Где в жизни «щасте»? бесплатное чтение

Глава 1

Проводив родителей в далёкое зарубежье, я чувствую внезапно навалившуюся тишину. Квартира словно сиротеет без их привычного шума и суеты. Становится грустно. Вообще последняя неделя выдалась напряжной. И я уже не знаю, каких моментов было больше – хороших или плохих.

А ещё меня очень огорчил проигрыш Темура, о котором он сообщил мне сразу по окончании соревнований. Это не было провальным крахом. Тим занял третье место, но для него это удар ниже пояса. Я-то уже знаю его амбиции, и сейчас самое подходящее время для нас объединиться в своих горестных чувствах, пережить неудачи и сделать шаг к нашим победам.

После тренировки я сажусь в машину к Темуру.

– Ну что? Традиционно за кофе? – его голос звучит наигранно бодро.

– Давай, – улыбаюсь я, ощущая, что мы оба делаем вид, что всё в порядке.

Но я вижу усталость в его глазах и едва заметную тень разочарования, скользящую по его лицу. Он старается держаться и не показывать, как сильно его задел этот проигрыш. И я ценю его попытку быть сильным.

На заправке мы готовим себе кофе, и после едем к Тиму. Первые минуты мы молчим, каждый погружён в свои мысли. Мы пьём наш кофе, и в салоне становится уютнее, атмосфера как будто между нами немного разряжается. Я размышляю о том, что больше не нужно отчитываться перед мамой, достаточно скинуть Игорю смс, чтобы меня сегодня не ждал. О чём думает Темур, пока остаётся для меня тайной.

В его квартире я уже чувствую себя намного увереннее, и даже планирую передвинуть кое-что из мебели.

Сидим за ужином, и на фоне бубнит телевизор. Там идёт какой-то фильм.

– Знаешь, – он прячет свой взгляд, словно стыдится своего поражения, – это странное чувство. Вроде бы третье место – это неплохо. Многие спортсмены мечтают об этом. Но я… я ведь мог лучше.

Как же знакомо мне это чувство, когда ты отдаёшь всего себя ради чего-то, а результат оказывается не таким, как ты ожидал. Это всегда больно. Я прекрасно помню свои собственные неудачи, когда после долгих усилий что-то идёт не по плану. Это оставляет неприятный осадок.

– Понимаю тебя, – вздыхаю сочувственно и кладу свою руку на его. – Третье место – это тоже круто. Но если ты чувствуешь, что мог больше, это значит, что у тебя есть потенциал для дальнейшего роста.

– Это не конец света. Это просто ещё один урок. Значит, в следующий раз я буду более внимательным к сопернику, чтобы не пропустить удар. Ладно, хватит об этом, – Тим резко бьёт ладонью по столу, и я подпрыгиваю на стуле от неожиданности.

Его резкость застаёт меня врасплох. Я не знаю, как реагировать на эту внезапную вспышку злости, поэтому инстинктивно поджимаю губы, стараясь не провоцировать его ещё больше. Тема закрыта. Он поднимается из-за стола, хватает пульт от телевизора и жмёт на кнопку «офф», обрывая какой-то весёлый рекламный ролик на полуслове. Не говоря ничего, разворачивается и уходит в комнату, оставляя меня в полном недоумении.

Вздыхаю и начинаю собирать со стола грязные чашки. Молча отношу посуду к раковине и открываю кран. Горячая вода обжигает руки, но это помогает немного отвлечься от неприятных мыслей.

Закончив с посудой, я тихонько захожу в спальню. Тим лежит на своей половине кровати, отвернувшись к стене, и что-то листает в телефоне. Между нами – ощутимая пропасть, холодная и неуютная. Я ложусь на свою сторону, стараясь не шуметь. Сегодня каждый погружён в свою собственную, отдельную вселенную.

Утро не приносит облегчения. Просыпаемся почти одновременно, но не обмениваемся ни взглядом, ни словом. Завтрак проходит в тягостном молчании, каждый занят своей тарелкой.

– Буду поздно, – бросает Тим, вставая из-за стола.

Его голос звучит отстранённо, безжизненно. Он не смотрит на меня, берёт ключи и выходит из квартиры, оставляя меня наедине с гнетущим чувством вины и непонимания. Что произошло? Неужели его так бомбит от неудач? Или между нами возникло что-то ещё, о чём я даже не подозреваю? Весь день меня не покидает это тревожное ощущение, словно надвигается какая-то буря.

Хожу из угла в угол, как запертая в клетке тигрица, и слишком пристально изучаю каждую деталь в его комнате: фотографии на полке, журналы на столе, даже пятнышко на скатерти. Я ищу следы присутствия другой женщины, словно детектив, пытающийся распутать сложное дело. Но, к моему облегчению, ничего подозрительного не нахожу. Всё выглядит чисто и аккуратно, по-мужски сдержанно.

Немного отвлекают соцсети. Полина выставляет новые фотки. Я невольно вспоминаю нашу с ней прогулку, и как она резко подорвалась домой, чтобы приготовить своему Илье ужин… Прекрасная идея. Меня осеняет мудрая мысль. Я должна встретить Тима по-домашнему.

Изучаю содержимое холодильника, но, к сожалению, повар из меня никудышний. Я даже не знаю, что можно приготовить из тех ингредиентов, что ждут своего часа на полках холодильника. А вдруг их нельзя трогать, потому что Тим специально купил это для своих национальных блюд? Но есть колбаса, яйца, молоко, кефир, овощи. Открываю каждую дверцу кухонного гарнитура, пока не натыкаюсь на ящик с картошкой. Единственно, что приходит в голову – это пожарить картошечку. Такое, мне кажется, любят все. По крайней мере, я ещё не встречала человека, который отказался бы от этой вкуснятины.

«Привет! Во сколько тебя ждать?» – осмеливаюсь задать вопрос хозяину квартиры.

«Примерно через час», – приходит ответ.

Вот и чудненько! Надеваю фартук и приступаю к делу. Достаю из ящика несколько крупных картофелин, беру нож и начинаю сосредоточенно счищать кожуру. Картошка выскальзывает из рук, нож кажется неудобным, но я упорно продолжаю. Очищенные клубни промываю под струёй воды и принимаюсь за нарезку. Кубики получаются разной величины и формы – где-то потолще, где-то совсем тонкие ломтики. Ну и ладно, главное, чтобы прожарились.

Разогреваю на плите сковороду, наливаю растительное масло и выкладываю нарезанную картошку. Масло шипит и брызжет, наполняя кухню аппетитным ароматом жареной картошки. Я стою у плиты, помешивая картофель лопаткой, наблюдая, как он постепенно покрывается золотистой корочкой. Запах становится всё сильнее, и мой собственный аппетит начинает разгораться. Моё настроение тоже улучшается.

Слышу, как открывается входная дверь. Выключаю газ, оставляя картофель томиться под крышкой на сковородке, и выхожу навстречу Темуру.

– Привет! Как прошёл день? – начинаю разговор.

– Нормально, – Тим хмурится, и я чувствую, что он по-прежнему не в духе.

– Ты сегодня так поздно… Много дел было? – стараюсь проявить участие.

– Лучше не напоминай. Инвесторы… Ай, забей! – нервно морщится Тим, скидывая обувь.

Отворачиваюсь и ухожу на кухню, втягиваю щёки и закатываю глаза. Лучше бы я не раскрывала свой рот.

Выкладываю картошечку на тарелки и посыпаю мелко нарезанным укропом. Выглядит довольно аппетитно. Как раз в этот момент открывается дверь, входит Тим и садится за стол. Я ставлю перед ним горячее блюдо.

Его взгляд сразу же падает на тарелку с едой. Он замирает, смотрит на неё несколько секунд, и его лицо становится непроницаемым. Наступает какая-то зловещая пауза, которая мне кажется слишком долгой.

– А почему картошка не ровно порезана? – неожиданно произносит он, в его ровном голосе звучит холодное раздражение. – Я что – свинья, это есть?

До меня не сразу доходит смысл сказанного. Постепенно слова обретают суть, но только я отказываюсь в это верить. Может я ослышалась? У меня со слухом проблемы? Или это вообще глюк какой-то? Что за жесть сейчас была? Это просто капец! Заявить такое! Да он просто охренел! Я что – механизм по идеальной нарезке овощей? Моё лицо вытягивается, рот открывается от растерянности, и я уже представляю, как отваливается моя челюсть и с каким грохотом она сейчас ударится о пол. Тим сверлит меня взглядом, будто ждёт ответа на своё гнусное заявление. Он что, совсем кукухой поехал?

Или это всё же шутка такая? Нет! И точно не прикол. Даже для прикола это максимально мерзко. Внутри меня что-то обрывается. Вся та теплота, с которой я готовила, вся надежда на уютный вечер, вмиг превращаются в ледяную глыбу.

Без единого слова я беру его тарелку с этой злополучной картошкой и несу к мусорному ведру. Содержимое с глухим стуком падает на остатки очистков. Затем беру свою тарелку и повторяю свой жест. Аппетит пропал напрочь. Тарелки летят в раковину. И мыть я их не собираюсь.

Чувствую, как дрожат мои руки. Молча вытираю их кухонным полотенцем, словно пытаясь стереть с них это унижение. Срываю с себя фартук и небрежно бросаю на спинку стула. Больше не могу здесь находиться. Эта кухня, ещё минуту назад наполненная ароматом жареной картошки и укропа, теперь кажется мне помойкой. Безмолвно разворачиваюсь и иду в комнату, оставляя Тима одного за столом, с его «ровно» нарезанными ожиданиями. Что будет дальше, я не знаю, но одно я понимаю точно – прежней меня больше нет.

Слышу, как на кухне журчит вода. Потом закипает чайник. Темур что-то готовит, но я даже не хочу знать что.

– Иди ужинать, – его приказной тон меня вымораживает напрочь.

«Я что – собака, чтобы выполнять команды?!» – кричу мысленно и не двигаюсь с места, тупо забираясь под одеяло.

Какое-то время Тим ещё шуршит на кухне, а потом возвращается в комнату.

– Завтра едешь со мной в кемпинг? – его этот сухой вопрос просто в пустоту улетает, игнорю в ноль.

Меня душат слёзы. Они текут на подушку ручьями, но я упорно делаю вид, что уже сплю.

Не помню, как мне удалось уснуть, но утром мои глаза не открываются, они склеились от засохших вчерашних слёз. Рядом нет никого. Прислушиваюсь. В квартире тишина. Беру телефон и смотрю на время. Десять часов утра. В нашем девчачьем чате тоже пусто. Так рано вряд ли кто-то появится.

«У кого утро доброе, го ко мне в комменты!» – пишу в чате первая.

Откладываю телефон, встаю с кровати и отправляюсь на разведку по квартире. В коридоре на полочке, также, как и всегда, лежит запасной комплект ключей. Значит, Тим не стал меня будить и уехал один на свою тусу. Не разбудил, не предупредил, ничего не сказал и даже смс не скинул. Ну-ну!

После вчерашнего ужина в желудке сплошная горечь, а вся квартира выглядит серым каменным заточением. В голову приходит одна мысль – бежать! Быстро собираю свои вещи, которые уже успели сюда перекочевать. Благо, их не много. Застёгиваю молнию на рюкзаке и выхожу на лестничную клетку. Закрываю дверь на замок, а связку ключей… Я осматриваюсь вокруг. Даже нет коврика, под которым, как я где-то слышала, кто-то оставляет ключи. Спускаюсь вниз и подхожу к почтовым ящикам. Отверстие настолько узкое, что я не могу пропихнуть внутрь несуразный объёмный брелок. Ок, ключи беру с собой.

Еду в автобусе и залипаю в телефоне. Подруги потихоньку просыпаются, и наш чат оживает. Сейчас мне просто необходимо кому-то выговориться. Такого трэша нарочно не придумаешь. Описываю ситуэйшн во всех подробностях. В ответ ловлю большеглазых смайлов и массу нецензурных высказываний в адрес моего парня. Наверно, правильнее добавить – «бывшего». До сих пор не укладывается в голове, как можно было отморозить такое.

Дома ощущаю себя в полной безопасности, как младенец в люльке. Здесь всё знакомое и родное. Брату ничего не рассказываю. Ему незачем знать подробности моей личной жизни. А вот своей Машке я готова излить душу самым сокровенным образом. Набираю её номер, и она тут же отвечает своим бодрым голосом.

– Приветик, Леркинс! Как ты там? Прочла чат и ох@ела! – тараторит она, как всегда.

– Да пипец просто… – возмущаюсь я, чувствуя, как злость меня накрывает с головой.

– Давай, го ко мне! По пути захвати наши лайтовые любименькие. Ты теперь большая, тебе продадут! – подкалывает меня Машенция, и я улыбаюсь, вспоминая, как проходила тест на совершеннолетие. – Посидим у меня во дворе на улице. Подробно всё расскажешь!

Мне нравится эта идея. У Машки всегда классно. Пусть дом и не хайтек, зато своя атмосфера. А лужайка перед домом вообще топчик. В любую погоду можно чилить под навесом и потягивать коктейли. Надеваю джинсы, чтобы вечером не сожрали комары, кидаю в рюкзак толстовку и лечу… сначала в магаз за кое-чем… и потом уже к Машуле.

– Вот реально, Маш! Этот кретин… Ты представляешь, докопался до того, что картошка, видите ли, неровно порезана! Сказал, что он не свинья, чтобы такое есть! Я просто выпала в осадок!

– Охренеть! – выдыхает Машка. – Да он вообще берега попутал! Я сначала думала, что он сигма, но потом мне стало казаться из твоих рассказов, что он какой-то зануда ненормальный. А ты все: «Он просто такой внимательный!» Ну и где теперь его внимательность? В мусорном ведре вместе с твоей картошкой?

– Ага, именно там, – с горечью усмехаюсь я. – Я не выдержала, собрала вещи и свалила. Чувствую себя оплеванной.

– И правильно сделала! Нечего всяким козлам нервы тебе трепать.

Алкоголь начинает приятно расслаблять. После пары коктейлей мир вокруг становится ярче и веселее, и постепенно вся эта фигня с Тимом отходит на второй план. Болтаем обо всем на свете, смеёмся над тупыми шутками и потихоньку забываем про этого идиота с его идеальной нарезкой. В колонке гремит какая-то бодрая музыка, воздух пахнет скошенной травой и чем-то сладко-алкогольным. Мы подскакиваем и, как ненормальные, отрываемся в танцах. А потом, запыхавшиеся, валяемся на подушках, потягиваем наши напитки и залипаем на звёзды, которые начинают появляться на темнеющем небе.

– Знаешь, Лер, – вдруг говорит Машка, задумчиво глядя вверх. – А может, всё это и к лучшему? Представляешь, какая душнила была бы с тобой рядом? Ты такая классная, весёлая, а он… ну ты сама знаешь.

– Наверное, ты права, – вздыхаю я, чувствуя, как внутри поднимается какая-то странная смесь облегчения и грусти. – Просто обидно как-то. Столько времени…

– Да забей! – машет рукой Машка. – Время – это такое дело. Главное – что сейчас. А сейчас у нас отличный вечер, вкусные коктейли и никаких мудаков рядом. За это и выпьем!

Мы чокаемся стаканами, и я делаю большой глоток. Машка права. Сегодняшний вечер – это начало чего-то нового. И этот новый этап точно будет лучше, чем криво нарезанная картошка в компании придурка.

– Блин, Леркинс! А может нам в клуб рвануть? – спонтанное Машкино предложение меня озадачивает. – Затусили бы. А то ведь так и не были не разу. Пора начинать! Тебе вообще развеяться не помешает!

– Чё? Прям щас? – таращусь на подругу.

– Хорошо бы прям щас. Мы уже с тобой такие заведённые, – мечтает Маша.

– Ну нет, – отрицательно мотаю головой. – Для клуба надо подготовиться. Да и бабки нужны. А у меня голяк.

– У меня тоже бабки на подсосе, – она с сожалением поджимает губы. – Ну ничего! – тут же радостно восклицает подруга. – И на нашем повороте перевернётся камаз с пряниками!

Возвращаюсь домой. На улице кромешная тьма. Иду вдоль дома и вижу, что около моего подъезда топчутся две тёмные фигуры. Замедляю шаг и вглядываюсь… А! Ну, конечно, родимые мои соседи сверху – Полина со своим бойфрендом- недоумком. Двигаюсь смелее. Полина оглядывается на шорох моих шагов.

– О! Лера! Привет! – она бросается мне на шею с жаркими объятиями, как будто мы с ней сто лет знакомы.

– Привет! – отвечаю я, бросая короткий брезгливый взгляд на парня, но стараясь, чтоб он этого не заметил.

– Вот, знакомьтесь! – берёт меня за руку Полина. – Это Илья. А это Лера.

Парень странно кивает, напоминая упрямого бычка, кривит рот в подобие улыбки и медленно произносит:

– Почти знакомы.

Понимаю, что он меня узнал. Ну и пофиг! Искоса разглядываю соседа и в очередной раз убеждаюсь, что он ниже меня ростом, но его лицо мне явно напоминает какого-то актёра. Не могу не признать факта, что всё же он симпатичный парень, хоть и придурок.

– Классно! – щебечет Полинка. – А мы на кармит собрались. Сейчас за нами Даня приедет. А давай с нами!

Кармит? Я подозрительно щурюсь, лихорадочно соображая, чтобы это могло значить. Что за дичь? Звучит как название какой-то стрёмной компьютерной игры.

– Илюш, – девушка мурлычет, обращаясь к своему бойфренду, – Даня же сказал, что один приедет? – она умилённо заглядывает парню в глаза. – Значит, место в машине есть?

– Хз, вроде один, – мямлит Илья. – Ты же знаешь Даника, кого угодно может зацепить по дороге. Подъедет, тогда будет ясно.

– А чё за кармит? – должна же я иметь хоть малейшее представление, куда меня приглашают.

– Ой, это круто! – визжит Полинка, снова хватая меня за руку. – Там тачки всякие на стиле, тюнинг, музончик… Ну, «кар» – это по-английски «машина», а «мит» – это встреча. Ну, типа, встреча машин. Короче, го, сама заценишь! Не пожалеешь, отвечаю!

«А почему бы и нет! – подсказывает моё сознание, всё ещё слегка задурманенное алкоголем. – Я теперь свободная девушка. Тим укатил с дружками, а я чем хуже? Машка как раз говорила там что-то про развеяться».

– Ладно, уговорила, – улыбаюсь я. –Только я быстренько домой слетаю, накину что-то потеплее.

Дома бросаю рюкзак и хватаю из коридорного шкафа куртку.

– Я на кармит, – кричу брату. – Не знаю, когда буду.

Выбегаю из квартиры.

– Эй, ты только будь на связи! – требовательно орёт он мне вслед.

Выхожу к подъезду. Эти двое всё ещё тут.

– Ну скоро там твой Даня приедет? – капризно спрашивает Полина, прижимаясь к Илье.

– Да, вон, видишь фары? – он обнимает девушку и показывает туда, где из-за поворота выезжает машина. – Кажись, его тачка.

Напротив нас тормозит БМВ. Ну, конечно! Разве существуют другие марки машин у современных крутых парней? Цвет тёмный, но какой именно я пока разобрать не могу. Илья с Полиной направляются к бэхе, а я неуверенно плетусь позади них. Ведь ещё не факт, что в машине есть свободные места.

Илья открывает переднюю дверь и плюхается на пассажирское сиденье. Он о чём-то переговаривается с водителем, а Полинка, облокотившись на дверь, внимательно слушает.

– Всё нормуль! Погнали! – машет мне рукой Полина, приглашая в салон.

Мы устраиваемся сзади, и, как только я захлопываю дверь, тачка рвёт с места с дикой пробуксовкой.

– Даня, – девушка нетерпеливо теребит водителя за плечо. – Если что, это Лера!

Парень за рулём лишь вполоборота поворачивает голову в мою сторону и символично кивает, типа «Окей».

– А это Даня. Данила, – поправляет она сама себя и постоянно елозит на сидении. – Он вообще-то шарит в тачках не по-детски!

Данила снова кивает, но уже с каким-то подобием ухмылки. Видно, ему льстит такая реклама. Я же просто сижу и офигеваю от этой скорости и напора. Только что не знала, куда податься, а теперь несусь куда-то в ночи на бешеной БМВ с какими-то незнакомыми мне чуваками. Вот это поворот!

– Ну чё, Лера, как тебе заезд? – оборачивается ко мне Полинка, сияя как начищенный самовар. – Круто же, да?

– Ну да… – выдавливаю я, пытаясь скрыть лёгкий мандраж.

– Главное, чтоб погода не подвела. А то весь кайф обломает, – Данила наконец-то подает голос, не отрывая взгляда от дороги.

Его лица я так и не вижу, но голос я уже, определённо, где-то слышала… такой басистый и очень ленивый, как будто этому челу вообще лень открывать рот. Напрягаю память, и она услужливо подкидывает мне ответ, рисуя картину, как я сижу дома, а через открытое окно раздаются мужские голоса из квартиры сверху. Да, точняк, это тот самый голос!

Смотрю в окно, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте. Мимо проносятся какие-то огни, силуэты домов. Что же это за кармит такой, который вызывает у всех столько эмоций? И почему я вдруг оказалась частью всего этого? Ну что ж, скоро увидим.

Глава 2

Мы подъезжаем к торговому центру «Галактика», который находится в соседнем городке. Пока едем по самому верху виадуга, я не могу оторвать взгляд от завораживающего необычного зрелища. Просторная площадка перед «Галактикой», сейчас под завязку забита машинами. Она светится и мерцает от включенных неоновых фар и со стороны напоминает мне громадную летающую тарелку. Съезжаем с трассы и продвигаемся по узкой дорожке, вдоль которой с обеих сторон выстроился народ. Толпа зевак… все с телефонами – фоткают, снимают видосы. Даже через закрытое водительское окно я слышу гул голосов, восторженные крики зрителей. Данила опускает стекло, и весь этот гомон мгновенно врывается к нам в салон. Такое чувство, что бэху, в которой я сейчас нахожусь, какая-то неведомая сила затягивает в мощную воронку автомобильного движа.

Машина притормаживает и останавливается у невидимой для моих глаз черты, но, похоже, водитель знает, что делает. Он со всей дури давит на гашетку, тачка издаёт дикий рёв, а потом срывается с места на короткое расстояние и сразу же сбавляет скорость. Позади остаются оценивающие возгласы фанатов.

– Это что было? – тихо спрашиваю Полину.

– Ну, это ритуал такой, типа, пропуск на участие в кармите.

Я понимающе киваю головой, глядя в окно. Сворачиваем на главную парковку, медленно вливаясь в общее число участников этого вакханалии. И вот мы уже неотъемлемая часть того самого НЛО, на который я ещё недавно смотрела сверху. Теперь мы в самой гуще событий, в эпицентре чего-то нереально крутого. Просто космос!

Данила находит свободное место в этом хаотичном водовороте тачек и останавливает машину.

– Всё, приехали! – сообщает Полина.

Каждый распахивает свою дверцу, и мы выбираемся из салона. Божечки-кошечки! Вот это да! Огромная стоянка, вся залитая огнями, и повсюду тачки! Некоторые такие крутые, которые я раньше видела только в сериалах. Они стоят непонятными рядами, иногда вкривь и вкось, блестят своими начищенными боками, словно какие-то космические корабли. Ярко-красные, глубоко синие, угольно-черные, с дерзкими спойлерами и огромными колесами. Некоторые из них так низко сидят над землей, что кажется, при движении своим брюхом будут царапать асфальт! В глазах начинает рябить от такого количества красок, несмотря на то, что в ночной мгле цвета имеют свойство приглушаться.

А звук! Это просто какая-то симфония моторов! Рычание, басы, какие-то свистящие и шипящие звуки – всё это сливается в такой волнующий гул, от которого по коже бегут мурашки.

Вокруг машин толпятся люди – парни и девушки, все такие увлечённые! Они что-то оживленно обсуждают, заглядывают под капоты, показывают друг другу какие-то детали. Атмосфера дружелюбная и заряженная энергией!

Кто-то включает громкую музыку, и она идеально вписывается в этот автосходняк. Пахнет бензином, чем-то сладким от напитков, и в воздухе витает какой-то особый дух свободы и скорости. Верчу головой, озираясь вокруг, и иногда замечаю мутных типов, которые хлещут алкоголь прямо из горла бутылок, кто-то дымит сигаретами. Публика настолько разношёрстная, что невозможно определить, кто и с какой целью болтается ночью на этом тематическом мероприятии. Я ведь тоже оказалась здесь совершенно случайно.

Я стою немного поодаль от нашей бэхи, чувствуя себя слегка оторванной от этого всеобщего автомобильного культа. Страх заблудиться держит меня практически на одном месте. Всё, на что меня хватает – это сделать круг на расстоянии трёх-четырёх машин от единственно знакомой мне тачки. Полина, кажется, совсем меня не замечает – она полностью поглощена своим парнем, и их силуэты слились в один страстный поцелуй на фоне этого ревущего великолепия.

Вокруг меня бурлит жизнь, но я словно застыла в каком-то вакууме. Эти невероятные машины, словно сошедшие со страниц фантастических журналов, кажутся декорациями к какому-то инопланетному спектаклю. Их агрессивные формы, вызывающие цвета, этот оглушительный рёв двигателей – все это настолько чуждо моему привычному миру, что я ощущаю себя туристом, случайно высадившимся на незнакомой планете, где я просто наблюдатель, заворожённый и немного растерянный. Проходящие мимо люди, протискиваясь и лавируя в толпе, часто задевают меня своими плечами или локтями. И лишь иногда парни обращают внимание на одиноко бродящую девушку. Парадоксально, но здесь в топе тачки, ну, а девушки, как поётся в песне – потом!

Но, не буду скрывать, мне здесь по кайфу. Только очень не хватает рядом моей Машенции. С ней было бы ещё круче и смелее. Достаю свой айфон и начинаю селфиться. Кадры получаются нереально насыщенные. Вот что значит качество современного гаджета. Заливаю видосы в сторис и получаю массу лайкосиков.

«Эй, подружка! – прилетает коммент от Маши. – Ты как там оказалась? Что за плюс вайб? И почему я не с тобой?»

«Случайно получилось. Подробности при встрече», – отвечаю ей.

Данила, активно жестикулируя, бурно обсуждает с какими-то автолюбителями всякие технические характеристики, мощность двигателя, прочие хитрые тюнинговые штучки, о которых я не имею ни малейшего представления. Глаза парней горят, как у восторженных детей, когда они касаются блестящих деталей, когда хвастаются какими-то доработками. Это их мир, их стихия. Прислушиваюсь к голосам и пытаюсь уловить обрывки разговоров. Но для меня это другой язык, который понятен только фанатам, которых объединяет общая любовь к скорости и мощности.

Я вздыхаю и невольно улыбаюсь. Несмотря на моё ощущение инопланетянки, в этой атмосфере есть что-то притягательное, какая-то первобытная энергия, которая будоражит всё внутри. Возможно, мне просто нужно время, чтобы освоиться на этой планете под названием «Кармит» и понять её странные, но, безусловно, существующие законы.

Я вздрагиваю, когда кто неожиданно обнимает меня за талию. В момент выворачиваюсь их чужих объятий и резко отскакиваю на пару шагов.

– Чё шугаешься? – басистый голос звучит с насмешкой.

Данила смотрит на меня с кривой и наглой ухмылкой.

– А чё ты подкрадываешься, как гопник в подворотне? – выпаливаю я, сверля его взглядом. – Руки распускаешь…

Его ухмылка становится еще шире, обнажая белые зубы.

– Ой, какие мы колючие, – тянет он, делая шаг в мою сторону. – Не знал, что ты такая нервная. Расслабься, тут все свои.

– Ты мне не свой, так что держи дистанцию.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – парирует Данила, не отрывая от меня взгляда.

Он снова делает шаг ко мне. Я же стою, как мраморное изваяние, всем своим видом демонстрируя свою смелость. Парень окидывает меня оценивающим взором с головы до пят. В перемешанном от автомобильных фар свете я рассматриваю его лицо.

Первое, что я замечаю – это его глаза. Они очень необычные: внешние уголки слишком острые и направлены чуточку вниз. Прямые светлые брови чётко повторяют верхнюю линию век и расположены довольно низко, подчёркивая дерзкую остроту взгляда, который вызывает во мне странное чувство, похожее на сладкую дрожь, и, одновременно, таит в себе опасную провокацию. Волосы русые. Короткая стрижка под бокс открывает высокий лоб. Скулы узкие. Нос чуть приплюснутый с едва заметной горбинкой. Безвольные губы, мягкие и рыхлые, без ярко выраженного изгиба слегка приоткрыты, будто с них сейчас сорвётся очередная нахальная фраза. Округлый подбородок с небольшим углублением посередине немного сглаживает угловатость его лица. А его оттопыренные уши вызывают у меня нервный смех, который я сдерживаю невероятным усилием.

Данила медленно обходит вокруг меня, словно тщательно изучает редкую скульптуру, выставленную в музее, и потом снова останавливается напротив.

– Может, тебе просто нужен кто-то, кто покажет тебе, что тут к чему. А Полинка твоя сейчас явно не в теме, – лениво проговаривает Данила, кривя губы. – Они с Илюхой слюнями обмениваются.

– Мне никто ничего показывать не должен, спасибо, – отрезаю я, чувствуя, как внутри поднимается торнадо. – Сама разберусь. И вообще, иди лучше свою машину полируй, глядишь, хоть какая-то польза будет.

Он усмехается, качает головой и делает шаг назад, поднимая руки в шутливом жесте сдачи.

– Ладно-ладно, сдаюсь. Больно ты дикая. Но если вдруг передумаешь и захочешь узнать, чем тут народ дышит, ты знаешь, где меня найти. Возле той самой бэхи, в которую тебя вдруг затянуло.

С этими словами он подмигивает мне и вальяжно отходит, растворяясь в толпе. Я провожаю его взглядом, чувствуя, как внутри меня борются противоречивые чувства. С одной стороны, его наглость меня откровенно бесит. С другой, его неприкрытая дерзость бросает мне вызов и я, как глупая девчонка, не могу на него не ответить.

Еду домой в полном раздрае. Только что я была в эпицентре ревущего хаоса, в самом сердце этого автомобильного безумия, а теперь снова всё затихло. Мысли скачут, перемешивая события последних дней. Полина иногда отвлекает меня, показывая фотки в своём телефоне. И когда только она успела их сделать, если постоянно сосалась со своим Ильёй?

Свет фар рассекает ночную тьму. Данила, лишь изредка бросает на меня быстрые взгляды в зеркало заднего вида, словно проверяя, не сбежала ли я в окно. А в голове у меня – полный трэш. Этот парень… Данила. Он меня бесит. Его наглость, его самоуверенность, этот его острый взгляд, который, как осколок стекла, царапает мою душу…

Даня тормозит самом в конце дома, где чудом вдруг освободилось место. Выходим из бэхи. Все, и водитель в том числе. Логично полагать, что Данила идёт в гости к соседям. Илья протягивает Полине пачку сигарет, и девушка проворно вытаскивает оттуда одну штуку.

– Мне тоже сигу, – обращается Данила к Илье.

Я с Полиной иду впереди, парни позади нас. У них свои мужские темы.

– Да, Лера, кстати, – толкает меня в бок Полина, делая долгую затяжку, – мы завтра на другую хату сваливаем.

– Серьёзно? – переспрашиваю, не веря своим ушам. – А чё так?

Полинка часто кивает.

– Илюша снял нам другую квартиру, там меньше платить. Он через фирму снимал эту хату, а теперь фирма предложила переехать. А всё потому, что соседи развонялись, что мы им спать мешаем.

– Ну, знаешь ли…– я многозначительно не продолжаю.

Мы подходим к подъезду. Курильщики делают последние жадные затяжки и бросают бычки в траву.

– Ну. Всё, Лера, пока! Нам ещё надо шмотки дособирать, – обнимает меня Полина. – Если что, будем на связи!

– Окей, счастливого вам новоселья, – искренне радуясь больше за себя, нежели за эту парочку, и также искренне сочувствую их будущим соседям.

– Давай, братан, – Даня протягивает Илье свою лапищу, – завтра подскочу, помогу с переездом.

– От души, бро, – Илья жмёт руку друга.

Девушка проскальзывает в подъезд, её бойфренд за ней. Я делаю шаг за Ильёй, но рука Данилы захлопывает дверь прямо перед моим носом.

– Не поняла? – возмущаюсь я, поворачиваясь к этому нахалу.

Он действует стремительно и нагло. Его руки вдруг взмывают вверх и с глухим стуком упираются в стену по обе стороны от моих плеч. Спиной я чувствую холод кирпичной кладки подъезда. Пространство между нами заметно сокращается. Он пружинит на вытянутых руках, ограничивая моё передвижение.

– А ты ничего так, кра-а-асивая, – смакует каждое слово, буравя меня взглядом.

Эта его манера лениво растягивать гласные вышибает из меня весь здравый смысл. А, может, ещё и коктейльчики, выпитые накануне, не утратили своего эффекта.

– У меня та-а-акое чувство, что я тебя где-то видел, – парень щурится, разглядывая моё лицо, словно под микроскопом. – Бл@, не могу вспомнить!

А я так совсем без понятия, где мы с ним могли пересекаться.

– У тебя вообще бойфренд есть? – он задаёт свой вопрос таким тоном, словно имеет на это полное право.

– Тебе какое дело? – огрызаюсь я.

– Трудно ответить? – напирает он, сокращая расстояние.

– Уже нету, – цежу я сквозь зубы, злая то ли на Тима, то ли на этого нахала, который вынуждает меня оправдываться.

– Что значит «уже»? – уточняет Даня.

– То и значит! Вчера расстались, – повышаю интонацию для ясности.

– Прикольно! – ухмыляется парень. – По ходу, я вовремя…

Он не договаривает и мягко отталкивается от стены, наклоняя голову ближе ко мне. Делает это так медленно, словно ждёт, что я дёрнусь, попытаюсь вырваться, а он снова поймает меня, играя, как кот с мышкой. Его взгляд задерживается на моих губах. Не давая мне времени опомниться, он вдруг дерзко касается моих губ своими, и его язык уже бесстыдно хозяйничает у меня во рту. Это не вопрос и не просьба – это утверждение, наглое присвоение. Его губы жёсткие и требовательные, и на мгновение я теряю дар речи, парализованная этой бесцеремонностью. В голове мелькает мысль оттолкнуть его, дать ему понять, что он перешел черту. Но какая-то тёмная, бунтарская часть меня словно жаждет этого поцелуя.

Затем он так же внезапно отстраняется. На его губах по-прежнему самодовольная ухмылка. А у меня на языке и губах – вкус горьких сигарет и какой-то животной самоуверенности.

– Теперь точно запомню, – хрипит он, прежде чем развернуться и небрежно зашагать прочь, оставив меня в полном шоке посреди ночи.

Вот это денёк выдался! Перед тем, как уснуть, просматриваю соцсети, выискивая этого наглеца – Данилу. Это оказывается не сложным, если начать с Полининой странички. Цепочка подписчиков быстро приводит меня на нужный аккаунт. На всех фотках Данила именно такой, как в жизни – дерзкий, развязный и постоянно в спортивной одежде. Есть изображения, где он моложе на пару лет. И там он победитель в боксёрском турнире.

«Пфф», – фыркаю про себя, – ну логично, что такой типаж не мог оставить меня равнодушной!»

Просыпаюсь почти в полдень немного разбитая и медленно пальцами массирую виски, чтобы собраться с мыслями. Всю ночь я летала в каком-то космосе, где ракеты были почему-то на колёсах. Мозг начинает работать в реале, и в голове всё проясняется.

В телефоне меня ждут мои подруги, но у меня сегодня другие планы. Нужно вернуть Тиму ключи и поставить жирную точку на наших отношениях. Как это сделать, я пока не решила.

Завтрак придаёт мне бодрости.

«Привет! Твои ключи у меня. Когда завезти?» – пишу Темуру.

«Хоть сейчас, я весь день дома», – спустя пять минут отвечает он.

Вот, значит, как. Не заеду, а сама привези… Горько усмехаюсь. Ну, ладно, чем быстрее я избавлюсь от этих ключей, тем лучше.

По приколу вставляю ключ в замочную скважину и открываю дверь Темуровской хаты. Он выходит в коридор. Вид у него совсем домашний, лицо загорелое после вчерашней тусовки, а одежда, которая висит на вешалке немного пропахла костром.

– Привет! – тихо говорю я и достаю из сумки связку ключей.

– Привет! – отвечает Тим. – Проходи!

– Я только ключи отдать, – кладу ключи на их законное место.

– Давай поговорим, – предлагает парень.

– О чём?

– О нас, – он медленно приближается ко мне.

– Нас уже как бы не существует, – высказываю я своё мнение.

– Ты не права, – возражает он и притягивает меня к себе. – Это было недоразумение.

Он не даёт мне ответить, мягко целуя в губы. В голову невольно лезут сравнения с поцелуем Данилы. Внутри снова кавардак чувств, о которых Тиму знать незачем. Его губы становятся требовательнее, а я решаюсь на последний аккорд, который станет ярким завершением наших отношений. Тим должен запомнить меня нежной и страстной. Такой, чтобы все его последующие женщины казались ему блеклыми тенями. Я отвечаю на поцелуй, вкладывая в него всю боль и прощание.

Мои пальцы скользят по его волосам, затем по шее и задерживаются на плечах. Тим издаёт низкий стон, прижимая меня ближе. Он подхватывает меня на руки, и я обвиваю ногами его талию. Он несёт меня в спальню, не прерывая поцелуя. Воздух вокруг нас становится плотнее, пропитанный желанием и страстью. Моё сердце бьётся в бешеном ритме, но это не страх, а желание получить удовольствие в последний раз с этим парнем. Мне надо, чтобы он чувствовал меня каждой клеточкой своего тела, чтобы этот миг запечатлелся в его памяти навсегда. Я хочу, чтобы, когда он будет с другими, ему всегда чего-то не хватало. Меня.

– Отвези меня домой. У меня с завтрашнего дня практика, мне нужно всё подготовить, – мой голос звучит настойчиво, и я не могу сдержать его холодность.

– Может останешься? – спрашивает Тим.

Что за тупой вопрос? Русским языком сказала, что хочу домой. Что не понятного?!

– Нет уж, спасибо, – хмыкаю с иронией.

Мы подъезжаем к моему дому. У подъезда с открытым багажником стоит знакомая бэха. Теперь я вижу, что она точь-в точь такая же, как у Тима. Полина выносит какие-то коробки и загружает в машину. Данила меня не видит, он занят распределением груза.

– Спасибо, что довёз, – произношу строго. – Надеюсь, у нас с тобой больше нет взаимных претензий. Прощай, Тим! Больше нас ничего не связывает.

Распахиваю пассажирскую дверцу и важно выхожу из машины. Иду к подъезду, и краем глаза вижу, что Тим тоже выскакивает, но не бежит сзади за мной, а тупо смотрит мне вслед.

– Лера! – вдруг слышу издалека окрик Темура.

Не оборачиваясь, сгибаю руку в локте, поднимая вверх средний палец, чтобы доходчиво обрубить любые попытки продолжать диалог. Не хочу ничего обсуждать. Это конец.

Тим ударяет кулаком по крыше, запрыгивает обратно в свою тачку и даёт по газам.

Весь этот спектакль разворачивается на глазах изумлённых зрителей, в числе которых и Данила. Но я с высоко поднятой головой покидаю сцену, и, проходя мимо бывших соседей, бросаю тихое: «Всем привет!»

– Круто!.. – Полина хочет мне ещё что-то сказать.

– Не сейчас, – отрезаю я и спешу в свою квартиру.

Глава 3

Дома у меня ощущение, что я только что вернулась из долгого путешествия. Явилась из чужой страны, где побывав единожды, желания возвращаться больше не возникает. Внутренняя, едва заметная, тоска смешивается со странным облегчением, будто я освободила место в шкафу, выбросив вещь, которая мне очень нравилась, но сильно поизносилась. Блокирую Тима во всех соцсетях, его номер телефона отправляю в чёрный список, и даже не хочу проверять, предпринимает ли он попытки связаться со мной. Не нужны мне его извинения, и вообще больше ничего мне от него не нужно. И сейчас самое время позвонить Машке.

– Блин, Леркинс, ты сделала это! Ты послала этого урода! Такие проколы прощать нельзя! – поддерживает меня подруга.

Мы снова во всех подробностях обсуждаем разные мелочи произошедшего, и остатки моих сомнений растворяются, оставляя лишь чуть горьковатый осадок. Потом я описываю Машке всю прелесть кармита и отчитываюсь о том, как я там очутилась. Не забываю упомянуть и о странном поцелуе Дани в самом конце моего спонтанного приключения.

– Мне кажется, что он какой-то стрёмный. У тебя есть его фотки? – настораживается Мария.

Я кидаю ей ссылку на инсту Данилы.

– Даже не знаю, Леркинс! От него прёт наглостью и расп@здяйством! Оно тебе надо? – хмурится подруга из дисплея моего айфона.

– Любопытно же, – пожимаю плечами.

– Любопытство не порок, но потом не жалуйся, – фыркает Машка.

– Придётся рискнуть, – улыбаюсь я. – Только пока никакого продолжения не намечается. И то, что мы тут фантазируем, полная чушь.

– Чушь – не чушь, а проработать стоит разные варианты на всякий пожарный. И, если уж ты собралась рисковать, то в следующий раз на кармит берёшь меня с собой. Будем рисковать вместе!

Спустя несколько часов, когда за окном сгущаются сумерки, мне на телефон приходит уведомление о том, что кто-то стучится в мой снапчат с запросом о переписке. Первое, что приходит в голову – это Тим с фейкового аккаунта. Но зря я так обольщаюсь, Темур, наверно, слишком взрослый, чтобы заниматься такими глупостями.

Открываю страницу и вижу, что сообщение… от Данилы. Ну надо же! Он, однако, тоже активный пользователь разных соцсетей. Даю добро на его запрос и открываю доступ к мессенджеру.

«Привет, красивая!», «Покататься не хочешь?»

Я немного обескуражена такой его инициативой. Он вчера так резко ретировался, оставив меня только гадать о его намерениях. Но мои губы до сих пор помнят вкус его табачного поцелуя. Поколебавшись пару секунд, я набираю ответ:

«Привет! С чего вдруг такое предложение?»

Отправляю сообщение и тут же жалею. Может, стоило просто проигнорировать? Но уже поздно. Телефон вибрирует почти мгновенно.

«Хз. Так, по приколу. Или что, занята?»

Я улыбаюсь. От него исходит какая-то заразительная лёгкость.

«Не то чтобы занята… Просто день был насыщенный».

Приходит куча ржущих смайлов. Наверно, это следует расценивать, что он не оставил без внимания мой скромный дневной спектакль, свидетелем которого стал по стечению обстоятельств.

«Значит, тем более нужно развеяться. Обещаю, тебе понравится. Заеду через пятнадцать минут?»

По сути, я ничего не теряю. Чем сидеть дома и морозиться на тему расставания с Тимом, так лучше отвлечься от заезженных мыслей и переключиться на что-то новое. К тому же моё любопытство требует немедленного удовлетворения. Должна же я разобраться, что кроется за этим острым и наглым взглядом.

«Ладно. Только не больше получаса».

Отправляю и понимаю, что это, конечно, глупое ограничение. Но пусть хоть так. Убираю телефон, бросаю взгляд в зеркало. М-да, не самый лучший вид. Придётся на скорую руку приводить себя в порядок.

Выхожу к подъезду через двадцать минут, не дождавшись сообщения от Данилы. Чувствую себя полной дурой, потому что не вижу его бэхи. Ну что за козёл! Сам пригласил и сам не приехал. Сумбур в моей голове смешивается со злостью. Подавляю внезапный порыв написать гадость и тупо продолжаю подпирать холодную стену подъезда своей спиной. Зачем я согласилась на эту авантюру? Чтобы вот так стоять и ждать его, как наивная дурочка? Все-таки Машка была права. От него прёт этой самоуверенностью и расп@здяйством. Он просто играет, а я повелась.

Разворачиваюсь, чтобы пойти домой, но из-за поворота показывается машина, и приближающийся свет фар падает на дорогу перед домом. Загадываю сама для себя: если это не Данила, то больше он меня не увидит. Тачка тормозит напротив подъезда. За рулём сидит Даня. Он приоткрывает окно и улыбается своей наглой, притягательной улыбкой.

– Привет, красавица! Ждала? – голос у него такой же уверенный, как и он сам.

Я скрещиваю руки на груди, пытаясь сохранить невозмутимый вид, хотя внутри уже разливается тепло от его появления.

– Думала, ты передумал, – отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно холоднее.

Он смеётся, и этот смех заставляет меня улыбнуться в ответ, несмотря на все мои попытки быть строгой.

– Да ладно, что ты! Я же сказал – через пятнадцать минут. Ну, почти через пятнадцать. Запрыгивай, красотка, прокатимся с ветерком.

Я сажусь в машину, и сразу ощущаю запах ароматизатора, бензина и курева. БМВ рычит, когда Данила вдавливает педаль газа, и тачка срывается с места, вжимая меня в сиденье. Парень смотрит на меня и подмигивает:

– Ну что, поехали?

Городские огни расплываются в неоновые полосы, а из колонок бумбасит музыка. Данила рулит одной рукой, а другой барабанит пальцами по рулю в такт биту.

– Куда едем? – спрашиваю я, пытаясь перекричать музыку.

Он поворачивает голову, его прищуренные глаза блестят в свете уличных фонарей.

– Куда глаза глядят, красавица. Сегодня у нас тур по району. Без конкретного маршрута. Главное – это сам процесс, – кричит он и усмехается.

– А чего в тачке бензиком воняет? – морщусь я от неприятного запаха.

Даня уменьшает громкость в динамиках.

– Да, хз. Сам чую. Хрень какая-то в топливной системе. Завтра буду движок шаманить, – небрежно бросает он. – Тачка не новая, но другой пока нет, – поясняет для пущей важности.

– А что, новая намечается?

Я задаю этот вопрос не просто из чистого любопытства, а с целью определить для самой себя, насколько состоятельный этот парень. По его внешнему виду я бы не сказала, что он сказочно богат и может себе позволить менять машины, как перчатки. Но, как знать, внешность – это, конечно, показатель, но иногда она бывает обманчивой. Откуда-то ведь у него взялась эта нашпигованная БМВ…

– Новая… – хмыкает Даня. – У меня есть мечта. Знаю, какую тачку я хочу, но пока… – он сощуривает взгляд, горько усмехаясь. – И она будет моей!

В его хриплом басе столько уверенности, что я тоже проникаюсь его мечтой, и уже рисую себе нашу совместную радость от исполнения заветного желания.

– Слушай, а что за тачка? – я немного приподнимаю бровь.

Ну, мне-то, если честно, вообще без разницы, как она называется, главное, чтоб ехала и чтоб красиво было. Я в машинах не очень разбираюсь. Знаю БМВ, Ауди и Мерседес. А остальные значки пока не запомнила. Но стараюсь.

Данила бросает на меня хитрый взгляд, чуть замедляясь на повороте. Уличные фонари пролетают мимо, и его лицо на секунду освещается.

– А вот это уже секрет, детка, – он усмехается. – Но я скажу так: это будет то, что рвёт асфальт и заставляет всех оборачиваться. Ну, типа, такая машина, знаешь, крутая и мощная, не то что эти малолитражки. Чтобы можно было наваливать по трассе, а потом спокойно припарковаться у самого пафосного клуба и не выглядеть как лох.

Я ловлю его вайб. Он так говорит, будто это не просто машина, а что-то невероятное, для приключений, дальних поездок и свободы. Это не про понты, а про кайф от вождения и про ощущение, что ты на голову выше всех в потоке. Или всё-таки про понты?

– Ого, а подробнее можно? Поделись секретиком, – я кокетливо улыбаюсь.

Данила хищно скалится во весь рот. Кажется, ему по приколу, что он заинтриговал меня своей мечтой. Сейчас он двигает плечами под музыку и раздумывает, стоит ли ему раскрывать мне свои тайны. Наконец парень ненадолго задерживает на мне свой острый взгляд, но снова возвращает всё внимание на дорогу.

– Это будет бэха ГТ, – он произносит это так, будто уже завтра купит это чудо, о котором я не имею ни малейшего представления. – Баварский зверь, понимаешь?

– Это уже интереснее. А что такое ГТ?

Сама не догадываюсь, откуда у меня берутся все эти вопросы, но, видимо, что-то внутри подсказывает мне поддерживать разговор. Этот паренёк явно готов рассуждать о тачках бесконечно. Видимо, он в этом отлично шарит.

– Это ох@енная тачка! Просто пушка, отвечаю! Что-то между спортивным седаном и кроссовером! Она напичкана всеми этими новыми фишками, так что ты сидишь там, как король на троне, ваще не напрягаясь. Выглядит она просто отпад, такой стиль, что все шеи сворачивают, когда ты мимо проезжаешь. А под капотом – зверь, который рычит и рвёт с места, но при этом едет так плавно, что ты даже не чувствуешь скорости. Кайф, а не машина!

Даня чуть наклоняет голову, и я вижу, как загораются его глаза. Он продолжает пиарить эту неизвестную мне ГТ-шку, а я чувствую, как количество информации переполняет мой мозг, и я перестаю вникать в смысл. Но парень, кажется, ловит хайп от своих собственных слов.

– Я уже накидываю в голове всякие фишки: полный привод, чтобы зимой не париться, движок помощнее, чтобы никого не ждать, ну и салон, конечно, чтобы было где развалиться после всех приключений. Это не просто машина, это будет передвижной штаб, понимаешь? Для самых диких движей.

Он давит на газ, и его бэха снова рычит, но уже как-то по-другому, как будто тоже вдохновилась его идеей. Музыка в стиле современного рэпа врубается на полную, и мы несёмся, негласно отменив тур по району, по ночной загородной трассе, а я пытаюсь представить, как мы будем наваливать на его новом «баварском звере». Наверно, это про уверенность, про стиль, про то, что ты точно знаешь, чего хочешь от жизни. Он так горит этим, что мне самой уже хочется увидеть эту машину. И это, блин, завораживает. Неужели у него и правда получится заполучить тачку своей мечты? Так-то он не сильно тянет на миллионера.

– А где ты работаешь? – робко задаю вопрос, чтобы побольше узнать о возможностях этого мечтателя.

– Пока на молочке, – морщится он.

(* «молочка» – сленговое названия от «молочный комбинат»).

– Почему пока? – продолжаю свой допрос.

– Да потому что там одна х@йня! – раздражённо хрипит Данила. – Я работаю сверхурочно, чтобы больше бабла заработать, а они мне, типа, выходные будут давать. Нахер мне их выходные? Я за бабки хожу туда, а не за выходные дни!

– М-да, – мне остаётся только задумчиво выдохнуть, ибо я пока ещё не сталкивалась с такими условиями работодателей.

– Буду увольняться оттуда, – решительно заявляет парень.

– А куда пойдешь?

– Хз, – он однобоко кривит губы, а в голосе чувствуется пофигизм. – Родственник в автосервис зовёт на подработку. Может к нему подамся. Там хоть тачки, а не сметана с молоком.

Не понимаю, что я в нём нашла. Вроде ничего особенного, обычный парень, каких сотни. Но стоит ему заговорить, и я залипаю. В его словах нет какого-то особого смысла, но подача… она другая. Он говорит о своей мечте, и в его интонации такая уверенность, что я невольно начинаю верить всему. Он будто сам по себе, и ему плевать, что о нём подумают. Эта вот дерзость, которая сквозит в каждом движении, в каждом взгляде. И какая-то внутренняя свобода, что ли. А его голос… этот ленивый, чуть хриплый бас прямо под кожу проникает.

Мы едем в его БМВ, пропахшей бензином и сигаретами. Мне раньше бы такое не понравилось, а сейчас я даже не замечаю. Данила кидает на меня быстрые взгляды, будто следит за моей реакцией, и ухмылка гуляет на его губах.

Вижу его второй раз, но уже чувствую, как меня тянет к нему. К этой его непосредственности, к его энергии. Он не пытается произвести впечатление, он просто такой, какой есть. И это, наверное, самое цепляющее. В этом вихре музыки и скорости я понимаю, что мне чертовски комфортно рядом с ним. С этим странным, обычным и в то же время таким притягательным парнем.

Музыка вдруг смолкает, прерывая мои внутренние размышления.

– А сама-то ты кто по жизни? – неожиданно врезается в мои мысли его голос.

– Я? – переспрашиваю растерянно.

Я чуть поворачиваюсь к нему, пытаясь собрать мысли в кучу. Ощущение, будто он выдернул меня из какого-то приятного транса.

– Ну да, ты, – Данила усмехается, и его глаза-осколки снова царапают меня. – Чем дышишь? Чем горишь? В какую сторону тебя вообще несёт?

Я отвожу взгляд на проносящиеся мимо здания, пытаясь сформулировать ответ. С ним всё как-то по-другому. Обычно парни спрашивают про работу, про хобби, а тут сразу «кто по жизни».

– Да я… – начинаю я, задумываясь. – Я, наверное, ищу себя. Понимаешь? Хочу понять, что мне реально нравится, чем я хочу заниматься… по жизни. Пока что учусь в техникуме, но… – я замолкаю, чувствуя себя неловко. Звучит как-то банально, а он, кажется, ждёт чего-то более конкретного. – С завтрашнего дня у меня практика. Танцы люблю…

– Танцы! – хохотнул Даня с какой-то неприязнью к моему хобби. – По истине женское занятие!

– Я, между прочим, хип-хопом занимаюсь, – возмущаюсь обиженно. – И там не только девушки. Парни тоже увлекаются, и танцуют очень даже круто!

– А, ну да! – теперь слышу подобие уважения к хип-хопу. – Видел. Некоторые парни так зажигают, просто огонь. Не каждому дано! Но это не моё. Я бокс предпочитаю.

– Занимаешься?

– Уже полгода как бросил, – в его голосе сквозит тоска. – Работа и всякое такое. Времени на тренировки нет. Но я хочу снова вернуться в спорт. У меня были неплохие результаты.

Я не знаю, что ему ответить на это, поэтому я лишь пожимаю плечами. Даня уже рулит к моему дому, и я чувствую, что наша автопрогулка подходит к концу.

– Кстати, – вдруг как-то резко басит парень, – сегодня днём ты с каким-то типом приехала… Мне показалось, что это боец – тот самый Тим Непобедимый. Или я обознался? Но фак ты ему смачный отвесила!

Его догадка для меня слишком ошеломляющая.

– И чё? – мой голос звучит настороженно.

Данила бросает на меня взгляд, острый, как лезвие. Ухмылка исчезает с его лица. Он сбавляет скорость, и я чувствую, как напряжение в салоне нарастает.

– Бл@! – Даня бьёт ладонью по рулю. – Вспомнил, где я тебя видел! – тычет в меня пальцем. – Ты с ним на соревнованиях была! Точняк! Так это он твой бывший что ли?

Я отворачиваюсь к окну, чувствуя, как краснеют щёки. Мне не хочется об этом говорить, тем более с ним. Мы ведь вроде просто катаемся.

– Какая разница? – бурчу в ответ.

– Нормально так! Какая разница?! – гнев парня рвётся наружу, а я не въезжаю, что его так взбесило. – Ты мне сказала, что у тебя отношения в прошлом. Мы с тобой целовались. А ты, оказывается, опять с ним спишь?!

– Какое тебе дело что я и с кем? – я тоже начинаю закипать. – Это ты со мной целовался, а не я с тобой! Не знаю, что ты там себе возомнил!

– Мне какое дело?! – презрительно шипит он. – Ты ведёшь себя как шлюха, если бегаешь к бывшим!

– Что?! – возмущённо ору я в ответ. – Кто тебе дал право так говорить?! Ты ничего не попутал?!

– Я думал, ты нормальная тёлка! А ты такая же шалава, как и все! – он вкладывает в свои слова всю свою злость, и я чувствую, как меня трясёт.

Он просто обрушивает на меня этот поток грязи, а я даже ответить не могу. От обиды и злости дыхание перехватывает. Я смотрю на него, а в глазах пелена. Это уже не тот парень, который меня интриговал своей дерзостью и свободой. Сейчас передо мной сидит разъярённый незнакомец.

– Заткнись! – кричу я, и мой голос срывается. – Ты ничего не знаешь! И вообще, какого хрена ты себе позволяешь?! Останови машину!

Данила резко давит на тормоз, и бэха визжит шинами, останавливаясь буквально в нескольких домах от моего жилища. Мы влетаем в сиденья, я ударяюсь головой о подголовник. Он поворачивается ко мне, его глаза горят диким огнём, и я вижу в них что-то страшное, чего не ожидала.

– А ну вышла! – рычит он, указывая рукой на дверь. – Проваливай! Я таких, как ты, на дух не переношу!

Я смотрю на него, не веря своим ушам. Он выгоняет меня? Слёзы подступают к глазам, но я сдерживаюсь. Ни за что не покажу ему, как мне больно.

– Да пошёл ты! – бросаю я, открывая дверь.

Ноги подкашиваются, когда я выхожу из машины. Захлопываю дверь с такой силой, что, кажется, она сейчас отвалится.

Я ступаю на тротуар, а тачка с дикой пробуксовкой срывается с места, оставляя за собой облако дыма и запах бензина. Данила исчезает так же быстро, как и появился в моей жизни. Я остаюсь одна, в нескольких шагах от своего убежища, в полной растерянности. Ветер треплет волосы, а от ночного холода по коже бегут мурашки. Эта поездка, которая начиналась так интригующе, обернулась полным провалом. В голове крутятся его слова: «Шалава», «шлюха»… Как он мог? Мне дико обидно. Мои мысли путаются. Что он за человек? Или я просто ошиблась в нём?

Глава 4

Бегу домой под свой спасительный кров. Врываюсь и, переступив порог родного дома, прижимаюсь спиной к закрытой входной двери. Здесь я могу спрятаться от всех и вся.

Никто не выходит в коридор, чтобы встретить меня. Брат как всегда в своей норе со своим неразлучным компом. А ещё эта тишина в квартире без родителей… Она напоминает о том, что теперь я действительно одна, сама по себе. И хотя я жаждала этой самостоятельности, сейчас она кажется мне тревожной. В такие моменты я особенно начинаю ощущать потребность в близких людях рядом. Вряд ли, конечно, я поведала бы маме о случившемся, ведь я никогда не распространялась о своих отношениях с парнями, чтобы не навлечь на себя водопад нравоучений, не хотела расспросов и навязчивых советов. Но, по крайней мере, мамино присутствие незримым образом защищало меня от неприятностей и хоть немного сдерживало мои необузданные эмоции.

Сейчас до меня совершенно никому нет дела. Брат едва ли захочет сунуть свой нос в мою личную жизнь. Но мне нельзя раскисать. Впереди ещё много дел и планов. Нужно думать о завтрашней практике, об учёбе и подработке. Деньги нужны позарез.

Но, кажется, в моей голове без спроса плотно поселился один наглый персонаж, и я просто обязана всеми силами изгнать его оттуда. Вся надежда на утро, на тот солнечный свет, который разгонит этот гнетущий морок, высасывающий мою кровь.

Утро не приносит ни капли должного облегчения. На троне моего сознания восседает всё тот же бесцеремонный хам. Похоже, он вообще не собирается покидать это место. Сердце предательски сбивается с ритма и подозрительно ноет. Шутки-шутками, но меня это сильно пугает. Таких ощущений я раньше не испытывала никогда. Не понимаю сама себя, как эта дикая, нелепая нежность прорастает внутри меня, когда я должна ненавидеть. Как можно чувствовать это к человеку, который растоптал твою гордость? От обиды и злости меня до сих пор колотит. Я мечусь между желанием забыть, выкинув из головы навечно, и отомстить, заставить страдать, влюбив в себя. Я по-прежнему такая же взвинченная и расстроенная, с глазами на мокром месте. Но вся засада в том, что я готова его простить, если, конечно, он изволит раскаяться.

– Урод! Козёл! Придурок! Скотина! Сволочь! – выдаю Маше все подряд характеристики Данилы, которые только приходят мне на ум, когда мы встречаемся на остановке.

– Кринж! – Машкиному удивлению нет предела. – Я, конечно, сразу тебе сказала своё мнение, но чтоб так… Да, охренеть!

– Сама в шоке! – я всё ещё под впечатлением от событий минувшей ночи. – Вообще не въехала, с чего его так бомбануло!

– Может, он узнал Тима, и почувствовал себя уязвлённым, что твой бывший – звезда, а он – никто? – предполагает Маша, нахмурив брови.

– Без понятия! У него какой-то пунктик в голове про бывших, – выдаю я свою версию.

– Реально! – поддерживает подруга. – А если его когда-то так киданула какая-то тёлка, и теперь это его больное место? Характер импульсивный, вот и агрессирует сразу.

Я молчу, пытаясь переварить её слова. В голове проносится вихрь образов: его дерзкая ухмылка, его смех, его уверенность, которая так меня подкупила. И вот теперь это – ярость, презрение, оскорбления. Как будто два разных человека.

– Маш, – начинаю я, голос дрожит, и мне становится ужасно стыдно за свои слова, но я не могу их удержать. – Я очень боюсь, что я в него влюбилась.

Маша округляет глаза, её челюсть отвисает. Подруга смотрит на меня, как на сумасшедшую.

– Ты шутишь? – наконец выдавливает она из себя.

– Нет, – шепчу я, чувствуя, как в горле собирается ком. – Я не знаю, почему. Он такой… такой сложный. Он меня бесит, он меня оскорбляет, но… я не могу перестать о нём думать. И когда он так дерзко улыбается, я чувствую что-то невероятное внутри. Неужели любовь способна вырасти на пустом месте?

Прикрываю лицо руками, чувствуя себя полной дурой. Невозможно влюбиться в человека, который назвал тебя шлюхой!

– Да ладно, это просто эмоции, – Маша пытается меня утешить, обнимая за плечи. – Ты сейчас в шоке, тебе обидно. Это не любовь, это просто… травма.

– Нет, Маш, ты не понимаешь, – я поднимаю голову и нервно сглатываю слюну, проталкивая образовавшийся в горле ком. – Я так никогда себя не чувствовала. Даже с Тимом. С ним было всё понятно, ясно, правильно. А с Данилой… с ним всё на грани. И это пугает и притягивает одновременно.

Мы стоим так несколько минут, и нам пофиг, что народ смотрит на нас с подозрением. Мне так хочется, чтобы Маша меня поняла, но как объяснить то, что сама не понимаю? Как объяснить это иррациональное притяжение к человеку, который показал себя с такой ужасной стороны?

– Знаешь что? – Маша отстраняется, её взгляд становится серьёзным. – Может быть, тебе нужно разобраться, что именно тебя так зацепило. И хорошо подумать, стоит ли игра свеч. Если он способен на такую агрессию, это тревожный звоночек.

Я киваю, хотя в недрах души сидит ощущение, что уже поздно. Тревожный звоночек уже прозвенел, но я, кажется, его не расслышала и уже слишком глубоко увязла.

За эту ночь вчерашний морок просочился куда-то вглубь меня, и теперь мой разум никак не может справиться с этим наваждением. Где-то я слышала, что от любви в душе цветут незабудки, но конкретно у меня в душе, кажется, расцвёл огромный кактус с длиннющими колючками, которые без конца шевелятся и тыкают меня изнутри, заставляя постоянно вздрагивать. От этого пульс ускоряется, а сердечко болезненно сжимается. Просто сюр какой-то!

– Что мне теперь делать, Маш? – мой голос звучит жалко.

Маша вздыхает.

– Для начала, перестань думать о нём как о принце на белом коне. Он не такой. И потом… если ты действительно что-то к нему чувствуешь, тебе придётся решать, готова ли ты мириться с такими выходками. А ещё вот: говорят, что, если через две недели чувства проходят, значит, это фигня, а не любовь. А, если не проходят, – Машка закатывает глаза, – то это писец!

«Фигня» и «песец» – её слова вызывают на моём лице горькую улыбку.

– Ну, наконец-то! – в шутку легонько толкает меня подружка. – Совсем другое дело, когда ты улыбаешься! Выше нос!

Вместе с толпой загружаемся в троллейбус, где уже не получится так откровенно вести диалог, поэтому остаётся залипать в телефонах.

Спустя полчаса мы уже шагаем по залитой солнцем улице, направляясь к отелю, где должна проходить практика. В отличие от зимней, когда мы потели, меняя грязные простыни и оттирая кафель в номерах, эта летняя практика обещает быть совсем иной. В этот раз нас двоих отправляют на кухню. В наши обязанности теперь входит помогать накрывать утренние завтраки и обеды в ресторане отеля, а при необходимости и готовить зал к конференциям и прочим торжествам, которые, как минимум, раз в неделю проводятся здесь по заказу клиентов. И это мне нравится больше. Никаких тебе мятых одеял, испорченных простыней и забытых чужих трусов под кроватью. Зато горы грязной посуды нам точно обеспечены. Но этот недостаток компенсирует ресторанная еда, которая выглядит аппетитно и доступна обслуживающему персоналу в разумных количествах.

Новая работа, новые обязанности и поручения, казалось, специально созданы, чтобы выбить из головы все мысли о Даниле. Шеф-повар, грузная женщина с сочным грудным голосом, сразу же вручает нам список задач, который занимает целый лист. В её словах нет и тени снисхождения. Она говорит быстро, чётко, требуя такой же скорости и от нас. Ни минуты на раздумья, ни секунды на лирические отступления. Разложить овощи, расставить приборы, отполировать стаканы до блеска, отнести готовые блюда на линию раздачи, а потом распределить использованную посуду по посудомоечным машинам. Горы, просто горы грязной посуды после утреннего завтрака, кажется, никогда не закончатся.

Мы с Машкой бегаем как заведённые. Руки кое-как привыкают к монотонным движениям, мозг занят постоянными указаниями шефини и подсчётом вилок и ложек. Мысли о Даниле, его словах, о том странном и пугающем чувстве, что зародилось внутри, отступают на второй план. На кухне нет места для сантиментов, только для дела. Жар от плит, пар от моющих машин, постоянный лязг посуды, крики поваров и шум вытяжек создают такой фон, в котором голос сердца просто теряется.

– Ну, как ты? Отошла? – интересуется подруга и шутливо задевает меня плечом, когда мы еле волочим ноги после первого трудового дня.

– Нормально, – отвечаю в надежде на то, что это истинная правда. – Сегодня ещё на тренировку схожу и буду, как новенькая! Только, боюсь, мои ноги могут не выдержать такой нагрузки.

– Главное, чтоб башка выдержала, – усмехается Мария. – А то загрузила её всякой хренью.

– И не говори! – соглашаюсь с Машей, чувствуя, как в мою голову снова возвращаются непрошенные мысли, и сердце щемит неприятная грусть.

– Значит так, – командует Маша, – твоя первостепенная задача – найти себе нормального парня!

– Интересно, где завалялось такое добро? – иронично кривлю губы.

– Леркинс, оглянись! – Машенция широким жестом обводит рукой пространство вокруг. – Их тысячи!

– Ага, – вздыхаю пессимистично, – только из этой тысячи, если в процентах, то хоть один окажется достойным?

Маша закатывает глаза.

– Слушай, я понимаю, что ты сейчас на эмоциях, но не все парни на свете – козлы, как твой Данила. Есть нормальные, поверь. Тем более, мы теперь будем работать на кухне, а не в номерах. Это ж золотая жила! Ты только представь: ресторан, конференции, банкеты… Там столько народу ошивается! Присмотрись к посетителям, к тем, кто на переговоры приезжает. А вдруг там твой принц?

– Да ну! Дичь! – отметаю я бредовую идею подруги. – Ещё не хватало на работе опозориться, закрутив интрижки с гостями отеля!

Я опускаю голову. Машка права в том, что я слишком гружусь из-за Данилы, его слов и поведения. Но как отпустить, когда он так прочно засел в моей голове? Как перестать чувствовать эту странную смесь обиды и необъяснимого притяжения?

Но, если с практикой всё идёт гладко, и работа вытесняет моё уныние, то с тренировками всё намного сложнее. Во-первых, у меня нет ни малейшего желания столкнуться с Тимом, поэтому я крадусь мышью в зал и носа не кажу в комнату отдыха, избегая любых контактов с бойцами клуба, и хочу верить, что у моего бывшего тоже хватит ума приходить на свои спарринги не во время моих занятий. А, во-вторых, в танцах я механически использую знакомые движения, а на изучение новых у меня не хватает азарта. Вместо того, чтобы думать, как изящнее поставить ногу, моя голова занята совершенно другим. Танцы, которые всегда были моим спасением, теперь стали ещё одним полем битвы с самой собой. Я двигаюсь, но без души, словно марионетка, не чувствуя ни радости, ни вдохновения. Каждое па – это попытка заглушить внутренний шум, но он только нарастает. Тренеры уже устали выговаривать мне за ошибки, а я сама совсем выбилась сил.

Две недели пролетают сравнительно быстро. И, кажется, что я всё меньше акцентирую мысли на Даниле. Наверно, всё-таки это была фигня!

– Девушки, – обращается к нам с Машей наша шефиня в последний день практики, – то, как вы работали, вызывает у меня положительные эмоции. Скажу больше, вы превзошли мои ожидания. Ваше усердие, ответственность и готовность учиться заслуживают самой высокой похвалы. Я оценю вашу практику по высшему баллу. Мы очень довольны вашим вкладом и надеемся, что вы сами остались довольны этим опытом. От лица всего коллектива отеля, хочу поблагодарить вас и пожелать дальнейших успехов в учёбе и карьере. Двери нашего отеля всегда открыты для таких талантливых и трудолюбивых сотрудниц, как вы.

Мы с подругой сияем, как две медные монетки, начищенные до блеска. И не важно, что за время практики мы снова пристрастились к вейпам, потому что на перекур ходили все работники, и только так мы могли перевести дух, когда наши силы были на исходе от бесконечной беготни по залу.

До начала учебного года остаются считанные дни, а мне ещё нужно написать отчёт о практике, чтобы она была окончательно засчитана.

Последняя летняя неделька уже не такая тёплая. Природа начинает дышать по-осеннему. Это навевает тоску и вызывает внутреннюю апатию.

В этот вечер мы с Марией выбираем для прогулки маршрут в самый дальний торговый центр, расположенный на окраине нашего района. Время от времени нам нравится туда наведываться и вспоминать, как три года назад мы недолго, но весело, тусили возле этого комплекса в сомнительной компании мальчишек и девчонок. Это что-то из нашего подросткового периода, что давно кануло в Лету, оставив лишь обрывки ностальгических воспоминаний.

Двери торгового центра распахиваются автоматически, впуская и выпуская толпы посетителей, несмотря на вечер выходного дня. Ну ещё бы! Скоро всем в школу, вот народ и затаривается по полной.

– Лера! – слышу я знакомый голос. – Привет!

Не сразу успеваю сообразить, что к чему, как оказываюсь в объятиях Полины.

– Сколько лет, сколько зим! – восхищённо пищит девушка. – Как ты?

– Привет, Полина! – обнимаю её в ответ.

Эта неожиданная встреча всколыхнула во мне не самые приятные чувства, потому что Полина – это, своего рода, связующее звено с Данилой. А я только начала забывать о нём. И вот чувствую, что мой интерес начинает разгораться по новой, что я не в силах отказаться от возможности узнать хоть что-то.

– Я нормуль, – стараюсь говорить непринуждённо. – Познакомься: это Мария.

– Маша, – поправляет меня подруга.

– Полина, – улыбается девушка и представляет нам свою подружку. – А это Аня.

Только сейчас я замечаю, что Полина не одна. Аня остановилась чуть поодаль и, пока Полинка восторгается нашей случайной встречей, незнакомка изучает нас внимательным взглядом. Новая знакомая подходит ближе. Она чуть ниже меня, полненькая, но очень симпатичная. Рыжеватые вьющиеся волосы собраны в низкий хвост, выразительные светло-карие глаза и очаровательная доброжелательная улыбка сразу располагают к общению. Мы все уже чувствуем себя вполне по-свойски.

– Мы на перекур, – Полина показывает только что купленную электронку.

– Мы тоже, – подаёт голос Маша. – Только ещё не закупились.

– Так давайте, топайте, а мы вас подождём, – предлагает Полина.

У нас с Машей нет причин для отказа, поэтому мы спешим за вейпами, а Полина с Аней обещают нас ждать за углом здания, чтобы не толкаться в специальном месте для курильщиков.

Выходим из ТЦ, и видим, как Полина активно машет нам рукой. Заходим за угол, и моё сердце падает куда-то в желудок. В груди прострел, а в животе тут же скручивается тугой узел. Дыхание перекрывает на раз. На парковке, словно призрак из кошмара, стоит Данила. Я чувствую его нутром, ещё до того, как взгляд выхватывает его чёрную бэху с распахнутыми дверями.

Возле машины – он. И не один. Рядом с ним стоит какая-то девушка, прижимающая к себе младенца. И ещё какой-то парень. Картина, словно снимок из чужой, совершенно незнакомой жизни, врезается в мозг. Меня пронзает током. Я думала, что отпустила, что работа и усталость испепелили его из меня, но одного взгляда хватило, чтобы пожар вспыхнул с новой силой, только теперь к этому примешалось что-то ещё – липкое, неприятное чувство, похожее на ревность. Дыхание перехватывает, а мои ноги словно прирастают к асфальту. Полина что-то говорит, но её слова долетают до меня как сквозь толщу воды. Весь мир сужается до одной точки – до него, до этой машины, до этих незнакомых людей.

Словно под действием магнита, мой взгляд цепляется за Данилу. Его серая футболка обтягивает жилистые мышцы, а на плече виднеется край какой-то татуировки, скрытой под тканью. Вся его поза – расслабленная, но в то же время пружинистая, словно он готов к внезапному действию. Он смеётся, запрокинув голову. Но на миг замолкает, заметив меня. Наши взгляды пересекаются в секундном немом поединке. Парень делает вид, что ему всё пофиг, и продолжает ржать. И этот хриплый смех теперь кажется мне насмешкой.

– Ау! Леркинс! – дёргает меня за рукав Машка. – Чего застыла?

– Данила, – проговариваю одними губами и бросаю короткий взгляд в сторону чёрной БМВ.

– Какой из них? – хмурится Машка, потому что оба парня с короткими стрижками, в спортивных штанах и в футболках.

– А, ты про Даню, – встревает Полинка.

– Ну да, – киваю. – А с кем он?

– Это Моника со своим киндером и парень её. Это их общий ребёнок.

То, что я слышу, почему-то кажется мне бальзамом для ушей. Хотя мне должно быть до одного места, с кем там тусит этот хам.

– Так кто Данила? – упрямо переспрашивает Машка, не получив ответ на свой предыдущий вопрос.

– В серой майке, – подсказывает Полина, потому что мой дар речи вдруг исчез.

Маша сощуривает глаза и внимательно всматривается в мужскую фигуру.

– Он что, бухой? – морщится Машенция.

– Есть немного, – пожимает плечами Полина. – Они накатили слегка.

Мария многозначительно и громко прочищает горло. Между тем Моника со своим бойфрендом и с ребёнком садятся в машину. Данила устраивается за рулём.

– Они что, куда-то поедут? – недоумеваю я.

– Даня обещал их домой отвезти, а потом заедет за Илюхой и вернётся, – объясняет Полина.

– Он же пил, – говорю вкрадчиво. – У этой мамаши, похоже, с головой беда, если она садится с ребёнком в тачку к пьяному водиле.

– Ай! – беспечно хмыкает Полина. – Первый раз что ли? Даня нормально водит. Да и не такой он и датый. Бывало и похуже.

Бежать бы отсюда куда подальше, да только ноги не слушаются. Я подсознательно ищу причину остаться.

– Лер, где ты пропадала? Рассказывай, что нового. А то в инсту ничего не выкладываешь, затихарилась… – вопрос Полины очень своевременный, поскольку теперь есть повод не расходиться.

– Да ничего особенного. Практика была. Я, кажется тебе писала. В отеле. На кухне.

– О, кухня! Это поинтереснее, чем полы мыть, – хмыкает Аня, пыхтя вейпом. – Кормили хоть вкусно?

– Да! С этим проблем не было, – усмехаюсь я. – Зато вечные горы посуды. Но шефиня нас хвалила.

– Молодец! Вот видишь, не всё так плохо, – подбадривает Полинка, эффектно выпуская пар. – Меня уже горой посуды не испугаешь.

– А ты всё там же работаешь? – вспоминаю, что она упоминала о каком-то кафе.

– Да, всё лето там отпахала. Зацени! – Полина демонстрирует свой новый айфон.

– Ого! Круто! – оцениваю я гаджет. – Решила свой старый поменять?

– Ой, если бы! – манерно взмахивает рукой Полина, – Это мне Илья подарил.

– Да ладно? – я искренне удивлена, что такой, как Илья, способен на дорогие подарки.

– А ему деваться было некуда, – поясняет девушка. – Он по пьяни мой старый телефон грохнул, а я ему поставила условия: если новый не купит, то я его брошу. Как видите, девушки, сработало. Я же знаю, что он меня любит и никуда не отпустит.

– Откуда у него бабки? – интересуюсь я. – Всю зарплату небось отдал?

– Нет. В кредит, – хлопает глазами Полина. – Он работает, ему без проблем оформили.

– Ну что, может пойдём? – говорит Маша, которой наскучило просто стоять рядом.

– Не, давай ещё поболтаем, – тяну я время.

– Лера! – укоризненно смотрит на меня Машка, готовая увести меня с этого места.

– Маша! – отвечаю ей в той же манере, намекая, что мне необходимо задержаться.

– Ясно, – смиренно произносит Машенция, не требуя больше моих объяснений.

Вчетвером мы перемещаемся на свободную скамейку и продолжаем обмусоливать разные темы. Маша тоже включается в беседу, и становится совсем не скучно.

Я почти полностью погружаюсь в нашу болтовню, но при этом не свожу взгляд с въезда на парковку. В сумерках уже становится трудно различать цвета машин, но моё сердце предательски ёкает, когда из-за поворота показывается БМВ, в которой я безошибочно узнаю именно то, что жду.

Машина резво подкатывает к краю площадки и замирает в паре сантиметров от бордюра, подняв за собой лёгкое облако пыли. Данила глушит мотор и выходит из-за руля. Потягивается, и его взгляд скользит по нам, остановившись на мне на секунду дольше. Его губы трогает лёгкая, едва заметная усмешка. Мой кактус в душе тут же оживает, выпуская новые колючки.

– О, парни приехали! – радостно восклицает Полина и направляется к машине, увлекая за собой Аню.

Я стою на месте, чувствуя, как внутри всё клокочет. Из тачки выбирается Илюха и ещё двое парней, которых я вижу впервые. В руках у незнакомцев виски и кола. Данила забирает у одного из своих друзей початую бутылку виски, откручивает пробку и делает несколько глотков. Морщится и выдыхает, но другой парень подсовывает ему колу. Даня возвращает вискарик тому, первому, и сам жадно запивает алкоголь колой. Так парни по очереди опорожняют бутылку, передавая её из рук в руки, предлагая Ане и Полине. Но девушки отказываются.

Полина виснет на Илюхиной шее и ластится к нему, как кошка в мартовский день. Я жду момент, когда она посмотрит в нашу сторону. Ловлю её взгляд и машу рукой, прощаясь.

– Эй, стойте, – кричит мне она. – Мы тоже сейчас идём. Нам по пути.

Глава 5

Мы с Машей не спеша покидаем парковку, но вся компашка движется за нами. Полина с Аней нас догоняют, а четверо нетрезвых парней тащатся где-то позади. Я слышу хриплый голос, который своими низкими нотами играет на моих нервах, цепляя за струны. Внутри меня песня, но я запрещаю себе оглянуться, потому что боюсь встретить этот острый взгляд, который разом рассечёт моё сердце пополам. А ещё я не уверена, что мои глаза не выдадут моих чувств.

– Мы тут недалеко снимаем квартиру, – Полина тычет пальцем в сторону девятиэтажек. – Может к нам в гости…

Маша зыркает на меня своими глазищами так, что мне дважды повторять не надо. Ежу понятно, что любые вписки у нас сегодня отменяются.

– Нет, спасибо, – категорично мотаю головой. – Как-нибудь в другой раз.

По сей день вспоминаю, как босая Полина, укутавшись в одеяло, рыдала под дверями моей квартиры, когда пьяный Илюха безжалостно выставил её из дома в одном нижнем белье посреди ночи. А сейчас, учитывая, что все парни уже бухие, нет никаких гарантий в благополучном исходе предстоящей тусовки. Ни я, ни Маша не горим желанием стать свидетелями очередных пьяных разборок. Лучше уж держаться подальше от всей этой дичи.

– Слушай, Полин, давай как-нибудь договоримся, чтобы ты забрала у меня свои вещи, – предлагаю я девушке. – Теперь уже не актуально хранить их у меня.

– Блин! – восклицает Полина. – Я уже и забыла про них.

– Зато я помню, потому что твой пакет занимает место в моём шкафу. Я, конечно, могу всё отнести вон туда, – показываю пальцем на стоящий в пяти метрах от нас специальный контейнер для использованной одежды.

– Нет, туда не надо, – однозначно возражает девушка. – Там же не паль какая-то, а нормальные шмотки. Мне ещё пригодятся.

«Ага, – усмехаюсь про себя, – очередным соседям подбросишь, чтобы снова не оказаться на лестнице голой».

Нас отвлекает странный звук сзади. Мы, девушки, дружно оборачиваемся на шум и видим, как один из парней долбит ногой по контейнеру.

– Он что, белку поймал? – бурчит Маша.

– Тоха, что тебе этот ящик сделал? – кричит Аня.

– А х@ли он тут стоит? – парень яростно молотит по нему ногами.

Металлический корпус раскачивается, но пока, балансируя, держит равновесие.

– Тоха, оставь ящик в покое! – убедительно предлагает парень, имя которого мне неизвестно.

– Я его ушатаю! – рычит Тоха, упрямо нападая на ни в чём неповинный короб.

– Он что, совсем конченый? – Маша в недоумении разводит руками.

Я смотрю на это гнусное зрелище и не знаю, смеяться мне или плакать. Даже когда мы были малолетками, такого тупизма я не припомню.

– По ходу перебрал сегодня, – хмурится Полинка. – Они ещё траву курили, вот его и штырит.

Парни подходят ближе к своему другу, но тот выставляет перед собой вытянутые руки, останавливая их.

– Ща вы увидите смертельный номер! – бодро выкрикивает Тоха и отходит на небольшое расстояние от контейнера.

Мы замираем в ожидании… непонятно чего.

Тоха, разгоняется и, как каратист, в прыжке набрасывается на неподдающуюся цель, вкладывая в удар всю мощь. Но, видимо, алкоголь даёт о себе знать, и парень поскальзывается, смешно приземляясь на пятую точку с дикими матюгами. Контейнер шатается сильнее обычного и, как в замедленной съёмке, начинает обрушиваться на своего обидчика. Тоха еле успевает отползти, но железный ящик всё же придавливает ему ногу. Друзья бросаются к ревущему от боли другу и пытаются приподнять упавший контейнер.

– Бл@ть! Сука! Он мне ногу сломал! – вопит пьяный идиот.

– Так тебе и надо! – с наездом произносит Аня. – Нехрен хернёй страдать.

– Заткнись! – кривится Тоха, пока друзья помогают ему подняться. – Тебя никто не спрашивает.

– Кринж! – удручённо шепчет мне Маша. – Прямо как в пятнадцать лет.

– Хорошо, что темно, – я оглядываюсь вокруг. – Главное, чтобы камер нигде не было.

– Если они есть, то мы с тобой уже на них засветились, – иронично замечает Маша.

Парни, наконец, сдвигают чёртов контейнер. Тоха, весь скрюченный, с дикими стонами, держится за ногу. Друзья подхватывают его под руки, буквально волоча по асфальту. Он скачет на одной ноге, пытаясь удержать равновесие, и каждый его прыжок отдаётся хриплыми проклятиями. Мы с Машей переглядываемся. Меня уже тошнит от этого цирка. Надо поскорее распрощаться с этими дебилоидами и просто исчезнуть.

– Всё, девчонки, мы домой! – я произношу это максимально громко и чётко, бросая взгляд в сторону парней.

Мой взгляд мгновенно натыкается на острые глаза Данилы. Парень поддерживает Тоху, но смотрит в мою сторону. Кажется, Даня хочет что-то сказать, но он не решается. Может, алкоголь не даёт ему выдать свои мысли, а может, он просто в ступоре от происходящего. Я, не желая продолжать этот немой диалог, презрительно сощуриваю глаза, давая понять, что мне от него ничего не нужно, и демонстративно поворачиваюсь к нему спиной.

– Так и надо придурку! Допрыгался! – язвительно произношу я, имея ввиду Тоху, и беру Машку под руку. – Нам пора.

– Это просто жесть! – итожит Мария.

Мы направляемся в сторону дома, а вслед слышим что-то похожее: «Девчонки, вы куда?!» Но мы не обращаем внимания на дурацкие окрики и благополучно сворачиваем на перекрёстке, скрываясь из виду.

Засыпаю с мыслью о том, что сегодняшнее шоу было апогеем глупости и пьянства, и искренне надеюсь, что больше такого не увижу. И вообще, скоро начало нового учебного года, и мне необходимо сосредоточиться на более серьёзных вещах.

Чтобы придать Дню Знаний хоть какое-то подобие праздника и хоть как-то скрасить надвигающуюся учебную пытку, наша четвёрка – Ника, Алиса, Маша и я – решаем устроить масштабную фотосессию. Готовимся основательно.

В техникум приходим с цветами и при полном параде. Ещё издалека я замечаю, как наша классная руководительница, строгая дама лет сорока, рассматривает нас пристальным, но сдержанным взглядом. Её брови едва заметно приподнимаются, а уголки губ дёргаются в гримасе, которую я уже научилась расшифровывать как знак крайнего неодобрения. Наше усердие не осталось без внимания. А классуха, как всегда, толкает вдохновляющую речь:

– Доброе утро, дорогие ребята! Как же я рада всех вас видеть сегодня! Вы все такие нарядные, красивые, отдохнувшие, и, главное, с улыбками на лицах! Это очень приятно и показывает ваше праздничное настроение и уважение к сегодняшнему дню. Сегодня мы празднуем начало нового учебного года, и это всегда волнительно. Но уже завтра мы с вами окунёмся в учёбу, в мир новых знаний и открытий. И я очень надеюсь, что завтра на ваших лицах будет не только радость встречи, но и серьёзность, вдумчивость и готовность к работе…

Далее мы уже не слушаем все эти бла-бла-бла, обратив внимание лишь на концовку этого нудного выступления, когда училка окидывает нас осуждающим взглядом и скептически замечает:

–…то, как мы выглядим, часто отражает наше отношение к делу…

Ну, началось! Не вышло впарить нам форму, надев которую мы автоматически превратились бы в сплошной инкубатор, так теперь она пытается задавить нашу индивидуальность, прикрываясь какой-то там серьёзностью. Неужели модная брендовая одежда мешает нам думать? По-моему, наоборот, добавляет настроения и помогают учиться, если не с удовольствием, то хотя бы не с кислой миной, словно мы на каторгу пришли. Переглядываемся. В глазах подруг читается то же возмущение. Понятно. Наша фотосессия и наши наряды никак не вписываются в учительское представление о школьном этикете. Что ж, это ожидаемо. Кажется, у нас впереди долгий и упорный бой за право оставаться собой, даже сидя за партой.

– Если она ещё раз что-то брякнет по поводу моего прикида, – возмущается Маша, на которой сегодня ультракороткая юбка из эко кожи, – клянусь, я заберу документы из этого ада!

– Я с тобой! – немедленно поддерживаю подругу.

Погода немного подводит, но что же, мы зря старались? Ну уж нет! Мы смело отправляемся на смотровую площадку на берегу реки. Серые тучи низко висят над водой, отражаясь в её мутной поверхности, но это ничуть не портит нашего настроения. Наоборот, такой фон добавляет драматизма нашим эффектным нарядам.

Достаём телефоны, включаем камеры. Начинаем снимать друг друга со всех мыслимых и немыслимых ракурсов. Мы позируем как настоящие модели, меняя выражения лиц от загадочных до озорных. Ветер хулиганит. Он усиливается и портит наши причёски, заставляя смеяться и ещё больше дурачиться. Алиса пытается сделать вид, что проткнула ногтем тучу, плывущую по небу, Маша подбрасывает лепестки, которые специально приготовила для своего контента, и изящно подставляет руки под этот цветочный дождь. Ника делает вид, что скользит по воде, а я просто танцую, чувствуя себя абсолютно свободной. Каждое движение, каждый смех, каждая поза – это наш маленький праздник, который совсем скоро будет набирать лайки в соцсетях.

Сортирую фотки, удаляя самые кринжовые. Выставляю лишь несколько, которые кажутся мне самыми крутыми. Любимая та, где я на фоне грозовых туч, мои волосы развеваются на ветру, а я стою посреди стихии, засунув большие пальцы рук в карманы джинсов и смело смотрю куда-то вдаль. Эта фотография – не просто снимок, это пойманный момент свободы и вызова. Я буду не против, если такой мой образ украсит обложку топового глянцевого журнала. Мечты!!!

Выкладываю во все соцсети, добавляю пост «Моя стихия» и фоном накладываю отрывок из репертуара всеми обожаемого известного рэпера. Ото всюду летят лайкосики, моя фотка пользуется популярностью. Появляются первые восторженный комментарии… Читаю все подряд, пока вдруг сердце не пропускает удар. Коммент от Данилы…

Он оценил мою фотографию значком «огонь» и оставил комментарий: «Зачётно!»

Моё сердце ёкает. Комментарий от него? Это слишком неожиданно! Я тут же захожу к нему на страницу, но там ничего нового – всё те же фото с его присутствием и тысячи сторис и публикаций с изображением его любимой бэхи. Вот кого он любит по-настоящему!

Я в полном замешательстве и не знаю, как отреагировать на это внезапное проявление внимания. Дыхание перекрывает, и сердце не успевает перегонять кровь по венам.

Через пару минут приходит смс в личку:

«Насчёт того раза, переборщил. Был не прав. Сорян».

Я перечитываю сообщение несколько раз. Это так в его стиле – коротко, без лишних эмоций, но с намёком на извинение… хоть и краткое, и по-своему небрежное, но извинение. Все эти дни, все эти муки, вся эта боль от его слов – всё это меркнет перед этим одним сообщением. Моя гордость, которая до сих пор сжимала меня в тиски, вдруг ослабевает. Этот парень снова оккупировал мой мозг.

Не знаю, что ответить. Хочется написать что-то едкое, но в то же время внутри разливается сладкий нектар, кактус прячет колючки.

«Принято», – печатаю я, стараясь придать фразе максимально равнодушный вид.

Отправляю. Ноги подкашиваются, а руки предательски дрожат. Жду. Каждая секунда тянется бесконечно долго. Что он ответит? Ответит ли вообще? Мозг лихорадочно перебирает все возможные сценарии. Вдруг он воспримет это как окончание диалога и исчезнет так же внезапно, как появился?

Но тут приходят новые сообщения, и на этот раз они заставляют меня улыбнуться, несмотря на весь мой показной пофигизм:

«У меня есть шанс?», «увидеться», «поговорить».

«Земля круглая. На ней у всех есть шанс встретиться», – отвечаю философски.

«Когда?» – этот вопрос Данилы окончательно убеждает меня в том, что я его зацепила.

Прикидываю свой распорядок на ближайшие дни, чтобы назвать дату и время. Но тут же срабатывает предохранитель. Мой мозг, ещё способный к здравомыслию, кричит: «Стоп! Ему пока об этом знать не надо!» Он не должен видеть, как я готова растаять от одного его сообщения. Он должен помучиться. Должен понять, что я не игрушка, и что мои чувства – не шутка.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь унять беснующееся сердце. Я не могу ответить сразу. Не могу показать ему, насколько сильно я ждала этих слов. Я должна выдержать паузу.

«Я подумаю», – эта мысль звучит так фальшиво, так обыденно, но только она способна спасти меня от полного растворения в этом мгновенном счастье.

Мне нужно время, чтобы осмыслить это. Время, чтобы решить, как поступить с этим самым настоящим, самым дерзким и самым желанным шансом.

«Долго?», «будешь думать».

«Пока не придумаю», – пишу я, и на этот раз моя улыбка искренняя.

Представляю его замешательство, его попытки разгадать мой ход. На этот раз правила игры устанавливаю я.

«Подожду», – приходит мгновенный ответ.

Моё сердце делает кульбит. Он не сдаётся! Это «подожду» звучит не как покорность, а как уверенность. В нём нет ни капли раздражения, только спокойное, настойчивое ожидание. Это не тот ответ, которого я ждала, но тоже неплохо. Он готов ждать. И это, почему-то, трогает меня гораздо больше, чем любые комплименты. Он принимает мои правила, пусть и с лёгким флёром вызова. Игра становится интереснее, и я чувствую, что это ожидание для Данилы стоит каждой секунды.

Итак, режим «ожидания» включён. Роняю лицо в ладони, напряжение спадает. Не думала, что потрачу столько моральных сил на такую скудную переписку.

– И как долго ты будешь держать включённым этот режим ожидания? – спрашивает Маша после того, как прочла нашу переписку в оригинале.

– Ох, трудно сказать, – глубоко вздыхаю, – кажется, я в тупике. Он загнал меня в ловушку. Если я напишу первая, то покажу, что сломалась, что все эти мои «подумаю» были показушными, и он снова почувствует себя победителем. А если буду тянуть слишком долго, он может подумать, что мне это не нужно, что я не ценю его извинение, и тогда точно исчезнет.

Мне уже совсем не легко держать марку. Я готова хоть сию минуту назначить Даниле день и час нашей встречи.

– Не кипишуй, – тормозит меня Машка. – Наберись терпения, прошёл всего один день, подожди хотя бы до завтра. А лучше три дня. По принципу – Бог любит троицу. А там, глядишь, и всё само собой образуется.

Снова меня триггерит не по-детски. Я не вылезаю из этих долбаных соцсетей ни на минуту. Каждое уведомление заставляет сердце замирать, каждый писк телефона – хвататься за него, будто там ответ на все мои вопросы. Мысли о Даниле, о его сообщениях, о том, что он напишет или не напишет, крутятся в голове по бесконечному кругу. Это хуже, чем любая контрольная, потому что здесь нет правильных ответов, только бесконечные варианты «если».

Вечером отвлекаюсь на сообщение от Полины:

«Привет! Ты дома?».

«Да».

«Могу забрать свои шмотки».

«Супер! Когда?» – ну наконец-то я избавлюсь от этого хлама.

«Ща подъедем. Вынеси к подъезду».

Мне не нравится это «подъедем». Опять, небось, Даня подвезёт. Не готова я встретиться с ним, типа, случайно.

«Лучше сама зайди», – предлагаю Полине.

«Ладно», – соглашается девушка.

Встречаю Полину на пороге квартиры с пакетом в руках.

– Спасибо, что сохранила, – обнимает меня девушка. – Кстати, не хочешь в лунапарк?

– Когда? – меня заинтересовало это заманчивое предложение.

– Сейчас.

– Ты серьёзно? – округляю глаза.

– Ну да! – кивает Полина. – Анька сказала тебя брать с собой.

– Анька? – мои мысли путаются. – А при чём тут Анька?

– Так она сейчас едет за своим парнем, а он работает там временно, пока лунапарк не свернёт свои карусели и не переедет в другой город, – объясняет девушка. – И сейчас, пока нет начальства, он может сделать так, что все аттракционы для нас будут бесплатными.

– Да ладно? – удивляюсь я. – Все и бесплатно? Так не бывает!

– Бывает, – возражает Полина. – Поехали, если хочешь поймать вайб.

Сто лет уже я не каталась на каруселях. Эти выездные лунапарки вечно такие дороженные, что мне остаётся лишь любоваться издалека и завидовать тем, кто может позволить себе отрываться на аттракционах.

– А кто за рулём? – осторожно интересуюсь я.

– Анька за рулём, – не чувствуя настороженности в моём голосе, отвечает Полина. – У неё же тачка своя – аудюха. Она, как сдала на права, так сразу купила себе машину.

– Прикольно, – радуюсь за Аню с нотками белой зависти. – Окей. Я в теме! Уже одеваюсь.

Да, мне просто необходимо проветрить голову, закрутиться на каруселях, чтобы отвлечься от своих навязчивых мыслей о Даниле и нашей незаконченной переписке. Мне нужно почувствовать этот сладкий, почти забытый адреналин, когда тебя подбрасывает вверх и резко бросает вниз, когда голова идёт кругом, а лёгкие сжимаются от крика. Это лучше любой медитации, потому что после такого безумия мозг очищается от всего лишнего, а сердце начинает биться в другом, более живом ритме. В конце концов, аттракционы не играют в игры и не заставляют ждать ответов. Они просто крутят, вертят и дарят искренние, беззаботные эмоции. И это то, что мне сейчас нужно больше всего. Я натягиваю джинсы и худи, чувствуя, как предвкушение свободы начинает перебивать лихорадочное ожидание.

Городок развлечений светится разноцветными огнями. Мы подходим к будке охраны, которая также выполняет функции кассы, и Аня заглядывает в окошко.

– Рома есть? – спрашивает девушка.

Дверь будки открывается, и на ступеньки выходит парень. Аня сразу бросается к нему в объятия. Значит, Рома – это её парень.

– Вас трое? – спрашивает Рома и выдаёт нам картонные карточки, по предъявлению которых, мы можем совершенно свободно выбирать себе аттракционы на своё усмотрение. – Развлекайтесь, девчонки!

Мы втроём, словно выросшие дети, перебегаем от одних каруселей к другим, чередуя экстремальные аттракционы с более спокойными. Сейчас мы спешим на «цепочку». Мои кроссы стучат по дощатой площадке, пока я выбираю себе место. Забираюсь на твёрдое сиденье и закрепляю страховку.

Вдруг кто-то тянет назад моё цепочное место. Я оборачиваюсь и вижу Даню. Мой рот приоткрывается, дыхание замирает, а сердце… оно вообще не подаёт признаков жизни. Парень, не отпуская меня, устраивается на сидении, которое находится прямо за моим.

– Ну что, покатаемся, кра-а-сивая! – его голос, как всегда, чуть хрипловат, но сейчас в нём звучит явный вызов.

Ухмылка растягивает его губы, а острые глаза сверлят меня насквозь, бросая искры озорства. Я чувствую его колено, упирающееся в спинку моего сиденья. Он не просто сидит за мной, он будто держит меня на поводке, готовясь в любой момент дёрнуть.

В начале механизм приподнимает нас над полом, чтобы ноги не касались деревянного настила, а потом начинает разгон. Аттракцион набирает скорость, и я балдею, чувствуя, как центробежная сила прижимает меня к сиденью и уносит в небеса. Мы взлетаем всё выше, кружась над яркими огнями лунапарка.

Потом чувствую сзади себя сильный толчок, и взмываю на своей цепи выше остальных.

– Вау! – визжу восторженно и громко смеюсь, испытывая новые невероятные ощущения.

По каким-то неизвестным мне законам физики после взлёта я замедляюсь и снова оказываюсь пойманная Данилой. Он повторяет свои действия, развлекая меня дополнительным адреналином.

«Это просто космос», – расслабляются мои мысли, когда механизм замедляет ход.

Беспечно болтаю ногами в воздухе и жду, когда аттракцион совсем остановится. Но Данила, кажется, не намерен так просто меня отпускать. Карусель почти замерла, когда он разворачивает меня лицом к себе. Мои колени упираются в его, и нас разделяет это небольшое расстояние.

– Понравилось? – тихо спрашивает он, и его голос звучит так опасно, что мурашки пробегают по коже.

В его глазах пляшут озорные искорки, и я вижу в них нечто большее, чем просто веселье.

– Да-а, – выдыхаю я, пытаясь совладать с дыханием и лихорадочно стучащим сердцем.

Наши взгляды встречаются, и в эту секунду весь мир вокруг – крики аттракционов, музыка, яркие огни – исчезает. Есть только мы. И это ощущение полёта, которое мы разделили.

– Ну, может, теперь поговорим, когда встретились на этой круглой земле? – его вопрос звучит настойчиво, как приказ. – Или ещё кружочек?

– Не сейчас, – мой ответ выглядит неоднозначным.

– Что не сейчас – поговорим или ещё покатаемся? – уточняет парень, не сводя с меня глаз.

– Покатаемся… потом, – после такого космического полёта, я никак не могу собраться с мыслями.

– Окей, – Даня отстёгивает свою страховку и соскальзывает со своего места.

Отцепляет мою страховку, и я чувствую, как его рука мягко касается моей поясницы, когда я слезаю с карусели, и этот лёгкий, почти невесомый жест кажется мне самым ярким впечатлением этого вечера. Лунапарк шумит вокруг, но я слышу только пульс в своих висках.

Данила крепко держит меня за руку. Видимо, боится, что сбегу, и ведёт к колесу обозрения. Я не сопротивляюсь. Мои ноги послушно следуют за ним.

Он подсаживает меня в медленно плывущую кабинку, а сам запрыгивает следом. Теперь мы тет-а-тет, и у меня больше нет возможности удрать, впрочем, как и желания. Колесо плавно движется, поднимая нас всё выше над суетой лунапарка. Город раскинулся под нами, мерцая тысячами огней. Тишина в кабинке непривычна после шума аттракционов, и это заставляет меня ещё сильнее ощущать его присутствие. Я отворачиваюсь, пытаясь рассмотреть далёкие фонари, но чувствую его взгляд на себе.

– Слушай, – нарушает тишину Данила, его голос звучит непривычно серьёзно. – Насчёт того раза… когда я… назвал тебя шлюхой.

Моё тело напрягается. Даже сейчас это слово режет по живому. Я продолжаю смотреть в окно, не давая ему увидеть, как мне больно.

– Я знаю, это было отстойно, – продолжает он, и в его голосе проскальзывает что-то похожее на искреннее раскаяние. – Я был не в себе. И сказал то, что не должен был говорить. Ты… ты не заслуживала такого. Я повёл себя как мудак.

Я молчу, мысленно соглашаясь с «мудаком». Впервые он говорит об этом так прямо, без своей обычной небрежности.

– И что теперь? – выдавливаю я наконец, всё ещё не глядя на него. – Извинение меняет то, что было сказано?

– Нет. Не меняет. И я не жду, что ты сразу всё забудешь. Я просто хотел, чтобы ты знала… мне жаль, – он вздыхает.

Мы поднимаемся всё выше, и кабинка на мгновение замирает на самой вершине. Весь мир кажется маленьким и незначительным.

– В общем… ну… после кармита… мы поцеловались. Ты сказала, что у тебя никого нет. А потом я увидел тебя с этим… – тихо добавляет он, и в его голосе слышится горечь. – Сначала не придал значения, а потом… Представил, что ты опять с ним… Меня переклинило… Ну, как-то так. Хз, зачем я это сказал. Я запретил себе думать о тебе, но, когда увидел тогда на парковке, понял, что… – он нервно дёргает головой.

Парень выражает свои мысли сумбурно. То ли смущается, то ли теряется. Или у него просто-напросто не хватает словарного запаса, чтобы чётко изложить суть, но общий смысл мне понятен.

Я поворачиваюсь к нему. Его взгляд серьёзен, в нём нет ни тени прежней ухмылки. В этот момент я вижу в нём не просто самоуверенного парня, а кого-то, кто действительно сожалеет.

– Просто… в тот момент, – говорю я, и мой голос дрожит, – мне казалось, что ты ненавидишь меня.

– Забей! Это мои загоны, – хрипит парень.

И я забиваю! Забиваю на всё! Сейчас для меня всё выглядит так, будто мы с Данилой знакомы давным-давно, но просто не виделись целую вечность, и вот, наконец, встретились после долгой разлуки. Моя обида почти стёрлась, но не исчезла бесследно. Скорее всего, она останется со мной навсегда, как хроническая болезнь, которую, если не провоцировать, то она не даст о себе знать. А сейчас мне не хочется думать о грустном. Мне по кайфу кататься с ветерком на всех каруселях, особенно рядом с Даней.

Улучив момент, я подхожу к Полине.

– Это ты сказала ему, что я здесь? – с улыбкой шепчу ей на ухо, чтобы Данила не догадался, что речь о нём.

– Нет, – уверенно вертит головой Полинка, но призадумывается: – М-м-м… я Илье написала, что мы все в лунапарке… у Ромки.

Ну понятно всё! Написать Илье – это тоже самое, что сказать напрямую Даниле. Теперь ясно, чего Даня сюда прикатил. От этого моё самолюбие мурлычет, как сытый кот.

– Ладно, девчонки, – обращаюсь я к Ане и Полине, – меня Данила отвезёт. А вам хорошо провести время.

– Главное, чтоб довёз, – подкалывает Аня и хихикает. – А то мало ли…

– Всё под контролем, – складываю из пальцев жест «окей».

В салоне бэхи царит настолько дружелюбная атмосфера, что её страшно нарушить неосторожным словом. Поэтому между нами минимум разговоров. Кажется, всё самое важное сегодня уже обсудили.

Данила останавливает машину на углу дома, где есть свободное место. Он поворачивает голову ко мне, и моё дыхание замирает. Его острые глаза изучают моё лицо. Все звуки мира стихают окончательно, когда парень, наклоняется ко мне, приближается неощутимо, но уверенно. Его дыхание, тёплое и слегка мятное, касается моего лица. Я закрываю глаза, готовясь к этому моменту, который кажется таким неизбежным и желанным.

И вот, наконец, его губы касаются моих. Лёгкое, нежное прикосновение, которое сначала кажется почти невесомым, а затем становится более уверенным. В этот поцелуй он вкладывает всё, что не было сказано сегодня – и тайное притяжение, и лёгкое смущение, и желание завязать наши отношения. Отвечаю ему, позволяя себе раствориться в этом моменте, таком долгожданном и таком правильном. Мир вокруг перестаёт существовать, остаётся только это прикосновение, обещающее что-то большее.

Но моя хроническая обида ещё свежа и начинает бередить неокрепшую душу. Видимо, это иммунитет, который заботливо оберегает меня от возможных ударов извне, поэтому я добровольно обрываю наш поцелуй.

– Я, пожалуй, пойду, – мой голос звучит неожиданно ровно, несмотря на бурю внутри.

Данила отстраняется, но его взгляд не отрывается от моего лица. В его глазах я вижу секундное замешательство, а затем лёгкое разочарование. Он, кажется, не ожидал такого поворота.

– Уже? – спрашивает он, и в его голосе слышится нотка удивления.

Я киваю, избегая его взгляда, и тянусь к ручке двери. Мне нужно выйти, нужно вдохнуть свежий воздух и унять этот безумный ритм сердца. Обида, что так не вовремя подняла голову, обжигает изнутри, и я понимаю, что сейчас не время для продолжения. Я не хочу, чтобы мои эмоции превратили этот момент в нечто горькое.

– Да, мне пора, – повторяю я, почти шепча. – Спасибо за вечер.

Глава 6

Я отхожу от машины, чувствуя, как воздух ночной прохладой обжигает щёки, будто пытаясь остудить внутренний пожар. В голове гудит, а перед глазами плывут разноцветные огни лунапарка, смешиваясь с образом Данилы, его лица, его губ. Поцелуй всё ещё жив на моих губах и отдаётся лёгким покалыванием, а каждое биение сердца вторит ему.

Этот бардак внутри меня – смесь сладости и горечи, надежды и страха – готов разорвать меня на части. Хочется развернуться, бежать обратно, запрыгнуть в тепло салона бэхи и, чёрт возьми, остаться там навсегда, забыв обо всём. Поселиться в его машине, в его жизни, в его объятиях.

Но боязнь получить ещё один удар по самолюбию сильнее этого желания. Я знаю, что всё будет. Всё случится, но только тогда, когда я буду к этому готова. Необходимо выдержать время, дать этому вихрю утихнуть, чтобы не наломать дров. И, кажется, время теперь играет на моей стороне, превращаясь из мучительного ожидания в союзника. Каждый шаг от машины – это шаг к контролю, к возвращению себя. Я ухожу, но не сдаюсь.

«Маш, ты спишь?» – набираю смску подруге.

«Не совсем», «а что?»

«Я с Даней помирилась», – делюсь своей радостью.

«Да ладно!», «Какой тут теперь «спишь»?!» – Машка выставляет ряд смайлов с выпученными глазами, а мой телефон уже вибрирует от её входящего видеозвонка.

Я рассказываю подробности нашего с Даней перемирия, и вижу, как лицо подруги мрачнеет.

– Я почти уверена, что он уже наполовину влюбился, – заканчиваю я и выдыхаю.

– Блин, Лера! – Машка строит обиженную гримасу. – Вот, знаешь что!.. Не была бы ты моей подругой, я бы тебе в морду плюнула! Чес слово! Слабо было меня набрать? Или Полина с Аней для тебя важнее?

– Маш, прости, – искренне раскаиваюсь, – Полинка так неожиданно предложила, и я сама только успела натянуть кроссы. Все решилось в доли секунды.

Маша молчит. А мне бесконечно стыдно, что я поступила как последняя эгоистка.

– Ладно, проехали! – бурчит Машка. – Твоё счастье, что не очень-то я и люблю эти карусели. Однажды после них блевала так, что думала, окочурюсь. Но дело не в аттракционах, а в тусовке, – ставит мне в укор подруга. – И вообще, я не понимаю, почему, когда ты со мной, всё идёт тихо и гладко. Но, стоит тебя отпустить одну, с тобой вечно трэшняк какой-то случается.

– Ну, Маш… – мямлю я, оправдываясь. – Наверно, так было нужно, чтобы Данила меня там нашёл.

– Нужно – ненужно!.. – голос подруги становится миролюбивее. – Главное, что всё хорошо закончилось, и вы поговорили. Ты же знаешь, я за тебя переживаю. Вон, как ты тогда убивалась из-за его слов… Я просто не хочу, чтобы ты снова вляпалась в какое-то дерьмо.

Машка, она такая. Всегда беспокоится за меня больше, чем нужно, но я знаю, что это искренне. Где я ещё найду такую Машку? По-прежнему чувствую себя предательницей, что не позвала подругу с нами.

– Знаю, Маш, – отвечаю виновато. – И я это очень ценю. Правда. Но, по ходу, я уже вляпалась.

– Ладно, не распускай нюни, – хмыкает она. – Завтра в технаре обсудим всё в деталях. Режим ожидания уже вырубила?

– Ах, да, режим ожидания, – я усмехаюсь. – Но, знаешь, после сегодняшнего я не уверена, что смогу его долго выдерживать. Мне кажется, я готова сдаться.

– Ну вот! – Машка победно улыбается. – Я же говорила!.. Что там твоя гордость против такого принца на бэхе?

– Ой, не начинай! – закатываю я глаза. – Он не принц, и ты это прекрасно знаешь.

– Зато он тебя зацепил, – парирует она, и её улыбка становится шире. – И судя по тому, как он за тобой бегал сегодня, ты его тоже.

Мы обе умолкаем, и в трубке повисает тишина.

– Маш, – говорю я наконец, – мне кажется, я сейчас так счастлива, что готова кричать.

– Тогда кричи, – шепчет она в ответ. – Только тихо, чтобы соседей не разбудить. И мне спокойной ночи. Завтра не опаздывай!

– Спокойной ночи, – отвечаю я и отключаюсь.

Я смотрю на своё отражение в погасшем дисплее телефона и вижу на нём счастливую, немного уставшую, но определённо другую Леру. Ту, которая только что пережила приключение, поговорила с бывшим обидчиком, получила извинения и, возможно, шанс на взаимную любовь.

Телефон падает на кровать рядом со мной. Комната кажется ещё темнее, но внутри меня всё светится. Данила. Это имя теперь не вызывает горечи. Оно звучит как обещание. Обещание чего-то нового, чего-то, что только начинается. И я, кажется, готова рискнуть.

Окончательно уснуть не даёт вновь оживший айфон. У меня уже имеются предположения, что бы это могло быть. Фокусирую взгляд на сообщении.

«Ты резко сбежала», «не понравилось?» – видимо, Даниле тоже не спится.

Мой сон улетучивается в момент. Ах вот, значит, как! Ну, каков наглец! Но одновременно с этим его дерзость вызывает у меня улыбку. Думаешь, я так просто сдамся? Не дождёшься!

«Очень», «потому и сбежала», – мой противоречивый ответ должен заставить нахала ломать голову, что именно мне "очень" и почему я сбежала, а знать, что я чуть не растаяла от поцелуев, ему пока рано!

«Когда продолжим?», «завтра?» – похоже, парень воспринял мой ответ, как вызов, и вовсе не собирается над чем-то ломать голову.

«А ты хочешь?» – мне прикольно дальше мутить воду.

«Если бы не хотел, не предлагал бы».

Ну вот как это возможно?! Он прёт напролом. От такого, как он, не стоит ждать, что он будет разгадывать мои ребусы. Вместо этого он прямо и уверенно подтверждает своё желание продолжать. Похоже, это его фирменный стиль: никакой неопределённости, только напор и чёткое обозначение своих намерений.

Мы пинаем инициативу, как футбольный мяч, ожидая чей пас окажется результативней. Теперь мяч снова на моей стороне. Я хотела заставить его помучиться, и он явно не собирается отступать. Его ответ ставит меня перед выбором: поддаться его напору, продолжить дразнить, или же изменить правила игры.

«Хорошо. Тогда попробуй меня убедить» – делаю очередной ход.

Я не даю ему прямого согласия, но и не отказываюсь. Вместо этого я снова перекладываю инициативу на парня, заставляя его приложить усилия. Это подстёгивает его эго и заставляет доказывать, что он достоин моего времени и внимания.

«Что завтра делаешь?» – он не тратит время на уговоры, а сразу переходит к делу.

«Утром техникум, вечером тренировка», – я сдаю позиции.

«Значит, заберу тебя оттуда», «Во сколько заканчиваешь?» «Адрес, чтобы я не искал тебя по всему городу», – Данила не просит, а требует информацию, как будто это само собой разумеющееся.

«В десять вечера заканчивается», «тренировка», – я отступаю окончательно.

«Спи, красивая», «Завтра встречу».

Я скидываю координаты и время, и на такой своеобразной ноте заканчивается наш виртуальный диалог, а я улетаю в царство Морфея с глупой улыбкой на губах.

В техникуме учёба идёт фоном, а основной темой становится моё перемирие с Данилой. Наша неразлучная «технарская» четвёрка ведёт бурные дебаты. На парах мы перекидываемся сообщениями. Учителя постоянно делают нам замечания и грозятся отобрать телефоны. Девчонкам, конечно, по приколу мои новые отношения, и они тоже переживают за меня. Только их забота уже становится чрезмерной. Я-то точно знаю, чтобы они мне не советовали, я поступлю по-своему.

На тренировку я не опаздываю. Почти половину нашей группы перевели к старшим. И, само собой, во вновь сформировавшейся группе мы, новички, пока отстающие. Я принимаю этот факт. Смотрю на мастерство тех, кто занимается хип-хопом дольше меня, и мне безумно хочется поскорее достичь того же уровня. На данном этапе у меня есть к этому все предпосылки. Отношения с Данилой вливают в меня офигенную дозу упорства. Эта новая мотивация подхлестывает меня. Каждый удар, каждый поворот теперь кажется более точным, каждое движение – более уверенным. Я не просто тренируюсь, я доказываю, что могу. В первую очередь себе.

Заканчивается тренировка, иду по коридору к выходу почти вприпрыжку и вздрагиваю, когда сталкиваюсь с главным тренером бойцовского клуба. Останавливаюсь, как вкопанная и не знаю, куда спрятать свой взгляд. Наверняка Самвел в курсе нашего расставания с Темуром. Они ведь друзья и коллеги. Я даже не догадываюсь, как Самвел расценивает эту ситуацию. Возможно, Тим не посвящал его в детали.

– Добрый вечер, Валерия! – голос тренера звучит, как всегда мягко, а его привычка выговаривать моё полное имя остаётся неизменной.

– Здравствуйте! – я нахожу в себе смелость посмотреть Самвелу в лицо.

– Как дела? – тактично интересуется мужчина безо всяких намёков на осуждение.

– Спасибо. У меня всё хорошо, – отвечаю и часто киваю головой для пущей правдивости.

– Я рад за тебя, – Самвел легонько похлопывает меня по плечу. – Ты должна знать, что при любом раскладе можешь обращаться ко мне. Поэтому, если вдруг тебе понадобится мой совет или поддержка, я всегда к твоим услугам.

– Спасибо, я буду иметь это ввиду! – благодарю мужчину, и мы прощаемся.

Мне приятно, что Самвел не отвернулся от меня. Должна признаться, что скучаю по нашим скромным посиделкам в комнате отдыха, где всегда была возможность излить душу этому доброму человеку, у которого на все вопросы есть ответы и своё мнение. Но он всё же психолог, и его готовность разобрать любую проблему – глубокая и искренняя. И в то же время он должен понимать, что у меня нет никакого желания пересекаться с Тимом.

Ну, к чёрту Тима! Прошлое больше не властно надо мной, потому что меня ждут. Чёрная БМВ, такая же, как у моего бывшего, но совсем другая. В салоне другой вайб, другой запах, другая аура. Там всё то, от чего моё сердце учащается, а в душе зарождается вихрь новых эмоций.

– Привет! – смело сажусь на пассажирское сиденье и хватаюсь за ремень безопасности.

– Не понял, – слышу вместо приветствия и поворачиваю голову к Даниле.

Парень хмурится. Его правая рука нагло берёт меня за шею и тянет к себе. Он ловко наклоняет мою голову к своему плечу и целует меня в губы.

– Вот теперь привет! – отпускает мою шею и довольно улыбается.

Я кокетливо выпячиваю губки и скашиваю на Даню свой взгляд. Парень заводит двигатель, а я пристёгиваю ремень безопасности. Машина с визгом рвёт с места, и мне неважно, куда мы едем. Мне хочется узнать этого парня получше, и я решаю, что сейчас самое время начать свой допрос.

– Всё-таки у тебя отличная тачка! Зачем тебе новая? – замечаю я, делая вид, что просто восхищаюсь.

– Да, эта классная, но требует ремонта, – он усмехается.

– Сам на неё задонатил? – спрашиваю открыто.

– Ну, типа того, – парень кривит губы. – На совершеннолетие маман подогнала.

– Мама? – удивляюсь я. – Крутая у тебя мама!

– Да есть такое, – он пожимает плечами, легко вписываясь в поворот. – Зато теперь приходится отрабатывать.

– И как успехи? Ты говорил, что на молочке работаешь, – даю понять, что я не забыла тот наш первый разговор, который обернулся жестью.

– Так себе. Ушёл с молочки… Сейчас в поисках заработков.

– А мама у тебя кто? – интересуюсь с опаской, предполагая, что мать этого парня не простая женщина.

– В магазине работает, – небрежно бросает он.

– Кем? – мой голос по-прежнему звучит настороженно. – Директором?

– Старшим продавцом и по совместительству типа заведующей.

– А в каком? – не отстаю с расспросами.

– Да у нас там, в посёлке…

– Что значит у вас? Ты что, не в городе живёшь? – удивляюсь я.

– Не-а, – мотает головой Даня. – Но тусуюсь на вашем районе пока.

Если он живёт за городом, то наверняка в своём доме. А это говорит о материальной составляющей его родителей. А, с другой стороны, Маша тоже живёт в собственном доме, и к тому же в черте города, но её семья не отличается зажиточностью. Самые обычные люди, которые существуют на среднюю зарплату. Просто дом достался в наследство, вот и весь выбор.

Пока Данила остаётся для меня загадкой. Внешне он не тянет на мажора от слова «совсем». Одежда самого дешёвого бренда, ломающаяся тачка… Но в его поведении столько наглости, что я теряюсь в догадках.

– А папа у тебя кто? – спрашиваю, и надеюсь, что этот вопрос прояснит хоть что-то в этих дебрях.

Данила напрягается. Его улыбка сходит на нет, взгляд становится каким-то колючим.

– Папа? – он кривит губы. – Ну, если ты про того хмыря, который мою мать кинул беременную, то его как бы и нет.

– В смысле, нет? Он… умер? – я чувствую, как моё лицо вытягивается.

– Хуже, – он резко мотает головой. – Лучше бы он сдох! Но он просто свалил. Мать даже не стала его в свидетельство о рождении вписывать. Типа, нахер эта скотина нужна. Он же ей ещё и изменял, пока она пузатая ходила. Ну, мудак, короче, полный.

Парень делает паузу, и я не знаю, что сказать. Такой откровенности от него я точно не ожидала. Обычно он такой наглый и беззаботный, а тут…

– И что, он вообще не появляется? – выдавливаю я, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

– Да появлялся… За все мои девятнадцать лет несколько раз мимо нашего подъезда проходил, – Даня усмехается, но в этой усмешке нет веселья. – Видел его пару раз, даже не здоровается. Типичный ничтожество. Да и пофиг. Не нужен он мне был никогда.

Я смотрю на него, и вдруг он кажется мне совсем другим. Он не плохой… скорее немного потерянный, сбившийся с пути. Вырос без отца, плохо учился, не поступил в учагу, без работы, живёт за городом… Но точно не в доме, раз папаша мимо подъезда шастает. И машина – мамин подарок. Это делает его более реальным, и вполне достижимым. И, как ни странно, это мне даже нравится. В его открытости есть что-то обезоруживающее. Да, он тусуется с такими, ну, не очень чуваками, но это же не значит, что он всегда будет таким.

– Я… я не знала, – тихо произношу я. – Прости.

– Да и не надо знать, – он отмахивается, и его голос снова становится чуть более резким, возвращаясь к привычной манере. – Забей. Это такая фигня, вообще не стоит внимания. Куда едем?

– Без понятия, – тупо пожимаю плечами, и чувствую, что нам необходимо сменить тему.

Даня кидает на меня короткий взгляд, видимо, уловив мой посыл.

– Ну-у-у, – он тянет, барабаня пальцами по рулю. – Можем куда-нибудь, где можно пожрать нормально. Типа, бургерная какая-нибудь, или пицца. Или, хочешь, просто по городу покатаемся, посмотрим, что к чему? Типа, ночной движ.

Я на секунду задумываюсь. Бургеры – это прикольно, но я только что с тренировки, и мне не особо хочется сразу набивать желудок. А вот просто покататься…

– Давай покатаемся, – предлагаю я. – Я люблю ночной город.

– Окей, без базару, – Данила кивает и прибавляет газу. – Тогда врубаю музло и просто кайфуем. Есть какие-то треки, которые ты слушаешь на репите?

Мы едем по ночным улицам, и город преображается. Вывески магазинов, неоновые огни, редкие машины – всё это сливается в одну яркую размытую полосу. Музыка в салоне негромкая, но ритмичная, она заполняет пространство и не даёт повиснуть неловкой тишине. Я чувствую себя комфортно рядом с Даней, несмотря на только что открывшиеся факты о его жизни. Наоборот, это даже немного сближает. Он не прячется за ширмой идеальности, и это цепляет.

– Слушай, а почему ты в город приехал, если в посёлке живёшь? – я не могу не задать этот вопрос, он же сказал, что ошивается на нашем районе.

– Ну, так, по делам, – парень уклончиво пожимает плечами. – Стрелка была. А потом скорешились с пацанами.

Мы говорим о музыке, о кино, о прочей фигне. Я рассказываю ему о техникуме, о своих подругах, о танцах. Он слушает внимательно, иногда задаёт уточняющие вопросы. Я же, в свою очередь, стараюсь узнать побольше о его жизни в посёлке. Даня рассказывает о своих друзьях, о том, как они проводят время, о местных «движухах», о которых я уже имею примерное представление. Но в его рассказах нет приукрашивания, всё кажется очень реальным и незамысловатым. Он не строит из себя того, кем не является. И это, пожалуй, самое привлекательное в нём.

«Лерочка, привет! Ты где?» – падает на телефон сообщение от мамы.

«Дома», – набираю мгновенно, чтоб отстала, и прячу телефон.

Ну не тут-то было! От моей мамочки так просто не отделаешься. Снова достаю свой айфон.

«Не ври мне! Дома тебя нет. Я только что с Игорем разговаривала».

«Около дома», – лгу я, чтобы меня не доставали.

Данила косо смотрит на мой действия, и на его лице нервно играют желваки. Ему, вероятно, не очень заходит моя переписка с кем-то в этот поздний час.

«Когда будешь дома?» – стандартный мамин вопрос снова висит у меня в чате.

Казалось бы, какие проблемы? Я уже совершеннолетняя, и больше не нуждаюсь в родительской опеке. Вполне достаточно, что я учусь и получаю от мамы деньги на необходимое проживание. Что ещё от меня требуется? Ежедневные отчёты о каждом моём шаге? Эти предки достали… сидели бы уже в своей Германии и… деньги зарабатывали.

«Скоро», – отвечаю коротко.

«Напиши, когда придёшь!» – требует мать.

«Ок», – понимаю, что не отвяжется.

– Траблы? – спрашивает Даня, и в его интонации читается дикое недоверие.

– Это мама, – убедительно произношу я.

– Маленьким девочкам пора баиньки? – с неприкрытым сарказмом цедит парень сквозь зубы.

– Дурак! – шиплю я обиженно.

Мне не нравится его язвительный тон и какая-то нездоровая ревность к моей переписке. Ухмылка парня становится злее. Я кладу айфон рядом с собой и левым плечом упираюсь в спинку сидения.

– А знаешь, в моей семье тоже всё не так гладко, – вдруг чувствую, что на меня накатывает грусть, и мне необходимо выплеснуть эти эмоции.

Данила резко поворачивает голову в мою сторону, и его острый взгляд становится мягче.

– Да ладно! Ты ж ваще на чилле, красотка!

Я делаю глубокий вдох, собираясь с мыслями.

– Мои родители… они давно в разводе. С отцом я, в основном, по телефону общаюсь, или приезжаю к нему в офис иногда. У него новая жена, и она меня ненавидит. Просто терпеть не может, – пока я говорю, голос дрожит, и я чувствую, как подступает комок к горлу.

Данила молчит, внимательно слушая.

– А мама… мама с отчимом недавно поженились и уехали на заработки в Германию. Вот так.

Наступает тишина, лишь шёпот ветра за окном и тихая музыка. Я не решаюсь поднять глаза, боясь увидеть в его взгляде жалость, и искоса поглядываю на его профиль. Но он и не смотрит на меня. Его задумчивый взор устремлён вперёд.

– Давно уехали? – интересуется Данила.

– Месяц назад, – честно отвечаю.

– Жесть, конечно, – тихо говорит Данила. – Такой себе расклад.

Он не отрывает взгляд от дороги, вальяжно развалившись на сидении, рулит одной рукой, а другую протягивает ко мне и легонько касается моей щеки. Его прикосновение тёплое и успокаивающее.

– Ты одна живёшь, что ли?

– Нет. С братом, – отвечаю я.

– С каким братом? – уточняет Данила. – У тебя же, вроде, только подруги?

Я усмехаюсь. Ну да, брат для него будет сюрпризом.

– С родным, – поясняю я. – Игорь мой старший брат. У меня ещё сестра есть. Тоже старшая. У нас с ней разница в возрасте четырнадцать лет.

Данила поднимает бровь.

– Вот это поворот! А я один у матери, – его голос звучит как-то обречённо.

– Зато всё достаётся тебе, – улыбаюсь я. – А меня в детстве вечно делиться заставляли с братом и сестрой.

– Даже не представляю себя в роли брата. Хотя по отцу у меня их пять или шесть. Этот гандон плодовитым оказался. Весь посёлок осеменил, и за пределами отметился, – Даня горько усмехается.

Он недолго смотрит на меня, и в его взгляде читается что-то новое, какая-то глубина. Я чувствую, что мы с ним, несмотря на все внешние различия, находим общие точки. У каждого из нас свои раны, свои секреты. И почему-то мне хочется открыться ему ещё больше.

В какой-то момент он останавливает машину на одной из высоких точек города, откуда открывается потрясающий вид на ночные огни. Мы сидим в тишине, глядя на мерцающий город, и я чувствую, как моё сердце наполняется чем-то тёплым и светлым. Рядом с ним мне одновременно и спокойно, и опасно, и мне нужна эта опасность, я хочу ощущать всю остроту драйва, который он привносит в мою жизнь.

Глава 7

Ждать меня после тренировки, кажется, стало для Данилы привычкой. И всегда, когда я выхожу на улицу, моё лицо озаряет счастливая улыбка при виде его БМВ. Не скрою, всё внутри дрожит от волнения перед встречей с этим парнем. Он далёк от идеала, но моё желание видеть в нём только всё самое лучшее сильнее любых сомнений. Мы пока не перешли к полноценной близости, но с каждым разом наши поцелуи становятся продолжительнее и жарче, ласки – более интимными и откровенными, а возбуждение… оно нарастает ежесекундно, обволакивая нас, грозя вот-вот взорваться. Мысли перед сном после очередного свидания всё чаще рисуют в моём воображении очень интересные и совсем не детские картинки про нас, доводя мой организм до исступления.

Каждая наша встреча неумолимо ослабляет мою оборону, приближая тот сладострастный момент, которого я так жажду и одновременно боюсь. Я хочу этой близости всем своим существом, но намеренно оттягиваю её. Однако внутреннее чувство становится всё сильнее, убеждая меня, что мы оба должны совершить это безумство. Ощущение опасности постепенно стирается. Будь что будет. Я готова рискнуть, чтобы узнать, что ждёт нас за этой гранью.

Занимаю своё, можно сказать, уже законное место в машине и без напоминания кладу голову на плечо парня. Он целует меня, как обычно… но нет! Сегодня его губы имеют другой вкус, другой оттенок. Он жадно всасывает мою нижнюю губу, прикусывая её, и я чувствую, как волна желания разливается по телу. Мои пальцы непроизвольно сжимают его бицепс, ощущая упругую мышцу под тканью его байки.

Данила отстраняется, но его взгляд не отрывается от моего лица. Он тяжело дышит, и я вижу, как его грудь вздымается.

– Я больше не могу ждать, – его голос звучит хрипло, – у меня башню сносит, когда ты рядом. Хочу тебя… до боли, до дрожи в коленях, и до самого утра.

Моё сердце начинает отбивать сумасшедший ритм. Я смотрю на него, и в его глазах читается такая откровенная жажда, что по моему позвоночнику рядком бегут мурашки.

Вот так просто и открыто, глаза в глаза, он предлагает мне отдаться ему… Предлагает забыть обо всём, кроме нашего безрассудного желания, и окунуться в него с головой без оглядки на последствия. Моё дыхание замирает, и я понимаю, что это именно то, к чему я шла, чего так долго боялась и так сильно желала.

Данила… он весь как его взгляд – острый, опасный, безбашенный. Его поцелуи – это не просто прикосновения, это вторжение. Он целует так, будто уже владеет миром, и я, без сомнения, его самая желанная добыча. Каждый его шаг, каждое движение, каждое слово – это уверенность хищника, знающего, что жертва сама идёт в ловушку. Мы стремительно летим к той грани, за которой нет возврата. Его руки больше не знают стеснения, они скользят по мне, прижимают ближе, доводя до сумасшествия, до предела, до точки невозврата. И я, черт возьми, готова. Готова отдаться ему здесь и сейчас, при первом удобном случае, раствориться в этом вихре, который он принёс в мою жизнь.

– Прямо здесь и сейчас? – шепчу я, едва слышно.

Он медленно проводит пальцами по моей щеке, спускаясь к подбородку, а затем к шее, оставляя за собой дорожку из прикосновений, от которых кожа горит.

– Знаешь, я не вожу своих баб по отелям. Это для шлюх, а у нас с тобой что-то другое, нежное и дикое одновременно. Мне плевать на эти удобства, мне нужно место, где я смогу оторваться по полной, и никто нас не услышит, – произносит он, его слова звучат дерзко, пошло, но невероятно соблазнительно, и я чувствую, как по всему телу разливается жар. – Ну что, кра-а-асивая, готова к такому приключению?

Он не приглашает к себе домой, не предлагает отель, потому что считает, что это место для проституток. Зато у него есть его тачка. Я уже понимаю, что для него машина – это не просто средство передвижения, это его личное пространство, его крепость. При мысли о том, сколько всего мог видеть этот салон, мне становится немного не по себе, но я отбрасываю все предрассудки. В его глазах я вижу готовность разорвать все шаблоны. И я, кажется, тоже готова.

– Готова, – отвечаю я, и мой голос звучит твёрже, чем я ожидала.

Парень заводит мотор, и мы выезжаем на дорогу, уносясь в неизвестность. Я чувствую, как воздух в салоне становится гуще от невысказанного желания, понимая, что сегодня произойдёт то самое, что я так долго оттягивала всеми силами, борясь сама с собой.

Данила резко сворачивает с дороги, и какое-то недолгое время мы трясёмся по наезженной колее, подпрыгивая на кочках и ямах, отдаляясь от трассы. Наконец он тормозит на какой-то поляне в лесу. Кругом кромешная тьма, лишь автомобильные фары рассекают её, высвечивая причудливые контуры деревьев.

Двигатель глохнет, и наступает оглушительная тишина, которую нарушает лишь наше прерывистое дыхание. Данила поворачивается ко мне, его глаза блестят в полумраке, полные нескрываемого желания. Он нежно прикасается к моей щеке, поглаживая большим пальцем, и я чувствую, как по телу волной накатывает приятная дрожь.

– Теперь не убежишь, – шепчет он, и его голос низкий и хриплый.

– Не собираюсь, – выдыхаю слабо и чуть отодвигаюсь, освобождая парню место рядом с обой.

Его губы накрывают мои в жадном поцелуе, и я отвечаю ему с такой же страстью, чувствуя, как моё тело загорается от каждого его прикосновения. Руки Данилы скользят по моей талии, притягивая меня ближе, и я ощущаю его твёрдость сквозь тонкую ткань спортивных брюк. Он начинает расстёгивать молнию на моей толстовке, и я помогаю ему, скидывая её на заднее сиденье.

Его пальцы проворно проникают за пояс моих штанов, и они сползают вниз, обнажая бёдра. Моё дыхание учащается, когда его ладонь ложится на внутреннюю сторону моего бедра, поднимаясь всё выше. Он медленно проводит пальцами по краю моего белья, дразня, и я непроизвольно выгибаюсь навстречу.

Я только мычу что-то невнятное, задерживая дыхание, а он усмехается, склоняясь к моей шее и оставляя влажные поцелуи.

Одна его рука ложится мне на грудь, поглаживая сквозь ткань топа, а другая скользит под него, нащупывая край бюстгальтера. Через мгновение он уже расстёгивает его, и мои груди освобождаются, чувствительные и налитые от возбуждения. Данила склоняется ниже, накрывая ртом один из моих набухших сосков, и я стону от наслаждения, запуская пальцы в его волосы и притягивая его ближе.

По мере того как наши ласки становятся всё более смелыми, салон машины превращается в наш интимный кокон. Сиденья машины становятся нашей постелью, а окружающая тьма – нашим единственным свидетелем. Мы извиваемся, переплетаясь телами, словно два голодных зверя, наконец-то нашедших друг друга. Его руки исследуют каждый изгиб моего тела, а мои пальцы скользят по его крепкому торсу, чувствуя каждый мускул.

Наконец, когда терпеть уже невозможно, Данила отстраняется, его глаза горят в темноте. Он приподнимает меня, помогая устроиться поудобнее, и я чувствую его горячую плоть у самого входа. Сердце колотится как сумасшедшее, и я понимаю, что обратной дороги нет. Он медленно входит в меня, и нежный толчок сразу же сменяется ощущением полного соития и невероятного удовольствия.

Сейчас это совсем не дерзкий и наглый парень, сейчас он нежный мужчина, который доставляет мне удовольствие и получает его сам. В его движениях нет и намёка на торопливость или эгоизм.

Мы двигаемся в унисон, ритмично и страстно, наполняя замкнутое пространство стонами и вздохами. Напор Данилы заставляет меня выгибаться навстречу, а его руки крепко держат мои бёдра, прижимая меня к себе. Мы оба на грани, и когда кульминация накрывает нас обоих мощной волной, мы замираем, обнявшись, дрожа всем телом. В эту ночь бэха становится для нас местом нашей первой настоящей близости, свидетелем нашей страсти, которая наконец-то вырывается наружу.

– Ты как? – шепчет он, проводя пальцем по моей скуле.

– Потрясающе, – отвечаю, прижимаясь к нему сильнее. – А ты?

– Ох@енно! – для Данилы это самое подходящее словцо, чтобы выразить высшую степень удовольствия. – Повторим? – он усмехается.

– А ты справишься? – подкалываю я парня, который ещё не до конца перевёл дух после первого раза.

– А ты в меня не веришь? – его глаза сужаются в ожидании моего ответа, но я пока молчу.

Он целует меня в висок, а потом медленно опускается ниже, оставляя следы своих губ на шее и ключицах. Я откидываю голову назад, позволяя ему ласкать меня.

– В тебя? – выдыхаю я, когда его губы находят мою грудь. – Кажется, начинаю верить в тебя больше, чем в кого-либо другого.

Его рука скользит по моей талии, притягивая меня ближе. Я чувствую, как его возбуждение снова нарастает, и сама невольно откликаюсь на него. Салон машины, который ещё несколько минут назад был для нас убежищем, теперь снова становится полем битвы, где сталкиваются наши желания.

– Тогда докажи, – хрипло шепчет Данила, вжимая меня спиной в сидение, и его глаза горят в полумраке салона. – Покажи мне, как сильно ты веришь.

Я обвиваю его ногами, прижимаясь к нему всем телом. Слова больше не нужны. В эту ночь бэха слышит только наши стоны, наши вздохи и стук двух сердец, бьющихся в унисон.

По дороге домой я чувствую себя совершенно по-другому. Моё тело расслаблено, но душа наполнена какой-то новой, незнакомой лёгкостью. Мы не произносим ни слова о том, что произошло, но между нами повисает незримая нить, которая крепко связывает нас теперь. Отдаю себе отчёт в том, что я сознательно сделала этот шаг и хочу верить, что после этого наши отношения с Данилой станут крепче. Медленно приближается к моему дому, и я понимаю, что эта ночь навсегда изменила всё. Остаётся надеяться, что всё только к лучшему. Именно с этого момента и нужно начинать писать нашу историю, а сегодняшняя ночь станет первой её главой. Всё, что было до этого следует оставить в черновиках.

Утром абсолютно сонная я лениво волочу ноги на остановку. Издали уже вижу Машу, которая с таким же усталым видом плетётся на наше место встречи. Мы привычно обнимаемся и смотрим друг на друга с определённо глупым видом.

Есть у меня одна мысль, которую я уже не один день мусолю в своей голове, постоянно мучаясь сомнениями. Нахер мне этот техникум? Всё равно после наших ночных покатушек я тупо сплю на парах, совершенно не въезжая в материал. Какого чёрта я трачу дни, высиживая там, когда мир за окном такой живой, такой манящий? Эта ненужная туча предметов, которую нас заставляют изучать, вряд ли мне пригодится в жизни. Работать в отеле можно и без этих знаний. Практика доказала это на деле. Лучше уж ходить на работу по сменам и получать за это деньги. А доучиться можно и на дистанте. Это наша с Машкой тема, и я уже готова в ближайшее время обсудить всё с подругой.

– У тебя ресница выпала, – подсказываю я подруге.

– Началось! – манерно высказывается она. – Опять на коррекцию пора.

Мария достаёт зеркальце и убирает ресничку.

– А у мастера вечно вечернее время занято. А утром мне некогда! Как же задолбал этот техникум! – сокрушается Машка.

– Вот именно! – подхватываю я, и в моих глазах загорается огонёк. – А знаешь, о чём я думаю уже который день? Какого чёрта мы торчим в этом технаре? Я после своих ночных поездок тупо вырубаюсь на всех парах, ничего не соображаю. И главное – зачем? Ну, чему нас тут научат? Это же всё фигня! Мы же и зимой, и летом в отеле практику проходили, и что? Без этой всей учебной бредятины прекрасно справлялись!

Машка моментально оживает. Её сонный вид испаряется, глаза широко раскрываются.

– Леркинс! Ты прям мысли мои читаешь! Я уже сто раз хотела тебе это сказать, но думала, ты начнёшь: «Ой, ну как же, учёба, диплом…»

– Кто? Я начну? Да брось! – машу я рукой. – Нужен аттестат о среднем образовании, а не диплом горничной! А это и удалённо можно вытянуть. Как раз самое время перевестись на дистант. Мы попадаем в выпускной класс! Лично мне вообще пофиг, где не шарить в математике – в технаре или на удалёнке.

– Вот! Вот ты о чём! – Машка хлопает меня по плечу. – Я же говорила, мы с тобой на одной волне! Я тоже устала от этого всего. От этих дурацких предметов, от этих тупых преподов. От того, что мы постоянно зависим от предков. Надоело!

– И я о том же! Пора уже становиться на ноги и доказать всем, что мы самостоятельные. Лучше работать, чем жить на мамины подачки или на то, что батя подкинет! Меня это бесит, понимаешь?! Я хочу своих денег. Нормальных, – я подаюсь вперёд, понижая голос до заговорщицкого шепота. – Помнишь, что нам после практики шефиня сказала? Что она нас ждёт и всегда рада нас видеть. Нужно чекнуть, есть ли для нас там вакансии.

– Ты что, предлагаешь…? – Машка прищуривается.

– Я предлагаю зайти в отель. Можно прямо сейчас, перед технарём. Если всё ок, то мы сваливаем из техникума. Ну, не совсем сваливаем, а переводимся на дистанционку. А днём – работаем! Представляешь? Свои бабки, свой график! Всё как у нормальных взрослых людей! Кстати, твои предки против не будут? Мои-то, понятно, в Германии. Ну, поорут на меня «удалённо», и ладно.

– Мои?! Издеваешься?! – Мария со смехом тычет себя в грудь указательным пальцем. – Ты чё, моих предков не видела?! Они вообще послушные. Если я им говорю, что так мне будет лучше, то говно вопрос!

– Я так и знала, что ты заценишь тему! – поднимаю вверх большой палец.

На пары мы опаздываем, зато обговорили наше трудоустройство. Шефиня сначала несколько скептически отнеслась к нашему порыву бросить техникум, но нам удалось её убедить в правильности нашего выбора. Дело осталось за малым. Надо забирать документы и валить из техникума.

– Здравствуйте, – виновато мямлим, входя в аудиторию, где в самом разгаре идёт урок английского.

– На этом уроке мы говорим только по-английски, – тут же делает замечание училка на том самом иностранном языке.

– Сорри, – исправляемся мы. – Гуд монинг.

Англичанка бубнит что-то непонятное, похоже, выговаривает нам за опоздание, но в итоге жестом руки предлагает занять свои места. Пока идём до своих парт, строим друг другу жуткие гримасы, вытягивая лица, раскрывая рот и закатывая глаза. Однокурсницы тихонько хихикают. Ну реально достала вся эта фигня!

На длинной перемене мы тащимся к классухе с решительным настроем. Дверь в её кабинет приоткрыта, и мы видим, как она что-то увлеченно клацает по клаве своего ноута. Переглядываемся, глубоко вдыхаем и заходим.

– Здравствуйте, – хором начинаем мы, стараясь выглядеть максимально серьезно.

Она поднимает голову, поправляет очки и смотрит на нас поверх них. Её взгляд всегда пронзительный, словно она видит нас насквозь.

– Девочки, что случилось? Вы сегодня опоздали, а теперь вместо того, чтобы быть на физкультуре, стоите у меня на пороге, – её голос звучит строго, но в нём нет злости.

Я уступаю слово подруге. Знаю, что сама не потяну убедительную речь. Мария начинает объяснять нашу грандиозную идею с работой и переводом на дистанционку. Рассказывает о шефине, о том, как нам понравилось в отеле, и как мы хотим стать самостоятельными. Мария Ивановна слушает, не перебивая, только морщит лоб.

– То есть вы хотите бросить техникум? – наконец, произносит она, и в её голосе появляется холод. – Вы понимаете, что это значит? Ни диплома, ни перспективы! Вы молодые девчонки, у вас вся жизнь впереди, а вы готовы пожертвовать образованием ради какой-то там работы?!

Она начинает читать нам лекцию о важности образования, о том, что без него никуда, и что мы потом пожалеем о своем решении. Мы стоим, опустив головы, пытаясь выглядеть раскаявшимися, хотя внутри у нас кипит негодование. Кажется, она никогда не поймёт, что нам нужна свобода и собственные финансы, а не сидение за партой.

Но потом что-то меняется. Женщина замолкает, откидывается на спинку стула и долго смотрит на нас. В её взгляде появляется какая-то усталость. Возможно, она понимает, что переубеждать нас бесполезно.

– Ладно, – вздыхает она, и голос её смягчается. – Допустим, вы действительно сможете совмещать работу и учебу. Дистанционное обучение – это тоже серьезно, вы должны понимать. Никто не будет вас подгонять, вся ответственность будет на вас.

Мы поднимаем головы, в наших глазах загорается надежда.

– Если вы уверены в своем решении, – продолжает она, – я не буду вас держать. В конце концов, каждый сам кузнец своего счастья. Меньше народу – больше кислороду, как говорится. Идите, забирайте документы. Только потом не говорите, что я вас не предупреждала.

– Спасибо! Вы лучшая! – кричим мы, уже направляясь к двери, и наши лица расплываются в широких улыбках.

Мы вылетаем из кабинета, чувствуя себя так, будто нам вручили ключи от новой жизни.

– Везучие вы, – лепечет Алиса с толикой зависти. – А у меня условия, что я должна доучиться. Иначе предки не будут оплачивать съёмную квартиру, и мне придётся возвращаться в свой мухосранск, потому что моей подработки не хватит на все мои нужды.

– Но вы можете объединится с Никой и снимать одну хату на двоих. Это будет дешевле, – высказывает идею Маша.

– Кстати, Алис, – подаёт голос Ника, – почему бы и нет?

– Ты моих предков не знаешь, – поджимает губы Алиса. – Они не посмотрят, что я уже давно не подросток, и устроят такой разнос, что мало не покажется. Я уж лучше дотяну эти оставшиеся два года.

– Блин, – мотает головой Ника. – Как жаль, что вы уходите! С кем мы будем чиллить?

– Нет, ну вы нормальные! – возмущается Машка. – Мы же не на край света уезжаем. Мы тут, в городе. Без проблем можем встречаться!

Перевод в дистанционную школу просто изи. Кажется, туда берут всех подряд. О переменах в моей жизни я доложила только брату и взяла с него слово, что он ни за что не проболтается родокам о моём самовольном решении.

Теперь я ощущаю себя полноценно взрослым человеком – у меня есть работа, я учусь, а через месяц получу зарплату. Балдею сама от себя. Даже не верится, что для принятия решений мне теперь не нужно обращаться к маме или папе, чтобы они всюду за меня вписывались.

В ресторане отеля скользящий график. Рабочие чередуются с выходными. Намечаются сверхурочные подработки. Так что я не прогадала, когда делала свой выбор.

Мама со мной на связи почти ежедневно, но она даже не подозревает о моих переменах. Пока мне удаётся умело скрывать содеянное, поэтому я с чистой совестью отвечаю на её видеозвонок.

– Здравствуй, дочь моя! – такой официальный тон матери заставляет меня насторожиться.

– Привет! – придаю беспечность своей интонации.

– Скажи, как так получилось, что меня исключили из родительского чата в твоём техникуме? – мамин вопрос приводит меня в замешательство.

Да, я не предусмотрела, что такое может случиться, но и повлиять на эту часть проблемы тоже не в моей власти.

– Наверное глюк какой-то в системе… – наивно предполагаю я.

– А вот мне кажется, что глючит совсем в другом месте, – мама смотрит на меня из дисплея моего айфона, скептически поджав губы в ожидании моего ответа.

– Что ты имеешь ввиду? – продолжаю строить из себя дурочку.

– Я имею ввиду то, что я не тупее паровоза, как ты это считаешь, – она тяжело вздыхает. – Я связалась с твоей классной руководительницей, и она мне сказала, что ты больше не учишься в техникуме. Тебя отчислили?

Ага! Теперь понятно, откуда ветер дует. А то я уж грешным делом подумала, что меня Игорёха сдал. Ну нет! Брательник у меня топчик! Правда теперь я всё равно вынуждена признаться во всём, как на духу. И я честно рассказываю маме, почему я сделала такой выбор.

– Лера! Ты нормальная?! – возмущается мама. – Тебе разве недостаточно было того учебного года на удалёнке, когда ты еле вывезла все зачёты и контрольные?! Ты в своём уме?! Зачем ты снова наступаешь на те же грабли?!

– Мама, – перебиваю материнскую тираду, – у меня всё под контролем. Я буду учиться, и получу аттестат. Тем более, что всё уже решено. Я устроилась на работу. И вообще, – я решительно повышаю голос, – мне уже восемнадцать, и это моя жизнь! Так что хватит всех этих нравоучений!

– Знаешь, что, моя взрослая дочь! – голос мамы приобретает холодную строгость. – Если ты так заговорила, то впредь всё будет именно по-взрослому. Со своей первой зарплаты ты оплачиваешь свою часть коммуналки, а также за электричество и газ! Перед моим отъездом у нас с тобой был подробный разговор на эту тему! И не говори мне, что ты ничего не помнишь, и для тебя это полнейший сюр! За тренировки тоже рассчитываешься сама. Я снимаю с себя обязанности по твоему обеспечению.

– Но я же учусь! – возражаю на повышенных тонах.

– Учатся очно, а на дистант идут те, кто имеет желание работать и жить самостоятельно. Исключение составляют люди, которые по состоянию здоровья не могут посещать учебное заведение, и лодыри. Так что, как говорится, вэлком во взрослую жизнь!

– Ну и ладно! Я докажу, что у меня всё получится! – произношу эту фразу почти на грани истерики.

– Я буду только счастлива увидеть свою дочь успешной! – смело парирует мать.

Резко отключаю связь и чувствую внутри едкое негодование. Я не рассчитывала тратить свои деньги на оплату счетов. Мне становится до жути обидно, что со мной поступают несправедливо. Если ещё и отец узнает, что я начала самостоятельную жизнь, то мне придётся лишиться и его алиментов, часть которых и так уходит на погашение долга за мой новенький iPhone 14 Pro Max. Утыкаюсь лицом в подушку и мой безлимитный запас слёз щедро выливается из глаз, оставляя мокрые пятна на нежно-розовой наволочке.

Сажусь в машину к Дане без настроения. Он, не подозревая ни о чём, традиционно целует меня в знак приветствия. Я спешно отвечаю, но сразу дую губы и отворачиваюсь к окну.

– Чё такая кислая, малая? – тут же спрашивает Даня, заметив мой фейс.

– Да, кринж! Опять мамаша весь мозг вынесла так, что я теперь как бомжара почти! – рычу я, не поворачиваясь.

Он вздыхает, потом тыкает пальцем в моё плечо:

– Ну-ка, выкладывай, что там твоя предкиня отмочила? С инета вырубили или что?

Я резко оборачиваюсь к нему, в глазах уже целое море.

– Хуже! Она просекла, что я из технаря слилась! И знаешь что? Заявила, что раз я такая «взрослая», то теперь сама за все бабки башлять буду! За хату, за свет, за свои треньки! Прикинь?! Она тупо сняла меня с довольствия!

– Жопа, конечно. Но ты же сама хотела типа свободы, не? – Даня поднимает брови.

– Хотела, но не такую! – мой голос срывается на визг. – Я думала, ну, поработаю, накоплю на что-то годное, а тут… А если батя узнает, он же лаве зажмёт! А мне айфончик погашать, Дань! Мой четырнадцатый Про Макс!

Он слушает, чуть кривя губы в усмешке, но потом становится серьёзнее.

– Слушай, Лер, ну это, конечно, лютый облом. Но ведь ты же базарила, что вывезешь. Ну, вот он, твой чек. Докажи им всем, что ты не пустомеля.

– Это несправедливо! – почти ору я, чувствуя, как злость и обида рвут меня изнутри. – Я не подписывалась на это!

– А кто сказал, что взрослая жизнь – это по кайфу и без напрягов? – спокойно отбивает он. – Никто. Зато теперь ты реально врубишься, что такое быть на своих двоих. И это круто!

– Тебе хорошо говорить, тебя мама так не кошмарит.

– Так жёстко – нет. Ноет, конечно, про работу, что ей одной тяжело всё вывозить, но не настолько, чтобы я теперь за хату платил или, типа, на улицу меня выставляла!

Вот бывают же такие мамы, которые понимают своих детей и поддерживают. Даже машины на др дарят. А мне даже айфон на совершеннолетие батя умудрился в долг задвинуть!

– Я им покажу, что я не днище! – шмыгаю носом, сжимая кулаки.

– Ну, вот и правильно. Забей на это пока, – Даня смотрит на меня и улыбается. – Слушай, Ромка на завтра созывает всю банду, чтобы затусить по-полной и оторваться на каруселях на халяву. Как ты за то, чтобы зарулить в лунапарк? Он же последний день работает, до последнего посетителя. Что скажешь? Го?

– Го, – киваю я.

На моём лице снова пробивается улыбка, потому что совсем недавно лунапарк оказал мне добрую услугу, помирив с Данилой.

– Только давай возьмём с собой Машу, – настаиваю я. – Я не хочу, чтобы она на меня снова обиделась, что я её кинула.

– Да, пох, хоть всех подруг бери, – лениво бросает Даня, растягивая слова. – Ромыч всё решит! Отвечаю!

Глава 8

Судя по рассказам Данилы, у него очень много разных знакомых, приятелей и друзей, но я слишком мало знаю его окружение. Видела пару раз Илью и Тоху, но они точно не заслуживают внимания. А вот Рома, Анин бойфренд, показался мне вполне адекватным. Думаю, и среди остальных приятелей я увижу нормальных парней, а не отбитых на всю голову отморозков. Некоторые наверняка придут со своими девушками. Этот вечер – мой идеальный шанс произвести впечатление на всю его банду, познакомиться с новыми людьми и показать себя с лучшей стороны. Раз мы с Даней теперь пара, все должны убедиться, что я ему по-настоящему под стать и что его выбор абсолютен.

Не могу сказать, что мой шкаф ломится от нарядов, хотя вещей достаточно и все они топовые. От всякого лейма я избавляюсь незамедлительно. Вот только сейчас ничто не кажется мне достаточно идеальным. Не хочу выглядеть безликой и незаметной лохушкой. Желаю предстать уверенной в себе и стильной особой, способной держать марку в любом обществе.

Примеряю уже, наверное, сотый образ и наконец нахожу то, что будет в тему. Никаких платьев и юбок. Выбираю свободные джинсы и белоснежный топ, который всегда выигрышно выглядит на контрасте. На улице не май месяц, поэтому небрежно накинутая куртка будет в самый раз. На открытой шее отлично выделяется маленькое украшение на тонком ободке. На пальце – колечко, в ушах – серьги-гвоздики. Ресницы и ногти в порядке. Губы… они у меня совсем не пухлые, поэтому гримасничаю перед зеркалом, пытаясь придать им объём и выразительность.

Я даже не нервничаю. Сейчас я та, которая достойна быть рядом с Данилой, и ему не будет стыдно за меня.

Телефон вибрирует в руке, высвечивая сообщение от Дани:

«Через минуту буду».

Я выскакиваю из дома как раз в тот момент, когда его чёрная БМВ плавно притормаживает напротив. Направляюсь к машине, предвкушая, как займу своё законное переднее пассажирское место. Но что-то не так. Моё место занято. Там сидит какой-то парень, которого я никогда не видела. Он улыбается мне, небрежно кивнув, и до половины опускает стекло.

– Сядь там! – бросает Данила и указывает рукой на задние места, почти не глядя на меня, увлечённый разговором с незнакомцем.

Ну, ладно! Настроение ползёт вниз. Чувствуя лёгкое замешательство, я открываю заднюю дверь. Там уже сидит ещё один незнакомый парень, уткнувшийся в телефон. Усаживаюсь на свободное место, ощущая себя незваным гостем.

Как только я захлопываю дверцу, в нос ударяет странный, плотный аромат. Такой сладковато-пряный, землистый, с какой-то необычной горчинкой. Не похоже на парфюм, и точно не от вейпа. Это остатки дыма, но не простого сигаретного. Что-то гораздо более густое и специфическое. Я хмурюсь, пытаясь понять, что это за запах.

Меня никто не приветствует и не знакомит с неизвестными пассажирами, поэтому я тоже молчу.

– Говори, куда ехать за твоей подругой, – наконец произносит Данила, поворачивая голову.

Его глаза блестят как-то по-особенному, а взгляд расслабленный, почти отрешённый.

– Пока прямо, потом покажу. Только не разгоняйся сильно, скоро поворот, – объясняю я начало пути до Машкиного дома. – А чем так пахнет?..

Наступает неловкая тишина. Краем глаза вижу ухмылку типа, что сидит рядом. Он по-прежнему залипает в телефоне и, возможно, увидел там что-то интересное. Данила с другим незнакомцем переглядываются, и я замечаю, как они начинают глупо хихикать, прикрывая рты. Даня, кажется, на секунду теряется, но тут же усмехается:

– Да так, немного расслабились для разминки. А что, тебя смущает?

Его голос звучит спокойно, даже слишком. Я чувствую, как внутри всё сжимается. Расслабились? Этим странным дымом?

– Просто необычно, – выдавливаю я, пытаясь сохранить невозмутимый вид, хотя внутри уже зарождается тревога.

Эта ночь обещает быть совсем не такой, как я себе представляла. Данила вдавливает газ в пол и резко трогается с места. Тачка мгновенно набирает скорость.

– Блин, Даня, – кричу я, – здесь поворот налево!

– Бл@! Чего раньше не сказала! – он даёт по тормозам и резко крутит руль, проскакивая в нужный поворот через встречную полосу аккурат перед летящей навстречу машиной.

– Бл@ть! Ты еб@нутый! – орёт водителю тот парень, что сидит рядом. – Угробить меня решил?! Сейчас бы этот мудак как раз мою дверь прошиб.

– Ну не прошиб же! – ржёт Данила.

«Выходи», – пишу Маше.

Проезжаем по дворам уже спокойнее. Мария ждёт на улице. Я приоткрываю дверцу, чтобы подруга понимала, куда садиться.

– Всем здрасте! – звонко, может быть, даже слишком жизнерадостно, здоровается Маша, забираясь на сиденье рядом со мной.

Её взгляд скользит по незнакомцам, и на лице мелькает лёгкое недоумение. Она принюхивается. Её ноздри едва заметно вздрагивают, а брови ползут вверх.

– Так, стоп, – произносит она, обводя всех подозрительным взглядом, – а почему здесь пахнет так, будто вы анашу курили?

Я округляю глаза. В голове сразу возникают вопросы: «Кто курил? Зачем? Как это влияет на состояние людей? И откуда моей подруге известен этот запах?» Оставляю вопросы при себе, собираясь отдельно расспросить Машенцию про всё это, как только появится возможность.

– А ты прошаренная, смотрю! – басит Данила, довольно ухмыляясь.

Маша сощуривает глаза и усмехается, поправляя прядь волос.

– Ну, есть такое дело, – небрежно бросает она, – не первый год живу на белом свете. А вот вы, джентльмены, похоже, решили устроить себе веселье заранее. Или это у вас обычное дело?

Парень на переднем сиденье оборачивается и выдаёт:

– Да так, немного настраивались на нужный лад, чтобы легче дышалось.

Он подмигивает Машке, улыбаясь краешком губ. А тот, что сидит рядом со мной, наконец отрывается от телефона и с интересом разглядывает Марию, но она не реагирует на внимание к своей персоне.

Пока мы едем, я постоянно поглядываю на Данилу. Его глаза блестят как-то по-особенному, а движения кажутся чуть более резкими, чем обычно. В воздухе всё ещё витает тот странный сладковато-пряный запах, и я чувствую, как внутри нарастает смутная тревога.

Через какое-то время огни лунапарка начинают мерцать вдалеке, прорезая вечернюю синеву. Чем ближе мы подъезжаем, тем ярче и шумнее становится. Машины паркуются вдоль обочин, откуда-то доносятся смех, визги с аттракционов и отголоски громкой музыки. Когда мы наконец выруливаем на парковку, я поражаюсь количеству народу. Кажется, весь город собрался здесь сегодня.

Данила глушит мотор. Мы выходим из машины и направляемся в городок развлечений. Один за другим, будто из-под земли вырастая, появляются парни и девчонки, все с улыбками и громкими приветствиями.

Кто-то просто жмёт Даниле руку, другие совершают с ним сложный, быстрый жест, который я даже не успеваю разобрать. С кем-то Данила обменивается шутливыми хлопками по плечу, а с кем-то имитирует короткие, но динамичные спарринговые приемы, едва касаясь друг друга кулаками и ногами, но движения их полны энергии и азарта. Данила сияет, общаясь со всеми, словно король этого места. Он абсолютно в своей стихии.

Я стою чуть в стороне с Машей, чувствуя себя немного потерянной в этом водовороте знакомств. Никто из этих людей не обращает на нас особого внимания, их мир сосредоточен вокруг Данилы. Маша тоже молча наблюдает за происходящим, и я вижу, как на её лице отражается смесь любопытства и небольшой отстранённости.

Данила деловым шагом направляется в сторону будки с надписью «Касса». Мы с Машей плетёмся чуть позади него, чтобы не затеряться в толпе прочих посетителей. Как ни странно, но вся банда тоже подтягивается вслед за нами.

Из будки появляется Рома. Он стоит на верхней ступеньке, словно вождь, готовый повести за собой народ.

– Ну что, господа халявщики! – широко улыбается он, крепко сжимая кулак и поднимая полусогнутую руку. – Оторвёмся по полной!

Кажется, никто даже не подумал обидеться на «халявщиков». И правильно! Чего ж на правду обижаться.

Данила со счастливой улыбкой подходит к нам с Машей и вручает «бесплатный пропуск» на все аттракционы.

– Погнали?! – он хватает за руку меня, а я Машу, и мы почти бежим к «Центрифуге».

Аттракцион, напоминающий гигантскую стиральную машину, уже ждёт нас. Мы с визгом занимаем места, пристегиваясь ремнями безопасности. Я чувствую, как лёгкое головокружение нарастает ещё до старта. Запускается механизм, и нас начинает раскручивать, прижимая к мягким стенкам кабины. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Смех сливается с криками, а мир вокруг превращается в сплошное размытое пятно. Я закрываю глаза, ощущая, как перегрузки давят на тело, и одновременно ловлю себя на мысли, что это захватывающе!

Когда «Центрифуга» наконец замедляет ход и останавливается, мы вываливаемся из неё, покачиваясь.

– А можно что-то поспокойнее, – Маша вращает глазами, – а то я так долго не протяну.

– Поспокойнее – это на колесо обозрения! – кивает Даня в сторону аттракциона.

– А, может, на автодром? – предлагаю я.

– Это без меня! – открещивается Данила. – Давай лучше на «Цепочку»!

Мы проталкиваемся к «Цепочке». Парень крепко обнимает меня за талию.

– Хочешь полетать? – шепчет мне на ухо парень.

– Ага, – киваю я, улыбаясь.

Даня устраивает мне такие же полёты, как в день нашего примирения. Эти воспоминания лишь добавляют мне эйфории, и я с двойным упоением наслаждаюсь этой каруселью.

Пока мы решаем, какой аттракцион будет следующим, я замечаю, как Данила высматривает кого-то в толпе. Его взгляд останавливается на высоком парне с короткой стрижкой, который стоит у киоска с шаурмой. Даня издаёт короткий свист, и долговязый чувак, кажется, тоже замечает его, и теперь движется в нашу сторону.

– Короче, – обращается к нам с Машей Данила, – нам тут с Артуром надо перетереть за одну тему. Вы пока сами развейтесь, погуляйте. Через полчасика я вас найду.

Я не успеваю и слова сказать, как Даня уже обменивается рукопожатием с этим Артуром, а потом они вдвоём движутся в дальний угол луна-парка, где стоят лавочки для отдыха. Я провожаю их взглядом, чувствуя лёгкое разочарование.

– Кажется, меня укачало, – бормочет Маша, побледнев. – Говорю же, что мне эти ваши блевотроны не заходят.

– Пошли на колесо, – предлагаю я, вспомнив слова Дани. – Там спокойно, и вид красивый.

Маша кивает, и мы медленно бредём к огромной конструкции, величественно возвышающейся над парком. Когда наша кабинка начинает подниматься, я чувствую, как мир вокруг нас сжимается, а огни внизу превращаются в мерцающее одеяло. Сверху видно всё: суету аттракционов, мельтешение людей, и даже тот самый освещённый дальний угол, куда ушли парни.

Мой взгляд скользит к лавочкам. Данила, Артур и вся компания сидят там, и мне кажется, что они уже не просто «перетирают за тему». На одной из скамеек стоит внушительная сумка. Один из парней вытаскивает бутылку. И вряд ли это безобидная кола. К бабке не ходи, вискарик или бренди. Кабинка плывёт всё выше и выше, а я отчётливо вижу, как маленькие фигурки парней по очереди подносят бутылку ко рту. Я, конечно, не из ярых противников алкоголя, а иногда очень даже за, но всё в пределах разумного и без последствий.

Чтобы хоть как-то убить те полчаса, что отвёл нам Данила, мы с Машей решаем пойти на автодром. Это игрушечное вождение ненадолго отвлекают от неприятных мыслей. Мы смеемся, врезаясь друг в друга, но внутри меня всё равно нарастает какое-то неясное беспокойство, которое я отгоняю от себя, как назойливую муху.

После автодрома мы не спеша прогуливаемся до тех лавочек, где, кажется, осела вся банда. Чем ближе мы подходим, тем громче становится гомон голосов. Тут уже тусуются девушки, некоторые активно составляют компанию парням, только у них всё культурно: в руках пластиковые стаканчики. Полина со своим коротышкой Ильёй тоже здесь. Они, как два неразлучных голубка, обнимаются и уже заметно навеселе. Аня болтает с незнакомыми девушками. Мы подходим, затягиваясь вейпами.

– О, малая! – голос Дани излишне весёлый. – А я уж думал идти тебя искать!

Он поднимается с лавочки и нетвёрдой походкой направляется ко мне. Обхватывает меня за плечи и пытается поцеловать. Запах алкоголя невкусно бьёт в нос, и я инстинктивно отворачиваюсь. Мы чуть не падаем, потому что с равновесием у парня непорядок.

– Оу-у… – слышу рядом женский протяжный возглас.

Я оборачиваюсь и вижу, как к нам, расталкивая толпу, пробивается какая-то девушка. Не сказать, что сама девушка отстой. Если быть объективной, она выглядит, конечно, не как модель с обложки журнала, но вполне себе респектабельно. В принципе, такая гёрл способна составить конкуренцию любой сопернице. Идеальная фигура, длинные чёрные волосы, густые ресничищи и накачанные губы, подчёркивающие надменную улыбку. Её глаза мечут молнии, а походка резкая, словно она готова наброситься.

– Ах вот, кто теперь малая! – она осматривает меня с головы до ног с диким презрением, будто я жалкая нищебродка. – Быстро же он мне нашёл замену! Но это ненадолго, поверь!

Девушка не обращает внимания на Данилу, который всё ещё обнимает меня. Даня хмурит брови и разжимает свои объятия. Видимо, он тоже не ожидал такого поворота.

Её слова хлещут, как кнут. Я чувствую, как лицо горит, но стараюсь держать себя в руках. Маша тут же встаёт рядом со мной и сжимает мою руку, её взгляд мечется между мной, скандальной девицей и Данилой, который, кажется, начинает приходить в себя от алкогольного дурмана.

– Яна, какого х@я ты несёшь?! – Данила делает шаг вперёд, его голос уже не такой весёлый, в нём слышится угроза.

Яна… Девушка продолжает игнорить Данилу, и сверлит меня взглядом.

– Что, шлюшка, думаешь, ты особенная? Он всех таких, как ты, попользовал и бросил. Я ж его знаю как облупленного! Ты для него просто очередная дырка, которой он заткнёт свою похоть, пока ему не надоест. А потом он вернётся ко мне, потому что я настоящая, а не какая-то там дешёвка!

Мои кулаки непроизвольно сжимаются. Хочется врезать этой пикми прямо по наглой физиономии. Маша дёргает меня за рукав, пытаясь увести, но я стою, как вкопанная.

– Данила, ты что, совсем ослеп? – Яна переводит взгляд на парня, её голос становится елейным, но в глазах всё ещё пляшут бесы. – Я же для тебя всё! А эта… эта даже рядом со мной не стояла! Посмотри на неё, да она же серая мышь по сравнению со мной!

– Еб@ло захлопни, сука! – рявкает Данила, его лицо краснеет от злости.

Он делает шаг к девушке, почти наступая ей на ногу.

– Ты мне нах@й не упёрлась, поняла?! Между нами всё давно тю-тю! Ты сама виновата, что всё так вышло! – его голос пьяный, но в нём открыто сквозят злость и раздражение. – Ты что, совсем ох@ела? И вообще, какого х@я ты здесь делаешь? Свали отсюда, пока я тебя сам не вышвырнул!

Яна отскакивает от него, но её злоба не утихает.

– Не твоего ума дело! Ты это место не покупал! Где хочу, там и хожу! Ясно?! Придурок обкуренный!

Она бросает на меня ещё один полный ненависти взгляд, словно хочет испепелить, а потом разворачивается и плавной походкой, демонстративно виляя бёдрами удаляется, растворяясь в толпе. Данила тяжело дышит, его грудь вздымается, а взгляд блуждает, пытаясь сфокусироваться.

– Твою ж мать… – бормочет он себе под нос, проводя рукой по лицу. – Какая же она еб@нутая.

Я молчу, пытаясь осознать весь этот фарс. Что это вообще было? И как мне теперь смотреть на Данилу? В этот момент он неверной походкой подходит ближе и обнимает меня. Его руки слегка дрожат, а запах перегара всё ещё ощутим. Я чувствую его горячее дыхание на своей шее и то, как он прижимает меня к себе. Внутри меня всё перемешивается: злость на Яну, смущение от всей этой ситуации и какое-то странное противоречивое чувство к Даниле. С одной стороны, он только что защитил меня, хоть и таким грубым способом, а с другой – его состояние и вся эта выходка его бывшей заставляют меня чувствовать себя крайне неловко и неуверенно.

Я не знаю, как реагировать. Оттолкнуть его? Принять объятия? Я просто стою, чувствуя, как он прижимается сильнее. Маша рядом тоже молчит, наблюдая за нами с беспокойством. Этот вечер окончательно превращается в какой-то дикий кошмар.

Данила подводит меня к скамейке.

– Сморщи жопу, – пинает по ноге одного из парней, и тот послушно двигается, освобождая место.

Даня устраивается на лавочке и тянет меня вниз, усаживая к себе на колени. Он обхватывает меня настолько сильно, что мне становится трудно дышать.

– Задушишь, – шепчу я ему в ухо, высвобождая руки. – Мне неудобно.

– А мне по кайфу, – мямлит он хрипло и немного ослабляет захват.

Потом Данила протягивает одну руку вперёд, и кто-то вкладывает в его ладонь початую бутылку водки.

– М-м-м? – мычит он, предлагая мне.

– Нет, спасибо, – отвечаю спокойно, хотя вся эта попойка меня уже изрядно бесит.

Наверно, если бы не Ромка, то всю нашу компанию охранники попёрли бы из этого лунапарка взашей. Но, видимо, мы сегодня тут свои.

Маша стоит чуть поодаль, выпуская пар вейпа, и о чём-то оживлённо беседует с Аней. Мне тоже интересно послушать. Я начинаю елозить на коленях парня, чтобы наконец подняться на ноги.

– Куда? – ворчит Даня и возвращает меня на место.

– Хочу вейп, – капризно заявляю.

– А может косячком затянешься? – хитро прищуривается он.

– Ты нормальный?! – шиплю обиженно и вырываюсь из его объятий.

Он сморит на меня своим хищным острым взглядом, но всё же отпускает. Подхожу к девочкам и запариваю вейп.

– Может домой поедем? – подаёт идею Маша.

– Наверно, пора, – соглашаюсь я.

Бросаю взгляд на пьяных парней, и задаюсь вопросом, на чём добраться до дома. Данила уже почти в хлам, поэтому за рулём ему не место. Возможно, кто-то из парней не пил и сможет вести машину? Но, кажется, что все уже знатно накидались. Разница лишь в том, что кто-то больше, кто-то меньше.

– Интересно, скоро они свернут свой движ? – мой вопрос адресован в никуда.

– Ай, надо Ромке сказать, чтобы сворачивал лавочку, – уверенно заявляет Аня, поглядывая на часы на своем смартфоне. – Уже третий час ночи, а они всё ещё тусят, как будто завтра никому никуда не надо.

Я оглядываюсь. Луна-парк, который еще пару часов назад гудел голосами и музыкой, теперь выглядит совсем пусто. Только где-то вдали доносятся обрывки пьяных разговоров.

– Движ реально на исходе, – соглашаюсь я. – Рома, наверное, сам уже понимает, что пора закругляться.

К нам подходит Ромка, пошатываясь, но держась на ногах. С ним ещё двое ребят. В руках у одного из них связка ключей от ворот, и он готов повесить на них замок.

– Ну что, пацаны и девчонки, – басит Роман, потирая затылок, – пати удалась, но пора сваливать. Луна-парк уже спит.

Я тут же поворачиваюсь к Ане.

– Ань, ты же подбросишь? – спрашиваю с надеждой. – А то эти кадры вообще в дрова.

– Конечно, без проблем, – кивает Аня, доставая ключи. – Если уместитесь все на заднем сидении. Полинка с Илюхой тоже едут со мной.

В этот момент к нам подваливает Даня. Его глаза затуманены, а от него за версту несет алкоголем и травой.

– Куда собралась? – хрипло спрашивает он, хватая меня за руку. – Садись ко мне в тачку, мы еще в лесок заскочим, а потом я тебя отвезу домой.

Меня передёргивает. Его слова звучат как грязное вульгарное предложение, и я чувствую, как по коже пробегает мороз.

– Ты что, дурак? – шиплю, выдергивая руку. – Ты же в хлам! За руль тебе никак нельзя. Это реально опасно!

Даня злится. Его взгляд становится еще более хищным, рыхлые губы кривятся в каком-то презрении.

– Чё ты гонишь? – рычит он. – Я в любом состоянии отлично рулю, а ты тупая овца, которая за целый месяц этого так и не поняла. Теперь просто вы@бываешься!

Мне становится обидно и мерзко. Я смотрю на него, и понимаю, что спорить бесполезно, но и сесть в машину к пьяному в стельку водиле я не готова. Мне ещё дорога моя жизнь.

– Даня, я с тобой никуда не поеду, – твердо говорю я. – Это реально стрёмно.

Резко разворачиваюсь и направляюсь к машине Ани.

– Поехали, девочки! – командует Аня, садясь за руль.

Рома уже занял пассажирское место. Илья берёт на колени Полину, и мы с Машей прекрасно помещаемся сзади. Аня заводит машину, и мы, наконец, сваливаем из этого опустевшего луна-парка, оставляя пьяных парней позади.

Глава 9

Аня останавливает свою Ауди напротив моего подъезда. Остальным ехать немного дальше, и я благодарна ей за то, что она подкинула меня до дома. Чувствую, что сейчас зайду домой и просто свалюсь замертво. Моя голова переполнена всякой хренью, которая произошла сегодня.

Эта Яна… Боже, это просто кринж какой-то! Как её вообще принесли черти на эту тусу? Может, она специально туда притащилась, чтобы меня захейтить? Если бы не Данила, который вовремя заткнул ей рот, то у неё получилось бы это жёстко. Я даже не знаю, что бы я ей ответила на такой неожиданный наезд. Мои мысли об этом снова начинают перекручиваться, как в мясорубке, пока я стою под душем, пытаясь смыть с себя усталость этого безумного вечера.

Внутри что-то щёлкает. Стоп. Но со мной же была Маша! Моя подруга. Вся надежда тогда оставалась бы на то, что Машкин ядовитый язык вовремя смог бы выпустить свой яд. И это спасло бы меня от… чего? От унижения? От того, чтобы выглядеть полной лохушкой в глазах Данилы и его друзей? Я не знаю. Мысли продолжают бешено скакать, пока горячая вода стекает по коже.

Нет сил даже сушить волосы. Я просто накидываю сухое полотенце на подушку, чтобы не намочить её, и меня вырубает до самого утра.

Сегодня Машулькина смена в отеле, и я даже не представляю, как она там справляется после нашего позднего загула. Надеюсь, она держится. Это ещё хорошо, что мы отказались от алкоголя. Недосып, конечно, отстой, но он точно менее вреден, чем жуткое похмелье.

Телефон лежит на тумбочке, и его чёрный экран кажется порталом в пустоту. Каждая секунда, что он молчит, отбивает в моей голове молотом: ни одного сообщения, ни звонков от Данилы. Прошла уже целая ночь после того дикого вечера в луна-парке, а он будто испарился, канул в Лету, оставив меня наедине с этой давящей тишиной.

Неужели он меня бросил? Всё возможно. Ведь я не согласилась ехать с ним и нагло сбежала. Обиделся. Я чувствую, как внутри нарастает холод. После всего, что было? После Яны, после того, как он защитил меня? Несмотря на ту жесть, что творилась вчера, я всё равно готова продолжать наши отношения. Уговариваю себя, что это всё алкоголь. Что это не он, а лишь его пьяная маска. Ведь когда Данила трезвый, он совсем другой. Мой Данила – крутой, дерзкий, сильный, весёлый. Он просто перебрал, вот и всё. Я цепляюсь за эту мысль, как за последнюю надежду, лишь бы не признавать очевидное.

Мысли мечутся в голове: написать ему первой или нет? А вдруг я буду навязчивой? А вдруг он занят и не хочет сейчас общаться? Но если не напишу, он может подумать, что мне всё равно. Эта неопределённость просто сводит с ума. Сердце глухо стучит где-то в горле, каждый удар отзывается паникой. Не выдерживаю. Руки, дрожащие от нервов, набирают короткое, дурацкое:

«Привет. Как ты?»

Кнопка «отправить» нажимается сама собой. Ну всё, улетело! Секунды тянутся вечностью. Сообщение зависает в статусе «не прочитано». Минуты превращаются в часы. Пять минут, десять, полчаса. Нервы натянуты до предела. Потом, наконец, статус меняется на «прочитано». И всё. Тишина. Ни ответа, ни смайлика, ни точки. Ничего. Просто игнор. Это хуже, чем полный игнор, хуже, чем «не прочитано». Это как плевок в душу. «Ты для меня пустое место», – кричит этот молчаливый ответ. Внутри всё сжимается в комок, и я чувствую, как слёзы подступают к глазам, и я позволяю им вырваться наружу.

Молчание Данилы меня просто убивает. Я, как робот, перемещаюсь по квартире и тупо жду вечера, когда я отработаю тренировку, а потом… Потом я выйду на улицу и увижу знакомую БМВ. Эта слабая надежда придаёт мне сил.

На тренировке стараюсь максимально сосредоточиться на движениях. Получается так себе, но я настроена на позитив, и даже получаю похвалу от Нелли. Она, в отличие от своего мужа Руслана, более снисходительна ко мне, как к ученице, и будто чувствует моё упадочное настроение, мою личную драму.

Руслан объявляет конец тренировки, и я опрометью несусь в раздевалку. Оттуда, на ходу запахивая куртку, вылетаю на свежий воздух. Делаю глубоки вдох… и ни фига не вижу чёрную бэху. Сердце падает куда-то в пропасть, я даже не слышу его стук. Так и стою, тупо глядя в никуда.

– Лер, что с тобой? – участливо спрашивает Настя, которая, видимо, спешила за мной.

– Ай, – хмурюсь я, копая в айфоне то, что там нет.

– Ты сегодня пешком? – осторожно интересуется моя подружка по хип-хопу.

– Похоже на то, – грустно отвечаю я. – Ну что, идём?

Мы идём по не самому благополучному району города до определённого перекрёстка, где наши пути расходятся, и каждый спешит на свою остановку. На улице темень, но вдвоём не так жутко. По дороге я делюсь с Настей своими приключениями, которые наполнили мою жизнь за последний месяц. Она слушает, затаив дыхание.

– В общем, я опять куда-то влипла, – завершаю свой рассказ на минорной ноте.

– Ну ладно тебе, – гладит меня по плечу Настя. – Помиритесь ещё. Я, кстати, видела его пару раз, когда он тебя ждал и курил возле машины. Прикольный чувак, тебе подходит.

– Не знаю, – произношу обречённо и сутулю плечи.

– Ну хорошо, – Настя старается меня подбодрить, – давай тогда я посмотрю на это со своей точки зрения: мы снова будем вместе уходить с тобой с тренировок, будем больше общаться.

Мы обнимаемся и расходимся в разные стороны. Чувствую, что мне становится легче, если я делюсь с кем-то своим горем. В троллейбусе втыкаю наушники и набираю Машку.

– Чего тебе? – слышу сонный голос подруги.

– Привет! Спишь, что ли? – удивляюсь я. – Время детское!

– Прикалываешься?! – лениво возмущается Маша. – Я, между прочим, сегодня всего пару часиков покемарила и на работу помчалась. Еле дотянула до конца, чуть посуду не разгрохала на кухне. В общем, кринж полный! Пока ехала до дома, уснула в троллике, чуть свою остановку не пропустила. А ты ещё удивляешься?

– Прости, – мямлю я. – Просто я домой еду. Тоскливо на душе. Даня пропал…

– О! Точняк! Про Даню!.. – тут же оживает Машкин голос, а я превращаюсь в слух. – Пока ты вчера там на нём елозила, я узнала кое-то оче-е-ень интересненькое.

– Не томи! – тороплю подругу, потому что её пауза кажется бесконечной.

– Короче, – продолжает Маша, – эта Яна, по ходу, бывшая Данилы. И, прикинь, она была беременна от него.

Мои глаза лезут на лоб.

– Что?! Серьёзно?! И что потом? – мой голос дрожит от предчувствия чего-то ужасного.

– А Данила её потом обвинил в измене, типа, ребёнок не от него, и они из-за этого расстались, – спокойно говорит Маша. – И она сделала аборт.

Я врастаю в сиденье, а моя спина становится липкой от пота. Такая инфа! Неужели всё так запутанно?

– Но самое интересное, – добавляет Маша, – Аня говорит, что никто точно не знает, от кого там эта Яна залетела на самом деле. Они до этого постоянно с Данилой ругались, и Яна его вечно шантажировала, что уйдёт к другому, если он не будет плясать под её дудку. Её даже видели с кем-то! Типа, показуха на публику, понимаешь? Так что это могла быть просто манипуляция. Вот и делай выводы!

Внутри меня всё переворачивается. Эта новость как ледяной водопад. Значит, Яна не просто бывшая, а целая грязная история за его плечами. А Данила… он обвинил её в измене. Это многое меняет. Возможно, его вчерашнее поведение было не просто пьяным загулом, а выплеском всей той боли и агрессии, которые он копил в себе. Вся эта драма, этот фон, о котором я даже не подозревала…

Вот и выводы напрашиваются сами собой. Это объясняет его поведение в тот вечер, когда мы с ним впервые поехали кататься. Он теперь не доверяет никому. Всё становится на свои места. Но я не какая-то там тупорылая Яна и не собираюсь изменять своему парню. Это мерзко! А поэтому Данила должен оценить это, понять и поверить, что у меня к нему самые серьёзные чувства.

– Печалька, – задумчиво произношу я. – Только он меня игнорит по полной. Что бы это могло быть? Или он снова со своей бывшей замутил, а меня просто бросил?

– Может, оно и к лучшему, Леркинс. Посмотри, что творилось вчера. Тебе оно надо? Такая драма на ровном месте!

Её слова, логичные и правильные, не проникают в мою голову. Меня продолжает сверлить эта боль. Неужели он просто исчезнет из моей жизни, как призрак?

– Слушай, – говорит Маша. – Ты вот что сделай: напиши Аньке. Она, кажется в курсе всех дрязг. Я тебе отвечаю, реальная энциклопедия слухов! Анька знает всё про всех и про каждого, и с удовольствием поделится инфой. Она же кладезь районных сплетен. Давай, действуй! А я баинькать дальше!

И Маша, как всегда, попадает в точку. Я, не раздумывая, строчу Ане в инсту сообщение. Ответ приходит моментально, будто она только и ждала моего вопроса.

«Набери меня», «быстрее будет», – получаю смс от Ани.

Я как раз выхожу из троллика и сразу жму «вызов». Аня в момент отвечает.

– Ну что ты знаешь? Где Данила? – обеспокоенно дублирую свой письменный вопрос.

– Представляешь?! – и то, что она выдает, вбивает меня в ступор, отбирая последнее дыхание. – Даню менты приняли! Ещё вчера ночью, когда он домой ехал! Он был в сопли пьяный, да ещё без прав!..

– Как без прав?! – я набираю сообщение, пальцы дрожат. – Жесть! Где он их посеял?

– У него их никогда и не было! – хмыкает она.

– Это как? – мои глаза лезут на лоб.

– Это нормально!.. Для Данилы. Он же у нас такой… герой!

– Капец! И что теперь? – моё недоумение достигает апогея.

– А теперь он сидит в обезьяннике и ждёт постановления.

– Какого? – продолжаю тупить.

– Так он ночью на гайцов нарвался. Пробовал слинять от них. Пока гонял бухой, снёс какой-то столб. Тачку свою покоцал. Его повязали сразу на месте.

– Придурок! – вздыхаю я, представляя себе эту картину. – А ты откуда знаешь?

– Блин, Лера! Все СМИ в нете в разделе происшествий крутят в топе эту новость. Там даже видос завирусился с погоней и Данина тачка с номером.

Я никогда не интересуюсь такими новостями, а, оказывается, зря! А то, что у него вообще нет водительских прав и он пьяный за рулём, так вообще ни в какие ворота! Может, Аня что-то путает и нагнетает?

– А что дальше будет? – допытываюсь я.

– Продержат трое суток, а потом придумают наказание. Или в тюрьме посидит пару недель, или штрафом отделается. Он, кстати, утром звонил Ромке. Знаешь, как в фильмах – право на один звонок, – хихикает Аня, – и просил его тачку забрать со штрафстоянки. А то за каждый день там нехилая сумма натикает. Мы забрали уже и пока около дома своего поставили.

– Ясно, – голос у меня поникший, а мысли разбежались в разные стороны. – Спасибо, Ань. Держи меня в курсе, если что!

Но моё сердце… Оно словно застряло в каком-то нелепом ступоре. Разум вопит, кричит о том, что Данила – это ходячая катастрофа: пьяный, без прав, бывшая с историей аборта, да ещё и в полиции! Всё это красными флагами маячит у меня перед глазами, но проклятое сердце упорно бьётся в унисон с его именем. Я не могу ему приказать, не могу заставить его принять эту очевидную правду. Оно живёт своей жизнью, упрямое, глупое, и продолжает верить, что я могу его оправдать.

Теперь, когда вся картина, или хотя бы её часть, наконец, вырисовывается, я чувствую странное облегчение. Тишина Данилы получила объяснение, и это даёт мне надежду. Он не игнорировал меня из-за равнодушия или того, что я ему надоела. Он просто не мог ответить, потому что сидит в ИВС. Эта мысль, абсурдная и дикая, почему-то дарит мне хрупкий, но такой желанный шанс на сохранение наших отношений. Шанс, мизерный, почти призрачный, но он есть.

Я должна выяснить всё окончательно. Мне необходимо услышать его версию, только его. Может быть, он прольёт свет на эту тёмную историю с Яной, на это его безрассудство. Вдруг всё не так, как кажется со стороны? Вдруг есть какие-то детали, о которых я не знаю, и которые полностью изменят моё восприятие? Я просто обязана это узнать. Это не вопрос выбора, это вопрос выживания моего упрямого сердца, которое отказывается отпустить.

Подходит к концу вторая неделя моего мучительного ожидания. Последние два дня на работе я как на иголках, нервная и рассеянная. Только и делаю, что считаю минуты до момента, когда смогу снова схватить телефон. Как только мои руки освобождаются от горы грязных тарелок, я тут же ныряю в карман за смартфоном. Уведомлений там тьма – Маша разместила очередное видео на своём канале в инстаграме, Аня скинула какой-то мем, чаты гудят. Но мне нужно только одно уведомление. То самое. От него.

«Даню выпустили», – сообщает мне Аня.

Эти два слова, словно электрический разряд, пронзают меня насквозь. Воздух в лёгких замирает, а затем вырывается долгим, дрожащим выдохом, который я, кажется, задержала на две недели. Мир вокруг меня, который ещё секунду назад был размытой нервной мутью из грязных тарелок и тикающих минут, вдруг обретает резкость и яркость.

Добиваю свою смену. Сегодняшний банкет в ресторане отеля никак не закончится, но я уже обещала начальству остаться до самого конца, потому что это живые деньги. И они мне просто необходимы. К тому же я очень устала дома по вечерам изводить себя думами, которые только расшатывают мои нервы. Лучше заработать денег.

«Привет, родная». «Я соскучился».

Вижу это и не верю своим глазам. Телефон в руке кажется невероятно тяжёлым, но в то же время я держу его с почти священным трепетом. Мне хочется закричать, рассмеяться, расплакаться от всего пережитого. Все эти красные флаги – пьяный, без прав, полиция, аборт – они никуда не делись, они всё ещё маячат на горизонте, но сейчас, в этот момент, их заслоняет огромная волна облегчения и какая-то дикая, иррациональная, но такая желанная надежда. Моё сердце победило разум, по крайней мере, на сегодня.

«Я тоже», – пишу ответ.

«Я приеду», – его настойчивость покоряет.

«Я на работе».

«Приеду на работу», «скажи когда».

«Тут банкет». «Вроде подходит к концу». «Уже поздно».

«Пофиг». «Хочу тебя». «Увидеть».

Я готова бросить всю работу и плевать на деньги! Хочу бежать отсюда в жаркие объятия к тому, по ком так тосковала всё это время. Но обязанности… Их надо выполнять. Они будто держат меня на цепи.

«Напишу», – вздыхаю я, отправляя смску.

Коленки подгибаются. Через пятнадцать минут он будет здесь. Мой мозг лихорадочно перебирает все сценарии: как он будет оправдываться? Что я скажу? Как вообще себя вести? Наверное, стоит сделать вид, что я очень зла, чтобы он понял всю серьёзность ситуации. Но внутри меня уже всё поёт, просто потому что он на связи и хочет меня видеть.

Раздвижные стеклянные двери отеля плавно распахиваются передо мной, и я выхожу на улицу, как королева с гордо поднятой головой. Ещё из фойе отеля мне было видно, что чёрная БМВ уже стоит на парковке. Данила сидит за рулём, выглядит, как ни в чём не бывало. Спокойный. Трезвый. Увидев меня, он тянется со своего водительского места и изнутри открывает пассажирскую дверь, приглашая меня в салон на моё место – то самое, которое было занято в тот злополучный вечер.

Сажусь, и в машине повисает напряжение. Я смотрю на него, пытаясь прочитать по лицу, что он чувствует. Он поворачивается ко мне, его взгляд проникает прямо в душу.

– Привет, – тихо говорит он, и его голос звучит так привычно, что я на секунду забываю обо всём.

– Привет, – отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрже, чем дрожит внутри.

– Ну, рассказывай, как ты тут без меня? – Даня заводит мотор, но не трогается с места.

Его вопрос такой ненавязчивый, как будто не было никаких двух недель трэша, и мы виделись только вчера. Вид у него вполне приличный, чистый и аккуратный – он всегда следит за собой. Даже отдохнувший, словно он провёл время на курорте, а не на нарах.

В окошко стучит охранник отеля. Стекло с моей стороны опускается.

– Проблемы? – грубый вопрос Данилы звучит неуместно.

– Здесь долго стоять нельзя, – поясняет охранник, – там знак.

– Простите, – вклиниваюсь я, потому что это моя работа, а мужчина из секьюрити мне визуально знаком.

– Поехали, – командую парню, пока он не нарвался на очередные неприятности.

Как ни странно, но Данила слушается меня и выезжает с парковки. Я смотрю на него, и в мыслях мелькает, что у него нет прав… Стоп, как нет прав? Но он же так прекрасно водит машину, так уверенно, что кажется, будто это его продолжение. Может, всё не так страшно? Может, это просто какое-то недоразумение? Моё упрямое сердце снова подсказывает мне оправдание, и я цепляюсь за него, как за спасательный круг.

– Ничего не хочешь мне сказать? – направляю тему в нужное мне русло.

– А чего говорить? С кем не бывает? – хмыкает Даня.

– Может объяснишь, что происходит? – настаиваю я. – Тебя не было две недели… И ты прославился на весь интернет!

Он пожимает плечами, не отрывая взгляда от дороги. Кажется, он даже не понимает серьёзности ситуации. Или делает вид, что не понимает.

– Ну начнём с того, что я ни хрена не помню конец вечера. Очухался уже в ментовке.

– В смысле? Вообще ничего? – мои глаза округляются.

– Почти. Последнее, что помню – мы сидели на лавочках, и я вроде как нормально себя чувствовал. А потом – провал. Очнулся уже в обезьяннике, а голова… ну ты понимаешь. Словно по ней проехался каток.

– И Яну не помнишь? – спрашиваю вкрадчиво.

– Яну? – он резко поворачивается ко мне. – А что, она реально там была? Я думал, что глюк поймал, и эта дура мне померещилась.

– Была, – цежу я сквозь зубы, – и, кажется, тоже не в себе.

– Бл@! Забей на эту овцу! – морщится он. – Она задолбала ныть! У меня теперь есть ты!

Возможно, он действительно был настолько пьян, что её появление стёрлось из памяти. И его фраза «У меня теперь есть ты!» – она, как бальзам, льётся на моё измученное ожиданием сердце, которое так отчаянно хочет верить. Это то, что я хотела услышать, то, что подтверждает его выбор в мою пользу.

– И что там с машиной? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ от Ани.

– А, тачка… – он морщится. – На штрафстоянку отогнали. Я Ромку попросил, чтоб забрал. Крыло помято, фара разбита. Не критично, конечно, но всё равно попал на бабки.

– Серьёзно? – говорю я, хотя Аня уже всё рассказала, но мне хочется услышать это от него.

– А чё? Крыло подрихтовал, фару заменил. Короче, снова отстегнул кругленькую сумму. Пьянка – зло, но без неё никак не получается, – он усмехается без тени раскаяния.

– Блин, ты говоришь так, как будто это какой-то пустяк, – удивляюсь я его невозмутимости.

– Да ладно тебе! Ещё мораль мне почитай! – кривится он. – От матушки сегодня уже наслушался. Она аж в гараж припёрлась, чтобы наехать на меня.

– Даня, ты две недели просидел в обезьяннике за то, что гнал бухой, без прав, и ещё столб снёс! Об этом все СМИ трубят, видео в сети! А тебе пофиг?!

– Ну, столб – это мелочи, починят, – небрежно бросает он. – А про права… Ну, так вышло. Я решу этот вопрос.

– Решишь вопрос? – я повышаю голос, злость начинает пробиваться сквозь моё обеспокоенное состояние. – Даня, ты чуть не сел в тюрьму! Ты рисковал всем, что у тебя есть, и, похоже, даже моей безопасностью, если бы я была с тобой в тот момент! Ты не думал о последствиях?! Обо мне?!

Он наконец-то поворачивается ко мне, его взгляд становится чуть более серьёзным, но раскаянием там и не пахнет.

– Да ладно тебе, Лера, не нагнетай, – говорит он. – Я же здесь. Всё нормально. Главное, что выпустили. А ты… ну, ты ж волновалась, да?

Его попытка перевести всё в плоскость моего волнения, а не его безответственности, просто выводит меня из себя.

– А ничего, что я места себе не находила?! – я не могу сдержать свой гнев. – И где твои водительские права?! Или их у тебя что, вообще нет?! И никогда не было?!

– Ну… да. Не было, – он произносит это так буднично, словно речь идёт о забытой мелочи, а не о серьёзном нарушении закона.

– И что ты себе думаешь? Ты вообще нормальный?!

– Нормальный, – бормочет себе под нос. – Весной пойду сдавать.

– Это через полгода! Почему не сейчас?! Ты же умеешь ездить по правилам, когда захочешь!

– Потому что для этого надо пройти специальные курсы, сдать там экзамены. Накатать часы с инструктором, который тоже хочет бабла и всячески тянет резину, что, мол, не готов ещё к экзамену в дорожном департаменте. Как минимум влетаю на штукарь. А я пока на мели, – объясняет ситуацию Данила.

И что мне с этим делать? Остаётся поверить ему на слово. Я хочу думать, что парень прекрасно осознаёт всю степень тяжести совершённого, и глубоко в душе признаёт свою вину. А его бравада – это всего лишь желание выглядеть храбро в моих глазах. После всего он задумается над своим поведением и обязательно встанет на путь исправления.

В процессе нашего диалога городские огни постепенно сменяются темнотой. Мы уже выезжаем за пределы города, и катимся куда-то в сторону леса. Даня не спрашивает, просто едет, и я молчу, наблюдая за его профилем в свете приборной панели. Надо ли задавать глупые вопросы, зачем мы здесь?

Мы въезжаем в самую чащу. Деревья смыкаются над нами, создавая туннель из темноты, и только свет фар пробивает себе путь. Данила глушит мотор, и наступает абсолютная тишина, прерываемая нашим дыханием. Он поворачивается ко мне, его взгляд становится другим – более глубоким, более голодным. Он больше не отшучивается, не огрызается. Это тот Данила, которого я так отчаянно хотела увидеть, тот, по которому так тосковала.

Он тянется ко мне, и я подаюсь навстречу. Его рука ложится на мою щеку, большой палец нежно поглаживает кожу. Взгляд прикован к моим губам, и я чувствую, как его дыхание обжигает.

– Я так соскучился, – шепчет он, и этот шёпот проникает мне прямо в душу, стирая все сомнения.

Его губы накрывают мои, и мир вокруг исчезает. Есть только его прикосновения, его запах, его страсть. Все мысли, все тревоги, вся боль последних двух недель растворяются в этом поцелуе. Моё тело отзывается на каждое его движение, каждая клеточка кричит о том, как долго я этого ждала. Мы задыхаемся от поцелуев, его руки скользят по моей талии, притягивая ближе.

– Хочу тебя, – мурлычет он, и я не могу, да и не хочу сопротивляться.

В тесном салоне машины мы движемся в ритме наших желаний, каждый вздох, каждый стон смешивается с осенней лесной ночью. Это дико, это необдуманно, это, возможно, неправильно, но сейчас это единственная правда, которая имеет значение. Моё упрямое сердце, наконец, получает то, чего так жаждало.

Вся эта информация о Яне, о правах, о его задержании – она не исчезла, но сейчас, в этой нарастающей страсти, она отходит на второй план.

Глава 10

Мой парень из тех, кто фанатеет от езды за рулем. Для него машина – это не просто средство передвижения, это единый с ним механизм, олицетворение его свободы. Он готов ехать куда угодно – в любой район города, вокруг города, в другой город, в любую страну. Если руль у него в руках, он исколесит весь мир, наплевав на расстояния, время и всякие там правила. Скорость – его наркотик, дорога – его стихия. Поэтому ему совсем не в лом забирать меня с тренировок и катать, наматывая километры по ночным улицам. Для него это не повинность, а чистый кайф, возможность лишний раз почувствовать себя живым, прижав педаль газа в пол и оставив позади все проблемы и мысли. И я, кажется, подсела на этот его драйв.

Данила такой свободный… И эта свобода как дикий, опьяняющий вирус, что впивается в каждую клеточку тела. Стрелка на спидометре дрожит на цифре сто восемьдесят, и кажется, что колёса сейчас оторвутся от земли, а у бехи вырастут крылья, как у реактивного самолёта. В салоне такой гул, что закладывает уши.

Я живу этими моментами, когда мы несёмся по трассе, а я, высунув руки в открытый люк, чувствую, как ледяной ветер хлещет по ладоням. Я ощущаю его сопротивление, и мне в кайф, что я побеждаю в этой борьбе. Ловлю плотный воздух и визжу от счастья.

Я откидываюсь на сиденье, упираясь затылком в подголовник, а смех рвется из груди. Поворачиваюсь к Даниле, его глаза горят азартом. Он такой… настоящий.

– Чего улыбаешься, кра-а-асивая? Кайфуешь, что ли? – Данила усмехается, видя моё довольное лицо.

– Да… балдею, – я киваю головой. – Обожаю скорость…

На небе сгущаются сумерки. Взгляд Данилы устремлен на дорогу. Кажется, что он уже проложил маршрут в своей голове и теперь движется прямо к заветной цели. Парень, не спрашивая, ведёт меня за собой, увлекая в свой мир, но я пока не знаю, куда мы мчимся.

– Куда едем? – задаю вопрос, предчувствуя что-то новенькое.

Данила сощуривает взгляд, его губы изгибаются в хитрой усмешке.

– Скоро узнаешь! – бросает он, улыбаясь.

Как же я люблю, когда он весь такой… загадочный и дерзкий.

– Ну скажи! – канючу я.

– Не терпится?

– Сгораю от любопытства! – я смеюсь, воздух вокруг нас пропитан ожиданием.

Даня сбавляет скорость и сворачивает на второстепенную дорогу. Она неровная, вся в выбоинах, поэтому наша бэха осторожно проваливается колёсами в ямы, которые просто нереально объехать.

Пейзаж за окном меняется. Мимо плывут тёмные силуэты старых, убитых строений – ангары с покосившимися крышами, казармы с выбитыми стёклами. Это место, кажется, дышит прошлым, храня истории давно минувших дней. Догадываюсь – мы едем в сторону бывшей воинской части. Навстречу нам изредка попадаются лишь две или три тачки, их фары на мгновение выхватывают из сумерек очертания разрушенных стен, прежде чем снова раствориться в наступающей темноте.

И вот, спустя ещё пару минут, перед нами открывается заброшенная взлётная полоса. Её бетонная гладь, поросшая кое-где травой и трещинами, тянется вдаль, словно приглашая к новому приключению. Данила увеличивает скорость и вылетает на неё. Мы несёмся по этой древней полосе, пока в самом её конце не появляется огромный старый плац, освещённый прожектором.

Я жду, что машина начнёт притормаживать, но Даня несколько раз резко вертит головой вправо и влево, поддаёт газу и врывается на просторную площадку, где, кроме нас есть ещё машины. Мне хочется крикнуть ему: "Тормози!", но крик застревает в горле. Данила резко выкручивает руль, и наша бэха, словно сорвавшийся с цепи зверь, ввинчивается в контролируемый занос. Меня клонит в сторону, и я инстинктивно нащупываю ручку двери. Мои пальцы цепляются за неё мёртвой хваткой.

– Вау! – вскрикиваю я от неожиданности.

Наша тачка визжит шинами, дым от резины смешивается с пылью и окутывает нас, создавая призрачную пелену. Адреналин затапливает по самую макушку. Данила в своей стихии – неудержимый, дерзкий, покоряющий пространство и время. Его глаза горят, а на лице играет улыбка. Он не просто едет – он кайфует от этого момента, создавая свою собственную реальность на краю заброшенного мира. И я, подхваченная этим вихрем, по-настоящему жива, как никогда раньше.

Данила мастерски крутит руль, словно виртуоз, играющий на своём инструменте. Его руки – это просто огонь, они сливаются с движением, каждое его действие – чистый инстинкт. Наша бэха отзывается на каждое движение, выписывая нереальные пируэты на грани фола. Ещё несколько тачек, такие же отчаянные, несутся рядом, создавая настоящий баттл. Они кружат в каком-то безумном танце, резина горит, движки ревут, воздух дрожит от их дерзости. Их силуэты мелькают совсем близко, кажется, вот-вот столкнёмся, но Даня с невероятной точностью проскальзывает между ними, обходит их, а иногда и дрифтует в паре сантиметров. Это похоже на какой-то дикий, хаотичный балет, где каждое движение отточено до идеала, а скорость – единственный дирижёр. Никаких аварий. Просто чистое, концентрированное безумие на четырёх колёсах. От этого зрелища сердце просто вылетает из груди.

Намотав неимоверное количество кругов, Данила наконец съезжает на край плаца.

– А я ещё удивляюсь, как ты без прав ездишь? – произношу с сарказмом, потирая виски, в которых пульсирует кровь.

Парень усмехается. Его глаза темнеют, в них загорается знакомый огонёк. Он наклоняется ко мне, и его дыхание касается моих губ.

– Молча, – шепчет он, и прежде чем я успеваю что-либо ответить, его жадный поцелуй накрывает мой рот, стирая все вопросы, все сомнения, все страхи.

– Посиди тут, я сейчас, – произносит он, и выходит из машины.

Провожаю парня взглядом в зеркало заднего вида. Он направляется к кучке водителей, таких же любителей дрифта, здоровается со всеми и вливается в их беседу.

Мне тоже хочется выйти на улицу. От недавнего напряжения мышцы затекли и требуют разминки. Терпеливо жду Данилу, но он, кажется, так увлёкся пацанами, что напрочь забыл обо мне. Открываю дверцу и встаю около машины, переминаясь с ноги на ногу. Делаю упражнения, перекатываясь с пятки на носок. Запариваю вейп.

Даня стоит ко мне боком, курит, слегка сутулится. А я издали любуюсь им, когда свет автомобильных фар падает на всю их компанию. Он у меня лучший из всех.

Затем Данила с каким-то парнем отделяются от толпы и отходят в сторону. О чём-то разговаривают недолго, обмениваются… Даня даёт ему деньги, а взамен получает что-то, что сразу прячет в карман. Я внимательно слежу за своим парнем просто от нечего делать.

Ну, кажется, Даня наконец-то решил все вопросы и возвращается ко мне. Я сияю от счастья. Данила шагает твёрдой размашистой походкой, но улыбки на его лице я не замечаю.

– Что случилось? – спрашивает резко. – Чего выскочила? Я же сказал тебе сидеть в машине!

– В смысле? – не понимаю я его наезда. – Мне что, уже и выйти никуда нельзя?

– А тебе перед мужиками порисоваться захотелось? – ехидно произносит. – Выбираешь, какой лучше?

– Ты дурак? – огрызаюсь я. – У тебя с головой беда?

– Это у тебя беда с мозгами! – его тон бесит меня до предела. – Я тебе что, блин, сказал?! Сидеть! Здесь! Уяснила?!

– Да ты охренел совсем?! – вылетает у меня. – Что за тупая ревность?! Я не твоя собачка, чтобы по команде сидеть! Или ты думаешь, если меня привёз сюда, то я твоя собственность теперь? Что, теперь и выйти никуда не могу, пока ты там залипаешь со своими типами?!

Данила смотрит на меня в упор, его глаза сужаются до щелочек. Вижу, как желваки ходят на скулах.

– Слушай сюда, малая, – цедит он сквозь зубы. – Здесь мужской базар. Это тебе не маникюрный салон. И если я говорю сидеть, значит, сидишь. Или домой такси вызывай, и вали отсюда нафиг!

Я поджимаю губы. Такое отношение к себе обижает до слёз. Чувствую, как жжёт глаза.

– Придурок! – выплёвываю злобно и открываю приложение такси.

Но Данила ловко выхватывает мой айфон, изучая, куда я там полезла.

– Что за хрень! – тянусь за своим гаджетом. – Дай! Такси вызову!

– Совсем дура! Я пошутил! – его тон смягчается, но мне уже не до шуток. – Сорямба!

Его эта «сорямба» немного остужает мою обиду, но я так и стою с протянутой рукой.

– Поехали! – командует парень.

Он садится за руль, а я занимаю своё место, и только тогда он кладёт мне на колени мой айфон. Я закрываю приложение такси и стараюсь выровнять дыхание, чтобы не разжигать конфликт.

Выезжаем на трассу, и Данила сразу добавляет газу. Стрелка спидометра приближается к ста сорока, а мне в момент становится жутко. Это, наверно, переизбыток адреналина вызывает интоксикацию.

– Давай потише, – спокойно, но настойчиво говорю я.

– Тебе же нравится, – поглядывает на меня парень, и я чувствую на себе его острый взгляд.

– Сейчас не нравится, – капризно выдаю я.

– Я, кажется, понял…

Он снижает скорость почти до минимума и, похоже, ищет съезд среди стены деревьев, растущих вдоль дороги. Сворачивает и проезжает недалеко вглубь. Останавливает машину и выключает фары. Мы сидим в кромешной тьме.

Напряжение в салоне ощущается почти физически. Я жду, что он сейчас опять начнет ругаться или хотя бы объяснится, но он молчит, тяжело дыша. Кажется, его гнев тоже ещё не отступил.

– Слушай, – наконец подает голос Данила, – мне просто нужно снять стресс. И тебе тоже…

В темноте я почти не вижу его лица, только чувствую его взгляд, который кажется совсем другим, не таким колючим, как минуту назад. Он протягивает руку и нежно гладит мою щеку, затем скользит к шее, большому пальцу обводя контур моей челюсти.

– Я не могу сдержаться, когда ты рядом, – шепчет он, приближаясь. Его дыхание обжигает мою кожу. – Я так боюсь тебя потерять, ты даже не представляешь. Ты должна быть только моей, понимаешь? И не смотреть больше ни на кого.

Его губы накрывают мои, сначала нежно, почти вопросительно, а затем требовательно и страстно. Его поцелуи сбивают меня с толку, заставляя забыть о недавней ссоре, о его словах, о том странном обмене деньгами. Он целует мои глаза, виски, затем снова возвращается к губам. Его руки скользят по моей талии, притягивая меня ближе. В его прикосновениях есть что-то собственническое, но сейчас это кажется почти утешающим, приглушающим мой гнев.

Я не сопротивляюсь. Наоборот, я отвечаю на его поцелуи, позволяя его ласкам унести меня от неприятной реальности. Адреналин от бешеной езды и ссоры медленно уступает место другому, более знакомому чувству, когда Данила рядом. В этот момент я хочу верить, что это и есть наше примирение, что все мои страхи – лишь досадное недоразумение.

После снятия стресса Данила, кажется, немного успокоился. Он снова заводит машину, и мы, выехав из этой глуши, плавно двигаемся по трассе в сторону города. Я всё еще чувствую лёгкое головокружение от его поцелуев и осознаю, что напряжение, хоть и отступило на время, никуда не исчезло.

– Не гони так, пожалуйста, – осторожно прошу я, когда стрелка спидометра ползёт за сто.

Данила лишь ухмыляется, не отрывая взгляда от дороги. В его глазах прежний азарт, та искорка, что всегда там есть, когда он садился за руль.

– А вдруг менты? – бормочу я скорее себе, чем ему, пытаясь сгладить остроту момента.

– Вот только не сглазь! Ладно? – кривится Даня.

Но буквально в метрах трехстах за указателем, обозначающим начало города, нас ждёт сюрприз. В свете фар словно из-под земли вырастают «зелёные человечки», а их светящийся жезл указывает на обочину.

– Сука, накаркала, – Данила резко жмёт на тормоз и от досады бьёт ладонью по рулю. – Приехали, бл@ть!

По инерции мы катимся чуть дальше, прежде чем машина полностью останавливается. Внутри всё холодеет от предчувствия неприятностей. Я искоса смотрю на Данилу – его лицо непроницаемо, но скулы сильно напряжены.

– Открой сумку! – внезапно требует он, не глядя на меня.

– Зачем? – искренне удивилась я, но выполняю просьбу.

– Быстрее давай! – торопит шёпотом парень и роется в своём кармане.

Раздаётся еле слышный щелчок, разъединяющий магнитный замочек, и я поднимаю внешний клапан сумки. Мгновенно из рук парня туда летит что-то маленькое и беленькое. Я интуитивно захлопываю сумку и прижимаю к себе, будто коллекционер, поймавший редкую бабочку.

– Спокойно, – ровным голосом говорит Даня, а я чувствую, как мои глаза просто вылезают из орбит. – Успокойся, всё хорошо, – он нежно гладит меня по руке.

Между тем к нам подходит сотрудник ДПС, и Данила опускает стекло.

Мужчина в форме козыряет и представляется.

– Ваши документы, – требует он.

Данила протягивает ему техпаспорт от машины. Гаишник обходит машину, сверяет номера и что-то высматривает на наклейке, которая находится на лобовом стекле с пассажирской стороны. Я сижу ни живая, ни мёртвая, хотя сотрудник ДПС не обращает на меня никакого внимания и спокойно возвращается к водительской двери.

– Ваши права, – произносит мужчина.

– Нет с собой, – монотонно отвечает Даня и, закусывая губу, тупо смотрит перед собой.

– Пройдёмте, – командует ДПСник.

Данила послушно выходит из машины и следует за гаишником. Я воровато озираюсь по сторонам и приоткрываю сумку. Вижу там прозрачный пакетик с порошком, и меня начинает трясти, как в лихорадке. Первое, что приходит в голову, это поскорее избавиться от этого «груза». Уже собираюсь открыть окно и вышвырнуть эту дрянь подальше в лес. Но вовремя соображаю, что могу привлечь к себе ненужное внимание тех же гаишников, которые находятся где-то позади, и тогда точно беды не оберёмся. Поэтому я лишь поглубже закапываю пакетик в сумку. И жду…

Проходит минут десять, которые кажутся мне бесконечными, и кто-то открывает мою дверь. В ужасе поднимаю глаза, но это всего лишь Данила.

– Выходи, – небрежно бросает он с абсолютно невозмутимым видом.

Я ставлю ноги на землю, но чувствую, как она дрожит подо мной. Лучше бы мне провалиться сквозь неё и оказаться где-то в другом месте. Данила сразу заключает меня в свои крепкие объятия и целует сначала в щёку, потом в висок.

– Всё хорошо, – шепчет он мне на ухо, запуская пальцы в мои волосы. – Ничего не бойся, всё в порядке.

Я трясусь всем телом не то от вечернего холода, не то от страха – скорее от второго, – и мне кажется, что это очень заметно.

– А что происходит? – мои зубы отбивают чечётку.

– Надо вызвать такси и свалить отсюда, – говорит Даня.

Мой мозг наотрез отказывается думать. А чтобы полезть в сумку за телефоном, и речи быть не может. Данила достаёт свой айфон и пытается найти такси.

– Самое быстрое будет через двадцать минут. Цена – двенадцать евро, – озвучивает он.

Я просто молчу.

– У тебя есть нал? – спрашивает парень.

– Нет, – мотаю головой, – всё на карте.

– Тогда с твоего телефона вызываем.

Я нервно сглатываю и с опаской поглядываю на сумку, словно там лежит бомба замедленного действия. Мои пальцы не слушаются, но я на миг зажмуриваюсь и открываю сумку. Выхватываю оттуда телефон, снова захлопываю клапан и перевожу дыхание.

– Успокойся, – медленно говорит Даня. – Ничего не случилось.

– А машина? – я кошу взгляд на бэху.

– Её забирают на штрафстоянку, а нас просто отпускают, – объясняет парень, будто читает мне сказку перед сном. – Ну нет у меня прав. И у тебя нет. Такие правила. Приедет эвакуатор и увезет мою тачку. А я её снова заберу… Только, бл@ть, опять штраф придёт матери, и она меня четвертует.

Я тычу на кнопки, вбивая адрес, который назвал Данила, и оплачиваю заказ. Мы так и стоим на обочине, обнявшись.

– Почему матери? – интересуюсь я, согреваясь и успокаиваясь в его объятиях, откладывая на потом все более существенные разборки.

– Машина записана на неё. Она же брала кредит, когда мы это тачку покупали, а, значит, и все штрафы будут на её имя.

– Капец! – качаю головой. – То есть, твоя мама знает, что ты гоняешь без прав и ничего не предпринимает?!

– А что она сделает?! – с лёгкой горечью отвечает Даня. – Она же моя мать. Она любит меня, а потому прощает.

– Жесть! Меня бы предки убили!

Я даже не могу представить себя в подобной ситуации. С меня бы мать шкуру спустила за такое, несмотря на всю любовь. А его любят! Начинаю завидовать, что есть на свете такие родаки, как мать этого парня. Повезло ему.

Наконец подъезжает такси. Данила садится спереди, а я устраиваюсь сзади. Водитель включает негромкую музыку, и у них с Даней завязывается беседа. Я даже не прислушиваюсь. Мне это не интересно. Любопытно совсем другое, и эта тема зреет во мне, как гнойник, готовый лопнуть в любую секунду. То, что я не могла спросить у Данилы там, на обочине, потому что рядом были менты, я выясню немедленно, как только мы выйдем из машины.

Данила просит водителя остановиться, и мы высаживаемся на шумном проспекте, где поток машин заглушает человеческие голоса.

– Это что за хрень! – начинаю сразу, как только таксист отъезжает. – Я тебя спрашиваю!!!

Я лезу в сумку, нащупываю пакетик и зажимаю в кулаке.

– Ты нахрена мне это подсунул?! – ору я как не в себя. – Захотел меня подставить?! Так ты мной дорожишь?!

Я замахиваюсь, собираясь выбросить эту дрянь на газон.

– Бл@ть, ты совсем еб@нутая?! – Данила резко перехватывает мою руку, разжимает кулак и забирает у меня пакет, пряча у себя в кармане. – Это не моё, клянусь!

– А чьё? – я вдруг останавливаюсь. – Чьё, если не твоё?!

Даня уже успел сделать несколько шагов вперёд, но сейчас он возвращается и наклоняется ко мне.

– В смысле я не для себя брал, отвечаю! – кричит он мне прямо в лицо. – Друг попросил и бабла дал. Мы с чуваком забились там на стрелку. Всё равно я на дрифт ехал! Я не употребляю! Клянусь!

– Нахер тебе такие друзья, из-за которых ты готов сесть за решётку и меня ещё за собой потащить?! Что я вообще тут с тобой делаю?! Иду в наркопритон?!

– Так, послушай, – его голос становится твёрдым и очень низким, – я всё объясню…

Данила поднимает руки и хочет взять меня за плечи, но я отскакиваю от него, как о чумы. Его руки безвольно повисают вдоль туловища.

– Мы сейчас отнесём это одному челу, а потом позвоню другу, он нас заберёт. Тебя отвезем домой, а сами поедем за моей тачкой, – медленно и спокойно произносит он. – Так понятно?

– Ну, во-первых, ни мы, а ты пойдёшь к своему челу. А, во-вторых, я сама вызову такси и доберусь до дома без приключений! А ты можешь топать хоть прямиком в тюрьму. Мне пофиг!

– Даже так?! – глаза парня превращаются в узкие щёлочки, а взгляд становится до того острым, что, кажется, проткнёт меня насквозь. – А я-то думал, что тебе не всё равно! – он презрительно сплёвывает. – А ты такая же, как и все! Тупая овца с продажной любовью!

Его слова бьют меня по лицу хлеще любой пощёчины. После всего, что я пережила за эти полчаса, после его ревности, его тайных делишек и этой дряни, которую он мне подкинул? Я чувствую, как лицо заливает жар, а сердце стучит где-то в горле.

– Закрой свой рот! – кричу я, и голос срывается на визг. – Да как ты смеешь вообще такое говорить?! Это ты, ты тащишь меня в это дерьмо! Своими наркотиками, своими дружками, своими лживыми объятиями! Я тебя ненавижу! Слышишь?! НЕНАВИЖУ!

Я делаю шаг назад, потом ещё один. Весь мир вокруг меня плывёт, огни проспекта расплываются в яркие пятна. Я почти не вижу его, но чувствую его презрительный взгляд, прожигающий меня насквозь.

– Вали! – рычит он, и его слова тонут в рёве моторов. – Вали куда хочешь! Мне пох@й! Катись к своим таксистам, бл@ть!

Я поворачиваюсь к нему спиной, и ноги сами несут меня прочь, в противоположную от него сторону. Каждый шаг отдается болью в груди, а злость и обида застилают глаза пеленой. Он снова посмел! Посмел сказать, что я продажная!

Я лихорадочно достаю телефон. Пальцы дрожат так сильно, что едва попадают по кнопкам. Наконец, я открываю приложение такси. Сквозь слёзы, упрямо смотрю на экран, пытаясь вызвать машину.

Я иду быстро, почти бегу, не оглядываясь. Холодный вечерний воздух обжигает лёгкие. Я чувствую, как дрожь пробирает всё тело, но это уже не от страха, а от ярости.

Пока я иду, приложение такси наконец находит свободную машину. Я вижу, как на карте приближается маленькая иконка автомобиля. Ещё несколько минут, и я буду свободна от этого кошмара. Я просто хочу раствориться в темноте ночного города и никогда больше его не видеть.

Глава 11

Как же хорошо, что у меня есть свой дом, куда я могу занырнуть, как дикий зверёк в свою норку, и переждать все бури и невзгоды, закрывшись в своей комнатушке.

То, что произошло сегодня, нельзя представить даже в страшном сне. Я смотрю на свою раскрытую ладонь, и не верю, что совсем недавно сжимала в ней самый настоящий тюремный срок, а мои пальцы касались уголовной статьи, по которой мне могли бы запросто впаять этот срок. Я находилась всего в миллиметре от колонии, от реальной зоны, куда отправляют таких лохушек, как я, слепо доверяющих своим парням. Руки холодеют, а на лбу выступает испарина.

Мне хочется поскорее избавиться от этих мыслей. Если честно, то я очень боюсь рассказать кому-то о том, что приключилось со мной наяву. Даже Машке, своей лучшей подруге. Кажется, если кто-то узнает об этом, то за мной сразу же придут строгие дяди и наденут на меня наручники. Лучше пусть это останется моей тайной, чтоб ни одна живая душа не проболталась о сегодняшнем вечере.

Я иду в ванную, включаю холодную воду и плещу её себе в лицо. Капли стекают по щекам, и мне кажется, что они смывают не только пыль с улицы, но и остатки этого кошмара. Смотрю на себя в зеркало: бледное лицо, расширенные зрачки, испуганный взгляд. Я едва узнаю себя. Эта девушка в зеркале, дрожащая и напуганная, – это я? Руки намыливаю мылом и тщательно тру, уничтожая последнии улики моего несостоявшегося преступления.

Немного полегчало. Забираюсь на кровать и закутываюсь в одеяло, прячась от всего мира.

Утром просыпаюсь в такой же позе, как уснула вчера. Кокон из одеяла словно оберегает меня от роковых ударов судьбы.

Тянусь к айфону. Там висят смс… от Данилы:

«Съ@балась?» Ну и п@дуй! «А я буду бухать».

Смотрю на время отправления. Три часа ночи. Прекрасно. Оказывается, все решения проблем закупорены в бутылке. Открываешь, а оттуда сказочный джин: «Выпей, и всё рассосётся само собой!» Прикольно! Читаю дальше.

«Мне плохо без тебя», – время отправление полпятого утра.

– Придурок! – тихо проговариваю вслух. – А как тебе было, если бы меня закрыли на несколько годков? Зашибительно?!

Ухмыляюсь, и снова ощущаю тремор во всём теле. Отправляю дебила в блок, и выдыхаю. Я пытаюсь убедить себя, что это конец. Что так будет лучше. Что мне не нужен такой парень, который втягивает меня в проблемы, который может так подло поступить и так жестоко обидеть. Но где-то глубоко внутри, под слоем этой жгучей злости, прячется тоненький, дрожащий голосок, который шепчет: «А вдруг всё не так? Вдруг он не виноват? Вдруг ему и правда плохо?»

Кринж! Я ненавижу этот голос. Я пытаюсь его заглушить. И сейчас мне просто необходимо пообщаться с Аней. Наверно, только она способна дать ответы на мои вопросы.

Я, не раздумывая, пишу Анне.

«Привет! Что делаешь?»

«Я на работе», – приходит ответ.

«Долго?» – интересуюсь.

«До вечера почти». «Хочешь, приезжай». «Поболтаем». «А то мне скучно».

«Куда?», – спрашиваю, но знаю, что готова ехать и на край света.

«На центральный рынок». «Овощной павильон».

«Еду», – набираю смс, и натягиваю на себя одежду.

Нахожу Аню на её рабочем месте. За прилавком она выглядит старше и строже в смешном фартуке, испачканном в пыли от немытых овощей и фруктов.

– Угощайся! – предлагает она на выбор фрукты из своего ассортимента. – Только мыть иди в туалет.

Я оборачиваюсь и понимаю, что атмосфера павильона не вызывает здорового аппетита, а в местном туалете скорее всего царит жуткая антисанитория. Поэтому скромно выбираю самую чистую мандаринку.

– Ну, чего интересного случилось? Рассказывай! – зевает Аня.

– Да так, ничего особо! – выдавливаю я, чувствуя, как краснеют щёки.

– Опять что ль с Данькой поссорились? – догадывается она.

– Типа того, – очищаю мандарин от шкурки и поднимаю взгляд. – Ань, ты ведь хорошо знаешь Даню, да?

– Ну, он как бы Ромкин друг детства. Что-то не так? – хмурится Аня.

Я неоределённо пожимаю плечами и начинаю свой рассказ о том, как Данила рассердился на меня за то, что я не осталась сидеть в машине. Естественно, обо всём остальном я умалчиваю. Пусть эта тайна останется со мной. Глубоко внутри, под амбарным замком. Я закрою её на тысячу ключей, чтобы никто и никогда не смог её найти. Тем более, что Анна – это последний человек, которому я доверю свои секреты. Если она так легко треплется о других, то едва ли сделает для меня исключение. Она всё разнесёт по секрету всему свету с космической скоростью.

– Ну, в общем, я заметила, что у Дани случаются странные перемены настроения. Погуглила. И есть предположение, что такое поведение свойственно людям, страдающим от наркологической зависимости, – сочиняю я на ходу.

– Даня? Наркоман? – она чуть ли не фыркает. – Лера, ты серьёзно? Ну он, конечно, придурок ещё тот, с его-то выходками, но нюхать или ширяться? Нет. Точно нет. Выпить, травой побаловаться – это да, может…

Я замираю, впитывая каждое её слово.

– Ты уверена?

– На сто процентов! Он же спортсмен в душе, хоть и дрифтует как сумасшедший. Он никогда не станет употреблять такую дрянь. Ему это просто не нужно, у него адреналина и так хватает, – убеждает она меня, а потом наклоняется ко мне и заговорщицки шепчет. – Я знаю, кто на этом плотно сидит. У нас там на районе есть такие. Но Даня… поверь мне, нет.

Внутри меня что-то щёлкает. Как будто огромный, тяжёлый засов, который держал дверь моей обиды наглухо закрытой, сдвигается с места. Значит, он не наркоман? Он не употребляет? Моё сердце делает сумасшедший кульбит. И его слова: «Это не моё, клянусь! В смысле я не для себя брал, отвечаю! Друг попросил и бабла дал. Мы с чуваком забились там на стрелку» были правдой!

Я вспоминаю, как он отчаянно пытался мне это объяснить. А я его не слушала. Я была ослеплена яростью, обидой, страхом.

– Это Илюха нарколыга по жизни, – продолжает Аня, не замечая мою реакцию, – и вряд ли соскочит. Я Полинке уже миллион раз говорила, чтобы бросала его, но она, как зомбированная, приклеилась к этому отморозку.

– Илюха сидит на этом? – я удивлённо раскраваю глаза. – Ну, капец просто! Бедная Полинка.

– Он такой, да, – кивает Аня, – А Данила… Он импульсивный. Он же боксом и кикбоксингом занимался. Чуть что – сразу в морду, а потом разбирается. Вспыльчивый. Вечно влипает в истории с драками, особенно, когда ужратый. Может вам нужно просто поговорить и обсудить его поведение?

Поговорить, обсудить… Если это поможет. Ну, а как мне тогда понять его жёсткую подставу?

– Да, наверно, нам нужно поговорить, – вздыхаю я.

Анька так рьяно защищает Данилу, что мне уже не до того, чтобы ругать его. В моей голове проносится вихрь мыслей. Наверно, он не хотел меня подставить. Он просто запаниковал. Он испугался. Или что-то другое… И его слова о том, что он боится меня потерять… Тогда, в машине, в темноте, я чувствовала, как сильно он меня притягивает, как он целует меня, и в его прикосновениях было что-то такое, что говорило о его собственничестве. Может, это была не просто ревность, а безумный, неуправляемый страх потерять?

Какое-то время я сижу на ящике из-под овощей и слушаю все районные сплетни, которые удалось собрать Аньке. Иногда задаю уточняющие вопросы, и узнаю много нового. Появляются новые имена и персонажи. Прям как сериал какой-то.

– Ладно, Ань, я, наверное, пойду. Завтра на работу. Надо подготовиться. Меня поставят работать хостес, надо выглядеть прилично, а не распугивать гостей отеля своим жутким видом.

Пока иду до остановки руки так и чешутся снять блок. Так хочется узнать, написал ли мне что-нибудь Даня. Или, может, звонил? Не выдерживаю, и высвобождаю контакт из заточения. Волна разочарования накрывает с головой. Ни словечка, ни звоночка!

На работу иду без всякого вдохновения. Стою на пороге ресторана и, натянув на лицо искусственную улыбку, отмечаю в списке номера комнат гостей, кто приходит на завтрак. Тут в основном иностранцы. В отличие от меня они улыбаются натурально, потому что у них так принято. Люди называют цифры, а я туплю, потому что мой английский хромает на обе ноги и очень сильно. Выучила фразу с просьбой повторить, и как попугай произношу её, когда невозможно разобрать чужой язык.

Дни ползут мучительно долго. Рутинно. Тренировки не спасают от проклятой любви. Всё слишком противоречиво. Слишком запутанно. Завтра у меня выходной. Как пережить ещё один ужасный день без Данилы? Я злюсь на себя за эту зависимость, за это окоянное чувство, которое не даёт мне дышать полной грудью. Как освободить своё сердце? Как перестать ждать сообщений, звонков, даже случайной встречи? Я понимаю, что мне нужно двигаться дальше, но всё равно топчусь на месте. Я хочу снова почувствовать себя живой, а не просто существовать, перелистывая дни календаря.

Выходим с Настей после тренировки. Хлопаю себя по карманам, потому что из-за рассеянности совсем не помню, где мой телефон. Лезу в рюкзак, чтобы убедиться, что не забыла айфон в раздевалке. Шарю рукой в поисках гаждета, уткнувшись взглядом в пол.

– Опа, – тихо произносит Настя. – А это, кажется, за тобой…

Я ещё не успеваю вникнуть в суть её слов, зато вытскиваю со дна рюкзака свой любименький айфончик.

– Фу-у-ух! Нашла! – проговариваю я, довольная, что не придётся возвращаться.

И тут, хоть и с опозданием, до меня доходит… Я чувствую на себе взгляд, пронизывающий и острый. Смотрю вперёд, и это кажется наваждением. Данила стоит возле своей БМВ, прислонившись пятой точкой к крылу. Нога закинута за ногу, а руки скрещены на груди. Он ждёт… Меня. Я закрываю глаза, пытаясь вдохнуть поглубже, но воздух кажется слишком тяжёлым.

– Тебя подождать? Или?.. – слышу рядом голос подруги.

– Наверно, иди, – машинально отвечаю, и ноги сами несут меня к машине.

Останавливаюсь, не доходя пару шагов. Данила не двигается с места. Так и стоит, не шелохнувшись, и, как огнедышащий дракон, он посылает мне свои феромоны. Я жадно и с упоением глотаю их, не боясь пересытиться или отравиться. Наполняюсь чем-то новым, объятая языками пламени, которые поджаривают низ живота так, что хочется согнуться пополам.

– Ты?.. Приехал??? – бормочу себе под нос.

– Захотел и приехал, – отвечает невозмутимо, но взгляд серьёзный.

Внутри меня разливается странное тепло. Я не хочу его терять. Не хочу, чтобы ему или мне было плохо. Я люблю его. Вот так, просто. Люблю. И эта любовь сейчас ищет любые, даже самые нелепые оправдания для его действий. Потому что мне важнее, чтобы он был рядом, чем чтобы он был идеальным. Потому что я уже влюбилась, глубоко и бесповоротно, и теперь это чувство не даёт мне покоя. Может, он и не наркоман, но придурок – это точно. Мой придурок. И мне нужно, чтобы он это знал.

– Поехали? – щурится парень.

– А ты объяснишь? – задаю вопрос, отлично зная, что Данила понимает, о чём я.

– Да, – бросает коротко.

Едем в молчании до самого моего дома. Даня паркует машину во дворе и глушит движок. Делает глубокий вдох.

– Слушаю, – настойчиво напоминаю я, потому что его аргументы мне необходимы, чтобы до конца разобрать мотивы его поведения.

– Ну, в общем, – его хриплый голос звучит как-то неестественно, – тогда… в тот день, – вижу, с каким трудом ему даются слова, – ну, я же знаю, что бывает, когда ловят без прав. Не впервой. И тут гайцы. Эти сволочи… они обязательно суют трубку, ну…, чтобы дыхнуть, что, типа, не пьяный. А иногда могут сделать так, что алкотестер покажет промилле. Тогда п@зда. Опять в обезьянник. А у меня это…

Данила разводит руками, изображая безысходность. Но я лишь искоса наблюдаю за ним. Он переводит дух.

– Ну, ты понимаешь, что в обезьяннике у меня сто пудово нашли бы это дерьмо, – продолжает он. – А гайцы… они не трогают пассажиров, им пох@й, кто ты и что. Так что тебе ничего не угрожало, – он виновато смотрит мне в лицо, и я ему верю.

– А потом, – Данила делает паузу, – мы оба были на взводе. У меня тоже нервы не железные. Я не должен был орать на тебя. Ведь ты моя спасительница!

Вот так всё так просто, оказывается. Всему есть объяснение. Как же я могла так сразу решить, что он подонок? Ведь я его знаю. Он вспыльчивый, да. Он может быть грубым, когда злится. Но он не злой.

Теперь, когда я получила от него объяснения, мне стало намного легче, и вся ситуация показалась какой-то даже абсурдной.

– Ты меня простишь? – неуверенно спрашивает Даня.

Я немного выжидаю. Этот вопрос, как косвенное извинение, которое я, естественно, приму, но не сразу.

– Только, если ты мне пообещаешь, что больше никогда не притронешься к этой дряни. Ни для себя и ни для кого! Ясно? – ставлю я условие.

– Зуб даю! – выпаливает он, и прикладывает большой палец к переднему зубу, словно отрывает его.

– Детский сад! – я закатываю глаза и цокаю.

– Я серьёзно! – вспыхивает Данила. – Бл@ть, ну как тебе ещё сказать?!

– Не ори на меня! – говорю строго, потому что я только успокоилась, а он снова повышает на меня голос. – Нормально, а не на тюремном жаргоне.

– Хорошо, – наконец произносит он, и его тон уже не такой резкий. – Я… я обещаю тебе. Этого дерьма больше не будет. Никогда. Ни для себя, ни для кого. Клянусь.

Он смотрит мне в глаза, и в его взгляде я вижу не только раскаяние, но и какую-то новую, непривычную решимость. Он протягивает руку и берет мою ладонь, переплетая наши пальцы. Его прикосновение обжигает, заставляя кровь кипеть.

– Вот так-то лучше, – говорю я, и уголки губ невольно приподнимаются.

– Ну что? Мир? – Данила тянет меня к себе.

– Ми-и-ир, – шиплю я по-змеиному прямо ему в губы.

Он прижимает меня крепче, углубляя поцелуй. Я чувствую его сильные руки на своей спине, его тело, так близко прижавшееся ко мне. В эту минуту я отдаюсь ощущениям, пытаясь оттолкнуть тревожные мысли о нашей недавней ссоре.

– Погнали дальше? – понимаю его намёк.

Я всё читаю по его хищному взгляду, по порочной улыбке, по тому блеску в глазах, который выдаёт безумное мужское желание…

– Э-э, – мнусь я. – Давай не сегодня.

– Чего так? – вскидывает брови парень.

– Критические дни, – я смущённо поджимаю губы.

Сама ненавижу этот период, который порой ограничивает мою свободу. Но, кто виноват, что природа всё так усложняет?! Парень растирает своё лицо ладонями, чтобы скрыть разочарование от такого облома, и приходит в себя.

– Жаль… я надеялся… – шепчет сожалением.

– На что? – провоцирую его.

– Что буду сегодня любить тебя до рассвета, – грустная улыбка появляется на его губах.

«Любить». Наконец-то между нами прозвучало это слово. Пусть даже в таком контексте – нежно и пошло, – но я услышала его. Моё сердце распахнулось навстречу, принимая этот бесценный дар и вытесняя все обиды.

– Придётся немного подождать, – успокаиваю Данилу и глажу по плечу.

– В выходные кармит, – вдруг сообщает он. – Го?

– Прикольно! Конечно, го! – сразу подхватываю я.

В моей памяти сразу всплывают картинки той автомобильной движухи, и я радуюсь возможности ещё раз увидеть это сборище машин.

– А Машу возьмём? – спрашиваю с опаской.

– Не вопрос! – слышу ответ. – Как раз я Артурчика прихвачу. Мы с ним давно собирались на эту тусовку. Ты не против?

– Я? Нет! – отрицательно мотаю головой. – Без проблем.

Глава 12

Наше перемирие с Данилой видится мне нерушимым и наполняет меня каким-то особенным, позитивным настроем. Кажется, тяжёлый груз свалился с души, а воздух вокруг стал чище и легче. Если уж мы смогли разрулить эту серьёзную проблему, разобраться в ней и всё выяснить, то всё остальное сущий пустяк. А слова «любить тебя до рассвета», пусть и сказанные в определённом смысле, продолжают звучать в ушах. Моё сердце бьётся ровнее, и я чувствую себя по-настоящему счастливой. Мне хочется думать, что под моим влиянием Данила исправляется, становится менее агрессивным, а тяжёлый характер меняется в лучшую сторону. Я уверена, что с моей помощью он скоро избавится от вредных привычек, и его тяга к алкоголю и травке исчезнет вовсе. Но над этим надо работать. И я готова приложить все усилия, чтобы добиться максимального результата.

Идея с кармитом в выходные приходит как нельзя кстати. Первый раз я была слишком растеряна, чтобы получить удовольствие от такой яркой встречи машин, но сейчас у меня появился шанс прочувствовать ту атмосферу намного глубже и проникнуться тем, что так ценит мой парень. И, конечно же, я прекрасно помню своё обещание Машке. Я не подведу её на этот раз и не кину, как однажды вышло с лунапарком. Знаю, как Маша любит всё необычное и эффектное, поэтому тут же набираю ей.

– Машуля, привет! Как дела? Слушай, тут такое дело… Данила предложил поехать на кармит в выходные. Ты же давно хотела поснимать что-нибудь для своего инстаграма, да? Там круто, тебе точно зайдёт!

На том конце трубки раздаётся восторженный писк. Мария обожает создавать новые контенты, ей нравится устраивать конкурсы в соцсетях, писать комментарии и собирать лайки. Для неё это не просто хобби, а целая философия жизни. Подруга уже видела мои фотки с прошлого мероприятия, поэтому примерно представляет, что там происходит. Но увидеть всё собственными глазами и снять на свой телефон будет для неё куда важнее.

– Кармит?! Ты серьёзно?! Леркинс, ты просто вау! Конечно, я еду! И да, контент – это святое! – её голос звенит от предвкушения. – А кто ещё будет?

– Данила сказал, возьмёт друга, Артура, – отвечаю я, слегка улыбнувшись. – Возможно, это даже к лучшему. Ну, помнишь, того, которого мы в лунапарке видели.

– Да, я его помню… – задумчиво произносит Маша. – Я даже сначала обратила на него внимание, но потом, в этой пьяной суете, с этой грёбаной Яной всё смешалось и стало как-то не до Артура. Но мне, кстати, показалось, что он или недавно в этой шайке, или вообще впервые. Вот заодно и присмотрюсь к нему повнимательнее.

Мне нравится Машкин настрой. Она вечно на позитиве. Поэтому встреча автомобилей выглядит многообещающей.

В субботу вечером Машенция уже у меня, и мы наносим последние штрихи к своему внешнему виду. Ведь нам предстоит стать практически ведущими в новом выпуске «Всё от Марии». Конечно, главной ведущей будет Маша, а я так… просто промелькну в кадре.

Выходим из подъезда, и видим парней. Они курят около машины и поворачивают головы на звук открывшейся двери.

– Вы бы ещё до утра собирались, – бурчит Данила своим ленивым басом.

– Простите-извините, но нам полагается скидка на то, что мы девочки, – кокетливо верещит Маша.

– Артур, – скромно представляется парень.

– Я Маша, – бойко отвечает подруга. – А это Лера, – она указывает на меня.

– Короче, погнали! – торопит нас Даня. – А то просрём всё самое интересное.

А самое интересное – это как раз начало, когда тачки одна за другой подъезжают, смачно газуют, а потом проезжают на площадку и занимают место. Типа, участники представляют сами себя, и их блистательный выход с демонстрацией всех наворотов – это залог успеха.

На этот раз для кармита автомобилисты выбрали другое место. Но от этого само мероприятие не стало блеклым. Оно просто приобрело иные оттенки, не менее красочные и живые.

Как только Данила припарковал тачку, мы выбраемся из неё и оглядываемся по сторонам. Я чувствую себя намного увереннее, но мне далеко до того, как ощущает себя Машенция. Такое впечатление, что она тут, как рыба в воде. Её творческая натура сразу оценивает вайб, а намётанный глаз в момент выхватывает из всей толпы самые крутые тачки.

– Так, мальчики, мы вас покинем ненадолго, – сообщает она парням. – Я похищаю Леру, и обещаю вернуть её в целостности и сохранности. Сегодня она мой главный помощник и консультант.

Мария хватает меня за руку и утягивает в водоворот своего контента. Я лишь успеваю заметить острый взгляд Данилы. Вижу, как напрягаются его скулы, и он зло сплёвывает. Ох, чувствую, всё это не к добру.

Мария смело движется по автостоянке и подходит к фанатам кармита. Культурно спрашивает разрешение на видеосъёмку и только тогда приступает к коротким репортажам о крутых тачках. Иначе, если всё делать без спроса, можно нарваться на неприятности. Соглашаются не все, но всё же большинство парней готовы поддержать девушку, и охотно позируют перед камерой айфона. Эти люди сегодня на чилле, им нечего скрывать от публики, и они совсем не против лишний раз засветиться в интернете.

– Что за х@йня? – слышу низкий голос Дани и вздрагиваю.

В этот момент мы с Машей стоим в компании парней, которые эпично описывют достоинства своих автомобилей. У них получается забавная пикировка, шутливый диалог между собой, и я с неподдельным интересом наблюдаю это маленькое шоу.

– Хватит х@йнёй страдать! Пошли! – он бесцеремонно сковывает своей лапищей моё запястье и волочит меня к своей бэхе.

– Ты дурак? – шиплю я на него. – Сорвал Машке весь репортаж! Нельзя было подождать до конца?!

– Мне пох@й на её репортажи. Не втыкаю, почему ты шаришься среди чужих мужиков, как шалава?

– Бл@ть, Даня! – мои глаза вспыхивают диким огнём. – Ты опять за своё?! Задолбал со своей тупой ревностью! Неужели ты мне настолько не доверяешь?! Опять хочешь поругаться?!

– Это ты хочешь поругаться! Нахрена строишь глазки всяким придуркам?! Думаешь, я не вижу, как ты с этими шутами там угораешь?

– Ничего я никому не строю! Просто поддерживаю подругу, – чувствую, что начинаю оправдываться, как последняя дура.

– Стой здесь, чтоб я тебя видел, – приказывает Данила, а я закатываю глаза и шумно выдыхаю.

– Ой, ладно тебе, отелло! – подбегает к нам Маша и старается сгладить конфликт. – Я же сказала, что верну твою любовь в целостности и сохранности. Здесь такой вайб, а вы тут своими мутками весь движ обламываете.

Даня отпускает мое запястье, но лицо у него все еще перекошено. Он буравит Машу взглядом.

– Да похрен мне на ваш вайб! – морщится Данила.

Маша, не теряя ни секунды, перехватывает инициативу. Она делает шаг к Дане, её глаза хитро прищуриваются.

– Ого, так уж и похрен?! – с наигранным удивлением тянет она. – Ну, раз такой расклад, Даня, у меня есть тема покруче. Я могу запилить для тебя отдельный видос, прям топчик. Только ты и твоя тачка, без этих всех «фанатов кармита». Сделаем так, что твоя бэха будет выглядеть как ракета, а ты – как самый крутой чувак на районе. Что скажешь? Готов, чтобы твоя тачка засветилась так, как ни у кого другого?

Лицо Дани меняется. В его глазах гаснет злость и загорается что-то вроде интереса. Он смотрит на Машу, потом на свою машину, и на его лице появляется довольная ухмылка.

– Отдельный видос? – переспрашивает он, уже совсем другим тоном, будто только что выиграл в лотерею. – Это… это без рофлов?

Маша кивает, ее улыбка становится шире.

– Реально без рофлов. Ну что, погнали?

Даня еще секунду тупит, затем его губы растягиваются в широкой улыбке.

– Ну, раз такое дело… Тогда базару нет! Но давай так: ты лепишь видосы и скидываешь мне, а я уже сам решу, что залить в инсту со своего ака.

– Не вопрос! – отвечает Маша и принимается за съёмку.

Напряжение спадает, и я прямо чувствую, как мне становится легче. Маша снова показывает, что ее харизма и смекалка разруливают любые траблы, а Даня сейчас получит свой профит и, надеюсь, забудет о ревности.

Маша быстро втягивается в процесс, снимая Данину бэху со всех ракурсов, а он, довольный, позирует как настоящая звезда. Артур, кстати, тоже не остается в стороне – он с интересом наблюдает за Машей, иногда подкидывая ей идеи для ракурсов или шуток. Между ними будто искрит, и я замечаю, как Маша частенько бросает на Артура взгляды, полные неподдельного интереса.

Всю обратную дорогу Маша и Артур оживлённо болтают, обмениваясь шутками и расспрашивая друг друга о жизни. Я наблюдаю за ними, ловя себя на мысли, что они удивительно подходят друг другу – её живость и его спокойная уверенность создают интересный баланс. Данила, заметив мой взгляд, слегка сжимает мою руку, и я чувствую, как жар от его ладони волной катится по всему телу. Между нами снова воцаряется эта приятная, устоявшаяся гармония.

С этого дня наша тусовка меняется. Мы с Машей и парнями почти всегда зависаем вчетвером. Даня, хоть и бывает порой припадочным, но в компании Артура он будто становится спокойнее. А главное, он теперь по минимуму общается со своей стрёмной кодлой, которая вечно подбивает его на всякую дичь и заставляет меня нервничать. Мне кажется, это реально прорыв.

Конечно же, мы по-прежнему ссоримся – Данила всё ещё вспыльчивый и ревнивый, а я слишком эмоциональная. Но теперь наши конфликты уже не такие страшные. Они становятся короче, хватает нас всего на один день, а потом мы миримся. И эти примирения для нас самые сладкие. Каждый раз, когда после очередной стычки мы находим способ снова быть рядом, я чувствую, что наша связь становится только крепче. Эти короткие разлуки, словно небольшие испытания, лишь подчёркивают, насколько сильно мы нужны друг другу. По крайней мере, это я так думаю. И очень надеюсь, что мои мысли созвучны с мыслями моего парня.

Моя работа…Она не лёгкая. Помню, как у меня прошёл первый рабочий день в отеле в ресторане. Поначалу было очень непривычно. Тяжело было работать. Страшно точнее даже, но потом я привыкла. Когда началась вся эта суета, то ты уже входишь в эту работу. И я начала вливаться в процесс. Всё вот это вот – подходишь к людям, спрашиваешь «can I take it?», чтобы забрать со стола грязную посуду. Они там иногда спрашивают что-то на английском, а я стою такая и хлопаю глазами, потому что в английском ни в зуб ногой. Но мне пока нравится эта работа. По крайней мере, нет никаких тяжёлых коробок. Правда, подносы с посудой тяжеловаты, но всё равно они весят меньше, чем ящики с ягодами. А самое главное, что я получаю деньги…свои собственные. Только почему-то мне вечно их не хватает.

Постоянно хочется чего-то новенького, особенного. Брендовые вещи не дешёвые, зато выглядят топово. Без них никак. Но к ним необходим маникюр и все бьюти навороты, иначе нарушится вся органичность моего внешнего вида. Плюсом ко всему я такая сладкоежка и любительница МакДональда, что никак не могу себе в этом отказать. Как правило, Данила привозит меня туда, а я заказываю… и себе, и ему. И… оплачиваю тоже я, потому что это мои капризы, которые моему парню не всегда по карману.

Жаль, что мама так резко лишила меня своей финансовой поддержки, возложив все мои траты исключительно на меня саму. Даже за тренировки я теперь плачу сама. Но есть ещё один источник дохода – папочкины алименты. Их я терять не собираюсь хотя бы потому, что с этой суммы я выплачиваю свой новый айфон, а оставшиеся сто евросов лишними не бывают. Так что я держу в огромном секрете от папы, что учусь на дистанте и официально работаю. Очень надеюсь, что меня никто не сдаст. Игорь обещал молчать, а мама… она в таких контрах со своим бывшем мужем, что едва ли будет ему об этом сообщать. В общем, надеюсь, пользуюсь и кайфую.

Сегодняшний вечер, кажется, ничем не предвещает ссор или ещё какого-нибудь трэша. Я заканчиваю смену, предвкушая, как Даня заберет меня, и мы поедем куда-нибудь отдохнуть. Телефон вибрирует.

«Родная, не могу тебя забрать», – приходит смска от моего парня.

«Не поняла?» – мой позитивный настрой рушится, как карточный домик.

«Бенза нет», «Совсем», «Стрелка на нуле», «Еле до дома дотянул».

Не хочу верить в эту дичь. Только вчера я заправила ему тачку. И куда он всё прокатал? С кем? Снова его дружки просили о какой-то мнимой помощи, а он не посмел им отказать?! То же мне, нашли безотказного. Но, если говорить прямо, то Данила такой – для друзей ему ничего не жаль. Просто парень-рубуха. Он с лёгкостью расстаётся с деньгами, когда они у него нсть в наличии. Я давно заметила, что жадность в нём отсутствует. Он и на меня не раз тратил последнее.

Жму кнопку вызова, потому что хочу слышать это ленивый бас, которые мне объяснит, куда из бака испарилось топливо.

– Даня! В смысле, не сможешь?! – внутри меня уже закипает маленький вулканчик. – Ты что, забыл? Мы же договаривались!

– Не злись, родная. Ну так вышло, что бак пустой… – его голос звучит как-то натужно, с непривычной ноткой вины.

Я сразу напрягаюсь.

– И что?! Мне теперь на скотовозке ехать до дома?! – мой голос дрожит от возмущения. – Ты прикалываешься надо мной?!

– Честно, тут такое дело…. Просто… про@бался чуток. Думал, хватит. Ну, так получилось. – в его голосе проскальзывает нотка отчаяния.

– Так найди денег и заправь машину! – требую я.

– С бабками полная тукша*, – на том конце трубки Даня заминается, будто подбирая слова. – Короче, расклад такой: либо ты сейчас сама кидаешь мне на карту, чтобы я смог заправиться, либо… либо мне топлива хватит только в одну сторону, и я даже до тебя не доеду. Застряну где-нибудь на трассе, как лох.

Я замираю, пытаясь переварить услышанное. Он не просто просит денег, он ставит условие. Да еще и с таким видом, будто это моя вина. В горле встает комок. Этот «нерушимый» мир, который я так старательно строила, сейчас трещит по швам из-за какого-то чёртового бензина.

Но внутри меня разгорается другое чувство. Я так соскучилась по нему за день, так хотела его увидеть. Представляла, как мы наконец-то расслабимся после работы. Мысли о том, что я сейчас одна пойду домой, а он будет сидеть там, без бензина, в своей машине, пока я тут кисну, – невыносимы.

– Даня, – говорю я, стараясь не выдать, как сильно меня это раздражает. – Ладно. Сколько тебе скинуть?

Я уже достаю телефон, открываю приложение банка. Спорить сейчас бесполезно, я просто хочу, чтобы он приехал. И пусть он увидит, что я готова идти навстречу, даже когда он такой наглый.

– Да кинь двадцатку, хватит, – бурчит он в трубку, и я слышу, как у него тон меняется и звучит уже не так отчаянно, а скорее довольно.

Я перевожу ему деньги, а сама уже начинаю прокручивать в голове о том, что, как только он подъедет, я выскажу ему всё, что накипело. Невозможно так жить, когда каждый раз какая-то фигня происходит из-за его безответственности.

Стою в ожидании на выходе из отеля. Ноябрьский вечерняя сырость пронизывает до костей. С неба сыплется мелкая морось, переходящая в первый мокрый снег. Я переминаюсь с ноги на ногу от мерзкой погоды, и нервничаю от того, что мой парень последнее время снова перестал быть пунктуальным. Опоздать на полчаса или час для него норма. А для меня – кринж! Бесит нереально.

Наконец его бэха медленно подкатывает к зданию. Свет фар прорезает стеклянную витрину отеля. Даня паркуется, а я открываю дверь и плюхаюсь на пассажирское сиденье.

– Спасибо, родная! Выручила! – он тянется ко мне за поцелуем.

Я подставляю губы, но поцелуй получается какой-то прохладный и скудный. Меня дико разбесило его «Выручила!» Тоже мне, нашёл палочку-выручалочку! Моё терпение лопается.

– И долго я ещё буду так тебя выручать?! Даня, ты охренел?! Ты уже достал со своей этой темой, когда тебе постоянно что-то не хватает! Может, пора уже на работу устроиться, а не сидеть без бабла и клянчить у меня?!

Он резко поворачивает голову, его глаза сверкают в полумраке салона. В них вспыхивает такая злость, что я аж съёживаюсь.

– Что ты сказала?! – его голос становится ледяным, опасным. – Я тебе что, на шею сел?! Тебя вообще не должно волновать, где я бабки беру! А то, что у меня сейчас косяк вышел – это не значит, что я какой-то там нахлебник! Вот из-за таких твоих слов я вообще ничего не хочу делать! Тебе вечно что-то не так!

Он отворачивается, хватает руль и сжимает его до белых костяшек. В салоне повисает тяжёлое молчание. Я чувствую себя виноватой, будто это я сейчас всё испортила. А ведь просто хотела, чтобы он был ответственным.

Я обиженно отворачиваюсь к окну. Вид ночного города расплывается в тусклых огнях, а в горле комок. Слёзы подступают, но я упрямо сглатываю их.

– Отвези меня домой, – говорю я сдавленно, и мой голос дрожит, выдавая все эмоции. – Просто отвези домой.

Даня не отвечает. Он просто включает передачу и резко стартует. Мы едем в полной тишине, каждый погружён в свои обиды. Атмосфера в машине такая плотная, что можно порезать ножом. Когда он останавливается у моего подъезда, я молча выхожу, даже не попрощавшись. Дверь захлопывается с глухим стуком, который, кажется, отдаётся эхом в моей пустой душе.

Следующие два дня проходят как в тумане. Даня не звонит. Не пишет. Зато я вижу, как в роликах соцсетей у наших общих знакомых мелькает его бэха. Это злит, обижает и сильно выбешивает. Но я держусь. Гордость не позволяет мне сделать первый шаг, но каждая минута без него кажется вечностью. Телефон постоянно лежит рядом, я проверяю его каждые пять минут, но уведомлений от него нет. Я пытаюсь отвлечься, смотрю сериалы, убираюсь, но всё валится из рук. Образ его злого лица, его обиженные слова – всё крутится в голове. Мне его так не хватает, что становится физически больно. Это молчание убивает меня медленнее, чем любой крик.

Наконец, на исходе вторых суток, я сдаюсь. Пальцы сами набирают его номер. Я не знаю, что скажу, но так больше не могу.

Я долго смотрю на его имя на экране, прежде чем написать. Сердце колотится, как бешеное. В голове тысяча вариантов, как начать, что сказать. Иду на компромисс между гордостью и диким желанием его услышать.

В итоге, отправляю короткое, но ёмкое сообщение:

«Ты где?»

Время тянется невыносимо медленно. Я жду. Игнорирую телефон, потом снова беру его в руки, проверяю, не пришел ли ответ. Теряю счёт минутам. Может, он спит? Или просто не хочет отвечать? В груди давит от этой неизвестности. И вот, наконец, телефон вибрирует. Экран загорается, показывая сообщение от Данилы. Открываю его с замиранием сердца.

«С друзьями», «А что?»

Коротко. Сухо. Без эмоций. Но это всё же ответ. Он жив, и он на связи.

Но злость снова поднимается волной. С друзьями! Значит, он тусит там, пока я тут места себе не нахожу, а его тачка, как ни в чем не бывало, светится в сторис у его приялелей и приятельниц. Я быстро печатаю, не давая себе времени на раздумья:

«Ясно. Значит, тусишь там, а твоя тачка уже в каждом паблике маячит у твоих корешей, пока ты меня игноришь? Классно ты время проводишь».

Я отправляю сообщение и тут же бросаю телефон на кровать. Внутри всё кипит. Да пусть он хоть что-то ответит!

Через несколько минут телефон снова вибрирует. Я не сразу беру его в руки, пытаясь успокоиться. Наконец, открываю сообщение от Данилы.

«Ты че несёшь вообще?» «Че за наезды?» «Я тебя игнорю?» «Это ты меня нах послала и домой попросилась» «Не строй из себя жертву» «И нехер тут про мою тачку и моих пацанов гнать» «Поняла?»

Его ответ – как пощёчина. Никакой вины, никаких извинений. Только агрессия и обвинения. Я чувствую, как мои глаза наполняются слезами. Снова. Он опять выворачивает всё так, будто я во всем виновата.

Я смотрю на его сообщение, и обида сменяется отчаянием. Я так устала от этих ссор, от его ревности, от его нежелания признавать свои косяки. Но мысль о том, что могу его потерять, пугает меня больше всего. Я не хочу, чтобы всё закончилось из-за глупой ссоры. Я готова на любой компромисс, лишь бы снова быть рядом.

Набираю сообщение, и пальцы сами выбирают слова, от которых мне противно, но я знаю, что это единственный способ.

«Даня, прости». «Пожалуйста, давай не будем ссориться». «Я скучаю».

Отправляю. Чувствую себя жалкой, но надеюсь, что это сработает. Что он увидит, как сильно я готова ради нас.

Тишина. Долгая, мучительная тишина. Мой телефон лежит рядом, но не вибрирует. Я жду и уже начинаю думать, что он проигнорировал и это, что всё кончено. Внезапно экран загорается. Сообщение от Данилы.

«Ну ладно. И я скучал». «Заехать за тобой?»

Ответ не идеальный, никакой бурной радости или признаний, но в нем нет привычной агрессии. Это больше похоже на перемирие, чем на полную победу, но для меня сейчас и это уже очень много. Он не злится. Он скучал. И он предлагает встретиться. Моё сердце замирает от облегчения. Я готова сорваться и бежать к нему прямо сейчас.

_____________________

* мест. знач. «пусто»

Глава 13

В конце ноября остро встаёт вопрос, где, как и с кем отмечать Новый год. Эта насущная тема поднимается регулярно с приближением самого яркого и масштабного события в году. Праздник считается семейным, но теперь уже не в моём случае. Если не найти решение этой проблемы, то мне придётся коротать Новогоднюю ночь в лучшем случае с друзьями брата. Игорь уже застолбил поляну и предупредил, что он с друзьями занимает хату до утра.

А мне хочется чего-то романтического. Я бы с удовольствием встретила Новый год где-то далеко от дома. Когда я смотрю в соцсетях видосы, как народ празднует встречу Нового года в других странах, то сгораю от зависти и тоже мечтаю о подобном.

Вчера мы бурно отметили днюху Артура, а сегодня жёстко изнываем от похмелья. Заезжаем в магазин и затариваемся лайтовыми коктейлями для нас с Машей, а парни берут себе пиво. Едем в мой двор и паркуемся под окнами. На старые дрожжи алкоголь действует быстро, и я вижу, что мой Данила уже поплыл.

– Даня, тебе достаточно, – строго одёргиваю я, когда он откупоривает очередную бутылку пива.

– Сам решу, кра-а-сивая! – он сдвигает брови и бросает на меня взгляд, типа, «достала».

Они с Артуром дружно прикладываются к бутылкам, а мы с подругой потягиваем наши любимые коктейли.

– Даня, давай ты сегодня не рулишь больше, – говорю спокойно и надеюсь, что услышит.

Так я стараюсь оградить своего парня от очередных неприятностей, в которые он без конца влипает из-за своей агрессивной езды, да ещё в нетрезвом виде. Мне как-то приходилось пару раз ехать с ним, когда он подшофе, и, скажу честно, было страшновато. Обычно мы ссоримся из-за того, что я не соглашаюсь сесть в его машину, но всё же я не горю желанием попасть в аварию и остаться инвалидом на всю жизнь, поэтому предпочитаю ссору необратимым последствиям.

– Слышь! Не нагнетай! – отзывается Данила, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи.

Его глаза уже чуть мутные, но взгляд все равно дерзкий.

– Я сегодня на чилле! Могу расслабиться?! Тачку тут оставлю, а сам у Артура перекантуюсь…

Артур, до этого спокойно потягивающий свою бутылку, отрывается от неё и широко улыбается. Он явно не против такой идеи и сам уже на расслабоне.

– Да без Б, бро! – легко отзывается Артур, кидая Даниле короткий, но уверенный взгляд. – Можешь у меня переночевать, если что. Места хватит, да и хавчик найдём. Не парься.

Даня делает ещё один глоток из горла бутылки, и я чувствую, как у меня внутри пробегает холодок. Моё ненавязчивое напоминание про руль пролетело мимо его пьяных ушей, как звук проезжающей мимо машины. Даня не просто хочет расслабиться – он уже начал это делать, и кажется, никто не собирается его останавливать, тем более Артур, который сам уже на лайте и посмеивается над ситуацией.

Решаю выдвинуть своё предложение о праздновании Нового года на всеобщее обсуждение.

– Народ, – призываю я к вниманию, – а что если на Новый год рвануть в соседнюю страну в ближайший более-менее крупный город? Это же не далеко. Примерно, двести километров. Там, говорят, очень красиво и празднично в это время.

Я озвучиваю название города, и Маша, как всегда, тут же подхватывает идею:

– А что, это круто! Давно хотела туда съездить.

– Я не против, – тут же соглашается Артур.

– А я, как все! – слышу грубоватый пьяный смех Данилы. – С вами, девчонки, за любой кипишь!

– Лер, давай посмотрим, какие там отели на Новый год есть? – предлагает Мария. – Может, реально получится забронировать недорого!

И мы с подругой погружаемся в поиски идеального места для празднования.

Между тем, Даня врубает музон, который своими басами рвёт воздух в салоне. Мои внутренности сотрясаются. Панели дверей вибрируют, а оконные стёкла едва противостоят этому звуковому давлению, угрожая вот-вот рассыпаться. И такое ощущение, что тачка раздувается от каждого тембрового удара и скоро просто развалится на атомы, не выдержав этого акустического беспредела.

Парни закуривают, и боковые окна плавно едут вниз, выпуская ревущую волну басов вместе с потоком табачного дыма в объятия холодной ноябрьской ночи. Время близится к полуночи, и, кажется, что район замер, прислушиваясь к этому незванному концерту. Свежий воздух проникает в салон, и дышать сразу становится легче.

Мы с Машей полностью увлечены букингом, и, подёргивая плечами под оглушительную музыку, обмениваемся подходящими вариантами, размазывая пальцем по дисплею айфонов. Сравниваем цены и условия бронирования.

Какой-то мужик паркует свой крузак в нескольких метрах от нас. Выходит, хлопнув дверью, и ставит свою тачку на сигнализацию. Его действия заставляют меня на мгновение отвлечься от телефона. Я поднимаю голову и узнаю в этом мужчине соседа из дома напротив. В его внешности есть одна отличительная черта – крупная голова несколько непропорциональна приземистому телу. За это он получил от нас, детей, прозвище «Дядечка Мегамозг». Кажется, именно так назывался мультик. Но всё осталось в далёком детстве, когда мы, мелкие, хихикали исподтишка, каждый раз завидев этого забавного чела. Такое не забывается, и я на доли секунды возвращаюсь в то беззаботное время.

Сосед поворачивает свою несуразную голову на звуки музыки, и вместо того, чтобы спокойно пойти домой, мужчина движется в нашу сторону.

– А это что за фрик? – брезгливо кривится Данила, глядя на приближающуюся фигуру.

Я не успеваю что-либо пояснить, как Дядечка Мегамозг наклоняется к водительской двери. Его пронзительный взгляд скользит в салон, изучая присутствующих, и останавливается на мне. Я смущённо опускаю ресницы. Мне не хочется, чтобы он узнал меня. Но, неизвестно, какая память у этого соседа. Есть надежда остаться неузнанной, так как с тех пор минуло достаточно лет, и моя внешность все-таки изменилась. Теперь я уже не тот ребёнок, который резвился во дворе, а вполне себе взрослая молодая девушка.

Я вжимаюсь в кресло, стараясь стать как можно незаметнее, будто это поможет раствориться в темноте салона.

– Добрый вечер, молодёжь! – вежливо, но громко обращается мужчина, чтобы его голос пробился сквозь музыкальную завесу.

Данила делает тише и выпускает в открытое окно тонкую струйку сигаретного дыма.

– Имейте уважение к людям, которым завтра рано вставать! – призывает к порядку сосед. – Уже слишком поздно для такой дискотеки!

– Да ладно, дядь! Мы ненадолго! У нас туса только начинается, – вальяжно развалившись на водительском сидении, презрительно фыркает Даня.

– Надеюсь, мы друг друга услышали, – с предельным спокойствием произносит сосед, не обращая внимания на наглый выпад парня.

Дядечка Мегамозг, кивнув, разворачивается и неспешным шагом направляется к своему подъезду. Басы уже не так яростно бьют по нутру, и на секунду кажется, что конфликт исчерпан.

Я облегченно выдыхаю, но не успеваю порадоваться. Едва его силуэт скрывается за углом дома, как Даня с победоносной ухмылкой резко выкручивает ручку громкости обратно. Басы снова врываются в ночь, сотрясая всё вокруг с удвоенной силой. Это больше похоже на объявление войны, чем на простое включение музыки.

– Даня, нахрена?! – ору я.

– Заткнись! Всё нормуль! Кто такой этот лох, чтобы командовать?!

– Даня! Это мой двор! Меня тут все знают! – пытаюсь образумить бухого парня.

– Да пох! – слышу в ответ.

Не знаю, сколько проходит минут. Наверно, совсем немного, и тень снова вырастает в темноте, а затем материализуется в фигуру Дядечки Мегамозга, который движется обратно к нам. Его шаги стали резче, злее. Он останавливается у машины, и вид у него уже далеко недобродушный.

– Я же, кажется, попросил по-хорошему! – с железной настойчивостью чётко проговаривает сосед. – Что непонятно?

– А то что? – одними губами, уставившись перед собой, нагло заявляет Данила.

Маша, до этого момента молчавшая, пытается вмешаться:

– Даня, перестань…

Но, кажется, уже поздно. Я чувствую, как паника ледяной волной окатывает меня с ног до головы. Стадо колючих мурашек бежит по спине. Предчувствие неминуемой беды нависает прямо над головой и давит.

Дядечка Мегамозг молча делает шаг в сторону и в ярости хватается за стеклоочиститель. Резко дёргает его, отрывая от стекла, и я слышу отчётливый скрип пластика. Ещё секунда, и он сломает его к чёртовой матери. Но откуда мужчине знать, что Данила к своей тачке относится ещё более ревностно, чем ко мне? Любое прикосновение чужих рук к этой чёрной любимице – это уже оскорбительный жест в адрес Дани. Ну, а если посягнуть на целостность этой жемчужины, то гнев хозяина будет неистовым, а кара беспощадной. Так что лучше бы соседу не пытаться исполнить этот смертельный трюк.

Рука Мегамозга замирает в ожидании. И тут происходит то, чего я боялась больше всего. Даня, с звериным рыком, распахивает дверь и выскакивает из машины, словно пружина. Он бросается на мужика, нанося серию быстрых, профессиональных ударов. Это не просто уличная драка – это отточенные боксёрские приёмы, каждый удар в цель. Мужчина инстинктивно выставляет блок, пытаясь защититься, но это бесполезно. Данины кулаки, словно молоты, пробивают его защиту, и я вижу, как голова Дядечки Мегамозга дёргается от очередного удара.

Мои глаза расширяются от ужаса. Сердце бьётся в ребра железной кувалдой. Откуда в Дане столько дикой, необузданной агрессии? Неужели это всё алкоголь? Я хочу крикнуть, остановить его, но голос застревает где-то в горле. Мои руки дрожат, я сжимаю телефон до побелевших костяшек. Маша рядом тоже кажется парализованной. Мы обе бессильны. Это всё происходит слишком быстро, слишком жестоко. Я не знаю, как прекратить этот кошмар, который разворачивается прямо на моих глазах.

Внезапно Артур, который до этого молча наблюдал, достаёт из-под сиденья бейсбольную биту. Он выскакивает из машины, его глаза горят диким огнем. Одним сокрушительным ударом он сбивает боковое зеркало с водительской стороны крузака. Стекло и пластмасса со звоном разлетаются осколками на асфальт. Срабатывает сигнализация, и Тойота воет на весь двор.

– Полиция! Я уже вызвала полицию, ублюдки! – откуда-то из окна соседнего дома раздается пронзительный женский крик.

Данила с Артуром, словно по команде, разворачиваются и бросаются к машине. Двери захлопываются с оглушительным, синхронным хлопком.

– Всё, валим отсюда! – хрипит Даня, его дыхание тяжёлое, прерывистое.

Он резко заводит движок. Тачка срывается с места, визжа шинами по сырому асфальту. Меня вдавливает в сиденье, когда мы резко отъезжаем. Вижу, как руки Данилы лихо выворачивают руль, а костяшки на кулаках в крови.

Теперь я только молюсь, чтобы Дядечка Мегамозг, даже сквозь пелену боли и ярости, всё-таки не вспомнил меня – ту самую пигалицу, которая вместе с другими детишками когда-то потешалась над ним в детстве. Эта мысль обжигает меня изнутри, смешиваясь со страхом и отвращением от произошедшего.

Перебазируемся в соседние дворы, и Данила останавливается. Мы с Машей на заднем сидении только переглядываемся в немом ужасе. Мария сердится на Артура за его тупую выходку, а я в бешенстве от поведения Дани.

«Хочу свалить», – пишу Маше смс, чтобы не произносить это вслух.

«Аналогично», – отвечает Маша.

Я не выдерживаю.

– Даня, ты что, совсем еб@нулся?! – срываюсь я, мой голос дрожит от злости и страха. – Какого хрена ты на него набросился?! Из-за какой-то сраной музыки?! Ты вообще соображаешь, что натворил?

– Тихо, блин! – Даня резко бьёт по рулю. – Чё ты разнылась?! Ничего не будет, успокойся. Никто ничего не видел, темнота кругом. Менты там, может, и приедут, но никого не найдут.

В его голосе сквозит раздражение, но я вижу, как он сам тяжело дышит.

– Ага! Как же?! Да ты сказочный дебил! Не найдут?! – я почти кричу. – Если этот мужик меня узнал, то стопудово ко мне припрутся! Я ведь с самого рождения тусила в этом дворе!

– И в чём проблема?! – повышает голос Данила. – Говоришь, что тебя там не было. Всё изи!

– Как у тебя всё просто! – возмущаюсь я. – Ты мужику чуть башку не пробил! И зеркало на тачке разнесли вдребезги! Там баба ментов вызвала, ты слышал? А, если он номер запомнил?

– Не гони волну! Да?! – Данила делает паузу и открывает очередную бутылку пива. – Этот дед ничего не докажет! Свидетелей у него нет! А то что он номер запомнил, так мог и перепутать что-то сослепу. Бэха на мою мать записана, так что матушка по-любасу скажет, что в эту ночь тачка под домом стояла.

На мгновение в салоне повисает тишина. Даня сжимает челюсти, его взгляд становится ещё более мутным. Маша, до этого молчавшая, вдруг подает голос, её тон неожиданно спокойный.

– Что-то мне домой захотелось… – она закатывает глаза, – это вечер пора заканчивать.

Мне тоже очень хочется к себе, но воображение рисует в моём воспалённом мозгу страшную картину, как я подхожу к своему дому, а там… менты. Они меня под белы рученьки и в участок. Моё тело аж передёргивает от такой жути. Нет, я не могу там появиться сейчас. Всё должно утрястись, устаканиться.

– Маш, можно я у тебя сегодня переночую? – я поджимаю губы и щенячьими глазами смотрю на подругу.

– Да не вопрос! – тут же отвечает Мария.

– Вы чего, девчонки? – недовольно бормочет Даня, когда Маша открывает свою дверь. – Я вас подвезу, куда надо.

– Спасибо, не надо, – отрезаю я, стараясь не смотреть на него. – Мы сами.

Парни немного недоумевают от наших действий, и Артур хочет что-то сказать.

– Тут недалеко. Мы прогуляемся. Все обсуждения оставим на завтра, – Маша не даёт ему вставить слово. – На трезвую голову. Нам всем нужна пауза.

Выпрямляю ноги и чувствую, как они дрожат. Алкоголь от такого стресса улетучился окончательно, и теперь меня беспокоит, чтобы это дело как-то замялось и никогда не напоминало о случившемся. А ещё я не представляю, как теперь смотреть в глаза Мегамозгу. Скорее всего, мне придётся обходить его за версту или прятаться за деревьями, если вдруг этот сосед появится на горизонте.

Вечер, который должен был стать началом планирования праздника, заканчивается максимально благополучно для нас с Машей – вдали от Данилы и его безбашенных выходок. Я чувствую себя опустошенной, но в то же время защищённой. Хоть на эту ночь я в безопасности.

– Твой Даня, пипец, какой задиристый. Заводится с пол-оборота, – нарушает наше безмолвие подруга, когда мы уже продолжительное время топаем к её дому.

– Лучше бы его тачка так заводилась, – ворчу я. – А то вечно, как куда-то срочно надо, так у него машина не заводится. Постоянно опаздывает из-за этого. И, кстати, с работой тоже полный трэш из-за долбаной бэхи. Как только его согласны принять на работу, так на следующий день, машина не едет. Мистика какая-то!

– Видимо, не хочет, чтобы её хозяин гнул спину, – усмехается Мария.

Напрасно я мечтала, что все оставят выходку Данилы безнаказанной. И тачку, и его самого быстро вычислили. Как оказалось, менты не такие тупые, как нам хочется думать.

Буквально через день мне звонит мама.

– Лера, что у вас там происходит? Куда ты влипла? – вижу строгое мамино лицо на дисплее своего айфона. – Давай, быстро рассказывай и, главное, честно, чтоб я могла хоть чем-то помочь.

– Мам? – мямлю испуганно. – А откуда ты…?

– От верблюда! – перебивает меня она. – Мне соседка позвонила и сказала, что тебя видели в машине в компании пьяных парней, которые устроили драку в нашем дворе! Я не понимаю, неужели мне нужно немедленно возвращаться и брать всё под свой контроль?!

– Это не парни устроили драку! – стараюсь быть убедительной и выдаю ту версию, которую предложил мне Данила. – Мы с Машей сидели в машине Дани на заднем сидении, а какой-то чел подскочил к машине и хотел сломать дворник. Ну Даня же не лох какой-то… Он что, будет смотреть, как придурок портит его машину? Ну и напинал ему немного.

– Какая прелесть! – театрально вздыхает мама. – Так немного, что аж полиция дело завела. Ещё не хватало, чтобы ты с уголовниками связалась!

– Мама, я ни с кем не связалась, – активно оправдываюсь. – Просто так получилось. Что теперь?

– Теперь тебе придётся давать свидетельские показания. И я от этого не в восторге.

– Всё нормально! – бурчу я, успокаивая родительницу.

– Будем надеяться! – с надеждой произносит она и добавляет: – А вообще, Лера, тебе просто необходимо поменять окружение. Мне кажется, что подобные знакомства на тебя влияют очень негативно.

– Хорошо, – я закатываю глаза и не спорю, чтобы мама меньше волновалась. – Я тебя услышала.

– Ладно, дочь моя, – смягчается мама, – только держи меня, пожалуйста, в курсе!

Да уж! Дело получило широкую огласку благодаря бдительным соседям, которые знают меня с детства и видят, с кем я дружу, и кто за мной приезжает. А ещё, оказывается, у кого-то из дома напротив на окне установлена камера видеонаблюдения. Это и стало решающим моментом в возбуждении уголовного дела, потому что именно там и засветились номера Даниной бэхи. Но нам, наверно, повезло, что в обзор камеры был направлен в другую часть парковки, и туда попала лишь часть драки. А основное представление скрылось за старым строением теплоцентрали.

Даня нежно гладит меня по волосам, пока моя голова крепко прижата к его груди. Мы сидим в машине, и парень усиленно заставляет меня повторять, что я должна буду сказать на допросе, куда у меня уже есть повестка. Меня колбасит не по-детски. Ощущение такое, что все кишки замотались в хаотичный узел, который уже никто не развяжет.

– Родная, – шепчет мне в макушку Данила, – перестань так трястись. Давай ещё раз повторим, что ты будешь говорить.

Я лишь тупо киваю головой, и из глаз льются слёзы.

– Дань, а что если из-за этой хрени накроется наш Новый год? – я поднимаю к нему заплаканное лицо. – Мы же отель забронировали.

– Лера, – Данила очень редко называет меня по имени, но сейчас ему надо привести меня в чувство, а я, как назло, лишь раскисаю. – Ничего не накроется, если вы с Машей всё сделаете по красоте. Запомни, что мы были только втроём. Никакого Артура и в помине не было. А мужик сам нарвался. Ты видела, как он схватил дворник и хотел его оторвать, а, когда я вышел, то он первый набросился на меня. Но ты не знаешь, его мотивов, и не видела начало, потому что вы с подругой залипали в телефонах. Вот и всё, что ты должна им втереть. На все другие вопросы отвечаешь – без понятия, не видела, не заметила. Втирай, что испугалась, растерялась, всё было внезапно, быстро, неожиданно. Дави на жалость, и никто ничего не докажет. А менты просто закроют дело и всё. Им лишний гемор ни к чему. Максимум, что они могут предъявить – это мелкое хулиганство. И то вопрос – кто первый начал, – Даня криво усмехается. – Там даже на телесные не тянет.

Я ему верю, и уже в сто первый раз, как мантру, повторяю свой заученный сценарий. Потом мы забираем Артура с Машей, и снова прокручиваем эту тему.

В кабинет к следаку захожу на ватных ногах. Тело задеревенело, язык занемел. Присаживаюсь на предложенное место. Руки в треморе, как у невростенички. Прячу потные ладони под столом, зажав между коленями. Мужик с сединой в висках не обращает никакого внимания на моё идиотское состояние и начинает задавать вопросы. Я плохо соображаю, и еле ориентируюсь по ситуации. Наверно, если бы ни Данила и тысяча репитов, то я бы точно засыпалась на какой-то уловке, но вроде следак не сильно давит и для него главное – заполнить протокол, а дальше – трава не расти. Видимо, приближение Новогодних праздников расслабляет всех. Наконец мужчина произносит, подвигая ко мне исписанный бланк:

– Вот здесь, – он ставит едва заметную галочку и протягивает мне ручку, – пишите: «С моих слов записано верно, мною прочитано». Подпись и расшифровка.

Мужчина одной рукой придерживает бланк, а указательным пальцем другой руки тычет в нужную строку. Я послушно выполняю его требования.

– Ну всё! Вы свободны! – он ставит свою подпись на повестке, с которой я явилась на допрос, и отпускает.

– До свидания, – мямлю я.

– Уж лучше прощайте! – улыбается следак. – И мой вам совет: выбирайте друзей правильно!

Я киваю и пулей вылетаю из кабинета. Несусь по коридору, сбегаю по лестнице и на пропускном пункте избавляюсь от повестки, которая обжигает пальцы. Почти бегом добираюсь до Даниной бэхи, и падаю на пассажирское сиденье. Только теперь я могу вдохнуть полной грудью.

– Ну как ты? – участливо спрашивает парень.

– Капец, – выдыхаю шумно.

– Ты моя родная, – протягивает Данила хриплым шёпотом и целует в губы. – Ты это сделала! Ты спасла наш Новый год!

Глава 14

Я сижу в машине Данилы, ощущая уже привычный запах салона, смешанный с ароматом одеколона и лёгким шлейфом сигаретного дыма. Руки все ещё слегка дрожат, но внутри нарастает ощущение невероятного облегчения. Слова следователя о правильном выборе друзей звучат в моей голове, но сейчас я готова игнорировать их. Мы сделали это. Мы, кажется, выпутались.

– Ты точно уверен, что дело замнут? – выдыхаю я, прислоняясь головой к подголовнику.

– Сто пудов, кра-а-асивая, – беспечно тянет Даня, его голос уверенный и спокойный, что мне аж завидно, – у нас в посёлке одна тётя живет и работает в ментовке. Моя мамка с ней на коннекте. Напрягла её слегка, та прошарила. В общем, всё порешают, инфа сотка. Забей, мы пропетляли.

– Так, может, можно было и нас с Машей не впутывать? – с надеждой спрашиваю я, хотя, какая теперь разница, уже всё свершилось.

– Не-а, – мотает головой парень, – свидетели были нужны. Надёжные.

– Дань, – прошу жалобно, – давай в дальнейшем как-то без фокусов, пожалуйста. Я больше таких допросов не выдержу.

– Как скажешь, родная, – обещает Данила, но сразу осекается с ухмылкой: – Как пойдёт!

– Ты дурак?! – наезжаю я. – Нахрена тебе эти траблы?

– Так получается, – он неопределённо пожимает плечами.

– Хреново получается, – рычу я и вспоминаю слова Ани, что у парня по пьяни кулаки чешутся.

– Ну ладно тебе, – Данила наклоняется ко мне, зажимает пальцами мой подбородок и разворачивает к себе. – Мы же с тобой как инь и янь.

Он целует меня нежно, даже слишком нежно. Я обнимаю его в ответ, глажу ладонью его короткий ёжик на затылке, чувствуя, как напряжение медленно покидает моё тело.

Окончательное спокойствие наступает только тогда, когда Данила показывает мне официальное письмо из полиции, в котором чёрным по белому сказано, что уголовное дело прекращено за отсутствием состава преступления.

– Отделался административкой! – радостно сообщает парень.

– Это какой штраф по счёту? – спрашиваю парня и слышу его тихий хрипловатый смех.

– Я их не считаю, – кривится Даня. – Одним больше, одним меньше…

– Как у тебя всё просто, – говорю тихо, будто сама себе, но Данила меня прекрасно слышит.

– В жизни всё изи, крошка! Главное, не париться! Прорвёмся!

Энтузиазм парня снова проникает в меня даже сквозь все сомнения.

На коленях загорается дисплей моего айфона. Это мамулечка со своими традиционными вопросами: «Как дела?» и «Где ты?» Каждый день одно и то же. Уже сколько раз объясняла, что у меня всё ровно, и, если в моей жизни произойдут какие-то изменения, то она узнает первой. Но ей, кажется, скучно там в своей Германии, вот и достаёт меня тупыми вопросами. Есть, конечно, вариант оставить сообщение непрочитанным, потому что если маман увидит пометку о прочтении её смс-ки, а я не отвечу, то сразу начнёт трезвонить, пока я не возьму трубку. Решаю ответить. Так надёжнее.

«Я не дома», «Всё хорошо», – строчу ответы.

«Когда будешь дома?» – не отстаёт мать.

«Вечером».

«Как у тебя с учёбой?» – наступает родительница на не самую приятную для меня тему.

А с учёбой у меня ни шатко ни валко. Висят долги по заданиям. Всё нужно закрыть до католического Рождества, а у меня и конь не валялся. Работа и Данила, вернее ссоры с ним, забирают всё моё время и мысли.

«С учёбой справляюсь», – успокаиваю маму.

– С кем ты там переписываешься? – недовольно спрашивает Данила и выхватывает у меня из рук телефон.

– Дай сюда! – требую немедленно.

– А, может, ты любовника завела? – гневно хрипит он и листает мою переписку.

– Ты нормальный?! – злобно шиплю я и пытаюсь выхватить свой айфон из ладони парня. – Я с мамой переписываюсь! Ты задолбал со своей тупой ревностью. Неужели ты мне настолько не доверяешь?!

Данила не отдаёт мне телефон, отводя руку с гаджетом подальше, чтобы я не могла дотянуться.

– Женщинам вообще лучше не доверять. Или доверять, но проверять. А зная, что ты бегала к бывшему, у меня есть все основания сомневаться.

– Ты больной! – я закатываю глаза, втягиваю щёки и шумно выдыхаю. – Когда это уже было?! Сто лет назад, и, кажется, мы во всём разобрались!

– А осадочек-то остался, – насмешливо проговаривает Даня, и наконец-то возвращает мне айфон.

– Придурок! – резко выхватываю телефон.

Ну вот как на ровном месте можно найти повод поругаться? Я и так веду себя тише воды, ниже травы. Не провоцирую парня. Но, похоже, он сам себя накручивает. Неужели он так меня любит, что ему всюду чудятся измены?

Эти эмоциональные качели раскачиваются всё сильнее. Когда-нибудь их сорвёт с петель к чёртовой матери, и мы с Данилой будем лететь с этого аттракциона с сумасшедшей высоты, рискуя разбиться вдребезги.

«Пришли мне скриншоты своих выполненных заданий», – между тем требует мама.

«Вечером», «Когда приду домой», «У меня всё в компе», – надеюсь, это прокатит.

Но на самом деле мне теперь нужно срочно выполнить хотя бы часть заданий, чтобы у мамы сердце было на месте, и она не доставала меня занудными вопросами.

«Привет!», «У меня новости», – это уже прилетает от Маши.

Сегодня я какая-то мегавостребованная. Понадобилась всем и сразу. Но о Машиной смс Даниле лучше не знать, чтобы, так сказать, не грузился лишний раз. Пусть думает, что это тоже от мамы.

«Позже», – пишу коротко.

Мария в курсе Даниных ревностных загонов, поэтому она понимает мой короткий ответ.

– Отвези меня домой, – говорю Даниле, – мать просит ей прислать результаты учёбы. Если не пришлю, то покоя вечером мне не будет.

– П@здец, жёстко тебя мать прессует! – ехидно смеётся парень. – Тебе что, десять лет?

Я игнорирую его саркастический выпад и откидываюсь на спинку сиденья, глядя в окно на проносящиеся мимо голые деревья. Каждый их мрачный силуэт сливается в одну коричневую полосу, как и моя жизнь сейчас – сплошная череда событий, в которых сложно различить начало и конец. Только что казалось, что мы вынырнули из болота, а уже новый конфликт, новая заноза. Данила снова включает свою музыку – какой-то жёсткий рэп, который только усиливает внутренний раздрай. Он, кажется, вообще не парится. Его «в жизни всё изи» звучит как издевательство.

Смотрю на него, на его профиль, на то, как он сосредоточенно ведёт машину. Он красивый, бесспорно. И целует так, что мир перестаёт существовать. Но эти его вспышки, эта ревность… С каждым разом всё сложнее дышать рядом с ним. Раньше я думала, что это страсть, доказательство его чувств. Теперь это кажется мне цепями, которые сковывают по рукам и ногам. А я добровольно делаю шаг за шагом в эту кабалу.

Сжимаю телефон в руке. Мамины сообщения высвечиваются на дисплее, как маленькие напоминания о другой, «нормальной» жизни. Жизни, где нет ссор, пьянок, полиции и постоянных разборок. Жизни, где главное – учёба, а не попытки удержаться на гребне волны чужого настроения.

– А ты куда поедешь? – интересуюсь, когда мы подъезжаем к моему дому.

Данила не глушит мотор и поворачивается ко мне, его острый взгляд пронизывает насквозь. В нём нет и тени той беспечности, что была минуту назад. Только тёмный, почти хищный огонь.

– Куда поеду? – его голос звучит низко и хрипло, будто он говорит не слова, а выдыхает угольки. – К пацанам. А что, ревнуешь?

В его усмешке сквозит вызов. Он тянет меня к себе, притягивает так резко, что я едва не врезаюсь в руль. Его рука скользит по моей щеке, обхватывает затылок, и я чувствую, как его пальцы впиваются в волосы, легко дёргая их. Мои губы тут же оказываются в плену его поцелуя – это не нежность, что была раньше. Это голод. Он целует властно, жёстко, с привкусом никотина и какой-то горькой решимости. Мои руки невольно обвивают его шею, и я таю в этом безумном напоре, забывая про маму, учёбу, и даже про подругу. Мир снова сужается до нас двоих, до этого поцелуя, который выжигает все сомнения.

Когда он отстраняется, я тяжело дышу, пытаясь поймать воздух. Его глаза блестят в полумраке салона.

– Смотри мне, – шепчет он, касаясь большим пальцем моей нижней губы, – учись на пятёрки!

Он снова хрипло смеётся, а я киваю, не в силах вымолвить и слова, до сих пор оглушённая его страстью. Я вываливаюсь из машины, словно отключают гравитацию, и делаю несколько шагов назад, не отрывая взгляда от него. Он заводит машину, бросает мне прощальный взгляд, который одновременно обещает и предостерегает, и резко срывается с места, оставляя меня стоять на краю пожухлого газона, вдыхая смешанный аромат его одеколона, сигарет и жжёной резины.

Ну, конечно, куда ж ещё ему ехать, как не к своим приятелям! В это гнездо порока его влечёт постоянно. Хотя я тоже там уже прописалась благодаря Даниле, как бесплатное приложение к нему. Меня считают своей не только парни, но и их девушки. Не могу сказать, что я питаю глубокую симпатию к белобрысой Монике, у которой маленький ребёнок и парень – воспитанник детдома, или к отмороженному Антону, которому нравится переворачивать на улицах мусорники и контейнеры с одеждой. На дух не переношу красавчика-наркоманчика Илью. И уж совсем не в восторге от выскочки Яны, которая тоже иногда появляется неподалёку. Но Ромка и Артур более-менее адекватные, хотя тоже не прочь накидаться по случаю и без. Полина и Аня практически считаются моими подружками, а другие девушки – одноразовые и многоразовые, временные и постоянные – меня вообще мало волнуют, если не пожирают своими плотоядными взглядами моего Данилу. Естественно, что ревность мне присуща, как и всем влюблённым, только я держу её глубоко в себе, прикрывая напускным равнодушием. Мне остаётся только тяжело вздохнуть и плестись домой.

Пока загружается мой старенький ноут, который достался мне по наследству от старшей сестры, тупо пялюсь в его монитор. Всё происходит слишком долго. Мне уже давно хочестся себе что-то пошустрее вместо этого тормозящего динозавра. А лучше макбук. Как же я обожаю всё яблочное!

У подруги новости! Интересно, какие? Звоню.

– Давай, выкладывай, что там у тебя? – спрашиваю с ходу.

– Слушай, – Мария делает паузу, – тут такое дело… В общем, я увольняюсь из отеля…

– Ты серьёзно? – выдавливаю я из себя, ошеломлённая таким известием.

Я так привыкла, что мы с подругой вдвоём трудимся в одном месте, пусть даже порой и в разных сменах, но представить себе, что Машки нет рядом я пока не могу. Как-то не верится. Не хочется нарушать привычный ритм.

– Ага, – часто кивает Машенция. – Моей маме по знакомству предложили место для меня в гипермаркете. Не то чтобы работа очень простая, но платят почти в два раза больше, чем в отеле.

– Вау! – мои глаза загораются. – А там нет ещё одного такого места?

– Вряд ли, – виновато смотрит на меня Маша. – Место освободилось, потому что работница ушла в декрет. И на её место требуется замена. Но это временно. Примерно на два года. Но мама мне сказала, что упускать такой шанс не стоит, потому что второй раз предлагать не будут.

– Ну да, – соглашаюсь вяло. – Мне тебя будет не хватать.

– Блин, Леркинс! Ну чё ты паришься, будто я в другую страну переезжаю?! Всё будет чики-пуки! К тому же, сама подумай… Вот мы забронировали отель на Новый год, но никому не пришло в голову, что нас могут поставить в смену на эти дни. И, скорее всего так и будет, потому что мы новенькие. И наверняка нам, как лохушкам, придётся выходить на работу тридцать первого или первого. А оно нам надо?

– Не надо, – мотаю головой, соображая, к чему клонит подруга.

– Вот именно! Поэтому я завтра напишу заявление об увольнении. Пока не закончился испытательный срок, они не могут заставить меня отрабатывать. И мои праздники свободны!

– А как же новая работа?

– Туда в начале января только. Я месяцок отдохну!

У Машки вечно всё складывается один к одному. А у меня, как обычно, через одно место. Я судорожно соображаю, как мне откосить от работы на Новый год.

– Придётся мне уйти на больничный после Рождества. И пофиг! Могу отработать рождественские выходные, но Новый год они у меня не заберут! – уверенно заявляю я.

– Имба! – выкрикивает Машка. – У нас всё получится!!!

– Маш, а как у тебя с учёбой? Ты что-то сдавала? – интересуюсь у подруги.

– Точняк! Чего-то я забила на это дело! Надо навёрстывать! Хорошо, что напомнила!

Мы заканчиваем болтовню, и я приступаю к выполнению заданий. Сначала открываю просроченные. Ответы ищу в интернете. С гуманитарными предметами справляюсь, но математика – это тьма беспросветная: формулы, задачи, уравнения… Иду за помощью к брату.

– Игореш, – просовываю голову в его комнату.

– О! Валери-Бэрри! – приветствует меня братишка прозвищем, которое сам мне дал, когда я работала на ягодах.

– Помоги с математикой, – мой жалобный голос должен обязательно подействовать на брата.

– Ты никак за учёбу взялась? – вскидывает брови брат.

– Ну взялась, – согласно киваю, – только не могу разобраться.

Игорю, как программисту, не составляет никакого труда решить любое задание по математике выпускного класса школы. Он сам готовится к защите магистра весной, и учёба всё ещё плотно сидит в его голове.

– Ну, что у тебя там, давай разбираться, – добродушно произносит брат.

Я присаживаюсь рядом с ним и ставлю на стол свой ноутбук. Игорь внимательно читает задание. Через линзы его очков я вижу, как зрачки пробегают по строкам.

– Ну, и что тут непонятного? – вопросительно смотрит на меня Игореха.

– Ничего, – констатирую я факт.

– Ладно, попробую объяснить на пальцах.

Игорь пускается в объяснения, а я только хлопаю глазами и киваю.

– Так понятно? – закончив решение, интересуется брат.

– Почти, – поджимаю губы.

– Значит, не дошло, – делает вывод Игорь. – Как ты собираешься экзамены сдавать?

Я молча вжимаю голову в плечи.

– Хорошо, слушай ещё раз…

Наверно, я могу слушать ещё много раз, только толку от этого никакого. Я не врубаюсь в эту тему.

– А давай, ты напишешь мне решение, чтобы я могла его отправить, а я потом выучу эту тему. Если не напишешь, то я не сдам, и у меня будут проблемы. И сегодня маме нужен отчёт о моей учёбе.

– Валери-Бэрри! – выразительно вздыхает брат. – Тебе надо учить не только эту тему, а все предыдущие тоже.

– Я знаю, – соглашаюсь покорно. – Послушай, а ты можешь мне помочь выбрать новый комп?

– В смысле? – непонимающе смотрит на меня Игорёха.

– Не тупи! – мой голос становится возбуждённым. – Я хочу себе макбук. Ну-у-у… не новый. На новый мне бабла не хватит. Буду рада бэушному. Только помоги выбрать. В объявлениях предлагают разные, но я полный ноль в характеристиках. А ты у нас умный, шаришь в компах.

– Давай через часик, а то у меня тоже дела. Я сейчас тебе набросаю решение.

Он снова склоняется над моим ноутбуком, его пальцы бегают по клавиатуре, быстро набирая формулы и символы. Я смотрю, как под его руководством сложные уравнения превращаются в чёткие, понятные шаги. Он мой спаситель, мой личный герой в мире цифр и алгоритмов.

– Вот, готово. Всё расписал подробно. Можешь отправлять, – брат протягивает мне мой ноутбук.

– Спасибо тебе огромное, Игорёш! Ты лучший брат в мире! Я бы тебя обняла, но у меня руки заняты, – искренне улыбаюсь, держа в руках свои старенький ноут.

– Ну, всё, иди уже, Валери-Бэрри!

Пересылаю все решения на почту школы, делаю скриншоты и отправляю маме. Потом лезу на сайт объявлений. Цены кусачие… Но мне уже втемяшилось в башку приобрести себе макбук в качестве новогоднего подарка. К сожалению, мой парень вряд ли потянет такой подарок, поэтому придётся раскошелиться самой. У меня ещё осталось кое-что из сбережений, и лучше я потрачу это на нужную вещь, чем на бензин, который превратит мои денежки в выхлопные газы.

Ну вот и мама на видеосвязи. Быстренько сохраняю вкладки с объявлениями и отвечаю на вызов.

– Ну, привет, дочь моя! – голос мамы подозрительно спокойный. – Получила твой отчёт. Как я поняла, это не все задания, которые нужно сдать?

– Нет, – подтверждаю я, – остальные сделаю на неделе.

– Я вот тут смотрю, что все задания отправлены сегодня. То есть, если бы я тебе сегодня не написала, то ты и не пошевелилась бы? – мама догадливо хмурится.

– Ну, мам, – я покусываю губы, придумывая оправдания, – я целыми днями на работе. Устаю жутко. Прихожу, и ничего уже не хочу делать. Ну я же не дурочка какая-то, чтобы совсем не учиться…

– Очень надеюсь, что не дурочка, но, тем не менее, меня беспокоит твой подход к учёбе. Я уже говорила тебе своё мнение по поводу удалёнки. И пока оно не поменялось. Опыт был неудачный. Твоё «устала» я слышала много раз. Это уже стало твоим естественным состоянием. Но не я заставляла тебя забирать документы из техникума. Это было твоим мудрым решением, и ты мне клятвенно обещала, что с учёбой проблем не возникнет, – выговаривает мне мать.

– Так их и нет…

– А я считаю, что есть, – настаивает она. – Ты своей безответственностью вынуждаешь меня всё бросить здесь, в Германии, нарушить контракт и приехать домой, где у меня нет работы. Да я и не смогу работать, потому что у меня, оказывается, есть несмышлёный ребенок, за которым нужен глаз да глаз. Придётся встать у тебя за спиной с кнутом, чтобы заставить тебя делать так, как нужно. И пряников при этом не будет, потому что у безработных просто-напросто нет денег на такую роскошь.

– А кнут где возьмёшь? На него хватит денег? – язвлю я.

– Ты мне ещё поюмори! – голос звучит угрожающе. – С кнутом проще. Оторву от дерева хворостину, и обеспечу тебе порку бесплатным дрыном по первое число!

Я молча закатываю глаза и выдыхаю.

– Не надо глазки закатывать! – раздражается родительница. – Пора уже серьёзно относиться ко всему. Если взрослая, то поступай по-взрослому. А если не умеешь по-взрослому, значит, ещё ребёнок! Тогда слушай, что говорят старшие!

– Да поняла я, поняла, – я уже готова вспылить. – Ну что ты начинаешь?! Мне Игорь поможет, если что!

– На экзаменах Игоря не будет, поэтому тебе просто необходимо усвоить весь материал. И я очень сомневаюсь, что ты справишься. Если раньше я верила, что моя младшая дочь сдаст экзамены на хорошие отметки, то теперь я молюсь, чтобы ты вообще получила аттестат.

Строгость в мамином голосе вызывает у меня поток слёз. Мне обидно, что никто в меня не верит. Все только и понукают этими грёбанными экзаменами, как будто на них свет клином сошёлся.

– Ладно, – произношу недовольно, еле сдерживая слёзы, – я всё выучу. Сделаю задания и пришлю тебе. Всё! Пока!

– Буду ждать! Пока!

Мы обе понимаем, что дальше продолжать разговор бессмысленно, поскольку я начинаю рыдать, а мама злиться. Я снова услышу от неё «слезами горю не поможешь, а учиться необходимо». Слышала это уже миллион раз. Больше не хочу! Надоело! Вообще сегодня день паршивый. Машка собралась отдыхать целый месяц. Данила, по ходу, веселится с дружками. А я, как дура, сижу дома, выполняя школьные задания. Все на меня только наезжают, а реальной помощи нет. Хорошо, хоть брат не отказал. Слёзы катятся по щекам. Я зла на весь мир. И я куплю себе этот чёртов макбук!

Немного успокаиваюсь и снова стучусь в комнату брата.

– Игорёш, – шепчу тихонько, – я тут варианты макбуков присмотрела…

– Показывай, что там по макбукам. Только учти, чудес не бывает. Хороший макбук, даже бэушный, стоит денег. Сколько ты готова потратить?

Я открываю вкладки с объявлениями, которые успела сохранить, смущённо кашляю и называю сумму, в которую мне хотелось бы уложиться.

– Ого. За такие деньги ты разве что очень старенький, почти музейный экспонат найдёшь. Или с убитой батареей и полурабочим экраном. Ты же хочешь, чтобы он нормально работал, да? – Игорь удивлённо поднимает бровь.

– Ну да. Чтобы не зависал, программы тянул. Чтобы я могла учиться нормально, фильмы смотреть… – я совсем сникаю.

– Вот этот, например, – говорит Игорь, листая объявления. – Модель старовата, но характеристики неплохие для своей цены. Тут указано, что батарея держит два часа. Это не очень много, но для начала сойдёт. Экран вроде целый. Но нужно будет проверять при покупке всё досконально: каждый пиксель, каждый порт, работу клавы. И процессор, конечно, не самый шустрый.

– Давай спросим, где и когда забрать, – я уже согласна на всё.

– Погоди, не гони волну… А, вот этот, – Игорь переходит на другое объявление, – цена такая же, но модель посвежее. Только написано, что есть небольшие дефекты по корпусу. А это значит, могут быть не только внешние. И возможен торг. Это всегда подозрительно.

– И что мне делать? – хмурю брови.

– Второй варик мне больше нравится, – делает вывод брат. – Сейчас задам ещё несколько вопросов продавцу, если ответы меня устроят, то, этот пока самый кошерный.

Игорь пишет сообщение продавцу, и мы ждём ответ, который приходит почти сразу. Собеседники, кажется, очень хорошо понимают друг друга. Игорёха клацает по кнопкам с космической скоростью, и его оппонент тоже не отстаёт.

– Договорился, – выдыхает Игорёшка, – завтра можно забрать!

– Во сколько? Я работаю! А сегдня можно? – спрашиваю с надеждой.

– Ты время видела?

– Да, не так и поздно. Десять вечера. Обычно люди ещё не спят, – я строю самую невинную гримасу. – И мы сейчас можем съездить…

– Я думал, ты без меня справишься!

– Ты дебил?! – возмущаюсь я. – Как я справлюсь без тебя? Это ж надо включить и всё проверить!

– Ну у тебя же есть там какой-то на БМВ, – лениво произносит Игорёха, – мне, например, в лом куда-то тащиться ночью.

– Ну, Игорёш, – с укором говорю я, и мой голос становится вкрадчивым, почти мурлыкающим. – Ты хочешь, чтоб мне какое-то говно подсунули? Я только тебе доверяю. Ты же мой самый умный и единственный, кто разбирается в этой всей электронике.

Брат недовольно пыхтит, но я вижу, как уголок его губ слегка дрогнул. Моя лесть, кажется, попала в цель, потому что Игорь быстро печатает новое сообщение.

– Ну, как тебе отказать, Валери-Бэрри? – Игорь откидывается на спинку стула, снимает очки и трёт уставшие глаза. – Поехали!

Мы возвращаемся домой. Макбук лежит на заднем сиденье, завёрнутый в мягкий чехол. Я чувствую себя обладательницей сокровища. Хоть какая-то, но вишенка на торте в конце сегодняшнего дня.

Глава 15

С самого утра мы мчимся по трассе, чтобы встретить Новый год в другой стране. Дорога ровная, граница открыта, пересекаем свободно, никаких препонов. Заселение в отель стандартно – с 14:00. Зимние дни очень короткие, а нам ещё хочется засветло успеть погулять по городу. Зарубежье всегда манит чем-то новым.

Мы очень успешно забронировали два номера в отеле в выбранном нами городе. Один – с королевским ложем – для меня и Данилы, а другой – для Маши и Артура. Предвкушение праздника захлестывает меня с головой. Наконец-то, я увижу, как встречают Новый год за границей!

Подъезжаем к отелю, и я понимаю, что наш выбор просто класс. На рецепшене нам выдают электронные ключи от комнат, и мы торопимся на пятый этаж поскорее заценить наши апартаменты.

Данила прикладывает белую пластиковую карту к замку, и слышится щелчок. Я распахиваю дверь. И вау! В номере, который нам предоставили, огромное панорамное окно и балкон с видом на праздничные улицы, а у стены напротив – та самая, королевская кровать king-size, застеленная бежево-золотистым покрывалом в тон плотным шторам. Я, открыв рот, с восхищением глазею по сторонам: журнальный столик, два глубоких кресла, на стене плазма, всюду чистота и порядок. Я ощущаю себя в другом мире – в мире богатства и роскоши. Мой восторг зашкаливает. А кровать такая огромная, что мне даже хочется на ней попрыгать от души… Детский сад, ей богу! Сдерживаю свой порыв и перевожу взгляд на Данилу. Он тоже стоит не шелохнувшись, и, похоже, восхищён не меньше моего.

– Ну как тебе, Дань? – спрашиваю я, еле сдерживая улыбку.

Данила ставит рюкзак с вещами на пол и медленно поворачивается вокруг себя, его глаза блестят, а на лице появляется та самая, дерзкая ухмылка.

– Слушай, это просто кайф нереальный! – выдыхает он, театрально поднимая руки. – Я, конечно, не лох какой-нибудь, повидал тут всякого, но это… это лютый топ! Смотри, какая хата! Просто бомба! И кровать, ты видела эту пушку? Да на ней можно тусить хоть всю ночь, и ещё место останется, чтобы вдвоём развернуться! Это не какой-нибудь бомжатник, тут даже воздух какой-то дорогой, прикинь! Мы, походу, тут не облажались. Реально зачётное место! Респект тебе за такой подгон, малая!

Он делает шаг к окну, бросает взгляд на город. В помещении очень комфортная температура, особенно после уличной прохлады, поэтому я снимаю с плеч зимнюю куртку, бросая её на спинку кресла.

– А этот вид… это просто чилл. Весь город под нами. Мы тут, как короли, а не как обычно! Без палева будем отрываться по полной! А ты что, уже в шоке? Я знал, что всё будет по красоте!

Даня разворачивается ко мне. Его острый взгляд хитро прищурен.

– Иди сюда, родная! – он обхватывает меня за талию и вжимает в себя так резко, что я ахаю. Его губы касаются моих, горячие и настойчивые, а руки скользят по спине, прижимая ещё крепче. – Ты даже не представляешь, как я ждал этого момента. Эта кровать… она просто кричит, чтобы мы её опробовали. Прямо сейчас. Здесь и сейчас.

Он отрывается от моих губ, смотрит мне в глаза, и в его взгляде читается чистый, необузданный огонь. Моё сердце отбивает бешеный ритм, предвкушение захлёстывает с головой, вытесняя все мысли о том, что мы приехали не одни. Откуда-то из глубины сознания мелькают слова Данилы, что своих баб он по гостишкам не водит. И это вовсе не главное сейчас. Данила снова целует меня, жадно, глубоко, и я чувствую, как его горячие ладони касаются моей попы. Я чувствую этот жар сквозь трикотаж вязанного платья. Парень начинает задирать подол платься наверх. Выше, выше… Воздух в комнате становится плотным, наэлектризованным. Я отвечаю ему со всей страстью, обвивая руками его шею, утопая в этом моменте, когда мир вокруг сужается до нас двоих, до его горячих рук и моих пылающих щёк. Он подхватывает меня на руки, и я инстинктивно обхватываю его ногами. Мы делаем шаг к этой огромной, манящей кровати, и я уже чувствую мягкость матраса, готовясь рухнуть в объятия, которые обещают полное забвение…

Тук-тук-тук!

Громкий, настойчивый стук в дверь разрывает магию момента, как раскат грома в тишине. Данила замирает, держа меня на руках, его взгляд мгновенно теряет прежний огонь, сменяясь раздражением. Он медленно ставит меня на пол, и я, запыхавшись, лихорадочно одёргиваю низ платья, который замотался где-то в районе моей талии.

Тук-тук-тук! Стук повторяется, ещё громче и нетерпеливее.

– Да кто там ещё?! В самый неподходящий момент! – Данила рычит сквозь зубы.

Он идёт к двери, открывает её, и на пороге, улыбаясь во весь рот, стоят Маша и Артур.

– Йоу, ребятки!.. – весело кричит Маша и осекается, глядя на мой растрёпанный вид.

Я приоткрываю рот и хлопаю глазами, изображая самую тупую физиономию. Машка быстро соображает, в чём дело.

– Сорян, что помешали, – она стыдливо опускает взгляд. – Ну что, как вам хата? Мы тут заценили свою, почти напротив вас, ну, топчик! Заходите к нам, затусим немного, а потом пойдём гулять! А то что вы тут в затворников играете? Оу! У вас тут тоже всё лакшери?!

– Отлично! – я беру свою куртку. – Пошли ваше логово заценим.

Мы выходим в длинный гостиничный коридор. Мария с видом закоренелого собственника уверенно направляется к двери, что чуть левее и напротив нашей комнаты. Прикладывает точь-в-точь такую же белую карту к замку и с хозяйским видом толкает дверь внутрь.

– Прошу вас! – приглашает Маша, склоняясь в шутливом поклоне.

– Прикольно, – оцениваю я интерьер.

В принципе, здесь практически всё так же, как и у нас, только в зеркальном отображении – такая же кровать, столик и кресла, огромное окно с выходом на балкон. Но дизайнерская задумка выполнила всю отделку в чёрно-золотистых тонах. Выглядит очень даже эффектно. Подхожу к окну и смотрю вниз. Вид, конечно, отличается от нашего, но лишь тем, что это другая улица в том же центре города.

– Мне кажется, что отсюда будет прекрасно виден новогодний салют, – с придыханием произносит Мария.

– Посмотрим, – перебивает Данила. – У нас тоже будет виден. Сравним, у кого лучше!

– А, давай поспорим, что у нас! – бросает вызов Машка.

– Так! Стопе! – кричу я им, пока пари не заключено. – Что за детский сад?! Ещё в фанты на желание придумайте поиграть!

– Леркинс! – хмурится Машка, но в глазах озорной блеск. – Ты чего душнишь?! Сегодня надо веселиться!

– Ладно, делайте, что хотите, – насупленно отвечаю. – Я не хочу никаких споров. Просто хочу нормально встретить Новый год.

– Всё! Всё! Никто не спорит, расслабься! – Данила нежно обнимает меня за талию.

Я успокаиваюсь и кладу голову на плечо своему парню. Всё-таки он у меня классный.

– Итак, народ! Тема такая… – Маша берёт со стола рекламный буклет. – Тут… – она демонстративно машет рекламкой в воздухе, – тут написано, что сегодня в зале ресторана состоится праздничный ужин с программой, с Санта-Клаусом и прочими приблудами. Но… – она делает многозначительную паузу, – это удовольствие платное. Кто за?

– И сколько платить? – уныло спрашиваю я, потому что на дополнительные траты я точно не рассчитывала.

– Пятьдесят евро с носа, – равнодушно оповещает Мария.

– Да ну нах! – пренебрежительно фыркает Даня. – За такие бабосы мы сами себе такой праздник замутим, то их рестик с Дедом Морозом будет курить в сторонке!

– Ну, я как бы согласна с Даней, – поддерживает парня Мария. – Две сотни на четверых звучит как перебор.

– Короче! – говорит Артур. – Шампик есть, водка тоже. Можно закусь прикупить чуток и будет норм. Нам и вчетвером будет в кайф. А так, забашляем две сотенных, а там программа отстой окажется. Нафига такое?!

– Лады! Го в магаз! – предлагает Данила. – Заодно и город заценим, пока светло.

Мы выходим из отеля и озираемся по сторонам. Вроде, нам нужен супер- или гипермаркет. Но мы без понятия, где искать что-то подобное.

– Артур! – Маша толкает своего парня в бок и капризно приказывает: – Иди спроси у девушки на рецепшене, где поблизости магазин. Пусть хоть сориентирует, куда топать.

Артур послушно исчезает за дверями отеля.

– Только не вздумай её кадрить! – кричит Машка ему вслед и заливается хохотом.

На улицах города многолюдно и шумно. Всё-таки предновогодняя суета даёт о себе знать. Мы смешиваемся с общей толпой и бродим по переулкам в поисках магазина. Девушка-администратор указала направление, а вот объяснить подробности на русском так и не смогла. Но времени у нас предостаточно, поэтому сейчас мы совершаем мини-экскурсию по городу.

Повсюду рождественская тематика. Убранство городских улиц яркое. Гирлянды, свечи, огни, инсталляции. Всё, как и у нас, но с долей своей индивидуальности. Мне тут нравится. Само осознание того, что я нахожусь в незнакомом городе, будоражит во мне все чувства, наполняя магией и волшебством. Приятно думать, что я попала в сказку. Только очень не хватает снега для полного завершения новогодней картины. Фоткаемся на фоне светящихся фигурок и украшенных домов. Мария, как всегда старается для своего новогоднего контента. Я за компанию мелькаю в кадрах.

Найти супермаркет удаётся не сразу, но мы, не отчаиваясь, бредём по улицам наугад, наслаждаясь воздухом, пропитанным новогодним ароматом.

Пока закупались всем необходимым, отстояли длиннющую очередь в кассу, на улице совсем стемнело. Теперь город выглядит по истине сказочным, а мы в нём словно персонажи рождественских открыток. Прикольно. И классно!

Выходим на главную городскую площадь, где величественно и пышно возвышается новогодняя ёлка, украшенная серебряными шарами и бантами. Ярмарка потихоньку сворачивается. Все хотят домой, в тепло и уют. Дороги от площади расходятся в разные стороны, и мы понимаем, что реально заблудились. Но это лишь добавляет шарма в наше маленькое приключение и поднимает настроение.

– Это квест! – радостно выкрикивает Маша. – Кто угадает, куда правильно идти, тому… мы завтра скидываемся на любую вкусняшку.

Я, чувствуя азарт, быстро включаюсь в игру.

– Значит так! – командует Машенция. – Сейчас каждый из нас выбирает направление, а из здесь шесть. И только потом мы включаем навигацию и смотрим правильный ответ.

Я верчу головой во все стороны, и не имею ни малейшего понятия, какая дорога ведёт к нашему отелю.

– Я выбираю эту! – Маша тычет в сторону переулка.

Парни тоже быстренько определяются с выбором. Мне остаётся целых три улицы. Вот точно, как в сказке: направо пойдешь… налево пойдешь… Тычу пальцем, куда глаза глядят, в общем, прямо.

Данила тут же достаёт телефон и открывает приложение. Секунда, две, три… Экран его телефона светится, и парень резко вскидывает голову, его глаза широко раскрыты.

– Ахахаха! Я же говорил, что я тут самый шарящий! – дико орёт он, чуть не роняя телефон. – Вы что, серьёзно?! Это просто бомба!

Маша, Артур и я с нетерпением смотрим на него, пытаясь понять, что происходит.

– Ну что там, Дань?! – не выдерживает Маша. – Не томи, брат!

Данила победно трясёт телефоном перед нашими носами.

– Пацаны и девчонки, слушайте сюда! Навигатор показывает, что мой выбор… мой, блин, выбор – это правильный путь! Мы идём по моей улице! Да, я просто гений, отвечаю!

Он начинает прыгать на месте, чуть не врезаясь в ёлочные шары. Его радость настолько заразительна и дика, что мы все невольно начинаем улыбаться.

– Завтра все, все скидываются мне на любую вкусняшку! – орёт Данила, размахивая руками. – Это будет самый жирный завтрак в моей жизни! Блин, я сейчас от счастья лопну! Вот это подгон! Вот это я красавчик!

– Да ладно, Дань, ты гонишь! Покажи навигатор! – Артур недоверчиво хмурится.

Данила победно протягивает телефон, и мы все склоняемся над ним, чтобы убедиться. Действительно, стрелка на карте уверенно показывает на улицу, которую выбрал Данила. Мы с Машей переглядываемся, а Артур тихонько стонет.

– Видели?! Видели, как надо решать вопросы?! – кричит Данила, переходя на победный танец. – Заблудились, говорите? Для меня это просто лёгкий бриз! Я – ваш личный навигатор, детки! Завтра жду свои ништяки!

Мы, счастливые и уставшие от блужданий по праздничному городу, наконец возвращаемся в наш отель. За окном уже совсем стемнело, город сияет миллионами огней, а наши щёки всё ещё горят от холодного воздуха и волнения. Мы сбрасываем верхнюю одежду, плюхаемся на мягкие кресла, и Маша тут же включает телевизор и ищет музыкальный канал. С нетерпением ждём выступления президента страны. Мы с Машей потягиваем наши любимые коктейли и запариваем вейпы. Парни выпивают по рюмке водки. Я смотрю на это настороженно. Воспоминания о недавних приключениях, связанных с нетрезвым Данилой, ещё слишком свежи. Очень не хочется, чтобы новогодняя ночь обернулась очередными фокусами. Пытаюсь поймать взгляд Данилы, чтобы передать ему своё беспокойство, но он уже смеётся над шуткой Артура, наливая себе очередную порцию. Слава богу, рюмки остаются нетронутыми, и парни уходят курить на балкон.

Наконец на экране телевизора появляется президент. Он что-то торжественно вещает на непонятном языке. Мы переглядываемся, шутим, что он, наверное, желает нам всем вечной молодости и бесконечных приключений.

Парни достают охлаждённое шампанское, пробки с хлопком вылетают в потолок. Стрелки на часах неумолимо ползут к двенадцати. Вот они смыкаются в вертикальном положении. Играет гимн страны. Первый тост за Новый год, за нас, за то, что мы здесь.

За окном раздаются оглушительные взрывы салютов. Чёрное небо вспыхивает тысячами огней, золотые искры рассыпаются по темноте, создавая невероятное, захватывающее зрелище с эффектом 3D.

Подхватываем бокалы и дружно выскакиваем на балкон. Городские фейерверки запускаются со всех сторон, превращая ночь в диковинное фееричное представление. Мы восхищённо ахаем, указывая пальцами на самые яркие залпы, и каждый новый взрыв кажется ещё красивее предыдущего. Смотреть на это волшебство, когда рядом любимый парень, и целоваться с ним на фоне разноцветных искр под громкие залпы, кажется мне пиком счастья.

Залпы потихоньку стихают, бутылка шампанского пустеет. Маша устраивается на коленях у Артура, они обнимаются и целуются, полностью погруженные друг в друга. И тут меня вдруг накрывает волна лёгкой меланхолии. Данила, кажется, тоже улавливает эту смену настроения. Он берёт меня за руку, и мы, незаметно для Маши и Артура, тихонько покидаем их номер.

Заходим к себе. Здесь тоже шикарный вид из окна, и мы продолжаем любоваться взрывами салютов, которые теперь кажутся ещё ближе. Мы стоим у окна, обнявшись, и наблюдаем за этим огненным шоу. Поцелуй Данилы опьяняет, а его руки нетерпеливо скользят по моей талии.

– Наконец-то, – шепчет парень, и я чувствую его горячее дыхание на своей шее.

Мы падаем вместе на мягкое ложе, сминая золотистое покрывало. Данила одной рукой придерживает меня, плавно опуская на спину, а другой опирается, нависая надо мной. Какой же он нетерпеливый! Я обожаю его темперамент! Глаза в глаза. Мужское опаляющее дыхание обжигает мои губы, и я смыкаю веки, готовая раствориться в нашей страсти… Огромная кровать принимает нас в свои объятия.

Его руки скользят по моей коже, вызывая лёгкую дрожь. Каждый поцелуй глубокий и требовательный. Даня ненасытный. Его энергия, его страсть буквально поглощают меня. Он двигается властно, но в то же время нежно, доводя меня до пика наслаждения снова и снова.

Я не знаю, что для него важнее – еда или секс. Но в эту ночь я чувствую себя самым желанным блюдом, которое он с жадностью пожирает, не оставляя ни крошки. Я тону в его объятиях, отдаваясь без остатка этому безумному вихрю страсти. Каждый его толчок мощный и уверенный. Я выгибаюсь под ним, шепча его имя. Каждое прикосновение вызывает волну мурашек, пробегающих по всему телу. Его губы целуют мою шею, плечи, грудь, прикусывают, спускаясь все ниже и ниже. Я чувствую себя абсолютно его, подчиняясь каждому его желанию.

Когда, наконец, наступает короткое затишье, я лежу, тяжело дыша, ощущая приятную слабость во всем теле. Даня притягивает меня к себе, фиксирует моё положение.

– Это был лучший Новый год в моей жизни, – бормочет он, целуя мою макушку.

– И в моей тоже, – сонно отвечаю я и блаженно закрываю глаза.

Я не знаю, который час, но, судя по тому, что дневной свет пробивается сквозь плотные шторы, утро давно закончилось. Данила мирно посапывает рядышком. Одна его рука расслабленно покоится на мне. Стараясь не разбудить парня, тянусь за своим айфоном. Там масса непрочитанных поздравлений. Оставляю на потом. Конечно, уже почти два часа дня. Маша с Артуром тоже, кажется, не спешат выбираться из постели.

Разглядываю спящего парня и думаю о том, что этот год начался настолько замечательно, что я и представить такого не могла. И, если верить примете о встрече Нового года, то в наступившем году меня ждёт всё самое лучшее.

Осторожно выскальзываю из-под мужской руки и на цыпочках бегу в душ. В зеркале вижу счастливое отражение себя. Я уже и забыла, когда мои глаза так светились от радости. Внимание привлекает маленькое пятнышко на шее. Чёрт! Засос. Наверно, случайность. Потираю это место пальцами, будто это поможет устранить дефект. Не помогает. Делаю шаг в душевую кабину и наслаждаюсь тёплыми струйками воды, которые приятно бьют по телу. Заматываюсь в белое махровое полотенце и возвращаюсь в комнату.

Данила уже не спит, и его томный взгляд окутывает меня, забираясь под полотенце.

– М-м-м, какая ты… – хриплый после сна голос проникает прямо в сердце.

– Какая? – интересуюсь кокетливо.

Парень бодро вскакивает с кровати и, проходя мимо меня, цепляет рукой краешек полотенца, срывая с меня прикрытие. Но я удерживаю мягкую ткань на своей груди. Моему телу уютно, и я не хочу обнажать его. Данила с ухмылкой скрывается в душевой. Снова обматываю себя полотенцем и присаживаюсь на край широченной кровати. Пока есть время, можно посмотреть мессенджер.

«С Новым годом!», «Вы как?», «Мы только проснулись», – читаю лишь Машины послания, на остальные отвечу позже.

«Мы тоже только проснулись», – отвечаю подруге.

«Завтрак в отеле проспали», «Что будем делать?», – спрашивает Маша.

«Обедать!» – пишу я и выбираю соответствующий эмоджи.

Машка в ответ тоже присылает всяких смешных стикеров.

«Давай через час», – предлагает она. – «Мы не совсем готовы».

«Мы тоже», «Спишемся позже», – набираю текст и бросаю айфон на кровать.

Подхожу к большому зеркалу и внимательно разглядываю себя. Беру расчёску и бережно веду ею по волосам. После душа они спутанные, надо бы высушить феном, но фен в душевой, а там занято.

Слышу, как дверь душевой открывается, и в зеркальном отражении за мной возникает фигура Дани. Моя рука с расчёской замирает в воздухе. Он выше меня и мощнее. На бёдрах банное полотенце. Его лицо чисто выбрито. Запах туалетной воды сводят с ума. Острый взгляд ласкает через заркальное отражение. Мы стоим, как два изваяния в белых полотенцах. Сейчас мы так похожи. Мы из разных миров объединились в один – наш собственный.

– Даня, это что? – спрашиваю категорично, но беззлобно, указывая пальцем на засос.

Данила внимательно осматривает мою шею. Серьёзно хмурится.

– Это любовь! – заявляет резко.

Теряюсь с ответом, потому что, услышь я какое-то другое слово, то могла бы возмутиться, но возражать против любви я не готова. Просто не имею права спугнуть эту малюсенькую птичку счастья, заключённую в одном небрежно брошенном слове «любовь». Скептически выпячиваю губки, гримасничаю. В этот момент рука парня тянет за край полотенца в том месте, где оно закреплено на мне, и белая махровая ткань скользит вниз, оставляя меня совершенно обнажённой перед ним, перед собственным отражением. Моё сердце замирает, а потом пускается вскачь, заглушая все мысли.

Данила не отводит взгляда. Его глаза темнеют, и в них разгорается такой огонь, что я чувствую, как закипает моя кровь. Он плотно прижимается к моей спине. Его чистая, гладкая кожа соприкасается с моей, и я ощущаю каждый мускул его идеальной фигуры. Его губы приятно щекочут шею, чуть ниже того самого пятнышка, и я чувствую, как по телу пробегает дрожь. Сильные мужские руки поднимают меня и уносят на наше королевское ложе. Мой разум туманится от близости. То, что Данила вытворяет со мной сейчас это покруче, чем было ночью, это на грани безумия. Я бессвязно верещу, голос срывается в тонкий стон, рвано хватаю ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. А потом бесстыдно ору – дикий, первобытный крик наслаждения, сотрясающий саму мою душу, когда невероятный оргазм захлёстывает меня, бросая в бездну, где нет ничего, кроме этого всепоглощающего, ослепляющего блаженства.

Моё тело дрожит от пережитого, но Данила не сбавляет темпа. Его дыхание становится прерывистым, тяжёлым. Я чувствую, как каждый его мускул напрягается, его хватка на моих бёдрах крепнет до боли. Он замирает на мгновение, а потом издаёт глубокий, гортанный стон, и я ощущаю мощные толчки, один за другим, пульсирующие и горячие. Он словно отдаёт всего себя, и его жар обжигает меня изнутри. Ещё несколько мощных толчков, и он обессиленно падает рядом, тяжело дыша. Его руки всё ещё крепко обнимают меня, прижимая к его влажному, разгорячённому телу.

Наше дыхание постепенно выравнивается, и мы оба, раскинувшись, лежим на просторном сексодроме. И это совсем не то, что буквой «зю» в машине, когда приходится изворачиваться и думать о каждом движении. Здесь есть пространство. Свобода. Ощущаю себя в раю, и размышляю о том, как прекрасно просыпаться по утрам в одной постели с любимым мужчиной. Это, наверно, и есть то самое счастье, о котором можно мечтать.

С тоской думаю, что время пребывания в раю истекает с каждой минутой. Завтра примерно в это же время, мы уже будем на пути в наш город, в нашу привычную среду обитания, где нет этой беспечной свободы…

Где-то между нами на кровати, запутавшись в простыне, вибрирует мой айфон, который всё это время молчал и терпеливо дожидался конца наших любовных утех. Даня шарит рукой и быстенько находит гаджет. Но, вместо того, чтобы отдать его мне, как законной владелице, сам по-хозяйски начинает изучать мой мессенждер.

– А это что за хрен тебе пишет? – сдвинув брови, спрашивает Данила.

– Да, кто? – раздражаюсь я.

– Ну вот! – он тычет пальцем на ник какого-то моего знакомого. – Что у тебя с ним было?!

– Да ничего у меня ни с кем не было! – сердито шиплю я. – Господи! Даня! У нас Новый год! Люди поздравляют друг друга! Что в этом такого?! – призываю парня к благоразумию. – Ты в своём телефоне лучше посмотри, кто тебя там поздравил… из твоих бывших!

– Мне пох на всех бывших! Если мне будет надо, я им маякну, и они сами прибегут, – гордо произносит он.

– Ну надо же! – возмущаюсь я. – Прям Дон Жуан какой-то! Только я в отличие от тебя никому маяк… мая… маячить не собираюсь! Мне Маша писала час назад, спрашивала, где будем обедать. И ты вчера, кажется, вкусняшки выйграл!

– Да, пожрать не мешало бы, – бубнит Данила и продолжает усердно ковыряться в моём айфоне. – А вкусняшки – забей! Ты моя главная вкусняшка!

Абсолютно бессмысленно пытаться отобрать у него телефон, потому что всё равно не отдаст, пока не пролистает всё, что там накопилось. Безнадёжно махнув рукой, ухожу в душ. Привожу себя в порядок долго, тщательно просушивая волосы феном. Мне обидно, что мне не доверяют, постоянно контролируют и подозревают в изменах. Это отвратительно! Так быть не должно! Но так есть. И я вынуждена с этим мириться.

Когда я появляюсь в комнате, Данила уже залипает в своём айфоне.

– Ну, всё проверил? – ехидничаю я. – Вопросы есть?

– Есть парочка, – произносит расслабленно.

– Задавай! Сразу разберёмся, пока наедине, – предлагаю я.

Данила реально начинает расспрашивать меня о контактах в моём телефоне. Мне приходится объяснять, кто эти люди. Выглядит это как-то унизительно, но мне проще пойти на уступку, чем снова ссориться.

Наконец мы собираемся все вчетвером и идём обедать… Найти подходящее место первого января не просто. Много заведений тупо закрыто. Работает только Макдоналдс. Это проще и дешевле, нас устраивает. Шастаем по пустому городу, снова фоткаемся и возвращаемся в отель.

До позднего вечера сидим у нас в номере. Мы с Машей сортируем фотки, отбираем самые красивые и прикольные и сразу заливаем в соцсети.

Данила вроде угомонился со своей ревностью, и у нас опять наступает ночная идиллия, после которой на моей шее красуется уже совсем не одно пятнышко.

Утром спешим на завтрак. Я закутываю шею в свой толстый шарф.

– У тебя горло болит? – беспокоится Маша.

– Ага, – киваю и чуть опускаю шарф, демонстрируя Маше красоту на своей шее.

– Ну нихрена себе! – с сочувствием и возмущением восклицает подруга.

В ресторане отеля тихо. Гостей мало, места много. Занимаем столик и идём опустошать шведский стол. Некоторые гости смотрят на меня с любопытством и непониманием. Шарф на моей шее выглядит вообще неуместно. В помещении жарко, а я, как дурочка, в таком виде.

Парни уже сидят за столом и с аппетитом уплетают завтрак. Мы с Машей только рассаживаемся.

– Чего этот придурок на тебя зырит? – Даня сурово хмурит брови, уставившись на какого-то парня. – Ему в табло зарядить?

Придурок! Я закатываю глаза, потому что слов у меня просто нет. Зато у меня есть подруга, готовая всегда за меня вписаться.

– Слышь, Даня! – обращается Машка к парню полушёпотом. – У твоей девушки шея пятнистая, как у жирафа! Прикажешь ей это демонстрировать публично?! На неё и так из-за этого шарфа смотрят, как на больную и заразную. Чему ты удивляешься?

– Ладно, – снисходительно хрипит Данила, косясь на бедного парня, который, кажется, понял намёк и быстро отвернулся. – Пусть отдупляется, пока я ему сам не навалял.

Кажется, на этот раз обошлось без эксцессов. И на том спасибо, что Даня не стал устраивать цирк посреди завтрака.

Домой возвращаемся слегка уставшие, немного грустные, но в целом вполне довольные. Впереди нас ждёт целый год полный неизвестности, но я чувствую, что он непременно будет особенным.

Глава 16

У меня больничный, и я готова продлевать его до бесконечности. Уже больше недели не хожу на работу, и совсем не хочется. Как-то не соскучилась я по опостылевшей кухне. Я всё ещё дышу новогодней роскошью, перебирая в памяти счастливые моменты.

Скоро православное Рождество. В нашей стране это праздник только для тех, кто считает его таковым, но выходного дня никто не даёт. Однако, фишка в том, что в этом году православное Рождество выпадает как раз на воскресенье. И у нас с девочками из техникума – Алисой и Никой – появилась прекрасная идея собраться в Рождественскую ночь и погадать по народным приметам, которых в интертнете тьма тьмущая, и обязательно попытаться вызвать духов известных личностей, давно отошедших в мир иной. Вряд ли кто-то из нас верит в эту чепуху, но попробовать точно надо. Такая ночь в году всего одна.

На улице выпал снег. Температура воздуха почти ноль. Снег очень мелкий и не стойкий. Такой же непостоянный, как и наши с Данилой отношения. Хотя после Нового года мы ещё ни разу не поругались. Три дня мира для нас – это уже достижение. Наверно, сказывается время, проведённое в отеле. Ведь нам было так классно вместе, и наши отношения непременно должны укрепиться.

– Дань, – говорю я, подлизываясь, – мы с Машей на русское Рождество поедем в гости к Нике. Там будет ещё Алиса.

– Нафига? – резко поворачивается ко мне парень и сверлит меня своим острым взглядом. – Чё ты там забыла?

– Ну как?.. – я даже не знаю, как ему объяснить цель нашей встречи. – Ну просто встретиться. Мы всё-таки дружим, и уже с прошлого года не виделись.

Стараюсь пошутить, чтоб немного снять напряжение, которое в момент воцаряется в машине после моего заявления отправиться в гости. Я не буду распространяться о гаданиях и играх с духами, потому что у Данилы это точно вызовет сначала истерический смех, а потом категоричный протест. Не хочу ссориться с ним, но и встречу с подругами тоже не хочу пропускать. Мне не нравится, что Даня старается отвадить меня от моих подруг. В отличие от его друзей мы не творим ничего предосудительного. И я твёрдо намерена отвоевать своё право на личное времяпрепровождение.

– @бать, как давно вы не виделись! – возмущается Даня.

– Ну у нас такая традиция, – лгу нагло, потому мы придумали эту затею лишь на днях. – Новый год все празднуют по домам, а Рождество – это как раз повод собраться вместе.

– Тогда я поеду к друзьям! – решительно заявляет Данила.

– Ну, хорошо, – соглашаюсь я, зная, что он и без того к ним попрётся. – Только ты там не пей много.

– А ты чё, дох@я умная стала мне указывать, чё мне делать? – Данила резко поворачивается ко мне, его взгляд пронзителен. – Я сам знаю, сколько мне пить. Или ты думаешь, я без тебя не разберусь?

– Даня, ну я просто беспокоюсь! – пытаюсь смягчить тон, но чувствую, как внутри всё закипает. – Ты уже столько накосепорил по пьяни!

– Да, нормально! Всё разрулили! – он усмехается, криво. – А вот твои подружки… – Данила делает акцент на слове «подружки», отчего меня передёргивает, – что-то мне подсказывает, что вы там не просто так соберётесь. Эти шалавы твои куда-нибудь ночью попрутся, пацанов искать, это я по-любому знаю!

Я просто офигеваю от такой наглости.

– Ты чё несёшь вообще?! – бросаюсь на защиту девушек. – Ты совсем офигел?! Мои подруги – нормальные девчонки, и у них тоже есть парни, которые, между прочим, не запрещают им тусоваться с подругами. В том числе и Артур. Все друг другу доверяют. Это твои дружки-алкаши и нарики! Вот они-то точно по шлюхам шляются налево и направо, и ты с ними за компанию! Тебе бы на себя посмотреть, прежде чем моих девчонок грязью поливать!

– Ой, да ладно! – он отмахивается, будто я говорю полную чушь. – Не строй из себя невинность. Я знаю, как вы там гуляете. И нех@й тут про моих друзей п@здеть, они хотя бы честные, не притворяются!

– Честные?! – я не могу сдержать смех, горький и злой. – При чём тут честность?! Они вечно бухие, обдолбанные, а потом ноют, что жизнь говно! И ты туда же! Не надо мне тут про мораль рассказывать! У вас водка, виски, бабы и кокс на уме!

– Чё? – парень сурово сдигает брови. – Откуда про кокс сечёшь?

Прикусываю язык. Поняла, что проболталась. Не стоит Даниле знать, что инфу мне Анька сливает.

– Просто к слову сказала, – выпаливаю я, стараясь выглядеть максимально равнодушно.

Данила смотрит на меня несколько секунд, потом неожиданно усмехается, недобро так.

– В точку попала, – он откидывается на спинку сиденья, и в его голосе появляется какая-то странная самоуверенность. – Скажу больше. Пробовал, базару нет. А чё такого? В этой жизни надо всё попробовать. Ты ж не думаешь, что я чисто на бухле сижу? Это ж прошлый век, прикинь. И вообще, ты это не слышала! Ясно?

– Капец! Ты это серьёзно? – я вытаращиваю глаза, ведь Аня меня уверяла, что Данила ни при делах. – Ты кокс нюхаешь?

– Слышь, ро-о-дная! – тянет он привычно. – Пробовать – не значит сидеть на этом. Я же не конченый, чтоб себя гробить. Просто чисто по приколу, знаешь? Раз в год, по большим праздникам, когда все расслаблены. Это ж типа как сигарету покурить, только для избранных, для тех, кто шарит. И вообще, ты меня щас нахрен не так поняла! Я тебе говорю, что это не моя тема на постоянке, понятно? И это же не герыч по венам пускать! Я не ширяюсь, клянусь!

– Если честно, то я вообще не в курсах про наркоту. Но то, что ты мне сейчас сказал, мне определённо не нравится, – вкрадчиво произношу я.

– Не парься! Всё путём, отвечаю! – небрежно отмахивается Данила. – Этим сейчас никого не удивишь!

– Кроме меня, – проговариваю тихо.

Его слова бьют меня наотмашь. Я сижу, будто парализованная, с широко раскрытыми глазами, не в силах поверить в то, что только что услышала. Моё тело пронзает неприятное удивление, смешанное с острым липким страхом. Или Аня чего-то не знает? Скорее всего так и есть.

В голове проносится вихрь мыслей: Он что, реально нюхал? И это не один раз? Как? Когда?! Почему я ничего не заметила? Его бравада, его спокойствие, с которым он об этом говорит, пугают меня до чёртиков. Для него это «чисто по приколу», а для меня это – за гранью реальности. На языке вертится тысяча вопросов, но я не могу их произнести, потому что каждый из них кажется слишком тяжёлым, слишком опасным.

– Расслабься! Я не зависимый! Видишь, – он выставляет вперёд руки ладонями вниз, – меня не колбасит, у меня нет ломки.

Я смотрю на Данилу, на его уверенное лицо, и чувствую себя абсолютно беспомощной. Страх сковывает меня. Я не знаю, как ему донести, что это не «прошлый век», а реальная херня, которая может разрушить его, нас, всё. Как отгородить его от этой зависимости, которая, судя по его словам, уже пустила корни, хоть он и отрицает это? Мои ладони потеют, а в горле стоит ком. Кажется, мир вокруг меня внезапно стал другим, более тёмным и непредсказуемым.

Мне нужно подумать, как быть с этой информацией. Может, спросить у девчонок, или почитать в интернете. Но не сидеть же на месте, сложа руки, и смотреть, как этот придурок прямиком катиться под откос. Не секрет, что Данила вечно ходит по краю пропасти, словно испытывает судьбу на прочность. Нужно обязательно что-то предпринять.

Я всё же делюсь своей проблемой с подругами. Они далеко не в восторге от моего парня, и не раз прямо говорили мне об этом. Но всё равно мы продолжаем дружить, мне необходима их поддержка и сочувствие. В Рождественский вечер мы посвящаем часть времени этой теме, и приходим к выводу, что Данила должен быть максимально под моим присмотром, и ещё его необходимо чем-то занять. Для начала ему желательно заиметь работу.

Даня словно чувствует, что мы бурно его обсуждаем, и мне на телефон начинают сыпаться смски. Сначала умеренные:

«Как ты, родная?»

«Всё в порядке, мы у Ники дома», – пишу ответ.

«Скажи, когда тебя забрать».

«Мы до утра», «Я напишу тебе».

Но потом что-то идёт не так, и я чувствую, что настроение Данилы начинает меняться. Я понимаю, что без алкоголя не обошлось. А может и не только. Но пока я бессильна что-то изменить.

«Кто с вами ещё?»

«Мы вчетвером», – отвечаю абсолютно честно.

«Пришли видео», – требует он.

Делаю общий обзор с согласия девчонок и отправляю. Вроде угомонился. Мы переходим к самой сакральной задумке и начинаем гадания. Но мой телефон не умолкает. Это реально мешает нашей авантюре. Я ставлю айфон на полную беззвучку и погружаюсь в процесс вызова духов, но изредка всё равно заглядываю в мессенджер. Послания становятся агрессивнее и оскорбительнее.

«Игноришь?», «Ты променяла меня на подруг», «Шалава», «Как все».

«Поговорим завтра», – пытаюсь образумить парня, но толку ноль.

«Мне не о чем с тобой говорить», «Я тебя люблю», «Ты тварь!»

Здрасте – приехали! Крышняк едет у Дани конкретно. Надеюсь, к завтрашнему вечеру он очухается, и мы поговорим нормально.

На следующий день аккуратно прощупываю почву смской:

«Ты где?»

И… чёрт возьми, этот придурок меня заблочил. М-да, это уже серьёзный шаг к ссоре. Ладно, буду ждать, когда разблокирует.

– Валери-Бэрри! – обращается ко мне брат. – Я там курицу купил. Не хочешь приготовить?

– А ты? – откликаюсь лениво.

– А я иду в зал. Потом с парнями посидим где-нибудь. Буду поздно. Так что, если не хочешь готовить курицу, то сиди голодная. Я-то похаваю с пацанами где-нибудь.

– Я подумаю, – говорю это скорее самой себе.

Хожу по дому и маюсь. В конце концов всё же решаюсь приготовить несчастную курицу. Смотрю рецепты в интернете. Спрашиваю у мамы для уточнения. За приготовлением блюда время летит быстро. Включаю духовку, выставляю таймер и температуру. Тянусь до кнопки на вытяжке и вдруг слышу, что в вытяжной трубе кто-то шевелится. Точнее бьётся, словно в заточении. Меня охватывает дикая паника. Я даже не представляю, что с этим делать. Звоню маме.

– Мам, у нас кто-то в трубе? – говорю испуганно.

– В какой трубе? Кто? – переспрашивает она.

– Которая над вытяжкой, – поясняю.

– Ты уверена?

– Да, смотри!

Я направляю камеру на трубу и тихонько стучу по жестянке пальцем, а потом отскакиваю на почтительное расстояние. В трубе начинаются шевеления, но уже не такие интенсивные, как были в начале.

– Да, там определённо кто-то есть, – делает вывод мама. – И этого кого-то просто необходимо оттуда извлечь!

– Как?! – ору в панике.

– Пока не знаю, сейчас спрошу у Эдика.

Пока мама обращается к своему мужу и советуется с ним, я с ужасом таращусь на злосчастную трубу.

– Надо отсоединить трубу и достать, то что туда попало, – передаёт мама слова Эдика, которые я и так прекрасно слышала.

– Я не знаю, как отсоединить трубу. И я боюсь, – мой голос дрожит, на в глаза от страха наворачиваются слёзы.

– Мы тоже ничем не можем помочь. А где Игорёша? – спрашивает мама.

– Игорёша ушёл в тренажёрный зал, потом с друзьями куда-то пойдёт. Сказал, что будет поздно. И, кажется, там уже никто не шевелится, – показываю маме, что в трубе тихо.

– Это плохо. Странно, конечно… За двадцать лет никто никогда в эту трубу не лазил, но стоило нам уехать, как на вас посыпались сплошные испытания, – рассуждает мать. – Всё равно нужно отсоединить трубу от вытяжки, и проверить, чтоб там никого не было. Потому что, если эта живность там сдохнет, то вонять будет так, что замучаетесь квартиру проветривать, и потом всю вытяжку надо будет менять. Жди Игоря. Когда придёт, пусть разбирается.

– Хорошо, – вздыхаю я и понимаю, что находиться на кухне мне крайне неприятно.

На самом деле, как только уехали родители, на нас с братом навалилась масса трудностей. Сначала я неудачно прыгнула на родительскую кровать и сломала её. Пришлось звонить папе, чтобы помог отремонтировать. Из-за этого я переселилась снова в свою комнату. Потом дала сбой посудомойка, просто перестала сливать воду. Но брат не стал заморачиваться с ремонтом и купил новую. Следующий катаклизм – потёк сифон в ванной. С этим боролись долго. В итоге вызвали сантехника. Тот всё решил. Хорошо, что в квартире два санузла – в одном ванна, в другом – душевая кабина. И вот теперь новая херотень с вытяжкой. Если предыдущие проблемы касались меня косвенно, то сегодня я остаюсь один на один с этой жестью.

Мне уже и в квартире становиться неуютно. Скоро сработает таймер, и духовка выключится автоматически. Великая слава тому, кто изобрёл бытовую технику со всеми наворотами! Иначе я не знаю, как осмелилась бы подойти близко к вытяжке, чтобы вручную выключить духовку. В голову лезут всякие ужасы, типа того, что на меня из трубы напрыгнет какой-то зомби-монстр.

Набираю брату. Но, видимо, он занят на тренажёрах, поэтому не берёт трубку.

Остаётся позвать на помощь Данилу. Всё-таки он парень и должен помочь мне с этой хренью. Пишу ему очередное сообщение. Но я по-прежнему у него в чёрном списке, и, похоже, он не думает меня оттуда выпускать. Единственный вариант – это создать фейковый аккаунт и написать Дане оттуда. Так и делаю.

«Привет! Знаю, что ты больше не хочешь меня видеть и слышать, но у меня серьёзная проблема, и мне нужна твоя помощь. Лера. Или разблокируй или пиши сюда».

Жду. Секунды тянутся, как резиновые жгуты. Отчаяние пополам со злостью на Данилу и на весь этот грёбаный мир, где даже вытяжки сговорились против меня, накрывает с головой. И тут… вибро. Телефон дрожит в руке. Сообщение от Данилы. В мессенджере. Разблокировал-таки. Открываю.

«Чё там опять у тебя приключилось?» – коротко, сухо, без всяких смайликов.

Он явно зол, но его любопытство или какие-то остаточные чувства всё же берут верх. Начинаю быстро набирать, пальцы не слушаются.

«Даня, тут трэш полный!», «Я готовила кушать, и вдруг слышу – в вытяжке кто-то бьётся!», «Реально, в трубе!», «Я думала, меня глючит и позвонила маме», «Она подтвердила, там какая-то хрень застряла!», «И она, кажется, сдохла там, потому что теперь тихо!», «А мама говорит, что это надо оттуда достать!»

«У тебя же брат есть? Что он – не мужик что ли?» – Данила явно не спешит ко мне на помощь.

«Мужик», «Только придёт, хрен знает когда!», «Я одна, мне страшно», «Я не знаю, что делать!»

Отправляю и пялюсь на экран. Снова ожидание. Кажется, целая вечность проходит.

«И чё, сама открутить не можешь? Руки из жопы?» – приходит ответ.

Вот же ж придурок! Но в глубине души понимаю, что это его обычная защитная реакция. И всё же, обидно до слёз.

«Понятно», «Не напрягайся», «Подумаю, кого ещё можно попросить».

Если это не сработает, значит, разговор окончен… Даня забил на всё, послал меня нахер, и мне придётся ждать Игоря, который неизвестно когда явится.

«Ладно», – приходит сообщение. – «Только потому, что ты такая беспомощная», «И, если там реально кто-то сдох, с тебя ужин».

«Из того, кто сдох», – цинично думаю про себя, но не решаюсь отправить это парню. – «Ок», – пишу вместо этого.

Отправляю и выдыхаю с облегчением то ли от того, что нашла решение проблемы, то ли от того, что у нас с Данилой появился очередной шанс на примирение».

Жду, забившись в самый дальний угол квартиры, сердце стучит где-то в горле. Осознание, что поблизости чей-то трупик, заставляет меня сидеть на месте. Когда на телефон приходит сообщение: «я подъехал», я почти прыгаю от неожиданности. Открываю. Данила стоит на пороге, мрачный, но взгляд его всё равно пробегает по мне, оценивающе. На нём, несмотря на январскую погоду, как всегда, спортивки и худи, капюшон слегка спущен.

– Ну, где твоя хрень? – цедит он, входя и даже не разуваясь. По нему видно, что он не в духе.

– Даня, там реально кто-то есть! Был точно! В вытяжке! И теперь не шевелится! – почти пищу я, указывая дрожащим пальцем на злополучную трубу.

Парень цокает языком, подходит к вытяжке, окидывает её взглядом. В его движениях есть какая-то привычная уверенность, которая меня сейчас успокаивает.

– Понятно. Ща разберемся, – он ощупывает трубу. – Инструмент какой-то есть?

Я резко киваю и откидываю сиденье кухонного дивана. Там хранится специальный ящик с инструментами. Он тяжёлый, и я, надрываясь, тащу его за ручку наружу.

– Отойди, – Данила своей сильной рукой отодвигает меня в сторону.

Открывает ящик, не вытскивая, и осматривает инструмент. Выбирает то, что ему нужно, и начинает снимать крепления с трубы. Пока он ковыряется с креплениями, я стою в сторонке, боясь пошевелиться. Звук откручиваемых винтов, скрип металла… И вот, он без особых усилий отсоединяет часть трубы.

– Бл@ть, – матерится Данила, заглядывая внутрь. – Дай что-нибудь! – он протягивает ко мне руку и морщится.

– Что? – тупо спрашиваю.

– Что-что?! – парень раздражённо оглядывается вокруг. – Вон, мешок, – указывает он на прозрачный полиэтиленовый пакет, которые бесплатно висят в каждом магазине.

Я послушно подаю ему пакет, и он натягивает его на руку. Приподнимается на цыпочки и через секунду вытаскивает… дохлую синицу. Маленькая, лапки скрючены, мёртвая птичка-невеличка. Она даже не выглядит, как монстр, просто грустный комочек перьев.

– О боже… – выдыхаю я, прикрывая рот рукой. Меня пробивает дикая дрожь, то ли от облегчения, то ли от жалости к бедняжке.

Данила стаскивает с ладони мешок, заворачивая в него птицу.

– Куда? – спрашивает он, держа на ладони дохлую синицу.

– Это надо выбросить, – морщусь я, обхватывая себя руками.

Мне становится нехорошо от вида этой несчастной птахи. Я вообще на всех покойников, неважно – людей или животных, реагирую очень плохо, и само слово «смерть» вызывает у меня внутри жуткий страх.

Даня молча направляется к выходу, унося с собой маленькое безжизненное существо. Уходит, оставив вытяжную трубу в разобранном виде. Я не знаю, что думать. Закрыть дверь на ключ, или парень ещё вернётнся? Но, главное, основная проблема решена, и трупов в доме больше нет. Эта мысль возвращает меня в реальность.

Входная дверь распахивается. Даня вернулся. Моё сердце подпрыгивает от радости. Значит, я буду кормить его ужином.

Данила на этот раз снимает обувь и быстро проходит на кухню. Прикручивает трубу обратно. Работает ловко, без лишних движений. Закончив, он выпрямляется и смотрит на меня.

– Ну чё, я справился. Где мой ужин? Или ты меня тут голодного оставишь? – его голос уже не такой злой, в нём проскальзывают нотки, которые я так хорошо знаю.

– Ой, да! Конечно! Курица уже готова, – я спохватываюсь, подбегаю к духовке. – Ещё даже не остыла. Сейчас рис сварю.

Пока Данила моет руки, я бросаю вариться пакетики с рисом. Быстро накрываю на стол.

Мы едим в тишине, но эта тишина не напрягает, она какая-то… комфортная после всей этой суматохи. Я смотрю на него, такого привычного, такого раздражающего, и всё равно такого необходимого.

Когда он доедает, отталкивая тарелку, я собираюсь с духом.

– Дань… – начинаю тихо. – Ну, в общем… Может, ты уже никуда не поедешь? Игорь сегодня будет поздно. И… ну, может, ты останешься? Ночевать, я имею в виду. Ну, если хочешь, конечно.

Мои щёки вспыхивают. Я смотрю на него с надеждой, не зная, как он отреагирует после всей этой наркотической темы и наших ссор. Острый взгляд режет меня пополам. Такое чувство, что Данила ждал этого предложения. Но не смеял даже предположить, что оно поступит.

– Ты уверена, что твой брат это заценит? – скептически проговаривает он.

– А ему-то что? – фыркаю я. – Я здесь такой же полноправный жилец, как и он. Ко мне тоже могут приходить гости.

Даня с сомнением хмурит брови.

– Нет, ну я, конечно, поставлю брата в известность, что у меня гости… Напишу ему.

– Ну, окей! Тогда без базару! – соглашается Данила.

Мне немного необычно от его присутствия, но я не подаю вида, и с важной физиономией застилаю родительскую кровать свежим постельным бельём. Потом пишу Игорю сообщение, что у меня сегодня остаётся на ночь мой парень. Я просто обязана поставить брата в известность, чтобы впоследствии никто не оказался в неловкой ситуации. Данила принимает душ и вальяжно разваливается на мягком матрасе, раскидывая руки в стороны.

– Кайф! – блаженно протягивает он.

Я смотрю на эту картину и не верю своим глазам… Это реально происходит здесь и сейчас? Мой парень у меня дома? Кажется, у нас начинается настоящая семейная жизнь.

Глава 17

Как выглядит семейная жизнь со стороны, мне известно. А вот во внутреннем её содержании я пока только разбираюсь. На работу через неделю. Можно, конечно, ещё продлить больничный, но я и так уже набралась наглости и отдыхаю сверхурочно в своё удовольствие. Моя совесть потихоньку скребётся, напоминая о себе. Я расслабилась, и почти забросила тренировки. Нет, так дело не пойдёт. Пора возращаться в реальность.

Данила у меня уже который день, и, кажется, он прижился. Даже мой брат смирился с его присутствием. Они общаются немного, скорее, молчаливо понимают друг друга – наверное, это что-то мужское. Маме, хоть она и далеко, конечно, не всё равно, что происходит в квартире, но о Даниле я пока деликатно помалкиваю. Надеюсь, что Игорь тоже не будет особо распространяться на эту тему.

Поскольку мы облюбовали родительскую комнату, Игорь иногда обитает в моей. Она просторнее, и там есть большой телевизор, который брат использует как монитор, если вдруг хочет поиграть в приставку.

Маша с Артуром частенько гостят у нас. Вернее, зависают практически ежедневно.

Погодка классная. На дворе, наконец, ударили долгожданные морозы. С каждым днём шкала уличного термометра ползёт вниз и приближается к минус десяти. В такую погоду не очень комфортно сидеть в машине, а в квартире самое то.

– Ты куда? – спрашиваю я Данилу, который явно куда-то собирается.

– Поеду к себе. Надо с собакой погулять, – говорит он. – Хочешь со мной.

– Ага, – киваю. – Первый раз слышу про собаку.

– Да она уже старая. Её бабушка взяла из приюта, когда мне было девять лет. Я так хотел собаку. И вот, получил.

– А что, некому выгуливать пёсика?

– Мать на работе, бабушка тоже. А дед заболел. Придётся мне ехать. Мать написала, просила помочь.

Мне нравится кататься с Даней везде. Машина с некоторых пор стала нашим передвижным домом. И только последние несколько дней мы большую часть времени проводим у меня. В родительской кровати. Но сейчас мне очень интересно познакомиться с питомцем Данилы.

– Одевайся, чего в телефоне залипла! – командует парень.

Быстро подбираю одежду, и мы бежим по хрустящему снежку к машине.

– Ненавижу снег, – ворчит Даня.

– А я люблю зиму. Мне нравится, когда всё белое.

– Ну, конечно, – усмехается парень, – тебе ж не нужно тачку чистить от этого говна.

– Не так и много этого говна, – передразниваю Даню и смахиваю рукой часть снега с крыши.

Данила садится за руль и заводит двигатель. Потом берёт щётку и выходит из машины, чтобы смести с неё снег. Я стою рядом с бэхой, расчерчивая ногой узоры на белом снежном полотне, смотрю, как парень лихо орудует щёткой, и любуюсь его энергичными движениями.

Дороги замело, но по ним проехала специальная техника и посыпала трассу реагентом. Слышу, как под колёсами чавкает слякоть. Данила сначала рванул по привычке, но, когда машину слегка занесло на мокром асфальте, поумерил пыл и теперь рулит спокойнее.

Мы как-то пару раз заезжали в городок, где проживает Даня, но это было вечером. В темноте у меня не было возможности обстоятельно рассмотреть ту местность. Сейчас, при свете дня, мне кажется, что я попала в какую-то мини-деревню, в которой понатыкали четырёх- и пятиэтажек. Всё невзрачно и убого. Мой микрорайон тоже строился полвека назад, и слывёт бандитским и алкашным с давних пор, но эту мини-деревню едва ли можно назвать бандитской. Просто алкашная.

Данила тормозит около магазина, который снаружи больше похож на скромный сельпо и вовсе не соответствует своей громко кричащей вывеске «Супермаркет». Возле магазина стоят две тётки и оживлённо что-то обсуждают. Но, увидев БМВ, одна из них широко улыбается.

– Ну вот и маман как раз тут, – бодренько произносит парень.

Да, ладно! Кринж! Никак не ожидала именно сегодня увидеть мать своего парня. Теряюсь и совсем не знаю, как мне поступить. Решаю ничего не предпринимать.

Данила выходит из машины и направляется к женщинам. Та, которая мать, обнимает сына и легонько похлопывает по спине. Они о чём-то перекидываются парой фраз, и я вижу, что взор Даниной мамы устремляется на меня.

Сам Данила отрывается от разговора с женщинами, быстро оборачивается и, кажется, только сейчас вспоминает о моём существовании. На его лице мелькает лёгкое замешательство, но тут же сменяется привычной уверенностью.

Он подходит к пассажирской двери и открывает её. Морозный воздух тут же проникает в салон, заставляя меня поёжиться.

– Чего расселась? Выходи, познакомлю вас, – с улыбкой говорит он.

Я неуверенно выхожу из машины, нервно теребя кисти вязанного шарфа и поправляя волосы. Мама Данилы, невысокая женщина с добрыми глазами и приятной улыбкой, уже идёт мне навстречу, кутаясь в пуховик. Вторая женщина, которая стояла рядом с ней, одаривает меня любопытным, но доброжелательным взглядом, а затем машет рукой и идёт в сторону ближайших домов, торопясь скрыться от мороза.

Данила обнимает меня за плечи, представляя:

– Мам, это Лера.

Женщина тепло улыбается и протягивает мне руку.

– Люда, – произносит она, но я жду, что она назовёт своё отчество. – Просто Люда. Без формальностей. Я совсем не старая, чтобы меня величали по отчеству.

Её рукопожатие крепкое и уверенное, и в нём чувствуется какая-то лёгкость, словно мы уже давно знакомы.

– Очень приятно, Лера. Даник рассказывал о тебе, – говорит она, и её голос звучит удивительно мягко и абсолютно просто, даже как-то по-деревенски, что ли.

Я смущаюсь. Про себя отмечаю, что сына она называет Даником, как малыша. Но, наверно, так повелось с детства.

– Мне тоже очень приятно. Надеюсь, только хорошее рассказывал, – я стараюсь улыбнуться как можно естественнее, чувствуя, как щёки горят.

Данила лыбится во весь рот.

– Конечно, мам, только хорошее! А что мне ещё рассказывать?

– Ну, мало ли, – подмигивает Люда. – Знаю я этих парней. А ты, я смотрю, совсем не такая, как я представляла.

– Правда? А какая? – любопытство берёт верх над смущением.

– Ну, Данила говорил, что ты… такая вся из себя. А ты вон какая милая и скромная, – она добродушно смеётся. – Ладно, не будем тут стоять, а то замёрзнем. Пойдёмте в магазин, там теплее.

Внутри магазин уже чем-то напоминает супермаркет, только очень компактный. Мы пробираемся по тесному пространству мимо плотно стоящих стеллажей с товаром в подсобное помещение.

– Мам, – Данила обращается к матери. – А можешь одолжить на бензин? Евро пятнадцать-двадцать хватит.

Я внутренне напрягаюсь. Ну вот, сейчас услышу что-то вроде «опять ты без денег» или «когда уже работать пойдешь». С моими родаками такие финты точно не прокатили бы. Но Люда без лишних вопросов суёт руку в карман пуховика и вытаскивает сложенную пополам купюру. Двадцатка. Она протягивает её сыну.

– Вот, держи. Точно хватит? – Люда улыбается, но я замечаю тень в этой улыбке. Даже не просто тень, а какой-то грустный оттенок, словно она привыкла к таким просьбам.

– Спасибо, мам! – Данила быстро прячет купюру.

– Подожди, сынок, – останавливает она нас, пока я обдумываю увиденное. – Сейчас я продуктов ещё дам. Занесёшь деду. А то он с температурой, сам до меня не дойдёт. И Азизу прогуляй обязательно. А то она с самого утра, бедненькая, терпит.

Женщина начинает быстро собирать пакеты. Хлеб, молоко, творог, кефир, какие-то консервы летят в один пакет. Затем она берёт другой и тоже наполняет его продуктами, но уже другими.

– Этот деду отдашь, – она протягивает сначала первый, а потом второй. – А это вам, что было, что покушать. Смотри, не перепутай!

– Не боись, доставка надёжная, отвечаю! – шутит Даник, принимая пакеты. – Ну, всё, мы погнали!

Мама обнимает сына, потом меня. В этом жесте я отчётливо ощущаю, что Люда искренне желает, чтобы мы с ней подружились. Её объятия тёплые, совсем не формальные, а скорее нежные, как у настоящей подруги, и это окончательно сбивает меня с толку. Для меня она мать Данилы, и неважно, что эта молодая женщина старше моей сестры Юли всего на шесть лет.

Мы выходим из магазина, и морозный воздух снова окутывает нас. Данила осторожно укладывает пакеты на заднее сиденье.

– Слушай, – говорю я, пока он садится за руль, – а где твой дедушка живет? Далеко?

– Да тут рядом, – отвечает Данила, заводя мотор. – Через несколько дворов.

Мы едем дворами по заснеженным дорожкам мимо однотипных пятиэтажек. Ничего такого, что радовало бы глаз. Наконец, Данила паркуется у одного из таких домов.

– Пойдёшь со мной, – он кивает на подъезд.

– Я здесь подожду, – мне пока не хочется подниматься в чужую квартиру, где температурит пожилой человек.

– Ща быстро скину продукты и заберу Азизу.

Стою у подъезда и озираюсь по сторонам. Народ будто вымер. Тишина в этом посёлке гробовая. Снежный покров намного больше, чем в большом городе, и он заглушает звуки. Дорожка у дома тщательно посыпана песочком.

Наконец подъездная дверь распахивается, и я вижу своего Даника. Он держит в руке поводок, а рядом семенит чёрный лохматый терьер. Собака осторожно приближается ко мне и обнюхивает мои ноги. Я, в принципе, собак не боюсь, но соблюдаю обычные меры предосторожности. Мало ли что на уме у этого чёрного мохнатого существа.

– Это Азиза? – на всякий случай уточняю.

– Она самая, – отвечает Даня.

– А погладить можно? Она не укусит? – интересуюсь.

– Нет. Она добрая. Пока никого не кусала.

– Ну мало ли ей вздумается защищать хозяина, – я аккуратно протягиваю руку и касаюсь пальцами мягкой шерсти, чешу Азизу за ушком.

– Меня защищать?! – усмехается парень. – Ты рофлишь?! Я сам кого хочешь могу защитить.

– Не сомневаюсь, – улыбаюсь в ответ.

Мы направляемся в сторону леса. Идём по заснеженной тропинке, Азиза бежит чуть впереди, оставляя на снегу следы своих маленьких лапок. Вокруг тихо, только поскрипывает снег под ногами.

– А она без поводка гуляет? – я наблюдаю за Азизой, которая лишь иногда отходит на несколько метров, чтобы исследовать территорию.

– Зачем ей куда-то убегать? Её же взяли из приюта. Наверно, там всякого натерпелась, и теперь благодарна, что живёт в тепле и накормлена.

– Я тоже хочу собаку, – произношу горестно. – С детства хочу.

– Чё, не покупают? – подкалывает Данила.

– Мама не разрешала заводить домашних животных, – жалуюсь. – Говорила, что мы безответственные, а ей лишние заботу не нужны. У нас была собака. Большая. Но она умерла, когда мне было чуть больше двух лет. Я смутно помню, в основном по фоткам. Звали Ник. Мама плакала, и сказала, что никаких животных ей больше не надо. С ними много хлопот и очень жаль расставаться, потому что век у них короткий. Но через неделю папа принёс нам щенка французского бульдога. Но этот мелкий стал грызть всё, что плохо лежит, в том числе и мои игрушки, которые я оставляла на полу. Был очень непослушный и резвый. Как-то мы с мамой вышли с ним на прогулку. Мама в одной руке держала поводок, а за вторую её руку держалась я. Щенок, как заведённый, бегал вокруг, мы только и успевали вертеться. В итоге я запуталась в поводке и упала прямо в лужу. Орала как резаная, а мама ругала щенка. После этого мама сказала, что кто-то должен взять на себя обязанность гулять с собакой и следить за ним. Но желающих не нашлось. В результате отдали знакомым из соседнего двора и наблюдали издалека, как он растёт. Там бульдожка прожил четыре года, а потом умер от какой-то болезни. Вот так всё печально.

– Эй, малая, не кисни! – подбадривает меня Даня. – Что тебе мешает сейчас самой завести себе собаку. Какую хочешь! Предки всё равно умотали. И собака уже будет конкретно твоя.

– Это тема, – соглашаюсь я. – Надо на сайте объявлений посмотреть. Хочу большую и белую.

Память любезно воспроизводит мои детские мечты о большой белой собаке, о большой белой машине и… троих детях. Почему-то без мужа. Наверно, потому что в семь-восемь лет трудно представить рядом с собой взрослого мужчину. В своих фантазиях я отчётливо вижу себя за рулём огромного белого джипа, в багажнике которого, высунув язык, часто дышит большой белый пёс, а на заднем сидении весело щебечут трое моих детей. Даже не знаю, все мальчики или девочки, или как-то иначе. Пассажирское место рядом со мной пустует… Эти мечты врезались в мою память и время от времени напоминают о себе, как, например, сейчас, когда речь зашла о домашнем питомце. Обещаю себе, что на днях я обязательно проштудирую объявления.

– А где ты живёшь? – спрашиваю парня, когда мы уже возвращаемся к подъезду, чтобы вернуть Азизу хозяину.

– Тут, – Даня кивает головой вверх на какой-то этаж.

– В смысле? – не совсем понимаю я.

– У бабки с дедом трёшка. Одна комната моя, – поясняет Даник.

– А мама тоже с вами живёт в третьей комнате? – я включаю свою логику.

– Нет, – говорит Данила. – Матушка живёт со своим хахалем отдельно. Там, – он махает рукой куда-то в сторону, – почти около магазина.

– А-а-а, – потягиваю я. – Ясно.

Сейчас я перекладываю продукты из пакета в холодильник, а Даня с любопытством открывает кухонные шкафы, один за другим, словно исследует содержимое. И вот, добравшись до нижнего углового шкафчика, он замирает. Там, за дверцей, целая сокровищница: семь или восемь бутылок водки, две из них уже начаты. Рядом с ними парочка бутылок виски и коньяка, что-то прозрачное в красивом графине и ещё полупустая бутылка бренди.

– О, да тут бухла! – восклицает Даня, его голос звучит так, будто он нашёл золото инков. – Это можно пить?

Я неопределённо пожимаю плечами. Родители зачем-то хранят весь этот алкоголь, хотя сами почти не пьют. Мама вообще не притрагивается к крепким напиткам, а Эдик – ну, разве что по праздникам и то совсем чуть-чуть. Зачем им столько этого добра дома, да ещё и после переезда в другую страну, я понятия не имею.

– Можно, наверное, – неуверенно выдавливаю я.

Сегодня у нас снова ожидаются гости.

– Опять Машка припрётся с Артуром? – скептически интересуется брат.

– Да, – утверждаю с вызовом. – А что? Они тебе мешают?

– Да, как бы не сильно, только бесит меня, что обжимаются по углам в коридоре, и твоя проститутка Машка ещё проявляет недовольство, что я нахожусь в твоей комнате.

Опускаю оскорбление в адрес подруги, так как знаю, что брат не одобряет мою дружбу с ней. Терпеть её не может ещё со школы, считает слишком глупой и легкомысленной. И не скрыват этого. Поэтому лучше с ним не спорить, пока он не запорол нам вечеринку.

– А ты откуда знаешь, что она недовольна? – спрашиваю с подозрением.

– Я слышал, с какой интонацией она жаловалась своему Артуру, что комната опять занята. Будто это её хата, и я обязан тупо свалить. Охренела твоя подружка в корень!

Ну да, есть такое дело. Маша с Артуром любят уединение. И моя комната – самое подходящее место. Иногда им везёт, если Игорь уезжает в зал или где-то тусит со своей бандой. Но чаще брат дома, и влюблённым деваться некуда. Остаётся только санузел.

Не успеваем договорить, как раздаётся звонок в дверь. Это Маша и Артур. Мы обнимаемся, и воздух в квартире тут же наполняется смехом и шутками. Игорь смотрит на нас предупреждающе:

– Только не вздумайте орать и дебоширить. Узнаю, что устроили тут «коко джамбу», или соседи пожалуются, выгоню всех нахрен! Без разговоров!

Мы киваем, обещая вести себя прилично. Игорь хоть и ненамного нас старше, но никогда не составляет нам компанию. Он не пьёт вообще и не курит даже парилки. У него свои друзья, своя туса. Наши интересы кардинально отличаются.

– Я в зал. Буду вечером, – серьёзный тон Игоря звучит весьма убедительно. – Мои чипсы и колу не трогать! В прошлый раз было обидно не найти то, что я купил лично для себя! Оборзели жрать всё подряд!

Сидим, как всегда, в гостиной, которая объединена с кухней. Через полчаса застолье набирает обороты. Мы с Машей допиваем виски из той самой полупустой бутылки поверх наших любимых лёгких коктейлей. Это отвратительно, честно говоря, но мы всё равно вливаем в себя эту гадость, морщась от каждого глотка. Парни же налегают на водку. Смех становится громче, голоса – раскованнее. Они уже изрядно пьяны, но пока держатся на ногах.

Спустя пару часов гостиная начинает качаться, посуда на столе куда-то плывёт, а кухонная мебель становится размытой. Голова кружится.

– Что-то мне совсем хреново, – мямлю еле-еле и чувствую, как желудок предательски сокращается.

– Аналогично, – отвечает побледневшая Машка.

Я бросаюсь в ванную, Маша – в душевую. Следующие несколько минут мы обе проводим, склонившись над унитазами, извергая из себя всё, что съели и выпили. Это не выглядит красиво, но сейчас мне плевать. Главное, чтобы это поскорее закончилось.

Парни хлещут водку, пьянеют, но им хоть бы хны. А наши девичьи организмы бунтуют. Отлёживаемся вместе с подругой на родительской кровати и даём себе слово больше никогда не пить ничего, что крепче шампанского.

Закрываю больничный и начинаю вливаться в повседневный ритм. Данила тоже вроде нашёл подработку в каком-то автосервисе у родственника. Я не расспрашиваю его, а он и не говорит.

Утром отвозит меня на работу, вечером забирает. Мелкие стычки у нас с ним происходят из-за его постоянных опозданий. Я дуюсь, он бухтит и что-то блеет в своё оправдание. Ну ещё куда ни шло, если мне приходится ждать в отеле. Я могу посидеть в лобби, в тепле. А вот после тренировки мне не нравится болтаться по клубу и оглядываться, чтобы не пересечься там со своим бывшим. Но Данила в своём репертуаре. Он снова задерживается, а я жду его гудка или смс. На улице мороз, поэтому сижу в раздевалке. Айфон подаёт сигнал, и я бегу на выход. Выхожу за дверь, делаю несколько шагов вперёд и не вижу пока Даниной бэхи. Зато вижу другую. Ну вот вам и здрасте! Тим уже вышел из машины и направляется в клуб. Наше столкновение неизбежно. Набираю в лёгкие побольше морозного воздуха и с важным раздутым видом иду навстречу Темуру. В планах пройти мимо, будто бывший парень пустое место.

– Привет, – вдруг произносит Темур, поравнявшись со мной.

Я на секунду замираю. Какого лешего ему приспичило со мной здороваться?

– Привет, – бубню в ответ, чуть приостанавливаясь.

– Как ты? – парень спрашивает участливо, хотя я расцениваю его вопрос, как обычную вежливость.

– Спасибо, всё норм. А ты? – задаю ответный вопрос тоже исключительно из правил приличия.

– Тоже всё окей! – Тим улыбается своей доброй улыбкой, которая раньше вызывала во мне море чувств, а теперь внутри не шелохнётся ни одна клеточка.

И, конечно же, именно в этот момент во двор клуба для разворота залетает Данина бэха, освещая фарами наши с Тимом фигуры. Резкий тормоз. Смотрю на машину, но фары дико слепят. Сощуриваю глаза и ощущаю, что лобовое стекло готово расколосться от злобного острого взгляда Данилы, которым он беспощадно сверлит меня. Я резко отворачиваюсь от Тима.

– Пока! – бросаю ему на ходу и бегу к машине.

Дергаю ручку, плюхаюсь на пассажирское сиденье. Внутри всё дрожит от предчувствия надвигающейся бури. Данила сидит, вцепившись в руль, его глаза безумно сверкают. Я уже не раз замечала такой его взгляд – странный, почти стеклянный. И уже могу отличить, когда парень в порядке или под действием чего-то плюс-минус тяжёлого. Я догадываюсь, что он скорее всего нюхал… Или, в крайнем случае курил траву, но запаха травы или алкоголя я не ощущаю, поэтому остаётся кокс.

– Что это за цирк?! – рявкает Данила, его голос звенит от ярости, а взгляд мечет молнии. – Чё это было?

– Что было? Я с человеком поздоровалась. Не начинай, ладно? – пытаюсь я держать оборону.

– С человеком?! С этим мудаком ты здороваешься?! Он тебе кто такой?! Да ты видела, как он на тебя смотрит?! – Даня рывком трогается с места.

– Ты прекрасно знаешь, кто он. И что? Мне теперь от всех шарахаться, кто когда-то был в моей жизни? – пытаюсь я сгладить ситуацию, но это лишь подливает масла в огонь.

– Ты не шарахаешься, ты лыбишься ему! Стоишь, как сучка на случке, и строишь глазки! А я что, клоун, да?! Приехал, забрал, отвёз, привёз?! Или ты специально там зависла, чтобы пофлиртовать?

– Данила, не неси чушь! Я тебя ждала, как дура, а ты приезжаешь и начинаешь мне мозг выносить! И, между прочим, опять опаздываешь! Я тут мёрзну, а ты мне сцены устраиваешь?! Какого хрена ты вообще заводишься из-за такой ерунды?!

– Ерунда?! –он истерически смеётся. – Твой бывший к тебе липнет, а это, по-твоему, ерунда?!

– Да ты себя слышишь?! Ты нормальный?! Тебя там, по ходу, переклинило или ты обнюхался до посинения?! Что с тобой?! Может, ты поэтому постоянно опаздываешь, потому что где-то по притонам шляешься, нюхаешь всякое?!

В его глазах плещется безумство, ревность и злость. Быстрый взгляд на меня, потом снова вперёд.

– Ты ещё будешь мне тут про нюхать рассказывать?! Да ты, сука, сама неизвестно чем занимаешься, пока я по делам рулю?! А потом мне тут про верность затираешь!

Это уже перебор!

– Данила, если ты сейчас же не прекратишь, то лучше останови машину, я просто выйду!

– И куда ты пойдёшь?! К нему?! – он ухмыляется, и в его глазах читается отвращение.

– Отвали, придурок! – я готова расплакаться прямо тут. –Я не собираюсь это терпеть! Я устала от твоей ревности, от твоих постоянных сцен!

– О, как! Устала она! А мне, по-твоему, легко?! Я спешу, а моя девушка стоит и мило беседует со своим бывшим?!

– Я тебе никогда не изменяла! – чеканю я. – В отличие от тебя, может быть! Кто знает, где ты пропадаешь, даже если говоришь, что катаешься с друзьями, пока я работаю или на тренировке?!

– Не изменяла?! Да я видел, как вы стояли! Как он на тебя пялился! Я не слепой!

– Да что ты видел?! Обычное приветствие! Ты параноик, Данила! С тобой невозможно!

На перекрёстке загорается красный свет. Я пользуюсь моментом, жму на кнопку слева. Ремень безопасности отстёгивается и сползает с моего плеча. Открываю дверь и выскакиваю из машины. Всё! С меня хватит! Катись к чертям со своими подозрениями и своей наркотой! Я выпрыгиваю на холодный асфальт, чувствуя, как морозный воздух обжигает лёгкие. Хлопаю дверью так, что бэха вздрагивает. Данила что-то кричит мне вслед, но я уже не разбираю слов. Мои ноги сами несут меня прочь от этого места, от этой машины, от него. Колючий ветер бьёт в лицо, но я его не чувствую. Слышу, как за спиной раздаётся резкий рёв мотора, и визг шин – Данила сорвался с места. Иду, не оглядываясь, пока не замечаю вдали знакомые огни остановки. В голове одна мысль – успеть на троллейбус, который уже совсем близко. Я спринтую, залетаю в него, задыхаясь. Двери закрываются, и троллейбус трогается.

Глава 18

Я прижимаюсь к холодному окну, наблюдая за проплывающими мимо огнями города, пока мой гнев медленно остывает, уступая место опустошению. Данила… Что с ним происходит? Его ревность, эти подозрения, а главное – наркотики. Всё это душит наши отношения.

Приближаясь к дому, я чувствую дикую разбитость, которая пронзает каждую клеточку тела. Вдалеке вижу свой подъезд, и вдруг сердце подскакивает от неожиданности. У самого входа стоит знакомый силуэт, который я ни с кем не перепутаю. Данила. Он ждёт меня. В одной байке, с капюшоном на голове, без куртки в такой холод. Мороз щиплет лицо, но я останавливаюсь, не зная, что делать. Готовлюсь к новой порции оскорблений, молясь, чтоб хватило сил выстоять ещё одну битву. Даня скидывает капюшон, и его глаза встречаются с моими. В них нет прежнего безумия, лишь глубокая усталость и какая-то болезненная мольба.

– Лера… – его голос тихий и хриплый, совсем не такой, как совсем недавно в машине. – Я… я так не могу. Прости меня, пожалуйста.

О! Это что-то новенькое! Данила остыл слишком быстро и вдруг первый идёт на перемирие. Я молчу, скрестив руки на груди, а внутри бушует вихрь сомнений. Он делает шаг ко мне, но останавливается, словно боится спугнуть.

– Я знаю, что был не прав, – продолжает Даня, глядя на меня с такой искренностью, что мне становится немного не по себе. – Я полный идиот. Я наговорил тебе кучу гадостей, но ты… ты знаешь, как меня глючит. Да, я был… я был под кайфом. Сейчас всё прошло. Почти. Я чувствую. Да, это не оправдание. Не знаю, что тебе сказать.

Его скудное признание звучит как выстрел. У меня перехватывает дыхание. Я всегда подозревала, что он продолжает баловаться всякой дрянью, но услышать это вслух… Это тяжело.

– Даня, ты понимаешь, что ты делаешь с собой? – спрашиваю я нервно. – И что ты делаешь с нами? Я так больше не могу. Я не могу быть с человеком, который… который так себя ведёт, который не может себя контролировать.

– Я знаю. И я обещаю тебе, клянусь тебе, что это в последний раз. Я пойду к специалисту, я завяжу. Я сделаю всё, что угодно, только не бросай меня. Пожалуйста! – он опускает голову и сутулится.

Когда он снова поднимает на меня глаза, и в них такая боль, что я почти чувствую её сама. Моё сердце начинает оттаивать. Я всё еще злюсь, но вижу, что он действительно раскаивается.

– Ладно, пойдём домой, – я наконец делаю несколько шагов к нему. – Мне холодно.

Прикладываю электронный ключ к кодовому замку. Щелчок. Даня тянет дверь на себя, пропуская меня вперёд.

– Это не просто так, Данила, – наставительно говорю я, пока мы поднимаемся по лестнице. – Это серьёзно. Если ты не прекратишь, то у нас нет будет будущего. Я устала от этого всего. От твоих постоянных опозданий, от твоей ревности, от твоих… перепадов.

– Я понимаю, – он кивает. – Я знаю. И я готов меняться. Ради тебя, ради нас. Я обещаю, что больше никогда такого не будет. А про Тима… я просто… я испугался. Испугался тебя потерять.

– Это не та причина, по которой следует бояться, – отвечаю я, поворачивая ключ в замке. – Мне никак непонятно твоё тупое недоверие. Лучше подумай, зачем ты нюхаешь всякую дрянь. Вот это реально может стать причиной для расставания. Неужели ты не догоняешь, что любая наркота – это прямой путь в могилу! Понимаешь?! В мо-ги-лу!

– Да всё я понимаю, – морщиться Данила.

– Так в чём проблема? Что тебе мешает завязать раз и навсегда? – я уже вошла в раж и продолжаю давить.

В коридоре сталкиваемся с братом. Его руки заняты чипсами и колой. Здороваемся. Я уверена, что он слышал часть нашего разговора, но рассчитываю на то, что он просто не придаст этому значения.

– А я думал, что вас уже не ждать! – с сарказмом произносит Игорь. – А вы припёрлись!

У моего брата обычно хорошее настроение, он любит пошутить. Только я не всегда воспринимаю его шутки, как шутки. Иногда в них слишком много сатиры.

– Не смешно, – ворчу я.

– Я никого не заставляю смеяться, – парирует Игорь и удаляется к себе в комнату.

Вешаю куртку в шкаф, шарф закидываю на полку. Разуваемся и проходим в нашу обитель.

Я подхожу к Дане вплотную и обнимаю его. Он крепко прижимает меня к себе, уткнувшись лицом в мои волосы. Мы стоим так несколько минут, впитывая тепло друг друга, словно это может стереть все плохие моменты. Мне очень хочется верить, что всё будет именно так, как обещает мой парень.

– Завтра опять на работу. Ты не представляешь, как я задолбалась там, – жалуюсь Даниле. – А мне, ещё между прочим, надо к экзаменам готовится. Мне трудно вывозить работу, учёбу и тренировки. Я думаю уволиться, чтобы подтянуть учёбу.

На этот раз я не лукавлю. Мой фиктивный больничный лишь поспособствовал лени взять вверх над усердием. И теперь мне работа кажется каторгой. Меня будто подменили. Раздражают постояльцы. При том, что отель заполен по минимуму, и рабочих смен у меня совсем мало. А чувство такое, что я пашу ежедневно без выходных. Даже на тренировках мои ноги перестали слушаться. Это добавляет нервозности к общему эмоциональному состоянию. Наверно, во мне поселилось истощение, вызванное нервами и авитаминозом. Надо будет посоветоваться с врачом и пропить курс витаминчиков, чтоб взбодриться.

– Не вижу проблем, увольняйся! – Данила берёт моё лицо в свои ладони. – Что-нибудь придумаем.

– А у тебя-то что с работой? – интересуюсь я, потому что у меня нет уверенности, что парень где-то трудится, денег пока точно не прибавляется.

– С тренером созванивался. Надо бы возобновить тренировки, чтоб голова лучше соображала. И, кстати, тренер предложил мне временно у него поработать.

– Кем? – любопытничаю.

– Они в другой зал переезжают. Нужно помочь. Сказал, заплатит.

– Деньги – это хорошо, – тяжело вздыхаю я.

– Лер, ты, кажется, собаку хотела… – Данила хитро улыбается, напоминая о моей мечте.

– Ага, – киваю. – Большую и белую.

– Уже выбрала? – подначивает меня.

– Ничего я не выбрала, – начинаю злиться без особой причины.

– Так, может, пора? – Даня прищуривает взгляд.

Я запускаю свой макбук и лезу на сайт объявлений: животные – собаки – щенки. Какие все милахи! Так и и взяла бы всех и сразу. Но я смотрю только белых и крупной породы. Как назло, цены на таких щеночков невероятные. Интересно, их вообще покупают за такие-то баснословные деньги? С просмотром очередного объявления горечь разочарование разливается по телу. Неужели моя мечта так и останется мечтой? Или придется ждать, пока Даня, наконец, встанет на ноги? От этих мыслей становится ещё тоскливее.

– Не могу я это сейчас себе позволить, суммы нереальные, – произношу капризно, прикрывая крышку макбука. – Это же целое состояние. Может подешевле посмотреть?

Данила подходит ко мне, обнимает сзади и целует в макушку.

– Ничего, Лер. Все будет. Главное, что мы вместе. А деньги… деньги заработаем.

Его слова звучат так уверенно, что мне на мгновение кажется, будто все наши проблемы и вправду исчезнут. Я кладу голову на его плечо. Вера, словно маленький росток, начинает пробиваться сквозь толщу моих сомнений.

– Я так на тебя надеюсь, – шепчу, прижимаясь к нему. – Очень сильно. Но собаку я хочу сейчас. Пусть даже не белую.

Вот так я готова предать свою мечту. Сортирую объявления по цене. Не знаю, почему, но выбираю кутёнка, похожего на овчарку. Метис: овчарка с лайкой. Нужен мальчик. На фото трое малышей, и все смотрят с надеждой обрести хозяев.

– Даник, глянь, – тяну парня за руку, – они такие няшные… Может, такого взять? Тридцать евро всего.

– Прикольные, – соглашается Данила. – А где находятся?

Я называю населённый пункт.

– Ну это километров сорок от нас. Можно сгонять, – предлагает Данила.

– Ну, не сегодня же! – возмущаюсь я, глядя на настенные часы. – Завтра напишу им, договорюсь, когда забрать.

Рабочий день длится бесконечно долго. Я иду к начальнице и объясняю причину своего увольнения. Она входит в моё положение и подписывает заявление без обязательной отработки.

Вечером за мной заезжает Данила, и даже, что удивительно, без опозданий. Наверно, профилактическая беседа пошла на пользу, и парень действительно решил взяться за ум. Продавец щенков пока не ответил на мой запрос, поэтому спокойно едем домой.

На кухне имеется провизия. Даника мама передала разные полуфабрикаты. Разогреваю сковороду, выкладываю на неё подготовленные отбивнушки и жду, пока прожарятся, приподнимая деревянной лопаткой, чтоб не пригорели. Рядом со мной вдруг вырастает брат. Он тянет носом воздух, вдыхая аромат жареного мяса.

– Не обольщайся, – хмыкаю я, – это не тебе.

– Да, я и не претендую, – с наигранной обидой отвечает Игорь. – У меня свой хавчик… между прочим, который вы регулярно подрезаете, – поддевает он.

– Поду-у-у-маешь… – тяну я.

– Подумаешь-не подумаешь, а совесть надо иметь, – звучит с укором.

– У меня нет совести, – возвращаю брату излюбленную его фразу.

– Это фигня! – отмахивется он. – Главное, чтоб деньги были!

– Это ты к чему? – вскидываю брови.

Тема денег для меня слишком болезненна, потому что какое-то время я продержусь на плаву, благодаря полному рассчету с места работы, ну а потом придётся как-то существовать на папины алименты. Или снова искать работу, если, конечно, Даник не решит финансовую проблему. Почему-то моя вера в парня снова колеблется.

– Это я к тому, что через неделю придёт счёт за квартиру, за свет и за газ, и твоего друга я тоже включу в долю оплаты, – сообщает мне Игорь

– Ты серьёзно?! – взрываюсь я. – Ничего не попутал?!

– Более чем, – спокойно отвечает брательник. – Твой фраер тут плотно поселился. Пользуется всеми благами. Юзает нашу хату. Вы с ним ещё и Машку с Артуром привадили… Так почему я должен за всё это максать*? Он мужик, нехер на халяву тусить!

У меня просто пропадает дар речи. Я зависаю в немом вопросе.

– Лера, а как вы хотели? – брат не обращается ко мне Валери-Бэрри, и это значит, что разговор у нас максимально обстоятельный. – Матушка с Эдиком платят свою часть постоянной коммуналки, хотя даже не живут здесь. Вода, свет и газ – это расходники, которые приплюсовываются к нашей доле. И, как ты знаешь, сумма-то нехилая вырисовывается… по сотке с лишним с носа в отопительный сезон набегает.

– И что? – развожу руками. – Теперь посторониий человек должен нам что-то оплачивать?

– Кто посторонний? Твой Данила?! – хмурится Игорь. – Да он уже свой в доску здесь!

– Ну это кринж! – бешусь страшно, аж трясти начинает. – Как я ему скажу?! Мне стыдно требовать с него денег за нашу квартиру!

– Опачки! – Игорёха делает паузу. – У кого-то вдруг совесть появилась, которой пять минут назад не существовало! – скептически улыбается он. – Кринж – это жить за чужой счёт и не работать! Или ты предлагаешь мать подключить? Она быстро разъяснит тут всем, что такое крыша над головой.

– Вот только не надо маму впутывать, – отвечаю уже спокойнее, переворачивая отбивные.

– Не вопрос! Сами разберёмся, – соглашается Игорь. – Ты, в общем, не парься. Мы по-мужски побазарим. Я сам Дане скажу про бабосы. Пусть репу чешет, где взять.

– Трэш! – качаю головой, предчувствуя недобрые перемены.

– Да, и ещё… – Игорь вдруг о чём-то вспоминает. – Что там за тема с сюрпризом? Мне Данила кинул какой-то намёк…

– Я не в курсе, – отнекиваюсь, хотя, кажется, догадываюсь, о чём речь.

– Ну смотрите мне, – Игорёшка строго грозит пальцем, – не дай Бог, вы залетели!.. – негодующе с ударением произносит он, – …я вас четвертую нахер… Или, не дай Бог, собаку приведёте…

Бли-и-ин! Ну откуда у брата такая проницательность про собаку? И ещё этот Даник… нахрена вообще что-то намекал? Но собака у меня теперь точно будет. Это моё окончательное решение.

Пока ужинаем, мне приходит ответ от владельца щенков. У них есть мальчик, и завтра его можно забрать. Уточняю время, и уже мысленно держу на руках своего питомца.

Февральский день пасмурный, но мороз ещё держится. Я натягиваю куртку и наматываю шарф. Данила, как всегда в одной байке. Выходим во двор к машине. Стёкла заледенелые. Данила садится за руль, чтобы завести двигатель. Я жду, обняв себя руками, пытаясь согреться и нетерпеливо предвкушая встречу с будущим питомцем. Повернув ключ, Данила слышит лишь одинокий, слабый щелчок, затем ещё один, более отчётливый, но такой же безрезультатный. Стартер даже не пытается схватить. После секундной паузы он снова пробует, и в этот раз раздаётся жалкий, хриплый звук, похожий на кашель, который тут же затихает.

Мы переглядываемся. На лице Данилы читается раздражение, смешанное с досадой. Он делает ещё несколько попыток, каждая из которых заканчивается одинаково: либо тишина, либо слабый, беспомощный стон от аккумулятора, который, кажется, вот-вот выплюнет свою последнюю искру. Вместо привычного урчания мотора, салон наполняет лишь тишина, прерываемая нашими вздохами и скрипом льда под ногами.

– Чёрт, – бормочет Данила, откидываясь на спинку сиденья. – Кажется, аккумулятор сдох. Или свечи. Ну вот всегда так, когда торопишься.

Он открывает капот, и прощупывает клемы. Бэха напрочь отказывается заводиться.

– И что делать? – сохраняя спокойствие, спрашиваю я.

– Прикурить надо, – Даня оглядывается по сторонам в поисках кого-нибудь, но время такое, что все уже или уехали на работу, или сидят по домам.

– Давай, я брата попрошу, он вроде шарит в этом, – предлагаю выход из ситуации.

– Да я тоже шарю, – нервничает Данила, словно я обвинила его в некомпетентности автомобильной темы. – Ну, позвони, пусть выйдет, поможет.

Я набираю Игорю. Счастье, что Игорёха работает удалённо и практически всегда может выкроить время для собственных нужд. В данном случае для наших нужд. Конечно, если бы он знал, куда мы собираемся, то ни за какие коврижки бы не вышел к нам на помощь.

Брат без проблем заводит свою машину и подгоняет к несчастной бэхе. Двигатели двух машин смотрят друг на друга. Парни открывают капоты и быстренько подсоединяют провода.

– Готово, заводи! – командует Данила.

Игорь садится в свою машину и запускает двигатель. Мы ждём около минуты, чтобы аккумулятор БМВ начал хоть немного заряжаться. Потом Данила пробует завести свою тачку. Первая попытка снова заканчивается слабым хрипом, но на вторую, к моему облегчению, двигатель оживает с утробным рывком. Он работает неровно, чихает, но держится!

Данила держит обороты, чтобы наш аккумулятор немного подзарядился. Потом выходит и отсоединяет провода.

– Фух, – выдыхает Данила, закрывая капот. – От души, братан! – благодарит моего брата.

Парни обмениваются рукопожатиями.

– А чего ты без куртки? – спрашивает Игорёха, одетый по-зимнему в «аляску».

– Хм, – криво усмехается Даня. – Моя куртка – это моя машина!

– Понял, принял, обработал! – смеётся в ответ Игорь, но я вижу в его взгляде полное недоумение. – Ладно, удачи вам!

Игорь отгоняет свою машину и уходит домой. Мы сидим в салоне БМВ и ждём, пока раскочегарится печка и оттают стёкла.

Поездка кажется бесконечной. Каждая минута тянется, как час, а каждый километр дороги – как полёт к далёкой звезде. Я верчусь, то и дело смотрю на часы, а в голове рисую образ моего будущего питомца. Какой он? Как мы будем выбирать его из тех троих няшек? Или какой-то из трёх щенков сам выберет нас себе в хозяева? Как мы узнам друг друга? Эти мысли заставляют меня нервничать и улыбаться.

Наконец навигатор приводит нас к частному дому. Всё происходит быстро и прозаично. Я звоню продавцу и выбираюсь из машины. Данила сидит за рулём и не глушит движок, чтобы аккумулятор продолжал заряжаться. Через несколько минут из калитки выходит женщина. У неё на руках пушистый комочек.

– Здравствуйте! Вы за мальчиком? – говорит скороговоркой, и я не успеваю ответить, только киваю.

– Это ваш, – она суёт мне в руки малыша. – Тридцать евро.

А я прям теряюсь. Не так я себе представляла процесс. Всё-таки рассчитывала, что мне предоставят право выбора. А тут вот так просто взяли и неожиданно всучили мне живого щенка, словно какой-то неодушевлённый товар. Мои руки теперь заняты, и я даже не могу достать деньги.

– Подождите, – обращаюсь к женщине, а сама открываю дверцу машины.

Сажаю щенка на своё место и прошу Данилу, чтобы он присмотрел за ним. Даня тут же протягивает руку и берёт малыша к себе на колени. Я выпрямляюсь, достаю из кошелька указанную сумму и передаю женщине.

– Спасибо, – благодарю её.

– Всего доброго, – бросает она и скрывается за калиткой.

Для меня всё произошло так внезапно, буквально за секунды. Я даже ещё не могу осознать, что являюсь хозяйкой собственной собаки. Обалдеть! Меня охватывает дикий восторг, когда я сажусь в салон, и Данила бережно кладёт мне в руки эту маленькую прелесть. Всю обратную дорогу я любуюсь приобретением, трусь щекой о мягкую шёрстку, целую мокрый щенячий носик, а в ответ получаю поцелуй шершавого языка.

– Как назовёшь? – спрашивает Данила, когда я наконец немного отвлекаюсь от щенка, который начинает мирно засыпать у меня за пазухой.

– Пусть ты будешь Чип, – ласково говорю я малышу и нежно глажу его по голове.

____________________________________________________________________________

*максать – мест. сленг, обозначает «платить».

Глава 19

Чип сладко дремлет у меня на руках, а я думаю о том, что нужно щенку в первую очередь… Еда! Точняк! Необходимо купить корм.

– Дань, – шепчу я тихонько, чтоб не разбудить питомца, – надо в магазин заехать, корм для Чипа купить.

– Не вопрос! Сейчас к маман зарулим, заодно Чипа покажем, – тут же отвечает парень.

Мы паркуемся около магазина, в котором работает Люда. Я выхожу из машины, прижимая щенка к себе. Все, кто в поле зрения, тут же замирают, уставившись на меня, а точнее, на этот маленький, шевелящийся комочек счастья. Чип, почувствовав свежий воздух, мгновенно просыпается и начинает рваться наружу, требуя прогулки. Я не отпускаю. Тогда этот маленький проказник тянется к моему лицу, пытаясь облизать рот. На секунду я подставляю губы, ощущая его мягкий, шершавый язычок.

– Чего ты в него вцепилась?! – ко мне подходит Данила. – Поставь на дорогу. Пусть поссыт, чтоб в магазине не обделался.

Я осторожно опускаю Чипа на асфальт. Его передние лапы кажутся такими огромными по сравнению с пухлым тельцем. Малыш смешно шлёпает своими толстенькими лапами, неуклюже перебирая ими в поисках подходящего места. Кажется, он вот-вот потеряет равновесие и кувыркнётся. Но щенок старательно балансирует, спотыкаясь и с любопытством обнюхивая землю. Наконец, он останавливается и чуть приседает.

– Ай, молодец, – глажу я питомца, который вовремя справил нужду.

Снова беру своего любимца на руки, и мы заходим в магазин. Уверенно идём по тесному залу, где раскладывает товар мать Даника. Люда оборачивается на звук шагов и замирает, её глаза расширяются, когда она видит у меня на руках пушистый комочек. На её лице расцветает широкая улыбка.

– Ой, кто это к нам приехал?! – восклицает она, отбросив коробку с товаром. – Да это же чудо какое! Даник, это что, ваш новый член семьи?

Она быстро подходит к нам, протягивая руки к Чипу. Щенок, почувствовав новое внимание, радостно виляет хвостиком, пытаясь дотянуться до её лица.

– Мам, это Чип, – с гордостью говорит Даник.

Люда осторожно гладит щенка по голове, её взгляд полон нежности.

– Какой же он хорошенький! – воркует она. – И такой крошечный!

– Ма, – обращается Даник к матери, – нам нужно корм для него купить.

Люда вытягивает шею и чуть прищуривает глаза.

– Вот там стенд с кормами для животных, – она указывает куда-то в сторону стеллажей.

Я иду в указанном направлении. Ассортимент ни о чём, но необходимое имеется. Начинаю изучать упаковки с кормом. Оказывается, что бывают разные: для взрослых собак и для щенков, для крупных пород и для мелких, для активных собак и пассивных. Мои глаза разбегаются, а мысли путаются. Терпеливо жду Данилу. Подходит наконец-то.

– Слушай, я не знаю, что выбрать, какой корм лучше подойдёт? – советуюсь с парнем.

– Хз, – пожимает плечами парень. – Может в специализированный магазин съездим?

– Да, наверно, это хорошая мысль, – соглашаюсь я. – Там хоть посоветуют.

– Ну, выбрали что-то? – заботливо интересуется Люда.

– Не-а, – мотает головой Данила. – Поедем в специальный, в собачий.

– Правильно, – одобряет мать Данилы, – для первого раза лучше проконсультироваться со знающими людьми. Лера, – вдруг обращается она ко мне, – давай обменяемся номерами телефонов. Мало ли что… чтобы быть на связи.

Я, в принципе, не против иметь хорошие отношения с мамой своего парня. Это своего рода залог наших отношений с Данилой.

Когда заходим в зоомагазин, то весь женский персонал буквально верещит от умиления. Норовят погладить милаху, но сначала спрашивают разрешения.

Нам охотно оказывают помощь. Чувствуется, что продавцы отлично разбираются в кормах и потребностях животных. Помимо корма, который стоит дороже свинины и говядины вместе взятых, пришлось купить миски, ошейник, поводок, кость из сухожилий и игрушку, которую должен грызть этот разбойник вместо обуви.

Эти покупки существенно облегчили мой кошелёк. Я даже не думала, что маленькому щенку требуется столько всего и сразу. А впереди ещё прививки… Мои финансы на исходе. У Даника с работой полная хрень.

Заходим в квартиру. Дома никого. Я отпускаю щенка, чтобы он уже начал осваиваться. Чип с любопытством обнюхивает каждый уголок. Его нос работает без остановки, улавливая все новые запахи. Интуитивно он бежит на кухню и сразу же собирает с пола все крошки, которые только попадаются у него на пути.

– Подметать не придётся, – смеётся Данила. – Реально пылесос!

Я стою рядом с парнем и ощущаю прилив дикого счастья. У нас теперь есть тот, кто обязательно нас объединит. Одна радость на двоих.

Между тем, мелкий хулиган возвращается в коридор и… делает лужу прямо на ковролин.

– Бли-и-ин!!! – ору я и бросаюсь за тряпкой. – Не мог другое место найти!!!

Смачиваю тряпку в раковине под краном и тщательно оттираю впитавшуюся в ковровое покрытие лужу.

Размещаем питомца у себя в спальне. Стелю ему одеяло. Но, кажется, малышу нужно играться. Мы берём его к себе на кровать. Чип резвится между нами, покусывает нас за руки, и мы охотно поддаёмся ему.

Наигравшись вдоволь, щенок сваливается на бок, его маленькое тельце подрагивает от усталости. Ему необходим отдых. Я бережно перекладываю пёсика на постеленное на полу одеяло, где определено его собачье место.

Даник нежно обнимает меня, когда я возвращаюсь на кровать. Мне тоже хочется покоя. День выдался слишком насыщенным, наполненным эмоциями и неожиданностями. Но Даниле нужно другое.

Его губы находят мои, мягкие поцелуи сменяются более настойчивыми, и вскоре мы погружаемся в водоворот прикосновений. Руки скользят по телу, дыхание учащается, и мир наслаждения окутывает нас. Все заботы, все волнения отступают, оставляя место лишь чистому, первобытному желанию. Мы движемся в унисон, забыв о времени, о внешнем мире, растворяясь друг в друге. Напряжение нарастает, доходя до своего пика, а потом, получив долгожданную разрядку, мы обмякаем, чувствуя приятную истому. Объятые теплом и покоем, под мерное посапывание Чипа, который мирно спит на своём месте, мы медленно проваливаемся в глубокий, безмятежный сон.

Я просыпаюсь от того, что кто-то истошно орёт в квартире. Сквозь сон доносится знакомый, раздражённый голос, и я понимаю: это мой брат. Резко распахиваю глаза, сажусь на кровати, пытаясь сфокусироваться. Даник рядом тоже начинает шевелиться, сонно моргая.

– Что там такое? – хрипло бормочет он.

Но ответ уже не нужен. Из коридора доносится гневный рык, перемежающийся с нецензурной бранью. Так-то Игорь в повседневной жизни не матерится особо, иногда, конечно, проскакивают словечки, но, видимо, сейчас его конкретно прорвало. Мат стоит такой, что хоть пиши диссертацию по ненормативной лексике. Хорошо, что мама этого не слышит. При ней ругаться – табу!

– Какого чёрта?! Что это за псина?! – голос Игоря гремит так, что стены, кажется, пойдут трещинами. – Вы что, ох@ели?!

Я подскакиваю с кровати, натягивая первое, что попадается под руку. Даник не горит желанием вступать в конфликт с моим братом. Не сомневаюсь, что по силе и навыкам Данила существенно превосходит моего Игоря, но не здесь и не сейчас. Это чужая территория.

Выбегаю в коридор. Картина маслом: Игорь стоит посреди прихожей, красный как рак, с растрёпанными волосами и выпученными глазами. Линзы на очках запотели. У его ног топчется Чип, пытаясь ухватить за штанину джинсов. Щенок тихонько подтявкивает, видимо, это его реакция на человеческий крик.

– Игорь! Ты чего так орёшь?! – с недоумением спрашиваю я. – Ты его напугаешь!

– Напугаю?! Да я сейчас сам взорвусь от злости! Что это за чудовище?! – он тычет пальцем в Чипа. – Вы что, решили дом в помойку превратить?!

Я смотрю на брата и не врубаюсь, как его успокоить. А ведь он предупреждал… Ну, ничего, пускай проорётся, а потом всё равно ему придётся смириться с присутствием Чипа.

– Игорёш, полегче. Это Чип. Мы его сегодня купили, – пытаюсь усмирить праведный гнев старшего брата.

– Лера, ты нормальная?! – Игорь смеётся каким-то нервным, надрывным смехом. – Или идиотка?! Это же овчарка! Вы представляете, сколько от неё будет шерсти?! А гадит она где попало! И это, – он делает широкий жест рукой, обводя прихожую, – это будет вонять псиной! Вонь! Понимаешь?!

– Это помесь лайки с овчаркой! Он двухмесячный щенок! Ему всего два месяца! Конечно, он не всё умеет, но мы его научим! И он не воняет! – чувствую, как внутри закипает злость.

– Не воняет?! Это пока! – Игорь реально в бешенстве. – Эта помесь будет расти! И я не представляю, кто будет его воспитывать! Бл@ть, если бы я знал, что вы едете за собакой, то хрен я бы помогал вам тачку заводить!

– Я буду его воспитывать, – произношу уверенно.

– Ты?! Серьёзно?! – Игорь в упор таращится на меня. – Кринж! Отличное начало! Я уже вижу твоё воспитание… Прихожу, а у меня в комнате собака тусуется, а вы дрыхнете в своё удовольствие!

– Ну, посмотри, какой он хорошенький, – я беру Чипа на руки и протягиваю брату. – Неужели тебе не нравится?

– Да, Лера, он очень красивый щеночек, такой милый, классный, но лайку или овчарку – какая хрен разница – в квартире растить!.. Это дебильное решение!

Похоже, гнев Игоря отступает. Он легонько треплет щенка за шкирку, а тот усиленно виляет ему хвостом. Уверена, они подружаться.

Утро следующего дня начинается с новых матюгов. Я спросонья вылетаю в коридор. И чувствую, что наступаю во что-то мягкое. Чип тут же вертиться возле меня, подпрыгивая от радости.

– Бл@ть! – вырывается невольно, – дерьмо собачье!

Именно, оно самое, собачье! Чёрт! Снимаю тапок.

– Чип, это что такое? – говорю строго, и трясу тапком перед его мордочкой.

Но щенок вообще не воспринимает мой тон и требует ласки, а испачканный тапок принимает за игрушку. Ну и как с ним быть. Конечно, он ещё слишком мал, чтобы что-то соображать. Сворачиваю в ванную и кладу тапок в раковину. Беру тряпку и принимаюсь оттирать то, что налипло, размазалось и присохло. Занятие – полный трэш!

– Да какого хрена! – орёт брат, выходя из комнаты. – Чем вы его кормили? Он ночью наблевал на ковролин! А я ещё туда вляпался! И почему ты, Лера, не встала рано утром и не вывела своего пса? Правильно он тебе под дверь кучу навалил!

– Да заткнись уже! Задолбал! – отвечаю брату, потому что бесит.

– Это ты задолбала! – продолжает возмущаться Игорь. – Если взяла собаку, то будь добра, ухаживай за ним, как положено!

– Тон смени! – взрываюсь я.

– Хозяев для собаки надо сменить! – бросает мне брат. – Не будешь за ним смотреть, отдам лично в хорошие руки!

– Мог бы сам вывести, – обиженно говорю я. – Всё равно рано встаёшь.

– Значит так, систер! – обстоятельно произносит Игорёха. – Если, я захочу завести собаку, то сначала взвешу все «за» и «против». И заниматься со щенком буду исключительно сам. А встаю рано, потому что у меня работа. И не одна. Ещё у меня учёба и предзащита магистра. А вот вы, бездельники, могли бы ради любимой собаки поднять свою жопу пораньше и прогуляться. И вообще, Лера, как у тебя с учёбой?

Вздыхаю глубоко и закатываю глаза. Кажется, день не задался! Я абсолютно не выспалась, у меня болит голова, а мой придурочный брат набрасывается на меня с наездами и нравоучениями. Только недавно избавилась от маминых нотаций, так нашёлся ещё один умник читать мне лекции.

Заканчиваю с очисткой ковролина, отмываю тапок и, не завтракая, цепляю поводок к ошейнику Чипа и плетусь с ним на улицу. Резкое потепление не радует вообще. Мерзкая сырость висит в воздухе, под ногами тяжёлый мокрый снег. Настроения никакого. Зато пёсель мой – звезда среди прохожих. Люди засматриваются на этого неуклюжего милаху, просят погладить. Это заставляет меня улыбаться.

Дома обстановка напряжённая. Даник куда-то собирается, по ходу, на работу устраиваться. Я остаюсь с Игорёшей и Чипом. У меня абсолютно нет аппетита, и я снова забираюсь в постель.

Но поспать мне не удаётся. Мамины смс прилётают одна за другой. И спрашивает она про собаку, просит прислать фото. Это бесит. Я вскакиваю и иду в комнату брата.

– Это ты наябедничал маме про собаку? – почти ору я, не обращая внимания, что Игорь с кем-то общается онлайн.

От моего внезапного появления на его лице играет недобрая мимика. Он жмёт на какие-то кнопки и суетливо стаскивает наушники. Потом резко разворачивается в офисном кресле ко мне.

– Лера! Я ра-бо-та-ю! У меня совещание! Какого хрена ты не просто врываешься, а ещё и орёшь, как бешеная! Там всё слышно. Чего тебе?!

– Это ты наябедничал маме про собаку? – повторяю свой вопрос.

– Не наябедничал, а сообщил, – парирует Игорь. – Мать приедет через три месяца, а тут сюрпрайз! Пусть уж сразу будет в курсе. Всё, иди отсюда!

Он снова напяливает наушники и поворачивается к компу.

Присылаю маме фотки Чипа. Ей тоже нравится щенок, и, как ни странно, она не впадает в истерику, хоть и не рада появлению в квартире собаки, а методично объясняет мне все нюансы ухода и воспитания.

«Раз уж ты так поступила, ни с кем не посоветовавшись, то будь добра ответственно отнестись к ситуации. Все расходы, связанные с собакой, ложатся на тебя. И не вздумай перекладывать обязанности на Игоря. И чтоб в квартире был порядок!» – пишет мама, но у меня в ушах отчётливо слышится её строгий голос.

Далее к этому прилагается чуть ли не полная инструкция, что мне нужно делать. Задолбали все! Хоть бы Даника приняли на работу, а то, чувствую, как материальное положение быстро катится на дно.

Всю неделю жизнь протекает в ритме дня сурка. Утренние сообщения от мамы с вопросом, кто гулял со щенком, приходят ежедневно. В течение дня – ещё миллион вопросов и наставлений от неё. Постоянные недовольства брата, который всё-таки тоже выгуливает Чипа и убирает за ним, даже если я не на тренировке. Даник где-то вечно пропадает. Иногда приезжает снова под кайфом. Мы опять ссоримся. Я дико устала от такого напряга, я без конца рыдаю, проливая свой безлимитный запас слёз. И неумолимо приближается день оплаты счетов.

Наступает зловещая пятница. Вечером Данила должен отдать Игорю всю сумму. Таковы условия моего брата. Я очень надеюсь, что Даник найдёт деньги. Днём я иду на маникюр. Да, это расходы, но к мастеру я записывалась заранее и не стану подводить человека. Денег остаётся всё меньше, но на оплату квартиры хватает. Если что, я даже смогу заплатить за своего парня. Очень не хочу, чтобы мы снова встречались в машине, как два бомжа.

Уже достаточно поздно, когда на пороге дома появляется Данила. Игорь выходит к нему навстречу.

– Вот, – Даник протягивает брату купюры, – здесь бОльшая часть. Остальные завтра принесу.

Игорь не берёт у Данилы деньги, и я ощущаю, что это полный крах. Сейчас брат не позволит моему парню остаться в нашей квартире.

– Братан, – спокойно произносит Игорь, и я слышу какое-то удовлетворение в его голосе, – мы договаривались на полную сумму, так что, оставь бабосы себе и езжай!

– Я понял, – чуть кривится Даня и не сводит с меня глаз.

Я стою, упёршись плечом о дверной косяк, в моих глазах дикое отчаяние и безнадёга. Данила словно молча упрекает меня и винит во всём. А я в данный момент готова броситься на его защиту.

– Игорёш… – пытаюсь спасти ситуацию.

– Потом поговорим, – обрывает меня брат.

Даня, видимо, понимает, что дальше бесполезно топтаться на пороге квартиры, куда тебе путь заказан. Он резко разворачивается и выходит на лестничную клетку, захлопывая за собой дверь. Я лишь слышу его громкие удаляющиеся шаги, пока он сбегает вниз по ступенькам.

– Капец! Почему ты не взял деньги? – с укором спрашиваю Игорёху.

– Потому что там не вся сумма, – абсолютно спокойно отвечает он. – Данила мужик и должен сдерживать своё слово. У нас был уговор.

– Ты задолбал со своим уговором! – мой голос срывается. – Давай я доплачу со своих денег!

– Так, стопэ! – Игорь выставляет руку вперёд. – Мне бы не хотелось, чтобы девушка платила за парня. Тем более, моя сестра. И дело не только в деньгах. Я просто не хочу, чтобы он тут жил.

– Какая тебе разница, кто живёт со мной в комнате?! – моё состояние близко к истерике.

– Ты можешь жить, с кем хочешь. Но мне не всё равно, кто живёт в одной квартире со мной. Твой Данила алкаш и нарколыга. Мне нахер не надо, чтобы он обнёс нашу хату. Этот чувак нигде не работает, и не ясно, откуда у него деньги. И уж лучше я сам заплачу его часть, чтоб только его тут не было.

– Деньги ему мама даёт! – оправдываю я парня.

– Прикольно! Ну ладно! А где он накидывается? Ему мама на кокс тоже денег даёт?

– Мама ничего не знает об этом. А ты откуда знаешь?

– Вы так тихо ругаетесь, что только глухой не услышит, и дурак не поймёт, о чём речь, – хмыкает Игорь.

– У тебя слишком большие уши, – ехидничаю я.

– Это чтобы лучше слышать тебя, Валери-Бэрри! – парирует Игорёха.

Кажется, ему в кайф, что выгнал Данилу, и теперь готов стебаться надо мной. Но мне не до его дебильных шуток. Моя голова раскалывается, и я боюсь, что просто потеряю сознание. Закрываюсь в родительской спальне. И мне по барабану, что нужно выгуливать Чипа, что он обгадит ковролин. Я зла на брата. Очень! Он только что разрушил мои отношения с парнем! Пусть он сам всё делает и убирает за собакой, раз устроил мне эту жесть!

Моя голова покоится на мягкой подушке. Рядом пусто. На наволочке ещё остался аромат Даниного парфюма. Я вдыхаю этот родной запах, и слёзы непроизвольно выкатываются из моих опухших глаз. Ткань под щекой намокает всё сильнее, и мои всхлипывания перерастают в самую настоящую истерику.

«Лера, что случилось?» – получаю смс от мамы Даника. – «Вы поссорились?»

«Не знаю», – пишу я, потому что сама не понимаю, как это назвать.

Телефон вибрирует от входящего звонка. Это Люда. Я бегу в ванную, чтобы высморкаться. Не хочу, чтобы мой голос гнусавил. Женщина звонит настойчиво, и я отвечаю на входящий вызов.

– Привет, Лера! – голос Люды бодрый, но осторожный. – Что у вас произошло? Даник какой-то напряжённый, и ничего не рассказывает.

Я плюю на всё, и выливаю ей накипевшее негодование. Пусть хоть кто-то узнает, какой скупердяй мой брат, и под каким постоянным прессом мне приходится существовать.

– Здравствуйте! – начинаю я. – Мы как бы не ссорились, но так получилось, что Даник обещал заплатить свою часть денег за проживание в квартире, но их оказалось недостаточно, и мой брат не разрешил Данику остаться у меня.

– Ах, вот зачем Данику нужны были деньги, – участливо вздыхает она. – А я уж думала, что он опять очередной штраф получил или в аварию попал. Он заезжал, но у меня не было достаточной суммы. Я дала ему только часть.

– Это не помогло, – констатирую факт.

– Знаешь, Лера, может я и не понимаю твоего брата, но не буду его судить строго. Хочу тебе сказать, что Даник – мой сын. Он мой единственный ребёнок. И я готова ради него на всё. Я знаю, что избаловала его. Но иначе я не могла. Я слишком его люблю. Мне не жалко для него никаких денег. К сожалению, их у меня не так много, но я отдам последнее, чтобы только моему сыну было хорошо. Я, конечно, не одобряю, что Даник не работает, но уверена, что он обязательно устроится на работу. Просто пока нет подходящего места. И ты мне очень нравишься. Мне кажется, что мы с тобой вдвоём сможем повлиять на Даника, чтобы он поскорее решил вопрос с трудоустройством. У меня хороший сын и очень ранимый. Безусловно, у него тоже есть недостатки. И иногда на него надо надавить. Если мы объединимся, то у нас обязательно всё получится. Ты согласна со мной?

Мне даже перехотелось плакать от такой искренней речи. Всё, что я поняла, это то, что Люда души не чает в своём отпрыске, она многого о нём не знает или не хочет знать, и я ей нужна, чтобы сделать её сына ещё лучше.

– Да, я согласна.

А что я ещё могу ответить потенциальной свекрови, когда он так топит за своего сына. Любые возражения приведут только к обострению ситуации.

– Вот и хорошо, – ласково произносит Люда. – Ты не расстраивайся. Я поговорю с Даником. Всё обязательно образуется. Договорились?

– Да.

– Ну всё, Лерочка, мне надо работать. Я тебе ещё позвоню.

Она отключается, а я думаю, что здорово быть на одной стороне баррикад с матерью своего парня. Надежда приятным теплом разливается внутри, и перспективы не кажутся столь мрачными. Мне просто нужно набраться терпения.

Глава 20

Надежда, конечно, штука приятная, но утро следующего дня снова начинается с собачьих сюрпризов на ковролине. Отмываю и думаю: «Терпение? Да у меня его уже нет! Я на последнем издыхании!»

Иду на прогулку. Чип опять звездит. Я через силу улыбаюсь людям, которые оглядываются на моего щенка. Но искреннюю улыбку на моём лице вызывает сообщение от Данилы:

«Заеду через полчаса», «Покатаемся».

Отвечаю согласием. Полчаса перерастают в час. Но я креплюсь, чтобы не сорваться. Нервы ни к чёрту. Ненавижу эти постоянные опоздания. Одеваюсь в коридоре, а из комнаты появляется Игорь.

– Валери-Бэрри, мусор забери! – он идёт на кухню и выносит завязанный пакет с мусором. – А то там собачьи экскременты… Дома хранить не хочется.

Брат всё прикалывается, а я ещё зла на него.

– Мне не по пути, – ворчу я, потому что не желаю идти до мусорных контейнеров.

Они находятся за домом. Вроде недалеко, но я не хочу и всё!

– Надеюсь, ты Чипа с собой берёшь? – не унимается Игорёха. – А то я скоро уйду, и он тут быстро порядок наведёт.

– Да! Беру! – выкрикиваю нервно.

– Ты чего такая нервная? – интересуется брат.

– Ничего!

Хватаю щенка под мышку, а Игорь настойчиво суёт мне в руки мешок с мусором. Фыркаю, но забираю. Данила ждёт в машине. Я сначала иду к мусорным бакам, а после возвращаюсь к БМВ. Усаживаюсь на пассажирское сиденье, а Чипа помещаю на полу в ногах.

– Привет! – здороваюсь с Даней на нейтральной ноте.

– Привет! – он тянется за поцелуем.

Охотно подставляю губки и понимаю, что настроение у парня хорошее.

– Прости, что брат у меня дебил! – произношу виновато.

– Да ладно! Забей! – кажется, Данила вообще не в обиде на Игоря, или мне просто так кажется.

– Куда едем? – спрашиваю Даника.

– Да так, просто! – хмыкает он. – Прокатиться!

– Давай тогда туда, где Чип сможет побегать без поводка, – предлагаю.

– Принято! Погнали! – соглашается парень.

Мы едем в сторону моря, туда, где за промзоной находится самый отдалённый микрорайон нашего города под названием Балтурай. Талантливые умники дали ему народное название в рифму: Голодный край. Там обитает самое большое количество маргиналов, и с работой, мягко говоря, глухо. Весь городской сброд выселяют туда в старые деревянные дома. Зато есть один неоспоримый плюс, который хоть как-то скрашивает эту мрачную картину – море в пешей доступности.

Данила паркует свою тачку на стоянке. Он снова в своей любимой байке и спортивках.

– Ты чего без куртки опять? – удивлённо спрашиваю парня.

– А нахер мне куртка, если я всегда в машине? – отвечает он мне вопросом на вопрос.

– Ну, сейчас же не в машине? – пытаюсь понять мужскую логику. – Или у тебя куртки нет?

– Та, которая есть – отстойная, а другой нет, – поясняет Даня.

Пока идём до дюн, Даник подбирает подходящую палку. Чип сразу пытается ухватиться за такую интересную игрушку. Щенок смешно подпрыгивает, но Данила только дразнит пса. Когда ступаем на пляж, Даня размахивается и бросает палку вперёд, но сильный порыв ветра уносит эту лёгкую деревяшку в другую сторону. Чип инстинктивно мчится туда. Хватает свою добычу и начинает носиться как угорелый, поднимая своими лапами из-под снега жёлтый песок. Летом сюда с собаками запрещено приходить, а сейчас гуляй – не хочу! В несезон на море никого.

Февральская погода не бывает тёплой. Небо зимой хмурое. Сквозь плотные серые тучи еле-еле проглядывает солнце. Пустынный пляж засыпан снегом. У самого берега – кромка льда. По-своему классно. И лишь шквалистый северный ветер, который дует с моря, очень омрачает прогулку.

Я стою, обняв себя от холода руками и наблюдаю, как Даник играет с Чипом. В отличие от меня парень энергично двигается, поэтому холод ему нипочём. Но, всё равно колючий бродяга-ветер пронизывает насквозь, находя лазейки даже под моей зимней курткой. От его ледяных атак просто не спрятаться.

Наконец Данила подходит ко мне. Он тяжело дышит после активных пробежек со щенком. Обнимает меня со спины, заслоняя от свирепых порывов.

– Ты точно не обижаешься на моего брата? – ступаю я на скользкую тему.

Мне очень важно знать, провела ли Люда беседу со своим сыном. Удалось ли ей настроить Даника на нужную волну?

– Сказал же, проехали! – шепчет мне на ухо Данила.

– И что будем делать? – не отстаю я. – Снова в машине тусить, как бомжары?

– Можем у меня пожить, а потом хату снимем, – вдруг предлагает парень.

– Где у тебя? – я сдвигаю брови.

– В моей комнате, – поясняет Даник.

– С бабушкой и с дедушкой? – искренне удивляюсь я.

– Они не кусаются, – бурчит Данила.

Я взвешиваю преимущества и недостатки. Хочу ли я жить с чужими бабушкой и дедом? Однозначно, нет! А вот на вопрос «хочу ли я жить с Даней?» ответ тоже однозначный – да! Мой мозг колеблется перед выбором. Остаётся ещё один вопрос – как быть с Чипом? Разрешат ли нам взять в квартиру собаку.

– Ладно, пошли, а то совсем закоченеем, – парень берёт меня за руку, и я ощущаю тепло его ладони.

– Чип! – кричу я, но щенок не реагирует.

Неуёмная собачья энергия плещет через край, он резвится на ветру, хватает пастью воздух и вовсе не думает уходить с пляжа.

– Он ужасно непослушный! Бесит! – раздражаюсь я.

Данила не говорит ни слова, а просто бегом направляется к Чипу, подбирает палку и начинает снова дразнить щенка. Тот моментально включается в игру. Они вдвоём догоняют меня. Чип радостно напрыгивает на мои ноги, будто мы с ним не виделись целую вечность, и я, улучив момент, хватаю его на руки.

– Ну, мы же Чипа возьмём с собой? – задаю наводящий вопрос.

– С Чипом всё сложнее, – хмурится парень. – Там Азиза. Она девочка. А Чип – мужик. Понимаешь, к чему это может привести?

Я-то, конечно, понимаю, к чему клонит парень.

– Но Чип ещё маленький, – защищаю я питомца.

– Это пока он мелкий, но скоро вырастет, – размышляет Даник.

Я досадливо закусываю губу. Данила внимательно смотрит на меня, а я стою в полном замешательстве. Я помню угрозу Игоря отдать собаку в хорошие руки. Брат у меня противный. Он точно отдаст щенка, если я оставлю его в нашей квартире. Не сразу, конечно, но отдаст.

Мой мозг лихорадочно перебирает варианты. Отдать Чипа в хорошие руки – значит предать его, а оставить с Игорем – почти то же самое. Но и жить с Азизой и Чипом под одной крышей, зная, что это может привести к потомству, тоже рискованно.

– А что, если мы найдём ему временную передержку? – предлагаю я, цепляясь за соломинку. – Порасспрашиваем знакомых, может кто-то согласится?

– Это вариант, но он ведь опять временный, – Данила задумчиво трёт подбородок. – И потом, они же не смогут держать его вечно. А нам надо искать хату, где можно будет с собакой?

– Это было бы идеально, – соглашаюсь я, но тут же представляю, как сложно найти жильё, когда у тебя есть домашнее животное, тем более большая собака.

Данила подвозит меня к дому, а сам отправляется по каким-то своим делам. Я особо не вникаю, потому что в подробности меня никто посвящать не станет.

Дома тепло и уютно. Только повсюду бардак. Но что-то делать мне совсем не хочется. Я устала, поэтому ложусь на кровать и блаженно закрываю глаза.

Будит меня крик брата, который орёт на Чипа, хотя все ругательства адресованы именно мне. Растираю ладонями лицо и появляюсь в коридоре.

– Лера, меня задолбала эта собака! Какого хрена она жрёт всё подряд? – Игорь трясёт в руках свой погрызенный кроссовок.

«Хорошо, что не мой», – мелькает радостная мысль. – «У Игорёхи есть деньги, он себе новые кроссы купит, а я на мели».

– Убирать в шкаф надо, – ворчу я.

– А может это его убирать надо? – тычет пальцем в щенка. – Или смотреть хотя бы за ним!

– Не ори, и так голова болит, – морщусь я.

– Завтра Юля с семейством приедет, – сообщает брат. – Хотят увидеть это чудо природы под кличкой Чип.

– Пусть приезжают, – махаю рукой.

Вечером жду сообщения от Данилы. Он как всегда задерживается. И сейчас это даже на руку. Мне нужно, чтобы брат не заметил моего ухода. Ведь, если узнает, что я еду на ночь к Даниле, то устроит истерику, чтобы я брала с собой Чипа. А я пока не могу. Потихоньку выскальзываю за дверь, и, кажется, никто не чухнул, что я смылась.

Чем ближе дом Дани, тем сильнее меня охватывает дрожь. Совсем скоро предстоит знакомство с бабушкой парня. И с дедушкой. Почему-то дед не наводит на меня страх, а вот насчёт бабушки я совсем не уверена. Как она посмотрит на меня? Что скажет?

– Ты точно решил, что мне стоит остаться у тебя? – недоверчиво произношу я. – А вдруг твоей бабушке я не понравлюсь и она меня выгонит?

– Вот только не нагнетай! – морщится Даник. – У меня бабуля нормальная. И это моя комната. Кого хочу, того привожу.

Звучит убедительно, но на языке уже вертится провокационный вопрос, кто ещё бывал у Данилы? Яна? Или ещё какая-нибудь его бывшая? И как на это реагирует бабушка? Но сейчас не время выяснять эти детали. Главное, сосредоточиться на знакомстве с бабулей.

Данила открывает дверь своими ключами. Уже поздно, и старики, скорее всего спят. Я стараюсь бесшумно снять обувь и не шелестеть курткой. Даня снимает с меня куртку и вешает в шкаф, дверца которого противно скрипит.

– Даник, ты дома? – слышу женский голос и тяжёлые шаги из комнаты.

Капец! Хочу раствориться и стать невидимкой. С трудом сглатываю слюну и зажмуриваю глаза.

– Ты не один? – спрашивает женщина.

К чему такие глупые вопросы? Или я на самом деле превратилась в невидимку? Открываю глаза и вижу перед собой полную женщину. Она старше моей матери, но в отличие от Люды, возраст бабушки всё же ближе к возрасту к моей мамы.

– Здравствуйте! – сдавленно произношу я, сгорая от стыда.

Женщина сканирует меня взглядом. Оценивает.

– Здравствуй, – сухо отвечает она.

– Ба, это Лера. Моя девушка, – Даня берёт инициативу в свои руки. – А это моя бабуля.

Пауза затягивается, превращаясь в острое лезвие, разрезающее плотный воздух.

– Ирина Сергеевна, – наконец прерывает молчние женщина. – Очень приятно.

Фух! Кажется, пронесло. Взгляд Ирины Сергеевны смягчается, и напряжение спадает. Я выдыхаю, но всё равно чувствую себя не в своей тарелке. У меня создаётся впечатление, что бабушка Данилы строгая, но, если речь заходит о её внуке, то вся строгость сходит на нет. Такое чувство, что этому парню тут потакают все, потому что безгранично любят и боятся обидеть.

– Если хотите кушать, то я разогрею ужин, – голос Ирины Сергеевны звучит уже по-домашнему.

– Я сам, ба, иди отдыхай, – заботливо отвечает внук. – Не маленький.

– Тогда спокойной ночи, – женщина устало улыбается и уходит в комнату.

Данила обхватывает меня за талию и ведёт в другую комнату.

– Вот тут я обитаю, – он обводит рукой небольшое помещение. – Ты располагайся, а я пойду на кухню.

Я оглядываю комнату. Всё скромно. Обои и шторы давно просятся под замену, Ремонт древний. Но несмотря на это, здесь царит идеальный порядок, что резко контрастирует с моей вечно захламленной обителью. Взгляд цепляется за настенную полку – она буквально ломится от кубков и медалей, которые, словно водопад, свисают на разноцветных лентах, нанизанных на крючок. Это слишком схоже с квартирой моего бывшего. И не удивительно: парни спортсмены и свои достижения они коллекционируют, как святыню. Больше ничего интересного – раскладной диван, небольшой шкаф и компьютерный стол с креслом.

– Пошли хавать! – заглядывает в дверь Данила.

После ужина Даня раскладывает диван и застилает чистым постельным бельём. Мне хорошо и уютно тут вместе с ним. Я сворачиваюсь калачиком, прижимаясь спиной к тёплой груди парня. Но сразу уснуть не получается, потому что рука Данилы уверенно накрывает на мою грудь, и пальцы начинают ласкать сосок. Тело мгновенно напрягается, а в животе возникает странное, неприятное ощущение. Я замираю, боясь пошевелиться, и молюсь, чтобы он не заметил моей скованности. Не знаю, что сказать, чтобы не обидеть его, но каждое его прикосновение лишь усиливает моё внутреннее сопротивление. Сердце колотится в груди не от желания, а от неловкости и растерянности. Мне хочется отстраниться, но слова застревают в горле, а тело будто парализовано. Стараюсь расслабиться и не обламать кайф парню.

– Ты сегодня какая-то не такая, – с подозрением щурится Данила, переводя дыхание. – Ты кончила?

Жесть! Он заметил моё странное состояние и понял, что я тупо подыграла.

– Да. Мне было хорошо, – говорю тихо, чтобы не выдать волнения в голосе. – Просто тут новая обстановка… несколько непривычно…

– Привыкнешь! – глухо хрипит парень. – И не заставляй меня думать, что ты с кем-то трахаешься, кроме меня.

– Даник, я устала, и, кажется, у меня болит горло, – мне неприятны его наезды, но и ссориться сейчас совсем не время.

– Ладно, сорямба, – вроде успокаивается мой ревнивец. – Давай спать.

Утром просыпаюсь от жуткой, колючей боли в горле. Она не просто саднит – кажется, тысячи мелких иголок втыкаются в каждую клеточку слизистой, и любое глотательное движение отдаётся острым, невыносимым жжением. Вчерашняя прогулка, когда пронизывающий ветер безжалостно атаковал меня, теперь оборачивается настоящей расплатой. Каждый вдох даётся с трудом, а попытка что-то сказать превращается в пытку, выдавливая лишь хриплый, сиплый шепот, больше похожий на предсмертный стон. Горло горит так, будто внутри развели костер, и даже собственная слюна, обычно незаметная, теперь ощущается как наждачная бумага.

Данила преспокойненько дрыхнет рядом. Он вчера без куртки бегал по пляжу, но ему хоть бы хны.

Встречать новый день в чужой квартире немного необычно. Я не знакома с укладом жизни в семье парня, поэтому не встаю, а ворочаюсь с боку на бок, пытаясь найти удобное положение. Но моему горлу это не помогает.

Мамины смс в телефоне – это база. Тысяча вопросов: кто гулял с собакой? Чем кормили? Каким именно кормом? Как реагирует на других собак? Как ладит с чужими людьми? В общем, не мать, а кинолог какой-то! Такое чувство, что она уже считает Чипа членом семьи. Хотя, чему я удивляюсь? Мама очень любит собак, особенно больших. Только ответов на её вопросы у меня пока нет. Не знаю почему, но я не готова выложить матери о Даниле всю правду. Достаточно уже того, что она в курсе о том, что у меня есть парень. А об остальном ей лучше не знать. Особенно о некоторых деталях наших отношений.

Гипнотизирую глазами парня. Где-то слышала, что, если смотреть на спящих людей, то они просыпаются. Видимо, так и есть, потому что Данила наконец-то открывает глаза. Он лениво потягивается, обнимает меня, закидывая ногу мне на бедро.

– Доброе утро! – сказать в полный голос не получается, один хрип.

– Заболела что ли? – интересуется спросонья Даня.

– Кажется, да, – сиплю в ответ.

– Ну вот, – разочарованно произносит Даник, – а я рассчитывал… Ну ладно…

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, на что рассчитывает парень с идеальным утренним стояком. Но мне точно не до этого.

– Я кушать хочу, но не могу, – жалуюсь я. – Горло словно бетоном залили.

– Тебе повезло, что я по утрам не завтракаю, а то соблазнял бы тебя омлетом с зеленью и с беконом, – старается подбодрить меня парень.

– У тебя какие планы на сегодня? – интересуюсь.

– С корешами встретиться. Там работёнка наклёвывается. Полташ можно заработать за день, – хвастается Данила.

– Пятьдесят евриков в день это круто! – хриплю еле-еле.

– Окей! Собирайся. Заброшу тебя домой и на халтуру поеду.

Дома завариваю горячий чай и прошу старшую сестру привезти мне лекарство.

Встречаю гостей с шарфом на шее.

– Вот, – Юля протягивает мне спрей и предупреждает: – Не больше четырех раз в день можно пшикать в горло.

Я киваю, потому что говорить мне трудно. С племянницей я тоже не могу поиграть, чтобы не заразить ребёнка. Но пятилетней девочке намного интереснее повозиться со щенком. Они, как два дитёнка, очень быстро находят общий язык. Юля и её муж тоже в восторге от пёселя, а Чип виляет хвостом так, будто только что выиграл золотую медаль по мимимишности.

Мы все рассаживаемся в гостиной за столом. Торт, приготовленный собственноручно моей сестрой – просто пик совершенства. И откуда у неё такие таланты? Чип с племяшкой тоже тут. Пока мелкая сидит за столом, щенок суетится у наших ног.

– Лер, он, конечно, лапочка, но… – начинает Юля, – это крупная порода. Чипу желательно жить где-то на частной территории во дворе.

– Да, это жопа?! – подхватывает муж сестры, глядя на нас с Игорем. – Для квартиры эта собака великовата будет. Ей нужен простор, постоянные прогулки, дрессировка… мы тоже с дуру взяли лабрадора, когда жили в квартире… И очень скоро сильно пожалели. Ещё щенком он погрыз всё, что можно, все провода. Испортил обои… устроил целый армагеддон. Но нас тогда мои родители выручили. Они взяли его к себе охранять двор. В общем, мы не справились. И теперь у нас только шпицы. С ними намного проще.

– Короче, я понял, – вставляет своё слово Игорь. – Нам – полная жопа! Вы говорите, что нам жопа, сосед с первого этажа, тоже сказал, что нам жопа…

– Кто? – смеётся Юля. – Дядя Витя? Так и сказал?

– Ну да! – кивает Игорёха. – Ну, не открытым текстом, конечно. Я его встретил, когда гулял с Чипом… Щенок ему очень понравился. Но дядя Витя серьёзно так предупредил, что, этот засранец нам реально хату разнесёт.

Я слушаю этот хор молча, чувствуя, как внутри всё сжимается. Ну да, все правы. Но что теперь делать? Отдавать Чипа? Да ни за что!

Спрей для горла чуточку облегчает мои страдания. Юля не рекомендует ходить на улицу, и я ей очень благодарна, потому что с собакой теперь будет гулять Игорёшка. Но в то же время я обижаюсь на сестру за то, что она читает мне долгую лекцию, что я поступила недальновидно, купив собаку и не спросив ни у кого совета, и промывает мозги, как правильно ухаживать за щенком.

Ночью я снова сбегаю из дома к Данику. Так начинается моя жизнь на два дома. Регулярные мамины сообщения, постоянные упрёки брата из-за собаки, нравоучения от старшей сестры – всё это нереально бесит, но я как-то отбиваюсь от их нападок, изворачиваюсь и тяну время, чтобы решить, куда пристроить Чипа.

Из-за этой нервотрёпки чувствую себя паршиво. По утрам просыпаюсь разбитой, будто не спала, а разгружала вагоны. Ощущение постоянной усталости дико угнетает. А тут ещё Даня очередную жесть подбрасывает. Я-то, наивная, ему верю, что он по делам с друзьями ездит, как вдруг в снапчате вижу видосик одной общей знакомой, которая рассекает в машине вместе с моим Даником. Уж эту бэху я не перепутаю ни с чем, и руки водилы тоже до боли знакомые, а уж про голос и говорить нечего. Вот же скотина!

«Что это было?» – с вопросом кидаю Даниле ссылку на компромат.

«Что ты начинаешь?» – прилетает ответ.

«Это не я начинаю, а ты продолжаешь?» – внутри полыхает огонь безумной ревности.

«Ты веришь в эту херню?» – подумать только, этот идиот даже ухом не ведёт.

Пишу этой девушке и прошу прислать мне более подробный видос. Как я и предполагала, эта прошмандовка с превеликим удовольствием пересылает мне видео, где она едет с Даником в его машине. Я всегда чувствовала, что она меня ненавидит, а тут появился повод нагадить мне конкретно. Ну что ж! Я устрою Даниле такую войну, что он сам будет не рад, что посадил эту шлюшку на моё место!

«Это тоже будешь отрицать?» – сразу же пересылаю парню.

«Слышь», «Это не то, что ты думаешь!» – оправдывается Данила.

«Тут и думать нечего, и так всё понятно», – клинит так, что я сама готова разнести всё вокруг. – «Меня обвиняешь, потому что сам так делаешь!»

«Я больше тебе не верю!» «Прощай, придурок!»

«Ну и пошла ты!», «Дура!», «Шлюха!»

Ну вот и повоевали… Кто одержал победу, я так и не поняла. Кажется, что мы разбегаемся навсегда. Особенно, если учесть, что пьяный Данила вечером без конца мне шлёт оскорбления и отвратительные посты.

В слезах и соплях я всё это пересылаю Машке, которая искренне возмущается поведением Дани и обещает забежать ко мне уже завтра после работы.

Вечером в конце-концов заявляется Машенция. Мне кажется, что мы не виделись целый год, потому что наши посиделки резко прекратились с тех пор, как мой брат выгнал Данилу. Только фотки и видеосвязь остаются неизменным источником информации.

– Божечки! – вопит подруга, увидев Чипа. – Какой он няшненький! Бли-и-н, Леркинс! Я должна с ним сфоткаться. Он милаха!

Маша с порога влюбляется в Чипа, даже позабыв, зачем она здесь.

– Может уже пройдёшь? – приглашаю подругу в свою комнату.

Она подхватывает Чипа на руки, и мы закрываемся в моём логове.

– Лер, ты чего такая помятая? Выглядишь, как будто неделю не спала, – Машка сразу замечает мой унылый вид.

– Интересно, а ты бы спала, если бы твой Артур такое учудил?! – жалуюсь я. – А ещё это няшное чудо из меня все силы высасывает…

– Да я бы его без разговоров послала! – взгляд у подруги такой, что я ни минуты не сомневаюсь в её словах.

Тема развивается быстро. Мария раскладывает наши с Данилой отношения по полочкам, рассказывает всё, что слышала от Артура. И в результате мы приходим к выводу, что мужики должны делать первый шаг к примирению. Постепенно обсуждения перетекают на отношения Маши с Артуром. Подруга вдруг замолкает, будто не знает, как высказать свою мысль. Ну как же? Машка и не знает! Такого просто не может быть! Но она закусывает губу и часто моргает.

– Мне кажется, что я залетела, – вдруг выдаёт Машенция.

– Это жесть! – произношу медленно. – Ты гонишь?!

– Пока не точно, но все признаки налицо: месюков нет, грудь болит, и вообще странные ощущения… – перечисляет подруга симптомы.

Я вдруг спохватываюсь, что мои месячные тоже где-то заблудились. Обычно они задерживаются, иногда и на дней десять, а потом протекают с противной болью в животе. Но после Нового года время будто ускорилось, и вот уже конец февраля. А все неприятные симптомы в последний раз я ощущала в период, когда ещё отсиживалась на больничном.

За последнюю неделю произошло столько событий – ночи у Даника, дни дома, щенок, мамины смски, упрёки от брата, наставления от сестры и ссора с парнем… Это уже существенная нагрузка на мой мозг. Если бы меня ещё беспокоили менструальные боли, то мои нервы точно не выдержали, и мне светит прямой путь в дурдом. А тут вдруг подруга с такими новостями. Я невольно примеряю все признаки на себя. И догадка бьёт меня по голове, словно молот: ведь это не просто задержка, это может быть нечто гораздо более серьёзное. Сердце начинает бешено колотиться, а в висках пульсирует кровь. Неужели? Неужели и я?.. Холодная волна пробегает по телу, хотя в комнате тепло. Тот страх перед бабушкой Даника кажется теперь ничтожной мелочью по сравнению с этой внезапной, леденящей душу мыслью. Мозг судорожно начинает перебирать последние недели, пытаясь найти подтверждение или опровержение этому пугающему предположению. Каждое, даже самое незначительное, ощущение в теле теперь кажется зловещим предвестником.

– Бл-и-ин! Маш! У меня такая же хрень. Только грудь не болит. Но чувствую себя скверно весь месяц. Думала, что обычный авитаминоз.

– Ну-ну! Авитаминоз! – иронично хмыкает подруга. – Как бы этот авитаминоз через восемь месяцев не превратился в орущий свёрток на руках…

– И что теперь делать? – философский вопрос срывается с моих губ.

– Шуровать за тестом на беременность! – у Машки на всё всегда найдётся ответ. – Но сейчас уже всё закрыто. Значит, завтра предстоит утренняя пробежка до аптеки.

Более длинной и беспокойной ночи в своей жизни я не припомню. Мне хочется чуть ли не перевести время на часах, лишь бы скорее наступило утро. Если бы это помогло, то именно так я бы и поступила. Но час тянется за часом, а я уже взглядом прожгла дыру в своём айфоне. Как ни странно, я совсем не жду сообщений от Данилы. Я жду утра…

Ближайшая аптека откроется через полчаса, но я уже на низком старте со щенком под мышкой. Ставлю Чипа на землю, но он застревает по своим нуждам. Упорно тащу его к аптеке. Покупаю тест и несусь домой ещё быстрее. Запираюсь в ванной, пытаюсь отдышаться. Руки дрожат, а мысли мечутся с бешеной скоростью. Чип, кажется, чувствует моё напряжение и скулит за дверью.

– Сейчас, малыш, сейчас, – шепчу я, пытаясь успокоиться.

Делаю всё, как написано в инструкции. Кладу тест на раковину и уставляюсь на него. Каждая секунда тянется как вечность. Одна полоска… ну, конечно, одна. Я же знала. Просто накрутила себя. Вздыхаю с облегчением, но тут же чувствую какое-то странное разочарование. Неужели я этого не хотела?

И тут в окошке пластмассового прямоугольника рядышком проявляется… вторая полоска. Едва заметная, словно призрак, но она есть! Я моргаю, протираю глаза, зачем-то щупаю тест – да, она там. Две полоски приобретают абсолютную чёткость. Мозг отказывается верить. Я беременна. От Даника.

Глава 21

Мир вокруг меня плывёт. Горячая волна прокатывается по телу, а потом сменяется ледяным холодом. Сердце клотится ещё быстрее, отбивая какой-то безумный ритм.

Я оседаю на пол, прислонившись спиной к холодной плитке. В глазах щиплет. Слёзы? От счастья? От страха? От безысходности? Не знаю. Просто текут. Тихо, беззвучно, обжигая щёки.

Чип за дверью скулит громче, потом начинает царапаться. Я не могу двинуться. Моя жизнь, которая и так напоминает американские горки, теперь готовится к мёртвой петле.

Что теперь делать? Сказать Даниле? Его маме? Игорю? Своим маме и папе? Мне нужно время, чтобы это осмыслить.

В голове моментально проносятся все последние месяцы с Даней. Наши ссоры, его наркотики, моя усталость, вечные проблемы с деньгами… И тут этот щенок, Чип, который вроде бы должен был нас объединить, а вместо этого добавил ещё больше хаоса. А теперь… это. Трэш!

Инстинктивно прикладываю руку к своему животу. Неужели там кто-то есть? Да, мне доподлинно известно, что у женщин рождаются дети. Это как само собой разумеющееся. И на подсознательном уровне я всегда знала, что и у меня тоже всё будет… только никогда не представляла, как именно и когда. Уж точно не сейчас и не так. А как? Очень странно осознавать, что внутри тебя зародилась новая жизнь. И это не фантастическое кино, хотя на данный момент мне кажется, что я просто смотрю фильм на большом экране. Сюжет очень впечатляет, и совсем скоро конец. Тогда я выйду из кинозала и вернусь в реальность, где всё, как обычно. Но выйти я могу только из ванной…

Заставляю себя подняться. Щенок уже куда-то убежал. Как бы не нашкодил… Захожу в родительскую спальню и застываю на месте. Чип сидит на кровати и не обращает на меня никакого внимания. Рядом с ним мамин фен с отгрызенным проводом. Морда этого засранца что-то вынюхивает в моей открытой сумке. Мой рот открывается, дыхание замирает. Этот бандит держит в зубах мой паспорт и готовится превратить его в жвательную резинку.

– Чип, фу! – ору я во всю глотку и резко бросаюсь на кровать.

Но щенок шугается и от испуга отпрыгивает в сторону, не выпуская из пасти мой документ. Понимаю, что если сейчас я ринусь к нему, то он это воспримет, как игру, и начнёт убегать.

– Чип, – ласково говорю щенку. – Чип… Иди сюда, мой хороший.

Навострив уши, малыш останавливается и преданно смотрит на меня невинными глазками. Они у него, как две чёрные бусины, такие глубокие, добрые и очень пока наивные. Протягиваю руку и зажимаю пальцами обложку паспорта. Мелкий гадёныш ещё сильнее стискивает челюсти и тянет добычу из моих рук. Чёрт! Он сейчас продырявит паспорт, и тогда у меня возникнет ещё одна проблема – менять документ на новый. Перехватываю собачью морду и обеими руками пытаюсь разжать челюсти. Сопротивляется, но не долго. И наконец выплёвывает мой паспорт. Всё-таки умудрился оставить на задней обложке след от своих клыков. Ну, может, не так критично. Главное, не насквозь.

А вот за фен мама меня точно порешит! Лучше бы только за фен. Потому что ещё неизвестно, какова будет её реакция на две полоски.

Фоткаю результат теста и отправляю Маше. Пока только ей. Как об этом оповестить других, надо хорошенько подумать. А вообще я в полнейшем ах@е! По-другому не скажешь!

Мария перезванивает по видеосвязи через несколько минут. Первое, что я вижу на дисплее своего айфона, это её тест на беременность с двумя полосками.

– Леркинс! Это полный п@здец! – кричит где-то на фоне подруга.

Ну да! Как не согласиться? Интонация у Машки удивлённо-радостная и немного растерянная. Я только тяжело вздыхаю. В телефоне появляется лицо Маши. Она улыбается, а за ней стоит Артур. Они оба выглядят вполне довольными.

– И что будете делать? – обращаюсь я к ним обоим.

– Артур сказал, что будем рожать! – сообщает Машка. – Он хочет сына.

– Понятно! А если дочка? – интересуюсь с кислой миной.

– Да пофиг, – отмахивается подруга. – Значит, сам виноват! А ты как?

– Пока никак, – сникаю совсем. – Тебе первой сказала.

– Эй, Леркинс! – подбадривает меня Маша. – Всё будет офигенно! Только без паники!

Я смотрю на её счастливое лицо, на Артура, который обнимает её сзади, и понимаю, что у них точно всё будет зашибительно. А что ждёт меня?

– Ну да, ты права, – выдавливаю я улыбку. – Просто мозг кипит. Столько всего надо переварить. А ты маме уже сказала?

– Не-а? – вертит головой Машка. – Если честно, то пока не знаю, как ей сказать. Наверно, надо подготовить… Ну-у-у, это будет отдельный квест. Главное, что мы решили. А родители… куда денутся? Примут, как есть. Ты вот своим тоже пока не говори, держи паузу. Надо всё обдумать, составить план эвакуации, так сказать. А то, если им сразу выпалить, их же кондрашка хватит.

Она права. Мои точно в обморок упадут.

– Наверно… – говорю отстранённо и не своим голосом. – Но всё равно надо как-то всем сообщить. И Данику в том числе.

– А он ещё не в курах? – искренне удивляется подружка.

– Нет. Мы же с ним в контрах уже третий день.

– Ясно! – хмурится Машка. – Начнем с того, что тебе надо успокоиться. Выдохни! Всё решим. Я, кстати, уже прошерстила кучу инфы, всякие форумы там и группы. Артур меня поддержал, он вообще красавчик. Сказал, что это важный этап, и мы справимся вместе.

Её энтузиазм немного передается и мне. Все-таки, когда у тебя есть такой боевой товарищ, как Машка, не так страшно. Только у неё вон какая поддержка. А у меня…

– Ладно, – говорю я, чувствуя, как внутри что-то потихоньку устаканивается. – Давай тогда, Маш, созвонимся завтра, или как там, встретимся? Мне надо собраться с мыслями. И придумать что-нибудь с этим…

– Конечно! – улыбается Маша. – Ты главное, не загоняйся. Это не конец света, а начало чего-то нового. И мы с тобой!

Я отключаю видеосвязь, и какое-то время просто сижу, уставившись в стену. Начало чего-то нового… Звучит, конечно, пафосно. Но Машка умеет подбодрить. Может, она и права? Может, это и правда не так уж и плохо? Хотя, конечно, жесть полнейшая. Но уже не так панически страшно, как пять минут назад.

Тупо пялюсь на фотку с тестом, и пальцы сами набирают текст для Дани:

«Поздравляю, папаша!» – следом прикладываю фотку.

Он, скорее всего, ещё спит после своих гулянок. Но, ничего, проснётся, и пусть думает. А я иду на кухню, где брательник уже гремит чашками и тарелками. Присаживаюсь и наблюдаю за действиями брата. Меня снова сдавливает безысходность.

– Ты чего сегодня так рано? – удивляется он. – Даже Чипа выгуляла… Не узнаю тебя прям. Неужто теперь так каждое утро будет?

– Ага! Держи карман шире! – мямлю в ответ и голос срывается.

– Чё случилось? – настораживается Игорь. – Давай, выкладывай!

Выкладываю… на стол свой положительный результат. Игорёха несколько секунд пялится на белый прямоугольник с двумя красными полосками.

– Это то, о чём я думаю? Да? – всякая ирония исчезает.

– Это п@здец! – повторяю Машкино определение ситуации. – Я залетела!

– Фигасе! – присвистывает Игорёша. – Серьёзно?!

– Как видишь, – поджимаю губы и обречённо киваю головой. – Без понятия, что делать…

– На аборт идти, – уверенно произносит Игорь. – Какие нахер дети в твоём возрасте и с таким дебилом?

– Но, аборт – это опасно. Это же как убиство… – мне почему-то смутно вспоминаются мамины слова, которые когда-то были произнесены ею.

– Аборт – не убийство! – возражает брат. – Если следовать такой логике, то и контрацептивами пользоваться нельзя – тоже убийство своего рода. А у тебя два варианта: Первый – дать ребёнку родиться у девятнадцатилетних родителей без образования и карьерных перспектив, и которые на момент зачатия в очень шатких отношениях, а это плюс вероятность расти ребёнку без отца, либо с отцом, который садится пьяный или обдолбанный за руль и без прав гоняет на БМВ. Тебе же необходимо будет устроиться на работу, где ты будешь уставать и стрессовать. И второй варик – не дать ребёнку родиться и проживать очень сложную жизнь в не самой благополучной семье, сделав аборт на ранних сроках без вреда для здоровья и репродуктивной системы.

Конечно, Игорь абсолютно прав, что пока мои с Данилой отношения весьма сомнительные. Но я ещё не знаю, какова будет реакция моего парня на такую новость.

– Ладно, пока запишусь к гинекологу, а там видно будет, – понуро опустив голову, бормочу себе под нос. – И не знаю, говорить предкам или нет.

– Пока можно сказать Юле, – предлагает Игорь. – Она старше. Возможно, скажет что-то дельное. Хочешь, я ей сам скажу?

Я киваю. Да, наверно, сначала посоветуюсь со старшей сестрой.

Юля перезванивает сразу же, как получает известие. Я излагаю суть проблемы и упоминаю про аборт.

– Ой, Лера, – вздыхает сестра, – угораздило же тебя! Аборт – дело такое… Вроде обычно обходится без последствий, но риск всегда остаётся. И это зависит от разных факторов. У кого как. Ты никогда не можешь знать, как это повлияет в будущем на твоё здоровье. В чём-то я согласна с Игорем… Из твоего Даника отец никакой. Он сам маменькин сынок, куда ему своих детей! А у тебя самой нет ни образования, ни работы. Одной с ребёнком очень трудно. Если бы не мой муж, то я вообще не знаю, как бы я справлялась с мелкой в одиночку. Но, конечно же, я не вправе тебе указывать, что делать. Ты сама должна решить, как поступить. Ты теперь взрослая, и это в первую очередь твоя ответственность за себя и за того, кого ты родишь!

Вот так всегда! Вечно слышала, что я ещё маленькая, а тут вдруг «бери всю ответственность на себя». Класс! Нужен совет, а получаешь что-то расплывчато-мутное. Позиция Игоря мне ясна. Юля колеблется, хоть, чувствую, намекает на аборт. Но ещё есть Данила, мои родители и… Люда. В любом случае, для начала мне необходимо попасть к врачу. Запись через неделю. Вот и чудненько.

«Заеду ближе к вечеру. Поговорим», – наконец приходит сообщение от Данилы.

Весь день я как на иголках. Я вообще не представляю, что услышу от Данилы. Моя фантазия то подскакивает на самый пик счастья, когда я вдруг верю, что Даня обрадуется и сразу преобразуется, может, и в не самого образцового парня, но хотя бы достигнет уровня Артура, который сразу чётко расставил приоритеты. А после все мысли стремительно летят на самое дно, и нутро холодеет от того, что мой парень тупо пошлёт меня.

На этот раз беру Чипа с собой. Сажусь в машину, крепко прижимая к себе щенка. Он как щит от жесткого удара – тёплый, мягкий, преданный и живой.

– Реально что ли беременная? – Данила сложил руки на руль и опёрся о них подбородком.

– Да, – киваю. – Прикинь, от тебя.

Он смотрит перед собой и молчит.

– Я не знаю, что делать – рожать или аборт. Вот, решила сначала узнать твоё мнение, – нарушаю тишину.

– Я против абортов. Не гуманно это, – вдруг произносит парень, ошарашивая меня таким словом «гуманно».

– И что ты думаешь? – во мне забрезжила надежда.

– Не знаю пока. Слишком резко всё, – слышу озадаченность и неуверенность. – Посмотрим.

– И как долго будем смотреть? – мой вопрос звучит скептически.

– Сказал же, посмотрим, – начинает раздражаться Данила. – Короче, погнали!

– Куда? – интересуюсь.

– Ко мне, – слышу нотки уверенности в его хриплом голосе.

– А Чип? – я крепче прижимаю щенка и утыкаюсь носом в его макушку.

– Пох@й! С нами поедет, – криво ухмыляется. – Ничего за одну ночь не случится. Только предкам пока ни слова, окей?

Заходим к Данику в квартиру, и я сразу передаю ему поводок. Не хочу, чтобы бабушка видела, что это именно я привела к ним собаку. Пусть хоть номинально, но этим наглецом будет её внук.

К моему искреннему удивлению Ирина Сергеевна не просто спокойно отнеслась к Чипу. Она сразу принялась его гладить, хвалить его няшность и в итоге накормила кусочками колбасы. Приятна любовь людей к животным.

Утром Данила без напоминаний вывел на прогулку Чипа, накормил и вернулся в нашу постель.

– Завтракать будешь? – слышу хриплый голос.

Ощущаю звериное чувство голода. В отличие от Даника, я по утрам ем. Какое-то необычное утро у меня сегодня. Волной накатывает зыбкая радость. Состояние неестественное. Обходительность парня кажется чем-то особенным. Пока не завожу разговоров, боясь спугнуть хрупкую реальность.

На удивление весь день проходит в мире и согласии. Даже появляются планы на будущее. Я аккуратно намекаю Даниле, что пора устраиваться на работу, потому что финансовый вопрос стоит очень остро. Парень не противоречит мне. Кажется, у нас появился шанс стать семьёй. Остаётся проблема с собакой. Игорь хочет, чтобы я забрала пёселя к Дане, но я не могу так нагло поселиться у Даника с Чипом. Две собаки в доме – это перебор.

Так и катаемся от Даника ко мне. То с Чипом, то без. Ночь проводим у него, а днём я дома или в разъездах с Данилой. Не понимаю, что у него за дела с его корешами. Они все практически безработные. Вечно в гаражах ошиваются. На что живут, не ясно. Постоянно ремонтируют какие-то тачки. Может, это и есть их вид дохода?

– Дань, ты маме уже сказал… про моё положение? – спрашиваю на всякий случай, хотя вряд ли он это сделал, потому что Люда обязательно мне сразу бы позвонила.

– Ничего не говорил, а надо? – удивляется Даня.

– Ну… как бы твоя мама не чужой человек… И, может, она категорически против детей, – прощупываю почву.

– Хочешь, пойдём и скажем, – неожиданно так предлагает парень, будто это оповестить, что мы в кино собрались.

– Ну пойдём, – с опаской отвечаю и уже жалею, что ступила на тонкий лёд.

Заходим в магазин и направляемся в подсобку. Чип с нами на поводке.

– Ой, Чип, – Люда принимается гладить щенка и трепать по загривку. – Ты так подрос! Живая игрушка, ей богу! Хорошо, что вы зашли, – это уже обращение к нам, точнее к Даниле. – Даник, мне тут сказали, что ты опять пьяный на машине ездил…

– Мам, ты чего?! – обиженно возмущается сын.

– Даник, это серьёзно! – голос у Люды становится максимально строгим. – Я не успеваю штрафы оплачивать, а ты мне снова сюрпризы готовишь? И ещё я слышала очень нехорошие вещи про тебя и наркотики…

Данила принимает позу, кричащую о самой жуткой несправедливости. Он весь напрягается, перестаёт сутулиться, выпрямляется, выпячивает грудь колесом, словно готовится к обороне.

– Кто тебе такое сказал?! – его взгляд настолько суров и правдив, что даже я верю ему в моменте. – Ты вообще кому веришь?! Мне – своему сыну – или каким-то там людям?! Что они могут знать?! Ма, я тебе клянусь, никакой наркоты нет и близко!

– Ну, ладно, хорошо, – Люда гладит сына по плечу, успокаивая. – Конечно, я верю тебе. Не расстраивайся так. Просто мне необходимо было это услышать от тебя.

Наблюдаю за Данилой, как он снова расслабляется, и на лице появляется какая-то безмятежность.

– Мы вообще-то по другому делу к тебе, – Данила чуть растягивает губы в улыбке.

– Даже так, – женщина улыбается в ответ.

– Тут такое дело… – он запинается. – В общем, Лера беременна.

Люда замирает, её улыбка медленно сползает с лица. Глаза расширяются, она несколько раз моргает, пытаясь осознать услышанное. Она переводит взгляд с Данилы на меня, потом снова на Данилу, словно ища подтверждение его словам или знак того, что это розыгрыш.

– Это правда? – она останавливает свой взор на мне.

Я поджимаю губы и киваю головой, опуская глаза в пол. Рассматриваю потёртую рыжую плитку и боюсь поднять голову. Очень страшно услышать про себя что-нибудь нелестное.

– Ну это же хорошо, – как-то неубедительно говорит Люда. – Дети – это же прекрасно. Так?

Интересно, кого она сейчас убеждает: себя, Даника или меня? Скорее всего всех вместе. И по всей видимости, она тоже в шоке. Секунды замешательства бегут, и наконец женщина произносит:

– Как бы то там ни было, а я рада.

Выдыхаю медленно. Кажется, пронесло. Я очень боялась, что мать Данилы устроит скандал или истерику, но этого не случилось. Она вполне адекватно восприняла эту новость.

– Только я вас попрошу: бабушке пока ничего не говорите, – заговорщицки шепчет женщина. – У неё сейчас на работе проблемы. Она переживает сильно, давление скачет. А тут ещё такое… Я боюсь, как бы у неё инсульт не случился. Всё-таки она не молодая уже. Договорились?

Мы с парнем дружно киваем, обещая хранить тайну до определённого времени.

За неделю я успокоилась и, вроде бы, уже определилась со своим будущим. И всё равно меня не покидает сомнение в наших с Данилой отношениях. Он снова становится прежним пофигистом. Думаю, что вся его обходительность была вызвана шоком. Поэтому я настраиваю себя на поиски работы, чтобы иметь свои денежки. Отправляю на всякий случай своё резюме в онлайн казино. Поработаю там до декрета, если возьмут.

Но теперь, как ни крути, обо всём нужно сообщить маме и папе. Кому первому? И как подобрать слова? А если на меня обрушится шквал ругательств и обвинений? Нет, я этого не переживу. Но дальше тянуть нельзя, потому что гинеколог определила пять полных недель моей беременности. Игорь с Юлей тоже рекомендуют поставить родителей в известность. Сначала звоню папе.

– Привет, пап! Как дела? Ты на работе? – начинаю вполне нейтрально.

– Да, как всегда на работе. А у тебя как? – ну вот и этот наводящий вопрос.

– У меня есть для тебя две новости…

– Одна хороша, другая плохая? – смеётся отец.

– Типа того, – делаю короткую паузу и добавляю: – Я больше не учусь в техникуме. Перешла в школу на дистант.

– Так, – слышу настороженный тон, – это какая новость: хорошая или плохая?

– Не знаю, – мой голос куда-то пропадает, и я боюсь говорить дальше.

– Ну, с этим ясно, а другая?

Из моей груди вырываются лишь рваные вдохи. Наконец лёгкие наполняются воздухом.

– Я беременна! – выпаливаю на одном дыхании, полностью выдыхая.

– М-да, – неопределённо произносит папа. – И что думаешь?

– Пока не решила до конца, – папин вопрос придаёт мне смелости. – Наверно, буду рожать.

– Значит, будем рожать, – бодрый тон вселяет в меня ещё больше уверенности. – А отец у моего внука или внучки будет?

– Конечно, – заверяю я. – Мы пока живём у него.

– Отлично, держи меня в курсе!

Всё-таки папа у меня классный. Не стал читать мораль, а просто принял известие, как должное. Теперь надо как-то обработать маму. С ней всё сложнее. Я чувствую себя виноватой перед ней. Она ведь всегда меня старалась оградить от внезапностей, а я не оправдала её ожиданий. Сейчас день. С утра я уже получила массу вопросов о собаке. Чтобы как-то сгладить свою ошеломляющую весть, я для начала шлю маме фотки Чипа. Но их пока никто не смотрит. Мама, скорее всего, занята на работе. Проходит два часа. Лучше бы я по горячим следам после беседы с отцом сразу поговорила бы с мамой. Моё нервное напряжение нарастает.

«Ты тут?» – спрашиваю.

«Мама?» – стучусь в её мессенджер ещё через пятнадцать минут.

И только через час приходит ответ: «Тут».

«У меня две не очень хорошие новости», – пишу, а руки трясутся, как у конченой алкашки.

«Внимательно слушаю».

Сколько собранности в её ответе, это я ощущаю даже на себе. Прекрасно знаю, как мама всегда держит себя в руках, пока выслушивает всё до конца. У меня перед глазами весь её образ, будто мы в нашей любимой гостиной. Её вдумчивый взгляд.

«Только не ругайся», – словно ставлю заграждение от надвигающегося тайфуна.

«А это поможет?» – кажется, мамуля уже приготовилась.

Теперь можно начинать!

«Первое – папа узнал, что я учусь дистанционно», – я немного отдвигаю главное.

«И что предпринял? Лишил алиментов?»

Похоже мама немного расслабилась, но не тут-то было.

«А второе?» – мигом прилетает вопрос.

Напрасно я надеялась усыпить бдительность матери. Я снова ошиблась в её проницательности и способности концентрироваться на основном. Похоже, теперь она точно готова услышать всё самое худшее. И, наверно, даже предвидит это.

«Второе – я беременна», – пишу, и была не была.

«Почему-то я не удивлена», – ответ равняется «я так и занала».

«Прости», – чувство вины изъедает поедом.

«Я-то прощу. А вот то, что это твоё будущее, твоя судьба, меня сильно беспокоит. Но что-то поменять я не могу никак. Любые решения принимать тебе. Ты знаешь моё мнение – я против абортов».

Мама это преподносит так, будто в курсе, какие у нас с Данилой вечные тёрки.

– Игореш, – иду я к брату, – ты растрепал маме про Даника?

– Я не трепал. Просто сказал, что выгнал его отсюда за неуплату. И сказал, что он безответственный тип, и соответственно к тебе относится также.

– Кто тебя тянул за язык?! Предатель!

– Ну, во-первых, она сама стала интересоваться после того, как узнала, что у тебя есть парень. Из тебя ей ничего выудить не получилось. Ты избегала разговоров на эту тему. А во-вторых, я не вижу смысла врать ей. Ты знаешь нашу матушку – она всё равно докопается до истины. Рано или поздно, – спокойно отвечает Игорь.

Конечно, Игорёшка, прав во всём. Что-то утаивать от нашей мамы можно до поры до времени. Это только так кажется, что она не интересуется нашими жизнями, а на самом деле всегда в курсе событий, пусть и косвенно. Если она знает про Даника всё не самое лучшее, то и нет смысла скрывать остальное.

«Я тоже против абортов, но я не знаю, что делать», – продолжаю переписку с мамой.

«Рожать», «Будешь матерью-одиночкой», «Я тебе даже физически не могу помочь», «Процесс запустился».

«Пойду работать до шести месяцев в казино», «Денег заработаю».

«Наверно, это не худший вариант», – соглашается мама. – «Срок какой?»

«Пять полных недель».

«Что Даник думает?» – мама не отстанет, пока не выяснит всё.

«Против аборта».

«Хорошо, но я спрашиваю, что он думает?» – настаивает она.

«Думает, что я буду рожать», – начинает бесить эта переписка. – «Всё, мам, мне надо с Чипом гулять, и за мной приехали».

Выхожу из мессенджера и выдыхаю. Всегда плохо переносила родительское давление.

Глава 22

Моя жизнь не сделала резкого разворота, но направление точно поменяла. Пока не могу сказать, в лучшую сторону или в худшую. Жаль, что придётся расстаться с хип-хопом. Возможно, это временно. Хотя, когда я смогу снова вернуться к тренировкам, вся моя группа будет уже далеко впереди. И мне нужно с этим смириться, как с неизбежностью. Сейчас я должна сосредоточить все свои силы на своём новом положении.

Конечно же, проблем поприбавилось, и решать их придётся по мере поступления. Я, естественно, лелею надежды на то, что моя беременность даст мне передышку, поскольку отношение к беременным женщинам особое… их любят больше, их капризы – закон. А Данила… он обязательно должен взять бОльшую часть забот на себя.

Но мне ли решать, кто, что и кому должен? Данила, похоже, очень быстро оклемался от ошеломительной новости, и свои потребности он снова выставляет на первое место. А его необузданная ревность и вечная подозрительность опять зашкаливают.

Перед сном я жду чего-то ласкового. Например, когда Даня протянет мне руку и скажет типа что-то «ну как ты, родная» или «ты хочешь чего-то вкусненького?». И он протягивает руку, а собираюсь вложить свою ладонь в его. Но слышу совсем другое:

–Телефон дай!

–В смысле? – не понимаю, к чему бы такое.

– Надо глянуть, с кем ты там опять базаришь, – огорошивают слова парня.

– Что за прикол? – хмурюсь я.

– Я не прикалываюсь? – звучит небрежно, но требовательно.

– Тебе не кажется, что у меня есть право на личную жизнь? – мне не хочется уступать Дане.

– Слушай, – говорит он, измерив меня своим острым взглядом. – Я сейчас вообще не в настроении спорить. Мне нужно знать, что происходит. Не надо тут хайпить на своей беременности, типа ты святая. Я вижу, как ты залипаешь в экран, и мне это не нравится. Так что привыкай. Пока ты под моей крышей, я буду знать все твои секреты. По-любасу! Твоя личная жизнь – это я!

– Ну, хорошо, – говорю чуть нервно. – А, если я буду проверять твой телефон, тебе понравится?

– Не вопрос! На! Смотри! – он подталкивает ко мне свой айфон.

Мы меняемся гаджетами. Даник впивается в экран, пролистывает чаты, изучает список звонков. Его глаза бегают по строчкам, ища что-то, что он мог бы назвать доказательством моей измены. Капец! Чувствую себя подсудимой, хотя не не совершила ничего предосудительного.

Сама лениво листаю его мессенджер. Может, мне и было бы интересно узнать тайны парня, но он с такой лёгкостью разрешил мне ковыряться в его телефоне, что я заранее уверена, что не найду там ничего крамольного. Это надо быть полным идиотом, чтобы оставлять компромат.

– Знатный вайб у вас в чате! – усмехается Данила. – А чего тут стёрто сообщение?

– Где? – закатываю глаза на выдохе.

Он поворачивает ко мне дисплей.

– А это, – приходится объяснить, – это я маме писала. Я параллельно преписывалась с девочками и с мамой. Случайно в чат отправила, то что для мамы предназначалось. Вот и удалила.

– Ты же гонишь? – подозрительные нотки подбешивают.

– Зуб даю! – вырывается у меня, чтоб отвалил и читал молча.

Данила задаёт мне ещё несколько вопросов, и возвращает мне мой айфон. Мы выбираем сериал. Но, даже не вникнув в суть, я незаметно засыпаю на первой серии.

Теперь обмен телефонами становится нашим вечерним ритуалом. Меня, конечно, передёргивает каждый раз, когда Данила с хитрой улыбочкой на лице манит меня указательным пальцем, чтобы я отдала ему свой айфон. Но я-то знаю, что он там всё равно ничего не отыщет, но обязательно найдёт, к чему придраться. К какой-нибудь мелочи. Теперь я ни какая-то там дурёха, чтобы давать повод парню для ссор. То, что ему не нужно знать, я преспокойненько могу обсудить в обычном телефонном разговоре. И это мои первые шаги к житейской мудрости. Неужели так все женщины делают? Или не у всех такие повёрнутые на ревности мужья?

В наших отношения снова царит идиллия. Хрупкая и шаткая и, конечно, не долгая. Порой мне кажется, что Даня только и делает, что ищет моменты, чтобы уличить меня в неверности. Он словно хочет организовать подставу, чтобы после предъявить мне обвинение в измене и ткуть меня носом в дерьмо.

Мартовская погода просто отвратительная. Тяжёлые тучи висят низко, плотные и серые, как старое сукно. С неба падает нечто среднее между дождём и снегом. Город тонет в грязной слякотной каше, которая хлюпает под ногами, мгновенно промокая обувь. Я рада тому, что у Данилы есть машина. В ней в такую погоду в тысячу раз приятнее, чем на улице. Давно плюнула на его езду без прав, потому что каждый раз после очередного штрафа он мне клянётся, что совсем скоро сдаст на права. Только это «скоро» всё никак не наступит. Ну и ладно! Сегодня у нас запланирована прогулка по крупному торговому центру.

Даник охотно заходит со мной в разные бутики и терпеливо ждёт, пока я примеряю вещи. Только примеряю, но не покупаю. Деньги у меня появятся в ближайшем будущем. Совершенно неожиданно мне привалило счастье в размере восемьсот евро после того, как я подала налоговую декларацию. Осталось дождаться, когда эта сумма упадёт на мой банковский счёт. Часть денег я потрачу на Аррle Watch. Это уже решено – внесу первый взнос, а остальную сумму буду выплачивать в течении года. И у меня будет полный яблочный комплект – айфон, комп и часики. Всё под чистУю тратить нельзя. На подкорке мысль сигнализирует о том, что денежки мне ещё пригодятся, несмотря на то, что я почему-то рассчитываю на финансовую помощь Данилы. Вот только он пока не устроился на работу, хоть и обещает. Мне и своей маме клятвенно божится, что со дня на день у него появится рабочее место.

Моё обоняние чутко улавливает все запахи, а около хлебного отдела благоухают сухарики с чесночком. Начинаю исходить слюной. Рецепторы на пару с желудком вопят о необходимости срочно заглотить эту вкуснятину. Цена у сухариков не как у обычного хлеба. Да, что там! Они дороже, чем мясо. Но я не могу устоять перед соблазном и кладу в бумажный пакетик шесть штучек. Обожаю сырные печеньки и складываю в отдельный пакет несколько штук. Выбираю недорогой напиток, и мы идём на кассу. Оплачиваю я. У безработного Даника, как обычно, голяк.

Как только выходим, я моментально вытаскиваю сухарик и начинаю жевать. Ощущение такое, что ловлю нереальный вайб. Весь организм успокаивается и рецепторы уже не бунтуют.

– Родная, – обращается ко мне мой парень, – ты же дашь мне один…или лучше два сухарика? Они так пахнут, а ты жуёшь с таким аппетитом…

Ну вот, что за наглость беспредельная? Я, в принципе, не люблю делиться. Ещё с детства, когда мама постоянно внушала, что я обязательно должна угощать брата и сестру, меня всегда душила огромная зелёная жаба. И вот теперь нате вам!

– Задолбалась уже с тобой делиться, почему ты сам не можешь себе купить. Ты же мужик, сам себе купи! Я сама себе купила и сама съем, – говорю строго, но всё равно выдаю Дане два сухарика и пару печенюшек, отрываю от сердца.

Прогуливаемся по широкому проходу мимо магазинчиков. В этом просторном торговом центре тусит, наверно, весь район и приличная часть всего города. Поэтому немудрено, что мы встречаем знакомых. Целая компашка парней сидит на креслах. В основном наши с Даней общие знакомые. Но есть и чужие. Среди них как раз паренёк, с которым мы когда-то, ещё с Машей, зажигали в одном из дворов. У нас с ним просто хорошие отношения, общие приколы, мы подписаны друг на друга в соцсетях и ничего больше. Он рад меня видеть. Я здороваюсь с ним, и мы по-дружески обнимаемся. Символично. Ну так, по-современному, как сейчас принято у молодёжи. Данила тоже тепло приветствует друзей. Компашка остаётся сидеть, а мы с Даником двигаемся дальше.

– А чего ты с ним так долго обнималась? – ни с того ни сего спрашивает Даня.

Я смотрю на него, как на умалишённого, и даже не знаю, что я должна ему ответить. Он что, типа, секунды засекал?

– У тебя что, с ним роман у меня за спиной? – презрительно сощуривает свои острые глаза.

– Ты чё, сухариков объелся? – стараюсь не обращать внимания на его беспонтовые наезды, но настроение упорно ползёт вниз.

Идём по парковке и садимся в машину.

– Какого х@я ты с ним вообще обнималась? Я не вкуриваю! – начинает агрессировать Данила.

В моменте у меня начинает всё закипать. Я уже настолько злая, что мне от злости хочется плакать, всё бросать. Никогда у меня такой злости не было, что хотелось просто сломать всё! Он продолжает стоять на своём, как заведёная робот-игрушка. В итоге выскакивает из машины и куда-то уходит. Пусть валит! Может, проветрится, и всё пройдёт?

Возвращается сравнительно быстро. Садится за руль, но движок не заводит. Новую одноразовую электронную сигарету кладёт рядом, а она, на минуточку, семь евро стоит, я точно знаю. Из пакета достаёт булочку… Морда довольная, а глаза злющие. Откусывает кусок за куском, мне не предлагает. И у человека нет денег?! Так почему я за свои кровные должна с ним делиться, когда, я думаю, что он на мели!

Поделилась! Через силу! Думала, что на самом деле у него пусто в карманах. А тут узнаётся, что на какие-то парилки у него бабки есть, а на то, чтоб своей девушке купить то, что она хочет, денег нет. Просто, я не догоняю! Никогда в жизни у меня не было таких жмотов, которые думают только о себе! Вымораживает это всё!!!

– Ой, я так классно с продавщицей пообнимался, – заявляет с таким видом, будто успел её трахнуть.

Дебил! Внутри меня что-то обрывается. Его слова – это не просто ревность, это понты. Попытка меня задеть, чтобы оправдать свои обвинения. Я даже не собираюсь комментировать это его тупое заявление.

– Это у тебя так денег нет?! Может, ты этой продавщице теперь всё будешь покупать?! – понимаю, что ляпаю несусветную чушь, но меня несёт не по-детски.

– Да мне ваще похрен на эту ситуацию, – произносит небрежно.

– Если бы тебе было всё равно, ты бы не выкидывал такие приколы! Ты бы не кидал мне эти понты про продавщицу, не говорил бы про романы! Ты вообще понимаешь, что ты несёшь?! Я хочу, чтобы у нас были, блин, здоровые отношения!

– Чё ты орёшь на меня?! – его рот кривится от гнева.

– Хочу и ору! – мой голос повышен до крика. – Потому что до тебя по-другому не донести! Ты реально порешь какую-то херню!

– Всё сказала? – острый взгляд режет живьём.

Я открываю дверцу и выхожу из машины. Уже через пару минут чувствую, как холод пробирается сквозь одежду, оседает на коже и проникает в самые кости. Снег с дождём хлещут прямо в лицо, смешиваясь со слезами. До дома дойду быстрым шагом за двадцать минут. Пусть замёрзну, пусть заболею, да пусть умру! Пофиг. Пусть у меня случится выкидыш! Мне насрать! Это избавит меня от грядущих проблем! Навсегда! Я шлёпаю по лужам не разбирая дороги, чтобы только побыстрее оказаться дома, где буду рыдать до тех пор, пока хватит слёз.

Проходит четыре дня. В моём мессенджере присутствуют все, кроме Данилы. Скучаю ли я? Ещё как. И с каждым днём всё сильнее. Но, когда узнаю от Ани, что Даник преспокойненько тусит с дружками, злость захлёстывает с головой. Развлекается, значит! Засовываю обиду куда подальше и понимаю, что я непременно должна на что-то решиться. Этот ребёнок никому не нужен. Брат прав, надо избавиться от него, и дело с концом. Но само слово «аборт» такое грубое, резкое, противное. При произношении оставляет на языке яд. Меня передёргивает, но я настойчиво перелопачиваю темы в интеренте. Мнений уева туча, но большинство – противники искусственного прерывания беременности. А, учитывая, что эта процедура у нас в стране обходится в три сотни евро, так ещё сто раз подумаешь, что лучше.

Отвлекает жужжание айфона. Что понадобилось маме Даника посреди бела дня? Обычно она, если звонит, то после работы.

– Алло, – мямлю хрипло.

– Лера! Привет! Извини, что беспокою, – голос Люды звучит виновато.

– Ничего, я не занята, – отвечаю спокойно.

– Лера, что случилось вчера?

– А что вчера? – настораживаюсь.

– Ты вчера была с Даником?

Этот вопрос ставит меня в неловкое положение. Оказывается, она не в курсе нашей размолвки.

– Нет, мы поссорились на днях, – выкладываю правду.

– Ты знаешь, – взволнованно начинает Люда, – Даник приехал недавно. Он пьяный. И мне уже позвонили из дорожной полиции, потому что на нашей машине совершено ДТП. Они хотят проверить машину, потому что момент аварии зафиксировал чей-то видеорегистратор. По номеру машины они вышли на меня, как на владельца. Я побежала смтотреть машину. У неё крыло чуток помято и бок пацарапан. Не критично, но я в панике. Я не знаю, что говорить, кто был за рулём. Я тут подумала, может, твой брат скажет, что он вёл машину. Ведь у Даника нет прав, он нетрезвый, и его могут посадить… Мне посоветовали не признаваться, что за рулём в этот момент был Даник.

Всё это выглядит абсолютно нелепо. Я, конечно, не разбираюсь в законах, но до меня доходит, что Люда изо всех сил пытается выгородить сына. А вот какой резон моему брату брать на себя ответственность за чужое правонарушение, в голове не укладывается.

– Я… – бормочу что-то невнятное, но не могу отказать женщине напрямую, – я могу спросить у Игоря. Но сомневаюсь, что это сработает.

– Ох, Лерочка, спроси, пожалуйста! Если что, я оплачу все штрафы и расходы… – чуть ли не истерит Люда. – Я, конечно, попробую ещё с кем-нибудь поговорить.

Отключаю вызов и иду к брату в комнату. Объясняю ситуаци. Честно, как на духу. В глазах Игоря даже сквозь линзы вижу полное непонимание.

– Она хочет, чтобы я взял на себя косяк её сына? У них там семейка стебанутая? – Игорёшка снимает очки и протирает стёкла. – Серьёзно?! Я похож на лоха? Этот чувак въехал в кого-то и смылся… По закону место происшествия покидать нельзя. За это предусмотрено лишение прав. В чём проблема? У твоего Даника их всё равно нет. А я свои права получал по справедливости, езжу аккуратно. А потому сей документ мне дорог.

– Но Даник пьяный… – леплю я какое-то тупое оправдание. – И его мама готова возместить все расходы.

– Лера, это трэш! Мать очень любит сына и денег на него не жалеет, а на воспитание, по ходу, скупится. Твой Даник, мягко говоря, мужик бесполезный. Функция «думать» у него не то, что отключена, её там отродясь не было. Брак на производстве. Товар с дефектом. Мне он уже принес одну проблему в виде пса, вторая проблема в процессе доставки. Спасибо, больше я в проблемах не нуждаюсь!

Вполне исчерпывающий ответ. Только Люде я не спешу перезванивать. Пусть попробует разобраться сама.

На следующий день приходит сообщение от Данилы.

«Привет! Давай встретимся. Поговорим».

Меня долго уговаривать не нужно. Я таю мгновенно и соглашаюсь на встречу без лишних разговоров. Подозреваю, что мама Данилы поспособствовала нашему перемирию. Промыла мозги сыну на фоне его косяков.

И снова я провожу ночи у своего парня. Сегодня утром меня подташнивает. Вспоминаю, что я ела вчера. Вроде всё было свежее. При одной мысли о еде начинает мутить.

– Дань! – обращаюсь к парню. – Тебе норм после вчерашнего ужина?

– Норм, а что? –отвечает он и начинает меня лапать, гладить и склонять к близости.

Но мне совсем не до этого. Кажется, до меня начинает доходить, что дело совсем не в продуктах. С наступлением беременности я перестала ощущать потребность в сексе. Наверняка, это чувствует Данила, потому что я настойчиво отлыниваю от интима. Парень бесится.

– Пусти! Меня тошнит, – я отбрасываю его руки.

– Хочешь сказать, тебя от меня тошнит? – морщится Даня.

– Ты дурак?! Забыл, что я беременная!

– Не забыл. Только беременным трах не запрещён, – его тон становится грубым.

– При чём здесь запрет? Или ты вообще ничего не хочешь понимать, когда тебе сперма на мозг давит?! – возмущаюсь я.

– Фильтруй базар, дура! Да кому ты нужна такая?! Если мне надо будет, то я пойду и сниму себе любую тёлку. У нормального мужика всегда в запасе есть безотказные варики.

От этих слов меня прошибает дрожь. К тошноте добавляется ещё и дикое отвращение. Я смотрю на Данилу, и вижу не любимого парня, а какого-то чужого, мерзкого типа, который только что вывалил на меня ушат помоев.

– Что ты несёшь вообще?! Охренел в конец?! – мой голос дрожит, но я стараюсь не показать ему, как сильно меня задевают его слова. – Знаешь что? Иди и снимай, кого хочешь! Хоть весь бордель собери! Мне похер!

Я резко отталкиваю его, скидываю ноги с кровати и начинаю судорожно одеваться. Руки дрожат, пальцы не слушаются, но я спешу, лишь бы поскорее выбраться из этой комнаты, из этой квартиры, подальше от него.

– Эй, ты куда собралась?! – Даня вскакивает, хватает меня за руку.

– Не твоё собачье дело! Отвали! – вырываю руку. – Я тут больше ни на секунду не останусь с таким ублюдком!

Он что-то ещё бормочет, пытается меня остановить, но я уже не слушаю. Натягиваю кроссовки, хватаю куртку и вылетаю из квартиры, хлопая дверью так, что, наверное, весь подъезд содрагается. Сердце колотится где-то в горле, слёзы подступают к глазам, но я их гоню. Не буду я плакать из-за этого мудака! Нет, буду!

Выбегаю на улицу, и свежий утренний воздух кажется самым чистым и желанным. Даже перестаёт мутить. Но в голове крутятся его слова, и от них меня снова подташнивает. Ноги сами несут меня в сторону автобусной остановки. Мне нужно срочно уехать. Домой. Автобус только через два часа.

«Спишь?» – пишу брату в надежде, что он приедел за мной.

«У меня через пять минут рабочий митинг», – получаю ответ.

Вечно по утрам все заняты. Звоню папе.

– Папа, ты можешь меня забрать от Данилы. Я тут на остановке сижу, а автобус не скоро.

– Мне около часа до тебя добираться. Будешь ждать? – спрашивает отец.

– Да, пап, конечно, я подожду. Ты только попробуй побыстрее, – умоляю я.

На этой остановке в полном одиночестве есть время для размышлений. Мысли об аборте чёрной суровой нитью прошивает моё сознание. Наверно, это выход. Рискованный, но выход. Пишу маме и хочу заручиться её поддержкой.

«Мам, я думаю аборт сделать».

«Что случилось?» – интересуется мать.

«Даник странно себя ведёт. Агрессивен. Ссор много. А без его финансов не смогу обеспечить себя и ребёнка».

«Хорошенькое дело! А что, Даник сказочно богат, что ты так полагаешься на его материальную составляющую? Он уже устроился на работу?»

«Нет, но он обещал устроиться».

«Обещанного три года ждут. Тебе надо взвесить все за и против. Хочешь ли ты связать свою жизнь с таким, как Даник. Насколько он надёжный. Как ты справишься одна. В общем, рассмтретьсамые худшие сценарии, снять розовые очки, а не тешить себя призрачными надеждами. И тогда принять решение. И какое бы решение ты не приняла – это тебе наука на всю оставшуюся жизнь, с кем стоит связываться и спать, а скем нет. Надеюсь, этот урок не пройдёт даром, а эту тему ты выучишь на отлично. Поступать надо так, чтобы потом никогда не жалеть о содеянном. А значит думать наперёд».

Я жду сочувствия и понимания, а получаю сухую и беспощадную отповедь. Они все сговорились сегодня, чтобы меня гнобить? Что я им сделала плохого? Всем на меня плевать. Горючие слёзы ручьями стекают по щекам. Я ненавижу весь мир!