Петля Пейна бесплатное чтение

Chapter 1. PROLOGUE

Солнечные лучи пробивались сквозь его веки и буквально крали чувство темноты в глазах, а он так и лежал, периодически прищуриваясь, как бы стараясь избавиться от нависшего над ним солнца.

– Леон! Леон! – раздалось откуда-то позади. – Ты что, уснул? – до его плеча дотронулась маленькая женская рука. – Поднимайся и побежали плавать! – еще не успев открыть глаза, Леон услышал быстро удаляющиеся шаги по песку.

Он нехотя сел на пятую точку и уставился вслед его убегающей девушки Анны, которая не любила сидеть на одном месте и после того, как перекусила мороженым, тут же побежала плавать.

Пара приехала на курорт, чтобы отдохнуть и развеяться, поймать волну веселья и отвлечься от бытовых проблем, которые обычно гнетут дома. Анна очень любила море, хоть и никогда на нем не была. Поэтому, приехав сюда, она ни на секунду не останавливается в поисках новых впечатлений, вплоть до езды на водяном скутере и дайвинге.

Леон хотел порадовать свою девушку и показать ей море, поэтому и привез ее сюда. Сам он не любил палящее солнце, которое только придавало его телу вялость и мнимое чувство усталости. Поэтому он мог только лежать на полотенце, не издавая лишних движений. Однако палящее солнце заставляло периодически заходить его в воду, чтобы сбить жуткое чувство перегрева тела, которое только кружило его голову.

Активизировался Леон только под ночь, когда спадала жара, темнело и наступало время для вечерних тусовок, выпивки и совместных танцев с Анной на танцполе под музыку. Но сейчас он только в очередной раз корил себя за то, что так и не купил зонтик для пляжа или головной убор и вынужден лежать под палящими солнечными лучами.

Парень приставил ладонь ко лбу, чтобы солнце не светило в глаза, и он смог отчетливее видеть стройное тело своей прекрасной девушки, которая уже на полных парах забегала в соленую воду, навстречу волнам в своем вызывающем темно-синем купальнике типа пландж с глубоким до пояса декольте. Он улыбнулся, когда Анна упала в воду, неспособная противостоять большой волне, но тут же выскочила из нее с большим поднятым пальцем вверх, чтобы показать, что с ней все в порядке. Радость девушки морю и отдыху поднимала настроение и самому Леону, он был рад, что смог подарить ей такое счастье и сам он в такие радостные моменты понимал, что счастлив.

А если точнее – был счастлив. Сейчас же, это воспоминание приносило ему только боль. Тогда он и представить не мог, что то августовское солнце и радость любимой, будет приносить ему столько печали и горя.

Сейчас 10 января 2019 года. Развалившись на полу в своей квартире Леон Райт, прокручивал воспоминания, связанные с Анной и, казалось, намерено этим делал себе больно. Ведь полгода назад она покончила с собой.

Лежа животом на холодном кафельном полу кухни, он приоткрыл глаза, чтобы убедиться, что картина его теперешней реальности не изменилась. Прямо перед его носом лежала почти пустая бутылка из-под виски и несколько засохших капель, которые упали с горлышка. Леон бросил взгляд на часы, которые висят на стене.

– 19:42… – констатировал он, будто оповещая кого-то. Затем вернул свой взгляд на грязный пол, на котором лежит его лицо и снова закрыл глаза. Он чувствовал, что сейчас не способен встать и заставить себя что-либо делать. Да и чувство раскалывающейся головы после очередной попойки заставляло выделить достаточно времени для того, чтобы организм пришел в себя.

Сейчас же, он хотел проснуться уже в другом дне, а, может, и другом мире. В мире, в котором, он будет свободен от темницы воспоминаний, терзающих его бедную душу, в которой он провел последние полгода. Каждый день он чувствовал необходимость своих страданий, стараясь в точности вспомнить каждый момент связанный с Анной.

Ему казалось, что он сможет найти зацепку и понять почему Анна решила покончить с собой, даже не оставив записки, которая могла бы хоть что-то прояснить. У него не было сомнений, что хотя бы косвенно, но он мог поспособствовать тому, что произошло. За это он себя ненавидел и каждый раз погружаясь в тяжелые воспоминания, находил силы, чтобы напиться снова и отключиться на некоторое время для перезагрузки. А после – снова нырнуть в омут воспоминаний.

Леону никогда несвойственно было напиваться до беспамятства, ведь похмелье надолго выбивало его из колеи: он трудно приходил в себя, с постоянной головной болью, дрожью рук и шатающимся телом. Вот только сейчас это был единственный способ, хотя бы на некоторое время забыться. А забывался он с того момента, как только узнал о ее смерти.

Их отношения казались Леону идеальными. Даже несмотря на то, что периодически у них случались ссоры. «Ссоры ведь бывают в любых отношениях.» – успокаивал себя парень, но сам был не до конца уверен в том, что его совесть чиста. Сам он имел довольно скверный и вспыльчивый характер, хотя он очень любил свою девушку. И любит до сих пор.

Иногда Леон стоял с отсутствующим взглядом и смотрел на их кровать, на которой они провели столько приятных ночей вместе. Снова и снова представляя их вместе, лежа в обнимку и беседуя о приятных мелочах. Иногда он срывался на крик, хватаясь за волосы, пытаясь вырвать все беспокоящие его мысли. Очередная доза воспоминаний и сейчас не дала спокойно отдохнуть ему. Парень сел на пол, облокотившись спиной на стену и начал потирать сонные глаза грязными пальцами. Казалось, что он уже не хочет видеть и воспринимать жизнь такой, какой она теперь стала без Анны.

Прошло достаточно времени с момента, как ее не стало, но он так и не смог найти в себе смелости двигаться дальше, принять утрату и отпустить ее. Жизнь для Леона Райта просто перестала существовать. Он запустил свою некогда красивую внешность. Перестал следить за своим домом и одеждой. Все его лицо и голова обросли волосами. Домашняя одежда, которую он уже долгое время не удосуживался поменять, давно стала грязной от попыток помыть ей грязный пол в порывах доползти до туалета, чтобы не залить рвотными массами то, что осталось от квартиры. А также больших жирных пятен и высохших струек дешевого алкоголя на его белой майке, являющиеся будто нагрудными знаками за его прошлые «заслуги».

Вокруг него царила атмосфера медленного увядания, как внутреннего, так и внешнего. Он умер в тот момент, когда его девушка сделала последний вздох. Казалось, так и было. Райт даже бросил работу, без объяснений. Просто перестал туда ходить, поначалу игнорируя звонки от коллег и начальника. Слышав очередной звонок, парень кидал ленивый взгляд на свой мобильный телефон присасываясь к бутылке виски, который впоследствии сел. Райт просто наплевал на все, что раньше имело для него хоть какой-то смысл. Самым дорогим в тот момент, была для него девушка, которой не стало. Его не покидала мысль, что если бы он в тот момент был с ней, то ничего бы этого не произошло.

Разбросанный мусор, пустые бутылки и пыль, которая уже практически покрывала и его самого, он будто не замечал. С течением времени подобный образ в жизни, постепенно вошел в норму и стал частью переживаний Леона. Парень уже успел изрядно похудеть, но его это не беспокоило, да и старые поломанные весы вряд ли дали бы точное определение его потерянной души.

Периодические скручивающие боли в желудке в очередной раз указывали на его беспорядочный образ жизни, все его внутренности будто молили о пощаде, а Леон молил о смерти. Единственным, что никогда не пылилось – их совместная фотография с Анной, где они выглядят самыми счастливыми людьми на свете. Райт периодически засыпал с ней в руках представляя иное настоящее, в котором все сложилось иначе.

За свое существование Леон Райт уже давно не беспокоился, ведь всем необходимым его обеспечивал отец Марк Райт. Который, не получая должного общения и внимания, всего лишь оставлял пакеты с едой возле закрытой двери сына и уходил ни с чем. За жилплощадь тоже платил он. Это была старая квартира семьи Райтов, которую отец оставил сыну, когда тот наконец остепенился и заявил Марку о серьезных намерениях в отношении своей возлюбленной. Марк планировал подарить паре этот скромный двухкомнатный семейный уголок после свадьбы, чтобы сын, строил свое счастье без наставлений родителей с обоих сторон. Ремонт в квартире был не самый свежий, однако Марк был уверен в том, что его рукастый сын сможет сделать вдохнуть новую жизнь и оборудовать это гнездышко всем необходимым для молодой пары. Тогда, отец верил в то, что у Леона все получится.

Теперь же, он спонсировал безнадежное существование своей некогда подающей надежды гордости. Марка ни на минуту не покидали мысли о сыне. Казалось, что отец так же горестно переживает утрату, только утрату собственного сына. Как правило, его попытки оказать поддержку оканчивались глухими стуками в дверь и тишиной в ответ. Он прислонял ухо к входной двери, чтобы постараться услышать, что его любимый сын еще жив. Ответом на его попытки узнать состояние Леона было только отсутствие пакета с продуктами у двери. Хотя Марк точно не знал, кто его забирает. Каждый раз он уходил, утирая слезы.

– Ты делал недостаточно! Идиот! – говорил себе Леон постукивая затылком по стене. – Если бы ты только был рядом, когда был действительно ей так нужен… – он закрыл лицо руками и тут же сорвался на крик. – Сейчас все было бы по-другому! Сука! – он схватил пустую бутылку из-под виски и швырнул ее в рамку с их фотографией, не прикрываясь от летящих осколков, будто надеясь, что они покончат с его бессмысленной жизнью. Рамка в свою очередь упала на кафельный пол и разбилась вдребезги.

Нельзя сказать, что под конец жизни Анны, у них все было гладко. Частые ссоры Леона на почве ревности к неизвестному мужику, постоянно досаждающему ей в социальных сетях, вгоняли Анну в истерику до почти нескончаемых слез и трепета ужаса во всем ее теле. Она плакала и пыталась убедить его в том, что она не знает кто это и почему он ее достает.

Порой она просто убегала в ванную, закрывалась там и плакала, не скрывая своих чувств. А Леон, немного поразмыслив над тем, что он в очередной раз перегнул палку, вскоре бросался к ней в ванную, со стуком в дверь и извинениями. Остыв, он подходил к двери ванной, облокачиваясь на нее спиной с виноватым видом и слушал всхлипывания Анны. Ей необходимо было успокоиться, взять себя в руки, но она не могла сделать это быстро, поэтому на ее успокоение уходило много времени и столько же воды, которую она включала для того, чтобы не было слышно ее плача.

Леон понимал, что говорит и делает много лишнего, что задевает Анну, но ничего не мог поделать со своим импульсивным поведением, внезапными приступами ревности и агрессией ко всему живому. Анна только лишь еще раз убеждалась, что это далеко не последняя ссора, которая ее так сильно ранила. Она не могла простить его до конца, и каждый раз он делал ей все больнее. Тем не менее, она верила, что он может измениться. Она верила, надеялась и любила Леона, поэтому терпела все его глупые выходки. Позже она выходила из ванной, а Леон принимался извиняться перед ней, падая на колени, обхватывал ее за талию руками, упираясь в грудь своей головой и прижимался к ней всем телом. Она прощала, но как ей казалось, каждый раз зря.

Не известно, почему он так ревновал Анну к каждому столбу, с причиной или без. Казалось, что у него имеются какие-либо комплексы по поводу своей внешности, которыми он не старался делиться. Хотя сам он был достаточно красивым молодым человеком. Леон был ростом метр восемьдесят, с худощавым телосложением, темноволосый, с модной в то время прической – андеркат. Друзья даже в шутку, иногда, сравнивали его с Роналду, но после этого он одарял шутников грозным взглядом, давая понять, что шуточка не удалась.

Он был очень ревнив и порой не мог сдержать агрессии в сторону проходящих мимо пузатых мужичков, бессовестно кидающих взгляды на попу его любимой девушки. Однажды он даже набросился на одного двадцатилетнего парнишку, который подметил, что у Анны «очень сочный орешек». Леон не понимал, зачем люди пялятся на фигуры девушек, провоцируя их парней.

В юношестве он и сам был по ту сторону баррикад, часто обсуждая со своими друзьями аппетитные женские формы, но, когда гормоны поутихли и Райт стал старше, то забыл об этой привычке.

Порой, казалось, что если показать Леона Райта психологу, то он выявит у него долю психопатических отклонений. И было бы у парня чуть больше сил, то он бы точно отправил какого-нибудь незнакомца в больницу.

Повстречав Анну, Леон считал, что сделал свой окончательный выбор. Необходимость рассматривать кого-то еще отпала. И он не мог позволить себе смотреть на кого-то еще. Парень считал подобные взгляды на других девушек, неуважительными по отношению к Анне. И теперь сам был вынужден терпеть взгляды противных зевак, недостойных раздевать ее глазами.

Иногда Анне приходилось разнимать его с очередным любителем пялиться на женские формы, доходило до крика и слез. Девушка не хотела, чтобы навредили Леону. Или он кому-то. Было бы еще хуже, если бы его забрала полиция или пырнули ножом в живот какие-то очередные пьяные идиоты. Она успокаивала Леона тем, что она только его девушка и нет ничего страшного в том, что они смотрят на нее. Но Райт имел свое мнение на этот счет и каждый раз позволял себе агрессивно вести себя по отношению к другим людям, если внезапно у него закралась мысль, что кто-то может позариться на его любимую.

Внезапный звонок в дверь, раздавшийся в начале девятого часа, вытащил его из череды терзающих воспоминаний, но он даже не пошевелился, для того чтобы узнать кто там. После второго звонка он напряг свой голос как можно сильнее и крикнул через дверь: «Уходите». После небольшого молчания, Райт услышал, как в дверной замок вставили ключ, а он, сидя на полу кухни смотрел в прихожую с интересом. Леон даже и не думал пугаться или что-либо предпринимать. Единственная мысль, которая возникла в его голове, что, возможно, это отец где-то раздобыл ключи, чтобы проверить жив ли его сын. Он только лишь сунул руку в карман шорт, чтобы достать помятую пачку сигарет и неторопливо закурить.

Дверь квартиры резко открылась, ударившись о стоящий поблизости потрепанный временем шкаф для одежды. В нее забежал огромный амбал, весь одетый в черное, без каких-либо опознавательных знаков, которые могли бы внести хоть какую-то ясность происходящему, с балаклавой на лице и черных перчатках. Он передвигался по квартире довольно уверенно и знал, где именно сейчас находится Леон. Казалось, что у него был какой-то заранее проработанный план, который он вынашивал долгие годы.

Неизвестный подбежал к курящему на полу кухни Леону, схватил его за грязную, некогда белую майку, которая тут же начала трещать по швам. Странный тип на мгновение застыл, таращась в глаза Леону, а Райт таращился на него в ответ. Держа сигарету губами, Райт сделал глубокую затяжку, которая позволила накопившемуся на ней пеплу упасть на футболку. С силой выдохнул густую струю дыма прямо в лицо неизвестного, от чего тот, видимо вспомнив, зачем пришел выдал: «Меня тошнит от тебя!». И начал наносить своими тяжелыми кулаками мощные удары по лицу Леона выбив остаток сигареты в сторону, разбил ему нос и выбил зубы. Нападавший выкрикивал нелицеприятные фразы, с которыми парень был практически согласен.

Внутреннее состояние Леона не позволяло хоть как-то ему возразить, да он и не смог бы. Внушительные размеры мужчины не позволяли потягаться силами худощавому, в сравнение с ним, Леону. Парень даже был готов к тому, что это будет его последний вечер. Он видел спасение в этом моменте. Не смотря на всю боль, которую причинял амбал, парень считал, что боль утраты любимой порядком сильнее и безмолвно жаждал своего освобождения от страданий.

– Ты убил ее! Она умерла по твоей вине! – кричал неизвестный, не останавливаясь, нанося удары по лицу Леона. В ответ амбал слышал только тихое, хриплое хихиканье Леона, ждущего окончания своей жизни.

Буквально через несколько секунд все было залито алой кровью, включая и самого неизвестного, который поспешил притормозить, замечая, что Леон практически потерял сознание. Последнее, что помнил Леон, как нападавший сел на корточки перед ним, взяв его за волосы своей большой рукой и начал что-то говорить, однако, Райт уже ничего не слышал. После чего голова Леона тяжело упала на пол и последнее, что он успел прохрипеть перед тем, как отключиться: «Зря не добил!».

– Все еще впереди! – парировал выходящий из квартиры амбал.

После нескольких тяжелых всхлипываний, будто испуская последний дух, Леон отключился. Его тело обмякло, полностью растекшись по полу, рядом с багровыми брызгами его крови.

Chapter 2. AWAKENING

11 января 2019 г. День. 13:35.

К этому времени, солнце уже проникло в комнату и тонкой линией осветила изуродованные лицо Леона, будто даря ему второй шанс. Он с огромным трудом попытался открыть опухшие после побоев глаза. Сквозь едва приоткрытые веки, парень увидел, как в этом солнечном луче освещается залитый уже запекшейся кровью кафель на кухне.

Летающая пыль и разбросанный мусор, как бы заставляли его обратить внимание на его теперешнюю жизнь и будто бы все окружающее его кричало от боли. На этот раз, треск в голове был не привычным явлением, которое встречало его по утрам после полулитра дешевого виски. Голова парня, хоть и не буквально, но раскалывалась, и он с обессиленным воплем схватился за нее ладонями, словно пытаясь собрать осколки воедино и стараясь не допустить окончательного развала его скверной сущности.

Вчера фундамент его ментальной тюрьмы пошатнулся с помощью человека со стороны. Леон, увидел в нем палача и даже надеялся на то, что так и есть. Однако, он оказался спасителем, который приоткрыл глаза на нынешнее состояние парня и буквально вырвал его из подземной темницы, в которую Леон сдался добровольно, обрекая себя на смерть.

– Боже, что это было? – спрашивал себя Леон, оглядываясь по сторонам, он взглянул на лужу засохшей крови и пару валяющихся зубов. Вчерашнее событие не поддавалось никаким догадкам. Райт никак не мог объяснить себе внезапное появление неизвестного человека, который чуть было, не лишил его жизни. Ведь не смотря на его вспыльчивость, он не успел заработать себе врагов способных на подобное.

– Хорошо, хоть не сломал! – ухмыльнулся он, стараясь осторожно ощупать свою челюсть и случайно не причинить себе боль, но все же скорчил болезненную гримасу сразу, как только до нее дотронулся.

Парень с трудом поднялся на ноги опираясь рукой на стену, оставил на обоях след засохшей крови и окинул взглядом комнату. Неужели он очнулся только сейчас и целых полгода не замечал то, во что превращался он сам и все его окружение. Сейчас он чувствовал себя внезапно ожившим трупом, но уже успевшим разложиться до достаточного состояния, чтобы отравлять все вокруг. Разбросанные грязные вещи, различный мусор, полугодовая пыль и давно умершие цветы склонившие свои головы, теперь наводили на героя ужас и трепет. Он задавался вопросом – неужели он и правда так жил? Вернее сказать – существовал.

Разгребая ногами беспорядок, Леон волочась подошел к лежащей на полу развалившейся фоторамке с золотой оправой, в которой было их с Анной фото. Райт всегда находил эту фотографию забавной и на его лице промелькнула едва заметная улыбка.

В тот летний день они ходили в зоопарк, что для Леона оказалось непривычным явлением. Он уже давно считал себя взрослым для таких детских увлечений, как поход в место, куда их обычно водят, чтобы поглазеть на зверушек и впечатлить подрастающее поколение разнообразием животного мира. И как он согласился туда пойти? Наверное, эта девушка основательно вскружила ему голову. Анна довольно хитро заманила туда своего парня, уповая на то, что никогда не была в зоопарке. Но Леон знал, что на самом деле это просто неординарная попытка разнообразить их совместные будни, поэтому он не смог отказать любимой. Ей очень хотелось посмотреть на лемуров и панд. Анне всегда нравились эти плюшевые малыши и она всегда с умилением на них смотрела даже тогда, когда они случайно мелькнут в ленте новостей социальной сети.

Но самым запоминающимся для Леона стал эрегированный половой орган слона, и его нелепая попытка залезть на самку, ведь такое не часто увидишь. Тогда он от души заливался хохотом стараясь сделать как можно более пикантные фотографии на смартфон, в тот момент, когда Анна считала это очень глупым и ругала его, скрестив руки на груди, при этом держа в зажатой ладони сахарную вату на палочке, на которую с вожделением смотрели маленькие дети. Леон находил это еще более смешным, поэтому хохотал еще сильнее. Ведь что может быть забавнее девушки с одновременно недоумевающим, грозным и таким милым лицом, пытающейся доказать тридцатилетнему Леону, что он еще совсем ребенок, который и над пальцем смеяться готов?

В тот день, они попросили сфотографировать их прохожего, который охотно согласился, осыпав ребят комплиментами на тему того, какая они красивая пара и как отлично смотрятся вместе. Они сидели на лавочке, Леон обнимал ее за талию и тянулся к Анне чтобы поцеловать. А девушка пыталась засунуть ему в рот сладкую вату, так как отказывала ему в поцелуях после случая со слоном. Рядом с Анной вальяжно расположилась игрушечная обезьянка средних размеров, которую Леон выиграл для любимой в тире. Эта фотография была сделана не так, как задумывала Анна, но все же она удостоилась почетного места на кухне за ее эмоциональность и атмосферность.

Леон взял в руки остатки рамки и перевернул ее с последующим бряцанием осколков о кафель. На обороте фотографии была подпись с датой: 13 июня 2018 года. Примерно, за два месяца до ее смерти.

– Ох, бедный Паркер, уже давно совсем никто не обращал на тебя внимания. Я же всегда считал тебя «третьим лишним», но Анна все равно тащила тебя в кровать. Она же не могла спать без мягких игрушек! – оглянувшись на ту самую обезьянку сказал Леон. Обезьянку, которая теперь, своей плюшевой шеей, сопротивлялась туго затянутой веревке импровизационной петли Леона. Эту дверь в потусторонний мир он организовал, сняв центральную люстру на потолке комнаты и перебросив веревку через крючок, предназначенный для крепления светильника к потолку. В эту петлю он очень стремился залезть сам, но так и не решился.

Несмотря на то, что Паркер был подвержен принудительному повешению, своей неизменной улыбкой он создавал иллюзию того, что не смотря на все жизненные трудности, не стоит терять положительного настроя и оптимизма. Однако, Леон так и не понял этой глубокой метафоры и просто был спокоен, что его место в петле занял Паркер, а не он сам, в порыве поспешных решений повис под потолком, едва не касаясь пальцами ног пола.

– Интересно, что бы ты сказал мне, Паркер, если бы ты был живым? – Леон встал напротив повисшей в тихом молчании игрушки. – Ты тоже скучаешь по ней? Тебе тоже, наверняка, не хватает нашей сияющей Анны! – начал рассуждать Леон. – Но если бы ты был живой, то, я уверен, мы бы запили с тобой вместе. В любом случае, вдвоем бы нам было куда веселее!

Анна очень любила животных и в свободное от работы и художественных хобби время, позволяла себе побыть волонтером в приютах для животных. Ведь Леон не мог позволить ей завести маленькое животное, поскольку – это очень большая ответственность. Сейчас же, он задачу по уходу за маленьким существом точно провалил бы. Или же, наоборот, этот маленький комочек напоминал бы ему об Анне и за счет этого было бы проще пережить такую утрату. Кто знает.

Леон и правда боялся, что ему, в подобном состоянии нельзя было бы доверить живое существо, которое и без того, всегда нуждается в опеке и защите. Было бы обидно, если бы еще и какой-нибудь котенок или щенок, взятый Анной с улицы, не вытерпел его общества и покинул этот бренный мир, вслед за хозяйкой.

И все же, единственной, которую так хотелось любить и защищать – больше нет. Он не справился с задачей, которую считал задачей первостепенной важности.

Анна была поистине замечательной девушкой, которая отличалась своим добродушием и чистым альтруизмом. Она стремилась помочь всем в этом мире, поэтому заполучила несколько грамот волонтера и почетного донора крови, которые так же висели на стене и напоминали Леону, к чему он должен стремиться.

Девушка очень любила творчество и старалась в себе это развивать, поэтому во второй маленькой комнате квартиры они вместе организовали Анне небольшую студию. В ней девушка могла отдаваться полетам своей безграничной фантазии и творить картины. Она писала, в основном, природные пейзажи. Но и ради смеха заставляла Леона позировать в позе «ню», чтобы она могла нарисовать его с натуры и изрядно похохотать, смотря на недовольное лицо парня, всем видом старающееся передать смущение и усталость от позирования.

Все картины после ее ухода, он завесил тканью, потому что теперь смотреть на эти творения было невыносимо больно, не говоря уж о написанных ею стихах, которые она посвящала так же и самому Леону. Раньше он их очень любил, но теперь каждую написанную строчку Леон воспринимал как укор ему в том, что не уберег любимую. Каждое написанное ею слово, он читал со слезами на глазах.

– Это так несправедливо, – выдал Леон. – Она пыталась помочь всем и каждому, даже и мухи никогда не обидела. Но когда пришла пора помочь ей, никого не оказалось рядом.

Райт сделал бы все, чтобы оказаться тогда с ней, поддержать ее и не допустить этого ужасного случая. Но именно в тот момент, они в очередной раз поссорились. После чего Анна собрала свои вещи и уехала к матери, чтобы обдумать эти тяжелые для нее отношения. Леон чувствовал, что из-за него все отношения, которыми они так сильно вместе дорожат, идут к концу. Он всеми силами старался сохранить их, ведь и правда он очень любил свою девушку, так же, как и она его. Однако его поведение будто намекало на то, что ему необходим обратный результат.

Переехав к матери, Анна просто пропала. Телефон был недоступен, а где был ее родительский дом, глупый парнишка так и не удосужился узнать за все время, что он были вместе. Деваться ему было некуда, и во всем случившемся он винил только себя. Тогда Леон рвал и метал от безысходности гадая, что будет дальше. Гадал, что за человек ей все время звонил и писал. Неужели это был какой-то неугомонный воздыхатель или же наглый любовник? Гадал, где она: с ним или и правда у матери. Никто не мог ответить на его вопросы.

Возможно, именно тогда и начиналось, разложение его личности на «до и после». Хотя, вполне вероятно, что это началось еще задолго до этой злополучной ссоры. А данная ситуация всего лишь была следствием и точкой невозврата. Разбрасывание посуды по кухне и вещей по комнатам было последствием ее ухода. От злости Леон даже разнес платяной шкаф в комнате. Между своими порывами ярости, безысходности и ревности он брался названивать своей любимой. Но все было безуспешно. Анна не отвечала.

И уже через два дня, о самоубийстве Анны сообщила ему ее мать – Виктория Саммер. Которая, почему-то была уверена, что именно Леон довел ее до подобного состояния, в котором ей уже никто не смог помочь. А кого еще можно было винить, когда они всегда были вместе, и она периодически узнавала про их ссоры? Мама Анны хотела хорошенько отчитать Леона за то, что он такое допустил или даже поспособствовал, но после объявления ему новости о смерти любимой, Леон буквально ушел в себя. Она так же, как и отец Леона, приходила к его квартире и колотила в дверь, но из-за ее истеричных криков соседи вызывали полицию. Иногда она уходила сама, а иной раз ее сопровождали на выход сотрудники правопорядка.

Сердце матери разрывалось на части: она мечтала посмотреть в глаза убийце своей кровиночки, излить на него всю свою боль через удары кулаками и проклятия. И все же где-то в глубине души теплилась слабая надежда – может быть, этот мужчина, которого так любила ее дочь, найдет слова, способные принести хоть каплю утешения. Или же, что казалось куда правдоподобнее, своими признаниями он окончательно разобьет и без того разорванное горем сердце Виктории. И несмотря на это, Леон был единственным, кто хоть как-то мог бы пролить свет на сложившуюся ситуацию.

На похороны Анны, Райт так и не удосужился прийти, по неизвестным для родственников девушки причинам. Родители и друзья девушки задавались этим вопросом, но никто не мог дать ответа, кроме самого «виновника», с которым ни коем образом не удавалось связаться. А ведь и правда, он даже с ней не попрощался. Просто не хватало духу там появиться, к тому же, ему не хотелось верить, что ее больше не стало. Но, каждый, так или иначе, догадывался, что Леон причастен к ее смерти, хоть никто так и не смог доказать его вину.

Уголовное дело по части доведения до самоубийства, которое пытался инициировать отец Анны, в отношении Леона так и не завели. Так как не хватало доказательств, и, что странно, не было никаких свидетелей их ссор, хотя отец старался довести это дело до логического разрешения. Ему было неважно кто понесет наказание, он просто хотел справедливости.

Райт прошел в ванную, взглянул на себя в зеркало и увидел свою новую «разбитую версию», до подобного раньше никогда не доходило. На нем практически не было лица, это был будто не он: разбитый нос, расколотые губы, опухшие, отекшие глаза, которыми он почти не видел, несколько отсутствующих передних зубов. Леон постарался осторожно смыть с лица высохшую кровь, чтобы не сделать себе больно. После принял ванную, чтобы распрощаться с разящими от него неприятными запахами алкоголя, сигарет и пота. Ему необходимо было смыть с себя кровь и позор вчерашнего вечера.

Затем он вышел из ванной заливая плитку пола водой, льющейся с его тела, вытерся единственным чистым полотенцем, которым которое нашел. Приняв душ, парень почувствовал свежесть и некоторое облегчение. Он настолько привык выглядеть и пахнуть как бездомный, что после принятия водных процедур, он даже стал чувствовать себя несколько иначе. Будто получил некое облегчение и отпущение некоторых грехов. Груз, нависший над ним, будто стал легче, но едва ли намеревался исчезнуть полностью.

Завернувшись в полотенце ниже пояса Леон побрел на кухню, чтобы закинуть в рот пару таблеток обезболивающего и запить водой прямо из-под крана, подставляя сложенные ладони прямо под струю, с жутким хлюпаньем выпивая воду из рук. В этом плане он был не привередлив, хотя в их квартире всегда имелся фильтр, и Анна старалась контролировать, чтобы Леон пил только чистую воду. Он обычно открещивался тем, что ему лень доливать воду и способствовать замене фильтра. Он считал, что скорее убьет себя сам, чем какая-нибудь бактерия, содержащаяся в водопроводной воде.

«Пришло время навестить тебя!» – с этой мыслью Леон подошел к шкафу с одеждой и достал оттуда костюм. Стилистики не официальной, а более повседневной. Райт хотел одеть его на свадьбу с Анной и хранил для этого важного дня. Даже зная, что девушка не позволила бы в таком выйти к алтарю.

Он действительно мечтал о свадьбе. Готовился сделать ей предложение, тщательно продумывая каждую деталь. Зная все предпочтения Анны до мелочей, вплоть до дизайна пригласительных, он планировал организовать все в тайне от нее. Леон хотел устроить сюрприз: сначала сделать необычное предложение, затем, сделав вид, что откладывает на свадьбу, на самом деле подготовить все самому. Так он избавил бы Анну от хлопот, зная, сколько сил отнимает подготовка к торжеству. Его замысел был прост: создать момент, который запомнился бы ей как самое оригинальное и трогательное признание в любви.

Парень представлял, как в день предложения он ласково будит свою любимую с утра, с завтраком в постель, с кофе и свежими тостами на подносе. В голове у него, это был прекрасный и солнечный день. После чего он загадочно везет ее к вулкану Сент-Хеленс, находящемся в штате Вашингтон, под предлогом обычного сюрприза на ее день рождения, который был бы 3 июля. После восхождения, он планировал встать на колено и при всей этой природной красоте, которая открывала свои шикарные виды с высоты, сделать ей предложение, записывая все происходящее на нагрудную экшн-камеру. Леон хотел запечатлеть все эмоции, которые нахлынут на Анну, а потом смонтировать видео, чтобы впоследствии создать целый фильм о предыстории их семьи. Такой момент и ее реакцию нельзя было не запечатлеть на видео.

После того как Анна бы начала умиляться красивым видам с высоты, он бы тихонечко достал кольцо для помолвки, с большим красивым бриллиантом. На тот момент, он не знал где его достанет, но очень хотел по-настоящему удивить ее и порадовать, поэтому готов был впахивать на работе и потратить большие деньги, чтобы для Анны этот момент стал действительно запоминающимся на всю их оставшуюся жизнь.

Райт считал, что это будет хорошая история, которую можно было бы рассказать детям, обязательно похвастаться перед друзьями, чтобы утереть им нос, в самом необычном предложении руки и сердца.

Он вспоминал моменты, когда его любимая валилась с ног от усталости на кровать после работы, а он ложился к ней, гладил ее ножку и когда она засыпала нежно шептал ей на ушко «Выходи за меня! Стань моей женой!». Его безграничная любовь всегда старалась вырваться именно в этой фразе и поэтому, чтобы ничего не испортить, позволял себе подобное, только когда она спала.

Но этот радостный момент так и не наступил. В сложившейся обстановке этот костюм Леон мог позволить одеть только на ее похороны. Неумело завязывая галстук, парень вспоминал с каким знанием дела это делала Анна, которая всегда старалась следить не только за своим внешним видом, но и за опрятностью внешнего вида своего парня.

Отражение в зеркале напоминало ему о самом страшном промахе – он так и не смог заставить себя прийти к ее могиле. Эта мысль жгла изнутри. Ведь как он мог говорить, что любил ее, когда даже не появился на ее похоронах и через полгода после. Райт осуждал себя за это. Однако тогда он не мог поступить иначе. Для него это было слишком тяжело. А также его мучал вопрос – кто же все-таки этот неизвестный, который так невежливо и бесцеремонно завалился к нему домой и разбил ему лицо.

– Откуда он мог знать, что у нас с Анной были какие-либо разлады в отношениях? Почему он считает, что я убил ее? Почему? Да, я был виноват в ссорах, но я не убивал ее! – смотря на свое разбитое в зеркале открытой двери шкафа лицо, Леон сам себе продолжал задавать вопросы. – По крайней мере, я этого не хотел. Почему же он так беспокоится за нее? Кажется, даже больше меня. Неужели это с ним она мне изменяла? – жаль, что он не знал ответа. – Эй, неужто ты настолько глуп, что твоя девушка ходила от тебя налево? – говорил он себе в зеркало. Но ответ негде было услышать.

Только Анна знала ответы на эти вопросы. Но ей проще было закрыться в себе понимая, что парень все равно ей не поверит.

Леон считал необходимым найти обидчика и спросить с него «по всей строгости», но не знал где его найти, и почти был уверен, что его никто не видел, да и на камерах если он и появился, то однозначно был в маске и позаботился о своей анонимности.

Райт обул свои старые разношенные оксфорды, натянул черное длинное пальто-реглан, и как только собрался выходить, вдруг вспомнил одну важную вещь.

– Черт, я забыл Паркера! – он зашагал на кухню, чтобы достать из импровизированного орудия казни плюшевую игрушку.

Странно, что пока Леон лежал на полу без сознания, никто за ночь ничего не вынес из его квартиры. Да и не нашлось доброго человека, который мог бы вызвать скорую. Хотя, соседи могли подумать, что он опять напился, устроил переполох и уснул, забыв закрыть за собой дверь, поэтому даже не удосужились войти в квартиру и посмотреть все ли в порядке.

Выходя из квартиры, на стене Леон заметил огромную надпись «УБИЙЦА», сделанную баллончиком для граффити с красной краской. Написано было добротно, с сильным нажимом, так, что потеки были похожи на стекающую кровь.

– Сто процентов этот уродец написал! – подумал Леон. – Но вот только зачем? Да и что это за бред? Ради чего все это? Смахивает на выходки какого-то глупого школьника, если не брать в расчет то, что тот тип был здоровым мужиком. Чего он добивается? – рассуждал он. Подобные выходки со стороны взрослого мужчины еще больше разжигали интерес к его личности и желание Леона его разыскать.

На улице шел снег. Леон поднял взгляд в затянутое серыми облаками небо и наблюдал за большими хлопьями снега, неспешно падающими прямо на лицо, стараясь остудить пульсирующую боль его отеков.

– А жизнь то идет… – пробубнил он, доставая сигарету из пачки, закуривая и попутно заказывая на смартфоне «Убер», который доставит его прямо на кладбище к любимой.

Райт сидел на заднем сиденье дешевого такси, где въедливый запах дезодоранта водителя смешивался с ароматом прошлых пассажиров. Через запотевшее стекло он смотрел на размытые огни города, протерев ладонью небольшой участок окна. Мысли путались: как ему жить дальше? С чего начать? И главное – кто был тот незнакомец в балаклаве, и что ему было нужно? Он ухмыльнулся. Стереотипный таксист-араб стрельнул глазами прямо в парня через зеркало заднего вида. Райт поднял воротник пальто, прислонился головой к стеклу, прижал к себе Паркера скрестив руки, скукожился от чувства прохладного такси, стараясь отвлечься и ни о чем не думать.

11 января 2019 г. День. 15:40.

– Приехали! – разбудил его таксист. – С тебя десять баксов, парень.

Леон неохотно открыл глаза. Порылся в кармане пальто. Вынул из него два скомканных портрета Авраама Линкольна и сунул их в растопыренную ладонь таксиста, который с недовольным лицом их принял, понимая, что чаевых он не дождется.

Райт схватил плюшевую игрушку, будто стараясь ее не забыть и быстро юркнул прямиком на улицу, громко хлопнув дверью. Машина тут же рванула с места. Опустив голову, парень поморщился, понимая, что встал в грязную лужу, полной воды и слякоти. Об этом мгновенно уведомили промокшие туфли, пропускающие в себя воду словно сито. Погода на улице к тому времени разразилась снегопадом и Райт, резким движением рук, запахнул пальто и хлюпая направился ко входу на кладбище.

– Ну что, Паркер, будем искать мамочку? – обратился он к игрушке и отправился блуждать среди могил, потратив около часа, так как не знал где точно ее похоронена Анна.

Складывалось ощущение, что на кладбище мертвые еще и его работники, которые должны были очищать от снега дорожки лопатой. Поэтому пришлось пробираться через заснеженные участки дороги в мокрых скользких туфлях. Через стену снегопада никого не было видно. Нет ни одной единой души. Только охранник на входе встретил Леона недоброжелательным усталым взглядом, будто он пришел нарушить и его покой.

Большинство могил и надгробий завалило снегом так, что, казалось, будто там обычный сугроб. К некоторым покойникам вообще, видимо, давно никто не приходил.

– И за что только платят этим идиотам? – грозно вопрошал Леон пробираясь через снег по колено.

Райта привлекла едва заметная дорожка, которая не смотря на падающий снег, обещающий снова завалить недавно вычищенный путь, звала шагнуть на тропинку. Впоследствии она привела парня прямо к могиле девушки.

«Анна Виктория Саммер. 03.07.1993 – 08.08.2018 гг. Любимая дочь, спи спокойно. Мы тебя не забудем.» – виднелась надпись на надгробии, и фотография жизнерадостной, словно солнце, девушки.

С черного мраморного камня на Леона смотрела милая девушка двадцати пяти лет, с приятными, утонченными чертами лица, темно-карамельным цветом волос, синими как море глазами, аккуратным заостренным носиком и слегка пухленькими губками. Приятное сочетание цвета волос и глаз Леону очень нравилось, так как казалось ему необычным. Именно этим приятным личиком она в первый раз его и зацепила, практически мгновенно. Несмотря на то, что зимой на кладбище почти никто не приезжал, могила Анны была подозрительно очищена от снега, будто тут недавно кто-то был.

Райт имел счастье с ней познакомиться, гуляя летом в парке. Однако, все волшебство случилось, когда он пришел с ней в гости к своим друзьям Билли и Лизе. Они планировали немножко отдохнуть и повеселиться, выпить, о чем-нибудь поговорить, да и просто побыть в приятной компании. Леон немного стеснялся с ней разговаривать, так как был поражен ее красотой, тут же погружаясь в беспокойные мысли. Он постоянно думал, как бы не облажаться перед такой красавицей и не выставить себя дураком.

Частые походы на перекур с другом сопровождались обсуждением плана по завоеванию Анны, ее сногсшибательности и стеснительности Леона быть немного напористей. Друг подбадривал его и говорил: «Брат, поверь мне, если бы я такую девушку встретил, то я бы с ней сто процентов закрутил. Такую упускать нельзя. Бери себя в руки и начинай действовать.».

После полулитра, распитого на двоих скотча с другом, Леон разговорился, и его волнение ушло на второй план. Девушки предпочитали не пить, так как Лиза была в положении, а Анна просто не любила алкоголь. Сидя за столом на кухне, они вчетвером начали обсуждать политику. Как известно, часто пьяные разговоры заходят именно о политике и на подобные темы Билли заводился с пол оборота. Поэтому дискуссия шла полным ходом и девушки с интересом наблюдали за парнями. Позволяя себе выкрикивать недовольства и матерные слова в сторону мнений друг друга, Леон и Билл забавляли девчонок, заставляя их смеяться. Затем Райт пригласил Анну прогуляться на улице, для того чтобы побыть наедине и познакомиться поближе, а друзья, при выходе из квартиры, сунули им поводок с собакой, чтобы они не бродили без дела.

Неторопливо прогуливаясь по улице, они вели милые беседы о своих увлечениях, практически не обращая внимание на четвероногого хвостатого Рассела, который так и норовил сожрать фекалии других собак. Тем летним августовским вечером шел небольшой дождик и добавлял своим присутствием ощущение романтики и волшебства. Хорошо, что Леон предусмотрительно взял с собой зонтик и это позволило парочке быть чуточку ближе друг к другу. Собака бегала и резвилась, пытаясь сорваться с поводка и обратить на себя внимание, своими действиями путая мысли Леона. После чего барбос начал бегать вокруг Анны, опутывая девушку поводком. Райт подошел к ней сзади и неторопливо, стараясь не причинить неудобств девушке, высвободил ее из плена хитрого пса. Анне показалось это очень забавным и, как она потом рассказывала, именно эта ситуация помогла ей осознать трепетное отношение и симпатию Леона по отношению к ней.

Впоследствии стеснение выветрилось, пара нашла общий язык и Райт, не стесняясь, рассказал все о себе, бросив случай на авось, понравится – значит, понравится, а если нет – не страшно. Зато она все знала бы про него и знала, на что идет, если бы они начали встречаться. Он рассказывал о своем детстве, о желаниях по поводу своей профессии, о проблемах в жизни и глупых поступках, над которыми ему очень было стыдно.

Искренность парня очень понравилась девушке, но пока парень даже не подозревал об этом. После этого приятного вечера Леон проводил Анну до дома. И тогда он набрался смелости, чтобы поцеловать ее в щечку и обнять на прощанье. Ведь Леон очень надеялся, что дальше последует продолжение.

Сейчас же, он стоял на коленях перед ее могилой не боясь, что его брюки промокнут на промерзшей заснеженной земле, смотрел в ее глаза и не стесняясь своих чувств плакал.

– Мы пришли навестить тебя, родная, я и Паркер. – обращался Леон к ней, стирая снежинки с ее фотографии.

Покрутив игрушечную обезьянку в руках, посмотрел на ее улыбку до ушей и усадил Паркера к надгробию возле фотографии Анны.

– Что ж, дорогая моя, теперь он будет охранять тебя. Надеюсь, он не даст тебе соскучиться. – он на некоторое замер в молчании.

Осторожно вытирая слезы с глаз, чтобы в очередной раз не затронуть боль вчерашнего вечера, Леон почувствовал чье-то присутствие и периферийным зрением заметил, что за ним кто-то наблюдает. Недалеко от него, примерно, в двадцати метрах, возле зеленых сосен, так старательно держащих своими могучими ветвями снег, у главного забора кладбища, огораживающего территорию, стоял неизвестный человек и явно на него пялился.

«Кажется, это тот самый тип!» – думал Леон, косясь глазами и старался разглядеть наблюдателя не поворачивая головы, чтобы не спугнуть его. Неизвестный же, в свою очередь, так же не отрывал от Леона своего пристального сверлящего взгляда.

Из-за падающего снега, этому великану удалось тихо подобраться к Леону и наблюдать за ним так, чтобы тот не сразу заметил. Райт старался как можно быстрее собраться с мыслями. В воздухе висела тишина, слышно было только как изо рта Леона выходит горячая струя пара, от его постепенно учащающегося дыхания. В тот момент ясно стало только одно – это тот самый человек, который вломился в его квартиру вчера.

– Эй, ты! – закричал Леон резко сорвавшись с места, но поскользнулся на промокших насквозь туфлях. Незнакомец, не дожидаясь, пока Райт поднимется на ноги начал убегать с территории кладбища. Он пронесся мимо закуривающего сигарету и провожающего его взглядом, стоящего у шлагбаума охранника. Парень быстрыми движениями вскочил на ноги и рванул за амбалом.

– Я все равно найду тебя, сука! – кричал ему в след Леон, понимая, что догнать наблюдателя нет никаких шансов.

Но все-таки безуспешно, скользя на осенней обуви, старался добраться до него. Выбежав за территорию, Райт увидел, как огромная туша, которую он преследовал, прыгает в старенький серебристый Форд, который качнулся под его весом и сразу же сорвался с места.

Райт схватился за голову руками и стал оглядываться по сторонам. Его взору предстала абсолютно пустая дорога, на которой нет больше ни единой проезжающей машины и лес, прямо напротив въезда на кладбище. Помощи просить было просить не у кого. Кроме охранника, который наблюдал за погоней с крыльца своей сторожки. Парень поспешил к нему, чтобы узнать любые детали, которые могут помочь в поиске амбала.

– Вы запомнили его? – Леон смотрел шальным взглядом на толстопузого охранника и показывал рукой в сторону следов от шин, оставшихся на снегу.

– Его лицо? Может, номера на машине? – спрашивал он, переводя дух.

– Это не мое дело, малец! – сказал тот с довольной миной, затягиваясь новой порцией сигаретного дыма и отмахиваясь от него свободной рукой. Леон грустно зашагал к выходу с кладбища.

– Сука! – закричал Райт, упал на колени в снег и ударил кулаками о землю, из-за чего, только что упавшие снежинки разлетелись в стороны. – Да что же здесь происходит?!

Chapter 3. SENSES

11 января 2019 г. Вечер. 17:15.

– Ну, все, парень – окликнул Леона охранник. – Нечего тут орать! А то разбудишь еще кого… – толстяк в заношенной форме охранника начал заливаться смехом, думая, что отменно пошутил и вдруг закашлялся, но после, продолжил дальше затягиваться сигаретой. – Проваливай отсюда! – гавкнул он.

Леон даже и не заметил, как начало садиться солнце и пригород застлала темная пелена, будто он простоял на коленях возле могилы час другой. Парень одарил недоброжелательным взглядом старого толстого охранника. Тот стоял на лестнице возле своей будки и жадно досасывал сигарету. Его старое морщинистое лицо, длинные седые усы, огромной пивной живот и наряд охранника, не мешали чувствовать себя королевой Великобритании в собственном замке. Леона раздражала мнимая самоуверенность в своих способностях, ведь эти старые жирные охранники и себя не способны спасти, в случае чего. Только еще одна противная морда, сотрясающая воздух. «Как при всей своей отвратительности кто-нибудь из-под земли еще не вылез и не заткнул его?» – думал Леон.

«Королева» докурила свою сигарету и начала передвигать своими маленькими ножками в сторону Леона. Двигался толстяк стремительно, да так, что чуть с лестницы не упал, что его и разозлило, и придало смелости крикнуть: – Эй, ты что, не слышал? А ну, проваливай, кому говорю?! А то сейчас полицию вызову! Нечего мне тут суету наводить!

Леон потихоньку поднялся с колен, не обращая внимание на грозного гнома, который порхал прямо к нему. Отряхнул руками брюки, на которых остались мокрые пятна от снега и повисшие раздавленные снежинки. Огляделся по сторонам и заметил, около придорожного фонаря, льющего свет на следы от той самой машины, на которой уехал неизвестный, что-то поблескивает. Райт решил, что это может быть какая-то зацепка, которая может помочь в поиске неизвестного человека, который за ним следил. Как только Леон направился посмотреть на вещь, которая привлекла его внимание, дорогу преградил низенький толстячок, который явно намеревался прогнать посетителя с охраняемой им зоны и продолжал тявкать, как Моська на слона.

Леон, который был порядком выше охранника, даже находил это слегка забавным, ведь что может ему сделать старый толстяк ростом около метра шестидесяти семи, даже с резиновой палкой на ремне. Но тот был слишком напорист и даже начал толкать Леона в грудь. Райт резко сменил умиление на гнев, схватил толстяка за грудки застиранного черного кителя так, что старичок встал на мыски своих грязных берец, и пригрозил: – Послушай меня сюда, мне плевать кто ты: охранник месяца или королева Британии. Если ты не угомонишься, я нагну тебя раком и вырву все волосы с твоей старой дряхлой жопы. Ты меня понял? – после чего оттолкнул его, отчего охранник чуть не повалился на землю.

После подобных слов самолюбие старика явно пошатнулось. Да и что этот псих себе позволяет? Он незамедлительно, с полным злобы лицом, изрядно напряг свой морщинистый лоб и криком в рацию о помощи начал звать своих друзей Майкла и Джона, находящихся по ту сторону кладбища, чтобы те помогли ему с неприятелем.

– Слышишь, страшная морда, я вызываю полицию! – завопил дедуля и бросился бежать в свою будку.

Леону оставалось всего ничего дойти до своей улики, но его спугнули две бегущие из темноты фигуры с резиновыми палками наперевес и криками «Стоять!». Он бросился бежать в противоположную сторону от манящей его вещицы, оставив эту затею на потом. Бедняга и так уже отхватил вчера, большего ему не хотелось.

Охранники продолжали его преследовать и Леону пришлось нырнуть в лес, чтобы скрыться от них. Он бежал по заснеженному лесу, стараясь не оглядываться. Его заношенные оксфорды, которые будто черпак, с каждым новым шагом набирали в себя свежую порцию снега, старались мешать его передвижению. Адреналина прибавили, как ему показалось, раздавшиеся выстрелы из пистолета. Не доверяя своим ушам, он решил оглянуться из-за чего тут же зацепился ногой за торчащий корень старого дуба и тут же свалился в сугроб, пропахав его лицом.

Казалось, что кружится голова, наперебой стучало сердце, будто сейчас выскочит из груди. Райт перекатился на спину и устремил свой взор в открывшийся среди заснеженных крон, кусочек неба, в котором он хотел увидеть какой-нибудь ответ на все то, что сейчас с ним происходит. Но видел он перед собой только пелену из туч. Такую же пелену, которая застлала всю его жизнь. И ели, которые так же, как и Райт, вопрошающе тянулись к небу. Он сдался.

– Что… что происходит? – он пытался отдышаться. – Почему они преследовали меня? Да и какое дело им вообще до меня? Почему так стремительно пытались меня прогнать? Я же ничего не сделал! Почему охранник не обратил внимания на того амбала? Черт, я же знаю, это был он. Это был тот человек, который вломился ко мне в квартиру…

С каждой мыслью Леона вопросов становилось все больше. Он не мог поверить, что такие из ряда вон выходящие вещи, доходящие до абсурда события, могли происходить в его жизни. В его обычной, заурядной, ничем не примечательной и уже давно, как ему казалось, окончившейся жизни. Но окончившейся ли?

«В чем разница между мной – лежащим на холодной земле идиотом, и людьми, закопанными тут, на кладбище?» – рассуждал он. – «И я, и они мертвы. Однако, у меня есть силы подняться из могилы, которую я сам себе вырыл, разгрести землю, в которую я себя закопал и восстать. Восстать так, как не могут они. Да… У меня еще есть шанс!».

Райту мало в это верилось, но он уже не мог выносить свой образ жизни. Слишком долго он прибывал в вегетативном состоянии. Состоянии лежащего в земле мертвеца. Ноги, которые уже давно успели подвергнуться мышечной атрофии болели с непривычки. Леон загреб рукой снега и насыпал на свое красное распаренное и ноющее от боли лицо. Он почувствовал некое успокоение всех бушующих внутри чувств и прохладу на своем побитом лице, прочищающую мысли.

– Точно! Чувства. Чувства отличают меня от мертвеца. Зачем мне дар движения, перемещения в пространстве и сила моего физического тела, если мою душу не питают чувства? Именно чувства заставляют нас жить, двигаться дальше, любить и ненавидеть. Ведь однажды я хотел всего этого лишиться. Хотел быть бесчувственной машиной, чтобы жить без боли и сожалений, я даже был готов к тому, чтобы распрощаться и с приятными чувствами, такими как: наслаждение, душевность, спокойствие, гармония… любовь. – к Леону понемногу приходило озарение.

Его монолог был нужен разве что только ему. Но сейчас ему хотелось порассуждать вслух. Так было легче для восприятия потому, что это уже не похоже на обычный поток рядовых мыслей. Поэтому он продолжал.

– Странно, что мое желание отказаться от чувств и сделало меня таким… Таким мертвым. – Леон потихонечку начал подниматься с земли и двигаться по своим следам обратно к дороге.

– Чувства. Они основа нашей души. Они зажигают в этой биомашине, называемой человеческим телом, все процессы. Они заставляют нас двигаться. Не наше тело, хоть оно и способно. А именно наши чувства и мысли, дают нам возможность передвижения в пространстве, дают силу нашему телу. Поднимают нас с колен. Заставляют идти вперед. Несмотря ни на что. Сколько бы мы не падали и не ошибались… Чувства. Как же я был слеп, пытаясь отказаться от этого. Отказаться от своей души! – восклицал он с озарением.

Леон осторожно выглянул из-за дерева на выходе из леса, чтобы оценить обстановку и узнать не поджидают ли его те охранники. Но как оказалось, про него все и думать забыли. На дороге и возле входа на территорию кладбища царила мертвая тишина. На месте старта разваливающего Форда, на котором уехал амбал, под фонарем, уже ничего не было. Улика, в которой он так нуждался – пропала. Либо ее кто-то забрал. Райт побрел вперед по дороге, подальше от злополучного погоста и всего этого непонятного бреда в виде сумасшедших охранников.

Полиция так и не объявлялась, не было новых следов шин, не было слышно сирены и еще каких-нибудь признаков их появления. Видимо, старый охранник просто нагонял страху, не собираясь вызывать сотрудников правопорядка или же сам забился в угол, ожидая кладбищенского подкрепления. Теперь это было не важно. Леон благодарил лес, который одарил его такими важными мыслями и дал понять зачем действительно стоит жить. Парень снова почувствовал, что может вернуть интерес к своей жизни.

Перед тем, как перейти в неосвещаемую фонарями часть дороги, он взглянул его электронные наручные часы, которые засверкали тусклой подсветкой изумрудного цвета. Ему подарила их любимая Анна на день рождения. Она долго копила на этот уникальный лимитированный экземпляр и хотела, чтобы они были раз и навсегда – одни. Так же, как и она. Одна единственная и любимая. А часы, как она считала, должны быть верным спутником, на которые можно всегда положиться.

«У тебя должны быть такие часы, которые всегда будут с тобой и остановятся только тогда, когда остановится и твое сердце!» – говорила она.

– Да. Жаль только, что остановилось твое сердце, а не мое! – с грустью произнес Леон. Часы показывали 19:19. – Нужно возвращаться домой. – подытожил парень и потихоньку, не торопясь потопал вдоль дороги, надеясь, что впоследствии сможет поймать попутку до дома.

– Это так странно… – Райт ударился в воспоминания. – Простое яблоко, упавшее с яблони в парке, сыграло с нами такую злую шутку. Именно так я познакомился с тобой, по чистой случайности. Яблоко упало мне на плечо, я обернулся и заметил тебя. Ты пыталась залезть на одну из яблонь, в легком коротеньком летнем платье, я не мог не обратить на тебя внимание. Как сейчас помню, тогда было седьмое июля две тысячи семнадцатого года. Обычно парни не запоминают даты, но тогда для меня был особый день – дата с тремя семерками, да и такая девушка… Я точно знал, что это будет знаменательный день. Ведь иначе и быть не могло. Такое везение… А что теперь? Пустота? Нет. Я должен хранить свои чувства к Анне в сердце. Возможно так, хоть и иллюзорно, но она будет жить. Так мне будет спокойнее! – Леон все шел, прошло уже около сорока минут, но ни одной машины так и не проехало, а он продолжал. – У всех нас есть минусы, комплексы, наше прошлое, какие-нибудь скелеты в шкафу, но мне было плевать на все. Она казалась мне идеальной, да и была такой. И останется такой навсегда!

Леон остановился и понял, что его ноги уже давно промокли насквозь. На улице стало порядком холоднее, от чего вся его промокшая одежда задубела, и он кое-как сумел поднять воротник своего пальто, чтобы не дуло в шею. Райт сунул руку в карман пальто, чтобы насладиться сигаретным дымом и постараться хоть как-то согреться. Достав пачку, он понял, что все сигареты промокли и согреться не получится. Райт тяжело выдохнул, опустил голову и побрел дальше.

Снег не переставал валить и казалось, что армия леденящих снежинок прикладывает все усилия, чтобы похоронить его заживо прямо возле обочины этой темной дороги. Все, что мог Леон на тот момент – греть себя воспоминаниями о былой любви и тех теплых чувствах, которые она в нем пробуждала.

– Ты и правда была идеальной. Ты пробуждала во мне самое хорошее и, казалось, что я становился лучше и добрее. – он уже едва шевелил губами, а его зубы стучали от холода.

– Я не могу не вспоминать твою улыбку, которая растапливала самый холодный лед в моей душе, разгоняла все самые грозные тучи. Забывалось все на свете: все беды, все проблемы, все ошибки прошлого. Рядом с тобой все уходило на второй план, и я по-настоящему был счастлив. – Леон обращался к мысленному образу своей лучезарной девушки. – Я был счастлив каждую секунду, проведенную с тобой. А твои глаза очаровывали до безумия. Некоторые говорят про два красивых озера или что глаза – космос. Я не могу с этим не согласиться, но и повторяться тоже не хочу. Глядя в твои красивые глаза, я чувствовал их глубину. И это будто новый мир, будто он больше меня самого. Больше этой вселенной и больше моего понимания. В них действительно хотелось бы раствориться. В них я видел твою чистую и светлую душу. Душу, которая жаждет любить. Душу полную доброты и надежд. Душу кротости и авантюризма. Мои чувства к тебе не описать несколькими фразами. Но и только лишь на глазах и улыбке все это не кончается, но эти две вещи перевернули весь мой мир, изменяя все мое нутро к лучшему. Рядом с тобой я хотел быть лучше и очень надеялся, что становился. Мне не нужны были мотивирующие и психологические книжки, чтобы разобраться, что к чему. Мы созданы друг для друга. Ты тот самый человек, ради которого хочется жить. Человек, которому ты готов подарить всего себя. Всего себя до конца. До последнего своего вздоха. Я просто хотел быть с тобой. Моя душа, сердце и тело, все тянулось тебе… – озвучивая свои мысли Райт пустил одинокую умирающую от холода слезу, понимая, что этих нужных слов, он так и не сказал Анне.

– А что стало теперь? Ничего. Боль моих чувств, боль ошибок и решений. Все это заперло меня на полгода дома, безжизненным и ничтожным. Часто ли кому-нибудь было так больно? Я не знаю. Но пора бы начать сначала. Начать двигаться дальше. Ради тебя, Анна. Ты бы этого хотела. Я продолжу жить ради тебя. Так я смогу почтить твою память!

Время на часах – 20:23. Размышления Леона прервал рев мотора автомобиля. Какая-то машина дышала фарами прямо в спину свесившего голову парня. Он стер заледенелый след слезы окоченевшими пальцами, развернулся и пошел спиной вперед, чтобы проголосовать, в надежде, что его подберут.

Машина неслась с включенным дальним светом фар и только ослепила Райта, от чего он поспешил прикрыть глаза руками, но пытался смотреть сквозь пальцы, стараясь рассмотреть машину. Было понятно, что подбирать его никто не собирался, так как машина даже не предприняла попыток замедлить ход, однако внезапно из окна машины в него что-то бросили. О его грудь с силой ударился какой-то предмет и повалился в снег.

«Надеюсь, это блок сигарет!» – Леон нагнулся чтобы посмотреть. – «Что за… Книга?» – он очистил загадочный предмет от снега и поспешил посмотреть название.

Ее обложка была бы белее снега, если бы не небольшие потертости и едва заметными размазанными следами угля, которую старательно отчистили. Фронтальная сторона книги была без лишних надписей и рисунков, с названием в самом центре черным шрифтом и указанием автора маленьким буквами, в нижней части обложки.

– «Осознанные сны»? Автор: Тобиас Тернер. До тошноты пахнет чем-то эзотерическим. Надо показать это Глисту. Он в таком шарит. – плотно сжав книгу в руке, Леон отправился дальше.

Chapter 4. LUCID DREAMS

12 января 2019 г. Утро. 10:00.

Внезапно зазвеневший утренний будильник на телефоне Леона Райта, вибрацией старался пропахать стоящую рядом с кроватью тумбочку. Уткнувшись в пустой стакан, он стал звенеть еще громче, в тот момент, когда хозяин только-только начал просыпаться после холодной ночи в одинокой постели, от которой уже успел отвыкнуть. Несмотря на свою дружелюбность, обнимающая его своим одеялом кровать, ощущалась чужой, ведь Леон привык, словно спартанец, спать на леденящем открытые части тела кухонном кафеле. Выключив будильник Райт, утонул в раздумьях, каким образом он позволил себе отказаться от такой роскоши, как кровать, и довольствоваться привычками бездомного каждодневно. Распластавшись на полу, будто на распятье.

Счастье вчерашним вечером добраться до дома, ему подарил рядовой дальнобойщик, держащий путь невесть куда, но так желающий потрепаться. Водитель с большой охотой подобрал Райта, отогрел в салоне и напоил теплым кофе из большого термоса, отпустив глупую шутку о том, что, если Леон захочет помочиться, придется делать это в пятилитровую канистру, которой он даже поспешил похвастаться.

Дома Райт решил принять горячую ванну, чтобы отогреться полностью и максимально исключить любые признаки простуды, поскольку промерз донельзя. Единственное съедобное, что нашел парень на своей закиданной мусором и объедками кухне был мед, который он радостно уплетал в прикуску с чаем. Вчера он изрядно вымотался и упал в постель, даже не расстелив ее, во влажном полотенце, даже не помнил, как поставил будильник.

Сегодня у парня была очень важная задача, вспомнив о которой он стремительно сорвался с кровати и побежал одеваться, даже не завтракая, чтобы встретиться со своим лучшим другом Алексом Прайсом, который очень любит распутывать головоломки и загадочные события.

– Брошенная в меня книжка… Это как минимум тянет на крутую мистическую историю! – прыгнув в свои повседневные брюки, он едва не упал на пол, запутавшись в них ногой, одел свою мятую темно-синюю футболку, которая была сослана в дальний угол шкафа и уже была едва не отправлена на половую тряпку. – «Алекс должен мне помочь, я думаю, что он заинтересуется… Он должен!» – Леон уже натягивал кроссовки на босую ногу, так как не нашел времени, чтобы возиться с носками. Сегодня он чувствовал эмоциональный подъем и задор, ведь в его жизни начали происходить загадочные и интересные события, в которых он должен разобраться.

– Вдруг эта ниточка, сможет привести меня к разгадке секретов амбала или хотя бы немного прольет свет на происходящие события… – парень набросил на себя зимнюю куртку, с расчетом на то, что теперь внезапные события его жизни могут привести его куда угодно и простужаться не выгодно – Интерес… Мне интересно! – хлопнув входной дверью квартиры и тут же заскочил обратно. – Точно! Книга, твою мать, чуть не забыл! – Леон схватил еще влажную книгу и рванул вон из квартиры.

В глаза снова бросилась надпись в половину стены, которую сложно не заметить и Райт притормозил, чтобы рассмотреть ее как следует. Ему казалось, что он может упускать какие-то важные детали. Вдруг тут кроется разгадка. Наверняка связь книги и амбала сложно было доказать, но парень предполагал, что надпись могла бы дать какие-нибудь ответы, но пока безуспешно.

– Убийца… – Райт встал напротив исписанной стены, сложил руки на груди и подпер подбородок рукой, провалившись в ее изучение.

Он стоял так еще около пяти минут, уставившись на надпись как на произведение искусства в музее, смысл которого хотел понятью.

– Но я ведь никого не убил, даже не думал! – рассуждал он. – Убийца? Ха! Как же… бред… – внезапно на его плечо упала чья-то рука.

– Ну, что, паренек, колись! Кого ты грохнул на этот раз? – послышалось из-за спины.

Леон медленно, не опуская рук, повернул голову, посмотрел за свое плечо, а за ним увидел низенького худощавого дедулю лет восьмидесяти. Это был его сосед, у которого парень был на хорошем счету, поскольку периодически оказывал ему всяческую помощь в бытовых вопросах. Старичок стоял прямо за спиной парня и был на полторы головы ниже Леона. В этот момент он почесывал рукой лысый затылок, на котором остались редкие седые как серебро волосы, а другой держал мусорное ведро, наполненное до краев, и расплывался в улыбке. Одетый в старые семейные трусы и растянутую старую майку дедуля стоял перед парнем, совершенно не стесняясь своего оголенного вида и тоже, с неподдельным интересом стал рассматривать надпись, поправив на себе очки.

– На этот раз? – спросил Райт и состроил вопрошающую гримасу. – Я в принципе никого не убивал!

– Черт! Да на тебе лица нет! – с испуганным лицом воскликнул дедушка и немного попятился назад, увидев изуродованное лицо Леона.

– Меня навестил старый знакомый! Ничего страшного, дедуля, не волнуйтесь.

– Или ты все же действительно натворил каких-то дел? – дедуля прищурил глаз и состроил недоверчивую гримасу уставившись на парня.

Леон молчал и не знал, что ответить старику проявляющим неподдельный интерес к разбитому лицу Райта и надписи. Даже ему стало ясно, что эти два события могли быть связаны каким-то образом. В любом случае, старик был бы на стороне Леона. Так как парень за долгое время знакомства со своим соседом успел произвести приятное впечатление и заметь на своем счету пару добрых дел. Поэтому дедуля даже и не допускал мысли о том, что Леон мог совершить что-то ужасное. Он просто в это не верил, а может и думать даже об этом не хотел.

– Ха, парень, да я же шучу! – поспешил успокоить его дед. – Тогда, наверное, это мне адресовано! Ведь бабка то моя, около месяца назад отправилась на тот свет! Представляешь?

– Примите мои соболезнования. Мне очень жаль! Она у Вас была очень приятной женщиной… Что стряслось?

– Оступилась на лестнице и все, поминай, как звали! – отвечал дедуля, не скрывая навалившейся грусти из-за воспоминаний о своей недавней утрате. – Раскроила себе голову о ступеньки… – казалось, что его глаза вот-вот нальются слезами.

– Какое горе, Уолтер! Вы как, держитесь? – интересуясь, Райт заботливо придержал старика за локоть.

– Да я, может, наконец, поживу спокойно на старость лет! – выдал дедуля, пытаясь сдержать слезы и продемонстрировал фальшивую улыбку, которая должна была дать понять, что он старается не унывать. – Грустно, конечно, но что поделать! Жизнь такая штука, что никогда не знаешь, что тебя ждет… Так что, береги себя, парень. И я рад, что ты поправился! – подытожил дедуля и решил откланяться, заметно гремя пустыми бутылками водки.

Дедуля Уолтер Пирс казался живчиком. Всегда вертелся по жизни, как уж на сковородке. Даже несмотря на его хлипкое с виду тело. Да и ходил он всегда в застиранной белой майке и трениках. Шаркал тапочками и изрядно горбился. Однако все эти нюансы не мешали находить деду счастье в простых вещах. Многим людям стоило бы у него поучиться.

По обилию опустошенных бутылок «горячительной» видно, что он глубоко страдает, но старается не показывать своей скорби о потерянной жене и как его это подкосило. Леону казалось, что несмотря на утрату, старик просто рад, что все еще жив и у него есть возможность изредка выходить на улицу, чтобы выбрасывать мусор и просто дышать этим воздухом. Дышать этим миром, который преподносит нам каждый день разнообразие неожиданных для нас сюрпризов.

Наверное, к старости приходит осознание чего-то истинно важного и до смешного простого, что ты действительно начинаешь наслаждаться всем, что тебя окружает.

Но пока, у Леона Райта есть дела посерьезнее, чем думать о том, как живет старик. Сейчас он чувствовал себя героем какого-нибудь фантастического боевика, где главному герою не дают шанса остановиться, передохнуть и всегда впутывают в его новые авантюры и приключения, сейчас ему это нравилось и было нужно. Но при этом, он и сам однажды мечтал постичь беззаботную старость: спокойствие, умиротворение вкупе с гармонией.

Периодически он представлял себе, как живет в глубокой старости со своей женой на окраине города: в своем доме, неторопливо и неспеша доживая остатки своей жизни, по вечерам выходя на крыльцо. Закуривая трубку табака, он облокачивался бы на колонну крыльца, направлял свой взор в закат и думал о том, какая насыщенная выдалась у него жизнь. Не без доли сожаления, но все-таки с удовольствием он бы улыбался навстречу уходящим солнечным лучам, выдыхая густой дым собственноручно высушенных табачных листьев, которых выращивал с любовью и трепетом.

Тогда Райт не имел представления о том, почему он считал, что не удостоится спокойной жизни в старости. Но где-то в глубине души, Леон чувствовал, что этим мечтам не суждено сбыться. У него было какое-то внутреннее чувство, которое сидело в груди и иногда давало себе волю пустить по всему телу неприятный зуд, когда Леон утопал в своих мечтах. Тем более его мечты о беззаботной старости рассыпались после смерти любимой, без ее он не видел покоя и смысла в этой беззаботности. Сейчас он осознавал, что о безмятежности он может забыть. Ведь каждая новая секунда могла преподнести для него новые события, которые еще больше могут всполошить его разум.

Вернувшись от раздумий, будто по щелчку пальцев, в нашу реальность Леон уверенными шагами направился к лифту, чтобы спуститься на первый этаж и наконец, дойти до друга, к которому он так спешил.

Райт вышел из подъезда на улицу, которая уже понемногу стала стираться из его памяти вследствие его затворничества. Солнечный январский день пытался пробиться сквозь морозные тучи прямо к Леону, стараясь подарить ему радость свежего утреннего города, и одаряя каждого, кто вышел на улицу пышными снежинками, неспешно падающими на землю и лица зевак, удивляющихся прекрасной погоде. Он посмотрел на светящиеся золотым светом облака, из-за которых пытались прорваться солнечные лучи, прищурился, прикрыл глаза и улыбнулся. Недавно произошедшие события подарили контраст его однообразным будням, разбавили их и подарили резкую смену настроения, позволили по-новому взглянуть на жизнь, подарили шанс наслаждаться моментом.

По всей видимости, этим прохладным субботним утром, большая часть людей решила отоспаться в своих теплых постелях и никуда не выбираться. Чего нельзя сказать о собачниках, которым просто приходилось выходить со своими четвероногими питомцами на прогулку. Улица пустовала и не блистала обилием снующего народа. Только некоторые родители вывели порезвиться своих маленьких детей, чтобы те поиграли в снежки и полепили снеговиков.

Алекс Прайс жил недалеко от дома Леона, поэтому уже через несколько минут спешащий изо всех сил, жадных до знаний Райт уже колотил кулаками в дверь своего старого друга.

Тем временем, на часах было уже 10:43. Алекс явно не спешил открывать дверь, хотя встает он очень рано. Эта давняя привычка всегда портила ночные посиделки с другом, в моменты, когда они находились друг у друга дома, и родители уезжали за город. Алекс был непоколебим в желании лечь спать раньше и так же рано встать, чем всегда раздражал Леона и чем портил попытку использовать каждую свободную от контроля предков секунду и хорошенько оттянуться. Однако тот поделать ничего с этим не мог и зачастую оставался с компьютерными играми наедине, без комментариев своего закадычного друга.

– Хм. Странно, спит, что ли еще? – удивился Райт и уже начал колотить в толстую железную дверь его квартиры, казалось даже, что звук через нее вообще не проходит, но тут она отворилась. На Райта из дверного проема выглядывал худощавый высокий парнишка, с длинными до плеч волосами цвета блонда, серыми глазами, довольно мужественным, но заспанным лицом, усыпанным веснушками.

– Ну, привет, Глист! – воскликнул Райт и натянул улыбку настолько, насколько смог.

– А, это ты, Леон? Не думал, что ты вообще выберешься из своей берлоги, учитывая то, что с тобой произошло. – Алекс выглядел крайне уставшим несмотря на то, что явно только-только открыл глаза и усердием потирал их. – Твою мать! Кто тебя так разукрасил? – Прайс вытаращил глаза на своего друга и остатки сна с его лица как рукой сняло.

– Даже не спрашивай – долгая история. – Леону не хотелось рассказывать подробности недавних событий, и он пытался свести разговор о его лице на нет.

– Ты извини, я никого не ждал, да и работал всю ночь. – он отошел от двери и указал рукой, что гость может войти. – Проходи, не стой в дверях!

Леону показалось очень необычным, что его друг, у которого все всегда расписано по часам, решил основательно отойти от графика, всегда являвшимся камнем преткновения интересов парней и вдруг заняться какой-то ночной работой. Наверное, это было действительно что-то очень важное, раз уж он пошел на такие жертвы. Алекс был нейробиологом и нейропсихологом, часто брал практику в городской больнице, как консультирующий врач и даже работал с несколькими пациентами.

– Чем же ты таким важным занимался ночью? – поинтересовался Леон, в тот момент, когда они вместе следовали на кухню.

– У нас скоро выездная конференция с коллегами по работе, которая уже практически на носу. Надо было усилено готовиться, так как я немного затянул с этим делом и приходиться спешить, так сказать, все в последний момент. – отвечал ему Алекс.

Человеку, который никогда не общался с Алексом Прайсом, могло бы показаться, что этот быстро говорящий, будто пытающийся что-то скрыть парень, действительно ищет какую-то отговорку, чтобы никто не раскрыл его тайные планы.

Прайс всегда имел склонность скрывать свои гениальные мысли от знакомых и коллег, которые потом выливались в первоклассные журнальные статьи о важном открытии работы мозга или организма человека. Казалось, что Алекс боится, что кто-то может украсть его гениальные идеи и выдать за свои.

Несмотря на то, что Леона Райта ни коим образом не интересовала сфера научных открытий, он все равно будто бы старался держать свои мысли при себе, выдавая в своем поведении некоторые нотки тревожности и беспокойства, к чему сам Райт уже давно привык, поэтому не придал этому никакого значения.

– Дай угадаю, эта тема сто процентов только у тебя интерес вызывает, а обычным людям и дела до нее нет? – спрашивал Райт, позволяя себе присесть на кухонный стул и немножечко развалиться, будто у себя дома.

– Тема довольно обширная и интересная, так как затрагивает аспекты жизни каждого человека. «Воздействие негативных обстоятельств на мозг человека», если вкратце и по-простому. – Алекс постарался уместить смысл своих грандиозных увлечений и интересов до уровня понимания обычного человека и сократил тему предстоящей конференции донельзя, после чего сунул нос в холодильник, чтобы достать оттуда бутылку пива.

– Будешь? – спросил он Леона, протягивая ему холодненькую пинту «Гиннеса».

– Нет, спасибо. – отвечал ему друг, легонько поматывая головой. – Я, можно сказать, завязал с этим делом.

– Ну, так что же? – интересовался Алекс, стоя поодаль в домашнем халате и опираясь на кухонный гарнитур поясницей. – С чем пожаловал? У тебя что-то срочное?

– Ах, да, чуть не забыл! – парень подскочил с места и сунул в руки Прайсу книгу. – Мне подкинули это вчера. Кто-то бросил прямо в меня. Не спрашивай, как и почему это произошло, я сам не знаю. Однако… – у Леона снова заурчал живот, и он вспомнил, что уже давно неимоверно голоден.

– Однако, ты в этой теме точно понимаешь больше меня. – наглец подошел к холодильнику и достал оттуда сосиску с огурцом.

– Эй, друг, ты бы хоть его помыл! – Алекс скривил лицо и слегка потянулся рукой сторону пожирающего огурец Леона, будто пытаясь его остановить, но поняв, что опоздал, убрал руку обратно.

– Меня сейчас меньше всего волнуют микробы или грязь на этом огурце – с довольным лицом Леон уплетал овощ. – Ты мне лучше скажи… – он уже начал снимать с сосиски оболочку. – Что с этой книгой? Ты что-нибудь об этом знаешь?

Алекс плюхнулся своей пятой точкой на угловой диван, отпил «Гиннеса», поставил бутыль на стол и начал вертеть в руках книгу.

– Да, я кое-что знаю об этом. Раньше я изучал вопрос измененных состояний сознания. Читал книги на данную тему, чтобы изучить вопрос более детально, ну и, в конечном итоге, написал научную работу на тему этих осознанных снов. Знаешь, очень интересно узнать, как они появляются, как, опять же, воздействуют на наш мозг, какие процессы работают в эти моменты… – продолжал Алекс, пока Леон не перебил.

– Слушай, это все очень действительно интересно, но можно как-то ближе к сути? – торопил его Райт. – Это как-то поможет мне наладить мое состояние? – ему не верилось, что он мог связать эту историю с книгой и собой. Горемыке казалось, что это действительно не просто так все произошло. Да и часто ли кому-то кидают под ноги книги, в которых еще и твой друг просто ас. Нет, для Леона это не было простым совпадением. Он ждал, что информация, которую знает его лучший друг, может пролить свет на недавние события и хоть как-то объяснить, что тут вообще происходит.

– Ну, знаешь, касательно этой книги… Я ее читал. У меня даже есть один экземпляр. – Алекс указал пальцем на весящую в углу кухни маленькую полку с научными книгами, среди которой лежали «Осознанные сны» Тобиаса Тернера.

– И чтобы тебе проще объяснить я просто скажу, что там описываются техники вхождения в измененное состояние сознания. В данном случае – это осознанный сон. Его можно использовать как терапию от страхов, избавления от каких-либо триггеров и еще множества полезных вещей. – Алекс взял бутылку пива со стола, чтобы наконец-то его уже допить. Он сделал пару глотков и продолжил. – Но там много эзотерических теорий, в которые мне верится с трудом, и некоторые из них я нахожу очень даже смешными.

– Что же это за теории? – у Леона загорелись глаза, и он едва не подскочил с места.

– В общем и целом, там рассказывается о тибетских монахах, которые настолько хорошо освоили эту технику, что могли практически создавать собственные миры и оставаться в них навсегда. – друг сделал последний глоток и пошел выбрасывать бутылку, нагнулся, чтобы опустить ее в мусорное ведро.

– Знаешь, говорят даже, что… – он выдержал паузу, чтобы привлечь внимание Леона и создать некое напряжение, создать интригу.

– Что говорят? – завопил Райт с широко раскрытыми глазами, практически выпадающими из орбит.

– Говорят, что их тела даже исчезали из нашей реальности. Якобы они навсегда уходили в тот мир, созданный ими. – подытожил Алекс. – Это все, конечно, байки… Но они меня порядком развлекли. Так сказать, занимательная история. Не более! Книгу оставь себе, думаю, что она поможет тебе отвлечься на некоторое время. Почитай, я думаю, тебе понравится.

Chapter 5. EMPty

Тот же день. Время на часах – 12:07.

Райт вернулся от Алекса под впечатлением. И хоть он понимал, что рассказанная история может быть действительно какой-нибудь сказкой, в которую просто не стоит воспринимать всерьез, Леон заинтересовался. Это было мистически и нереально, но крайне заманчиво. Ведь от своей реальности, в которой он прибывает каждый божий день, он просто устал. Ему хотелось просто бежать от всего этого. Хотелось бежать, как крысы бегут с тонущего корабля, которых все равно ждала смерть. Поэтому был ли смысл питать пустые надежды на светлое будущее? Этого он не знал. Тогда он увидел шанс в глупой истории, которую рассказал Алекс.

Леон прошел на кухню, не раздеваясь, прямо в обуви. Швырнул книгу на кухонный стол и оперся об него обеими руками, чтобы вонзить свой взгляд в обложку этих ментальных сказок. Его очень привлекало название – Осознанные сны. Осознанные. А ведь он так хотел, чтобы в жизни Леона было хотя бы что-то осознанное, а не кромешная тьма перед глазами. Ему казалось, что этот этап жизни закончился и нужно двигаться дальше. Но пока он и не представлял как.

Откинув все размышления на тему параллельных реальностей, которые проникли в его сознание и начали развиваться, как безумная идея. Он решил, что для движения вперед, он должен начать что-то менять в своей жизни. Самым важным являлась заросшая пылью и мусором его квартира. Леону казалось, что для очищения своей души и разума, необходимо очистить свою квартиру, чтобы она была девственно чистой и некий камень с души Райта упадет. Или хотя бы его часть. Ему хотелось избавиться хоть от части того гнетущего состояния, в котором он прибывал последнее время.

Парень неторопливо, но с полной уверенностью в своих действиях начал выносить все из своей квартиры. Сперва, он выбросил весь мусор, из которого можно было построить целый замок при желании. Пачки из-под сигарет могли бы выступать как кирпичики, а пустые бутылки, как стекла для окон замка.

После он по кусочкам начал выносить из квартиры шкаф, который сломал в порыве ревности. Все остальные вещи тоже вынес. Технику, которую просто жаль было выбрасывать на улицу, Райт занес к своему знакомому соседу-старикашке. Хотел сделать ему что-нибудь приятное, ведь дедуля всегда был к нему так добр. Остальное же, что он считал ненужным, Леон отнес на помойку. Он делал не одну и даже не две ходки до мусорного контейнера и обратно. Он и в правду занялся очищением своей квартиры до нуля. Вместе с тем, он старался избавляться от воспоминаний, которые так его напрягали последнее время.

Леон видел в этом некий символизм, который помог бы избавиться ему от боли, пожирающей его каждый божий день. Поэтому он неторопливо, медленно и верно, как советский атомный ледокол «Арктика», двигался сквозь непроходимые толщи льда своей души, навстречу неизведанному будущему. Он хотел избавиться от всего, хотел опустошить себя. Опустошить квартиру. Хотел обнулить все, стереть прошлое и начать заново.

Но все было не так просто. Он потратил уже достаточно много времени, и на часах уже было 19:45. Леон думал, что ему становилось проще. И отчасти так и было. Пока в его голове снова не всплыло лицо его любимой девушки и все началось снова.

Он прильнул лбом к окну и смотрел вниз, на беззаботно гуляющих по улице людей. – Ничего не вышло! – закричал он и стукнул кулаком по стеклу – Как же мне избавиться от всего этого? Кажется, я схожу с ума… – он посмотрел на след своего теплого дыхания, который легонько лег на окно и тяжело вздыхая, прикрыл глаза.

– Эй, парень! – к нему неожиданно сзади подкрался дедуля. – Ты бы хоть дверь закрывал в квартиру… Ах да, тут ведь теперь даже и выносить нечего – оглянулся он и окинул взглядом пустующую кухню.

– Слушай, Леон. – положил ему на плечо руку дед. – Пойдем я тебя водочкой напою. Скучно мне одному ужинать, да и ты тут не веселишься – предложил ему старик. – Пойдем, а?

– Я с радостью, дедуль! – развернулся Леон и, даже легонько улыбнулся.

Этот вечер прошел в спокойной обстановке, Леон в гостях у старика вел себя сдержанно, не позволяя себе лишних действий. Но общаться он не горел желанием и поэтому старался хранить молчание, чтобы не взболтнуть лишнего. Дед понимал, что парня лучше не тревожить расспросами и так же, молча, опрокидывал стопку и закусывал картошечкой. А хорошенько подвыпив, он начал рассказывать о своей жизни, о своем знакомстве с покойной ныне женой и их совместном прошлом. О неудавшихся попытках завести ребенка и невозможности медицины в то время помочь им с зачатием.

Несмотря на неохотное общение Райта и некую холодную отстранённость, душа дедули все же радовалась. Ведь нашелся человек, с которым он мог повспоминать свою старуху и отблагодарить парня хотя бы этим скромным ужином за отданные им телевизор, микроволновку и прочую технику. В некотором роде, старик воспринимал Леона как сына или внука, которого у него никогда не было.

В 21:32 Райт уже был дома. Он сел в угол кухни, на которой он так любил прибывать в последнее время, взял книгу и открыл на первой странице.

– «Эта книга перевернет все ваше сознание и изменит привычное представление о реальности, к которой вы так привыкли…» – прочитал вслух Леон. Он усмехнулся, приподнял голову, дотронувшись затылком до угла комнаты, закатил глаза и произнес. – Как бы в это хотелось верить…

Ему было забавно читать о какой-то мистике, об изменении сознания человека посредством самопрограммирования через осознанные сновидения. Избавления от страхов и, как говорил Алекс, триггеров. Ему казалось, что ни один человек в разумном состоянии не сможет в это поверить, но, тем не менее, он уже был на стадии, в которой считал себя достаточно отклонившимся от нормы разумом, чтобы испытать на себе слова, написанные в этой абсурдной инструкции по безумным экспериментам с разумом.

Время на часах – 23:58. Леона захлестнула эта книжонка, и он с головой погрузился в нее. К тому же, он на время забыл о своих проблемах, которые, обычно, досаждают ему. Он немного успокоился.

Оттуда он вычитал, что существуют различные техники вхождения в эти измененные состояния сознания: прямые и непрямые, а также различные способы, которые занимали продолжительное время для подготовки, но действенные. Однако, Леон не хотел тянуть с этим увлекательным путешествием и выбрал прямую технику вхождения в осознанный сон, основанную, в данном конкретном случае, на засыпании.

На тот момент он уже не жалел отведенного времени на чтение этой книги, ведь многообещающие, иные, а вернее сказать, волшебные и ирреальные манящие его миры, казалось бы, уже ждут Леона для покорения. Ему только оставалось закрыть глаза.

Ему понравилась техники представления себя перед зеркалом и техника кручения вокруг своей оси, описанные в книге. Но для действенности попытки своего погружения в осознанный сон, он решил объединить их в одну, представляя как он, находясь на какой-то кушетке, привязан, как в психбольнице, чтобы не упасть по рукам и ногам, представлял, как кружится вокруг своей оси, находясь в комнате построенной из зеркал. А сам тем временем, лег на пол сложив руки по швам и начал потихоньку отключаться, проваливаясь в сон. Леон не знал сработает ли подобный метод, но совмещением этих простых способов он надеялся, что один будет усиливать другой и у него наверняка получится. Для успешного срабатывания этих методов и исполнения задуманного – необходимо было достигнуть достаточного уровня концентрации, но при этом достаточно отпустить свой разум, балансируя на грани сна и сознания.

13 января 2019 г. Время на часах – 02:57.

Леон Райт лежал на мягкой кровати в маленькой комнате, закинув руки себе за голову, и смотрел в белый потолок. Кровать стояла близко к стене, на которой висел старый индийский ковер. И он изредка на него поглядывал. Прямо перед кроватью на маленькой тумбочке стоял внушительных размеров телевизор, который внезапно включился. Райт, немного приподняв голову, обратил на это внимание и даже приподнялся. Опираясь на локти, он лежал на кровати и пытался понять, что за мистическое событие включило телевизор, как вскоре на экране телевизора начали появляться его фотографии с Анной. Вернее, казалось, это были его воспоминания, но, несмотря на это, он видел картины прошлого в телевизоре.

После подобного Райт уже не мог спокойно лежать и тут же подскочил, чтобы подойти к телевизору.

– Хрень какая-то! – он взялся за края телевизора руками и всматривался во всплывающие на экране изображения. Вдруг он почувствовал, что рядом с ним кто-то стоит. Он не заметил незнакомца краем глаза, как это обычно бывает, но почувствовал его присутствие так, как чувствуешь кого-то, кто совсем близко к тебе, что вызывает некий дискомфорт, который тяжело описать словами.

Леон медленно начал поворачивать голову в левую сторону, как ему казалось, где находился незнакомец, не отрывая рук от телевизора. Так и было. Совсем близко от него сидел знакомый ему с юношеских лет диджей, который создавал электронные музыкальные треки любимого жанра Леона.

– Такого не может быть! – думал Райт присаживаясь к нему рядом на угол кровати. – Что он может тут делать? – вопрошал парень.

А герой его юношества, просто сидел неподвижно, положив руки на колени, и смотрел прямо перед собой, не выражая никаких эмоций. Он был одет в рубашку и брюки черного цвета, черный плащ до колен, в очках и с длинными дредами. Любимый диджей был одет именно так, каким его помнил когда-то сам Леон.

Райт был ошеломлен и смотрел на гостя почти с открытым ртом. Его мозг начинал понемногу включаться и понимать, что здесь явно что-то не так.

В момент его осенило, и парень понял, что есть огромная доля вероятности, что он спит. Ведь книга, давала четкое описание странностей сна, при которых, человек, что их обнаружил, может понять, что на самом деле сейчас спит. Поэтому, при всех странностях, все-таки догадался, что находится не у себя в пустой квартире, в которой начинал свое путешествие. И тут он задумался, как же он вообще не смог сразу определить, что он не у себя дома.

– Я… мы… – он пытался своим астральным ртом сказать хоть что-то несмотря на то, что в голове мыслил ясно. – Мы… во… сне? – спросил, наконец, он у человека, сидящего рядом.

Тот, ничего не сказав, просто повернул свою голову в сторону Райта и кивнул. Казалось, что именно этого подтверждения Леону не хватало, для того чтобы осознать, что в действительности все, что его сейчас окружает – нереально.

– Да! – закричал он, подрываясь с места, подбрасывая руки вверх, будто его любимая команда по футболу выиграла чемпионат мира – Получилось! – продолжал он.

Диджей тут же исчез, ведь миссию свою он уже выполнил. Создавалось ощущение, что он и приходил за тем, чтобы помочь своему давнему фанату исполнить свою мечту.

Парень встал посреди комнаты. Он почувствовал прилив сил и безграничность его возможностей в этой ирреальности. Да, все было так, как и описывалось в книге: все было крайне реально. Объекты, которые его окружали, были такими же, как и в реальном мире. Ему казалось, что это и есть реальность, ведь ее практически нельзя было отличить от настоящей. Это было нечто новое, что хотелось тут же изведать. Это не было похоже на обычный сон, который помнишь урывками, когда просыпаешься. Это было состояние, в котором мозг проснулся именно в ключевой момент и понял, что он может вершить судьбу всего пространства, что его окружает и способен перекроить все, что только тут находится.

Одно лишь присутствие в этом месте давало наслаждение душе. Все. Он уже не там, где был раньше. Он уже и живет иначе. Но это было только начало. Приятные ощущения подбивали Леона двигаться дальше и испробовать все, что только придет ему в голову!

Стоя посреди комнаты, он раскинул руки в стороны, задрал голову к потолку, закрыл глаза и с приятным для него протяжным выдохом рванул с места вверх. Он летел, пробивая собой потолки здания, в котором находился, снова и снова, при этом, даже не чувствуя боли. Одно лишь наслаждение наполняло его. И он впервые в своей жизни чувствовал себя буквально богом.

От переизбытка эмоций он проснулся. Вскочил. И пытался удержать остатки небывалого величия, которые утекали будто сквозь пальцы. Леон осмотрел пустую комнату и решил, что не хочет снова быть тут. Он хочет обратно – в свой новый дом. Герой лег обратно на жесткий пол, чтобы поскорее попытаться уснуть снова и испытать те неописуемые чувства.

Маленькая комната. Кровать. Он уже в сознании и знает за чем пришел.

Леон очень удивился, что не пришлось проделывать всю процедуру вхождения в осознанный сон снова, и она оказался там, откуда все и начал. Комната была той же, но ди-джея не было. Да он уже был и не нужен, так как у нашего героя уже появилось четкое понимание того, где он находится.

На этот раз Райт решил снова испробовать некую способность и поэтому, полностью расслабив свое тело, он начал потихоньку проваливаться сквозь кровать и падать вниз, через все этажи. Только на этот раз он не пробивал пол тяжестью своего могучего тела, а легонько, как призрак, спускался вниз.

– Работает! – он снова выскочил из своего сна. На этот раз он оставался лежать на полу и только дышал так сильно и быстро, будто только пробежал стометровку. Снова закрыл глаза.

Опять комната. Только немного другая. Он сидел на кровати, опираясь спиной о стену. В пространстве царила романтическая обстановка. На столе в углу стояли свечи, везде были разбросаны лепестки роз и на подоконнике он заметил открытую бутылку шампанского.

– Ну что ж, попробуем – с голосом полным интриги произнес он и вытянул руку по направлению бутылки. Вдруг она стремительно притянулась к его ладони, как магнитом.

– Хах! Даже телекинез работает! – воскликнул он и отхлебнул глоток сладкого шампанского.

Вдруг в комнату осторожно вошла красивая девушка и прикрыла за собой дверь. Леону казалось, что он ее знает, поэтому не задавал лишних вопросов. Видимо, по сюжету, она была одним из участников сна, из-за чего у Райта не возникло сомнений в адекватности ее присутствия здесь.

– А вот и первый пациент – сказал Леон, легонько вставая с кровати на пол и приближаясь к красивой девушке.

– А? Ты что-то сказал? – поинтересовалась красотка.

– Нет-нет, я просто удивляюсь твоей привлекательности! – отвечал ей герой.

Девушка будто сошла с обложки одного из известных модных журналов: примерный рост около ста восьмидесяти, красиво уложенные длинные волосы иссиня-черного цвета, облегающее красное платье, которое было похоже на шелк, со смущающее короткой длиной, буквально обтягивало ее фигуру «90-60-90». Загорелый оттенок ее кожи так манил Леона в этой темной комнате, освещаемой ее только лишь светом горящих свечей.

Райту не могла не понравится такая роскошная героиня, посетившая его сон. И он уже было продумал, что даже не смог бы позволить себе флиртовать, так как он никогда и не думал даже о том, чтобы завоевать красотку прямиком из «ПлейБоя». Но тут он вспомнил, что это его сон. Что только он тут хозяин и у него есть сила меняющая реальность. Неужели ему нужны какие-то иные способности ради того, чтобы получить желаемое?

Девушка начала тянуться к Леону, чтобы поцеловать его, но он прикрыл ее пышные губы рукой, которой впоследствии подтолкнул девушку книзу, давая понять, что хочет, чтобы она встала на колени. Она так и поступила, потихоньку начиная расстегивать ширинку брюк Райта, игриво полезла туда рукой. Безусловно, Леону хотелось узнать какого это, испытывать плотское наслаждение в осознанном сне, но тут он вдруг вспомнил, чем такие сны чреваты. В его голове промелькнула мысль, что нужно проснуться.

– Нет-нет-нет! – завопил Леон. – Неужели тут любая мысль работает мгновенно и безоговорочно? – ему хотелось продолжить, и он поспешил вернуться обратно.

Герой очнулся в каком-то темном пространстве. Будто в невесомости. Он знал и прекрасно понимал, что той комнаты, в которой он проводил свои незатейливые эксперименты, уже нет, и он находится в каком-то совершенно другом месте. Картинка резко сменилась. Леон будто упал на землю и осматриваясь понял, что вокруг него начали мгновенно появляться стены, начиная от земли, кирпичик за кирпичиком, стены выстраивались ввысь настолько, что им не было конца и впоследствии границы скрывались далеко в темноте, которой тоже не было конца. У Райта сложилось впечатление, что он попал в тот самый лабиринт, который самостоятельно выстроил себе все эти месяцы.

Никто не мог сказать или объяснить, почему он попал именно сюда. Может быть, мысль о проблемах промелькнула в его голове, когда парень пытался заново попасть в то место. Либо же мысль об Анне закралась где-то в голове, а возможно и его высокие моральные принципы не разрешали ему изменить любимой, даже ментально, и подсознательно понимая свою ошибку, попал туда, откуда он так старательно пытался сбежать в последние дни.

Райт опешил. Осматриваясь по сторонам, он пытался понять, как выбраться отсюда. Все могущество Леона растворилось вместе с тем, как пришел его страх. Страх остаться в этом месте. И уже так просто было не проснуться. Спереди, сзади героя и по бокам были проходы, которые вели неизвестно куда. Казалось, что он был прямо в эпицентре событий. В том самом месте, откуда и начал строить свою темницу. Он посмотрел вверх. Стены лабиринта были настолько высокими, что не было видно даже их конца. Райт даже не мог предположить, каков этот лабиринт по протяженности и как долго пришлось бы плутать тут. Наверное, это было бы даже больше шести месяцев. А может быть и вечность. Есть ли вообще отсюда выход?

Взлететь он не мог. Ведь сила и его возможности исчезли, как и его сила воли исчезла с появлением страха умереть среди этих высоких бетонных и бесконечных стен. Особенность осознанных снов заключается в том, что ты всегда и безоговорочно должен верить в безграничность своих возможностей и усилием воли творить чудеса, будто это привычное для тебя дело. Прямо как ходить или дышать. Однако осознание этого просто улетучилось.

– Нет! Я не хочу снова этого испытать! – закричал со всей силы Леон, и бросился бежать прямо на стену, проламывая ее с особой легкостью, будто бежал по лугу летним днем. Вокруг разлетались кирпичные осколки и поднималась пыль. Несмотря на то, что сила к нему начинала возвращаться, он не видел, куда должен был двигаться. И неважно было, сколько бетона он пробил и сколько стен разрушил – выхода все так же не было. Вскоре он просто слепо начал бежать с криком, разбивающимся о стены, а стены о него.

Внезапно он просто открыл глаза. Лежа на холодном полу, он почти задыхался от ужаса, и его сердце колотилось так, будто сейчас остановится, не в силах справиться со своим бешеным ритмом. Он сел на свою пятую точку, попятился назад до тех пор, пока не уперся спиной в стену. Не ожидая еще одного препятствия в виде холодного бетона, он скукожился, подтянув ноги к груди, и обхватил их руками. Положил голову на колени и молча закрыл глаза, из которых, не заставляя себя ждать, побежали горькие слезы.

13 января 2019 г. Время на часах – 12:10.

Леон Райт проснулся все в той же позе, не помнив, как уснул. Только вот все его тело изнывает от боли, так как герой спал в крайне неудобной позе. Он встал, огляделся, еле-еле размялся, будто стараясь себе ничего не повредить, и побрел пить воду из-под крана.

– Я не знаю, что это было. Очень странное явление. Неужели тогда всплыли те триггеры и страхи, о которых говорил Прайс? – думал он, присасываясь губами к крану и стараясь насытиться освежающей холодной водой, с неприятным хлорным привкусом.

– Почему же я потерял контроль? И как справиться с тем, что я видел, если это всплывет в очередной раз? Похоже, только книга сможет мне в этом помочь – бубнил он себе под нос, ринувшись за книгой.

– Так-так-так – лихорадочно он начал листать страницы и остановился на одной из них. Капля воды с его губ упала прямо на страницу. А если быть точнее, на слово «монахи». Он стер каплю пальцем и слово слегка размазалось.

– Похоже, это та самая история, про исчезающих из реальности монахов… Интересно… Посмотрим… Ага, вот! – Леон нашел нужные ему слова.

– «Тибетские монахи практиковали технику осознанных сновидений и доводили ее до совершенства посредством долгих и упорных тренировок. Будучи в состоянии транса, они продумывали все обстоятельства сна, в котором хотели материализоваться, до мельчайших деталей, что и позволяло им полностью проникать в них. Они начинали с продумывания своего образа, как будут выглядеть их тела, их характеристики, способности и преимущества. После же, они начинали создавать мир вокруг себя, создавая его максимально похожим на реальный. И если все удавалось так, как они и задумывали, то личность переносилась в новое, созданное ими пространство, а вслед за ним и тело. Самым важным обстоятельством было…» – не дочитав предложение, Леон кинул книгу на подоконник и бросился ходить по комнате взад-вперед.

– Так, так, так, другая реальность. Ха, смех – он схватился за голову, остановился у окна и уставился серое небо, затягивающееся зимними тучками.

– Но что, если это сработает? – почти не веря произнес вслух – Но ведь попытка – не пытка, верно? – продолжал он.

– Так чего же мы ждем? – Леон лег на спину и принялся проделывать все то, что написано в книге.

– Так… – он тяжело выдохнул – Мир неотличимый от нашего… – продолжал рассуждать он у себя в голове.

И Леон тут же, не мешкая, начал воображать улицу, на которой живет, свой дом, друзей и родных, всплывали даже моменты, когда он еще не встретил Анну и был вполне счастлив и доволен собой. Лежа на полу, он даже улыбнулся. Хорошее время для него было. Но терзающие его мысли об Анне заставляли думать, что он мог бы все изменить, если бы вернулся в прошлое и понял, где оступился.

Райт пытался воссоздать все до мельчайших деталей, вплоть до фонарных столбов, количества домов на его улице и их вид, ведь он смотрел на них с самого детства и не мог не запомнить, за такое большое время. Машины, автобусы, рынок, старый рынок рядом с домом. Где-то на районе, неподалеку в парке даже было озеро. Он уже будто не творил, а мечтал о былом. И ему становилось от этого хорошо. Сознание потихоньку начинало угасать и Леону казалось, что сейчас он уснет.

– Нет! Ничего не получится! Это какой-то бред! – он резко открыл глаза пытаясь прервать эксперимент. Но вдруг холодный свет легкоузнаваемых больничных ламп ударил ему в глаза, от чего Леон хотел прикрыться ладонью чтобы свет не слепил, но дернув правой понял, что она прикована металлическими наручниками к больничной кровати.

Он тут же закрыл веки, чтобы собраться с мыслями и вдруг ему показалось, что ощущения его физического тела и формы иные, нежели те к которым он привык. Что-то однозначно было не так, это испугало Леона, и он, охваченный паникой, тут же хотел сорваться с места, но как только постарался поднять свое туловище с кушетки, в его грудь уперлась рука, которая толкнула его обратно на больничную койку, и он тут же лег.

– Погоди здоровяк, не так быстро! – послышался неизвестный голос где-то в непосредственной близости.

Райт быстро моргал, но его глаза долго не могли привыкнуть к свету. Обилие светящихся предметов слепили его будто стараясь выколоть ему глаза своими фотонами, и он ничего не мог с этим поделать.

– Успокойся, я тебе сказал! – повторил тот же голос, и чья-то ладонь иронично похлопала его по щеке.

Райт лег и постарался успокоиться, понимая, что убежать не удастся, он уложил свою голову на подушку, уставился в потолочную лампу и начал глубоко дышать, чтобы привести свое сердцебиение в норму, в тот момент, как его взору предстал неизвестный силуэт. К его лицу нагнулся неизвестный человек, одетый в строгий костюм коричневого цвета, с шляпой на голове.

– Напугал ты нас, Большой «Т», тебя знатно переехали. Босс думал, что ты помрешь! – неизвестный начал заливаться смехом запрокинув голову. – Хотя, скорее он склонялся к тому, что ты симулируешь… Поэтому мы здесь, Большой «Т» … – послышался звук волочения стальной табуретки по полу, после чего она с грохотом уперлась своими стальными ножками в пол и неизвестный человек в костюме присел на нее – Но кому же придет в голову играть безмозглого овоща, целых полгода?

Chapter 6. PAIИ

– Большой «Т»? Кто вы? Что тут происходит? – Леон уставился в нового знакомого, который смотрел на него с полной уверенностью, что парень его узнает.

– Да ладно, только не говори, что у тебя амнезия, большой «Т»! Не разыгрывай комедию. Мы знаем, что в последнее время ты хотел нас покинуть, а тут еще и удобный случай подвернулся, да? – худощавый человек в шляпе ухмыльнулся, после чего растянул свой рот в широкой улыбке оголив свои безупречно белые зубы. – Мы здесь не в игрушки играем, Тобиас, я хочу, чтобы ты это понимал. Сбежать от нас тебе не удастся, как бы ты этого ни хотел, запомни! – человек в коричневом костюме достал из пиджака золотой портсигар, затем сигарету и закурил, пристально уставившись своими темно-карими глазами прямо на Леона, одаривая его недоверием.

– Что вы делаете? Здесь нельзя курить! – послышался строгий голос только что вошедшего в кабинет врача.

Человек в костюме медленно обернулся на врача, встал с табуретки и выпрямил образовавшиеся складки пиджака, не выпуская сигареты из руки.

– Вы лучше скажите, доктор. – незнакомец указал пальцами, держащими сигарету прямо на Леона, после чего снова затянулся. – Может ли у этого совершенно здорового парня быть амнезия?

Врач стремительно направился к неизвестному и пытался настоять на своем.

– Здесь курить запрещено! – с некоторым волнением прикрикнул доктор, однако заметив, что в палату зашел еще один человек в черном костюме, он поумерил свой напор.

Вошедший выглядел так, как выглядят обычно вышибалы рядом с элитными заведениями, обладая каменным лицом, плотно прижатыми, будто приклеенными клеем-моментом друг другу губами, источая спокойствие, но имея где-то глубоко внутри себя, как в ящике Пандоры, необузданную агрессию, которую он готов был выместить на ком угодно, только бы выдалась возможность.

– Если учитывать то, что довелось ему пережить, то амнезия вполне возможна. По сделанным снимкам Вашего головного мозга, имеются некоторые отклонения от нормы, поэтому шанс возникновения ретроградной амнезии вполне возможны. – сквозь зубы выдал врач.

– Ах, вот как?! – с удивленным лицом сказал неизвестный. – Да быть того не может! – он подошел к телу на кушетке и легонько постучал Райту по голове, как обычно стучат в соседскую дверь. – Он же кремень! Что же там может у него пойти не так? Там ведь не так много винтиков…

Врач только раскинул в стороны руки, дав понять, что не знает, как ответить на столь глупый вопрос.

– Слышишь, Большой «Т», может быть у тебя амнезия, оказывается! – человек в темно-коричневом костюме сделал очередную затяжку и выдохнул густую струю сигаретного дыма с кремовым ароматом в лицо Леону, от чего тот закашлялся. – Ладно, отдыхай пока! – он затушил сигарету о рядом стоящую белую тумбочку воткнув в нее окурок. – Мы за тобой присмотрим! – многозначительно подытожил он. – Райан, сними с него наручники и пойдем отсюда.

Человек «каменное лицо» подошел к койке Леона Райта и начал отстегивать его руку, в тот момент, когда он приподнял голову с подушки и наблюдал за каждым его действием. Как нестранно, непрошенные гости покинули палату, и доктор тут же бросился к окну, чтобы его открыть и как можно скорее проветрить помещение.

– Где я? Что происходит? – Райт снова решил попытать счастья узнать, как он тут очутился.

– В больнице, очевидно. Вас на большой скорости сбил автомобиль. Судя по записям вашей больничной карты, какое-то дорожно-транспортное происшествие. Вы полгода провели в коме и наконец-то очнулись, чем спасли наше отделение от набегов этих бандитов, Тобиас.

– Но… я не Тобиас! – парню не хотелось верить тому, что сейчас происходит.

– Не волнуйтесь! Амнезия – частое явление при травмах головы, с течением времени память может… – доктор не успел договорить, как Райт его прервал.

– Нет! Вы не понимаете, я действительно не Тобиас. Я даже не знаю о ком сейчас идет речь. Я Леон Райт, я буквально несколько минут назад находился в своей квартире. И я не понимаю, как оказался тут… Бред какой-то! – Леон сел на кушетку держась за голову. Заметив, что на его руках имеются татуировки, которых у него никогда раньше не было, он начал их пристально разглядывать, а после бросился осматривать самого себя.

– Успокойтесь, у Вас шоковое состояние, я дам Вам успокоительное и Вы сможете как следует отдохнуть.

Странное поведение пациента смутило доктора и тот уже было собирался куда-то идти, но засомневался.

– Нет, доктор, Вы не понимаете, я будто в другом… в другом теле. Оно не мое! – парень уже было собрался бежать к зеркалу, установленному над раковиной в другом углу комнаты, но ноги подвели его и тот упал на пол.

– Тобиас, подождите, я Вам помогу! – доктор подбежал к нему, нагнулся, забросил руку Райта себе за шею и помог парню подняться – После полугодовой комы, слабость в теле и ногах – меньшее, что может Вас беспокоить, Вам необходим отдых!

Леон Райт был решителен в своей цели добраться до зеркала, чтобы взглянуть в лицо самому себе, поэтому потихоньку продолжал ковылять к раковине рассчитывая сделать это с помощью доктора или без.

Доктор не смог бросить Райта и помог ему дойти до зеркала.

– Твою мать! – воскликнул Леон.

В маленьком, усыпанном засохшими каплями воды зеркале он увидел чужое, совершенно незнакомое ему лицо. Перед ним предстал человек с широкими и грубыми чертами физиономии, на голове которого совершенно не было волос, только идеально гладкая кожа отражала свет палатных ламп, а морщины на лбу с точностью передавали недоумение парня на данный момент.

Леон внезапно начал бить себя тяжелыми ладонями по лицу, рассчитывая, что все это сон и он вот-вот проснется, но ничего не происходило, поэтому он с каждым разом наносил себе удары по лицу все сильнее, надеясь, это поможет. Его попытки навредить себе прервал доктор, схватив его за руку.

– Успокойтесь! Успокойтесь! – доктор неспеша повел Леона обратно к кровати.

«Но, если это все сон, то почему я не могу управлять им? Может быть потому, что я не уверен в этом? Но для того, чтобы определить свое нахождение во сне, как было указано в книге, необходимо искать странности, которые помогут осознать нереальность происходящего. Однако, странностей достаточно: чужое тело, кома, больница, какие-то мафиози… Но ничего явно указывающего на сон нет, только косвенные признаки. Нет странных искаженных надписей, написанных на неизвестном мне языке, нет уродливых лиц у людей или каких-нибудь монстров, по небу не летают драконы… Стоп, что? Лето?! Быть не может! Когда я закрывал глаза в своей квартире на дворе стояла зима… Нет, тут явно что-то не так. Даже если это сон, которым я не могу управлять, я хотя бы могу попробовать проснуться, надо только…, – Леон прервал свои размышления решившись на смелый шаг. Он оттолкнул врача, который повалился на серый больничный линолеум, собрав все свои последние силы, побежал в сторону окна, запрыгнул на подоконник и тут же сиганул в окно с третьего этажа. – Надо только убить себя, чтобы проснуться».

Очнулся Леон уже лежа на кушетке, с конечностями пристегнутыми ремнями, в тесной комнате, с маленьким окошком из которого пробивались тусклые солнечные лучи. Окошко было зарешечено и настолько маленькое, что при всем желании выбраться оттуда бы не удалось, даже не будь там решетки. Дверь в комнату тоже была металлической с металлическим окошком, которое при желании можно было открыть и посмотреть в каком состоянии пациент.

«Не получилось, неужели не сон? Тогда что это? Боже, как же раскалывается голова…, думай, Леон, думай… Где ты? Что здесь происходит? Все это выглядит словно какой-то абсурд… Давай пораскинем мозгами. Если это не сон, то что это? Переселение душ? Но это же невозможно, а если и возможно, то почему сейчас лето? Из этого можно сделать только один вывод – сейчас совершенно другое время. Вопросов много: кто я, где я и, главное, когда? – Леон глазами ловил пробирающиеся сквозь окошко лучи и пытался найти хоть какую-то зацепку, хоть что-то, что могло бы прояснить ситуацию. – Так. Импульсивные и необдуманные действия делают только хуже. Я не понимаю, что происходит и именно поэтому нужно понаблюдать за обстановкой, собрать информацию, осмотреться. Я и так уже в безвыходном положении… В безвыходном положении, пока… Пока я привязан к этой кровати… Выдохни Леон, нет безвыходных ситуаций. Ты что-нибудь обязательно придумаешь…, – размышления Райта прервались отворившейся со скрежетом входной двери, и он зажмурил глаза боясь того, что его может сейчас ожидать. Скованный по рукам и ногам, он больше ничего не мог поделать, кроме того, как напрячься и ожидать худшее. Судя по звукам, в комнату вошли трое.

– Тобиас Гаррисон Тернер, тридцать четыре года. Был доставлен к нам после дорожно-транспортного происшествия, после чего пробыл полгода в коме, а сейчас утверждает, что он не тот, кем является. При попытке совершения суицида был направлен в крыло для душевнобольных, в отделение интенсивной терапии… – Леону голос показался очень знакомым, и он приподнял голову, чтобы посмотреть на этого человека.

Перед ним предстали трое, двое из которых были одеты в одежду санитаров и, по всей видимости, были готовы в любую секунду броситься на усмирение буйного пациента. Третьим же, был худощавый врач, одетый в белый халат. Он держал перед собой планшет с записями. Одной рукой он держал его, а другой приподнял листок из-за чего не было видно лица, с которого он что-то читал. Через мгновение доктор опустил листок и тут Леон опешил.

«Твою ж мать! Он то мне и поможет! Какая удача! – у Райта наконец-то появилась надежда, что можно повернуть ситуацию в свое русло и выбраться из плена. – Главное собраться с мыслями и не сказать чего-то лишнего! Необходимо его заинтересовать, но вот чем?».

– Меня зовут доктор Алекс…

– Прайс!

– Да, именно, – удивился он. – Откуда Вы знаете меня?

– Читал Ваши работы.

– Тогда Вы должны понимать, что я от Вас хочу получить. Знаете, у нас тут выходит очень интересный случай, как раз по моей специальности, – доктор подошел поближе к Райту, чтобы было проще вести диалог. – Учитывая то критическое состояние, в котором Вы находились, а также вызванные в мозге повреждения, вследствие полученной Вами травмы, необходимо провести обследования и понять симптоматику Вашего странного поведения, оценить ущерб, нанесенный вашему мозгу и понять можно ли это поправить. В общем и целом, Тобиас, я здесь, чтобы помочь Вам. Не волнуйтесь, мы с Вами просто поговорим. Скажите, Вы знаете кто Вы такой? Осознаете ли где сейчас находитесь? Какой сейчас год? Сколько пальцев я сейчас Вам показываю?

– Три.

– Хорошо – Алекс отвлекся, чтобы сделать запись в планшете – Что-нибудь еще можете сказать?

– Какой сейчас год и число сказать не могу, даже примерно. Где нахожусь тоже не знаю, но вот по поводу того, кем я являюсь… У меня есть для Вас очень интересная информация.

– Вы находитесь в больнице святого Кристофера. На дворе сейчас тридцатое июня две тысячи семнадцатого года.

«Тридцатое июня две тысячи семнадцатого года? Не могу поверить! Выходит, либо Прайс решил меня проверить и сказал неправильное число, либо я переместился назад во времени» – Леон Райт был ошеломлен подобным заявлением, но учитывая то, что он уже находится в чужом теле, само по себе уже странно и можно допустить шанс того, что парень действительно попал в прошлое.

– Скажите, кем же Вы себя видите? – заинтригованно спросил доктор.

– Это я смогу Вам сказать только наедине, – Райт швырнул взгляд на санитаров, давая другу понять, что он должен их выпроводить, чтобы тот смог спокойно с ним поговорить. От чего Алекс с некоторой неуверенностью, тоже стрельнул глазами в находящихся при входе двух мясистых парней, – Можете не беспокоиться, я не безумец, да и скован к тому же по рукам и ногам, «Не волнуйтесь, мы с Вами просто поговорим», – Райт издевательски вернул фразу Прайсу, сказанную им ранее. Парень надеялся, что научный интерес возьмет верх над трусостью Алекса Прайса, которого он знает с самого детства.

И Леон не ошибся. Ему удалось заинтересовать друга, который немного помявшись попросил санитаров выйти из палаты.

– Мы будем за дверью! – сказал один из них и уже через мгновение они вышли.

Убедившись, что им никто не помешает, Леон попросил Алекса подойти еще ближе и нагнуться, чтобы тот мог шепнуть ему на ухо.

– Я Леон Райт! – прошептал парень, вследствие чего Прайс еще больше заинтересовался, нахмурил брови и решил дослушать, что тот ему скажет.

– Мне тридцать лет. Мы с тобой одногодки. Ты родился шестого ноября тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, я тринадцатого января тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. Я еще всегда смеялся над тем, что год рождения у нас один, но я все равно старше тебя почти на год. Дружили все детство, вместе росли, ходили в одну школу. В детстве любили вместе ночью лазать на территорию закрытого рынка и кошмарить охранников. Ты ложишься спать раньше обычного, что меня всегда бесило, когда мы подростками проводили вместе выходные, пока родители уезжали на дачу. Ты любишь матча-латте, от которого меня блевать тянет, я каждый раз кривил лицом, когда ты его заказывал себе. Закончил университет с красным дипломом, получил перспективную профессию в области нейробиологии и активно занимаешься исследованиями и продвижениями науки в этой области, даже был удостоен премии… Не помню какой, уж прости. И вообще, мы с тобой кардинально разные, я до сих пор не понимаю, как наша дружба пережила столько разного дерьма и наши пути до сих пор не разошлись, – Леон старался выдать как можно больше фактов, которые он знает о друге и говорил первое, что приходит в голову. – Я в курсе твоих работ потому, что был одним из объектов твоих исследований, в универе ты писал научную работу на основе моего психологического портрета…

– Ты практически во всем прав, кроме одного: мне двадцать восемь. Да и большую часть из того, что ты рассказал можно найти в открытых источниках, в интернете, так что, звучит неубедительно. – Алекс встал и повернулся лицом к двери, чтобы уйти.

– Точно, поправка на два года, – пробурчал себе под нос Леон. – Прайс, я вернулся на два года назад во времени! И я не знаю, как попал в это тело! – парень сорвался на крик, а доктор в этот момент уже практически дошел до двери. – Прайс! Ты должен вытащить меня отсюда! – он продолжал кричать, но поняв, что это не сработает, успокоился и начал разговаривать спокойным тоном, в тот момент, когда Алекс практически вышел из палаты. – Хорошо! Памела! Памела Прайс! – это была последняя надежда Леона убедить друга в том, что он действительно тот, за кого себя выдает. Друг остановился, держась за ручку двери, стоял, не шевелясь и готовился услышать неприятные вещи.

– Твоя мать. Умерла. Когда ты был еще ребенком. Из-за аневризмы головного мозга! После этого ты решил стать нейробиологом! Чтобы не допустить, чтобы хоть еще кто-нибудь пострадал так же, как и ты. Это стало целью твоей жизни. Это сделало тебя таким, какой ты есть сейчас. Ты делаешь это в память о ней! – подытожил Леон в тот момент, когда друг стоял с опущенной головой вниз, не убирая руки с ручки двери.

После нескольких секунд он обернулся и практически подбежал к Райту с раздраженной гримасой.

– Об этом никто не мог знать, кроме моего отца, меня и… – вдруг он задумался и отвел глаза в сторону.

– И Леона Райта, верно? Твоего лучшего друга, с которым ты однажды поделился самым сокровенным.

– Верно! Но что, если он рассказал тебе?

– Я бы никогда так с тобой не поступил. Я знаю, что это значит для тебя. Поверь мне. Я сейчас, так же, как и ты, могу спасти одну жизнь. Я совершил прыжок во времени, чтобы спасти любовь всей своей жизни, Лекс. Прошу… Поверь мне…

– Ты же понимаешь, что это звучит как настоящий бред? – Прайс присел на угол кушетки Райта и взялся ладонью за свой лоб. – Даже если это и правда, в это практически невозможно поверить, это в буквальном смысле невозможно!

– Знаю, знаю. Но я докажу тебе, что я именно тот Леон Райт, которого ты знаешь. Хоть и выгляжу теперь иначе.

– Да, но… Почему ты выглядишь по-другому?

– Я не могу это объяснить. Я могу сказать тебе только одно: это как-то связано с осознанными снами. Ты же так много о них знаешь, может быть, ты поможешь мне в этом разобраться?

– Вот тут ты не угадал, я ничего об этом не знаю, более того, я даже не слышал об этом раньше…

– Точно! Может быть, именно я и натолкнул тебя на изучение этого вопроса. Поверь мне, ты изучишь этот феномен вдоль и поперек. И да, ты напишешь научную работу, как и всегда. А потом, я, в будущем, приду к тебе за ответами…

– Подожди. То есть ты хочешь сказать, что именно я тебе помог разобраться в осознанных снах в будущем, чтобы ты потом вернулся в прошлое и наставил меня на путь их изучения?

– Именно!

– Бессмыслица какая-то! – Прайс начал заливаться хохотом.

– Это факт, Прайс!

– Хорошо, допустим, я тебе верю. Ты Леон Райт, мой лучший друг и вернулся в прошлое. Но зачем?

– Я все объясню тебе, но позже. Сейчас необходимо отсюда выбраться!

– Как ты себе это представляешь?

– Я уже все продумал. Ты поведешь меня на какие-нибудь процедуры, анализы, исследования, я не знаю, да на что угодно. И даже если эти бугаи будут рядом с тобой, то тебе нужно будет отвлечь хотя бы одного из них, а уж с другим я справлюсь. Ты только посмотри на меня, я могу теперь стены проламывать… ну, в каком-то смысле. Никто ничего и не заподозрит! Никто не подумает, что ты мне помогал или мы с тобой в сговоре. Выйдешь сухим из воды. Поверь мне!

– А что, если, сделать все грамотно? Так сказать, официально? Докажем, что ты вменяемый, подыграешь немного…

– Нет, Прайс, это слишком долго! – Леон взялся кистью за запястье Алекса. – Если сейчас действительно тридцатое июня, то у меня не так много времени. Есть вещи, которые я должен проконтролировать.

– Вещи?

– События, Прайс, события! Я должен проследить за тем, чтобы все случилось так, как должно случиться.

– Хорошо, я тебе помогу, но… – Прайс встал с кушетки, развернулся лицом к Леону и ткнул указательным пальцем в сторону лица парня. – Ты мне расскажешь ВСЕ, от начала и до конца! А то так нихера не годится!

– Так точно, глист! – Райт расплывшись в улыбке уже было хотел отдать честь, но дернув рукой вспомнил, что скован по рукам и ногам.

– Тфу, ты точно тот самый Леон Райт! Все. Тусуйся до завтра, не отсвечивай и тогда мне удастся помочь.

– Прайс!

– Да?

– Я хочу в туалет!

– Приглашу к тебе санитара с уткой, он тебе поможет. – похохотал Алекс, выходя из палаты.

– Эй! – Леон поднял голову с подушки настолько, насколько это возможно. – А покомфортнее условия можно организовать?

Стальная дверь закрылась на засов, а Райт, так и не услышав ответа, уронил голову на тонкую некомфортную подушку, закрыл глаза и погрузился в свои мысли.

Леон Райт не спал практически всю ночь. Из-за предвкушения запаха свободы, он находился в постоянном состоянии боеготовности, стресса и тревоги. На самом деле, у него не было четкого плана побега, он знал, что ему просто необходимо сначала выбраться из здания, а дальше он будет действовать по наитию. Сейчас скрип открывающейся стальной двери он воспринимал как музыку для своих ушей, как как победный гимн, предвещающий его скорое освобождение.

– И так, Тобиас, сегодня мы с Вами прогуляемся, чтобы провести несколько исследований. – начал внезапно вошедший в палату Алекс Прайс, в сопровождении тех же двух мясистых санитаров. Он подошел к пациенту и нагнулся к его лицу. – Прямо за зданием есть мусорные баки, рядом с забором. Колючки там нет, не волнуйся. Забор метра два, но тебе его перемахнуть будет очень просто. Действуем как договаривались. – Алекс отстранился от пациента и дал дорогу санитарам, которые любезно принялись отстегивать кожаные ремни с конечностей парня. Санитары помогли Леону подняться с койки и тут же взяв его под руки по обе стороны, повели вон из палаты.

Психиатрическое отделение больницы святого Кристофера находилось на цокольном этаже, ограничивая возможности пациентов для побега наличием узких маленьких зарешёченных окон у основания фундамента здания и обилием решеток, установленных в коридорах, через которые пробраться, не имея ключей не представлялось возможным. Но, к счастью Леона Райта, в процедурный кабинет его пришлось вести на второй этаж, через специально оборудованную для этого лестницу, чтобы перемещение буйных пациентов не омрачало пребывание других постояльцев больницы. А также, отсутствие камер слежения на этой лестнице позволяло санитарам «ласково» усмирять особо буйных несмотря на то, что подобные методы были запрещены.

Казалось, что санитары сами всегда ждали удобного случая, чтобы психбольной набедокурил у врача в кабинете и они отыгрались на нем, спуская его по лестнице, одаривая провинившегося парой другой ударов по мягким частям тела, чтобы ничего не сломать. Подобная мера наказания доставляла им колоссальное удовольствие, будто дарила им власть над человеком, позволяла самоутвердиться и отыграться на другом за свой никчемный социальный статус. Эта капелька власти дарила им наслаждение, которого хотелось все больше и больше, поэтому каждый из них натурально надеялся, что пациент что-нибудь вытворит.

Леон был лишен подобной участи, поскольку наверх его вели в присутствии Алекса, который плелся сзади на наблюдал за всем, что происходит, исключая возможность подобного надругательства. Как только они поднялись на второй этаж и подошли к кабинету «205», Алекс остановил одного из сопровождающих взявшись рукой за его плечо.

– Мне будет необходимо, чтобы вы находились где-то поблизости потому, что… – начал Прайс, своим обращением заставив одного из санитаров отвлечься и повернуть на него голову.

Леон воспринял обращение Алекса к санитару, как знак и призыв к действию. Поэтому он резко вырвал руку из лап санитара, ослабившего хватку и резким толчком своего огромного тела, упершись рукой в грудь толкнул другого весом всего своего тела так, что тот впечатался в стену, отпустив вторую руку Леона и тот сразу же дал деру вперед по коридору, к открытому окну.

– Держите его! Скорее! – закричал доктор и указательным пальцем направил санитаров в след за другом.

В этот момент Прайс изо всех сил постарался выдавить из себя удивление и когда санитары успели опомниться, Леон уже выпрыгивал из окна.

– Стой, сука! Я тебя закопаю! – ругался один из санитаров, который практически нагнал убегающего пациента. Однако попытка не увенчалась успехом.

Сгруппировавшись, согнув колени и выставив руки вперед, он приземлился на траву и перекатившись через себя, прихрамывая побежал за здание, как и советовал Алекс. Райт не ошибся в том, что тело двухметрового бугая, в котором он сейчас находился, с легкостью перенесет падение с высоты двух этажей, но несмотря на это все же ушиб ногу из-за подобной жесткой посадки.

Санитары ринулись в погоню, стараясь как можно быстрее выбежать из здания, чтобы поймать беглеца.

Здание больницы святого Кристофера выглядело совершенно обычным, как и большинство других рядовых клиник, где пациенты неспешно залечивают свои болячки, потихоньку прогуливаясь с костылями в сопровождении молоденьких медсестер.

Внешний вид Леона привлекал внимание не только самих пациентов, но и персонала. Некоторые из них оглядывались на парня, бегущего в легком халатике и сверкающего своей пятой точкой, некоторые из работников хотели тоже броситься в погоню, но понимали, что им не хватит сил усмирить этого амбала, или же их реакция была слишком медленной, чтобы предотвратить побег.

Райт оббежал здание, как ему советовал друг и действительно возле забора он увидел стальные мусорные контейнеры на колесиках, забравшись на которые он сразу ухватился за вершину забора из красного кирпича и перемахнул, через него, в тот момент, когда охранники и санитары только-только добегали до контейнеров.

Он спрыгнул своими босыми ногами на зеленую траву и тут же ощутил боль в лодыжке, которая пострадала после падения со второго этажа.

«Нужно срочно где-то укрыться… Но вот только где? – парень огляделся и быстрым шагом заковылял прочь от больницы, в которой уже во всю вызывали полицию. – Они будут меня искать. К себе я не могу пойти, поскольку там живет нынешний Леон Райт с родителями. Доступа в ту квартиру, которую подарили нам с Анной еще и в помине нет, а пересечения с Райтом из прошлого я допустить не могу. Не говоря уж и о том, что я могу навлечь на знакомых мне людей неприятности. Меня будет искать не только полиция, но и те бандитские морды. Единственный человек, который знает кто я – Алекс Прайс. Только ему я сейчас могу довериться», – Леон отправился в дом, к своему другу, чтобы дождаться его возвращения с работы и продумать дальнейшие действия.

1 июля 2017 года. Вечер. 20:34.

Леон Райт сидел в своем простеньком больничном халатике прислонившись к двери квартиры Алекса Прайса спиной и изредка ловил косые взгляды проходящих мимо соседей, в надежде, что никто не вызовет полицию.

– Только не говори мне, что ты тут целый день сидел – раздался голос внезапно подошедшего к Леону Прайса. – Ну и подкинул ты мне бумажной волокиты, дружище. Сбежавшие пациенты – не самая приятная вещь в мире. Поверь мне. – он присел на корточки напротив друга. – Теперь тебя ищет полиция, так что, тебе некоторое время лучше не светиться на улицах в добром здравии, а залечь на дно.

– Вот у тебя и залягу – ответил Леон вставая с пола и протянул руку другу, чтобы помочь ему подняться – Не волнуйся я уверен, что Леон тебя не побеспокоит. В скором времени ему и дела до тебя не будет. Ха, забавно. У него не будет, а у меня будет, так что, теоретически, друга ты не потерял.

– А вот с этого момента давай поподробнее! – Алекс протиснулся к двери, чтобы ее открыть.

Они зашли в квартиру и Райт сразу же отправился на кухню, чтобы плюхнуться на угловой диван, на котором он так любил валяться всегда, когда прибывал в гостях у Алекса.

– Ты не забыл, что я жду от тебя объяснений, «Леон»? – Алекс показал жестом кавычки согнув пальцы на обеих руках.

– Да, да, конечно! Но с тебя ужин, а с меня рассказ!

– Идет – ухмыльнулся Алекс и принялся рыскать в холодильнике. – Тебе комфортно в этом халате сидеть или тебе подыскать что-нибудь?

– Мне нравится, как раз, по-летнему – Райт рассмеялся. – Ну, а если серьезно, я был бы рад, если ты дашь что-нибудь, что поможет прикрыть мои оголенные части тела.

– Посмотрим, что я смогу найти на такого быка. Ты пока начинай рассказ.

– Глист, слушай, а не найдется ли у тебя бутылочки темного «Гиннеса»? – спросил у него герой, в надежде, что Алекс ему не откажет. – А то, я считаю, что такую удачную спецоперацию стоит отпраздновать!

– Нет, я не пью, ты должен знать это лучше всех, тем более, если ты утверждаешь, что ты из будущего.

– Ладно, полагаю, что тебе необходимо доказать, что я это я. И я действительно из будущего. Я могу тебе все рассказать: как звали твоего хомячка, которого ты заморил голодом, сколько раз ты убегал из дома, какой твой любимый цвет, сколько девушек у тебя было и сколько раз ты застукивал свою бывшую Робин у себя дома в постели с другими мужиками!

– Подожди! Робин? Я с ней только познакомился! – удивился Алекс.

Леон скрючил лицо из-за осознания того, что проболтался о событиях будущего, но тут же успокоил себя фактом, что Прайс в будущем с ней не расстанется, даже зная эту информацию. Возможно, она покажется ему просто не убедительной или он все-таки примет ее к сведению, чтобы попытаться что-то изменить.

– Да, прости, друг, это будет только через год. Она скажет, что ты вечно работаешь и не уделяешь ей времени. А ты, поскольку будешь ее любить – будешь прощать. Но только до третьего раза. И я тебе сказал об этом после первого раза, но ты же меня не слушал. Надеялся, что этого больше не случиться. Ты же такой наивный, когда влюблен. А она тобой крутить будет! – Леон пытался оправдаться.

– Это какой-то бред! Неужели ты сейчас серьезно? – Алекс прикрыл лицо руками, показывая всем видом, что не верит в то, что говорит Райт.

– Да, слушай, ты еще рассказывал о том, что у нее над кроватью висит портрет Стивена Кинга. Что крайне странно. Ведь кто вешает над кроватью любимых писателей? Он мешал вам заниматься любовью, потому что он не давал тебе отключить голову и насладиться моментов и тебе казалось, что он всегда за тобой наблюдает. Конечно, ты морду то его самодовольную видел? Кому такое понравится? Естественно, ты просил его убрать, потому что он тебя раздражал. Но она этого так и не сделала. – Леону пришлось рассказать такую тонкую подробность о жизни Алекса, чтобы вызвать у него доверие.

– Хм, секунду – Прайс взял телефон и начал кому-то звонить, а Леон уже успел напрячься, потому что опасался, что тот может наделать глупостей.

– Алло! Робин? Дорогая, слушай, скажи мне пожалуйста, ты любишь Стивена Кинга? – Алекс закрыл глаза и, казалось, надеялся, что Леон ошибся.

– Да? В комнате даже висит его портрет? Хорошо. – продолжал он – Да, это тоже мой любимый писатель. Все в порядке. Прости, я тут немного занят, потом поговорим – подытожил Лекс – Подарю тебе какую-нибудь его книгу – с улыбкой отвечал он девушке – Все, позже позвоню, целую! – приятель положил трубку и уставился на друга. – Ладно, предположим я тебе поверил. Что дальше? Почему ты… – Алекс показал жестом кавычки – из будущего, не ты, а совершенно другой тип?!