Колесо обозрения жизни бесплатное чтение
Предисловие
Привет, дорогой читатель!
Если сейчас эта книга оказалась в твоих руках, значит, это то знание, которое должно было прийти в твою жизнь.
Мудрецы говорят, что человеку в жизни может повезти, и он встретит своего учителя, своё учение, которое поможет ему найти свой путь к счастью… Я не претендую на эту роль, но очень хочу верить, что моя книга станет одним из важных пунктов на твоём пути.
Мне 19 лет, и я студентка. У меня нет психологического образования, я не проходила курсы коучинга и не следую ни одному религиозному течению.
Я – человек, изучающий всё это, ученик самой жизни. Я не хочу лепить из себя человека тех времён, но хочу взять идеи, которые могут быть мне полезны: стоицизм, буддизм, гедонизм, психология, коучинг… Взять то, что отзывается, и интегрировать в свою жизнь, свой опыт.
Мне интересны кирпичики. Из них я строю свои стены. И они совсем из разных учений.
Я не беру ни одну из ролей, кроме роли самой себя, лишь идеи. И их воплощаю в жизнь. Я собираю свой пазл сознания из всех этих знаний. Это философия 3.0. И, постепенно интегрируя знания, перепрошиваю себя и свою жизнь.
Меня всегда привлекала идея постоянного движения, процесса развития и роста человека, его понимания мира.
Смысл жизни – в улучшении её качества. Я в это искренне верю.
И ключевым элементом этого для меня является баланс – баланс всех сфер, баланс крайностей: движения и замедления, работы и отдыха, общения и одиночества и многого-многого другого. У всех свои крайности и своя середина.
Я верю, что цель жизни каждого – научиться жить в соответствии с собой, своей жизнью. Найти свой срединный путь и ему следовать. Мне кажется, это работа каждого момента и всей жизни в целом.
Хочется верить, что моя книга поможет тебе начать настройку этого внутреннего компаса, который будет возвращать тебя на твой вектор движения.
Эта книга не учебник по психологии или эзотерике, но история взросления одной маленькой девочки, которая так и не выросла, сохранив в себе внутреннего ребёнка, но воспитав там же и взрослого, и родителя.
В книге очень много метафор и практик, очень много идей и концепций из других книг, список которых, конечно, я обязательно приведу в конце. Это всё результат моего личного пути и построения моего колеса обозрения жизни, выстраивания моей картины.
Возможно, не все её элементы будут тебе понятны и интересны, возможно, некоторые вызовут отторжение. Но я думаю, что ты точно найдёшь те кусочки пазла, которые смогут встроиться и в твою картину, сделать карту твоей жизни фактурнее, рельефнее, а от этого и интереснее.
Каждое новое знание добавляет какой-то элемент, кусочек пазла. Из этого ты собираешь свою картину мира. Что в ней?
Это ты выбираешь. Это твоя ответственность. От этого зависит твоя жизнь.
Я хочу попросить тебя сохранять метапозицию, состояние «опен-майнд», пока ты читаешь эту книгу. Попробуй переложить историю Сулы, её чувства, опыт, идеи на себя, на свою жизнь. Никогда не знаешь, где лежит то самое слово, та самая мысль, что перевернёт твою жизнь.
Ты готов отправиться в своё личное путешествие? Готов сесть на колесо обозрения своей жизни?
Заваривай себе чай или кофе, бери уютный плед, занимай кабинку – и добро пожаловать!
Вступление
Юная девушка лет двадцати пяти, с ярко-рыжими волосами и изумрудными глазами, неспешно, но целенаправленно направлялась через парк в сторону колеса обозрения. В левой руке она держала шопер, в котором лежала книга Гретхен Рубин «Проект „Счастье“», бутылка воды и её личный дневник, который она всегда носила с собой. В правой руке – стакан капучино с кокосовой пенкой и карамельным сиропом, её любимое лакомство.
Сула подошла к колесу, поздоровалась с дедушкой Адолтом, который работал здесь сторожем, сколько она себя помнила, и направилась к своей любимой кабинке небесно-голубого цвета, которая, как всегда, кстати, оказалась внизу.
– На сколько кругов? – спросил с доброй усмешкой в голосе Адолт.
– Пока не знаю, солнце уже рано садится, – ответила, улыбнувшись, Сула и ступила в кабинку, которая начала поднимать её вверх…
Открыв книгу на заложенной странице, девушка погрузилась в чтение, но сегодня мысли её были не совсем об экспериментах Гретхен. Точнее, как раз о них, но в её личной жизни. Сула размышляла о том, как находит свои элементы счастья, строит кирпичик за кирпичиком свой проект… И в размышлениях этих Сула всё больше погружалась в воспоминания детства…
Первый раз на колесо Сулу привёл её папа Маст. Он тоже очень любил его. Маленькая девочка была в восторге от этого ярко-светящегося колеса, которое сразу назвала планетой.
– Интересная метафора, – откликнулся отец. – Ну что, полетишь на своей планете в космос?
Кто бы мог подумать, что та беззаботная шутка пронесётся с Сулой до настоящих дней.
Колесо обозрения стало местом силы девушки, её источником вдохновения, её спасением и прибежищем в сложные времена, а также местом заземления радостей. Адолт, сторож колеса, с детства был другом Сулы, знал о ней практически всё и часто вместе с девушкой садился в кабинку поговорить о жизни, поразмышлять, дать совет или просто рассказать свою историю.
Вместе они давно решили для себя, что колесо обозрения – невероятно удачная метафора человеческой жизни.
Само колесо – как колесо баланса, инструмент психологии, известный, наверняка, всем. Каждая кабинка – своя сфера жизни. В каждую из них постоянно входят новые пассажиры, какое-то время катаются в ней и уходят. Некоторые возвращаются, а некоторые и нет. Кто-то проводит в кабинке лишь один круг колеса, а кто-то остаётся и на второй, и на третий, и так и катается до вечера…
Эти пассажиры – люди в нашей жизни, те, с кем мы встречаемся на своём пути. Самые близкие и родные – частые посетители колеса; те же, с кем наши дороги разошлись, приходят однажды и больше не возвращаются никогда.
Ещё у колеса есть множество огоньков по периметру. Это все те маленькие радости и вдохновения, которые подсвечивают нашу жизнь. Все они сходятся в центре колеса, его ядре – там все наши мечты, там наше сердце, наш личный центр.
И всей этой взаимосвязанной системой управляет один человек… Да, этим колесом – Адолт, но он давно шутил, что это колесо явно не его, а Сулы. Суле нравилось видеть в этом сооружении выражение своей жизни, пусть и метафорическое, но очень масштабное, гармоничное, красивое и близкое ей.
11 кабинок:
• оранжевая – семья;
• жёлтая – друзья;
• фиолетовая – хобби и отдых;
• красная – любовь;
• малиновая – любовь к себе;
• белая – духовность;
• зелёная – развитие;
• синяя – здоровье;
• бежевая – работа;
• изумрудная – финансы;
• и небесно-голубая, Сулина любимая, – радость.
Это те 11 сфер, которые Сула выделяла в своей жизни, за которыми наблюдала и которые старалась гармонизировать.
Иногда кабинки просто ломились от посетителей, порой некоторые оставались пустыми очень долго. Время от времени над одной из них или над несколькими перегорали лампочки, и их приходилось чинить. Это всё в точности передавало и саму жизнь…
Да и само колесо, конечно, было не таким, как то, которое увидела маленькая девочка трёх лет когда-то… Оно сильно обтрепалось, износилось, где-то слезла краска… Но оно всё ещё поражало своей красотой и великолепием, всё ещё крутилось и привлекало к себе посетителей. И Сула точно знала, что оно ещё долго будет работать и вести за собой людей…
Эта книга – история жизни Сулы, история её развития и взросления. Проживая обычные бытовые трудности, в рассказах, разговорах, книгах, ситуациях Сула извлекала свои уроки и приходила к своим пониманиям.
И эта книга – выражение всего самого лучшего, что пришло к ней.
Книгу можно читать двумя способами:
• читать все главы по порядку, страница за страницей, переходя от одной сферы жизни к другой: радость, семья, друзья, хобби и отдых, развитие, любовь, любовь к себе, здоровье, работа, финансы, духовность;
• или можно следовать не сферам жизни, а периодам взросления Сулы. В каждой сфере – 5 глав, каждая из которых рассказывает о своём возрасте:
o 1 глава – Суле около трёх лет;
o 2 глава – девочке уже пять;
o 3 глава – это подростковый возраст и кризис четырнадцати;
o 4 глава – юношество и взросление, Суле исполняется восемнадцать;
o и 5 глава – Суле, как и сейчас, двадцать пять. Самый расцвет молодости.
Выбирайте тот вариант, который резонирует с вами, и добро пожаловать на колесо обозрения жизни. Надеюсь, это путешествие вам понравится, и вы сможете для себя открыть многие великолепные виды.:)
Часть 1. Радость
Девочка лет трёх радостно подпрыгивала, идя с папой в сторону колеса обозрения. Её лицо так и светилось от предвкушения нового приключения. Она громко поздоровалась с Адолтом, сторожем колеса, и остановилась в ожидании своей любимой кабинки.
Папа Маст не выглядел таким довольным. Он был явно глубоко в своих мыслях, загруженный делами, планами, расчётами и договорённостями. Они забавно смотрелись на контрасте – унылый взрослый и счастливый ребёнок.
«Так чаще всего и бывает, – задумался Адолт, наблюдая за парой. – Всё дело в том, что мы, взрослые, так часто сидим в своей голове, в своих мыслях, так много рационализируем и анализируем, что просто забываем поймать этот самый момент, насладиться им… А ведь так мало нужно для радости!»
Адолт подошёл к Масту с Сулой и протянул каждому по леденцу. Малышка расцвела в широкой улыбке, а её отец небрежно кивнул и подтолкнул дочь вперёд – подъехала их кабинка…
Усевшись на скамейке, Сула прилипла к окну:
– Пап, нет, ну ты только посмотри, как же это красиво!
– Угу, – буркнул отец.
– Папа, ну ты посмотри! – не успокаивалась девочка.
– Сула, я видел этот вид вчера, и месяц назад, и год… Здесь ничего не изменилось! – с лёгким раздражением ответил Маст.
Девочка притихла, поймав волну отцовского настроения… И тут Маст понял свою ошибку. Он протянул руки, обнял дочь и пересадил к себе на колени:
– Извини, – тихо вздохнул уставший взрослый. – Знаешь, мне иногда не хватает твоей искренней радости, твоего радужного восприятия мира…
– Но что мешает тебе так же смотреть? – спросила Сула.
– Наверное, я давно не протирал свои запылившиеся очки.
Сула не поняла, о каких очках говорил отец, зрение которого всегда было очень хорошим. Но тот не заставил долго ждать объяснений:
– Понимаешь, каждый человек по-своему смотрит на мир. Можно сказать, что у каждого есть очки. И то, какого цвета в них стёкла, так он и видит свою жизнь. Красные стёкла – красный мир. Жёлтые – жёлтый. Синие – синий… Но проблема в том, что мы часто не любим этот цвет. И тогда очки доставляют одни неудобства: ведь нам не нравится то, что мы видим в них. Вместо того чтобы снять их и рассмотреть окружающее, мы продолжаем жаловаться и обвинять во всём мир. Хотя он очень разный…
Сула призадумалась и посмотрела в окно. Красный она терпеть не могла, и ей было жутко от одной мысли, что видеть можно лишь красный мир…
– Но ведь можно замечать и красный, и жёлтый, – протянула малышка. – А ещё зелёный, оранжевый и мой любимый голубой!
– Конечно, – улыбнулся Маст. – Это вопрос того, что ты выбираешь видеть. Хочешь, сыграем в игру?
Девочка радостно кивнула в предвкушении веселья.
– Какой твой самый нелюбимый цвет? – поинтересовался отец.
– Красный, – ответила Сула.
– Хорошо. Закрой глаза на минуту, – попросил Маст. – А теперь, когда откроешь, называй только красные предметы, которые увидишь.
– Но у меня нет ничего красного… – начала отрицать Сула.
– Не спорь. Открывай глаза и смотри!
Сула открыла глаза и начала оглядываться: лампочки над её кабинкой, соседняя вагонка, папины шнурки (они всегда были такие?!), резинка для волос на её голове, машины на дороге вдалеке, вывеска магазина, полоски на её собственных носках… Столько красного было вокруг!
– Хорошо, – продолжил отец, наблюдая за растерянностью дочери. – А теперь вновь закрой глаза. А когда откроешь, замечай только синее.
Этот цвет был Сулин любимый, и она с радостью распахнула глаза, начав называть то, что видит:
– Небо, мои ботинки, футболка, твои глаза, наша кабинка, рисунок на моём платье, браслет на руке, гладь озера вдалеке… Пап, но так гораздо приятнее смотреть на мир! – восторженно вскрикнула девочка.
Отец улыбнулся:
– Вот видишь, в мире много разных цветов. И только ты решаешь, какие видеть. И важно…
Сула перебила отца:
– Замечать то, что нравится!
– Верно, – улыбнулся, задумавшись, отец. – Знаешь, мне было бы неплохо почаще себе об этом напоминать.
– Пап, протри очки! – засмеялась дочь и посмотрела в окно: они пошли на второй круг. – Ну что, какой цвет видишь теперь? – спросила Сула.
– Знаешь, точно не серый, – ответил отец, и на лице его спало напряжение, появилось какое-то спокойствие и облегчение… Он почувствовал радость внутри.
Вспомните себя в возрасте 5–6 лет. Согласитесь, не самое простое время, да? То дико нравится мир, то всё немного подбешивает, потому что работает против правил (которые вы придумали в голове).
Сула росла очень эмоциональной, яркой девочкой. Каждая маленькая радость – как большой праздник, но и каждый случай грусти или злости – как торнадо. Сегодня как раз был не день, а маленькое землетрясение. Адолт понял это по стремительной, резкой походке, не свойственной такой маленькой леди, которой Сула решительно направлялась к колесу и своей спасительной небесно-голубой кабинке.
– Что, денёк не задался? – усмехнулся старик.
– Не спрашивай! – пробурчала Сула и хлопнула дверцей вагонетки.
Но Адолт знал девочку слишком давно и уже мог различить, когда ей нужно остаться одной, а когда поговорить. Поэтому, замедлив движение колеса, он ухватился за ручку той же кабинки и присоединился к маленькой «тучке».
– Ну, что такое? – спокойно поинтересовался старик.
– Да просто всё бесит! Лола в садике снова решила, что она самая главная в замке, и все удовольствия должны быть для неё! – взорвалась Сула.
– Это интересно… И что же она попросила?
– Да всякую девчачью ерунду: макияж ей сделать, маникюр, принести большого плюшевого мишку… – с неприязнью в голосе сказала девочка, которая не любила такие игры.
– Так если ерунда, почему тебя это злит? – продолжал спокойно Адолт.
– Ну, я же тоже хочу радоваться, тоже хочу удовольствий! – яростно ответила Сула.
– Таких?
Сула задумалась.
– Нет, других.
– А каких?
– Я ещё не думала… – с неуверенностью, но уже куда тише ответила «пролившаяся тучка».
Адолт усмехнулся и с добротой посмотрел на девочку.
– А как ты поймёшь, что это то, что приносит тебе удовольствие, если сама ещё не определилась?
Сула задумалась ещё сильнее.
– Расскажи, что тебя радует? – продолжал старик.
– Ой, много чего, – ответила Сула, расслабив плечи. – Прогулки с папой в парке, вкусное мороженое, чтение книг, игры с Лолой… – тут девочка как будто сглотнула обиду. – Ещё колесо и разговоры с тобой, закат, когда на улице светит солнце… – девочка пустилась в перечисление, и на лице её расплылась яркая улыбка. – Я поняла! У меня свои радости, у Лолы – свои! У каждого свои удовольствия, свои пункты того, что его радует! И каждый может сам себе их создавать!
Сула была очень смышлёной для своих лет.
– Верно, – улыбнулся в ответ Адолт. – И очень важно, чтобы ты знала свои. Посмотри на браслет у тебя на руке. Видишь бусины?
Сула перевела взгляд на руку и неуверенно, но с интересом кивнула. Она уже ожидала, что сейчас будет что-то весёлое.
– Представь каждую из бусинок как маленькую радость, которую ты можешь сделать для себя или для других в течение дня. И каждый раз, делая что-то, перемещай бусину с одного конца браслета на другой. Чем больше бусин на «радостной» стороне в конце дня, тем лучше!
Сула снова расцвела в улыбке:
– Ну это же просто волшебная игра! Спасибо!
– Главное, чтобы это были искренние радости, помнишь? – уточнил Адолт. – Тогда они будут тебя делать по-настоящему счастливой. И чем больше ты будешь их находить, тем лучше.
Девочка, перебиравшая свой браслет пальцами, остановилась и подняла удивлённые, но радостные от понимания глаза:
– Находить? Ну конечно! – крикнула Сула. – Часто для радости не нужно даже ничего делать!
– Ты поняла суть, – довольно кивнул Адолт.
– Закат, солнце, красивый вид с колеса, папина улыбка, радость Лолы от её игры… Это всё уже есть! Нужно только заметить – и передвинуть бусину! – радостно продолжила делиться озарением девочка.
– Отлично! Возьми это знание с колеса в жизнь. И вспоминай о радости каждый раз, смотря на браслет: сколько бусинок ты набрала сегодня? Достаточно ли, чтобы чувствовать себя счастливой, или стоит ещё внимательнее посмотреть по сторонам или немного потрудиться для радости?
Адолт потрепал девочку по голове и сошёл с колеса – у будки его ждали посетители, а юная Сула начала передвигать бусины, вспоминая сегодняшний день. И на фоне её воспоминаний о радости все обиды и маленькие раздражения померкли.
В свои 14 лет Сула была не похожа на ровесниц – те увлекались модой, поп-музыкой, косметикой… Наша же девочка, буквально выросшая на колесе обозрения, интересовалась тем, чтобы расширять свой взгляд на мир, узнавать больше, подниматься всё выше на своём внутреннем колесе.
Сула, проводившая часы в библиотеке, однажды наткнулась на интересную книгу —Ошо «Радость». Яркая обложка, такое важное слово на ней и неизвестный автор… Сула не могла припомнить Ошо ни в одном списке чтения на лето.
Открыв случайную страницу, как она часто это делала для знакомства с книгой, Сула начала читать: «Радость не зависима от обстоятельств; она – ваша собственная…»
Следующая случайно открытая страница:
«Живи, танцуй, ешь, спи, делай всё как можно более тотально. И вспоминай снова и снова: каждый раз, когда ловишь себя на том, что создаёшь какую-нибудь проблему, выскользни из этого – тотчас же».
Юная девочка задумалась над смыслом прочитанного. Суле, которая с детства была очень эмоциональна, ярко и остро воспринимала мир, конечно, была знакома бурная радость… Но были знакомы не менее яркие злость, обида и раздражение. А здесь… будто был какой-то другой способ смотреть на мир.
Девочка решила ещё раз развернуть книгу:
«Отбрось все защиты, отбрось всю броню. Начни наблюдать, как ты живёшь из мгновения в мгновение. И во всём, что ты делаешь, вдавайся во все подробности».
Осознанность. Сула уже слышала это слово раньше – в XXI веке вокруг него было много шума, концепций и интерпретаций. Но казалось, здесь речь шла о чём-то другом… Или это в медиа говорили не о том?
«Английское слово „счастье“ (happiness) происходит от скандинавского слова hap. Слово „событие“ (happening) происходит от того же корня. Счастье – это то, что сбывается».
Была ли счастлива Сула? Жила ли она своей жизнью? Думаете, вопросы слишком глубокие для 14 лет? Да нет, как раз самое время…
Юная девочка поняла, что это та книга, которую ей нужно было найти. И она такая была не одна… На полках стояли десятки книг Ошо, книги о буддизме, об осознанности, о йоге… И Сула поняла, что это тот путь, который ей предстоит пройти. Она радовалась этой дороге и чувствовала, что готова к ней.
Как говорят, человеку может повезти, если нужное знание придёт в его жизнь, и тогда всё изменится. Так и Суле точно повезло. И очень рано. Но она была готова к этому.
Через пару месяцев девочка, прочитавшая уже не одну и даже не несколько книг, поняла для себя, что счастье – это её выбор. Это тот выбор, который она делает каждый день. И только от неё зависит, будет ли счастье присутствовать в этом моменте.
Сула усовершенствовала практику бусин, которую придумал для неё Адолт в детстве, и теперь вела дневник своих счастливых моментов.
3 ноября:
• запах осенних листьев;
• вкусный кофе по дороге в школу;
• шёпот ветра на щеках;
• лёгкая контрольная;
• папа оставил карманные деньги на столе;
• прогулка с Лолой по парку;
• улыбка Адолта;
• колесо обозрения. Как всегда чудесно!
Каждый день – новая заметка. Иногда пунктов было больше, иногда меньше, и это сказывалось на внутреннем состоянии девочки. Она буквально физически ощущала, что живёт жизнь, когда замечала больше счастливых мгновений… Замечала.
Сула поняла, что всё замечательное начинается с её замечания жизни. Любых её мгновений. И неожиданно для себя подросток открыл, что иногда даже неприятные и рутинные вещи могут быть интересны, если тотально в них погрузиться.
Например, мытьё посуды или стирка, чистка зубов или помывка головы. Можно делать всё это, стараясь быстрее покончить с делом, думая о планах или прошедшем дне. А можно… просто внести осознанность в процесс: ощущать текстуру посуды в руках, чувствовать запах мыла, наслаждаться пеной на руках, температурой воды. И с таким погружением, с задействованием всех пяти органов чувств любой процесс становился интереснее. Просто потому, что в нём было больше тебя, больше жизни.
Но самое важное Сула осознала, сидя на любимом колесе и смотря на вид из окна вагонетки: жизнь состоит из моментов, на которые мы обратили внимание. И сделали осознанный выбор заметить и прожить их.
«Этот момент – точно мой, – подумала девочка, – а значит, и моя ответственность».
И с этого самого мига внутри Сулы что-то начало происходить… Она начала по-настоящему взрослеть.
– Хочешь, расскажу тебе одну очень красивую легенду? – спросил Адолт девушку, сидевшую с ним рядом в голубой кабинке.
Сула уже не была малышкой, не девочкой – она выросла, стала нежной, тонкой девушкой. И сегодня ей исполнилось 18 лет.
После праздника с друзьями и семьёй, на закате, под вечер, Сула пришла в то место, в котором всегда проводила самые дорогие, самые ценные моменты жизни – на колесо обозрения. На тот круг своей жизни, который не переставал крутиться.
– Конечно, дедушка, – Сула отложила в сторону коробочку с бенто-тортиком, которую принесла для них двоих, и приготовилась слушать.
– Однажды один человек, путешествуя по миру, попал в старый город. Он зашёл в него не с той стороны – со стороны кладбища. Прогуливаясь между могил, он обратил внимание на то, что на надгробиях вместо дат рождения и смерти было написано: «Прожил 1 час», «Прожил 5 минут», «Прожил 17 минут», «Прожил 4 месяца»… И так везде.
Самая долгая жизнь, которую он смог найти, составляла 6 месяцев, 3 недели, 9 дней и 12 минут… Но это было так мало.
Странник вышел в город, озадаченный и глубоко опечаленный тем, как мало люди в этом месте живут. Ведь они умирают не то что детьми, но почти младенцами.
И тут путешественник встретился со стариком, который, поздоровавшись, поинтересовался, отчего путник такой печальный. Тот в ответ спросил у него, что это за странное кладбище, и почему здесь хоронят только младенцев? Неужели люди в их городе действительно так и живут?
Старик улыбнулся и, немного выждав, ответил:
– Да нет, у этих людей была долгая жизнь. Просто у нас принято говорить «жил» только о том времени, когда человек был счастлив. Всё же остальное время он просто был. Когда кто-то умирает, мы считаем не количество пройденных лет, но количество минут, дней или месяцев, когда человек чувствовал счастье, действительно замечал жизнь.
Странник задумался очень глубоко и замолчал на пару мгновений.
– Получается…
– Настоящая жизнь потому и названа настоящей, – перебил его старик, – что она только в настоящем. Настоящее время – лишь то, которое сейчас. А всё остальное мы сами себе придумываем.
Странник поблагодарил старика за эту мудрость и, попрощавшись, пошёл дальше, размышляя о том, сколько минут присудили бы ему, умри он сегодня. И, думая об этом, он понимал, что хотелось бы, чтобы их было как можно больше. Но что ещё более важно – это точно в его руках.
Адолт замолчал, оставив девушку поразмыслить над услышанным. На щеках Сулы текли слёзы радости, а на губах расплылась спокойная, тёплая улыбка.
– Спасибо, – прошептала именинница, – это лучший подарок, который я получала за всю свою жизнь. – А сколько было бы написано у тебя? – поинтересовалась через несколько мгновений любопытная Сула у старшего друга.
– Знаешь, – протянул Адолт, – поживём – увидим. Но точно побольше 10 лет.
Сула улыбнулась и протянула Адолту кусочек торта.
В солнечный майский день Сула пришла на колесо, как обычно, со своим дневником под мышкой, бутылкой воды и плеером – чтобы мессенджеры на телефоне не отвлекали.
– Новая практика для письма? – поинтересовался Адолт, хорошо зная девушку.
– Ага, – довольно ответила та. – Эта об умении мечтать. Нужно написать по 30 вещей, которые бы я хотела делать, иметь и быть.
– Это интересно, – подхватил старик. – Думаешь, наберёшь целых 30? – с иронией в голосе спросил он.
– Не перебрать бы, – улыбнулась в ответ Сула и шагнула на ступеньку подъехавшей небесно-голубой кабинки.
«30 вещей, которые я бы хотела иметь…»
Заголовок вверху чистого белого листа.
Писать Сула любила с самого детства. Как только взяла в руки карандаш, она начала сочинять истории, позже придумывала рассказы и сказки, даже замахивалась на стихи. А с 14 лет, открыв для себя мир саморазвития и практик, Сула начала писать о себе: вести дневник, отвечать на вопросы, пытаться понять свои ценности и смыслы.
«30 вещей, которые я бы хотела иметь…»
Сула взяла карандаш в руку и посмотрела в окно:
• личная библиотека;
• маленький котёнок;
• баланс на карте, соответствующий желаемому уровню жизни;
• креативные идеи;
• свой большой дом с садом;
• возможность почаще летать…
Девушка оторвалась карандаш от бумаги и призадумалась:
• много радости;
• жизненный баланс;
• здоровье;
• разностороннее обучение;
• комьюнити из близких по духу людей;
• время на общение с близкими;
• время на хобби;
• время мечтать…
Сула посмотрела на написанное: были ли эти пункты ответами на вопрос? «Иметь» ведь подразумевает материальное, предметы, вещи. У неё же большинство пунктов касались чувств, эмоций, состояний.
Девушка вспомнила, что читала однажды: «Всё, чего мы хотим, мы хотим ради чувства этого».
Может, ей и не так нужны были вещи? Ведь счастье состоит из моментов.
Сула отбросила сомнения и продолжила писать: 30 пунктов, 37, 52… Девушка поняла, что пора остановиться и перейти к следующему заданию.
«30 вещей, которые я бы хотела делать…»
• писать;
• читать;
• путешествовать;
• общаться с людьми;
• кататься на колесе;
• мечтать;
• рисовать;
• учить иностранные языки…
«30 вещей, кем/какой я бы хотела быть…»
• счастливой;
• радостной;
• всесторонне развитой;
• осознанной;
• уравновешенной;
• учителем в школе;
• любопытной;
• энергичной…
Каждый список оказался больше 30 пунктов – по 50, а то и 60. Сула почувствовала, как внутри растёт вдохновение и радость.
Она поняла, зачем нужны такие практики…
Вырастая, мы часто забываем мечтать, забываем о своих желаниях. Мы элементарно не понимаем, чего хотим больше на завтрак: творог, блинчики или, может, омлет? Мы забываем радовать себя мелочами: покупать себе кофе, новую книгу, выходить погулять на закат, кататься на аттракционах, смотреть на звёздное небо, просто ничего не делать…
В суете современной жизни так легко потерять себя. А вот найти – не так уж просто.
Сула поняла, как важно позволять себе мечтать. Это просто необходимое лекарство от повседневной рутинной жизни!
Мечтать так, будто всё возможно. А может, всё, и правда, возможно, если этого достаточно желать. Мечтать так, будто ты выиграл лотерею и тебе открылись все двери мира. Мечтать и о малом, и о большом. Просто позволять себе летать, пусть и в своих мыслях.
«Я живу по принципу „верить – самоутверждаться – мечтать“», – решила для себя Сула.
Она отложила блокнот и взглянула в окно, где начинался закат.
«Ещё одна маленькая мечта сбылась», – подумала девушка.
А кто сказал, что они не могут быть такими простыми, исполняющимися каждый день?
Часть 2. Семья
Сула, маленькая рыжеволосая девочка трёх лет, чётко помнила тот день, когда её папа Маст впервые привёл её на колесо обозрения. Она помнила это чувство – простора, величия, необъятности… Девочка подставила ладошку ко лбу, чтобы солнце не ослепляло, и восторженно протянула:
– Пааап, красота!
От девочки трёх лет такая оценка – высшая награда для колеса!
Маст очень любил это место ещё с юности. Он часто сбегал сюда от проблем, катался по вечерам, просто размышляя о своём, переваривая прожитый день. И сейчас, когда у него появилась дочь, для него было очень важно передать ей этот островок спокойствия – семейную ценность, которую он хотел ей показать. Пока что для Сулы это был лишь аттракцион – внушительный, громадный, вызывающий трепет и предвкушение.
– Пап, мы поднимемся прямо туда, наверх?
– Да, дорогая.
– И я увижу оттуда весь парк?
– Ну, конечно.
– А какого цвета наша кабинка?
– Ты можешь выбрать любую, – ответил отец.
Маленькая девочка обвела взглядом весь круг колеса и остановилась на небесно-голубой вагонетке. Синий был её любимым цветом.
– Эта, – утвердительно кивнула Сула.
– Так и думал, – улыбнулся Маст. – Жаль, не зелёная.
– Не можем же мы во всём совпадать, – бросила девочка и побежала к подъехавшей вагонетке.
Маст задумался и, помедлив, последовал за дочерью.
В тот день, на первом круге колеса обозрения, произошёл первый важный и глубокий разговор Сулы и её отца: о важности семьи, о похожести и непохожести её членов.
Маст не спешил начинать беседу: он видел восторг на лице дочери и искренне радовался тому, как ей нравится его место. Но мысль глубоко засела в его голове.
– Слушай, Сула, – окликнул он дочь, прилипшую к стеклу кабинки. – То, что ты сказала внизу, у колеса, помнишь?
– О том, что я люблю синий цвет? – искренне удивилась девочка.
– Да нет. Ну, не совсем, – ответил отец. – О том, что мы не можем быть с тобой во всём похожи.
– Аааа, – потеряв интерес, протянула Сула и вновь уставилась в окно.
Но Маст хотел продолжить тему:
– Это очень важно, что ты это заметила. Послушай меня, пожалуйста. Знаешь, верно говорят, что устами младенца глаголет истина, – улыбнулся отец.
Сула, как любой ребёнок, сразу отозвалась на похвалу, развернулась к папе и прислушалась внимательнее.
– Мы с тобой действительно во многом очень разные. Ты любишь голубой, я зелёный. Ты любишь хлопья на завтрак, а я – омлет. Ты читаешь сказки, я – научные исследования и квантовую физику… Но не меньше в нас и схожестей: мы оба любим какао по утрам, оба любим гулять и смотреть на небо, да даже книги – ведь оба же мы любим читать!
– И мы оба в восторге от этого колеса и его видов! – подхватила девочка, всё ещё охваченная впечатлением от нового места.
– Верно, – улыбнулся отец. – И мы с тобой семья. Что для тебя это слово?
– Для меня… – задумалась Сула. – Семья – это что-то очень тёплое и нежное, очень близкое. Это дом, в котором ты можешь спастись от мальчишек, которые гоняются за тобой во дворе, где тебе напекут блинчиков, где тебя обнимут…
Маст нежно взглянул на малышку:
– Верно. И семья – это ростки одного дерева. Ну, или родители – это большое дерево, а дети – его плоды. Понимаешь, о чём я?
Сула задумалась. Непростая тема для трёхлетней девочки, но рыжеволосая почемучка была очень сообразительной для своих лет.
– Да! – довольно ответила Сула. – Я – жёлудь, а ты – дуб! Такой же лохматый и большой! – рассмеялась девочка.
Маст расплылся в улыбке – и от милого сравнения дочери, и от глубины её слов.
– Верно, – сказал он. – И из жёлудя может вырасти только дуб, понимаешь? Конечно, все дубы разные – большие и маленькие, ветвистые и не очень. Одни растут на равнинах, другие в лесах, но ни один из них не перестаёт быть дубом. Понимаешь?
– Конечно, – ответила Сула. – Нам в садике показывали разные семена и рассказывали, какое дерево из каких вырастет. Из жёлудя может вырасти только дуб, не берёза. Семена берёзы я точно узнаю! – похвасталась девочка.
Маст улыбнулся:
– Да, это так. И очень важно помнить о своих корнях, о том, от какого дерева ты семечко. Если жёлудь – вырастешь дубом. И хоть во многом будешь отличаться от того, с которого упала, но во многом будешь и похожа на него. Это называется семейные традиции, семейная история. Понимаешь?
– Да, – радостно ответила Сула. – Это то, как дерево привыкло жить: под солнцем или в тени, много ли ему надо воды, в какой почве лучше расти. Это очень важно!
– Именно так, – довольно ответил Маст. – И об этом важно помнить, не забывать.
– Хорошо, пап, – сказала Сула, обняв отца. – Но я всё-таки буду синим дубом, ладно? – настойчиво повторила девочка и, довольная собой, вновь прилипла к стеклу. Колесо пошло на второй круг…
Адолт издалека увидел развивающуюся от ветра и стремительной походки копну рыжих волос – её невозможно было не узнать. Маленькая пятилетняя Сула решительно двигалась к колесу и явно была без настроения, готовая рвать и метать.
– Добрый… – попробовал поздороваться с ней старик, но девочка промчалась мимо, громко хлопнув дверью небесно-голубой кабинки.
Адолт вздохнул и стал ждать.
Пятилетняя Сула вела дневник. В нём она записывала свои радости и победы, свои мечты и идеи, но не меньше страниц занимали её обиды, раздражения и обвинения: на подругу Лолу, папу Маста, на весь мир – за несправедливость, эгоизм, жестокость и всё остальное, до чего только могла додуматься пятилетняя девочка в порыве злости.
«Дорогой дневник!
Я не понимаю своего папу! Совсем! Как можно быть таким строгим, таким правильным родителем?
Он же постоянно следит за мной – это не трогай, тут будь внимательнее, такая еда не полезна… А как насчёт экспериментов, о которых он так часто сам говорит? Могу я попробовать на своём опыте, сама решить, что мне правильно? Это НЕЧЕСТНО. НЕСПРАВЕДЛИВО. НЕ ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ. Он слишком правильный, слишком родитель!»
Сула задумалась над своими словами…
В это время колесо завершило первый круг, и в дверь вагонетки постучал Адолт.
– Разрешишь войти? – поинтересовался старик.
– Ага, давай, – всё ещё заведённая, ответила Сула. – Надо кое-что обсудить!
Улыбнувшись, Адолт зашёл в вагонетку и уселся напротив рыжеволосой девочки.
– Тема дня?
– Родители. Родитель. Слишком правильный и скучный человек, который за всеми следит и указывает, что делать другим. Не умеет радоваться, не допускает ошибок и учит так же жить других! – выпалила Сула.
– Это интересно. И ты думаешь, что родитель – это чисто такой человек?
– А мне кажется, что в каждом из нас есть такой родитель. И не только: есть ещё и ребёнок, и взрослый, – ответил Адолт.
Сула недоумённо уставилась на своего друга.
– В каждом из нас? И во мне? Да ну! – с недоверием в голосе переспросила девочка.
– Есть одна концепция. Её придумал Эрик Берн, психотерапевт. Он рассказывал о том, что в каждом из нас есть три состояния личности, которые мы проигрываем в своей жизни.
Родитель – это то, о чём ты говоришь: строгий папа, который боится за свою девочку, пытается во всём следовать правилам, избегать ошибок, быть прямолинейным и чётким.
Взрослый – это умный, рассудительный человек, который умеет взвешивать все за и против, осознанно выбирать, что правильно в данный момент.
Ребёнок – это самая наивная, беззащитная часть нас. Она отвечает за любопытство, радость, мечты, но бывает капризной, эмоциональной и излишне крикливой, – улыбнулся на последних словах Адолт.
– Получается… – протянула Сула, осмысливая услышанное, – каждый из нас может быть себе и родителем, и взрослым, и при этом оставаться ребёнком? Это как? – запуталась девочка.
– Не всё сразу, не в один момент, – начал объяснение Адолт. – В какой-то ситуации внутри тебя включается родитель. Например, когда ты в опасности – хочешь перебежать дорогу на красный свет. Родитель убедит тебя поступить правильно, прочтёт в голове нравоучения.
– А родитель – это голос совести? – догадалась Сула.
– Да, в каком-то смысле, – утвердительно кивнул Адолт. – В другой ситуации, когда ты пишешь контрольную по математике, тебе нужно сосредоточиться и решить пример. Тут активен твой внутренний взрослый. Ты спокойна, рассудительна, уверена в себе, знаешь, что справишься, потому что долго готовилась.
– Ага, это разум, – продолжала приводить свои ассоциации Сула.
– Верно. А иногда в тебе включается твой внутренний ребёнок. Сама вспомнишь пример? – предложил Адолт.
Суле даже не пришлось долго думать:
– Ну, это когда я вот так злюсь и бешусь на папу, не понимая, что он просто заботится обо мне и волнуется. Это когда я кричу на Лолу, потому что та снова опоздала на встречу. Это когда я…
– Хорошо, хорошо, – перебил, улыбнувшись, Адолт. – А хорошая часть твоего ребёнка внутри?
– Ааа, ну, когда я радуюсь вкусным папиным блинчикам, когда мне хочется гулять, а не делать уроки, когда я сижу здесь, на колесе, и просто мечтаю о жизни… Ребёнок – это интуиция? – уточнила девочка.
– Да, можно и так, – довольно ответил Адолт. – Ты уловила суть!
– Я поняла, спасибо. Но как мне папе помочь, чтобы он не был так часто родителем? – задумалась Сула.
– Расскажи ему о том, что узнала сегодня. Уверен, Маст вспомнит об этой концепции и задумается: а не слишком ли далеко спрятал он своего разумного взрослого.
– Или лучше – ребёнка! Пусть достанет его из чулана! Папа так давно не ходил со мной на колесо… – вздохнула девочка. – Спасибо! – Сула обняла Адолта, махнула рукой и вылетела из кабинки. – Пойду будить в папе радость и мечты!
Довольная рыжеволосая малышка побежала домой рассказывать папе о своих новых озарениях и идеях.
Сегодняшний день был для Сулы как праздник: папа Маст наконец-то нашёл время пойти с 14-летней дочерью на колесо.
Да, вот так бывает: место любимое, дочь – единственная и самая дорогая, приоритет – семья. Но дела, работа, звонки и бешеный ритм жизни мешают посвятить себя тому, что важно. Какое-то предательство себя…
Но сегодня Маст смог выкроить этот час на общение с дочерью и прогулку по парку. Им обоим это давно было нужно.
В 14 лет подросток начинает задумываться о серьёзных вещах, задавать вопросы посложнее тех, откуда берутся дети и есть ли жизнь на Венере. Если вам кажется, что эти вопросы непростые – задумайтесь о том, кто мы такие, в чём смысл жизни каждого человека и как раскрыть свою миссию.
Начитанная Сула в свои 14 лет копала уже гораздо глубже… Её интересовали ценности и смыслы. Она точно знала, что у папы есть какие-то ключи к этим вопросам.
– Пап, ну серьёзно, давай поговорим.
– Конечно, я тебя слушаю.
– Что было для тебя важно в моём возрасте?
– Хм… – Маст задумался. – Друзья, девушки, развлечения, книги, поиск себя…
– Прямо всё и сразу? – усмехнулась дочь, представив отца в клубе с друзьями, читающего Ошо и ищущего себя.
– Ну нет, конечно, – улыбнулся отец. – В разные периоды – разное. На всё сразу и не хватит времени.
Маст посмотрел по сторонам, и тут раздался звонок. Сула, с детства привыкшая, что во время их разговоров папа не берёт трубку, удивилась: посреди такой беседы он потянулся к карману пиджака, достал смартфон и принял входящий вызов.
«На всё времени не хватает, ага,– думала юная Сула.—Но ведь время нужно выделять на самое важное, разве нет?»
Но вслух ничего не сказала: отец закончил говорить и вернулся в их диалог.
– А к чему этот вопрос?
– Понимаешь, нам в школе задали расставить приоритеты. Прямо по шкале – от самого важного к самому незначительному. Получается, на первом месте то, чему ты уделяешь больше всего времени?
– Не всегда, – задумчиво протянул отец.
– Это как? – поинтересовалась Сула.
– Понимаешь, временами ты осознаёшь, что действительно имеет значение, но под давлением срочного и неважного теряешь этот ориентир. Уходишь в другие дела, забываешь фокусироваться на том, что всегда стояло у тебя на первом месте.
Сула напряжённо молчала, обдумывая сложный для неё парадокс.
– Я приведу пример, – продолжил Маст, видя недоумение на лице дочери. – Возьмём самую близкую к нам историю – меня.
– А это уже интересно, – улыбнулась Сула.
– Да, и мне, – признался, усмехнувшись, отец. – Я часто задерживаюсь на работе, ты сама это знаешь. Хотя помню, что ты готовишь ужин, и понимаю, что ты меня ждёшь. Но дела иногда…
– Пап, ты что, оправдываешься? – удивилась девочка.
– Ты права… мой пример перешёл в искупление грехов, – рассмеялся Маст. – Но всё-таки мы ведь оба понимаем: мои опоздания – это не выражение того, что семья для меня не важна.
– А отражение чего тогда? – решила подковырнуть отца Сула. Ей давно не хватало его внимания.
– Я удивляюсь, сколько ты знаешь и понимаешь для своих лет, – протянул Маст.
– Пааап!
– Понял, не ухожу от ответа! Но давай сначала поднимемся.
Они подошли к колесу и стали ждать любимую кабинку. В этой паузе Маст выигрывал время: он осознал, что затронута тонкая грань, но это было действительно важно.
– Хорошо, – продолжил он, сев в вагончик. – Это отражение того, что я, кажется, растерял навык качественного внимания… или направил его не туда.
– Это как?
– Качественное внимание – это не просто время, которое ты проводишь с человеком. Это время, когда ты полностью погружаешься во взаимодействие с ним, отдавая процессу всего себя. Ну, например, когда мы с тобой смотрим фильмы по воскресеньям. Как думаешь, насколько это качественно?
– Не всегда, – отозвалась Сула. – Мы оба часто отвлекаемся на телефоны, свои мысли, дела…
– Верно. А вспомни, как было в детстве. Когда ты начинала смотреть мультики, ты задавала так много «почему» и «как», что у меня не было шанса отключиться от процесса или заняться чем-то другим, – усмехнулся Маст.
– Значит, качественное внимание – это постоянные вопросы и разговоры? – с недоумением спросила Сула, не уверенная в своих словах.
– И да, и нет, – поспешил рассеять ложное впечатление отец. – Иногда это, конечно, диалог, общение, в котором ты ни на что не отвлекаешься. Иногда – просто присутствие рядом, поддержка…
– А, я поняла, – догадалась девочка. – Это как мама на площадке успокаивает упавшего малыша. Невозможно отвлечься от его обнимания, иначе он опять разревётся.
– Верно, – улыбнулся Маст. – Но ведь так работает и со взрослыми людьми… Хотя здесь мы часто забываем об этом.
– Мне кажется, я знаю ответ, – продолжила за него Сула. – Нужно почаще напоминать себе о том, что тебе важно. Если это твой приоритет, какие могут быть вопросы, какие отвлечения? Ты полностью погружаешься в процесс. Но это такая большая работа… – задумалась девочка.
– А жить вообще нелегко, если хочешь жить качественно, – улыбнулся отец. – Но ты права. Над этим нужно работать, потому что это стоит того. Будем пробовать?
Сула довольно кивнула. Она добилась своего: ей давно не хватало этого качественного внимания папы, пусть она и не знала, что ждала именно его, а не просто нахождения рядом.
Отец и дочь обнялись и принялись обсуждать, что у кого произошло за неделю. Они давно не делились друг с другом так искренне и по-душевному. А Сула начала думать о домашнем задании – как ей расставить приоритеты. Хотя с самым важным она уже определилась.
– Всё, я так больше не могу! Я съезжаю! Ещё не знаю куда, но придумаю, – громко заявила раздражённая Сула вместо приветствия Адолту. Она с шумом хлопнула дверью и влетела в голубую кабинку, даже ничего не объяснив.
18 лет– важный этап взросления. Это время сепарации от родителей, время становления личности, формирования своих ценностей и принципов жизни.
Адолт поставил колесо на замедленный ход и успел подхватить дверцу той же кабинки, в которой растрёпанная рыжая девушка угрюмо уставилась в противоположное окно.
– Что случилось? – попробовал зайти прямо Адолт.
– Спроси лучше, чего не случилось, – огрызнулась в ответ Сула. – Понимания! Его нет. Вообще. Оно когда-то было? Как можно быть настолько глухим к чувствам и желаниям своего ребёнка? Как можно так не принимать его выборы?
Адолт понял, что в такой яростный монолог лучше не вмешиваться, и просто молча слушал.
– Понимаешь, мой папа… – девушка набрала в лёгкие побольше воздуха, – ему кажется, он точно лучше меня знает, как мне жить. Он постоянно диктует мне свои принципы, свои ценности: «это ты делаешь не так», «у блюда этого другой рецепт», «здесь ты была не права», «вежливые девушки не так говорят».
Я понимаю, он старше, мудрее и всё такое. Но хочу же я, блин, тоже набить свои шишки и выучиться на своих ошибках. Имею я, в конце концов, право на свои личные грабли!
Адолт посмотрел на Сулу и понял, что её всё ещё не отпустило.
– Он говорит, я уже достаточно взрослая. Сказал на мой день рождения, что я вхожу во взрослую жизнь. Но как я могу в неё войти, если играть приходится по старым правилам?
Он следит, во сколько я прихожу домой, хочет знать, с кем я общаюсь, комментирует мою готовку, мои выборы хобби и интересов, пытается просто научить жить… Но у него на это было 18 лет, разве нет? Сейчас моя очередь!
Я сама хочу строить свою жизнь, определить её качество, которое мне важно. Хочу понять свои ценности, расставить приоритеты. Просто ощутить, что это действительно я, кто стоит тут у руля…
На этом слова и силы у Сулы кончились, и она просто расплакалась.
– Тааак, – протянул Адолт. – Дорогая моя девочка, ты пришла к важному этапу своей жизни – периоду отделения от родителя, к сепарации. Это большой шаг, который тебе нужно сделать, но и большое поле для твоего личного роста.
Ты меняешься, взрослеешь. Но и твой папа меняется тоже. Вам обоим непривычно видеть друг друга в равной позиции, смотреть друг на друга как взрослые люди, без ролей «папа – дочь». Это важные уроки, которые вам предстоит выучить. Ты говорила Масту, как тебя это задевает?
Сула подняла удивлённые глаза:
– Ну это ж логично, раз он сам отпустил меня во взрослую жизнь!
– Не совсем так, – ответил Адолт. – Понимаешь, папе твоему непривычно видеть перед собой взрослую версию его малютки, которая ела с ним сладкую вату на колесе и любила кормить белок в парке.
Ты очень изменилась: внешне – ты носишь другую одежду, по-другому заплетаешь волосы, у тебя другая улыбка, другая мимика, ты иначе говоришь, иначе себя ведёшь…
Но ещё сильнее ты изменилась внутри: твои жизненные принципы, твои ценности определились более чётко. Ты знаешь, чего хочешь от жизни, ты больше не нуждаешься в советах, ты сама выбираешь свою дорогу.
Это всё так, но это тяжело для осознания любящего тебя родителя. А ты, как бы ни храбрилась, всё ещё боишься остаться одна. Боишься до конца раскрыть взрослые крылья. Ну, согласись?
Сула согласно всхлипнула.
– Я понимаю, что хочу жить свою жизнь, без эмоциональной или функциональной привязки к семье. Но, конечно, мне страшно – не сломаю ли я себе эти крылья? Хотя пока они так связаны, что мне даже не дают их раскрыть…
– Я понимаю, о чём ты, – продолжил с нежностью в голосе старик. – Но здесь нет иного выхода, кроме как говорить.
Тебе нужно объяснить Масту, как тебе важно сейчас отделиться, почувствовать свои силы, личную ответственность за жизнь. Ощутить, как чувствуется эта взрослость внутри. Помоги ему осознать, как это для тебя важно.
– И ещё… – Адолт замолчал на минуту, позволяя девушке осмыслить услышанное. – Самое важное – тебе нужно прожить свои чувства. Выразить всю злость, обиду, ярость.
За те несколько дополнительных ложек соли, которые папа положил в твой суп, за укоры твоего внешнего вида, за контроль, за осуждения… Только выпустив всю эту злость, ты сможешь из неё вырасти и по-настоящему родителей поблагодарить.
– Конечно, – уверенно отозвалась девушка. – Я благодарна маме и папе за свободу, которая всегда была у меня. За выбор своих интересов, за друзей. Благодарна маме, что научила меня шить и готовить. Папе – за глубокие разговоры, за любовь к книгам, за тебя и это колесо…
– Вот видишь, – одобрительно продолжил Адолт. – Хорошего не меньше. И важно помнить об этом. Но работать нужно с тем, что сейчас.
– Да, – задумчиво протянула Сула. – Адолт, мне нужно срочно с ними поговорить! Но сначала – обнять! – девушка рванулась к дверце кабинки. Колесо как раз завершило круг. – Нет, подожди, – обернулась Сула. – Сначала – тебя! Спасибо!
Девушка обняла старика, выскользнула из кабинки и побежала домой – выстраивать новые отношения двух взрослых людей: себя и папы. Они перестали играть заданные роли в её голове и стали просто живыми людьми.
Уже неделю Сула приходила на колесо, чтобы отправлять резюме, отвечать на письма, а затем немного отвлечься от всего этого и просто выдохнуть. Девушка искала работу менеджером – та самая позиция, к которой она так стремилась и в которой видел её отец.
Адолт, наблюдая за тем, как Сула старалась, но явно уставала, искренне не понимал, почему она не попросит помощи у Маста. Её отец лучше разбирался в компьютерах, мог наладить систему авторассылки и дать множество полезных советов. Да и сама должность была ему хорошо знакома. Но каждый день Сула приходила на колесо и упорно делала всё сама.
– Доброе утро, – поздоровался Адолт с проходящей мимо, погружённой в свои мысли рыжеволосой девушкой.
– Привет, – ответила уставшая Сула. – Сегодня последний рывок, – гордо сказала она. – Ещё немного, и я всё разошлю. Ну и что, что устала, зато это будет полностью моя заслуга, моя личная победа, моё достижение…
Не дожидаясь ответа, Сула вошла в подъехавшую кабинку.
Но этих слов оказалось достаточно, чтобы Адолт уловил важные мысли и последовал за девушкой.
– Дорогая, давай поговорим, – с нежностью сказал старик. – Можешь вспомнить, что ты мне только что сказала?
– Я сказала, что наконец-то почти добилась своей личной победы. Чего тут вспоминать? Я долго и упорно трудилась, и вот, сегодня – последнее резюме, на следующей неделе собеседование, и я уверена, что эта работа почти моя!
– Угу, – протянул Адолт. – И ты считаешь, что добилась этого исключительно своим тяжёлым трудом?
– Ну конечно, – удивилась Сула. – А как ещё? Для всего в жизни нужно трудиться.
– Угу, – продолжал Адолт, – и как тебе с такой правдой? Комфортно?
Сула удивлённо подняла брови, пытаясь понять вопрос. Это же очевидная истина, константа. Какое значение имеет её отношение к этому?
– Хорошо, – сказал Адолт, видя её недоумение. – Кто рассказал тебе, что только тяжёлым трудом можно добиться успеха? Дай угадаю, Маст?
– Ну конечно, – ответила Сула. – Папа всю свою жизнь упорно трудился, чтобы добиться успеха.
Я помню, как часто в детстве бунтовала, потому что мне не хватало его внимания. Помню его урок о качественном времени вместе с близкими. Но сейчас я понимаю, насколько важно это было для него – добиться личного успеха. Он смело может сказать, что сделал себя сам, поднялся из грязи в князи.
– Да, – протянул Адолт. – Тут сильная переплетённая система…
– Система чего? Какая система? – недоумённо спросила Сула.
–Система ограничивающих убеждений. «Без труда ничего не добиться», «человек, сделавший себя сам», «из грязи в князи»… Всё это – ограничивающие убеждения, которые твой отец бессознательно передал тебе своим примером. И вот результат, – Адолт кивнул на кипу бумаг у неё на коленях и раскрытый ноутбук.
– Ограничивающие убеждения? – переспросила Сула. – Но как?
– Ограничивающие убеждения – это то, как ты думаешь, что устроен наш мир, – пояснил Адолт. – Например, как ты представляешь отношения: кто главный в семье, кто должен зарабатывать деньги. Как добиться успеха в карьере, что приносит счастье.
– Это всё… убеждения? – удивилась девушка. – То есть, они субъективны?
– Ты верно подметила, – довольно ответил Адолт. – Это та правда, которую ты выбираешь для себя. Каждый человек выбирает свою.
Что говорил тебе Маст? Что нужно много и упорно трудиться, чтобы стать успешным? А как насчёт тех, кто зарабатывает на том, что любит делать, кто живёт своей работой и не замечает пролетающих часов? Думаешь, они не успешны? У них просто другая картина мира.
Суле вспомнились слова Адолта: «Пока волка кормишь, он живёт». Тогда он говорил о том, как важно создавать себе позитивный настрой.
– Я поняла! – эмоционально воскликнула девушка. – Наши установки и убеждения – это наши ожидания от мира. Чего ждёшь, то и случается.
–Верно,– подтвердил Адолт.—И ещё примеры: «У меня никогда не хватает времени», «деньги нужно заслужить», «люди не примут меня, если я выражу свои чувства».
– Это всё – личная, субъективная правда? – поражённо спросила Сула.
– Да, и у каждого она своя. Ты веришь, что успех приходит через труд, что человек может сделать себя сам. А я уверен, что успех – это делать то, что приносит радость.
– А наши установки… они точно наши? Или навязанные? – напряглась девушка.
– Хороший вопрос. Большая их часть передаётся нам в детстве от родителей, часть формируется через опыт. И очень мало мы выбираем осознанно.
– Но что с этим делать?
– Прежде всего осознать. Возьми колесо баланса и выпиши всё, что ты думаешь о семье, здоровье, работе, отношениях, деньгах… Посмотри, всё ли тебя устраивает? Служат ли тебе эти убеждения или мешают?
– А если мешают?
– Начинай менять. Пробуй выбирать новую правду, создавай аффирмации. Можно обратиться к специалисту. Главное – начать замечать и осознавать. Это уже большой шаг.
– Поняла, – уверенно ответила Сула. – И начну прямо сейчас. Я больше не выбираю верить, что нужно тяжело и много работать, чтобы добиться успеха. Я вообще не уверена, что хочу быть менеджером. Это образ моего отца, не мой! Я всегда хотела работать с детьми, писать… и больше путешествовать!
– Отлично. Очень радикально и смело, прямо как ты любишь, – усмехнулся Адолт. – Теперь начинай копать глубже. Думай, что для тебя теперь правда, и живи так, чтобы её подтверждать.
Старик оставил Сулу размышлять над её убеждениями и аффирмациями. Сам он направился в свою будку – туда, где уже давно достиг успеха без всякого тяжёлого труда.
Часть 3. Друзья
Адолт выглянул из окна будки, чтобы посмотреть, не приближаются ли посетители, и тут же на дальнем конце тропинки заметил яркое рыжее пятнышко – копна кудрявых волос взлетала над головой девочки, которая бежала в слезах.
– Дорогая, что на?.. – начал было старик, но не успел договорить.
Сула влетела на колесо, не дожидаясь подъезда любимого вагончика. Из зелёной теперь доносилась громкая детская истерика.
Адолт решил дать девочке время. Через круг он замедлил ход колеса и вошёл в зелёное убежище, где всё ещё горько плакала рыжеволосая малышка.
– Расскажешь? – без приветствий спросил старик.
– ОНА МЕНЯ ДОСТАЛА! – прокричала в ответ Сула. Эмоционально, яростно, без пояснений.
Но Адолт достаточно знал девочку, чтобы догадаться, о ком идёт речь.
– Что-то с Лолой не поделили?
– Что-то… ЧТО-ТО? Да она всё время меня обижает! Я и шагу не могу ступить, чтобы не провиниться перед ней!
– А конкретнее? Расскажешь, что сегодня произошло? – мягко спросил Адолт.
– Сегодня я пришла в своём любимом голубом платье. Ну, ты видишь, – Сула указала на наряд, который действительно был некогда прекрасным, но теперь испачкан яркими пятнами краски. – Я знаю, что Лоле оно тоже очень нравится, ведь у неё такого нет. Я понимаю, она мне завидует… но, но… – девочка не выдержала и разрыдалась.
– Но она от зависти облила тебя краской? – догадался Адолт.
Сквозь слёзы послышалось согласное бормотание.
– И теперь ты, конечно, просто не можешь её простить, – продолжил догадываться старик.
Сула ошарашенно подняла глаза:
– Ну, конечно!!! А как ещё тут быть? Она оскорбила меня, испортила любимое платье, назвала фифой. Я просто не могу больше с ней дружить!
– Хорошо, – сказал Адолт. – А как ты себя сейчас чувствуешь от этой обиды?
Маленькая девочка притихла и задумалась. Её с раннего детства учили обращать внимание на свои чувства, и она уже умела их называть.
– Нууу… – протянула малышка, – как будто что-то давит в груди. Очень тяжело внутри. Очень больно. Хочется просто лечь и лежать…
– Ага, – откликнулся Адолт. – Знаешь, я расскажу тебе одну притчу.
Сула вытерла рукавом слёзы и приготовилась слушать.
– Однажды богатый купец решил сэкономить на перевозке товара и взял с собой всего двух ослов вместо привычных четырёх. Они отлично справились с путешествием, хотя сильно устали. Купцу понравилась эта экономия, и на обратном пути он решил нанять лишь одно животное.
На следующее утро он загрузил весь свой товар на одного осла, и они двинулись в путь. Сначала ослик останавливался каждый час, хотя раньше делал это лишь через три. А через четыре часа он просто упал замертво и больше не мог идти.
Никакие уговоры, угрозы и лакомства не могли поднять осла на ноги. Он просто лежал, отягощённый всем тем, что на него взвалили.
И тогда купец понял свою ошибку.
– Ну конечно! – вскрикнула Сула. – Нельзя же так сильно нагружать одного бедного ослика. Он просто не может столько вынести! Если освободить его от груза, он снова с радостью побежит!
– Верно, – подтвердил Адолт. – Но ты ведь делаешь то же самое, что купец. Только сама с собой. Ты нагружаешь себя обидами, держишь в памяти ссоры с Лолой, не хочешь её простить. Всё это накапливается и мешает тебе идти дальше…
Сула поражённо молчала, осмысливая услышанное.
– Если ослика тюками перегрузить, он упадёт. И так же может упасть человек. Или его дружба с кем-то. Мы все совершаем ошибки, как этот купец, но можем вынести уроки и исправить ситуацию. Понимаешь?
– Просто простить и… – задумалась Сула.
– И дать ещё один шанс. Ты же знаешь, что Лола так поступает не со зла, а от зависти. Вы ещё маленькие, не всегда можете контролировать свои эмоции и реакции. Вспомни, бывало ли с тобой такое?
Сула задумалась.
– Когда у меня не получалось нарисовать лошадь, а Лола всё время лезла помочь, я так разозлилась, что выплеснула стакан воды на её альбом… Она плакала, но потом простила меня.
– Вот видишь, – улыбнулся Адолт.
– Я поняла! – вскрикнула девочка. – Лола даже умнее меня! Она уже не грузит своего ослика! И мне пора моего освободить!
Довольная девочка выскочила из колеса и побежала по дорожке к дому: извиняться перед подругой и избавляться от грузов, которые мешали ей идти дальше.
Когда ребёнку пять лет, он начинает придумывать свои миры и выстраивать свою картину существующего. Часто такие фантазии переплетаются с реальностью, и ребёнок запутывается в своих правилах жизни и общепринятых нормах.
Сула, как и многие дети её возраста, запуталась в правде и лжи.
Девочка забрала без спроса книгу подруги Лолы, ту самую, которую так хотела почитать – с яркими картинками и волшебной историей. Но вот уже неделю она не могла признаться подруге, что это сделала она.
Лола тревожилась, искала книгу повсюду, обвиняла всех вокруг. Чем больше подруга злилась, тем сложнее Суле было решиться на признание.
Она помнила, как папа учил её с самого детства: всегда нужно говорить правду. Но также он говорил, что слова не должны приносить боль другим. Где-то между этими истинами пятилетняя девочка окончательно запуталась. Набравшись храбрости, Сула направилась в папин кабинет за советом.
– Пап, у меня к тебе вопрос… – робко начала Сула, заглянув в приоткрытую дверь.
– Да, дорогая? – отозвался Маст, не отрываясь от экрана ноутбука.
– Вот ты говоришь, что правда – это всегда лучший выход из ситуации. Даже если эта правда неприятная и неудобная? – осторожно спросила девочка.
Маст повернулся к дочери, внимательно посмотрел ей в глаза:
– Так, и что ты натворила?
Сула всхлипнула, но потом взяла себя в руки. Честно призналась:
– Я забрала ту самую книгу Лолы. Но не насовсем! Просто почитать. Я же понимаю, что она бы мне её не дала… А она мне так нравится!
– Ты взяла книгу без спроса, да? – уточнил отец.
– Ну… да… Но я не нарочно! Ну, то есть специально, конечно, но не чтобы сделать ей больно… Просто почитать… – девочка начала путаться в рассказе, чувствуя, как к горлу подступают слёзы. – А она так расстроилась сначала, а теперь так злится… Говорит, что не знает, что сделает с тем, кто её взял… И мне всё страшнее и страшнее признаваться…
Первые слезинки скатились по щекам малышки.
– Тише, тише… – Маст посадил дочь к себе на колени, погладил её по голове. – Конечно, ты поступила нехорошо, взяв книгу без спроса. Но ты ведь уже поняла, что это неправильно. А это очень важно, это уже достижение.
Сула тихо кивнула, всхлипывая.
– Теперь, когда ты осознала свою ошибку, важно её признать – сначала перед собой, а потом и перед Лолой.
– Но ведь эта правда причинит ей боль! Она так переживает из-за книги и не может представить, что это я, её лучшая подруга, её взяла. Ей будет очень неприятно…
– А как думаешь, что хуже: горькая правда или сладкая ложь?
Сула задумалась.
– Правда… Как когда-то давно, на колесе, ты признался мне, что забываешь радоваться… и что важно себя возвращать к этому. Так?
– Верно, – улыбнулся отец. – Ты привела хороший пример. Когда я признался, что упускаю поводы для радости, что изменилось?
– Ты стал чаще улыбаться, чаще смеяться, играть со мной. Ты стал… счастливее.
– Вот видишь, – продолжил Маст. – Моё признание помогло мне вырасти. Правда поэтому и сильна, что она помогает нам становиться лучше.
Идя туда, где страшно, мы преодолеваем себя, свои недостатки, вырастаем из них, поднимаемся, как на колесе обозрения. Помнишь, как ты в первый раз боялась высоты?
Сула закивала. Всё, что связано с колесом, вызывало у неё радость.
– Получается, – задумчиво подытожила девочка, – правда всесильна, потому что ведёт нас к счастью? Через ошибки и горести?
– Конечно, – подтвердил Маст. – Признавая свои ошибки, сначала может быть страшно, больно, некомфортно. Но потом это укрепляет связь – если не с другим человеком, то с собой. Понимаешь?
– Не совсем, – честно ответила пятилетняя Сула. – Но я дорасту до этого понимания! А пока – говорить правду всегда, даже если это неприятно.
– Верно, верно, это я ушёл в философствования, – усмехнулся Маст. – Ну что, собираемся и едем к Лоле, отдавать книгу? А потом – в парк, за ватой и на колесо?
Сула спрыгнула с колен отца, закивала и побежала одеваться.
Сула уже несколько дней проводила вечера в небесно-голубой кабинке, сосредоточенно записывая что-то в дневнике. Адолт, наблюдая за её увлечённостью, решил выяснить, что так занимает её мысли.
В этот вечер он тихонько постучал в дверь:
– Добрый вечер, – галантно поздоровался старик. – Не помешаю?
Сула подняла голову и, не отрываясь от письма, ответила:
– Как раз вовремя. Мне нужна твоя помощь. Расскажи мне, какой ты меня видишь?
– А поконкретнее? – с интересом уточнил Адолт.
Сула протянула ему листок с вопросами:
1. Мои внешние особенности.
2. Мои таланты.
3. О чём ты бы обратился ко мне за советом?
4. Что у меня получается не так, как у других?
5. Чем я тебя вдохновляю?
– Ну, – ухмыльнулся Адолт. – Самоуверенности тебе не занимать. Этим, кстати, и вдохновляешь.
– Это что, плохо? – серьёзно спросила Сула.
– Нет, хорошо, конечно, – ответил старик. – Так с чем связана новая практика?
– С Лолой, – задумчиво сказала девочка. – Я всё смотрю на неё и думаю, что же меня в ней так привлекает. Мы дружим с детства, но ведь такие разные… как роза и ромашка!
– А ты кто в этом сравнении? – спросил Адолт.
– Пока что ромашка, – смущённо призналась Сула.
– Пока что? Собираешься дорасти до розы? – с улыбкой уточнил он.
– Не то чтобы хочу… Просто розы такие красивые, загадочные, многогранные, – сказала Сула, но замялась.
Адолт многозначительно посмотрел на неё.
– Ну вот, смотри, – начала объяснять Сула. – Лола такая глубокая личность: она заканчивает художку, играет на гитаре, пишет стихи… А я…
– А что ты? – поинтересовался старик.
– Я люблю читать, мне нравится узнавать, как работает мир. Я не такая общительная, как Лола, не люблю шумные компании. Я… проще, что ли.
– Более искренняя? – подсказал Адолт.
– Может быть, – согласилась Сула. – В Лоле как будто не хватает какой-то детской наивности, любопытства. Она всегда такая утончённая, возвышенная, с укладкой, накрашенная… А я… ну, я тоже люблю платья, но удобные! А краситься мне не нравится. Зачем это? Веснушки с тенями не сочетаются, – добавила она с улыбкой.
– Вы действительно очень разные, – подытожил Адолт. – Но почему тебя это волнует?
– Волнует? Нет, напротив. Я понимаю, как это здорово. Папа однажды сказал, что из жёлудя может вырасти только дуб. Глупо стараться стать рябиной, если ты дуб. Мне нравится быть ромашкой, как Лоле нравится быть розой. Мы разные, и это классно. Просто мне хочется больше заметить в себе, как я замечаю в ней.
– А, это другое дело, – с облегчением сказал Адолт. – А то я уж подумал, ты решила пожертвовать своей уникальностью ради подруги.
– Уникальностью? – переспросила Сула.
– Конечно. Ты уникальна. Ты когда-нибудь видела поле ромашек? Сколько их там? Сотни. А сколько одинаковых?
– Ни одной, – задумчиво ответила девочка. – Все разные.
– Вот именно, – улыбнулся Адолт. – Мы ничем не хуже цветов. У каждого из нас свои особенности, свои отличия. Например, ты – искренняя, любопытная, открытая.
Он добавил, отвечая на её вопросы:
– Ты вдохновляешь своим интересом к миру, умением находить радость в мелочах, глубоко чувствовать жизнь. Я бы спросил у тебя, как быть таким же внимательным и жить с такой страстью к открытиям.
– Спасибо, – смущённо ответила Сула. – Знаешь, что Лола ответила, когда я у неё спросила?
– Ну-ка? – заинтересовался Адолт.
– Она сказала, что я вдохновляю её своим равнодушием к мнению окружающих. Она не понимает, как можно гулять одной, не краситься, не зависеть от вечеринок. Лола призналась, что спросила бы у меня, как быть такой естественной и аутентичной.
– Вот видишь, – улыбнулся Адолт. – Ты тот цветок, который распустился там, где вырос. Каждый из нас привлекает своим ароматом. Кто-то любит розы, кто-то ромашки, а кто-то собирает их в букеты. Если бы в мире были только розы или только тюльпаны, он был бы слишком однообразным.
– Ты прав, – задумалась Сула. – Наши особенности делают нас самими собой. Это не хорошо и не плохо, это просто мы.
– Именно так, – кивнул старик. – А ты ещё раз подтвердила, что очень хорошо умеешь быть собой. У тебя это получается вдохновляюще.
– Теперь я понимаю, зачем узнавать свою уникальность, – улыбнулась Сула. – Чтобы использовать лучшее в себе на благо себе и другим.
Старик одобрительно кивнул, и они замолчали, любуясь пейзажем, который разворачивался с вершины колеса.
В последнее время Сулу начало немного раздражать поведение её лучшей подруги детства – Лолы. Девушки обе оканчивали школу, готовились к экзаменам и переходили на следующую ступень – поступление в университет. Только вот подход к этому у них был совсем разный.
Сула дни напролёт училась, готовилась, выбирала вузы, заранее собирала документы. А Лола в это время гуляла, веселилась на вечеринках, знакомилась с парнями, ездила на модельные съёмки. Казалось бы, у каждого свой подход, но что-то в этом Сулу глубоко задевало. Она решила обсудить это с папой в воскресенье, когда они вместе гуляли в парке.
– Знаешь, есть одна цитата, которая мне очень нравится, – ответил на историю дочери Маст, – «Чтобы узнать розу, кто-то занимается геометрией, а кто-то другой – бабочками». Каждый использует разные инструменты и средства для познания мира, для своей реализации, для достижения счастья. Цель у нас всех одна, но методы очень разные. Об этом важно помнить.
– Нет, пап, я понимаю это, – поспешила объяснить девушка, хотя цитата ей очень понравилась. – Я знаю, что у каждого человека своя картина мира. Содержание нашего внутреннего мира задаёт тон и краски миру внешнему. То, что у нас внутри, всегда выражается наружу. Но как это связано с моим раздражением на мир другого человека?
– А то, что тебя цепляет, всегда про тебя, – просто ответил Маст, а затем продолжил: – Ты видишь и замечаешь не только то, что выражает твои истины и установки, но и то, что сильно им противоречит. Так что важно допускать, что то, что ты видишь, может быть твоей проекцией, точнее, имеет какое-то отношение к твоему внутреннему миру.
Сула задумалась.
– Два вопроса: как влияют установки, и что такое проекции? – спросила девушка.
– Давай с основного. Проекции – это отражение и выражение мира внешнего через твой мир внутренний. Мы никогда не видим жизнь такой, какая она есть на самом деле. Мы видим её через призму наших мыслей, эмоций, впечатлений, установок, истин. Главное, чтобы это был целый симфонический оркестр, а не одна барабанная установка. И здесь вытекает твой второй вопрос – об убеждениях. Когда ты веришь, что что-то должно быть так, а не иначе, ты цепляешь в мире всё, что не соответствует твоей убеждённости.
Ну, скажем, ты уверена, что к экзаменам нужно долго и упорно готовиться. И ты подсвечиваешь своим вниманием поведение Лолы, которое этому не соответствует. На самом деле, наши установки и стереотипы часто играют с нами злую шутку. Есть множество интересных экспериментов на этот счёт.
– Расскажи! – Сула очень любила истории папы об исследованиях и экспериментах.
В это время они подошли к колесу, поздоровались с Адолтом и зашли в кабинку. Но не в небесно-голубую. Сула предложила не ждать её, пока та была наверху, ей не терпелось продолжить диалог.
Усевшись на скамейке, отец начал рассказ:
– Людей разделили на две группы и обеим показали два портрета. Первой группе сказали, что человек слева – преступник, а справа – учёный. И попросили сказать, что они думают о них. В выражении лица «преступника» находили множество злых черт, а у «учёного» – признаков большого ума и интеллигентности.
Маст выдержал паузу.
– Но страшнее другое, – продолжил он. – Во второй группе исходные данные были те же. Им представили левый портрет как преступника, а правый как учёного. Но тут же извинились и сказали, что перепутали таблички. И на самом деле всё наоборот: слева – учёный, а справа – преступник. И после этой поправки задали тот же вопрос. И люди теперь в других лицах нашли и черты преступника, и учёного.
Маст замолчал.
– Всё зависит от того, что мы хотим видеть, – пояснил он чуть позже, видя поражённое лицо дочери. – Наша жизнь – это вопрос соотношения проекций и реальности. И важно работать над собой, чтобы чаще допускать, что то, что я вижу, – моё видение, а не истина.
– Карта не территория? – уточнила Сула своей любимой фразой.
– Верно. Очень точное выражение.
Девушка помолчала, пытаясь осмыслить услышанное, но вскоре вновь спросила:
– А как отделить свои проекции от реальности? Как не триггериться на других?
– Не думаю, что здесь можно говорить глаголом совершённого вида, – признался Маст. – Не уверен, что можно дойти до точки, когда проекций больше нет, и ты полностью видишь всё ясно, чётко, не спотыкаешься о поведение других. Скорее, это процесс проработки, осознания. Процесс всей жизни.
Прежде всего, в такие моменты важно остановиться и признать: сейчас я триггерюсь на другого, потому что… Нужно возвращать себе то, что ты приписываешь другим. Замечать свои проекции в моменте и спрашивать себя: а что это говорит обо мне? Какое моё убеждение это задевает? Что здесь не так?
– Я поняла, – сказала Сула. – В Лоле меня цепляет её социально активная, яркая жизнь сейчас. Вечеринки, знакомства… Я бы тоже, возможно, так хотела. Но сейчас у меня другой приоритет, – призналась она.
– Вот видишь, – оценил Маст. – Очень важно вернуть это «я бы хотела» себе, не обвинять других в том, что у них есть то, чего у тебя нет. Твои ожидания – они только твои. Другие даже не знают о них. Об этом важно помнить.
– Да, ты прав, – согласилась Сула, и через минуту добавила: – Пап, ну, если это процесс, если наши триггеры и проекции подсвечивают нам то, что уже есть в нас самих, получается, общение с другими людьми – это в каком-то смысле наше саморазвитие, самоисследование?
– Всё верно, – улыбнулся отец девушки. – Каждый триггер может стать точкой роста, если ты заметишь его и проработаешь. Это то, что поможет тебе понять больше о себе и о своём мире, а также о мире другого. Что это говорит обо мне? Как я в этом смотрю на реальность? Что я выбираю здесь видеть? Что мне важно?
Такие вопросы помогут тебе разобраться, что за инструменты сейчас играют в твоём оркестре. Чем больше из них ты заметишь, тем ярче и разнообразнее будет твоя мелодия.
– Не одна барабанная установка, но целый симфонический оркестр, – повторила Сула слова отца с начала их разговора. – Это о том, чтобы учиться смотреть с разных сторон, подключать разные возможные варианты истины?
– Ну конечно, – Маст улыбнулся, радуясь сообразительности дочери, глубине её мыслей. – Это о том, чтобы помнить, что истина – не одна, но у каждого своя. У каждого своя картина мира, и каждый видит одно и то же яблоко с разных сторон. Важно помнить об этом и понимать для себя, где ты готова понять, что яблоко зелёное, хотя оно тебе кажется жёлтым, а где ты не готова отступить от своей точки зрения. Рассказать о ещё одном эксперименте?
Сула с интересом кивнула.
– На столе стоят две пирамиды: одна чёрная и другая белая. Человек, который проводит эксперимент, просит троих детей утверждать, что обе пирамидки белого цвета. Четвёртый ребёнок присоединяется к остальным. И все трое, и сам экспериментатор утверждают, что обе пирамидки белые. Большинство испытуемых детей, то есть тех, кто зашли четвёртыми, соглашаются и повторяют, что обе пирамидки белые. Однако, когда ребёнка просят взять чёрную пирамидку, он берёт чёрную, несмотря на то, что мгновение назад сам назвал обе пирамидки белыми. И это самое страшное – его спрашивают: «А почему ты только что сказал, что пирамидка белая?»
Вот так сильно мы иногда подвергаемся социальному влиянию, соглашаемся с мнением большинства, лишь бы не выделяться, – подытожил Маст.
Сула сидела ошарашенная историей.
– Это требует очень взрослой, очень зрелой позиции во взгляде на мир, – продолжил Маст, давая дочери время на осмысление, – это вопрос твоей настойчивости в вопросах принципов, но гибкости в их применении. Быть верной себе в том, что для тебя истинно, но быть гибкой во взгляде на мир и помнить, что у каждого своё истинно и верно.
– Булатная сталь, – протянула, всё ещё погружённая в мысли, Сула, – твёрдость принципов и гибкость их применения.
Мне важна учёба и саморазвитие. Это мой первый приоритет. И в этом я не готова отступиться. Но, может, где-то я могу и добавить вечеринок в свою жизнь. Не столько, сколько их у Лолы, но на выходных…
– Отлично, – поддержал дочь Маст, – ты явно поняла смысл. Не обязательно выбирать геометрию или бабочек. Можно использовать разные инструменты для изучения розы и для познания мира.
– Пап, спасибо!
Сула осталась в кабинке – хотела прописать в дневнике мысли о проекциях и задать себе те вопросы, что предложил ей отец, чтобы проработать триггер с подругой, а Маст спустился и пошёл в сторону дома, чтобы приготовить им ужин и самому осмыслить глубокий разговор, произошедший между отцом и дочерью, самому напомнить себе, что карта не территория. И весь мир – это его проекции.
В последнее время Сула, которая постоянно придумывала себе новые идеи, новые цели и челленджи, начала задумываться о том, что стоило бы найти какое-то поддерживающее окружение, создать свою мастермайнд-группу.
Ей не хватало иногда взгляда со стороны на её мысли, разных точек зрения. Конечно, у неё был Адолт, была Лола, был Маст… но этого было недостаточно. Да и они всегда были на её стороне, за её цели и планы, за её мечты. Что было понятно, но не очень эффективно. Суле хотелось создать пространство для развития ментальной гибкости, пространство для пластичности мышления, его различности.
Приходя в парк не только на колесо, но и в библиотеку, которая находилась в другом его конце, юная 25-летняя девушка часто наблюдала за компанией друзей, которые собирались там каждую пятницу и обсуждали книги по философии. Они явно были сумасшедшие в хорошем смысле этого слова до этой темы, горели тем, о чём говорили. И они были отличным примером этого ментального разнообразия – один и тот же абзац каждый из них воспринимал и понимал немного по-своему. У них постоянно разгорались дискуссии, обсуждения, практически умственные битвы. Это завораживало. Они буквально были книжным примером опенмайнд-людей, готовых услышать и обсудить взгляд другого. Узнать другую точку зрения, другую форму мысли, не отказываясь от своей, находя ту самую гибкость и адаптивность, чтобы вместить все идеи в общий концепт.
Сула думала о том, что и она хотела бы создать свой такой кружок по интересам – круг людей с мышлением, нацеленным на развитие, где у каждого есть своя идея, своя цель. И смыслом их встреч было бы обсуждение этих проектов, обратная связь по ним, видение других, расширение картины, отражение тебе того, как звучит и выглядит твоя идея, поддержка.
Сегодня Сула пришла в библиотеку вместе с Лолой и, увидев тех самых «философов», решила поделиться с подругой своей мыслью.
– Слушай, ну это же гениально! – вдохновилась Лола. – Мама всегда говорила мне, что ничто великое не совершается в одиночку. Да я и сама это чувствую. Окружение помогает не бросить тяжёлое дело, не перегореть. Я помню, как моя мама взялась за огромный проект, и первым пунктом её плана по реализации было создать мастермайнд-группу, чтобы встречаться с ней каждую неделю и обсуждать прогресс, пройденный путь, получать обратную связь.
Позже она всегда говорила, что наверняка не завершила бы тот проект, если бы у неё не было поддержки со стороны тех, перед кем каждую неделю нужно было отчитываться в том, что ты сделал, как продвинулся, тех, кто подсвечивал тебе твои успехи и достижения, помогал увидеть ошибки и ригидность мышления, помогал развить когнитивную гибкость. Это что-то вроде внешней мотивации вдобавок к твоей внутренней, искры извне, ещё одного стимула.
Сула задумалась над словами подруги. Она не ожидала, что та не просто поддержит её идею, но и сама будет так много знать об этом.
Лола была совсем непохожа на неё теперь: они обе выросли, и, конечно, их связывало детство, любовь к фисташковому мороженому и книгам, но вот даже жанры уже нравились разные, не говоря уже об увлечениях в жизни и целях. Лола пошла по пути артистки: заканчивала театральное, была выражением образа молодой успешной девушки, которая выглядела всегда на все сто, всегда была элегантно одета и готова даже к внезапной фотосессии. Сула же была совсем другой: любящая знания, движение и комфорт, она чаще выбирала повседневные образы. Хотя она и часто использовала платья и сумки, сколько она не пыталась их носить, она предпочитала рюкзак, а туфлям – кеды. Она не любила большие компании и шумные вечеринки, чаще проводила время одна или с близкими, думала о глубоких вещах, постоянно развивалась…
Подруги были отличным выражением той истины, что разность людей не мешает общению, даже наоборот. Очень часто девушки на одни и те же идеи смотрели настолько по-разному, что это подсвечивало для каждой новые взгляды, новые точки зрения, что было всегда очень интересно и ценно. Это помогало им развивать ту самую ментальную гибкость, помнить о красочности и разнообразии мира и его картин. И это была одна из тех причин, почему Сула так хотела создать свою мастермайнд-группу. Она всегда любила узнавать новые способы смотреть на одно и то же, менять призмы восприятия в «очках».
– Я думала о том, смогу ли найти таких людей, – призналась рыжеволосая девушка подруге. – Я же как пчела, абсолютно укушенная своими идеями. Если я что-то решу, меня не остановить. Мне даже и не нужна внешняя мотивация. Мой огонь горит внутри. Но вот взгляд со стороны для меня очень ценен. Но много ли таких же «укушенных», кто горит своей идеей до безумия? – выразила она свои сомнения.
– Даже не сомневайся, – успокоила Лола Сулу. – Пчёл у нас – целые кучи, – уверила она.
– Поверь, существуют сотни и тысячи тех, кто так же загорается от какой-то лампочки и готов светить и освещать мир. У меня есть знакомый, который решил, что хочет открыть свой бизнес в 24 года. И он каждую неделю приглашает на кофе-брейк самых успешных людей нашего города, общается с ними, просит поделиться опытом. У моей мамы есть подруга, которая бросила успешную карьеру в 37 и решила быть дома, воспитывать двоих детей и писать книги. Я приносила тебе её романы, помнишь? А ещё знаю одного парня, который решил двигать в массы идею раздельного сбора мусора и уже реорганизовал эту систему в своём дворе. Каждый строит свою соту, из которых и складывается улей. Таких людей много, вопрос лишь поиска! – подытожила Лола.
– Спасибо тебе, – сердечно поблагодарила Сула. – Ты всегда знаешь, что, как и где, – усмехнулась она. – Ты права, конечно. Мне кажется, я выразилась неверно изначально. Каждый из нас – такая пчела, каждый укушен своей идеей. И, собравшись в рой, мы можем помочь друг другу проще, эффективнее, качественнее выстроить свою личную соту, чтобы крепче и многограннее получился и улей – наша планета.
– Да, это верно, – согласилась Лола. – Да и к тому же, иногда такая обратная связь помогает срезать углы на твоей траектории полёта за нектаром. Конечно, всем нам хочется идти своей дорогой, но есть те, кто уже попробовал некоторые маршруты и знает, что по пути там – серые волки, тёмный лес и Кащей Бессмертный. Так не лучше ли тогда прислушаться к их опыту, советам и полететь по гугл-карте, чтобы не заблудиться, чтоб тебя не съели?