моего молчания она закусила нижнюю губу, вызвав во мне свербящее желание коснуться пальцем подбородка и освободить от плена зубов нежную плоть. Я сжал кулаки, скрипнув зубами. Ещё через минуту она неуверенно подняла на меня глаза и зелень на секунду сверкнула раздражением.

– И? – распрямила она плечи, с вызовом вздёрнув подбородок.

Бельчонок…

Под ложечкой неприятно засосало.

– Хочешь прекратись всякое общение? – вскипая от злости на самого себя, проговорил я, еле разжимая челюсть.

Ужасно бесило, что она мне нужна больше, чем я ей.

– Нет, – тут же с ужасом выдохнула она. – С чего ты взял?

– Догадайся.

– Нет, Дим, конечно нет, – запричитала она, обхватив прохладными ладонями мои. – Просто мы совершили ошибку, и мне требовалось время её осмыслить и принять.

– Ошибку? – эхом повторил я. – Да, наверное.

– Всё в порядке, слышишь? – коснулась ее ладонь моей щеки. – Всё по-прежнему.

Я нашёл её изумруды.

Да, по-прежнему, но лишь для тебя, бельчонок.

Я сжал её ладонь на моей щеке, закрыв глаза, испытывая противоречивые чувства.

– Дим? – тихий шёпот.

За поясницу притянув её к себе, я впился в приоткрытые от удивления мягкие губы.

Даша втянула в себя моё дыхание, на секунду сжав пальцами мои плечи, а затем попыталась оттолкнуть. Губы упрямо сомкнулись, и мне пришлось прекратить поцелуй, с сожалением заглядывая в изумруды, где смешалось такое же сожаление и боль.

– Мы не должны повторять случившегося, – прошептала она. – Ни Андрей, ни Настя этого не заслуживают.

Слова, как ушат ледяной воды на голову. Я выпустил её из рук и отошёл на шаг. Настя. Я не должен с ней так поступать. И Дашка не должна предавать Андрея.

– Да, ты права, – медленно кивнул я, взглядом буравя серую стену. Кулаки так и чесались припечатать по ней. Лишь бы не чувствовать глухое опустошение.

Даша протянула руку и ободряюще сжала моё плечо. Я перевёл взгляд на её тонкие пальцы, мгновенно вспомнив, как они изо всех сил стискивали мышцы моей спины.

К чёрту!

И вместо того, чтобы кулаком ударить в стену, я обхватил плечи Даши и прижал её к ней, наклонившись к уху.

– Хочу. Тебя.

Она шумно выпустила воздух, порывом дыхания напрягая мне мышцы плеч, и пытаясь удержаться на ногах, скользила ладонями по шершавой стене. Я сильнее сжал руки на её плечах и поцеловал нежную кожу, дурманящую ароматом лимона, в ямке за ухом, сорвав с её губ тихий стон. Скользнул носом по шее ниже, втягивая в себя дразнящий запах, и снова поцеловал, пробуя на вкус. Крышу сносило и от её близости, и от звуков, которые она издавала на каждый мой поцелуй. Хочу. Её. До безумия.

– Дим, – вместе со стоном выдохнула она, когда я добрался до ключиц.

– Нет, – шепнул я ей в кожу. – Ничего не говори.

– Дим, – чуть более требовательно. – Нужно уйти с проходного места.

Я улыбнулся самому себе – мой разумный бельчонок.

– И ты знаешь куда? – посмотрел я в её помутневшие глаза.

– Да… – запнулась она, сглотнув, затем всё же закончила: – Андрей здесь работает.

На секунду я поджал губы, наблюдая мелькнувший стыд в её глазах, но быстро отбросил ненужные мысли.

– Веди, – мягко приказал я и поцеловал уголок её губ, вызвав робкую улыбку в ответ.

Как только дверь в чьём-то кабинете за нами закрылась, я притянул её к себе для жадного поцелуя, удерживая за спину. Пальцы ощущали каждую мурашку её обнажённой кожи в вырезе платья. Но мне мало этого кусочка. Хочу её всю.

Обхватываю края выреза и тяну на себя, через плечи, на руки и оставляю платье болтаться спереди, прильнув губами в ложбинку груди и втягивая носом потрясающий аромат. Дашка прерывисто выдыхает, запуская пальцы в мои волосы на затылке. Шарю по спине одной рукой в поиске молнии. Нахожу как раз тогда, когда губами втягиваю её затвердевший сосок. Расстёгиваю, переключившись на мягкие губы, и платье падает к её ногам, теперь в полной мере соответствуя определению: чёрная гладь озера.

Шарю глазами в поисках места, куда можно её уложить и, подхватывая на руки, под испуганный вздох несу на небольшой коричневый диванчик.

Укладываю вдоль и быстро скидываю пиджак, разуваясь, затем расстёгиваю пуговицы на рубашке, путаясь в них из-за скорости и жалея, что нельзя их вырвать с корнями к чёртовой матери. Брюки, вместе с боксерами. И, наконец, мои ладони касаются нежной груди, выгибая её спину. Мягко сжимаю, чувствуя подушечками пальцев мурашки, и веду ниже, к тонкому кружеву, которое, бесспорно, лишнее на её теле в данный момент.

Нависаю сверху и заглядываю в изумруды. Да! Именно этот прострел мне был необходим как воздух.

Касаюсь большим пальцем нижней губы и нежно глажу.

– Даш… – выдыхаю я и вместе с поцелуем вхожу в горячую тесноту.

Стон в губы, и я, чуть прихватив зубами податливую плоть, передвигаюсь в изгиб её шеи, начиная двигаться в ней быстрей.

Её пальцы стискивают мою спину, с губ срываются надрывные стоны.

Водоворот ощущений, опьяняющий своим неистовством. До невозможности. На пределе.

Мой бельчонок. Даша…

Нереально.

И под её особенно надрывный стон меня тоже отпускает, простреливая позвоночник и волнами наслаждения распространяясь по всему телу.

Быстрыми поцелуями прохожусь по шее, скуле, щеке и впиваюсь в губы. Затем чуть отстраняюсь и смотрю в родные изумруды.

– Даш, – хочу что-то сказать, но сам не могу уловить крутящуюся в голове мысль.

– Да, – кивает она, а из уголка глаза скатывается слезинка, – мы должны это прекратить.

Глава 8

Даша

«Хочу. Тебя».

Два простых слова.

И от воспоминаний замирает сердце. Выворачивая душу наизнанку.

А затем – тёмная синь обеспокоенного взгляда. Незаслуженного. И заставляющего чувствовать себя последней дрянью. Андрей… Как же так? Я виновата и невиновата одновременно.

Нет. Виновата. И незачем себя оправдывать.

Дважды! Уже дважды я предала его доверие.

Боже!

Который день – это свербящее чувство вины. Не дающее спать, есть, воспринимать реальность, как она есть. Сидит тугим комком в районе живота, натягивая звенящие струны истерзанного сердца. Любой неожиданный звук пугает, заставляя вздрагивать. Ужасное чувство.

С Димой – ещё тогда, на приёме – договорились некоторое время не видеться и не созваниваться. Наваждение должно пройти – ему не место в наших налаженных жизнях.

Да, это единственно верное решение. Добровольное изолирование друг от друга – время необходимо для того, чтобы прийти в себя.

Только вот одно неосторожное воспоминание – и мурашки по коже током, бьющие в самое сердце, мгновенно переходящие во всепоглощающее чувство стыда. До желания кинуться под поезд, чтобы прекратить эту болезненную муку.

Дашка, какая же ты идиотка! Ненавижу себя!

О столик звякнула тарелка, заставив меня в очередной раз вздрогнуть и вернуться в реальность, где Андрей тихо рассмеялся, а я перестала кусать губу и выпрямила ноги.

– Что же с тобой происходит в последнее время, Дашунь? – ласково поинтересовался он, присаживаясь рядом со мной на диван и обнимая одной рукой за плечи.

Я скривилась – прекрасно знает, что я не люблю это уменьшительно-ласкательное производное от своего имени, но всё время забывает и каждый раз произносит. Словно ему важнее то, что нравится ему, а не мне. Хотя наверняка так и есть.

– Ничего, – буркнула я и назло ему снова подобрала под себя ноги, прихватив тарелку с ужином прямо на колени. Тоже буду эгоисткой и делать то, что ему не нравится.

– Даш, – укоризненный взгляд. – Сядь нормально и ешь как положено.

– А я не хочу как положено, – я упрямо вздернула брови. – Хочу как нравится мне.

– Это вредно для желудка, – начал он злиться. – Сядь прямо.

– Нет, – сказала тихо я и поджала губы.

Андрей прищурился, пронзая меня взглядом, словно видит впервые и пытается понять, что я из себя представляю.

Мои щёки мгновенно потеплели, а кровь забурлила в водовороте поглощающего волнения. Казалось, что он видит меня насквозь, заглядывает в мысли, где каждый уголок занят запретными воспоминаниями, о которых ему знать нельзя.

Я быстро распрямила ноги и села прямо, избегая его прямого взгляда. Сердце стучало, как сумасшедшее, отдаваясь шумом в ушах.

– Что это было? – продолжая щуриться, произнёс он холодным голосом.

– Ничего, – тихо пискнула я, разглядывая брокколи в тарелке.

Андрей резко поднялся на ноги, отобрал тарелку и с громким звоном вернул на стол, от чего из неё на столешницу вывалились другие овощи.

– Хватит отделываться от моих вопросов общими фразами! – воскликнул он на повышенных тонах, замораживая кровь в моих венах. – Уже которую неделю я не понимаю, что с тобой происходит! Я думал, это из-за экзаменов, но начинаю сомневаться! То не отвечаешь на звонки, то не хочешь видеться, то сбегаешь среди ночи из-за пустяка, а в довершении всего – исчезаешь на полчаса среди приёма, который был важен для меня, и ты об этом прекрасно знала!

– Я уже извинилась за тот раз, – нервно проговорила я. – Сначала Дима, потом знакомая меня задержали. Я не хотела тебя оставлять одного – так вышло.

– Вышло?! Ты хоть представляешь, как это выглядело? Какой-то мужчина уводит мою девушку, а я стою и мямлю что-то про её брата! И потом ещё жду полчаса, когда она вернётся, не представляя, что думать!

– Я не специально! – вдруг вскипела я и тоже поднялась на ноги.

На секунду Андрей оторопел от моей реакции и снова просканировал взглядом.

– Ладно, чёрт с ним – с этим приёмом, – сказал он уже спокойней. – Лучше объясни, откуда у меня стойкое ощущение, что ты меня избегаешь?

– Не знаю, – тоже успокаивалась я, острее осознавая свою вину. – Я тебя не стою, Андрей. И твоего внимания тоже недостойна.

– Что ты такое говоришь? – он мгновенно смягчился и бросился ко мне, обхватывая за плечи и заглядывая в глаза взволнованным океаном.

Слёзы обожгли мои глаза, а сердце буквально обливалось кровью от его проявленного волнения. Опять же – незаслуженного. Уж лучше бы кричал. Бил посуду. Обвинял во всех грехах – что, конечно же, не будет лишено смысла. Но не думал обо мне лучше, чем есть на самом деле.

И я не выдержала. Сказала то, что мучило меня на протяжении долгого времени.

– Я изменила тебе, Андрей.

Выдохнул, как от удара под дых, и побледнел. В глазах неверие вперемешку с болью. Медленно убрал руки с моих плеч и сел на диван, спрятав лицо в ладонях.

Секунды тянулись словно вечность. Я так и стояла, наблюдая за его замершей позой, ни жива ни мертва. Внутри меня блуждало что-то вроде облегчения, но уже через мгновение я поняла, что хочу, чтобы он нашёл в себе силы меня простить. Пожалуйста. Не хочу его терять – он стал мне дорог, приручил меня к себе. К своей жизни, к своим правильным привычкам, к желанию, чтобы всегда всё было на своих местах, даже к своей коллекции моделек старинных машин.

Через несколько минут шумно выдохнув, провёл ладонью по лицу и, смотря прямо перед собой, спросил деревянным голосом:

– Когда?

Глотая слёзы, села на пол рядом с ним, сжав пальцами его бердо.

– Это не важно, Андрей, – шмыгнула носом, пытаясь поймать его взгляд. – Я совершила ошибку и ужасно сожалею. И страдаю.

– Страдает, – горько усмехнулся он. – А ещё смела меня в этом обвинять.

– Да, я – дура! Я никогда не была тебя достойна! И, если хочешь, чтобы я ушла…

– Недостойна? Меня? – посмотрел он удивлённым взглядом.

– Да, – закивала я. – Кто ты, а кто я. Детдомовская девчонка, чьё место в грязной луже. С самого детства.

– Даш, – Андрей выдохнул и коснулся щеки ладонью. – Даш… Неужели ты думаешь, что меня волнует твоё происхождение? Неужели я каким-то образом показал тебе, что считаю себя выше тебя? Боже! – он переместился с дивана на колени напротив меня и обхватил ладонями моё лицо: – Ты чудо! Самое искреннее и невинное существо, какое я когда-либо встречал! Мне невероятно повезло, что ты тогда согласилась на то свидание! Ты даже не представляешь, как я его ждал! И по сей день не перестаю радоваться своему счастью. Я ведь знаю свои минусы, Даш. Но ты всё равно со мной. Так что если и говорить о том, кто кого не достоин, то это я – тебя.

Видя, что я хочу что-то сказать, он накрыл мои губы большим пальцем и помотал головой. Затем скривился, словно осознал какую-то ошибку, и продолжил:

– И в твоей измене виновен я. Наверное, забылся и уже продолжительное время воспринимаю тебя, как должное. Прости! Даш, нет! Я не хочу, чтобы ты уходила! Ты нужна мне! Я тебя люблю… Мы переживём то, что случилось. Ведь так? Вместе.

– Да, – воскликнула я, обливаясь слезами. Переживём. – Ты тоже нужен мне. Прости меня пожалуйста…

– Ну конечно же, мой лучик солнца, – он сгрёб меня в объятья и прижал мою голову к груди. – Ты самое дорогое, самое родное в моей жизни. Мы справимся. Обязательно.

– Прости, прости, прости, – повторяла я, заикаясь от слёз, слыша быстрый стук важного для меня сердца, а он поглаживал мои волосы, тихо шепча слова любви.

Через некоторое время он отстранил от себя мою голову и заглянул в глаза любящим взглядом. Стёр слёзы с моих щёк и, наклонившись, впился в мои губы долгим поцелуем.

Что-то знакомое и приятное распространялось по всему телу от сердца, достигая кончиков пальцев. Тепло, знакомое. Дорогое. Привычное. Моё. И спокойствие. Как бальзам на истерзанную душу.

Поцелуй углубился, учащая дыхание; горячий язык ринулся на встречу моему, задевая нёбо и зубы. Руки переместились на лопатки и с силой прижали к своему телу, словно Андрей хотел растворить меня в себе. А я и не против. Лишь бы чувствовать его. Мой. Только мой.

Он поднялся вместе со мной на ноги, не прерывая упоительного поцелуя, и подхватив на руки, понёс в спальню. Опустил возле кровати, оторвался от губ, но не от взгляда. Очень медленно и нежно освободил меня от одежды и разделся сам. Встал вплотную, пробирая до мурашек пронзительным взглядом синих глаз, в которых звучала безграничная любовь, и нежно указательным пальцем прочертил контур по моему лицу к шее, изгибу плеча, до пальцев, где мягко их сжал. Второй рукой коснулся талии и чуть надавил, намекая, чтобы я легла. Я не спеша забралась на кровать и легла головой на подушку в ожидании и желании продолжения. Он не заставил себя долго ждать, на секунду пробежавшись горящим взглядом по моему телу, и забрался сверху, прижимаясь опаляющей кожей к моей. Поцеловал, прикрыв глаза, и аккуратно раздвинув мои ноги, медленно вошёл в меня, вырывая в свой рот мой прерывистый выдох. Снова посмотрел мне в глаза и задвигался, буквально заставляя меня сходить с ума от теплоты океана и нежных медленных толчков внутри меня.

Мой. Только мой. И ничей больше.

Проснулась я оттого, что кто-то настойчиво звонил в дверь. Глянула время на экране смартфона: 00.46. И кто это может быть? Андрей уже как два дня в командировке.

Простонав, я поднялась с постели и, шаркая тапочками по паркету, прошла в коридор. Заглянула в глазок, мгновенно похолодев всем телом. Нет. Нет!

– Даш, открой! – через звон в ушах услышала я пьяный голос.

Не-е-е-т… Дим, я не хочу открывать. Ну пожалуйста!

Глава 9

Дима

– Нет, Насть, прости, – проговорил, а точнее почти прокричал я в трубку, чтобы она смогла меня услышать за шумом голосов и музыки кипящего жизнью бара, – у Антона душевная травма, и я просто обязан составить ему компанию.

– Ладно, – бросила она, давая понять, что расстроилась. – Повеселись там.

Тактический ход с её стороны, чтобы я тут же сорвался с места и не позволил ей грустить без моей компании. Так я всегда и делал. Нет, этим приёмом она пользовалась не постоянно, вполне мирно принимая тот факт, что у меня есть друзья и мне необходимо с ними иногда встречаться. Просто и с ней мы уже не виделись больше недели. После приёма ей пришлось уехать из города на встречу с родственниками, куда я ехать напрочь отказался, а затем я не находил смелости видеть и чувствовать то, как она по мне скучала. Впрочем, как и не находил желания ответить тем же.

Скучал я по другой.

Даже не знаю, в каком плане больше – сексуальном или душевном.

Мне невыносимо не хватало болтовни моего бельчонка, долгих вечеров наедине друг с другом в компании какого-нибудь фильма или сериала, и в то же время из минуты в минуту я мысленно возвращался к коричневому дивану на тринадцатом этаже офисного здания.

Чёрт! Что со мной происходит? Жутко злит это состояние. Злит и пугает.

– Спасибо, Насть, – холодно ответил я и сбросил вызов.

Тут же напротив меня опустился пышущий энергией и радостью Антон, совсем не походящий на человека с душевной травмой. Этим человеком скорее был я. И да – я снова наврал Насте. Снова. Прости, моя хорошая, но мне нужно разобраться с тем, что я чувствую.

– Здорова! – протянул мне Антон свою ладонь, которую я тут же пожал, затем он бросил оценивающий взгляд на пустой и полупустой бокалы возле моих локтей и повёл бровями, интересуясь: – На сколько я задержался? На пятнадцать минут? Видать, друг, у тебя проблемы?

Антон не тот тип людей, с кем легко можно обсудить душевные терзания. В моём случае скорее подошёл бы Вадим или на крайний случай – Богдан, который хотя бы внимательно мог меня выслушать. Но из всех свободным и не противящимся выпить в этот вечер оказался Антон, весельчак, помешанный на внимании прекрасной половины нашего человечества. И я его не осуждал. Примерно за год из тощего парнишки, которого девушки старались обходить стороной, он превратился в брутала с буграми мышц и пышной бородой, которую – по его словам – мечтала ощутить на своей обнажённой груди почти каждая встречная.

– Не то чтобы проблемы… Просто огромное желание напиться, – горько усмехнулся я.

– Нет, – округлил он глаза. – Только не говори, что ты не удержал свою красотку! Хотя нет – скажи, а заодно и то, где я могу с ней случайно пересечься, – добродушно рассмеялся, подмигивая правым глазом.

– Не дождёшься, – скорее из вредности, чем оттого, что действительно так думаю, усмехнулся я.

– Ну ладно, красавиц хватает, – махнул он на меня рукой, выглядывая официантку, наверняка мысленно желая, чтобы та оказалась симпатичной. – Напиться так напиться. Что ж я, против, что ли?

И мы напились. Сначала пиво, потом вискарь. В какой-то момент за нашим столиком оказалась компания весело смеющихся девушек, две из которых буквально облепили бока Антона. Одна льнула ко мне – я её приобнимал одной рукой, незатейливо поглаживая по спинке. Настроение было отличным – смех, алкоголь, дурацкие шутки. Они словно стёрли из памяти последние недели и освободили сознание от бесконечного самоистязания. В какой-то момент Антон начал делать комплименты небесно-голубым глазам, кажется, Крис, и после того как она мило улыбнулась, довольная его вкусом, он повернулся ко мне, подняв одну светлую бровь:

– Кстати, о красивых глазах! Как там Дашка? Всё ещё не свободна для меня?

Я резко убрал руку с девчонки и положил локти на стол. Передёрнуло от раздражения при воспоминании дашкиных пальцев, дотрагивающихся до бороды, до которой я, между прочим, не имею каких-либо преград сейчас дотянуться, намотать на кулак и припечатать её обладателя лицом о столешницу. Сжал кулаки, перебарывая в себе иррациональное желание, и стиснул зубы. А Антон продолжал болтать, словно не замечая моей реакции.

– Какая она стала, а? Была незаметным робким котёнком, а сейчас! Хотя глаза её меня всегда поражали. Да что там меня? Они кого угодно с ума сведут! Поди в своё время замучился от неё отбивать навязчивых кавалеров? А сейчас – всё. Выросла девочка. Сколько я её не видел? Года два, три? А может, больше. Специально прятал её от нас? От меня, – заржал он, запрокидывая голову, а я держался из последних сил, цепляясь пальцами за холодные стенки бокала виски со льдом. – Да! – снова посмотрел на меня. – Всегда хотел тебя спросить. Вот она тебе прям как сестра-сестра? И совсем и никогда не возникало мысли затащить её в постель?

Я смерил его холодным взглядом, в очередной раз скрипнув зубами, и поднялся из-за стола настолько быстро, насколько позволяло пьяное тело.

– Я домой, – вытащил несколько бумажных купюр из кошелька и бросил на стол. И под недоумённый взгляд Антона и хмыканье той девчонки, которую он обнимал, пошёл наружу.

Поймал такси и назвал свой адрес.

Придурок! Антон.

Да и я тоже хорош. Дебильное решение не видеться и не общаться.

К чёрту! С меня хватит.

– Шеф! – наклонился я к водительскому сиденью. – Едем по другому адресу!

Дашка, хочу тебя видеть.

Расплатился с таксисом и нетвёрдыми шагами дошёл до заветного подъезда. Когда уже хотел набрать номер её квартиры на домофоне, тяжёлая дверь открылась, и весело смеясь, навстречу мне выбежала молоденькая девушка. Правда, тут же замолкла, увидев меня. Вслед за ней из глубины подъезда вышел парень, который быстро подхватил её под талию, и под возобновившийся смех они побрели своей дорогой, а я придержал себе дверь и вошёл на освещённую желтым светом площадку, которая через метра полтора обрывалась лесенкой, уходящей вверх. Цепляясь за деревянные поручни, дотащил себя до второго этажа и надавил чёрную кнопку звонка. Не отпускал, пока не увидел мелькнувший свет в глазке. Запоздалым мышлением предположил, что она может быть не одна. Вспышка злости, быстро затопленная пофигизмом. Хотя бы увидеть. Будет достаточно.

– Даш, открой! – крикнул я, уткнувшись лбом в железную дверь.

Андрея нет, он бы уже открыл.

– Даш, пожалуйста, – прошептал я чуть тише. – Просто хочу тебя увидеть.

Тишина. Я представил, как она, опираясь спиной на дверь с той стороны, мучается, принимая решение, открывать или нет. Бедный мой совестливый бельчонок.

Наверное, не открывать – будет правильным решением. Но как же меня бесят всё эти наши якобы правильные решения, принятые в последнее время! Почему мы должны перечеркнуть все годы, что знали друг друга? Перечеркнуть жизни, тесно связанные между собой? Не знаю, как она, а я не готов жить без её смеха, вечно подтянутых под себя ног и её… глаз. Особенно без её глаз. Мои любимые изумруды.

– Бельчонок, – предпринял я последнюю попытку и с облегчением услышал, как прокрутился замок.

Даша открыла дверь пошире, выглядя напуганной и одновременно сдавшейся на участь судьбы.

– Привет, – шепнула она, несмело оглядывая меня своими изумрудами. Моими изумрудами. – Что ты тут делаешь?

– Стою, – улыбнулся я. – Пустишь?

– Дим, мы же договорились, – возразила она слабо, быстро пряча глаза. – И ты пьян.

– Возвращаю долги? – усмехнулся я и, дернув на себя дверь, прошёл в квартиру. – Ты одна? – решил всё же уточнить, снова ощутив злость.

– Да, – ответила тихо Даша и закрыла дверь. – Зачем ты пришёл?

– Увидеть тебя, – пожатие плеч. – Я же сказал.

– Почему ночью? Почему без предупреждения? Почему пьяный?

Я обернулся к ней. Я не знаю, Даш.

Она закусила нижнюю губу в ожидании ответа и сложила руки на груди. Тонкая ткань майки не скрывала торчащих сосков, а волосы, убранные в небрежный пучок на голове, не скрывали шеи с быстро бьющейся венкой пульса. Я протянул руку и коснулся пальцами учащенного движения, ощущая ладонью появившиеся мурашки на коже. Она испугалась с опозданием и уже подняла руки, чтобы убрать мою, но я, помогая себе второй – надавливая на талию, прижал её к мягкой обивке двери и уткнулся в изгиб шеи, касаясь губами кожи и втягивая в себя лимонный аромат. Упоительно. Опьяняет похлеще алкоголя. Под правой ладонью отдавалась очередь скорых ударов её сердца. Она не дышала, замерев всем телом. Двигаясь губами вверх по шее, я оставил поцелуй возле уха, затем скользнул по скуле, а после поцеловал приоткрытые мягкие губы, возвращая ей дыхание. Она втянула в себя мой воздух и положила обе ладошки мне на грудь, сжимая пальцы. Мгновенно передвинул свои – за спину притягивая её ближе к телу. Сжимая, как самое дорогое в жизни вознаграждение. Дашка… Моё сокровище. Мой свет…

Оторвавшись от её дыхания, я с возросшим рвением снова начал губами исследовать нежную кожу её шеи и не сразу заметил её слабые попытки меня оттолкнуть и тихие всхлипы.

– Пожалуйста, не надо, – срывающимся шёпотом попросила она и снова всхлипнула. – Перестань.

На секунду я оторопел, а следом выпустил её из объятий, обхватывая ладонями острые скулы и заглядывая в блестящие слезами изумруды.

– Что? Почему ты плачешь? – не на шутку разволновался я, мгновенно протрезвев.

– Я не хочу, – прохныкала она, старательно пряча глаза.

– Что не хочешь? Чтобы я тебя целовал?

Отрицательно покачала головой, отчего я облегчённо выдохнул, но её следующие слова заставили меня похолодеть:

– Я больше никогда не хочу предавать доверие Андрея.

Я медленно опустил руки, поймав наконец зеленый взгляд, полный страдания и сожаления, и отошёл на шаг. В голове образовался вакуум, звенящий пустотой. Словно я только что потерял часть себя. Точнее, её вырвали не заботясь, что мне это принесло дикую боль и полное опустошение.

– Да, – выдохнул я и отвернулся, направляясь на кухню. – Да. Андрей. Прости.

– Дим… – донеслось тихо в спину.

Ничего, бельчонок. Не ты виновата, что я законченный дурак. Представляю, как ты сгорала от стыда и как мучила себя угрызениями совести. Дашка! Я так виноват. Всегда заботился о твоём благополучии, а тут пошёл на поводу у собственных желаний, даже на секунду ни задумавшись о том, как ты будешь чувствовать себя после.

Я прикурил сигарету и выдохнул никотиновый дым в приоткрытое окно. Свежий воздух проветрил мысли и остудил неуместное желание.

Она не моя. Могла стать, но я упустил свой шанс, не сумев вовремя понять своих настоящих чувств. Теперь у неё есть Андрей и она не хочет предавать его доверия. Потому что любит его. А со мной у неё случилось наваждение. Которое нужно прекратить.

Сжал челюсти, что те аж хрустнули. И выбросил окурок за окно.

Я помогу тебе, Даш. Я не буду впредь мешать твоему счастью в надежде, что смогу остаться хотя бы зрителем в твоей жизни, как это было всегда.

Я вернулся в зал, где застал её сидящей на диване с подобранными под себя ногами и нервно покусывающей нижнюю губу. Сердце защемило, но я пересилил себя и весело улыбнулся:

– Может, посмотрим какое-нибудь кино?

Изумруды засияли, а напряжённые плечи расслабились.

– Конечно, – выдохнула она и распрямила ноги, включая телевизор.

Я присел рядом и опустил голову на её колени. Так знакомо, что грело душу, но и разрывало на части от невозможности поймать её руку в моих волосах и прижать к губам.

Глава 10

Даша

Прибывая в приподнятом настроении, я закрыла за собой дверь в квартиру Андрея. Улыбаясь во всю ширь уже хотела крикнуть ему: «А вот и я!», но наткнулась на его спину. Он стоял у окна, внимательно всматриваясь вдаль. Плечи напряжены, руки в карманах. Так происходило, когда у него не шло дело и он злился. Сильно. Мгновенно сознание затопило нехорошее предчувствие. И непонимание. Ведь, договариваясь утром о встрече, он радовался тому, как разбил своего оппонента в пух и прах. Что-то не так. И это что-то липким страхом проникало под кожу, заставляя сердце стучать быстрей. И полумрак квартиры словно специально нагнетал атмосферу.

– Андрей? – робко позвала я, снимая лямки рюкзака с плеч и укладывая его на диван.

Он лишь слегка повёл шеей, продолжая молчать.

– Что-то случилось? – ещё тише спросила я.

Но Андрей дёрнулся, словно я крикнула и, резко развернувшись, подошёл к полке, взял оттуда белый конверт и с силой бросил его на журнальный столик, который нас разделял.

– Дима?! – взревел он, прожигая меня яростным взглядом.

Лицо тоже искривлено от злости. Я вздрогнула и от крика, и от упоминания с таким настроением Его имени. Непроизвольно сжалась, пытаясь упокоить себя, что напридумывала лишнего. Ну откуда бы он узнал, что я изменила ему с Димой? Все последующие разговоры на эту тему я старалась прекращать на корню или вообще уходила от темы.

– Что Дима? – стараясь не показывать волнения, я медленно опустилась на краешек дивана.

– Не включай дуру! Я всё знаю! Давай, – он ткнул указательным пальцем в район конверта, – открывай и смотри!

Дрожащей рукой я потянулась за конвертом, одновременно догадываясь, что там, и недоумевая – как. А Андрей снова отвернулся и вернулся к окну.

В хрустящем белом конверте лежали фото. Сердце забилось ещё быстрей.

– Меня одно интересует: когда это началось? – глухо спросил Андрей, будто говорил сам с собой.

Я вытянула небольшую стопку глянцевой бумаги, ошарашено всматриваясь в первую фотографию и словно возвращаясь во вчерашний день. К тёплым пальцам на ключице, к аромату алкоголя и сигарет у себя на губах. К горячему дыханию, в котором невыносимо хотелось раствориться, но я себя смогла остановить.

Перевернула следующую фотографию: Дима прижимает меня к двери и целует шею, а на моём лице играет наслаждение. Снято через окно зала под таким углом, что ровнёхонько видно входную дверь в коридоре. А вот Дима только-только зашёл – лицо в объективе, что не позволит сомневаться, кто тот мужчина, что меня целовал.

Я начала быстро пролистывать дальше. Ведь, кроме поцелуя, ничего не было! А потом запоздало поняла, что диван стоит в углу, и оттуда, откуда велась съёмка, его не видно, зато видно улыбающегося Диму, идущего в его направлении.

– Ничего не было, – прошелестела я сдавленным голосом.

– Совсем ничего? – ехидно спросил он, полуоборачиваясь ко мне торсом. – Прикрываешься легендой о тяжёлом детстве, где чужой мальчишка стал тебе братом, а сама трахаешься с ним?

Он снова резко подлетел, нависнув над столиком, испепеляя взглядом, словно ненавидел и никогда не любил. Крылья носа колыхались от шумного дыхания, кулаки сжимались и разжимались. Я впервые видела его таким разъярённым и по-настоящему испугалась. Позвоночник прошибло холодом, руки вспотели, а сердце невыносимым звоном стучало в ушах.

– Как давно, я тебя спрашиваю?! – снова взревел он.

– Клянусь, в этот раз ничего не было, – зашептала я, – не было. Я его остановила. Я не хотела, чтобы это повторилось. После того, как призналась тебе, не хотела…

– Да! Это заметно по твоему лицу! – Андрей прервал меня, указывая на фото.

– Я…

Я не знала, что сказать, и опустила глаза, обнимая себя за плечи. А затем услышала, как сдвинулся столик оттого, что Андрей его задел, кинувшись ко мне, и почувствовала на своём подбородке болезненную хватку его пальцев, которые подняли мою голову, чтобы заглянуть мне в глаза свирепой синью своих. Пронзающей до костей. Леденящей.

– Мне больно, – хныкнула я.

– А мне? – прошипел он. – Думаешь, мне приятно? Я не знаю, что думать. Может, вы уже давно этим занимаетесь – окучиваете состоятельных мужчин? А сами трахаетесь, пока этот болван влюбляется в шлюху.

– Нет, – выдохнула я, округлив глаза. – Нет, Андрей… Что ты такое говоришь? После всего… Неужели считаешь, что я способна на такое?

Он поджал губы, но я успела заметить мелькнувшее в глазах сомнение. Как он вообще мог такое подумать? Резко выпустил моё лицо так, что меня повело вниз, и распрямился.

– Тогда что?! – снова закричал он. – Что заставило тебя через столько лет якобы дружбы с ним переспать? Изменить мне?

– Я не знаю, – тихо ответила я.

– Говори! – взревел он, и глаза нехорошо блеснули, а следом поднялась рука. С намерением ударить.

Страх прошиб кости. Я вся сжалась в ожидании неминуемой боли. И не только физической. Но рука замерла, так и не достигнув моего лица. Он сжал её в кулак и с рыком треснул об деревянный столик, заставив меня подпрыгнуть, а затем быстро отползти к спинке дивана. На более безопасное расстояние.

– Я оправдывал тебя! – яростно тыкнул в меня указательным пальцем. – Перед собой! Думал, и правда виноват! Думал, не получает от меня тех эмоций, что раньше, и поддалась соблазну какого-нибудь беспринципного ублюдка. Жалел тебя, потому что видел, как тебе было стыдно. Оценил то, что ты смогла признаться. И действительно считал, что мы это переживём… Но эти снимки! – он снова зарычал и с силой пнул журнальный столик, с которого сразу же на пол посыпались злосчастные фотографии. – Сидело во мне подозрение, которому я изо всех сил сопротивлялся, но всё же уступил. И не зря! Как ты могла, Даш? После того, как просила прощения. Как?!

– Вчера ничего не было! – выкрикнула я и, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась. – Не было! Он меня по… поцеловал, да, но я его оста… а… новила! Я не хотела-а сно… ва предавать т-твоё довери… ие.

Я говорила правду – я остановила Диму. И пусть с огромным трудом, с болью в сердце, с невыносимым желанием поддаться его ласкам – я это сделала. Я действительно не хотела снова чувствовать тот стыд, испытывать те страдания, мучиться от возникающего желания поддаваться соблазну снова и снова и тут же ругать себя за это. И в тоже время я не хотела, чтобы Дима – мой личный наркотик, моё наваждение – исчез из моей жизни, дабы избавить меня от искушения. Слишком многое нас связывало, слишком много времени мы были вдвоём против всего мира, слишком много протекло счастливых, весёлых и не очень, печальных и курьёзных совместных моментов. Он моя опора, мой друг, брат. Моя жизнь. И потому ещё несколько минут назад я была безгранична счастлива. Ведь вчера всё вернулось на свои места: мой парень – Андрей и мой брат – Дима.

И сейчас, пребывая в панике от того, что для Андрея всё раскрылось, видя его злость, испытывая огромное желание, чтобы он мне поверил и простил, я поймала себя на мысли, что хочу оказаться в спасительных объятьях Димы, как много лет назад, когда, поглаживая меня по спине, он пообещал, что больше никогда не допустит, чтобы меня кто-нибудь обидел.

Я не понимала саму себя. Тогда с чего вдруг я жду, что меня поймёт Андрей?

Я мгновенно успокоилась и посмотрела на его напряжённую спину, на вздымающиеся как после бега плечи, на всё ещё сжатые кулаки.

– Всё верно. Тебе нужна более достойная девушка.

Андрей резко развернулся в мою сторону и нахмурился, смотря недоумённым взглядом.

– Я уйду, – объяснила я, придвинувшись к краю дивана. – Прости меня за всё, Андрей. Я очень виновата. Я давно догадывалась, но теперь поняла точно – я тебе не пара… Прости… Мне правда стыдно, что я причинила тебе столько боли…

Взяла рюкзак и, не глядя на Андрея, направилась к двери. Давно стоило так поступить. Я не любила его по-настоящему. Если вообще любила… Привычка – да. Понимание, что я кому-то нужна. Желание своей личной сказки о Золушке. Но при этом я знала, что наши отношения не вечны. Принимала это. И вот настало время закончить. Нельзя более допускать того, чтобы он страдал от моих закидонов. Я не имею на это права. Он должен быть счастлив, а я не в состоянии сделать его счастливым.

Я уже потянулась к металлу ручки входной двери, как услышала быстрые тяжёлые шаги, а затем почувствовала железную хватку его руки у себя на плече и в следующее мгновение оказалась вжатой спиной в дверь, а совсем рядом увидела его искажённое злостью лицо и пылающий огонь в мечущихся глазах.

– Ты моя! – прошипел он возле губ. – Моя. И ничья больше. Ясно тебе? Ты прекратишь всякое общение с Димой. Ни звонков, ни эсэмэс, ни тем более встреч! Забудешь о его существовании! А иначе… Иначе я сотру его в порошок. Затаскаю по судам. Заберу у него всё: компьютер, машину, квартиру! Оставлю без гроша в кармане. Отправлю на помойку или вновь разгружать вагоны. Так что всё просто, Даш. Ты либо со мной, либо с этим нищебродом.

Глава 11

Дима

«Ул. Литовская, 2 – 12. Приезжай, пожалуйста. Нужно увидеться».

Я заблокировал телефон и посмотрел на Настю. Сидя напротив меня, она улыбалась, обсуждая со своей подругой последние разработки в индустрии косметики. Зачем она затащила меня на этот ужин в один из престижных ресторанов, я до сих пор не понял. Единственный мужчина, кроме меня, в этой компании, был мужчиной лишь по половым признакам, который прекрасно разбирался во всей этой специфике красоты. Я здесь был лишним, а может, и вообще был лишним в жизни Насти.

И в жизни Даши я тоже был лишним. На протяжении четырёх дней я останавливал себя и от звонков ей, и от эсэмэс. Она тоже не писала и не звонила. Я пообещал себе, что не буду мешать, но невозможность узнать, как у неё дела, изводила, норовя довести меня до ручки. Каждую минуту я был готов сорваться и набрать её номер, услышать, что она в порядке, но я себя останавливал.

И вот теперь она хочет увидеться… Так какого хрена я продолжаю сидеть в месте, где не хочу находиться, вместо того чтобы сорваться туда, где она?

Я резко поднялся, собрав на себе удивлённые взгляды всей компании.

– Извините, но мне необходимо вас покинуть, – сообщил я и указал на телефон в моей руке: – Срочное дело.

– Дима? – почти прошипела Настя, когда я проходил мимо, взирая на меня взволнованно-раздражённым взглядом.

– Прости, – шепнул я и, легонько сжав её плечо, быстро пошёл наружу.

Меня встретил тёплый ветерок летнего вечера, сдувая все сомнения о правильности моего поступка. Расправил плечи и поймал такси. Всё верно – я должен быть с Дашей. И не только сейчас. Всегда. Главное донести это ей.

Мой бельчонок. Мой! И как я, идиот, только мог решить оставаться наблюдателем? Нет! Она моя. Всегда была. Рядышком – такая доверчивая и наивная. Вызывая желание её защищать, беречь от угроз жестокого и несправедливого мира. Как сестру? Хрена с два! Сейчас я понимаю, что обманывал сам себя все эти годы. И не нужны ей никакие Андреи. То, что случилось между нами – не наваждение, а прямое доказательство того, что мы должны быть вместе. Если она этого ещё не понимает – я объясню.

Машина остановилась у одного из панельных зданий в три этажа, какого-то новомодного комплекса для богачей. С окон второго этажа лилась светомузыка и доносились аккорды современных композиций, под которые так любит отрываться народ в ночных клубах. Я озадачился – что может делать в таком месте Даша? Или её привёл сюда Андрей? Плевать. Я объяснюсь с ней в любом случае.

Прошёл в специально открытый подъезд и поднялся в двенадцатую квартиру, ту самую, где вовсю гремела вечеринка. Дверь оказалась незапертой, и меня встретил бьющий по ушам бас. По полумраку помещения, иногда разбавляемого вспышками ионного света, туда-сюда сновали люди. Кто-то танцевал в центре комнаты, кто-то стоял в сторонке и общался между собой, а прямо возле входа парень прижимал девушку к стене в страстном поцелуе.

Налицо праздник жизни. Только вот опять же, что здесь забыла Даша? И где она сама?

Начал всматриваться в незнакомые лица, ища заветное. И через пять минут нашёл. Тело прошибла невероятная волна тепла от созерцания знакомой привычки закусывать губу. Она стояла у кирпичного столба недалеко от импровизированного танцпола и наблюдала за дёргающимися в порыве страсти к музыке людьми. А потом она повернула голову и увидела меня. Изумруды радостно блеснули, а губы растянулись в улыбке, освободившись от терзаний зубов. Она оттолкнулась от столба и побежала в моём направлении, лавируя между людей. Замерла в шаге, изучая моё лицо, словно хотела запомнить каждую деталь, а затем с какой-то обречённостью на лице порывисто обняла, уткнувшись лицом мне в грудь. Я обнял её в ответ, крепко сжимая моё счастье в руках.

Бельчонок, неужели тебя кто-то обидел? А меня не было рядом, чтобы защитить. Прости, родной, больше я этого не допущу.

Не знаю, сколько мы так простояли, но вот кто-то задел нас плечом и, извинившись, пошёл дальше, а Даша отстранилась от меня. Я быстро перехватил её лицо в ладони и заметил слёзы в любимых изумрудах. Где-то глубоко внутри меня разливалась лава злости на того, кто посмел заставить её глаза блестеть в этом ключе.

– Что случилось, Даш? – прокричал я, стараясь заглушить царящую тут какофонию звуков.

Она отрицательно покачала головой и, быстро смахнув слезинки, улыбнулась.

– Конец экзаменам! – развела она руки в разные стороны. – Празднуем!

И не успел я осмыслить то, что она закончила институт, и этот праздник жизни обрёл наконец для меня причину, как она перехватила мои руки и смеясь потащила меня в центр танцпола.

– Потанцуй со мной!

Даша выпустила мою руку и начала плавно двигаться и кружиться возле меня, каждый раз взмахивая волосами. В глазах светилось веселье, причём не простое, а словно она себя вынуждала, широкая улыбка тоже не вызывала доверия. Грустит о том, что закончилась студенческая жизнь?

Чёрт! Как же раздражало незнание, что творится у неё в голове, да и вообще в её жизни последние недели!

Только я хотел взять её руку, чтобы вывести в более тихое место – поговорить, как она схватила обе мои и начала их дёргать в такт музыке.

– Ну же! Танцуй! – услышал я её смех и непроизвольно улыбнулся сам.

Начал двигаться, сначала несмело, затем уловил Дашкин драйв и поймал волну звучания. Тем более она рядом, улыбается, пусть и с толикой грусти.

Танец становился динамичнее, я уже пару раз перекрутил Дашку вокруг своей оси за руку, вызывая её звонкий смех. Теперь её изумруды блестели, словно хищный огонёк глаз котёнка, задумавшего нашкодить. И при очередном развороте я прижал её спину к себе, уткнувшись носом в её волосы, вдыхая невероятный аромат, лишающий рассудка. Она откинула голову мне на грудь, а руками обхватила мои бедра, заставляя их плавно двигаться в такт её тягучим движениям.

Я положил ладони ей на талию, пальцами чувствуя обнажённую полоску кожи между краями джинсов и футболки. В паху мгновенно потяжелело. Я не задумываясь просунул руки полностью под футболку – на спину, прижимая её теснее к себе и продолжая эти нереальные плавные движения.

На музыку мы давно забили, танцуя в собственном ритме желания раствориться друг в друге.

Дашка…

Мой нереальный свет…

Как же я мог столько времени не понимать?

Она резко перевернулась в моих объятьях, так что мои руки скользнули по нежной коже и замерли на пояснице, а свои ладони она определила мне на грудь и заглянула в глаза своими простреливающими до дрожи изумрудами. Подняла одну руку и коснулась пальцем моего виска, затем оставила тёплый след до подбородка.

Где-то на краю сознания задался вопросом: что изменилось за четыре дня? Неужели она, как и я, поняла, что мы должны быть вместе?

Но сейчас мне было не до ответов. Какая разница, что её привело сюда в этот момент, если она рядом? Прижимается ко мне, прожигая сердце огнём своих изумрудов, и словно не дышит, слегка приоткрыв губы.

В то же мгновение я наклонился и поцеловал не торопясь, делился с ней своим дыханием. Впитывал в себя вкус её губ. Нежно, как никогда раньше, по миллиметру исследуя мягкие изгибы.

Невозможно. Мне всегда будет мало.

Поцелуй углубился, пальцы Даши уже перебирали пряди моих волос на затылке, а своими я стискивал кожу на её талии, сильнее прижимая к себе. Хочу так всегда. Мой сладкий бельчонок.

Мы целовались долго, затем прерывали поцелуй, смотрели друг другу в глаза, соприкасаясь лбами, и снова целовались. В её глазах сосредоточилась вся моя вселенная, затем она сосредотачивалась на вкусе изгибов её губ и тёплого дыхания, смешанного с моим.

В какой-то момент она отстранилась, отступив на два шага и, лукаво улыбнувшись, перехватила мою ладонь, затем, развернувшись спиной, повела меня в глубь помещения сквозь толпу танцующих людей, которая, оказывается, никуда не исчезла, пока мы пребывали в собственном мире.

А привела она меня в полумрак роскошной спальни, где главным достоянием значилась огромная двуспальная кровать.

Хм, Дашка, ты заранее знала, для чего меня зовёшь, и даже предусмотрела для этого место?

Под ложечкой неприятно засосало. Где-то внутри бродило беспокоящее ощущение. Неужели её интересует только секс? Или я – придурок, и она просто хочет поговорить в безлюдном месте.

Твою мать! Какого чёрта я веду себя как наивная девица?

Я развернулся к ней лицом, и для меня исчезло всё, словно закрытая ею дверь и щелчок замка растворили собой не только оглушающие басы льющейся из колонок музыки, но и вопросы, возникшие в моей голове. Осталась лишь она. Жизнь. Искрящаяся коварным блеском родных зелёных глаз.

Я улыбнулся, наблюдая, как она, закусив нижнюю губу, медленно стягивает футболку. Никакой привычной робости или стеснения, прямой напряжённый взгляд бесстыдного соблазнения. Безумие, грозящее разорвать моё сердце на клочки от переполнявших его чувств. Так же медленно она скинула балетки и, зацепившись тонкими пальцами за край джинсов, расстегнула пуговку на них, ширинку, а после, двигая бёдрами словно в танце, спустила их к ногам. Легко выпрыгнула и на носочках двинулась в мою сторону.

Я не шевелился. Не мог. Невероятное зрелище, заставляющее быть лишь зрителем. Не отрывая своих глаз от моих, Даша коснулась пальцами ворота моей рубашки, слегка царапнув кожу ногтями и, улыбнувшись краешком губ, начала расстёгивать пуговку за пуговкой. Когда с последней было покончено, дотронулась горячими ладонями до моего пресса и неторопливым скользящим движением провела до плеч, затем вниз по рукам, скидывая рубашку и доставляя лавину ощущений, бьющую прямым потоком вниз живота, где и без того было всё напряженно. Пальцы сжались на плечах, а влажные губы оставили жар на груди, ниже, ещё ниже, на животе, затем и руки спустились, чтобы, наконец, избавить моё возбуждение от тесноты брюк. Одним ловким движением она стянула с меня штаны и боксеры и поднялась, касаясь своей кожей моей, задевая чувствительное место, словно подкидывая дров в и так бушующий неистовством огонь.

Я сгрёб её в объятья, вжимаясь ей в живот своим желанием, и впился в манящие губы. Прерывистое, рваное, точно она задыхалась от охвативших её чувств, дыхание ласкало слух и заставляло хотеть её с каждым вдохом сильней.

Дашка!

Вдруг она отстранилась и снова лукаво улыбнулась, кивнув подбородком на постель. Раскрасневшиеся губы, темные, затмившие всю зелень зрачки с новой силой ударили по сердцу, заставляя беспрекословно подчиняться её игре.

Я снял ботинки и забрался на постель. А Дашка, быстро избавившись от нижнего белья, с невероятной грацией забралась вслед на мной, на меня, щекоча кожу кудрями своих волос. Добралась до губ и, дразня, провела по ним кончиком языка.

Чёрт, белка!

С меня достаточно!

Я обхватил ладонями её бёдра и усадил туда, куда мы без сомнения оба хотели. Она рассмеялась, одновременно с этим шумно втягивая в себя воздух и выгибая спину. А когда я начал двигаться, помогая руками её бедрам взлетать и опускаться вновь, она издала невероятный стон наслаждения, вонзаясь ногтями в мою грудь.

Что-то нереальное. Запредельное. На грани.

Её волосы волнами прибоя омывали плечи от каждого движения. С приоткрытых губ срывались стоны, грозящие вывернуть меня наизнанку. Бледная от света луны за окном кожа словно светилась, готовая ослепить.

Твою мать, Дашка! И ты всегда была рядом – руку протяни! Прости, родная, за мою слепоту…

Она резко наклонилась и впилась в мои губы, словно знала, что нужно меня избавить от лишних сейчас мыслей. Я поменял положение, в одну секунду оказавшись сверху, и задвигался яростнее, снова сосредоточив вселенную в любимых изумрудах.

Она выгнула спину и внутренне сжалась, становясь тесней. Мне хватило этого, чтобы вместе с ней разделить одно на двоих разрывающее на куски мгновение.

Я упал рядом, теснее сжимая её в своих объятьях. Поцеловал в волосы и прижался подбородком к затылку. Тяжёлое дыхание медленно спадало, наполняя сердце умиротворённостью. Её пальчик чертил узоры на моей спине, а горячее дыхание ласкало грудь. Блаженство.

Но поговорить необходимо. Хоть и вопрос, крутящийся на языке, злил. Или я просто боялся услышать положительный ответ.

– Ты всё ещё с Андреем? – сквозь зубы произнёс я.

– Да, – через мучительно долгую минуту выдохнула она.

Я сглотнул, пытаясь контролировать вскипающее недовольство.

– Мы должны с ними порвать. Ты же понимаешь?

Полминуты она не реагировала, а затем начала часто крутить головой в отрицательном жесте, задевая носом мою грудь.

– Нет, Дим, нет, – тихо запричитала. – Нет, ты не должен бросать Настю. Нет.

– Почему? Что ты такое говоришь? – недоумевал я и чуть отстранил её от себя, чтобы заглянуть в глаза.

Она их тут же опустила, а в уголках блеснули слёзы. Ресницы дрожали, губы тоже. И через секунду она сказала то, что заставило мой мир рухнуть в одночасье.

– Дим… Я… я выхожу замуж…

Глава 12

Даша

– Ты моя… – словно эхом повторил Андрей. – Моя. И я не намерен тебя ни с кем делить. И тем более отдавать. И ни за что тебя не отпущу.

Впился в губы властным и жёстким поцелуем, пугая тем самым ещё сильнее, словно передо мной абсолютно другой человек. Загнанная в угол, не успевшая всё до конца осмыслить, с колотящимся от страха сердцем я всё же ощутила долю отвращения. И я не верила! Не верила, что Андрей может быть таким! Нет! Шантаж? Боже! Я же всего-навсего – девчонка из лужи, зачем я ему? Это не может быть реальностью. Пожалуйста. Я не хочу…

Ди-и-им! Не-е-ет! Я не смогу без него…

Я всхлипнула, и Андрей тут же отстранился. Задержал на мне чуть удивлённый взгляд, словно не понимал, от чего я могу плакать, и упрямо поджав губы, отошёл, повернувшись ко мне спиной.

Я не шевелилась. Металл ручки больно давил в бок, но я не находила сил прекратить эту пытку, ожидая, надеясь – молясь! – что это всё несерьёзно. Вот он сейчас вздохнёт и скажет, что не знает, что на него нашло. Прикажет, чтобы я убиралась и больше никогда не появлялась в его жизни. Пожалуйста, Андрей, прогони меня!

Сжав кулаки, он поднял голову и, не смотря на меня, сказал через плечо:

– Даю четыре дня на сборы, а потом ты переедешь ко мне. А через месяц мы поженимся.

Железная интонация, не предполагающая каких-либо возражений. Земля ушла из-под ног – теперь я знаю, как это.

– Что? – всё же тихо выдохнула я. – Андрей… Как?.. Зачем я тебе?..

– Я люблю тебя, – сказал, как ударил. Подача прямо противоположная словам. – И сделаю всё, чтобы мы были вместе. Всё! Я раздавлю его. Уничтожу. И, если ты не будешь со мной – с ним ты тоже не сможешь быть. Доходчиво объясняю?

Я скатилась по двери на пол, чувствуя полное опустошение. Оно сдавливало сердце, мешая дышать, грозясь раздавить меня, уничтожить, сделать своим заложником.

Последние капли надежды на нереальность происходящего растворились в молчаливых слезах, скатывающихся по моим щекам.

Пусть я не узнаю человека, стоящего передо мной, но навредить Диме не позволю. Пусть буду страдать от желания с ним увидеться, но не допущу неприятностей для него. Не для того он столько трудился, чтобы из-за секса со мной всего лишиться.

Дура! И зачем я только позволила наваждению мной овладеть?!

Дим, прости, очень надеюсь, что Андрей удовлетворится своими условиями и не предпримет каких-либо действий на зло тебе… В попытке утешить своё самолюбие.

– Четыре дня моих, – сказала я бесцветным голосом. – На пятый переезжаю к тебе. Через месяц женимся. И ты никак не касаешься диминых дел или его самого. Всё верно?

– Да, – чуть дернув напряжёнными плечами, ответил он.

– Тогда до встречи через четыре дня, – я поднялась и быстро вышла за дверь.

– Дим… Я… я выхожу замуж…

Нет. От прощания не легче. Совсем.

Стало только хуже.

Всё подразумевалось как последний раз. Я даже не уверена была, что он приедет. А потом всё как во сне. Или нет – как в реальности. В той, где всё на естественном уровне, словно так было всегда. Словно так и должно было быть. Только он и я. Мы. И никого лишнего.

Никогда не чувствовала себя настолько раскрепощенной. Самой собой! Даже в прошлые разы, отдаваясь во власть своего наваждения, не ощущала себя так естественно, не задумываясь о том, как это выглядит, кто пострадает, кому причиню боль, разрушу ли что-либо. Просто – я и безумное желание обладать мной в Его глазах. Непередаваемо.

И неповторимо.

Теперь.

И его слова…

Порвать, когда уже нельзя!

Когда момент безвозвратно упущен! Что ему мешало задуматься об этом раньше? Пусть не после первого раза, так после второго?!

Да! Злость сейчас мне будет только на руку.

Я смахнула слезинки и решительно отодвинулась от него на край кровати, взяла салфетки с тумбы и абсолютно механическими движениями вытерла влагу между ног. Дима так и не шевелился после моих слов.

Но как только я встала с кровати, на которой провела лучшие минуты в жизни, он тут же подскочил и вперил в меня недоумевающий взгляд.

Я сделала вид, что не вижу, и начала неторопливо одеваться, сама до конца не понимая, от чего так клокочет сердце, то ли от желания услышать, как он будет меня просить передумать о своём решении выйти замуж, то ли от раздражения, что он на много, много лет затянул предложение нашего совместного существования.

Господи, Дима! Ты самый умный тугодум, которого я когда-либо знала! Ну зачем ты так? Сейчас? Когда уже настолько поздно?

– Я тебя не понимаю, Даш… – абсолютно обескураженный шёпот.

– Не удивительно, – буркнула я, натягивая джинсы.

– Что происходит? Даш? Зачем это всё?

– Что – всё?

– Не строй из себя дуру, – спокойное замечание, вызывающее в моей душе бурю эмоций, причины которых я не успеваю осмыслить.

– Дим, а что тут понимать?! – воскликнула я, как только натянула футболку. – Я выхожу замуж и начинаю жить собственной жизнью, где тебе больше не придётся меня опекать, терпеть мои закидоны, а самое главное – думать, что ты мне чем-то обязан.

– Я никогда так не думал!

– Да? То есть сейчас ты хочешь порвать с Настей не из-за того, что, переспав со мной несколько раз, считаешь себя должным быть честным и теперь быть со мной?

– Нет!

– Брось! Ты слишком обязательный, чтобы сейчас рассуждать здраво!

– Ты не права, – замечание сквозь зубы. – Я всё осмыслил задолго до того, как переступил порог этой квартиры.

– Ха! А самое главное, как вовремя!

– Знаю, – тихо сказал он, но я не обратила внимания.

– Столько времени! Целая, будь она неладна, жизнь! А ты замечаешь меня как женщину только после того, как я переспала с тобой! Это нечестно! Я всегда была рядом! Всегда! Каждую, мать её, минуту!

– Знаю, – повторил он деревянным голосом.

– И кому легче оттого, что ты знаешь?! Точно не мне!

– Да! Я кретин! – вдруг вскипел он. – Ты это хочешь услышать?!

– Я не знаю, что я хочу услышать! – рявкнула я. – Что я слышать не хочу, так это то, что ты вдруг одумался, сообразив наконец, что я та самая! Потому что это не правда! Завтра ты будешь думать по-другому!

– Завтра ничего не изменится.

Твёрдость, уверенность, с которыми были произнесены эти слова, ударили ножом по и так израненному сердцу, добивая, не оставляя живого места.

Я умирала. Прямо здесь и сейчас. Без надежды когда-либо возродиться вновь.

– Это неважно, – тихо выдохнула я.

– Ещё как важно! – горячо произнёс он, бессознательно подаваясь в мою сторону. – Я не хотел мешать тебе быть с Андреем. Но теперь мне плевать на него. Плевать на твои чувства к нему! Ты должна быть со мной, Даш! Я уверен, что ты это понимаешь!

– Ни черта я не понимаю! – выкрикнула я и повернулась к нему спиной, спрятав лицо в ладонях.

Нет сил смотреть в его дымчатые глаза, которые потемнели от боли, как пасмурное небо. Боже! Пытаясь его защитить, я всё же делаю ему больно. Я делаю больно всем вокруг себя! Я – чудовище! И мой призрак из прошлого правильно указал мне место. Собственно, я никогда и не сомневалась в его рекомендации.

Дима обхватил меня за плечи, заставив вздрогнуть от неожиданности, и прижался губами к волосам на макушке.

– Даш… – выдохнул он, обжигая дыханием. – Я не верю, что ты его любишь настолько сильно, что готова провести с ним всю жизнь. Я вообще не уверен, что ты его любишь…

Ну конечно, не люблю, Дим… Моё сердце уже много лет – что там лет! – всю жизнь принадлежит другому. Мальчишке, который спас меня от нападок жестоких детей и который решил любить меня исключительно как сестру. И я давно с этим смирилась, понимая и принимая тот факт, что девочку из лужи положено оберегать, защищать и заботиться, чтобы не оказалась там вновь, но полюбить – полюбить той любовью, что заставляет героев женских романов совершать безумства и осознавать, что, кроме героини, ему никто не нужен – нет. Не того я сорта.

Вот и Андрей меня не любит. Нет. Ему просто удобно, что из меня можно лепить всё, что ему хочется. Он замещает эти чувства, не осознавая своей ошибки. Может, и поймёт однажды. В любом случае, это уже не важно. Пусть и поймёт, но отпустить не сможет – гордость и количество вложенных в меня сил не позволят. Богатые мужчины разводятся крайне редко, вместо этого предпочитая ходить налево с удовлетворяющим чувством о наличии вышколенной и прилежной жены в четырёх стенах, в которые он её заточил.

Именно такая меня ждёт судьба, и у меня было целых четыре дня, чтобы с ней смириться. И я должна соврать тому, ради кого сделаю всё.

– Я люблю Андрея, – голос дрогнул, но я скинула димины руки и отошла на пару шагов, повернувшись к нему лицом. – И выйду за него замуж.

– Не верю, – упрямо покачал он головой. – Попробуй ещё раз.

– Люблю, – я посмотрела твёрдым взглядом в блестящие недоверием глаза, песчинкой за песчинкой цементируя сердце, чтобы оно затвердело и перестало чувствовать. – Не его, так перспективу обеспеченного будущего, где ни я, ни наши дети не будут в чём-либо нуждаться, да и внуки тоже.

– Деньги? – взлетели брови.

– Много денег, – кивнула я.

– Это не может быть правдой! Ты не такая.

– Ха! А какая? Давай, расскажи мне, что ты знаешь меня лучше, чем знаю себя я.

– Даш…

– Хватит, Дим. Мы оба стремились к хорошей жизни с самого детства, потому что оно нас обязывало желать лучшего. Ты добился этого своим способом, я – своим. Каждому по способностям, – невесело усмехнулась я.

– Белка… Неужели ты действительно считаешь, что будешь счастлива с нелюбимым человеком при обеспеченном существовании? – спокойный, вкрадчивый голос, откалывающий кусок моей защиты своей логичностью.

– Я постараюсь, – я всё же смогла упрямо вздёрнуть подбородок.

Он молчал. Молчал долго, изучая моё лицо, словно пытался отыскать черты девушки, которую он всю жизнь знал, а сейчас не верил, что перед ним стоит она. Выдохнул и вернулся к кровати, сев на край.

– Зачем тогда всё это? – махнул он рукой себе за спину, добивая меня, вернув воспоминания.

– Хороший секс? – пожала я плечами. – И прощальный.

– Хочешь прекратить всякое общение… – не спрашивал он потухшим голосом.

– Именно. Будь счастлив, Дим, – последние слова еле выдохнула от сжимавших тисками горло слёз. И удержав себя от страстного желания обнять его в последний раз, быстро вышла за дверь.

Глава 13

Дима

Голова дико трещала от выпитой вчера бутылки бренди. Чёрт. В последние дни я слишком пристрастился к алкоголю. Но он как спасение от терзающих голову мыслей. От свербящего чувства неправильности происходящего. От реальности, где Дашка предпочла обеспеченную жизнь с другим.

Твою мать! Разве я не смогу её обеспечить? Подарить нашим детям безбедную жизнь? Нашим детям… Чёрт, как же больно. Белка! Это не может быть по-настоящему! Ты врёшь мне, врёшь!

Как же хочется, чтобы её слова были ложью. Но моё желание в дребезги разбивается о непонимание, для чего ей лгать. И о её молчание. Сколько в её телефоне пропущенных звонков от меня и пьяных эсэмэс? Она не ответила ни на одну. Словно и впрямь холодно и жестоко решила перечеркнуть наше прошлое, избавиться, выкинуть, как ненужный мусор. Бельчонок, мой бельчонок, не желающий быть моим. Её решение, с которым мне необходимо смириться, чтобы окончательно не сойти с ума. Ещё бы найти способ вырвать с корнями воспоминания о ней. Лимонный аромат кожи, щекотавший ноздри, прерывистое дыхание, будоражившее сознание, изгибы мягких губ, дарившие нежность, тонкие пальцы, ногти которых врезались в мою кожу, мягкие локоны волос, рассыпавшиеся каскадом по хрупким плечам и изумруды… Зелень глаз, прострелившая сердце. Оставившая после себя на его месте пустоту, которая с каждым днём норовит поглотить меня полностью.

Хотя… способ есть. Тот, где я в очередной раз забью на утреннюю пробежку, работу, да и жизнь в принципе, и отправившись в магазин, куплю себе крепкого пойла, чтобы раствориться в опьяняющем дурмане, лишающем каких-либо чувств.

Я поднялся с дивана, сжимая бьющие набатом виски и почувствовал под ступней что-то липкое и жилистое. Холодец, которым я вчера планировал закусывать. С вскипающей в самом нутре злостью с силой пнул тарелку, от чего та, прокатившись по ковру, добавила жирный штрих в картину «порядка» моей квартиры. Плевать. Мне. На всё. Плевать.

Натянул трико и тут услышал требовательный перезвон от входной двери.

Дашка?

Умоляю, родная, пусть там будешь ты!

Шаркая ногой в холодце по ковру, чтобы избавиться от липкой мерзости, я кинулся к двери, по дороге распинывая другие валявшиеся предметы. Быстро щёлкнул замком и открыл дверь настежь.

– Настя?

– Дима? – удивлённая синь глаз. – Что с тобой?

– А что со мной? – я раздражённо усмехнулся. – Плохо выгляжу?

– Ну… – холодно протянула Настя, прищурив глаза. – Не моделью с глянцевой обложки.

– Хм, никогда и не стремился так выглядеть. Не все помешаны на красоте, знаешь ли.

– О, – она быстро сглотнула обиду и, на секунду поджав губы, спросила: – Я зайду?

– Заходи, – я скривил губы, прищурившись. – Раз пришла.

Проходя мимо, Настя окинула меня взглядом с уязвлённым самолюбием и, скинув туфли, пошла в зал.

– Наверное, можно было не разуваться, – запоздало произнёс я ей в спину, закрывая дверь.

Я почему-то считал, что игнорирование звонков от неё всё ей объяснит. Что ж, что я кретин, убеждаюсь не впервые.

– Боже, Дим! – взволнованный оклик, и Настя поворачивается ко мне лицом, с недоумевающим на нём выражением, когда я захожу в зал вслед за ней. – Что… Что с тобой творится?! Что творится в твоей жизни?

– Ничего, – я пожал плечами. – Ты зачем пришла?

– Что значит – зачем? – снова уязвлённо блеснули глаза. – Я в полном замешательстве! Не понимаю, что я сделала для того, чтобы ты не отвечал на мои звонки и не хотел видеться. Мне нужны ответы!

– Да? – я подошёл близко. – Ответы? То есть ты совсем не скучала и не сгораешь от желания, чтобы я оказался в тебе?

Последние слова произнёс ей в ухо, одной рукой придерживая её за талию. Я подонок – знаю. Но сейчас, когда она здесь, мозг одолевала назойливая мысль, что секс с ней поможет не думать о Дашке. Ведь теперь я понимаю, что так было всегда. Настя – моё избавление от мыслей о белке. Каждая девушка в моей жизни служила этой целью.

– Дима… – выдохнула она, пытаясь быть возмущённой от моей наглости, но у неё плохо вышло.

Руки на моих плечах слабо отталкивали, когда тело, упругая грудь под тонкой тканью летнего сарафана прижимались ко мне. Я откинул длинные прямые волосы за спину, и прежде чем коснуться губами шеи, с нажимом провёл по ней пальцем, вырывая с её губ рваный вздох.

Бл… Не то. Совсем не то.

Резко перевернул её ко мне спиной и вжался пахом в её попку, одной рукой сдавливая низ живота, второй стискивая грудь. Лицом окунулся в белую пелену волос, подсознательно пытаясь отыскать аромат лимона… Твою мать!

Я хочу Дашку!

Чёртову белку, растоптавшую моё сердце. Мою жизнь! Не оставив и крохи надежды, что я когда-нибудь снова стану самим собой. Ведь без неё нет и меня.

Я с остервенением начал сильнее вжиматься в спину Насти, сдавливать грудь, не обращая внимание на её стоны. Мне нужно не это. Мне лишь необходимо освободиться от накала в голове, от неотступного желания обладать той, которой нет рядом. Резко сдернул лямку платья, высвобождая грудь, чтобы с силой сдавить пальцами затвердевший сосок, и яростно впился губами в нежную кожу плеча, втягивая в себя, лаская языком, чуть ли не впиваясь зубами. Второй рукой начал задирать лёгкую ткань на бедре и когда потянул вниз кружево её белья, с намерением войти в неё, Настя нежно выдохнула:

– Да, Дим… Люблю тебя…

Дьявол! Что я творю?!

Резко выпустил Настю из объятий и отошёл ко входу в зал, упершись рукой о косяк, а второй устало потёр глаза, сжимая до боли глазные яблоки так, что через секунду увидел звёзды.

– Прости, Насть, – тихо выдохнул я, понимая, что моего «прости» недостаточно, чтобы искупить всю вину перед ней.

Чёрт! Да я хуже всякого подонка!

Услышал её неспешные шаги, затем почувствовал тёплое касание пальцев к плечу.

– У тебя проблемы? – ласковый голос, словно мама разговаривает с ребёнком, находящимся на грани истерики. Усмехнулся про себя – очень близко. – Расскажи мне. Я хочу помочь.

– Боюсь, это невозможно, – я удручённо покачал головой.

– Дим, я переживаю за тебя…

– Знаю, – вздохнул я и посмотрел на неё. В это синее взволнованное море. – И ты должна перестать.

– Переживать? – усмехнулась по-доброму. – Это нереально при твоём поведении.

Я коснулся её щеки. Красавица. Такая заботливая и трогательная. Она обязательно найдёт своё счастье. Я же для этой роли больше непригоден. Коснулся губами её лба, затем заглянул в глаза:

– Нам нужно расстаться.

Зрачки мгновенно испуганно расширились, лицо вытянулось, слегка приоткрывая рот буквой «о». Видя мой твёрдый взгляд, её глаза опустились и тревожно забегали, наверняка в поисках причин моего решения.

– Почему? – выдохнула Настя в итоге, вернув взгляд к моим глазам.

– Я больше не в состоянии быть тебе достойной парой.

– Что это значит? – голос сорвался, на последнем слоге переходя на тон выше. – Я тебя не понимаю!

– Поверь, не ты одна, – устало вздохнул я и прошёл к дивану. Тяжело опустился, снова массируя стучащие по нарастающей виски.

– Даша?! – вскричала она, повернувшись в мою сторону. – Дело в ней, да?

– Не нужно, Насть, – поморщился я то ли от крика, то ли от нежелания ворошить грязное бельё.

– То есть твоё отвратительное поведение в последние недели – последствие разногласий с Дашей?

– С самим собой. И перестань меня отчитывать, как нашкодившего мальчишку.

– Я не отчитываю! Я хочу понять, что происходит! Почему нам нужно расстаться?!

– Пожалуйста, не кричи, – взмолился я, стискивая голову.

– Объяснись! Я заслужила это! Разве нет?! – голос снова сорвался, только на этот раз от несдержанных слёз. Сердце сжалось. Но я действительно не могу быть с ней. И причину объяснить не могу. Нет нормального объяснения.

– Насть, просто прими как факт то, что я не могу быть с тобой. Знаю, что моего «прости» мало, но мне действительно очень жаль.

– Не приму! И извинения не приму! – её голос дрожал, терзая моё сердце. – У нас всё было отлично, а тут ты решаешь порвать! Мне необходимо знать причину!

Я молчал полминуты, слушая её тяжёлое дыхание и буквально чувствуя исходящую от неё волну негодования и подавленной ярости, затем тихо сказал то, что давно надо было сказать:

– Я не люблю тебя.

– Что?

– Я не люблю тебя, – повторил я громче, посмотрев в полные боли глаза.

Настя ошарашенно сглотнула, а в следующий миг её лицо исказила боль, словно я её ударил физически, и она вдруг взревела:

– А кого ты любишь?! Её?! Её, да?! Я всегда знала! Всегда! Но не хотела верить! Дура! Я – нереальная дура!

– Насть, перестань, – заволновался я не на шутку.

– Скажи!!! – заорала она как никогда раньше, вгоняя меня в ступор. – Её?! Ты любишь её?!

– Да! – не выдержал я и тоже крикнул, лишь бы прекратить её безумие. – Да… – добавил спокойнее, наблюдая за дорожками слёз на её щеках. – Прости. Да – я люблю Дашу…

Глава 14

Даша

Новая сим-карта – есть.

Новый супердорогой телефон – есть.

Ключи от новой машины на будущее – есть.

Новый дом, в котором меня буквально заперли – есть.

Новая семья – есть.

И самое главное – новая жизнь.

Счастье по всем фронтам.

Фееричная сказка, от которой тошнит.

Теперь по порядку.

«Телефон и сим-карта потому, что у моей невесты должно быть всё самое лучшее!», или «Как не позволить той же невесте лишний раз связываться к тем, с кем не нужно». Машина и права как знак примирения и извинения за слегка агрессивное поведение. Загородный дом семьи Андрея – вынужденная мера по случаю капитального ремонта квартиры, который необходим, чтобы превратить холостяцкое жилище в уютную гавань будущей ячейки общества.

Всё для того, чтобы окончательно порвать с моим прошлым. Мог бы стереть мне память – стёр бы.

И да – я всё ещё пребывала в диком недоумении – почему я? Разве я стою всех этих ухищрений? Нет! Но я уже сомневаюсь, что Андрей это когда-нибудь поймёт.

В любом случае, мне уже всё равно на наличие в нём адекватности. Последние две недели я нахожусь в глубочайшем состоянии апатии, которой отдалась, ни капли не сопротивляясь. Она служит мне хорошим убежищем от недостатка общения с моими приятелями по работе, с которой пришлось уйти, от всех действий Андрея, предпринимаемых в мою сторону, от сладко-приторной нежности и заботы, уделяемых мне его родителями, и воспоминаний, разрывающих сердце на куски. Мне. Всё. Равно.

Разве за исключением тех моментов, где я позволяю быть себе слабой и чуть-чуть мазохисткой. Это случалось два раза, когда Андрей уезжал в командировку. А я включала старый телефон и, свернувшись калачиком на нереально огромной для меня одной кровати в гостевой спальне, ревела, словно раненый зверь, читая эсэмэс и слушая пьяный голос человека, без которого до сих пор не представляла свою жизнь. Я отдавалась во власть этой боли, ощущая её физически – в районе солнечного сплетения. Она душила, перекрывая воздух. Раскалёнными до адского пламени щипцами рвала грудь изнутри. Билась невыносимой пыткой в затылке.

Я осознавала, что могу прекратить её в любой момент, но не хотела. Именно в те мгновения, когда из динамика раздавался любимый голос, я жила и убеждалась, что ради него выдержу многое.

Я поступила правильно.

Зная, на что способен Андрей, я защитила Диму как смогла.

Я поступила правильно.

И когда-нибудь я поверю в это сама.

Из мыслей меня выдернул лёгкий стук в дверь. Я отвернулась от распахнутой настежь балконной двери, в проём которой бесплодно пялилась на густой лес вдали и, сглотнув сухой ком в горле, тихо сказала:

– Войдите.

Как же это всё непривычно и чуждо. Не моя среда, в которой приходиться уживаться, словно дикому животному, заточенному в вольер зоопарка. Где вроде бы делают всё, чтобы тебе было хорошо, но для тебя это противоестественно.

– Даша! – в комнате появился Андрей, сияя улыбкой и протягивая руку. – Пойдём. Приехала дизайнер для того, чтобы обговорить с тобой фасон свадебного платья.

Замечательное событие, обрадовавшее бы любую девушку. Но не меня.

Я безразлично вложила ладонь в ладонь Андрея и последовала за ним. Я – в тумане своих не весёлых мыслей, а он, торопливо шагая, попеременно оборачивается на меня с радостным предвкушением на лице, словно платье предстоит выбирать для него.

Не узнаю этого человека. Он словно болен. И если бы не моя спасительная апатия, я бы испугалась за него.

Где-то в уголке сознания кольнула мысль: может, я для него что-то вроде навязчивой идеи?

Мы спустились в гостиную и прошли через дубовые двери в комнатку, где красовался огромный рояль. Мама Андрея очень красиво на нём играла.

Сейчас здесь появилось ещё и огромное зеркало, слишком современное, от чего выглядело инородным предметом в окружении классической обстановки. Ха. Совсем как я.

На рояле лежало несколько белоснежных чехлов для одежды, а возле него стояла обаятельная девушка с пышным красным бантом, вплетённым в иссиня-чёрные волосы, и приветливо улыбалась, сжимая в руках огромную твёрдую папку – каталог тканей.

– Здравствуйте! – весело прощебетала она.

– Знакомься – это Виталика Керс, – представил мне её Андрей. – Молодой преуспевающий дизайнер свадебных платьев. Виталика, это моя невеста – Дарья.

Я кивнула девушке и посмотрела на Андрея.

– Зачем столько усилий? Хватило бы и обычного магазина: «Платье напрокат».

– Ты чудо, Даш, – коснулся он ладонью моей щеки, но я отвела лицо, а он, на секунду поджав губы, сделал вид, что так и нужно, опустив руку и продолжив: – И ты должна блистать на нашем празднике, а не ходить в платье из проката.

Я лишь хмыкнула. Как скажешь.

Девушка тактично молчала, но как только я снова на неё посмотрела, защебетала:

– Рада познакомиться, Дарья! Я привезла с собой несколько уже готовых вариантов на свой вкус. Если они не удовлетворят вас, их можно переделать на ваше усмотрение. Так же у меня с собой каталог тканей и несколько эскизов, которые тоже можно исправить по вашему желанию. Либо вообще нарисовать новые.

Она затихла, видимо, ожидая от меня ответ. А я молчала с выражением полного безразличия на лице. Мне всё равно, какого фасона платье будет на мне, когда обратного пути уже не будет.

Растерянно кивнув, девушка повернулась к чехлам.

– Тогда приступим. Начну со своего любимого. Знаете, бывают моменты, когда отдаёшься работе без остатка. И это не обязательно должна быть работа. Что угодно. Те же отношения, в которые окунаешься с головой. Так вот. С этим платьем у меня случилось именно так. Оно претерпело на себе весь калейдоскоп моих чувств, – она хихикнула, нежно расстёгивая молнию чехла. – От ненависти до безграничной любви в буквальном смысле.

Из чехла показалась шелковистая, слегка бежевая материя. И будь я в другом настроении, наверняка оценила бы мастерство девушки.

Последняя с блеском в карих глазах посмотрела на меня и продолжила:

– Раздевайтесь, пожалуйста, до нижнего белья. Бретельки с лифчика тоже желательно убрать – у платья открытые плечи.

– Андрей? – выразительно посмотрела я на своего жениха, который успел занять одно из уютных кресел.

– М-м?

– Выйди, пожалуйста.

– Перестань, – посмеялся он. – Просто не обращайте на меня внимание.

– Выйди, – попросила я настойчивей, начиная чувствовать раздражение.

Нет. Апатия, не покидай меня. Я сделала глубокий вдох, пытаясь удержать колыхающиеся полы абстрактного одеяла безразличия.

– Ладно, – сказала я глухо. – Не нужно мне дизайнерское платье. Просто отвези меня через две недели в магазин, и я выберу что-нибудь.

– Оставьте нас, пожалуйста, – обратился он к дизайнеру, вставая с кресла, – на пять минут.

Девушка мгновенно выполнила просьбу, всколыхнув воздух и оставив после себя шлейф аромата своих духов.

– Даш, – сверкнули злостью глаза Андрея. – Прекрати себя так вести. Вспомни, ты же хотела, чтобы я тебя простил. Почему мы не можем вернуться к тем отношениям, что у нас были до всего случившегося?

– Потому что ты лишил меня прошлого.

– Прошлое и должно быть в прошлом. Взамен я дарю тебе красивое будущее. Именно такое, какое ты заслуживаешь.

Неправда.

– Бессмысленный разговор, – сказала я устало. – Я вернусь в комнату, а платьем займёмся перед свадьбой.

– Даш, – взял он мою руку в обе свои. – Свадьба уже через три дня. Я всё устроил. После ты наконец поймёшь, что так и должно быть. Даш, я сделаю тебя счастливой, обещаю…

Он ещё что-то говорил, но я его не слышала из-за появившегося звона в ушах. Сердце застучало, как сумасшедшее. Ладони мгновенно вспотели. Ноги ослабли, грозя опрокинуть меня на пол. Боже! Сбежать! Спрятаться! Задыхаюсь.

Три дня…

Глава 15

Дима

Антон присвистнул, проходя в зал и обозревая разруху, которая буквально копировала моё внутреннее состояние. Я лишь скривился на это, потому что час был ранний, да и не хотел я принимать нежданных гостей. В принципе никого видеть не хотел. Вообще. Никогда.

Впрочем, Антону, похоже, наплевать на мои желания.

– Ты чего припёрся? – грубо бросил я, присев на диван.

– Действительно, – хохотнул он и двумя пальцами, словно брезгливая барышня, откинул простынь на диване в мою сторону, усаживаясь рядом. – То есть теперь такой у тебя образ жизни, – кивнул, обводя глазами комнату. – Миленько.

– Не твоё дело, – снова нагрубил я, потирая глаза.

Еле их разлепил, когда сквозь сон услышал раздражающий звук звонка вперемежку со стуком кулака по двери. Чёртов Антон.

– Моё, не моё, сути это не меняет.

Я усмехнулся:

– Ты про какую суть, философ?

– Бери любую – не ошибёшься, – заржал он, подмигивая правым глазом.

– Говори зачем пришёл и проваливай. Я спать хочу.

– Ладно, – вздохнул он, прекратив смеяться. Меж светлый бровей прочертилась полоска морщины, что было необычно видеть на его лице. – Короче, я как делегат от нашей дружной компании. Засланец, проще говоря. Твою мать, Дим! – вдруг воскликнул он, всплеснув рукой. – Кончай! Приходи в себя!

– Я и не выходил, – усмехнулся я, пожав плечами.

– Ну да, ну да, – он посмотрел в сторону. – Сколько, говоришь, уже в запое? – вернул смеющийся взгляд ко мне. Вот это больше похоже на нашего Антона.

– Меня всё устраивает, – снова пожал я плечами.

– А нас нет, – он вздохнул и поднял руку, останавливая меня от едких комментариев. – Знаю, тебе плевать. А нам, опять же, нет. Назови причину хоть.

– Жизнь – тлен. Устроит?

– Окей, ну посидишь в запое ещё недельку… А дальше что? Машина, квартира вразнос пойдут? Работать кто будет, Дим?

– Разберусь. Сам, – сказал я сквозь зубы, начиная терять терпение.

– Не уверен я, – покачал он головой. – Настя-то тебя уже бросила? Или всё ещё терпит?

– Да. Мы расстались.

– Хорошо. Она заслуживает мужика более морально-устойчивого. Не того, кто при первой преграде опускает руки.

Я нахмурился:

– Что ты знаешь?

– О! Чую интерес к разговору, – самодовольно усмехнулся Антон. – Знаешь ли, не трудно догадаться, что убиваешься и упиваешься ты из-за Дашки.

– Чушь, – фыркнул я. – С чего бы мне?

– Ну как же! Она выходит замуж, а названного брата на свадьбу не позвала! Нас тоже, кстати, но от запоя мы далеки. Оно и понятно, ты заботился о ней, берёг, а она тебя хрясь, и за борт. Не захотела, чтобы ты вместе с ней разделил её счастье. Обидно, чёрт, понимаю.

– Что ты несёшь? И откуда знаешь про свадьбу?

– И снова интерес! – ухмыльнулся Антон сквозь бороду. – Из новостей. Интернетовских. Андрей-то её – значимая фигура в светской хронике.

Я скривился, как от удара при упоминании ненавистного имени.

– Совет им да любовь, – выплюнул я и отвернулся к окну.

– А знаешь, занятно получается, – протянул Антон. – Мы с пацанами ставки делали на то, когда вы уже того, сойдётесь, и походу каждый из нас в проигрыше. Да. Не смотри на меня так. То, как ты на неё смотрел… Как она смотрела. Как вы общались – так естественно и словно чувствуя друг друга на интуитивном уровне, что казалось, ваше совместное будущее лишь вопрос времени. И наигравшись вдоволь с другими, вы наконец будете вместе. А тут вон как вышло. Дашка выходит замуж за непонятного чувака, а ты размазываешь сопли по расстроенной роже вместо того, чтобы бороться за неё. Бороться за своё счастье. За ваше счастье.

Я ошарашенно пялился на серьёзное лицо Антона, словно видел его впервые. Не верю, что мне выговаривает о том, какой я дурак, вечно взбалмошный человек. Откуда такая проницательность? У всех у них? Неужели слепым идиотом был я один? А впрочем…

– Плевать. Она не хочет, чтобы я за неё боролся.

– Она тебе так сказала? И ты поверил?

– Твою мать, Антон! – возмутился я, уже не сдерживая злость. – Кончай говорить загадками! Выкладывай, что знаешь!

Его хитрый взгляд помимо воли зажигал огонёк надежды в моём истерзанном сознании. Знает же что-то, гад, и потому припёрся.

– Напела мне тут одна птичка… – улыбнулся он, поглаживая свою бороду, как чёртов всезнающий учитель. – Но об этом позже. Ты мне лучше скажи, куда подевался мой друг, который всегда – всегда! – добивался того, что хочет? Неужели потонул в жалости к самому себе?

– Антон, – прорычал я, еле сдерживая руки, готовые схватить его за шею и с хрустом её сжать.

– Окей! – поднял тот ладони в примирительном жесте. – Вижу, что он тут. Просто ему нужен хороший пинок под зад. Значит, Даша. Она тебе сказала, почему согласилась выйти замуж?

– Обеспеченное будущее для детей и внуков, – скривился я, вспоминая холодный голос.

– Хм. Типа заделалась в любительницу красивой жизни? Наврала. Тут что-то другое.

– Не беси меня ещё больше! Совсем чуть-чуть, и я сломаю тебе шею. Ты говорил с ней?

– Нет.

– Тогда что? Выкладывай уже наконец!

Антон вдохнул так глубоко, словно на его плечах держится если не весь мир, то половина полушария точно.

– Случилась у меня вчера встреча выпускников. Кто-то похорошел, кто-то – наоборот. У кого-то высокие чины, кто-то простой трудяга, вроде меня. В общем, жизнь после школы не стояла на месте и каждый крутился как мог. Ладно! – закатил он глаза, встретив мой свирепый взгляд. – Вера Новогородцева – нескладная девчонка, изрисовавшая все парты в школе, ныне Виталика Керс – обаятельная милашка, преуспевающая в дизайне свадебных платьев. Изменилась. Похорошела! Но, блин, та сумасшедшинка, что в ней проглядывалась в школе, возросла и, кажется, поработила её всю… Чёрт, но от этого она не менее притягательна… Ауч!

Я не выдержал и треснул его кулаком по бедру.

– Ясно – отличная ночь. Давай к сути, которую ничто не меняет.

– А вот хрен! В смысле, – быстро добавил он, заметив угрозу следующего синяка на ноге, – не далась. Только и говорила о своих платьях. А это, – повысил он голос, прикрывая ногу рукой, – напрямую относится к теме нашего разговора!

– Так не тяни!

– Короче, давай она заливать про свои платья. И про то, как невесты буквально писают кипятком в преддверии счастливого события. А тут на днях подвернулась ей абсолютно амебная будущая жена, не оценившая толком её любимого платья, в которое она, между прочим, вложила всю душу. Даже показала фотку, чтобы хотя бы я – хотя бы! Нет, ну ты представляешь? – посмотрел, и долго рассуждала на тему, что могло заставить девушку выходить замуж против воли. А то, что она туда идёт словно под дулом пистолета – угадывалось совершенно точно. В общем, на фотке была Дашка. Вот и причина, по которой я здесь. Почему Дашка решила выйти замуж без особого на то желания? И будь это деньги, хоть какой-нибудь азарт в глазах да присутствовал бы. Слова Ве… Виталики.

– Хороший вопрос, – скрипнул я зубами, крепко задумавшись.

Андрея, как силу заставившую принять белку его предложение, я даже не рассматривал. Зациклился на том, что она решила всё сама.

Против воли… Что вообще… Дашка, залезть бы в твою голову!

– Когда свадьба, знаешь? – спросил Антон.

– Нет. Когда?

– Сегодня, друг.

– Что?! Бл..! Где? – вскочил я на ноги. – Во сколько?!

– Не переживай, – улыбался Антон, словно мартовский кот. – Душ принять успеешь.

– Так ты знаешь где? – выдохнул я нетерпеливо.

– Сначала душ! И не пререкайся! Приведи себя в порядок. Я никуда не денусь. И Дашка тоже.

Мне бы его уверенность. Твою мать! Какой же я непроходимый кретин! Не могла она отдаваться мне как в последний раз лишь из-за призрачной возможности красивой жизни. Деньги и Дашка! Где, мать их, они и где она?! Почему я так легко ей поверил? Идиот! Идиот! Идиот!

Я ещё минуту пялился на Антона, варясь в собственном самобичевании, а когда он двумя пальцами закрыл нос, оттопырив мизинец, и другой рукой помахал у скривившегося лица, отправился в душ. Я на самом деле давно там не был.

Пятнадцать минут, свежая одежда из шкафа, в который я давно не заглядывал, и мы с Антоном запрыгиваем в мою машину, педаль газа которой я утапливаю в пол.

– Полегче, друг, – осадил меня Антон, спешно пристёгивая себя ремнём безопасности. – Не хватало ещё в кого-нибудь врезаться, захерив всю операцию по спасению на корню.

Я нервно усмехнулся, всё же сбавляя скорость. Авария действительно будет некстати.

Белка, не торопись – ещё немного времени, и я буду рядом. Прижму к груди и никогда не выпущу из объятий, сколько бы ты ни сопротивлялась.

Твою мать! Как я только мог допустить мысль, что смогу без неё? Нет! Чуть не потерял! Бл..! Скорее бы увидеть родные изумруды! Как же я невыносимо по ним соскучился!

Дашка… Бельчонок мой, только дождись. Я скоро.

До центра добрались быстро, но на кольце попали в пробку.

Бл..!

Пришлось призвать весь имеющийся резерв терпения, чтобы не психануть и не ринуться по обочине, что вполне могло пройти с осложнениями. Я нервно постукивал пальцем по рулю, матеря всех и вся на чём свет стоит. Антон благоразумно помалкивал, не желая попасть под горячую руку. Умный парень.

Наконец мы еле доплелись до необходимого как воздух съезда, и я облегченно прибавил газу.

Свадьба в черте города в одной из престижных гостиниц. Регистрация пройдёт прямо там. Я усмехнулся – зачем идти в ЗАГС, если ЗАГС может прийти к тебе. Чёртовы богатеи.

В любом случае, услуги регистратора не понадобятся. Деньги на ветер. Думаю, Андрей может себе это позволить. При мысли, что этот ублюдок каким-то образом заставил Дашку согласиться выйти за него замуж, я яростно сжал пальцами руль. Мне будет больших усилий стоить сдержать себя в руках и не припечатать по ненавистной морде.

Свернул в очередной переулок и выкатился на финишную прямую. Прямо впереди возвышалось современное здание, блестящее на солнце разнообразием зеркальных вставок – гостиница, где Дашка, моя белка, готовится совершить ошибку. Или её готовят. Я не позволю, Даш. Я нервно усмехнулся – чёртов рыцарь, спасающий свою любимую из лап свирепого дракона.

На парковке уже собралось достаточное количество дорогих машин. Гости собираются. Меня это только убеждает, что Дашка не захотела бы по собственной воле такой свадьбы – выпендрёжной. Дурацкая пробка не сыграла мне на руку. Но я всё ещё надеюсь успеть.

Хотя… Плевать. Даже если они уже расписались – я её заберу. Мало, что ли, в нашей стране разводов?

Я остановил машину у здания, особо не заморачиваясь о правильности парковки и, выскочив наружу, не дожидаясь Антона, побежал по ступеням вверх. Отмахнулся от встречающего гостей человека и в следующее мгновение оказался в тисках двух внушительных охранников.

– Дайте пройти, – выплюнул я сквозь зубы.

– Простите, – спешил к нам менеджер. – Сегодня здесь проходит закрытое мероприятие и, если вы гость, то необходимо предъявить приглашение.

– Спокойно, Дим, – похлопал меня по плечу появившийся рядом Антон. – Не дергайся. Сейчас всё уладим. Мы не приглашены, – обратился уже к менеджеру он, – но нам нужно срочно увидеть невесту – Дарью. Можете её сюда пригласить?

– Боюсь, – начал тот, вызывая мой свирепый рык и удвоенные усилия вырваться из держащих рук, – это невозможно.

– Позовите её! – взревел я. – Или дайте пройти.

Менеджер с выражением посмотрел на двух бугаев и коротко кивнул, по всей видимости отдавая молчаливую команду спустить меня с лесенок кубарем.

Я забрыкался ещё сильней, и тут услышал холодный голос:

– Пропустите их.

Глава 16

Дима

Я тут же кинулся к Андрею, краем сознания отметив, что он выглядит немного подавленным для счастливого жениха. Не рад, что я заявился и могу расстроить свадьбу? Могу, ещё как могу.

– Где она? – я без обиняков задал вопрос, сдержав порыв схватить его за грудки.

Андрей хмыкнул и, развернувшись, направился куда-то по просторному холлу при этом бросив через плечо:

– Иди за мной. Есть разговор.

Ублюдок. Подозреваешь, зачем я здесь, и будешь просить, чтобы я отступился? Хрен тебе. Я понял все свои ошибки и жалею, что вообще позволил случится вашей связи. Но всё исправимо. И никакие уговоры не изменят моего решения.

На двери кабинета, куда он меня провёл, висела табличка «Директор». Пропустив в глубь комнаты меня, Андрей закрыл дверь прямо перед носом ошарашенного Антона и прошёл вперед, встав напротив меня.

Хм. Интересно.

– Где Даша? – спросил я повторно, смотря в холодный лёд его глаз.

– Зачем она тебе?

– Это я скажу уже ей.

– Не сейчас. Вообще.

– Не твоё дело.

– Моё. Она моя, – сверкнул лёд.

– Ошибаешься. Она никогда не была твоей.

– Была! – прошипел Андрей, поддавшись в мою сторону. – Была! Пока ты не решил затащить её в постель! У нас всё было замечательно, пока ты зачем-то не вмешался! Что? Не смог допустить, что ручная девочка отобьётся от рук и будет жить своей жизнью?!

Палец, которым он в меня тыкал, дрожал от ярости, сотрясавшей всё его тело, а глаза метали молнии, перемешиваясь с каким-то фанатичным блеском.

– Значит, ты в курсе, – сказал я спокойно. – Всё не так. Я люблю её.

– Тогда оставь! – ярость в считаные секунды сменилась мольбой. – Оставь её и дай быть счастливой!

– С тобой? – удивлённо поднял я брови.

– Да! Уйди со сцены! Не напоминай о себе. Дай ей дышать свободно! И она будет счастлива со мной!

– Не будет. Она не хочет быть с тобой. И ты это знаешь.

– Хочет! Она просто этого не понимает!

– И поэтому ты всё решил за неё? – начал я терять терпение. – Ты настоял на свадьбе? Чем ты ей пригрозил?

– Не важно! – махнул он рукой и отошёл к дубовому столу, повернувшись ко мне спиной. – Тебе просто нужно исчезнуть из её жизни. Навсегда.

– Этого никогда не случится.

– Ты умный парень, Дмитрий, – проскрипел он сквозь зубы, сделав акцент на моём полном имени. – Разве ты не понимаешь, что со мной ей будет лучше?

– Снова ошибаешься, – ответил я твёрдо.

– Что ты можешь ей дать? – развернулся он в мою сторону. – Это сейчас тебе везёт и ты на плаву. А если всё изменится? Что тогда? Долги? Кредиты? Постоянные лишения? Нищета? Этого ты хочешь для неё?

– Я сделаю всё возможное, чтобы этого не допустить. Можешь быть уверен.

– Нет, – начал отрицательно качать он головой, улыбаясь, словно умалишённый. – У тебя не получится. Зато я – я! – точно могу дать ей всё! Слышишь? Всё!

– Уверен, что ей это нужно?

– Да!

– Так пойдём к ней и спросим! Хватит тут разглагольствовать! Просто отведи меня к ней! И я больше чем уверен, что она расскажет мне много интересного о твоём ей предложении.

Андрей резко подлетел ко мне и, прижимая локоть к моей груди, придавил спиной к двери:

– В последний раз по-хорошему прошу: исчезни. Иначе исчезнуть помогу уже я.

Очень интересно.

– Именно этим ты ей пригрозил?

– Я серьёзно. Воспользуйся предлагаемым мной шансом.

Я тихо рассмеялся, вызвав недоумение на лице Андрея.

Ну Дашка! Задумала меня спасать? Глупый мой бельчонок. Бедная моя девочка. Конченый ублюдок!

Я резко оттолкнул его от себя и тут же перехватил за грудки.

– Что ты сделаешь? А? Устроишь мне проблемы? Наймёшь киллера? Какие, там у вас, богатых, способы избавления от людей? Только это всё не даст гарантии, что Дашка будет счастлива. Не будет. Потому что не по своей воле. Потому что не хочет быть с тобой. Потому что не любит тебя. Ясно? И для справки: я тебя не боюсь. Что бы ты там ни задумывал, засунь себе эти планы в известное место и оставь Дашку в покое.

Я чуть встряхнул его и, резко выпустив, развернулся к двери. Быстро вышел, кипя от злости от потраченного зря времени на психически нездорового по всем признакам человека, и боковым зрением заметил, как Антон пошёл следом за мной.

– Её здесь нет, – его слова заставили меня резко остановиться.

– Я не дам вам жизни! Слышишь? – раздалось в спину от Андрея.

Я резко развернулся и подлетел к нему, припечатав его локтем к косяку, как совсем недавно он меня к двери.

– Где Даша? – прорычал я у самого его лица.

– Не дам. Не дам, – причитал Андрей, глупо улыбаясь. – Не дам вам жизни. Она должна быть со мной.

– Говори! – я потянул его на себя и оттолкнул обратно, ударяя об косяк. – Где она?!

– Не знаю! – его лицо скривилось, словно он собирался заплакать. – Ушла, оставив записку, что не может так. Но она может! Может! Просто нужно, чтобы ты отступился.

Он однозначно болен. Я выпустил его из рук, позволяя скатиться по косяку вниз, и на ходу бросил Антону:

– Вызови скорую. Ему нужна помощь. Я – искать Дашку.

– Дим, она была здесь, – придержал меня друг за плечо. – Но ушла недавно. Лишь бы глупостей не натворила, – он выразительно посмотрел на Андрея, скулящего на полу, затем снова на меня: – Отыщи её. Удачи.

– Спасибо, Антон. За всё, спасибо.

Он кивнул, слегка сжав моё плечо, и достал телефон из кармана, а я поспешил к машине.

Захлопнув за собой дверцу, сжал пальцами руль.

Дашка, куда ты отправилась? Родной, где тебя искать?

Для начала наведался в кафе, где она работала, и узнал, что она не появлялась там с момента как уволилась. Сукин сын – даже отдушину в виде приятелей по труду отнял. Дашка, что же тебе пришлось перетерпеть за последние недели! Никогда себе этого не прощу.

У неё дома меня встретила милая девчушка, по всей видимости студентка одного из ВУЗов нашего города, и сообщила, что снимает эту квартиру вместе со своей подругой вот уже больше двух недель.

Ну хоть продать не заставил.

Куда ехать дальше, я не представлял.

Телефон я оставил дома, да и номеров её знакомых не имелось.

А что, если она решила идти ко мне? Ждёт под дверью, а я шарахаюсь непонятно где? Дашка, свет мой, не уходи – дождись!

Через двадцать минут забежал на свой этаж и обречённо уселся на ступеньки. Её нет. Ни во дворе, ни в подъезде. Белка, ты же можешь быть где угодно… Белка!

Я знаю, где она. Только бы не ошибиться!

Сколько я там не был? Много лет. Сколько она там не была? Думаю, тоже достаточно долго. Тем более по моим последним данным здание забросили, предоставив детям более современную постройку. Не без участия благотворителей, в коем числе был я сам.

Притормозил у покосившейся ограды и пулей помчался во внутренний двор. Если я знаю Дашку – а я её знаю как самого себя – она будет там. У песочницы, где всё началось.

С каждым шагом уверенность в своей правоте увеличивалась. Я уже не бежал, успокаивая дыхание перед необходимой как воздух встречей. Увидеть, прижать к груди – это всё, что мне необходимо сейчас. Это всё, что мне необходимо на всю оставшуюся жизнь.

Дашка…

Даша.

Мой нереальный свет.

Я вышел из-за угла здания, где провёл всё детство, и увидел Её. Сидит спиной ко мне, обняв руками плечи, в красивом свадебном платье с причёской волосок к волоску, на бортике той самой песочницы. Родная моя. Жизнь.

Сердце забилось с невероятной скоростью от предвкушения желанного взгляда любимых изумрудов.

– Решила примерить на себя роль из одного из любимых фильмов? – дал я о себе знать, когда уже был рядом.

Она обернулась, ошарашенно всматриваясь в меня, словно пытаясь понять, настоящий ли я. А в следующее мгновение изумруды заблестели от слёз.

– Дима… – выдохнула она и, поднявшись, кинулась в мои объятья.

Крепко прижал её к себе, наслаждаясь ароматом лимона в изгибе шеи. Моя. Моя любимая, родная.

– Прости, – хныкнула она. – Я не смогла. Дим, я не смогла тебя уберечь. Прости…

Её затрясло от рыданий, что меня не на шутку напугало. Чуть отстранил её от себя и обхватил ладонями острые скулы.

– Т-ш-ш. Всё хорошо, родной. Всё позади. Мне ничего не угрожает.

Она подняла брови, а в изумрудах сквозило непонимание, перемешанное с болью и сожалением.

– Да и никогда не угрожало, если по существу, – добавил я, пытаясь облегчить её страдания, внутренне сгорая от злости на этого больного ублюдка.

– Но… Он сказал, что затаскает тебя по судам, отнимет всё, что есть… – пролепетала она, шмыгая носом. – Если я… Если я не выйду за него. А я не выйду. Не могу. Прости меня…

– Самое главное ему отнять не удастся, а всё остальное – наживное, – заметил я философски, улыбаясь краешком губ. Как же больно видеть её слёзы, причина которых – страх за мою судьбу. Глупышка, нужно было сразу мне обо всём рассказать.

– Ты не понимаешь! – воскликнула она, делая шаг назад, тем самым скидывая мои руки. – Секс со мной лишит тебя всего того, чего ты с таким трудом добивался! Он знает, что я изменила ему с тобой. Знает. И разрушит твою жизнь, потому что я не выйду за него! Видишь? Минутная слабость развернётся катастрофой! Мало того, что я поставила тебя под угрозу, ещё и не смогла помочь! Я – чудовище!

Я сжал зубы, кипя от ярости. Накрутила себя почём зря вместо того, чтобы прийти ко мне и всё рассказать. Устроила бессмысленное прощание, где лгала так убедительно вместо того, чтобы сказать правду. Белка! Ещё и усилила неуверенность в себе тогда, когда лучше её человека нет на свете.

– Сядь, – тихо, но твёрдо приказал я, заставив её замереть.

Даша сглотнула, мгновенно прекратив плакать, и с затравленным взглядом выполнила мой приказ. Сердце сжалось, но было необходимо, чтобы она успокоилась. Я сел рядом и взял её дрожащую ладонь в свою.

– Не знаю, – выдохнул я, начав свою речь, – каким способом донести до тебя, что ты невероятная девушка. Бьюсь уже много лет, а ты всё никак не хочешь понять. Откуда это? Что случилось в твоей жизни, наполнившее тебя дурацкой убеждённостью в том, что ты плохая? Чудовище?

– Моё место в луже, – глухо сказала она и повела рукой в сторону. – Вон там. Она была.

Дашка…

– Серьёзно? И ты согласилась с недалёким пацаном?

– Да…

– Я помню другое. Ты не соглашалась. Ты сказала, что там их место, а не твоё.

– Большинство были с ним согласны.

– А ты – нет. И кое-кто другой тоже – нет. И отбывал потом наказание с гордо поднятой головой, потому что помог невероятной девочке с чистой душой. Он искренне считал, что такая, как она – одна на миллион, и был уверен, что в его силах огородить её от таких недалёких людей, как тот пацан, с которым ему пришлось подраться. Да, он немного заблудился по дороге в чувствах, что им руководили, но сути это не меняет. Тот мальчик продолжает считать, что ты единственная в своём роде. Необыкновенная. Достойная самой лучшей судьбы. Даш, – я слегка повернулся к ней, обхватив её плечи руками. – Ты чудо! Самое настоящее чудо, которое могло случиться в моей жизни! Да – я слепой идиот. И долгое время не осознавал настоящие чувства к тебе. Хотя всегда, с самой первой секунды, как взглянул в твои глаза много лет назад, любил тебя. Любил больше самой жизни, потому что ты и есть моя жизнь. Простишь меня? Ответишь ли взаимностью дураку?

Её изумруды блестели, по щекам текли молчаливые слёзы. Взгляд был наполнен бесконечной нежностью и… любовью. Невероятно, но она любит меня. Идиота, который чуть всё не испортил.

– Боже, Дим… – выдохнула она, касаясь одной рукой моей не бритой щеки. – Любишь? Меня? По-настоящему?

– Но, а как ещё? – я не смог сдержать улыбки. – Безумно люблю.

– И я тебя люблю, Дим, – с новой силой потекли слёзы. – Всегда любила…

– Белка… – улыбнулся я и, приблизившись к её лицу, поцеловал так давно желанные мягкие губы.

Она пылко ответила на мой поцелуй, обхватывая руками за шею.

Упоительная волна счастья прошлась по всему моему телу от макушки до пят.

Невероятно. Потрясающе. И навсегда.

Я не заметил, как мы упали в песок, как мелкая смесь царапала кожу моего предплечья и обнажённые плечи Даши. Впрочем, мы не обращали на это внимания, утопая в обретённом чувстве единства. Отдаваясь поцелую, друг другу словно в первый раз. Хотя со знанием, что она любит меня, а я её, это было именно так. Без лишних мыслей. Просто она и просто я.

Не знаю, кто из нас первый вспомнил, что мы всё-таки на улице, но поцелуй прекратился, переходя в счастливый смех.

И вдруг Дашка замолчала, заглядывая обеспокоенным взглядом зелёных глаз в мои.

– А как же угрозы Андрея?

– Мы справимся, бельчонок, – улыбнулся я, прижимаясь своим лбом к её. – С чем угодно.

– Вместе, – твёрдо кивнула она головой.

– Вместе, – подтвердил я.

Эпилог

Девочка лет пяти по имени Дарина, сосредоточено строила пирамиду из песка во дворе новых новостроек в песочнице уютной детской площадки. В её воображении это конечно же был замок, большой и красивый, с множеством огромных спален и комнат. Маленькие ручки не имели опыта в точном строении каждой башенки, но на то она и фантазия, чтобы представлять, как оно должно быть.

Дарина была новенькой в этом дворе и никого из своих ровесников ещё не знала, но её это нисколько не расстраивало, ведь если захочется поговорить или показать готовый замок – есть мама и папа, сидящие недалеко на лавочке, и потому девочка, попеременно сдувая с глаз локон волнистых волос и закусив нижнюю губу, старательно работала желтенькой лопаточкой, хлопая ею по песку, чтобы в скором времени показать родителям своё творение.

А переехать в новый дом ей пришлось из-за увеличивавшегося живота мамы, где спал братик. И папа решил, что в старой квартире им в скором времени будет тесно.

Неожиданно солнце загородила чья тонкая фигурка, а в следующий миг к Дарине протянулась ладонь и вырвала лопатку из её рук.

– Я поиграю, – твёрдо кивнул мальчик лет шести и ушёл в другой угол песочницы.

– Но я же строю замок! – слабо возмутилась Дарина ему в спину.

Она распрямилась и подошла к мальчику:

– Отдай, пожалуйста, мою лопатку.

– Отстань, – бросил тот, даже не повернувшись в её сторону.

– Я дострою замок и дам тебе её поиграть, – предприняла она попытку с ним подружиться.

– Я же сказал: отстань! – воскликнул мальчик и, поднявшись, толкнул её руками в грудь, от чего девочка упала на песок, успев опереться в него руками за спиной.

Тем временем с лавочки резко поднялся мужчина, пылая негодованием оттого, что кто-то посмел обидеть его дочь, но его остановила ладонь жены, обхватившая его предплечье.

– Подожди, Дим, – шепнула Дарья своему мужу, указывая подбородком на мальчика лет семи, спешащего к песочнице.

Дима замер от нахлынувшего дежавю, наблюдая за действом, словно сам бежал на помощь девочке, незаслуженно опрокинутой в лужу.

А Дарина, сдерживая слёзы горечи, уже хотела было подняться, чтобы дать сдачи мальчику, который не уважает чужое пространство – потому что именно так учил её папа – но увидела, как другой мальчик взрослее её на года два схватил разбойника за руку, в которой была лопатка, отобрал её и завернул руку тому за спину, под стон боли спокойно сказав:

– Извинись сейчас же. Девочек обижать нельзя. И чужое брать без спроса – тоже.

– Прости, прости, – залепетал разбойник, со слезами на глазах смотря на Дарину.

– Прощаю, – улыбнулась девочка и посмотрела на своего заступника. – Спасибо. Можешь отпустить его.

Мальчик усмехнулся и, отпустив наглеца, протянул руку Дарине:

– Меня зовут Денис. Рад познакомиться.

– Меня Дарина, и я тоже рада.

– У тебя очень красивые глаза, – сказал он, не выпуская её руки.

– Спасибо. Они у меня от мамы.

[Конец. 24.12.2018г.]