«Салют-7». Записки с «мертвой» станции бесплатное чтение

© Савиных В. П., 2017

© Издание, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

Медленно, ощупывая пустую холодную темноту, в космическую станцию вплыли двое в противогазах… Так, наверное, мог бы начинаться какой-нибудь фантастический триллер. Этот эпизод, несомненно, очень эффектно выглядел бы на кинопленке. На самом же деле увидеть нас было невозможно: вокруг жуткая тишина, непроницаемая темень и космический холод. Такой обнаружили мы станцию «Салют-7», которая к тому же теряла высоту, не отвечала на позывные с Земли. Двое землян в мертвой станции, где-то посреди бесконечного космоса…

В такие секунды проносится в голове вся жизнь.

Сегодня сообщения о полетах в космос стали восприниматься как что-то само собой разумеющееся, привычное. Примерно как поездка в метро с одного конца города на другой. На околоземной орбите у Земли появился еще один дом. Немного не такой, как на Земле, но не менее светлый, теплый, ухоженный и гостеприимный.

А между тем космос загадочен и страшен.

Любой дом нуждается в том, чтобы о нем заботились – время от времени меняли обои, белили потолки, следили за трубами… И вот однажды и с нашим космическим жилищем стряслась беда. Станция замолчала, погасла, потеряв интерес к жизни, – почти как человека, «Салют» постигла депрессия.

Итак, двое – Владимир Джанибеков и я, Виктор Савиных, – вплывали в неизвестность. На нашу долю выпало попытаться «растормошить» молчавшую станцию.

Что говорить, случай чрезвычайный. Поэтому о нашей экспедиции 1985 года сведения в СМИ были крайне обрывочными и хорошо отредактированными. Сообщения ТАСС бодро информировали, что экипаж производит на борту плановые работы, настроение и самочувствие хорошие.

Как бы хотелось, чтобы и в самом деле все вышло почти сказочно: пришли, увидели, починили и с победой возвратились… Победа, конечно, была одержана – станция вновь ожила. И все же…

В этих записках реальная хроника 165 дней, прожитых вне Земли, восстанавливающая, как же все было на самом деле.

В. П. Савиных,летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза

Благодарность ООО «ИВИС» за копию статьи Константина Петровича Феоктистова «Мужество «Памиров», опубликованной в газете «Правда» от 5 августа 1985 года.

Почему замолчал «Салют-7»

«Салют-7» впал в состояние анабиоза. Вывести его из этого состояния не были способны никакие хитроумные наборы команд, посылаемых на борт из ЦУПа…

По уже давно сложившейся традиции, закончив дублирование после старта в космос экипажа В. Джанибекова, И. Волка и С. Савицкой, мы возвращались со стартовой позиции в автобусе, который привез основной экипаж. Вот тогда на стекле автобуса фломастером я написал: «До старта 302 дня!» Именно столько оставалось до 15 мая 1985 года, когда наконец мы с В. Васютиным станем основным экипажем и отправимся на орбитальную станцию «Салют-7»…

Готовились мы к длительной экспедиции на орбиту давно. В 1982 году начали тренировки в составе: В. Васютин, В. Савиных, И. Пронина, подготовка велась вместе с экипажем Л. Попова, А. Сереброва и С. Савицкой. Именно этот экипаж ушел в полет, а мы, выполнив дублирование, продолжили подготовку. Однако программа космических исследований в очередной раз была изменена. В космос должен был полететь врач. И вновь наш экипаж, к которому присоединился врач В. Поляков, оказался дублером. В космос же отправились Л. Кизим, В. Соловьев и О. Атьков. Подготовка к полету продолжалась. Как оказалось, нам нужно было запастись терпением. Американцы готовились запустить на орбиту женщину, которая должна была работать в открытом космосе. Генеральный конструктор В. П. Глушко решил опередить Америку. Для краткого полета на станцию был сформирован экипаж в составе В. Джанибекова, И. Волка и С. Савицкой, с отлета которого я и начал эту главу. В этот экипаж третьим членом был введен И. Волк. Программа «Бурана» велась быстрыми темпами, и было решено «показать» космические условия командиру отряда летчиков-испытателей программы «Буран». Его программой был предусмотрен полет на самолете по траектории посадки «Бурана» после возвращения из космоса. Третьим членом нашего, вновь дублирующего, экипажа тогда была Е. Иванова.

Такова предыстория. Итак, через 302 дня мы возьмем курс к звездам. Третьим членом нашей экспедиции (уже четвертым по счету за время подготовки к полету) стал А. Волков. Он тоже был из нашего набора – появился в Звездном городке и начал подготовку к полету в 1979 году, – нам предстояло лететь на станцию, покинутую предыдущей экспедицией пять месяцев назад. Иными словами, станция со 2 октября 1984 года была законсервирована и находилась в режиме автоматического полета, с ней проводились только контрольные сеансы радиосвязи.

В Центре подготовки космонавтов шли плановые тренировки. Но 12 февраля 1985 года на орбитальном комплексе «Салют-7» что-то произошло.

В этот день при проведении одного из контрольных сеансов связи со станцией, работающей в автоматическом режиме (то есть когда экипажа на борту станции нет), дежурная смена ЦУПа заметила (по телеметрическим данным), что произошел автоматический переход с основного на резервный комплект бортового радиопередатчика, по которому идут сигналы на Землю, подтверждающие прием команд (т. е. «квитанция»). Это означало, что в основном комплекте прибора возникла какая-то неисправность. Пока не разобрались, в чем причина отказа основного передатчика, включать его было нельзя – могло произойти короткое замыкание.

В следующем сеансе связи проверочные включения для выяснения причин возникшего отказа проводились без участия разработчиков радиосистемы, через которую на борт станции передавались команды, а с борта на Землю – «квитанции» об их прохождении. Это было грубым нарушением со стороны утренней смены. Была выдана команда на включение основного комплекта радиосистемы. Станция ушла из зоны радиовидимости. На следующем сеансе связи обнаружили, что команды с Земли перестали поступать на борт станции. То есть повторное включение основного комплекта привело к расширению аварийной ситуации. Так как режим автоматического включения радиоаппаратуры по командам от программно-временного устройства в это время не был задействован, а команды с Земли на борт не поступали, то второе включение привело к тому, что прекратилась радиосвязь с бортом и исчезла возможность контроля состояния станции. Таким образом, мы оказались в полном неведении, что же происходит на борту «Салюта», лишившись телеметрических данных о состоянии бортовых систем комплекса.

Все это означало, что теперь по сигналам станционных датчиков нельзя контролировать состояние станции на орбите, анализировать характер ее движения вокруг центра масс (а вдруг она раскрутилась, например, за счет утечки газа), невозможно использовать аппаратуру и двигатели ориентации для обеспечения сближения и стыковки с транспортными кораблями, а также следить за работой и состоянием бортовых систем станции (терморегулирования, энергоснабжения, обеспечения газового состава атмосферы, запаса горючего в двигательной установке).

Теплилась надежда, что, несмотря на потерю ориентации, Солнце все же дает станции энергию, достаточную для поддержания минимально необходимого теплового режима.

«Салют-7» впал в состояние анабиоза. Вывести его из этого состояния не были способны никакие хитроумные наборы команд, посылаемых на борт из ЦУПа.

С помощью оптических средств системы противоракетной обороны станция воспринималась как цельный объект. За ней велись только визуальные наблюдения, когда она появлялась над территорией нашей страны.

Точное измерение орбиты «Салюта-7» было поручено выполнять службам ПРО, измерения которых были согласованы со службами баллистического центра ЦУПа. По наземным наблюдениям удалось установить, что раскрутки станции не происходит. Это было важно: к быстро вращающейся станции не подойдешь и не состыкуешься, так как стыковочный узел находится далеко от центра масс станции.

Было очевидно, что для прояснения ситуации и восстановления работы станции нужно иметь на ее борту экипаж. Высказывались и другие мнения, в частности о невозможности восстановления «Салюта». Однако рассудить спор могли только полет и работа экипажа в космосе. Для этого необходимо было разработать схему выведения транспортного корабля к молчащей станции, не ориентированной в пространстве, подготовить корабль и экипаж к выполнению необычной задачи, позаботиться об оснащении его оборудованием, составить новую баллистическую схему сближения, не говоря уже о дополнительных тренировках. Словом, предстояла огромнейшая работа, а время торопило: «Салют» постепенно терял высоту.

Кому доверить этот полет? Очевидно, что командиром должен стать космонавт, безупречно владеющий искусством ручной стыковки. Как определить подходящую кандидатуру?

В. Васютин, с которым мы готовились к длительной экспедиции, мог бы выполнить подобную стыковку, но, поскольку он ни разу не летал в космос, ЦУП не мог доверить ему этот полет.

Кто же станет командиром? Ответа пока не было.

Ручную стыковку в космосе выполняли только трое: Л. Кизим, который после недавнего возвращения должен пройти послеполетную реабилитацию; Ю. Малышев, не прошедший подготовки по программе выхода в открытый космос и не имевший опыта длительной работы на орбите; В. Джанибеков, получивший от медиков рекомендацию не участвовать в длительных полетах. Поэтому после разговора о предстоящей работе с А. Леоновым Володя Джанибеков срочно лег в госпиталь для медицинского освидетельствования, согласовав с Л. Леоновым вопрос о бортинженере.

Вопрос о бортинженере особо не обсуждался: я, Виктор Савиных, был готов к полету.

С Володей Джанибековым нас связывала давняя дружба. Я запомнил его по своему первому полету, когда он вместе с космонавтом из Монголии Ж. Гуррагчей прибыл на орбитальную станцию «Салют-6» для выполнения короткого космического полета. Инженерные знания Джана (так называют его друзья), умение точно ориентироваться в ситуации, огромное трудолюбие, товарищеская безотказность были бы очень кстати в предстоящем, полном неизвестности полете. Но пока об этом можно было только мечтать. Медицина – дело серьезное. К тому моменту за плечами дважды Героя Советского Союза полковника Владимира Джанибекова уже были четыре коротких полета в космос – в январе 1978-го, марте 1981-го, июне 1982-го и июле 1984-го.

А ждать было нельзя. Свежи еще были воспоминания об американской станции «Скайлеб», которая, потеряв управление, начала – виток за витком – снижаться. Упасть она могла в любой точке земного шара – пресса подняла большой шум. К счастью землян, падение станции произошло в акватории океана.

21 февраля я начал тренировки с А. Березовым. Необходимо было срочно отрабатывать программу сближения с неконтролируемым объектом. Станция постепенно теряла высоту, а выполнить коррекцию ее орбиты из-за непрохождения радиокоманд не представлялось возможным. А. Березовой уже выполнял длительный космический полет на станции «Салют-6» с В. Лебедевым в 1982 году и поэтому был всегда готов отправиться в новую экспедицию. Но когда через два дня мы пришли к генеральному конструктору В. П. Глушко, выяснилось, что врачи не допускают А. Березового к длительному полету. Как только мы вышли из кабинета генерального конструктора, Алексей Леонов, руководивший нашей подготовкой, отправил меня в Центр подготовки космонавтов им. Ю. Гагарина проводить тренировки с В. Ляховым. «Опять новый командир!»

С Ляховым я уже однажды был в программе, когда планировался длительный полет экипажа с участием женщины на «Салюте-7». Предполагалось, что полетят В. Титов, Г. Стрекалов и И. Пронина. Но в последний момент кто-то в руководящих инстанциях решил, что экипаж якобы к полету не готов, и вместо И. Прониной космонавтом-исследователем утвердили А. Сереброва. Но А. Серебров с В. Ляховым входили в состав дублирующего экипажа, и, в свою очередь, Сашу Сереброва нужно было кем-то заменить. Так я и попал в дублирующий экипаж к В. Ляхову и А. Александрову. Наши тренировки с В. Ляховым при подготовке к полету на молчащую станцию ограничились лишь двумя днями. Было принято решение об очередной замене командира – им стал Л. Попов, который уже два раза был в космосе. Во время нашей экспедиции с В. Коваленком на станцию «Салют-6» он прилетал к нам вместе с румынским космонавтом Д. Прунариу. Л. Попов хорошо знал эту станцию: они с В. Рюминым год назад пробыли на ней 185 суток – и работать с ним было бы легко.

Тренировки начались с Поповым опять с азов.

Вокруг планируемой экспедиции было много шума, экипаж так и не был еще утвержден. По факту потери связи со станцией была создана специальная комиссия. Каждый день в Центре управления полетами группы специалистов анализировали создавшуюся на борту станции нештатную ситуацию, рассматривали возможные варианты случившегося: разгерметизацию от попавшего метеорита, пожар из-за короткого замыкания, взрыв баллонов в двигательной установке. Ничего определенного сказать специалисты Госкомиссии не могли. Оставался только один шанс: рискнуть, послав на станцию экипаж. Только там, на станции, можно было окончательно определить причины происшедшего и попытаться восстановить ее работоспособность. Да… но на «Салют-7» еще надо попасть. Вспоминаются слова В. Ляхова: «Все будет не так!» Но мы продолжали усиленно тренироваться.

В середине марта В. Джанибеков закончил обследование в госпитале, наверное, самое быстрое в практике врачей, и получил добро от Главной медицинской комиссии на полет сроком не более 100 суток. Было принято решение начать подготовку к полету на станцию «Салют-7» основному экипажу в составе В. Джанибекова и В. Савиных, а также дублерам – Л. Попову и А. Александрову. Наконец-то появилась определенность.

К этому времени была окончательно принята программа экспедиции, которая предусматривала полет двух космонавтов на корабле «Союз Т-13» для ремонта станции. Экипажу надлежало вручную состыковаться с «Салютом-7». Поэтому корабль был усовершенствован: на боковой иллюминатор установлен лазерный дальномер, сняты третье кресло и автоматическая система сближения, а за счет освободившегося веса баки двигательной установки залиты топливом до максимально возможного уровня, установлены дополнительные патроны очистки атмосферы и другое оборудование, позволяющее продлить автономный полет. Как потом выяснилось, дополнительная емкость с водой сыграла решающую роль в успешном выполнении программы.

Согласно программе, после выполнения стыковки со станцией экипажу предстояло попытаться перейти в нее и, если это возможно, приступить к восстановлению работоспособности комплекса. Выполнив все восстановительные работы внутри, члены экспедиции должны были выйти в открытый космос, чтобы установить дополнительные солнечные батареи. Необходимость в этом была вызвана тем, что станция «Салют-7» находилась на околоземной орбите уже долго и активные поверхности солнечных батарей начали терять свою эффективность из-за воздействия микрометеоритов. Первыми данную техническую задачу выполнили В. Ляхов и А. Александров – экипаж второй экспедиции, затем то же самое проделали Л. Кизим и В. Соловьев. Теперь об этом предстояло позаботиться нам с В. Джанибековым.

Предусмотрен был в программе и вариант невыполнимости ремонта станции. В этом случае нам предписывалось осуществить торможение станции для последующего снятия ее с орбиты и посадки в океан.

Моя встреча с командиром экипажа В. Джанибековым произошла у трапа самолета на Чкаловском аэродроме. Он прибыл туда из госпиталя, пройдя медицинское обследование, а я – из профилактория Звездного городка, где находился в период подготовки.

Нам предстояло вместе шагнуть в неизвестность. С первых же дней подготовки у нас сами собой сложились неформальные служебно-должностные отношения: кто в чем был сильнее, тот и брал на себя роль лидера.

Старт в неизвестность

Друзья отправляли нас в неизвестность, а страна в это время жила спокойной, размеренной жизнью, окрыленная очередным сообщением ТАСС: «В соответствии с программой исследования космического пространства 6 июня 1985 года в 10 часов 40 минут московского времени в Советском Союзе осуществлен запуск космического корабля «Союз Т-13».

Мы начали усиленно тренироваться на тренажере «Бивни-2», который был установлен на Байконуре. Оттачивали технику пилотирования, стремясь поистине к ювелирной точности, режим за режимом, стыковку за стыковкой. Инструкторы придумывали все новые и новые трудности, изобретая отказы различных приборов и систем, вводя различные угловые скорости вращения станции по всем осям.

Вместе со своими дублерами мы составляли два экипажа, которые готовились к выполнению одной и той же задачи, отрабатывали все до мельчайшей подробности. Нам очень помогал экипаж Л. Попова и А. Александрова. Все делали вместе, учитывая ошибки друг друга. Тогда же с нами проходил стажировку С. Крикалев, который еще не был зачислен в отряд космонавтов. Он готовил бортовую документацию корабля для этого полета.

Впоследствии он выполнит длительный космический полет, будет членом совместной экспедиции с американцами на корабле «Шаттл», затем выполнит полет на станции будущего поколения, Международной космической станции вместе с американцем Шепардом и моим учеником Ю. Гидзенко в составе первого экипажа. Позже он возглавлял Центр подготовки космонавтов, завершив свою летную карьеру 803-суточным пребыванием в космосе во время шести полетов.

Один раз в две недели мы летали на космодром Байконур и работали на усовершенствованном под эту программу тренажере «Бивни»; прилетая в Москву, выполняли тренировки в гидробассейне, отрабатывали выход в открытый космос для установки дополнительных солнечных батарей.

Была разработана следующая схема сближения и стыковки: двухсуточной схеме сближения предпочли трехсуточную, чтобы иметь время на проведение точных измерений параметров орбиты и проведение оптимальных маневров дальнего сближения. На расстоянии около 10 километров мы должны были увидеть станцию после выхода из тени на фоне неба, с помощью оптического визира навести на нее ось корабля и выдать сигнал в бортовую вычислительную машину. Машина запомнила, что в данный момент выбранная ось корабля «смотрит» на станцию. Бортовая машина, зная ежемоментно фактическое положение осей корабля в инерциальной системе координат и имея данные о направлении на станцию, должна была выполнять необходимые расчеты и выдавать команды на двигатели для выведения корабля в окрестности станции. С расстояния 2–3 километра экипаж должен был взять управление на себя и, используя лазерный дальномер, провести расчеты, чтобы со скоростью, обеспечивающей сближение и безопасность, подойти к станции на расстояние 200–300 метров. Затем надо было осуществить облет станции и пристыковаться к нужному стыковочному узлу.

Поскольку ЦУП не имел информации от станции, основная работа на заключительном этапе по обеспечению сближения, причаливания и стыковки, главные решения возлагались на нас.

Луч лазерного прибора – тончайшая игла, которой надо попасть в станцию, чтобы узнать, каково расстояние до нее. Это нужно успеть сделать в считанные секунды. Опять продолжились тренировки.

Конечно, готовились также заменить аппаратуру, которая вышла из строя. В ЦУПе уже разобрались в возможных причинах неполадок, изготовили прибор. Именно его, привезя на корабле «Союз Т-13», мы и должны были установить на станции «Салют-7».

Программа полета была уже рассчитана и составлена, но дата старта еще не была определена.

К нам периодически приезжал министр общего машиностроения: именно его ведомство создавало всю космическую технику; О. Д. Бакланов постоянно следил за степенью готовности экипажа. Если мы интересовались «Когда?», то он всегда отвечал, что мы должны быть полностью готовы, а за датой дело не станет.

Сначала были ошибки, потом их становилось все меньше и меньше. Мы научились летать на тренажерах с новыми приборами, по новой методике, в новых условиях. Опыт В. Джанибекова при его тренировках по программе «Спираль» очень пригодился.

Наступил момент, когда мы с Володей поняли, что лучше мы уже оттренироваться не сможем. Стало ясно, что наши навыки и знания позволят нам осуществить намеченное, и было принято решение о старте.

25 мая мы вылетели на космодром Байконур. Вроде бы обычное явление – проводы экипажа в полет, но сам полет был чрезвычайно необычен. Мы не знали, что нас ждет впереди, но верили в успех. Друзья и близкие очень волновались. Необычными были и наши проводы на Земле. Утром во время завтрака в столовой должны были собраться все друзья на традиционный бокал шампанского перед отлетом экипажа на Чкаловский аэродром, чтобы лететь на Байконур.

В то утро оба экипажа пришли с семьями в столовую, на столе стояли бутылки с шампанским, а провожающих не было. Сначала мы не понимали, что происходит, а потом вспомнили, что вышел Указ о борьбе с алкоголизмом. Время начала действия Указа – 1 июня. Было 25 мая. Военные выполнили этот указ досрочно. Мы сели завтракать – никто к нам не заходил. К нам был послан В. Зудов, он и остался с нами, затем пришел А. Леонов, который сообщил, что все начальство ждет нас на выходе из профилактория: мы опаздываем на самолет.

Действительно, около профилактория нас ждали все: отряд космонавтов, руководители, близкие. Приехал проводить меня и ректор МИИГАиКа В. Д. Большаков. За два дня до вылета на космодром на ученом совете института я защитил кандидатскую диссертацию на тему «Оптические приборы».

На ступеньках профилактория была сделана прощальная фотография. Мы сели в автобус. Слезы навертывались на глаза наших жен, но вот автобус тронулся – нам махали вслед, пока он не скрылся за поворотом.

На космодроме уже был готов корабль – «Союз Т-13». Нас этот номер ничуть не смущал. Каждый день проводились тренировки по сближению.

5 июня прошло заседание Государственной комиссии. Нас с Володей окончательно утвердили первым экипажем, а дублерами – Л. Попова и А. Александрова.

Даже в этот день, чего никогда не было – ни до этого полета, ни потом, после пресс-конференции мы выполняли тренировку по сближению на тренажере «Бивни-2».

Отбой был в 23.00.

И вот наступил долгожданный день старта – 6 июня 1985 года.

Утром подъем, обязательная процедура, которая всегда вызывала массу шуточек (очищение организма), непродолжительный осмотр: измерили температуру тела, артериальное давление, частоту пульса, взглянули на язык – и мы отправились на завтрак. После завтрака я позвонил домой из нашей космической гостиницы, которая в течение двух недель была для нас прототипом станции. Здесь отрабатывались программы полета, проводились консультации со специалистами по всей тематике экспериментов. Вообще, мы жили по режиму, который предусматривался в полете. Дома все было в порядке, там понимали, что нас ждет, и верили в нас. Надели тренировочные комбинезоны: я – зеленый, командир – оранжевый, взяли личные вещи, присели на дорогу и вышли в коридор. Здесь нас уже ждал А. Леонов с толстыми фломастерами, чтобы мы оставили автографы на двери нашей комнаты, и – на площадку перед гостиницей. Там уже стояли два автобуса для экипажей, которые повезли нас на площадку № 2, где находились монтажно-испытательный комплекс и стартовая площадка.

В первом автобусе были мы с Володей, во втором – дублеры.

Дорога от гостиницы «Космонавт», которая находится в г. Ленинске, до площадки, где космические корабли и ракеты готовятся к старту, занимает 30 минут. Нас охватило приподнятое настроение, группа поддержки подготовила музыкальную программу, зная наши любимые мелодии. Слышались напутствия друзей и близких.

И. Н. Кожедуб, прославленный летчик, трижды Герой Советского Союза, обратился к нам со словами: «В добрый путь, сынки, это говорит вам Иван Кожедуб, который хорошо знает, что такое отправляться на выполнение боевого задания. А вам именно это и предстоит. Знаю, что вам поручена небывало трудная работа, где понадобятся все ваше умение, мужество, воля… Я верю, что вы сделаете все для выполнения задания».

Я понимал, какая огромная ответственность лежит на наших плечах. Ответственность за труд больших коллективов, которые сделали станцию, подготовили корабль, давит на тебя тяжелым грузом. За этими размышлениями время пробежало незаметно. Подъехав к площадке, мы свернули на главную улицу, на которой стоит домик, где провел ночь перед стартом Ю. Гагарин, рядом домик С. П. Королева. Помахав рукой испытателям космической техники, стоявшим на обочине дороги, мы подъехали к зданию, где нам предстояло снять комбинезоны и облачиться в скафандры. Легкий завтрак, надевание медицинских поясов с датчиками, которые фиксируют пульс, частоту дыхания. Медленно проходит процесс переодевания с проверкой герметичности скафандров. Здесь с нами дублеры, врач экипажа, А. Леонов и команда, которая готовила скафандры. Я в этой комнате уже пятый раз. Один раз облачался в скафандр, стартуя в 1981 году, и четыре раза в качестве дублера. Но сегодня все как-то по-особому. Меньше шуток, все сосредоточены. По-моему, спокойны были только мы, те, кому предстояло стартовать. Проверив герметичность скафандров, сели в кресла. За стеклянной перегородкой в комнате был Генеральный конструктор В. П. Глушко, министр общего машиностроения О. Д. Бакланов, генеральный конструктор завода «Звезда» Г. И. Северин, журналисты, инструкторы. Последние уточнения, напутствия, скорее даже не напутствия, а просто пожелания удачи в столь трудном пути.

Последние слова, которые мы услышали перед посадкой в автобус, произнес Генеральный конструктор, академик В. П. Глушко: «Ну что же, дорогие мои. Поздравляю вас, искренне выражаю уверенность в том, что вы выполните программу полета успешно. Счастливого полета, дорогие «Памиры».

Друзья отправляли нас в неизвестность, а страна в это время жила спокойной, размеренной жизнью, окрыленная очередным сообщением ТАСС: «В соответствии с программой исследования космического пространства 6 июня 1985 года в 10 часов 40 минут московского времени в Советском Союзе осуществлен запуск космического корабля «Союз Т-13».

Программой полета корабля предусматривается проведение совместных работ с орбитальной станцией «Салют-7». В настоящее время станция, находящаяся на околоземной орбите более трех лет, совершает полет в законсервированном состоянии. Бортовые системы корабля работают нормально, самочувствие экипажа хорошее.

Космонавты В. Джанибеков и В. Савиных приступили к выполнению программы полета».

В системе управления «Союза Т-13» управление движением осуществляется на основе инерциальной информации, позволяющей создать модель движения, корректируемую по сигналам датчиковой аппаратуры. Так, процесс сближения в «Союзе Т-13» выполняется на основе вычислений текущего относительного движения между орбитами станции и кораблем, расчета и реализации энергетически оптимальных перелетов, получивших название метода свободных траекторий. Орбитальное движение, т. е. текущий прогноз орбиты, выполняется бортовой ЦВМ на основе данных по этим орбитам на основе данных траекторных измерений. Тем самым система управления движением ТК «Союз Т-13» может сближаться с «виртуальной целью», совпадающей с реальной в зависимости от точности ее определения. Второй составляющей решения этой задачи явилась методика уточнения прогноза знания орбиты и относительного движения станции с помощью визуальных измерений.

Был разработан метод корректирования «промаха по фазе» на основе визуальных наблюдений положения станции с помощью визира полета и соответствующего программного обеспечения бортовой ЦВМ.

В погоне за «Салютом». Первый этап четвертой экспедиции

Начались и наши, если можно так назвать, обычные космические будни. Джанибеков коротко докладывал: «Пошли, пошли! Идет нормально, машина идет устойчиво. Идет очень жестко. Небольшие колебания, поперечные… Есть отделение первой ступени, вторая работает мягче, небольшое покачивание… Есть отделение второй ступени… Двигатель работает устойчиво, мягко. На борту порядок! Работает третья ступень, очень устойчиво… Объект отделился от носителя, вышли на орбиту». В наушники мы услышали голос Генерального конструктора: «Ну что же, дорогие мои. Поздравляю вас. Искренне выражаю уверенность, что вы выполните программу полета успешно. Счастливого полета, дорогие «Памиры».

Одно из удивительных свойств памяти – воскрешать из далекого прошлого давно забытые события. Вот и сейчас память возвращает к одному из них, и я снова и снова переживаю связанные с ним обстоятельства так, как будто это было вчера.

За несколько минут до старта мы услышали в наушники: ««Памиры», говорит 20-й» (позывной Генерального конструктора со времен старта Ю. Гагарина).

Памир-1. 20-й, слышим вас отлично. На борту порядок. Затянули привязные ремни. Скафандры герметичны. К старту готовы.

20-й. Ну что же. Здесь на командном пункте тоже все готовятся, чтобы осуществить этот старт в штатном порядке. Желаю вам успеха, дорогие мои, успешного выхода на орбиту. Как говорится, до встречи на орбите.

Памир-1, 2. Спасибо, 20-й.

В 09.39.51.932 ракета начала движение.

Начались и наши, если можно так назвать, обычные космические будни. Джанибеков коротко докладывал: «Пошли, пошли! Идет нормально, машина идет устойчиво. Идет очень жестко. Небольшие колебания, поперечные… Есть отделение первой ступени, вторая работает мягче, небольшое покачивание… Есть отделение второй ступени… Двигатель работает устойчиво, мягко. На борту порядок! Работает третья ступень, очень устойчиво… Объект отделился от носителя, вышли на орбиту».

В наушники мы услышали голос Генерального конструктора: «Ну, что же, дорогие мои. Поздравляю вас. Искренне выражаю уверенность, что вы выполните программу полета успешно. Счастливого полета, дорогие «Памиры».

Памир-1, 2. Спасибо, 20-й. Сделаем все, что сможем.

Земля. Первая смена поздравляет вас с выходом на орбиту и начинает с вами работу. Готовы принять от вас доклад о состоянии систем корабля.

Памир-2. Давление в СА – 840 мм рт. ст., в бытовом отсеке (БО) – 810 мм рт. ст., температура 20 °C.

Земля. Принято. Как самочувствие, «Памиры»?

Памир-1. Нормальное, а у вас?

Земля. Принято. У нас тоже хорошее. У нас по телеметрии все нормально. Выведение прошло штатно. Предварительные параметры орбиты 200×243 км.

Не скрою, из всех последовавших затем переговоров со специалистами, которые по ходу доклада делали соответствующие выводы и давали рекомендации, наиболее приятным было для нас сообщение о том, что, по данным телеметрии, отсеки корабля герметичны, нам разрешено снять скафандры и перейти в бытовой отсек. После этого мы радостно сообщили на Землю, что самочувствие отличное, настроение бодрое, хочется успешно выполнить всю программу. Герметичность отсеков корабля – дело нешуточное!

Затем на протяжении двух витков мы провели тест системы управления кораблем и двигательной установки. Несколько последующих часов разговор неизменно велся вокруг атмосферного давления в отсеках космического корабля. На втором витке мы обратили внимание Земли на рост давления в корабле. Из-за ошибки на Земле с подключением блока, вырабатывающего кислород, вместо блока очистки атмосферы парциальное давление в корабле возросло и достигло критической отметки 870 мм рт. ст. Обнаружив ошибку и устранив ее, мы начали сброс давления. По командам с Земли мы постепенно сбрасывали давление – 870, 820, 808, 750, 738, 739 миллиметров ртутного столба. Наконец, около 18 часов после восьми часов полета последовала команда: «Закрывайте, больше не надо…».

И уже после этого команды стали прозаичнее: ««Памиры», у вас на завтра по программе подъем в 3 часа, и мы вам разрешаем поспать и побольше, но встать не позже 6 часов. Мы довольны сегодняшним днем. Все прошло хорошо, и замечаний у нас нет. Спасибо вам за работу». Джанибеков ответил за нас двоих: «Ну слава богу, спасибо».

Первый день работы на орбите закончился. Впечатлений, конечно, было много, но взяться за дневник, как я дал себе слово еще на Земле, сразу же, как только появится свободная минута, мне не хотелось. Надо было войти в ритм новой жизни и начать описывать все события, связанные с космической работой, тогда, когда появится такое желание. Чтобы вести дневник, нужна не только дисциплинированность, но и, как сказали бы поэты, вдохновение. А оно приходит далеко не сразу. Да и возможности были весьма ограниченными.

Согласно записям в журнале, второй рабочий день на орбите мы начали в 05 часов 45 минут. Провели тестовую закладку специальной программы сближения со станцией «Салют-7», проверили работу двигателя ориентации корабля. К 11 часам и мы, и в Центре управления полетом очень устали и на время изменили тему переговоров.

Джанибеков. Как у вас с погодой?

Земля. Ребята! Вы ничего не потеряли, что улетели. Мы сами в такую погоду куда угодно улетели бы. Облачность, дождь. А как вы себя чувствуете?

Джанибеков. Чувствуем себя хорошо. В свитерах и брюках. Куртки даже сняли.

Савиных. (Чтобы усилить впечатление о комфорте нашего существования.) Доедаем черемшу.

8 июня, в субботу, на третий день полета, мы рано приступили к работе. Уже в 02 часа 40 минут начали подготовку оборудования и приборов для проведения сближения и стыковки с космическим кораблем. В 7 часов 30 минут надели скафандры и закрыли люк между спускаемым аппаратом и бытовым отсеком. Я прикрепил к ворсовой молнии на правой ноге свою «вычислительную машину» – калькулятор для вычисления параметров сближения.

После выведения на орбиту космический корабль «Союз Т-13» в течение двух суток совершал автономный полет. Было проведено несколько коррекций траектории движения, в результате которых утром 8 июня корабль «Союз Т-13» приблизился к станции на расстояние около 10 км.

Внимательно слушаем последние рекомендации Земли, связанные с проведением работ по сближению и стыковке. «Все у вас идет штатно. Мы идем по тем расчетам, которые дали баллистики. Идем по номинальной траектории. Нам желательно, чтобы вы зафиксировали угол отклонения цели от центра визира, когда увидите станцию. Это нужно для того, чтобы оценить, как вы идете, с перелетом или недолетом. В момент выхода из тени дальность ожидается 14,3 километра. Это в 11.08.38». Рекомендации закончились словами: «С самого начала работы мы будем стараться не мешать вам, но по вашим переговорам будем все понимать и не вмешиваться без крайней нужды в ваши действия».

В 11 часов мы наконец увидели станцию, в которой нам предстояло прожить довольно долго. Мы увидели ее сразу после выхода из тени. Она заблестела в лучах Солнца, пробившегося сквозь атмосферу. Точка не точка, но намного ярче всех звезд, она росла по мере сближения.

Запись в журнале так описывает эту встречу.

Джанибеков. Станция очень яркая. Сначала ее было видно плохо, но потом она начала разгораться. Красная-красная, в десяток раз ярче, чем Юпитер. Она отходит в сторону, дальность 7,2 км, скорость 12,8 м/с… Дальность 4,4 км, скорость 7,8 м/с… Расхождение 1,5 км.

Савиных. Мы идем не в графике… Станция уже в стороне, далеко… Нам надо переходить в ручной режим…

В Центре управления полетами согласились с нашим предложением. Отключили программу сближения, выполнявшуюся компьютером, перевели ее в ручной режим.

Замер дальности, второй замер через фиксированное время – вычислял скорость. Володя непрерывно гасил боковую скорость и непрерывно докладывал о дальности.

Внешне спокойнее, чем на тренировках, Володя действовал ручками управления корабля. Наша задача заключалась в том, чтобы идти в графике движения, который позволил бы догнать станцию и не врезаться в нее. Командир каждые 30 секунд по дальномеру должен был замерять расстояние до станции, а я делал расчет скорости, сравнивая его с графиком. В руке – секундомер, перед глазами – панель управления, контроль расхода топлива. Очень хотелось посмотреть на станцию, но ее заслоняло в иллюминаторе плечо Володи. Станция была ориентирована на нас боком и очень ярко высвечена, как будто высечена из алюминия с желтой добавкой. «Панели крутятся?» – вопрос из ЦУПа. Решили подойти поближе, посмотреть. Дальность 3,170 километра, скорость 4,5 метра в секунду. Сближение шло устойчиво. Солнце все время сбоку. Расстояние 2240 метров, скорость 6 метров в секунду. «Идем в графике. Какая же она яркая!» Расстояние 1865 метров, 1640 метров. Цвет станции до сих пор оставался серебряным. 1280 метров. Пока трудно было сказать по панелям, вращаются они или нет, потому что Солнце все время подсвечивало с нашей стороны. Мы продолжали идти на сближение – 980 метров, скорость 5 метров в секунду. В этот момент я не выдержал: «Начинай, гаси скорость».

Джанибеков (спокойно). Гашу скорость.

(Нетерпение нарастает.)

Савиных. Гаси, гаси скорость.

Слаженность в действиях была отработана до такой степени, что мы понимали друг друга с полуслова. Земля не мешала, и мы, шаг за шагом, включая двигатели на торможение, приближались к станции. На расстоянии 200 метров выполнили «зависание», сократив скорость сближения до нуля. Вот так и летели мы рядом со станцией, но немного выше. Она была видна на фоне Земли. Сейчас нужно было подойти к нужному стыковочному узлу, выравнять скорости и причалить. Земля несколько раз напомнила нам о времени, оставшемся до начала тени, но не настаивала на немедленном начале стыковки. При штатной стыковке станция застабилизирована в пространстве, подойти к стыковочному узлу относительно легко. Сейчас это было не так. Станция произвольно «гуляла», надо было поймать ее движение и причалить к стыковочному узлу.

Присмотрелись к станции. Станция имела два стыковочных узла. Володя повел корабль в облет к стыковочному узлу со стороны переходного отсека; контролируя дальность по визиру и чувствуя скорость сближения «кончиками пальцев», он выдавал импульсы на включение двигателей.

Джанибеков. Расстояние 200 метров, включаем двигатели на разгон. Сближение идет с небольшой скоростью, в пределах 1,5 метра в секунду. Скорость вращения станции в пределах нормы, она практически застабилизировалась. Вот мы зависаем над ней, разворачиваемся… Ну вот, сейчас мы будем немножко мучиться, потому что по солнышку у нас не все хорошо… Вот изображение улучшилось. Кресты совмещены. Рассогласование корабля и станции в допуске… Нормально идет управление, гашу скорость… Ждем касания…

Савиных. Есть касание. Есть мехзахват.

Земля. Молодцы, ребята. Все вас поздравляют… Работайте по своей документации… После стягивания проверьте давление…

Мы переглянулись. Не радовались, потому что этому чувству в наших сердцах уже не было места. Напряжение, усталость, боязнь сделать что-то не так, когда уже ничего нельзя исправить, – все смешалось. Мы молча сидели в креслах, а соленый пот стекал по разгоряченным лицам.

Это была победа! Пусть еще не полная, но уже победа. Мы вручную состыковались с молчащей станцией.

И экипаж, и все, кто участвовал в подготовке и проведении этого полета, были счастливы. На балконе Центра управления полетами присутствовали почти все космонавты и руководители отрасли. Начались обычные поздравления, рукопожатия, как нам потом рассказывали.

Но на фоне ясного неба безоговорочной победы появилось облачко. Нас не зря спрашивали о вращении батарей станции. Этого в пылу подхода к станции и стыковки вначале почти никто и не заметил. Только несколько человек обратили внимание.

В ЦУПе видели на телевизионном изображении, передаваемом с борта корабля, что две соосные панели солнечных батарей не параллельны, а развернуты относительно друг друга примерно на 70–90 градусов. Это означает, что как минимум не работает система ориентации солнечных батарей, а может, это признак отсутствия напряжения в системе питания станции.

После стыковки электрических разъемов станции и корабля нужно было проверить несколько параметров станции, контроль за которыми необходим в процессе проверки герметичности стыка и перехода из корабля в станцию.

Подключение этих датчиков станции к системе отображения на корабле осуществляется через состыкованные электрические разъемы. Убедились: датчики не подключились к схеме корабля. Это тоже признак того, что не работает система электропитания станции (СЭП).

Тучи начали сгущаться. И это сразу же породило множество проблем. Если не работает СЭП, то станция и все в ней должно замерзнуть – вода, пища, приборы, электроника, агрегаты, механизмы. Когда создавалась станция, то все было рассчитано на работу при положительной температуре, значит, не работает система обеспечения и контроля газового состава, а следовательно, неясно, можно ли находиться внутри станции экипажу.

А какой газовый состав атмосферы в станции? Ведь неисправность в радиосредствах могла объясняться и пожаром. Предусмотрительные проектанты уложили в корабль противогазы, чтобы мы могли ими воспользоваться.

Сообщение ТАСС звучало четко, бесстрастно, но убедительно: «В ходе трехсуточного автономного полета корабля «Союз Т-13» было проведено несколько коррекций траектории движения, в результате которых корабль приблизился к станции «Салют-7» на заданное расстояние. Дальнейшее сближение выполнялось экипажем вручную с использованием аппаратуры определения дальности и бортового вычислительного комплекса. На этапе причаливания они выполнили необходимые маневры, а затем осуществили стыковку».

А ведь именно этот день вошел в историю развития космонавтики как крупное техническое достижение. Именно высокий профессионализм экипажа, столь необходимый в космических экспедициях, позволил выполнить операцию по сближению и стыковке со станцией «Салют-7». Это достижение имело огромное значение для развития пилотируемой космонавтики. Появилась возможность осуществлять подход к спутникам для проведения осмотра или необходимых ремонтно-профилактических работ. Еще более значимым это достижение становится в случае спасения экипажа пилотируемого корабля или станции, когда вернуться на Землю невозможно по техническим причинам.

Позволю себе привести полностью запись из журнала, которая весьма образно отражает ответственность наступившего момента, так как из-за отсутствия информации на нашем дисплее о давлении внутри станции Земля опасалась возможной ее разгерметизации.

Земля. Открывайте люк корабля.

Савиных. Люк отодрали.

Земля. Тяжело было? Какую температуру имеет люк?

Джанибеков. Люк потный. Другого ничего тут не видим.

Земля. Принято. Аккуратно отворачивайте пробку на один-два оборота и быстро уходите в бытовой отсек. Приготовьте все к закрытию люка корабля. Володя (Джанибекову), ты на один оборот открой и послушай, шипит или не шипит.

Джанибеков. Стронул я. Немножко шипит. Но не так бурно.

Земля. Ну, чуть-чуть еще отверни.

Джанибеков. Ну, отвернул. Зашипело. Выравнивается давление.

Земля. Закрывайте люк.

Савиных. Люк закрыт.

Земля. Давайте мы еще минуты три посмотрим, а потом будем двигаться дальше.

Джанибеков. Давление без изменений… Начинает выравниваться. Очень уж медленно.

Земля. Что делать! Вам еще летать и летать. Поэтому спешить некуда.

Джанибеков. Давление 700 мм рт. ст. Перепад образовался в 20–25 мм. Сейчас открываем люк. Открыли.

Земля. Пошевелите пробку.

Джанибеков. Сейчас.

Земля. Шипит пробка? Пробку пошевелите. Может быть, она еще будет травить, и выравнивайте тем самым.

Джанибеков. Побыстрее, да?

Земля. Конечно.

Джанибеков. Этот вопрос мы решим быстро. Этот знакомый, родной запах… Так, открываю я немножко дырку. Вот, теперь повеселее дело пошло.

Земля. Шипит?

Джанибеков. Да. Давление 714.

Земля. Идет перетечка?

Джанибеков. Идет.

Земля. Если вы готовы к открытию люка станции, можно приступать.

Джанибеков. Готовы. Открываю люк. Оп-па, открыл.

Земля. Что ты видишь?

Джанибеков. Нет. Я имею в виду – замок открыл. Сейчас пытаюсь открыть люк. Заходим.

Земля. Первое ощущение? Температура какая?

Джанибеков. Колотун, братцы! (Эта фраза была вычеркнута из информационных сообщений.)

Еще при подходе «Союза Т-13» к станции в ЦУПе заметили, что две панели солнечных батарей были не параллельны, а развернуты относительно друг друга примерно на 80 градусов. Стало быть, не работала система ориентации солнечных батарей, а это влекло за собой отключение системы энергопитания станции. Если это так, то замерзли не только вода и пища, но и приборы, агрегаты, механизмы, рассчитанные на работу при положительных температурах.

Можно ли находиться экипажу внутри станции, не знал никто. И нам, и тем, кто сидел за пультами на Земле, стало понятно, что раз не работала система энергопитания, то станция должна была замерзнуть.

Земля. Очень холодно?

Джанибеков. Да.

Земля. Вы тогда люк в бытовой отсек прикройте.

Джанибеков. Запахов никаких, но холодно.

Земля. Вы сейчас с иллюминаторов снимите заглушки.

Джанибеков. Иллюминаторы открываем с ходу.

Земля. На люке, который вы только что открыли, надо завернуть пробку.

Джанибеков. Сделаем немедленно.

Земля. Володя, по ощущению, это все же минус или плюс?

Джанибеков. Плюс, такой небольшой, плюс пять, может быть, есть.

Земля. Попробуйте свет включить.

Савиных. Сейчас попробуем свет. Выдали команду. Никакой реакции, хотя бы один светодиодик, что-нибудь загорелось бы…

Земля. Если холодно, оденьтесь… Осмотритесь и не спеша начинайте работать. И всем надо перекусить. С переходом вас!

Джанибеков. Ну, спасибо.

В тот день в 17 часов 36 минут мы вновь вышли на связь с Землей, и первый вопрос, обращенный к нам, был о температуре в помещении станции. Земля, как и мы, понимала, что отсутствие электроэнергии создавало для нас при низкой температуре весьма сложные условия. Кроме того, необходимо было как можно быстрее провести анализ атмосферы внутри рабочего отсека станции для обнаружения вредных газов, которые могли появиться, если бы на станции был пожар. Стало ясно, что система терморегулирования не работала, не работала система контроля газового состава, и, как следствие, неясно было, можно ли нам находиться внутри станции, а если можно, то как долго.

Земля. Как температура?

Савиных. Градусов три-четыре тепла. Прохладненько.

Земля. Как давление в отсеке?

Савиных. Давление 693 мм рт. ст. Приступаем к анализу атмосферы рабочего отсека.

Земля. Просьба: при проведении анализа индикаторные трубки держите в руках для повышения их температуры. Это даст повышение точности замеров… Вы работаете с фонариком?

Савиных. Нет, мы открыли все иллюминаторы, здесь светло. А в ночи с фонариком работаем.

Земля. На следующем витке планируем открытие люка. И, наверное, на сегодня на этом закончим. Вы уже достаточно устали. Завтра с утра будем продолжать.

Савиных. Понятно.

Через клапан выравнивания давления между рабочим отсеком станции и переходным отсеком, где мы разместились, начали прокачивать воздух через индикаторные трубки на предмет наличия в станции аммиака, углекислого газа, угарного газа и других вредных компонентов. Анализ показал, что атмосфера в норме, и было разрешено, выравняв давление, открыть люк.

В. Рюмин, который был на связи, дал нам указание надеть противогазы и разрешил переход.

Мы открыли люк и вплыли в рабочий отсек станции. Земля непрерывно спрашивала, где мы, что видим, какова обстановка.

Темно, да еще мы были в противогазах. Стащили их с лица, запаха дыма вроде бы нет. Оглядели отсек, освещая фонариками стенки станции. Все находилось на месте, следов пожара нет. Нырнув к полу, я открыл шторку иллюминатора. Мы летели на дневной стороне орбиты – и полоска яркого света легла зайчиком на потолке. Стало светлее. Начали обследовать помещения станции. Везде было чисто, сухо, аккуратно закреплены книги бортовой документации, инструменты. В этот момент мне казалось, что я в старом заброшенном доме.

Жуткая тишина давила на уши. Я подплыл к главному посту управления, включил тумблер на пульте освещения, хотя уже понимал, что света не будет: не работали вентиляторы, которые остались включенными после ухода со станции Л. Кизима, В. Соловьева и О. Атькова. Потом подплыл к столу, где нас ждали приклеенные липкой лентой сухарики в пакете и таблетки с солевыми добавками. Это был хлеб-соль от предыдущих хозяев. Согреваясь резкими движениями, мы стали изучать обстановку.

В. Рюмин, выслушав наши сообщения, сказал: «Сеанс связи подходит к концу. Перейти в корабль, закрыть люки и спать. Никаких команд не выдавать. Мы здесь будем думать».

Ночью вместе со специалистами конструкторских организаций и ЦУПа разрабатывали программу реанимации станции.

Оправдались самые худшие предположения. Пробовали еще раз в рабочем отсеке выдавать команды с пультов – не проходят. Что же произошло? В каком состоянии станция? Проверили тестером основные батареи – ноль, и в резервной батарее – тоже ноль. Как работать? Ведь без очистки атмосферы (а систему регенерации включить невозможно, нет напряжения) при пребывании экипажа внутри станции примерно за сутки концентрация углекислого газа возрастет до опасного для жизни уровня.

А работать нужно. Иначе не понять, что произошло и что делать дальше. Значит, необходимо напрямую из корабля по изготовленному на борту кабелю подавать питание на один из регенераторов станции. А запустится ли он из-за низкой температуры, тоже вопрос. Вопросы множились и перед экипажем, и перед инженерами на Земле.

Грустные, поплыли в корабль, размышляя о завтрашнем дне. Земля всю ночь будет искать варианты выхода из создавшейся ситуации. В этот день мы работали без перерыва то на корабле, то на станции 16 часов, совершенно потеряв счет времени.

Весь этот день с его переживаниями и трудностями вместился в короткое сообщение ТАСС:

«Сегодня, 8 июня 1985 года, в 12 часов 50 минут московского времени осуществлена стыковка космического корабля «Союз Т-13» с орбитальной станцией «Салют-7». После проверки герметичности стыковочного узла космонавты Владимир Джанибеков и Виктор Савиных перешли в помещение станции.

В соответствии с программой полета экипаж проводит проверку состояния бортовых систем и оборудования станции.

Самочувствие Джанибекова и Савиных хорошее».

На другой день, 9 июня, в воскресенье, мы занимались проверкой системы «Родник», чтобы выяснить возможность получения питьевой воды, а также искали причину отсутствия электроэнергии. С Земли нас поддерживали: «Мы понимаем, что в рабочем отсеке холодно, работать тяжело, и не хотелось бы перегружать вас».

Земля. «Памиры», доброе утро! Как самочувствие?

Памир-2. Самочувствие нормальное.

Земля. Мы хотим ознакомить вас кратко с планом работ предстоящего дня и сказать о трудностях, которые у нас есть, а также об ограничениях в вашей работе. Мы запланировали первую работу с «Родником», чтобы выяснить, есть у вас вода или нет. От этого зависит дальнейшая наша программа. Дальше мы планируем как-то подключить регенератор и поглотитель в рабочем отсеке. Мы смотрим, как пробросить кабель в бытовой отсек корабля, организовать там подключение и вентиляцию внутри рабочего отсека. Это вторая задача. Мы понимаем, что в рабочем отсеке холодно, работать тяжело, поэтому мы эту программу будем корректировать по вашим предложениям. Нам совершенно не нужно вас загонять, и хотелось бы, чтобы вы не перегружались при этих работах, то есть работали нормально с учетом того, что вам еще придется летать.

Памир-2. Понятно.

Памир-1. Мы здесь обосновались хорошо. Обжились уже. Хотелось бы, чтобы продумали, как бы подключить «Весну». (Магнитофон.)

Земля. (С удивлением.) Что, «Весну»? Это тоже хорошая мысль. Давайте мы посмотрим, чтобы жизнь была веселее… Мы подумаем о «Весне» и о том, как бы нам обогреватель подключить… Ребята, еще одна просьба. Когда вы будете в рабочем отсеке, посмотрите на счетчик резервной батареи, сохранились ли там показатели, нет ли изменений. Это первое. И ничего не включать по электронике до особых указаний. Ни одного тумблера. Договорились? В рабочем отсеке должен быть только один, второй следит.

Памир-1. Ну, я уже оделся. Пошел туда.

Мы знали, что контроля по углекислому газу нет, мы сами должны контролировать друг друга, и Земля предлагает оставаться одному. Это нельзя было делать ни в коем случае, но спорить с Землей мы не стали.

Джанибеков. Самый хороший анализатор – это своя собственная голова…

Земля. Витя, следи за Володей. Сам не ходи туда.

Савиных. Не пойду, не пойду… Но как можно следить, находясь в другом отсеке в темноте и без связи…

Земля. Вот что нам рекомендуют врачи: при такой температуре человек должен работать не больше 8 часов в сутки, причем через каждые два часа делать перерыв на час.

Савиных. Мы делаем перерывы.

Земля. Вы, когда на темной стороне, уходите сюда?

Савиных. Да, в бытовой отсек.

Земля, очевидно, понимала по нашим сообщениям, что мы работаем вместе, но не настаивала на своем.

Джанибеков. С фонариком невозможно работать одному… Холод здесь, конечно… Такое сравнение: «в Арктике», «в погребе»…

Земля. Володя, а вот если плюнуть, замерзнет или нет?

Джанибеков. Немедленно делаю. Плюнул. И замерзло. В течение трех секунд.

Земля. Это ты прямо на иллюминатор или куда?

Джанибеков. Нет, на термоплату. Вот тут резина замерзла. Она стала, как камень, твердая.

Земля. Это нас не воодушевляет.

Джанибеков. А нас тем более…

Земля. Володя, у вас на станции есть два бака «Родника»: в одном много воды и маленькая воздушная подушка, в другом баке мало воды и большая подушка. Там всего 20 литров. Если у вас с первым ничего не получится, есть другой вариант. Но там надо долго качать, то есть много заниматься физической работой.

Джанибеков. Да она сейчас как раз ничего, эта физическая работа…

Савиных. Клапан пока не открывается. Может быть, отогреем.

Джанибеков. Мы поняли, что температура ниже нуля.

Земля. Вы можете оценить, сколько вы пьете в день воды?

Савиных. Литра по полтора. Можем перейти на соки.

Джанибеков. С водой мы потихонечку продолжаем работать.

Земля. Хорошо. Вам надо бы сейчас пообедать.

Джанибеков. Пока в рабочем отсеке светло и есть связь, то надо поработать еще.

Савиных. Схему «Родника» собрали. Насос подстыковали. А клапаны не открываются. Там, где «воздух», из клапана торчит сосулька.

Земля. Понятно, с «Родником» временно работу прекращаем. Бежим в другую сторону. Нам надо понять, сколько «живых» блоков аккумуляторов, которые можно реанимировать… Мы готовим предложение, как от солнечной батареи станции выйти напрямую на эти блоки. В свободное время посмотрите, пожалуйста, как батареи станции ориентированы на Солнце.

Джанибеков. Хорошо, мы посмотрим.

Савиных. Они в исходном положении.

Джанибеков. Ориентированы для стыковки.

Земля. Как назло, все наоборот… Мы немножечко вот что не поняли: когда вчера мы смотрели на стыковку, солнечные батареи не так стояли, как вы сейчас сказали. Они сдвинулись, что ли?

Джанибеков. Да нет, они не двигаются.

Земля. Тогда почему?

Джанибеков. Одна была чуть-чуть развернута по третьей плоскости.

Земля. То есть сейчас вторая и четвертая плоскости от Солнца отвернуты.

Джанибеков. Я не уверен.

Савиных. Сейчас я посмотрю.

Земля. Вы обедали или нет?

Джанибеков. Да, было.

Савиных. Пообедали.

Земля. Не убедительно вы говорите.

Савиных. Очень хорошо пообедали.

Джанибеков. Как же без обеда можно работать… В общем, у той панели, которая находится по правому борту, солнечные батареи направлены вниз. Это четвертая плоскость.

Земля. А по второй плоскости?

Савиных. Сейчас скажем.

Джанибеков. И по этой плоскости тоже вниз.

Земля. Значит, и вторая плоскость отвернута от Солнца. Остается только одна, третья плоскость.

Джанибеков. Может быть, вручную повернуть?

Земля. Мы посмотрим, потом, может быть, организуем какую-нибудь закрутку кораблем. Надо подумать.

Савиных. Может, наоборот, на 180° развернуться?

Земля. Да, на 180°. Нам пока надо все подготовить для этого… У нас есть три хороших аккумуляторных блока. Надо теперь «тащить минус» от солнечных батарей до этих блоков… Завтра утром надо поставить один блок на подзарядку. Но возможно ли это в принципе? Еще до старта «Союза Т-13» специалисты СЭП категорически утверждали: если система энергопитания вышла из строя и батареи разряжены, восстановить ее работоспособность невозможно.

Это генеральная линия… Мы боимся, что накапливается углекислый газ. Надо организовать вентиляцию… Мы вам к утру организуем методику. А может быть, даже сегодня все это подключим… У нас в плане есть две работы: во-первых, бортовые розетки в бытовом отсеке от системы энергопитания корабля, тогда вы сможете подключить и «Весну», и регенератор, то есть все, что угодно; во-вторых, собрать автономную схему подзарядки блоков.

Джанибеков. Понятно.

Земля. Есть какие-нибудь проблемы?

Джанибеков. Проблемы? Ну как сказать? (Пауза.) Проблемы есть.

Земля. Какие проблемы, Володя?

Джанибеков. Это же ничем не изменить.

Земля. С точки зрения простудных явлений?

Джанибеков. Да нет. Все нормально. Все у нас идет планово. Отдых, работа, принятие пищи. В общем, все нормально. Состояние организмов наших хорошее. У обоих.

Земля. Продолжайте принимать аскорбиновую кислоту и ноотропил.

10 ИЮНЯ

Четвертый день полета. В этот день я заполнил первую страницу своего космического дневника. Сейчас, через десятилетие, переживая все вновь, вижу себя сидящим в тесном бытовом отсеке после напряженного трудового дня, записывающим короткими строчками при тусклом свете светильника впечатления первых дней полета в космосе. Сколько информации отражено в записях переговоров с Центром управления полетами и как, к сожалению, немногословен дневник. Как эмоциональны наши сообщения на Землю и как бесстрастны строки официальных сообщений ТАСС.

Наиболее важные, сложные моменты полета я постараюсь воспроизвести не только по скупым записям своего дневника, а используя всю имеющуюся информацию о полете.

Именно этот день стал первой радостью, искоркой надежды в той массе проблем, неизвестностей, трудностей, которые нам с Володей предстояло разрешить.

Для восстановления батарей надо было подключить солнечные батареи к шинам системы энергопитания. Для этого требовалось подать напряжение, а напряжения не было. Замкнутый круг. Можно было бы подать напряжение от корабля, но в случае неисправности в электрических цепях станции, выводящей из строя систему электропитания корабля, его спуск и возвращение на Землю стали бы невозможными.

Поэтому нам предстоял долгий кропотливый труд. Путем прозвонок мы определили и исключили неисправные химические батареи. Их, к счастью, оказалось не так уж и много – две из восьми. Появилась надежда, что остальные батареи воспримут заряд, если их подключить напрямую к солнечным батареям. Мы подготовили к подключению все необходимые кабели. В толстенном стволе кабелей нашли нужный разъем, к которому подстыковали сделанный нами кабель. Пришлось голыми руками, в холоде скручивать электрические жилы кабеля и изолировать скрутки изолентой. Так мы соединили 16 проводов.

И вот 10 июня первая батарея была поставлена на заряд!

Космический дневник

10 июня, в четвертый день полета, я заполнил первую страницу своего космического дневника. Сейчас, через десятилетие, переживая все вновь, вижу себя сидящим в тесном бытовом отсеке после напряженного трудового дня, записывающим короткими строчками при тусклом свете светильника впечатления первых дней полета в космосе. Сколько информации отражено в записях переговоров с Центром управления полетами и как, к сожалению, немногословен дневник. Как эмоциональны наши сообщения на Землю и как бесстрастны строки официальных сообщений ТАСС.

Только 10 июня мне удалось начать дневник, написать несколько слов. Целый день заряжали аккумуляторные батареи (блоки 800), оказавшиеся полностью разряженными. Два блока зарядили и еще один поставили на зарядку, а ночью и утром – еще два блока. Завтра, может быть, удастся подключить блоки к нагрузке.

На станции холодно. На иллюминаторах изморозь, как на окнах зимой в деревне; иней даже на металлических частях, которые расположены близко к корпусу.

Спим в спальниках в бытовом отсеке, но все равно холодно. Работаем в теплых комбинезонах, в пуховых вязаных шапках, которые на всякий случай прихватили из дома. Мерзнут ноги и руки, если без перчаток. Нас окружают тишина и темнота. Работаем на «ночной» стороне орбиты с фонариком.

Неполадки с энергоснабжением все больше и больше волновали Центр управления полетами. И неслучайно. Из-за этого могла возникнуть угроза срыва космической программы.

В течение прошедших двух дней мы искали выход из создавшегося положения. План действий был разработан Центром управления полетами детально. Аккумуляторные батареи станции предполагалось заряжать от солнечных батарей станции, которые было необходимо повернуть в сторону Солнца. Поскольку система управления станцией не работала из-за отсутствия электроэнергии, разворачивать станцию планировалось транспортным кораблем «Союз Т-13», на котором мы прибыли.

Земля. Будем делать закрутку станции вокруг оси Y с помощью системы управления корабля «Союз Т-13», чтобы четвертая батарея была освещена. До следующего сеанса связи нужно, чтобы вы подключили на всех хороших блоках плюсовые разъемы, кроме четвертого, с ним мы больше работать не будем. Потом сделаем закрутку и начнем питать первый блок.

Джанибеков. Мы это вручную делаем?

Земля. Да, вручную… Ручку в нейтральное положение и гасить закрутку.

Савиных. Хорошо.

Джанибеков. Я готов к работе.

Земля. Разворачиваемся по тангажу до попадания Солнца в визир. И как только оно пришло, начинаешь тормозить.

Джанибеков. Хорошо. Ручку вниз. Работаю по тангажу.

Земля. Уже начали тормозить?

Джанибеков. Нет еще.

Земля. Еще нас волнует воздух. Надо в рабочем отсеке организовать воздуховод.

Джанибеков. Понятно. Но у нас работает один регенератор, поэтому не так все быстро выходит на должный уровень.

Земля. Мы подумаем, может, поставим второй регенератор.

Джанибеков. Проводов у нас хватит… Солнце в центральном поле зрения… Пошел на разворот по часовой стрелке.

Савиных. Как в хорошую зимнюю погоду. На иллюминаторах снег, светит солнце!

Земля. Будем считать, что заряд начался.

Джанибеков. Ну, с богом!

Земля. Не поняли, не слышим.

Савиных, Джанибеков. (Вместе.) С богом.

Земля. Исторический момент.

11 ИЮНЯ

До сегодняшнего дня для нас с Володей окончательно не был решен вопрос: «Остаемся или нет?» Мы старались не говорить об этом вслух, но… Вода и свет необходимы. Если нам не удастся этого сделать, значит, наша экспедиция закончена.

Мы работали, не считаясь со временем, подчас забывая о нем.

В этот день мы зарядили пять блоков и подключили их к нагрузке. Система управления солнечными батареями начала работать на подзарядку аккумуляторов станции. Включили на первом посту свет. Совсем другая жизнь! А вечером даже разогрели консервы и хлеб. Это был настоящий праздник! Начали потихоньку обустраиваться.

Готовили схему системы управления бортовым комплексом к проверке. Подключили регенераторы в станции, а то они работали от вентиляторов корабля.

Земля подключила телеметрию и уже контролировала некоторые наши параметры, а вечером в автоматическом режиме с помощью корабля развернули комплекс агрегативным отсеком на Солнце. Необходимо было растопить лед в баках с водой.

Сегодня почти целый день провели на станции, работы много, и все надо сделать оперативно. К вечеру здорово замерзли. Ноги Володе отогревали горячими консервными банками, которые подогрели к ужину. На Землю смотреть некогда. Опять, как и в первом полете, несколько дней сплошной ремонт. Но на этот раз куда сложнее. И все же станция потихоньку оживает. Наши маленькие радости, наши победы в каждодневной борьбе с неизвестностью в то время были достоянием только нас двоих и ЦУПа.

Сообщение ТАСС. «Шестой день космонавты Владимир Джанибеков и Виктор Савиных несут трудовую вахту на околоземной орбите.

Сегодня они продолжают запланированные операции по расконсервации станции «Салют-7». Экипаж выполняет контрольно-профилактические работы с бортовыми системами и агрегатами, проверяет состояние пультов, электрических коммуникаций, приборов и оборудования. Проведена подзарядка химических источников тока системы энергопитания станции.

Состояние здоровья и самочувствие космонавтов хорошее».

В процессе работы с химическими батареями стала понятна причина выхода из строя системы электропитания. В одной из батарей оказался неисправен датчик, контролирующий полный заряд батарей. По его сигналу солнечные батареи отключаются от заряда при достижении напряжения на батарее 34 вольта. Один раз за виток вокруг Земли по командам программного устройства станции подавалась команда на подключение солнечных батарей, но этот датчик каждый раз их тут же отключал. Буферная батарея оказалась один на один с потребителями тока и постепенно разрядилась до нуля. Если бы связь с Землей была, то этот датчик ЦУП убрал бы из схемы управления и система продолжала бы работать. Почти четыре месяца связь отсутствовала, поэтому было непонятно, в какой момент времени вся аппаратура обесточилась и перестала работать.

12 ИЮНЯ

Подъем в 7 часов: утром предстояли длинные зоны связи с Центром управления полетами. Первый сеанс связи провели из корабля и проверили связь из станции. Целый день стыковали и расстыковывали разъемы на блоке 190. Выяснилось, что блок 190 сгорел и не работает антенный переключатель, который отказал во время выдачи команды с Земли в феврале на переход на второй передатчик. Постучав по кронштейну, на котором он крепится, мы сдвинули его с мертвой точки. Помимо этих основных работ подключили новые регенераторы вместо тех, которые вчера не запустились из-за холода.

Первый бак «Родника» отогрелся, налили одну емкость для воды, правда, с пузырями. Заправили контейнер питьевой водой и к вечеру уже пытались попробовать горячего чая.

Все, что бы мы ни включали, не работало. Земля попросила включить телекамеру, чтобы посмотреть на нас. Мы выглядели необычно в шапках, которые перед полетом связали мама и Лиля, в теплых комбинезонах и варежках.

Земля. Мы сейчас попробуем у вас включить телекамеру. Надо добавить немного света. Посмотреть на вас, а то мы вас давно не видели.

Савиных. По-моему, вы нас видите.

Земля. Смотрим. Действительно видим. Но свету там очень много. И через иллюминатор у вас тоже идет… Так, в шапочках… Ага, вот мы видим Виктора и Володю. Володя, только что у тебя с головой? Какой-то блик странный…

Савиных. Это шапка белая такая у него.

Земля. Ну так ты ее сними. Все равно блик.

Джанибеков. Шапка белая, да снег сверху.

Земля. Володя, надень шапку, а то холодно.

Савиных. Как нас видно?

Земля. Прекрасно. Все нормально. Дыхните. Это видно. Теперь вы можете снять шапки и одну минуту без шапок постоять? Надо народу показать вас без шапок.

Джанибеков. Заканчивается первая неделя нашего пребывания на борту станции «Салют-7». Мы уже здесь освоились. Обживаем эту станцию. И думаем, что та интересная программа, которая намечена, будет иметь шансы на успех. Что мы можем еще сказать? Все.

Савиных. Потихонечку обживаемся. Устраиваем свой быт. На станции мы нашли идеальный порядок после экспедиции наших предшественников: Л. Кизима, В. Соловьева, О. Атькова.

Земля. Все, ребята, выключайте телевидение… Шапки можете надеть. Мы никому не скажем, что вы в шапках…

13 ИЮНЯ

День начался рано. Долго возились с антенным переключателем. Откручивали последний болт, который ближе к стенке, затем Володя прозванивал кабели. Обнаружили отказ в первом передатчике, отключили его из схемы. Поставили новый блок 190, к концу дня проверили его и подключили. Провели тесты программно-временного устройства, и вот уже к вечеру Земля смогла выдавать команды по командной радиолинии.

Пока все идет нормально.

Сегодня проводим тест системы ориентации аппаратуры сближения и двигательной установки. Если они не работают, то нельзя направлять грузовой транспортный корабль – он может подойти к станции только при работе в автоматическом режиме совместно с автоматикой станции.

Мы знаем, что, если этого не произойдет, нам придется возвращаться, прервав экспедицию. Но тест прошел нормально. Наверное, завтра сможем дать заключение о готовности станции к приему грузовика. На связи постоянно находится В. Рюмин. Задает темп в работе.

Температура в рабочем отсеке поднялась до 6 градусов, стало заметно теплее.

Дома все в порядке. Валюха сдала экзамен по английскому. Лиля занимается дачей.

14 ИЮНЯ

В этот день мы включили часы на пульте. К нашей радости, они пошли. Сверили время с Землей, часы идут точно. Выставили «глобус», который показывает наше движение над Землей. Еще одна радость – из нашего «самовара» потекла вода.

Сегодня мы должны расконсервировать туалет на станции. Иллюминаторы на станции отпотели. Сейчас на станции почти все работает, но выглядит интерьер ужасно. Все панели сняты, жгуты проводов, словно змеи медленно извиваются.

За ночь у нас прогрелся агрегатный отсек станции. Если вчера в баках были минусовые температуры, то сейчас уже плюсовые.

Провели тест «Каскада».

Сегодня, как, между прочим, и все предшествующие дни, в ЦУПе сидят наши дублеры. Наконец-то удалось с ними поговорить и их увидеть.

Александров. Весь отряд доволен тем, что вы сделали. В первую очередь мы с Лешей очень рады, что слышим вас, после расконсервации систем связи «Заря» в станции почти в свободном режиме, что было очень редко за эти девять дней.

Памир-2. Да, кроме Валерия Рюмина, никого на связи не было.

Александров. Сменные руководители полета ходят без работы. Он сам устал, выдохся. Ушел к начальству. Дали ему два часа отдыху. Все ребята шлют вам большой привет. Рады за вас.

Памир-2. А мы как рады, что удалось восстановить станцию и вот сейчас видим вас. Картинка хорошая.

Памир-1. Ну что, хорошо смотритесь, только что-то вас очень мало.

Александров. Ребята, будем приходить. В следующем сеансе мы поменяемся ролями: вы будете позировать, а мы будем смотреть.

Земля. Ребята, здесь Катя волнуется, говорит, будет запись, так что просит, чтобы свет хорошо выставили и немножко так сказать… Хорошо?

Памир-2. Немножко так сказать – это хорошо. А форма одежды какая? Парадная?

Земля. Выходная. Без головного убора. Это недолго, не замерзнете. (Смеется.)

ВИТОК 18 186/6

(Переговоры по расконсервации туалета. Включены ТВ-камеры.)

Земля. Мы наблюдаем вас.

Заря-25. Мы с самого начала полета с восхищением следим за вашей работой на орбите. Вы молодцы! Каждое сообщение с борта воспринимается нами как сводка об очередной вашей победе. Как настроение? Что уже сделано?

Памир-1. Настроение у нас очень радостное, бодрое. Мы довольны тем, что сейчас на станции можно проводить какие-то работы, связанные с программой полета. Хочется надеяться, что впереди нас ждет много интересного, может быть, еще неизведанного.

Памир-2. Сегодня мы провели тесты двигательной установки, выполнили режим ориентации. Станция отлично слушается. Все нормально. Можно выполнять запланированную программу полета.

Земля. Можно сказать, что расконсервация продолжается успешно и близится к завершению?

Памир-2. Да. Основные системы расконсервированы. Осталось расконсервировать систему терморегулирования полностью и наш «самовар», чтоб была горячая вода.

Земля. Так что, может быть, скоро и в баню пойдете?

Памир-2. В баньку неплохо бы!

Памир-1. Чего уж, баньку. Душ тоже было бы неплохо!

Земля. С тех пор как вы улетели, здесь у нас, над европейской частью, – постоянный душ. Дождь не прекращается две недели. Посмотрите сверху, просветы есть?

Памир-1. Просветы есть, но не над вами.

На станции было много ненужных вещей, оставшихся от предыдущих экспедиций. Но всегда вставал вопрос: «Выбросить или не выбрасывать? Пригодится или нет?» Земля через несколько дней запланировала инвентаризацию.

В процессе охлаждения станции влага атмосферы оседала на стенках станции. Человек выделяет примерно 800 граммов воды за сутки через поры кожи и при дыхании. А мы уже неделю на станции. На иллюминаторах – снег. С ростом температуры снег растаял. Ледниковый период окончился, и наступила оттепель.

Контур подогрева корпуса системы терморегулирования нельзя было включать сразу. Влага, испаряясь со стенок корпуса станции, оседала на холодных приборах, электрических разъемах, что могло привести к нарушениям в их работе. Этот период был очень тревожным. Поэтому сначала прогрели атмосферу, приборы и только потом включили контур подогрева корпуса. Иллюминаторы запотели, и приходилось использовать полотенца для очистки при каждом наблюдении.

15 ИЮНЯ

В этот день я не делал записей в своем дневнике и знакомлю вас с ним по записям переговоров с Землей. По программе полета это был день отдыха. Станция за сутки совершает 16 витков вокруг Земли.

ВИТОК 18 199/4

(9.41–10.16; 18 199 – виток станции вокруг Земли со дня запуска, а 4 – это суточный виток.)

Земля. «Памиры», доброе утро. У меня есть две новости: одна хорошая, другая прекрасная. Но прежде чем вы их услышите, скажите о своих новостях.

Памир-2. У нас 732 мм рт. ст. на мановакуумметре.

Земля. У нас 735 мм рт. ст. на Земле. А как ваше самочувствие?

Памир-2. Прекрасное. Включили воздушный нагреватель.

Земля. Вы давно женского голоса не слышали? Вот слушайте… (Идет проверка связи.)

Земля. Витя, доброе утро. Я правильно понял, что вы вчера пили горячий чай?

Памир-2. Нет. Мы получили горячую воду, но загорелся транспарант «Вода некачественная». Мы и не пили. Мы намерены заняться ремонтом. Это жизненно необходимо.

Земля. Конечно. Чаю-то хочется?

Памир-2. Очень хочется.

Земля. Вот у нас телеметрия показывает, что в рабочем отсеке сейчас +14,6 °C. Это как-нибудь вы ощущаете?

Памир-2. У нас на датчике +12 °C. На 1-м посту потеплело. А за конусом пока холодновато.

Земля. А сейчас хорошая новость. ТАСС сообщает об исследовании планеты Венера.

ВИТОК 18 200 (11.32–11.51)

Земля. Выключите регенератор в бытовом отсеке корабля. Теперь относительно горячего чая. Можно пользоваться после двукратного подогрева воды.

Памир-2. Спасибо. После сеанса слетаю в БО и отстыкую регенератор.

Земля. Первую хорошую новость о «Веге» вам уже сообщили. А вот вторая – для отдыха. Слушайте.

(Звучит фонограмма беседы, записанной радиокомментатором П. Пелеховым на даче у Савиных и Джанибековых.)

Памиры-1, 2. Ну, спасибо. Но как хороша ни была бы та дача, сейчас у нас другая «дача», другой дом, другая обстановка. Мы нашли себе и работу, и радости, и, даже может быть, выкроим время, чтобы раз в неделю заняться любимым делом.

Земля. Вот они тут говорили, что скучают, любят вас.

Памир-1. Мы тоже скучаем, любим, но много об этом говорить не стоит, наверное, потому что… (Пауза.) Ну, не стоит.

Памир-2. Мы рады были слышать их бодрые голоса. Это нам помогает в работе. Видим их даже во сне.

Памир-1. Если дома все нормально, значит, и у нас здесь все хорошо. Это самое главное. Петр Иванович, ты ждешь от нас больших эмоций? (Смеется.) Если грустить, так давай грустить всем ЦУПом.

ВИТОК 18 201 (12.56–13.22)

РП. Ребята, «Весна» так и не работает?

Памир-2. Так и не работает. Система подачи горячей воды не работает. Атмосфера в норме.

Земля. Отличная картинка. Только не пойму, как вы сидите. Это что, пост № 1?

Памир-2. Да. Вот это – стул, на нем сидят. Вот это – стол, на нем едят.

Земля. У вас уже нормально, все по-человечески.

Памир-1. Общими усилиями. Хотя бы в одном углу поддерживаем порядок.

Земля. Вы в каких костюмах?

Памир-1. В полетных уже, потом там свитер, теплое белье. В тех пуховых комбинезонах уже стало неудобно. Передайте огромную благодарность Гаю Ильичу.

Памир-2. Перчатки и шапки уже спрятали.

Памир-1. Мы вчера попробовали снимать на «Ниву». Камера тянет очень плохо. Приходится давать много света. Держали 30–35 минут. Может быть, ее надо погонять?

Земля. Мы все выясним у специалистов и ответим вам.

В этот день «Памиры» получили рекомендации по «Киносвету-2», провели проверку состава атмосферы на наличие вредных примесей. Все по нулям. Горячего чая на борту орбитальной станции не было, но это не омрачало настроения космонавтов.

16 ИЮНЯ

Прошло 10 дней со дня старта.

Проблем много. Не только система энергопитания беспокоила нас, но и температуры элементов конструкции, оказавшиеся вблизи нуля и ниже. Вода на станции замерзла, система водоснабжения «Родник» не работала.

По оценкам специалистов, для разогрева воды было необходимо от нескольких дней до месяца. Запас воды на корабле был на восемь суток, то есть должен был кончиться 14 июня. Даже если бы мы использовали воду из неприкосновенного аварийного запаса корабля, ограничили бы норму потребления воды до минимума и обогрели две имевшиеся на станции небольшие переносные емкости с замерзшей водой, ее хватило бы до 21 июня.

Сегодня у нас с Володей второй праздник на орбите. Мы установили исправную аппаратуру командной радиолинии, появились свет и тепло. Сегодня «пошла вода»! Начал таять лед в системе «Родник». Кризис позади.

Работы по реанимации станции в основном выполнены. Нам дали два дня отдыха, что, конечно, условно. Прибираемся, перекладываем все с места на место. Вид внутри станции стал приличнее. До сих пор живем без горячей воды. Вчера выяснилось, что и основной блок раздачи и подогрева, который стоит в системе регенерации водного конденсата, неработоспособен. Разморозился. Не рассчитали наши конструкторы систему на температуру ниже нуля. Поэтому пустые пакеты от молока заливаем холодной водой и греем их у светильника «Киносвета». Он дает мало тепла, но молоко или кофе можно подогреть.

Сегодня впервые делали физкультуру. Тест прошел нормально. Работал на велоэргометре. Пульс после нагрузки – невысокий, около 100. Попробовали бегать босиком по дорожке. Нормально. Ноги не болят.

Во время своего первого полета я на одном из сеансов физкультуры снял кроссовки и начал бегать босиком по дорожке тредбана. К этому времени на подошве полностью поменялась кожа, и она стала нежной, как у младенца. Вначале бегать было больно, и я вспоминал свое босоногое детство. С ранней весны и до заморозков мы бегали по полям, лугам и по лесу, не ощущая боли. Подошвы ног были похожи на шкуру слона.

Завтра начало новой трудовой недели.

Володя возится с электроникой, делает блоки питания к нашим «микроконцертам», а то батареек хватает ненадолго. Магнитофон «Весна» не работает. Зато видеомагнитофон «Нива» работает исправно. За эти два дня посмотрели кассеты из старых запасов, традиционные ленты «Белое солнце пустыни» и «В бой идут одни «старики»». Изображение отличное. Вчера и сегодня появилась возможность посмотреть на Землю.

17 ИЮНЯ

Выспались мы отлично. Спать легли в 23.30 после сеанса связи, в котором получили весточку из дома, прослушали спортивный выпуск и последние известия. Этот сеанс был над Камчаткой, когда там уже наступило утро. Начинаем потихоньку обживаться. С утра побрился, почистил зубы с помощью напальчника, который пропитан раствором шалфея, умылся, долго растирая лицо салфеткой. Когда я делаю эту процедуру, то всегда представляю: раннее утро, колодец у родного дома в деревне, ведро воды, и тебе льют воду из ковша в руки, которые с наслаждением подносишь к лицу. А я в это время подношу к лицу расправленную мокрую салфетку из марли.

Позавтракали, разогрев мясо в электронагревателе, а чай подогрели в пакете из-под молока около лампы.

18 ИЮНЯ

По программе в этот день, если температура была бы более 15 градусов Цельсия, предусматривался медицинский контроль. Спал сегодня хуже, чем обычно. Похоже, что углекислого газа в корабле больше нормы. Проснулся с головной болью. Вентиляция у нас еще не вся работает, так как холодно и несколько вентиляторов выключили. Работать это не мешало.

Медицинский контроль не проводили, так как температура была менее 15 градусов Цельсия; поговорили с Анатолием Дмитриевичем, руководителем медицинской группы ЦУПа.

Выполнили гравитационную ориентацию. Солнце сейчас почти в плоскости орбиты, поэтому ось Y поставили перпендикулярно орбите и закрутили станцию вокруг оси Y с угловой скоростью 0,3 градуса в секунду. Такая ориентация дает больше притока электроэнергии для заряда буфера. Для нас это важно, так как работаем только на пяти блоках аккумуляторов вместо восьми.

Физо прошло отлично. Бегал на бегущей дорожке босиком.

Поужинали.

Нашел кабель, который потерял неделю назад, он уплыл в переходную камеру.

19 ИЮНЯ

Спали очень хорошо. Уже на своем месте, в станции, где сейчас теплее, чем в корабле. Температура +15 °C. Спальные места устроили нормально, освободив потолок.

Установили измеритель массы тела, завтра будем утром взвешивать себя. По программе полета этот день отводился под инвентаризацию, но в полном объеме выполнить ее не удалось. На протяжении двух витков перестыковывали разъемы на новом блоке командной радиолинии, проводили тест «Родника», готовя его к дозаправке водой из «Прогресса». Кстати, почему-то старт его перенесли на 21-е. ЦУП разрешил «выбросить» в грузовой корабль аппаратуру, отслужившую свой срок. С одной из установок я снял микроскоп для тщательного обследования иллюминаторов, на некоторых из них были каверны от ударов микрометеоритов.

Физкультуру делали по второму дню. Крутил велосипед, нагрузка приличная. Едим хорошо, с аппетитом.

20 ИЮНЯ

С утра впервые измерил свой вес. Конечно, немного похудел. Но по сравнению с первым полетом, кажется, аппетит намного лучше. Едим все подряд, хотя и выбора нет, грузовой корабль, который должен был прибыть до начала нашей экспедиции, не прилетел из-за аварии на станции. Поэтому доедаем сейчас то, что осталось от экспедиции Кизима, Соловьева и Атькова. А осталось совсем немного. Ни молока, ни кофе, ни рыбных консервов, ни сыра.

Целый день я замерял температуру на различных поверхностях станции с помощью инфракрасного радиометра.

В телерепортаже подвели итог двух недель работы.

После обеда выполнили гравитационную стабилизацию для работы по встрече грузовика. С утра немного понервничали, когда искали один из разъемов для подстыковки кабеля от телекамеры к каналу ТВ для Земли. Нам подсказали в радиограмме, что этот блок находился за 73-й панелью. Все там осмотрел – нет, нашел за 105-й панелью. Но к сеансу успели. День прошел быстро.

21 ИЮНЯ

Выходной. День начался с того, что мы встали на 30 минут раньше, чем обычно, чтобы провести фотосъемку и съемку на «Ниву» района Курска. Шел эксперимент «Курск-85». На Земле тоже шла съемка. К сожалению, ориентация была не очень удачная, да и облачность большая. А дальше целый день развязывали мешки и выбирали приборы, отслужившие свой срок, для отправки на Землю на грузовике.

Сегодня рано утром стартовал грузовой корабль «Прогресс-24». Ждем его с нетерпением.

В одном из сеансов была проведена пресс-конференция с Петром Пелеховым. Он вышел на связь впервые… Договорились отвечать на вопросы радиослушателей, к которым он обратится.

Несколько раз удалось посмотреть на Землю. Серебристые облака такие же, как и вчера над севером Канады, что-то горит в Персидском заливе. В транспортном корабле «Союз Т-13» стало так холодно, что роса начала выпадать на конструкции, поэтому проложили туда два воздуховода из станции.

22 ИЮНЯ

Подготовились к сближению с грузовиком. Разыскиваем оборудование, которое нужно уложить в грузовик. С утра должны были снова вести фотографирование по программе «Курск-85», но облачность не позволила. На следующий сеанс пришли в ЦУП наши жены. Соскучились по их голосам, по голосам детей. Два сеанса я разговаривал о делах на Земле. У дочери остался один экзамен – физика, обещала «потрясти» комиссию. А 26 июня уже состоится выпускной бал. Вот и у нее пришла пора прощания со школой. Для меня совсем незаметно пролетели ее школьные годы. Они совпали с усиленными тренировками и подготовками к полетам в космос.

Сейчас второй полет. Я почти ничего не помню о старте предыдущего полета. Сплошные эмоции. В этом полете память запечатлела все до мельчайших подробностей. Есть время – и я хочу об этом вспомнить.

Надели скафандры, попрощались с дублерами Леней и Сашей. Доложили председателю Госкомиссии о готовности, попрощались с коллективом, который готовил корабль и ракету. Издали помахали им рукой и сели в автобус. По дороге к ракете – традиционная остановка. А. Леонов сорвал веточки полыни около дороги, и мы положили их в карманы скафандров, чтобы взять с собой на «Салют-7», который совсем нас не ждал и не отвечал на сигналы Земли.

За два часа до старта прибыли на стартовую площадку № 1, с которой стартовал Ю. А. Гагарин. Привычный, но каждый раз волнующий ритуал проводов. У ракеты нас встретил генеральный конструктор Ю. П. Семенов, сфотографировались и пошли к лифту. Поднимаясь по ступенькам к лифту, А. Леонов дал «пинка» каждому из нас, и мы стали подниматься вверх. На площадке у входа в люк бытового отсека корабля остановились, еще раз оглядев провожающих, так хорошо знакомых за многие годы, тех, кто сегодня будет обеспечивать нашу работу. Окинул взглядом уже засыхающую степь, строящиеся новые стартовые площадки для программы «Буран». Все это мы увидим после возвращения, но это будет не скоро, и хочется вобрать в себя запах степи, которая тоже жила ожиданием. Перед входом в корабль передали парадные белые перчатки В. Гузенко. Тоже традиция.

Заняв свои рабочие места в креслах спускаемого аппарата, установили радиосвязь с командным пунктом космодрома и приступили к проверке бортового оборудования. Проверили герметичность скафандров: все в норме. Завершалась предстартовая подготовка ракеты, которая с каждой минутой приобретала все большую независимость от Земли. Опустились фермы обслуживания. Стартовая площадка пустела. Управление всеми операциями велось дистанционно из «бункера».

Объявлена пятиминутная готовность, закрыты скафандры, опущены стекла шлемов.

Пошел отсчет.

9.33.09

– Готовность одна минута! – И напряженной становится тишина на давно опустевшей стартовой площадке.

– Готовность одна минута! – В этот момент крепче сжимает рукоятки перископа технический руководитель запуска на командном пункте космодрома Евгений Васильевич Шабаров.

– Готовность одна минута! – Замолкают разговоры в Центре управления полетами и замирают у своих пультов операторы.

– Готовность одна минута! – Мы плотно прижимаемся к креслам в кабине корабля. Закончены многочисленные тренировки в Центре подготовки космонавтов, до «звона» отшлифована программа стыковки и отработана программа полета на всех этапах экспедиции. Душой и помыслами мы давно на орбите, где нас совсем не ждет затерявшийся «Салют-7». Нет страха за свою жизнь: вера в технику, но пульс в этот момент подскакивает до 100. Одна минута, но мы знаем, что от объявления минутной готовности до отрыва ракеты от стартового ствола проходит пять минут. Команда «Готовность одна минута!» – это предупреждение, что через минуту по команде «ключ на старт» управление системами ракеты будет передано автоматике.

– Ключ на старт! – Поворот специального ключа (его аналог находится сейчас в Музее космонавтики г. Кирова), включается автоматика запуска. Это последняя команда, которая исходит от человека.

– Протяжка один! – Идет запись телеметрической информации об исходном состоянии системы ракеты перед запуском.

– Продувка! – Все топливные магистрали ракеты и двигателей продуваются азотом для создания расчетного микроклимата в камерах сгорания перед запуском двигателей.

– Протяжка два! – Снова включаются механизмы системы телеметрии. Мы знаем, на смотровой площадке сейчас включается вся фото– и кинотехника, нацеленная на ракету.

– Ключ на дренаже! – Закрываются дренажные клапаны кислородных баков, и облако, окутывающее ракету туманом, который состоит из паров кислорода с конденсируемой в них влагой атмосферы, рассеивается.

– Наддув! – Осуществляется наддув топливных баков азотом до расчетной величины.

– Пуск! – По этой команде включается в работу турбонасосный агрегат двигательной установки. Под большим давлением горючее и окислитель «дежурят» у разрывных мембран главных контактов пуска. Прохождение этой команды мы ощутили. Легкое подергивание, передавшееся нам от ракеты. До старта еще около минуты.

– Земля – борт! – Отходят заправочная и кабельная мачты от ракеты. Система электропитания ракеты полностью перешла на бортовые источники питания. Путь в космос свободен.

– Зажигание! – Под ракетой появляется робкое пламя, и через несколько секунд начнется могучий «водопад» огня.

– Предварительная! – Двигатели ракеты выходят на режим.

– Промежуточная!! – Миллионы лошадиных сил подпирают ракету снизу. Однако тяги этой еще недостаточно для отрыва ракеты от стартового стола.

И почти сразу же:

– Главная!!! – Земное тяготение уже не в силах противостоять нарастающей мощи реактивных струй двигателей первой ступени. С начала движения ракеты срабатывает контакт подъема.

И наконец, звучит последнее:

– Подъем! – Освобождаются и расходятся в стороны поддерживающие фермы пусковой установки. Наращивая скорость, ракета устремляется вверх от Земли.

Пошли плавно, гул далеко внизу, затем появился звук, как будто мы катимся по железному желобу. Это так работает первая ступень на новом типе топлива. Отделилась первая ступень ракеты, небольшой провал в перегрузке. Сброшен головной обтекатель. Сразу в корабле стало светло. Отделилась вторая ступень, ждем запуск третьей ступени. Все космонавты помнят аварию в полете В. Лазарева и О. Макарова, поэтому с нетерпением ждут запуска третьей ступени.

Отделение корабля от ракеты-носителя – невесомость.

Ощущение во втором полете такое же, но только перевернутость в другую сторону, пульт «повис» надо мной. Скоро это прошло. Через виток перешли в бытовой отсек, сняли скафандры. В этот момент мы и Земля очень здорово поволновались. Резко стало нарастать парциальное давление кислорода, хотя краны все были закрыты. Думали: разгерметизация магистралей кислорода. Если это подтвердится, то немедленно – спуск…

Перекусили, ведя контроль давления, а давление росло. Рост давления остановился только после выключения блока очистки атмосферы. Оказалось, что на Земле вместо поглотителя углекислого газа подключили регенератор, который необходим для получения кислорода после посадки. Досадная ошибка. Вопрос с разгерметизацией магистралей кислорода был решен.

23 ИЮНЯ

Только что прошла стыковка с грузовым кораблем «Прогресс-24». Выдали режим сближения в 4.22.30, в 4.28 получили измерения по дальности, а в 4.29.15 станция начала разворачиваться навстречу «Прогрессу». В 4.30.10 получили значение скорости – 30 метров в секунду. Немного выше расчетной. Контролировали боковую скорость, получая угловые скорости по каналам, дальность и сообщали в Центр управления полетами, так как у них телеметрии еще не было. На дальности 3 километра у Земли уже была информация о скорости и дальности полета, и они сообщили ее нам. В 5.48 увидели корабль на экране телесистемы. С 400 метров грузовик перешел в зону причаливания и шел к нам без всяких колебаний, как по рельсам… Касание было легким, толчок почти не ощутили. Дальше прошло стягивание и закрылись крюки.

После стыковки В. Рюмин поздравил нас с первым грузовиком и сказал, что здесь А. Елисеев и Л. Попов.

Елисеев. Доброе утро, ребята. Поздравляем вас с хорошим началом. Наблюдали за вашей стыковкой со станцией, получили большое удовольствие.

Памир-1. Мы тоже.

Елисеев. Все в восторге от вашей работы. Выше всякой оценки. Мы за вас очень рады. Рады, что все идет хорошо. Все пришли, болели за вас, все места на балконе и в зале ЦУПа были заняты людьми, которые переживали за вас.

Памир-1. Спасибо большое. Мы очень тронуты. Мы действительно чувствуем здесь поддержку всех. Настроение у нас рабочее. Настроены на полное выполнение задуманного.

Елисеев. Мы в этом уверены. Мы все с вами.

Попов. Ребята, добрый день.

Памир-1, 2. Здравствуй, Леня.

Попов. В общем, все родные, близкие передают большой привет. Очень рады за вас. Хорошо работаете, мужики! Дома у вас – порядок.

Памир-1. В отряде всем ребятам от нас привет. Мы сейчас ждем, когда дадут добро на открытие люка «Прогресса».

Рюмин. К вечеру, перед сном.

Памир-1. Сейчас к Ташкенту подходим. Вот чего я жду. Ориентация у нас хорошая.

На следующем витке в 9.00–9.14 мы провели телевизионный сеанс о прибытии грузовика.

Земля. Наблюдаем вас, ребята.

Памир-1. Добрый день. Сегодня у нас очень радостное событие – к станции подлетел грузовик, и, в общем-то, у нас сложилось впечатление, что он шел так устойчиво, как будто от Земли до станции были проложены железнодорожные рельсы.

В 5.53 прошло касание. Земля прислала нам около 2 тонн различных грузов: топливо, воду, продукты, сменные блоки для станции, научную аппаратуру и другое оборудование.

Памир-2. Мы ждем писем от родных, близких. И хотелось бы добавить, что приход каждого грузовика продлевает ресурс станции: она работает в космосе уже 3,5 года, и, естественно, каждый грузовик доставляет сюда сменное оборудование, что позволяет эффективно использовать всю систему транспортного корабля «Союз», корабля «Прогресс» и орбитальной станции для эффективного исследования Земли и космоса, а также проведения научных экспериментов самых разных направлений.

В настоящий момент идет проверка герметичности стыка между «Прогрессом» и орбитальной станцией. Когда закончится проверка, мы откроем люк, который соединяет станцию и грузовой корабль «Прогресс 24», и через образовавшийся туннель будем переносить грузы в нашу станцию. А обратно в грузовой корабль – оборудование, отслужившее свой срок на станции «Салют».

Памир-1. Это нам примерно на неделю работы.

Земля. Только должен огорчить вас: писем в грузовике не будет.

Памир-1. Ну ладно, хоть успокоил.

Памир-2. А то искать бы стали.

Земля. Я с Лилями поговорил, они под впечатлением хорошего вчерашнего разговора с вами.

Памир-1. Мы можем показать, что у нас творится на станции. В общем-то, станция у нас немножко разобрана. Блоки, которые подлежат возврату на Землю, уже пристегнуты к стенам резинками. Но обещаю, что через неделю-полторы у нас будет здесь совершенно другой порядок.

Земля. Как закрутку провели?

Памир-1. Закрутка прошла нормально, без проблем, катимся правым боком.

В 11.00 спать. Земля дала добро спать до 13.30, в этот сеанс, возможно, дадут разрешение на открытие люка. Взвесились. Вес – 69,4. Вполне прилично, больше уже не похудею, аппетит отличный, а грузовик привез свежие продукты в очень большом ассортименте, да и воды к тому же будет много и притом горячей.

В 13.30 разрешили открыть люк. Люк открыли и начали разгружать: три блока аккумуляторов взамен вышедших из строя, два контейнера с дополнительными солнечными батареями, которые необходимо установить во время выхода в открытый космос, блок колонок очистки и блок разогрева и подачи воды вместо разморозившихся во время «ледникового» периода на станции, белье и много продуктов. Вынимается все легко, можно было бы разгрузить все за один день. Я больше половины извлек за 3 часа. К сожалению, не оказалось писем от семьи и друзей, а также ничего свежего, зеленого и согревающего. Непонятно. Только несколько газет за 7 июня и «Правда» за 8 и 9 июня.

Немного расстроены. На станции как на вокзале. Узлы, тюки…

24 ИЮНЯ

Из-за усталости я не делал записей в своем дневнике. На Земле подвели итоги каждого нашего рабочего дня на орбите. Вкратце они таковы:

1. Отремонтировали СЭП, заменив три блока 800.

2. Наконец-то попили горячий чай, установив новые блоки!

3. Ответили на вопросы специалистов по «Ниве».

4. Немного побегали.

25 ИЮНЯ

Сейчас станция похожа на вокзал: тюки, мешки, блоки, контейнеры с пищей. Это то, что пришло, и такое же количество на выброс. Завал. Спал не очень хорошо: просыпался из-за сновидений. Утром вставать не хотелось. Сегодня опять целый день ремонт.

Вчера не достали из грузовика сменную панель системы терморегулирования, потому что она лежала на самом днище. Сегодня ее достали, установили по месту, выполнили стыковку электрических разъемов, а стыковку трубопроводов по жидкости будем делать завтра. При стыковке электроразъемов затратили очень много времени на поиски нужных разъемов в огромном стволе электрических кабелей.

С этим грузовиком пришло все оборудование для выхода. За весь день ни разу не посмотрел на Землю.

«Дельта» работает, все тестовые режимы выполнены, только очень плохая индикация. Нужен новый пульт. Работает режим печати трассы, времени. Это хорошо: когда будем вести наблюдение по Земле, пригодится.

Приходил на связь А. Александров. Порадовал: дочь сдала физику на отлично. На даче проводят газ, и у Лили вопрос: «Куда делать ввод и где ставить систему отопления?» Сказал, что он ей передаст, а сам едет отдыхать в Прибалтику.

Пишу, находясь в спальнике. Тут есть светильник и откидной планшет. Можно писать. Удобно.

26 ИЮНЯ

Утром спали до 9.00. Будильник оба не слышали.

Сегодня целый день до 22.36 занимались ремонтом системы терморегулирования. Установили сменную панель насосов гидроблоков в контуре охлаждения. Гидроблоки выработали свой ресурс давно, и для продления ресурса станции была разработана методика установки сменной панели. Вчера мы ее с трудом подключили к системе энергопитания и управления, а сегодня сделаем врезку в магистраль по жидкости. В действующем с большим трудом расстыковали стык, так как доступ в этом месте очень ограничен. Образовавшееся пространство затянули мешком из полиэтиленовой пленки. Работали в резиновых перчатках и респираторах, так как жидкость в трубопроводе – это антифриз. Много не вытекло: насосы отключены, а невесомость способствовала тому, что жидкость из трубопровода не выливалась.

С утра болела голова, видимо, из-за плохой вентиляции у спального места, так как все завалено. Принимал анальгин. Сегодня протянули воздуховод к спальному месту.

Дома порядок. Готовятся к выпускному балу. Мы тоже отметим это событие.

28 ИЮНЯ

Провели две большие пробы с физической нагрузкой по медицинскому контролю. Вначале наложил датчики на Володю, а в следующем сеансе на себя. Подготовка в ЦПК при обучении «на Атькова» пригодилась. Параметры электрокардиограммы писались отлично. Заключение врачей – все хорошо. У меня увеличился пульс при максимальной нагрузке до 125, а на Земле – 120. Давление обычное.

Сегодня становились разными плоскостями солнечных батарей к Солнцу и стабилизировались в пространстве. Проверяли эффективность работы солнечных батарей.

Сделали снимки захода Солнца на двух витках.

Выполняли сегодня физкультуру на дорожке. Занимался с огромным удовольствием. Тяжело, но не в тягость. Получил удовлетворение. Резинки тянуть не хочется, как на Земле, но все упражнения выполнил. Со временем буду добавлять упражнения для спины. Как только разберемся и обустроимся, физо будем делать два раза. А сейчас для одного раза приходится переставлять «мебель», чтобы как-то разместиться на дорожке и велоэргометре.

Из-за того, что все кругом завалено и плавает, много контейнеров с пищей, ведер с водой, – тратим много времени на поиски, поэтому иногда опаздываем выдавать команды в заданное время. Сегодня сделали наддув кислорода из «Прогресса-24», открыв вентили на баллонах, и контролировали прирост давления по мановакуумметру. Открыл кран и начал заниматься поиском фотоаппарата, а он куда-то уплыл с места, где был всегда закреплен. Пока искал, забыл о контроле давления в отсеках и надул на 20 миллиметров больше. А еще одну ошибку выдали во время динамики. Команду на разарретирование гироскопов во втором развороте выдали позже на 3 секунды. Хорошо, что мы стояли в инерциальной ориентации, а то бы это повлияло на исход маневра. Так вышло из-за того, что я поплыл закрывать шлюзовую камеру: закончился эксперимент Т-108, который мы начали в 7.00, а Володя вставлял в блок питания «Ниву».

Накладочка!

29 ИЮНЯ

Выходной. Спали сегодня до 9.00. Можно было еще поспать; Земля не ограничивала наш сон, но не хотелось. Увы, не спится, когда можно, – впрок не получается.

Плотно позавтракали. Начали собирать всю мелочь в грузовик, закладывали дальние контейнеры, попутно разгружали оставшиеся. Мешков для твердых отходов Тамара Ботенчук прислала нам целый воз, хватит на всю экспедицию.

Разгрузили все, но не нашли, что искали…

Занялись скафандром, в котором выходил в открытый космос Саша Александров, – отрезали у него ногу целиком, хотя Земля просила доставить часть ноги скафандра для исследования. В скафандре оказалась вода, значит, и в оставшихся двух не все в порядке. Уложили его в центре грузовика.

Обедали уже в 16.00 и не заметили, как день пролетел.

Завтра у мамы день рождения. Придут гости, а нас никого не будет. У Валюхи на носу экзамен. Сегодня была у репетитора. Даже не верится, что она уже закончила школу и собирается в университет.

30 ИЮНЯ

Земля, подводя итог дня, самым интересным нашла беседу с корреспондентом газеты «Правда» В. Губаревым, а самым смешным – то, что на борту 15 противогазов и «Памиры» не знают, что с ними делать.

В своем интервью В. Губарев задал вопрос: «Что вам больше всего запомнилось, как обжились, какие самые яркие впечатления, что было забавного?»

Памир-1. Во-первых, баллистики наши поработали очень точно, очень четко. Мы станцию видели именно там, где и просматривался один из вариантов.

Все остальное было не совсем обычно, потому что раньше, в режимах сближения с использованием автоматов, мы сближались в другом направлении относительно корабля. Мы шли вдоль оси X, продольной осью корабля на станцию. Бывали лишь кратковременные повороты, когда надо было отработать импульс на двигателях на коррекцию траектории. А сейчас мы шли вперед иллюминатором. Все было непривычно, необычно. Станцию мы увидели издалека. Вдруг потихоньку что-то начинает разгораться: от темно-малинового светлячка до предмета ослепительной яркости.

Станция затмила по своей яркости Луну и Юпитер. Интересно было, когда станция буквально «села» на Луну. Мы были так сориентированы, что Луна – в поле зрения и станция «сидит» на Луне. При этом она гораздо ярче Луны.

Эффект был, конечно, колоссальный!

Памир-2. Звезда рукотворная. Ярче, чем созвездия и планеты. Ну а особенного вроде ничего не было, если не считать необычным пока все наше пребывание на станции, начиная с перехода в ПХО, тишины и холода в ГО, темноты и висевших без движения пылинок, которые стали видны, когда открыли шторки иллюминаторов. И еще впечатления о красоте картины на иллюминаторах через два дня, когда от нашего дыхания образовалась изморозь на стекле, как на окнах в деревенском доме. Ты представь нас, вплывающих в станцию в комбинезоне и в противогазе.

1 ИЮЛЯ

Начался новый месяц. Спали плохо, проснулись в 6.00, но больше не ложились. Сегодня много предстоит сделать.

Медицинский контроль у Володи. Наложил ему датчики, откалибровал сигнал. Аппаратура работала нормально. А дальше весь день в розысках того-сего. Перекачка урины в баки грузовика, заправка водой нашего «самовара». И как всегда, житейские заботы во время основных работ. В 23.00 – спать. Чувствую усталость.

Ну и денек!

В переговорах с Землей в этот день, несмотря на усталость, «Памиры» давали напутствие молодым людям, которые только что выходят на арену жизни.

Памир-1. Хочу пожелать молодым людям знаний, трудолюбия, настойчивости – это поможет им найти свое место в жизни.

Памир-2. Настойчиво, шаг за шагом, упорно идти к своей цели. Тогда все станет реальностью.

2 ИЮЛЯ

Программа: тестовые проверки научной аппаратуры, медицинский контроль.

Спал отлично, проснулся от звонка будильника, смотрю, а мешок с Володей «висит» в центре большого диаметра, отвязался. Проплыл, чтобы его разбудить, так как через 15 минут сеанс связи. Холодновато. Температура та же, а влажность увеличилась. Роса на иллюминаторах и в некоторых местах на корпусе.

Медицинский контроль делал в унтах, брюках и свитере. Надел все это после наложения датчиков. Запись получилась хорошая, потом мы плотно позавтракали. Настрой был отличный до обеда, потом запарка, не успевали сделать все. Закончили работу уже в 23.00.

Нужно было подготовиться к следующему дню. Устали. Не столько от работы, сколько от подготовки к каждой операции. Долго искали блоки питания к фотоаппаратуре, так и не нашли. Земля сказала – будет думать.

Дочь экзамены, оказывается, начнет сдавать с 4-го числа, а мы ее сегодня с утра ругали.

«Передаем вам сердечный привет с улицы Достоевского и из Звездного городка. Мы очень рады, что постепенно жизнь ваша налаживается – создается уют, которого вам явно не хватало, особенно в первые дни. А первые дни были действительно тревожные, мы через каждые два часа получали разные сообщения: «посадят, не посадят». Было приятно, что наконец-то отцы будут при нас, и досадно, что не получилось задуманное. Мы с Валей все же больше хотели, чтобы наш папуля сделал все, что хотел, налетался вволю, чтобы больше уже никогда от нас не улетал. Так, наверное, и будет. Ну, дай бог, чтобы все у вас было путем! Понимаю своим женским умом, что сделано много очень интересной, трудной работы и у вас есть огромное удовлетворение от проделанного. Земля в восторге от вашего титанического труда, все (даже недруги) признали ваш профессионализм и опыт в сложившихся экстремальных условиях, вы – победители!

А теперь о земной нашей жизни, полной волнений, тревог и ожиданий. Волнуемся за экзамены, которые предстоят в МГУ, волнуемся за тебя, чтобы все было хорошо. Разобралась с книгами и твоими бумагами. Не волнуйся, все на месте и в идеальном порядке. О нас меньше беспокойся. Мы среди родных и знакомых, если что, помогут. На даче тоже полный порядок. Все желают вам успешной работы, стойкости и оптимизма.

С бабушкой связи практически нет, послала ей телеграмму от твоего имени, а связаться так и не смогла, то Оричи не соединяют, то ее нет. Быстрее и проще с вами поговорить, нежели с Быстрягами.

Лиля»

Письмо было написано к первому грузовику, но по непонятным причинам не успело к закрытию люка и пришло уже со второй оказией.

3 ИЮЛЯ

В этот день мы проводили эксперименты «Соосность» и «Калибровка».

Очень поздно легли – 1.36, и я долго засыпал. Но утром чувствовал себя отлично. День начался спокойно, но потом раскручивался, как спираль, по ходу получая новые импульсы. В программе не было установки ручного насоса откачки конденсата, но пришла вчера радиограмма, а так как воды стало больше, то сегодня включили контур охлаждения в системе терморегулирования, а значит, нужно включать насос откачки и холодильно-сушильный агрегат. К сожалению, автоматический насос не работает. Поэтому ставили ручной. Крепление под установку сделано кустарно. Пришлось надфилем протачивать отверстие под болт диаметром 4 миллиметра, а там 3 миллиметра. Крепеж на станции самый разнокалиберный – 3, 4, 5 миллиметров. Очень неудобно. В общем, вспоминали конструктора не по-доброму.

Эксперимент «Калибровка» пошел немного коряво, но все выполнили.

Эксперимент по контролю видимости звезд на дневной стороне не получился из-за неправильно выбранного иллюминатора. В поле зрения краем попадала солнечная батарея во второй плоскости. И вот эта батарея давала такую засветку, что не позволила видеть звезды. Да и иллюминатор потемнел. Перед экспериментами все иллюминаторы несколько раз протирали тряпками. Вода. Уже месяц на станции каждый из нас выделяет пота по 800 граммов в день, а конденсат не собирается. Вот он сейчас и оседает на всех холодных поверхностях, но дня через два все будет лучше. Выйдем на солнечную орбиту и тогда нагреемся. Влага должна собираться в холодильно-сушильных агрегатах (ХСА) и насосом подаваться в систему регенерации воды. Конденсат проходит через фильтр газожидкостной смеси, где из смеси отделяется воздух, а жидкость идет дальше и поступает в блок колонок очистки. Здесь она очищается от вредных примесей и поступает в блок кондиционирования воды, где происходит насыщение солями. Датчики контролируют качество воды, и если она не удовлетворяет всем предъявленным требованиям, то загорается транспарант «Вода некачественная» и вода уходит в контейнер технической воды. Кондиционная вода поступает в контейнер питьевой воды, куда можно накачивать воду и из танкеров питьевой воды, привезенной в грузовике. Дальше вода идет в блок подогрева и раздачи, где доводится до кипения и используется для приготовления супов из сублимированных продуктов, чая, кофе.

Сегодня физо не было, но целый день провел в «Пингвине» (специальный костюм). Ноги гудят. Сейчас сразу спать. Залез в спальник и решил закончить сегодняшнюю запись. Каждый раз, когда влезешь в него, то хочется описать это. До сих пор сплю в свитере и унтах. Когда пришел грузовик, то рядом и надо мной в 30 сантиметрах разместились дополнительные солнечные батареи. Справа стенка, надо мной дополнительная солнечная батарея, слева – конус научной аппаратуры. Ноги упираются в шлюзовую камеру, а голова – в 109-ю панель. В общем, жизненного пространства нет. Каждый вечер натягиваю воздуховод для вентиляции. Весь день слушали записи, которые пришли с грузовиком. Пленки все никудышные: попса, Доронина… Здесь это не идет. Хорошо, что взяли с собой любимые песни и кое-что осталось от предыдущей экспедиции.

Друзья, приходившие на сеанс связи, старались всегда помочь нам своими знаниями, опытом, облекая советы в неназойливые, шутливые переговоры. Как прекрасно, что на Земле все записывалось дословно и этими материалами сейчас можно воспользоваться.

Земля. Ребята! Вам еще одна приятная встреча с А. Серебровым. А как иллюминаторы?

Памир-2. Четыре хороших есть, да и БО еще парочка, как подарок.

Серебров. Ну, Витя, у тебя что-нибудь ладится?

Памир-2. Да нет. Пока клеим обои.

Серебров. А ты, Володя, уже напаялся?

Памир-1. Ты знаешь, особо не пришлось.

Серебров. Нет? Наверное, как и дома у тебя, приблизительно такая же компоновочка, не разберешься.

Памир-1. Да… Очень похоже.

Серебров. А ты краски взял с собой?

Памир-1. Взял, но еще ни разу не брал в руки.

Памир-2. И кисть взял. Васильки рисовать на стенке и ромашки… На потолке особенно много…

Памир-1. (Смеется.) Да, особенно в районе стола. Одни ромашки!

Серебров. А чего так?

Памир-1. От всех экспедиций.

Серебров. А-а-а. А мы же разработали сменные панели. Они есть.

Памир-2. Верхние панели неправильно сделаны, их надо было из пластика, а они из «Богатыря».

Серебров. Я уже давным-давно принимал в этом деле участие. Вот что сделали: они складные и могут поместиться в грузовик. Такие, в принципе, где-то есть. Я тут 15 июля появлюсь и напомню. А вы, мужики, руки-то не поцарапали? Без ссадин обошлись?

Памир-2. Мы в перчатках. Перчатки тонкие, кожаные. Вначале они нужны были от мороза, потом для работы.

Серебров. Графья, в общем.

Памир-2. Да, люблю работать в белых перчатках.

Серебров. Спасибо вам. Честно скажу, поначалу очень хотелось прийти к вам, все свои телячьи восторги высказать.

4 ИЮЛЯ

Сегодня мы занимались ремонтными работами. С утра заменил автоматический насос откачки конденсата. Все прошло без проблем, если не считать, что когда три дня назад мы ставили ручной, то перед этим сняли заглушки, которые были привязаны леской. Одна из них улетела, и я ее нашел в районе стационарной фотокамеры под интерьером. Случайно. Видимо, загнало ее туда потоком воздуха от теплообменника и холодильно-сушильного агрегата.

Физо – два раза. Сначала скоростная тренировка, а после обеда – бег, но без особого удовлетворения, так как впереди работа по замене АП-7. Оказалось, что улетел куда-то маленький кабель, вот и его искали, поэтому бегал по дорожке с перерывами. Потом оказалось, что кабель не нужен. Радиограммы следует читать внимательнее! Понервничал. А работу до конца не выполнили: не было напряжения на 2-м и 14-м контактах разъема. Земля взяла тайм-аут.

Позавчера сообщил на Землю о шумах в солнечной батарее по третьей плоскости, так по этому поводу сегодня было много разговоров. В общем, на завтра получили работу.

Валюха сегодня писала математику. Вроде бы решила все.

Спать – 1.30.

6 ИЮЛЯ

Месяц на орбите. Хотя он был и тяжелым, но прошел быстро. Наверное, потому и быстро, что не было свободного времени. А за работой не замечаешь, как летят дни. Прошел месяц, а выполнен только ремонт, так незаметно пройдет время и до второго грузовика. Первый уже загрузили почти полностью. Уложили много оборудования, отработавшего свой ресурс, и жизненного пространства стало больше.

Сегодня будем отдыхать, то есть заниматься уборкой, укладкой.

С приходом грузовика основным нашим занятием стало плавание с контейнерами из «Прогресса» в станцию и обратно. В это время мы были не столько исследователями, сколько грузчиками. Перенести пришлось немало.

Во время одного из телевизионных сеансов связи мы показали интерьер своего небесного жилища. Стен почти не видно: кругом закреплены контейнеры с приборами, оборудованием. Дежурный смены не поверил своим глазам и усомнился в том, уместится ли все это в грузовик.

Заменили пылефильтры, а на вечер запланировали стрижку. Стрижемся наголо.

Утром спали до 10.00. Вчера легли в 1.30. Выспались. Раз встали поздно, то утреннюю физкультуру не делали. После подъема только размялись. Вечером провели интенсивную тренировку.

Выходим на солнечную орбиту, несколько дней у нас будет как летом в Заполярье. Наблюдали аэрозольные слои во время захода Солнца. На одном из витков отчетливо наблюдал ступеньки на диске Солнца при погружении его в атмосферу Земли. Солнце проходило через аэрозольные слои. Жаль, что снять было нечем.

Сегодня наладили новый широкоформатный фотоаппарат. Завтра займусь его апробацией.

7 ИЮЛЯ

Выходной. Проснулся в 3.00 от непонятного ощущения. Режет глаза, текут слезы, открыть глаза не могу – щиплет. Через некоторое время понял, в чем дело. Так было однажды на Земле, когда в 1975 году, работая на стройке МЖК в г. Королеве, долго смотрел на сварку. Ощущение – одинаковое. Сообразил, от чего сейчас это произошло. Некоторое время вчера смотрел на заход Солнца. Вспомнил, что наблюдение вел через иллюминатор, который пропускает ультрафиолетовые лучи. Выплыл из мешка, заварил чай, приложил к глазам тампоны из салфеток, намоченные чаем, и так с полчаса «висел» у стола. Стало чуть легче. Снова наложил тампоны и влез в мешок. Часам к 6.00 заснул, проснулся, а тампонов уже нет. Улетели. Спал до 9.00. Глаза стали узкими, красными.

После завтрака занялся сменой вентиляторов, пылефильтров, а Володя доукладывал грузовик. Провозился два часа, сменив четыре вентилятора. Их установили еще на заводе, везде металлическая контровка, которую нужно обрывать, убирать, чтобы не улетела.

Во время обеда что-то попало в левый глаз. Резкая боль: ведь глаз уже до этого был воспаленным. Наложил мазь. Шел сеанс связи, и Володя сказал, что у меня проблема с глазами. На Земле – переполох. На смене из врачей был Саша Чирков, который сразу дал практический совет: наложить верхнее веко на нижнее и потереть. Случилось чудо, боль исчезла. Значит, инородное тело извлечено. Наложил опять чай и сидел минут 30.

На следующем сеансе сразу же врач и четыре рекомендации. В общем, весь день разговор шел вокруг моего глаза.

Вечером физо, активно поработали.

Из дома сообщили, что дочь нормально прошла первый тур, допущена ко второму. Оценка еще неизвестна.

Завтра – сочинение.

8 ИЮЛЯ

Сегодня дозаправка баков резервной секции двигательной установки станции.

Утром в первом сеансе связи вопрос у «Зари»: «Как у Виктора глаз?» – «Все в порядке, мы уже и забыли».

С утра связи долго не было, и мы занимались сами. В следующем сеансе связи сразу же был задан вопрос о глазах. Все прошло без осложнений. Провел наблюдение за иллюминаторами. Исследовал их с помощью микроскопа. Все зарисовал. День прошел быстро. Дозаправку выполнили успешно. Процесс передавливания топлива из баков грузовика в баки станции длится 7–8 минут. А в последнем сеансе наддули баки азотом.

У Володи небольшая хандра. Вечером уложили две дополнительные солнечные батареи по левому борту под мое спальное место. Стало посвободнее. А то занимались постоянными перестановками перед занятиями физо. «Мебель» у себя на станции мы переставляем каждый день.

Но сейчас стало уютнее. Мешков плавает вокруг все меньше и меньше.

В помещении становится теплее. К вечеру уже стало 20 градусов. Во-первых, постоянно греет Солнце, во-вторых, солнечная батарея все время дает заряд на буфер, и включаем нагреватели.

На связь приходил Л. Кизим. Доложил, что на Земле порядок.

9 ИЮЛЯ

Проснулся в 8.10, так как в 8.17 сеанс связи. В 8.00 зазвенел будильник, выключил его и еще чуть-чуть подремал. Спал сегодня плохо, жарко. Привык уже к 14–16 градусам, а тут 20. Очень часто просыпался. С вечера снял носки, а ночью – белье. Володя спит. В первом сеансе проводил перераспределение топлива. Поставил в нагреватель консервы, включил «самовар», выпил теплого молока. Встал Володя. Оказывается, тоже плохо спал, ночью вставал. Не привыкли мы к теплу.

С утра начали готовить интерьер станции к телеинтервью «Международное сотрудничество в космосе» – к десятилетию полета «Союз – Аполлон». Выполнили физо. Бежится легко, я получаю от занятий удовлетворение. Сегодня во время бега взял в руки кистевые эспандеры и бежал с ними. Такое ощущение, что руки загружены, как во время бега на Земле, к тому же тренируются кисти. Это нужно для выхода в открытый космос. Получил эмоциональный заряд от физо, а вот Володя – нет. Говорит, что у него сейчас все циклы в минусе. Но когда он начал заниматься интерьером, то вся хандра прошла. Художник. Прекрасно видит, куда пристроить тот или иной блок, чтобы он не только не мешал, но и выглядел прилично.

В. Рюмин благодарил за репортаж. Прошел он хорошо. По свету все было здорово, и совсем нестандартное место. Мы установили камеру на правый борт и направили в район конуса. Сами расположились за МКФ, на который прицепили на резинке бортовой звездный глобус, который плавал в кадре телекамеры, усиливая эффект невесомости.

После репортажа Валера сообщил приятную новость. Звонил В. Г. Кириллов-Угрюмов и передал, что ВАК рассмотрел решение ученого совета МИИГАиКа и утвердил решение совета. Мне присвоена ученая степень кандидата технических наук.

В последний день перед отлетом на Байконур состоялся самый настоящий экзамен – защита диссертации на ученом совете Московского института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии. Вспоминаю эти дни, и кажется, что меня несла тогда высокая волна – были силы, огромное желание всюду успеть и какое-то ощущение полноты жизни.

Перед защитой диссертации все было, как в юности, – и холодок страха, и волнение, несмотря на то, что один из новых оптических приборов, идея которого защищалась в диссертации, уже прошел испытание в космическом полете.

Итак, защита. Заседание ученого совета вел В. Д. Большаков.

Чувство подъема, потом странной опустошенности, сердечные поздравления – все это мгновенно пронеслось и отлетело, так как мыслями моими уже всецело овладел предстоящий полет. Сегодня на связи с «Памирами» радиокомментатор П. Пелехов.

Пелехов. Сейчас вошел в обиход такой очень серьезный космический термин, как многоразовость. Это после запуска «Шаттла». За время вашего полета совершил свой полет американский корабль «Дискавери». Взлетел, неделю полетали они, и он сел. Сел, чтобы опять обновить, сменить все системы, обновить свой ресурс. Можем ли мы термин многоразовость применить к орбитальному комплексу, к станции, на которой вы работаете?

Памир-2. Наверное, не надо так говорить, потому что многоразовость – это взлет – посадка, взлет – посадка. Американцы вернутся к станциям. Без станций осваивать космос нельзя. Без долговременных станций! На орбите, мы считаем, нужно работать человеку непрерывно, длительное время. Мы правильно осваиваем космос. Мы научились не только ремонтировать станцию. Мы прежде всего поняли, какой она должна быть.

Пелехов. Сам факт пополнения ресурса на орбите говорит о многоразовости, объект много раз используется без приземления.

Памир-1. Петр, «Шаттл» не может работать больше месяца, в принципе не может. Две недели для него реальный предел, а месяц – теоретический предел. Станция же может работать много лет. Не многоразово, а много лет.

Земля. А теперь побеседуйте с приятным человеком. На связи А. Иванченков.

Иванченков. Володя, Виктор, здравствуйте! С вами говорит приятный человек Саша. Рад вас слышать и встретиться с вами в эфире. Хочу поздравить вас с тем, что вы разменяли месяц работы. Мы внимательно здесь следим. Хотя особенно и не надо следить: вы настолько внимательно, надежно и уверенно работаете, что такое ощущение, как будто бы вы уже годы летаете и летаете вместе и работаете практически без ошибок.

На следующем сеансе был снова телерепортаж, встреча с В. Севастьяновым. Поздравили его с юбилеем. Рассказали о первых наблюдениях, ответили на вопросы.

Доложили С. Савченко о состоянии иллюминаторов. Он просил вести наблюдение за слоями аэрозоля сейчас, во время солнечной орбиты. Особенно его волнуют два вопроса – блики в океане и полосы аэрозоля.

Памир-1, 2. Здравствуйте, добрый день.

Памир-1. Мы отмечаем 10 лет со дня первого Международного совместного советско-американского космического полета по программе «Союз – Аполлон». Мне довелось принимать участие в этой программе. Видел я, как работали советские и американские специалисты. С каким подъемом и воодушевлением составлялась и затем выполнялась эта программа. Вспоминаются и сложные моменты как у нас, так и у американских космонавтов в космосе, но все это было преодолено. Мне хотелось бы привести слова французского космонавта Ж.-Л. Кретьена: «Главное – не выполнить полет, главное – узнать друг друга».

Всех, кто проходил подготовку в Звездном, тянет туда, чтобы пообщаться с теми людьми, с которыми прожито вроде немного времени, но сделано много интересного.

Памир-2. Международные программы дают толчок в развитии науки в разных странах. Наши позывные – «Памиры». Это величайшие горы – крыша Мира. Мы сейчас находимся над нашей прекрасной планетой. Видим ее во всем великолепии. В мирном ее обличии. И нам хотелось бы всю жизнь видеть ее вот такую.

Памир-1. Космос должен быть мирным!

10 ИЮЛЯ

Спали опять неважно. Часто просыпались оба. Утром встал в 8.30, провел сеанс связи и еще прилег на час. Но уже не спал, а так – лежал с мыслями о предстоящем дне.

Сегодня день дозаправки баков станции горючим и окислителем. Прозвонка разъемов на МКФ. Дозаправка. Физо сегодня один раз, но запланировано два часа. Крутил руками педали побольше: впереди – выход в открытый космос.

Ночью переполнился резервный бак с водой, который стоит в системе сбора конденсата. Когда утром залез за панель, то обнаружил совершенно мокрый мешок с меховыми носками. Убрал все оттуда – и в этот момент включился как раз насос откачки конденсата. Вода пузырями полезла из выходного отверстия, и повисла целая гирлянда. Красиво смотрится она с ячеистыми структурами в виде пузырей. Сфотографировали. Очень много времени ушло на устранение этой аварии.

На фоне всех этих трудностей была и радостная весть. Дочь получила пять по химии. Приятно удивила.

11 ИЮЛЯ

Спал сегодня лучше, но все равно дважды просыпался. Утром первый сеанс был еще в 8.00. На него не выходили, так как вопросов по работе не было. Надел костюм «Пингвин», который сжимает все тело, и при распрямлении интенсивнее работают мышцы. Таким образом, идет борьба с неблагоприятными для них условиями невесомости.

13 ИЮЛЯ

Выходной. Проспали до 12 часов. Небывалый случай! Заснул я, наверное, около 1.00, ночью просыпался один раз, «вставал», вылезал из мешка, ну и еще раза два просыпался, «переворачивая» себя в пространстве. Казалось, что сплю вниз лицом, как будто привязанный к потолку, как на Земле. Никогда ничего подобного не ощущал раньше. На связь вышли только в 12.40, получили замечание с Земли, что по случаю выходного, наверное, совсем решили не выходить на связь. Завтракали уже в 13.00.

Весь день ждали связи, когда придут семьи. На сегодня работы не запланированы. Помылись, принарядились в комбинезоны: Володя – в белый, а я – в желтый. Надели под них красные свитера. Женам понравился наш внешний вид и наше состояние, а мы их в этот раз, к сожалению, не видели, что-то случилось с ТВ-связью. Валюха была расстроена, так как получила четыре. Готова, говорит, была на больше, но один закон сформулировала не совсем четко. Но есть надежда, что по конкурсу пройдет. У нее 16 баллов. Зачисление в понедельник, 16 июля. А затем отдохнет, очень устала.

14 ИЮЛЯ

По плану сегодня должен быть выходной, но день получился очень рабочий. Встали, как обычно, в 8.00, хотя легли поздно. Сегодня на корабле «Космонавт Юрий Гагарин» праздник – 14-я годовщина со дня поднятия флага. Этот огромный корабль стоит сейчас в Атлантике, у берегов Канады, и обеспечивает нам связь через спутник с ЦУПом, когда мы летаем не над нашей территорией. В первом сеансе связи мы поздравили их с годовщиной, поблагодарили за работу, а они нам устроили небольшой концерт. А дальше начали готовить грузовик к расстыковке. Откачали туда урину, сложили последние мешки с отходами, наддули станцию кислородом из баллонов «Прогресса» и закрыли люки. Земля начала проверку герметичности, но почему-то не сбрасывается давление из БП, спрашивали про заглушку. Но мы ее сняли и привязали к ПРК. В вечернем сеансе связи нам сказали, что все нужно оставить до утра. Возможно, будет перенос завтрашней работы и произойдут изменения в программе.

Во время физо пришлось прерывать бег на дорожке, переодеваться и общаться с комсомольскими функционерами подготовительного комитета XII фестиваля молодежи и студентов, который состоится в Москве. Нас в этот выходной день развлекала «группа психологической поддержки». Для этого нам пришлось затратить время на установку света, камеры: им было интересно на нас посмотреть. Зато на следующем сеансе с удовольствием показали интерьер станции экипажу, который готовился к нам лететь. У них прошла медицинская комиссия, вроде бы все здоровы и есть добро на полет.

15 ИЮЛЯ

День расстыковки с грузовиком «Прогресс-24». Утро у нас началось в 5.00 с сирены. Оба, как по команде, вылетели из спальных мешков, сообразив, что это вызов на связь.

На Земле ночью, проработав все варианты, решили открыть люки и все проверить. Мы открыли люк. Из проема люка вылетела шайба, но где она была, непонятно. Невесомость. Может, между резинкой, может, на люке, а может, просто внутри. Еще раз все проверили и закрыли, сделав 7,5 оборота и пол-оборота назад. Всегда что-то случается в ситуациях, когда мало времени. Вот и у нас срезались шпильки на удлинителе рукоятки закрытия люка.

Разобрали удлинитель, выбили шпильку и вставили обычный гвоздь, который оказался приклеенным на липучку к панели с инструментами. В общем, все сделали и легли спать, но сон уже был прерван.

К расстыковке в 15.25 все операции были выполнены, ориентация построена, собрана схема телевидения, для того чтобы и Земля могла видеть отход грузовика от станции.

Отошел грузовой корабль от станции очень плавно, и мы его долго видели на экране, пока он не зашел за горизонт. Прощай, двадцать четвертый! «Мы тебя никогда не увидим, мы тебя никогда не забудем», – подумали мы с Володей в этот момент. Наш спаситель! Увидели, правда, мы его еще раз через виток на фоне космоса. Развернули станцию и сфотографировали. Жаль, что не видели, как работает у него двигатель.

Построили ориентацию для зарядки буферных батарей: емкость буфера упала до 5,5 деления. Такого еще у нас не было, да к тому же датчики давления почему-то отключили заряд.

После ужина два витка занимались наблюдениями Земли.

Из дома сообщили, что дочь ездила в МГУ, где ее поздравили с зачислением.

16 ИЮЛЯ

День экспериментов. Тест «Каскада» на новом блоке датчиков ускорения. Но план начал корректироваться с утра, так как вчера датчики давления отключили заряд буферных батарей. Сегодня мы вынуждены были проводить тест и искать неисправный блок. Опять снимали панели, а только вчера именно здесь мы сделали приличный интерьер. Долго искали, наконец отключили. Оказался почти последним из семи проверяемых. Далее началась кропотливая работа по замене блока датчиков ускорения. Доступ к разъемам на плате разъемов – отвратителен. Отстыковали, подстыковали шесть кабелей, а седьмого не нашли. Искали три часа, а оказывается, его вообще нет на станции. В связку кабелей положен не тот кабель. Все снова разбирать. С Земли пошутили, что это тренировка, как на учебно-тренировочном макете. Ничего себе тренировка!

Съемки прошли нормально. Облачности почти не было, сняли все удачно. Три витка уже на свету шли над своей страной. Отлично видим Байконур, а на следующем витке – Крым, поля Кубани, Цимлянское водохранилище. Здорово! Волга открыта, завтра посмотрю в родную сторону, может быть, увижу устье реки Вятки.

На ночь принял ноксирон. Две последние ночи спал очень плохо.

Памир-2. У нас все нормально.

Земля. Нам сегодня предстоит провести дополнительную работу к нашей обширной программе. Нам нужно будет найти блок 800, в котором залип датчик давления.

Памир-1. Я это чувствовал.

Земля. Смысл этой работы. Мы не понимаем, в какой банке залип датчик, поэтому надо будет вскрыть панели на всех банках, подключив датчики давления и отключив разъем, давать заряд на батареи.

Памир-1. Хорошо.

Земля. Как дела с блоком датчиков ускорения?

Памир-2. Мы нашли кабели.

Земля. Работайте.

Памир-1. Кабеля одного не было в мешке, остальное все подстыковали.

Земля. Мы предлагаем вот что, тест «Каскада» тогда не проводим. Сейчас специалисты проверят, можно ли работать со вторым комплектом «Каскада». Такая у вас работа, ребята. На Земле все системы новые, а там, у вас, уже отработавшие.

Памир-2. Принято. Выбран второй комплект «Каскада». Мы перерыли всю станцию. Все панели вскрыли, все мешки.

Земля. Видимо, прислали не тот кабель.

Памир-1. Вся станция заполнена одними змеями.

Земля. Вы сегодня хоть раз-то поели?

Памир-2. Не помним…

Земля. Вот так мы и думали.

Памир-2. Возьмем сухим пайком.

Памир-1. Не волнуйтесь.

Земля. Специалисты говорят спасибо за то, что вы нашли свою и еще чью-то ошибку.

Памир-2. У нас тут, как всегда, что-то еще случается: залило водой! В системе СТР, из ЕДВШ. Опять все мокрое.

Земля. Принято.

Памир-1. Мы еще кое-что нашли.

Памир-2. Часы мои нашли, которых у меня целый месяц не было. Нашлись!

Земля. Ну, ребята! У вас сегодня день находок.

17 ИЮЛЯ

Утром встал поздно, в 9.00, потому что легли в 5.00. С вечера приняли ноксирон, а заснуть не могли. Володя вообще не ложился, а залез в мешок, вроде бы собирался заснуть, но в 2.00 встал, и до 5.00 мы вели наблюдения за зодиакальным светом и серебристыми облаками. Но хоть и спали мало, с утра и весь вечер спать не хотелось, работалось легко. Все выполнили.

Бывают минуты, когда можно поговорить, рассказать о юности, семье, доме. Постепенно узнаем с Володей друг о друге то, чего не знали. Эти разговоры проходят в основном во время завтрака, обеда и ужина, когда мы «висим» за столом друг перед другом. Мы еще ни разу не сели есть порознь. Сегодня в обед зашел разговор о трудностях нашего дела, одиночестве, тоске по Земле. Но, видимо, мы с Володей схожи в одном: прошел уже месяц, а скуки, ностальгии, чувства одиночества, удаленности от дома, Земли, близких – нет. Володя рассказывал, что Ю. Романенко и Г. Гречко через 20 дней после их старта уже говорили, что соскучились по Земле.

Вспоминаю свой первый полет. Когда через 17 суток со дня нашего старта уходили «Памиры», то Коваленок два дня был не в форме. Не знаю, что будет со мной, когда уйдет Володя. Он говорит, что ему будет тяжело уходить со станции, так как дома ждет совсем другая работа.

Сегодняшний космос – это наши чисто практические заботы и тревоги, связанные с погодой на планете людей, урожайностью наших полей и пастбищ, изучением природных ресурсов, охраной окружающей среды. Проблемы Мирового океана, навигация, картографирование, дальняя радио– и телевизионная связь, производство сверхчистых веществ и уникальных материалов – все это и многое другое прямо связано с космосом. Он стал для нас рабочей площадкой, лабораторией, цехом.

19 ИЮЛЯ

Вчера не писал: хотелось спать, но сразу не заснул и долго крутился. Ноксирон не помогает, нужно пробовать что-то другое. Спать хочется, уже около 11 вечера, но еще полно дел: необходимо подготовить аппаратуру к завтрашнему дню, составить отчет и заполнить формы докладов о прошедшем дне. Володя – сова, а я утром, как жаворонок, встаю раньше.

Сегодня можно было бы спать дольше, но встал в 8.00. Взвесился, вес стабилен – 68 килограммов, объем голени тоже не уменьшился. По размеру окружности голени врачи определяют нашу физическую форму. Физкультуру сегодня выполнил на двух снарядах. Бегал по дорожке с ручными амортизаторами: необходимо тренировать кисти рук к выходу в открытый космос. Вчера на сеанс связи пришел В. Поляков, с которым я дважды был в дублирующем экипаже, и сейчас мы вспомнили нашу поездку на Чембулак после возвращения с космодрома. Он тогда очень переживал, что, возможно, ему уже не придется побывать в космосе. (На сегодня у него самый длительный полет на станции «Мир» продолжительностью 438 суток.) На последнем витке этого дня с 21.34 до 21.36 наблюдал огромное поле планктона в Атлантике, обширный район шириной 80–100 километров и длиной примерно 300 километров. Это же поле планктона наблюдал и вчера. Передали сообщение для рыбаков. Днем сейчас летаем над родной землей, утром над Камчаткой, а вечером уже над Европой. Над Сибирью, над Уралом – сплошная облачность. Горы Памира почти остались без снега, очень мало снега. Ледники серые. Володя говорит, что Чирчикское водохранилище в этом году заполнилось больше, чем обычно.

Сегодня в 16.00 стартовал «Прогресс-25». Старт и первый маневр на орбите прошел штатно. Грузовик везет новые скафандры для выхода в открытый космос, прибор «Скиф» для спектрографирования Земли, в создании которого и я принимал участие. И электронный фотометр «ЭФО», изготовленный в Чехословакии, ну и еще, конечно, много чего, а главное – письма!

21 ИЮЛЯ

Вчера готовились к встрече грузового корабля «Прогресс-25». Правда, утром пришла радиограмма, в которой он был переименован в «Космос-1669», который стал последним кораблем серии «Прогресс».

Грузовой корабль «Прогресс» предназначен для доставки на станцию различных грузов и дозаправки станции водой и компонентами топлива для нашей двигательной установки. Масса корабля около 7 тонн, из которых масса доставленных грузов – 2,5 тонны. В багаже этого корабля, кроме патронов для получения кислорода, поглощения углекислого газа и примесей, пищи, новой аппаратуры, имеются два новых модернизированных скафандра для работы в открытом космосе. Эти скафандры в отличие от прежних более подвижны в плечевых суставах. Фонарики, вмонтированные по бокам шлема, и один нагрудный позволяют более эффективно выполнять работы на теневой стороне Земли.

Стыковка с «Космосом-1669» состоялась в 18.05.04. На этот раз корабль шел к нам более дергано, чем в предыдущий. Был момент, когда двигатели станции работали почти непрерывно, отслеживая его развороты, но на режиме причаливания все шло гладко. Мы контролировали его подход по телекамере на фоне Земли. Удар при касании был чуть сильнее, чем у «Прогресса-24». Люки до отхода ко сну не открывали: герметичность Земля будет проверять в течение двух сеансов связи.

Вчера пришла информация с Земли о результатах наших тестов на бегущей дорожке с записью параметров на телеметрию. Скорость на максимальной нагрузке в течение одной минуты позволила поднять пульс до 150. Говорят, что нужно бегать еще быстрее.

Сегодня учел эти рекомендации и бежал с большой скоростью.

Все, спать, завтра открываем люки корабля, где нас ждут подарки!

22 ИЮЛЯ

Всю ночь снилась разгрузка грузового корабля, даже видел, что прислали два ведра соленых грибов: груздей, рыжиков. Встали к сеансу связи в 9.00, но добро на открытие люков не получили. Земля не получила параметры атмосферы в грузовом корабле, и открытие отложили до следующего витка. Вот сейчас сидим и ждем, поэтому есть время писать. Люк открыли только в 17.00.

Открываем люк. Нашли письма из дома, посылки. Поужинали, съев по красному помидору и апельсину, а также ложками – банку черной икры. Выпили зеленого чая – и спать. День завтра сложный.

24 ИЮЛЯ

Вчера не писал: целый день занимался разгрузкой грузовика, а также проведением съемок Земли на нескольких витках. Голова болела весь день. Сегодня проснулся бодрым. Головная боль прошла. Может быть, от больших физических нагрузок. Померил давление: 135/90 – выше моего обычного. С утра работа пошла по плану, не выходя из режима. На нашей грядке сегодня обнаружились всходы. Хлопок начал вылезать. Думаем посадить лук, но нам прислали всего две луковицы, и обе крупные. Если в вазон войдет, то одну посадим. Земля просила посчитать, сколько мы пьем воды. Получилось около 2 литров: утром кофе, чай, в полдник чай, в обед суп, молоко с облепихой, после физо – два сока, на ужин два тюбика с соком, перед сном – один сок. Вообще, с жидкостью все нормально, да и с приходом грузовика наш рацион расширился.

27 ИЮЛЯ

Утром померили температуру, сейчас для этого нужно только посмотреть на термометр на пульте, который мы заменили новым. Опять стало холодно. В станции 13 градусов Цельсия, в переходном отсеке 11 градусов Цельсия. За два дня потеряли 1,5 градуса, и есть тенденция к понижению. Очень маленький приход энергии: наклонение Солнца изменилось, и тень стала длиннее. Утром на счетчике всего 220 ампер-часов. Сидим на голодном пайке по освещению, не говоря уже о нагревателях. Спать не холодно, хотя на ночь надеваем свитер и носки, зато утром надо вылезать из мешка и вставлять свой организм в «Пингвин». Брр… На Земле небольшой переполох, так как в сеансе связи перед пробой с ручной велоэргометрией Володя сказал, что у него боли в мышцах груди слева. Он открутил только одну минуту, ну и я из солидарности крутил руками педали велоэргометра тоже только 1,5 минуты. Вчера в сеансе связи руководитель медицинской группы начал расспрос о характере боли, месте, возможной причине. К тому же они заволновались, так как время вращения было меньше, чем на Земле, а им надо давать заключение о нашей физической форме перед выходом.

В связи с «похолоданием» у нас появились заботы о состоянии посевов хлопка, арабидопсиса. Володя переживает за свой эксперимент с хлопком, ведь впервые посеян представитель южных краев. Он сегодня утепляет это место, делая что-то вроде парника. Хлопок «растет» между двух ламп на главном посту, где свет горит постоянно.

Ну и, конечно же, определенное место в нашей сегодняшней жизни занимал фестиваль. Два сеанса связи мы наблюдали на экране ТВ фестивальную Москву. Первый – с Комсомольского проспекта, а второй – зажжение факела у Вечного огня, когда И. Кожедуб зажег факел и передал его молодежи. Картинка отличная. Погода не подвела. Два участника фестиваля отсутствовали по уважительной причине (как сказали ведущие при открытии фестиваля): находясь в космосе, они обеспечивали погоду.

28 ИЮЛЯ

У нас был выходной. Дневник в этот день я не писал, но есть запись переговоров с Центром управления.

ВИТОК 18 874 (8.36–8.47)

Земля. Доброе утро, ребята. Нам нужно поговорить с вами о системе двигателей, потом у вас будет построение ориентации.

Памир-2. Ну ладно. Начнем тогда.

Памир-1. Доброе утро, «Заря».

Земля. Мы этот режим ориентации станции проверяем для выхода. Пройдет по энергетике или нет.

ВИТОК 18 875 (10.10–10.23)

Земля. Ну, как закрутка у вас прошла?

Памир-2. Нормально, без замечаний.

Земля. Хорошо. Вы насчет кардиокассеты не забыли? Подсоединили? Тогда мы готовы слушать ваши поющие сердца.

Памир-2. Подключаю передатчик.

Рюмин. Добрый день, ребята. Как жизнь?

Памир-1. Нормально, Валера.

Рюмин. Только вот смотрю на показание вашего термометра и думаю, что холодновато.

Памир-2. Мы уже приспособились.

Рюмин. К сожалению, теплее не будет, пока мы во время выхода не установим новые солнечные батареи. Конечно, тяжело вам. 12 °C – это не много. Как бы вы не простудились во время надевания медицинских датчиков.

Памир-2. Ничего. Мы тут на несколько минут включили «Киносвет», пока датчики наклеиваем, а потом оденемся и все.

Рюмин. А так в чем вы ходите?

Памир-1. Белье, свитер, «Пингвин» и утепленный комбинезон сверху.

Памир-2. С утра есть желание теплые шапочки надеть.

Памир-1. У меня все нормально. Помассировали, а потом перцовый пластырь положили.

Рюмин. Ну и слава богу. Ребята, а по выходу вопросы есть? Вас, наверное, интересует вопрос о старых скафандрах. Сейчас Генеральный конструктор в отпуске. Когда вернется, мы постараемся его убедить, что их нужно выбросить. Они места много занимают.

Медик. Я только хотел дать вам рекомендации, а вы уже сами наклеили пластырь.

Земля. Поэкономьте электроэнергию.

Памир-2. Да у нас уже три дня горят всего четыре лампочки по всей станции.

Медик. Володя, Виктор, для профилактики от простуды вам необходимо пить аскорбинку.

Памир-1. Ну разве что для профилактики.

ВИТОК 18 876 (11.38–11.59)

(Выполняется работа с ориентацией солнечных батарей.)

Земля. На следующем сеансе у вас встреча с семьями. У них накопилось много новостей.

ВИТОК 18 877 (13.08–13.35)

На сеанс прибыли жены и дочка Виктора Валентина.

Валюха с длинными волосами, поправилась после выпускных экзаменов в школе и вступительных в МГУ. Лиля очень деловая, с блокнотом, где все новости, быстро их зачитывает: кто звонил, что делали. Выглядит прекрасно. Рассердилась, когда я остановил ее на вопросе о водопроводе на даче. Наверное, зря, но времени мало, это можно решить и по радиомосту. Планы на август: съездить на Вятку и в Кишинев. Дочка в восторге от фестиваля, вчера танцевали в парке ЦДСА до двух ночи.

ВИТОК 18 878 (14.27–15.08)

Телевизионный сеанс связи из Музея космонавтики.

Экипаж приветствовали: участники фестиваля из Ташкента; А. Масляков; Ж. Гуррагча, монгольский космонавт; Зигмунт Иен, космонавт ГДР, интересовался работой МКФ; М. Гермашевский, польский космонавт, выразил желание оказаться сейчас на борту станции; Г. Иванов передал привет из Болгарии; В. Шанаев, молодой ученый из Красноярска, задал вопросы о космических исследованиях Земли.

ВИТОК 18 879 (16.17–16.35)

Продолжение передачи из Музея космонавтики.

Этот сеанс так комментировал оператор из Центра управления полетами: «В зале никого. В кадре живописная спина одного из устроителей встречи. Волевым жестом он выдал кому-то за кадром указания: «Давайте делегатов». Через некоторое время в кадре появляются испуганные земляки В. Савиных, жизнерадостный молодой ученый из Красноярска и Карапетян из Армении. Земляки интересовались, что передать маме Виктора, молодой ученый спрашивал, любит ли «Памир» кедровые орехи, а догадливый Карапетян сказал, что все понял, и пообещал, что при встрече «5 звездочек» тоже будет».

Земля. Гасите свет. Подруги ваши поехали домой.

Памир-2. Обиделись?

29 ИЮЛЯ

Вчера не писал: целый день вроде бы отдыхали, точнее, день сидели на привязи у телекамеры. В одном из сеансов наконец-то увидели своих родненьких. Много вопросов, рассказы о фестивале. В вечернем сеансе оператор сказал, что они уехали из ЦУПа, потому что обижены. Они остались на следующий сеанс связи и хотели поговорить по радиомосту, а мы не вышли на связь: готовили аппаратуру для съемки вулкана на Гавайях, который начал извергать клубы дыма. Днем готовили переходный отсек и корабль к выходу. Чистили, убирали лишние приборы и инструменты, которые будут мешать при проведении выхода. В переходном отсеке разместили новые скафандры, дополнительные солнечные батареи, переносную видеокамеру, кассеты с новыми материалами для установки на поверхности станции. Ну и конечно, две усиленные тренировки на дорожке и на велоэргометре с упражнениями для рук.

30 ИЮЛЯ

Сегодня провели тренировку в скафандрах. Во время проверки скафандров на герметичность обнаружилось, что где-то есть течь. Вышли из скафандров. Закрыли, начали проверять снова вместе, затем отдельно. Оказалось, что «течет» мой скафандр. Начали искать где, помня случай у «Протонов». Представляю, что было на Земле. Причину обнаружили быстро. Оказалось, что в стык ранца попала тесемка от крепления основного баллона кислорода, который расположен в ранце. Убрал, подвязал ее, и снова надули скафандр. Герметичен.

К выходу в открытый космос мы готовились на Земле в бассейне гидроневесомости. До мелочей проработали там те операции, которые впоследствии нам предстояло повторить на орбите. Сколько мы провели тренировок по выходу, а ни разу не готовили сами скафандры, не размещали оборудование в переходном отсеке. Масса вопросов возникает… Больше часа я потратил на подгонку магнитного фиксатора к телекамере, подпиливая надфилем флажок фиксатора кронштейна.

1 АВГУСТА

Мы целый день занимались подготовкой переходного отсека, из которого осуществляется выход в открытый космос. Готовили корабль «Союз Т-13» на случай негерметичности выходного люка после возвращения.

Вероятность того, что переходный отсек после закрытия люка окажется негерметичным, мала, но, если это случится, мы должны перейти в корабль и возвратиться на Землю. Так что пришлось нам на всякий случай перетаскивать в «Союз Т-13» кассеты с отснятой пленкой и прочее наше добро, до бортжурналов включительно.

Наконец, выход в открытый космос! Он у меня был первый, а у Джана – второй.

Днем был очень интересный телесеанс с журналистами из разных стран, которые присутствовали на фестивале. Мы отвечали на вопросы 30 минут.

2 АВГУСТА

Утро началось рано: подъем в 4.00, а в 4.30 – уже медконтроль. Спали три часа. Настроение боевое. Два дня с нетерпением ждали этого события: хотели не просто выход сделать, а поскорее выполнить необходимую работу по наращиванию дополнительных солнечных батарей. В станции стало холодно, температура 13 °C, очень много влаги. Она появилась уже не только на иллюминаторах и конструкциях станции, но и около спальных мест. В общем, как мы шутили эти дни, отвечая на вопрос Земли, что летаем в середине станции и по воде не ходим – не касаемся стен.

Медконтроль показал, что у меня не пишутся параметры дыхания. Пришлось менять медицинский пояс, на котором были закреплены датчики контроля сердца, датчики дыхания.

Законсервировали станцию полностью, выключили свет в рабочем отсеке и перешли в переходный отсек, уже в костюмах водяного охлаждения. В переходном отсеке тесновато. Закрыли люк РО-ПХО и люк между кораблем и переходным отсеком. Первым вошел в скафандр я, затем Володя. Начали подготовку к шлюзованию. Все шло гладко. Скафандры герметичны.

Провели продувку, десатурацию, сбросили давление из переходного отсека до 15 мм рт. ст., дальше сброс уже не шел. Расчетное время было 10.00, мы закончили в 10.15, долго шел сброс воздуха.

Люк открылся без особых усилий. Когда я открыл его, в «дверь» сразу полетел весь мусор, который был в переходном отсеке (из него осуществляется выход в космос): всевозможные обрывки целлофана, веревочки, кусочки поролона, пыль. Проплыла мимо отвертка, которую давно потеряли. Пыль ярко светилась в лучах Солнца, которое было сзади, а где-то внизу чуть виделся горизонт. Прямо – черный космос со слоями искрящихся пылинок, вылетающих из станции. Космос, как пылесос, вытягивает из станции последние молекулы воздуха. Ощущения, что это открытая дверь, не было, скорее перед нами – большой иллюминатор.

Установили защитное кольцо на выходное отверстие, чтобы не повредить резиновое уплотнение, которое обеспечивает герметичность после закрытия люка. Я выплыл из станции. Несмотря на то что зафиксировал свое положение карабином, боюсь выпустить поручень из рук. Стал на «якорь». Поразила и красота Земли, и черный космос, и сама станция. Она показалась какой-то очень большой, огромной… Основные солнечные батареи с наращенными дополнительными батареями, напоминающими гигантские ветряные мельницы, вращались, отслеживая Солнце. Володя находился в переходном отсеке. Он вывел через открытый люк контейнер с дополнительной солнечной батареей. Дальше по циклограмме мне нужно было транспортировать его к месту установки. Передвижение по обшивке станции, где имелись поручни с кронштейнером, который представлял собой огромный шкаф (1,2×0,7×0,3 м), резко отличалось от тех перемещений, которые мы отрабатывали в гидробассейне. Передвигаться было значительно легче, но первое время очень много внимания уделял фиксации, и руки постоянно уставали при этом от напряжения. «Подошел» к рабочему месту около основной батареи, раскрыл якорь. Закрепил основную батарею, тут и подплыл Володя. Начали установку. Лебедка вращалась легко.

До тени установили контейнер и состыковали разъемы. В тени выполнили снятие контейнера и раскрытие одной батареи. Тень была с Луной, да к тому же фонарики, которые установлены на шлеме нового скафандра, хорошо освещали рабочее место. Потом нужно было развернуть всю батарею, чтобы подставить другой «бок». А это можно сделать по команде с Земли только в зоне Евпатории. И вот в течение 20 минут в ожидании сеанса связи мы смотрели на Землю. Оживленно перебрасываясь шутками, вели переговоры с ЦУПом через корабль, который стоял в Гвинейском заливе.

Летели над Африкой, приближаясь к побережью Средиземного моря. На траверсе – Италия. Обзор совсем не тот, что обычно из иллюминатора.

Когда батарея развернулась, стало не до шуток. Где-то заело трос, на котором разворачивается рядом с основной плоскостью добавочная солнечная батарея. Вначале думали, что дело в лебедке, которую я крутил.

Зафиксировал, начал откидывать лебедку, она не снимается с фиксатора. Нужно было выдернуть шпильку, которая крепит фиксатор. Шпилька не выдергивается. Подошел Володя, тоже подергал за веревку, которая была привязана к фиксатору. Затем веревка оборвалась. Земля посоветовала резким откидыванием лебедки срезать шпильку. В бассейне это получалось. Здесь после двух ударов с основной солнечной батареи посыпались элементы. Не помогла и «кочерга», которую я использовал в виде рычага, заложив между двух ручек лебедки. Решили работать без фиксации, раскрыли ручки, но лебедка не вращалась. Володя занял мое место, попробовал, но безрезультатно. В это время у нас уплыла и «кочерга», и дополнительный поручень. Видимо, пока менялись местами, они расфиксировались. Ситуация осложнилась. Возвращаться назад нельзя – нужна наращенная батарея. Поняли, что дело не в лебедке, трос приварился к лиркам, в которых он был уложен. (В условиях вакуума происходит сварка некоторых материалов.)

Володя «отошел» подальше к люку с наконечником в руке, а я остался у лебедки. Он резко дергал, а я пытался сдвинуть трос с места. После нескольких рывков трос пошел. Ура! Медленно, с огромным усилием вращал я ручки лебедки, но это уже не имело значения. Батарея медленно раскрывалась, поднимаясь вверх. Последнее усилие на лебедку. Кричу: «Есть вход в гнездо вверху!» Но Володя говорит, что не видит этого. Еще раз проверил. Лебедка стоит мертво. Еще усилие – ручки гнутся, а движения троса нет. Володя посмотрел внимательно, отплыв дальше в сторону, и убедился, что штырь – в гнезде.

Осталось выполнить заключительные операции по стыковке электроразъемов. Пришлось помучиться: ворсовая молния очень сильно склеилась, ее надо было раздирать и развязывать узел. Руки уже плохо двигались, а пальцы в перчатках под давлением не хотели слушаться. Устали! А впереди еще установка всей аппаратуры для исследования поведения различных материалов в вакууме…

Я отбросил контейнер – он медленно отплыл от станции метров на 200 и плыл над Землей вместе со станцией. Потрясающее зрелище! Две тесемки, которые я развязал, освобождая электроразъемы, долгое время висели рядом и никуда не улетали, пока я занимался расфиксацией основной батареи. Закончив с батареей, я начал перемещаться к выходному люку. Володя уже вошел в ПХО и готовил оборудование для установки на обшивке переходного отсека. Вошли в зону радиовидимости, слышимость плохая, но они поняли, что батарея на месте. Затем на одной из основных панелей солнечных батарей мы укрепили экспериментальный образец СБ для исследования влияния на него условий открытого космоса.

Передохнули… Сняли с внешней обшивки станции кассеты с образцами биополимеров и конструкционных материалов, длительное время пребывавших в открытом космосе. Мы заменили их новыми образцами. Установили коллектор метеорной пыли, изготовленный французскими специалистами. Через два месяца мы ждали прохождения Земли через хвост кометы Джакобини – Циннера. Вот тогда-то ловушки должны были сработать и захлопнуться!

В течение всего выхода, продолжительность которого составила 5 часов, с помощью портативной медицинской аппаратуры осуществлялась запись электрокардиограмм у обоих космонавтов.

Полученная информация имеет важное значение для оценки самочувствия и работоспособности космонавтов на различных этапах пребывания в открытом космическом пространстве. Наш выход еще раз подтвердил правильность инженерных решений и методов сборки крупногабаритных конструкций при создании орбитальных пилотируемых комплексов многоцелевого назначения.

Работа закончена. Вплыл в люк. В ПХО стало свободнее. Пять часов в космосе. Закрыл люк, начали наддув переходного отсека. Когда давление достигло 220 мм рт. ст., началась связь. Шлюзование выполнили быстро, потому что все было герметично. Вышел первым из скафандра и помог выбраться Володе, так как скафандры не фиксировали в узлах крепления. Вышли из скафандров совсем сухими, система терморегулирования работала очень четко. За выход вспотел один раз, работая с лебедкой. На руках были следы надавливания на сгибе кистей. Руки гудят, покалывает пальцы. Это продолжалось долго. Поужинали, съели по банке икры из тех, что Лиля прислала, запили горячим кофе с лимоном. Пишу это все уже 5 августа. Пальцы гудели три дня и писать не мог.

3 АВГУСТА

Земля. Доброе утро.

Памир-2. Доброе утро, мы уже встали, выспались, чувствуем себя прекрасно.

Земля. Поздравляем вас с успешным завершением работ. Ребята, что у вас осталось из инструментов, с которыми вы выходили? У вас что-то вроде уплыло?

Памир-1. Да, «кочерга» уплыла.

Памир-2. Оба контейнера тоже уплыли. Мы наблюдали, как они от нас уходили. Первый контейнер наблюдали рядом через виток, после того как оттолкнули его от станции.

Попов. Добрый день, ребята, я вас поздравляю с успешной работой. Когда вы были в космосе, я сидел под водой в гидробассейне, повторял все ваши операции.

Памир-2. Это ты такой сильный, что шпильку срезал?

Попов. Да она элементарно, ребята, срезалась.

Памир-2. Я один раз резко дернул рукоятку лебедки, и с основной батареи посыпались элементы.

Памир-1. Я взял конец троса, отошел в сторону подальше, зафиксировался и начал резко выдергивать трос из дырок. Я это делал с таким усилием, чтобы можно было не только освободить, но и сдвинуть его из этого заклинивания, а Виктор прилагал усилия на рукоятки лебедки.

На следующем сеансе ЦУП приготовил сюрприз: на связь пришли Жан-Лу Кретьен и А. Иванченков, которые когда-то с Володей летали в одном экипаже.

Кретьен. Володя, добрый день. Это «Памир-3».

Памир-1. Жан, здравствуй, дорогой.

Кретьен. Я очень рад. Встал сегодня рано утром, потому что думал о том, что буду говорить с тобой. Как у тебя дела?

Памир-1. Все отлично, Жан. Вчера мы делали выход. Хорошая работа была, правда, тяжелая, но это настоящая мужская работа. Мы очень довольны результатом. Сегодня уже получили большой приток электроэнергии.

Кретьен. Ну отлично, молодцы. Мы вас смотрели вчера вечером по телевидению. Видели, что вышло отлично. Конечно, поздравляем.

Памир-1. Спасибо. Как у тебя дела, Жан?

Кретьен. Все прекрасно. Я здесь на фестивале, а это здорово. И все, конечно, вас смотрят на Земле, и не только в СССР, но и во Франции. Завтра вечером – я обратно и, конечно, расскажу, как я с вами говорил.

Памир-1. Рассказывай и привет передавай всей семье. Патрика Бодри поздравь от нас с полетом. Как он, доволен, нет?

Кретьен. Доволен, и конечно, он сейчас занят, но мы тебя ждем во Франции. Я обязательно буду при вашем возвращении в Звездный городок. И мы еще о многом поговорим.

Памир-1. Саша там рядом?

Иванченков. Володя, Виктор, здравствуйте. Рад с вами вновь встретиться. Жан-Лу у нас почетный гость фестиваля. Событие большое, яркое, радостное. Сейчас вся Москва им живет. Сегодня уже закрытие, очень торжественный момент. Жан-Лу с момента прибытия в Шереметьево начал меня просить: «Хочу поговорить с экипажем».

Памир-1. Мы очень рады. Спасибо за каждую встречу.

Иванченков. Мы вчера смотрели по телевизору фрагменты вашей работы и радовались за вас, как вы четко, спокойно работаете, с хорошим настроением.

Памир-1. Стараемся. За что боролись, на то и… (Смеется.) Я так давно мечтал о такой большой работе, ведь все мои предыдущие полеты были короткими.

Иванченков. Как Виктор, что-то его не слышно.

Памир-2. Нормально. Я с удовольствием слушаю вас. У нас все хорошо, и мы готовы к любой работе.

Иванченков. Особенно нас радуют ваши взаимоотношения. Очень спокойные, чуткие. Это большой залог хорошей работы. Мы только что смотрели на трассу вашего витка, вы сейчас проходите над Испанией и Францией. Как погода во Франции?

Памир-2. Сейчас хорошая погода.

Иванченков. Сегодня и в Москве хорошая погода. Солнце, тепло. Все ждут вечера, закрытия фестиваля. Я думаю, погода не подкачает.

Памир-1. Да мы боялись, что опять все будут говорить, что вот летают там, погоду испортили.

Иванченков. Самое обидное в этом, что бесполезно оправдываться.

Кретьен. Ребята, заканчивается сеанс связи. До свидания, дорогие друзья.

Памир-1, 2. До встречи.

5 АВГУСТА

Сегодня выходной. Сделал две физкультуры. Тяжело бежать, так как организм за неделю уже отвык от нагрузок, да и к тому же еще от выхода болят мышцы плечевого пояса. Руки прошли, но мизинцы еще побаливают. Сегодня видели своих родненьких. Дочь стала совсем взрослая. Много радостных минут пережили они на фестивале, особенно красив был, по их рассказам, праздник закрытия.

Я уже упоминал о «Курске-85», эксперименте, проводившемся в три этапа. Инициатор этого эксперимента – Институт географии АН СССР. В его проведении принимали участие Министерство сельского хозяйства, Институт радиотехники и электроники АН СССР, зарубежные специалисты.

Участвовали мы также в исследованиях, проводимых по программе ЮНЕСКО «Человек и биосфера». Интереснейшая, а главное, на мой взгляд, очень актуальная программа. Мы фотографировали биосферные заповедники на территории Советского Союза, прежде всего Центрально-Черноземный заповедник. Эти уникальные исследования направлены на решение задачи экологического прогнозирования, охраны природы и рационального землепользования.

Кроме того, мы занимались визуально-инструментальными наблюдениями поверхности материков и акватории Мирового океана, изучением верхних слоев атмосферы, техническими экспериментами с использованием спектрометрической аппаратуры «Астра-1».

В районе Кавказско-Каспийского полигона АН Азербайджана мы продолжили осуществление эксперимента «Гюнеш» (в переводе с азербайджанского – солнечный). Проводили спектрометрирование нефтегазоносных районов Западного Азербайджана и прибрежной зоны Каспийского моря. На южном склоне Большого Кавказа производили фотосъемку сельскохозяйственных угодий, а также определяли на заданной территории оптические характеристики атмосферы. Проводить «Гюнеш» начала третья основная экспедиция. Выполненная на его основе карта линий разлома Большого Кавказского хребта была удостоена золотой медали ВДНХ.

По заказу Госкомитета по науке и технике мы выполняли эксперимент «Купол». Остроактуальным было определение степени загрязненности атмосферы над крупным промышленным центром Украины – городом Запорожье. От нас потребовалась точная ориентация всего орбитального комплекса, и Володя справился с этой задачей на отлично. По результатам съемок специалисты дадут заключение о составе атмосферы над городом, о процентном соотношении составляющих ее частиц. Такая информация поможет при планировании природоохранных мероприятий.

В бытовом отсеке корабля «Союз Т-13», доставленного на станцию спутником «Космос-1669», мы установили рентгеновский телескоп с приятным названием «Мария», предназначавшийся для измерения потока энергии протонов, электронов с помощью магнита и регистрирующих счетчиков. Используя телескоп, мы получали информацию в разных областях Вселенной. Изучали механизм генерации частиц высоких энергий в радиационных поясах Земли.

Вообще, надо сказать, что после восстановления работоспособности всех систем и установки дополнительной солнечной батареи появилась возможность для полноценного использования космической лаборатории, и львиная доля нашего времени была отдана космическим экспериментам. Самое главное – все выполнить точно в срок на всей аппаратуре.

Большой интерес для создателей космической техники представляют сведения о воздействии условий открытого космоса на различные материалы, в т. ч. и на фотоэлементы, используемые в качестве преобразователей солнечной энергии в электрическую. С этой целью мы осуществили оценку эффективности солнечных батарей станции «Салют-7», как тех, которые функционировали с момента выведения на орбиту, так и установленных нами и предыдущими экипажами дополнительно. Суть эксперимента состояла в определении электрических параметров батарей при их различной ориентации на Солнце.

Между тем приближалось время нашего запланированного воссоединения с «Чегетами». Был на связи Г. Гречко, спрашивал, что привезти. Они закончили комплексные тренировки. Все чаще в переговорах с Землей и наших разговорах появляется тема о возвращении Володи. Он говорит, что для него лучше бы вернуться вместе. У меня же, наоборот, настрой на интересную будущую работу.

6 АВГУСТА

День начался рано. Подъем в 7.00, зоны геофизических экспериментов ранние, снимаем Дальний Восток. Сменный руководитель сказал, что «мы с вами с утра чуть-чуть поработаем, а потом будем отдыхать».

На одном из сеансов связи мы попросили пригласить специалиста по биологии. И в течение двух сеансов обсуждали с ним проведение биологических экспериментов. Наши посевы арабидопсиса и хлопка не дали никаких результатов. Ничего не растет. Просто холодно. «Надеемся, что температура поднимется до 20 градусов и тогда у вас они будут расти, – ответил специалист. – Сделайте еще одну посадку, и когда они у вас прорастут, вы с Володей вернете их на Землю, а мы будем доращивать. В растущих органах растений могут появиться изменения, это вероятнее всего в начальной стадии роста. В сухих семенах практически никаких изменений никогда не наблюдалось». Я еще раз уточнил: «Необходимо прорастить, чтобы они потом дальше росли на Земле?» – «Да, – был ответ. – Они могут быть 10–12-дневные, но обязательно будут расти. Правда, они растут недолго. Когда начинается процесс бутонизации, они его не выдерживают, кроме арабидопсиса». Мы все поняли. Необходимо пересеять. В общем, будем пахать, бороновать и давать электроэнергию для обогрева.

Сегодня у нас крупная дата – два месяца на орбите. Были поздравления от радиостанции «Маяк» с музыкальными приветами, а также пришел на связь Виктор Благов, бессменный заместитель руководителя полетом, вернувшийся из отпуска.

Благов. Добрый вечер, ребята. Я вошел в курс дел, которые вы наворочали. И сейчас вам необходимо заняться интерьером и, может, вам запланировать два дня на разборку. Ну, а как настроение?

Памир-1. Нормальное.

Благов. Мне очень понравилось, что Константин Петрович Феоктистов прорезался и написал в «Правде» о том, что было у вас на самом деле. Статья называется «Мужество «Памиров»».

Два месяца работают на станции «Салют-7» Владимир Джанибеков и Виктор Савиных. Советские космонавты провели комплекс научных и технических экспериментов, приняли два грузовых корабля, в минувшую пятницу осуществили выход в открытый космос. В трудных условиях работали «Памиры» – ведь начало их экспедиции было необычным…

После завершения работы на борту орбитального комплекса «Салют-7» – «Союз Т-12» третьей основной экспедиции со 2 октября 1984 года станция находилась в режиме автоматического полета. Она была законсервирована, в течение пяти месяцев с нею проводились контрольные сеансы радиосвязи.

В очередном сеансе обнаружилась неисправность в одном из блоков радиосистем станции, через который проходят радиокоманды с Земли. Впоследствии это привело к тому, что прекратилась радиосвязь с бортом и стало невозможно получать телеметрию о состоянии бортовых систем станции. Это означало, что нельзя было по сигналам станционных радиосредств контролировать положение станции на орбите, понимать характер ее движения вокруг центра масс, исключалась возможность использовать аппаратуру и двигатели ориентации для обеспечения сближения и стыковки с транспортными кораблями, а следовательно, использовать хорошо освоенный метод автоматического сближения транспортного корабля со станцией, исчезла возможность контролировать работу и состояние бортовых систем станции, таких, как система терморегулирования, энергоснабжения, обеспечения газового состава атмосферы.

Стало ясно, что для восстановления нормальной работы надо иметь на борту экипаж. Но для этого нужно было разработать схему выведения транспортного корабля к молчащей станции, не ориентированной в пространстве, подготовить корабль и экипаж к полету и к выполнению этой необычной задачи, оснастить корабль новым оборудованием, необходимым для такой операции, разработать новую баллистическую схему сближения и провести тренировки специалистов Центра управления полетом.

Для того чтобы приблизиться к станции, была разработана следующая технология: с расстояния примерно 10 километров экипаж с помощью оптического прибора должен был навести одну из осей корабля на станцию (которая над освещенной стороной Земли должна была наблюдаться на фоне черного неба как необычно яркая звезда – если, конечно, к станции подходить со стороны Земли) и ввести в бортовую вычислительную машину сигнал о том, что в данный момент выбранная ось корабля «смотрит» на станцию.

Несколько таких «засечек», введенных в память бортовой вычислительной машины, которая в каждый момент «знает» фактическое положение корабля в «неподвижной» системе координат, позволяют ей получить информацию о фактической траектории прохода корабля вблизи станции, выполнить необходимые расчеты и выдать команды для коррекции этой траектории с целью выведения корабля к станции.

На расстоянии 2–3 километров от станции, если бы сближение проходило нормально, экипаж должен был взять управление на себя, приблизиться к станции, облететь ее для подхода со стороны переходного отсека и причалить.

Для проведения этих маневров, помимо необходимых математических алгоритмов, расчетов операций, введенных в память машины, был подготовлен комплекс приборов, в который входили оптический прибор наведения, лазерный дальномер и прибор ночного видения. Последний решили взять на случай, если не удастся причалить к станции до ее захода в тень и придется «зависнуть», то есть удерживаться на выбранном расстоянии от станции, чтобы не потерять ее из виду и не врезаться в нее, находясь в тени.

С марта начали готовить корабль. Разработали методики, схемы и программы работы экипажа и Центра управления при выполнении сближения, облета и причаливания корабля к станции, провели специальные тренировки экипажа на различных стендах, подготовили экипаж к работе с новым для него приборным оборудованием, провели тренировки персонала Центра управления и всех наземных служб, пунктов наблюдения, управления и связи. Были разработаны и схемы действия экипажа после пристыковки корабля к станции.

6 июня корабль «Союз Т-13», пилотируемый В. Джанибековым и В. Савиных, был выведен на орбиту. После выполнения коррекции орбиты корабля утром 8 июня корабль подошел к станции. Когда станция и корабль вышли из тени, они оказались на расстоянии около 10 километров друг от друга. В. Джанибеков ориентировал боковую ось корабля на станцию, наблюдая за ней через иллюминатор спускаемого аппарата, а В. Савиных по его командам вводил информацию в вычислительную машину. Далее автоматика выполнила последний маневр коррекции, и с расстояния порядка 2,5 километра экипаж взял управление на себя. Впрочем, расчеты бортовой машины были достаточно качественны и корректировать траекторию подхода пришлось незначительно.

На расстоянии около 200 метров экипажем было выполнено зависание корабля – он перестал приближаться к станции, держась от нее на выбранном расстоянии. Экипаж оценил условия освещения, при которых придется подходить к станции (они оказались не очень благоприятными), посоветовался с Центром управления, получил его разрешение и приступил к причаливанию. В. Джанибеков подвел корабль поближе, облетел станцию, вывел корабль к переходному отсеку и пристыковался.

Прекрасно выполненную операцию по сближению и стыковке со станцией «Салют-7» можно расценивать как крупное техническое достижение. Этот метод имеет большое значение для развития пилотируемой космонавтики. Становится возможным осуществлять подход к спутникам для проведения осмотра или необходимых ремонтно-профилактических работ. Еще более значима операция в случае спасения экипажа пилотируемого корабля, не имеющего возможности вернуться на Землю по техническим причинам.

И экипаж, и все, кто участвовал в подготовке и проведении этого полета, были рады и счастливы. Достижение и даже победа безусловные, но на ясном небе возникло облачко.

Еще при подходе «Союза Т-13» к станции по телевизионному изображению в ЦУПе заметили, что две соосные панели солнечных батарей были не параллельны, а развернуты относительно друг друга примерно на 70–90 градусов. Это означало, что не работает система ориентации солнечных батарей, а могло быть и отсутствие напряжения в системе энергопитания.

После стыковки электрических разъемов станции и корабля необходимо было проверить несколько параметров станции, контроль которых осуществляется в процессе проверки герметичности и перехода из корабля на станцию. Подключение датчиков станции к системе отображения на корабле осуществляется через стыковочные электроразъемы. Убедились: датчики не подключились к схеме корабля, а запитка их переключателя осуществляется от системы электропитания станции. Это являлось также признаком того, что не работает система электропитания станции (СЭП).

Сразу возникло много проблем: если не работает СЭП, то станция и все в ней должно замерзнуть. Не только вода и пища, но и приборы, агрегаты, механизмы, которые рассчитаны на работу при положительных температурах. Это означало, что не работает система обеспечения и контроля газового состава, а следовательно, неясно, можно ли находиться внутри станции экипажу. Какой там газовый состав – неизвестно: ведь неисправность в радиосредствах могла объясняться и пожаром. Возможно, экипажу нужно использовать противогазы…

Экипаж выполнил работу по проверке герметичности стыка станции и корабля. Вручную вскрыл «пробку» в стыковочном узле станции и выравнял давление между переходным отсеком и транспортным кораблем.

Перед входом в рабочий отсек станции было произведено вскрытие клапана выравнивания давления, установлено привезенное с Земли приспособление и взята через него проба воздуха для анализа газового состава атмосферы станции, поскольку состав атмосферы не контролировался с Земли последнее время. Анализ, проведенный экипажем, показал, что в атмосфере станции отсутствуют вредные примеси и токсичные вещества. После этого космонавты открыли люк и перешли в рабочий отсек станции. Температура в отсеке оказалась ниже нуля градусов по Цельсию.

Еще в переходном отсеке В. Джанибеков проверил напряжение на одной из розеток – оно оказалось равным нулю. Подтвердились самые худшие опасения. Но все-таки в рабочем отсеке попробовали с пультов выдавать команды – не проходят. Посмотрели на датчики емкостей буферных электрических батарей СЭП: в основных батареях – емкость ноль.

Что произошло? В каком состоянии станция? Как работать в станции – ведь без очистки атмосферы (а систему регенерации включить невозможно – нет напряжения) при пребывании экипажа внутри ее объема примерно за сутки концентрация углекислого газа возрастет до опасных для жизни концентраций, работать надо – иначе не понять, что произошло и что делать дальше. По рекомендации Земли экипаж собрал временную схему вентиляции. Включили в работу первый регенератор.

Вопросы, как гора, росли перед инженерами на Земле. Сначала нужно наладить работу системы энергопитания. Можно ли это в принципе? Ведь до старта корабля «Союз Т-13» специалисты по системе СЭП категорически утверждали, что если система вышла из строя и батареи окажутся полностью разряжены, то восстановить работоспособность СЭП невозможно. Но сейчас, в конкретно сложившейся ситуации, нужно было искать выход и в комплексе решать все вопросы по оживлению станции.

Судя по тому, что даже при освещении солнечных батарей не появлялось напряжение на шинах СЭП, солнечные батареи были отключены от буферных батарей. Первая задача – для восстановления, для зарядки буферных батарей надо подключить солнечные батареи к шинам СЭП. Но чтобы это сделать, нужно подать напряжение на обмотку дистанционного автоматического, а не ручного переключателя – а напряжения нет. Замкнутый круг. Подать напряжение от корабля нельзя, а вдруг в электрических цепях станции окажется неисправность, которая выведет из строя систему электропитания корабля, и спуск его, возвращение на Землю окажутся невозможными. Нет – рисковать жизнью экипажа нельзя.

Нашли и реализовали довольно сложную процедуру восстановления СЭП. По разработанным на Земле методикам экипаж разобрал схему подключения химических батарей к шинам питания. Путем прозвонок были определены и исключены из дальнейших работ неисправные химические батареи. Их, к счастью, оказалось не так уж и много – две из восьми. Можно было надеяться, что остальные батареи воспримут заряд, если их подключить напрямую к солнечным батареям. По инструкции с Земли экипаж изготовил необходимые кабели для такого подключения. И 10 июня первая батарея была поставлена на заряд.

Станцию за счет работы системы управления корабля и его управляющих реактивных двигателей ориентировали таким образом, чтобы подключенные солнечные батареи были освещены. Через несколько часов первый блок был частично заряжен. Его подключили к шинам СЭП. После чего стало возможным с пульта космонавтов включить телеметрическую систему и по полученной на Земле информации оценить состояние и температурный режим систем и агрегатов станции.

Объем проблем оказывался большим. Не только система энергопитания беспокоила нас, но и температуры элементов конструкции, оказавшиеся вблизи нуля и ниже. Это значит – нельзя работать управляющими реактивными двигателями. Вода на станции замерзла. Уже на второй день В. Джанибеков и В. Савиных пытались включать систему водоснабжения «Родник» – не работает. А когда сможет разогреться? По оценкам – от нескольких суток до месяца. Запас воды на корабле был на 8 суток, то есть должен был кончиться 14 июня. Даже если использовать, предварительно отогрев в корабле, две имевшиеся на станции небольшие переносные емкости с замерзшей водой, ограничить норму потребления воды для экипажа, использовать воду из неприкосновенного аварийного запаса корабля, ее должно было хватить только до 21–23 июня.

Но «разогрев» начался раньше. После заряда первой батареи в том же порядке зарядили и остальные. В процессе работы с ними выяснили и причины выхода из строя СЭП: в одной из батарей оказался неисправным датчик, указывающий на полный заряд батареи. По сигналу этого датчика солнечные батареи отключаются от подзаряда буферных химических батарей. По командам программно-временного устройства раз в виток подавалась команда на подключение солнечных батарей, но тут же этот неисправный датчик их отключал. Химические батареи остались один на один с потребителями и постепенно разрядились до нуля. Вся аппаратура станции перестала работать – нет энергопитания.

Нет работы аппаратуры – нет выделения тепла, и станция стала охлаждаться, замерзать. Этого бы не произошло, если бы на станции был экипаж или если бы не прекратилась связь с Землей – неисправный датчик всегда можно отключить с помощью командной радиолинии.

После заряда буферных батарей В. Джанибеков и В. Савиных восстановили нормальную электрическую схему, и начали работать система энергопитания, система ориентации солнечных батарей, система терморегулирования, телеметрия. Экипаж установил исправную аппаратуру командной радиолинии, появились свет и тепло, 16 июня «пошла вода», начал таять лед в системе «Родник». Кризис был позади.

При разогреве станции нужно было проявлять определенную осторожность: дело в том, что, когда станция охлаждалась, влага атмосферы, скорее всего, должна была выпасть и затем замерзнуть на стенках станции. Поэтому нельзя было сразу включать контур термостатирования корпуса. В этом случае влага бы испарялась со стенок и могла осесть на холодных приборах, электрических разъемах и привести к нарушениям в их работе. Поэтому сначала прогрели атмосферу, приборы и только потом включили контур термостатирования корпуса.

Уже 13 июня провели тест системы ориентации, аппаратуры сближения и двигательной установки. Если бы они не работали, то нельзя отправлять грузовой транспортный корабль – он может подойти к станции только при работе в автоматическом режиме совместно с автоматикой станции. В этом случае экипажу пришлось бы возвращаться, прервав экспедицию. Тест прошел нормально.

Было принято решение срочно подготовить к запуску грузовой корабль, главной задачей которого должна была быть доставка воды на станцию. Надо было в кратчайшие сроки испытать, заправить и подготовить к запуску корабль и его ракету-носитель. На рассвете 23 июня «Прогресс-24» причалил к станции.

Конечно, аппаратура станции подвергалась тяжелому испытанию. Поэтому после восстановления СЭП необходимо было выполнить и другие ремонтные и профилактические работы, запланированные ранее.

На «Прогрессе-24» доставлены новые химические батареи и с частью старых уже включены в работу, а также вода, топливо и оборудование, необходимые для дальнейшего пилотируемого полета.

Надо сказать, что Владимир Джанибеков и Виктор Савиных, проявив настоящее мужество, в очень тяжелых условиях с высокой тщательностью провели все операции по восстановлению станции. Нельзя не отметить самоотверженную работу персонала Центра управления и всех инженеров, участвовавших в анализе ситуации, разработке программ и методик по восстановлению работоспособности станции. В ходе первого месяца полета получены уникальные данные и опыт по восстановительным работам в космосе, по возможностям выполнения таких сложных ремонтных операций.

Космическая экспедиция на борту «Салюта-7» продолжается. Владимир Джанибеков и Виктор Савиных успешно выполняют запланированную программу полета. Станция работает нормально.

Профессор К. ФЕОКТИСТОВ,Герой Советского Союза.

Памир-2. Я смотрю, вы все довольны. Действительно, она важна в данный момент.

Благов. Да, да. Она немножко запоздала. Я считаю. Но тем не менее хорошо. И теперь можно обо всем рассказать. Сделали, действительно, и вы, и ЦУП две приличные работы, такие, каких раньше не было. Все довольны. До сих пор все под впечатлением ходим.

9 АВГУСТА

Сегодня день геофизических экспериментов, и мы начали проверки телескопа «Мария» пока без записи информации на телеметрию: она идет на магнитофон. Вчера проводили тест спектрометра, изготовленного в ГДР. Мороз сказался и здесь: не работает лентопротяжный механизм магнитофона. Володя целый день и вечер пытался его запустить, разобрав почти полностью, но тщетно. Хорошо, что у него была эта работа: он плохо спал предыдущую ночь – вечером оператор «Зари» испортил ему настроение. Сегодня он уже почти отошел, но с утра еще был на взводе. Вчера вечером во время физкультуры потянул себе спину. Наложили перцовый пластырь. Ночь спал плохо, просыпался. А сегодня уже почти нет боли. Здесь такие травмы быстро проходят. Мышцы расслаблены, нервные окончания меж позвонками быстро освобождаются. На Земле эта болячка чувствовалась бы целую неделю. Уже несколько дней веду наблюдения за Волго-Вятским районом. Расстояние до моего родного дома более 1500 километров, но река Вятка наблюдается как на крупномасштабной карте. Правый берег реки от устья до Котельнича без лесов, а слева леса. Отчетливо видны водохранилища на Каме, даже Камская ГЭС с водохранилищем, а значит, там Пермь. Сегодня опять говорили с Землей о времени посадки хлопка. Ищем место для нашей маленькой плантации. Нужен свет и постоянная температура около 20 градусов Цельсия, а где ее взять, станция еще не нагрета. Был на связи В. Соловьев, зачитавший приказ министра путей сообщения о награждении меня знаком «Почетного железнодорожника» за работу на Свердловской железной дороге. Я до сих пор член бригады, которой руководил после окончания Пермского техникума железнодорожного транспорта. Высокая награда. Вечер сегодня чуть свободнее, вот я и расписался. Володя рассказал, что они с В. Рюминым ездили в Останкино, и на радио была большая передача о нас.

Соловьев. Вы обратили внимание, какой запах в переходном отсеке после выхода – запах каленого железа.

Памир-2. Да, космос пахнет.

Соловьев. Мужественный запах, прямо скажем. Ребята, станция уже сделала более 19 тысяч витков вокруг Земли.

Памир-2. Володя, я на «Салюте-6» был во время 20-тысячного витка, надеюсь, и здесь это будет и при моем присутствии.

12 АВГУСТА

Прошел сеанс связи, посмотрели на часы, и предстала передо мной картина: светлая деревенская изба у мамы и собираются гости. У Валюхи сегодня день рождения. Бабушка печет пироги в русской печке. А у нас день геофизических экспериментов, в объективах фотокамер Аральское море и залив Кара-Богаз-Гол на Каспии, а также окончательная разгрузка грузового корабля. Пришла радиограмма по плану работы до 1 сентября. Грузовик уходит раньше, так как необходимо проверить аппаратуру сближения для стыковки с кораблем «Союз-ТМ» в связи с замечаниями по предыдущей работе. Приходил вчера на сеанс связи Георгий Гречко, спрашивал, что привезти. Разговор шел вокруг программы экспериментов. Экипаж заканчивает экзаменационные тренировки, остались тренировки в гидробассейне по отработке операций по выходу. Все чаще в разговорах с Землей вопросы о возвращении Володи. Он хотел бы возвратиться вместе, но медики настаивают на его возвращении в соответствии с запланированной программой. Вечером по случаю дня рождения дочери был праздничный ужин. Володя где-то откопал тубу с брусникой и вручил ее мне. Сам он ее не ест, говорит, что очень сладкая. Все гостинцы, которые пришли с грузовиком, уже почти съели. Осталось пять лимонов и две помидорки. Две луковицы уже съели. Мед экономим. За ужином обсудили отличную идею: по окончании экспедиции загрузить бытовой отсек нашего корабля аппаратурой и, подойдя к «Миру», перегрузить ее. Нужно будет подбросить эту идею Земле. Эта идея была осуществлена.

Нам с грузовиком прислали рамку настоящего меда в сотах! Удивительно, но мед не вытек из сот во время выведения. Перегрузки на него не повлияли, видимо, рамка с медом была выставлена строго по оси Х корабля.

16 АВГУСТА

Конец трудовой недели, целиком посвященной геофизическим экспериментам. Снимали Кавказ. Один проход был через Баксанскую долину, прямо под нами красавец Эльбрус. Снимали Киргизию. Интересен проход над Иссык-Кулем. Озеро Сен-Куль. В этих местах мы много лет тренировались по программе «Выживание в горах» в случае нештатной посадки. Сейчас утренние сеансы связи длинные, и у нас всю неделю подъем на час раньше. Вечером сеансы связи короткие – корабельные. В основном через корабль «Космонавт Юрий Гагарин», который стоит в Атлантике у берегов Канады. Сегодня два сеанса связи были только с ним: «Молния», видимо, не была запланирована, и мы остались без радиограмм на завтрашний день. Сейчас не ложимся спать, ждем сеанс связи через пункты, которые расположены на Камчатке и в Уссурийске. Вчера был разговор с врачами. Вроде бы они довольны нашими занятиями по физкультуре, но настоятельно просят Володю увеличить нагрузки, в основном скоростные: нужно начинать подготовку к возвращению на Землю. Ему необходимо делать физкультуру два раза, а он уже второй день сачкует, жалуясь на простуду. Лечу его аскорбинкой. Если честно, физкультура здесь адский труд. Большие дозированные нагрузки, и все время одно и то же. Бежишь по дорожке, упершись взглядом в серую стенку. Хорошо еще, музыку наладили. Записи есть хорошие, но последние два грузовика привезли десять кассет, из которых мы слушаем две-три. Физо делали под «Аббу» и «Баккару»: у них есть ритмы, подходящие для бега. Записи на видеомагнитофоне очень однообразны. Несколько бенефисов, «Волшебный фонарь» и много-много Аллы Борисовны. Посмотрели все это один раз. Вообще, группа психоподдержки плохо нас поддерживает. Впереди два выходных, из них один праздничный – День авиации.

17 АВГУСТА

Выходной. Вчера легли спать с желанием выспаться, а оба проснулись в 2 часа. Были опасения с зарядом буферных батарей, так как ориентация комплекса начала разваливаться. Из утреннего сеанса мы узнали, что ЦУП тоже волновался. У них даже были намерения разбудить нас ночью с целью построения ориентации, но постепенно гравитационное поле Земли захватило станцию, и она начала вращаться в лучших условиях по заряду. К утру буфер был уже почти полон.

В первом сеансе в 9.30 на связь вышел Г. Т. Береговой – начальник Центра подготовки космонавтов. Поздравил нас с наступающим праздником. Сравнил нашу работу по реанимации станции с работой земского врача. Прощаясь, сказал, чтобы мы внимательно посмотрели радиограмму, которую получим завтра, – похоже, что какой-то сюрприз готовят.

После сеанса связи выполнили гравитационную ориентацию и целый день летали в ориентации осью X к центру Земли. Из переходного отсека была видна круговая панорама горизонта Земли через четыре иллюминатора. Вел наблюдения зодиакального света, фиксируя это явление фотосъемкой. Никакой лучевой структуры, о которой много говорили в предыдущем полете, в нем не наблюдается.

Физкультуру делали два раза. Усиленно работал. Тяжело, но необходимо. Шутим по этому поводу, что физкультура – это же отдых, а не работа. Интенсивное занятие до 50 минут, иногда на пульсе 160–170 ударов в минуту.

Днем подключали электронагреватели. Необходимо уменьшить влажность, а без поднятия температуры система терморегулирования не может справиться с этой задачей. Нужно нагреться хотя бы до 20 градусов Цельсия. Сложно. Вечером нас на двух сеансах поддерживал симпатичный дуэт – Татьяна Рузавина и Сергей Таюшев. С удовольствием слушали их лирические песни.

18 АВГУСТА

Выходной. День авиации. Утром на нашем телетайпе нас ожидала телеграмма, но не от главкома, а от самого министра обороны СССР. «Командиру космического корабля дважды Герою Советского Союза летчику-космонавту СССР полковнику товарищу Джанибекову Владимиру Александровичу, бортинженеру Герою Советского Союза летчику-космонавту СССР товарищу Савиных Виктору Петровичу: «Сердечно поздравляю Вас с праздником – Днем Воздушного Флота СССР. От души желаю Вам счастья, крепкого здоровья, успешного выполнения намеченной программы космических исследований и благополучного возвращения на родную Землю. Министр обороны СССР Маршал Советского Союза С. Соколов».

Приятно было получить такую телеграмму с поздравлением от моего земляка. Детство маршала Соколова прошло в 20 километрах от моей деревни, в г. Котельниче.

Первые два сеанса связи были телевизионными, на них мы общались с семьями. Мы и они соскучились. Сеансы были короткие, а новостей у них накопилось много: в деревне у мамы все нормально; отпраздновали день рождения дочери, накрыв стол в огороде под березой, где она маленькой ползала в траве; приезжали друзья из Кирова; варили уху.

Привезли на сеанс связи звуковое письмо, которое записало Кировское радио. Мама сказала, что мы у нее все время в сердце и она все время думает о нас, помнит и ждет. Попросила записать для нас песню «Трава у дома». В общем, растрогала она нас с Володей.

А после обеда (праздничного) начали физо. Обед обычно состоял из первого блюда – какого-нибудь сублимированного супа, который 10–15 минут восстанавливался, залитый кипятком в специальном пакете. В меню были суп-харчо, рассольник, суп гороховый. Мы с удовольствием ели эти супы, а супы в тубах перестали есть, как только появилась горячая вода. Все супы в тубах похожи на «кильку в томатном соусе»: в каждом из них присутствует приправа в виде томатного соуса. На второе обычно ели тоже сублимированный гуляш или бефстроганов с гречкой или пюре, иногда разогревали мясные консервы. А потом сок, чай или кофе, иногда молоко с печеньем, но молока уже почти не осталось.

По субботам и воскресеньям, а также в праздники в качестве деликатесов у нас был репчатый лук, осетрина, клубника или брусника с сахаром, фруктово-яблочные приправы. Через два часа после короткого отдыха начали подготовку к предстоящей неделе. Будет много медицинских и геофизических экспериментов, а если будет хорошо с энергетикой, то проведем технологические эксперименты на установке «Сплав».

19 АВГУСТА

День медицинских и геофизических экспериментов. С утра пили натощак глюкозу, строили сахарную кривую, взяв кровь. Брал кровь на гематокрит. Кровь у Володи шла плохо, быстро сворачивалась, пришлось колоть палец четыре раза. Я себе колол два раза. День показался очень длинным. На одном из сеансов связи был разговор с В. Благовым.

Благов. У нас сейчас основная задача – прогреть станцию внутри. Энергетически емкие эксперименты снимаются. Влагу надо всеми подручными средствами забирать. Второе, вы очень аккуратно делаете динамику, молодцы. Рабочего тела расходуете меньше, чем нужно. Как бы не пришлось дожигать 100 кг. Можете не ловить оптимального положения, а начинать с любой ориентации. Сегодня после съемки Земли можно построить гравитационную ориентацию, чтобы к утру можно было бы ее использовать, так как приход электроэнергии в этом режиме почти равен приходу в закрутке.

Памир-1. Если бы было можно сделать астрофизические эксперименты ночью.

Благов. Ночью не получится.

Памир-2. В 19.30 снимали Кубу, впереди еще одна зона съемки, выполнили и вторую зону, сделали гравиталку, а времени уже 22.00. Интересный снимок должен получиться, когда снимал реку Колорадо. Среди горных каньонов в солнечном блике отлично видна река. Прошу передать прилетающему экипажу запрос о сменных элементах питания. Здесь они служат намного меньше. Те, что два года на Земле, в невесомости – два месяца. Вот, например, мои часы уже встали. У нас постоянная проблема с приборами, где сменные элементы питания. Может, это от холода и влажности?

ВИТОК 19 207

Земля. «Памиры», «Памир».

Памир-1. Земля, Я «Памир». Только что вас услышал. У нас сейчас физо.

Земля. А впереди у вас праздничный обед?

Памир-1. Мы сегодня выспались хорошо и специально плотно не завтракали, чтобы хорошо заняться физкультурой, а потом уже посидеть за столом. А вечером опять будет плотная физкультура.

Земля. Сегодня в охотку идет физо?

Памир-1. Да, мы выспались. Ты знаешь, самое главное здесь все-таки как следует выспаться. И голова свежая, и настроение хорошее, и хочется двигаться, и работа идет. Оказывается, это немаловажно.

Земля. Понятно, Володя, это везде так.

Памир-1. Но здесь особенно. Когда у тебя начинается ночью путаница: думаешь, МК включил, а на другом фотоаппарате какая экспозиция и когда ее менять? Понимаешь, это по ночам.

Земля. Все путается в голове: разъемы, кабели, шланги, трубопроводы?

Памир-1. Это уже вроде пройденный этап. А вот забудешь что-нибудь включить, и это сверлит тебя несколько суток.

Земля. Разрядки полноценной нет у вас.

Памир-1. Да, на мелочах зацикливает иной раз. Вот это плохо. Понимаешь, какой-то период в жизни надо отрабатывать на полную катушку. Я сейчас, хочешь верь, хочешь нет, но о Земле меньше всего думаю.

Земля. Нет такого, как поется в песне: «И снится нам трава, трава у дома»?

Памир-1. Володя, абсолютно нет, даже намека. Я с ужасом думаю, что остается очень мало времени, а столько еще нужно сделать.

Земля. Все не переделаешь, конечно. Но по-крупному сделано все. Вы уже можете передать следующим. Вот только введите в работу и опробуйте душ, и тогда можно сказать – все в порядке.

Памир-1. Это, Володя, я решил в другой раз. (Смеется.) Вот я открутил велоэргометр, а Виктор все еще бежит на дорожке.

Земля. А ты еще и разговаривал при этом. Я даже не почувствовал по твоему дыханию.

Памир-1. Да, это тут интересно. Есть упражнения на скоростные рывки. А сегодня программа третьего дня на поддержание выносливости. Нагрузка небольшая, умеренная, но в течение длительного времени. А вечером у меня бегущая дорожка – рывки, будет нагрузка. Вчера вот программа первого дня – пульс до 180 доходил. Это тяжело, до такой цифры я еще не доходил.

20 АВГУСТА

В утреннем сеансе связи услышали голос Володи Алексеева, который вернулся из отпуска. Передавал привет из Домбая, обещал рассказать вечером подробнее о времени, проведенном в горах. С утра у нас множество включений различной аппаратуры. Установил в шлюзовую камеру звездный датчик. Построили ориентацию и начали проверки эффективности солнечных батарей. Три различные ориентации на Солнце с отключением той или иной батареи. Нужно понять приход электроэнергии от всех СБ в разной ориентации.

Целый день выполнял в разных углах станции замер акустической обстановки. Самое шумное место у первого поста рабочего отсека, где расположено много вентиляторов. Ровно сутки со мной будет дозиметр: днем закрепил его на рукаве, а ночью прикреплю к спальному мешку.

После обеда зарядили кинокамеру «Болье»: готовимся к Дню кино – начнем снимать фильм. Закончили проверку эффективности солнечных батарей в 18.50 и построили гравиталку. Пока Володя выполнял ее, я находился в грузовом корабле. После включения двигателей все задвигалось, закрутилось: мешки, приборы, блоки, поглотительные патроны. Мельница, да еще слышно, как рядом хлопают клапаны двигателей. Физо сегодня занимались поздно, в 22.20. Не хотелось бежать, но надо. И так сегодня Земля испортила Володе настроение, прислав очередную радиограмму с рекомендацией увеличить нагрузки.

Все, полетел спать.

21 АВГУСТА

Но уснул уже совсем за полночь. На последнем сеансе связи нам дали возможность поговорить с семьями. После того как жена Володи заявила, что «скоро мы увидим вас дома», а моя Лиля спросила, собираюсь ли я возвращаться, начал анализировать этот разговор и поймал себя на мысли, что меня хотят заменить. Что-то там на Земле происходит непонятное. Может быть, они считают, что мы устали и нас надо заменить. Мы, конечно, устали в столь непростой обстановке, но у меня есть настрой продолжать работу. Нужно будет «пошептаться» с нашими инструкторами по разработанной нами системе цифровых кодов различных жизненных ситуаций.

Днем наладили звездный фотометр. Интересный прибор, который позволит получить данные о яркости слоев атмосферы, если следить через него за заходом звезды за горизонт. Есть рекомендации последить за Сириусом и Арктуром.

Пытались снимать кино, но что-то это идет с трудом: нет должного настроения. В вечернем сеансе оператор напомнил Володе: «Володя, а ты не забыл, что 22-го у тебя небольшой семейный праздник?»

Памир-1. Что-что? Праздник? А-а-а. Да… Забыл. Закрутился.

Земля. Можешь сказать пару слов, мы транслируем, семья будет в восторге.

Памир-1. Ну, просто передай привет, чего там. Ведь не юбилей.

Земля. А потом, ребята, в пятницу у вас день свободного кино. Три фильма на вас висят. Я так понял, что дело у вас там с этим туго сейчас идет: есть проблемы с киносветом, с кабелями, с иллюминаторами. Надо как-то выкручиваться.

Памир-1. Ну, кабели. Если эксперимент с «Марией» не планируется, то тогда кабель будет, и свет тогда организуем.

Земля. У вас 23 числа вообще день свободного кино. Можно будет мобилизовать все имеющиеся ресурсы и резервы на выполнение съемок.

22 АВГУСТА

В 2.30 разбудила сирена. Проснулся с мыслью, неужели проспал, хотя подъем запланирован в 10.00. Прилетел к посту управления и вижу, горит красный транспарант: «Авария двигателя». Начал проверять состояние клапанов – закрыты, при проверке давления горючего обнаружили, что упало давление в первом коллекторе. Непонятно от чего: режим не включали. До сеанса связи 1,5 часа. Все проанализировали, понимая, что течи горючего и окислителя нет, клапаны закрыты. Утром будем разбираться, а сейчас – спать.

В первом сеансе связи вопрос: «Ночью вам спать ничего не мешало?» Ответили. Благов спрашивает: «Вы самостоятельно не строили ориентацию, охотясь за звездами?» Сказали все о клапанах, о контроле давления. Все совпало. Оказывается, с Земли дали ошибочную команду на включение ионной ориентации, но так как клапаны закрыты, то горючее из коллектора стравилось, и автоматика выдала аварию, закрыв коллектор. Все это зафиксировала система телеметрии. Благов сказал, что у него есть еще одно сообщение: завтра 20-й с нами хотел поговорить в 9.05 утра. Двухсторонний телевизионный мост сделаем. Вопросы обычные: как самочувствие, настроение, как делаете физкультуру, есть ли проблемы, нужна ли его помощь. Что-то в этом роде. Да. И по программе полета есть одно уточнение. Мы с «Космосом-1689» будем проводить операции по сближению с «Салютом-7», вам уже говорили, по-видимому. Второй подход будем делать на другом комплекте «Иглы».

Спросил о дате. Благов подтвердил, что это будет в ночь с 28-го на 29 августа в 4.00.

День прошел под знаком фотографирования зодиакального света. Строили ориентацию специально для съемки, т. к. запасов горючего и окислителя на станции благодаря мастерству командира при выполнении штатных режимов было достаточно.

23 АВГУСТА

День был запланирован для съемки кино, но вчера Благов предупредил, что вернувшийся из отпуска Генеральный конструктор собирается с нами пообщаться, и хочу полностью передать этот необычный разговор.

Земля. Доброе утро.

Памиры. Доброе, мы включили телекамеру.

Земля. Наблюдаем вас.

Глушко. Владимир Александрович и Виктор Петрович, приветствую вас. Как слышите. Прием.

Памир-2. Хорошо слышим. Наблюдаем вас. Спасибо. Доброе утро, Валентин Петрович.

Глушко. Как вы себя чувствуете? Как работаете?

Памир-1. У нас полный порядок. Работа идет по графику. Вроде успеваем все сделать нормально. Состояние здоровья хорошее.

Глушко. А что-то насчет состояния здоровья молчит бортинженер.

Памир-2. Валентин Петрович, чувствую себя хорошо.

Глушко. Ну что, дорогие мои, разрешите вас поздравить с выполнением сложной программы и поблагодарить вас за исключительное умение, опыт и знания, которые вы использовали в сложной ситуации. Еще раз сердечно благодарю вас, дорогие, за выполнение весьма сложной, беспрецедентной, я бы сказал, программы.

Памир-1. Спасибо вам за весьма высокую оценку нашей работы. Мы считали, что не только мы, а весь большой коллектив, который работает на Земле, сделал все возможное и невозможное.

Памир-2. Спасибо большое за поздравление и высокую оценку нашей работы.

Глушко. Мы понимаем, что вы завершаете огромный труд большого коллектива, но вы венчали эту работу, и нам радостно отметить, что вы отлично справились.

Меня вот что беспокоит, дорогие мои. Вы недовыполняете программу, которую ваши медики определили вам в качестве тренировок. Чувствуете вы себя сейчас хорошо по всем параметрам, но речь идет сейчас о том, чтобы вы себя хорошо чувствовали не только на борту, но и потом, после возвращения на Землю. Я думаю, что вы об этом подумаете, учтете. Это в наших общих интересах, а в особенности в ваших.

Памир-1. Мы все понимаем и стараемся делать все полностью, но не всегда это у нас получается.

Глушко. Земля вами довольна. Говорит, что с вами хорошо и даже приятно работать, это отрадно. Какие у вас пожелания, в том числе и ко мне. Мы не можем часто видеться. Хотелось лично услышать это от вас сейчас, во время полета, а не только после возвращения с орбиты.

Памир-2. Мы все решаем с ЦУПом в рабочем порядке, и вроде не возникает никаких особых трудностей. Все нормально.

Глушко. Добро. Не так уж много времени пройдет, и мы увидимся на Земле и послушаем уже подробно ваш доклад. Сеанс уже подходит к концу, и я хотел бы услышать еще несколько слов о вашем самочувствии.

Памир-1. Мы докладывали, что сделаем все возможное для полного выполнения намеченной программы полета.

Памир-2. Приложим к этому все наши знания, умение, силу и опыт.

Глушко. Так, всего доброго, мои дорогие. Счастливого полета. Успешного завершения программы. До свидания.

Памиры. Спасибо. До свидания.

Земля. Как позавтракали, ребята?

(Пауза.)

Памиры. Нормально.

Земля. Конец сеанса связи. Включите нагреватели.

Мы очень ждали этой встречи, готовились, но получилось все не очень хорошо. В следующем сеансе связи пригласили для разговора заместителя руководителя полета по медицинской части Анатолия Дмитриевича Егорова и спросили, какие претензии по физо и почему от В. П. мы получили втык. Он начал оправдываться, что это исходит не от него. В общем, настроение нам испортили. Все остались недовольны. А дело не стоило выеденного яйца. Долго не могли настроиться на киносъемку. Посмотрели для разрядки две серии «Фильм, фильм, фильм» и все равно ничего не сняли для кино. Сняли несколько сюжетов для ТВ.

У меня весь день не выходил из головы вопрос: почему В. П. ничего не сказал о моей дальнейшей программе. Очевидно, он забыл, что мне придется продолжать летать после возвращения Володи, так как сказал, что ждет нас на Земле и тогда мы подробнее поговорим. Да еще вчерашний разговор с женой о нашем возвращении.

Но, как говорится, за работой забываешь о всех личных проблемах. Стоило начать выполнять динамические операции для проверки набора и гашения скоростей по всем осям вращения станции на жестком упоре ручки управления, как мы забыли обо всем, кроме дела. Раньше проверить это не удавалось – экономили топливо, а сейчас необходимо его израсходовать на дозаправку из грузовика. Впереди два выходных дня.

24 АВГУСТА

Выходной запланирован, но начали день с динамики. Вчера после тестов топливо еще оставалось, и сегодня – вновь тесты на различных режимах отклонения ручки управления по всем осям.

Физкультуру сделали один раз, утром времени после завтрака было очень мало из-за динамики. Делали физкультуру вечером. 10 минут ходьбы босиком, 15 минут бег с включенным двигателем на дорожке и 15 минут велосипед, без особой нагрузки. Для поддержания формы сейчас одного раза в день достаточно. А форма вроде бы ничего. При стандартных нагрузках пульс низкий и восстанавливается быстро. Земля после разговоров с генеральным замечаний не делает, значит, все нормально.

Вечером была встреча с семьями. Инна Джанибекова, дочка Володи, прилетела из Домбая, привезла приветы с гор. Была на Суфруджу. Счастливая! Валентина в Доме отдыха, набирается сил перед учебой.

На даче все растет и благоухает, а у Володи в разгаре возведение фундамента. Лиля обещает прислать с ребятами фотографию.

После сеанса связи закрыли люки грузовика и начали перекачивать топливо в баки станции.

25 АВГУСТА

Выходной. Но в 8.15 проснулся от хлопка – выключился компрессор. Не хватило запаса электроэнергии на дозаправку, и сегодня продолжим эту работу. Проконтролировал включение компрессора, команда прошла с Земли, снова влез в спальник, но уже не заснул. Лежал, прислушиваясь к работе компрессора. Многие операции идут на борту по программам, заданным бортовой вычислительной машиной, или выдаются с Земли, но контроль за выполнением их лежит на экипаже. Встал в 9.30. Почистил зубы, полетел в туалет, но сборник урины оказался полностью заполнен… Пришлось перекачивать ее в емкость для отходов. Пока перекачивал урину, побрился, умылся мокрой салфеткой. Утреннее физо опять пришлось отложить.

После завтрака занимались ревизией продуктов. Нужно было сообщить на Землю, сколько и каких продуктов осталось, выставив оценки каждому продукту. У нас уже сейчас около 80 наименований штатного пайка, да еще в дополнительном наборе 30 наименований.

Завтрак состоял почти всегда из творога в тубе или сублимированного с орехами или клубникой, чая либо кофе, по желанию с печеньем или бисквитом. Набор консервированного мяса и рыбы был очень разнообразным: свинина, говядина, судак по-польски, язык, куры, различные паштеты. Чаще всего я ел рыбу, а Володя – мясо. С удовольствием ели плавленый сыр «Янтарь».

Сразу после подъема я обычно закладывал пищу в подогреватель, и пока мы вели связь, занимались утренним туалетом, все уже было готово.

Сегодня «банный день». После физкультуры растирались мокрыми полотенцами, поменяли белье и вкладыши в спальниках. С гигиеной все в порядке: никаких следов раздражения на коже, хотя при занятии физкультурой через 10–15 минут лицо и тело покрываются каплями пота, которые в невесомости не текут по лицу, а собираются в большие крупные капли. Если тряхнуть головой, то они отрываются и летят вдоль станции водяным снопом.

Наверное, «бани» у нас не будет, так как это требует перестановки «мебели», к тому же у нас достаточно мокрых полотенец и салфеток. Да и у Володи времени до возвращения домой остается совсем мало, а он еще не рисовал, поэтому каждую свободную минуту нам надо использовать обдуманно.

В конце дня на связи была актриса Ольга Остроумова. Она прочитала отрывок из «Алых парусов» моего земляка Александра Грина. Это было необычно, поскольку раньше нас чаще всего пытались развлекать песнями.

30 АВГУСТА

Пошли напряженные дни: перед визитом другого экипажа надо освободить место, разгрузить станцию и загрузить «Прогресс». Укладываем оборудование в грузовик – отправить надо многое. Из-за этого даже пропустили физо. После загрузки занялись дозаправкой, перекачали горючее. Продули заправочные горловины, закрыли окончательно все клапаны, проверили герметичность стыка. Нам предстоит проводить корабль, доставивший нам все необходимое для возобновления жизни на станции – скафандры, еду, воду, горючее. Корабль-спаситель. Спасибо ему. Теперь можно жить автономно и нормально выполнять все запланированные эксперименты. Правда, Володе осталось здесь работать всего 26 дней, и это грустно. Тем временем на сеансе связи Г. Гречко сообщил, что его экипаж стартует 7 сентября, они уже сдали последний предполетный экзамен. Так что совсем скоро мы будем демонстрировать делегации компетентных лиц все то, что мы здесь сделали, и планировать дальнейшие, уже совместные действия.

Итак, грузовик готов, все показатели в норме. Осталось только произвести расстыковку и тест повторной стыковки. Вышел на связь Благов, с которым мы еще раз сверили наши действия во время этих операций. Договорились, что после расстыковки, когда «Прогресс» будет от нас на расстоянии 2,8 километра, начнем сближение. Расстыковка прошла успешно – корабль отошел плавно, только на толкателях. Затем он изменил траекторию и прошел над нами. Через оговоренное время нами была выдана команда «подготовка сближения». Началось сближение. Сначала наблюдал корабль только по вспышкам двигателей, но вскоре стал различать огни. Тень. Тест проведен успешно, а все операции мы выполняли вплоть до глубокой ночи. Спать легли в 3.00.

Сегодня у нас медицинский день. Проверили состояние десен, анализ крови на биохимию и запись медицинских параметров при физической нагрузке.

Провели тест «Дельты» – все еще никак не запустим ее, постепенно меняя блок за блоком. У Володи болит ухо, настроение соответствующее. Хорошая панорама океана с облаками и горизонта. Нужно будет «поохотиться» за кадром с интересной земной поверхностью.

31 АВГУСТА

Последний день лета, но у нас на борту климат постоянный. Тепло – примерно 20 градусов, скоро уменьшим влажность. Так что предстоящая осень с ее капризами от нас где-то далеко. Душ нам сегодня отменили, поскольку, чтобы его принять, нужно сдвигать установленную нештатно систему сближения «Игла», а это опасно – впереди стыковка. Тест проведен, все работает, и поэтому ЦУП, несмотря на требования медиков, баню отменил. Впрочем, отсутствие водных процедур нас не печалит – прожили ведь почти три месяца без бани, обтираясь мокрыми полотенцами после физо. Голову через день протираю специальной салфеткой, пропитанной огуречным лосьоном. Время, отведенное для бани, а это шесть часов, используем на замену пленок в кино– и фотоаппаратуре, откачали урину, сменили пылефильтры.

Была встреча с семьями – завтра ведь начинается новый учебный год. Масса приветов, информации. Оказывается, облепиха, которую я посадил весной того года, прижилась хорошо, уже есть плоды. Врач нашего экипажа Иван Григорьевич со своим неуемным пылом и страстью путешествовать побывал у мамы. Они там сняли кусочек фильма для нас. Валюха притащила вчера аж 28 учебников, завтра ее будут посвящать в студенты.

Завершили день чаепитием, во время которого еще раз вспомнили о близких.

1 СЕНТЯБРЯ

Начало занятий. Сегодня праздник у детей, идущих в школу, у студентов. Ребята встречаются после каникул, у них – ворох впечатлений. А у нас выходной, я спал почти до 10 часов, а Володя – аж до 11. К нему уже несколько ночей подряд в 2.20 прилетает муза и будит его. Часа полтора он мучается и только потом засыпает. Синхронно с ним просыпался и я, но сразу же засыпал.

Земля. «Памиры», на связь, «Памиры», на связь!

Памир-2. Доброе утро.

Земля. Доброе утро. Наконец-то мы вас слышим. Долго спите по случаю 1 сентября. У нас прекрасная погода. Тепло, как летом. Погода как по заказу для школьников. Сегодня, правда, выходной, но у них День знаний. А у вас урок сегодня тоже будет?

Памир-2. Да, география, тема – континенты.

Земля. Что нашли, что увидели?

Памир-2. Облака.

Земля. Красивые облака?

Памир-2. Да. На севере полярные сияния начались. Значит, осень близится, а за ней зима пожалует…

Земля. Полярные сияния фотографировать толком не удается, их можно только рисовать. Но для этого нужен глаз художника.

Памир-1. Ну-ну, рисуйте, рисуйте. А ты видел, какую длинную радиограмму нам прислали?

Земля. Ты и рисуй. Тебе природой дано такое дарование, вот и используй его на сто процентов. Сколько для людей пользы будет, сколько удовольствия. Привезешь сюда и выставку сделаешь хорошую. Вы позавтракали?

Памир-2. Да, съели по сосиске с капустой.

Земля. Как у нас в буфете.

Памир-1. Серебристых облаков сейчас нет. В начале полета все время были. Сейчас только в северной части чуть-чуть.

(В переговоры вступает Г. Гречко.)

Гречко. Володя, ты фотографировал подсвеченный луной голубой аэрозольный слой. Ученые анализируют снимок, но не могут понять, что это такое. Больше не наблюдали?

Памир-1. Иногда наблюдается такая слоистость, но только на одном проходе, поэтому сфотографировать не удается. Но глаз ощущает, что там некий слой есть. Вот в северной части наблюдается эта слоистость… Сейчас восход Солнца. Мы идем строго на восход. Все восходы и заходы разные в зависимости от облачности и географии… И сейчас есть слой в самой верхней части, не пойму только, облачность это или нет. Голубоватый аэрозольный слой. Два слоя. Сейчас возьму камеру, и снимем.

На сеансе из Останкино был директор Третьяковки Юрий Константинович Королев. Рассказал о том, как преобразилась галерея, об увеличении площади для экспозиции, о выпуске каталога в 48 томах. Нужно подписаться!

Перед сном вели подготовку к завтрашней работе с блоком 190. Начнем исследование причины его отказа в феврале. Она еще точно не установлена – впереди новый этап исследований.

2 СЕНТЯБРЯ

Весь день исследовали блок С-190. С Земли выдавали команды, а мы измеряли напряжение на разъемах кабеля и блоке датчиков. Все детально, постепенно, скрупулезно. Имитируем нештатную ситуацию – отключение питания первого передатчика, как это и было в феврале. Факт установлен, завязка найдена, но причина так и осталась неизвестной. Подключили питание на другой блок и начали подстыковку-расстыковку разъемов. Кое-где напряжения нет вовсе. Продолжим проверку завтра.

Весь правый борт освобожден от панелей. Опять живем, как на вокзале: обед впопыхах, все кругом летает – и мы летаем, пробираясь между блоками и мешками. Физо сделали один раз на велоэргометре, потому что исследуемый блок стоит на бегущей дорожке.

Несмотря на запарку и усталость, заснул с трудом.

5 СЕНТЯБРЯ

Продолжаем возиться с С-190, извлекли два блока, все проверяем. Вновь, в который уже раз за время нашего пребывания здесь, остро встала проблема отсутствия хорошего слесарного инструмента. В первую очередь речь идет об отвертках: если у нее хорошая ручка, то плохое лезвие, и наоборот. А так, чтобы одно гармонировало с другим, никак не получается. Инструментом надо, пожалуй, капитально заняться какому-нибудь опытному старому гаражному слесарю, а не молодым специалистам, старающимся сделать унифицированный продукт труда и защитить его затем авторским свидетельством. Особо это актуально сейчас и принципиально для космоса, для работы в подобных нештатных ситуациях. И теперь получается, что у нас много инструментов, но, как правило, они не годны для тех работ, которые мы должны здесь проводить. Вот и приходится изобретать велосипед и тратить на это время.

В иллюминатор опять не смотрели, хотя атмосфера сейчас интересная – могут получиться хорошие снимки. Очень много аэрозольных слоев – они выглядят крайне живописно.

Заснул около 3 часов ночи, и снилось что-то тревожное – как будто произошло что-то, возникла опасность, которую надо срочно устранить, действуя быстро и четко, лишь бы успеть все и всех спасти. Сны здесь частенько такие. И очень редко «И снится нам не рокот космодрома…».

С Земли сообщают, что там золотая осень стабильно держится уже пять дней. Ожидают урожая грибов, а у нас у арабидопсиса появился третий листочек.

Володя в рамках подготовки к возвращению провел тренировку по ручному спуску.

6 СЕНТЯБРЯ

Основная работа на сегодня – тест системы управления движением в корабле «Союз Т-13». Работал внутри корабля, и, хотя уже три месяца там не сидел, все вспомнилось быстро, как на тренажере в Звездном городке. Тест прошел штатно, без замечаний. На этом корабле Володя полетит домой, и проверка показала, что лететь на нем можно смело и спокойно. Запас топлива позволит ему еще сделать напоследок подход к станции. Так, наверное, и будет, поэтому тест проводим именно сейчас – заранее.

На сеансе связи выполняли приятную, почетную и важную миссию – приветствовали открытие Московской книжной ярмарки и 50-летие Горно-Бадахшанской области. Нам доставило особую радость искренне и сердечно приветствовать жителей горного края – ведь позывной нашего экипажа «Памир». Нам очень хорошо знакомы эти места не только по наблюдениям из космоса, но мы много километров прошагали здесь во время тренировок на выживание в горной местности, готовясь к полетам. Это необходимые тренировки на случай нештатной посадки в горы. Был на связи «учитель» – наш инструктор Всеволод, обсуждали отчет о первом этапе нашей экспедиции.

Вечером в 23.00 опять загорелся транспарант: «КВП заполнен». Заполнили четыре пакета с сублимированным соком, чтобы вода не уходила в контейнер технической воды. Система терморегулирования сейчас работает очень интенсивно на сбор влаги из объема станции. Вот уже пятый день воду в «самовар» не заливали, а пользуемся водой из контейнера питьевой воды, куда поступает очищенная вода, собранная в станции.

Выходной. Тем не менее проводим два сеанса включения «Веги», конечно же физо. И еще у Володи эксперимент с «Чибисом» с записью на телеметрию. Я же себе заранее запланировал полить и установить на подходящее по освещенности место кювету с перцем. Место нашел, и растению там, кажется, понравилось. Перец получил шесть порций воды из дозатора.

Сменил шумящий вентилятор в переходном отсеке. Все там пропылесосил. На бухте ствола кабелей под одной из панелей очень толстый слой плесени на хлорвиниловой оплетке. Это последствия «потопа», период которого, к счастью, заканчивается. Влаги на корпусе станции уже почти нигде нет.

На ТВ-сеансе зашла речь о технологии съемок на орбите. Ведь на запись качественного кино или телерепортажа из космоса нужно время. И операции, связанные с проведением съемок и подготовкой репортажей для телевидения с орбиты, следует тщательно и всесторонне прорабатывать.

Вышедший из отпуска Петр Колодин на сеансе связи устроил нам сюрприз – организовал трансляцию к нам сюда прямого репортажа из Лужников о матче по футболу между СССР и Нигерией. Н. Н. Озеров, ставший легендой при жизни, в своем комментарии на всю страну несколько раз подчеркивал, что все происходящее транслируется «нашим дорогим «Памирам». Игра получилась очень захватывающей, и мы слушали, не отрываясь. Правда, в итоге наши проиграли по пенальти. Но удовольствие мы получили большое. Вот вернемся домой – обязательно погоняем мяч.

8 СЕНТЯБРЯ

Хорошо выспались, поскольку сегодня у нас тоже выходной. Встали специально на сеанс связи в 9.23, а потом снова легли. Сон наш продолжался до 12 дня. Сразу после пробуждения, даже без завтрака приступили к физо. Бежалось легко, но все-таки давало о себе знать то, что полную программу на КТФ мы давно не выполняли. Бегал с записью на ЗУ, а потом крутили педали. Опробовали «Дельту», которая начала работать в режиме печати трассы и времени. Будем теперь ею пользоваться при проведении визуальных наблюдений. Два сеанса связи разговаривал с главным тренером сборной СССР по плаванию С. Вайцеховским и прославленным олимпийским чемпионом В. Сальниковым о делах в сборной команде. Я много лет был членом Федерации плавания СССР, а в этом году после трагической гибели нашего президента З. П. Фирсова возглавил ее. Сегодня мы провели заседание федерации на космическом уровне.

Завтра у нас начинается новая рабочая неделя – последняя, которую нам предстоит провести вдвоем. Через неделю мы встречаем ребят.

9 СЕНТЯБРЯ

Проснулся первым и, пока Володя спит, приготовил завтрак, успев сделать несколько кадров захода Солнца. Сегодня у нас эксперименты с «Вегой» и «Марией» – будем как раз проходить над Бразильской аномалией, так что настраиваем ориентацию для съемок.

После «дождей» и наступившей затем «засухи» на станции приборы ОСК и ВШК набрали с водой пыли внутрь. Вода потом испарилась, но на оптических поверхностях сейчас пыль. Поэтому изображения на ВШК почти нет – виден только серый диск Земли с голубой каемкой.

«Чегеты» везут нам новую биологию, где одна из укладок – женьшень. Это для эксперимента «Культура ткани» с Кировского биохимзавода. Грузовик тоже готовится в соответствии с программой, старт планируется на конец сентября.

На КТФ бегать что-то было тяжко, но всю программу выполнил. Зато велосипед открутил легко – 15 километров за 40 минут.

10 СЕНТЯБРЯ

Набор экспериментов сегодня тот же, что и вчера, продолжаем начатое. Два раза строили ориентацию, поскольку возникали сбои. Передали на Землю информацию, зафиксировавшую все грани нашей орбитальной жизни, есть даже кадры, где я пишу на откидном столике. Словом, фильм о наших здешних буднях и редких праздниках или победах. Много сегодня фотографировали Землю.

Физическая форма вроде хорошая, но ее надо поддерживать. Продолжаю бегать.

12 СЕНТЯБРЯ

Проследили судьбу снега на юге Южной Америки, который выпасть-то выпал, но продержался недолго. Видно, как он тает. Сегодня ночью снова выпал снег, который покрыл весь остров Огненная Земля. Вчера обнаружили поле айсбергов в районе Фолклендских островов. Плывут через 10–20 километров, площадь примерно 150 квадратных километров. Плывет огромное количество пресной воды. Между айсбергами видны полыньи пресной воды, цвет ее светлее.

Айсберги – белые, яркие и даже сверкают на синей воде. Когда есть небольшая облачность, их видно сквозь облака.

А сегодня в районе острова Южный Георгий обнаружили айсберг длиной около 30 километров и шириной 1,5–2 километра. Думали сначала, остров. Сверили с картой, но никаких островов в этой точке нет.

Вечером поздравили Г. Титова с 50-летием.

12 СЕНТЯБРЯ

Проснулись, выплыли из мешков в 11.00. Легли в 3.00. День был напряженный – и спали плохо. Утром с 8.00 до 11.00 сон был хороший.

У хлопка уже появились ростки, а перец пока не выползает.

Находясь на орбите, мы узнали, что наша страна вышла с предложениями о международном сотрудничестве в мирном освоении космоса.

В очередном сеансе связи радиокомментатор Петр Пелехов засыпал нас вопросами.

Пелехов. Что может дать освоение космического пространства всему человечеству, всей Земле, даже исходя из нашей национальной программы?

Памир-1. Как говорил еще К. Э. Циолковский: «Горы хлеба и бездну могущества». Вот в этом ключе мы и понимаем значение космической техники и исследований для нашего хозяйства. Что мы сегодня можем дать? Обширные знания о нашей планете в отношении культуры земледелия, сохранения окружающей среды. Может быть, это сухо звучит? Это природа, в которой мы живем, существуем и на которую стали уже оказывать чрезмерно большое воздействие, отрицательное воздействие.

Это и ряд других проблем. Здесь и здравоохранение, и взаимный контроль за эксплуатацией своих национальных богатств и многое, многое другое.

Памир-2. Наша страна уже не впервые выступает с таким предложением, и мы на деле доказали необходимость международного сотрудничества в космических исследованиях.

Наши программы «Интеркосмоса» доказали, что общие усилия дают большие возможности разработать новые приборы, исследовать новые направления в науке, в общем-то, все уже доказано. Конечно, создание подобной международной организации помогло бы развивать многие направления и решать интересные вопросы, которые сейчас невозможно решать даже в такой стране, как наша. А вот вместе, общими усилиями, мы могли бы поднять глобальные вопросы исследования околоземного и более того – космического пространства.

На Земле через много-много лет, например, уже не будет хватать энергии. Придется создавать большие электростанции в космосе. Этот вопрос могут решать только все страны сообща.

Пелехов. То, что вы сейчас конкретно делаете, уже можно применить в международном масштабе? Это без всяких поправок уже можно использовать в международных целях?

Памир-1. Безусловно, безусловно можно. Я и говорю как раз о более детальном знании нашей планеты. Это очень широко сказано: здесь и геология, и сельское хозяйство, здесь многие другие вопросы. Все уже отработано и годится для использования в самых различных отраслях народного хозяйства.

Памир-2. Проводя геофизические эксперименты, мы занимаемся съемками нашей территории и территории всей планеты. Тот же виток проходит и над другими странами. Можно было бы им уже сейчас давать информацию для использования в геологии и других отраслях хозяйства. А самое главное – людям не безразлично, что за техника летает в космосе.

В течение двух сеансов связи разговаривали с семьями. Мои девочки прекрасно выглядят и красиво одеты. Жена говорит, что все эти обновки из Кирова. Настроение у нее не из лучших, расстроена чем-то, говорит, сменой коллектива. Написала мне письмо и, как утверждает, там все разъясняет. Работы у нее много. Валюха учится, много рисует, учит латынь и химию. На дачу ездят редко: уже осень, отпуск закончился, стало холодно. Лиля сказала, что видела в ЦУПе фильм, снятый в деревне. Мама и бабушка там у дома. Бабушка Акимовна, которой в этом году исполнилось 90 лет, начала свой разговор словами, которые я слышу лет 20 при каждом нашем расставании: «Наверное, я тебя уже и не дождусь». Мама ее одернула, и бабушка заулыбалась.

А вот у нас все без перемен – как в погоде, так и в делах. Зато близится новая экспедиция наших коллег-друзей, а с их прибытием меняется и мой позывной: я становлюсь «Чегетом-2» с момента смены ложемента. Мой ложемент я должен перенести из корабля «Союз Т-13» в кресло бортинженера корабля «Союз Т-14» после стыковки его со станцией «Салют-7».

13 СЕНТЯБРЯ

Сотые сутки полета. Рядовой день на орбите. Как обычно, мы вышли на сеанс связи с Землей.

Земля. Здравствуйте, «Памиры»! Вы должны знать, что по планам американцы испытывают сегодня противоспутниковое оружие.

(Г. М. Гречко, который был в это время заместителем председателя Советского комитета защиты мира и усиленно готовился к предстоящему полету, специально пришел поговорить с нами.)

Гречко. Мы все понимаем, что милитаризация космоса – это очень опасно. Опасно потому, что его трудно контролировать. В действие вводится новое оружие: пучковое, лазерное. Оружие приближается не только к странам, а к каждому городу, каждому человеку. Это очень опасный процесс. Американская администрация ведет себя как зарвавшийся игрок, который спешит, удваивая ставки, скорее сорвать банк. А ведь процесс разоружения – это не карточная игра.

Земля. «Памиры»! Мы имеем сегодня возможность благодаря телевизионному мосту втянуть вас в этот разговор. Я думаю, что и вам не очень уютно от того известия, которое вы сегодня получили.

Памир-1. Это очень серьезный разговор. И, видимо, те, кто поработали в космосе над Землей, которые думают о себе, о детях, об их будущем, то есть нормальные взрослые люди, имеющие голову на плечах, не могут без содрогания думать о том, куда нас хотят втянуть. Мы особенно обостренно здесь чувствуем всю опасность этой игры. Мы решительно протестуем против подобных шагов администрации Рейгана.

Памир-2. Работая на орбите, даже и мысли не возникает о размещении оружия в космосе. Каждое утро у нас начинается с того, что мы ждем известий с Земли о новых достижениях, направленных на улучшение жизни. Не думаем ни о чем, кроме жизни, продолжения жизни. Посмотрите на нашу прекрасную Землю, которую больше всего ценят те, кто ее покидает надолго: космонавты, подводники, шахтеры, летчики.

За нее надо бороться. Мы стоим на очень опасном краю, и надо делать шаги в обратном направлении – в сторону разрядки. За 25 лет полетов в космос мы еще мало что успели создать в космосе для жизни здесь будущих поколений, а уже начали использовать его для уничтожения жизни на Земле.

Надо довести до каждого человека Земли опасность этой войны.

Леонов. «Памиры»! Очень приятно слышать ваши голоса – спокойные, уверенные и ваши такие умные слова. Мы вспоминаем дни, проведенные с вами перед стартом. Вы прекрасно справились со всем, что мы планировали. Ваши слова произнесены с самой большой высоты, нет выше людей, которые могли бы так громко заявить ноту протеста против акции, которая сегодня свершилась в мире.

Нам было очень приятно в этот день слышать с Земли голоса друзей и слова благодарности руководителей за нашу работу в космосе. Первая часть нашей экспедиции подходила к концу. До старта «Союза Т-14» оставались считанные дни.

В последние дни мы старались как можно больше снимать. Я снимал Нил в Африке, Амазонку в Южной Америке. Доснимался до того, что утром посмотрел на себя в зеркало – левый глаз почти не открывается, обгорели веки, левая половина лица красная.

Пришлось принимать срочные меры.

Хлопчатник в последние дни стал расти буквально на глазах, каждый день по 3 сантиметра. Из упаковки лезет, не поймешь, где корни, где листья. Теперь предстояло придумать, как все это хозяйство вернуть на Землю.

Подготовили станцию к встрече, Володя собирается домой. У меня нет никаких отрицательных эмоций. Даже странно – совсем не хочется на Землю, ничего не щемит нигде, спокоен. Жду ребят и новой работы. Окончание где-то там, вдали, но это не гнетет. Это хорошо.

17 СЕНТЯБРЯ

Сутки выведения «Союза Т-14». Сегодня стартуют «Чегеты»! В тетради хроники полета записано: «Чегет-1» – В. В. Васютин, «Чегет-2» – Г. М. Гречко, «Чегет-3» – А. А. Волков.

В экипаже «Чегетов», как положено писаными и неписаными правилами, был один ветеран космоса – наш старый и добрый знакомый Георгий Гречко. У него опыт двух космических полетов общей продолжительностью 126 суток, ему уже перевалило за 50, он у нас по возрасту, так сказать, ведущий космонавт. С двумя другими «Чегетами» – командиром Владимиром Васютиным и космонавтом-исследователем Александром Волковым – мы готовились к полету «в одной упряжке».

Впервые пересменка экипажа на работающей станции будет выполнена без потерь времени, которое затрачивалось ранее на консервацию и расконсервацию «Салюта», его бортовых систем. Такое решение позволит использовать преемственность опыта «Памиров» и «Чегетов», повысить эффективность и качество работ на долговременной станции. Это уже не просто экспедиция-посещение, а второй этап работ по единой программе.

Ребята стартовали в 15.38.48. Мы были уже далеко, в Тихом океане, когда услышали: «Пятнадцать секунд. Полет нормальный». Волновались, пульс был у всех под сто ударов. Все у них в норме. На душе стало радостно.

Связи с «Чегетами» у нас не было, все узнавали через сеансы связи с Землей.

Земля. «Чегеты», вам передают огромный привет «Памиры». Ждут встречи.

Чегет-2. Они даже не знают, сколько мы им везем приветов, и каких горячих!

День прошел в ожидании. Володя собирает вещички, их набирается много.

Подготовили спальное место на потолке, а два других развернем после согласования с прилетевшими новичками.

18 СЕНТЯБРЯ

Ждем «Чегетов». Подготовили связь. У них маневр, и мы включили режим сближения. Состоялась долгожданная встреча на орбите. После открытия люка торчит рука с цветами, традиционные орхидеи. Первой показалась лысая голова Васютина, а потом вплыл Гречко. Все радуются, смеются, передают лимоны. Володя, по-моему, счастлив: его лицо светится восторгом.

Один Гречко никак не мог понять, где у нас верх, а где низ. Перед ним преспокойно плавало яблоко, а он торчал вверх ногами.

По поводу нашей встречи состоялся телерепортаж.

Джанибеков. Сегодня нашего полку прибыло. Сегодня к нам пристыковался «Союз Т-14». Теперь у нас пять человек на борту. Численность увеличилась, это значит, увеличились наши силы и, естественно, изменится качество нашей работы, будем надеяться, в лучшую сторону.

Савиных. Мы очень рады встрече. Мы давно ждали ребят. Они выглядят отлично. Чувствуют себя хорошо. Завтра мы уже совместно приступим к работе с новым оборудованием, которое они привезли.

Гречко. Говорят, что гора с горой не сходятся, а вот Чегет к Памиру пришел.

Гречко пошутил насчет порядка на станции: «Ребята, а не выдумали ли вы эту ситуацию с безмолвным «Салютом»? На борту все в лучшем виде, никаких следов от заморозков и «всемирного потопа» не осталось».

Г. Гречко раздает письма, привезенные с Земли, подарки: лимоны, мед. Долго сидели, потом в 12.00 отправили спать Володю и Сашу, а сами готовились к следующему дню, который, судя по телеграмме, будет сумасшедшим.

Все ушли спать, а я сидел и смотрел видеофильм о моей родной Вятской земле и репортаж с дачи. Сидел, радовался и не знал, что дача уже сгорела. Гречко молчал о случившемся.

Прошло много лет, но я часто перелистываю уже пожелтевшие от времени листы писем, присланные в космос.

Мне бесконечно дорого все, что было написано близкими и друзьями. Вот некоторые из них:

«Здравствуйте, Витя и Владимир!

Шлю вам свой сердечный привет. Желаю вам всего самого хорошего, крепкого здоровья, чтоб вам было хорошо работать и поскорее вернуться на родную Землю. Мы очень соскучились. Если долго вас не показывают, то становится грустно, плачем. Я знаю, миленькие, что у вас много трудностей. Все время кажется, что вы скоро прилетите. Витя! Я корову продала, но ее пока не увели, так как гости гостят, пусть попьют молочка. Когда все уедут, тогда уведут корову к Тарасовым. Погода у нас стоит сейчас хорошая, а то каждый день был дождь. Лук вырвали. Валя с Лилей обрезали. Теперь все станут убирать. Ныне смородины мало было, красной совсем нет. Баню мне еще не поставили, так как дороги плохие и к нам не проехать. Лето уже скоро пройдет, и не видели его.

Привет от бабушки Акимовны, ей исполнилось 92 года. Отметили. Ничего, шустрая еще, все делает сама. Посылаю нашу фотографию.

Витя и Володя! Желаю вам поскорее выполнить программу и вернуться на Землю.

Ждем. Целую.

Мама»

«Здравствуй, Виктор!

Очень рады за вас, что все образовалось. Следим за полетом с большим вниманием, гордимся вами, переживаем.

К сожалению, невозможно было выйти на связь и узнать, как там наши растения, думаю, что они погибли, если вы молчите. Контроль клубники растет в трех местах – у Саши в лаборатории, у меня на балконе и у твоей Лили на даче. У меня уже много ягод, правда, зеленые. Луковицу от тюльпана желательно не выбрасывать, а завернуть в бумагу и вернуть нам, передадим ее в Никитинский сад, будет новый сорт – космический.

Со следующей оказией пошлем снова что-то цветущее. Была у вас дома, принесла землянику, тюльпан и орхидею – контрольные. Валюшка почти не изменилась, готовится к экзаменам – бодренькая и хорошенькая, а Лиля сказала: «Плакать больше не будем, будем ждать». Положила ромашку, которая занесена в Красную книгу, но по одной для вас можно сорвать.

Удачи вам, хорошего настроения, успешной работы. До встречи на Земле.

Г. Нечитайло, биолог»

«Дорогой Виктор Петрович!

Привет тебе и Владимиру Александровичу от вятских тележурналистов. В нашем телевизионном «письме», я надеюсь, вы почувствуете тепло, ласку и заботу землян, которые всегда всем сердцем с вами. Если «письмо» наше хоть на йоту прибавит вам энергии, радости, бодрости, будем считать, что не напрасно пять часов буксовали по дороге в Березкино.

Крепко жмем ваши мужественные руки. До встречи на Вятской земле.

М. Кощеев,

Л. Добровольский,

А. Лопухин.

P. S. Виктор, снимай, пожалуйста, побольше, для фильма пригодится!»

«Миленький Виктор!

Готовили тебе стеклянные большие, а пошла маленькая железная банка! Имеющийся в наличии лук наполовину забраковали – не надежен! Так что и соленого, и горького ты получишь мало. Пусть вся твоя жизнь будет сладкой, как халва!

Обнимаем и целуем тебя.

Все Джанибековы»

«Дорогие парни, Володя и Виктор!

Наша служба, стоящая за спиной управленцев и стремящаяся их автоматизировать, шлет вам привет. Мы искренне восхищаемся вашей работой и человеческими качествами.

Ждем вас дома, все будет в порядке.

Огромный привет.

О. Макаров, космонавт»

«Милые ребятки!

С самого первого дня мы следим за каждым вашим шагом, так что вам никуда от нас не скрыться. В этом нам помогает телевидение, систематически показывая в программе «Время», что вы там делаете и как. А мы уж так радовались, когда увидели, что вы уже без пуховок! Ребята, вы для нас как два космических бога, которые все могут, которым все под силу. Вы вершите человеческие судьбы, наши судьбы были в ваших руках. И мы понимаем, что если наступит наш звездный час, то этим мы обязаны ВАМ!

Когда мы разделились в июле на время отпуска, Лена вырезала статьи в центральных газетах, посвященные вашему полету, и посылала Кате в деревню, так что и в отпуске мы бдили.

Погоду на время отпуска вы нам организовали хорошую, за что вам большое спасибо и низко кланяемся.

Из Домбая получили фотографии. Одну из них, на которой Катя с Витюшей любезничают, попытаемся передать вам через Волкова (если он, конечно, не перепутает и не отправит Лиле). А еще посылаем фотографию, где Володя любезничает с Леночкой. Как ни трудно расставаться нам с этими фотографиями, но для вас мы готовы на все.

Мы все думали, что же вам послать (что привезти-то мы знаем).

Попытаемся передать (если Саша не откажется) пять съедобных олимпийских колец на красной тесемочке. Если вам это придется по душе, покажите, пожалуйста, их в ближайшем телерепортаже.

Будем ждать и надеяться.

До свидания, ребятки. Желаем удачи.

Светлана, Екатерина, Елена,экипаж космонавтов, или, как нас ласково называет Витюша, «Тётьки»

«Витя, Володя,

здравствуйте!

Спасибо вам за отменную выдержку и прекрасную работу на станции! Ведь поначалу казалось, что мне придется быстро-быстро искать новую работу… ан нет, господа супостаты, – выкуси! Всегда с вами.

Ведущий конструктор ваш и самой многострадальной, но и самой рекордной станции. Еще раз спасибо и до скорой встречи.

Г. Табаков»

«Здравствуй, дорогой папуля!

Я, конечно, не могу написать столько писем, сколько их написала мама, но я все эти письма прочитала и подтверждаю, все, что там написано, – истинная правда.

1 сентября нас посвящали в студенты. В 9.00 мы пришли на факультет, там выступали ведущие биологи нашей страны. Все нас поздравляли и говорили, что мы поступили в самый замечательный вуз и на самый интересный факультет. Потом каждого вызывали и вручали студенческие билеты, дарили цветы.

Конечно, трудновато привыкать и к тому, что надо добираться час до университета, и к новым лицам, и к новым методам обучения. Но я не жалею, что выбрала биофак. Пока в восторге. Думаю, что это надолго. Я уверена, что все будет нормально.

Обнимаю, целую.

Валя, дочь»

«Здравствуй, дорогой Витя!

Ваше жаркое лето превратилось в нашу жаркую осень, это и по погоде видно, и по делам, которые у нас здесь творятся. За короткое время – в течение трех недель разработана и почти опробована идея установки модернизированных СБ на каждую из плоскостей. Володя Васютин с Сашей прошли несколько раз в ГЛ по этой программе, и мы уверены, что они с этим справятся. В будущем на борт пришлют фрагменты тренировки и видеофильм. Работа планируется на февраль. А впереди у них «Маяк». Про «Пион» сейчас уже и не помним, хотя вам это тоже предстоит делать. В общем, как видишь, дел вам прибавляется. В целом программа не меняется, и дамы приступают к тренировкам в составе своего экипажа. Если у вас получится с БСМ по второй плоскости, то этот «дом» будет еще года два навещаться посланцами «Греческого» зала. Ваши усилия по ремонту дают свой результат!

В отряде все идет спокойно.

Хорошо себе представляю твои мысли и чувства перед уходом Джана и вообще, месяца через четыре после старта… Но держись! Это бывает только раз в жизни! Другого такого полета ни у тебя, ни у других не будет. Все сроки истекают, подойдет к концу и срок твоей экспедиции. А мы уж тут, как можем, поддержим.

С приходом ТКС жизнь у вас пойдет веселее – большой объем, много новых железок…

Ну пока, Витя, привет тебе огромный от Маркова. Обнимаю, держись – твоя подпорка.

А. Александров, дублер»

«Здравствуйте, дорогие Виктор и Володя!

Пишу это письмо из номера 304 гостиницы «Байконур», а мысленно нахожусь с вами на борту станции «Салют-7». Я представляю себе, как она сейчас выглядит, сколько грузов нужно умудриться запихать в нее, а она ведь не резиновая. Но с приходом ребят будет еще теснее. Вы мужики опытные, терпения и мужества вам не занимать, и я думаю, что у вас будет все хорошо.

Обстановка у нас спокойная – командует Архипыч, но в теннис с сегодняшнего дня запретили играть. Остаются тихие игры: шахматы, бильярд…

Вчера звонил Лиле домой, у них все хорошо, настроение бодрое.

Я собираюсь с 20 сентября в отпуск, но, находясь в Москве, крепко обнимаю и целую вас, желаю удачи и еще раз удачи, а Джану предстоящей мягкой посадки.

Г. Стрекалов, космонавт»

«Здравствуйте, дорогие ребята!

«Греческий» зал шлет вам огромный привет, и в материализованном виде тоже. Наконец-то у вас стало теплее, даже, говорят, жарко, а вслед за вами и у нас наступило лето. Народ разбежался в отпуска, а когда вы будете читать наше письмо, мы будем загорать на берегу Черного моря. Время бежит очень быстро, кажется, совсем недавно проводили экипаж из Звездного городка и все страстно переживали за старт и стыковку, а теперь уже все давно позади. Вы совершили невозможное – оживили станцию, так казалось в начале экспедиции, а сейчас мы уже привыкли к сообщениям о том, что самочувствие космонавтов хорошее и бортовые системы работают нормально. Конечно, только вам одним известно, сколько труда и усилий стоит за этой повседневной короткой фразой. За это вам от нас низкий поклон и глубокое уважение. Лавейкина и Манарова утвердили в состав экипажей на «Мир».

У нас теперь новые идеи – будут летать одновременно две станции, и обе с экипажами, поэтому в ЦУПе резко не хватает народу. В отдел выделили новую «Волгу» и двух водителей. Один РАФ заменили новым (зеленого цвета), но машин все равно нет, хотя почти все сейчас ездят на своих.

Служба расширяется. Согласовывается проект строительства корпуса для нас, место уже дали, а пока в «Греческом зале» пустынно, один Сергей Николаевич Анохин ходит регулярно на работу: со здоровьем у него стало лучше.

Дорохов отправился «наводить порядок» на фестивале молодежи и студентов.

Посылаем вам коньяк и конфеты с фестивальной символикой для поднятия боевого духа.

Желаем успешного выполнения очередных задач полета и хорошего настроения.

И. Пронина, космонавт»

19 СЕНТЯБРЯ

Выплыл из мешка в 8.00. Когда летел к первому посту, то проснувшийся Г. Гречко схватил меня за ногу, спрашивая время. Все потихоньку начали вставать. У меня уже был готов кипяток и разогреты банки с консервами. Новички вроде бы ничего. У Володи пока нет аппетита, Джан спал в ПХО – говорит, что выспался. Он освободил свое место В. Васютину, который выкупил его за один целковый.

За столом суета. Ребята осваивают космический быт. Умыться, побриться, в туалет сходить – первый раз это непросто.

Второй день нашего совместного полета полностью посвящен экспериментам. Володя занимался с аппаратурой ЭФО, изготовленной в Чехословакии, исследуя прохождение звезд через слои атмосферы. Проверяет температурные режимы, контролируя заход звезды за горизонт.

В настоящий момент В. Васютин работает с аппаратурой МКС – М. Это спектральная аппаратура.

Васютин. Многоканальный спектрометр позволяет фиксировать состав атмосферы. Сегодня этот прибор четырежды вступал в работу. Параллельно с этим Саша Волков кинокамерой «Болье» снимал характеристики Солнца при переходе через атмосферу на восходе и на заходе.

Волков. Мне сегодня с помощью кинокамеры «Болье» предстояло снимать восход и заход Солнца за горизонт. Эта задача выполняется для определения температурных характеристик Солнца и состояния атмосферы. А атмосфера – это и погода, и климат на Земле.

Гречко. Сейчас я готовлюсь на заходе Солнца с помощью призмы получить характеристики озона, просвечивая Солнцем атмосферу, а фотоаппаратом снять вид горизонта, через который эти лучи проходили, чтобы потом сопоставить, как получаются полосы озона и аэрозоля на фотоаппарате и на призме с узкополосными фильтрами.

Сам я весь день провел с аппаратом «Скиф». Это спектрометр, который позволяет записывать информацию о Земле в узких спектральных зонах вместе с фотографированием.

Завтра у нас опять такой же целевой день. Участвовать будут эти же приборы, и введем новые. Особенностью этих экспериментов является синхронность работы приблизительно 10 приборов. Ранее подобные комплексные исследования атмосферы не проводились.

Володя собирает корабль «Союз Т-13», поэтому все заботы о станции сейчас на мне. Он достал из нашего корабля мой ложемент, и я установил его в «Союз Т-14» вместо ложемента Г. Гречко. Отныне, на случай аварийной посадки, я прописан в корабле «Союз Т-14».

Володя уже в пятый раз укладывает корабль для возвращения на Землю.

Очень устал, но надо написать письма домой.

21 СЕНТЯБРЯ

Вчера не писал, некогда, да и сегодня уже пора спать. Время 2 часа ночи. «Чегеты» уже спят, а мы с Володей расставляем по местам аппаратуру, которая сегодня была задействована в экспериментах. Поменял емкость в туалете, заполнил водой «самовар», ведь расход воды сейчас намного больше.

Оба прошедших дня были очень напряженными, сплошные динамические режимы с использованием почти всей спектральной и фотографической аппаратуры. Вчера работали по Солнцу во время его захода за горизонт, сегодня – по звездам.

Володя Васютин занимается эти дни биологией на установке электрофореза, а Саша помогает нам. Ребята уже освоились в станции. Сегодня «Чегет-1» выполнял первую ориентацию станции, расход топлива побольше, чем у нас, но дело это наживное. Хотел написать письма домой, но уже поздно. Завтра постараюсь это сделать в перерывах между экспериментами или вместо обеда.

23 СЕНТЯБРЯ

Напряженно работали по программе экспериментов.

Состоялся телевизионный репортаж, в котором подвели итоги совместной работы.

Джанибеков. Подходит к концу первая часть основной экспедиции, и корабль «Союз Т-13» практически уже собран для возвращения на Землю. У нас с Георгием Гречко образовался новый экипаж. А по сути дела, сейчас впервые осуществляется смена экипажей на орбите. На станции успешно начали работу двое новичков, ну, новички-то они на орбите, а в Центре подготовки космонавтов Владимира Васютина и Александра Волкова знают уже давно. Они потихоньку обживаются. Должен отметить, что вот такая передача эстафеты имеет какой-то определенный смысл.

Гречко. Если говорить об эстафете, то, конечно, результат мы ожидали хороший, но я, например, не предполагал, что это будет настолько эффективно. Новый экипаж быстро врабатывается, на ходу передаются приемы, проводятся эксперименты, техническое обслуживание. Чувствуется динамика. Все это в десятки раз сокращает сроки.

Самое главное, что воспринимает пришедший экипаж, – это необычный дух доброжелательства, энергии, оптимизма, умения, творчества, который присутствовал на борту.

Виктор Савиных у нас как эстафетная палочка, точнее, Витя не эстафетная палочка, а палочка-выручалочка.

За эти пять дней к нему сыпались тысячи вопросов: «Как это? Где это? Почему так?» Витя, быстро, четко выполняя свою программу, всегда приходил нам на помощь, а иногда, вместо того чтобы объяснить как, он делает все сам, наглядно показывая, как это делается.

Я с грустью покидаю станцию, но уверен, что новый состав экипажа достойно пронесет эстафету творчества, дружбы и сотрудничества.

Васютин. Продолжая репортаж о нашей совместной деятельности, я хочу сказать, что на протяжении этих суток, на фоне того, что мы знакомились со станцией, проведен ряд экспериментов, в том числе биотехнологических. Для этой цели на борту сейчас есть установка нового поколения. Это установка опытного промышленного производства. Она используется сейчас в интересах медицины, сельского хозяйства и пищевой промышленности. В настоящий момент нами разделено 39 фракций.

Сегодня планируются еще два цикла работ с этой установкой. Мы надеемся получить очень хорошие результаты.

Мне очень полезно было встретиться с В. Джанибековым, который сейчас уходит со станции, и перенять у него опыт динамики, опыт управления системой. Мне одному было бы значительно сложнее.

Савиных. Приход новой экспедиции на «Салют-7» дал нам возможность сделать большее количество экспериментов программы, которая велась целенаправленно. Г. Гречко прибыл как специалист по астрофизике. Благодаря новой организации работы мы за короткое время выполнили массу новых экспериментов, вдвоем это было бы сделать невозможно.

Неделя совместной работы была отдана в основном земной атмосфере. Дирижеры этой программы С. Савченко – на Земле и Г. Гречко – в космосе. Слаженность доброго десятка съемочных приборов требовалась идеальная. Дома мы в таком составе все это не проходили, пришлось навыки обретать «на лету». В глазах стоит картина, например, охоты за Солнцем. Саша Волков у иллюминатора с биноклем должен проецировать заходящее светило на экран. Мы с Гречко висим на потолке, готовимся снимать на этом экране ступени аэрозольных слоев, которые покажет Солнце при проходе через атмосферу, Джанибеков следит за другим окошком, где установлен самодельный коронограф. Даже Володя Васютин оторван от биотехнологической установки «Эфу-робот». Подготовки – час, а может, и не один. Съемки – полминуты. И тут же надо переключаться на какую-нибудь звезду, тоже «ныряющую» в атмосферу.

На сон летавшим ветеранам оставалось по три-четыре часа в сутки. Из расчета, что я еще высплюсь в дальнейшем полете, а Джанибеков и Гречко отдохнут на Земле.

С Володей мы сделали много. Технически подготовили все для успешной работы второй экспедиции.

Сейчас я собираю в дорогу экипаж «Союза Т-13» и занимаюсь подготовкой станции к новому этапу работы.

Волков. Работа на борту станции – это часть большого труда ученых, рабочих, техников, всех специалистов, которые готовили нас на Земле. Цикл совместных работ заканчивается. Большое спасибо всем, кто готовил нас на Земле, и нашим дублерам, которые сопровождали нас на протяжении всей работы.

24 СЕНТЯБРЯ

Шестые сутки совместных работ.

На очередном сеансе связи в переговорах с радиокомментатором П. Пелеховым нас попросили рассказать о том, что мы успели сделать за эту неделю.

Джанибеков. Мы очень довольны и с нетерпением ждем результатов нашей работы. У нас еще живы яркие воспоминания об этих очень напряженных нескольких днях. Эти дни работы по целевой программе я бы охарактеризовал так: сравним целевую программу с гвоздем, совершенно не подточенным, – бьешь, бьешь по нему, а он очень плохо идет, а вот заточили, и от одного удара проникновение получается гораздо глубже. Вот примерно так и выглядит, на мой взгляд, наша работа. Очень хорошие были задумки по исследованию атмосферы, параллельной работе всех членов экипажа. Разными методами пытались зафиксировать все, что происходит в самых верхних слоях атмосферы. Здесь непочатый край работы, как говорит Г. Гречко, наш дирижер, так как он – один из главных идеологов этих исследований. Мы надеемся получить очень интересные результаты.

Пелехов. Каково же вам расставаться после длительной совместной работы?

Джанибеков. Мне уходить совсем не хочется, потому что я только-только начал здесь заниматься нормальной работой, а не постоянным ремонтом и восстановлением станции.

Мы с Виктором успели сделать неплохой задел на выполнение программы полета, а на Землю мне так и не удалось посмотреть. Осталась некоторая неудовлетворенность. Очень буду скучать без Виктора. Мы с ним очень дружно жили и работали, как говорится, душа в душу.

На эту тему мы стараемся говорить как можно меньше и не употреблять слово «прощай», это грустно. Говорим: «До встречи».

А все могло быть иначе. В своей книге «От лучины до пришельцев» Г. М. Гречко пишет: «В третьем полете работы у нас было невероятно много. И вы представьте: станция «Салют-7». Четверо мужчин трудятся без передышки в колоссальном напряжении. По всему видно, что им нужна помощь. А пятый отдыхает и даже не предлагает помощь. Четверка – это Савиных, Джанибеков, Волков и я. А пятый – Володя Васютин, который оказался больным. Когда на карту был поставлен его полет, он скрыл от врачей свою болезнь, и вот теперь на орбитальной станции оказался бесполезным».

Получается, что Георгий Михайлович знал о болезни В. Васютина и тоже скрыл это.

Стоило нам сказать от этом, и Г. М. Гречко вместе с В. Васютиным вернулись бы на землю, а мы с Джанибековым и Волковым выполнили бы свою программу длительностью 282 суток. И не было бы никакого шума на земле, и Володины здоровье и репутация были бы спасены.

Прерванный полет

Неожиданно мы должны вернуться домой раньше срока. Не хочется, потому что не выполнена важная часть программы, а есть настрой и желание работать. Я очень часто вспоминаю слова своего учителя, летчика-испытателя Сергея Николаевича Анохина. На вопрос, чего он боялся больше всего в жизни, был ответ: «Сраму».

25 СЕНТЯБРЯ

5.10 утра. Люки закрыты. Давление в отсеках проверено. Стыки герметичны. Сейчас ждем время начала построения ориентации комплекса «Союз Т-13» – «Салют-7» – «Союз Т-14» для расстыковки с кораблем «Союз Т-13», где в скафандрах сидят В. Джанибеков и Г. Гречко.

Режим построения ориентации начнется в 6.55. Хочется спать: в предыдущую ночь спал мало, а сегодня вообще не ложился, хотя по программе всем нужно было лечь уже в 16.00, то есть 24 сентября. Собирали в дорогу «Памиров», фотографировались, снимали кино и записали репортаж об окончании совместной работы на телевидении.

Хорошо мы поработали с Джаном. При прощании хотелось сказать что-то особенное, но все получилось просто. Сказали друг другу почти одинаковые слова: «Спасибо, жаль расставаться, до встречи на Земле».

Между прочим, я провожал Джана на Землю из космического дома уже второй раз. Первый раз это было в марте 1981 года на станции «Салют-6», когда он прилетел с нашим монгольским другом Ж. Гуррагчей.

Отправил домой письма, дочери – плитку «космического» шоколада. С Жорой отправил письмо С. Савченко с информацией о состоянии всей оптики. По-моему, Г. Гречко очень доволен проделанной работой, если спектрограммы и снимки окажутся удачными, то получим интересные результаты об атмосфере Земли. По этим результатам будет скорректирована программа наших дальнейших исследований.

Остались втроем, как-то все не так.

Ориентацию строили дважды, контролировал Володю Васютина, так как опыта у него еще нет.

По программе после расстыковки экипаж «Памиров» должен был выполнить тест повторного сближения. Запасы топлива позволяли это сделать.

На станции «Мир», которая должна сменить в космосе «Салют-7», режим перестыковки с одного стыковочного узла к другому будет производиться часто.

Тест повторного сближения прошел вроде бы не совсем удачно. «Памиры» после разлета подошли к нам на 400 метров, облетели станцию и встали впереди уже на 600 метров. На этом и закончили. Связь между нами была плохая. Слышно было, как Джан докладывал о замерах дальности, а Жора пытался определить скорость. Удалось их сфотографировать над устьем Амазонки. У ребят завтра первый выходной, а у «Памиров» – посадка. По программе полета отстрел бытового отсека в 10.40, а в 12.01.30 включение двигателя на торможение. А дальше – путь к Земле.

Саша немного приболел, у него с первого дня боль около уха, ближе к глазу, и небольшая опухоль. Видимо, застудил. Пичкаю его антибиотиками, если завтра не будет лучше, то придется проконсультироваться с Землей.

Володя приводит «Союз Т-14» в порядок, заканчивает его консервацию.

26 СЕНТЯБРЯ

Выходной. После двух бессонных ночей проспал до 10.00. Вроде бы отдохнул. На сеансы связи выходили весь день, но работали в режиме приема, слушали репортаж о посадке «Памиров», слышали об отстреле бытового отсека корабля. Нам давали поминутно всю циклограмму работы на этапе приземления – разделение отсеков, нарастание перегрузки, ввод парашюта. Мы слышали их переговоры с вертолетом, а затем уже репортаж с Земли.

Памир-1. Посадка была легкая. Жора, дай я пожму твою руку. С тобой было приятно летать.

Памир-2. Позвоните в Москву, скажите, что мы приземлились.

Савиных. Как там дела?

Земля. У них все хорошо. Посадка мягкая, самочувствие хорошее. Приземлились на днище. Посадка произошла в 12.52.

В сеансе связи в 17.20 нам показали репортаж из ЦУПа – комментарии А. Леонова и Г. Стрекалова о посадке. Видели своих дублеров, Г. Берегового и Б. Волынова, руководителя завода «Звезда» Гая Ильича Северина, который снабдил нас с Володей теплыми костюмами. Мы провели в них две первые недели полета, и они выручили нас в «ледниковый период» нашей эпопеи.

А в сеансе связи в 18.40 нам показали ребят с места посадки. Вид у Володи – приличный, самочувствие хорошее. Врачи больше крутились около Жоры.

В вечернем сеансе связи из дома Джана нам передали приветы наши друзья. Володя Соловьев долго говорил с нами. Все желают мне продолжения хорошей работы и стараются поднять настроение. А оно у меня не меняется. Сегодня сделал два раза физкультуру: в последние дни у меня не было совсем времени для занятий, поэтому делать ее оказалось тяжело. Ребята чистили решетки вентиляторов, совершенно забитые волокнами шерсти от шерстяных костюмов «Чегетов». Сегодня они переоделись в профилактические костюмы «Пингвин», которые создают нагрузку на опорно-двигательный аппарат. Костюм представляет собой комбинезон с вшитыми в него резиновыми амортизаторами, натяжение которых можно регулировать. Внизу брюки пристегиваются к ботинкам.

Конечно, целый день находиться в таком костюме утомительно: ты постоянно борешься с натягом амортизаторов, когда выпрямляешь ноги. Вечером, сняв костюм, оцениваешь прелесть его отсутствия. Этот костюм необходим для нагрузки тех групп мышц, которые мы не можем интенсивно нагружать на велосипеде и бегущей дорожке.

Растения, которые привезли с собой «Чегеты», растут. Орхидея начала увядать, но вчера добавил воды, вроде бы отходит, сейчас у нее 11 цветков.

27 СЕНТЯБРЯ

Первый рабочий день «Чегетов» на станции. Меня не оставляло чувство тревоги: не снизит ли наш экипаж в новом составе тот уровень, который держали «Памиры», чтобы потом не возникло разговоров о том, что второй состав работает хуже.

В 11.41 стартовал грузовой корабль «Космос-1686», отличный помощник в управлении станцией.

Получил письмо из дома по телетайпу:

«Здравствуй, наш папуля!

Позвонил Олег Жданов и сказал, что тебе еще можно отправить письмо, и я решила воспользоваться случаем.

После сеанса связи мы уехали к нам на дачу. Ветер, дождь, холод, темнота – и дома света нет. Зажгли свечу, камин. Мы, папуля, уже очень соскучились по тебе. О нас, пожалуйста, не беспокойся, мы ведем себя отлично, тебя не подведем.

Желаем тебе дальнейших успехов в любимой работе и взаимопонимания с новым экипажем. Молодые и нетерпеливые ребята придут на смену спокойному, умному Володе Джанибекову. Будь с ними терпимей, не дави на них своим авторитетом, будь умником – Земля все анализирует. Думай, что возвращаться и жить потом на этой самой Земле. Это не назидание, это я даю совет любя. Еще просьба – в передачах говори пореже.

Целуем тебя, наш хороший!!!

Лиля и Валя»

28 СЕНТЯБРЯ

Выходной. Такое ощущение, что отдыхаем уже несколько дней. Усталость, дефицит сна прошли. Пора за работу.

Два сеанса связи, а в промежутке между ними занимался с бортовыми розетками, точнее, прозванивал разъемы бортрозеток при включенных и выключенных передатчиках, пультах научной аппаратуры. Пока ничего не нашли. Планируются эти прозвонки и на понедельник.

Были два телевизионных сеанса встречи с семьями. Малые ребятишки у Володи и Саши чувствуют себя прекрасно с микрофонами в руках. Дима задал нам много вопросов: «Папа, ты поймал звезду? Кто у вас доит корову?» Лиля мои письма и посылку для дочки еще не получила. Огромные приветы от всех. Валюху почти не слышал, так как народу на сеансе связи было много. Возглавлял всю эту группу врач экипажа «Чегетов» И. Шитиков.

Сашина болезнь постепенно проходит, лекарство выдаю ему уже малыми дозами. Сегодня он уже делал физо.

Интересные визуальные наблюдения: свежий снег в США на широте 40 градусов, багрянец кленовых лесов в Канаде, ну и атмосфера. Летаем сейчас над Родиной днем, но вся Европа в облаках, только Средняя Азия и Сибирь открыты. В горах вокруг Байкала – снег. Байкал черный еще – не замерз.

1 ОКТЯБРЯ

Начался новый месяц, предыдущий пролетел очень быстро. Стыковка «Союза Т-14», совместная работа, расстыковка «Союза Т-13», а уже сегодня генерал-майор В. Джанибеков на Земле проходит медицинское обследование. Сегодня утром П. Колодин в сеансе связи сообщил о присвоении нового звания Володе. Мы крикнули «Ура!»

Ну а у нас все по плану, но с добавлениями: дополнительный тест системы сближения и, конечно, напряжение на розетках, так как до сих пор не найдем причину переполюсовки на шинах научного оборудования.

Мы сейчас выполняем операций больше, чем с Джаном. Нас все же трое.

Вчера днем увидел среди дня, что ребята читают газеты. Мне это показалось очень странным. Посмотрел программу работ, которую я расписываю вечером перед сном на следующий день, с учетом всех радиограмм. На этот час оказалось все выполнено и осталось время до следующих операций. Мы с Володей всего несколько раз читали газеты вечером, после прихода грузовика, и то только просматривая.

В общем, жизнь на станции немного изменилась.

Начал регулярно делать физо два раза в день, а позавчера, в выходной, после физо устроил небольшой банный день. Растерся горячим полотенцем, которое распарил в пакете, впрыснув туда горячую воду из нашего «самовара». Чувствую себя чистым и свежим, хотя последняя настоящая баня была три месяца назад.

На станции «Салют-7» есть душевая установка, но мы с Володей так ее и не расконсервировали.

Из-за неполадок, произошедших на станции, на ее место установили дополнительное оборудование, которое мы привезли с собой.

2 ОКТЯБРЯ

День стыковки с «Космосом-1686». Встал в 7.00. Летели над Дальним Востоком. Хорошо просматривается линия БАМа, контраст хороший, так как выпал снег. Выполнили ориентацию с курсовым углом 0–180°, это значит – летим вперед переходным отсеком, к которому должен пришвартовываться научный модуль. Застабилизировали станцию, встав на гироскопы, готовы к встрече. Корабль увидели на экране монитора на дальности 10 километров. В тени видели, как работает корректирующий двигатель. А с расстояния 1600 метров наблюдали корабль на фоне Земли. Произошла потеря «захвата», и корабль ушел из поля зрения, телекамеры направлены вниз. Начали работать клапаны нашей двигательной установки – и взаимная ориентация восстановилась. Корабль медленно приближался – вот осталось 200, 100, 50 метров. Плавный подход, касание. Удар был не очень сильный, а ведь к нам причалил корабль массой 20 тонн.

Через виток прибывший корабль выполнил орбитальную ориентацию, и мы сейчас будем все время ориентированы всеми иллюминаторами к Земле.

Несколько слов о прибывшем к нам корабле. «Космос-1686» вначале поработал как грузовик, доставив на борт орбитальной станции «Салют-7» 4322 килограмма расходных материалов и оборудования более 80 наименований. Среди них были агрегаты систем обеспечения газового состава и жизнеобеспечения, контейнеры с пищей, водой, одеждой, аккумуляторы, кабели, бортовая документация, научная аппаратура, включая раздвижную ферму «Маяк», изготовленную в Институте имени Е. О. Патона. Шарнирная конструкция позволяла многократно разворачивать и складывать ферму. Длина этой фермы 12 метров, но само устройство фермосборочного агрегата позволяет заряжать его новыми сложенными кассетами, наращивать до любой длины.

В баках грузовика находилось более 1,5 тонны топлива, предназначенного для поддержания орбиты станции «Салют-7», ее ориентации и стабилизации.

Все эти функции после стыковки «Космос-1686» взял на себя. Модуль дал существенную прибавку в систему электропитания станции, передав на «Салют-7» до 1,1 киловатта энергии.

«Космос-1686» имел длину 9,7 метра, максимальный диаметр 4 метра, массу около 19 тонн. Он состоял из функционально-грузового блока и научного модуля.

Самым главным было, конечно, научное оборудование модуля. Аппаратура предназначалась для проведения более 200 экспериментов. Главным устройством был комплекс «Пион-К» с лазерно-электронным телескопом, который предназначался для оптического наблюдения с высоким разрешением (эксперимент «Поверхность» и на поверхности океана – «Зебра»), а также для выполнения программы в интересах систем контроля космического пространства. Для проведения фундаментальных исследований спектральных характеристик излучения фона Земли в инфракрасном диапазоне предназначался масс-радиоспектрометр Фурье разработки ГОИ им. С. И. Вавилова. Спектрометр «Фаза» предназначался для изучения серебристых облаков с измерением спектральных характеристик аэрозолей в атмосфере, а также для изучения космического излучения для исследования звезд и Солнца в инфракрасном диапазоне.

Кроме него, стояла научная аппаратура для исследования солнечной радиации и концентрации озона на высотах 15–70 километров (радиометр «Озон»), спектрометр «Фаза» для изучения серебристых облаков с измерением спектральных характеристик аэрозолей в атмосфере, а также аппаратура для исследования космического излучения, исследования звезд и Солнца в инфракрасном диапазоне.

4 ОКТЯБРЯ

Проснулся утром в 7.40 от сильных толчков. Это включились двигатели на «Космосе-1686» для коррекции орбиты, мы чуть поднимаемся вверх. Сразу же начал подготовку к проведению технологического эксперимента по поведению жидкости в условиях невесомости. Эксперимент на весь день с фиксацией на фото– и кинопленку. Днем в течение двух сеансов связи говорили с «Памирами». Жаль, что мы их не видели, хотя ЦУП обещал нам телевизионный сеанс. Джан напомнил обо всех наших разговорах относительно физо, питания, зубов, гигиены тела. У него все хорошо, значит, мы выбрали с ним правильный режим физо для него, и восстанавливается он сейчас хорошо. Джан ходит уже до 5 километров, а вчера играл в футбол. Настроение хорошее, но ему уже хочется уединения, видимо, замотали встречами и поздравлениями.

Выполнили съемку Арала на двух витках, а также открыли кассеты контейнера метеоритной пыли, который мы во время выхода в открытый космос установили снаружи. Начался совместный советско-французский эксперимент.

Весь этот день был напряженным.

Вчера вечером, когда среди нас зашел разговор об окончании экспедиции, я сказал, что нужно попросить ЦУП продлить полет на три дня, чтобы закончить эксперименты, которые мы не успели сделать с Джаном из-за неполадок на станции в первые дни нашей экспедиции. Володя Васютин как-то сразу изменился в лице и замолчал. Потом сказал: «В авиации есть принцип не менять запланированное задание». Меня насторожило его раздражение, вызванное этим разговором.

Перед сном он подлетел ко мне и завел разговор о своем самочувствии. Как мог, я его успокоил.

5 ОКТЯБРЯ

Подъем в 7.00. Мы получили разрешение на открытие люка в «Космосе-1686». В очередном сеансе связи открыли люки. Земля наблюдала весь процесс открытия по ТВ. Огромный объем, масса грузов.

Целый день расконсервировали корабль, затем открыли люк в научный модуль и подключили фильтры очистки атмосферы, так как оттуда шел запах аммиака и еще всего того, что при долгом хранении при температуре приблизительно 30 градусов Цельсия выделяют электроника, кожа, поролон и краска панелей. У Саши, который провел там час, разболелась голова. Закрыли наш люк и оставили его фильтроваться до утра.

В присланных подарках нашел фильм «На дальней станции сойду», который снимало Кировское телевидение. Посмотрел за ужином и как бы побывал дома летом и зимой, встретился с отцом и матерью.

Настроение у ребят хорошее.

К ночи подключили новый патрон очистки атмосферы. Гудит голова, как датчик. Углекислого газа всего 6 мм рт. ст., но я его сразу ощущаю. Помню, в предыдущем полете меня удивлял Коваленок, который ощущал давление 4 мм рт. ст.

7 ОКТЯБРЯ

Выходной. Проснулся в 8.30 и, пока ребята спали, в первом сеансе связи сбросил на Землю записанный вчера телевизионный репортаж о разгрузке «Космоса-1686».

Сегодня два сеанса встречи с семьями. В первом сеансе не было изображения, за перерыв успел поменять ТВ-приемник на старый, но во втором сеансе только в конце связи увидели своих.

Особенно счастлив был Васютин, увидев свою дочку, которая делает первые шаги. Лиля быстро передала мне ответы на мои вопросы о даче (хотя она к тому времени уже сгорела), рассказала о поездке руководителей Кировской области В. Бакатина и Н. Паузина в деревню Березкины. Не доехав почти километр до деревни, они дальше были вынуждены идти пешком. Будет дорога – школа не закроется.

Пишу в то время, как станция делает свой 20-тысячный виток. Он начался на экваторе в 21.03.10, а в 21.30 в сеансе связи мы поздравляли разработчиков станции с этим событием.

Лежу в мешке, закрепленном на боковой стенке станции, закрыв глаза, и слушаю Баха (запись из Домского собора). В глазах полярное сияние, которое как бы пульсирует под музыку, исходящую из труб органа. Да и сам орган своими трубами напоминает полярное сияние. Впечатление от красок полярного сияния у меня осталось со вчерашнего дня, когда я видел его над Канадой.

10 ОКТЯБРЯ

Утром опять встали в 7.00, вчера легли в 23.00. Заснули быстро, правда, в 2.00 встали как по команде: разбудила сирена, но тревога была ложной. Целый день летал от одного пульта к другому, так как ребята оба сидят в научном модуле. В 12:00, когда В. Джанибеков и Г. Гречко выходили из самолета на Чкаловском аэродроме, прибыв с Байконура, я крутил педали велоэргометра с приличной нагрузкой. Джан уже дома, а у меня дальняя дорога. Мы с ним не раз отмечали, что самая тяжелая работа – это физо. Удивляло одно: восстановление мышц ног после часового вращения велосипеда или бега по дорожке проходило быстро. Невесомость позволяет полностью расслабиться после нагрузок. Кручу педали и слышу голос моего командира: «Товарищ председатель Государственной комиссии, программа первого этапа четвертой экспедиции выполнена полностью. Командир корабля «Союз Т-13» Джанибеков».

Как будто только сегодня завершился для меня полет с Володей Джанибековым. После встречи на Чкаловском аэродроме, возложения цветов к памятнику первопроходцу космоса Юрию Гагарину Володя доложит в Звездном городке Государственной комиссии о выполнении программы первого этапа полета, а у меня впереди – второй этап, и не менее сложный.

13 ОКТЯБРЯ

130 суток полета. Выходной. Ждал этого дня. Просматривая программу, узнал о сеансе связи с семьями, на который придет Джан. Рад был его услышать, а еще больше увидеть. Месяц назад мы с ним сидели рядом у экрана и смотрели на наших родных на Земле, а сегодня я смотрел на него. Он сказал, что хочет обратно, на станцию. Наши с ним сеансы связи с семьями проходили более сухо, все по делу. Однажды Лиля Джанибекова сказала: «Володя, ну скажи хоть одно теплое слово». Через несколько секунд был короткий ответ: «Телогрейка».

Еще о сеансе связи: «детский сад» был в полном сборе. Дима нас развеселил тем, что рассказывал о походе в карьер, где увидел много интересного.

Получили программу на две недели. Первая неделя – эксперименты в научном модуле, а вторая – подготовка к выходу в космос.

Весь день занимался исследованием зрения. Достал прибор «Контраст», который мы создали совместно с Государственным оптическим институтом, и исследовал контрастно-частотные характеристики глаза у В. Васютина и А. Волкова. Записал результаты наблюдений прибором «Спектр-2» цвета морской поверхности океана, сравнив их с атласом цветности. За предыдущую неделю я провел очень много визуальных наблюдений Земли и атмосферы. На севере США, на границе с Канадой, уже третий день лежит снег. Выпало его много. Хорошо дешифрируются вспаханные поля, на которых снег растаял.

14 ОКТЯБРЯ

День начался с телевизионного сеанса. На встречу с нами пришли американские астронавты Том Стафорд, Дик Слэйтон, которые работали по программе «Союз – Аполлон», и будущий астронавт Уильям Нельсон, конгрессмен, который стартует 20 декабря 1985 года на «Шаттле». Было еще несколько конгрессменов, руководители НАСА. Встреча прошла интересно. Они пожелали нам успешной работы и встречи в космосе с будущим экипажем «Шаттла».

Установил на зарядку новый аккумулятор, пришедший с грузовиком, он будет резервным, а после обеда еще два заменил новыми. Пришлось опять вскрывать три панели и даже двигать систему «Игла». Сейчас доступ к панелям с блоками аккумуляторов свободен, но устройству бани система «Игла» все равно мешает. Мыться будем на Земле.

В общем, ремонтной работы было столько, что к вечеру накопилась усталость. Правда, после физо голова болеть перестала. Растерся мокрым полотенцем, надел костюм с электростимуляцией – и к столу. Ребята уже приготовили ужин.

Заключительный сеанс связи был в 22.50. Прослушали известия из дома и поставили им запись со словами песни, которую исполнял Л. Утесов: «Ну что сказать вам, москвичи, на прощание, что пожелать вам…»

Работа на станции продолжается по программе. Стали плохо спать. Не знаю, какая температура, но жарко. Нас сейчас наверху трое. Спим мокрые, часто просыпаемся. При выполнении экспериментов находил очень много нестыковок в документации с оборудованием и методикой проведения экспериментов.

16 ОКТЯБРЯ

Готовили схему записи экспериментов для телеметрии, установили фотоаппарат на кронштейн по оси 2. В штатном кронштейне фотоаппарата есть отверстие для винта, а в подвижном кронштейне есть винт, но у них разная резьба, поэтому пришлось наматывать нитки на винт, кронштейн же на иллюминаторе имеет посадочные места совсем под другой штырь. Выручают невесомость и скотч.

Провел один сеанс наблюдений в научном модуле, еще раз убедился в правильности своих замечаний по увеличению резкости изображения в различных каналах. Их на заводе так и не удалось отрегулировать.

Утром говорил с заместителем руководителя полета Виктором Благовым, который, похоже, создан для этой работы. Видя нас со стороны, он понимал мои проблемы, советовал, как лучше планировать работу: каждому отдельно или всем вместе, а мы уже будем распределять ее между собой. Но как бы мы ни планировали, все равно вся станция висит на мне. Одновременно придется участвовать во всех экспериментах и операциях по обслуживанию станции. У Володи опять небольшой срыв, хандра: его раздражает музыка. Лечу лекарствами и советами. Самое лучшее лекарство – это работа. Сегодня он занимается визуальными наблюдениями по программе, разработанной А. Тищенко, которую они привезли с собой. Колориметрические наблюдения океана, суши. Работа нужная, интересная.

У ребят сегодня месяц со дня старта. Вечером это дело обсудили за ужином. Говорят, что время пролетело быстро. Я знаю, что именно первый месяц кажется дольше, чем второй, тем более – третий.

Ребята уже привыкли к невесомости.

Я задумался однажды о длительности пребывания в космосе. В общей сложности я был в космосе дольше уже многих космонавтов. Но мы летаем долго не ради рекордов – увеличение продолжительности полетов необходимо для будущих станций, новых программ исследования космоса.

Продолжаем следить за ростом растений. Перец вылез совсем хилый, а вот лук растет стремительно. К вечеру одна стрела достигла уже 5 сантиметров и вылезли еще две. За несколько дней он дотянулся до лампы, пришлось его срочно перевесить.

Были сеансы связи с семьями.

Из переговоров с Г. Гречко я узнал, что готовится комплексная программа по серебристым облакам. Наши наблюдения в космосе дали очень интересные результаты. Жора предложил мне при возможности продолжать такие наблюдения.

Жена сообщила, что у нас дома был Джан, просидел пять часов. Она была на пресс-конференции, посвященной завершению первого этапа полета нашей экспедиции.

Ровно месяц назад была произведена расстыковка корабля «Союз Т-13» со станцией «Салют-7». Прощание с «Памиром» и Жорой. Не могу заставить себя называть его «Памиром». Слишком дороги мне эти позывные, многое с ними связано. Как будто почувствовав это, Жора в очередном сеансе связи произнес: «Говорит Чегет Памирович!»

Жизнь на станции идет своим чередом, начали подготовку к выходу в открытый космос. Настораживает старая Володина болячка, которая возникла, по его словам, после тренировки в гидролаборатории. Решили с Землей не консультироваться до выхода.

Питание у нас на станции стало более регулярное, чем было с Джаном. Частенько мы с ним забывали пообедать и тогда через каждый час пили чай. Всякое бывало. А сейчас я в завтрак съедаю творог, какую-нибудь банку с мясом, пью чай или кофе. Второго завтрака почти не бывает, а только сок после физо. В обед – рыбу или паштет, сублимированный суп и банку с мясом или рыбой без гарнира. В ужин опять творог или сыр, иногда мясо. Два чая, через день молоко. Утром, перед завтраком, – ложка меда.

26 ОКТЯБРЯ

Выходной. Наверное, впервые за много недель почти ничего не делали, а отдыхали, если не считать закрытия кассеты контейнера метеоритной пыли, установки кабель-вставки в систему пульта выхода в открытый космос, замены сборника урины и двух физкультур. А для отдыха сделал несколько снимков «усов» на заходе Солнца. В утреннем сеансе связи говорил с С. Савченко. Получил информацию о результатах нашей работы с Г. Гречко и рекомендации по экспериментам с «Дугой», «Спектром» и «Скифом».

Суббота – банный день, смена белья. Прошло 143 дня со дня старта, и, перелистнув страницы дневника, я заметил, что стал писать 140, 141, 143-е сутки. Это не из-за того, что начал считать дни, а просто эти цифры кое-что напоминают. Сегодня думал о том, что летается легко, как будто и нет никакого отличия от работы на Земле, как будто я уже много лет нахожусь здесь и делаю эту работу. Все, как обычно, от подъема до отбоя. Разница с Землей только в том, что здесь не нужно ходить на работу: проснулся, выплыл из спальника – и ты уже на рабочем месте.

Только вот у Володи бы наладилось здоровье, и сразу бы стало все хорошо.

Саша вчера «поймал» солнечный зайчик. Я сегодня целый день капаю ему альбуцид да прикладываю чай к глазу. Я сам прошел через это, и у меня свой опыт лечения. К выходу, который намечен на завтра, его необходимо вылечить. В космосе я столкнулся с тем, что нас очень мало готовят на Земле по программе неотложной помощи. Не всегда можно срочно связаться с Землей и проконсультироваться, а если и связываешься, то у них все превращается в панику, как случай с соринкой у меня в глазу, когда Джан невзначай об этом сказал. Космонавт должен иметь возможность сам принять решение, сам оказать помощь при необходимости.

28 ОКТЯБРЯ

Ну и денек сегодня! А началось все вчера. Тренировка по выходу была выполнена, все сделали, как учили. Смотрел на Васютина – тяжело ему, весь напряжен. Комок нервов. Вечером за ужином твердо сказал, что нужно консультироваться с Землей по поводу болезни, ждать дольше нельзя. Саша меня поддержал: он, конечно, знал, что было на Земле перед полетом. Провели сеанс встречи с семьями, а в последнем сеансе я вызвал на связь заместителя руководителя полетом по медицинской части и попросил перейти на закрытый канал связи. В разговоре с А. Д. Егоровым Володя рассказал, что в течение нескольких последних дней появились боли. Сначала думал, что они пройдут, но вот, мол, время идет, а боли не проходят и мешают работе. Я сказал, что если есть необходимость выхода в открытый космос, то я пойду с Волковым. Далее В. Васютин рассказывал, что с ним произошло. Говорить Володе было сложно. Можно понять его состояние: он очень подвел всех, сорвал программу. Сеанс закончился. Долго не ложились спать, успокаивая его, так как у него началась истерика. Ночь почти не спали: состояние больного было крайне тревожное.

Утром на первом сеансе уже был В. Рюмин, опять последовал подробный рассказ о самочувствии больного, и так каждый сеанс. Весь день ничего не делали. В ЦУП срочно вызвали специалистов, и после дополнительных вопросов вечером в двух сеансах академик О. Газенко дал мне необходимые рекомендации по лечению Володи. Почти все препараты, которые рекомендовала Земля, я уже приготовил: это были антибиотики и психотропные средства, уточнил только дозировку. Выход в открытый космос пока перенесли, а В. Васютину отменили его вообще. Первоначально планировалось, что мы с Сашей пойдем 2 ноября. Просмотрел инструкцию, проверил оборудование, провел пробу на велоэргометре с ручной динамометрией. Пробы лучше, чем перед первым выходом.

Настроение у Васютина к вечеру чуть улучшилось. Спал первый шок, но он сразу же превратился в больного. Раньше держался. У него появилась уверенность, что можно вылечиться и здесь, о посадке он уже не думает. В одном из сеансов связи по просьбе В. П. Глушко был экстрасенс, в которого Валентин Петрович очень верит. Он пытался внушить больному, что сейчас снимет боль, но чуда не произошло. Может быть, потому, что пациент в это не верил.

31 ОКТЯБРЯ

Октябрь прошел. Последние дни его были тяжелыми, но вроде бы здоровье В. Васютина улучшается. Боли стали меньше, хотя еще держится температура.

Сегодня уже работали. Пришла программа работ до 10 ноября, про выход пока ни слова, решение не принято. Дома порядок: у жены чистый четверг в Сандунах, а дочь репетирует на Красной площади в колоннах спортсменов праздничный проход. Проросла третья луковица, к празднику будет зелень.

2 НОЯБРЯ

Выполняем программу вдвоем плюс еще и постоянный медицинский контроль состояния Васютина. Утром пульс и температура были приемлемыми, а после обеда опять температура 37,4. Вечером наклеил датчики для кардиомонитора – сутки вели запись параметров. Весь день Володя лежит в мешке, «встает» только поесть.

Утром в сеансе связи В. Васютин сообщил В. Голубчикову, что на Земле перед полетом прошел курс лечения. Земля задумалась. Представляю, что там происходит. Время неумолимо. Космический век короток. Возрастной барьер с каждым годом становится все более непреодолимой преградой. Срыв на тренировках, не говоря уже о полете, всегда вызывал настороженность медиков.

Мысли всякие, очень хочется закончить программу полета, которая началась с таких трудностей. Особенно сейчас, когда все работает на борту, только бы заниматься исследованиями. Но сегодня, когда Володя признался врачам, что эта болезнь у него старая, те как-то неопределенно сказали «Да» – и мне опять показалось, что на Земле не верят в успех лечения. Много хлопот с хозяйством. Полно ведер с отходами, необходимо перекачивать урину в пустые баки «Космоса-1686».

Вечером на сеанс связи пришли В. Соловьев и А. Александров. Рассказывали о жизни отряда, о вечере ЦУПа, которому исполнилось 25 лет. Володя рассказал о поездке во Францию, где происходила встреча космонавтов и астронавтов. Было их 25 человек. Создали Ассоциацию участников космических полетов. Через год будет проведен конгресс в Будапеште, на котором утвердят устав.

4 НОЯБРЯ

В. Васютин по-прежнему с температурой и хандрой, но физическое состояние улучшается. Врачи успокаивали, что еще дней десять, и будет здоров. Скорей бы, а то он уже начинает действовать на нервы. Работы никакой не делает, а только занят рассуждениями на тему, что с ним будет дальше.

Хочется побыстрее выйти на светлую сторону орбиты над страной. Соскучились по Земле, так как летаем почти все время над океаном. Сделал снимки льдов, которые отрываются от Антарктиды. Очень много айсбергов, видны до 45-го градуса южной широты.

ЦУП как-то потерял темп в работе. Иногда на наш запрос ждем ответа два-три дня, а если не переспрашивать, то и того дольше. Уже который день сообщаю, что летаем в районе полярных сияний над нашей страной, наверное, нужны постоянные наблюдения, фотографирование. Вопрос задан, а ответа нет. Видимо, все думают о нашем больном. У В. Васютина состояние здоровья волнами. Сегодня вечером он пристает к нам с вопросом: не слышим ли мы музыку. Вот уже две недели мы ее вообще не включаем: она его раздражает.

Одна радость – это лук, который растет быстро. Перо у первой луковицы уже длиной 43 сантиметра и начало уже завиваться по спирали.

7 НОЯБРЯ

Встал рано. Вышел на связь в первом сеансе. По телетайпу пришла телеграмма от министра обороны маршала С. Соколова. Пока ребята спят, приготовил «праздничный» завтрак – все как обычно, но есть банка красной икры, которую прислала нам Лиля Джанибекова. Сегодня на Земле праздник, а значит, и у нас, так как мы – малая часть страны, которая сделала эту технику и доверила нам работать на ней. Это очень большое доверие. А значит, на нас лежит огромная ответственность. Ну да ладно, справимся.

Вечером на связь по сложившейся традиции пришли друзья по отряду: В. Соловьев, В. Коваленок, Ю. Малышев, Б. Волынов.

Вспомнили с В. Коваленком о нашем девизе в полете: «Ни дня без открытия», а если ничего нового не открыли, то открывали очередную консервную банку. Я сказал, что у нас теперь новый девиз: «Ни дня без кадра» – все дружно засмеялись.

В следующем сеансе встреча с семьями: родители Саши, Галя Васютина с детьми и мамой, ну и мои дорогие Лиля с Валей. Говорил с ними мало, так как беседовали в основном Дима с Леной.

Дома все нормально, Валюха успешно учится. Пришло много телеграмм. Звонил Джан, отдыхает хорошо.

10 НОЯБРЯ

Началась трудовая неделя. Проверка эффективности новых солнечных батарей, которые мы установили на выходе с Джаном.

Володя опять долго рассказывал врачам по закрытому каналу связи о своем состоянии. Сегодня у врачей консилиум. Самочувствие у него опять неважное. Успокаиваю его как могу, понимаю, что он устал от своей болезни, а еще больше от дум: как он будет дальше летать, как заниматься физкультурой. Вот уже больше двух недель он не делает физо. Это чревато тяжелыми последствиями.

Вечером пришла радиограмма о новом курсе лечения, рассчитанном на 30 дней. Полный покой, медикаменты, диета. В общем, лечение, а затем восстановление до конца экспедиции. Сразу же говорил с Голубчиковым. Рассказал о самочувствии Володи по своим наблюдениям. Ему худо, и сегодня опять пришлось, обняв его, успокаивать. Ждем на связь В. Рюмина. Хочется сказать, что нечего тянуть с выходом. Чем скорей его выполним, тем будет лучше для экипажа, будет больше места на станции.

15 НОЯБРЯ

Вчера вечером долго не спал, размышляя об увиденных аэрозольных слоях в районе экватора. Наблюдал это явление на двух витках, а сегодня утром по радио услышал сообщение об извержении вулкана в Колумбии. Так что это было именно то, что мы предполагали: возникновение серебристых облаков на высоте 80 километров – следствие выброса вулканом воды и пепла в атмосферу. Сегодня уже на двух витках наблюдал это явление. Слой стал тоньше, но протяженнее по горизонту.

Днем вышел на связь В. Благов и сказал, что медики дали заключение о выздоровлении Володи, и нам разрешен выход. Но мы видели, что здоровье у него ничуть не улучшилось. Сегодня его даже вывернуло наизнанку. Наверное, это от большого количества антибиотиков, плохо действующих на печень. Да еще и попытки начальства как-то по-солдатски поддержать его дают обратный эффект. Был на связи Г. Береговой и рассказывал о том, как 40 лет назад нужно было пройти через зенитное заграждение. Володе от такой поддержки стало далеко не лучше.

Еще раз с Сашей сверили циклограмму выхода. У меня есть опыт по штатным операциям на выходе, а он знает всю технологию раскрытия конструкции «Маяка».

16 НОЯБРЯ

Подготовка к выходу. Медицинский день – два теста: проба на велоэргометре с записью параметров на кардиомонитор и ручная велоэргонометрия. Пробы прошли нормально, параметры не хуже земных. На связи, как всегда, Тамара Ботенчук.

Целое поколение космонавтов работало с этой удивительной женщиной. Во время медицинского обследования у нее для каждого без исключения найдутся нужные, теплые слова.

Не секрет, что космонавты не любят медицинских исследований, у всех сразу портится настроение. Тамара вела себя очень тактично, душевно – напряжение исчезало, наступала какая-то разрядка, и мы всегда успешно проходили все положенные процедуры. С ней было очень легко. Думаю, друзья меня поддержат, если я скажу, что она любима всеми космонавтами.

18 НОЯБРЯ

Писать вчера не хотелось и сегодня тоже. 17 ноября Государственная комиссия по представлению врачей приняла решение о прекращении полета; оказывается, к середине ноября врачам стало ясно, что выздоровление возможно только в стационарных условиях на Земле.

Как хорошо начиналось утро. Подготовили к выходу скафандры, у нас была тренировка. Перед ней обычно теперь выходят на связь врачи, чтобы задать Володе дежурный вопрос: «Как дела?» Когда он опять утром заговорил о своих симптомах, В. Рюмин сразу сказал: «Все. Стоп… Принимаем решение о замене блоков радиосвязи, а к вечеру, наверное, будет решение о посадке». Он спросил меня, сколько нужно времени на перенос грузов из «Космоса-1686» и консервацию станции. Я попросил у него неделю.

После сеанса связи с семьями В. Рюмин вышел на связь и огласил решение Государственной комиссии: «В связи с болезнью В. Васютина назначить командиром экипажа В. Савиных. Посадка корабля «Союз Т-14» назначена на 21 ноября». Обязанности командира я фактически начал исполнять с того момента, когда ЦУП выдал рекомендации о лечении Володи. Невольно вспомнился М. Горький и знаменитое: «Такую песню испортил».

Земля. Все ли поняли?

Волков, Васютин. Понято все.

Савиных. Принято.

Вот так неожиданно мы должны вернуться домой раньше срока. Не хочется, потому что не выполнена важная часть программы, а есть настрой и желание работать. Я очень часто вспоминаю слова своего учителя, летчика-испытателя Сергея Николаевича Анохина. На вопрос, чего он боялся больше всего в жизни, был ответ: «Сраму».

Такому возвращению, как у нас, не позавидуешь. Я хорошо помню досрочное возвращение экипажа Б. Волынова и В. Жолобова. К тому же наша досрочная посадка срывала запланированный полет женской экспедиции-посещения в составе С. Савицкой – командира, К. Ивановой – бортинженера и Е. Доброквашиной – врача.

После полета обязательно спрашиваешь себя, как жить дальше, чем заниматься? Начинаешь готовиться к новым полетам, но шанс есть не у каждого.

20 НОЯБРЯ

Вчера встали в 8.00, хотя легли в 4.00. Продолжили с Сашей заниматься переносом грузов в станцию, укладкой возвращенного оборудования в «Союз Т-14».

Я периодически включал многоканальный фотоаппарат МКФ-6 и снимал, что хотел. Провели тест системы управления движением корабля. Программа работает: двигатель включился точно вовремя, отработал импульс и выключился. Володя сидел рядом со мной во время выполнения теста.

Сегодня у нас день окончательных сборов, консервация станции. С самого утра на свету включил МКФ: необходимо доснять пленку. Удалось снять несколько точек в Атлантике с цветовыми изменениями. Жаль, что над Союзом не «ходили» на свету. Еще бы недельку, и мы бы сняли много интересного: опавшая листва и выпавший снег дают совсем другую структуру поверхности на Земле.

Постарался сделать хотя бы примерную инвентаризацию. Записал, что и сколько перенесли из ТКГ, разместили все ящики с продуктами на правом борту у конуса научной аппаратуры.

Обязательную медицинскую подготовку к посадке, конечно, не выполнили. Для этого необходимо несколько дней тренироваться в вакуумной установке «Чибис» для подготовки сосудов к предстоящим земным условиям.

Так как подъем завтра был назначен на 1.30, решили лечь в 17.00. Но до 22 часов работали, выпили молока с медом (сейчас можно уже не считать, сколько его осталось), потом ребята полетели спать, а я решил не ложиться – сразу не заснешь, а спать один час не имело смысла.

Улетел в переходный отсек, закрыл люк, выключил свет, вел наблюдения и фотографировал Землю.

В 1.30 приплыл ко мне Саша со словами: «Сон видел, что ели красные помидоры». Вечером я их обещал ему в самолете.

21 НОЯБРЯ

Позавтракав, в 2.00 начали постепенно готовиться покинуть станцию. Закрыли люк между переходным и рабочим отсеками, которые мы с Джаном открывали 9 июня, вплывая в темную и холодную станцию. Законсервировали наш «самовар», который выдал нам к завтраку последнюю порцию кипятка, включили все вентиляторы, отключили все пульты.

В первом сеансе связи получили разрешение на расконсервацию корабля «Союз Т-14» и закрытие люка между рабочим отсеком и переходной камерой.

На столе оставили записку тем, кто придет нам на смену, с извинениями за беспорядок на станции. Я выключил везде свет и поплыл в переходную камеру, где меня уже ждали ребята. Посидели перед трудной дорогой на обрезе люка, помолчали и вплыли в корабль, откуда выдали команду на закрытие люка станции, а затем закрыли свой корабельный люк.

В расчетное время выдал команду на открытие крюков, удерживающих корабль у причала станции, – и корабль медленно начал уходить от орбитального комплекса «Салют-7» – «Космос-1696». Прощай, наш дом, который мы восстановили, обжили, заставили работать.

Сейчас все мысли о предстоящей посадке. Надели скафандры, заняли места в креслах и начали подготовку к построению ориентации для включения двигателя на торможение.

В последнем сеансе связи по давно заведенной традиции на связь вышел «Гранит». Это позывной Г. Т. Берегового, который рассказал нам о месте посадки: местность ровная, небольшой кустарник, снег (но, как оказалось, его не было), слабый ветер, облачность редкая. Голос у него был не праздничный, как обычно в такой момент.

Включили двигатель в заданное время над Атлантикой в районе Фолклендских островов. Была связь, и я обо всем докладывал. Закрыли стекла шлемов, приготовились к разделению отсеков корабля при входе в атмосферу. Перегрузка нарастала медленно. Еще раз предупредил ребят о том, что нас ожидает: я уже пережил это в первом полете и запомнил все до мельчайших подробностей. Когда корабль входит в плотные слои атмосферы, то его тепловая защита начинает разогреваться и гореть. Огненные языки пламени отрываются от обшивки корабля, и через иллюминатор видны всполохи. Зрелище фантастическое. Корабль при этом испытывает значительные перегрузки, которые нас вдавливают в кресло. Контролировал транспаранты на пульте, величину перегрузки, посматривал на Володю и постепенно строил временную шкалу о дальнейшей работе: предстояло очень много быстро сменяющихся операций. Перегрузка не превышала 3–4 единицы, но субъективно воспринималась больше. Организм за время длительного полета в невесомости отвык от перегрузок. Наконец, перегрузка начинает слабеть. Спускаемый аппарат начинает немного встряхивать (этот участок пути к Земле космонавты называют булыжной мостовой). Слышно «сопение» двигателей системы управления спуском. Автоматика корабля с помощью газореактивных сопел управляет креном спускаемого аппарата, отслеживая оптимальную расчетную траекторию спуска. Завершается участок аэродинамического торможения. По сигналам датчиков перегрузок сбрасывается крышка парашютной системы – рывок. Это выход вытяжного парашюта, еще один – тормозной парашют. Сильный рывок от выхода из контейнера основного парашюта, несколько бросков, и вот мы под куполом раскрывшегося парашюта. Высота около 10 километров. Осмотрелся, у всех все вроде нормально. Предупредил ребят, что впереди еще один сильный бросок при перецепке парашюта на симметричную подвеску, а дальше перед Землей взведение кресел. На высоте 6000 метров установили связь с вертолетом. Они увидели нас – вместе мы и спускались.

Рывок-перецепка, взведение кресел, этого я уже ожидал, и оно на меня не произвело такого сильного впечатления, как при первом полете. Вертолет все время давал нам данные о высоте. Приготовились к посадке: 300 метров – контрольная, 100 метров – сгруппировались, вписавшись в кресло. Удар был не очень сильный, затем еще один – сильнее, и покатились. Было ощущение, что катимся под гору. Показалось, что летели под откос долго, а длилось это всего несколько секунд. Остановились, осмотрелись. Саша оказался внизу, его почти и не видно, а я – вверху, вишу на ремнях. Окликнул ребят – тишина, но через некоторое время оба заговорили. Синяки и шишки посчитаем потом.

Слышали шум садящегося вертолета. Вскоре раздался стук в люк, и он открылся. Вначале вытащили Володю, затем Сашу, а потом полез я. Самочувствие было нормальное, голова не кружилась. Среди встречающих – врач и реаниматологи – И. Гончаров и Л. Стожадзе.

На Земле прекрасная погода, легкий морозец, дышится легко. Но радость встречи с Землей немного омрачена. Подошел А. Леонов, совсем не радостный, улыбнулся через силу. Сидим в шезлонгах, лицом к Солнцу, оно уже на закате.

Володю окружили врачи. Уже принято решение, что один самолет полетит в Москву, Володю повезут в ЦНИАГ, а мы с Сашей – на космодром.

После короткого обследования нас перенесли в вездеход, и мы поехали к разным вертолетам. Врачи подтвердили диагноз. Попрощались с Володей. В вертолете я сразу же заснул, а для большего комфорта врачи расстегнули молнии на компенсирующем костюме, который сжимал мышцы ног. Этот костюм препятствует быстрой утечке крови в ноги. После приземления вертолета молнии нужно было застегнуть, но в суете это не было сделано, и это стало причиной головокружения.

Вертолет приземлился в аэропорту, недалеко от самолета. Выйдя из машины, я легко поднялся по трапу самолета, поддерживаемый нашим родным и любимым доктором Иваном Матвеевичем Резниковым.

Вообще-то, работа, конечно, была проделана немалая: с помощью фото– и спектрометрической аппаратуры на двух этапах полета мы отсняли 16 миллионов квадратных километров земной поверхности, провели в общей сложности 400 сеансов научных исследований с использованием 85 приборов и установок.

Я прекрасно понимал, что, сколько бы ни продолжался наш полет, сделать всего невозможно. Недаром Юрий Алексеевич Гагарин как-то сказал: «Каждый полет – особый!» Чем дольше работаешь на станции, тем больше возникает вопросов. Но сердцу не прикажешь.

После приземления

По-разному сложились наши судьбы после того тяжелого полета. А на космодроме Байконур уже готовили к полету новую станцию – станцию третьего поколения с пятью специализированными модулями научного и народно-хозяйственного назначения. Базовый модуль новой станции, названной «Мир», стартовал с космодрома Байконур 20 февраля 1986 года.

Повествование было бы неполным без короткого рассказа о том, что последовало после приземления. Ведь задание до конца выполнить не удалось, что, разумеется, не прибавляло радости ни нам, ни руководителям полета.

Как я уже упоминал, сборы на Землю были буквально лихорадочными. Три дня перед расстыковкой я и Саша Волков таскали из «Космоса-1686» на станцию все то, что необходимо было иметь следующему экипажу. Поэтому подготовку к посадке, которая обязательна для космонавтов перед возвращением на Землю, толком провести не успели. Короче, мы покидали «Салют» почти как беглецы. И еще тогда мелькнула мысль: «Улетали с Земли навстречу неизвестности, и вновь впереди – неизвестность». Неясно было и тревожило то, что ждет по возвращении, как нас встретят и примут ли наш отчет.

Момент приземления я подробно описал в дневнике. Итак, самолет взял курс из Джезказгана на космодром Байконур. Немного отдохнув после «слишком» резвого взбегания по трапу в самолет, я вышел к трапезе, состоявшей из наших любимых блюд. Затем посыпались вопросы специалистов и должностных лиц, сопровождавших нас, в первую очередь о здоровье В. Васютина.

На аэродроме в Байконуре нас ждал тот же автобус. Поселились в родной, как будто и не улетали, гостинице «Космонавт», а номер на первом этаже был мне уже знаком: я жил в нем после первого полета.

Первым моим гостем стал Володя Джанибеков. Он прилетел на космодром, чтобы нас встретить. В новой генеральской форме мой давний друг выглядел очень солидно. Нам двоим конечно же было что вспомнить. От Володи я узнал, что начинает подготовку новый экипаж, который завершит нашу работу. Кстати, этой экспедиции предстояло стать последней из тех, что работали на станции «Салют-7».

Джан сообщил мне еще одну печальную новость. Оказывается, во время моего полета у нас сгорела дача. Чтобы меня не тревожить, мне никто об этом ничего не сообщил. Но Володя утешил тем, что идут активные работы, дом отстраивают заново мои земляки из Кирова.

На следующий день после прилета состоялась пресс-конференция, на которой присутствовал и Джанибеков. Я и Волков рассказали о том, что удалось выполнить, почему полет был прерван.

Днем позже я уже почти полностью адаптировался к земному притяжению. Привыкание произошло быстрее, чем после первого полета, ибо организм уже имел опыт преодоления такого состояния. Каждый день проводились медицинские эксперименты, контроль состояния здоровья. Мы много общались с инструкторами, готовившими традиционный отчет, с дублерами. Однако дальнейшая наша судьба была нам неизвестна. Неделя, которую обычно космонавты после возвращения проводят на Байконуре, пролетела. Уже закончилась третья, но отбытия в Москву не предвиделось. К тому же в этот момент я получил известие о смерти моей любимой бабушки. Но даже из-за такого экстренного случая разрешения руководства вылететь на похороны добиться мне не удалось. Неоднократно звонил министру общего машиностроения Бакланову, но его почему-то все время не было на месте. На погребение ездила только моя жена Лиля.

Держали нас на космодроме месяц. Как потом выяснилось, не могли принять решение относительно оценки нашей работы, наградить или наказать.

Через несколько лет мне показали письмо, адресованное секретарю ЦК КПСС Л. Н. Зайкову от генерального конструктора НПО «Энергия» В. П. Глушко. И мне кое-что стало понятно, почему мы целый месяц сидели на космодроме.

Мы узнали, что В. Васютина уже выписали из больницы и он дома. Нас же с Сашей никак не выпускали. Наконец, 21 декабря сообщили, что все решено и на следующий день мы летим в Москву. Впервые из Байконура прилетает неполный экипаж. Мы получили информацию о том, что завтра в газете «Правда» будет статья о результатах нашего полета и всем воздастся по заслугам. Но за ночь все изменилось, и уже вышел указ о награждении всего экипажа.

ЦК КПСС

товарищу ЗАЙКОВУ Л. Н.

В связи с вынужденным прекращением полета экипажа космонавтов командира В. В. Васютина, бортинженера В. П. Савиных и исследователя А. А. Волкова и досрочного покидания ими орбитального комплекса «Салют-7» – «Космос-1686» на корабле «Союз Т-14» с целью возвращения на Землю, Государственная комиссия по проведению полетов на космических кораблях и орбитальных станциях рассмотрела обстоятельства этого события на заседании 29 ноября 1985 г.

Полет был прерван по требованию врачей в связи с опасным болезненным состоянием В. В. Васютина вследствие урологической болезни.

По многократным сообщениям В. В. Васютина с борта станции врачам, записанным на магнитную пленку начиная с 27.10.85 г., впервые Васютин этим заболел года четыре назад. При предполетных тренировках в гидробассейне в начале августа он ощутил те же симптомы болезни, но никому ничего не сказал. Занялся лечением нужными лекарствами (следовательно, был у врача!). На стартовой позиции опять появились те же признаки болезни. На первой неделе полета появились небольшие боли, которые потом усилились вплоть до парализующих болей в паху. После этого Васютин вынужден был сознаться.

Таковы его официально зарегистрированные личные признания.

Вся относящаяся к этому вопросу документация имеется в Главной оперативной группе управления полетом (ГОГУ) и Институте медико-биологических проблем Минздрава СССР.

В результате заболевания Васютина программа работ экипажа полностью сорвана, в том числе не выполнены важные военные эксперименты, ради которых создан пристыкованный к станции 19-тонный модуль «Космос-1686»; не выполнены два выхода в открытый космос для установки фермопостроителя и работы с ним; не выполнены два выхода в космос для наращивания солнечных батарей, что необходимо с целью продления функционирования станции. Досрочная посадка корабля прервала полет В. П. Савиных, который должен был длиться 282 суток и явиться рекордным, обогатив космическую медицину новыми данными по длительным полетам. Наконец, посадка корабля «Союз Т-14» в начале его полета при ресурсе 6 месяцев также нанесла значительный ущерб (стоимость корабля и поисково-спасательных работ 10 млн. руб.).

Такова цена сокрытия Васютиным своей болезни.

В «Положении о космонавтах СССР», утвержденном постановлением ЦК КПСС и СМ СССР № 425–127 от 30.04.81 г., определено: «За успешное выполнение космического полета космонавты представляются к награждению орденами СССР.

Космонавты, впервые успешно совершившие полет на новом типе космического аппарата, образцово выполнившие сложную программу испытаний или научных исследований в космическом полете, в результате которых достигнуты значительные успехи в освоении космического пространства, могут быть представлены к присвоению звания Героя Советского Союза или Героя Социалистического Труда».

В соответствии с этим Положением должен решаться вопрос награждения членов экипажа, возвращенного на корабле «Союз Т-14».

Бортинженер В. П. Савиных отлично выполнил совместно с В. А. Джанибековым выдающийся полет со стыковкой с неориентированной станцией «Салют-7» и ее полное восстановление из замороженного состояния. В связи с этим В. П. Савиных вполне заслуживает представления к присвоению звания дважды Героя Советского Союза за выполненный им второй космический полет.

Полет космонавта-исследователя А. А. Волкова не был успешным, программа не выполнена, хотя и не по его вине, поэтому по положению он награжден быть не может.

Командир В. В. Васютин, сорвавший важную программу полета основной экспедиции, вследствие сокрытия своей болезни, не только не может быть награжден, но подлежит привлечению к ответственности. Им нарушен пункт 2 «Положения о космонавтах СССР» в части: «Своевременно и правдиво докладывать непосредственным начальникам о состоянии своего здоровья».

Разговор врачей с Васютиным по радиосвязи известен, и его награждение дискредитирует Советский Союз. Награждение космонавта независимо от результатов полета явится прямым нарушением указанного постановления ЦК КПСС и СМ СССР и приведет к нежелательным последствиям. Снижается ответственность космонавтов за выполнение программы полета и исключается возможность выделить космонавтов, испытавших новые корабли или успешно выполнивших программу полета.

Просим Вашего содействия в строгом соблюдении упомянутого постановления ЦК КПСС и СМ СССР.

К настоящему письму приложена справка Института медико-биологических проблем Минздрава, ответственного за медицинское сопровождение полета космонавтов, и выписка из стенограммы радиопереговоров В. В. Васютина с врачами.

Приложение: Справка директора Института медико-биологических проблем академика О. Г. Газенко – 7 л. только в адрес. (Не приведена. – Прим. автора.)

Технический руководитель Государственной комиссии, Генеральный конструкторакадемик В. П. ГЛУШКО

28.11.1985 г.

Арх. № 266, л. 17–20

(Публикуется по изданию: Избранные работы академика В. П. Глушко. Сборник. Часть 3 (по материалам, предоставленным РКК «Энергия» имени С. П. Королева). – Химки: ОАО «НПО Энергомаш им. академика В. П. Глушко», 2008. Представлено на сайте «Эпизоды космонавтики»)

В столице 22 декабря было морозно, но на Чкаловском аэродроме нас встречало много народу. Строевым шагом мы подошли к председателю Государственной комиссии генерал-полковнику К. А. Керимову. Я доложил: «Товарищ председатель Государственной комиссии, экипаж прибыл после завершения полета. Командир корабля «Союз Т-14» В. Савиных».

Среди встречающих на аэродроме не было В. П. Глушко. Он ехал на аэродром, но когда узнал о награждении В. Васютина, то развернулся и уехал в КБ.

Объятия друзей, соратников и семьи. Среди встречавших я видел и В. Васютина. Он сказал, что у него все нормально. О моих чувствах к нему в тот момент вспоминать не хочется.

Мы отправились возлагать цветы к подножию памятника первопроходцу космоса Ю. Гагарину, а затем произошел разбор полета на заседании Государственной комиссии, где я сделал доклад о выполнении программы полета как командир экипажа. В. Васютин, выступая на заседании, сказал: «Наш экипаж выполнил определенный объем работ. К сожалению, состояние моего здоровья помешало продолжить исследования на борту орбитального комплекса. Я благодарен В. Савиных и А. Волкову, которые провели со мной последние нелегкие для меня дни на станции. Они проявили себя настоящими друзьями, настоящими советскими людьми…» Наконец-то закончилась официальная церемония, и мы получили полное право принадлежать своим семьям.

Через несколько дней мы с Волковым отправились на реабилитацию, а Васютин остался под контролем врачей.

По-разному сложились наши судьбы после того тяжелого полета. В. Васютин по медицинским показаниям выбыл из отряда космонавтов и ушел учиться в Академию имени Ю. Гагарина. Мы с Сашей продолжили тренировки.

А на космодроме Байконур уже готовили к полету новую станцию – станцию третьего поколения с пятью специализированными модулями научного и народно-хозяйственного назначения. Базовый модуль новой станции, названной «Мир», стартовал с космодрома Байконур 20 февраля 1986 года.

На орбите начали функционировать две советские орбитальные станции: «Мир» и «Салют-7» – «Космос-1686». Руководством полетов было принято решение не отстыковывать «Космос-1686» от станции, а дождаться прибытия на борт следующей экспедиции, которая должна была завершить программу экспериментов на научном модуле, не законченную нашим экипажем.

6 мая 1986 года к комплексу «Салют-7» – «Космос-1686» пристыковался «Салют Т-15». На этом корабле космонавты Л. Кизим и В. Соловьев совершили перелет со станции «Мир» на «Салют-7». Они-то и занялись завершением программы экспериментов, сделав два выхода в космос. Во время первого выхода они установили на переходном отсеке станции крепежную платформу с фермой, а также устройство для ее раскрытия и складывания. Завершив работы с фермой, они демонтировали с внешней поверхности станции кассеты с различными образцами, установленными нами во время выхода в космос 2 августа 1985 года, а также французскую аппаратуру для сбора метеорного образца.

После выполнения работ, предусмотренных программой, на борту орбитального комплекса космонавты Л. Кизим и В. Соловьев законсервировали бортовые системы станции и модуля, перенесли в корабль часть научного оборудования массой 400 килограммов для последующего использования на станции «Мир».

25 июня 1986 года экипаж отстыковался от комплекса, а на другой день вернулся на станцию «Мир». Этим полетом была проверена возможность проведения в космосе ремонтно-профилактических работ по обслуживанию нескольких объектов одним кораблем. Они воплотили мою мечту в жизнь.

После отлета экипажа предполагалось свести комплекс «Салют-7» – «Космос-1686» с орбиты и затопить в Тихом океане.

Однако приняли решение перевести комплекс на орбиту хранения со сроком баллистического существования 8–10 лет. С помощью двигательной установки модуля орбита комплекса была поднята, и он продолжил полет с высотой в апогее 497 километров, в перигее – 474 километра, наклонением 51 градус 6 минут и периодом обращения 94 минуты. На этой орбите проводились ресурсные испытания агрегатов и систем комплекса «Салют-7» – «Космос-1686», научные эксперименты и отработка методики поддержания в рабочем состоянии систем комплекса при длительной работе на орбите. Управление велось из ЦУПа под Евпаторией. По расчетам специалистов, запасы топлива модуля позволяли продлить активную жизнь станции до 3–5 лет. По истечении этого времени предусматривалось послать пилотируемую экспедицию для проверки состояния систем орбитального комплекса. Для этого предполагалось использовать орбитальный корабль «Буран», который уже проходил испытания. Первый полет этого корабля в автоматическом режиме был выполнен 15 ноября 1988 года. Рассматривались два варианта возвращения элементов комплекса в грузовом отсеке «Бурана».

Реализовать эти планы не удалось. В декабре 1989 года из-за отказа системы энергопитания модуля активная работа комплекса прекратилась, а продолжение программы «Буран» было законсервировано. В 1990 году из-за пика солнечной активности плотность верхней атмосферы Земли очень сильно увеличилась, вследствие чего станция начала терять высоту. Орбита станции стала снижаться значительно быстрее, чем предполагалось.

7 февраля 1991 года комплекс «Салют-7» – «Космос-1686» почти неконтролируемо сошел с орбиты и прекратил свое существование в плотных слоях атмосферы. Неполностью сгоревшие обломки упали в малонаселенных районах на границе Чили и Аргентины. Особого вреда эти обломки не причинили.

Так завершилась судьба «Салюта-7», который в течение семи лет и девяти месяцев находился в полете. На нем была выполнена обширная программа работ 10 экспедициями (шесть основных и четыре посещения), в том числе международными с участием граждан Франции и Индии. В этих полетах приняли участие 22 космонавта, из них пятеро дважды прилетали на станцию, а В. Джанибеков – трижды.