На обломках счастья бесплатное чтение

Аннотация:

За короткий период жизни в новом мире я успела многое. Встать на ноги, купить продукты и одежду, чтобы пережить приближающуюся зиму, придумала, как возродить город. И даже нашла себе работу по прежней специальности, которая, как я думала, в магическом мире никому не нужна. А ещё я умудрилась влюбиться в капитана приграничной крепости, хотя и запрещала себе это. И вот пришла неминуемая расплата за мимолетное счастье: мой муж, которого все считали погибшим, вернулся домой. К своей законной супруге и любимой дочери.

Можно ли построить счастливую семейную жизнь на обломках чувств? Или все же сделать иной выбор?

Глава 1

Выдохнув, я направилась в больницу, но в двух шагах от лестницы в Ратушу приметила остановившуюся самоходку. Обернувшись, я улыбнулась Войтеку, который неторопливо покидал водительское место. Шагнула было к нему, чтобы предупредить, что сейчас никак не могу уделить ему минутку. Но что-то в его лице заставило меня остановиться на полпути. Он выразительно посмотрел в сторону пассажира, которого я изначально не заметила.

Перевела взгляд, и столкнулась с отчего-то знакомыми синими глазами. Сглотнула, чувствуя, как сердце опускается в пятки. Не может быть. Этого просто не может быть!

В двух шагах от меня стоял Арон Гаррах. Мой муж.

Застыла, не зная, что делать. Нет, я понимала, что должна, как любящая супруга, хотя бы обнять его. Он вернулся домой с войны, на которой не мог выжить. Но выжил.

Взгляд скользнул по статной фигуре в офицерском мундире, по нарядным петлицам, по красивой звезде на груди, означающей, скорее всего, выдающиеся заслуги перед отчизной. И когда успел?

Качнув головой, снова посмотрела в синие глаза, пытаясь понять, что он испытывает к Аннели. Знает ли он о Барге и погибшем ребенке? Догадывается ли о моих отношениях с Войтеком?

А в его взгляде было столько эмоций, что я ничего не могла разобрать. Он шагнул ко мне, раз, другой, а я все ещё просто смотрела на него и думала. Ударит или обнимет?

– Аннели, – шепнул Арон, обхватывая мое лицо ладонями. А в следующую секунду поцеловал меня. Жадно. Страстно. Напористо. Словно он умирал от жажды, а я была источником родниковой воды.

Сердце, что досталось мне от прежнего тела, трепыхнулось в груди испуганной, но очень счастливой птичкой. В то время, как душа разрывалась на части. Я помнила, что рядом Войтек, который внимательно наблюдает за нами. И понимала, как ему больно.

Прикрыв глаза, почувствовала, как с ресниц соскользнула слеза. Пусть. Спишу её на слишком сильное счастье. Подалась к мужу и обняла за шею. А вот ответить на поцелуй не смогла. Но и противиться ему не смела. Арон – мой муж. Он имеет на это право.

Наконец, Арон отстранился и посмотрел в мои глаза.

– Любимая, – шепнул он со счастливой улыбкой. И снова поцеловал, но теперь он покрывал быстрыми поцелуями всё мое лицо. – Жива… – и столько безграничного счастья было в этом слове, что я не смогла остаться равнодушной. Вымученно улыбнулась, а по щеке снова соскользнула слеза. К сожалению, нет, твоя Аннели погибла. – Ты не представляешь, что со мной было, когда я узнал, в какой концлагерь вас загнали? – шептал он, стиснув меня в крепких объятиях. – Думал, что с ума сойду, пока ехал сюда. Спасала только надежда, что ты была в той единственной выжившей группе. И капитан Домровский её подтвердил.

– Софи тоже жива, – просипела я с трудом.

– Я знаю.

Кивнула, утыкаясь лицом в его плечо. Мне надо взять себя в руки. Иначе разревусь в три ручья. Прерывисто вздохнула, почувствовав, как пальцы Арона скользнули по шапочке. Наверное, он хотел чуть приспустить её с волос, но проблема была в том, что я её надела очень плотно, закрепив в нескольких местах невидимками.

– Ай, – вскрикнула я, поправляя шапочку.

– Прости, – Арон сконфузился. – И когда ты успела стать медсестрой, Аннели?

– Буквально позавчера, – созналась я, пожав плечами. Ой, мне же надо идти помогать целителю в операционной.

– Пани Аннели, – грозный оклик начальства заставил нас всех обернуться к лестнице. А вот и пан Томек собственной персоной, легок на помине. Целитель окинул нас порицающим взглядом, остановив его на мне. – Почему вы задержались?

– Прошу прощения, пан Томек, – я выскользнула из объятий Арона и поспешно отступила к лестнице. – Это мой муж, Арон Гаррах. Он только вернулся с войны… И честно говоря я так растерялась, что забыла обо всем.

– Муж? – переспросил пан Томек, бросив короткий взгляд на Войтека. И тут же снова посмотрел на Арона. – Прошу прощения, я думал пани Аннели – вдова. Я целитель, Томек Мыскевич. – он протянул ладонь для рукопожатия. И

Арон тут же её пожал. – Я принял вашу супругу на должность своей помощницы. Надеюсь, вы не против?

Вот в чем «прелесть» патриархального общества. Женщина обязана спрашивать разрешение у мужа, если хочет работать.

– Нет, конечно, – после недолгого размышления ответил Арон. – Если Аннели это интересно, я не имею возражений.

– Тогда, пани Аннели, – целитель снова посмотрел на меня. – Жду вас через двадцать минут в операционной. Все понимаю, но вы нужны мне там. Проводите мужа до дома, а вечером я постараюсь отпустить вас пораньше.

– Конечно, пан Томек, – заверила я целителя, протягивая ему сопроводительные документы на поступивших пациентов. – Я постараюсь вернуться как можно быстрее.

А в следующее мгновение уцепила Арона за ладонь и потянула в сторону дома. Но Войтек нас остановил.

– Пан Гаррах, пани Гаррах, давайте я вас подвезу. На машине будет намного быстрее.

– Благодарю, пан Домровский, – Арон кивнул и шагнул к машине. А у меня просто не осталось выбора.

Арон открыл для меня заднюю дверь, а после того, как я забралась внутрь, устроился рядом. И снова обнял меня. А я уткнулась ему в плечо, чтобы он не начал меня опять целовать.

– Тебе не обязательно теперь работать, Аннели, – негромко заметил Арон, когда машина тронулась с места. Вот черт! Ему все-таки не понравилась моя работа. Я посмотрела в синие глаза и произнесла с нажимом.

– Но я хочу этим заниматься.

Арон кивнул, но в глазах скользнула тень. Твою же ма… матрешку! Ему точно не приглянулась моя настойчивость. Аннели была намного мягче меня и во всем уступала мужу. И ему точно не понравится мое самоуправство насчет дома. Когда я приглашала Гавриса, Руту и братьев Камински жить в моем коттедже, я думала, что имела все права распоряжаться им. Но, как оказалось, это не так. А что он скажет насчет Лисички?

Прикусила губу, чтобы подавить всхлип. Только сейчас поняла, как была счастлива этим утром. У меня была новая большая семья, работа, любимый мужчина. А что сейчас осталось?

Усилием воли я заставляла себя не смотреть на Войтека, и это было трудно.

– Арон, – решительно начала я, снова встретившись с ним взглядом. – Я пригласила пана Гавриса, пани Руту, Видара и Иво Камински пожить в нашем доме. Мы вместе сбежали из лагеря и добирались до Астрии несколько месяц. Мы сблизились, стали практически одной семьей. Поэтому прошу, не выгоняй их сейчас. Со временем мы что-нибудь решим с жильем. Просто сейчас в доме Гавриса беженцы, а коттедж Камински полуразрушен.

Арон кивнул, но склада между бровей у него все ещё не исчезла. Надо бы повременить с другими признаниями, но время поджимает.

– А ещё я взяла к себе на время маленькую девочку, Иветту, – глубоко вдохнула и торопливо продолжила. – Гильгенку обижали в Нордмане, поэтому я не смогла оставить её там. Они бы забили её камнями. Но это временно, пан Домровский подал запрос на поиск её родственников.

О том, что я хотела её оставить, если родичи не найдутся, пока промолчу.

– Ясно, – с непонятными эмоциями произнес Арон и провел пальцами по моей щеке. Снова улыбнулся и уточнил с легкой иронией. – Кто ещё поселился в нашем доме за время моего отсутствия?

– Два котенка и несколько мышей, – созналась я со слабой улыбкой. – Честное слово, последние не спрашивали моего разрешения.

Арон мягко рассмеялся и притянул меня к себе поближе.

– Как вы смогли сбежать? – шепотом уточнил он. Невольно я кинула растерянный взгляд на Войтека. Но по его затылку ничего понять не смогла.

– Арон, – начала я, но в этот момент машина затормозила у крыльца нашего дома. Нет времени на рассказ. – Я все расскажу, сама, без утайки, но уже вечером. Не надо ни о чем расспрашивать Гавриса или Руту. А тем более не спрашивай об этом Софи, она только недавно пришла в себя после всех потрясений. И ещё… Софи тебя почти не помнит, хотя я показывала ей наш свадебный портрет. Она боится незнакомцев, ни с каждым идет на контакт. А уж объятия… Будь терпимее к этому. – Арон помрачнел, но всё же кивнул. – Ой, забыла сказать, в ней же зреет источник. Она одаренная, вся в отца.

Последняя новость явно обрадовала мужчину. Он с гордостью улыбнулся и помог мне выбраться из самоходки. Захватил из багажника небольшой чемодан и, пленив мою ладонь, двинулся к крыльцу.

Днем мы двери не запирали, поэтому мы спокойно вошли в дом.

– Рута, девочки, – позвала я наших повара и поварят. Опять что-то стряпают? Аромат стоял просто сногсшибательный. А вот Гавриса и братьев Камински дома не было: они продолжали заниматься ремонтом коттеджей на соседней улице.

– Нели? – голос Руты прозвучал удивленно.

– Мамочка, – отозвалась Софи, выбегая в гостиную, куда мы с Ароном уже зашли. Увидев отца, девочка остановилась и несколько секунд растерянно изучала его. – Вы похожи на моего папу, – неуверенно произнесла она. За её спиной охнула Рута, прижав фартук к груди.

Арон подошел к ней и опустился на корточки.

– Я и есть твой папа, – прошептал он, с нежностью разглядывая её лицо. Заметила, как в его глазах сверкнула влага, и поспешно прикусила палец, чтобы не расплакаться. Опустившись на колени, Арон раскрыл объятия навстречу дочери, но Софи никак на это не отреагировала.

– Почему вы плачете? – спросила она.

– Это от счастья, – глухо произнес Арон. – Я так скучал по тебе, моя маленькая принцесса. Позволишь мне тебя обнять?

Софи вопросительно посмотрела на меня, и я уверенно кивнула ей. И только тогда она шагнула к Арону. Чем он сразу воспользовался, сжав мою малышку в крепких, но очень осторожных объятиях. Нет, не мою, а нашу малышку.

Я поспешно отвела взгляд от этой душещипательной картины и вытерла выступившие на глаза слёзы. Надо чем-то отвлечься. Арон с дороги и, наверняка, проголодался. Я шагнула к Руте, кивнув ей на кухню. И она ответила мне понятливым взглядом.

– Тушенная с мясом картошечка дойдет буквально за двадцать минут. К этому моменту я как раз дожарю пирожки с капустой, – Рута набрала воды в чайник и поставила его на плиту.

– Не успею, – пробормотала я и, встряхнув головой, пояснила. – Мне нужно в больницу возвращаться… – я снова задумалась об Ароне. Что же мне теперь делать?

– Ты была права, Нели, – зачем-то сказала Рута и с улыбкой покачала головой. – Арон все-таки выжил и вернулся домой.

– Иветта, – окликнула я притихшую девочку. – Сбегай за Гаврисом, Иво и Видаром. Позови их на обед.

Лисичка тут же бросилась исполнять мое поручение. А я начала доставать тарелки: хотя бы стол сервировать начну.

– Арон знает о Барге? – шепотом уточнила Рута, нарочно гремя столовыми приборами.

– Нет, – одними губами ответила я. – Я сама ему все расскажу вечером.

– А о Войтеке?.. – ещё тише спросила женщина. И я покачала отрицательно головой, хотя полной уверенности в этом не было.

Я неловко подхватила тарелки со стола и только тогда заметила, как дрожат мои пальцы. Вцепилась сильнее в них, стараясь подавить дрожь. Я справлюсь. Должна.

Выдавив улыбку, я упорхнула в гостиную, где Арон, подхватив Софи на руки, рассказывал ей что-то веселое.

– Арон, ты проголодался, наверное, с дороги, – максимально ласковым тоном начала я. Мужчина отвлекся от дочери буквально на секунду.

– Есть немного, – сознался он.

– У нас есть пирожки с капустой.

– Я их сама стряпала, вместе с тетей Рутой и Иветтой, – тут же похвалилась Софи.

– Да ты моя хозяюшка, – похвалил Арон непоседу, которая уже требовала отпустить её на пол.

– Сейчас я их принесу, пап, – пообещала она, уже на полпути к кухне.

– Через двадцать минут будет готов обед. Как бы тебе этими пирожками аппетит не перебить, – поделилась я своими сомнениями с мужчиной. Арон пожал плечами и шагнул ко мне. Я же глянула на часы и виновато произнесла. – Мне уже надо бежать в больницу. К нам много раненных солдат сегодня привезли.

– Знаю, – кивнул Арон и снова обнял меня. Погладил по щеке свободной рукой и признался. – Но я не хочу, чтобы ты куда-то сейчас уходила. Хотя бы сегодня.

– Я не могу подвести пана Томека…

Повисла тишина, вскоре прервавшаяся топотом маленьких ножек.

– Пап, пап, – вмешалась в наш разговор Софи, уже прибежавшая обратно с тазиком пирожков. – Смотри, какие красивые пирожки у нас получились.

– Да, действительно, красивые, – Арон отступил на шаг от меня и принялся с особой внимательностью рассматривать детскую стряпню.

– Софи, солнышко, – обратилась я к дочери. – Мне сейчас нужно бежать в больницу, а ты, пожалуйста, пригляди за папой, пока меня не будет.

– Хорошо, мам, – серьезно ответила Софи. – Обязательно пригляжу.

Арон весело хмыкнул, а я, наклонившись, чмокнула дочку в щечку. А после повторила этот трюк и с мужчиной, ловко уцепив его за воротник.

– Смотрите, не балуйтесь сильно без меня, – наказала я, ускользнув от объятий мужа. И тут же поставила условие. – Только со мной за компанию.

Софи рассмеялась, а я, послав ей воздушный поцелуй, выбежала за дверь. Затворив оную за собой, я закрыла глаза и устало прислонилась к ней спиной. Всё-таки это сложно.

– Пани Аннели… Гаррах, – позвал меня Войтек, с очевидным усилием добавив фамилию к моему имени. Он явно сейчас старается соблюсти все приличия. – Давайте, я вас довезу до Ратуши, чтобы вы точно не опоздали.

Кивнула, понимая, что нам надо поговорить. Капитан открыл для меня переднюю дверь, и опять я не стала спорить. Комок мешал говорить. Скользнула на сидение и уставилась в окно, пытаясь собраться с мыслями.

Машина тронулась в путь, и Войтек первым решил нарушить молчание.

– Ты можешь не рассказывать мужу о Барге, – тихим голосом предложил он. – Никто из моих подчиненных не проговориться о ребенке.

– Отчего такая уверенность? – с тусклым любопытством уточнила я.

– Никто не посмеет тебя оскорбить после того, как ты спасла солдат.

Усмехнувшись, я покачала головой.

– Проговорятся, не они, так Софи или мальчишки. Да и не хочу я ничего скрывать от Арона. Сама все расскажу, сегодня же вечером, – твердо закончила я. И если реакция будет бурной, сразу попрошу развода. Черт, надо было все-таки узнать, при каких условиях его можно получить. И с кем остается ребенок… Покачала головой, уже начиная переживать за Софи. Как она к этому отнесется? Дети всегда очень болезненно переживают развод родителей.

– И обо мне расскажешь? – глухо уточнил Войтек, пытливо взглянув в мои глаза.

– Не знаю, – призналась я. Впрочем, выбора у меня все равно особого нет. О нашем с капитаном романе уже все местные кумушки шепчутся. Я обхватила пальцами виски, прикрывая ладонью глаза. Но если я и о Войтеке сегодня расскажу, то буду выглядеть блудницей в глазах Арона. А это несправедливо по отношению к Аннели, она бы на Войтека никакого внимания не обратила. – Не уверена, – пробормотала я и, взглянув в глаза капитана, спросила. – А стоит?

Войтек снова на пару мгновений отвлекся от дороги, взглядом выражая недоумение.

– Вы же Арону ничего не рассказали, пан капитан.

– Я не хотел тебя скомпрометировать.

– Но при этом жаждешь, чтобы я это сделала сама? – этот вопрос вырвался сам по себе. Просто не успела вовремя прикусить язык. Войтек ведь сам должен понимать моё положение и как вся эта история будет выглядеть в глазах Арона. Сначала Барг, потом Войтек…

Твою матрешку, ну почему я позволила себе увлечься капитаном? Я же много раз убеждала себя, что нельзя, что надо дождаться официального подтверждения гибели Арона. И все же не уследила за глупым сердцем. Уткнулась лицом в ладони, с трудом подавляя всхлип. Как же больно?!

– Господи, ну почему я позволила себе влюбиться?! – простонала я. И тут же осеклась, осознав, что я сделала. В одном предложении я умудрилась дважды проговориться. Здесь есть Боги, но нет Господа.

Войтек резко затормозил и посмотрел на меня. Я же огляделась по сторонам, чтобы понять, как далеко мы от Ратуши. Если что буду спасаться бегством. А вон там центральная площадь.

– Аннели, – позвал меня мужчина шепотом, пытаясь поймать мой взгляд. – Это правда?

– Войтек, я замужем, у нас с Ароном дочь… – зачем-то напомнила я ему. Или себе? – Я не имею право на эти чувства. Поэтому просто забудь то, что услышал. Так будет лучше.

– Аннели, ты забыла наш разговор под дождем? Я обещал, что буду бороться за наше счастье, даже если твой муж вернется, – он ласково улыбнулся и дотронулся до моей щеки. – До этого я не вмешивался только по одной причине: думал, что ты любишь Арона. Ты ведь его так ждала…

Покачала головой, пытаясь подобрать такие слова, которые удержат его от поспешных действий.

– Дай мне несколько дней, Войтек, – попросила я. – Я сама ещё не понимаю, как жить дальше. – Мужчина явно хотел что-то возразить, но я жестом остановила его. И задала вопрос, который не давал мне покоя. – Ты говорил, что подавал запрос в штаб по поводу моего мужа. И его последнее место службы было на заставе до прорыва войск противника.

– Твой муж, как оказалось, служил в секретном подразделении. Сбежав из плена, он каким-то чудом сумел выйти на наших разведчиков. Присоединился к ним. Шпионил, осуществлял диверсии, выкрадывал нужные документы, убивал…

– Перестань, Войтек, – попросила я устало. – Арон сделал всё возможное для нашей победы. Он – герой, как и все остальные наши защитники.

– Он ничего не сделал, чтобы вас спасти, – прошипел капитан гневно.

– Значит, не мог, – твердо закончила я. – Мне надо идти, Войтек.

Я торопливо вылезла из машины и бегом устремилась в больницу. Выделенное мне время уже закончилось, когда я вбежала в операционную. Поспешно накинула халат, помыла руки, кидая на целителя виноватые взгляды. Прикрыла на минуту глаза, чтобы взять себя в руки. Все проблемы надо оставлять за пределами операционной. Хирург должен быть полностью сосредоточен на операции, ведь от него зависят жизни пациентов. Я понимала, что здесь целитель не допустит серьезных промахов, но сама не могла себе их позволить. А вот уволить пан Томек сможет.

Вытерев полотенцем руки, я натянула перчатки и подошла к операционному столу. На столе лежал уже полностью обнаженный мужчина с осколочными ранениями ног и живота. Похоже, он тоже недавно наступил на мину.

– Опоздали на три минуты, – строго произнес пан Томек. И я кивнула в ответ. – Вытяните руки вперед.

– Что? – переспросила я.

– Вытяните вперед руки, – повторил целитель терпеливо. И я послушалась, с радостью отмечая, что пальцы уже не дрожат. – Отлично. Берите инструменты и начинайте вытаскивать осколки из ног.

– Я хотела уточнить у вас, пан Томек, – я взяла скальпель и пинцет, отмечая, как аккуратно целитель делает разрез на животе.

– Да?

– Почему целители решили вытаскивать пули и осколки хирургическим способом, а не магическим, – я приступила к обработке с самых неопасных осколков, тех которые были видны невооруженным взглядом.

– Стазис. Он не допускает больше никакого магического вмешательства, – терпеливо пояснил целитель, начиная аккуратно расширять рану, чтобы найти и достать осколок.

– То есть исцелять вы будете только после того, как снимите стазис? – уточнила я.

– Именно так, поэтому наши алхимики и создали такие нитки, которые полностью растворяются в организме.

Кивнула и, заметив, с каким напряжением пан Томек вытаскивает осколок, замолчала. Лучше в перерыве буду задавать уточняющие вопросы. Тем более, что и мне пора заняться более опасными осколками.

– Готово, – объявила я минут через двадцать. Целитель осмотрел мою работу каким-то особо цепким взглядом и кивнул.

– Можете зашивать раны, Аннели, – в его голосе мелькнул вопрос. Сам не уверен, смогу ли я справиться с этой задачей?

– Хорошо, – преувеличенно бодро ответила я. И уже через минуту начала орудовать большой прямой иглой. Других видов игл здесь не было. И я это обязательно исправлю.

Ещё через пятнадцать минут мы закончили с наложением швов, и пан Томек спросил, что ещё, по моему мнению, нужно сделать до вывода пациента из стазиса.

– Вколоть крововостанавливающий эликсир, минимум десять мер, – я пожала плечами, оглядывая свежие швы. Целитель кивнул медсестре, которая нам помогала. Оглядев других пациентов, я добавила неуверенно. – И, наверное, обезболивающее или снотворное тоже стоит вколоть.

– И как вы догадались, что я не буду заниматься ранами на ногах? – с улыбкой уточнил пан Мыскевич.

– Они не несут угрозы его жизни, а у нас ещё много пациентов.

Целитель кивнул и, дождавшись, когда медсестра введет лекарство, сделал заковыристый пас рукой. Пара движений над приходящим в себя мужчиной и раны на животе затянулись волшебным образом. К сожалению обезболиващее средство подействовало не сразу, но пан Томек усыпил пациента ещё одним магическим плетением.

А мы перешли к другому раненному бойцу. Ему повезло меньше: изувечена была вся правая половина тела. На него мы потратили целый час. И я уже помогала целителю с ранами на торсе. С пулевыми ранениями было в некотором роде проще, их было меньше, чем осколков, но все они были в опасных местах.

После четвертой операции я решительно прервала конвейер.

– Нам нужно пообедать, – твердо произнесла я. Пан Томек удивленно посмотрел на меня, после чего перевел время на часы и медленно кивнул.

– Я сейчас всё организую, – тут же пообещала медсестра и метнулась в коридор. Мы двигались не так быстро: как-то разом навалилась усталость. Сняли перчатки и халаты и направились на выход из операционной.

В небольшой комнате мы с медсестрами ещё накануне организовали «ординаторскую». Именно там Фелисита накрыла нам стол.

– Вы меня приятно удивили, пани Аннели, – с улыбкой признал Томек, когда мы утолили

– Мы же решили в больнице не отвлекаться на ненужные формальности, – напомнила я целителю.

– И вы первая нарушили эти договоренности, – пожурил меня целитель. Я честно порылась в памяти, но так и не вспомнила, когда я обратилась к нему с приставкой «пан». – Попробуем снова избавиться от привычного «официоза»? – предложил Томек. И я кивком обозначила согласие. Мысли тут же унеслись к Арону. Ему точно не понравится такая фамильярность в нашем общении. Тяжело вздохнула и тут же поймала взгляд Мыскевича. – О чем задумалась, Аннели?

Покачала головой и тут же придумала подходящую тему для разговора.

– Об иглах, – произнесла я уверенно. – Мне кажется, что для сшивания ран лучше использовать изогнутые иголки…

И жестами попыталась объяснить, чего я хочу и почему, добавив и вербальные объяснения. Целитель задумался и неопределенно покачал головой.

– Надо будет попробовать, – в заключение своих раздумий постановил он. – Сегодня же свяжусь с одним знакомым, чтобы он изготовил нечто подобное.

– А ещё мне кажется, иглы нужны разного размера и сечения, – добавила я, уже не так напористо. Вообще, у меня возникли небольшие проблемы именно с наложением швов из-за этих игл. А ещё было непривычно работать с абсолютно неподвижными телами, создавалось неприятное ощущение, что я трупы препарирую. Но со временем я привыкну к такому состоянию пациентов.

– Набросаешь варианты? – уточнил целитель у меня. Пожала плечами, боясь выдать свои необычные для этого мира знания. Но мне сегодня не хватало даже элементарных расширителей и зажимов, и ждать, когда их изобретут здесь сложно и нецелесообразно. Нужно было срочно придумать, как эту проблему обойти.

Через пять минут мы вернулись в операционную. И к семи часам вечера закончили со всеми срочными пациентами.

– Можешь идти домой, Аннели, – постановил пан Томек, когда последнюю каталку увезли в палату. – Ты сегодня смогла меня поразить своими умениями. У тебя просто феноменальный талант к хирургическим операциям.

Покачала головой: в нашем мире я была твердым середнячком. Поэтому мне было сложно принять похвалу целителя.

Сняв халат и перчатки, я умылась холодной водой, а после ещё минут пять «охлаждала» руки, которые с непривычки болели. Все-таки неудобно орудовать обычной цыганской иглой при зашивании ран.

Попрощавшись с медсестрами, я поспешила домой, надеясь успеть к ужину. Но на крыльце меня ожидал сюрприз. Арон решил меня встретить, захватив Софи с собой.

Глава 2

С трудом выдавила улыбку, приблизившись к мужу, и поправила платок на голове. А вот Софи я обняла искренне, гадая, на что я готова пойти ради счастья девочки. Хотя чего гадать? Я точно знаю, что на всё. Вот только как успокоить собственную душу?

Арон мягко притянул меня к себе, заключая в объятия.

– Устала? – заботливо спросил он. Кивнула, уткнувшись лбом в его плечо. Видела, что он опять хочет меня поцеловать. Поэтому надела маску. Я – маленькая и слабая женщина, которая мечтает о поддержке мужа. А ещё очень смущается посторонних мужчин, которых сегодня в Куштейне было непривычно много. Прибыли первые солдаты, вернувшиеся на родину из Гильгена. И как я поняла, часть уже обосновалась в центре, а часть на нашей улице. Думаю, именно поэтому Арон решил меня встретить.

– Мы сегодня с паном Мыскевичем прооперировали семерых бойцов. Трое из них были с осколочными ранениями, – пробормотала я. И не уверена, что в нашем мире получилось бы спасти их всех. Да и довести до нашей больницы точно не вышло бы.

Арон замер.

– Ты и хирургические операции проводишь? – обескуражено спросил мужчина, заглянув в мое лицо. Кивнула, не понимая его удивления. Целитель же ему ещё днем сказал, что я его помощница.

– А тебе не рассказывали, как я оказывала первую помощь саперам, когда они подорвались на мине?

– Пан Гаврис в общих чертах поведал. А ещё он сказал, что в детстве ты обучалась у знахарки. Но ты мне ничего об этом не рассказывала.

– Так давно это было, – неумело соврала я, пожимая плечами. – Да и после того, как стало ясно, что у меня нет и минимального дара, занятия прекратились. – я тускло улыбнулась и, не желая дальше развивать эту тему, потянула Арона в сторону Лавандовой улицы. – Пойдем уже домой, Арон.

Мужчина кивнул и устроил мою ладонь на сгибе локтя. Вторую ладонь он протянул Софи.

– Я видел учебники по медицине и анатомический атлас на столе в нашей спальне, – начал Арон задумчиво. А я чуть не запнулась на ровном месте. Да, спальня наша и сегодня вечером мы вместе ляжем в одну постель. И как мне отказаться от исполнения супружеского долга я как-то не подумала. А стоило бы. Ладно, в любом случае сначала мне предстоит рассказ о Барге, а потом… Возможно, Арон сам не захочет меня касаться.

– Да, я ещё не всю информацию тщательно изучила, – пробормотала я.

– Пан Гаврис сказал, что ты буквально за пару дней подготовилась к аттестации на звание медсестры.

– Экзамен был упрощенным, пан Мыскевич, думаю, воспользовался своим авторитетом, чтобы я точно его прошла, – я пожала плечами, словно говоря, что моей заслуги в этом практически не было.

– Но ты никогда не заикалась о желании помогать раненым. Даже когда в Куштейне начали набирать добровольцев…

– И на кого бы я оставила Софи? – спросила я, нахмурившись. Арон точно чувствовал, что с этой историей что-то не так, но никак не мог оформить свою мысль. Хотя, может, мне не стоит искать оправданий? А признаться, что я – не Аннели. Да, я так и не узнала, что тут делают с подселенками, но может всё обойдется?

Софи убежала вперед, выглядывая что-то в темноте. И Арон строго окликнул её, чтобы она вернулась.

– Но сейчас же ты её оставляешь…

– Арон, – прервала я его сердито. – Она подросла, и за ней сейчас присматривают и Рута, и Иветта, и Гаврис и мальчишки. Да и война осталась позади. Так что ты не имеешь права меня осуждать. Просто не имеешь на это никаких прав.

– Я не осуждаю тебя, Аннели, – тут же пошел на попятную Арон. – Правда, не осуждаю. Пытаюсь понять…

– И что непонятного в желание помочь солдатам, которые себя не жалели в этой ужасной войне? – спросила я с вызовом и тут же поспешно отвернулась. Мягче нужно стелить, мягче.

– Прости, – шепнул Арон. Остановившись, он притянул меня к себе и заглянул в мои глаза. – Наверное, я немного ревную тебя.

– К кому? – с иронией уточнила я. Появившиеся солдаты в форме приграничных войск нарушили наш разговор.

– Доброго вечера, пани Гаррах, – поприветствовали меня один страж, чем изрядно удивил. Я его совершенно не помнила. Но точно знала, что этот патруль организовал капитан Домровский. Он не забыл своего обещания. От того и идет этот патруль по Лавандовой улице к центральной площади и вокруг неё.

– И вам хорошего вечера, патрульные, – откликнулась я несколько обескуражено. – Легкого дежурства.

Арон приподнял брови, взглядом выражая недоумение.

– Я его не знаю, – созналась шепотом, когда мы продолжили путь домой. Нам осталось-то всего несколько коттеджей пройти. – Арон, а ты в отпуске сейчас? Или твоя служба закончилась?

– Служба практически завершена, – ответил мужчина, открывая для меня входную дверь. – Кстати, я наладил работу артефакта, отпугивающего грызунов. Так что количество жителей у нас уменьшилось.

– Это радует, – с улыбкой произнесла я. Арон помог мне снять плащ и, стянув фуражку, расстегнул свой китель. Я же забрала у Софи легкое пальто и повесила его на вешалку. – Мы дома, – объявила я домочадцам, переобуваясь в домашние туфли.

– Софи, иди руки мыть, – напомнил Арон дочери, стягивая платок с моих волос. – Как я по тебе тосковал, Аннели, – жарко прошептал мужчина, обхватывая мое лицо руками. Понимала, что за этим последует, но как избежать поцелуя, придумать я не успела. А сопротивляться не имела права. Поэтому послушно приоткрыла губы, позволяя мужчине меня поцеловать. И нет, Арон не был мне противен. Он просто был мне чужим, хотя что-то внутри все-таки откликалось на нежную ласку. Память тела? Отголоски прежних чувств?

Арон все-таки заметил мою безучастность, и вопросительно посмотрел в мои глаза.

– Ой, – голос Иветты был похож на писк. Но я тут же воспользовалась предлогом, чтобы отстраниться от мужчины.

– Мы сейчас придем в гостиную, Иветта, – произнесла я мягким тоном. Арон нахмурился, но не стал спорить.

– Мне кажется, она меня побаивается, – негромко заметил мужчина, пропустив меня вперед.

– Есть немного, её отец научил опасаться солдат в такой форме, как у тебя, – шепотом пояснила я.

Стол уже был накрыт к нашему приходу. Домочадцы терпеливо подождали, пока мы ополоснем руки и устроимся на законных местах. Гаврис открыл бутылку подаренного им с Рутой вина и разлил по трем бокалам.

– Как знал, что будет настоящий повод её открыть, – провозгласил он, поднимая бокал, словно желая объявить тост. – За вас, чета Гаррах. Чудеса в жизни всё-таки случаются, и вы прямое этому подтверждение.

Да, это настоящее чудо, что вся наша семья уцелела в горниле войны. Почти вся. Вот только почему у этого чуда такой горький привкус?

Мы поддержали его тост, я чуть пригубила вино, у которого оказался приятный вкус. Войтек знал, какое вино подарить. Опустила взгляд в тарелку, заставляя себя переключиться на еду.

Мальчишки начали осторожно расспрашивать Арона о том, как он спасся. И он не стал скрывать, охотно отвечая на все вопросы. Оказалось при штурме заставы, его серьезно ранили, но добивать не стали, заинтересовавшись амулетами, которые были на нем. Так что ему даже первую помощь оказали. Но когда он очнулся, он ничего толком рассказать не мог. Из-за травмы головы у него была краткая потеря памяти. И именно это дало ему шанс на побег. Память вернулась на третий день, когда его перестали воспринимать серьезно. Да Арон был магом, но он не помнил ни одного заклятия, ни одного плетения. Даже не мог сказать, откуда у него столько артефактов и какое у них предназначение. Сообщать о возращении памяти Арон не стал, по ночам потихоньку исцелял свои раны, днем прикрывая их окровавленными бинтами. А когда чуть окреп, рванул к границе, освободив несколько других одаренных. Наткнулись на наших лазутчиков, они, действительно, случайно, чудом не разминувшись в окрестностях одного из городов Гильгена. И тогда же они все вступили в диверсантский отряд.

Понимая интерес мальчишек, Арон рассказал и о некоторых особо интригующих операциях. При этом он периодически посматривал на меня, и в такие мгновения я пыталась состроить восхищенное выражение лица. Не знаю, насколько достоверно у меня получилось, но каждый новый взгляд был ещё пронзительнее.

– Мам, – негромко позвала меня Софи. – А дядя Войтек сегодня придет в гости?

И как по заказу в этот момент за столом воцарилась тишина. Прикрыла глаза всего на миг: вот уж не ожидала, что дочь меня так быстро сдаст. Домочадцы сразу поникли, бросая на меня виноватые взгляды. Они бы ещё транспарант повесили: виноваты целиком и полностью.

– Не знаю, солнышко, – я мягко улыбнулась и сделала ещё один глоток вина. – Капитан Домровский не всегда же может нам помогать. У него своей работы много. – Говорила нарочито бодрым тоном, стараясь не встречаться с Ароном взглядом.

– И часто пан Войтек приходил к вам в гости, Софи? – уточнил он нейтральным тоном.

– Не часто, – ответила девочка, тщательно обдумав вопрос.

– Пан капитан помогал нам первое время, – добавила Рута уверенным тоном. – Свозил Гавриса, Софи и Нели в Нордман в больницу. А они в городе смогли продуктами закупиться. Здесь же ничего толком не было. Только руины зданий и протухшее варенье.

– В больницу? – Арон сразу ухватил суть и пристально посмотрел на меня.

– Мы все три года прожили рядом с месторождением серной руды, и в плену кормили не густо, – тускло ответила я.

– Мама сильно болела, – добавила Софи, печально опустив глаза.

– Давайте не будем о грустном, – я выдавила улыбку. – А что у нас сегодня на десерт?

– Я оладьи пожарила, – Рута сразу начал суетится. Я тут же поднялась следом за ней, чтобы помочь принести чашки на всех. Да и со стола лишнюю посуду нужно убрать. Иветта и Софи тоже вызвались нам помочь. И уже через пять минут мы приступили к чаепитию. Оладьи со сметаной улетучивались с безумной скоростью, так что в ход пошли и остатки пирожков с капустой.

– Пан Арон, – Гаврис налил себе вторую чашку чая, прежде чем приступить к неудобному разговору. – Мы понимаем, что вы не ожидали, что ваш дом оккупируют соседи. Но поверьте это ненадолго. Как только пан Лешик освободит мой коттедж…

– Перестаньте, дядя Гаврис, – попросила я. – Это не к спеху. – Начала я и осеклась: в этот момент я вспомнила про брата. Со всеми этими волнениями, я совершенно позабыла о нем. – А вот куда поселить Лукаша с другом надо будет подумать.

– Так, может, мой коттедж быстро отремонтируем? – предложила Рута. – Он небольшой, но двум холостякам вполне подойдет.

– Лукаш? – переспросил Арон.

– Это мой брат, мы встретились с ним в Нордмане. И я позвала его в Куштейн. Тогда мы ещё не знали, что ждет нас впереди. И я посчитала, что…

– Не объясняй, – попросил мой муж. – Я просто не сразу вспомнил о твоих братьях.

– Он служил, знает, как обращаться с огнестрельным оружием. Поэтому сможет защитить нас в случае беспорядков, – всё-таки пояснила я. Не хотела, чтобы при их встрече что-то пошло не так. – Но он потерял руку в одной из последних стычек. А его друг, Милош, утратил возможность ходить. – Арон чуть приподнял брови, я же перевела взгляд на Руту. – Думаю, твой дом им идеально подойдет, но там же всё выгорело. Нужны обои, штукатурка, известка…

– Всё есть, – это уже Гаврис вмешался. – Я всё заказал, когда пан капитан просил составить список всего необходимого. Завтра мы закончим с мелким ремонтом коттеджей на соседней улице, и можно будет заняться домом Руты.

– Так это замечательно, – я, наконец, смогла искренне улыбнуться. – Только нужно будет ещё пандус установить для Милоша.

– Пандус? – переспросил Гаврис. И я поняла, что произнесла это слово на русском языке.

– Покатый спуск, – тут же поправилась я. – Чтобы он сам смог подниматься и спускаться на коляске.

Я заметила, что дети начали откровенно скучать, поэтому предложила им поиграть с котятами. Иво с девочками тут же выскользнули из-за стола. Видар же демонстративно остался с нами. И пока мы с Рутой убирали со стола лишнюю посуду, мужчины обсуждали предстоящий ремонт.

Дети немного заигрались с котятами, отчего я запнулась об одного из них, гоняющегося за бантиком. Потеряла равновесие и чуть не упала. Но Арон молниеносным движением подхватил меня и прижал к себе.

– Спасибо, – выдохнула я куда-то ему в шею. И тут же отступила на шаг назад.

– Так, ребятня, умываться и по койкам, – распорядился Арон, глянув на них строго. И дети сразу признали его авторитет, то есть без капризов отправились наверх.

Я задержалась на кухне, помогая Руте с посудой. А когда поднялась в спальню, увидела расстроенную Софи в ночной сорочке.

– Нет, малышка, ты будешь спать в детской, – мягко произнес Арон. – Завтра я что-нибудь придумаю с кроватями, а сегодня вам с Иветтой придется потесниться.

Софи заметила меня и решила привлечь на свою сторону.

– Мам, – капризно начала она. – Тут же места всем хватит. Почему я не могу с вами спать?

Я даже растерялась от такого вопроса. Так-то я тоже была за вариант совместной ночевки. Ведь Арон тогда точно не будет распускать руки. И его это не устраивало по вполне понятным причинам.

– Так положено, Софи, – произнесла я с улыбкой, не в силах сейчас подобрать нужные слова. Девочка надулась, и я тяжело вздохнула. К такому жизнь меня не подготовила.

– Мама и папа должны спать вдвоем в кровати, – Арон, видимо, догадался о моих затруднениях. – Так что, моя маленькая принцесса, бегом в кроватку. Я сейчас приду к вам и сказку почитаю.

– Прости, – шепнула я Арону, когда малышка скрылась в детской. – Софи просто привыкла спать со мной.

Мужчина кивнул и, захватив с полки книжку со сказками, уточнил, где мы остановились.

– Я могу сама им почитать…

– Думаешь, я не справлюсь? – насмешливо уточнил Арон. – Отдохни пока, прими ванну.

– А ты сними китель, чтобы Иветту не пугать, – попросила я и мужчина послушался.

В ванной не стала сильно задерживаться, понимая, что разговор нам с Ароном предстоит сложный. Но когда я вернулась, мужчина все ещё был в детской. Заглянув к ним, обнаружила, что Арон подзавис, любуясь спящей дочерью. И новая мысль пронзила меня: а если он решит, что я опасна для Софи? Если он узнает (или догадается), что я – не Аннели, не подумает ли случайно, что я как-то выгнала его любимую из этого тела. Вдруг примет меня за какую-нибудь опасную нежить? И попробует изгнать или упокоить?

Арон, наконец, заметил меня и поднялся с кровати. Я первой вернулась в нашу спальню, запахнув шлафрок поплотнее. Впрочем, это я зря повернулась к нему спиной. Мужчина догнал меня в два шага и, заключив в объятия, притянул к себе. Негромко хлопнула дверь в детскую, и его руки скользнули к поясу, желая развязать его. В то время как губы начали исследовать шею.

– Постой, Арон, – шепотом попросила я, пытаясь высвободиться из слишком тесных объятий. – Подожди, – я все же обернулась и заглянула в синие глаза. – Сначала я должна рассказать тебе о… о концлагере…

– Это обождет, – хрипло возразил Арон и попытался поцеловать меня.

– Нет, – твердо возразила я и, выскользнув из кольца мужских рук, поспешно отступила к столу. – Только прошу не перебивай меня, мне и без того будет сложно.

Арон сделал какой-то сложный жест рукой.

– Я повесил глушилку, чтобы наш разговор никому не мешал, – пояснил мужчина в ответ на мой взгляд. Отодвинув стул, я села на него и снова посмотрела на Арона.

– Что ты знаешь о дигонском концлагере? – я решила начать рассказ с этого вопроса.

– Немногое, там добывали серу для пороха, – Арон отошел к окну, не отрывая от меня взгляда. Наверное, он заметил, что я стараюсь держаться обособлено, и не стал противиться этому.

– Именно так и было, – пробормотала я, все ещё пытаясь собрать разбегающиеся мысли в кучу. – Не буду рассказывать, как нас гнали в концлагерь. Не все пережили этот переход. Но ещё в пути гильгенцы… начали намекать девушкам, как можно облегчить свою участь. В лагере нам повезло, старший офицер нашего сектора запретил солдатам распускать руки. На этом везение закончилось. Из-за Софи мне назначили полуторную норму добычи серной руды, которую я не смогла выполнять. Да и, как оказалось, газы в карьере были ядовитые, поэтому я решила не рисковать нашей девочкой. Оставляла её в бараке под присмотром дежурных. И вскоре они начали просить плату за пригляд, – я заставила себя посмотреть на мужа, чтобы не пропустить ни одной его эмоции.

И продолжила рассказывать о валюте в этом странном мирке концлагеря – кусочках хлеба. Поведала и о нашем с Софи урезанном пайке, которого никак не хватало на нормальное существование. Не стала скрывать и о советах подруг по несчастью, когда они увеличили плату за присмотр. Даже об отравлении гнилыми овощами я рассказала. И с каждым моим словом Арон мрачнел всё больше. Наверное, он догадывался, куда я веду, но не перебивал меня.

– Я не хотела этого, – произнесла я и глубоко вздохнула, как перед прыжком в море. – Но смотреть, как Софи умирает от голода, я не могла. Поэтому следующим вечером после того отравления я пошла к старшему офицеру нашего сектора, Баргу фон Ларсену. – выдержать взгляд Арона было сложно, но я не могла позволить себе отвести взгляд. – Почему к нему? Просто я замечала, как он смотрит на меня. И да, он не заставил меня предлагать себя, взял всё в свои руки… На следующий день меня перевели на другую работу, помощником повара в столовую для пленных. – Арон, зажмурившись, отвернулся. И со всей силы стукнул кулаком в стену. Ещё раз, и ещё. А я вздрагивала каждый раз, так словно он замахивался на меня. Переждав этот приступ в молчании, я продолжила рассказ. – Одной ночи Баргу было мало и…

– Тебе понравилось?.. – глухо спросил Арон.

– Что? – переспросила я, не в силах поверить в услышанное. Это всё, что его волнует?

Арон резко обернулся и испытующе посмотрел в мои глаза.

– Тебе понравилось спать с Баргом?

Покачала отрицательно головой и попыталась сглотнуть противный комок в горле. Не получилось.

– Нет, не понравилось, – глухо ответила я. – Ты ведь именно это хотел услышать? – Арон промолчал, но меня это не остановило. – Я насиловала себя каждый раз, не Барг меня насиловал, я сама, – именно так все было для Аннели первое время, так что я не соврала ни словом. Я всё же отвела взгляд, чтобы сморгнуть выступившие на глазах слезы. – Но человек привыкает ко всему, со временем привыкла и я, – опять же я не обманула, только чуть-чуть умолчала. Я глубоко вздохнула, набираясь сил перед финальным рывком, и снова заставила себя посмотреть в синие глаза. – Этой весной я заподозрила, что беременна. Барг не предохранялся, думал, что бесплоден… Когда пришел приказ о зачистке нашего концлагеря, солдаты решили оторваться напоследок. А Барг… он, видимо, не хотел, чтобы я мучилась, поэтому пришел убить меня собственноручно. От испуга я невольно выдала свое состояние. И он не смог убить своего ребенка. Вывел всех, кто был в столовой, из лагеря и, как я подозреваю, сбил погоню со следа.

После моих слов в комнате воцарилось тяжелое молчание на минуту, а может и все пять.

– Что стало с ребенком? – сипло спросил Арон, оглядев мою фигуру.

– Я его потеряла, – выдавила с трудом. Но подметив, с каким облегчением выдохнул Арон, исправилась. – Вру, – для большей убедительности ещё и головой покачала. – Его убили. – Не хочу облегчать ему жизнь и не буду. В синих глазах отразился вопрос: «Как?». И я не стала умалчивать. – Наши соотечественники решили, что гильгенское отродье не имеет право на жизнь. И совершили самосуд: кто-то меня толкнул, а другой… другой изверг пнул в живот. – Я всё же зажмурилась: эти воспоминания до сих пор жгли душу раскаленным железом, пусть даже были не моими. – Мы в тот день задержались на нашей заставе в ожидании проверки. Пан Домровский был занят… Кто-то из беженцев заметил мою беременность, а Марта, это женщина, которая была поваром в столовой, проговорилась о том, как мы спаслись из дигонского лагеря. От боли я потеряла сознание, а когда очнулась, начались схватки.

Я поспешно вытерла слезы и взглянула на замершего у окна мужчину. Он явно не знал, как ему реагировать на эту часть рассказа.

– Арон, я всё понимаю. И если ты захочешь развод – не буду ему противиться. Только не разлучай меня с Софи, прошу, не надо.

– О чем ты говоришь? – мужчина, наконец, отмер и стремительно приблизился ко мне. Я поднялась со стула, чтобы быть готовой ко всему. Но вот к объятиям оказалась не подготовленной. Арон прижал меня к себе и зашептал на ухо. – Мы это переживем, Аннели. Преодолеем. Обязательно.

Он успокаивающе гладил меня по спине, словно не замечая моего напряжения. Посмотрел в мои глаза и твердо произнес.

– Мы справимся с этим, Аннели. Обещаю.

А в следующее мгновение мягко поцеловал меня. Мягко и нежно. Но только я заледенела в этот момент, не в силах отреагировать на ласку.

Глава 3

Запоздало пришла мысль, что, наверное, я слишком рано предложила развод. Надо было дать ему время, чтобы лучше обдумать ситуацию.

Арон чуть отстранился, чтобы заглянуть в мои глаза. В его взгляде я прочла вопрос: «почему я так холодна?». Но я не могла на него ответить правдиво. Прикрыла глаза и снова почувствовала его поцелуи. Заставила себя расслабиться и чуть разомкнуть губы. И эти изменения во мне не остались незамеченными. Арон углубил поцелуй, зарываясь руками в мои волосы.

Я надеялась, что Арон просто хочет утешить свою жену. Но вскоре поняла, что слово «утешить» лишнее в моем предположении. Он так крепко прижимал меня к себе, что я явственно почувствовала его возбуждение. Арон словно невзначай начал подталкивать меня к кровати. И когда я это осознала, резко отвернула голову.

– Нет, Арон. Не надо, пожалуйста, – попросила я, упираясь плечами в его торс. Мужчина не сразу отреагировал на мое сопротивление. Но все же отстранился.

– Почему? – хрипло, но требовательно спросил он, впиваясь испытующим взглядом в мое лицо. Я в нерешительности прикусила губу, понимая, что банальной головной болью его не успокою. Слишком долгая была разлука, и он явно соскучился по женскому телу. Критические дни? Так после преждевременных родов цикл у меня ещё не восстановился, и когда они придут, я не знаю. К тому же Арон – маг, один пас рукой и он узнает, что я соврала.

Мое молчание Арон воспринял по-своему.

– Ты полюбила Барга?

– Нет, – резко ответила я, уверенно взглянув в синие глаза. И Аннели его не полюбила, привязалась, да, но не полюбила.

– Тогда что ты скрываешь? Я, конечно, не менталист, но все же чувствую, что ты о чем-то умалчиваешь.

На несколько секунд я опустила взгляд, обдумывая следующие слова. Нет, рисковать, рассказывая о своем попаданстве, я пока не могу.

– Барг обещал найти меня после войны, – решила сознаться в самом нестрашном «умалчивании». – Он думает, что я – его истинная пара.

– Он – оборотень?

– Нет, – поспешно ответила я и, поморщившись, тут же поправилась. – Не знаю. Он говорил, что в его предках были оборотни. И поэтому в каждом поколении кто-то рождался с проклятием «истинности».

Арон присел на край стола, задумавшись о чем-то. Надеюсь, он не придет к тем же выводам, что и Войтек.

– Ты хочешь, чтобы он пришел и забрал тебя?

– Нет! – уже возмущенно ответила я. Выдохнула и уточнила несколько нервозно. – А он может меня забрать?

– Пока мы женаты – нет, – уверенно произнес мужчина.– Наш союз заключен в Храме, Боги были свидетелями венчания.

Кивнула и хотела отступить, но мужчина удержал меня за руку. Притянул меня к себе и потянулся к поясу халата. Но я поспешно прикрыла узел на животе своей ладонью. Понимала, что он имеет все права, но уступить не могла. Не сейчас. Хотя он не был мне противен, да и я давно уже не девочка и всякое со мной случалось в прежнем мире. Но я никогда не спала с мужчиной, если любила другого. И не хотела познать эту пытку.

– Не надо, Арон, – снова попросила я, потупившись.

Арон качнул головой и, подцепив мой подбородок, заставил поднять взгляд.

– Ты разлюбила меня? – спросил он, пристально следя за моей реакцией.

Это было выходом из ситуации, кривым, косым, но выходом сказать что, да, разлюбила. Однако я не спешила им воспользоваться, боясь следующих вопросов.

– Не знаю, – наконец, выдавила я. В синих глазах мелькнула боль, обида, непонимание. Отчего неприятно кольнуло в груди, и я поспешила добавить. – Пойми, Арон, я уже смирилась с твоей смертью. И сейчас мне просто нужно привыкнуть к тебе заново.

– Привыкнуть, – повторил Арон с невеселой усмешкой. – Человек ко всему привыкает, не так ли?

Он отпустил, наконец, мою руку и отвернулся к окну.

– Ты изменилась, Аннели.

– Знаю, – пробормотала в ответ. – И ты изменился. – Судя по воспоминаниям Аннели, раньше он был более мягким и жизнерадостным.– Война не пощадила никого из нас.

– Мои чувства к тебе остались прежними, – возразил Арон мрачно. И всё же посмотрел на меня. – Именно мысли о тебе помогали мне не сдаваться. Там в плену, восстанавливая себя по кусочкам, я вспоминал вас с Софи. Да и после… ты не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы вернуться домой.

– Расскажи, – я предложила ему выговориться. Это нужно любому человеку. Арон же с грустной улыбкой покачал головой и кивнул на кровать.

– Ложись спать, тебе завтра рано вставать. И я знаю, сколько сил отнимают хирургические операции у медсестер. Магам в этом отношении чуть проще.

Я благодарно улыбнулась Арону и подалась вперед, чтобы поцеловать его в щеку. Но мужчина повернул голову и поймал мой поцелуй губами. Углублять не стал, видимо держался уже на морально-волевых качествах. А когда я отступила к кровати, Арон направился к шкафу и, захватив полотенце, двинулся к двери.

Я же в нерешительности замерла возле кровати. Снять халат, точнее шлафрок, и остаться в ночной сорочке? Опасно, она у меня тонкая из-за старости , да ещё во сне сильно задирается. Но и спать в шлафроке не принято. В какой-то момент пожалела, что не сшила себе пижаму. Впрочем, времени у меня на это совсем не было.

Разобрав постель, я все же сняла длинный халат и повесила его на стул, стоящий с моей стороны кровати. Скользнула под одеяло и, отвернувшись к стене, затаилась на краешке постели. Понимала, что мне надо как можно быстрее заснуть, но сон никак не шел. Поэтому возращение Арона я услышала и тут же попыталась выровнять дыхание, чтобы он принял меня за спящую. Погасив свечи, Арон сел на кровать и несколько минут провел в тишине. А после все же лег и притянул меня к себе под бок. Ещё и под голову мне свое плечо подложил. Другую руку разместил на моем животе. Я попыталась изобразить сонное возмущение, но мужчину мне не удалось обмануть.

– Спи, Нели. Спи, моя маленькая, – шепнул он мне в затылок. – Я буду охранять твой сон.

Не знаю, что подействовало на меня. Может, он магией меня усыпил, но вырубилась я подозрительно быстро. И даже никакие сны меня не беспокоили. А проснулась я бодрой и отдохнувшей. Причем проснулась я в объятиях мужа, но обозначать пробуждение не торопилась, так как поняла, что он уже не спит. Как поняла? Он аккуратно перебирал пряди моих волос, лаская пальцами лицо и шею.

– Доброе утро, – поздоровался он негромко. И я мысленно чертыхнулась, открывая глаза. В комнате было темно, а значит ещё очень рано. Рассвет даже на горизонте не маячил.

– Доброе, – сипло произнесла я, вглядываясь в силуэт мужа, чтобы понять его настроение. Догадавшись о моих затруднениях, Арон зажег магический огонек над моей головой. С любопытством посмотрела на огонек в виде круглого шарика.

– Починю сегодня все магические светильники в доме, – пообещал он, склоняясь надо мной. Легонько поцеловал меня в губы, и я послушно приняла его ласку. – Выспалась? – с мягкой улыбкой уточнил Арон. Кивнула, и он снова поцеловал меня, придвигаясь ближе. И поцелуй был уже не таким легким, как всего минуту назад. Неуверенно коснулась его обнаженной груди, ещё не отталкивая, но готовясь к этому. Пальцы наткнулись на явственный рубец на коже. Отстранив Арона, я села и испуганно взглянула на то место, которого касалась.

– О Боги, – шепнула, в изумлении оглядывая мужской торс, обезображенный множеством шрамов.

– У нас не было целителей в отряде, – спокойно произнес Арон, приподняв мой подбородок. – И медсестер тоже. Зашивали сами друг друга, как могли. После стычек с гильгенцами магию на целительские плетения для мелких ран было неразумно использовать. Ведь надо было ещё и следы спрятать и погоню в сторону увести. А иногда и высшей иллюзией прикрыть место нашей лежки.

– А старые шрамы магией уже не убрать? – поинтересовалась я хрипло, начиная осознавать, сколько раз он побывал на краю гибели.

– Тебя они отталкивают? – уточнил мужчина, пытливо заглядывая в мои глаза. Покачала головой, погладив пальцами самый уродливый шрам возле сердца. И это мелкие раны? Судя по рубцам они использовали самые обычные нитки, то есть те, что нужно было вытаскивать потом из швов. – Сюда арбалетный болт угодил. Я был в отключке, когда его вытаскивали. Рану чуть подлатали магией, чтобы остановить кровотечение, но… на большее сил ни у кого не было. От погони тогда чудом ушли.

По крайней мере, его не бросили, удирая со всех ног. Улыбнулась ему, пытаясь подобрать нужные слова.

– Я рада, что ты выжил, – мягко произнесла, стараясь вложить в эту фразу как можно больше чувств. Арон грустно улыбнулся: видимо, ожидал чего-то большего от меня. Дотронулся до моей скулы, невесомо скользя по коже кончиками пальцев. И я поняла, что меня ждет новый этап соблазнения, к которому была совсем не готова. – Прости, – шепнула я, выскальзывая из постели. – Мне надо в уборную. Срочно.

Одернула подол ночной сорочки и, подхватив халат, завернулась в него. Поспешила к двери и уже на пороге обернулась, чтобы виновато улыбнуться Арону. Завязывала пояс я уже по дороге в уборную, благо в доме все ещё спали.

После уборной я долго умывалась холодной водой в ванной комнате, морщась от боли в ладонях. Мышцы сильно болели с непривычки, да и иголки были слишком неудобные. Надо что-то с этим делать. В голову пришла неожиданная мысль. А как артефакторы работают с металлами? Используют для амулетов заготовки уже определенных форм и размеров? Или же сами придают предметам необходимую конфигурацию?

Мысли о работе меня успокаивали. Да и нужно было придумать, как отвлечь Арона от супружеских обязанностей, причем с пользой для хирургии. Возвращаться в спальню было боязно, поэтому пришлось себя уговаривать. В конце концов, засяду за атлас для «повторения» необходимого в работе материала.

Я начала разминать ладони ещё по дороге в комнату, впрочем, и в спальне не стала прерываться. Арон уже надевал рубашку, глянув на меня через плечо.

– Я думал, ты уже не вернешься, – негромко заметил он. Я посмотрела на часы: уже половина седьмого. Можно было бы заняться завтраком. – Что с руками?

– Болят мышцы с непривычки, – честно ответила я. – Все-таки не так просто проткнуть кожу обычной иглой.

Мужчина кивнул и подошел ко мне, протягивая руку ко мне.

– Могу целительским плетением подлечить твои ладони, – предложил он.

Я покачала отрицательно головой.

– Всё не настолько плохо, – пояснила я, почувствовав его взгляд. Выдохнув, я все же решила уточнить насчет его способностей. – Арон, а как ты артефакты создаешь?

– Что именно тебя интересует? – Арон чуть приподнял бровь.

– Ты сам придаешь форму металлу или кузнецу заказываешь определенные заготовки?

– По-разному бывает, – мужчина пожал плечами. – Куда ты ведешь?

– Ты можешь изменить форму иглы? Сделать её изогнутой?

– Ни разу не пробовал, но не думаю, что возникнут проблемы.

Я тут же двинулась к трюмо. Помнила, что в нижнем ящике я оставляла набор швейных принадлежностей. Нашла без проблем, а вот ассортимент был не таким впечатляющим. Выбрала самую большую иголку и протянула её Арону.

– Нарисуй, какой нужен изгиб, – попросил он, устраиваясь за моим рабочим столом. То есть нашим.

Я тут же занялась художеством, притащив ещё один стул. Арон же откуда-то достал стеклянную подставку, разглядывая внимательно иглу, и зажег ещё пару светящихся шариков.

– Эта игла не слишком маленькая? – уточнил он.

– А ты можешь сплавить несколько иголок в одну?

– Попробую.

Я с интересом наблюдала, как Арон расплавляет металл без огня, просто движениями ладоней по воздуху, как три иглы объединяются в одну, меняя изначальную форму на изогнутую.

На всю работу ушло минут пять, и вот в моих руках уже стандартная хирургическая игла для сшивания внутренних органов.

– Спасибо! – выдохнула я.– Ты – просто чудо, Арон.

В порыве чувств обняла мужчину, а после ещё и ткнулась губами в колючую щеку. Арон же не стал упускать случая, прижал меня к себе и потребовал более существенной благодарности, пленив мои губы в далеко нецеломудренном поцелуе. Впрочем, заметив, как я застыла, он довольно быстро отпустил меня. Только вот нахмурился он уж очень сильно.

– Что-нибудь ещё? – уточнил он у меня, качнув головой так, будто хотел отделаться от странных мыслей.

– А ты сможешь изменить сечение у иглы на треугольное?

– Зачем? – удивился он.

– Ещё не уверенна, но мне, кажется, так она будет острее, – я повела плечами, словно говоря, что это только предположение. И высыпала на подставку четыре иголки. Арон пожал плечами, снова склоняясь над столом.

Я же поднялась и направилась к гардеробу. Раз появилась возможность, переодеться, надо ей пользоваться. Арон точно не поймет, если я попрошу его выйти. А так он сейчас занят делом и вряд ли что-то заметит.

На всякий случай спряталась за дверцей шкафа, избавилась от халата и сорочки. И тут же поспешно натянула нижнее платье, а затем и верхнее голубое. Застегнула пуговицы на корсете и выглянула за дверку. Арон уже закончил с иглами и, обернувшись вполоборота, разглядывал весьма озадачено гардероб. Я снова спряталась и растерянно уставилась на плечики. Зажмурилась, собирая мысли в кучу. И снова принялась изучать содержимое шкафа. У Арона совсем не было одежды?

– Арон, а у тебя с собой не было запасной одежды?

– Была, – голос раздался за моей спиной. – Рубашка и белье, они сейчас, наверное, ещё сохнут. Я как-то не подумал, что дома не останется моих вещей.

– Моих тоже практически не осталось, – я пожала плечами. Теперь понятно, почему он не сменил вчера мундир на гражданскую одежду. – Нашла только пару старых платьев в сундуках на чердаке. Здесь жили гильгенцы, пока мы были в плену. Что же делать?

– Не переживай. Думаю, торговцы скоро снова откроют у нас представительства. А если нет, так я съезжу в Нордман, – его руки неожиданно скользнули на мою талию, притянув к себе. – Не хочешь посмотреть, что у меня получилось?

– Очень хочу, – тут же согласилась я, выскальзывая из его рук. Нужно что-то срочно придумать, а то эти игры в кошки-мышки уже напрягают. И не только меня.

Оглядев новую иглу, я горячо поблагодарила Арона за помощь. И воткнув обе иглы в кусочек ткани, уложила его в маленькую коробку для более удобной транспортировки до больницы. В этот момент из детской комнаты послышалась возня и возмущенное мяуканье. Кто-то из девочек придавил питомца?

– Мам! – позвала меня Софи, открывая смежную дверь. – Мой разбойник напрудил нам на постель.

– Ты ему внушила, что так делать нельзя? – строго поинтересовалась я у неё.

– А как это сделать? – доченька явно растерялась и снова заглянула в детскую.

Пришлось рассказывать и даже показывать как. После чего мы втроем меняли постельное белье, не реагируя на шипение рассерженного котенка, также как на попытки Лис играться с нами. Точнее сказать, это я не реагировала, а девочки же не особо убедительно ругали кошку, спихивая на пол. Улыбнувшись, я махнула на них рукой, собирая постельное белье. Надо будет помочь Руте со стиркой. Если силы, конечно, будут вечером. И почему здесь ещё не изобрели стиральные машинки? Хотя, может, и изобрели, только я об этом ещё не знаю.

Отправила девчонок умываться, а сама захватив грязное белье, отправилась вниз. С удивлением услышала возню Руты на кухне. Скинув ношу в короб для грязной одежды в подсобке и направилась на помощь нашей домоправительницы. Рута занималась кашей, я же предложила пожарить блинчики.

– Хорошо, я тогда пойду и подою нашу буренку, – откликнулась Рута, снимая фартук.

– Прислать девчонок на помощь? Чтобы они яйца в курятнике собрали?

– Сама справлюсь, – отмахнулась женщина, глянув на меня очень внимательным взглядом. – У вас с Ароном всё нормально?

Я тяжело вздохнула. Не хотела беспокоить подругу, но и промолчать была не в силах.

– Нет. Но лучше, чем я предполагала, – призналась я. – Он меня ни в чем не обвинял. Сказал, что мы справимся с этим.

– А я тебе что тогда говорила? – Рута облегченно улыбнулась. – Арон понял, что у тебя не было выбора.

Лучше бы он не был таким понимающим и терпеливым. И согласился на развод. Я посолила жидкое тесто и полезла в шкаф за сковородками. Рута выпорхнула на улицу через черный ход. А я смазала жиром сковородки и приступила к блинчикам. Не с первого раза получился идеальный блин, все же я не привыкла готовить на огне. Так уж получилось, что Рута в основном у нас кашеварила. Но сейчас возня на кухне пошла мне на пользу, позволив на время забыть обо всех проблемах.

Я уже нажарила целую горку блинчиков, когда вернулась Рута с ведром молока и лукошком яиц. А вскоре на кухню и девочки забежали.

– Как вкусно блинчиками пахнут, – начала Софи издалека. И бочком приблизилась к тарелке с лакомством.

– Ага, – согласилась я.– И если вы девочки начнете накрывать на стол, то к завтраку мы приступим быстрее.

Девочки переглянулись.

– А попробовать блинчик разве не надо? – попыталась продавить Софи свои интересы. Я усмехнулась: пробу снимать надо с первых блинов, а я уже их почти дожарила. И первые блины, которые были комом, я сама съела, как раз с этой целью.

– Вот за столом и попробуете, – фыркнула Рута, отставляя кастрюлю с кашей с печки. Я же набрала в чайник воды и поставила его на освободившееся место.

Закончив с блинами, я присоединилась к сервировке стола. Так что уже через десять минут все собрались на завтрак. к блинчикам мы подали сметану и варенье. Впрочем, и без этих добавок они бы ушли на ура. Мы уже пили по второй чашке чая, когда в дверь постучали.

Это к нам решили заглянуть соседи: Лючия с Лешиком, чтобы обсудить пару вопросов касаемо наших гостевых домиков. Мы пригласили их к столу. И уже за чашечкой чая перебрали несколько вариантов решения возникших проблем. Я предложила к каждому заселенному нашими солдатами коттеджу приписать штатную кухарку, которая будет заодно и решать мелкие бытовые проблемы. А вот хлеб печь можно в одном месте, так как это весьма трудоемкий процесс. Мужчины же пока будут и дальше заниматься ремонтом коттеджей.

Уже стоя на пороге, Лючия поздравила меня с возращением супруга.

– А он хорош, – шепнула она мне по секрету. – Ничем не хуже пана капитана.

Я с натянутой улыбкой кивнула, исподтишка глянув на Арона. Он как раз шел к лестнице на второй этаж. И словно почувствовав мой взгляд, муж обернулся и пристально посмотрел на меня.

– Я принесу коробку с иглами, – сообщил он, когда пауза затянулась. Твою ж!.. Надеюсь, он не услышал слова Лючии.

Время уже приближалось к восьми, мне надо было выдвигаться в больницу. Хотела помочь Руте убрать со стола, но она прогнала меня, заявив, что у неё хватает помощниц. Поцеловав моя маленькую принцессу, я направилась в коридор. Переобулась, плотнее завязала платок на голове и потянулась за плащом. Но Арон оказался быстрее. Помог мне надеть верхнюю одежду. Обернувшись, я увидела, что и он облачился в китель. И сейчас потянулся за фуражкой.

– Ты решил проводить меня на работу? – уточнила я с мягкой улыбкой. И Арон кивнул в ответ.

– Заодно посмотрю, что с моей лавкой стало. Понимаю, что там все вынесли, но у меня есть надежда на пару тайников с самыми дорогими артефактами.

Напоследок он поцеловал Софи и потрепал Иво по макушке.

– Скоро вернусь, – пообещал он дочери. И мы вместе вышли в туманное утро.

Промозглая сырость намекала, что осень уже перевалила за середину. А холодный ветер напоминал о приближающейся зиме. В плаще уже было холодно. А пальто… пальто было таким непрезентабельным после трех лет в плену и полугода странствий, что я не знала, как придать ему достойный вид. Рута, пока я болела, очистила его, как могла, даже от крови отстирала, но это его не спасло. Нужно было купить мне другое пальто в Нордмане, однако в тот момент я не знала, получится ли заработать ещё монет. Поэтому и покупали одежду по минимуму, главное для меня в тот момент было одеть и обуть Софи и мальчишек.

Арон подставил локоть, чтобы я уцепилась за него. И я только в этот момент вспомнила о перчатках. Но отказаться от предложения не могла.

– Ты слишком легко одета, – заметил он, когда я поежилась от очередного порыва ветра.

– Не подумала, что так сильно похолодало, – беззаботно ответила я. Надо было хоть кардиган пододеть. Он накрыл мою замершую ладонь рукою.

– Я занесу тебе одежду. Скажи, что принести.

– Кардиган, перчатки и берет, – сразу же откликнулась я, поражаясь его заботливости. Арон мягко улыбнулся мне, и я не смогла удержать вопроса при себе. – Ты, действительно, простил мне связь с Баргом?

Арон помрачнел и отвел взгляд. Сжал губы, выдохнул и твердо произнес.

– Мне нечего тебе прощать. И давай, мы раз и навсегда закроем эту тему. Лучше скажи, во сколько ты освободишься.

– Наверное, около восьми вечера, – я пожала плечами. Мужчины обычно так просто прощают измену только в одном случае. Если и сами были неверны супруге. Я посмотрела в синие глаза и спросила, не обдумав, как следует, вопрос. – Арон, скажи, у тебя кто-то был? Я не обижусь, честно, я просто хочу знать.

– Не обидишься? – обескуражено переспросил муж.

–Эмм, – замялась я, понимая, как это звучит. – Я хотела сказать, что не мне предъявлять какие-то претензии по поводу неверности.

Арон отвернулся.

– Нет, у меня никого не было, – глухо ответил он. И я почему-то поверила. Хотя знала, какими изворотливыми бывают мужчины, не желая признавать измену.

Это получается, у него три с половиной года не было женщины.?! А теперь и собственная жена не дает. Ой.

Просто поразительно, насколько Арон оказался терпеливым и понимающим.

Качнув головой, я перевела разговор на другую тему.

– Какие у тебя планы на сегодня?

– Проверю свою лавку, – мужчина пожал плечами. – Мужчинам помогу с ремонтом. Посмотрю коттедж Руты, очищу стены от копоти и гари. Когда твой брат приедет?

– Точно не могу сказать, но, думаю, в течение недели.

Тем временем мы подошли к Ратуше. Арон проводил меня до «ординаторской», урвав прощальный поцелуй у её дверей.

– Когда у тебя обед?

– Ещё не знаю, – созналась я, забирая у мужчины коробочку с иглами. И прошмыгнула в комнату, где, как оказалось, пан Томек пил чай вместе с нашими медсестрами. – Доброе утро, – поздоровалась я. Мне ответили вразнобой, но весьма приветливо. Эдита предложила мне горячего чая для согрева, и я не стала отказываться.

– А что у тебя в коробочке? – поинтересовался целитель, и я тут же продемонстрировала содержимое.

– Арон – артефактор, а они могут работать с металлами. Поэтому я попросила его сделать иглы изогнутыми. Предлагаю сегодня попробовать их в деле.

– Вам повезло с мужем, – заметила Юстина. – Обычно, мужчины против того, чтобы их жены работали медсестрами.

– А как там наши прооперированные пациенты? – поинтересовалась я, чтобы сменить тему разговора. И эта уловка помогла. После короткого совещания, мы с целителем проверили пациентов. И направились в палату, где лежали остальные солдаты. Пан Томек начал снова изучать карты.

– Вчера мне показалось, что вы расстроены чем-то. Но я рад, что у вас с мужем всё хорошо, – прокомментировал целитель, бросив на меня быстрый взгляд.

– Пан Томек, – начала я решительно. – Вы можете посмотреть меня? Дело в том, что месяц назад я потеряла ребенка на шестом месяце. Не знаю, рассказывал ли вам пан Домровский…

– Рассказывал, – коротко ответил целитель. – Вас же исцелял пан Ольшевский?

Я кивнула и прикусила губу, подыскивая подходящий повод.

– Пан Ольшевский сказал, что я смогу иметь ещё детей. Но… цикл у меня так и не восстановился, поэтому я немного волнуюсь.

Пан Томек покачал головой, но все-таки решил проверить магически мое здоровье.

– Всё хорошо, – твердо произнес он. – Регулы придут через неделю.

– Спасибо, – выдавила я улыбку. Плохо. Эту причину никак теперь не используешь раньше времени. Итого, мне надо продержаться неделю. Вот только не думаю, что Арон сможет так долго ждать. И что делать?

Глава 4

Новые иглы пан Томек оценил ещё при первой операции. Проблема только одна возникла: обе иглы были в единственном экземпляре. Мне чаще доставались более поверхностные раны, поэтому я орудовала в основном иглой с треугольным сечением. Однако и целитель её испытал, и пришел к выводу, что кожу сшивать ей, действительно, удобнее.

– Аннели, а твой муж может ещё сделать такие иглы? – поинтересовался целитель, когда мы уже собирались устроить себе обеденный перерыв.

– Думаю, сможет. Но мои запасы обычных иголок сегодня подошли к концу. А может ли Арон сам создавать необходимый сплав, я не знаю.

Более того, я сама не знаю, какой сплав нужен.

– Так у нас имеется несколько упаковок абсолютно неудобных игл, – Томек приподнял бровь.

– И вы их можете отдать на усовершенствование без согласования с руководством? – уточнила я, не скрывая изумления.

– Отчего ж нет? – удивился целитель. Неужели хоть здесь нет всей этой бумажной волокиты? Мужчина же продолжил, снимая халат и перчатки. – Я ещё и коллегам посоветую заняться усовершенствованием игл.

– Тогда вечером я возьму одну упаковку с собой, – предложила я, радуясь, что до последней мысли пан Томек дошел сам.

Мы вместе направились в ординаторскую, где Эдита уже организовала нам обед. Ели оба молча и быстро, понимая, что у нас ещё много работы. Пан Томек сообщил, что завтра или послезавтра привезут новых раненных бойцов. И к этому моменту мы должны закончить с текущими пациентами.

– Я отлучусь буквально на пару минут, – предупредил пан Томек, допивая чай. – Хочу поговорить со старым приятелем и коллегой по разговорнику. Попытаюсь словами объяснить, какой изгиб нужно сделать.

Я кивнула, неторопливо допивая чай. Обдумывала, какие ещё инструменты нам нужны, и как объяснить целителю мои идеи. А главное, откуда они взялись? Сослаться на собственную гениальность можно, но поверит ли пан Томек. Я до сих пор не смогла объяснить, почему я подумала именно о треугольном сечении иглы для сшивания кожи. Я и не знаю, отчего оно именно такое. А ведь есть и другие виды игл, о которых я пока не заикалась.

К вечеру я опять вымоталась, как будто в шахте смену отработала.

– И все-таки ваши таланты поражают, Аннели, – заметил целитель, когда мы устало побрели на выход. – Я не думал, что такие руки существуют. Ты словно интуитивно чувствуешь, где лучше всего сделать надрез в том или ином случае. Предугадываешь, как правильно затянуть нить, или какой шов использовать, даже когда я ещё сомневаюсь. Это просто нонсенс.

Я усмехнулась, бросая на доктора изучающий взгляд. Рискнуть? Опасно, но так я, по крайней мере, пойму, сталкивались ли местные с переселением или перерождением души. Да и в конце концов, я могу перевести всё в шутку.

Я улыбнулась и спросила нарочито веселым тоном.

– А если я скажу, что неожиданно вспомнила свою прежнюю жизнь? И в ней я была неплохим хирургом…

Пан Томек крякнул от неожиданности. И уставился на меня во все глаза.

– Я о таком раньше не слышал, но… – Томек глубоко задумался.

– Но?

– Это многое бы объяснило, – целитель криво усмехнулся и пожал плечами. Я снова улыбнулась и, кивнув, прикусила губу. Про костер он не заикнулся, значит, всё не так страшно с моим переселением. Томек, не дождавшись каких-то пояснений, сам решил меня расспросить. – Что ещё тебе подсказывают неожиданные воспоминания?

– Не хватает инструментов, но я не знаю, какой сплав для них нужен, – призналась я, пожимая плечами. – В том мире хирургия больше развита, чем здесь. Там нет магии…

– Нет магии? – Томек неподдельно изумился.

– Или её очень мало, – я пожала плечами. Не будем забывать про всяких экстрасенсов, деревенских знахарок и чудачества домового.

– Можешь нарисовать эти инструменты? – уточнил целитель после небольшой паузы.

Я кивнула, обдумывая, где взять на это время. Сняв халат и перчатки, я спросила у Томека, не скрывая беспокойства.

– А мне за эти странные воспоминания ничего не будет?

– В смысле? – мужчина явно не понял вопроса.

– Это же странно и непонятно, а возможно и опасно…

– Для кого?

Я сдалась и просто развела руками. Не рассказывать же про охоту на ведьм в средние века. Мы вышли в коридор, в конце которого я заметила Арона. Уже восемь вечера? Как быстро летит время.

– Добрый вечер, – поздоровался Арон с целителем. А мне протянул сверток с одеждой. – Пан Мыскевич, я хотел бы уточнить информацию о работе моей жены. Когда у неё будет выходной день? Нам нужно в Нордман съездить.

Я чуть приподняла брови, молча демонстрируя удивление.

– Не могу сейчас точно сказать, завтра или послезавтра приедет ещё одна грузовая самоходка с ранеными солдатами. И только после приема пострадавших я смогу сориентировать пани Аннели по этому вопросу.

Арон нахмурился, ответ его точно не устроил, но спорить не стал. Молча кивнул и протянул мне сверток с одеждой.

– Я тебя здесь подожду.

Улыбкой поблагодарила мужа и прошмыгнула в ординаторскую. По умолчанию верхнюю одежду мы оставляем там. Надела кардиган, избавилась от шапочки, с удовольствием встряхивая освободившимися из плена волосами. Может, подстричь их покороче? А то им очень тесно под хирургической шапочкой. И тут же покачала головой, понимая, что ничего не сделаю с шикарной копной волос, что мне досталась от предшественницы. В том мире я лишилась волос из-за жесткой химиотерапии. Дважды. Умирала я уже лысой.

Я надела берет и накинула плащ, уже выходя в коридор. Мужчины при виде меня замолчали.

– Вы взяли набор игл? – уточнил пан Томек у меня.

– Ой, забыла, – покаялась я. Целитель попросил обождать пару минут и сам сходил в ординаторскую.

– Пан Мыскевич сообщил мне, как оказались удобны твои иглы, – прокомментировал Арон. – И попросил усовершенствовать ещё несколько игл.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила я, подходя к нему ближе. – И за одежду спасибо.

– Почему ты не купила себе нормальные пальто и шубу в Нордмане? – строго спросил мужчина.

– У нас было не так много денег, – я пожала плечами. Арон покачал головой, но сказать ничего не успел – в коридор вышел пан Мыскевич с небольшой металлической коробкой в руках.

– Пани Аннели, – начал пан Томек задумчиво. – Для тех инструментов, о которых вы говорили?.. Возможно, подойдет материал, что мы используем для скальпелей. А то у нас есть несколько наборов и я могу выделить для экспериментов парочку.

– Возможно, – я пожала плечами, обдумывая этот момент.

– О каких инструментах вы говорите? – уточнил Арон весьма заинтересованным тоном. И я прикрыла глаза, мысленно ругая себя.

Томек растерянно перевел взгляд на моего мужа. И снова посмотрел на меня. Видимо, догадался, что я не рассказала мужу про воспоминания о прошлой жизни. Но не мог понять почему.

– Да так, пришла мне пара идей в голову, – я неопределенно повела плечами, говоря нарочито небрежным тоном. – Позже поясню. И да, пан Томек, мне кажется, эта сталь подойдет.

– Тогда я сейчас принесу набор скальпелей.

Пан Томек снова исчез за дверью, а я неторопливо застегнула пальто, избегая встречаться взглядом с Ароном. Надо хорошенько обдумать, стоит ли ему рассказывать о моем подселении. Ведь если я не жена Арону, то я и не мать Софи. И не важно, что я полюбила её, как родную дочь.

– Аннели, – позвал меня мужчина. – Всё хорошо?

Я выдавила улыбку, пожимая плечами. От ответа меня освободил целитель, который уже вернулся. Пан Томек протянул мне ещё одну металлическую коробочку, которая была явно тяжелее предыдущей. Но и её забрал Арон и опустил в карман кителя.

Я попрощалась с начальником и, развернувшись к выходу, подхватила мужа под локоть.

– Как день прошел? – поинтересовалась я, чтобы замять вопрос с инструментами. – Твой расчет на тайники оправдался?

– Наполовину, один всё-таки был вскрыт, – Арон скупо улыбнулся, открывая дверь на улицу и пропуская меня вперед. Но вскоре сам завладел моей ладошкой, чтобы устроить её на сгибе локтя. Мы спустились по лестнице и двинулись в сторону Лавандовой улицы, вот только навстречу нам шли знакомые офицеры: пан Войтек и пан Анжей.

– Добрый вечер, пан Гаррах, пани, – поприветствовал нас Войтек, протягивая руку для рукопожатия.

– И вам доброго вечера, – ответил Арон на приветствие. Я кивнула, поддерживая слова мужа, и непроизвольно вцепилась крепче в его рукав. С усилием перевела взгляд на сержанта и вежливо осведомилась.

– Как ваше самочувствие, пан Горелик? Нога не беспокоит?

– Никак нет, пани Гаррах. Она как новенькая, – Анжей открыто улыбнулся. – И всё благодаря вам.

– Не преувеличивайте, вы сами её исцелили. Я только была донором энергии.

– Вы слишком скромничаете, пани, – возразил сержант. За что получил досадливый взгляд капитана, но это не подействовало. – Кто перевязал мне ногу? Кто поставил обезболивающий укол? И кто, в конце концов, достал болт из раны?

Я с улыбкой покачала головой и кинула на мужа опасливый взгляд. Сержант явно флиртовал, и это не ускользнуло от внимания Арона. Он иронично улыбнулся, чуть вздернув брови, но в разговор не вмешивался. Это сделал Войтек.

– А я хотел вам сообщить, что завтра прибудет мэр, временно назначенный короной на эту должность. И он собирается устроить торжественный обед, на котором хочет познакомиться со всеми значимыми лицами Куштейна. Вы с мужем приглашены, пани Гаррах. Как и целитель Томек Мыскевич, впрочем, как и панство Бейнар.

– Хорошо, – откликнулась я и поспешно перевела взгляд на Арона, предоставляя ему право решать.

– Спасибо, что передали приглашение, капитан Домровский, – ответил мой спутник, вглядываясь в глаза Войтека слишком пристально. Или я преувеличиваю? – Постараемся поприсутствовать на приеме. Во сколько он планируется?

– В два часа дня.

Арон кивнул.

– Хочу поблагодарить вас за помощь моей семье, пан Домровский, – произнес муж и добавил после паузы. – Отдельное спасибо за то, что отвезли мою жену и дочь в больницу.

Войтек кивнул и бросил на меня быстрый взгляд, словно спрашивая о чем-то. Арон же застыл на мгновение.

– Не стоит благодарностей, – попытался отмахнуться капитан. – Это мой долг.

– Что вы сделали с теми, кто напал на мою жену на заставе? – выдавил Арон через плотно сжатые зубы. Мужчины растерянно переглянулись.

– Мы согласовали этот вопрос с пани Аннели… Гаррах, – начал Войтек с запинкой на фамилии. – И решили не давать делу огласке, потому что могла пострадать репутация вашей жены.

Арон посмотрел на меня, и я подтвердила эту информацию.

– Я сама выбрала наказание для них, – выпалила я и зависла, не зная, как объяснить свой выбор. Тогда это решение казалось правильным, но сейчас я засомневалась. Почти все отделались легким испугом, а ведь погибли и ребенок и Аннели. Вот только о гибели последней никто не ведает. А Арон… Арон может узнать, и я буду единственной, на ком можно сорвать злость. Невольно поёжилась от этих мыслей, опуская взгляд. – Тест на человечность прошли почти все, – всё же произнесла я. – Только один из напавших будет оплачивать виру Софи. Ему сказали, что я погибла. Точнее это сказали всем, но только он один не раскаялся в случившемся. Все необходимые документы у пана Войтека Домровского.

– Я хотел бы изучить их в ближайшие дни, – сказал Арон после ощутимой паузы.

– Передам их вам завтра на приеме, – Войтек кивнул и бросил на меня физически ощутимый взгляд. Сама я избегала смотреть на него, боясь выдать себя с головой.

– Тогда до встречи. Приятного вам вечера, – вполне учтиво сказал Арон, хотя в его голосе мелькнули жесткие нотки. Или мне показалось?

– Всего доброго, панство Гаррах, – произнес сержант.

– Всего доброго, – эхом повторили мы с Войтеком одновременно. Невольно вскинула взгляд и выдавила улыбку, словно меня позабавило это совпадение. Хотя от явственного вопроса в глазах капитана мне стало не по себе. Качнула отрицательно головой, словно невзначай обернувшись к Ратуше.

– Уже полдевятого, – пробормотала я, обращаясь к Арону. – Нам надо поспешить к ужину.

Мужчина кивнул и решительно продолжил наш путь.

– В чем состоял тест на человечность? – спросил Арон, когда мы уже подходили к дому. Я в двух словах объяснила ему суть, и мужчина чуть расслабился. – Почему не рассказала об этом сразу?

– Ты не спрашивал, – я пожала плечами. Арон прикрыл глаза, словно пытаясь скрыть от меня свои мысли. – Ты сам утром просил больше не вспоминать о том ребенке и…

– Я помню, – твердо произнес Арон и требовательно посмотрел в мои глаза. – Что я ещё должен знать о том, что происходило в мое отсутствие? – Я снова пожала плечами, с трудом удержав нейтральное выражение лица. Вот только Арона не успокоил этот жест. Я поёжилась и обхватила плечи руками, пытаясь согреться. И муж решил отложить допрос, мягко подтолкнув меня к крыльцу.

Да я использовала запрещенный прием и мне ничуть не стыдно. Я просто не была готова сейчас к этому разговору.

– Мы дома, – объявила я, открывая входную дверь. Дети тут же выбежали нас встречать. Арон помог мне снять плащ, после чего я кинулась обнимать девочек. В этот раз даже Лисичка жаждала моего внимания. Мальчишки только держались особняком.

– А папа нам с Иветтой двухэтажную кровать сделал, – сдала отца Софи с непередаваемой улыбкой на лице. – Она похожа на самый настоящий корабль. – она потянулась к моему уху и поделилась страшной тайной. – Иво и Видар нам теперь страшно завидуют, но не признаются.

– Обязательно посмотрю на это чудо сразу после ужина, – пообещала я и, подмигнув мальчишкам, добавила. – А то возможно и я буду вам жутко завидовать.

– И чего вы там все застряли? – пожурила нас Рута. – Остывает же ужин.

– Виновата, исправлюсь, – пообещала я, стягивая берет. Переобулась в домашние туфли и поспешила в уборную.

Уже через пару минут мы дружной гурьбой устроились за столом. Я усердно расспрашивала ребятню о том, как прошел день, стараясь уделить внимание каждому. Но больше всего тормошила Софи, которая явно скучала по своей матери.

После ужина вызвалась помыть посуду, пока ребятишки убирали посуду со стола. Пока занималась домашними делами, обдумывала предстоящий разговор с Ароном. Я не обманывала себя: он явно заметил наши с Войтеком переглядывания. И даже если слухи о нас до него ещё не дошли… Нужно было решать сейчас: либо всё отрицать, либо признаваться в своем подселении. И тогда… даже если Арон согласится на развод, Софи он не отдаст. Он любит свою дочь.

А если признаться в чувствах к Войтеку, но не рассказывать о подселении? С кем оставляют детей в случае развода? Родители сами договариваются или заставляют ребенка выбирать? Проклятье! Как же это сложно?! Я не хочу делать больно Софи! И Арону не хочу…

Тогда надо молчать. И привыкать к мужу. Полюбить такого мужчину вполне возможно. Он сильный, верный, надежный, заботливый. Только любит-то он не меня.

Я прикрыла глаза, сдерживая слезы. И с трудом подавила желание постучаться головой о стену.

– Нели, – негромко позвала Рута.

– Да? – выдавила я приглушенно из-за сдерживаемых эмоций.

– Я не хочу вмешиваться в твою семью, – неуверенно начала Рута. – Но… почему Арон смотрит на тебя такими голодными глазами?

Я снова мысленно застонала, сдерживая резкий ответ. Покачала головой, бросив на подругу умоляющий взгляд. Не надо, Рута. И без тебя тошно. И она отступила, вернулась в шумную гостиную.

Я сполоснула оставшиеся ложки и положила их на полотенце. Вытерла руки и решительно двинулась в гостиную. Я не смогу всю жизнь притворяться другим человеком. И если остальные не заметили подмены, так как моя привязанность к ним совпадала с чувствами Аннели, то Арон уже ощущает неладное. И теперь он сам будет подмечать «несовпадения». Так что молчанием я ничего не добьюсь. Да и откровенную ложь он почувствует. Тогда зачем тянуть кота за причинное место?

Однако в гостиной я замерла от увиденной картины. Арон играл с детьми в магические догонялки, то есть запускал за ними иллюзии феи, которая осаливая, обсыпала ребятишек магической пыльцой. Смех и восторженные писки стояли невообразимые. При этом все выглядели такими счастливыми, что я грустно улыбнулась, чувствуя, как моя решимость испаряется. Что будет со всеми нами, если я разойдусь с Ароном? Ведь здесь мы остаться не сможем.

Неожиданно фея подлетела ко мне и стукнула волшебной палочкой мне по носу, осыпая цветочками. И я рассмеялась. Немного натянуто, но никто не заметил фальши.

– А кто покажет мне самый настоящий корабль, который неведомым образом оказался в детской? – спросила я с широкой улыбкой на устах.

И девчонки тут же потащили меня наверх. Мужская же часть нашей семьи последовала за нами. Честно, я думала, что это будет обычная двухэтажная деревянная кровать, в форме пароходика. Но Арон умудрился соорудить парусное судно с двумя невысокими мачтами. И даже небольшой, но широкий парус повесил под самым потолком. Одна постель находилась в условном трюме, а другая на палубе, штурвал находился в изголовье верхней. А ещё помимо основной деревянной лестницы, с потолка свисала веревочная, завершая образ парусника.

 Я посмотрела на Арона, не скрывая восхищения.

–И когда ты успел всё это сделать? – спросила я шепотом, хотя дети не услышали бы меня в любом случае. Так увлечены они были изучением «корабля».