Неотступный преследователь бесплатное чтение

Глава 1

На лицах выпускников читалась открытая радость, пока я шла по аллее с мыслью о том, что теперь каждый из нас считается взрослым и должен пойти своей дорогой, путь к которой я пока точно не знала. Сперва хотелось прийти в себя после защиты и выпускного, чтобы настроиться на новую ступень и только потом поступить на магистратуру для дальнейшего обучения.

Психотерапия значит для меня слишком много, поэтому я не устаю познавать все ее тонкости в личных целях, желая знать как можно больше, чтобы вытаскивать людей из ловушек собственного разума. Синдром спасателя ведет меня вперед с семнадцати лет, однако этот самый спасатель никак не может оказать помощь носителю синдрома. По первому впечатлению я кажусь безэмоциональной и достаточно холодной, что подмечает чуть ли не каждый. Раскрыться из-за тревожности мне тоже достаточно сложно, но я пытаюсь контролировать себя, изо дня в день играя роль совсем другого человека. Мне приходится казаться сильной, хотя я не смогу вспомнить ни одну ночь без слез.

– Адриана?..

Знакомый голос отвлек от мысли, и я обернулась, увидев перед собой Николь Коллинз.

Несколько секунд я осматриваю ее, не в силах что-либо сказать, но в один момент радостно подпрыгиваю и кидаюсь в объятия когда-то близкой одноклассницы.

– Поверить не могу! – смеюсь я, отстранившись и продолжая осматривать девушку с головы до ног. – Что ты здесь делаешь?

– Привезла сестру на день открытых дверей. – Она с восторгом прошлась по мне взглядом и поместила руки на мои плечи. – Ты совсем не изменилась, Адри, я так рада тебя видеть!

Мы снова оказались в объятиях друг друга, благодаря чему я наконец-то ощутила себя спокойно и хорошо.

Не только я не изменилась внешне со времен старшей школы. Николь осталась такой же маленькой, хотя и была всего лишь на полголовы ниже. Широко распахнутые карие глаза в оправе пышных светлых ресниц блестели от радости этой встречи, подчеркивая прежнюю красоту. Ее миловидность обращала на себя внимание. Прямые темно-русые волосы до плеч, алые часто покусанные пухлые губы «бантиком» и аккуратный вздернутый носик гармонично смотрелись на кругленьком личике. Стиль Николь оставался неизменным. Она всегда была женственной, поэтому предпочитала красивые платья, юбки и классические костюмы. Даже спустя пять лет ее стиль остается узнаваемым, в то время как я предпочитала и предпочитаю оверсайз вещи еще с подростковых времен.

– Тебя можно поздравить с окончанием?

– Теперь я квалифицированный специалист, – с облегчением произнесла я. – А что насчет тебя? Медицина оправдала ожидания?

– Случилось много чего нового, Адри. Давай съездим куда-нибудь и выпьем?

– Я с удовольствием.

Радость вынудила нас синхронно пропищать и снова крепко обняться.

Как только Николь заявила о том, что улетит учиться в Германию, я очень расстроилась, уже понимая, что нам предстоит расстаться навсегда. Какое-то время мы продолжали созваниваться и переписываться, но, как оно обычно бывает, наши дорожки разошлись, постепенно вытесняя уже и без того редкое общение. Я осталась в нашем городе и поступила на психотерапевта, она последовала за парнем и решила связать себя с медициной. Далее наши взаимодействия остановились на реакциях и лайках в социальных сетях.

Мы зашли в университет, чтобы я избавилась от мантии и привела себя в порядок. Длинные темно-русые волосы, которые ранее были распущены, пришлось собрать в высокий небрежный пучок, а затем я взглянула на свое отражение в большом зеркале холла. Большие серые глаза, как всегда, излучали спокойствие, а лицо с детскими чертами источало невинность, которая иногда раздражала, поскольку привлекала внимание парней младше возрастом, желавших познакомиться и пообщаться. После случая с сестрой я перестала пользоваться косметикой, поэтому на мне ее почти не бывает, разве что иногда я могу подкрасить ресницы тушью или воспользоваться консилером, чтобы скрыть темные круги под глазами.

– Кажется, ты еще больше похудела, – заметила Николь, когда я случайно приподняла подол мешковатой футболки.

– Иногда я забываю поесть… При всем этом в выходные у меня пир на весь мир.

Я рассмеялась, но Николь лишь отвела взгляд в сторону.

Наверняка она прониклась жалостью и надумала себе всякого, но я не солгала. Иной раз у меня действительно не было времени даже на легкий перекус, да и это неудивительно, учитывая напряженный месяц перед защитой. Обняв подругу за шею свободной рукой, я поправила шоппер на плече и спросила:

– Что будем делать с твоей сестрой? Подло бросим под предлогом напиться?

– Да, так как эта избалованная вредина привыкла перемещаться по городу с личным водителем. Я уже написала, что у меня появились неотложные дела, и ей придется добираться до дома на автобусе.

– Личный водитель? Кого-то она мне напоминает…

Николь неловко закусила губу, и я со смехом толкнула ее бедром, направляясь к выходу.

Мы решили продолжить остаток дня и вечера в одном из лучших баров города. Разместившись за столиком дальше от бара, какое-то время мы любезничали и делали друг другу комплименты, так как действительно успели соскучиться по прежнему общению.

– А что слышно из Германии?

– Я не пожалела, что переехала, только вот с медициной не сложилось, и я по наводке тети стала менеджером в сфере туризма.

– А почему не сложилось?

– Просто поняла, что не мое. – Она помешала коктейль трубочкой. – Расставание меня немного подкосило, предпочтения в тот же момент поменялись.

– Вы все же расстались…

– Ты знала, что так будет. С первых дней предупреждала, что между нами ничего не получится, но я надеялась на лучшее.

Я никогда не была пай-девочкой, которая готова подстраиваться под других. Учителя элитной школы часто сравнивали меня со старшей сестрой, закончившей школу годом ранее, иногда называли ее именем, что подрывало и действовало на нервы. Какое-то время я училась в обычной школе, так как родители со старшим ребенком осваивались на новом месте и только привыкали к «благам» новой должности отца, но, как только они устроились, сразу забрали меня от бабушки к себе. Меньше всего мне хотелось учиться среди богатеньких детишек. Их взгляды, насмешки льстили, но все же раздражали. Меня раздражали абсолютно все, я была чужаком на территории хозяев, поэтому решила обозначить свое отношение к школе и ее обитателям, написав баллончиком на шкафчиках громкое высказывание всего с двумя словами: «Элитный крысятник». Меня хотели выгнать, но благодаря маме решили обойтись выговором и внеурочными часами. Так я стала бунтаркой, на которую косилась вся старшая школа, уже точно зная мое имя.

В начале десятого класса в нашу школу перевелась Николь, и, на удивление, я стала первой, с кем она заговорила. На тот момент у меня была всего одна подруга, с которой мы общаемся и по сей день, но что-то в новенькой меня подкупило. Она не была похожа на меня, но и не была похожа на богатых плебеев, хотя по достатку шла с ними в одну ногу. Спустя всего несколько дней мы с ней здорово сдружились.

– Здесь намного круче, чем в моей старой школе, – сообщила она, когда мы шли рука об руку в столовую. – Современно, даже со стилем.

– Жаль, я так не думаю. В моей школе все было намного лучше от студентов до занятий. Все были равны и не было этих лицемерных взглядов по любому пустяку.

Николь неожиданно замерла и схватила меня за запястье. Проследив за ее взглядом, я сразу поняла, куда уставилась моя новая подружка, а вернее, на кого.

– А это еще кто? – тут же поинтересовалась она с явным восторгом в карих глазах.

– Нет. Даже не думай, Николь, это пустая трата времени. Тебе же лучше.

– Горячие парни в нашем возрасте как раз-таки должны тратить наше время. Почему ты не замутила с кем-нибудь из них? Они заняты?

– Понятия не имею.

Два высоких старшеклассника из двенадцатого класса смеялись, шагая в нашу сторону, пока Николь без какого-либо стеснения сверлила их взглядом. От нелепости мне приходилось лишь осуждающе мотать головой, но парни, как и ожидалось, остановились напротив и с улыбками осмотрели меня с ног до головы.

– Сегодня без выходок, милая кузина, или мне стоит расспросить про места, куда не стоит соваться?

Взгляд подруги ощутился моментально, но я просто-напросто не успела рассказать, что один из популярных парней школы мой двоюродный брат по отцовской линии. Высокий шатен с голубыми глазами и, как многие студентки о нем отзывались, Аполлон воплоти. Его же я знала, как избалованного кузена, обожающего задирать меня в детстве, да и в сознательном возрасте он не может спокойно пройти мимо меня в школе, чтобы не бросить какую-нибудь очередную колкость. Однако он не самый отрицательный персонаж в моей истории, поскольку не стоит списывать со счетов Адриана Эванса. Его фан-клуб девушек увеличивается с каждым приходом новой юбки, но я, как не сложно догадаться, состою в анти фан-клубе. По иронии судьбы у нас одинаковые имена, фамилия и огромная неприязнь к друг другу.

– Баллончик в рукаве не запрятала? – успевает поинтересоваться Адриан с умиротворением, которое хочется стереть с этого смазливого личика. – Крысятник ожидает очередной порции граффити.

– Жаль, что твоя память способна запомнить только это. Я делала вещи похуже росписи твоего шкафчика. Когда узнала, что один из них твой, из последних сил сдерживалась, чтобы не нарисовать на нем пару детородных органов. Посмотрел бы на внушающий размер, так как твой уже, увы, не увеличится.

– Как же тебе хочется проверить.

Джереми усмехнулся словам друга, пока тот довольно всматривался в мое лицо, наслаждаясь реакцией.

– Здесь и проверять не надо, иначе как объяснить твою манию к большим тачкам и такому мерзкому характеру?

Я схватила Николь за руку и повела прочь от этих двух кретинов.

Она обернулась в их сторону, а потом пропищала, что Адриан ей подмигнул.

– Не советую тебе связываться с ними, – тут же сообщила я. – Они ни одной юбки не пропустят, Николь. В этой школе вообще нет ни одного нормального парня.

– Ты просто заняла такую позицию. Уверена, этот Адриан чертовски обаятельный и может быть милым, просто вы не ладите.

– Не ладим? Да мы не переносим друг друга.

– При этом же общаетесь.

– Нет, это с тобой мы общаемся, а с ним постоянно грыземся. Не думай, что застала самый мощный выпад, сегодня он предельно мил со мной.

– Ну не знаю.

По взгляду было понятно, как сильно она заинтересовалась другом моего кузена, поэтому я опасалась, что Николь угодит в неприятности, не зная здешних правил. К ним нельзя становиться спиной или стоять слишком близко, чтобы не угодить в неприятности.

Адриан Эванс сын успешного адвоката, открывшего свою юридическую фирму. О его семье говорят все и вся, поэтому востребованность к персоне юного Эванса обсуждается в социальных сетях под популярным хэштегом с его именем и фамилией. Благодаря лишь внешности он занял первое место среди детей популярных предпринимателей в этом году и обрел свою слепую фан базу. Девчонки не могут держать себя в руках, словно перед ними находится кумир всех времен и народов, что меня всегда жутко раздражало. Высокий спортивный брюнет со стрижкой удлиненный кроп, выточенные черты лица, серо-голубые глаза с проницательным взглядом и наглый хриплый голос. При нем было все, кроме разве что человечности. Он имел способность раздражать меня с дальнего расстояния.

Николь всего за неделю смогла вымотать мне все нервы. Все внимание подруги сосредоточилось на выпускнике, и я невольно становилась свидетелем ее частых похотливых взглядов в сторону Эванса.

За ланчем у меня появилась идея обзавестись личным блогом, в котором я бы могла рассказывать людям об истинной натуре элитной школы, показывать разницу отношений учителей к богатым ученикам и к ученикам, чей достаток немного ниже первых. Эта мысль возвышала меня над каждым плебеем ненавистного мной места, поэтому я склонилась над планшетом с мыслью, что необходимо с чего-то начать.

– Адри, – Николь придвинулась ближе и смотрела себе через плечо, – медленно посмотри за популярный столик и скажи, смотрит ли сюда Адриан?

– Вот еще, – буркнула я и начала яростно зачеркивать написанный текст в блокноте.

– Ты же считаешь меня важным человеком в своей жизни? Если я прошу, значит, это для меня важно! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

Уже окончательно сбившись с мысли, я подняла взгляд и тут же столкнулась с ненавистными мной глазами. Эванс поднес к пухлым губам электронку и затянулся, медленно выдохнув дым в воздух. Его расслабленное тело развалилось на стуле, ощущая себя хозяином этих мест, поэтому я быстро одарила его проницательный взгляд средним пальцем.

– Смотрит? – поинтересовалась Николь, пока расчесывала пальцами мои волосы.

– Смотрит.

Ее довольный смех вынудил меня тяжело вздохнуть и принять тот факт, что любые сказанные мной слова проходят мимо ее ушей. Она сама не понимала, во что собирается вляпаться, а я, как наставник, терпела поражение перед сомнительным обаянием Эванса. Вероятно, если бы Моника не уехала с родителями в Испанию, вдвоем мы бы могли достучаться до Николь, но на тот момент им только предстояло познакомиться, и я точно не знала, как далеко зайдет ее заинтересованность к популярному красавчику этой школы.

– Давай присмотрим тебе кого-нибудь другого? – я не теряла надежды. – Неужели ты не видишь его истинного отношения к девушкам, и все, что тебя может зацепить, это лишь внешность? Ты следишь за ним уже неделю и должна была заметить его напыщенность.

– Ничего подобного я не заметила, Адри. Возможно, он так общается только с тобой, поэтому ты и думаешь, что он напыщенный мерзавец. Другие отзываются о нем хорошо, говорят, что Адриан воспитанный и вежливый.

– Другие, судя по всему, просто входят в его фан-клуб и не видят ничего кроме внешности и денег.

Это начинало раздражать, но, к счастью, Николь умолкла. Мы какое-то время молчали и думали о своем, пока в нос не ударил свежий аромат мужской туалетной воды. Эванс приземлился на стул напротив и обратился к Николь:

– На следующей неделе намечается вечеринка.

– Приглашаешь? – с тошнотворным флиртом уточнила она и наклонилась к нему через стол. – Прими запрос в друзья, и тогда я подумаю.

– Такое условие для меня не проблема.

Он тут же достал телефон и быстро заводил пальцем по экрану, чтобы в дальнейшем с довольной улыбкой показать его девушке.

– Напишу, если найду время, Мистер Эванс.

– Ловлю на слове.

На секунду я ощутила довольную ухмылку Эванса, хотя во время этого разговора не смотрела ни на подругу, ни на самодовольного кретина, лишь замечая какие-то действия боковым зрением.

– Плюс один приветствуется? – неожиданно уточнила Николь. – Если, конечно, я решу прийти.

– Ты об Эванс? – Наши яростные взгляды встретились. – Она у нас любительница появляться там, где ей не рады, только вот ни на одной из наших вечеринок она не была. Считает себя лучше всех.

– Боюсь подхватить деградацию, – сообщила я, обращаясь к Николь.

– Или того, что тебе устроят темную. – Он наклонился, пытаясь попасть в поле моего зрения, но я даже не взглянула в его сторону. – Врагов у тебя достаточно, ты мало кому нравишься из-за своего характера и безразличия.

– Бедные, даже жаль, что им придется терпеть меня до выпускного.

Я с безразличием дернула плечами и вернулась к своим делам, наслаждаясь поражением пассивной агрессии Эванса, который резко поднялся и с противным скрежетом отодвинул в сторону стул.

– Плюс один приветствуется, Николь. Увидимся.

Как только он, часто оглядываясь, ушел, я натянула улыбку и повернулась к недовольной девушке.

– Какая же ты заноза, Адри.

– Он прав, Николь. В этой школе меня все ненавидят и осуждают, только вот мне наплевать на них.

– Раз тебе наплевать, составишь мне компанию на вечеринке? Ты же не хочешь упустить возможность побесить их вне стен школы?

– Эта тусовка больше твоя, чем моя… Ты без особых усилий произведешь на всех впечатление и станешь всеобщей любимицей.

Сказанное являлось правдой. Николь принадлежала к подобной компании, она воспитывалась в роскоши и богатстве с самого рождения, как и большинство учащихся в этой школе. Не встреть меня одной из первых, она бы запросто сдружилась с кем-нибудь другим, более к ней приближенным, то же самое можно было бы сказать и о Монике, однако она дружит как со мной, так и со всей школой.

– Но мне необходима твоя поддержка. Пусть они все тебя не любят, зато тебя люблю я, Адриана. Ты прямо говоришь о том, что тебе не нравится, а, если не нравишься другим, не стремишься изменить чужое мнение, притворяясь кем-то другим. Это меня в тебе и завлекает.

Она оттопырила нижнюю губу и наигранно ей затрясла, вынуждая меня рассмеяться.

– Ты подлая подлиза, Николь Коллинз. Самая подлая из всех подлых людей на этом свете!

– Я самая красивая подлая подлиза из всех, кого ты знаешь.

Николь по сравнению со мной здорово напилась, из-за чего уже с большим трудом стояла на ногах, вслух размышляя над прошлыми отношениями. В один момент она заявила, что готова поехать в старый дом Эванса, чтобы прояснить какие-то моменты, но я с трудом отговорила ее от данной затеи, чтобы на такси отправиться ко мне и уложить ее спать.

– Я не могу бросить малышку, – жалостливо, почти плача говорила она, прижимаясь к капоту своей иномарки щекой. – С ней здесь обязательно что-нибудь случится.

– Мы не можем поехать на ней, Николь. Здесь хорошая парковка, с машиной точно ничего не случится.

К нам подъехало такси, и мне пришлось приложить большие усилия, чтобы усадить девушку в машину. Всю дорогу до дома она что-то лепетала себе под нос, пока я смотрела в лобовое стекло, поглаживая ее голову у себя на плече. После отъезда мне ее не хватало. Только в тот момент я поняла, как сильно соскучилась по нашему общению.

Из-за открытого рядом с водителем окна на коже выступили мурашки, и я поежилась, ощущая, как прохлада вечера пронизывает до костей, но в один момент таксист поднял стекло.

– Спасибо, – поблагодарила я, на что мужчина в капюшоне и кепке лишь кивнул.

Будь я одна, его внешний вид вызвал бы панику, но на тот момент мне не хотелось думать, что все кругом имеют плохие намерения, поэтому я отпустила ситуацию.

Оказавшись возле подъезда, я помогла Николь подняться по ступенькам до третьего этажа, но возле входной двери нас ожидала удивительная картина, которая будто бы подействовала на подругу резкой трезвостью. Огромная корзина белых роз у моего порога и рассыпанные вокруг нее лепестки красных роз вызвали восторг у протрезвевшей девушки.

– Твою мать, Адри, какая же красота!

Она упала на колени перед цветами и раскинула руки, пытаясь обхватить букет целиком, но попытка оказалась неудачной.

– Кто за тобой так роскошно ухаживает? – поинтересовалась она, не скрывая явного восторга. – Почему за весь день ты ни разу не упомянула мне о своем парне?

– Бывшем парне, – поспешила исправить я. – Там нечего рассказывать, разве только то, что он изменил мне несколько месяцев назад, и мы расстались.

– Фу! – Николь с отвращением отпрянула и поднялась на ноги. – Козел.

– В точку. Давай попробуем пробраться внутрь и просто забудем об этом.

Попытки, сдвинуть букет в сторону, потерпели неудачу, так как цветы для нас двоих оказались невыносимо тяжелыми. Пробравшись внутрь, Николь с восторгом осматривала светлую двухкомнатную квартиру и восхищалась обстановкой, которая на момент переезда оставалась прежней.

Мне повезло с квартирой так, что до сих пор сложно поверить в ее наличие. Элитный, спокойный район, шикарный вид на город и дружелюбные соседи. После случая с сестрой все денежные средства отца уходили на ее содержание, мама не работала, ухаживая за Джулией, поэтому роскошная жизнь была с нами недолго. Я искала квартиру, не рассчитывая даже на комнату в какой-нибудь трущобе, но в один момент отец сказал, что его хороший знакомый сдает целые апартаменты за копейки, так как ему необходимо, чтобы кто-то присматривал за его любимой собакой, пока тот живет Ирландии. Разумеется, в подобную историю я не поверила, но решила принять предложение, что бы отец там не замышлял. Ему хотелось, чтобы у меня было все, ведь на данный момент я оставалась их отдушиной после случившегося.

Отношения между мной и родителями всегда были непростыми. Я была сложным подростком, часто грубила, отстаивая свои права и настаивая на свободе. Отец не мог понять, как его милая младшая дочка смогла стать такой упертой и эгоистичной, но в моем приоритете стояла самодостаточность и желание выделиться на фоне правильной старшей сестры, которую постоянно ставили в пример. Так мы и дошли до окончательной точки отцовского терпения. Он не знал, как влиять на меня и как быть авторитетом, из-за чего мы постоянно ссорились.

Николь сняла обувь и на носочках прошла в комнату, осматриваясь и восхищаясь.

– Ты точно живешь в свое удовольствие, Адри. Я бы никогда не подумала, что тебе нравится подобный интерьер.

– Квартира съемная, поэтому я стараюсь не давать волю своему вкусу и предпочтениям, – усмехнулась я.

– Ты не хозяйка?

– Хозяйка здесь она.

Я с довольной улыбкой кивнула в сторону дивана, где мирно лежала официальная причина моего здесь нахождения. Николь взвизгнула при виде коричневого добермана и невольно отступила на несколько шагов назад.

– Черт!

– Это Шани.

– Как я вообще могла забыть, что ты хотела эту породу? Должна была догадаться!

– Она не моя, но я воспитывала ее еще щенком. Хозяин квартиры купил ее для себя, но потом выяснилось, что у него серьезная аллергия, а расстаться с такой очаровашкой он уже не смог.

– Очаровашкой? Да она съест человека двумя укусами!

– Тех, кто мне дорог, она не трогает, Николь. Тебе нечего бояться.

Шани вела себя достаточно приветливо и спокойно при виде незнакомой гостьи. Ее карие глаза внимательно смотрели на Николь, пока та намеревалась спрятаться за моей спиной, что выглядело весьма уморительно.

Смирившись с ситуацией, девушка расслабилась и заснула, пока я только готовилась ко сну после быстрой прогулки с Шани. Сонливость быстро дала о себе знать, когда я потерла сонные глаза кулаками, направляясь в спальню, как вдруг в дверь совсем тихо постучали. Шани подскочила к выходу и принюхалась, я же с опаской сделала шаг вперед, внимательно наблюдая за ее реакцией. Она продолжала принюхиваться, а затем радостно завиляла хвостом, часто оборачиваясь на меня, как бы умоляя, чтобы я открыла дверь. С осторожностью посмотрев в глазок, я увидела только пустующий коридор и поняла, что веду себя, как маленькая трусиха, у которой скоро начнется паранойя. От этой мысли стало противно за себя, поэтому я отперла и открыла дверь, наблюдая, как собака перепрыгивает через букет и мчится вперед, мгновенно скрываясь за углом.

– Шани, ко мне!

Несколько секунд в коридоре не было ни звука. Руки машинально начали растирать и массировать плечи в попытке успокоиться, а как только взгляд упал на букет, Шани со скоростью света понеслась обратно в квартиру. Я с недоверием уставилась на черный лист бумаги, но в итоге осторожно взяла его и вернулась обратно в квартиру.

Что-то останавливало меня развернуть послание, на обороте которого красовалось красноречивое слово: «Исповедь». Подростковый интерес бил по голове любопытством, тем не менее внутренний голос подсказывал, что ничего хорошего ждать не стоит. Я уже давно не была той Адрианой, от которой можно было ожидать что угодно. Старая версия меня давно надломлена и скрыта за страхами и беспокойством, которые прогрессируют каждый раз, когда появляется потенциальная угроза, и неважно: оправдана она или нет.

Собравшись с мыслями, я развернула лист и увидела красивый почерк, крючками выводивший каждую заглавную букву белым цветом.

„Моя любимая Адриана, моя к тебе исповедь спустя такое длительное время не несет в себе никакой просьбы или желаний. В моей памяти навсегда останутся наши поцелуи и мои ошибки, о которых я буду жалеть до конца своих дней, пока не смею явиться лично, чтобы сказать все, что так наболело. Я буду рядом всегда, куда бы ты ни последовала и как бы сильно ни хотела меня отвергнуть, ну а пока я буду довольствоваться этими короткими записками, такими бессмысленными для тебя, но такими безумно важными для меня.

Только твой.“

От нелепости бывшего парня не скрыться, поэтому вместо какого-либо ответа сообщением я просто легла спать, стараясь не думать о таких роскошных жестах, которых до измены в отношениях не было. Очевидно, что ему хотелось подкупить меня красивыми словами и подарками, только вот прошлое от этого не зависит, а измена показала его истинное лицо в отношении меня как девушки.

С Джоном мы познакомились в университете, где он проходил практику по знакомству. Высокий, плечистый молодой человек двадцати шести лет впечатлял студенток внешностью и низким поставленным голосом, действующим на женскую аудиторию просто фантастическим образом. Сперва мне приходилось осуждающе смотреть на одногруппниц, однако позже обаяние Джона удивительным образом сосредоточилось на моей персоне.

– Адриана. – Он остановил меня в самых дверях, когда все покидали аудиторию. – Задержишь, пожалуйста, нужно обсудить твои конспекты.

С безразличием обернувшись, я подошла к столу, слегка теребя лямку сумки на плече.

В тот месяц я чувствовала себя достаточно подавленно и безразлично, из-за чего часто пропускала занятия и не хотела учиться. Мое состояние частенько металось от рвения к подавленности, поэтому я то вдохновлялась, то перегорала.

– Я перепишу прошлые лекции, сэр.

– Вероятно, тебя что-то тревожит? В последние дни ты задумчивей, чем обычно.

Карие глаза блестели интересом. Он отодвинул тетради в сторону и поднялся с места, чтобы встать напротив и слегка прищуриться.

– Все нормально, Мистер Харди, я всегда такая. Вы скоро перестанете брать это во внимание, как и остальные преподаватели. Просто знайте, что беспокоиться не о чем.

Он с осторожностью сделал шаг вперед, но мой предосудительный взгляд его тут же остановил.

– Вы слишком часто находитесь в своих мыслях.

– На учебу это не влияет.

– А на бдительность?

Харди не продолжил. Он наклонил голову в сторону, ожидая какой-то реакции, но я с непоколебимым видом смотрела в карие глаза.

– С бдительностью тоже все в порядке.

– Поэтому ты никого вокруг себя не замечаешь?

Очередной укор на мое так называемое безразличие опять пришлось пропустить мимо ушей, ведь я знала свой характер лучше тех, кто просто наблюдал за мной со стороны. Окружающие думали обо мне слишком много, пока я не думала о них вовсе.

– Извините, но это никак не относится к учебному процессу, к которому вы как-никак принадлежите, даже будучи стажером.

– Это наблюдение не от стажера, а от обычного парня, которому понравилась девушка, Адриана. – Его взгляд блеснул. – Я хочу пригласить тебя выпить кофе, если ты не против.

– Я не заинтересована в интрижках. Хоть вы и сказали, что я часто нахожусь в себе, все же я вижу и слышу окружающих, которые без конца о вас разговаривают. Присмотрите кого-нибудь более инициативного, Мистер Харди, чтобы не терять время.

– Интрижка? В тебе можно увидеть гораздо больше. Принцип неприступности интересует меня больше покорности.

– Именно это вами и движет, только вот никакой неприступности нет. Я просто безынициативная.

Изрядно уставая от данного диалога, я вежливо извинилась и ушла, понимая, что Харди не спустит с рук отказ и будет предпринимать попытки в глупом завоевании.

Меня раздражало, что большинство парней слышали в отказе вызов и всячески вдохновлялись идеей завоевания, когда на ничего подобного намека даже не следовало. Я всегда прямо говорила о своих рамках, но в мужском обществе принято считать, что «нет» от девушки означает что-то другое.

Спустя несколько дней мое внимание невольно сконцентрировалось на Харди, так как я уже знала, к кому из нашей группы его больше всего тянет. Я наблюдала, думала и концентрировалась, чем подпитывала давно утративший интерес. Тело в какой-то степени скучало по мужским рукам, хотя я боялась их больше всего и пыталась отвергать любую возможную мысль о сближении с кем-либо.

Джон, как только рекомендовал записать свои слова, моментально пробегал взглядом по присутствующим и всегда останавливал его на мне, от чего на душе возникал приятный трепет. Пожалуй, я сама дала себе волю думать о нем слишком часто, чтобы заинтересоваться и в конце одной из лекций, спустя всего месяц после его предложения с кофе, подойти и дать согласие. Только потом он рассказал, что был удивлен моему шагу, так как после того разговора не рассчитывал на снисхождение и пытался не проявлять инициативу, однако события поспособствовали нашему медленному сближению.

Мы гуляли, ходили в кино и просто узнавали друг друга. Он быстро стал мне другом, с которым хотелось проводить время и разговаривать, имея в первую очередь потребность в обычном человеческом общении. На момент учебы в университете я не смогла найти друзей, да и не искала. В одиночестве мне было спокойно и комфортно, я зависела только от себя, принадлежала своим мыслям и желаниям, но человеку нужен человек. Какой бы холодной со стороны я не казалась, моя душа всегда была открыта для других.

В один из вечеров я и Джон прогуливались с Шани по набережной, как неожиданно пошел сильный ливень. Люди с криками забегали под козырьки ближайших зданий, пока мы с уверенностью направились ко мне, следуя за доберманом.

– Это невероятно, – рассмеялся Джон, как только мы зашли в темный подъезд. – На улице погасли фонари, должно быть света нет во всем районе.

– Как назло телефон разрядился. Включи фонарик и давай поднимемся ко мне, пока дождь не закончится. Нужно высушиться.

Мы быстро преодолели три этажа, а как только я открыла входную дверь и прошла внутрь, его телефон неожиданно погас. Я обернулась, но из-за кромешной темноты рассмотреть что-либо было невозможно. Нервный смешок сорвался с моих губ.

– Ты там потерялся?

Джон не ответил.

Он легкой поступью подошел ближе, и я лишь могла догадываться о его эмоциях, хотя сама едва дрожала от сырости волос и предвкушения чего-то необычного. Теплые пальцы аккуратно коснулись моей руки, но я не отпрянула, лишь вскинула голову вверх на уровень его роста. Темнота не давала возможности рассмотреть его лицо, тишину разбавляло тихое и спокойное мужское дыхание, приближающее к моим губам испытующим движением. Губы машинально приоткрылись, я поддалась вперед, но его большая ладонь полностью обхватила мою шею. Движение вышло нежным, не грубым, чтобы я испугалась и почувствовала себя в опасности, благодаря чему мои глаза наверняка заблестели. Пальцы на шее слегка сжались, повлияв на порывистость вздоха, как вдруг Джон медленно коснулся своими губами моих губ. Короткое быстрое прикосновение, перед тем как впиться в мои губы властным и страстным поцелуем. Его язык по-хозяйски проник в рот, и я даже не заметила, как испустила стон от нарастающего удовольствия и возбуждения во всем теле. Его свежий парфюм дурманил голову, вытеснял все мысли, оставляя ноющую пустоту внизу живота, пока парень не отстранился, касаясь моего лба своим лбом.

– Нужно найти свечи, – чуть слышно произнесла я, пытаясь всмотреться в темноту, но вместо ответа получила положительный кивок.

Руки Джона покинули тело, я шагнула в сторону, но он с ловкостью схватил мою руку и притянул обратно, возобновляя поцелуй, словно теперь для него он значит все и больше. Я даже не поняла, как оказалась на сильных руках, пальцы которых впивались в ягодицы, однако такая близость подействовала на нервную систему, меня с дрожью откинуло в прошлое. Слезы покатились по щекам, что привело Джона в чувство. Он отстранился и вернул меня на ноги, прижимая к своей крепкой груди.

– Ч-ш-ш.

– Прости…

Я, как маленькая, уткнулась носом в его грудь, пока он не обхватил мое лицо руками, чтобы с нежностью расцеловать все лицо. В этот момент у меня возникло ощущение, будто мы знакомы очень давно, и он в курсе всех событий моей жизни. Джон чувствовал меня, чувствовал состояние, но не расспрашивал, чему я оказалась безмерно благодарна.

– Все же найду свечи…

Вытирая слезы, пришлось дышать глубже, чтобы сконцентрироваться и взять себя в руки. Было противно от собственной реакции в такой неподходящий момент, я не владела сознанием и воспоминаниями, не владела собой и выглядела слабой, жалкой девчонкой, которую просто ненавидела!

В комнате моей ноги коснулось что-то крупное, Шани заскулила, ощутив мое душевное беспокойство, но я была ни одна, чтобы рухнуть рядом с питомцем и расплакаться.

– Посветишь мне?

Ждать долго не пришлось.

Джон включил фонарик, и я отыскала свечи, чтобы наполнить комнату хотя бы какими-то светом. Какое-то время я вела себя привычным образом, делала вид, что пару минут назад не плакала, и с настороженностью поглядывала на парня. Он казался невероятно спокойным, словно забыл о случившемся поцелуе, не желая вспоминать о срыве.

Глава 2

Утром я проснулась около пяти часов, быстро привела себя в порядок и вышла на прогулку с Шани. На набережной меня встретил свежий воздух, который приятно наполнил легкие и позволил сосредоточиться на мыслях. Я наслаждалась обычными повседневными делами, не ожидая от них ничего необычного, что позволяло сознанию расслабиться. Раньше я стремилась к новым ощущениям, хотела попробовать все и хотела проживать жизнь на полную катушку, но с возрастом это потухло. Я выросла и пересмотрела свои действия, выбрав спокойствие и умеренность.

Николь ожидала вечеринку у Эванса, как празднование собственного дня рождения, а когда этот день настал, я сразу сообщила, что останусь дома. Конечно, она обиделась и даже писала, что не будет разговаривать со мной месяц, но я была настроена решительно.

Любимый сериал в пятницу вечером и обычная уборка в комнате расслабляли так, как не смогла бы самая веселая компания. Я очень хотела провести пижамную вечеринку с Моникой и Николь, но, к сожалению, до этого момента оставался как минимум месяц. Дело в том, что родители Моники решили остаться в Испании еще на несколько недель, из-за чего знакомство моих близких подруг в очередной раз отложилось. Громкий звук уведомления вынудил меня рухнуть на кровать и схватить телефон, увидев сообщение от Николь.

Николь: Здесь такое, приезжай!!!

Адри: Я же сказала, что пас. Что случилось?

Николь: С тобой хочет кое-кто встретиться и поговорить.

Адри: Кто? Я там ни с кем не общаюсь. Опять твои манипуляции?

Николь записала голосовое сообщение, в котором прозвучал знакомый женский голос. Голос Моники, из-за чего я несколько раз перекатилась на кровати и с грохотом рухнула на пол. Радость овладела мной так, что я вскрикнула, начиная рыться в шкафу и записывая ответ.

Мы не виделись целое лето, и я даже подумать не могла, что она решит так подло обмануть меня и сюрпризом приехать раньше обещанного. Николь по-доброму рассмеялась на мое рваное голосовое, а я лишь надеялась, что она не воспримет приезд слишком ревностно. Ее планы были связаны с Эвансом, и я бы чувствовала себя там очень неуютно одна, учитывая нашу взаимную неприязнь со студентами старшей школы.

С одеждой я особо не заморачивалась, поэтому надела джинсовые шорты, белый топ на тонких бретельках, поверх которого накинула бомбер-куртку в гоночном стиле с различными эмблемами. Распуская волосы, я спустилась по лестнице, но тут же остановилась при виде папы.

– И куда ты собралась? – без особого энтузиазма спросил он и скрестил руки на груди.

– К Эвансу. У него сегодня вечеринка.

– Забыла, что наказана?

– Сегодня последний день вашего запрета… Моника вернулась из отпуска, и я подумала, что вы не будете против…

– Подумать – не спросить, Адриана. Я против сокращения срока даже на один день. С поблажками ты не усвоишь урок и не вынесешь вывод.

– Но я целый месяц сидела дома! Нагнала в отставании, и даже учителя простили случай в туалете!

Услышав крики, из гостиной вышла мама. Она вопросительно посмотрела сначала на меня, потом на отца.

– Что здесь происходит?

– Мам, Моника вернулась из Испании. Пожалуйста, смягчите наказание, чтобы я могла пойти на вечеринку. Обещаю сделать генеральную уборку во всем доме, могу несколько недель обходиться без карманных денег, только отпустите меня хотя бы на несколько часов.

Мама взглянула на меня с жалостью и пониманием, но папа оставался строгим и суровым. Мои слова он пропустил мимо ушей и лишь молча посмотрел на маму, отрицательно покачав головой.

– Чарльз…

– Нет. Не вздумай вестись на ее манипуляции, Катрин, она только этого и добивается. Курение в школьном туалете – одно, а на вечеринке она точно не чай с тортиком собирается пить. С Моникой можно встретиться и завтра, ничего страшного не произойдет.

– Вот какого ты мнения о собственной дочери, – не выдержала я. – Ты веришь кому угодно, но только не мне! Все, что ты умеешь, это наказывать и оскорблять меня, потому что я не такая, как ваша идеальная старшая дочурка!

Мама вскрикнула:

– Адриана!

– Я попросила всего несколько часов!

– Иди к себе, – подытожил отец и спокойно вернулся на кухню.

– Милая…

– Вы самые несправедливые родители на свете!

Я взбежала по ступенькам и громко хлопнула дверью.

На телефон продолжали поступать сообщения от Николь и Моники, на что я сильнее злилась и металась по комнате, не желая просто так сдаваться. Теперь, когда мне поставили очередной запрет на такую безобидную просьбу, я всей душой желала, чтобы они испытали ту же злость, что испытываю я, поэтому через пару минут я уже вылезала из окна на козырек террасы. Оказавшись на лужайке, пробралась к калитке и без лишнего шума улизнула на соседнюю улицу.

Съемный дом Эвансов находился в паре минут ходьбы, поэтому к десяти часам я уже была на месте. Прохладная погода не мешала студентам старшей школы разместиться во дворе дома, из окон которого доносилась ритмичная музыка. Оказавшись внутри, я окинула взглядом присутствующих и заметила в самом дальнем углу комнаты Николь, стоящую напротив моего кузена и его друга. На их фоне она выглядела совсем малышкой, беззащитным котенком перед коршунами, готовыми в любой момент напасть. Взгляд переместился на толпу, и тогда в ее центре я увидела лучшую подругу. Моника пила шоты на скорость, пока ближайшее окружение криками поддерживали ее задор и стремление выиграть. Победно вскинув руки вверх, девушка проглотила спиртное, и ее взгляд встретился с моим. Делая вид, что любуюсь потолком, я успела сделать шаг в ее направлении, как вдруг девушка влетела в меня, и мы со смехом повалились на пол.

– Сюрпри-из!

– Ты меня обманула, Моника Робертс!

– Иначе как застать тебя врасплох?

Я крепко обняла ее, обхватывая хрупкое тело руками и ногами. Ее запах и дыхание расслабляли, благодаря чему я сразу избавилась от посторонних мыслей и просто решила расслабиться.

До этого на вечеринках в новом городе я еще никогда не была, по крайней мере на школьных. У Моники много друзей, она общительная, приятная и дружелюбная, что моментально располагало к себе людей, которые стремились пообщаться с ней ближе. Лучшая подруга нравилась всем. Ее внешность приятна и нежна: пшеничного цвета волосы чуть ниже ключиц, рваная челка, слегка касающаяся коричневых ресниц кристально голубых глаз с детским взглядом, аккуратненький небольшой носик и тонкие губы. В черты ее лица хотелось всматриваться, поэтому при разговоре с ней я часто засматривалась на активную мимику и просто улыбалась, любуясь ей, как никем никогда.

Мы сели с ней в обнимку на диван и принялись рассказывать друг другу о последних новостях, которых с моей стороны было не так много и ни одной более-менее позитивной. Постоянные ссоры с отцом, стукачество на меня учителям – основное, что происходило с начала семестра.

– Ты познакомилась с Николь? – поинтересовалась я, слегка привстав, чтобы отыскать подругу.

– Познакомилась. Мэри рассказала, что ты подружилась с новенькой, поэтому я сразу ее отыскала и узнала о том, что ты осталась дома. Она милая, мне понравилась.

– И мне. Уверена, вы подружитесь так же быстро, как и мы с ней, но должна предупредить, Николь повернулась на Эвансе.

– На котором?

– Не на кузене… другом.

Моника весело рассмеялась и сжала мои щеки ладонями, заглядывая в глаза так, что наши лбы соприкоснулись.

– Ты по-прежнему не можешь назвать его по имени, Адри? Душка Адриан Эванс продолжает тебя терроризировать?

– Он самовлюбленный придурок, который не может держать язык за зубами, чтобы не попытаться задеть меня.

– Ваша вражда уже надоела.

– Осталось потерпеть его несколько месяцев, и тогда в школу будет ходить приятнее. После его выпуска все наладится.

Моника с задумчивостью переместила взгляд прямо перед собой и отпустила мое лицо, думая о чем-то своем. Я хотела поинтересоваться о ее странном состоянии, но рядом со мной присела Николь. Девушка потрясла меня за плечи и поцеловала в лоб, пока я наблюдала за тем, как кузен, Эванс и еще парочка людей рассаживаются вокруг журнального столика, на котором появляется бутылка алкоголя и стаканчики.

– Предлагаю отметить приезд Моники и как следует повеселиться.

Кузен поднял емкость над головой, что сделали и остальные. Николь протянула мне стаканчик, но я вежливо отказалась и обратилась к Монике:

– Я выбралась сюда тайком, чтобы увидеться. Родители накажут меня до старости, если узнают, что я сбежала.

– Ради меня ты сбежала из-под ареста?

– Еще как сбежала. Спрыгнула со второго этажа.

– Сумасшедшая!

– И просто так уйдешь, оставив меня и лучшую подругу? – поинтересовалась Николь. – Ты же уже здесь, давай повеселимся!

– Слушай своих подруг, кузина, оставайся. Если будет необходимость, я заступлюсь за тебя перед дядей.

Меня раздражало, что Джереми строит из себя авторитета в глазах друзей. Он глуп, если считал, что отец от одного его слова избавит меня от наказания за побег.

– Очень мило и воодушевляюще, Джереми, но нет.

Моника умоляюще взглянула в глаза, на что я с грустью помотала головой. Эти ее глазки всегда действовали слишком властно, из-за чего мне приходилось идти против собственной воли, и тот раз не оказался исключением.

Я не пила и была настороже.

Компания популярных ребят общались между собой, пока не надумали поиграть в бутылочку, заранее написав на листочках действия и вопросы. Им захотелось играть парами, а мой отказ на данную затею все пропустили мимо ушей. Первые раунды они дурачились. Кому-то приходилось целоваться или по-глупому танцевать, кому-то отвечать на неловкие вопросы и узнавать друг о друге много нового. Я лишь изредка улыбалась, взаимодействуя с подругами, а затем решила отойти в ванную комнату, чтобы предусмотрительно пропустить ход и избежать лишнего компромата на то или иное действие или вопрос.

Уже выходя из ванной, я столкнулась с девушкой из класса старше.

– Моника телефон потеряла. Не видела?

– Замечательно…

Я достала телефон и набрала номер подруги, вслушиваясь в гудки.

– Я поищу в тех комнатах, а ты пока звони и проверь боковую.

Мной моментально овладела решимость срочно отыскать пропажу, чтобы у подруги не возникло проблем. Хоть Моника и была всеобщей любимицей, я знала, на что способны пьяные жлобы, и предполагала, какие фотографии могут распространиться по сети в случае самого неприятного исхода.

Зайдя в комнату, я увидела Эванса, тут же поднявшего на меня взгляд. Он сидел на краю кровати с телефоном в руке, но я не успела произнести ни слова, как меня толкнули внутрь и закрыли дверь.

– Какого хрена?

Обернувшись к популярному парню спиной, я начала дергать ручку двери и стучать по ней кулаком, но мое внимание привлек голос подруги на том конце провода.

– Адри.

– Какого черта, Моника?.. Вы там перепили?

– Задание на двоих, и твоя пара Адриан. Мы играем.

– Твоих рук дело? – с раздражением уточнила я, как только обернулась к Эвансу, но вместо него ответила Николь, судя по всему, выхватила телефон у Моники.

– Моих. Это я предложила, чтобы вы наконец-то разобрались в своей неприязни и все решили, Адри. Я хочу, чтобы двое симпатичных мне людей смогли найти общий язык.

Это стало последней каплей ее выходок.

– Теперь у тебя только один симпатичный тебе человек, Николь!

Я сбросила вызов и подошла к окну, оценивая ситуацию, в которой оказалась.

Решать за меня, да еще так подло. Я не стану жертвой чьих-то хотелок и от своих принципов не отступлю.

– И что ты собираешься делать? – с безразличием раздался хриплый голос. – Дом выше того, в котором ты живешь, спрыгнуть без увечий не получится.

Земля была далеко, и я поняла, что он чертовски прав, как бы не хотелось этого признавать. Моя безысходность в подобных ситуациях безумно раздражала, и я понимала, что мне необходимо что-то придумать.

Осматривая комнату беглым взглядом, я шагнула к двери и предприняла несколько попыток выбить ее плечом, но от этих действий лишь больно ударилась, продолжая предпринимать попытки. Приходилось игнорировать боль в плече, ведь я должна была выйти оттуда.

– Ты точно садомазохистка, – сообщил Эванс, подойдя ближе и буквально втиснувшись между мной и препятствием. – Завязывай.

Отступив на шаг, я потерла ушибленное плечо и вздохнула. Его массивные плечи могли бы справиться с поставленной задачей за два подхода.

– Выбей ты.

– Выбить мне? – переспросил Эванс. – Ты на меня ни разу не посмотрела, а теперь просишь о помощи?

– Ты же хочешь выйти отсюда?

– Мы и так выйдем. Надо выждать тридцать минут, как написано в задании, и нас выпустят.

– Нет смысла тратить время впустую. Просто выбей дверь.

– Я подумаю, если посмотришь на меня хотя бы раз.

Много чести.

Я не собиралась вестись на манипуляции, тем более на манипуляции этого человека. Телефон в руке завибрировал, вынуждая меня выругаться. Звонок отца в ту самую минуту был очень некстати, и я наконец-то поняла, что побег был самым глупым поступком в моей жизни.

Отключив звук, мне пришлось лишь на секунду прикрыть глаза в ожидании успокоения, как вдруг Эванс выхватил телефон и ответил на звонок. Мои глаза, переполненные шоком и растерянностью, округлились, пока руки потянулись за телефоном в попытке быстро отнять его и отключиться, но Эванс с ловкостью развернул, прижал меня к двери и цепкими пальцами схватил сразу два запястья, лишая меня возможности освободить руки.

– Доброй ночи, Мистер Эванс, с вами разговаривает Адриан Эванс…

Это был конец. Я не слышала, что именно говорит отец, но по довольному лицу Эванса понимала, что теперь мне крышка.

– Нет, с ней все хорошо, сэр. Я хотел лично извиниться перед вами за свою выходку. Видите ли, это из-за меня Адриана сбежала из-под ареста, так как именно я настаивал на присутствии, а когда узнал, что вы против, хотел зайти, чтобы переубедить вас и миссис Эванс, но принял решение просто ее похитить.

Я представила решетку на своем окне и вечное наказание до глубокой старости.

Эванс ненавидел меня по-своему… пассивно, поэтому и коварства у него были пассивные.

– Вы можете позвонить моим родителям, чтобы те придумали наказание, но, пожалуйста, не наказывайте из-за меня Адри… – Он несколько секунд помолчал, слушая моего отца и слегка наклонив голову набок, смотря прямо в глаза, а затем медленно приложил телефон к моему уху, продолжая удерживать мои руки. – Тебя.

Его глаза с увеличенными зрачками, словно с жадностью хватали каждый мой взгляд, я же была в шоке от происходящего.

– Пап?..

– Адриана, ты в порядке? – тут же поинтересовался отец.

– Д-да, все нормально… Простите меня. Я сбежала из-за злости, хотела, чтобы вы тоже разозлись и поняли, что запретами делаете только хуже.

Многообещающий выдох на том конце телефона дал понять, что все не так плохо, как я ожидала. Вероятно, на него повлияли не столько слова Эванса, сколько переживания за меня и мой побег.

– Поговорим дома, – сообщил он. – Не задерживайся.

– Хорошо… Спасибо.

Как только послышались длительные гудки, губы машинально приоткрылись, чтобы глубже вдохнуть и выдохнуть. Я растерялась еще больше.

Эванс медленно убрал телефон, но по-прежнему продолжал держать руки и сверлить меня взглядом.

– Неплохо для врага? – поинтересовался он. – Ты наконец-то на меня смотришь.

– Это ничего не значит. Будет глупо думать, что ты сделал это от чистого сердца.

– Ты права, я ищу выгоду, поэтому с этого самого момента, Эванс, ты должна мне желание.

– Мне ничего не мешает рассказать родителям правду. Пусть наказывают, лучше так, чем быть тебе должной.

– Тогда я буду вынужден парировать и рассказать о твоем анонимном блоге, подрывающем репутацию нашей школы.

Пришлось сделать максимально серьезное лицо и выпалить:

– Понятия не имею, о чем ты.

– Думаешь, я не знаю, кто размещает компромат на учителей и некоторых родителей? Меня впечатляет лишь то, что никто еще не догадался о том, что это ты. Единственная ненавистница элитной школы. Видимо, по началу ты не верила в популярность блога, поэтому и не скрывала, что активно пишешь свою первую статью. Я же видел это лично.

Отнекиваться было бы глупо, а ситуация злила, из-за чего я дернулась, но его тело вплотную прижало меня к двери.

– Ты ничего не докажешь. Все знают, что мы друг друга терпеть не можем и готовы подставить другого ради удовольствия.

– Мне не составит труда доказать, что блог именно твой, все поверят. Ты знаешь о последствиях, знаешь, что репутация твоей семьи будет подорвана, знаешь, что из школы тебя попрут с позором, с которым другие школы будут отказывать в поступлении. Это сделать легче легкого.

Я еще раз дернула руками, но хватка оставалась крепкой. Хотелось ударить его и сбежать, однако моего удара не хватило бы, чтобы Эванс потерял память и забыл о блоге. Приходилось представлять лица разочарованных родителей, из-за чего безысходность действовала на нервы.

– И чего ты хочешь?

– Не догадываешься?

– Предполагаю. Хочешь, чтобы я прогнулась, и вся школа поняла, что ты выиграл.

– Именно. Но немного не в той манере. Я хочу, чтобы ты меня поцеловала.

Взгляд невольно опустился на его губы, но я быстро себя отдернула.

– Какого хрена? Ты поставил в комнате чертову камеру?

– Какого банального ты обо мне мнения. Слишком скучно, Эванс.

– Со мной ты не повеселишься, потому что я тебя терпеть не могу, – четко проговорила я, выпалила ему прямо в лицо. – Ты самый омерзительный человек.

– Пусть так. – Эванс показал листок, на котором было его задание. – Ты должна поставить мне засос, это твое прописанное задание, но я предпочту испробовать яд с твоих губ, чтобы ребята обломались, а учителя не узнали о блоге. Решай: моя всеми увиденная победа или же никем не узнанная.

– Что тебе даст второй вариант? Где выгода, если в комнате нет камеры?

– Выгода в том, что ты будешь об этом думать.

Его колено раздвинуло ноги, и он приблизился, коснувшись кончиком носа моего носа. Ярость кипятила кровь, и ему доставляло удовольствие наблюдать за подобной реакцией.

– Ты нравишься Николь. Я расскажу, какой ты извращенец, и тогда она забудет о нашем примирении.

– Плевать.

– Ты самый конченый человек на свете…

– Угу.

Его свободная рука нагло приподняла мой подбородок.

– Ненавижу, – прошипела прямо в его приоткрывшиеся губы.

Он резко поддался вперед, а я ощутила, что опора сзади исчезла, из-за чего руки Эванса наконец-то меня отпустили. Ошарашено посмотрев на кузена, я выхватила у Эванса телефон и ринулась к лестнице, желая сбежать из того дома как можно быстрее.

Пробегая мимо подруг, которые громко выкрикивали мое имя, я лишь на несколько секунд обернулась.

– Я больше не разговариваю ни с одной из вас!

– Что случилось? – настороженно спросила Моника.

– Идите к черту!

Я расталкивала всех на пути и смогла спокойно выдохнуть только тогда, когда оказалась на воздухе. На телефон в социальной сети пришел запрос на переписку с популярного аккаунта, где Эванс, издеваясь, написал: «Мы не закончили». Я заблокировала аккаунт и поспешила домой, проклиная весь день.

Отец встретил меня в дверях и тут же позвал к разговору маму. Пришлось из всех сил держать себя в руках, чтобы не сорваться на родителях и делать вид, что ничего не произошло. Алкотестер, появившийся в нашей семье из-за моего проступка в том году, показал удовлетворительное количество промилле, благодаря чему удалось успешно избежать лишних проблем.

– Мы решили, наказания за побег не будет, но в следующий раз, когда захочешь встретиться с парнем, мы должны быть в курсе, – сообщил папа.

– Эванс не мой парень.

– Точно, подростки в ваше время называют отношения по-своему. В любом случае, Адриана, учись разговаривать и договариваться. Компромиссы делают жизнь проще.

Папа сердился, но не злился, поэтому разговор закончился на более-менее хорошей ноте, позволившей ему со спокойной душой уйти. Пройдя мимо мамы, я заметила подозрительную улыбку, из-за чего остановилась.

– Адриан Эванс, значит? Наш Джереми с ним дружит.

– Откуда знаешь?

– Мы созваниваемся с Сидни, она рассказывала. Надо же, как необычно играет судьба, вы с ним полные тезки, оба красивые…

– Мам, прекращай.

– Ты стесняешься, и это нормально. Просто знай, что я готова ответить на вопросы, для которых ты уже достаточно взрослая. С Джулией мы тоже об этом говорили.

– О чем именно? – с вызовом бросила я и скрестила руки на груди.

– Как… Ну… О половой жизни.

– О сексе?

– Или так…

– Мам, я все и так знаю. Презервативы и лубрикант всегда со мной, не переживай.

– Лубри… – Она прищурилась, а затем вытаращила глаза. – Подожди, как давно твое «всегда»?

– Доброй ночи, – вздохнула я и поднялась наверх, желая провалиться в сон и забыть долгий день.

Помыв лапы Шани, я заглянула в комнату к до сих пор спящей Николь. Время шло к девяти утра, и я точно не знала, как хочу провести сегодняшний день. Пришлось пожалеть, что учеба подошла к концу, ведь теперь мне предстояло вновь остаться наедине с собственными мыслями.

Ближе к полудню подруга пришла в себя, и мы позавтракали, обсуждая вчерашний день. Мне хотелось больше времени для разговора, чтобы отдалить ее уход, однако, перепрыгивая через букет, она напоследок обернулась и сказала:

– Если ты не занята вечером, можем куда-нибудь сходить.

– С радостью. Можем позвать Монику, если она в городе.

– Заметано. У нее кто-нибудь есть?

– По-моему, нет, вы не общаетесь?

– Мы слегка повздорили, но я уже готова помириться.

– И не расскажешь?

– Там по ерунде. – Ее взгляд остановился на букете. – Ты бы затащила их в квартиру. Цветы шикарные и не виноваты, что их отправитель козел. Он хоть был симпатичным козлом?

– Чертовски, – ухмыльнулась я.

– Тогда с тебя фотография, Адри. Увидимся!

Она послала воздушный поцелуй и скрылась за углом. Какое-то время я стояла на месте, рассматривая букет, но в конечном итоге решила оставить его на месте, чтобы ясно дать понять Джону, что прощения ему не видать.

До вечера я сидела в телефоне и придумывала тему для новой статьи в блоге, который с момента создания стал безумно популярным среди подписчиков. Он здорово эволюционировал от школьной несправедливости к ментальным проблемам, беспокоящих большинство людей. Несправедливость, скрытность, жестокость, ненависть, зависть, ложь, агрессия. Тем для блога было безумно много, и я расписывала каждую, избегая только одну, которую обсуждать не была готова даже с психологом. Поначалу мне хотелось справиться с травмой самостоятельно, доказать себе, что я контролирую свой разум и воспоминания, доказать, что я сильна духом, но некоторые ситуации ломают. На консультации с психологом я закрывалась, хотя кричала о помощи.

Стук в дверь заставил Шани вскочить с места и радостно завилять хвостом, но за дверью снова никого не оказалось. В руках оказалось очередное письмо, написанное на черном листе.

„В нашем одиночестве таится бездонная пропасть смысла – мы связаны навеки, принадлежим лишь друг другу. Ты моя, Адриана Эванс, и будешь ею до скончания времен, как бы отчаянно ни билась в клетке своих иллюзий, как бы ни пыталась сбежать от предначертанного. Судьба уже написала наш роман, и в сердце моем нет места ни для кого, кроме тебя. Стану тенью, кошмаром, неотвратимым возмездием для любого, кто осмелится помыслить о тебе. Не губи чужие жизни, любимая, останься верной той нити, что связала нас в единое целое. Скоро, совсем скоро мы встретимся вновь, и я не позволю тебе ускользнуть из моих объятий, не отпущу ни на мгновение“.

Собственничество вызвало недовольство, я смяла лист и отбросила его как можно дальше, но Шани, посчитав, что я с ней играю, тут же принесла его обратно.

Джон прекрасно знает, как именно я отношусь к своей свободе и каким-либо запретам. Для меня это сокровенно, поэтому при нарушении личного пространства я намеренно нарушаю раздражающие и бессмысленные правила.

Моника согласилась встретиться с нами, но с условием, что вечер пройдет в клубе. В то время она только что окончила финансовый факультет и с гордостью делилась в социальных сетях своим дипломом, полученным с отличием. Я перебрала все свои вещи в шкафу. Мне хотелось выглядеть нарядно и необычно, чтобы хоть немного соответствовать своим роскошным подругам. Отыскав в гардеробе кожаную юбку с пышным подолом, я надела под нее короткие велосипедки и отыскала облегающую белую майку, на которую в конечном итоге решила накинуть классический черный оверсайз пиджак. В целом, образ вышел удачным: удалось подобрать нежный макияж и аккуратную прическу. Волосы были заплетены в косы у висков и свободно ниспадали волнами на спине.

Такси приехало очень быстро, и я оказалась на месте раньше остальных. Люди, собравшиеся у главного входа, внушали беспокойство, и я, нервничая, написала в общий чат, ожидая ответа.

– Вы можете подождать, если кого-то ожидаете, – сообщил таксист.

– Спасибо.

Спустя десять минут я увидела Николь, одетую в короткое синее вечернее платье. Ее образ притягивал взгляды молодых людей, но она, казалось, не замечала их, погруженная в свои мысли.

Мы направились к отдельному фейс-контролю и назвали фамилию Моники, благодаря чему нас без очереди пропустили внутрь. ВИП-зона находилась на балкончике второго этажа, где был свой бар и обслуживающий персонал. Фиолетовые кожаные диваны и неоновые вывески с названием клуба и партнеров не давили на глаза, наоборот, создавали достаточно уютную и безопасную атмосферу. Девушка в твидовом приталенном пиджаке черного цвета и белой мини-юбке с воланом деловито разместилась в кресле, разговаривая с кем-то по телефону. Моника выглядела достаточно напряженно во время разговора, но при виде нас она моментально убрала телефон и заулыбалась.

Заведение к себе располагало. Мы кушали и общались, пробуя различные коктейли от бармена, который большую часть вечера от нас не отходил.

– Ты видела этого Джона? – поинтересовалась Николь, обращаясь к Монике, которая тут же отрицательно помотала головой. – Как он вообще мог изменить такой красотке?

– Мужики идиоты, – сообщала блондинка. – Нормальные уже заняты, поэтому мы в пролете.

Николь дернула плечами и наклонилась через стол, чтобы пожаловаться:

– Мой «нормальный» бросил меня сразу, как я переехала в Германию. О нем что-нибудь слышно?

– Эванс давно удалил соцсети, – безразлично, даже с раздражением сообщила Моника. – Работает в партнерстве с отцом частным детективом и лишний раз не отсвечивает. О нем мало что известно после нашего выпуска.

– Хотелось бы утереть ему нос, – со смешным высокомерием заявила Николь. – Как-никак первая любовь.

Я опустила взгляд и вспомнила о Брайане Макколе, поспешив поинтересоваться:

– Моника, а что там с Брайаном Макколом?

– Брайан… – Она ехидно улыбнулась. – С Макколом все хорошо, окончил архитектурный и колесит по миру со своими идеями. А что?

– Не улыбайся так, я просто спросила.

– Ты ему нравилась.

– Глупости, вы придумали это, когда мы не общались.

– А он нравился тебе, – моментально подхватила Николь. – Давайте глянем, как он сейчас выглядит!

Под чутким руководством Моники, нужный аккаунт нашелся мгновенно, и вот мы уже прилипли к экрану и рассматривали профиль двадцатичетырехлетнего красавца. Годы пошли ему только на пользу: высокий шатен стал еще привлекательнее, а его профиль пестрел эстетичными снимками, буквально кричащими о его сексуальности. Видео из тренажёрного зала привлекло наше внимание к прекрасному телу с рельефными мышцами, которые изящно изгибались при малейшем движении. Каждая из нас была заворожена этой картиной. Пришлось поймать себя на мысли, что я отступила от своего типажа слишком рано.

С того вечера прошло около месяца. Подруги всячески пытались подступить, но я продолжала злиться и осуждать их выходку так яро, что даже перестала смотреть за популярный столик, за который те перекочевали. Все встало на свои места касаемо места каждого в этой школе. Популярные оставались с популярными, а другие просто продолжали существовать и заниматься своими делами.

Конец октября выдался достаточно теплым, благодаря чему нам разрешали обедать на открытом заднем дворе школы. Активисты во всю готовились к грядущему Хеллоуину и устанавливали кричащие атрибуты праздника. На мой столик поставили тыкву тогда, когда я уже собиралась уходить, собирая вещи в рюкзак, с желанием перекурить. Было даже интересно посмотреть, какой грандиозный праздник может закатить богатая школа, да и сможет ли вообще.

Обладатели популярного столика следили за мной без какого-либо стеснения, поэтому я одарила их самым коротким и безразличным взглядом, которым только могла. Мне было необходимо придумать, как именно рассказать всем о том, какой Эванс на самом деле извращенец, но тот факт, что он знал о блоге все портил. К тому времени моя тревожность слегка повысилась, ведь было неясно, знает ли о блоге кто-нибудь третий.

– Мисс Эванс.

Голос учителя истории заставил меня остановиться и нехотя обернуться.

Мистер Тернер был классным руководителем моего класса, поэтому за тот год обучения намучился со мной так, как ни с кем до этого. Его высокая бесформенная фигура чем-то напоминала Слендермена, и, будь я младше, могла бы подумать, что истинное занятие Тернера – в похищении детей. Кудрявые русые волосы кучеряшками бакенбардов соединяли прическу и бороду.

– Если кто-то что-то натворил, на этот раз это не я, Мистер Тернер, – тут же сообщила я, стягивая большие наушники на шею. – Я совсем недавно на свободе и не успела ощутить ее вкус, чтобы снова попасть под домашний арест.

– Сразу идешь в оборону?

– Обо мне предвзятого мнения. Меня не любят и готовы подставить в любую секунду.

Учитель коротко кивнул.

– На самом деле я хотел тебя похвалить.

От услышанного мои брови полезли наверх.

– За то, что в этом месяце я не косячила? – уточнила я.

– И это тоже, – по-доброму улыбнулся он. – Тесты в конце месяца по всем предметам сданы на отлично, другие учителя приятно удивлены, поэтому я готов предложить тебе позаниматься с отстающими.

– Вы переоцениваете мои возможности.

– Просто подумай. Это хорошая возможность подтянуть собственные знания. Я придерживаюсь той техники, что материал лучше усваивается тогда, когда объясняется другому. Это может хорошо повлиять на твою статистику и сочтется при выпуске. Я бы предложил тебе какой-нибудь кружок, но что-то подсказывает, ты не согласишься.

Конечно! Лишний раз торчать в этой школе равносильно наказанию, а общаться с кем-то из плебеев – саморазрушение.

Часы на руке запищали.

Из-за разговора с Тернером я теряла возможность успокоиться, поэтому залепетала что-то членораздельное, отступая с каждым словом все дальше, пока не вписалась спиной в крепкую фигуру. Обернувшись, сразу столкнулась с карими глазами высокого незнакомца. Брайаном Макколом.

– Извини, – с неловкостью проговорила я и уже собиралась убежать.

– Ты обронила.

Он наклонился и протянул мне зажигалку. Я слегка прикусила нижнюю губу.

– Спасибо.

Хотелось объясниться, чтобы тот не настучал на меня учителям, но я решила промолчать.

– Знаешь местечко, где преподы не спалят?

– Вопрос с подвохом, очевидно?

Он ухмыльнулся и закатил глаза, показывая пачку сигарет, на что я с пониманием кивнула.

– Ладненько, тогда знаю.

Кивнув в сторону, я с интересом прошлась по нему оценивающим взглядом, так как сразу подметила, что он чертовски красив.

Брайан Маккол перевелся в элитный крысятник за неделю до Хеллоуина. Со стороны он казался загадочным красавчиком, которому нет дела до других, поэтому многие девчонки засматривались на таинственного незнакомца, уже давно узнав, кто он и чем занимаются его родители. Мне льстило, что Брайан избегает знакомств на новом месте, поэтому интерес возрастал с каждой случайной встречей. Мы были похожи тем, что предпочитали одиночество и избегали контактов с местной элитой.

Место для курения находилось на старом стадионе элитной школы. Здесь только планировали построить дополнительный корпус, поэтому территория в какой-то степени считалась заброшенной. Закуривая сигарету, я скользнула взглядом по лицу парня, заметив аккуратные созвездия веснушек на достаточно бледном модельном лице. От него это не ускользнуло, поэтому я моментально отвела от себя подозрения, поинтересовавшись:

– Как тебе школа?

– Отстой, как и любая другая. Быть новеньким всегда означает собирать взгляды, а я не любитель знакомиться. А ты почему постоянно одна?

Он заметил, а значит наблюдал.

– Поссорилась с подругами. Они заперли меня в одной комнате с самым мерзким персонажем школы.

– Для чего? – удивился Брайан, выдыхая дым.

– Он нравится моей подруге, и она хочет, чтобы мы поладили.

– Да уж, драма. А чего не ладите?

– В первые дни моего перевода я написала на шкафчиках неприятность, а один из них оказался его. Вот и припоминает.

– Такая себе причина для ненависти.

– Причина ненависти – его личность. Он зазнавшийся и самовлюбленный, поэтому пусть живет с пониманием, что не нравится всем и каждому.

Парень заулыбался и постарался скрыть эту улыбку, опустив голову.

– Что? – поинтересовалась я. – Все равно так себе причина?

– Я просто подумал, будь у меня такая ненавистница, я бы ссорился с ней постоянно.

– Почему?

– Неплохая провокация, чтобы без палева пофлиртовать, так еще и не вызвать подозрений.

– Хах, ну не в случае с Эвансом, – прямо заявила я, стряхивая пепел с уже законченной сигареты. – Ему просто необходимо быть в приоритете и доказывать самому себе, что он лучший. Таких людей я читаю с первого взгляда, пока большинство видит в них идеал для поклонения.

– А ты предвзята. Посмотри как-нибудь на ситуацию с другой стороны, именно со смыслом моих слов. Будет тема для обсуждения.

– Предлог посплетничать?

– Предлог снова поговорить.

Он едва заметно улыбнулся и выкинул окурок, вынуждая меня восторгаться.

Его манера общения оказалась мне по душе, благодаря чему я начала рассматривать его не как таинственного новенького, а как понравившегося парня, с которым очень хотелось сблизиться, чтобы узнать, какой он при более тесном общении. Я хотела его.

Мы иногда встречались за ланчем, и он подсаживался ко мне, чтобы поговорить о моей неприязни и узнать, не прошла ли она после его слов. Но я не думала об Эвансе, особенно когда рядом был более привлекательный и желанный вариант. Взгляды подруг часто касались нашего дуэта, и я знала, как сильно их распирает любопытство, поэтому наслаждалась триумфом небольшой мести. Они писали, звонили, пытались поговорить при личной встрече, но я шла в отказ. Николь и Моника должны были осознать, что натворили, и, в идеале, возненавидеть Эванса за мое безразличие. Однако они продолжали общаться.

Я бы не пошла на вечеринку в честь Хэллоуина, если бы не Брайан. Лично он меня не приглашал, хотя я бы прыгала и пищала от радости. Брайан просто в лоб спросил о моем костюме, показав фотографию своей впечатляющей маски черного цвета. Она была потрясной, напоминала демона рогами и оскалом выточенных зубов, из-за чего пришлось ощутить нарастающее возбуждение от собственного воображения, а конкретнее – от того, кто будет находиться под маской. И если большинство студентов старшей школы уже давно выбрали костюмы, я не могла найти себе места, чтобы придумать что-нибудь интересное и оригинальное. Хоть мы и не шли туда вместе, хотелось, чтобы костюмы отдаленно напоминали парные. Идея с демоном навела на мысль об охотнице на демонов, но воссоздать такой образ с чистого листа оказалось сложно.

В секонде я с трудом отыскала все необходимое, что могло придать одежде хоть малейшую узнаваемость придуманного костюма. Опошлять не хотелось, но я чувствовала необходимость в собственном сиянии, тем более один раз в год можно было и принарядиться. Какой-либо популярной охотницы я не знала, да и вообще не разбиралась в косплеях. Костюм в стиле Лары Крофт пришлось дополнить ее фирменной прической и смириться, нарисовав пару ссадин на лбу и под глазом. Оригинальности не вышло.

Фестиваль в центральном парке оправдал заявленный бюджет. Взрослые, подростки и дети соблюдали тематику вечера, поэтому взгляду не удалось увидеть ни одного человека без образа. Родители в костюмах ковбоев моментально встретили в толпе знакомых, благодаря чему мне удалось незаметно улизнуть, чтобы найти Брайана. Студенты школы обсуждали место встречи в чатах, в один из которых меня добавила Моника, поэтому я не теряла надежды встретить парня где-то поблизости, хотя друзей среди плебеев у него было мало.

Из социальных сетей я узнала, какие костюмы выбрали подруги, поэтому как только на горизонте мелькнула фигура в белом длинном одеянии и заплаканным макияжем, я сразу же нашла поблизости с ней и Николь в черном латексном комбинезоне, открывающим грудь и обтягивающим объемный зад. Скажем прямо, я предполагала, что Коллинз не будет придерживаться банальных образов и наденет что-нибудь откровенное, желая заполучить желанного парня, и, конечно, я не ошиблась. От увиденного лишь осуждающе осмотрела ее с ног до головы, закатила глаза и отошла в сторону, желая остаться незамеченной и наконец-то отыскать Брайана. В соцсети высветился запрос на сообщение.

Аккаунт Брайана: Почему самая красивая девушка вечера выглядит такой грустной и одинокой?

Сдержать улыбку не получилось, да и я не хотела. Быстро пробежавшись взглядом по многочисленным лицам и не найдя нужное, тут же ответила.

Адри: Любитель загадывать загадки?.. Не знаю. Почему?

Аккаунт Брайана: Топай к будке поцелуев… непокорная. Я объясню.

Адри: Слишком банально и скучно. Не в моем стиле.

Аккаунт Брайана: Сделаем этот стиль твоим. Жду.

Разумеется, я переборола себя и пошла к аттракциону, который считала самым жалким из всех. Ради интереса, своих желаний и его… Меня не волновало, что одноклассники могут втихую сделать забавные фотографии и разместить их в чате с какой-нибудь издевкой вроде: «Отчаялась из-за своего ужасного характера и пытается подцепить хоть кого-то» или что-то в этом духе.

В женской очереди я схитрила, чтобы взглянуть на парней, но Брайана там не было. Мысли моментально начали метаться в сомнениях, описывающих Маккола обманщиком или гнусным шутником, который собирался меня унизить, но верить в это не хотелось, тем более, если догадки окажутся правдой, я пойду на опережение и выверну ситуацию в свою пользу.

Как только за мной задернули плотные черные шторы, я подошла к прямоугольному столу в центре небольшого, довольно темного помещения, похожего на будку, и посмотрела на шторы напротив. В течение нескольких секунд были слышны шорохи и недовольный мужской голос, затем в помещение вошла высокая фигура, облаченная в черную мантию и уже знакомую маску. От сердца отлегло, но костюм Брайана выглядел невероятно зловещим и чересчур сексуальным. Легкой поступью, словно хищник, он подходил все ближе, пока с безразличием не обошел место, где должен был остановиться, и не встал напротив.

– Умеешь эффектно появиться…

Рука в кожаной перчатке моментально приподняла голову за подбородок, из-за чего я почувствовала невероятное желание сорвать с прекрасного лица сделанный на заказ аксессуар и впиться в его губы.

– Брайан…

Он наклонил голову набок, но рассмотреть его глаза не удалось. Парень продолжал молчать и изучать мое лицо взглядом для меня невидимым, но слишком ощутимым.

– Язык проглотил?

Дернувшись, он точно усмехнулся и, не отпуская моего лица, достал телефон, чтобы написать сообщение с одним лишь словом: «Проверь».

Сердце будто бы замерло, образовав трепещущую пустоту в грудной клетке, по позвоночнику пробежали приятные мурашки. Брайан с ловкостью приподнял маску до носа, благодаря чему я увидела желанные губы, которые услужливо выглядывали из выреза балаклавы. Он наклонился, застыл на опасном расстоянии и снова приподнял подбородок, пока мой рот невольно приоткрылся, обдав его губы слабым и теплым дыханием. Кончик его языка нежно скользнул по его губам, и тогда он подался вперед, чтобы наши губы наконец-то встретились, разрушая какие-либо посторонние мысли. Поочередно с нежностью посасывая то верхнюю губу, то с жадностью переключаясь на нижнюю, Брайан не мог выбрать конкретную, хотел попробовать каждую, и я углубила поцелуй. Его язык проникал внутрь так, что я намокла, желая почувствовать его всем телом, что он почувствовал за долю секунды и властно прижал меня ближе, шагая вперед, пока я не уперлась спиной в стол. С ловкостью усадив меня на поверхность, парень блуждал руками по фигуре без какой-либо пошлости, скорее ради удовлетворения, из-за чего я решила намекнуть на то, что он может делать со мной все, что пожелает. Этого хотела я. Здесь и сейчас без страха быть пойманными целым городом.

Ладонь легла на рельефный пресс и медленно двинулась к ширинке, но сильная рука моментально перехватила ее и приложила к левой груди. Учащенное сердцебиение приглушило страсть и наполнило тело нежностью, которую, как мне казалось, я ощущала, когда была рядом с человеком своей мечты. Воздуха становилось все меньше. Его губы переместились на шею, рука придерживала спину, пальцами скользя по извивающемуся позвоночнику. Я желала раствориться, желала остаться в этой чертовой будке навсегда.

– Брайан, – выдавила я с пониманием, что пора уходить, но от звучания собственного имени парень грубовато притянул меня к себе и возобновил поцелуй. Более жестко, более властно и жадно.

Я не заметила, как Маккол избавился от перчаток, а его ладони моментально оказались на моих щеках. Пальцы зарывались в прическе, скользили по щекам, скулам, подбородку, словно желали побывать везде перед следующим разом, отчего я трепетала в его руках и теряла дыхание.

Шум с улицы позволил остановиться. Время пребывания в будке подошло к концу, я спрыгнула со стола и поправила одежду под пристальным взглядом парня, натянувшим маску обратно на лицо.

– Ты очень хорошо держишь образ, но мне бы хотелось услышать твой голос.

Брайан соединил подушечки большого и указательного пальца и горизонтально провел линию у рта. Я рассмеялась и хотела пройти мимо, но его рука притянула меня ближе и снова оказалась на подбородке. Маска скрывала глаза, а мне была приятна мысль, что он изучает мое лицо и так таинственно придерживается образа.

Три дня спустя.

Я очнулась в больнице в состоянии невероятной сонливости и слабости. Левая сторона головы у виска гудела и неприятно влияла на левый слезящийся глаз. С трудом повернув голову, в кресле рядом с койкой я увидела дремлющего отца.

– Пап…

Голос оказался слабым, но достаточно четким, чтобы мужчина проснулся и подсел ближе.

– Все хорошо, малышка, тише.

– Что произошло?..

– Несчастный случай в парке. Ты что-нибудь помнишь?

– Ничего…

Я зажмурилась и сконцентрировалась на минувшем вечере, но головная боль не давала возможности воспроизвести события, что очень беспокоило.

– Позову доктора. – Он поднялся и наклонился к моему лицу, оставив на лбу едва ощутимый поцелуй. – Не волнуйся.

Спустя пару минут мне удалось послушать врача. Он задавал вопросы по поводу моего самочувствия, а затем обратился к отцу:

– Все намного лучше, чем могло быть. Более крупные осколки ее не задели, и это самое настоящее везение.

– Она не помнит, что произошло.

– Намеков на амнезию нет, Мистер Эванс. Думаю, это защитная реакция организма на стресс, поэтому воспоминания постепенно вернуться. Сейчас ей необходимо отдыхать и набираться сил. Ты очень везучая, Адриана.

– Жаль, чувствую себя по-другому…

– Через пару дней пройдет. Ты была без сознания трое суток, и ему сложно возвращаться в привычную живость после такого длительного отсутствия.

– А через какое время я все вспомню?

– Сложно прогнозировать, это индивидуально. Сейчас в первую очередь тебе необходимо восстановиться, а все остальное придет со временем.

Отец хотел остаться на ночь, но я отправила его домой, не желая, чтобы он испытывал спину на выносливость больничным креслом.

Слабость постоянно клонила сознание в сон, поэтому несколько дней в больнице я провела в бесцветных сновидениях, но даже в них не было ни одного воспоминания с тем вечером. Чередуясь, родители приходили ко мне утром и вечером после работы, благодаря чему я перестала грустить в четырех стенах и с трепетным наслаждением общалась с ними, чтобы узнавать, как обстоят дела за пределами больницы. Эти рутинные разговоры возвращали к жизни, были свежим воздухом и влияли на наши отношения, поскольку я начала понимать, что вела себя неправильно и невоспитанно, часто перегибая палку и пренебрегая их доверием.

В день моего семнадцатилетия в дверях появились подруги. Их виноватые лица выглядели комично, но в одиночестве я наконец-то переосмыслила некоторые ситуации и поняла, что не готова продолжать злиться. В тот вечер произошло что-то значимое, то, что могло забрать мою жизнь, и окружение это понимало, хотя не спешило делиться некоторыми подробностями.

– Что хочешь в подарок? – поинтересовалась Моника, усаживаясь на край койки и с трепетом перебирая пальцы на моей руке.

– Подробности вечера, – тут же ответила я и заметила настороженность в их лицах. – Мне необходимо знать больше, чем слышать постоянное: «Несчастный случай». Телефон мне пока нельзя из-за глаз, да и я не увижу, так как от яркости фокус плывет…

– Адри, нам доктор сказал не говорить, – призналась Николь. – Это может усугубить состояние, ведь в идеале, чтобы память вернулась постепенно.

– Это в идеале, но мне плевать на инстукции. Вы же чуть меня не потеряли, верно?

В их глазах появился живой страх, но дело было не только в осознании, благодаря чему до меня дошло.

– Вы лично видели, что произошло?

Они одновременно кивнули.

– Да… Многие видели, как ты отлетела в сторону.

– Что взорвалось, Николь? Где именно это было?

Моника тяжело вздохнула и закрыла глаза, я же с мольбой смотрела на вторую девушку.

– В парке, – наконец-то сдалась она, – на вечеринке в честь Хэллоуина. В палатке, где разместили газовые баллоны, что-то воспламенилось, и произошел взрыв. Трое погибших и несколько пострадавших.

Я попыталась осознать, чтобы воспроизвести, но рассказ прошел мимо воспоминаний. Я не помнила тот вечер даже с пересказа.

– С кем я была на вечере не видели?

– С Брайаном, – сообщила Моника. – Пришла с родителями, а перед взрывом стояла с Макколом.

– С ним все нормально?..

– Да, он находился далеко от взрыва.

– Если я стояла с ним, куда я пошла, раз попала под ударную волну?

– Ты посматривала на нашу компанию, думаю, хотела подойти. Не знаю. Может, Брайан в курсе.

Поцелуй всплыл в памяти с такой ностальгией, что тело вздрогнуло от приятности того момента. Невольно кончик языка прошелся по губам в попытке скрыть улыбку, но было глупо думать, что девчонки не обратят на это внимания.

– Вы что? – широко заулыбалась Моника. – Вы целовались!!!

– О… божечки!

Они кинулись на меня с объятиями и визгами, я рассмеялась, пытаясь оправдаться.

– Перестаньте! Я не помню и половины вечера, поэтому наш поцелуй – это только ваши догадки!

Моника защекотала меня так, что я громко засмеялась и всем телом навалилась на Николь, стараясь сбежать от цепких пальцев подруги.

– Врунишка Адриана! И как он целуется? – подначивала она. – С языком? Кусается?

Моника быстро укусила меня за шею, из-за чего я взвизгнула и переползла через Николь.

Дверь в палату открылась. Родители с интересом осмотрели каждую из нас, пока не попросили девушек выйти, и те с пониманием скрылись за дверью. На прикроватной тумбочке рядом с тортиком от Моники и Николь появились цветы от родителей, но на этом подарки не закончились. Папа с осторожностью взял мою руку и застегнул на ней серебряный браслет с тремя шармами в форме полумесяца, маленького крестика и реберных костей с бордовым сердцем.

– С Днем Рождения, милая, – улыбнулась мама, с любовью осмотрев мое изувеченное покрасневшее лицо.

– Спасибо большое!

Я поцеловала каждого из них и принялась рассматривать долгожданный подарок, о котором просила еще с того года. Взгляд постоянно останавливался на третьем шарме, поэтому восторга я уже не скрывала.

– Он потрясный! Кто его выбрал?

Они многозначительно посмотрели друг на друга, но не ответили, перейдя к более важным новостям.

– Мы забираем тебя домой, – сообщил папа. – Доктор сказал, состояние улучшилось, и ты можешь продолжить восстанавливаться дома.

– Слава богу, – с облегчением выдохнула я. – Я больше не могу торчать в палате. По сравнению с ней даже элитный крысятник кажется пристанищем.

Мама с осуждением произнесла мое имя, и я прикусила язык.

Уже через два дня я решила, что готова приступить к учебе, так как терпения торчать дома уже не оставалось. Покрасневшие белки глаз даже спустя полторы недели после случившегося выглядели жутковато, пара ссадин и синяков на лице напоминали окружению о трагедии, но я так и не могла вспомнить, что именно произошло в парке. Родители оказались против такого раннего возвращения в школу, но мне было необходимо находиться в обществе, даже в таком мерзком, как элитная школа. Убедительности не отнять, поэтому им не оставалось ничего, как принять мое решение.

Если ранее студенты смотрели на меня исключительно с опаской и пренебрежением, теперь эти взгляды принадлежали еще одному чувству – любопытству. Меня продолжали ненавидеть, но им было интересно, как я, находясь так близко ко взрыву, смогла отделаться только ушибами и порезами. Эти взгляды делали меня уверенней, поэтому по школе я передвигалась с неописуемым чувством жизненного опыта, но до того момента, пока не остановилась у мемориала. Шкафчик одноклассницы был усыпан цветами и плакатами, в центре которых находилась фотография.

– Ты была там?..

Я сама удивилась, что произнесла это вслух, но этот вопрос будто бы принадлежал внутреннему голосу, который точно знал ответ и лишь пытался меня наставить.

Мы с ней никогда не общались. Я замечала ее в классе всегда смеющуюся с подружками, но не более, однако в памяти откуда-то всплыл образ более грустный, напуганный.

– Трогательно, верно?

Голос у самого уха вынудил невольно дернуться в сторону, чтобы увидеть парня годом старше. Его противная улыбка растянулась на тонких искусанных губах, явно довольствуясь моей реакцией, пока дружки в открытую смеялись, с пренебрежением осматривая меня с ног до головы. Их компания часто смеялась надо мной, хотя я даже не знала их имен и фамилий.

– Чего вам?

Пришлось сдержаться, чтобы не назвать их идиотами. Кто знает, что у этих недоумков на уме, раз те решили подойти ко мне в пустующем коридоре.

– От тебя? – усмехнулся тот, что стоял ко мне ближе остальных. – Сейчас ты выглядишь подобающе своему сучьему характеру, Эванс, что взять с такой жалкой замарашки?

– Мой внешний вид можно оправдать взрывом полторы недели назад, а что оправдает твой?

Он угрожающе шагнул вперед, я отступила.

В силе мне ему было не противостоять.

– Как тебя вообще земля носит? Жаль, при том взрыве тебе не оторвало твой поганый язык. Всем бы доставило это удовольствие, не смерть, так вечная и заслуженная тишина.

– Ты просто решил докопаться? Мне нет до вас дела, идите, куда собирались.

– Тебе вообще нет ни до кого дела, поэтому ты постоянно гавкаешь, Эванс. Кажется, сейчас наступил шикарный момент проучить тебя, чтобы ты наконец-то поняла, где твое место.

Он обернулся к другу, который с улыбкой вынул из-за спины мою распечатанную черно-белую фотографию, на которой красовались слова: «К сожалению, помним. Ненавидим. Проклинаем».

– С этого момента Адриана Эванс считается покойницей, – продолжил он. – Повесим фотографию на твой шкафчик, но, будь уверена, ни одного цветка, ни одного плаката на твоем мемориале не будет. Проходя мимо, все будут с облегчением вздыхать, наслаждаясь твоим долгожданным отсутствием.

– Вы совсем больные?!

– И все же жаль, что этот призрак умеет говорить.

От нарастающей ярости я зарядила ногой ему между ног и побежала к лестнице второго этажа, но за мою сумку ухватилась рука другого парня и потянула на себя. Размахивая кулаками, я даже не надеялась, что смогу навредить кому-либо из них. Силы были неравны, но все же каким-то великим чудом кулак попал старшекласснику в нос, и он ослабил хватку, позволив мне бежать со всех ног на второй этаж. Минуя лестницу, я часто оглядывалась на погоню. Дыхание перехватило, дыхательные пути обжигало, а в висках появилась сильная пульсация, напоминающая о приобретенной слабости после несчастного случая.

Забегая за угол, я врезалась в Эванса, который уставился на меня так, словно я действительно была призраком. При виде моего испуганного взгляда он с непониманием помотал головой, как бы уточняя, в чем дело, но я понимала, что все стало только хуже. Он кинет меня на растерзание и с удовлетворенным интересом будет наблюдать за происходящим. Только благодаря голосу Джереми я более-менее пришла в чувство.

– Ты только вернулась, а уже сваливаешь с очередного места преступления?

Громкий топот заставил дернуться в сторону, но руки Эванса удержали меня за плечи.

– Охо-хо, – рассмеялся кузен при виде трех амбалов. – Какие нелюди.

– Семейка в сборе, – часто дыша произнес тот, кому пришелся удар в пах. – Твоя сука совсем страх потеряла, Эванс. Не можешь утихомирить, тогда это сделаем мы. Давно пора.

– Моя сука? Гений, она мне кто? Любовница что ли?

Кузен закипал, я же со слабостью стояла на ногах, слегка пошатываясь, но выжидая момента, чтобы сбежать.

– Кто знает. Характер у вас одной породы, и, может, ваши предки хотят вашего размножения.

Джереми за секунду кинулся на противника, что позволило Эвансу отодвинуть меня к себе за спину и влезть в разгар драки. Я ринулась бежать, но в один момент в ушах зашумело, тело бросило в жар, а в глазах потемнело. Опоры не нашлось, я упала на пол и потеряла сознание.

Из медпункта пришлось идти сразу к кабинету директора. Усевшись на свободное место напротив Эванса, я бегло прошлась взглядом по парням и уставилась в одну точку. Родители меня прибьют без суда и следствия, если не решат сжалиться и просто посадить меня на пожизненный домашний арест. Было любопытно, что богатенькие мальчики наговорили про меня директору, в то же время хотелось сбежать.

Секретарь назвал мое имя, и я поднялась, игнорируя ненавистные взгляды в свою сторону. Оказавшись в кабинете, я села рядом с мамой, директор Спенсер снисходительно одарил меня взглядом.

– Я в курсе произошедшего…

– Не знаю, что наговорили парни, но на этот раз я не виновата, – я решила сразу пойти в атаку. – Эти придурки решили сделать мне мемориал при жизни, похоронить заживо!

– Именно об этом я и говорю.

От неожиданности плечи расслабились, я взглянула на маму, чтобы понять, не ослышалась ли.

– Адриана, я лично приношу свои извинения перед тобой и родителями, – продолжил он, а затем обратился к маме. – Все, кто хоть как-то был задействован в этой идее, будут наказаны. Без последствий эта злая шутка не останется, тем более когда дело касается трагедии, в которой погибли люди.

– Спасибо, Мистер Спенсер, – с облегчением произнесла мама. – Мне больно от того, что кто-то потерял ребенка… Я сама до сих пор не могу найти себе места после случившегося, очень переживаю.

– Конечно, Миссис Эванс, я все понимаю. Еще раз извините.

Пришлось подать голос, чтобы разговор не подошел к концу, а я не осталась без ответов:

– Мистер Спенсер, они сами признались?

– Не совсем… Фотография, которую те собирались повесить, оказалась у твоего кузена. Там уже было несложно догадаться, что к чему и по какой именно причине произошла драка. Джереми и Адриан хотели по-своему наказать твоих обидчиков, и я в какой-то степени их понимаю, но правила дисциплины никто не отменял. Кулаки мало что решают, поэтому придется наказать всех.

От услышанного пришлось сдержать смешок. Спенсер поверил в доблестный поступок лучших друзей, но только вот я знала, что именно вывело Джереми из себя, не фотография, а фраза, затронувшая родителей. За меня эти двое никогда бы не заступились, что очевидно всем и каждому, кто варится в студенческом обществе.

Мама возразила:

– И все же я бы попросила наказать только троих. Неизвестно, что могло произойти, если бы рядом не было моего племянника и его друга.

– Вы тоже меня поймите, Миссис Эванс, давать поблажку тем, кто не умеет договариваться словами в этой школе, равносильно подписать указ, что драки в стенах учебного заведения приветствуются. Подростки расценивают многие поступки сверстников по-своему, будь они добродетельны или нет. Без наказания не останется никто.

Последней фразой он дал понять, что мы свободны.

Оказавшись в коридоре, я с осуждающим презрением посмотрела на побитых Эвансов и хотела пройти мимо, но мама начала с трепетом восхищаться ими прямо у меня на глазах, с благодарностью засыпая их комплиментами. На этот раз сдержать усмешку не получилось. Хотелось рассказать историю, как та происходила в действительности, но я не успела.

– Адриана…

От голоса Брайана по позвоночнику пробежали мурашки, но я не подала виду и прошла чуть дальше, сообщив маме, что подожду на парковке.

Маккол нагнал меня в эту же секунду и отвел на пару шагов в сторону.

– Думаешь, я хочу с тобой разговаривать? – тут же поинтересовалась я, не обращая внимания на то, что несколько заинтересованных взглядов, включая маму, направлены именно на нас. – Ты ни разу не проведал меня в больнице.

– Я приходил, но медсестра говорила, что ты часто спишь после случившегося и не пускала.

– Как удобно.

– Это правда. Я просил, чтобы они передавали о моих визитах, хотел прийти на выписку, но когда пришел, медсестра сказала, что тебя уже выписали. Выпытывал домашний адрес, но никто не сказал.

Его карие глаза блестели, а по взволнованному лицу было понятно, что он не врет. Брайан уловил снисхождение, его рука притянула меня за талию ближе, позволяя ощутить аромат парфюма и раствориться в теплых объятиях. Уткнувшись носом в его ключицу, я глубоко вдохнула аромат свежести его одежды и с облегчением закрыла уставшие глаза. Воспоминания напомнили о нашем первом поцелуе, и мне хотелось повторить его в ту же секунду, не обращая внимания на посторонних.

Мы расстались на парковке, так как мама с какой-то явной раздражительностью реагировала на любые наши взаимодействия. Грубое и резкое вождение вынуждало с непониманием посматривать в ее сторону.

– Мам, ты в порядке?

– Нормально.

Конечно, это было не так.

Оказавшись дома, она все с тем же раздражением прошла на кухню, и я последовала за ней, скидывая рюкзак рядом с журнальным столиком и усаживаясь на диван. Снимая серьги, женщина даже не смотрела в мою сторону.

– Ты сердишься на меня из-за этих придурков?

– Нет, Адри, я просто сержусь.

– Но на что?

Она скрестила руки на груди и слегка склонила голову в сторону.

– Что это за парень с тобой разговаривал и обнимал?

– Так дело в Брайане? – Я по-доброму рассмеялась. – Я не успела рассказать, но не потому что не хотела, а из-за навалившегося. На Хэллоуине перед взрывом мы поцеловались, а сегодня впервые встретились, поэтому мое молчание оправдано. Нам только предстоит выяснить, что между нами.

– Между вами, – передразнила она. – А что тогда между тобой и Адрианом Эвансом?

– Боже, мам… Мы терпеть друг друга не можем! Я сто раз говорила, что он самовлюбленный идиот.

– Этот самовлюбленный идиот понесет наказание за то, что за тебя заступился, а ты даже не поблагодарила его. Кинулась в объятия другого, Адриана Эванс. Так нельзя! Это подло!

– Да никто за меня не заступался! – Я не выдерживала. – Он влез в драку, защищая Джереми, а не меня! Когда я сбежала на вечеринку, я бежала к Монике, а не к Эвансу. Он манипулирует мной, так как кое-что знает, поэтому ответил на звонок папы, отобрав телефон, а вы развесили уши и напридумывали лишнего.

Мама закусила губы и с усталостью закрыла глаза.

Я решила продолжить:

– Они с Джереми задирают меня на протяжении того и этого учебного года, мам. Я не переношу ни одного из них, презираю, понимаешь? Тот старшеклассник не ладит с кузеном, но если бы между ними были нормальные отношения, они бы объединились и растерзали меня на месте, даже не посмотрев на то, что я изувеченная.

Ее глаза прошлись по мне с жалостью. Она подошла ближе и с заботливой нежностью погладила волосы.

– Ты ошибаешься, дорогая.

В такие моменты я всегда оставалась неуслышанной, поэтому в очередной раз прикусила язык, чтобы с ней не поссориться.

– В эту пятницу мы пойдем на семейный ужин к Эвансам.

– Без меня, – мгновенно ответила я.

– Семейный, Адриана, даже Джулия приедет на выходные, и это не обсуждается. Побудешь паинькой всего вечер, я большего не прошу. Этот ужин важен для отца и нашего будущего. Ради нас, Адриана.

Целый вечер с Эвансом можно было сравнить с пыткой.

Я оставила мамины слова без ответа. С желанием завалиться в постель и просто уставиться в потолок, я скинула лишнюю одежду и взяла в руки телефон, убавляя яркость до минимума. Глаза продолжали болеть, но уже не слезились. Николь и Моника в общем чате обзывали старшеклассников всеми возможными ругательствами, благодаря чему было не сложно догадаться, что вся школа уже в курсе произошедшего. Сообщение от Брайана вызвало воспоминание о Хэллоуинском вечере, но я по-прежнему многое упускала. Выяснив номер, я позвонила, чтобы наконец-то узнать, что произошло после будки для поцелуев.

Брайан: Подожди, ты не помнишь тот вечер?

Адриана: Я смутно помню, как приехала, как ты написал, помню поцелуй…

Брайан: Время зря не теряла. Только вот перед взрывом мы обсуждали, что я как раз-таки тебе не писал.

Голова разболелась, меня кинуло в жар.

Адриана: Что значит не писал? Ты же позвал меня в будку для поцелуев! Я это точно помню и знаю!

Брайан: Я позвал в будку? Ты ведь не прикалываешься надо мной, да?.. Такого не было.

Дыхание на секунду сперло, и я сначала обрывками, а потом четкими картинками от голоса Брайана перенеслась в тот самый вечер…

Мы вышли с аттракциона по отдельности.

Душевное состояние переполнилось нежностью от произошедшего, я была счастлива так, что голова шла кругом, а улыбка никак не могла сойти с губ. Любой посторонний взгляд считывался так, словно люди знали, что именно происходило в будке для поцелуев, но это не имело никакого значения. Мой блуждающий счастливый взгляд случайно наткнулся на малознакомую одноклассницу, которую за руку вел за собой достаточно крупный мужчина в искаженной маске, и тогда меня одолела непонятная тревога. Девушка смотрела по сторонам то ли нервно озираясь, то ли кого-то разыскивая, а как только наши глаза встретились, я с дальнего расстояния заметила в ее взгляде тревогу. Я даже не успела об этом как следует подумать, поскольку со спины ко мне подошел Брайан, из-за чего я вздрогнула и слегка отпрянула.

– Ты же вроде не из пугливых, – усмехнулся он, а я застыла, осматривая его с головы до ног. – Чего? Не нравится?

Брайан снял маску, чтобы я оценила вопросительный и непонимающий взгляд.

– Как ты так быстро переоделся? Под мантией же была другая одежда.

– Какая мантия? Я в этом костюме с самого начала вечера.

Классический костюм с галстуком сбивал с толку.

– Издеваешься?

Его взгляд потупился.

– Да не думал даже! Что не так-то, объясни.

С нервозностью я достала телефон и зашла в диалоги, но аккаунта Брайана там уже не было.

– Ты удалил переписку? – Машинально рука протянула ему телефон, Маккол наклонился и прищурился.

– Шутишь? Я не писал.

– Тогда, кто писал?

– Я откуда знаю, Адри? Я вообще ни черта не понимаю! Ты меня начинаешь пугать своими правдоподобными шутками с серьезным лицом. Хватит прикалываться.

Я определенно сходила с ума, уже начала верить, что это действительно так, но вероятность злой шутки и факт, что против меня настроен чуть ли не каждый второй, имели существенное преимущество над первым.

Осознание подкосило. Я резко обернулась назад к толпе, начала тщательно блуждать взглядом по окружающим и тогда увидела его… Хищно, легкой поступью тот, с кем я страстно целовалась пару минут назад, подходил к своей компании, где были мои подруги. Стянув капюшон и сняв маску, он избавился от балаклавы и улыбнулся Монике белоснежным рядом прямых зубов, по которым хотелось с размаху заехать, но я оцепенела, уставившись на Эванса, как на призрака.

– Понял, – отозвался Брайан, пока я продолжала стоять к нему спиной. – Ладно, ты перепутала меня с Эвансом, но что с перепиской? Что тебе писали от моего имени?

– Сукин сын…

Ноги сами понесли к компании с желанием обрушиться на Эванса подобно вспышке. Я пыталась обходить людей, но в какой-то момент обратила внимание на мужскую фигуру, выходящую из шатра, в который пару минут назад он заходил вместе с девушкой. Тревога вновь ощутилась в груди, когда мужчина слегка наклонился, коротко меня поприветствовав и как-то неестественно быстро пройдя вперед. В его действиях все было не так, это ощущалось интуитивно, из-за чего я обратила внимание на шатер, из которого тот вышел. Люди были слишком заняты весельем, чтобы заметить оранжевое свечение внутри, я и сама хотела пройти мимо, если бы полы входа не раздул ветер, лишь на пару секунд показав на земле обездвиженное тело. Сердце дрогнуло. Я сделала пару больших шагов по направлению шатра, но в этот момент раздался мощный взрыв, сила которого откинула меня на несколько метров.

Глухие отдаленные крики, головокружение, тело отдало болью, удар головой повлиял на зрение. Было сложно разобрать, что говорят люди и чьи именно размытые лица приходится видеть. Слабость утащила сознание в темноту.

Быстро закончив разговор, я побежала в туалет, где меня вырвало. Постепенно я начала осознавать происходящее, но от этого мне стало только хуже.

Этот говнюк обвел меня вокруг пальца, и я хотела разорвать его на куски от такой подлости. Была необходимость рассказать об этом подругам, однако в один момент я успокоилась, понимая, что ничем хорошим это не закончится. План мести должен быть эффектным. Таким, чтобы Эванс сто раз пожалел о содеянном.

Девчонки потащили меня на танцпол, и я наконец-то расслабилась, наслаждаясь вечером в старой компании. В один момент Моника уставилась на какого-то парня рядом с барной стойкой. Его лицо было скрыто под капюшоном, давая слабо рассмотреть щетину и очертания достаточно пухлых губ.

– Сейчас подойду, – неожиданно сообщила Моника и направилась к незнакомцу.

– Кто это там? – поинтересовалась я, обращаясь к Николь.

– Может, бывший?

– Выглядит, как преследователь. Это жутко.

– А, по-моему, сексуально… – Она быстро улыбнулась, а затем осознала. – Прости. Прости, Адри, я не имела в виду сталкерство.

– Перестань, не извиняйся.

Она крепко обняла меня и потянула за собой обратно за столик.

Внимание концентрировалось на Монике. Я начинала переживать, что их разговор с незнакомцем затянулся, поэтому не спускала с них глаз. Широкая спина парня в черной толстовке, его рост полностью закрывали подругу, пока тот напоследок не обернулся в нашу сторону, перед тем как скрыться среди толпы. По лицу подруги я поняла, что она озадачена, но стоило ей вернуться, как от прежней эмоции не осталось и следа.

– Что еще выпьем? – весело спросила она, пританцовывая плечами. – Давайте повысим градус.

– С кем ты разговаривала? – мгновенно поинтересовалась я.

– Видишь там девчонку в синем топе? – Я кивнула, как только посмотрела на компанию танцующих девушек. – Она моя знакомая, а этот парень ее опекающий братишка. Отвезет нас домой, когда соберемся уезжать. Он от меня в восторге, поэтому за мной тоже присматривает.

– Вы разговаривали достаточно долго…

– Ты мне не веришь что ли? Могу пересказать, о чем говорили, только от подробностей ты можешь возбудиться.

Она двумя действиями имитировала оральный жест, и я шлепнула ее по ноге, на что Моника рассмеялась.

Мы просидели в баре до рассвета, пока тот не закрылся.

Усевшись в машину, мы поехали домой, пока я украдкой разглядывала таинственного незнакомца на соседнем сиденье. Он не снимал капюшон, с ловкостью выкручивая одной рукой руль на поворотах. Жилистые руки, длинные пальцы сосредотачивали внимание на каждом его действии, пока я не заметила, что он слабо улыбнулся моему интересу к своей персоне, из-за чего пришлось уставиться прямо перед собой.

Мы высаживали одну девушку за другой, пока очередь не дошла до Моники. Девушка наклонилась между сиденьями и обратилась к парню:

– Сначала отвезем Адри, а затем меня.

Мысленно я похвалила подругу, так как оставаться наедине с этим парнем на интуитивном уровне мне не хотелось. В ответ он слабо кивнул.

Стоило машине остановиться рядом с моим домом, я наклонилась к Монике и чмокнула ее в губы, договариваясь о следующей встрече. Рука обхватила ручку, но знакомый мужской голос будто парализовал все тело.

– Ты получила мои признания, Адриана Эванс?..

Глава 3

В школе активно обсуждали недавний поступок старшеклассников, пока те находились на внеклассных занятиях, отбывая наказание. Отношения между мной и студентами накалились до предела. Я была настороже и думала о том, как лучше всего отомстить Эвансу за его наглость.

Я не могла утверждать, что кто-то был в курсе нашего поцелуя, хотела верить, что у него хватит мозгов не трепаться об этом. Я начала подозревать в случившемся Брайана. Пришлось устроить за ними легкую слежку, чтобы понять, знакомы ли они с Эвансом и были ли соучастниками этой злой шутки. Однако все попытки выявить их связь оказались безуспешными. Этих двоих ничего не связывало.

Николь продолжала сохнуть по другу кузена, поэтому большинство разговоров строились на том, какой Эванс сексуальный и невероятный.

– Ему нравится кто-то другой, – подытожила она за ланчем, испепеляя парня за популярным столиком влюбленным взглядом. – Никак не могу понять, кто, ведь он чуть ли не каждую отшивает и постоянно говорит исключительно о дружбе.

Я удивилась:

– Ты успела ему признаться?

– Конечно, уже столько времени прошло. Разве только слепой не увидел, как я ношусь за ним хвостиком.

– Он сказал, его интересует другая, – дополнила Моника. – Адриан и правда всех отшивает, но не говорит ради кого.

– И что ты даже не предполагаешь, кто это может быть?

– Думаю на одну девчонку из академии. Они тусуются в одной компании.

– Эванс влюблен только в себя, – напомнила я. – Удивительно, что вы чуть ли не лучшие друзья.

– Себя я тоже люблю! Наоборот, очевидно, что мы лучшие друзья.

Моника и Эванс росли в соседних домах, их мамы – лучшие подруги, поэтому те с детства находились рядом друг с другом. Их отношения действительно теплые, поэтому я лишний раз не говорю о ее друге, желая сохранять нейтралитет, но с кем мне обсудить ситуацию на Хэллоуине?

– Ты знаешь имя той девушки? – не унималась Николь и достала телефон. – Аккаунт?

– Ничего не знаю, давай поищем.

Их внимание полностью переключилось на поиски, я же решила сбежать на стадион, чтобы выкурить долгожданную сигарету и избежать лишних упоминаний об Эвансе.

Собрав в рюкзак все вещи, я перекинула ногу через скамейку.

– Тебе даже это не интересно? – удивилась Моника.

– А что интересного?

– Шанс позлорадствовать. Узнать, кого Адриан от всех скрывает. Ты же можешь использовать это против него.

– Заманчиво, но не настолько, чтобы пропустить перекур. Скинете ссылку.

Я обошла стол и пошла в сторону стадиона.

Мысли о сегодняшнем ужине угнетали. Мне не хотелось находиться с Эвансом в одном помещении и делать при родителях вид, что между нами все хорошо, тем более после произошедшего. Многое оставалось недосказанным, и единственным человеком, кто мог разъяснить ситуацию, был Эванс. Планы о мести закрепились в мыслях, хотя я не до конца понимала, как именно планирую отомстить. Устраивать скандал не хотелось, ведь тогда вся школа могла узнать о том поцелуе, и все могло стать только хуже.

Дома Джулия с радостным криком выбежала мне навстречу и, обняв, начала подпрыгивать и раскачиваться из стороны в сторону.

После ее переезда в общежитие мы не виделись около двух месяцев. Она не находила времени приехать в родительский дом, так как обустраивалась на новом месте в незнакомом городе, поэтому мы успели друг по другу соскучиться. По внешности в нас было сложно рассмотреть родных сестер, да и характер здорово подводил черту. Ее светло-русые волосы ниже плеч, большие голубые глаза и ямочки на щеках с возрастом стали отцовским наследием, Джулия становилась женской версией нашего папы. Открытая, дружелюбная, где-то хитрая и чересчур впечатлительная.

– Я так переживала, когда узнала о произошедшем, – сообщила сестра, пробежавшись по мне оценивающим взглядом. – Каждый день была с родителями на связи, ты же по первости даже на звонки не отвечала…

– Какое-то время пришлось выживать без телефона, я же говорила. Зрение упало.

Мы созванивались несколько дней, хотя до произошедшего часто списывались по всяким мелочам. Сказать, что я и Джулия были лучшими подругами, нельзя, но нам нравилось быть в компании друг друга, несмотря на разность характеров и интересов. За год обучения в элитной школе она смогла обрести друзей среди плебеев, поэтому нас часто сравнивали как учителя, так и ученики.

– Главное, что с тобой все хорошо. Это настоящее чудо.

– Хотелось бы, чтобы за каждое подобное упоминание давали по десятке.

– Ты в своем репертуаре, – рассмеялась она. – Как тебе мои прическа и макияж для вечера? Визажист потрудился на славу.

Легкий смоки-айс и укладка сделали из нее настоящую леди.

– Ужин настолько важный?

– Ты никогда не можешь просто похвалить, Адри.

– Не обижайся, выглядишь как всегда чертовски обаятельной. С твоей внешностью комплименты – это ненужная банальность.

Мы прошли в гостиную, где я увидела двух незнакомых девушек. Джулия наклонилась к уху и произнесла:

– Теперь твоя очередь стать еще обаятельней, сестренка.

– Вообще-то я планировала просто умыться.

Когда я шутила подобным образом, сестра всегда застывала на месте. Иногда, клянусь, от моих шуток у нее даже начинал дергаться глаз.

– Тебе лишь бы паясничать! Родители будут в ярости, если опоздаем. Давай бегом в душ, а после в руки профессионалов. Будешь вишенкой для читы Эвансов.

– С косточкой для одного из них.

Она знала о наших сложных отношениях с младшим Эвансом, так как застала едкие фразочки во время обучения, но на эту фразу предпочла не обращать внимания, подталкивая меня к лестнице второго этажа.

Как бы ни хотелось завалиться в кровать, на которой лежало черное длинное платье в пол и множество аксессуаров из серебра, я помнила о важности вечера для родителей и изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Приняв душ, я моментально оказалась перед двумя девушками, взявшихся за меня с таким энтузиазмом, словно перед ними стояла цель всей их жизни. Я просила не штукатурить лицо слишком сильно, благодаря чему мне сделали минимум макияжа, делая основной акцент на глаза. Серые тени с блестками, аккуратные тонкие стрелки и хорошо прокрашенные ресницы преобразили глаза так, что я слегка опешила, даже не предполагая, что глаза могут иметь такой чарующий оттенок. Подкрашивая губы нежно-розовым карандашом, визажист часто отдалялась, чтобы оценить работу со стороны, и только ее секундная улыбка давала понять, как сильно ее устраивает мастерство собственных рук. Моим темным распущенным волосам придали максимум объема у корней. Косой пробор позволял краем глаза видеть волнистые пряди с правой стороны, что слегка отвлекало.

– Только не убирай волосы за уши, Адри, – прокомментировала Джулия, когда девушка массивно сбрызгивала мои волосы лаком. – Эта укладка божественна, Франческа, вы волшебница.

– Здесь не поспоришь, – подтвердила я, чуть ли не задыхаясь от запаха лака.

Надев платье и туфли, я нацепила украшения и обомлела от отражения в зеркале. До этого наряжаться было некуда, поэтому у меня было мало шансов посмотреть на себя в подобном образе. Вырез платья при шаге красиво обнажал ногу, поэтому я не удержалась и сделала фотографию, чтобы отослать ее подругам. Их восторг не заставил ждать.

Частный дом Эвансов расположился на окраине. Мама всю дорогу с гордостью поправляла мои волосы и никак не могла налюбоваться, поэтому настроение более-менее улучшилось. Автомобиль проехал полукруг у фонтана перед тем, как остановиться у большого крыльца дома. О достатке Эвансов знали все, поэтому я ожидала увидеть подобную роскошь. Хозяева во главе семейства ждали нас у входа. Высокая стройная женщина в черном вечернем платье моментально завладела моим взглядом, пока он не переместился на мужчину чуть выше ее ростом. Я в один момент поняла, что Эванс-младший взял только лучшее от шикарных родителей, только вот в моих глазах оставался самым конченым мудаком.

Он стоял по левую руку от отца в черной рубашке и классических брюках, всем своим самодовольным видом играя роль прилежного сына. Выйдя из машины, я моментально ощутила его оценивающий взгляд, но предусмотрительно не взглянула в ответ. Можно было сказать наверняка, Эванс очередной раз ожидал моих реакций.

Родители представили нас с Джулией хозяевам и прошли в дом, оставив меня наедине с Эвансом и сестрой, которые достаточно хорошо общались со времен школы.

– Ты так возмужал, Адриан. – Ее взгляд с восторгом осмотрел парня, я же решила пройти вперед, чтобы не становиться свидетельницей этих телячьих нежностей, но слышала все. – Признавайся, много сердец разбил?

– Перестань, Джул, не льсти мне на трезвую голову.

– Да прям! Я видела твою фотосессию для журнала и тысячу раз пожалела, что сказала одногруппницам о том, что мы знакомы. Они болеют тобой вторую неделю.

– Мило.

– Настолько наплевать? Среди них есть красотки, может, кто понравится. У тебя есть девушка?

– Никого. Я слишком занят экзаменами и борьбой с твоей сестренкой.

Спиной пришлось ощутить обжигающий взгляд, я отвлеклась, понимая, что не знаю, куда идти дальше, из-за чего машинально остановилась. В эту секунду обнаженной спины коснулась мужская рука, слегка направив тело в нужное направление, но, казалось, он совсем не придал этому значения, продолжая болтать с моей сестрой.

Ужин проходил на роскошном балконе второго этажа. Отодвинув для меня стул, официант сразу уточнил насчет напитков, из-за чего пришлось вопросительно посмотреть на маму и получить одобрительный кивок. Без шампанского было бы сложнее вынести все это, хотя я понимала, что мне разрешат только один бокал.

Эвансы и родители поговорили с нами совсем немного и моментально начали обсуждать рабочие моменты. Джулия, сидящая напротив младшего Эванса, разговаривала только с ним, поэтому свой первый и единственный бокал я осушила моментально, со скукой достав под столом телефон и написывая в общий чат подружкам.

– Адри? – Голос сестры вернул меня к беседе. – И кто такой Брайан?

Краем глаза я заметила взгляд Эванса, но и в этот раз решила его игнорировать. Он издевался, специально ни с того ни с сего упомянул Маккола, чтобы в очередной раз привлечь негативное внимание. Чтобы быть максимально холодной и правдоподобной, я расслабила плечи и развернулась к Джулии.

– Долгая история, расскажу, когда останемся вдвоем. Это не для лишних ушей.

Довольная улыбка девушки расслабила. Я с вызовом взглянула на Эванса и уловила злость в серо-голубых глазах, поэтому ощутила прилив энергии.

– Хотя расскажу. Брайан Маккол самый горячий парень в школе, кроме того он не избалованный мальчик с синдромом главного героя. Он единственный спасательный круг в этой мерзкой школе.

– Он тебе нравится? – заулыбалась сестра.

– Безумно. Надеюсь, все сложится удачно, и после нашего первого свидания мы объявим себя парой.

Телефон удачно завибрировал.

– Он словно чувствует, что я его хвалю, – наигранно восхитилась я и обратилась к хозяевам, чтобы узнать, где ванная комната.

Закрывая дверь, я с облегчением выдохнула и ответила на звонок Николь, которая не упускала возможность узнать, один ли на семейном вечере ее возлюбленный. Ни одной спокойной минуты без Эванса! Меня все раздражало, хотелось кому-то выговориться по поводу его действий на Хэллоуине, чтобы мне помогли разобраться с ним раз и навсегда. Поставить на место и забыть о наглой подлости.

Я сказала Николь, что мне пора идти, и с раздражением скинула вызов. Было необходимо собраться, взять себя в руки и вернуться к остальным, но я предполагала, что провокаций сегодня будет еще много. Открыв дверь и сделав всего шаг, я тут же уткнулась лицом в крепкую грудь парня, который с ловкостью затолкал меня обратно, закрыл дверь и с одного оборота прижал к ней спиной. Переспросил:

– Самый горячий парень в школе?

На этот раз мы смотрели друг другу в глаза, поскольку лицо Эванса находилось слишком близко, хоть и высоко из-за разницы в возрасте.

– А что? Обидно, что нашелся кто-то круче тебя? Думаешь, я не знаю, какую офферу ты провернул на том вечере в будке? Ты омерзителен!

– Разве я так тщательно скрывался, чтобы ты не догадалась, упрямая? Все происходит прямо перед твоим носом, но ты не хочешь видеть очевидного.

– Очевидного? Что за игру ты придумал?

– Это твоя игра, Адри. – Костяшки его пальцев коснулись щеки, но я дернула голову в сторону, избегая длительность прикосновения. – Избегаешь… А в тот вечер ты хотела, чтобы я тебя касался. Еле сдерживал твои шаловливые ручонки.

– Хотела не тебя, а Брайана.

– Этот эффект вызвал в тебе я, а не Маккол. Мои руки бродили по твоему телу, мои губы касались твоих…

Его голос захрипел, зрачки стали шире.

– Как ты писал мне с его аккаунта?

– Взломал.

– Для чего? Зачем все это? Для издевки?

Он быстро запрокинул голову назад, всем видом демонстрируя усталость.

– Для личного удовольствия. В нашей ненависти ненавидит только один, другой лишь подыгрывает.

– Ты гребаный пассивный агрессор.

Я дернулась, хотела закончить разговор, но он притянул меня обратно. Лямка спала с плеча, поэтому пришлось гордо вскинуть голову, не давая Эвансу возможности заметить растерянность. Было необходимо оставаться безэмоциональной. Его взгляд остановился на моих губах, пальцы подхватили лямку, проходя подушечками по коже. Невольно я вспомнила наш поцелуй, из-за чего слегка вздрогнула и спросила:

– Чего ты всем этим добиваешься? Опять собираешься шантажировать?

– С тобой по-другому сложно. Ты вынуждаешь меня действовать подобным способом.

– Я вынуждаю? Да я на тебя смотреть не могу!

– Именно в этом и дело, Эванс. – Его желваки напряглись. – Я ловлю множество разных взглядов: похотливых, заигрывающих, заинтересованных…

– Бедняжка, – я не сдержалась и рассмеялась, из-за чего парень прижался ко мне всем телом.

– И ни одного твоего. Даже ненависть приходится рассматривать как знак особого внимания, но он надоел. В той будке мне удалось рассмотреть другой взгляд, который понравился куда больше ненавистного.

– Повторюсь, он принадлежал не тебе.

– По-твоему, Маккол сможет произвести на тебя то же самое впечатление? После меня ты станешь мягче, а чуть позже сама попросишь повторить тот раз, Адри, но уже четко представляя только меня. Притвориться другим было правильным решением, ведь после этого никто другой уже не сможет поселиться в твоих мыслях. Там буду я. Сначала в достаточно негативном ключе, но что будет потом… М-м, будет интересно и приятно каждому из нас.

Его взгляд на несколько секунд овладел вниманием так, что все мысли и прямые нападки затуманились. Глаза напротив выглядели чересчур нежными, не самовлюбленными, поэтому я слегка опустила взгляд, обдумывая пришедший на ум план мести.

– Мы играем, – продолжил Эванс, – но в любом случае победим оба, моя хорошая.

Парень быстро вернул лямку платья на плечо и рукой прижал меня за талию к себе, отступая на несколько шагов назад, чтобы быстро открыть дверь и отдалиться, галантно приглашая меня выйти. Я даже не успела среагировать на такое близкое прикосновение, и меня раздражало, что последнее слово может быть за ним. Решительно шагнув к Эвансу, я толкнула дверь, освободив ее от его хватки, чтобы та снова закрылась.

– Не дождешься, – утвердительно сообщила я, и самостоятельно открыла дверь, чтобы вернуться к нашим семьям.

Ужин сводил с ума, поскольку слова Эванса никак не выходили из головы. Этот придурок нарочно затеял все это, поэтому за столом лишь изредка поглядывал в мою сторону, когда мне приходилось принимать участие в диалоге и мысленно обзывать его всеми возможными ругательствами. Как же его самовлюбленность раздражала! Он был так в себе уверен, что всем своим видом демонстрировал восторг выдуманной победы, хотя выиграл только первую схватку.

При прощании я вежливо поцеловала в обе щеки Миссис Эванс и отошла в сторону, наблюдая, как прощаются родители. Джулия крепко обняла Эванса, пока тот что-то нашептывал ей на ухо, вызывая восторженный смех, из-за которого я осуждающе покачала головой, так как не могла понять, почему все мои близкие были в таком восторге от одного лишь вида младшего Эванса. Родители, сестра, Николь, Моника… Все они слишком хорошо отзывались о нем, отсекая любые мои негативные высказывания. Почему они не видели его истинного лица? Он вел себя с ними по-другому?.. Когда очередь прощаться дошла до нас, Эванс подошел ближе и по-хозяйски подхватил мои пальцы, заглядывая в глаза с вызывающей дерзостью, пока его губы не коснулись костяшек моей руки. Оторвать взгляд значило смутиться, поэтому на этот раз я смотрела в голубые глаза с настороженностью, понимая, что это действие от него необходимо, чтобы показать себя джентльменом при родителях. Его пальцы массировали мои до того момента, пока я не вырвала руку и не вскинула голову.

По приезду домой я и Джулия какое-то время посидели в гостиной, разговаривая про ее университет. Она решила пойти по стопам отца, поэтому поступила на юридический, преследуя цель стать верховным судьей, как и папа, поэтому у него был еще один повод гордиться старшей дочерью. Во время разговора я никак не могла успокоиться после перепалки с Эвансом, поэтому достаточно быстро сослалась на то, что за день безумно устала, чтобы как можно быстрее оказаться в комнате и продумать план мести, для которого было необходимо подключить третье лицо. Ни Моника, ни тем более Николь не смогли бы конструктивно оценить произошедшее, поэтому я как-то машинально решила посвятить в план мести Брайана. У него был мотив присоединиться, ведь именно его аккаунт был взломан посторонним лицом.

По телефону я рассказала ему о случае в будке поцелуев. Рассказала, что пошла туда только из-за него, и даже не стеснялась собственного признания, думая исключительно о мести. Пришлось рассказать и о минувшем вечере в доме Эвансов.

– Тебе бы сменить пароль, – сообщила я. – Он знает твои данные и наверняка читает переписки.

– Этот мудак ответит за это, я разобью ему лицо на глазах студентов и учителей, даже если меня попрут из школы.

– Разбитого лица мне мало.

– И что ты предлагаешь? Хочешь, чтобы мы строили из себя парочку и просто бесили его этим? План мести так себе, Адри, уж извини. Раздражение не поставит его на место.

– А разбитое лицо поставит?

– Нет, а вот разбитое сердце вполне сможет.

Из-за непонимания я умолкла и нахмурилась.

– Не поняла.

– Очнись, Адри. Эванс хочет тебя, потому что твоя недоступность для него вызов. Ты единственная, кто не смотрит на него как на потенциального партнера, поэтому это его и притягивает. Здесь чистый завоевательский интерес.

– Какой бред!

– Хватит отрицать. Думаешь, Эванс притворился мной, чтобы как-то тебе насолить? Если бы хотел, сразу снял маску и высмеял на месте, но он этого не сделал. Ему просто хотелось узнать, какая ты на вкус, так как обычными банальностями тебя не взять, можно только обманом.

По его раздражению в голосе я поняла, что Брайана никак не задел наш с Эвансом поцелуй. Ему было наплевать на него, наплевать на меня как на девушку, поэтому раздражение принадлежало только поступку Эванса. В ту секунду я разочаровалась в Макколе и поняла, что никакого интереса ко мне у него нет.

– И что ты предлагаешь? – с безразличием уточнила я, уже переключив все внимание на Эванса, чтобы поставить того на место. – Я более чем уверена, что ты ошибаешься насчет его мотивов. В школе ты слишком мало, чтобы сделать нормальный вывод.

– Да даже если так, я рассматриваю его поступок с мужской стороны, и лично для меня все очевидно. Парням нравится добиваться, тем более когда девушка всем видом показывает, что ей все равно, а тем более когда в открытую говорит, что презирает и ненавидит. Если Эванс и не действует по своей инициативе, у нас все равно есть все шансы втоптать его в землю.

– Думаешь, он мог поспорить на меня с кем-то из друзей?

– Не думаю, слишком скучно. Его компания хоть и состоит из идиотов, каждый из них у себя на уме. Здесь точно личный интерес.

От всех этих мыслей разболелась голова.

– И как мне действовать, чтобы разбить ему сердце? Николь не простит ни одного шага к Эвансу. Она от него в восторге.

– Значит, тайком. Мы обдумаем правильную тактику, но тебе лучше не говорить об этом с подружками. Оставайся его ненавистницей при других, но рядом становись мягче. Пусть замечает прогресс.

– Он сам говорил, что я стану мягче! Мы просто дадим ему то, что он хочет!

– Но ведь это будет постановочно, Адри. Идея – ульта, лучше плана мести не придумать. Только представь, как мы будем наслаждаться, когда он узнает, что ты подпустила его ближе только ради мести. Эванс будет уничтожен и растоптан.

– Это в лучшем случае, Брайан. Он может получить то, что хотел, и просто выйти победителем. Меня это не устраивает.

– Не будет он победителем, я все продумаю. С моей соображалкой и твоим обаянием мы навсегда отобьем у него веру в любовь. Он будет всю жизнь думать о тебе и проклинать. Обещаю.

Только переспав с этой мыслью три ночи, я смогла согласиться с идеей Маккола и настроиться на положительный исход. С трудом верилось, что Эванс может видеть во мне желанный объект, но для плана мести это было только на руку.

В школе пришлось сдерживаться, чтобы лишний раз не смотреть на популярного парня. Интерес к словам Брайана по поводу заинтересованности Эванса хотел лично удостовериться в действительности, и я лишь изредка поглядывала за популярный столик, чтобы заметить частые поглядывания в свою сторону. Этого хватило, чтобы слова парня о завоевании подтвердились.

Заметив Брайана, шагающего к нашему с подругами столику, я поднялась, чтобы пойти навстречу и обговорить все подробности на стадионе, но стоило только остановиться напротив, как Маккол притянул меня к себе и оставил на щеке легкий поцелуй.

– Бегло оцени обстановку, – прошептал он на ухо, делая вид, что трется носом о мои волосы, и я подчинилась.

Взгляд Эванса огрубел, но не только он обратил внимание на такую нежность, весь дворик уставился на нас с Брайаном.

Парень взял мою руку, переплел наши пальцы, и мы направились к стадиону под пристальные взгляды большинства студентов. Только оказавшись на безопасном расстоянии, я смогла спросить:

– Мы все-таки будем играть в парочку? Зачем ты это сделал?

– Ты же не верила, что Эванс по тебе сохнет. Теперь, думаю, все очевидно.

Он прикурил для меня сигарету, которую я тут же приняла.

– И как теперь себя вести с ним?

– Как обычно, но при необходимости нежнее.

– Это как?

– Если останетесь наедине, не предпринимай явной открытости, можешь поглядывать на его губы или как бы случайно коснуться. Веди себя как обычно, но с каждой новой встречей делай вид, что заинтересована, но не слишком явно, Адри. Он может догадаться.

Сложнее будет переступить через свою ненависть, и я это понимала.

В тот момент я уже перестала восхищаться Макколом как парнем из-за обиды и осознания того, что я ему безразлична. На том этапе было необходимо сосредоточиться на Эвансе, чтобы не испортить задуманное и вжиться в придуманную роль некой обольстительницы.

После всех уроков я договорилась встретиться с Николь и Моникой в главном холле, чтобы вместе поехать домой, как вдруг на моем пути возник Эванс. Пройдя мимо, я с облегчением выдохнула, но слишком рано, так как сильные руки закинули меня на плечо и занесли в пустующий класс английского, закрыв дверь на внутренний замок. Чертыхаясь и нанося удары по мускулистой спине, я в момент оказалась на учительском столе, зажата с обеих сторон его руками, ладони которых лежали по обе стороны от ног. Наши лица оказались друг напротив друга, и я как-то замешкалась, совсем не ожидая подобного расклада событий.

– Судя по всему, ты не впечатлилась моим поцелуем или забыла, что целовалась не с Макколом, Адриана.

– По-твоему, теперь я должна на тебе виснуть? – не удержалась я, и он властно притянул меня ближе так, что кончики носов прикоснулись. – Я не твоя собственность, не смей меня так трогать!

Ну не могла я вести себя нежно по отношению к его самовлюбленности! Передо мной был все тот же Эванс, не тот, каким его описывал Брайан.

– Не трогать? А как именно?

– Никак.

Его улыбка как-то явно преобразилась, словно приобрела нежность, растеряв злорадство. Я видела Эванса множество раз, но лишь в ту минуту мне удалось рассмотреть в его внешности то, по чему сохла вся женская половина школы. Модельная внешность, обаятельная улыбка и обольстительный взгляд, переполненный каким-то хищным блеском. Глаза сами обратили внимание на его губы, из-за чего мне снова вспомнился поцелуй и то, как соблазнительно Эванс вел себя в тот вечер. Дыхание слегка сперло.

– Давай проведем тест, милая, – неожиданно произнес он и медленно наклонил голову в сторону. – Если будешь убедительна, я перестану, нет – продолжу.

– Что ты задумал?

– Безобидную шалость, не больше.

Он продолжал смотреть в глаза до того момента, пока не наклонился, дыханием проходя от мочки уха к шее. От нежности эрогенная зона покрылась мурашками, а глаза невольно закрылись. Я не знала, как вести себя в этой ситуации, поэтому молчала, пока он, казалось, не делает ничего плохого. Дыхание остановилось на ключице, но в эту же секунду к ней прикоснулись его влажные губы, сначала оставляя едва ощутимый поцелуй, чтобы далее пройтись по всей шее, будто намереваясь оставить следы. Осознание в очередной раз напомнило, кто был со мной в будке, а знакомые поцелуи это подтверждали. Скользя губами к подбородку, Эванс приоткрыл их, и наши лбы соприкоснулись. Казалось, вместо того, чтобы абстрагироваться, я отключилась.

– Продолжим, – прошептал он, прерывистым дыханием.

– Нет, – тут же чуть слышно произнесла я.

– Еще как да.

Не дожидаясь возражений, он прошелся языком по шее, вынуждая уронить голову назад, чтобы его рука оказалась в волосах, слегка ее придерживая. Эта нежность считалась попыткой произвести на меня впечатление, поэтому, пока он был занят, я наслаждалась реакцией собственного тела. Брайан был бы доволен.

Телефон в руке завибрировал, но я предпочла проигнорировать, однако, не отвлекаясь от моей шеи, Эванс с какой-то невероятной ловкостью поднес его к моему уху, вынуждая услышать недовольный голос Моники.

– Чего так долго? Автобус сейчас уедет, ты вообще где?

Я понимала, если отвечу, слабость в голосе даст понять всем, как сильно происходящее доставляет удовольствие, а этого допустить просто-напросто было нельзя. Прочистив горло, пришлось утихомирить дыхание.

– Скоро приду, если успею.

Эванс выпрямился, и наши губы оказались так близко, что его дыхание ощущалось на приоткрытых губах. По моему поплывшему взгляду ему не составило труда понять, что все это время я наслаждалась моментом, поэтому в ту минуту парня наверняка все устраивало.