Лев в капкане бесплатное чтение

Лев в капкане

Юлия Резник

ГЛАВА 1

Я не помню времени, когда бы ее не любил. Было ли оно вообще — это время? Я не уверен. Мне кажется, так было всегда. Вечно, вне времени и пространства, в каждом воплощении моей души… Нет, я не чертов буддист или еще какой-нибудь религиозный фанатик. Если только Она не стала моим Богом за все это время. Тогда да… Я самый преданный адепт. Самый ревностный последователь, способный на любые глупости во имя Божества. Например, забить на то, что через неделю стартуют игры дивизиона, и сорваться в аэропорт, потому что где-то там, на другом краю света она… Нет, об этом лучше не думать!

Протягиваю паспорт, беру первый попавшийся билет. Две пересадки, но так быстрее. Прохожу все контроли, и иду на посадку. В голове только одно — успеть. Потому что иначе… Не знаю… Это будет слишком пафосно, если я скажу, что не выживу без нее? Или настолько влюбленному дураку все простительно? А ведь я действительно не представляю своей жизни без этой женщины. Она была в ней всегда. Упс… Кажется, я об этом уже говорил.

Виктория… Вы когда-нибудь любили совершенство? Ну, то есть такую женщину, к которой и подступиться страшно, не говоря уже о том, чтобы признаться в любви. Так вот она именно такая. И только не подумайте, что я тоже зассал. Хрен там. Я-то, как раз, постоянно говорил ей об этом… Начиная лет с двух. По-моему, именно в этом возрасте дети уже могут связно изъясняться. Удивит ли вас, если я скажу, что моим первым произнесенным словом было «Вика»?

У вас возникнет резонный вопрос — «кто это?» Как на него ответить, чтобы ничего не упустить? Мое сердце, моя любовь, моя душа… Это если кратко. Ах, да, опять пафос… Черт.

Пристегиваю ремень, вставляю в уши беспроводные наушники новенького iPhon-а и утыкаюсь в иллюминатор. Боже, упаси от разговорчивых соседей. По-моему, нет ничего хуже навязчивых попутчиков. В дороге меня не напрягают только ребята из команды, хотя и там придурков достаточно. Но это свои, родные… придурки.

Врубаю на всю агрессивный музон, в безуспешной попытке заглушить с его помощью кричащие мысли. Бесполезно. Даже Тупак не помогает, когда знаешь, что она… Нет, лучше об этом не думать. Иначе свихнусь. Не вынесу ожидания. Заставляю мозг переключиться на что-нибудь позитивное. В голове всплывают картинки раннего детства. И голос мамы:

— Тяни ногу выше! Не так резко… Вика, более плавно!

Мама, совсем не обращает на меня внимания, поглощённая тренировкой, а я, как зачарованный, слежу глазами за девушкой на катке. Она мне кажется какой-то нереальной. Разве может простой смертный выделывать такое, стоя на коньках? Нет, я, конечно, неоднократно видел тренировки других спортсменок… В конце концов, моя мать была тренером олимпийской сборной по фигурному катанию. Но Она… Это было что-то невероятное. Сколько потом ей было присвоено эпитетов… От банального «несравненная» до обязывающего «великая». Пресса, толпы поклонников и феерический успех. Но это было потом. А в тот день она принадлежала только мне. Закончив прокат короткой программы, Вика помахала мне с середины катка и стремительно понеслась навстречу:

— Левка, привет! Ты когда вернулся? — спрашивает, запыхавшись, и не обращает ровно никакого внимания на то, что мама вообще-то чихвостит ее за огрехи в прокате, — как там Канада?

Я, насупившись, пожимаю плечами. Терпеть не могу уезжать от нее. Мне даже встречи с отцом не в радость, потому что нужно лететь за океан, а значит, я не увижу Вику как минимум месяц.

— Ну, ты чего насупился, а? — наклоняется ко мне и треплет за щеку.

Да, было время, когда я смотрел на Вику снизу вверх.

— Не хочу от тебя уезжать.

— Лёва, малыш, ну ты чего?

— Я не малыш! — негодую.

— Это я погорячилась, да? Какой малыш, когда целых пять лет завтра стукнет?

Вика зашла за борт, села на скамейку и принялась расшнуровывать коньки.

— Вика! Ты меня не слушаешь совсем, — возмущается мама.

— Марь Санна, так Левка же приехал!

— И это даёт тебе право катать программу черте как? У тебя первая олимпиада на носу!

— Ну и чего я там не видела? — Вика отрывает взгляд от сумки, в которую в этот момент запихивала коньки, и подмигивает мне одним глазом.

— Нет, ты посмотри на неё! — возмущается мама.

Но девушка опять пропускает все мимо ушей, подхватывает меня на руки и усаживает себе на колени.

— Так как будем твой день рождения справлять, а? — щёлкает меня по носу и улыбается во весь рот, являя миру совершенно очаровательные ямочки на щеках.

Даже в четырёхлетнем возрасте они мне казались невероятно красивыми. А спустя годы, стали моим личным фетишем. Сколько раз я мечтал о том, как прикоснусь к ним губами? Сколько раз представлял, как слижу эту обалденную улыбку?

— Не хочу праздновать. И гостей не хочу.

— Как это? — возмущается Вика, — а товарищей по команде? А девчонок со двора?

— Не хочу я никаких девчонок, — бурчу, — ты с тренировки придешь пораньше?

— Вот те крест! — и действительно крестится дурашливо.

И я ей верю. Потому что Вика всегда говорит только правду.

— В мой прошлый день рождения ты была на соревнованиях, — соплю обиженно.

Несмотря на желание казаться как можно старше, я все-таки оставался пятилетним пацаном.

— Это точно, — подтверждает, — но я же победила, а?

Толкает меня локтем, и опять улыбается.

— Угу.

— А победу кому подарила? Ммммм?

— Мне подарила.

— То-то же!

Она действительно посвятила свою первую большую победу мне. Откатав программу, Вика, глядя прямо в камеру, постучала по сердцу, подняла вверх руку с вытянутыми средним и указательным пальцами, которые в обычном жесте символизировали букву V (Виктория), а в перевернутом — Л (Лев) — наши с ней имена. И впоследствии, каждую свою победу Вика сопровождала этим жестом. Я не знаю, присутствовала ли в этом доля сентиментальности, или же все дело было в банальных суевериях, которыми грешили практически все спортсмены, но этот ритуал соблюдался неукоснительно и вызывал массу интереса в прессе.

Воспоминания прервал маленький мальчик, который, сверкая щербатой улыбкой, потянул меня за край парки:

— Мистер Лев, можно ваш автограф?

В надежде сохранить инкогнито, поспешно расписываюсь в блокноте мальчонки и прикладываю палец к губам. Пацан понимающе кивает, демонстрирует жестами пантомиму под названием «рот на замке» и возвращается на свое место. Я же натягиваю бейсболку пониже, окунаясь в прошлое с головой.

Мой первый юбилей. Но ничего не радует! Ни подарки друзей, ни торт, испеченный бабушкой, ни новенькие коньки — презент от мамы. Целый день тыняюсь по квартире, то и дело выглядывая в окно. Сегодня мама с Викой ушли рано. И как я ни старался, проснуться до их ухода — все равно проспал.

— Левик, да приедут они скоро, что ты, как приклеенный, у окна сидишь? Явится твоя ненаглядная, только тренировку закончит. Ты же знаешь, что не дает ей спуску твоя маманька.

Бабушка, как никто другой, понимала все мои страхи и опасения. И всегда каким-то чудодейственным образом находила правильные слова, способные меня поддержать. Я кивнул, соглашаясь, но от окна все равно не отошел.

Вика с мамой вернулись уже ближе к вечеру. Еле дождавшись окончания праздничного застолья, я, наконец, утащил Вику в нашу общую комнату. В то время я не задавался вопросом, почему девушка живёт с нами. У неё были родители где-то в глубинке, но настоящей матерью для Вики стала тренер. Настоящим домом — наш дом, в котором её приняли, как родную.

— Фух, объелась! — прокомментировала Вика, заваливаясь на разобранный диван.

Я плюхнулся рядом, и мы замолчали на некоторое время, разглядывая тонкие трещинки на потолке.

— Вика, а расскажи, как ты мне имя придумала?

По правде сказать, я знал эту историю наизусть, но каждый раз жадно слушал её вновь и вновь. Мне она казалась совершенно необыкновенной и символичной.

Вика понизила голос на полтона и таинственным голосом начала свой рассказ:

— Это случилось в один солнечный осенний день. Я неспешно брела домой после тренировки, загребая ногами листья. И была очень расстроена, потому что занятие проводил тренер, которого я терпеть не могла. А мою любимую Марь Санну ещё ночью отвезли в больницу. В тот день на свет появился ты. Маленький, сморщенный и крикливый.

— Мама говорила, что я был послушным ребёнком! — вскакиваю в негодовании, а Вика смеется и щекочет меня за бока.

— Я пошутила. Так вот, целый месяц со дня твоего рождения, твои непутевые родители не могли договориться, как тебя будут звать. Мистер Эверет настаивал на имени Патрик, в честь дедушки Патрика, — поясняет она, переворачиваясь на живот, и подпирая щеку кулачком, — Марь Санна была против заморских имён и хотела назвать тебя Антоном…

— Фуууу, — кривлюсь и закатываю глаза.

— И не говори, — смеётся девушка.

Она вообще очень часто смеялась. В то время так точно. Не берусь утверждать, что ничего не изменилось до настоящего момента. Судя по всему… Нет, об этом тоже лучше не думать.

Возвращаюсь мысленно в прошлое:

Так вот, мистер Эверет и Марь Санна все спорили и спорили, а ты так и оставался безымянным. Я же тебя в те дни практически не видела, потому что была в тренировочном лагере. Но вот, спустя целый месяц, я вернулась домой. Ты лежал на пеленальном столике у самого окна, а солнышко купало тебя в своих лучах. Я, затаив дыхание, подошла к тебе. За стенкой ругались твои родители, и ты крутил головой, в попытке понять, что же происходит. Вдруг солнечный луч замер прямо на тебе, ты удивленно распахнул глаза, и я впервые увидела их нереальный фантастический цвет! Я подошла ещё ближе, чтобы рассмотреть это чудо. Солнце отражалось в твоих глазёнках и путалось в волосах. Ты был словно пронизан этим светом.

— Вика! Вернулась, наконец! — воскликнула вошедшая в комнату Марь Санна.

— Тише! — шикнула я, — посмотрите, какие у него глаза… Как у льва! Я в зоопарке видела.

Твоя мама заинтересованно подошла и наклонилась к тебе:

— Ну и что тут, как у льва? — а потом её глаза изумленно распахнулись, и она закричала, — Ник! Ник! Скорее иди сюда. Посмотри, какое чудо!

В комнату вошёл мистер Эверет, и с таким же интересом склонился к тебе. Он был очень высоким, и ему пришлось наклоняться очень низко, чтобы увидеть причину всеобщего переполоха.

— Как у льва, правда? — шепчет в благоговении.

— Он Лев и есть, — хмыкаю я, поражаясь их недогадливости, — вон и шкура вся, как у льва. И грива!

— Не шкура, а кожа, не грива, а волосы — поправляет меня Марь Санна.

— Все равно. Смотрите, какой он львиный! Золотой.

— Рыжий.

— Нет! — негодую я, — не рыжий… Золотой, как лев!

— Значит, так и назовём, — улыбнулась Марь Санна, все ещё неверяще на тебя поглядывая.

— Мистер Эверет, — звонкий голос стюардессы врывается в воспоминания, — пристегните, пожалуйста, ремень. Самолет заходит на посадку.

Женщина одаривает меня томным взглядом и многозначительной улыбкой. И то, и другое, впрочем, оставляет меня абсолютно равнодушным. Слишком откровенно, слишком навязчиво, слишком доступно. Все… Слишком.

Но, если быть откровенным до конца, не только у этой барышни не было ни единого шанса. Шансов не было в принципе. То есть, совсем. Я был потерян для женщин. Во всех смыслах…

В природе льва называют царем зверей. И если провести аналогию с животным миром, я тоже мог бы им стать. Имею все данные. Но была одна небольшая проблема… Всю свою жизнь я был скован. Сидел на поводке своей безумной любви к одной единственной женщине. И я не желал освободиться. Сама мысль об этом была кощунством. Да, я был необычным львом. Я был Львом в капкане.

ГЛАВА 2

Я сидел в зале ожидания аэропорта Цюриха и пил дерьмовый кофе. Дерьмовый, как и вся моя жизнь в последние четыре года. Да… Именно столько я не видел Вику. Бесконечно долго. Невыносимо. Моё восемнадцатилетние… В тот день я видел любимую в последний раз. Именно тогда, когда решил положить конец недосказанности, я окончательно её потерял. Чем я вообще думал? Влюблённый, окрыленный, низвергнутый…

Я всегда был уверен, что она будет моей. Рано или поздно, и сколько бы времени мне ни пришлось ждать. Сколько раз я говорил Вике, что женюсь на ней? Сотни…

Опять затягивает водоворот воспоминаний, унося меня в прошлое.

— Привет…

— Ты почему не спишь? — удивляется девушка, скидывая туфли.

— Ты где была так долго? — негодую я.

— В клубе. Отмечала победу на мире.

— Тебе нельзя шататься по ночам! У тебя режим!

— Я разочек всего, Левка. Нужно же и что-то, кроме катка, в жизни увидеть. Пойдем спать, а?

— А что у тебя с глазами? — интересуюсь, указывая на черные разводы.

— Макияж! Smoky eyes называется.

— Затуманенные глаза? — блещу эрудицией и почесываю живот, — больше похоже на фингалы. Тебе не идёт.

— Много ты понимаешь! — фыркает девушка и скрывается за дверью ванной.

Возвращаюсь в комнату и жду. Она заходит, крадучись, уже переодевшись в смешную пижаму.

— Почему не спишь? Завтра тренировка! — ругает меня.

— Поспишь тут с тобой, — бурчу, взбивая подушку.

— Левка, ну ты чего… Обиделся? Я ж с этим спортом света белого не вижу. Разок выбралась куда-то.

— Ты со мной ходила в зоопарк, и на хоккей!

— Это другое, Лёва…

— Как это? Тебе, что, неинтересно было?

— Нет! Что ты… Просто… Как тебе объяснить? Мне ведь восемнадцать уже. Другие девушки на свидания ходят, а я? Ладно… Мал ты ещё, не поймёшь, — вздыхает тяжело и укладывается поудобнее.

— А зачем тебе свидания? У тебя же я есть, — заявляю с непосредственностью. — Другие зачем туда ходят? Мужа найти. А тебе никого искать не нужно. Вот подрасту немного, и сразу женюсь.

Вика опять смеется:

— Ох, Левка… Ну, какая из меня невеста будет, когда ты вырастешь? Сам посуди: я тебя на десять лет старше. Когда ты жениться надумаешь, я уже буду по частям разваливаться…

— Не-а! Врешь ты все!

— Не вру. Вырастешь, и найдёшь себе невесту красивую-прекрасивую, молодую-премолодую, а меня и не вспомнишь, — улыбается, выключая ночник.

— Не найду! — соплю в темноте. — Я только на тебе женюсь!

— Вот если не найдёшь, тогда и поговорим, — опять смеется. А у меня перед глазами стоят её широкая улыбка и задорные ямочки на щеках.

Объявляют посадку, и я плетусь к хоботу телескопического трапа. Меня одолевают противоречивые эмоции. Мне так хочется её увидеть, и я так боюсь… Не самой встречи. А того, что увижу… Или, скорее, не увижу больше её, прежнюю. Боль костлявой рукой сжимает горло. Как это с нами случилось?

Взлетаем. Становлюсь ещё на шаг ближе к ней, и ожидание становится поистине невыносимым.

Так же было и двенадцать лет назад, когда, испуганный и несчастный, я ждал Вику, которая сорвалась куда-то, на ночь глядя, ничего толком не объяснив. Странно это все. Ещё и родители домой не торопятся. Неужели рейс отца задержали? — размышлял я, сидя на подоконнике у окна. Бабушка тенью маячила за спиной. И мне становилось все тревожнее и тревожнее.

Вернулась девушка поздно. Такой я не видел её никогда. Абсолютно безжизненное лицо, потухший взгляд, и дрожь, которая пробивала все её хрупкое тело.

— Левик… Бабуль…

Бабушка схватилась за сердце, и я понял, что случилось что-то, действительно страшное.

— Марь Санна и мистер Эверет разбились… — всхлипнула Вика, — у водителя грузовика случился сердечный приступ, и он выехал на встречку…

— Они в больнице, да? — вмешиваюсь в разговор, — поехали скорее! Ну же, Вика!

— Нет, Лёва, нет… Они погибли, — тихий, надломленный шёпот.

И первый раз в жизни я вижу, как она плачет. Смысл слов до меня доходит не сразу, и только рыдания, вырывающиеся из груди бабушки и обнимающей меня Вики, расставляют все по своим местам.

Иногда мне казалось, что только благодаря поддержке друг друга мы пережили все случившееся. И преодолели все трудности, возникшие потом. А трудности появились практически сразу же. Стоило только бабушке взяться за оформление опеки надо мной. В силу возраста, ей было в этом отказано, и где-то на горизонте моей прежней безоблачной жизни замаячил детдом. От этой незавидной участи меня спасла Виктория. Подключив все свои связи, девушка сама стала моим опекуном. Но впоследствии и это мне вылезло боком. Появился еще один разъединяющий нас в глазах общества фактор, помимо существенной разницы в возрасте. Можно подумать, она моей матерью стала!

Тогда, десятилетний, я не понимал, каким препятствием в завоевании любимой женщины может стать какая-то бумажка, и просто радовался тому, что Вика рядом. Конечно, основной груз ответственности за меня лежал на бабушке, в силу того, что девушка часто и подолгу отсутствовала. Спортсмены ее уровня никогда не сидели на месте.

Ударом для всех нас стало то, что буквально спустя месяц после гибели родителей Вику фактически исключили из состава олимпийской сборной. Отсутствие основного тренера, нестабильное психологическое состояние — вот и все комментарии. Вика впала в отчаяние. Двадцать лет — пик формы, и такая несправедливость. Конкуренция в спорте жесточайшая. Борьба за место в сборной — грязная и беспощадная. Она все-таки попала на Олимпиаду в тот год. Повезло — буквально накануне вылета одна спортсменка травмировалась. В совершенном раздрае, фактически преданная собственной федерацией, в отсутствии поддержки любимого тренера, и под беспрецедентным давлением спортивных чиновников… Она катала свою программу так, будто у нее за спиной выросли крылья. Это выступление вошло в анналы спортивной истории своим драматизмом и безупречностью исполнения всех заявленных элементов.

Спустя четыре года — третья Олимпиада Виктории. Ей практически двадцать четыре. Не много, но и не мало — для спортсменки. Уже имея в копилке два олимпийских золота, Вика невероятно рисковала. К ней присматривались чуть более пристально, ее оценивали чуть более предвзято. Откатав короткую программу, девушка оказалась второй. Тогда у всего спортивного мира возникло множество вопросов к судейству. Впрочем, это ничего не меняло, и у всех нас оставалась одна надежда — идеальный прокат произвольной программы. За два дня до самого важного выступления в своей спортивной карьере Виктория столкнулась с фигуристкой из Германии, которая коньком рассекла ей ногу. Чтобы остановить кровотечение, Вике даже пришлось наложить несколько швов. Вы можете представить, каким характером обладает моя любимая, если после всего этого она вышла на лед? И откатала сложнейшую программу, безупречно выполняя все положенные элементы? Да, Вика — она такая… В ту Олимпиаду она все-таки уступила первое место. Но весь спортивный мир считал ее серебро золотом. Именно после этого выступления она стала легендой при жизни.

Для самой же Виктории серебро стало личным поражением. Она зациклилась на одной единственной цели — выступить на Олимпиаде еще раз, и взять реванш. Это было тяжелое для всех нас время. Это было тяжелое время для меня… Мне было четырнадцать, гормоны бушевали в крови, и я ощущал все прелести переходного возраста. Впрочем, их ощущал не только я. Те годы также запомнились моим осознанием себя, как мужчины. Со всеми вытекающими прелестями в виде черной ревности и прочих крайностей. Я ревновал Вику ко всему. Я устраивал истерики, пропускал тренировки, уходил из дома. Я был таким идиотом… Однажды на тренировку пацаны протащили свежий выпуск Sports Illustrated, и мой мозг просто взорвался. Потому что на фото в журнале была Вика… Горячая и откровенная. Я сорвался с тренировки и помчался к ней. На виду у всех ткнул Вике в живот модным глянцем и проорал:

— Ты зачем разделась? Для чего, Вика?! Мало мужиков за тобой бегает? Еще захотелось?! — кричал, а где-то в уголках глаз закипали горькие, злые слезы.

— Успокойся, — жесткий приказ, глядя мне прямо в глаза.

— Не успокоюсь! Ты вчера опять с тем придурком в машине целовалась, думаешь, я не видел?

Вика психанула, схватила меня за руку и, затащив меня в раздевалку, зашипела:

— Ты что себе позволяешь, а? С какого перепуга?!

— Я люблю тебя!

— Я тебя тоже люблю, Лева, — голос Вики становится мягче, — но это не дает тебе право ломать мне жизнь. Мне двадцать четыре года! Я взрослый человек, женщина…

— Я знаю! — ору еще громче.

— Ничего ты не знаешь! И не видишь ничего, кроме своих желаний. А обо мне ты подумал?

— Я все время о тебе думаю! Это ты на меня забила. Я тебе просто не нужен!

— Неправда!

— Правда! Я тебе только мешаю.

— Нет, Лева… Нет. Ты самый важный человек в моей жизни, самый родной. Но твое поведение…

— Я просто не хочу, чтобы на тебя смотрели так… Как будто имеют право. Ты моя!

— Ну что за максимализм, Лев? Ты ж не маленький мальчик. Понимать уже должен, что в моем возрасте встречаться с кем-то — это нормально. Я даже замуж могу выйти…

— Нет! — кричу изо всех сил.

А она устало садится на скамейку и утыкается лицом в колени.

— Я перестала тебя понимать, Лева, совсем… Мне иногда кажется, что нам не следует больше жить под одной крышей.

— Нет! Вика, ты что?! — испуганно шепчу я.

— Ты хочешь от меня чего-то невозможного, и…

— Нет! Я просто хочу, чтобы ты меня любила!

— А я люблю! Как брата, но тебе же этого недостаточно? — смотрит на меня необычно серьезными глазами и твердо продолжает. — Лева, я — твой опекун. Я на десять лет тебя старше. Не знаю, что творится в твоей голове, что ты напридумывал… Но между нами могут быть только такие отношения. Ничего больше. Иначе я буду вынуждена обрубить и то немногое, что между нами осталось.

И я верю. С ужасом понимаю, что Вика абсолютно точно не шутит. Что она действительно готова оставить меня где-то за бортом своей взрослой жизни. Это как же надо было ее достать?

— Ладно, — шепчу убито. — Я понял… Только не уходи никуда, хорошо?

В тот раз мне удалось ее убедить. Она осталась. Не ушла. И подарила мне еще четыре года счастья. Не то, чтобы мы часто виделись… Несмотря на юный возраст, моя спортивная карьера тоже шла в гору. Я вошел в состав юниорской сборной по хоккею, и частенько находился вне дома. Да и сама Вика, как я уже говорил, с головой погрузилась в подготовку к своей четвертой (!!!) олимпиаде. В глазах многих спортсменов это было безумием. Имея столько титулов за плечами, она рисковала уйти побежденной. Остаться в глазах мира не самой титулованной спортсменкой, а человеком, не сумевшим вовремя остановиться. Ну, знаете, как Майк Тайсон, который с кем только ни дрался, в надежде срубить деньжат… Только у Вики была другая мотивация… Уйти непобежденной. Впрочем, зная ее характер, меня это не удивляло.

И знаете — она таки взяла золото на своей последней Олимпиаде. Совершив практически невозможное. Став единственной фигуристкой в мире, покорившей четверной сальхов, исполнившая сложнейшую связку прыжков во второй половине программы на такой скорости проката, что остальные спортсменки казались черепахами. Ей не было равных. Она была единственная… Трехкратная чемпионка олимпийских игр, шестикратная чемпионка мира, восьмикратная чемпионка Европы. Единственная спортсменка в мире, которая, теряя титул, каждый раз его возвращала. Человек колоссальной силы воли, победитель по жизни… И вы думаете, я поверю в то, что где-то там ОНА пыталась свести счеты с жизнью? Никогда. Даже если ее со скандалом исключили из тренерского состава сборной, даже если ее бросил любимый мужчина, с которым она прожила последние четыре года, и даже если в результате выкидыша она потеряла ребенка. Вика не могла покончить с собой. Только не с ее характером.

ГЛАВА 3

Я проснулась в больничной палате. Ангел, который, как мне казалось, надо мною парил, оказался вовсе не ангелом. Обычная женщина в белом медицинском халате. Молоденькая совсем, не очерствевшая душой. Представляю, как ее потрясли мои первые слова.

— Меня пытаются убить. Вы должны мне помочь.

Не знаю, почему, но я была уверена, что эта маленькая собранная женщина сможет это сделать. В тот момент я даже не была уверена, что она врач.

— Рядом с вами в номере отеля нашли предсмертную записку, — такой же неожиданный ответ. Впрочем, в чем неожиданность? Тем, кто пытался меня убрать, ведь нужно было это как-то обыграть. Чем не вариант?

— Я не писала никаких записок и, тем более, не собиралась умирать, — шепчу, собираясь с силами.

— Допустим. Тогда чем я могу вам помочь?

— Нужно связаться с одним человеком… Он далеко, но у меня есть его телефонный номер.

— Договорились. Что-нибудь еще?

Мне нравилась эта маленькая женщина. Все четко и по делу. Я такое люблю.

— Хорошо бы мне остаться в живых до того, как он приедет. Сможете организовать? — Это был черный юмор. Я в курсе. Только женщина вовсе не обиделась. Просто посмотрела на меня еще раз, уже более внимательно, и кивнула головой:

— Думаю, и это мне по силам.

Честно сказать, я ей не поверила. Ну что она может сделать, ей Богу? Когда против меня задействованы такие ресурсы. Думаю, она поняла мой скептический настрой. Посмотрела на меня в очередной раз и отошла к окну, доставая навороченный телефон. У меня такой же. Но врачи, насколько мне известно, зарабатывают не очень… Откуда тогда такие игрушки?

— Алло… Привет, хороший мой. Я по делу. Ты не мог бы ко мне подъехать? Это очень важно. Через полтора часа? Да, подходит. Нет, со мной все в норме.

У нее очень мелодичный голос, и он просто сочится любовью. Удивительно.

— Я пока побуду с вами, вы не против? — уточняет, — лучше, если все будут думать, что вы в критическом состоянии.

— А каково оно на самом деле?

— У вас сильнейшая интоксикация организма, хотя нам и удалось ее минимизировать.

— Спасибо.

— Да не за что. С вами работала бригада реаниматологов, а ко мне вы попали из-за недавнего выкидыша. Ребята опасались гинекологических осложнений. У вас затянувшееся кровотечение.

Я отвернулась к стене. Тяжело вспоминать, что еще совсем недавно у меня внутри билось сердце ребенка. Самого желанного ребенка на свете. Мальчика или девочки, которые, впрочем, никогда не родятся.

Мы замолчали, и я провалилась в сон. Не знаю, что меня разбудило, возможно — тихие голоса, доносящиеся из другого конца палаты.

— Милая, ты уверена, что она не сама того…

— Булат, это Виктория Наумова. Тебе известно это имя?

— Слышал. Спортсменка какая-то.

— Не какая-то. Она — легенда. Ты веришь, что такие люди могут свести счеты с жизнью?

— Не знаю, маленькая. Чужая душа — потемки.

— Тогда почему она попросила меня о помощи? Булат, пожалуйста… Ну, выдели ты каких-нибудь спецов, пускай тут потопчутся тихонько, пока за ней не приедут. Я уверена, что Виктории угрожает опасность.

Не вытерпела, повернулась на голоса, привлекая к себе внимание. Не знаю, кого я ожидала увидеть. Точно не такого мужчину, который предстал перед моими глазами. Он был огромный. И немолодой. Уж точно не одного возраста с той юной женщиной-доктором.

— Здрасте, — ничего умнее мне на ум не пришло.

Видимо, это рассмешило мужчину, потому что он, сверкнул белозубой улыбкой, и повернувшись к маленькой женщине, проговорил:

— Точно не самоубийца.

Она улыбнулась в ответ и представила:

— Это мой муж. Булат… Думаю, можно обойтись без отчества.

Муж? Серьезно? Хотя было между этими двумя что-то такое… от чего и у посторонних людей мурашки по коже бежали.

— У вас будет охрана. Этим людям можете доверять, как самой себе, — произносит в мою сторону здоровяк.

— Спасибо, хороший мой, — расцветает малышка.

А я замираю от чувств, которые читаю в глазах этих двух. Я бы полжизни, наверное, отдала за такое. Везет же некоторым.

— Зачем вы это делаете? — вдруг спрашиваю я.

— Жена попросила, — пожимает огромными плечами.

— А вы? — обращаюсь к женщине.

— Я просто знаю, каково это — оказаться в безвыходной, казалось бы, ситуации, не имея поддержки.

Да неужели? Что-то я сомневаюсь, что эта скала позволила бы такому случиться. И, как будто прочитав мои мысли, женщина отвечает:

— Булат не всегда был в моей жизни.

— Как вас зовут? — Да уж… Вопрос несколько запоздал, но лучше поздно, чем никогда.

— Полина.

— Спасибо вам, Полина. Не знаю, есть ли у меня шансы, но спасибо хотя бы за желание помочь.

— Вы не очень-то верите в успех, да? — интересуется мужчина.

Я качаю головой из стороны в сторону:

— Слишком непростые люди за меня взялись.

— Скажите мне, что это не связано с набирающим обороты допинговым скандалом.

— Именно с ним и связано, как я подозреваю.

— Черт.

Пожимаю плечами. Что тут можно ответить?

— Каков ваш план? — интересуется мужчина.

— Дать показания в Спортивном арбитраже. После этого я стану неинтересна. И смею надеяться, что от меня отстанут.

— Думаете, они боятся ваших показаний?

— А чего же еще? Вы думаете, много таких свидетелей, как я? Чтобы противостоять системе, нужно иметь стальные яйца.

— Да, — соглашается Булат, изучающе меня разглядывая.

Потом он удовлетворенно кивает, будто бы обнаружив во мне то, что искал, и добавляет:

— Вы можете ничего не опасаться. Наверное, это везение, что вас решили убрать за пределами вашей страны, но здесь… у нас… я вам могу полностью гарантировать безопасность. Требуется ли вам политическое убежище?

— А что… И это можно провернуть? — удивляюсь, пристально разглядывая этого совсем непростого, как оказалось, мужчину.

— Иначе бы не спрашивал.

Киваю головой, мол, поняла, и утыкаюсь взглядом в потолок. Сил совсем не осталось — настолько меня утомил наш разговор. Как я вообще планирую перелететь через океан в таком состоянии?

— Виктория…

— Да?

— Кто этот человек, с которым по вашей просьбе связалась Полина?

Как ответить на этот вопрос, если я сама для себя не нахожу ответа? Кто он? Человек, который был в моей жизни с момента его рождения? Как брат, или друг, или сын… С которым мы делились секретами, грезили о великих победах и просто валяли дурака. Которого я любила больше всего на свете, но не смогла полюбить так, как он того хотел? И не смогла ли? Или не захотела, испугавшись? Осуждения, порицания, сплетен… Ведь когда мы виделись в последний раз, ему было уже восемнадцать, и, при желании, наплевав на все, я могла бы… Или не могла?

— Это мой Лев, — говорю и отрубаюсь. Последними словами, которые я услышала, были:

— Поль, она бредит?

— Нет, хороший мой, этого человека так зовут. Лев Эверет.

Я вижу необычный сон. Как будто мне показывают мое прошлое. Моя последняя олимпиада. В голове нет никаких мыслей. Абсолютная концентрация. И прекрасная музыка. Делаю элемент за элементом, каскады, вращения, прыжки… Растворяюсь в своей программе. Заново переживаю чувство триумфа, сидя в уголке слез и поцелуев. Складываю пальцы в своем коронном жесте для него… Для Левки. Я счастлива, как никогда в жизни. Я сделала это. Камеры, вспышки, толпы поклонников. Я на вершине мира.

Отрезвление наступило месяца через два. Мне двадцать восемь, мой организм искалечен большим спортом, и я ничего в жизни не видела, кроме катка. У меня даже отношений с мужчиной никогда не было. По крайней мере, серьезных и длительных. Левка пропадал то на играх, то на сборах, у него все было впереди. Молодость, победы, жизнь. У меня же было такое ощущение, что моя жизнь остановилась и замерла в одной точке. Я никогда до этого не размышляла о том, чем буду заниматься по окончании своей спортивной карьеры. Не мыслила себя вне спорта. Там я была небожительницей, там я была номером один. Я продолжала кататься… По привычке, наверное. А в свободное время просто бродила по столице, посещала какие-то светские мероприятия, ходила в качестве гостя на съемки дурацких телепередач и изнывала от безделья. На одной такой тусовке познакомилась с Сергеем, мужчиной, который вошел в мою жизнь на последующие четыре года.

Это сейчас я понимаю, что не было между нами никакой любви. Ему льстило, что рядом с ним находится такая женщина, а я просто придумала себе что-то. Того человека, коим Сергей никогда не был. Фантом. Небылицу. Ее и полюбила. Наши отношения развивались стремительно, и уже через месяц Сергей предложил мне жить вместе. Я согласилась, хотя и была одна проблема. Левка. Все это время, вот уже восемнадцать лет, мы жили вместе. Всегда. За исключением случаев, когда находились на сборах или соревнованиях. Нет, с нами, конечно, жила и бабушка, но… Я знала, что именно для Льва мой переезд станет проблемой. Приближался его день рождения, и я оттягивала это известие, как могла, чтобы не испортить парню праздник. У нас было несколько дней между сборами, которые мы, по своему обычаю, проводили вместе. Что-то готовили в четыре руки, смотрели фильмы, или просто болтали, слоняясь по улицам. Он был такой смешной. Вытянувшийся за последние годы так, что я ему до груди едва доставала, немного нескладный, казалось бы, сам не привыкший к своим новым размерам, Левка был моим самым родным человеком… Понимающим, веселым, мужественным. В восемнадцать лет он был бОльшим мужчиной, чем некоторые представители своего пола в восемьдесят. И я была рада, что внесла посильный вклад в воспитание такого парня. Хотя было время, когда и у меня опускались руки. Но… Переходный возраст, что с него взять?

В тот день мы просто заехали в супермаркет за продуктами к праздничному столу. Но человеческая жизнь устроена настолько нелепо, что даже такое незамысловатое событие может привести к поистине глобальным последствиям. В очереди к кассе мы столкнулись с дизайнером, которого я наняла для оформления нашего будущего дома с Сергеем. Женщина принялась болтать по поводу затянувшейся доставки сантехники, нерасторопных мебельщиков и прочих рабочих моментов, но я ее даже не слышала. С тревогой наблюдая за тем, как Левкины золотые глаза темнеют по мере осознания всего происходящего.

— Кто он? — спрашивает, а у самого кулаки сжимаются в бессильной ярости.

— Лева…

— Кто он, Вика? Тот хмырь прилизанный из ящика? Это он — мужчина твоей мечты?

— Лева, сейчас не время, и не место…

— Когда ты планировала мне сказать? — Закипает. И все золото уходит из его глаз, превращая их в мрачные провалы.

— После дня рождения.

— Почему, Вика? Просто ответь, почему?

Я психанула. Реально. Бросив все покупки на ленте, как фурия промчалась мимо касс на выход, таща парня за собой.

— Мне двадцать восемь, Лева! Ты знаешь, что это за возраст для женщины? Я хочу семью, хочу надежное плечо рядом, я детей, мать твою, хочу! А ты? Ты что себе позволяешь? Придумал любовь несусветную, а мне — сиди, и жди с моря погоды? Пока ты вырастешь, пока нагуляешься?!

Не слушая больше ни слова, выбежала на стоянку, схватила первое попавшееся такси и уехала прочь. Надоело!

Сон обрывается, и я открываю глаза.

ГЛАВА 4

Мы приземлились в Вене. Еще один перелет, и я смогу увидеть Вику. Боже, как же дико я скучал… Ничего не спасало. Ни новая страна, ни новый титулованный клуб, в состав которого я все-таки пробился, ни разделяющий нас океан. Меня ломало, как наркомана без дозы. Банальное сравнение… Да.

Пропускаю толкающихся в проходе самолета людей. Никогда не понимал, зачем они это делают. Что могут решить две минуты? Оказывается, многое. За две минуты четыре года назад решилась вся моя жизнь.

После разборок в супермаркете, из всего, сказанного любимой, я вынес только одно. Это я во всем виноват. Это я недостаточно решительный, требующий многого, но не дающий никаких гарантий взамен. Конечно, я интерпретировал Викины слова так, как мне хотелось. Конечно, она вовсе не это имела в виду. Но, я же решил…

Угадайте, куда я пошел сразу же после Викиной отповеди? В ювелирный салон. Не знаю… Наверное, я пересмотрел слезливых фильмов — Вика их очень любила, и мы с ней частенько зависали за просмотром очередной мелодрамы. Но одним магазином я не ограничился, часа четыре рыскал по торговому центру в поисках того самого кольца. Нашел! И купил за совершенно баснословную цену. Благо, заработок профессионального хоккеиста мне это позволял. В цветочном выбрал самые красивые, самые свежие эустомы — любимые Викины цветы, и, вооружившись всем этим добром, рванул к дому.

Прямо с порога, недолго думая, вручил любимой букет, и в лучших мелодраматических традициях, став на одно колено, открыл заветную коробочку. Придурок… Я как-то забыл, что у нас намечалась вечеринка по поводу моей денюхи, и теперь с недоумением наблюдал за кучей народа, подтянувшегося из глубины квартиры. Они с таким же недоумением смотрели на меня — преклонившего, с какого-то перепугу, колени. Лицо Вики в этот момент отражало целую гамму чувств. От отчаяния до паники. В какой-то момент ее глаза наполнились слезами, и она просто ушла. Я подхватился и, не обращая внимания на толпу народа, помчал вслед за ней.

Я нечасто видел девушку в таком состоянии. Собственно, практически никогда. Она сидела на кровати, понурив голову, и слезы лились из ее глаз.

— Вика, что…

— Оставь меня, Лева. Пожалуйста…

— Ты же сама сказала, что замуж хочешь и… Что с моря погоды устала ждать. Вот он — я. Не надо никого ждать. Я вырос.

Вика вскинула на меня глаза, влажные, блестящие, любимые…

— Ты хоть понимаешь, как нашу ситуацию могут при желании раскрутить? Меня педофилкой могут выставить, тебе это в голову не приходило? Ты знаешь, сколько у меня недоброжелателей и завистников? О чем ты вообще думал, Лева? Я твой опекун! Я старше тебя на десять лет. Я же уже разваливаюсь по частям… Спорт, чтоб его, — говорит, а слезы катятся и катятся из ее глаз, по щекам, носу, губам… — А у тебя будущее впереди, понимаешь? — всхлипывает, и этот звук взрывает что-то в моей голове.

— О чем ты вообще? Какое будущее? Мне ты нужна.

— Я не могу, Лев. Так, как ты хочешь… Просто не могу.

— Нет, — шепчу и пячусь назад. От нее. — Не говори мне этого.

— Ты уедешь сейчас, Лева. Я знаю, что тебя хотят купить в Монреаль Канадиенс. Это твоя мечта.

— При чем здесь одно к другому? Ты — моя главная мечта! Не хоккей, и не Канада.

Да уж, из уст хоккеиста звучит так себе…

— Это пока. Пока ты не получил то, что хочется. А дальше… Как ты видишь нашу жизнь?

— Ты поедешь со мной, — говорю убежденно.

— И кем я там буду? Чем буду заниматься?

— Чем захочешь! — говорю убежденно.

— Мне здесь позавчера предложили место тренера в сборной… Не основного, конечно. Так… Посмотрят, что у меня получится.

— Если ты хочешь тренировать, какая разница, где это делать?

— У тебя все так просто, Лев! Я, в отличие от тебя, канадского паспорта не имею. Ты хоть в курсе, как туда тяжело рабочую визу достать?

— Это решаемо! Выйдешь за меня замуж, и дадут, как миленькие.

— Нет, Лева. Глупости это все. Ну, какое «замуж»? Чтоб меня с грязью смешали все мировые СМИ? Чемпионка-педофилка. Только таких заголовков мне и не хватало для полного счастья.

— Почему тебя волнует все, что угодно, кроме меня?!

— Ты не прав. Пойми же… Это сейчас тебе меня завоевать хочется… По привычке. Из-за детской влюбленности, которую ты не сумел перерасти. А получишь, и… Ну, насколько тебя хватит? На год? Пять лет? А дальше? Я начну стареть, а вокруг тебя табунами девочки молоденькие будут виться. У тебя же соблазны на каждом шагу.

— Мне нет до них никакого дела! Не существует для меня никого, кроме тебя! Понимаешь?! И не будет никогда существовать. Я же вообще никого другого не вижу, — бросаю в полном отчаянии.

— Нет, Лева. Моя жизнь здесь. А твоя — там.

— Ну, хочешь, я тут играть буду? Ладно…

— Нет! — перебивает мою сбивчивую речь. — С твоим талантом тебе только в НХЛ можно реализоваться. И ты это прекрасно понимаешь.

— Значит, поехали со мной! — вновь завожу пластинку.

Она качает головой из стороны в сторону, и я понимаю, что все — ничего не вернуть. Мы остановились в точке невозврата.

— Иди к гостям, золотой… И живи своей жизнью. Я знаю, что впереди тебя ждут великие победы и настоящая любовь, ведь ты этого достоин, как никто другой. А я… Я не твоя львица.

Она поднимается с кровати, на которой сидела, и принимается собирать какие-то вещи. А я стою с перекрытым кислородом, немой устами и кричащий душой. Мне так больно, что я не могу пошевелиться, когда она уходит. Я настолько сломлен, что не нахожу в себе силы настоять на своем. Спустя годы, я все еще раздумывал над тем, мог ли я ее тогда удержать? Существовали ли какие-нибудь слова, способные убедить Вику остаться? И до сих пор я не был уверен, что не сглупил тогда, закостенев. Возможно… К черту! Что теперь гадать?

В настоящее возвращает механический голос диктора, объявляющего посадку на мой рейс. Каких-то два-три часа, и я увижу свою любовь. Коснусь ее, вдохну аромат волос. Не верится. Я, конечно, не знаю, чем окончится наша встреча, но я костьми лягу, чтобы она стала моей. Вика сказала тогда, что меня ждет большая любовь. Она так ошибалась… Это не любовь меня ждала, это я ждал новой встречи с ней. Да, возможно, при более благоприятных обстоятельствах, но все-таки ждал.

Я переехал в Канаду через неделю. Мой спортивный менеджер еще решал какие-то бюрократические вопросы с клубом, а мой самолет уже летел в Монреаль. Я физически не мог находиться от нее настолько близко, и в то же время настолько далеко. Еще немного, и я бы потерял остатки гордости, умоляя ее, или шантажируя… Не знаю, на какие глупости еще я мог пойти. Поэтому обрубил все. Казалось, так будет легче. Но ничего не выходило. Эта боль засела в моей душе, и от нее не было спасения. Я сосредоточился на работе. Изматывающие тренировки, а в перерывах между ними — качалка. В хоккее нападающему мышцы никогда не помешают, и я загонял себя до отупения. Только тогда мне удавалось уснуть. Еще я с удивлением понял, что просто не могу жить один. Не привык. Это так страшно, когда тебя никто не ждет. Когда тебя встречают пустые стены и тишина.

В качалке я часто встречал еще одного парня из команды — Ти Джея. Он там проводил практически столько же времени, сколько и я, из чего напрашивался только один вывод — жизнь парня такая же дерьмовая. Его не любили в команде, вечно задирали и провоцировали. Он тоже был новеньким. Но меня приняли как-то… Теплее, что ли? Настороженно — да. И цепляли, и проверки устраивали, но беззлобно. Так, будто бы проверяя наличие характера.

Стартовали игры дивизиона, но нас, новеньких, не особо спешили выпускать на лед. Все еще приглядываясь. В этих бесконечных разъездах и играх как-то незаметно мы и сдружились с Шоколадкой. Так Ти Джея окрестили в команде из-за цвета кожи. Он был клевым чуваком, каким-то настоящим, что ли… А еще он был геем. Стопроцентным. В принципе, в Канаде это вообще не проблема. Но только не для Ти Джея, отец которого был пастором. Ну, и как я потом понял из откровенной беседы, случившейся у нас как-то по пьяни, была у него и другая боль. Его предал любимый человек. И я мог его понять. Серьезно. И по фигу, что этим человеком был мужик. Боль от предательства не зависит от пола предавшего тебя человека. Однажды он мне сказал удивительно правдивую вещь:

— Ты знаешь, чувак, я уже понял, как устроена эта жизнь. Каждый раз, когда ты паришь на крыльях счастья, эта сука делает все, чтобы тебе эти крылья подрезать. А ты, счастливый придурок, падаешь на землю, и разлетаешься на куски. И знаешь, какой вывод напрашивается? — спросил тогда Ти Джей, открывая новую бутылку пива. — Не хер даже пробовать оторваться от земли. Понимаешь? Так безопаснее.

Что ж… Если следовать логике друга, сейчас я выхожу на взлетную прямую. Вопрос — шандарахнет ли меня о землю в очередной раз, или я все-таки взлечу?

Я уже пристегиваю ремень, когда звонит телефон.

— Але, чувак! Ты куда пропал?!

— Привет, Ти Джей.

— Ты уже добрался? Хоть бы смс-ку скинул!

— Прости, мамочка. Забыл. Как там Сэм?

— Злой, как тысячи чертей. Тебя по любому оштрафуют, чувак. Ты попал на серьезные бабки.

— К черту, — отмахиваюсь от слов друга. В данный момент деньги меня заботят меньше всего.

— Она точно того стоит?

— И не только этого.

— Ну, знаешь, когда ты влюблен, то не способен трезво оценивать своего партнера…

— Ти Джей, — прерываю его монолог, — заканчивай. Если существует женщина, которую стоит ждать, то это — она.

— Ну, знаешь ли, дрочить в душе, когда вокруг столько телочек, которым можно присунуть…

— Ти Джей! Хватит. Правда. Ни к чему это все… Мы взлетаем. Пока, Шоколадка.

— Удачи, Лайон, — вздыхает друг. — Может, хоть кто-то из нас воспарит?

Этот перелет, хоть и был самым коротким, на деле оказался длиною в вечность. Я сидел, как на иголках, то и дело поглядывая на часы. Время — поистине относительная величина. Когда ты ждешь чего-то настолько сильно, оно замедляется в миллионы раз. Возможно, даже существует какая-то формула, описывающая этот процесс… Кто знает?

На этот раз, приземлившись, спешу на выход едва ли не в первых рядах. Я раньше этому удивлялся? Забудьте! Прохожу все контроли, дерганый, как параноик. На выход уже просто бегу. Хватаю первое попавшееся такси и мчу по незнакомому городу навстречу неизвестности. Невзрачное здание советских времен, внутри — относительно хороший ремонт. Набираю номер, сохранившийся в памяти телефона:

— Полина. Это Лев, мы с вами созванивались.

— Добрый вечер, — тихий мелодичный голос.

— Как мне вас найти?

— А где вы сейчас находитесь?

— У регистратуры. На первом этаже.

— Тогда я за вами сейчас спущусь. Подождите минуточку.

Стою, как было велено, едва не подпрыгивая от нетерпения. Мне кажется, что я даже внутри вибрирую, как струна, закрученный этим невыносимым ожиданием. Из лифта выходит девушка в белой медицинской форме и смешной шапочке. Рассматривает толпу, а потом останавливает взгляд на мне. Полина? Иду ей навстречу.

— Лев?

— Да, это я. Что случилось? Как Вика?

— Пойдемте, — кивает в сторону лифта, — сейчас сами все увидите.

— А вы кто, откуда…

— Я врач-гинеколог Виктории. Она попала к нам в реанимацию после сильнейшего отравления. Что это было — пока не выяснили, но происходящее пытались представить самоубийством. Впрочем, об этом я уже вам говорила. Может, на «ты» перейдем?

Я киваю, а сам потрясенно растираю виски. Мой мозг судорожно обрабатывает полученную информацию.

— Тогда почему она в гинекологии?

— Когда жизни пациентки перестало что-либо угрожать, ее перевели из реанимации в гинекологию. Я, по-моему, уже говорила тебе, что Виктория совсем недавно потеряла ребенка? Вот и отправили к нам, для перестраховки.

Останавливаемся около двери с номерком 9. То, что со мной происходит, вряд ли можно описать словами. Замираю в нерешительности, снимаю осточертевшую бейсболку и прислоняюсь лбом к двери. Доктор Полина мне не мешает, и я ей за это очень благодарен. Мне нужно немножко времени, чтобы собраться. Ну, знаете… Типа настроиться на игру. Такой себе аутотренинг перед решающим сражением. Я должен быть сильным, собранным, терпеливыми. Определенно, это не будет легко, но… Это мой последний шанс. Не так ли? Так что, какие варианты? Выдыхаю. И поворачиваю ручку двери.

ГЛАВА 5

До меня не сразу доходит, что эта обесцвеченная блондинка на кровати и есть моя Вика. Какой дурак ей посоветовал перекраситься?! Руки бы ему отбить. Подхожу медленно, делая короткие вдохи-выдохи, потому что вздохнуть поглубже не получается, и замираю у ее койки. Тут же, как будто почувствовав мое присутствие, она открывает глаза. Такие любимые… Такие родные… Такие желанные. Невозможные просто глаза.

— Лев, — выдыхает счастливо.

Как будто я — лотерейный выигрыш, а не обычный парень. Черт… Только не обнадёживайся раньше времени, счастливый придурок! — тут же отдергиваю себя голосом Ти Джея.

— Привет, — шепчу, сгребая ее маленькую ладошку. — Как жизнь?

Ну, точно, придурок! Оригинальнее ничего придумать не мог? — тут же костерю себя за неудачное начало разговора. Удивительно, но мой вопрос совсем не расстраивает Вику, наоборот, она широко улыбается, демонстрируя свои знаменитые ямочки.

— Господи, это, правда, ты. Только ты мог такое спросить. — Смеется тихонько и подносит к лицу наши переплетенные руки. Прижимается к ним щекой, и я растекаюсь лужей. Оборачиваюсь назад, в попытке скрыть эмоции, но отвлечься не на кого. Маленькая доктор нас тактично оставила наедине. Повторяю, как мантру: я сильный, я сильный, я сильный.

— Что все-таки случилось, Вика? — спрашиваю, наконец, устраиваясь возле нее. Моя рука так и остается зажатой в ее ладони. Не готов пока отстраниться… Да и Вика не спешит, значит, будем так…

— Меня исключили из тренерского состава.

— Я в курсе.

— Блин, ты так вырос, Левка. Поверить не могу, что ты такой огромный. Я тебя точно не смогу на руки взять.

Да, это наш прикол родом из детства. Я всегда хотел вырасти, и Вика мне в этом подыгрывала, говоря каждый раз после долгой разлуки, что теперь уж вот точно не сможет меня поднять. Мне это льстило лет до шести. Потом я уже стеснялся залазить к ней на руки. Да и действительно вырос. Впрочем, сейчас, если сравнивать с тем, каким она меня видела последний раз, я набрал килограмм десять мышечной массы. И ее слова можно воспринимать вполне буквально.

— Ну, тогда моя очередь носить тебя на руках.

Блин. Опять пафосно, да? Как же тяжело это все… Впрочем, Вика на мои слова реагирует с присущим ей юмором:

— Думаю, тебе это может грозить вполне реально. Я как бы не очень в форме, и не знаю, насколько хватит моих сил при перелете.

— Что все-таки случилось? — настаиваю, глядя в родные глаза.

— Меня хотят убрать.

— Господи, Вика…

— Думаешь, я умом тронулась? — улыбается невесело. — Я бы тоже так подумала, если бы перед этим мне так откровенно не угрожали.

— Кто угрожал? — настораживаюсь.

— Кое-кто в высоких кабинетах силовых структур родного государства.

— И что они хотели? — Я сглатываю. Мне реально страшно.

— Блин, Левка… У тебя акцент! — изумляется Вика некстати. — А я-то думаю, что мне ухо режет?

— Вик, — дергаю недовольно плечом, — это неважно. Ты лучше рассказывай все.

— Страшно? Может, зря я тебя втянула…

— Страшно! Только не за себя, — перебиваю ее бредовую речь.

Она вскидывает на меня взгляд свой хрустальный, и я готов отдать все, что имею, только бы вернуть этим глазам их привычную беззаботность.

— Спасибо. Это так важно, когда есть, на кого положиться…

— А твой…

Вика накрывает ладошкой мои губы и машет из стороны в сторону головой.

— Нет его. Он сразу же сдался. Только на меня стали давить…

— Червяк, — не в силах удержаться от комментария.

— Не у всех есть яйца, Лева. Это нормально.

— Я бы никогда…

Опять не дает мне договорить, прикасаясь ладошкой к губам… Смешная. Я же могу и не вытерпеть. Впиться губами в эту мягкую холодную ручку. Или зубами цапнуть, ставя метку.

— Я знаю, золотой. Я знаю…

Ну, что же она делает со мной своими словами, а? Неимоверным усилием воли беру себя в руки, и задаю логичный вопрос:

— Почему они не довели дело до конца?

— Я думаю, из-за моей известности. Мое убийство сейчас вызвало бы массу вопросов, ввиду разразившегося допингового скандала. Поэтому решили действовать не так нагло. А тут еще и повод такой свести счеты с жизнью. Брошенка с выкидышем. Все в лучших законах жанра. И не придерешься ведь.

Черт. Это страшно. Реально очень страшно осознавать, что я мог ее потерять. Только уже не так, как тогда — четыре года назад, а навсегда. Какое страшное, оказывается, слово…

— А с малышом… Что с малышом случилось?

Очень больно — осознавать, что твоя любимая женщина принадлежит другому. Живет с ним, делит постель, готовит ему завтраки. Или даже печет твои любимые блины. Да. Это очень-очень больно. Но существует штука, которая перевешивает даже это. Например, когда ты узнаешь, что она, ко всему прочему, еще и беременна. Все. Это как контрольный в голову.

— Банальный выкидыш, — шепчет любимая, отворачиваясь.

— Почему? — Я действительно должен знать. Это не праздное любопытство. Если у меня все-таки получится завоевать Вику, мне нужно будет сделать все, чтобы не допустить повторения этой истории.

— Этого никто не знает, Лева. Никто…

Не то, чтобы я был в восторге от такого ответа, но… Ладно… Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Ладно. Вик…

— Ммммм, — уже практически сквозь сон.

Как же быстро она устает! Что с ней сделали?!

— Я тебя заберу отсюда. И только посмей спорить.

— Хорошо.

— Что хорошо?

— Забирай.

Я не верю своим ушам. Я действительно это слышу? Уточняю на всякий случай:

— Я тебя навсегда заберу. Нечего тебе больше дома делать.

— Это угроза? — улыбается, превозмогая усталость.

— Констатация факта.

— Забирай. Только с визой что-то нужно решать. И как можно скорее — у меня нет времени ждать.

— Тогда я поеду прямо в посольство, а ты отдыхай.

— Спроси Булата. Он обещал помочь.

Это еще кто? Не успеваю уточнить — Вика проваливается в сон. Целую ее дрожащие веки и выхожу за дверь, где меня ждет Полина. Замечаю возле девушки здоровенного мужика. Я, вообще, как бы тоже не маленький. Но его размеры действительно впечатляют.

— Лев, это мой муж Булат. Он обеспечит охрану вам с Викторией и поспособствует скорейшему получению визы.

Я пожал руку здоровяку. Мне не хотелось помощи. Самым большим моим желанием было справиться со всеми проблемами самостоятельно, показав Вике, какой я мужик. Но… Сейчас не до этой показухи. И я чётко это понимал. Если для спасения любимой мне придётся поступиться своими принципами — значит, так тому и быть. Интересно, кстати, кто этот мужчина?

— Документы Виктории уже находятся в посольстве. Вопрос о выдаче визы решится сегодня. В крайнем случае, завтра, — тихим, но от этого не менее значимым голосом заговорил мужчина. — Посол в курсе ситуации, и счёл возможным не соблюдать обычные формальности.

Серьезно? Вот так взял, и все порешал? Видимо, мои эмоции отражаются на лице, потому что Булат тут же поясняет:

— Мне просто помогли организовать встречу с послом. Услышав, о ком идёт речь, и, приняв во внимание реальную угрозу для жизни Виктории, он дал мне гарантию, что все будет готово в кратчайшие сроки.

Этот чувак крут. Очень крут.

— Спасибо. Я что-нибудь…

— Забудь. Ничего ты не должен. Женщину свою береги. Она того стоит.

Вскидываю взгляд:

— Она не моя… По крайней мере, пока.

— Значит, сделай так, чтобы была твоей, — улыбается, демонстрируя крепкие белые зубы.

— Уже лет двадцать пытаюсь, — признаюсь неожиданно. Странно, никогда не любил таких разговоров с почти незнакомыми людьми.

— Так в чем проблема? — спрашивает, привлекая в свои объятия жену.

— Вика была моим опекуном. У неё на почве этого пунктик. Ну, и возраст, само собой… — пожимаю плечами.

— Возраст… — протягивает задумчиво. — Херня это все!

— Булат! — одергивает мужа Полина.

— Прости, маленькая, — тут же извиняется тот.

И я ощущаю волны любви, омывающие этих двоих. Мне даже как-то неловко становится, будто я невольно увидел то, что не было предназначено для моих глаз.

— Ничего. Только постарайся не ругаться, ладно? Тим вчера наябедничал, что Руслан занимался в садике “хелней”.

— Получит он у меня, — смеётся здоровяк.

— За то, что “хелней” страдает? — не в силах удержаться, хохочет в ответ Полина.

— Нет. За то, что стучит на брата, — сверкает глазами Булат.

Я наблюдаю за этой семейной идиллией со смешанными чувствами. С одной стороны, меня радует, что ещё остались семьи, где царят любовь, понимание, счастье. Где супруги сумели пронести свои чувства через годы, не позволив рутине, бытовухе и взаимным обидам похоронить ту любовь, которая их соединила вначале. А с другой стороны, мне немного завидно. У меня тоже могло бы такое быть. Уже четыре года как. Любимая жена и, вполне возможно, ребёнок. Уж я бы точно постарался сделать Вике бебика. Думаете, парню моего возраста не может хотеться детишек? Может. Ещё и как. Даже крохотная часть Вики для меня бесценна. Что уж говорить о ребёнке — её плоти и крови?

— Тогда что требуется от меня? — уточняю у Булата, признавая его право голоса.

— Ничего. Сиди тихо и не высовывайся. Как только виза будет на руках, купишь билеты на первый попавшийся рейс. Все.

— Ей бы ещё отлежаться, — протестует Поля.

— У нас нет времени, — парирует Булат.

— И климат менять нежелательно. И так организм перенёс колоссальный стресс.

Я серьёзно забеспокоился. Вдруг своей спешкой мы причиним ещё больший вред здоровью любимой? Оправдано ли это? Перевожу взгляд на Булата. Он покачивает головой из стороны в сторону, будто бы понимая мои опасения:

— Нет времени, Лев. Если за неё взялись спецслужбы, существует только один шанс выжить — дать показания. И как можно скорее.

— А если она замолчит… Ну, пообещает держать рот на замке?

— Уже поздно. Да и не пойдет она на это. Не в её принципах, если, конечно, моё первое впечатление о ней верно.

— Вы правы, — признаю очевидное.

Виктория никогда не смирится с несправедливостью. И не пойдёт на попятный, если уверена в своей правоте. Испугать её или сломить невозможно. Она — кремень. Вика намекнула, что для того, чтобы выступить против толпы, нужно иметь стальные яйца. У неё они титановые. И мне нужно соответствовать. Стать не просто её опорой, а окружить непробиваемой стеной. Чтобы в принципе оградить любимую от любых неприятностей.

ГЛАВА 6

К тому времени, как Вика проснулась, все бюрократические вопросы уже были решены. Полина взяла у девушки анализы, чтобы дать добро на выписку, хотя, конечно, при таких показателях ни о каком выздоровлении речь не шла.

Я связался с бабушкой, рассказал все, как есть, и извинился, что в этот раз не смогу ее навестить. Конечно же, она все правильно поняла, но это не означает, что перестала за нас волноваться. Дочь репрессированных сталинской властью врачей, она, как никто другой, знала, чем может обернуться произвол власти. Да… Она действительно знала, возможно, даже получше нашего. Лично мне, до событий с любимой, все это казалось каким-то вымыслом, тем, что с тобой уж точно никогда не случится. А ведь случилось же. Такая себе точечная репрессия. И сколько их, таких точек?

Опять телефон. Черт. Марк. Выслушиваю наставления и причитания своего агента. Да, я задница. Да, я знаю, что сейчас решается вопрос о включении меня в сборную. Да, я не прав, но…

— Марк! — обрываю менеджера, — Я все это понимаю. Мне по хрену на санкции. Просто разрули это. С Сэмом я поговорю сам. И организуй мне, пожалуйста, охрану. Лучшую, которую только можно получить.

После разговора с Марком, набрал Ти Джея, сообщил, что скоро вернусь, и попросил немного прибраться в нашей холостяцкой берлоге. Не помню: я уже рассказывал, что мы живем вместе? Знаю, это странно — жить с геем, но если он — твой лучший друг, то все не так уж и плохо, да? Компания друг друга делала нашу жизнь… сносной? По крайней мере, я не сидел весь вечер, уставившись в одну точку, перебирая свои воспоминания. Я даже стал улыбаться. Потому что Ти Джей был прикольным малым. Теперь дома было не так тоскливо. Мы с ним стали куда-нибудь выбираться, что-то делать, у нас появились интересы помимо хоккея и желания удавиться. У меня появился реальный друг.

На катке он был моим постоянным партнером по звену. Я — центральный нападающий, он — крайний левый. С правого бока играл старичок клуба. Наша тройка была достаточно эффективной, и после долгого затишья в прошлом сезоне наша команда вышла в плей-оф кубка Стенли, имея отличные шансы на успех. Но не заладилось, хотя мы и показали отличную игру.

— Лев… — тихий шепот Вики прерывает мои воспоминания.

— Доброе утро, — шепчу в ответ, поглаживая нежную щеку.

— Ты мне не приснился, — констатирует любимая. — Приехал.

— Можно подумать, я мог бы поступить по-другому.

— Не мог, — подтверждает она, внимательно меня изучая.

— Сможешь сегодня дать показания? — перевожу тему.

— Какие показания?

— Полиции. Зафиксировать покушение. Я не очень в этом разбираюсь, но Булат сказал, что это тебя дополнительно защитит. Да и не будешь голословной, если решишь об этом покушении кому-то рассказать. Например, прессе. Это тоже может стать неплохой страховкой.

— В таком виде только с прессой общаться.

— Да уж, хреновая у тебя прическа, — говорю, и тут же прикусываю язык. Ну, точный придурок. Рядом с ней я реально становлюсь каким-то кретином. Глаза Вики распахнулись до небывалых размеров:

— Я вообще-то не прическу имела в виду. А что не так? Все любят блондинок.

— Я за естественность, — мнусь.

— Так тебе правда не нравится?

Господи! Женщины такие женщины. На нее идет охота, а она за свою прическу переживает.

— Я просто не представляю, зачем ты перекрасилась. У тебя шикарный естественный цвет волос.

— Ладно, — протягивает недоверчиво, и тут же переводит разговор, — Так, что там за встреча с полицией?

Я пожимаю плечами:

— Тебя опросят, дашь показания.

— Хорошо. А помнишь, как мы Марь Санне показания давали, когда пропали на целый день?

Улыбаюсь. Да уж… Я помню. Погода тогда была жуткой, градусов двадцать пять мороза. А мы пошли на горку кататься. Не часто нам удавалось вот так развлечься. Мы носились с огромной горы вдвоем на одной фанере, хохоча и веселясь. Когда замерзали до боли, заходили погреться в местную кафешку. Других клиентов там практически не было — мало кому хотелось выходить из дома в такую погоду. И мы сидели в углу у окна, растирая друг другу ледяные руки, а потом пили горячий шоколад и болтали обо всем на свете. Уже ближе к вечеру Вика обнаружила, что потеряла телефон, я же свой даже брать не думал. Мы могли только представить, как нам влетит от родных, которые потеряли с нами связь практически на целый день. Администратор заведения вызвал нам такси, и мы поехали домой. Поднялась жуткая метель. Таксист, сигналя и матерясь, еле плелся в плотном потоке таких же машин. Мне же все происходящее казалось каким-то волшебством. Даже эти пробки дарили мне чудо — еще несколько минут с Викой. Она приникла носом к запотевшему стеклу, держа меня за руку, и рассматривала огни витрин, которые едва проглядывались сквозь снежную мглу.

Дома, как мы и предполагали, нам сильно досталось. Вике, конечно, больше — как старшей. Мне это казалось жутко несправедливым, и я защищал ее, как только мог.

Вот и сейчас, единственным моим желанием было желание защитить. Чего бы мне это ни стоило.

— Я все помню, Вика. Каждый наш день, — признаюсь, не отрывая взгляда от любимой. Мне нечего таить. Пусть привыкает к мысли, что мы будем вместе. Рано или поздно. Когда она будет готова. Я подожду столько, сколько потребуется.

Наше уединение нарушил приход Полины:

— Доброе утро. Вика, твои анализы готовы. Не то, чтобы они меня порадовали, но главное, что, наконец, удалось остановить кровотечение.

— Это хорошо.

— Вы можете покупать билеты на ближайший вечерний рейс. И лучше всего, если по прилету вас встретят медики.

Вика переводит на меня вопросительный взгляд, и я отвечаю:

— Конечно. Я попрошу своего агента все нам организовать.

— Отлично, — удовлетворенно кивает головой Полина.

— Я подготовлю все необходимые медицинские документы и отдам их на перевод. Вы сможете оплатить?

— Конечно, — пожимаю плечами.

— Это будет не дешево — срочность, — поясняет Полина.

— Без разницы, — машу рукой.

— Ну, я тогда пойду. Зайду немного позже, поставлю все необходимые уколы. Попробуй еще поспать до прихода полиции.

Да уж… Мы настолько перестраховываемся, что даже лекарства Вика получает исключительно из рук Полины, не доверяя больше никому. Как я уже говорил, раньше я думал, что такое бывает только в кино. Мы, люди, вообще склонны быть крайне самонадеянными. Нам всегда кажется, что вот с нами что-то плохое никогда не случится. Зря, как я теперь понимаю. Судьба настолько коварна, что постоянно преподносит какие-нибудь сюрпризы. Как правило, отрицательного плана.

— Вика, а почему ты согласилась уехать со мной?

— Помимо того, что ты позвал? — улыбается из последних сил. — В Монреале находится штаб-квартира ВАДА. И до Нью-Йорка, где будут рассматривать само дело, рукой подать.

— А американская виза?

— У меня есть. По работе нужна была.

Ну, что ж… Это неприятно — лишний раз убедиться, что не я сам стал причиной, по которой Вика обратилась именно ко мне. У нее просто не было выхода. Или…

— Вика, ты бы хоть когда-нибудь вспомнила обо мне, если бы не эти обстоятельства?

Ее ответ ничего не менял. Я бы все равно не отказался от своих планов, но, черт, это было очень приятно, когда я услышал:

— А я тебя и не забывала, Лева. Ты всегда был вот здесь, — она приложила мою руку чуть повыше своей груди, и я ощутил едва слышный стук ее сердца. Вау… Спустись на землю, чувак. Она имеет в виду вовсе не то, что ты подумал, но… Черт, это правда очень обнадёживает.

Первым делом, после того, как Вика уснула, я забронировал билеты. Пересадка всего одна, но до следующего рейса целых пять часов. Выдержит ли она? Господи, помоги. Опять звоню Марку. В Канаде поздний вечер, но он отвечает моментально. Я излагаю агенту свою просьбу организовать нам бригаду медиков прямо в аэропорт, и он обещает помочь. Что ж… Еще одна проблема решена. Меня одолевают противоречивые эмоции. Я рад, что проблемы решаются, но я также понимаю, что основная битва у нас впереди. Нам нужно пережить перелет, а судя по тому, как быстро устает Вика — это будет непросто.

Я реально задолбался. Мне бы прилечь, хоть на стульчиках. Я как раз пытаюсь устроиться поудобнее, когда дверь в палату аккуратно открывается, и на пороге появляется Полина. Она готовит инъекцию, когда Вика открывает глаза:

— Сейчас поставлю уколы, потом выпьешь таблетки. И обязательно покушай. Я вам из дома завтрак принесла.

— Господи, Полина, спасибо, но не стоило, правда… — протестует Вика. — Вы с Булатом и так столько для меня сделали.

— Мне не трудно, — пожимает плечами доктор.

— Вы ко всем своим пациентам так относитесь?

— У всех моих пациентов, как правило, есть, кому о них позаботиться, — парирует Поля. — Кстати, я сейчас распоряжусь установить тебе раскладушку, — говорит, поворачиваясь ко мне. — Вам нужно нормально выспаться перед перелетом.

После всех процедур Полина действительно приносит легкий куриный суп и свежие булочки. Я накидываюсь на свою порцию, как волк. Вика ест с меньшим энтузиазмом, и даже этот нехитрый процесс отнимает у нее кучу сил. Пока мы едим, санитары устанавливают достаточно современную раскладушку. Мы уже клюем носом над тарелками, когда в палату заходят Булат и еще какой-то серьезный мужчина.

— Полковник Иванов, — представляет Булат. — Можешь все, как есть, ему рассказать.

Виктория начинает свой рассказ, и у меня волосы становятся дыбом по всему телу от ее откровений. Из рассказа Вики становится очевидным, что она узнала о схеме сокрытия положительных допинг-проб на уровне высшего спортивного руководства, и даже каким-то образом умудрилась добыть доказательства происходящего. После чего обратилась в олимпийский комитет, а вместо ожидаемой поддержки подверглась травле и угрозам. Тогда-то она и поняла масштабы происходящего. И как спортсмен, который все свои титулы завоевал в честной борьбе, Виктория не смогла смириться с происходящим беспределом.

Вика с трудом заканчивает свой рассказ и, еле ворочая языком, отвечает на четкие, профессиональные вопросы полковника. Он известил, что записка, найденная в отеле рядом с Викой, уже приобщена к материалам дела, впрочем, как и записи с камер видеонаблюдения, на которых зафиксирован факт проникновения в ее номер постороннего мужчины. Видимо, несостоявшийся убийца не мог предположить, что его план не удастся, и кто-то поднимет записи. Либо что-то помешало ему эти самые записи стереть.

Вика уснула еще до ухода полковника, вымотанная нелегким разговором. А я проводил того до двери, поблагодарив за помощь, и вернулся к Викиной постели. Сколько же она пережила за последние месяцы? Скольких сил, скольких нервов ей это все стоило? Как могла страна, которой она принесла столько побед, так с ней поступить? И не это ли стало причиной ее выкидыша?

Раздавленный минувшим разговором, посмотрел на часы. До вылета еще есть время. Нужно отбросить все мысли и постараться уснуть. Устанавливаю будильник. Ложусь на раскладушку и погружаюсь в неспокойный сон.

ГЛАВА 7

В следующий раз я проснулась от настойчивой трели будильника. Левка, спящий рядом на раскладушке, подхватился, растерянно озираясь по сторонам.

— Пора? — это он у меня спрашивает? — Черт, действительно, уже время.

Я перевожу взгляд на циферблат часов.

— В котором часу наш рейс? Я успею принять душ?

Я находилась в больнице уже целую вечность. И все это время не имела сил искупаться. Представляю, какой “аромат” я сейчас источаю.

— Вик, я не уверен, что ты в силах…

— Я не могу ехать грязная! — протестую, и аккуратно спускаю ноги с койки.

Левка тут же бросается ко мне, поддерживая за руку. В отличие от меня, он прекрасно пахнет. Будто бы и не тусил тут со мной вторые сутки к ряду. Только щетина отросла частая и золотистая, да волосы растрепались. Все-таки он — вылитый лев!

— Ты же не собираешься со мною в душ идти, правда? — уточняю на всякий случай, открывая молнию косметички. Как же все-таки хорошо, что мои вещи из гостиницы были заботливо переданы сюда.

Мой вопрос ставит Лёву в тупик, но он все-таки находит выход:

— Я постою возле двери. Ты только дверь не защелкивай, на всякий случай.

Киваю головой в ответ и, наконец, захожу в ванную. Первым делом — туалет, но ведь прямо за дверью стоит Лев и… Включаю воду в раковине, чтобы заглушить все звуки. Делаю свои дела, чищу зубы и в блаженстве забираюсь под тёплые тугие струи. Мою голову, руки поднимаются с трудом, но я превозмогаю себя. Мне не привыкать. Кондиционера для волос нет. И я с отвращением откидываю за спину безжизненные истонченные пряди. Понятия не имею, как я их теперь расчешу. Сергею нравились блондинки, и я с какого-то перепуга решила тоже ею стать. Идиотка.

Нет, вы не подумайте, его уход не стал для меня потрясением. За годы нашего совместного проживания я поняла, что Сергей не тот человек, с которым я бы хотела скоротать старость. Понятия не имею, почему так долго его терпела. Ведь я даже испытала некоторое облегчение, когда, заикаясь и бледнея, Сергей, наконец, выдавил из себя, что уходит. Не знаю, почему сама не положила этому конец. Возможно, причиной послужило то, что мои биологические часы громко тикали, напоминая о необходимости как можно скорее позаботиться о продолжении рода, а времени на поиски другого партнёра просто не было.

— Вик, ты в порядке? — доносится до меня из-за дверей.

— Все нормально, — отвечаю, и по стеночке выхожу из душевой кабины. Прислоняюсь на мгновение к стене — мне нужно немного передохнуть, и, завернувшись в полотенце, медленно-медленно возвращаюсь в палату.

Я понимаю, что сил практически не осталось, а ведь мне ещё нужно одеться, и перелететь через океан. Оседаю на свою койку с расческой в руке. Я настолько слаба, что даже её мизерный вес равносилен гире. Смотрю в отчаянии на Лёву, а он будто мысли мои читает. Забирает у меня расческу и, включив в розетку фен, принимается за сушку моих волос. Даже я не смогла бы это сделать аккуратнее… Нежнее. Удивительное дело, учитывая то, в каком ужасном состоянии они находились. Я сидела и кайфовала. Но у нас не было времени. Быстренько справившись, Лев заплёл мне косу и намекнул, что пора бы мне уже и одеться.

— Выйди, — командую.

— Я тоже быстренько в душ сгоняю. Справишься?

Киваю уверенно. И принимаюсь рыться в сумке. Вещей мало, я ехала в короткую командировку, и не планировала лететь за океан. С трудом натягиваю удобные брюки и тунику. Я готова. Лёва тоже выходит из ванной, и, как по команде, на пороге возникает Булат.

— Нас пасут, — сообщает прямо с порога. — Быстрее собирайтесь. Полина сейчас договаривается со скорой, которая вывезет вас за территорию. Потом поменяем коней.

Я подскакиваю со своего места. Адреналин будоражит кровь. Лев тоже стремительно движется. Подхватывает меня за локоть, в другую руку берет наши сумки, и мы, не оглядываясь, покидаем палату. А потом несёмся полупустыми больничными коридорами в сопровождении Булата навстречу неизвестности.

Я не могу долго двигаться в таком темпе. Собственно, сил не было изначально, но кто, как не я, умеет преодолевать себя, открывая дополнительные возможности организма? Но даже эти резервы уже подходили к концу. Я боялась упасть. И только горячая ладонь Льва, сжимающая мою руку, держала меня на ногах. Наконец гараж. Булат подходит к взволнованной Полине, коротко целует ту в макушку и открывает для нас двери скорой. С трудом забираюсь в салон и буквально падаю на кушетку. Ловлю тревожный золотой взгляд.

— Ты как?

— Нормально. Поехали скорее, — командую и закрываю в изнеможении глаза.

Булат забирается к нам в салон, машина трогается. Я не знаю, сколько мы ехали. Реальность уплывала от меня. Время перестало существовать.

— Милая, нам нужно пересесть, — настойчивый голос Льва с мягким акцентом пробивается сквозь окутывающий меня туман.

— Хорошо. Дай мне секундочку.

Он залипает на мне на мгновение, а потом аккуратно подхватывает на руки. Кто я такая, чтобы протестовать? Выносит меня из кареты скорой на руках. И тут же к нам подъезжает неприметный серый седан. Булат садится спереди, а мы с Лёвой усаживаемся на заднее сиденье. Абсолютно без сил сползаю на Левкины колени. Все-таки он нереально круто пахнет, мелькает последняя мысль, и я уплываю, уткнувшись носом в твёрдый пресс парня.

В аэропорту нас встречали Полина с медицинским чемоданчиком и представитель посольства. Не знаю, как такое удалось провернуть, наверное, это какие-то дипломатические штучки, но все контроли мы прошли прямо в медпункте, в котором меня осматривала Полина перед вылетом. Выслушав последние наставления от врача, и приняв все положенные препараты, я в очередной раз вырубилась.

— Вика, малыш, давай, вставай. Объявили посадку, — слышу сквозь сон.

Открываю глаза и встречаюсь взглядом со Львом. Собираюсь с силами. Потихоньку встаю. Полина проверяет пульс и с сомнением на меня поглядывает.

— Даже не знаю, как вас благодарить, — вырывается избитая фраза.

— Просто будьте счастливы, — улыбается Полина.

— Вы мне очень помогли. Вы и Булат. Он вас очень любит. — Зачем-то говорю то, что она и так прекрасно знает, а потом добавляю, не в силах удержаться: — Жаль, что мне так и не повстречалась такая любовь.

Поля удивленно распахивает глаза и задает вопрос, который потом долгое время занимает все мои мысли:

— А может, это вы прошли мимо?

Мне показалось, или она покосилась на Льва?

Посадку на самолёт я помню смутно. Наверное, я держалась только потому, что рядом был Лев. Его горячая ладонь, и изменившийся с возрастом голос. Когда от боли темнело в глазах, его насыщенный густой баритон оставался моим единственным ориентиром в пространстве.

Наверное, мы летим бизнес-классом, потому что кресла уж очень комфортабельные, а в проходе никто не толкается.

— Держись, малыш, — шепчет Лев, заботливо укрывая меня пледом, — сейчас взлетим и откинем спинку кресла. Станет удобнее.

— Хорошо.

Весь перелет я проспала, с комфортом откинувшись в кресле. И все это время моя ладонь сжимала Левкину руку. Нужно заканчивать с этим, а то у парня синяки появятся. Хотя ему к ним, наверное, не привыкать. Все-таки хоккей — достаточно травматичный вид спорта.

Не знаю, по чьей инициативе, но на выходе из самолета меня ожидало инвалидное кресло. В общем, в зону транзита я ехала, а не шла. На удивление, после перелета я чувствовала себя намного лучше. Возможно, этому способствовало то, что я действительно нормально отдохнула в самолете.

— Ты как, Вик? — заботливо интересуется Лева, «припарковывая» меня у столика в кафе.

— Нормально, — пожимаю плечами, пристально рассматривая парня. Пожалуй, впервые со дня нашей новой встречи я его действительно вижу. Это по-прежнему мой Левка. Родной и любимый… Но сколько же нового появилось в нем! Уверенный взгляд, отточенные движения и поистине впечатляющие размеры. Когда я сказала, что он стал огромным, я вовсе не преувеличивала. И теперь, с каким-то недоверием даже, водила по нему взглядом.

— Что? — удивленно вскидывает брови.

— Ты — огромный.

Лев сверкает белозубой улыбкой и, усаживаясь напротив меня, справедливо замечает:

— Ты это уже говорила.

— Никак не привыкну. И постоянно спрашиваю себя, что же еще поменялось за это время?

— Ровным счетом ничего. Кроме моего размера одежды, — подмигивает Левка.

Я улыбаюсь в ответ и опять беру его за руку, черпая силы. Как же сильно мне его не хватало…

Мы делаем заказ и просто молчим. Я и забыла, как это, когда не нужно заполнять словами тишину, судорожно придумывая темы для разговора. Ни с кем другим мне не было так комфортно в молчании.

Меня одолевают мысли. Я пытаюсь понять, когда же утратила контроль над своей жизнью? Тогда, когда решила быть с мужчиной, которого по-настоящему не любила? Или когда оттолкнула Льва, побоявшись людской молвы и осуждения? И стоит ли вообще оглядываться на чужое мнение, когда твоя жизнь настолько непредсказуема, что может оборваться в любой момент. Может быть, следует жить здесь, и сейчас, так, как хочется, так, как сам считаешь правильным?

Близость смерти вообще заставляет о многом задуматься. Например, о том, что после тебя останется. Что бы осталось после меня? Медали? Мы живы, пока жива память о нас. Наверное, меня бы частенько вспоминали, комментируя выступления фигуристов. И все. Только так. Ни ребенка, ни мужчины, в сердце которого я бы продолжала жить. Никакого продолжения. Но мы же все — эгоисты. Нам тяжело представить, что там, за чертой — ничего нет. Ты просто уходишь, а другие остаются. Живут, радуются, занимаются своими привычными делами. С твоим уходом жизнь не остановится, о тебе вообще мало кто будет вспоминать.

— Ты почему такая грустная? — спрашивает Лев, нежно проводя по моей щеке пальцами.

— Так… Задумалась просто. Странная штука — жизнь.

Лев пожимает широкими плечами и откидывается на стуле.

— В чем странность?

— Не знаешь, как она может повернуться.

— Например? — уточняет Лев, облизывая ложку.

— Например, я переезжаю в Канаду.

— Что же тут странного? Этот переезд должен был состояться еще четыре года назад. Жизнь никуда не поворачивалась. Она, наконец, расставила все по своим местам.

Наверное, я смешно выгляжу с открытым ртом.

— Что ты хочешь этим сказать? — уточняю осторожно.

— Только то, что уже сказал. Ты должна была уехать со мной еще тогда.

Ладно, я пока, пожалуй, не готова к подобным разговорам. Как же вовремя нам приносят заказ! С наигранным энтузиазмом хватаю ложку и принимаюсь за вполне приличный суп.

ГЛАВА 8

Наш самолет осуществил плавную посадку в аэропорту Монреаля. Вика опять спала. Мне очень не хотелось тревожить ее покой, но нам действительно пора.

— Вик, добро пожаловать в Канаду.

— Мы прилетели? — открывает сонные глаза.

— Угу. Пора на выход.

Вика растерянно осмотрелась по сторонам осоловевшими глазами и, аккуратно придерживаясь за кресло, встала. Черт. Мы это действительно сделали. Она тут… в Канаде.

И здесь нас ожидала инвалидная коляска. Представляю, насколько Вике плохо, если она вообще согласилась в нее сесть. Впрочем, в этом были и свои плюсы: все контроли мы прошли практически мгновенно. А на выходе нас действительно ждала бригада медиков, охрана и…

— Ти Джей! — улыбаюсь широко и хлопаю друга по спине.

— Ты же не думал, что я тебя брошу один на один с этим дерьмом?

Это реально круто, когда у тебя есть такой друг.

— Хреново выглядишь, Лайон. Сэм тебя четвертует. Послезавтра игра, а ты выглядишь, как после автокатастрофы.

— Заткнись, — бросаю беззлобно и кошусь многозначительно в сторону Вики.

— Привет, — растягивает губы в улыбке Ти Джей.

— Привет, — растерянно улыбается Вика в ответ.

Наверное, она не ожидала, что нас будет кто-то встречать. И тем более не ожидала увидеть настолько близкого мне человека.

Навстречу нам вышли медики, и дальнейшие события стали развиваться очень стремительно. Вику разместили в карете скорой помощи, что-то измеряя и спрашивая. Я выступал в качестве переводчика, все-таки ее английский был не настолько хорош, как раньше. О французском, на котором здесь разговаривало подавляющее большинство, и речи не шло. Вика не знала его в принципе. Что ж, придется выучить. Она способная.

Мы домчали до госпиталя за сорок минут. Как мне объяснили врачи, ознакомившись с Викиной историей болезни, ее показатели были достаточно стабильными, но все-таки девушке следовало пройти дополнительные обследования и побыть под наблюдением врачей еще хотя бы несколько дней. Я был не против. Что угодно, лишь бы она поправилась. У нее не было страховки, и встал вопрос об оплате медицинских услуг. Никаких проблем. Я оплатил все текущие счета.

Устроив Вику в палате, я, наконец, набрал Сэма.

— Мать твою, Эверет! Ты что себе позволяешь?! Да я тебя…

— Сэм! — перебиваю тренера. — Это, правда, был вопрос жизни и смерти. Оштрафуй меня, не знаю… Только не мог я иначе, понимаешь?

На том конце провода наступает молчание. Видимо, Сэм оценивает ситуацию. Зная меня достаточно хорошо, надеюсь, он сделает правильные выводы.

— Жду тебя завтра, как обычно, на тренировку. И лучше придумай действительно вескую причину своего отсутствия.

Потираю устало лоб. Черт, похоже, меня действительно четвертуют, или распнут…

— Я не уверен, что смогу быть завтра…

— Что? Что, мать твою, ты сказал?! Ты вылетишь из команды, как пробка из-под шампанского, за такие проделки, Эверет!

Нет, вы не подумайте, Сэм классный чувак. Офигенный тренер, и человек хороший, просто я действительно подвожу команду, но я не могу иначе…

— Лев, — тишину нарушает тихий усталый голос Вики.

Черт! Она же спала…

— Да, — подхожу к любимой, уже не слыша ничего из того, что мне продолжал орать в трубку тренер.

— Не смей. Не смей ставить под угрозу свою карьеру. Я не дала тебе это сделать тогда, не дам и сейчас.

— Но ты…

— Я в норме. Полежу в больнице. Подлечусь. А ты не должен, и не будешь сидеть возле меня, как на привязи. У тебя есть обязательства. Ты должен их выполнить. Я никуда не денусь.

— Я хочу тебя поддержать, быть рядом…

— Слава Богу, мы живем не в каменном веке. Скайп, месседжеры… Слышал о таком? Можешь, в конце концов, навестить меня после тренировки, пока не уехал.

— У тебя завтра встреча с представителями ВАДА.

— И что?

— Я хочу быть рядом.

— Лев, ты всегда рядом. На протяжении всей моей жизни. Даже на расстоянии ты всегда был моей незримой поддержкой. Все мои соревнования, все мои победы только этому благодаря. Понимаешь?

Сегодня точно не Новый год? Иначе с чего бы мне судьба преподносила такие подарки? Смотрю на нее испытывающе. Интересно, она хоть отдаленно представляет, что со мной делают такие признания? Какие чувства будят в душе?

— Ты уверена?

— На все сто. Я справлюсь. Это мой бой.

— Я не хочу, чтобы ты сражалась одна.

— А я не одна. Больше нет. Да и охрану ты мне организовал серьезную.

И смотрит на меня так… Вопросительно, что ли?

— Я прошу тебя, если вдруг тебе хоть что-то понадобится…

— Обязательно.

— Я заеду перед тренировкой. Что тебе привезти?

— Наушники. Мои поломались, а я как раз собиралась подобрать музыку для новой программы. Хотя теперь… Мне не для кого ее ставить, ведь так?

Вика подняла растерянный, непонимающий взгляд. Похоже, до нее только сейчас стало доходить, что ее жизнь действительно изменилась.

— Я обязательно привезу наушники. И ты обязательно найдешь, для кого ставить свои программы. Это же Канада, детка! Тут все катаются на коньках.

Вика немного взбодрилась после моих слов и, отвернувшись к стене, прошептала:

— Спокойной ночи, Лайон. Жду наушники.

— Эй! — возмущаюсь. — Я — Лев.

— Лев по-английски Лайон, разве нет?

— Имена не переводятся, темнота.

— А твой… Друг тебя так называл.

— Ти Джей? Он так прикалывается. Я его Шоколадкой называю, он меня — Лайоном.

— Странно, — шепчет Вика и засыпает.

Выхожу из палаты, в коридоре сидит Ти Джей.

— Слава Богу. Я думал, вы уже не расстанетесь. Ты, правда, собираешься пропустить тренировку?

— Нет. Вика не разрешила.

Ти Джей толкает меня в плечо, направляясь к выходу, и комментирует:

— После этого она мне нравится гораздо больше.

Выходим на улицу. Подходим к пижонской Audi R8 Spyder, Ти Джей выключает сигнализацию, и мы несемся в сторону дома. В голове одно желание — спать.

Все утро кувырком. Просыпаюсь с трудом. Выгляжу соответственно. Сэм меня убьет. Набираю Вику.

— Привет. Не разбудил?

— Какой там. С меня уже литр крови выкачали на анализы. И УЗИ сделали.

— И как результаты? — настораживаюсь.

— Вот ты мне и расскажешь. Я медицинскую терминологию и на родном языке не воспринимаю, не то, что на французском.

— Я скоро приеду. Только куплю тебе новую симку.

— Не торопись, золотой. Будь внимательным на дороге.

— Спасибо, мамочка, — шучу, и только потом понимаю, насколько нелепа эта шутка в нашей с ней ситуации. Придурок. Я вам говорил, что это мое второе имя?

На том конце провода воцаряется молчание, видимо, я и правда сморозил что-то за гранью. И что теперь?

— Вик? — голосом побитой собаки.

— Тут ко мне пришли, не могу говорить. До встречи.

И сбрасывает. Я завожу свой Range Rover. Несколько минут на покупку симки и букета эустомы. Газую так, что багряные осенние листья разлетаются в разные стороны. Резко притормаживаю у любимого бистро, покупаю традиционные канадские оладьи с кленовым сиропом и два стакана латте.

Собравшись с силами, захожу в палату.

— Смотри, что я тебе принес. Настоящий канадский завтрак.

— Ух, ты, — деланно бодрится Вика.

Я ее знаю, как облупленную. Поэтому ее показная бравада без наркоза режет мне сердце. Я таки придурок. Ставлю угощения на прикроватный столик и набираю в вазу воды, чтобы поставить цветы.

— Вик…

— Не надо, Лева. Не сейчас.

— Ладно, — соглашаюсь беспрекословно. — У меня совсем немного времени.

Вика понятливо кивает, открывая свой кофе.

— Я приглашу врача сюда, чтобы перевести все интересующие тебя вопросы, хорошо?

Девушка пожимает плечами, по-видимому, соглашаясь. И я выхожу за дверь. Тут же меня встречает абсолютно лысый мужчина. Викин лечащий врач. Пожав друг другу руки, мы возвращаемся в палату.

То, что говорит мне док, несколько выбивает почву у меня из-под ног. Да что там… Я понятия не имею, как об этом вообще заговорить с Викой. Случившееся отравление негативно сказалось на работе практически всех органов. Особенно пострадала печень. Но, за счет вовремя полученного лечения, даже эти последствия удалось минимизировать. Критично другое. Перевожу растерянный взгляд на любимую и вижу — она поняла врача и без перевода.

— Я поняла, Лева… Можешь выдыхать.

— Это же не приговор, Вик. Пятьдесят на пятьдесят. Сейчас такие технологии, что, если не получится зачать… ээээ традиционным путем…

— Лев, я все понимаю. Спасибо.

Она смотрит на меня, и я действительно вижу, что она благодарна. Пусть даже за такую неуклюжую поддержку. Беру ее за руку и говорю со всей уверенностью, на которую только способен:

— Мы справимся. Захочешь малыша — получишь. Как только будешь готова.

Ее глаза расширяются. Не уверен, что это именно те слова, которые она ожидала услышать. Но… Я не мог их не сказать.

— Ты узнала все, что хотела?

— Да.

— Тогда давай уже отпустим доктора и поедим. У меня совсем не осталось времени.

ГЛАВА 9

Сразу же после ухода Льва ко мне пожаловали представители ВАДА. Разговор выдался тяжелым. Хотя, вроде бы, и готова была, и осознавала, на что иду. Но… Рассказывать о том, что люди, с которыми ты работал на одном поприще, многих из которых знал лично, а некоторых даже уважал, замешаны в настолько грязной схеме… Это реально тяжело. Я испытывала двоякие чувства, передавая пароли от облачного хранилища, в котором до этих пор сберегались собранные мною доказательства. С одной стороны, я была убеждена, что поступаю правильно. С другой — понимала, что из-за возможных санкций, таких, как снятие сборной с предстоящей олимпиады, пострадают и честные спортсмены. А я, как никто другой, знала, каким ударом это может стать. Меня тоже пытались снять накануне Олимпиады. Это колоссальный стресс для спортсмена. Это то, чего нельзя допускать в обычных условиях.

Наш разговор с ВАДАвцами длился более двух часов. Сказать, что я устала — ничего не сказать. Кое-как дождавшись их ухода, я, наконец, прилегла. Несмотря на усталость, сон не шёл. Возможно, виной тому были мысли, роем кружащие в моей голове. Сконцентрировавшись на банальном выживании, я не думала о том, как буду жить дальше. Чем заниматься? Теперь же все эти вопросы встали передо мною, что называется, “в полный рост”. Я растерялась… И ужаснулась. Мне тридцать два года. Я оказалась в чужой стране с двумя сменами белья и паспортом. Ни жилья, ни работы, ни каких бы то ни было перспектив. У меня, конечно, были кое-какие деньги на карте, но кто знает, не перекроют ли мне доступ к личному счёту? Я бы даже этому уже не стала удивляться.

А ещё с вероятностью в пятьдесят процентов я не смогу зачать. Не то, чтобы теперь это было уместно, с моими-то проблемами, но… Я безумно, маниакально хочу ребёнка. Как ненормальная, заглядываюсь на чужих малышей, представляя, какой мамой я могла бы стать.

Лев выбил меня из колеи, назвав “мамочкой”. Я понимаю, что он дурачился, и, возможно, раньше я бы не придала этим словам значения, лишний раз убедившись только, что модель «мать — сын» всегда будет стоять между нами. Но сейчас… Это было действительно больно. Ведь беременность стала для меня чудом. Благословением небес. Счастьем, которого я уже давно не испытывала. А когда потеряла ребёнка… Свет померк. Однако меня лишили возможности оплакать своего не рожденного малыша. Практически все время, после выкидыша, я была вынуждена думать исключительно о выживании. Сконцентрировавшись на этой задаче, я гнала от себя все другие мысли и чувства. И вот теперь они обрушились на меня камнепадом. В груди что-то сжимается, комок подкатывает к горлу, и впервые за долгое время горькие, злые слезы прорывают платину моей сдержанности. Я плачу от боли, от бессилия, от страха… За что?! Почему я?

Наверное, у меня перегорели последние предохранители. Не знаю… Я просто не могла прекратить рыдать. И от этого бесилась еще сильнее. Я привыкла все держать под контролем, а тут такая истерика… Встаю с кровати, бреду в ванную. Мне нужно умыться и взять себя в руки. Склоняюсь над умывальником, волосы змеями опускаются в раковину, поднимаю глаза к зеркалу. Чье это отражение? Что это за истеричная блондинка? На полочке прислонилась косметичка. Мой заботливый, чудесный Левка. Все предусмотрел. Открываю молнию, достаю маникюрные ножницы. Они не предназначены для стрижки, но мне все равно. Остервенело кромсаю прядь за прядью, возвращаясь к себе настоящей.

Наверное, моё «преображение» несколько шокировало медсестру, которая пришла ставить капельницу, потому что уже через две минуты ко мне зашел лечащий врач. Да не один, а в сопровождении психотерапевта. Тот ненавязчиво так поинтересовался, все ли у меня в порядке. Смешной. «Нет! Не в порядке!» — хотелось мне крикнуть. Давно уже не в порядке… Но я взяла себя в руки и заверила озабоченного моим состоянием специалиста, что прекрасно себя чувствую. Потоптавшись в палате ещё некоторое время, медики, наконец-то, оставили меня в покое. Надеюсь, они не станут звонить Льву. Не хотелось бы, чтобы он переживал на тренировке, или, не дай Бог, бросил ту и примчался сюда. Мне вообще очень стыдно, что из-за моих проблем парень ставит под угрозу свою карьеру. Но мне больше не к кому было обратиться. И я безумно рада, что после нашего некрасивого расставания четыре года назад мы, наконец-то, опять встретились.

Как же мне не хватало Левки… Как сильно я по нему скучала. Кажется, этот человек корнями врос в моё сердце. Его невозможно было не любить — таким славным он был. Нам всегда было интересно вместе. Поначалу я его воспринимала, как большую золотую куклу, потом — как брата или младшего друга. С Левкой можно было поболтать, о чем угодно, он никогда не смеялся над моими мечтами, всегда поддерживал и верил в меня. Даже, возможно, больше, чем я сама в себя верила. Лев был моей константой, моим самым близким человеком. Знаете, так бывает… Вот как будто только вы вдвоём на одной волне, а весь остальной мир — где-то за гранью этого диапазона. Мы настолько друг друга чувствовали, настолько понимали, что даже в словах не нуждались. Он только бровью поведет — а я уже все его мысли могу озвучить. Родство душ какое-то. Или магия…

Когда он уехал, я будто бы части себя лишилась, очень важной части. Но у меня не возникало мысли вернуть Льва. Тогда мне пришлось бы стать его женщиной, решиться на кардинальные перемены в жизни, такие, как переезд и увольнение. А я не была к этому готова. Сейчас же у меня не было выбора. Жизнь решила все за меня. И передо мной становится еще один вопрос: кто я для Льва теперь? Подруга? Бывший опекун? Или все ещё любимая женщина? То, что он приехал за мной, ни о чем не говорит. Зная Левку с пелёнок, я прекрасно понимаю, что он так поступил бы для любого дорогого ему человека. А вот что он действительно чувствует, как видит наши отношения? И на что готова пойти я сама, когда уже, в принципе, нечего терять? Ну, перемоют нам кости в прессе. Ладно. Уволить за несоответствие морального облика с занимаемой должности меня уж точно не смогут. Привлечь к уголовной ответственности? Смешно! Так что, вроде бы, и преград серьезных нет, и в то же время их так много! Собственно, теперь я ещё менее завидная невеста, чем четыре года назад. Господи, да я даже забеременеть самостоятельно, скорее всего, не смогу. О чем я думаю вообще? С чего взяла, что молодому красивому обеспеченному парню по-прежнему нужна не совсем молодая проблемная женщина? Потому что он был в меня влюблён в детстве?! Идиотка. Левка, скорее всего, уже давно живёт своей жизнью. У него и девушка, наверное, имеется. И еще неизвестно, как она отреагирует на то, что он со мной носится, как с писаной торбой.

В тишине палаты раздается знакомая мелодия. Телефон:

— Да.

— Привет. Ну как ты, малыш? — кричит в трубку, а на заднем фоне я отчетливо слышу вопли и громкий смех.

Понятно. Мужская раздевалка. Адское место, на самом деле.

— Неплохо, — отвечаю уверенно, — может быть, меня выпишут через пару деньков.

— Черт! У меня две игры в Баффало и Оттаве, но я мог бы…

Обрываю его фантазию резким окриком:

— Ты мог бы показать хорошую игру, которую я бы с удовольствием посмотрела по телеку.

— Я мог бы приехать…

— Лев! Мы уже все решили. Я в норме. Когда меня выпишут, просто сниму какую-нибудь квартиру и…

— Зачем это? — растерялся на мгновение Лев, а потом тоном, не терпящим возражений, добавил: — Ты будешь жить со мной!

Я судорожно анализирую ситуацию и отвечаю неуверенно:

— Ладно, только на первое время. Мне не хотелось бы тебе мешать.

В трубке слышится чей-то громкий окрик.

— Поговорим об этом вечером. Мне пора. Бай.

— Пока, золотой.

Окончательно вымотанная сегодняшним днем, засыпаю. Меня будит нежное поглаживание по волосам. Открываю глаза:

— Хреновая стрижка.

— Сам говорил, что тебе нравится мой естественный цвет волос, а так проще к нему вернуться.

— Было дело, — соглашается, улыбаясь. — Ты только не пугай так больше персонал. Это я понимаю, что тебе прическу новую захотелось, а врачи тут — люди нервные, сразу психотерапевтов вызывают. А их услуги, знаешь, сколько стоят? — продолжает, посмеиваясь, а я каменею, потому что до меня вдруг доходит:

— Блин, Левка… Я не подумала совсем. Тут же медицина золотая просто… Господи, а у кого мне чеки брать, оплатить все? И сколько это стоит? Я не уверена… — Лев прерывает мой монолог одним движением руки — он просто закрывает мой рот своей широкой ладонью.

— Вика, я уже давно все оплатил. И оплачу все, что только может тебе понадобиться. Тебе вообще не следует об этом беспокоиться.

Смотрю на него и пытаюсь понять… Что им движет? Тогда, когда сказал, что я получу малыша, если захочу, теперь, когда оплатил все мои счета? Дружеская поддержка или… Господи, я всю свою жизнь рассчитывала только на себя. Даже живя с Сергеем. Теперь же, когда мне предлагают помощь… в том числе и финансовую… я не знаю, как реагировать.

— Лев, я не думаю, что…

— Не обижай меня, хорошо? — берет мою ладошку и целует костяшки пальцев. — Ты в свое время делала для меня не меньше. Просто думай о выздоровлении, о новых программах, о будущем. Не забивай себе голову всякими мелочами, оk?

— Это не мелочи, Лева.

— Мелочи. Для меня — мелочи. Просто выздоравливай и возвращайся к жизни.

— Ладно.

Отворачиваюсь на мгновение. Все-таки нелегко мне даются такие разговоры. Перевожу разговор на более безопасную тему:

— А где мы будем жить?

— Мы снимаем большой лофт.

— Мы?

— Я и Ти Джей. Мы живем вместе.

Я на минутку зависла. Он живет не один?

— Слушай, Лев… А я точно вам не буду мешать? То есть, Ти Джей… Ну, может, он девушку захочет привести, или…

— Ти Джей? Девушку? — непонятно почему ржет парень. — Не, Вика, это не про него.

— В смысле? — удивляюсь. — Он молодой и красивый парень.

— Ага, только не по девушкам.

Опять зависаю. Что-то я совсем перестала эту молодежь понимать. Старею, что ли? Наконец уточняю:

— В смысле?

— Господи, Вика, не тупи. Он — гей.

Мне кажется, еще немного, и мои глаза просто выпадут.

— Гей? — уточняю на всякий случай.

В этот момент у меня в голове происходила аварийная перезагрузка всех систем. Раньше мне казалось, что мой мир перевернулся вверх дном, теперь же я и вовсе потеряла ориентиры.

— Угу, он предпочитает парней. Так что нашей интимной жизни с девушками ты совершенно точно не будешь мешать.

Левка побыл со мной еще немного, что-то рассказывал и шутил, но я его практически не слышала. У меня в голове крутились обрывки фраз: «Я и Ти Джей. Мы живем вместе…», «…Вика, не тупи. Он — гей…», «…он предпочитает парней. Так что нашей интимной жизни с девушками ты совершенно точно не будешь мешать…» Это что же получается… Мой Левка с этим… Шоколадкой?!

ГЛАВА 10

Я уезжал с тяжелым сердцем. Все во мне противилось этому. Мне хотелось быть рядом с Викой ежесекундно. Контролировать все происходящее, держать её за руку, наполняя своей силой. Любимая заслужила передышку, и я хотел дать ей возможность расслабиться.

Вместо этого мы с Ти Джеем мчим в аэропорт. Завтра игра. Мне следует собраться. Несмотря на то, что Сэм, выслушав мою историю, отказался от применения штрафных санкций, он также дал понять, что не потерпит, если мои проблемы скажутся на игре. Я не могу допустить краха карьеры. Мне ещё предстоит содержать семью. А Вика достойна только самого лучшего. Поэтому я беру себя в руки. Короткий перелёт, гостиница, предматчевая тренировка. Моя жизнь во всей красе.

Эту игру мы взяли. Хотя и с трудом. Мы не очень удачно стартовали, но все-таки сумели выровняться к середине периода и открыть счёт. Однако после перерыва расстановка сил резко изменилась. Нашей команде стало все сложнее выходить из-под прессинга. Мы проигрывали не только в скорости, но и в движении, в результате чего пропустили две шайбы, которые теперь позарез нужно было отыграть. Приложив защитника о борт, я ворвался в зону соперника и нанёс мощный щелчок, не давая ни малейшего шанса его отразить. Есть! Соскучились по броскам в девятку?! Победную шайбу на финише заключительной двадцатиминутки в ворота соперника вкатил Ти Джей. Хорошая вышла игра, зрелищная. Несколько слов на камеру, разбор полёта в раздевалке. Минус один день без Вики.

— Привет.

— Привет, — тихий голос в ответ, и какое-то шуршание.

— Ты что жуёшь?

— Кит-Кат, — слышу неожиданный ответ.

— Ты ешь шоколадки? — изумляюсь.

— В уходе из спорта есть и свои плюсы, — философски замечает Вика. — Ты был крут.

— Смотрела?

— Угу, только мало что понимала из слов комментатора.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Завтра меня не выпишут. Так что успеешь меня забрать.

— Круто. Я соскучился, — не выдерживаю.

— Я тоже, золотой. Я вот что спросить хотела… — Вика на мгновение отвлекается на что-то.

— Да?

— Может, мне все-таки снять квартиру?

— Нет.

— Лев, ну, правда… Я не хочу мешать вам с Ти Джеем. Да и деньги у меня на первое время имеются. А потом глядишь, и работу найду.

— Никому ты не мешаешь. Угомонись. Мы тысячу раз это обсуждали. У нас огромный лофт. Места хватит всем. Не понравится наша хибара, найдём более традиционное жилье.

— Точно? — нерешительный вопрос. — Я не буду мешать вашей… Интимной жизни? Я же понимаю, что…

— Вика! Ничему ты не помешаешь. Все. Отключаюсь, пока ты ещё чего не придумала. Спокойной ночи.

— Пока, золотой.

Действительно, сбрасываю вызов и подхожу к окну. Вика-Вика… Знала бы ты, что моей интимной жизни просто невозможно помешать. Как можно помешать тому, чего в принципе нет? Думаете, я утрирую? Фиг там. Я, наверное, последний двадцатидвухлетний девственник на планете. Жалкий двадцатидвухлетний девственник.

— Чего грустим?

Оборачиваюсь к Ти Джею, который как раз в этот момент открывает банку пепси.

— Не грущу. У тебя печень когда-нибудь отвалится от этой газировки.

— А у тебя член. От воздержания, — подкалывает Шоколадка.

— Лучше так, чем трахать шлюх, как ты, — бросаю в друга подушкой. — Давай уже спать.

— Шлюхи помогают снять напряжение, не требуя ничего взамен.

— Слушай, а ты не хотел бы заиметь себе нормальные отношения? Семью?

— После всего дерьма, в которое меня окунули? Ты спятил.

— Не все же такие, Ти Джей. Есть и нормальные мужики, а не эти соски, которых ты…

— Нормальные?! Где ты их видел, Лайон?

— Ну, знакомишься же ты где-то с этими…

— Забудь. Где я найду взрослого умного состоявшегося партнёра, которому не придётся самоутверждаться за счёт того, что он трахает такого здоровяка, как я?

— Стоп-стоп-стоп, чувак. Я не готов к таким подробностям твоей интимной жизни.

— Проехали, — бурчит друг и отворачивается к стенке.

Оттава встретила нас проливным дождем. Бррр… Холодно. Сразу из аэропорта вся команда двинула в Canadian Tire Centre. Не люблю эту площадку. Хорошо, что Сенаторы затеяли строительство новой арены.

На этот раз нашу тройку выпустили лишь в третьем периоде. Как мы ни старались выиграть — ничего не получилось. Я разбрасывал защиту, как кегли, пробивал по воротам, но удача отвернулась. С трудом отыграв шайбу, мы закончили в ничью. Овертайм также не выявил победителей. Мы продули по буллитам. Но, по крайней мере, заработали одно очко. С психом зашел в подтрибунное помещение, потирая плечо. Сенаторы тоже со мной не церемонились. Этот чертов Грег Фелпс здорово меня припечатал. Похоже, мне нужен док. И хороший массаж.

Расслабившись под руками массажиста, заглянул в телефон. Странно. Звонила бабушка. Тут же перезваниваю:

— Привет, бабуль. Не мог ответить, извини.

— Ничего, Лёвушка. Я что хотела-то. Тут Вику ищет отец одной девочки, которую она тренировала. А я не знаю, ее нового номера. Твой давать не решилась.

— Что за тип?

— Да, нормальный мужчина. Сам дочку воспитывает. Талантливая девочка. Вика возлагала на нее большие надежды.

— А что он хотел, не в курсе?

— Да, вроде как, чтобы Вика продолжила работу с его дочерью.

— Это невозможно. Вика не вернется, — отрезаю резко.

— Он это понял, но, по-видимому, имеет возможность отправить дочь сюда, или сам переехать ради дочки. Я так и не поняла.

Размышляю всего мгновение. Это действительно могло нам помочь. Вика вернулась бы к любимой работе и меньше бы грустила.

— Бабуль, а этот мужчина не оставил свой номер телефона?

— Оставил, конечно. Записывай.

Я нацарапал продиктованный бабушкой номер на салфетке и тут же занес его в память телефона. Нужно непременно связаться с этим Дмитрием Назаровым.

Заканчиваем все свои дела и едем в аэропорт. Наконец-то я увижу Вику. Ожидая посадки, мне удалось дозвониться Дмитрию. Он действительно был готов переехать ради будущего дочери. Насколько я понял из разговора, найти здесь работу для него не было проблемой. Дмитрий был достаточно востребованным программистом и уже получал предложения из нескольких международных компаний, но оставался на родине ради дочери. Теперь, ради нее же, он был готов все переиграть. Я пообещал мужчине переговорить с Викой на эту тему и, если она будет не против, помочь тому с переездом. Жизнь потихоньку налаживалась.

Домой вернулись уже ближе к ночи. Жаль, но в больницу сейчас меня точно не пустят. Связался с Викиной охраной — убедился, что с любимой все хорошо, и поспешил к машине Ти Джея. Тот нетерпеливо газовал. Полчаса, и мы дома.

В эту ночь я спал плохо. Крутился с бока на бок, мечтая о том, как мы заживем с любимой. Наверное, нужно будет купить отдельное жилье. Дом… Где-нибудь в пригороде. И машину… Обязательно купить ей машину. Я-то знаю, как она любит погонять. Ти Джею, конечно, будет непривычно поначалу одному, но он поймет.

С утра пораньше помчал в больницу. Ребята из охраны доложили об отсутствии происшествий. Может быть и правда, после дачи показаний Вика перестала быть интересной? Не уверен, что можно расслабиться, хотя услуги охраны и стоили баснословных денег.

Вика уже не спала. Сидела в наушниках на кровати и, что-то напевая с закрытыми глазами, проделывала руками красивые па. Видимо, ей действительно лучше. Я уселся рядом, и девушка резко распахнула глаза.

— Левка!

— Привет, — вручаю ей очередной букетик. На этот раз завернутые в простую грубую бумагу хризантемы.

— Спасибо, — смутилась отчего-то Вика, — у меня тут скоро клумба будет. А где твой… друг?

— Ти Джей? — уточняю на всякий случай, не понимая, отчего такой интерес. — Он еще спал, когда я уходил. Шоколадка вообще любит поспать, когда выпадает такая возможность. Ты уже собралась? — интересуюсь, оглядываясь по сторонам.

— Да мне как-то нечего собирать. Одежды, и той нет.

— Вот же черт, Вик, прости. Я как-то совсем затупил. Мы сейчас же заедем в магазин.

— Левка, да ты что? — протестует Вика. — Сейчас еще рано. Закрыто все. Да и не должен ты мне ничего покупать. Вдруг это Ти Джею не понравится.

Что-то я все меньше понимаю любимую. При чем тут Шоколадка?

— С чего бы это? — удивляюсь.

Вика мнется как-то непонятно и выдает, наконец:

— Ну… Он же твой парень, да? Вот я и беспокоюсь, что ему может не понравиться…

— Что?! — До меня не сразу доходят ее слова. — Какой, на хрен, парень, Вика?!

— Ну, ты же сам сказал, что вы живете вместе, а он голубой, и вашей жизни интимной я не помешаю… — мямлит Вика невнятно.

— Ты что? Ты совсем, что ли?! Я не голубой! — ору.

— Нет? — Вскидывает на меня потрясенные и… полные надежды глаза?

— Нет! — рявкаю в ответ. — Как тебе вообще такое в голову взбрело?!

— Господи, Левка… Правда, нет?

— Я не голубой, Вика! Кому, как не тебе знать об этом?

— Но ты же сам сказал, что вашей интимной жизни я не помещаю, — не сдается Виктория.

— Да потому, что нет этой жизни! — опять ору. Может быть, по-детски, да, но я не в силах успокоиться!

Вика закусывает губу, от чего на ее лице появляются мои любимые ямочки, и смотрит на меня как-то так… виновато, что ли?

— Так… — потираю брови, собирая мысли воедино. — Наверное, я должен объясниться… Раз ты сама не понимаешь очевидных, как мне казалось, вещей.

Отхожу в сторону, делаю круг по комнате, в попытке сформулировать мысли и не выставить себя в очередной раз безмозглым малолеткой. Останавливаюсь прямо напротив так и сидящей на кровати Виктории.

— Я сказал, что ты не можешь помешать моей интимной жизни потому, что у меня ее банально нет. Единственная женщина, с которой я хотел бы быть — это ты, Вика.

Ее глаза широко распахиваются, но я, не давая ни малейшего шанса что-либо вставить в свой монолог, продолжаю:

— Я тебя люблю. И всегда любил. Всю свою жизнь. Я знаю, что тебе тяжело воспринять меня, как мужчину… Но я давно уже не тот мальчик, которого ты знала. Я готов положить мир к твоим ногам. Все, что хочешь, Вика. Теперь, надеюсь, все понятно?

Вика как-то пришиблено кивает, соглашаясь, а я беру ее сумку и спрашиваю:

— Ты точно все собрала?

Она опять кивает в ответ, видимо, так и не находя слов.

— Тогда поехали домой.

ГЛАВА 11

Сказать, что я расслабилась после того, как Левка закончил свой монолог — это вообще ничего не сказать. Господи, спасибо! Если бы он переключился на мальчиков, я бы себе этого никогда не простила. Это же потеря для человечества, когда такие шикарные мужчины предпочитают женщинам других кхмммм… мужчин. И пусть Левка орал, я совсем не обиделась — пускай кричит себе на здоровье. Главное, что он не по мальчикам! Я готова была подпрыгнуть и станцевать чечетку. И даже то, что он по-прежнему в меня влюблён, уже не казалось мне такой уж проблемой. Лучше я, чем какой-нибудь… Шоколадка!

Скосила взгляд на Левкины руки, уверенно лежащие на руле. Вполне себе мужские руки. Широкие ладони, длинные пальцы, красивой формы ногти. Блин, руки мужчины — это мой фетиш. Как и устойчивый мужской аромат, который пропитал все в замкнутом пространстве автомобиля. Вдыхаю его полной грудью, и так мне нравится это благоухание… Да мне вообще все в нем нравится. Но смогу ли я полюбить Лёву, как мужчину? Страстно, пламенно, как он того заслуживает? Пока такое тяжело даже представить. Провожу рукой по кожаной обивке салона. Красивая машина, не понтовитая, как у ТиДжея, а такая… Истинно мужская… Надежная. Ну и дорогая, конечно. Хотя, чему удивляться, Лёва очень и очень хорошо зарабатывает. Завидный жених — с какой стороны ни посмотри. Только невесту выбрал… Незавидную. Опять углубляюсь в самокопание и не замечаю, как мы подъезжаем к дому. Ничего особенного, обычная многоэтажка, каких тысячи. Но когда моим глазам открылась сама квартира… Лофт, как её называл Лев, я обомлела. Огромное пространство с окнами в пол соединило в себе кухню и гостиную, оформленную в соответствующем модерновом стиле. Потолки были просто высоченными, а на второй этаж вела пологая лестница. Я с удивлением осмотрелась. Стены то ли действительно не были отделаны, то ли, наоборот, были таким образом декорированы “под кирпич”. На них то тут, то там висели какие-то сумасшедшие картины-постеры в стиле Энди Уорхола. Тут же на специальных креплениях висели два велосипеда и перуанская маска. Огромный Г-образный марсаловый диван стоял прямо напротив стены, на которой висела просто гигантская плазма. Рядом был установлен Х-бокс. Джойстики валялись здесь же, на полу. Левка суетливо затолкал их ногой под диван. Он что же думает, что я его, как в детстве, отругаю за неряшливость? Закусываю губу, чтобы не рассмеяться. Смешной. И родной.

— Спальня наверху, — поясняет зачем-то.

Поднимаемся по широкой лестнице, нашему взгляду открываются две совершенно одинаковые двери. Левка открывает дальнюю. Не передать, как я рада лишний раз убедиться, что они с Ти Джеем действительно живут порознь. Захожу в мужскую спальню. Левка в ней смотрится очень гармонично. А ещё здесь витает тот особенный мужской аромат, к которому я уже успела привыкнуть.

Лев ставит мою сумку около двери и разводит руками:

— Дом, милый дом.

— А где будешь спать ты? — уточняю на всякий случай.

— Пока внизу, — отвечает Лев, не сводя с меня взгляда.

Отворачиваюсь неловко. Я внимательно выслушала утренние признания Левки, пропустила их сквозь себя… Поэтому понимаю его намек. Намёк на совместное проживание и предстоящий секс. Ведь нельзя же построить отношения, и обойтись без него, не так ли? Проблема в том, что я не разделяю всеобщего восторга по этому поводу. И вообще считаю сильно преувеличенным значение секса в жизни человека. Да, я не очень страстная женщина. Чтобы испытать оргазм, мне нужно серьёзно потрудиться. А для мужчины заставить меня кончить — и вовсе непосильная задача. Поэтому я научилась искусно имитировать. Но со Львом я бы не смогла притворяться, даже если и представить на минуточку, что секс между нами действительно возможен. Ему врать я бы просто не смогла.

— Да, совсем забыл. Тут с тобой хочет связаться отец одной твоей подопечной.

Я вновь возвращаюсь взглядом к Левке:

— Какой подопечной?

— Ээээ… Забыл поинтересоваться, как зовут саму девочку, но ее отец — Дмитрий Назаров.

Назарова? Моя самая талантливая спортсменка — Дуняша. Одиннадцатилетняя девочка с невероятным потенциалом. Господи… Как же мне не хватает моих ребятишек. Как они без меня? Кто их тренирует? Могу представить, как им было тяжело менять тренера на середине пути. Своим уходом я подвела многих ребят. Душа от этого болела невыносимо. И несмотря на то, что уходила я не по доброй воле, меня не покидало чувство вины.

— Ты сохранил телефон? — спрашиваю нетерпеливо, прикидывая в уме, что бы могло понадобиться Дмитрию. Мы не были хорошо знакомы, общались изредка сугубо по поводу достижений Дуняши.

— Да, конечно. Сейчас как раз самое время для созвона, — отвечает, поглядывая на дорогущие часы.

Набираю нетерпеливо Дмитрия. Гудок… Еще, и еще.

— Да, — слышу приятный размеренный голос на том конце провода.

— Дмитрий, здравствуйте. Это Виктория Наумова беспокоит.

— Виктория Михайловна! Слава Богу.

— Вы меня потеряли?

— Не то слово — потерял. Уже на уши всех, кого могли, поставили. Дуняша в трауре, и кричит, что будет только у вас тренироваться.

— К сожалению, я не могу вернуться…

— Да, мы понимаем, — прерывает меня мужчина. — Мы готовы переехать в Канаду.

— Переехать? — изумляюсь. — Постойте, Дмитрий. Очевидно, вы не в курсе ситуации. Я тут без работы совсем осталась, у меня нет никаких контрактов, я не тренирую… И неизвестно, удастся ли мне вообще продолжить карьеру здесь… И даже если бы я взялась за тренировки, в отсутствие команды, хореографов…

На другом конце провода на секунду воцаряется молчание, а потом:

— Виктория Михайловна, я вас прошу продолжить работу с моей дочерью. Не безвозмездно, конечно. Если надо будет — мы сменим гражданство, заручимся поддержкой спонсоров и будем выступать. Нам с Дуняшей не нужны пока ни хореографы, ни другая команда. Мы это со временем подберем. Нам нужны именно вы в качестве основного тренера. Я могу на вас рассчитывать и готовить документы?

Я раздумывала буквально секунду. Да! Господи Боже, конечно же, да! Хоть на самом захудалом катке, хоть на озере вокруг проруби. Больше всего на свете я хотела бы встать на коньки. И то, что я уже не могла выступать сама, ничего не значило. У меня было, кому передать свое мастерство.

— Дмитрий, дайте мне день-два на размышление. Мне нужно хотя бы узнать, на какие арены мы можем в случае чего рассчитывать. Прикинуть, во сколько нам это обойдётся, ну и так далее.

— Вы не говорите «нет».

— Я не говорю «нет», — подтверждаю, улыбаясь.

Пожалуй, впервые за очень долгое время я верю в то, что все будет хорошо. Отдаю трубку Леве и задорно смеюсь.

— Ну, вот и моя девочка вернулась, — улыбается парень в ответ и сгребает меня в медвежьи объятья. Счастливая, обнимаю его в ответ и утыкаюсь носом в широкую грудь. Он что, правда, назвал меня девочкой? И в любви признался утром. Как-то так основательно и по-взрослому. А еще он мне ребенка пообещал… Мой маленький большой Лев. Ну и что мне делать теперь?

— Вик, ты ложись, отдыхай, наверное. А мне на тренировку пора. Вечером, если что, съездим в магазин, купим все, что нужно. Одежду там, косметику… Машину.

— Ты что? — отстраняюсь от Левки, заглядывая в глаза. — Какую машину, Лев?

— Какую захочешь. У меня, кроме ровера, нет авто, а тебе по-любому здесь машина понадобится.

Машу из стороны в сторону головой.

— Я не могу принять такие подарки. Это слишком, и я…

— Ничего не слишком, Вика. Привыкай. У моей женщины будет все, что она захочет. Кстати, отдельное жилье нам тоже нужно присмотреть. Я уже попросил Марка связаться с риэлтором.

Я совершенно растеряна и ошеломлена.

— Лев, мне не нужно это все, правда…

— Я знаю. И люблю тебя за это еще сильнее.

Когда Лев все-таки уехал, я осталась наедине с собственными мыслями. В последние дни у меня вообще освободилась масса времени на раздумья.

Прошла к холодильнику, открыла дверцу. Продуктов много. Видимо, Левка основательно подготовился к моему приезду. Открыла баночку с йогуртом, засунула ложку в рот и включила для фона телевизор. Немного перекусив, достала говядину и овощи. Не знаю, что они тут едят в Канаде, но, думаю, жаркое не помешает.

После обеда прилегла отдохнуть, все-таки я ещё не совсем оправилась. Засунула в уши капельки наушников, врубила погромче Sia и загуглила все катки Монреаля. Присвистнула… Их действительно миллион. Наверное, стоит ограничиться их районом. Хотя, если Левка и впрямь решил покупать собственный дом… Их дом… Сумасшедший! Без башни совсем. Бросается такими словами! “У моей женщины будет все…”, машину, вон, собрался покупать. А мне что с этим делать? Как свыкнуться, как пересмотреть своё к нему отношение? И надо ли? Нет, я прекрасно понимаю, что Левка давно не ребёнок. Но разве от этого легче?! Блин, да я ему памперсы меняла… А теперь этот малыш вырос, и хочет от меня того, что мне и представить сложно.

Но даже не это меня пугает больше всего… Что, если у нас не получится? Ну, ведь бывает так, правда? Не заладится, не пойдёт… В таком случае, мы утратим гораздо больше, чем все другие расставшиеся парочки. Помимо любви, мы можем потерять друг друга. Те уникальные отношения, которые у нас сложились. Это же, вообще, как половину себя потерять…

Повернулась на другой бок и залипла. В комнате Лёвы были два огромных окна от пола до потолка. И открывающийся из них вид был поистине шикарным. Я долго лежала, разглядывая открывшееся взору великолепие, и не заметила, как уснула. А проснулась от того, что мою щеку кто-то нежно поглаживал. Как кошка, потянулась за этим движением, и услышала приглушённый смешок. Левка!

— Уже вернулся?

— Угу, — протянул парень, укладываясь возле меня и вытягивая длинные ноги.

Ничего особенного в этом не было. Сколько раз мы лежали рядом? Спали на одной кровати… Особенным был его взгляд, и то, что он все так же нежно поглаживал меня по лицу.

— Готова к шопингу?

— Угу…

— Тогда собирайся.

Спустя полчаса мы вышли на улицу. Пожалуй, сейчас я, как никогда, напоминала хипстера. Бомжа, если по-нашему. На мне были мои джинсы, Левкина огромная куртка с подвернутыми рукавами, его же шапка-бини и авиаторы-хамелеоны. Навстречу нам вышли двое крепких ребят. Я невольно отступила.

— Вик, ты чего? Это парни из охраны.

Черт, я как-то забыла, что нахожусь под постоянным наблюдением.

— Лев, а где они находятся, когда я дома?

— Понятия не имею. Одного видел в машине, — отрапортовал Левка, открывая мне дверь Ровера.

— Слушай, это ж сколько денег стоит такая охрана? — вдруг опомнилась я, поворачиваясь всем корпусом к парню.

— Вика, это не та статья расходов, на которой стоит экономить. Да и я — мальчик не бедный, — подмигнул мне, выезжая с парковки.

Я не знаю, что сказать. Правда.

— Лев, я же уже дала показания. Не думаю, что меня захотят убрать теперь… Ради чего? Из чувства мести? Глупо… Не та это структура.

Левка посмотрел на меня серьезно так… Основательно.

— Я не потеряю тебя больше. И никому не позволю забрать.

ГЛАВА 12

Я повез Вику на Сент-Катрин. Эта улица — основной центр шопинга в наших краях. Надеюсь, поездка не сильно утомит любимую. Впереди и сзади за нами следовали парни из охраны. Чувствую себя каким-то гангстером, или суперзвездой. Типа этих ненормальных Кардашьян. Серьезно… Кому еще в наше время может понадобиться охрана?

Припарковались у самого большого и старинного универмага. По-моему, здесь можно купить все на свете. Помогаю Вике выбраться из машины. Смешная такая в моей шапке. Выглядит лет на шестнадцать. Ну, и к чему эти комплексы по поводу возраста?

— Раздевайся. А то запаришься.

Заинтересованно озираясь по сторонам, Вика стащила куртку.

— А шапку? — удивился я.

Вика покачала головой и пояснила:

— Пока не схожу в парикмахерскую — шапку снимать не буду.

Ну, что ж… Значит, нам в парикмахерскую.

Мы действительно посетили салон красоты и несколько магазинов. Вика наотрез отказалась покупать что-то брендовое и дорогое, ограничившись самыми простыми марками одежды. Хотя я-то видел, какие взгляды она бросала на витрину Burberry, поедая глазами шикарное меланжевое пальто. На деле же мы купили пару джинсов, несколько простых джемперов, ботинки, куртку. На большее, как выразилась Вика, у нее не было сил. Передохнув во французской булочной, докупили кое-что из косметики.

— Все… Не могу, — пожаловалась Вика, прислоняясь спиной к стене.

Она была такая уставшая… И красивая. Новая стрижка ей очень шла. И цвет волос хоть и не совсем походил на ее естественный, но был Вике очень к лицу. Нежные, карамельные пряди с чуть более светлыми бликами. Не выдержал: зарылся ладонями в нежный шелк волос и коснулся улыбчивых губ губами. Легонько, едва-едва. Но даже такой поцелуй был настоящим прогрессом. И она не отстранилась… Замерла только, и глаза широко распахнула, потрясенная.

— Ты такая красивая, Вика.

Она прокашлялась и прошептала:

— Спасибо.

— Пойдем, поедим, — взял ее за руку и повел в сторону ближайшего кафе.

— Стой, Лев, а зачем в кафе? Я дома наготовила…

Развернулся изумленно. Черт… Я уже и забыл, что дома бывает еда. Тут вообще как-то не принято готовить. Все едят по кафешкам и ресторанам, либо заказывают еду на дом. Как и мы с Ти Джеем. А она после болезни батрачила в кухне!

— Вика, я — кретин. Ладно. Ну, а ты-то чего в кухне забыла? Не могла позвонить и отругать меня?

— За что? — удивилась любимая.

— За то, что не заказал тебе еды. Ты же устаешь, тебе отдыхать надо…

— Мне не трудно. Давно тебя ничем вкусненьким не баловала, — улыбнулась и пошла вперед.

А я застыл на мгновение посреди магазина, счастливый и воодушевленный. Какая она у меня… хорошая.

Подъезжая к дому, заметил несколько знакомых журналистов. А эти что тут забыли? Послематчевые комментарии я уже давал…

— Что происходит? — насторожилась Вика.

— Репортеры. Только что они тут забыли — непонятно.

Мы подождали, пока охрана вышла из своих машин. Ребята были профессионалами, и сразу же сориентировались в ситуации. Я выскочил первым, открыл дверь Вике, и мы, прикрытые со всех сторон телохранителями, двинули к дому:

— Виктория, прокомментируйте ваши заявления…

— Как вы думаете, ваши показания сыграют ключевую роль в расследовании ВАДА?

— Вам угрожает опасность?

— Вы собираетесь работать в Канаде?

— Вы теперь живете с Эверетом?

Одновременный гомон со всех сторон. Репортеров не так много, но, если не положить этому конец, возле дома начнется настоящее паломничество.

— Дик, мать его, что происходит? — спрашиваю у наиболее знакомого мне репортера, прикрывая Вику.

— Наши источники в ВАДА подтвердили дачу показаний Викторией. У всей журналистской братии накопилась масса вопросов.

— Никаких комментариев сейчас не будет. Ждите официального заявления.

— Но, Эверет…

— Дик, забирайте свой камеры, и ждите. Вика не совсем оправилась после отравления, как только ей станет лучше, мы выступим с заявлением.

— Виктория, правда ли, что вас пытались убить спецслужбы?

— Мы ответим на все вопросы на пресс-конференции.

В сопровождении охраны мы зашли в дом. Вику ощутимо потряхивало. Ей не привыкать к вниманию журналистов, так что же ее настолько завело?

— Ты чего, милая? — запрокидываю ее голову вверх.

— Теперь каждый будет знать, где я живу.

— Вик, ну ты же сама говорила, что из мести вряд ли тебя станут убивать. Свою функцию ты выполнила. А после пресс-конференции и вовсе можно будет расслабиться. Помнишь, нам Булат говорил, что это очень хорошая дополнительная страховка?

Вика кивнула. Закусила губу, и мы, наконец, зашли в квартиру.

— Ну, слава Богу! — вышел навстречу Ти Джей, — Звоню-звоню тебя предупредить, что тут творится, а ты вне зоны.

Я глянул на дисплей телефона, а тот, и правда, сдох.

— Классная стрижка, — Шоколадка забирает у меня пакеты и подмигивает Вике. — Шопинг?

— Угу, — как-то растерянно кивает девушка.

Видимо, ей все еще непонятны наши отношения с Ти Джеем.

— Вы ели? Или пиццу закажем? — интересуется друг. — Я тут закачал классный фильм. Будете смотреть?

— Поесть я приготовила, правда не знаю, будешь ли ты такое… А что за фильм?

— Зеленая миля, ну, так как?

— Который раз ты будешь его смотреть? — улыбаясь, интересуется Вика.

— Кажется, двадцать восьмой. Сбился со счета.

— Готовим платочки? — закусывает губу девушка.

Черт, я был благодарен Ти Джею. Своей болтовней он отвлек Вику от негатива. Вон, как пляшут смешинки в ее потрясающих глазах…

— Целый рулон.

— Девочки такие девочки, — поддеваю Ти Джея.

Я нисколько не сомневаюсь в его мужественности, и прекрасно знаю, что на такие подколы с моей стороны парень отреагирует нормально. Как я и думал, Ти Джей запустил в меня пачкой чипсов и беззлобно показал средний палец. Вика не выдержала и захохотала.

На пару с Шоколадкой мы накрыли на стол, потом действительно обалденно вкусно пообедали и, устроившись на диване, включили кино. Ближе к середине фильма Вика стала клевать носом, я уложил ее себе на колени и, как ни в чем не бывало, продолжил просмотр, перебирая шелковистые пряди. Так и уснули, скрючившись. Ти Джей откинул нам спинку дивана и притащил плед с подушкой. Забавно подмигнув мне одним глазом, поднялся к себе. Я аккуратно прилег, устраивая Вику поудобнее, и закрыл глаза. Так бы всегда… Вдохнул аромат непривычно пахнущих после покраски волос и мгновенно отрубился.

Утром проснулся от какой-то возни. Вика проснулась, и пыталась выскользнуть из моих объятий.

— Ты чего?

— Мне в ванную надо. Чего не разбудил вчера? Все бока тебе отдавила, наверное, — пробурчала любимая.

Я засмеялся:

— Ты себе льстишь, малышка. Чтобы мне бока отдавить, надо постараться. Я большой дядя.

Вика зыркнула на меня и попыталась встать. А я не мог, вот физически не мог ее отпустить. Склонился над девушкой, приковывая взгляд. Она отвернулась и запротестовала:

— Левка, прекрати! Мне нужно зубы почистить… И в порядок себя привести.

Ладно, я отступил. Женщинам, наверное, важно выглядеть в глазах мужчины всегда на высоте, хотя, чего я там не видел, по большому счету? Она и неумытая — красавица. Вика пошлепала наверх, а я перевернулся на другой бок и задремал. Окончательно проснулся под звуки работающей кофе-машины. Божественно… Она умеет ею пользоваться? Мы, вот, с Ти Джеем еще ни разу не сподобились, хотя купили ту года два назад, сразу, как переехали в этот лофт.

— Кто эта божественная женщина, повелительница кофейных зерен? — пробасил Ти Джей, спускаясь по лестнице, и почухивая голое пузо.

Вика, улыбаясь, развернулась, а я ревниво напрягся. Да, я в курсе, что ревновать к гею — это, вообще-то, дебилизм высшей степени. Но… Чего это он расходился полуголым перед моей женщиной?

— У тебя все футболки грязные, что ли? — не выдержал.

Шоколадка удивленно посмотрел в мою сторону, а потом, будто бы считав мои мысли, повернулся к Вике и, сверкая улыбкой, пояснил:

— Пойду, оденусь. А то у нашего мальчика комплекс неполноценности вырабатывается, когда он видит мои мышцы.

Вот мудак! Комплексы у меня? Да я не меньше этого парня, если что… А тот, рисуясь, поигрывая мышцами груди, направился обратно к лестнице. От созерцания этого засранца меня отвлек громкий, задорный женский смех. Блин… Ладно… За него я готов отказаться от идеи свернуть другу шею.

— Левка, беги в душ. Скоро оладьи будут готовы, — скомандовала Вика.

— Ты не должна нам готовить, Вика.

— Мне это в удовольствие.

Ну, ладно… Раз так.

Когда я вышел из душа, Ти Джей уже наворачивал приготовленный Викой завтрак и о чем-то весело с ней переговаривался. Я присоединился к другу, накладывая в тарелку золотистые оладьи. Черт, такими темпами мне скоро придется поселиться в зале.

— Вот он — мужчина моей мечты! — вдруг заметил Ти Джей, тыкая пальцем в работающий телевизор.

— Премьер-министр Канады? — переспросил я, активно работая челюстями.

— Угу. Клевый.

— Не знаю, я не по этой части.

Ти Джей переводит вопросительный взгляд на Вику, и та, смеясь, отвечает:

— У тебя хороший вкус. Джастин Трюдо — настоящий красавчик.

— Кто? Этот смазливый тип? — тут же вскидываюсь я. — Тебе, что, такие нравятся? — спрашиваю требовательно.

Знаю, веду себя, как ребенок. Но ревность, будь она не ладна! Вика переводит на меня изумленный взгляд. Ти Джей откровенно ржет.

— Да, ну вас! — отрезаю, смутившись, и возвращаюсь к своему завтраку.

Все еще посмеиваясь, Ти Джей спрашивает:

— Какие планы на день?

Я пожимаю плечами и, переведя взгляд на любимую, то ли утверждаю, то ли спрашиваю:

— Погуляем в парке? А потом можно и на каток заехать. Хочешь?

Вика восторженно кивает, и я понимаю, как же она соскучилась по льду.

ГЛАВА 13

После завтрака Левка вывез меня на прогулку. Странно будет гулять в кольце охраны. Меня этот факт реально напрягал. Может быть, действительно стоит дать комментарии прессе, и отказаться от её услуг? Я не могу жить в постоянном страхе. Это невыносимо.

— О чем опять грустишь? — спросил Левка, сжимая мою ладонь.

— Думаю, что мне действительно стоит дать пресс-конференцию. И отказаться от охраны. Так не может продолжаться.

Лев притормозил у обочины и развернулся всем корпусом ко мне.

— Я могу попросить Марка все организовать. Завтра подходит?

Я пожимаю плечами. Чем быстрее все закончится, тем лучше.

— Марк — это твой агент?

Левка кивает и добавляет вновь, заводя мотор:

— Нормальный мужик. Я вас познакомлю. Ты что-нибудь решила насчёт тренерской работы? Хочешь и дальше этим заниматься?

— Не знаю, Лёва. Это же не так просто. Взять и захотеть недостаточно.

— А в чем проблема? Вик, здесь полно клубов. Ты супервостребованная спортсменка, думаешь, работы не найдёшь? Да за тобой в очередь будут становиться.

— В том-то и дело, что востребована я в качестве спортсменки, а в тренерской работе ещё не успела себя проявить, понимаешь? Да и не просто это все… Вот приедет Дуняша… Допустим. Ей, помимо меня, еще знаешь со сколькими специалистами надо работать? Тренер по скольжению, хореограф…

— Вик… Ты строишь проблему на ровном месте. Таких специалистов — тьма. Начните с чего-то, а потом будете подбирать команду.

— Тебя послушать — все так легко, — поражаюсь Левкиной логике.

А может, и впрямь, так и надо? Проще относиться к жизни. Ведь что, по факту, я могу изменить? Ничего. Мне не остаётся ничего другого, как привыкать к новым реалиям. Выстраивать свою жизнь, учитывая сложившееся положение вещей.

Мы припарковались и вышли на улицу. Стоял тёплый осенний день. Ярко светило солнце, согревая последним теплом, уже по-осеннему прохладный воздух. В его золотистых лучах особенно выигрышно смотрелись разноцветные, поражающие буйством красок кроны деревьев. Осень в Канаде, и правда, великолепна. Особенно это понимаешь вот в таких, практически нетронутых человеком парках.

— Красота, — выдохнула с трепетом.

— Я знал, что тебе понравится, — довольно ухмыльнулся Левка.

С интересом оглядываясь по сторонам, мы побрели вдоль дорожки. Изредка нам встречались бегуны, велосипедисты, редкие прогуливающиеся, как и мы, парочки. Откуда ни возьмись, весело галдя, на нас налетела стайка детворы.

— Лайон, подпиши нам открытки!

— А ты будешь сегодня играть? Мы с папой сегодня придем…

— Воу, парни, полегче, вы собьете с ног мою девушку.

Я закусила губу, когда несколько мордашек одновременно повернулись в мою сторону.

— И у тебя тоже есть? — разочарованно протянул щербатый мальчишка.

— Что есть? — не понял Лев.

— Девушка. Не живётся же вам спокойно!

Я приподняла бровь и переглянулась с веселящимся Львом. Тот как раз оторвал взгляд от календарика, который подписывал.

— Думаешь, оно того не стоило? — нагло протянул Левка, оценивающе на меня поглядывая.

Я показательно вызывающе упираю руки в бока. Прямо образец сварливой жены.

— Ну, не знаю, — с сомнением протянул мальчишка. — Коди женился, и больше с нами не играет. Все целуется с этой противной Марлой. А гёрлфренд Мика поставила мне рожки, когда мы в последний раз фоткались после матча.

— Да уж… Плохи дела, — согласился Лев, расписываясь на последней открытке. — Но, знаешь, может, Вика не будет так себя вести? Что скажешь, конфетка? Ты будешь паинькой?

А я стою, и мысли тучами роятся в голове. Тут тебе и его “моя девушка”, и “конфетка”, и изумительный подход к детишкам. Пожалуй, последнее особенно подкупает. Потому что Левка мог бы стать прекрасным отцом. Невозможно не отметить, что общение с детьми доставляет ему откровенное удовольствие.

К их группе подошёл немолодой мужчина. Охрана тут же прикрыла Вику со всех сторон. Мальчишки заинтересованно покосились в их сторону.

— Добрый день, мистер Эверет. Мисс… Надеюсь, мои ребята не слишком вам досаждают, — произнёс незнакомец, подзывая мальчишек рукой.

— Вовсе нет, — заверил мужчину Левка, — они как раз рассказывали, что вы придёте на сегодняшнюю игру.

— А как же! — улыбнулся мужчина, — билеты уже при мне. Надерите им зад, как следует! — а потом, спохватившись, неуклюже поправился: — Кхм…Извините, мисс…

Я взмахнула рукой и улыбнулась. Мне не привыкать к крепким словечкам. В спортивной среде особо не церемонятся.

Ещё немного поболтав, мы распрощались с новыми знакомыми и свернули к озеру. Лев расстелил плед под старым раскидистым клёном, и мы уселись на землю.

— Не холодно? По идее, тут специальное термо…

— Все нормально, Лев, не беспокойся.

Парень кивнул и откинулся спиной на толстый ствол дерева.

— Это моё любимое место. Здесь очень хорошо думается, — признался Лев, глядя на воду.

— Тебя часто достают поклонники?

Лев перевёл на меня удивлённый взгляд:

— Они не достают. Мне даже интересно с ними поболтать. Они такие милые.

— Я заметила, — улыбаюсь. — Мальчишки были по-настоящему счастливы от твоего внимания.

Лев пожал плечами и притянул меня к себе:

— Мне это нетрудно, а им приятно. Шустрые парни, да?

Левка переместил меня к себе поближе так, что я сама не заметила, как оказалась сидящей между его ног, укрытая со всех сторон его теплом. Так знакомо, и в то же время так ново.

— Прикольные, — соглашаюсь со Львом, а у самой внутри что-то сжимается.

— У нас будут ещё лучше, — выдаёт у меня за спиной парень.

Поворачиваюсь резко, хлестнув его волосами по лицу:

— Лев!

— Тссс, — шепчет, прикладывая палец к моим губам, — мы же уже обо всем договорились.

Я застываю перед его гипнотизирующим золотым взглядом. Он приковывает меня и манит, обещает так много… Сулит все, что я так долго ждала. Стоит только отбросить сомнения, и… Его губы стремительно приближаются и накрывают мои. Я не понимаю, какое чувство во мне преобладает. Их миллион. Руки сами по себе скользят по груди парня и зарываются в его отросшую шевелюру. С закрытыми глазами все так… Просто, и сладко, и жарко, и… Отрываюсь на мгновение. Черт… Как же неловко. Сижу на коленях у Левки между ног и целуюсь, как девчонка, на виду у всей охраны!

— Вик, — шепчет парень, приподнимая мою голову, — не думай ни о чем. Просто позволь нам быть вместе. Ты моё все. И…

Не выдерживаю. Да и кто бы устоял на моем месте? Многие ли женщины слышали такие искренние слова? Скольких из них они бы оставили равнодушными? Вот и меня не оставили. Сама потянулась к его губам. Нежно, трепетно, боясь спугнуть своими страхами зарождающееся чудо.

Домой возвращалась с распухшими, зацелованными губами и абсолютным хаосом в голове. Левка же весь светился от счастья, и порой мне казалось, что это свечение ослепляет все кругом почище солнца, которым я совсем недавно восхищалась.

Времени до тренировки практически не осталось, и как бы Левка не оттягивал свой отъезд, он был вынужден меня покинуть. О моем посещении матча речи пока не шло. Я не была к этому готова ни морально, ни физически. Слава Богу, парень это понимал. Так что они с Ти Джеем уехали, оставив меня одну. Правда, мое одиночество длилось недолго, потому что, по просьбе Льва, ко мне приехал его агент. Марк был толстеньким смешным коротышкой, впрочем, эта добродушная внешность никак не вязалась с его цепким взглядом и хищным оскалом вместо улыбки. Я бы не хотела когда-нибудь перейти дорогу такому человеку.

Мы расположились в зоне кухни за чашкой кофе, и я изложила свои пожелания к предстоящей пресс-конференции. Марк предложил не отвлекаться на личные вопросы, посвятив ее исключительно расследованию и моим показаниям. Как вы понимаете, по этому вопросу я была с ним полностью солидарна. Конечно, в нашей затее следовало учитывать интересы следствия, и я воспользовалась телефонным номером, который мне оставили для связи представители ВАДА. Мы согласовали с ними наши действия и совместными усилиями составили короткий пресс-релиз. Марк пообещал мне, что не допустит манипуляций репортеров. На все про все он выделял полчаса. Хотелось бы верить, что мы уложимся в это время. Марк пообещал подключить лучших пиарщиков, и мой мандраж по поводу предстоящего общения с прессой несколько поутих.

Мы распрощались с Левкиным агентом лишь спустя три часа активной работы. К этому времени я едва держалась на ногах от усталости. День выдался очень насыщенным, а мое здоровье еще не полностью восстановилось. Я поднялась в свою комнату и включила телевизор. Матч как раз должен был начаться. К сожалению, я так и не посмотрела игру. Силы покинули меня окончательно, и, не дождавшись окончания гимна, я уснула.

Проснулась уже утром, и то только потому, что дышать стало практически невозможно. Рядом со мной спал Левка. Точнее, спал он на мне, обвивая мое хрупкое тело всеми своими конечностями.

— Лев… Лев, — тормошу парня, в безуспешной попытке освободиться.

— Что, Вик… Что такое?

— Ты меня сейчас задушишь.

Он медленно разжал свои объятья, и я, наконец, вдохнула полной грудью. Потянулась лениво и повернулась в сторону парня. И то, что я увидела…

— Ты надела мой свитер, — констатирует очевидный факт, в то время как в его глазах закручивается нечто сумасшедшее.

Черт… Я действительно уснула в его одежде. Мой гардероб был не особо богат, и после душа я натянула на себя первый попавшийся форменный свитер Левки. Похоже, что это несколько взбудоражило парня… Приковав меня к себе своим золотистым взглядом, он снова вплотную приблизился.

— Лёв…

— Ты такая красивая… Такая сексуальная, — прошептал мне в ухо, легонько покусывая.

Я отчаянно забрыкалась, в попытке освободиться:

— Лёв… Отстань… Лёвка! Я даже зубы еще не чистила! — выставляю последний аргумент.

— Ну и фиг с ним, — одной фразой отметает все возражения и буквально набрасывается на мой рот.

Я сопротивляюсь совсем недолго. Если его ничего не смущает, то и мне на кой черт это все? Жизнь слишком коротка, чтобы рефлексировать. Отбрасываю прочь все сомнения и отвечаю на поцелуй.

ГЛАВА 14

Мы еще долго целовались, и вот теперь, с каменным стояком в штанах, я ждал, когда Вика выйдет из душа. Честно, последние два дня мне казались какой-то сказкой. Мечтой, которая в конечном итоге осуществилась. Конечно, я буду еще более счастливым, когда мы, наконец, займемся любовью, но… Пока Вике нельзя. И… нет, это не она мне сказала. Я сам понимаю, что после выкидыша ей потребуется некоторое время, что восстановиться. И я ни в коем случае ее не тороплю. Просто с этой дубинкой вместо члена нужно было что-то делать, и как можно скорее, ведь нам предстоял тяжелый день.

Дверь ванной отворилась. Да… С этим срочно нужно что-то делать. Я готов кончить только от одного вида ее мокрой кожи.

— Лев, как думаешь, что мне лучше надеть на пресс-конференцию?

Вот же черт! Совсем забыл…

— Минуточку. У меня кое-что есть… — я помчался вниз, где еще с вечера приготовил небольшой сюрприз. В таком же темпе вернулся с несколькими коробками в руках. Глаза Вики широко распахнулись. Она уже догадалась.

— Левка…

— Вот тут — то пальто, от которого ты взгляда не могла отвести. Размер вроде твой. По крайней мере, я сверился с бирками на другой одежде. А здесь платье. Тут я, честно сказать, намучался, но консультанты помогли. Надеюсь, понравится. Это Dior. Туфли… Jimmy Choo. Надеюсь, у тебя по-прежнему пятерка. Самый маленький размер.

Раскладывая коробки перед любимой, я не сразу заметил, что Вика надумала реветь.

— Эй, малыш… Ты чего? — осторожно спросил, подходя поближе.

Возможно, кто-то другой бы и не заметил, что Вика на грани, но только не я. Она как-то менялась, перед тем как заплакать. Ее глаза становились влажными, и приобретали какой-то особый серебристый оттенок.

Она всхлипнула и закусила губу. А потом подошла ко мне и обняла изо всех своих скромных сил:

— Господи, какой же ты… — зашептала мне куда-то в подмышку. Так, что я едва разбирал слова.

— Какой, милая? Глупый? Тебе не понравилось? — гадал, не догадываясь, чем вызвал такую реакцию. На слезы я рассчитывал меньше всего, если честно.

— Нет! Ты что… — возразила Вика, выныривая из своего убежища. — Ты невероятный, Лева. Самый лучший, наверное. Господи…

— Ты плачешь потому, что я такой классный? — Изумляюсь наиграно, в попытке вернуть улыбку на лицо любимой. И мне это удается, потому, что на щеках Вики появляются обожаемые мною ямочки. Губы немного подрагивают, что выдает ее смятение, но, все же, улыбка озаряет лицо. И я выдыхаю. Потому что она улыбается, потому что услышал те слова, на которые месяц назад даже не мог надеяться.

— Нет. Я по этому поводу очень радуюсь. Все-таки приложила руку к тому, каким ты стал.

Так… Я, конечно, тоже радуюсь, что она приложила руку, но… Это скользкая тема, не знаю, куда она может увести Вику, поэтому тараторю, в попытке ее отвлечь:

— Так, может, примеришь подарки? Времени до начала не так уж и много…

Вика, как истинная женщина, обрадованно кивнула и взялась за коробки.

— Я пока в душ схожу. А то ты такая красивая будешь, а я…

— Лев, мы с Марком решили, что тебе не стоит пока возле меня светиться.

— В смысле? — насторожился я.

— У прессы и так куча поводов для обсуждения, и мы решили ограничиться исключительно темой допинга. Для вопросов о личном пока не время, ты так не считаешь?

Я на мгновение задумался. В принципе, если это оградит Вику от лишнего давления, то это не такая уж и плохая идея.

— Ладно. Но я все равно поеду с вами. Отсижусь в сторонке.

Вика улыбнулась и вернулась к своим вещам. Я потопал в душ. Странно смотрелись Викины женские принадлежности рядом с моими, мужскими. Непривычно… Многих мужиков напрягал этот этап в отношениях. Когда вещи девушек плавно перекочевывали в их дом. По крайней мере, парни из команды часто возмущались по этому поводу. Как вы понимаете, у меня была совершенно иная ситуация. Я просто с ума сходил от такого соседства.

Стал под упругие струи, быстро обмылся. Вышел из душевой и растерянно уставился на полотенцедержатель. На нем было четыре полотенца… Для чего только столько? Я как-то одним всю жизнь обходился… Впрочем, девушкам виднее. Кое-как вытерся и, обмотав полотенцем бедра, поспешил вернуться к любимой. Вика как раз воевала с молнией на платье.

— Подожди, я помогу, — предложил любимой.

Вика послушно опустила руки и застыла в ожидании. Подошел вплотную и потянул язычок молнии вверх. Конечно, я бы с большим восторгом ее раздел… Но и в одевании любимой женщины было что-то завораживающее. Я вблизи рассмотрел ее тонкую шею, камушки позвонков и острые холмы лопаток… Она такая хрупкая, и такая сильная одновременно. Моя женщина. Не удержался, прикоснулся губами к затылку, а руками провел вдоль бедер. Вика на мгновение замерла и тут же судорожно вдохнула. Я губами ощутил этот вдох…

— Лева… Мне еще макияж нужно нанести.

Я неохотно отступил. Вика тут же повернулась ко мне лицом. Ее глаза немного расширились, когда она увидела мой «наряд». Или это моя голая грудь вызвала такую реакцию?

— Вау… Ты, и правда, огромный.

Значит, грудь. Улыбнулся довольно. Сгребая ее в объятья.

— Нравится? — спрашиваю нагло.

Но это только с виду. Внутри я весь трепещу в ожидании ответа. «Нравится» — это далеко не «люблю», но сейчас даже эта малость бесценна. Если, конечно, она решиться признаться…

— Да… — шепчет, глядя прямо в глаза. — Удивительно, но… да.

Yes! Моя девочка. Смелая, отважная, самая лучшая. Ну, как удержаться в этот момент? Целую ее со всей страстью, слизываю тихие вдохи, сжимаю в своих руках…

— Ээээ, чувак, не хотелось бы прерывать, но там Марк с Джеком требуют Вику.

Вот же черт. Отрываюсь от смущенной любимой:

— Ты как, сможешь сейчас спуститься?

Вика кивнула и вышла из комнаты, оставляя меня с каменным стояком наедине. Ти Джей смешно подвигал бровями и, продемонстрировав большой палец, последовал вслед за ней.

Марк прибыл в сопровождении нанятого специально для подготовки пресс-конференции пиарщика — Джека. Как оказалось, он подобрал Вике «правильный» наряд и пригласил визажиста с парикмахером. От первого она отказалась, а услугами профессионалов пренебрегать не стала. У меня челюсть отпала, когда я увидел Вику во всем великолепии. Она была настоящей красавицей. Мягкие локоны подчеркивали хрупкость лица, сдержанный макияж акцентировал внимание на красивых глазах и лепных скулах. Женственное платье мягко обволакивало хрупкое тело, а высокие шпильки придавали ей рост, делая и без того длинные ноги бесконечными. Она была совершенством. Моим совершенством.

В общем, к пресс-конференции мы основательно подготовились, возможно поэтому она и прошла без сучка, без задоринки. Вика сидела в центре небольшой трибуны, по обе стороны от нее устроились Марк с Джеком и переводчик. Я тоже хотел бы быть рядом, но пока мог только наблюдать за всем происходящим со стороны.

Вика четко и по существу отвечала на все каверзные вопросы. Кстати сказать, на довольно пристойном английском. Некоторые вопросы заставляли меня напрячься, но Джек их пресекал на корню. Марк уже сообщил об окончании времени, когда раздался последний вопрос:

— Виктория, нашей редакции доподлинно известно, что вашей жизни угрожала реальная опасность. Вас несколько раз пытались убить. Кто за этим стоит, по вашему мнению?

Вставшая уже со своего места Вика замерла на секунду, а потом наклонилась прямо к микрофону и отчетливо, глядя прямо в камеры, проговорила:

— У меня нет абсолютно никаких сомнений, что это было затеяно в кабинетах самых высокопоставленных чиновников нашей страны. Ведь я напрямую подвергалась неоднократным и безапелляционным угрозам со стороны этих людей. Исполнителями же этого преступного замысла, по моему глубокому убеждению, были силовые структуры государства. — Вика сделала небольшую паузу и уверенно продолжила: — И в заключение мне бы хотелось заверить всех присутствующих, что я абсолютно точно не собираюсь умирать. В моей жизни не случилось ничего такого, что могло бы меня склонить к подобным мыслям. Но если вдруг со мной что-то случиться… Думаю, ни у кого не возникнет вопросов, чьих рук это дело. Еще раз спасибо.

Блин… Все-таки я полюбил невероятную женщину.

— Ну как? — поинтересовалась первым делом Виктория.

— Ты была действительно убедительной. Устала?

— Не знаю… До сих пор еще немного потряхивает, — призналась Вика, усаживаясь в машину.

— Этого никто не заметил, — заверил любимую, и тут же поинтересовался: — Мы с ребятами из команды иногда катаемся, на благотворительных началах, с больными детками. Своего рода поддержка для малышей. Если еще остались силы, можем поехать вместе. Час-другой… Не больше. Ты как?

Вика заинтересованно на меня посмотрела и, неуверенно пожав плечами, проговорила:

— Я не становилась на коньки с момента последнего покушения.

— Ты же не думаешь, что с тех пор разучилась на них стоять? — не смог не поддеть любимую, зная, что это ее только подстегнет.

— Это я разучилась? — шутливо нахмурилась девушка и погрозила мне пальцем.

Улыбаясь, я взглянул на часы:

— Встречу организуют в полдень. Мы еще успеем пообедать. Ты как?

— Не уверена, что хоть что-то смогу в себя впихнуть.

— Милая, тебе нужно кушать. Ты такая худенькая.

Вика бросила на меня изумленный взгляд. Знаю… Она всегда была худышкой. Кстати, в фигурном катании это не такой уж и плюс. С другой стороны, в ней было столько силы, что весь спортивный мир удивлялся.

— Ну, так как? Чего душа желает?

Вика не сказала ничего определенного, и мы поехали в мой любимый ресторан. Люблю французскую кухню. Не зря мы туда отправились. Тамошний буйабес не оставил Вику равнодушным, она съела практически всю порцию.

— Десерт?

— Ни за что. Я и так скоро лопну, — промямлила Вика, потирая живот.

— Ну, тогда на каток?

Не знаю, какие эмоции вызвала у любимой наша поездка. Она была рада встать на коньки (пусть даже арендованные), но, с другой стороны, ее потряс вид детишек. Может быть, напрасно я взял ее с собой? Подобные встречи с больными детьми были частью моей работы по контракту, однако, и без этого я бы с удовольствием радовал малышню. Многие из них прошли через рак, или другие тяжелые недуги. Мне было абсолютно не в лом — посвятить ребятне немного своего времени. Однако не было ли это слишком для мягкосердечной Вики?

ГЛАВА 15

Я была в шоке. Не знаю, что в большей степени меня ошарашило. То ли сам факт того, что столько ребятишек прошли через самое страшное, то ли то, что Левка с таким удовольствием проводил с ними время. Ну, серьезно, многих ли вы видели мужчин, которые на такое в принципе способны? Я уж молчу о том, чтобы это вообще никак их не напрягало… Отцы отказываются от родных детей, бросают семьи, стоит случиться чему-нибудь такому… А Лев по доброй воле отдавал столько своего тепла…

Он болтал, смеялся, многих детишек знал по именам, и был в курсе событий их жизни, что меня особо удивило. Дети делились с ним своими проблемами, рассказывали об интересных случаях, произошедших с ними с момента последней встречи, из чего следовало, что такие встречи были достаточно регулярными.

Скользя рядом со Львом вдоль бортика катка, я обратила внимание, что на меня ревниво поглядывала маленькая щербатая девчушка. Понятно… Маленькая женщина увидела во мне соперницу.

— Эмили, — обратился к ней Лев, — ты же мечтала стать знаменитой фигуристкой?

Девчушка, обрадовавшись вниманию парня, кивнула головой и затараторила:

— Конечно. Когда я поправлюсь окончательно, то первым делом начну тренироваться. А на прошлой неделе мы ходили на ледовое шоу!

— А знаешь, кто самая-самая великая спортсменка в мире?

Я закатила глаза. Терпеть не могу, когда меня причисляют к «великим».

Эмили заносчиво вздернула конопатый нос и, делая довольно неплохой основной шаг ходом назад, ответила:

— Ясно, кто. Виктория Наумова. Это знает каждый, Лайон.

Лев бросает на меня хитрый взгляд и, подбоченившись, интересуется:

— А ты хотела бы познакомиться с легендой?

Я скривилась. Слово «легенда» я ненавидела практически так же, как и слово «великая». Эмили неопределенно пожала плечами:

— Это невозможно.

— Кто сказал? Разве мечты не имеют свойства сбываться?

Девочка заинтересованно остановилась:

— Ближе к делу, Эверет! Федерация пригласит Викторию покататься с нами?

— Нет, персик. Все немного не так.

— Тогда что же?

— Просто присмотрись повнимательнее.

Девочка на мгновение застыла, а потом резко повернулась ко мне, широко распахнув глаза.

— Не может быть, — прошептала Эмили, вмиг утратив свою напускную заносчивость. Сейчас я видела перед собой просто маленькую обалдевшую девчушку.

— Это правда, вы?!

— Это правда я, — подтвердила, улыбаясь.

— Вау… Вау…

Былое красноречие покинуло девочку окончательно. Она повторяла это «вау» снова и снова.

— По-моему, тебя заклинило, персик, — засмеялся Левка.

— Не могу поверить, что ты настоящая, — прошептала девочка.

Я сделала несколько несложных вращений, а потом продемонстрировала свой фирменный жест. Это все, на что я была способна сейчас.

— Вау…

Если быть откровенной, ничего, достойного ее «вау», я не продемонстрировала, хотя и продолжала неизвестно зачем тренироваться все это время. Однако болезнь серьезно отбросила меня назад. Сил не было. И теперь тот факт, что я с трудом проделала самые простые элементы, меня серьезно напряг. Нет, можно было, конечно, списать все на «прокатные» коньки, отсутствие разминки, и так далее… Но я понимала, что все гораздо серьезнее.

С другой стороны, было вообще непонятно, зачем я продолжала тренироваться все время после окончания спортивной карьеры. Скорее всего, я это делала по привычке… Так, может, уже действительно стоит остановиться?

— Можно я с вами сфотографируюсь? И автограф… Можно?

— Конечно.

Мы с Левкой стали по обе стороны от девчушки и сделали селфи.

— С тебя фото, персик. Бросишь мне на мейл.

— Заметано! — залихватски «дала пять» Эмили.

Это что же… Он и почтовый адрес свой раздает? Господи… Он вообще, реальный? Такие бывают?

— А вы в следующий раз вместе придете? — поинтересовалась девочка.

Левка бросил на меня вопросительный взгляд. Я сглотнула. Мне тяжело давались такие акции. Я принимала все близко к сердцу, переживала… Больные дети — это такая вселенская несправедливость. Но, если я могла кому-то помочь…

— Я не против.

— Круто… Круто.

Похоже, девочку реально заклинило. Я улыбнулась и, взяв малышку за руку, покатила вместе с ней. Обернулась к Левке, он неподвижно застыл, глядя нам вслед. А потом улыбнулся широко, и покатил нас догонять.

Покатавшись еще немного, мы поехали домой. Я была немного пришиблена событиями сегодняшнего дня, и прилегла отдохнуть. Чувствую себя какой-то старухой, несмотря на то, что силы прибавляются день ото дня. Неделю назад я бы ни за что не смогла столько времени провести на ногах.

В комнату вошел Левка. Прилег рядом лицом ко мне:

— Устала? — спросил он, поглаживая меня по щеке.

— Интересно, я когда-нибудь приду в форму, или это отравление искалечило мою жизнь навсегда?

— Глупости. Ты же слышала, что сказали врачи. Последствия минимальные, учитывая то, что с тобой случилось. Просто тебе нужно отдохнуть, набраться сил.

— Ты скоро уезжаешь? — перевела тему в более безопасное русло.

— Игра в восемь. Выезжать буду часа через полтора. Наверное, ты опять уснешь до того, как я вернусь.

— Прости. Сил нет совершенно.

— За что ты извиняешься, милая? Нет, я, конечно, сплю и вижу, как ты меня встречаешь после игры в каком-нибудь прозрачном пеньюаре…

— Левка! — прерываю сексуальную фантазию парня. Не знаю… Непривычны мне как-то такие откровения, хотя вроде и понимаю, что не смогу уже без него, но… Как же все сложно, а…

— А пока, — не сдается парень, посмеиваясь, — просто отдыхай. Мою фантазию будешь поражать после выздоровления.

Он такой смешливый, такой родной, что я просто не могу на него злиться.

— Ты чокнутый, — улыбаюсь в ответ.

— Вот… Вот, во что я влюбился. Твои ямочки, твои губы, твои невероятные глаза…

Ну что он со мной делает, а? Приближается к моим губам и целует. Такими темпами я скоро смогу стать «поцелуйной» чемпионкой. По крайней мере, тренировки становятся завидно регулярными. И приятными… Очень и очень приятными… Левка скользит рукой вдоль тела и впервые касается моей груди. Я замираю. Он тоже, прислушиваясь ко мне. А потом основательно так… по-мужски сжимает мою грудь в ладони, прихватывая пальцами сосок. И по фигу, что я одета. И по фигу, что это Левка, которого я знаю с пеленок. Во мне что-то проснулось. То, что не удавалось пробудить другим мужчинам. Внизу живота образовался горячий пульсирующий комок. А еще щекотно стало, и очень жарко. Этот жар распространялся по всему моему телу волнами, поджигая… Лев со стоном оторвался от моих губ:

— Люблю тебя. И хочу… Так сильно, — прошептал, тяжело дыша.

— Мне нельзя…

— Я знаю, милая, — прервал меня Лев, касаясь пальцами губ. — Я подожду.

Все время до игры мы пролежали вот так… Держась за руки, смотря друг другу в глаза, целуясь. Я в жизни никогда столько не целовалась. А теперь, как девчонка… И нравилось мне это безумно. Его нежность, его страсть, его любовь.

Он уехал вместе с Ти Джеем через час, и я осталась наедине со своими мыслями. Изумленная, сбитая с толку, и просто ужасно… возбужденная. Наверное, я еще никогда не была настолько заведена. И это сбивало с толку. Серьезно… Я, правда, сомневалась, что у нас получится? Вот же черт… Похоже, я недооценила Левкино мужское начало.

В попытке отвлечься от мыслей, атаковавших мой мозг, впервые с момента покушения залезла в свои Инстаграм. Отвлечься не получилось. Мой профиль пестрел проклятиями, оскорблениями и угрозами. Со слезами на глазах, я перечитывала комментарии своих поклонников. Бывших поклонников, как оказалось. Моя пресс-конференция не осталась незамеченной. И сейчас меня поливали грязью люди, для которых долгое время я была кумиром. Люди, которые поверили пропаганде, развернутой против меня в продажных СМИ родной страны. Для которых, как оказалось, мое слово ничего не значило. Для которых ничего не значили даже доказательства, которые я собрала. Которым легче было поверить в сладкую ложь, чем в горькую правду. Которые вообще не стали ни в чем разбираться. Эффективность манипуляции сознанием просто поражала. Умные люди просто отключили мозг. Неудобная правда оказалась никому не нужной.

Я перечитывала комментарий за комментарием, и мое сердце разрывалось от боли, от несправедливости, от отчаяния. Я хотела кричать. Зачем я это делала? Зачем истязала себя просмотром? Я не знала.

Я вышла из приложения только после того, как прочитала все написанное. Слез не было. Видимо, их лимит исчерпался. Я никогда не была плаксой. Только сердце рыдало, да кто это увидит?

Внизу послышался шум. Надо же… Как быстро пролетело время. Уже и парни вернулись. Спустилась вниз, натянув на лицо маску спокойствия.

— Привет. Как игра?

— Не смотрела? — поинтересовался Ти Джей, отбрасывая в сторону сумку со снаряжением.

— Нет, проспала.

— Тебе нужно хорошенько отдыхать, — констатировал Лев, целуя меня в макушку.

— Ну и как сыграли? — продолжала допытываться я, всеми силами гоня от себя нерадостные мысли.

— Четыре два. Надрали задницы засранцам.

Я улыбнулась. Левка достоин побед. Он вообще самого лучшего достоин.

— Я тобой горжусь, — проговорила, ни капельки не преувеличивая.

— Воу-воу, дамочка, — шутя, влез в разговор Ти Джей, — он не забросил ни единой шайбы. Это я — звезда сегодняшнего матча. Где мои поцелуйчики-обнимашечки?

— Отвали, Шоколадка, — беззлобно отмахнулся от друга Лев, — все твои шайбы с моей подачи.

Пикировка парней немного подняла мне настроение. Совсем чуть-чуть. Сейчас мне вообще казалось, что я никогда уже не верну былую легкость. Только Левка и держал меня на плаву. Но уже завтра он улетал на очередную игру. И я не могла поделиться с ним своими переживаниями. Это было бы нечестно. Зачем забивать парню голову, когда у него в жизни такой ответственный период? Левка… Моя единственная константа.

ГЛАВА 16

Жизнь постепенно налаживалась и входила в колею. Я проводила Льва в аэропорт, и опять осталась в одиночестве. Нужно было продержаться всего ничего — каких-то три дня, но мне было невыносимо одиноко и страшно. Я никогда бы не призналась в этом Левке, но теперь, когда мы отказались от услуг охраны, я находилась в состоянии постоянной тревоги. В первый же вечер после того, как парень уехал, я не смогла даже уснуть. Как какой-то параноик, вслушивалась в тишину и настороженно следила за передвижением теней, которые отбрасывали колышущиеся на ветру ветви клёнов. И думала, думала, думала… Вспоминала свою жизнь, перебирала в памяти все хорошее, старалась не думать о плохом… Но это не очень хорошо получалось. На меня слишком повлияли комментарии в сети. Буквально с ног сбили своей несправедливостью и злобой. И вообще стало казаться, что судьба решила предъявить мне счёт. Слишком лелеемой ею я была. Слишком везучей, слишком успешной… Все слишком.

С трудом дождалась утра, встала с развороченной от моих метаний постели и подошла к окну. Вспомнила о звонке, который давно откладывала, и позвонила.

— Привет, мама.

— Вика? Объявилась-таки! Что ж ты нас позорить взялась? Людям в глаза смотреть стыдно, со всех экранов твоя ложь льется…

Вот тебе и здравствуй. Мило… Впрочeм, чего я ожидала? С родителями мы давно чужие… Да и не были никогда близки. По крайней мере, я такого не помню. Долгие годы я размышляла над тем, как вообще вышло так, что я родилась в этой семье?

— Как поживает отец? Как твоё здоровье?

Да, банально и заезжено, вот только что поделаешь, если другиx тем для pазговоpов у нaс пoпросту нeт?

— У папы аpтрит. И давление, а ты только усугубляешь его состояние своими выходками!

Ну, вот зачем я позвонила, а?! Нужно было ограничиться денежным переводом, как я это и делала на протяжении последних пятнадцати лет. По-моему, ему они радуются гораздо больше, чем моим звонкам.

— Вы обращались к специалистам? Отца осматривал врач?

— Да что они понимают! Это тебе не Канада.

— Обратитесь в больницу, мама. Со здоровьем шутки плохи.

— Много ты понимаешь! — проворчала мать.

А мне захотелось удавиться. Вот ей богу. Чем я думала, когда звонила?! Мечтала о поддержке? Неужели за столько лет не поняла, что мне её не дождаться? Мои родители не были ни на одном из моих соревнований. Я даже не уверена, что они смотрели их в прямом эфире. Они никогда не говорили, что гордятся мной, ну, или хоть что-то в таком духе… У меня была Марь Санна, бабуля и… Левка. Лев… Мой маленький мальчик, который, превратившись в мужчину, разбудил во мне женщину. Не удержалась, выпалила:

— Конечно, что я понимаю… Это, наверное, не я провела последние недели на больничной койке.

— Вика! Ты сама виновата. Нужно было держать язык за зубами!

Вот тебе и мама. Да… Тут тебе обвиняет родную дочь во лжи, и тут же винит, что рассказала правду. Хороший подход. Логичный.

Утыкаюсь лбом в стекло окна и закрываю глаза.

— Ладно, мама, вы, главное, не болейте. Всего хорошего.

Я обрываю связь, несмотря на то, что мать ещё пытается мне что-то сказать. К черту все! Оглядываюсь по сторонам… Стены душат, и даже Левкин свитер не согревает мою промерзшую душу.

Натягиваю джинсы, куртку, хватаю ключи от Левкиного Ровера и выхожу из дома. Усаживаюсь в машину, врубаю музыку погромче и завожу мотор. Люблю это урчание, люблю скорость, люблю Sia. Эта женщина поёт, как будто обо мне. Сдерживая себя, рулю неспешно по совершенно незнакомым улицам, пока не натыкаюсь на спорткомплекс. Здесь должен быть каток. Мне бы просто встать на лёд. Почувствовать его прохладу… Беру в прокате потрёпанные коньки, переобуваюсь, вставляю в уши капельки наушников и выхожу за борт. Людей практически нет. Так, два-три человека. Скольжу поначалу медленно, немного ускоряюсь, делаю самые простые дорожки и шаги. Страхи и тревоги уходят, музыка поглощает. Следую за ней, осторожное вращение, кривоватый арабеск. Ну, тут ничего не поделать. Коньки не мои. Нет, не подумайте, пословица «плохому танцору ботинки жмут» не про меня. В профессиональном спорте ботинки действительно имеют не абы какое значение. Эти были никудышными — каблук выше, чем следует, ботинок мягче и короче привычного, а о лезвиях и говорить не приходится. Казалось бы, одни мучения, но я была рада даже этому. Вдруг ко мне присоединился незваный гость. Точнее, гостья.

— Хреново выходит, — прокомментировала темнокожая девушка, следуя за мной по пятам. — Куда подевался твой коронный бильман?

Кошусь на незнакомку и скольжу дальше. Девушка не то, чтобы красива. Скорее, наоборот. Смешная шапка и тусклые мешковатые вещи не добавляли ей очарования. Правда, коньки были приличные — Jackson.

— Так тебя чего, правда, траванули… Ты поэтому такая дохлая?

Она действительно это говорит? Или я перестала понимать английский?

— Эй, ты чего… Ты меня понимаешь? — настаивала она, повышая голос, как будто бы это действительно помогло мне ее понять, если бы я не знала языка. Смешная. Видимо, девушке не приходило в голову, что я просто не заинтересована в беседе. Настырная особа. С таким характером есть шансы в спорте.

— Я Кайя Грей. Слышала о такой?

Взглянула на девушку более пристально. Вот почему она показалась мне знакомой! Мы встречались на нескольких соревнованиях. Тогда она была совсем юной. Сейчас, по моим прикидкам, ее возраст приближался к двадцати годам. Спортсменка, которая могла показать хороший прокат, а на следующий день провалиться. Она не была поцелована Богом. Скорее, брала упорством и колоссальной работой над собой. Впрочем, никаких серьезных титулов она так и не добилась, насколько мне известно.

— Хреново выходит, — повторила ее слова, когда настырная особа, выполнила абсолютно невнятную дорожку шагов.

Она резко остановилась и нахмурила широкие брови:

— Я знаю, — резко произнесла она, а потом без каких-либо переходов выпалила. — Я рассталась с тренером.

— А, так это он виноват во всех бедах? — ухмыльнулась и шагнула за борт.

— Нет! — воскликнула Кайя. — Он просто действительно был шовинистической задницей и расистом!

— Серьезное заявление, — прокомментировала я, расшнуровывая свои ботинки.

— Иисус Христос, ты что, коньки брала в прокате?!

Я пожала плечами и ответила на телефонный звонок. Марк? А ему что от меня нужно? Оказалось, что на агента Льва вышли организаторы местного Ледового шоу. Мне предложили контракт… Не ответив ничего определенного, я удивленно уставилась на телефон. Наверное, мне следовало посоветоваться с Левкой. Участие в шоу хоть и не вызывало во мне никакого энтузиазма, однако могло бы в значительной мере поправить мое финансовое положение.

— Да ну… Не гони, Вика. На кой тебе эта тусовка? — озвучила мои мысли Кайя. — Займись реальным делом!

— Это чем же? — поинтересовалась у девушки, натягивая шапку на глаза.

— Тренерской работой. Я знаю, что ты пыталась тренировать.

— Я не пыталась, — отрезаю жестко. — Я тренировала. Четыре года.

Что себе позволяет эта хабалка?

— Извини-извини… Не обижайся, — выставила ладони вперед Кайя. — Мне нужен тренер, тебе — спортсмен. Мы можем помочь друг другу, что скажешь?

— Ни за что, — ответила я и направилась к выходу.

— Почему это? — не унималась девушка.

Она, правда, хочет знать мое мнение? Ей интересна правда? Какое завидное разнообразие!

— Почему? — переспрашиваю в последний раз.

— Да, почему?

— Значит, вот как, да? Прямо нарываешься на комплименты? Считаешь, крутая? — Девушка даже немного попятилась от моих слов, но все равно упрямо кивнула головой. — Ладно… С чего начнем? А, да… Тебе сколько? Двадцать? Двадцать один?

— Двадцать, — ответила Кайя, хмуря брови.

— Ты стара для того, чтобы браться за голову. В этом возрасте у меня было два олимпийских золота за плечами. А у тебя хреновая стойка, нестабильный шаг, и один Бог только знает, что еще. Поздно начинать, понимаешь?

— Я рискну! — Девушка все больше злится, но не отступает.

Я выставляю, как мне кажется, самый весомый аргумент:

— Ты хотя бы представляешь, сколько стоит мое время? — Да, нагло… Но она меня реально достала!

— А ты хотя бы представляешь, кто мой отец?

Кто ее отец, я узнала уже дома, погуглив Кийю. Что ж… Голодная смерть мне не грозит. Девушка назвала просто фантастическую сумму моего гонорара. И, как я поняла, их семья действительно могла себе это позволить. Отец Кайи был медиамагнатом, а мать сидела у того на шее, хотя они и были уже давно в разводе.

Все-таки странная штука — жизнь… Еще утром я ни в чем не была уверена, а уже к обеду получила работу и какую-никакую перспективу. Зазвонил телефон… Левка! За всеми событиями я совсем забыла о нем!

— Привет!

— Привет. Ну, как ты, золотой?

— Ты что, опять не смотрела игру?

— Не-а. Прости, Лёв. Зато я нашла работу, и теперь не буду сидеть у тебя на шее! — Выдаю радостно.

На том конце провода поселяется тишина, а потом я слышу негодующий голос Льва:

— Ты что, согласилась на участие в шоу? С ума сошла? Как ты планируешь кататься беременной?!

— Что, прости?!

— Я разговаривал с Марком, Вика! Ты, что, правда решила согласиться на это?! А как же наши планы?

— Стоп, Лев. Не спеши… Я не соглашалась на участие в шоу. Я совсем о другом.

Лев на секунду замолкает, и тут же осторожно интересуется:

— Нет? Тогда о чем ты?

— Мне предложили работу в качестве тренера Кайи Грей.

— Вау! — восхитился Левка. — Это круто, не так ли? То, чего ты хотела. Еще и Назаровы скоро приедут…

— Я помню, — прерываю монолог парня. — Лев… Что ты имел ввиду, когда заговорил о моей предполагаемой беременности?

— Эээ, ну, мы же не собираемся с этим затягивать, ведь так?

Теперь пришла моя очередь зависнуть. Он что… Он действительно готов…

— Я могу и не забеременеть, Лев.

— Вик… ЭКО, слышала о таком?

Я-то слышала. И вполне реально рассматриваю такую возможность. Вопрос в другом. Зачем двадцатидвухлетнему парню сдались такие процедуры…

— Тебе известны подробности процедуры? — интересуюсь ненавязчиво. — Тебе придется сделать это в баночку…

Господи Боже… Я действительно разговариваю с ним об этом?

— Никаких проблем, малыш. Как только тебе будет можно попробовать.

ГЛАВА 17

Дни без Вики были просто бесконечными. Я заскучал уже в аэропорту. Наше сближение делало меня очень нетерпеливым. Однако был в этом и плюс. Моё нетерпение в нужный момент переросло в агрессию, которая давала хороший результат на катке. Мы взяли обе игры, и я не припоминаю, чтобы наша команда когда-нибудь так удачно стартовала. Последние годы мы находились не в лучшей форме, но вот уже второй сезон все шло на лад.

Когда после очередной игры Марк сообщил мне о предложении, поступившем Вике, я серьёзно напрягся. Да, участие в шоу здесь, на западе, приносило очень хороший доход. Тем более, для такой титулованной спортсменки. Однако мне было прекрасно известно, что Вика никогда не хотела в таком участвовать. А соглашаться на то, что противоречит твоим устремлениям только для того, чтобы заработать… Зачем?! Мой доход позволяет ей не зацикливаться на деньгах, и заниматься любимым делом. Разве я не достаточно доходчиво это объяснил? В общем, я прилично себя накрутил и, наверное, опять вспылил в разговоре с любимой. Слава Богу, она нормально отреагировала и вовремя мне все объяснила. Вика знала меня, как облупленного. Чувствовала, как следует повести разговор в той или иной ситуации, что вообще сказать, чтобы “погасить” мой запал. И это офигенно, скажу я вам. Но, с другой стороны, я точно так же чувствовал и её. Все Викины сомнения, всю её неловкость, нерешительность и колебания. Я каждый раз волновался, что она передумаем насчёт нас, или просто не сможет переступить через надуманные барьеры. И как же я радовался, когда понял, что завожу Вику. Я, Лев Эверет, завожу эту невероятную женщину.

Мои размышления прервал телефонный звонок.

— Привет, чемпион.

— Привет, Марк. Все в порядке?

— Лучше не бывает. Я звоню сказать, что Марси подобрала три дома, и спрашивала, когда тебе будет удобно их посмотреть.

Вау! Круто! Мы на шаг ближе к покупке нашего с Викой гнездышка…

— Кинь мне контакты Марси, я сам с ней поговорю.

Спустя полчаса связался с риэлтором и попросил для начала выслать мне фото домов. Уж очень хотелось посмотреть! А ещё через пять минут закинул их на мыло Вике. Набрал номер любимой. Долгие гудки и, наконец:

— Да!

— Привет, милая. Можешь сейчас открыть почту?

— Почту? — переспросила девушка, перекрикивая окружающий шум. Интересно, где она сейчас находится?

— Да, почту. Я тебе скинул фото домов, которые выставлены на продажу, и хотел, чтобы мы вместе их посмотрели.

На мгновение воцарилась тишина, а потом Вика растерянно проговорила:

— У меня сейчас занятие… Первая тренировка с Кайей, и я не могу прямо сейчас глянуть… Прости.

Я нетерпеливо махнул рукой, будто бы она могла меня видеть:

— Да, за что прощать, Вик? Посмотришь, когда освободишься. Только меня сразу набери, хочется услышать твое мнение.

— Нетерплячка? — засмеялась любимая.

— Ещё какая! — хмыкнул в ответ. — Наш общий дом! Это же целое событие.

Вика опять притихла, а потом прошептала то, что сделало меня невероятно счастливым на долгое время:

— Мой дом там, где ты. И стены к этому имеют весьма посредственное отношение.

Думаю, она сама смутилась от своих слов, потому что тут же скомканно попрощалась, сославшись на занятость. Хотя я мог и ошибаться — Вика всегда ответственно подходила к делу. Я нажал на отбой и принялся рассматривать фотографии в одиночестве. Один особняк отмел сразу. Нет, я, конечно, выслушаю мнение любимой, но и без этого могу с уверенностью утверждать, что ей он не понравится. Слишком большой, слишком помпезный и крикливый. Зато два других были настоящей находкой!

Вика позвонила, когда мы уже ехали в аэропорт. Поговорить нормально нам не удалось, но, как я и думал, ей совершенно не понравился вариант номер один. Мы тепло попрощались, и я начал обратный отсчет до встречи. Она спала, когда я вернулся домой. Наверное, пыталась дождаться меня, но не вышло. Поджала ноги к животу, и смешно сопела в диванную подушку. Устала, наверное, бедная.

Ти Джей аккуратно скинул сумку со снаряжением и жестами показал, что пошел к себе. Я кивнул, усаживаясь на пол рядом с Викой. Очень не хотелось ее будить, но и увидеть тоже хотелось. Да и не выспимся мы на не разложенном диване, а без нее спать я уже не мог. К хорошему привыкаешь быстро. Погладил нежную щечку. Вика открыла сонные, но от того не менее прекрасные глаза.

— Приехал… — улыбнулась, потираясь щекой о мою ладонь.

— Угу… Сейчас в душ, и спать. Пойдем наверх, тут жуть, как неудобно.

— Пойдем, — согласилась Вика, спуская ноги с дивана.

Забавная. По-моему, она даже не совсем проснулась, но, тем не менее, послушно взяла меня за руку и преодолела все ступеньки. А потом просто рухнула на кровать и опять отключилась. Не выдержал — рассмеялся счастливо. Бросил на любимую еще один взгляд и потопал в душ.

Утро выдалось пасмурным и дождливым. Возможно поэтому мы проспали практически до одиннадцати. Даже Ти Джей уже проснулся, а мы только выползли из своей берлоги. Вика торопливо собиралась на тренировку, а мне в голову пришла абсолютно запоздалая мысль:

— Вика! Я же карту тебе забыл отдать.

— Какую карту? — переспросила девушка, облизывая кефирные усы.

— Банковскую! Ты почему мне не сказала… Как ты вообще жила, когда меня не было?!

Вика пожала плечами и отрапортовала:

— У меня есть своя банковская карта. Да и не покупала я ничего, мы уже приобрели все необходимое. Вот только коньки нужно заказать, а так…

Черт! Я, правда, дебил. Упустил эту тему с коньками! Это же самый лучший подарок для нее. Вот чем я думал, серьезно?!

— У тебя тренировка на час?

— Да, — настороженно протянула Вика.

— Собирайся! Мы едем за покупками.

Вика не протестовала. Она понимала, что без хороших коньков ей не обойтись. Вот только у кассы попыталась заартачиться, но эти попытки я тут же пресек. В итоге мы купили самые лучшие из всех возможных ботинки, обычные и утеплённые — тренерские. А также несколько подходящих для тренировок комплектов одежды. Вика нервничала и спешила, то и дело поглядывая на часы. И только к выбору коньков подошла очень и очень серьезно.

— Сегодня буду разнашивать, — улыбнулась девушка. Ну, вот почему я раньше не додумался их купить?!

Я отвез Вику на тренировку, предварительно договорившись с любимой о времени встречи с риэлтером, и покатил в спортзал. Нужно поддерживать форму, особенно сейчас, когда моя девушка так вкусно готовит.

Через три часа, порядком уставший, заехал за Викой. Она уже поджидала меня у входа. Возбужденная и счастливая.

— Как прошла тренировка? — интересуюсь, забивая адрес первого дома в навигатор.

Она задумчиво постучала по стеклу и неуверенно ответила:

— Ещё не поняла. Кайя нестабильная. У неё отвратная стойка, и вздорный характер. Она как будто застыла в подростковом возрасте. С другой стороны, поражают её настойчивость и трудолюбие.

Я понятливо кивнул:

— А коньки? Подошли?

— Да! — глаза Вики моментально загорелись. — Только болты на левом ботинке нужно немного подтянуть.

— Я сделаю, — обещаю девушке и сворачиваю на менее оживленную улицу.

На место мы прибыли спустя полчаса. Пришлось немного покрутиться в незнакомом районе. Впрочем, опоздали не сильно, риэлтор ждал нас не более пяти минут. Мило — это первое слово, которое приходит на ум, когда видишь этот дом. Старинный, пропитанный духом Старого света, он выглядел, будто бы иллюстрация к сказке. Такие дома раньше часто изображали на рождественских открытках. А теперь он мог стать нашим. Мы прошли внутрь, и только тут я понял, что все это время Вика практически не дышала. Марси что-то тарахтела по поводу отделки и необычайно удачного включения в аутентичный облик дома современных систем отопления и кондиционирования, но её слова оставались где-то за гранью моего восприятия. Я с интересом наблюдал за восторгом любимой. Она светилась, как лампочка. Открывала и закрывала ящики кухни, заглянула в кладовку, опустилась на пол, потрогать паркет. В общем, пребывала в абсолютном и совершенном восторге.

— Посмотрим второй этаж? — скрывая улыбку, поинтересовалась Марси.

Вика закивала, как болванчик, и перевела взгляд на меня.

— Нравится?

— Очень!

— Что, и даже второй вариант не будем смотреть? — улыбнулся тайком.

— Я не знаю, — растерялась Вика. — Наверное, будем.

Закончив с осмотром этого дома, мы все-таки посмотрели и второй вариант. Большой современный коттедж, с двумя стеклянными стенами по периметру. Нет, он тоже был крут, но после того пряничного домика ему не хватало теплоты и уюта. Мы сразу же сошлись с Викой во мнениях на этот счёт.

— Марси, мы возьмём первый вариант. Можете готовить сделку.

— Стой, Лев… Ты что! — зашептала Вика. Марси, видя сомнения девушки, тактично отошла в сторонку. — Зачем спешить?! Это же такие деньжищи! Нужно взвесить все хорошенько, подумать…

— Тебе же понравился дом! — напомнил любимой, не понимая, к чему все эти сомнения.

— Нравится — не то слово! Я в него влюбилась просто. Но…

— Ну, какие “но”, Вика? Тем более, если влюбилась.

Сгрёб свою малышку в объятья, поцеловал в уголок губ, отвлекая от сомнений. И в который раз услышал:

— Ты — сумасшедший, Левка. Мой сумасшедший Лев.

Мы вернулись домой уставшие и абсолютно счастливые. Ти Джея не было, наверное, опять кого-нибудь снял… А ведь я должен был поговорить с другом насчет нашего с Викой переезда. Нет, я не скрывал, что подыскиваю отдельный дом, но и не говорил, что все случится так скоро.

Мы с Викой валялись на диване, когда Шоколадка объявился. Черт, похоже, он нормально оттянулся. По крайней мере, друг был в явно приподнятом настроении.

— Привет, чувак… У нас полно новостей…

— Валяй, — протянул Ти Джей, разворачивая бейсболку козырьком назад.

— Мы покупаем дом.

— Серьезно?! Кру-у-уто. Когда съезжаешь?

— Еще не знаю. Пока подготовят сделку, пока купим необходимую мебель…

— Рад за вас. Правда-правда… — закивал головой Шоколадка. — Нам, конечно бы, весело жилось под одной крышей, но я всегда знал, что ты рано или поздно свалишь. Я все понимаю…

— Правда? Потому что, если тебе плохо…

— Воу, Лайон, я в норме, чувак. Не стоит тревожиться, а то я решу, что ты неровно ко мне дышишь, — сверкнул белозубой улыбкой друг.

— Придурок, — ухмыльнулся в ответ. — Даже когда мы переедем, ты останешься моим лучшим другом.

Ти Джей немного смутился, но все же обнял меня и похлопал по плечу. Черт… Хреново парню будет без компании. Опять впадет в тоску… Что бы придумать?

ГЛАВА 18

Время летело очень быстро. Возможно потому, что нас всех закружил водоворот событий. У меня не было ни одной свободной минутки. Работа с Кайей, собственные тренировки, и, как самое приятное — обустройство нашего дома. Работа в этом направлении велась особенно активно. Мы с Левкой не собирались ничего менять, или делать ремонт — нас полностью все устраивало. Однако в доме не было мебели, и нам требовался хороший дизайнер, способный воплотить в интерьере сказочную атмосферу этого места. Задача не из лёгких, особенно, когда так торопишься. А Левка действительно горел этой идеей. Уж очень ему хотелось поскорее переехать. Впрочем, его энтузиазм был достаточно заразительным — я тоже им прониклась. А через неделю активного поиска мы нашли того, кого искали. Дэн был настоящим талантом. Нам очень понравились все его предыдущие проекты, а то, что у него случайно образовалось окно между заказами, позволило нам приступить к делу в рекордно сжатые сроки. Задачей номер один для дизайнера стало обустройство спальни. С остальным мы могли подождать, но чтобы переехать, нам нужно было где-нибудь спать. И через неделю мы увидели её! Комнату своей мечты. Левка, только прилетевший с очередной игры, едва не запрыгал от радости, когда увидел макет. Он схватил меня на руки и закружил по комнате.

— Тебе же нравится? Ведь нравится, Викуля?!

— Нравится, Левка, очень нравится! Только поставь меня на место! — Хохотала я.

А потом как-то резко стало не до смеха. Лев меня поцеловал. Голодно, властно, по-мужски. Скользя руками по телу, сжимая, поглаживая. С каждым разом его ласки становились все более откровенными. И мой отклик на них был соответствующим. Парень повалил меня на диван, потираясь бёдрами между моих расставленных ног. Я с ума сходила под его руками. И если раньше я опасалась того, что не смогу ответить на его страсть, то теперь не могла дождаться, когда же это случится. Левка задрал мою футболку и замер горящим взглядом на открывшейся картине. Так далеко мы ещё не заходили. Трепетно коснулся груди, отодвинул чашечку лифчика. Мы одновременно сглотнули. Лев поймал мой взгляд, сжал сосок. Я всхлипнула и закусила губу.

— Хочу тебя, — прошептал парень, опуская мою ладонь себе на ширинку. А потом резко опустился к груди, целуя её и покусывая. Я протяжно застонала. Между ног было непривычно мокро, живот тянуло от неудовлетворенного желания, и я даже немного разозлилась, что Левка не доводит начатое до конца. Ведь запрет на секс совсем не означает запрет на удовольствие. Даже я знаю о том, что существует масса других способов заставить девушку кончить! Впрочем, Левка, наверное, так же может подумать и обо мне… Я тоже останавливаюсь на полпути.

Отрываюсь от сладких губ, дёргаю молнию на его джинсах. Глаза парня потрясенно распахиваются. Видимо, он и сам не надеялся на такой исход. А мне надоело ждать и сомневаться. Вот надоело, и все…

— Позволь мне выбраться, — прошептала прямо в Левкины губы.

Он приподнялся, находясь в какой-то прострации, я сползла на пол и стала перед ним на колени. Он опять сглотнул, не сводя с меня широко распахнутых глаз. Я спустила джинсы и белье. Руки дрожали, как у запойного алкоголика. Ключ в двери повернулся, Левка резко дёрнул меня за руку, опрокидывая на диван, и накрыл свой пах подушкой. Мать его так. Шоколадка! Ну почему? Почему сейчас, когда я только решилась на самый отчаянный шаг в своей жизни?!

Думаю, парень и сам понял, насколько не вовремя появился, потому что он тут же поспешил к себе, что-то бормоча под нос. А толку? Момент был упущен. И я, и Левка это понимали. Пожалуй, впервые мне было настолько неловко. Я понятия не имела, как смотреть Лёве в глаза. Да и он тоже несколько сник. Мне же, после случившегося облома, в голову лезло только одно — может быть, это знак свыше?! Может быть, не стоит и начинать?

На следующий день я была жутко несобранной. И, видимо, моё состояние передалось и Кайе. Она совершала ошибку за ошибкой, доводя меня до отчаяния. Я не могла понять, что с ней не так. Кайя, как, наверное, и любой афроамериканец, изумительно чувствовала свое тело, обладала потрясающей музыкальностью… Так почему мне так адски не нравилась её пластика на льду? Что мы делали не так?!

— Хей, Вики, давай заканчивать. Один хрен сегодня ничего толкового не выходит. А так хоть к вечеринке нормально подготовимся. Ты же помнишь, что я тебя жду?!

Как тут забыть… Кайя всю неделю только и говорила, что о своём двадцатилетии, по случаю которого её богатенький папа затеял грандиозную вечеринку. И мне, хочешь — не хочешь, придётся на неё пойти. Я даже платье купила по такому случаю. Да и Левка обещал принарядиться. Он вообще очень обрадовался по поводу нашего первого совместного выхода в свет.

— Ну, так как? По домам?

— Иди уже, именинница, — махнула устало рукой.

Кайя пошла в раздевалку, а я, зашнуровав ботинки потуже, вышла на лёд. Моя прежняя форма постепенно возвращалась. Несколько прыжков, волчок, вращения. Скорость, безусловно, не та, но так и времени прошло совсем немного. Арабеск, голова склоняется к ноге, вторя, взмывает вверх… Вроде бы, выходит. Делаю еще несколько кругов по льду, и выхожу за борт. Кайя не ушла, как я думала. Все это время девушка наблюдала за мной.

— Зачем ты продолжаешь тренировки? И почему ушла из спорта, если настолько хороша, даже сейчас?

Я уселась на лавку, не зная, что ответить на такой, в общем-то, несложный вопрос. Проигнорировать девушку, как я это сделала при нашей первой встрече, я уже не могла. Все-таки она стала моим работодателем. Нет, я не попала в рабство. Мы заключили действительно выгодный контракт, и именно поэтому мне бы не хотелось портить отношения с подопечной. Поэтому я предпочла рассказать все, как есть:

— Не знаю, Кайя. Мне почему-то кажется, что моя главная победа еще впереди. А из спорта ушла потому, что в нем мне уже некуда было стремиться. Я покорила все возможные вершины. И предпочла на них остаться навсегда.

— Ты охренительно крутая, Вики.

— Ты тоже ничего, особенно, когда не ругаешься. Ты не пробовала перестать употреблять все эти словечки? — поинтересовалась я, закидывая сумку на плечо.

— И ты туда же! — заныла Кайя.

Я пожала плечами и завертела головой. Мой Лев уже ждал меня на стоянке. Как же хорошо, когда он дома!

— Опять Эверет? Слушай, Вики, он вообще от тебя отстает?!

— Тебя это не касается, — осаждаю девчонку.

— Ладно-ладно! — примирительно вскидывает ладони Кайя. — Не забудь — я жду вас в девять. Должно быть весело.

Я кивнула и поспешила в тепло машины.

— Не наговорились за день? — улыбнулся парень, растирая мои озябшие ладони.

— Кайя напомнила о вечеринке. Можно подумать, я могла бы о ней забыть…

— Ты не хочешь идти? — нахмурился Лев.

Я пожала плечами:

— Мы могли бы заняться переездом прямо сегодня, а вместо этого будем заниматься черте чем.

— Вика, переездом мы можем заняться и завтра. А вот выйти куда-нибудь вместе получается не так уж и часто.

— Тебе нравится эта идея, — констатирую я.

— Еще бы. Ведь со мной будешь ты. И все будут знать, что Виктория Наумова — моя девушка.

— Какие глупости, Лев.

— И вовсе не глупости. Я готов кричать об этом на весь мир. Ты — моя девушка! — ухмыльнулся Левка, на секунду отрывая взгляд от дороги.

— Сумасшедший, — в который раз констатировала я, не в силах удержаться от смеха. Лев делал меня такой счастливой…

Мы провели тихий вечер дома, а потом стали собираться на вечеринку. Платье, которое я выбрала, идеально подходило для клуба. Полностью закрытое, с длинными рукавами, оно походило на тонкую металлическую кольчугу длиной до середины бедра. Нюдовые туфли, смоуки айз, к которому Левка с детства питал ненависть, и высокая гладкая прическа. Не знаю, что скажет мой парень на этот раз… Как оценит мои старания? Подхватила крохотную сумочку и вышла из комнаты.

Кхм… Левка впечатлился моим преображением. Кол у него в штанах был тому явным подтверждением. Да и мое тело мгновенно среагировало на огонь желания в его глазах.

— Ты очень сексуальная, — выдал парень, крадучись в моем направлении.

— Лев… Мы не можем опаздывать. Кайя голову мне оторвет, если…

Ну, да… Меня так прямо и послушали… Его губы на моих губах, руки сжимают попку…

— Кхе-кхе, — раздается за спиной. Черт… Это уже становится недоброй традицией.

— Шикарно выглядишь, — прокомментировал Ти Джей.

— Ты тоже, — откашливаюсь я.

— Тогда поехали, повеселимся?! — подмигивает парень и берет меня под руку.

— Отвали! — беззлобно парирует Лев, отстраняя меня от друга. — Поехали уже, раз все в сборе.

День рождения Кайи удался на славу. Народу было очень много, но размеры зала позволяли всем разместиться с большой долей комфорта. Ближе к ночи подвыпившая публика зажгла танцпол. Даже я не удержалась, и мы здорово сплясали с Шоколадкой. Левка танцевать не умел совсем. Он расслаблено попивал шампанское, наблюдая за нашими телодвижениями. Я подмигнула парню, а потом просто застыла. Кайя танцевала посреди круга, который для нее любезно освободили. И это было что-то! Я наконец-то поняла, что мы делали не так. Все программы девушки были поставлены на классическую музыку. Моцарт, Чайковский… Стандартный набор. Только сама Кайя была не стандартной. Этот хип-хоп, который она сейчас отжигала — это же нечто. Она настолько гармонична в нем… Что, если сделать новую постановку?! Не на заезженного до дыр Чайковского. А что-нибудь современное, близкое спортсменке по духу? Загоревшись своей идеей, я принялась искать в толпе Тэру. Эта девушка была хореографом Кайи долгие годы. Почему такая идея не пришла в голову ей?! Ничего не понимающий Лев двинулся вслед за мной. Наконец в толпе я увидела ту, кого искала.

— Тэра!

Женщина с улыбкой повернулась в нашу сторону:

— Привет! Как настроение?

Я нетерпеливо дернула головой и, схватив женщину за руку, потащила ту поближе к танцполу.

— Посмотри! — перекрикивая музыку, потребовала я. — Посмотри, как шикарно она смотрится.

Удивленная моим поведением, женщина перевела взгляд на Кайю.

— Это хип-хоп.

— Да хоть дабстеп. Ты посмотри, какая она… Вот под какую музыку ей нужно ставить программу. Та, что есть, тащит Кайю назад.

— У нее чудесная, сложная программа! — возмутилась хореограф.

— Все верно, Тэра. Я не умаляю твоих заслуг. Нет. Программа действительно шикарная. Но не для Кайи, увы. У нее совершенно другая пластика. Меня все время что-то смущало в ее прокатах, и сегодня я поняла, что именно.

— Ты предлагаешь поставить программу под Канье Уэста?! Серьезно?!

— Я не настаиваю конкретно на нем. Просто этот стиль — то, что нам нужно. Давай хотя бы поработаем в этом направлении.

— Ты чокнутая, Наумова. Великая, но двинутая на всю голову. Включи свой мозг и ответь, будут ли у нее шансы с таким новаторством в постановке?!

— А сейчас? Сейчас они у нее есть?!

Тэра промолчала, прекрасно понимания, что на данный момент Кайя далеко не в топе.

— Тэра, пожалуйста. Просто подумай об этом. Нам нечего терять, зато выигрыш может быть поистине грандиозным.

ГЛАВА 19

Иногда мне казалось, что я попал в сказку. Мой личный персональный рай. Я не верил, вот просто не верил, что все происходит на самом деле. Разве это — правда, разве я наяву наблюдаю, как Вика деловито собирает вещи для переезда?

— Левка, ну чего ты стоишь? Послезавтра опять улетаешь, я одна не справлюсь со всем этим барахлом!

— Всего пара коробок осталась. Завтра, если что, перевезем.

— Я завтра не могу, — замялась Вика.

— Опять тренировка? — уточнил я. С тех пор, как Вика решила поставить новую программу для Кайи, она пропадала на катке и день, и ночь.

— Нет… Точнее, тренировка тоже будет, но позже…

— А с утра? — нахмурился я.

— Мне нужно к доктору… Звонили из консультации, напомнили, что мне пора на приём.

— Какому доктору, милая?

— Гинекологу, — пробормотала девушка, наклоняясь к стоящей на полу коробке.

— Я пойду с тобой.

— Со мной? Зачем? — выпрямляется любимая, заправляя волосы за ухо.

— Вика, ну мы ведь уже обсуждали это… Нам нужно понимать, когда ты полностью поправишься, и будешь готова к зачатию. Там же не все так просто. Нужно принимать всякие лекарства, готовиться… Я столько всего перечитал…

— Ты читал о подготовке к ЭКО? — уставилась на меня любимая.

— Да. Почему ты удивляешься?

— Удивляюсь?! Наверное, потому, что это ненормально, Лев! Ты не можешь действительно хотеть ребёнка. Возможно, тебе кажется, что хочешь… Но на самом деле все совсем не так!

— Да что ты? — не выдержал я. — А ты, наверное, больше меня самого знаешь, чего я хочу?!

— Нет… Что ты… — поникла Вика. — Просто это так странно, хороший мой.

— Вика, — оттаиваю я, — мы собираемся жить вместе. Быть семьёй. Ты сама говорила, что не хочешь больше откладывать вопрос продолжения рода. Так что у тебя только один кандидат в предполагаемые отцы. Это я. И я этого хочу не меньше тебя, поверь и прими, наконец, эту ситуацию.

Подхожу к девушке, прижимаю к своему бешено колотящемуся сердцу. Ну же, маленькая, решайся!

— Ладно… — откашливается любимая. — Хорошо…

— Хорошо? Ну, тогда я все-таки поеду с тобой к врачу, оk?

— Оk. Ну, ты и упёртый, Лев.

Смеюсь ей в волосы. Знала бы ты только, насколько. А по-другому я бы тебя не завоевал. Сейчас сделаем маленького, и все будет вообще замечательно, — проносится в голове.

— Ой, Лев, забыла сказать… Мне же Дмитрий звонил! Он получил визы. И он и Дуняшей скоро прилетят! Правда, у них с квартирой какая-то накладка получается, я так и не поняла, в чем проблема, но она освободится только через месяц. Как бы нам подыскать им жильё на этот срок?!

— Можно попросить Марси, — пожал плечами я.

— Ладно… — кивнула головой девушка. — Я ей позвоню сегодня.

Закончив с вещами, мы с Викой поехали к себе. Шоколадка обещал заехать позже, чтобы посмотреть на нашу хибару. Смотреть было особо не на что. Мы обустроили только спальню и купили обеденный стол. В кухне уже была шикарная стенка со встроенной техникой, так что все необходимое на первое время у нас имелось. Остальные комнаты были практически пусты. Только посреди гостиной возвышались горы коробок с нашими вещами.

— Давай хотя бы одежду развесим, что скажешь?

— Неееееет, Вика. Только не это! — заныл я.

Честно сказать, переезд меня очень утомил. Мне уже ничего не хотелось, кроме как завалиться на нашу шикарную кровать и уснуть. Ну, или заняться чем-нибудь, более интересным. Некстати Вика вспомнила, что у нас нет абсолютно никакой кухонной утвари. Так что нам пришлось ещё и в магазин ехать. Утомлённые, но жутко довольные, мы вернулись домой. Сил не было вообще, даже на уже ставшие привычными ласки. Мы уснули, едва коснувшись подушки.

Перед визитом к врачу Вика нервничала. Зная любимую настолько хорошо, я видел это, даже, несмотря на то, что она довольно прилично шифровалась. Однако ее невозмутимое лицо могло ввести в заблуждение кого угодно, но только не меня.

— Не волнуйся, милая. Все будет хорошо, — прошептал я, сжимая руку девушки.

Она посмотрела прямо в мои глаза и вдруг улыбнулась. Открыто, ничего не тая:

— Нет… Это даже неправильно как-то, что мы настолько друг друга чувствуем… Знаем… Ни я, ни ты не сможем ничего утаить, скрыть…

— А зачем нам все это, Вика? — недоумеваю я. — Я не хочу от тебя ничего скрывать. Только рад, что ты все обо мне знаешь. В этом есть что-то, особенно ценное. Бесценное, я бы сказал. Я люблю тебя, милая. Всегда люблю.

Она сглотнула, уставилась на сумочку, которую сжимала в руках, а потом прошептала:

— Я тоже тебя люблю.

Не знаю, как я не умер от счастья. Сердечный приступ мне грозил по-любому. И никогда в жизни я не был настолько счастлив. Никогда до…

— Мисс, вы можете проходить, — самый трогательный, самый важный момент моей жизни прервало появление медсестры. Черт… Я взял любимую за руку и шепнул на ухо:

— Ты обязательно повторишь эти слова, когда мы будем дома.

Вика улыбнулась, и смело вошла в кабинет. Осмотр врача, УЗИ и все последующие процедуры заняли целую кучу времени, однако я терпеливо ожидал в стороне. Когда Вика, наконец, появилась, и мы расположились за столом, прошло не менее срока минут. Каково же было наше общее облегчение, когда доктор заверил нас, что никаких проблем с зачатием быть не должно. Вике просто нужно набраться сил, и подготовиться к процедуре ЭКО. И нам наконец-то дали зеленый свет. Черт… Мой член оживился прямо во врачебном кабинете. Собственно, иногда мне казалось, что я вообще всегда возбужден. Круглые сутки. Вика просто невероятно меня заводила. Я хотел ее постоянно. В тот раз, когда нас бесцеремонно прервал Ти Джей, я вообще чуть не умер. ОНА опустилась передо мной на колени. ОНА была готова ласкать меня ртом… Наверное… По крайней мере, все выглядело именно так. Чертов Шоколадка!

Из медицинского центра мы вышли абсолютно счастливыми. Я пикнул сигналкой и открыл перед любимой дверь автомобиля.

— Куда теперь?

— Домой, и на каток. Занятия с Кайей никто не отменял. А еще я так и не связалась с Марси… Ничего не успеваю.

— Забудь. Я поговорю с ней сам, и все решу.

— Спасибо, золотой, — прошептала девушка, сжимая мою ладонь. А потом сокрушенно добавила. — Я опять не попадаю к тебе на игру.

— Ты очень занята. Я все понимаю.

— Ладно, но все-таки припрячь мне билетик на следующий матч.

— Заметано, — ухмыльнулся я.

Я высадил Вику у катка, а сам покатил на стадион. Сегодня была, пожалуй, самая важная игра в сезоне. Ну, или мне так казалось. По крайне мере, мы играли со своими принципиальными противниками. Игра обещала быть зрелищной и мощной. Я как раз разогревался, когда в зал зашел Ти Джей. Как-то непривычно было не видеть его за завтраком, и я даже немного соскучился. Телефон зазвонил. Марси. Она не смогла мне уделить внимание сразу же, но обещала вскорости перезвонить. Новости были не то, чтобы хорошими. Желающих сдать нормальную квартиру на такой короткий срок просто не было. Было два варианта, но, насколько я понимал, цена была слишком завышена.

— В чем запарка? — поинтересовался друг, заступая на соседний снаряд.

— Сюда переезжает Викина спортсменка с отцом. Чувак уже и работу нашел, и визу сделал, а с хатой что-то не получается. Нужно месяц перекантоваться. Не знаешь кого-нибудь, кто готов сдать квартиру?

— Да откуда у меня такие знакомые, Лайон? Могу только предложить наш лофт. Все равно меня там практически не бывает.

— Серьезно? Ты не шутишь?

Ти Джей пожал широкими плечами. Видимо, он сначала ляпнул, а потом подумал, но я уже вцепился в эту идею, как клещ. Это бы решило столько проблем. И Дмитрия с Дуняшей, и самого Шоколадки, который, по всей видимости, не знал, как теперь жить одному.

— Если он нормальный мужик, то никаких проблем. Главное, никаких закидонов. Ну, ты понимаешь, о чем я. — Я понимал. Шоколадка никогда бы не потерпел рядом с собой расиста или гомофоба. Нужно уточнить у Дмитрия, не возражает ли он сам против временного соседа. Возможно, ему не подойдет такой вариант. Но мои опасения были напрасными. Дмитрий, уже отчаявшийся что-то найти, был готов перекантоваться первое время в мотеле. Бредовая идея, как ни крути. В общем, мужчина с радостью согласился.

В приподнятом настроении я вышел на каток. Наше звено отыграло отлично, как и вся команда. Игра была тяжелая, но мы выиграли в основное время. Что-то нас реально поперло в этом сезоне. Красота!

Адреналин, полученный во время игры, подпитывался еще и осознанием того, что я, как никогда, близок к воплощению своей мечты. Ведь дома меня ждала Вика. И у нас больше не было причин откладывать близость. Если, конечно, она ничего не напридумывала за время моего отсутствия. Я заехал в магазин. Купил шампанское и цветы. Кое-какие закуски заказал в ресторане и, уже не в силах терпеть, помчал домой. Вика спала в нашей комнате. Прости, милая, но сегодня я потревожу твой сон. Тихонько, крадучись, выхожу за дверь. Ставлю цветы в вазу, зажигаю свечи. Вскоре из ресторана привозят наш заказ, я накрываю стол и возвращаюсь в спальню.

Понятия не имею, как нужно действовать в таких ситуациях. Я никогда не ухаживал за девушкой. Обычно они сами вешались на меня. Теперь же я немного сомневался, что мои приготовления уж слишком банальны.

— Левка… Это ты? — прозвучало в темноте.

— Я, — прошептал почему-то, приближаясь к кровати.

Щелкнул ночник, и я увидел сонную Вику. Может быть, не стоило ее будить? Она так устает…

— Как игра? — интересуется девушка, приподнимаясь на подушках.

— Все отлично, — шепчу опять.

Мне почему-то страшно говорить в полный голос. Боюсь спугнуть свою решимость. Видимо, я не вполне адекватно выгляжу, потому что Вика замирает и замолкает на полуслове.

— Я очень… безумно просто тебя люблю, — шепчу и накрываю ее губы своими.

Время останавливается. И уже нет дороги назад. Ее кожа, ее аромат, ее вкус… Все это притягивает меня и манит. Задираю вверх свою футболку, в которой Вика уснула на этот раз. Сдергиваю через голову собственный свитер. К черту цветы, шампанское и свечи… К черту все, кроме нее… Моей любимой, трепещущей под моим жадным взглядом. На ней не было лифчика, и сейчас мне открылась восхитительная картина — небольшие острые грудки с красивыми аккуратными сосками. Я уже ласкал их… Хочу еще. Опускаю голову и прихватываю самый кончик губами. А рука, живущая собственной жизнью, опускается вниз, стаскивая хлопковые трусики. Я не знаю, где беру смелость, мужество, знание, как нужно, и что… Меня ведут голые инстинкты. Наконец ненужный клочок ткани отброшен в сторону. Отрываюсь на мгновение от своего занятия и опускаю взгляд вниз. Сглатываю. Поднимаю глаза, и встречаюсь с затуманенным взором любимой женщины. Я знаю, что ей страшно. Я знаю, что она полна сомнений. Но я также знаю, что Вика меня хочет. Влага между ее бедер служит тому доказательством. Впервые касаюсь ее там… Скольжу пальцами по мягким скользким складкам. Меня трясет, как при лихорадке. Если мы продолжим в том же темпе — я кончу в штаны. Скидываю джинсы, неумело кое-как натягиваю презерватив — нам нужно предохраняться, пока Вика набирается сил, и глядя в самые родные на свете глаза, толкаюсь внутрь. Выходит не сразу, я вообще с трудом соображаю, что нужно, и как, потерявшись в собственных ощущениях. Еще одна попытка — и я в раю. Инстинкты берут свое. Я начинаю двигаться… Поначалу осторожно, а потом все более сильно, подгоняемый ее прерывистым дыханием. И свет меркнет. В голове взрывается сверхновая — видимо, так мальчик во мне становится мужчиной.

ГЛАВА 20

Я лежала в темноте, разочарованная и жутко неудовлетворённая. Пожалуй, таких обломов в моей жизни ещё не случалось. Дура! На что я надеялась? Почему решила, что с Левкой все будет иначе? Почему решила, что кончу? Потому, что он заводил меня, как никто другой?! Видимо, я действительно какая-то неправильная. Да… Со мной точно что-то не так! Или… Или все дело в нем?! Ну… Он же мог мне как-то помочь?! Ну, я не знаю… Поласкать там… Погладить. Я была так близко. Так невыносимо близко… Оттого обиднее, что мне так и не удалось финишировать. В животе тянуло от неудовлетворенности, соски до сих пор были возбуждены и сладко ныли. Левка завозился, закинул на меня ногу и засопел, а я ещё полночи не могла уснуть, мучаясь неудовлетворенным желанием.

Утром первым делом созвонилась с Дмитрием. Я так ждала приезда Дуняши. Мне очень хотелось вновь приступить к тренировкам с этим самородком. Если все будет хорошо, если как-то решить вопрос со спортивным гражданством, она могла бы выступить на ближайшей Олимпиаде.

Поговорив с Дмитрием, я записала номер рейса, которым они прилетали, и пообещала встретить их с дочерью в аэропорту. Жаль, в тот день у Левки опять была игра на выезде, и он ничем не мог нам помочь.

Я приняла душ, сварила кофе, а Лев все ещё дрых. Бедный мальчик. Как он, должно быть, устает. Сегодня я тоже была не в лучшей форме, сказывалась бессонная ночь, но мне нужно было взбодриться и ехать на тренировку с Кайей. После того, как я предложила ей поставить новую программу, девушка была полна энтузиазма. Она буквально загорелась этой рискованной идеей. Сейчас мы работали на износ, создавая нечто, совершенно новое. Придумывая необычные связки и комбинации, которые бы органично вписались в программу, и дали нам нужное количество баллов. Трудная задача. К тому же, меня буквально преследовала идея о необходимости привлечения еще одного хореографа. Какого-нибудь талантливого хип-хопера, который бы помог нам с деталями. И я не была уверена, что такая идея придётся по душе Тэре.

Я настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила появления Льва. Только когда его сильные руки сомкнулись у меня на талии, я вышла из транса.

— Доброе утро, — замурчал на ухо парень и потерся носом. Ну, вылитый кошак!

— Привет, золотой, — ответила я. — Видимо, ты готовил романтический вечер, — добавила, поворачиваясь к нему лицом и кивая в сторону накрытого стола.

— Угу, — несколько смутился парень. — Только тебя увидел, и обо всем забыл.

Ну и как на него обижаться после таких слов? Чудо моё чудное.

— Мне было так хорошо, — прошептал он, не отводя от меня своих золотых глаз.

Вот. Вот этого я и боялась. Он ждёт тех же слов и от меня, а я просто не умею ему врать… Я уткнулась в подмышку парня, обняла его руками и прошептала:

— Мне тоже, золотой…

Левка радостно рассмеялся и закружил меня по комнате. Маленькая ложь, моя первая ложь ему… Готова ли я и дальше врать? Возможно… Если это делает его настолько счастливым.

— Вик… Я все время забываю. У нас в клубе будет вечеринка по случаю Хэллоуина. Ну, знаешь… Все эти безумные костюмы… Кошелек или голова? Так вот… Ты же пойдёшь со мной?

Хороший вопрос. Не думаю, что стоит отказываться, особенно, если мы решили быть вместе. Долго скрывать отношения у нас все равно не получится. Да и ожидание смерти подчас гораздо хуже ее самой. Возможно, наступило время выходить из тени?

— Пойду… Если ты хочешь.

— Конечно! — воскликнул парень и вновь закружил меня. — Все парни будут с женами или подругами. В кого нарядимся?

— А это обязательно? — нахмурилась я.

— Ну, конечно. В том году я был Принцессой, а Шоколадка — крокодилом. Ты бы это видела! — захохотал Левка, запрокидывая к потолку золотую голову.

Могу себе представить. Только от одной фантазии мне стало дико смешно. Не сдержалась — рассмеялась вслед за парнем.

— Я серьезно, Вика. Посмотри у меня на страничке в Инстаграм. Поймешь, о чем я. Кстати, с костюмом нужно поторопиться. Их разметают на ура.

Я пообещала Леве глянуть фото, и с ужасом уставилась на часы:

— Левка! Я же опаздываю!

Мы принялись носиться по дому, в поисках так и не разобранных вещей. Мне пришлось натянуть слегка помятый свитшот и джинсы. Левка тоже выглядел несколько бомжевато. Но я действительно опаздывала, и времени на глажку не было совсем.

Целый день прошел в заботах и тренировках. Я так и не успела понять, как же мне дальше себя вести со Львом. Мы переступили черту, мне было хорошо с ним, он заводил меня… И все. Жить во лжи, как я и жила до этого? Или честно поговорить, рассказав, что мне нужно немножко больше в постели… Что я не могу кончить, как все другие девушки до меня. Но как в этом признаться? Не посчитает ли он меня холодной? Не заставит ли это его перегореть? Как вообще на эту тему разговаривать с любимым мужчиной? Это же так неловко. Левка улетел на очередную игру, а я так ничего и не решила.

Видимо, вконец измотанная предыдущей бессонной ночью, я уснула едва, коснувшись подушки. Среди ночи меня разбудил телефонный звонок. На ощупь нашла телефон:

— Алло.

— Привет, милая. Я тебя разбудил?

Еще бы. На часах половина четвертого утра.

— Ничего страшного. Что-нибудь случилось? — поинтересовалась я.

В трубке что-то зашуршало.

— Нет. Я просто совсем не могу уснуть. Все время думаю о тебе.

— И что же ты надумал? — улыбнулась я, переворачиваясь на бок.

— Я тебя люблю. Ты делаешь меня нереально счастливым. Для меня очень важно то, что между нами вчера произошло. Я так долго этого ждал, Вика.

Голос Левки был хриплым и приглушенным, но оттого его слова были не менее значимыми. И ценными, просто до слез.

— Я тоже тебя люблю, золотой.

— Правда?

Я действительно слышу нерешительность и ранимость в его голосе? Он до сих пор сомневается? Не верит, что я хочу быть с ним?

— Правда, Лев. Чистая правда. Я люблю тебя.

— Не как маленького мальчика? Не как братишку, или друга?

Я восхищалась его смелостью. Вот честно. Мне бы так. Есть сомнения — спрашивает, уточняет, не мнется в нерешительности. Не это ли является лучшим доказательством его зрелости?

— Не думаю, что я могла бы заниматься тем, чем мы вчера занимались, с маленьким мальчиком или братом, — улыбнулась я.

— Мы занимались любовью, Вика, — хрипло уточнил Лев.

— Да, мы занимались любовью, — прошептала я.

— Я бы очень хотел остаться сегодня с тобой.

— Я бы тоже этого хотела.

— Хочу тебя постоянно. Ты очень нежная, красивая, сладкая…

— Лев… — попыталась остановить парня. Его слова становились все откровеннее, и очень меня заводили.

— Я опять твердый. Только подумаю о тебе, и сразу каменею.

— Лев…

— Я хочу тебя ласкать. Каждый сантиметр твоего тела. Хочу коснуться груди, хочу погрузиться в тебя, как тогда. Ты такая тугая, Вика…

Я не заметила, как моя рука очутилась между ног, надавливая и поглаживая там, где уже было влажно и горячо. Сообразив, что происходит, я резко отдёрнута руку и села на кровати, тяжело дыша:

— Лева, это нечестно.

— Ты возбудилась… — то ли вопрос, то ли утверждение, в любом случае — тяжелое дыхание парня говорило о том, что он тоже находится на грани.

— Да. И это тяжело, когда тебя нет рядом.

— Моя девочка, — прошептал парень. — Любимая, страстная, самая лучшая.

— Золотой! — простонала я.

— Ладно-ладно, — хриплый смешок. — Спи, моя сладкая. Мы продолжим с этого места, когда я прилечу.

Он отключился, а я опять потеряла сон. Да и ни к чему особо мне было засыпать. Сегодня прилетал Дмитрий с Дуняшей, и я обещала их встретить. Времени оставалось не так уж и много, к тому же я не ездила сама в направлении аэропорта, и хотела выехать заранее, на случай, если заблужусь. В сумочке лежали ключи от Левкиного лофта. Какой же хороший парень Ти Джей! Как хорошо, что он не стал возражать против временного соседства Дмитрия и Дуняши. Левке повезло с другом. Жаль, что у меня нет таких подруг. Чтобы скоротать время, залезла к Левке на страничку. Я обещала ему посмотреть фото с прошлогоднего Хэллоуина. Мое внимание привлек наш с Левой снимок со дня рождения Кайи. Ти Джей сфотографировал нас, когда мы стояли в обнимку, наблюдая за веселящейся публикой. Лев подписал снимок лаконично: «Мы». Все ничего, да только под фото уже стояло около десятка тысяч лайков. Комментариев тоже набралось достаточно. И я полезла их читать… Видимо, меня ничему не научил мой прошлый опыт. Ну, или я латентная мазохистка… Так-так… Кто-то интересовался: «Кто это с тобой, чувак?», кто-то писал: «Горячая цыпочка» (это, видимо, про меня), и если комментарии мужчин были, как правило, вполне нормальными, ну, или даже лестными, то женская половина аудитории меня таким порадовать не могла. Особенно меня добил комментарий какой-то Роузи: «Зачем тебе эта старуха, Лайон?», — писала она. В принципе, я не узнала ничего нового. На эту реакцию я и рассчитывала. И, как я думала, была к ней готова. Но… Черт. Как можно быть готовой к такому?

Психанула, вышла из приложения и побрела приводить себя в порядок. Мне теперь всегда нужно быть на высоте. Когда с тобой молодой парень, это очень стимулирует, скажу я вам.

До аэропорта доехала без приключений, так что мне даже пришлось ожидать посадки немного задерживающегося рейса. Зато завидев в пестрой толпе Дуняшу, я чуть с ума не сошла от счастья. Как безумная, замахала руками, обозначив свое присутствие. Девочка кинулась мне навстречу, а вслед за ней неторопливо двинулся представительный мужчина — отец Евдокии.

— Викочка Михайловночка! Как же я скучала! А папа все решал и решал свои дела. А я так хотела к вам! — протараторила девочка, запрыгивая на меня верхом.

— Дуня, а поздороваться? — одернул дочь мужчина, «паркуя» чемодан и спуская тяжеленную сумку с плеча.

— Здравствуйте, Виктория Михайловна, — тут же исправилась девочка, все так же продолжая на мне висеть. Но это была желанная ноша. Родная. Моя любимая спортсменка! Господи Боже, все, и правда, налаживается!

— Здравствуй, Дуняша. Я тоже по тебе очень и очень скучала. Как долетели?

— Неплохо. В Цюрихе пришлось посидеть.

Я понятливо кивнула и махнула рукой в сторону выхода:

— Ну, что, поедем домой? И… добро пожаловать в Канаду.

Всю дорогу до дома Дуня крутилась, как уж на сковородке, и ни на секунду не замолкала. Да и сам Дмитрий с интересом оглядывался по сторонам. Да, эта страна впечатляет.

— Впервые в Канаде?

— Да, — кивнул мужчина. — Доводилось бывать в штатах. В Массачусетсе… А вот в Канаде впервые. Спасибо вам огромное за помощь…

— Пустое, Дмитрий. Я была в этом заинтересована не менее самой Дуняши. И ждала вас не меньше.

Я подъехала к дому и припарковалась. Открыла багажник, мужчина извлек самый большой чемодан и двинулся вслед за мной и дочерью по ступеням. Когда мы вошли в лофт, восторгу девочки не было предела.

— Викуся Михайловна, какая же красота, да, папочка?! Все просто супер! Вот бы в такой квартире жить всегда.

Дмитрий потрепал дочь по голове и вернулся к машине за остальными сумками.

ГЛАВА 21

Мы, наконец, возвращались. Я едва выжил без моей женщины. И два подряд поражения не добавляли никакого оптимизма.

— Лайон, ты уже придумал костюм на Хэллоуин? — поинтересовался Ти Джей. В самолете он, как обычно, сидел рядом со мной.

— Нет, Вика обещала что-нибудь подобрать. А ты?

— Угу… Ты упадешь, когда увидишь, — заржал друг. — Я буду такой милашкой.

— Золушкой? Мини-Маус? Понкой?

— Нет. Ты в жизни не угадаешь.

— Белоснежкой? Малефисентой? Нет?! — гадал я. — Ты засранец, Ти Дждей. Я теперь все время буду об этом думать.

— Коди нарядится Трампом. Ну, знаешь… красный галстук, дебильная прическа на один бок. Он для этого челку отращивает третий месяц.

— Придурок. Чтобы быть Трампом, ему нужно иметь нормальную девушку. Ну, знаешь… Как Мелания. А его Марла похожа на лошадь. Где он ее откопал?

— Тише-тише, Лайон. Коди навострил уши.

Ти Джей открыл банку колы, огляделся по сторонам и прошептал:

— Все равно, выиграть в конкурсе костюмов у него нет шансов. Победа будет за мной.

Так, весело болтая, мы и долетели. Ти Джей закинул меня домой и покатил к себе. Я прошелся по пустому дому, повел носом. На столе в кухне была записка:

«В духовке твой обед. Извини, сегодня пробная тренировка с Дуняшей. Буду немного позже».

Я улыбнулся и заглянул в духовку. Достал контейнер, прикрытый фольгой. Индейка с рисом. Моя девушка очень круто готовит. Я уже говорил об этом? Поел, включил телевизор… Ну уж нет… Я не могу вот так сидеть и ждать. Вызвал такси (Вика уехала на моем Ровере) и поехал на каток.

Я сразу ее увидел. В теплых штанах, дутом жилете и забавной повязке на голове она как раз тянула вверх ногу светленькой девчушке. Это, наверное, и есть Дуняша. Я подошел поближе.

— Вот так. Вот так… Молодец, Дуня. Зафиксируйся. Все… Теперь сама.

Вика откатилась немного в сторону, а потом настороженно осмотрелась. Увидела меня, улыбнулась, помахала рукой. Мы чувствовали друг друга всегда. И ничего удивительного для меня в этом не было. Махнул рукой в ответ. За спиной послышался чей-то голос:

— Добрый вечер. Лев?

— Да… — нахмурился я, невольно разглядывая подошедшего мужика. А этому что нужно? Интервью? Автограф?

— Добрый вечер. Я Дмитрий… Дмитрий Назаров. Отец Дуняши.

— О, Дмитрий! Рад встрече, — искренне проговорил я, протягивая руку для пожатия. — Ну, как успехи? — кивнул головой в сторону катка.

— Да, вроде, ничего. Не сильно отстали. Виктория Михайловна довольна. — Мужчина нерешительно потоптался и добавил, — Я хотел сказать спасибо за помощь… И за крышу над головой…

— Да ну, — отмахнулся я. — Не стоит. Все равно комната пустая. Скажете Ти Джейю спасибо, что ничего против не имеет. Как ваша работа? Обвыклись немного? — перевел тему я.

Мужчина подкатил рукава рубашки и кивнул русой головой:

— Ничего, пока все нормально. Уже отработал второй день. Пока все нравится.

— А страна?

— Ничего не успели посмотреть, — как-то смущенно пожал плечами Дмитрий. — Пока только метро. Сейчас вот Дуню заберу, и поедем. Может быть, на выходных куда-нибудь выберемся.

— Сегодня мы вас подвезем. Нам по пути. Договорились с Ти Джеем где-нибудь посидеть. Может, составите нам компанию? Ну, или дома зависнем? Ты как?

Дмитрий пожал плечами:

— Можно и посидеть. Только недолго. Ко мне все еще присматриваются работодатели. Не хочу их пугать помятой рожей.

Ну, скажем, своей рожей он испугать никого не мог. Нормальный мужик. Подтянутый, высокий, с приятным лицом.

— Долго они еще планируют заниматься?

— Да нет. Виктория Михайловна сказала, что пару часиков поработают, а уже третий к концу подходит.

Мы еще немного поболтали о том, о сем, а потом наши девочки освободились. Сверкая улыбкой, Вика подкатила ко мне и обняла.

— Скучала? — счастливо улыбнулся я.

— Очень, — выдохнула девушка, потираясь носом о мою грудь. Даже в коньках она не доставала выше.

— Ты не против, если мы ненадолго заедем к Ти Джею? Я ему обещал. Ну, и Дмитрия с Дуней закинем заодно?

— Хорошо, поехали. Ты ел?

Я закатил глаза:

— Да, Вика. Я послушный мальчик.

Вика рассмеялась и легонько треснула меня по лбу. Ну, по крайней мере, мы можем спокойно шутить на эту тему. Вроде бы наши комплексы поутихли. Отлично.

— Дуняш, познакомься, это Лев Эверет.

— Это ваш парень, да? — нахально поинтересовалась девчонка.

— Господи… Что ж мне так везет на любознательных подопечных? — сокрушенно покачала головой Вика.

— Дуня, проявляй немного больше такта, — встрял в разговор Дмитрий.

— Да ладно, что тут такого, пап? У вас классный парень, Викочка Михайловночка.

Вика закатила глаза и рассмеялась, усаживаясь на переднее сиденье.

— Ну что, классный парень, поехали? — задорно поинтересовалась она, когда все расселись по местам.

Я улыбнулся и завел мотор. Довольно быстро мы добрались домой. А там:

— Лайончик, милый, посмотри, как я прекрасна!

Выпучив глаза, мы переглянулись с Викой. Со второго этажа по ступенькам дефилировал (по-другому не скажешь) Ти Джей. Он был одет в балетную пачку, белые лосины и пуанты. Лысую голову друга украшал какой-то адский аксессуар из перьев. Иисусе Христе, на чем держалась эта штуковина?! Шоколадка спустился с лестницы, выполнил какое-то кривобокое па и манерно проговорил:

— Ну, как тебе мой прикид, Лайончик?

— Офигеть, — раздался у нас за спинами голос Дмитрия.

Ти Джей споткнулся, и едва не упал, шокированно уставившись на незнакомцев. Видимо, парень забыл, что у него появились новые соседи.

— Мы вам точно не помешаем? — зачем-то уточнил Дмитрий.

Представляю, что он мог подумать! Мне стало просто дико смешно. Впрочем, первой не выдержала Вика. Она буквально зашлась хохотом:

— Ти Джей… Ты прекрасен, детка… — хрипела она между приступами смеха.

Шоколадка перевел растерянный взгляд с меня на Вику, потом на Дмитрия, который пытался сохранить невозмутимое выражение лица. Дуняша, до этого хихикающая в сторонке, выдала:

— Ваш наряд прекрасен! Вот только над арабеском ещё стоит поработать, да, Виктория Михайловна? Это же был арабеск? — на всякий случай уточнила у Ти Джея.

Вика участие в разговоре не принимала. Она не могла остановиться, и заливисто смеялась. Замолкала на мгновение, и все начиналось опять.

— Вот же черт! — прокомментировал ситуацию Ти Джей. — Пойду, переоденусь!

Все еще посмеиваясь, я пояснил:

— Вы не думайте, Дмитрий, Шоколадка клевый парень. Это был его костюм на Хеллоуин. Ну, знаете… У нас в клубе каждый год проходит конкурс на лучший костюм. Ти Джей очень ответственно подходит к этому мероприятию.

— Понятно… Ну, мы с Дуняшей к себе поднимемся, если вы не против. Освежимся, переоденемся.

— Конечно-конечно. Не обращайте на нас внимания. Мы пока закажем доставку.

В общем, вечер прошел замечательно. Ти Джей вел себя немного необычно, но чему удивляться? Я бы тоже со стыда сгорел, если бы меня посторонний человек увидел в таком образе. Мы погоняли в приставку, поели вкусные роллы, и поболтали о том, о сем. Вика сидела под бочком, обсуждая с Дуняшей технику исполнения сальхова, Дмитрий тоже вроде бы не скучал, активно поддерживая беседу. Он не был фанатом хоккея, но в спорте разбирался достаточно прилично, в общем, посиделки удались на славу. Вот только мне все сильнее хотелось домой. Остаться наедине с любимой, и… Она подняла глаза, поймав мой взгляд. Вика все чувствовала… И мое желание, и мое нетерпение, и мою отчаянную потребность быть с ней вновь.

— Ладно, ребятки, поедем мы домой. Завтра такой день тяжелый — жуть. Левка, ты не забыл, что нам, наконец, привезут те диваны?

Забыл, если честно. Я вообще обо всем забываю, когда она со мной. Два итальянских дивана, и кресло к ним… Мы ждали их доставку практически три недели. Ну, да… Мы обживаем свой дом. Разве я не счастливчик?

— Поехали, милая.

— Дуняш, жду тебя завтра к девяти? — уточнила Вика, потягиваясь. Нет-нет, милая… Даже не надейся, поспать тебе сегодня не придется.

Путь домой едва пережил, из последних сил концентрируясь на дороге. Замкнутое пространство, любимая женщина, желание… Домой вошли, целуясь. Раздевались на ходу, не отрываясь друг от друга. Запутался в штанинах, чертыхнулся, Вика рассмеялась, немного понижая градус накала. Я тоже улыбнулся, до рези в глазах всматриваясь в глаза любимой разгоряченной женщины.

— Люблю тебя, — шепчу, перед тем как снова накинуться с поцелуями.

Все происходит несколько торопливо, спешно… Я как будто боюсь, что она вот-вот исчезнет, растворится в моих руках. Не могу до конца поверить в свое счастье. Падаем на кровать, сжимаю груди, с удовольствием отмечаю, как учащенно дышит любимая. Как под моими ласками в твердые камушки превращаются ее соски. Я вообще взгляда не могу оторвать от женских прелестей. Стаскиваю белые хлопковые трусики. Видно, что она не собиралась меня соблазнять, иначе выбрала бы бельишко посексапильнее. Впрочем, мне до этого нет никакого дела. Хотя было бы, наверное, прикольно, если бы она надела для меня что-нибудь погорячее.

— Левааа, — выдохнула любимая, когда я провел пальцами по промежности.

— Сейчас, милая, сейчас…

Черт, где же эти чертовы резинки?! Мне показалось, или она посмотрела на меня несколько недоуменно?

— Что-то не так? — застыл на мгновение.

— Нет… нет, — откашлялась Вика. — Ты что-то ищешь?

— Резинки, не помню, куда их засунул… — прошептал смущенно.

— Они в тумбочке, Лева.

И правда. Я — идиот. Возвращаюсь в кровать, целую, глажу, дрожащими руками натягиваю презерватив и погружаюсь в любимую. Она выдыхает жарко, и я срываюсь… Толкаюсь, закидывая ноги Вики повыше, целую все, что попадается на пути, и улетаю.

ГЛАВА 22

Не буду останавливаться на том, что меня постиг очередной облом. Видимо, я просто не создана для секса. Ну и ладно… И без того в моей жизни достаточно радости. Еще совсем недавно я о таком и не мечтала. Вот взять хотя бы сегодняшнее утро… Нам привезли шикарные кремовые диваны, и Левка полдня провел, сосредоточенно их собирая. По всей видимости, так он демонстрировал мне свою хозяйственность. А я, как верная боевая подруга, подавала ему то отвертку, то болты… И, в принципе, мы неплохо справлялись, если не принимать во внимание тот факт, что по окончании работы не у дел осталась добрая половина деталей.

— Наверное, предусмотрительные итальянцы положили запасной комплект, — прокомментировал происходящее Лев. А потом не выдержал и захохотал. Я тоже рассмеялась, собирая раскиданные на полу инструменты.

— Ну, как тебе наш дом? Преображается потихоньку, правда? — уточнил Лев, отсмеявшись.

— Правда, золотой. Наш дом — настоящая мечта.

И я не врала. Я действительно жила, как будто в сказке. У меня был свой прекрасный замок, и самый настоящий принц. Кстати, о нем…

— Лев, а ты не забыл о билетах?

— Нет. Все, как и договаривались. Билет для тебя, Дмитрия и Дуняши. Как будем добираться?

Я взглянула на часы:

— Через час у нас начинается тренировка с Кайей. Потом я хотела показать Дуняшу хореографам и тренеру по скольжению. Думаю, мы сможем подъехать только на саму игру. Дуняшу и Дмитрия я подвезу.

— Хорошо, — кивнул парень, теребя волосы.

— Что? — улыбнулась я, уже понимая, что Лев хочет спросить о чем-то, что мне может не понравиться.

— Мы ведь больше не прячемся? Правильно?

— Не прячемся, — подтвердила я.

— Йухууу. Тогда я представлю тебя владельцу команды и менеджменту, как свою девушку?

— Хорошо, — пожала плечами я.

— Они могут использовать эту информацию для рекламы, ну, знаешь, как это бывает… Я лицо своей команды и…

— Лев… Ничего страшного. Правда.

— Все нормально? Честно? Нас могут позвать в какое-нибудь ток-шоу, или привлечь к участию в какой-нибудь акции…

— Лева… Я проходила через все это. Все хорошо, — погладила парня по небритой щеке. — Ты так зарос.

— Я побреюсь.

— Вот и хорошо. Ты меня вчера исколол.

— Да? — хрипло протянул Лев, мгновенно трансформируясь из милого взволнованного котика в настоящего льва — царя зверей.

— Левка… Лев… — прошептала я, отступая. — Я не могу, Лева. Я опаздываю… Мне уже пора собираться.

— Но поцеловать ты меня можешь? — поинтересовался парень, загнав меня в ловушку — в ноги мне уперся новенький диван.

— Только поцелуй, — строго заметила я.

В общем, на каток я едва успела. Кайя уже разминалась, когда я ворвалась в зал.

— Опять Эверет? Этот парень плохо на тебя влияет, — хмыкнула Кайя. — Или, наоборот, хорошо… — добавила задумчиво. — Я еще не определилась.

— Извини. Нам привезли мебель. Пришлось повозиться, — не моргнув глазом, соврала я. Точнее, даже не соврала… Приукрасила истину.

— Ну, так что, за работу?

Мы прорабатывали новую связку шагов и заход на прыжок. На мой взгляд, Кайя недостаточно приседала на ногу, отталкиваясь, поэтому не имела хорошей амортизации.

— Кайя, когда идешь на разворот, попробуй присесть сильнее. Разворот все равно это скроет… Вот… И сильнее мах ногой при закрутке. Ты же такая сильная, так покажи мне это! Следи за выездом, Кайя… Гаси вращение…

К концу тренировки я порядком осипла.

— Ну, как? — поинтересовалась Кайя. — Я не безнадежна?

— Рано делать выводы, — пожала плечами я. — Ты трудоголик, и это меня восхищает. Привет, Дуняша. А где Дмитрий?

Подошедшая девочка ткнула пальцем на трибуну:

— Вон он. Сказал, что ему еще немного нужно поработать.

— Ладно. Мы проведем стандартную тренировку, работай в обычном режиме. За тобой понаблюдают несколько специалистов. Мы выслушаем их мнение и, возможно, подберем кого-то в свою команду. Выше головы не прыгай. Обычная тренировка. Договорились?

В общем, в этот день мы славно поработали. И если бы не обещание Левке в кои-то веки посетить его игру, я бы, по возвращении домой, распласталась бы на кровати и просто валялась, ничего не делая. Но… Я обещала, поэтому мне пришлось принять душ, подкраситься и поехать на стадион, забрав по пути Дуняшу и Дмитрия.

— Сто лет не был на хоккее, — прокомментировал мужчина, с интересом оглядывая стадион.

Я поежилась на промозглом ветру:

— Я тоже. Еще когда Левка был маленьким, бывала… А потом он уехал… И все.

— А вы знали Льва маленьким? — пришла в восторг Дуняша.

— Знала… Мы выросли вместе.

— Виктория Михайловна, давайте заходить. Дождь начинается.

И правда. Ледяной осенний дождь частыми каплями застучал по куртке, я накинула капюшон и поспешила ко входу.

— Покупать что-нибудь будем? Ну, там… Хот-доги, коллу?

— Хочу-хочу! — запрыгала девочка.

Мы купили всякой вредной еды и прошли на свое место. Софиты ярко сверкали, музыка громыхала. Здесь игры становились настоящим шоу.

— Круто, — протянула Дуняша. — Папа, папа, смотри, Ти Джей! Привет! — что есть мочи заорала Дуняша, размахивая руками. Конечно, в таком шуме ее никто не услышал.

— Как вам соседство Ти Джея? — поинтересовалась я у Дмитрия.

— Ничего. Мы практически не виделись. Конечно, наша первая встреча была поистине эпохальной, — пошутил мужчина. — Но с тех пор ничего такого не происходило.

Я замахала руками, смеясь:

— О, нет… Не напоминайте.

— Виктория Михайловна, давайте уже на «ты»… Как-то неловко я себя со всем этим «выканьем» чувствую.

— Без проблем. Сама хотела предложить.

Пока мы болтали, началась игра. Я и забыла уже, как это выглядит в реале. Собственно, не зная правил, здесь вообще было тяжело что-то понять. Это вам не трансляция по телевизору, когда комментатор дает подсказки. Здесь совсем другое…

Команда Левки начала встречу мощно. Наверное, давала о себе знать накопившаяся за две проигранных игры агрессия. Первый период ознаменовался двумя шайбами в ворота соперника. Да и вся двадцатиминутка прошла при полном преимуществе хозяев. Тройка Левки выглядела просто замечательно. Но все равно я могла расслабиться только тогда, когда их звено менялось. Во втором периоде соперники прибавили темп, заиграли активнее, и даже стали лезть на «пятачок». Наши тоже радовали. Быстро переходили из обороны в нападение, отвечали опасными контратаками. И это работало до тех пор, пока за дело не взялась звезда соперников. Защитник, в общем-то, несильно бросил в сторону наших ворот, но шайба достигла цели.

— Ыыыыы, — застонала Дуняша. — Вы видели это, Викулечка Михайловночка? Видели?! Ой, смотрите, тройка Левки и Ти Джея опять на льду!

Действительно, Левка и Ти Джей выкатили на лед и тут же активно ввязались в игру. С первых секунд им удалось навязать соперникам свою игру. С подачи Левки, Ти Джей ловко пробил по воротам голкипера, но шайба встретила на своем пути штангу. Соперники стали нервничать и применять силовые приемы. Не всегда разрешенные, кстати сказать, за что и поплатились удалением игрока. Левка воспользовался преимуществом моментально, вкатив в ворота соперников сначала одну шайбу, а потом и вторую. Соперники попытались реабилитироваться в третьем периоде, и даже забросили шайбу, да только она уже ничего не решала. Наши выиграли со счетом четыре — два. Я выдохнула. Уж очень тяжело мне давались игры любимого. Как и весь стадион, мы подхватились на ноги и запрыгали, визжа от счастья. Жалко, Левка не снабдил нашу компанию шарфиками. Нужно будет обязательно попросить в следующий раз.

Лев нашел нас нескоро, светящийся, как лампочка, подхватил меня на руки и закружил. Ну, что это за мода такая — меня на руках таскать?! А потом парень как-то ухнул и неловко меня приземлил.

— Что такой, Лева? — всполошилась я. — Что-то болит, да?

— А… Плечо. Не переживай, ничего страшного. Док уже смотрел. Небольшое растяжение.

Вот недаром у меня внутри все сжимается, когда он проводит все эти силовые приемы…

— Устала? — поинтересовался любимый.

— Ужасно. Но игра того стоила. Ты — молодец, золотой.

— Запомни это, — захохотал парень, протягивая руку Дмитрию. — Привет. Дуняша…

За спиной Льва появился Ти Джей:

— Привет, — пробасил он. — Какие планы на вечер?

— Мы спать, — отрапортовал Лев. — Вика совсем умаялась. А ты?

— Я тоже. Эти чертовы дьяволы травмировали мне колено. Вас подвезти? — как-то смущенно поинтересовался Шоколадка у Дмитрия.

Странно. Смущенный Ти Джей? Да еще и направляющийся домой после игры? Неужели до сих пор неловко от своего фееричного балетного перфоманса? Бросаю удивленный взгляд на любимого. Левка тоже неопределённо пожимает плечами. Видимо, и он не находит объяснения поведению друга.

— Будем признательны, если подвезете, — кивнул головой Дмитрий.

— Ура! — прокомментировала неугомонная Дуняша. — Папа, ты видел, какая у Ти Джея тачка?! Вообще… Улет!

Через отдельный выход наша пестрая компания высыпала на улицу, мы попрощались и разъехались по домам.

Уже лежа в кровати, включили телевизор. Вечерний спортивный обзор. Развидьте это мои глаза! Левка… в одном полотенце на бедрах давал журналистам послематчевые комментарии. Я даже могла рассмотреть на нем капельки воды… Видимо, парня поймали сразу же после душа. Все во мне закипело! От невероятной, непостижимой ревности!

— Это что? — зашипела я, ткнув пальцем в экран телевизора.

— Что? — непонимающе переспросил парень.

— Вот это! И не коси под дурачка, Лев! Все ты понимаешь!

— Нет, — совсем растерялся тот. И даже головой покачал для пущей убедительности. — Ничего не понимаю. Так что случилось? — уточнил он, усаживаясь на кровати.

— Это случилось, Лев! — я уличающе ткнула пальцем в экран телевизора. — Ты с какого перепуга голый расхаживаешь?! Интервью даешь?!

Глаза парня распахнулись еще шире. Он завис на несколько секунд, а потом заговорил нерешительно:

— Викуля, так я же не выбираю, когда они появятся в раздевалке… Да все парни так интервью дают. Кого в чем поймают… Я же по контракту обязан…

— Что обязан? Полуголым интервью давать?! — я вскочила с кровати и принялась расхаживать по спальне, сердито уперев руки в бока.

— Нет… Просто интервью давать. Но это же прямой эфир, милая… Точнее, это повтор, в записи, а изначально был прямой эфир… Вик, ты… Ты что, ревнуешь, что ли? — неверяще прошептал парень.

ГЛАВА 23

Я смотрел на Вику, и поверить не мог, что это происходит на самом деле. Она ревновала! Нет, она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО меня ревновала. Чудо из чудес!

— Я?! Ревную? — Виктория сердито сдула челку и сделала очередной круг по комнате. — А ты бы не ревновал? Если бы я… С голой грудью…

— Вот, если бы ты с голой грудью, я бы точно ревновал, — пошутил я, не в силах удержаться от по-идиотски счастливой улыбки. Да у меня вообще чуть морда не лопнула от счастья, если честно.

— Смеешься, да?! Все тебе игрушечки! А мой мужчина, между прочим, — Вика совсем разошлась и ткнула пальцем вверх, — не должен всему миру показывать свои прелести!

Я засмеялся. Ну, серьезно… Кто бы на моем месте удержался? Ее мужчина… Она назвала меня своим мужчиной!

— Так я и не показывал, милая, — все еще посмеиваясь, указал на очевидное я. — Все прелести были надежно укрыты полотенцем.

— Смешно тебе, да?! — сузила глаза любимая, приближаясь к кровати. Почему-то сейчас она напоминала мне львицу, готовящуюся к атаке. Я настороженно замер.

Одним движением Вика стащила майку, в которой спала. Я сглотнул, уставившись на прекрасное видение. Девушка остановилась возле кровати, отбросила одеяло, которым я был прикрыт, и уселась рядом, стаскивая с меня боксеры. Вау… Сердце остановилось, а потом заколотилось, как сумасшедшее. Она облизала губы, посмотрела на меня снизу вверх, будто бы решаясь… И накрыла мой член губами. Я смотрел на все происходящее, не отрываясь. Просто не в силах поверить, что Вика действительно делает ЭТО. Скользит нежно языком по моей головке, всасывает, помогая себе рукой. Я боялся пошевелиться, понятия не имея, насколько глубоко она сможет меня взять. Я вообще ничего не знал о технике минета, поэтому оставался неподвижным, сдерживая все свои порывы, и только хриплые вдохи вырывались из моих губ.

— Вика, я больше не могу… — шипел я. — Милая, я сейчас кончу… Тормози.

Она оторвалась от своего занятия и пристально посмотрела в мои глаза. Я был болезненно напряжен, заведен до крайности. Поймал губы любимой, немного приходя в себя. Поцеловал… Спустился к грудкам, которые просто обожал, поцеловал плоский живот. Вика всхлипнула, толкаясь бедрами. Она меня хочет! Я должен удовлетворить свою женщину. Поспешно залез в тумбочку, уже более умело натянул резинку и ворвался в жаркую сердцевину. Качнулся, раз, другой… Вика стонала и терлась о меня, я едва сдерживался.

— Милая, не могу… Давай…

— Лева… Лева… — шептала она, активно подаваясь навстречу.

— Готова? — захрипел я в беспамятстве.

Вика кивнула, еще несколько жестких толчков, и я взорвался, под сладкие всхлипы любимой женщины.

Спустя целую вечность:

— Вик…

— Ммм?

— Я люблю тебя. Всю свою жизнь любил.

— Я знаю, золотой. Прости, что у нас так вышло… — прошептала Вика.

— Прекрасно у нас все вышло! — прервал сомнения любимой. — Тогда ты не могла иначе. Я понимаю. Теперь понимаю. Раньше обижался, конечно.

— Да, тогда иначе быть не могло, — согласилась девушка, обнимая меня рукой.

— Ты меня ревновала! — не смог не восхититься я. Вика нахмурилась, а потом засмеялась, уткнувшись мне в бок.

— Не смей больше щеголять полуголым. Я серьезно, Лев.

— Хорошо, — согласился я, улыбаясь до ушей.

— Спи. Завтра нам на примерку этих дурацких костюмов. А еще — тренировка. И у тебя, и у меня, если ты не забыл.

Я послушно выключил светильник и повернулся на бок, оплетая руками любимую женщину.

— Ты когда-нибудь меня задушишь, — пожаловалась Вика, закидывая на меня ногу.

— Тогда ты меня обнимай, — посоветовал я и тут же уснул.

Просыпаться под звон кастрюль — это прекрасно. Что Вика готовит на этот раз? Потянулся на кровати, встал, почистил зубы. Что-то я, и правда, зарос. Грива, как у настоящего Льва. Может, все-таки, подстричься посреди чемпионата?

Вышел из ванной, прошел в кухню. Вика мыла пол, забавно передвигаясь на коленях. Пожалуй, нам стоит обзавестись домработницей. Или не стоит? Такое прекрасное зрелище…

— Доброе утро, — поздоровался я, пристально разглядывая маленькую упругую попку.

— Привет. Садись завтракать, потому, что уже через полтора часа нас ждут на примерку. Хорошо, что Марк дал мне телефон вашего стилиста. Все костюмы были разобраны.

— Ну, и кем мы будем? — поинтересовался я, выкладывая еду на тарелку.

— Выбора не было вообще. Так что, поздравляю, мы — мстители. Латекс и оружие — наше все. Никакой оригинальности.

— Мстители? — ухмыльнулся я и забавно пошевелил бровями. — Ты будешь в костюме Черной вдовы?

— Именно.

— Это горячо. Это очень-очень горячо… Пожалуй, это даже заменит супер секси белье, которое ты никак не сподобишься для меня надеть.

— Надену, Левочка. Просто у нас все всегда так неожиданно выходит, — смущенно заметила Вика.

— Я поймал тебя на слове. А теперь одевайся. Потому что мы, и правда, опаздываем.

В этот день у меня был выходной, и я мог посвятить его Вике. Мы съездили на примерку костюмов. Вика в образе Черной вдовы — это улетное зрелище. Я уже предвкушал, как мы закончим вечеринку.

— Не облизывайся, Лев. Мы в костюмерной, — девушка вмиг просекла мои мысли, и тут же меня обломала. Я засмеялся и вышел из примерочной, давая ей возможность нормально переодеться.

Погода на улице была отвратительная. Шел дождь, дул промозглый ветер, и не было никакой надежды, что в ближайшее время что-то изменится. Куда бы свозить Вику? Чем удивить?

— Ну и погода, — пробормотала девушка, выходя за мной из здания.

— Да… Как раз ломаю голову, куда бы тебя свозить. Чем бы ты хотела заняться?

— Лев, у меня через час занятие с Каей, а еще через два — Дуняша.

Черт. Я как-то совсем забыл, что мой выходной еще ничего не означает. Моя девушка была достаточно занятой дамой. И наши графики становились действительно проблемой. С другой стороны, я не мог запретить ей работать. И уж тем более, не мог бросить работу сам. Значит, нам нужно научиться жить так…

— Ладно, — покладисто согласился я. — Давай, отвезу тебя на каток. А потом… Куда потом поедем?

— Если не умру? — шутя, уточнила девушка. — Куда захочешь, золотой. Мне с тобой везде хорошо.

— Лады, — улыбнулся я, пристегиваясь.

Вика была занята весь остаток дня и большую часть вечера, поэтому я набрал Ти Джея. Он будет рад моей компании. Мы договорились поехать вместе в спортзал. Ти Джей был непривычно задумчивым и хмурым. Давно я его таким не видел.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовался я, устанавливая программу беговой дорожки.

— Жизнь — дерьмо, — прокомментировал друг. Похоже, я что-то действительно упустил.

— Опять объявился отец? Читал тебе проповеди?

— Хуже, — насупился Шоколадка, переходя с шага на трусцу.

— Ты можешь поговорить со мной об этом. Я серьезно…

— Я чертов дебил, Лайон. Когда мне кажется, что моя жизнь уже не может быть хуже, я вновь во что-нибудь вляпываюсь.

— Ну, и что на этот раз? — поинтересовался я, ускоряясь.

— Дмитрий!

Это было неожиданно. Меньше всего я ожидал услышать какие-нибудь жалобы на этого парня. Мне он показался достаточно приятным человеком.

— А что с ним не так?

— Не с ним! — заметил Ти Джей, останавливаясь. — Со мной, — ткнул черным пальцем себе в грудь.

— Я не понимаю, чувак… Он тебя достает, или что? Мне подыскать ему другое жилье?

— Нет! — оборвал меня Шоколадка. — Ты меня видел в этих перьях?! Как думаешь, какого он обо мне мнения?

— Понятия не имею. Вроде бы, нормального. А что, он вел себя как-то некорректно?

— Да, нет же! Черт… — выдохнул Ти Джей, со психом спускаясь с беговой дорожки. — Он вообще клевый. Ты знаешь, какой он замечательный отец? Дуняша трындит о нем без умолку. Делится с ним своими проблемами, что-то постоянно спрашивает. Они действительно близки. И он умеет готовить! Ну, ты понимаешь… Не разогреть в микроволновке нечто непонятное… А именно готовить. А еще он аккуратный, педантичный…

— Стоп, чувак… Тогда я вообще не понимаю, в чем проблема.

— Во мне, — сокрушенно прошептал Ти Джей, усаживаясь на соседний снаряд. — Он мне понравился. Сильно. Как мужчина…

— Офигеть… — прокомментировал я. — Он как бы не из вашей команды, брат… У него дочка, и все такое. Да и знаком ты с ним всего ничего…

— Я знаю! — рявкнул Шоколадка. — Вот именно поэтому я и говорю, что дебил. Все время западаю не на тех. То на кобелей… Теперь, вот, на натурала…

— Ну, не знаю… — протянул я и себе, сходя с дорожки. Тут уж не до спорта совсем. — Может, его и правда отселить от тебя? У нас есть такая пословица: с глаз долой — из сердца вон.

— Да ты что… Не нужно. Я справлюсь, а у Дмитрия и так проблем по горло. Повесить на него еще поиски жилья?

— Все равно не пойму. Быстро ты как-то загорелся.

— А сколько времени нужно человеку, чтобы понять, что перед ним тот, кого он искал? Думаешь, много?

— Не знаю, чувак. Ты не у того спросил. Я всегда знал, что люблю только Вику. И когда эта светлая мысль пришла мне в голову, я даже не помню. Я любил ее всегда.

— Мне иногда кажется, что мы — два урода, над которыми поглумилась судьба. Согласись, что это ненормально?

— Не знаю, Шоколадка. Мне не на что жаловаться.

— Это теперь, — напомнил друг. — А четыре года до этого?

— Не напоминай.

— Слушай, может, ну её… Тренировку. Давай, что ли, по пиву сообразим?

Черт. Ну, мы, бывало, и раньше нарушали режим, да только теперь я вроде как человек семейный, и обещал забрать Вику с катка… Ладно, я спрошу, не будет ли она против нашей с другом попойки. Вика против не была. Только посоветовала сильно не напиваться. Вопрос с колесами вообще решился довольно просто — вместе с Ти Джеем подкатили к катку, оставили мою машину Вике, и уже вместе уехали на тачке друга.

Пиво и пицца четыре сыра, которую мы оба любили, болтовня и приставка. Сколько вечеров мы проводили так? Миллион!

— Думаешь, у меня нет шансов? — вдруг поинтересовался Шоколадка. И толку, что мы сейчас обсуждали ошибки в защите Дьяволов… Видимо, тема Дмитрия занимала Ти Джея гораздо больше.

— Я как бы ни на что не намекаю, но у него дочь… Это о многом говорит, не находишь?

— А, может, его настолько задрали бабы…

— Что он переключится на мужиков? — скептически закончил за друга я. — Вряд ли, чувак. Прости, но это очень сомнительно.

ГЛАВА 24

Я жила, будто в сказке. Левка превращал мою жизнь в праздник. Даже несмотря на то, что секс так и не стал для меня какой-то феерией, я была невероятно, космически счастлива. Левка окружил меня любовью, заботой, нежностью. Я не знала больше такого мужчины. Он был единичным экземпляром, который почему-то достался мне.

Даже выпивший Левка не вызывал во мне никаких отрицательных эмоций. А ведь я впервые увидела его навеселе. Напившись с Ти Джеем пива, парень всю дорогу подпевал играющей в машине музыке и признавался мне в любви. Это было действительно весело. Я хохотала, как ненормальная, и давила на газ.

— Слушай, золотой… А с чего это вы наклюкались?

Левка непонимающе на меня уставился.

— Я спрашиваю, есть ли повод у вашей попойки?

— Угу. Шоколадка влюбился!

— Да ты что? — восхитилась я, сворачивая на нашу улицу. — А в кого?

Знаю, это было очень глупо, но я выдохнула от этой новости. Значит, Шоколадка действительно не имел видов на моего Льва.

— В Дмитрия!

— Что? Прости, прослушала…

— В Дмитрия влюбился.

— Кто? — тупила я.

— Да Шоколадка!

— Ти Джей влюбился в Дмитрия?! — я резко затормозила у дома и перевела удивлённый взгляд на парня.

— Угу. Прикинь?! Клево так… Я с тобой, Ти Джей с Дмитрием…

— Слушай, Лев, а Дима в курсе, что он с Ти Джеем?

Моя пьяная радость несколько озадачилась. Я даже улыбнулась — настолько забавными были Левкины попытки собраться. Смешной… Родной. Мой.

— Вик, пойдём домой. Мне нужно срочно отлить.

Я не выдержала и рассмеялась. Ещё бы он не хотел. Похоже, они выдули целую цистерну. Левка сделал свои дела и тут же уснул, прямо поверх покрывала. Улыбнулась, в который раз за день, и прилегла рядом. Хоть бы самой не опьянеть от такого амбре.

На следующий день парень выглядел несколько виновато. Грозный Лев куда-то подевался, а на его месте я увидела маленького нашкодившего котенка. В общем, мой мужчина открывался мне с разных сторон, я все больше его узнавала, и все чаще восхищалась им. А еще я размышляла о Ти Джее. Даже когда парни вновь улетели на игру, я, не прекращая, думала о его ситуации с Дмитрием. Как, должно быть, тяжело симпатизировать кому-то, и даже не мечтать о взаимности… Леве тоже было тяжело. Он долгие годы меня любил. И это так много значило. Теперь я понимала это, как никогда.

Дни без Левки тянулись медленно. Я уже ненавидела наши расставания… Но это была наша жизнь, и я постепенно к ней привыкала. В том числе я привыкала и к обязательствам Льва по контракту. Взять хотя бы этот дурацкий Хэллоуин. Практически каждая команда НХЛ отмечала этот праздник грандиозной вечеринкой, на которой все игроки обязаны были присутствовать с женами или девушками. По сути, это был наш первый совместный выход на мероприятие такого уровня. Там по любому будут присутствовать журналисты и пиарщики, которые разнесут наши фото по всем мыслимым и немыслимым ресурсам. Готова ли я выставить свои отношения напоказ? Не знаю. Так уже было в моей жизни. С той только разницей, что в тех отношениях не было ничего пикантного, чего не скажешь о нашей с Левкой ситуации. Здесь желтой прессе было, где разгуляться… Тут к бабке ходить не нужно, чтобы догадаться, как вывернут наши отношения со Львом доблестные СМИ родной страны. И я не уверена, что выдержу еще один поток чернухи. С другой стороны, Левка, как никто другой, стоил того, чтобы рискнуть.

Учитывая то, что я уже дала согласие сопровождать Левку, мои метания выглядели достаточно странно. И хуже всего было то, что мне не с кем было обсудить ситуацию, поделиться своими переживаниями. Подруг у меня не было никогда. Ну, какие подруги могут быть в профессиональном спорте? Никаких. Там шла борьба. Грязная и беспринципная. За место в сборной, за медали, за банальную возможность выступить. Потом, когда я стала вести достаточно светский образ жизни, у меня появились приятельницы, но их как ветром сдуло после моего допингового демарша.

По факту, в моей жизни было только два близких человека. Марь Санна и Лев Эверет. Первая уже давно не могла мне ничего посоветовать, а второй… Мне не хотелось отвлекать его от работы. Не хотелось нагружать своими проблемами сверх того, что он и так на себя взвалил. За время, что мы провели вместе, я убедилась, что Лев — настоящий мужчина. Да, в нем еще оставались юношеская бесшабашность и задор, но когда дело касалось действительно серьезных вопросов, он был стопроцентным мужчиной. Таким мужчиной, о котором я и мечтать не могла.

— Привет. Задумалась? — услышала за спиной знакомую речь.

— Привет. Немного. Завтра эта вечеринка, а я как-то не готова совсем… — неожиданно сама для себя призналась я подошедшему Дмитрию.

— Не готова? Ну, не знаю… Ради того, чтобы вновь увидеть Ти Джея в той пачке, я бы пошел хоть в ад, — улыбнулся мужчина, несколько развеивая мою грусть.

— Как вы уживаетесь? — уточнила я, переводя разговор.

— Да, ничего. Мы и виделись всего несколько раз. Общались немного… Нормальный парень.

— Он — гей. Ты знаешь?

Мне показалось, что на лице мужчины мелькнула тень. Но эта эмоция так быстро исчезла, что я бы не взялась утверждать, что она действительно была.

— Ну и что? — пожал плечами мужчина.

— Ну, не знаю… Тебя это не смущает?

— Ни капли. Я сам бисексуален.

— Да? — я настолько изумилась, что даже выронила сумку из рук.

— Да. Ты знаешь, как у нас в стране относятся к сексуальным меньшинствам. Я долго не мог признаться даже себе в том, что мне нравятся мужчины. Женился, как принято, обзавелся ребенком… А потом понял, что либо я признаю это в себе, либо сломаюсь.

— И… как? — нерешительно поинтересовалась я, все еще в шоке от того, что Дмитрий нашел в себе силы заговорить о таком.

— Признал… И даже принял себя таким. Только нелегко быть геем у нас. Прячешься, шифруешься от коллег, от друзей, от родных… Это тяжело. Да и Дуняша. Не знает ничего.

— Чего не знаю? — улыбнулась девочка, выходя из раздевалки.

— А ничего. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — бросил Дмитрий, перехватывая дочкину сумку.

— Папа, наверное, готовит мне сюрприз на Рождество, — заговорщицки прошептала мне девочка. Я сделала страшные глаза и шикнула на подопечную.

В голове была какая-то каша. Я подвезла ребят к лофту и покатила к себе. Мне было жалко Диму, который был вынужден отвергать свою сущность в угоду чужим представлениям о правильном… И мне было интересно, как эти обстоятельства скажутся на Ти Джее. Будет ли у парня шанс? Было бы круто, если бы два одиноких, несчастливых в личной жизни мужчины нашли свое счастье друг в друге. Я настолько задумалась, что не сразу разобрала, о чем болтает диктор по радио. Это был спортивный обзор, в котором пара экспертов разбирала последние игры регулярного чемпионата.

— То есть, вы считаете, что Эверет прибавил в этом сезоне?

— Несомненно. Смею предположить, что на него так влияют отношения с непобедимой Викторией Наумовой. Которая, кстати сказать, всегда славилась своей целеустремленностью и непревзойденной волей к победе.

— Да, Картер, этот роман в спортивной тусовке обсуждается едва ли не чаще, чем сами матчи. Парочка была замечена на последней игре Монреаля, на которую Виктория пришла поддержать любимого. Эверет, к слову сказать, тогда показал шикарную игру. Ранее влюбленные отметились на вечеринке по случаю дня рождения Кайи Грей, которую, по неподтвержденным слухам, Наумова взялась тренировать.

— Вот такая неожиданная парочка образовалась.

— Да, пожелаем ребятам счастья. Будем надеяться, что существенная разница в возрасте и спортивных достижениях не станет препятствием на пути влюблённых. Стоит учитывать, что у молодого Эверета еще все впереди.

Я припарковалась у дома и выключила радио. Ну, вот… Я переживала, что нас рассекретят, а это уже давно случилось. Ладно… Вроде бы, ничего страшного. Кости перемыли вполне пристойно. Культурно даже.

Я вошла в дом, быстро поужинала, поболтала со Львом по скайпу и улеглась в кровать. Уже завтра любимый прилетает. Уже завтра мы выйдем в свет, подтверждая все домыслы прессы. Я откинулась на подушку и зашла в Левкин Инстаграм. Порой он выкладывал прикольные картинки или видео, которые меня смешили до колик. Но не в этот раз. Видимо, парень совсем замотался, потому, что никаких свежих постов его профиль не содержал. Последней публикацией так и оставалась наша совместная фотография с вечеринки Кайи. Я невольно глянула на последние комментарии и замерла. Последнее время у меня что-то совсем не ладится с соцсетями… Прямо напасть какая-то, — пришибленно размышляла я, пролистывая сообщение за сообщением. Суть дискуссии сводилась примерно к следующему: одна половина лагеря (как правило, женская) настаивала, что такая старуха, как я, вовсе не пара Льву, а вторая (мужская) троллила первую. Мол, чем с такими тупицами, как они, так уж лучше с такой, как я — успешной и красивой, и не силиконовой. Ну, и на том спасибо.

В этот раз я поступила умнее и не стала читать всю переписку. Мне было достаточно того, что я увидела. Ко мне вновь вернулись неуверенность и сомнения. Как легко, оказывается, сбить меня с толку…

А утром все стало еще хуже. Канадские новости дошли до родины, а там… Мне вспомнили все. Конечно же, самым пикантным, был вопрос моего опекунства над парнем. Как только эту тему не обсасывали! В одной передаче даже пригласили каких-то «экспертов», которые с умным видом рассуждали о том, как долго длились наши отношения. Конечно, при этом тонко так намекали на возможность совращения парня. Вот я всегда восхищалась, как у нас мастерски пудрили людям мозги. В государстве, где столько проблем, обсуждали мой роман… Не хреновые дороги, низкий уровень жизни или, прости господи, провальную политику правительства. А мой гребаный роман!

Я жутко разозлилась. Даже на катке не смогла отвлечься. На автопилоте провела тренировку с Каей, и так же позанималась с Дуняшей. Эмоции я могла выплеснуть только одним способом. Siа в наушниках, лезвия разрезают лед, и я как будто плыву над землей. Элемент за элементом, прыжок, дорожка, вращения, еще дорожка, каскад… Я сосредоточена и собрана, все другое не имеет значения.

Возвращаюсь в реальность и понимаю, что я не готова… Не готова выставлять свои отношения напоказ. И я не могу пойти со Львом на вечеринку… Совсем не могу. А еще я как-то нехорошо себя чувствую. Будто бы горю… У меня иногда бывало, что на нервной почве поднималась температура. Неужели это случилось и в этот раз? С трудом доезжаю до дома, где меня уже встречает любимый мужчина, и падаю ему на руки.

ГЛАВА 25

Я стоял в стороне и наблюдал за веселящейся публикой. Но меньше всего на свете я сейчас хотел быть здесь. Вика заболела, и не смогла пойти со мной, а без неё все теряло смысл. Хотя Шоколодка своим безумным нарядом немного скрашивал мою тоску.

— Чего грустишь? — поинтересовался друг, протягивая мне стакан с каким-то пойлом.

— Переживаю, как там Вика.

— Так позвони!

Отличный совет, да только я звонил уже раз пять. В последний раз Вика пригрозила меня отшлепать, если я ещё хоть раз её наберу.

— Звонил. Ты расскажи мне лучше, как у вас с Дмитрием продвигается?

— Никак, — нахмурился парень. — Он не ведётся на мои подкаты.

— А ты подкатывал? Серьезно?

— Ну, да… Ты знаешь, я не люблю ходить вокруг да около.

— И не побоялся, что он тебе врежет? Он натурал, Ти Джей.

— Но не врезал же. Отморозился, и перевёл тему, будто его это не касается.

На горизонте замаячил владелец команды в сопровождении менеджеров и Сэма. Они направлялись прямо к нам:

— Ти Джей, Лев. Доброй ночи.

— Доброй, — стройным хором пропели мы с Шоколадкой.

— Честно признаться, не ожидал тебя увидеть здесь одного, — обратился ко мне биг босс. — Ну и наделали вы шума!

— Эээ, да? — изумился я, все меньше понимая, о чем идёт речь.

— Такая женщина рядом! Такая женщина… Только что же ты её с собой не привёл? Нехорошо! — пожурил меня босс, и даже мясистым пальцем погрозил для пущей убедительности. Это он сейчас о Вике, что ли?

— Эээ… Вика простудилась, температура, и все такое… — пояснил я, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Ай-йа-йа! Лечитесь, скорейшего выздоровления! У меня на вашу парочку большие надежды! — пробасил он и неторопливо двинулся дальше. Потом остановился, окинул взглядом Ти Джея. — Крутой костюм, сынок!

— Спасибо, сэр! — не растерялся Шоколадка, делая кривобокий реверанс.

Вокруг все весело заржали, и даже я не удержался от улыбки. Ти Джей в балетной пачке — это улёт. Все ещё посмеиваясь, друг ткнул меня локтем и зашипел:

— Как думаешь, я выиграю конкурс костюмов?

— Даже не знаю, чувак. Как по мне, так ты самый лучший.

— Коллин в роли собачки тоже тот ещё прикол.

— Ага, даже не знаю, как он решился на такое безумие.

Мы перевели взгляд на веселящихся парней. Если кто-то и мог составить конкуренцию Ти Джею, то это наш вратарь Коллин со своей женой Шайлой, которая нарядилась в Круэллу и посадила далматинца Коллина на поводок. Бесшабашность этих ребят могла бы посоперничать с безбашенностью Шоколадки. Я в своём костюме Бетмена не имел ни единого шанса. Да и не до этого мне было, если честно.

С трудом дожидаюсь отъезда большого начальства. Еще несколько снимков для прессы, и я, наконец, вызываю такси. По ночному городу доезжаем быстро. Тихонько захожу в дом. Вика спит в нашей кровати. Я касаюсь лба любимой, проверяя температуру. Ну, вот… Уже получше. Когда я уезжал, Вика горела, как печка. Стаскиваю с себя дурацкий костюм и становлюсь под душ, смывая усталость. Возвращаюсь в кровать. Сон не идет. Что-то тревожит меня с каждым днем все сильнее. Я не могу идентифицировать эту тревогу, но она зудит внутри который день. Складывается ощущение, что я упустил нечто важное, вот только что?

Вика завозилась в постели, бретелька шелковой сорочки спала с плеча. Ух, ты… Любимая все-таки порадовала меня сексуальным бельем! Я сглотнул, сдвинул бретельку сильнее, оголяя сосок. Сжал его пальцами. Я совершенно терял голову рядом с ней… Хотел ее каждой клеткой своего тела, и едва удерживал себя от того, чтобы сжать сильнее, жестче, клеймя… Не удержался, обхватил вершинку губами, втянул в рот.

— Ле-е-ев…

Знаю, знаю, что ей следует отдохнуть, что она болеет, но не могу! Не могу без нее! Уже увереннее целую шею, ключицы, сжимаю ладонями мячики грудей. Ее легкий стон сводит с ума. Спускаюсь вниз по животу к губкам. Обожаю ее аромат, влагу. Лижу… Вика всхлипывает и шире раздвигает ноги. Я отвлекаюсь, натягиваю презерватив и, помогая себе рукой, вхожу в любимую. Толчки, жаркий шепот, хриплые стоны. Я улетаю… С трудом удерживая себя, опираясь на руки. Выскальзываю и заваливаюсь на бок. Мы дышим, как после кросса. Сердце колотится, как сумасшедшее. Стягиваю резинку, провожу ладонью по Викиному животу, и она дрожит…

— Я сейчас. Только резинку выкину и оботрусь… — шепчу на ухо любимой и скатываюсь с кровати.

А когда возвращаюсь, то не могу поверить своим глазам! Моя девушка… лежит на кровати, разведя в стороны ноги, и ласкает себя рукой. Я застываю. Мозг судорожно соображает. Вдруг Вика замечает мое присутствие. Отдергивает виновато руку… Румянец стыда разливается по фарфоровым щекам.

— Что это было? — спрашиваю я.

Она молчит. И эта тишина давит мне на нервы.

— Что это было?! — взрываюсь я. — Ты можешь мне объяснить, почему после секса со мной ты… ты занимаешься самоудовлетворением?

Она все также молчит, натягивая на себя кружевную сорочку. Соски торчат, едва не протыкая кружево вещицы, и я понимаю, что она все еще возбуждена. Так не бывает, если женщина кончила, или я ошибаюсь? Я хочу знать, но ужасно боюсь правды…

— Почему, Вика?! — настаиваю я, перечеркивая все страхи.

— Потому, что я уже не могу терпеть… Мне нужен оргазм.

— То есть, ты не кончила со мной сейчас, — констатирую я, а у самого едва дым из ушей не валит.

— Нет, — прошептала Вика, отворачиваясь.

— Это случилось только сегодня, или…

— Или… — ещё более тихий ответ.

Я взрываюсь! Ору, как ненормальный:

— Так зачем ты мне врала?!

Меня трясёт! Я облажался, как мужчина. Не смог, не сумел удовлетворить свою женщину. Отстойное ощущение… Хуже некуда. Но почему она позволяла мне думать, что все иначе?! Щадила мою мужскую гордость?! Ни хрена! Сейчас только хуже.

— Я не врала! — Вика тоже срывается на крик. — Мне было хорошо, Лев. Все, что ты делал… Заводило меня. Я не врала, — повторила она уже более тихо.

— Ты ни разу не кончила? — униженно уточнил я.

— Нет, — снова шепчет любимая, и я задыхаюсь! Она видит, как я раздавлен, подходит, сжимает мою ладонь. Но мне не нужна её жалость! Отдергиваю руку и отхожу в сторону. Боюсь сам себя.

Вика, между тем, продолжает:

— Это не важно, Лев. Да и не в тебе дело. — Бла-бла-бла… Ничего не значащие слова утешения. — Я просто не могу… У меня не получается… Кончить. — Вика буквально выдавливает из себя последние слова, и этим привлекает моё внимание.

— Как это не получается? — спрашиваю я уже более спокойно. — Со мной или…

Как бы мне ни было тяжело от того, что она бывала с другими… Но я должен был выяснить все до конца.

— Или… Мне нелегко кончить. Вот такая вот я неправильная, — горько шепчет Вика и поворачивается ко мне спиной.

— Нелегко или невозможно?

— Возможно, если я это делаю сама, — Вика злится. И я это чувствую. — Или если мужчина чуть больше постарается! Но вам же не до этого обычно, правда?!

Я покраснел, как рак. От справедливости замечания и от банального стыда.

— Почему ты мне не сказала, Вика? Да, я дебил… Но ты… Ты-то могла мне сказать?

— Не могла! — заорала любимая. — Каждый раз, когда я была на грани, ты останавливал ласки и начинал искать чёртовы резинки! Неужели твой опыт не подсказывал тебе, что это неправильно?!

Выкрикнув последнюю фразу, она резко замолчала. Мы стояли друг напротив друга, задыхаясь от эмоций. У меня вообще было чувство, что я стою на краю пропасти, и лишь один крошечный шаг отделяет меня от бездны. Я собираюсь с силами и прыгаю вниз:

— Ты моя первая женщина, Вика. У меня не было сексуально опыта до тебя.

Земля останавливает своё вращение. Время замедляет ход. Ее глаза широко распахиваются. Она не может выдавить из себя ни слова. Только открывает и закрывает рот, как рыба, выброшенная на лед. Тысячи эмоций проносятся в ее глазах.

— Правда? — наконец отмирает любимая. И такое в ее глазах читается…

— Да… — теперь моя очередь шептать.

На самом деле — это дерьмово. И жутко неловко — признаваться любимой женщине, что ты был чертовым девственником двадцать два года… Как-то абсолютно немужественно. Пока я разбирался со своими тараканами, Вика медленно подошла. Провела пальцами по моему лицу, спустилась на шею, и накрыла губами мои губы.

— Люблю тебя, золотой… Так сильно люблю… — хрипела Вика, отчаянно меня целуя.

— Нет, Вика… Нет. Подожди, — запротестовал я, сдерживая любимую.

— Почему? — замерла она. — Ты теперь меня не хочешь, да?

— Глупая… Какая же ты глупая, — заметил я, прислоняясь лбом к ее лбу. — Я безумно тебя хочу. Всегда.

— Тогда почему ты меня отталкиваешь? — Недоуменный вопрос.

— Что я делал не так?

— Лева…

— Ответь! Между нами никогда не было тайн… Ни в чем, — подчеркнул я. — Мне просто нужно понять… Вика, пожалуйста. Просто говори все, как есть…

— Ладно, — едва слышный шепот.

— Так что я делал неправильно?

— Ты останавливался… Лаская меня, ты останавливался в самом неподходящем месте.

— Я торопился, полагая, что таким образом сделаю тебе еще приятнее.

— Нет! Нет… Мне гораздо лучше, когда ты стимулируешь… клитор. Губами или пальцами.

— Правда?

— Да. Я могу кончить только так. То есть мне приятно, когда ты внутри. Очень. Но этого мало для того, чтобы кончить.

— Значит, стимуляция клитора?

Вика прикрыла глаза, но все же кивнула.

— Так? — я провел пальцами по тугой горошине и прижал чуть сильнее. Вместо ответа — очередной кивок.

Я подвел любимую к кровати. Усадил ее на край, устраиваясь между гладких, шелковистых бедер со следами влаги.

— Мне нужно помыться, — смущенный прерывистый шепот. Она действительно заведена. Я отрицательно качаю головой и наклоняюсь. Ее мускусный аромат взрывает что-то в моей голове. Провожу языком. Вика подпрыгивает и жалобно всхлипывает. Бедная. Сколько же она терпела… Стараюсь действовать ритмично, выдерживая темп. Она дрожит. Я ощущаю эту дрожь губами и руками, которые придерживают женские бедра. Я понимаю, что моей девочке нужно совсем немного, но я не знаю, как помочь. Не имею опыта. Просмотр порнухи не в счет. Это совсем другое. В голове что-то щелкает. Не отрываясь от своего занятия, я закидываю Викины ноги на плачи, освобождая руку. Ныряю двумя пальцами внутрь, где невозможно жарко и мокро, одновременно стимулируя изнутри и снаружи. Она кончает с криком. Я ощущаю эти сладкие сокращения. Поглаживаю успокаивающе, упираюсь лбом в подрагивающий живот любимой. Стоит ли говорить, что это стало самым ярким, самым запоминающимся сексуальным переживанием в моей жизни? А еще как-то сразу пришло понимание, что полученный результат необходимо закрепить. Нам просто необходимо побыть вдвоем. Только я и она. И никого вокруг. Что ж… У меня был шестидневный перерыв. Остается малое — убедить Вику оставить на это время своих подопечных.

ГЛАВА 26

Я до сих пор не могла поверить, что мы действительно улетели. Когда Левка озвучил мне свою идею, я растерялась. Нет, я тоже понимала, что мы, как никогда, нужны друг другу, но у меня были обязательства. Первое гран-при, на которое мы были заявлены с Кайей. Нас ждали выступления во Франции, и сейчас к ним шла активная подготовка. Плюс тренировки с Дуняшей…

— Не парься, Вика. Я договорюсь с Кайей. А с Дуней пока позанимаются хореографы. Нас не будет всего шесть дней.

И он действительно договорился! Кайя, конечно, не упустила возможности подколоть меня моей необязательностью, но все-таки не стала поминать всуе мои обязательства по контракту. С Дуняшей все было еще проще. Уже через два часа Марк забронировал нам отель и купил билеты на самолет. Нас ждала солнечная Мексика.

Перелет промелькнул незаметно. Мы смотрели фильмы, держась за руки, и целовались. Все-таки классная штука — бизнес класс. По прилету нас ожидал трансфер в отель, и пять дней моря, солнца и жары. Жары во всех смыслах. Ее предвкушение поселилось в львиных глазах парня, и не покидало их все время пути. И я бы солгала, если бы сказала, что мне это чуждо. После того, что Лев сделал со мной своим ртом и нежными руками, я постоянно хотела продолжения. Я вообще всегда его хотела. Ни с одним мужчиной не было такого. Даже не кончая, я заводилась вновь и вновь. Теперь же, после испытанного оргазма, он и вовсе стал моим наваждением. Я была уверена, что меня ждет нечто особенное, и это осознание пьянило.

Дорогу к отелю помню плохо. По-моему, я вообще не смотрела по сторонам, загипнотизированная Левкиным горячим взглядом. Он как бы невзначай касался моих голых ног, поглаживал их, вызывая толпы мурашек. На ресепшене я только что не подпрыгивала от нетерпения. Едва за носильщиком закрылась дверь нашего бунгало, как мы накинулись друг на друга. Одежда трещала по швам, настолько жадными были наши руки. Левка стащил футболку через голову, я расправилась с шортами. Так же быстро в сторону полетело все остальное. Мой мужчина был очень красив. Я смотрела во все глаза, и не могла насмотреться. Лепная грудь, кубики пресса. Идеальные в своих пропорциях мышцы на руках и ногах. Узкие бедра, упругие ягодицы… Шикарный мужчина, с какой стороны ни посмотри.

Стоим друг напротив друга, переплетаясь взглядами.

— Обожаю твои груди, — страстный шепот любимого, от которого в животе становится еще горячее.

— Так возьми их, — сглатываю я, приподнимая вершинки руками. Его взгляд темнеет, он подходит ближе и сжимает мои соски. Мне даже нравится, когда он не слишком церемонится. Эти острые болезненные ощущения. В них что-то есть… Дыхание учащается. Не сводя с меня взгляда, опускается на колени, продолжая одной рукой покручивать сосок, а другой спускается по животу к бедрам, сжимает попку. Я сглатываю и позволяю ему делать все, что заблагорассудится. Между нами нет секретов. Я открыта, как никогда до этого. Все, что хочешь, мальчик… Я дам и возьму все, что ты захочешь. Рука скользит дальше, к промежности. Он раскрывает меня, не сводя взгляда с открывшейся картины. Облизывает губы. Я невольно повторяю его действие. Рядом стоит низкий столик. Он ставит мою ногу на него, раскрывая еще сильнее. Я не могу сдержать стон. Лев отвлекается от своего занятия и поднимает на меня глаза.

— Ты самая красивая, самая желанная на свете.

Я прикрываю глаза и закусываю губу.

— Смотри на меня, Вика. Пожалуйста.

Не могу не подчиниться. Его губы накрывают мою сердцевину под моим пристальным, горящим огнем взглядом. Это невыносимо хорошо. Его губы, которые сегодня просто посасывают клитор, как конфету, его пальцы, скользящие внутри. В такой позиции я не кончу, но от того ласки не становятся менее горячими. Но я не хочу быть эгоисткой!

— Лева… Левушка… Подожди.

— Что-то не так? — вмиг настораживается парень.

— Все так, золотой. Просто я тоже хочу тебя ласкать. Пойдем. Где-то тут должна быть кровать.

Взявшись за руки, мы заходим в спальню, одна стена которой полностью стеклянная. Открывающийся пейзаж поражает воображение, но сейчас есть кое-что поважнее. Падаем на белые простыни, даже не стряхнув цветы, которыми нам украсили постель. Я забираюсь сверху. Целую крепкую шею любимого, грудь, торс. Он дрожит, как гитарная струна. И это так хорошо! Опускаюсь ртом к аккуратному крепкому члену. Слизываю выступившую на нем капельку смазки. Лев застывает. Нет-нет, золотой… Еще не время. Я тоже хочу поиграть. Ласкаю ртом мошонку. Никогда не была настолько откровенна. Только с ним… Он рычит на одной ноте. Знаю, милый… Знаю, что хорошо. Впускаю крепкую плоть в рот. Понимаю, что он сдерживается из последних сил, но даже не шевелится. Отрываюсь от своего занятия:

— Тебе плохо? — спрашиваю, тяжело дыша.

— Нет. Хорошо. Очень.

— Тогда почему ты как будто застыл?

— Я… боюсь причинить тебе боль. Скользнуть слишком глубоко.

Господи… Он же, и правда, не знает, как… Мне плакать хочется от того, какой он — мой любимый мужчина.

— Ничего не бойся. Двигайся, помогай мне. И если мы дойдем до конца… и ты захочешь кончить, то не сдерживайся. Хорошо?

Он широко распахнул глаза, а потом неуверенно поинтересовался:

— Ты… Ты уже делала так?

— Нет! Я только с тобой хочу, Лева…

Он опускает веки и расслабляется. Мой любимый ревнивый мальчик. Мужчина. Центр вселенной. Все для него… Возвращаюсь к прерванному занятию, возобновляю ласки, помогаю себе рукой. Не то, чтобы я была большим специалистом по этой части. Но ведь и Левке не с чем сравнивать, ведь так? В который раз дикая собственническая волна прокатывается по всему телу. Он — мой! Только мой. Движения становятся жадными. Левка рычит и осторожно толкается навстречу. Хороший… хороший мой. Вот так. Он утрачивает свою сдержанность, хватает меня за волосы и выстреливает в мой широко открытый рот. Я сглатываю, еще, и еще… Его действительно много. И мне это нравится.

Поднимаюсь вверх. По-моему, Левка не здесь. Он улетел куда-то очень далеко. Его состояние выдают шальные, ничего не понимающие глаза. Я удовлетворенно улыбаюсь.

— Вика… А ты? Опять не кончила… — смущенный шепот мне в ухо.

— У меня все впереди. Я где-то читала, что у юношей твоего возраста неисчерпаемые сексуальные возможности, — улыбнулась я, закусив губу.

Левка сначала немного завис, переваривая мои слова, а потом рассмеялся, привлекая меня к себе уверенным собственническим жестом.

— Все верно, — хмыкнул он. — Ты даже можешь в этом убедиться.

Он взял мою ладошку и приложил к заметно окрепшей плоти.

Из бунгало мы вышли ближе к вечеру. Отель был невероятно красивым. Но пляж… Это вообще нечто. Белоснежный песок, бирюзовая вода, разве это не рай? Как же все-таки хорошо — иногда вырваться из промозглого ноября куда-нибудь в жаркие страны…

По всей видимости, наш отель был очень дорогим, потому что на пляже не было никаких толп. Мы, да еще несколько пар в отдалении. Вполне возможно, остальные отдыхающие предпочли шикарный бассейн, но мне такая логика была непонятна. Отдыхать на море, а купаться в бассейне?! Глупость какая-то. Благо, Левка меня в этом полностью поддерживал. Чуть в стороне находился бар, из которого Лев притащил нам по паре коктейлей. А потом мы лежали, развалившись на солнце, и наслаждались ничегонеделанием.

— Вика, обещай мне, что никогда больше ты не станешь от меня ничего скрывать, — вдруг нарушил сонное молчание Левка. — Больше всего я ценю то, что между нами нет никаких секретов. Чтобы ни случилось, ты можешь поделиться этим со мной.

Я улыбнулась и кивнула. Так было всегда. И это было правильно. Никаких тайн между нами.

— Обещаю, золотой.

А потом вдруг вспомнила кое-что еще… То, в чем я не была до конца откровенна с любимым. И раз уж мы пообещали не иметь больше тайн:

— Лев… Хэллоуин, когда я не пошла с тобой на вечеринку… У меня действительно поднялась температура, но незадолго до этого я приняла решение, что не смогу тебя сопровождать.

Лев нахмурился, не сводя с меня взгляда:

— Почему? — Скупой вопрос, но я-то знаю, что внутри у него все кипит от непонимания и сомнений.

— Ты знаешь, что творится в прессе вокруг нашего романа? Давно заходил в свой Инстаграм?

Левка на мгновение завис.

— Нет… Не слышал ничего такого. Только биг босс как-то странно вел себя на вечеринке. Намекал на какой-то шум, но я так и не понял, о чем он.

— Половина спортивных новостей отведено теме нашего романа.

— Да? — изумился парень.

— Угу. Практически столько же, сколько всему хоккейному обзору, вместе взятому. — Я перевернулась на живот и протянула парню солнцезащитный крем. — Намажь меня, пожалуйста.

— Мне как-то не до новостей было в последнее время. Провал на выезде, травма…

— Я понимаю, золотой. И ни в чем тебя не виню. Просто я не готова к этой шумихе. На родине мы вообще — тема номер один. Все гадают, когда я тебя совратила.

— Ты серьезно? — изумился Лев, скользя руками по моему телу.

— Серьезнее некуда. Я всегда этого боялась. Тогда, когда ты сделал мне предложение… Я не хотела тебя отталкивать, золотой. Да, в тот момент я, наверное, не смогла бы полюбить тебя, как мужчину, но и не оттолкнула бы, если бы не страшилась всеобщего осуждения. И вот теперь опять… Почему они просто не могут порадоваться чужому счастью? Зачем им нужно все очернить? — высказала я все, что меня волнует.

— Не знаю, маленькая. Вот бы они изумились, если бы узнали правду!

— Ты о чем? — потерлась лицом о пальцы любимого.

— Что это не ты меня совращала, а ровно наоборот. Я всегда тебя хотел. Лет с тринадцати, наверное. А может и раньше.

— Серьезно? — честно признаться, я была немного шокирована.

— Угу… — протянул Левка, отпивая из бокала коктейль.

— Ну… Что я могу сказать, — нашлась я. — Ты добился своего, парень.

Мы переглянулись и захохотали во всю глотку. Только с ним я позволяла себе такое. Как-то неприлично даже было так откровенно радоваться. Но с ним… С ним я могла быть самой собой. Ни на что не оглядываться, и ничего не бояться.

— Знаешь, что мне понравилось больше всего? — искушающе прошептал любимый.

— Мой рот, — не раздумывая, заметила я, и тут же зарделась.

— Рот занял второе место в моем топе, — сверкнул глазами Лев.

— Тогда что? — взволнованно переспросила я.

— Как ты кончала на мне. Ты сжала моего парня так, что я едва успел выскочить. Это было круто.

Да, мы действительно забыли о презервативах. И это было невыносимо хорошо. После своего оргазма Левка наглядно продемонстрировал, что ему ничего не стоит завестись по второму кругу. И это было прекрасно… Глубокие, резкие толчки, в то время как пальцы потирают горошину клитора, а зубы покусывают грудь… Мне даже не потребовалось много времени, чтобы кончить. Я улетела практически мгновенно.

ГЛАВА 27

Только очутившись в Мексике, я в полной мере осознал, насколько нам была нужна эта пауза. Никаких посторонних мыслей, никакого давления со стороны, никаких сомнений. Только мы, и никого больше. Наше единение, наши сердца, бьющиеся в унисон. И моя женщина. Расслабленная, счастливая, удовлетворенная. И влюблённая в меня. Я купался в этом чувстве. Дышал им, глотал жадно, не в силах насытиться. Мне никогда не наскучит и никогда не надоест.

На отдыхе мы особо не активничали. Слишком мало времени у нас было в запасе. Мы не хотели дурацких экскурсий. Впечатлений хватало и так. Вы понимаете, о чем я, да? Сказать, что я дорвался — это вообще ничего не сказать. Да, я уже лишился девственности, но вот мужчиной стал только сейчас. Когда она впервые взорвалась под моими губами. Вам не передать, что я испытывал в тот момент. Это было даже лучше, чем когда я кончал сам. Её удовольствие стало моим наваждением. Наркотиком, без которого я уже не мог. Не представляю, как жил без этого. Без её хриплых предоргазменных стонов, без ее алчных, требовательных ласк. Да… Вика становилась такой жадиной в преддверии оргазма! Я и не догадывался, что она может быть такой требовательной. Теперь, когда моя девочка поняла, как хорошо нам может быть вместе, она стала ненасытной! И как же мне это нравилось!

Дня через два мы отправились прокатиться на яхте. Солнце нещадно палило, но мы стояли, обнявшись, на носу судна, наблюдая за резвящимися дельфинами.

— Если бы ты знала, как я счастлив, — прошептал я, целуя солёные от океанской воды скулы.

— Я знаю. Потому что счастлива не меньше. Мне хочется набирать это чувство в ладони и делиться со всем миром, — призналась Вика, ластясь ко меня, как кошка.

— Тогда отсыпь немного Ти Джею. Он совсем скис, — поделился я своими переживаниями.

— Слушай! Я же забыла тебе рассказать! — вдруг затараторила Вика, откидываясь в моих руках, — Дмитрий… Он тоже по мальчикам! У Ти Джея есть шанс…

— Откуда ты знаешь? — изумился я.

— Неважно! — отмахнулась Вика. — Главное, что это правда.

— Тогда я обрадую Шоколадку? — спросил я, извлекая телефон из нашего рюкзака.

Я настрочил короткое сообщение другу и тут же отправил. Следом от Шоколадки посыпались сообщения на тему: “А ты уверен!?”, “Откуда инфа?”. В общем, одной sms-кой дело не ограничилось. Когда я вернулся к любимой, она уже отошла от борта, и теперь загорала на корме, стащив лифчик. И как я такое пропустил?!

Тут же ревниво осмотрелся. Впрочем, мои опасения были напрасны. Выбранное Викой местечко было достаточно уединенным. По крайней мере, из рубки точно не просматривалось. Возможно, так специально было задумано для гостей, желающих уединиться. Я тихонько подошёл, уселся рядом. Дыхание любимой изменилось — она почувствовала моё присутствие. Я провёл костяшками пальцев по выпирающим косточкам бёдер, коснулся живота, едва ощутимо прошёлся по соскам. Она задышала чаще, впрочем, так же, как и я. Знаю, что ей мало. Знаю, как она любит. Зажимаю острые вершинки и несильно выкручиваю. Она не открывает глаз, не подаёт голоса, и только по мурашкам на теле любимой я понимаю, что нахожусь на верном пути. Это невыносимо эротично. После моих ласк соски розовеют и вытягиваются. Обожаю наблюдать за этим волшебным превращением.

— Хочешь конфетку? — спрашиваю я, поглаживая сквозь шорты свой набухший член.

Да, я осмелел… Я могу говорить и делать все, что хочу. Потому что она моя. Потому что мы, как никогда, раскованны, открыты друг для друга. Тайн больше нет.

— Очень, — шепчет Вика, открывая переполненные страстью глаза.

Дрожащими руками приспускаю шорты. Она облизывает пересохшие губы и немного сдвигается. Я сажусь на колени. Глаза в глаза, язык скользит по уздечке. Вика изучила, как я люблю. То, что мы не одни на этой посудине, заводит ещё сильнее. Я сжимаю зубы и зарываюсь руками в волосы любимой. Я больше не боюсь сделать ей больно, наоборот, теперь я нетерпеливо толкаюсь и задаю темп. Знаю, что она справится. Моя девочка… Мне невыносимо хорошо, но я не хотел бы закончить вот так. Она понимает меня с полувзгляда. Отстраняется неспешно, вопросительно приподнимая брови.

— Ляг на бок, — шепчу я и устраиваюсь сзади. Если кто-нибудь и придёт сюда, то не увидит ничего интересного. Сдвигаю полоску трусиков в бок, аккуратно толкаюсь внутрь. Нам не нужны резинки. Да, ей рановато беременеть, но даже если это случится, то катастрофы не будет. К тому же я всегда могу выскользнуть. Начинаю двигаться, поддевая пальцами латекс купальника, пробираюсь внутрь, сжимаю напряжённый бугорок, прислушиваюсь к любимой. Целую соленый затылок, покусываю выступающие позвонки. Вика кусает костяшки пальцев, сдерживая крики. Бедная девочка… Ничего, мы ещё пошумим, когда будем одни. Я на грани, но никогда больше не кончу без неё. Давай же, милая, давай… Я натираю влажный, твёрдый клитор, и в один момент Вика улетает, зажимая меня в тисках своего оргазма. Я выскальзываю, кончая.

Разомлевшие, потные, прыгаем с борта яхты в бирюзовую воду, но даже посреди бескрайнего океана не можем оторваться друг от друга. Она моя… Теперь уже да.

Наш короткий отпуск закончился очень быстро. Впереди нас ждали дела. Тренировки, выезды, разлуки… Но это все неважно. Главное, что мы нашли друг друга.

Возвращаться к привычной жизни было сложно. Там, на краю земли, все казалось таким далёким и несущественным. Но проблемы никуда не делись. Мы все так же находились под прицелом прессы, шумиха не утихала, доводя Вику до отчаяния. И тогда я решил, что могу предотвратить все только одним способом — женившись на любимой. Я шел к этому долгие годы. Мы заслужили счастье. И сейчас не существовало никаких причин, чтобы откладывать желанное событие. Однако все было не так просто. Перед этим мне следовало дать понять окружающим, что это я, и только я был инициатором наших отношений. Я не мог им позволить и дальше смешивать Вику с грязью. Я должен был защитить любимую женщину.

План возник в голове моментально. Его было нелегко осуществить, но моя женщина стоила любых усилий. Я поднял на ноги Марка, боссов клуба, добрался до телевидения. Работа по подготовке самого грандиозного предложения руки и сердца шла полным ходом.

Вика даже не догадывалась о том, что происходит. Она целыми днями пропадала на катке. Новая программа Кайи занимала все ее время. Мы виделись урывками. А после совместно проведенных каникул это было особенно тяжело. Первые игры на выезде были невероятно сложными, в первую очередь — психологически. Я не понимал, почему я не могу быть рядом с любимой женщиной, зачем куда-то еду, что-то делаю, если ее нет рядом? Сэм психовал, матерился, и это хоть как-то меня бодрило.

Кстати сказать, наша тройка вообще играла не лучшим образом. Ти Джей тоже витал в облаках, а по ночам с глупой улыбкой на лице строчил кому-то sms-ки. И что-то мне подсказывало, что я знал, кем был его собеседником. Что ж… Улыбка друга говорила сама за себя. Скорее всего, Ти Джей приближался к взятию неприступной крепости. Я был счастлив за друга. Этот парень, как никто другой, был достоин счастья и любви.

— Чего пялишься? — улыбаясь на все тридцать два, поинтересовался Ти Джей.

— У тебя все наладилось, да? — уточнил я у друга.

— Угу, — мечтательно протянул Шоколадка. — У нас это практически случилось, но Дима испугался. Представляешь, он решил, что не пара такому парню, как я. Дима считает, что у нас слишком большая разница в возрасте и социальном статусе. Бред, да?

— Угу. Вообще выеденного яйца не стоит. А он объяснил, почему тебя динамил?

Ти Джей рассмеялся, глядя в потолок. Не знаю, что я такого смешного спросил…

— Он думал — я верхний.

— Оу… — ничего другого, кроме этого неопределенного междометия я придумать не мог. Мне все еще нелегко давались подобные разговоры.

— А как ты? Волнуешься по поводу всего, что затеял? Уверен, что поступаешь правильно?

— На все сто. Хочешь, покажу кольцо? — поинтересовался я, приподнимаясь на своей кровати.

Кольцо Ти Джею понравилось. Но он не был уверен по поводу затеи в целом, а мне уже некуда было отступать. Маховики судьбы были запущены…

Мы вернулись домой. Вика встречала меня в аэропорту. Приятное разнообразие! Я помчался к ней, как ребенок. Двумя часами позже, едва отдышавшись после жаркого секса, Вика заныла:

— Лева, хороший мой, я никак не могу выбраться именно на эту игру! Давай на следующую? Я приду…

— Нет, милая. Ты нужна мне завтра.

— Но мы договорились с Кайей, что поработаем допоздна. У нас турнир через три недели. Ты же знаешь…

Я знал. И понятия не имел, как переживу такую длительную разлуку. Меня радовало только то, что к моменту отъезда Вика уже станет моей женой.

— Я знаю, Вика. Но ты должна пообещать мне, что придешь на игру. Это очень важно! Пообещай мне.

Вика закатила глаза, но все же согласилась.

И вот самый главный день наступил. Двойная ответственность. Важнейший матч, который мы с командой обязаны были выиграть. А потом мой персональный бой… Я был уверен, что все делаю правильно.

Наша тройка вышла на лед в первом тайме и сразу же отличилась, вкатив две шайбы в сетку зазевавшегося голкипера соперников. Однако те быстро взяли себя в руки и сумели отыграться. К окончанию второго периода счет был ничейным. А меня здорово приложили о борт. Плечо взорвалось болью. Моя травма дала нам преимущество — с поля удалили Бразерса, и этим тут же воспользовался вышедший мне на замену Коди. Мы победили в основное время. Трибуны ревели, музыка оглушала… Ко мне подбежал режиссер шоу и дал отмашку. Время пришло. Я вышел на лед, сжимая микрофон в руке. Мне было прекрасно известно, что в этот момент я нахожусь под прицелом камер. В конце концов, я сам все это затеял. Я остановился в самом центре арены. Повернулся к VIP-ложе, где в данный момент находилась Вика. Еще через мгновение ее лицо появилось на огромных экранах стадиона. Я постучал по микрофону, откашлялся и уверенно начал:

— Всем привет. Хорошая игра, ребята, не правда ли? Мы заслужили немного пошуметь, но все-таки я попрошу минуточку внимания. — Беснующаяся публика поутихла, и я продолжил. — В этом месте сейчас находится особенный для меня человек. Красивая женщина, непревзойденная спортсменка, преданный, верный друг. Я люблю ее всю свою жизнь. — Я сглотнул и покатил к трибуне, на которой, прижав ладони к горящим щекам, сидела Вика. — Любимая, я ждал тебя двадцать два года. Я молил небо, чтобы когда-нибудь ты стала моей. Думаю, наше время пришло. Ты выйдешь за меня?

Публика ревела, я зашел за борт, поднялся по ступенькам и остановился около девушки, протянув коробочку с кольцом. Я стоял и улыбался, как идиот, а она… молчала. Я не сразу понял, что ответа не будет. Точнее, он на поверхности, вот только Вика, щадя мою гордость, не стала его озвучивать. Я пошатнулся, отступил, улыбка слетела с лица. Глаза девушки наполнялись слезами, она пыталась что-то сказать, но я уже не воспринимал реальность. Одобрительный ропот и аплодисменты, которые прокатились по арене, после моего предложения сменились свистом и топотом. Публика негодовала. Но это тоже не имело никакого значения. Белый свет померк. Мне казалось, я вот-вот упаду, как томная барышня из глупого романа. Я развернулся и пошел прочь…

— Лев, Лева… Подожди…

Не могу. Не могу здесь больше находиться. Эта огромная толпа народа как будто высмеивала мое одиночество. Я задыхался. Меня как будто не стало в один момент. Это конец — било в голове набатом.

ГЛАВА 28

Ти Джей.

Черт! Это было действительно хреново. На трибунах творилось черт знает что. Лайон уходил, понурив голову, а за ним быстрым шагом следовала Вика. Вот знал я, что вся эта фигня — не лучшая затея Эверета. Но что я мог сделать?

— Лев, подожди… Ты куда, чувак? — прокричал я, догоняя друга.

— Не знаю. Куда-нибудь подальше отсюда.

— Левка, подожди!

Вика подбежала к парню и схватила его за руку.

— Зачем? — поинтересовался тот. — Разве мы не выяснили все до конца?

— Нет! — крикнула Вика. Её глаза были полны отчаяния. Я бы мог её пожалеть, если бы не был настолько зол.

— Что ты хочешь? — устало прошептал друг, прислонившись спиной к стене.

— Я не хочу, чтобы ты уходил… Я хочу быть с тобой.

— Разве не это я предложил тебе две минуты назад? — как-то отрешённо поинтересовался Лев. — Я предложил тебе быть вместе. В болезни и здравии, богатстве и бедности…

— Но почему так?! Нарочито… Напоказ! — прошептала Вика, слизывая с губ хлынувшие слезы. Черт, я чувствовал себя ужасно неловко, слушая это все… Но и оставить друга не мог. Лев был на пределе. Я боялся, что он слетит с катушек.

— Хотел сделать тебе незабываемое предложение. Хотел, чтобы все знали, как сильно я тебя люблю.

Твою мать! Он же не собирается плакать? Хотя, о чем речь? У меня самого противно защипало в носу.

— Поехали домой, а? — жалобно всхлипнула девушка.

— Нет, Вика, нет… Забирай Ровер и поезжай. А мне там больше нечего делать, — покачал головой друг.

— Ты что… Ты меня бросаешь из-за того, что я не смогла принять участие в чертовом шоу, в которое ты превратил нашу помолвку?! Это таинство, Лев. Здесь нет места посторонним, прессе и камерам.

— А как иначе я мог тебя защитить?! — заорал Лев.

— Я понимаю, что ты действовал из лучших побуждений… Но пойми и меня! Я была не готова к этому! Черт, да я только и делаю последнее время, что отбиваюсь от навязчивого внимания! Я так не могу…

— А я не могу по-другому. Прости.

Лев развернулся и пошёл дальше. Вика, было, пошла за ним, но я покачал головой:

— Не стоит. Дай ему время. Ты здорово прошлась по его гордости.

Вика затравленно кивнула и отступила, а я побежал следом за другом.

— Подожди, Лайон. Я заберу наше барахло и отвезу тебя в лофт.

— Мне там нет места.

— Хе*ня. У нас раскладываются диваны.

Лайон пожал плечами и затормозил. Видимо, его действительно вымотал этот день, потому что он даже не спорил. Черте что! Я сбегал в раздевалку, схватил наши вещи. Завидев меня, парни притихли.

— Как Эверет? — поинтересовался Коди.

— Жить будет, — ответил я и, махнув на прощание рукой, помчал обратно.

Дома нас уже встречали встревоженный Дмитрий и Дуняша. Я посмотрел на своего мужчину и улыбнулся, как идиот. Это было противоестественно — быть настолько счастливым, в то время, как Лев едва держался… Но я ничего не мог поделать. Дима подарил мне крылья. Вчера он, наконец, сдался, и я получил самый сладкий, самый горячий секс в своей жизни. Глупый, он так долго меня избегал, думая, что я тоже топ. И даже когда узнал правду, выискивал тысячи причин, по которым мы не могли быть вместе. Возраст, уровень дохода и популярности… Я не знал наверняка, но мне казалось, что жизнь потрепала этого парня не меньше, чем меня. Дмитрию было сложно довериться. А ещё он сразу предупредил, что мы не должны афишировать перед его дочерью свои отношения. Я согласился, хотя и не понимал, почему.

— Мы все видели по телевизору, — прошептал Дима, забирая из моих рук сумку. Черт! Я и забыл, что этот вселенский позор транслировали по телеку в прайм-тайм. Все было гораздо хуже, чем можно было предположить. — Как он? — переспросил мужчина.

— Наполовину мертвый. Ты знал, что он любил её всю свою жизнь?

Дима покачал головой:

— Ему не следовало это затевать, учитывая всю шумиху, — заметил мой парень.

— А ей не следовало отказывать ему на глазах у миллионов людей! — не мог не заступиться за друга.

— Оk, Шоколадка… Не шуми.

Блин, ну как же круто у него выходило произносить моё прозвище! Не удержался: коснулся желанных губ.

— Ти Джей! — шикнул любимый и покосился в сторону гостиной.

Черт, я как-то совсем упустил то, что с появлением Лайона, нам будет ещё сложнее уединиться. Вчера мы с Димой едва дождались, когда Дуняша уснёт, и только потом… Ох, об этом лучше не вспоминать.

Я прошел в гостиную. Лев сидел на диване, опустив голову. Никогда еще я не видел его настолько подавленным и разбитым. Даже в нашу самую первую встречу в спортзале четыре года назад. Я похлопал друга по плечу, усаживаясь рядом.

— Хочешь, нажремся? — поинтересовался я.

Лев покачал головой и отвернулся:

— Сэм и так нас готов четвертовать. Боюсь, если мы придем с бадуна, это таки случится.

— Плевать. Мы еще никогда не показывали такой классной игры. Крутой выходит сезон. Несмотря ни на что.

Лев кивнул и потер пальцами глаза.

— Знаешь… Я даже не представляю, как жить… — прошептал друг. — Ради чего? Понятия не имею, как без нее теперь…

— А зачем без нее, Лайон? Ты столько всего прошел, чтобы быть с Викой, а теперь хочешь все обрубить?

— Она отказала мне на глазах у миллионов. Ты действительно думаешь, что любящий человек так бы поступил?

— Я не знаю. На нее столько всего свалилось, чувак. Я почитал, что пишут в сети… Это ад. Сложно представить, как она справляется с этим потоком чернухи.

— Не знаю, Ти Джей. Мне кажется, я никогда не смогу забыть ее молчания. Оно звенит у меня в голове. Разве может тишина звенеть? — растерянно хлопая глазами, поинтересовался Лев.

Наш разговор прервал Дмитрий, позвав ужинать. Лев отказался и завалился спать. В тот вечер я последний раз видел друга нормальным. Наутро я его не узнал. Он превратился в робота… Ну, или в зомби. Его душа как будто умерла, и он ходил с ее трупом внутри. Я не мог пробиться сквозь стены, которыми Лев себя оградил. Никто не мог. Даже Вика. Видит Бог — она пыталась. Мне было так жаль их обоих.

Удивительно, но Лев не игнорировал девушку. Он отвечал на звонки, спрашивал, не нужна ли ей помощь, но на этом все и заканчивалось. Парень раз и навсегда запретил себе надеяться на счастье и взаимность. Он вбил в свою голову, что Вика никогда в действительности его не любила. И как бы она ни разубеждала его в обратном, Левка только улыбался, кивал головой и молчал…

К слову сказать, на игре состояние парня никак не отражалось. Если не считать невиданной раньше агрессии, все было, как всегда. До тех пор, пока один придурок на игре в Балтиморе не решил подколоть Льва произошедшим. Он озверел. Серьезно. Снес балабола к чертям за борт, завязалась драка, которая разрешилась дисквалификацией Льва на три матча. Наказание было минимальным. Видимо, даже арбитр проникся Левкиной трагедией. О том, как его продинамили, не знал разве что ленивый.

После этой игры Вика приехала прямо в аэропорт. Впервые Лев сделал вид, что ее не заметил.

— Лева… — прошептала Вика вслед уходящему парню. А потом резко повернулась ко мне, заметив: — Он весь избит. Насколько серьезны травмы?

— Жить будет. Вик… Может вам и правда стоит отдохнуть друг от друга?

— Нет! — выкрикнула девушка, догоняя Льва.

— Левка! Зачем ты это делаешь с нами? Я же люблю тебя, дурачок… Зачем ты меня отталкиваешь, чего добиваешься? — кричала Вика сквозь слезы.

— Уходи, Вика. А то еще увидят нас вместе… Не надо оно тебе.

— Не смей решать за меня. Не смей, слышишь?! — Вика схватила парня за травмированную руку, и он зашипел. Девушка тут же отпрянула.

— Левушка… Больно, золотой? Что же ты делаешь, Левка? Что же ты делаешь? — шептала она, нежно обнимая мужчину. Ее хрупкое тело сотрясалось от рыданий. Эти горькие слезы капали на грудь друга, разъедая его броню. Лев устало прикрыл глаза, приобнимая девушку здоровой рукой.

— Я так по тебе скучаю, Лева… Невозможно просто, — шептала Вика, глотая слезы. — У меня как будто сердца не стало, когда ты ушел. Возвращайся домой, любимый. Пожалуйста, Лев…

— Я не могу, Вика… — с болью в голосе ответил парень. — Я хочу, правда. Очень хочу, но боюсь, что не смогу пережить, если ты снова…

Я чувствовал себя как никогда лишним. Два любящих человека, которые потеряли ориентиры… Они стояли друг напротив друга и плакали. А я не знал, как им помочь.

— Я же ничего не сделала, — всхлипнула Вика, отступая. — Я просто не хотела этой публичности. Я не отказывалась от тебя… Никогда не отказывалась.

— Это выглядело именно так, — пояснил парень, устало потирая глаза.

— Как же так, Лева? Мы столько прошли, а теперь…

— Дай мне немного времени.

— И что потом?

— Возможно, я смогу примириться с тем, что случилось.

— А если нет? Что тогда, Лева? Ты просто вычеркнешь меня из своей жизни? А как же твое «люблю»?

— В своем «люблю» я нисколько не сомневаюсь. Беда в том, что я не верю больше в твое… Я никогда не требовал доказательств. Но сейчас мне нужно нечто большее, чем пустые слова.

Левка развернулся и пошел к машине.

— Он тебя любит, — шепнул я девушке и двинулся вслед за другом.

— Я завтра улетаю, — крикнула вдогонку Вика.

Левка обернулся, открывая дверь моей тачки. Кивнул:

— Я помню. Покажите им там. Я буду смотреть трансляцию.

Еще минута, и мы, наконец, трогаемся. Разговоры разговорами, но мне смертельно хотелось домой. Я безумно соскучился по своему мужчине. Бесед по скайпу и sms-ок категорически не хватало. Я упал в любовь с головой.

ГЛАВА 29

Я не знала, как я жила. Ради чего поднималась с кровати, куда-то ехала, чем-то занималась. Без него все потеряло смысл. Меня ничего не трогало. Даже внимание мировых СМИ, в центре которого мы оказались. Просто теперь то, что раньше казалось катастрофой, стало абсолютно второстепенным и несущественным. Я тупо проходила мимо орущих журналистов, оккупировавших наш дом, и просто пыталась жить дальше. Безуспешно, кстати сказать. У меня ничего не получалось… Все валилось из рук, в голове ничего не задерживалось, я забывала даже поесть. Только на тренировках мне удавалось хоть немного сосредоточиться.

— Ты с каждым днём выглядишь все хуже, — ненавязчиво так намекнула Кайя. — Ты уверена, что выдержишь перелёт?

Несколько запоздалый вопрос, учитывая то, что мы уже прошли все контроли, и теперь просто ожидали посадки.

— Я в норме.

— Ты не в норме с тех самых пор, как продинамила Лайона.

— Да ты просто капитан Очевидность, Кайя.

— Почему же ты его не вернёшь?

— Я пыталась. Много раз… — пояснила я, провожая взглядом набирающий высоту самолёт.

— И что он говорит?

— Говорит, что не верит больше моим словам. Требует доказательств… Но разве любовь нужно доказывать?!

Кайя задумалась. А я снова отвернулась к огромному, от пола до потолка, окну, выходящему на взлётное поле. Честно сказать, я вообще не понимала, в чем моя вина. Лев знал о моем отношении ко всей этой шумихе. И все равно поступил так, как захотел. У меня были десятки бессонных ночей для того, чтобы все обдумать, и я муссировала эту тему то так, то эдак. Да, я верила в то, что Лёва хотел, как лучше. Но это был импульсивный, необдуманный поступок, за который мы оба заплатили слишком высокую цену. Что же касается меня… Я не хотела ему отказывать. Даже учитывая то, как это предложение было сделано. Я бы не отказала ему на глазах у тысяч людей… Если бы могла в тот момент говорить. Ей Богу, я онемела! Приросла к этому чертовому сидению, потеряв драгоценные секунды.

— Слушай, Вик. А что, если ты докажешь?! Ну, это же проще пареной репы! Он где тебе признался в любви?! Правильно, на гребном стадионе. Отыграл игру, посвятил её тебе и сделал предложение. Романтика. Что мешает тебе поступить так же?

Я перевела изумленный взгляд на свою спортсменку:

— Как “так же”? Сыграть в хоккей и сделать предложение уже ему?

Кайя отмахнулась от моих идей:

— Да зачем тебе хоккей?! Ты на льду кое-что получше можешь показать! А потом… Ну, да. Черт с ним! Можешь и предложение замутить, раз Эверет так тяготеет к театральным эффектам.

Я смотрела на Кайю и растерянно хлопала глазами. Объявили посадку, мы поднялись на борт, а я все обдумывала её слова. Нет… Ну нет же… Это же дурость чистой воды… На самом деле все так и было, так почему слова Кайи не давали мне покоя все время перелета?

Мы приземлились в Марселе около полудня по местному времени. Я уже бывала в этом городе, но мало что видела. Впрочем, и в этот раз времени на экскурсии не было. Небольшая тренировка и потрясающее выступление Кайи. С результатом в 212,45 баллов мы заняли почетное четвертое место. Это был очень хороший результат. Потрясающий результат. Кайя с ума сошла от счастья!

— Ты видела, Вики?! Ты видела? — кричала она после проката произвольной программы.

— Ты недокрутила тройной тулуп.

— Угу.

— И фигово вышла из вращения.

— Угу… — довольно кивнула спортсменка. — Но я же молодец?

— Молодец, — подтвердила я, не сумев сдержать улыбку.

Кайя обняла меня изо всех сил, радостно улыбаясь на камеру.

— Я буду стараться, Вики. Честное слово, я сделаю все, что в моих силах! Ты будешь мною гордиться!

В общем, Кайя достаточно прилично выступила со своей старой программой. А потом были показательные выступления, на которых девушка представила облегченный вариант нашей новой хип-хоп постановки. И вы не представляете, какой фурор она произвела. Это было ново, это было свежо, это было в тренде. Кайя, находящаяся в своей стихии, покоряла. Она кайфовала на льду, подкупая этим публику. Зал аплодировал ей стоя.

Вечером, после очень утомительного дня, мы сидели в баре отеля. Спортсменам нельзя выпивать. Но Кайя убедила меня пропустить по бокальчику вина. Она была твердо убеждена, что побывать во Франции и не отведать местных вин — преступление.

— Я все время думаю над твоими словами… — созналась я, пригубив вкуснейшее Мерло.

— Над которыми из них? — уточнила девушка.

Ну да, тут стоило уточнить. Кайя болтала все время. Сыпала советами и рекомендациями вперемешку с острыми комментариями по любому насущному вопросу. Девушка считала себя компетентной в любой сфере жизни. Мне бы такую уверенность…

— По поводу Льва. Понятия не имею, как выполнить то, что ты озвучила. Даже если решиться на это… То как? У него были связи с владельцами клуба, а я? Как я могу организовать подобный сюрприз?

— То есть, ты все-таки решилась сделать ему предложение?

Я пожала плечами:

— Это редкая глупость. Но может сработать. Если ему это нужно, чтобы остыть… Да, я могла бы переступить через себя.

— Я даже не спрашиваю, сможешь ли ты откатать программу. Это очевидно. Будет круто, если ты ему посвятишь свое последнее выступление. Представляешь, что после этого начнется? Все же уже решили, что ты в утиле…

— Спасибо, Кайя! — хохотнула я.

— Ты понимаешь, о чем я, — отмахнулась девушка. — Никто не знает, что ты по-прежнему в форме. Если ты посвятишь прокат Льву, да еще под какую-нибудь сопливую песню про любовь… Да еще в свитере с номером Левки…

— Слушай, Кайя, по-моему, тебя понесло, — заметила я, подивившись такому разгулу фантазии.

— Да он офигеет, Вика! Точно тебе говорю. И бери его сразу же, тепленьким!

Я посмеялась над такой рекомендацией, заметив:

— И мы опять возвращаемся к тому, с чего начали. Как мне это все организовать в отсутствие Левкиных связей?

Удивительно, но я загорелась идеей Кайи. В голове уже шла работа и по выбору композиции, и по постановке программы. Я никогда и ничего не делала вполсилы. Если уж решаться на подобную авантюру, то только с полным размахом.

— Сейчас все решим! — пробормотала Кайя, доставая телефон.

И ведь правда — решила. Подключила отца, Ти Джея и Марка… Поначалу менеджер Льва и слышать обо мне не хотел, но когда узнал, что мы затеяли… В общем, я получила то, что мне было нужно. Лед, и восемь минут на телевидении в прайм-тайм.

Подготовка отнимала все силы. Домой я приходила практически мертвой, ведь тренировки с Кайей и Дуняшей никто не отменял, таким образом, сама я могла отрабатывать прокат только после работы. Зато ко мне абсолютно бесплатно присоединилась команда Кайи. У меня даже появился хореограф. Ну, кто бы мог подумать, что мне придется тряхнуть стариной в тридцать два года. Сосредоточившись на подготовке номера, я даже не испытывала волнения. Мне хотелось только одного — вернуть своего мужчину, но накануне выступления меня накрыла волна паники. А что, если он откажется? Возьмет и промолчит так, как это сделала я? Я же не выживу… Не смогу без него. Мальчик, который стал всем моим миром. Мужчина, которого я полюбила. Мои метания прервал телефонный звонок. Лев!

— Привет, — прошептал любимый.

— Привет. Как ты, золотой?

— Уже прилетели. Завтра домашняя игра.

— Я помню. — Мы говорим ни о чем, а у меня дрожь по всему телу от одного только его голоса. Как же я невозможно скучала. Как же больно было жить без него…

— Я хотел с тобой поговорить, после игры… Уделишь мне внимание?

— Да… — прохрипела я, потому что в горле вмиг пересохло. — Да, конечно, — зачем-то добавила, откашлявшись.

— Ладно, тогда до завтра. Увидимся.

Не знаю, возможно, наш разговор придал мне уверенности. После него я несколько успокоилась. И даже смогла уснуть. Минуты следующего дня тянулись бесконечно. Меня бросало то в жар, то в холод. Ни перед одним прокатом в своей жизни я так не волновалась. В какой-то миг предстоящее выступление стало смыслом моего существования. После него я либо верну Левку, либо окончательно потеряю. Он испытывал те же чувства, когда готовил свое предложение?

Я не следила за ходом игры. Приехав на стадион, я разминалась в комнате для персонала. У меня не было возможности даже «прощупать» лед. Я совершенно его не знала. Оттого прокат становился непредсказуемым. Прибавьте к этому непривычную акустику, которая порядком сбивает с толку, и вы поймете, в каком незавидном положении я оказалась. А ведь у меня не было права на ошибку. Я прикрыла глаза, настраиваясь на прокат. Прокат, который неожиданно стал самым важным в моей жизни. И уже через несколько минут меня пригласили на лед.

Я не в Левкином свитере. Пожалуй, это было бы чересчур. Но я в красном — цвете команды, цвете канадского флага, цвете страсти и любви. Свет приглушен. Выхожу на лед. Замираю в центре. Луч света освещает мою фигуру. Звучат первые аккорды… Lana Del Rey. Young and beautiful. Для кого-то такой выбор покажется странным. Но Левка поймет. В ней все мои страхи, в ней вся моя вера. В него… в нас.

Трибуны замирают. И не слышно ничего, кроме музыки и бешеного стука сердца. Я не знаю, где Лев. Мне обещали, что он будет присутствовать, во что бы то ни стало. Надеюсь, он видит… Потому что я ничего не скрываю. Вот она я, Лева… Ты хотел прилюдного обнажения? Что ж… Я готова. Теперь да. Элемент за элементом, в каждом своем движении, в каждом взгляде и жесте. Я люблю тебя. Музыка взмывает ввысь, а вместе с ней и я, успешно совершая каскад сложнейших прыжков. Звучат последние аккорды, я замираю в точке и закрываю глаза. Сегодня не будет оценок. Я и так знаю, что это было лучшее мое выступление. А вот победное оно, или провальное, мне только предстоит узнать.

Рука на сердце. Мой коронный победный жест. Ну, что ж… Я сделала все, что смогла.

ГЛАВА 30

В реальность меня вернул пинок Ти Джея.

— Чего стоишь? Иди к ней!

Я, как зачарованный, прошел к выходу, встал на лед. Шаг, другой… Она все ближе. Я поначалу вообще не понял, что происходит. Да и как тут понять, когда каждая новая игра сопровождалась каким-нибудь шоу? Только когда лицо Вики появилось на огромных экранах, до меня кое-что начало доходить.

Когда она начала свою программу… Не знаю, как это объяснить… У меня внутри все сжалось. Подпрыгнуло, опустилось вниз. Ком подкатил к горлу. В принципе, я понимал, что она делала, и зачем. В конце концов, я сам потребовал доказательств ее любви. Но дело в том, что за все это время без нее мне многое пришлось переосмыслить. Теперь я понимал Вику намного лучше. Ее молчание, которое я воспринял, как унизительный отказ, таковым не являлось. Просто мне действительно не следовало привлекать к нашим отношениям еще больше внимания. В той ситуации — мой поступок был ошибкой. В силу юности, либо отсутствия опыта, до меня это не сразу дошло.

— Привет. — Да уж… Ну и начало.

— Привет, — прошептала Вика, пристально меня разглядывая.

— Что это было? — поинтересовался я, окидывая взглядом замершую публику.

— А ты не догадываешься?

— Ну, не знаю… Ты собралась на пятую по счету Олимпиаду?

Вика покачала головой и закусила губу. Я понял, что больше не имею права шутить и держать любимую в напряжении.

— Тогда что?

— Я делаю тебе предложение руки и сердца.

— Правда? — теперь шептал уже я. Удивительно, но в многотысячном переполненном зале нам было прекрасно слышно друг друга. Тишина стояла просто оглушающая. Вика кивнула в ответ. Мы одновременно сглотнули.

— Тогда тебе все-таки придется надеть то кольцо. Знаешь ли, в нем самый большой бриллиант, который только можно было купить в Канаде. Надеюсь, его будет видно всем без исключения. И даже на чертовой Аляске все будут знать — ты моя.

Вика улыбнулась, кивнула головой и сделала ко мне маленький шаг. А я не мог перестать болтать и нес всякую чушь:

— А еще мы поженимся. Сразу же, чтобы ты не передумала. Вот прямо сейчас и поедем в мэрию.

— Она уже закрыта, золотой, — прошептала любимая, подходя вплотную ко мне.

— Тогда завтра. А еще мы сделаем ребенка. Прямо сейчас. И это не обсуждается, — строго заметил я. Черт… Да заткните меня уже кто-нибудь…

— Боюсь, это будет слишком. Даже чокнутые Кардашьяны не трахаются на глазах у стадиона, — улыбнулась Вика, согревая меня теплом своих глаз.

Я не выдержал, накинулся на ее губы.

— Люблю тебя, Вика… Так сильно люблю.

Я не помню, как мы уходили с катка, как ехали домой… Только войдя в свой пряничный домик, я наконец-то полностью осознал, что все позади. Она рядом. Она любит. Эти глаза не могут врать. Я потянулся к любимой.

— Подожди, золотой, подожди…

— Что? — замер я.

— У меня для тебя сюрприз. Я тебе уже давно кое-что задолжала…

Оу! Сюрприз — это хорошо, наверное… Главное, что ей не взбрело в голову поговорить. Сейчас я хотел совсем другого…

— Ладно… Что мне нужно делать?

— Иди в спальню, и жди меня там, — лукаво улыбнулась девушка и скрылась в глубине дома.

Я застыл, как придурок, с открытым ртом. Это же не то, что я думаю? Или… то? Я зашел в спальню, сел на кровать. Поднялся, прошел к окну. Я был очень взволнован, просто места себе не находил. Вика не спешила, и к ее появлению я порядком извелся.

— Ты хотел чего-то такого? — послышалось за спиной.

Я обернулся. Господи Боже… Это стоило того, чтобы ждать. Вика наконец-то решила воплотить в жизнь мою давнюю фантазию. Не то, чтобы я имел что-то против ее хлопкового спортивного белья, но то, что она надела сейчас…

— Ты прекрасна, — выдохнул я.

Черное кружево бюстика, черные, практически прозрачные трусики, пояс, чулки. Много ли нужно молодому парню? Тем более, когда рядом твоя сбывшаяся мечта?

— Я хотела подождать до свадьбы, — призналась Вика. — Да только не могу больше ждать. Я едва дышала без тебя, золотой. Я так по тебе скучала…

— Прости меня, — сглотнул я. — Прости, что заставил страдать. Я никогда больше не причиню тебе боль.

— Тшшш, — Вика накрыла пальчиками мои губы и прошептала: — Ты тоже меня прости. Я виновата не меньше. Мне нужно было как-то проще ко всему относиться. В конце концов, я знала, что всплывет эта грязь… Но мне так обидно, что нашу любовь чернят. Так обидно…

— Я знаю, маленькая. Но это все пустое. Главное, что ты со мной. Моя любимая красавица.

Я запрокинул голову Вики, коснулся желанных губ, поцеловал ямочки на щеках. Шея, грудь, живот… Каждый миллиметр бархатной кожи. Каждую родинку.

— Я буду, Вика… Я буду.*

Любимая замерла у меня в руках, всхлипнула, напевая:

— Я знаю, что будешь. Я уверена, что ты все еще будешь.**

И не было ничего лучше, чем ее соленые от слез губы, чем ее жадные руки, срывающие мою одежду. Знаете, когда чего-то хочешь настолько сильно и так долго… А потом это случается, когда уже не осталось надежды… В это совершенно невозможно поверить. Даже когда ты держишь свою мечту в руках, тебе все равно кажется, что она вот-вот исчезнет. Растворится, как мираж. Больше всего в тот момент тебе хочется убедиться в реальности происшедшего. Получить доказательства. Я провел руками вдоль хрупкой спины, взвесил в ладонях упругую попку. Вика тоже не бездействовала, пробуждая во мне что-то дикое и необузданное. Я развернул ее спиной к себе. Она оперлась руками о стену, невольно выпячивая попку. Я щелкнул застежкой лифчика, с удовольствием наблюдая, как нежная кожа любимой покрывается миллионом мурашек. Куснул ее между плечом и шеей. Знаю, что это местечко у Вики особенно чувствительное. Девушка всхлипнула и развратно потерлась, всем телом откинувшись на меня. Поймала мои губы, поцеловала влажно.

— Ты помнишь? Никаких резинок…

— Да, — выдыхает жарко, окончательно лишая меня самообладания.

— Прогнись немного, — отдаю команду, проверяя готовность любимой. О, да. С этим у нас все в порядке. Вхожу аккуратно. — Ты как?

— Сильнее, золотой. Не бойся, — командует Вика, и я подчиняюсь. Первый толчок, еще один. У стены неудобно — моя невеста совсем маленькая для такой позиции. В голову приходит другая идея. Подходим к постели.

— Встань на колени на край. — С ума схожу от того, что могу попросить Вику о таком. Но еще больше — от того, что она подчиняется. Вызывающая… Дерзкая… Моя. Вхожу в нее резко, заставляю кричать. Идеальный угол, как я и думал. Я ничего не забыл за все это время. Моя фантазия только еще больше разыгралась. Зажимаю между пальцев напряженный бугорок клитора, не прекращая глубоких размеренных толчков. Жаль, что в такой позиции я не вижу, как подпрыгивают Викины грудки. Представляю, какое это жаркое зрелище. Зубы сводит от желания кончить. Тем более, что на этот раз я могу это сделать в нее. Отметить. Подарить частичку себя, в надежде на наше общее продолжение. В этом есть что-то особенно эротичное. Сокровенное, личное… Это действительно таинство.

— Лева, Левушка…

Да, моя девочка, да… Ну же, давай, Вика! — проносится в голове. Она шипит и жестко насаживается. Вылитая львица. Я выстреливаю глубоко внутри и чувствую, как она ритмично меня сжимает. Я успел… Успел. Чувство эйфории, которое меня накрывает — не передать словами. Я как будто с успехом прошел через обряд инициации.

Вика падает на кровать. Я тоже порядком вымотался, но мы еще не закончили.

— Ты что делаешь? — поинтересовалась любимая, с удивлением наблюдая, как я подталкиваю ей под попу подушки.

— Это чтобы поскорее забеременеть. Вообще-то тебе следует закинуть ноги на стену. Ну, знаешь… как будто бы делаешь березку. Только не думаю, что мы сейчас способны на такие подвиги… — Я так увлекся своим занятием, что не заметил, как настроение Вики резко изменилось. — Эй… Ты что? Ты передумала?

— Нет, — покачала головой девушка и закусила губу. Ну вот. Она точно надумала реветь. Готов поставить на это победу в Суперкубке.

— Тогда что? — насторожился я, не сводя с любимой внимательного взгляда.

— Я тебя безумно люблю, Лев. Так сильно люблю…

Понятно. Обычные девчоночьи сантименты, а у меня чуть сердце не остановилось.

— Ну, а плакать чего?

— От того, что мне такое счастье досталось, — сквозь слезы улыбнулась невеста, а потом и вовсе рассмеялась. — Только… Ты же помнишь, что я, скорее всего, не забеременею обычным путем?

— Ну и ладно, — отмахнулся я. — Забеременеешь необычным. Дел то. Вот прямо завтра и пойдем к врачам. Нужно заняться этим вопросом вплотную.

Вика прикрыла глаза, уткнулась мне в шею и все-таки разревелась. Ну и ладно. Я уже понял, что девчонкам порой нужно выпустить наружу избыток влаги. Женщины — такие женщины. Сам я, конечно, не плакал. Мужчины вообще не плачут. Ну ладно, признаюсь… Тогда я и правда сдержался. И даже на свадьбе, которую мы сыграли через неделю в присутствии самых близких друзей, я тоже держался бодряком. Хотя это было непросто. Вика была такая красивая в белом кружевном платье от Vera Vang. Вас же не удивляет, что она выбрала платье от бывшей фигуристки?

В общем, я не плакал даже, когда произносил свои давным-давно написанные клятвы. Даже, когда дрожащими руками надевал кольцо, больше всего на свете боясь его упустить. И когда любимая делала то же самое, я тоже держал себя в руках. Кремень, а не мужик.

Знаете, когда я не выдержал? О Боги… Я даже не могу вспоминать этот момент без слез на глазах. Кода Вика через месяц улетела на турнир в Токио… Не спешите с выводами! Тогда я тоже не плакал… Так вот, когда это случилось, мне, конечно же, было тяжело. Но говорю же — я держался. И даже не названивал ей каждые полчаса, а смиренно дожидался вечера, чтобы поговорить по скайпу. Мы как раз только установили соединение, когда в наш пряничный домик постучали. Это был курьер. Он вручил мне маленькую коробочку. По штампам на ней я понял, что это посылка от Вики. Мы так уже делали в детстве — слали друг другу открытки из разных мест, куда нас заносила судьба. Я радостно улыбнулся, глядя в монитор, и встряхнув коробочку.

— Чувствую, ты порядочно разорилась на курьерской доставке.

— Ничего, — широко улыбнулась любимая. — У меня богатый муж.

— Думаешь, он не будет тебя ругать за такое мотовство? — ухмыльнулся в ответ, раскрывая упаковку.

— Не-а, — загадочно улыбнулась Вика. — Думаю, он мне скажет спасибо.

Я, наконец, справился с упаковкой и извлек из нее какой-то вязаный комок. Распрямил. Это была крохотная пинетка. Поднял полный надежды взгляд на любимую.

— Там внутри кое-что есть, — пояснила она, пристально следя за мной взглядом.

Я уже знал, что там. Догадался. Не такой уж я и дебил. Достал тонкую полоску теста на беременность. Сглотнул. Вдохнул несколько раз. Ну, и разревелся, как пацан, чего уж там… Хотя, какой там пацан?! Мужик! Лев! Царь зверей. Основатель прайда. Разве пацан может сделать ребенка своей жене с первой попытки?!

*, ** Здесь речь идет о словах песни Young And Beautiful (оригинал Lana Del Rey), под которую каталась Вика. В припеве данной композиции девушка спрашивает:

Будешь ли ты все так же любить меня,

When I'm no longer young and beautiful?

Когда я перестану быть юной и прекрасной?

Will you still love me

Будешь ли ты любить меня,

When I got nothing but my aching soul?

Когда у меня не останется ничего, кроме истерзанной души?

А потом она сама себе отвечает:

I know you will, I know you will.

Я знаю, что будешь. Я знаю, что будешь.

I know that you will.

Я уверена, что ты все ещё будешь.

ЭПИЛОГ

Четыре года спустя

Я сидел на трибуне и терпеливо ждал. Вообще мне не так часто выпадает возможность побыть по ту сторону борта, но нынешнее событие я просто не мог пропустить. Впрочем, как и Ти Джей, или Дмитрий. Олимпиада. Моя первая олимпиада в качестве профессионального хоккеиста, и первая Олимпиада Вики в качестве тренера. Стоит ли говорить, что мы неплохо справлялись? Хоккейная сборная Канады пробилась в финал, а спортсменки Вики показывали лучшие результаты в своей спортивной карьере. Кайя, которая уже получила свое золото в командном зачете, сидела тут же — рядом с нами и, как и мы все, волновалась за Дуняшу, которая сегодня катала свою произвольную программу. После короткой программы Дуня была второй, и сейчас на ней лежала колоссальная ответственность. Впрочем, я нисколько в ней не сомневался. Разве можно раскиснуть с таким тренером? Да ни за что.

Я перевел взгляд на Ти Джея, который о чем-то тихо переговаривался с Дмитрием. Подмигнул другу. Когда-то мы не верили в то, что будем счастливыми, но нам улыбнулась удача. Да… Это были счастливые годы. Полные ярких, запоминающихся моментов. Я мог бы припомнить их тысячи.

Например, нашу первую встречу после того, как я узнал, что Вика беременна… И то, как я снова ревел, целуя ее абсолютно плоский живот. Или нашу первую совместную вечеринку по случаю Хеллоуина, на которую мы все-таки попали, несмотря на то, что Вика должна была со дня на день родить. Мы нарядились в Астерикса и Обеликса, подчеркнув Викин круглый живот широким кожаным поясом и полосатыми штанами, как у героя Депардье. А потом хохотали, как безумные, разглядывая друг друга. Кстати, в тот год наша пара выиграла конкурс костюмов, оставив далеко позади всех конкурентов и став героями всех светских новостей.

Напрягала ли нас публичность? В какой-то мере — да. Но мы научились с этим справляться. И даже извлекать пользу из происходящего. Вместе мы участвовали во многих рекламных кампаниях, зарабатывая баснословные даже по меркам профессионального спорта деньги. Вместе посещали всякие шоу и светские тусовки. Иногда мне казалось, что мы с Викой стали самой популярной парой в мире спорта. Хорошо это или плохо? Не знаю. Это просто наша жизнь, с которой мы примерились. Конечно же, иногда такой интерес напрягал. Например, когда родился Алекс, нас просто извели предложениями продать права на первую фотосъемку малыша. Я был категорически против. Для меня вообще рождение сына стало чем-то волшебным. Лично моим, тем, что сокрушило мое сердце, заставив полностью переосмыслить свою жизнь. Любовь огромная, чистая, безусловная… Я не хотел ее выпячивать напоказ. Наверное, то же самое чувствовала Вика, когда я сделал ей то дурацкое предложение.

Я перевел взгляд на ступеньки трибуны, по которым туда-сюда бегал Алекс. Трехлетнему малышу тяжело усидеть на одном месте. У него было целое море нерастраченной энергии. Сердце сжалось, как и всегда, когда я смотрел на сына. Мою маленькую золотую копию.

— Алекс, смотри, не упади! — заботливо пробасил Ти Джей.

Для наших детей Ти Джей и Дмитрий стали чем-то вроде добрых дядюшек. Или фей. В отсутствие родни, эти парни заменили нам семью. Стали надежной поддержкой, на которую мы всегда могли рассчитывать. Я сказал — детей? Ну, да… Совсем недавно у нас родился Макс. Он тоже ждал выступления Дуняши, сладко посапывая в своей переносной люльке. Его совсем не тревожил шум трибун. Наверное, он к этому привык еще в утробе мамочки. Вообще Макс стал для нас сюрпризом. Вика едва меня не убила, когда узнала, что снова беременна. Через год стартовали Олимпийские игры, которые она попросту не могла пропустить, и беременность на самом деле все усложняла. Я это понимал, но… Это же не повод не рожать, правда? Вика еще немного позлилась, а потом приняла ситуацию, скорректировала свой график и целенаправленно двинулась к цели. Не сказать, что я не переживал, когда на поздних сроках беременности она летела на какие-нибудь соревнования со своими спортсменами, или пропадала до ночи на катке. Переживал. Очень. Но я также понимал, что не имею права ей что-то запрещать. Она была взрослой девочкой, и никогда бы намеренно не поставила под угрозу нашу семью или ребенка. Я ей полностью доверял.

Мысли прервал голос диктора, который объявил выход на лед Дуняши. Ти Джей забрал со ступенек Алекса и посадил себе на колени. Дуняша вышла на лед, стала в позицию, зазвучала музыка, а мы затаили дыхание. У нее была сложнейшая программа. Это все, что я знал. Я не очень разбирался в новой системе судейства, поэтому интрига сохранялась до момента выставления оценок.

— Дима, ну, что? Она со всем справилась? — взволнованно спросил Ти Джей. Да уж… Шоколадка понимал в этом всем еще меньше меня.

Дима нервно дернул плечами:

— Не знаю, я не увидел помарок.

На экраны вывели уголок слез и поцелуев, где как раз сидели Вика и Дуняша.

— Она откатала на «отлично», — сообщил я, не отрывая взгляда от любимой.

— Откуда знаешь? — требовательно уточнил Ти Джей. Шоколадка в роли взволнованного папочки — то еще зрелище. Я ухмыльнулся:

— Я вижу. Не знаю, как объяснить. Просто Вика довольна, и все.

— Нам нужно не меньше ста сорока семи. Пожалуйста, Господи, пожалуйста… — прошептал Дмитрий, сжимая руку Шоколадки.

Мы замерли, а потом вскочили с мест, потому что у нас было сто сорок девять целых девяносто семь сотых. Дуняша стала недосягаемой для всех остальных спортсменок.

— Мы сделали это, Ти Джей! Мы сделали! — кричал Дима. И мне кажется, я никогда не видел друзей такими счастливыми. Впрочем, я тоже едва не умер от счастья, потому что знал, как важна эта победа для моей жены.

Нам удалось увидеться только спустя четыре часа. На церемонию награждения мы остаться уже не могли, для детей этот день и так выдался не слишком легким. Они устали. Поэтому я был, наверное, последним человеком, который поздравил Вику с победой:

— Привет, чемпионка! — прошептал я, плотно прикрывая дверь комнаты, в которой сладко спали сыновья.

— Привет, золотой, — прошептала Вика, обнимая меня за пояс.

— Устала? — заботливо поинтересовался я.

— Почти умерла. Сейчас поцелую детвору, и спать. Не буди меня неделю. Нет, на свой финал все-таки разбуди, — прошептала она, засыпая на ходу. Я улыбнулся. Вика была такая забавная.

Она прошла в комнату, поцеловала сынишек, нежно погладив по щечкам, поправила и так безупречные одеяльца и выскользнула за дверь.

— Я отпустил Кэрри побродить по городу.

Кэрри была нашей няней. Она здорово нас выручала, когда мы были заняты. И, конечно же, она сопровождала Вику с детьми во всех поездках по миру.

— Хорошо, — едва слышно прошептала любимая.

Умаялась девочка моя бедная.

— Лев, — вдруг встрепенулась она. — А ты случайно не в курсе, как долго еще Ти Джей с Дмитрием будут шифроваться?

— Понятия не имею. Но если Дмитрий не прекратит эти прятки, Ти Джей может не выдержать. Он уже на пределе. А с чего такой неожиданный интерес?

Вика устало прикрыла глаза:

— Они прячутся, но ведь Дуняша не дура. Все она понимает. Спросила у меня, как долго еще они будут валять дурака.

— Да? — изумился я. В принципе, ребята вели себя предельно осмотрительно. И расслаблялись разве что, когда Дуняша улетала на соревнования.

— Левка, ей шестнадцать лет, — справедливо заметила Вика, потягиваясь.

— Я в курсе. Значит, нам просто нужно рассказать голубкам, что их конспирация уже давно ни к чему.

— Согласна, — кивнула жена, без сил оседая на стул.

— Пойдем! — скомандовал я.

Она послушно послeдовала за мной. Я раздел жену, набрал ванную с пеной. Помог Вике в нее забраться, потому что ее даже пошатывало от усталости. Она вытянулась в воде и блаженно застонала.

— Ты — мой герой, — прошептала она.

Я довольно улыбнулся, разминая маленькие стопы любимой.

— Я тебе говорила, что я тебя безумно, по сумасшедшему просто люблю?

— Угу, но я согласен это слушать вечно, — уxмыльнулся я, поднимаясь ввеpх по ногам.

— Ты меня балуешь, — пpошептaла oна, засыпая. Впрочeм, сон как pукой сняло, когда я пробрался к заветному местечку между ног. Вика широко распахнула глаза и часто задышала. Знаю, милая, что ты очень голодная. Не до этого нам как-то было в последние дни. А теперь:

— Уммм — хриплый стон, и бедра толкаются навстречу моим пальцам.

Девочка моя страстная, нежная, требовательная… Я отнял руку, схватил полотенце, как бы намекая, что помывка окончена. Вика послушно выбралась из ванной, не сводя с меня своего горячего взгляда. Вошли в смежную с детской спальню.

— Ложись на живот. — Приказ, который она с радостью выполняет. Я стаскиваю штаны, усаживаюсь на попку любимой и принимаюсь за неспешный массаж. Из уст жены вырываются волшебные жаркие звуки.

— Лев… Левушка, давай, милый… Макс может проснуться

И то правда! Интимная жизнь, когда у тебя двое маленьких детей — дело непредсказуемое. Устраиваюсь между Викиных ног, скольжу головкой по влажным складочкам. Дразню. Поджигаю. Вика рычит, выпячивая попку. Львица моя… Одно стремительное движение, и я в раю. Выдыхаем оба. Толчок, еще один. Резче, как она любит. Выскальзываю, и опять трусь между ног. Секунда, и Вика выбирается из-под меня, толкает на спину, забирается сверху. Не могу не улыбнуться, видя ее воинственный настрой. Впрочем, улыбка быстро испаряется с моего лица, когда она, оседлав меня, резко насаживается. Принимает меня полностью, до конца, еще раз… Груди подскакивают в такт каждому движению, и я взгляда не могу от этой волшебной картины. Даю облизать жене собственные пальцы, опускаю их на бугорок клитора, ритмично надавливаю. Она кончает, а я отступаю, чтобы не кончить в нее, но она не дает. Изливаюсь. Дышим хрипло, сердца колотятся, как сумасшедшие, она падает на меня и шепчет:

— До следующей олимпиады не так много времени. Нужно успеть еще дочку родить.

Конец