Песнь беркута бесплатное чтение

Глава 1

Желтый дом

– Доктор! – крикнула медсестра. – В палату номер три поступил новый пациент. Что мне делать с тетрадями?

– Какими тетрадями? – спросил я, не отрываясь от своих записей.

– Те, что оставила пациентка, выписавшаяся вчера. Здесь ещё альбом с набросками. Мне выбросить?

– Нет, ни в коем случае. Принесите их в мой кабинет.

Закончив разговор, я накинул халат и направился к новому пациенту.

Меня зовут доктор Мурат, я практикующий психотерапевт. Уже третий год я работаю с гениальным врачом современности – профессором Гофманом. Профессор основал уникальное место – пансион для лечения психиатрических больных, расположенный в двух часах езды от ближайшего населённого пункта.

В отличие от клиник, здесь не применяли радикальных методов лечения. Сюда часто приезжали после лечебниц – с пачками лекарств, назначенных для длительного амбулаторного приёма, а иногда и на всю жизнь. Вдали от «нормальных людей», от осуждающих взглядов посторонних и родных, многие пациенты здесь начинали раскрываться. Они понимали, что не одиноки в своей борьбе.

Единственным напоминанием о традиционной психиатрической больнице был жёлтый цвет здания. Местные жители называли пансион «Жёлтым домом», но мне он всегда напоминал жёлтый дом Ван Гога – сошедший с картин и окружённый кустами роз и виноградником где-то далеко в горах.

Освободившись к вечеру от рутинной работы, сделав обход и отзвонившись профессору, я вспомнил о записях, лежавших на рабочем столе.

К моему удивлению, тетради были перевязаны верёвкой, а к ней прикреплён конверт с надписью: «Доктору Н. Н.» В нём лежала пояснительная записка следующего содержания:

"P.S. Начните читать с красной тетради. Я надеюсь, что эти тетради попали к адресату, и ВЫ не сочтёте меня сумасшедшей."

Положив записку с конвертом на стол, я решил последовать наставлению. Но прежде, хотелось бы вспомнить нашу первую встречу с автором сего творения – несколькими неделями ранее.

Глава 2

Первая встреча

_{«Та, от которой пахнет цветами, но грусть ее глаз, не сочетается с улыбкой».}

Я отчётливо помню тот день, когда она впервые переступила порог пансиона – недели две назад. Невысокая, хрупкая фигура, укутанная в тёплую кофту, шагала с неестественной уверенностью, хотя в каждом её движении читалась скрытая тревога. Волосы, собранные в тугой узел, подчёркивали правильные черты лица. Её сопровождала женщина лет сорока – блондинка с удлинённым каре. Со спины можно было подумать, что идут сёстры или мать с дочерью: схожий силуэт, одинаковый рост.

Я пил кофе и разглядывал прибывших пациентов из окна второго этажа.

– Депрессивный эпизод и страх смерти, – заметил профессор.

Он зашёл так незаметно, что я вздрогнул, и кофе чуть не выплеснулся из чашки, оставив тёмное пятно на подоконнике.

– Они звонили вчера. Её привезла свекровь… точнее будущая свекровь – продолжил он. – Слишком ранняя депрессия для невесты, тебе не кажется?

Вопрос был риторическим. Я достал салфетку со стола, вытер руки и добавил:

– Наркомания?

Профессор покачал головой:

– Не исключаю. Слишком бледная и худая, хотя взгляд умный. Такие редко садятся на «такое». Скорее, несчастная любовь.

Он поправил очки и добавил:

– Она настаивала на анонимности. Если заметишь что-то странное – записывай. Мы подписали документы о неразглашении её диагноза.

Пухлый седовласый немец собрал бумаги со стола и направился к выходу. Уже в дверях он обернулся:

– Не забывай, я завтра уезжаю. Надеюсь, ты справишься. Если будут вопросы – звони, я на связи.

Профессору предстояло отправиться в город. Уже четыре месяца он пытался придать пансиону статус частной психиатрической клиники – места, где можно лечить пациентов не только терапией, но и медикаментами.

Мы сотрудничали больше двух лет. Ещё когда я был стажёром в психиатрической лечебнице, мы сработались. Вскоре после открытия пансиона он пригласил меня к себе.

Сюда приезжали «подлечить нервы» богатые люди или их родственники, желавшие скрыть свои слабости от посторонних глаз. Депрессии, суицидальные настроения, патологическая ложь, анорексия, булимия, жертвы домашнего насилия – что только не пряталось за глянцем успеха.

Без давления близких, загонявших их в социальные рамки, пациенты оживали. Расслаблялись. Сбрасывали оковы, навязанные обществом. А потом подключалась психотерапия. Гипноз.

Для самых сложных случаев – тех, кто отказывался идти на контакт, – применялся другой метод. Пережить травму заново и изменить воспоминание о ней. Или стереть его навсегда – выбор оставался за пациентом.

Такой способ использовали редко: лишь когда пережитое не отпускало человека ни через месяцы, ни через годы. Лишь в одном случае из ста приходилось погружать пациента в глубокий гипноз без его согласия – если травма была настолько сильной, что сознание отказывалось её признавать.

Больные даже не догадывались, что их воспоминания слегка «подкорректировали». Но их состояние улучшалось – и этого было достаточно.

Иногда, чтобы жить, нужно что-то забыть.

Таких пациентов были единицы. Большинству хватало психотерапии.

На следующий день, едва приступив к обязанностям, я услышал стремительные шаги в коридоре. В кабинет вбежала растерянная медсестра.

– Палата номер 33! – выпалила она. – Пациентка не выходит, просто лежит, уткнувшись в стену. Ни на завтрак, ни на прогулку…

– Хорошо, зайду позже, – кивнул я.

– Доктор, – медсестра нахмурилась, – время утреннего обхода.

Я взглянул на часы. Без пятнадцати девять.

Для первого дня один на один с пансионом я был явно слишком рассеян.

Глава 3

Я хотел бы сказать, что вошёл в палату, залитую солнечным светом, и увидел Асию. Но наша первая встреча произошла иначе.

Собираясь выйти из кабинета, я услышал пронзительный крик:

– Помогите! – от которого кровь застыла в жилах.

Подбежав к окну, я увидел, как по внешней стене, цепляясь за выступы кирпичной кладки, ко мне карабкается девушка. Её пальцы впились в шероховатую поверхность, нога искала опору на толстой ветке старого клёна. На автомате я схватил её за запястье.

– Держитесь!

Её рука была ледяной и скользкой от пота. Когда я втянул её внутрь, мы оба рухнули на пол.

– Вы с ума сошли? Что за чертовщина? – вырвалось у меня.

– Б-балкон… – прошептала она.

В этот момент снаружи раздался оглушительный грохот. Выглянув, я увидел рухнувший балкон. Девушка сидела, обхватив колени, мелко дрожа. По её лицу струились слёзы.

– Он начал разрушаться подо мной… – её голос дрожал. – Я едва успела ухватиться за ветку…

Только теперь до меня дошло: это та самая пациентка с третьего этажа. Чудо, что она осталась жива.

– Похоже, вы в рубашке родились, – пробормотал я.

– Напротив, – она горько усмехнулась. – Смерть преследует меня последние полгода. То машина чуть не собьёт, то плита воспламеняется, то ледяная глыба с крыши падает в сантиметре от меня…

– Возможно, это просто совпадения, – начал я, но встретил её взгляд, полный укора.

– Вы знаете, каково это – чувствовать, как земля уходит из-под ног? В прямом смысле?

– Простите, – поспешил я. – Вы только что чудом избежали смерти, а я веду себя бестактно.

VIP-палата на первом этаже оказалась свободной. Я проводил её туда, отдал распоряжения медсестрам и вернулся через час.

Я дал распоряжение, и вижу, как в ужасе бежит главная медсестра.

– Балкон, он упал!

– Да, уже знаю. Вызывайте мастера и новая пациентка теперь в VIP палате.

Ещё через час я постучал в её дверь:

– Асия? Можно?

Она лежала, свернувшись калачиком, отвернувшись к стене. Молчание – понятная реакция после пережитого.

– Я доктор Мурат. Пока профессора Гофмана нет, я его заменяю.

Мне нужен был зрительный контакт, чтобы понять её состояние.

– Медсестра говорит, вы не выходите на завтрак и ужин, – продолжил я.

– Нет сил, – монотонно ответила она.

– Но ведь вы сами решили приехать сюда, – мягко сказал я. – Подписали соглашение о лечении. Неразумно платить за терапию и не пользоваться ею.

– Наша программа включает природную терапию: прогулки, живопись на свежем воздухе, утреннюю зарядку. Всё это помогает восстановить циркадные ритмы и восполнить дефицит витамина D, который часто вызывает депрессивные состояния.

– Звучит… заманчиво, – еле слышно прошептала она.

Наконец она повернулась. Её глаза – необычного голубовато-зелёного оттенка с золотистыми вкраплениями – встретились с моими. Врачебный взгляд отметил лёгкую желтушность кожи: вероятны проблемы с желчным пузырём.

– Мне до окна дойти тяжело, а вы про зарядку… – её голос звучал как ворчание обиженного котёнка.

Я невольно улыбнулся.

– Начнём с малого: завтра в девять я зайду за вами на прогулку. Вид из окон у нас особенный – профессор не зря выбирал эти места.

Я распахнул шторы. Солнечный свет озарил комнату.

– Вы когда-нибудь видели рассвет в горах? – спросил я.

– Да, – просто ответила она.

– Незабываемое чувство, не так ли? – продолжил я. – Будто рождается новая жизнь, и хочется столько всего успеть.

Она промолчала.

– Думаю, стоит устроить ранний подъём, чтобы все могли насладиться этим ежедневным чудом. Вы согласны?

– Я не против.

– Тогда сегодня присоединяйтесь к группе психотерапии. У нас много интересных методик самопомощи.

Глава 4

Следующим утром я, как и обещал, был у палаты номер 3. Асия была одета в широкое длинное зеленое платье, в руках ее была кофта. Закатав рукава платья, было видно насколько худы ее руки. Спустившись по лестнице во двор, мы направились в сад. У нас был час на прогулку. Чтоб создать непринужденность беседе и не пытаться ее лечить, я решил начать с пеших прогулок вокруг пансиона. Клумбы цветов и кустарники роз издавали прекрасный аромат.

– Представьте, что мы просто друзья, которые проводят беседу и гуляют по прекрасному парку.

Пройдя, минут 15 она стала замедляться. Чтоб не мучать ее долгой прогулкой, я предложил присесть. Постелив на траву свои кофты под большим деревом, я попытался скрасить неловкое молчание.

– Простите, но давно вы морите себя голодом?

– С чего вы взяли?

– Простите, но мы тщательно следим за питание наших пациентов. Сюда часто попадают люди с булимией и анорексией, но Вы даже не притронулись со вчерашнего дня к еде.

– Мне не хочется. Это не специально, не дань моде или что-то еще, я просто не хочу. Если заставляю себя съесть что-нибудь, то начинает тошнить.

– До приезда к нам мы просим, Вас сдать определенные анализы на витамины, гормоны, гемоглобин и в случае необходимости наш врач назначает определенный список препаратов.

Я достал телефон, нашел в почте письмо с ее результатами анализов. И продолжил:

–Ваш кортизол зашкаливает, гемоглобин упал, витамин Д ниже нормы и гормон ТТГ повышен. От недоедания страдает ваше здоровье, Вы так же будете пропускать приемы пищи?

Это был как раз такой случай,– подумал я. Стресс или случай из прошлого ставший триггером, приводящим к психическим отклонениям и в пищевом поведении.

– Я постараюсь есть, – прозвучало тихо.

Опухшие глаза, запоздалые ответы, сероватый цвет лица – были признаками плохого сна. Не нужно быть гением медицины, необходимо лишь быть чуточку внимательным.

– Как долго?

Я посмотрел в упор в ее глаза. Обычно, пациенты особенно те, у кого проблемы со сном быстро поддаются гипнозу, стоит только заставить смотреть мне в глаза. Но сам начал тонуть в этом голубо зеленом океане. Будто она пыталась гипнотизировать меня, а не я ее.

– Как долго… что?– спросила она, немного с запозданием, чем вывела меня из забытья.

– Как долго вы не спите? – опешив от своей ошибки, пробубнил я.

– Я не помню, – она запнулась, – когда высыпалась нормально.

– Здесь горный воздух, думаю, спать вам станет легче. А аппетит мы нагуляем.

«Почему не сработало?» Крутились мысли в моей голове. Лишь малая часть не поддается гипнозу. Это было подходящего место и временя, когда пациент рассеян, не собран, он становится более гипнабельным. Она не поддается гипнозу? Думаю, я рано начал.

– Не удивляйтесь, если увидите, что медсестра приносит вам таблетки – это витамины. Нам необходимо восполнить недостаток.

Думаю, на сегодня достаточно, завтра продолжим нагуливать аппетит.

У нас много программ на день: арт терапия, гимнастика, также у нас есть занятия по психологии где мы изучаем эмоции, вам сообщит медсестра обо всех мероприятиях.

Мне явно не хватало опыта. Хотя он меня никогда не подводил. Знания улетучивались, лишь увидев ее. Я нервничал, от возложенных обязанностей, от того, что один. Жаль, что нет профессора Гофмана. Я слишком положился на свои способности, что совсем позабыл основы. Надо действовать более профессионально. Гипнабельными – являются более восприимчивые к психотерапии пациенты. Необходимо, расположить ее к себе. Поэтому, я решил продолжить утренние прогулки, задавая наводящие вопросы о детстве и юности. В какой момент случился надлом?

Следующим утром, мы продолжили прогулку. Забравшись подальше, чем вчера, все же решили передохнуть. Я специально взял ланч бокс с бутербродами и термос с чаем.

– Доктор, мне сегодня спалось намного лучше.

– Думаю, вы устали от прогулок и физических нагрузок.

Я старался задавать отдаленные вопросы, она отвечала последовательно. «Все проблемы идут с детства», – вспоминал я наставления учителя.

Она ела молча, немного озираясь по сторонам.

– Вы всегда были такой закрытой?

– Я не закрытая. Просто, наслаждаюсь моментом. Здесь так тихо и спокойно, что думаю, излишний шум может, отпугнуть это….состояние соединения с природой.

Можно еще вопрос?

– Конечно.

– Кто та женщина, что привезла Вас?

– По факту уже никто. Просто, знакомая.

– Неужели у Вас нет друзей или подруг?

– Нет.

– Даже в детстве?

Она промолчала.

– Асия, поймите это не место для осуждения. Мы пытаемся залечить раны, и в большинстве случаев они получены в детстве.

– Вы говорите, как по заученной книжке, – она усмехнулась.

– Знаете, я сейчас очень зол на Вас. Мне хочется Вам помочь от всего сердца, но вы сами отказываетесь от моей помощи.

Вы же приехали сюда за этим? – мой мозг негодовал. Я видел закрытых пациентов, но моим способностям удавалось пробить эту стену, здесь же я был впервые бессилен, как студент впервые оказавшись на сложной практике.

– Мои родители умерли. Воспитывала тетка.

– Мне очень жаль. Простите, я не хотел.

– Нет, не стоит, я их не помню, – она посмотрела мне прямо в глаза, будто уверяя меня в этом.

–Все было хорошо лет до 12. Я не была центром ее мира, но нам было комфортно вместе. С ее бунтующим нравом, против застаревших устоев этого мира. А потом …

– А потом что?

– А потом … случилось то, что она вышла замуж. Общество, это дурацкое общество, давило на нее. Все спрашивали, когда она выйдет замуж, зачем ей чужой ребенок, пора подумать о себе. Требуя выполнений определенных правил. Тогда все пошло на перекосяк.

– Ее муж – я тщательно подбирал слова, но прямота была необходима – он приставал к Вам?

– Нет, что Вы! Все было не так.

– Простите,– я был смущен своей бестактностью и поспешными выводами.

Она промолчала немного, а потом добавила:

– Ее муж, стал переделывать ее, как он говорил – воспитывать под себя. – На это было больно смотреть, как взрослого человека со своим взглядом на мир ломают под себя. Добрая, милая тетя, превращалась в неуравновешенного человека, где любая мелочь могла ее вывести.

– Что именно ее выводило?

– Все. Любая глупость. Невымытая посуда, задержка на пять минут после школы, мусор на кухне. Вроде как мелочь, но…… в какой-то момент я стала девочкой для битья. Я старалась сделать все возможное, чтоб быть незаметной в своей семье.

Знает, как у нас принято, не бьют и на том спасибо.

– А муж тети как с вами обращался?

–В основном делал вид, что меня нет. Его устраивало, что я выполняю роль няньки в их семье. Не раз упомянув, что раз тетя воспитывала меня, то и я должна быть благодарной и помогать. Быть тише воды и не создавать проблем.

Ее муж – причина, по которой мыотдалились друг от друга, в то время когда мне как никогда нужна была помощь взрослого.

Она замолчала. Тишину, которая нависла, нарушила огромная птица пролетевшая так близко над нами. Асия соскочила и помчалась за ней.

– Куда вы? – опешил я.

Мне оставалось только побежать за ней.

– Это всего лишь птица?

– Беркут не может быть всего лишь птицей, – прокричала она мне.

Я помчался за ней. Пытаясь остановить бесцельный бег я схватил Асию за руку, мое тело пробила дрожь. Мурашки побежали по телу. «Так странно». Всему виной чувства, эти дурацкие чувства. Меня это взбесило сильно, что я развернулся и ушел. Это было не профессионально. Я вел себя как влюбленный мальчишка, обидевшись на проступок девушки.

– Доктор, постойте! Вы, что обиделись?

– Нет, нисколько. Нам уже пора возвращаться.

Глава 5

Мы ходили каждое утро, то на пруд, то гуляли по саду, который постепенно переходил в лесную чащу. Неизменно я брал с собой бутерброды и со временем аппетит моей подопечной стал больше чем мой.

– Есть еще?– дожевывая последний кусочек, спросила она.

–Что?

– Ну, эти бутерброды.

Я засмеялся. Бутербродов, увы больше не было. Но рядом росли яблони.

– Сейчас все будет.

Нарвав побольше летних яблок, я протянул их ей. Хозяйской рукой промыв в ручье одно за другим мы уплетали их.

– Доктор, сегодня на удивление были самые вкусные бутерброды, а яблоки … я никогда не еле такие вкусные.

– У вас проснулся аппетит!

– До сегодняшнего дня еда не имела вкуса, я заставляла себя жевать по немного, потому что сил уже не было двигаться. Вся еда казалось чем-то безвкусным.

Она сидела подальше от меня, смотря своими сегодня голубыми глазами. Хамелеон, как чудно, подумал я. Приподняв руку, она всматривалась то ли на ладонь, то ли сквозь нее закрывая лучи солнца руками. Повернувшись ко мне, она проделала то же самое.

– Что Вы делаете? – спросил я.

– Вы так похожи, на одного моего знакомого. Тот же цвет глаз, – она вновь приподняла ладонь, только теперь подошла ближе, закрыв ей пол лица, как паранджой, она с любопытством всматривалась в мои глаза. Перенеся выше ладонь и закрыв глаза, она добавила, – такие же губы.

Когда она убрала свою ладонь, я увидел совершенно растерянного человека.

– Такого не может быть. Почему Вы так сильно на него похожи?

– это сводит меня с ума, как в одном человеке можно увидеть другого?

От ее слов побежали муражки и сердце начало колотиться быстрее. Уже дважды такое происходит со мной, подумал я. Мне захотелось стать им хоть на минуту, притвориться им, чтоб остаться с ней. Разум, отключился. Остались только эмоции.

«Я готов быть для неё всем кем она захочет, братом, отцом, мужем, лишь только быть с ней». Было странно осознать, эту секундную мысль, но я был готов.

Набравшись смелости, я спросил:

– Вы до сих пор, так сильно его любите?

– Любите? – повторила она столь тихо и со странной усмешкой, прежде которую я не видел, а после произнесла – я его ненавидела.

Глава 6

Я все время думал, кого же могу так сильно напоминать и эти мысли не выходили из моей головы. Почему она не помнила отчетливо лица того человека? Этот вопрос не давал мне покоя. Не пришлось долго ждать, и моя пациентка на одной из таких утренних прогулок открылась частично мне.

– Вы ищете ответы, доктор, – сказала она мягко, – но есть вещи, которые не так просто рассказать.

– Попробуйте, – ответил я. – Я здесь, чтобы помочь вам.

Наконец она подняла глаза и посмотрела на меня так, словно решала, довериться мне или нет. Несколько долгих мгновений тянулись в тишине.

– Вы не сможете мне помочь доктор, точнее не поймёте, что именно я видела, – её голос стал тише – или сочтете меня сумасшедшей.

– Вы здесь, чтоб я помог Вам, без вашего участия я не могу помочь Вам. И мы подписали бумаги о конфиденциальности вашего диагноза, я не отправлю вас в психиатрическую лечебницу. Больны вы или нет, решать только мне. Подводит ли вас ваша память, шизоидный бред или ваши воспоминания правдивы, мы здесь, чтоб узнать это. Может пора перестать бояться, и перестать врать самой себе.

Она продолжила почти шепотом.

– Несколько лет назад, будучи студенткой, я работала в туристической фирме. Мы были одними из первых, кто проводил авторские туры к живописным местам в горах, к горным озерам и водопадам. На пути в один тур случилась авария. Официальная информация гласит, что машина с туристами вылетела в реку. И выжила только я. Меня нашли на берегу реки через несколько дней.

Но то, что я пережила… это не просто воспоминания. Они отличаются. Остались, лишь обрывки, которые не сходятся с официальной версией.

– Доктор, – её голос вернул меня к реальности. – Вы ведь поможете мне?

Я посмотрел на неё и в тот момент понял, что здесь скрывается нечто личное, трагичное. Я не знал, с чем именно она столкнулась, но пообещал себе, что не буду наблюдать, как советовал профессор. Все ее воспоминания были похожи на карточный дом, задень их слегка и они рассыпались. Я хочу помочь ей.

Позвав в свой кабинет Асию, я решился на эксперимент в открытую.

– Мне нравятся слова Милтона Эриксона. «Мой голос может превратиться в звук, который ты захочешь услышать. В пение птиц, шум ветра, шорох листьев, гул водопада…»

Почему то именно этот момент вспомнился мне из его книг, которые я читал как основу.

– Звучит красиво.

– Он основоположника гипнотерапии. Давайте воспользуемся гипнозом и соединим ваши воспоминания. Но в этот раз я решил использовать классический метод.

Она улеглась на кушетку. Меня охватила паника. Как же давно я не практиковал настолько «правильный медицинский» гипноз.

– Сейчас вы расслабитесь, – начал я, – Ваша голова пуста. Веки тяжелеют. Вы все свое внимание удерживаете на дыхании. Один, два, три, …..

«Какая она красивая и беззащитная», – крутилось в моей голове.

– Восемь, девять, десять…

Тишина.

– Асия, Вы слышите меня?

Она рассмеялась.

– Вы такой серьезный…– и рассмеялась еще больше.

–Возможно, Вы не поддаетесь гипнозу?– немного разочарованно произношу я.

Она не поддалась гипнозу в саду, когда была рассеяна, на что я надеялся, явно на чудо.

– Я поддаюсь гипнозу, – тихо, но более уверенно сказала она, – если бы я не поддавалась гипнозу, я бы помнила его.

Кого и что, она так отчаянно хочет вспомнить? Это не давало мне покоя.

Глава 7

Следующим днем начались летние проливные дожди. В горах сменялись раскаты грома и молний, что плохо сказывалось на некоторых пациентах. Дожди лили уже два дня. Прогулки по саду пришлось отменить.

Я корил себя за непрофессионализм, но решил, что если у нее был порыв приехать сюда, значить, необходимо сменить тактику. Это что-то гложет душу и у меня появился довольно простой план, но времени все не было из-за буйных и пугливых проявлений у некоторых пациентов.

Той ночью мне не спалось. В любой момент, мог случиться приступ у кого-то из пациентов. Я ходил по коридорам и прислушивался к спящим, но все спали. Почти все. Проходя возле 3 палаты, я услышал голос.

«Неужели она разговаривает сама с собой или во сне», – промелькнула у меня мысль.

Но прислушавшись, между звуков дождя и всхлипов, я услышал:

«Ты не существуешь, это всего лишь сон.... просто сон, это сон», – я понял, что что-то не так.

Я забежал в палату и увидел у окна старуху, одетую в лохмотья.

– Кто Вы?

Промелькнула молния, и от яркой, но небольшой вспышки света я увидел, что она одета не в лохмотья, а в этнический наряд с какими-то ожерельями.

Повернувшись к стене ища рукой включатель, я включил свет. Но повернувшись вновь к окну, я увидел, что в комнате больше никого не было кроме нас с Асией.

Она все так же сидела, закрыв глаза руками, повторяя:

– Это сон, это сон, это сон.

Но это не было сном. Я видел отчетливо старуху.

Куда она могла пропасть непонятно, я выглянул в окно, не было никого. Продолжал лить проливной дождь. Я крикнул медсестру, никто не отзывался, я добежал до сестринской, в которой мирно спала дежурная медсестра.

– Вставай, срочно.

Она проснулась.

– Быстро в 3 палату успокоительное.

Побежал во двор. Никого. Пробежав вокруг пансиона, я не обнаружил ни единой души. Свет все еще горел в ее палате.

– Вы тоже, тоже видели старуху?

– Да, – сказал я быстро, но все еще не был уверен в правильности моего ответа.

– Вы же не врете?

– Нет.

– Останьтесь со мной, мне страшно.

–Хорошо.

Я сел на кресло в углу. Решив позадавать интересующие меня вопросы.

– Как давно ты ее видишь?

– лет с 13.

Она начала плакать. Сначала тихо еле слышно. Потом это стало переходить в истерику. Я решил обнять ее. Мое тело наэлектризовалось. Я приобнял ее крепче. Она продолжала всхлипывать у меня на груди, а я продолжал обнимать ее. Думаю, она перестала плакать к утру, продолжая лежать на моей груди, она заснула. Я боялся пошевелиться. Но необходимо было уйти. Пока никто не заметил. Я встал, стараясь не будить ее.

– Простите,– как оказалось, она не спала.

– За что?

– Думаю, вы не выспались.

– Я в любом случае не должен был спать. Знаешь, если тебе так сложно говорить обо всем, что произошло с тобой, может легче будет написать.

Она выписалась несколько дней назад. Прощаясь, я дал свой номер, в надежде, что она позвонит. К моему удивлению, Асия воспользовалась моим советом, излить свою душу на бумаге. Намеренно или по забывчивости оставив записи в своей палате.

Загадка со старухой так и осталась загадкой.Но на записях камер наблюдения, не было никакой старухи.

Часть вторая. Глава первая

Я пытаюсь понять, когда началась эта история, то в голове мелькают совсем не связанные события. Все началось еще до моего рождения, но отправной точкой всех событий я считаю осень 2008 года.

В тот год тетя Нурида отпросила меня со школы, буквально за неделю до начала осенних каникул. Даже не знаю, что она сказала преподавателям, но меня без проблем отпустили. Мы отправились в деревню, которая находилась в n км от города и добрались за несколько часов. Муж тети был ее одноклассником, его звали Нурлан. Они поженились год назад, буквально уговорил ее ехать в родное село. У него было двое мальчишек – Самир и Амир, погодки семи и восьми лет, которые отправились с нами. Он имел небольшой бизнес в городе. Его первая жена умерла, оставив его одного с детьми. Как-то они встретились с тетей, и разговоры о детях переросли в необходимость создания новой ячейки общества. Ему было лет 35, тетя младше лишь на год. Тот год был сложным для нас всех – время притирки. Тетя, взяла на себя роль многодетной матери, я старшей сестры. Мы переехали из нашей маленькой квартирки в новый район, в небольшой, но уютный дом. Я поменяла школу, старалась обрести новых друзей, с этим у меня явно были небольшие проблемы. Наш маленький мир рухнул и мы в попыхах пытались создать, что-то новое.

Думаю, я нужна была им в качестве няньки в этой поездке, приглядывающей – за сорванцами. Но в ту минуту, в моей голове была одна мысль «Сегодня я еду домой». Если для многих «дом» – это место счастливых воспоминаний, то для меня неизвестность – прыжком в бездну. Я радовалась этой возможности, но реальность была немного иной – суровой, пугающей, нет пробуждающей ночные кошмары и приподнимающая завесу тайн.

Мы приехали к вечеру и остановились в доме родителей тетиного мужа. Запах опавшей листвы, сена, холодного горного воздуха вперемешку с навозом, вот что почувствовала я, выйдя из машины.

– Время здесь будто застыло, – произнесла тетя.

Я была согласна с ней. Мне не нравилось здесь. Это было похоже на приключение назад в прошлое. Старые дома, не асфальтированные дороги. Не нравились новые родственники. Нас пригласили к столу полному еды. Но так как мы сильно утомились в дороге, после чая отправились спать.

Нас разместили в дальней части дома. Детям дали отдельную комнату, взрослым отельную. В комнатах было холодно и сыро. Чтоб не мерзнуть нам дали несколько одеял. Благо мальчишки устали, больше меня. Все были вымотаны и быстро заснули.

Утро встретило меня не так радушно, мой былой настрой мигом испарился.

Все началось с того, что новая «родня» тети, не особо взлюбила нас. Мой дед, а ее отец, – был председателем колхоза. Человек он был не простой, со сложным характером и многим успел потрепать нервы. Почему его не любили, для меня загадка. Но факт в том, что моя тетя сбежала из дома в день выпускного, говорил о многом. И вплоть до его смерти она не появлялась на пороге своего дома. Но, кажется в то утро, я поняла причину, почему она не была здесь так долго.

– Помнишь, ты коротко стригла волосы и красилась их в красный цвет?

– Было такое – с невозмутимым видом произнесла тетя.

– И слушала эти непонятные песни, где только громкие звуки, барабаны и черти что.

– Мам, это рок, все его тогда слушали – добавил муж тети.

– Не важно. Я помню, как директор делала собрание, и твой отец краснел, когда ему сказали, что ты куришь за туалетом.

– Мам, все это давно в прошлом. Столько лет прошло со школы, что ты.

– Я помню, как Нурлан носил твой портфель и давал списывать на контрольных. Ты бы мог выбрать кого-то моложе,– начала обращаться она к сыну, – твое счастье, что он не единственный сын в нашей семье, иначе я была против этого брака, – эти слова она адресовала уже тете.

В тот момент я узнала и о былом нраве тети, который пугал отчасти местных. В школе она была той еще белой вороной. Коротко подстригла волосы, перекрасилась в красный цвет, носила мини и курила в школьным туалетом. Но это не делало ее плохим человеком. Меня выбешивало, что в людях не было такта. Не только у этой старухи. Каждый поход в гости, каждый стол, накрытый для обеда, был поводом для упоминания, геройства моей тети. Каждый, называл ее героем, что она взяла на себя ответственность за заботу о племяннице. Будто меня и не было там, но через пару минут они забывались и воспринимали тетю за инфантильного подростка с красными волосами, взявшую только вчера девочку и еще на пару мальчишек. Люди здесь были грубы, озлоблены и глупы, не выносили никаких отклонений от нормы.

Мои несколько походов в местный магазин, были отчасти пыткой.

– Можно хлеб, молоко, яйца, чай…– зачитывала, я свой список.

– Не местные что ли? – пробубнил мужчина лет тридцати, – у нас нет молока. Пакет нужен?

– да.

– Ты откуда?– с не скрытым любопытством начал разглядывать меня.

– Глаза зеленые. Ты дочь Алима? Внучка директора колхоза?

– угу, – успела лишь сказать я и протянула деньги.

–Ты с теткой что – ли?

– Да.

–Ну, пусть сама сюда заходит. Давно ее не видел. Скажи Алима одноклассник – Умар. Она вспомнит.

За мной стояла женщина с дочкой может младше меня на год или два. Когда я уходила, то услышала краем уха, как та говорила дочери полушепотом.

– Не общайся с ней, от этой семьи только жди беды.

Злобным взглядом посмотрела на меня.

– До свиданья,– лишь сказала я.

За две секунды меня словно помоями омыли. Последующие разы, при выходе на улицу я испытывала такие взгляды все больше. Люди будто специально бросали свои дела, чтоб разглядеть меня с ног до головы, но целенаправленно избегали общения со мной и шушукались полушепотом при мне же. Если раньше, грушей для битья была моя тетя, то теперь ей стала я. Тонкая, худая до неестественности, с большими голубыми глазами, которые контрастировали с азиатской внешностью. Редкий тип для данной местности, да и вообще для естественной природы.

Часть вторая. Глава вторая

К обеду мы поехали в наш дом. Он располагался у подножья гор на окраине деревни. Домом его было уже сложно назвать, скорее развалины от пепелища. Дом сгорел не полностью, но время сделало свое дело. Черные от копоти стены отсутствие стекол в окнах. Он был огромным и пугающим. Моя память молчала. Я не почувствовала наплыва каких-либо воспоминаний. Он казался мне чужим. Пока я стояла истуканом, все осматривали прилежащий к дому сад, который вырос в размерах. Но без былого ухода он одичал и превратился в лес. По площади он был огромным, что вызывало естественную зависть у местных.

На ближайшие дни мы остановились у соседки. Звали ее баба Зина, жила она со своим сыном Федей. Это была милая женщина довольно преклонного возраста. Единственная, из всей деревни, кто смотрел на меня без презрения. Нурлан организовал сбор урожая и в последующие дни все взрослые были заняты. Так, что присмотр за детьми лег на мои плечи. Сначала они пытались слушать меня, но вскоре поняв, что я всего лишь девчонка, которая выше их на несколько сантиметров перестали признавать во мне авторитета.

Все случилось двумя днями позднее. В тот день погода с утра была хмурой, поэтому тетка пыталась меня разбудить и сказав мне что-то. Так и не расслышав, что там было, я сказала сонное «Угу» и вскоре перевернулась на другой бок. Проснувшись ближе к обеду, я не обнаружила никого дома, и подумав, что та, наверное, предупреждала меня, что они уйдут к новым родственникам в гости, приступила к завтраку. Потом я смотрела телевизор, пока не пришла хозяйка дома. К этому моменту уже начался проливной дождь. Она перекинулась со мной парой фраз про погоду, пока не спросила: «А где же мальчики?». Поняв, что они не ушли с теткой в гости я судорожно начала собираться и искать их, а соседка звонить моей тетке. Обыска весь дом я выбежала во двор. Чувство ответственности не давали покоя. Осмотрев сарай, подвал, гараж меня осенила мысль, что самым излюбленным и желанным местом, куда не пускали их взрослые, был – сгоревший дом.

Быстрей всего добраться через сад, промелькнула мысль в голове. Накидывая наспех куртку и не успев завязать толком шнурки, я побежала в сторону сада. Погода была ненастной. Поросшая высоко трава только колола и замедляла путь, а ветки деревьев все время били лицо. От дождя удары были жутко болючими, а желтая листва липла к лицу. Пробежав больше половины сада, я полностью промокла. Я кричала их имена, что было мочи, но никто не отзывался. Да и вряд ли было слышно. Добежав до старого дома, я вошла внутрь. Там царили темнота и мрак. Я попыталась оставить дверь открытой, чтоб хоть небольшой дневной свет попал внутрь. Прокричав несколько раз их имена, я отважилась зайти глубже. Никто не отвечал. Я начала звать громче, при этом заходя все глубже в дом. Ответа не было. Выкрикивая их имена всё громче, я продвигалась дальше по дому. Разрушенные стены, обугленные копотью, напоминали когда-то бывшие комнаты. я осматривала дом изнутри пытаясь припомнить, хоть что-то. На полу валялись осколки битой посуды. Казалось, дождь стал лить меньше или прекратился.

Привыкнув к полу сумрачному освещению, я заходила все глубже в дом.

–Ребята, вы где? – позвала я, осматриваясь, – совсем не смешно. Где вы?

Я наступила на что-то мягкое, похоже это была мягкая игрушка. Посветив на нее телефоном, я все же узнала в нем медведя. Он был настолько стар и плох, что я не была уверенна, принадлежал он когда-нибудь мне. Весь в копоти и грязи, немного подпаленный он все же напоминал медведя.

– Привет, мишка, – прошептала я, как дверь захлопнулась и меня поглотила мгла. До жути испугавшись, я стала кричать. Наверное, его слышала вся округа. Казалось такой крик, мог поднять и мертвого из могилы.

Рванув в сторону двери, где сквозь щели был виден хоть какой-то дневной свет, я споткнулась и упала. Наверное, это был порог некогда разделяющие комнаты между собой, я почувствовала, как порвала одну штанину. Я посвятила телефоном на рану, порванная штанина с царапинами из которой сочилась кровь. Включив фонарь в телефоне, и осветив немного пространство, я увидела торчащие гвозди из пола. Оперившись руками об стену, я встала. Нога ныла. Но в это момент мне показалось, что кто-то прошел в дальней комнате. На долю секунды я обрадовалась, что нашла сорванцов, и прокричала.

– Эй, ребята, я здесь поранилась. Вам меня не жалко.

И направила луч света фонаря в соседнюю комнату. Там что-то зашевелилось. Но, это были явно не мальчишки. Это была фигура взрослого человека, а точнее его тень. Чья- то темная фигура повернулась в мою сторону.

Я до чертиков испугалась и начала орать. Не чувствуя еще боли, а движимая страхом я выбежала оттуда. Было страшно оборачиваться, но не знать бежит за тобой кто-то или что-то пугало еще больше.

Из-за некошеной травы терялся обзор. На долю секунд начало казаться, что все вымерли на этой планете – и ничего не осталось. Лишь желто зеленого цвета трава. Я повернулась в первый раз в ожидании увидеть кого-то страшного и опасного, но никого не было. Я не переставала бежать и оглянулась снова, вновь никого не было. Дыхание подводило, ощущалась слабость, мне стало казаться, что я в безопасности. Я спасена.

Переведя немного дух, я шла торопливым и беспокойным шагом. Ноги не хотели слушать, правая нога подвывала, особенно колено. Я обратила на него внимание, лишь когда капли дождя стали попадать с листвы на образовавшуюся рану, и она начала жечь. Успокаивая себя, я попыталась придать происходящему более логичное объяснение – возможно, это был просто бомж, решивший найти укрытие в старом доме. Мне пришлось убедить себя в этом, чтобы успокоить нервы. Но ощущение чужого взгляда на спине не отпускало. Шаги снова перешли в бег.

Я бежала, не оглядываясь, стараясь подавить страх.

Наконец, я вырвалась из сада и остановилась, тяжело дыша. Ноги дрожали, а тело было напряжено до предела. Я огляделась – вокруг никого. Всё казалось нормальным, обычным. Вдали виднелся дом, откуда я начинала свой путь. Внезапно меня охватило чувство облегчения, но в то же время что-то глухо щемило внутри. Я не нашла их. Куда они могли деться?

Я снова посмотрела в сторону старого дома, откуда только что сбежала. Что-то было в нём не так. Страх ещё не отпустил меня полностью, но разум требовал разобраться. "Может, я ошиблась? Может, они там, прячутся, и я их просто не заметила?"– с этими мыслями я сделала шаг обратно, но остановилась.

«Нет, я не пойду туда одна».

Нога выла. Пришлось идти медленней. Возможно, я бы двигалась так и дальше, пока не услышала лай собаки. Я слышала этот злобный рык прежде. Хозяйка, у которой мы жили, предупреждала, что соседи выращивают здесь собак для боев. Краем глаза я увидела, что на мня с ненавистью и злостью бежал огромный алабай. От страха, совсем позабыла про боль я начала бежать со всей мочи. Выброс адреналина – и боли как не бывало.

Единственное, что я знала – это бежать. Я слышала рык и злобное дыхание в спину. Казалось я бегу бесконечно, но в какую-то долю секунды моя правая нога перестала меня слушать и я, зацепившись за корягу и упала. Все было как в замедленном фильме, я вижу, что собаку от меня отделяет лишь один прыжок и я, крича лишь успеваю закрыть глаза защищаю лицо руками. Еще секунда и он прыгнет. Но вместо огромных зубов, впивающихся в мою плоть и собственных криков, что-то упало на землю, послышались звуки борьбы. Пес стал скулить, а вскоре совсем перестал. Приоткрыв глаза, сдвинув указательный палец правой руки и приподняв немного голову, через небольшую щель я увидела лежащее тело животного в метрах пяти от себя. Не сразу сообразив, что это именно этот пес, так как деревья с травой мешали моему обзору, я привстала. И в этот момент я увидела человека, который склонился над псиной. Крик вырвался из моих уст быстрее, чем рука, которой я прижала рот.

Он поднял голову и наши глаза встретились. Никогда прежде я не видела такой пронизывающий взгляд, вызывающий страх. Я выпала из оцепенения и стала бежать вновь.Время снова замедлилось. Я слышала стук своего сердца. Во мне открылось второе дыхание. Я бежала бы дальше если бы не обрыв. Здесь была глинистая порода, внизу которого располагался ручей. От проливного дождя земля размокла, не добежав даже до края – земля просто рухнула у меня под ногами и я полетела кубарем вниз.

Совсем грязная с кучей ран и ссадин я доползла к роднику, который располагался там. Сюда порой приходили местные, чтоб набрать воды, когда бывали проблемы с водоснабжением. Мне нравилось здесь быть прежде, хоть я и ходила за водой сюда раза два, наблюдать, как из земли образуются пузырьки воздуха и лопаются над водой, казалось мне маленьким чудом. Я пробежала слишком много от развалин и могла уже не беспокоиться о себе. Здесь часто бывал народ, но мое сердце слишком сильно билось.

–Ты, что здесь делаешь?– знакомый голос привел в чувства быстрее, и я обрадовалась. Это был дядя Федя, сын нашей соседки.

– Я, пошла искать мальчишек, думала, что они ушли в развалины. …– я запнулась, но он докончил за меня

– Но повстречала соседских волкодавов и еле ноги унесла.

– Верно.

–Ты, это, давай вымой лицо немного и пошли скорей в дом, мальчишки уже давно нашлись. Они со мной были, мы на рыбалку ходили с утра. Пока твоя тетка не пришла, иди умойся, и вещи на стирку закинь.

Да, вид мой был ужасен, будто я только вылезла из свинарника или принимала грязевые ванны.

Часть вторая. Глава третья

Ночью мне хотелось спать, тело выло и ломило, особенно нога. Глаза слипались, но заснуть было невозможно. Сердце все также бешено колотилось, и казалось, вырвется из груди. Как только я закрывала глаза, память и воображения играли со мной. Я вновь оказывалось в том саду, и на меня бежала то огромная собака, то человек из старого дома, и что из них было более пугающим я, не знала. Я с ужасом открывала глаза и с облегченьем выдыхала, когда понимала, что я в своей комнате. Потолок, железная кровать и тумбочка рядом.

Но звуки, издающиеся с улицы меня, стали пугать намного больше, чем мои воспоминания. Звуки напоминали, плачь ребенка, и он все увеличивался и увеличивался. Кошмары во сне и наяву преследуют меня. Кем надо быть, чтоб оставить ребенка на улице в такое время? Но мои размышления прервали звуки похожие на выстрелы. Один, второй, третий. Плачь стих. Появилась гробовая тишина. После непонятные шум и повторилось два выстрела. Я соскочила с кровати. Находиться в комнате, было не выносимо. Но и бежать спасать кого-нибудь в ночь, было страшнее, чем утром.

Я спустилась вниз. Половицы скрипели под ногами. На кухне сидела хозяйка дома и готовила, что-то на завтра и обсуждала что-то со своим сыном. Я услышала лишь концовку разговора.

– Это была она, я же видел ее. Прическа, цвет волос другой, губы, но все же она.

– Откуда ты мог ее узнать, не неси чушь.

– Я тебе говорю, походка. У нее была ……

– Ты почему не спишь? – перебила его баб Зина, увидев меня.

Сын ее сразу смолк.

– Баб Зина, вы слышали, там на улице выстрелы или звуки похожее на выстрелы, – поправила я себя.– И ребенок, там плачет ребенок.

–Кто? Ребенок? – спросила она удивленно. Но потом, махнув рукой добавила.

– Ааааа, это, не переживай, это не ребенок. Это шакалы спустились с гор. Ближе к зиме они спускаются в деревню и воруют кур. Я сказала деду, чтоб он попугал их из ружья.

И она с обычным спокойствием принялась дальше делать свои дела. Посмотрев на меня и увидя, что я все еще стою там, она предложила попить чай. Я поставила чайник и села за стол.

–Ты все больше становишься похожа на мать. Удивительно, говорят, что самые красивые цветы получаются от разных растений. Становишься такой же красивой.

Ее слова были для меня открытием, мне всегда говорили, что я копия отца.

–Похоже, все детки со временем меняются. Ты даже ростом, почти как она.

В ее словах была доля правды, за прошлое лето я вытянулась очень сильно и стала выше многих девчонок. Раньше на уроке физкультуры, я стояла предпоследней из девчонок, теперь же пятая с начала. Но кроме цвета глаз и роста, на самом деле от нее ничего нет.

Засвистел чайник, и она разлила нам две чашки травяного чая, достала конфеты. В комнате запахло травами, аромат ромашки с мятой перемешался в комнате.

– Ты бы походила по деревне, может подружилась с кем-нибудь здесь, а то все время дома или с мальчишками.

– Здесь все странные.

– Почему?

– Я ходила в магазин. Здесь люди ведут себя странно.

Я вспомнила, как проходя мимо людей, люди перешептывались и тыкали в нас пальцами, будто мы какие-то «прокаженные». Перешептывание за спиной, нервировали меня. «Не общайся с ней» – говорила мать своей дочери, будто меня там не было.

Кажется, я стала понимать тетю, которая отказывалась приезжать долгие годы в эту дыру. Чтоб как-то потянуть время и не идти спать, я решила спросить у баб Зины не знает ли она каких-нибудь старинных легенд.

– Нам задали в школе по истории, – оправдывалась я. Я не врала. Мне дали задание на каникулы вместе с новеньким, сделать доклад по истории.

– Да ничего я не знаю, старая я стала – и сделав глоток чая добавила, – Хотя нет, одну легенду я знаю точно, и тебе ее знать не помешает. Мне ее еще бабка старая рассказывала, когда я маленькой была.

Я посмотрела на бабулю, глаза у нее смотрели куда-то вдаль, она была в своих воспоминаниях, тяжело вздохнув, она начала:

– Это было в те далекие времена, – ну как всегда все легенды начинаются одинокого, подумала, я – когда люди поклонялись Небу и Земле, а племена брели от одного места к другому. Было одно племя, которое нашло лучшее место для своих пастбищ, и решив, что они нашли свое пристанище, стали вести более оседлый образ жизни. Наконец их племя нашло себе дом, который мог прокормить в голодное время, что оставалось не только людям, но и животным. Но войны шли вечно между племенами за лучшие земли. Соседние племена сплотились и напали на них. Много лет длилась война. Большинство людей погибло. А выживших превращали в рабов, увозили женщин и детей. Глава племени потерял двоих своих сыновей, которые мужественно сражались за свою землю. И надломленный страданиями старик взмолился к Небу: « О, Духи предков, помогите нам одолеть врагов. Не за себя я прошу, но за свой народ. Крови отцов, сыновей, братьев было много пролито, слёз матерей, дочерей, сестер было много выплакано. Защитите невинных, помогите, помогите…».

Сколько бы они не обращались к Небу и Земле их молитвы никто не слышал. Глава племени не выдержал и обратился к шаманке, жившей отдельно в лесу. Говорят, она общалась со злыми духами. Духи потребовали большую плату, за жизнь народа, отдать самое ценное – принести в жертву, того в ком течет кровь главы племени. И глава племени принес в жертву своего последнего сына. В одиночку он смог одолеть нападавших. Но наделив его силой и бессмертием для службы своему народу, духи прокляли его. За смерть тысячи людей, в качестве наказания не видать ему лучей солнца и жить ему до последнего вздоха представителя его рода. Пока дышит последний представитель его рода, так и бродит его душа по Земле.

Мне показалось ее легенда уж больно странной. Но спорить с ней я не стала.

– Бабуль, а какие ты еще знаешь легенды?

Она посмотрела на меня уставшими, немного затуманенными глазами и сказала

– Уже поздно, ложись спать. Старая я стала и не помню уже многое. Когда вспомню – расскажу.

Я пошла спать. Как только моя голова оказалась на подушке, я заснула. Спала я беспокойно. Во сне мне снились племена, жуткие сражения на лошадях. Люди с луками и стрелам убивали друг друга, я была в гуще события, но будто невидимой для окружающих. Все быстро сменяло друг друга. И вот уже горит костер, толпа людей кружит хоровод ритуальной пляски и песни. Кружат люди. Шаманка с кровью животного на руках. События происходят настолько бурно. Куча людей, ритуальный костер. И жертва или избранный, привязанный к столбу. Но его лицо, измученное болью и отчаяньем. Это лицо. Я видела это лицо. Я точно видела его где-то. Но где? Это Он!!!!

Я проснулась в мокром поту и с не прекращающейся аритмией. Это был он. Я вспомнила человека, точнее его лицо, которое вчера было в развалинах. Возможно, это был бомж. Всячески уверяла я себя. Но все же именно ему, я должна быть благодарна за спасение от алабая. Или нет?

Мои мысли прервали крики, доносившиеся со двора. Я выглянула в окно. Женщина и несколько человек стояли и о чем-то громко ругались с баб Зиной. Я оделась и вышла из комнаты. К моему сожалению, я услышала лишь конец конфликта и кажется этого вполне хватило для понимания. Женщина кричала:

– Это все они виноваты. Как только они появляются, здесь что-то происходит. Кто оплатит мне смерть собаки? Это дорогая порода. У него должны были быть бои скоро.

– Да, твой пес до смерти всех здесь запугал. С чего ты решила, что это они виноваты.

– Да, ты посмотри в глаза ее ведьмовские, это все она виновата.

– Послушай, вчера вечером опять спустилось много шакалов, они всю ночь выли. Ведь вновь стали воровать кур и не только. Может кто-то случайно и подстрелил твою псину, перепутав с шакалом.

– Я этого так не оставлю, – не унималась женщина, – вы все у меня заплатите.

Она ушла, но неприятный осадок на утро остался, также как множество вопросов и размышлений.

«Значить мне не приснилось, собаку и правда, кто-то убил».

– Вчера была гроза, кто-нибудь не вытерпел и специально подстрелил ее собаку, поэтому и выстрела не было слышно, – причитала баб Зина, – от ее собак столько страха и проблем, что никому не пожелаешь.

Днем все были заняты своим делами. Мальчишки, все так же бегали по дому, на улицу они старались не выходить. После вчерашнего дождя там было сыро, слякотно и холодно. Они немного угомонились, когда начались мультфильмы и наконец усмирились.

Вечером после ужина, я решила помочь бабуле. Мы помыли посуду, убрали со стола. И пока никого не было я спросила:

– Бабуля, а почему люди здесь такие странные?

– Может, потому что остались те, кто помнит кем был твой дед.

–Так что с ним не так?

– Про него говорили, разное. Что он продал душу дьяволу и еще много чего. Чего только народ не придумает. Но я-то помню, кем он был, еще до всех тех событий.

– Кем?

– Мальчишкой, пасший овец и баранов.

– Так, что с ним случилось?

– В общем, я расскажу тебе, то что сама помню. Я сама в те годы была еще ребенком, это было в военное время, почти всех мужчин с селений отправляли на фронт. А женщины и дети сами справлялись с хозяйством как могли. Жуткое и тяжелое время было. К детям относились как к маленьким взрослым, большая часть забот перешла к ним. Твой дед, еще ребенком пас баранов в горах. Даже сейчас это опасное дело, вон видишь сколько шакалов спускается с гор. А тогда, здесь было много волков. Он пас их неделями и иногда долго не возвращался домой. Вот только когда в деревню спустилось несколько тощих, испуганных баранов, их шерсть вся была в крови, были видны укусы, по всей видимости волков. Старики, сразу поняли, что это стадо пастуха мальчишки. Его искали несколько суток. В горах находили обглоданные кости баранов, но ребенка найти так и не могли. Жители уже решили, что его съели волки. Но на пятый день нашли бездыханное тело. Мужчины думали, что везут тело к похоронам, но он ожил. Я помню, он быстро шел на поправку и это пугало людей. Его взгляд изменился, из доброго милого мальчишки, он превратился в кого-то другого. Взгляд его стал холоден, а на голове появилась прядь седых волос. Которая так и осталась седой навсегда. Думаю, в те ночи он видел, то чего нам не дано живым, то что навсегда изменило его.

Говорили, что он продал душу дьяволу или сам дьявол был в его услужении.

Он быстро поднялся по карьерной лестнице от мальчика, который был никем, до директора совхоза. Дом сгорел, практически сразу как он умер. Не прошло и сорока дней. Все свое он забрал с собой.

«Пожар, охвативший дом, стал местом погребения моей семьи. Из выживших осталась лишь я. И моя тетка, которая сбежала за год до трагедии.»

За все эти дни мне не удалось, побыть в тишине. И оказавшись в своей комнате одна, я, достав листик с ручкой и принялась за свое любимое занятие.

Больше всего мне нравилось писать письма. Все свои письма я писала одному адресату, который никогда не прочтет его. Если кто- то ведет дневники, рассказывает о своих переживаниях в соцсетях, ведет блог, то я писала письма маме.

Всё началось с первого класса, когда учительница под Новый год рассказала, что если вести себя очень хорошо весь год, то дед Мороз исполнит любое Ваше желание. А чтоб он не ошибся надо написать ему письмо. Я никогда не забуду, что написала тогда.

«Дорогой Дед Мороз, в этом году я себя очень хорошо вела, мне не надо подарков, единственное, что у тебя прошу – верни мне маму и папу».

У тети наворачивались слезы, когда преподавательница вызвала ее и передала ей мое письмо. На следующий год моё упорство только возросло, и вместо одного письма их было целых три. Я вела себя лучше других в классе, никогда никого не обижала, училась только на одни пятерки и не понимала, почему дед Мороз не может исполнить мое желание. В какой момент я поняла, что его нет, и никогда не существовало, я не помню, но вместо того чтоб ждать чуда я решила писать письма напрямую матери. Их я не отправляла. У письма был свой путь. Сначала каждый конверт отправлялся в тумбу письменного стола. Со временем писем там стало слишком много, то для них потребовалась отдельная коробка. Мне нравилось писать эти письма, я мечтала и воображала, что моя мама путешествует по миру, что у нее сейчас нет возможности связаться со мной. Порой эти мысли не давали мне покоя. Я забывалась. Я купалась в этих мечтаниях, погружалось в них как в омут с головой, поэтому часто была задумчива и оторвана от реальности.

Прописывать мысли, проблемы и отправлять их в "дальнейший путь", возможно, именно это помогло избежать трудностей переходного периода. Став старше мне захотелось подражать американским фильмам, и обычно письма начинались так "Дорогая мама пишу тебе сообщить и тд"или Милая мама в этом году.

Мамы не стало вместе с папой из-за случившегося пожара в доме. Причина пожара назвали короткое замыкание, но никто не знает точно. Это случилось после смерти деда.

Я начала свое письмо.

«Дорогая мама, я приехала домой. Точнее в то место, где был наш дом, а теперь лишь развалины от него. Здесь творится, что-то странное. Это место меня пугает. Я хочу, как можно скорее уехать отсюда. Не хочу вспоминать, что произошло в саду. Мне кажется, я видела этого человека прежде. Но где? А еще к нам в класс перевелся новый ученик, приехавший из-за границы. У меня с ним встреча в выходной. Надо сделать совместный доклад. Я рада, что уже завтра мы уезжаем отсюда».

Ранним утром мы были все в машине. Урожай был собран и частично продан. Часть коробок с яблоками и грушами поехала с нами в качестве гостинцев. Баб Зина дала нам в дорогу банку с медом и банки смородинового варенья. Ее сын Федя – копченной рыбы. Мы сердечно попрощались с этими добрыми людьми. Но все же, я была рада возможности поскорее покинуть это место. Оставалось несколько дней до конца каникул, по приезду мне необходимо было встретиться с Димой, чтоб сделать совместную работу по истории.

Часть вторая. Глава 4

Мы догово