Спираль Торуса бесплатное чтение

© Панченко Сергей

© ИДДК

Пролог

Со стороны карьера пришла ударная волна подрыва. В домах открылись плохо прикрытые форточки и двери. Испуганные птицы взлетели с деревьев, вздрогнули коты, греющиеся на заборах, залаяли дворовые собаки. Спустя минуту над лесом поднялось белое облако дыма. Сотни тонн гранита снова были готовы к переработке.

Первая смена рабочих возвращалась домой на развозке, старом «кавзике», заунывно воющем коробкой и двигателем. Водитель лениво крутил руль, объезжая ухабы на грейдерной дороге.

– Как так, мы производим щебень, а засыпать ямы некому? – возмутился он, поймав правым колесом ухаб.

– Сапожник без сапог, – ответила ему повар Галя.

Водитель посмотрел на сумку, в которой повариха точно везла продукты, прихваченные из столовой.

– Тебя бы на место директора карьера. Хозяйственная.

Галя поправила сумку, поняв посыл правильно.

– Мне и в столовой забот хватает. Ты лучше за дорогой смотри.

Водитель снисходительно улыбнулся и перевел взгляд на дорогу. Резко нажал на тормоз, заставив автобус огласить всю округу истошным воем. Под машину чуть ли не бросился работник похоронного кооператива Мишка. Водитель «кавзика» выматерился как следует, открыл дверь и выпрыгнул из кабины.

– Мишка, блин, ты что, надгробие себе уже сделал? На тот свет торопишься? – спросил он, с трудом удерживаясь от крепких выражений.

В поселке было не принято хамски общаться: все хорошо знали друг друга.

– Владимир… Иваныч, прости. Там человек лежит. Я в лес заехал по нужде, а там он… в крови. – У взволнованного Мишки тряслась челюсть от пережитых эмоций.

– Не наш? – испугался водитель.

– Вроде нет. Лицо в крови, не узнал.

Народ, услышав испуганную речь, выскочил из автобуса. Узнав ее причину, тоже всполошились, и усталость как рукой сняло.

– Показывай – где? – попросил бригадир Леонидыч. – Володя, дуй в больницу за скорой и возвращайся, мы подождем, – распорядился он по своей привычке руководить.

Мишка провел толпу по проселку метров на двадцать. У опушки стоял его «пирожок», на котором он возил из карьера в кооператив гранитные заготовки на надгробия.

– Ты ближе места поссать не нашел? – поинтересовался Леонидыч.

– Я что, собака? – обиделся Мишка. – Не заехал бы сюда – не нашел бы его.

– Это точно.

Прилично одетый мужчина тощей комплекции лежал на прошлогодней листве. На нем были импортные джинсы, немецкие туфли, майка-поло с английской надписью. На руке красовались заграничные электронные часы. Лицо его пострадало сильно. На правой скуле лопнула кожа, на лбу кровь растеклась и запеклась, присохнув вместе с налипшей листвой. Пострадавший дышал и даже издал пару стонущих звуков.

– Не наш, – уверенно заявила Галя. – У нас никто даже близко так не одевается.

– Ограбили, – решил Леонидыч. – С деньгами, наверное, ехал. Поразвелось всяких кооператоров, денег не считают, вот и расплата. Ты его не трогал? – уточнил он у Мишки.

– В каком смысле?

– Карманы не проверял? Кошелек там, денежки, драгоценности?

– Я? – Мишка возмущенно посмотрел на бригадира.

– Ты тоже кооператор, – пояснил Леонидыч.

– Я обычный каменщик. Мне зарплату платят, как и тебе. Я бы часы снял у него и сделал вид, что не брал, и вообще мог уехать, а он бы тут загнулся.

– Верно говоришь. Ладно, считай, проверка была. – Леонидыч, старый коммунист, снисходительно покряхтел.

– Ладно, народ, я поехал на карьер, выберу заготовки. Уже слышали, наверное – дед Семенов помер, – засуетился Мишка.

– Да ладно? – Галя прикрыла рот ладонью. – Я же только вчера его видела.

– Ночью помер. Не проснулся. Нам военкомат уже звонил, сказали, чтобы мы сделали ему такую плиту, перед которой поневоле рука к фуражке тянулась воинское приветствие отдать. – Мишка посмотрел на наручные часы. – Ух ты, надо спешить.

– Ладно, иди. Дед героический был, не стоит его подводить, – разрешил Леонидыч. – Если что, мы милиции скажем, что это ты его нашел.

– Как хотите, – ответил на ходу Мишка.

Сел в машину, рыкнул мотором и умчал в сторону карьера.

Глава 1

У меня с утра были дурные предчувствия насчет рабочего дня. Первый звоночек зазвонил, когда я, заспанный, на автопилоте зашел в туалет и наступил в содержимое кошачьего лотка. Барсик, беспородный мохнатый кот серой масти, старательно вылизывал на диване лапы, всем своим видом показывая, что понятия не имеет, кто перевернул его туалет. Не иначе, злые демоны, от которых он спасал меня каждую ночь, гоняя их по комнатам внезапно подкованными лапами. Мне пришлось идти на балкон за веником и совком, чтобы навести порядок. Правда, мне это помогло скорее проснуться.

Следующим звонком стал пролитый на себя горячий кофе. Черт с ним, с этим кофе, я запачкал новые брюки, купленные накануне. Вчера я ходил в парикмахерскую и сегодня должен был явиться на работу красивый и ухоженный. Видимо, судьба давала мне знак, что это не мое. Плохая прическа или ее отсутствие, старые привычные вещи, растянутые по двум фигурам, – вот мой настоящий гармоничный образ, который видит во мне вселенная.

Третьим звонком стал собственно звонок. Начальник желал меня видеть непременно с самого утра. Любой работник, даже самый ответственный, каждый раз, когда его внезапно вызывает начальство, чувствует подвох и лихорадочно начинает вспоминать, где у него получилось накосячить. Ничего припомнить не удалось, но ощущение грядущих неприятностей меня не покинуло.

К счастью, по дороге на работу со мной ничего не приключилось, хотя я был уже готов к этому. Секретарша пилила ногти и, не поднимая глаз, смогла определить, кто перед ней находится.

– Сергей, вас там уже заждались, – упрекнула она меня.

– Да? А что ему от меня надо? – Предчувствия мои усугубились. Неизвестность пугала еще сильнее.

– Им. Там еще полицейский какой-то.

Я лихорадочно попытался вспомнить, кому мог перейти дорогу своими нейтральными репортажами. Да, я любил иногда писать провокационные статьи, и меня за них журили, но для нашей редакции это всегда выходило плюсом к тиражу. Никто не мог сказать, что мы печатаем только «заказуху» от власти. Причиной визита также мог быть мой подкаст, но он являлся анонимным. Там я поддевал городскую администрацию жестче, но не светил лицом, а голос менялся программой до полной неузнаваемости. Даже самые близкие знакомые не знали, что это мой канал.

– Не говорили, зачем им я?

– Мне? – Секретарша подняла на меня большие красивые, но довольно глупые глаза.

– Ладно, понял. – Подошел к дверям и постучал. – Можно?

– Да заходи уже, – поторопил меня начальник. – Заждались.

Я зашел. Весь мой образ демонстрировал полную растерянность.

– Садись, – приказал заведующий редакцией. – Это замначальника по оперативной работе Алексей Иваныч. У него, вернее, у нас к тебе общее дело.

– Я слушаю. – Я решил, что полиция планирует использовать меня для своих целей.

– Давай, Алексей Иваныч, посвяти нашего лучшего нюхача в детали, – предоставил начальник слово полицейскому.

Тот откашлялся. Его вид, немного смущенный и неуверенный, придал мне большего позитива. С тем, кого хотят обвинить или заставить сотрудничать, люди при исполнении так себя не ведут.

– Сергей, дело такое, пропал мой брат. Я предвижу твой вопрос: почему ты, а не я должен этим заняться. Поселок Гранитный знаешь?

– Угу. – Я кивнул.

Ничем не примечательный вымирающий поселок на отшибе области. Раньше славился добычей гранита, но в сложные девяностые, когда добыча прекратилась, поселок вошел в депрессию и как будто бы из нее не выбрался.

– У нас есть предположение, что в поселке орудует деструктивная секта. Мой брат поехал туда по работе. Остался на некоторое время, а потом отказался возвращаться. Категорически. У него тут семья, жена, дети. Двое. Мы ему звоним, пытаемся привести в чувство, а он ни в какую. Дескать, все понимаю, но приехать не могу. Мы с его Ларисой собрались и поехали туда. Нашли, пытались забрать, а он от нас сбежал. Жена, конечно, в истерике была, а я походил по этому Гранитному и скажу тебе, он очень странный. Он как будто застрял между советским прошлым и нашим настоящим. Сразу не скажешь, что не так, но присмотришься – и такое ощущение, как в детство вернулся.

– Оно и понятно, с каких денег им шагать в ногу со временем? – ответил я.

– Понимаю твой скепсис, но чтобы понять, о чем я говорю, надо туда съездить. Люди тоже странные. Никто помогать не хочет. Обратишься к человеку поговорить, а он в ответ: не могу, занят, у меня распорядок. И так почти каждый. В жизни такого не видел. У меня стойкое ощущение, что люди там зомбируются. Думаешь, это все? Как бы не так. Брат пропал два месяца назад. Просто исчез. Мы начали расследование и ничего не нашли. Следователь приехал оттуда и под страхом увольнения возвращаться не собирается. Ему там тоже было некомфортно, хотя вразумительно сказать, что его напугало, не может. Опрос населения ничего не дал, ничего. Был брат и исчез. Где такое может быть, чтобы все так единогласно ничего не знали? Только в секте. Мы со Славой… э-э-э, в смысле с Вячеславом Игоревичем хотим отправить тебя в Гранитный в командировку.

– Да, Сергей. Премия, надбавки, плюс хорошие командировочные, – задорно пообещал заведующий. – Нам нужен горячий репортаж.

– И судьба брата, а также подробности о секте, – добавил полицейский.

– А как же… Вячеслав Игоревич, вы просили срочно сделать репортаж про пожар на заводе резинотехнических изделий, про заросший парк на улице Девятого Января!

– Забудь. Передай все материалы Марине, я скажу бухгалтерии, чтобы вас в соавторстве посчитали. Пойми, если в Гранитном действительно появилась секта, это будет такой репортаж-бомба, что нас потом на «Золотое перо» номинируют. Тебя отправлю получать, чтобы все знали, кто автор сенсации. – Заведующий редакцией мотивирующе похлопал меня по плечу.

Я знал наперед, что случись подобное, на вручение поедет он, а не я. Начальник очень любил получать лавры, а всю вину за просчеты спихивал на корреспондентов.

– Только представь, будешь жить в гостинице, питаться за казенный счет, чем не отпуск? – добавил он.

– Зацепки есть с чего начать? – спросил я, поддавшись нажиму.

– Полно. – Полицейский раскрыл папку.

Вынул фотографии и положил передо мной. На них были изображены различные приметные места и люди.

– Вот смотри: самое странное место – это гранитный стол и стулья, стоящие перед зданием администрации. – Он отделил несколько фотографий с довольно интересными вещами. – Они тут еще с советских времен, годов с семидесятых, если не раньше. Местная артель камнерезов показывала свое умение обработки гранита. А вот часы. – Он показал настольные часы, заключенные в изящную каменную подставку. – Они тут с начала девяностых.

– Не вижу ничего необычного. – Мое журналистское чутье молчало.

– Да, вещи сами по себе обыкновенные, но то, что творится вокруг них, мне кажется странным. – Он показал следующую партию снимков, где вокруг стола собрались люди. – За этим столом почти каждое утро подписываются какие-то контракты. Там сидит важный человек и ставит подписи под текстом. Люди забирают бумаги и уходят довольные.

– А вы читали, что там написано?

– Нет. Из рук рвать, что ли? Я же там был неофициально. Следователь говорит, что намеренно не стал заглядывать, потому что его запугали.

– Глупость какая. – Я усмехнулся.

Даже не глупость, а полная дичь.

– Глупость не глупость, но это повторяется каждое утро. Люди стоят в очереди, чтобы получить какой-то договор.

– Подписывается шариковой ручкой или кровью? – язвительно поинтересовался я.

– Ручкой. У меня тоже были мысли о сатанинской природе этого места.

– Сергей, я уверен, что всему есть обыкновенное объяснение, – вмешался заведующий. – Всякие мистические вещи, конечно, будоражат воображение, но мы люди зрелые, не будем поддаваться обману. Денег на заправочную карту я тебе добавил, бухгалтерия оплатила двухнедельное проживание в замечательной однозвездочной гостинице «Камнетёс». В принципе, можешь выезжать. Каждый вечер жду от тебя отчет на мою почту.

– Сергей, я тоже буду читать ваш отчет и по мере возникновения вопросов звонить. Мне очень важно найти след брата и покончить с тем, что творится в Гранитном.

Я вздохнул:

– Вижу, вы уже за меня все решили.

– Сергей, ты не женат, ни детей, ни плетей, уж прости, но кому еще? Отпрашиваться не надо, сел и поехал хоть на край света.

– У меня кот.

– Бери с собой, – посоветовал заведующий редакцией. – Но на кота суточные не положены.

– Неужели ваше журналистское любопытство не разыгралось? – удивился полицейский.

– Простите, но меня не убедили фотографии. Я на сто процентов уверен, что в Гранитном уныние, серость и скука. Возможно, эти факторы утягивают людей в пучину депрессии, из которой потом не выбраться.

– Слав, ты говорил, что это твой лучший журналист, а он какой-то вареный. – Алексей Иваныч как будто обиделся на меня.

– Лучший, но как все лучшие, набивает цену. Пока не порядится как следует, работать не будет. – Заведующий выдвинул ящик стола и достал из него пачку денег. – Держи, квартальная премия. – Он бросил пачку на стол.

– Моя?

– Твоя авансом. Сто тысяч.

– Я не возьму. – У меня взыграла журналистская гордость. – Я поеду в Гранитный, раз надо, просто меня напрягает ваша настойчивость.

Вячеслав Игоревич убрал деньги назад в ящик.

– Вот и замечательно, Сергей, – обрадовался мой начальник. – Бери кота, купи все, что требуется, и вперед. Сегодня вечером можешь не отчитываться, но с завтрашнего дня отчеты должны быть ежедневно.

– Там связь-то есть?

– Есть, как и везде. Не думай, что Гранитный – совсем уж дыра. Поселок как поселок. Транзитом проехать – и не увидишь ничего особенного, – пояснил полицейский. – Детали открываются тому, у кого глаз цепкий.

– Спасибо, – поблагодарил я, сочтя комплимент заслуженным.

– Ну, раз все решили, то счастливого пути, Сергей. Ждем потрясающего репортажа и брата Алексея Иваныча.

– Кстати, вот его фото. – Полицейский разложил на столе фотографии брата. – Зовут Андрей. Он младше меня на десять лет. У нас отцы разные.

Мужчина на фотографии был похож на Алексея Ивановича неуловимо. Другой нос, цвет глаз, волосы.

– Возьму. – Я протянул руку к фотографии, где потерявшийся брат стоял возле того самого каменного стола с часами.

– Конечно. Фото он отправил за пару дней до того, как исчезнуть. Сказал, что ожидается что-то грандиозное. – Полицейский замолчал.

– Первое, что мне пришло на ум, уж извините за мрачность, – это кровавый ритуал, – признался я.

– Мы тоже рассматривали этот вариант в первую очередь, но не нашли ничего подтверждающего. Может быть, мы слишком заточены под психотип обычных преступников и не понимаем, как работает секта. Очень рассчитываю, что журналист вашего уровня докопается до истины. Как только нароете неопровержимые факты существования секты, в дело вступим мы. Не хотелось бы спугнуть преступников раньше времени нашей активностью.

Алексей Иваныч подошел ко мне и пожал руку, при этом неотрывно глядя в глаза. Хотел знать, насколько я проникся просьбой.

– Если я берусь за дело, то делаю его в лучшем виде, – пообещал я. – Уважаю себя и репутацию.

– Очень правильная позиция. – Полицейский потряс мою руку. – Молодец.

Заведующий редакцией расплылся в довольной улыбке.

Я покинул его кабинет с двояким чувством. С одной стороны, хорошо, что не было никакого нагоняя. Меня ждали две недели, которые я постараюсь превратить в отдых, которого у меня давно не было. С другой – меня терзали предчувствия. Как всякий хороший журналист, я имел развитое шестое чувство, позволяющее оказываться рядом с чем-нибудь интересным или, наоборот, подальше от опасности. Сейчас оно никак не могло определиться, что меня ждало в Гранитном, подавая противоречивые сигналы. Дело, видимо, в моем отношении к предстоящим событиям.

Была ли там деструктивная секта или даже кровавый культ? Я сомневался. Наверняка все было прозаичнее и скучнее. Даже удивительно, что полицейский, дослужившийся до майора, верил в настолько маловероятные гипотезы. Я скорее поверил бы в то, что его брат тронулся умом или же нашел женщину, которая показалась ему намного лучше жены, и он решил устроить спектакль с исчезновением. А может быть, они исчезли вместе, чтобы родственники не смогли их найти. Хотя с сегодняшней единой системой учета узнать их новое место жительства – это задача на пару минут.

Барсик, заслышав мои шаги в коридоре, ждал под дверью. Заспанный взгляд его выражал удивление. Он рассчитывал не видеть меня до вечера, а я пришел через два часа после ухода, в самую сладкую фазу быстрого сна.

– Ну, мохнатый, собирайся, едем на отдых. – Я снял со шкафа переноску и поставил на пол. – Всю жизнь мечтал провести отпуск в отеле с киской. Видимо, Господь понял меня буквально.

Барсик не любил переноску. Она ассоциировалась у него только с походами в ветеринарную клинику, где ему делали больно.

«Опять?» – задавали вопрос его испуганные глаза.

– Нет, друг, на этот раз будет путешествие. Обещаю кормить тебя регулярнее и что мы попробуем найти тебе замечательную кошечку, чтобы ты оставил о себе память в виде пушистых комочков мышиного цвета в далеком забытом богом месте. Ладно, столичный ловелас, не мышиного – роскошного серого «металлика».

Пока я собирал вещи и прочие принадлежности, Барсик успокоился и терся боками о пластик переноски. Шерсть от этих упражнений наэлектризовалась, и когда он подходил к переноске ближе, вставала дыбом.

Прежде чем ехать, я поискал в интернете информацию о поселке Гранитный. Ее было ровно столько, сколько он заслуживал. Сухая статистика о численности населения, занимаемой площади, о руднике, который закрылся тридцать с лишним лет назад, и всё. Две фотографии с тем самым гранитным столом и стульями. На одной с часами, на другой без. Панорама с крыши самого высокого здания, тоже сделанная пару десятков лет назад. Гранитный был неинтересен не только приезжим, но и коренным жителям. Поэтому я заранее знал, что там увижу.

Я перекусил как следует. Сделал три бутерброда в дорогу и налил полный термос чая с молоком. Накормил кота и, когда он потерял бдительность, начав сонно хлопать глазами, схватил его и засунул в переноску. Под горловые вопли, с переноской в одной руке, с чемоданом в другой и рюкзаком за спиной, покинули наш дом и сели в машину. Через полчаса мы уже гнали по трассе на восток, в сторону будущего, которое собиралось коренным образом перевернуть мой взгляд на жизнь.

Глава 2. Стол контрактов

В Гранитный мы добрались уже поздно вечером. Из-за ремонта трассы в двух местах я потерял около трех часов времени. Честно говоря, смотреть по сторонам в поисках улик не осталось сил. Мы подъехали к двухэтажной гостинице «Камнетёс» с ржавыми решетками на окнах первого этажа в двенадцатом часу. Я, в принципе, так себе ее и представлял. Типовой параллелепипед из белого кирпича, с простоватыми узорами из красного. Бетонное крыльцо и дверь на пружине, открывающаяся с серьезным усилием.

Чтобы попасть внутрь со всем своим скарбом, пришлось попотеть. Держать одной рукой дверь, а второй закидывать вещи в узкое пространство до второй двери. Барсику не понравилось такое обращение, и он начал громко царапать стенки переноски.

– Спешу тебя разочаровать, друг, но бежать тебе тут совершенно некуда, – попытался я достучаться до его истеричного разума. – В дикой природе ты нежизнеспособен, а переноска – это теперь часть твоего привычного мира. Маленькая родина, которая всегда с собой.

Никто не вышел на шум, чтобы помочь новому постояльцу. Я был уверен, что клиентов даже в такой небольшой гостинице не бывает под завязку. Перекинул вещи через вторую дверь в фойе. Стойки администратора в привычном понимании здесь не было. Рядом с одной из дверей висела табличка, напечатанная на принтере: «Вызов администратора». Рядом была кнопка звонка. Я нажал ее. За дверью раздалась стандартная трель.

Тут же донеслись торопливые шаги, принадлежащие женщине на каблуках. Открылась дверь. Я ожидал увидеть заспанное лицо администраторши, возможно, уже не первой свежести и даже обрюзглой, но ошибся. Меня встретила молодая и весьма привлекательная девушка, одетая и накрашенная очень просто. Из заметного в ее гардеробе были браслеты на обоих запястьях – деревянные, напоминающие четки.

– Здравствуйте. Вы приехали гораздо позже, чем обещали, – пожурила она без всякой злости.

– На дороге ремонты. Пришлось стоять в пробках, – ответил я. – Обещаю завтра компенсировать собственную непунктуальность коробкой конфет.

– Вы с котом? – спросила она, проигнорировав мои слова.

– А что, нельзя? – прикинулся дурачком я. – Не с кем дома оставить. Обещаю, он не доставит вам никаких неудобств. Я взял все, чтобы он жил в номере как дома.

– А вы вообще с какой целью сюда приехали? – спросила девушка. – К нам очень редко заезжают на такой срок.

– Скажем так, у меня отпуск, а я сидел перед картой с закрытыми глазами и загадал: куда ткну пальцем, туда и поеду. Вот выпало на ваш поселок. Слепая удача, так сказать. Мне даже интересно узнать, как здесь живут люди. Я хоть и из нашей области, но о Гранитном ничего не знал.

– Удивительная причина. – Девушка мило улыбнулась и протянула мне ключи. – Номер двенадцать. На втором этаже последняя дверь с правой стороны. Номер с балконом. Удобно, если курите.

– Не курю, к счастью, но за балкон спасибо. Подышу перед сном.

Девушка посмотрела на наручные часы.

– Спокойной ночи.

– Сергей, – добавил я.

– Спокойной ночи, Сергей. – Она снова улыбнулась.

– А вас как зовут? Вы, наверное, забыли бейджик надеть.

– Что? А, вы про бирку с именем. Да, у нас тут с дисциплиной не очень. Меня зовут Елена.

– Очень приятно, Елена. Желаю вам спокойной смены.

– Спасибо.

Администратор как-то невежливо быстро ушла в свою комнату, не дождавшись, пока я соберу свои вещи и уйду. Мой кот, утомившись от борьбы с мнимыми страхами, уснул в переноске по дороге к номеру. В ней я его и оставил, только приоткрыл крышку, чтобы он смог сходить в туалет. Набрал воды в миску, а в другую насыпал корма.

Разобрал постель, но, как и собирался, вышел перед сном вдохнуть чистого воздуха забытого богом поселка. Как же здесь было тихо в сравнении с городом! Никакого непрерывного шума машин, воплей пьяных компаний у пивнушки. Чистый воздух, напоенный ароматами лета, и бесконечное звездное небо над головой. Идиллия. То, от чего мы, городские, бежим. От простоты, тишины – к суете, гонке, ненасытности желаний.

Я закрыл немного кособокую дверь и вошел в номер. Барсик проснулся и смотрел на меня из переноски, боясь выбраться.

– Тут безопасно. – Я вынул его и положил на кровать.

Он начал ее активно нюхать, исследуя каждый уголок. Последнее, что я помнил, – как его теплое лохматое тело привалилось к моему затылку и начало активно вылизываться, сопровождая процесс причмокиваниями и сопением.

Поселок ожил разом в семь часов. Я мог бы еще поспать, но с улицы доносилось столько звуков, а с шумоизоляцией в номере было так плохо, что пришлось проснуться.

Кот мой осторожно передвигался вдоль стен, обнюхивая каждый сантиметр. Его особенный разум нуждался в убеждении, что это место не населено демонами, устроившими ловушку его наивному хозяину. А может быть, и рабу. Я ведь относился к Барсику как к господину, холил, лелеял, кормил по первому требованию.

В номере стоял старый телевизор родом из девяностых. Я включил его и подошел к окну. Народ, с виду совершенно обычный, разбредался по рабочим местам. Сразу бросилось в глаза, что машины здесь очень старые, по большей части советские. Прямо под окнами громко тарахтел двигателем с воздушным охлаждением «ушастый запорожец». Такого музея под открытым небом я не видел нигде. Моя машина на фоне здешнего ретро смотрелась футуристически. Магию развеяла проехавшая под окнами нестарая иномарка.

Удивительно, что люди не покинули Гранитный, предпочтя спокойную бедность достойному заработку. Я на мгновение представил себя местным жителем, родившимся и выросшим здесь, и мне стала понятна их психология. Она была точно такой же, как у моего кота. Все родное безопасно, понятно и привычно, а снаружи подкарауливает зло, только и ждущее, когда ты расслабишься и потеряешь контроль.

Мои первые заметки нельзя было представить начальнику в виде отчета. Это были слишком художественные метафорические мысли, подходящие для лирического описания места. Я принял душ, побрился, надушился и привел себя в порядок перед зеркалом. Мне подумалось, что в таком виде я смогу произвести впечатление на администратора Елену. Провинциальные девушки всегда были падки на городских хлыщей, кажущихся более образованными, передовыми и тонко чувствующими. Честно признаться, именно таким я себя и представлял. Профессия журналиста накладывала на меня обязательство иметь широкий кругозор, быть психологом и владеть искусством расположения к собственной персоне. Симпатия – лучшее средство разговорить человека.

– Так, Барсик, остаешься за главного, – предупредил я кота. – Никому не открывать, легкомысленных дам в номер не заказывать. Если появятся демоны – ты знаешь, что делать.

Кот смотрел на меня непонимающе вопросительным взглядом. Я прикрыл дверь и замкнул на ключ. Спустился на первый этаж, но Елены там не встретил и оставил ключ при себе. Я подумал, что она может спать и не стоит ее будить по такой незначительной причине.

Первым делом я направился к местной достопримечательности. Телефон показал мне направление к зданию администрации поселка. Местные жители, знающие друг друга в лицо, рассматривали меня с любопытством. Иногда мне казалось, что в их взгляде присутствует сочувствие. Но это могла быть черта провинциальных людей, выражение глаз которых нами, горожанами, могло быть трактовано неправильно.

Мой же профессиональный взгляд цеплялся за детали внешнего вида поселка. Все было так, как говорил полицейский: это место застряло в межвременье. Слишком много, даже для такого депрессивного населенного пункта, осталось из прошлого. Здесь почти не встречались современные павильоны. Все сетевые магазины размещались в зданиях советской постройки. Был раньше такой стиль магазинов с большими окнами. В простонародье их называли «стекляшками». Так вот: тут он доминировал в коммерческой архитектуре. Помимо магазинов осталось много наследия из девяностых в виде ларьков с маленькими зарешеченными окошками. Все они работали, а люди в них что-то покупали. Если бы я был режиссером, то счел бы, что лучшей натуры для съемок фильмов про девяностые просто не найти.

Должен заметить, что здесь наблюдались и очень достойные образцы богатого прошлого. Я встретил гранитного льва, охраняющего вход в библиотеку. Сделан он был с приличной детализацией. Его грива имела разделение на прядки. На лапах выделялись когти, а из пасти торчали клыки. Далее мне попались гранитные шахматные фигуры высотой по пояс, выстроившиеся в рядок перед зданием, на котором висела табличка шахматной школы. Неподалеку от здания администрации, в небольшом парке, зажатом промеж двух улиц, мне предстала еще одна гранитная инсталляция – старинный фонарь в два человеческих роста. Очень изящный, со множеством деталей и резьбы. Под ним стояла скамейка на двух человек, при взгляде со стороны на которую нельзя было сказать, что она каменная.

После знакомства с достопримечательностями Гранитного мое отношение к местным жителям изменилось. Поубавилось столичного гонора и уверенности, что все таланты давно покинули провинции, оставив здесь людей маргинального образа жизни. Я начал видеть в них трудолюбивых гномов, живущих в горе.

Я вышел к зданию администрации. Внутрь парка в этом месте вдавалась подкова, выложенная серой плиткой. По центру небольшой площади расположился тот самый гранитный стол и два стула друг напротив друга. На столе по центру стояли гранитные часы с настоящим циферблатом. Они показывали правильное время. Никого рядом не было, и я решил внимательнее рассмотреть достопримечательность.

Предметы были крупнее обычной домашней мебели. Если в высоту – совсем немного, то в остальном превосходили раза в два. Это делало их более основательными и надежными с виду. Я провел рукой по стулу, чтобы убедиться, что он не грязный, и сел. Камень холодил тело, не рассидишься. Поднялся и обошел вокруг. На сиденьях стульев виднелись потертости и на столе тоже, но в целом никаких вандальных проявлений. Я просто представил себе подобный ансамбль в областном центре. Там он не смог бы сохранить первозданность такой продолжительный срок.

– Интересуетесь восьмым чудом света? – раздался со спины голос.

Я резко обернулся.

– Да, удивительная вещь. Четыре десятка лет, а почти как новая. – Я постучал ладонью по каменной столешнице.

– А что будет камню-то? – усмехнулся мужчина.

Он положил на стол папку и поставил гранитный стаканчик с двумя шариковыми ручками. Рядом с нами как из ниоткуда возникли пять человек – трое мужчин и две женщины. Мужчина с усами сел на стул, отстранив меня. Я отошел, заинтригованный предстоящим действом. Неужели это то, о чем говорил полицейский: подписание контрактов?

Тот, что пришел с папкой, сел на стул напротив усатого мужчины и подтянул рукава. Оба уставились на часы. Когда секундная стрелка перешла через двенадцать часов, мужчина с папкой вынул ручку из стакана.

– На сколько? – спросил он.

– На пять, как обычно, – ответил усатый.

– Уже пять лет прошло? Надо же, как летит время! – посетовал мужчина с папкой, вынимая из нее листы с текстом. – Летит, но все мимо нас. – Он засмеялся.

Люди искренне поддержали его шутку, оставшуюся мне не совсем понятной. Мужчина с папкой выложил скрепленные листки на стол и взял ручку.

– Так, товарищ Сидорцов, изменений по вашему контракту почти нет. Чуть пожестче стало с чревоугодием, после восьми вечера никакой еды, только воду. Устраивает?

– Да, полностью. – Усатый кивнул.

Мужчина с папкой подписал договор на каждой странице и протянул бумаги усатому. Тот взял из стакана ручку и не глядя подписал контракт. Бумаги поделили на две части. Одну забрал себе мужчина с папкой, вторую Сидорцов, причем он нес полученный документ с таким видом, будто это было завещание дядюшки-миллионера.

Меня очень заинтересовала уникальная процедура подписания контрактов. Вообще было непонятно, что это такое и почему жители относятся к ней со всей серьезностью. На первый взгляд совершенно глупое занятие, действительно смахивающее на манипуляции сектантов. Я дождался, когда будет подписан последний контракт, и, проводив взглядом женщину, прижимающую к себе листки, как любимое дитя, подсел к мужчине с папкой.

– Простите, не знаю, как вас зовут? – обратился я к нему.

– Аркадий Петрович, – представился он, делая вид, что собирается уходить.

– Очень приятно, а меня Сергей. А что это происходило, Аркадий Петрович? У вас тут принято так нанимать на работу, через символическое подписание контрактов за этим чудесным столом?

Аркадий посмотрел на часы.

– Извините, я тороплюсь. – Он сунул папку под мышку и направился к зданию администрации.

– Можно я пройдусь с вами?

– Можно, – согласился тот.

– Мне интересно, что такое вы подписывали? По лицам людей можно было подумать, что им погасили ипотеку досрочно.

– Вы собираетесь тут жить? – спросил Аркадий.

– Нет.

– Тогда знать этого вам не нужно. Это наши местные дела. Так мы придумали, и это помогает сохранять людей в поселке.

– Непонятно, как это работает? Что написано в контракте? – не отставал я. – Почему Сидорцову нельзя есть после восьми вечера?

– Вы надоедливый тип, Сергей. Мой вам совет: не лезьте не в свое дело. Если вас сюда подослали, чтобы что-то вынюхать, ничего не получится.

– Это как-то неоднозначно звучит. Вы как будто угрожаете мне. – Именно угрозу я почувствовал в его голосе.

– Предупреждаю.

– Вы очень странно себя ведете, Аркадий Петрович. Я обычный гражданин, которому интересен этот заброшенный мир. Неужели нельзя приоткрыть тайну?

– И что вы с ней сделаете? Раструбите на весь мир? Я вам так скажу, Сергей: мы изобрели способ счастливой жизни и хотим сохранить этот механизм в целости и сохранности как можно дольше. Вон в округе все деревни исчезли. Молодежь в город подалась, а старики доживают в холодных домах, никому не нужные. А у нас, смотри, – Аркадий махнул рукой, – никто никуда не едет.

– Поэтому мне интересно понять, как у вас это получилось. Вдруг такой способ можно масштабировать на область и вернуть людей в деревни.

– Не получится, это уникальный метод, и он подходит только нашему поселку. До свидания, Сергей. Хотя нет, прощайте. Нам будет вас не хватать. – Аркадий исчез за дверью здания администрации, оставив меня в полном недоумении.

Свидетели нашего разговора, проходившие по улице, бросали на меня любопытные взгляды, но были среди них и подозрительные, и даже недовольные. Черт побери, этот поселок начинал мне нравиться. Я почувствовал, что действительно смогу выжать из него сенсацию. Меня совершенно не тревожили запугивания Аркадия, наоборот, вызывали дикий азарт.

Я прошелся вдоль улицы, обдумывая, откуда начать распутывать клубок. Где ухватить край нити, чтобы зацепиться за интересующие меня факты. Лучше всего на эту роль подходили женщины, которых можно одурманить собственной неотразимостью, вниманием, обхождением. Кое-какими приемами в арсенале обольщения я владел. Даже несмотря на заурядную внешность, мне удавалось сломить сопротивление красоток из высшей городской лиги.

Единственной женщиной, с которой я успел познакомиться, была администратор «Камнетёса» Елена. Очень даже симпатичная и наверняка не имеющая против таких агрессоров, как я, нормального иммунитета. Я зашел в магазин, чтобы купить ей обещанную коробку конфет. Прошел вдоль полок, выбирая самые дорогие, которые она точно себе не купила бы. Взял еще бутылку шампанского, но его решил оставить в номере – на случай внезапной романтической встречи. Магазин мне показался совсем обыкновенным, ничем не отличающимся от такого же возле моего дома. За исключением взгляда кассирши. Она откровенно рассматривала меня, как экзотическое животное в зоопарке.

Вышел на улицу и замер от удивления. Десять минут назад улицы были полны людей, спешащих по своим делам, а сейчас городок как будто вымер. Редкие машины еще проезжали, но людей не встречалось. Мне срочно нужен был человек, который рассказал бы все о странном поведении жителей Гранитного.

Глава 3. Елена

Администратор Елена собирала граблями на газоне, огороженном поставленными на уголок силикатными кирпичами, скошенную траву. Аккуратно выгребала ее из-под молодых елочек и перекладывала в мешок.

– Ахой работникам социальной сферы! – поздоровался я весело. – Чуть свет, и я у ваших ног.

– Вам не спалось? – спросила Елена, поправляя сбившийся платок.

Этот элемент гардероба смотрелся на ней старомодно, но, как ни странно, был к лицу.

– Спалось. Чистый воздух, тишина. Выспался прекрасно, потому и встал рано. С новым местом лучше всего знакомиться ранним утром, когда улицы пусты. Когда в городе бродит только его душа. Хотел поймать этот замечательный момент.

– Поймали?

– Кажется, да. Завтра пойду еще раз.

– У нас тут по улицам не только душа бродит, но и много всего. – Она улыбнулась и снова взялась за грабли.

– Елена, предлагаю устроить перерыв на чаепитие. – Я вынул конфеты. – Обещание свое сдержал.

– Сергей, положите их, пожалуйста, на стол в моей комнате. Я сейчас не могу, до часа дня у меня работа. Если вы не обидитесь, то я попью с вами чай, но в перерыв с часу до двух. – Елена посмотрела на меня в ожидании понимания.

Признаться, противная часть меня хотела ответить на грани фола, но я сдержался. Была в девушке провинциальная невинность, остановившая глупый порыв.

– Я вижу, у вас тут вообще все строго с работой. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Ладно, положу на стол. – Я направился к крыльцу. – Послушайте, а может, заказать роллов на обед?

– Чего? – Елена рассмеялась, как будто я пошутил.

– Роллов. – Я немного смутился. – Калифорния, Филадельфия, Эбби чиз маки, темпура и все в таком духе.

– Я знаю, что такое роллы, меня насмешило слово «заказать». У нас тут не город, чего надо – пошел и взял.

– Пойду и возьму, покажите пальцем, куда идти, – попросил я, широко улыбаясь.

– Зачем тратиться, Сергей. У меня с собой беляши. Дочь… в смысле, – она неожиданно смутилась, – дочь подруги принесла.

– Ладно, почему бы и нет. Если вы приглашаете меня на беляши, то я согласен. Честно признаться, беляшей я не ел лет пять, а роллы только на прошлой неделе два раза. – Я снова собрался идти. – Но я все равно что-нибудь куплю на обед.

– Хорошо. – Елена пожала плечами и продолжила собирать старую траву.

В гостинице я прошел в комнату, где располагался кабинет администратора. Сюда как будто завезли старую советскую мебель, которую я однажды видел в школьном подвале. Положил конфеты на стол и хотел уже выйти, но журналистское любопытство победило. Я решил немного осмотреться: мало ли какие зацепки смогу найти. Обошел книжный шкаф, забитый пухлыми картонными скоросшивателями. Осмотрел старые фотографии, вставленные промеж двух сдвижных стекол на книжной полке.

Мое внимание привлекла старая фотография. На ней была запечатлена женщина, один в один похожая на Елену. У нее в ногах стояла девочка, по-видимому, дочь. Наверное, это и была Елена, но сходство у них с матерью было потрясающее. Женщина держала левую руку на плече ребенка, а на ее запястье белела то ли повязка, то ли своеобразный браслет. Я не особо разбирался в модных вещах, популярных в давние времена. Я вынул фотографию и посмотрел на обратную сторону. Раньше было нормальным писать на обороте обстоятельства снимка, но там стояла только дата «1989 г.». Я прикинул в уме, сколько сейчас лет должно быть Елене, если в 1989 году ей было уже лет пять. Сорок как минимум. Она не могла быть дочкой, но для внучки была старовата. Я вернул фото на место и отправился в свой номер.

Барсик ждал меня у дверей, безошибочно определив приближение своего раба. Кажется, он успел немного освоиться и разогнать всех демонов по темным углам. Кот выглядел расслабленным и терся о мою ногу.

– Ну, как тебе в этой дыре? – спросил я, поглаживая кота между ушей.

Он обнюхал мои кроссовки и резко замотал головой, потом дважды чихнул.

– Ясно, аллергия на экологию. Обещаю сегодня поднести тебя к выхлопной трубе отдышаться.

Я убрал шампанское в холодильник. Одинокая бутылка смотрелась убого. Если мне удастся уговорить Елену на ужин, стыдно будет выглядеть перед ней нищим донжуаном. До часа у меня еще оставалась куча времени. Я досыпал коту корма, вынес его на балкон на солнечные процедуры. Он решил, что я хочу от него избавиться, выбросив с высоты второго этажа, и забарахтался, всем видом показывая, чтобы я вернул его величество в освященные им четыре стены.

Прежде чем пойти в магазин, я вынул записную книжку. Открыл чистую страницу и в верхней части крупно написал «ГРАНИТНЫЙ». Под пунктом 1 сделал пометку: «Странные контракты и неразговорчивый Аркадий. Узнать про них подробнее». Под пунктом 2: «Фотография Елены. Узнать, кем ей приходится двойник». Занес руку, чтобы поставить третий пункт – разобраться, куда внезапно деваются люди, – но решил проверить этот факт на повторение. Если завтра в это же время случится то же самое, то внесу.

Про контракты я собирался расспросить Елену, но не на обеде, а за ужином, с бутылочкой шампанского и в доверительной атмосфере. Я уже придумал историю, которая могла ее разжалобить. К примеру, что меня бросила жена, забрала двух детей и уехала к другому мужчине, потому что я часто бывал в командировках. По моему опыту, женщины очень любили мужчин, которым не повезло с женой. Они ставили себя на ее место и так живо представляли в новой роли, что начинали вести себя как жены, без труда рассказывая любую информацию и не чувствуя при этом никакого подвоха.

На улице стало гораздо теплее. Солнце выбралось из-за крыш старых серых пятиэтажек и начинало накалять асфальт. Я попытался сообразить, а был ли кондиционер в номере, но так и не вспомнил. В этот раз я пошел в другую сторону от гостиницы. Хотел исследовать эту часть поселка. Оказалось, что центральная улица скоро обрывается и начинается натуральная деревня с неасфальтированными улицами, лаем собак из-под ворот и даже запахом навоза. Вскоре я увидел причину натурального аромата – большую навозную кучу, сложенную на заднем дворе. Две пестрые коровы паслись неподалеку в густой траве.

– Капсула времени… – произнес я, имея в виду весь поселок.

Прав был полицейский: Гранитный застрял в межвременье, оставив себе многое из прошлого, но не побрезговав настоящим. В этом симбиозе и могла крыться причина того, что люди не разъехались отсюда по большим городам. Удалось им создать привлекательность поселка и не польститься на эфемерные прелести больших городов, которые, по сути, недостижимые призраки счастья. Я тоже гнался за ними и, как и миллионы таких же дураков, верил, что мне-то точно повезет, я ухвачу удачу за хвост и буду к старости жить на накопленные средства в огромном загородном доме и в ус не дуть. У меня до сих пор не было семьи, и объяснить самому себе, зачем мне большой загородный дом, я не мог.

Большая овчарка встала поперек дороги и начала негромко рокотать, давая понять, что идти сюда мне не стоит. Не знаю, чем я ей не понравился, но желание исследовать частный сектор у меня быстро пропало. Я вернулся в центр и зашел в первый попавшийся магазин. Надо было подумать, что брать к такому экзотическому блюду, как разогретые беляши. Я взял огурцы, помидоры, зеленый лук, моцареллу и кетчуп. Знаю, как-то по́шло есть беляши с кетчупом, но мне показалось, что Елена именно так их и ест. Взял еще банку растворимого кофе, зная почти наверняка, что варить молотый будет не в чем.

За полдня я практически привык, что улицы в Гранитном можно переходить в любом месте, а не только на перекрестках. Поэтому по выходе из магазина я смело шагнул на проезжую часть и сразу нарвался на дикий вопль автомобильного клаксона. Старый автомобиль несся на меня, не собираясь тормозить. Водитель был уверен, что дорога – это для машин и останавливаться ему не надо. Я отскочил назад. Машина пронеслась прямо перед моим носом, обдав теплом мотора и выхлопными газами, не знавшими катализатора.

– Так, Сергей, надо быть внимательнее. – Я выдохнул и медленно вдохнул, как на упражнениях по йоге. – Это знак свыше: быть осторожнее. Этот поселок будет пытаться тебя убить, но ты ему не по зубам.

С того момента я переходил улицу, только убедившись, что очередной дребезжащий болид не собирается торпедировать мое бренное тельце.

Елена закончила с газоном и прохаживалась по крыльцу, разговаривая по телефону. Увидев меня, она улыбнулась. Это была теплая улыбка, доброжелательная, какие в городе не встретишь на каждом шагу. Я показал ей пакет, чтобы она поняла, что я приду на обед не с пустыми руками. Елена одним взглядом показала мне, что это было напрасно. Она постучала указательным пальцем по наручным часам, чтобы я понял, что все остается в силе и надо только дождаться назначенного времени.

Я кивнул и прошел внутрь. Елена, решив, что я ушел достаточно далеко, принялась разговаривать громче:

– Света, не дури, будешь нарушать распорядок – сама знаешь, чем это закончится. Это не шутки. Я понимаю тебя, устала от однообразия, все устали, но ты помни, что оно не просто так. И вообще, у всех людей распорядок. Только в отпуске живут как хотят. Да, у нас его нет, и что теперь? Знаешь, что я испытываю, когда смотрю на лица стареющих ровесников? Вот то-то и оно. Все, дочь, давай. Спасибо за беляши, ты самая лучшая.

Дверь скрипнула и начала открываться под аккомпанемент сопротивляющейся пружины. Чтобы Елена не поняла, что я подслушивал, на цыпочках поднялся по лестнице на второй этаж. Признаться, содержание телефонного разговора сильно меня удивило. Ну сколько лет я мог дать ей? Двадцать пять, от силы двадцать восемь, если у нее были предки с сильными генами. На самом деле она выглядела на двадцать три, как девушка, получающая диплом об окончании медицинского вуза.

Кот спал и даже не открыл свой ленивый глаз, когда я вошел в номер. Я сложил продукты в холодильник и вынул записную книжку. У Елены была дочь, которой не нравился какой-то распорядок. Вряд ли она работала – скорее всего, находилась в летнем трудовом лагере при школе, утомившем ее свободолюбие. Тут я был солидарен с ребенком: терпеть не мог отработки в летний период. Мне хотелось сидеть дома, есть чипсы и играть в компьютерные игры. От имени Елены во втором пункте своих расследований я нарисовал стрелку, на конце которой написал «дочь Света». Имя для детей нашего времени чрезвычайно редкое. Хотя к образу Гранитного оно вязалось неплохо.

Дождавшись часа дня, я вынул пакет и направился в кабинет администратора. В фойе мой нос учуял аромат разогревающихся беляшей. Я постучал в дверь.

– Заходите, Сергей.

– Елена, давайте на «ты»? – попросил я. – У вас есть нож? Я настрогаю салатик.

– Хорошо, давай. – Она вынула из стола старый нож с наполовину сточенным лезвием.

– Ого, он тут с момента основания гостиницы? – удивился я.

Возле ручки на металле лезвия еще осталась выбитая цена: «2 руб. 35 коп».

– Да, он был и до меня. Режет – и ладно.

Я проверил пальцем заточку лезвия. Выложил на доску огурцы и начал резать.

– Лен, я заметил, что в вашем поселке очень много старых машин, которых уже нигде не осталось. Почему так? – спросил я. – Или этот советский нож? Союза уже тридцать с лишним лет как нету, а он явно и при Союзе успел поработать.

– Сергей, вопрос не по адресу. Я не знаю, почему наши мужики ездят на старье. Скорее всего, из-за маленьких заработков. Ремонтируют и ездят, что им остается. Главное, что машина едет. Ведь ради этого ее покупают. А иномарки нужны, чтобы люди друг перед дружкой похвалялись. Куда иномарка довезет, туда и старый «Москвич» доедет. – Елена бросила на меня любопытный взгляд. – Вы ведь сюда не просто так приехали?

– Мы же на «ты», – напомнил я.

– Прости, на работе сложнее дается неформальное общение.

– Это намек на продолжение отношений? – быстро нашелся я.

Елена рассмеялась.

– А ты не промах. Не знаю, я дама видная, привыкла набивать себе цену, – пошутила она.

Я сложил нарезанные огурцы в салатник и взялся за помидоры. Совершенно очевидно наклевывался роман. По всем признакам Елена находилась в охоте.

– Раз у нас начался аукцион, предлагаю огласить минимальную цену лота, – предложил я.

– Сергей, ты меня смущаешь. – Елена на самом деле покраснела.

Для меня ее реакция оказалась неожиданной.

– Прости, мне показалось… ладно, предлагаю сегодня отужинать вместе. Ты до которого часа работаешь?

– Смена заканчивается в восемь. Свободное время с десяти до одиннадцати.

– Как это понимать – «свободное время»? Ты сама себе не хозяйка?

– Сергей, это единственное время, кроме обеденного, когда я сама себе хозяйка.

– Очень странно. У вас здесь очень много странного, Лен. Контракты, распорядок какой-то жесткий, как в тюрьме. Старье на каждом шагу.

– Старья здесь намного больше, чем тебе удается видеть, – ответила Елена.

Ее замечание я не понял и потому пропустил мимо ушей.

– Разве нам не хватит часа, чтобы пообщаться? Если тебе не жалко бензина, мы могли бы покататься на твоей машине.

– Смеешься? Мне начальство расширило лимит по топливной карте. Хочешь кататься – будем кататься. – Я вынул упаковку кетчупа и поставил на стол. – Скажи, в ваших палестинах как этот продукт называют: чепчук или кекчуп?

– Томатный соус, – ответила Елена без запинки.

– Ну, по сути верно.

– Ты его к беляшам, наверное, взял?

– Да, а что, не надо было?

Елена открыла дверку холодильника и вынула банку с красной субстанцией.

– Это мой личный рецепт острого томатного соуса. Ваши регуляторы кислотности, эмульгаторы, красители и усилители вкуса тут и рядом не стояли. – Она с гордостью поставила банку на стол. – Только осторожнее, есть побочка: после второй ложки обладает приворотным действием.

– К кому привораживает?

– Ко мне. Я же делала.

– Многие его пробовали?

– Нет, не многие. – Елена вывалила разогревшиеся беляши на блюдо. – Приятного аппетита.

Больше я не задавал провокационных вопросов, которые могли задеть Елену. Говорили о природе, о прошлом поселка, она знала многое о нем. Рассказывала, как будто сама была очевидцем всех событий, произошедших задолго до ее рождения. Я все не решался узнать ее возраст, но все же к концу обеда спросил:

– Прости, Лен, это невежливо – интересоваться возрастом женщин, но сколько тебе лет?

– Сколько дашь?

– Двадцать пять, но не за внешность, а за ощущение опыта, – честно ответил я.

– Двадцать четыре. – Она неловко улыбнулась.

Если бы это был вопрос, на который требовалось ответить правду, я бы решил, что Елена меня обманула. Тут я не видел необходимости обманывать, и потому мои журналистские органы чувств промолчали.

Без одной минуты два Елена резко поднялась и начала убирать со стола.

– Сергей, у меня работа. Спасибо за хорошее времяпрепровождение.

– Насчет вечера – в силе?

– Да, конечно.

– Я отвезу тебя домой после работы, заодно буду знать, где ты живешь.

– Хорошо, спасибо. – Она прихлопнула рукой зазвонивший будильник и вышла в коридор.

Я убрал оставшиеся беляши в холодильник, а тот, что не доел сам, взял с собой – побаловать Барсика. Остаток дня я провел в гостинице, смотрел телевизор, вздремнул, поиграл на телефоне. Отчет я собирался отправить после покатушек с Еленой. Я был уверен, что ей будет что мне рассказать. Тем более я собирался взять с собой бутылку шампанского.

В восемь вечера я стоял у машины. Елена сдала смену полной пожилой женщине, именно такой, которую я ожидал увидеть, когда заселялся. По дороге мы почти не разговаривали. Елена все время смотрела на часы и молчала.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Нет, ничего.

Она жила в неплохом доме. Он был типовой постройки, но утопал в ухоженной зелени.

– В десять жду, – напомнила Елена.

– Я буду тут раньше, – пообещал я.

Она улыбнулась, закрыла дверцу и прошла во двор. Я не торопился уезжать. Из дверей дома навстречу Елене вышла девушка чуть младше и бросилась ей на шею. Елена увидела, что я смотрю на них, и поспешила зайти в дом, как будто застеснялась.

– Что ни человек, то загадка, – произнес я, отъезжая от дома.

Я вернулся в гостиницу. Помылся, надушился, переоделся в тренировочный костюм. Выехал заранее, покружился по поселку, оказавшемуся довольно компактным. Судя по данным в интернете, здесь жило чуть больше десяти тысяч человек.

Подъехал к воротам Елены без десяти минут десять. Надеялся, что она выйдет пораньше, но пунктуальная девушка вышла ровно в десять. Как ни странно, она тоже оделась по-спортивному. Желтый обтягивающий топ и мягкие штаны на завязочках, в руках термос, как будто она собралась на пробежку.

– Мы с тобой выбрали одинаковый гардероб. Это говорит о сходстве нашего мышления, – заметил я.

– А мысли у нас были об одном, – пошутила Елена.

Честно признаться, я не ожидал от нее подобной реплики. Совершенно ясно, о чем она говорила. Прямолинейные женщины были немного не в моем вкусе. Я был котом, который любил играть с мышкой, прежде чем ее тра… съесть. В моей игре нельзя было говорить о сексе напрямую, это убивало интригу и превращало процесс в выполнение запланированного действия.

– Куда поедем? – спросил я.

– На выезд.

– Хорошо, прокачу тебя по трассе с ветерком.

По пустым улицам мы домчались до выезда из Гранитного, обозначенного стелой. Выполнена она была, конечно же, из гранита. Надавил на газ, и буквально через пару сотен метров произошло что-то непонятное. Мы снова разгонялись от стелы. Вторая попытка привела к тому же результату, третья тоже. На десятой попытке я сдался и резко нажал на тормоз.

– Лена, что происходит? – спросил я.

– Сергей, я не могу тебе рассказать. Ты понял, что наш поселок необычный. Из нас двоих он не выпускает меня, потому что я знаю правду. Если ее узнаешь ты, то останешься здесь навсегда. Ты хороший человек, тебя здесь ничто не держит. Забирай вещи, кота и уезжай отсюда. – Елена смотрела на меня сочувственным взглядом.

Глава 4. Похмельное утро

Елена смотрела на меня, как мать на трудного ребенка – с раздражением и сожалением. Мной овладел ступор. Это психическое состояние выработалось у меня как профессиональное заболевание. Когда я пытался распутать клубок фактов, изучая какое-нибудь занимательное дело, а их количество начинало перегружать мои вычислительные способности, у меня начинался эмоциональный ступор. Я нашел выход из такого состояния, и это был алкоголь.

– В таком состоянии тебе никуда нельзя ехать. – Елена набрала номер на телефоне. – Свет, мы с Сергеем у стелы. Не могла бы ты отвезти нас в гостиницу? Да, он не в состоянии управлять.

– В состоянии, – произнес я и со страхом услышал свой сиплый противный голос со стороны. Он звучал, как у перепившего человека.

– Сейчас тебя моя родственница отвезет. Прости, что испортила вечер.

– Угу. – Я закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.

Мысли хороводом крутились в голове. Обрывочные, не к месту, как будто включилась центрифуга, перемешивающая их случайным образом.

Света, девушка, похожая на Елену, появилась минут через десять. Открыла багажник и закинула в него свой велосипед. Попросила меня перебраться назад. Я упал на заднее сиденье и не помнил, как меня довезли до гостиницы.

Проснулся рано утром. С головой уже было все в порядке, но ровно до тех пор, когда я вспомнил, что случилось накануне. Даже голодный Барсик не смог меня отвлечь от воспоминаний.

Вчерашний вечер походил на сеанс приема тяжелых наркотиков. Поверить в правдоподобие того, что я видел, было невозможно. Моя машина как будто попала в зациклившийся отрезок пространства-времени и не могла вырваться, как в некоторых мистических произведениях.

Кот, поняв, что тереться об ноги бесполезно, запрыгнул мне на грудь и начал тереться о небритый подбородок, время от времени заглядывая в глаза. Пришлось встать и накормить его. Самому есть совершенно не хотелось. Я вышел на балкон. Занималась заря. По улицам клубился легкий туман. На крыше и стеклах моей машины матовым слоем лежала роса.

Я вновь застал странный момент одновременного оживания поселка. Оно началось в один миг. Застучали двери, калитки, раздался цокот каблуков, шум машин как по команде. Улицы наполнились людьми. Если бы я увлекался фантастикой, то решил бы, что Гранитный захватили роботы, прикидывающиеся людьми. И самое явное их отличие – в том, что они действовали по одной программе, совершая одинаковые действия в одно и то же время.

Утренняя прохлада заставила меня вернуться в теплый номер. Я залез под одеяло и включил телевизор. Привычные новости успокоили, и сон снова сморил меня. Разбудил настойчивый стук в дверь.

– Кто? – спросил я.

– Здравствуйте, Сергей. Это я, Анна Михайловна, сменщица Елены. Она просила узнать, как вы себя чувствуете.

– А, понятно, спасибо. Скажите ей: жив и здоров.

– Хорошо, передам.

– Спасибо еще раз.

Елена хотела знать, уехал ли я. И тут я вспомнил, что собирался каждый вечер отправлять отчет начальнику. Открыл телефон и увидел несколько сообщений от него: «Сергей, где отчет?», «Сергей, почему не отвечаешь? Мы же договаривались!», «Сергей, если ты не выйдешь на связь, завтра отправлю за тобой полицию».

Что мне ответить ему? При всем своем журналистском умении высасывать материал из любой пустячной вещи тут я вообще не знал, что писать. Каша в голове никуда не делась. Из-за нее я не мог сформулировать ни одной мысли. Но ответить надо, чтобы не поднимать панику.

Был у меня прием, помогающий настроиться на работоспособность. Я на минуту становился на голову, чтобы провентилировать мозги прилившей кровью. Как только я встал в стойку, Барсик начал крутить вокруг меня круги, попадая шерстью в лицо. Я чихнул и с грохотом свалился на пол.

По этажу раздался приближающийся топот.

– Сергей! Сергей, это у вас громыхнуло? – спросила Анна Михайловна.

Чтобы успокоить ее, я приоткрыл дверь.

– У меня. Стоял на голове, чтобы прийти в себя после сна, и чихнул, – честно признался я. – Опасно чихать, стоя на голове.

– Будьте аккуратнее, а?

– Вы так переживаете за меня. – Я изобразил удивление.

– Елена сказала, что вы не в себе и надо присматривать. Не хочется, чтобы с нашим постояльцем произошел несчастный случай.

– Я ничего с собой делать не собираюсь, будьте уверены, но если это предупреждение, то так и скажите. Я человек понятливый, и если мне угрожают убийством, непременно уеду. – Я подмигнул ей, давая понять, что знаю некую правду.

– Что вы такое говорите, Сергей? Какое убийство? Вас вчера под ручки привели, как маринованного. Я решила, что вы перепили, но Елена сказала, что это от другого.

– Да? Я вообще не помню, как вернулся в номер. Это «другое» у вас намного убойнее алкоголя.

– Она же вам ничего не сказала? – спросила Анна Михайловна тоном следователя.

– Про что?

– Вы знаете про что.

– Она мне показала, но сегодня я не уверен, что мои вчерашние воспоминания настоящие. У меня в голове такая кутерьма, что без антидепрессанта не разберешься.

– Ладно, Сергей, я позвоню ей и скажу, что вы еще немного не в себе.

– Да, это будет правдой. – Я посмотрел на часы. – О, алкоголь уже начал продаваться. Пойду прогуляюсь до магазина.

Анна Михайловна никак не прокомментировала мои намерения словами, но взгляд ее оказался красноречивым. Она осудила их.

Через полчаса я снова шел по улице поселка, рассматривая людей и здания. Проклятое место, не отпускающее жителей. Какая-то магия, не разрешающая им выезжать отсюда. Правда, знание которой вынуждает прирастать к этому месту. Жуткая, но окрыляющая тема. Представить на первых полосах печатного издания материал про забытый поселок, жители которого обречены жить в нем вечно. Глупость несусветная. Никто не станет портить себе репутацию «желтыми» материалами.

За гранитным столом снова собралась очередь из подписывающих контракты. На сегодня тут было больше десятка людей, и все они с благоговением брали в руки стопки подписанной бумаги. Глядя на них, я дал себе слово, что доберусь до одного из таких контрактов и прочту его. Очень интересно было узнать, что за тексты священных писаний вызывали в людях подобные реакции. Мне подумалось, что это молитва, сочиненная главой местной секты, о которой я пока еще не узнал. Елена вполне могла быть ее участницей и владеть искусством внушения, создав у меня иллюзию попадания в пространственно-временную ловушку. Я вспомнил, что пил из ее термоса. В нем был сливовый компот с миндальным привкусом. Очень вкусный напиток, но я допускал, что миндаль там забивал какой-нибудь психотропный препарат.

В моей голове множились теории, но каждой из них не хватало объяснения, какова моя роль в этом спектакле. Что им могло понадобиться от меня? Обычно секты втягивают людей ради получения материальной выгоды. У меня было что продать. Машина, квартира, имущество.

На телефон пришло сообщение от заведующего редакцией: «Сергей, опергруппа выезжает через час, если не откликнешься». Я написал в ответ: «Вячеслав Игоревич, вчера был тяжелый вечер. Нет, я не пил. Никого присылать не надо. Отчет будет ближе к обеду». Ответ пришел незамедлительно: «Скотина ты, Сергей». Отклик мой был таким: «Здесь действительно происходит что-то необычное, и вчера я столкнулся с его проявлениями». «Ладно, жду отчет», – последовало сообщение заведующего.

Разубедить начальника, что я не пьянствовал весь прошлый вечер, теперь представлялось нереальным. Только грамотно составленный отчет мог повлиять в мою пользу. Но что в нем писать, чтобы шеф поверил мне? Администратор гостиницы попросила вывезти ее из поселка, но он не позволил, поймав нас в ловушку пространственно-временной аномалии. Если бы я так ему написал, то Вячеслав Игоревич обнулил бы мне заправочную карту и лишил суточных, решив, что я тут развлекаюсь, пользуясь казенными деньгами.

Добравшись до центра, нашел сетевой магазин, переделанный из «стекляшки», и сразу прошел к витрине с алкоголем. Мне нужен был коньяк, который я сегодня собирался употребить в лечебных целях. Выбрал сносный, лучших здесь не продавали. Купил сыра, фруктов, коту взял пару пакетиков влажного корма, чтобы не мне одному достались все приятности.

У кассы стоял крепкий мужчина с корзинкой. Он бросил на меня быстрый взгляд, но следующий задержал. Я подумал, что он не ожидал увидеть в магазине чужого.

– Я не местный.

– Вижу, – ответил он. – Что привело?

– Миш, выкладывай товар на ленту, – нетерпеливо попросила его кассирша.

Я был благодарен, что она избавила меня от объяснений. Не отчитываться же мне перед каждым жителем о целях своего визита! Она посмотрела мой ассортимент, когда я выложил свои покупки на ленту.

– На диете? – усмехнувшись, поинтересовалась она.

– Ага, морально-диетической.

– Помогает?

– Похудеть – нет, но в остальном очень эффективна, – пошутил я.

Кассирша искренне рассмеялась.

– Хорошего дня! – пожелала она мне, бросив в пакет чек.

– Спасибо, и вам хорошей смены.

Я вернулся в гостиницу и поставил теплый коньяк в холодильник на двадцать минут. Пока он охлаждался, накормил кота и порезал сыр с фруктами. Я считал, что этот способ релаксации и приведения себя в стабильное состояние опасен ввиду привыкания. В принципе, я видел себя в старости тихим алкоголиком. Но сегодня мне было плевать на будущее. Мысли требовали упорядочения и отделения вымышленного и привидевшегося от реального. Что делает человека безумцем? Неумение отличить одно от другого. Чтобы не превратиться в городского сумасшедшего, я нашел для себя такой способ.

Коньяк оказался сносным. Я пил его небольшими порциями из граненого стакана, другой посуды в номере не оказалось. Никаких неудобств, кроме эстетических, я не испытывал. Барсик сидел рядом и наблюдал за мной. Иногда он наклонялся, чтобы понюхать фрукты. В очередной раз убедившись, что они несъедобны, кот удивленно смотрел на меня большими желтыми глазами, в которых читалось: «В каком отчаянии ты должен находиться, чтобы есть эту гадость?»

После третьего стакана алкоголь сделал свое дело. Карусель мыслей замерла. Шум прекратился, и мне стало намного легче. Картина вчерашнего вечера снова собралась из фрагментов в единое целое. Я вспомнил, что выпил из термоса после того, как несколько раз попытался покинуть поселок. Гипотеза химического наваждения отпала. Оставался гипноз. Честно признаться, я не верил в него. Точнее, я не верил в те качества, которые ему приписывали. Сам я был уверен, что на меня гипноз не действовал. Пару раз бывал на сеансах у гипнотизеров, и ни одному из них не удалось погрузить меня в транс. Основа любой журналистской натуры – это скептицизм. Никому не доверяй, пока факты не укажут на это. Я смотрел на гипнотизеров как на шарлатанов, способных повлиять только на поддающихся людей – из той самой группы, кого легко разводят по телефону мошенники. Фактически человек сам погружал себя в транс, поверив гипнотизеру.

Но тут я не был полностью уверен в своей правоте. Я сделал пометку в записной книжке: «Гипноз. 50/50». У опытных сектантов могли оказаться люди с умениями намного выше среднего. Вполне возможно, что они и послужили идеей организовать секту. Тут я нуждался в расширении опыта. Мне требовался еще один житель поселка, чтобы проверить, как работает система.

Елена сказала, что человек, знающий правду, Гранитный не покинет. Значит, мне подходил любой взрослый коренной житель. Я сделал следующую запись: «Повторить опыт». Налил себе еще коньяка и придвинул ноутбук. Теперь надо сочинить убедительный отчет для начальника и его друга-полицейского. Писать правду не имело смысла. Меня выдернули бы назад, сочтя приведенные факты алкоголическим бредом. Вячеслав Игоревич, хоть и недолюбливал меня, считая выскочкой, но уважал. После описания пространственно-временной ловушки об уважении можно будет забыть.

Я занес руки над клавиатурой:

– Была не была.

Пальцы начали отстукивать привычный ритм творческого вдохновения.

«В первый день моего нахождения в поселке Гранитный мною обнаружены странные особенности:

1. Ежедневное подписание контрактов утром перед зданием администрации. Значение сего действа осталось для меня загадкой. Обещаю добыть один экземпляр и ознакомиться. Подписанты после заключения контракта вели себя странно. Радовались, как будто смертную казнь им заменили пожизненной каторгой.

2. Успел заметить подозрительное появление и исчезновение людей на улицах, синхронизированное по времени. Утром, примерно в девять или начале десятого, и вечером – в районе восьми. Данный факт нуждается в более тщательной проверке. С этим же фактом согласуется другой: жители крайне пунктуальны и свободны для коммуникации только в строго отведенное время.

3. Имело место замечание, подтверждающее варианты существования секты. Некто Аркадий Петрович, лицо, уполномоченное подписывать контракты, на мои вопросы относительно текста контрактов поинтересовался, собираюсь ли я поселиться в Гранитном навсегда. Получив отрицательный ответ, угрожал и велел мне убираться. Расспрашивал, не подослали ли меня что-то вынюхать.

Сегодня утром успел прогуляться через центр Гранитного, но кроме подписания контрактов на том же месте в то же время, ничего нового не заметил. Буду устанавливать личные связи с кем-нибудь из местных и выводить на доверительный уровень. Насчет Андрея пока не узнавал. Было бы неплохо знать, где он жил в Гранитном и с кем общался. На этом все. Если будут детали, сообщу дополнительно».

Я перечитал отчет и отправил начальнику. Через минуту раздался звонок на телефон. Это был шеф. Видимо, ознакомился. Я постарался сохранить трезвый голос.

– Алло, Вячеслав Игоревич, слушаю, – произнес я, контролируя дикцию.

– Интересные факты, конечно, ты насобирал, но они какие-то странные, я бы сказал – конспирологические.

– Они есть, и от этого никуда не деться.

– Ты чего, бухаешь, что ли? – каким-то чудом догадался заведующий редакцией.

Он так резко наехал, что я чуть не рассказал ему о пространственно-временной аномалии.

– Пытался вывести на откровенный разговор заведующую гостиницей, не удалось, – соврал я.

– Сергей, когда я просил тебя об одолжении, я не совсем это имел в виду. Отдых отдыхом, но это тебе не турецкий олл инклюзив. Пьянствовать днем вообще нормально?

– Алкоголь в небольших количествах помогает мне лучше разобраться в фактах, – честно признался я.

– Это самообман, Сергей. Ладно, не буду отвлекать тебя от интересного занятия. Чтобы к завтрашнему утру были надежные факты существования секты или, наоборот, несуществования.

– Вячеслав Игоревич, если я стану вести себя чересчур настойчиво, то это только усложнит расследование. Давайте я буду поступать так, как привык, в собственном ритме. Вы мне дали две недели, я постараюсь за этот срок узнать все и о секте, и об Андрее.

– Хорошо, Сергей, но отчеты каждый день.

– Будет исполнено, – пообещал я.

Когда я положил трубку, мой разум оказался совершенно трезвым. Вот такой магией обладал звонок начальника: прочищал мозги похлеще нашатыря. Больше выпивать мне не хотелось. Сознание вернулось к прежним работоспособным настройкам. Я решил, что нужно пообщаться с Анной Михайловной. Она так рьяно заботилась о моем состоянии утром, что стоило сказать ей немного благодарных слов.

Я закрыл номер и отправился к ней. Посмотрел на время и понял, где смогу ее застать.

Глава 5. Анна Михайловна

– О, отошел? Порозовел, глаза блестят, – заметила сменщица Елены, обмакивая кусок белого хлеба в пиалу со сливками.

– Отошел, – скромно признался я. – Спасибо, что позаботились о моем самочувствии.

– Это Ленка просила. Не знаю, что вы творили, но ты был на грани потери сознания. Хотели скорую вызвать, но ты категорически отказался. Сказал, что это приобретенное профессиональное заболевание. Чай будешь?

– Спасибо, буду. – Я присел за стол. – Да, я много работаю с данными, и когда не могу их осмыслить, у меня случается ступор. Висну, как компьютер. Мне кажется, что у меня между полушариями мозга существует бутылочное горлышко, ограничивающее пропускную способность потока данных. – Я подвинул к себе чашку с налитым в нее чаем. – Не утомил?

– У многих мужиков в мозгу бутылочное горлышко, которое не закрывается никогда. – Анна Михайловна улыбнулась. – Ешь сливки. Из утрешника.

– Из чего? – не понял я.

– Утром коровку подоили и молоко просепарировали.

– А, вон оно что. Так интересно, у вас тут свой сленг. – Я заметил, что значение последнего слова ей непонятно. – Я имею в виду местные названия.

– Ты про утрешник? Вся страна так говорит. В любой деревне и таком маленьком поселке, как у нас. Есть вечерошник, а есть утрешник. Это у вас там, в городе, из пакета все одинаковое.

– Да, так и есть. Но теперь я буду спрашивать у продавцов, есть утрешник или только вечерошник остался, – пошутил я.

Моя шутка рассмешила Анну Михайловну. Она посмотрела на часы и налила себе еще чая.

– Забавный ты, – произнесла она снисходительно.

– Анна Михайловна, можно вопрос?

– Валяй. – Она оторвала рукой приличный кусок от булки и макнула в сливки.

Я вынул фото Андрея Редько и показал ей.

– Этот мужчина приехал к вам в поселок и два месяца назад пропал. Я не знаю, где он тут жил, но предполагаю, что мог оказаться в вашем «Камнетёсе». Не помните его?

Анна Михайловна взяла фотографию и подслеповато уставилась в нее, держа на вытянутой руке.

– Конечно, помню. Лично не была знакома, но лицо его мелькало, и в нашей гостинице тоже. Шумный мужик, веселый, даже слишком. Насколько знаю, он добровольно решил остаться здесь.

– «Добровольно»? А что, бывает, оставляют силой? – зацепился я за слово.

– Нет, я не про это. Боже избави, кому вы тут нужны. У него, наверное, случился роман, и поэтому он решил тут остаться.

– Не знаете с кем?

– Нет, не знаю. С нашими распорядками соседей скоро знать не будешь, не то что какого-то приезжего. Ладно ты у нас тут есть, хоть с тобой могу поговорить, да с Ленкой парой словечек перекинуться, пока меняемся.

– Кстати, а почему у вас такое фанатичное следование расписанию? Ни минутой раньше, ни минутой позже. Я нигде такого не встречал.

– А это для того, чтобы человеку на дурь времени не оставалось. День расписал по минутам, следуешь распорядку – и все у тебя получается по-людски, все вовремя.

– А что, кто-то может это проверить, по расписанию ты живешь или нет?

Анна Михайловна посмотрела на меня, как на несмышленого младенца.

– Может, и более того, непрерывно проверяет.

– А подробнее?

– Нет, нет, нет, Сергей. Никаких подробностей.

– Ладно, я уже начинаю привыкать, что все жители Гранитного – умелые интриганы. Любители намекнуть или недоговорить. Скажите: Андрей, который пропал, появлялся в гостинице с кем-то из местных?

Она закатила глаза под лоб, вспоминая события двухмесячной давности.

– Кажется, с Леонидычем они куролесили как-то.

– Кто такой Леонидыч? Где его можно найти?

– Сергей, ты такой настырный. Прямо так тебе все и побежали рассказывать. Ты своими вопросами перепугаешь людей, они вообще рта не раскроют, – хмыкнула Анна, обмакивая остатки хлеба в сливки.

– У вас человек пропал, не собака. Его искать все равно будут и, вполне возможно, не так мягко, как я.

– Не пугай, пуганые уже, – ответила она и снова посмотрела на часы. – У тебя три минуты, Шерлок.

– Последний вопрос. Когда в последний раз вы выезжали из поселка?

– А тебе зачем это знать?

– Просто любопытно. Я же журналист, у меня такой склад ума: любопытствовать.

– Давно не выезжала. Все?

– Почему?

– Не надо было, – раздраженно ответила Анна Михайловна.

– Прямо вот настолько не надо? Даже в районный центр не ездили ни разу? Ни на базар, ни в магазин, к нотариусу, например, или в больницу. Когда вы были у стоматолога в последний раз?

– У меня с зубами нет проблем. – Анна поднялась из-за стола. – Попрошу на выход. – Она указала рукой на дверь.

Я вздохнул.

– Спасибо за чай и за сливки из утрешника.

– Потерпи до вечера, придет Ленка – ее и пытай. Думаю, у вас с ней будет больше общего, – посоветовала Анна Михайловна.

– Хорошо, подожду. – Я вышел в коридор и дождался ее снаружи. – Последний вопрос можно?

– Утомил уже, Сергей. Ладно, валяй.

Мы направились в сторону выхода из гостиницы.

– Что будет, если я не позволю человеку жить по распорядку? Закрою его в погребе, чтобы он весь день просидел там. Он сойдет с ума?

– Сергей, если я узнаю, что ты такое задумал, я лично возьму нож и всажу его тебе под лопатку, – пригрозила Анна Михайловна. – Даже не думай так поступать!

– Спасибо за ответ. Вы мне помогли.

Я спешно направился в номер. Взял записную книжку и сделал запись: «Пункт 3. Жители Гранитного относятся к расписанию как к сакральной вещи. Почему и с какого момента это началось?» Вынул из холодильника опорожненную на одну треть бутылку коньяка. Плеснул в стакан и медленно выпил.

Несомненно, налицо работа секты или культа. Люди, оставшись в девяностые предоставленными самим себе, нашли свой путь пережить проблемы. Тогда в стране было много сект и потерянные советские жители искали любого духовного пристанища, чтобы обрести опору. Я, как человек широких взглядов, понимал, что это если не нормально, то хотя бы приемлемо. Нет ничего страшного в том, что человек ценит свое время и живет строго по расписанию. Многим моим знакомым катастрофически этого не хватало.

Особняком от всей первоначально собранной гипотезы стоял вчерашний эксперимент с неудавшимся выездом из поселка. Такого не могла даже секта, если мне это все не привиделось. Мое состояние вчера вечером, несмотря на желание свалить вину на профессиональный ступор, все же могло быть результатом действия наркотика, непонятно каким образом попавшего в мой организм. Правдоподобность опыта требовала большей выборки.

Садиться в этот день за руль я не решился. Прогулялся по знойным пустым улицам Гранитного пешком. Интерес ко мне проявляли только дворовые собаки, лающие из-под заборов. Я свернул с главной улицы направо и пошел вдоль вишневых и яблоневых садов, надеясь увидеть что-нибудь исконное, скрытое от взгляда приезжих людей, не покидающих центральную часть поселка.

Вскоре до слуха донесся шум барахтанья в воде и вопли молодежи. Я поспешил поинтересоваться, кто осмелился нарушить расписание. Свернул с дороги в узкий, заросший травой проулок и вскоре оказался у небольшого озера. В воде шумно дурачились подростки. Увидев меня, они сразу прекратили шуметь и замерли, не сводя с меня глаз.

– Привет, молодежь. Я из города. Приехал узнать, как живете, как отдыхаете во время летних каникул. Не собираетесь ли съездить на Черное море, в Питер, Москву? – поинтересовался я, изображая саму доброжелательность. – А может, кто уже съездил?

– Я был в Саратове у старшего брата, – ответил на мой призыв мальчишка лет двенадцати.

На него сразу шикнули дети постарше.

– О, здо́рово, – делано обрадовался я. – А можно с вами поплескаться? А то запарился в вашем душном поселке.

Я скинул с себя штаны и майку. На мне были трусы-боксеры, вполне годные в качестве плавок. Пришлось смело зайти в воду, чтобы показать, что взрослый дядька ничего не боится. Вода в озере оказалась теплой. Со дна били прохладные родники, но погоды не делали. Я поплавал различными стилями, пересекая озеро от берега до берега. Кажется, своим появлением я испортил купание детям. Они собрались на берегу и начали разводить костер.

Я подплыл к ним.

– Если бы я знал, что здесь есть люди, не соблюдающие расписание, я бы прихватил сосисок, чтобы пожарить на костре, – произнес я.

– Так сходите, мы подождем, – посоветовал самый старший.

– Далеко и жарко. Могу дать карточку, пусть кто-нибудь из вас сгоняет на велике, – предложил я, кивнув в сторону старого велосипеда.

Ребята зашептались. Им моя идея пришлась по душе. Я еще сам помнил, как любил в их возрасте поесть у реки.

– Я могу съездить, – вызвался паренек, у которого брат жил в Саратове.

Это, несомненно, была удача.

– Отлично, сейчас дам тебе свою карту.

Я не переживал, что он сможет потратить с нее много денег. Это была специальная карта, которую я называл банкетной. Пополнял на ней баланс только перед каким-нибудь общественным застольем. На карте всегда числилась такая сумма, которую не жалко потерять, если веселье пойдет не по плану. К тому же с нее нельзя было потратить больше одной тысячи рублей, не вводя пин-код. Но если бы пацан оказался крайне предприимчивым, то смог бы потратить дважды по девятьсот девяносто девять рублей.

Я вынул бумажник из брюк. Парнишка тем временем подошел к велосипеду и поднял его за руль.

– Возьми лучше сарделек или шпикачек, чтобы сумма не превышала тысячу рублей, – посоветовал я ему громко.

– А газировку можно?

– Можно, только считай деньги правильно. – Я перешел на шепот: – Слушай, а ты не мог бы дать телефон твоего брата из Саратова? Очень хочется поговорить с ним.

– Зачем? – искренне удивился мальчишка.

– Очень интересно общение с людьми, покинувшими этот поселок. – Я вынул из бумажника визитку и незаметно передал ему. – Если напишешь на ней телефон брата, пока будешь в магазине, я тебе куплю все, что попросишь.

– Ага. – Мальчишка сел на велосипед и укатил.

– Аккуратнее на обратном пути! – посоветовал я вслед и помахал ему рукой.

Вернулся к молодежной компании и представился:

– Меня зовут Сергей. Я из областного центра. Думаю, вы могли видеть меня по телевизору. Иногда я веду репортажи.

– Я видел, – ответил старший. – А чего к нам приехали? У нас тут скучно.

– О нет, у вас тут точно не скучно. – Я засмеялся. – У вас очень интересно. Один гранитный стол со стульями чего стоит. А шахматы, а фонарь со скамейкой? Это шедевры, о которых никто в области не знает. А они точно должны быть известны.

– Мы тут считаем, что нам лучше держаться подальше от других людей, – деловым тоном произнес старший.

– С чего бы? – удивился я.

– А вам этого нельзя знать. Тот, кто всё узнает про нашу жизнь, не сможет выехать из поселка.

– Это же неправда, ребята. Вы большие уже, чтобы верить в сказки, – подначил я его в надежде, что он проболтается.

– Это не сказки, дядя, – ответил паренек лет четырнадцати. – Мы еще не посвященные и не хотим, чтобы нас наказали за то, что мы проболтались.

– Вы исповедуете редкую религию? – задал я прямой вопрос.

Он повис в воздухе. Дети игнорировали меня. Часть из них занялась поиском хвороста, часть увлеклась телефонами. Контакт пошел не по плану. Зато стали известны некоторые детали. Оказывается, существовало какое-то посвящение, через которое проходили по достижении определенного возраста или взросления. Раз у того парнишки брат смог вырваться в Саратов, значит, он не прошел посвящение или не согласился на него. Его личность заинтересовала меня еще сильнее.

Егорка – так звали «курьера» – явился через полчаса с тяжелым пакетом на руле. Его возвращение вызвало оживление. Он вынул четыре пачки сарделек (вероятно, самых дешевых) и бутылку бесцветного лимонада.

– О, живем, – обрадовался старший. – Давайте рубить прутки, чтобы насаживать, – распорядился он. – Вы с нами? – обратился он ко мне.

– Нет, веселитесь без меня. – Я забрал из рук Егора карточку с прикрытой ею визиткой и сунул в бумажник. – Приятного аппетита, ребята.

– Спасибо! – ответили они хором.

Я оделся и направился назад в поселок. Как только скрылся из глаз молодой компании, вынул бумажник и проверил, что там написал Егор. Это был номер телефона и имя брата – Кирилл.

– Кто молодец? Я молодец! – похвалил я сам себя.

Профессиональная хватка меня не подвела. Я сумел быстро сориентироваться и найти человека, который вовлечен в тайну, но одновременно обособлен от нее дистанционно и не должен был понести ответственность за ее раскрытие. Ноги сами донесли меня до гостиницы. Сходил в душ, чтобы смыть с себя болотный запах небольшого озера, переоделся и снова пригубил коньячку.

Забил номер в телефон и сохранил. Прогнал через мессенджеры, чтобы узнать, каким пользуется Кирилл. В двух он определился. Я подумал, как лучше написать, чтобы не спугнуть его. Наверняка и для него это больная тема и неизвестно, чего ему стоило уехать отсюда. Я решил писать честно, решив, что у людей из-за спамеров сейчас острый нюх на неправду.

«Кирилл, добрый день. Меня зовут Сергей, я журналист и сейчас нахожусь в поселке Гранитном. Для достоверности информации о себе даю профиль в социальной сети. Видеозвонок может подтвердить мою личность. У меня к вам есть несколько вопросов, на которые можете не отвечать, если посчитаете нужным. Я гарантирую, что источник информации не будет опубликован, это все только между нами. Я нахожусь здесь по причине исчезновения человека, в поисках которого мне нет почти никакой помощи от местных жителей, ведущих себя довольно странно. Кирилл, надеюсь на общение».

Я нажал кнопку «Отправить». Очень долго мое сообщение оставалось непросмотренным. Я мерил номер шагами и постоянно проверял, а не появился ли значок, что адресат прочел сообщение. Кончился мой коньяк, и время потянулось гораздо медленнее. За окном начало смеркаться. Я услышал с улицы голос Елены:

– Привет, Михална. Как смена?

– Пойдет. Наш постоялец проявлял любопытство.

– Так он же журналист, ему положено.

– Дурак будет, если задержится. Пожалеет потом.

– А ты разве жалеешь? – спросила Елена.

– Если бы осталась такой молодой, как ты, то жалела бы меньше. А то жаба жабой. Навсегда, – ответила Анна Михайловна.

– Наговариваете вы на себя. Вы женщина в самом соку.

– Свинина в маринаде, – усмехнулась Анна Михайловна. – Ладно, пошла я, а ты приглядывай за мужичком. Смотри, чтобы снова не подвис, а то умом тронется или инсульт шибанет.

– Хорошо, сегодня никуда.

Разговор смолк, и раздался цокот каблуков по асфальту. Я сел в кресло. Меня зацепила фраза Анны Михайловны про то, что она осталась жабой навсегда. Это была аллегория или констатация невероятного факта? Резко зазвонил телефон. Из-за копившегося напряжения в ожидании звонок заставил меня подпрыгнуть. Я схватил телефон. На нем обозначился номер Кирилла из Саратова.

Глава 6. Кирилл

– Алло, Кирилл, здравствуйте! Очень рад слышать. Спасибо вашему брату, он настоящий шпион, передал мне номер так, чтобы никто не видел.

– Здрасте, Сергей. Пожалуйста, только не выдайте его никому. У них там все очень строго. Если он согласится остаться в поселке, ему могут припомнить. – Голос Кирилла был взволнованным.

– Я обещаю, что его имя не всплывет ни при каких обстоятельствах, – пообещал я. – Ты поможешь мне с информацией? Думаю, ты не просто так уехал в Саратов. В Гранитном как-то принято оставаться в родном поселке.

– Принято. – Кирилл усмехнулся. – Это почти обязаловка. Сразу предупрежу, Сергей, что многого не расскажу, иначе это обернется против вас.

– И ты туда же, – усмехнулся я в трубку. – Каждый, кого я пытался разговорить, говорил мне то же самое.

– Это не шутка. Знание правды автоматически сделает вас ее участником, и никакие силы не смогут больше ничего изменить, – предупредил Кирилл.

– То есть в Гранитном существует некая мистическая аномалия, контролирующая жителей, и знание о ней позволяет ей обрести власть над тем, кто узнал правду?

– Я боюсь сказать, Сергей. Вы задали слишком прямой вопрос, который может повлиять на вас. Мои родители сумели сохранить в тайне от меня до окончания школы настоящие порядки в Гранитном, и я благодарен им, что они сделали это так умело. Мне казалось, что я живу в обыкновенном поселке, не отличающемся от других. А потом они вызвали такси и предложили прокатиться до районного центра. Вы не представляете, в каком я был шоке. Оказывается, люди живут иначе. Нет никаких распорядков, как у нас, контрактов. Днем люди на улицах, полно машин, везде оживление. Я позвонил домой, и отец мне сказал, что даст денег до Саратова, чтобы я сам поступил куда-нибудь и остался там жить. Я поступил и целый год чувствовал себя инопланетянином, настолько я отличался от сверстников. Мне было дико видеть, как люди свободно перемещаются по стране. Я же был уверен, что все привязаны к тому месту, где родились. – Кирилл замолчал.

– Потрясающе. – Его история тронула меня до глубины души. – Но ты не можешь хоть намеком дать понять, почему у вас так? Какая сила держит вас здесь?

– Нет, конечно. В этом вся загвоздка.

– А давно это происходит в Гранитном?

– Началось до моего рождения. Еще с советских времен. Кажется, это был восемьдесят девятый год.

– А причина возникновения какая была? – спросил я.

– Я не знаю. У нас не принято об этом говорить. Я же говорю, родители уберегали меня вообще от всей информации, касающейся особенностей нашей жизни.

– У меня к тебе такой вопрос: раз ты знаешь, что здесь происходит, значит, тебе сюда нельзя? – предположил я.

– Да, в Гранитный я никогда не вернусь, иначе тоже останусь там.

– Получается, что если мне выехать за пределы действия этой аномалии, то ты можешь мне спокойно все рассказать?

– Видимо, так.

– Хм, это интересная идея. – Я обдумал ее.

Это не совсем то, чего ждал от меня начальник и его друг. Вряд ли они поверили бы в мистическую гипотезу. К тому же я так ничего и не узнал про Андрея.

– Давай так, Кирилл. Ты не теряйся, сохрани мой номер, чтобы знать, что не спамер звонит. Если я тут ничего не нарою, вернусь домой, и мы с тобой поговорим более предметно. Идет?

– Да.

– Вот и отлично.

– Сергей, вы обещали брату подарок, – напомнил Кирилл.

– Точно, обещал. А что ему купить?

– Он телефон хотел новый. Можно недорогой.

– Телефон… Ладно, куплю, но будет как-то странно, что незнакомый взрослый дядька дарит телефон ребенку. Давай я переведу тебе деньги, а ты изобразишь, как будто это подарок от старшего брата.

– Давайте, – с радостью согласился Кирилл.

– Сколько надо?

– Десять тысяч, – осторожно предложил он.

– За десять тысяч можно купить новый телефон? – удивился я.

– Мои родители в месяц получают столько. Для Гранитного это огромные деньги.

– Понятно. Я переведу тебе пятнадцать. Не бери самый дешевый.

– Спасибо! – обрадовался Кирилл.

– Если появятся мысли, полезные и безопасные для меня, звони. Я на связи двадцать четыре часа.

– Конечно, непременно позвоню.

Я отключился. Зашел в банковскую программу и перевел Кириллу деньги. Взял записную книжку и сделал новую пометку: «Пункт 4. Аномалия привязана географически». Добавил ли мне разговор ясности? Почти нет, но вопросов прибавил однозначно. Из плюсов: я мог безопасно узнать правду сидя дома; из минусов – я не мог ее проверить, потому что попадал в круговорот причинно-следственной связи между открытием тайны и расплатой. Конечно, я не потерял остатки здравомыслия и допускал, что меня водят за нос местные сектанты, уводя в сторону от настоящих причин происходящего.

Поэтому я пока не мог уехать из Гранитного. Мне на ум пришла идея проверить архивы, которые могли пролить свет на первопричины происходящего. Мне нужен был контакт в администрации, который помог бы получить доступ к прошлому поселка. Я решил посвятить этому завтрашний день. В коридоре раздались шаги, и я точно знал, что это Елена, направляющаяся в мою сторону.

Шаги приблизились. Раздался стук в дверь.

– Сергей, вы здесь?

– Мы здесь, – ответил я, роясь в сумке в поисках приличной одежды на вечернее свидание.

– Не хотите ли поужинать со мной, пока есть время?

– Вечерошником? – пошутил я.

– Что? А, нет, никакого молока. Я напекла ватрушек с творогом.

Я натянул на себя майку поло и открыл дверь.

– Привет. Я готов, – произнес я и сделал вид, что поправляю челку на почти лысой голове.

Барсик встал у моих ног и недобро уставился на Елену.

– У, какой строгий! Мальчик?

– Да, мальчик. Барсиком зовут. Мой самый близкий друг.

– Тогда приглашаю обоих. – Елена улыбнулась.

– О нет, он плохо адаптируется к незнакомой обстановке и не даст нам нормально поесть. Пусть он здесь остается. У него важная миссия. Барсик изгоняет демонов, пока я сплю или работаю. В этом смысл его кошачьей жизни.

Елена присела и протянула к коту руку. Он отошел на пару шажков и изготовился к драке.

– К женщинам не привык, – заметила она.

– Увы, они нечасто бывают у нас в гостях. Большую часть времени кот проводит в одиночестве, а играет лучше всего со скомканными листками бумаги с забракованным текстом. Я оставлю ему корм и приду, – пообещал я.

– Хорошо, ставлю чайник и жду.

– Айн момент.

Я закрыл за Еленой дверь. Выдавил жидкий корм Барсику в миску и отправился на ужин. Мне показалось, что Елена даже рада, что я не внял ее просьбе и не уехал. В отличие от вчерашнего скромного образа, сегодня она выглядела ярче – как могиканин, вышедший на охоту. В ее каморке висел густой аромат парфюма, а на столе стояла бутылка красного вина. Мои подозрения насчет того, что кто-то сегодня собирается воткнуть копье в свою жертву, только усилились.

– Ого, Елена, сегодня у нас званый ужин. – Я немного проголодался, и вид еды вызвал у меня обильное слюноотделение.

– Прямо уж званый. Компенсация за вчерашнее. Чуть не угробила тебя. – Елена протянула мне бутылку и старый штопор с деревянной ручкой. – Открой.

– А как на это посмотрит тот, кто контролирует распорядок дня? – Я взял бутылку.

– До одиннадцати у меня пересмена, так что можно. Ну и не все так жестко, как ты думаешь. Если месяц не нарушать, то одно-два нарушения после останутся незамеченными.

– Понятно. – Я вкрутил штопор и вынул пробку с сочным звуком. Поднес ее к носу и вдохнул аромат вина. – Восемьдесят девятый год, южный склон Шато-дю-Попэ, узнаю Шардоне, Совиньон Блан, – произнес я с придыханием.

Моя шутка имела успех. Елена рассмеялась от всей души.

– Какое дю Пепе, это же наша Щебетовка.

– Научились делать наконец. – Я разлил вино по старым советским коническим фужерам. Такие же стояли в серванте у моей бабушки. – Но насчет года я не ошибся? – Я посмотрел Елене в глаза.

– Ты про что? – спросила она, не понимая.

– Это был год больших перемен, оставивший свой особенный аромат во всем.

– Сергей, не хочу чувствовать себя как на допросе. Давай красиво поужинаем.

– Понял, никаких больше вопросов сама знаешь о чем. – Я изобразил, как закрываю рот на ключ и выбрасываю его. Мне снова удалось рассмешить ее.

– Тост! – Я поднял фужер. – Чтобы мой отдых оказался таким же незабываемым, как администраторы гостиницы «Камнетёс».

– Умеешь ты расположить… – Елена поднесла свой фужер к моему.

Мы осторожно чокнулись. Елена только пригубила, а я сделал два жадных глотка, осушив емкость чуть ли не полностью. После коньяка чувствовал сухость во рту и в организме в целом. Помимо ватрушек, которых даже на столе не было, меня ждало запеченное мясо, помидоры с сыром, печеные рулетики из баклажанов. Я даже не знал, к чему меня влекло сильнее: к еде, по которой я соскучился, или к женщине. Мой аппетит не ускользнул он наблюдательной Елены.

– Давно не ел домашнего?

– Давно, – признался я, подливая вино. – Лень готовить. Зарплата позволяет питаться из доставки. Честно говоря, я могу написать целую книгу про все гастрономические заведения города. Эпилог в этой книге будет таким: мне все нравилось, пока я не попробовал рулетики из баклажанов, приготовленные Еленой Прекрасной из поселка Гранитный. Вина?

– Нет, спасибо. – Елена посмотрела на меня, потом украдкой взглянула на часы и расстегнула пуговицу на блузке.

Это был сигнал, что меня сюда не только кормить позвали. Легко прикидываться ловеласом, но надо и на деле доказывать, что ты не пустозвон. Я допил вино и промокнул губы полотенцем. Наши взгляды пересеклись. От красивых глаз Елены исходило вполне ощутимое тепло. Она запросто могла разогревать еду взглядом.

Я щелкнул выключателем, чтобы случайный прохожий не заглянул в окна. Мы бросились друг другу в объятья. Заскрежетали ножки стульев, встречающиеся нам на пути, загремели какие-то бутылки. Потом ритмично заскрипели ножки стола. Я вдыхал близкий аромат ее волос и тела. В темноте мне казалось, что у меня сильное головокружение, и я не совсем понимал свое положение в пространстве. Ее рука шарила по моему телу, иногда регулируя ритм. Мы постепенно «спелись», подстроившись друг под друга.

В апофеозе нашей близости мне пришла мысль, что Елена ведьма. Но меня это только раззадорило. Обессиленные, мы рухнули на стулья. Она поправила одежду.

– Включи свет, – попросила Елена.

Я дотянулся до выключателя и включил. Прическа у нее растрепалась, косметика смазалась, но взгляд выражал удовлетворение. Елена вылила остатки вина в бокал и выпила до дна.

– Это потому что я не курю, – объяснила она. – Уф, – Елена вытерла ладонью лоб, – не зря я сегодня корячилась с этими рулетиками.

Ее руки дрожали, как после хорошей физической нагрузки.

– А мясо с помидорами мне еще предстоит отработать? – пошутил я, промокнув лоб майкой.

Елена рассмеялась и снова посмотрела на часы.

– Какое у тебя время перезарядки? – спросила она.

– Очень сильно зависит от объекта, который я собираюсь расстрелять.

– Вот ты юморной, Серега. Я прямо сожалею, что вчера поддалась слабости. Оставайся у нас в Гранитном столько, сколько хочешь.

– У вас так сложно с мужиками?

– Не знаю, у меня в контракте нет такого пункта – «завести мужика». И не надо думать, будто мне любой подойдет. Я в гостинице уже десять лет, и за все время не было ни одного мужика, кто сравнился бы с тобой в умении произвести впечатление. – Елена поправила волосы и прихватила их резинкой. – Цени.

– Десять лет? Сколько же тебе было, когда ты начала тут работать? Четырнадцать? – Моя журналистская натура сразу уловила несоответствие.

– А столько и было, сколько сейчас, – ответила Елена.

– Как так? – Я решил, что она сейчас объяснит, что имела в виду на самом деле.

– А вот так, Серега. И такое бывает. – Она закинула в рот дольку помидора. – Блин, ты мне весь настрой вопросами испортил.

– Прости, это профессиональное. У меня критический склад ума.

– Кретинический, – поддела меня Елена.

– Не спорю, в нашей ситуации это синонимы.

– Ладно, давай поедим нормально, – предложила она, окончательно отказавшись от близости.

– Давай, – подхватил я. – Заменим обыкновенный оргазм гастрономическим.

– А что, такой бывает? – удивилась Елена.

– О, ты еще спрашиваешь, вообще не чета интимному. – Меня понесло.

– Не могу представить, что может его вызвать? У тебя был?

– По правде говоря, я думал, что был, но оказалось, ошибался, это были желудочные колики, закончившиеся рвотой, – произнес я с глубокомысленным видом.

Елена некоторое время смотрела на меня, пытаясь понять, насколько я серьезен. Она была неплохим психологом и быстро поняла, что я шучу.

– Болтун, находка для шпиона. Я теперь знаю, как вы, журналисты, информацию выуживаете. Тебе же не захочешь, а все разболтаешь.

– Спасибо, но тебя разговорить не получилось. Моя профессиональная магия бессильна против твоего колдовства.

– В целях твоей же безопасности, Сергей. Я бы с удовольствием рассказала тебе все, что ты хочешь знать, даже исходя из эгоистичного желания оставить тебя в Гранитном. Ты мне приглянулся, и я была бы не против нашего союза. Только таким способом мужиков не привязывают. Ты же не бык – на цепи сидеть, да и я не настолько тварь, чтобы твоей свободой себе счастье строить. Вот короткий роман – это замечательно и всех устраивает.

– Сколько времени до начала смены? – спросил я.

– А что? – удивилась Елена.

– Раз я тебе симпатичен и у нас роман, предлагаю взять немного еды с собой и переместиться в мой номер. Там как-то сподручнее предаваться чувствам.

– А кот не заревнует? – поинтересовалась Елена.

– У нас с ним договор, то есть мы подписали контракт, что с пониманием относимся к отношениям на стороне. Кто первый его нарушит, того сажаем на цепь.

Через минуту мы уже были у меня в номере и целовались в кровати. Барсик сидел в дальнем углу и жег взглядом атакующих нас демонов и прочую нечисть. Правда, на вездесущих комаров его умения не распространялись.

Глава 7. Контракт

Проснулся я в обнимку… нет, не с Еленой. С котом, как обычно. Ему надо было освятить место грехопадения, чтобы нечистая сила не устроила на нем страшный ритуал превращения меня в еще одного кота. Кот коту не мог быть рабом. Я вышел на балкон и потянулся. Красивая администраторша «Камнетёса» в это время работала, как ей и было положено по расписанию. Поливала цветы и окучивала под ними землю.

– Бог в помощь, – пожелал я Елене.

– Уже проснулся? – Она посмотрела вверх, прикрыв глаза ладонью. – Как спалось?

– Крепче обычного. Значит, сегодня у нас Анна Михайловна заступает, – произнес я задумчиво. – Она тоже владеет магией крепкого сна?

– Нет, она больше по магии хорошего аппетита.

– Это да, аппетит у нее отменный. Лен, а твоя сменщица говорила, что Андрей, который пропал, общался с каким-то Леонидычем…

– Говорила, и что?

– Мне надо его расспросить. Где я могу его найти и в какое время он свободен? – поинтересовался я.

– Сергей, ты напрасно ищешь Андрея. Я тебе скажу прямо: ты его не найдешь и его следов тоже. Пойми, ты либо с нами и располагаешь всей информацией, либо не с нами и ничего не знаешь. Здесь только так.

– А если я уеду домой, а ты мне позвонишь и расскажешь, как здесь все устроено, куда делся Андрей и так далее? – предложил я.

– Сам додумался? – нахмурилась Елена.

– Да. Я подумал: раз правда срабатывает только внутри некоей окружности, в которую вписан поселок, то почему она должна действовать за ее пределами?

– М-да, ты находчивый и настырный. Только я не стану тебе ничего рассказывать, потому что сама исчезну, как твой Андрей. – Елена принялась ожесточенно рыхлить землю под кустом герани.

– Даже если ты напишешь на бумаге, а я дома прочту?

– Какая разница? Информация – она и в Африке информация.

– Все-таки я проявлю упрямство и поговорю с этим Леонидычем. – Я был уверен, что смогу наковырять отдельные куски мозаики и сложить их в одну картину, когда различных фактов окажется больше.

– Автопредприятие на въезде в поселок. Там бетонный забор и большая металлическая арка с лозунгом. У них, как и у всех, с часу до двух обеденный перерыв, – подсказала Елена, не поднимая головы.

– Блин, я бы хотел провести обед с тобой, – произнес я с сожалением.

Елена окинула меня прищуренным взглядом:

– Вот ты болтушка с погремушкой. Думаешь, я не вижу, чего ты хочешь больше? Журналюга.

– Ну, не одними баклажанными рулетиками жив человек, согласен. Но прямо сейчас я бы не отказался. – Мне было понятно, к чему она клонила, Елена была права, но я продолжал шутить.

– В холодильнике еще много чего осталось от нашего вчерашнего пиршества. Да мы и не ели почти. Сам сможешь себя обслужить? – спросила Елена, очищая садовую лопатку от земли.

– Конечно обслужу. Одинокому мужчине не привыкать.

Я вернулся в номер. Надел халат, который всегда брал с собой в командировки, чтобы чувствовать себя в нем по-домашнему, и вышел в коридор. В кабинете администраторов не осталось ни намека на вчерашний вертеп. Я включил электрический чайник и полез в холодильник. В глаза сразу бросились ватрушки с творогом, и я понял, что ничего другого мне не нужно. Пришлось три раза пить чай вприкуску, чтобы почувствовать предел размеров желудка. В следующую смену Елены мяч был на моей стороне. Следовало придумать, как ответить не худшим гостеприимством. Ничего умнее, чем заказать шашлыки или роллы, на ум не приходило, и это казалось мне совершенно пресным, скучным. Хотелось удивить Елену городской экзотикой, чего здесь точно не пробовали.

Я прошвырнулся по кабинету в поисках новой зацепки и заметил, что той фотографии нет на своем месте. Елена словно догадалась и убрала ее. Я вернулся в номер и сел сочинять отчет для начальства. Вчера мне опять было не до него. Непонятно, зачем я вообще пообещал отправлять его вечером.

«Проведенные мной вчера следственные действия не помогли выявить никаких новых фактов, проливающих свет на творящееся в поселке мракобесие. Обратил внимание, что местные жители по каким-то причинам не желают покидать поселок и не выезжали за его пределы в течение десятков лет. Объяснения этому странному поведению я не получил. Явных признаков служения культу тоже замечено не было. Ничего не слышал про собрания, обряды и жертвоприношения. Хотя не могу исключить исчезновение Андрея в качестве сакральной жертвы. Сегодня иду к человеку, с которым он общался и, судя по намекам, кутил. В целом жители поселка производят благоприятное впечатление, если не считать адресуемых мне пожеланий уезжать, пока не поздно. Впрочем, меня это только еще сильнее мотивирует докопаться до истины. Спасибо, Вячеслав Игоревич, за эту командировку».