Место которого дважды не было. Часть 4 бесплатное чтение

– А вот это сюрприз!

– Это военная хитрость.

– Пугали, пугали и не напугали.

– Нас на испуг не возьмёшь!

Этот день в истории Южного континента как начался с неприятностей, так ими и закончился. Беды сыпались на все подряд головы, словно из рога изобилия. Видимо, сами боги в то памятное утро встали не с той ноги. Иного объяснения столь массовому невезению, катастрофам, горю, несчастьям и трагедиям наука дать не в состоянии.

8 января 5104 г. Колдуны.

Первыми 8 января проснулись колдуны. Ровно в пять утра они собрались на центральной площади, строем обошли Белую башню и принялись выводить из конюшни золотистые облака, своё излюбленное средство передвижения. Быстро, комфортно, безопасно, мягко – одним словом, лети и наслаждайся. Разумеется, у них имелись и другие виды личного и общественного транспорта от самых стандартных (ослов, лошадей и верблюдов) до экзотических (ковров-самолетов, ступ и мётел). Однако ими пользовались крайне редко. Сами понимаете, имея роскошную карету, вред ли вы поедете куда-то на старой, скрипучей телеге без колес. Многие уже и забыли, как летать на метле или в ступе, а некоторые, даже никогда и не пробовали.

Колдуны вывели из стойла семь больших облаков и три маленьких облачка. На одном большом облаке могло одновременно путешествовать десять колдунов с комфортом, и пятнадцать колдунов, как говориться, в тесноте, да не в обиде. На войну решили лететь с комфортом. Тем более это хорошо соответствовало численному составу их подразделений. Три облака с тридцатью колдунами отправлялись на север к эльфам. Еще три облака несли столько же магических воинов – на северо-запад к людям Верво. Одно облако должно было взять курс на северо-восток и доставить отряд из десяти магов к Северным гномам. Три маленьких облака предназначались для гонцов. На них планировали отправиться к Южным гномам и людям Ларгоса колдуны Нортус, Сабидус и Антигус.

Тут и случилась первая неприятность. Колдуна заняли свои места на облаках, уже приготовились лететь, когда всех окликнул Нортус: «Граждане! Я извиняюсь, но одно облако осталось свободным. Кого-то из нас нет». Долго выяснять имя отсутствующего товарища не пришлось. Им оказался колдун Сабидус, что было установлено путём нехитрых логических вычислений: три гонца – три облака, если Нортус и Антигус на месте, то соответственно, отсутствует Сабидус. Верасиус разозлился не на шутку: «На войну не можем нормально выступить! Не братство колдунов, а богадельня! Цирк на конной тяге! Форменный балаган!» Он минут пять читал подчинённым лекцию о дисциплине и пунктуальности. Кстати, на этот раз ему удалось переворчать даже самого товарища Герруса, известного борца с опозданиями и разгильдяйством. Он подытожил воспитательную речь словами: «Семьдесят два колдуна не ждут семьдесят третьего! Я вчера сказал, что в пять утра вылетаем? Значит, вылетаем! Оставьте ему облако! Когда его совесть проснётся, тогда он и полетит к людям Ларгоса. Все по местам! Взлетаем!»

И тут произошла вторая неприятность: облака не смогли взлететь. Такого казуса никогда не случалось. Дело в том, что облака, волшебные ли, обычные ли, сами по себе не летают. Их всегда гонят ветры. Золотистые облака отличались от обычных тем, что они умели договариваться с ветрами. Они находили или призывали к себе ветер, который нес их в нужную сторону. Но в том-то и загвоздка, что в то утро ни одного ветерка поблизости не было. Они не успели долететь сюда из Северной пустыни. Это объяснение пришло на ум колдунам далеко не сразу. Они полчаса бились над загадкой. Наконец, правильный ответ выдал Нортус:

– Кажется, сегодня погода нелётная.

– В каком смысле? – не понял его Галисиус.

– Ветра нет, однако. Совсем нет, – пояснил Нортус.

– А ведь правда! Что же с природой твориться?! – всполошился Сфериклус.

– Не с природой, а с Великим Владыкой Ветров. Думаю, мы все должны ему помолиться, – важно заметил Фламелиус.

– Или воспользоваться другими средствами передвижения, – предложил Некскус.

– Нексус, берите осла и езжайте на нём, куда хотите! – вспылил Овесиус. – Я уже три тысячи лет ни на чём, кроме золотого облака никуда не путешествовал.

– Зачем сразу на осле? – обиделся Нексус. – Можно на метлах или в ступах?

– Вы экстремал или камикадзе? Вы нашего уважаемого Антигуса в ступе представляете? – наступал на него Овесиус, а многие поддакивали.

– Он может полететь на ковре, как заслуженный пенсионер, – вступился за друга Тонорус.

– Я не пенсионер! – взвился от негодования почтенный Антигус. – Мы все в один день родились. А на метле я налетал больше часов, чем вы все вместе взятые. Я даже умею катапультироваться, совершать жесткую посадку и идти на таран.

– Вот! А Вы за него боялись, – обрадовался Нексус.

– Но остальные не очень-то умеют летать ни на коврах, ни на метлах, ни в ступах. Это же архаические виды транспорта! – упорствовал Сфериклус и многие его искренне поддерживали.

– К сожалению, выбирать не приходится, – с досадой пробубнил Верасиус и отдал приказ, – Господа! По метлам! Кому не хватит, те по коврам и по ступам! Бегом! Мы и так на войну уже на целый час опаздываем!

Все бросились исполнять приказ Верасиуса. Про золотистые облака забыли, а из соседнего склада с альтернативным летным инвентарём принялись вытаскивать свёрнутые в трубочку ковры различных размеров, метёлки и ступы. Тут братство колдунов буквально накрыл девятый вал неприятностей. Началось с ковров. Пять колдунов вытащили самый большой ковёр, сняли с него предохранительную верёвку, встряхнули, расправили, и один из них сказал: «Поедем с комфортом. А!!!» Последнее слово и вопль ужаса вырвались у него уже в десяти метрах от земли. Он и два его собрата летели в самом непредсказуемом направлении, намертво вцепившись в бахрому. Видимо, безобидную фразу колдуна древний магический ковер воспринял как приказ к действию и взлетел. Параллельным курсом шли ещё два малых ковра, с ухватившимися за них колдунами, которые ухитрились допустить похожую глупость и неосторожность в высказываниях. «Товарищи! Напоминаю! При работе с магическими предметами следите за своими руками и языками! И контролируйте свои мысли!» – назидательно молвил Верасиус и принялся с помощью магии возвращать незадачливых собратьев и лётный инвентарь на землю. Один маленький ковёр вернуть так и не удалось. Он скинул перепуганного седока и скрылся в Священном дремучем лесу. Скорее всего, со временем он бы одичал или пропал, если бы не встретил кое-кого весьма могущественного и знающего толк в магическом лётном снаряжении.

Неприятные казусы поджидали колдунов и с другими магическими предметами. Так несчастный колдун Тонорус сначала сломал метлу, а потом намертво застрял в ступе. Он был намного толще Перелинуса и больше всего напоминал домашнего слона средних размеров. Однако запрещал звать себя толстяком, а на все шутки и язвительные замечания по поводу излишнего веса смертельно обижался. Стоит ли говорить, что он был творением ведьмы Элефантины, праматери слонов. Если не принимать в расчёт его чрезмерную обидчивость и легендарную злопамятность, то он имел вполне дружелюбный характер, отличался мудростью, щедростью, надёжностью, выдержанностью и благородством. Однако все эти качества не помешали ему «портить казённое имущество и всех задерживать!», по недовольному выражению Верасиуса. Главе Совета семи мудрецов пришлось с помощью магии расколоть антикварную ступу, чтобы освободить из её тисков Тоноруса «слоноподобного».

Но всех превзошел Галисиус. Он приволок какую-то палку непонятной формы. Она оказалась чуть более полутора метра в длину с загнутым, расплющенным концом. Странная вещь больше всего напоминала деревянную цифру семь. На ней стояли два странных символа: красная пятиконечная звезда, сплющенный черный шарик и надпись из четырех букв древнего алфавита «ЦСКА». Колдуны обступили собрата и принялись внимательно изучать невиданный до того, но явно магический предмет.

– Галисиус! Вы уже метлу от швабры отличить не можете? – съязвил Овесиус.

– Сами Вы швабра, Овесиус! – огрызнулся Галисиус. – Это неопознанный летающий объект, видимо, античный.

– Интересно, что это? – полюбопытствовал Фламелиус.

– Тут с другой стороны написано «Клюшка хоккейная». Полагаю, что это магическая формула, чтобы взлететь, – заметил Мерелинус.

– Попробуйте её применить, а то лететь Вам будет не на чем. Все транспортные средства уже разобрали или сломали, – вздохнул Антигус.

Галисиус с явной опаской оседлал древний магический предмет, сказал: «Клюшка хоккейная!» – и приготовился взлететь. Ничего не произошло. Со всех сторон посыпались советы: «Говори громче! Чётче произноси магическую формулу! Тон увереннее! Добавь в конце обычные волшебные слова!» Галисиус всем благодарно кивнул, заорал во всё горло доисторическое заклинание «клюшка хоккейная!!!», махнул рукой и сказал: «Поехали!» В мгновение ока колдун сорвался с места, взмыл ввысь по совершенно неописуемой траектории и принялся исполнять самые невообразимые кульбиты. Все, затаив дыхание, смотрели за бесчисленными мёртвыми петлями, бочками, зигзагами, штопорами в исполнении несчастного Галисиуса, который никогда в жизни опытным лётчиком не считался, а летать на мётлах откровенно побаивался. Антигус взирал на него с некоторой завистью и с явным уважением: «Господа! Беру свои слова обратно! По сравнению с ним, я не пилот, а пешеход! Вот настоящий небесный ас!» В знак одобрения его слов колдуны захлопали.

Бурные аплодисменты не переросли в овации лишь потому, что с неба послышались отчаянные вопли Галисиуса: «А!!! Спасите! Снимите! Помогите!» – а с земли недовольное ворчание Сабидуса: «Вы что его угробить хотите?» Сказав это, убелённый сединами колдун произнёс магическое заклинание, точно прицелившись в Галисиуса. Колдун на неведомом летательном аппарате модели «Клюшка хоккейная. ЦСКА. Красная звездочка. Чёрный кружочек» замер в воздухе головой вниз примерно в двадцати метрах от земли. Сабидус пристально смотрел на него, шептал магические формулы и совершал медленные пассы руками. Он бережно перевернул собрата в более привычное положение и аккуратно опустил на землю. Сняв с него парализующее заклинание, он отобрал у него древнюю летательную клюшку, привесил на неё бирку «смертельно-опасный предмет» и отнес на склад. Галисиус лишь несколько минут спустя пришёл в себя и категорично заявил: «Я отправлюсь на войну либо на облаке, либо пешком».

Верасиус посмотрел на него с сочувствием и пониманием, зато на Сабидуса взглянул с негодованием:

– И где ты был?!

– Ветер ловил, – спокойно ответил опоздавший колдун.

– Чего? – не понял его глава магического братства.

– Ни чего, а кого. Я ловил попутный ветер. Вот радуйтесь, с огромным трудом созвал около дюжины. Увы! Все маленькие, юные ветерки. Почти дети, но другого выбора у нас нет, – развел руками Сабидус.

– Как же ты их поймал? – удивился Верасиус.

– Я проснулся в четыре утра, вышел на крыльцо подышать свежим воздухом, чтоб хоть как-то успокоиться, и понял, что в воздухе твориться что-то неладное. Нет ни одного ветра. Я пошёл на астрономическую башню. Час молился Великому Владыке Ветров, а потом ловил его слуг.

– Ты узнал у них, что случилось? – встревожился Фламелиус.

– Да, они говорят, что все ветры находятся сейчас в Северной пустыне, где идёт война. Великий Повелитель Ветров отпустил лишь самых маленьких из них, мол, детям на войне не место, – пояснил Сабидус.

– Собратья! Война там! А мы тут! Все по облакам! Взлетаем!

Распорядился Верасиус и первым взгромоздился на большое золотистое облако. Колдуны поспешили последовать его примеру. Увы! Летели они крайне медленно. Юные ветерки с огромным трудом тянули облака в нужном направлении. Они старались изо всех сил, но ничего не могли поделать. Золотистые облака двигались по голубому небу, словно пустынные черепахи. Колдуны с горечью понимали, что такими темпами они доберутся до линий фронта через месяц. К счастью, время от времени им встречались новые попутные ветерки. Постепенно их становилось больше, а благодаря их дружным усилиям облака летели быстрее. Однако эти слуги Великого Владыки Ветров оказались лишь малыми детьми, которых не взяли на Великую войну. Даже отряд из тридцати юных созданий едва равнялся по силе одному взрослому ветру. Но и этому магическое братство было радо. Колдуны вздохнули с облегчением и вознесли благодарственную молитву Великому Хозяину Ветров. Путь им предстоял неблизкий и, возможно, опасный.

8 января 5104 г. Гоблины

Вторыми на Южном континенте пробудились гоблины. Вероятно, это кого-то удивит, так как солнце встает на востоке, а не на западе. Обычно, оно в первую очередь будит троллей, Северных огров, людей Ларгоса и Южных гномов. Но 8 января привычный ход вещей оказался нарушен. Нет, солнце, как и положено, взошло на востоке. Вот только гоблины не стали его дожидаться. Они проснулись раньше, развели костры и стали готовиться к сражению. Во-первых, они надеялись застать эльфов врасплох. Сонный соперник вряд ли окажет достойное сопротивление. Во-вторых, в шалашах на равнине им плохо спалось. Это же не в родных пещерах!

Их усиленно подгонял правитель. Харым-Урсу спешил, не только повинуясь гипнотическим чарам мятежного горного духа, но и собственной воле. Он небезосновательно полагал, что после победы в войне его оставят в покое, и он сможет, наконец, напиться. Он только не учёл один важный момент: за несколько дней он успел смертельно надоесть слуге Нуардис. Зигур и правда пообещал оставить его в покое сразу после победы над эльфами, вот только покой он ему обещал вечный. «Возьмём штурмом порт Картаго, и я эту пьяную обезьяну задушу собственными руками, а его золотой котелок напялю на первую попавшуюся мохнатую морду!» – поклялся мятежный дух.

К несчастью для всех, до поры до времени их интересы совпадали. Едва солнце появилось за горизонтом, Харым-Урсу отдал воинам команду: «Вперёд! На эльфов!» – и без всяких призывных речей послал их на войну. Гоблины относительно стройными рядами двинулись в сторону границы. Сам правитель находился позади войска. Его несли в паланкине, сделанном из грубых досок. Однако правитель чувствовал себя весьма комфортно. Он восседал на мягких шкурах, снятых с убитых на охоте диких животных. Кожаные шторки уберегали его от солнца, свет которого он откровенно недолюбливал. По меркам гоблинов, кожа, использованная для паланкина правителя, была самого высокого качества и изумительной выделки. Это была человеческая кожа, по слухам, снятая с ещё живых проповедников из земель Дезэры. Их черепа и скальпы служили декоративными украшениями на королевских носилках. Сей атрибут верховной власти передавался от одного правителя к другому, как и золотой кубок с ручкой от железного котелка, то есть корона.

Эльфы, на беду, заметили приближение войск противника в самый последний момент. Дозорные успели зажечь дымные факелы и ударить в набат. Поняв, что враг наступает в слишком большом количестве, они остались на сторожевых башнях, чтобы подать ещё два сигнала. Первый из них предназначался жителям родного поселения и обозначал следующее: «Нам не выстоять! Спасайте детей и женщин!» Второй призыв был адресован соседям: «Помогите!» Однако, увидев, что на соседних башнях с помощью огня и дыма подаётся та же мольба о помощи, дозорные поняли всю безнадежность ситуации. Гоблины наступали практически по всей южной пограничной линии. Дозорные подали последний страшный сигнал, который не использовался уже несколько столетий. «Великая война!» – такое ужасное сообщение в то утро было передано от юго-западных границ королевства вглубь страны. Через несколько часов оно достигло столицы. За то, чтобы его отправить, все приграничные дозорные заплатили собственными жизнями. Они не успели покинуть наблюдательные посты и добраться до поселений. Всех их ждала страшная смерть от рук ненавистных врагов.

Но и жителям их родных поселений была уготована та же скорбная участь. Они слишком поздно получили сигнал тревоги, спросонок не смогли организовать достаточно хороший отпор и спрятать домочадцев. Хотя в то утро они в любом случае были обречены. Не может крохотное поселение выстоять перед натиском армии гоблинов, которую к тому же гонит вперед полная разруха в собственной стране. За счёт эльфов гоблины намеревались восполнить имущественные потери. К тому же они нуждались в рабах и несколько дней нормально не ели. Последнее обстоятельство превращала их не просто в страшных врагов, но и в кровожадных монстров. Взяв поселение штурмом, они расправлялись со всеми его жителями, грабили дома и устраивали кровавые пиры прямо на месте недавних сражений.

Первым под их натиском пало небольшое поселение Ченсо. Все две тысячи жителей, от мала до велика, сражались до последнего. Никто и не подумал сдаться. Старики и женщины взялись за оружие. В ход шли не только мечи и копья, но и все мало-мальски пригодное для боя: вилы, косы, рогатины, грабли, тяпки, колья из изгороди. Они с самого начала понимали, что обречены, но решили продать свои жизни как можно дороже. Детей согнали в дом старейшины поселения. С ними осталась его супруга Кадиса, пожилая и уважаемая всеми эльфийка. Пока их отцы и матери гибли, из последних сил пытаясь не подпустить врагов к самому дорогому, что у них было на этом свете, Кадиса разводила в большом котле яд. Последний шаг отчаяния был оговорен всеми жителями поселения заранее. Они не могли допустить того, чтобы их дети достанутся проклятым гоблинам на съедение, поругание или рабство.

Приготовив смертельную отраву, жена старейшины украдкой выглянула в щель между двумя ставнями. На её глазах гоблины терзали уцелевшую горстку защитников Ченсо, которые сопротивлялись до последнего вздоха. Кадиса увидела родную племянницу с отрубленной правой рукой. Огромный гоблин вцепился ей зубами в горло, в этот самый момент девушка всадила ему длинный обломок меча под ребра. Это оказалось последним, что она успела сделать при жизни. Сердце старушки обливалось кровью. Она едва сдержала крик и поспешила к котлу. «Великие Владыки, заступитесь за оставшихся в живых эльфов и простите грех мой!» – взмолилась она и принялась давать детям напиток смерти. Он имел сладковатый привкус. Малыши пили его с охотой и мгновенно засыпали безмятежным, но вечным сном. Только напоив всех, Кадиса разрыдалась в голос. Она схватила факел и бросилась поджигать родной дом. В дверь уже ломились враги, когда пожилая эльфийка сочла свою миссию выполненной и сама выпила остатки яда. Так отошёл в мир иной последний житель приграничного эльфийского поселения Ченсо.

Гоблины столкнулись с самым отчаянным сопротивлением. Они несли огромные потери, но это не могло их остановить. Поселения гибли одно за другим, лишь ненадолго сдерживая натиск врагов. Их самоотверженность позволила эльфам, проживавшим дальше от границы, отправить свои семьи в Картаго. Укрепленный военный порт являлся последней надеждой. Участь Ченсо разделило и поселение Малаюлу, оказавшее врагам не менее отчаянное сопротивление. Вот только судьба его младенцев оказалась куда ужаснее.

Ещё до вторжения взрослые жители поселения бурно обсуждали идею соседей на счёт смертельного яда. Все пришли к однозначному выводу, что ни у кого из них не поднимется рука убить собственных детей. Их решили спрятать в надёжном месте. Для этого под домом старейшины вырыли тайное подземелье, вход в которое начинался из погреба и был тщательно замаскирован. 8 января всех детей благополучно успели в него спрятать. Расправившись с защитниками, гоблины преступили к своим излюбленным занятиям: грабежу, погромам, пожиранию трупов эльфов и к поискам новых рабов. Они быстро сообразили, что среди убитых нет ни одного ребёнка. «Они успели их спрятать! Перевернуть здесь всё!» – взревел командир отряда.

Через час гоблины так никого и не нашли. Они уже решили, что эльфы успели увести детей из поселения, когда услышали доносившийся откуда-то из-под земли детский плач. Маленькая девочка испугалась темноты и страшных криков наверху и расплакалась. Оставшаяся с детьми пожилая эльфийка не успела её вовремя успокоить. А у детей как: расплакался один, следом за ним принялись реветь и другие. Гоблины быстро добрались до самой лакомой добычи. Приставленную к детям няньку убили, а детей разделили заперли в железных клетках. Им была уготована скорбная участь рабов. В тот день поселение Малаюлу навсегда исчезло с карты эльфийского королевства.

Гоблины уничтожили ещё один населенный пункт, имевший важное стратегическое значение. Он не просто находился на границе, но и являлся своего рода ключом, к главной дороге, ведущей к порту Картаго. В поселении Талугу проживало примерно четыре тысячи эльфов. Они понимали, что защищают не только себя, но и дают другим призрачный шанс выжить. Они продержались дольше других, отбивая непрерывные атаки врага с раннего утра до полудня. Когда, казалось бы, гоблины уже одержали победу, к жителям Талугу на помощь примчались их соседи, из поселений Гондис и Брахау. Они ударили в тыл и во фланг многочисленного гоблинского отряда. Фактор внезапности, а также отчаянная решимость эльфов едва не склонила чашу весов в их пользу. Увы! Жители трёх поселений не способны выстоять под натиском целой армии. Все они героически погибли в бою под Талугу.

Но их смерть была ненапрасной. Жители поселений Гондис и Брахау успели отправить своих стариков, женщин и детей в укрепленную крепость Картаго. Все они добрались до цитадели спасения целыми и невредимыми. Именно самоотверженный подвиг их мужей и защитников позволил им выжить. Мысль о том, что лучше бросится на помощь Талугу, чем оборонять собственное поселение, пришла в голову старейшине Брахау. Это поселение находилось немного в стороне и никакой ключевой роли не играло. «Граждане, нас убьют в любом случае и не далее, как сегодня! Предлагаю сами выбрать себе достойную смерть! Чем дольше гоблины не смогут прорваться к главной дороге, тем больше времени и шансов у наших родных. Вперед, на Талугу!» – с такой короткой речью обратился он к воинам родного поселения. Полное согласие с его предложением эльфы выразили кратно, но красноречиво. Они один раз крикнули: «Ура!» – и бросились бегом в сторону гибнущего в неравном бою поселения Талугу. Увидев их, жители Гондиса мгновенно поняли и оценили стратегический замысел их старейшины. Они кинулись на помощь соседям.

Из всех эльфов, участвовавших в той страшной битве за выход к главной дороге, уцелел один двенадцатилетний мальчик. Он сражался наравне со взрослыми. Его отец, отставной военный, был мельником в Талугу. В самый последний момент отец схватил сына, усадил на коня и со всей силы хлестнул животное по крупу. «Живи за меня и за мать!» – крикнул он в след своему единственному ребёнку. Мать мальчика, принимавшая активное участие в сражении, уже пала от рук гоблинов. Верный конь нёсся во весь опор. Он спас юного наездника, намертво вцепившегося в конскую гриву. Мальчика звали Гаэтано. Он оказался последним, кто сумел добраться до крепости Картаго. Огромные дубовые ворота закрылись за его спиной.

То страшное потрясение, которое он пережил в раннем детстве, не прошло для него бесследно. Оно предопределило всю его дальнейшую жизнь. Он поклялся мстить ненавистным тварям до конца своих дней и сдержал данное в юности обещание. Он стал последним воином Великой войны. После её окончания он ещё семьсот лет убивал гоблинов. Сам себя он называл охотником за скальпами. В возрасте двадцати лет он пересек границу и фактически поселился во владениях заклятых врагов. Он подыскал себе множество тайных убежищ, схронов и лёжек. Он устраивал гоблинам хитроумные ловушки, ставил на них капканы, рыл ямы. Он словно опытный охотник, отслеживал и убивал своих жертв. У него не было ни других занятий, ни иного смысла жизни. Он превратился из эльфа в свирепого, хитрого, кровожадного хищника, жаждущего добычи. «День без нового скальпа – день, прожитый зря!» – говорил себе Гаэтано. Поверьте, таких дней у него практически не случалось. Гоблины были уверены, что в их землях завелась какая-то нечистая сила. Они и подумать не могли, что на них охотится один единственный эльф. Когда через семьсот лет по глупому стечению обстоятельств они всё же убили Гаэтано, дети Гиуды так и не поверили, что он в одиночку уничтожил столько их соотечественников.

8 января 5104 года в неравном бою пало ещё одно эльфийское поселение. Малави располагалось севернее Талугу. Гоблины мигом отрезали его жителям путь к главной дороге. Однако старейшина приберёг одну хитрость. По его распоряжению несколько лет назад был прорыт тайный ход, ведущий из поселения в лес. Там хитрый, старый эльф давно присмотрел восемь огромных деревьев. Восемь раскидистых дубов, словно специально, высадили по кругу. Их кроны переплелись, образуя одну мохнатую шапку из ветвей и листьев. Разумеется, зимой листьев не было, но ветки так плотно переплетались между собой, что создавали надежное укрытие. Старейшина устроил на них несколько замаскированных деревянных платформ, соединенных подвесными мостами. Взобраться наверх можно было по верёвочным лестницам. Предусмотрительный старик регулярно заставлял жителей поселения проверять и пополнять запасы воды и съестных припасов в лесном укрытии. До войны многие на него ворчали и даже обзывались. В тот роковой день они оценили своего старейшину по достоинству и вознесли ему хвалу. Лишь его мудрость позволила спасти женщин и детей. Всё время, что ненавистные гоблины хозяйничали на этой территории, старики, женщины и дети благополучно провели в лесном укрытии. Они страшно боялись, но не испытывали нужды ни в чём. Гоблины даже не догадались их там искать.

Последним павшим в тот роковой день эльфийским поселением стало Долио. Оно было самым маленьким из всех и насчитывало лишь тысячу триста поселенцев. Здесь так же мужчины сражались до последнего, а женщины пытались спасти детей и стариков. Они бросились к главной дороге, ведущей к Картаго. Увы! В том бою сошлись слишком неравные противники. Несмотря на героизм защитников, гоблины буквально смели поселение со своего пути. Они вырвались на главную дорогу и соединились с остальной частью бесчисленной армии, двигавшейся со стороны Талугу.

Когда вдалеке уже показались крепостные стены военного порта, когда надежда на спасение ещё теплилась в сердцах беженцев, их нагнала страшная смерть. Они услышали довольные вопли у себя за спиной. Гоблины увидели впереди легкую добычу и ликовали. Вражеская армия черной волной накрыла горстку эльфов и поглотила её на глазах у дозорных Картаго. Один из младших командиров крепости хотел устремиться на помощь к гибнущим соотечественникам, но главнокомандующий гарнизона остановил его. «Им уже не помочь! Мы можем лишь отомстить за них!» – с горечью в голосе сказал он подчиненному. Тот плакал, не стыдясь слёз. Сам он был родом из Долио, последних жителей которого терзали у него на глазах. Он ещё раз попытался оттолкнуть командира и побежать к воротам, но закалённый в боях, опытный воин схватил его за плечи, грубо встряхнул и прокричал: «Я не позволю тебе понапрасну губить моих воинов! Сражайся здесь! Никто до конца войны не выйдет из этой крепости!» Только эти слова удержали воина от безумья. Он схватил боевой лук и занял место на крепостной стене. В его глазах полыхал адский огонь ненависти и жажды мести.

Гоблины тем временем учинили кровавую расправу над беззащитными эльфийскими беженцами. Первым делом они отобрали детей, пригодных на роль рабов, и заперли их в железных клетках. Матерей, пытавшихся заслонить своих чад, безжалостно убили, как, собственно, и всех остальных. Гоблины уже наелись и на этот раз убивали исключительно ради забавы. Покончив со всеми, они устремились к крепости.

Девятый вал смерти со всего размаху ударился о крепостные стены Картаго и отхлынул назад, словно от непреступной скалы. Эльфы оказали достойный, решительный и организованный отпор ненавистным захватчикам. Первый штурм захлебнулся в крови нападавших. Впервые за этот долгий день гоблины остановились. Поняв, что сходу завладеть такой твердыней не представляется никакой возможности, они решили взять эльфийскую цитадель в плотное кольцо осады. Они встали лагерем вокруг оборонительного рва на расстоянии, позволявшем не опасаться стрел с крепостных стен. В наступивших сумерках, то здесь, то там вспыхивали костры. Гоблины готовили себе еду. Запах, который доносился до воинов в крепости, вызывал у них самые страшные подозрения.

Защитников порта перспектива осады не пугала. Благодаря регулярным инспекциям принца Бласко в Картаго имелось достаточно продовольствия и вооружения, чтобы пересидеть любую осаду. Ни голод, ни жажда не угрожали спрятавшимся в городе эльфам. Гарнизон насчитывал несколько тысяч прекрасно подготовленных и вооруженных солдат и офицеров. Все они были готовы до последней капли крови защищать укрывшихся за их спинами мирных граждан. Да и мирные граждане самоотверженно рвались в бой.

Командир отряда лучников, уроженец Долио, которого главнокомандующий едва удержал от отчаянного шага, геройски проявил себя во время первого штурма. Звали его Баркет. Он, не отрываясь, смотрел на главную дорогу и, когда гоблины устремились на штурм, увидел крайне странную картину. Маленькая эльфийская девочка спокойно шла в противоположную от крепости сторону. Она ни от кого не скрывалась, не пряталась, не бежала. Она брела по главной дороге, печально осматриваясь по сторонам. Казалось, что гоблины, мимо которых она проходила, её не замечали. Они действительно её не видели, иначе бы безжалостно растерзали. Баркет протёр глаза и снова посмотрел в ту сторону. Хрупкая, детская фигурка отошла достаточно далеко, а потом исчезла за поворотом. «Наверное, это был призрак. – подумал воин. – Но мы можем видеть лишь призраки родителей. Кто она? Кто эта маленькая девочка?»

У этой девочки было странное по эльфийским меркам имя. Родители назвали её Анакаона. Они так и не смогли объяснить любопытным соседям, что это им взбрело в голову, и какая муха их укусила. Перед самым её рождением матери приснился странный сон. Она увидела бесконечное звёздное небо и услышала чей-то властный голос: «Впусти в этот мир ещё одну Великую! Анакаона – вот имя её!» Женщина решила не перечить гласу небес и дала дочке это неведомое имя. Больше ничем особенным её дитя не выделялось. До семи лет девочка спокойно росла в родном поселении Долио. Родители окружали её теплом, заботой, любовью и лаской. До 8 января 5104 года все были счастливы.

Отец девочки погиб одним из первых защитников поселения, в двух шагах от него пал старший брат, зарубленный топором. Мать безжалостно убили на дороге, а среднего брата забрали в рабство. И тут случилось чудо. Анакаона, упавшая рядом с матерью на землю, сжалась в комок. Она зажмурила глаза и приготовилась умереть. «Встань и иди!» – послышался в её голове приятный, но властный голос. «Куда?» – спросила девочка шёпотом. «Следуй зову сердца, лишь оно видит истину», – получила она ответ. Анакаона поднялась на колени, последний раз взглянула на убитую маму, потом выпрямилась во весь рост и спокойно пошла мимо гоблинов по главной дороге. Она уже знала, куда ей следует явиться. Эльфийский воин ошибся, приняв её за призрак. Тогда лишь она уцелела и сохранила свободу из всех жителей Долио.

Весь вечер её земляк, командир отряда лучников, наблюдал с крепостных стен за самым отвратительным зрелищем в своей жизни: военным лагерем гоблинов. Чудовища пожирали убитых эльфов, издевались над запертыми в клетках детьми, устраивали дикие пляски вокруг костров. С каждой минутой Баркет ненавидел их всё больше и больше, хотя казалось, что ненавидеть сильнее уже невозможно. У некоторых чувств нет предела. Нет его у любви, нет его и у ненависти. Вдруг эльфа осенило. Он вспомнил про тайный ход из крепости. Баркет, сломя голову, бросился на поиски главнокомандующего. Разыскав начальника, он предложил ему следующий план:

– Дозвольте мне с небольшим отрядом добровольцев выйти из крепости через тайный подземный ход.

– Ты снова принялся безумствовать, да ещё и других воинов хочешь отправить на верную смерть?! – разозлился командир.

– Нет, это взвешенное и хладнокровное решение. У меня есть план и конкретная цель, – твёрдо ответил лучник.

– Чего же ты хочешь? – прищурился опытный военачальник.

– Освободить рабов. Все они ещё дети. Их матери и отцы погибли сегодня не для того, чтобы их чада умерли в рабстве, – заявил Баркет.

– У тебя благородная цель, но ты поставишь под угрозу всю крепость, если враги обнаружат тайный ход, – заметил командир гарнизона.

– Едва мы спустимся в тоннель, вы закроете вход, – предложил лучник, – я скорее умру, чем покажу врагам, где находится выход из него.

– Хорошо. Выбери двадцать бойцов и выдвигайся в путь.

– Я намерен действовать ночью, когда все эти мерзкие чудовища уснут, – пояснил солдат, – не подумайте, что я струсил. Я обязан привести в крепость моих солдат и освобождённых пленников живыми.

– Благословляю тебя на доброе дело, – похлопал его по плечу командир и горько вздохнул.

Баркет отобрал двадцать лучших воинов из своего отряда лучников. Они внимательно следили за противником. После полуночи, большинство гоблинов завалилось спать. Железные клетки с пленниками стащили в одно место, рядом с оврагом. Заметив это, эльф несказанно обрадовался. Гоблины многократно облегчили его задачу. Дело в том, что тайный выход из крепости находился на дне колодца, стоявшего с другой стороны длинного оврага. Колодец представлял собой очень хитрое сооружение. Он был выложен из крупных камней и имел около двух метров в диаметре. Сверху его накрывал деревянный навес. Сбоку имелась изогнутая железная ручка, вращая которую поднимали и опускали ведро, прикреплённое на железной цепочке к деревянному вороту. Цепь была длинной, а колодец – глубоким. Он не вызывал у врагов ни малейших подозрений. Вот только глубина его оказалась не везде одинаковой. С одного края имелся достаточно широкий выступ, прикрытый от любопытных взглядов слоем мутной воды. Именно на него попадали те, кто пользовался тайным ходом из крепости. Сам вход в тоннель прикрывала фальшивая стенка из приклеенных к деревянному щиту камней. Она легко отодвигалась в сторону.

Выждав еще около часа для верности, Баркет повел своих воинов в тайный проход. Главнокомандующий лично пожелал ему удачи и сказал, что вход закрывать не будет: «Я верю в тебя! Да пребудут с тобой Великие Владыки!» Эльф благодарно кивнул и спустился в сводчатый коридор. Он прекрасно ориентировался в нём и мог передвигаться там, даже не зажигая факела. Он первым высунулся из колодца и огляделся вокруг. Гоблины любят сумерки и видят в темноте гораздо лучше эльфов. Это скверное обстоятельство давало им серьёзное преимущество. Но чтобы видеть, надо держать глаза открытыми. «А не дрыхнуть на посту!» – довольно прошептал лазутчик, перерезая глотку первому часовому. Его воины сумели тихо и бесшумно обезвредить остальных вражеских дозорных.

Они подобрались к клеткам с детьми, и только тут Баркет осознал всю безнадежность их затеи. Им нечем было открыть огромные замки. Он готов был разрыдаться от отчаяния и бессилия. Из клеток на него с мольбой взирали детские глаза, полные слёз. Юные пленники проснулись. Они поняли, что их пришли спасти, и затаились. Никто не проронил ни звука.

Баркет нервно сглотнул и принял единственное верное решение: «Лучше их убьём мы, чем проклятые гоблины, вдоволь над ними поиздевавшись». Тут он получил весьма ощутимый толчок в спину. Один из воинов отодвинул его достаточно грубо и бесцеремонно. «Стой на стрёме! Не светись и не мешай!» – услышал он едва различимый, но властный шёпот. Солдат достал странного вида длинный железный крючок и с его помощью очень быстро открыл замок на первой клетке. Через десять минут все клетки оказались открыты и пусты. Воины и дети, согнувшись в три погибели, направились к потайному колодцу по дну оврага.

Два солдата бесшумно прыгнули в колодец, встали на каменный карниз по колено в воде и приняли первого спасённого ребенка, которого им аккуратно передали сверху их товарищи. Так по живой цепочке детей из оврага переправляли в колодец, а затем и в тайный ход. Баркет и воин, открывший замки, прикрывали отход. Они внимательно следили за спящим лагерем неприятеля и готовились отразить любую угрозу. Командира отряда лучников разбирало любопытство. Он спросил солдата едва различимым шёпотом:

– Ты кузнец или слесарь?

– Я солдат, если ты не заметил, – сквозь зубы процедил тот.

– Не все солдаты так ловко вскрывают замки.

– Хорошо. Тебе скажу. Я бывший вор, – вздохнул солдат.

– То есть? – недоуменно захлопал глазами Баркет.

– То и есть. Я долгое время жил в столице Эль-Сиур и промышлял воровством. Однажды меня поймали в богатом купеческом доме. К счастью, смогли доказать лишь эту кражу, – поведал солдат.

– Если бы доказали все, то тебя сослали бы в Северную пустыню?

– Так точно. Я отсидел десять лет в городской тюрьме и вышел на свободу с чистой совестью. Накануне освобождения мне во сне явился отец. Он пообещал проклясть меня с того света, если я не брошу моё позорное ремесло.

– И ты пошёл в армию? – удивился Баркет.

– Да, но старые навыки и здесь пригодились. Триста лет прошло, а руки помнят.

– Ты спас детей. Ты герой, – искренне заявил командир отряда.

Солдат лишь отмахнулся от него. Баркет оглянулся назад. Почти всех спасённых детей удалось благополучно переправить в тайный ход в колодце. Оставалось не больше десяти юных пленников, когда случилось страшное. Один из вражеских командиров пошёл проверить часовых. Он возмутился, что «эта вонючая скотина дрыхнет», и пнул дозорного со всей силы в бок. К его ногам скатился бездыханный труп гоблина с перерезанным горлом. Командир мгновенно понял, что в их лагерь проникли лазутчики, и подал сигнал тревоги. «Враги!» – взревел он и рухнул замертво, пронзенный стрелой.

Увы! Слишком поздно. Гоблины проснулись, повскакивали, схватились за оружие и принялись озираться в поисках врага. Баркет тут же сообразил, что они заметят пустые клетки или оставшихся пленников у колодца. «Их надо отвлечь!» – крикнул он бывшему вору и, стараясь шуметь как можно больше, помчался в противоположную от колодца сторону. По дороге он размахивал мечом направо и налево, желая подороже продать свою жизнь. Его примеру, не раздумывая, последовал и бывший вор. Оба эльфа прекрасно знали, что идут на верную смерть, но думали совершенно о другом: «Спасти детей! Не выдать тайный ход!» Им благополучно удалось отвлечь гоблинов от колодца и пустых клеток, чем и воспользовались остальные воины их отряда. Некоторые хотели броситься на помощь двум обречённым соратникам, но не решились поставить под угрозу жизни детей и выдать тайный путь в крепость. Они скрылись в спасительном колодце и закрыли за собой потайную дверцу, мысленно простившись с командиром и боевым другом.

Подгоняемый ненавистью и отчаянием, Баркет, словно разъяренный бык, наскакивал на противников. Счёт павших от его меча гоблинов перевалил за десяток. Не отставал от него и солдат. Но вскоре гоблины взяли их в плотное кольцо. Два воина не могут сопротивляться целой армии. Один из командиров гоблинов рявкнул солдатам: «Брать гадов живьём!» Поняв эту команду, бывший вор, который держался за спиной у своего командира, сделал последний отчаянный шаг. «Прости!» – прошептал он командиру лучников на ухо и вонзил ему в спину меч. Удар оказался точным и сильным. Короткий меч вошёл в спину эльфа по рукоятку, пронзил его сердце и пробил грудную клетку. Баркет схватил его обеими руками и уже мертвым упал к ногам своего избавителя. Окровавленное, холодное лезвие торчало из его груди, словно поминальная свеча. Бывший вор не совершил подлого убийства, он избавил командира от невыносимых пыток и страданий. Сам он успел выхватить любимый нож, чтобы одним верным движением вскрыть сонную артерию. Ему не хватило секунды.

Сразу несколько рук вцепились в него мертвой хваткой. У него отобрали нож, скрутили руки, повалили на землю, принялись нещадно бить и пинать ногами. Наконец, командир приказал тащить пленника на допрос. Солдата подвергли самым ужасным пыткам. Бывший вор потерял сознание. Он истекал кровью, но такая лёгкая смерть не входила в планы его мучителей. Его облили ледяной водой, привели в чувства и продолжили допрос с пристрастием. Только тогда солдат признался, зачем они вдвоем проникли в лагерь гоблинов: «Мы отравили воду в том колодце. В остальных не успели». Прохрипел он и впал в болезненное забытьё. Версия прозвучала весьма правдоподобно.

– Выпотрошить его и зажарить! – рявкнул командир гоблинов.

– А вдруг он отравленный? – предположил один из воинов.

– Как это? – не понял командир.

– Ну, он же отравил воду в колодце. При нём был яд. Если он им облился, мы тоже отравимся, – пояснил сообразительный гоблин.

– Разумно, – кивнул командир, – я его жрать не стану. Еды и так достаточно.

– А что с ним делать? – спросил другой солдат.

– Перережь глотку и кинь в этот отравленный колодец. Пусть сам в своём яде и гниёт! – распорядился командир.

Гоблины так и поступили. Они перерезали бывшему вору, спасшему в ту ночь всех детей, горло и сбросили в якобы отравленный колодец. Своей смертью солдат обеспечил самое надёжное прикрытие тайному входу в крепость. Больше к этому проклятому колодцу никто из врагов даже не приближался.

За ужасными пытками наблюдала со стороны неприкаянная душа командира отряда лучников. Странно, после мгновенной и лёгкой смерти его душа не перешла в загробный мир, а зачем-то осталась в этом. Глядя, как нещадно истязают его друга, Баркет буквально выл от отчаяния и бессилия. «Ничего, друг, скоро твои муки закончатся, душа покинет бренную оболочку. Вне тела физической боли не существует», – повторял он. Когда несчастному солдату перерезали горло, Баркет вздохнул с облегчением: «Все! Отмучался». Он крайне удивилась, что душа вора, едва отлетев от изуродованного тела, сказала ему: «Прощай навеки! Я чист перед миром!» – и бесследно растворилась в предрассветных сумерках. Она помчалась в неизвестную даль по бесконечному загробному пути. На этом свете её ничего не удерживало.

Гоблины сбросили изуродованное тело в колодец, потом решили поступить так же и с трупом второго лазутчика. Отравиться никому из них не хотелось. Сделав грязное дело, они направились к клеткам с детьми. Лишь на рассвете гоблины узнали, как их жестоко обманули. Все дети исчезли. В военном лагере началась паника. Командиры не скупились на удары, оплеухи, затрещины и пинки. Некоторые не ограничивались избиением своих подчиненных и кулаками пытались выбить из других: «Какая сволочь всё прозевала?! Чья рота стояла в карауле?! Какой скотине копья в зенки повставлять, чтоб не спала на посту?!» Эти громкие разборки командного состава не могли не разбудить короля гоблинов.

Крайне недовольная рожа Харым-Урсу высунулась из походного шатра. «Молчать!» – рявкнул он расшумевшимся подчиненным, а для убедительности снес одному из них голову подвернувшимся под горячую руку боевым топором. Гробовая тишина была тут же обеспечена. Организм правителя испытывал страшные мучения от катастрофической нехватки алкоголя. Пожалуй, злее его на этом свете в то утро никого не нашлось, если не считать приставленного к нему мятежного горного духа. Зигур едва держался на ногах. Он не спал несколько ночей, преграждая путь Харым-Урсу к вожделенной бутылке самогона. Его сил еле-еле хватало на гипнотические чары. К тому же горного духа терзали самые дурные предчувствия по поводу судьбы его товарища. Эгалум несколько дней назад отправился на доклад к Нуардис, но так и не вернулся. «Если он не явится сегодня, это конец», – решил Зигур и снова подчинил сознание Харым-Урсу своей воле.

Мятежный дух через короля передал гоблинам следующий приказ: «Караульную роту убить и съесть, так как по её вине исчезли рабы и еда». Это должно было послужить наглядным примером и призывом к неусыпной бдительности. Далее горный дух распорядился правителя не тревожить, осаду не снимать, а к вечеру готовиться ко второму штурму вражеской крепости. Он втащил безвольное тело Харым-Урсу в шатёр и оба снова завалились спать.

За стенами Картаго радовались и скорбели одновременно. Спасённых детей тут же обогрели, накормили и распределили по семьям местных жителей. Уцелевших в ночной вылазке лучников чествовали, как национальных героев. Эльфы, не стесняясь слёз, оплакивали двух погибших воинов. Они от всей души восхваляли самоотверженный подвиг, который совершил Баркет и солдат из его отряда. Имя его вспомнить никто так и не смог. Он ни с кем не дружил, практически не общался, жил до крайности замкнуто. Эльфы и не догадывались, что рядом с ними незримо присутствовала душа командира отряда лучников. Над Картаго занимался рассвет нового дня. Что он принесет защитникам крепости, было пока неведомо.

8 января 5104 г. Северные огры

В то злополучное утро Северные огры проснулись как обычно с первыми лучами солнца. Они несколько дней назад покинули столицу и, разделившись на две неравные группы, устремились в разные стороны. Треть армии, да и гражданского населения направилась к оборонительному валу, за которым прятались «трусливые эльфы». У огров порой сложно определить, где армия, а где гражданское население. Мирного населения у них не было и быть не могло по определению. Воевать у них любили все, а поучаствовать в Великой войне счёл своим святым долгом каждый, способный держать оружие.

Большая часть огров устремилась в противоположную от оборонительного вала сторону. Они достигли горного плато Хатха, спустились к потайным тоннелям, узким сквозным ущельям и перевалам через горный хребет Оргус. Они с нетерпением ждали своего звёздного часа. По плану, разработанному Нуардис и безоговорочно принятому правителем Северных огров, эта военная группировка должна была нанести роковой удар по эльфам через два дня после штурма оборонительного вала. Поэтому оставим пока эти засадные полки и узнаем, что творилось 8 января на пограничном рубеже, протянувшемся от хребта Оргус до гор Гессена.

Первый маршал по личному распоряжению короля огров командовал так называемой отвлекающей группировкой войск, в которую вошло всё женское население страны и небольшая часть мужского для надёжности. Его задача состояла не в том, чтобы взять оборонительный вал штурмом, а оттянуть в этот район армию противника, создав видимость смертельной угрозы для эльфийского королевства. Правитель несколько дней вдалбливал в «тупую башку» первого маршала, что следует воевать в этом районе как можно дольше. То есть связать эльфов по рукам и ногам, не позволив им прийти на помощь к своим мирным поселенцам и нарушить планы главной ударной силы огров.

Однако маршал, хоть и кивал, якобы соглашаясь с правителем, на самом деле рассчитывал на большее. Он вознамерился-таки преодолеть проклятый вал и вторгнуться на территорию врага. «Победителей не судят, как и передовиков производства! Ну, перевыполним мы чуть-чуть военный план, всем же только хорошо будет!» – рассудил он в то роковое утро и приказал войскам строиться в боевом порядке.

Построение армии не заняло много времени. Огры давно рвались в бой и только и грезили, что о предстоящих кровавых сражениях. Их дети орали и плакали от того, что «им ещё рано идти на штурм». Приставленные к ним няньки выли от негодования. Кто останется с сопливыми детьми, решали накануне вечером с помощью жребия. Более справедливого способа первый маршал не нашёл. Он опасался, что его соотечественники передерутся между собой за почётное право идти на фронт. Кстати, все няньки были женского пола. Мужчины в жеребьёвке не участвовали, лишний раз продемонстрировав социальное неравенство полов в их обществе. Не мужское это дело с малыми детьми ковыряться!

Убедившись, что армия построена, а дети заперты в надёжном загоне, по периметру которого дежурят няньки, первый маршал обратился к солдатам с речью. «Уничтожим поганых эльфов! Им нет места в этом мире! Здесь всё наше! Всех убьём, одни останемся! На штурм! Ура!» – кратко напутствовал он свирепых воинов. Ещё одной лишней фразы ему точно не простили бы. «Раскудахтался! Не заткнёшь! Полчаса мозги канифолил! Лишь бы языком чесать, а не топором махать! Маршал хренов!» – ворчали про себя многие огры, маршируя в сторону оборонительного вала. С каждым шагом они шли быстрее, потом перешли на бег, а затем помчались, сломя голову, на заклятых врагов. Своим движением они напоминали срывающуюся в бездну снежную лавину, набиравшую губительную мощь и скорость по мере падения.

Дозорные эльфы издалека увидели несущуюся на них чёрную волну смерти. Они подали все положенные сигналы тревоги. Земляной вал ощетинился копьями. Как огры рвались в бой и желали захватить это пограничное укрепление, так эльфы поклялись оборонять его до последнего солдата. «Враг не пройдёт!» – напутствовал храбрых солдат лично принц Бласко.

Он не сумел разгадать всех коварных планов врагов, но решил, что наибольшую опасность представляют именно огры. Оставленную ему стотысячную армию он поделил следующим образом: сорок тысяч солдат отправил на юг страны, двадцать тысяч оставил в столице в качестве основного резерва, а сорок тысяч сам повёл к границе с Северными ограми. Выдвинувшись из столицы Норас 2 января, он достиг оборонительного вала к вечеру 7 января. Армия его двигалась почти без отдыха и остановок. Повинуясь какому-то внутреннему голосу (а точнее нашёптываниям Виллана), Бласко буквально гнал солдат к границе. Он не жалел ни себя, ни других.

Солдатам едва удалось перевести дух после столь стремительного марш-броска, когда ранним утром их разбудил сигнал тревоги. Огры наступали. «Слава Великим Владыкам! Успели!» – вознёс хвалу небесам благородный принц Бласко и приготовился отбивать вражеский штурм.

Огры не заставили себя долго ждать. Они всей безудержной мощью набросились на пограничные укрепления. Сколько их попадало в ров, давно вырытый перед валом, никто не считал. Большинство из них пронзили эльфийские стрелы, но многих столкнули туда свои же сородичи в страшной спешке и давке. Под проливным дождем из стрел и градом из копий и дротиков, огры упорно лезли на оборонительный вал. К середине дня глубокий ров оказался доверху забит их телами, но они и не думали отступать. Эльфы так же несли тяжёлые потери. Однако сражались стойко, мужественно и не собирались отступать ни на шаг. Многие из них были ранены, но не покидали поля боя.

К вечеру первый маршал огров осознал, что с наскока ему не удалось взять оборонительный вал. Он безумно разозлился и расстроился, наконец, заметив, что потерял уже половину своей армии. Он приказал отступать. Солдаты, нехотя, подчинились его приказу и протрубили в рог команду к отступлению. Огры, упорно штурмовавшие вал, исполнили его приказ с еще меньшей охотой. «Их что за ноги оттуда стаскивать?!» – возмутился маршал. Однако этих развоевавшихся солдат вскоре потребовалось не стаскивать, а выносить ногами вперед. Их в упор расстреляли эльфийские лучники.

Так завершился первый штурм оборонительного вала. Эльфы праздновали победу, а в лагере огров искали виноватых в досадном поражении. Спорили долго, отчаянно, с пеной у рта. Конец дискуссии положил один из старших командиров. Решающим аргументом стал точный удар боевого топора по черепу теперь уже бывшего первого маршала. Прежнего военачальника отправили на вечный покой, а его место занял молодой и более решительный воин. Он выступил перед армией с краткой разъяснительной и назидательной речью: «Сегодня мы проиграли лишь из-за этой трусливой скотины, недостойной считаться огром! Завтра на рассвете мы снова пойдём на штурм и возьмём этот вал любой ценой! В бой идут все!» В ответ раздались одобрительные возгласы, и вверх взметнулся целый лес из боевых топоров. Огры уже забыли о том, что перед ними стояла чёткая задача – максимально долго отвлекать войска противника, изображая из себя главную, ударную силу воинственных соседей. Они решили как можно быстрее взять оборонительный вал или погибнуть. Ну, не способны огры вести долгую, позиционную войну!

Эльфы, наблюдавшие за врагами с высоты оборонительного вала, увидели пугающее зрелище. В один миг несметное войско огров превратилось в одно страшное железное чудовище, ощетинившееся, словно гигантский ёж. В их сердцах боролись страх и отчаянная решимость выстоять. Отступать им было некуда. За их спинами начиналась родная земля. Там находились их любимые дома и семьи. Об этом напомнил им принц Бласко сразу после победы в первом сражении. По его приказу солдаты похоронили павших воинов, оказали помощь раненым, выставили часовых и легли спать, чтобы хоть как-то набраться сил перед завтрашним сражением. То, что утром огры снова пойдут на штурм, не вызывало ни у кого ни малейших сомнений.

Именно этот вопрос обсуждал принц Бласко со своими командирами:

– Боюсь, в этот раз огры поведут себя более разумно. Они прикроются щитами и принесут деревянные мостки, чтобы легче преодолеть оборонительный ров.

– Вы правы, Ваше Высочество, – кивнул первый маршал. – Что делать?

– Сражаться. Иного пути у нас нет, – вымолвил принц.

– Но силы неравны. Противник превосходит нас в несколько раз, – высказал общее опасение командир пограничного гарнизона.

– Сегодня утром его преимущество было гораздо большим, но победу празднуем мы, а не они, – резонно заметил Бласко.

– Сомневаюсь, что и завтра удача останется на нашей стороне, – вздохнул второй маршал.

– Кроме сомнений у кого-нибудь есть дельные предложения по организации обороны? – принц начал заметно злиться.

В ответ на прямой вопрос принца Бласко повисла гробовая тишина. Никто из командиров ничего нового и существенного предложить не мог, кроме героизма и преданности короне. И тут неожиданно для всех подал голос штабной писарь:

– Ваше Высочество, а можно я скажу?

– Ты? Ты же писарь, а не командир? – возмутился его наглости первый маршал.

– Ценность совета не зависит от должности его автора, – осадил его принц и повернулся к писарю. – Говори, Виллан. Так, кажется, тебя зовут?

– Да, досточтимый принц Бласко, – низко поклонился Виллан, – предлагаю сделать здесь то же самое, что у Черной крепости в Северной пустыне.

– Всем погибнуть? – неудачно съязвил один из генералов, но тут же умолк под гневным взором принца.

– Нет, залить ров нефтью и в нужный момент поджечь, – принялся терпеливо объяснять Виллан, – ров у нас есть, жидкости для дымных факелов более чем достаточно. За ночь мы успеем её перетаскать в ров, тем более он наполовину завален трупами проклятых огров.

– А когда завтра они начнут его переходить, то мы пустим зажигательные стрелы?! – догадался Бласко и впервые за несколько дней улыбнулся. – Ай да писарь! Ай да достойный сын эльфийского народа! Вот, как можно применить вражескую хитрость в своих целях! Учитесь, господа!

– Это ещё не все, Ваше Высочество. За одну ночь мы не успеем вырыть второй оборонительный ров, так как воины слишком устали, но несколько ям-ловушек мы накопать сумеем, – предложил воинственный писарь.

– Замаскированные ямы с острыми кольями на дне?! – просиял Бласко.

– Да, сразу после рва с нефтью, – Виллан провел пером по расстеленной карте, – дым от пожара помешает наступающим врагам вовремя увидеть западню.

– Гениально! С этого дня назначаю тебя моим главным советником по военным вопросам! Найдите мне нового писаря и приступайте к реализации предложений Виллана. Чтоб к утру всё было готово! – распорядился принц.

Командиры посмотрели на изобретательного молодого эльфа с нескрываемым восхищением, поклонились принцу и вышли из походного шатра. Они разбудили уже успевших уснуть воинов и отправили их таскать нефть в оборонительный ров и рыть ямы с кольями. Виллан лично следил за ходом работ.

В нём постепенно просыпался настоящий полководец. Ему казалось, что за спиной вырастают крылья, глаза обретают орлиную зоркость, мозг способен разгадать любой коварный ход противника и придумать ответную военную хитрость. Сын Виссарии упивался новыми чувствами. В армии он был словно рыба в воде. Все его скрытые таланты начали проявляться. Он поразил своим острым умом самого принца. А Бласко предстояло ещё много раз испытывать приятное удивление от гениальных стратегических и тактических идей Виллана. Никто же не подозревал, что в этом эльфе заложена частичка самого бога войны Армарса. Если бы не стечение непредсказуемых обстоятельств, то Виллан стал бы полным земным воплощением воинственного божества. Эльфам несказанно повезло, что сын бога был целиком и полностью на их стороне, а заговорщики во главе с Нуардис о нём даже не догадывались. Ведь по сути Армарсу без разницы с кем воевать, лишь бы воевать. Тут принципиальное значение имеет процесс сам по себе. Его сердцу милы бои, а не молитвы.

Ночь в эльфийском лагере пролетела незаметно в трудах и заботах. Солдаты валились с ног, но они успели исполнить все приказы командиров. Ров был до краев наполнен нефтью, а сразу за ним противника поджидали многочисленные ямы с острыми кольями. По замыслу Виллана их вырыли не по одной линии, а превратили в самый настоящий лабиринт смерти. Обнаружив одну ловушку никто бы не смог сказать, где находится следующая западня. В этом сын Армарса даже превзошел ведьму Нуардис, усовершенствовав её кольцо смерти. Стоя на краю оборонительного вала, он с удовольствием рассматривал блестящие результаты ночной работы. К нему подошёл принц Бласко:

– Знаешь, Виллан, боюсь, мы не выстоим. Солдаты слишком устали.

– Не говорите так, Ваше Высочество. Страху не место в эльфийском сердце.

– Я никому не сказал о моих опасениях, только тебе.

– Спасибо за доверие, но знайте, что вера в победу – половина успеха. Уверяю Вас, мы выстоим, а если нам повезет, то полностью уничтожим это войско огров.

– Что значит это войско огров? – встрепенулся наследный принц.

– Боюсь, что это лишь отвлекающий удар, основной – они нанесут в другом месте, – со вздохом поведал Виллан.

– Ты думай, но не слишком усердствуй! Думает он! – насупился принц, явно не обрадовавшись перспективе сражения со вторым войском огров. – А что ещё за «если повезёт»?

– Да пришла мне в голову одна хитрая мысль. Ложное отступление, – прищурившись, уточнил бывший писарь.

– Поясни. Я первый раз о таком слышу, – заинтересовался Бласко.

– Хотелось бы завтра прикончить огров окончательно, а для этого им нельзя позволить отступить. Следовательно, их надо заманить, подбодрить, поднять их боевой дух, – поделился своими соображениями новый советник.

– Ты лучше о боевом духе своей армии думай, а не чужой! – возмутился принц.

– Зря Вы, это очень важный вопрос. Предлагаю, когда огры начнут колебаться и захотят отступить, самим подать сигнал к отступлению. Уверен, перед таким соблазном они не устоят и ринуться на наши копья, сломя голову.

– То есть мы не отступим, а лишь сделаем вид? – лукаво улыбнулся принц, наконец, поняв замысел сына Армарса.

– Совершенно верно! – радостно кивнул Виллан. – Объясните солдатам и командирам, что приказ к отступлению их не касается.

– А если нам и вправду понадобится подать такой сигнал? – недоверчиво взглянул на него Бласко.

– Нет, Ваше Высочество, не понадобится. Нам некуда отступать, – развел руками новый советник, – эльфийское королевство огромно, а отступать некуда.

Бласко согласно кивнул, поблагодарил Виллана и созвал командиров на последнее совещание перед предстоящим сражением.

8 января 5104 г. Люди Дезэры

По предложению колдуна Перелинуса, занявшего должность главного советника по стратегическим вопросам при князе, люди Дезэры внимательно следили за оборонительным валом, протянувшимся между горным хребтом Оргус и горами Гессена. С особым вниманием и неусыпной бдительностью они смотрели на сторожевые эльфийские вышки. Главной задачей дозорных было не пропустить сигнал о нападении огров. Увы! Они вовсе не горели благородным желанием прийти к детям Эльфины на помощь. Они ждали удобного момента, чтобы высадится на горном плато Хатха и забрать клад Великих Ведьм, клятвенно обещанный им колдуном Перелинусом.

Люди Дезэры не понимали всех сигналов, которые эльфы передавали друг другу по средствам дыма, колокольного звона и размахивания горящими факелами. Однако сигнал о нападении огров они знали прекрасно и видели его уже сотни раз. Заметив нужное сочетание тревожных символов на передовых пограничных вышках, они обрадовались и сами подали заранее оговоренный сигнал вглубь своей страны. Этот новый способ передачи важных сообщений вызвал недоверие у князя, его решили продублировать, отправив вслед почтового голубя с письмом. В кратком послании значилось всего одно слово: «Началось!»

Как и предсказал колдун, первым пришло донесение по его каналу оповещения. Уже вечером 8 января князь Бадерус IV принял гонца и незамедлительно приказал собирать военный совет. Разумеется, Перелинус не только присутствовал на нём, но и активно высказывал свою точку зрения.

– Господа, – обратился князь к собравшимся придворным, – я собрал вас здесь, чтобы сообщить приятное для нас известие. Северные огры напали на эльфов в районе большого оборонительного вала. Сейчас там кипит жаркое сражение. Самому интересно, кто в нём победит.

– Предполагаю, что эльфы, – высказался первый маршал.

– А я думаю, что огры! У эльфов кишка тонка! – не согласился с ним второй маршал, который вообще очень редко соглашался с первым из вредности и зависти.

– Да, огры ещё ни разу не смогли взять оборонительный вал штурмом! – прикрикнул на него первый маршал.

– Всё когда-то случается в первый раз, – философски заметил казначей.

– Говорю вам, победа будет за ограми! Это факт, – не унимался второй маршал.

– Господа, не ссорьтесь, лучше делайте ваши ставки! – съязвил на свою больную голову колдун.

– Что? Перелинус, что ты сейчас сказал? Какие ещё ставки и как их делать? – живо заинтересовался правитель людей Дезэры.

Колдун мысленно проклял себя самого за несдержанность в высказываниях. «Какие злые духи дернули меня за язык рассказать этим дурням про ставки?! Ты им ещё первое казино помоги открыть! Кстати, а это мысль!» – подумал Перелинус, подобострастно улыбнулся князю и раскрыл правила древней игры в предсказания на деньги:

– Господа, вы не просто спорите друг с другом, как грязные простолюдины на базаре, а подкрепляете свои слова деньгами. Например, Вы ставите сто золотых монет на победу огров, а Вы – столько же на успех эльфов.

– И куда мы ставим эти деньги? – полюбопытствовал казначей.

– Вы сдаёте их на хранение надёжному лицу до того, как решение спора станет очевидным. В данном случае, до победы одной из сторон в битве за оборонительный вал, – терпеливо объяснял Перелинус.

– А кому здесь можно доверить деньги? – растерянно огляделся казначей.

– Как кому?! – вскипел Перелинус, правда, слегка переигрывая. – Только князю! Он в спорах не участвует, а выступает хранителем ставок и гарантом соблюдения правил.

– И какая мне с этого радость? – недовольно скривился правитель Дезэры.

– Досточтимый князь, таки Вы получаете двадцать процентов со всех ставок. Фиксировано! – заметил колдун, учтиво поклонившись Бадерусу IV.

Князь больше не нуждался ни в каких объяснениях и аргументах. Он заерзал на троне от нетерпения, просиял, как начищенный медный таз, и громогласно огласил свою волю придворным:

– Объявляю это священной игрой избранных! Господа, делайте ваши ставки! А то не военное совещание, а базар какой-то! Перелинус, не устаю Вас хвалить! Вы как поумнели, так с Вами стало приятно общаться!

Азартные игры элиты затянулись на целый час. Наконец, они вернулись к обсуждению главного вопроса. Когда нападать на огров? Бадерус IV пребывал в самом благостном расположении духа. Он восседал на золочёном троне, довольно поглаживая сундук с деньгами, и даже улыбался вельможам. Никогда военный совет не приносил ему реальной прибыли, да ещё и так быстро. «Две тысячи золотых, не сходя с трона!» – радовался правитель, подсчитывая свой фиксированный процент от азарта придворных. Перелинус, окрылённый неожиданным успехом, перешёл к активной милитаристской агитации:

– Великий князь! Советую напасть незамедлительно.

– Перелинус, к чему такая спешка? – взглянул на него, как на прокисшую сметану, князь и поморщился. – Пусть огры и эльфы повоюют вдоволь, а тогда уж и мы подоспеем.

– А если эльфы победят и присоединят к своим владениям земли огров, а главное – наше плато Хатха? – не унимался воинственный колдун.

– Ты в одном предложении столько глупостей нагородил, – небрежно отмахнулся от него князь. – Ну, не смогут эльфы одержать над ограми столь сокрушительной победы! Да и сомневаюсь я, что эльфы захватят горное плато. Кстати, почему ты его назвал нашим?

– Оно наше по праву. Мы его достойны, а все остальные нет. И клад наш, не зря же народ Дезэры столько лет лопатил пустыню, – категорично заявил колдун.

– Золотые слова! – радостно согласился князь, однако тут же скептически поджал губы. – Но лучше мы подождём окончания битвы, тем более со ставками надо разобраться. Игра-то священная, для элиты!

– Князь, лучше напасть сейчас! Предчувствие мне подсказывает, что это самый подходящий момент, – упорствовал Перелинус.

– Будешь выступать, пошлю в разведку! – пригрозил недовольный князь, которому хотелось не отвоевывать богатства и земли, а забрать их под шумок, без потерь и перенапряжения. – Все, господа, расходимся по домам и отсиживаемся до победного конца.

Стоит ли говорить, что Перелинус, в отличие от князя, пребывал в наисквернейшем расположении духа. И тут ему в голову пришла гениальная идея: «Вот я старый дурак! Как я мог забыть про гипноз и вещие сновидения?! Ну, князь, спокойной тебе ночи!» Сказав это, колдун довольно потёр руки и до утра заперся в личных покоях. В ту ночь он не спал, а посылал нужные ночные видения правителю людей Дезэры.

Бадерус IV поставил сундук с деньгами в изголовье княжеского ложа. Перед сном он любовно погладил его крышку вместо молитвы и мирно уснул, укрывшись одеялом. Посреди ночи он проснулся, издав страшный крик. Незамедлительно примчались слуги. Он обругал их, потребовал принести бокал вина и послал челядь куда подальше. Пригубив вино, он недовольно сморщился: «Толи разбавили, толи прокисло? Ничего святого! Такую бодягу князю подавать!» Однако вино допил, чтобы хоть как-то успокоиться после увиденного во сне кошмара. А приснился ему следующий кромешный ужас.

Грезилось ему, что он входит в пещеру, наполненную сокровищами. Сундуки с золотом, серебром и драгоценными камнями занимают всё пространство от пола до потолка. Князь возликовал, протянул к несметному богатству руки, но оно принялось таять прямо у него на глазах. Сундуки растворялись в воздухе один за другим, стоило Бадерусу IV потянуться к ним. Князь забеспокоился, разнервничался, принялся метаться от одной стены пещеры до другой. Вот в самой её глубине остался последний сундук. Крышка его оказалась приоткрытой. Струившийся из-под неё мягкий свет не оставлял никаких сомнений. «Золото! Там золото!» – алчно шептал князь, как заклинание, и осторожно крался вдоль каменной стены к оставшимся сокровищам. Он словно боялся их спугнуть. Князю удалось подойти вплотную, даже коснуться деревянной крышки, когда вожделенный клад исчез окончательно. Сердце его обливалось кровью, он взвыл от отчаяния, досады и негодования.

Однако неприятные видения на этом не закончились. На месте исчезнувшего золота появился великолепный трон, усыпанный драгоценными камнями. На нём восседал правитель людей Ларгоса. Бадерус IV сразу его узнал по портрету, который был сделан в то время, когда князь упорно сватал за престарелого короля свою младшую дочь. Король Астеро смерил князя презрительным взглядом: «Ну, нищий попрошайка! Всех перехитрил? Да только золото опять профукал! Нечего за чужими спинами отсиживаться!» «Как ты узнал, про клад Великих Ведьм?» – только и смог выдавить из себя потрясённый до глубины души Бадерус IV. «А ты думал, только у тебя есть придворный колдун?» – ответил король Астеро, рассмеялся в перекошенное от злости лицо князя, скорчил ему отвратительную рожу, показал кукиш и исчез вместе с великолепным троном.

Бадерус IV остался совершенно один в пустой и мрачной пещере. Он побрёл к выходу, держась за стены, словно пьяный. Выйдя из сумрака на яркий солнечный свет, князь зажмурился и не сразу понял, что перед входом его поджидают все сановники княжества. Привыкнув к дневному свету, он увидел такое, от чего испытал самое сильное потрясение в жизни. Впереди стоял главный казначей, этот старый придворный лис, который как никто другой умел считать чужие деньги. Голову казначея венчала княжеская корона. Заметив это, Бадерус IV схватился за голову. «К пустой голове руки не прикладывают!» – одёрнул его адмирал. Все придворные громко засмеялись, сочтя, шутку удачной. Казначей похихикал со всеми, хищно оскалился и произнёс: «Уважаемые сограждане! Зачем нам нищий князь? Такой правитель нам не нужен!» По толпе пронесся одобрительный гул. Новый князь довольно ухмыльнулся и продолжил провокационную речь: «Нам не нужен такой князь. А князю не нужна голова без короны. Правильно?» Все дружно захлопали и закричали: «Виват! Слава! Да будет так! Казначей – наш новый князь!» В подтверждение всей серьезности ситуации вперёд вышел палач с топором.

Бадерус IV не стал дожидаться собственной казни и с диким криком проснулся. Уверяю, мало кто мог бы спокойно себя чувствовать после столь ужасного сновидения. Выпитое вино вовсе не принесло правителю успокоения. «А вдруг сон был вещим? Что если правы были древние мудрецы, утверждая, что промедление смерти подобно? И Перелинус меня постоянно торопит, – вымолвив последнюю фразу, князь осекся. – Перелинус! Вот кто сможет всё растолковать и объяснить! У меня же есть придворный колдун, а я тут голову ломаю! Свои мозги перенапрягаю, а они, между прочим, неказённые!» Князь рявкнул слуге, чтобы к нему незамедлительно позвали колдуна. Сам он тем временем надел шикарный бархатный халат, расшитый золотом, взял с бархатной подушечки княжескую корону и уселся в высокое кресло. Он несколько раз поправил свой драгоценный головной убор и принял решение больше никогда его не снимать, даже на ночь. Так спокойнее.

На горизонте уже появилась тонкая полоска света, возвещавшая о скором начале нового дня, когда в его дверь постучали. «Войдите!» – едва сдерживая волнение, ответил князь. Колдун Перелинус вошёл в княжескую опочивальню и почтительно поклонился правителю людей Дезэры, князю Бадерусу IV.

8 января 5104 г. Северная пустыня

Утром этого рокового дня двухсоттысячная армия эльфов, ведомая вперёд жаждой мести и королём Бартоло, пересекла границу Северной пустыни. Ночь войска провели в пограничном гарнизоне. Разумеется, в казарме все не поместились, там ночевали лишь король, его приближённые и высшие офицеры. Солдаты и младший комсостав разместились на ночлег в наспех разбитых палатках. Все сочли условия весьма комфортными. Они знали, что впереди их ждут настоящие трудности и испытания. Пятидневный марш-бросок по пустыне с обозами и штурмовым снаряжением, это не приятная прогулка по берегу моря. На пограничном рубеже заканчивалась не только земля эльфов, но и цивилизация. Следует отметить, что во многом благодаря усилиям и прозорливости принца Бласко армия оказалась прекрасно подготовленна к тому, чтобы переступить этот рубеж, обозначавший конец географии.

Король Бартоло переночевал именно в той казарме, где несколько дней командир Бофис безуспешно пытался посадить Хиля под арест и изолировать его от гарнизона. Кстати, Бофис уже вернулся из столицы, вновь приступил к служебным обязанностям и на правах хозяина гарнизона и казармы лично встречал короля. Он даже организовал небольшой пир по случаю визита монарха. Король благосклонно принял угощение и усадил воина рядом с собой за вечерней трапезой. Дело в том, что все придворные ему уже порядком осточертели, хотелось пообщаться с кем-то новым. И так уж вышло, что разговор между командиром гарнизона и королем коснулся Хиля. «Толковый парень! Смелый, живучий, честный и отчаянный! Ему бы не в тюрьме сидеть, а в армии служить! Правда, я тут с ним поначалу намучался!» – охарактеризовал эльфа командир Бофис. Правитель взглянул на него с нескрываемым изумлением: «А мне он показался пустой балаболкой! Такого про эту крепость насочинял, чего и быть не может! Скажи лучше, почему ты с ним мучился?» Бофис в красках расписал, как незадачливый Хиль своими рассказами мешал нести службу всем пограничникам. Король смеялся до слёз:

– И он не пытался сбежать?

– В том-то и дело! У него и в мыслях такого не было. Кстати, он и врать не умеет, – честно ответил Бофис.

– Что значит, врать не умеет? Все умеют, если захотят, – скептически заметил король.

– Возможно, он не хочет. Но мне кажется, тут дело в другом. Он дал нерушимую клятву одному из Великих Владык, – предположил командир.

– Начинаю догадываться какому именно. Вы же его полумертвого нашли в пустыне, следовательно, чтобы выжить он поклялся Великому Повелителю Пустыни, – прозорливо заметил Бартоло.

– Точно, – кивнул Бофис и неуклюже добавил, – не зря о вашей мудрости ходят легенды.

– Не льсти. Я этого не люблю, – одёрнул его король, на самом деле любивший лесть, но не любивший это показывать. – Получается, Хилю можно полностью доверять, а к его словам про крепость следует прислушаться.

– Думаю, да, Ваше Величество. По крайней мере, выслушать его внимательно не помешает, – робея, посоветовал Бофис.

– Вот и прекрасно. Прикажу, чтобы он завтра весь день ехал рядом со мной и рассказывал мне про эту проклятую Чёрную крепость, – решил король, – а то в дороге скучно.

– Вы его слушать устанете! – покачал головой опытный командир. – Он болтает без умолку, правда, так интересно, что можно заслушаться.

– Спасибо тебе, Бофис, за верную службу, за тёплый приём и за дельный совет. Продолжай и дальше в том же духе. Скажи-ка мне, любезный, а правда, что о моей мудрости ходят легенды?

– Так точно, Ваше Величество! – отрапортовал Бофис.

– Славненько! А теперь пора спать. Завтра нам всем предстоит сложный день.

Но король Бартоло ошибся. Армия с утра приготовилась к тому, что пять дней ей придётся глотать песок и передвигаться черепашьими темпами. Перейдя пограничный рубеж, эльфы удивились, почувствовав под ногами твёрдую почву, а не зыбкий песок. От пограничных столбов вглубь пустыни вела великолепная, ровная, прямая, ухоженная дорога. Такие ещё в самом королевстве надо поискать. Сюрпризы на этом не закончились. Вдоль дороги то тут, то там из нагромождения камней стекали тоненькие ручейки. Армия, больше всего опасаясь нехватки питьевой воды, везла её с собой в огромных бочках на телегах. А тут здравствуйте – приехали! Хочешь – упейся, хочешь – залейся. Сначала, возникли опасения, что вода заколдованная или отравленная. Её дали попробовать двум осликам. Животные выпили живительную влагу с явной охотой и удовольствием. Ничего плохого или подозрительного с ними не произошло. Таким образом, марш-бросок по пустыне действительно превращался в относительно приятную прогулку.

Эльфы и не догадывались, по чьей милости всё это произошло. А помогали им Великие Повелители Стихий. Они безумно страдали от своего бессилия, так как ничего не могли сделать с Чёрной крепостью, надёжно укрытой от них в сердце маленького царства вольного ветра Гурсу. Все надежды правителей мира были связаны теперь с простыми смертными. Великий Владыка Пустыни, хоть и скрепя сердцем, позволил устроить в своих владениях «водолечебницу!». Так он назвал многочисленные источники питьевой воды, которые выпустил из земных глубин Великий Повелитель Рек и Озер, дабы облегчить путь эльфийским солдатам. Великий хозяин здешних мест едва с этим смирился. Он считал, что проложенной им великолепной дороги и так более чем достаточно. Когда же он услышал «мирную инициативу» Великого Владыки Плодородия по поводу временного озеленения пустыни, он разбушевался не на шутку. Его едва успокоили. «Когда канитель с Чёрной крепостью закончится, господа, предупреждаю всех сразу, никого из вас я к себе в гости не приглашу! Даже не проситесь! Вас всех хлебом не корми, дай приличную пустыню испортить!» – заявил он остальным собратьям весьма категорично. Однако никого этими словами не напугал и не удивил. До Великой войны он и так никого и никогда к себе в гости не приглашал, ревностно оберегая собственные владения от «Великих вандалов».

День, 8 января 5104 года, эльфийская армия провела в пути. Король внимательно слушал Хиля, который всю дорогу ехал рядом с ним. Бартоло уже начал жалеть о том, что не принял столь мудрого решения раньше. «Из-за моей гордыни, армия вышла в поход неподготовленной! Мы не взяли ни перекидных мостков, ни верёвок с крюками, ни штурмовых лестниц в достаточном количестве. Интересно, кто из маршалов додумался прихватить большой таран?» – думал правитель весь день, а вечером поделился этими грустными мыслями с Хилем. К его огромной радости, эльф просиял и ответил: «Ваше Величество, принц Бласко собрал Вам в дорогу всё необходимое штурмовое снаряжение, видимо, втайне от Вас. Благородный принц меня дотошно расспрашивал и составлял список нужного инвентаря. Я сам видел, как по его приказу всё погрузили на обозы». Король преисполнился гордости за собственного сына и ушёл спать со спокойным сердцем.

Бартоло и не подозревал, какие страшные события произошли в этот роковой день в его королевстве. Перейдя границу Северной пустыни, он оказался вне зоны действия эльфийской сети оповещения. Никто и никак уже не мог передать королю скорбную весть о том, что гоблины напали с юга, а огры – с востока. Правитель спал мирным сном, не зная, что поселений Ченсо, Малаюлу, Талугу, Гондис, Брахау, Малави и Долио больше не существует, что крепость Картаго взята в плотное кольцо осады, что его сыну с огромным трудом пока удалось удержать большой оборонительный вал между хребтом Оргус и горами Гессена. Правитель думал, что угроза, нависшая над всем миром, ждёт его впереди. Король Бартоло был готов встретиться с ней лицом к лицу. Подлого удара в спину он не ожидал.

8 января 5104 г. Люди Верво

В тот день никаких знаменательных событий в этих землях не произошло. Люди Верво под умелым руководством юного князя Ярослава продолжали готовиться к Великой войне, даже не подозревая, что она уже началась. К сожалению, эльфы ничего им не сообщили и не позвали на помощь. Пока.

8 января 5104 г. Люди Ларгоса

В северной и южной частях королевства царил мир, покой и относительный порядок. В тот день ничего не предвещало беды. Люди Ларгоса продолжали готовиться к Великой войне. Они намеревались не только отстаивать свои рубежи, но и прийти на помощь к соседям по первому зову, дабы исполнить древнее пророчество. Но никто с подобными мольбами и призывами к ним не обращался. Однако по настоянию хитрого и опытного короля Астеро армия и флот пребывали в постоянной боевой готовности. Чутьё на неприятности никогда не подводило старого лиса. Ещё за две недели до роковой даты между ним и его наследником, приехавшим в гости из северных земель, состоялся такой разговор:

– Чувствую, племянник, война начнётся в этом году.

– Откуда такая уверенность, дядя? – изумился Сагардо.

– Все кости у меня ломит, – недовольно проворчал король.

– Вы же всегда говорили, что это к перемене погоды, – усомнился принц.

– А сейчас всё поменяется: и мир, и погода. Я тебе больше скажу, зима ещё не кончится, а война уже начнётся, – пророчески бубнил старый король.

– Впервые, не хочу Вам верить, дядя, – печально покачал головой племянник.

– Знаешь, Сагардо, с каким превеликим удовольствием я бы сам себе не верил. Но мое чутьё меня никогда не подводило, – тяжело вздохнул Астеро. – Кстати, у тебя есть приличные доспехи?

– Да, их изготовили Южные гномы, – гордо кивнул наследный принц.

– Ты собираешься на войну или на парад? Что эти ювелиры смыслят в броне и вооружении?! – рассердился король. – Иди в мою кладовую, найди там что-нибудь подходящее, сделанное кузнецом, а не ювелиром.

Сагардо разумно решил не перечить мудрому дяде и направился с его ключом в королевское хранилище. Свои доспехи ему действительно не очень нравились: слишком лёгкие, тонкие, да и золота многовато. Племянник короля внимательно осмотрел все имевшиеся в кладовой боевые облачения. В самом конце он обнаружил полный комплект доспехов, выполненных из какого-то странного металла. Их покрывал толстый слой пыли. Несмотря на столь невзрачный вид, доспехи буквально приковали к себе внимание Сагардо. Он взял в руки нагрудник, выглядевший тяжёлым и толстым. Однако при ближайшем рассмотрении он поразил юношу неожиданно малым весом и тонкостью металла. Наследник престола стёр с него пыль. Нагрудник засиял так, словно его отполировали. В его центре красовался герб Северных гномов. «Странно, почему доспехи такие тонкие? Северные гномы считаются опытными воинами и непревзойдёнными кузнецами. Не могли они изготовить такую хрупкую броню и подарить её своим союзникам?» – размышлял удивлённый Сагардо. И тут его осенила великолепная мысль: «А что мне мешает опробовать эти доспехи?!»

Стоит ли говорить, что, провозившись с ними два часа, наследник престола пришёл в неописуемый восторг и притащил драгоценную броню дяде. Он не знал, что доспехи Северные гномы изготовили из «железа Форжеро», секретом которого владели только они. Правитель Астеро сперва скептически отнёсся к словам племянника, что «их ничто не берёт», но увидев, как мечи и копья отскакивают от металла, не повреждая его, сам изумился до крайности. С сожалением узнав о том, что второго комплекта в кладовой не имеется, король приказал племяннику взять доспехи себе и никогда не снимать.

– Дядя, а как же Вы?!

– Как-нибудь, – небрежно отмахнулся король. – Ты мой единственный наследник, я не могу тобой рисковать.

– Вы и в Великую войну прикажете мне сидеть дома? – насупился принц.

– Не исключаю такой вариант, – сурово ответил Астеро, – правда, теперь я за тебя гораздо спокойнее. Когда ты отправляешься обратно в северные земли?

– Завтра утром.

– Прекрасно, я напишу благодарственное письмо. Передашь его послу Северных гномов. Заодно спросишь, нельзя ли у них закупить такие доспехи. Мы за ценой не постоим, конечно, в пределах разумного.

Сагардо на следующий день отправился в обратный путь. 8 января прошёл для него спокойно, в привычных трудах и заботах. Он прекрасно справлялся с возложенной на него задачей по управлению северными землями королевства людей Ларгоса, жители которого наслаждались последними мирными днями.

8 января 5104 г. Северные гномы

Дети Лагурдис прожили этот день тихо, мирно, спокойно и счастливо. О бедах соседей они ничего не знали, а свои собственные несчастья ещё не успели обрушиться на их головы. Кузнецы старались изо всех сил. Они уже год трудились в поте лица, не покладая рук и практически не выходя из кузниц. Глава их цеха сам буквально горел на работе, стараясь изготовить как можно больше доспехов из «железа Форжеро» до начала Великой войны. Увы! Великий Владыка Времени из вредности отказался внять его мольбам. Доспехов катастрофически не хватало, а судя по затишью у троллей, война уже была на пороге.

8 января 5104 г. Южные гномы

У Южных гномов этот день не отложился в памяти и не вошёл в летописи, ибо ничего существенного не произошло. Пограничники, нёсшие службу на рубеже с ограми, стали свидетелями кровавой битвы одного вражеского клана с другим. Это ужасающее зрелище пришлось гномам по вкусу, ибо в кои-то веки зло боролось со злом и не портило никому жизнь.

8 января 5104 г. Южные огры

У детей Сарганы шла своя война, и до чужой им дела не было. Вовремя отравленный Геррусом король Сактайды XIV освободил престол и поле для битвы за золотую корону с рубинами. Битва развернулась нешуточная, ибо все высшие сановники королевства возомнили себя законными правителями, увидев один и тот же вещий сон. Как и в случае с ядом для монарха, эти коллективные галлюцинации являлись делом рук колдуна и его личным вкладом в борьбу за мир. Геррус понял, что существует лишь один способ отвлечь огров от Великой войны – занять их войной гражданской. Столь гуманную идею он успешно воплотил на практике. Теперь он внимательно следил за ходом боевых действий, чтобы не позволить врагам сесть за стол переговоров или кому-то из претендентов на трон одержать сокрушительную победу. «Чем дольше огры воюют между собой, тем всему миру лучше!» – рассуждал он, насылая очередную пророческую галлюцинацию на отдельных вождей кланов.

Под его чутким, но тайным руководством и состоялось увиденное Южными гномами сражение. Клан, которым управлял известный нам воин Цурухай, догнал и полностью истребил клан бывшего военного советника. Геррус одновременно радовался и печалился этой победе. «Одним кланом меньше!» – приговаривал он, довольно потирая руки. «Однако этот поганый Цурухай слишком хорошо воюет! Такими темпами он скоро всех победит и один останется, – ворчал колдун, озабоченно качая головой. – Пора объединять оставшиеся кланы в коалицию против этого вояки. Какие у нас там в репертуаре галлюцинации остались?» Только благодаря Геррусу, Южные эльфы могли не опасаться угрозы с этой стороны, а бросить все силы на борьбу с гоблинами.

8 января 5104 г. Тролли

Этот день не вошёл в летописи троллей, как, собственно, и все предыдущие дни за более чем пять тысяч лет их истории. Дети Триалии не вели летописей и делать исключение ради какого-то 8 января 5104 года не собирались. Тем более он не принёс им ничего нового. Несколько дней назад до них добрался гонец от Нуардис и передал, что Великая война начнётся для них со дня на день. Разумеется, о тайном визите посланника знал лишь король троллей Сехмет – непобедимый, а точнее мятежный горный дух Пергос, вселившийся в его тело. Он и передал верноподданным благую весть о скорой войне с Северными гномами. Тролли восприняли её с энтузиазмом, надеясь тем самым решить свои экономические проблемы, спровоцированные безудержным разгулом стихий. Напомним, что два Великих Повелителя, не будем называть, кто именно, хотя это были Великие Владыки Гор и Вулканов, основательно осложнили жизнь местному населению. После их землетрясений и извержений вулканов перед троллями ребром и ещё одним неприличным местом встало две проблемы: жилье и продовольствие. Только соседи могли оказать им гуманитарную помощь, правда, не совсем добровольно, а точнее совсем не добровольно, и вообще они еще не знали об этом. 8 января прошло у троллей незаметно, в трудах и заботах, то есть в подготовке к войне.

8 января 5104 г. Люди Мерморта

К этому дню пираты полностью оправились от последствий страшного шторма, который в назидательных целях обрушили на них Великий Владыка Морей и его сын Бальдомеро. Собственно говоря, они практически не пострадали от гнева Великого Хозяина Морей. Их непобедимая армада осталась целой и невредимой в тайных, замаскированных и укреплённых бухтах. Дети Морвиун вожделенно взирали на остров Мирный, надеясь в ближайшее время вернуть себе «исконную территорию» и переименовать её в Нотр. Подготовка к географическим изменениям шла в королевстве полным ходом.

8 января 5104 г. Царство Великого Владыки Недр

Тут уже около двух недель шёл незримый бой между Уранумом и Хорусом за власть над душой и разумом Великого Хозяина Недр. Уранум заскучал в подземельях Ферлатиса, где сначала хотел пересидеть гнев Великой бабушки. Он вернулся в отчий дом, чтобы портить всем жизнь и нервы. Главным образом – колдуну Хорусу. Действовали соперники одинаковыми способами и методами, но пытались добиться диаметрально противоположных целей. Уранум стремился всеми силами свести родного отца в могилу или хотя бы добиться его отречения от власти. Этому со своей стороны отчаянно сопротивлялся колдун Хорус. Оба непримиримых противника действовали посредством астрологических предсказаний и гороскопов, выдавая их за послания Хильдегарды, обожаемой жены Великого Владыки Недр. Ныне покойная супруга теперь якобы вещала с того света, являясь новым воплощением богини любви Лиэры. Именно 8 января в незримом бою произошёл решающий перелом в пользу колдуна.

– Вот никак не возьму в толк, почему ты тут уже две недели околачиваешься? Почему к любимой бабушке не едешь? – язвительно приветствовал Уранума Хорус, даже не поздоровавшись, так как здоровья ему точно не желал.

– Не твоего ума дело! Где хочу, там и живу, – прорычал в ответ непутёвый внук.

– Ну, у меня хотя бы ум есть, чтобы делом заниматься, – поддел его колдун, – кстати, этим самым умом я, кажется, докопался до истины.

– Мне без разницы, до чего ты там докопался. Смотри, умом не повредись, а то копаешь много и где не надо, – огрызнулся Уранум.

– Надо, не надо, а я знаю, почему ты бабке боишься на глаза показаться, – хитро прищурился Хорус, – печать-то профукал.

– Ничего я не профукал! – взвился сын Великого Владыки Недр.

– Но уменьшил на одну треть, за что огрёб от Нуардис по полной программе. Представляю, какую выволочку она тебе устроила, – Хорус мечтательно закатил глаза, видимо, в красках представляя себе страдания Уранума.

– А вот фиг тебе! Она ничего не успела мне сделать! – злорадно ухмыльнулся Уранум, на долю секунды почувствовав своё превосходство над колдуном. – Я бросил ей печать и вовремя смылся. Пережду немного, пока старушка успокоится, и приеду к ней.

– Славненько! Значит, печати у тебя больше нет. Ну, держись! – придворный астролог потёр руки и расплылся в такой улыбке, которая у кого угодно отбила бы всякое желание радоваться.

Хорус почувствовал себя безнаказанно, обнаглел, распоясался и активно принялся выживать Уранума из родного дома. Ни колдун, ни Великий Владыка Недр, ни его сын ничего не знали о происходящих на поверхности страшных событиях. Хорус со всеми этими перипетиями совершенно забыл о том, что следует выйти на связь с Великим Морским Владыкой. Таким образом, 8 января 5104 года прошло для них в будничных заботах и мирном неведении.

– Можно разобраться в этом беспорядке?!

– Упорядоченный беспорядок

невозможен по определению.

– Не умничай.

9 января 5104 г. Царство Великого Владыки Недр

Война между колдуном и Уранумом приобрела жёсткий, позиционный характер. Обе стороны заняли свои принципиальные позиции и менять их не собирались. Разговоры у них сводились к одному: «Уедешь! – Не уеду!» Очередной день прошёл в жарких спорах, которые прерывались лишь с приходом Великого Повелителя Недр. Воюющие стороны натягивали на себя маски миротворцев, вымученно улыбались и интересовались строительством храма во имя богини любви. Только это занятие позволяло Великому Хозяину Подземелий не впасть в чёрную депрессию и не похоронить себя заживо. Вечером Хорус пошёл ва-банк и пригрозил Урануму, что пожалуется на него маме:

– То-то она обрадуется, что её придурковатый сыночек мне всё разболтал!

– Ну, и что? – презрительно фыркнул сын Хильдегарды.

– Да ещё бабушку расстроил и ценную вещь испортил по глупости! – не унимался колдун.

– Напугал, – отмахнулся от него Уранум, – помычит немного и успокоится. Спасибо тебе и этому маляру за то,что она теперь разговаривать не может.

В этот раз Уранум выиграл словесный поединок с Хорусом, можно сказать, техническим нокаутом, однако колдун поклялся отыграться в самое ближайшее время. «Мама у него теперь не в авторитете! От бабушки сбежал! Отца не уважает! Совсем от рук отбился! Недоросль непутёвая!» – ворчал Хорус весь вечер, обдумывая план возмездия и способы избавления от назойливого чудовища. Он снова забыл про необходимость связаться со своим истинным господином, Великим Владыкой Морей.

9 января 5104 г. Люди Мерморта

По сравнению с предыдущим днем никаких изменений не произошло. В королевстве полным ходом шла рутинная подготовка к Великой войне.

9 января 5104 г. Тролли

И в этих землях ничего значимого пока не наблюдалось. Кое-кто, правда, пытался призвать вождя к более решительным действиям по выходу страны из экономического и социального кризиса, то есть к началу войны с Северными гномами. До вечера Сехмет – непобедимый проявлял почти ангельское терпение, ограничиваясь словесными отговорками от призывов оппозиции. На закате его терпение лопнуло, как и черепная коробка лидера милитаристской политической группировки. Решающим аргументом в дискуссии стала дубинка вождя и его краткий разъяснительный комментарий: «Я сказал рано, значит рано! Всем жрать и спать! До завтра!» Так тот день и закончился на берегах живописнейшего озера Чурухт, ставших временным пристанищем для троллей в связи с разорением их привычной, горной среды обитания.

9 января 5104 г. Южные огры

В этот день никаких примечательных боевых действий не произошло. Хотя гражданская война ещё не закончилась. Геррус решил, что пора дать воюющим сторонам краткую передышку, да и самому отдохнуть. Весь день он посвятил размышлениям о том, кого с кем стравить, чтобы война продлилась как минимум месяц, а лучше два. Огры думали меньше, хотя и над тем же самым вопросом: «С кем следует сразиться завтра за корону правителя?»

9 января 5104 г. Южные гномы

Этот день отличался от предыдущего лишь тем, что пограничники лишились любимого, увеселительного зрелища. Огры решили передохнуть и кровавых разборок не устраивали. А жаль! Это реалити-шоу уже завоевало сердца многих поклонников по другую сторону горной цепи Фронтера. Нет ничего приятнее, чем наблюдать за тем, как твои заклятые враги уничтожают сами себя.

Правда, у Южных гномов было ещё одно любимое времяпрепровождение. Ни у кого язык не повернулся бы назвать его веселым или зрелищным, однако местное население занималось им самозабвенно, регулярно и с полной душевной самоотдачей. Речь идёт о торжественных молебнах в храмах Великого Хозяина Морей и Великого Владыки Ветров. Если первый отнёсся к такому религиозному рвению весьма прохладно и сдержанно, то второй повелитель пришёл в восторг и расчувствовался. Дело в том, что Великому Господину Ветров ещё ни один народ на Южном континенте не молился и храмов не строил. Он даже снизошёл до того, что лично написал им слова главной молитвы.

Этот текст, неизвестно каким образом, появился на одной из стен главного храма. Священнослужители тут же назвали событие чудом и провозгласили, что молитвы благополучно достигли ушей небесного адресата. «Воздух выдержит только тех, только тех, кто верит в себя! Ветер дует туда, куда прикажут те, кто верят в себя!» – гласил текст божественного послания. Именно эту древнюю молитву, дошедшую до них из другого мира, произносили Южные гномы, обращаясь к своему заступнику и покровителю, Великому Владыке Ветров.

9 января 5104 г. Северные гномы

Тот день вошёл в летописи Северных гномов в связи с весьма плачевным обстоятельством. 9 января 5104 года скоропостижно скончался от сердечного приступа глава кузнечного цеха. Он умер непосредственно на рабочем месте. Пожилой, но ещё крепкий и, казалось бы, полный сил гном занёс молот над очередной заготовкой лат из «железа Форжеро». В этот миг он почувствовал, как холодные тиски сжали его сердце. «Работать! Мне надо работать! Я не могу останавливаться!» – пронеслось у него в голове перед смертью. Мозг продолжал думать о невыполненном трудовом долге, когда тело главного кузнеца страны рухнуло на пол и осталось лежать неподвижно. Сбежавшиеся мастера и подмастерья уже ничем не смогли помочь начальнику.

Скорбная весть быстро облетела страну. Главу кузнечного цеха уважали и ценили, поэтому искренне оплакивали его утрату. По случаю невосполнимой потери объявили недельный траур. Всё это время в кузнечном цехе никто не собирался работать. Неприкаянная душа гнома носилась по пустому помещению. Она маялась и страдала от безделья и бессильной злобы: «Надо же было помереть так не вовремя! И эти лодыри хороши! Нет, чтобы продолжить дело моей жизни в знак уважения, так они вздумали скорбеть и прохлаждаться! Моя смерть – это не повод отлынивать от работы! Война на пороге!»

Кстати, неприкаянная душа кузнеца не смогла покинуть этот мир даже после Великой войны. Она осталась в своем родном и любимом цехе. Смерть не остудила трудовой пыл начальника. Он и с того света продолжал пристально следить за работой подчинённых. Лодыри в его кузне не задерживались, даже спустя тысячу лет после Великой войны. Все они в один голос утверждали, что ощущали чьё-то незримое присутствие: «Словно кто-то стоит у тебя над душой! Так и свихнуться можно!»

Больше ничего примечательного в тот день у детей Лагурдис не случилось.

9 января 5104 г. Люди Ларгоса

Вот уже несколько дней наследник престола Сагардо внимательно следил за непонятными манёврами кораблей людей Дезэры в заливе Хатхор. Утром 7 января 5104 года он пришёл к однозначному выводу: его соседи решили напасть на Северных огров, а для этого проводят предварительную разведку. Вывод его очень обрадовал. «В кои-то веки вас понесло в нужную сторону! Слава Великим Повелителям Стихий, кажется, у этого подлого народа проснулась совесть!» – подумал он. Затем правитель северных земель Ларгоса решил обрадовать столь приятной новостью родного дядю. Он написал короткое послание и отправил его голубиной почтой, что было гораздо быстрее и надежнее, чем с гонцом по морю.

Когда в жизни происходит что-то хорошее, неожиданное и грандиозное, человек долго не может успокоиться. Сагардо буквально не находил себе места от радости за соседей. Ему в голову пришла замечательная, по его мнению, мысль. Он вызвал к себе полномочного посла людей Дезэры и ошарашил его внезапным предложением военного союза и помощи. «Я разгадал ваши замыслы! Вы намереваетесь самоотверженно напасть на Северных огров, высадившись на побережье залива Хатхор! Мы намерены присоединиться к вам, чтобы совместными усилиями двух флотов уничтожить поганых чудовищ. Как Вам такое предложение?» – обратился Сагардо к третьему сыну князя Бадеруса IV Амвросию. Посол явно замялся. Он не знал, что ответить на такую добрососедскую инициативу, ибо пребывал в полном неведении относительно манёвров папаши в заливе Хатхор. «Я должен посоветоваться с папой, то есть со светлейшим князем Бадерусом IV. Уверен, что ваше предложение ему понравится. Хотя такие вопросы у нас в княжестве с кондачка не решаются. Тут следует посоветоваться с компетентными товарищами», – сказал он и откланялся. Уже через полчаса почтовый голубь с его донесением вылетел в сторону столицы людей Дезэры.

9 января Сагардо, сгорая от нетерпения воплотить в жизнь свою мирную инициативу, вновь вызвал к себе посла людей Дезэры. Амвросий с явным сожалением признался, что пока не получил по каналам дипломатической почты ответа от своего правителя. «Я ожидаю получить его со дня на день. Сообщу Вам, как только, так сразу!» – клятвенно заверил он Сагардо и любезно согласился остаться на завтрак. Халявные пиры и банкеты являлись самой любимой частью дипломатической работы полномочного посла. В то самое время пущенный им голубь мира как раз подлетал к отцовскому дому.

9 января 5104 г. Люди Верво

Этот день не принёс им ничего плохого, ничего хорошего и ничего нового. Хотя уже несколько дней жители острова Мирный наблюдали поразительное природное явления. Люди Верво внимательно следили за направлением воздушных потоков. Если ветер дул от земель пиратов Мерморта в их сторону, то они неизменно приводили войска в повышенную боевую готовность. После страшного шторма, неделю бушевавшего в районе Мыса Слез, на море установился полнейший штиль. Такого спокойствия никто на своём веку припомнить не мог. Слишком спокойно. Казалось, что в природе разом исчезли все ветры. Не найдя этому пугающему парадоксу рационального объяснения, люди принялись усердно молиться во всех храмах. Молитвы их, правда, никто не услышал, ибо все Великие Повелители Стихий бились над решением одной единственной проблемы: как стереть Чёрную крепость с лица земли.

9 января 5104 г. Северная пустыня

Двухсоттысячная эльфийская армия под командованием короля Бартоло значительно продвинулась вперёд. Благодаря прекрасной дороге и обилию источников питьевой воды, поход оказался куда менее изнурительным. Даже по самым скромным подсчётам, армия должна была выйти к позициям неприятеля на один день раньше запланированного срока, то есть не 13, а 12 января.

Второй день король Бартоло с интересом слушал бесконечные рассказы Хиля. «С таким собеседником в дороге точно не соскучишься, – размышлял он. – Интересно, за что мой сын сослал его в Северную пустыню? Завтра обязательно спрошу, если он сам мне не расскажет».

Великие Повелители Стихий внимательно наблюдали за быстрым продвижением армии эльфов. Они возлагали на смертных большие надежды, однако в успех операции верили далеко не все. Многие из них считали, что армия короля Бартоло разделит скорбную участь войска его брата, короля Медардо. Великие хозяева этого мира лишены дара предвидения. Им оставалось только ждать, надеяться, верить и незримо поддерживать эльфов, идущих за них на смерть.

9 января 5104 г. Люди Дезэры

День здесь начался ещё до восхода солнца. Увидев во сне страшный кошмар, князь позвал к себе колдуна Перелинуса, чтобы тот растолковал ему ночное сновидение. Колдун и по совместительству главный советник по стратегическим вопросам явился на княжеский зов незамедлительно. Он внимательно и с подчёркнутым сочувствием выслушал подробный пересказ тех событий, которые он сам же напридумывал и прислал правителю в виде пугающих ночных грёз. Наиболее сложной задачей для колдуна было поначалу правдоподобно изумляться и не верить явно пророческим перипетиям, пережитым князем в ночном кошмаре. Раньше он бы ни за что не справился с подобной ролью. От природы Перелинус не обладал ни актёрским даром, ни умением убедительно врать, ни строить козни. Однако с кем поведешься, от того и наберёшься. За несколько веков тесного общения с этим поганеньким народцем колдун научился многому. Теперь он смело мог стать мошенником на доверие или драматическим актёром.

Целый час он охал, ахал, хватался за сердце, вскакивал, выпучивал глаза, поднимал брови домиком, присвистывал и каждые пять минут повторял: «Быть такого не может! Да Вы что?! Не верю! Впервые слышу о таком! Какой ужас! Куда катится мир?!» Когда правитель, наконец, закончил своё увлекательное, но пугающее повествование, Перелинус взялся за толкование сна, то есть перешёл к исполнению своих непосредственных обязанностей. Для большей убедительности он напустил на себя важный и серьёзный вид:

– Мудрейший князь, сразу должен сказать Вам, что этот сон вещий.

– С чего это ты взял? Лично я сомневаюсь, – заупрямился правитель, которому меньше всего на свете хотелось, чтобы золото ускользнуло у него из-под носа.

– Но Вы же сами говорите, что всё происходило до крайности правдоподобно, словно не во сне, а наяву, – напомнил колдун.

– Это не аргумент! – отмахнулся Бадерус IV. – Я таки надеюсь, что это всего лишь моё разыгравшееся воображение. Нервы, знаете ли, недосыпание.

– То, что Вы не бережёте себя, проводя сутки напролет в неусыпных заботах о судьбах Родины и ваших верноподданных, всем давно известно, – решил умаслить его Перелинус. – Нервы, усталость, напряжение могли привести к стрессу, который и спровоцировал ваш ночной кошмар.

– Прости, к чему привести? Ну, слово какое-то мудрёное между напряжением и кошмаром, – нахмурился правитель, не любивший ничего неизвестного.

– Стресс? – переспросил колдун.

– Да. Что это еще такое? Это болезнь? Она заразная? – встревожился князь.

– Если не вдаваться в подробности, то это заболевание правителей, которые слишком переживают за свою страну и народ. Кстати, только вы один на всём Южном континенте от неё страдаете. Остальные заботятся лишь о себе, поэтому никакого стресса не испытывают, – продолжал бессовестно льстить колдун.

– Вот лишнее доказательство того, как моим подданным со мной повезло. Хорошо, – князь довольно погладил себя по животу и удобнее устроился в кресле, – это мы прояснили, теперь объясни мне, почему ты назвал мой сон вещим.

Рассказывая князю про стресс, Перелинус напряжённо соображал, как убедить Бадеруса IV в божественном происхождении его сновидения. «Потому что я его сам придумал и тебе послал, ты подозрительный и упрямый осёл!» – негодовал колдун, когда решение само пришло ему в голову. «Звёзды!» – возликовал он и расплылся в довольной улыбке:

– Великий князь, всю эту ночь я провел в астрономической башне, наблюдая за звёздами. Я составил подробную звёздную карта и сейчас Вам её разъясню.

Бадерус IV взглянул на советника несколько настороженно. В его глазах читался вопрос: «Причем тут мой сон и твои карты?» Его высочайшего терпения хватило ровно на пять минут астрономических занудствований колдуна:

– Стоп! Меня мало волнует, каким местом и под каким углом встала планета Армарс к звезде Ковис и планете Лиэра, и какая звездная фигня несётся к созвездию Кита, бороздя открытый космос! Говори уже про мой сон, учёная балаболка!

– Если в двух словах, то сегодня особенная ночь, которая случатся один раз в десять лет, – для убедительности Перелинус ткнул пальцем в потолок. – При таком расположении звёзд и планет все сны вещие, ибо посланы на землю богами.

– Богов нет! Есть только один Бог! Ты забыл?! – рассердился князь.

– Я оговорился, хотел сказать небесами, но задумался о грязных язычниках и ляпнул про их богов, – принялся оправдываться Перелинус.

– То есть этот сон мне прислал сам Бог? – недоверчиво нахмурился Бадерус IV.

– Да, он самый, – сказав это, колдун слегка покраснел. Богом его ещё никто не называл.

– И, по-твоему, получается, что надо скорее высадиться на горном плато и забрать наш клад пока не подоспели остальные? – продолжил цепочку логических рассуждений правитель Дезэры.

– Не по моему мнению, а по мнению Бога. С гласом божьим лучше не спорить! – колдун снова для наглядности принялся тыкать пальцем в потолок.

– Без тебя знаю! – недовольно отмахнулся князь, но тут же хитро улыбнулся, цепляясь за последнюю надежду. – Но я же ничего не слышал! А сновидение – это вещь расплывчатая, смутная, зыбкая. Одним словом, галлюцинация.

– Несколько минут назад Вы утверждали, что видели всё, как наяву? – Перелинуса уже начинало трясти от злости. Нерешительность князя доводила его до белого коленья. «Дешевле убить, чем убедить!» – подумал он.

– Вот если бы Бог как-то подтвердил свои слова, прислал бы какое-нибудь небесное знамение, то я бы вмиг ему поверил и исполнил бы его волю, – важно заметил Бадерус IV и поёрзал в кресле.

– Уверяю Вас, уже сегодня Вы получите этот высший знак! Бог на вашей стороне. Он предупредил Вас, заботясь о судьбе своего избранного народа. Значит, не оставит и в минуту сомнений.

Сказав это, Перелинус уже собирался откланяться и пойти к себе, чтобы придумать и сотворить небесное знамение. «Интересно, упавший тебе на голову кирпич будет рассматриваться как знак свыше и последний небесный аргумент?» – злобно размышлял он. И тут чудо произошло само по себе без всякого магического вмешательства. Колдун удивился до крайности и выпучил глаза на небесного посланца. Дело в том, что Перелинус практически лишился дара предвидения. Он заметил это не сразу, ибо талант его иссякал постепенно. Понял колдун, что не может больше заглядывать в будущее, слишком поздно. А главное, он так и не нашёл объяснений сему пугающему феномену. Разгадка оказалась весьма простой: чем больше он врал, обманывал, клеветал, тем туманнее становился для него завтрашний день. Вот он и не увидел заранее прилёт почтового голубя.

Едва Перелинус успел пообещать правителю знак с небес, как в окно княжеской спальни кто-то тихонечко постучал. За стеклом на подоконнике сидела прекрасная сизокрылая голубка. Своим изящным клювиком она тихонечко постукивала по стеклу. К её лапке шелковой ленточкой было привязано послание. Бадерус IV уже начал ворчать про «загадили весь дворец» и осёкся на полуслове. Он оглянулся на колдуна: «А не голубя ли ты имел в виду, говоря о посланце небес?» Перелинус, не ведая, что именно написано в письме, от комментариев воздержался. Он лишь многозначительно кивнул головой, закатил глаза к потолку, приняв самый напыщенный и загадочный вид, чтобы в случае необходимости от всего отмазаться.

Князь открыл окно и впустил птицу в комнату. Приученная голубка села на подлокотник кресла и позволила снять со своей лапки свернутое в тонкую трубочку письмо. По мере его прочтения глаза правителя лезли на лоб, а щеки заливались нездоровым румянцем. Бадерус IV для большей уверенности прочитал послание три раза, после чего вручи его колдуну, а сам, рухнув на колени, принялся молиться Богу, в которого уверовал в то утро окончательно и бесповоротно.

Перелинус посмотрел на утреннюю гимнастику князя снисходительно: «А потом ноет, что у него поясница болит, ноги ломит, голова кружится и в ушах звенит! Конечно, постой в его возрасте столько времени на коленях, ещё не так ноги заболят! Вот наклоны вперед – вещь полезная, но зачем же так головой об пол-то шарахаться?! Голова все-таки, а не чурка деревянная! Не вера, а сплошное членовредительство! Вон уже и на полу вмятина образовалась!» Поняв, что это религиозное самоистязание долго не кончится, колдун махнул на правителя рукой и углубился в чтение письма. После этого он чуть сам не присоединился к религиозно-физкультурным изысканиям князя.

«Папа, что Вы вытворяете в заливе Хатхор? Сагардо горит желанием к Вам присоединиться и помочь управиться с ограми. Наследник земель Ларгоса сказал мне, что разгадал ваши планы, но мне их не открыл. Он уже несколько дней ходит радостный, постоянно инспектирует флот и сухопутные войска. Что делать? Ваш любящий сын Амвросий», – ознакомившись с текстом послания, Перелинус задумался. «Может быть, Бог существует? Стоп! Сон придумал я. Но его же мне кто-то подсказал? Может быть Бог?» – размышлял он. Колдун помаялся, помаялся, а потом встал на колени и принялся молиться рядом с князем. Бадерус IV посмотрел на него с одобрением и улыбнулся, как собрату по вере. Он же не знал, что колдун молился крайне разумно и предусмотрительно, не называя конкретных имён и званий, а обращаясь просто «к высшим силам». Он счёл, что такая расплывчатая формулировка не обидит никого из небожителей. «Кому надо, тот услышит. А кто услышит, сочтёт, что я обращаюсь с благодарностью именно к нему», – так просто и рационально решил для себя колдун сложную божественную дилемму.

Воздав хвалу небесам, правитель и колдун вернулись на грешную землю и приступили к обсуждению насущных проблем.

– Медлить больше нельзя! Не знаю как, но эти проклятые люди Ларгоса всё пронюхали! – негодовал правитель Дезэры.

– Им точно помогает какая-то нечистая сила! – предположил Перелинус.

– Колдун, с чего ты это решил? – насторожился князь.

– Земли великанов они захватили? В пустыне они нашли сокровища? А крепость какую построили? А троллей усмирили? – принялся перечислять аргументы колдун. – Тут что-то не так! Да и про наш клад в землях огров разузнали!

– Спасибо Амвросий сынок вовремя предупредил! Думаю, завтра же нам следует выдвигаться в путь, – изрёк Бадерус IV.

– Мудрое решение, – кивнул колдун, – тем более мы уже точно знаем, что огры воюют с эльфами у оборонительного вала. Значит, горное плато Хатха свободно.

– Ты поплывешь вместе со мной на флагманском корабле, – приказал правитель.

– Я? Вы? – искренне изумился Перелинус. – Великий князь, не наше это дело плыть куда-то и воевать. У нас для этого маршал и адмирал имеются.

– Нет, когда речь идет о несметных сокровищах, никому доверять нельзя! – Бадерус IV подозрительно огляделся по сторонам и продолжил шёпотом. – Честно говоря, я и тебе доверять не хочу, но приходится. Короче, плывём все! Завтра на рассвете отчаливаем.

Приняв окончательное решение, князь отправился в главный храм молиться, а Перелинус оповещать всех заинтересованных лиц о завтрашнем военном походе. В трудах и заботах пролетел тот день. Вечером 9 января, согласно рапортам ответственных придворных, все было готово для отплытия флота людей Дезэры за кладом Великих Ведьм, спрятанным по иронии судьбы именно в землях Северных огров.

9 января 5104 г. Северные огры

Всю ночь эльфы не спали. Они провели её в трудах и заботах, укрепляя и усовершенствуя линию обороны. Рациональные предложения Виллана призваны были уравнять шансы противников и даже позволить эльфам победить, несмотря на существенное численное преимущество врагов. Солдаты буквально валились с ног от усталости. Бодрее всех выглядели часовые. Они, как и все в ту ночь, не сомкнули глаз, но они хотя бы не рыли ямы-ловушки и не перетаскали нефть во всевозможных ёмкостях (ведрах, котелках, бочках, шлемах и т.п.) к оборонительному рву.

Когда утром принц Бласко построил своё измученное войско, он задался резонным вопросом: «Толи солдаты держат копья, толи копья поддерживают солдат?» Только верное слово могло подбодрить воинов в данный момент и разжечь в их сердцах огонь победы. Других средств у принца всё равно не имелось. До сигнала дозорных о приближении армии огров он успел сказать солдатам лишь несколько фраз: «За нашими спинами родные дома и семьи! Отступать нам некуда! Ни шагу назад! Враг не пройдёт!» Эльфы дружно крикнули «ура!» и заняли оборонительные позиции, забыв об усталости. Они бесстрашно взирали на вторую волну чёрной смерти, которая стремительно катилась на них по равнине.

Огры под руководством нового военачальника пребывали в полной уверенности в скорой победе. Всю ночь они мирно проспали, набрались сил и отдохнули. Никакой особой подготовкой они не занимались, полагая, что при штурме главное отчаянная храбрость, безудержный натиск, решительность, умелое использование боевых топоров и копий, количественное превосходство и грамотное руководство. Они наивно полагали, что всё это у них имеется. Построившись с утра в боевые порядки, они без всяких преамбул ринулись на штурм вала. Новый командир ограничил напутственную речь двумя фразами: «Смерть врагам! Вперёд!» – чем сумел завоевать безоговорочный авторитет в войсках. «Вот это командир! Попусту не болтает, не то, что предыдущий глупый пустомеля! С ним мы точно одержим победу!» – примерно в таком духе размышляли огры, отправляясь утром 9 января на штурм оборонительного вала.

Принц Бласко, стоя на самом верху заградительной насыпи, напряженно всматривался вдаль. Он пытался оценить надвигавшуюся на них ударную мощь противника и понять, не прибыло ли к ним за ночь подкрепление. Рядом с ним находился Виллан. Сын Виссарии занимался теми же логическими упражнениями. Он пришёл к утешительному выводу: на них надвигались лишь уцелевшие во вчерашнем бою огры, свежих сил и пополнения у них не появилось. Виллан поделился этими умозаключениями с принцем:

– Сейчас главное – поджечь ров вовремя.

– Когда враг к нему подойдёт?

– Нет, принц. Мы должны подождать, когда небольшая часть войска переправится на нашу сторону.

– А не окажется слишком поздно? – забеспокоился Бласко.

– В самый раз. Будем действовать по принципу «разделяй и уничтожай». С Вашего позволения, я подскажу Вам наиболее подходящий момент.

Принц удивился дерзости Виллана, который ещё вчера был простым писарем при штабе. Однако спорить с ним не стал. К счастью для всех, Бласко почти не страдал чрезмерной гордыней. Легко перешагнув через уязвлённое самолюбие, он принял наиболее верное решение. Сам того не зная, он поручил командование эльфийской армией земному воплощению бога война.

Непризнанный сын Армарса проявил себя во всей красе. Он метался по оборонительному валу словно лев, защищавший свой прайд. Казалось, что он угадывает наиболее подходящий момент каким-то шестым чувством. Он запретил эльфийским солдатам стрелять до его команды. Виллан дал возможность передовому отряду огров благополучно переправиться через ров. Основные силы противника растянулись в линию и начали одновременно преодолевать заполненное странной черной жижей препятствие. Огры нефть не использовали никак, даже для дымных факелов. Они и не подозревали, с какой целью эльфы залили ей весь оборонительный ров, но вскоре узнали об этом на собственных шкурах.

В тот момент, когда большая часть их войска вымазавшись в этой грязи, чертыхаясь и отплевываясь, переходила ров, Виллан взмахнул рукой и отдал команду первому ряду лучников: «Огонь!» Стая огненных птиц сорвалась с вершины оборонительного вала в последний полёт к чёрной реке. Она несла страшную и мучительную смерть для огров в огненном кольце. Виллан тут же отдал команду второму и третьему ряду лучников, которые выпустили обычные, а не зажигательные стрелы по отряду противника, успевшему перебраться через ров.

Эльфы сами с нескрываемым ужасом смотрели на то, как за считанные минуты им удалось уничтожить половину армии врагов. Лучники приготовились ко второму залпу, когда Виллан принялся бегать по краю вала и истошно орать: «Стрелы! У нас кончились стрелы! Что делать?» Все взглянули на него, как на буйного сумасшедшего. «Писарь, ты чокнулся? У нас стрел на пять лет непрерывных боёв хватит!» – одернул его один из генералов. «Я не чокнулся! Это военная хитрость! Делайте как я! – прошипел ему в ответ Виллан и добавил. – Нельзя позволить ограм отступить. Мы должны уничтожить их всех до единого и желательно прямо сейчас, так что не умничайте, а изображайте панику!» Принц Бласко утвердительно кивнул, что и послужило решающим аргументом в споре военных тактиков.

Эльфийские командиры беспорядочно забегали туда-сюда по насыпи, громко ругаясь и жалуясь на полное отсутствие стрел и дротиков. Уцелевшие в адском пламене огры слова эльфов поняли, а вот манёвр не разгадали. Сердца их преисполнились радости. Они снова ринулись на штурм. По ним никто не стрелял. Смерть ждала их в другом месте и в другом обличии. Она притаилась прямо у них под ногами. Многие из устремившихся вперед воинов угодили в ямы-ловушки, ставшие для них братскими могилами.

За ними внимательно следил Виллан. Он перестал бегать и орать, передав эти полномочия другим командирам. Сын Виссарии помнил все ловушки, вырытые под его чутким руководством этой ночью. Когда на его глазах огры попали во все ямы с кольями, он повернулся к лучникам и отдал им короткие команды: «Заряжай и стреляй! Не останавливаться до моего приказа!» Он позвал забегавшихся генералов: «Хватит наводить панику! Стрелы нашлись!» Генералы, не страдавшие слепотой, уже и сами это заметили. А огры успели ощутить и на собственных шкурах. Их расстреливали буквально в упор.

К полудню все было кончено. Эльфам даже не пришлось применять последнюю, придуманную Вилланом хитрость и изображать ложное отступление. Сын Виссарии сделал из этого следующий вывод: «Военная хитрость должна соответствовать интеллектуальному уровню противника. Если у врагов вместо мозгов боевые топоры, то и мудрить с ними нечего». Этими конструктивными соображениями он поделился с принцем и его генеральным штабом, праздновавшим победу. Принц Бласко на радостях стиснул его в объятиях и пообещал наградить сразу по возвращению в столицу. К сожалению, наследник престола не услышал или не захотел услышать дальнейшие рассуждения Виллана. Жаль. Сын Армарса говорил ему очень правильные и умные вещи.

Виллан отрицательно покачал головой в ответ на благодарственные посулы принца:

– Ваше Высочество, не время праздновать победу и возвращаться в столицу.

– Почему? – изумился принц.

– Враг не побеждён, а война ещё не кончена, – с горечью вздохнул Виллан.

– Писарь, ты ослеп? Здесь ни одного огра не осталось в живых.

– В том-то и дело, что здесь, – кивнул бывший писарь. – Я уверен, что мы уничтожили лишь часть армии огров, в лучшем случае её половину.

– Ты считаешь, что завтра сюда подойдут оставшиеся в резерве войска противников? – недоверчиво прищурился первый маршал.

– Они нанесут удар не здесь. Я бы напал со стороны горного хребта Оргус на плохо защищенные мирные поселения и разорил бы всю береговую линию без особых потерь, – пояснил вероятную стратегию противника сын Армарса.

– Почему это без потерь? – не понял его идею принц.

– Потому что Вы и ваша армия здесь, – развел руками сын Виссарии.

– Послушать тебя, так огры прирожденные военные стратеги, – передразнил его принц, – однако я в этом очень сомневаюсь особенно после сегодняшнего сражения. Они глупые и тупые.

– Я так думал до вчерашнего дня, – признался Виллан и нахмурился, – а сегодня пришёл к выводу, что, по крайней мере, руководит ими кто-то умный, хитрый и коварный. Ваше Высочество, предлагаю выдвигаться завтра с утра с оставшимся войском в район порта Циратис.

– Солдаты устали. Им необходим отдых, – вмешался в разговор второй маршал.

– Одной ночи вполне хватит, – попытался урезонить его бывший писарь, – иначе слишком многим придётся отдыхать уже на том свете и в самые ближайшие дни.

– Не пугай меня! Давай лучше отпразднуем победу! Утро вечера мудреней, – легкомысленно предложил Бласко.

Сказав это, принц присоединился к пирующим офицерам. Оба маршала последовали его примеру, неодобрительно взглянув на нового советника. Виллан остался один и занялся далеко нерадостными размышлениями. Печальный взор его был устремлён на восток. Он всем сердцем чувствовал, что огры нападут именно там, что туда надо спешить со всех ног, оставив на оборонительном валу лишь пограничный гарнизон. Из донесений, полученных через сигнальные вышки, он знал, что юг страны разорили гоблины. Этим тварям даже удалось взять в осаду военный порт Картаго. Однако сын Армарса не считал ситуацию на южном фронте критической. «Пока не вмешались Южные огры, Картаго выстоит. Тем более принц отправил туда сорок тысяч отборных ратников. Сейчас для нас главное удержать восточное побережье и подножья хребта Оргус. Как вдолбить это принцу?!»

Сын Виссарии лёг спать, не притронувшись к праздничным угощениям и даже не пригубив вина. Всю ночь ему снились кошмары: пылающие, разорённые поселения и горы трупов его соотечественников. Под утро ему приснилась мать. Она стояла на коленях на фоне горящего дома, протягивала к нему обожжённые руки и умаляла: «Спаси!» Виллан резко вскочил, стряхнул с себя остатки сна и направился прямиком в шатёр принца Бласко. Заря возвещала начало нового дня.

9 января 5104 г. Гоблины

Утро как-то сразу не принесло гоблинам ничего хорошего. Вернее, все хорошее для них быстро закончилось и, между прочим, ещё вчера. Рабов угнали, еду украли, часовых перебили, воду отравили и всё это за одну ночь. Ну, и кто такому раскладу обрадуется? Ситуация в лагере накалялась. Главной причиной обострения отношений стала нехватка продовольствия. По приказу командиров гоблины зарезали и сожрали всю караульную роту. А что дальше? А кто виноват? А что делать? Эти вечно терзавшие гоблинов вопросы вновь приняли особую остроту. Военный лагерь весь день гудел, словно потревоженный пчелиный улей. К вечеру гоблины обнаглели окончательно и решились разбудить своего правителя.

Выспавшийся, но до обидного трезвый Харым-Урсу соизволил высунуться из шатра. Его маленькие, налитые кровью глазки хищно осмотрели подчиненных, потерявших всякий страх:

– Кто посмел меня разбудить?

– Мы есть хотим! – заныли солдаты.

– Мне вас с ложки кормить?! – рявкнул король гоблинов.

– Еды нет. Совсем нет, однако, вообще, – продолжали ныть подчинённые.

– Кто меня разбудил, станет вашей закуской! – постановил правитель.

– Это он сделал! Я видел! Хватайте его! Закуску держи! – донеслись из толпы радостные вопли. – Ура! Слава мудрому правителю!

– Вот и оставьте меня в покое! – прорычал Харым-Урсу.

– Еды мало, однако! На всех вообще не хватит! – жалобно взвыл один из командиров.

– Крепость видишь?! – прорычал в ответ правитель, угрожающе размахивая дубиной, видимо, пытаясь тем самым поправить военнослужащему зрение. – Еда там. Кто хочет жрать, идёт на штурм! У нас самообслуживание!

Прорычав последнюю мудрость, Харым-Урсу для большей наглядности махнул дубиной в сторону Картаго и скрылся в походном шатре. Его ломало и трясло мелкой дрожью. Ему настолько хотелось выпить, что он напрочь забыл о еде. Он крадучись, на четвереньках пополз к сундуку, в котором хранился его стратегический запас хмельного топлива. Он почти добрался до заветной заначки, когда незримая рука стиснула его горло. «Вонючая, пьяная скотина! Ещё раз ты поползешь в эту сторону, я убью тебя! Путь к самогону – твой путь в могилу!» – послышался у него в голове злобный шёпот. Далее сознание главного гоблина затуманилось. Не помня себя, он добрался до лежанки из шкур, рухнул на неё и забылся тяжелым сном. Мятежный горный дух Зигур сумел предотвратить пьяный дебош из последних сил. Толи для верности, толи из хулиганских соображений, он натянул корону правителю на морду. Теперь золотой кубок больше всего напоминал намордник, а железная дужка от котелка крепко фиксировалась на затылке. Злобно улыбнувшись, Зигур упал рядом с правителем и отключился.

Гоблины, кое-как сорганизовались для штурма. Стимул у них был более чем существенный – голод, но общее руководство наступлением подкачало. Действовали они до крайности не организованно и хаотично. Даже их способность хорошо видеть в темноте не стала для них серьёзным тактическим преимуществом. Эльфы не скупились на стрелы и дротики, запас которых казался защитникам крепости неиссякаемым. Кстати, они несколько обиделись на то, что противник так халатно отнесся к штурму их прекрасно укреплённой крепости.

– Ты на них посмотри! Не война, а бродячий цирк!

– Шапито! Куда ты лезешь?!

– Чучело! Прямо сами на стрелы наскакивают!

– Интересно, что они этим подобием атаки хотят сказать?

Примерно так рассуждали эльфийские лучники. Разумеется, угроза со стороны гоблинов для крепости была серьёзной. Противник мог победить числом, а не умением. Однако этот штурм на закате второго дня войны не шёл ни в какое сравнение с первой атакой. Если вчера на крепость неслась гигантская волна смерти, то сегодня о её стены, словно о подножье скалы, разбилось несколько малых волн гнева, ненависти и желания поесть.

Гоблины, поняв, что такой способ добыть пропитание не сработал, обозлились и собрались лечь спать голодными. Потом они одумались, собрали трупы, павших в бою собратьев, стащили их в одну кучу и после долгих подсчётов пришли к выводу, что продовольствия хватит на два дне.

Эльфы сперва не поняли, что гоблины затевают. Они решили, что враги намерены похоронить убитых в бою воинов. Увидев, что происходит на самом деле, эльфы пришли в ужас. «Они пожирают сами себя!» – восклицали они, указывая пальцем на страшное пиршество, начавшееся в стане врага. Эльфийский главнокомандующий, с трудом сдерживая рвотные позывы, в целом оценил такое развитие событий, как положительное. «Самоуничтожение армии противника – это нечто неслыханное, но полезное и приятное!» – заявил он на военном совете. Так же он сообщил офицерам следующий план боевых действий. По его задумке, эльфам следовало как можно дольше удерживать гоблинов у стен крепости. Защитники Картаго, хоть и несли потери, чувствовали себя в безопасности. Их вера в то, что гоблины не смогут взять крепость, была непоколебимой. С другой стороны, враги не продвигались вглубь страны, не грабили и не убивали мирных граждан, а наоборот занимались полезным для эльфов самоуничтожением. К тому же в цитадели все были уверенны в том, что со дня на день к ним на помощь придёт основная армия и ударит противнику в тыл.

– Вот до этого светлого дня мы обязаны продержать их здесь, – заявил командир гарнизона.

– По-моему, они и сами уходить не собираются, – предположил один из генералов.

– Они, конечно, дураки, но не самоубийцы. Боюсь, гоблины скоро снимут осаду, – поделился своими опасениями казначей.

– Почему? – нахмурился глава Картаго.

– Они поймут, что крепость им не взять. А вот проблема с продовольствием, судя по всему, стоит у них очень остро, – попытался объяснить ему казначей.

– Ну и прекрасно! Они снимут осаду и уйдут! Порт Картаго снова будет свободен! – обрадовался генерал.

– Не вижу поводов для радости, – одернул его казначей, – они могут уйти в любую сторону, например, на восток.

– Там Южные огры, – напомнил писарь.

– А вы не забыли, что там десятки наших поселений?! – рявкнул в сердцах командир гарнизона. – И далеко не все граждане из них успели укрыться за нашими стенами!

– Что делать? – озадаченно спросил генерал.

– Удерживать их здесь любой ценой! – постановил начальник крепости. – Как? Я пока не знаю.

– Может, стоит устраивать провокации? – предложил писарь.

– Что устраивать? – нахмурился генерал.

– Провокации, – повторил писарь и решил уточнить новое неизвестное словцо, – ну, злить их всеми возможными способами. Кричать про них гадости, оскорблять их короля.

– Это мысль! Назначаю тебя старшим за провокации! Действуй! – приказ командир гарнизона.

Совещание в крепости затянулось до полуночи. Новую тактику решили опробовать на следующий день. Над крепостью и осадным лагерем повисла тишина. Ночной мрак озаряли лишь отдельные костры и факелы. В темноте они светились, словно глаза затаившегося хищного зверя. Страшный хищник с равнины алчно взирал на своего противника, притаившегося за толстыми крепостными стенами. Завтра эти звери с огненными глазами вновь сойдутся в смертельном поединке.

9 января 5104 г. Колдуны

Золотистые облака плыли по небу безумно медленно. Они уже разлетелись в разные стороны, согласно заданным направлениям. Колдуны, спешившие на помощь к доверенным им народам, окончательно потеряли друг друга из виду. Отряд, устремившийся к людям Верво, состоял из тридцати колдунов. Руководил ими Фламелиус. Он расположился на центральном из трех облаков и обсуждал с собратьями, что им предстоит делать и как себя вести у людей Верво. В целом дискуссия носила мирный характер. Кроме Сфериклуса с политикой руководства никто не спорил. Колдуны решили, явившись во дворец, всё без утайки рассказать князю Ярославу и поступить в его полное распоряжение. Именно этот пункт вызывал недовольство у Сфериклуса: «Я колдун, а не мальчик на побегушках! Я не намерен подчиняться простому смертному человеку!» Остальные члены братства вот уже полдня всевозможными способами пытались его переубедить, приводя различные аргументы и взывая к его чувству долга, ответственности и патриотизма. Сфериклус «оказался глух и туп», как метко высказался по этому поводу Фламелиус вечером второго дня пути:

– И нечего обижаться! Вы уже всех достали своей глупой надменностью!

– Я колдун, а не бродячий фокусник! – раздражённо бубнил Сфериклус.

– Подумаешь, он колдун! – хмыкнул в ответ Тонорус. – Здесь таких тридцать штук! И заметьте, никто кроме Вас, не выпендривается!

– В моём пророчестве сказано, что я должен прийти на помощь людям Верво, но не слушаться их! – упирался Сфериклус.

– Хорошо. Вы будете слушаться только меня! Вас это устраивает, непокорный Вы наш?! – истратив все аргументы, предложил Фламелиус.

– Да, – недовольно буркнул Сфкриклус.

– Вот и прекрасно, – кивнул командир магического отряда, – а я в свою очередь подчинюсь воле князя Ярослава. Моё решение окончательное и обжалованию не подлежит! А если Вам, Сфериклус, нечем заняться, то попробуйте призвать нам на помощь еще несколько ветерков, иначе мы скоро совсем остановимся.

Сфериклус обиделся, поджал губу и ушёл на задний край облака. Он уселся, так сказать, на корме летучего корабля, свесил ноги и стал делать странные пассы руками. Он звал ветер. Через полчаса он смирился с тем, что у него ничего не выйдет. Ни одного даже самого малюсенького ветерка поблизости не наблюдалось. Десять слуг Великого Владыки Ветров, которые тащили три облака с колдунами, буквально выбивались из сил. На ночь решили устроить привал. Все катастрофически нуждались в отдыхе. За два дня пути колдунам даже не удалось долететь до реки Лайэна, которая едва показалась на горизонте. Она темно-голубой лентой петляла между холмами и манила путников к себе. Фламелиус надеялся завтра переправиться через нее и приблизиться к горам Муртабу. О своих планах он пока никому ничего не сказал. Он счёл нужным поделиться этими мыслями лишь с ветром.

Так же недалеко от Священного дремучего леса продвинулся и другой магический отряд под руководством самого Верасиуса. Они сумели пока добраться лишь до одного из притоков реки Алагас. Раньше это расстояние они преодолели бы за один день, да и то не торопясь. В этот раз путь занял целых два дня. На горизонте пока даже не показались белокаменные стены и сторожевые башни прекрасной столицы Южного эльфийского королевства. Следует отметить, что летел этот отряд колдунов, пожалуй, ещё медленнее, чем подразделение Фламелиуса, зато делал это гораздо веселее. Колдуны успели поспорить до хрипоты, куда именно им следует направиться:

– Надо лететь в Эль-Сиур! – категорично заявлял Овесиус.

– Нет! В Норас! – стоял на своем Лювиус.

– Почему?! – недоумевал Галисиус. – В пророчестве не сказано, каким именно эльфам мы должны помогать!

– Кстати, ведьмы могли бы сами об этом подумать и оставить более точные инструкции, а непросто «помогите эльфам»! – проворчал Верасиус.

– Золотые слова! – заметил Корбониус. – А так летим неизвестно куда и непонятно зачем!

– Не отвлекайтесь! – одернул его Верасиус. – Зачем мы летим – ясно всем! Вот куда мы летим?

– В Эль-Сиур! – прокричал Овесиус.

– А я говорю в Норас! – ещё громче заявил Лювиус.

– Почему в Норас? – растерянно захлопал глазами Галисиус.

– Потому что там сейчас весь королевский двор! По крайней мере, там точно находится королева Белла. А в Эль-Сиуре никого из правителей нет, – привёл свои доводы Лювиус.

– Логично. Это аргументированная позиция, – одобрительно кивнул Верасиус, – тогда почему Вы настаиваете на том, что нам следует лететь в Эль-Сиур?

– Потому что он ближе! – важно заявил Овесиус.

– Потрясающая логика! – всплеснул руками Корбониус. – Вы, друг Овесиус, напоминаете мне глупого горемыку, который ищет золотую монету не там, где её обронил, а там, где светло.

– Хорошо, обзывайтесь сколько хотите, – нахмурился Овесиус, но не сдался, – только подумайте, а вдруг в Эль-Сиур приехал принц Бласко? Он теперь управляет двумя королевствами, а его главная резиденция находится в южной столице.

– Допустим. Звучит правдоподобно, – призадумавшись, вымолвил Верасиус.

– Вот. А мы пролетим мимо и даже не узнаем, есть у принца кто-то дома или нет, – продолжил отстаивать свою правоту упрямый Овесиус. – Обидно будет потом возвращаться из Нораса в Эль-Сиур.

– Что правда, то правда, особенно если учесть нашу скорость движения. Мы не летим, а ползём по небу! – с досадой заметил Корбониус.

– Ветерки маленькие, они и так стараются из последних сил, – вступился за слуг Великого Владыки Ветров Галисиус.

– Что делать? Кто виноват? – послышалось со всех сторон.

– Виноват Великий Владыка Ветров, – однозначно заявил Овесиус.

– Вы поосторожнее с обвинениями, а то мы тут провисим до скончания времён! – зашипел на него Верасиус. – Предлагаю ему помолиться.

Так в споре родилось сразу две истины: лететь в Эль-Сиур и молиться Великому Повелителю Ветров. В жарких спорах и не менее жарких молитвах прошёл тот день для тридцати колдунов под руководством Верасиуса.

Рядом с ними всю дорогу параллельным курсом держались десять колдунов, направлявшихся к Северным гномам. Они слышали жаркие споры товарищей, но участия в них не принимали. Они уже давно и упорно возносили молитвы Великому Хозяину Ветров и начинали испытывать духовное разочарование. «Толи он нас не слышит, толи не хочет помочь?» – размышляли они, с тревогой вглядываясь вдаль. Им и так предстояло лететь дальше других, да ещё и по извилистому маршруту. Дело в том, что три маленьких ветерка, тянувших их облако честно признались, что не смогут перенести их через горный хребет Оргус, горное плато Хатха и залив Хатхор. Именно через эти серьёзные препятствия проходил прямой путь от Белой башни к Северным гномам.

Колдун Нексус, скрепя сердцем, согласился лететь к намеченной цели окольными путями. Ветерки должны были нести золотое облако вдоль хребта Оргус, потом через оборонительный вал, затем над равнинными землями Северных огров и людей Дезэры. Таким образом, путешествие затягивалось еще минимум на два, а то и три дня. Увы! Иного выбора у колдунов не было: либо так, либо пешком. Жаль! Лети они привычным маршрутом, возможно, все сложилось бы несколько иначе для жителей многих эльфийских поселений, расположенных у подножья хребта Оргус. Однако история не терпит сослагательного наклонения, она допускает лишь один вариант развития событий.

Дела у магических гонцов шли куда лучше, по крайней мере, они продвигались к намеченным целям гораздо быстрее. Даже слабому ветерку было намного легче толкать одно маленькое облако, чем трем его товарищам – большое. Да и вес колдунов следует учитывать. Таким образом, к вечеру второго дня пути колдун Антигус покинул пределы Священного дремучего леса и с великой осторожностью вторгся в воздушное пространство Южных огров. Летел он достаточно низко, что собственно эго и пугало. «Эти злобные чудища могут и из луков обстрелять, и копьё метнуть из простого любопытства!» – тревожно размышлял он и старался из-за края облака не высовываться.

Сначала он хотел добраться до Южных гномов через земли людей Ларгоса, но потом от такой идеи отказался. Он подсчитал, что это будет стоить ему двух лишних дней в пути. «В военное время промедление смерти подобно! А риск – дело благородное!» – расхрабрился старый колдун, вот потому теперь и прятался на облаке, стараясь не засветиться.

Внезапно его посетила отличная мысль: «Тут же наш друг Геррус! А что если с ним мысленно связаться? Вдруг он сможет обеспечить мне прикрытие с земли?» Антигус закрыл глаза и мысленно позвал собрата. Лишь через час он услышал у себя в голове знакомое недовольное ворчание:

– Ну? Чего тебе здесь надо?

– Я просто пролетал мимо, дай, думаю, поговорю со старым приятелем, – принялся неловко оправдываться магический гонец.

– С каких это пор полёты на сверхмалой высоте над территорией огров стали считаться у нас увеселительными прогулками? – язвительно заметил Геррус.

– Вообще-то я очень спешу по крайне важному делу! – обиделся Антигус.

– Жаль черепахи не летают, а то твоя спешка стала бы более наглядной. Ты ж еле ползёшь! – не упустил случая поддеть товарища Геррус.

– Поверь, в этом нет моей вины. Мое облако из последних сил несёт совсем юный ветерок, – пустился в объяснения Антигус.

– А остальные ветры где? – изумился Геррус.

– Говорят, все ушли на фронт в Северную пустыню, – сообщил магический посол.

– Интересный казус. А я голову ломаю, почему так спокойно? – призадумался Геррус. – После прошедших у нас страшных ураганов, ни одного ветерка! Полное затишье!

– С ветрами мы разобрались, – махнул рукой Антигус, – ты лучше скажи, чем заняты твои огры?

– Воюют, слава Великим Владыкам! Надеюсь, они ещё месяц не смогут поделить между собой власть и ту золотую гадость, которую они называют короной, – с нескрываемой гордостью за себя и своих подопечных ответил Геррус.

– Вот и славненько! – порадовался за него Антигус. – Раз ты незанят, то помоги мне добраться живым до Южных гномов.

– Я незанят?! – мигом вскипел Геррус. – Ну, ты наглец! Да, они воюют только благодаря мне! Если их не подстрекать и не провоцировать, то они уже завтра договорятся между собой и пойдут воевать с эльфами! Оно вам надо?!

– Нет! Прости, что отвлёк тебя! Занимайся своими основными обязанностями! – искренне расстроился своей оплошности Антигус

– Да ладно, у них один день передышки. Помогу, чем смогу, – неожиданно для себя самого сменил гнев на милость товарищ Геррус.

Так под прикрытием Герруса, Антигус полетел дальше к землям Южных гномов. Его единственной головной болью стало, как убедить этот недоверчивый и сверх подозрительный народ поверить в его благие намерения.

Успешнее всего полёт проходил у колдуна, посланного гонцом в южные земли людей Ларгоса. Целью его путешествия являлась столица Парво, в прошлом бедное поселение рыбаков, где появилась на свет избранница Великого Владыки Морей красавица Селестина. К вечеру второго дня пути Сабидус уже подлетал к реке Алагас. Он решил устроиться на ночлег в одном из поселений на её берегу, а на следующее утро продолжить путешествие. В поселении его приняли с почетом, уважением и распростертыми объятиями, хотя на его золотистое облако поглядывали косо и с опаской. Колдун предусмотрительно не стал рассказывать мирным жителям о цели своего визита. «Странствую, познаю мир», – отвечал он на все вопросы любопытного старейшины. Больше ничего примечательного с ним в тот день не произошло.

Третий гонец, колдун Нортус, к вечеру 9 января успел преодолеть весьма солидное расстояние. На горизонте уже зубчатой стеной возвышался горный хребет Оргус. Ветерок, который нёс его облако, пообещал, что сумеет преодолеть это препятствие. Как и его собрат Сабидус, Нортус решил заночевать в ближайшем поселении. Прекрасно зная окрестности, он мгновенно сориентировался и сделал для себя приятное открытие. Всего в нескольких километрах располагались такие населенные пункты, как Асертио и Биарки. Колдун, недолго думая, выбрал из двух соседних поселений Биарки. Пожалуй, глупо будет объяснять вам, почему он предпочёл именно его, но всё же скажем, что ключевым аргументом стало отменное, знаменитое, замечательное, великолепное, бодрящее, освежающее, пенное, непревзойдённое, выдержанное, несравненное тёмное пиво с легкой горчинкой и каким-то волшебным вкусом.

– Ты пиво пьёшь? – благодушно спросил у ветерка колдун.

– Нет, я же ветер.

– Жаль, оно здесь отменное!

– Я могу нюхать. Ну, наслаждаться ароматом блюд и напитков.

– Сочувствую. Прости, но нюхать пиво как-то глупо.

– Да не нужно мне твоё пиво, я лучше свежим воздухом подышу. Отпустишь меня в горы?

– Ты же устал?

– У всех свои представления об отдыхе, как, собственно, и о наслаждениях.

– Хорошо. Лети куда хочешь, только вернись с рассветом. Нам медлить никак нельзя.

Так они и договорились. Эльфы из Биарки встретили колдуна не хуже, чем короля или принца, несмотря на поздний час. Они с удивлением покосились на золотистое облачко, которое колдун волок за собой в нескольких сантиметрах от земли на веревочке. Без ветра оно уже не могло держаться высоко в воздухе. Старейшина лично привечал и потчевал дорогого гостя. Он в мельчайших деталях рассказал все ужасные события, которые обрушились на эльфов в последнее время. Поведал он колдуну о гибели в Северной пустыне короля Медардо и его армии, о походе к Чёрной крепости второй армии под командованием короля Бартоло, об осаде гоблинами порта Картаго и о штурме оборонительного вала. Благодаря внутренней системе оповещения с помощью сигнальных башен, старейшина в захолустном поселении Биарки был вкусе всех событий в стране. Нортус слушал его, затаив дыхание. Он узнал так много нового, что начал бояться за судьбу мира. «Мы явно опоздали! Вылетать следовало месяц назад!» – переживал он. Старейшина так же высказывал небеспочвенные опасения. «Если так пойдёт дальше, то принцу Бласко придётся объявлять общую мобилизацию», – уверенно заявил пожилой эльф. Колдун согласно кивнул. Именно в этот момент его начали терзать страшные предчувствия.

Нортус внимательно посмотрел на старейшину и закрыл глаза. Устремив взор в будущее, он увидел ужасную картину: эльф горел заживо. Колдун встряхнул головой и взглянул на другого эльфа, тот тут же предстал перед его мысленным взором в виде пылающего факела. Нортус принялся оглядываться по сторонам. В его голове, как в калейдоскопе, замелькали картинки, одна отвратительнее другой. На детей он даже не решился взглянуть. Под благовидным предлогом гость вышел на свежий воздух. «Что делать?» – мучился он вопросом, созерцая звёздное небо.

Наконец, приняв решение, он вернулся к столу, за которым его с явным нетерпением дожидались гостеприимные хозяева. Часы пробили полночь, ознаменовав начало нового дня.

– Кругом огонь!

– Тебе страшно?

– Мне страшно за них, а не за себя.

– Главное, что тебе страшно.

10 января 5104 г. Колдуны

С первыми лучами солнца все колдуны продолжили свой путь. Они медленно и упорно продвигались к намеченным для них несколько тысяч лет назад целям. Кто-то спешил на помощь к людям Верво, кто-то к эльфам, кто-то к Северным гномам. Два гонца практически добрались до пунктов назначения. Сабидус был уверен, что через два дня точно явится ко двору короля Астеро, правителя людей Ларгоса.

Антигус увидел вдалеке горную цепь Фронтера, чему несказанно обрадовался. Он поблагодарил Герруса за поддержку и сопровождение. Утром они оказались вынуждены расстаться. Один из воюющих кланов огров грозил выйти из подчинения колдуну. Геррус кинулся направлять его разрушительную энергию в нужное русло, то есть снова стравливать огров между собой. Антигус, поняв, что кровожадным чудовищам сейчас не до него и не до облака, осмелел. Он высунулся из своего воздушного укрытия и принялся наблюдать за происходящим внизу. За день он стал свидетелем сразу нескольких кровавых боев локального значения. Несмотря на присущий ему добрый характер и миролюбивый нрав, он довольно потирал руки и приговаривал: «Ай да Геррус! Ай да молодец!»

И только один колдун остался в этот день на земле и никуда не полетел. Нортус пренебрег оставленным ему жизненным пророчеством. Он счёл святым долгом помочь эльфам, а не спешить с донесением в северные земли людей Ларгоса. «Они сами всё узнают. Сабидус предупредит их короля, а тот по голубиной почте пошлёт весть наместнику. Ещё неизвестно, кто из нас первым долетит до Сагардо, я на облаке или голубь», – рассуждал он. Более того простого пренебрежения своими прямыми обязанностями, прописанными тысячи лет назад специально для него лично Эворой прорицательницей, ему в тот роковой день показалось мало. До кучи он собрался нарушить одно из основных положений Кодекса колдунов. Нортус решил не только предсказать смертным их ужасное будущее, но и вмешаться в их судьбу. Подобные действия приравнивались в братстве к тяжким преступлениям и, соответственно, вели и к крайне серьёзным наказаниям. «Пусть потом со мной сделают, что хотят! Пусть хоть четвертуют, хоть сожгут заживо, хоть лишат магических способностей и вечной жизни! Мне всё равно!» – настраивал он сам себя на последний решительный шаг. Он не мог смириться с тем, что все эти милые, гостеприимные, радушные эльфы скоро погибнут мучительной смертью. На детей он так и не нашёл в себе сил взглянуть, чтобы узнать уготованную им участь.

В полночь, вернувшись за стол, он окинул всех печальным взглядом. Колдун тяжело вздохнул и торжественно произнес:

– Вы оказали мне тёплый прием, я обязан отблагодарить вас за гостеприимство. Увы! Не так хотел я сказать вам спасибо, но такие уж сейчас времена.

– Колдун, что случилось? На тебе лица нет! – всполошилась хозяйка дома.

– Да, волшебник, ты словно не в гостях, а на похоронах, – кивнул ей старейшина.

– Так и есть, мудрый старейшина, – траурным шёпотом ответил колдун, – я сижу на похоронах рядом с живыми покойниками.

– Что? Чем мы обидели тебя?! – с тревогой и укором воскликнул глава Биарки.

– Ничем, – отрезал Нортус. – Выслушайте меня. Я желаю вам лишь добра!

– Своеобразная преамбула к благим пожеланиям! – хмыкнул старейшина.

– Я вижу будущее, – тяжело вздохнув, поведал колдун, – наш Кодекс запрещает нам предсказывать судьбу всем существам, не обладающим магическими способностями. Ради вас я преступлю наш суровый закон.

– О! Так бы сразу и сказал, что предскажешь будущее! – обрадовался старейшина и, шутя, погрозил гостю пальцем. – А то покойники! Живые мертвецы!

– Ваше будущее ужасно! Все вы погибните в самые ближайшие дни! Я вижу, как вы горите заживо! Я не могу это вынести!

Прокричав это признание в лицо насмерть перепуганному старейшине, Нортус схватился за голову и разрыдался. Он, сгорбившись, сидел на стуле и покачивался из стороны в сторону. Эльфы настороженно смотрели на колдуна, не зная, как следует воспринимать его слова. На шутку они походили меньше всего. Наконец, старейшина поселения собрался с духом:

– Колдун, ты в этом уверен?

– Если бы у меня была хоть сотая доля сомнений, я был бы счастлив! – Нортус с досадой стукнул кулаком по столу. – Увы! Я вижу лишь вашу страшную смерть.

– Кто убьёт нас? – как-то очень спокойно спросил старейшина.

– Скорее всего, огры. Я ясно вижу огонь, кругом огонь! Всё пылает! Поселение сгорит дотла! – ответил колдун, тревожно озираясь.

– Что нам делать? – не теряя самообладания уточнил старейшина.

– Спасаться! Бежать отсюда прямо сейчас! Предупредить соседей и бежать! – с мольбой в голосе выкрикнул Нортус.

– Куда? В Циратис? – деловито задал вопрос глава Биарки.

– Постой, я посмотрю, – колдун на миг закрыл глаза. – Нет. Спастись можно лишь в столице. Только белые стены Эль-Сиура не лижут языки адского пламени.

– Значит, Циратис падёт? – схватилась за сердце жена старейшины.

– Не уверен, – покачал головой Нортус. – Враги нападут на него, но исход битвы скрыт от меня в тумане времени.

– До столицы очень далеко. У нас женщины, дети, старики. С ними не получится быстро идти, – вступил в разговор зять старейшины.

– Берите все телеги, всех лошадей и ослов, только бегите отсюда! Заклинаю вас! Я не смогу жить, зная, что ваша смерть на моей совести! – колдуна буквально трясло от ужаса.

– Почему на твоей? Ты предупредил нас, а решать будем мы, – степенно возразил глава Биарки, – завтра соберём общий совет поселения, всё обсудим и, возможно, начнём собираться в путь.

– Как вы не понимаете?! Ваша смерть уже стоит на пороге! Она уже стучится в вашу дверь!

Не успел колдун договорить, как в дверь действительно постучали. Стук это был очень странным. Казалось, что в дверь кидают какой-то мягкий предмет. К тому же раздавался непонятный свист и шорох. Старейшина схватился за сердце, его пожилая жена упала в обморок, две дочери отчаянно завизжали, а остальные домочадцы едва удержались от криков. Колдун резко рванул дверь на себя. На пороге никого не было. Дверной проём выглядел абсолютно пустым, однако колдун с кем-то разговаривал. Точнее он сперва слушал, а потом задавал вопросы: «Где? Сколько? Когда нападут? Видел своими глазами?» Под конец он сказал такую фразу, от которой волосы на голове старейшины зашевелились, а его душа ушла в пятки. «Поклянись честью своего господина, Великого Владыки Ветров, что не соврал мне!» – властно приказал кому-то невидимому колдун. В ответ все явно услышали свист и завывание ветра. Нортус сдержанно кивнул незримому собеседнику, поблагодарил его и вернулся к изумлённым и напуганным эльфам.

– Вернулся мой ветер. Я отпускал его погулять в горы. Он принёс страшные вести.

– Постой, колдун. Ты хочешь сказать, что сейчас говорил с ветром? – впервые утратив хладнокровие, спросил старейшина, запинаясь на каждом слове.

– Да, – кивнул Нортус, – а с кем ещё, по-вашему, я мог разговаривать?

– Мы не знаем, но как-то во всё это не верится, – скептически скривился глава Биарки, – хотелось бы доказательств.

– Нет времени, – сухо ответил колдун. – Поверь мне на слово. Если ты готов взять на себя ответственность за мучительную гибель всех жителей поселения, то медли и требуй от меня доказательств.

– Они точно погибнут? – не унимался недоверчивый старик.

– Если не отправятся в путь прямо сейчас, то да, – безапелляционно заявил Нортус. – Ветер сообщил мне, что все ущелья, пещеры, проходы, перевалы и тайные тоннели в горном хребте Оргус кишат ограми. Он даже не смог подсчитать, сколько их там. Говорит, что сотни тысяч. И вся эта армия готова обрушиться на вас, словно смертоносная лавина.

– Когда? – побледнев как полотно, выдавил из себя старик.

– Боюсь, уже на рассвете. Спасайтесь. Каждая минута – это чья-то жизнь.

При этих словах колдуна старейшину словно подменили: из ворчливого, недоверчивого старичка, он мигом превратился в активного и бодрого эльфа. Он уже знал, что делать. Гостей и домочадцев он отправил будить поселение, но велел действовать тихо. Через полчаса все жители Биарки от мала до велика собрались на центральной площади. За считанные минуты старейшина разъяснил им ситуацию. Женщин, детей и стариков принялись готовить к отправке в Эль-Сиур немедленно. Эльфы проявили образцовую дисциплину и организованность. Они взяли с собой лишь самое необходимое, и уже через час вереница телег покинула Биарки.

Однако первыми из ворот поселения выехали шесть всадников. Сразу после собрания на центральной площади старейшина назначил гонцов и послал их в соседние поселения. Он побоялся воспользоваться привычной системой оповещения. «Если мы зажжём факелы на сторожевой башне, то огры его увидят и могут напасть раньше времени», – разумно рассудил он. Колдун его мнение поддержал, зато выразил полное несогласие по другому вопросу:

– Почему все мужчины остаются в поселении?

– Кто-то же должен защищать родные дома, – ответил за всех кузнец.

– Вы понимаете, что вы все обречены?! – в сердцах воскликнул Нортус.

– Понимаем. За нашу землю мы готовы погибнуть, – дружным хором ответили эльфы.

– Говорю ещё раз: вы умрёте все до единого. Вы сгорите заживо! – словно малым непослушным детям втолковывал им колдун.

– Да поняли мы, поняли, – кивали ему в ответ поселенцы.

– Я что не по-эльфийски выражаюсь? – в отчаянии взывал колдун. – Бегите все!

– А кто Родину будет защищать? Кто остановит полчища врагов? – упрямо бубнили в ответ защитники Биарки.

– Не вы, и не здесь. Что может крохотное поселение против целой армии? – Нортус чуть не сорвался на крик.

– А что будет, если все так подумают? – резонно спросил его старейшина. – Вот видишь, колдун, нет у тебя ответа. Мы будем сражаться за наших женщин и детей. Мы должны дать им время.

– У этого времени самая дорогая на свете цена – жизнь! Почему я явился сюда так поздно?! – Нортус согнулся, словно от боли, и в отчаянии схватился за голову.

– Не вини себя, колдун, – старейшина по-отечески положил руку ему на плечо, – ты сделал всё, что мог. Если наши женщины и дети уцелеют, то лишь благодаря тебе.

– Я ещё не сделал все, что могу, – колдун гордо и решительно тряхнул головой. – Я остаюсь с вами.

Старейшина попытался переубедить колдуна, однако Нортус отказался изменить принятое решение. Он уединился и молился оставшуюся часть ночи Великим Повелителям Стихий. Потом он долго разговаривал с маленьким ветерком. Тот горел желанием помочь колдуну в сражении. «Когда я погибну, ты полетишь к своему Великому господину и всё ему расскажешь», – напутствовал он ветерка. «Зачем тебе погибать?! Я спасу тебя! Я смогу поднять тебя на облаке высоко-высоко!» – принялся он уговаривать колдуна. «Поживём, увидим! В битву главное ввязаться, а там разберёмся», – ответил ему Нортус и ушёл к сторожевой башне. Он хотел первым встретить рассвет и врагов.

10 января 5104 г. Северные огры

Виллан, сын Виссарии, был абсолютно прав, утверждая, что штурм оборонительного вала служил лишь отвлекающим манёвром. Будучи земным воплощением бога войны Армарса, он разгадал коварные планы противника. Увы! Разве короли и принцы послушают простого писаря?! Никто же не подозревал о его божественном происхождении.

Король Северных огров, Суйинбай VIII лично командовал основным войском. Он сам считал себя величайшим полководцем и намеревался доказать это своим подданным в ближайшее время. Два дня ожиданий дались ему с огромным трудом, как и солдатам его армии. Уже 8 января приближённые короля стали донимать его вопросом: «Когда мы пойдем в бой? Скоро нападём на проклятых эльфов? Уже пора?» Суйинбай VIII замучался отвечать им: «Нет!!! Ждите, я сказал!» Правитель огров не отличался особой сдержанностью и давно ринулся бы в атаку, если бы не одно существенное «но».

Сдерживающим фактором являлся мятежный водный дух. Нуардис отправила Миссайи к Северным ограм с тайным поручением: сообщить союзникам о начале войны и проследить за точным соблюдением инструкций. «Знаю я этих вояк, не смогут они два дня посидеть в засаде! Ты обязана сдержать их наступательный пыл до 10 января. Ясно? Потом вернёшься ко мне с докладом», – напутствовала Великая Ведьма мятежного водного духа. Только стараниями Миссайи огры перешли через горный хребет Оргус в назначенное Чёрным маршалом время. Дух счёл свою миссию выполненной и отлетел от устремившегося в бой войска. Миссайи поспешила в Северную пустыню.

А огры чёрной лавиной сошли с гор и устремились в противоположную сторону. Их полчища буквально затопили равнину у подножья Оргуса. Этот бушующий поток смерти уже на рассвете захлестнул несколько эльфийских поселений, чтобы покатиться в сторону Циратиса. Главный торговый порт и являлся вожделенной добычей детей Сарганы. Они только и мечтали о его несметных сокровищах. К сожалению, город был куда менее укреплён, чем военный порт Картаго, да и не располагал таким многочисленным и прекрасно подготовленным гарнизоном.

Хотя до Циратиса ещё надо было дойти. Эльфы оказывали самое отчаянное сопротивление. Огры несли ощутимые потери. Их наступление постепенно утрачивало изначальную стремительность и организованность. Создавалось впечатление, что эльфов кто-то предупредил. По крайней мере, внезапной атаки не получилось. Ни одно из приграничных поселений ограм не удалось застать врасплох. Чёрное море врагов начинало захлебываться в красном море крови.

10 января 5104 г. Южные эльфы

Шестеро гонцов не щадили ни себя, ни лошадей. Несмотря на кромешный мрак, они спешили изо всех сил в соседние поселения. Первым до цели доскакал гонец, отправленный в Ферлатис. Он переполошил стражу, а потом и всех жителей поселения. Гонец в точности передал старейшине поселения слова колдуна: «Спасайтесь! Бегите в Эль-Сиур! Враг нападет на рассвете!» Карсий выслушал его внимательно. Он поверил гонцу и пророчеству колдуна, только было уже слишком поздно.

Ферлатис находился дальше всех поселений от столицы Южного эльфийского королевства. Путь в Эль-Сиур в мирное время занимал не менее недели. Соответственно, добраться до этого укреплённого города у жителей Ферлатиса не было ни малейших шансов. Бежать в Циратис, по словам колдуна, не имело смысла. А если так, то лучше встретить смерть в родном доме. Карсий изложил эту позицию поселенцам. Все, как один, приняли решение сражаться до конца. Принёсший страшную весть гонец остался в поселении, чтобы участвовать в битве за Ферлатис и умереть бок обок с его жителями. Ему тут же нашли копьё и короткий боевой меч. По эльфийским меркам, он был совсем юнцом. Ему исполнилось 27 лет, в то время как по закону совершеннолетие наступало в возрасте 60 лет. Однако в последнее сражение шли все, способные держать оружие. Даже женщины приготовились взять в руки мечи и копья. Одна из них, недавно родившая пятого ребёнка, всё же не выдержала и спросила старейшину:

– Карсий, что будет с нашими детьми?

– Увы! Они обречены на смерть, как и мы, – не стал скрывать от неё горькой правда Карсий.

– Горе нам! Великие Владыки, чем мы прогневали вас?! – разрыдалась безутешная мать, прижимая к груди самого младшего из своих пятерых детей.

– Наяна, не причитай раньше времени, – старейшая жительница Ферлатиса нежно обняла её за плечи, – я, кажется, знаю, где мы сможем их спасти.

– Мартисса, ты не шутишь? – скептически прищурился Карсий.

– Я не чудовище, чтобы шутить жизнями детей! – рыкнула на него Мартисса. – Мы спрячем их в саду у колдуна. Хорошо бы в самом доме Хоруса, да туда никак не проникнуть. Жаль!

– В дом колдуна можно войти. Я знаю верный способ, – потупив взор, вымолвила мать Виллана.

– Виссария, ты ври, да не завирайся! Туда Совет семи мудрецов не смог войти! А простая эльфийка сможет! – наскочил на неё пекарь Марчи.

– Я не вру, – твёрдо ответила Виссария. – В доме колдуна однажды побывал Маурос, а подтолкнул его на эту страшную глупость мой сын Виллан. Он мне во всём сознался. Они влезли, через открытое окно, выходящее в сад.

Жители поселения смотрели на Виссарию, вытаращив глаза. С одной стороны, она признавалась в страшном святотатстве и преступлении, которое совершил её непутёвый сын с глупым приятелем. С другой стороны, она давала шанс на спасение детям. Из немого замешательства всех вывела Мартисса: «Ну и что мы стоим? Кого ждем? Все в сад колдуна!» Эту команду она, разумеется, адресовала женщинам с детьми. Шумная толпа собралась у дома Хоруса, когда рассвет окрасил горизонт в нежно розовый цвет, а все мужчины взялись за оружие и заняли места на стенах поселения.

Женщины помогли Виссарии перелезть через ограду в сад. По дороге она им кратко рассказала произошедшую здесь более пятидесяти лет назад тёмную историю. Мартисса выслушала её внимательно и предложила сделать следующим образом. «Если Маурос сумел открыть дверь изнутри и выскочить из дома, то и мы сделаем то же самое. Ты залезешь в дом через окно и откроешь нам входную дверь. Думаю, должно сработать», – поделилась старушка возникшими у неё на сей счёт соображениями.

Оказавшись в саду, Виссария быстро огляделась по сторонам, нашла приоткрытое окно и влезла в гостиную колдуна. Женщина дрожала от страха. Она, не переставая, молила у покойного колдуна прощения и пыталась объяснить ему их безвыходное положение. «Хорус, миленький! Прости нас! Однажды ты спас меня, потом всё поселение! Спасибо тебе за это! Спаси наших детей ещё раз!» – шептала эльфийка, размазывая текущие по щекам слёзы. Она даже не заметила страшных чучел животных с человеческими лицами, которые в своё время так напугали Мауроса. Она подошла к входной двери и навалилась на неё всем телом, полагая, что придется приложить усилие. Виссария чуть не вылетела к ногам Мартиссы. В самый последний момент она ухватилась за дверную ручку и не упала. «Значит, я не ошиблась! Прекрасно! Заводим детей в дом! Не толкаемся!» – скомандовала старейшая жительница поселения и первой перешагнула порог дома колдуна Хоруса.

Пока детей заводили и заносили в дом, Мартисса и Виссария провели несколько экспериментов с дверью и пришли к окончательному выводу: она открывалась только изнутри. Более того снаружи на неё ничего не действовало. Шустрая старушка даже попыталась ударить её топором. Она отлетела вместе со своим примитивным оружием к противоположному забору. Поднявшись, она потёрла ушибленную поясницу и довольно улыбнулась: «Здесь мы в безопасности! А теперь тащите сюда все продукты! Неизвестно, сколько времени мы тут будем отсиживаться». Её распоряжение бросились выполнять незамедлительно. Все эльфийки буквально светились от счастья. Странно, большинство из них собиралось сражаться наравне с мужчинами, то есть пойти на верную смерть. Однако в хладные объятия старухи с косой они шли в то утро с лёгким сердцем, зная, что их дети находятся в надёжном укрытии.

Едва они успели принести в дом Хоруса продукты, как на сторожевой башне забили в набат. Огры наступали на Ферлатис со стороны горного хребта Оргус. Со сторожевых башен и стен поселения это наступление выглядело особенно пугающим. Казалось, что теперь море подступает к поселению с другой стороны. К его стенам устремился сплошной чёрный поток, ощетинившийся копьями и боевыми топорами. Ещё большее сходство с морем придавал и нарастающий гул, напоминавший звук надвигавшегося шторма. Огры подбадривали себя воинственными криками. Они готовились к лёгкой добыче.

Чёрные волны несметного вражеского войска распались, обтекая Ферлатис со всех сторон. Огры брали поселение в плотное кольцо. При этом они уже успели ощутить на собственных шкурах полное нежелание эльфов сдаваться без боя. В ненавистных захватчиков полетели стрелы, копья, дротики и камни. Северные огры удивились, но несильно расстроились тому, что это жалкое поселение не удалось взять с наскока. Они были полностью уверены, что уже через несколько часов захватят его, разграбят, убьют всех жителей, а потом сожгут его дотла. При одной мысли о грандиозном пожаре их сердца наполнялись радостью. Для огра нет зрелища приятнее, чем горящее эльфийское поселение.

Эльфы сражались смело и отчаянно. Они знали, что мало кто из них увидит закат этого дня, и что вообще никто из защитников не встретит следующий рассвет. Они не щадили себя, а врагов тем более. Такого сопротивления от небольшого эльфийского поселения не ожидал никто: ни напавшие на него огры, ни защищавшие его эльфы. Жаркий бой кипел до самого вечера. Лишь в сумерках, перебив почти всех защитников и защитниц поселения, ограм удалось выбить ворота и ворваться внутрь.

Оставшиеся в живых мужчины заняли позиции для последнего сражения на центральной улице, которую перегородили баррикадой. Укрывшись за грудой домашней утвари и мебели, они обстреливали ворвавшиеся в Ферлатис полчища огров из луков. Потом перешли к рукопашной.

Через час всё было кончено. Последний воин сам кинулся на копьё, поняв, что его хотят ради продолжения кровавой забавы взять живым. Это отчаянное сражение на баррикадах позволило спастись нескольким жителям. Уцелевшие в бою женщины утащили в дом колдуна тяжело раненных мужчин. Мартисса предвидела такое развитие событий и до последнего держала входную дверь открытой. Старушка уже собралась закрыть её, увидев пламя на баррикадах, когда услышала отчаянный крик Виссарии: «Помоги! Умоляю! Помоги!» Старушка, подперев дверь топором, кинулась на зов. Только совместными усилиями им удалось дотащить до крыльца окровавленного плотника Ивариса. Муж Виссарии находился без сознания. Женщины взяли его за руки и за ноги, чтобы внести в дом, когда на улице показались первые огры. Они орали, радуясь своей победе. Заметив впереди двух беззащитных женщин, пытавшихся спрятаться в доме, они обрадовались ещё больше и принялись по ним стрелять. Одна из стрел угодила Виссарии в плечо, другая – в ногу, а третья просвистела в сантиметре от головы. Эльфийка вскрикнула от боли, но не выпустила из рук тело любимого мужа. Мартисса рванула на себя полумёртвого Ивариса изо всех сил. Старушка неожиданно быстро перетащила через порог плотника и его жену, выбила ногой топор и захлопнула дверь перед самой мордой подоспевшего к ним огра. Чудом спасённая троица рухнула на деревянный пол прямо в коридоре. Ни Виссария, ни Мартисса, ни тем более Иварис не могли подняться.

За дверью послышались громкие крики, удары, грязные ругательства и проклятья. Огры решили выбить входную дверь. Каково же было их удивление, когда все они один за другим стали отскакивать от двери, словно мячики. Двое из них, издав рассерженный рык, схватились за бревно. Они разбежались, чтобы наверняка высадить деревянную дверь этим импровизированным тараном. Уже через секунду они лежали на обломках соседнего забора, придавленные этим же самым бревном. У них оказались переломаны все рёбра. Собратья по оружию добили их ударами копий, чтоб не мучились. Такая уж у огров была скорая помощь и полевая медицина. Этот народ совершенно не владел навыками врачевания. «Не можешь жить – умри!» – гласил их главный постулат врачебной этики. Всё, что умели исцелять их доктора, сводилось к короткому перечню: царапины, ушибы, насморк и расстройство желудка. Главное лекарство называлось: «Само пройдёт». Разумеется, для верхушки общества врачи готовы были делать невозможное: спасти от головной боли, вырвать зуб или даже исцелить сломанную конечность без ампутации. Но такие чудеса медицины простым ограм и не снились. При подобном подходе затраты на здравоохранение из государственной казны сводились к минимуму.

Всю ночь огры в прямом и в переносном смысле бились над загадочным домом, в котором скрывалась от них самая лакомая добыча: женщины и дети. Разграбив поселение, они не нашли ни одного ребенка и сделали правильный вывод, что их спрятали за этой непреступной дверью. Лишь утром следующего дня их командир принял окончательное решение.

В это время соседнее эльфийское поселение Биарки представляло собой удручающее зрелище. Оно сгорело дотла. Никто из его защитников не уцелел. Аккуратные домики, гостеприимные постоялые дворики и трактиры были разграблены и сожжены. Защитники смогли продержаться лишь до предзакатных сумерек, да и то исключительно благодаря колдуну. Биарки оказался укреплён гораздо хуже Ферлатиса. Жителей в нём было меньше, тем более все женщины покинули поселение в надежде спасти детей за стенами Эль-Сиура. Всю ночь они двигались, не останавливаясь, постоянно подгоняя лошадей и ослов. Утром они проехали мимо озера Каппис и поспешили дальше на запад. Каждая минута имела для них жизненно-важное значение. За эти спасительные минуты их мужчины платили собственными жизнями, из последних сил сдерживая натиск врагов.

Нортус, как и обещал, принял непосредственное участие в сражении. Он летал на золотистом облачке над полем битвы. Колдун строго-настрого запретил ветерку уносить его от Биарки. «Ты неукоснительно исполняешь мои команды! Понятно? Отсюда ты унесешь меня только мертвым, да и то если сумеешь», – сказал он незримому спутнику пред боевым вылетом. Сперва колдун на облаке завис над воротами в поселение. Он выжидал наиболее подходящий момент, когда огры большой группой шли на штурм ворот, и кидал в них шарами смерти. Таким хитрым способом он успешно отразил десять штурмов. Враги никак не могли понять, что там такое у ворот происходит. Лишь после десятого взрыва они сообразили обратить внимание на подозрительное золотистое облако. А как огры обращают внимание на подозрительные объекты? Разумеется, обстреливают их для начала из луков и арбалетов.

Ветерок быстро сориентировался и поднял колдуна на облаке выше так, чтобы с земли их нельзя было достать ни стрелой, ни дротиком. Колдун поблагодарил своего спасителя и успешно отбил ещё два вражеских штурма. Увы! Тут заряды у него и закончились. Конечно, у колдуна имелись козыри в рукаве, но для их применения требовалось пойти на снижение. Нортусу пришлось буквально наорать на маленького ветерка, который категорически отказывался подчиняться и подвергать жизнь колдуна опасности. Только после словесной перепалки облако начало медленно снижаться.

Колдун вспомнил излюбленные заклинания из курса боевой магии и перешёл к активным действиям. Для начала он определил командира огров и поджог его на расстоянии. В своё время таким заклятием добряк Перелинус отправил на тот свет одного из князей людей Дезэры. Огры восторженно смотрели на живой факел несколько минут, прежде чем вернуться к боевым действиям. Этой передышкой воспользовались эльфы. Стрелять из луков по неподвижным противникам несколько удобнее и эффективнее. Затем Нортус заметил небольшой отряд огров, пытавшийся обойти поселение и выйти на главную дорогу. Колдун применил к ним любимое заклинание друга Галисиуса. Он вторгся в их примитивное сознание, запутал не менее примитивные мысли, полностью дезориентировал и послал воевать против своих же товарищей. Этот тактический ход оказался весьма удачным. Огры достаточно долго не могли ничего понять и сражались между собой под градом из эльфийских стрел и дротиков.

Подобный приём сработал и с другим отрядом врагов, который по милости колдуна не смог выйти на большую дорогу. Далее Нортус совершил глупость, решив разнообразить репертуар своих смертельных забав. Он додумался применить заклинание Герруса. Колдун принялся метать в проклятых огров огненные шары. Этот способ показался ему весьма эффективным, вот только Нортус напрочь забыл о предостережении Герруса: «Десять огненных шаров и ни одним больше! Иначе вы потеряете все магические силы!» Как и предупреждал сын Кулебры, магические силы покинули Нортуса в одно мгновение. Он упал на золотистое облачко и больше не мог пошевелиться. Колдун едва дышал. Ветерок хотел вынести его с поля боя, но не успел.

К огромному сожалению, не все огры такие тупые, как нам хотелось бы. Один воин давно и пристально наблюдал за золотистым облачком. До войны этот хитрец служил в главном храме, посвященном богу войны Армарсу и его небесной сестре Великой Ведьме Саргане. Ловкости, хитрости и изворотливости ему было не занимать. Многие пророчили ему блестящую карьеру и даже должность верховного жреца. Он не полез сломя голову на штурм, а внимательно присматривался к происходящим необъяснимым событиям из-за крупного валуна. Наконец, ему удалось точно установить источник магических бед, свалившихся в то утро на головы его товарищей по оружию. Он набрался терпения и принялся поджидать наиболее удачный для нападения момент. Когда золотистое облако оказалось рядом с его укрытием, он не стал медлить. Быстро прицелившись, он произвёл один точный выстрел из тяжёлого боевого лука. Помимо ума, он отличался превосходными физическими данными и считался метким стрелком.

Порой один выстрел способен решить исход сражения. Хотя эта битва была проиграна защитниками Биарки заранее, они могли продержаться ещё несколько часов. Увы! Стрела, пущенная огром, убила сразу двоих. Нет, ветерок остался цел и невредим. Ветра нельзя убить простой стрелой, зато колдуна, лишившегося магических сил и золотистое облачко можно. Да, золотые облака – это живые существа. По страшному стечению обстоятельств пущенная огром стрела поразила его в самое сердце, как и упавшего без сил на золотистую перину колдуна. Они умерли в одно мгновение. Если бы не ветер, то облако камнем упало бы вниз к ногам захватчиков. Ветерок собрал все силы и понёс облако на северо-запад в Северную пустыню к своему Великому господину.

Через час полёта он нашел в себе силы и оглянулся назад. Поселение Биарки горело, рассеивая скорбным заревом пожара сгущавшиеся сумерки. Все его защитника пали геройской смертью в неравном бою. Малыш ветер плакал всю дорогу, глядя на неподвижное тело колдуна. Казалось, что Нортус прилёг отдохнуть. Он смотрел на догоравший закат и надвигавшиеся сумерки серыми, мудрыми, но уже неподвижными глазами. Только торчавший из его груди наконечник вражеской стрелы не давал ветерку шансов поверить в то, что убелённый сединами старец мирно уснул или отдыхает.

Душа Нортуса была уже далеко-далеко за пределами этого мира. Она неслась вперед по извилистому загробному пути, забыв о перипетиях прошлой жизни и стремясь познать что-то новое. В специальной комнате в Белой башне поселения колдунов погасла одна жизненная свеча. Последний раз такое случалось в день гибели Хоруса. Но сейчас некому было следить за их пламенем, по крайней мере, на Южном континенте. О смерти своего собрата колдуны долго ничего не знали. Более того никто из них и подумать не мог, что ответственный и серьёзный Нортус пренебрежёт главным жизненным пророчеством и не донесёт печальную весть до северных земель людей Ларгоса. Из-за того выбора, который колдун сделал в поселении Биарки, наместник Сагардо ещё несколько дней пребывал в мирном неведении и ничего не знал о начале Великой войны. Магический гонец к нему так и не явился.

Участь Биарки разделило и другое эльфийское поселение. В расположенном по соседству с ним Асертио ужасную весть о приближении армии огров получили примерно в тоже самое время, что и в Ферлатисе. Внимательно выслушав запыхавшегося гонца, старейшина Асертио принял следующее решение: детей и беременных женщин обозом отправить в Эль-Сиур, а всем остальным остаться для последнего боя. Никто не стал с ним спорить. На сборы и прощание ушло не более получаса, когда первая телега, скрипя несмазанными колесами, выехала из ворот поселения. Они устремились на главную дорогу, ведущую в столицу южного эльфийского королевства.

Асертио являлось своего рода ключом от главной дороги на Эль-Сиур. Его следовало удерживать как можно дольше, чтобы дать шанс женщинам и детям укрыться за надёжными крепостными стенами столицы. Именно из этих стратегических соображений старейшина оставил для решающего сражения всех эльфов, способных держать оружие. «Граждане! Сколько часов мы продержимся – столько же часов проживут наши дети! Сражаемся до последней капли крови!» – напутствовал он оставшихся жителей поселения. Лица эльфов выражали вовсе не обреченность, а спокойную решимость умереть, ибо знали они, за что идут на верную гибель.

До начала битвы они успели подготовить для огров несколько неприятных сюрпризов. По распоряжению старосты они максимально осложнили проход по главной дороге, завалив её стволами срубленных деревьев, и вырыли замаскированные ямы-ловушки. Примерно через час после восхода солнца, дозорные увидели вдалеке передовые полки огров. Они ударили в набат и зажгли дымные факелы, чтобы, наконец, передать эту страшную весть по общей системе оповещения. Дозорных удивил тот факт, что со стороны Биарки они получили ответ, а со стороны своих западных соседей ответа так и не последовало. Вывод напрашивался сам собой: соседнее поселение Серксис уже пало под натиском огров. Оплакав в душе их горькую участь, дозорный поспешил присоединиться к защитникам поселения.

Эльфы, умело организовав оборону, успешно отбили четыре штурма ворот и не понесли при этом серьёзных потерь. Начинало смеркаться, а поселение по-прежнему оставалось непреступной твердыней для свирепых огров. Они отошли от стен, чтобы перегруппироваться и выработать новую тактику. Бессмысленно штурмовать ворота, неся при этом серьёзные потери, им наскучило окончательно. Тут подтянулись и тыловые части, а главное весь генеральный штаб во главе с самим королем. Суйинбай VIII пришел в ярость, увидев, что поселение врагов не только не взято, но и до сих пор находится в весьма приличном состоянии. Он одним махом сменил руководство наступательными подразделениями, раскроив череп предыдущего командира ударом боевого топора. Это по меркам огров соответствовало предупреждению о неполном служебном соответствии или же строгому выговору с занесением в личное дело. Король взял командование на себя, приказал окружить поселение и штурмовать его одновременно, непрерывно и со всех сторон. Для большего воодушевления своих войск он поставил ещё одно кольцо оцепления из лучших воинов, входивших в его личную стражу. «Это заградительный отряд и санитары в одном лице! Всем, кто по тем или иным причинам захочет покинуть поле боя, они окажут первую и последнюю помощь! – пояснил он воинам. – Все на штурм! Вперёд!»

Эльфы сопротивлялись отчаянно, даже отступив за стены поселения, они сражались за каждый дом. Рукопашные схватки поражали своей жестокостью. Противники испытывали такую взаимную ненависть, что от неё накалялся воздух, и становилось жарко. Тетушка Лурдес плохо стреляла из лука, зато прекрасно владела топором. В мирное время ей не составляло большого труда разделать тушу коровы. Эти навыки помогли ей в бою. Она насмерть зарубила около десятка огров и неизвестно скольких покалечила. Сейчас никто бы не смог узнать в ней прежнюю очаровательную хохотушку. Она напоминала разъярённую фурию, размахивающую боевым топором направо и налево. Она не замечала, что вся испачкана кровью с ног до головы. На ней была как кровь врагов, так и её собственная. Она получила два тяжёлых ранения: стрела пронзила насквозь её левое плечо, а обломок копья застрял в ноге, выше колена. Только пышные юбки смогли смягчить сильный удар. Лурдес успела увидеть гибель всех своих обожаемых домочадцев. Но перед глазами у неё стояли два светлых образа: её младшая дочь и племянница обе были на последних месяцах беременности. Их отправили с обозом в Эль-Сиур. Именно за них так свирепо и отчаянно сражалась добрейшая тётушка Лурдес. Она приняла мучительную, но быструю смерть. Огры окружили её плотным кольцом и подняли на копьях. Несколько острых железных наконечников пронзили её тело. Душа Лурдес мгновенно отлетела в иной мир, оставив позади себя тот, в который она принесла столько добра, радости и света.

Расправившись с последними защитниками, огры перешли к разграблению поселения. В этот раз любимая забава не принесла им особой радости. Король внимательно следил за грабежами и всё добро присваивал себе. Вот скажите, кому это понравиться?! Рядовые огры злобно косились на правителя и его заградительный отряд. Они неохотно стаскивали эльфийское добро в кучу перед паланкином короля. Некоторые разобиделись настолько, что часть имущества оставили в домах убитых эльфов. «Пусть лучше сгорит, чем ему достанется! Что его в другие-то поселение не понесло?! Чего он сюда припёрся?!» – возмущенно думали подданные о своём монархе, продолжая стоить подобострастные рожи.

Около полуночи огры подожгли Асертио. Три часа они наблюдали за тем, как огонь пожирает дома, получая свою жертву. Огры пустились в дикие пляски у огромного костра, прославляя Великого Владыку Огня. Если бы только он их слышал, то точно пришёл бы в неописуемую ярость. На их счастье он находился вместе со всеми Великими Владыками в Северной пустыне. Наплясавшись вдоволь, огры остались на отдых прямо на пепелище. Они слишком устали, чтобы двигаться дальше. Тем более никто не горел желанием продвигаться вперед по незнакомой территории в кромешной темноте. Лагерь разбивать не стали. Ограничились тем, что возвели для короля походный шатёр. Над Асертио повисла скорбная тишина.

На юге страны, такое же положение, как Асертио, занимало поселение Талугу. Только взяв его, гоблины смогли прорваться на главную дорогу, ведущую к крепости. Храбрость защитников Талугу, а также верное решение, принятое их соседями, позволили спастись многим эльфам. Увы! Соседи Асертио из поселения Серксис не догадались прийти на помощь. А точнее они струсили. Получив весть о наступлении огров, они собрались всем поселением и, недолго думая, устремились в спасительный Эль-Сиур. Они не только не пришли на помощь к соседям, которые спасали их жизни ценой собственной, но даже не удосужились передать сигнал тревоги. Именно поэтому дозорный в Асертио так и не дождался ответа на посланное им предупреждение с западной стороны. Хуже того трусость жителей поселения Серксис не позволила принцу Бласко вовремя получить тревожные вести с восточного побережья. Цепочка оповещения оказалась прерванной.

По иронии судьбы в тот день огры так и не дошли до поселения Серксис. Оно находилось чуть западнее их линии наступления. Напомним, что первой и главной целью для огров являлось овладение торговым портом Циратис и его несметными богатствами. Поэтому основной удар их армии пришёлся на восточное направление, а не на западное.

К полудню 10 января ещё один из шести гонцов, высланных старейшиной Биарки, достиг цели. Его лошадь пала и последние два километра он добирался пешком. Он явился в поселение Пурсио, находившееся по другую сторону от леса и болота, в котором в своё время чуть не утонул Маурос. Именно лес не позволял жителям этого поселения видеть сторожевые башни Ферлатиса, Асертио и Биарки. Сигнал об опасности они получали со стороны поселения Леско, а те в свою очередь от Серксиса. Как ни печально, связь в этот раз прервалась. Именно это и сыграло роковую роль. Старейшина поселения категорически отказался верить в слова гонца. Как парень ни клялся и ни убеждал его, глупый старик оказался непреклонен:

– Что ты мне вешаешь лапшу на уши?! Какие огры?! Принц Бласко разбил их вчера в сражении у оборонительного вала!

– Видимо не всех. Колдун сказал, что на нас надвигается огромная армия, – настаивал гонец.

– Колдун сказал! Ты в бабкины сказки верить начни! Знаем мы этих колдунов! – пренебрежительно отмахнулся старейшина. – Помню жил один в Ферлатисе, так он чокнулся, чуть не погубил всех жителей, оскорбил Великого Владыку Морей и бросился головой с обрыва.

– Дело было совсем не так! – юный эльф возмутился до глубины души. – Этого колдуна звали Хорус. Он пытался всех спасти.

– Ты меня ещё поучи! Я лучше знаю эту историю. Ты на свет не появился, когда этот полоумный колдун принялся заваливать в шахтах всех подряд! – старейшина надулся, словно индюк.

– Уважаемый старейшина! Речь сейчас не об этом! На нас надвигается полчища огров! Спасайтесь! Бегите в Эль-Сиур! – пытался вразумить его юноша.

– А почему не в Циратис? – надменно скривился старейшина.

– Колдун сказал, что огры нападут на торговый порт, – честно ответил гонец.

– И возьмут его? – ехидно поинтересовался старейшина.

– Он не знает. Сказал, что не может заглянуть так далеко в будущее, – развёл руками юный эльф.

– Врал, врал, но не заврался! Всё, вон отсюда! Не отвлекай меня от важных дел глупыми шутками! – сердито замахал на него руками старейшина.

Гонец чуть не плакал, но ничего не мог сделать с упрямым главой поселения. Тогда он принялся громко кричать о приближении огров, стараясь напугать простых жителей поселения и заставить их спасаться бегством. Это буквально взбесило старейшину. Он приказал избить эльфа и выкинуть его за ворота. Так бедный парень остался совершенно один. Голодный, избитый, обессиленный он брёл по дороге и плакал. Он жалел вовсе не себя, а несчастных жителей Пурсио, обречённых погибнуть из-за глупости и упрямства их старейшины. «Как только таким дуракам доверяют управление целым поселением!» – в отчаянии закричал он. «Сам не знаю. Главное их не слушать», – послышался у него за спиной ответ, цокот копыт и лошадиное ржание.

Парень испугался, отскочил с дороги и оглянулся. Его догонял небольшой обоз. Впереди ехал статный эльф на лошади, за ним вереницей двигались три телеги, на которых сидели дети и женщины. Замыкало шествие ещё четыре всадника. Они вели под уздцы одну лошадь.

– Не бойся! Мы эльфы из поселения Пурсио, – крикнул ему первый всадник.

– Я уже догадался, – пробубнил юноша, ещё не оправившись от испуга. – Вы сумели переубедить вашего глупого старейшину?

– Нет. Это бесполезно! Мы даже не стали пытаться, – усмехнулся всадник.

– Что же вы сделали? – не понял его ответ юный гонец.

– Все, кто пребывают в здравом уме, самовольно покинули поселение и по твоему совету направились в Эль-Сиур, – дружелюбно поведал беженец из Пурсио, – вот мы тебя и догнали. Садись верхом, эту лошадь мы прихватили для тебя.

– А как же остальные?! Они же погибнут! – в отчаянии воскликнул юноша.

– Увы! Я могу поделиться с ближним последней рубахой, но не своими мозгами, – тяжело вздохнул всадник. – Они спасутся, если одумаются.

Юный гонец не стал спорить. Он сел верхом и поехал рядом с эльфом, возглавлявшим небольшой караван спасения. Они разговорились. Выяснилось, что эльфа зовут Гессен. Над именем его часто посмеивались: «Гессен, да ты самый богатый эльф на земле! У тебя есть собственные горы! Зачем тебе работать?» Так говорили ему друзья и знакомые, намекая на горы Гессена, к которым он, разумеется, не имел никакого отношения. Он занимался почётным кузнечным ремеслом.

Кроме кузнеца и его семьи в Эль-Сиур отправились два его подмастерья с молодыми жёнами, одна из которых вот-вот должна была родить. На второй телеге разместились два многочисленных семейства мельника и пекаря. Это были два закадычных приятеля, привыкших делать всё вместе, делить беды и радости поровну. Над ними так же любили посмеяться жители поселения. Дело в том, что дети в этих семьях появлялись практически одновременно, а у старших сыновей даже дни рождения совпадали. Усадив на телегу, принадлежавшую мельнику, обеих жен и по шесть детей с каждой стороны, друзья оседлали крепких лошадок и отправились в далёкий путь. Пекарь разумно запасся провизией, которую погрузил на другую телегу. Там, обложенная со всех сторон мешками с едой, ехала молодая эльфийка с двумя малыми детьми. Гонец обратил внимание на то, что она одета во все чёрное. Как потом пояснил ему Гессен, она являлась вдовой его родного брата:

– Мой брат был солдатом. Он погиб год назад в пограничной стычке с Южными ограми. По злой иронии судьбы я пытаюсь спасти его семью от огров Северных.

– Какая разница, от каких огров спасаться! Все они кровожадные чудовища! Почему Великие Повелители Стихий не сотрут их с лица земли?! – сердито бубнил юный эльф.

– Пути Великих Владык неисповедимы, – философски заметил Гессен, – нам остаётся уповать лишь на их милость и заступничество, а они нам не помешают, если ты принёс правдивую весть.

– Клянусь, что сказал вам чистую правду! – с жаром ответил юноша. – Ну, не зря же я скакал всю ночь и загнал лошадь?

– Мы тебе верим, – похлопал его по плечу Гессен, – жаль, что этот напыщенный дурак не поверил.

– Как он стал старейшиной? У нас бы такому и свиньями командовать не дали! – искренне возмутился гонец.

– И правильно сделали бы, – одобрительно кивнул Гессен. – Он купец. По меркам нашего поселения он самый богатый житель. К сожалению, одного богатства ему показалось мало, ему захотелось власти.

– Мало ли чего ему захотелось, выбирали-то его вы! – с упрёком заявил юноша.

– В том-то и дело, что перед выборами старейшины он повёл себя очень хитро. Зная, что место главы поселения в ближайшие годы освободиться, он принялся всем помогать. Кому забор починит, кому денег одолжит, кому зерна даст, кому крышу отремонтирует. Никому в помощи не отказывал, – поведал кузнец.

– Вот вы и купились на его подачки? – покачав головой, вымолвил гонец.

– Представь себе, за него проголосовали почти все жители, да только уже на следующий день начали жалеть. Доброта его куда-то улетучилась, зато с избытком проявилась надменность, жадность и желание покомандовать, – дополнил рассказ кузнеца пекарь.

– Став старейшиной, он продолжал помогать вам? – наивно спросил юноша.

– Что ты?! У него осенью грязи дорожной под проценты не выпросишь! Поняли многие допущенную ошибку, да слишком поздно, – с горечью ответил мельник.

– Боюсь, жители Пурсио пока до конца не поняли, какую ошибку они совершили, выбрав такого старейшину, – вконец опечалился юный эльф из Биарки.

Так за разговорами прошёл первый день пути. Маленький караван примерно к полуночи благополучно достиг поселения Леско. Путники решили расположиться на ночлег. Кузнец, мельник и пекарь согласились, что несколько часов отдыха необходимы всем. Каково же было их удивление, когда они увидели ворота поселения распахнутыми настежь.

– Тут уже побывали огры? – испуганно воскликнул пекарь.

– Сомневаюсь. Эти проклятые чудовища сожгли бы поселение дотла, – покачал головой кузнец.

– Что правда, то правда. Они всегда оставляют за собой лишь пепелища, – согласился с ним мельник. – Но что случилось с Леско и его жителями?

– А если враг притаился в засаде? Если они нас дожидаются? – предположил гонец.

– Давайте я один пойду и всё выясню, – храбро предложил кузнец.

– Иди Гессен, мы тебя здесь подождём, – закивали беженцы.

Спрятав обоз в небольшом лесочке, Гессен ушёл в разведку. Через полчаса, показавшихся беглецам вечностью, он вернулся и сообщил следующее:

– В поселении нет ни одной живой души.

– Их всех убили?! Угнали в рабство?! – всполошились женщины.

– Нет, не похоже, – отрицательно помотал головой кузнец, – сдаётся мне, они ушли добровольно и достаточно быстро. Гонец, а ваш старейшина отправил кого-то их предупредить?

– Разумеется, – утвердительно кивнул юный эльф из Биарки, – в Леско поскакал мой приятель на нашей самой резвой кобыле.

– Тогда мне всё ясно, – категорично заявил пекарь, – они поверили гонцу и решили спастись все. Думаю, они уже на полпути в Эль-Сиур.

– Они оставили поселение без боя?! – возмутился юный гонец из Биарки.

– Чему ты удивляешься? – не понял его возмущения мельник.

– Как чему?! – взвился гонец. – Все наши остались в Биарки, чтобы сражаться. В Эль-Сиур мы отправили лишь тех, кто неспособен держать оружие.

Кузнец потупил взор, потом тяжело вздохнул и с трудом вымолвил: «Смелость эльфов Биарки войдёт в историю двух эльфийских королевств. Мне стыдно признаться, но мы просто хотим выжить». Больше в тот день они не разговаривали. Отдохнув несколько часов в опустевшем поселении Леско, маленький караван снова отправился в путь, не дожидаясь рассвета. Они не удивились, что так и не смогли догнать своих западных соседей, полагая, что те их намного опередили. Их поражало другое: почему они не видели огня и дыма на сигнальных башнях и не слышали ударов колокола.

Объяснение сему явлению оказалось самым простым и банальным: жители Леско, как и жители Серксиса предались панике, забыли про долг перед отечеством и бросились спасать собственные шкуры. Никто не хотел оставаться в родном поселении и сражаться с захватчиками. Более того они не удосужились передать сигнал тревоги, тем самым разорвав вторую цепочку в системе оповещения. Из-за них принц Бласко ничего не знал о нападении огров на восточную оконечность своего королевства. Вот только старейшина Леско проявил незаурядную глупость. Он не стал слушать гонца, умолявшего бежать в Эль-Сиур, а приказал всем двигаться в сторону Циратиса. Порт казался ему достаточно надежным укрытием, да и находился гораздо ближе столицы.

Гонец долго с ним ругался, а потом плюнул и уехал один на запад, тогда как вереница телег двинулась в противоположную сторону к порту, то есть на юго-восток. Именно поэтому Гессен и его спутники не встретили соседей. Кузнец только зря надеялся догнать жителей Леско и присоединиться к ним. Эти эльфы пошли своим путём. И лишь время покажет, какой из них был правильным.

Когда Гессен располагался на ночлег в опустевшем Леско, поселение Биарки догорало, как и руины Асертио. Ферлатис, за исключением одного единственного дома, был захвачен ограми. А шестой гонец, посланный старейшиной Биарки, не доехал до нужного поселения. Жители Капио спали мирным сном. Ни они, ни благородный принц Бласко не знали, что восточное побережье уже объято пламенем Великой войны.

Весь тот день Виллан, бывший писарь, назначенный военным советником, напрасно пытался убедить принца двинуться с войсками в район Ферлатиса. Он приводил самые разные доводы и аргументы, но они так и не возымели на принца и его приближённых должного эффекта. Весь генеральный штаб праздновал сокрушительную победу над ограми в сражении за Большой оборонительный вал. В тот день думать о чём-то плохом и страшном им категорически не хотелось. Когда Виллан окончательно достал принца «своими паникёрскими призывами», Бласко посоветовал ему следующее: «Иди на сторожевую башню и жди сигнала о нападении огров. Если твои предположения верны, то скоро эта страшная весть до нас дойдёт. Если же ты ошибаешься, то ни на одной башне не загорится огонь». Сын Виссарии согласился с принцем, скрепя сердцем. Его терзали ужасные предчувствия. День и ночь он провёл в напрасном ожидании, так и не увидев сигнал тревоги. Земное воплощение бога войны начало утрачивать веру в свои свехспособности. Он не мог и предположить, что трусость жителей двух поселений обречёт многих на ужасную смерть. Так закончился день для эльфов.

10 января 5104 г. Гоблины

Утро этого дня оказалось до боли похожим на предыдущее, особенно в том плане, что ничего нового и хорошего оно детям Гиуды не принесло и не сулило. Картаго оставался непреступным. Он огромной массой давил на сознание, сердца и желудки гоблинов. Вопрос с продовольствием стоял крайне остро. Они уже пожирали собственных, павших в бою собратьев. Трезвый и злой Харым-Урсу в сотый раз потребовал его не беспокоить, осаду не снимать, идти на штурм по мере желания и необходимости. Он фактически передал бразды правления шаману, маршалу и генеральному штабу. Сам правитель вёл неравный бой с тяжелейшей алкогольной зависимостью.

Голод не тётка. Он заставляет думать кого угодно, даже гоблинов. Поняв, что крепость не взять, командиры отправили небольшие отряды грабить уже оккупированные территории. Гоблины разорили все поселения на своём пути, но они их не сожгли и трупы не убрали. То есть в понимании гоблинов, там было чем поживиться. Действительно к вечеру отряды мародёров вернулись в лагерь с телегами, доверху заваленными грудами останков. В этом отвратительном, смрадном месиве сложно было разобрать, где гоблины, а где эльфы. Дети Гиуды не стали усложнять себе жизнь такими сложностями и сортировкой деликатесов, а развели костры и приготовили ужин.

Эльфы третью ночь подряд наблюдали страшные пиршества у стен крепости. Они так и не смогли привыкнуть к подобным кровавым зрелищам. Испытываемое защитниками Картаго отвращение и ненависть не поддавались описанию.

Гоблинам очень повезло. Они обнаружили целое стадо коров и привели их к крепости. Командиры распорядились стадо пока не трогать. «Они живые и сохранятся дольше, чем трупы», – кратко пояснили они подчинённым. Дело в том, что поедание трупов четырёх или пятидневной давности даже у гоблинов считалось моветоном.

Однако проблема с едой оказалась для захватчиков далеко не единственной. В этот день защитники крепости обнаглели и принялись осыпать их со стен отборной бранью, ругательствами и самыми обидными оскорблениями. Больше всего досталось их королю. Харым-Урсу ничего об этом не знал, так как весь день провёл в глубоком гипнотическом сне. В такое состояние его из последних сил ввёл мятежный горный дух Зигур. Вывести правителя из сонного забытья никто не решился. «Ну его куда подальше! Разбудишь, так он сразу за бутылкой потянется!» – подумал Зигур. «Ну его куда подальше! Разбудишь, так он сразу за топор схватится!» – подумали гоблины. Из-за этих тугодумов эльфы целый день старались впустую.

10 января 5104 г. Люди Дезэры

На рассвет этого дня было намечено отплытие всего княжеского флота в направлении северного побережья горного плато Хатха. Накануне адмирал лично отрапортовал князю о полной боевой готовности. Однако утром 10 января эта готовность оказалась вовсе не такой полной, как хотелось бы. Сказывалась неуёмная страсть к припискам и ложным рапортам всего командного состава флота. Свою пагубную роль сыграло и то, что выделяемые из казны деньги были в значительной мере разворованы.

Обнаружив, что у гребцов элементарно не хватает вёсел, а паруса сделаны из полотна самого отвратительного качества, Бадерус IV пришёл в ярость. Он приказал казнить адмирала прямо на пристани. Его скорбную участь разделил и весь высший командный состав. Только вмешательство колдуна спасло от расправы младших офицеров:

– Князь, умоляю Вас! Остановитесь! Проявите милосердие!

– Какое милосердие?! Они разграбили флот в самый неподходящий момент! Нам за золотом по их милости придётся плыть на трухлявых корытах без парусов и вёсел! – трясся от негодования Бадерус IV.

– Ну, не преувеличивайте! Положение не так плачевно, – увещевал колдун.

– Куда плачевнее?! – взвыл князь и схватил его за мантию. – Из-за этих проклятых казнокрадов нас могут опередить люди Ларгоса! Я покараю всех виновных!

– Позвольте напомнить, что тогда мы с Вами в княжестве вдвоём останемся, – иронично усмехнувшись, заметил Перелинус и попытался выдернуть у князя свою мантию.

– Да, забыл. Больше здесь честных и порядочных людей нет! – сник князь и ослабил хватку.

– Я не человек, я колдун, но сейчас не об этом, – напомнил Перелинус, поправляя одеяние, – лично я кораблём управлять не умею.

– Я тоже, – честно признался Бадерус IV.

– Вот и оставьте хоть кого-то, способного к управлению судном, в живых, – деловито предложил колдун, – а то мы точно никуда не поплывём.

Справедливая расправа над виновными затянулась на полдня. Потом незаметно начался обед. Древняя мудрость людей Дезэры гласила: «Война – войной, а обед по расписанию!» Мудростью предков в кои-то веке решили не пренебрегать. После обеда несколько часов собирались и грузились на корабли. Перелинус нервно поглядывал на часы, красовавшиеся на городской башне. Он опасался, что из-за наступления ужина отплытие флота снова будет отложено. Однако опасения его не подтвердились. Угроза появилась с другой стороны, откуда не ждали.

Явилась она в образе старшего священника из главного храма. Запыхавшийся священнослужитель упрекнул князя за то, что тот решился отправиться на столь важное и опасное дело, не отслужив молебна. Князь несколько растерялся. Он поглядывал то на корабли, то на священника. «Я же вчера молился?!» – попытался аргументировано отмазаться Бадерус IV. «Вчера не считается, – не менее аргументировано урезонил его священник, – уже сегодня заканчивается, а Вы не молились!» «Там золото, а там Бог! Вот пойди и выбери из них двоих! Неразрешимая дилемма!» – разрывалась княжеская душа. Конец его душевным терзаниям положил Перелинус:

– Святой отец! Я же послал к Вам гонца с письмом!

– Какого гонца? С каким письмом? – изумился священник.

– В этом письме я настоятельно просил Вас явиться на пристань на рассвете, – наступал на него колдун.

– Я ничего не получал, – священник отрицательно покачал головой и отступил на шаг. – А зачем Вы, уважаемый колдун, меня сюда позвали?

– Как это зачем?! – упер руки в бока Перелинус. – Вы плывёте с нами.

– Я?! – едва не задохнувшись толи от неожиданности, толи от радости, выпалил священник. – Простите великодушно, но я не адмирал и не моряк, чтобы плавать!

– Вы служитель Божий, а значит, как и Бог должны быть вездесущим! – наступал на него колдун, для наглядности тыча пальцем в небо. – Поплывёте с нами и всю дорогу будете молиться за спасение наших душ и за успех операции.

– Я..Нет…Я ..Не я.. – лепетал священник, отступая.

– Гениальная мысль, Перелинус! – радостно воскликнул князь. – Правильно вы придумали взять священника с нами в опасный морской поход!

Бадерус IV с благодарностью посмотрел на колдуна. Одной дилеммой стало меньше. Так и появились полковые священники у людей Дезэры. Подобное новшество пришлось по душе многим, ибо существенно экономило время. В итоге лишь благодаря стараниям и смекалке колдуна 10 января 5104 года флот людей Дезэры всё же отчалил от берега и вышел в залив Хатхор. Хотя произошло это не на рассвете, как планировалось, а фактически под покровом ночи. Сам того не ведая, колдун обеспечил флоту надёжную маскировку. Его выход из порта остался незамеченным ни для Северных гномов, ни для людей Ларгоса, пристально наблюдавших за заливом Хатхор.

10 января 5104 г. Люди Ларгоса

В этот день ровным счетом ничего примечательного не произошло. Сагардо в очередной раз проинспектировал армию и флот. Он не знал, что в это самое время его дядя, король Астеро завершает подобную проверку в южных землях. Старый, опытный лис нутром чуял приближение катастрофы. Однако он не угадал с направлением. Опасаясь нападения со стороны Южных огров, он вознамерился отправить большую часть войск на эти неспокойные рубежи. Именно 10 января он совершил последний смотр войск и наметил их выход к южной границе на следующий день.

Астеро отдал ещё одно весьма важное распоряжение. Вспомнив о древнем пророчестве, призывавшем его помочь эльфам, он приказал пограничникам следить с особой бдительностью за сопредельной территорией. «Если на эльфов нападут, немедленно сообщить мне! Оказать соседям посильную помощь, беженцев принять, накормить и разместить, как дорогих гостей!» – велел он главкому северной группировкой пограничных войск. Он так же усилил воинский контингент и на этом стратегическом направлении. В окрестностях столицы он держал в полной боевой готовности многотысячный резерв.

Кроме плохих предчувствий у короля Астеро и его наследника Сагардо более точной информации не имелось. Магический гонец Сабидус пока не добрался до Парво, столицы южных земель людей Ларгоса. А колдун Нортус так никогда и не достиг северных владений детей Лагиссы, ибо уже геройски пал в сражении за Биарки. Ещё сутки люди Ларгоса провели в мирном неведении о начале войны.

10 января 5104 г. Люди Верво

Этот день прошёл в предвоенных трудах и заботах. Князь Ярослав чувствовал, что буря грянет со дня на день. Он собирался объявить о всеобщей мобилизации. Однако медлил, ожидая сигнала, знамения, нападения врагов или призыва о помощи со стороны соседей. Напомним, что фактически единственными врагами людей Верво являлись пираты Мерморта. Два народа беспощадно уничтожали друг друга как на море, так и на суше. Длилось это из века в век, но ощутимых результатов не приносило. Силы были примерно равны, а удача, словно последняя вертихвостка, поворачивалась лицом то к одним, то к другим.

Разумеется, князь Ярослав наибольшее внимание уделял границе с пиратами Мерморта и укреплению острова Мирный. Собственно говоря, этим он и его приближенные весь день и занимались. Они и подумать не могли, какая страшная беда постигла их дружелюбных соседей эльфов. Король Бартоло так и не удосужился сообщить им о начале войны, о гибели сводного брата и стотысячного эльфийского войска в Северной пустыне, а тем более попросить у них военной помощи.

10 января 5104 г. Северные гномы

В этот день в землях Северных гномов ничего примечательного не случилось за исключением того, что в кои-то веки все кузнецы в этих землях не работали. Они отдавали дань памяти умершему начальнику кузнечного цеха. Этот уважаемый всеми гном скончался прямо на рабочем месте. Кстати, он расстроился по поводу собственной смерти больше всего, так как теперь не мог работать. Неприкаянной душой он метался по опустевшему кузнечному цеху, сыпал страшные проклятия и ругательства в адрес нерадивых соотечественников. «Лодыри! Бездельники! Нашли повод не работать! Я не для этого помирал!» – возмущалось привидение. Начальник кузнечного цеха даже на том свете переживал за дела живых. Ему не давала покоя мысль о том, что в армии недостаточно доспехов из «железа Форжеро». «Каждый день на счету! А эти тунеядцы устроили себе каникулы! Как их заставить работать?!» – ворчал недовольный покойник.

Тут ему в голову пришла гениальная мысль: «Мы можем видеть лишь неприкаянные души наших родителей, следовательно, я могу явиться во сне моему сыну!» Душа устремилась к дому скорбящего отпрыска. Сын безутешно горевал в связи с утратой отца. Он буквально не находил себе места и не ложился спать. Если бы он только видел, с каким перекошенным от возмущения лицом за ним по пятам носилась неприкаянная душа папаши-трудоголика. Кузнец злобно посмотрел на часы с кукушкой. В этот момент крохотные дверцы открылись, из окошка высунулось пернатое чучело и прокуковало полночь. Настроение покойника вконец испортилось. Сын его соизволил прилечь лишь под утро, доведя призрачного папашу до белого коленья.

10 января 5104 г. Северная пустыня

Двухсоттысячная армия эльфов продолжала путь к Чёрной крепости под чутким руководством короля Бартоло и под пристальным наблюдением Великих Повелителей Стихий. Разумеется, о столь высоком сопровождении эльфы и не догадывались, хотя в Северной пустыне произошли разительные перемены. Там по волшебству появилась великолепная дорога, и всюду забили источники с чистой, питьевой водой. Король удивленно озирался вокруг. «И почему наши предки называли эти земли безжизненными? После войны обязательно следует заняться их освоением. Вернусь в столицу и издам соответствующий указ», – рассуждал эльфийский правитель, чем приводил в неописуемый гнев Великого Владыку Пустыни:

– Предупреждаю! Я терплю эту гадость в моих владениях лишь до конца войны!

– Что Вы так нервничаете?! Это временные, вынужденные меры. Вы сами на них согласились, – резонно замечал ему Великий Повелитель Рек и Озер.

– На что только мне приходится идти ради мира во всем мире! – бубнил хозяин Северной пустыни.

– Тоже мне миротворец! – недовольно фыркнул Великий Повелитель Плодородия. – Ему из бестолковой пустыни такую конфетку хотят сделать, а он кочевряжится!

– Подавитесь Вы своей конфеткой! Верните мне мою пустыню! – в сердцах завопил супруг Саабу.

– Вернём, не переживайте! Лично я не намерен впустую лить столько изумительной, кристально-чистой воды, – обиделся на песочного собрата Великий Хозяин Рек и Озер.

– Вот и прекрасно! А то на мои земли уже смертные начали заглядываться! Им же палец в рот не клади, они руку по локоть откусят! Никому нельзя верить! – причитал Великий Пустынный Господин.

Подобные разговоры случались между Великими Правителями Стихий в последние три дня с завидной регулярностью. Они не перерастали в жаркий спор с личными оскорблениями исключительно благодаря вмешательствам Саабу. Ей удавалось отвлечь внимание ворчливого супруга на более приятные темы. «Если бы не его жена, то этот змей пустыни нас точно бы достал!» – прошептал Великий Владыка Гор на ухо Великому Господину Огня. Тот утвердительно кивнул и с благодарностью посмотрел на Саабу.

В это время король Бартоло слушал рассказ Хиля о том, за что, собственно, принц Бласко сослал его в Северную пустыню. Хиль был действительно непревзойдённым рассказчиком. Его хотелось слушать часами. Когда король попросил эльфа поведать ему свою биографию, Хиль немного замялся. «Я расскажу Вам всю правду. Мне безумно стыдно и горько до сих пор за то, что я совершил шестьдесят пять лет назад. Я искренне раскаиваюсь», – сказал он королю. Эльф второй раз в жизни так подробно пересказал давнюю трагическую историю. Первый раз он поделился сокровенной тайной с Мауросом, который и стал Чёрным властелином. Точнее заговорщики воспользовались его телом, в которое поместили кристалл с душой Нуардис. Хиль знал об этом, так как в момент переселения душ стоял за дверью. Правда, эту трагическую историю эльф поклялся никому не выдавать. Он очень боялся чёрной магии.

Король Бартоло слушал его внимательно. С одной стороны, он сочувствовал эльфу, а с другой, осуждал его. «Да, в очень непростой ситуации оказался мой сын, однако сумел принять мудрое и справедливое решение, – подумал правитель эльфов. – Достойного наследника я себе вырастил». Так в разговорах и повседневных заботах пролетел тот день в Северной пустыне. Эльфы упорно шли вперёд, не зная, что их там ждёт.

10 января 5104 г. Южные гномы

Пограничники снова стали свидетелями нескольких кровавых столкновений, произошедших между кланами огров. Глядя на эти сцены, охранявшие границу гномы довольно потирали руки и посылали оптимистические сводки в столицу: «Проклятые чудовища воюют сами с собой. На границе всё спокойно». Каждый день, получая подобные сообщения, король Южных гномов беспокоился всё больше. «Здесь что-то не так?! Это затишье перед бурей! Великая война на пороге!» – размышлял он и приказывал держать армию в повышенной боевой готовности. Он лично произвёл осмотр тайного воздушного флота, надёжно спрятанного и замаскированного от посторонних глаз. О том, что Южным гномам удалось покорить воздух, пока никто не знал.

Вечером пограничники заметили одно странное облако, которое медленно двигалось в их сторону с территории огров. Воины насторожились, так как ничего хорошего им с этой стороны никогда не прилетало. Облако находилось на достаточно большом расстоянии. По подсчетам командира пограничного отряда, оно должно было долететь до них не раньше завтрашнего вечера, да и то в лучшем случае. «Бдительность не терять! Смотреть за этим неопознанным летающим объектом всю ночь в оба!» – напутствовал он часовых, заступивших на дежурство.

10 января 5104 г. Южные огры

После короткой передышки сражения за золотую корону с рубинами возобновились с новой силой. Геррус довольно потирал руки, но в тоже время начинал беспокоиться. Тревогу у него вызывал клан бывшего казначея. Его воинам уже удалось одержать несколько крупных побед и существенно укрепить свои позиции. Колдун опасался появления одного явного фаворита гонки за власть. Если такая личность появлялась, то остальные кланы старались к ней примкнуть и образовать могущественную коалицию, что фактически означало бы конец гражданской войны.

Утром 10 января после тщательного анализа ситуации Геррус решил стравить бывшего казначея и своего «любимчика», огра по имени Цурухай. Сами понимаете, что слово «любимчик» необходимо взять в кавычки. Геррус ненавидел всех огров без исключения и всеми фибрами души. Цурухай являлся для него наиболее послушной и полезной марионеткой. Колдун очень ловко научился им управлять и в то утро отправил именно его сражаться с кланом бывшего казначея.

Силы противников оказались примерно равны. Победу в сражении мог одержать любой из самопровозглашенных кандидатов на престол. «Мне без разницы, какое из этих чудовищ победит! Главное, что они обязательно ослабят друг друга», – рассуждал колдун, закладывая в тупую башку своего «любимчика» правильный маршрут движения. Ведь противника ещё надо было найти. Геррус знал, где казначей устроил военный лагерь. Именно туда, к окончанию горного хребта Райх и посылал он отряд Цурухайя.

В тот день без магического вмешательства произошло несколько сражений, в результате которых погиб один претендент на верховную власть и по совместительству бывший главный придворный поэт. Так закатилось солнце огрской поэзии.

10 января 5104 г. Тролли

Буквально вчера вождь троллей Сехмет – непобедимый жестоко расправился с оппозицией, лишив её лидера права голоса одним точным ударом дубинки. Увы! Оппозиция это такая зараза, от которой одним ударом дубинки не отмашешься. От неё вообще крайне сложно избавиться. Она подобна чёрной плесени, которая появившись однажды, категорически отказывается исчезать. С другой стороны, она напоминает грызунов, борьба с которыми так же изначально обречена на провал. Сколько с оппозицией не борись, она всё равно появляется, причём при любой власти. Даже справедливейшее и наимудрейшее правление Сехмета – непобедимого вызывало некоторые недовольства у его верноподданных. Что уж говорить о других правителях.

Тролли требовали от своего руководства более решительных, а точнее немедленных действий. Они уже сегодня хотели начать войну с соседями, а лучше – ещё вчера. Весь день горный дух Пергос, вселившийся в тело вождя троллей усмирял бунты, пресекал недовольства и подавлял мятежи. Сам он терялся в догадках и плохих предчувствиях по поводу промедления Нуардис. «Что она там себе думает?! Ждите сигнала! Я не смогу ждать его до конца света, меня тролли порвут на мелкие кусочки!» – ругался он, борясь с милитаристскими настроениями в обществе. К вечеру правитель буквально валился с ног. Он утроил охрану своего шатра, дабы не провоцировать оппозицию к насильственному захвату власти. Всю ночь он думал, в какое русло направить неуёмную, разрушительную энергию этого народа, чтобы не вступить в Великую войну раньше времени. Ближе к полуночи его посетила гениальная идея. Он аж подпрыгнул от восторга: «Какой же я всё-таки умный! Сам себе поражаюсь и завидую!» В таком прекрасном расположении духа правитель троллей отошёл ко сну.

10 января 5104 г. Люди Мерморта

Незаметно пролетел ещё один день пустых ожиданий. Пираты ждали гонца от Нуардис и попутного ветра. 10 января не появилось ни того, ни другого. Никакие мятежные духи не тревожили покой короля людей Мерморта. На море воцарился полный штиль. Подобного гробового затишья никогда не наблюдалось в их землях. Над ровной голубой гладью не гулял ни один даже самый маленький ветер. Это пугало и настораживало детей ведьмы Морвиун. Король проводил очередное совещание с адмиралом и маршалом. Казначея на эти мероприятия не приглашали, так как он вечно ворчал, занудствовал и пытался выяснить, «за чей счёт этот банкет», хотя речь шла о простом ужине или обеде. Обычно, когда правительству нечем заняться, совещания, заседания, собрания, прения, диспуты, дискуссии, конференции, саммиты и тому подобные способы коллективного перекачивания из пустого в порожнее происходят особенно часто. Правящая троица народа Мерморта собиралась через день и каждый день. Король, маршал и адмирал соображали на троих судьбу народа. Обычно их пленарные заседания заканчивались попойкой.

– Вот явится к нам гонец от Нуардис, и что мы будем делать? – вопрошал король.

– Встретим его с почётом и уважением, – отвечал адмирал.

– Это я и без тебя знаю, – отмахнулся правитель Мерморта.

– Если знаешь, то чего спрашиваешь? – обиделся адмирал.

– А ты королю не тыкай! – одернул его король. – Лучше голову напряги и объясни мне, почему штиль на море.

– Почём мне знать, куда подевался ветер?! Я похож на Великого Владыку Ветров или Великого Хозяина Морей? – развёл руками адмирал.

– Ты на человека-то не похож, чучело ряженное! Что ты нацепил на голову? – укоризненно ворчал король, тыча пальцем в неуставной головной убор.

– Это богатый головной убор. Я его несколько лет назад взял в морском сражении с людьми Верво. Смотрите, какой отменный жемчуг пошёл на его отделку, – похвастался адмирал.

– А ты не удосужился поинтересоваться, для кого он предназначен? – хитро прищурившись, спросил правитель пиратов.

– Я бы удосужился, да спросить было уже не у кого. Мы всех перебили, – с явной гордостью сообщил флотоводец.

– Ну, тогда я тебе расскажу, – с сочувствием и издёвкой предложил король, – этот головной убор называется кокошник и считается женским, а не мужским. Вот мне и интересно, зачем ты напялил его на голову?

– Это вы сейчас сами придумали, чтоб я его снял, а вы забрали и себе присвоили. Жемчуг-то на нём крупный, как лесной орех, – предположил адмирал.

– Ходи, в чём хочешь, – плюнул с досады монарх, – пусть всем сразу будет видно, что ты чучело и чурбан неотёсанный. Мы столько веков воюем с людьми Верво, можно было хоть что-то узнать об этом народе.

– А зачем? – недоумённо спросил адмирал.

– Чтобы знать, что брать, а что нет, – терпеливо пояснил правитель Мерморта.

– Брать надо всё и у всех, – встрял в разговор маршал.

– Хорошо, но не всё же подряд на голову напяливать, – возмутился король. – Ты хочешь уподобиться гоблинам? Говорят, их правитель водрузил себе на голову золотой кубок вместо короны.

– Вот смеху-то! Наверное, выглядит, как полный идиот, – хихикнул адмирал.

– Нет, как ты в женском кокошнике, – укоризненно покачал головой монарх.

– Всё-таки мой жемчуг вам покоя не дает?! – заметил адмирал, как он сам считал, весьма прозорливо.

– Дискуссия зашла в тупик. Предлагаю выпить! – не выдержал маршал.

– Хорошо хоть маршал правильно мыслит, – король с благодарностью взглянул на полководца, – своевременное предложение. Давайте выпьем за попутный ветер!

– Ура! За попутный ветер! За удачу в Великой войне! – хором рявкнули адмирал и маршал.

Собственно к этому вся подготовка к боевым действиям и сводилась. Пиратский флот и армия давно были готовы к сражениям, им действительно требовались лишь сигнал к началу войны и попутный ветер. Пока же люди Мерморта ждали у моря погоды.

10 января 5104 г. Царство Великого Владыки Недр

В этот день произошло очень важное событие. Хорусу фактически удалось выпереть из дворца ненавистного Уранума. Колдун уже утратил всякую надежду, когда неожиданно в дело вмешался сам Великий Владыка Недр. А случилось это следующим образом.

Утром колдун явился в покои подземного господина с очередным гороскопом на текущий день. Хорус уже замучился их писать, фантазии катастрофически не хватало, а творческому подъёму мешало присутствие Уранума. «Долго же ты будешь стоять у меня над душой, исчадье ада, порождение нечистых сил?!» – ворчал колдун, просматривая старые звёздные пророчества. Он принялся списывать предыдущие предсказания, выдавая их за вновь полученные послания с небес. Написанный им гороскоп за 10 января ничем выдающимся не отличался. От его банальности у колдуна сводило зубы. «Как можно в эту фигню верить?! Ладно, чем бы Великое дитя не тешилось, лишь бы не плакало», – успокаивал он себя, имея в виду Великого Владыку Недр. Только магия звёзд и сила искусства вернули хозяина подземелий к относительно нормальной жизни после смерти его обожаемой супруги.

Хорус постучал в дверь, вошёл в покои своего господина, вежливо поклонился ему и незаметно скроил самую отвратительную физиономию Уранума и портрету Хильдегарды. Ни мать, ни сын не могли ответить ему гадостью на гадость. Великанша не решалась выдать тайну магического портрета, а Уранум предпочёл в ответ на ужимки колдуна мило улыбнуться. Сделал он это не из-за благородства души или отменного воспитания, а потому что сидел лицом к своему Великому папаше. После мелкой пакости настроение колдуна существенно улучшилось. Он с высочайшего позволения принялся зачитывать очередные звёздные бредни, выдавая их за прямые поручения, полученные им не просто из космоса, а от нового воплощения богини любви Лиэры. Вещал он около десяти минут и завершил сольное выступление следующими словами:

– Не пренебрегайте своими повседневными делами и взятыми на себя обязанностями, ибо и в них сокрыта любовь к этому миру.

– Золотые слова! – украдкой смахивая слезу, заметил безутешный вдовец. – Только Хильдегарда могла так говорить и воспринимать этот мир!

– Буд-то послушал мою милую маму! – вздохнул Уранум.

– Кстати, сынок, по поводу обязанностей, – встрепенулся его отец.

– Что, папа? Вам тяжело справляться со своими обязанностями? Я готов Вам помочь! Взять часть из них на себя! – не веря своему счастью, с готовностью предложил наследник подземного царства.

– Нет, речь не об этом, – небрежно махнул рукой Великий Владыка Недр. – Спасибо за заботу, я сам пока справляюсь. А ты о своих обязанностях позабыл.

– О чём это Вы? – невинно захлопал глазами Уранум.

– О переписи моего имущества, – серьёзно заметил отец и примирительно добавил, – не обижайся, но ты уже третью неделю во дворце прохлаждаешься.

– Ну, я устал, соскучился по дому, по тебе, – разнылся злодей.

– Мне твои чувства понятны, однако за три недели можно было и отдохнуть, и насладиться родным очагом. По-моему, пора вернуться к делам, – настойчиво посоветовал Великий Повелитель Недр.

– Осмелюсь заметить, именно на это указало мне расположение прекраснейшей из планет, – влез в разговор Хорус, боясь упустить такую возможность избавиться от своего злейшего врага хотя бы на время.

– Вот, астрология – наука точная, – одобрительно кивнул придворному астрологу хозяин подземного царства, – тебе однозначно пора отправляться в путь. Кажется, ты еще нё закончил с переписью моего имущества в Северной пустыне?

– Да, там работы лет на сто, – с досадой кивнул Уранум. – Папа, зачем Вы запрятали столько несметных сокровищ в этих бесплодных землях? Там же никто не живёт? Никто вашими богатствами недр не пользуется?

– Вот поэтому сынок и запрятал, – философски заметил Великий Владыка Недр.

– В эту версию я не поверю, зная вашу безмерную доброту и щедрость, – хитро подмигнул ему Уранум.

– Ну, хорошо. Скажу тебе правду. Когда я занимался своими подземельями, я не ведал, что твориться на поверхности. Я и не ожидал, что они сотворят там такую крупномасштабную гадость, – признался хозяин подземного дворца.

– Теперь понятно. Завтра отправляюсь в путь, – обречённо вздохнул Уранум.

– Благословляю тебя, сынок, на добрые дела.

Всё это время Хорус светился, словно начищенный медный таз, и корчил Урануму рожи. Он победил ещё в одном незримом сражении. Подпольная война за душу Великого Владыки Недр продолжалась.

После личного распоряжения отца, сыну ничего не оставалось делать, как готовиться к дальней дороге в Северную пустыню. Он содрогался при мысли о предстоящей встрече с Нуардис. Час расплаты неотвратимо приближался. «Будем надеяться, бабуля наслаждается властью и жизнью в новом теле», – успокаивал себя Уранум. Хорус следил за его сборами и приготовлениями, однако на глаза старался не попадаться. Он радовался тому, что самая банальная фраза, вставленная им в гороскоп, чтобы заполнить пустое место, привела к столь значимому и положительному результату. «Надо отметить этот день на календаре красным крестиком, буду потом смотреть и радоваться», – решил Хорус и последовал за Великим Владыкой Недр инспектировать строительство храма, посвящённого богине любви Лиэре. Так в трудах и заботах прошёл тот день.

– Зачем ты отправила их туда?

– Там безопасно.

– Сейчас война, а значит, везде опасно.

– Нет. Просто места надо знать.

11 января 5104 г. Царство Великого Владыки Недр

Бывают дни, когда просто живёшь и не особенно задумываешься о смысле жизни: встал, поел, воздал по заслугам демону труда, отдал должное богу отдыха, снова поел, лёг спать с чистой совестью и не менее чистым разумом. А случается, что с самого утра личность начинают терзать мысли о высоком предназначении, затягивать в свой омут бури страстей, раздирать глобальные противоречия и неразрешенные конфликты с самим собой. Видимо, сказывается влияние космоса или каких-то неведомых высших сил.

Окрылённый достигнутым накануне успехом, колдун Хорус всю ночь посвятил астрономическим наблюдениям. Его несколько удивил тот факт, что на небе особенно ярко горела одна звезда. Он уточнил её название по взятому из библиотеки подземного дворца справочнику. Звезда эта носила красивое и несколько странное имя – Анакаона. Оно в переводе с древне-эльфийского означало «дающая надежду». Как утверждалось далее, она первая зажигалась на небосводе в момент сотворения мира, и погибала последней из звёзд во время конца света. Её яркое свечение вселяло надежду в души простых смертных, не совсем простых смертных и совсем не смертных. Короче, она действительно дарила надежду всем жителям мира.

Хорус отнёсся к пояснениям несколько скептически: «Ну и к какому больному месту мне эту надежду прикладывать? Не буду я её в гороскоп включать, там и так какая-то каша получается». Главную путаницу во все прогнозы вносил белый карлик Ковис. Однако у колдуна складывалась полная уверенность в том, что на поверхности происходит что-то страшное. «Может там война началась, а я тут ничего и не знаю?» – испугался он и чуть не уронил телескоп. Он с ужасом вспомнил, сколько дней не выходил на связь со своим истинным хозяином, Великим Владыкой Морей. «Вот сплавлю сегодня юного душегуба из дворца и сразу пойду в тайник с чёрной жемчужиной», – поклялся он, дописал очередную банальную ерунду для Великого Повелителя Недр и удалился спать.

Проснулся он ближе к полудню и обрадовался, решив, что уже не застанет Уранума во дворце. Эта надежда согревала ему сердце всю дорогу до покоев Великого Хозяина Недр. Увы! Ей не суждено было сбыться. Наследник подземелий изо всех сил тянул с отъездом. Ему так не хотелось ехать к бабушке, что он придумывал различные предлоги, чтобы хоть на несколько минут отложить отъезд из родного дома. К вечеру Хорус утратил не только всякую надежду с ним распрощаться, но и нервы, и терпение. «Паразит! То циркуль забудет, то линейку, то карандаши с учётными книгами, то портрет мамаши, то портрет папаши, то штаны, то дорожный плащ, то голову! Уедешь ты когда-нибудь или нет?!» – негодовал про себя колдун, продолжая мило улыбаться и сочувственно кивать.

Похоже, терпение иссякло не только у него. «Сынок, я бы предложил тебе остаться в отчем доме, если бы не воля нашей обожаемой Хильдегарды, – обратился Великий Владыка Недр к своему наследнику, правильно истолковав его отсрочки и проволочки. – Пойми, если она с того света напоминает нам о повседневных делах и обязанностях, значит это действительно важно. Мы не имеем права её разочаровывать». Уранум печально взглянул на отца, попрощался с ним и, наконец, уехал. Хорус помахал ему на прощание кружевным платочком, по привычке состроил гадкую рожу и плюнул вслед. «Видно не тем местом встала к тебе звезда надежды!» – позлорадствовал колдун. Он с сожалением подумал, что в столь поздний час Великого Властелина Морей лучше не тревожить и отложил тайную беседу с ним на следующий день.

Уранум обречённо направился в Северную пустыню. Хорус оказался неправ, полагая, что надежда умерла в его сердце. Надежда никогда не умирает окончательно, она просто трансформируется и принимает другое обличие. Если час назад злодей надеялся на то, что его наивный папаша позволит ему остаться во дворце, то теперь он уповал на милосердие суровой бабушки. «Пустые надежды! – скажете вы. – Нуардис – милосердная, звучит так же глупо и нереально, как Лиэра – отвратительная». Допустим, но с другой стороны в этом мире возможно всякое. А надеяться вообще можно, на что угодно, во всех мирах и вселенных. Надежда сама по себе, в отличие от существ её испытывающих, действительно вечна.

11 января 5104 г. Люди Мерморта

Если уж звезда надежды зажглась на небосводе, то пламя её озарило сердца всех живущих на земле существ. На что надеялись в тот день животные, мы точно не знаем, но чаяния близких к ним звероподобных созданий нам известны. Так люди Мерморта, названные людьми по ошибке, надеялись на попутный ветер. А их король, адмирал и маршал надеялись сразу на три вещи. Во-первых, на заныканную банку огуречного рассола. Во-вторых, на то, что её на всех троих хватит. В-третьих, на то, что она им поможет. Надежды эти таяли с каждой минутой, ибо король никак не мог вспомнить, куда именно припрятал ёмкость с целебной жидкостью. Адмирал и маршал из последних сил думали о государственном перевороте, причём примерно одинаково: «Если этот гад через пять минут рассол не найдёт, я его придушу собственными руками!»